Яблочко от яблони рассказ часть 1

Глава 4

Зачем Эйден вернулся?

Вопрос не выходил у меня из головы. Я заснула с этой мыслью и проснулась с этой мыслью. Оливия права. Не хочется это признавать, но она права. Мне нужно знать, зачем он приехал, хотя бы для того, чтобы потушить вспыхнувшую в душе искру чувства, заставляющего думать о том, не приехал ли он сюда ради меня. Надеяться на это глупо, вероятность этого, по сути, равна нулю. Но все же эти мысли не покидали меня.

Тем не менее говорить с ним необязательно прямо сейчас. Понятно, что без разговора не обойтись, но сначала нужно подготовиться. Набросать примерный текст беседы. Между нами осталось слишком много недосказанности, чтобы пускать разговор на самотек. Не я обладала талантом находить нужные слова вовремя, а Эйден.

А пока я не готова к встрече с ним, буду избегать его, проводя большую часть дня в папином кабинете. Если понадобится зачем-то высунуть нос наружу, то буду делать это быстро и незаметно. И, что самое важное, буду держаться подальше от виллы.

По дороге домой меня вдруг осенило: а ведь Эйден, должно быть, тоже избегает встречи со мной. Я, конечно, не ждала того, что он будет меня искать, но если бы он захотел найти меня вчера, то нашел бы. Он даже не пытался. Это вызвало смешанные чувства.

Уже у дома, выйдя из машины, я получила кучу сумбурных сообщений от Джейка:

«На помощь!!!»

«Умоляю!»

«Ну если ты свободна».

«Если нет, то не страшно».

«Не спеши».

Я со вздохом развернулась. Воздух полнился приятной прохладой, и я решила пройтись до дома Джейка и Пэм пешком. Всего-то пять минут ходьбы.

Этим вечером красочные дома деревни Шелл Хейвен утопали в розоватом свете садящегося солнца. Наш дом стоял первым по улице: трехкомнатный бунгало ярко-оранжевого цвета с белыми акцентами, лужайкой и жасминовыми деревьями у забора.

По пути к Пэм и Джейку я приветствовала соседей, наслаждавшихся на верандах своих домов вечерним ветерком. Стайка мальчишек играла посреди улицы в футбол, время от времени прерываясь на пару секунд, чтобы пропустить проезжавшие по дороге машины. В кустах курлыкали домашние цесарки. В обросших мхом стоках вдоль дорог тихонько журчала вода.

В конце улицы стоял старый дом Чандры. Я ускорила шаг, отгоняя принесенные им воспоминания. Здание пустовало с тех пор, как дед Эйдена переехал жить в дом престарелых в Тринидаде. Чуть больше хижины, оно держалось на толстых сваях, благодаря которым входная дверь располагалась как раз вровень с дорогой. Само строение слегка накренилось вперед, обветшало и покрылось трещинами, но стояло все еще достаточно крепко, паря над участком земли под склоном.

Эйден хочет навестить старый дом? Съездить на братский остров к дедушке? Я так и не поняла, были ли они близки. Они постоянно ссорились, но, наверное, между ними есть связь, раз Эйден часто жил тут в школьные каникулы.

В конце улицы я свернула налево и подошла к дому Джейка и Пэм: двухэтажному, построенному в испанском стиле, с черепичной крышей и арочными дверными проемами. Идеальное жилье для семьи из трех (а вскоре и четырех) человек. Сестре с мужем повезло купить этот дом. Я уж молчу о том, что он в такой близости от нас. Здесь дома обычно передаются от одного поколения другому. Папа первым услышал о продаже дома, и Пэм с Джейком тут же заграбастали его себе.

В детстве между мной и Пэм не было особой близости, частично из-за того, что она жила в Канаде, но также и из-за десятилетней разницы в возрасте. Она была еще совсем маленькой, когда первая жена папы, тетя Хелен, устроилась работать в инвестиционную компанию Альберты[6]6

  Одна из десяти провинций Канады.

[Закрыть]

.

Когда я отперла калитку, ко мне бросились ротвейлеры Джейка и Пэм: Полночь и Жуть. Чтобы не выпустить этих кошмариков на улицу, я протиснулась в едва приоткрытую дверцу. Жуть – из двух собак самая любвеобильная – потерлась носом о мое бедро, неистово виляя коротким хвостом. Я потрепала ее за ухом и заперла калитку.

– Хорошенько охраняйте дом, – велела я собакам и побежала вверх по ступенькам крыльца.

Джейк открыл дверь в желтых перчатках для мытья посуды, с переброшенным через плечо полотенцем. Один взгляд на меня, и его напряженное лицо расслабилось. Признаю, от понимания, как мне тут рады, у меня сразу улучшилось настроение.

– Слава богу! Входи, входи. Прости, что кинулся к тебе, но я просто не знал, что еще делать. У нашей няни экзамены и…

– Ты с кем там говоришь? – спросила Пэм из гостиной.

– Посмотри, кто к нам зашел, детка, – ответил Джейк, обходя бамбуковую ширму, которая отделяла прихожую от гостиной. – Нас навестила Рейна. Приятный сюрприз?

Пэм сузила темно-карие глаза. Она сидела на плетеном двухместном диванчике, водрузив ноги в тапочках на кофейный столик. Свободная рубашка в крестьянском стиле скрывала ее небольшой животик. Моя племянница Кеша положила голову на плечо мамы. Их мягко освещал льющийся в окно сумеречный свет. Я почувствовала прилив вдохновения. Мне захотелось запечатлеть в памяти эту картину, чтобы потом перенести ее на холст. Но потом вспомнилось: я никогда ее не нарисую.

– Рейна, ты не поверишь, – сказал Джейк. – Мы только что говорили о тебе. Безумное совпадение, правда?

– Джейк, – сухо позвала Пэм. – Посмотри мне в глаза – прямо в глаза! – и скажи, что не просил Рейну прийти.

Джейк опустил взгляд в пол и принялся мять в руках полотенце.

Пэм сжала губы.

– Прости, Рейна. Необязательно было приходить. Мы уже все решили.

– Погоди-ка… – запротестовал Джейк.

– Ты иди, а я останусь дома с Кешей, – продолжила Пэм. – Нам не нужна няня. Вопрос закрыт.

Услышав свое имя, Кеша подняла голову. Моргнула, проясняя глаза цвета виски. На первый взгляд сходство между мамой и дочерью не наблюдалось. Джейк – наполовину иорданец, наполовину франкоканадец. Кеше от него досталась кремовая кожа и волнистые темно-каштановые волосы. Пэм, как и я, афрокарибка. У нее черные как смоль волосы и кожа богатого коричневого оттенка. Но если приглядеться, то трудно не заметить у Пэм и Кеши одинаково высокие скулы, раскосые глаза и полные губы.

– Вопрос открыт повторно! – пошутил Джейк, папаша полуторагодовалой малышки. – Я год сестер не видел. И как бы они ни утомляли меня, очень хочу их увидеть. – Он продолжал теребить полотенце. – Просто я предпочел бы пойти с тобой.

У Пэм дрогнули губы. Наверное, она еле сдерживала смех, видя душевное смятение мужа.

– Тебя ждет тихий ужин с сестрами в «Ле тропик». Уверена, он пройдет хорошо.

Джейк стянул перчатки и бросил их на стойку.

– Ты прекрасно знаешь, что «тишина» – это не про моих сестер. И знаешь, что они весь ужин будут укорять меня в переезде сюда. Особенно Элиза.

– Почему Элиза? Я скорее жду этого от Хейли. Хоть ты и старше сестер, Хейли, похоже, нравится опекать тебя как сына.

Джейк хмыкнул.

– Им обеим это нравится. Но если Хейли у меня вроде доброй и податливой мамочки, то Элиза из тех мамаш, которые пытаются управлять твоей жизнью.

– И ты хочешь взять меня с собой, чтобы нам вдвоем досталось от них? Нет уж, спасибо, – фыркнула Пэм. – Мне хватает и родной матери. Она до сих пор заканчивает каждый телефонный разговор фразой: «Ты серьезно не передумала уходить из университета?»

Я закусила губу. Хороший вопрос. Пэм успешно шла к тому, чтобы стать кандидатом наук в области теоретической физики, а Джейк работал управляющим в одном из автосалонов своего отца. И тут ни с того ни с сего они вдруг решили все бросить, тайно пожениться, переехать в Тобаго и завести детей. Сейчас Джейк работает инструктором по подводному плаванию, а Пэм учит детей физике в средней школе. Меня тоже обескураживают их жизненные решения.

– Ну пойдем со мной! – взмолился Джейк. – Тебя они любят больше, чем меня. С тобой они совершенно другие. – Он бросил на меня щенячий взгляд, молчаливо моля о помощи.

– Иди, – подошла я к Пэм. – Спаси своего мужа от его младших сестричек. Я посижу с Кешей.

– Ты вообще осознаешь, что тебе семнадцать? – нахмурилась Пэм. – Вечер пятницы. Ты должна гулять с друзьями, веселиться.

– С Кешей тоже весело сидеть.

Сестра покачала головой.

– Тебе не помешает развлечься, Рей. Возможно, именно тебе стоит встретиться сегодня с подружками и их друзьями.

Эта мысль показалась мне такой нелепой, что я вслух рассмеялась. Вот уж чего мне точно не хочется! А потом до меня дошло, что Пэм имела в виду Элизу и Хейли, и мой смех оборвался. Я думала, на ужине будут присутствовать только сестры.

Ровный голос мне дался с трудом:

– Они за вами заедут или вы встречаетесь в ресторане?

– Мы встречаемся в ресторане, – твердо сказал Джейк. – Я еще не готов показать им дом. Сначала они будут милыми и приветливыми, а потом, как только расслабишься, превратятся в мегер.

Меня отпустило.

– Тогда решено. Давайте мне малышку и идите. – Я протянула руки за ребенком.

Пэм передала мне Кешу.

– Ладно, если ты настаиваешь. Не собираюсь и дальше отказываться от ужина, на котором еда не летает по столу.

Джейк беззвучно поблагодарил меня: «Спасибо!»

Я рассмеялась и смахнула с щеки Кеши ресничку.

– Мы тут на славу повеселимся. Да, Кеш?

Сестра вздохнула, но все равно поднялась, чтоб переодеться. К семи часам они с Джейком были готовы и собирались уходить.

Пэм вышла из спальни в белом хлопчатобумажном платье с завышенной талией. Ее уши, шею и запястья украшали крупные синие бусины. Выглядела она фантастично. Джейк следовал за ней в зеленой рубашке с короткими рукавами, блеклых черных слаксах и кроссовках. Самый официальный прикид, в каком я его видела. На крестинах своей дочери, к примеру, он присутствовал в поношенных джинсах.

– Звони, если что, – велел мне Джейк, направившись за Пэм к входной двери. – Я серьезно. С любой проблемой звони.

Пэм взяла его под руку и потянула к двери.

– Идем, родной. Не будем заставлять себя ждать.

– Даже если сомневаешься в том, проблема это или нет, – продолжал Джейк говорить мне, когда Пэм уже заталкивала его в машину. – Просто звони. Мы тут же вернемся!

Мы с Кешей помахали им от двери и послали воздушные поцелуйчики.

Глава 5

После бурного ужина, во время которого Кеша, похоже, вознамерилась засунуть пищу куда угодно, лишь бы не в рот, и приема ванны, во время которой Кеша чуть не затопила всю ванную комнату целиком, уложить малышку оказалось проще простого. Я успела прочитать только половину сказки на ночь – о том, как озорной паучок Ананси пытается выбраться из очередной неприятности, – когда Кеша задремала на мне. Я закрыла книгу и положила девочку в ее кроватку. Убрала с личика малышки волосы, подоткнула вокруг нее розовое одеялко с рисунком пони и тихо выскользнула из детской комнаты.

В гостиной рухнула без сил на диван, сгребла пульт и включила телевизор. Из колонок грохнули вопли с футбольного матча, и я мгновенно вырубила телевизор.

Подобравшись, навострила уши, ожидая плача Кеши.

Прошли секунды. Ничего.

Я бросила пульт на диван. Был бы у меня с собой ноутбук. Или наушники, чтобы я могла послушать музыку, не разбудив при этом ребенка. Полки Пэм забиты книгами, но они все по физике, а я к таким на пушечный выстрел не подойду.

Я откинула голову на спинку дивана. На меня уставился потолок – девственно белый, как чистый холст. Ненавижу тишину, подобную этой. Опасную. В ней разум неизбежно заполняет пустые минуты картинами, и руки чешутся творить. Мучительно хочется что-то создавать, забыв о реальности.

– Рейна! – раздался рев Джейка. О стену хлопнула входная дверь. Мгновением позже из-за ширмы вывалился сам Джейк. Увидел меня. – Помоги мне скорее прибраться! Давай сюда подушки… быстрей!

Я села.

– Что случилось? Кеша спит…

– Джейк, у нас тут и так все нормально, – вошла в гостиную Пэм. – К тому же они ехали прямо за нами. Поздно наводить порядок. – Она взяла из плетеной корзины в углу два поводка и вернулась к входной двери. – Сейчас приду. Нужно завести собак в дом.

Я подняла с пола диванную подушку.

– Кто ехал за вами?

Собаки зашлись лаем.

– Элиза и Хейли. И их друг. – Джейк проскользнул мимо меня на кухню. – Они захотели увидеть Кешу. Без предупреждения!

– Н… но Кеша уже спит. – Охваченная дурным предчувствием, я посмотрела на входную дверь. – С каким другом? – спросила упавшим голосом, почти шепотом.

– Как будто это их остановит! – Джейк поспешно снимал вымытые тарелки с сушилки и убирал в верхний шкафчик. Схватил со стойки полотенце Кеши, замешкался, не зная, куда его деть, а потом сунул к посуде. – Нельзя показывать им беспорядок. Они всегда смеются над…

– С каким другом? – повторила я вопрос, проглотив вставший поперек горла ком. – Джейк, с каким другом?

Сердце бешено колотилось. Инстинкт самосохранения подвел меня. Я уже ничего не успевала сделать. В комнату влетели Элиза и Хейли. А за ними шел Эйден.

– Ты, должно быть, Рейна, – обняла меня Хейли. Грудной хрипловатый голос резко контрастировал с ее гибкой и тонкой фигурой. Стянутые в растрепанный пучок черные волосы открывали длинную грациозную шею. Губы были слегка тронуты розовым блеском, макияж практически отсутствовал. – Джейк и Пэм так много рассказывали о тебе. Я очень рада, что мы наконец-то познакомились.

– Да, наконец-то. – Элиза тоже обняла меня, заключив в облако фруктового парфюма. На ней опять был короткий комбинезон, только другой – черный, с белыми лямками. – Мы должны были познакомиться еще на свадьбе. Чего, конечно же, не случилось. Ведь на свадьбе никого не было.

Джейк нервно сжал пальцами переносицу.

– Ты когда-нибудь перестанешь мне это припоминать?

Элиза выпустила меня из объятий, чтобы посмотреть на брата.

– Мое платье подружки невесты было убийственным, Джейк. Убийственным! Я тебя никогда не прощу.

Хейли сунула руки в карманы джинсов.

– Джейк выбрал традиционную свадьбу в церкви. Нас это сразу должно было насторожить.

– Ладно, мы тебя поняли, Элиза, – сказал Джейк. – Прости, что у тебя не получилось выгулять свое потрясное платье. Можно теперь оставить это в прошлом?

– А нам, кстати, не вернули деньги за билеты на самолет, – вставила я с опозданием и хриплым голосом, но они все равно рассмеялись.

Никогда не видела Джейка таким сконфуженным.

– Рейна! – сиреной взвыл он. – На чьей ты стороне?

– На нашей, не дурочка же она. – Элиза обняла меня за плечи и слегка сжала. – Идем, познакомишься с нашим другом. Ой, вы же уже знакомы! Эйден только что показывал нам дом, в котором жил. Тот недалеко отсюда…

– Да, – прервала я ее. Наступил момент, которого я боялась. Я заставила себя поднять на Эйдена взгляд. – Привет. С возвращением.

– Привет. – Он напряженно кивнул, теребя ворот футболки.

Его руки покрывали знакомые мне шрамы. Из-под левого рукава выглядывало незнакомое тату – черная тушь на смуглой коже. Эйден опустил руку, и рукав закрыл татуировку прежде, чем я смогла ее рассмотреть.

Вокруг нас шел вежливый разговор, девушки продолжали поддразнивать Джейка насчет несостоявшейся свадьбы. Я стояла, прижав к груди диванную подушку. Эйден не смотрел на меня. И молчал. Я тоже молчала. Мне не хотелось пялиться на него, но стоило взглянуть, и я уже не могла отвести от него глаз.

– Где Кеша? – спросила Хейли, привлекая мое внимание. – Вчера у нас не получилось увидеться с ней. Ужасно хочу ее обнять.

– Прости, но она уже спит, – ответила я.

– О черт! Мы пытались закончить ужин пораньше. – Хейли повернулась к Пэм. – Можно мне хотя бы посмотреть на нее? Я тихо, обещаю! Или мы…

– Спасибо, что пригласили меня, – внезапно произнес Эйден, уставившись в мобильный. Все умолкли. Голос у Эйдена был низкий и хриплый, гласные он стал выговаривать резковато, с американским акцентом. – Но… эм… мне нужно кое о чем позаботиться.

За его уходом последовало неловкое молчание.

– Он помешан на своей работе, – рассмеялась Элиза. – Сами знаете, как это бывает у творческих людей. Не обращайте внимания. Джейки… в этом доме есть кофе?

– Джейк. Никакого «ДжейкИ». И уже поздно для кофе. Потом не уснешь.

– Спасибо за беспокойство. Я прекрасно усну. – Она сморщила носик. – Когда это ты у нас стал «папочкой»?

– Полтора года назад, – ответил Джейк и рассмеялся своей шутке.

Его сестры застонали.

– Ужас. Он всегда теперь такой? – спросила Элиза.

Я не сразу поняла, что она обращается ко мне.

– Эм… да.

– Тебе нехорошо, Рей? – Пэм наклонилась, приглядываясь ко мне. – На тебе лица нет.

– Она и правда бледновата, – согласилась Хейли.

– Я в порядке, – выдавила я, но мой голос говорил обратное. – Пойду посмотрю, как Кеша.

Хейли поставила на стойку стакан.

– Мы пойдем с тобой.

– Нет! Нет, вы… не ходите. Я мигом. Всего на секунду.

Я выскочила в детскую, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Чувствуя себя в безопасности, впервые за все это время вдохнула полной грудью. Эйден был здесь. Стоял прямо рядом со мной. В гостиной моей сестры. Говорил, дышал, существовал. И ушел.

Я опустила взгляд на свою блузку, выпачканную ужином Кеши. Это я вчера переживала о своем внешнем виде?

Да какая разница. Эйден даже не смотрел на меня.

Меня словно вообще рядом не было.

* * *

Позже, подходя к своему дому, я с удивлением увидела, что на подъездной дорожке нет папиной машины. Отперев дверь, разулась и по-быстрому напечатала ему сообщение. В спальне начала раздеваться, снова заметила высохшее пятно еды на одежде и, сгорая со стыда, рухнула на постель.

Закрыв глаза, вызвала в памяти лицо стоящего в гостиной Пэм Эйдена. Его выражение было нечитаемое. Он чувствовал злость? Грусть? Удивление? Разочарование? Все вместе взятое? Или ничего из этого?

С того дня, как он ушел, наше воссоединение рисовалось мне тысячью разных сценариев. Тихих и нежных, громких и драматичных. Мне представлялось, что мы говорим с ним и расстаемся врагами. Или друзьями. Или – в моменты слабости – кем-то большим, нежели друзья.

Меня не оставляло чувство, что сегодня я оплошала. Мне выпал шанс все исправить, сделать что-то, и я его упустила.

Прожужжал мобильный. Пришел ответ от папы. Он поехал встретить друга в аэропорт. Я собиралась спросить, о каком друге речь, когда телефон зазвонил.

Высветившийся номер был мне незнаком. Не знаю, зачем я ответила. Хотя нет. Подсознательно я знала, кто звонит. И ждала этого звонка. Но прозвучавший на другом конце линии голос все равно потряс меня до глубины души.

– Рейна?

Я резко села в постели.

– Эйден?

Глава 6
Шесть лет назад

Я встретила Эйдена в начале июля. В последний учебный день начальной школы, прямо перед двухмесячными каникулами. После года интенсивной подготовки к вступительным экзаменам в среднюю школу я наконец могла расслабиться и бездельничать, чем и собиралась заняться.

Мама, не ведая о моих планах, повезла меня из школы не домой, а в гостиницу.

– Мы только на пару минут, – уверила она. – Поздороваться.

Это означало, что в гостинице я проведу не пару минут, а час. Как минимум.

Она захватила меня с собой, чтобы я поприветствовала одну тетушку, приезжавшую раз в год погостить в «Плюмерию». Тетушка была пожилой тринидадкой, проживающей теперь в Нью-Йорке. Она чересчур сильно трепала меня за щеки и пахла так, словно искупалась в мяте, зато рассказывала забавные истории и любила дарить подарки. В этот раз она привезла мне две коробки ирисок – особой марки, изготовлявшиеся только в одной кондитерской лавке Бруклина.

Когда час спустя мама припарковала машину у нашего дома, я уже придумала, где припрячу свои вкусняшки: в дальнем углу овощного ящика, куда никогда не догадается заглянуть папа. Если дело касается сладостей, ему доверия нет.

– Будет здорово, если ты сделаешь для тети Джен благодарственную открытку, – словно бы предложила мама. Однако я знала – это наказ. – Ей будет приятно.

– Но я уже поблагодарила ее, когда она подарила мне конфеты.

Мама выключила мотор.

– Ты поступишь хорошо, если сделаешь это, Рейна. Тебе же нравится рисовать. Почему бы не нарисовать открытку?

Я со вздохом открыла дверцу.

В машину ворвалась музыка калипсо[7]7

  Афрокарибский музыкальный стиль, возникший на Тринидаде и Тобаго.

[Закрыть]

: ритмичная, бодрая, с ревущими духовыми и энергичными ударными.

Мама вышла из машины и захлопнула дверцу.

– Давно не слышала ее. – Прислушиваясь, она склонила голову набок, а потом начала подпевать на английском и испанском.

– Кого? – в замешательстве спросила я.

– Калипсо Роуз[8]8

  Певица-калипсонианка.

[Закрыть]

.

– Эм?

Мама удрученно вздохнула.

– Ни испанского не знаешь, ни истории музыки. Чему тебя учат в школе? За что я им плачу?

Я промолчала. Мама увлекалась защитой и прославлением культуры Тринидада с Тобаго и их населения. Поэтому часто использовала гостиницу и свои ресурсы для поддержки и инвестирования местных предприятий: художественных, мебельных и пищевых. Большая часть еды в гостиницу доставлялась с островов.

– Вслушайся в эту музыку, Рейна. Это музыка твоих прародителей.

Я указала в конец Иксоры Драйв:

– По-моему, музыка моих прародителей доносится из старого дома Чандры.

– Верно, – подтвердила мои слова миссис Клей по другую сторону забора, разделявшего наши дворы. В руках она держала два продуктовых пакета. Видимо, только что вернулась домой из магазина.

– Хотите сказать, ее поставил старик? – рассмеялась мама. – Не знала, что у него такой хороший вкус.

– Нет, его внук, – ответила миссис Клей.

У мистера Чандры есть внук?

Шелл Хейвен – маленькая деревушка. Все знают друг друга если не по имени, то в лицо уж точно. Но старик Чандра каким-то образом оставался для всех загадкой. В свои семьдесят он жил один и держался особняком. Заядлый рыбак, он уходил на пляж еще до рассвета и возвращался с рынка уже далеко затемно. Иногда Чандру месяцами не видели, и единственным доказательством старика служил горящий ночами в его доме свет. До этой самой минуты я понятия не имела о том, что у него есть семья.

– Мальчик, лет одиннадцати-двенадцати. – Мисс Клей подошла поближе к забору поделиться новостями. – Останется у деда на несколько недель. Думаю, приехал помогать ему на рыбалке.

– Он приехал с мамой? – удивила меня вопросом мама. Похоже, ей о семействе старика было известно больше моего. – В последний раз мы с ней виделись… еще до рождения Рейны.

– Вроде нет. Но это и не удивительно после того, как он вышвырнул ее из дома беременную. Как будто от нее можно было ожидать чего-то другого. Девчонка всегда была… сама знаешь какой. Однако удивительно, что после случившегося она отпустила сюда своего ребенка.

Мама сузила глаза.

– Возможно, у нее не было выбора. Особенно если она все еще одна.

Ее тон стал резковатым, но миссис Клей этого не заметила.

– А вот этому я бы не удивилась. Как говорится, яблочко от яблони…

Мама молчала, устремив взгляд в конец улицы. Из-за кустов вышел мальчик моего возраста. Прижимая к груди серый шлакоблок, он скрылся за деревьями, которые росли возле двора мистера Чандры.

– Что он делает? – спросила мама.

– Да кто ж его знает, – пожала плечами миссис Клей. – Пэт сказала, он к ней заходил. Предлагал подстричь лужайку за пятьдесят долларов. На что ему такие деньги?

Мама неопределенно хмыкнула.

Заиграла песня Машела Монтано[9]9

  Тринидадский певец и актер.

[Закрыть]

. Ее я узнала и беззаботно начала подтанцовывать.

– Как ты сама, Клэр? – понизила голос миссис Клей. – Сейчас все хорошо? Вижу, волосы отрасли. Красивые.

– А, спасибо. – Натянуто улыбнувшись, мама пригладила волосы на висках. – Это парик.

У меня сжалось сердце, и я перестала танцевать.

– Ох. – Мисси Клей отодвинулась. – Попробуй постричь волосы в новолуние. Будут расти быстрее. – Она подняла пакеты. – Нужно разложить продукты. Поболтаем позже.

Мама снова неопределенно хмыкнула, по-прежнему глядя в конец улицы. Судя по задумчивому наклону головы, что-то планировала. Я пошла домой, но как только нога коснулась первой ступеньки крыльца, меня окликнула мама:

– Рейна, сходи к соседям и поздоровайся со внуком мистера Чандры.

Я остановилась.

– Мне обязательно это делать?

– Ты поступишь хорошо, если сделаешь это. – Мама пересекла лужайку и подошла ко мне. – Бедный мальчик… Я знаю, каково это – когда незнакомые люди осуждают тебя и твою семью. Мама растила меня в одиночестве. – Она взяла из моих рук школьный рюкзак. – Когда она была занята, мне приходилось оставаться с любым, кто меня примет. Мне было бы гораздо проще и легче, если бы встречавшиеся на моем пути люди были ко мне добрее. – Прежде чем я успела возразить, мама достала из рюкзака коробку конфет и протянула мне. – Подари ему в качестве приветственного подарка.

У меня отвисла челюсть. Я не успела и глазом моргнуть, как меня лишили половины ирисок.

– Но они – мои.

– Не будь жадиной, Рейна. – Мама взяла меня за плечи, развернула и подтолкнула в сторону дома Чандры. – Вернись до темноты.

Я удалялась от нее, обиженно пыхтя. «До темноты», сказала она. Да я там дольше чем на пять секунд не задержусь. Все это нечестно по отношению ко мне, но «хорошие поступки» для мамы превыше всего.

Я шла по улице к дому. Музыка доносилась с заднего двора, поэтому я юркнула в кусты, скользнула вниз по склону и наткнулась на скрытый пятачок земли за домом. Внук Чандры там пилил доску. Он положил ее на импровизированный рабочий стол, который смастерил из старой двери и двух перевернутых мусорных баков. Ступени позади дома подпирали три цементных блока.

Черные как уголь волосы парня были коротко подстрижены, и кожа на голове блестела от пота. Он работал, сосредоточенно сдвинув брови. Босые ноги покрывала грязь. Он уже тогда был высоким, с длинными узловатыми руками и ногами. Однако, несмотря на нескладность тела, двигался поразительно ловко.

Вел он себя не по возрасту. Вынужденно, как позже узнала я. Ему приходилось самому заботиться о себе, когда его мама долгие часы пропадала на работе, будучи медсестрой. Недавно она восстановила общение с отцом. Дед согласился брать внука на каникулы, чтобы тому не пришлось сидеть целыми днями дома одному.

Парень поднял взгляд, увидел меня и вздрогнул от неожиданности.

– Привет! – громко поздоровалась я. Не знаю, слышал ли он меня за музыкой. – Меня зовут Рейна. Я пришла познакомиться с тобой и отдать тебе приветственный подарок. Ты – внук мистера Чандры?

Он не ответил, направившись к припаркованному возле дома грузовику. И по пути все время бросал на меня изумленные взгляды, словно ему не верилось в то, что я здесь. Мне тоже в это не верилось.

– Это был глупый вопрос, – продолжала я, повысив голос. – Конечно, ты его внук. Иначе с чего тебе торчать у него во дворе. Если бы ты не был его внуком, это выглядело бы стремновато.

Музыка оборвалась на половине последнего предложения. И мы уставились друг на друга во внезапно наступившей тишине.

Парень захлопнул дверцу грузовика и пошел ко мне, удивленно подняв брови. Я стиснула в руках коробку, борясь с желанием удрать с ней, спрятать ее, а потом тайком, пока мама не видит, пронести в свою комнату. Но кого я обманываю? Она узнает.

Мама знает все.

– Ты слышал хоть что-нибудь из того, что я тебе сказала? – спросила я.

– Только то, что ты назвала меня стремным.

– Я не называла тебя стремным… – смущенно замямлила я. – Ты не слышал полной фразы. Я, наоборот, говорила, что ты не стремный.

– Все равно довольно странный способ поздороваться с незнакомцем.

– Да нет же, клянусь, я не имела в виду ничего плохого. – Куда-то не туда идет этот разговор. – Я просто…

Я умолкла, когда он начал смеяться.

Он прикалывался надо мной.

Никогда не встречала никого, кто бы умел взбесить меня быстрее его. Ни до нашего знакомства, ни после.

– На, – протянула ему коробку. – Мама сказала отдать ее тебе. В знак приветствия.

– Спасибо. – Он взял конфеты. – По виду классные. Очень мило со стороны твоей мамы.

– Да, она очень милый и добрый человек, – ровным голосом отозвалась я и повернулась уходить. – Добро пожаловать в Шелл Хейвен. Еще увидимся. – Или нет.

– Подожди… Может, останешься ненадолго? Хочешь конфеты? Я с тобой поделюсь.

Я застыла и глянула на него через плечо.

Он поднял коробку.

– Ладно. – Я медленно повернулась к нему. Может, он не так уж и плох. Раз хочет поделиться конфетами.

– Меня зовут Эйден. – Он попятился и сел на ступеньки. – А тебя?

– Рейна. Я живу в оранжевом доме. Самом первом после поворота.

– В том, у которого большой двор?

– Да. – Не знаю, почему он посчитал его большим и почему вообще обратил на это внимание.

Эйден возился с оберточной пленкой на коробке конфет, пытаясь ее открыть. Возился целую вечность. У меня руки зудели отобрать у него коробку и открыть ее самой. Чтобы отвлечься, я огляделась.

Участок земли возле старого дома Чандры загромождали вещи. Вокруг машины стояли кипы коробок, полки с инструментами, пластиковые контейнеры и рыболовные снасти. В углу приткнулись проржавевшая стиральная машина и сушилка. Между двух свай висела бельевая веревка. Я почувствовала себя неловко оттого, что стояла, в то время как Эйден сидел, и заняла место рядом с ним, уперев ногу в цементный блок.

– Зачем тебе все это?

– Делаю дополнительную ступеньку. – Он указал нам под ноги. – Нижняя слишком высока для деда. Ему трудно спускаться.

Нижняя ступенька и правда была высоковата. Не для нас, а для пожилого человека за семьдесят. Подъем и спуск действительно могли вызывать трудности. Как мило со стороны Эйдена позаботиться о своем дедушке. Все-таки он неплохой.

Эйден ухмыльнулся.

– Дед заплатит мне за это сотню долларов.

Неа. Все-таки плохой.

– Ты делаешь это для своего деда за деньги?

Он выгнул бровь.

– Это работа. И он ее оплачивает. Так делаются дела.

– Я постоянно помогаю маме в гостинице, но не заставляю ее оплачивать мой труд. – «Плюмерия» – наше общее дело. Семейное.

Эйден оторвался от вскрытия пленки на коробке, глянул на меня.

– Какой школы у тебя форма?

Я провела пальцами по складкам на юбке.

– Частная начальная школа Нельсона. А что?

– Так я и думал.

– Не поняла.

– Что ты из Нельсона.

– И?

– Тебе не понять. У твоей семьи есть деньги.

Я вскочила на ноги. Слышала, что говорят о детях, учащихся в моей школе. Но мне никогда не говорили подобного в лицо.

– Думаешь, знаешь меня, раз я хожу в эту школу? Типа, я снобка? Выпендреха? Считаю себя лучше других?

– А ты считаешь себя лучше других?

С меня достаточно.

– Я пришла сюда вручить тебе подарок.

– Твоя мама заставила тебя прийти сюда и вручить мне подарок.

– Эти конфеты подарили мне, но я отдала их тебе из вежливости. Которая и тебе не помешает.

Я взобралась по склону к дороге, ни разу не оглянувшись назад. Вне всякого сомнения, Эйден Чандра ужасен. В следующий раз при встрече проигнорирую его. Будет знать!

* * *

Утром меня разбудил звук работающего под окном мотора. Я сунула голову под подушку, чтобы приглушить шум. Когда это не помогло, спрыгнула с постели, распахнула шторы и увидела источник моих проблем.

Эйден. Он косил лужайку.

Движение штор, должно быть, привлекло его внимание, и он посмотрел прямо в мое окно. Остановился и помахал мне. Я торчала у окна застывшей статуей, пока не вспомнила, что стою в пижаме с Пикачу и растрепанными со сна волосами. Смутившись, резко села на корточки.