Известный омский художник, перешагнувший 50-летний рубеж, рассказал о своей уникальной школе портрета и о том, как быть абсолютно счастливым.
Художника Анатолия Мовляна знают далеко за пределами Омска и России. Пять лет назад он стал лауреатом Всемирного конкурса портретистов под эгидой Общества портретистов Америки (Portrait Society of America, Washington DC 2016). Портреты его кисти, на которых политики, бизнесмены, ученые, деятели культуры и самые обычные люди, можно увидеть в России, США, странах Латинской Америки, Европы и Азии.
А первый серьезный успех пришел в 2007 году, когда он стал лауреатом Премии Союза художников России на конкурсе, посвященном 250-летию Академии художеств России. Признанный в мире портретист является членом Союза художников России, членом-корреспондентом Международной академии культуры и искусства.
Уникальная школа классической живописи Анатолия Мовляна успешно работает в Омске и Екатеринбурге и насчитывает уже сотни выпускников.
Недавно мастер отметил свое 50-летие, это стало поводом поговорить о промежуточных итогах. Анатолий Мовлян рассказал о своем учебном заведении, о том, как оставаться омичом, бывая в городе наездами, о том, каким он видит Омск и почему себя ощущает абсолютно счастливым человеком.
Школа портрета Анатолия Мовляна работает по единой авторской программе в двух городах: Омске – с 2008-го и Екатеринбурге – с 2015 года. В Омске пишутся программы, отрабатываются методики, именно здесь находится интеллектуальная база. Школа продолжает развиваться, совершенствоваться, идет работа над новыми продуктами.
|
|
|
– Анатолий, когда вы почувствовали, что пора передавать свои знания?
– В 2007 году я стал лауреатом Всероссийского конкурса, посвященного 250-летию Академии художеств России, попал в пятерку лучших живописцев страны среди выпускников академии. Это очень вдохновило, стало признанием моей системы самообразования, и я понял, что могу создать свою программу и передавать ее ученикам.
На каком-то этапе творчества я понял, что для художника рисование – это еще не все. Каждый художник копит огромный багаж знаний, и, когда он уже в нем не помещается, появляется желание им делиться. Появляется какая-то «животная» потребность преподавать. У меня было именно так. Я самоучка, у меня нет диплома об образовании, однако академические знания я получил в своей школе. Создавая ее, штудируя мировой опыт, совершенствовался технически сам и продолжаю это делать.
– С чего вы начинали как художник?
– Как-то увидел картину Владимира Маковского «Дьячок», захотел рисовать на таком же уровне. В 18 лет подсмотрел, как работает профессиональный художник, увидел основные принципы и последовательность ведения работы в живописи. Начал этим зарабатывать. Копировал картины Омского музея изобразительных искусств, дома была очень хорошая книга репродукций. Сдавал свои работы в комиссионку, их также покупали знакомые, и даже очередь была.
Как-то, спустя несколько лет, увидел картину «Сцена в кабачке» Франческо Винеа и понял, что мне не достичь такого уровня никогда. Не хватало образования. Лет 8 не рисовал.
Начались 90-е, надо было кормить семью. Где только не работал. Был и санитаром, и на пилораме трудился, и на рынке, даже коптил рыбу в маленьком шахтерском городке.
Вот тогда попалась книга преподавателя Императорской Академии художеств Дмитрия Киплика, где очень глубоко описывается техника старых мастеров. Именно этих знаний не хватало.
Понял, что надо действовать, как старые художники, эволюционировать, как они, начиная с техники эпохи раннего Возрождения. По сути, занялся научной работой и параллельно самообучался.
Вернулся в Омск, и уже после успешной для себя выставки в Москве, вплотную занялся школой.
– Вы работаете вместе с супругой, как распределяются обязанности в вашем семейном бизнесе?
– Когда вернулся из Москвы в 2007 году, то загорелся идеей открыть школу мечты. На тот момент я был одинок и встретил девушку своей мечты. Ольга все мои наработки удерживает, чтобы я мог двигаться дальше, административные функции на ней. Ольга – генеральный директор школы, так что это я у нее получаю зарплату.
Мы друг друга дополняем, у нас полное взаимопонимание, стабильность. Помогает то, что жена – профессиональный психолог, есть полный контакт с учениками и их родителями, конфликтов не бывает, нет текучки. И атмосфера в школе очень хорошая.
– Базовый курс школы всего три года, этого достаточно?
– Формат школы классический, основные принципы и методики не противоречат методикам ни Императорской Академии художеств, ни советской до 60-х годов. Двадцатилетнюю академическую программу я жестко сжал до 3 лет, при этом сохранив эффективность длительного обучения.
В нашу школу люди приходят за знаниями. Выбираешь удобное для себя время обучения, учишься 3 года вместо 20 лет и получаешь все и сразу.
 |
|
Общаюсь с ведущими художниками мира и знаю, что, как и на каком уровне преподают во всех самых авторитетных художественных учебных заведениях. Мы равняемся только на результативные технологии.
В моей программе большинство академических дисциплин: живопись, рисунок, скульптура, история искусств, натюрморт, пейзаж, портрет, пленэр. Для выпускников учредил мастерские натюрморта, пейзажа и портрета. Это курс, после которого выпускники выходят в мир сформированными профессиональными художниками.
– У вас учатся дети и взрослые, причем в одних и тех же классах, вы принимаете в свою школу всех без экзаменов. Неужели любого человека можно научить живописи?
– В школе учатся как дети с 11–12 лет, так и взрослые, включая людей, уже имеющих среднее или высшее художественное образование. Они учатся в одних группах, программа одинакова для всех. И поверьте, взрослым, даже педагогам, есть чему поучиться у детей. Потому что дети не зашоренные, в отличие от взрослых.
У нас полная демократия, нет деления на просто учеников и гениев. Наличие или отсутствие таланта сильно преувеличено. А для тех, кто говорит, что у него нет таланта – просто отговорка, чтобы ничего не делать. На самом деле талант – это сила духа. А она, в свою очередь, формирует интеллект. Чем выше сила духа – тем ты талантливее.
– В какой момент вы поняли, что вашу школу признали коллеги-художники?
– У школы был успех с первого года. Мы сделали выставку в Доме художника, и многие говорили, что невозможно прийти человеку с улицы и создавать такие академические рисунки. Даже были предположения, что я рисую за учеников. На самом деле, в моей школе педагогам запрещено даже прикасаться кистью к работам учеников.
Считаю, что рисовать за ученика – преступление со стороны педагога.
– Зачем к вам приходят взрослые люди, уже имеющие профессию, в том числе художники с дипломом?
– Диплом об образовании в наше время ничего не значит, это, скорее, дань уважения родителям. Важно что-то уметь делать. Сейчас или ты делаешь и зарабатываешь, или нет.
Да, у нас учатся люди самых разных профессий, в том числе творческих. Это дизайнеры, фотографы, тату-мастера, те, кто занимается анимацией, декоративно-прикладным искусством. После нашего универсального курса ты можешь работать в любой сфере медиаиндустрии, иди хоть свою школу открывай. Люди это понимают и с удовольствием у нас учатся.
– Какой возраст ваших самых старших учеников?
– Несколько учеников пришли к нам в возрасте старше 70 лет. И они проходят весь курс обучения до конца.
– Вы отслеживаете дальнейшую судьбу своих выпускников?
– Конечно, у нас есть свой закрытый «клуб». С первого выпуска сказал ученикам, что они могут пожизненно с нами бывать на пленэрах. Сейчас членов «клуба» несколько сотен, поэтому мы ездим на пленэр несколькими группами.
– Куда именно?
– Были во многих красивых местах, в том числе на Алтае, в Питере, Калининграде, Екатеринбурге, Вышнем Волочке, выезжали за границу, в Прагу. Иногда собирается большая компания, до 100 человек, мы не запрещаем брать с собой родственников. Учебный процесс на природе организован интенсивно, но перемешан с экскурсиями.
– Как переживали пандемию?
– Бесплатно вел мастер-классы на протяжении нескольких месяцев. Проводил вебинары, работали по редактированию материалов. Что интересно, многие результаты оказались даже выше, чем в офлайн.
– Какие еще перспективы у школы?
– Скоро начнет работать онлайн-школа. Это ново, свежо и крайне необходимо. Думаю, успеем все подготовить к 1 сентября.
– Как вы считаете, компьютер может заменить человека с кистью и мольбертом, художник же входит в список умирающих профессий, ваши выпускники не останутся не у дел в результате цифровизации?
– Все это исчезнет, когда мы сможем любить компьютер искренней любовью, как ребенка, или жениться на нем.
Когда компьютерные технологии начали активно развиваться и входить в повседневную жизнь, была эйфория, что можно не учиться, к примеру, рисовать. Дизайнеры активно воровали логотипы и шрифты. Но это быстро прошло. Люди снова стали учиться делать все своими руками.
Сейчас началась эпоха возрождения, художественное академическое образование снова очень востребовано.
– Насколько в России развит галерейный бизнес?
– Своим ученикам я всегда рассказываю, как выглядит мир художника, многие вещи ненужные можно обойти, делюсь своим опытом, показываю наиболее короткий путь на арт-рынок. Правда, этот рынок очень сложно формируется, его нет на самом деле. Галереи есть, а рынка нет. Нет цивилизованных отношений.
И здесь нужно перенимать зарубежный опыт, потому что там он очень большой, они находятся уже в будущем.
Тем не менее я не знаю ни одного художника, который умел бы писать грамотно красивые картины и жил бы плохо. Хороший художник – человек не бедный. Сегодня в России можно зарабатывать деньги. Да, их никто не принесет на блюдечке, надо потрудиться. Но любое занятие, которое ты выводишь выше уровня своего подъезда, района, сразу же начинает приносить тебе деньги. Другое дело, это то, что нужно честно признаться себе, на каком уровне находится твой продукт. Развивай то, что у тебя получается лучше, и тебя найдут.
– Последние годы вы уже больше времени проводите в Екатеринбурге, в Омске бываете наездами, при этом не перестаете считать себя омичом?
– Я патриот своего города, омич. И где бы я ни жил, с гордостью об этом говорю.
Каждый раз, возвращаясь в Омск, вижу изменения в настроении людей, много общаюсь с предпринимателями, которые активно занимаются строительством нового города, не боятся вкладывать деньги. Омск преображается, это видно.
– Анатолий, недавно вы отметили свой юбилей, это такой момент для подведения промежуточных итогов, чем вы гордитесь?
– Горжусь своими детьми, их у меня трое, своей семьей, своей школой портрета. Горжусь русскими людьми. Я патриот своей Родины с ее богатой культурой. У меня была и есть возможность жить в тех же США или Европе, но я этим не пользуюсь.
Я, как творческий человек, глубоко завишу от русского менталитета. Здесь моя семья, ученики, любимое дело, я абсолютно счастливый человек.
Беседовала Ольга Ложникова.
Иллюстрации с официального сайта и архива Анатолия Мовляна.
20 мая 2021 года стартовал крупнейший всероссийский инклюзивный конкурс детских рисунков «Я художник – я так вижу». Конкурс проводит некоммерческая организация по социокультурной реабилитации людей с инвалидностью «Колесо Обозрения» при поддержке Фонда Президентских грантов, Фонда АртСошиал, компании ЛАНИТ и в партнерстве с ведущими музеями России.
Конкурс «Я художник – я так вижу» проводится с 2016 года. Участники – дети и молодые люди с инвалидностью, а также их братья и сестры, в возрасте от 6 до 20 лет. Цели конкурса: творческая самореализация детей и молодых людей с инвалидностью и их братьев и сестер, поощрение и признание их творческих способностей, создание мотивации к дальнейшему развитию в области визуального искусства, а также положительное влияние на отношение общества к возможностям и способностям детей и молодых людей с инвалидностью.
Генеральный партнер конкурса 2021 года – Департамент транспорта и развития дорожно-транспортной инфраструктуры города Москвы. Департамент предоставляет выставочные площадки: галерея «Метро» и Северный Речной Вокзал, призовой фонд победителям и участникам конкурса. Оказывает информационную поддержку конкурсу.
В жюри конкурса – эксперты тридцати музеев из разных городов России. В этом году к проекту присоединились еще шесть новых музеев-партнеров: Волго-Вятский филиал ГМИИ им. А. С. Пушкина (Нижний Новгород), Покровский собор (Храм Василия Блаженного), Музей Отечественной войны 1812 года, Политехнический музей (Москва), Филиал Исторического музея в Туле, Ярославский художественный музей. Пушкинский музей является партнером конкурса с первых дней его существования и каждый год оказывает ему специальную поддержку.
По итогам конкурса жюри выберет шестьдесят победителей (по два от каждого музея) и более сорока участников получат специальные призы от партнеров конкурса. Лучшие работы примут участие в выставке, которая откроется 10 октября в залах одного из главных архитектурных шедевров Москвы – Северном Речном Вокзале. В рамках параллельной программы в галерее «Метро» (м. Выставочная) будут представлены работы и истории победителей конкурсов прошлых лет.
Тема шестого конкурса «Транспорт в искусстве». С развитием прогресса транспорт появляется во многих художественных произведениях: от повозок и колесниц на фресках и барельефах древних цивилизаций до скоростных поездов, самолетов и ракет в работах современных художников.
В конкурсе примут участие интерпретации известных произведений искусства на тему транспорта из коллекции любого музея мира. Участники создадут их самостоятельно или на мастер-классах, которые будут проходить в рамках образовательной программы.
Образовательная программа предусматривает проведение мастер-классов музеями-партнерами и организатором конкурса в офлайн- и онлайн-форматах. Также совместно с музеями-партнерами разработаны пошаговые инструкции по подготовке конкурсных работ и видео-мастер-классы, адаптированные для людей с инвалидностью. Все материалы созданы с учетом потребностей людей с ментальными особенностями, снабжены субтитрами, часть – переводом на русский жестовый язык (РЖЯ) и тифлокомментированием. Куратором проекта по созданию видео и пошаговых инструкций выступил Хакасский краеведческий музей. Вся программа конкурса доступна на сайте ятаквижу.рф с 20 мая.
Социальная сеть Одноклассники – информационный и технический партнер проекта – проведет трансляции мастер-классов, викторины, посвященные теме «Транспорт в искусстве» и другие мероприятия в поддержку конкурса «Я художник — я так вижу».
Информационная поддержка конкурса также будет осуществляться Российским комитетом Международного совета музеев (ИКОМ России) и Фондом помощи детям и молодежи «Обнаженные сердца».
___________
Организатор конкурса:
«Колесо Обозрения» — автономная некоммерческая организация по социокультурной реабилитации детей и молодых людей с инвалидностью, реализующая проекты об искусстве и творчестве в музеях. Миссия организации: “Мы хотим, чтобы искусство и музеи были доступны для всех независимо от их особенностей и жизненных обстоятельств”.
Информационная поддержка:
ИКОМ России — Российский национальный комитет Международного совета музеев (ИКОМ России). Организация служит интересам музеев и музейных профессионалов, ее деятельность направлена на охрану и популяризацию природного и культурного наследия. ИКОМ объединяет более 40 тыс. членов в 141 стране мира, а также обладает высшим консультативным статусом категории «А» в ЮНЕСКО и в Экономическом и социальном совете ООН.
Социальная сеть Одноклассники ежегодно поддерживают и инициируют социальные проекты для борьбы со стереотипами в обществе. Осенью 2020 года ОК и Центр «Антон тут рядом» запустили просветительский проект «Время думать об искусстве», который привлекает внимание общества к людям с расстройствами аутистического спектра (РАС) через живопись. В создании визуальной составляющей проекта участвовали студенты Центра, взрослые люди с аутизмом, которые нарисовали репродукции известных картин Русского музея. Летом того же года ОК поддерживали проект видеопроект «Книжки вверх ногами» — серию публикаций о детях с синдромом Дауна, которые читают отрывки из любимых книг и задают вопросы о прочитанном известным людям.
Фонд помощи детям и молодежи «Обнаженные сердца» – благотворительная организация, помогающая людям с аутизмом и другими нарушениями в развитии, основанная Натальей Водяновой в 2004 году.
Специальный музей-партнер конкурса:
Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина
Музеи-партнеры конкурса:
- Волго-Вятский филиал ГМИИ им. А. С. Пушкина
- Всероссийский музей декоративного искусства
- Государственный историко-архитектурный, художественный и ландшафтный музей-заповедник «Царицыно»
- Государственный Исторический музей
- Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина
- Государственный музей искусства народов Востока
- Государственный музей истории российской литературы им. В.И.Даля (Государственный литературный музей)
- Государственный музей-заповедник «Ростовский кремль»
- Государственный музей — культурный центр «Интеграция» им. Н.А. Островского
- Государственный центральный театральный музей имени А.А.Бахрушина
- Государственный Эрмитаж
- Еврейский музей и центр толерантности
- Московский музей современного искусства
- Музей изобразительных искусств Республики Карелия
- Музей Москвы
- Музей Отечественной войны 1812 года (ФГБУК «Государственный исторический музей»)
- Музей русского импрессионизма
- Мультимедиа Арт Музей, Москва
- Омский областной музей изобразительных искусств имени М.А. Врубеля
- Пермская художественная галерея
- Покровский собор (ФГБУК «Государственный исторический музей»)
- Политехнический музей
- Президентский центр Б.Н. Ельцина
- Приморская государственная картинная галерея
- Русский музей
- Саратовский государственный художественный музей имени А.Н. Радищева
- Филиал Исторического музея в г. Туле (ФГБУК «Государственный исторический музей»)
- Хакасский национальный краеведческий музей им.Л.Р.Кызласова
- Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева
- Ярославский художественный музей
Порядок проведения конкурса:
Конкурс проводится в два этапа: с 20 мая по 20 июля 2021 года – регистрация участников конкурса на сайте https://ятаквижу.рф/, с 1 июня по 20 августа 2021 года – прием работ.
Результаты конкурса будут объявлены 2 сентября 2021 года. Награждение победителей, а также открытие выставки планируется 10 октября 2021 года на выставочной площадке памятника архитектуры Северного Речного Вокзала в Москве и 5 октября в галерее “Метро” на станции метро “Выставочная”.
Музеи-партнеры конкурса будут оценивать работы по нескольким критериям: оригинальность исполнения, узнаваемость первоисточника и использование интересных изобразительных техник и приемов. При этом в оценке работ будет применяться принцип инклюзии: у жюри не будет информации о наличии или отсутствии инвалидности у авторов работ.
Всего в конкурсе будет шестьдесят победителей — по два от каждого музея-партнера в двух возрастных категориях: от 6 до 13 лет и от 14 до 20 лет. Победители получат призы от музеев и партнеров конкурса.
Контактная информация:
Иванова Евгения
Тел.:+7-916-735-29-96
Данное сообщение (материал) было создано и (или) распространено иностранным СМИ, выполняющим функции иностранного агента, и (или) российским юридическим лицом, выполняющим функции иностранного агента.
Недавно норвежцы попросили меня выступить на конференции и рассказать им об иноагентах. Через zoom. Смотрю фотографии с конференции: Мария Захарова приехала. Ладно, думаю, сейчас все выскажу, сейчас объясню ей, что такого закона быть не должно в природе, что это ненормально, античеловечно и что-то там ещё – заставлять человека писать капслоком ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.
В кои-то веки подготовился, написал речь, вот она:
Я, по идее, должен иллюстрировать весь ужас «иноагентского положения». Иначе Мария Владимировна скажет: «Нормально всё у этих иноагентов, видите». Положа руку на сердце, так и есть: всё нормально, вопрос только в том, что считать нормой? Сейчас объясню. Вот, например, на митинги, на акции протеста, на прогулку я всегда беру с собой книгу и наивно думаю, что если меня арестуют, мне будет чем заняться. То есть я как минимум лет 6–7 своей деятельности журналистской готовлюсь к задержанию, оглядываюсь по сторонам, когда захожу в подъезд, меняю и без того сложные пароли в телефоне, сношу на всякий случай все приложения, когда меня задерживают, например, 31 декабря за съемку рядом с колонией под Петрозаводском, ну и так далее.
Или другой пример: приехал я недавно из Армении, только с ретрита, где научили нас вдыхать и выдыхать, вдыхать и выдыхать, вдыхать и выдыхать – в тот же день, то есть в день приезда, звонят коллеги, спрашивают: что там у тебя с административным протоколом? А я знать не знаю ни о каком административном протоколе, а они: ну административный протокол на тебя завели за то, что ты сменил аватарку в фейсбуке, вот даже бумага есть, смотри. Я смотрю, бегу на почту за письмом, к счастью, письмо из налоговой, но дыхание уже сбилось, сердце стучит, коллеги снова пишут под ночь: так и что там у тебя с административным протоколом? Я говорю: не было административного протокола. Они говорят: понятно, и наутро пишут: «На Маркелова завели административный протокол за то, что он сменил аватарку в фейсбуке». Обычный день.
Да, есть плюсы, несомненно – стали звать в эфир как местные, так и федеральные телеканалы. Прямыми эфирами я тоже не брезгую. Говорю там журналистам: представьте себе, вот объясняю я, объясняю про иноагентство, люди слушают меня, слушают, и вворачивают в конце: «А ты деньги-то брал из- за границы?» Журналисты слушают меня, слушают, и такие: «Да, кошмар… так а ты деньги-то брал из-за границы?» И тень сомнения вырисовывается на лицах, мол: лох, чё – dura lex, sed lex. Ведь В. В. Путин, отвечая на вопрос Д. А. Муратова, объяснил, что «иноагент» если занимается политической деятельностью, то его деньги должны быть окрашены, но…
Вот я сейчас сижу в машине (а когда я сочинял этот текст, то действительно сидел в машине), у меня за окном столб (у меня тогда, действительно, был за окном столб), на столбе наклейка с надписью: УБЕРЕМ ДЕРЬМО 19 СЕНТЯБРЯ. Денис Базанков. Денис Базанков – журналист. Это – политическая деятельность (я думал, что во время эфира эффектно поверну камеру в окно и скажу: вот это – политическая деятельность). Где моя политическая деятельность? Где огромные гонорары за неё?
Если бы каждый понедельник на планерке я получал задание от заграничных медиа: «Сергей, понедельник уже, хватить лениться, давай, доедай «Доширак» и ступай раскачивать лодку», и ступал бы я, и раскачивал бы лодку, а в конце года вселялся, например, в самую дорогую квартиру самого дорогого дома в самом дорогом жилом комплексе Петрозаводска «Аквамарин», в котором одна из квартир, например, числится за супругой бывшего главы Карелии, или достраивал бы коттедж в коттеджном городке, один из коттеджей в котором записан на родственника… да был бы я хоть подпольный миллионер Корейко или даже зицпредседатель Фунт, можно было бы как-то ещё оправдать эту дикость, но я слишком ленив для этого (даже сочинил шутку о том, что я настолько ленив, что недавно выступал на конференции и даже тезисы к выступлению поленился дописать, не говоря о самом выступлении).
Можно ли такому человеку доверить ответственную деятельность по дестабилизации обстановки в стране?
Спросите одного редактора, спросите другого редактора, спросите любого редактора, с которыми я работал: как это – работать со мной? И любой редактор ответит: «Он то от темы откажется, потому что конфликт интересов или неохота, то в ответ на просьбу редактора что-то исправить скажет: нет, я художник, я так вижу, и ничего не исправит, а ещё он дедлайны пропускает годами». Можно ли такому человеку доверить столь ответственную деятельность по дестабилизации политической обстановки в стране? И как сказал мне недавно один лауреат одной престижной премии: ладно бы были гонорары!
Написал я всё это и многое другое, норвежцы, наконец, подключили меня к зуму. Вижу, на том конце сидят сонные скандинавы, готовятся слушать историю об «иноагентах» в маленькой аудитории, извиняются за ограниченное время, просят рассказывать побыстрее. В конце спрашивают: «Чем мы можем помочь?» Ни Марии Захаровой, ни Сергея Лаврова. Чем тут поможешь?
Сергей Маркелов – петрозаводский журналист. Оригинал этого текста опубликован на сайте Seveal.org
Высказанные в рубрике «Блоги» мнения могут не совпадать с точкой зрения редакции
№92
Материал из газеты
Художница рассказала нам, как писать портреты андроидов, на что может вдохновить роддом и что чувствуешь, когда делаешь выставку в здании, построенном твоим дедушкой
22.06.2021
В Новой Третьяковке проходит выставка Таисии Коротковой «Темный лес». Известная картинами в технике темперной живописи, переосмысляющими образы науки из советской эпохи, в этот раз художница создала инсталляцию из огромных клеенчатых полотен, на которых черным фломастером нарисованы заброшенные и загадочные, заросшие лесом руины секретных заводов.
Это ваша первая выставка в здании Новой Третьяковки?
Персональная — первая. До этого я участвовала в групповых проектах; первый раз — в «Департаменте труда и занятости», который делал Кирилл Светляков в 2013 году, второй раз — в «Поколении XXI», выставке работ из Фонда Владимира Смирнова и Константина Сорокина, которые они передали в дар Третьяковской галерее.
А вы мечтали выставляться в здании, построенном по проекту вашего деда Николая Сукояна?
Попасть в Третьяковскую галерею очень почетно для русского художника. А что касается здания, то я с детства в него ходила, когда здесь были залы Союза художников и устраивались выставки, а родители у меня художники. Так что здание всегда было мне родным. Но то, что у меня сейчас в нем выставка и оно целиком перешло к Третьяковской галерее, мне это очень нравится.
На вашем сайте я увидела серию портретов — ранние вещи, среди них и портрет деда на фоне типичной застройки 1970-х годов, такого советского массового модернизма.
Да, на балконе нашей квартиры в Беляеве.
А почему вы перестали писать портреты?
Я не перестала их писать. Просто это не всегда портретный жанр — изображение человека. Но персонажи у меня появляются, и, конечно, они не случайные. Например, когда я делала серию «Воспроизводство», то для больших картин проводила кастинг, подбирала себе персонажей, фотографировала их. На разные роли — у меня там есть главный врач, медсестры, — я просила мне позировать родственников и знакомых, смотрела, кто подходит. Моя последняя работа в портретном жанре — я нарисовала двух андроидов, Софию и Хэина. И мне было ужасно интересно: ты вроде рисуешь человека, но ведь они не люди, они вещи. Вот это была для меня задачка. Когда я рисовала их как людей, получался какой-то ужас, а когда начала рисовать их как вещи, то вышли хорошие портреты. Такие вот у меня тихие игры живописца. Думаю, я буду это продолжать.
Таисия Короткова. Из серии «Технология». 2008.
Фото: Архив Таисии Коротковой
Но ведь искусственных персонажей уже очень много нарисовано — для кино, в анимации. Вас это не смущает?
Нет, мне кажется, когда делаешь что-то свое и этому веришь, то привносишь свою ноту. То есть когда художник рисует, если он ответственно относится к этому занятию, то привносит собственные нюансы. Я вообще не претендую на новаторство. Мне кажется, история искусства уже такая наполненная, что моя задача, скорее, искать какие-то оттенки, а пытаться изобретать новое, мне кажется, несколько наивно.
Вы окончили Суриковский институт и Институт современного искусства, как и другие художники вашего поколения, например Павел Отдельнов и Мария Сафронова. Вы не оставляете традиционную живопись, но делаете с ней проекты. Вы чувствуете себя представителем некоего движения?
Возможно, да. Но мне кажется, мы все очень разными вещами занимаемся.
Многие современные художники совсем другими вещами занимаются, не рисуют.
Я понимаю, о чем вы говорите. Классическая школа и Институт современного искусства — мне все было интересно. Да, я использую опыт классического образования, но каждый раз думаю, как его применить. Каждый раз, когда ты берешь кисть, ты понимаешь, что вторгаешься в информационное пространство, которое и без тебя забито до отказа. И думаешь, что именно ты можешь сделать.
Многие художники пишут и рисуют просто потому, что не могут этого не делать.
Я очень даже могу не рисовать — могу книгу почитать, могу вообще ничего не делать. Просто приходят какие-то идеи, и я начинаю думать, как можно их осуществить. Это очень увлекательно — решать задачку с кучей неизвестных, а рука и глаз просто следуют за найденным решением.
То есть вы интеллектуалка?
Думаете? Мне приятно такое слышать.
Биография
Таисия Короткова
Художник
1980 — родилась в Москве
1998 — окончила Московскую среднюю художественную школу (МСХШ)
С 1996 — постоянная участница московских, российских и международных выставок
2003 — окончила Институт проблем современного искусства (ИПСИ)
2004 — окончила Московский государственный художественный институт (МГАХИ) им. В.И.Сурикова
2004–2005 — стипендиат Министерства культуры РФ
С 2005 — член Московского союза художников
2010 — лауреат Премии Кандинского в номинации «Молодой художник года»
Еще…
Таисия Короткова. Из серии «Темный лес». 2018.
Фото: Архив Таисии Коротковой
«Темный лес» ничем не похож на ваши предыдущие выставки. Обычно картины у вас цветные, нарядные — а тут черно-белые, огромные, на клеенке, и, вообще, хтонь какая-то и мрак.
Но эти тоже нарядные, а в прошлых тоже был холодок. Если мы не работаем в научных лабораториях, то они нам кажутся холодноватыми. Когда я помещаю их в пространство темперной живописи, то там градус меняется с минуса на плюс и они становятся, как вы говорите, нарядными, но холодок все же остается. Мне нравится использовать чистые яркие цвета. С цветом и светом я работаю как художники раннего немецкого Возрождения. Получается более примитивная живопись, чем академическая. Я всегда стараюсь добиваться нарисованности, а не жизненности. Но я устала от маленького квадратного формата — мне захотелось сделать что-то такое, чтобы я не видела края. Я, конечно, сделала эскизы, но на них ведь не видно деталей, так что в этих работах очень много импровизации. И мне она была очень приятна. Хотелось сделать работы быстрые, незамученные. Ведь темперная живопись требует времени и энергии.
Но эти работы тоже очень трудоемкие, многодельные: большие площади вручную разрисованы маленькими маркерами.
Да, такое спортивное рисование. Один маркер, самый широкий — полтора сантиметра, другой — семь миллиметров, и узенький — миллиметра два. Я еще по лесенке лазила — вверх-вниз. Тут я впервые сделала инсталляцию: находила разные странные предметы и смотрела, подходят они сюда или нет, подходящие вошли в проект.
Вы любите преодолевать трудности? То по левкасу на доске темперой пишете, то клеенчатые стены маркером расписываете.
Бывают художники, которые умеют работать быстро и точно, а у меня проект рождается долго. Я стараюсь не впадать в штампы, делать новую интерпретацию — на это требуется время. И еще я очень долго ищу материал — смотрю художников, фотографии. Работа с визуальным материалом небыстрая.
Таисия Короткова. «Дети». Из серии «Воспроизводство». 2010.
Фото: Архив Таисии Коротковой
Меня поразила ваша серия «Воспроизводство». Вы действительно видели такие роддома-фабрики с конвейерами младенцев?
Я в таком рожала. Конвейера там, конечно, не было, всю архитектуру я придумала. Но я ходила в самый крупный российский центр репродуктологии, разговаривала с врачами, посещала операции и лаборатории, где делают ЭКО. И на меня это произвело впечатление: огромный завод, где производятся дети, работает круглосуточно, от одного кабинета к другому там надо десять минут бежать. Но нарисовала я его с открытыми пространствами, чтобы было видно, как там все происходит. Когда стали открывать временные ковидные госпитали, то оказалось, что они именно так и выглядят. Я думала: как же я нарисую то, чего не бывает? А оказалось, бывает.
Я прочитала, что вы живете в Москве и Милане. Почему Милан?
По семейным обстоятельствам. Нам с мужем понравился этот город: там очень хорошие выставки, удобно работать с европейскими галереями.
И получается работать с европейскими галереями?
Есть галерея в Бельгии, с которой я работаю с 2012 года. У меня прекрасные друзья-кураторки в Швеции. С ними я делала свою первую персональную выставку в Упсале, они там впервые показали «Темный лес». Во время карантина мы сидели в Милане, и когда я сейчас привезла и повесила эту выставку, «Темный лес», то посмотрела и подумала: «Вот художник психанул на карантине!» Но в этой работе я в очередной раз ставлю проблему взаимоотношений человека и технологий. Здесь изображено много покинутых военных объектов. У нас же наука работала на «военку». И это пугает: технологии развиваются, а люди остаются все теми же, что и во времена греческой трагедии, и, что им придет в голову, с таким оружием на руках, неизвестно.
Ваш «Темный лес» напоминает фильм Андрея Тарковского «Сталкер».
Да, но у меня сложное отношение к Тарковскому. Я его раз в десять лет пересматриваю, пытаюсь с ним примириться. Не получается. Но в «Сталкере», когда герои едут на дрезине, они проезжают странный лес — и я подумала: «Хочу сделать такой».
Почему вы не можете примириться с Тарковским, ведь его фильмы так живописны?
Это что-то личное. Я с трудом воспринимаю это советское отношение к Кватроченто в 1970-х. Я это искусство по-другому вижу. В детстве я смотрела много книг по эпохе Возрождения, и я не воспринимала там картины как искусство, для меня там были живые люди. А для Тарковского это было искусство.
А вы не хотите написать что-то радостное, жизнеутверждающее, теплое, вопреки своему характеру?
Я профессионал и отделяю личное «я» от работы. Характер у меня веселый, я люблю смеяться, с людьми встречаться — а потом мне хочется уединиться и заняться разгадыванием ребусов.
Меня зовут Дмитрий Руднев. Обычно я пишу в хабы «Электроника для начинающих», «Схемотехника», «DIY или Сделай сам» и некоторые другие. Мне очень нравится просто и понятно писать о разработке радиоэлектронных устройств. Примером в этом для меня служат В.Г. Борисов (автор «Юного радиолюбителя»), В.Т. Поляков (RA3AAE, в представлении не нуждается), Б.Г. Степанов (RU3AX, ex. UW3AX, редактор журнала «Радио»).
Из этой публикации вы узнаете, почему я так не люблю писать туториалы.
Смотрим в разделе «Для авторов»:
Туториал — это обучающий материал, инструкция, которая по шагам описывает процесс и рассказывает, как достичь конкретного результата. В идеале туториал должен дать читателю исчерпывающую информацию и не оставить никаких вопросов. Если вы справились с непростой задачей, расскажите другим как ее решить — вам будут благодарны.
Ограничения достаточно жёсткие. Ключевые слова: «инструкция», «по шагам», «результат», «никаких вопросов». Хотелось бы ещё добавить: «понятность» и «наглядность».
Написание туториала – серьёзный вызов для профессионала. Только профессионал может писать по делу, кратко, понятно и «без воды».
Что же служит профессионалу образцом для разработки обучающих материалов, инструкций, описывающих по шагам процесс, направленных на достижение конкретного результата, дающих исчерпывающую информацию, не требующую дополнительных пояснений?
Разработка вышеперечисленной текстовой документации должна производиться на основании требований разделов 4.10 «Пояснительная записка» и 4.11 «Программа и методика испытаний» ГОСТ Р 2.106-2019, требований разделов 5 «Руководство по эксплуатации» и 6 «Инструкция по монтажу, пуску, регулированию и обкатке изделия» ГОСТ Р 2.610-2019, требований РД 50-34.698-90 в части описания автоматизированных систем, далее АС.
Разрабатываемые документы должны иметь структуру согласно вышеперечисленным требованиям. Вводная часть должна содержать информацию о назначении документа и актуальности раскрываемой темы. Содержание разделов основной части должно точно соответствовать раскрываемой теме. Изложение материала должно быть сжатым, логичным и не допускать неоднозначных трактовок. Оформление списка используемых источников должно соответствовать требованиям ГОСТ 7.1-2003.
Стиль написания текстовой технической документации на русском языке оттачивался десятилетиями. Три абзаца выше я привёл в качестве иллюстрации, как профессионалы пишут для профессионалов.
Когда я решил начать публиковаться на Хабре, я понял, что должен поменять стиль. Для этого я стал читать статьи из раздела «Радио – начинающим» журнала «Радио», перечитывать «Юного радиолюбителя» Борисова и заново открывать для себя Полякова. Это замечательные образцы того, как можно понятно объяснять сложные вещи. Любителям.
Моё становление как радиолюбителя шло на фоне тотального дефицита: необходимость постоянно ремонтировать телевизоры и радиоприёмники; самостоятельное изготовление и наладка любительской радиостанции; самостоятельная сборка усилителей и акустических систем, цветомузыкальных приставок, автоматических определителей номеров и компьютеров ZX Spectrum, наконец. В результате мне пришлось знать и ламповую электронику, и транзисторную, я разбираюсь и в аналоговой электронике, и в дискретной. А ещё я умею пилить, строгать и писать программы на C для микроконтроллеров.
Жизнь с тех пор сильно изменилась. Дефицита нет, можно свободно купить что угодно. Потребность что-то делать самостоятельно или отремонтировать перешла в разряд хобби.
У меня иногда возникает ощущение, что, большинство туториалов, которые я вижу на Хабре, опубликовано любителями.
Профессионалы используют устоявшуюся в их профессиональном сообществе терминологию, любители – изобретают свою. И тогда появляется то, что я называю «хрустальный осциллятор».
«Хрустальный осциллятор» — это, как уже все догадались, «вольный перевод» словосочетания «crystal oscillator». В принципе, понятно, когда знаешь, о чём речь. Вот только «осциллятор» — это из области физики, а в электронике используют «генераторы».
Применение терминологии очень хитрая вещь: «Wien bridge» это «мост Вина», но «Darlington transistor» — не «транзистор Дарлингтона», а «составной транзистор». И так сложилось исторически, что «push-pull output» переводится с английского на русский как «двухтактный выходной каскад».
И сразу видно любителя, когда в туториале описывается тернистый путь автора к очевидному решению из учебника или справочника. Признаюсь, сам в молодости грешил этим, но тогда был дефицит, и найти «Искусство схемотехники» Хоровица и Хилла было очень трудно, практически невозможно. Да и интернета не было…
Опубликованные любителями туториалы могут содержать фактические ошибки, в них могут быть непроверенные решения со спорным обоснованием, но их читают и «плюсуют». Их обсуждают, критикуют в комментариях, предлагают альтернативные решения.
Иногда мне кажется, что плашка «Tutorial» в публикации любителя означает не столько учебный материал, не столько справочное пособие, сколько призыв посмотреть на то, что получилось. А оно получилось! Поэтому там и история о себе, и рассказ о трудностях выбора решения, и о том как перепутал полярность питания и всё сжёг, и о том что китайцы прислали не те комплектующие…
Получается, что все эти «туториалы» – живой рассказ о себе, о своей истории успеха, а не сухая инструкция по ГОСТ.
Окончательно я утвердился в этом мнении, когда несколько лет назад на Хабре был парад публикаций на тему «Как я сделал метеостанцию на Arduino».
Казалось бы, даже в магазин ходить не надо, можно готовую метеостанцию с доставкой на дом заказать. Но, оказывается, гораздо интересней собрать её самому из готовых блоков и без применения паяльника, а затем опубликовать код на GitHub, а отчёт – на Хабре.
Слово «радиолюбитель» составлено из слов «радио» и «любить». Я всецело поддерживаю всё, что объединяет людей. Если увлечённый человек напишет задорный рассказ о том, как он набил себе шишек, изобретая очередной «велосипед», и приклеит к нему плашку «Tutorial», я только порадуюсь за него.
Я в своих публикациях пишу только о том, что испытал на практике. Пишу достаточно сухо, в среднем по 1000 слов на публикацию. Этого объёма хватает, чтобы описать проблему, указать решение и обосновать его.
Любую свою публикацию я могу превратить в «туториал», переписав её согласно требованиям, и сократив раза в три таким образом. Это будет идеально структурированная инструкция со списком аббревиатур и терминов, ссылками на нормативные документы и внешние источники. Выполнение этой инструкции будет гарантировать результат. Комментаторам останется только выразить благодарность за отлично выполненную работу. Хотелось бы вам побольше таких публикаций?
Мне – совсем не хочется, вот поэтому я и не люблю писать туториалы.