ТУРНИР
По натуре я не скандалист и не из драчунов, веду себя смирно, со всеми лажу, нахожу общий язык. Если кто обидит, перетерплю, постараюсь простить и забыть. За такой покладистый характер меня уважают и почитают и друзья, и знакомые, ценят на работе. И вот на старости лет такого ангела бес попутал, подрался с соседом. Нет, не понарошку, не шутки ради, а по- настоящему, взаправду: разбил ему до крови губу, чуть не оторвал ухо. Да и мне, как следует, досталось: синяк под глазом, зубной протез изуродован. Это то, что на виду, а там под рваниной – ссадины, царапины и подтеки, одежда тоже одни лохмотья.
И, что удивительно, предпосылок к этому между нами никогда не было. Дома наши рядом, остались в наследство от родителей, росли вместе, дружили, в школе – за одной партой. Он тоже смирный, не задиристый, мухи не обидит. Такими же оставались и потом. Мы – деревенские, ведем хозяйство, держим скотину и другую живность. Особенно много гусей, птица неприхотливая, не надоедает во дворе: поест и целыми днями на пруду плескается. Приятно смотреть, как они под предводительством солидного и всевластного гусака безропотно гуськом следуют туда и обратно, соблюдая строгий порядок и дистанцию в соответствии со статусом и близостью к вожаку. К осени они нагуляют вес, городские берут нарасхват.
С соседом дружим семьями: у кого какое событие, отмечаем вместе. Вот и на этот раз собрались у нас, хорошо посидели, даже дошло до: «Хазбулат молодой …» и «Ой мороз, мороз…», наши хозяйки уж больно попеть мастерицы. Уже собрались расходиться, пока хозяйки собирали со стола, включили телевизор, а там клуб путешественников. Нравится нам эта передача. Всё же интересно, как живут другие народы, чем занимаются, какие у них обычаи и развлечения. Показывают то ли Африку, то ли южную Америку, в общем, не про белых. А там у них всегда жарко, перегреются на солнце и начинают чудить. Не нормальные: нашли развлекаловку, устроили гусиные бои.
Поначалу даже хотели переключить программу, непонятно и не интересно, но чем дольше продолжалась схватка, тем больше захватывала зрителей там, на экране, а заодно и нас с соседом.
Ещё бы, два упитанных гусака, богатыри, видные, мускулистые, азартные и задиристые с остервенением налетают друг на друга, пытаясь придавить торсом, избить культяшками мощных крыльев и вырвать клок своим зубастым клювом. Длинные шеи извиваются, как змеи, в пылу диковинной карусели вокруг столб пыли и облако из перьев и пуха. Никакой пощады и жалости к противнику. Они, то ненадолго останавливаются, жадно глотают воздух и, собрав последние силы, с ещё большим остервенением набрасываются друг на друга. Но вот один не выдерживает, обессилено падает ниц и безропотно принимает удары соперника.
И тут сосед:
– А, спорим, мой гусак так же уложит твоего.
-Да не в жизнь: мой такой громила – больше пуда, подбрюшина до земли, придавит твоего, и пикнуть не успеет.
– Не скажи, мой цену себе знает, в обиду не дастся: вон собаку так напугал, что бедная псина даже боится из конуры показаться, вылезает только, когда гуси уйдут на пруд.
– А, мой зато сноровистый: давеча хозяйка хотела взять гусенка, так он так исхитрился прихватить её за мягкое место, что она почти неделю присесть не могла.
Ещё долго мы с пеной у рта доказывали достоинства своего и недостатки чужого гусака, пока не уговорились провести гусиный поединок, наподобие того, телевизионного. Для стимула заключили пари: проигравший покупает коньяк.
Спозаранок, ещё в стайке, отловили по участнику, кормить не стали, чтоб злее были. Гусынь и прочую челядь на пруд не пустили, оставили в загородке, пусть видят и болеют за своего избранника, пусть подзадоривают и науськивают на противника.
Ринг выбрали с умыслом на меже, даже удалили ограду, чтоб каждый чувствовал близость родных стен и не пускал супостата в свою вотчину. Вместо гонга повесили на дерево ржавое ведро, ударом по которому жена известила о начале состязания.
По законам дуэльного жанра вначале противники сходятся. Но они то ли не знают об этом, то ли не имеют желания. Мы их пинаем, толкаем, направляем, но они – ни в какую: так и норовят улизнуть в сторону или вообще сбежать – никакой антипатии и неприязни друг к дружке. Хорошо мы, загодя, привязали им к ногам бечёвки, а то на этом бы и всё закончилось. Мы до хрипоты:
– Ну, давай, смелей, пошел, дави его, бей!
Извиваются, изворачиваются, вырываются, никакой злости и воинственности. Схватил своего за голову, хочу его клювом ударить другого, так нет, норовит укусить меня за нос:
-Меня-то за что: я тебя паразита кормлю, содержу в заботе. Такая твоя благодарность. Смелее, бей его по темечку, не дрейф, я с тобой.
С противоположной стороны такие же, не менее страстные понукания, реакции никакой.
– Ну, давай, расправь крылья, оглуши его костяшками, ты же умеешь, не раз даже на меня налетал, а давеча так петуха зашиб, пришлось прирезать. Покажи еще раз!
С большими потугами расправил ему крылья, приподнял и со всего маха навалил на соседского. Ну, думаю, сейчас начнется. Такого вероломства тот не стерпит, даст сдачу и пойдет побоище. И действительно, реакция была мгновенной, мой – всей силой своих мышц костяшками огрел меня по темечку. Я резко отстранился и локтем нечаянно размозжил соседу нос. Сразу брызнула кровь. В горячке он не сообразил, что случилось, и с размаху засветил мне по уху. Далее всё пошло на автомате, нами овладел неосознанный раж азарта и слепой злости. Схватились за грудки и давай, что есть мочи, дубасить друг дружку. Так сцепились, что сбежавшиеся соседи долго не могли растащить. Мы уже ничего не понимали, вырывались, кипели злостью, как в бреду, размахивали кулаками, азарт сражения не покидал нас: всё пытались достать друг друга.
Только, когда нас окатили по ведру студеной колодезной воды, немного остыли, всё ещё не понимая, где мы и что с нами происходит. Жены тут же измазали нас йодом и зеленкой, наложили компрессы и примочки, смыли кровь и вытерли размазанные сопли.
А виновники «торжества», как ни в чем не бывало, рядышком мирно пощипывали травку и вместе со своими выводками с удовольствием гоготали над великовозрастными придурками. Да, собственно, зачем им враждовать: они ведь не враги друг другу. Там на пруду у них всё общее: наверняка, давно сроднились, все – свои, перепутались гаремами и челядью. Делятся на группы только, когда идут по домам.
Когда же мы окончательно отошли, пришли в себя, ещё долго смотрели друг на друга, гадали и удивлялись: откуда на нас напала такая блажь. Тут же помирились, простили временное помешательство. С коньяком ничего не получилось: ничья – сошлись на самогонке. Гуляли всей деревней почти две недели, пока не доели двух возмутителей нашего спокойствия. Скажете, почему так долго, так и народу в деревне теперь не много. Да и гусятина выдалась отменная, пропеченная, с яблоками, с хрустящей корочкой и нежной мякотью.
Деревня, есть деревня: такое там не забывается. Приставка «гусак» к нашим фамилиям, наверно, прилипла навечно: достанется и правнукам. Кличка – это навечно.
Критики и аудитория определились с лучшими играми сезона, а значит пора предвкушать новинки, которые будут нас развлекать уже через несколько месяцев. Среди самых ожидаемых проектов 2022 года — продолжение культовой серии S.T.A.L.K.E.R., которое вернет фанатов в мрачные декорации Чернобыля. А пока проект шлифуют и полируют, мы вместе с VOKA вспоминаем, как вообще в видеоиграх появился жанр постапокалипсиса и какие ключевые игры этого направления стоит успеть открыть для себя.
Человечество с момента своего появления шло нога в ногу с гипотетическим апокалипсисом — и если своими действиями не приближало стрелку часов судного дня к полуночи, то по крайней мере активно фантазировало на эту тему в различных произведениях искусства. Параллельно с этим авторы задумывались и о том, с чем столкнутся счастливчики, пережившие конец света.
Первым постапокалиптическим произведением по своей сути можно считать уже библейский рассказ о Ное и его ковчеге. Мужчина после всемирного потопа восстанавливает жизнь на Земле — чем вам не представитель жанра? Но формально, конечно, его отсчет начался чуть позже: в 1816 году в литературе появляется видение конца света от лорда Байрона в стихотворении «Тьма», благодаря которому в искусстве возникает архетипический сюжет о «последнем человеке».
К популяризации таких историй приложила руку и Мэри Шелли, королева готического романа, которая в произведении «Последний человек» рассказывала о мужчине, спасающем семью в охваченном чумой мире. Изучал тему и Герберт Уэллс, посвятивший постапокалипсису «Машину времени» и «Войну миров». А в ХХ и ХХI веках сюжеты и вовсе ушли в народ и получили множество вариаций: фантасты представляли гибель человечества от рук пришельцев, из-за экологической катастрофы, падения метеорита, пандемии, ядерной войны и даже восстания суперзлодеев.
Добрался жанра и до кинематографа. В картине «Пятерка» 1951 года выпуска Арч Оболер рассказывал о разномастной компании в традициях классических анекдотов (обычном жителе Нью-Йорка, беременной женщине, неонацисте, афроамериканце и банковском клерке), пережившей нуклеарную катастрофу. Джордж Ромеро еще в 1968 году привел на экраны зомби-апокалипсис в «Ночи живых мертвецов». А Джордж Миллер исследовал тревожное будущее, связанное с истощением природных ресурсов, в «Безумном Максе». У светлых умов кинематографа идей было немало, и с каждым годом они только эволюционировали.
Конечно, эта тема не могла миновать растущий рынок видеоигр, для которого это был оптимальный сеттинг: фантастические реалии здорово сочетались с оправданным насилием, против которого сложно было бы возразить даже самым ярым моралистам — на следующий день после конца света не приходится считаться с зомби и злобными мутантами, так и норовящими отгрызть голову случайному выжившему. И первые попытки исследовать плодотворный жанр начались уже в 80-х.
На грани катастрофы
Пожалуй, первой постапокалиптической игрой можно считать шутер для аркадных автоматов под названием Robotron: 2084. Проект, реализованный в 1982 году, предлагал пользователям спасти захваченную враждебными роботами Землю. Или, по крайней мере, помочь редким уцелевшим людям. Правда, сто процентов времени геймерам приходилось сражаться с пикселями на экране и только — ни о каком кинематографическом развитии событий речь не шла.
Годом позже появились и другие эксперименты в жанре. Экшн Ant Attack отправлял всех желающих на поиски выживших в город, захваченный гигантскими муравьями, причем выглядело это более чем достойно для 1983 года: разработчики в принципе позиционировали свой продукт как «первую трехмерную изометрическую игру». Среди серых декораций постапокалиптики разворачивалась пронзительная история любви — пользователь мог определить пол своего персонажа и спасти свою вторую половинку.
Впрочем, оба проекта в свое время никто не рассматривал как исследование постапокалипсиса. Robotron: 2084 вызывал восторг из-за сумасшедшего геймплея, построенного на максимальном вовлечении всех доступных человеку рефлексов, и таким образом оказал нешуточное влияние на индустрию. Ant Attack в принципе относили скорее к прародителям подходам survival horror. С этим несложно согласиться: кроме краткого синопсиса, обе игры вряд ли могли похвастаться детальным сеттингом, который так важен для жанра.
С другой стороны были проекты вроде WarGames, адаптации фильма 1983 года «Военные игры». Он подбирался к миру после ядерной катастрофы иначе, изучая скорее тот самый момент, когда человечество взяло курс в неизвестность с радиоактивным пеплом и румяными грибными шляпками. Разрушенных городов и полчищ мутантов там нет — потому что цель игры как раз и состоит в том, чтобы такой исход не допустить. Так или иначе, именно с этого момента тема нуклеарной катастрофы надолго пришла в индустрию.
Первые рейнджеры ядерных пустошей
В 1988 году в уже подготовленную почву попало зерно идеи Брайана Фарго — талантливого разработчика и основателя компании Interplay Entertainment. Как и многих, его безумно привлекал постапокалипсис: «Одна из вещей, которые, как мне кажется, делают постапокалиптическую фантастику интересной, — это то, что все происходящее кажется крайне правдоподобным — мы всего лишь на расстоянии одного нажатия кнопки от ядерной пустоши».
Именно такой сеттинг Брайан определил для своего грядущего хита Wasteland. Выпущенная сразу для трех платформ — ПК, Apple II и Commodore 64, — игра рассказывала о постъядерной Америке и «Пустынных рейнджерах» — потомках солдат США, которые даже спустя десятилетия пытаются всеми силами охранять порядок и спокойствие на радиоактивных территориях.
На просторах пустоши пользователи могли собирать персональные отряды из нескольких бойцов и отправляться в приключения по миру, который чутко реагировал на действия команды и сохранял все изменения. Бои проходили по типу других популярных ролевых игр того времени: со строками текста и тщательно выверенными показателями характеристик игроков. Новинкой для жанра стал тот факт, что неигровым персонажам из команды игрока можно было давать приказы, которые они без лишних слов выполняли.
Дополнительный антураж в весьма хардкорную игру привносили так называемые «Параграфы» — пространные блоки текста, которые сопровождали игру в бумажном виде и помогали раскрыть ее сюжет. История в принципе оказалась запоминающейся, вплоть до кратких боевых комментариев о том, что враги «превращаются в тонкий слой красной пасты» или «взрываются, как кровяная колбаса».
Wasteland стала мгновенным хитом, которому обязаны многие современные постапокалиптические игры. Увы, продолжение серии под названием Fountain of Dreams оказалось куда более глупым и нескладным — и почти поставило крест на проекте Брайана Фарго.
Но на самом деле почти убил сагу о рейнджерах в пустошах не этот своеобразный сиквел, а компания EA, которая отказалась делиться с разработчиками из Interplay правами на франшизу.
Дивный новый мир и бутылочные крышки вместо денег
Wasteland 2 в конечном счете вышла — уже в ХХI веке. А пока возможности поработать над ней не было, студия Interplays залечивала разбитое сердце и продумывала новый проект в знакомых декорациях ядерного постапокалипсиса. Им стала культовая сага Fallout.
Сюжет вселенной развернулся не в самом далеком и вполне понятном будущем Земли, в котором серия войн за ресурсы привела к тотальному ядерному Армагеддону. Малая часть населения спаслась благодаря технологичным бункерам компании Vault-tec и, проснувшись в новом мире, в котором Штаты превращены в выжженные Пустоши, вынуждена привыкать к новым обстоятельствам. Деньги заменили бутылочные крышки, биологическое оружие превратило чудом спасшиеся формы жизни в жутких мутантов, бывшие солдаты США трансформировались в своеобразный рыцарский орден, защищающий технологии и знания, а бандиты запустили свои руки в ростки новой цивилизации.
Если ранняя ядерная фантастика 70-х и 80-х ставила перед собой цель скорее предупредить новые поколения о гипотетических угрозах «мирного атома», то серия Fallout принимала такой вариант развития событий как данность. Катастрофа случилась, и авторы не хотели сюсюкать и читать доктрины о том, как это предотвратить. Вместо этого они сконцентрировались на дивном новом мире и правилах выживания в нем.
«Идея состояла в том, что Пустоши — новый дом для уцелевших людей, а мир, который был до катастрофы, почти не имеет к ним отношения, — делился своими впечатлениями вице-президент Bethesda Пит Хайнс. — Их реальность такова: „Это то место, где я живу, это моя жизнь, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы она была хороша…“».
Впрочем, сама серия, которая продолжает оставаться актуальной по сей день, эволюционировала из одной части в другую. Поначалу она продолжала изометрическое дело Wasteland с характерными диалоговыми экранами и системой найма помощников. Затем пересела на фирменный движок Bethesda с видом от третьего лица, заполучила большой открытый мир и фирменную систему прицеливания VATS, которой бы позавидовал даже самый прогрессивный шутер.
В 2018 году сага получила даже масштабное развитие в онлайн-режиме — и хотя Fallout 76 все еще остается сырым и совсем не обязательным, с этим можно смириться. Менялся и тон игр: если в третьей части серии атмосфера была донельзя безнадежной и депрессивной, то четвертый эпизод серии все чаще спешил подбодрить игрока.
Влияние Fallout переоценить сложно. Миссию, полученную от Wasteland, проект унес в массы и популяризировал по всему свету. В том числе благодаря ему, пожалуй, родился и горячо любимый на постсоветском пространстве проект S.T.A.L.K.E.R., более близкий, понятный и в то же время болезненный.
Декорации опустошенных Штатов сменила Зона отчуждения, ядерную войну — авария на Чернобыльской АЭС, а горстку уцелевших, стремящихся найти место под новым солнцем, — сталкеры, мужчины честной судьбы, ищущие финансовое благополучие и личностное развитие в богом забытом месте. И хотя кажется, за пределами периметра мир жив и более-менее здоров, внутри его рыщут мутанты, а пейзажи нагоняют тоску не меньше Пустоши.
Все сорта конца света
Сейчас постапокалипсис в индустрии видеоигр уже не кажется экспериментом: жанр ушел в мейнстрим, ярчайшие представители которого с завидным постоянством претендуют на звания игр года. И неумолимо меняют представление о том, какими вообще должны быть проекты в таком сеттинге.
Например, видеоигра Rage от id Software дерзко смешала узнаваемые черты Wasteland и Fallout с подходом классического «Безумного Макса»: герои будущего Земли, пережившие столкновение с астероидом, борются за каждый новый день жизни на унылой и разбитой планете с мутантами и бандитами, а адреналиновые перестрелки регулярно уступают место не менее адреналиновым гонкам на монструозных машинах, словно сошедших с кадров ленты Джорджа Миллера.
Экшн I Am Alive взял курс на исследование социальной катастрофы — после землетрясения американский город, срисованный с Чикаго, оказывается в руинах, а власть в нем переходит к бандам мародеров. Взаимопомощь оказывается немодной, и люди могут надеяться только на себя. В таких условиях герой должен воссоединиться со своей семьей, выживая и поступательно пробираясь к цели, сражаясь как с очевидными бандитами, так и с просто загнанными в угол горожанами. Игра на деле оказывается самым настоящим сурвайвалом: с постоянной нехваткой боеприпасов, голодом и усталостью.
Культовая серия The Last of Us, как бы ни пыталась мимикрировать под классический зомби-апокалипсис, в первую очередь рассказывает пронзительную историю отношений контрабандиста Джоэла и его новой «дочери» Элли. А заодно делает невеселые выводы о человечестве в духе «Ходячих мертвецов»: даже в мире после пандемии, превратившей бóльшую часть населения в кровожадных зомби, для человека зачастую куда более опасным противником остается другой человек.
А другой шутер с зомби в качестве пушечного мяса, Left 4 Dead, в свою очередь, концентрируется не столько на сюжете о последствиях эпидемии, сколько на ярком игровом процессе. Разработчики не рассуждают о нормах морали нового мира, его иерархии и философии, а просто бросают группу игроков в мясорубку войны с чудовищами — это здорово освежает на фоне заумных конкурентов проекта
Постсоветские геймеры получили свою альтернативу S.T.A.L.K.E.R. — шутер «Метро 2033», основанный на серии книг Дмитрия Глуховского. В нем ядерная перестрелка между главными мировыми сверхдержавами отправила жителей Москвы в подземку — единственное место, способное укрыть от опасностей новой радиоактивной реальности. Работали над серией «Метро» отчасти те же люди, которые выпускали «Тени Чернобыля», поэтому выглядит игра первоклассно, а одновременно знакомый и неуютный мир из книг Глуховского раз за разом искусно меняет понятия о том, кто в новых условиях друг, а кто враг.
В конце концов, благодаря гениальности Хидео Кодзимы мы увидели Death Stranding — притчу, позволяющую пересмотреть свое отношение к курьерскому делу, которое, оказывается, может быть единственной тропой к цивилизации даже в совсем потерянном мире. Но если серьезно: кажется, игра предложила одну из самых необычных постапокалиптических историй за все время существования жанра — с сырыми пейзажами, темпоральными дождями, жуткими Тварями из другого мира и младенцами в колбах, способными их обнаружить.
Кажется, пока что авторы из индустрии видеоигр и близко не исчерпали все идеи развития для жанра. Да и реальная жизнь подбрасывает только новые поводы — с некоторыми, например, мы живем уже два года. А значит, постапокалипсис на экранах компьютеров и консолей закончится совсем не скоро.
VOKA — это видеосервис, где каждый найдет что-то интересное для себя: фильмы и сериалы в HD-качестве и без рекламы, более 130 ТВ-каналов, премьеры новых эпизодов и сезонов одновременно со всем миром, live-трансляции концертов, спортивных матчей, контент собственного производства, а также удобные рекомендации по жанрам, настроению и новинкам.
Весь контент VOKA доступен к просмотру бесплатно для всех новых пользователей в течение первых 30 дней.
Спецпроект подготовлен при поддержке УП «А1», УНП 101528843.
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by
1.
– Закройте глаза… Расслабьтесь… Почувствуйте, как в ваше тело проникает легкость и тепло…
Дышите… глубже… Вот молодец, просто умница… У нас с вами обязательно все получится…
Это глубокое контральто так ненавязчиво и естественно проникало во все уголки сознания, что Катерина вдруг почувствовала какое – то удивительное умиротворение и покой.
Девушка откинула голову на спинку удобного мягкого креcла, cтоявшего в кабинете известного во всей Европе психотерапевта Марии Штруде.
– Сейчас я посчитаю до десяти и на счет десять вы уснете…
Вообще – то фрау Штруде ( которая, кстати говоря, была родом из России) крайне редко использовала в своей практике метод гипноза. Однако случай с этой милой девушкой из России показался ей настолько тяжелым и запутанным, что она посчитала не просто нужным, а необходимым использовать этот прием.
Будучи опытным практиком, фрау Штруде поставила диагноз своей пациентке уже после первого сеанcа : Sentus cranis amorus , что в переводе на русский означало : крайне запущенная форма, перешедшая в хроническую стадию, зависимости от гормона серотонина. Или, говоря по – простому , так называемого гормона счастья. И вот, что было самым ужасным, стимулятором для этого процесса в организме больной являлся человек, который причинил девушке много боли… пронзительной, жестокой, почти что невыносимой…
– Один, два, три…
Головокружение, шум в ушах, почти что животный страх…
– Четыре, пять , шесть…
Миг! Яркая вспышка молнии, будто пронзившая все тело изнутри и мощный раскат грома… Господи, что это с ней происходит? Может, эта почтенная доктор, которую ей рекомендовал сам Рихард, на самом деле никакой не психотерапевт, а самая настоящая колдунья? И что, если она сейчас заставит ее, Катю уснуть вечным сном и проспать, скажем так, лет cто… нет, двести… Нет. Эээх, ну чего уж там мелочиться с этой их пресловутой швейцарской скупостью? Гулять , так гулять! Триста… Уснуть и проспать триста лет… Это, наверное, единственно подходящий временной отрезок, чтобы она смогла проснуться и забыть, наконец — таки о… о… вообщем, о существовании такого красивого русского имени, как Андрей в сочетании с не менее благозвучной фамилией Жда – нофф…
– Семь, восемь, девять…
Вся жизнь пронеслась перед глазами за доли секунды… Где – то между «7» и «8» — начиная с рождения и до того рокового дня, когда она уронила пирожные на пол офиса « Зималетто» , потом вдруг случайно подняла взгляд и… увидела эти глаза цвета горького шоколада на cвою погибель… А уже между «8» и «9» — вторую половину жизни, яркую, волнующую , пьянящую… Все, да самого момента смерти мечты, которая разбилась и рассыпалась по полу миллионами осколков вместе с ее слезами , капающими на строки инструкции по применению в этой жизни саблезубого урода в круглых очках…
– Десять!!!
Все! Все страхи , тревоги и сомнения позади. На душе удивительно легко и спокойно.
Она , одетая во все белое , вдруг очутилась среди кудрявых белоснежных облаков , в которых ее босые ноги с наслаждением погружались при ходьбе.
– Что вы видите?
– Облака, много облаков…
– Вы по – прежнему хотите выздороветь?
– Да! Я хочу этого больше всего на свете…
– Тогда идите вперед, вас ждут…
Катенька и в жизни была очень мягкой и уступчивой натурой… Поэтому что удивляться, что она целиком и полностью подчинилась приказам своего доктора , тем более, что находилась в состоянии транса.
Она осторожно пошла вперед, хотя , если честно, почувствовала , что добром это не кончится. Но, в конце – то концов! Ведь, фрау Штруде — высококлассный специалист с мировым именем . И ей виднее, какими именно методами нужно лечить эту страшную бо…
И тут Катенька оборвала свою мысль на полуслове, потому что вдруг увидела фигуру в белых одеждах, вышедшую ей навстречу из огромного облака…
Кто это? Ангел? Катя сощурила близорукие глаза , пытаясь разглядеть у незнакомца крылья и нимб, но увидела только черные, как смоль волосы, смуглые мускулистые руки, открытую мальчишескую улыбку на красивом лице…
Нет! Только не это! Бежать, куда глаза глядят , пока есть время. И она уже было собралась нырнуть в бескрайнее море облаков , чтобы не быть замеченной, но ее остановил властный голос европейского светила:
– Вы встретили человека, которого хотите забыть?
– Д… да… – и она было хотела спросить, что же это за такой своеобразный метод лечения, но постеснялась : вдруг фрау Штруде посчитает , что ее обвиняют в некомпетентности?
– Идите к нему…
– Но…
– Никаких но! Вы должны поговорить и отпустить его…
Ах, вот даже как ? Отпустить? А разве она его держит? И Катя хотела уже было вежливо поблагодарить доктора и попросить поскорей вернуть ее в реальность… Тем более, что у нее через два часа самолет в Москву и ее бедным нервам еще предстоит жестокая пытка : пережить cтресс от патологического страха высоты. А тут такое испытание…
– Кать… – пока она собиралась с духом, чтобы обратиться к сторогой докторессе, белоснежное видение приблизилось к ней вплотную и легко коснулось ладонями ее обнаженных плечей …
– Ты? –
Надо же! Что – то для призрака у него слишком уж горячие руки … А взгляд… И вообще, куда это он смотрит? Ооо, нет! Неужели для сеанса гипнотического транса необходимо такое прозрачное платье с глубоким , почти открывающим грудь декольте и ( о, ужас!!!) полное отсутствие нижнего белья?
– Аааа… ну да… – и она попыталась было убрать его руки , но сделала еще хуже : его обжигающие пальцы ласково прошлись по ее рукам… коснулись щеки… распущенных волнистых локонов… cкользнули по дрожащей шее, спустились к груди…
– Ты знаешь… – она готова была провалиться сквозь землю, вернее сквозь облака от ощущений, которыми ее тело откликнулось на эту невинную ласку… Оно будто обмякло, налилось свинцовой тяжестью и … заныло от боли от … от … нет! Она не должна произносить слово « желание» даже во сне…
– Вообще – то , мне пора…
– Сначала ты должна простить меня… – и он улыбнулся так , что ее бедное сердце ухнуло и со страшным грохотом покатилось куда –то вниз…
– Х… хорошо… я тебя… прощаю…
И что там еще она должна? Ах, да! Отпустить его на все четыре, вернее , в данных обстоятельствах, пять , или даже все шесть сторон… И она отпускает…
И девушка было повернулась, чтобы бежать, но не тут – то было!
Его лицо вдруг осветилось крайней степенью восторга:
– Катенька, – промурлыкало видение до безобразия бархатным голосом:
– Я знал, я верил, что ты меня… – он вдруг обнял ее сзади и горячо зашептал на ухо:
– Простишь…
– Аааа… – она хотела было сказать, что сделала это только исключительно из уважения к мировой славе фрау Штруде, но не успела, потому что ее рот вдруг накрыли жадные мужские губы …
Когда Катеньке все – таки удалось вырваться, она хотела было позвать на помощь, но уже потом сообразила, что звать – то некого!
А куда это, собственно, делось ее платье? Как она теперь найдет его среди белых облаков ? Ну, фрау Штру…
– Любимая…
Интересно, а что это так нежно и смешно щекочет кожу ее шеи, груди и живота? Завитки облаков, или мягкие густые волосы мужчины?
Хм! Ладно, она сделает вид, что это были облака…
Тогда возникает еще один, не менее занимательный вопрос: а что это так нежно и тепло касается ее губ… потом спускается ниже, еще , еще… Нет! Если это солнечные лучи, то можно получить серьезный ожог! А если горячие мужские губы, то…
М – да ! Пожалуй, она будет считать, что это солнце…
Но тогда, скажите на милость, какую из природных стихий можно обвинить в том, что ее существо вдруг все сжимается изнутри до боли сильно… мечется и извивается от нахлынувшей волны раскаленной лавы, а потом вдруг разрывается на миллионы разноцветных искр, которые заставляют девственно белые облака смущенно всколыхнуться и даже слегка зардеться от стыда розовым лучом заката…
– Один!!!
Властный голос фрау Марии вдруг заставил Катю проснуться и резко вернуться в реальность.
– Господи! Сколько же я проспала? – Катенька вскочила, делая вид, что страшно боится опоздать на самолет, на самом же деле умирая от стыда перед почтенной докторессой.
Но фрау Штруде не стала подыгрывать своей пациентке. Женщина только грустно покачала головой и сказала:
– Катрин, я вам должна сказать… Это первый случай в моей практике, когда я не смогла помочь пациенту… К моему глубокому сожалению, ваша болезнь не поддается лечению… Cчастливого пути и… c Богом, Катюш…
Глава 2.
– Катюшка!
– Доченька моя…
– Мамочка… папочка!
Господи! Как же все-таки хорошо, что есть на свете это счастье – путь домой… Такое чувство, будто она не видела родителей не три месяца, а долгих три года.
– Девочка моя, – Елена Санна даже не пыталась скрывать слез радости:
– Какая же ты стала… – cчастливая мать восхищенно рассматривала молодую элегантную женщину.
И в самом деле, Катю было не узнать. Нелепый неуклюжий утенок, с классическим эпитетом гадкий, чудесным образом превратился в прекрасного белого лебедя. Ее каштановые волосы пышными волнами спадали на плечи, изящная оправа очень удачно подчеркивала глаза, а облегающий кардиган безупречно сидел на ее точеной фигурке.
– Настоящая… настоящая принцесса… – всплеснула руками Елена Санна.
– Бери выше мать, – и сияющий Валерий Сергеич залихватски подмигнул жене:
– Что там принцесса? Королевна… Бите-дритте, фрау, фройлен… – и показав тем самым, что он еще достаточно свободно владеет разговорным немецким, Пушкарев галантно открыл дверцы своего шевроле перед женой и дочерью.
Когда Пушкаревы уже подъезжали к дому , у Кати зазвонил телефон:
– Алло… да, Рихард, – начала она по-немецки:
– Еще не поняла, жива или нет, так было страшно… И я… конечно скучаю. Все, прости, мне некогда , – и девушка поспешно нажала на сброс.
Ну почему, почему она так неправильно устроена, что забота, внимание и доброта такого человека, как Рихард, вызывает в ней только… раздражение?
Почему-почему-почему?
Будто завивались бесконечными знаками вопроса кудрявые облака, которые дружной вереницей выплыли на московское небо встречать ее, Катю…
Да потому-потому-потому…
Будто бы сами и отвечали эти озорники, свидетели ее сегодняшнего позора во время сеанса гипноза… А если уж называть вещи своими именами, дикой оргии ее слетевшей с катушек фантазии.
Да потому что Жда…
Что?! – и Катерина возмущенно оглядела этих летающих провокаторов. Но они будто только рассмеялись и легко запрыгали, подталкиваемые шкодливым ветром.
Жда… да… дааа…
Cловно раздавалось в легком шелесте молодой листвы…
Ждала ты, Катя-Катерина… cчитала дни… часы и минуты до своего возвращения в город, где у тебя есть возможность дышать с НИМ одним воздухом ( хорошо, пусть не воздухом, пусть смогом, но все равно одним… )
Одним… ним… ним…
C ним… ним… ним…
И будто бы, чтобы напомнить ей о сегодняшнем безобразии у фрау Штруде, одно из облаков приняло форму белоснежного платья, которое она умудрилась потерять во время «разговора» с… а впрочем, а впрочем, неважно… А еще один сообщник – солнечный луч тут же пронзил их белые покровы своим светом… таким же теплым и ласковым , как взгляд карих глаз Анд…
Нет!!! Для нее больше не существует этого имени, каким бы благозвучным и красивым оно ни было… и уж тем паче, c не менее звучным отчеством Павлович и фамилии, произошедшей от глагола «ждать»…
– Кать… Каа-тя… Катюш… мать, ты посмотри на нашу дочь! Как заколдовали… Не иначе, этот самый, как его бишь, Рихард – волшебник, – и Пушкарев затянул задушевным голосом:
«Сееердце… тебе не хочется покоя…»
– Папа! Мы с Рихардом просто… просто… мы с ним вместе работаем… – попыталась объяснить девушка.
– Работаете? Знаю я эту вашу работу! – и вдруг с его лица резко исчезло выражение благодушия:
– Знаем, плавали! Работают они… Помнится мне, я уже где-то это слышал эту песню, когда ты работала в «Зималетто» . Доработалась! Хорошо, что у тебя еще хватило ума вовремя уйти из этого публичного…
– Папа!
– А то бы еще в подоле…
– Валера!
– Спасибо, папа… – и Катя улыбнулась только для того, чтобы не разрыдаться о такого унижения.
– Я надеюсь, что у твоего нового босса нет невесты, жены, или кого-нибудь, кто будет потом звонить нам с мамой и говорить о тебе всякие гадости, как это делала Кира?
– Папа! Я еще раз повторю: Рихард – просто мой коллега. Он мне ни бойфренд, а уж тем более ни жених! Я вообще не собираюсь замуж в ближайшие… – и она опять взглянула на облака, которые будто всколыхнулись в неудержимом порыве издевательского смеха:
– В ближайшие пятьдесят…
Так, 50 + 25… cколько ей тогда стукнет? 75? Хм! Вроде бы, пока ни в одном законодательстве нет такого пункта, который бы отменял народную мудрость « в 75 баба ягодка опять…»
– В ближайшие сто лет! – сказала, как отрезала и, не замечая удивленных взглядов родителей, отвернулась к окну и торжествующе показала язык белоснежным насмешникам…
А между тем почтенное семейство Пушкаревых уже въезжало во двор своего дома. И тут опять послышалось ворчание Валерия Сергеича:
– Ну вот, опять эти новые русские понаставляли здесь своих машин… припарковаться негде…
При взгляде на черный Порше, Катя почувствовала, как у нее перехватило дыхание, взгляд заволокло туманом, а в висках застучали тысячи отбойных молотков.
Наверное это у нее от перелета слегка помутилось сознание. Иначе как объяснить, что на каждом шагу ей мерещатся призраки из прошлого?
И тут же, словно в подтверждение поставленного диагноза, бедняжка явно услышала веселый беззаботный голос владельца точно такого же Порше:
– Тааак… и где тут моя машинка?
И тут же Катерину словно поглотила атмосфера салона той самой «машинки»…
будоражащая…
cладкая…
хмельная…
И тут же девушка почувствовала, что вдруг начала густо краснеть… особенно при взгляде на тонированные окна, скрывающие просторное и мягкое заднее сиденье.
Жданов? Но что ему здесь делать, в их дворе?
Проезжал случайно мимо и вдруг решил проведать свою бывшую… бывшую помощницу?
Нелогично-нескладно и даже не смешно…
– Катенька, ты себя хорошо чувствуешь? – Елену Санну уже начинал не на шутку тревожить бледный и рассеянный вид дочери.
– Ааа… Что? – и тут вдруг Катя облегченно вздохнула, увидев, как из дверей их парадной вышел молодой блондин спортивного сложения и направился к Порше, щелкнув на ходу брелком сигнализации.
– Валер, так это наверное и есть наш новый сосед? – предположила Елена Санна.
– Новый сосед? – рассеянно переспросила Катя.
– Да ты же ничего не знаешь, дочка! – Валерий Сергеич поспешил посвятить дочь в последние новости:
– Помнишь дядю Борю с нашей площадки?
– Как не помнить, он же меня еще на руках подбрасывал, когда я была маленькой…
– Так вот, Борис Ефимыч уехал к своему Сережке в Германию. А квартиру продал. Теперь там уже вторую неделю ремонт идет. Все стучат и стучат, никакого покоя. Я было пошел разобраться, а там только рабочие и прораб. Говорят, обращайтесь к хозяину… наше , мол, дело маленькое… Так у меня уже от этого стука так голова раскалывается, что даже моя фирменная настойка не помогает! Ох, как же мне хочется настучать этому новому… хозяину…
Катя слушала рассказ отца в пол уха.
Она поняла только одно, что ошиблась… что это машина не Жданова…
Но тогда почему ее сердце продолжает стучать так, будто он где-то рядом? Она всегда чувствовала его близость… даже если не знала, что он неподалеку…
Это было, как волна, которая накатывает… накатывает… а потом… потом вдруг отпускает и подбрасывает куда-то высоко, когда ее взгляд тонет в теплоте карих лучей…
Так вот и теперь… накатило, накатило и… не отпускает…
Глава 3.
Вечерело. На первопрестольную неспешно надвигались сумерки, набросив на верхушки домов и деревьев прозрачно-розовую вуаль заката. Верный признак приближения времени суток, когда homo sapiens или человеку разумному следует погрузиться в сладкое забвенье Морфея ( исключение : поэты и влюбленные… для них «разумный» могло бы прозвучать грубым оскорблением) .
Однако… однако взбалмошный и неугомонный мегаполис ни в какую не желал успокаиваться.
На улицах и проспектах неоновые лучи затевали азартную игру- конкурс: кто ярче пронзит вечерний воздух… Не в силах устоять перед соблазном, к ним присоединялась многотысячные ряды домов, плеснув на уставшие тротуары мягким, ровным светом окошек. Разумеется, все они светились по-разному…
Где-то излучали агрессию и злобу… наверное, их хозяева ссорилиcь…
Где-то будто звенели тоской: не иначе, как кто-то задыхался от одиночества долгих вечеров…
Ну, а где-то наполняли вечерний воздух весельем и полнотой жизни… как ни странно, и в наши дни такое еще случается…
А кое-где неуверенно мерцали слабой, но все еще живой надеждой на лучшее… как же иначе?
Окна квартиры Пушкаревых в этот вечер струились покоем, счастьем и гармонией.
Мягкий ровный свет огромного абажура, висящего над круглым столом, наполнял кухню уютом и умиротворением.
– Теть Лен, ваш пирог с семгой нужно занести в книгу рекордов Гинесса, – сделал комплимент хозяйке дома разомлевший молодой человек в очках.
– Это тебя самого нужно занести туда, Копперфилд, – раздался зычный голос главы семейства.
– Дядь Валер, при чем здесь Копперфилд?
– Да при том, что ему до тебя расти и расти… в умении фокусы показывать. Мы тут все и моргнуть не успели, как пирог исчез… – и Валерий Сергеич захохотал, опрокидывая в себя очередную стопку настойки на березовых почках.
– Кушай, кушай, Коленька… – Елена Санна с материнской нежностью погладила юношу по взъерошенной голове.
– Теть Лен, говорят, что если хочешь узнать, какой девушка станет в зрелом возрасте, посмотри на ее мать. Так вот, если б я был уверен, что наша Катька хоть каплю будет похожа на вас, я бы тут же женился на ней!
– Что?! – от подобной перспективы «девушка на выданье» чуть не поперхнулась горячим чаем:
– Мам, где у нас градусник, а? Тут, кажется, у кого-то температура поднялась…
– А что? – Николай даже не думал сдавать своих позиций:
– Мы давно уже друг друга знаем… дружим с самого детства. Что удивительного, если наши чувства вдруг переросли в нечто… нечто большее? Тем более, что наша Катька стала такой красавицей… пэрсик ! И где только мои глаза были раньше? – и он одобрительно причмокнул.
– Ну ты , то же мне , жених нашелся! Не про твою честь невеста, – захохотал Пушкарев:
– Да за нашей Катериной сам владелец банка ухаживает.
– Папа! – девушка вспыхнула: дался же родителям Рихард!
– Да? – и насмешник Зорькин в притворном отчаянии закрыл лицо руками:
– Я этого не переживу…
– Ко-ля, – Катя почувствовала: чаша ее терпения уже наполнилась до опасной , а если быть точнее, взрывоопасной отметки:
– Cмотри, как бы твое пророчество не сбылось прямо сейчас… а вдруг ты действительно не доживешь до конца вечера? Мам, а где у нас скалка, что-то я ее не вижу?
– Дядь Валер, слышите? Мы еще даже не поженились, а она мне уже скалкой грозит… кто же теперь поверит, что она ко мне равнодушна?
– Зорькин! – Катя уже начала медленно подниматься из-за стола, уже пошатывающегося от приступа хохота Валерия Сергеича.
– Ну вот, а вы мне не верили! – Колька вскочил из-за стола и стал потихоньку двигаться к выходу. И поступил совершенно правильно, поскольку Катерина уже заметила скалку, которая лежала в мойке.
– Посмотрите на это лицо, какой накал, какая страсть!
– Ну, держись! – руки девушки уже сжимали предмет кухонной утвари — вечный символ семейной идиллии.
– Ааа!!! – Зорькин торпедой метнулся в прихожую и принялся поспешно одеваться, приговаривая:
– Дааа… Вот ведь, не зря в народе говорят: бьет – значит любит…
– Ах ты…
– Еще вспомнил: милые бранятся – только тешатся…
– Я тебе это еще припомню…
– Любимая, в гневе ты еще прекрасней!
– Ну, Зорькин… не говори, что я тебя не предупреждала… – разгневанная Катерина уже настигла шутника , но тот уже успел открыть дверь и выскользнуть из квартиры.
– Прости, я бы с тобой еще пообщался, но опаздываю на встречу с министром… – раздался голос Зорькина уже с лестницы.
– Что, проводила дорогого гостя? – подмигнул Пушкарев дочери, когда та вернулась на кухню:
– Кстати, в каждой шутке есть доля шутки. Колька хоть и не служил , но в целом парень хороший…
– Пап, ты это серьезно? – Катя не верила своим ушам. Сколько женихов у нее появилось за последние несколько часов: Рихард… Колька… кто следующий на очереди?
– А что, Катенька… Я, например, была бы очень рада. Коля – порядочный человек, мы его давно знаем. Он не обманет, не предаст. Поженились бы и жили здесь , в Москве… А то уедешь опять далеко, – и Елена Санна замолчала, борясь с непрошенными слезами.
– Мам, – Катя тепло улыбнулась и ласково обняла мать за плечи :
– Что вы опять с папой напридумывали? Я же сказала, что не собираюсь замуж… Я не смешиваю работу и личную жизнь…
Я уже не такая глупая и наивная идиотка, как раньше…
– Рихард – только мой босс. Он просто хорошо ко мне относится, ценит меня, как профессионала…
Ох, фройлен Катрин , кого ты хочешь обмануть, родителей или себя ?Ведь ты уже давно догадалась, что нравишься Рихарду, как женщина.
– Он предоставил мне месячный отпуск, чтобы я смогла поехать в Москву, собраться с мыслями и решить… cтоит ли мне продолжать дальнейшую работу в банке…
Чтобы находится как можно дальше от соблазна… просто дышать с НИМ одним воздухом, где выхлопные газы покажутся самыми изысканными ароматами, потому что… потому что ними травишься не только ты , но и ОН…
– Или вернуться в Москву…
Подвергая себя ежедневному риску встречи со Ждановым…
– И что ты решила, Кать? – произнесли родители почти одновременно.
– Пока не знаю… В любом случае, для того , чтобы остаться в Москве, мне вовсе не обязательно выходить замуж за Кольку… Тем более , что у него есть его министр…
– Министр? Какой министр?
– Финансов… причем, исключительно чужих…
– Катерина, – Пушкарев слегка замялся: – Скажи нам с мамой… может ты не хочешь возвращаться в Москву из-за этого… – и тут разгневанный отец сжал кулаки:
– Из-за этого подонка, твоего бывшего начальника?
– Что? Пап, о чем ты говоришь?
Господи! Опять этот кошмар из прошлого…
– Валер, зачем ты снова напоминаешь Катеньке об этом… этом человеке… Такой радостный день, а ты портишь девочке настроение!
Эх, милая мамочка… Если бы ты знала, как я мечтаю стереть из памяти все, что напоминает мне об этом, как ты говоришь, нехорошем человеке. Только вот получается плохо, вернее, не получается вообще.
– Прости меня, дочка… Я только хотел напомнить: у тебя есть отец, который сможет за тебя постоять. И если этот аферист еще только посмеет подойти к нашему дому ближе выстрела Т-34… уж я тогда ему… его… – и экс полковник зашелся праведной яростью, меча из-под нахмуренных бровей громы и молнии.
– Папочка, успокойся… Жданов здесь абсолютно не при чем…
Тем более, что он наверняка уже забыл даже имя Катерина Пушкарева…
«Зималетто» снова на плаву, поэтому ему уже незачем притворяться, лгать и изворачиваться, изображая из себя страстно влюбленного в ее «необыкновенные душевные качества», а также притворно любоваться ее «внутренней красотой»…
– Мамочка, папочка, я пойду… Только приму душ и спать.
– Иди, милая… – Елена Санна перекрестила и поцеловала дочь.
Нет, дальше так продолжаться не может! Она должна, должна взять себя в руки и найти силы для борьбы с этой хронической болезнью, которую романтики называют красивым словом «любовь»…
С этого дня… c этой самой минуты больше никаких ахов, вздохов, бессонных ночей, безумных грез и напрасных надежд на их исполнение!
Она сможет, она сильная…
И пусть даже такие мировые светила, как фрау Штруде, утверждают , что это неизлечимо… Профессиональные психологи высочайшего класса отказываются ей помочь? И ладно… не очень-то надо. Она займется самолечением.
Рецепт лекарства? Да пожалуйста! Нет ничего проще… Немного здравого смысла смешиваем с большим количеством силы воли… добавляем несколько доз новых впечатлений ( для нейтрализации рецидивов непрошенных воспоминаний) и готово! Принимать регулярно, один раз в день, но без перерыва. И может быть , ей удастся найти средство от несчастной любви?
Итак…
Катерина решительно тряхнула влажными после душа волосами и решительно затянула поясок коротенького халатика.
Итак, она не будет откладывать на завтра…
Она еще покажет этому нахальному и самоуверенному харизматику Жданову!
Тааак… молодец, Катерина…
Похвалила себя девушка,
Здоровая злость только поможет и явится прекрасным общеукрепляющим средством.
С чего же начать лечение? Может, с самого простого? Нужно хотя бы избавиться от всего, что могло бы ей напомнить о личности Андрю… Андрея…
Нет! Она даже мысленно не должна называть объект так ласково.
Короче говоря, этого выскочки и нарцисса ( вот так тебе, получай! ) Жданова…
И Катенька, очень довольная своей сообразительностью, достала со старенького шифонера чемодан, где у нее хранились документы на «Никомоду» и внушительная стопка глянцевых журналов с фотографиями президента одной крупной компании по пошиву модной одежды…
Когда девушка взяла журналы, ее руки вдруг почему-то предательски задрожали… вследствие чего, глянцевые номера посыпались прямо на пол…
Кате пришлось присесть на колени, потому что ноги вдруг ослабели тоже.
Наверное, следствие тяжелого перелета… Что же еще?
Она же не допустит мысли, что эта внезапная слабость во всем теле… странный звон в ушах и туман в глазах вызван многочисленными изображениями самоуверенного и чертовски обаятельного красавца-брюнета…
Теперь пару десятков Андреев Ждановых самым наглым образом глазели на нее , Катю, сверху вниз… Мало того, они улыбались ей своей обезоруживающей мальчишеской улыбкой… затягивали в колдовской омут глаз цвета горького шоколада… дразнили воображение верхними пуговками рубашки, которые они якобы забыли застегнуть…
Ccc…топ!!!
Катя вдруг с ужасом заметила, что ее забывшиеся пальцы уже несколько минут самозабвенно гладят смуглое лицо одного из этих нахалов.
Нет! Так не пойдет…
И ее тонкие пальчики яростно смяли фото…
Cейчас она покажет этому вездесущему образу, где отныне будет его место.
В помойке!
И она принялась суматошно собирать журналы. Кровь в висках колотилась с бешеной силой…
Все… все… все оказалось гораздо проще. Она выбросит эти журналы и освободит свою комнату от хлама, а душу – от груза ненужных воспоминаний.
И не нужно было так все усложнять…
Сейчааас… она сейчас же побежит к мусоропроводу и …
И Катерина , сжимая ненавистные журналы до боли в костяшках, решительно направилась в сторону двери. Находясь в состоянии , близком к аффекту, девушка совершенно забыла, что на ней был одет лишь коротенький банный халатик, а волосы еще совсем влажные после душа…
И вдруг… вдруг тишину их засыпающей квартиры пронзил звук, который по степени отвратительности и мерзости может сравниться разве что со звуком бор машинки дантиста. Потому что это был звук электродрели.
Дррррррррррр… издевательски прозвучало в голове Катерины .
Что? Ремонтно-строительные работы в четверть двенадцатого? Когда все порядочные люди укладываются спать? Да что он себе позволяет, их новый сосед, этот спортинистый блондин… вернее, блондинистый спортсмен?
Тук-тук-тук…
Видимо, «спортсмен» все же взглянул на часы, одумался, и сменил электродрель на молоток…
Нет, он что, хочет пробить дырку в стене… чтобы ему было удобней общаться с соседями?
Туки-туки… тук-да-тук…
Думает, раз у него шикарная машина, так ему все позволено… тоже мне… дятел новорусский…
Тук-тук…
Ах, вот ты как, сосед… хозяин жизни, считаешь, на тебя управы не найдется?
Тук…
Этот утвердительный удар молотка стал последней каплей в чаше гнева Катерины. Не помня себя, крепко прижав одной рукой то, что она собралась отправить в увлекательное путешествие по мусоропроводу, девушка рывком открыла входную дверь и выскочила в подъезд.
Cейчааас… сейчас, блондин…
Билась в разгоряченных висках девушки злорадная мысль, пока она неистово давила на кнопку звонка.
Cейчас ты узнаешь, что тебе крупно не повезло с соседями; хочешь ты этого или нет, но тебе придется с ними считаться.
– Кто там? – из-за тяжелой металлической двери раздался приглушенный мужской голос.
– Это… это ваша соседка!
Голос ничего не ответил, лишь только издал какое-то неопределенное восклицание, напоминающее удивление. Затем послышался звук открываемого замка… cкрип двери и… и…
Журналы посыпались из рук Кати уже во второй раз.
– Что?!
Cлова замерли на ее пересохших губах.
Нет, все бы ничего… дверь открыл действительно молодой человек спортивного телосложения… Только вот была в его внешности одна странная деталь: он был не блондином, а брюнетом… И еще… их новый сосед оказался как две капли воды похожим на портреты, которые сейчас устилали холодный пол подъезда…
– Катя?
Господи… у него еще и голос такой же… низкий… бархатный… обволакивающий…
Ладно… проигрывать тоже надо уметь достойно. А она проиграла. Вот до чего доводит самолечение : у нее началось расстройство сознания, отягощенное зрительными и звуковыми галлюцинациями. Насмотрелась на фотографии и теперь видит перед собой вместо их нового соседа, своего старого знакомого, Андрея Жда…
Девушка не успела произнести про себя фамилию призрака, потому что ее потрясенное сознание сделало вдруг резкий стремительный вираж и ускользнуло куда-то прочь…
Так Катя Пушкарева упала в обморок второй раз в жизни…
На следующий день, прямо перед обедом, позвонила Лена и сообщила, что они едут, о такси договорилась и заплатила мама, а новый отчим помог с соседом вынести и погрузить в машину. Ещё минут 30 и будут.
Подъехал специальный бусик, посигналил. Дед договорился уже с местными ребятами, кровать приготовил с вечера, поэтому на сигнал сразу и вышли все помочь перенести лежачего.
Как только ребята вынесли мужчину из машины, у Ивана Денисовича подкосились ноги и закрутилась голова. На носилках лежал постаревший и осунувшийся – его сын! Да, вот так судьба иногда выкидывает повороты. Сын, увидев отца, воскликнул:
– Папа? Ты? Откуда ты знал, что я в беде? Кто тебе сказал?
– Никто не сказал, это судьба так распорядилась. Просто Лене, дочке твоей, нужна была помощь. Несите в дом его, что стоите? Дома поговорим, сынок.
Отнесли ребята сына на носилках в дом, перенесли на кровать. Денег брать отказались, только и сказали, что они не совсем совесть потеряли. Если что нужно, они всегда помогут. С тем и ушли. Машина уехала, Иван Денисович зашёл в комнату и сказал:
– Прости меня, сынок, прости. Столько лет, а на душе груз тяжкий. Простить себе не могу ту ссору и что выгнал я тебя из дома. Вот история и повторилась. Прошу тебя, не хотел я так с тобой встретиться, но, думаю, за всё плата должна быть.
– Иван Денисович, ну…дедушка, а почему Вы с папой поругались и выгнали его?
– Да, вот, внученька, поступил я как последний …., мы потомственные военные, мой отец военный, дед был военным, я военный, решил я, что и сын будет военным. А ему армия не нравилась совсем, он ещё маленьким говорил, что военным не будет. Когда пришло время поступать, он наотрез, сказал, что лучше из дома уйдет, а в училище поступать не будет. Он упрямый, я упрямый. Он ещё хотел в художественное поступать. Ну я и сказал, что вон из моего дома. В чем стоишь, в том и уходи. Он документы схватил, вышел, хлопнул дверью со словами, что ноги его здесь не будет.
Жена это услышала, сразу инфаркт. Спасти-то спасли в тот раз, но начала она таять и ушла через полгода, просто не проснулась. Всё своего Даню ждала. Тут, Даня, ты бы хоть матери то мог позвонить? Вот так, внученька, остался я один и с тех пор несу этот груз. Купил в селе домик, перестроил его и живу, доживаю век. Правда, завещание у нотариуса на сына написал. Ты то как, расскажи, чего уж обиду теперь таить друг на друга.
– Ох отец, было трудно, не скрою, после школы, без опыта работы. Ну, хорошо, умел грузовики водить, за это спасибо. Вот единственное, куда додумался, пойти в дальнобойщики. Там и мамку Ленкину встретил, сам догадываешься, где. Правда, она только вышла зарабатывать, неопытная была. Назад еду, встречает меня, говорит, срок большой, женись. Я сдуру – давай, хоть кто-то с рейса встречать будет. Ну, в принципе, я рад, что дочка у меня такая родилась, для неё старался потом. А с её мамкой жили, как соседи, ни любви, ни понимания. Потом авария, больница, все, что скопил – ушло на лечение. Жене я надоел, да и тяжело это, практически за чужим человеком горшки носить. И так 5 лет терпела.
И замолчали все… Молчание было долгим, наконец –то его прервала Лена:
Иван, ой, дедушка, а ты сегодня суп варил? У тебя такой вкусный получается! Может, обедать будем.
Дед заулыбался, ему это было очень приятно, её – «дедушка». Наконец то у него снова есть семья, пусть и через такие обстоятельства. На этот раз уж он свой характер приструнит. Лена покормила отца, поели сами. Начались будни. Иван Денисович ухаживал за сыном лучше всякой сиделки. Конечно, расходов у него было больше, поэтому он решил заготовить грибов, да и внучку подключал к этому, чтобы насолить и насушить грибков. Немного позже планировал насолить груздей и рыжиков. Договорился с соседкой, она ему пару десятков банок с огурцами замариновала, помидоры обещала через пару месяцев. Он только банки приготовил, крышки и прочее. Готовился к зиме. Внучка очень помогала, хотя вначале ничего не умела. Козочку купили, заготавливал сено для неё на зиму ну и за сыном смотрел. Хорошо, деньги на карту переводились, не нужно было заморачиваться с пенсионным делом. А козочку купили за внучкины доходы, чем она очень гордилась.
Между делом сбегал он к знахарке, как и обещал. Попросил прийти и сына посмотреть. Пришла женщина, не совсем и старая, так, лет 10 после пенсии. Посмотрела на сына, пощупала ноги, руки, перевернула, посмотрела позвоночник. Помолчала, что-то раздумывая.
Затем вышла, Позвала Денисовича в сторонку и сказала, что небольшой шанс есть, что сесть сможет, дальше, не обещает. Только нужно его к ней отвести, там она им займётся, здесь ничего не выйдет, даже и говорить нечего. Иван Денисович был готов на всё, чтобы сыну хоть небольшое облегчение сделать. То, что Антонина Фёдоровна умелый специалист, он давно знал, на себе убедился, жаль, не знал её, когда жена болела. Люди издалека ехали к ней, принимала не всех, тех, кого видела, что поставит на ноги. Поэтому договорился и на подводе на щите отвёз сына Даниила к знахарке.
Там, наказав Лене смотреть за хозяйством, как никак цыплят взял, куры, коза, собака, кот сам мог пару дней прожить на мышах и крысах, остался с сыном. Договорился, когда подвода заберёт их назад.
Есть такая техника у знахарей- колотье в центр воспалительного процесса или заболевания. Она практически утрачена, осталась в Беларуси и в Украине на Полесье. (Это реально). Суть в том, что заточенной спицей укалывается в ту точку, которая отвечает за болезнь. Это не касается внутренних болезней, конечно. Вот Антонина Федоровна и обладала такими знаниями, ну и плюс небольшое колдовство. Оно таким людям всегда в помощь идёт. Колотьё это переносил Даниил стойко, хотя пот выступал на лбу от боли. Три сеанса сделала Анна Фёдоровна. Отлежал он несколько часов и говорит, пробуй немного привстать, чтобы сесть, а руками опирайся. Даниил недоверчиво попробовал, чтобы сесть. И чудо, поддерживаемый отцом (слабость мышц была за столько лет лежания) он смог сесть.
Дома Иван Денисович сделал приспособление, что бы сын спину тренировал и дело пошло. Стал сын ноги чувствовать потихоньку, потом попробовал спустить их на землю. Потом дед коляску инвалидную перекупил б/у. А один день, уже к осени ближе – зашёл в комнату, а сын пробует вставать на свои ноги, которые не держали совсем. Хорошо, вовремя схватил Даньку. Обнялись оба и рыдали друг у друга в объятиях. И таяла с этими слезами вся отчуждённость и остатки обиды.
Лена действительно познакомилась с местным парнем Михаилом, холостым, он электриком работал у них. Обращалась не раз по своим проблемам к нему, он и в компьютерах разбирался. Так что её будущее было более- менее определённым.