Я люблю урал сочинение

Именно в детстве формируются такое понятие, как Родина. Маленькая или Большая Родина – это память, это невероятная привязанность и любовь человека. Всё, что нас окружает: тёплые руки матери, запах хлеба, цветов, шелест листьев. Мы запоминаем, и воспоминания идут с нами по всей жизни.

Предлагаем вам на выбор несколько вариантов сочинений на тему «Моя малая Родина».

Короткие сочинение про малую Родину

Вариант 1

Моя малая родина — это посёлок Глядень. Это то самое место, где я могу чувствовать себя спокойно и свободно. Здесь я родилась, получаю образование и по сегодняшний день обучаюсь чему-то новому.

Моя малая родина является частичкой моей души. В п. Глядень проживает много родных и близких мне людей. Та атмосфера, которая царит в моей малой родине, даёт мне силы двигаться вперёд в плане самообразования, вселяет надежду на успех в моих начинаниях. Я люблю свою малую родину п. Глядень.

Вариант 2

Моя малая Родина — это место, где ты родился, где ты вырос, где проходит твое детство, где все вокруг тебе кажется родным и прекрасным. Моей малой Родиной является небольшое село Кибитень. Здесь всегда светит солнце, поют птицы.

Приходит вечер, и вся природа начинает играть совсем другими красками, которые меня очень радуют. Также я люблю, когда приходит зима — здесь открывается неописуемая красота.

Все мы должны оберегать и любить малую Родину, ведь это частичка нашего «я».

Вариант 3

Моя Родина, это мой маленький мир, где мне уютно и тепло. Каждый гражданин нашей страны имеет такое место, где ему очень хорошо и уютно. Любовь к малой Родине можно выражать по-разному, но я предпочитаю очень часто навещать этот милый моему сердцу уголок, попав в который, я ощущаюсь в сказке.

В деревне у моей бабушки есть свой дом, где и находится эта малая Родина, которую я очень люблю и ни за что не предам. В деревне очень хорошо летом, так как тут можно отдохнуть и набраться новых сил к учебному году.

Особенно хорошо тут зимой, так как вся природа замирает и ждет чего-то таинственного и непредсказуемого. Зимой я очень люблю ходить в лес, где как-то особенно дышится. Мы вместе с местными парнями играем в хоккей, катаемся на лыжах и санках.

Мы все должны не забывать свои родные места и по возможности их посещать. Ведь малая Родина нас очень ждет, и мы не должны ее подводить. У человека Родина одна, она как родная мать нас любит и жалеет, как своих детей.

Что такое Малая Родина? – рассуждение

Родина… Как часто я слышу это слово из уст окружающих. По закону общества, это то слово, которое должно заставлять трепетать сердце истинного патриота.

Это чувство воспитывается дома, прививается детям в школе, но по-настоящему всю силу магической связи между человеком и Родиной можно осознать, не смотря телевизор, не участвуя в патриотических мероприятиях, а живя в родном крае, милом городке или деревушке, где ты родился. Называть это дорогое сердцу место принято малой Родиной.

Малая Родина, что я о ней знаю? Может быть, пока не так много, из того, о чём рассказывают в краеведческих музеях, эти мои открытия ещё впереди, и мне нужно время, чтобы их совершить. Но однозначно я большой знаток своего городка: знаю здесь каждый уголок, каждую улочку, настолько хорошо, что с закрытыми глазами готова рассказать о мелких деталях архитектуры.

Малая Родина – это то место, где человеку хорошо, где бы он ни жил, и сколько бы лет ему ни было. Он рвётся «полечиться» родным краем, когда ему плохо, и мгновенно исцеляется, как только ступает на родную землю. Он бродит по родным улочкам, воскрешая в памяти дорогие воспоминания, и ему становится всё лучше и лучше, в груди от волнения колотится сердце.

Да, многие из нас, вырастая, покидают отчий дом, родной город. Создают семьи в дальних городах, чужеземных странах, но кровное родство со своей малой Родиной остаётся на всю жизнь.

В новых городах мы невольно начинаем искать своих земляков, общаться с ними, мы вздрагиваем, когда по телевизору или радио, а может быть, в социальных сетях встречаем упоминание родного города, деревни.

И если раньше, будучи детьми, мы не понимали крепкой связи со своим городом и рвались осваивать другие территории и покорять большие города, то теперь, наоборот, ищем повода отправиться в отпуск в ту самую, пульсирующую воспоминаниями точку на карте.

Мы трепетно ждём этой желанной встречи, считаем дни, строим планы, и как же нам хочется, чтобы там, в родном городке или деревушке, нас тоже очень-очень ждали и были рады встрече!

Малая Родина – это любовь навсегда. В истории немало примеров, когда прославленные на весь мир учёные и деятели культуры завещают похоронить себя в тех местах, где они родились и провели лучшее в жизни время – детство.

Моя жизнь ещё впереди, но я уже осознаю, что никогда не предам свою малую Родину, даже если не буду здесь жить, но я буду часто приезжать, а ещё – с гордостью рассказывать своим друзьям и знакомым о самом лучшем, самом светлом и замечательном, самом дорогом месте на планете Земля!

История родного края

В широком понимании родной край – это вся планета Земля, которая является единственной планетой в Солнечной системе, на которой есть жизнь.

ТОП-4 статьикоторые читают вместе с этой

• 1. Что такое Родина?
• 2. Земля — наш общий дом
• 3. Окружающий мир (2 класс) тема Города России
• 4. Человек и природа (3-4 классы)

Разнообразные климатические условия и особенности рельефа сформировали различные, не похожие друг на друга регионы. По этой причине все народы, населяющие нашу планету, имеют разнообразную культуру, убеждения, мировоззрение, потребности. Отличается и история их возникновения и развития.

Например, для российского народа характерны следующие этапы истории:

• история Древнерусского государства;
• история становления Российского государства;
• история правления Российской империи;
• история советской власти;
• история Российской Федерации.

Историю родного края начинают учить в начальных классах, и это неспроста. Каждый ребенок должен знать, как и кем был основан его родной город, какие важные события происходили в нем, какие великие люди родились здесь и смогли его прославить на всю Отчизну.

Рис. 2. Изучение истории в школе.

Сочинение Родной край

Каждый человек имеет свою родину. Это место, которое для человека является самым родным. Где бы далеко не был человек, родной край всегда будет звать его. Здесь всё родное и близкое. Мы бегали маленькими детьми по своему родному краю и были счастливы. Неважно город это или маленькая деревушка где-то на берегу реки.

Мы всегда будем вспоминать свой родной край. Он будет всегда в наших мыслях. Он будет дорого со всеми его особенностями. Здесь уникальная природа, уникальные места и всё близкое и родное. Мы знаем здесь каждый маленький уголок. Родной край постоянно зовёт нас, хотя очень часто люди просто не признаются в этом.

Люди заняты своей работой, заняты своей быстротечной жизнью. Современный век требует большой скорости. Нередко люди устают от всего этого, и тогда на выручку приходит родной край. Именно здесь люди могут отдохнуть душой. Для них нигде нет красивее этого места.

Именно родной край связан с нашим детством. Именно здесь мы переживали свои самые благоприятные моменты в жизни. Мы были детьми, и всё вокруг нам казалось сказочным. Мы верили в чудеса и когда некоторые из них сбывались, человек становился счастливым. Обычно в родном краю живут наши родители. Именно они осуществляли некоторые чудеса. Вот этого нам и не хватает в повседневной жизни.

Наша память запоминает именно положительные моменты. Только от них мы черпаем силы и энергию.

Поэтому люди всегда возвращаются в родной сердцу край. Пусть это будет не сразу, а через несколько лет. Это всё равно случается непременно. Очень часто в родной край возвращаются старики. Они хотят побыть здесь и стать счастливыми в последние дни.

Родной край. У каждого он свой и всё же детские воспоминания бывают одинаковые. Это запах тёплых пирожков, кукареканье петухов или мычание коров, красивые закаты и обширные просторы. Каждый наверно может вспомнить походы в лес, рыбалку и купание.

Поколение из поколений приезжают в деревню к бабушке. Для многих это и есть родной край. Здесь всё просто, всё естественно.

Кто живёт в своём родном краю – это самые счастливые люди. Они радуются всем обновлениям, но если современная цивилизация полностью изменить такие уголки нашей страны, то колорит родного края просто исчезнет.

Климат и природа

Климат – это режим погоды, который не меняется много лет. Для разных регионов характерен свой особенный климат, который зависит от географического положения.

Россия занимает очень большую территорию, на которой расположены почти все климатические пояса. В результате природа и климат нашего края отличаются большим разнообразием. Большая часть страны находится в умеренном поясе, и это обеспечивает достаточно комфортную влажность и температуру в любое время года, а также ярко выраженную сезонность.

Рис. 3. Природа родного края.

Самые суровые погодные условия характерны для северных районов России, которые находятся в арктических и субарктических поясах. Большую часть года здесь царит холод, снегопады и суровые метели. Растительность и животный мир северных регионов очень беден, но для кого-то это и есть милый сердцу родной край!

Сочинение-рассуждение «Моя малая Родина»

Моя малая родина – это то, что я люблю и берегу. Место, в котором проходит детство человека, близкие и родные люди, которые занимаются воспитанием ребенка, воспоминания, связанные со счастливым детством, – это немного из того, что можно назвать малой родиной, что так дорого каждому человеку.

На тему Родины писали многие русские писатели и поэты. Малая родина – это место, в котором человек родился. С самого рождения окружающая обстановка становится родной и близкой. Деревья, реки и озера, птицы и растения – все это является частью жизни каждого человека, и все это – малая родина.

Если человек уедет жить в другой город или даже в другую страну, он всегда будет помнить о том, что видел в том месте, где прошло его детство. Так, например, С. А. Есенин в стихотворении «Береза» (изучается в 5 классе) описывает зимнюю природу: белую березу, которая находилась под окном автора.

Ее ветки, которые постепенно становятся белоснежными, являются символом авторских воспоминаний о счастливой детской поре. Для поэта малая родина – это природа со всеми ее красками. Спустя время он вспоминает зимнюю картину, обращается к ней и мысленно любуется тем, что видел раньше.

Малая родина начинается с любви к семье. Мама и папа, братья и сестры, бабушки и дедушки – это люди, которые своей заботой, теплотой и любовью встречают ребенка при рождении. Когда взрослый человек вспоминает о малой родине, он думает не о конкретном месте или помещении, а о тех людях, которые его окружали и учили чему-то новому.

Малая родина тесно связана с детством человека. Именно здесь он растет и набирается опыта, развивается и становится личностью и индивидуальностью. Поэтому когда человек взрослеет, о малой родине он вспоминает с душевной теплотой, потому что с этим местом связаны самые лучшие воспоминания человека.

Это и первый шаг, и первое сказанное слово, и школа, где прошло все детство, и улица, где человек нашел близких друзей. Когда человек уезжает из родных мест, он все равно постоянно думает о них, вспоминает и скучает по тому времени.

Малая родина – это кладезь человеческих воспоминаний, проникнутых добротой и светлой ностальгией.

Моя малая Родина – Россия

Родина – слово, с которым впервые сталкиваешься в Азбуке. Тогда же узнаешь, что наша Родина – Россия, а столица её – Москва. Постепенно знания расширяются, понятие Родина обретает географические рамки, историческое и культурное наполнение.

Страна, которую населяют люди разных национальностей, с разными верованиями и традициями, особенностями жизненного уклада – всё это Россия.

Облик многонациональной и поликультурной России создают ее регионы. Республики, края, области – части Родины, имеющие свой неповторимый облик. У каждой такой части – свои географические (рельеф, климат, флора и фауна) особенности, исторический путь и культурные традиции. В их разнообразии оформилась российская цивилизация.

Любой российский регион интересен с историко-культурной точки зрения и заслуживает внимания и изучения. Изучением региональных особенностей занимается целый комплекс наук, объединенных названием краеведение.

Краеведческие исследования охватывают все региональные особенности, создают неповторимый образ региона в народном восприятии. Интересно, что краеведческие работы могут быть посвящены как целым частям страны: Сибирь, Урал, Кавказ, Крым, так и отдельным городам и даже сёлам.

Малой Родиной называют обычно то поселение и его окрестности, где человек родился и живет. Места, ставшие родными, связанные с воспоминаниями детства и юности, хранящие в то же время память об исторических событиях и известных людях.

К малой Родине человек более эмоционально привязан, с ней ассоциируется представление о доме. А.С. Пушкин слегка иронично назвал это сердечное устремление «любовью к отеческим гробам». Но есть в этой фразе и истина: сохранённая память поколений, ощущение причастности времени и истории.

Моя малая Родина (как ни парадоксально) – крупный промышленный город. В его географии отражены особенности местности, в названиях рек и гор сохранился язык древнего населения, в его истории отголоски событий из жизни целой страны.

Масштабные события можно увидеть здесь на примере судеб отдельных людей. Целые эпохи прослеживаются по особенностям градостроительства. Историю отечественной промышленности можно изучить по действию расположенных здесь заводов.

Храмы, построенные в 18–19 вв., как и новые, хранят духовные ценности поколений. Сохранился веками сформированный говор местных, их ментальность и отношение к жизни. Эти детали и частности тем ценнее, чем глубже понимание, что из них складывается любовь к Отечеству.

Несколько интересных сочинений

• Анализ рассказа Бунина Сны Чанга
  Иван Бунин – идеальный представитель сообщества писателей конца девятнадцатого века. Будучи фаталистом, он наполнял свои работы глубокой чувственностью и страстью. В его произведениях присутствуют
• Анализ произведения Толстого Кавказский пленник
  Лев Николаевич Толстой – выдающийся писатель, общественный деятель и педагог. В 1859 году Толстой открыл школу для крестьянских детей в Ясной Поляне, а также помог организовать 20 школ в окрестностях.
• Сочинение на тему Книга в моей жизни
  Я родился в семье, где книги были не какие-то бумажки, а нечто большее, это было главной ценностью моей семьи. И естественно, меня это тоже коснулось. С раннего детства я начал проявлять тягу к книгам, родители привили мне тягу к их чтению
• Платонов
• Черты классицизма в произведении Горе от ума
  Комедия в стихах «Горе от ума» А.С. Грибоедова отразила жизнь дворянства начала 19 века. Главной темой стал конфликт между консервативно настроенным старым поколениям и новаторской молодежью.

— Диляра, ты родилась в Башкортостане, но уже много лет назад сменила прописку, оставшись после учебы в Москве. Сегодня ты являешься членом Союза композиторов и преподаешь, открывая детям мир музыки. Как живется сегодня композитору – есть ли вдохновение, темы и финансовая мотивация для творчества?

— Заниматься творчеством в любых его проявлениях – огромное счастье, оно очень обогащает жизнь и приносит радость и невероятное удовольствие. Хотя сам по себе процесс написания музыки очень сложный, требующий большой сосредоточенности. Но когда ты слышишь, как твою музыку исполняют, публика реагирует и ей нравится – для тебя это огромная радость. Что касается финансовой стороны, многие мои коллеги обеспечивают себя именно за счет композиторского творчества. Но чаще, конечно, сложно зарабатывать только творчеством, у меня это не основной источник. Чтобы быть финансово успешным, надо быть заточенным на создание коммерчески выгодной музыки. Нужно четко чувствовать конъюнктуру, быть талантливым менеджером, оказываться в нужное время в нужном месте, знакомиться с нужными людьми, и обязательный момент – пресловутая удача. Даже при наличии таланта и активности нужна удача, это очень важно. А вдохновение – с этой гостьей, которая не любит посещать лентяев, у меня хорошие отношения, налаженные за многие годы. Я уже знаю: если мне нужно, несмотря на состояние, если я сяду, сосредоточусь, настроюсь на творческий процесс, и вдохновение придет обязательно.

— Ты считаешь себя башкирским композитором? В чем это выражается?

— Я себя считаю башкирским композитором. Процентов на 70-80 моя музыка имеет выраженную национальную окраску: интонационно, ладово, мелодически близка башкирской народной музыке. Чем в более сложном жанре написано произведение, чем оно более глубокое по содержанию, тем сильнее проявляется в нем национальный колорит. Моя национальная самоидентификация заложена где-то в глубинных структурах моей личности и имеет корневое значение.

— Одно из твоих недавних инструментальных сочинений было посвящено шихану Куштау. В ноябре 2020 года его исполнили в Германии на Международном фестивале актуальной музыки. Над какими произведениями ты сейчас работаешь?

— Изначально мое произведение «Оло тау» было написано в 2019 году по заказу Московского ансамбля современной музыки. Премьера состоялась в Большом зале Союза композиторов России в Москве, в рамках Международного фестиваля современной музыки «Московская осень», а потом его еще сыграли в Лейпциге. Сейчас у меня в завершающей стадии находится сочинение, которое заказали мне московские музыканты – супружеская пара, виолончелистка и скрипач. Как только я его закончу, собираюсь взяться за фортепианный цикл. А глобально я уже давно нахожусь на стадии обдумывания крупного театрального произведения. Это, наверное, будет балет, может, с хоровыми вставками. Либретто готово, его написала моя подруга, уникальный деятель, итальянка российского происхождения Эвелина Шац. В детстве она была в эвакуации в Башкирии, ее отец художник Мануэль Шац сотрудничал с нашим башкирским Союзом художников. У нее теплые воспоминания об этом периоде. Она изучила много народных сказок, фольклорных произведений и на основе своих впечатлений написала либретто. Пока не буду раскрывать всех подробностей, но работа предстоит серьезная и увлекательная. Очень хотела бы, чтобы его когда-нибудь поставили на сцене Башкирского театра оперы и балета. Это моя заветная сокровенная мечта.

— Расскажи о своих корнях. Были ли у вас в роду музыканты, может, кто-то любил петь, танцевать?

— Мой отец Анвар Шакирович – из белорецких башкир, а мамины предки жили в Оренбургской области. Мама Рафига Киньябусовна выросла в Оренбурге. Профессиональным музыкантом стала только мама, хотя отец тоже играл на баяне, пел, танцевал. С маминой стороны бабушка пела и рассказывала нараспев длинные башкирские сказки, ее отец был известным в деревне кураистом. Моя мама работала музыкальным педагогом, меня рано посадила за фортепиано. Дома был инструмент и меня очень тянуло к нему. Профессионально с педагогом я начала заниматься с 5 лет.

— Кому из своих учителей ты особенно благодарна?

В конце 80-х – начале 90-х, когда были непростые, довольно напряженные времена, условия в школе были как в оранжерее в хорошем смысле слова. Оторванные от реальности, мы были ограждены от турбулентности окружающего мира. Для нас была создана волшебная атмосфера культуры, насыщенная музыкальными событиями, в которую мы были полностью погружены. Уровень преподавания был хорошим, мне есть с чем сравнивать, я работала в сфере образования. Надо отдать должное – нас хорошо учили.

Моя первая учительница по специальности фортепиано – Лия Фридоновна Каримова. Она была молоденькой на тот момент, а я была ученицей не из легких – не отличалась особой старательностью, выезжала на способностях. Не помню ни разу, чтобы она сорвалась или разговаривала на повышенных тонах, ни разу такого не было. Она, конечно, частенько проводила со мной воспитательные беседы, но это было в мягкой манере, очень благожелательно. Помимо этого, она была красавица, и мне хотелось походить на нее. Для девочек важно, если учительница является образцом женской красоты.

Вспоминаю уроки хора, которые вела Эльвира Хайретдиновна Гайфуллина. Сольфеджио вела Диляра Рафаэлевна, до сих пор пользуюсь методиками, которыми она с нами работала. Особые отношения у меня были с преподавателем башкирского языка Асией Ахметовной Шафиковой. Она меня любила, относилась очень тепло. Мне очень нравились уроки башкирского языка и литературы. Настолько интересно она рассказывала о произведениях Зайнаб Биишевой, Мустая Карима, до сих пор эти книги одни из любимых. Она моей маме в личной беседе неоднократно говорила: «Ҡайғырма балаң өсөн, юғалып ҡала торған бала түгел ул», что означает «Не переживай за свою дочку, она в жизни не потеряется».

Потом я поступила в УУИ, потому что маме хотелось, чтобы я скорее получила диплом. Мы жили без папы и для нас было важно, чтобы я скорее освоила профессию и начала работать, поэтому я после 8 класса пошла в училище. Там я попала в класс Натальи Борисовны Бершадской по фортепиано. Мы с ней очень подошли друг к другу. Несмотря на мои подростковые годы – 14-17 лет, самый ершистый период, она сумела меня как-то причесать. Я ее вспоминаю с огромной благодарностью. Помимо уроков, которые давали очень много, она по-родительски напитала меня, много сделала для моего воспитания. Было много бесед, разговоров. Я бывала у нее дома, она ставила мне музыку, давала мне пластинки. Были очень теплые отношения.

В училище искусств я начала заниматься у покойного известного композитора Салавата Ахмадеевича Низаметдинова. Он был моим первым педагогом по композиции и именно он сказал, что у меня хороший потенциал. Мы и потом дружили, общались. Потом я успела один год проучиться в институте искусств на композиторском отделении. Поступила туда при поддержке Лейлы Загировны Исмагиловой. Она меня услышала на конкурсе «Урал моно», где была председателем жюри. Там я пела две песни собственного сочинения. Она вручила мне спецприз жюри – золотые сережки. Когда потом я подошла к ней поблагодарить, она предложила мне заниматься у нее академической композицией. Я начала к ней ходить. Потом поступила в институт искусств в класс к Загиру Гариповичу Исмагилову. Я его боготворила, это был для меня человек-легенда. Приходила к нему домой, где была необыкновенная атмосфера дома великого человека. Нарядная, торжественная обстановка, красивая мебель, на меня это производило огромное впечатление. Загир Гарипович был человеком уже пожилым, заслуженным. Ко мне он относился очень тепло, как к своей землячке, любил вспоминать со мной родные края и даже знал мою родню по отцу. Уроки были интересны тем, что он почувствовал во мне генетическую предрасположенность к башкирскому колориту, старался поддержать во мне это. Говорил: «Ходи ближе к своему народу», я эти слова запомнила. Иногда отца заменяла Лейла Загировна. Она мне открыла дверь в сторону современной композиторской техники, пробудила интерес к сложной современной музыке конца ХХ века. С огромной благодарностью вспоминаю.

В Московской консерватории мне тоже необыкновенно повезло с педагогами. Я поступила в класс к профессору по композиции Альберту Семеновичу Леману. Его считаю своим самым главным учителем в жизни. Это был абсолютный гений музыкальной педагогики. У него учились (не по специальности, но я знаю, что он огромное влияние оказывал на всех студентов, с которыми соприкасался даже косвенно) – Софья Губайдулина, Михаил Плетнёв, Олег Лундстрем, Михаил Коллонтай и очень многие другие, ставшие известными крупными музыкантами. Он помогал с той высоты взглянуть на музыку, где уже нет разделения на разные профессии — теоретик, пианист, дирижёр – он помогал познать метафизическую суть этого искусства. После его смерти я на 2-м курсе перешла в класс Романа Семеновича Леденева, у него заканчивала учебу и в аспирантуре тоже училась у него. Ко всем учителям испытываю огромное чувство признательности, они сопровождали от детских лет до взросления и выпуска из консерватории.

— Ты переехала жить в столицу в молодом возрасте. Трудно было найти себя, свою дорогу в Москве?

— Я вписалась в московскую жизнь абсолютно легко, благодаря молодости адаптировалась моментально. В момент переезда мне было 19 лет, самое начало осознанной жизни. Я с головой погрузилась в бурную московскую культурную жизнь, с жадностью напитывалась концертами, спектаклями, творческими тусовками, квартирниками. Это всё меня захлестнуло, было бурное молодежное общение. Образовалось много друзей, очень интересное общение. Жизнь в общежитии подразумевает беспрерывный поток общения. Адаптация прошла благополучно, но определенную разницу я всё-таки видела между менталитетом нас, башкортостанцев, к которому я привыкла, и менталитетом москвичей. Менталитет европейского, западного человека отличается от восточного. Наш стиль жизни более ориентирован на жизнь в сообществе, у нас сильнее привязки к родственникам, соседям, отсюда и традиция гостеприимства, мы тепло приветствуем гостей, в сообществе опасно прослыть эгоистом. Мы всегда думаем, что про нас подумают в комьюнити, в котором нам приходится вращаться, важно поддерживать хорошие отношения. У столичного, европейского человека это слабее выражено. Больше приходится рассчитывать на самого себя. Европейский человек – индивидуалист, который должен уметь себя и своих детей обеспечивать. Получить профессию, овладеть ремеслом, зарабатывать, сделать карьеру, не ожидать помощи от родственников и друзей. Не принято грузить своими проблемами, обращаться за серьезной помощью, которая может доставить другим неудобства. Если тебя просят о помощи, но это касается твоих интересов – нормально не оказывать помощь другому в ущерб собственным интересам. Для человека восточной культуры взаимовыручка, взаимоподдержка больше значимы, более важны.

— Знаю, что у тебя есть дирижерский диплом, хотя в симфонических оркестрах женщины-дирижеры до сих пор встречаются редко. Чем тебе интересна эта профессия? Планируешь ли ты в будущем развивать это направление?

— Меня с детства манила профессия дирижера, мне казалось, что он творит какое-то волшебство, взмахами рук воздействует на оркестрантов, в итоге рождается музыкой именно такой, как он ее слышит. И мне хотелось также попробовать. Дирижированию я училась у Василия Серафимовича Синайского и Геннадия Николаевича Рождественского. Это абсолютно разные типы дирижеров, но оба дали мне много. Если бы я посвятила себя этой профессии, у меня были бы хорошие результаты. От музыкантов, с которыми сотрудничала, слышала добрые слова, что со мной комфортно работать. Но я оказалась на жизненном перекрестке, перед выбором: быть хорошей матерью или женщиной в искусстве. Госэкзамен я сдавала на 8-м месяце беременности. Мне поставили пять, я хорошо всё сдала – дирижировала «Ромео и Джульеттой» Чайковского с Ярославским симфоническим оркестром. Потом я родила дочь, спустя несколько лет сына, и уже никакой речи о работе в оркестре и гастролях не шло, я хотела сама растить своих детей. Но учеба на дирижерском факультете очень много мне дала как композитору. Быть матерью и композитором гораздо проще – можно писать музыку дома. Композиторская профессия со мной была всегда. Знание тонкостей оркестра очень помогает мне. И я знаю об оркестре всё. Моим ученикам я могу интересно рассказать, мы много слушаем. Дирижирование я тоже преподаю, у меня есть ученики из Великобритании, мы занимаемся онлайн.

— Твой супруг – известный скрипач, тоже имеет свои связи с Башкортостаном. Расскажи о нем. У вас есть совместные проекты?

— Мой муж – талантливый скрипач Евгений Субботин. Только вернулся из Зальцбурга с Моцартовского фестиваля, где находился в составе оркестра MusicAeterna под руководством Теодора Курентзиса. Женю действительно знают в Башкортостане: на одном из первых конкурсов им. Н. Сабитова, в 2002 году, он стал победителем. Женя очень поддерживает меня в профессиональном плане, является главным исполнителем моих произведений. Он очень чуткий музыкант, тонко улавливает все нюансы композиторской мысли и воссоздает. Он является популяризатором современной музыки. Современные композиторы очень любят, как он играет, и он получает очень много слов благодарности. Считаю, что мне с мужем очень повезло. Он и друг, и супруг, заботится в быту, помогает и в воспитании детей, и в профессиональном плане. Мы любим вместе путешествовать, у нас много совместных увлечений. При этом оба домоседы, любим читать. Мы росли в похожих условиях, у нас мамы преподаватели музыки. Мы подходим друг другу. Но он часто гастролирует. Я очень люблю его и сильно скучаю, до сих пор не могу привыкнуть к разлукам.

— Во времена нашего детства было престижно отдавать ребенка в музыкальную школу. Нужно ли сегодня обучать музыке детей?

— Очень важно обучать детей музыке. И не только чтобы вырастить их культурными людьми, это важно для интеллектуального развития ребенка. Об этом пишут многие нейробиологи, нейрофизиологи. В частности, Татьяна Черниговская, известный популяризатор музыкального образования. Она дает определенные рекомендации: в возрасте с 6 до 9 лет и не менее 2 раз в неделю ребенок должен получать уроки музыки, это невероятно развивает его когнитивные способности. Это настолько сложный вид умственной деятельности, что, получив эту нагрузку в раннем возрасте, мозг человека гораздо продуктивнее функционирует в разных областях интеллектуальной деятельности. Дело не только в том, что они более дисциплинированы, у них иной уровень способностей, им всё дается легче, их мозг более развит за счет «тренировки» на музыкальных занятиях. Поэтому актуальность занятия музыкой детьми не будет ослабевать, а будет только возрастать. Сознательные родители понимают это, поэтому спрос на занятия музыкой не ослабевает.

— Как обстоит с этим в твоей семье – дети продолжают вашу музыкальную династию?

— Оба моих ребенка окончили музыкальные школы. Дочери 16, сыну 12. Сын очень хорошо поет, у него академический вокал, основной инструмент ударный. Дочь начинала как скрипачка, потом перешла на фортепиано, потом самостоятельно освоила гитару, сейчас пишет электронную музыку – биты, потом песни на эти биты, на собственные тексты. И на русском, и на английском. Пока не знаю, выльется ли это во что-то серьезное, пока это творчество для узкого круга. Насчет сына очень надеюсь, что он продолжит музыкальное образование потом, способности у него очень хорошие, да и желание есть.

— Диляра, ты открыла свою школу-студию. Преподаешь по своей авторской методике?

— Полгода назад я открыла свою школу. Вынашивала эту идею много лет. Всю свою сознательную жизнь я преподавала. Мои родители оба педагоги, многие родственники, и мне всегда нравилась педагогическая деятельность. Я большое вдохновение испытываю от процесса преподавания и плодов своей деятельности. Но морального удовлетворения от преподавания в рамках школьной системы, программы детских музыкальных школ я не испытывала. Я считаю, что эта программа нуждается в модернизации, не вполне отвечает современным запросам. В своей школе я стараюсь, чтобы занятия приносили радость от соприкосновения с музыкой. Мы много сочиняем, импровизируем, учимся общаться с инструментом в отрыве от текста, то, что я называю свободным музицированием. Очень много в широком смысле погружаемся в музыкальную культуру, изучаем оркестр, говорим о композиторах, знакомимся с их биографиями в контексте эпохи, культуры, исторической ситуации, фактах личной жизни. Я стараюсь заинтересовать ребенка комплексно, не просто обучая отдельно теории и технике, а музыке в целом. Важен индивидуальный подход: кто-то хочет петь и аккомпанировать себе, кому-то трудно играть по нотам и он любит импровизировать, а кто-то, наоборот, играет по нотам. Все очень разные и вкусы разные. Классический репертуар – это хорошо, этюды Черни, сонатины, но не только это. Современные дети любят музыку из фильмов, мультфильмов, компьютерных игр, почему бы нет, я никогда не против разнообразия в плане репертуара, лишь бы нравилось.

Беседовала Лейла Аралбаева.

Я очень люблю свой родной край. Ведь я здесь родилась и выросла, здесь находится моя школа, в которой я учусь, и её я очень люблю.

Моя родная страна хороша в любое время года. Летом мне так нравятся зелёные просторы полей и лугов, осенью- золотистые берёзовые рощи. А зимняя природа хороша по-своему. Эти белые сугробы и летящие снежинки, метели и искрящийся на солнце снег, это крепкие морозы и катающиеся с горок дети

Мне очень дорог мой родной край! Я так люблю его за то, что он есть, что он – моя Родина.

Белобородова Женя, 9 класс

Я очень люблю свой родной край, мой посёлок Харик и нашу школу. В ней столько радостных и тёплых мест. Особенно хочу сказать о нашем музее, где собрано много Реликвий о нашей стране, о земляках — ветеранах Великой Отечественной войны, павших в боях за нашу Родину.

Я вырасту, окончу школу, уеду получать профессию, но сегодня мне кажется, что я не смогу уехать из дома и забыть о нём.

Якимов Антон, 9 класс

Я расскажу о своём родном крае, деревне Листвянка, в котором я живу, а учусь в Харикской средней школе № 1, в 8 классе. Деревня наша маленькая, но такая красивая и неповторимая! Других таких нет. Она очень старинная, Если бы с ней « поговорить», она столько бы нам поведала забытых тайн и историй, которые здесь произошли, Ведь стоит она на Московском тракте, поэтому « хранит» в своей памяти всё, что здесь было.

К нам надо приехать и посмотреть, как красива она летом! Словами рассказать невозможно. Кругом цветы: рядом поляна голубых, как небо, колокольчиков, а пройдёшь чуть-чуть перед тобой раскинулось целое покрывало ярких красных жарков.

Красива и нарядна Листвянка и осенью. Стоит она, как королева, в багряном наряде, украшенном грибами и ягодами.

Всем, кто бывал у нас, Листвянка моя очень нравится. Здесь столько красивых мест!

Мы думаем, что наша Листвянка — самое красивое место на земле. Так в любое время года родная деревенька радует нас своей неповторимой природой. Это наша малая Родина.

Семёнова Вика; Иоселиани Лена, 9 класс.

Я живу в посёлке Харик. Описать его природу и его достопримечательности несколькими словами невозможно. Но я попытаюсь об этом рассказать. Природа у нас прекрасна и неповторима. Во – первых, чуть не полгода всё покрыто снежным ковром. Хотя вокруг всё так чудесно: все деревья покрыты большими снежными шапками, зимнее

солнце стало ярче светить лишь к полудню. Скоро — скоро наступит весна. Мы очень ждём этого дня. Побегут ручьи. А там …. Зацветёт багульник, черёмуха, сирень. Распустятся листья на деревьях. Вообще природа у нас очень загадочна. Наш край очень богат лесом,

плодородными землями.

Да вот случилась беда, что леса у нас стали варварски вырубать. Всем нам, кому дорог свой край, больно слышать звуки пил и топоров от вырубки лесов и видеть нескончаемую вереницу машин и лесовозов, вывозивших богатство нашего края. А ст.

Харик превратилась в большой склад леса.

Неужели этот процесс не остановится никогда? Исчезают берёзовые рощи, захламляется вырубаемый бор. Я думаю, что каждый любит свой край по-своему. И даже, уехав куда- то, ты не сможешь забыть свой родной уголок и всегда будешь о нём тосковать. Все вместе мы можем помочь родному краю и спасти его.

Белобородова Александра, 9 класс.

Рассказы о Родине, о земле нашей русской, о бескрайних просторах родного края в произведениях русской классики известных писателей и педагогов Михаила Пришвина, Константина Ушинского, Ивана Шмелёва, Ивана Тургенева, Ивана Бунина, Евгения Пермяка, Константина Паустовского.

Моя родина (Из воспоминаний детства)

Пришвин М.М.

Мать моя вставала рано, до солнца. Я однажды встал тоже до солнца, чтобы на заре расставить силки на перепёлок. Мать угостила меня чаем с молоком. Молоко это кипятилось в глиняном горшочке и сверху всегда покрывалось румяной пенкой, а под этой пенкой оно было необыкновенно вкусное, и чай от него делался прекрасным.

Это угощение решило мою жизнь в хорошую сторону: я начал вставать до солнца, чтобы напиться с мамой вкусного чаю. Мало-помалу я к этому утреннему вставанию так привык, что уже не мог проспать восход солнца.

Потом и в городе я вставал рано, и теперь пишу всегда рано, когда весь животный и растительный мир пробуждается и тоже начинает по-своему работать.

И часто-часто я думаю: что, если бы мы так для работы своей поднимались с солнцем! Сколько бы тогда у людей прибыло здоровья, радости, жизни и счастья!

После чаю я уходил на охоту за перепёлками, скворцами, соловьями, кузнечиками, горлинками, бабочками. Ружья тогда у меня ещё не было, да и теперь ружьё в моей охоте необязательно.

Моя охота была и тогда и теперь — в находках. Нужно было найти в природе такое, чего я ещё не видел, и может быть, и никто ещё в своей жизни с этим не встречался…

Хозяйство моё было большое, тропы бесчисленные.

Мои молодые друзья! Мы хозяева нашей природы и она для нас кладовая солнца с великими сокровищами жизни. Мало того, чтобы сокровища эти охранять — их надо открывать и показывать.

Для рыбы нужна чистая вода — будем охранять наши водоёмы.

В лесах, степях, горах разные ценные животные — будем охранять наши леса, степи, горы.

Рыбе — вода, птице — воздух, зверю — лес степь, горы.

А человеку нужна родина. И охранять природу — значит охранять родину.

Наше отечество

Ушинский К.Д.

Наше отечество, наша родина — матушка Россия. Отечеством мы зовём Россию потому, что в ней жили испокон веку отцы и деды наши.

Родиной мы зовём её потому, что в ней мы родились. В ней говорят родным нам языком, и всё в ней для нас родное; а матерью — потому, что она вскормила нас своим хлебом, вспоила своими водами, выучила своему языку, как мать она защищает и бережёт нас от всяких врагов.

Велика наша Родина-мать — святорусская земля! От запада к востоку тянется она почти на одиннадцать тысяч вёрст; а от севера к югу на четыре с половиною.

Не в одной, а в двух частях света раскинулась Русь: в Европе и в Азии…

Много есть на свете, и кроме России, всяких хороших государств и земель, но одна у человека родная мать — одна у него и родина.

Русская песня

Иван Шмелёв

Я с нетерпением поджидал лета, следя за его приближением по хорошо мне известным признакам.

Самым ранним вестником лета являлся полосатый мешок. Его вытягивали из огромного сундука, пропитанного запахом камфары, и вываливали из него груду парусиновых курточек и штанишек для примерки. Я подолгу должен был стоять на одном месте, снимать, надевать, опять снимать и снова надевать, а меня повертывали, закалывали на мне, припускали и отпускали — «на полвершочка». Я потел и вертелся, а за не выставленными ещё рамами качались тополевые ветки с золотившимися от клея почками и радостно голубело небо.

Вторым и важным признаком весны-лета было появление рыжего маляра, от которого пахло самой весной — замазкой и красками. Маляр приходил выставлять рамы — «впущать весну» — наводить ремонт. Он появлялся всегда внезапно и говорил мрачно, покачиваясь:

Ну, и где у вас тут чего?..

И с таким видом выхватывал стамески из-за тесёмки грязного фартука, словно хотел зарезать. Потом начинал драть замазку и сердито мурлыкать под нос:

И-ах и тё-мы-най ле-со…

Да йехх и тё-мы-на-ай…

Ах-ехх и в тёмы-на-ам ле…

Да и в тё… мы-ны-мм!..

И пел всё громче. И потому ли, что он только всего и пел, что про темный лес, или потому, что вскрякивал и вздыхал, взглядывая свирепо исподлобья, — он казался мне очень страшным.

Потом мы его хорошо узнали, когда он оттаскал моего приятеля Ваську за волосы.

Так было дело.

Маляр поработал, пообедал и завалился спать на крыше сеней, на солнышке. Помурлыкав про тёмный лес, где «сы-тоя-ла ах да и со-сенка», маляр заснул, ничего больше не сообщив. Лежал он на спине, а его рыжая борода глядела в небо. Мы с Васькой, чтобы было побольше ветру, тоже забрались на крышу — пускать «монаха». Но ветру и на крыше не было. Тогда Васька от нечего делать принялся щекотать соломинкой голые маляровы пятки. Но они были покрыты серой и твердой кожей, похожей на замазку, и маляру было нипочём. Тогда я наклонился к уху маляра и дрожащим тоненьким голосом запел:

И-ах и в тё-мы-ном ле-э…

Рот маляра перекосился, и улыбка выползла из-под рыжих его усов на сухие губы. Должно быть, было приятно ему, но он всё-таки не проснулся. Тогда Васька предложил приняться за маляра как следует. И мы принялись-таки.

Васька приволок на крышу большую кисть и ведро с краской и выкрасил маляру пятки. Маляр лягнулся и успокоился. Васька состроил рожу и продолжал. Он обвел маляру у щиколоток по зелёному браслету, а я осторожно покрасил большие пальцы и ноготки.

Маляр сладко похрапывал — должно быть, от удовольствия.

Тогда Васька обвёл вокруг маляра широкий «заколдованный круг», присел на корточки и затянул над самым маляровым ухом песенку, которую с удовольствием подхватил и я:

Рыжий красного спросил:

Чем ты бороду лучил?

Я не краской, не замазкой,

Я на солнышке лежал!

Я на солнышке лежал,

Кверху бороду держал!

Маляр заворочался и зевнул. Мы притихли, а он повернулся на бок и выкрасился. Тут и вышло. Я махнул в слуховое окошко, а Васька поскользнулся и попал маляру в лапы. Маляр оттрепал Ваську и грозил окунуть в ведерко, но скоро развеселился, гладил по спине Ваську и приговаривал:

А ты не реви, дурашка. Такой же растёт у меня в деревне. Что хозяйской краски извёл, дура… да ещё ревёт!

С того случая маляр сделался нашим другом. Он пропел нам всю песенку про тёмный лес, как срубили сосенку, как «угы-на-ли добра молодца в чужу-далънюю сы-то-ронуш-ку!..». Хорошая была песенка. И так жалостливо пел он её, что думалось мне: не про себя ли и пел её? Пел и ещё песенки — про «тёмную ноченьку, осеннюю», и про «берёзыньку», и ещё про «поле чистое»…

Впервые тогда, на крыше сеней, почувствовал я неведомый мне дотоле мир — тоски и раздолья, таящийся в русской песне, неведомую в глубине своей душу родного мне народа, нежную и суровую, прикрытую грубым одеянием. Тогда, на крыше сеней, в ворковании сизых голубков, в унылых звуках маляровой песни, приоткрылся мне новый мир — и ласковой и суровой природы русской, в котором душа тоскует и ждёт чего-то… Тогда-то, на ранней моей поре, — впервые, быть может, — почувствовал я силу и красоту народного слова русского, мягкость его, и ласку, и раздолье. Просто пришло оно и ласково легло в душу. Потом — я познал его: крепость его и сладость. И всё узнаю его…

Деревня

Иван Тургенев

Последний день июня месяца; на тысячу верст кругом Россия — родной край.

Ровной синевой залито всё небо; одно лишь облачко на нём — не то плывёт, не то тает. Безветрие, теплынь… воздух — молоко парное!

Жаворонки звенят; воркуют зобастые голуби; молча реют ласточки; лошади фыркают и жуют; собаки не лают и стоят, смирно повиливая хвостами.

И дымком-то пахнет, и травой — и дёгтем маленько — и маленько кожей. Конопляники уже вошли в силу и пускают свой тяжёлый, но приятный дух.

Глубокий, но пологий овраг. По бокам в несколько рядов головастые, книзу исщеплённые ракиты. По оврагу бежит ручей; на дне его мелкие камешки словно дрожат сквозь светлую рябь. Вдали, на конце-крае земли и неба — синеватая черта большой реки.

Вдоль оврага — по одной стороне опрятные амбарчики, клетушки с плотно закрытыми дверями; по другой стороне пять-шесть сосновых изб с тесовыми крышами. Над каждой крышей высокий шест скворечницы; над каждым крылечком вырезной железный крутогривый конёк. Неровные стёкла окон отливают цветами радуги. Кувшины с букетами намалёваны на ставнях. Перед каждой избой чинно стоит исправная лавочка; на завалинках кошки свернулись клубочком, насторожив прозрачные ушки; за высокими порогами прохладно темнеют сени.

Я лежу у самого края оврага на разостланной попоне; кругом целые вороха только что скошенного, до истомы душистого сена. Догадливые хозяева разбросали сено перед избами: пусть ещё немного посохнет на припёке, а там и в сарай! То- то будет спать на нём славно!

Курчавые детские головки торчат из каждого вороха; хохлатые курицы ищут в сене мошек да букашек; белогубый щенок барахтается в спутанных былинках.

Русокудрые парни, в чистых низко подпоясанных рубахах, в тяжёлых сапогах с оторочкой, перекидываются бойкими словами, опершись грудью на отпряжённую телегу, — зубоскалят.

Из окна выглядывает круглолицая молодка; смеётся не то их словам, не то возне ребят в наваленном сене.

Другая молодка сильными руками тащит большое мокрое ведро из колодца… Ведро дрожит и качается на верёвке, роняя длинные огнистые капли.

Передо мной стоит старуха-хозяйка в новой клетчатой понёве, в новых котах.

Крупные дутые бусы в три ряда обвились вокруг смуглой худой шеи; седая голова повязана жёлтым платком с красными крапинками; низко навис он над потускневшими глазами.

Но приветливо улыбаются старческие глаза; улыбается всё морщинистое лицо. Чай, седьмой десяток доживает старушка… а и теперь ещё видать: красавица была в своё время!

Растопырив загорелые пальцы правой руки, держит она горшок с холодным неснятым молоком, прямо из погреба; стенки горшка покрыты росинками, точно бисером. На ладони левой руки старушка подносит мне большой ломоть ещё тёплого хлеба. «Кушай, мол, на здоровье, заезжий гость!»

Петух вдруг закричал и хлопотливо захлопал крыльями; ему в ответ, не спеша, промычал запертой телёнок.

О, довольство, покой, избыток русской вольной деревни! О, тишь и благодать!

И думается мне: к чему нам тут и крест на куполе Святой Софии в Царь-Граде, и всё, чего так добиваемся мы, городские люди?

Косцы

Иван Бунин

Мы шли по большой дороге, а они косили в молодом берёзовом лесу поблизости от неё — и пели.

Это было давно, это было бесконечно давно, потому что та жизнь, которой все мы жили в то время, не вернётся уже вовеки.

Они косили и пели, и весь берёзовый лес, ещё не утративший густоты и свежести, ещё полный цветов и запахов, звучно откликался им.

Кругом нас были поля, глушь серединной, исконной России. Было предвечернее время июньского дня… Старая большая дорога, заросшая кудрявой муравой, изрезанная заглохшими колеями, следами давней жизни наших отцов и дедов, уходила перед нами в бесконечную русскую даль. Солнце склонялось на запад, стало заходить в красивые лёгкие облака, смягчая синь за дальними извалами полей и бросая к закату, где небо уже золотилось, великие светлые столпы, как пишут их на церковных картинах. Стадо овец серело впереди, старик-пастух с подпаском сидел на меже, навивая кнут… Казалось, что нет, да никогда и не было, ни времени, ни деления его на века, на годы в этой забытой — или благословенной — богом стране. И они шли и пели среди её вечной полевой тишины, простоты и первобытности с какой-то былинной свободой и беззаветностью. И берёзовый лес принимал и подхватывал их песню так же свободно и вольно, как они пели.

Они были «дальние», рязанские. Они небольшой артелью проходили по нашим, орловским, местам, помогая нашим сенокосам и подвигаясь на низы, на заработки во время рабочей поры в степях, ещё более плодородных, чем наши. И они были беззаботны, дружны, как бывают люди в дальнем и долгом пути, на отдыхе от всех семейных и хозяйственных уз, были «охочи к работе», неосознанно радуясь её красоте и спорости. Они были как-то стариннее и добротнее, чем наши, — в обычае, в повадке, в языке, — опрятной и красивей одеждой, своими мягкими кожаными бахилками, белыми ладно увязанными онучами, чистыми портками и рубахами с красными, кумачовыми воротами и такими же ластовицами.

Неделю тому назад они косили в ближнем от нас лесу, и я видел, проезжая верхом, как они заходили на работу, пополудновавши: они пили из деревянных жбанов родниковую воду, — так долго, так сладко, как пьют только звери да хорошие, здоровые русские батраки, — потом крестились и бодро сбегались к месту с белыми, блестящими, наведёнными, как бритва, косами на плечах, на бегу вступали в ряд, косы пустили все враз, широко, играючи, и пошли, пошли вольной, ровной чередой. А на возвратном пути я видел их ужин. Они сидели на засвежевшей поляне возле потухшего костра, ложками таскали из чугуна куски чего-то розового.

Я сказал:

Хлеб-соль, здравствуйте.

Они приветливо ответили:

Доброго здоровья, милости просим!

Поляна спускалась к оврагу, открывая ещё светлый за зелёными деревьями запад. И вдруг, приглядевшись, я с ужасом увидел, что то, что ели они, были страшные своим дурманом грибы-мухоморы. А они только засмеялись:

Ничего, они сладкие, чистая курятина!

Теперь они пели: «Ты прости-прощай, любезный друг!» — подвигались по берёзовому лесу, бездумно лишая его густых трав и цветов, и пели, сами не замечая того. И мы стояли и слушали их, чувствуя, что уже никогда не забыть нам этого предвечернего часа и никогда не понять, а главное, не высказать вполне, в чём такая дивная прелесть их песни.

Прелесть её была в откликах, в звучности берёзового леса. Прелесть её была в том, что никак не была она сама по себе: она была связана со всем, что видели, чувствовали и мы и они, эти рязанские косцы. Прелесть была в том несознаваемом, но кровном родстве, которое было между ими и нами — и между ими, нами и этим хлебородным полем, что окружало нас, этим полевым воздухом, которым дышали и они и мы с детства, этим предвечерним временем, этими облаками на уже розовеющем западе, этим снежим, молодым лесом, полным медвяных трав по пояс, диких несметных цветов и ягод, которые они поминутно срывали и ели, и этой большой дорогой, её простором и заповедной далью. Прелесть была в том, что все мы были дети своей родины и были все вместе и всем нам было хорошо, спокойно и любовно без ясного понимания своих чувств, ибо их и не надо, не должно понимать, когда они есть. И ещё в том была (уже совсем не сознаваемая нами тогда) прелесть, что эта родина, этот наш общий дом была — Россия, и что только её душа могла петь так, как пели косцы в этом откликающемся на каждый их вздох берёзовом лесу.

Прелесть была в том, что это было как будто и не пение, а именно только вздохи, подъёмы молодой, здоровой, певучей груди. Пела одна грудь, как когда-то пелись песни только в России и с той непосредственностью, с той несравненной лёгкостью, естественностью, которая была свойственна в песне только русскому. Чувствовалось — человек так свеж, крепок, так наивен в неведении своих сил и талантов и так полон песнью, что ему нужно только легонько вздыхать, чтобы отзывался весь лес на ту добрую и ласковую, а порой дерзкую и мощную звучность, которой наполняли его эти вздохи.

Они подвигались, без малейшего усилия бросая вокруг себя косы, широкими полукругами обнажая перед собою поляны, окашивая, подбивая округ пней и кустов и без малейшего напряжения вздыхая, каждый по-своему, но в общем выражая одно, делая по наитию нечто единое, совершенно цельное, необыкновенно прекрасное. И прекрасны совершенно особой, чисто русской красотой были те чувства, что рассказывали они своими вздохами и полусловами вместе с откликающейся далью, глубиной леса.

Конечно, они «прощались, расставались» и с «родимой сторонушкой», и со своим счастьем, и с надеждами, и с той, с кем это счастье соединялось:

Ты прости-прощай, любезный друг,

И, родимая, ах да прощай, сторонушка! —

говорили, вздыхали они каждый по-разному, с той или иной мерой грусти и любви, но с одинаковой беззаботно-безнадёжной укоризной.

Ты прости-прощай, любезная, неверная моя,

По тебе ли сердце черней грязи сделалось! —

говорили они, по-разному жалуясь и тоскуя, по- разному ударяя на слова, и вдруг все разом сливались уже в совершенно согласном чувстве почти восторга перед своей гибелью, молодой дерзости перед судьбою и какого-то необыкновенного, всепрощающего великодушия, — точно встряхивали головами и кидали на весь лес:

Коль не любишь, не мил — бог с тобою,

Коли лучше найдёшь — позабудешь! —

и по всему лесу откликалось на дружную силу, свободу и грудную звучность их голосов, замирало и опять, звучно гремя, подхватывало:

Ах, коли лучше найдёшь — позабудешь,

Коли хуже найдёшь — пожалеешь!

В чём ещё было очарование этой песни, её неизбывная радость при всей её будто бы безнадёжности? В том, что человек всё-таки не верил, да и не мог верить, по своей силе и непочатости, в эту безнадёжность. «Ах, да все пути мне, молодцу, заказаны!» — говорил он, сладко оплакивая себя. Но не плачут сладко и не поют своих скорбей те, которым и впрямь нет нигде ни пути, ни дороги. «Ты прости-прощай, родимая сторонушка!» — говорил человек — и знал, что всё-таки нет ему подлинной разлуки с нею, с родиной, что, куда бы ни забросила его доля, всё будет над ним родное небо, а вокруг — беспредельная родная Русь, гибельная для него, балованного, разве только своей свободой, простором и сказочным богатством. «Закатилось солнце красное за тёмные леса, ах, все пташки приумолкли, все садились по местам!» Закатилось моё счастье, вздыхал он, тёмная ночь с её глушью обступает меня, — и всё-таки чувствовал: так кровно близок он с этой глушью, живой для него, девственной и преисполненной волшебными силами, что всюду есть у него приют, ночлег, есть чьё-то заступничество, чья-то добрая забота, чей-то голос, шепчущий: «Не тужи, утро вечера мудренее, для меня нет ничего невозможного, спи спокойно, дитятко!» — И из всяческих бед, по вере его, выручали его птицы и звери лесные, царевны прекрасные, премудрые и даже сама Баба-Яга, жалевшая его «по его младости». Были для него ковры-самолёты, шапки-невидимки, текли реки молочные, таились клады самоцветные, от всех смертных чар были ключи вечно живой воды, знал он молитвы и заклятия, чудодейные опять-таки по вере его, улетал из темниц, скинувшись ясным соколом, о сырую Землю-Мать ударившись, заступали его от лихих соседей и ворогов дебри дремучие, чёрные топи болотные, пески летучие — и прощал милосердный бог за все посвисты удалые, ножи острые, горячие…

Сказка-присказка про родной Урал

Евгений Пермяк

В этой сказке-присказке всякой разной чепушины хоть отбавляй. В забытые тёмные времена эту байку чей-то досужий язык породил да по свету пустил. Житьишко у неё было так себе. Маломальское. Кое-где она ютилась, кое-где до наших лет дожила и мне в уши попала.

Не пропадать же сказке-присказке! Куда-нибудь, кому-никому, может, и сгодится. Приживётся — пусть живёт. Нет — моё дело сторона. За что купил, за то и продаю.

Слушайте.

Вскорости, как наша земля отвердела, как суша от морей отделилась, зверями всякими, птицами населилась, из глубин земли, из степей прикаспинских золотой Змей-полоз выполз. С хрустальной чешуёй, с самоцветным отливом, огненным нутром, рудяным костяком, медным прожильем…

Задумал собою землю опоясать. Задумал и пополз от каспинских полуденных степей до полуночных холодных морей.

Больше тысячи вёрст полз как по струне, а потом вилять начал.

Осенью, видно, дело-то было. Круглая ночь застала его. Ни зги! Как в погребе. Заря даже не занимается.

Завилял полоз. От Усы-реки к Оби свернул и на Ямал было двинулся. Холодно! Он ведь как- никак из жарких, преисподних мест вышел. Влево пошёл. И прошёл сколько-то сотен вёрст, да увидел варяжские кряжи. Не приглянулись они, видно, полозу. И удумал он через льды холодных морей напрямки махнуть.

Махнуть-то махнул, только каким ни будь толстым лёд, а разве такую махину выдержит? Не выдержал. Треснул. Осел.

Тогда Змей дном моря пошёл. Ему что при неохватной-то толщине! Брюхом по морскому дну ползёт, а хребет поверх моря высится. Такой не утонет. Только холодно.

Как ни горяча огневая кровь у Змея-полоза, как ни кипит всё вокруг, а море всё-таки не лохань с водой. Не нагреешь.

Остывать начал полоз. С головы. Ну, а коли голову застудил — и тулову конец. Коченеть стал, а вскорости и вовсе окаменел.

Огневая кровь в нём нефтью стала. Мясо — рудами. Рёбра — камнем. Позвонки, хребты стали скалами. Чешуя — самоцветами. А всё прочее — всем, что только есть в земной глубине. От солей до алмазов. От серого гранита до узорчатых яшм и мраморов.

Годы прошли, века минули. Порос окаменевший великан буйным ельником, сосновым раздольем, кедровым весельем, лиственничной красой.

И никому не придёт теперь в голову, что горы когда-то живым Змеем-полозом были.

А годы шли да шли. Люди осели на склонах гор. Каменным Поясом назвали полоза. Опоясал всё- таки он как-никак нашу землю, хоть и не всю. А потому ему форменное имя дали, звонкое — Урал.

Откуда это слово взялось, сказать не могу. Только так его теперь все называют. Хоть и короткое слово, а много в себя вобрало, как Русь…

Собрание чудес

Константин Паустовский

У каждого, даже самого серьезного человека, не говоря, конечно, о мальчишках, есть своя тайная и немного смешная мечта. Была такая мечта и у меня, — обязательно попасть на Боровое озеро.

От деревни, где я жил в то лето, до озера было всего двадцать километров. Все отговаривали меня идти, — и дорога скучная, и озеро как озеро, кругом только лес, сухие болота да брусника. Картина известная!

Чего ты туда рвёшься, на этот озер! — сердился огородный сторож Семён. — Чего не видал? Народ какой пошёл суетливый, хваткий, господи! Всё ему, видишь ли, надо своей рукой цопнуть, своим глазом высмотреть! А что ты там высмотришь? Один водоём. И более ничего!

А ты там был?

А на кой он мне сдался, этот озер! У меня других дел нету, что ли? Вот они где сидят, все мои дела! — Семён постучал кулаком по своей коричневой шее. — На загорбке!

Но я всё-таки пошёл на озеро. Со мной увязались двое деревенских мальчишек — Лёнька и Ваня.

Не успели мы выйти за околицу, как тотчас обнаружилась полная враждебность характеров Лёньки и Вани. Лёнька всё, что видел вокруг, прикидывал на рубли.

Вот, глядите, — говорил он мне своим гугнивым голосом, — гусак идёт. На сколько он, по- вашему, тянет?

Откуда я знаю!

Рублей на сто, пожалуй, тянет, — мечтательно говорил Лёнька и тут же спрашивал: — А вот эта сосна на сколько потянет? Рублей на двести? Или на все триста?

Счетовод! — презрительно заметил Ваня и шмыгнул носом. — У самого мозги на гривенник тянут, а ко всему приценивается. Глаза бы мои на него не глядели.

После этого Лёнька и Ваня остановились, и я услышал хорошо знакомый разговор — предвестник драки. Он состоял, как это и принято, только из одних вопросов и восклицаний.

Это чьи же мозги на гривенник тянут? Мои?

Небось не мои!

Ты смотри!

Сам смотри!

Не хватай! Не для тебя картуз шили!

Ох, как бы я тебя не толканул по-своему!

А ты не пугай! В нос мне не тычь! Схватка была короткая, но решительная.

Лёнька подобрал картуз, сплюнул и пошёл, обиженный, обратно в деревню. Я начал стыдить Ваню.

Это конечно! — сказал, смутившись, Ваня. — Я сгоряча подрался. С ним все дерутся, с Лёнькой. Скучный он какой-то! Ему дай волю, он на всё цены навешает, как в сельпо. На каждый колосок. И непременно сведёт весь лес, порубит на дрова. А я больше всего на свете боюсь, когда сводят лес. Страсть как боюсь!

Это почему же?

От лесов кислород. Порубят леса, кислород сделается жидкий, проховый. И земле уже будет не под силу его притягивать, подле себя держать. Улетит он во-он куда! — Ваня показал на свежее утреннее небо. — Нечем будет человеку дышать. Лесничий мне объяснял.

Мы поднялись по изволоку и вошли в дубовый перелесок. Тотчас нас начали заедать рыжие муравьи. Они облепили ноги и сыпались с веток за шиворот. Десятки муравьиных дорог, посыпанных песком, тянулись между дубами и можжевельником. Иногда такая дорога проходила, как по туннелю, под узловатыми корнями дуба и снова подымалась на поверхность. Муравьиное движение на этих дорогах шло непрерывно. В одну сторону муравьи бежали порожняком, а возвращались с товаром — белыми зёрнышками, сухими лапками жуков, мёртвыми осами и мохнатой гусеницей.

Суета! — сказал Ваня. — Как в Москве. В этот лес один старик приезжает из Москвы за муравьиными яйцами. Каждый год. Мешками увозит. Это самый птичий корм. И рыбу на них хорошо ловить. Крючочек нужно махонький- махонький!

За дубовым перелеском, на опушке, у края сыпучей песчаной дороги стоял покосившийся крест с чёрной жестяной иконкой. По кресту ползли красные, в белую крапинку, божьи коровки.

Тихий ветер дул в лицо с овсяных полей. Овсы шелестели, гнулись, по ним бежала седая волна.

За овсяным полем мы прошли через деревню Полково. Я давно заметил, что почти все полковские крестьяне отличаются от окрестных жителей высоким ростом.

Статный народ в Полкове! — говорили с завистью наши, заборьевские. — Гренадеры! Барабанщики!

В Полкове мы зашли передохнуть в избу к Василию Лялину — высокому красивому старику с пегой бородой. Седые клочья торчали в беспорядке в его чёрных косматых волосах.

Когда мы входили в избу к Лялину, он закричал:

Головы пригните! Головы! Все у меня лоб о притолоку расшибают! Больно в Полкове высокий народ, а недогадливы,- избы ставят по низкому росту.

За разговором с Лялиным я, наконец, узнал, почему полковские крестьяне такие высокие.

История! — сказал Лялин. — Ты думаешь, мы зря вымахали в вышину? Зря даже кузька-жучок не живёт. Тоже имеет своё назначение.

Ваня засмеялся.

Ты смеяться погоди! — строго заметил Лялин. — Ещё мало учён, чтобы смеяться. Ты слушай. Был в России такой дуроломный царь — император Павел? Или не был?

Был, — сказал Ваня. — Мы учили.

Был да сплыл. А делов понаделал таких, что до сих пор нам икается. Свирепый был господин. Солдат на параде не в ту сторону глаза скосил, — он сейчас распаляется и начинает греметь: «В Сибирь! На каторгу! Триста шомполов!» Вот какой был царь! Ну и вышло такое дело, — полк гренадерский ему не угодил. Он и кричит: «Шагом марш в указанном направлении за тыщу вёрст! Походом! А через тыщу вёрст стать на вечный постой!» И показывает перстом направление. Ну, полк, конечно, поворотился и зашагал. Что сделаешь! Шагали-шагали три месяца и дошагали до этого места. Кругом лес непролазный. Одна дебрь. Остановились, стали избы рубить, глину мять, класть печи, рыть колодцы. Построили деревню и прозвали ее Полково, в знак того, что целый полк ее строил и в ней обитал. Потом, конечно, пришло освобождение, да солдаты прижились к этой местности, и, почитай, все здесь и остались. Местность, сам видишь, благодатная. Были те солдаты — гренадеры и великаны — наши пращуры. От них и наш рост. Ежели не веришь, езжай в город, в музей. Там тебе бумаги покажут. В них всё прописано. И ты подумай, — ещё бы две версты им прошагать и вышли бы к реке, там бы и стали постоем. Так нет, не посмели ослушаться приказа, — точно остановились. Народ до сих пор удивляется. «Чего это вы, говорят, полковские, вперлись в лес? Не было вам, что ли, места у реки? Страшенные, говорят, верзилы, а догадки в башке, видать, маловато». Ну, объяснишь им, как было дело, тогда соглашаются. «Против приказа, говорят, не попрёшь! Это факт!»

Василий Лялин вызвался проводить нас до леса, показать тропу на Боровое озеро. Сначала мы прошли через песчаное поле, заросшее бессмертником и полынью. Потом выбежали нам навстречу заросли молоденьких сосен. Сосновый лес встретил нас после горячих полей тишиной и прохладой. Высоко в солнечных косых лучах перепархивали, будто загораясь, синие сойки. Чистые лужи стояли на заросшей дороге, и через синие эти лужи проплывали облака. Запахло земляникой, нагретыми пнями. Заблестели на листьях орешника капли не то росы, не то вчерашнего дождя. Гулко падали шишки.

Великий лес! — вздохнул Лялин. — Ветер задует, и загудят эти сосны, как колокола.

Потом сосны сменились берёзами, и за ними блеснула вода.

Боровое? — спросил я.

Нет. До Борового ещё шагать и шагать. Это Ларино озерцо. Пойдём, поглядишь в воду, засмотришься.

Вода в Ларином озерце была глубокая и прозрачная до самого дна. Только у берега она чуть вздрагивала, — там из-под мхов вливался в озерцо родник. На дне лежало несколько тёмных больших стволов. Они поблёскивали слабым и тёмным огнём, когда до них добиралось солнце.

Чёрный дуб, — сказал Лялин. — Морёный, вековой. Мы один вытащили, только работать с ним трудно. Пилы ломает. Но уж ежели сделаешь вещь — скалку или, скажем, коромысло, — так навек! Тяжёлое дерево, в воде тонет.

Солнце блестело в тёмной воде. Под ней лежали древние дубы, будто отлитые из чёрной стали. А над водой, отражаясь в ней жёлтыми и лиловыми лепестками, летали бабочки.

Лялин вывел нас на глухую дорогу.

Прямо ступайте, — показал он, — покамест не упрётесь в мшары, в сухое болото. А по мшарам пойдёт тропка до самого озера. Только сторожко идите, — там колков много.

Он попрощался и ушёл. Мы пошли с Ваней по лесной дороге. Лес делался всё выше, таинственней и темнее. На соснах застыла ручьями золотая смола.

Сначала были ещё видны колеи, давным-давно поросшие травой, но потом они исчезли, и розовый вереск закрыл всю дорогу сухим весёлым ковром.

Дорога привела нас к невысокому обрыву. Под ним расстилались мшары — густое и прогретое до корней берёзовое и осиновое мелколесье. Деревца тянулись из глубокого мха. По мху то тут, то там были разбросаны мелкие жёлтые цветы и валялись сухие ветки с белыми лишаями.

Через мшары вела узкая тропа. Она обходила высокие кочки.

В конце тропы чёрной синевой светилась вода — Боровое озеро.

Мы осторожно пошли по мшарам. Из-под мха торчали острые, как копья, колки, — остатки берёзовых и осиновых стволов. Начались заросли брусники. Одна щёчка у каждой ягоды — та, что повёрнута к югу, — была совсем красная, а другая только начинала розоветь.

Тяжёлый глухарь выскочил из-за кочки и побежал в мелколесье, ломая сушняк.

Мы вышли к озеру. Трава выше пояса стояла по его берегам. Вода поплёскивала в корнях старых деревьев. Из-под корней выскочил дикий утёнок и с отчаянным писком побежал по воде.

Вода в Боровом была чёрная, чистая. Острова белых лилий цвели на воде и приторно пахли. Ударила рыба, и лилии закачались.

Вот благодать! — сказал Ваня. — Давайте будем здесь жить, пока не кончатся наши сухари.

Я согласился.

Мы пробыли на озере два дня.

Мы видели закаты и сумерки и путаницу растений, возникавшую перед нами в свете костра. Мы слышали крики диких гусей и звуки ночного дождя. Он шёл недолго, около часа, и тихо позванивал по озеру, будто протягивал между чёрным небом и водой тонкие, как паутина, дрожащие струнки.

Вот и всё, что я хотел рассказать.

Но с тех пор я никому не поверю, что есть на нашей земле места скучные и не дающие никакой пищи ни глазу, ни слуху, ни воображению, ни человеческой мысли.

Только так, исследуя какой-нибудь клочок нашей страны, можно понять, как она хороша и как мы сердцем привязаны к каждой её тропинке, роднику и даже к робкому попискиванию лесной пичуги.

Родной край – это самое прекрасное и удивительное место на земле. Самая красивая природа – только здесь самые интересные сказки, а также самые добрые и красивые люди. А все потому, что здесь все родное, свое, любимое.

Каждый человек имеет свой родной край, место, куда ему хочется вернуться, где он родился. Почему же родной край так манит к себе? Почему о нем тоскуют на чужбине? Возможно, потому, что окружающий мир предстал во всей красе именно в этих краях, здесь человек впервые познал его. Здесь маленький человек в первый раз увидел солнце и голубое небо, услышал шум дождя, впервые пошел в школу и узнал, что такое дружба.

Родной край — это, несомненно, самое красивое место на планете, самые лучшие люди живут здесь. С этим местом связаны самые светлые воспоминания: родной дом, мама, ожидающая из школы с восхитительным обедом.

Где бы человек не находился, как бы далеко он не уехал из родного края, он всегда будет вспоминать его, такой любимый, красивый и родной.

Обновлено: 2012-06-20

Внимание!


Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

.

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение «Быковская основная общеобразовательная школа Яковлевского района Белгородской области»

Районная выставка-конкурс «Под мирным небом России», посвящённый 70-летию Победы в Великой Отечественной войне

Номинация «Литературное творчество «За далью – даль»

Рассказ о родном крае

Работа ученицы 6 класса

Рагозиной Елены.

Возрастная группа 10-12 лет.

Учитель Власова Галина

Михайловна.

Россия, Русь – моя великая родина! Приехавшего впервые в Россию поражают бескрайние просторы, бесконечно тянущиеся поля и леса. Да и меня, признаться, не перестают восхищать её красоты. Живу я в Белгородской области, в удивительно красивом месте: вокруг чернозёмные почвы, меловые горы, леса, красавицы берёзы, смотрящие в голубые воды прудов и рек.

Наш край находится на юге Среднерусской возвышенности. Всюду разбросаны небольшие леса и рощицы. Они перемежаются балками и оврагами, заливными лугами. Здесь берут истоки многие реки. Наш край не богат озёрами, зато очень распространены пруды и водохранилища.

Плодородные чернозёмные почвы – это залог хорошего развития сельского хозяйства. В балках, лесах и пролесках обитают множество животных. Среди них нет крупных, но в большом количестве встречаются лисы, кабаны, зайцы, косули, куницы.

Интересно наблюдать за нашей местностью в разное время года. Весной природа особенно красива. За первоцветами чередой распускаются сирень, черёмуха, верба, сады, зацветают липа и акация. Каждое движение имеет свой запах, и воздух весной благоухает. Летом особенно всё волшебно кругом – сплошные травяные ковры, причём они постоянно меняются: ранней весной нежную зелень оживляют золотисто-жёлтые одуванчики, потом приходит черёд розовой и белой кашки, васильков, ромашек, цветущего клевера, мать-и-мачехи – да разве всё перечислишь, что можно встретить в лугах! А надо всей этой красотой заливаются жаворонки. Летом приходит пора сенокосов, воздух пахнет скошенной травой. Приятно идти полем в яркий солнечный день. На душе – праздник, а как иначе, когда кругом такая волшебная красота. Я испытываю счастье, надев на голову венок, сплетённый из полевых цветов.

Осень приносит с собой буйство красок увядающей листвы.

В природе всё рационально и прекрасно, надо только научиться видеть эту красоту, уметь беречь её, сохранять для будущих поколений.

Природа великолепна сама по себе, и в то же время сколько она несёт даров людям!

Красота нашего края неброская, но у неё есть свои краски, своя теплота, индивидуальность. Эту красоту сумели понять и оценить в своих произведениях писатели, поэты и художники.

Я сейчас в том возрасте, когда хочется многое осмыслить, понять, узнать. Самой большой ценностью, вернее, бесценным даром стала человеческая жизнь. Каждый человек неповторим. Он приходит в этот мир, чтобы обогатить его, чтобы жить на этой земле мирно и счастливо. Глядя на красоту родного края, я вспоминаю годы Великой Отечественной войны, кода наша родная земля была полита кровью во имя мира на нашей земле.

Моё село освобождала 52-я гвардейская стрелковая дивизия.

В музее Боевой Славы, расположенном в здании нашей школы, собран богатый материал о воинах этой дивизии. Десятилетиями велась с ними переписка. До недавнего времени ветераны были частыми гостями нашей школы, но годы неумолимы, и они, к сожалению, покидают свой «строй».

Я испытываю огромную гордость за людей, живущих в нашем селе. Они чтят память погибших в годы Великой Отечественной войны. Это они достойно продолжают судьбу нашей страны, которая складывается из множества простых, скромных судеб. Они принесли в двадцать первый век счастье, радость труда, достоинство.

Я горжусь, что живу в России, среди этих лесов и полей. Мне хочется, чтобы будущие поколения получили от нас ту же красоту родной природы. Для этого надо бесконечно любить свою землю, бережно относиться к ней, преумножая её богатства.

Я живу в России и очень этим горжусь. Ведь моя родина – это поистине великая держава! Здесь особые традиции и нравы, во всем мире известен особый «русский характер». Человеку, никогда не чувствовавшему Россию, трудно понять всю спецификой этой удивительной страны. Я считаю, что лицом каждой державы является ее столица. Считается, что в России две столицы: официальная, политическая – Москва, неофициальная, культурная – Санкт-Петербург. У Москвы свой стиль и характер, у Петербурга – свой. Мне, безусловно, ближе атмосфера Санкт-Петербурга. Ведь это мой родной город, с интересной историей и богатой культурой.

Санкт-Петербург был заложен 27 мая 1703 года. Очень интересно то, что название города составлено из двух слов, каждое из которых имеет свой смысл. Санкт – с латинского «святой»; Петр – имя апостола, означающее по-гречески «камень» и бург (бурх) – по-немецки «город». Так, в этом названии слились воедино имя царя Петра, его святого покровителя и культура Древней Греции и Рима, Германии и Голландии. По приказу Петра I Санкт-Петербург уже в 1712 году стал столицей России. Он был ею на протяжении двух веков. Не раз за свою историю город менял имя: Санкт-Петербург — Петроград — Ленинград…

Санкт-Петербург – особенный город. Начинаешь чувствовать его особую атмосферу уже за много километров. Природа Петербурга очень своеобразна. В ней сочетаются лучшие черты средней полосы России и русского севера. Серые тона, морской прохладный воздух, вытянутые, «худощавые», «голенастые» деревья – все это создает особый неповторимый колорит.

Сам город расположен на нескольких островах. Конечно же, это влияет на все: на природу, климат, архитектуру. Климат Петербурга похож на климат Англии. Та же туманность, сырость. Недаром Петербург называют «туманным Альбионом». Но во всем этом заключается особенное настроение!

Коренные петербуржцы – особый народ. Они высоки, худощавы, часто светловолосы. У них бледная кожа и голубые глаза. Во многом истинные жители Петербурга похожи на скандинавов. Это неслучайно. Природные условия наших стран похожи, похожа и внешность их обитателей.

Вошла в поговорку образованность и культурный уровень настоящих петербуржцев. Они несколько консервативны, до сих пор называют подъезд «парадной», а бордюр «параберик». Петербуржские бабушки прекрасно знают классическую литературу, цитируют Пушкина и Лермонтова, рассуждают о Набокове. Не все, конечно. Но многие…

Санкт-Петербург славится своими мостами. У каждого из них своя история, своя душа. Многие из этих мостов разводятся для того, чтобы под ними могли пройти пароходы и корабли. Каждый мост разводится по-своему. Это такое захватывающее зрелище, что привлекает огромное количество зрителей. Это не только туристы, но и коренные жители города.

Санкт-Петербург всегда был культурным центром России. Это город-музей, ведь в нем сосредоточено огромное количество культурных памятников. На каждом шагу, в любом уголке этого города ты сталкиваешься с произведениями искусства. Например, сейчас в домах 19 и даже 18 века расположены современные магазины и офисы. Это производит какое-то странное ощущение. С одной стороны, такая «смесь», столкновение времен немного коробит. С другой – создает неповторимую атмосферу, флер, свойственный только городу на Неве, по крайней мере, в России.

Я замечала, что, живя в Петербурге перестаешь замечать красоту этого города, его уникальность. Но если задуматься, то захватывает дух от такого ежедневного столкновения с историей. Ведь нас окружают дворцы и имения людей, вписавших в историю свои имена «золотыми буквами». По мостовой, где иду сейчас я, когда-то шагал Пушкин, и в его голове слагались стихи, которые мы сейчас изучаем в школе.

Вообще, я считаю, что Петербург – это город-вдохновитель. Он обладает творческой энергией, ведь на берегах Невы жили и творили многие великие люди. Петербург влюбляет в себя. Никто не может, хоть раз побывав в этом городе, остаться к нему равнодушным. Почти все его обожают и восхищаются им, некоторые не воспринимают на дух.

Петербургу посвящены многие строки великих поэтов, в разное время живших в этом городе. Хрестоматийными стали строки Пушкина из поэмы «Медный всадник»:

Люблю тебя, Петра творенье,

Люблю твой строгий, стройный вид,

Невы державное теченье,

Береговой ее гранит…

Лучше классика невозможно выразить свои чувства.