Я сейчас описаюсь рассказ

Глава 4

Как бы ни бесила меня Карина, я понимала — она в итоге своими жалобами сможет сыграть на моей стороне. Мало того, открыто говорила мне об этом уже не раз. Это, разумеется, не отменяло моих планов бежать от них с Эдом и как можно скорее, но пока нужно было собраться с силами. Непривычная ни к такому обращению, ни к тому, что мне приходилось буквально вытягивать из себя все жилы, когда я оказывалась один на один то с мужем, то с его любовницей, то с обоими вместе, я понимала, что так долго не продержусь.    

Выйдя на работу, сначала испытала облегчение, смешанное с мнимым ощущением защищенности, а потом оно испарилось и меня начала бить мелкая дрожь.     

И как назло, заказ попался тот, который разбередил в душе воспоминания. Прежде всего — о себе совсем юной, полной надежд и смотрящей на мир через розовые очки, что сейчас разбились стеклами внутрь.   

Это был свадебный букет. В заказе значилось, что он не должен быть вычурным и большим, поэтому я выбрала для него воздушные фиолетовые орхидеи и нежно-кремовые маленькие розы. Розы… символ верности и любви…    

Я всхлипнула, когда принялась за изготовление. Вспомнился дедуля, который был мне единственным по-настоящему родным и близким человеком. Его слова, его недовольство тем, что я вышла замуж за Каблукова. Как же прав он был тогда! А я… мягко с ним спорящая, как оказалось, была такой дурой… И сейчас, оставшись наедине со своей бедой, особо остро чувствовала уход того, кто меня по-настоящему любил.     

Вновь всхлипнув, я отерла слезы, что сами по себе потекли из глаз. Как же хотелось быть сильной и сделать так, чтобы дедушке на небесах не было за меня больно и страшно…   

— Ульяна? — послышался голос моей начальницы — Матильды Сергеевны, ухоженной брюнетки пятидесяти лет с каре и светлыми глазами.    

Той самой жены Эдикова друга, которая приняла меня на работу, видимо, исключительно по протекции моего мужа.    

— У тебя что-то случилось? Впервые вижу, чтобы ты рыдала над букетом.     

И вновь я услышала то, что сбивало с толку — нотки настоящей обеспокоенности. Как будто Матильде было на меня не наплевать.     

— Нет, — помотала я головой, откладывая работу и, взяв салфетку, промакивая лицо. — Ничего не случилось. Просто это так… трогательно.   
Я врала и, кажется, Матильда Сергеевна прекрасно это понимала. Я чувствовала внимательный взгляд ее глаз, которые она с меня не сводила.    

Прекрасно! Еще не хватало, чтобы мои рыдания стали достоянием для Эдика…    

— Идем, — тронув меня за плечо, проговорила Матильда и, указав на выход из салона, дала понять, что она планирует расспрашивать меня и дальше, но только не на рабочем месте.       

— Но букет… — запротестовала я, на что начальница повторила тверже: 

— Идем.      

Мы устроились в кафе неподалеку. Я сидела напротив Матильды Сергеевны и в голове у меня одна за другой проносились мысли — что стоит говорить, а чего — нет. Если поведаю о Карине, не навлеку ли на себя еще большую беду? Как вообще Эдик планировал беречь это в секрете и дальше? Или не собирался делать из своего гарема тайну?    

— Уля, если тебе нужна помощь, я постараюсь сделать все от меня зависящее, — сказала Матильда, когда мы заказали по чашке кофе.     

Я облокотилась на спинку стула и сложила руки на груди. Хотелось продолжать защищаться, как делала это с того момента, когда в моей жизни появилась беременная змея.      

— Матильда Сергеевна, обещаю, на моей работе никак не отразится то, что я иногда позволяю себе всплакнуть над букетом, — растянула я губы в невеселой улыбке.     

— А я за это не переживаю, — заверила меня Матильда. — Я переживаю за тебя.     

Эти слова были простыми и в них слышалась искренность. То, что мне так было нужно… Увериться, что я не одна.    

— У меня с мужем все… плохо, — призналась и замолчала.    

В общем и целом, ничего страшного ведь не случится, если я немного не доскажу о сути проблемы? Или же, напротив, стоит решиться и открыться ей?    

— Рассказывай. Что-нибудь придумаем вместе, — кивнула Матильда и я… сама не понимая, как так вышло, взяла и выложила ей все. От и до.    

По мере того, как мой рассказ подходил к концу, глаза начальницы округлялись все больше, а брови поднимались к линии темных волос. Еще бы… не каждый день услышишь, что приятель твоего мужа возомнил себя Эмиром Бурухтаном Вторым.    

— Погоди… дай мне уложить это в голове, — потерла лоб Матильда и отпила глоток кофе, который уже подостыл. — Каблуков действительно вытворил все это? Ты не шутишь?     

Я помотала головой и поджала губы.    

— Мне не до шуток, Матильда Сергеевна.     

— Мерзавец! Ну надо же, какой мерзавец! Тебе нужно от него уходить! — горячо заявила она и я искривила губы в улыбке.    

— Я бы очень этого хотела, но… — развела руками, говоря этим жестом, что мой рассказ о попытке побега тоже взят не из передачи Аншлаг.     

— Дай мне немного подумать.   
Матильда сжала пальцами переносицу и принялась покусывать накрашенные бордовой помадой губы. А у меня внутри загорелась надежда. Может, все не настолько плохо и мне действительно смогут помочь? Только вот как довериться на все сто?     

— У Эдуарда связи. Этого не отнимешь, — наконец заговорила Матильда. — Паспорт у тебя?     

— Да. Чудом остался, когда я на работу устраивалась. А так Эд имеет привычку хранить все документы в сейфе.    

— Понятно. Уже хорошо. Сейчас за тобой наверняка слежка… — Матильда огляделась, как будто рассчитывала в любую секунду обнаружить рядом людей Каблукова.     

— Не думаю, — помотала я головой. — Эдик уверен в том, что у него все схвачено и так.      

— Козел!     

С этим спорить я уж точно не собиралась.    

— Козел — он, а рога — у меня, — невесело скаламбурила я и мы тихо рассмеялись.    

В разговоре возникла пауза. Я видела, что Матильда охвачена идеей вытащить меня из того добра, в котором я очутилась. И была благодарна за наконец-то появившееся рядом дружеское плечо.    

Êîãäà êðîâàòü ñëîìàëàñü âî âòîðîé ðàç, Àðòóð ðåøèë ýòîò âîïðîñ êàðäèíàëüíî. Ñäåëàë âûñîêèé ïîäèóì îò ñòåíû äî îêíà â óðîâåíü ñ ïîäîêîííèêîì. Ñ îäíîé ñòóïåíüþ âî âñþ äëèíó. Ñòóïåíü áûëà êàê áû ñêàìåéêîé. Èäà ñðàçó ñòàëà çâàòü å¸ çàâàëèíêîé. Ïîëó÷èëîñü î÷åíü íåïðèâû÷íî äëÿ ãëàç. Íî íåîæèäàííî êîìôîðòíî. Çà ïðåäåëàìè èçâåñòíîãî âñåãäà åñòü ëó÷øèé âàðèàíò, ïîäóìàëà òîãäà Èäà, âîñòîðãàÿñü èíòåðüåðíîé áîðçîñòüþ Àðòóðà. Ëó÷øåå, äåéñòâèòåëüíî ëó÷øåå, ïðàâäà, âñåãäà íàõîäèòñÿ çà ïðåäåëàìè èçâåñòíîãî.

— Çíàåøü, Àðòóð, åñëè áû çà íàìè êòî-òî ïîäñìàòðèâàë, îí íàâåðíî ïîäóìàë áû, ÷òî ìû î í¸ì çíàåì, íî äåëàåì âèä, ÷òî íå çíàåì, è ïîñòðîèëè íà ñàìîì äåëå íå êðîâàòü, à ñöåíó, ÷òîáû íà íåé èãðàòü äëÿ íåãî ìàëåíüêèå ñïåêòàêëè.

Áîëüøå âñåãî Èäå ïîíðàâèëîñü, ÷òî òåïåðü ìîæíî áóäåò ëåæàòü íà ïîäèóìå è ñìîòðåòü â îêíî. È âñ¸ âèäåòü! Ñ îáû÷íîé êðîâàòè áûëî âèäíî òîëüêî äåðåâüÿ è íåáî. À îòñþäà åù¸ è çåìëþ ñî âñåì, ÷òî ïî íåé äâèæåòñÿ. Èäà ìíîãî âðåìåíè ïðîâîäèëà íà íîãàõ. Ðàñøèðåíèå ãîðèçîíòàëüíîãî êîíòóðà ÷¸òêî ïîâûøàëî êà÷åñòâî å¸ æèçíè. Ïðîñòðàíñòâî âíóòðè ïîäèóìà âìåñòèëî âåñü ñåçîííûé õëàì, êîòîðûé, êàê îêàçàëîñü, çàíèìàë íåîïðàâäàííî ìíîãî ìåñòà. Çàêîí÷èâ ïåðåñòàíîâêó è óáîðêó, Èäà ñ Àðòóðîì ðàñòÿíóëèñü íà íîâîì ìåñòå è çàñíóëè, íå ðàçäåâàÿñü. Óñòàëè.

***

Ãèãàíòñêèé êîæàíûé äèâàí ò¸ìíî-æ¸ëòîãî öâåòà ñòîÿë â ñàìîì êîíöå âçë¸òíîé-ïîñàäî÷íîé ïîëîñû. Ïîä îòêðûòûì íåáîì. Èäà ñèäåëà íà ýòîì áåñêðàéíåì ñèìâîëå áóðæóàçíîãî êèò÷à è ñìîòðåëà, êàê âçëåòàåò ñàìîë¸ò. Ãäå-òî äàëåêî-äàëåêî, ïî÷òè íà ãîðèçîíòå, ïîÿâëÿëñÿ ìàëåíüêèé, ÷óòü áîëüøå àâòîáóñà, ñàìîë¸òèê è ïîâîðà÷èâàëñÿ íîñîì ê Èäå. Òîíåíüêèå êðûëûøêè áåñïîìîùíî òîïûðèëèñü â ñòîðîíû, ÷óòü îïàäàÿ, ñëîâíî èçâèíÿÿñü. Ïîòîì ýòîò íåóáåäèòåëüíûé ñàìîë¸òèê íà÷èíàë î÷åíü óáåäèòåëüíî ñâèñòåòü è ñòðåìèòåëüíî óâåëè÷èâàòüñÿ. È êîãäà ñïèííîé ìîçã Èäû îòïðàâëÿë ìîçãó ãîëîâíîìó òðåâîæíûé ïðîãíîç, çäîðîâåííîå ñàìîë¸òèùå âîïðåêè ýòîìó ïðîãíîçó íà÷èíàëî ïîäíèìàòüñÿ è ÷åðåç íåñêîëüíî ìèíóò ïðîëåòàëî íàä Èäîé òàê ìåäëåííî, ÷òî åé äåéñòâèòåëüíî ñòàíîâèëîñü ñòðàøíî. ×åðåç êàêîå-òî âðåìÿ âçëåòàë ñëåäóþùèé. Çà íèì åù¸, åù¸ è åù¸. Èäà ïîïûòàëàñü âñïîìíèòü, êàê äàâíî îíà çäåñü, íî íå ñìîãëà.

— Îéé, íó ëààäíî! Õè-õè-õè! — ïîñëûøàëñÿ ðÿäîì æåìàííûé ìóæñêîé ãîëîñ.

Èäà ïîâåðíóëà ãîëîâó. Íà äðóãîì êîíöå äèâàíà ñèäåë êëîóí â çåë¸íîì ôðàêå è çåë¸íîì æå öèëèíäðå íà îòë¸òå. Íîñîì áûë, êàê ó âñåõ êëîóíîâ, êðàñíûé øàð íà ðåçèíêå. Êëîóí ðàçãîâàðèâàë ñ íåâèäèìûì ñîáåñåäíèêîì. Èäà ìîòíóëà ãîëîâîé, ïîò¸ðëà ãëàçà. Ñîáåñåäíèê íå ïðîÿâèëñÿ. À êëîóí òàê è ïðîäîëæàë áåñåäîâàòü ñ ïóñòûì ìåñòîì.

— Íó êàíåøíî! Ýòî äàæå åù¸ òðóäíåå, — èãðèâî ìàõàë îí ëàäîíüþ. À âîò ïîïðîáîâàëè áû Âû êàê ÿ âàì â ïðîøëîì ãîäó ñîâåòîâàë, — ïî äðóãîìó áû çàãîâîðèëè. Áåçîáðàçíèêè.

— À ÷òî âû â ïðîøëîì ãîäó ñîâåòîâàëè? — ñàìà òîãî íå îæèäàÿ, ñïðîñèëà Èäà.

— Îé! Äåâî÷êà! Ïðèâåò! — îæèâèëñÿ êëîóí. — ß Êàðï Ìèðîíîâè÷ Ñèíåîêèé. À òû?

— À ÿ Èäà Ñîëîìîíîâíà Áðåõò, — îòâåòèëà Èäà, è òîëüêî ñåé÷àñ çàìåòèëà, ÷òî îíà ïî÷åìó-òî ñíîâà øêîëüíèöà, — òî åñòü Îëüãà Àëåêñàíäðîâíà… Òî åñòü Èäà Ñîëîìîíîâíà…

Çàïóòàëàñü. Çåë¸íûé êëîóí ïðîñèÿë.

— ß çíàë! Çíàë! — òàèíñòâåííî ïðîøåïòàë îí, è â îäíîé åãî ðóêå ïîÿâèëñÿ ÿðêî-êðàñíûé áîíã, à â äðóãîé îãðîìíûé ñðåäíåâåêîâûé ôàêåë, êîòîðûé ãîðåë ïî÷åìó-òî çåë¸íûì öâåòîì.

— Òåáå áûëî íåëüçÿ, äåâî÷êà, ýòî äëÿ âçðîñëûõ, — ñêàçàë êëîóí, ïîäîø¸ë ê Èäå è ïîäàë åé áîíã, âñòàâ íà îäíî êîëåíî. — Íî òû óæå âçðîñëàÿ. Ïîýòîìó òåáå ñòàëî ìîæíî. Íà æå!

— Ñìîòðè! Ñàìîë¸ò! — çàêðè÷àëà Èäà, ïîêàçûâàÿ ïàëüöåì.

— Ñàìîë¸ò-ñàìîë¸ò, îòíåñè ìåíÿ â ïîë¸ò, — îáðàäîâàëñÿ çåë¸íûé êëîóí, è êðàñíûé íîñ âåñåëî çàìèãàë.

Íàä íèìè ñ ãðîõîòîì âçëåòåëî äâóõýòàæíîå ÷óäîâèùå. Ñêðûëîñü. Çàòèõëî. Êëîóí ñïîêîéíî äîæäàëñÿ, ïîêà Èäà çàêîí÷èò ñ àâèàöèåé.

— Äåâî÷êà! Íå áîéñÿ. Äàâàé ñëåäîâàòü ïëàíó, è ñêîðî òû âî âñ¸ì ðàçáåð¸øüñÿ. Äëÿ íà÷àëà íóæíî ïðè÷àñòèòüñÿ. Íà âîò. Òîëüêî ïàïå íå ãîâîðè.

Ñ ýòèìè ñëîâàìè Êàðï ïîäàë Èäå áîíã è ïîäí¸ñ ê çàïàëó ôàêåë.  Èäó ïîëåòåëè ñâåòëÿ÷êè, çàïîëíèëè ñîáîé âñ¸ å¸ äåòñòâî è âûòîëêíóëè â íåïîíÿòíîå êóäà-òî. Ôàêåë ïîãàñ.

— Âî-ïåðâûõ, — ñîâñåì íå ïî-êëîóíñêè ïðîäîëæàë Êàðï Ìèðîíîâè÷, — ÷òî ñ èìåíåì? Ïî÷åìó äâà?

Èäà ðàññêàçàëà. Îíà îùóùàëà ñåáÿ òàêîé, êàêîé áûëà, âçðîñëîé. Âñ¸ ïîìíèëà, Àðòóðà, êîøêó Ñÿ, øêîëó, Åð¸õèíî, âñþ äåéñòâèòåëüíîñòü äî ìîìåíòà, êîãäà îêàçàëàñü íà ýòîì äèâàíå, â äåòñêîì ïëàòüèöå è òóôåëüêàõ-ëîäî÷êàõ. Îíà ïîíèìàëà, ÷òî âñ¸ ýòî íåâçàïðàâäó, íî îíî ïðîäîëæàëîñü.

— Ñòàëî áûòü, Èäà Ñîëîìîíîâíà, — ðàññóäèòåëüíî çàêëþ÷èë êëîóí, — Èäà Ñîëîìîíîâíà Áðåõò. À ëåò òåáå ñêîëÿ, Èäà Ñîëîìîíîâíà?

— Ñòàëî áûòü, îíà, — ñïîêîéíî îòâåòèëà Èäà è âåðíóëà åìó ðàçðÿæåííûé áîíã. — Òðèäöàòü äâà ëåòà. È òðèäöàòü îäíà çèìà. È äàâàé áåç îò÷åñòâà.

— Äàâàé, — ñîãëàñèëñÿ êëîóí. — Êîãäà ÿ âïåðâûå çäåñü îêàçàëñÿ, òîæå ñëåãêà  ïðèïóõ. Òîëüêî ÿ îêàçàëñÿ íå ìàëåíüêèì, à òàêèì, êàêèì òû ìåíÿ âèäèøü. ß âåäü â æèçíè-òî òîæå äðóãîé. Â æèçíè ÿ åù¸ øêîëüíèê, ó÷óñü â ñåäüìîì êëàññå â ãîðîäå Õàáàðîâñêå. À òû îòêóäà?

— Èç Åð¸õèíî, Ñòàâðîïîëüå ýòî, ñîðòèðîâî÷íàÿ ñòàíöèÿ. — Èäà âäðóã âñòðåïåíóëàñü. — Ãäå ìû, Êàðï?

— Íå ãîíîøèñü. Ñåé÷àñ ÿ òåáå âñ¸ ðàññêàæó. Ìû â íèãäå. Ýòî ìåñòî, â êîòîðîå íåëüçÿ ïîïàñòü ïî ñîáñòâåííîé âîëå. Òû ïðîñòî îêàçûâàåøüñÿ çäåñü, è âñ¸. Ïîêà ñïèøü. Èëè ÷èñòèøü çóáû. Èëè æä¸øü ñäà÷è ó êàññû. Ýòî âñ¸ ïîíÿòíî òîëüêî îòñþäà. À òàì òû ïðîñòî çàâèñàåøü, áóäòî âûêëþ÷àåøüñÿ, ïîòîì îòâèñàåøü è ïðîäîëæàåøü ñïàòü, ÷èñòèòü çóáû èëè æäàòü ñâîþ ñäà÷ó. Íî ýòî íå ñîí. Âåðíåå, ñîí, íî íå ñîí. Èç íåãî òû íå ìîæåøü ïðîñíóòüñÿ, êàê ïðîñûïàåøüñÿ êîãäà òåáå íàäî â òóàëåò èëè îòëåæèøü ðóêó èëè ðàçáóäèò êòî. È åù¸ òû èç ýòîãî ñíà ìîæåøü ïðîñíóòüñÿ â ÷óòü äðóãóþ ðåàëüíîñòü. Íå êàê â ôàíòàçèéíûõ ôèëüìàõ, íåò. Ðÿäûøêîì, íî ÷óòü-÷óòü íå òóäà. È âðåìÿ òóò äâèæåòñÿ ïî äðóãîìó.

— Ïîãîäè, Êàðï, — Èäà ñïðûãíóëà ñ äèâàíà. — Òû õî÷åøü ñêàçàòü, ÷òî ÿ íå ìîãó ñåé÷àñ ïðîñíóòüñÿ? Äàæå åñëè ñåáÿ óùèïíó èëè èñïóãàþñü èëè îïèñàþñü?

— Íåà! — âåñåëî êðóòíóë ãîëîâîé êëîóí. — Ìîæåøü ïîïðîáîâàòü.

Èäà ñèëüíî óùèïíóëà ñåáÿ çà íîãó. Áîëüíî íå áûëî. Ñèíåîêèé Êàðï ðàññìåÿëñÿ. Èäà óêóñèëà ñåáÿ çà ïàëåö. Îïÿòü íå áîëüíî. Îíà âñ¸ åù¸ áûëà çäåñü. Çåë¸íûé êëîóí íå âðàë. Íàä íèìè âçëåòåë î÷åðåäíîé ñàìîë¸ò.

— Éîó, ÷óâàê! Äàâàé-êà åù¸ îäèí çàëï! Òàêèõ íèøòÿêîâ ìíå åù¸ íèêòî íå ïîäãîíÿë!

Êàðï ïîäàë Èäå áîíã. Îí áûë íîðìàëüíîãî ðàçìåðà. Êàê è äèâàí. Ïðîñòî âçðîñëîå ñîçíàíèå Èäû ïîêà íå ñêîððåêòèðîâàëî å¸ äåòñêèé ðàçìåð ñ äåéñòâèòåëüíîñòüþ. Èäà ïîäíåñëà áîíã ê ãóáàì.

— Ãîòîâà?

Îíà êèâíóëà. Êàðï ïåðåâåë âçãëÿä íà ÷àøó  ôàêåëà, ïîñìîòðåë íà íå¸ íåäîëãî, ïîòîì çàêðûë ãëàçà íà ïàðó ñåêóíä è ñíîâà îòêðûë. Ôàêåë âñïûõíóë çåë¸íûì. Ïëàìÿ áûëî ó ñàìîãî ëèöà, íî íå æãëî. À âîò äûì áûë íàñòîÿùèì. Çàáèðàëî êàê äîìà. Çíà÷èò íå óìåðëà, ïîäóìàëà Èäà, è âïóñòèëà â ñåáÿ âòîðóþ âîëíó ñâåòëÿ÷êîâ.

— À êàê òû òóò îêàçàëñÿ, Ìèðîíû÷?

— Êàê è òû. Âäðóã.

Èäà ïîïûòàëàñü îòñëåäèòü ìîìåíò ñìåíû åð¸õèíñêîé ðåàëüíîñòè, íà ýòó. Íå ïîëó÷èëîñü. Åãî íå áûëî. Íå áûëî è ñòðàõà. Áûëà íåøòàòíàÿ ñèòóàöèÿ. È çåë¸íûé êëîóí, áåñåäóþùèé ñ âîçäóõîì.

— Òû äóìàåøü, Ëüþèñ Êýððîëë ñî÷èíÿë ñâîþ Àëèñó? Íåò. Îí ïðîñòî ïîáûâàë çäåñü.

— Àãà! Ñ áîèíãàìè è êîæàíûì äèâàíîì! Êàðï. Äàâàé óæå ïî òåìå. ×òî ýòî çà áëÿökaÿ õðåíü, òû ìíå ìîæåøü îáúÿñíèòü?

— Ýòî áóäåò íåìíîæêî íå ïðîñòî, íî òû ïîéì¸øü. Âåðèòü íå îáÿçàòåëüíî. Âåðèòü âðåäíî.

È çåë¸íûé êëîóí Êàðï Ìèðîíû÷ Ñèíåîêèé ñòàë ðàññêàçûâàòü.

Ìåñòî ýòî ñïðÿòàíî îò âñåãî ìèðà. Êåì è ïî÷åìó — Êàðï íå çíàåò. Êîãäà îí âïåðâûå òóò îêàçàëñÿ, ðÿäîì ñèäåë îãðîìíûé äîã. Åãî çâàëè Äàíèëà. Òîò ñàìûé Äàíèëà-ìàñòåð èç ñêàçà Ïàâëà Ïåòðîâè÷à Áàæîâà. Íà ýòîì ìåñòå Èäà øèðîêî ðàñïàõíóëà ãëàçà è îòêðûëà ðîò. Íî Êàðï ïðåäóïðåäèòåëüíî ïîäíÿë ïàëåö, — íå ïåðåáèâàé!- È ïðîäîëæèë.

— Ñîáàêè íå ìîãóò ðàçãîâàðèâàòü, — ïðîíåñëîñü ó ìåíÿ â ãîëîâå, — ïîýòîìó ÿ áóäó íàïðàâëÿòü òâîè ìûñëè òàêèì îáðàçîì, êàê îíè ïîÿâëÿëèñü áû, åñëè áû òû ñëûøàë ÷åëîâå÷åñêèé ãîëîñ.

— Òàêèì ñòðàííûì ñïîñîáîì Äàíèëà îáúÿñíèë ìíå, ÷òî ÿ âèæó åãî â îáðàçå ñîáàêè íå ïîòîìó, ÷òî îí ïðåâðàòèëñÿ â ñîáàêó èëè ïðåòâîðÿåòñÿ ñîáàêîé, à ïîòîìó ÷òî óìååò êàçàòüñÿ ñîáàêîé.

Êàðï âûäåðæàë âåæëèâóþ ïàóçó, äàâ Èäå âðåìÿ ðàñøèôðîâàòü ýòó íåëåïèöó.

— Ýòî ïðîèñõîäèò òîãäà, êîãäà â ýòîì ìåñòå îêàçûâàþòñÿ ëþäè èç ðàçíîãî âðåìåíè. Âîò ñ òîáîé, Èäà, ìû èç îäíîãî âðåìåíè, ïîýòîìó âèäèì äðóã äðóãà êàê ëþäè.

— À ïî÷åìó ÿ äåâî÷êà, à òû êëîóí, åñëè ÿ æåíùèíà, à òû ìàëü÷èê?

— Íå çíàþ. Òû áûñòðî ïåðåñòàíåøü ïî ýòîìó ïîâîäó ïàðèòüñÿ. Ýòî òèïà ìàñêàðàäà èëè êîñòþìèðîâàííîé âå÷åðèíêè. Òóò ó íàñ ñ òîáîé òàêèå âîò êîñòþìû, à ó Äàíèëû-ìàñòåðà äðóãîé. Ýòî íå èìååò çíà÷åíèÿ. Òîò, êòî ïðèäóìàë ìàñêàðàä, òîæå âíà÷àëå ïîáûâàë òóò.

— Îòêóäà çíàåøü?

— Îòñþäà. Âñå çíàíèÿ îòñþäà. Íî ïîíèìàåøü ýòî òîëüêî çäåñü. Êîãäà âîçâðàùàåøüñÿ, âñ¸ çàáûâàåøü. Îòñþäà ìû ïîìíèì âñþ íàøó æèçíü, à â æèçíè íå ïîìíèì íè÷åãî, ÷òî òóò ïðîèçîøëî. Ìû è ýòîãî «òóò» íå ïîìíèì. Íàì â ãîëîâó ïðèõîäèò èäåÿ, îòêðûòèå èëè ðåøåíèå òðóäíîãî âîïðîñà. È ìû òàêèå, î! ñóïåð! ÿ óìíûé! À íà ñàìîì äåëå ìû ïðîñòî ïîáûâàëè çäåñü. Êñòàòè, ñàìîë¸òîâ òâîèõ ÿ íå âèæó. Èõ òîëüêî òû âèäèøü.

Èäà ïîäîøëà ê íåìó âïëîòíóþ.

— À òû ÷òî âèäèøü?

— ß? Êõå-êõå… ß âèæó êó÷ó ïîëóãîëîãî íàðîäó. Êàêîå-òî ïðèáðåæíîå êàôå, â Êàëèôîðíèè, åñëè âåðèòü àâòîìîáèëüíûì íîìåðàì. Äèâàí ýòîò äëÿ ïåðñîíàëà, ñòîèò â äàëüíåì óãëó.

— À ãäå ïåðñîíàë? Ïî÷åìó îí òåáÿ íå âûãîíÿåò?

— Îí ìåíÿ íå âèäèò. Ìåíÿ íèêòî íå âèäèò, òîëüêî òû. À òåáÿ — òîëüêî ÿ.

— Ïîñòîé, à åñëè êòî-íèáóäü ïîäîéä¸ò è ñÿäåò ïðÿìî íà òåáÿ? Èëè òîëêí¸ò? Åãî æå êîíäðàòèé õâàòèò.

— Óäèâèòåëüíî, Èäà, íî ýòîãî íå ïðîèñõîäèò. ß ïðîáîâàë ñòîëêíóòüñÿ ñ îôèöèàíòêîé.  ïîñëåäíèé ìîìåíò îíà ðåçêî ðàçâåðíóëàñü è óøëà íà êóõíþ, çàáûëà òàì ÷òî-òî. Êîãäà ÿ ïîïûòàëñÿ âçÿòü òàðåëêó, òî íå ñìîã å¸ ñäâèíóòü íè íà ìèëëèìåòð. Çäåñü ìû ìîæåì òîëüêî âèäåòü è ñëûøàòü, ó÷àñòâîâàòü íå ìîæåì. Åñëè íà÷èíàåì àêòèâíî ñåáÿ ïðîÿâëÿòü, âûâàëèâàåìñÿ îòñþäà è ïîòîì âñ¸ íàïåðåêîñÿê.

— Êàê ýòî ïîíèìàòü?

— Ìíå æå òðèíàäöàòü ëåò, ó ìåíÿ ñïåðìîòîêñèêîç. Êîãäà íå ïîëó÷èëîñü ñòîëêíóòüñÿ ñ îôèöèàíòêîé, ÿ äðóãóþ ïðèìåòèë, ðåøèë åé ïîä þáêó çàáðàòüñÿ. Òóò æàðà, îíè âñå â êîðîòêîì è òðóñèêè-íèòî÷êè. Íó ÿ è òîãî.

— Âîò çàñðàíåö! — ðàññìåÿëàñü Èäà. — È ÷òî?

— Íó ÿ åé ðóêó ïðÿìî ìåæäó íîã çàñóíóë, à íè÷åãî íå ÷óâñòâóþ, êàê òû, êîãäà ñåáÿ ùèïàëà è êóñàëà. È îíà íè÷åãî íå ÷óâñòâóåò, ïðîäîëæàåò ñâîè äåëà, à ïîòîì, êîãäà ïîâåðíóëàñü, ìåíÿ, êàê áóìàæíóþ èãðóøêó, îòêèíóëî â ãóùó íàðîäó. Èì îò ìåíÿ êàê îò ñîëíå÷íîãî çàé÷èêà, íè õîëîäíî, íè æàðêî, à ÿ ñëîâíî â êàìíåäðîáèëüíóþ ìàøèíó óïàë. Íå áîëüíî, íî øâûðÿåò êàê óæîç! Âûâàëèëñÿ îòñþäà — è ïîíåñëîñü. Øåë èç øêîëû — íàñòóïèë íîãîé ê ìàçóò, äîìà âñ¸ óãâàçäàë, ïîáåæàë â õîçÿéñòâåííûé ïîêóïàòü ðàñòâîðèòåëè, îïè3äþëèëñÿ â ÷óæîì äâîðå, à íà ñëåäóþùèé äåíü áàòÿ â àâàðèþ ïîïàë, õîðîøî, öåë îñòàëñÿ. Ïðî ýòî ìíå ïîòîì äåäîê îäèí èç áóäóùåãî ðàçúÿñíèë.

— Èç áóäóùåãî?

— Íó äà. Îí ñþäà â îáðàçå êóðèöû çàãëÿäûâàë, èç 2020 ãîäà. Íå òðîæü, ãîâîðèò, íè÷åãî. Òîëüêî ñìîòðè è ðàçãîâàðèâàé. È îò äèâàíà íå îòõîäè, íàðâ¸øü íåïðèÿòíîñòåé. Ïðî íåïðèÿòíîñòè ÿ óæå è òàê ïîíÿë, îí åù¸ è ïîäòâåðäèë. Òîëêîâûé äåäîê. Ïàõîìîì çîâóò. Ïðèêèíü, ãîâîðèò, ÏyTèí ó íèõ äî ñèõ ïîð ïðåçèäåíòîì ðàáîòàåò. À ïî ñîâìåñòèòåëüñòâó — òåëåãèïíîòèç¸ðîì.

— Äà áðîñü, Êàðï! Îí æå ñåðü¸çíûé, ÷åãî òâîé äåä ïîêë¸ï âîçâîäèò?

— ß òîæå ñòàë ñïðàøèâàòü, à îí ãîâîðèò, ïîìíèøü, ×óìàê âîäó çàðÿæàë. ß âñïîìíèë! Áàáêà ïåðåä òåëåêîì áóòûëêè ñòàâèëà, ÿ ñîâñåì ìàëåíüêèé áûë, íå ïîíèìàë, çà÷åì. À Ïàõîì ìíå ðàññêàçàë, ÷òî âîäó çàðÿæàë ïî òåëåâèçîðó ñïåöèàëüíûé ×åëîâåê-×óìàê, à ëþäè ïîòîì ýòó âîäó ïèëè ïî ñòîëîâîé ëîæêå òðè ðàçà â äåíü ïåðåä åäîé è òàê ëå÷èëè âñÿêèå áîëåçíè. ß ñïðàøèâàþ, ïðè÷¸ì òóò ÏyTèí, À Ïàõîì è ãîâîðèò. ÏyTèí, ãîâîðèò, òàêèìè ãëóïîñòÿìè íå çàíèìàåòñÿ. Íå ïî ÷èíó, ãîâîðèò, åìó ÷åðåç ïîñðåäíèêîâ ðàáîòàòü. Îí, ãîâîðèò, ëþäåé íàïðÿìóþ çàðÿæàåò, áåç âîäû. È ëå÷èò òàê áîëåçíè çàïàäíûå. Î êàê!

— Äà áûòü òàêîãî íå ìîæåò, Êàðï Ìèðîíû÷! Òàêîãî íå ìîæåò áûòü!

— Ìîæåò, è ìîæåò. Áûòü. Ïîæèâ¸ì — óâèäèì. Åù¸ ãîâîðèë, êâåñò òàì ó íèõ êàêîé-òî ìåæäóíàðîäíûé, èãðàþò â ýïèäåìèþ, íàçâàíèå çàáûë, âûèãðûøè êîñìè÷åñêèå, êîìó ïîâåç¸ò. À â Òåõàñå, ãîâîðèò, ÷¸ðíûå òðàíñâåñòèòû â øîðòàõ, ãàâàéñêèõ ðóáàõàõ, â ìàñêàõ è ñ ðóæüÿìè ïîìïîâûìè ÷åãî-òî òðåáóþò. Ìíîãî íåëåïîñòåé ó íèõ òàì. Åñëè êòî ãîëóáîé, òî îáÿçàí âåçäå îá ýòîì çàÿâëÿòü. Æåíùèíå ìåñòî åñëè â òðàíñïîðòå óñòóïèøü, òåáÿ çàñóäÿò êàê ïîòåíöèàëüíîãî íàñèëüíèêà. Ýòî â Àìåðèêå. À ó íàñ â Ðîññèè ïàðàä ïîáåäû ïåðåíåñëè íà 24 èþíÿ. È ïðåçèäåíò Óêðàèíû — êîìèê êàêîé-òî èç òåëåâèçîðà. Êîðî÷å, íå ñêó÷íî òàì ó íèõ.

Èäà êîð÷èëàñü îò ñìåõà, èç å¸ ãëàç òåêëè ñë¸çû. Îòñìåÿâøèñü, ñïðîñèëà.

— À òû ñ êåì òóò ðàçãîâàðèâàë, êîãäà ÿ ïðèåõàëà?

— Äà íè ñ êåì. Äåä Ïàõîì êîãäà áûë, íà ýòîì ìåñòå ñèäåë. È ñêàçàë, ÷òîáû ÿ ñþäà íå ñàäèëñÿ. Íå îáúÿñíèë, ïî÷åìó. Íó, â äðóãîé ðàç ÿ, êîíå÷íî, ñåë íà ýòî ìåñòî. Èíòåðåñíî æå.

— È ÷åãî?

— Äà íè÷åãî îñîáåííîãî.  ãîëîâå êàê áóäòî ñîáðàíèå ïðîõîäèò. Ìíîãî íàðîäó ãîìîíèò è ãîëîñ ÷òî-òî âåùàåò. Èíîãäà âñå õëîïàþò, èíîãäà âûêðèêèâàþò. Âñ¸ íà êèòàéñêîì ÿçûêå. È âðåìÿ îò âðåìåíè ñëîâî «Ëåíèí» ãîâîðÿò. Åãî-òî ÿ çíàþ. Îñòàëüíîå íå ïîíÿòíî, íî ñëóøàòü î÷åíü ïðèÿòíî. ßçûê âûðàçèòåëüíûé, êàêîé-òî ìÿóêàþùèé. Íó ÿ èç ýòèõ çâóêîâ äîäóìûâàþ ïîäîáèÿ ðóññêèõ ôðàç è âåñåëþñü âñëóõ, ïîêà êòî-íèáóäü íå ïîÿâèòñÿ. Ñëûøíî ñîáðàíèå òîëüêî åñëè ñèäåòü íà ýòîì ìåñòå. Ñäâèíåøüñÿ íà ïîëÿãîäèöû — óæå íè÷åãî íå ñëûøíî.

— È ÷òî òîãäà?

— Ãîâîðþ æå, ïðèãàñàåò áàëàãàí ýòîò êèòàéñêèé.

— Äà íåò, êîãäà ïîÿâëÿåòñÿ íîâûé ïàññàæèð.

— À… Òîãäà ñ íèì âçàèìîäåéñòâóþ. Çàáûë òåáå ñêàçàòü. Ýòî ïðèâàòíîå ïðîñòðàíñòâî. Òóò ìîæíî òîëüêî âäâî¸ì. Åñëè ââàëèâàåòñÿ òðåòèé, îäèí èç äâóõ ïðèñóòñòâóþùèõ âûëåòàåò. Òî æå è ñ ñîáðàíèåì ýòèì. Ñåãîäíÿ, ïîêà æäàë òåáÿ, ïîíÿë, ÷òî êèòàéöû íå ïðî Ëåíèíà ãîâîðÿò, à ïðî êàêîãî-òî Ëåí-Èíà. Ïðÿìî ñëûøíî! Ãîâîðÿò «ëåí», ïîòîì äåëàþò ïàóçó è ãîâîðÿò «èí». À ìîæåò, ýòî è íå ÷åëîâåê, à êàêîå-íèáóäü óñòîé÷èâîå ñëîâîñî÷åòàíèå, êàê ó íàñ «ñåðûé âîëê» èëè «êðàñíàÿ øàïî÷êà». Âîò. À êîãäà òû ïîÿâèëàñü, êèòàéöû çàìîë÷àëè. Íåïîíÿòíî, ÷òî ýòî çà ðàäèî òàêîå. Íàäî ó Ïàõîìà ñïðîñèòü, êîãäà çàÿâèòñÿ.

Èäà ðàññêàçàëà Êàðïó, êàê ò¸òêà å¸, êîòîðàÿ â Ìîñêâå â áèáëèîòåêå èìåíè Ëåíèíà ðàáîòàëà, ãîâîðèëà, ÷òî íåñêîëüêî ðàç âèäåëà ñòðàííûé ñîí. Ñíèòñÿ, ãîâîðèëà, ÷òî çîâóò å¸ ê òåëåôîíó àæ â ïðè¸ìíóþ äèðåêòîðà. Ïîòîìó ÷òî çâîíÿò êîëëåãè èç Êèòàÿ. Îíà ïîäõîäèò, à â òðóáêå ãîâîðÿò ïî-êèòàéñêè è ïåðèîäè÷åñêè «ëåí-èí» ïðîèçíîñÿò, òîæå ñ ïàóçîé. Òàê ÷òî, ìîæåò, íà ñàìîì äåëå Ëåíèí ïî-êèòàéñêè ñ ïàóçîé ïðîèçíîñèòñÿ.

— Ìîæåò, — ñîãëàñèëñÿ çåë¸íûé êëîóí. ß ó Ïàõîìà âñ¸ ðàâíî ñïðîøó.

— Êàðï, à åñëè ÿ çàõî÷ó åù¸ ñ òîáîé ïîáîëòàòü, êàê òåáÿ íàéòè?

— Ñïðàøèâàé ó êàæäîãî, êòî òóò áóäåò. ×åì áîëüøå ðàç ñïðîñèøü, òåì âåðîÿòíåå âñòðå÷à. Ó ìåíÿ òàê. ß òóò òîæå êîå ñ êåì ïîäðóæèëñÿ… ñÿ… ñÿ… ñÿ…

— Ñÿ, Ñÿ, Ñÿ, èäè æðàòü, êîøà, Ñÿ, òû ãäå? Ñÿ!

***

Èäà ïðîñíóëàñü. Àðòóð çâàë êîøêó Ñÿ. Çà îêíîì áûëî óæå ñâåòëî. Ïàäàëè ðåäêèå ñíåæèíêè. Â äîìå áûëî òåïëî. Îêàçûâàåòñÿ, Àðòóð ïðîñíóëñÿ äàâíî, è óñïåë çàòîïèòü. Èäà ïîòÿíóëàñü, çåâíóëà, ñêðèïíóëà.

— Íó òû õðþ÷èòü! — ïîäïîëç Àðòóð. — õîðîøèé ïîäèóì ïîëó÷èëñÿ, ðàáî÷èé. ß ïðèãîòîâèë çàïåêàíêó. Ñ øîêîëàäíîé ïîäëèâîé. Ïîéäåì çàâòðàêàòü.

— Óãó, — îáíÿëà åãî çà øåþ Èäà, — óìîþñü, ïîïèñàþ è ïðèäó.

— Ìîæåò, ïîïèñàþ è óìîþñü?

— Íåò! Óìîþñü, ïîòîì ïîïèñàþ, è òîëüêî ïîòîì ïðèäó. Àðòóð, òû íå çíàåøü, êàê áóäåò Ëåíèí ïî-êèòàéñêè?

— Íå çíàþ. Äóìàþ, òàê è áóäåò. Ëåíèí. Êàê åù¸-òî?

— À ñ ïàóçîé èëè íåò?

Ãîëîâà Àðòóðà âñóíóëàñü â äâåðü âàííîé êîìíàòû. Èäà, åù¸ ñîííàÿ ñèäåëà íà óíèòàçå.

— ×åãî? Ñ êàêîé ïàóçîé, È? Òåáå çà÷åì?

— Ñàìà íå çíàþ. Èäè ïîöåëóþ.

Àðòóð ïîäîø¸ë, ñåë ïåðåä Èäîé íà êîðòî÷êè, ñãð¸á å¸ è óñëûøàë, êàê îíà åëå ñëûøíî ñìå¸òñÿ, òûêàÿ åìó â øåþ õîëîäíûì íîñîì. Êîøêà Ñÿ ãðîìêî õðóìêàëà, ðàçãðûçàÿ êîðì.  âîçäóõå ïëàâàëà ë¸ãêàÿ ìóçûêà. Ìàíèë çàïàõ òâîðîæíîé çàïåêàíêè. È êîôå. Êîôå. Àðîìàò êîôå îáåùàë æèçíü âå÷íóþ. Íàñòóïàëî âîñêðåñåíüå. À Èäà òàê è ñèäåëà áåç òðóñîâ íà óíèòàçå, óòêíóâ ëèöî â ëþáèìîãî ÷åëîâåêà, êîòîðîãî íå òðîãàëà óæå öåëóþ âå÷íîñòü.

Вы считаете, как и все, что Конан Дойль написал только 56 рассказов и четыре романа?

О, тогда мне есть чем вас удивить, потому что существует необычайный 57-й рассказ, который отдельно не входил ни в одно из известных собраний его сочинений.

И, почти наверняка, никогда не переводился. Вы сейчас первыми о нем узнаете, ибо находится он в совершенно необычайной библиотеке.

Но расскажу все по порядку.

Начало 20-х в Британии было трудным и отчаянным временем. Сотни тысяч жизней бездарно сгинули в полях Фландрии и Франции. С карты Европы исчезло несколько империй. Монархическое правление виделось пережитком. После отречения и убйства императора России и падения Австро-Венгерской монархии качнулся под Георгом Пятым и британский трон: усиливались республиканские настроения, от короля требовали отречения. Экономика — в упадке. Появились явные предвестники распада самой крупной империи в мировой истории, расширявшейся более чем двести лет. Более того — многим становилось ясно, что рушится весь европейский миропорядок, сложившийся примерно со времени объединенной победы над неистовым корсиканцем.

Видео дня

И как же решают в британской монархии 1921 года противостоять нарастанию энтропии?

Удивительно: сделать кукольный дом! Запечатлеть уходящее.

Феноменально несчастливая в браке внучка королевы Виктории, принцесса Мария Луиза Шлезвиг-Голштейнская, решила порадовать подругу детства королеву Марию (жену английского короля Георга Пятого) уникальным подарком — самым большим и великолепным кукольным домом на свете.

Она связалась с другом и архитектором сэром Эдвином Лютьеном, и тот сразу увидел изумительный (философский и деловой!) потенциал этой идеи. Три года лучшие художники, краснодеревщки, ювелиры, плотники проектировали и создавали эту изумительную “кукольную” резиденцию.

Что такое кукольный дом? Есть в этой идее что-то будоражащее и умиротворяющее одновременно. Это полностью подвластный тебе маленький мир, это та иллюзия контроля и предсказуемости, которые невозможны в реальном мире. Но не только. Первая мировая война показала необычайную хрупкость того, что считалось незыблемым. С германских цеппелинов впервые сбрасывали бомбы на Лондон: в Великой войне впервые стерлась граница между “театром войны” и тылом — безопасности, когда война, не осталось ни для кого…

“Я создавал то, что переживет всех нас и понесет в будущее и в незнакомый грядущий мир то, как мы жили. Это уменьшенная копия нашего уходящего мира”, — писал сэр Эдвин в 1921 году, охваченный понятным эсхатологическим чувством.

Фасад имитировал обманчиво воздушную георгианскую неоклассику Кристофера Рена (имитация портландского камня) и на шарнирах поднимался вверх, чтобы видны были интерьеры комнат.

Все там было настоящим, в масштабе 1:12.

Проведено электричество и водопровод, работали лифты. Известных художников попросили расписать потолки и исполнить миниатюрные копии. В комнатах прислуги — чудо техники: пылесос и швейная машинка “Зингер”. На кухне — точные копии баночек с джемом, кофе, крошечные бутылочки шампанского Veuve Clicquot (да-да, самая знаменитая веселая вдова на свете!), печений McVities ( с логотипами производителей, многие благополучно процветают и сейчас!), машины для гаража изготовили на заводах Rolls Royce, ювелиры фирмы Cartier изготовили каминные и напольные часы. Знаменитый ландшафтный художник разработала дизайн сада и сам Густав Холст написал музыку для миниатюрных нот на рояле…

Дом получился таким изумительным, что стал сенсацией на Выставке Искусств и Ремесел Британской Империи 1924 года. Для производителей, поставивших копии своих товаров с хорошо различимыми логотипами, это также явилось прекрасной рекламой. Выставку посетило более двух миллионов человек. Люди выходили воодушевленные: если в стране еще умеют делать такие удивительные по мастерству и практической бесполезности вещи, не все еще пропало!

Самое необычайное в домике — библиотека! Здесь настоящее все: копии картин, и росписи, и гобелены, и мраморный камин, и персидский ковер, и глобус, и книги! Да, все это крошечные фолианты с сокращенными текстами Библии, Шекспира, Диккенса. Королева Мария могла достать их с полки и полистать под лупой. Всем известным британским авторам были заказаны миниатюрные произведения для этой библиотеки. Для них писали — Томас Харди, М. Джеймс, Эдит Уортон, Олдос Хаксли, Редьярд Киплинг и многие другие. Понятно, что отказались только Вирджиния Вульф и Бернард Шоу. Их не стали уговаривать. А вот Конан Дойль согласился. Он написал самый короткий рассказ “Как Уотсон научился трюку” (если перевести дословно). И еще замечательно, что книга эта рукописная. Рука самого Конан Дойля.

Конечно, я купила ее миниатюрную копию.

Вот мой (неотредактированный) перевод этого самого маленького рассказа о Уотсоне и Холмсе.

“Уотсон внимательно следил за своим компаньоном с тех самых пор, как тот уселся за стол завтракать. Холмс поднял глаза и увидел его взгляд.

—Так, Уотсон, о чем Вы думаете?”- спросил он.

—О Вас.

—Обо мне?

—Да, Холмс. Я думал о том, как банальны все Ваши трюки и как удивительно, что они продолжают вызывать интерес у публики.

—Совершенно с Вами согласен, — сказал Холмс. — Более того, припоминаю, что и сам говорил нечто подобное.

—Вашему методу, — сказал Уотсон резко, — Не так уж трудно научиться!

—Вне всякого сомнения, — с улыбкой ответил Холмс- Может, Вы и сами приведете пример такого метода размышлений.

—С удовольствием, — сказал Уотсон. — И могу сказать, что Вы были чем-то озабочены, когда одевались сегодня утром.

—Прекрасно! — сказал Холмс,- Как Вы об этом догадались?

—Вы обычно довольно аккуратны, а тут забыли побриться.

—Боже мой! Это действительно проницательно, — сказал Холмс, — Я и понятия не имел, что Вы такой одаренный ученик! Осталось ли нечто еще, что не смогло укрыться от Вашего орлиного глаза?

—Да, Холмс. У Вас есть клиент по фамилии Барроу, дело которого Вам не удалось распутать.

—Боже мой, как Вы об этом узнали?

—Я видел конверт с этим именем. Вы открыли его, издали стонущий звук и поглубже засунули конверт в карман, с гримасой боли на лице.

—Восхитительно! Вы очень наблюдательны.

—Опасаюсь, Холмс, что Вы также занялись финансовыми спекуляциями.

—И как Вам удалось догадаться, Уотсон?

—Вы открыли газету на биржевой странице и издали громкий, заинтересованный возглас.

—Что ж, это очень умнО, Уотсон. Что-нибудь еще?

—Да, Холмс, вместо своего халата Вы надели черный сюртук, это говорит о том, что Вы ожидаете визита кого-то довольно важного.

—Что-нибудь еще?

— Я не сомневаюсь, Холмс, что нашел бы и еще, но я привожу только несколько этих пунктов, чтобы доказать: есть и другие люди в мире, столь же проницательные, что и Вы.

—Есть и не столь же проницательные, — сказал Холмс- Признаюсь, Уотсон, их не так уж много, но я должен включить и Вас в их число.

—Что Вы имеете в виду, Холмс?

—То, мой дорогой друг, что Ваши заключения не так удачны, как мне бы хотелось.

—Вы хотите сказать, что я ошибся.

— Боюсь, что так. Давайте рассмотрим каждый пункт. Я не побрился, потому что отправил бритву точильщику. И надел сюртук, потому что у меня, к несчастью, был назначен визит к дантисту. Его зовут Барлоу, письмо было от него, оно подтверждало назначенное время. Страница о крикете в газете идет рядом с финансовой, и я проверил, как сыграла команда Саррея против Кента. Но, продолжайте, Уотсон, продолжайте! Это довольно банальный трюк и, я уверен, вскоре Вы его освоите!

The end”

“Кукольный” дом королевы Марии выставлен в Виндзорской крепости хрупким апофеозом ушедшей эпохи, в его окнах горят крошечные люстры, слышится призрачная музыка…

Домику почти сто лет.

Хрупкое пережило то, что казалось незыблемым…

Ах, как часто мы столь же проницательны о будущем, как и старый, добрый Уотсон)))

С приходом пандемии коронавируса и развитием технологий перетекли в интернет не только покупки, игры и общение с друзьями, но и удовлетворение сексуальных потребностей. В России все популярнее становится вебкам — общение по видеочату за определенную плату или за донаты. Потенциальных моделей вебкама привлекают высокие зарплаты и возможность быстро заработать деньги на «красивую жизнь». Особенно преуспевают в этой сфере девушки, которые зачастую не просто флиртуют и ведут душевные разговоры с клиентами, но и занимаются виртуальным сексом. За счет последнего работа вебкам-моделей стигматизирована и часто сравнивается с проституцией. 

В российских городах в последние годы открываются вебкам-студии, в которых моделям выделяют рабочее место (комнату с кроватью), продвигают их на различных специализированных сайтах, но берут большой процент с «продаж». Znak.com поговорил с владелицей одной из вебкам-студий в Екатеринбурге Vegas и узнал, как устроен этот бизнес изнутри: в каких условиях работают модели, сколько зарабатывают и действительно ли девушки обязаны раздеваться перед камерой. 

Объемы вебкама на Урале

Алиса (имя изменено по просьбе героини) окунулась в этот бизнес, когда началась пандемия коронавируса. На сегодня, по ее словам, в Екатеринбурге работает до 15 вебкам-студий. Есть студии и в Нижнем Тагиле. В интернете можно найти одну из них: на сайте говорится, что в ней работают более 400 моделей, но Znak.com на просьбу об интервью оттуда не ответили. 

Кадр из российского сериала «Happy End» 2021 года о вебкамескриншот видео

По словам Алисы, область вебкама становится конкурентнее, так как все больше людей начинают узнавать о ней и прощупывать почву. Многих привлекает большая доходность вебкама — мужчины готовы платить за общение с молодой и красивой девочкой большие деньги. 

Чаще всего новые студии открывают бывшие модели, но у большинства из них нет опыта ведения бизнеса. Отсюда возникают ошибки в работе и даже ущемление прав сотрудниц. 

«К нам приходят из других студий, девочки рассказывают всякие ужасы, как их вынуждают что-то делать. Я, если честно, в шоке. Мы работаем более легально, в категории, где необязательно раздеваться. Но девочки приходят с плохим опытом и всего боятся. В некоторых студиях нет обучения: просто оставляют девочек в комнатах, а там они уже сами разбираются, что и как делать. Понятно, не всегда они сразу понимают, как нужно общаться правильно», — говорит Алиса. 

Отбор моделей и критерии

У Алисы одна студия с шестью комнатами для моделей. Сейчас у нее работают шесть девочек, но максимальная вместимость студии — 12 человек, так как модели работают посменно. 

«Мы сами ищем моделей. Их поиск — это довольно большая проблема, потому что в интернете рассказывают, что вебкам — это чуть ли не порно. Девочки этого начитаются и не хотят идти работать. Они думают, что им придется раздеваться, работать с секс-игрушками, работать вдвоем. В общем, постоянно транслируется только негативный опыт», — говорит Алиса про проблему найма моделей.

Два главных критерия для модели — молодость и красота. Девочки с кукольными, почти детскими лицами, по словам Алисы, наиболее востребованы у посетителей сайта. В студию берут девушек от 18 до 24 лет. Но владелица студии говорит, что девушки также должны быть достаточно интеллектуально развиты, чтобы поддержать беседу с человеком. 

Есть разные способы поиска вебкам-моделей: соцсети, «Авито», hh.ru. На многих платформах с вакансиями подобные предложения блокируются, поэтому сейчас на сайте по поиску работы Алиса практически не размещается. 

«Если появляется даже малейшее упоминание о вебкаме, то сразу идет блокировка», — добавила владелица студии. 

Так выглядит типичная вебкам-студияпредоставлено Алисой

Обычно в названии вакансии указано «Модель», а в описании — участие в фотосъемках. Уже на личном собеседовании Алиса рассказывает претендентке, о какой работе на самом деле идет речь. По словам девушки, большая часть из откликнувшихся на вакансию изначально понимает это и целенаправленно ищет работу в вебкаме. Тем не менее, по словам хозяйки вебкам-студии, из всех заявившихся соглашается на дальнейшее сотрудничество около 30% девушек. 

Модели в основном приезжают из маленьких городов. Как рассказывает Алиса, многие — из неблагополучных или неполных семей, где от матери ушел отец или кто-то из родителей выпивает. Такие девушки хотят быстрее «выбиться в люди» и начать жить роскошной жизнью — с отдыхом за границей, машинами и квартирами. 

В большинстве вебкам-студий есть обучение новеньких. В первую очередь им дают буклеты или распечатки, где рассказывается об удачных темах для разговора, о том, как поддержать человека, как удержать внимание мужчины, ведь он платит за каждую минуту общения. После этого проходит тестовый день, когда девушке показывают, как пользоваться сайтом, отвечать на сообщения и другие технические аспекты. На первом видеозвонке с мужчиной тоже присутствует наставник, который может подсказывать, о чем говорить, а также иногда сам печатает реплики. На таких тестовых сеансах девушки никогда не раздеваются, утверждает Алиса.

В сфере вебкама работают не только девушки, но и парни. Они тоже должны быть внешне привлекательными и обаятельными, уметь флиртовать. Но потребность в них гораздо ниже, чем в девушках, к тому же им приходится заниматься не только «теплым общением».

«Парни работают чаще в категории „геи“. Это достаточно тяжело, так как в их случае большинство сайтов, где есть мужчины-модели, направлено именно на интим. На других сайтах они зарабатывают меньше», — говорит Алиса. Ее студия парней не нанимает, так как на собеседования приходят «не совсем адекватные претенденты». 

Сколько работают и сколько зарабатывают

Модель-сотрудница в студии должна отработать 30 часов неделю, в идеале — 40 часов. Как рассказывает Алиса, девушки работают в основном по ночам — подавляющая часть клиентов живет в США, где в это время утро или день. Ночные смены оплачиваются лучше, чем дневные. 

Мужчина, который захотел пообщаться с моделью на премиум-сайте, платит за каждую минуту разговора. Чем дольше он находится с девушкой в «привате» (в приватном видеочате), тем больше получает модель. 

Кадр из российского сериала «Happy End» о вебкамескриншот с видео

По словам хозяйки студии Vegas, модель получает от 50 тыс. рублей в месяц при условии, если она нравится клиентам. Если девушка особенно популярна и у нее много встреч в «привате», она может зарабатывать более 100 тыс. рублей. Средняя сумма заработка — около 80 тыс. рублей, если девушка работает 40 часов в неделю. 

Большинство востребованных девушек рано или поздно обзаводятся постоянными «мемберами» — мужчинами, которые всегда общаются только с ней на протяжении долгого времени. 

Но, поясняет Алиса, проблемы с заработком могут возникнуть, когда девушка старше 24 лет или у нее внешность «на любителя». Например, у нее в студии пыталась работать уже опытная модель, которой было 36 лет. На бесплатных сайтах на нее был спрос, но в студии она «не зашла» и за месяц смогла заработать только 15 тыс. рублей.

Обязательно ли раздеваться перед камерой? 

Vegas Studio сотрудничает с крупным сайтом Jasmine, который является международным агрегатором моделей. У него есть жесткие критерии отбора студий, требования к интерьеру и внешности девушек. Благодаря сотрудничеству с закрытыми и платными сайтами, студии могут выбирать, в каких категориях им работать — с интимом или без. В студии Алисы большинство девушек делают выбор в пользу обычного общения с мужчинами. Раздеваются девушки только по своему желанию. 

«Они сами решают, как себя вести: если захотят, они могут раздеться. Но мы работаем именно на теплое общение, поэтому мы и не скрываемся, в отличие от многих других студий, так как не нарушаем российское законодательство», — говорит Алиса.

Несмотря на то что моделям приходится общаться в основном с иностранцами, им необязательно знать английский. «У нас в городе крайне мало молодых девушек, говорящих по-английски», — пожимает плечами Алиса. Именно поэтому во время переписки в чате они пользуются онлайн-переводчиком.

Кто платит? 

«Чаще всего это американцы за 40, они одиноки, им не хватает душевной поддержки. В этом случае девочкам даже не нужно раздеваться и делать какие-то неприличные вещи, им нужно слушать мужчину, поддерживать, разговаривать. Они выполняют роль психолога. Чаще достаточно просто поговорить с мужчиной, чтобы он поделился своей проблемой. К сожалению, большинство сейчас этого не понимает и думает, что там только раздеваются», — говорит Алиса. 

Вебкамом интересуются «серьезные бизнесмены, у которых нет времени на личную жизнь». Встречаются также и «милые дедушки», которым приятно внимание молодой и привлекательной девушки. Обычно таким «Мемберам не нужен интим, они показывают моделям фотографии внуков»

«У многих посетителей сайта есть свои особенные предпочтения, фетиши, которые их возбуждают. Попадается очень много мужчин, которые просят девушек показывать ступни — пальчики, пяточки. Девушке не сложно такое показать, поэтому все соглашаются. Я слышала и о более странных фетишах, например, чтобы девушка сидела перед камерой вся в латексе и c плеткой, но нам такие не попадались», — сказала Алиса. 

Самые частые клиенты студии — мужчины 40-50 летSebastian Gollnow / dpa / Global Look Press

Правила работы в студии

За помощь в продвижении и высокую зарплату модель должна соблюдать строгие правила студии:

1. Главное правило для студийной вебкамщицы — не обмениваться контактами со своим гостем. Это не только не выгодно студии (ведь тогда модель может получать от мужчины деньги «мимо кассы»), но и небезопасно для самой девушки: ее могут выследить, слить данные, начнется травля. За нарушение этого правила девушку могут несколько раз оштрафовать, а за неоднократное нарушение — уволить. 
2. Второе строгое правило — модель должна отработать две недели, даже если ей в первый же день не понравилось место или обязанности. 
3. Третье правило — работать не меньше 30-40 часов в неделю в зависимости от требований сайта-партнера. 

Девушки, которые пытаются без помощи студии продвигаться на различных вебкам-сайтах, обычно сталкиваются с огромными трудностями. Особенно сложно устроиться тем, у кого нет опыта работы в этой сфере. Как рассказывает Алиса, большинство из них начинает с бесплатных сайтов, где на прямой эфир могут заходить тысячи человек. В таком формате нужно только раздеваться и заниматься интимом, так как только за это зрители бесплатных сайтов присылают донаты. 

Страх деанона

Большая вероятность того, что друзьям и родственникам модели расскажут о ее работе, есть на бесплатных вебкам-сайтах, утверждает Алиса. Там на девушку смотрит неограниченное число зрителей, среди них могут быть шантажисты и недоброжелатели. На премиум-сайтах зачастую большой процент с заработка забирает студия: за это администрация сайта следит, чтобы в интернете не появлялись фотографии девушек. Если вдруг какой-то человек опубликовал ее фотографию или видео, то они сразу удаляются. 

«Мы всем нашим моделям говорим закрывать свои личные страницы в соцсетях, чтобы пользователь добавлялся только по согласию модели. Это ради безопасности», — отметила Алиса.

Для этого же введено правило не давать мемберам свой номер телефона или другие контакты, так как в таком случае вероятность деанона вырастет в разы. 

«Девочки молодые, иногда еще не очень умные, могут дать телефон и надеяться, что у них начнутся отношения с мембером. Несколько лет назад одна наша девочка дала телефон мужчине, а потом он требовал с нее тысячу долларов за то, чтобы он не рассказал о ее работе ее родным», — сказала владелица студии вебкама. 

Правда ли, что вебкам переехал в провинцию? 

Как утверждает владелица студии Алиса, уровень развития сферы вебкама в регионах значительно отстает от Москвы и Санкт-Петербурга. Если там количество студий можно измерять сотнями, то в крупных региональных центрах, например, Екатеринбурге, Новосибирске, Казани, — лишь десятками. В маленьких городах, например, Нижнем Тагиле тоже маловероятен бум вебкама, потому что там мало потенциальных моделей. 

«Чем больше людей живет в городе, тем больше вероятность найти среди них моделей», — утверждает Алиса. 

У организатора такого бизнеса есть вариант нанимать девочек дистанционно, и тогда не важно, где они живут — в Москве, Нижнем Тагиле или Новом Уренгое. Но тогда, говорит Алиса, модели будут работать только в домашних условиях, то есть в не всегда подходящих интерьерах, могут быть проблемы с интернетом или качеством видео. 

Кадр из российского сериала «Happy End» о вебкамескриншот видео

Иногда владельцы студий идут навстречу работницам, у которых нет возможности постоянно приезжать в «офис». Например, у Алисы работает девушка, у которой есть ребенок, и ей просто не с кем его оставить, пока она будет находиться в студии. Так как эта модель — «настоящий профессионал», они решили найти компромисс: девушка обустроит комнату в своей квартире, как этого требует сайт, и будет работать из дома, говорит Алиса. 

Насколько это легально?

В России сейчас вебкам-студии либо регистрируют под видом другой организации (например, фотостудия, салон красоты, видеопродакшн), либо вообще работают в тени. По словам Алисы, в Екатеринбурге никаких облав силовиков на студии, как это происходило в Санкт-Петербурге, ни разу не было, поэтому все модели и владельцы бизнеса живут довольно спокойно. 

Проблем с правоохранительными органами, как утверждает девушка, у нее или ее сотрудниц тоже нет, так как они «работают в легальном поле и не нарушают российских законов».

Крафтовая сыроварня Amandi пару лет назад стала настоящим открытием для челябинской публики. Недешевый козий сыр покупали рестораны и горожане. На выставке в Истре, где работает самый известный сыродел страны Олег Сирота, уральский козий сыр был признан лучшим в России. Основатели сыроварни Amandi, расположенной в Сосновском районе Челябинской области, строили планы развития, но в 2021 году решили, что в нынешних условиях им просто не выжить: из-за QR-кодов выручка падает, претензии проверяющих органов растут, а денег на то, чтобы запустить в работу новую партию, просто нет. Znak.com встретился Игорем Волковым — одним из основателей проекта. Фермер рассказал, как несколько лет просил поддержки властей, а получил двойной контроль, штрафы и пустые магазины. 

Игорь Волков и его семья сами стоят за прилавком на Центральном рынке Челябинска. Уже несколько месяцев платить продавцам нечем. Аренда действует до конца декабря. Потом точка закроется. Фермер говорит, что после продажи остатков сыра денег хватит на то, чтобы раздать долги по аренде и выплатить налоги. На то, чтоб запустить в работу новую партию, средств уже нет. Брать кредит — неоправданный риск.

— Принято решение закрываться. Распродаем остатки сыра, — рассказывает предприниматель. — Любой бизнес должен себя окупать, а сейчас даже на жизнь денег не приносит, не говоря уже о развитии. 

У Игоря Волкова — семейный бизнес, за прилавком тоже стоят члены семьиНаиль Фаттахов / Znak.com

По словам Игоря, серьезные проблемы начались этим летом. Сошлись сразу несколько факторов: введение системы «Честный знак» (национальная система цифровой маркировки и прослеживаемости товаров. — Прим. ред.), которая по сути дублирует систему «Меркурий», действующую для животноводческой и молочной продукции. Обе требуют постоянных затрат на оборудование и программистов, а за малейшие нарушения приносят штрафы. Второй — и смертельный удар — это введение QR-кодов для ТРК и ресторанов. Сыр сразу же перестали покупать заведения общепита. 

— Все это сократило выручку в два-три раза, — говорит Игорь Волков. — При этом усилилась налоговая нагрузка. Инспекция стала задавать вопросы: а почему у вас снизилась выручка, может, вы в серую стали работать? А выручка у нас просто упала! До этого нам ввели систему «Честный знак», которая дублирует систему «Меркурий». Можно было приостановить это все на время пандемии. Но нет. Система требует дополнительного оборудования: принтеров, сканеров. Когда нет заработка, покупать все это очень сложно. Плюс система постоянно сбоит, надо регулярно обращаться в поддержку, нанимать программиста. Еще один аспект — это штрафы по этим системам. Ты можешь продать сыра на 20 тыс. рублей, а оштрафуют на 50 тыс. рублей. Придраться можно к чему угодно. Мы столкнулись с Россельхознадзором летом.  

Нас оштрафовали за то, что не провели партию. Так бывает, что посреди поля нет интернета. Но больше меня поразило, что нас даже слушать не хотели: «ваши проблемы»! 

Нам еще повезло: штраф был 5 тыс. рублей, а там бывают и до 500 тысяч. Тогда я и задумался: как работать, если тебя в любой момент могут оштрафовать на такие суммы? Ошибся в документах, не так номер машины записал — считай, поработал впустую. А в случае с «Честным знаком» еще идет изъятие товара до суда. Его кладут на теплый склад, суд назначают через два месяца, за неделю в тепле сыр тухнет. Мы это тоже уже прошли. Более того, я стал изучать все это законодательство, и оказалось, есть уголовная ответственность за подделку QR-кодов системы «Честный знак». Это у меня в голове не укладывается: ты работаешь, но можешь попасть под уголовку. Еще один фактор — это логистика. В 2020 году в Челябинске обанкротились три логистические компании, которые могли перевозить сыр. Остались только в Екатеринбурге, и пришлось отказаться от поставок в Москву, так как цена через Екатеринбург получалась запредельная.

Наиль Фаттахов / Znak.com

— Считается, что кризис — это время возможностей. Вы их искали?

— Мы пытались перейти на прямую доставку сыров покупателям. Так же как и наши партнеры. Но в Челябинске специфический спрос на доставку. Сыр не относится к молодежному товару. Наш клиент — люди 35+. Они более настороженно относятся к доставке. Мы просчитывали вариант с отказом от розничных точек и переходом на доставку. Сын сделал сайт. Но если бы мы на это пошли, продажи бы упали еще в три раза. Сыр — это оффлайн-товар, и тут ничего нового не придумаешь, тебе надо быть в магазине.

Как живут начинающие фермеры-сыроделы на Южном Урале и почему они будут делать сыр, несмотря ни на что

— То, что произошло с вашей сыроварней, — это типичная ситуация?

— Да, сейчас отваливается много сыроделов по стране. Нас и так немного — несколько десятков, и у всех такие же проблемы. Ну ввели эту маркировку — и толку? Зайдите в магазин, отсканируйте молоко, и вам покажут ту же информацию, что и на этикетке. Чем это защитит вас от контрафакта? Только все это идет в издержки. И это уже повлияло на цены. Производители отыграют это на покупателях. Наносить маркировку на каждую бутылку — это целая эпопея, у них затраты по 20-30 млн рублей. Естественно, за это заплатят покупатели. И все это сошлось в одну точку. Когда я начинал делать эту партию, не знал, что так все обернется. Сыр вылеживается несколько месяцев. Когда начинаешь партию, не знаешь, что будет через полгода. В Италии банки берут сыр под залог, а у нас его превратили в какой-то наркотик. 

Наиль Фаттахов / Znak.com

— Молоко и сыр — единственное, что пострадало от этих нововведений?

— Нет, так же будет с пивом. Для них вводят такую же маркировку к 1 декабря 2022 года. При этом ЕГАИС им не отменяют, это просто дополнительный налог. Мы бы согласились, если бы просто добавили процент к налогу, а не усложняли жизнь до такой степени.

— Вы обращались к властям? В регионе есть минсельхоз, минэкономразвития. Какую-то помощь получали от них?

— Я долго общался с «Территорией бизнеса» (областная госструктура, призванная помогать предпринимателям. — Прим. ред.), но деятельной помощи так и не получил. В итоге они сказали: мы вам проводим консультации, а денег для вас нет. В других регионах выделяют деньги на сельхозкооперативы. У нас все деньги распределяют между крупными холдингами, а нам, небольшим компаниям, — ничего. Я предлагал зайти через сельхозкооперацию, в том же нашем селе Архангельское производить и коровьи сыры, потому что коров у людей много, а молоко продавать некуда. И сыр был бы в два раза дешевле, чем сейчас. У меня сейчас 33% — затраты на аренду, а если бы это решалось общими усилиями, то цены были бы ниже. В эту воронку затянуло бы большое количество людей, все были бы с работой, с доходом.

За эти годы у нас было много переговоров и с минсельхозом, и с «Территорией бизнеса», но Челябинск — это болото.

Возможности для развития есть, но нигде в мире нет такого, чтобы предприниматель в сельском хозяйстве действовал сам, — всегда есть гранты. Мы много работали с чехами и знаем их систему. Почему-то все говорят, что хотят нас вывести из серой зоны. Да никто там не работает, все хотят заплатить налоги, тем более что они небольшие, и спокойно работать. Мне смысла нет не проводить продажи по кассе. 99% покупателей оплачивают смартфонами и часами, налоговая все прекрасно видит. Куда нас еще выводить? Я не бутлегер, чтобы из-под полы продавать товар. 

В 2019 году сыр Игоря Волкова пробовал губернатор Челябинской области Алексей Текслер и обещал фермеру поддержку. Через два года фермер закрывает бизнесНаиль Фаттахов / Znak.com

— И все-таки поддержка, есть же льготные кредиты…

—  Банки развития МСБ или Россельхозбанк требуют показать сумасшедший оборот за год. Я при такой выручке и коммерческий кредит спокойно возьму, и это будет проще. С другими регионами все по-другому, там власти дают деньги мелким производителям, а у нас вот так. Минсельхоз — такая вещь в себе. Им проще раздать деньги крупным предприятиям и отчитаться, чем с нами возиться. Хотя за это время на нас даже сети стали смотреть, как на людей: вели переговоры с «Магнитом», но с учетом маркировки начать с ними работу нереально.

— Уже два года идет пандемия, всем коммерсантам плохо. Ваши арендодатели шли на встречу?

— За это время нам уже два раза поднимали аренду. Я даже разговаривать не хочу на эту тему. Как плывет, так пусть и плывет.

Стадо коз Игорь распродает, чтобы заплатить налогиНаиль Фаттахов / Znak.com

— Что сейчас будет с вашим хозяйством?

— Потихоньку продаем коз, этим будем закрывать налоги. Оставим себе минимум животных, и все. 

— Крафтовый сыр некоторое время назад был модной темой. Сейчас вы можете сказать, что это была ошибка?

— Люди готовы есть сыр, в том числе и козий. И его можно сделать дешевле, если бы был подход, как в Европе. Там мало того, что дают гранты, — дают гарантированные заказы в детсады, школы. Ты должен поставить определенный объем, а что произвел сверх того, можешь продать. И не с огромной арендой, а на бесплатном месте или по разумной цене. Все это может дать формат сельхозкооперации. Но мы сейчас до такой степени обезвожены, что не можем собраться и купить даже первоначальное оборудование. Просто нет 5 млн рублей. В других регионах на такие проекты дают эти деньги, у нас — нет. 

Думаю, что власти нужно подвести некую черту: вот нанобизнес, он платит свои три копейки и не встает на учет по безработице. И это уже хорошо. Мы никого не травим, потому что у нас лучший контроль качества — это люди. Отрави один раз, и больше не будет покупателей. На больших предприятиях такого контроля качества нет. Ты сделал что-то в Брянске, а продал в Нягани. Кто будет проверять и предъявлять? А у нас не так, репутация копится годами.  

Наиль Фаттахов / Znak.com

— Мы с вами уже час говорим о закрытии бизнеса, но вы все время улыбаетесь… 

— А что еще сделаешь, если такая ситуация? Недавно пошли с женой ради поднятия настроения на бачату. Совсем без денег не останемся, пойду на работу. Да, жалко этого всего, но это наше совместное решение, мы вместе ввязывались в этот эксперимент. Все понимали. 

Планы на жизнь есть. Уйду в онлайн, но, к сожалению, реального производства не будет. Участок останется, будет мой лафстайл, моя маленькая ферма. Хочу там зарегистрировать карбоновую ферму, буду выращивать углеродные единицы и за три копейки продавать. Еще с лета готовлюсь к переходу на это. Это новая тема, можно зарегистрировать лес, который поглощает углекислый газ: кто-то в мире выбросил углерод, а мы его поглотили. И за это получили деньги. Это будет приносить немного, тысяч тридцать, но это интересно.