Успенский сказки для детей читать

Читаем с интересом — Сказка Дядя Федор идет в школу читать с картинками онлайн полностью, Эдуард Успенский

Глава первая. Дядя Федор собирается учиться

Время в Простоквашино медленно, но неуклонно шло в сторону увеличения: год прибавлялся к другому, а не наоборот. И скоро дяде Федору исполнилось шесть.

— Дядя Федор, — сказала мама, — а ведь тебе пора в школу идти. Так что мы заберем тебя в город.

— Почему в город? — вмешался кот Матроскин. — У нас в соседнем селе Троицком прекрасная школа открывается, типа гимназия-лицей

— Знаем мы эти сельские школы! — сказала мама. — Вечная нехватка учителей. Плохое преподавание языков.

— Знаем мы эти городские! — сказал Матроскин.

— А что?

— Вечно курят в туалете. Плохое влияние улицы.

Этот разговор происходил ярким летом в июне, когда мама Римма и папа Дима в свой отпуск приехали к дяде Федору и коту Матроскину на дачу отдыхать.

В разговоре принимал участие и почтальон Печкин. Он сказал:

— Первый класс, это подготовительный. Он два раза в неделю. И в деревне и в городе он одинаковый.

— Откуда вы знаете, Игорь Иванович? — удивилась мама.

— А я и сам собираюсь в школу ходить.

— Как так в школу? — спросила мама. — Разве вы не учились раньше?

— Учился, — грустно сказал Печкин. Только плохо учился, прогуливал. Курил на переменах. Кое-как закончил с тройками. Я теперь хочу все снова начать.

Я буду стараться. Я с первого класса отличником стану. И так дальше пойду. Я хочу золотую медаль получить.

— Ой, — сказал папа. — Какая прекрасная идея. Может быть, я тоже в школу с начала пойду.

— Тебе, папа, надо не со школы начинать. Тебе с детского сада начинать надо, — сказала мама Римма. — Мне твоя бабушка рассказывала, что ты уже в детском саду был запущенный, плохо себя вел.

А Игорю Ивановичу большое спасибо за шутку.

— Это не шутка, — серьезно ответил Печкин. — Я это твердо решил. Еще я буду детям труд преподавать: как почтальоном работать, как правильно почтальонскую сумку носить.

— А как быть с языками? — спросила мама. — Детей языкам учить надо как можно раньше. В вашем Простоквашино пока я ни англичан, ни немцев не встречала.

— Мы язык будем по компьютеру изучать, — объяснил дядя Федор.

— Это кто же тебя, дядя Федор, такому научил? — ахнула мама.

— Это профессор Семин научил, — ответил Матроскин. Мы часто к нему в гости ходим.

— Вот пусть он вам компьютер и покупает, — решила мама.

— Он собирается себе покупать, — открыл тайну Шарик, — а нам свой старый отдает. Поношенный, но совсем новый.

— Задаром? — удивилась мама.

— Нет, — ответил Матроскин. — Я ему все лето свежее молоко носил.

— Он нас и к Интернету подключит, — сообщил дядя Федор.

— Как! — ахнул папа.

— А так, — ответил Шарик. — У нас же есть телефон.

— Дела! — удивился папа. — Я смотрю, наше Простоквашино такое передовое в смысле науки, что вы впереди всей планеты идете.

После этого папа с мамой срочно решили погулять, на летнюю природу посмотреть. А сами устроили производственное совещание.

— Дмитрий, что будем делать? — спросила мама. — Так мы скоро ребенка потеряем.

— Почему? — удивился папа.

— Потому что с этими Интернетами он скоро умнее нас сделается.

— И слава Богу!

— Какая же тут слава? Он нам будет про Интернет говорить, про выходы во все библиотеки мира, во все музеи, на все научные конференции, а мы в ответ про хорошую погоду на завтра.

Он с нами по-английски, а мы ни «бе» ни «ме».

— Значит, нам тоже придется компьютер покупать, — решил папа.

С этими невеселыми мыслями папа и мама вернулись с прогулки. И очень скоро уехали в город.

Глава вторая. Первые шаги по Интернету

Девочка Катя, с которой очень дружил дядя Федор, собрала на даче своего дяди — профессора Семина учебный семинар по Интернету. Она хотела поделиться своими научными знаниями.

В семинар входили дядя Федор, пес и кот. Старостой кружка был назначен почтальон Печкин.

Они собрались на огромной светлой дядиной веранде, окруженной зеленым плющом.

На столе стоял большой сверкающий самовар и большой светящийся экран компьютера. Перед ним лежала клавиатура.

Каждому участнику дали вкусный бублик и стакан чая. В стороне в кресле-качалке с ярким журналом в руках сидел сам профессор Семин. Он был наблюдателем.

Катя сказала:

— За окном светит солнце и клюет рыба. Но мы не будем обращать на это внимание, мы будем учиться. Почтальон Печкин, проверьте по списку, все ли участники семинара на месте.

Печкин взял список и прочитал:

— Дядя Федор.

— Здесь, — ответил дядя Федор.

— Животные, — сказал Печкин.

— Что еще за животные? — удивилась Катя.

— Звери, — поправился почтальон.

— Какие звери?

— Пес и кот.

— Мы здесь, — отозвались Шарик и Матроскин.

— Это другое дело, — строго сказала Катя. — Только запомните, что у них еще есть имена. А то они вас, Игорь Иванович, будут называть человекообразным.

Почтальон Печкин очень испугался, что его будут называть человекообразным, и больше Шарика и Матроскина животными не называл.

Катя начала занятия. Она сказала:

— Все вы знаете, что такое телефон. Это такая сеть из телефонных проводов, которая объединяет людей. По телефону вы можете позвонить куда угодно и можете узнать все, что хотите. Вы можете поговорить с товарищем, можете спросить расписание поездов и самолетов. По телефону вы можете вызвать врача. Но этого современному человеку мало.

— Заелись, — сказал Печкин.

— Нет, не заелись, — ответила Катя. — Просто повысился технический уровень. Современный человек хочет, не выходя из дома, побывать на выставке картин. Хочет посмотреть нужное ему кино. Хочет прочитать нужную ему книгу. Получить газету или письмо. И все это можно делать через Интернет.

— Если все будут письма через ваш интернат получать, — спросил Печкин, — что же тогда будут делать почтальоны?

— Они будут разносить посылки, — ответила Катя. — Передавать посылки по Интернету еще не научились. — Печкин облегченно вздохнул, а Катя продолжила: — Если телефонная сеть — это связанные проводами телефонные аппараты… То Интернет… Интернет, а не интернат, дядя Печкин… то Интернет — это связанные проводами компьютеры всех стран.

Катя включила компьютер и вызвала на экран картинку Интернета.

— Теперь мы выбираем то, что нас интересует: транспорт, то есть все о поездах и самолетах. Культуру, то есть все о выставках, концертах. Книги, то есть мы можем войти в любую библиотеку мира и вызвать на экран страницы любой книги.

— Как мы выбираем? — спросил дядя Федор.

— Очень просто, — ответила Катя. — Видите, у меня в руках «мышка».

В руках у Кати была пластмассовая «мышка», хотя это была, скорее, пластмассовая «черепашка». Она была соединена проводом с компьютером. И когда Катя катала эту «мышку» по столу, на синем экране бегала черная стрелка.

— Я наезжаю стрелкой на нужное слово, например, «МУЗЕИ», и нажимаю специальную кнопочку, — объяснила Катя. — На экране появится список музеев, которые мы можем посетить.

— Что, прямо не выходя из дома? — спросил Печкин.

— Прямо не выходя из дома, — ответила Катя. — Их картины сами придут к нам на экран.

— Такой способ ходить в музеи мне очень нравится, — сказал Матроскин. — И одежду в гардероб сдавать не надо. И никто не скажет: «Что это вы собак и кошек в музей напустили!».

— А еще можем наладить переписку с любым человеком. — сказала Катя.

— Давайте наладим переписку с какой-нибудь симпатичной тетенькой, — предложил Печкин.

— Можно попробовать, — решила девочка. — В Интернете есть специальное место, где печатаются объявления: где что продается, кто с кем хочет познакомиться.

Катя нашла на экране компьютера слово «ОБЪЯВЛЕНИЯ» в рамочке, наехала на него стрелкой, нажала кнопочку, и появилось первое объявление, которое сам компьютер перевел на русский язык:

ПРОДАЕТСЯ ВЫСОКОПОРОДНАЯ

СКАКОВАЯ ЛОШАДЬ НАРЦИСС

НА ПОЛНОМ ХОДУ. НЕДОРОГО.

В ОЧЕНЬ ХОРОШИЕ РУКИ, ЧЕЛОВЕКУ

НЕ СТАРШЕ ВОСЬМИДЕСЯТИ ЛЕТ,

УМЕЮЩЕМУ ВЛАДЕТЬ ФОТОАППАРАТОМ.

Печкин сразу же сказал:

— Это мне.

— Почему это вам, Игорь Иванович? — спросила Катя.

— Чтобы посылки развозить, — ответил Печкин. — Только у меня фотоаппарата нет. Мне придется еще и фотоаппарат покупать.

— А при чем тут вообще фотоаппарат? — спросил фотоохотничий Шарик.

— Наверное, эту лошадь продает женщина, которая ее очень любит, — вмешался профессор Семин. — Она хочет, чтобы ей присылали фотографии про нее. Например: «Лошадь Нарцисс гуляет в поле» или «Лошадь Нарцисс ест батон из рук своего хозяина».

— А что значит «недорого»? — спросил Матроскин. — Сколько это в рублях?

— Сейчас узнаем, — сказал профессор Семин и заколдовал с компьютером.

Лучше бы он не узнавал, потому что из Интернета им пришел ответ такой, что нули не уместились на экране.

— А что еще есть интересного в объявлениях? — спросил подоспевший почтальон.

— Читаем, — сказала Катя:

«Кружок любителей марок QQ-A приглашает всех желающих вступить в его ряды. У нас есть представители всех материков: два испанца, два англичанина, одна француженка, один мексиканец и один нигериец из Антарктиды».

— Марки — это для меня. — снова первым сактивничал Печкин. — Это чисто почтальонское дело. Пусть они меня в этот кружок принимают. Надо скорее подавать заявление.

— Я бы не спешил, — сказал профессор Семин.

— Почему? — удивился Печкин.

— Потому что КУ-КУ-А — это может быть не почтовые марки, а марки автомашин или холодильников. Или телевизоров, например, или дельтапланов.

Печкин даже глаза вытаращил.

— Вот какой марки у вас холодильник? — спросил профессор.

— Никакой, — ответил Печкин. — У меня нет холодильника.

— А какой марки у вас телевизор? — спросил профессор.

— Никакого нет, — сказал почтальон.

— Ну, а автомобиль у вас какой марки?

— Нет у меня автомобиля! — закричал Печкин. — Велосипед марки «Ха-кив» у меня!

— Как же это так? — удивился профессор Семин. — Это же надо уметь, чтобы всю жизнь проработать и ничего не приобрести.

— Да у нас полстраны таких умельцев! — обиделся почтальон Печкин. — Вы бы меньше по своим Африкам разъезжали, больше бы про нас бы знали!

— Ладно, ладно, — успокоил Печкина дядя Федор. — Эрик Трофимович в Африку ездил не загорать: он язык крокодилов изучал, а это очень важно для страны

Эрик Трофимович спросил:

— Что это за марка такая велосипедная «Ха-кив»? Я такой никогда не слыхал.

— Это велосипед «Харькив» у него, — объяснил Матроскин. — просто две средние буквы стерлись.

— Но вернемся к объявлениям, — сказала Катя.

— Да, да. Давайте вернемся, — согласился Печкин. — Мы начали искать тетеньку для переписки.

— Вот здесь есть одна очень интересная весточка, — сказал профессор Семин. — Приготовьтесь.

Все, всем семинаром, приготовились слушать интересную весточку. Эта весточка была на английском языке. Профессор перевел на русский:

«Легко ранимая, тонкая, интеллектуально настроенная натура ищет братьев по чувствам. Я пришла на землю как Одинокая Утренняя Звезда.

Где вы, мои сомыслители?

И задыхаюсь без товарищей по разуму.

Люди рождены для счастья, как рыбы для воды.

Разыщите меня для контактов, братья по мысли! Отзовитесь!

Присылайте ваши предложения. Мой адрес: Нэнси — u@@ — 1320 °C».

— Это опять про меня! — закричал почтальон Печкин. — Мне тоже нужны братья по чувствам. Я тоже ищу сомыслителей. Я тоже рожден для счастья, как рыба для воды. Давайте разыщем эту Одинокую Утреннюю Звезду. Давайте срочно отзываться.

Профессор чувствовал себя виноватым перед Печкиным, что посчитал его бездельником, поэтому он сказал:

— Хорошо. Будем отзываться. Разыщем вашу Звезду. Взойдет она над небосводом Простоквашино как символ сегодняшнего мирового времени.

Они долго сочиняли, а потом отправили по адресу «Нэнси — u@@ — 1320 °C» такое письмо, переведенное профессором на английский язык:

«Мы очень заинтересованы в контактах с Утренней Звездой. (Особенно Утренний Полумесяц — почтальон из деревни Простоквашино, Печкин Игорь Иванович.) Давайте мыслить вместе. Только мы пока не знаем о чем. Вы смело начинайте, а потом мы к вам подключимся.

Наш адрес по Интернету такой: «Печкин — @@@@@проф. Семин. Россия».

На этом первое занятие по Интернету закончилось. Все интернетчики разошлись по отдыхательным местам.

Глава третья. Дядя Федор ходит в подготовительный класс

Почтальон Печкин очень серьезно относился к поступлению в первый класс. Он пошил себе школьную форму синего цвета с погончиками. Купил ученический рюкзак с кармашками, тетрадки, пенал и много всяких карандашей-ластиков. Он даже помолодел, веселый стал, его просто было не узнать.

По утрам, вместе с дядей Федором, Печкин стал ходить в соседнее село Троицкое на подготовительные курсы для поступающих в первый класс.

Как только пастух дядя Шура с лесопилки выгонит в Троицкое коровье стадо на высокий барский холм к церкви, все безо всяких часов понимали, что уже девять. И со всех деревень, изо всех мест к Троицкой школе струйками начинали тянуться дети.

Там их принимала молодая сельская учительница Татьяна Викторовна Павлова.

Татьяна Викторовна задавала будущим ученикам всякие сложные вопросы. Например:

— Сколько будет, если к двум прибавить пять?.. А сколько будет, если к пяти прибавить два?

И путем таких вопросов она выясняла степень готовности прогрессивной сельской молодежи к получению знаний.

Одно занятие она посвятила загадкам. Она спросила подготовишек:

— Зимой и летом одним цветом. Что это такое?

Будущие ученики отвечали:

— Елка!

— Елка!

— И еще сосна!

— Правильно, — похвалила их Татьяна Викторовна и задала более сложный вопрос: — Висит груша, нельзя скушать.

Малыши хором отгадали:

— Лампочка.

— Опять правильно, — сказала учительница. — А что вот это такое: «Не лает, не кусает, а в дом не пускает?»

Все ребята, а их было много — целых восемь человек, в том числе дядя Федор, руки потянули, чтобы ответить, что это замок.

Печкин думал-думал и тоже руку поднял. Учительница его спросила:

— Так что же это такое, Игорь Иванович?

Печкин ляпнул:

— Вахтерша.

Татьяна Викторовна его похвалила:

— Вы просто молодец! У вас, почтальон Печкин, нестандартное мышление. А по-правильному — это не вахтерша, это замок.

— Или дверь, — сказал дядя Федор.

— Верно. — согласилась учительница. — И у тебя, дядя Федор, нестандартное мышление.

После этого Татьяна Викторовна сказала:

— А сейчас мы будем придумывать рассказ по картинке. Она показала картинку. На ней был нарисован зеленый лужок, рыжая корова с теленком, красный домик, усатый дядя в шлеме и мотоцикл с коляской. А в коляске сидел поросенок.

Одни мальчик, Кураков Ваня, решил, что мотоциклист дядя Вася фермер, приехал с ярмарки. А поросенка он в подарок для жены тети Маши купил.

Маленькая девочка Клава, из городских, сказала, что это мотоциклист, дядя Вася фермер, привез поросенка Борю в гости к корове Буренке на день рождения.

— А что он подарил этой корове? — спросила учительница. — Этот Боря?

Девочка не знала, что сказать.

— Он ей цветы привез, — сказал почтальон Печкин.

— Где же эти цветы? — спросила учительница.

— Она их съела, — объяснил Печкин.

— А что вы сами, Игорь Иванович, можете сказать, глядя на эту картинку? — спросила Татьяна Викторовна Печкина.

Почтальон Печкин сказал так:

— Все это выдумки. Просто этот ваш дядя Вася фермер собрался на колбасную фабрику.

— А поросенок зачем? — спросила городская девочка Клава.

Все замолчали, не зная, что ей сказать, чтобы не расстраивать. Один дядя Федор нашелся:

— A поросенок — чтобы мотоцикл охранять. Это специальный такой сторожевой поросенок. Если чужой дядька к мотоциклу подойдет, поросенок начнет грозно хрюкать и на него бросаться.

Кот Матроскин и Шарик в подготовительный класс не ходили. Они стеснялись. Они в домашних условиях занимались. Писать они кое-как умели, а со счетом у них хуже было.

Скажет дядя Федор Шарику:

— Если к восемнадцати прибавить три? Что получится?

Шарик никак сложить не может. Он все допытывается, чего восемнадцать?

— Например, поленьев.

— Если к восемнадцати поленьям три прибавить, то поленница получится.

— А если это не поленья, а косточки?

Тогда у Шарика все мигом складывалось:

— Если к восемнадцати костям три кости прибавить, то будет двадцать одна кость. Это уже целый суп выходит.

Кот Матроскин очень хорошо сосиски складывал. Или котлеты. Или сосиски с котлетами. А вот сложить хлеб с колбасой он никак не мог. У него все бутерброды получались.

Дядя Федор им тоже решил загадку загадать:

— Что это такое: «Сидит девица в темнице, а коса — на улице?»

Шарик и кот Матроскин долго думали и не знали, что сказать. Потом Матроскин так решил:

— Эта девица косила траву в запрещенном месте. Ее арестовали и посадили. А коса — на улице осталась.

Дядя Федор так и не понял, какое у него мышление — нестандартное или обычное, такое как у всех.

Глава четвертая. Кот Матроскин спасает Палеонтологический музей

В Простоквашино дожди бывают трех видов. Грибные — это когда солнце и дождь вместе. Помидорно-огурцовые — это когда полдня дождь, полдня солнце. И капустные. Это когда целую неделю дождь напролет и никакого тебе солнца в помине.

Занятия в кружке у Кати по Интернету продолжались.

В этот раз занимающимся сильно повезло — на улице лил капустный дождь, и ничто не отвлекало Матроскина, Шарика, дядю Федора и Печкина от занятий.

Проводила занятия Катя, а помогал ей сам профессор Семин.

— Чем мы займемся в этот раз? — спросила Катя участников семинара.

— Как чем? — сказал дядя Федор. — Мы уже давно собирались сходить в музей. Мы давно в музее не были. Вот ты, Шарик, когда ты последний раз в музее был?

— Когда? — задумался Шарик. — Да просто никогда. Все некогда было.

— А ты? — спросил дядя Федор Матроскина.

— Я был. Я много раз был в одном музее. Я там мышей гонял. Это Палеонтологический музей в Москве. Там чучела зверей стоят. И много всяких костей. Даже кости мамонта есть.

Шарик сразу загорелся этим музеем

— Мне ничего другого смотреть не интересно. Давайте мне этот музей, где кости.

Профессор Семин вызвал на экран табличку «МУЗЕИ». И стал выбирать музей для Шарика по алфавиту.

Там были разные музеи — и Лувр, и Эрмитаж, и музей восковых фигур мадам Тюссо, и даже музей паровозов.

Наконец профессор нашел то, что искал, он нашел «Москва — Палеонтологический музей».

Сначала на экране появился план музея. Там были отдельные залы, и было написано: «Зал доисторических животных», «Зал первобытных людей», «Зал млекопитающих», «Зал китообразных».

— Ой, — закричал Матроскин. — Это мой зал. Я в том зале ночевал. Я у этого кита во рту спал!

Дядя Федор хотел попасть в зал доисторических животных:

— Ой, давайте посмотрим саблезубого тигра!

Профессор Семин стал двигать по столу мышку-черепашку, и, когда стрелка на экране попала на этот зал, нажал специальную кнопку.

На экране сразу возникло большое помещение, и стало видно большое количество чучел. Это было чучело мамонта, чучело огромной трехметровой птицы киви и чучело огромного доисторического носорога, который был размером с хороший бульдозер. К чучелам можно было приближаться, рассматривать их и от них отъезжать.

Получилось так, что, не выходя из дома, дядя Федор и другие участники семинара оказались в музее. Причем в самом интересном месте. Это было удивительно!

А почтальон Печкин твердил одно:

— Давайте разыскивать Утреннюю Звезду. Давайте разыскивать Утреннюю Звезду. Мы же послали ей письмо.

— Подождите со звездами, Игорь Иванович, — сказала Катя. — Нам еще в музее очень интересно.

Профессор Семин вдруг говорит:

— Смотрите, здесь есть специальный значок «Телекамера».

— Что это значит? — спросил дядя Федор.

— Это значит, если мы его включим, то нам покажут все, что происходит в этом зале сейчас. Это будет прямой репортаж за ту же плату.

— Как так? — спросил дядя Федор.

— Очень просто. В музее стоит телекамера. И она показывает все, что там сейчас происходит. Если сейчас в музее ночь, мы увидим ночь. Если в музее пусто, одна уборщица убирается, мы увидим одну уборщицу. Это называется репортаж в режиме реального времени. А если там есть посетители, мы их тоже можем увидеть. Хотите?

— Хотим, — сказали все, кроме Печкина.

— А вы, Игорь Иванович, что хотите?

— Я хочу получить письмо от Утренней Звезды.

— Это следующим заходом, — сказал профессор.

Он наехал стрелкой на значок телекамеры, и она включилась. Музей был закрыт. Посетителей не было. В музее было темно. Было совсем неинтересно.

— А звук можно сделать погромче? — вдруг спросил Матроскин.

— Можно. А зачем? — спросила Катя.

— Очень нужно, — сказал кот.

— И мне нужно, — поддержал его Шарик.

Профессор сделал звук на полную мощность. Но ничего не услышал.

— Что-то пилят, — сказал Матроскин.

— Где? — спросил профессор. — У нас или в музее?

— В музее, — сказал Шарик. — Пилят пилой по кости.

— Ой, — сказал глазастый дядя Федор. — Видите, чей-то локоть высовывается.

Все заметили — на краю экрана мелькала чья-то рука.

— Караул! — сказал Матроскин. — Это чучело мамонта! Я как сейчас помню, что оно там в углу стояло. По нему все время мыши бегали. Кто-то отпиливает у него бивень. Это воришки.

— Немедленно звоним в Москву, — сказал профессор Семин.

Он быстро набрал телефон папы дяди Федора и все ему объяснил. Папа дяди Федора позвонил в милицию и все ей рассказал. Милиция сразу все поняла и ответила, что примет меры.

Дядя Федор, Матроскин, Шарик и все-все, не отрываясь, смотрели на экран. Вот раздался грохот, очевидно, рухнул на пол отпиленный бивень. Потом раздался жалобный крик. Очевидно, этот бивень упал на ногу жулику! (Бивень мамонта весит все двести килограммов).

Потом хромающий жулик появился на экране. Он с трудом нес огромный бивень.

Потом появились два милиционера и помогли ему. Хотя видно было, что он их не просил.

— Ну и как теперь, — спросил Печкин, — мамонт будет без клыка?

— С клыком, — сказал профессор Семин. — Сейчас есть такой клей, что лучше любого железа держит. Бивень у мамонта будет как новенький.

Тут на экране появился директор музея палеонтологии в домашнем халате и с котлетой в руке и сказал в камеру:

— Дорогие неизвестные друзья! Спасибо вам, что вы спасли наш бивень. Теперь вы можете приходить в наш музей бесплатно до тех пор, пока вы не умрете от старости.

И он поклонился нашим друзьям.

Глава пятая. Переписка с Утренней Звездой и другие дела

— Давайте вернемся к Утренней Звезде, — предложил Печкин.

— Хорошо, давайте вернемся, — согласился профессор Семин. — Сейчас мы заглянем в наш почтовый ящик и увидим, что она нам написала.

— Дело в том, — сказала дяде Федору девочка Катя, — что каждый интернетчик имеет в Интернете свой почтовый ящик. И все другие люди из Интернета могут присылать ему письма прямо на экран.

Профессор стал колдовать кнопками компьютера и, наконец, вызвал на экран послание от Утренней Звезды. Оно возникало на экране постепенно, частями. И Эрик Трофимович по частям его читал. Письмо начиналось по-английски:

«Дорогой Две Недели (Половина месяца)!

У тебя очень сложное имя: Просто — Кватчино — Петчкин — Игор — Изванно — Витч! Наверное, ты испанец! Я буду звать тебя просто дон Почтальон, потому что ты большой и сильный!»

— Очень красиво звучит. — сказал дядя Федор. — Дон Почтальон!

Все с ним согласились.

А Печкин сразу развернул плечи под пиджаком, надул грудь и действительно стал большим и сильным на какое-то время.

Профессор Семин продолжил чтение письма. Дальше оно было написано по-русски (со словарем):

«Я умею говорить по русский плохой.

Я хочу учить русский. Я любить изучать язык. Это очень полезный. Моя имя есть Нэнси. Никто моя (мой) не понимать и моя (мой) не жалеть.

Моя очень тоскуть (ют)(ет) на мой небосвод в одиночь».

— Моя-мой тоже никто понимать нет! Моя-мой тоже жалеть нет! — сообщил окружающим Печкин. Моя очень, очень тоскуть — (ет)(ют) на мой небосвод в одиночь.

Матроскин тихо сказал девочке Кате:

— Он сам виноват — ют-ят, что его никто понимать нет. Потому что он очень вредный.

Печкин услышал и говорит:

— Моя-мой, может, потому и очень вредный есть, что моя-мой никто понимать нет. А как моя начнут понимать, я сразу другим человеком сделаюсь.

— Это мы уже слышали. — проворчал кот. — Кто-то давно обещал другим человеком стать, если ему велосипед купят.

— Я был неправ, когда так говорил, — сказал Печкин. — Велосипедами человеческой души изменить нельзя, а человеческим теплом можно.

Профессор Семин продолжал читать послание Одинокой Звезды:

«Я мечтать — (ет) (ют) о доброта. Я стремлять — (ют) (ет) к людям».

— Ну надо же, — отметил Печкин. — Я тоже мечтать о доброта и тоже стремлять к людям.

— Наверное, вы родственные души, — сказал профессор Семин. — Так часто бывает, что люди находят себе друзей через Интернет.

— «Я тянуть рука Вам к. Я посылать Вам моя (мой) фотографический фото».

И на экране появилась фотография очень миловидного создания, которое по внешнему виду было значительно ближе к стипендии, чем к пенсии. Создание было сильно загорелым.

— Ой! — закричал Печкин. — Я хочу такую фотографию иметь. Я буду ее на сердце носить. Можно мне ее оттуда достать, из компьютера?

— Конечно. — ответил профессор Семин. — Сейчас мы ее с экрана спечатаем. Для этого есть специальное считывающее устройство, принтер называется.

Он вставил в принтер твердую блестящую бумагу, нажал на выключатель, и принтер заработал. И скоро из него выползла очаровательная Нэнси прекрасного качества, даже цветная.

Печкин завернул фотографию в бумажку и стал пристраивать ее к сердцу.

Только у него это не вышло, потому что самый удобный карман у него на штанах был сзади, на самом сидельном месте.

Он после этого долгое время вообще не садился, чтобы случайно не обидеть Утреннюю Нэнси.

— Надо обязательно пригласить ее в гости, — твердо сказал решительный Печкин.

— А откуда вы знаете, где она живет? — спросил профессор Семин. — Может быть, она живет очень далеко, например в Австралии.

— Ну и что? Пусть она живет в Австралии, — отреагировал Печкин.

— А билет из Австралии в Простоквашинск стоит столько, сколько пять велосипедов «Ха-кив», — спорил профессор. — Кто столько денег заплатит?

— Есть, пить не буду, — сказал Печкин. — В кино ходить не буду. Половину почты сдам под ресторан, а билет этой тетеньке куплю.

Поэтому профессор Семин, посовещавшись, стал составлять такое сообщение:

«Наш Утренний Полумесяц — дон почтальон Печкин Простоквашинский (Игорь Иванович) хочет пригласить Утреннюю Звезду в гости и начинает копить деньги на билет».

— Правильно?

— Правильно, — ответил Печкин.

— Что дальше писать?

— Про фотографию, — сказал Печкин. — Про мою фотографию с Доски почета. Мы ей пошлем.

— Хорошо, — согласился профессор.

«Он тоже посылает вам свою фотографию. Он когда-то висел в ней на районной Доске почета».

— Ладно?

— Ладно, — сказал почтальон. — И еще добавьте, что я поклею новые обои.

— А не очень ли вы спешите, дон Игорь Иванович? — спросил профессор Семин. — Может быть, вам еще пару фотографии этой тети попросить? Хорошо бы еще фотографию ее мамы. И папы, если есть. Мы тогда больше про нее узнаем.

— Этим можно только обидеть человека, — сказал Печкин. — Одной фотографии вполне достаточно. А характеристику с последнего места работы и паспорт она, конечно, сама привезет с собой.

Тут он задумался:

— Как вы думаете, профессор, у нее есть паспорт?

— Конечно, есть, — ответил профессор Семин. — Без паспорта сейчас в самолет не сажают.

Глава шестая. К нам едет тетя Нэнси, или Нэт из Интернет

Половину почты под ресторан сдавать не пришлось. Скоро от Утренней Звезды по интернетской почте Печкину пришло сообщение.

«Дорогой дон Почтальон!

Я так рада, что ты наконец решился пригласить меня в гости. Ты не беспокойся: добрые люди вокруг меня с радостью собирают мне деньги на билет, чтобы я как можно скорее вылетела. Скоро я вылетаю. Я вам сообщу, когда меня встречать. Ваша Утренняя Звезда Нэнси. Мечтаю о долгих беседах о нашем с вами месте в мироздании под луной. Ваша фотография у меня всегда под сердцем. Правда, она немного выгнулась. Но от этого вы стали только объемнее».

— Ну что же, я вас предупреждал, — сказал профессор Семин. — Теперь я вас поздравляю. Вы не передумаете?

— Ни за что, — ответил дон Почтальон. — Утренними Звездами не бросаются.

Со дня на день стали ждать сообщения о прилете загадочной утренней тети. И вот оно пришло по Интернету:

«Вылетаю к вам 15 июня рейсом № 5621 — Панама — Гайана — Амстердам — Хельсинки — Москва — Простоквашинск. Встречайте.

Ваша Нэнси, ваша Нэт из Интернет».

— Значит, она из Панамы, — сказал почтальон Печкин. — Я знаю, это в Южной Америке.

— Совсем не обязательно, — возразил профессор Семин. — Это рейс начинается в Панаме. А она может лететь и из Гайаны, и из Амстердама, и из Хельсинки, и даже из Москвы. Но слово «Панама» меня сильно настораживает.

— Почему? — спросил дядя Федор.

— Панама находится в Южной Америке, в самом узком месте. И однажды, в старину, группа жуликов взялась строить там канал, чтобы соединить два океана — Тихий и Атлантический. Они собрали с людей деньги и исчезли. С тех пор большое жульничество всегда называют «большой панамой».

Почтальон Печкин очень забеспокоился, но забеспокоился он не из-за «панамы», он забеспокоился по другому поводу:

— А как мы узнаем Утреннюю Звезду? Она пройдет мимо нас, а мы ее и не заметим. У нас такой большой самолетный вокзал в городе — тридцать метров в длину.

— Не самолетный вокзал, а аэропорт. — поправила его девочка Катя.

— Пусть аэропорт — согласился Печкин. — Но как мы ее узнаем?

— Придется всех спрашивать, — сказал Шарик. — Мы будем всем симпатичным гражданкам в аэропорту задавать вопрос: «Вы не Утренняя Звезда?», «Вы не Утренняя Звезда?».

— Очень мило, — сказал Матроскин. — Там тысячи гражданок ходят. У всех не наспрашиваешься.

— А вы возьмите плакатик и напишите на нем: «Встречаем Утреннюю Звезду», — предложил опытный зарубежный ездчик профессор Семин. — Она сама к вам и подойдет.

На том и порешили. Профессор Семин взял картонку от компьютерных упаковок, приколотил ее к палочке и написал по-английски: «ВСТРЕЧАЕМ УТРЕННЮЮ ЗВЕЗДУ» и еще приклеил нэнсиновскую фотографию.

Потом он по Интернету нашел расписание всех самолетов, нашел рейс № 5621 и узнал, что самолет прилетает в Простоквашинск завтра, в воскресенье, в 10. 00 утра.

И все отправились спать.

В этот день все умывались вдвое дольше, чем обычно, все нарядно оделись и вообще сверкали радостью. Они ехали встречать Утреннюю Звезду Нэнси из Интернета.

В городе Простоквашинске недавно построили небольшой аэропорт, и теперь там приземлялись самолеты.

Кот Матроскин накормил Тр-тр Митю вчерашним супом, прикрепил к нему тележку-прицеп для багажа Утренней Нэнси, все уселись на трактор и поехали.

Аэропорт, как всегда, был перегружен. Радио то и дело сообщало:

— Внимание, внимание! Прибыла электричка из Ново-Петровска. Пассажиров просят пройти на посадку.

— Внимание, внимание: совершил прилет самолет Ан-12, совершавший рейс Мурманск — Берлинск — Простоквашинск. Выдача багажа будет производится сегодня.

— Внимание, внимание, совершил остановку автобус номер 21 из Ореховска. Просьба освободить автобус.

Профессор Семин посмотрел на плакатик Печкина на палочке и сказал:

— Пожалуй, надо отклеить фотографию. Очень на некролог похоже.

Печкин быстро отклеил фотографию и стал всем показывать только надпись:

«ВСТРЕЧАЕМ УТРЕННЮЮ ЗВЕЗДУ».

Вот прозвучало долгожданное:

— Внимание, внимание: совершил посадку самолет компании «Дельта-Люкс», следовавший рейсом № 5621 — Панама — Гайана — Амстердам — Хельсинки — Москва — Простоквашинск. Встречающих просим встречать. Провожающих просим провожать.

Напряжение у почтальона Печкина и у других встречальщиков достигло наивысшей точки.

Вот посыпались из аэродромной калитки люди. Сначала молодые бизнесмены с дипломатами. Потом пожилые бизнесмены с портфелями. Потом толстые шустрые тети с большими сумками на колесиках.

И, наконец, выплыло какое-то неведомое существо со спортивной сумкой через плечо. Существо было коричневого цвета и такой нарядности и яркости, что ни в сказке сказать, ни по телевизору показать: тонов не хватит.

— Что это за чудо такое в перьях? — удивился Матроскин.

— Я боюсь, что это и есть Утренняя Звезда, — ответил профессор Семин.

Почтальон Печкин автоматически спрятал за спину палочку с надписью: «ВСТРЕЧАЕМ УТРЕННЮЮ ЗВЕЗДУ». Но было уже поздно.

Яркая гражданка, тряся всеми перьями, подбежала к ним и бросилась на шею профессора Семина. При этом она громко кричала:

— О! Утренний Полумесяц!

Профессор Семин с трудом отлепил ее от себя и прилепил к почтальону Печкину.

— Вот ваш Полумесяц!

Гражданка крепко обняла Печкина за шею, и Печкин шлепнулся на пол.

Дядя Федор, Матроскин, девочка Катя и Шарик стояли в стороне и с удивлением смотрели на это совсем непривычное в простоквашинских краях явление.

Звезда явно не сходилась со своей фотографией. Она по возрасту была значительно ближе к пенсии, чем к стипендии.

— Ой, какая она загорелая! — удивился Шарик.

— Она мулатка, — объяснила девочка Катя.

Экзотическая гостья долго и быстро говорила по-английски. Профессор Семин переводил:

— Госпожа Нэнси от всех нас в восторге. Она хочет знать, нет ли блох у этой очаровательной собачки? Спрашивает, какой вид из окна ее будущей комнаты? Хотят ли русские войны? Ходят ли русские на лыжах летом? Сообщает, что ее любимый русский киноартист — великий Пушкин. И очень интересуется, в какое время в России подают второй завтрак.

У Шарика от этих вопросов мозги даже вскипели. Он стал думать: а действительно, почему русские не ходят на лыжах летом? А разве Пушкин киноартист? И что такое второй завтрак? Он иногда и первого-то не видел.

— Какая молодец! — сказал Шарик коту. — Она всем интересуется.

— Пусть она лучше поинтересуется, где ее багаж, — проворчал Матроскин.

Услышав слово «багаж», экзотическая Нэнси взволновалась:

— Багажа? Какая багажа? Мне не нужна никакая багажа. Моя друзья — вот моя багажа! Почему мы стоять? — оживленно спросила экзотическая гостья и заговорила быстро-быстро, а профессор Семин ее переводил.

— Скорее сажайте меня на ваш русский вездеход для сельской местности. Скорее везите меня в дом, покажите мне мою уютную комнату с ванной и видом на лес и горы.

— Почтальон Печкин ее позвал, вот пусть он ее и селит где хочет, — сердито ответил Матроскин.

Они подошли к машине:

— Это что такое? — спросила Нэнси из Интернета.

— Русский вездеход Тр-тр Митя. — объяснила девочка Катя, которая тоже умела говорить по-английски.

— Может, лучше подождать такси? — спросила зарубежная Нэнси.

— Лучше не ждать. — объяснил Шарик.

— Почему?

— У нас такси пустят в следующем году.

Тень печали пробежала по восторженному лицу экзотической гостьи. Но она села на самое удобное место на тракторе и сказала по-английски:

— Смело вперед, к романтическим горизонтам загадочной России!

Во всем Простоквашино не было ни одной уютной комнаты с ванной и с видом на лес и горы.

Утреннюю Звезду целый час возили по большой деревне, предлагая разные комнаты и виды.

В конце концов они выбрала баню почтальона Печкина при условии, что ей туда принесут телевизор дяди Федора, диван профессора Семина, зеркало девочки Кати и поселят к ней экзотическую, невиданную в ее краях птицу Куквареку.

Чтобы выполнить все ее требования, всем пришлось изрядно потаскать, погрузить, поподметать и побегать по огородам за ничейным приблудным петухом.

— Что-то мне не очень нравится эта перьевая гражданка, — тихо ворчал вечером кот Матроскин, когда всё угомонилось и все стали расходиться.

— Ничего, ничего, она еще раскроется и расцветет лучшими красками, — уверял его почтальон Печкин. — Утренние Звезды раскрываются с утра.

Глава седьмая. Романтические горизонты Простоквашино

Почтальон Печкин ошибся. Утренняя Звезда открылась только к обеду.

Сначала все было так. Печкин и дядя Федор с утра пошли в школу в соседнюю деревню в подготовительный класс.

Вернее, не пошли, а поехали, потому что Печкин на своем велосипеде «Ха-кив» ехал, а дядя Федор сзади у него на багажнике сидел.

Хорошо ехать по зеленой, еще не вытоптанной школьниками тропинке. Теплое лето тебя обнимает, ласкает, а солнце целует в затылок.

А уж всяких птиц там полное небо, на всех этажах. Внизу трясогузки, выше жаворонки, еще выше ласточки и уж в самых верхних этажах — стрижи.

— Интересно, а школьникам стипендию платят? — спрашивает Печкин у дяди Федора.

— Платят, — отвечает дядя Федор.

— Чем?

— Бубликами, — говорит дядя Федор. — Один бублик в один день.

— А если я круглый отличник? — спрашивает Печкин. — Мне что, самый большой бублик дают?

Или два бублика?

— Я такого не знаю, — говорит дядя Федор. — Я думаю, если ты круглый отличник, тебе самый круглый бублик дают.

Ребят в школе уже меньше собралось, кое-кого отсеяли до будущего года. Не умели они еще рассказ по картинке делать и народные загадки отгадывать.

Учительница Татьяна Викторовна объявила:

— Ребята! Сегодня будем проверять ваше умение логически мыслить и выделять главное. Понятно?

— Понятно, — сказали ребята, хотя понятного в этих словах было мало чего.

— Сейчас я назову три предмета, и вы скажете, какие два из них можно отнести к родственным, а какой предмет лишний.

Она сказала три слева: «тапочки», «сапоги» и «лужа».

Ребята закричали:

— Лужа лишняя! Лужа.

— Потому что сапоги и тапочки — обувь. Это одинаковое.

Почтальон Печкин молчал.

— А вы, Игорь Иванович, по-другому считаете?

— Конечно.

— Что же, по-вашему, здесь лишнее?

— Тапочки.

— Почему? — удивилась учительница.

— Потому что в сапогах по лужам я всегда пройду и все письма разнесу. А в тапочках ни за что.

— Можно и так считать. — сказала учительница.

— Как я уже заметила, у вас, ученик Печкин, нестандартный подход к жизни. Сейчас я вас персонально проверю. Я назову вам три других предмета, а вы скажете, какой предмет лишний в этом случае.

Она назвала «тарелку», «вилку» и «стол».

— Здесь нет лишних предметов, — сказал нестандартный Печкин. — Здесь, наоборот, не хватает кое-чего.

— Чего же здесь не хватает? — удивилась учительница. — Каких предметов?

— По крайней мере, котлеты и хлеба, — заметил Печкин. — Про соль я уже молчу.

Ребята тоже стали добавлять:

— Хорошо бы туда компот поставить, на этот стол.

— И салфетки положить.

— И про стул мы забыли. Нельзя же есть стоя.

Татьяна Викторовна многих учеников в школу принимала, но с такими нестандартными первоклассниками первый раз встретилась. Она совсем растерялась.

Но тут в открытое окно класса всунулись перепуганные кот Матроскин и пес Шарик.

— Дядя Федор, — трагическим шепотом прошептали они, — Утренняя Звезда проснулась!

Дядя Федор и Печкин бегом из класса выскочили. Только догадались в окошко с улицы всунуться и сказать:

— Простите, Татьяна Викторовна, у нас караул!

Печкин вскочил на велосипед и закричал:

— Дядя Федор, за мной!

Но дядя Федор не очень торопился встречаться с Утренней Звездой. Он подумал, что почтальон Печкин сам с ней справится, ведь это его гостья.

Когда Печкин подъехал к своей бане, около Утренней Звезды собрался уже весь колхоз. Там была и девочка Катя. Она все переводила.

Утренняя Звезда Нэнси сразу бросилась на шею Печкину со словами:

— О! Я думала, что меня все бросили! Я уже полчаса назад как проснулась, а у меня на столе нет завтрака. Нет свежих овощей и бананов. Нет горячего шоколада. Это ужасно.

«Это действительно ужасно! — подумал Печкин. — Где же все это брать?»

Но все же взялся исправлять положение. Побежал домой. Вместо бананов очистил огурцы пожелтее, посыпал сахаром и положил на тарелку.

Нашел прошлогоднюшнюю («С Новым годом!») шоколадку, расплавил ее в половинке на свечке.

Положил все на поднос и бросился к Утренней Нэнси:

— Кушай на здоровье. Мерси, пожалуйста!

Утренняя Звезда попробовала все это и всеми своими лучами перекосилась.

Она подозвала девочку Катю и сказала:

— В самолете я набрала несколько коробок с завтраками. Несколько дней я продержусь. Но дальше я хотела бы перейти на традиционную русскую кухню: пироги с грибами, плов, уха из рыбы, жареная курица, медвежатина, блины, в крайнем случае, шашлык. Я не привередлива.

Когда почтальону Печкину все это перевели, он сел на лавочку и заплакал.

Глава восьмая. Романтические горизонты Простоквашино расширяются

Когда утонченная Нэнси из Интернета одолела две коробки с самолетными завтраками, она пришла в хорошее настроение и сказала Кате, дяде Федору, Матроскину, Шарику и почтальону Печкину:

— Уважаемые господа! Дорогие друзья по разуму! Давайте мы все сегодня соберемся и обменяемся мыслями на разные темы.

— На какие темы? — спросил господин Шарик.

— На самые жгучие! — ответила Нэнси.

— На самые жгучие! — обрадовался Шарик. — Давайте про охоту. У меня целых две жгучих мысли есть.

— Какие же это у тебя жгучие мысли? — поинтересовался Матроскин.

— Одна — стрелять, другая — не стрелять, — ответил Шарик. — С одной стороны, зверей жалко, а с другой — они такие вкусные.

— Охота — это не очень интересно, — возразила Нэнси. — Охота — это не зажигательно.

— Тогда, может, про пожары? — предложил почтальон Печкин. — Сейчас жара, горит много.

— Есть более важная тема, — решила Нэнси.

— Какая?

— Место Простоквашино во Вселенной.

— Это как? — поразились участники обмена мыслями.

— Это очень просто, — объяснила Нэнси. — Каждый из нас расскажет о своем месте во Вселенной. О своих задачах и целях. И мы узнаем о роли во Вселенной деревни по имени «Простоквашино». Вот, например, у вас, мистер Матроскин, какая цель во Вселенной?

— Двух телочек вырастить, — ответил кот.

— А потом?

— Двух коров.

— А потом? — спрашивали Звезда.

— Еще двух коров

— А потом?

— Молочный завод построить.

— А потом?

— Два завода.

— А потом?

— Три.

— Это путь тупиковый, — сказала Утренняя Звезда. — Это путь в никуда.

— Как это путь в никуда? — удивился господин Матроскин.

— Потому что он одноколейный, в одну сторону. А одноколейная колея всегда тупиком оканчивается.

— А какой путь куда? — спросил кот.

— Вот об этом мы поговорим при обмене мыслями.

Весь этот разговор легко и свободно переводила девочка Катя. Из нее вырабатывалась прекрасная переводчица.

Беседа о месте Простоквашино во Вселенной была назначена на шесть часов вечера. Время, когда спадает жара, самое удобное время для проведения сложных обменов мыслями.

Собрались на даче профессора Семина Эрика Трофимовича. Там, где Катя жила.

Все участники, все братья по разуму, были налицо: и главная докладчица госпожа Нэнси из Интернета, и вечный всехний оппонент кот Матроскин, и господин охотничий пес Шарик, и господин мальчик дядя Федор, и имеющая опыт международных контактов госпожа девочка Катя. (Она два года ходила в смешанный детский сад с зарубежными детьми.)

На семинаре, безусловно, присутствовал переводчик и наблюдатель профессор Семин Эрик Трофимович, крупный специалист по языкам зверей.

Не было только будущего летописца конференции дона почтальона Печкина. За ним послали Шарика.

Когда Шарик прибежал и спросил дона почтальона, каково его место во Вселенной, дон Почтальон ответил:

— Мое место во Вселенной — на кухне. Я очень занят. Я из коровьего вымени медвежатину делаю, слава Богу, что его в сельпо забросили.

Пришлось начать без Печкина. Главной докладчицей была Нэт из Интернета. За свой первый день проживания в деревне она уже немного опростоквашилась. Кто-то ей подарил красивый вышитый сарафан и кокошник. На ней был оренбургский пуховой платок. Но с перьями она не рассталась и при каждом движении соблазнительно мотала ими во все стороны.

Все сидели на прекрасной дачной веранде, и бабушка профессора с веником разносила всем вкусный чай с набором разных варений и пирожков.

Бабушка профессора с веником никогда не расставалась. Он у нее был и как веник, и как веер, и как мухобойка. В общем, ценная вещь.

Нэнси начала обмен мыслями. Переводил ее обмен профессор Семин, известный изучатель языков зверей:

— У каждого человека есть свое назначение в космосе, правильно? — задала первый вопрос Нэнси.

— Правильно, — согласились дядя Федор и Катя.

А Шарик и кот Матроскин ошалело молчали.

— Как это? — спросил Шарик.

— А так, — объяснила Нэнси. — Один человек предназначен быть военным. Другой будет врачом. Третий еще кем-то. Из предназначений всех людей складывается предназначение Земли. Если на Земле будет много военных людей, назначением Земли будут войны. Если на Земле будет много садоводов, Земля станет городом-садом.

— А если будет много врачей, — сказал дядя Федор, — Земля превратится в поликлинику?

— И не надо шутить. — сказала глубокомыслящая Нэнси. — Вот кот Матроскин хочет разводить коров и строить заводы. Это он заботится о себе. А какую цель себе в жизни ставит господин Шарик?

Господин Шарик растерялся, а потом поведал друзьям самое сокровенное:

— Хочу журнал выпускать охотничий, с фотографиями. У меня даже название есть: «Охотник — главный друг собаки».

— Видите, и Шарик заботится о себе. Такой журнал больше всех нужен ему. Теперь обратимся к дяде Федору. Дядя Федор, какое ваше предназначение?

— Мое предназначение такое: вырасти и добиться того, чтобы люди и звери пользовались равными правами.

— Это уже более прогрессивное стремление, — решила Нэнси. — А какие цели во Вселенной у девочки Кати?

— Научиться плавать в это лето и занять первое место по скрипке.

— Красиво, — сказала Нэнси, — но несколько эгоистично.

— Так, а теперь вы, господин профессор, — продолжила Утренняя Звезда. — Каково ваше предназначение? Чем вы порадуете человечество?

Профессор сразу застеснялся.

— Я, пожалуй, не буду отвечать, — сказал он. — Я, пожалуй, буду над схваткой.

— А каким видит свое место во Вселенной эта леди с веником? — спросила Утренняя Нэнси про бабушку профессора, которая разносила чай.

— Мое место во Вселенной давно уже на кладбище, — ответила леди с веником. — Зажилась я.

Вот выдам своего Эрика за хорошую женщину — и на погост.

— Вот поэтому-то я и не хочу жениться, — шепнул профессор Эрик своей племяннице Кате.

— Ну что ж! — сказала Нэнси из Интернета.

— Я собрала всю нужную информацию. Теперь я обдумаю полученные сведения и через несколько дней подведу итоги. Сделаю доклад.

— Интересно, что она нам доложит? — спросил Шарик у Матроскина.

— Уж будь здоров, — сказал Матроскин, — она нам такого надокладывает, эта тетка!

— Сам ты тетка! — проворчал Шарик. — Она же из Интернета. Там простых теток не бывает!

— А я и не говорю, что она простая… — прошептал кот. — Хитрая штучка. Она всех нас облапошит. Вон Печкин уже нашел свое место во Вселенной.

Глава девятая. Каждый начинает искать свое место во Вселенной

Ужин, который дон Печкин приготовил для Утренней Звезды, получился на славу. Печкин достал две свадьбешные вилки, две красивые тарелки и целых два целых бестрещенных стакана. Девочка Катя была фирменным переводчиком.

Прием получился образцовый.

Там были русские блины, слегка подгорелые, очень молодые грибы с очень пожилой картошкой и свежая медвежатина из коровьего вымени.

(Посылать господина Шарика охотиться на медведя Печкин не решился, а отказать в медвежатине Утренней Звезде не посмел.)

Очевидно, Нэнси в своем Интернете питалась значительно лучше. Потому что она постоянно кривила губы и повторяла:

— Это очень экзотично, но очень невкусно. Я была о русской кухне лучшего мнения. Скажите, пожалуйста, мистер Печкин, куда я могу выплевывать все, что не прожевывается?

— Вот в это корыто, — смело говорит мистер Печкин. — Я все курям отдам или поросенку.

— А у вас есть куры? — интересовалась Нэнси. — И поросенок? Это так романтично. И вкусно.

Печкин сидел, пыхтел, пыхтел и решил завести светскую беседу.

— Погода хорошая, — оказал он. — Уже два дня дождь льет холодный.

Нэнси решила поддержать беседу. Она спросила:

— Господин Печкин, а вы часто ходите охотиться на медвежатину?

— Да каждый день! — смело ответил Печкин. — Как только понадобится, сразу и иду в сельпо или на ферму.

— А чем вы ее добываете? — спрашивала восхищенная Нэнси.

— Да сумкой. А то и мешком.

Нэнси представила, как Печкин тяжелой сумкой, набитой камнями, в лесу лупит медведя по башке. Или как расправляет мешок у входа в пещеру и выманивает медведя свистом или медом.

— А что вы делаете со шкурой? — спросила Нэнси.

— Со шкурой? — удивился Печкин.

— С медвежьей.

Печкин очень долго думал, что же он делает со шкурой. Потом нашелся:

— А мы шкуры сдаем, как посуду. В специальные шкурные приемники, в оборот.

«Россия загадочная страна! — подумала про себя Нэнси. — Жаль, что они сдают шкуры в шкурные приемники. А то можно было бы получить хороший мохнатый коврик».

В конце приема девочка Катя спросила Утреннюю Звезду:

— Вы, конечно, поможете дону Печкину помыть посуду?

— В той стране, где я живу, — ответила Нэнси, — обычаи запрещают женщинам делать тяжелую работу.

Печкину ничего не оставалось, как погрузить посуду в корзину, поставить на тачку и повезти на речку мыть. Они пошли вместе с девочкой Катей.

«Чего же это она улетела из той страны, эта Нэнси? — сердито подумала про себя Катя. — Жила бы там себе и жила».

Когда Печкин вернулся, Утренняя Звезда, утомленная первым простоквашинским днем, уже крепко спала на диване перед баней. И над ней кружилась мелкая стая крупных комаров.

Кто помог ей вытащить тяжеленный диван из комнаты, осталось загадкой. В баню Печкина его везли на тракторе и в помещение вносили трое.

Печкин тихо сказал Кате:

— Девочка Катя, ведь это наша общая гостья? Правда?

— Правда, — сказала девочка Катя.

— А почему я один с нею мучаюсь? Это нечестно. Надо передавать ее друг другу как эстафету.

— Ладно, — сказала Катя. — Завтра я с ней займусь. Для меня это будет и языковая практика, и самостоятельная работа на кухне. А вы мне поможете, хорошо?

— Хорошо! — радостно согласился Печкин.

— Только, дядя Печкин, — сказала Катя, — я так понимаю, что эта коричневая гражданка — ваша будущая невеста!

— Да! — испуганно сказал Печкин. — А кто еще так понимает?

— Все так понимают, — ответила Катя. — Все простоквашинские.

— А сама Утренняя Звезда?

— И она сама так понимает, — ответила Катя. — И вообще, дядя Печкин, она со своих небес к нам свалилась только из-за вас.

— Как так? — перепугался Печкин.

— Очень просто. Она смотрела с неба, какой вы хороший труженик. Какой вы добрый к детям. Какой вы стремительный к знаниям. Какой у вас зеленый велосипед. Какая у вас красивая речка.

— Все не так! Все не так! — заволновался Печкин.

— Это у профессора Семина красивая речка. Это профессор Семин добрый к детям. Это у него такой зеленый «Мерседес»! Это она к нему прилетела.

— Но профессор Семин не посылал ей своей фотокарточки, а вы, дядя Печкин, послали. Это вы все устроили! Она с вами хочет дружить. И вам никуда от нее не деться.

«Если мое дело станет совсем плохо, — подумал Печкин, — я сам от нее сбегу в Интернет».

Глава десятая. Как парус одинокий белел в деревне Простоквашино

Подготовительные занятия в школе для принимания в первый класс продолжались. И даже кот Матроскин с Шариком стали на них ходить.

Учительница Татьяна Викторовна еще с прошлого раза предупредила, что будет проверять умение школьников понимать и пересказывать стихи.

Деревенское коровье стадо уже пять минут как паслось на барском Троицком холме у церкви.

Дядя Федор, Печкин и Шарик с котом, не торопясь, по холодку, шли в село Троицкое на занятия.

Матроскин и Шарик немного приотстали. Матроскин учил Шарика:

— В стихотворениях нельзя все буквально понимать. Там каждое слово со смыслом. Есть такое стихотворение баснописца Крылова «Попрыгунья стрекоза». Знаешь?

— Конечно, — не очень уверенно ответил Шарик. — Кто ж его не знает. Это про насекомых.

— И вовсе не про насекомых. Слушай: «Попрыгунья стрекоза лето красное пропела, оглянуться не успела, как зима катит в глаза». Про что это?

— Тогда про природу.

— И вовсе не про природу. Это про людей. Про тетю, про певицу. Она все лето пела и танцевала, а когда пришла зима, у нее нет ни дров, ни печки. Так что это очень людское стихотворение. Понятно?

— Понятно, — скрипел мозгами Шарик.

Тут и Печкин вмешался:

— Недавно я песню слышал по телевизору:

Не поется птичке

В клетке золотой,

А поется птичке

В рощице густой.

— И я слышал, — сказал Шарик. — Жалистная песня, про птичку.

— И вовсе не жалистная, — объяснил Матроскин. — и вовсе не про птичку, а про тетю-певицу. Этой тете плохо поется в золотой клетке на телевидении. Ей хочется в простой сельский клуб.

В общем, они с Печкиным хорошо Шарику мозги вправили.

Когда они к Татьяне Викторовне пришли, она сразу Шарика к доске вызвала и спрашивает:

— Уважаемый Шарик, вы любите стихи?

— Очень, — говорит Шарик. — Особенно про охоту.

— Расскажите нам какое-нибудь охотничье стихотворение.

Шарик с удовольствием им прочитал:

— Люблю грозу в начале мая,

Как долбанет — и нет сарая!

— А что же тут охотничьего? — удивилась Татьяна Викторовна.

— А я в этом сарае спал. Еле выскочил, — ответил Шарик, охотничий пес.

— Хорошо, — говорит Татьяна Викторовна. — Перейдем к более простым случаям. Как вы, Шарик, понимаете такое стихотворение:

Белеет парус одинокий

В тумане моря голубом.

Что ищет он в стране далекой,

Что кинул он в краю родном?..

Шарик сразу кинулся объяснять:

— Это стихотворение про дядю, про матроса. Который на лодке плавает. Парус — это сам дядя, а туман — это его жизнь.

— А почему он белеет? — спрашивает учительница.

— Кто белеет? — спрашивает Шарик.

— Этот дядя матрос?

— Может, он заболел, — предположил Шарик.

— Допустим, — говорит Татьяна Викторовна. — А там есть еще такие строчки: «Под ним струя светлей лазури, над ним луч солнца золотой…» Что они означают?

— Анализы плохие, — решил дядя Федор.

— А луч солнца золотой, который над ним?

— Это нимб, — грустно добавил Печкин. — Значит, помрет скоро.

Татьяна Викторовна рассмеялась и сказала:

— При таком высоком знании поэзии вам надо не в младший класс школы поступать, а на старший курс литературного института.

Больше о поэзии Татьяна Викторовна с ними не говорила, а просто читала будущим ученикам стихотворную книгу «Конек-Горбунок».

Глава одиннадцатая. Каждый находит свое место при Нэнси из Интернета

В своих вечерних и утренних беседах с сомыслителями по разуму Утренняя Звезда Нэнси постоянно говорила:

— Правильное место во Вселенной может найти только такой человеческий коллектив, где все заботятся обо всех.

Это звучало так правильно и убедительно, что никто не мог с Нэнси спорить. Постепенно Нэнси из Интернета занимала все большее место в жизни каждого простоквашинца. Все постоянно только о ней и заботились. Она сказала Шарику:

— Ох, я такая беспомощная, неприспособленная. Через полгода зима начинается, а я ни разу в жизни даже не видела ондатровой шубы. И меховых сапожек у меня нет.

Хотя у самого Шарика не то что шубы, драного тулупа никогда в жизни не было, он чувствовал себя перед Нэнси жутко виноватым. И

Катя, которая все это переводила, почувствовала себя виноватой.

«Ладно, — думал Шарик. — соберусь с силами, настреляю ондатры. Пусть потом Матроскин ей шубу сошьет».

Девочке Кате Нэнси однажды сказала:

— Тут в воскресенье большой бал в Простоквашинске намечается, молодежный, «Для тех, кому еще нет сорока», а у меня мои бальные туфли совсем развалились еще при прошлой жизни. Вот хожу и переживаю.

Пришлось девочке Кате у своей бабушки Веры, которая с веником, совсем новые кроссовки выпрашивать.

— Да ты что! — возмутилась бабушка. — Эти же кроссовки я себе на похороны берегу! Самые нарядные брала в сельпо.

— Да отдай ты, мама, Утренней Звезде свои кроссовки, — сказал ей профессор Семен. — Не беспокойся, босиком мы тебя не похороним. Мы тебе к этому времени еще лучше приобретем. Я тебе каучуковые привезу из Африки. Они еще удобней.

Так что Нэнси отправили на танцы в лучшем виде: в кроссовках, в оренбургском пуховом платке и с перьями. Отвез на танцы ее лично кот Матроскин на Тр-тр Мите.

А что? Все получалось правильно. Лично Нэнси не могла заботиться обо всех. У нее ничего своего не было, кроме бесконечной доброты. А у всех остальных была доброта и еще кое-что, чем они могли с ней поделиться.

Все сильно переживали, что она без почтальона Печкина на молодежные танцы поехала. Все его успокаивали:

— Игорь Иванович, лучше вас она все равно никого не найдет. Она скоро в этом убедится.

А Печкин думал:

«Хоть бы она нашла кого-нибудь лучше меня, хоть бы она оттуда совсем не приехала. Хоть бы в нее какой обалдуй простоквашинский влюбился. Хоть бы ее по кавказскому обычаю украли. Мы бы даже калым за нее заплатили».

Почему-то Утренний Полумесяц — дон почтальон Печкин не очень-то ценил интернетскую Утреннюю Звезду.

Глава двенадцатая. Нэнси не перестает удивлять народ

С танцев Нэнси вернулась не одна. Она нашли себе подружку.

Подружку звали Кэт. Она была тех же лет, что и Нэнси. То есть, совершенно непонятно каких. Но была еще юнее и восторженнее в своих мыслях.

Как только она увидела почтальона Печкина, она сразу оказала:

— Ой, как тут у вас красиво и весело. А я еще с утра ничего не ела!

Печкин тоже с утра ничего не ел, у него медвежатина вся вышла, а на «охоту» он больше не ходил — «патроны» кончились. Но ему не казалось, что кругом красиво и весело. Он даже растерялся.

А тут рядом Шарик оказался и кот Матроскин вместе с ним. И дядя Федор подошел.

Кот Матроскин был жутко сердитый. Когда он Утреннюю Нэнси на танцы привез, она ему сказала:

— Спасибо, голубчик! Заезжай за мной ровно в десять и машину помой как следует! Да не опаздывай!

Получилось так, что она — молодежная глава администрации деревни Простоквашино, а он — ее шофер на побегушках.

Шарик вдруг говорит:

— Ой, вы знаете, как вам здорово повезло. У нас тут в поселке новая ночная столовая открылась. Как раз рядом с автобусной остановкой.

Матроскин сразу подхватил:

— Вы и сами хорошо поедите, и Утреннюю Звезду Нэнси заодно покормите. Ведь о ней всем положено заботиться.

И вдруг стало сразу заметно, как дружба между этими трогательными тетеньками стала быстро испаряться. Они медленно пошли к автобусной остановке.

Дядя Федор рассердился:

— Вы что людей обманываете? Какая там столовая открылась? Это не столовая, это баня для начальников.

— Правильно, баня, — говорит Матроскин. — Но при бане бутерброды продают по сто рублей. Вот пусть они друг о друге и заботятся.

— А если у них денег нет? — сказал дядя Федор.

— А если у них денег нет, пусть они на танцы «до сорока» не ходят, а грибы до двенадцати собирают. Сейчас ночи светлые.

— Я чего боюсь, — сказал Шарик, который под влиянием Матроскина стал жутко практичным. — Что эта Звезда к нам из города еще десять таких же теток приведет, и мы обо всех будем заботиться, потому что они такие трогательные.

Дядя Федор сказал:

— Я не знаю, как быть. Я пойду с профессором Семиным поговорю и с девочкой Катей. И еще я маме с папой позвоню. У них больше опыта общения с людьми.

От автобусной остановки вернулась одна Утренняя Звезда. Но она уже не сверкала, как обычно, всеми своими лучами. Она больше была похожа на Туманность Андромеды.

И она говорит Печкину, Матроскину и Шарику:

— Конечно, я совсем бедная, одинокая, беспомощная. Кроме друзей, у меня ничего нет. Я даже ничего не могу подарить вам на память.

И тут Матроскин говорит:

— Ой, подарите нам чистоту! Подметите нам Простоквашино. Это так просто! У меня даже и метелка есть. Она совсем новая, неношеная. Ею так удобно подметать.

— Откуда у тебя метелка? — спрашивает Шарик.

— Мне почтальон Печкин подарил. Это та метелка, на которой его бабушка на партсобрания летала, когда колдуньей работала. Он мне ее для музея сельского быта дал.

— Нет, я не могу! Я не могу взять такую ценность. Это же музейная вещь! — сказала Нэнси.

Потом она добавила:

— Вы меня извините, но меня девочка Катя ждет на ужин. С моей стороны так жестоко быть невежливой, я не могу обидеть девочку опозданием.

Она быстренько удалилась в сторону дачи профессора Семина.

Глава тринадцатая. Родительский педагогический совет про Нэнси из Интернета

Дяди Федор позвонил маме с папой и все им рассказал. Как они в Интернет входили. Как нашли там Утреннюю Звезду в перьях для Печкина. И как не знают теперь, что с этой Звездой делать.

Мама с папой в первое же воскресенье прилетели в Простоквашино на новой модели папиного «Запорожца». Очень хорошая модель попалась — сразу заводилась.

Они угостили дядю Федора вкусными бутербродами. Шарику специальный ошейник подарили — антиблошиный. С тех пор все шариковские блохи на Матроскина перепрыгивать стали.

А Матроскину новый передник синтетический, весь мышками вышитый.

— Очень у вас здесь хорошо, — сказал папа.

Потом папа с мамой к профессору Семину пошли. Мама сразу сердито начала:

— Что же это получается? Мы вам детей под присмотр оставили. А вы им какую-то тетку в перьях выписали.

Профессор Семин даже растерялся от таких сердитых слов и говорит:

— Это вовсе не тетка в перьях, а очень сообразительная личность — Утренняя Звезда. Она ищет братьев по разуму.

— А что, ей разума не хватает? — спросила мама.

— Боюсь, даже очень хватает, — сказал профессор. — Сейчас я вам ее приглашу.

— Нет, нет, — сказала мама, — только не это! Мы сначала хотим на нее со стороны посмотреть.

— Хорошо, — говорит профессор Семин. — Идите смотрите. Вон там на берегу моя племянница Катя, ее портрет с булкой в руке на фоне белых ромашек пишет. Уже второй день.

— Почему так долго? — удивился папа.

— Булки быстро кончаются.

Папа с мамой взяли друг друга за руки и пошли вдоль берега гулять, как военные разведчики.

Папа целый букет ромашек собрал и для маскировки их маме подарил. Мама, для маскировки, им очень обрадовалась. Потом все не знала, куда их пристроить.

Смотрят, сидит девочка Катя с мольбертом. А рядом с ней такая пухлая женщина мулатного цвета булку уплетает. Девочка говорит по-английски:

— Опять булка кончается. Мне не удалось ее размер передать. Давайте, я дядю Федора попрошу, он вам булку из глины сделает.

— Нет, нет, — говорит женщина мулатовой национальности. — Я лучше буду помедленнее кусать.

В общем, кроме повышенной поедательности булок, ничего плохого за этой женщиной замечено не было.

Папа с мамой к профессору Семину вернулись успокоенные. Мама спрашивает:

— Уважаемый профессор, почему вы по просьбе детей для них эту Утреннюю Звезду позвали? Они же не понимают, что делают. Они еще себе через Интернет слона выпишут.

— Они понимают, что делают, — ответил профессор. — Слона они не выпишут. А Утреннюю Звезду по просьбе почтальона Печкина пригласили. Им ее жалко стало за одинокость. И потом я люблю, когда дети делают ошибки… под моим наблюдением.

— Почему? — удивилась мама.

— Потому что они учатся.

— Это очень прогрессивно. — сказал папа. — Я тоже люблю учиться на ошибках.

— Это ты с успехом делаешь, — говорит мама. — Ты так много учишься, что у тебя одни ошибки.

— Послушайте меня, — сказал профессор. — Эта Нэнси так устроена, что умеет выглядеть беспомощной и несчастной. Всех так и тянет помочь ей и ее спасти. В психологии такой тип людей называется «воронка». И мне интересно наблюдать, как наши дети с ней справятся.

— Вы как хотите, а я дядю Федора из этого эксперимента забираю, — сказала мама. — Я боюсь, что эта воронка его с ушами затянет.

— Вы за вашего мальчика не беспокойтесь, — сказала бабушка с веником. — Вы лучше мужа из эксперимента заберите. О муже подумайте. Эти перьевые гражданки для мужей самые опасные. Она вашего мужа скорее затянет. Вы оглянуться не успеете, как он весь в перьях будет где-нибудь в Африке плясать.

Маму такая перспектива явно не устроила. Она спросила бабушку с веником:

— Значит, вы советуете к эксперименту не приближаться, со стороны наблюдать?

— Именно это я вам и советую, — ответила бабушка, обмахиваясь веником от мух.

— Да и я так советую, — сказал профессор Семин. — Явление Утренней Звезды очень полезное педагогическое испытание для ребят.

На этом взрослый педагогический совет был закончен.

Глава четырнадцатая. Детский педагогический совет

На следующее утро, совершенно независимо от взрослых, был собран детский педсовет. На который, в виде исключения, был допущен почтальон Печкин.

Педсовет был собран на почте.

Шарик и Матроскин очень важничали. Им так нравилось, что их позвали на педсовет, что они даже на девочку Катю посматривали свысока. А ведь она была выше их.

Дядя Федор сказал:

— Отгадайте загадку, что это такое — «Светит, но не греет»?

Все задумались, стали смотреть в стороны, но никто так загадки и не отгадал. Хотя все догадались.

— На этом педсовет заканчивается, — сказал Дядя Федор.

Все огорчились, потому что каждый хотел что-нибудь важное всем другим попедсоветовать.

Глава пятнадцатая. Романтическое утро в деревне Простоквашино

На другой вечер Утренняя Звезда предложила всем деревенским устроить веселый романтический пикник на берегу реки. С прыжками через костер, с вкусными пирожками, с веселой музыкой, с танцами и играми.

Матроскин спросил:

— А во сколько мы начнем весело прыгать через костер?

— Можно с раннего-раннего утра. Мы будем радостно встречать восход мирового светила, часов в девять, — сказала Нэнси.

— Я встречаю восход мирового светила каждый день часов в шесть с косою в руках, а не в девять, — сказал Матроскин. — Я сено для Мурки заготавливаю.

— Ну, тогда давайте мы ровно в двенадцать часов весело, босиком по траве, покрытой росой, побегаем вдоль речки. — предложила Утренняя Звезда.

— В двенадцать я босиком по траве, покрытой росой, бегом, вдоль речки почту разношу, — сказал почтальон Печкин. — Потому что роса уже высохла. Я в это время не могу, я в это время занят.

— А что, если в два часа дня, в самую жару, устроить День Нептуна? Мы будем плавать, нырять, доставать конфеты там из воды, жвачки, разные мелкие морские подарки.

— В два часа я иду Мурку мою доить, — говорит Матроскин.

— А у меня урок музыки, — сказала девочка Катя.

— А у меня и по росе и до росы огород! — сказал дядя Федор. — Картошку надо окучивать.

— И в День Нептуна? — спросила Нэнси.

— В День Нептуна еще поливать надо.

— Но ведь так у вас вся жизнь пройдет! — воскликнула Утренняя Звезда, подняв к небу руки. — Почему вы совсем о себе не думаете?

Все растерялись и удивились:

— Действительно, почему мы о себе совсем не думаем?

— И обо мне не думаете, — продолжила Нэнси из Интернета. — Ведь я у вас вяну. Я у вас отцветаю. А ведь вы меня вызвали, вы меня приручили и вы теперь за меня в ответе.

— Перед кем? — спросила девочка Катя.

— Перед природой. Перед Вселенной. Я думала, что я наконец-то нашла братьев по разуму.

— Я думаю, она промахнулась, — тихо сказал Матроскин Шарику. — Или у нас, или у нее совсем другой разум, наши мозги не братские.

— Что мне теперь делать?! — со слезами спросила Нэнси.

— Может, вам продолжить поиски? — предложила девочка Катя.

— А как?

— А так же, через Интернет, — посоветовал Печкин. — Вы опять напечатаете объявление. И братья по разуму вас пригласят.

— А то какой я вам брат по разуму? — подхватил Матроскин. — Я уж скорее теленку Гаврюше брат. Я до вас не дорос.

— И я вам не брат, — сказал Печкин. — У нас в Простоквашино к концу дня никакого разума вообще ни у кого не остается.

— Но если они меня пригласят, как я к ним доберусь? — подняла руки к небу Утренняя Звезда.

— А вы не бойтесь, — сказал Печкин. — Я половину почты продам. Я свой ваучер заложу, а денег раздобуду!

— А я свое фоторужье заложу, — сказал Шарик.

— А я на скрипке играть стану на станции, — сказала девочка Катя. — Все, что заработаю, на билет отдам.

— А я, — сказал дядя Федор, — половину своего клада спрятанного отдам на такое хорошее дело.

С этим девочка Катя, Утренняя Нэнси, дядя Федор, Матроскин, Шарик и дон почтальон Печкин пришли к профессору Семину.

— Эрик Трофимович, — сказал дядя Федор. — Надо объявление в Интернет послать.

— Какое? — спросил профессор.

— Одинокая Утренняя Звезда ищет братьев по разуму! Братья по разуму, отзовитесь!

— Я вижу, вы готовы все сделать, только чтобы я от вас уехала, — грустно сказала Нэнси.

— Но мы же должны думать о ближних. Мы всё должны делать для счастья других, — сказал дядя Федор. — Это мы твердо поняли из вашего учения. Это мы, как братья по разуму, уразумели!

— А чего там долго искать? — сказал дядя девочки Кати, профессор Семин. — У меня в памяти компьютера это объявление сохранилось. Вот оно.

Он нажал кнопочку, и на экране возникло:

«Легко ранимая, тонкая, интеллектуально настроенная натура ищет братьев по чувствам.

Я пришла на землю как Одинокая Утренняя Звезда.

Где вы, мои сомыслители?

И задыхаюсь без товарищей по разуму.

Люди рождены для счастья, как рыбы для воды.

Разыщите меня для контактов, братья по мысли! Отзовитесь!

Присылайте ваши предложения. Мой адрес: Нэнси — u@ — 1320 °C».

— Осталось только приписать новый адрес: «Uspen@@@@ — 143120 Простоквашино», — сказал профессор. — И наш контактный эксперимент c другой цивилизацией будет закончен.

Глава шестнадцатая. Утренняя Звезда улетает на новое небо

Утреннюю Звезду провожали в аэропорт всем колхозом. Она улетала в Китай. Братья по разуму из города Шанхая срочно приглашали ее для совместных размышлений о месте человека во Вселенной.

Как ни странно, всем было очень грустно. Хотя Утренняя Звезда была явно антипростоквашинским элементом, все к ней привыкли, как привыкают к больной, но уже заживающей болячке.

Впервые в жизни Звезда улетала с багажом.

Шарик, стесняясь, сказал ей:

— Это фотоальбом: «Утренняя Звезда над Простоквашино». Специально для вас.

Альбом был полон красивых фотографий, где разноцветные перья Утренней Звезды красиво сочетались с елочным и березовым вторым планом.

— Спасибо, мистер Шарик.

Дядя Федор подарил красивую старинную брошку из своего клада.

— Ой, мистер анкл Федор. Я так счастлива!

Почтальон Печкин подарил ей маленькую метлу. Точную копию той, на которой летала его бабушка:

— Попробуйте, может, у вас получится!

А папа с мамой подарили ей целый чемодан платьев и туфель. Мама сказала:

— Это прекрасные платья и туфли. Мой Дмитрий покупал мне их в подарок в разные годы. Безошибочно мимо. Они годятся всем и хороши для кого угодно, только не для меня.

Вот радиоголос простоквашинского аэродрома объявил:

— Внимание, внимание, совершил посадку самолет компании «Дельта-Люкс», следующий рейсом № 5621 — Панама — Гайана — Амстердам — Хельсинки — Москва — Простоквашинск — Китай. Встречающих просим встречать. Провожающих просим провожать.

Все стали обниматься с Утренней Звездой, жать ей руки. А почтальон Печкин до того распоясался, что поцеловал ее в щеку. И теплая волна захлестнула его почтальонское одинокое сердце.

— До свидания!

— Гудбай!

И калитка аэродрома открылась перед этой таинственной женщиной. И не просто открылась, а распахнулась широкой звездной дорогой навстречу новым, более достойным, братьям по разуму.

А через некоторое время взлетел и скрылся в бесконечной синеве неба, самолет компании «Дельта-Люкс», следующий рейсом № 5621 — Панама — Гайана — Амстердам — Хельсинки — Москва — Простоквашинск — Китай.

Утренняя Звезда была снова на небе.

— Что, занятия по Интернету у нас прекращаются? — спросил Печкин Эрика Трофимовича.

— Ни за что. Сегодня ровно в восемь на веранде.

Ровно в восемь на веранде собрались все интернетчики: дядя Федор, Матроскин и Шарик, девочка Катя и почтальон Печкин.

— Продолжаем занятия, — сказал профессор Семин. — Сегодня мы поговорим о клубах по интересам. Об охотниках, собирателях марок, путешественниках, изобретателях.

— Почтальонах…

А ровно в восемь часов пять минут дверь веранды распахнулась и вошли папа с мамой.

— А можно нам тоже принять участие в занятиях?

Did you find apk for android? You can find new Free Android Games and apps.

Перейти к контенту

Читаем с интересом — Сказка Новые порядки в Простоквашино читать онлайн полностью, Эдуард Успенский

Книга для современных детей и родителей

Дорогие ребята, эту книгу лучше всего читать вместе с родителями, потому что в ней встречается много непривычных ситуаций из современной жизни.

Если вам что-то будет непонято – папы и мамы вам объяснят.

Эта книжка очень ироничная и с большой дозой сарказма.

Во всей стране жизнь заметно меняться начала в лучшую сторону. Веяние ларьки открылись с алкоголем, бани. Заводы, которые экологию портили, позакрывались. И те, которые экологию не портили, тоже позакрывались. Так что многие люди в деревню потянулись.

В Простоквашино жизнь тоже заметно улучшилась – раньше ни одного магазина не было, теперь сразу восемь пивных палаток появилось. И народу в деревне здорово поприбавилось.

И хоть народ вокруг сильно обеднел, легковых автомашин на селе больше стало. Поэтому около Простоквашино пост ГАИ открыли.

ИНСПЕКТОР ЛЮСЬКИН (Глава первая. Въездная)

Однажды под осень, когда листья с деревьев уже облетели, а с кустов еще нет, когда снег уже с неба падал, но на земле еще не лежал, мама позвонила дяде Федору в Простоквашино и сказала:

– Слушай, у меня тут старый диван кожаный образовался. Забери его к себе в деревню.

– Хорошо, мама! Заберем.

Больше всех такому событию Матроскин обрадовался:

– Мы свой старый диван Печкину отдадим, а новый старый диван себе возьмем.

Так он и сделал. Заинтересовал почтальона Печкина старым диваном и уговорил в город ехать.

Для начала они старый диван к Печкину на почту перевезли Чтобы, когда очередь, сельские люди на ногах не мучились.

Потом попили чаю, завели трактор тр-тр Митю и в тот же час в город за мебелью отправились.

Приехали они в город. Мама их тоже чаем напоила и булочек в дорогу дала.

Потом они новый старый диван загрузили и в Простоквашино направились.

Едут, едут, едут.

Впереди ГАИ. Выходит им навстречу инспектор Люськин, такой важный, даже с двумя палочками.

– Стой! – говорит он Матроскину. – Что везешь?

– Мебель, – важно отвечает Матроскин. – Диван поношенный.

– Вижу, что мебель, – говорит постовой. – А лицензия на перевозку мебели у тебя есть?

– Какая такая лицензия? – кричит кот. – Это моя мебель. Я ее себе везу.

– Не знаю, – говорит постовой. – На ней не написано, что ты ее себе везешь. Может быть, эта мебель не твоя, а вот этого дядьки с усами.

– Этому дядьке с усами мы уже один диван перевезли, – кричит Матроскин. – А это мой.

– Один перевезли, а это уже второй?

– Ну да, второй. Ну и что?

– А то. Частные перевозки, вот что, – говорит инспектор Люськин. – Плати пошлину или покупай лицензию.

Тут Матроскин забеспокоился. Он понял, что могут или номера снять, или диван отобрать:

– Да какая это мебель! Это дрова.

– Если это дрова, – спорит постовой, – надо еще иметь разрешение на порубку. Есть у тебя разрешение?

– Это мой диван, – кричит Матроскин – Я его себе везу.

– Хорошо, вези. Только номера с твоего трактора снимай и документы сдай.

Как ни бился Матроскин, пришлось ему диван стаскивать. Остался Матроскин без дивана (а вернее, без двух) и на инспектора Люськина сильно затаил.

И вот как-то холодной зимой едет Матроскин на своем тракторе из города. Стоит на дороге инспектор Люськин.

– Слушай, водитель, довези до Простоквашино. Я только что с поста сменился.

– Не могу, – говорит Матроскин. – У меня лицензии нет.

– Какая лицензия! Я же твой знакомый.

– Это для меня ты знакомый, а для наших гаишников ты – частный извоз. Без лицензии номера снимут. У нас гаишники строгие.

– Да ты не волнуйся. Я ведь и сам гаишник, – говорит постовой.

– Раз ты с поста сменился, – спорит Матроскин, – ты уже не гаишник, ты – частное лицо.

– Но я же тебе платить не буду, – стал успокаивать его Люськин.

– Так это еще хуже! – сказал Матроскин и газанул со всех сил.

Говорят, что инспектор Люськин сейчас в налоговой инспекции работает.

КОРОБКА С ДОЛЛАРАМИ (Глава вторая. Финансово-политическая)

События стали сыпаться на Простоквашино со страшной силой. Даже почтальона Печкина захватили.

Кажется, почтальон Печкин не с теми людьми связался, с какими надо связываться. Или, наоборот, с теми – богатый он стал и хорошо одетый.

То ли он письма чужие стал читать по секрету, а секреты начал продавать, то ли хорошо подслушивание в Простоквашино наладил. Только в эту весну всегда он при деньгах был, и многие люди с ним начали за квартал здороваться и с разбегу целоваться.

Была хорошая погода. Уже два зяблика прилетело.

Однажды выходит почтальон из сельсовета простоквашинского, и в руках у него коробка. Дело как раз было перед выборами главы администрации.

Тут откуда ни возьмись два милиционера в зеленой форме появились. (Отродясь этих милиционеров в Простоквашино не было, а тут взяли и возникли.) Они Печкина хвать под белые руки:

– Что у тебя в коробке?

– Так, мелочи всякие, – говорит Печкин. – Гуталин, паста для зубов.

– Что ты нам своим гуталином зубы заговариваешь? – кричат милиционеры – Да у тебя там доллары.

И верно, открыли коробку – там пять долларов лежит. Не милиционеры, а рентгены на ногах. И давай они Печкина спрашивать: откуда у простого почтальона такие большие деньги?

Печкин ни бе ни ме.

– А ну, отвечай! А ну, ложись на пол!

Делать нечего, Печкин прилег на сельсоветовский пыльный пол.

Стали милиционеры протокол составлять: «Как зовут почтальона Печкина? – Почтальон Печкин. – Какая у почтальона Печкина кличка? – Почтальон Печкин. – Чьи задания „почтальон“ Печкин выполняет? – Партии и правительства. – Какой партии? Какого правительства? – А хрен!.. – Не хочет ли почтальон Печкин по зубам? – Не хочет. – Какой партии? Какого правительства? – Да тех, которые сейчас, наверное. Других-то ведь нету».

Но зеленые милиционеры не успели его до конца допросить – появились четыре милиционера совсем в другой форме, в синей:

– Чего это вы нашего Печкина мучаете?

– Мы его не мучаем. Мы хотим узнать откуда у него доллары.

– Откуда доллары! Да вы сами их ему и подбросили.

– Мы подбросили? – удивились зеленые милиционеры. – Да мы таких больших денег ни разу в жизни и не видели. Мы даже не знаем, какого они цвета.

– Нечего разговаривать! А ну, ложись на пол!

Зеленые милиционеры полегли. Печкин встал. Но поторопился. Потому что откуда-то, как из-под земли, еще десять зеленых милиционеров появились. Они четверых синих на пол положили.

Синие не согласны, спорят.

Стали милиционеры по своим радиотелефонам во все стороны звонить. Долго разбирались. В общем, Печкина на свободе оставили, а доллары арестовали.

Взяли с него подписку, что он из Простоквашино никуда не уедет и тайну разглашать не будет.

Потом следователи приезжали. Потом Печкина к прокурору районному возили. Но так и не смогли узнать, откуда у Печкина доллары.

– Неужели это так трудно? – спросил Шарик у Матроскина.

– Невозможно, – ответил Матроскин. – Вон из нашей Думы Государственной два каких-то типа полмиллиона долларов в коробке выносили. Несунов схватили как миленьких, а что толку? Полгода прокуратура работала. А так ничего и не выяснили.

Тогда Шарик по секрету самого Печкина спросил:

– Печкин, а Печкин, откуда у тебя доллары?

Печкин ответил:

– Шарик, я тебе сейчас не могу отвечать. Вот как только у нас нового главу администрации выберут, тогда я тебе смело все в тот же день расскажу. Если меня к тому времени не посадят.

ВПЕРЕД, НА ПРОСТОКВАШИНО! (Глава третья. Военная)

Лето началось, сначала зеленое, свежее, как салат. Потом уже настоящее, жаркое. Хорошо стало жить в Простоквашино тому, кто умеет хорошо жить.

Почтальон Печкин хорошо жить не умел, но начал пытаться. Он решил почту приватизировать.

Создал закрытое общество, напечатал на машинке одну акцию и сам себе эту акцию вручил.

И первым делом повысил плату за доставку писем и газет.

– Это почему так? – спрашивает Матроскин. – Почему ты один всю почту приватизировал? Почему ты народные интересы не учитываешь?

– Потому что я на ней работаю. Кто где работает, тот то и приватизирует. Наш премьер-министр весь газ страны приватизировал, его заместитель – ВАЗ, который автомобили делает.

– А мне что приватизировать? – спрашивает Матроскин.

– Ты свой сеновал приватизируй.

– А Шарику что приватизировать?

– Будку свою, вот что.

Матроскин на такое дело никак согласиться не мог. Он пошел на речку мужиков поднимать.

Мужиков в Простоквашино было трое. Их поднять ничего не стоило. Они пришли и почтальона Печкина побили. Мало того, еще в речку запихнули, чтобы он остыл немного от своей приватизации.

И все думали, что этим дело и кончится. Ан нет!

– Я вам покажу! – сказал Печкин. – Я с министром, который всей милицией командует, в школе за одной партой сидел. Умнейший человек. Он всегда у меня списывал. Он вам покажет. Он войска введет. Он наведет конституционный порядок. Он вам такую зачистку устроит!

И точно. Позвонил он министру, пожаловался на Матроскина и Шарика и на местных мужиков, и на другой день десантная бригада из десяти человек в Простоквашино высадилась. Нельзя, чтобы по всей стране одни порядки были, а в Простоквашино другие.

В газете «Простоквашинская правда» сообщение появилось. Что село Простоквашино вооружено с ног до головы. Что там есть подземные бункера, доты, колючая проволока. Что там есть незаконные бандформирования. Что недавно эти незаконные бандформирования расстреляли всех старейших почтальонов.

Газета писала:

«Особую опасность представляют местные сепаратисты Шарик и Матроскин, которые не признают приватизации почт. Они несут за это особую ответственность. Фактически, они поджигают бочку с бензином, в которой плавают. Их надо немедленно призвать к порядку или приговорить к высшей мере наказания».

Шарик и Матроскин обиделись на это сообщение и сразу в полевые командиры ушли. Построили себе лагерь в дубовой роще и стали готовиться танки и самолеты под откос пускать.

– А чем воевать будем? – спрашивает Шарик.

– Как чем? Оружием.

– А где мы его возьмем?

– У десантников купим.

– Да, что ли, они совсем уж без ума? – кричит Шарик. – Чтобы нам оружие продавать, которым мы в них и стрелять будем!

– Верно, – говорит Матроскин. – У этих покупать не будем. У соседних приобретем. Там за рекой дачи генеральские строят целыми гроздьями, там солдаты что хочешь продадут.

Возвращается Матроскин на другой день радостный, и не пешком, на БТРе. Шлем на нем, в руках автомат, весь он сверкает.

– Я установку ГРАД купил и БэТэЭр.

– Где?

– Там, где дачи генеральские строят.

– А зачем им БэТэЭры?

– Они на них под видом боевых учений дачи строят, как укрепления. Там дзот-туалеты стоят, понтон-бассейны, заборы из колючей проволоки.

– И сколько ты им заплатил? – спрашивает Шарик.

– Одну цистерну молока. У них один полковник-язвенник, оружием торгует. Ему молоко полезно, а БэТэЭры не нужны.

Шарик обиделся:

– Они нам государственное продают, а мы им – свое. Вот, наверное, твой полковник радуется.

– Не долго он будет радоваться. Я в эту цистерну сырок бросил. Молоко скоро скиснет и в творог превратится. Его из цистерны никогда не вытащить.

– Слушай, – насторожился Шарик, – так, быть может, он нам БэТэЭр тоже испортил? Что с такого взять, возьмет и в бензобак песку насыплет.

– Не насыплет. Ему честь мундира на позволит. Все, Шарик, хватит болтать, пора технику к бою готовить.

Тут откуда-то из кустов местный авторитет Печкин в маскхалате и в каске с листочками вылезает.

– Нельзя вам технику готовить. Надо солдат накормить сначала. Они три дня не ели. Вы же не варвары какие!

– Ничего себе, – кричит Матроскин. – Они наше Простоквашино захватили, а мы их еще кормить должны. Пусть твой министр их кормит.

– Не может он их кормить. Его за хорошую работу повысили. Ему сейчас некогда с одной армией возиться. Он сейчас всеми армиями командует.

Матроскин даже за голову схватился:

– Ни одной страны нет в Европе, в которой все так же было бы запутано, как у нас в Простоквашино! На следующих выборах выставляю свою кандидатуру в президенты. Будем в стране порядок наводить.

– Почта уже согласна! – встал Печкин по стойке «смирно».

И пошли они десантников кормить.

КАК В ДЕРЕВНЕ ПРОСТОКВАШИНО ДЕСАНТНИКОВ В ПЛЕН СДАВАЛИ (Глава четвертая. Гуманно-воспитательная)

С тех нор как в Простоквашино войска ввели для наведения конституционного порядка, жизнь полевых командиров Матроскина и Шарика с каждым днем все больше осложнялась.

Вот, например, попробуй разберись, что им делать с десантниками, которые на почте засели. С одной стороны, они были захватчики, а с другой стороны, им так начальники приказали, они же не сами пришли.

Командование про них забыло. Высадить-то их высадили, а про армейское обеспечение не вспомнили. Их было жалко, потому что несколько дней их никто не кормил.

Хитрый Печкин уговорил Матроскина и Шарика десантников спасти – поддержать в продовольственном смысле. Они договорились так, что десантники им в плен сдадутся часа на два, на время обеда.

Как было договорено, Матроскин и Шарик в полном вооружении к почте подошли. Суровый старшина своих десантников выстроил и командует:

– Равняйсь! Смирно! Всем в плен шагом марш!

Шарик его останавливает:

– Не всем. Вы, старшина, здесь останетесь.

Старшина кричит:

– Это почему? Я что, хуже всех, что ли?

– Потому что вам удалось бежать, – говорит Шарик. – Должен же кто-то начальству доложить, что эти десантники захваченные, а не дезертирные.

Все, конечно, с этим согласились. А старшина на почте не пропал, выжил. Он там посылку нашел одну, продуктовую.

Таким образом, все очень хорошо получилось, только вовсе не очень хорошо. Десантники обратно уходить не захотели.

День они не хотят, два не хотят. Тут Матроскин забеспокоился:

– Да мы же их не прокормим! Почему о них не спрашивают? Что у них, командования нет? О чем там твой маршал думает? Это же войска, а не забытые песни.

Послали они в аппарат маршала запрос:

– Не пропали ли у вас десантники?

Оттуда ответ:

– Не пропадали. Все наши на месте.

Тогда Mатроскин выслал фотографии десантников и их личные номера:

– Не ваши ли?

Ему отвечают:

– Вроде похожи. Под наших работают. И номера наши, и лица нашинские. Только у наших сзади парашюты были, а у этих нет.

Пришлось Матроскину и Шарику десантников по одному по домам отправлять, билеты им покупать за собственный счет.

Но все опять не так. Как только десантники домой приезжали, их тотчас же военкоматчики находили, арестовывали и в кутузку запихивали как дезертиров.

Матроскин все думал:

– Как-то странно у нас в Простоквашино устроено. Все через голову. Наверное, еще лет двести пройдет, пока все окончательно распутается. А может, кому-то это очень выгодно все так запутать?

Но об этом в следующий раз.

НАЕЗД НА ДЕРЕВНЮ ПРОСТОКВАШИНО (Глава пятая. Уголовная )

Однажды, ближе к осени, когда наконец ясно стало, что тепло уже на юг собралось улетать, кот Матроскин ехал на тракторе тр-тр Мите по просторам сельской местности. Ехал, ехал, вдруг кто-то как ударит по трактору сзади. А это «мерседес» на него налетел.

Из «мерседеса» вышел такой лоб, что странно было, как он там умещался, и говорит:

– Ты куда прешь?

– За реку, за сеном.

– За каким еще сеном?

– Для Мурки.

– Мурка – это что, «Раз пошли на дело»? – насторожился лоб.

– Мурка – это корова, – объясняет Матроскин.

– Ты что мне мозги в узел запутываешь? – кричит лоб. – Сено, корова! Ты же мне мой «мерс» сломал. Ты что, не видишь? Гони тысячу баксов!

– Какую тысячу баксов? – удивился Матроскин. – Ты что, дядя, с ума сошел? Ты сам на меня наехал, значит, ты и виноват.

Лоб категорически не согласен:

– Я ехал себе тихо, как овечка, – говорит он, – а ты вдруг возник, козел.

– Я не козел, я кот, – говорит Матроскин.

– Для меня все вы тут козлы. Раз я в тебя врезался, значит, кто виноват?

– Кто сзади. По правилам.

– Ты про свои правила забудь! – кричит лоб. – Ты наши правила слушай! Ты возник, ты и виноват. Если бы тебя не было, я бы на тебя не наехал. Давно из тебя шапки не делали? В общем, гони тысячу баксов, а не то я тебя на счетчик поставлю.

– На какой счетчик? – спрашивает Матроскин.

– На наш, простоквашинский. Сегодня тысяча баксов, завтра две, послезавтра уже три. А дальше… – он задумался, – а дальше… еще больше.

– А если я не заплачу? – спрашивает Матроскин.

– Тогда мы из тебя шапку, а из твоей коровы дубленку сделаем. Дошло до тебя, козел?

– Дошло, – сказал Матроскин и сразу с места происшествия в милицию поехал к милиционеру Люськину.

Тут дождь сильный начался. А есть такая примета народная: если сильный дождь на улице, значит, все начальство в кабинете сидит.

И точно, милиционер Люськин в кабинете сидел.

Матроскин все ему и объяснил, что и как. Что на него наехали и его же на счетчик поставили. И что тысячи баксов в деревне Простоквашино и за сто лет не собрать. Может быть, в городе Простоквашинске в Простоквашбизнесбанке такая сумма у кого-то из администрации и имеется. Но он, Матроскин, выше трех долларов капитала никогда еще не поднимался.

Милиционер Люськин спрашивает:

– Этот лоб был на сверкающей машине?

– На сверкающей.

– Антенна у него красного цвета?

– Красного.

– На капоте кружка пива нарисована?

– Нарисована.

– Значит, все в порядке. Он из простоквашинской группировки.

– Ну и что? – спрашивает Матроскин.

– А то, что у нас с ними соглашение – мы их не трогаем, а они нас.

– А мне-то что делать?

– Не знаю, – говорит Люськин. – Что хочешь, то и делай.

– Тогда я к вашему генералу жаловаться пойду. Он быстро порядок наведет. Он это давно обещал сделать. А он такой, он слов на ветер много раз бросать не будет.

– Хорошо, – говорит Люськин. – Только если ты к генералу пойдешь, мы тебя тоже на счетчик поставим.

– Это как? – спрашивает Матроскин. – По какому принципу?

– А по такому. Сегодня один доллар. Завтра два. А послезавтра… еще больше.

– Да за что? – удивляется кот.

– Мало ли за что За машину немытую. За номер нечитаемый.

– Да у вас же дороги немытые! Полметра проехал, запачкался. А номер нечитаемый вы сами же мне дали.

– Сами же и штрафовать будем. В этом наш главный руководящий принцип. Одной рукой номер даем, другой рукой штрафуем А штрафы знаешь сейчас какие?

– Какие?

– Уже не на рубли идут, а на минимальные оклады.

Матроскин понял, что дело плохо. Он к полевому командиру Шарику пошел:

– Что будем делать?

– Вооружаться, – решил Шарик. – И народ вооружать.

Они достали автоматы, которые от десантников остались. Вызвали папу и маму. И вызвали тетю Тамару военизированную, очень строгую женщину – полковника в отставке – и стали готовиться.

И вот на Простоквашино наезд начался. Приехало пять «мерседесов» серебристых с кружками на капоте. Из них вылезло несметное количество балбесов с такими же кружками, нарисованными на груди. И, гремя золотыми цепями, они стали окружать дом дяди Федора.

– А ну, гони баксы!

И тут из-под всех картофельных кустов вылезли наши, простоквашинские, с автоматами в руках.

– Руки в гору! А ну, гони минимальные оклады!

А тетя Тамара гранатомет на них наставила.

Тут приезжие поняли, что они влипли. И самый главный из них говорит:

– Видимо, мы не на тех наехали. Давайте сферы влияния делить. Вы берите себе деревню Простоквашино. Мы себе город Простоквашинск возьмем. А кто возникать будет, тех мы вместе начнем наказывать.

Но кот Матроскин отказался:

– Это вы с милицией делитесь. Мы с вами делиться не хотим. А только чтобы духу вашего здесь не было. Даем вам пять минут на исчезновение. Дошло?

До них дошло. Вся эта группировка на своих «мерседесах» через три минуты испарилась. Они ждать не могли. Они до пяти считать не умели.

В ПРОСТОКВАШИНО ОТКРЫВАЮТ СТЕКОЛЬНЫЙ ЗАВОД (Глава шестая. Производственно-налоговая)

Кот Матроскин в свободное от коровы Мурки время любил ходить в лес за грибами. Но странное дело, возвращался он из леса не с грибами, а с полными корзинами битых бутылок.

Пес Шарик спрашивает:

– Что тебе, кот, делать, что ли, больше нечего, только пустые бутылки собирать?

– А что я могу сделать, – отвечает Матроскин, – если у меня сердце кровью обливается. В самом глухом лесу у каждого пенька разбитая бутылка лежит. Если я ее не соберу, она там так тысячу лет и проваляется.

– Кто же это бутылки в лесу бьет? – спрашивает Шарик.

– Если бы я знал, – отвечает Матроскин. – Такое ощущение, что осколочный дождь из космоса идет по всей России.

А как-то раз Матроскин увидел: идет пьяный мужик лет сорока и бутылку досасывает. Допил он бутылку и как шваркнет ее об пень.

Матроскин к нему подошел и спрашивает:

– Господин-товарищ-дядя-гражданин из сельской местности, чем это вы так расстроены, что бутылки бьете?

– Тамбовский волк тебе гражданин-товарищ! – отвечает дядя. – А тем…

– Чем тем?

– А тем, что все не так. И вице-премьер этот, и президент, и министр финансов! Пропади они пропадом, житья не дают!

– Чем они вам житья не дают?

– Да всем не дают!

– В огороде работать дают?

– Дают.

– На рынке торговать дают?

– Дают, – говорит дядя с поллитрой. – А вот шахтеров замучили.

– А вы, дядя, работайте себе в огороде.

– Не могу. Они с НАТОм сцепились. Что им НАТО далось? Живет себе и никого не трогает. А министр финансов вообще…

– Так он уже и не работает.

– Он уже и не работает!

Сколько Матроскин с ним ни бился, не мог понять, почему дядя об пень бутылки разбивает. А оставлять битые бутылки в лесу крестьянское сердце Матроскина не позволяло. Скоро он целую бочку десятиведерную осколков натаскал.

Потом к нему Шарик присоединился. Потом дядя Федор. Потом папа с мамой. Осколков все больше становилось. И решил Матроскин стеклоплавильный завод открыть.

Дров в Простоквашино было завались. Сельские дяди лес в знак протеста давно уже не чистили. Рабочая сила была – часть десантников к ним снова вернулась.

За две поллитры Матроскину пустую цистерну на тракторе привезли с железной дороги. Печь под ней выложили, и начал Матроскин осколки плавить.

Хрусталь у него сразу не получался. Все было кривоватое и гнутое, какое-то ископаемое, доисторическое. Тогда стал Матроскин примитивную посуду выплавлять, какую на раскопках находят: миски для собак, утки.

Эта посуда хорошо пошла. И простой народ ее брал, и в музеи ее покупали, и в частные коллекции. Все прекрасно выходило.

Но тут опять наезд. Уже не мафия наехала, не бандиты, а налоговая инспекция.

Дело в том, что посуду на рынке Шарик продавал – как самый обаятельный. Так ему инспекторы говорят:

– Покупай лицензию.

– Ладно, куплю. А почем?

– Триста долларов.

– Да вы что? Да мы таких денег за сто лет не наторгуем.

Его успокаивают:

– Это еще не все. Перед этим надо ЭнДэЭс заплатить и налог с предполагаемой прибыли. Какая у Вас предполагаемая прибыль?

– Никакой.

– Значит, будете платить налог с оборота. И это еще не все. Вы что производите?

– Мы ничего не производим. Мы осколки переплавляем в бутылки.

– Значит, заплатите экологический налог, налог на дороги и про отчисления в Пенсионный фонд не забудьте. Не забудете?

– Век будем помнить, – говорит Шарик.

Дал инспектор ему какую-то ведомость на сто страниц и велел все заполнить.

Прямо тут на рынке в какой-то будочке Шарик стал все заполнять.

В графе «Предполагаемая прибыль» Шарик так и написал: «Никакой». В графе «Предполагаемые зарубежные партнеры и корпорации» написал: «Собачий питомник „Красная звезда“ из Щербинки».

Налоговый инспектор Кукушкин все это прочитал и говорит:

– Все. Я вас поздравляю. Заплатите теперь тысячу долларов и смело торгуйте до сентября.

– А потом? – спрашивает Шарик.

– А потом к нам новые указы поступят и будет общий пересчет.

Когда Матроскин про все это узнал, он Шарика чуть не поколотил подойником:

– Шарик, ты знаешь, почему тебя Шариком назвали?

– Почему?

– Потому что ты круглый!..

А сам пошел в налоговую инспекцию:

– Вот что, граждане, вы откуда такие умные?

– Мы раньше в райкоме партии работали.

– Это сразу видно, – говорит Матроскин. – Вы там, наверное, свои последние мозги и оставили, что такие налоги накручиваете. Где ж мне столько денег взять?

– Вы продайте что-нибудь ненужное.

– Это мы уже проходили, – ответил Матроскин. – Все. Закрываем осколочное производство.

Начальник инспекции товарищ Крокодилов за ним долго бежал, уговаривал:

– А мы в чем виноваты? Это нас начальство заставляет. Мы только исполнители. Но не все потеряно. Есть варианты. Мы пойдем другим путем. Хорошо?

– Хватит, – сказал Матроскин. – Находились.

И все производство прекратил. Растил только картошку безналоговую для себя и для дяди Федора с Шариком.

Налоговый инспектор Крокодилов кругами вокруг них ходил, а ничего с них получить не мог.

А Матроскин еще издевался:

– Вам ЭнДэЭс вершками платить или корешками? А налог с оборота мы чем вам будем выплачивать, навозом? А если у меня не прибыль получится, а убыль, вы тогда мне сами доплачивать будете?

Бедный Крокодилов только за сердце и хватался.

* * *

Этим летом главный налоговый сочиняльщик очень сильно ногу порезал на своем собственном загородном озере. Он думал, что у него осколков нет, и здорово ошибся. У него на ею вилле трехэтажной тоже господа-дяди-граждане-товарищи работали. И истопниками, и электриками, и огородниками. И их тоже безумная грусть охватывала от современной жизни. А в таком случае лучший способ от грустных чувств избавиться – это бутылку об пенек шваркнуть, и все!

ОХОТА НА МЕДВЕДЯ В ПРОСТОКВАШИНО (Глава седьмая. Правительственно-охотничья)

Однажды, это уже ближе к зиме, прибегает домой Шарик весь в мыле и кричит:

– Ой, у нас аэродром строят! Интересно, зачем?

– А затем, – объясняет Матроскин, – что к нам премьер-министр на охоту прилетает. Вот зачем.

– А что же, он на поезде приехать не может или на машине? – удивляется пес.

– Конечно, не может, ему всюду шахтеры дорогу перегораживают. Он им зарплаты не платит.

– У нас в Простоквашино ни одной шахты нет.

– Так сталевары могут дорогу перекрыть.

– И сталеваров у нас нет.

– Учителя у нас есть?

– Есть, – отвечает Шарик, – один учитель.

– Так вот он тоже может дорогу перекрыть. Ему тоже давно уже денег не дают.

Тут дядя Федор вмешался:

– Послушай, Матроскин. У нас и медведей-то нет.

– А ему медведя с собой привозят. В специальной берлоге пластмассовой с люком. Медведь цирковой. Берлогу в лесу закапывают в удобном месте, потом люк веревкой открывают, премьер-министр ба-бах! И счастлив. В другое место на охоту едет.

– Хорошо, – говорит дядя Федор. – Но где же столько медведей набрать цирковых?

– У него медведь один и тот же, – объясняет всезнающий Матроскин. – Просто пули премьер-министру дают снотворные.

– А шкура? – спрашивает Шарик. – Охотнику ведь шкура нужна.

– Нет. Шкуру он не берет. Шкуру он егерям оставляет. Ему просто убивать нравится.

Наутро вся деревня Простоквашино на деревьях около берлоги висела. Всем интересно было на охоту посмотреть.

Омоновцы по лесу прошли, всех простоквашинцев с деревьев постряхивали. А тут сам премьер-министр на танке к берлоге подъезжает. Он смело так из люка высунулся, прицелился и кричит:

– Выгоняй!

Медведя выгнали. Охотник ба-бах! И мимо. Одного омоновца запоздалого спать уложил. А медведь бежать. Охрана – за ним.

– Стой! Куда?

Да куда там! Медведь на дорогу выскочил, смотрит, мотоциклы стоят для эскорта. Один даже с работающим мотором.

Медведь, не долго думая, на мотоцикл сел и поехал. Он же был цирковой, дрессированный, еще филатовский. Был когда-то такой номер укротителя Филатова – «Медведи за рулем». Им еще вся Япония была потрясена.

Охрана – за медведем! По первому снегу следы его хорошо видать. Но, видно, они не очень спешили, потому что догнать медведя просто, а вот потом что с ним делать? Он же порядков не знает и каратэ не изучал. Он как даст по башке лапой – и все!

Так и ушел медведь-то.

С тех пор по всему простоквашинскому району листовки расклеены: «Сбежал преступник. Кличка „Медведь“. Внешность такая же. Вооружен зубами и когтями. Поймавшему его – премия: пять километров газопровода Москва – Нью-Йорк».

Газета «Простоквашинские новости». Декабрь».

КАК В ПРОСТОКВАШИНО СО СРЕДСТВАМИ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ БОРОЛИСЬ(Глава восьмая. Газетная)

Однажды зимним утром, ближе к обеду, проснулись простоквашинцы, а на заборе у дяди Федора большими буквами написано:

«ПОЧТАЛЬОН ПЕЧКИН – БОЛЬШОЙ ДУ…» Печкин прочитал это, переписал на бумажку и пошел в городской простоквашинский суд:

– Смотрите, как мою честь и достоинство порочат. Предъявите им иск на сто миллионов рублей.

Судья, еще из прежней жизни, по фамилии Молоковозов говорит:

– Подумаешь! Да про всех наших вождей по всей стране на всех заборах написано, что они большие ду…

Печкин отвечает:

– Как по всей стране, не знаю. Только у нас в Простоквашино забор – это средство массовой информации. Это как журнал «Огонек» или «Новая газета». Наш забор все люди читают.

– А может, нам опровержение написать, и все? – предлагает судья.

– А как это?

– А так. Сверху написать: «Почтальон Печкин не большой ду…» Печкин подумал и говорит:

– Нет. Так еще хуже получается. Это уже двойное оскорбление. Нет уж, назначайте слушание. Или пусть они деньги платят, или будем их забор сносить.

Судья говорит:

– Да откуда у них деньги?

– А ничего. Пусть корову продают.

Судья назначил слушание. Вызвали Шарика и кота Матроскина. Все как положено:

– Встать, суд идет. Слушается дело о защите чести и достоинства почтальона Печкина. Вы согласны с предъявленным обвинением?

Матроскин не согласен:

– Мало ли что на нашем заборе написано. Важно, кто писал. Пусть он и отвечает.

– А кто писал? – спрашивает судья. – Это же ваш автор.

– Давайте вместе искать, – предлагает Матроскин.

– А я его знаю, – говорит Шарик. – Это пенсионер один написал. Он на Печкина обиделся за то, что Печкин почту приватизировал и цены за доставку в пять раз повысил.

– Видите, – указывает Печкин. – Их тут целая шайка.

Судья говорит:

– Объявляется перерыв на два часа для отыскания соответчика.

Когда Шарик и Матроскин вышли на улицу, Матроскин спросил:

– Откуда ты, Шарик, этого пенсионера взял? И чего это он на нашем заборе пишет? Писал бы на своем. Кто это такой?

– Да никто, – ответил Шарик. – Я просто время выигрывал. На заборе про Печкина это я написал. Потому что я из-за него журнал про охоту получать не могу, так здорово он цены поднял.

– Вот это писатель! Вот это журналист – золотое перо! – ехидно восхищается кот. – А почему не полным текстом писал? Что это за скромность такая, что это за застенчивость повышенная?

– У меня на полный текст забора не хватило. Я до самого угла дошел.

Тут Матроскин как себя по лбу хлопнет:

– Слушай, а краска у тебя осталась?

– Есть немного.

Матроскин прямо с места домой побежал. Прибежал к забору, оторвал несколько досок и что-то на них написал. И снова в суд прибежал, к старорежимному судье Молоковозову.

И вот процесс снова начался. Все как положено:

– Встать, суд идет. Слушается дело о защите чести и достоинства почтальона Печкина.

Судья спрашивает:

– Ну что, нашли вы соответчика?

– А зачем? – отвечает Матроскин. – Дела то никакого нет.

– Как нет? – кричит Печкин. Человека оскорбили. Можно сказать, вывели на чистую воду, а теперь говорят «нет».

Судья Молоковозов тоже удивился:

– Почему никакого дела нет?

– А вы вторую полосу нашего забора читали?

– Нет.

– Вы тогда прочтите, что там дальше написано. Я даже эту надпись с собой принес.

И выложил Матроскин несколько досок от забора.

А там было написано: «…ШИ ЧЕЛОВЕК». И все поняли, что эта надпись не оскорбляет Печкина, а поднимает ввысь, как почтальона и человека.

Так что дело было закрыто. И все довольные (кроме кота Матроскина) разошлись по домам.

А кот Матроскин ворчал:

– Эх я, растяпа. Надо было мне с этого «БОЛЬШОЙ ДУШИ ЧЕЛОВЕКА» еще деньги на судебные издержки потребовать и на ремонт забора. Учить надо их, этих монополистов!

КАК В ПРОСТОКВАШИНО ФОРМИРОВАЛСЯ КАЗАЧИЙ ПОЛК (Глава девятая. Ложно-патриотическая)

Однажды пес Шарик пришел к Матроскину и к дяде Федору на кухню в большом возбуждении:

– Вы знаете, кого сейчас больше всех у нас в стране уважают? Я в газете прочитал «Московский балаболец».

– Кого?

– Казаков, вот кого!

– Каких казаков? – спрашивает Матроскин.

– Таких казаков! Казачьих казаков! Которые с лампасами, – говорит Шарик.

– Почему ты так решил?

– Да потому, что в Москве скоро будет памятник поставлен казакам-освободителям. Тем, которые революционных рабочих разгоняли.

– Им будет памятник поставлен за то, что они рабочих разгоняли? – поразился Печкин.

Он тоже на кухне с Матроскиным чай пил.

– Ну да. Они же против царя бунтовали. Вот казаки и гоняли их с утра до вечера.

– Плохо они их гоняли, – ворчит Матроскин. – Гоняли бы они их хорошо, никакой бы революции не было. И советской власти тоже.

Тут Печкин взвился:

– А чем тебе советская власть помешала? Она же тебе дураку все дала. Если бы не советская власть, мы бы с тобой, Матроскин, как личности одной формации, полы бы мыли или рвы копали. Или бы свиней пасли.

– С чего это ты взял, что мы бы с тобой полы мыли, – обиделся Матроскин. – Ты бы, Печкин, может быть, и мыл полы. Только ты бы мои полы мыл. И свиней бы ты моих пас.

– Ладно, ладно, – успокоил их Шарик. – Только казаки сейчас в полном порядке, а мы время теряем.

– Что же ты предлагаешь? – спрашивает кот.

– Предлагаю полк казачий сформировать в нашей станице Простоквашинской.

– Да зачем? – спрашивает Печкин.

– Да затем, – кричит Шарик, – что можно вооружиться и с мафией бороться! Можно начальство учить уму-разуму! Можно милиционера Люськина с позором из деревни выгнать! Можно налогового инспектора Кукушкина на площади выпороть!

– Хорошие мысли, – говорит Печкин. – Меня они убеждают.

И так он барственно, по-казацки, стал дрова в печку подбрасывать.

– А меня нет, – говорит Матроскин, – и прошу оставить меня в покое, гражданин Шарик.

– Я теперь не гражданин Шарик, я теперь есаул Шарый, – говорит пес. Он даже запел для убедительности: – Есаул, есаул, что ж ты бросил коня…

– А я – станичный атаман Печкин! – обрадовался почтальон Печкин. – Дайте мне шашку острую и коня! Я буду почту верхом развозить.

Тут Матроскин схватил половник и замахнулся на них обоих:

– А я, как революционный матрос Котенко, говорю вам: а ну пошли с нашей кухни! А не то я этим вот половником головы вам быстро поотрубаю.

Оба нью-казака Шарик и Печкин сразу с кухни ускакали. Как известно, с революционными матросами во все времена шутки были плохи.

Так революционный матрос Матроскин завалил всю станичную вольницу. И не стала деревня Простоквашино станицей Простоквашинской.

Дядя Федор потом спросил.

– Матроскин, почему же ты не дал казакам образоваться? Это же так романтично.

– А потому что сначала казаки – это очень прогрессивно, – ответил Матроскин – А потом все по-другому оборачивается.

– Это как по другому?

– А так. Наш Шарик сейчас – Шарик как Шарик. А как только он нагайку в лапы возьмет, он сразу другим сделается. Он сразу один нехороший лозунг выбросит.

– Какой нехороший?

– А такой «Бей котов, спасай Россию».

И дядя Федор сразу его понял.

ИСТОЧНИКИ ИНФОРМАЦИИ ИЗ ПРОСТОКВАШИНО (Глава десятая. Политическая)

Почтальон Печкин, как известно, был не самый честный человек в Простоквашино. Однажды зимой, когда уже совсем делать было нечего, а снега намело под самую крышу, он прочитал чужое письмо.

Прочитал и за голову схватился.

Это письмо писал шофер одною крупного бизнесмена – бывшею начальника охраны – своему племяннику Васе в деревню. Там были такие эпизоды:

«…А на днях мой хозяин еще одного первого заместителя премьер-министра купил. У нас их штук десять теперь, и все – первые…

Этот первый НАШЕМУ за это все Уренгойское газовое месторождение по дешевке сдал в краткосрочную аренду на триста лет.

Да, чуть не забыл, на днях НАШИ шлепнули одного банкирчика. Шлепнули прямо в лифте. И во вторник шлепнут еще одного. Он хочет одиннадцатому первому заместителю стукнуть о нашей сделке.

НАШИ такого не любят. Сначала НАШИ хотели одиннадцатого первого заместителя премьера тоже купить, но его уже перекупила братва из другой команды. Вот и приходится принимать силовые решения…

Когда мы десятого покупали, был очень важный вопрос, как хорошему человеку деньги выплатить? НАШ ему деньги в наш собственный «Шлепа-банк» перевел на его счет – пятьсот пятьдесят тысяч долларов.

На всякий случай они договорились, что это плата за лекцию «О невозможности проникновения коррупции в высшие эшелоны власти», которую этот десятый вице-премьер читал в клубе железнодорожников.

Сейчас этот первый хочет издать свою лекцию в Германии в виде книжки. И немцы ему уже выдали аванс пятьсот тысяч марок Теперь у каждого немца дома будет такая книжка. (И Нюренгринский газ по дешевке. Немцы ведь не фраера.) Так что, дорогой Вася, живем мы насыщенно и интересно…

Ты, Вася, это письмо никому не показывай, а то у тех, кому ты его покажешь, будут сложности…» Печкин как прочитал письмо, так по сугробам и бросился к коту Матроскину:

– Ведь ужас что творится! Давайте принимать меры. Так ведь всю страну растащат. Я как бывший коммунист (и как будущий) этого не допущу.

– Не растащат, – сказал Матроскин. – Примем меры. Вы, дядя Печкин, это письмо отправьте по адресу. А я с него копию сниму и в милицию передам. Там сразу разберутся и кого надо возьмут.

Снял Матроскин копию письма, надел лыжи и бегом к инспектору Люськину.

– Смотрите, что делается! Страну распродают. Берут взятки и людей убивают!

– Безобразие, – говорит инспектор Люськин. – Будем искать источник.

– Источник чего?

– Информации.

– Да при чем тут источник? – возмущается кот. – Надо бандитов искать.

– А вот этого не надо! – отвечает Люськин. – У нас налицо вмешательство в частую жизнь, нарушение тайны переписки. Это же нарушение конституции, а мы будем бандитов искать! Нам нельзя отвлекаться на мелочи. Этим мы и займемся. Мы найдем преступника. Говорите, кто источник?

– Бизнесмен!

– Какой бизнесмен?

– Который первого вице-премьера купил. От него все и истекает, отвечает кот.

– Ну вот что, – творит Люськин. – Ты мне голову не мудри. Ты мне прямо отвечай, от кого это письмо к тебе пришло.

– От человека, который у бизнесмена служит, который десять первых вице-премьеров купил, которые страну продают. Этот бизнесмен «Шлепа-банк» имеет и по полмиллиона платит за одну лекцию в клубе железнодорожников. А во вторник он еще и банкирчика шлепнуть хочет.

– Нет, ты понимаешь, на какого человека ты руку поднимаешь? То есть, я хотел сказать, ты понимаешь, от какого дела ты меня отрываешь? Мне нужен источник.

Матроскин письмо забрал и ушел.

И куда он только с этим письмом не ходил.

И в газету «Известия», и к первому прокурору страны, и на Центральное телевидение. И везде слышал только одно:

– Источник. Срочно откройте источник. Как только мы узнаем все источники, мы быстро в стране порядок наведем.

«Очень грустная история, – подумал Матроскин. – Я так понимаю, что в стране источников все меньше и меньше становится. Скоро будет один сплошной порядок».

И решил он больше никуда из Простоквашино нос не высовывать.

НОВЫЙ УКАЗ ПРЕЗИДЕНТА В ПРОСТОКВАШИНО (Глава одиннадцатая. О безупречной честности)

А тут в Простоквашино новый указ президента пришел. Очень важный и полезный указ.

Президент приказывал всем государственным служащим с первого сентября быть честными. Кто указ будет нарушать, с того будут брать штраф в размере одного месячного оклада.

Матроскин сразу ожил.

А почтальон Печкин даже возгордился:

– Все, теперь новая жизнь в стране начнется. Это я как государственный служащий утверждаю. Я, например, с этого дня только одну правду буду говорить.

– И жене тоже? – спрашивает пес Шарик.

– А жена-то тут при чем? Она не государственная служащая. Я буду правду всем клиентам говорить и начальникам.

Кот Матроскин новому указу с утра до вечера радовался:

– Ой, я теперь столько правды узнаю!

Решил он начать с почтальона Печкина. Дождался первого сентября и спрашивает:

– Печкин, а Печкин, помнишь, полгода назад ты коробку с долларами от нашего начальника администрации выносил?

– Помню, – отвечает Печкин.

– Так вот скажи, откуда она взялась? Кто тебе такие огромные деньги дал – целых пять долларов?

Печкин подумал и говорит:

– Если я тебе правду не скажу, меня на месячный оклад накажут. А если я тебе правду скажу – на пять лет.

Матроскин понял намек. И больше он Печкина не мучил. Дальше сам Печкин мучиться стал. Он говорит:

– У меня месячный оклад маленький. А вот у нашего премьер-министра большой. Он своим окладом бросаться не будет. Давай, Матроскин, ему позвоним и спросим: правда ли, что он от проданного за рубеж газа проценты получает и поэтому миллиардером стал? Как об этом французские газеты писали и наши русские «Известия»?

Стали они в Москву звонить в приемную премьер-министра. Им говорят:

– Ждите ответа! Ждите ответа! Ждите ответа!

Они два дня прождали и трубку бросили.

И видят они с грустью, что от этого указа президентского ничего не изменилось. Обещали подъем производства, а вокруг один спад. Обещали с преступностью покончить, а ее еще больше стало. Обещали за взятки наказывать и крупных чиновников судить, – никого не наказали, и все крупные жулики на свободе.

А тут президент выступает и твердо так говорит:

– Я верю, что мой указ о честности будет, понимаешь, хорошо работать И уже, понимаешь, хорошо работает. Честность в стране выросла на сорок процентов и растет с каждым часом.

Матроскин ничего не понимает. И вдруг он почувствовал, как у него в голове одна важная мысль засветилась. Он ее за кончик поймал и творит Печкину:

– Все, Печкин. Я теперь понял, почему наш президент два месяца отдыхать собирается.

– Почему? – спросил Печкин.

– Ведь ему за один месяц теперь можно и не платить! Печкин, это…

…КОНЕЦ!

ЭПИЛОГ

После этого случая кот Матроскин одним важным делом занялся. Он решил Простоквашино от государства отсоединить и сделать свою свободную Простоквашинскую республику. Свои деньги выпустить – «простоквашки» (не жульнические), свои паспорта людям раздать (долгоиграющие), свой аэродром построить, свою таможню и зажить как все честные люди…

Что из этого вышло, об этом особый разговор!

Дополнительная глава КАК МАТРОСКИН ШАРИКА РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКЕ ОБУЧАЛ

Однажды в самом начале перестройки пес Шарик стал к дяде Федору приставать:

– Расскажи мне, дядя Федор, что такое рыночные торговые отношения?

Расскажи да расскажи! А дядя Федор не знает.

Тогда кот Матроскин взялся ему на простых примерах объяснить.

– Вот смотри, Шарик. Мы с моей коровой Муркой произвели сто литров молока. Мы садимся на трактор и везем это молоко на рынок. Там молоко продаем, берем деньги и покупаем тебе в магазине мотоцикл с коляской. Вот и все. Это есть торговые рыночные отношения.

– А что такое государственно-торговые отношения?

– Это совсем другое. Слушай. Тогда всех Мурок нашего поселка собирают в один сарай. А всех хозяев – в один колхоз.

– А дальше?

– А дальше так. Вот мы с Муркой произвели сто литров молока. Нам говорят: «Отвезите молоко на молочный завод».

– Кто говорит?

– Государственные начальники. И мы везем молоко на завод.

– И там нам дают деньги?

– Кто дает?

– Ну эти, государственные начальники, – говорит Шарик.

– Ничего они тебе не дают.

– А как же мотоцикл покупать?

– А так. Ты слушай. Завод делает из молока молочный порошок. И везет в центр, в Москву.

– И там тебе дают деньги на мой мотоцикл с коляской.

– Кто дает? – опять спрашивает Матроскин.

– Эти, государственные начальники, – отвечает Шарик.

– Ничего они не дают. Там на другом заводе, наоборот, из порошка делают молоко. И везут его в магазин.

– И там дают деньги на мой мотоцикл! – обрадованно решил Шарик.

– Ничего подобного. Ты, право, Шарик, как дурачок. Ты все хочешь упростить. Оттуда они идут в Министерство сельского хозяйства.

– А оттуда ко мне на мотоцикл?

– Оттуда их перечисляют в наш колхоз директору.

– А он уже дает деньги мне, и я иду покупать себе…

– Ошейник.

– Почему ошейник?

– Потому что на мотоцикл уже не осталось.

– А кто же все деньги забрал? – спрашивает пес.

– Как кто? Государственные начальники.

– А зачем?

– Чтобы купить себе мотоцикл с коляской.

Шарик сразу все понял.

Еще одна дополнительная глава ИЗ ИСТОРИИ ДЕРЕВНИ ПРОСТОКВАШИНО (Как в Простоквашино тысячемноголетие справляли)

Первый раз деревню Простоквашино дотла разорили в 982 году, когда сын Святослава Владимир хотел себе дочь Рогволда из Полоцка в жены взять. Велел он сказать:

– Хочу твою дочь Рогнеду в жены взять.

Рогнеда же не хотела:

– Не хочу за Владимира, хочу за Ярополка.

Собрал тогда Владимир много воинов – варягов и словен, чуди и кривичей и на Полоцк напал.

Простоквашинцы тогда выступили за Владимира. И прогнали тогда полочане Владимира, а Простоквашино пожгли.

Второй раз Простоквашино дотла разорили в 997 году, когда пошел Владимир-князь на печенегов. А князь Варяжко за печенегов выступил. Простоквашинцы за князя Варяжко встали. И пожег князь Владимир Простоквашино, а пепел развеял по Поченегщине.

В третий раз Простоквашино тогда разорили, когда король Болеслав польский с князем Свенельдом киевским на половецкого хана Редедю походом шли.

Простоквашинцы не хотели за них выступать. Они так говорили:

– Нам Редедя не враг. Он нам ничего плохого не делал.

И пожег Свенельд киевский Простоквашино.

И так жгли Простоквашино много раз. Старожилы утверждают, раз двести или семьсот.

При нашествии на Русь поляков простоквашинцы были за Москву. За что их поляки пожгли.

При отступлении поляков из Руси простоквашинцы были за их царевича Владислава, за что их Москва пожгла сурово.

При нашествии на Московию французов русские разорили Простоквашино, чтобы французам оно со всем продовольствием не досталось:

– Умрем, но не дадим врагу Простоквашино!

При отступлении французов они пожгли его на дрова.

При Николае Втором Простоквашино стало селом. Там большой храм построили в честь Владимира – святого киевского. Так сказали простоквашинцы тогда:

– Слава тебе, Господи, за благодать Твою!

И три дня молились и соблюдали пост.

При Сталине мудром, любимом Простоквашино опять деревней сделалось – храм, во славу коммунизма, взорвали. И сказали тогда все простоквашинцы от мала до велика:

– Спасибо партии.

И тоже голодали.

В общем, простоквашинцам есть чем гордиться.

И к славному своему юбилею оно хорошо украсилось. В Простоквашино все заборы покрасили.

Did you find apk for android? You can find new Free Android Games and apps.