Ученики напишущие слабо домашнее сочинение должны будут его переделать

Идёшь по улице и вдруг в глаза бросается яркая афиша… (по Казначееву)
В предложенном тексте Казначеев рассуждает об использовании латинских и иных графических символов в рекламе, на афишах концертов и фильмов, в газетах и журналах, на телевидении и в других сферах.
Одна из проблем, поставленных автором, — «обогащается или портится природная речь благодаря заимствованиям». Данная проблема, конечно, актуальна в наше время. Сейчас мы употребляем очень много слов, заимствованных из других языков, вовсе не оправданно. Они нарушают чистоту речи, потому что используются вместо существующих русских слов, выражающих те же понятия. Неуместное употребление иноязычных слов в разговорной речи часто осложняет понимание. Казначеев приводит примеры внедрения чужих букв в русские слова, что разрушает эти слова изнутри, портит язык.
Автор утверждает, что процесс внедрения чужих букв в русские слова, неуместное употребление иноязычных слов ведёт не к обогащению языка, а к нарушению его функционирования, к размыванию веками устанавливающихся норм. С такой позицией нельзя не согласиться.
Русский язык неисчерпаемо богат. Нет такого предмета, явления, которое нельзя было бы выразить русским словом. Сегодня происходит неоправданное засорение языка иностранными словами. Безусловно, знание других языков – явление необходимое, но всегда ли уместно использование иноязычных слов, если они прекрасно звучат по-русски. И.С. Тургенев в своём стихотворении в прозе «Русский язык» называл наш язык «великим и могучим, правдивым и свободным». Писатель призывал: «Берегите наш язык, наш прекрасный русский язык, этот клад, это достояние, переданное нам нашими предшественниками». Давайте последуем этому совету.
У Михаила Зощенко есть рассказ «Обезьяний язык». Герои рассказа, находясь на собрании, рассуждают о том, пленарное заседание или нет, собрался кворум или не собрался, совершенно не понимая значения тех слов, которые они употребляют в речи. Юмор писателя направлен против людей малограмотных, с низкой культурой, которые стараются казаться умными и понимающими. Зощенко ратует за сохранение богатства и чистоты русского языка.
В заключение хотелось бы сказать, что и коммерциализация культуры, и слепое использование заимствований ведут к искажению алфавита, разрушению слов, нарушению функционирования языка, утрате культурных традиций.
Вернуться к списку: Сочинение ЕГЭ

Проблему бережного отношения к родному языку поднимает С. Казначеев.
Автор говорит о том, что сегодня на наших глазах происходит размывание веками установившихся норм. Кроме того, мы узнаем, что наметилась тревожная тенденция чрезмерного увлечения иноязычными словами, а также бездумного использования разного рода вкраплений в русской орфографии, например, «Кур$ валют», «Аllигатор», «Ве4ер отдыха» и др. Люди уверены: с помощью употребления инородных элементов легче привлечь внимание потребителей. Так ли это на самом деле?
Казначеев считает, что внедрение графических символов и неоправданные заимствования уродуют русский язык, а алфавит Кирилла и Мефодия приносится «в жертву золотому тельцу».
С этим трудно не согласиться. На мой взгляд, употребление иноязычных слов должно быть разумным и обоснованным. Так, Рерих в своих статьях о русском языке обращает наше внимание на то, что с каждым поколением неизбежно появляются новые заимствования. Только «пусть они будут достойны великого языка, данного великому народу», — утверждает он.
Проблема сохранения русского языка на протяжении многих веков волновала русских писателей. Подлинным гимном родному языку звучит известное стихотворение И. С. Тургенева «Русский язык», где писатель восхищается неисчерпаемым богатством «великого, могучего, правдивого и свободного» языка».
Русский язык прошёл долгий путь развития, и этот процесс бесконечен. Сегодня, к сожалению, каждый из нас нередко сталкивается с фактами неуважительного отношения к слову. Хочется, чтобы этих случаев было как можно меньше! Давайте прислушаемся к великим русским писателям, критикам и сохраним родной язык и нашу культуру.

Как
показывает семилетний опыт проведения
аттестации в форме ЕГЭ, учащиеся
выпускных классов, в достаточной мере
овладевшие навыками осмысленного восприятия
текста, не могут перевести эти знания
на уровень речепорождения. Чтобы понять
замысел автора и оценить, как он реализован
в тексте, необходимо уметь проводить
сложные аналитико-синтетические операции
по переработке воспринимаемой информации,
по переходу от одного осмысленного элемента
текста к другому. До тех пор, пока обучение
языку будет вестись без учета взаимосвязи
процессов восприятия и продуцирования
текстов, ученик не сможет соотносить
форму и содержание текста, оперировать
языковыми явлениями в собственной речевой
практике.
I.
При написании сочинения по прочитанному
тексту важно обозначить проблемы, которые
в нем подняты, выбрать для подробного
анализа одну из них (наиболее знакомую,
близкую, понятную).
Рассмотрим
данное положение на примере текста:
Идешь по
улице, и вдруг в глаза бросается яркая
афиша: «Концерт Zемфиры».
Рядом кинотеатр
приглашает тебя на просмотр новой ленты
под названием «Шиzа».
Захочется
перекусить, а на дверях ресторана красуется
«Бiблiотека». (4) Придешь домой, берешь
газету, глядь — на первой странице сообщение
«Кур$ валют». (5) Включаешь телевизор, чтобы
отвлечься, но и тут назойливо рекламируются
охранные системы «Аllигатор». (6) В смятении
подходишь к окну, видишь на стене соседнего
дома приглашение на «Ве4ер отдыха» и теперь
только понимаешь, что тебя обложили со
всех сторон.
(7) Обогащается
или портится природная речь
благодаря заимствованиям — вопрос непростой
и неоднозначный. (8) Языковая стихия берет
из окружающего мира все, что ей потребно,
и выбрасывает на берег лишнее. (9) Но когда
сплошь и рядом в кириллические устоявшиеся
написания внедряются латинские и иные
графические символы, то это ведет не к
обогащению языка, а к нарушению его функционирования,
к размыванию веками устанавливавшихся
норм.
(10)
Английскими словами в их натуральном
написании сегодня пестрят страницы прессы,
эти слова вторгаются в текст, наводняют
рекламу. (11) Но одно дело, когда просто
употребляется лексика на латинице, и
совсем другое, если чужие буквы оказываются
внутри слова, ломают его изнутри. (12) Любой
юрист подтвердит, что это нарушение гораздо
более тяжкое.
(13)
Модная певица и производители автосигнализаций,
вернее — их агенты по рекламе, используют
латинские буквы в формировании и раскрутке
образа чаще всего в погоне за оригинальностью.
(14) Им кажется: внимание потенциальных
потребителей легче привлечь необычным
графическим начертанием имени или названия
фирмы. (15) Дескать, наш глаз невольно цепляется
за неправильное сочетание. (16) Расчет,
вероятно, оправдывается, но насколько
велика его отдача? (17) На мой взгляд, подобный
подход к формированию имиджа является
довольно поверхностным, примитивным,
а главное — становится банальным.
(18)
Варианты Zемфира (равно как и Глюк?OZA)
и «Аllигатор» есть выпендреж и ненужное
искажение письменной формы. (19) Применяя
иностранные слова, не стоило заниматься
порчей языка. (20) Великий и могучий Алфавит,
подаренный нам славянскими святыми Кириллом
и Мефодием. принесен в жертву золотому
тельцу.
(21)
Реальная жизнь, увы, приводит нам
примеры такого рода, и не пришлось бы
в близком будущем констатировать свершившийся
факт словами Татьяны Бек: «До свидания,
алфавит». (По С. Казначееву).
Предлагаем
ученикам сформулировать проблемы, содержащиеся
в тексте. Обязательным условием при этом
является опора на языковой материал,
подтверждение выдвинутой гипотезы предложениями,
цитатами исходного текста. На наш взгляд,
в заметке С. Казначеева можно выделить
две проблемы:
Язык не имеет
застывших форм, он постоянно развивается,
изменяется, сохраняя или теряя при этом
какие-то качества: (7) Обогащается
или портится природная
речь благодаря заимствованиям
— вопрос непростой
и неоднозначный.
Намеренная
порча языка недопустима: (9) Но
когда сплошь и рядом
в кириллические устоявшиеся
написания внедряются
латинские и иные графические
символы, то это ведет
не к обогащению языка,
а к нарушению его функционирования,
к размыванию веками
устанавливавшихся
норм; (20) Великий
и могучий Алфавит, подаренный
нам славянскими святыми
Кириллом и Мефодием,
принесен в жертву золотому
тельцу.
II. Следующим шагом является
нахождение в исходном тексте информации
по проблеме, смысловых компонентов текста
и их пояснение.
Итак,
выделим в исходном тексте смысловые
компоненты.
1) Смысловые
компоненты по проблеме № 1 (Язык
не имеет застывших форм, он постоянно
развивается…): (8) Языковая
стихия берет из окружающего
мира все, что ей потребно,
и выбрасывает на берег
лишнее. (10) Английскими
словами в их натуральном
написании сегодня пестрят
страницы прессы, эти
слова вторгаются в
текст, наводняют рекламу.
Вопросы для
обсуждения:
Действительно
ли заимствования «заполонили» наш язык?
Согласны
ли вы с утверждением, что наша речь портится
с «приходом» заимствований? Докажите
свою позицию, опираясь на материалы исходного
текста.
Возможный
комментарий данной проблемы:
Автор
текста задает «непростой и неоднозначный»
вопрос: «Обогащается или портится природная
речь благодаря заимствованиям?» Действительно,
сегодня тексты масс-медиа пестрят иноязычными
словами, многие из которых непонятны.
Чужие слова приходят к нам вместе с чужими
реалиями жизни: это естественный процесс.
Но всегда ли это процесс обогащения языка?
В тексте приводятся примеры, когда в нашем
языке используются лишь некоторые элементы
(Кур$ валют, Аllигатор
и др.), но и эти маленькие вкрапления искажают
слово, превращают его в некий усредненный
продукт (вроде и русское, и нерусское).
Понятно, что это — один из приемов привлечения
внимания, но что будет, если не только
буквы, но и «чужие слова» окажутся внутри
нашего языка, вытеснят родные наименования,
займут место привычных, таких знакомых
и понятных слов. «Реальная жизнь, увы,
приводит нам примеры такого рода», —
пишет С. Казначеев. Сегодня только буквы,
а завтра «сломают» весь язык, причем сделают
это «изнутри».
2) Смысловые
компоненты по проблеме № 2 (Намеренная
порча языка недопустима): (11) Но
одно дело, когда просто
употребляется лексика
на латинице, и совсем
другое, если чужие буквы
оказываются внутри
слова, ломают его изнутри;
(13) …используют латинские
буквы в формировании
и раскрутке образа
чаще всего в погоне
за оригинальностью;
(16) Расчет, вероятно,
оправдывается, но насколько
велика его отдача?;
(18) Варианты Zемфира (равно
как и Глюк’ОZА) и «Аllигатор»
есть выпендреж и ненужное
искажение письменной
формы; (19) Применяя
иностранные слова,
не стоило заниматься
порчей языка.
Вопросы для
обсуждения:
Согласны
ли вы с утверждением, что для достижения
поставленной цели «все средства хороши»?
Есть ли причины,
которыми, по вашему мнению, могут быть
оправданы те или иные поступки человека?
Можно ли найти такие причины, чтобы оправдать
искажения русского языка? Какова позиция
автора по этому вопросу?
Возможный
комментарий данной проблемы:
Ни
для кого не секрет: в современном обществе
довольно популярна мысль, что для получения
выгоды, для обогащения «…все средства
хороши». Реклама все больше и больше становится
этим самым средством, когда для «раскрутки
образа», «в погоне за оригинальностью»
используются любые возможности. Действительно,
необычные написания типа «Аllигатор»
или «Бiблiотека» привлекают внимание.
Но, по мнению автора, это лишь «ненужное
искажение формы», которое не несет никакого
смысла. Наоборот, такие бессмысленные
фразы только портят русский язык. И вдвойне
обидно, когда культурные ценности, национальные
традиции приносятся «в жертву золотому
тельцу».
III. Выявление
позиции автора по обозначенным проблемам.
Вопросы для
обсуждения:
Укажите в
тексте С. Казначеева предложения, в которых
он сформулировал свою позицию по обозначенным
проблемам. Согласны ли вы с мнением автора?
Почему?
Обобщите
указанные предложения, выразив позицию
автора текста и свои собственные убеждения.
Позиция автора
по проблеме № 1: (8) Языковая
стихия берет из окружающего
мира все, что ей потребно,
и выбрасывает на берег
лишнее.
Позиция автора
по проблеме № 2: (17) На
мой взгляд, подобный
подход к формированию
имиджа является довольно
поверхностным, примитивным,
а главное — становится
банальным.
IV. Следующим
шагом при работе с исходным текстом будет
формулирование собственной позиции и
ее аргументация.
Необходимо
помнить, что проблемы, которые рассматриваются
в исходных текстах, чаще всего имеют
ценностное значение. Поэтому истинность
(или неистинность) каких-либо положений
зачастую подтверждается не только соответствием/несоответствием
их реальной жизни, но и эмоциональной
убежденностью в их справедливости. Смысл
аргументации будет заключаться в том,
чтобы в очередной раз показать актуальность,
важность, жизненность, нравственную состоятельность,
незыблемость доказываемой этической
аксиомы.
Вопросы для
обсуждения:
А. Куприн
утверждал, что «язык — это путь цивилизации
и культуры». Как вы понимаете это выражение?
Согласны
ли вы с мнением ученых, что процесс
заимствования — закономерный процесс
развития языка? Докажите свою точку зрения,
приведя примеры из жизни.
А.
Шишков был противником внедрения заимствований,
когда для обозначения понятий существуют
«родные», «русские» слова. Что вы знаете
об этом факте? Выскажите свою точку зрения
по этому вопросу.
Можно ли
жертвовать традициями, культурными ценностями
общества для достижения поставленной
цели?
Как вы думаете,
почему в мире до сих пор знают Л. Толстого,
Ф. Достоевского, А. Чехова, читают и перечитывают
их произведения?
Как вы понимаете
смысл популярного в последнее время сочетания
слов «тексты-однодневки»?
Приводим
примеры аргументации возможных точек
зрения.
1) С
позицией автора нельзя не согласиться.
Действительно, в последнее время и в письменной,
и в устной речи появляется все больше
и больше заимствований. С одной стороны,
это закономерный процесс: язык не может
развиваться, существуя вне связи с другими
языками. С появлением новых вещей, технологий,
с научными открытиями приходят и новые
слова: спикер парламента
(Председатель Государственной Думы),
менеджмент (наука об управлении) и т.д.
Употребляя эти слова, мы невольно заменяем
слова родного языка, иногда — на более
точные и емкие определения. И вновь повторю
— это закономерно, в этом есть смысл.
Куприн утверждал, что «…язык — это путь
цивилизации и культуры».
С другой
стороны, важно не потерять нашу культуру,
употребляя иноязычные слова, не вникая
в их смысл. Не зря многие писатели
прошлого боролись за чистоту русского
языка, предлагая «искоренять» заимствованные
слова, если для обозначения называемых
ими вещей и явлений в русском языке существуют
свои слова, «родные». Сейчас кажется смешным,
что предлагалось «физкультуру» называть
«ловкосилием», «галоши» — «мокроступами»,
а «автомат» — «самодвигом». Но сегодня
мы все чаще задаем себе вопросы: не приведет
ли чрезмерное увлечение заимствованиями
к вымиранию русской речи? Не забудем ли
мы истоки нашего родного языка? Обогащается
или портится русский язык благодаря заимствованиям?
Возможно,
если каждый человек задумается над
этими вопросами, то не станет привычным
в нашей речи, например, такое предложение:
«Камай сюда, грины есть или ты беспрайсовый
? »
2) Чего
только не придумывает человек, чтобы
привлечь чье-нибудь внимание! В последнее
время, по мнению автора, очень много появляется
всякого рода рекламы, построенной на
иноязычной лексике. Да, это «цепляет глаз».
Но С. Казначеев тут же задает вопрос: «Расчет,
вероятно, оправдывается, но насколько
велика его отдача?»
Я тоже
считаю, что не всегда оправдывает
себя средство, которое, принося прибыль,
ведет к утрате традиций, культурных ценностей,
формировавшихся веками.
По
сути все слова, в которых русские буквы
заменены англоязычными или символами
(«Кур$ валют», «Ве4ер отдыха»), не представляют
собой интереса. Это лишь внешняя оболочка,
дешевый трюк для привлечения нашего внимания.
Скользнул взглядом, отметил нестандартность
формы и в скором времени забыл, ведь содержание-то
осталось прежнее, но какое-то чужое, не
наше, не русское. Это действительно примитивно.
Никакие
деньги не могут заменить культурные ценности,
созданные нашими предками. Люди до сих
пор восхищаются произведениями Л. Толстого,
Ф. Достоевского, Н. Гоголя. Во всем мире
знают именно эти произведения, а не рекламные
тексты-однодневки, где интересная находка
в форме слова чаще всего оказывается
бессмысленной, банальной и примитивной
приманкой.

Сочинение-размышление на тему «Язык и общество»

(1)Идёшь по улице, и вдруг в глаза бросается яркая афиша: «Концерт Zемфиры». (2)Рядом кинотеатр приглашает тебя на просмотр новой ленты под названием «Шиzа». (З)Захочется перекусить, а на дверях ресторана красуется «Бiблiотека». (4)В смятении подходишь к окну видишь на стене соседнего дома приглашение на «Ве4ер отдыха» и теперь только понимаешь, что тебя обложили со всех сторон.

(5)Обогащается или портится природная речь благодаря заимствованиям — вопрос непростой и неоднозначный. (6)Языковая стихия берет из окружающего мира всё, что ей потребно, и выбрасывает на берег лишнее. (7)Но когда сплошь и рядом в кириллические устоявшиеся написания внедряются латинские и иные графические символы, то это ведет не к обогащению языка, а к нарушению его функционирования, к размыванию веками устанавливавшихся норм.

(8)Англо- и иноязычными словами в их натуральном написании сегодня пестрят страницы прессы, эти слова вторгаются в текст, наводняют рекламу. (9)Но одно дело, когда просто употребляется лексика на латинице, и совсем другое, если чужие буквы оказываются внутри слова, ломают его изнутри. (10)Любой юрист подтвердит, что это нарушение гораздо более тяжкое.

(11)Варианты Zемфира (равно как и Глюк’ОZА) и «Аllигатор» есть выпендрёж и ненужное искажение письменной формы. (12)Применяя иностранные слова, не стоило заниматься порчей языка. (13)Великий и могучий Алфавит, подаренный нам славянскими святыми Кириллом и Мефодием, принесён в жертву золотому тельцу.

(14)Реальная жизнь, увы, приводит нам примеры такого рода, и не пришлось бы в близком будущем констатировать свершившийся факт словами Татьяны Бек: «До свидания, алфавит».

(По С. Казначееву)

Формулировка проблемы

«Берегите наш язык, наш прекрасный русский язык, – это клад, это достояние, переданное нам нашими предшественниками!»- такое завещание оставил нам великий русский писатель И.С.Тургенев. Проблема бережного отношения к русскому языку звучит и в тексте С.Казначеева.

Комментарий

Вопрос, волнующий автора, безусловно, актуален. В течение нескольких веков проблема развития и сохранения языка находится в центре внимания писателей, критиков, общественных деятелей – всех, кому небезразлична судьба родного языка, русской культуры, письменности.

С.Казначеев рассматривает данную проблему на примере вторжения в русские слова латинских и иных графических символов. Он приводит примеры присутствия чужеродных букв в обычных словах: «Аllигатор», Zемфира, бiблiотека и др.

Позиция автора

Позиция автора понятна. Он считает, что «слепое» использование заимствований сегодня приводит к искажению алфавита, порче языка, нарушению функционирования языка, утрате культурных традиций. Трудно не согласиться с мнением автора. Использование иноязычных элементов должно быть разумным, обоснованным, должно служить обогащению языка. Основу любого языка составляют исконные компоненты, но развитие и обогащение языка и культуры в целом происходит за счёт разных факторов, в том числе и за счёт заимствований.

Мое мнение. Аргумент1

Я считаю, что использование иностранных слов в родном языке оправданно только в том случае, если нет эквивалента. С засорением русского языка заимствованиями боролись многие наши писатели. М.Горький указывал: «Затрудняет нашего читателя втыкание в русскую фразу иностранных слов. Нет смысла писать концентрация, когда мы имеем свое хорошее слово – сгущение».

Мое мнение. Аргумент2.

Однако не всегда замена заимствований исконными словами выигрышна для языка. Например, в пушкинскую эпоху иностранные слова были запрещены. Адмирал А.С.Шишков, занимавший какое-то время пост министра просвещения, предлагал заменить слово «фонтан» придуманным им неуклюжим синонимом «водомет». Упражняясь в словотворчестве, он изобретал замены заимствованных слов: предлагал говорить вместо «аллея» – «просад», «бильярд» – «шарокат», «кий» заменял «шаротыком», а библиотеку называл «книжницей». Для замены не понравившегося ему слова «калоши» он придумал другое – «мокроступы». Такая забота о чистоте языка не может ничего вызвать, кроме смеха и раздражения современников.

Заключение

Как бы мы ни относились к словам – иностранцам, ясно одно: они не должны портить язык. Использование заимствований в языке неизбежно. Этого требует научный и технический прогресс, политика, искусство. Если новые иноязычные слова необходимы русскому языку, то они займут своё место в нём, как заняли его слова «телефон», «школа», «тетрадь» и многие другие. Если они не нужны, то мода на них скоро пройдёт, как проходят болезни. В противном случае – что выбрать – «имидж» или «образ», «саммит» или «встреча в верхах», «римейк» или «переделка», «консенсус» или «согласие» – зависит от каждого человека в отдельности, от уровня его образованности, рода деятельности и многих других факторов. При этом человек, заботящийся о сохранности языка, должен помнить слова А.Н.Толстого: «Там, где можно найти коренное русское слово, – нужно его находить»

Домашнее задание:

дописать сочинение-размышление на тему «Язык и общество»

АНАЛИЗ СРЕДСТВ ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТИ.Целью задания является определение средств выразительности, использованных в рецензии путём установления соответствия между пропусками, обозначенными буквами в тексте рецензии, и цифрами с определениями. Записывать соответствия нужно только в том порядке, в каком идут буквы в тексте. Если Вы не знаете, что скрывается под той или иной буквой, необходимо поставить «0» на месте этой цифры. За задание можно получить от 1 до 4 баллов.
При выполнении задания 26 следует помнить, что Вы заполняете места пропусков в рецензии, т.е. восстанавливаете текст, а с ним и смысловую, и грамматическую связь. Поэтому часто дополнительной подсказкой может служить анализ самой рецензии: различные прилагательные в том или ином роде, согласующиеся с пропусками сказуемые и т.д. Облегчит выполнение задания и разделение списка терминов на две группы: первая включает термины на основе значения слова, вторая – строение предложения. Это деление Вы сможете провести, зная, что все средства делят на ДВЕ большие группы: в первую включаются лексические (неспециальные средства) и тропы; во вторую фигуры речи (часть из них называют синтаксическими).
26.1 ТРОП—СЛОВО ИЛИ ВЫРАЖЕНИЕ, УПОТРЕБЛЯЕМОЕ В ПЕРЕНОСНОМ ЗНАЧЕНИИ ДЛЯ СОЗДАНИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ОБРАЗА И ДОСТИЖЕНИЯ БОЛЬШЕЙ ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТИ. К тропам относятся такие приемы, как эпитет, сравнение, олицетворение, метафора, метонимия, иногда к ним относят гиперболы и литоты. Примечание: В задании, как правило, указано, что это ТРОПЫ.В рецензии примеры тропов указываются в скобках, как словосочетание.
1.Эпитет (в пер. с греч. – приложение, прибавление) – это образное определение, отмечающее существенную для данного контекста черту в изображаемом явлении. От простого определения эпитет отличается художественной выразительностью и образностью. В основе эпитета лежит скрытое сравнение. К эпитетам относятся все «красочные» определения, которые чаще всего выражаются прилагательными: грустно-сиротеющая земля (Ф.И.Тютчев), седой туман, лимонный свет, немой покой (И. А. Бунин). Эпитеты могут также выражаться:—существительными, выступающими в качестве приложений или сказуемых, дающих образную характеристику предмета: волшебница-зима; мать – сыра земля; Поэт – это лира, а не только няня своей души (М. Горький); —наречиями, выступающими в роли обстоятельств: На севере диком стоит одиноко…(М. Ю. Лермонтов); Листья были напряженно вытянуты по ветру (К. Г. Паустовский); —деепричастиями: волны несутся гремя и сверкая; —местоимениями, выражающими превосходную степень того или иного состояния человеческой души: Ведь были схватки боевые, Да, говорят, еще какие! (М. Ю. Лермонтов); —причастиями и причастными оборотами: Соловьи словословьем грохочущим оглашают лесные пределы (Б. Л. Пастернак); Допускаю также появление… борзописцев, которые не могут доказать, где они вчера ночевали, и у которых нет других слов на языке, кроме слов, не помнящих родства (М. Е. Салтыков-Щедрин).
2. Сравнение — это изобразительный прием, основанный на сопоставлении одного явления или понятия с другим. В отличие от метафоры сравнение всегда двучленно: в нем называются оба сопоставляемых предмета (явления, признака, действия).Горят аулы, нет у них защиты.Врагом сыны отечества разбиты,И зарево, как вечный метеор, Играя в облаках, пугает взор. (М. Ю. Лермонтов)
Сравнения выражаются различными способами: — формой творительного падежа существительных:Соловьем залетным Юность пролетела,Волной в непогоду Радость отшумела (А. В. Кольцов)— формой сравнительной степени прилагательного или наречия: Эти глаза зеленее моря и кипарисов наших темнее (А. Ахматова);— сравнительными оборотами с союзами как, словно, будто, как будто и др.:Как хищный зверь, в смиренную обитель Врывается штыками победитель… (М. Ю. Лермонтов);— при помощи слов подобный, похожий, это:На глаза осторожной кошкиПохожи твои глаза (А. Ахматова);— при помощи сравнительных придаточных предложений: Закружилась листва золотая В розоватой воде на пруду, Точно бабочек легкая стая С замираньем летит на звезду.(С. А. Есенин)
3.Метафора (в пер. с греч. — перенос) — это слово или выражение, которое употребляется в переносном значении на основе сходства двух предметов или явлений по какому-либо признаку. В отличие от сравнения, в котором приводится и то, что сравнивается, и то, с чем сравнивается, метафора содержит только второе, что создает компактность и образность употребления слова. В основу метафоры может быть положено сходство предметов по форме, цвету, объему, назначению, ощущениям и т. п.: водопад звезд, лавина писем, стена огня, бездна горя, жемчужина поэзии, искра любви и др.Все метафоры делятся на две группы: 1) общеязыковые («стертые»): золотые руки, буря в стакане воды, горы своротить, струны души, любовь угасла;2) художественные (индивидуально-авторские, поэтические):И меркнет звезд алмазный трепет В безбольном холоде зари (М. Волошин);Пустых небес прозрачное стекло (A. Ахматова);И очи синие, бездонныеЦветут на дальнем берегу. (А. А. Блок)Метафора бывает не только одиночной: она может развиваться в тексте, образуя целые цепочки образных выражений, в во многих случаях — охватывать, как бы пронизывать весь текст. Это развернутая, сложная метафора, цельный художественный образ.
4. Олицетворение — это разновидность метафоры, основанная на переносе признаков живого существа на явления природы, предметы и понятия. Чаще всего олицетворения используются при описании природы:Катясь чрез сонные долины, Туманы сонные легли, И только топот лошадиный, Звуча, теряется вдали. Погас, бледнея, день осенний, Свернув душистые листы, Вкушают сон без сновидений Полузавядшие цветы. (М. Ю. Лермонтов)
5. Метонимия (в пер. с греч. — переименование) — это перенос названия с одного предмета на другой на основании их смежности. Смежность может быть проявлением связи:— между содержанием и содержащим: Я три тарелки съел (И. А. Крылов); — между автором и произведением: Бранил Гомера, Феокрита, Зато читал Адама Смита (А. С. Пушкин); — между действием и орудием действия: Их села и нивы за буйный набег Обрек он мечам и пожарам (А. С. Пушкин); — между предметом и материалом, из которого сделан предмет: …не то на серебре, — на золоте едал (А. С. Грибоедов); — между местом и людьми, находящимися в этом месте: Город шумел, трещали флаги, мокрые розы сыпались из мисок цветочниц… (Ю. К. Олеша)
6. Синекдоха (в пер. с греч. — соотнесение) — это разновидность метонимии, основанная на перенесении значения с одного явления на другое по признаку количественного отношения между ними. Чаще всего перенос происходит: — с меньшего на большее: К нему и птица не летит, И тигр нейдет… (А. С. Пушкин); — с части на целое: Борода, что ты все молчишь? (А. П. Чехов)
7. Перифраз, или перифраза (в пер. с греч. — описательное выражение), — это оборот, который употребляется вместо какого-либо слова или словосочетания. Например, Петербург в стихахА. С.Пушкина — «Петра творенье», «Полнощных стран краса и диво», «град Петров»; А. А. Блок в стихах М. И. Цветаевой — «рыцарь без укоризны», «голубоглазый снеговой певец», «снежный лебедь», «вседержитель моей души».
8.Гипербола (в пер. с греч. — преувеличение) — это образное выражение, содержащее непомерное преувеличение какого-либо признака предмета, явления, действия: Редкая птица долетит до середины Днепра (Н. В. Гоголь)И в ту же минуту по улицам курьеры, курьеры, курьеры… можете представить себе, тридцать пять тысяч одних курьеров! (Н.В. Гоголь).
9. Литота (в пер. с греч. — малость, умеренность) — это образное выражение, содержащее непомерное преуменьшение какого-либо признака предмета, явления, действия: Какие крохотные коровки! Есть, право, менее булавочной головки. (И. А. Крылов)И шествуя важно, в спокойствии чинном, Лошадку ведет под уздцы мужичок В больших сапогах, в полушубке овчинном, В больших рукавицах… а сам с ноготок! (Н.А. Некрасов)
10. Ирония (в пер. с греч. — притворство) — это употребление слова или высказывания в смысле, противоположном прямому. Ирония представляет собой вид иносказания, при котором за внешне положительной оценкой скрывается насмешка: Отколе, умная, бредешь ты, голова? (И. А. Крылов)
26.2 «НЕСПЕЦИАЛЬНЫЕ» ЛЕКСИЧЕСКИЕ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНО-ВЫРАЗИТЕЛЬНЫЕ СРЕДСТВА ЯЗЫКАПримечание: В заданиях иногда указано, что это лексическое средство. Обычно в рецензии задания 24 пример лексического средства дается в скобках либо одним словом, либо словосочетанием, в котором одно из слов выделено курсивом. Обратите внимание: именно эти средства чаще всего необходимо найти в задании 22!
11. Синонимы, т. е. слова одной части речи, различные по звучанию, но одинаковые или близкие по лексическому значению и отличающиеся друг от друга или оттенками значения, или стилистической окраской (смелый —отважный, бежать — мчаться, глаза (нейтр.) — очи (поэт.)), обладают большой выразительной силой.Синонимы могут быть контекстными.
12. Антонимы, т. е. слова одной и той же части речи, противоположные по значению (истина — ложь, добро — зло, отвратительно — замечательно), также обладают большими выразительными возможностями.
Антонимы могут быть контекстными, т. е становится антонимами только в данном контексте.Ложь бывает доброй или злой,Сердобольной или беспощадной,Ложь бывает ловкой и нескладной,Осмотрительной и безоглядной,Упоительной и безотрадной.
13. Фразеологизмы как средства языковой выразительностиФразеологизмы (фразеологические выражения, идиомы), т. е. воспроизводимые в готовом виде словосочетания и предложения, в которых целостное значение доминирует над значениями составляющих их компонентов и не является простой суммой таких значений (попасть впросак, быть на седьмом небе, яблоко раздора), обладают большими выразительными возможностями. Выразительность фразеологизмов определяется: 1) их яркой образностью, в том числе мифологической (кот наплакал, как белка в колесе, нить Ариадны, дамоклов меч, ахиллесова пята); 2) отнесенностью многих из них: а) к разряду высоких (глас вопиющего в пустыне, кануть в Лету) или сниженных (разговорных, просторечных: как рыба в воде, ни сном ни духом, водить за нос, намылить шею, развесить уши); б) к разряду языковых средств с положительной эмоционально-экспрессивной окраской (хранить как зеницу ока — торж.) или с отрицательной эмоционально-экспрессивной окраской (безцаря в голове — неодобр., мелкая сошка — пренебрежит., грош цена — презр.).
14. Стилистически окрашенная лексикаДля усиления выразительности в тексте могут использоваться все разряды стилистически окрашенной лексики: 1) эмоционально-экспрессивная (оценочная) лексика, в том числе:а) слова с положительной эмоционально-экспрессивной оценкой: торжественные, возвышенные (в том числе старославянизмы): вдохновение, грядущий, отечество, чаяния, сокровенный, незыблемый; возвышенно-поэтические: безмятежный, лучезарный, чары, лазурный; одобрительные: благородный, выдающийся, изумительный, отважный; ласкательные: солнышко, голубчик, доченькаб) слова с отрицательной эмоционально-экспрессивной оценкой: неодобрительные: домысел, препираться, околесица; пренебрежительные: выскочка, деляга; презрительные: балбес, зубрила, писанина; бранные/2) функционально-стилистически окрашенная лексика, в том числе:а) книжная: научная (термины: аллитерация, косинус, интерференция); официально-деловая: нижеподписавшиеся, докладная; публицистическая: репортаж, интервью; художественно-поэтическая: лазурный, очи, ланитыб) разговорная (обиходно-бытовая): папа, мальчонка, хвастунишка, здоровущий
15. Лексика ограниченного употребленияДля усиления выразительности в тексте могут использоваться также все разряды лексики ограниченного употребления, в том числе: — лексика диалектная (слова, которые употребляются жителями какой-либо местности: кочет — петух, векша — белка); — лексика просторечная (слова с ярко выраженной сниженной стилистической окраской: фамильярной, грубой, пренебрежительной,бранной, находящиеся на границе или за пределами литературной нормы: голодранец, забулдыга, затрещина, трепач);— лексика профессиональная (слова, которые употребляются в профессиональной речи и не входят в систему общелитературного языка: камбуз — в речи моряков, утка — в речи журналистов, окно — в речи преподавателей);— лексика жаргонная (слова, свойственные жаргонам — молодежному: тусовка, навороты, крутой; компьютерному: мозги — память компьютера, клава — клавиатура; солдатскому: дембель, черпак, духи; жаргону преступников: братва, малина); — лексика устаревшая (историзмы — слова, вышедшие из употребления в связи с исчезновением обозначаемых ими предметов или явлений: боярин, опричнина, конка; архаизмы — устаревшие слова, называющие предметы и понятия, для которых в языке появились новые наименования: чело — лоб, ветрило — парус); — лексика новая (неологизмы — слова, недавно вошедшие в язык и не потерявшие еще своей новизны: блог, слоган, тинейджер).
26.3 ФИГУРАМИ (РИТОРИЧЕСКИМИ ФИГУРАМИ, СТИЛИСТИЧЕСКИМИ ФИГУРАМИ, ФИГУРАМИ РЕЧИ) НАЗЫВАЮТСЯ СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ПРИЕМЫ, основанные на особых сочетаниях слов, выходящих за рамки обычного практического употребления, и имеющие целью усиление выразительности и изобразительности текста. К основным фигурам речи относятся: риторический вопрос, риторическое восклицание, риторическое обращение, повтор, синтаксический параллелизм, многосоюзие, бессоюзие, эллипсис, инверсия, парцелляция, антитеза, градация, оксюморон. В отличие от лексических средств— это уровень предложения или нескольких предложений.
Примечание: В заданиях нет чёткого формата определения, указывающего на эти средства: их называют и синтаксическими средствами, и приёмом, и просто средством выразительности, и фигурой. В задании 24 на фигуру речи указывает номер предложения, данный в скобках.
16.Риторический вопрос — это фигура, в которой в форме вопроса содержится утверждение. Риторический вопрос не требует ответа, он используется, чтобы усилить эмоциональность, выразительность речи, привлечь внимание читателя к тому или иному явлению:Зачем он руку дал клеветникам ничтожным, Зачем поверил он словам и ласкам ложным, Он, с юных лет постигнувший людей?.. (M. Ю. Лермонтов);
17.Риторическое восклицание — это фигура, в которой в форме восклицания содержится утверждение. Риторические восклицания усиливают в сообщении выражение тех или иных чувств; они обычно отличаются не только особой эмоциональностью, но и торжественностью и приподнятостью:То было в утро наших лет — О счастие! о слезы! О лес! о жизнь! о солнца свет! О свежий дух березы. (А. К. Толстой);Увы! пред властию чужой Склонилась гордая страна. (М. Ю. Лермонтов)
18.Риторическое обращение — это стилистическая фигура, состоящая в подчеркнутом обращении к кому-нибудь или чему-нибудь для усиления выразительности речи. Оно служит не столько для называния адресата речи, сколько для выражения отношения к тому, о чем говорится в тексте. Риторические обращения могут создавать торжественность и патетичность речи, выражать радость, сожаление и другие оттенки настроения и эмоционального состояния:Друзья мои! Прекрасен наш союз. Он, как душа, неудержим и вечен (А. С. Пушкин);О, глубокая ночь! О, холодная осень! Немая! (К. Д. Бальмонт)
19.Повтор (позиционно-лексический повтор, лексический повтор) — это стилистическая фигура, состоящая в повторении какого-либо члена предложения (слова), части предложения или целого предложения, нескольких предложений, строфы с целью привлечь к ним особое внимание.Разновидностями повтора являются анафора, эпифора и подхват.Анафора (в пер. с греч. — восхождение, подъем), или единоначатие, — это повторение слова или группы слов в начале строк, строф или предложений:Лениво дышит полдень мглистый, Лениво катится река.И в тверди пламенной и чистой Лениво тают облака (Ф. И. Тютчев);Эпифора (в пер. с греч. — добавка, конечное предложение периода) — это повторение слов или группы слов в конце строк, строф или предложений:Хоть не вечен человек, То, что вечно, — человечно. Что такое день иль век Перед тем, что бесконечно? Хоть не вечен человек, То, что вечно, — человечно (А. А. Фет);Досталась им буханка светлого хлеба — радость!Сегодня фильм хороший в клубе — радость!Двухтомник Паустовского в книжный магазин привезли— радость! (А. И. Солженицын)Подхват — это повтор какого-либо отрезка речи (предложения, стихотворной строки) в начале следующего за ним соответствующего отрезка речи:Повалился он на холодный снег, На холодный снег, будто сосенка, Будто сосенка во сыром бору (М. Ю. Лермонтов);
20. Параллелизм (синтаксический параллелизм) (в пер. с греч. — идущий рядом) — тождественное или сходное построение смежных частей текста: рядом стоящих предложений, стихотворных строк, строф, которые, соотносясь, создают единый образ:Гляжу на будущность с боязнью, Гляжу на прошлое с тоской... (М. Ю. Лермонтов); Я был вам звенящей струной, Я был вам цветущей весной, Но вы не хотели цветов, И вы не расслышали слов? (К. Д. Бальмонт)Часто с использованием антитезы: Что ищет он в стране далекой? Что кинул он в краю родном? (М. Лермонтов); Не страна – для бизнеса, а бизнес – для страны (из газеты).
21. Инверсия (в пер. с греч. — перестановка, переворачивание) — это изменение обычного порядка слов в предложении с целью подчеркивания смысловой значимости какого-либо элемента текста (слова, предложения), придания фразе особой стилистической окрашенности: торжественного, высокого звучания или, наоборот, разговорной, несколько сниженной характеристики. Инверсированными в русском языке считаются следующие сочетания: — согласованное определение стоит после определяемого слова: Сижу за решеткой в темнице сырой (М. Ю. Лермонтов); Но не бегало зыби по этому морю; не струился душный воздух: назревала гроза великая (И. С. Тургенев); — дополнения и обстоятельства, выраженные существительными, стоят перед словом, к которому относятся: Часов однообразный бой (однообразный бой часов);
22.Парцелляция (в пер. с франц. — частица) — стилистический прием, заключающийся в расчленении единой синтаксической структуры предложения на несколько интонационно-смысловых единиц — фраз. На месте расчленения предложения могут использоваться точка, восклицательный и вопросительный знаки, многоточие. Утром, ярким, как лубок. Страшным. Долгим. Ратным. Был разбит стрелковый полк. Наш. В бою неравном (Р. Рождественский); Почему никто не возмущается? Образование и здравоохранение! Важнейшие сферы жизни общества! Не упомянуты в этом документе вообще (Из газет); Нужно, чтобы государство помнило главное: его граждане — не физические лица. А люди. (Из газет)
23.Бессоюзие и многосоюзие — синтаксические фигуры, основанные на намеренном пропуске, или, наоборот, сознательном повторении союзов. В первом случае, при опущении союзов, речь становится сжатой, компактной, динамичной. Изображаемые действия и события здесь быстро, мгновенно развертываются, сменяют друг друга:Швед, русский — колет, рубит, режет.Бой барабанный, клики, скрежет.Гром пушек, топот, ржанье, стон,И смерть и ад со всех сторон. (А.С. Пушкин)В случае многосоюзия речь, напротив, замедляется, паузы и повторяющийся союз выделяют слова, экспрессивно подчеркивая их смысловую значимость:Зато и внук,и правнук, и праправнукРастут во мне, пока я сам расту… (П.Г. Антокольский)
24.Период – длинное, многочленное предложение или сильно распространённое простое предложение, которое отличается законченностью, единством темы и интонационным распадением на две части. В первой части синтаксический повтор однотипных придаточных (или членов предложения)идёт с нарастающим повышением интонации, затем – разделяющая значительная пауза, и во второй части, где дается вывод, тон голоса заметно понижается. Такое интонационное оформление образует своего рода круг:Когда бы жизнь домашним кругом я ограничить захотел,/Когда мне быть отцом, супругом приятный жребий повелел,/ Когда б семейственной картиной пленился я хоть миг единый, – то, верно б, кроме вас одной невесты не искал иной. (А.С. Пушкин)
25.Антитеза, или противопоставление (в пер. с греч. — противоположение) — это оборот, в котором резко противопоставляются противоположные понятия, положения, образы. Для создания антитезы обычно используются антонимы — общеязыковые и контекстуальные:Ты богат, я очень беден, Ты — прозаик, я — поэт (А. С. Пушкин);Вчера еще в глаза глядел, А ныне — все косится в сторону, Вчера еще до птиц сидел, Все жаворонки нынче — вороны! Я глупая, а ты умен, Живой, а я остолбенелая. О вопль женщин всех времен: «Мой милый, что тебе я сделала?» (М. И. Цветаева)
26.Градация (в пер. с лат. — постепенное повышение, усиление) — прием, состоящий в последовательном расположении слов, выражений, тропов (эпитетов, метафор, сравнений) в порядке усиления (возрастания) или ослабления (убывания) признака. Возрастающая градация обычно используется для усиления образности, эмоциональной выразительности и воздействующей силы текста:Я звал тебя, но ты не оглянулась, Я слезы лил, но ты не снизошла (А. А. Блок);Светились, горели, сияли огромные голубые глаза. (В. А. Солоухин)Нисходящая градация используется реже и служит обычно для усиления смыслового содержания текста и создания образности:Принес он смертную смолуДа ветвь с увядшими листами. (А. С. Пушкин)
27.Оксюморон (в пер. с греч. — остроумно-глупое) — это стилистическая фигура, в которой соединяются обычно несовместимые понятия, как правило, противоречащие друг другу (горькая радость, звонкая тишина и т. п.); при этом получается новый смысл, а речь приобретает особую выразительность: С того часу начались для Ильи сладостные мученья, светло опаляющие душу (И. С. Шмелев);Есть тоска веселая в алостях зари (С. А. Есенин);Но красоты их безобразной Я скоро таинство постиг. (М. Ю. Лермонтов)
28.Аллегория – иносказание, передача отвлеченного понятия через конкретный образ: Должны победить лисы и волки (хитрость, злоба, жадность).
29.Умолчание – намеренный обрыв высказывания, передающий взволнованность речи и предполагающий, что читатель догадается о невысказанном: Но я хотел… Быть может, Вы…
Кроме вышеперечисленных синтаксических средств выразительности в тестах встречаются и следующие:—восклицательные предложения;— диалог, скрытый диалог;—вопросно-ответная форма изложения такая форма изложения, при которой чередуются вопросы и ответы на вопросы;—ряды однородных членов;—цитирование;—вводные слова и конструкции—Неполные предложения – предложения, в которых пропущен какой-либо член, необходимый для полноты строения и значения. Отсутствующие члены предложения могут быть восстановлены и контекста.В том числе эллипсис, то есть пропуск сказуемого.Эти понятия рассматриваются в школьном курсе синтаксиса. Именно поэтому, наверное, эти средств выразительности чаще всего в рецензии называют синтаксическими.

Сборник готовых сочинений ЕГЭ по текстам из открытого банка ФИПИ.
Содержание:
Советы экзаменующемуся
I. О языке, внимательном и вдумчивом отношении к нему
1. По Г. Смирнову. Сейчас, когда подумать стало труднее, чем оповестить…
2. По Н. Галь. Молодой отец строго выговаривает четырёхлетней дочке. О канцеляризмах.
3. По Т. Жаровой. Какое же зеркало жизни наш язык! О чистоте русского языка
4. По С. Казначееву. Идёшь по улице, и вдруг в глаза бросается яркая афиша… Проблема развития и сохранения русского языка
5. По В. В. Колесову . Имя собственное «принадлежит себе…
6. По В. Костомарову . Все знают, что часовая стрелка на циферблате движется…
7. По Инне Кабыш. Помнится, в мои школьные годы патриотическое воспитание неизменно писалось через дефис… Что сделать для спасения языка?
8. По Л. И. Скворцову. Экология – это наука о взаимодействии живых организмов… Проблема экологии языка
9. По Л. Павловой. Знаете ли вы, что существует множество разновидностей манеры вести спор? Культура дискуссий
Аргументация к блоку «О языке, внимательном и вдумчивом отношении к нему»
II. Об образовании, о воспитании, науке
1. По С. Кокориной. Образование… (2)Это слово имеет великое множество определений
2. По А.Ф. Лосеву . Оставляя пока в стороне все материальные выгоды
3. По В. Харченко . Наукой заниматься трудно
4. По Ф. Искандеру . Может быть, самая трогательная и самая глубокая черта детства. Как влияют детские воспоминания на человека, что значат они в его жизни
Аргументация к блоку проблем «Об образовании, о воспитании»
III. Роль литературы, поэзии в жизни человека
1. По Е. Винокурову. Можно с уверенностью сказать, что в мире мало поэтов…
2. По Д. Гранину. Упражняется ли милосердие в нашей жизни?
3. По Г. Смирнову. Более полутора столетий великороссы живут в духовном и душевном родстве… Почему Россия никогда не забудет Пушкина
4. По И. Гончарову. Лежанье у Ильи Ильича не было ни необходимостью… Интерьер как средство характеристики героя
Аргументация к блоку «Роль литературы, поэзии в жизни человека»
IV. О чтении
1. С. Львов. Домашнее чтение вслух очень сближает…
2. По В. Лакшину . В современном обществе целый океан проблем.
3. По В. Иванову. Любите ли вы литературу так, как люблю её я?
4. По И. Косолапову . Бескорыстным и верным другом назвал книгу…
5. С. Михалков. Однажды я услышал разговор двоих
6. По В. Солоухину. Телефильм по литературному произведению…
7. По В.Г. Лидину . Немцы были изгнаны из Умани…Бессмертие книги.
8. Л. Н. Гумилёв. Детские годы всегда заняты освоением многоцветного, разнообразного мира… О роли чтения в детстве
Аргументация к блоку «Чтение»
V. О культуре, о назначении искусства, его воздействии на человека
1. По С. Залыгину. Ничто не представляет таких возможностей для развития личности…
2. Е. Богат. В чём смысл нашего общения с искусством, литературой…
3. По В. Конецкому. Однажды ко мне на вахту, октябрьскую, осеннюю, ненастную, прилетели скворцы.
4. По И. Гонцову. Почему-то многие современные эстрадные «звёзды» с особенным удовольствием говорят… Проблема влияния «звёзд» эстрады на подростков
5. По тексту Л. Мозгового. Недавно прочитал в интервью городского чиновника… Что нужно для воспитания актёра, певца и музыканта, словом, для формирования человека искусства?
6. По Е. Брусковой. У Галины Улановой была вселенская слава.
7. По К.Г. Паустовскому. О писательской работе существует много предвзятых мнений и предрассудков…
8. Алексей Андреев. Чего у нас теперь в избытке, так это телесериалов… О вреде бандитских сериалов
9. По В. Солоухину. В редакции мне сказали… Проблема роли телевидения
Аргументация к блоку «О культуре»
VI. Нравственная проблематика.
О вере и безверии
1. С. Соловейчик. Обычно слово «вера» связывается с «верой в Бога»…
2. Н.В. Гоголь. Надобно сказать, что у нас на Руси если….Чинопочитание
3. В. Розов. Люди хотят быть счастливыми… Что такое счастье?
4. По В.В. Воробьеву. В русском языке есть прекрасное слово «подвижник»…
5. В. Розов. Люди хотят быть счастливыми… Что значит быть счастливым?
6. По Э. Павлюченко. 14 декабря 1825 года на Сенатской площади в Петербурге
7. По Д. Шеварову. В письме к жене 18 мая 1836 года Пушкин удивлялся… Проблема чести
8. По Д. Гранину. О чести. Многие считают понятие чести устарелым…
9. По В. Конецкому . Шаталов растопил печку…Проблема безответственности, нравственного выбора
10. По К. Акулинину . Во время командировки я поскользнулся. Проблема нравственного выбора в мелочах
11. По А. Владимирову. Вечером молодой пастух Гришка Ефимов… Проблема выбора – убить или отказаться от убийства
12. По С. С. Качалкову . Сергей Николаевич Плетёнкин вернулся домой…
13. С. Соловейчик. Даже самые развитые люди, я заметил, глубоко убеждены в том, что жить духовной жизнью
14. По К. Паустовскому. Жизнь Гайдара была продолжением, а иногда и началом его книг… Какой человек заслуживает уважение окружающих, за какие качества его можно назвать «большим, добрым, талантливым»?
15. По Г.Н. Бочарову . Однажды зимой с телевизионных экранов Омска прозвучало обращение врачей…
16. По И. Новикову . Это был один из тех осенних дней…
17. По В. Солоухину «Ограниченный человек»
18. По М.С. Крюкову. «Я лучше, я умнее всех». Проблема самооценки личности
19. По М. Худякову. Он нёс меня на себе восемь километров… Проблема сложности и противоречивости человеческих поступков. (Почему история о верной дружбе превращается в рассказ о предательстве)
20. По Г.И. Косицкому и И.Н. Дьяконовой . Осенью около дома, построенного в лесу… Проблема нереализованности человеческих способностей
Аргументация к блоку «Нравственные проблемы»
VII. Проблема отцов и детей. Материнская любовь. Современная молодёжь
1. По К. Г. Паустовскому. Катерина Ивановна никогда ни на что не жаловалась
2. По А. Геласимову. Шеф внимательно посмотрел мне в глаза…
3. По И. Маслову . Нынешние подростки… Проблема непохожести современного поколения
Аргументация к блоку «Проблема отцов и детей. Материнская любовь»
VIII. Любовь к родной природе, патриотизм
1. К.Г. Паустовский. Осень в этом году стояла – вся напролёт – сухая и тёплая.
2. По К. Бальмонту. Три года тому назад я уехал из Москвы…. Проблема патриотизма в условиях эмиграции
3. По Ф. Искандеру. Сейчас, где бы я ни жил, у меня нет и в помине той жаркой радостной тяги в город. Проблема любви к родному дому, к малой Родине
4. По Р. Савинову . В детстве я зачитывался книжками про индейцев… Проблема памяти о родных местах
5. По С. Покровскому. Прутский поход Петра Первого. Русский национальный характер
IX. Человек и природа. Экологические проблемы.
1. По Г. Черникову. Землетрясения, цунами, наводнения, извержения…
2. Г. Смирнов. Земной шар живёт своей собственной, непредсказуемой жизнью
3. По Г. Смирнову. Лет пятнадцать назад известный болгарский писатель Димитр Пеев…
4. По И. Смольникову. Волжская ГЭС, Чебоксарская ГЭС. Проблемы экологии
5. По В. Пескову . Кустарник и мелколесье… Проблема охраны природы
6. По А. Морозову. Друг, ты чей? О преданности собак
Аргументация к блоку «Человек и природа. Экологические проблемы»
X. Человек и НТР. Роль науки
1. В. Солоухин. Помнится, уезжая, я обещал вам писать письма… Сделала ли техника более могучим просто человека
2. По А. Кондратову. Всем известно, что археологические изыскания… Для чего нужны археологические изыскания
XI. Философские проблемы
1. По К.Г. Паустовскому . Людей всегда мучают разнообразные сожаления… О быстротечности времени
X. Проблема настоящей любви
1. Ю. Котлярский. – Наденька, так вы меня любите? Проблема эгоизма в любви
2. По В. Астафьеву . В купе поезда, куда я вошёл с опозданием…
3. По Е. Сикирич . Пустой тратой времени являются попытки оценить взаимоотношения…
Аргументация к блоку проблем «Всё о любви»
XI. Проблема истинной красоты, её понимания
1. По В. Солоухину. Москва поглощает огромное количество цветов, и цены на них всегда высокие… Проблема понимания красоты
Аргументация к блоку «Проблема истинной красоты, её понимание

XII. Список того, что надо запомнить (аргументация)
Автор: Наталья Георгиевна Харланова.
bank-fipi-sochineniya.docx

Источник

Математика – удивительная и необходимая в жизни наука. Математика
используется во всех сферах общественной жизни, следовательно, без нее не
обойтись ни в одной профессии.
Необходима она и в моей будущей профессии. Я мечтаю получить профессию
инженерапрограммиста в ВГУ, хочу поступить на факультет «Математика и
компьютерные технологии». Мой старший брат получил данную профессию и о
этой профессии я знаю не понаслышке. Также инженеромпрограммистом на
заводе Лепсе работает выпускник нашей школы Сабуров Сергей.
Нет сомнений в том, что в наш век информационных технологий наибольшее
преимущество получает не столько тот, кто умеет просто пользоваться
компьютером, применяя уже готовые программы, а тот, кто способен
совершенствовать старые программы и создавать новые. Я считаю, что
программист – одна из самых перспективных профессий не только в настоящем, но
и обозримом будущем.
На сегодняшний день компьютер помогает людям во всех областях
общественной жизни. Благодаря компьютеру человечество вступило на новый этап
развития. Математика – это неотъемлемая часть программирования. Программист,
специализирующийся в одной области, зачастую слабо понимает своего коллегу,
работающего в другой области. Дело в том, что сами области могут отличаться
друг от друга, поэтому нужно разбираться в той области, для которой пишется
программа. Для этого нужно иметь математическую модель той области, в
которой предстоит работать. Построение модели – самый важный этап разработки
программного продукта. Он включает анализ и исследование алгоритмов и
математических методов, выбор наиболее приемлемых альтернатив, построение,
анализ и алгоритмизацию модели. Все это невозможно без основательной базовой
математической подготовки, являющейся фундаментом для специалиста в
области ITтехнологий.
Начинающий программист должен владеть формальными методами исследований,
2

Рано или поздно всякая правильная математическая идея
находит применение в том или ином деле.
(А.Н. Крылов)
Математика один из основных предметов в школе и жизни. Она приобретает
особенное значение в связи с научно техническим. Учащиеся недостаточно ясно
понимают значение математики в их будущей профессии. С древних времен
человек не мог обходиться без счета. Людям нужны были простейшие
арифметические вычисления, ещё до появления письменности. Существует
множество профессий, в которых математика необходима, например, в
профессиях: юриста, продавца, программиста, водителя, строителя, врача,
учителя, врача, инженера, предпринимателя, спортсмена… Проходят годы, мы
взрослеем, и через полтора года наступит тот день, когда мы покинем стены
нашей школы. И конечно каждый из нас уже выбрал себе профессию. Вот я
выбрала профессию хочу стать поваромкондитером. Не стоит недооценивать
эту профессию. Мои обе бабушки работали в ОРСе в столовой, они были
уважаемыми людьми в посёлке. Первые навыки я получила от них, они многому
меня научили.
Повар это не просто человек, это творец. Способный из кучки продуктов
сделать шедевр, при этом учтя все погрешности и характер изменения пищи в
процессе термообработки. Но самая главная из его обязанностей это
калькуляция блюда, т.е. расписание рецепт блюда до граммов. Первичный метод
«на глазок» не действует. Все позиции задокументированы и заверены. Это
необходимо для ведения финансовой части. Учет потери веса продуктов в
процессе обработки. Таким образом, математика в профессии повара играет
важную роль наравне с практическими умениями. Повар должен обязательно
уметь определять влажность продуктов, рассчитывать дневную норму питания в
процентах, производить калькуляцию и учет продуктов питания. Поэтому,
2

Районная научно-практическая конференция школьников «ПЕРВЫЕ ШАГИ В НАУКУ»
Направление: естественные науки
Секция: математика
Название работы: «Математика в моей будущей профессии»
Автор работы: Лисицына Алина
Место выполнения работы: г. Светлоград,
МКОУ СОШ №2, 11 класс
Научный руководитель:
Мухлаева Наталья Геннадьевна
учитель математики МКОУ СОШ №2
Светлоград,2017
СОДЕРЖАНИЕ
1.Введение
2.Основная часть
2.1.Роль математики в выборе профессии
2.2.Социологический опрос учащихся.
2.3. Этапы возникновения и развития системы налогообложения.
2.4. Становление налоговой системы современной России.
2.5. Роль значимости профессии специалист по налогам и налогообложению.
2.6. Роль математики при подготовке специалиста по налогам и налогообложению.
2.7.Налоговые правонарушения – основная проблема в экономической сфере.
2.8.Математические методы решения проблемы.
2.9. Анализ кривой Лаффера
3. Заключение
Библиографический список
Приложения
1.ВВЕДЕНИЕ
«Если вы хотите участвовать в большой жизни, то наполните свою голову математикой, пока есть к тому возможность.
Она окажет вам потом огромную помощь во всей вашей работе» М.И.Калинин
Профессиональная деятельность занимает половину жизни любого человека. Найти себя в этом мире – значит получить возможность достойно жить, чувствовать себя нужным людям, получать радость от выбранной профессии.
В мире существует более 50 тысяч профессий. И все они, каким – то образом, связаны с математикой. Математика на протяжении всей истории человечества являлась составной частью человеческой культуры. Математическое образование способствует:
-овладению конкретными знаниями, необходимыми для ориентации в современном мире, в информационных и компьютерных технологиях, для подготовки к будущей профессии, для продолжения образования;
-приобретению навыков логического и алгоритмического мышления, а также развитию воображения и интуиции;
-формированию мировоззрения;
-освоение этических принципов человеческого общения, воспитание способности к эстетическому восприятию мира;
-обогащению запаса историко-научных знаний, которые должны входить в интеллектуальный багаж каждого современного культурного человека.
Ведь не существует профессий, в которых не применялись бы математические знания, приобретенные в школе.
На вопрос: «Кем ты хочешь стать после школы?» – старшеклассники не всегда могут ответить. А между тем проблема выбора профессии очень серьёзна. Особенно сегодня, когда наше общество вступило в рыночные отношения, от человека всё в большей степени требуются высокий профессионализм, готовность быстро приспосабливаться к новым явлениям общественной и экономической жизни.
И передо мной, выпускницей школы стоит важный выбор моей профессиональной деятельности. Что же нужно для того, чтобы сделать свой правильный профессиональный выбор? Чтобы выбрать своё дело не методом «тыка», а разумно? Нужно для начала разобраться в своих собственных, говоря психологическим языком, установках. Для себя я решила, что буду специалистом по налогам и налогообложению.
Данная проблемная ситуация натолкнула меня на написание исследовательской работы.
Цель моей работы: изучение теоретических основ взаимосвязи математики с другими науками и исследование практики её применения в различных сферах жизнедеятельности; постановка и решение проблемы налогообложения с использованием современных математических методов.
При выполнении работы передо мной были поставлены задачи:
-провести социологическое исследование с целью выявления мнений учащихся о роли математики в выборе профессии;
-определить значимость профессии специалиста по налогам и налогообложению;
-определить роль математики в подготовке специалиста по налогам и налогообложению;
-выявить проблемный сектор системы налогообложения;
-рассмотреть и проанализировать математические методы для решения выявленной проблемы.
Гипотеза исследования: Я считаю, что школьные математические знания играют немаловажную роль в самоопределении подрастающего поколения и могут являться одной из составляющих формулы выбора будущей профессии
При этом объектом исследования является – математика в профессиях.
Предметом исследования – совокупность математических методов и моделей, применяемых в различных сферах жизнедеятельности.
Метод исследования: систематизация и обработка данных.
Использование математики во всех областях жизнедеятельности человека, имеет глубоко уходящие в историю корни. Вместе с тем ввиду развития научно-технического прогресса процесс укрепления взаимосвязи между математикой и данными сферами жизнедеятельности не только не ослабевает, но усиливается еще больше на фоне всеобщей информатизации. Выбранная мною тема актуальна в современном мире. Думаю, моя тема будет интересна всем.
2.Основная часть
2.1.Роль математики в выборе профессии.
Математика – один из наиболее важных школьных предметов. Она имеет еще более важное значение в связи с ростом науки и технического прогресса. Знание математики необходимо для всех профессий от повара до ракетостроителя. Сегодня трудно найти хотя бы одну область знаний, в которой математика не играет никакой роли.
Математика нужна в практической деятельности техников и инженеров, а также во многих других квалифицированных рабочих профессиях.
Приведу немного статистики. В последние годы объемы подготовки бухгалтеров в 70 раз превысили потребность в них, парикмахеров – в 50 раз, секретарей – в 40 раз.
Выбирая специальность, с которой Вы намерены связать свою жизнь, стоит ознакомиться со списком, в который включены самые востребованные профессии.
На первый взгляд на рынке труда все меняется стремительно и непредсказуемо, но между тем рынок труда – сфера прогнозируемая. Как показали исследования социологов в десятку самых востребованных профессий ближайшего будущего попадут: инженерные специальности, связанные с промышленным производством и маркетинговые. Сегодня уже существует острая нехватка профессиональных инженеров, технических специалистов.
2.2.Социологический опрос учащихся.
Мною было проведено социологическое исследование с целью выявления мнений старшеклассников на тему «Важна ли математика в вашей будущей профессии.?»
Метод исследования: анкетный опрос.
В социологическом исследовании участвовали 58 человек, из них 31 – юноша и 27 – девушек в возрасте 15-17 лет, учащиеся МКОУ СОШ № 2 г. Светлограда. Были опрошены все старшеклассники школы, что позволяет получить мнения учащихся средней образовательной школы.
Проведенное исследование позволило сделать следующие выводы:
На вопрос: «Важна ли роль математических знаний для выбора некоторых профессий?.» 11,1% девочек и 19,4% мальчиков ответили «нейтрально»; 85,2% девочек и только 58,0% мальчиков выбрали ответ «важна»; 3,7% девочек и 22,6% мальчиков затруднились с ответом; позицию «отношусь отрицательно» – не выбрал никто.
Также я изучила перечень профессий, которые нравятся нашим ученикам. Наиболее популярными оказались профессии: следователь, юрист, адвокат, инженер, предприниматель, повар-кондитер (в основном мальчики), программист, переводчик, массажист, врач, ветеринар. Из результатов анкетирования мною выявлено, что многие учащиеся школы знают для чего нужна математика в интересующей их профессии. Но 37 % учащихся затруднились ответить на вопрос.
Выбор профессии выпускников МКОУСОШ№2.
Мне стало интересно узнать, какие профессии выбирают наши выпускники, многие ли выбрали профессии, связанные с математикой.
Я провела анализ профессионального выбора выпускниками за последние девять лет. Изучив алфавитную книгу учащихся школы, мною было установлено, что за последние девять лет из стен нашей школы выпущено 229 учеников. Из беседы с учителями, родителями и некоторыми выпускниками мне удалось выявить, что многие выпускники выбрали профессии, непосредственно каким-то образом связанные с математикой. Среди них есть психолог, учитель информатики, ветеринар, логопед, продавец, слесарь, менеджер, шофер, переводчик, кинолог. В настоящее время наши выпускники продолжают образование в учебных заведениях и получают профессии, в которых немаловажную роль играет математика: инженер защиты в чрезвычайных ситуациях, технолог, программист в области юриспруденции, ветеринар, медицинская сестра, военный. ( Приложение, таблица №1)
Анализ диаграммы показывает, что 53,89 % выпускников связали свою профессию с математикой, 46,11 % не связали. ( Приложение, диаграмма №1)
Таким образом, более половины выпускников МКОУСОШ №2 , а именно 54 % выбрали профессии, связанные с математикой.
Так же я решила проанализировать выбор профессий выпускниками по годам. Мне не удалось выявить какую – то закономерность. Связь профессий, выбранных нашими выпускниками и математики не стабильна. В среднем за 9 лет более половины выпускников – 54 % выбрали профессии, связанные с математикой. Интересно, что данный показатель выше среднего значения в 2005, 2006, 2007, 2008 и 2009 году, а в 2010, 2011, 2012, 2013 годах ниже среднего. На рисунке можно проследить эти факты (Рисунок №1).
2.3. Этапы возникновения и развития системы налогообложения.
Возникновение системы налогообложения связано с образованием государства, так как налоги являются одними из основных источников финансирования всех направлений его деятельности. История налогов уходит корнями в глубокую древность. Документальные подтверждения их существования обнаруживаются примерно 2500 лет назад.
2.4. Становление налоговой системы современной России.
Основы налоговой системы и система налогового законодательства Российской Федерации формировались в октябре — декабре 1991 г.
Законами Российской Федерации были установлены земельный налог и налоги, зачисляемые в дорожные фонды, приняты законы о налоге на добавленную стоимость, об акцизах, о подоходном налоге с физических лиц и др.
Кроме того, в 1992 г. было создано Главное управление налоговых расследований при Госналогслужбе РСФСР, преобразованное через год в самостоятельный правоохранительный орган в сфере налогообложения — Федеральную службу налоговой полиции России.
В 1998 г. принята первая часть Налогового кодекса РФ, в 2000 г. — отдельные главы второй. В настоящее время продолжается совершенствование налогового законодательства Российской Федерации, процесс его кодификации: принимаются новые главы части второй НК РФ, которые заменяют законы 1991 г. о соответствующих налогах. В июне 2003 г. Федеральная служба налоговой полиции России была ликвидирована, а ее функции переданы созданному в структуре Министерства внутренних дел Российской Федерации Главному управлению по расследованию экономических и налоговых преступлений.
2.5. Роль значимости профессии специалист по налогам и налогообложению.
Таким образом, налоги и налогообложение – важное звено экономических отношений в обществе. С возникновением системы налогообложения связано возникновение такой профессии, как специалист по налогам и налогообложению. Поэтому, возникла необходимость создания новой специальности «Налоги и налогообложение». Целью создания специальности является решение важнейшей государственной задачи обеспечение налоговых органов квалифицированными кадрами, имеющими профильную профессиональную подготовку, отвечающую потребностям отрасли, как в качественном, так и в количественном аспектах. Данная специальность входит в число наиболее престижных и востребованных специальностей, при этом специалист по налогам и налогообложению востребован сегодня на предприятиях и в организациях разного профиля: промышленных, коммерческих, финансовых, образовательных и многих других. Он осуществляет контроль над соблюдением налогового законодательства, проверку бухгалтерских книг, отчетов, смет, деклараций и других документов, а также их последующий анализ, участвует в разработке системы налогообложения и выполняет ряд других важных функций.
Область профессиональной деятельности специалиста по налогообложению – обеспечение эффективного функционирования всех звеньев налоговой системы на федеральном, региональном и местном уровнях, в государственных учреждениях и на предприятиях всех форм собственности, организация контрольной работы с налогоплательщиком; контрольная ревизия целевых бюджетных и внебюджетных социальных фондов; взаимодействие с налоговыми органами зарубежных стран.
2.6. Роль математики при подготовке специалиста по налогам и налогообложению.
Математику следует рассматривать как важнейшую составляющую при подготовке специалистов в области налогообложения. Ведь именно между математикой и системой налогообложения существуют самые тесные связи.
Специалист по налогам и налогообложению должен иметь не только четкое представление о роли математики в развитии налогообложения и уметь решать самые разные задачи, в том числе и задачи оптимизации, но и понять перспективы развития и возможности математических методов, которые успешно можно применять в профессиональной сфере деятельности, т.е. налогообложении. Поэтому в процессе обучения математике следует уделять больше внимания не абстрактным задачам, никак не связанным с практическим применением, а каждую тему излагать с позиции ее возможного применения в целях развития логического мышления, умения анализировать и систематизировать данные, выявлять зависимости в реальных условиях.
Связано это с тем, что постоянно изменяющееся внешние условия деятельности организаций вызывают изменения налогового законодательства, делают необходимым отслеживание непрерывного потока данных. Эти процессы создает необходимость выработки от специалистов налоговой службы умения быстро ориентироваться в новых обстоятельствах, правильно делать выводы, искать оптимальные решения. Все это обуславливает создание типового характера многих задач налогообложения, что позволит с помощью математических исследований выявлять закономерности и в последующем прогнозировать результат. Правильность прогнозов в свою очередь обеспечит успешное управление налоговой системой в целом.
Нельзя не отметить то, что в основе статистического прогнозирования налоговых доходов, методах отбора налогоплательщиков для проведения выездных налоговых проверок и еще многих других процессов налоговой системы лежат также математические методы. Поэтому качественное владение математическим аппаратом позволит стать высококвалифицированным специалистом налоговой службы.
2.7.Налоговые правонарушения – основная проблема в экономической сфере.
Актуальной проблемой в экономической сфере страны на сегодняшний день является высокая степень налоговых правонарушений.
Официальные статистические данные МВД России о налоговых правонарушениях представлены в таблице 2.(Приложение)
Ущерб от налоговых преступлений очень значителен, поскольку снижает возможности рационально использовать финансовые ресурсы государства для обеспечения безопасности общества, улучшения благосостояния населения, выполнения различных экономических и социальных программ, в том числе и национальных проектов.
Виды налоговых нарушений в зависимости от размера причиняемого ущерба можно квалифицировать следующим образом:
– средний ущерб;
– крупный ущерб;
– особо крупный ущерб.
С юридической точки зрения существует следующая классификация:
-налоговые правонарушения, ответственность за которые предусмотрена НК РФ;
-административные правонарушения в сфере налогообложения;
-уголовное преследование в налоговой сфере;
-общие налоговые преступления (нарушения налогоплательщиков, налоговых агентов, экспертов, специалистов);
-специальные налоговые правонарушения банков (кредитных организаций).
Таким образом, основным критерием, раскрывающим экономическую и социальную составляющую данного деяния, является ущерб, причиняемый экономике государства. Ущерб проявляется в том, что причиняется вред или создаются предпосылки причинения вреда, как напрямую – государству, так и опосредованно – возникают угрозы причинения вреда личности и обществу (так как бюджеты различных уровней являются средством финансового обеспечения государством его функций перед обществом). Как показывает история, круг общественно опасных деяний изменяется в связи с изменениями в экономике и политике государства.
2.8.Математические методы решения проблемы.
Используя математические методы, специалист по налогам и налогообложению может проанализировать современное состояние экономики в сфере налогообложения, а также выявить причину возникновения тех или иных налоговых правонарушений.
Еще великий русский ученый Михаил Васильевич Ломоносов, живший в 18 веке, придавал большое значение математики, рекомендуя широко применять математические методы в других науках. «Математику, – писал ученый, – почитаю за высшую степень человеческого познания, но только рассуждаю, что её в своем месте после собранных наблюдений употреблять должно». Эти слова созвучны нашему веку, когда методы математики получили большое распространение во всех науках.
Умение анализировать различные графики функций, статистические и иные экономические показатели позволяет не совершать серьёзных ошибок при проведении системных и структурных налоговых реформ, ведь налоговый инспектор участвует в разработке системы налогообложения.
Существуют различные математические методы, позволяющие идентифицировать процессы в системе налогообложения: правонарушения, скрытую налоговую базу, эффективность теневой экономики, поступления средств в бюджет страны и производственную активность как функции налогового бремени, потери в сборе налогов и производственной активности при наличии скрытой налоговой базы, динамику изменения перечисленных величин. Решение данных вопросов осуществляется, в частности, путем построение математической модели статики налогообложения на макроуровне с известной налоговой базой, построение математической модели статики налогообложения на макроуровне с учетом скрытой налоговой базы, путём имитационного моделирования процессов налогообложения, позволяющего оценить статические и динамические характеристики налогообложения, путём разработки математической модели динамики, позволяющей осуществить краткосрочный прогноз характеристик налогообложения на макроуровне.
В общем случае математическая модель объекта может быть представлена в следующем виде:
.
; ;
;
где – множество входных и выходных координат объекта, соответственно; – множество уравнений математической модели; – мощности множеств . С учетом вышесказанного, математическая модель имеет вид (Приложение, рис.2)
Входные величины обосновываются при постановке задачи, часть из них может иметь фиксированное значение, часть, которая подлежит определению, задается интервально
(1.1)
Значения и задаются в процессе постановки задачи. Чем yже интервал , тем проще найти оптимальное значение опт. Однако при уменьшении интервала может возникнуть такая ситуация, когда или , т.е. будет находится вне заданного автором интервала. В этом случае при решении задачи оптимизации истинное значение не будет найдено, а в качестве него будет получена одна из границ интервала (1.1.).
2.9. Анализ кривой Лаффера
Математические методы решения проблемы налоговых правонарушений также заключаются в графическом отображении и анализе взаимосвязи факторов, влияющих на уровень нарушений налогового законодательства.
В частности, одним из таких методов является анализ кривой Лаффера.Она показывает, что существует оптимальная величина налоговой ставки, обеспечивающая максимальное поступление средств в бюджет от рассматриваемого налога.
Рассмотрим предложенную Лаффером зависимость средств S, поступающих в бюджет при налогообложении, от величины налоговой ставки (НС) (Приложение, рис.3).
Анализ кривой Лаффера показывает, целесообразно задавать в виде интервальной оценки
| НСmin , НСmax | (1)
при условии, что
НСmin ≤ НСопт ≤ НСmax (2)
Выражение (2) исключает «потерю» НСопт в задаваемом интервале (1).
Кривая Лаффера (Приложение, рис. 4) показывает, что при повышении ставки налога от 0% до 100% налоговые поступления в бюджет вначале растут, но дойдя до максимально допустимого уровня (точка М), поступления в бюджет начинают снижаться.
Мы видим, что использование математики, в частности применение графиков функций, позволяет наглядно отразить суть тех или иных явлений в системе налогообложения и их влияние на различные сферы общества. При этом процесс проведения анализа графиков предполагает владение как математическими, так и другими профессиональными знаниями.
3. Заключение
Математика всегда была неотъемлемой и существеннейшей составной частью человеческой культуры, она является ключом к познанию окружающего мира, базой научно-технического прогресса и важной компонентой развития личности. На данный момент профессии, связанные с математикой, широко распространены. Недаром Ломоносов говорил, что именно этот предмет приводит голову в порядок, как нельзя лучше. Большинство современных востребованных профессий просто не могут обойтись без этой науки.
Проанализировав профессиональный выбор выпускников МКОУ СОШ №2 за последние девять лет, мною было установлено, что 53,89 % выпускников связали свою профессиональную деятельность именно с математикой. Из результатов социологического опроса старшеклассников мною выявлено, что 63%учащихся школы знают для чего нужна математика в интересующей их профессии. Выбор профессии-сложный и ответственный шаг в жизни каждого человека. От продуманного выбора профессии во многом зависит будущая судьба. Правильно выбрать профессию-значит найти свое место в жизни. Для себя я твердо решила, что буду специалистом по налогам и налогообложению. Таким образом, в процессе написания работы мною были проанализированы различные математические методы и выявлено, что кривая Лаффера является наилучшим методом для определения оптимальной величины налоговой ставки, обеспечивающей максимальное поступление средств в бюджет от рассматриваемого налога.
Я считаю, что тема, рассмотренная мною, актуальна. Математика находится в тесной связи со всеми естественными, гуманитарными, точными науками, математические знания применяются в разнообразных сферах деятельности. Данная работа открывает перед учащимися возможность проследить, связь математики с окружающим миром и определиться с выбором будущей профессии, связанной с математикой.
Библиографический список
1.Перов А.В., Толкушин А.В. Налоги и налогообложение – Уч.пособие: М. Юрайт, 2005.
2.Журнал «Исследовательская работа школьников», 2010.№3.
3. Гнеденко Б.В. Математика и математическое образование в современном мире. – М., Просвещение, 2005.
4.http://yandex.ru
5.http://yandex.ru/yandsearch
6.http://images.yandex.ru
7.tp://r.smartresponder.ru
Приложения
Выбор профессий выпускниками МКОУСОШ№2
в период с 2005г. по 2013 г.
Таблица 1

Математика в моей будущей профессии!
Выполнила: ученица 11 класса Шульженко Светлана.
Тема – математика в моей будущей профессии.
Цель проекта – выяснить как математика связанна с моей будущей профессией.
Передо мной открыты все дороги. Как много от судьбы я жду…
В наше время так много интересных и нужных профессий! Я хочу стать учителем. Как сказал К.Д.Ушинский: «Учитель – это плодотворный луч солнца для молодой души, которого ничем заменить невозможно!»Как прекрасно 1 сентября за руку вести в класс детей, которые доверчиво смотрят на тебя пытливыми широко раскрытыми глазами! Учитель открывает ребёнку огромный и необъятный окружающий мир. Сколько нового ребёнок узнает о природе – растениях и животных, людях, предметах и понятиях!
Я хочу стать учителем математики. Почему именно математики?
Мне очень нравится этот школьный предмет. Все мы знаем, что математика – одна из древнейших наук. «Греки изучали её, чтобы познать мир, а римляне – для того, чтобы измерять земельные участки » . А для чего изучаем ее мы ?
Наука в школе есть одна.Во всех профессиях нужнаУчителям, врачам и поварам.Бухгалтерам, певцам и продавцам.Всем математика важна.Царица всех наук она.Куда б не захотел пойти,Профессию хорошую найти,Сначала выучи таблицу,Чтоб с губ слетала словно птица.Нам всем зарплату получать,А значит надо посчитать.И, чтобы в жизни не страдать,Задачи сложные решать.Делить все беды пополам, И всем прибавить счастья вам.И приумножить капитал.Чтоб мир везде спокойным стал.И пусть пора сейчас настала, Компьютер знает наш немало.Но, если сам всё будешь знать,Успешным в жизни можешь стать
Математика – область человеческого знания, изучающая математические модели, отражающие объективные свойства и связи. “Замечательно, – пишет В.А. Успенский, – что хотя математическая модель создается человеческим разумом, она, будучи создана, может стать предметом объективного изучения. Познавая ее свойства, мы тем самым познаем и свойства отраженной моделью реальности” Кроме того, математика дает удобные способы описания самых разнообразных явлений реального мира и тем самым выполняет роль языка науки. Наконец, математика дает людям методы изучения и познания окружающего мира, методы исследования как теоретических, так и практических проблем.
«Математика – наука о величинах и количествах ; все , что можно выразить цифрою принадлежит математике. Математика может быть чистой и прикладной».
Математика – вечно живое дерево науки . У математики существует свой язык – формулы .Вот смотрите :
МАТЕМАТИКА = АЛГЕБРА + ГЕОМЕТРИЯФормула выражающая суть алгебры – это сумма таких понятий , как ТОЧНОСТЬ+СТРОГОСТЬ+ЛОГИКА+ГАРМОНИЯ+ СОВЕРШЕНСТВО.Формула , выражающая суть геометрии – это сумма таких понятий как КРАСОТА+ НЕОЖИДАННОСТЬ+ ФАНТАЗИЯ + НЕПРЕДСКАЗУЕМОСТЬ+ СОВЕРШЕНСТВО.МАТЕМАТИКА – ЭТО СОВЕРШЕНСТВО!
Математика дисциплинирует ум, учит логическому мышлению. Удивительное сравнение можно сделать, основываясь на математических понятиях. Например :
Л.Н.Толстой сделал такое сравнение : « Человек – есть дробь . Числитель – это, сравнительно с другими , достоинства человека , знаменатель – это оценка человеком самого себя . Увеличить своего числителя – свои достоинства , не во власти человека , но всякий может уменьшить своего знаменателя – свое мнение о самом себе , а с этим уменьшением приблизить к совершенству » .
В математике много удивительного. Математикой занимались и занимаются люди разных профессий .
Например, русский писатель А.С.Грибоедов окончил физико-математический факультет университета.Математику любили Гоголь и Пушкин, Ломоносов и Толстой!
Математику уже затем учить надо, что она ум в порядок приводит. (М.В.Ломоносов)
Химия – правая рука физики, математика – её глаз. (М.В.Ломоносов)
Вывод:
Конечно, сложно быть учителем нужно – отлично ориентироваться во многих областях знаний! Это подразумевает постоянную и кропотливую работу над собой по самосовершенствованию. Всегда следует быть в курсе педагогических новинок, новых развивающих методик работы. Но кроме отличного знания предмета, преподаватель должен обладать определенными чертами характера. Надо быть психологом, чтобы лучше понимать своих учеников, находить к ним правильный подход. Только такого учителя , который может умело сочетать строгость и доброту, заботу о детях и справедливость в оценивании знаний, ученики уважают и любят. И на уроках такого учителя они очень внимательны. Как-то мне на глаза попалась вьетнамская пословица, которая гласит: «Только уважая учителя, можешь сам стать учителем!».
И в заключении хочу сказать, что учителем быть сложно. Учитель…
У – умным Ч – честным И- искренним Т –творческим Е –единым в своих поступках Л – любознательным Ь – мягким , как этот знак.
Что это значит ? Ответ один – быть
Список используемой литературы и ресурсов!
http://yandex.ru
http://yandex.ru/yandsearch

при необходимости взвешивает и упаковывает, выдаёт покупку, оформляет
гарантийные паспорта. Также он работает с кассовым аппаратом, подсчитывает
чеки, деньги, сдаёт их в установленном порядке. Принимает товар от
поставщиков, оформляет витрины, следит за своевременным пополнением
запасов продукции, сроками её реализации. А ещё продавец должен быть
вежливым, доброжелательным при общении с покупателями.
Мне математика нужна для того, чтобы правильно взять с покупателя деньги за
приобретенный товар, верно сдать сдачу. Я должна умет правильно производить
расчет принятого и проданного товара, чтобы не возникало недостачи. Еще у
меня должна быть хорошая память, потому что необходимо запоминать
стоимость большого количества товаров. Так как я буду работать с наличными
денежными средствами, то в конце рабочего дня должна предоставить кассовый
отчет.
Поэтому знания математики мне очень нужны. Происхождение название
“математика” происходит от греческого слова “матейн” (mathein) учиться,
познавать. Это относится и к моей будущей профессии. Прежде, чем предлагать
товар покупателям, нужно знать о товаре, кому он полезен, из чего приготовлен
тот или иной продукт… Нужно показать товар «лицом»!
Математика в жизни человека занимает особое место. Мы настолько срослись
с ней, что просто не замечаем ее. А ведь с математики начинается все. Ребенок
только родился, а первые цифры в его жизни уже звучат: рост, вес. В школе
математических задач приходится решать очень много. В жизни мы не встретим
ни одного человека, который не занимался бы математикой. Каждый из нас
умеет считать, знает таблицу умножения, и не только. Каждый день людям
необходимы продукты, вещи, бытовая техника, предметы первой необходимости
и многое другое. Поэтому люди ходят в магазины и им приходиться решать
задачки по теме: «Цена, количество, стоимость», а продавец должен ещё знать
приёмы рационального (быстрого) счёта.
3

Мини-сочинения «Математика в профессии моих родителей», 5 класс
«У моих родителей прекрасные профессии. Мама работает врачом, а папа работает водителем. В своей работе они постоянно сталкиваются с математикой.
Мама работает в поликлинике и ведет прием пациентов. Каждый пациент записан на определенное время и мама расписывает время в минутах для каждого. Она измеряет артериальное давление и пульс. Выписывает лекарства и рассчитывает дозу препарата и кратность приема.
Папа работает водителем на большой грузовой машине. Математика в его работе тоже важна. Он проезжает на машине большие расстояния и сам рассчитывает расход бензина на количество километров. Осуществляет расчет затрат топлива в зависимости от температуры воздуха в холодное время года.
Математика в профессии моих родителей очень важна. Они ежедневно производят расчеты, используя действия сложения, вычитания, произведения и деления. Знания математики нужны в любой профессии»
(Десяткова Елена, 5А класс).
«Профессия повара трудная, ему необходимо много знать, иметь хорошую память. Он должен знать математику, т.к. повару часто приходится рассчитывать время приготовления блюда, а также количество продуктов, необходимых для приготовления определенного числа порций. Повар должен быть внимательным. Чтобы блюдо получилось вкусным, ему необходимо следить за процессом его приготовления. Повар должен обладать хорошей памятью, для того, чтобы запомнить сотни рецептов».
(Гаулика Валентин, 5Д класс).
«Моя мама продавец-кассир. Она каждый день считает товар, деньги. В конце каждого месяца моя мама считает деньги и сдает отчет. Мой папа работает водителем. Он считает сколько купить бензина, сколько часов он пробудет в пути, сколько километров он проедет.
Математика в жизни человека очень важна!».
(Рахимьянова Алина, 5А класс).
«Моя мама работает врачом клинической лабораторной диагностики. В своей работе мама часто сталкивается с математикой. Она готовит реактивы с определенной концентрацией. Переводит одни единицы измерения в другие. Производит расчеты величин по формулам «Проба Реберга», «Суточная потеря белка».
Мой папа работает начальником автоколонны. Ему также необходима математика. Он составляет графики рабочего времени, рассчитывает количество топлива, необходимое для машин».
(Ярмухаметова Лиана, 5Д класс).

Источник

От автора

В России идёт процесс
обновления системы образования в соответствии с изменившимися внешними и
внутренними условиями. В основных документах, отражающих концептуальные подходы
к модернизации образования, отмечается как одна из первостепенных необходимость
реализации интегративного подхода к изучению школьных дисциплин. «Интегративный
подход – это процесс построения обучения на основе интеграции» [13, 33].

В русской педагогике
первым дал обоснование необходимости интеграции учебных предметов К. Д.
Ушинский. Учёный утверждает, что знания исключительно в области одного или
нескольких предметов приводят к отсутствию системности.

В настоящее время вопросы
интегрированного обучения рассматриваются в работах И. Ю. Алексашиной [1], В. И.
Аннушкина [3], Б. А. Ахлибинского [5], Н. А. Беловой [7], Л. И. Луцкане [11], А.
И. Пайгусова [13] и др. «Интегрированное обучение сегодня реализуется через
интегрированные уроки, которые являются важным средством преодоления
недостатков образования, связанных с его многопредметной дифференциацией» [6,
34]. Но необходимо отметить, что широкого применения в школьной практике они
так и не получили в силу ряда причин: многие учителя не имеют опыта разработки
интегрированных программ, а некоторые считают их даже ненужными, других
отпугивает сложность подготовки к уроку и большие затраты времени на его
проведение. Чаще интегрированные уроки проводятся как открытые (показательные),
чтобы продемонстрировать мастерство учителя, ведущего этот урок. Как правило, использование
данного типа урока происходит бессистемно и эпизодически, без соответствующей
взаимосвязи с другими уроками. Возникает противоречие между широкими
возможностями формирования целостной картины мира на уроках данного типа и
эпизодическим, бессистемным и малоэффективным применением интегрированных
уроков в практике школы, обусловленным недостаточной освещённостью этой
проблемы в педагогической науке. Это можно утверждать даже несмотря на то, что
педагогикой накоплен достаточно большой объём знаний о теоретических основах
интегрированного обучения. Практика же интегрированного обучения и тем более
воспитательные возможности подобных уроков современной методикой освещены ещё
недостаточно.

Среди филологических
дисциплин, изучаемых в школе, русский язык и русская литература даже вне
интеграции являются одними из наиболее важных предметов учебного плана с точки
зрения их воспитательных возможностей. Каждая из этих дисциплин в отдельности,
безусловно, может способствовать развитию и формированию духовной, культурной и
социальной сфер личности. Но воспитательные возможности интегративного подхода
к преподаванию русского языка и литературы представляются значительно более
обширными.

Сегодня человек сильнее и сильнее ощущает причастность ко
всему, что происходит на земле. Экологические, политические, экономические,
социальные проблемы, ранее считавшиеся локальными, в настоящее время
приобретают глобальный характер. Эти проблемы современности не только создают
угрозу выживанию и самому существованию человека на планете, но и оказывают
также интегрирующий характер, заставляют осознавать общность судеб природы и
человечества.

В настоящее время люди всё больше приходят к пониманию того,
что в связи с процессами, происходящими в мире, меняются и ценностные ориентации
современного человека. «Мы должны прийти к осознанию, что к природе и обществу
применим единый системный подход, выражающий внутреннее единство мира» [11,
156].

Одной из главных задач современной школы является
формирование личности со сложившимся мировоззрением. Вне всяких сомнений, наибольшие
возможности для реализации этой задачи предоставляются в школе именно учителю
русского языка и литературы, так как литература – это и учебная дисциплина, и
вид искусства, сочетающий в себе научный и художественный способы познания
мира. В произведениях литературы через систему образов отражаются как научные
достижения человечества, так и эмоционально-нравственные отношения людей.
Следовательно, интегративный подход к преподаванию русского языка и литературы
способствует воспитанию настоящего гражданина, любящего свою большую и малую
Родину, свой народ, язык и культуру, выраженную в слове.

Формирование мировоззрения – главное в обучении. По нашему
мнению, интеграция способствует формированию целостного взгляда на мир,
пониманию сущностных взаимосвязей явлений и процессов.

«Интеграция предметов – это организация предметной
деятельности, предполагающая использование системного подхода, ориентированного
на формирование системного мышления», – такое определение даёт Л.И. Луцкане [11,
51].

Интеграция русского языка и литературы, по мнению Т. А.
Викторовой, «значительно экономит время на уроке» [9,16], что позволяет лучше
организовать понимание между учителем и учеником. Этому способствует
свойственная таким урокам деятельность педагога и учащегося. На этих занятиях,
как ни на каких других, происходит формирование умений анализировать,
синтезировать, обобщать, умение видеть проблему во всей её глубине, намечать
пути решения. Происходит формирование личности творческой, самостоятельной,
ответственной, толерантной.

Кроме того, в последнее десятилетие наметился ещё одна важная
проблема в преподавании русского языка и литературы: в старших классах
программы по русскому языку и литературе становятся по сравнению со средним звеном
крайне сложными, объёмными и нравственно «нагруженными». Глубину произведений
русской классики XIX и веков невозможно освоить ученику без руководства преподавателя,
а время на учебное сотрудничество неоправданно сокращено. Это приводит к
резкому снижению читательской активности. Проблема обозначилась особенно резко,
когда ученики стали проходить итоговую аттестацию по русскому языку в форме
единого государственного экзамена и экзаменационное сочинение по литературе,
являющееся допуском к ЕГЭ. Статистика свидетельствует, что выпускники школы
слабо владеют нормами русского литературного языка, уровень речевых умений
оказывается недостаточным для свободного выражения мыслей и чувств в творческой
работе. Следовательно, навыки работы с текстом сформированы недостаточно.
Поэтому многие методисты и учёные-филологи, занимающиеся вопросами интеграции
русского языка и литературы (Н. А. Белова [7], Г. П. Соколова [22] и др.),
сегодня высказывают мысль о том, что необходимо искать новые методы и приёмы в
обучении, чтобы усилить мотивацию изучения предметов и создать условия для
расширения кругозора, повысить читательскую и речевую культуру и, что особенно
важно, при помощи интеграции двух смежных дисциплин способствовать
духовно-нравственному воспитанию старшеклассников. Ведь учитель-словесник
должен учить не только правилам грамматики, но, как никакой другой учитель,
воспитывать ребёнка. Ещё великий русский филолог Ф. И. Буслаев говорил о роли
языка в формировании личности человека: «Родной язык так сросся с личностью
каждого, что учить его – значит вместе и развивать духовные способности
учащихся» [8, 234].

Идея интеграции русского языка и литературы нашла своё
воплощение в диссертационном исследовании автора «Духовно-нравственное
воспитание старшеклассников в процессе интегрированного обучения русскому языку
и литературе» [15], в основу которого положена программа интегрированного
элективного курса русского языка, русской классической литературы и современной
святоотеческой литературы «Духовно-нравственное воспитание старшеклассников на
уроках словесности» для учащихся 9-11 классов.

Притчи и уроки
современной духовной литературы, используемые в программе, не носят сугубо
религиозной направленности, они отражают общечеловеческие духовно-нравственные
ценности, находящиеся вне какого-либо религиозного мировоззрения.

Мы согласны с
иереем Игумновым [10], считающим, что «сегодня пришло то время, когда
формированию духовности и нравственности в светской школе должна помогать
церковь. Не нужно призывать всех стать воцерковлёнными людьми, но крайне
необходимо понять, что пора соединить светское и православное понимание духовности.
Центром такого соединения должна стать великая русская литература, базирующаяся
на христианских традициях». Духовные тексты сегодня крайне актуальны. Это
связано с тем, что в этих сочинениях затрагиваются вечные темы чести,
человеческого достоинства, правды, любви и сострадания к людям, порядочности и
честности. Протоиерей А. Шаргунов высказывает мысль о том, обращение к духовной
литературе – «это возможность образовательного триумфа третьего тысячелетия»
[23, 34]. Справедливость данного утверждения, по его мнению, в ближайшее время
будет теоретически и практически доказана. Мы вслед за А. Шаргуновым считаем
правильным использование лучших образцов духовной литературы в качестве
дополнения к ценностному ядру основного образования, так как «духовная литература
– это живое воплощение размышлений о душе и её воспитании» [23, 30]. В этой
связи нам представляются особенно важными для духовно-нравственного воспитания
старшеклассников тексты протоиерея Отца Олега Вострикова.

Программа «Духовно-нравственное воспитание старшеклассников
на уроках словесности» [16] используется автором с 2011 года. Уже можно смело
говорить о её научной, методической, воспитательной значимости. Идея интеграции
русского языка и литературы, в XIX веке находившая своё воплощение в курсе русской словесности
и дополненная произведениями современной духовной литературы, оказалась близка
старшеклассникам XXI века. Продолжение работы по этой программе требует её дальнейшей
разработки и усовершенствования, применения новых форм и методов взаимодействия
учителя и учеников.

Одним из способов углубления программного материала
элективного курса и в целом курса русской литературы в средней школе нам
видится взаимодействие двух программ: программы по русской литературе для 10
класса на профильном уровне (с 2016 -2017 уч.г. в МБОУ «СОШ № 2» г. Алатыря
открыт социально-гуманитарный профиль) и авторской программы элективного курса
словесности. Подобная интеграция позволяет значительно углубить рассматриваемый
учебный материал, сделать интегрированные уроки системными, способствует
высшей, на наш взгляд, идее обучения и воспитания – духовно-нравственному
формированию личности старшеклассника. Нельзя не отметить и возможность
качественной подготовке к написанию экзаменационного сочинения по литературе и
сочинения-рассуждения в формате ЕГЭ (подобная цель заслуживает, на наш взгляд,
внимания, поскольку эти две формы итоговой аттестации выпускников – данность
современной школы).

Механизм
формирования ключевых компетенций на уроках словесности таков: сначала
обучающиеся рассматривают ресурсы языка, которые служат материалом словесности,
а затем – произведение как результат употребления языка, и как итог —
общечеловеческие ценности, заложенные в произведения русской классики и
современной духовной литературы. Это естественный путь читателя: от наблюдений
над языком – к смыслу, идее произведения словесности и далее к постижению и
присвоению духовно-нравственных категорий.

Таким образом,
предлагаемая разработка 2 уроков, объединённых общей темой «Слова мои
принадлежат веку, а мысли – векам…» – это результат интеграции программы по
русской литературе для 10 класса на профильном уровне и программы
«Духовно-нравственное воспитание старшеклассников на уроках словесности».

В развёрнутом
тематическом планировании, являющемся частью программы, представлены уроки на
тему «Слова мои принадлежат веку, а мысли – векам…», показано содержание
образования, виды учебной деятельности, планируемые результаты обучения,
внутрипредметные и межпредметные связи, цифровые образовательные ресурсы.

Каждый
урок-исследование по разработанной нами программе входит в тот или иной
тематический блок, строго структурирован и включает следующие учебные ситуации:

1.
Биография писателя (повторение на качественно новом уровне);

2. Повторение
орфографии и пунктуации на примерах из произведений автора (раздел «Повторение
на примерах произведений»);

3. Письмо
наизусть (раздел «Мудрые мысли»);

4.
Обращение к русской классике (на примере одного или нескольких произведений);

5. Духовная
литература (раздел «Ценности православной литературы»).

Такое
единообразное построение всех уроков даёт возможность учащимся осознать важность
комплексного подхода в изучении русского языка и литературы, обобщить уже
имеющиеся у них знания в области этих наук, выработать своё мнение относительно
важнейших нравственных категорий (после каждой учебной ситуации, что бы ни
повторялось и рассматривалось, делается нравственный вывод).

Покажем,
как в школьной практике находят применение названные учебные ситуации.
Некоторые из них (по жизни и творчеству А. С. Грибоедова, А. С. Пушкина, Ф. М.
Достоевского) описаны в диссертационном исследовании. Остановимся на творчестве
Н. М. Карамзина и представим два урока на тему «Слова мои принадлежат веку, а
мысли – векам…»: на первом уроке будет проходить работа по первым двум учебным
ситуациям, на втором – по третьей, четвёртой и пятой. Общая для двух уроков цель:

-формирование
средствами русского языка, русской классической литературы, современной
духовной литературы духовно и нравственно развитой личности учащегося старших
классов средней школы.

Образовательные
и воспитательные задачи:

1.
Повторить орфографические и пунктуационные темы «Н, нн в разных частях
речи», «Обособленные определения», «Обособленные обстоятельства»,
«Однородные члены предложения», «СПП с придаточным определительным», «Знаки
препинания в БСП»;

2.
Рассмотреть нравственную идею повести Н. М. Карамзина «Бедная Лиза»
применительно к структуре экзаменационного сочинения по литературе;

3.
Познакомиться с повестью Н. М. Карамзина «Наталья, боярская дочь»;

4.
Познакомиться с нравственными идеями «Истории государства Российского» Н. М.
Карамзина;

5.
Рассмотреть нравственные идеи «Урока о любви» отца О. Вострикова.

При
подготовке к урокам в 10 классе на тему «Слова
мои принадлежат веку, а мысли – векам…» учащиеся получили задание: вспомнить ранее выученную
наизусть (в 9 классе) мудрую мысль о Н.М. Карамзине, перечитать уже известный
им из курса литературы текст повести Н. М. Карамзина «Бедная Лиза», прочесть
ранее неизвестное им произведение «Наталья, боярская дочь», выборочно
познакомиться с отрывками из «Истории государства Российского»,
проанализировать «Урок о любви» отца Олега Вострикова.

Думается,
что при проведении уроков-исследований в старших классах значительное время
отводится на аналитическую работу самих учащихся. Роль учителя в этом случае не
только не снижается, но становится ещё более ответственной: преподаватель
направляет ход мыслей своих учеников, стремится подвести их к правильным
нравственным решениям.

1 урок

Первая учебная
ситуация «Биография писателя». Занятие всегда начинается с повторения на качественно новом
уровне биографии писателя. Цель заключается не только в воспроизведении уже
известных им знаний, но в формировании представления о личности автора, его
мировоззрении, духовно-нравственных ценностях.

Прежде чем слово
получит ученик класса, учитель с помощью мультимедийного пособия Ерохина Е. Л. Литература. 9
класс. Мультимедийное интерактивное учебное наглядное пособие / Е. Л. Ерохина.
– М.: Издательство «Экзамен-МЕДИА», 2014 г. повторяет с учащимися сведения об
особенностях литературного процесса и эпохах развития литературы.

Ниже
представлены скриншоты учебных экранов пособия.

Учащийся 10
класса Дергачёв Фёдор знакомит с интересными фактами из жизни и деятельности Н.
М. Карамзина (презентация). При этом акцентирует внимание класса на том, что:

1) читал писатель много и постоянно,
утверждал, что «общение с книгами приготовляет к общению с людьми. И то и другое
равно необходимо»;

2) Н. М. Карамзину предлагали стать
министром народного просвещения, предлагали чины, звания, награды. Однако он
считал, что порядочному человеку чаще всего карьера не нужна, необходимо
понимание своего жизненного предназначения. Своё предназначение он видел в том,
чтобы быть первым русским историографом;

3) звание Карамзина было для России
совершенно непонятно, поэтому его звали просто «Граф Истории».

Таким образом,
при повторении биографических сведений обращается внимание на духовную
составляющую личности писателя и делается вывод о том, что перед нами
скромный, честный и одновременно одарённый человек, понимающий своё
предназначение в жизни. Это первый нравственный вывод урока.

Вторая учебная
ситуация. Повторение орфографии и пунктуации «Повторение на примерах
произведений».

Один из учеников
за несколько дней до урока получил задание: из текста повести «Наталья,
боярская дочь» (в соответствии с профильной программой по литературе выбирается
именно это произведение для более подробного знакомства с творчеством автора)
выписать слова на тему «Н, нн в разных частях речи» и составить словарную
диктовку. Если интегрированные уроки ведутся системно, то подобный подход очень
полезен для учащихся как с образовательной, так и с воспитательной позиций:
ученики приобретают навык самостоятельной поисковой деятельности в области
филологии и, перечитывая произведения или прочитывая ранее неизвестные, учатся
понимать мысли писателя, проникаются его идеями.

Перед
непосредственным обращением к произведению Н. М. Карамзина проводим повторение
теоретического материала по теме «Н, нн в разных частях речи», используя
авторское мультимедийное пособие Селезнёва Е. В. Русский язык. 7 класс.
Мультимедийное интерактивное учебное наглядное пособие / Е. В. Селезнёва. – М.:
Издательство «Экзамен-МЕДИА», 2017 г. [20].

Ниже
представлены скриншоты учебных экранов, предназначенных для работы с учащимися
7 класса, но, как показывает опыт, пособие может быть весьма продуктивно
использовано и при повторении тем в старших классах. Идея пособия заключается в
умеренном, но систематичном использовании на уроках русского языка и литературы
интерактивной составляющей.

После
теоретического повторения темы и коллективного выполнения упражнения, которое
называется «Найди соответствия» обращаемся к творчеству Н. М. Карамзина. Кожина
Анастасия, учащаяся 10 класса, после прочтения повести «Наталья, боярская
дочь» составила словарный диктант. Первые два словосочетания она записывает и
анализирует сама, далее учитель вызывает к доске ученика и просит объяснить
орфограммы. А составитель диктанта корректирует ответ одноклассника, выносит
своё предположение о подготовленности товарища по классу, делая корректные
поправки, если это необходимо. Окончательно оценку выставляет учитель. Таким
образом, работа идёт по схеме, название которой дали сами ученики «Не дай другу
ошибиться».

Жизне..ой моей
нити; намере.. я сообщить; история, слыша..ая мною; беспрепятстве..о
упражняться; необыкнове..ый свет, огне..ые круги; неописа..ой красоты; заря
утре..яя; ю..ое творение; написа..ые строки; в Москве белокаме..ой;
просвещё..ые времена; сединами украше..ый старец; кровь медле..ее обращалась в
жилах.

Программа
элективного курса предполагает повторение на каждом уроке как орфографической,
так и пунктуационной тем. На примере отрывка из повести «Бедная Лиза», выполняя
пунктуационный и синтаксический разбор предложений, повторяем следующие
пунктуационные темы (программа не предполагает линейного повторения орфографии
и пунктуации: на каждом занятии данного элективного курса идёт комплексное
повторение одновременно нескольких тем. Это, на наш взгляд, позволяет избежать
того, что в соответствии с программой по русскому языку в 10 классе
рассматриваются только орфографические темы, а в 11 классе – только
пунктуационные).

На данном уроке
сначала с помощью экранов интерактивного пособий Селезнёва Е. В. Русский
язык. 8 класс. Мультимедийное интерактивное учебное наглядное пособие / Е. В.
Селезнёва. – М.: Издательство «Экзамен-МЕДИА», 2017 г., Селезнёва Е. В.
Русский язык. 9 класс. Мультимедийное интерактивное учебное наглядное пособие /
Е. В. Селезнёва. – М.: Издательство «Экзамен-МЕДИА», 2017 г. [21], а потом,
обратившись к тексту повести Н. М. Карамзина, повторяем теоретические сведения
из следующих пунктуационных тем:

Обращаемся
к тексту Н. М. Карамзина. Ученица 10 класса Долгова Олеся, получила до урока
опережающее задание: подобрать из текста повести «Бедная Лиза» небольшой
отрывок, в котором можно было бы указанные пунктуационные схемы. Отрывок без
знаков препинания показывается через экран диапроектора. Начинается
коллективная работа в группах по объяснению знаков препинания: было определено
5 пунктуационных тем, следовательно, класс делится на 5 рабочих групп. Каждая
группа в соответствии с выше приведённым перечнем тем получает задание:
выделите в отрывке каким-либо цветом знаки препинания, поставленные в
соответствии с вашей темой:

1 – красный цвет;

2 –жёлтый цвет;

3 – зелёный цвет;

4 – синий цвет;

5 – лиловый цвет.

Сначала группы работают в
тетрадях, коллективно обсуждая знаки препинания. Затем представитель каждой
группы подходит к компьютеру и расставляет знаки препинания, группа помогает
ему в объяснении. Может получиться следующий текст с разноцветными знаками препинания.
Это, на наш взгляд, помогает ученикам видеть знаки препинания, поставленные по
разным правилам и приучает к обязательному объяснению знака, снимает часто
возникающий психологический страх перед большим текстом с купюрами.

Но всего приятнее для меня
то место, (синий) на котором возвышаются мрачные, (зелёный)готические башни
Си…нова монастыря. Стоя на сей горе, (жёлтый) видишь на правой стороне
почти всю Москву, (синий) которая представляется глазам в образе
величественного амфитеатра: (лиловый) великолепная картина, (синий) особливо когда
светит на нее солнце, (синий) когда вечерние лучи его пылают на бесчисленных
златых куполах, (зелёный) на бесчисленных крестах, (красный) к небу
возносящихся! Внизу расстилаются тучные, (зелёный) густо-зеленые цветущие
луга, а за ними, по желтым пескам, течет светлая река, (красный) волнуемая легкими
веслами рыбачьих лодок или шумящая под рулем грузных стругов, (синий) которые плывут
от плодоноснейших стран Российской империи и наделяют алчную Москву хлебом. На другой стороне реки видна дубовая роща,
(синий) подле которой пасутся многочисленные стада;
(лиловый) там молодые пастухи,
(жёлтый) сидя под тению дерев,
(жёлтый) поют простые,
(зелёный) унылые песни и сокращают тем летние дни,
(красный) столь для них единообразные.

После
того как отрывок из «Бедной Лизы» проанализирован, открывается текст и ученики
самостоятельно проверяют поставленные ими знаки препинания и дают оценку своей
группе: участники группы получают «5», если нет ошибок в постановке знаков
препинания; «4» — если есть 1 ошибка; «3» -если есть 2 или более ошибок; «2» —
если ни один из поставленных ими знаков не является правильным. Подобный подход
позволяет накапливать оценки, и часто ученик за урок получает несколько оценок.
Тогда они суммируются, и в классный журнал выставляется средняя округлённая
оценка.

Второй
нравственный вывод урока: учебная поисковая работа, как любая другая сфера
деятельности человека, требует серьёзных знаний, старания, ответственности,
определённого терпения, трудолюбия, самоотдачи. Об этом
и высказывание Н. М. Карамзина, которое в конце урока проецируется на экран:
«Несмотря на все школы, институты и пансионы, только сам человек может
воспитать себя» (из воспоминаний П. А. Вяземского об отношениях Н. М. Карамзина
и его 10 детей).

Домашнее
задание после 1 урока не задаётся, оно будет общим после 2 спаренного урока.

2 урок

Третья учебная ситуация «Письмо наизусть»
(раздел «Мудрые мысли»)

Урок начинается с
письма наизусть какого-либо изречения на тему урока. С 5 класса ученики ведут
словарь-справочник, один из разделов которого называется «Мудрые мысли». Он
включает в себя следующие подразделы: 1) Высказывания о русском языке; 2)
Писатели и философы о чести, правде, справедливости; 3) Мысли о дружбе и любви;
4) Представления о счастье; 5) Природа и человек и т.п. За годы обучения такой
словарь становится незаменимым пособием в области русского языка и, безусловно,
помогает сделать правильный акцент и при проведении уроков данного элективного
курса.

Ученики
записывают наизусть одно из известных им высказываний Н. М. Карамзина или об Н.
М. Карамзине и получают задание: какие нравственные качества писателя привлекли
Ваше внимание? Дайте развёрнутый ответ.

В ученических
словарях-справочниках с 9 класса есть несколько высказываний (для того чтобы
подобные нравственные цитаты были собраны к 10 классу в большом количестве,
нужна серьёзная работа в этом направлении, начиная с 5 класса. Если придерживаться
нашего мнения о том, что уроки русского языка и литературы должны обязательно
носить нравственный характер, итог подобной работы очевиден: ученики уже
приучены видеть в личности каждого писателя нравственную составляющую):

1. Н. М.
Карамзин увидел Москву после ухода Наполеона:
«Я плакал, потому что Москвы нет: остался
только уголок ее. Не одни дома сгорели, самая нравственность людей изменилась в
худое. Заметно ожесточение; видна и дерзость, какой прежде не бывало».

2. «Без хороших отцов нет
хорошего воспитания».

3. «Ложь всегда может
быть красива, а истина нравится только некоторым, самым лучшим, умам».

Ответ
на это задание каждый ученик даёт индивидуально, поскольку высказывания уже
обсуждались в 9 классе. Возможные варианты ответов:

1.
Видя сожжённую после ухода Наполеона Москву, Н. М. Карамзин удручён не только и
не столько видом разорённой столицы, сколько падением нравов, всё возрастающей
дерзостью людей, испытавших лишения. По мнению писателя, трагичнее именно
нравственные утраты: они могут быть невосполнимы.

2.
Какими бы хорошими ни были учителя и наставники, важнее личности отца для
ребёнка никого не может быть. Видимо, по мнению писателя, даже матери он не
отводит ведущую роль в воспитании детей. Именно личность положительного,
умного, одухотворённого мужчины оказывает наибольшее воздействие на
подрастающего человека.

3. Ложь
далеко не всегда бывает, на первый взгляд, отвратительна. Наоборот, она может
принимать очень привлекательный вид, уводить человека в сторону от правды,
заставлять обманываться. Видеть и любить истину могут только самые лучшие люди:
добрые, незлобивые, воспитанные и образованные.

Учитель
обобщает высказывания и совместно с классом формулирует третий нравственный
вывод урока (используется методический приём «Заверши мысль другого»).
Учитель начинает резюмировать, а завершает мысль ученик.

Каким
же человеком предстаёт перед нами Н. М. Карамзин? Он (далее следуют
выводы после трёх объяснений, данных выше):

—
горячо любит свою Родину,

—
тяжело переживает нравственные утраты нации,

—
отводит главную воспитательную роль отцу,

—
не принимает ложь как способ ухода от истины.

Четвёртая учебная ситуация. Обращение к русской классике (на
примере одного или нескольких произведений).

Учитель: мы уже многое понимаем о Н. М. Карамзине: видим, что он был
человеком чести, достоинства; горячо любил Родину, думал о роли воспитания в
семье.

Давайте обратимся к повести «Бедная Лиза» и попробуем оценить это уже
известное вам из курса литературы 9 класса произведение именно с точки зрения
нравственных выводов.

Марунина Анастасия, ученица 10 класса, выступает с презентацией о повести
«Бедная Лиза».

Безусловно, можно было бы продолжить работу по идейному содержанию
произведения либо в форме фронтальной беседы, либо организовав работу в
группах. Поступаем иначе: поскольку количество учебных часов в профильной
группе вполне достаточное (5часов в неделю), мы вносим некоторые изменения в
рабочую программу и отводим несколько учебных часов для ранней подготовки к
написанию сочинения в экзаменационном формате. Наш многолетний педагогический
опыт убеждает в том, что начинать готовиться как к ЕГЭ по русскому, так и к
сочинению по литературе нужно не в 11 классе (наши многочисленные пособия для
ранней подготовки к ЕГЭ – яркое тому подтверждение).

Организуем
работу следующим образом: используя своё авторское право на работу с пособиями,
знакомим учащихся с самым новым пособием: Селезнёва, Е. В. Образцы экзаменационных
сочинений / Е. В. Селезнёва. – М.: Издательство «Экзамен», 2016 год [19].

Через
экран проектора учитель демонстрирует ученикам свою авторскую работу по повести
«Бедная Лиза», выразительно читает сочинение, используя метод «двойного дневника»:
ученики в рабочих тетрадях делают табличку и по мере прочтения сочинения под
руководством учителя заполняют её. При подобном подходе формируется умение
видеть структурные части сочинения-рассуждения, анализировать смысловую
соотнесённость тезиса, аргументов и вывода.

Части сочинения	Конспект
Вступление
Тезис
Аргумент (-ы)
Вывод

Приводим текст авторского
сочинения

Направление «РАЗУМ И ЧУВСТВА»

Возможна ли в любви гармония
разума и чувств?

Проходят целые
эпохи, меняются моды, пристрастия, увлечения, общественно-экономические
формации, законы. Неизменных, вневременных понятий и ценностей остаётся всё
меньше, но именно на них и зиждется мир, благодаря им человеческий род не
умаляется и не прекращается на земле.

Одной из таких
незыблемых ценностей является, несомненно, любовь. Но она же может быть и
величайшей трагедией человека. От чего же зависит, какой она будет: дарящей
радость или ввергающей в пучину страданий? Безусловно, оснований как для
счастливой, так и для несчастной любви очень много. Вероятно, что одним из
главных условий для счастья двоих является трудно достижимая гармония разума и
чувства. Случается такое единение весьма не часто. Наоборот, пучина любовных
страстей столь захватывает человека, что он может потерять способность здраво
мыслить и рассуждать.

Обратимся к
повести замечательного русского писателя Н. М. Карамзина «Бедная Лиза».
Традиционно считается, что идея произведения в том, что «…и крестьянки любить
умеют», то есть и люди незнатные, не имеющие серьёзного образования и
воспитания, способны на глубокие, серьёзные чувства. Безусловно, для начала XIX века мысль новая и заслуживающая
уважения. Но только ли об этом повесть Карамзина? Думается, что произведение
это, прежде всего, о печальных последствиях отсутствия гармонии разума и
чувства. Разве Лиза не должна была, несмотря на любовь к Эрасту,
руководствоваться в своих поступках разумом, который привёл бы девушку к
правильной оценке ситуации: да, очень тяжело познать предательство любимого
человека, юному влюблённому сердцу кажется, что пережить измену просто
невозможно. Но именно разум должен был подсказать героине произведения мысль о
том, что у неё на попечении престарелая мать, у которой больше, кроме Лизы, нет
в жизни поддержки и опоры. Именно разум мог бы помочь найти выход из личной
драмы: жить скромной, непритязательной жизнью; довольствоваться малым;
сохранить чистую и светлую душу. Может быть, тогда и стала бы возможной
внутренняя гармония личности и как следствие душевное спокойствие героини.

Эраст не меньше,
чем его любимая Лиза, испытывает жестокие внутренние разногласия между доводами
разума, который подсказывает, что нужно жениться на старой и нелюбимой вдове, и
светлым чувством любви к бедной девушке. Здесь, возможно, чувства должны были
победить, ведь герой потом всю жизнь будет помнить Лизу, его будет преследовать
боль от осознания того, что женитьба, поступок, продиктованный отвратительным
разумом эгоиста, стала причиной смерти любимой. Но, увы! Ни Лиза, ни Эраст не
способны, с одной стороны, спокойно и трезво рассуждать, а с другой стороны, не
умеют сдерживать порывы чувств. Эта дисгармония приводит к смерти Лизы и к
полному внутреннему опустошению Эраста.

Таким образом,
можно сделать вывод: в любви не меньше, чем в любом другом проявлении
человеческой личности, необходима гармония разума и чувства. Достигается это
состояние серьёзной внутренней работой над самим собой и правильной оценкой
жизненных ситуаций. Достичь подобной гармонии получается далеко не у всех.
Поэтому, к сожалению, столь часты необратимые жизненные драмы, которых,
благодаря единству разума и чувства, вполне можно было бы избежать.

После
коллективного заполнения таблицы делаем четвёртый нравственный вывод:
гармония разума и чувств достигается огромной внутренней работой над самим
собой, то есть источник гармонии внутри человека, а не только во внешних
обстоятельствах жизни.

Пятая учебная ситуация. Духовная литература (раздел «Ценности
православной литературы»).

Обращение к текстам духовной литературы в нашем опыте обязательно. В
диссертационном исследовании нами научно, методологически, методически доказана
оправданность подобного союза: русская классическая литература и современная
святоотеческая литература. Автором притч, уроков, сказок является отец Олег
Востриков, кандидат филологических наук, доцент.
Автор более 40 научных работ, в том числе монографий, инициатор и редактор
серии монографий по традиционной русской культуре. Клирик Чебоксарско-Чувашской епархии с сентября 2000 года. Бессменный
редактор духовно-просветительского вестника «Православный Алатырь»,
автор и ведущий телепередачи «Цветник духовный» с августа 2010 года.
Главный редактор приходского сайта. Создатель и руководитель приходской Родительской
школы, школы для новоначальных «Евангельские беседы для всех».
Еженедельно проводит беседы с молодоженами перед регистрацией в ЗАГСе,
еженедельно проводит Огласительные беседы перед крещением и венчанием. Автор
проекта «Дорога к храму», получившего грант благотворительного фонда Серафима
Саровского.

Мы с учениками частые гости у отца
Олега, он – желанный гость в школе на многих мероприятиях.

Логическим переходом к духовной литературе на уроке являются, как ни
странно на первый взгляд, информация об «Истории государства Российского».

Один из учеников, Друзин Данила, заранее получил задание: выборочно
ознакомиться с выдержками из труда Н. М. Карамзина и ответить на опрос: что
сподвигло русского писателя к такому серьёзному историческому труду? Можно ли
назвать «Историю…» только историческим научным трудом?

Ответ ученика: с 1803 г. и до конца своих дней Н. М. Карамзин работал над
«Историей государства Российского», написав в одиночку 12 томов. А. С. Пушкин
сказал: «Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка — Колумбом».
Следовательно, Карамзин – Колумб, то есть он самый первый человек, который
понял необходимость изучения истории России. Но история нашего государства
интересовала автора далеко не только как историка. Тома «Истории государства
Российского» покупали нарасхват, ими интересовались и при дворе, и во всех
слоях образованного общества. Тот же А. С. Пушкин писал: «Это злободневно, как
свежая газета». И это было заслугой Карамзина-историка.
В «Истории государства Российского» выразились две главные жизненные
идеи Николая Карамзина: просвещение и патриотизм. Патриотизм он понимал
как всеобъемлющую любовь к Родине, её людям, природе, нравственным устоям и
ценностям. Таким образом, можно сказать, что главная движущая сила российской
истории, каждой человеческой жизни – это любовь в самом широком понимании.

После такого небольшого сообщения о нравственной направленности
исторического научного труда Н. М. Карамзина обращаемся к пособию Селезнёва, Е. В.
Духовно-нравственное воспитание в процессе изучения учебных дисциплин «Русский
язык» и «Литература»: методические рекомендации / Е. В. Селезнёва. – Чебоксары
: Чуваш. гос. ун-т, 2012. – 80 с. [18], где представлены тексты О. Вострикова и
разработанные к ним вопросы.

На экране проектора «Урок о любви» О. Вострикова.
Учитель выразительно читает текст (учитель, на наш взгляд, в течение урока
должен прочесть хотя бы небольшой отрывок сам, показывая ученикам пример
образцового выразительного чтения. Это развивает учеников, позволяет создать в
классе особую доверительную атмосферу, что, безусловно, способствует
«присвоению» учащимися общечеловеческих нравственных категорий).

Урок о любви

Людям в первую очередь нужно осознать, что Любовь
– понятие не абстрактное. Это явление конкретного плана. Первая ступень – любовь
к детям и близким. И перешагнуть ее, не ступив, – еще не значит познать это
явление жизни. Нельзя говорить о любви всеобщей, не познав любви конкретной.
Бесполезно стремиться к любви космической, если не научился любви земной.
Зверь не бросает своего детеныша, не выкормив его, чего не скажешь о людях.
Детям в первую очередь нужны конкретная любовь и хлеб насущный. Нельзя, принося
страдания близким, подниматься по ступеням высокой нравственности.

Не подобает человеку забывать и своих родителей,
ибо он выше животного, и забота о тех, кто породил, выкормил и научил жизни,
должна быть первейшим долгом человеческого существа. Отказ от тех, кто дал
жизнь, есть грех, который искупить невозможно. Отказаться от родителей – все
равно что отречься от Бога, который сотворил человека. Люди, не испытывающие
любви и не знающие чувства долга по отношению к своим родителям, именуются
бездушными. А что такое потерять душу? Это значит лишиться Божественного
Духа.

Особая любовь – любовь человека к родной земле,
её просторам, полям, лесам, лугам. Человек, не любящий свою Родину, —
настоящий дикарь, которому никогда не поднять по ступеням высокой
нравственности.

Обогатить Дух ущербной любовью невозможно. Сын, забывающий
о сыновнем долге, не достигнет духовных высот, как бы он к ним ни стремился.
Мать, приносящая детям боль, не познает собственного счастья, потому что будет
лишена его. Христос учил Любви, но не эфемерной, а реальной и конкретной.
«Люби ближнего твоего, как самого себя», а ближний чаще бывает забыт, и в
стремлении к духовным Высотам забывчивый человек не будет иметь успеха, ибо он
грешен, потому что не любит ближнего своего, как себя самого.

После прочтения текста класс делится на рабочие
группы и выбирает вопрос для рассуждения. Учениками составляется коллективный
ответ, который зачитывает тот из группы, чья сегодня очередь выступать
(подобный подход используется нами уже очень давно. Каждый из учащихся знает,
когда он будет обобщать всё, что к чему придёт группа коллективно. Это приучает
к ответственности, способствует развитию речи даже самых «слабых» учеников.
Таким образом, на наших уроках говорят все: молчать в работе малой группы просто
не получится).

Вопросы для беседы

1. Как вы понимаете утверждение автора: «…Любовь – понятие не
абстрактное»?

2. А какой смысл вы вкладываете в понятие «бездушный человек»?

3. «Люби ближнего твоего, как самого себя»… Возможно ли это?

4. «Нравственность» и «любовь». Как соотносятся эти понятия?

Возможные варианты ответов (приводятся кратко):

1. Любовь –это не абстракция, это конкретные поступки, дела,
отношение, основанное на уважении, признании достоинств другого.

2. Бездушный – значит, без души. Душа — это внутренний мир
человека, его эмоции, чувства, переживания. Следовательно, бездушный человек не
в состоянии испытывать эмоциональную привязанность к близкому, не может быть
чутким, отзывчивым. Такой человек становимся тираном для окружающих.

3. Любить самого себя – значит, уважать себя за какие-то
достижения, за способность мыслить и чувствовать. Но любить своих близких
нужно больше, чем себя. Именно на такой взаимной любви и строится счастье.

4. Любить может только нравственный человек, поскольку он не
предаст, не солжёт, будет способен на разумные компромиссы, уважение и душевное
тепло. Люди безнравственные на это неспособны. Следовательно, они любить не
могут и не смогут до тех пор, пока не осознают, что умение любить – это
следствие нравственной жизни.

Пятый нравственный вывод урока: мир в целом, наша Россия, каждая
человеческая жизнь должна быть основана на любви, которая понимается как
способность уважать, ценить, прощать, понимать и принимать другого человека,
другие идеи, другие принципы и нормы, если они не выходят за пределы
нравственности.

Общие выводы 2 уроков:

1.
Повторены и обобщены темы «Н, нн в разных частях речи», «Обособленные
определения», «Обособленные обстоятельства», «Однородные члены предложения»,
«СПП с придаточным определительным», «Знаки препинания в БСП»;

2.
Великий русский писатель Николай Михайлович Карамзин – скромный, честный и одарённый
человек, понимающий своё предназначение в жизни. Это первый нравственный вывод
урока. Он горячо любит свою Родину, тяжело переживает
нравственные утраты нации, понимает искреннее и ранимое чувство любви, не
принимает ложь как способ ухода от истины. Его произведения, написанные
несколько веков назад, безусловно, принадлежат его времени, но мысли Карамзина,
его чувства – вне времени, они принадлежат векам, потому что носят
общечеловеческий нравственный характер. Поэтому изречение самого Н. М.
Карамзина, являющееся темой наших двух уроков «Слова мои принадлежат веку, а
мысли – векам…»? совершенно справедливо: мысли и чувства писателя – это мысли и
чувства, близкие и понятные нам, людям XIX века.

Домашнее
задание после таких уроков всегда бывает дифференцированным. Вариант
выполнения выбирает сам ученик, при этом он должен выполнить одно задание по
русскому языку, одно – по литературе. Время выполнения – неделя, поскольку
элективный час проводится один раз в неделю, а один из профильных уроков
литературы даётся как спаренный с ним.

Задание
по русскому языку на выбор (выбирается одно задание из области орфографии, одно
– из пунктуации):

1. Найти
в произведениях Н. М. Карамзина 20 слов на тему «Н, нн в разных частях речи».
Записать словосочетания с данными словами и объяснить орфограммы;

2.
Определить, какие пунктуационные темы не были рассмотрены в отрывке из «Бедной
Лизы» («Знаки препинания в ССП» и «Уточняющие члены предложения»). Выписать из
произведений Н. М. Карамзина по 3 предложения на каждую тему и объяснить знаки
препинания.

3. Найти
в тексте «Урока о любви» слова на темы:

а) правописание не с различными
частями речи;

б) проверяемые безударные гласные в корне.

4. Найти в тексте «Урока о любви» предложения на
следующие темы:

а) знаки препинания в предложениях с обособленными
обстоятельствами;

б) знаки препинания в сложноподчиненных предложениях.

Задание по литературе на выбор:

1 вариант

1. Перескажите текст «Урока о любви» подробно.

2. Напишите мини-сочинение на следующую тему: «Любовь столь
всесильна, что перерождает и вас самих» (Ф. М. Достоевский).

2 вариант

1. Перескажите сжато один из эпизодов повести «Бедная Лиза».

2. Напишите мини-сочинение на следующую тему: «Какими качествами
обладает человек, умеющий любить?»

Заключение

Современная
ситуация в гуманитарном образовании определяется как «антропологический
Ренессанс» и требует более пристального внимания к сферам деятельности,
связанным с формированием и развитием духовно-нравственной личности. В связи с
этим требуется создание принципиально иной педагогической системы, которая
ориентирована на воспитание «человека культуры». Используемые сегодня в школе
Рабочие программы по русскому языку и литературе не реализуют идею интеграции
и не рассматривают её воспитательные возможности. Значительные попытки
реализации принципа интегрированного обучения в свете задач
духовно-нравственного воспитания учащихся средней школы представлены в
программах Р. И. Альбетковой, С. И. Львовой. В названных программах отмечается,
что современному школьнику предстоит освоить за одиннадцать лет всё то, что
создало человечество в течение нескольких тысячелетий. Выполнить эту задачу
позволяют интегрированные курсы, созданные на основе Концепции федеральных
государственных стандартов общего образования, примерных программ по русскому
языку и литературе, а также привлечения сведений из других смежных гуманитарных
дисциплин.

«Русский язык в
10—11-м классах общеобразовательного учреждения – это учебный курс, в
обобщенном виде включающий в себя все, чем овладели учащиеся на уроках русского
языка в предшествующих классах, с некоторым расширением полученных ранее
сведений. Он нацелен на дальнейшее совершенствование орфографической,
пунктуационной и речевой грамотности учащихся, органично связан с курсом
литературы» [3, 26].

Однако узконаправленные,
сугубо тренировочные занятия грамматикой и правописанием в старших классах не
оправдывают себя, вызывают негативное отношение к предмету. В центре внимания
здесь должны быть другие цели и задачи, выходящие за пределы
грамматико-орфографического курса 5-9-го классов. Задача повышения письменной
грамотности не снимается, но становится вторичной. Главным становится понимание
текстов разных стилей и жанров, умение их анализировать, понимать
использованные автором изобразительно-выразительных средств языка. Работа по
совершенствованию речи учащихся, органично связанная с изучением литературы,
строится в неразрывном единстве с формированием их личности, развитием мышления.

Интегративный подход к изучению русского языка и литературы как средствам
познания действительности, обеспечивает духовно-нравственное воспитание
старшеклассников, способствует развитию их интеллектуальных и творческих
способностей, формирует навыки самостоятельной учебной деятельности,
самообразования и самореализации личности. Особое значение придается
нравственной направленности занятий. Духовно-нравственным воспитанием должны
быть пронизаны все виды и формы работы над словом: сначала обучающиеся рассматривают
ресурсы языка, затем – произведение как результат употребления языка, и как
итог – общечеловеческие ценности, заложенные в произведения русской классики и
современной духовной литературы. «Это естественный путь читателя: от наблюдений
над языком – к смыслу, идее произведения и далее к постижению и присвоению
духовно-нравственных категорий», – считает И. Н. Арефьева, автор
пособия-практикума «Литература на уроках русского языка», реализующего идею
интеграции русского языка и литературы [4, 5]. Мы полностью согласны с подобной
позицией, которая на протяжении многих лет является идеей нашей педагогической
деятельности.

Библиографический
список

1. Алексашина, Ю. Н. Интегративная
функция обучения/ И. Ю.Алексашина.–М. :Просвещение, 1985. -304 с.

2. Альбеткова, Р. И. Русская
словесность. От слова к словесности: Учебное пособие / Р. И. Альбеткова. – М. :
Дрофа, 2010. – 320 с.

3. Аннушкин, В. И. Определение
научного термина словесность / В. И. Аннушкин // Русская словесность. – 1994.
— № 6. – С. 38 – 43.

4. Арефьева, И. Н. Литература XIX – XX веков на уроках русского языка. Пособие-практикум для
старшеклассников и абитуриентов / И. Н. Арефьева, М. В. Фрик. – СПб. :
«Паритет», 2002. – 352 с.

5. Ахлибинский, Б. А. Категориальный
аспект интеграции / Б. А. Ахлибинский . – Л. : Изд-во ЛГПУ, 2008. – С.50-60.

6. Безрукова,
В. С. Педагогическая интеграция: сущность, состав, механизмы реализации / В.
С. Безрукова. – Свердловск , 1990. – С.5-26.

7. Белова, Н. А. Содержание и процесс интеграции
филологических дисциплин в школьном образовании / Н. А. Белова. – М. : Наука,
2005. – 187 с.

8. Буслаев, Ф. И.
Историческая грамматика русского языка / Ф. И. Буслаев. – М. : Наука, 1956. –
624 с.

9. Викторова, Т. А. Интеграция
экономит время / Т.А. Викторова // Народная школа. – 1995. – №5. – С.16-19.

10. Игумнов (арх. Платон)
Православное нравственное богословие / Игумнов. – М. : Святотроицкая Сергиева
Лавра, 1994. – 311 с.

11. Луцкане, Л. И. Роль
интегрированных уроков в развитии творческих способностей учащихся :
Дис…канд.пед.наук: 13.00.01 / Л. И. Луцкане. – Чебоксары, 2001. – 196 с.

12. Павлов, И. В.
Духовно-нравственное воспитание детей и молодёжи / И. В. Павлов // Проблемы
духовно-нравственного воспитания учащейся молодёжи: сборник науч. статей. – Чебоксары
: АНЧР, 2006. – С.3-7.

13. Пайгусов, А. И. Теоретические
основы интегрированного обучения / А. И. Пайгусов. – Чебоксары : ЧГПУ им. И. Я.
Яковлева, 2005. – 215 с.

14. Петракова, Т. И. Гуманистические
ценности в процессе духовно-нравственного воспитания подростков: автореф. дис.
…доктора пед. наук: 13.00.01 / Т. И. Петракова. – М., 1999. – 39 с.

15. Селезнёва, Е. В.
Духовно-нравственное воспитание старшеклассников в процессе интегрированного
обучения русскому языку и литературе: дис. …канд.пед.наук: 13.00.01/ Е. В.
Селезнёва. – Чебоксары, 2013. – 276с.

16. Селезнёва, Е. В. Духовно-нравственное
воспитание старшеклассников на уроках словесности. Программа элективного курса
для 9-11 классов общеобразовательной школы / Е. В. Селезнёва. – Чебоксары:
Научный потенциал, 2011. – 42с.

17. Селезнёва, Е. В. Духовно-нравственное
воспитание старшеклассников. Монография / Е. В. Селезнёва. – Чебоксары:
Чувашский государственный педагогический университет им. И. Я. Яковлева, 2015.
– 250с.

18. Селезнёва,
Е. В. Духовно-нравственное воспитание в процессе изучения учебных дисциплин
«Русский язык» и «Литература»: методические рекомендации / Е. В. Селезнёва. –
Чебоксары : Чуваш. гос. ун-т, 2012. – 80 с.

19. Селезнёва, Е. В.
Образцы экзаменационных сочинений / Е. В. Селезнёва. – М.: Издательство
«Экзамен», 2016 год.

20. Селезнёва Е. В.
Русский язык. 7 класс. Мультимедийное интерактивное учебное наглядное пособие /
Е. В. Селезнёва. – М.: Издательство «Экзамен-МЕДИА», 2017.

21. Селезнёва Е. В.
Русский язык. 9 класс. Мультимедийное интерактивное учебное наглядное пособие /
Е. В. Селезнёва. – М.: Издательство «Экзамен-МЕДИА», 2017.

22. Соколова, Г. П. Уроки русской
словесности: Учеб.- метод. пособие / Г. П. Соколова. – М. : Дрофа, 2003. – 352
с.

23. Шаргунов, А.
Протоиерей. Нравственный завет А. И. Солженицына [Электронный ресурс] / А.
Шаргунов. – Электрон. дан. – Режим доступа: www.moral.ru/solzh/htm. — 17.01.2021.

Источник

Аннотация
Представьте: можно стереть печаль. Представьте: можно забыть боль. Представьте, что можно спрятать чужой секрет.
В пыльных мастерских переплётчики высушивают кожу, сшивают листы – и помогают людям забыть. Они врачеватели душ, ненавидимые и необходимые, особенные. Но и они люди, со своими человеческими страстями и горестями.
История о молодом сыне фермера, который случайно обнаруживает в себе дар переплетчика.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
I
Когда письмо принесли, я работал, в поле, вязал последний пучок пшеницы. Руки дрожали, и завязать узел получалось с трудом. В том, что пришлось делать все по старинке, был виноват лишь я один, но я не собирался сдаваться. Весь день я горбатился на жаре до потемнения в глазах, а теперь наступил вечер, и работа была почти завершена. Остальные, коротко попрощавшись, покинули поле с закатом, и я был этому рад. Оставшись в одиночестве, я мог не притворяться, будто успеваю за ними. Продолжал вязать колосья в пучки, стараясь не думать о том, как легко было бы собрать пшеницу жнейкой. Из за болезни я забыл проверить машины – впрочем, я не смог бы этого сделать, поскольку все лето провел в забытьи среди призраков, среди темных болезненных провалов, лишь изредка прерываемых вспышками ясности. Никто другой не подумал взять на себя мою обязанность, и теперь я каждый день пожинал плоды своей забывчивости. Отец старался как мог, но он не был всесильным. Из за меня мы весь год будем отставать на шаг.
Крепко стянув колосья посередине, я уложил пучок в сноп. Ну вот и все. Можно идти домой. Однако вокруг закружили тени, выделяющиеся в сине фиолетовых сумерках, и колени мои подкосились. Я упал на четвереньки, чтобы отдышаться; боль пронзила кости. Бывало и хуже: месяцами меня мучили спазмы, острые и болезненные до тошноты, а приступы всегда начинались внезапно. Я снова почувствовал себя немощным стариком. Сжал зубы; от слабости хотелось рыдать, но я решил, что не стану; умру так умру даже если единственной, кто увидит меня, будет круглая жирная осенняя луна. – Эмметт! Эмметт!
Альта звала меня, пробираясь меж снопов; я встал с коленей и зажмурился, пытаясь справиться с головокружением. Редкие звезды на небе поехали сначала в одну сторону, потом в другую. Откашлялся и произнес:
– Я здесь.
– Эмметт, почему ты не попросил кого нибудь задержаться и помочь тебе? Мама встревожилась, когда остальные вернулись без тебя.
– Ни к чему ей было тревожиться. Я уже не ребенок. Я укололся острым колоском, и большой палец кровоточил. Кровь имела привкус пыли и зноя.
Альта колебалась. Еще год назад я мог сравниться силой с любым из крестьян. Теперь же она глядела на меня, склонив голову набок, словно я был ее младше, а не наоборот. – Да, но…
– Я хотел увидеть восход луны.
– Ах вот в чем дело. – Сумерки смягчили ее черты, но пронзительный взгляд жег меня насквозь. – Тебя не заставишь отдохнуть. Если тебе все равно, поправишься ты или нет…
– Ты говоришь, как она. Как мама.
– Но мама права! Нельзя вести себя так, будто ничего не случилось, словно ты и не болел вовсе.
Болел. Из ее слов можно было бы решить, будто я валялся в кровати с кашлем, мучился рвотой или покрылся нарывами. Но это не так. Несмотря на дни и ночи, проведенные в кошмарном бреду, я помнил больше, чем думали мои родные:
помнил собственные крики и галлюцинации, помнил дни, когда мне хотелось плакать с утра до вечера и я переставал узнавать отца и мать, помнил ночь, когда я голыми руками разбил окно. Лучше бы я целыми днями беспомощно просиживал с поносом на горшке, тогда на моих запястьях не осталось бы отметин от веревок, которыми меня привязывали.
Я отвернулся от сестры и принялся сосредоточенно посасывать порез у основания большого пальца, теребя его языком, пока не перестал чувствовать вкус крови.
– Прошу, Эмметт, – промолвила Альта и коснулась воротника моей рубахи. – Сегодня ты поработал не хуже других. Пойдем домой.
– Хорошо.
Легкий ветерок взъерошил волосы на моем затылке. Альта заметила, что я дрожу, и отвела глаза.
– А что на ужин? – спросил я.
Она щербато улыбнулась.
– Ничего, если не поторопишься.
– Иди. Я тебя догоню.
– Наперегонки побегаем, когда буду без корсета. Сестричка повернулась, взметнув пыльными юбками. Когда она смеялась, то все еще выглядела ребенком, но рабочие на ферме уже заглядывались на нее.
Я поплелся вслед за ней; от усталости еле держался на ногах – покачивался как пьяный. Под деревьями и у колючей изгороди сгущалась тьма. Луна светила так ярко, что звезд не видно. Плелся и мечтал о холодной колодезной воде, прозрачной, как хрусталь, с зеленоватыми хлопьями осадка на дне стакана; о пиве цвета янтаря, приправленном травами по особому рецепту отца. Кружка горьковатого на вкус напитка усыпила бы меня, но этого я и хотел; я желал лишь одного – погаснуть, как свеча, провалиться в сон без сновидений. Чтобы не было ни кошмаров, ни ночных страхов. Я хотел проснуться утром и снова увидеть ясный солнечный день.
Часы в деревне пробили девять. Мы зашли во двор через калитку.
«– Как же есть хочется», – сказала Альта. – Меня отправили тебя искать, не успев…
Тут мы услышали голос матери; мать кричала. Альта остановилась; за нами захлопнулась калитка. Мы переглянулись. До нас доносились обрывки фраз: как ты можешь так говорить… нельзя, нам просто нельзя…
Мои ноги задрожали оттого, что пришлось стоять неподвижно. Вытянув руку, я оперся о стену, повелевая сердцу успокоиться.
Сквозь щель в кухонных занавесках просачивался треугольник света от лампы; его то и дело заслоняла тень. Отец ходил по кухне взад вперед.
– Мы не можем стоять здесь весь вечер, Эмметт, – промолвила Альта почти шепотом.
– Вряд ли это что то серьезное.
Мать с отцом всю неделю ссорились из за жнейки, укоряя друг друга, что никто не додумался проверить ее. О том, что это была моя обязанность, родители и не заикнулись. Раздался грохот: кулак ударил о стол. Отец повысил голос: – А что я должен делать? Отказать? Колдунья проклянет нас в мгновение ока.
– Она уже это сделала! Взгляни на него, Роберт! Что, если он никогда не поправится? Это все ее проделки. – Он сам виноват. Если бы он…
В ушах зазвенело, и на мгновение я перестал слышать голос отца. Мир накренился перед глазами, затем вроде бы выровнялся и снова закачался, как качели. Я проглотил подступившую к горлу желчь. Когда я снова смог сосредоточиться, наступила тишина.
– Этого мы не знаем, – тихо произнес отец, но мы его услышали. – Что, если она ему поможет? Пока он болел, она писала и справлялась о его здоровье.
– Потому что он был нужен ей! Нет, Роберт, нет! Я не позволю этому случиться, его место здесь, с нами, и что бы он ни натворил, он по прежнему наш сын. А она – у меня от нее мурашки…
– Ты с ней ни разу не виделась. Не тебе пришлось идти туда и…
– Мне все равно! Она уже натворила дел. Я не отдам ей сына.
Альта взглянула на меня. Ее лицо изменилось, взяв меня за руку, она потянула меня вперед.
– Пойдем, – сказала она осторожным тоном, каким подзывала цыплят. – День выдался длинный, ты, верно, проголодался, а уж я и подавно. Надеюсь, нам оставили пирога, иначе кому то не поздоровится. Иначе я воткну этому обжоре вилку в сердце. А потом его съем. – У двери она остановилась и добавила: – С горчицей.
Сестрица распахнула дверь.
Родители стояли в разных углах: отец у окна, спиной к нам, а мать – у очага; отсветы пламени краснели на ее щеках, как пятна румян. Между ними на столе лежал лист плотной сливочно белой бумаги и распечатанный конверт. Мама взглянула на меня, затем на Альту, и шагнула к столу.
– Ужин, – объявила Альта. – Эмметт, сядь, ты же сейчас в обморок грохнешься, судя по виду. Гляди ка, никто и не подумал накрыть на стол! А пирог, стало быть, еще в печи. – Она поставила рядом со мной стопку тарелок. – Хлеба? Пива? Я здесь сегодня одна за подавальщицу? – Она скрылась в кладовой.
– Эмметт, – не оборачиваясь, промолвил отец, – на столе письмо. Прочти его.
Он подвинул письмо ко мне. Буквы расплывались в бесформенные кляксы.
– Пылью глаза заволокло, – ответил я, присаживаясь. – Скажи мне, что там.
Отец склонил голову, и мышцы на шее напряглись, словно он тащил тяжелый груз.
– Переплетчице нужен ученик.
У мамы вырвался сдавленный стон.
– Ученик? – спросил я.
Повисла тишина. В щель между занавесками проник кусочек луны, залив серебром все, что встретилось ему на пути. Посеребрил он и папины волосы; те казались седыми и сальные.
– Ей нужен ты, – проговорил он.
Альта застыла в дверях кладовой с банкой солений в руке. На мгновение показалось, будто она ее выронит, но Альта аккуратно поставила банку на полку буфета… аккуратно… стук прозвучал громче звона разбившегося стекла. – Я слишком взрослый для ученика. – Она так не считает.
– Я думал… – Моя ладонь лежала на столе: я едва узнавал свою тонкую, белую руку. Руку, которая не могла добро
совестно выполнять ни одну работу. – Мне уже лучше. Скоро… – Я осекся. Голос казался чужим, как и рука. – Дело не в этом, сынок.
– Я знаю, что сейчас от меня мало пользы.
– Ах, милый, – вздохнула мама. – Ты не виноват, и болезнь твоя ни при чем. Вскоре ты снова станешь таким, как прежде. Но это не все. Мы всегда думали, что ты станешь работать на ферме вместе с отцом. И, возможно, ты еще будешь… ты мог бы… но… – Она взглянула на отца. – Пойми, мы не хотим отослать тебя прочь. Но она требует отдать тебя в ученики.
– Я ее даже не знаю.
– Переплетное дело – достойное ремесло. Честное ремесло. Тебе нечего бояться.
Альта подалась вперед, ударилась об угол буфета и едва успела поймать слетевшую тарелку. Мама оглянулась на грохот.
– Осторожнее, Альта.
Сердце мое подскочило и забилось, как барабан. – Но… вы ненавидите книги. Книги запрещены. Вы же всегда мне говорили… помните, когда я принес ту книгу с ярмарки в День Пробуждения?
Они переглянулись, но слишком быстро; я не успел понять, что значит этот взгляд.
«– Сейчас это неважно», – сказал отец.
– Но… – Я повернулся к матери. Мне трудно выразить словами, как стремительно они меняли тему каждый раз, когда кто то упоминал о книгах; как по их лицам, стоило кому то произнести слово «книга», пробегала тень неприязни, как они смотрели на меня, когда я принес ту книгу до
мой. А с каким мрачным лицом мать протащила меня мимо убогой витрины «Книжной лавки и ломбарда Фогатини», когда однажды мы заблудились в Каслфорде! – Что значит достойное ремесло ?
– Это не… – Мама шумно вдохнула. – Это не та судьба, которой я желала для тебя, но…
– Хильда. – Отец принялся разминать шею, как будто та затекла. – У тебя нет выбора, сынок. Жизнь тебя ждет размеренная. Конечно, отсюда не ближний свет, но это и неплохо. Ты будешь жить в покое. Ты не столкнешься с тяжелым трудом; не свернешь на кривую дорожку… – Он откашлялся. – И не все переплетчики похожи на нее. Ты выучишься ремеслу, освоишься, а потом – как знать. Переплетчики из города разъезжают на собственных каретах.
Я не знал, что ответить. Альта постучала пальцем по столешнице и бросила на меня многозначительный взгляд.
– Но я не… то есть я никогда… откуда она взяла, что я смогу… – Теперь никто из них не хотел встречаться со мной взглядом. – И почему у меня нет выбора? Никто мне не ответил.
Наконец Альта подошла к столу и взяла письмо. – «Как только будет в состоянии ехать… – прочла она вслух. – Зимой в переплетной бывает холодно. Соберите ему теплую одежду». Но почему она пишет вам, а не Эмметту? Неужто не знает, что он умеет читать?
– Так заведено, – ответил отец. – За ученика просят у родителей, так принято.
Но это не имело значения. Я снова взглянул на свои руки – одни жилы да кости. Год назад они были мускулистыми и загорелыми, почти как у взрослого мужчины, – теперь
это были руки призрака. Все верно, они годились лишь для ремесла, которое презирали мои мать с отцом. Но с чего бы переплетчице выбирать меня в ученики, если ее об этом никто не просил?
Я растопырил пальцы, прижав ладонь к столу, словно надеялся впитать силу дерева.
– А если я откажусь?
Тяжело ступая, отец прошагал к буфету, наклонился и достал бутыль ежевичного джина – крепкую, сладкую настойку, которую мама разливала по большим праздникам и изредка в лекарственных целях. Она ничего не сказала, когда отец плеснул себе полкружки.
– Для тебя здесь места нет, сын. Прояви благодарность. Там ты сможешь найти себе применение. – Отец залпом выпил джин и закашлялся.
Я собрался с духом, не желая, чтобы мой голос надломился. – Но я поправлюсь, вот увидите, и стану таким же крепким, как…
– Это твой единственный шанс, не упускай его, – отец словно не слышал меня.
– Ноя…
– Эмметт, – вмешалась мама, – прошу. Так будет правильно. Переплетчица знает, что с тобой делать. – Что со мной делать? – повторил я.
– Я лишь хочу сказать… Если ты снова заболеешь, она… – То есть переплетная – что то вроде приюта для умалишенных? Вы отсылаете меня подальше от дома, потому что я в любой момент могу вновь потерять рассудок?
– Ты ей нужен, – мама вцепилась в юбки, словно выжимая из них воду. – Я не хочу, чтобы ты уезжал.
– Тогда я не поеду!
«– Поедешь, сын», – сказал отец. – Бог свидетель, ты принес довольно бед этому дому.
– Не надо, Роберт…
– Ты поедешь, и, если мне придется связать тебя и бросить на пороге переплетной, я так и сделаю. Завтра будь готов.
– Завтра? – Альта повернулась к отцу так быстро, что ее коса взметнулась, словно хлыст. – До завтра он не успеет собраться. А как же урожай? А праздничный ужин? Папа, прошу. – Замолчи!
Альта послушалась.
– Завтра? – Румянец на маминых щеках загустел, превратившись в кроваво красные пятна. – Но мы не договаривались… – Она замолкла.
Отец допил джин и поморщился, словно проглотил камень. Я хотел было сказать, чтобы мама не тревожилась, что за меня не нужно больше волноваться, что я сделаю все, как они говорят, но от долгой работы в поле горло пересохло.
– Позволь ему остаться еще на несколько дней, Роберт. Другие ученики поедут после сбора урожая, и он пока не окреп. Несколько дней погоды не сделают.
– Другие ученики младше. А раз он смог продержаться день в поле, то сможет и доехать.
– Да, но… – Она двинулась к нему и схватила его за рукав, чтобы он не мог отвернуться. – Просто дай ему еще немного времени.
– Ради всего святого, Хильда! – Отец издал сдавленный звук и попытался вырваться. – Не усложняй. И так тяжело. По твоему, мне хочется его отпускать? Думаешь, после того как мы столько сделали, как мы столько боролись за
поддержание чистоты дома, я горжусь тем, что нам предстоит принять? Мой собственный отец лишился глаза в крестовом походе!
Мама покосилась на меня и Альту.
– Не при детях…
– Да теперь то какая разница? – Отец утер глаза рукавом и в отчаянии швырнул кружку на пол. Та не разбилась, а подкатилась к Альте и остановилась. Отец повернулся к нам спиной и облокотился о буфет, словно хотел отдышаться. Повисло молчание.
– Ладно, поеду, – проговорил я, – завтра же, – смотреть на родителей было невыносимо. Я встал, оттолкнул стул и, поворачиваясь, ударился коленом о край стола. На дрожащих ногах зашагал к двери. Задвижка как будто уменьшилась и не поддавалась; наконец я отодвинул ее с лязгом, эхом, отскочившим от стен.
На улице луна поделила мир на две половины: темно синюю и серебряную. Воздух был теплым, мягким, как сливки, пах сеном и летней пылью. Где то ухнула сова.
На нетвердых ногах я доковылял до дальнего края двора и прислонился к стене. Мне стало тяжело дышать. В ушах звенел голос отца: колдунья проклянет его в мгновение ока. И мамин, ответивший ему: она уже это, сделала.
Правду они говорили: я ни на что не годен. Меня охватило чувство собственной никчемности, сильное, сильнее пронизывающей боли в ногах. Прежде я никогда не болел. Я не знал, что тело способно на предательство, а ум может гаснуть, как лампа, погружая мир в кромешную тьму. Я даже не помнил, как заболел; в памяти остались лишь обрывки горячечных кошмаров. Даже воспоминания о жизни до болезни – прошлой весне и зиме – омрачала та же гангренозная тень, словно ничего здорового у меня уже не осталось. Я знал, что свалился без чувств после Дня летнего солнцестояния, мне об этом рассказала мама. Случилось это, когда я возвращался домой из Каслфорда, но никто не объяснил, где именно и как это произошло. Наверное, я вел повозку без головного убора под жарким солнцем, однако, стараясь вызвать в памяти тот момент, я видел лишь дрожащий мираж, последний взгляд на ослепительное солнце, затем закружилась голова и чернота поглотила меня. Несколько недель я ненадолго выныривал из тьмы, кричал, бился, умоляя, чтобы меня развязали. Неудивительно, что от меня хотели избавиться.
Присев на корточки, я закрыл глаза. Я видел их троих; они стояли, обнявшись. За спиной пронесся шепоток; что то скреблось о стену сухими коготками. Звуки заглушили и уханье совы, и шелест листьев. Я опустил лоб на руки и притворился, будто ничего не слышу.
Должно быть, я инстинктивно переместился в самый темный угол. Когда я вновь открыл глаза, Альта стояла посреди двора и звала меня по имени. Луна сдвинулась на небосводе и теперь светила над коньком крыши; тени укоротились и припали к земле.
– Эмметт?
– Я здесь…
Альта вздрогнула и шагнула мне навстречу, вглядываясь в темноту.
– Что ты делаешь? Ты пытался уснуть? – Нет.
Моя сестра так и стояла посреди двора. В окне второго этажа за ее спиной промелькнул свет лампы. Там готовились ко сну. Я начал было подниматься на ноги и не смог сдержать гримасу боли; как острым кинжалом пронзившей кости. Альта видела это, но помочь подняться не предложила.
– Эмметт, ты правда завтра уедешь? – Отец сказал, что у меня нет выбора.
Я ждал, что она возразит. Альта была смышленой девчонкой и вечно изыскивала способы делать по новому привычные вещи. Она умела подобрать ключик к любому запертому замку. Но сейчас она молчала, подставив лицо луне. В горле застрял комок. Вернулась ненавистная слабость; мир снова накренился сначала в одну сторону, потом в другую, и я, зашатавшись, оперся о стену – отдышаться бы.
– Эмметт? С тобой все хорошо? – Альта закусила губу. – Нет, вижу, что нет. Ты сядь.
Мне не хотелось слушаться ее, но колени подкосились вопреки моему желанию. Закрыв глаза, я вдохнул всей грудью аромат сена и прохладной земли, легкий запах навоза и сладость гниения компостной кучи. Альта присела рядом, зашуршав надувшимися юбками.
– Как бы я хотела, чтобы ты остался. Не глядя на нее, я поднял плечо и снова опустил. – Но, может, это к лучшему… – продолжила Альта. – Как… как это возможно? – Я проглотил застрявший в горле комок, стараясь контролировать голос. – Хорошо, я понимаю. От меня вам никакой пользы. Всем будет лучше, когда я уеду… куда бы то ни было. Я даже не знаю, где она живет, эта переплетчица.
– Возле болот на Каслфорд роуд.
– Ясно…
Интересно, как пахнут болота? Стоячей водой, гниющими камышами? И тем, и этим, и наверняка глиной. Глиной, которая проглотит тебя живьем, если свернешь с тропы и забредешь слишком далеко… проглотит, и никто никогда не найдет тебя.
– Откуда тебе так много о ней известно… ну, о переплетчице?
– Ну, не так уж и много. Мама с папой хотят, как лучше. После всего, что случилось, ты там будешь в безопасности.
– То же самое сказала мама.
Альта не ответила и принялась грызть ноготь большого пальца. В фруктовом саду за конюшнями залился трелью соловей, но резко смолк.
– Ты не знаешь, каково им пришлось, Эмметт. Каково это – вечно бояться за тебя. Они заслужили покой. – Но я заболел не по своей вине!
– Зато по твоей вине ты… – Она шумно выдохнула. – Нет, знаю, так говорить нельзя. Но нам всем нужно… прошу тебя, не злись. Все к лучшему. Ты выучишься ремеслу. – Ага. И буду делать книги?
Она поморщилась.
– Переплетчица выбрала тебя. Это значит… – А что это значит? И как она могла выбрать меня, если никогда даже не видела?
Мне послышалось, что Альта заговорила, но, когда я повернулся, она смотрела на луну и лицо ее ничего не выражало. С тех пор как я заболел, она осунулась, а кожу под
глазами словно вымазали пеплом. Она выглядела чужой, недосягаемой.
– Я буду приезжать повидаться с тобой, как только смогу, – проговорила она, будто это что то решало. Я уткнулся затылком в каменную стену. – Они убедили тебя, верно?
– Я никогда не видела, чтобы папа так сердился… – А я видел. Однажды он меня чуть не ударил. – Да, – кивнула Альта. – Но ты, наверное, … – Она не договорила.
– Я был маленьким, – продолжил я. – А ты – совсем крохой, ты не можешь помнить. Это случилось в День Пробуждения.
– О…
Я взглянул на нее, но она отвела взгляд. – Нет. Не помню.
– Я тогда купил… На ярмарке был человек. Он торговал книгами…
В моем кармане в тот день звенели монеты, накопленная сдача – целых шесть пенсов фартингами. Монеты оттопыривали карман. Меня распирало от головокружительного чувства свободы: я приехал на ярмарку в День Пробуждения и оторвался от всех. Шел и размышлял, что купить, оглядывая ряды с мясом и домашней птицей, с рыбой из Хладноводной и с узорчатым муслином из Каслфорда… Задержавшись у прилавка со сладостями, я повернулся к другому, стоявшему чуть в отдалении, и тут мне в глаза бросились позолота и яркие краски. Это был даже не прилавок, а грубо сколоченный стол, за которым стоял мужичок с бегающими глазками. На столе высились стопки книг.
– Тогда я и увидел их впервые. Книги… Я даже не знал, что это такое.
Лицо Альты приняло настороженное выражение. – Как это – не знал?
– А, забудь.
Зачем я ей об этом рассказываю? Мне не хотелось вспоминать. Но теперь я не мог отделаться от картинки. Я тогда решил, что это – маленькие шкатулки из кожи с золотым тиснением для хранения ценных вещиц вроде маминого серебра или папиных шахматных фигур. Подошел, звеня монетами в кармане, и мужичок за прилавком, прежде чем одарить меня улыбкой, суетливо оглянулся через оба плеча.
– Ах, что за златовласый принц передо мной! – воскликнул он. – Хотите сказку, маленький господин? Хотите историю о смертоубийстве и инцесте, о позоре и славе, о любви столь пронзительной, что лучше бы о ней забыть, или о темных делах? Вы пришли по адресу, маленький господин, ибо здесь у меня собраны сказки, равных которым на свете нет, правдивые и душераздирающие, кровавые, страстные и захватывающие, а коли вам нужны смешные, есть у меня и такие; есть редчайшие и те, от которых люди предпочитают избавляться. Но взгляните же сами, маленький господин… полистайте, например, вот эту. Работа переплетчика из Каслфорда. Ей уже много лет.
Мне не нравилось, что он называл меня «маленьким господином», но книга, которую он мне протягивал, раскрылась, и я уже не смог противиться. Стоило мне увидеть строчки на страницах, я понял, что сшитые вместе листы – это что то наподобие долгой переписки, много много писем в красивой шкатулке. История, которой нет конца.
– Сколько просите?
– Ах, за эту, маленький господин… У вас отменный вкус для такого крохи, ведь эта книга не из простых – настоящее приключение, сбивает с ног, как скачущий кавалерийский отряд! Девять пенсов. Или две за шиллинг.
Я понял, что книга нужна мне. Зачем, я не знал, но жажда обладать ею была столь сильной, что я ощутил покалывание в кончиках пальцев.
– У меня только шесть пенсов.
– По рукам, – ответил он и щелкнул пальцами. Ш широкая улыбка вмиг стерлась с его лица. Я проследил за его метнувшимся взглядом и увидел чуть поодаль группу перешептывающихся мужчин.
– Держите.
Я высыпал ему в ладонь пригоршню фартингов. Один он уронил, но не наклонился поднять: взгляд его был неотрывно прикован к шепчущимся.
– Благодарствую.
Взяв книгу, я поспешил уйти. К торжеству обладания примешивалось какое то неуютное чувство; нырнув в суету рынка, я остановился и оглянулся. Группа мужчин стремительно приближалась к столу книготорговца, а тот в спешке кидал книги в пыльную маленькую тележку.
Чутье подсказало мне, что смотреть в ту сторону не стоит. Я побежал домой, держа книгу через манжету, чтобы не запачкать переплет потными пальцами. Дома сел на крыльце сарая на солнышке – никто меня не видел, все остались на ярмарке – и смог спокойно осмотреть свое приобретение. Ничего подобного я в жизни не видел. Книга была глубокого, насыщенного красного цвета с золотистым орнаментом = – = д С » r 0 •ys ^ ■ ^
НЫС Л И Л И С Ьв одно песочно желтое пято, испещренное водными бликами и зелеными крапинками листьев, выше сияло ярко голубое небо. У меня кружилась голова, не хватало дыхания, словно воздух был разрежен, и я невольно подумал: может, я еще толком не протрезвел? Протер заспанные глаза и отвернулся, чтобы не смотреть на солнце. И сразу перед глазами заплясали темные точки.
Дарне вгляделся в глубь колодца, словно надеялся увидеть что то на илистом дне.
– Я хотел спросить тебя кое о чем, Фармер, – наконец заговорил он.
– Слушаю.
– Это насчет Альты.
– Она просто дуется, – отмахнулся я. – Если бы ты постучался к ней и стал умолять увидеться, она бы мигом тебе открыла. Теперь же она так просто не сдастся: придется подарить ей минимум две коробки засахаренных фруктов.
– Я не об этом хотел спросить.
Мне вдруг показалось, что солнце жжет нестерпимо. Я пожалел, что столько выпил вчера.
– Она оправится, – сказал я. – Ей всего пятнадцать, Дарне. Скоро она тебя забудет. Но только будь с ней помягче, прошу. Она пытается храбриться, но на самом деле…
– Да замолчи ты! – Он провел рукой по лицу, и на миг мне показалось, что он тоже не спал всю ночь. Он молчал так долго, что я уж решил, это нарочно. А потом произнес:
– Я думал попросить ее руки.
XV II
я вытаращился на него. Обычно я избегал смотреть на Дарне в упор. У него были темные глаза, но в солнечных лучах на радужке плясали янтарные и охряные искорки. Раскрасневшиеся щеки усеяны светлыми, почти незаметными веснушками. Он закусил губу, и я заметил, что зубы у него немного неровные, но очень белые. Я ничего не почувствовал. Все это время, столько месяцев мы ждали, пока он скажет эти слова или нечто подобное, и вот он произнес их; можно было успокоиться и жить дальше. Я смотрел себе под ноги и пинал камень у основания стены колодца. Глаза саднило от яркого солнца. Теплый воздух пропитался пресным цветочным ароматом и пах как выдохшаяся розовая вода. – Ясно…
Дарне продолжал смотреть на меня открыто, выжидающе, и мне показалось, что он надеялся услышать что то еще.
– Но разве ты… – Я вдруг охрип и прокашлялся. – Мы простые фермеры. Разве твои родители… отец…
– Он ничего не сможет сделать. Мы можем пожениться тайно, а потом… – Дарне на секунду отвел взгляд. – Я буду заботиться о ней. Все будет хорошо.
– Тогда… я рад, – ответил я. – Альта будет счастлива. Он кивнул. Я развернулся и двинулся к арке, ведущей к полуразрушенному залу. Косые солнечные лучи светили в окна, заросшие глицинией, высвечивая на траве узор из светло зеленых квадратов. У меня заболела голова. – Думал, ты обрадуешься, – сказал Дарне.
– Я и радуюсь, – я глянул на него через плечо и натянуто улыбнулся. – IVlbi все надеялись на такой исход.
Но он не улыбался.
– И ты тоже?
– Само собой. То есть… да. – Только бы он не решил, что нам нужны его деньги. Но будь он бедняком, мать с отцом никогда бы… Я просунул костяшку в щель в каменной стене и навалился на кулак всем весом. – Надеюсь, вы будете счастливы.
Дарне не ответил. В листве над моей головой закурлыкал голубь; его клич прозвучал кратким перезвоном колокольчиков.
– И ты больше ничего не скажешь? Не вижу, чтобы ты прыгал от радости. Или рвался пожать мне руку, как брат будущему брату.
– Я же сказал, что рад. Да и при чем тут я? Уверен, Альта порадуется за нас двоих.
– Я не об этом. – Он пинал ботинком стену. Солнечные блики на воде освещали его лицо снизу, в глазах мелькали тени. – В чем дело, Фармер? Ты по прежнему считаешь, что я разобью ей сердце?
– Нет. – Я говорил искренне. В какой то момент я проникся к нему доверием и сам не заметил, как это произошло.
– Значит, ты по прежнему меня ненавидишь? Можешь признаться, я не обижусь.
– Не говори ерунду.
– Тогда в чем дело? Альта мне небезразлична. Я не подведу тебя, не сомневайся.
Я глубже просунул костяшку меж острых камней. А когда достал кулак, увидел, что до крови ободрал кожу. Дарне был прав: мне бы радоваться. Теперь у Альты будет длинная вуаль, расшитая жемчужинками, и дом в Каслфорде, и горничная; теперь у нее будет Дарне. Все, о чем она мечтала, имен
но в таком порядке. В глубине души я понимал, что это несправедливо, но мне было все равно.
– А почему ты меня спрашиваешь? – сказал я. – Спроси моих родителей. Спроси Альту. Почему тебя так заботит мое мнение?
– Потому что…
Но я не желал слышать ответ. Прошел через арку и очутился в зале с высокими стенами и без крыши. Встав в его конце, постарался дышать как можно медленнее, сосредоточившись на том, что видел перед собой: розах, увивавших стены, широком бордюре из замшелых камней, невысокой траве. Кто то присматривал за замком, внезапно понял я: это был садик, не просто руины. Странно, учитывая, какое запустение царило в остальных владениях лорда Арчимбольта.
– Эмметт, поговори со мной. Что случилось? Если ты не хочешь…
– Прошу тебя, не женись на ней, – выпалил я и закрыл лицо руками.
– Хорошо.
Я услышал его ответ и растерялся, не понимая, почему он это сказал.
– Прости, – выдавил я с трудом: в горле застрял болезненный ком. – Нет, конечно же женись на ней, я просто… я… не знаю, что со мной, я сморозил глупость, не выспался, вот и все. Забудь. Я не то хотел сказать.
Он взял меня за руку и развернул к себе лицом. А потом поцеловал.
Часы пробили шесть. Я знал, что бой доносится с конюшни Нового дома почти в миле отсюда, но теплый воздух был
таким неподвижным, что было полное ощущение: часы бьют на противоположном берегу рва. Через несколько секунд бой повторился – еще шесть ударов – ив этот раз мне показалось, что время замедлило ход. Никогда прежде я не ощущал такой тишины и покоя; все замерло, лишь слегка подрагивала зеркальная водная гладь, когда из воды на миг выныривала рыбешка. Птицы внезапно начинали петь и так же внезапно замолкали. Солнце опустилось за деревья на холме, но еще даже не смеркалось; сегодня был самый длинный день в году, до темноты оставалось еще несколько часов. – Эмметт?
Я оглянулся. В полуразрушенном дверном проеме стоял Дарне. Он перепутал пуговицы, когда застегивал рубашку, и один край свисал ниже другого. Я раскрыл рот, чтобы заговорить, но мог лишь улыбаться.
– Ты как, в порядке?
– Да.
– Хорошо. – Он указал на траву рядом с местом, где я сидел. – Не возражаешь?
– Нет, садись.
Я искоса взглянул на него, и от моего покоя не осталось и следа. Этот голос, это лицо без маски… Знаю ли я этого человека? Нет… И вместе с тем я знал его гораздо лучше, чем того, другого; именно этого Дарне я знал всегда, с того самого момента, как впервые увидел.
Прогоняя пробежавший по спине холодок, я подтянул колени к груди и поежился.
– Замерз?
– Начинает холодать.
– На солнце теплее.
– A мне здесь нравится. – Мы коротко переглянулись и улыбнулись друг другу; потом он снова отвел взгляд. После долгого молчания он спросил:
– Ты голоден?
– Нет. А ты?
– Не очень.
Мы снова замолчали. Клякса залаяла и заскулила, и мы машинально повернулись к пролому в стене. – Лягушки, – пояснил Дарне. – Хорошо, что она привязана. – Это уж точно.
Вяхирь сонно окликнул подругу. Внизу рыба показала спинку и снова нырнула на глубину, оставив после себя серебристую дорожку на зеленой воде. Я попытался вернуть ощущение покоя и пустоты, которое испытывал всего минуту назад, но рядом с ним это оказалось невозможно.
– Послушай, Эмметт…
– Что? – Мой голос прозвучал резко, как нежданная атака. Мы неподвижно смотрели друг на друга.
– Хочу, чтобы ты знал, – промолвил он, осторожно выговаривая слова, точно диктовал письмо, – если тебе захочется сделать вид, что ничего не произошло…
Я заметил грязь под ногтями и сосредоточенно принялся вычищать ее.
– Ты этого хочешь?
– Аты?
– Я спросил, чего хочешь ты. – Мне не хотелось смотреть на него, но я все же не удержался. – Насчет меня не переживай, Дарне. Желания крестьян просты и примитивны, их легко удовлетворить.
– Прекрати! – Он поднял руку; точно готовился отразить удар. – Да что с тобой? Я лишь сказал, что…
– Что хочешь сбежать. И все это ничего для тебя не значило. – Я ненавидел себя за то, что произносил эти слова вслух.
– Не будь дураком. – Он посмотрел мне в глаза. Я стиснул зубы и постарался выдержать его взгляд. Если я позволю ему увидеть, что чувствую сейчас, это станет для меня последним унижением.
Не знаю, чем я себя выдал, но у меня ничего не вышло. Он вдруг расплылся в широкой и счастливой улыбке.
– Так значит, ты не хочешь обо всем забыть? – проговорил он. – Хорошо. Потому что я тоже не хочу.
Мне стало трудно дышать. А потом что то внутри меня рассыпалось: как будто давно расколотый горшок, который кто то склеил заново, упал и раскололся, задетый чьей то неосторожной рукой. Я тоже рассмеялся.
Прошло немало времени. Он потянулся и погладил меня по щеке тыльной стороной ладони, и этот жест заставил мое сердце кувыркнуться, как и все, что он сделал в тот день.
Много позже, когда самый длинный день наконец померк и превратился в ночь, мы разошлись по домам, спотыкаясь, как пьяные, и поцеловались в темноте на перекрестке, прежде чем расстаться. Я помню этот поцелуй, отчаянный и долгий; нам так не хотелось отпускать друг друга, что на губах остались синяки. А может, это было потом, следующей ночью, когда я тайком выбрался из дома в летнем сумраке и встретился с ним снова? Время, тягучее, как мед, замедлило свой бег. Дни после Солнцестояния, когда Альта еще дулась, слились в один сверкающий день. Ничего не изменилось, но все стало другим; жизнь шла своим чередом, сладость била через край, и все казалось одновременно обычным и удивительным. Он помогал мне в работе – мы работали вместе на жаре, раздевшись до пояса и обливаясь потом; потом делали передышку и пили имбирное пиво, что приносила нам мама. Он пил так быстро, что чуть не захлебывался, вытирал рот рукой, смотрел на меня и улыбался. А потом, потом, потом… Однажды в сумерках – то ли закатных, то ли предрассветных, до или после, точно не помню – он взял меня за руку, и наши пальцы переплелись; после мы лежали под звездами, и я с колотящимся сердцем целовал его в лоб – странно, что сердце билось так отчаянно после всего, что мы сделали, но я все еще боялся отпугнуть его. В тени замковой стены он сорвал розу и вставил в петлицу моей рубашки, а когда я укололся шипом, наклонился и слизнул крошечную каплю крови с моего пальца.
Жарким днем – был ли то наш последний день, прежде чем Альта его простила? – мы урвали час наедине в руинах замка, и он повернулся ко мне и с нежностью, заставившей меня вздрогнуть, сказал:
– Может, теперь будешь называть меня Люцианом? – А разве я не называл?
– Нет. Ты всегда зовешь меня Дарне. И это как то… странно. – Он улыбнулся. – Особенно когда ты говоришь «Дарне» и следом – «умоляю, еще».
– Заткнись, Дар… Люциан. – Я ткнул его локтем в бок. Он смеялся. – А как же Альта? Она заметит. И спросит, с каких это пор мы зовем друг друга по имени.
– А это важно?
– Да. – Я выпрямился. – Нельзя ей рассказывать.
– Конечно, нельзя, глупец ты эдакий. Я не то имел в виду. – Он тоже выпрямился и повернулся так, чтобы видеть мое лицо. – Никто не должен узнать о нас. Никогда. – Да знаю я! Потому и сказал…
– Ладно. Тогда продолжай звать меня Дарне. – Он встал и зашагал прочь.
Я открыл было рот, чтобы сказать: «Ты не лорд, чтобы раздавать приказы, 7юциан», но вовремя остановился, увидев, как он бьет кулаком о каменный дверной проем. Я подошел к нему. Сердце колотилось. Положил руки ему на плечи, ожидая, что он оттолкнет меня или скажет что то еще. Но он этого не сделал.
– Люциан… никто не узнает.
– Как же я все это ненавижу. Сил нет.
– Понимаю. – Мне было нечего добавить. Он прижался ко мне. Я потянулся и прислонился лбом к его затылку. Его волосы пахли травой и летом.
Потом он рассмеялся сухим, болезненным смехом, прозвучавшим, как хрип, и сунул руку в карман. На его ладони что то блеснуло.
– Что это?
– Обручальное кольцо. Купил в Каслфорде. Я стиснул зубы. Мне захотелось толкнуть его руку, чтобы кольцо выскользнуло и упало в ров. Но вместо этого взял и рассмотрел как следует. Простой серебряный ободок с крупньп^ темным камнем, переливающимся тенями и бликами, которые мерцали и таяли, поймав солнечный луч. Оно было прекрасно.
– Альта хотела золотое, с рубинами и жемчугом, – заметил я.
– Я знаю. – Он попытался поймать мой взгляд и снова рассмеялся, но на этот раз его смех звучал искренне. – Ты же знаешь Альту. Она не стесняется намекать, какие подарки ей нужны.
– Так почему…
– Оставь его себе.
– Что? Мне? Но зачем?
– Или ты решил, что я все таки обручусь с Альтой после всего, что было?
– Ты мог бы сдать его в ломбард. Или обратно в лавку. Оно, наверное, стоит не меньше…
– Носи его на шее. Прошу тебя. – Он сомкнул мои пальцы и сжал их; кольцо больно впилось в ладонь. – Я куплю тебе цепочку.
– Хорошо, – ответил я, хоть ничего и не понял. – Повешу пока на шнурок.
Он подошел к кромке рва и окунул стопу в воду. Я рассматривал кольцо, поворачивая его на свету и любуясь переливами цвета: бирюза, пурпур, изумруд…
– Погоди, – вдруг вырвалось у меня, – если ты знал, какое кольцо хочет Альта…
– Я послушался сердца, – не поворачиваясь, ответил он. – То есть ты… – я замер. Я видел контур его щеки: он улыбался. – Ты знал, – медленно проговорил я. – Ты купил кольцо мне, заранее зная о том, что случится между нами? – Я надеялся, что это случится.
– Так значит, ты все просчитал, самодовольный болван? Ты все спланировал.
– Но но, – ответил он, – какой же я болван, если знал обо всем заранее?
я бросился на него. Он попытался поставить мне подножку, но потерял равновесие, и мы стали бороться, рискуя свалиться в воду. Я чувствовал, как он трясся от хохота.
– Не смей воспринимать меня как должное! – воскликнул я. – Я тебе не слуга. – И тоже засмеялся, но потом посерьезнел; мы замерли на расстоянии вытянутой руки друг от друга и смотрели друг другу в глаза.
– Не буду, – ответил он. – Обещаю. Никогда.
Заметила ли Альта перемену в моем лице, объявив, что в следующий приезд Люциана намерена его простить? Я надеялся, что нет, но сложно не вызывать подозрений, когда весь твой мир меняется в одночасье, и ты вместе с ним. Альта так хорошо меня знала; порой я удивлялся, как она могла не замечать, что каждая жилка в моем теле, каждая мышца поет от счастья и чувствует себя живой? Она сказала: «Зато он не стал навязываться», – и мне пришлось отвернуться. Хотелось смеяться и плакать. Теперь все вернется на круги своя. Я не смогу прикасаться к нему и называть его Люцианом. Буду бояться даже взглянуть на него – вдруг Альта прочитает по лицу, что на самом деле у меня на уме? Это было невыносимо, но что еще я мог сделать?
На следующий день я с трудом мог находиться рядом с ним. Он вел себя так легко, так непринужденно. Его улыбки предназначались Альте, его шутки были обращены только к ней, и каждый взгляд, брошенный искоса, заставлял ее краснеть и опускать глаза долу. Сердце мое сжималось, как пружина; я не хотел думать о том, что будет, когда пружина отскочит.
В тот день мы поехали к каменщику забрать пару бракованных надгробий – надпись на них была высечена с ошибкой, – чтобы сделать из них полки в маслобойне. Мы втроем сидели в повозке; Люциан с Альтой смеялись и флиртовали, будто уже были обручены. Я и жалел, что не поехал один, и понимал, как мне было бы невыносимо чувствовать, что я упустил возможность побыть рядом с ним, пусть даже он ни разу не пересекся со мною взглядом. Наконец мы загрузили последний камень, Люциан поднял голову, и я решил, что сейчас то он посмотрит на меня, но нет – он бросился помогать Альте забраться в повозку и стал поддразнивать ее по поводу надписи на мраморном надгробии – мол, теперь на каждом бруске масла будет отпечатано «готовся к смерте»… Может, все, что случилось между нами, мне только привиделось? Или он хочет показать мне, что я для него всего лишь игрушка?
Повозка остановились, Лльта пошла за кустик, а он обнял меня за шею. Я хотел повернуться к нему, но он вцепился мне в шею, удерживая мою голову на месте. Мои нервные окончания скрутились в узел, ощутив его прикосновение. Лльта могла нас услышать. Так мы и сидели в полной тишине, и вскоре она вернулась с букетом цветов, сделав вид, что ходила вовсе не справить нужду.
Тем вечером я не мог ни есть, ни спать. В полночь я вышел из комнаты. Я должен был увидеть его; если он не ждет меня на перекрестке, я готов был дойти до самого Нового дома.
Когда дверь моей спальни затворилась, я очутился в кромешной тьме; нащупав стену коридора, провел по ней кончиками пальцев, ощущая каждую шероховатость и выпуклость в штукатурке. Ботинки я нес в руке, и половицы под босьпк1и стопами почти не скрипели.
Но когда я проходил мимо комнаты Альты, сестра тихо окликнула:
– Эмметт? Ты?
Я замер и собрался с мыслями.
– Хочу проверить, как там Клякса.
Альта открыла дверь так быстро, что я понял: она не спала. Ее силуэт вырисовывался в лунном свете, но лицо оставалось в тени.
– А что с ней? Ты что то слышал?
– Нет. Забудь. Ложись спать, сестренка. – Зайди, посиди со мной. Мне не спится.
Я стиснул зубы. Если мы с Люцианом не увидимся сегодня, я сойду с ума. Но Альта могла услышать, что я ушел, а потом вернулся. Рисковать я не мог. Шагнул в спальню, залитую лунньп*! светом. Ночь впитала в себя все краски: узор из роз и сердец на покрывале стал черно белым, а листья плюща за окном поблескивали, как угольки. Обстановка казалась незнакомой, словно я смотрел на отражение комнаты в зеркале.
Альта забралась на кровать и легла. Я сел рядом с ней и стал выжидать, но по ее дыханию определил, что она не спит. Влажной ладонью она держала мою руку. Я старался не думать о других влажных ладонях, которые совсем недавно касались меня. – Эм?
– Засыпай.
Она взбила подушку и перевернулась на другой бок. На миг воцарилась тишина. Потом она вздохнула и села, опершись о стену.
– Не спится мне. Не хочу. Эмметт…
– Что?
– Думаешь, Люциан в меня влюблен?
Я вздрогнул, как задетая струна, затем бесшумно выдохнул и постарался успокоиться. Сердце билось так громко, что я не сомневался: Альта слышала удары.
– Не будь дурочкой.
Она пошевелилась; в тусклом свете луны блеснули ее темные глаза, и я уже решил, что она сейчас накинется на меня. Но она лишь переплела пальцы и спросила:
– А почему это я дурочка?
– Он… то есть ты… – Я замолчал и пожал плечами. Альта тихо рассмеялась.
– Неважно, – сказала она, и по ее голосу я понял, что сестра улыбается. Она подтянула колени к груди и обхватила руками. – Люциан приходит каждый день. Эм. Мог бы давно забрать Кляксу и больше не возвращаться. Но он все еще здесь.
Я кашлянул.
– Наверное, ему просто скучно.
– Нет. Я знаю, что нам суждено быть вместе, Эмметт. Я просто чувствую. – Альта наклонилась вперед и схватила меня за запястье; я невольно отшатнулся. – Ты не поймешь, пока сам не влюбишься. Когда нибудь это и с тобой случится, Эм. – Она вздохнула. – Как только я увидела Люциана, все для меня изменилось. Я ждала его всю жизнь. Теперь моя жизнь никогда не станет прежней.
Я не ответил. Во дворе послышался шорох и тихая возня. Альта больше ничего не сказала, сидела и по прежнему крепко сжимала мое запястье. Я откинулся на спинку стула и закрыл глаза, стараясь ни о чем не думать. По полу скользил лунный свет; каждый раз, когда я открывал глаза, тени подкрадывались все ближе и становились длиннее. Я ждал, пока сестра выпустит мою руку, и в конце концов задремал, а потом и уснул, должно быть, даже раньше нее. Проснулся уже утром; оказалось, мы оба проспали. Со двора доносилось недовольное мычание коров. Я выскользнул из комнаты, не став будить Альту и сам их подоил; не знаю, зачем я это сделал, наверное, мне просто хотелось побыть одному Разлив молоко по ведрам и написав на каждом сегодняшнее число, я обошел другой скот. От досады и неловкости я не находил себе места. То, что мы сделали, разобьет Альте сердце, просто она еще об этом не догадывалась. Она проводила с Аюцианом дни напролет, убежденная, что он влюблен в нее, и я проводил дни напролет с ними обоими, надеясь улучить хоть один взгляд, хоть одно словечко, но не получая ничего. Однако в том не было моей вины; просто мир был устроен несправедливо. Должен же быть какой то простой и безболезненный способ от нее избавиться? Я ломал голову, пытаясь найти решение, старался не обращать внимания на стыд, от которого внутри все сжималось, и понимал, что не выдержу еще одного дня такой агонии.
Когда Аюциан приехал и ловко спешился – он то наверняка спал сладко, как младенец, – Альта бегала по дому в чулках, размахивая одним ботинком.
– Уже иду, Аюциан! – окликнула она его и прокричала: – Эм! Где мой второй ботинок? Вчера был здесь!
– Наверное, собаки утащили. Иди без обуви. Я собираюсь на незасеянное поле, посмотреть, не пора ли его боронить. Дарне даже не заметит, если ты побежишь босая, как беспризорница.
– Подождите меня! Ботинок должен быть где то здесь, – сестра носилась из комнаты в комнату.
– Догоняй нас, когда найдешь, – крикнул я и побежал вниз.
Альта стала искать под кроватью. Не найдет она свой ботинок: я надежно припрятал его на чердаке, в самой глубине, где мы храним яблоки в ящиках. Поздоровался с Люцианом как ни в чем не бывало.
– Альта ботинок потеряла. Она будет долго его искать. Пойдем?
– Пойдем. Еще увидимся. Альта, – сказал он громче, и мы, не сговариваясь, повернулись и бросились к воротам наперегонки, толкаясь локтями; каждый хотел первьп^ открыть засов. Когда ворота за нами захлопнулись, мы побежали дальше, хихикая, как дети.
– Нехорошо это, – сказал он наконец, выбившись из сил. – Да уж. Хочешь, вернемся?
– Нет. – Мы переглянулись и побежали быстрее. Клякса прыгала вокруг и восторженно лаяла, решив, что это игра.
Мы нырнули в арку и очутились за каменной стеной разрушенного замка, где никто не мог нас увидеть. Там мы наконец смогли дотронуться друг до друга, и все перестало существовать, кроме прикосновений его губ, рук и кожи. После мы лежали в тишине, и он вдруг спросил; – А почему ты раньше так меня презирал? – Ты был таким… надменным. Настоящий лорд. Он засмеялся. Лежал на спине, затенив глаза рукой от солнца. Потом с улыбкой перевернулся набок, чтобы видеть меня.
– Прости. Никогда не слышал, чтобы это слово произносили с такой ненавистью.
– Ты должен понимать, о чем я. Ты стоял там с таким видом, будто эти развалины принадлежат одному тебе. – Мне
не хотелось шевелиться, и я указал плечом в сторону двора с колодцем.
– Они действительно принадлежат мне. То есть почти. Я приподнялся и сел, прислонившись к стене спиной. У моих ног росла ромашка; я сорвал ее и стал выдергивать лепестки, как Альта, когда играла в «любит не любит».
– Твой дед обманом завладел этими землями, а раньше они принадлежали моему деду, – заметил я. – Слыхал об этом? Лес, где я, по твоему мнению, незаконно отлавливаю кроликов, на самом деле когда то был нашим. Но твой дед нанял адвокатов и поклялся, что эти угодья всегда принадлежали Арчимбольтам.
За стеной залаяла Клякса. Мы отпрянули друг от друга, я принялся поспешно застегивать рубашку, но через миг Клякса снова притихла. Люциан лег на траву.
– Лягушки, – промолвил он. – Нет, я об этом не знал. – А потом ты стал увиваться за Альтой, как господин, решивший воспользоваться правом первой ночи. В тот день, когда ты ее спас, мой отец чуть ли не в ноги тебе кланялся.
– Но я спас ей жизнь!
– Я тоже там был. И если бы тебя там не оказалось, сам бы спас ее.
– Если бы меня там не оказалось, – проговорил Люциан, – она бы не вышла на лед.
– Так ты знаешь?
– Она сама призналась.
Я раздавил ощипанную ромашку большим пальцем. Ох, Альта. Считает себя такой хитрой, а сама взяла и раскрыла перед ним все карты.
– Зря она это сделала.
– Эмметт… – Он потянулся ко мне, но я не пошевелился. – Ты же знаешь, что я ее не обижу?
– А если она узнает о нас? Что тогда будет?
– Я тогда не шутил про предложение руки. Скажи лишь слово, и я женюсь на ней, – проговорил он очень тихо. Я потер лицо, словно стирал грязное пятно.
Он перекатился набок и принялся рассматривать пушистый мох, наросший на камнях у основания стены. По камню полз муравей; Люциан вытянул палец, и муравей перебрался ему на руку.
– А что ты думаешь по поводу того, чтобы стать моим секретарем? О деньгах даже не думай. Скопишь Альте на приданое.
Я не ответил. Он смахнул муравья в траву.
– Прошу, Эмметт, подумай. Из тебя выйдет отличный советник, я даже не сомневаюсь. Крестьянская смекалка и чутье… ладно, ладно, молчу! – Я повалил его на землю, а он даже не сопротивлялся. Он поднял руку и погладил меня по голове, не глядя мне в глаза. – Пойдем ко мне сегодня, переночуешь в особняке. Когда вернешься домой, скажешь родителям, что я собеседовал тебя на должность управляющего.
Я отпустил его.
– Что?
– Всего на одну ночь. Или на несколько ночей. Прошу. Я пошлю письмо твоим родителям и все объясню.
– Не могу. Ты же знаешь. Нужно отцу помогать. Если не я, то кто…
– Неужели ты настолько незаменим?
Я сел. Солнце поднялось высоко; я и не заметил, как пролетело время.
– Такова жизнь на ферме. Люциан. Работа не ждет. – Альта несколько недель болела. Неужели пару дней без тебя не обойдутся? Прошу, Эмметт.
Я поднялся на колени и принялся застегивать пуговицы на рубашке.
– Мне пора.
Он схватил меня за запястье.
– Когда мы втроем – ты. Альта и я, – невыносимо притворяться, что меня интересует только она.
Я посмотрел на него, а потом отвел взгляд. В зарослях глицинии над нашими головами раздался шорох, и несколько сливочно белых лепестков с коричневой каймой оторвались и пролетели мимо. На том берегу беспечно закурлыкал сонный вяхирь; вдали заблеяли овцы и пробили часы.
– Хорошо, – ответил я.
Он потянул меня за руку, и я неохотно лег рядом. Люциан улыбнулся. В тот самый момент я решил, что никогда не забуду, каким он был в тот день; как лежал, щурясь на солнце, с травинкой, приставшей к виску.
– Я знаю, почему ты меня ненавидел, – проговорил он. – Ты желал меня и боялся своего желания.
Комната Люциана в Новом доме находилась на самом верхнем этаже, в мансарде. Она была тесной, со скошенным потолком и маленьким чугунным камином, но из створчатого окна открывался вид на террасу и руины старого замка.
– Раньше тут жила служанка, – сказал он, пока я осматривался. – Я выбрал эту комнату, чтобы быть как можно дальше от дяди. – Я машинально покосился на дверь, но Люциан повернулся ко мне и уперся ладонями в стену по обе стороны от моей головы. Я оказался в ловушке. Он улыбнулся: – Не волнуйся, дядя спит в комнате с охотничьими трофеями. Старикан не любит подниматься по лестнице, у него подагра. А еще он все время пьян. Можешь шуметь сколько влезет, он все равно нас не услышит.
– А зачем мне шуметь?
Он наклонился и укусил меня за ухо. Я рассмеялся, а потом у меня перехватило дыхание, и пришлось следить за тем, чтобы не забывать дышать, иначе пошел бы ко дну.
Время то расширялось и казалось бесконечным, то сжималось до долей секунд: спазм наслаждения, солнечные блики на потолке, его пальцы, вцепившиеся мне в плечо, полутьма и густой запах вина, которое сделали раньше, чем мы появились на свет. Его кольцо на шнурке оттягивало мне шею. Он наклонился, взял его губами и поцеловал меня. Металл царапнул зубы; я ощутил вкус соли, камня и слюны.
В полночь меня разбудил бой часов на конюшне. Аюциан сидел на подоконнике; в лунном свете вырисовывался его силуэт. Проникавшее сквозь оконную решетку серебристое сияние напоминало жемчужины, застрявшие в рыболовной сетке. Я больше не понимал, кто я. Я родился заново, это был уже не я; новый я принадлежал Люциану.
Никогда еще я не был так счастлив. Даже не догадывался, что такое возможно.
Проснувшись утром, я лежал, не веря своему счастью; оно ослепляло меня, и я держался за край кровати, как по
терпевший кораблекрушение цепляется за обломок корабля. Мне бы сейчас быть дома, работать, но я думал о ферме и как будто представлял чью то чужую жизнь, не свою. Со мной или без меня дневные дела будут сделаны; но как же приятно лежать спокойно, слушать пение птиц, знать, что я улизнул от своих занятий, и понимать, что мне это безразлично. Солнце давно встало и заползло на кровать, освещая смятые простыни и ноги Люциана. Тот спал беспробудным сном, закинув руку за голову; под кожей запястья просвечивали голубые вены. Во сне его лицо казалось мягче, а рот – шире. Я долго смотрел на него, представлял, каким он был в детстве и каким станет в старости. Но в конце концов мне пришлось встать: во первых, я так долго любовался им, что у меня защемило сердце, и, во вторых, мне захотелось в уборную.
Я крался по коридору в гулкой летней тишине и морщился, когда скрипели половицы. Я не осмеливался открывать двери, боясь наткнуться на служанку или, чего хуже, на лорда Арчимбольта. В конце концов я отворил окно в конце узкого лестничного пролета и помочился на клумбу внизу. Мне казалось, я запомнил дорогу к комнате Люциана, но я забрел слишком далеко, заплутал и очутился в длинном темном коридоре, по обе стороны которого тянулись ряды закрытых дверей. Коридор казался таким безликим и симметричным, что мне стало не по себе. Наконец я приоткрыл одну из дверей как можно тише и осторожнее, надеясь краешком глаза увидеть окно и вид из него: тогда бы я по крайней мере понял, в каком крыле дома нахожусь. Но, заглянув в комнату, я понял, что зря осторожничал: это была кладовая со скошенным потолком и одним единственным пыльным окошком в дальнем углу, откуда открывался вид на дорожку и лес вдалеке. В нос ударил запах нагревшейся на солнце пыли, теплый, как ванна.
Я зевнул и шагнул в комнату. Коробки и старая мебель громоздились так плотно друг к другу, что я с трудом нашел проход между ними. Заметив у стены прямоугольный сверток, укутанный отрезом грязного бархата, я развернул ткань и увидел портрет бледной женщины с темными глазами и такими же темными кудряшками; фоном служили цветущие заросли. Женщина устало и безжизненно взирала на меня с полотна. Внизу на раме значилось: «Элизабет Сэссун Дарне». Мать Люциана? Навряд ли, портрет был слишком старым; должно быть, это его бабушка. Я стал внимательно рассматривать ее лицо, пытаясь увидеть сходство. Взгляд у женщины на портрете был странный, меланхоличный и отсутствующий, – совсем не такой, как у Люциана, его то глаза блестели смекалкой, – но в форме лба, пожалуй, было что то похожее…
Я отступил назад, чтобы получше рассмотреть портрет, и наткнулся на большой жестяной короб. Взметнувшаяся пыль защекотала ноздри, и я чихнул. И тут же от неожиданности сел на пол, чуть не раздавил коллекцию бабочек под стеклом.
Прямо передо мной стояла коробка поменьше. Я подтянул ее к себе и открыл.
Там были книги.
Книги? Я чуть было не оттолкнул коробку. Теперь, когда я знал, что представляют из себя книги, я боялся к ним прикоснуться, точно они переносят заразу. Но что плохого может случиться со мной здесь, на этом теплом тихом чердаке, в доме, где мирно спит Люциан?
Я взял книгу, лежавшую на самом верху, и не почувствовал головокружения и тошноты, как тогда, на ярмарке в День Пробуждения, когда раскрыл книгу, купленную у торговца. Слова перед глазами были просто словами, и больше ничем.
«Н а заре моего детства, в нежные годы, когда солнце отрочества еще не взошло надо мною и не расцвели бутоны моего девичества, невинность мою впервые осквернило вторжение мужчины».
Я перевернул страницу. Рассказ продолжался в том же напыщенном тоне, со множеством аллегорий и упоминаний Венеры и Приапа.
«Его громадный жезл, который он направил не в открытые врата моего сада наслаждений, а в другую дверь, служившую целям куда более приземленным…»
Я засмеялся.
– Что ты делаешь?
Я обернулся. Прислонившись к дверному косяку, на пороге стоял Люциан, растрепанный и почти раздетый. На нем была моя рубашка, застегнутая на одну пуговицу. Спокойный и заспанный, он, улыбаясь, подошел ко мне. Я думал, что он меня поцелует, но он вдруг замер.
– Что это?
– Книга. Здесь нашел. Но, кажется, с ней что то не так. Она не такая, как…
– Как ты можешь это читать? – Он забрал у меня книгу и замахнулся, точно хотел зашвырнуть ее в угол. Но потом открыл и пролистал несколько страниц.’
– Ого!
– Что там?
– Кажется, это подделка. Роман. Вот почему она здесь, а не у отца… Смотри.
На форзац из узорчатой бумаги был наклеен ярлык с именем переплетчицы.
– Это не может быть настоящим переплетом мадам Сауэрли. Они даже ее имя с ошибкой написали: здесь «э » пропущено.
– Я совсем не понимаю, о чем ты говоришь. Люциан. – Мадам Сауэрли? Это самая известная переплетчица порнографических книг, она жила сто лет назад. А, ты имеешь в видуроманы! – презрительно усмехнулся он. – Это ненастоящие книги. Их пишут, как пишут в журналах, придумывают всё. Они не про реальных людей. Это не настоящие воспоминания, а выдуманные. Но неважно. – Он закрыл книгу и с тенью улыбки на лице покачал головой. – Ты совсем ничего не знаешь. Святая наивность.
– Откуда мне знать о том, о чем мне никто никогда не рассказывал?
– Еще бы. У твоих родителей чистая душа. Но не тревожься. Мне нравится твоя неиспорченность.
– Иди к черту, Дарне.
– Нет, серьезно. Очень нравится. – Он наклонился, прижался губами к моей щеке и прошептал: – Ты невинен во всем. Ни разу не читал книг, не был с девчонкой – или с парнем, раз на то пошло, не считая меня. – Он отстранился, улыбаясь во весь рот, а я в шутку замахнулся на него, но он поймал мою руку, и улыбка вдруг стерлась с его лица. Мы переглянулись.
Внизу раздался глухой стук. Люциан повернул голову и прислушался.
– Кто то стучит в дверь? – спросил он.
– Не знаю. Разве дверь не открьшает экономка? – Вдруг летняя тишина показалась очень хрупкой; мне не хотелось, чтобы нашу идиллию нарушил кто то извне, пусть даже на миг.
– Если ты имеешь в виду кухарку, та приходит лишь по вечерам.
– Адядя?
– Вряд ли. Придется мне спуститься. Он встал и принялся застегивать рубашку.
– Правда? – Я потянулся и стал расстегивать пуговицы, которые он только что застегнул. – А что, если кто то помешает тебе одеться? Может, тебе стоит спуститься в таком виде?
– Очень смешно, Эмметт. – Но он не смеялся. – Наверное, это булочник.
– Давай голодать. Мне все равно. – Стук усилился, а потом прекратился. – Видишь? Проблема решилась сама собой.
– Ладно. – Он сел и позволил мне расстегнуть рубашку до конца. В ямке между ключиц блестели капельки пота. Но когда я наклонился к нему, он слегка отстранился, и наши губы не соприкоснулись.
– В чем дело?
– Книга, – промолвил он. – Как ты понял, что это подделка? Ты же сразу догадался, верно?
– Не знаю. Во мне ничего не екнуло. Л это важно? – Нет. Но твое чутье впечатляет. Ты бы понравился моему отцу. – Я заметил в его глазах недобрый саркастический
блеск, и мне стало не по себе. – Эмметт, ты для меня загадка. Такой невинный и вместе с тем…
– Может, хватит уже про мою невинность?
– Ладно, больше не буду, – улыбнулся он, – но только если ты позволишь мне уничтожить ее окончательно.
Конюшенные часы пробили четыре, и мы вдруг поняли, что страшно проголодались. Выкарабкались из уголка, который обустроили себе между коробками – «С ума сойти, мы только что занимались этим на глазах у моей бабушки!», – и спустились вниз. Прокравшись мимо комнаты с трофеями, очутились в громадной темной кухне и набили животы холодным пирогом, солониной и кексом, пропитанным бренди. Я и не заметил, как проголодался, а ведь мы не ели очень давно. После нашего пиршества обеденный стол напоминал поле боя: его усеивали объедки, крошки, капли варенья. Я хотел прибраться, но Люциан покачал головой. – Оставь. Пусть кухарка сделает свою работу. – Но… – Устрой я такой свинарник на нашей кухне, мать задала бы мне на орехи.
Люциан подхватил последнюю недоеденную корочку пирога.
– Пойдем, – бросил он с набитым ртом, – не дай бог нас кто нибудь увидит. – С этими словами он вышел. Я засомневался, потом все же свалил грязные тарелки в раковину, наспех протер стол и поторопился за ним.
Нагнал я его в коридоре: он стоял у окна с эркером и читал письмо. Заслышав мои шаги, он поднял голову. – Плохие новости… Мне очень жаль, Эмметт. Мое сердце подскочило, как грузило на конце лески.
– Что случилось?
– He пугайся ты так, все в порядке. Письмо от отца. – Он помахал у меня перед носом листком голубой бумаги. – Я должен поехать в Каслфорд.
– Сейчас? Неужто так срочно?
– Извини.
– Притворись, что не видел письма. Почтальоны часто теряют почту.
– Ты не знаешь моего отца, Эмметт. – Он наклонился и поднял с ковра надорванный голубой конверт, задержавшись чуть дольше, чем следовало. – Стоит ослушаться его, и он найдет способ за это отомстить.
– Брось, Люциан. Еще недавно ты собирался тайком жениться на Альте, а теперь переживаешь из за какого то послания? – Он не ответил, и я глубоко вздохнул. – Или ты врал, обещая на ней жениться?
– Нет! Нет, конечно же я говорил правду. – Не глядя на меня, он свернул письмо в плотную трубочку. – Но я… наверное, я сказал это, не подумав. Прости. Я трус, ясно?
– Тебя послушать, так он настоящий злодей. А твоя мать? Не может она за тебя застухшться?
– Ты не знаешь, что он за человек! Он… он на всякое способен. – Дарне сложил письмо пополам, потом еще раз пополам, пока оно не стало похоже на крошечный сверток. – Мать все ему спускает с рук. Притворяется, что ничего не замечает. Иначе он просто стер бы ей память. И стирал бы каждый раз.
Он замолчал. Я внимательно смотрел на него. Его лицо было задумчивым и отстраненным: он снова надел свою старую маску. Теперь я понял, почему Люциан никогда не рассказывал о своей семье.
– Тогда тебе лучше ехать, – сказал я. – Эмметт, прости меня. Правда.
– Я пойду. Только ботинки надену.
– Тебе необязательно прямо сейчас уходить. – Хочешь, чтобы я помог тебе собрать вещи? Он скорчил гримасу, и я обрадовался, что мне удалось хоть немного развеселить его. Повернулся, взбежал по лестнице и вошел в его тесную душную комнату под самой крышей. Пахло потом и вином, что мы пили вчера. Мне очень хотелось задержаться здесь подольше, смотреть на неприбранную кровать, маленький камин и вид за окном, чтобы все это навек отпечаталось в моей памяти, но я схватил ботинки и закрыл за собой дверь.
Когда я спустился. Люциан стоял у окна и смотрел на улицу. Он оглянулся, но не улыбнулся мне.
– Как только вернусь, сразу зайду повидаться. – Конечно.
– Присмотри за Кляксой.
– Да.
Мы замолчали. Я шагнул ему навстречу. В тот же момент он подался ко мне, и мы чуть не столкнулись лбами. Я взял его лицо в свои ладони, и мы поцеловались так, будто были не только любовниками, но и врагами, будто виделись в последний раз и хотели, чтобы остановилась Земля.
Слова вертелись у меня на языке, но я заставил себя уйти, так и не сказав их.
Когда я вернулся домой, двор был пуст и тихо грелся под солнцем. Ферма казалась нарисованной, ненастоящей. В амбаре никого не оказалось; никто не смазывал сеносушилку; в свинарнике не убирались. Я открыл ворота; Пружинка и Черныш тут же кинулись ко мне и зашлись требовательным лаем. В их миске кончилась вода. Я наполнил ее, напоил Кляксу и тут же сполоснул лицо и шею ледяной водой. Болела голова, глаза пересохли от усталости, но я работал быстро, желая компенсировать пропущенный день. Может, тогда никто не станет укорять, что я долго отсутствовал. С тяжелым сердцем я вспомнил, как злился отец, когда Альфред без предупреждения пропал на два дня; случилось это в период заготовки сена, и Альфред эти два дня провалялся в канаве в Каслфорде мертвецки пьяный. Я же переночевал под чужой крышей всего одну ночь и вернулся, готовый сразу приступить к работе.
Пошел в амбар и взял вилы. Густая тишина была настолько несвойственна этому месту, что я прислонился к стенке свинарника, повернул голову и прислушался. От безмолвия закладывало уши; я словно очутился под водой. Может, ктото заболел, решил я. Прошагал через двор и вошел в дом, но там было так же тихо. Поднялся по лестнице на цыпочках. Гулкое биение моего сердца эхом отскакивало от стен. Послышались глухие голоса, и я развернулся. Говорили в гостиной. Это показалось мне странным, ведь в будни мы никогда не бывали там, лишь когда приходили гости. Дверь была приоткрыта; я подкрался и заглянул в щелочку.
На кушетке, склонив голову, сидела мама. Отец стоял у камина.
Я распахнул дверь. Мама подняла голову и увидела меня. Она плакала.
– Эмметт, – промолвил отец, и я увидел, что он тоже плачет.
X V III
Родители молча смотрели на меня. В воздухе плясали пылинки: сонно впльшали в луч света и так же сонно выпльшали из него, за долю секунды становясь из видимых невидимыми. За пределами солнечного луча все казалось выцветшим, поблекшим; обои пожелтели, картины на стенах совсем потемнели, как будто от времени, и стало сложно понять, что на них изображено. Восковые фрукты под стеклянным колпаком на комоде подернулись тонкой серой пленкой: пыль неясно как проникла под стекло. В углу, где на Завершение висела гирлянда из плюща, к потолку пристал одинокий сухой лист.
Мама не плакала с того самого дня, как Джо Таннер пробрался в конюшню и его лягнула лошадь, забив до смерти; до того я видел ее в слезах всего раз, когда маленькую Фрейю Смит задавило жерновом. А уж отец и вовсе никогда не плакал. Сейчас лицо его раскраснелось и опухло, глаза налились кровью, а утолки губ опустились. Было в этом что то непристойное, точно я смотрел на голого человека или сырое мясо. Что то случилось с Альтой.
Я понял это сразу, и почва ушла из под ног; я потерял равновесие, и мне показалось, что сейчас упаду. Я не мог говорить, но и тишина казалась нестерпимой; однако я знал – что бы ни нарушило ее, будет лишь хуже.
– Сядь, – сказала мама. Секунду назад мои колени ослабели и ноги не держали меня; теперь же я не мог согнуть окаменевшие суставы.
– Что случилось? – спросил я.
– А ты, что ли, не знаешь, сын? – Отец говорил устало, почти ласково.
– Где она? – Мама глубоко вздохнула, и внутри меня все перевернулось. – С Альтой что то стряслось, да? С ней все в порядке? Скажите, что случилось!
– С Альтой? – нахмурился отец. – Альта наверху. – Не поздно ли ты вспомнил о сестре, Эмметт? Тишина. Мамино лицо стало как лед: неподвижное, белое, столь суровое, что у меня перехватило дыхание. Я перевел взгляд с нее на отца, потом снова на нее, и вдруг все понял.
– Я… – промолвил я, презирая слабость в своем голосе и дрожь, – я не…
– Я не знаю, что сказать тебе, – оборвал меня отец. Он никогда не казался мне стариком, но сейчас стоял, оперевшись о каминную доску, точно боялся упасть. – Мой сын. Мы то думали, что ты хороший парень. Гордились тобой.
Молчание окутало меня со всех сторон, и мне стало трудно дышать.
– Я ничего не… – попытался объясниться я. – Я лишь… – Я не мог выговорить простые слова, точно заново учился говорить.
– Как ты мог? – Мамин голос прозвучал точь в точь как Альтин, как если бы Альта повзрослела, постарела и потеряла надежду. – Не понимаю, Эмметт. Зачем, объясни? – Что – зачем?
– Зачем ты решил уничтожить будущее Альты? Зачем лгал нам? Зачем пренебрег всем, чему мы тебя учили?
– Я ничего такого не делал! – Наконец я собрался с силами и попытался объяснить. – Я не лгал! Просто… я не хотел причинить ей вред.
– Как ты смеешь так говорить! – Мама согнулась пополам, точно ей не хватало воздуха. – Ты знал о ее чувствах.
= Т Г 0 ^
Ты знал о наших чувствах, о том, как все мы надеялись… – Она сглотнула. – Мы позволили тебе быть с ними, хотя ты должен был работать. Мы верили тебе. А ты все испортил. Намеренно. Зачем ты так поступил?
– Потому что я… – Я осекся. Колени задрожали, точно я увидел гадюку в траве и вовремя замер. – Альта тут ни при чем. Вы тоже.
Папа сделал несколько шагов и остановился в центре комнаты.
– Не говори так, – сказал он. – Ты не такой. Ты не стал бы забывать о семье. То, что ты делал с этим… мальчиком… Все случилось не по твоей воле. Ты этого не хотел.
Я уставился на него. Он думал, что я поступил так из злобы, ревности и желания отомстить; он хотел представить все так, будто мною двигала ненависть. Иначе я стал бы таким. Дрожь в коленях распространилась по всему телу; я затрясся, точно земля дрожала под ногами. Я хотел быть только с Люцианом; никто другой мне не нужен был. Каким это меня делало? Кем?
– Прошу, – ответил я, – все было совсем не так. Я не пытался насолить Альте. Я… мы… любим друг друга. Мама ахнула.
– Замолчи!
– Прошу, – срывающимся голосом повторил я. – Ни слова больше! – Отец ходил из угла в угол. Я вперился взглядом в бумажное колечко, приставшее к потолку. Вспомнил, как Люциан стоял на стуле и вешал бумажную цепь в канун Завершения. В тот день мы танцевали вальс, и близость наших тел привела меня в смятение. Воспоминание застигло меня врасплох; я прикусил щеку и сосредоточился на боли.
– Что сделано, того не изменить, – наконец сказал отец. – Больше мы об этом говорить не станем. Если это снова повторится, Эмметт, считай, семьи у тебя больше нет. На том и закончим. Понял?
Я медленно проговорил:
– Что «это»? Что «это» не должно повториться снова? – Если ты еще хоть раз притронешься к другому мальчику… другому мужчине, или позволишь ему дотронуться до себя… Если мы услышим слухи, грязные сплетни – что угодно, – он замолчал. – Тебе ясно?
Мне было нестерпимо больно видеть, как отец на меня смотрит. Я словно стал для него чужим. Если я соглашусь, они простят меня, и все вернется на круги своя; мы сможем притвориться, что ничего не случилось…
– Пожалуйста, – взмолился я, – выслушайте меня. Прошу. Мама. – Я повернулся к ней, стараясь не замечать выражения ее лица. – Вы же хотели, чтобы у нас с Альтой была другая жизнь, верно? Он предложил мне работу в Каслфорде. Я мог бы работать у него.
– Что ты несешь?
Мой голос срывался, я тараторил, но ничего не мог с собой поделать.
– Почему только Альта может выйти замуж и сбежать от тяжелой жизни? Вы хотели, чтобы он спас ее. Почему он не может спасти меня? Я могу уехать и служить его секретарем… – Быть его шлюхой? – процедил отец.
Повисла тишина, словно кто то уронил хрупкую вещь, и та разбилась вдребезги.
– Роберт, – промолвила мама.
– Что, правда глаза режет?
Мой голос вдруг успокоился, хоть я и не понял, как это у меня вышло.
– Вы хотели, чтобы Альта вышла за него, – сказал я. – Что ж, он все еще может жениться на ней. Если я попрошу, он сделает ей предложение. О таком счастливом конце вы мечтаете?
Мама встала со стула, на котором сидела. – Скажи, – произнесла она, – ты это серьезно? Я не ответил.
– Ты правда считаешь, что это возможно? – сказала она тем же спокойным тоном. – Что Альта может выйти за него после того, как он… после всего этого. По твоему, мы позволим такому человеку прикоснуться к нашей дочери хоть пальцем? И она будет счастлива выйти за мужчину, который сделал ей предложение, потому что ты его об этом попросил?
– Но если он по прежнему ей нужен…
– Да как ты смеешь! С чего ты решил, что можешь поступать, как твоей душе угодно, а Альта станет подбирать твои объедки? Как смеешь ты считать, что она согласится довольствоваться столь ничтожной судьбой?
– Я этого не говорил!
– Довольно! – Отец встал между мной и матерью. – Довольно, Хильда. Не желаю больше слышать ни слова. Эмметт, ступай в свою комнату. Завтра мы проснемся и забудем об этом. Сейчас мне противно даже смотреть на тебя.
– Позволь объяснить… – начал было я, даже не понимая толком, к кому из них обращаюсь.
Мама подошла совсем близко ко мне и занесла руку. Я же, дурак, отшатнулся, и тут же пришел в ужас – как я мог пред
положить, что она меня ударит? А она лишь ласково погладила меня по щеке, как малое дитя.
– Неужели ты не понимаешь, Эмметт? Мы прощаем тебя. Даем тебе второй шанс. Прими его. Прошу, – голос ее дрогнул, и она откашлялась. – Мы даем тебе шанс остаться нашим сыном.
Я поплелся наверх на подкашивающихся ногах, ничего не видя. Ушиб палец ноги о верхнюю ступеньку и ударился локтем о перила, но ничего не почувствовал, лишь смутный толчок, точно все это происходило не со мной и не здесь.
Дверь в комнату Альты была закрыта. Я прошел мимо, не останавливаясь, но что то заставило меня обернуться. Под дверью шевельнулась тень; я понял, что Альта следит за мной. – Альта?
Молчание. Но она была там, я не сомневался; тень едва заметно сдвинулась вбок, словно Альта тихонько пятилась вглубь комнаты.
Я распахнул дверь. Альта ахнула, и не успел я заговорить, как она набрала в легкие воздуха, выпрямилась в полный рост и хлестнула меня по лицу.
Мир вспыхнул и заискрился перед глазами красно черными звездами. В ушах зазвенело, точно стекло разбилось на тысячу осколков.
Альта кричала на меня. Я слышал лишь обрывки фраз: проклятый, отвратительный ублюдок… грязная свинья… И другие слова; я даже не думал, что она их знает. Слова не ранили, а проникали под кожу, как занозы, которые начнут саднить и гноиться лишь позже.
Тогда я ударил ее в ответ.
Она замолчала и уставилась на меня широко раскрытыми глазами. На ее щеке расцветало красное пятно; я видел следы своих пальцев на ее скуле. Впервые в жизни я не ощутил угрызений совести за то, что причинил ей боль; мне бь1ло все равно и ни капельки не стыдно за свое безразличие.
– Как они узнали? – услышал я свой голос словно издали.
– Я следила за вами. Однажды ты вернулся с розой в петлице, и я поняла, что вы были в руинах старого замка. Я поняла, где вас искать. И все увидела. – Она сглотнула. Я никогда не видел, чтобы Альта смотрела на кого то так, как на меня в ту минуту: ее лицо дрожало от ненависти и боли, и в нем читалось странное взрослое равнодушие. Ей было все равно, что я подумаю, увидев ненависть в ее глазах. – Я застала вас. Вы сношались, как животные.
Я закрыл глаза.
– Потом я поняла, что ты спрятал мой ботинок, Эмметт. Ты нарочно задержал меня. Я долго его искала, потом надела выходные туфли и пошла за вами. Я хотела увидеть Люциана. – Она замолчала. – Но нашла вас обоих. Вы разговаривали обо мне. О том, что я ничего для него не значу. – Я никогда не…
– О том, как невыносимо ему притворяться, что он меня любит.
– Альта.
– Неважно. Тебе же плевать, верно? Ты смеялся вместе с ним. – Ее голос задрожал и сорвался, но через мгновение она заговорила снова. – Я пошла домой. Я не хотела рассказывать маме с отцом, но тебя не было всю ночь, и я не выдержала.
я постарался не думать о том, что она испытала. Что бы она ни чувствовала, она не имела права им рассказывать. Она знала, какой вред нам причинит.
– Сначала они решили, что я ошиблась. А потом я сказала, что ты хранишь яйцо, которое Люциан купил тебе на ярмарке… – Ты рылась в моих вещах?
– …и что у него родинки на спине. И что я видела, как вы этим занимались. – Она замолчала. Почудилось ли мне торжество в ее голосе или она и впрямь злорадствовала? Сестра вздернула подбородок. – Тогда они поверили. Я закрыл лицо ладонями. Мне хотелось умереть. – Отец написал письмо родителям Люциана в Каслфорд. Хотел убедиться, что вы с ним никогда больше не увидитесь.
– Ты не имела права рассказывать им, Альта, – промолвил я и не узнал свой голос. – Ты влезла не в свое дело. – Я люблю его, – выпалила она и замолчала. – Любила. Конечно. Вот он, ее козырь. Слова, что я не осмелился произнести, а если бы произнес… Я не дал себе закончить мысль. Взглянув на нее в упор, я вложил в свой ответ все презрение, на которое только был способен:
– Значит, зря ты донесла на нас. Если бы ты промолчала, он бы женился на тебе.
Ее глаза расширились.
– Ты лжешь.
– Но теперь это уже неважно, правда?
С мрачным, извращенным удовлетворением я смотрел, как побледнело ее лицо; наконец она заморгала, и слезы заструились по щекам. От моего злорадства не осталось и следа.
Я повернулся к двери, и мой взгляд упал на что то белое в углу. У стены лежали танцевальные башмачки Альты из шел
ка цвета слоновой кости, ее радость и гордость. Не лежали – он были небрежно брошены, точно ей было безраалично, что с ними станется. Я вспомнил, как светилось ее лицо, когда она разворачивала их, шурша папиросной бумагой, – башмачки подарили на день рождения два года тому назад. В прошлом году Альта надела их на Праздник урожая и так боялась запачкать, что мне пришлось нести ее на руках на самом грязном участке дороги, лишь бы на ткани не появилось ни пятнышка. В тот день кто то сказал, что в этих башмачках она танцует, как фея. «Скорее, как гоблин», – отшутилась она, и мы так сильно смеялись, что пришлось выйти на улицу. И там, на улице, она потребовала, чтобы я постелил ей под ноги плащ – не хотела ступать по голой земле. Но сейчас туфли покрылись пятнами травы и грязными брызгами. – Прости, – сказал я. – Я не хотел тебя обидеть. – Уходи, Эмметт.
Я заколебался. Почему то я решил, что она передумает, как в детстве, когда мы ссорились и она закатывала истерику. Но Альта продолжала смотреть на меня в упор, пока я не вышел.
Не помню, как я попал в свою комнату. Свернулся калачиком на кровати, словно решил, что если уменьшусь в размерах, то и боль моя ослабнет. Долгое время я просто лежал и дышал, стараясь ни о чем не думать; потом услышал, как кто то проехал мимо на лошади и залаяла Клякса. Тогда я не выдержал и заплакал.
Тоска по Люциану ощущалась как зияющая кровоточащая рана. Я даже чувствовал края этой жгучей отчаянной боли: она начиналась под грудью и заканчивалась где то в области паха. Стоило пошевелиться или заговорить, и боль усиливалась. Прежде мне никогда не хотелось умереть, но теперь меня целыми днями преследовало чувство, будто я тону, но спасительная тьма никак не поглотит меня.
Люциан уехал. Я бы отдал что угодно, лишь бы увидеть его или услышать его голос, но его больше не было рядом. И это все, что имело значение; все, о чем я мог думать. Постепенно в голову стали пробираться и другие мысли: мама с папой никогда не простят меня; Альта меня ненавидит; я разрушил их и свою жизнь. Альта видела нас с 7юцианом вместе. Следила за нами.
А Люциан? Его отец теперь знал о нас. Если его накажут, виноват буду и я. При мысли об этом мне становилось трудно дышать, а внутри все сжималось. Я думал о том, что Люциан сейчас страдает из за меня и презирает меня так же, как Альта. Я цеплялся за память о нем, вспоминал, как мы вместе смеялись, прикасались друг к Другу, повторял про себя слова, которые мы друг другу говорили. Но с каждым биением сердца воспоминания меркли. Мне было так важно сохранить все в памяти, что я уже ни в чем не был уверен. Наверняка он возненавидел меня, или хуже – что, если я всегда был ему безразличен? Что, если он совсем не вспоминает обо мне и рад от меня избавиться?
У меня пропал аппетит. Казалось, я никогда больше не захочу есть. Мне не хотелось двигаться; заставить меня пошевелиться могла лишь Клякса, скулившая во дворе, но когда я вставал покормить ее, у меня в глазах темнело, и, наполнив ее миску, я спешил обратно в постель. Однажды она начала скрестись в дверь. Собак наверх не пускали, но я уже опозорил семью, и еще одна провинность едва ли ухудшила бы мое положение, поэтому я впустил ее в комнату. Она порыскала по углам, потом легла рядом со мной на кровать, и я обнял ее. Тепло собачьего тела не заполнило пустоту внутри, но тихое дыхание Кляксы и ее тяжелый подбородок на моем плече уняли боль. Я наконец уснул, совершенно выбившись из сил.
Когда я очнулся, уже почти стемнело. Клякса спрыгнула на пол и подошла к двери; ее коготки царапали по деревянным половицам. Сердце стучало, точно мне приснился кошмар, но очнулся я не от кошмара, а от осознания реальности, резкого, как пощечина. Я сел, дрожа, и откинул со лба взмокшие пряди.
Внизу хлопнула дверь гостиной. Скрипнули половицы; раздался приглушенный голос. Говорил мужчина, но не отец, хотя через несколько секунд я услышал и отцовский голос, как мне показалось, подобострастный.
Я отвел Кляксу вниз и выпустил во двор. После духоты моей комнаты вечерний воздух казался тепль»! и ароматным, но я закрыл дверь, прошел по коридору и остановился у двери в гостиную. Этот голос… я замер и прислушался. – Понимаю, как вы расстроены, мистер Фармер. На миг мне показалось, что говорит Люциан; я вздрогнул и чуть не бросился к двери. Кровь зашумела в ушах, но тут я понял, что ошибся: мужчина говорил в той же манере, погородскому, но голос у него был низкий, пустой и бескровный. – Хорошо, – сказал отец, – я приведу его. Я попятился, но скрыться не успел; открыв дверь, отец сразу увидел меня и прищурился, но ничего не сказал, лишь пригласил войти.
В кресле, положив ногу на ногу, сидел мужчина, голову он откинул на подголовник, словно присел отдохнуть. Мужчи
на был уже немолод, в жидких рыжеватых усах блестела седина, а большой рот посередине лица напоминал переспелый фрукт на блюде. Он оглядел меня и расплылся в широкой улыбке, обнажив розовые десны.
Он обо всем знал. Не знаю, как я догадался, но было в его взгляде что то такое, что я сразу понял: ему все известно. – Эмметт? – спросил он.
– Да, – ответил я. Моя рубашка помялась; от меня разило потом и псиной. – А вы кто такой?
– Меня зовут Эйкр. Я служащий мистера Дарне. Дарнестаршего, – уточнил он, как будто было непонятно, что он имеет в виду не Люциана. – Прошу, сядь.
– Я у себя дома. Захочу – сяду.
– Сядь, Эмметт, – сказал отец. Он стоял близко к лампе, и я заметил, что его лицо вспотело.
Я сел. У меня задрожала нога, и, пытаясь унять дрожь, я вдавил стопу в пол.
– Благодарю вас, мистер Фармер, – промолвил Эйкр. – Прискорбная ситуация, не так ли? Я вам глубоко сочувствую. Люциан умеет вскружить голову, что уж говорить. У нас большой опыт разрешения подобных… ситуаций. Люциан – славный мальчик, но он молод и всегда оставляет после себя череду разрушений, а отдуваться приходится нам. Итак… – Череду разрушений?
– Он причинил огромный вред тебе и твоей сестре. Я вижу, как ты страдаешь. Нет, – он покачал головой, – я не прошу тебя рассказывать мне обо всем. Тебе и так, должно быть, тяжело после того, как с тобой… обошлись. Знай, я очень тебе сочувствую. И пришел предложить выход. В душе моей затеплилась отчаянная надежда.
– Выход?
– Мне очень жаль, Эмметт. То, что случилось между вами, не должно было произойти. Люциан был жесток и беспечен, заставив тебя поверить… – Он откашлялся. – Но я могу сделать так, чтобы ты обо всем забыл. Вернешься к своей прежней жизни, и все будет, как раньше. Ты ведь жил счастливо и ни о чем не тревожился, пока его не встретил, верно?
Я не знал, что ответить.
– Пожалуй, да.
– Вот и отлично. Тогда выслушай мое предложение. Мы возьмем все расходы на себя, оплатим проезд и все прочее, и отвезем тебя к переплетчице. В знак извинения и благожелательности мы также вручим тебе и твоим родным небольшую денежную компенсацию. Подобные происшествия всегда причиняют много горя. Но близким родственникам важно понимать, что даже из таких неприятных инцидентов можно извлечь какую то выгоду.
– Погодите… – Мысли в голове путались. Эйкр говорил так вкрадчиво и доверительно, будто пел мне на ночь колыбельную. – Вы хотите, чтобы я отправился к переплетчице? И стал книгой? Забыл обо всем, что случилось? – Мне почудилось, будто я слышу далекие звуки музыки, игравшей на ярмарке в День Пробуждения.
– С книгами связано много предрассудков, Эмметт. Но позволь мне тебя успокоить. Переплет – безопасный и безболезненный процесс; в конце ты станешь таким, как прежде. Ты забудешь о Люциане, забудешь 6 разочаровании, что пришлось пережить твоим близким, и сердечная боль уйдет. Ты станешь таким, как был, – он наклонился ко мне
и вытянул пухлую руку ладонью вверх, словно просил милостьшю, – ты исцелишься.
– И вы мне за это заплатите. Но почему?
– Потому что мы несем ответственность за Люциана. Когда он соблазняет молодого, впечатлительного мальчика вроде тебя, мы не можем оставаться в стороне и позволить ему разрушать жизни. Речь не только о твоей жизни, но и о жизни твоих близких.
– Вы сказали… – я сглотнул комок. – Вы сказали «когда он соблазняет». То есть это уже не в первый раз? Эйкр зашевелился в кресле, будто ему вдруг стало тесно. – Знаешь, Эмметт, порой нам кажется, что мы хорошо кого то знаем, а оказывается, что это не так. Люциан умеет очаровьшать. Полагаю, он внушил тебе, что ты для него единственный на всем белом свете. Вероятно, при этом он даже тебя не обманывал. То есть не совсем.
– Не совсем? Что это значит?
Эйкр говорил извиняющимся тоном, точно ему стыдно было сказать мне правду. Он будто бы извинялся: прости, мне не хватает смелости рассказать тебе обо всем. И я хотел знать.
– Что уж там говорить – наш Люциан влюбчив. Думаешь, ты был у него первым?
Я повернул голову, но все расплывалось перед глазами. – Его отослали из Каслфорда, потому что он связался с… неподходящей персоной. Служанка из буфетной, совсем юная, можешь себе представить? Наверное, поэтому он предпочел тебя, а не твою сестру. Понимаю, что сейчас ты, должно быть, чувствуешь себя глупо, но ты тут ни при чем. Люциан может быть безжалостен; для него это своего рода игра. Охота. – Вы лжете.
– Впрочем, это уже неважно. Теперь то какая разница? Давай лучше подумаем о будущем, Я могу уже завтра прислать за тобой карету. Мы отвезем тебя к переплетчице на болота. Сделаем все тихо, чтобы никто не узнал. А после я заплачу твоему отцу двадцать гиней золотом или банкнотами, как угодно. Что скажешь на такое предложение?
Сердце мое билось так отчаянно, что кольцо Люциана подпрыгивало на груди.
– Нет, – ответил я.
Он изменился в лице. Последовало долгое молчание. – Ясно, – проговорил он наконец. – Сколько ты хочешь?
– Что?
– Двадцать гиней мало? Назови свою цену. – Дело не в деньгах.
– Дело всегда в деньгах. Какая цена тебя устроит? Тридцать? Пятьдесят?
– Нет. – Я встал. – Вы не понимаете, да? Мне все равно, были ли у Люциана еще любовники. – На последнем слове голос надломился, но мне было все равно. – Я не хочу обо всем забывать. Это все, что у меня осталось. – Нежная память о высокомерном, лживом содомите? Я никогда не слышал последнее слово, но догадался, что оно означает.
– Да.
– Эмметт. – Он отчеканил мое имя строгим, предостерегающим тоном. – Опомнись. Подумай. Пусть будет семьдесят пять гиней. Это очень щедрое предложение. – Я лучше умру.
– Будь осторожен в своих желаниях.
я метнул на него гневный взгляд. Каждьй дюйм его оплывшего скабрезного лица был мне ненавистен. Наконец он пожал плечами и встал.
– Что ж, очень жаль. А ведь мы заботились в первую очередь о тебе. – Он пошарил в карманах своего пальто – просторного, мешковатого и слишком теплого для летнего вечера – и достал небольшой сверток. – Кажется, это твое. Рубашка, которую ты давал ему поносить. Он не хотел, чтобы у тебя был повод увидеться с ним снова.
Я взял сверток у него из рук.
– Если понадобится моя помощь, – продолжил он, – твой отец знает, где меня найти. И если сегодня ты не сможешь уснуть и будешь молить, чтобы боль ушла, знай: ты всегда можешь передумать. В этом нет ничего постыдного.
– Я не передумаю.
Он кратко и недобро ухмыльнулся, поклонился и вышел.
Когда я поднял голову, мама стояла в дверях. Я все еще держал в руках сверток, который дал мне Эйкр; вещь принадлежала мне, мать не могла ее забрать. Но она и не пыталась, лишь стояла молча.
– Я не поеду, – проговорил я.
Она медленно опустила тяжелые веки и снова приподняла их с трудом; ей словно стоило больших усилий не закрывать глаза.
– Эти деньги пошли бы Альте на приданое. – Мама…
– Мы столько сил положили, чтобы не подпускать тебя к книгам. Это злое колдовство, сын. Но мистер Дар… твой
друг рассказал тебе обо всем, верно? Я должна была догадаться. Жаль, что мы сразу не поняли, что он за человек. – О чем ты, мама?
– Мы думали, что уберегли тебя. Мы были так осторожны… – Она прислонилась к дверному косяку и рассеянно накручивала на палец край передника. – Моя мать всегда говорила, что это дурное, противоестественное колдовство. Высасьшать из людей воспоминания, стыд, боль и горе… Вот почему переплетчики живут так долго, говорила она. Они высасывают из людей жизнь и кормятся этим. – Ее пустой взгляд скользил по платью, покрытому пятнами муки и сажи. – Но если ты вернешься таким, как был до этого… Словно что то застряло у меня в горле.
– Мама, послушай, мы с Люцианом…
– Ступай, – оборвала она. – Просто уйди, Эмметт. Не позорь нас больше.
Я прошагал мимо нее и поднялся наверх. В висках пульсировала кровь; меня всего трясло. Я сел на кровать и прижал к груди свою старую рубашку. В горле набух болезненный комок. Склонив голову, я зарылся лицом в полотно. Что бы я только ни отдал сейчас, чтобы очутиться в объятиях Люциана, вдохнуть запах его кожи под дымкой лавандовой воды. Ткань в моих руках хрустнула.
В воротник была вшита записка. Казалось, прошла вечность, прежде чем я сумел расковырять шов кончиком ножа. Наконец я достал клочок бумаги и развернул его.
Встретимся на рассвете на перекрестке дороги на Каслфорд и тропы на болота.
Люблю тебя.
XIX
Случись мне в тот вечер с кем то заговорить, я непременно выдал бы себя. Я весь пылал от предвкушения и раскраснелся, как пьяный. Мне повезло, что я пропустил ужин и выходить из комнаты не было надобности. Лежал, не смьпсая глаз, не в силах поверить своему счастью.
Через некоторое время я спустился выпить воды и столкнулся с Альтой на лестнице. Наши взгляды встретились. Через щель в двери ее комнаты на площадку второго этажа просачивался лунный свет, рисуя на верхних ступенях узор из черно белых треугольников, но внизу, на лестнице, свет был мягким, рассеянным; он опутывал ее щеки и висок прозрачной паутиной. В этом свете трудно было определить ее возраст: она могла быть девушкой, женщиной, старухой. Но взгляд ее спокойных темных глаз не изменился.
– Эмметт? – позвала она.
Голос прозвучал так ласково, что внутри меня затеплилась отчаянная надежда. Что, если она простила меня? Что, если никогда не любила Люциана по настоящему? – Да, Альта?
– Прости меня.
Вдалеке, а потом ближе ухнула сова; в углу двора раздался шорох. Я представил себя мышью и отчетливо увидел сову, безмолвно описьшающую круги над двором; она терпеливо высматривала, когда во мраке блеснет мой глаз и шевельнется хвост. Моя смерть наступила бы мгновенно; я бы и сам не заметил.
– И ты меня прости.
Я спустился на одну ступеньку, чтобы встать к ней поближе, но она поспешно отвернулась и пробормотала: – Мне нужно в уборную. Женские дела.
Альта выскользнула во двор. Я повернулся и проводил ее взглядом: сестра ступала по мощеному камнем двору, придерживая полы накидки, чтобы к ним не пристала солома.
Я мог бы окликнуть ее, но не стал. Вернулся к себе в комнату.
Не дожидаясь, пока небо посветлеет, я оделся и приготовился. Затем бесшумно спустился по лестнице и вышел во двор. Луна уже ушла, но звезды светили ярко. Мне было трудно дышать. Я вышел на дорогу, бросился бежать и бежал до самого перекрестка.
Вначале в предрассветном полумраке я увидел лишь тусклый свет лампы в непроглядной тьме; а приблизившись, различил контуры лошади и повозки. Хотел было окликнуть Люциана по имени, но тишина окутывала все вокруг колдовскими чарами, и я побоялся их нарушить. Я видел его – он стоял у головы лошади и нетерпеливо переминался с ноги на ногу, укутавшись в плащ; его лицо скрывал капюшон. Я глупо улыбнулся во весь рот и бросился к нему. – Люциан! Люциан!
С бешено бьющимся сердцем потянулся к нему, и… Это был не он.
Эйкр стоял рядом с лошадью; его лицо наполовину скрывал капюшон. В повозке сидел еще один человек; он устало, скучающе зевнул, и у меня по спине пробежал холодок, а потом я увидел ее…
Альту.
Она спала. Хотя нет. Лицо находилось на свету, но на лбу залегла тень; глаз заплыл, а между носом и ртом запеклась струйка ьфови. Я открыл было рот, но внутри все сжалось; а когда попытался заговорить, то не смог издать ни звука, из груди вырвался сухой хрип, подобный свисту раздуваемых мехов.
– Делай, как я скажу, и она не пострадает. – Эйкр откинул капюшон. Долгое время ни он, ни я не двигались; потом я понял, что он показывает на повозку. Он хотел, чтобы я сел в нее. Наконец он сказал: – Не усложняй, сынок. – Где Люциан?
Он фыркнул.
– Люциан? Да ты не слишком догадлив, парень, а? Как я сразу не понял. Я должен был догадаться. На удивление спокойньпк! голосом я произнес: – Как вам удалось выманить Альту из дома? – Так же, как и тебя, парнишка. Прибежала как миленькая, даже раньше, чем ты.
Второй мужчина в повозке визгливо хихикнул, и я аж подскочил.
– А девица не робкого десятка. Мужу ее не поздоровится. – Не смейте так о ней говорить!
Эйкр щелкнул пальцами.
– Довольно, – промолвил он. – Садись в повозку, Эмметт. Путь неблизкий.
Я взглянул на Альту, затем заставил себя посмотреть на него. Он блефовал. Они не осмелятся причинить ей больше вреда, чем уже причинили. Одно дело – оплеуха; а вот чтото посерьезнее – уже преступление.
– Никуда я с вами не поеду.
– Время переговоров закончилось, парнишка.
– Я никуда не поеду.
– Райт, где тут у нас мешок?
Эйкр заглянул в повозку и вытащил мешок. У меня внутри все перевернулось.
– Так вот, мой юный друг. Я верю, что людям нужно давать второй шанс. Сейчас я покажу тебе всю серьезность своих намерений, а поскольку я добрый человек, то начну не с твоей сестры. Ты понял?
В мешке что то шевелилось. Эйкр высоко поднял его, и я увидел очертания морды и лап, царапающих мешковину. Мешок заскулил: отчаянно, одиноко, как может скулить лишь терьер.
– Нет, – выпалил я, – нет, умоляю, нет!
– Вот уж не думал, что молодой Дарне способен кого то полюбить, но, видимо, один крысеныш переросток легко проникается симпатией к другому, – заметил Эйкр. – Райт поймал этого гаденыша вчера, когда тот пытался покусать его за ноги. Напомни, как его зовут? Тузиком?
– Нет…
– Нет? Впрочем, это уже неважно. Райт, окажи нам честь. – Вы не можете… прошу, не делайте этого. Умоляю… Эйкр швырнул мешок в повозку. Раздался глухой стук; Клякса взвизгнула. Я бросился вперед, но не успел перемахнуть через борт повозки: Эйкр схватил меня за руку и заломил ее за спину.
– Продолжай, – велел он своему подельнику. – Нет! Клякса, нет…
Второй мужчина – Райт – выпрямился во весь свой великанский рост. Рядом с ним лежала дубина; он поднял ее и ухватил покрепче. Он улыбнулся, кивнув Эйкру, как музы
кант, готовый сыграть свою партию, замахнулся и ударил дубиной по мешку. Один удар. Два. Три.
Я кричал. Я так сильно отбивался, что Эйкр чуть не выпустил меня, но, зашипев сквозь зубы, усилил хватку и оттащил меня прочь. Я упал на колени, и меня вырвало; в голове было пусто, лишь плечо пронзила жгучая боль. Когда боль прошла, все звуки утихли: не слышалось больше ударов и собачьего визга, лишь ветер шелестел листьями. Мое лицо было мокрым от слез. С нижней губы свисали нити слюны и рвоты.
– Вставай. – Чья то нога пнула меня под ребра. Райт выбил из меня весь воздух, и я стал хвататься за землю, будто бы это помогло мне дышать; затем мои легкие снова заработали, и я поднялся на ноги. Эйкр кивнул в сторону повозки. – Забирайся.
Я потянулся и оперся о колесо, с туповатым любопытством заметив, как трясутся мои ноги. Все тело подрагивало, словно я ехал по ухабистой дороге. Обошел повозку сзади: Райт опустил перегородку. Забрался внутрь и рухнул на сиденье. Если бы я посмотрел влево, то увидел бы внизу окровавленный мешок; тот лежал так неподвижно, что я почти готов был убедить себя, что они блефовали. Но я слышал лай 1Сляксы и отчаянное душераздирающее поскуливание, когда она узнала мой голос.
Я моргал, и мир расплывался перед глазами. Влага катилась по подбородку и промачивала воротник. Но мне не казалось, что я плачу; я будто растворялся изнутри.
– Теперь слушай, – промолвил Эйкр и вздохнул, словно худшее осталось позади. – Мы поедем в дом переплетчицы, и когда доберемся, скажешь, что хочешь забыть о Люциане
Дарне. Потом мы вернемся, и вы с сестрой будете в полном порядке. Никто вас больше не потревожит. Что скажешь?
Райт, сидевший напротив, глуповато и зловеще улыбнулся и похлопал Альту по колену.
– Хорошо, – ответил я.
– А когда переплетчица спросит, скажи, что сам захотел, понятно? Хоть словечком обмолвишься про нас или Дарнестаршего, и будет… даже говорить не хочу, что тогда будет. – Понял.
Он, кажется, хотел добавить что то еще, но потом цокнул языком, и лошадь пошла.
Рассвело. Яркое небо на востоке слепило глаза. Я опустил голову и уставился на прыгающие тени. По дощатому полу повозки текла красная струйка, подбираясь все ближе к моим ногам. Я смотрел на нее и думал: вспомню ли я Кляксу после того, как мне сотрут память? Или ее заберут у меня, как и все остальное?
Все забудется. Все воспоминания о Люциане: как он смотрел на меня, улыбался, смеялся над моими шутками; его прикосновения и каждый дюйм его тела; его худые изящные руки, грудь, затылок, поясница, и все, что он мне говорил…
Тебя это возбуждает, Фармер?Я не подведу тебя… Поверь мне… Позволь мне… Да.
Я люблю тебя.
Но эти слова он произносил лишь в моих фантазиях. Я зажмурился. Если еще раз прокрутить в голове все, что было, прежде чем я увижу переплетчицу, может, мне удастся сохранить хоть что то. Может, что то останется – не все, но хотя бы немного: первый поцелуй или последний; его последние слова, обращенные ко мне. Прошу, молил я про се
бя; пусть мне останется хотя бы одно воспоминание; я готов отдать за это все что угодно; тогда я смогу переживать этот момент снова и снова, и даже если никогда не увижу Люциана, у меня сохранится память о нем.
– Хватит реветь, парень, – бросил Райт, – пол намочишь.
– Пусть ревет, – отозвался Эйкр с козел. – Переплетчица увидит, что он расстроен, и не станет задавать вопросы.
Я открыл рот, вдохнул и почувствовал соленый вкус на языке. Струйка крови, что текла по полу повозки, наткнулась на сухую травинку, лежавшую между отпечатком подошвы и торчащим гвоздем, и полилась в щель между досками. Представил, как кровь капает на дорогу, оставляя следы… Будто хлебные крошки…
В воздухе запахло иначе: потянуло густой влагой болот; где то рядом раздался пронзительный, жалобный птичий крик. Других звуков не было: лишь грохот колес и быстрый перестук лошадиных копыт.
Я мог бы солгать. Или притвориться. Может, так мне удалось бы сохранить память и запереть воспоминания в своем сердце – в книге из плоти и крови. Никто бы никогда не узнал.
Если бы я знал о том, как происходит процесс отбирания памяти! Я представлял это как смерть: дверь, в которую мне предстоит войти, не зная, что ждет меня с обратной стороны. Кроме Люциана, никто никогда не рассказывал мне о переплетчиках.
Он знал, что со мной случится. Знал все это время. Мне стало трудно дышать. Даже вид книг был ему ненавистен. А все оттого, что… Меня накрыло осознание, гро
мадное и абсолютное, как белое небо, и я понял, что всегда догадывался об этом, но ясно увидел только сейчас. Всем, кого соблазнял Люциан, стирали память. Это слово застряло в голове и не желало уходить. Да, соблазнял. Вот что произошло со мной: он соблазнил меня, зная, что рано или поздно все закончится именно так; возможно, думать об этом ему не хотелось, но он знал. И готов был рискнуть.
Прищурившись, я обратил взор к самому яркому участку неба. Перед глазами поплыл туман, защипало, но ничего не изменилось. Когда я повернул голову, на сетчатке отпечатался черный круг, закрывший лицо Альты.
Я нащупал в кармане записку. Даже если бы мне не мешало черное солнце перед глазами, перечитывать ее не было нужды; написанное отпечаталось в памяти. Люблю тебя. Обман, но как знать, быть может, почерк действительно принадлежал Люциану. Достал записку, вытянул руку и разжал пальцы. Ветер стих, листок бумаги упал вниз и застрял в зарослях тростника у дороги.
Когда мы миновали последний поворот и подъехали к дому переплетчицы, казалось, что он охвачен пламенем. Солнце садилось за нашими спинами, и все окна пылали яркой медью; я хоть и понимал, что огонь ненастоящий, по спине моей поползли мурашки, точно мне предстояло войти во врата ада. Я стиснул зубы и постарался не смотреть на дом; вместо этого повернулся к Альте, сидевшей в углу повозки. Она ссутулилась; глаза ее были закрыты. Несколько часов назад она очнулась и в растерянности спросила, где мы и куда направляемся, а когда ей ответили, не стала сопротивляться и убежать не попыталась. Я не знал, больно ли ей или
она просто боится. Райт дал ей водЫ; и она сделала несколько ГЛОТКОВ; избегая смотреть на меня. Лишь один раз после долгого молчания она произнесла: «Эм^ с тобой все в порядке? МожеТ; это и к лучшему». Но я не ответил. Не сказал я и о ТО М ; что за окровавленный мешок лежит на дне повоз КИ ; а она и не спрашивала.
Мы свернули с тракта на тропинку ведущую к дому. В лицо дул теплый ветероК; к которому примешивались болотные миазмы. Я ухватился за край повозки и занозил ладонь. Каждый раЗ; когда мы подпрыгивали на ухабах, кольцо Люциана под моей рубашкой ударялось о грудь. Я представил, что будет со мной после; быть может, я выйду на свет, как шахтер из под земли, щурящийся от яркого солнца, и все начну с начала, смогу опять влюбиться. Я снова стану невинным, и все будет как в первый раз.
Повозка скрипнула и остановилась. К горлу подкатил густой комок желчи. Я сглотнул, борясь с тошнотой. – Иди, – скомандовал Эйкр.
Но я не мог пошевельнуться. Все мысли улетучились. – Позвони в колокольчик, – с мрачным терпением продолжал Эйкр. – Скажи, что тебе нужен переплет. Она спросит, уверен ли ты, и о чем хочешь забыть. Тогда расскажи ей о Люциане. Ничего сложного. – Он пошарил в кармане и достал визитную карточку. – А если спросит, чем будешь платить, отдай ей это.
Я взял у него карточку. «Пьер /арне, фабрикант» – гласила надпись на ней. Перевел взгляд на другую руку, намертво вцепившуюся в край повозки, не зная, как заставить себя разжать пальцы.
– Эм… Прошу тебя.
Я взглянул на Альту. Райт тыкал ее пальцем в шею, улыбаясь во весь рот своей придурковатой улыбкой.
Тогда я встал. Надо сделать шаг, потом еще один, подумал я, и тогда, может быть, смогу дойти до двери. Я пообещал себе, что, сделав шаг, еще смогу передумать; но потом шаг превратился в два, в три, и я очутился на пороге и позвонил в колокольчик. Тот отозвался в доме нестройным перезвоном.
Через некоторое время открылась дверь. Переплетчица оказалась совсем старой и похожей на ведьму.
– Мне 11ужен переплет, – отчеканил я, словно рассказьшая выученный урок. За ее спиной виднелся коридор: темные панели на стенах, лестница, двери, ведущие в разные комнаты. В доме было темно; лишь красноватое пятно закатного света, просочившись сквозь оконную решетку, лежало на полу. Пятно цвета пламени или старого красного дерева, гладко отполированного, прочного… Я уставился на него, не желая смотреть в лицо старухе. – Мне нужно забыть. – Ты уверен? Как тебя зовут, мальчик?
Я ответил и, должно быть, не соврал, потому что перед ответом не задумался. Пятно света на полу померкло. Снаружи пылали солнце, небо и закат. Я старался думать только о них.
Не знаю, сколько времени прошло, но в конце концов она взяла меня за руку и повела по коридору в мастерскую. Я послушно следовал за ней; руки и ноги были как деревянные. Она отперла дверь. За ней оказалась тихая комната с грубо сколоченным деревянным столом, освещенным последними KocbttiH лучами закатного солнца. Переплетчица указала на стул, и я сел. Ее лицо выражало сочувствие; она словно говорила: расскажи мне все. Я все пойму.
– Надо подождать, – произнесла она. Мы долго ждали, и наконец последний луч солнца дополз до дальней стены, становясь все тоньше и алее с каждой минутой; биение моего сердца замедлилось, усталость взяла свое, и узлы напряжения, не дававшие мне расслабиться, начали ослабевать. Наконец она протянула руку и коснулась моего рукава. Я не отдернулся.
– Теперь можешь рассказать, – промолвила она. – Люциан, – ответил я, – мы повстречались в руинах старого замка. Зря мы забрели туда тем вечером.
ЧАСТЬ ТРЕТЬ XX
Глаза Эмметта Фармера вылезают из орбит. Он падает на колени и глотает свои воспоминания, как человек, которого заставляют пить воду, пока не лопнет его желудок.
Меня тошнит от запаха горелой кожи. В камине клубится дым; щиплет в глазах. Пальцы отпускают колокольчик. Не помню, звонил я в него или нет. Я не могу шевельнуться. Еще ни разу в жизни я не видел ничего подобного. Его лицо искажено гримасой; оно опухает, пальцы беспомощно цепляются за воздух. Он задыхается и пускает пузыри; словно мешок с котятами идет на дно.
Мне его не жаль. Он сам виноват, я так считаю. Это он поджег книгу, а не я. И должен был понимать, что за этим последует. Он падает на четвереньки и царапает ногтями отцовский персидский ковер; его тошнит на ковер, но это его проблемы. Он сам напросился. И все же я не могу отвести от него взгляд.
– Люциан, – внезапно произносит он. Или мне это только кажется?
Он произносит мое имя еле слышно, а может, и не произносит вовсе; может, просто последовательность звуков, гласного и свистящего, и гримаса на его лице заставляют меня думать, что он обращается ко мне. Скорее всего, мое имя послышалось мне, как в шепоте ветра нам слышатся осмысленные слова. 7юди вечно ищут смысл в бессмысленных вещах.
Но вдруг он просит о помощи? Впрочем, я ничем не могу ему помочь. Даже если бы я заставил себя к нему прикоснуться, что я могу сделать? А если ему нужна помощь, пусть зовет меня «Дарне». Или «господин Дарне». Кем он себя возомнил? С чего он вообще взял, что меня можно звать Лю
цианом? Как смеет просить у меня прощения и смотреть на меня так? Я даже рад видеть, как он мучается.
Он снова произносит мое имя – на этот раз сомнений не остается. А потом – каков наглец! – протягивает мне руку неустойчиво балансируя на коленях. Отвратительное зрелище: он словно нищий, только хуже, потому что одет не в лохмотья, а в этот фатоватый костюм, как у де Хэвиленда. Слабак! Хотя, пожалуй, нет,когда мы дрались в коридоре, он не показался мне слабым. Скорее, слабовольным. Вот и сейчас в его взгляде промелькнуло что то, похожее на страх. Жалкий трус.
Я нарочно отступаю на шаг. Сердце бьется, как часовой механизм. Если он еще раз попробует дотронуться до меня, пну его, как собаку.
Из камина валит дым. Он кашляет… нет, всхлипывает. Лицо его залито слезами. Нити слюны свешиваются изо рта. Склонившись над узорчатым ковром, он бьется в конвульсиях и изрыгает желчь. Меня шатает. Не вздумай упасть, дурень, приказываю я себе.
Книга почти догорела. Она горит очень быстро, будто сделана не из бумаги вовсе. Плотный черный дым проникает мне в глотку. Горло саднит; я сглатываю и протираю лицо расстегнутым рукавом рубашки. На льняном полотне остаются грязные мокрые пятна. Меня захлестывает ярость. Как они посмели – как посмел Эмметт Фармер – сотворить такое со мной! Кто дал им право очернять меня своим злым колдовством? Фармер – переплетчик, он заслуживает того, что случилось с ним, но я – я невиновен. Я тут ни при чем. Странная печаль проникает в меня с дымом, оседает на легких липким пеплом, но разве это моя печаль? Не хочу, чтобы воспоминания Эмметта Фармера замарали меня даже самую малость.
Книга вспыхивает короной пламени и прогорает. От нее остается лишь горстка пепла; страницы, серые и готовые рассыпаться в порошок, тонкие, как грибные перепонки. Теплятся угли. Кожаный переплет сгорел: от него остались лишь лоскуты с обугленными краями. Дым рассеивается.
– Люциан, – снова произносит Эмметт Фармер. Пытаясь подняться на ноги, он хватается за край стола для опоры и промахивается. Судорожно моргает. – Прошу, Люциан…
Его глаза закатываются, и на мгновение я вижу лишь белки и пустой взгляд. Потом он падает вперед, ударяясь челюстью об пол. В его горле что то булькает; жидкость выливается на пол изо рта. Он дышит: значит, живой.
Воцаряется тишина.
Что мне делать? Фармер не шевелится, и мысль о том, чтобы прикоснуться к нему, уже не кажется такой ужасной. Я мог бы проверить его пульс, но я вижу, что грудь его вздымается и опускается. Я мог бы перевернуть его, чтобы он не захлебнулся собственной рвотой, но он и так лежит лицом вниз, а спазмы прекратились. Я опускаюсь рядом с ним на одно колено и осторожно протягиваю руку. Что делать дальше, я не знаю. Пожалуй, надо вьыснить, в сознании он или нет. Но стоит мне коснуться его одежды костяшками пальцев, и меня начинает лихорадить. Я отдергиваюсь. Нужно прийти в себя, пока кто то не обнаружил нас. Шатаясь, я поднимаюсь на ноги и выливаю в бокал последние капли бренди. >^аряясь о край стакана, графин дребезжит, как стучащие зубы. Я пью до дна и проливаю бренди на воротник. Капли стекают по шее и смешиваются с холодным потом на груди. Красные цветы на обоях взирают на меня разинутыми ртами; кажется, что они разевают свои пасти
все шире и шире за завесой дыма из очага. Представляю, как стал бы насмехаться надо мной отец, увидев, как я дрожу. Нужно прийти в себя.
Чтобы успокоиться, я часто прибегаю к такому трюку: представляю, что надо мной нависает серая стена, громадная, безликая и абсолютно плоская. Она полностью заслоняет обзор. Я закрываю глаза и встаю перед ней, представляю, как она поднимается выше и окружает меня со всех сторон. Наконец я оказываюсь внутри серого пузыря размером с бесконечность. Я один. Ничто не может причинить мне вред. Ничто не пробьется сквозь стену.
Открываю глаза. Лихорадочная дрожь прошла. Комната больше не расплывается перед глазами. Меня окружают роскошь и тишина, бархат, кожа и черное дерево. Старинные напольные часы, фарфоровые собачки на каминной полке, витрина с диковинками. Кабинет джентльмена, как с картинки в журнале. Только тело на полу у камина здесь явно лишнее.
Подхожу к потемневшей картине, на которой изображен незнакомый горный пейзаж, и смотрю на свое отражение в стекле. Я выгляжу ужасно, но по крайней мере могу взглянуть себе в глаза. Откидываю прядь мокрых волос со лба, поправляю галстук и подтягиваю узел так высоко, что влажного пятна на воротнике почти не видно. От меня пахнет бренди, но это дело обычное.
Наконец я звоню в колокольчик, сажусь в кожаное кресло у камина и кладу ногу на ногу. Я спокоен. Я контролирую ситуацию. Когда войдет Бетти и спросит, что мне нужно, мой голос не дрогнет. Велю ей принести еще бренди и вежливо попрошу убрать переплетчика с коврика и выставить вон в приличествующей манере. Что значит «приличеству
ющая манера», мне неизвестно; если Бетти поинтересуется, я пожму плечами и велю ей спросить у кого нибудь другого.
Стараюсь не смотреть на Фармера, и взгляд падает на овальный стол, который отец использует как письменный. На столе разложены книги, что принес давеча Фармер. Видно, что я их листал и что то искал. Не знаю, разозлит ли это отца. Вот что хуже всего: невозможно угадать, что его разгневает. Но если он разозлится…
Делаю вдох. Представляю, как меня окружает серая стена. Гладкая. Ровная.
Дверь открывается. Я даже не вздрагиваю; я надежно укрыт стеной. Откашлявшись, обращаюсь к вошедшему: – Уберите этот бедлам, да поскорее.
Я не слышу ответа. Лишь шаг. Не женский шаг. Серая стена рушится, и я оказываюсь в мире острых углов, где все вызывает дурноту. Оборачиваюсь и с трудом поднимаюсь с кресла. Кружится голова; чтобы сосредоточиться, я больно прикусываю язык. Жалкое, должно быть, зрелище.
Отец слабо улыбается мне: любой, кто не знает его, назвал бы эту улыбку рассеянной.
– Прости, я решил, что это слуги.
– Одно неосторожное слово, – со вздохом произносит он, – может означать разницу между победой и поражением. Будь внимательнее, болван.
Мое лицо вспыхивает. Я стискиваю зубы.
Отец обходит темные лужи рвоты и дотрагивается до Эмметта Фармера носком ботинка.
– Ну что за непотребство. Надеюсь, ты тут ни при чем. – Нет! Я… – Он поднимает палец вверх, и я замолкаю. – Опиши, что тут стряслось. Будь краток.
Проглатываю комок в горле. Как найти подходящие слова и объяснить ему, что тут стряслось? То, как Фармер смотрел на меня, прежде чем лишиться сознания, как произносил мое имя, ужас на лице человека, которого насильно вынудили вспомнить часть его собственной жизни, – боюсь, отец не захочет этого знать.
Он вскидывает бровь.
– Не спеши.
Я знаю, что он имеет в виду противоположное. – Он упал в обморок.
Глаза сами косятся в сторону камина. От книги совсем ничего не осталось, а если и осталось, обугленные клочки не различить среди тлеющих углей. Почему мне не хочется ни о чем рассказывать OTi^y?
Он крутит пальцем в воздухе, намекая, что я недоговариваю. – Понятия не имею, что с ним такое. Он собирался уходить, а потом его вдруг вырвало на твой ковер.
– Весьма изящно. И это все?
Он знает, что не все. Отвожу взгляд и пожимаю плечами; стоит посмотреть ему в глаза, и он поймет, что я пытаюсь перечить ему по своему, незаметно и трусливо. Но долго вьшосить тишину я не в силах. И Фармер… скорее бы его отсюда убрали. Слышатся легкие шаги.
– О, сэр, простите, я не ожидала… – Я оборачиваюсь; Бетти делает книксен и нервно прячет под чепец выбившийся локон. Будь в комнате я один, она бы так делать не стала. – Что мне… – Тут она замечает недвижное тело на полу и коротенько взвизгивает, но вовремя замолкает. Видимо, решает, что Фармер мертв.
Отец даже не смотрит в ее сторону.
– Отправьте его в мастерскую де Хэвиленда. Там о нем позаботятся.
– Да, сэр. – Она не понимает, что происходит, но слишком боится моего отца и поспешно ретируется, не забыв сделать книксен. В коридоре она пускается бежать, а решив, что оказалась вне зоны слышимости, переходит на крик.
Мы стоим и молчим. Наконец приходят кучер и лакей; оба пахнут табаком и лошадьми. Увидев отца, они встают на пороге как вкопанные, но тот подзывает их, и они поднимают Фармера. Кучер взваливает его на плечо. Фармер стонет; из его горла с бульканьем вырывается очередной фонтан рвоты. Я никакие реагирую. Демонстрировать брезгливость или жалость не по мужски. Отец вполголоса приказывает что то лакею; тот берет со стола сумку с бумагами и перекидывает через плечо. Наконец они уходят.
Отец вдруг тихо усмехается, усаживается в кресло, повернутое к камину, и вытягивает ноги.
– Ну надо же. А каким щеголем он показался, когда только пришел! Красавчик, хоть и слегка грубоват. Я заметил, как ты на него смотрел.
Я молчу. Он прав. Фармер действительно показался мне красивым. Он бьи красив, прежде чем устроил весь этот бедлам.
– Малахольный народ эти переплетчики. Де Хэвиленд ничем не лучше. На новенького я возлагал большие надежды, но, кажется, все они из одного теста.
Я не отвечаю. Мне хочется стать невидимым. – Изнеженные слабаки, – он жестом повелевает мне подбросить дров в камин. – Они нарочно взращивают в себе деликатность, будто бы слабость – почетный знак отличия. Бесхребетники. Де Хэвиленд зовет себя художником. Но вся
кий переплетчик – всего лишь прямая кишка, через которую должно пройти дерьмо, прежде чем принять иную форму. – Он вытягивает шею, пытаясь разглядеть лежащие на столе книги, но те слишком далеко, и он решает не вставать.
Я делаю полшага по направлению к буфету, где стоят графины. Он даже не смотрит в мою сторону, но произносит резко, словно ударив хлыстом:
– Довольно. Сядь.
Мне нужно спиртное, чтобы смягчить неприятную сухость в горле, но я лишь сглатываю слюну. Подтаскивая стул от стола к центру комнаты, я представляю, как меня окутывает плотный серый туман. Решит ли он, что я веду себя послушно? Или усмотрит в моих действиях вызов? После долгого молчания он произносит;
– Хорошо, что этот тип успел закончить, прежде чем ему поплохело.
– Закончить?
– С Нелл. – Отец смотрит на меня и улыбается. – Мой дорогой Люциан, не надо так напрягаться. Постарайся хотя бы сделать вид, что компания твоего старика тебе приятна. – Если переплетчики так тебе ненавистны… – Я замолкаю. – То что? Люциан, прошу, расслабься, не смотри на меня так, будто у тебя рука попала в колесо. – Он смеется. На его фабриках такое случается раз в пару месяцев; руки рабочих попадают в механизм; люди лишаются конечностей. И работы.
– Переплетчики. – Случившееся сегодня распалило мою ненависть; мне словно срочно понадобилось выкашлять комок слизи. – Если ты считаешь их паразитами, зачем платишь им? Если сравниваешь их с прямой кишкой, зачем забираешь их дерьмо себе?
Мне хочется, чтобы он разозлился. Хоть я его и боюсь, мне доставит удовольствие увидеть его гнев. Но он спокоен.
– Ты прав, мой мальчик. Это сравнение неуместно. – Отец откидывается в кресле и заводит руки за голову. Взгляд его падает на застекленный шкафчик у окна. Со стороны кажется, будто он с рассеянной улыбкой разглядывает страусиное яйцо и изящные резные фигурки из слоновой кости.
Я резко отворачиваюсь и смотрю в камин. Пламя почти погасло. Серый пепел толстым слоем пыли покрывает тлеющие угли. У самой каминной решетки лежит обгоревшая полоска кожаного корешка, скрутившаяся в спираль. Часть букв съедена пламенем, но несколько по прежнему можно различить: МЕТТ МЕР. Два часа назад я ничего не знал об Эмметте Фармере, а теперь вздрагиваю, увидев обрывки его имени. Я складьшаю руки на груди.
Отец шевелится в кресле. Не глядя на него, я понимаю, что он повернулся и смотрит на меня.
– Что на этот раз?
Он не перестает улыбаться.
– Воспоминания Нелл… Скажи, ты всегда действуешь одинаково? Или кого то заманиваешь соблазном, кого то шантажом, а кого то просто берешь силой? – У меня срывается голос. Как легко я могу все представить! Значит ли это, что я похож на него, раз вижу все так отчетливо?
– Ты же знаешь. Люциан: моя библиотека в твоем распоряжении. Если тебе любопытно…
Он наслаждается моей реакцией. Он знает, что я знаю, и ему это нравится.
Газовое пламя вспыхивает, и кажется, что лепной шнур на потолке покачивается и подрагивает. Когда лампа тускнеет.
В комнате становится темнее, чем прежде, такое ощущение, будто она уменьшилась в размерах.
Бьют часы. Еще совсем не поздно. Отец потягивается и откидьшает голову. Я поднимаюсь. Он следит за мной, но я молчу. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи. – Он зевает. – Ах, вот еще что. Люциан… Д а ?
– Увидишь Нелл – скажи, что у нее ровно один день, чтобы отмыть ковер, иначе я вычту стоимость из ее жалования.
Кто то зажег лампы в моей спальне и развел огонь в очаге. Я встаю к нему как можно ближе. Сперва мне холодно до дрожи. Потом вдруг становится жарко, и я покрываюсь испариной. Повернувшись к окну, раздвигаю шторы. Пот на лбу мигом высыхает на холодном сквозняке. Капли дождя барабанят в стекло, словно гость, отчаянно желающий войти. Я вижу в окне свое отражение, а за ним – густую туманную тьму. Сквозь пелену дождя по обе стороны ворот мерцают фонари.
Отворачиваюсь от окна и оглядываю свою комнату. Она совсем не похожа на отцовский кабинет. Почти пуста: в ней есть кровать, стул, стол и сундук. Свет газовой лампы окрашивает голые белые стены в цвет желтого песчаника и отбрасывает на них мягкие тени. Все остальное, кроме стен, подсвечено красноватыми отблесками пламени. Мрак подкрадывается из углов. Покрывало на кровати блестит, как шелковое. Моя комната – единственное место, где я чувствую себя в безопасности.
Мне снова становится холодно. Я надеваю халат, запахиваю его поплотнее и подвигаю стул к камину. Сижу там все
го несколько секунд и смотрю на огонь. Но надолго меня не хватает; я снова встаю и подхожу к сундуку у изножья кровати. Под грудой одеял у меня тайник. Там лежит полупустая бутылка бренди^ но я ищу не ее. Я достаю другой сверток, сажусь и разворачиваю его.
Кусок полотна падает на пол. Лампа слишком далеко, букв не разобрать, но вставать не хочется. Я и так знаю книгу почти наизусть.
Воспоминания о детстве Уильяма Лэнгленда, эсквайра.
Отец подарил мне это на двенадцатый день рождения. «Воспоминания Уильяма Лэнгленда» стали первой книгой, которую я прочел от начала до конца. Я и раньше видел книги: они были у нас в школе, и учителя не уставали повторять, как высоко они ценятся. Книги бесценны, твердили они. Моего приятеля вьшороли за то, что посадил на страницу кляксу. Но в школьных книгах содержались воспоминания дряхлых ученых, отчаянно нуждавшихся в паре монет на спокойную старость. Никому не было дела до их жизни, проведенной за преподаванием геометрии, экспериментами с призмами или разведением пчел. В библиотеке мы прятались или плакали; в старших классах она стала местом кратких грубоватых любовных встреч. Никто не ходил туда читать. Книги еле слышно поскрипьшали на полках, точно повелевая нам не лезть не в свое дело. Их свезли туда, чтобы произвести впечатление на родителей; они были такой же частью школьной обстановки, как витражи или новое поле для крикета.
Но «Воспоминания Уильяма Лэнгленда»… о, то была совсем другая книга. Я хорошо помню день, когда мне ее подарили. Мать всегда устраивала событие из дней рождения и суетилась вокруг нас с нервозным энтузиазмом, в любой момент о с* r 0 *>с •:*
грозившим обернуться истерикой. Подарки раздавала она, не отец. В том годуя получил крикетную биту или фехтовальную рапиру, уж не помню, что именно, и я поблагодарил ее за это так горячо, как только был способен. В честь дня рождения устроили чаепитие с тортом, украшенным фигурками ядовито зеленого цвета; прежде чем мы начали есть, их пришлось снять. На праздник явились девочки в платьях с рюшами и мальчики в пузатых бриджах, и те, и другие в сопровождении нянь. Гости заполонили всю гостиную, и я заметил, что мать неприязненно поджала губы. От сладкого у меня разболелась голова. Когда гости начали уходить, я попытался ускользнуть во двор, но мать немедля вызвала меня обратно.
– Отец хочет видеть тебя. Он в своем кабинете, – промолвила она пустым, скучающим тоном, каким всегда говорила об отце. Я решил, что, должно быть, в чем то провинился, но когда вошел, отец лишь взъерошил мне волосы и вручил сверток.
Я открыл его под пристальным взором отца. Оберточная бумага была темно синего цвета с золотым узором. Я развернул подарок, не зная, что говорить. Не помню, что я тогда почувствовал. Наконец я поблагодарил отца и открыл книгу, тревожно избегая отцовского взгляда.
Фронтиспис^ – цветная гравюра – изображал лес осенним днем. Солнце садилось за заросшей мхом каменной стеной; золотились папоротники. Я вдохнул сладкий яблочный аромат прохладной земли и сырого подлеска. На миг я перенесся туда, в этот лес, покинув стены отцовского кабинета.
Кажется, я поблагодарил его еще раз. Потом он вроде бы показал мне титульный лист и печати, подтверждающие, что
Рисунок, размещаемый на одном развороте с титулом.
книга изготовлена с согласия Лэнгленда и куплена у уполномоченного книгопродавца. Само собой, он назвал стоимость книги. Но все это не имело для меня никакого значения. Я поднялся наверх и прочел книгу почти до самого конца. Она поглотила меня, и я даже не сльпиал, как прозвонили к ужину; не видел Эбигейл, когда та зашла в детскую зажечь лампы. Ласковые волны воспоминаний баюкали меня; я унесся в бескрайние поля и дремучие леса и увидел домик на дереве, ручную выдру и приключения на старой каменоломне. Добродупшую, толстую мать, отца, умевшего ездить верхом и охотиться, трех старших братьев и верного друга, фермерского сьша, всегда готового прийти на выручку… Лишь когда настало время ложиться спать, няня отобрала у меня книгу. Я очнулся, моргнул и вспомнил, где нахожусь; вспомнил, кто я.
Сколько раз я перечитывал ее с тех пор? Закрыв глаза, я вижу деревню Лэнгленда в низине и тропинку, ведущую к ней с крутого холма. Слышу, как поскрипывает известняк под редкой травой, на которой я лежу, глядя в небо. Вдыхаю ароматы дикого чабреца и нагретой солнцем земли. В конце книги Уильям женился. Эта часть нравилась мне
меньше всего. Милый читатель, если бы я только мог поделиться с тобой хоть крупицей радости, переполнившей меня, когда моя любезная Агнес улыбнулась мне из под цветочного
венка, я бы считал, что моя жертва не напрасна… Я вытянул
руку к огню и представил, как с моих пальцев сьшлются вниз нежные лепестки флердоранжа.
Я был глупцом. Эти воспоминания были так хорошо знакомы мне, словно я сам их прожил, но я никогда не задумьшался о самом Лэнгленде и о том, как появилась эта книга. Воспоминания были старыми, и, скорее всего, Лэнгленд давно умер, но
прежде я не понимал, что такое книги. Я понял это лишь год тому назад однажды вечером. Нет, это случилось даже меньше года назад… Тогда я все еще был отцовским любимчиком.
Дело было прошлой осенью, примерно за неделю до вступительного экзамена, ранним вечером, когда уже смеркалось. После урока я остался в отцовском кабинете. Доктор Ледбери только что ушел; я слышал его голос в коридоре – Эбигейл вручала ему шляпу. А я, кажется, размышлял об отрывке, который мы переводили, и взгляд мой рассеянно скользил по отцовскому шкафу с диковинками. Павлиньи перья прижались к стеклу, как папоротники в оранжерее. Тут я заметил, что сарацинский нож висит криво; должно быть, горничная протирала пыль и неаккуратно повесила его на место. Я встал и потянул на себя дверцу; обычно та была заперта, но попытка не пытка.
Тут шкафчик вдруг выдвинулся из стены.
Задержка в долю секунды – и открылась огнеупорная печать. За шкафом оказалась встроенная в стену книжная полка. Я уставился на ряды книг. Большинство из них были в дешевом матерчатом переплете, в отличие от дорогих томов из школьной библиотеки. Когда я прочел имена, во мне что то кольнуло; они как будто были мне знакомы. М ариан
на Смит. М эри Флетчер. Эбигейл Тернер. Я должен был уз
нать эти имена, но никогда не слышал, чтобы слуг называли по фамилии, и мне еще не приходилось видеть книг, в которых хранились женские воспоминания. Наверное, поэтому я взял одну книгу с полки, уселся на подлокотник кресла и повернулся к свету.
Не помню, много ли времени прошло, прежде чем я понял, что это за книги.
Когда отец вернулся домой, я сидел в его кресле и смотрел на пепел в очаге. Фитиль лампы давно пора было обрезать, и каминная полка почернела от копоти.
Эбигейл впустила его в дом. Я представил, как он касается ее руки, когда она берет у него из рук пальто, – легкое касание, подобное взмаху крыла. Он что то пробормотал, а она засмеялась.
Он вошел в кабинет, насвистывая мелодию. Увидев меня, опешил, но лишь на мгновение. Затем зажег лампу и повернулся ко мне, внезапно освещенный пламенем. Он по прежнему насвистьшал.
– Вижу, ты нашел мою маленькую библиотеку, – сказал он.
Тогда мне впервые подумалось, что я мог бы бросить ему вызов и победить. Но я ошибся. Я пригрозил пойти в редакцию «Каслфордского вестника», но отец лишь пожал плечами. Пригрозил обо всем рассказать матери, но он лишь поднял бровь и ответил;
– Мальчик мой, твоя мать – гениальная женщина: она в упор не замечает того, чего не хочет замечать. Но если тебе кажется, что ее книга хорошо бы смотрелась на этой самой полке…
Вступительный экзамен я так и не сдал. Через три дня меня отослали в деревню к дяде.
Я встаю. «Воспоминания Уильяма Лэнгленда» выскальзывают из рук и падают на пол, но я не наклоняюсь, чтобы их поднять. Мне не хочется думать об этих бесконечных месяцах, когда одиночество разъедало меня изнутри. Белые поля под снегом; черные леса. Часами я бродил по окрестностям. не встречая ни одной живой души; изредка попадались лишь браконьеры с замотанными платками лицами, и те скрывались в зарослях так быстро, что я уж сомневался, не привиделись ли мне они. Канун Завершения мы праздновали с дядей, и тот напился, прежде чем унесли суп. Потом были дождливая весна и мир, зазеленевший в одночасье. Жаркое солнечное лето. Дни тянулись медленно, как солнце, ползущее по небосводу за моим окном. Полгода, бессмысленные, как мусор, что я нашел на дне дорожной сумки по возвращению домой: надорванный чек из ювелирной лавки; несколько фазаньих перьев; треснувшее деревянное яйцо с узором из цветов.
Но бог с ним. Я наклоняюсь и поднимаю книгу. Смахиваю пыль с обложки. Перед отъездом я сказал отцу, что сжег ее. Хотел, чтобы он понял: я не такой, как он. Но у меня рука не поднялась бросить книгу в огонь. Я уже готов был это сделать, но не решился. Уильям Лэнгленд мертв; ему все равно, сгорит книга или нет. Но я не сжег ее не поэтому. Я знал: будь Уильям Лэнгленд жив, я купил бы его воспоминания за любую цену. Выпил бы его детство одним залпом, не колеблясь ни секунды. И это означало, что я ничуть не лучше своего отца. Даже хуже – ведь Лэнгленд наверняка был в отчаянии, раз решился продать воспоминания о детстве. Что могло заставить его от них отказаться?
Я кладу книгу на подоконник. Шторы открыты; дождь барабанит в окно. Вдали, над голыми деревьями, в небе висит оранжевое марево. Должно быть, горит фабрика на другом конце Каслфорда. Но это не одна из наших фабрик, и дождь наверняка погасит пламя. Л если нет, ветер дует не в нашу сторону.
В переплетной де Хэвиленда окна, как и у нас, черны от копоти. Где то там Эмметт Фармер дышит тем же воздухом, вдыхает фабричные выхлопы и запах влажной мостовой.
Сколько людей во всем мире отдали свои воспоминания? Сколько жизней хранятся в подвалах и потайных шкафах? Сколько людей в этот самый момент читают обрывки чужой памяти? И сколько ходят по улицам, не подозревая о том, что половины их жизни недостает?
Я расстегиваю верхнюю пуговицу и тяну за воротник; тот впивается мне в шею, но горло сдавливает не тугая рубашка. Я отворачиваюсь от окна. Мне бы лечь спать, но сон не идет.
Преодолев три лестничных пролета, я поднимаюсь в мансарду. Лестничная площадка наверху ледяная; здесь ничего нет, кроме дверей, ведущих в чердачные комнаты. Дождь барабанит по крыше; пахнет плесенью. Не знаю, зачем я здесь; рука, держащая лампу, дрожит так сильно, что тени скачут по стенам, как блохи.
– Нелл?
Никто не отвечает. Я стучусь в одну дверь, потом в другую. – Нелл. Нелл!
Скрипят пружины металлической кровати. Нелл открывает дверь. Она так бледна, что кажется позеленевшей. – Да, сэр? Простите, сэр.
– Можно я войду?
Она моргает. Глаза ее спокойны; влажные, бледно голубые, такого же оттенка, каким мои сестры любят рисовать небо на акварельных картинках. На ней ночная рубашка, совсем старенькая, с обтрепанным воротом.
– Позволь войти. Я ненадолго.
Она заходит в комнату и торопливо семенит к кровати. Окно не занавешено, и в стекле я вижу свое отражение, кажущееся настоящим, сделанным из плоти и крови. Оглядываюсь и ищу, куда бы поставить лампу, но на спинке стула висит ее форма, а больше лампу ставить некуда, разве что на пол. Комната Нелл тесная, неуютная и напоминает чердак в доме у дяди, где я жил в том году; тот, правда, был просторнее, и из окна открывался вид.
Нелл садится на край кровати и принимается теребить край изношенного одеяла.
– Нелл… – откашлявшись, говорю я.
– Сэр, со мной все в порядке, правда. Простите, что я заболела. – Она смотрит на меня. 1€и слова не говорит о том, что уже поздно, что я ее разбудил.
Мое горло сжимается. Я сльппу свой голос словно издалека: – Ты можешь довериться мне, Нелл? Я хочу тебе кое о чем рассказать. Тебе будет трудно в это поверить. – Конечно, сэр. Слушаю.
– Прошу, доверься мне. Я хочу, чтобы ты собрала вещи, сейчас же. Соберись и будь готова уходить. Я дам тебе денег. Завтра рано утром незаметно уйди из дома.
– С вами, сэр?
– Нет! – Я отвожу взгляд. Оконное стекло дребезжит под порывами ветра. Рама протекает; на подоконнике скапливается вода, и струйка, прозрачная, как стекло, стекает по стене и темной лужицей распльюается на полу. – Нет, я с тобой не пойду. Я найду кого нибудь, кто приютит тебя на пару дней. Потом можешь ехать домой. Поняла?
– Но сэр… – Она сидит, вцепившись в одеяло. – Обещаю, я больше не заболею!
– Это не наказание, Нелл. Я делаю это ради твоей безопасности. Я хочу тебя защитить. – Я говорю от чистого сердца, но в пустой комнате мои слова звучат столь напыщенно, что по спине бегут мурашки. Глаза мои прикованы к расползающейся луже воды на полу. Позади с потолка капает вода. Шифер на крыше глухо дребезжит под порывами ветра. – Прошу, Нелл, доверься мне. Здесь тебе грозит опасность. Рано или поздно с тобой случится что то плохое, а я этого не хочу.
– Плохое? – Она начинает теребить матрас, вытягивая из прорех в наматраснике нити соломы.
Я делаю вдох. Надо было все продумать, пока я стоял за дверью. Сейчас нужные слова не лезут в голову. Я совсем не знаю, что сказать.
Открывается дверь.
Я не сразу слышу ее скрип; лишь когда Нелл вскакивает, до меня доходит. Она приседает в книксене, ударившись ногой о ножку кровати.
Я не оглядываюсь. Пауза между двумя сердцебиениями длится вечно, как миг после удара кожаным ремнем; тишина перед болью.
– Продолжай, – произносит отец, – скажи ей.
XXI
в трубе гудит ветер. Вода проливается на пол внезапным потоком; потом ветер умолкает, струйка замедляется и останавливается совсем. Комната Нелл вдруг начинает казаться еще более мрачной, зловещей, тесной и беззащитной пред холодом зимней ночи.
Отец проходит мимо, и я улавливаю исходящий от него запах мыла и шелка. Сначала мне кажется, что он дотронется до Нелл или даже сядет рядом с ней на смятые простыни. Но он этого не делает. Он встает напротив меня, чтобы видеть нас обоих.
Нелл переводит взгляд с меня на отца. Что бы ни случилось, она знает: отдуваться ей. Я зажмуриваюсь, но ее лицо стоит перед глазами.
– Скажи ей, – повторяет отец. Его голос ласков. В детстве он был так добр ко мне после того, как избивал, что я почти ждал очередную порку. – Не бойся. Люциан. Я не стану тебе мешать. Скажи, что я с ней сделал.
– Я… – Мой голос предательски срывается. Сглатываю слюну и чувствую на языке вкус сажи и алкоголя.
– Прошу вас, мистер Дарне, я ничего не делала… Мистер Люциан попросил впустить его всего на минуту и пробыл здесь совсем недолго, сэр, клянусь
– Не тревожься, Нелл. Люциан, чем скорее ты расскажешь ей обо всем, тем скорее мы покончим с этим.
Я не знаю, что за игру он затеял. Знаю лишь, что не выйду из нее победителем.
– Нелл, – я заставляю себя посмотреть ей в глаза. Но она кусает нижнюю губу и не хочет встречаться со мной взглядом. Она понимает, что ее присутствие ничего не решает; это наше с отцом дело. – Послушай меня, Нелл. Сегодня к нам приходил переплетчик и сделал книгу из… Из тебя. Тебя переплели. Ты понимаешь, что это значит?
– Нет, сэр, что вы такое говорите? Я мыла пол, а потом почувствовала слабость, и…
– Ты ничего не помнишь. Это неудивительно. Тебе стерли память.
– Но… – Она осекается. Мне хочется думать, что она верит мне. Она покусывает обветренный уголок рта и начинает ковырять сухую корку. Ее бесцветный взгляд направлен в пол; пальцы тянут за отслоившийся кусочек кожи. Стена позади нее вся в сухих струпьях, как и ее губы; штукатурка растрескалась и отслоилась.
– Теперь ты больше не помнишь, как мой отец… – Он стоит совсем рядом; я чувствую его присутствие. – Продолжай, Люциан.
Я откашливаюсь.
– Мой отец… – Но договорить не получается. Я словно человек, которого тошнит на пустой желудок: пытаюсь выкашлять слова, но напрасно.
Отец садится рядом с Нелл. Та смотрит на него как на своего спасителя. Он улыбается и отодвигает с ее лица выбившийся локон. Ее губа кровоточит. Капелька крови свисает с нижней губы, как темно красный лепесток.
– Я взял тебя, Нелл, – произносит он с бесконечной нежностью. – Я приходил сюда каждую ночь и делал с тобой, что хотел. И не только здесь. В летнем доме, в моем кабинете, в комнате Лизетты… Я брал тебя всякими способами. Ты плакала и умоляла меня прекратить. – Он не поворачивает голову, но встречается со мною взглядом. – Нелл, бедняжка моя… Чего я только с тобой не вытворял.
Она молчит.
Она не шевелится.
Глаза ее по прежнему прикованы к его лицу.
– Ax, Нелл… Ты сердишься на меня? Теперь ты все вспомнила?
Она хмурится.
– Вспомнила о чем?
Кто то издает звук. Это я. Отец не смотрит на меня, но уголок его губ подергивается.
– Нелл, малышка моя, – продолжает он, – знала бы ты, сколько раз я причинял тебе боль! Сколько раз оставлял тебя лежать в крови. А первый раз – ты конечно же помнишь, как это случилось в первый раз? Рассказать тебе, как это было? Как ты лежала здесь, в этой самой комнате, недвижно, словно думала, что заслужила это и, как я говорил, что ты сама напросилась, а ты кивала, плакала и…
– Прекрати… прошу! – выкрикиваю я, давясь собственными словами.
– Ты же все помнишь, верно, Нелл? Я все тебе рассказал. Нелл? Ты меня слышишь?
Она моргает.
– Простите, сэр.
– Что я только что сказал тебе? Повтори.
Она открывает рот. Капелька крови стекает по подбородку, и она вытирает ее, но на подбородке остается широкая красная полоса. Ее глаза мечутся.
– Простите, сэр, я неважно себя чувствую и плохо слушала, когда вы говорили. Я отвлеклась, я честно пыталась слушать, но…
– Повторяй за мной, Нелл: «Мистер Дарне изнаси…» – Прекрати! – Наконец мне хватает сил вдохнуть и закричать. Но не слова отца вынуждают меня сделать это, а ее лицо: застывшее, испуганное. Она отчаянно пытается по
нять. я опускаюсь перед ней на колени. – Все хорошо, Нелл. Он просто шутит. Не тревожься. Прошу. – Она часто моргает. По щекам бегут слезы. Ранка на губе снова начинает кровоточить. Она разрывается, не зная, кому из нас верить.
– Ну разумеется. – Отец встает. – Я просто шучу. Мы оставим тебя в покое. Выспись хорошенько, а завтра проснешься и снова станешь прежней Нелл. Да, кстати, завтра тебе надо будет отчистить ковер в моем кабинете, иначе я попрошу Кука вычесть его стоимость из твоего жалованья. Нелл громко всхлипывает.
– Да, сэр. Спасибо, сэр.
– На этом все. Люциан, ступай со мной.
Я встаю, и меня начинает шатать. Раскалывается голова; меня засасывает в воронку боли. Стой прямо, приказываю я себе. Не дай бог меня сейчас вывернет наизнанку. Отец подталкивает меня к выходу. Мы спускаемся по лестнице; он так близко, что я чувствую его теплое дыхание на своей шее. У двери моей спальни он мягко постукивает меня по плечу.
– В мой кабинет. Люциан.
Я замираю, положив руку на дверную ручку. Моя ладонь взмокла. В доме очень тихо; ковры и шторы приглушают стук дождя. Кажется, что кроме нас с отцом в мире не осталось ни одной живой души.
Не оглядываясь, я миную коридор и спускаюсь по лестнице. Отцовские шаги вторят моим, словно эхо. В зеркале за папоротниками я вижу свое отражение. В бледном свете газовой лампы меня поражает наше с отцом сходство; когда я буду в его возрасте, то стану его точной копией.
Дверь кабинета приоткрыта. Огонь в очаге погас. Он не собирался возвращаться сюда сегодня; он отправился к Нелл с мыслью задержаться у нее надолго.
Отец закрывает дверь и садится в кресло. Он смотрит на меня из под полуопущенных век. Я делаю шаг ко второму креслу, но он проводит пальцем в воздухе, словно вытирает пыль со стекла.
– Я не велел тебе садиться.
Я рад слышать эти слова. Рад любому поводу его ненавидеть. Стою, сунув руки в карманы, и заставляю себя улыбнуться, как будто бы притворная наглость может меня спасти.
– Мой милый мальчик, – произносит он наконец, – позволь спросить, чего ты пытался добиться там, наверху? – Он показывает на потолок, как будто имеет в виду «там, на небе».
улыбка мигом стирается с моего лица. Не знаю, как ему это удается. И разве не ясно, чего я пытался добиться?
– Я хотел предупредить ее. Нелл. Чтобы случившееся не повторилось.
Он коротко усмехается. Такое же выражение бывает у него, когда Сесилия показывает ему свои рисунки: ему скучно разглядывать их, но он снисходительно терпит.
– Ох уж эти твои нежные чувства. Какое милосердие. Какая забота. Что за мужественный порыв – защитить слабый пол…
– Милосердия у меня побольше твоего будет. – Ах, Люциан, – вздыхает он. – Когда же ты начнешь понимать причины своих действий? Кто бы мог подумать, что мой сын так упорно не захочет смотреть правде в глаза.
Твой маленький благородный порыв не имел никакого отношения к Нелл.
– Я пытался…
– Нет. – Ему достаточно поднять палец, чтобы я замолк. – Ты пытался разозлить меня. Только и всего. На самом деле ты не лучше меня, а даже хуже, потому что я признаю свою порочность. Ты даже не задумался о том, сколько боли могут причинить бедной девушке твои действия. Ты хотел лишь привлечь мое внимание любой ценой. – Он берет бокал, стоящий рядом на столике, и наклоняет его, любуясь отблесками пламени на хрустальной ножке. К остаткам бренди на дне бокала прилип обрывок пчелиного крыла. – Однако ты предпочитаешь этого не видеть.
Как я ни пытаюсь призвать на помощь серую стену, ничего не происходит. Я в отцовском кабинете. Картины на стенах, мебель, фигурки – их яркие очертания режут глаза. Рвота на ковре растеклась контурами континентов. Географическая карта несуществующего места.
Отец хрустит костяшками и поднимается.
– Давай уж больше не будем говорить об этом. Ты убедился в полной бесполезности разговоров с человеком, чья память записана в книгу, и не станешь больше пытаться заставить Нелл вспомнить. Полагаю, очередное унижение тебе ни к чему.
Он встает ко мне очень близко. Я чуть выше его ростом и смотрю на него сверху вниз. Я киваю.
Он со всей силы бьет меня по лицу.
Я теряю равновесие. В голове – полная ясность, но колени подкашиваются, и я заваливаюсь вбок. Должен был предвидеть, что это случится; должен был подготовиться… Ковер
под ногами кренится и качается, как палуба корабля; миг длится очень долго. Потом я ударяюсь скулой о край стола, но чувствую удар секундой позже, когда уже стою на четвереньках, – как раскат грома, следующий за вспышкой молнии. В глазах кружатся блестящие черные снежинки. Я не могу вздохнуть и толком ничего не вижу. Я чувствую себя дураком.
– Люциан? Сынок, поднимайся. Незачем ползать у меня в ногах. Глупое дитя. – Он проводит чем то мокрым по моей шее и уху. Я вижу окровавленный носовой платок. Заглядываю в лицо отца: тот подтягивает меня, и я сажусь, прислонившись спиной к ножке стола. – Ты слишком много пьешь. Люциан. Возьми себя в руки. Негоже так падать, когда тебя легонько по щеке хлопнули. Сядь ка смирно, дай посмотрю. Ну вот. Хороший мальчик.
– Прости меня, – несмотря ни на что, мне хочется, чтобы он любил меня.
– Крови много, но рана несерьезная. Тебе уже лучше? Вот и славно. – Скомкав носовой платок, он бросает его на пол. Платок лежит на ковре, белый в темных пятнах, с окровавленной отцовской монограммой. Отец встает, покряхтывая и скрипнув коленями, и протягивает мне руку. Я слишком устал и не в силах ему отказать. И на мгновение я забываю обо всем, кроме теплой, твердой отцовской руки, что помогает мне подняться. – Иди спать, сын.
Я подхожу к двери. Голова раскалывается. Дверь поддается с трудом.
Скрипят пружины кресла: отец снова сел.
– Когда ты в следующий раз встречаешься с мисс Ормонд? – Во вторник на той неделе у нас чаепитие.
– Тогда зайди на кухню, прежде чем ложиться спать, и приложи к синяку бифштекс. – Он усмехается. – Если она увидит тебя с фингалом, чего доброго, решит, что ты буян, и отменит свадьбу.
Проходит пять дней; я работаю в Голубой гостиной. Точнее, делаю вид, что работаю: передо мной лежит бухгалтерский гроссбух и горы счетов и писем; ими завален весь стол, но мне трудно сосредоточиться. Отец в кои то веки поручил мне важное дело – обычно мне доверяют лишь просматривать списки цен и импортеров. Но недавно один из младших клерков сообщил, что его начальник берет взятки; начальник же в ответ обвинил клерка в растрате. В который раз я перечитываю протоколы обвинений, словно слова в них могут измениться с третьим прочтением. Но внимание мое блуждает, я вот уже я разглядываю обои с рисунком из папоротников. Тень падает на стену, и голубые листья на голубом фоне отливают серебристым и лиловым. За окном пасмурно; комната залита траурным светом. Жужжит механизм напольных часов; они начинают свой замысловатый мелодичный перезвон. Болит голова, но фингал под глазом почти прошел, и на том спасибо.
К дому приближается карета; я слышу хруст гравия на дорожке. Через мгновение звенит колокольчик. Бетти вприпрыжку спускается по лестнице и пробегает мимо Голубой гостиной. Кто то вскрикивает; слышится металлический лязг и всплеск воды.
– Глупая корова, что ты тут расселась? Вытирай, – шипит Бетти.
я вспоминаю, что видел Нелл в коридоре – та оттирала плитку. Нахмурившись, принимаюсь массировать виски; чернильные строчки на бумаге расплываются перед глазами.
Встаю, подхожу к окну и узнаю карету де Хэвиленда. На боковой дверце красуется его искусный герб – книга в яркой пурпурно золотой обложке, а слева и справа от нее – львы с выпущенными когтями. К краске прилип одинокий бурый лист. Колеса кареты позолочены, но я слышал, что подвеска у нее совсем плоха и в окрестности Каслфорда де Хэвиленд ездит на кэбе или почтовой повозке. Отец как то восторгался этой каретой; помню, он назвал ее «достойным атрибутом». Де Хэвиленд. Небось приехал вручить нам счет. Постукивая ногтем по оконному стеклу, я невидящим взглядом смотрю на голые деревья. Мрачное небо висит над городом; предгрозовые облака смешиваются с клубами дыма. Отворяется входная дверь; я слышу голос Бетти и чьи то шаги в коридоре. Гость направляется в отцовский кабинет; я прислушиваюсь, но Нелл никто не зовет. 7язгает ведро, и она снова принимается оттирать пол.
Прислоняюсь к стене и стараюсь не подслушивать. Над камином висит картина с изображением речных нимф, увитых гирляндами из лотосов и лилий. Светлокожие, зеленоглазые, они манят меня. Эта картина завораживала меня, пока я не обнаружил, что не бывает людей с такой совершенной белой кожей, как не бывает таких красивых юношей, как Бахус с картины на лестнице, которого живописец изобразил, искусно передав игру света и тени. Бывало, я закрывал глаза по ночам и представлял его губы, торс, изображенный в тени, влажно поблескивающие гроздья винограда. Теперь я понимаю, что обманывался, и мне ненавистно об этом думать. После того как решилось дело о моей помолвке, отец предложил перевесить картину в мою спальню в качестве свадебного подарка. Его глаза при этом недобро блеснули. Он знал – конечно же знал, от моего отца ничего не укроется; знал и о мальчиках из школы, и о городских проститутках. От подарка я отказался. Моя брачная ночь не станет для меня сюрпризом, не будет окутана тайной: жаркое, торопливое желание, пара минут учащенного дыхания и фрикций. Мне под силу изобразить такое даже ради Онорины Ормонд. Чего мне совсем не хочется, так это чтобы со стены на меня взирали нарисованные глаза Бахуса, его прекрасная гладкая грудь, плечи и живот, обманчиво сулящие нечто большее, чем похоть. Нимфы с гладкой младенческой кожей безмятежно смотрят на меня со стены. Я отворачиваюсь от них и возвращаюсь к столу.
Сажусь и заставляю себя прочесть хотя бы одно предложение из письма клерка. Кучер де Хэвиленда слезает с козел и закуривает сигарету. Дым струится меж ветвей, разматываясь, как бинт. Встаю, выхожу в коридор и направляюсь к отцовскому кабинету. Нелл домывает пол и сидит на корточках у самой дальней двери; влажная черно белая плитка сверкает чистотой. Увидев меня, она колеблется: наверное, раздумывает, стоит ли ей подняться и сделать книксен. Я киваю в знак приветствия. Она склоняет голову и продолжает уборку.
Год назад я бы с презрением отнесся к любому, кто подслушивает под дверью; сейчас же сам стою у двери и стараюсь дышать как можно тише. Сердце колотится, как набат. Но дверь слишком толстая; голоса, раздающиеся по другую сторону, звучат приглушенно. Я отчетливо слышу лишь плеск швабры Нелл, окунаемой в ведро.
– Простите, сэр. – Я оборачиваюсь. Бетти несет на подносе чайный сервиз из розовой майолики. Она обходит меня стороной и открывает дверь. Пытаюсь спрятаться, но не успеваю. Отец стоит за столом и что то разглядывает. Заходит Бетти; он поднимает голову и видит меня.
– А, Люциан. – Он словно ждал меня. – Заходи. Де Хэвиленд, полагаю, вы знакомы с моим сьшом?
– Да, безусловно. – Де Хэвиленд вскакивает и пожимает мне руку. Ладонь у него гладкая, как мыло. – Юный господин Дарне.
Отец показывает на стул, и я сажусь. Кровь приливает к щекам, и полузаживший синяк под глазом болезненно пульсирует. Бетти расставляет чашки и блюдца на маленьком столике у камина. Она принесла только две чашки, но никто не просит ее сходить за третьей. Мы молча ждем, когда она закончит. Среди фарфоровых спаниелей на каминной полке стоит серебряная ваза с тепличными розами. Крупные, пышные темно красные бутоны отливают пурпуром.
Бетти удаляется. Отец подходит к столику, наливает себе чай, а вторую чашку не трогает. Он возвращается на прежнее место и продолжает изучать книгу – небольшой томик в простом полотняном переплете голубого цвета.
– Хелен, – читает он надпись на корешке, – надо же, никогда бы не подумал… Мисс Хелен. Как благородно звучит.
– Прошу прощения, мистер Дарне. Мой подмастерье отдал распоряжения без моего ведома. Но если пожелаете, я попрошу рабочих переделать надпись…
– Нет, нет. Мне даже нравится. Взгляни ка, Люциан. – Он показывает мне книгу с переливающейся серебром надписью на корешке. – Мисс Хелен Тейлор. Можно подумать, наша Нелл – важная персона, хотя такой совсем не является.
Я наклоняюсь и наливаю чай во вторую чашку. Де Хэвиленд шевелится в кресле, будто ждет, что я предложу чай ему. Я ловлю его взгляд и делаю глоток. Чай черный и горький.
– Должен похвалить вас, де Хэвиленд, – продолжает отец. – Текст весьма… изящен. Совсем не похож на ваши обычные поделки. Язык куда менее тяжеловесный. Однажды я попрошу вас посвятить ме11я в тайны переплетного дела и объяснить, почему работы разных переплетчиков так отличаются друг от друга.
Де Хэвиленд бескровно улыбается, но ничего не отвечает. – Кажется, ваш подмастерье весьма талантлив. Жаль, что он слег.
– Еще раз приношу извинения, мистер Дарне. Он поступил в мою мастерскую после смерти своего первого учителя. С тех пор не прошло и двух недель. Если бы я догадывался о том, как он слаб…
– Нет, нет. – Отец отмахивается от его извинений, как от мухи. Потом подходит ко мне и протягивает книгу. – Что скажешь. Люциан? Люциан тоже ценитель книг, в некотором роде, – добавляет он, обращаясь к де Хэвиленду. – Или станет им, как только наберется опыта.
Я сглатываю слюну и беру книгу у него из рук. Она оказывается очень легкой, и я чуть не роняю ее. Открыв на случайной странице, потираю бумагу между большим и указательным пальцем. Мой взгляд падает на бутоны цвета свернувшейся крови в серебряной вазе.
– Очень мило, – говорю я.
– Двадцать гиней, верно? – Отец выписывает чек и вручает его де Хэвиленду; тот опускает чек в карман тонкими женственными пальцами.
– Благодарю вас, мистер Дарне. И снова позвольте принести искренние извинения; мой подмастерье больше никогда… – Как он себя чувствует? – спрашиваю я.
Они оба поворачиваются ко мне. Отец поднимает бровь. Я осторожно ставлю чашку на кофейный столик. Звякает блюдце. Мне хочется встать, но вместо этого я кладу ногу на ногу и откидываюсь в кресле. Склонив голову набок, я спрашиваю де Хэвиленда:
– Ваш подмастерье. Он поправился?
– Прошу, поверьте, я места себе не нахожу, – он выхватывает чековую книжку. – Если вывести пятна с ковра окажется невозможно…
– Забудьте о пятнах, – прерываю я. – Как ваш подмастерье?
– По правде говоря, знай я о нем чуть больше… – Меня тревожит состояние его здоровья, де Хэвиленд, а не степень вашего знакомства с ним.
Воцаряется недолгое молчание. Отец потягивает чай. Он опускает чашку, и я замечаю смутную улыбку на его губах.
– О. Само собой, – отвечает де Хэвиленд. – По всей видимости, то был приступ лихорадки. Болезнь не заразная, клянусь, но несколько дней юноша пролежал в бреду. Врач выписал мне счет на шесть шиллингов, два пенса и полпенни, можете себе представить? Надо сказать, теперь я не знаю, как с ним быть. Скорее всего, найду ему применение в мастерской. Но вы так добры, что справились о нем, юный господин Дарне.
– Еще как добр, – произносит отец. – Люциан находился рядом, когда у вашего помощника случился приступ. Он был очень расстроен.
– Представляю.
Де Хэвиленд помнит точную сумму счета, выставленного врачом, но ни разу не назвал Эмметта Фармера по имени. Я откладываю в сторону книгу Нелл, подхожу к камину и поглаживаю розовый бутон. Лепестки мягкие, как шелк; я даже не чувствую, где кончается воздух и начинается цветок.
– Надеюсь, эээ… ваше лицо… – де Хэвиленд косится на отца и внезапно замолкает. Нащупав в кармане носовой платок, он достает его и вежливо откашливается.
– Нет, – отвечаю я, – это несчастный случай. >5арился пару дней назад.
– Слава богу. Представьте мой ужас, если бы… Простите, юный господин, надеюсь, я не перешел черту, упомянув о случившемся.
– Вовсе нет, – подхватывает отец. Он подходит к камину, наклоняется и нюхает розы. – Люциан и впрямь выглядит так, будто подрался в кабаке. Но он сам виноват. – Он потирает мой висок большим пальцем, словно синяк – чернильное пятно. – Не берите в голову, де Хэвиленд. В молодости все слишком много пьют. Это жизненный факт. Согласны? Особенно накануне свадьбы, до которой Люциану осталось всего дней десять.
– Безусловно, безусловно. Позвольте вас поздравить, – де Хэвиленд учтиво кивает вместо поклона. – И раз уж зашла речь о свадьбе… – Порывшись в кармане, он протягивает мне свою визитную карточку. На плотной кремовой бумаге вытиснены венок и монограмма: прописная «д» и строчная «X». На обороте значится: Де Хэвиленд, Ч.П.П.,
Элдерни стрит, 12, Каслфорд. Я был на Элдерни стрит: там,
в одном из импозантных особняков с неприметной латунной табличкой, находится бордель. – Если вам понадобятся мои услуги, юный господин Дарне…
– Мне?
– Вы даже не представляете, как полезен может быть визит к переплетчику накануне свадьбы и сколько молодых пар приходят ко мне с просьбой переплести их. Естественно, по отдельности, – он улыбается и наклоняет голову. – Это решает многие проблемы, знаете ли. Особенно для молодых людей, которые хотели бы начать все с чистого листа. После свадьбы мелкие грешки могут стать весьма обременительными. Гораздо спокойнее начать новую жизнь без сожалений и тайн.
Я смотрю на отца. Тот достал одну розу из вазы и вертит ее в пальцах. Встретившись со мной взглядом, он улыбается. – Нет, благодарю, – отвечаю я.
– Наше хранилище самое безопасное в Каслфорде. Оно находится в банке «Лайон и сыновья». И расценки на хранение весьма невысоки. – Де Хэвиленд переводит взгляд с меня на отца. – Среди моих клиентов много известнейших людей. Их книги никогда не увидят свет Божий. Естественно, личные переплеты хранятся отдельно от книг на продажу.
– Не сомневаюсь, – кивает отец. Он срывает лепесток у розы, которую держит в руках; тот падает на ковер и лежит там, как маленькая открытая рана. – Ведь продажа личного переплета при жизни переплетенного человека незаконна. Любезный мой де Хэвиленд, я ни капли не сомневаюсь, что никто из присутствующих в этом кабинете не стал бы нару шать закон, – он делает едва заметный угрожающий акцент на слове «никто».
– Безусловно, но, бывает, возникают спорные случаи. – Нет, – повторяю я, – но благодарю за предложение. Де Хэвиленд осекается и кивает.
– Случись вам передумать, мой адрес у вас есть. А, может статься, мисс Ормонд захочет ко мне наведаться? Это будет большой честью для меня. – Он наклоняется ко мне поближе и, понизив голос, произносит: – Я мог бы устроить так, чтобы вы смогли прочесть ее книгу. Это еще одно преимущество работы со мной. Хотя обьршо я такое никому не предлагаю.
Я отворачиваюсь. В комнате тихо; лишь огонь бормочет в камине да отец, расчленяя розу, тихо обрывает лепестки.
– Что ж, тогда мне, пожалуй, пора, – расшаркивается де Хэвиленд. – Миссис фон дер Аэ ждет меня к обеду. Благодарю, что уделили время, мистер Дарне. А вы, юноша, если передумаете, – он поворачивается ко мне, – я целиком в вашем распоряжении. Доброго дня.
– Доброго дня, – отвечает отец.
Дверь за де Хэвилендом захлопывается. Во рту у меня пересохло, на языке кислый привкус. Я делаю шаг к комоду, где стоят графины с бренди.
– Не сейчас, Люциан.
Я останавливаюсь на полпути и кладу руки в карманы. Уголок визитной карточки де Хэвиленда впивается в ямку у основания большого пальца.
– Если это все, – говорю я, – мне пора возвращаться к работе.
– Правда? – с легкой насмешкой произносит отец и смотрит на ме11Я, как на малого ребенка. От ощипанной розы остался лишь голый стебель; он кидает его в камин. – Ах, старина де Хэвиленд. Как можно быть таким бестолковым? Переплетчик, которому нельзя доверять, вмиг теряет свою ценность. – Отец подходит к oicny. Карета де Хэвиленда тяжело тарахтит по гравию. – Одно дело переплеты на продажу – лицензия у де Хэвиленда наверняка имеется. Или сделать переплет и забыть поставить штамп разок другой – никто проверять не станет. Если твои книги покупает сам лорд Лэтворти… – Отец рассеянно постукивает по оконному стеклу. Птица за окном вздрагивает и взлетает, хлопнув крыльями. – Но я никогда не слышал, чтобы он предлагал показать кому то настоящий переплет при живом переплетенном человеке. Если он предложил это мне… – А книга Нелл? Разве это не настоящий переплет? – Не будь дураком, сын. Я имею в виду переплет благородных клиентов. Таких людей, как мы.
– Людей значительных?
– Именно. – Он смотрит на меня с улыбкой. – Что ждет врача, если тот начнет торговать тайнами своих пациентов?
Вопрос повисает в воздухе, и вскоре я понимаю, что отвечать на него он не собирается. Он смотрит вслед карете, пока та не исчезает за воротами и створка с кованой монограммой «Д », лязгнув, не закрывается. Отец зевает, берет книгу Нелл и пролистывает ее. Мне хочется уйти, но что то мешает пошевельнуться. Я стою и наблюдаю за ним.
Он переворачивает страницу. Из книги что то выскальзывает и падает на пол.
Это тонкий дешевый конверт с надписью побуревшими чернилами. Мистеру Люциану /apne. Почерк аккуратный, ■ = ….. 4Э1* r O *>g «
без помарок, как у старательного школьника. Мы с отцом замечаем конверт одновременно; проходит доля секунды.
Я бросаюсь вперед. Но он успевает первым. Выдернув тонкий конверт у меня из рук, он изучает его, подняв брови.
– Ты только глянь – таинственные любовные записки, переданные через переплетчика! Бедняжка мисс Ормонд будет недовольна.
Я выпрямляюсь. В ушах пульсирует кровь. Книга Нелл написана тем же почерком. Но что может сообщить мне Эмметт Фармер?
– Не имею ни малейшего понятия, что это.
– Тогда ты не будешь возражать, если я оставлю письмо себе.
– Но оно мое, – говорю я.
Он постукивает конвертом о ноготь большого пальца. От этого стука у меня сводит зубы.
– Да успокойся ты, Люциан, – наконец произносит он, – мне просто любопытно.
– Отдай его мне. Прошу.
Он улыбается и вертит в руках письмо, держа его на расстоянии вытянутой руки.
– Коль скоро ты не можешь удержаться, чтобы не распространять свое семя, мой мальчик – а ты, видимо, не можешь, ведь ты мой сын, в конце концов, – постарайся хотя бы держать свои проделки под контролем. Стоит один раз потерять голову, и… видишь ли, организовать переплет – дело довольно хлопотное. И недешевое.
Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не потянуться за письмом. Сделав глубокий вдох, отвечаю:
– я бы ни за что не стер себе память. Я не настолько труслив и бесчестен.
– Ты не ПОНЯЛ; сынок, – он наклоняет голову и смотрит на меня с насмешливой полуулыбкой. – Я и не имел в виду, что к переплетчику должен идти ты. Но твоя точка зрения весьма любопытна. Я то думал, ты презираешь меня, а не Нелл.
– У Нелл не было выбора. Однако любой, кто по собственному желанию… – Я вдруг замолкаю.
– Да?
В горле застревает комок. Стоит посмотреть под ноги, и я увижу пятна на ковре, оставленные Эмметтом Фармером, и камин, где горели его воспоминания. Я вижу, как он давится и хватается за воздух; вижу его мокрое от слез лицо.
– Я бы ни за что не дал стереть себе память, вот что я хочу сказать.
– Что ж, – отвечает отец, – надеюсь, ничто не омрачит твое высокое мнение о себе. – Он вертит письмо в руке, как фокусник – игральную карту. В любой момент он может заставить его исчезнуть: сунет в рукав, и письма как будто бы и не было.
– Отец, – говорю я, – прошу, отдай мне… – Я вытягиваю ладонь, как нищий, хотя мне ненавистно о чем либо его просить.
Он поддевает клапан и начинает разрывать конверт. Кажется, он собирается прочесть письмо вслух в моем присутствии.
Сердце описывает кульбит. Перед глазами ясно встает картина: Фармер до того, как его книга сгорела, – красивый, немного нескладный, с падающей на лицо челкой. Рубашка ему мала, и он не застегнул верхнюю пуговицу. Когда я назвал его слугой, он посмотрел на меня так, будто хотел ударить.
Я выхватываю письмо из рук отца. Тот не успевает отреагировать; я подхожу к камину, отодвигаю решетку и бросаю конверт в огонь. Тот вспыхивает белым пламенем и вмиг покрывается дырочками с золотистыми краями; края расползаются, бумага прогорает, съеживается, и от нее остается лишь серый полупрозрачный лоскут. В душе моей теплится и пляшет искорка торжества. Наконец я одержал над ним верх. Затем в уши бьет тишина, и мне становится дурно. Я за это поплачусь. Он заставит меня заплатить.
Отец щурится, но потом просто проходит мимо, берет кочергу и размешивает угли. Сноп искр взлетает вверх.
– Какой безрассудный поступок, – произносит он наконец. – Полагаю, автор письма будет недоволен.
Едва ли он простил меня. Он накажет меня позже, когда я уже думать забуду о случившемся.
– Пожалуй, я вернусь к работе.
– Раз ты настаиваешь. – Он театральным жестом показывает на дверь, словно я не знаю, где выход.
По пути к выходу я бросаю взгляд на камин. От письма не осталось ни следа. Что бы ни хотел сообщить мне Эмметт Фармер, теперь я об этом не узнаю. Быть может, он хотел извиниться за то, что испортил ковер? Или за то, что смотрел на меня с жалостью? Что еще могло быть в том письме, помимо извинений? И почему я чувствую себя так, будто меня заперли в серой каменной клетке, ключ от которой только что сгорел?

Источник

С этим файлом связано 1 файл(ов). Среди них: KiiginaLdmilaGigoevna enologiyaazv ivaegoobeniyaKiiginaLdmilaGigo.
Показать все связанные файлы

Подборка по базе: План урока_6 класс_Падение Римской империи_Почему империя пала н, Brighten the corner where you are! разработка для уроков (1).doc, Brighten the corner where you are! разработка для уроков.doc, План урока по живописи.docx, Конспект урока. Технология 2 класс.docx, ЗЭС 2 курс, устная часть.docx, Итоговый контроль 2 часть.pdf, Конспект урока литературы в 7 классе.doc, План урока. Дыхание.docx, Технологическая карта урока по изо деятельности.docx

Первый урок

I. Теоретическая часть.

1. Оргмомент (приветствие и запись темы урока).

2. Определение понятий (словарная работа).

На этом этапе урока учащиеся по учебнику или словарю знакомятся только с понятиями тезиса и конспекта, типами, назначением и сферой их применения (прежде всего, использование в учебной деятельности). Последнее выясняется в ходе беседы с учащимися:

— на каких предметах уже использовали конспект (тезисы)? При выполнении каких заданий?

— в каких жизненных ситуациях это может пригодиться? и т.п.

Определения понятий записываются в тетрадь.

Лучше заранее распечатать теоретические сведения урока в виде раздаточного материала для каждого понятия отдельно. (

Приложение 1)

3. Слово учителя.

— С чего начать работу над конспектом? Как увидеть самую важную информацию, как экономно и рационально ее записать? Эти и многие другие проблемы мы попытаемся решить вместе. Наша цель — овладение навыками конспектирования и составления тезисов, то есть краткой логичной записи прочитанного или услышанного. Работа над конспектом — это создание “вторичного” текста.

— Прежде всего, надо внимательно прочитать текст, чтобы определить его тему и понять цель автора (основную мысль). Затем следует проанализировать содержание каждого абзаца и выделить в них самую главную мысль. Иногда абзацы нужно объединять.

— Исключив из абзацев часть информации: авторские отступления, ссылки на других авторов, иллюстрации, примеры, не играющие особо смысловой роли в понимании содержания, мы и получим тезисы.

— Записав тезисы в логической последовательности, снабдив их примерами (не больше двух), мы получим конспект.

Учитель по ходу объяснения составляет на доске “зрительную картинку” излагаемого материала (это опять же будет примером выделения главного). Желающие могут перенести схему в тетрадь:

Чтение текста

тема цель автора

основная мысль абзаца (-ев)

без примеров с примерами

тезисы конспект

— Более подробная инструкция по составлению тезисов и конспекта перед вами. (Лучше, чтобы учащиеся получили этот материал в личное пользование)

4. Знакомство с рекомендациями по составлению (тот же печатный материал

Приложения 1):

а) тезисов:

— изучаемый текст читайте неоднократно, разбивая его на отрывки;

— в каждом из них выделяйте главное, и на основе главного формулируйте тезисы;

— не приводите факты и примеры;

— сохраняйте в тезисах самобытную форму высказывания, оригинальность авторского суждения, чтобы не потерять документальность, убедительность;

— по окончании работы над тезисами сверьте их с текстом источника (не исказился ли смысл?), затем перепишите и пронумеруйте.

б) конспектов:

— ознакомьтесь с текстом, прочитайте предисловие, введение, оглавление, главы и параграфы;

— выделите информационно значимые места текста;

— составьте “черновой” план текста (он поможет вам в логике изложения группировать материал);

— выделите в тексте тезисы (опирайтесь на план);

— запишите их с последующей аргументацией, подкрепляя примерами и конкретными фактами;

— текст автора оформляйте как цитату и указывайте номер страниц;

— используйте речевые формулы: автор считает…, рассказывает (автор);

(В заключение обобщите текст конспекта, выделите основное содержание проработанного материала, дайте ему оценку).

II. Практическая часть. (Листы с заданиями на каждой парте)

1. Прочитайте текст и ответьте, о чём в нём рассказывается.

Для ответа выбери подходящее начало из предложенных речевых образцов: Автор текста (статьи) рассказывает нам о том… В тексте (статье) рассматривается (что?), говорится (о чём?), даётся оценка, анализ (чего?), обобщается (что?), представлена точка зрения (на что?)…

У японцев бытует любопытный обычай: в день свадьбы молодым преподносят чудесный дар природы — морскую корзиночку (ажурную губку), в которой сидят два рачка, символизирующих верность, преданность. Рачки эти заползают в корзиночку-губку в детском возрасте, растут в ней и остаются вместе на всю жизнь, так как не могут выбраться через небольшое отверстие. Такой свадебный подарок называется корзинкой Венеры.

(Возможный ответ. Из заметки стало известно, что у японцев есть обычай дарить молодожёнам морскую корзиночку с двумя рачками, символизирующими супружескую верность.)

2. Уберите лишнюю информацию, не относящуюся к заметке.

Автор балета “Спящая красавица” — Пётр Ильич Чайковский. Мысль о создании оперы на сюжет пушкинского “Евгения Онегина” подсказала Чайковскому русская певица Е. А. Лавровская. “Содружество” двух гениев дало миру прекрасное произведение.

(Ответ. Мысль о создании оперы на сюжет пушкинского “Евгения Онегина” подсказала Чайковскому русская певица Е. А. Лавровская. “Содружество” двух гениев дало миру прекрасное произведение.)

3. По заголовкам определите тему статей (возможно несколько вариантов).

(Темы в), г), д) — для слабых учащихся, остальные — для сильных)

а) Здоровье нации — дело каждого и всех.

б) Человек и компьютер.

в) Наш сад.

г) История государства Российского.

д) Беречь землю.

е) Из жизни лингвистических терминов.

(Возможные варианты:

а) о здоровом образе жизни; о негативных последствиях вредных привычек;

б) роль компьютера в жизни современного человека; сравнительные возможности компьютера и человека;

в) о садоводстве;

г) вопросы исторического развития России; хроника Российской истории;

д) экологические проблемы земли;

е) популярное изложение научных понятий лингвистики.)

4. Прочитайте текст. Назовите предложение, которое несёт главную смысловую нагрузку.

Берегите книги.

Не реже двух раз в год книги в домашней библиотеке надо чистить щёткой или тряпкой. Пыль и сырость — враги книг, книги следует потереть сухой тряпкой. Шкафы нужно оставить открытыми, чтобы они хорошо проветривались.

(Ответ. Пыль и сырость — враги книг.)

5. В предложенном тексте (без абзацев): а) найдите его “подтемы”; б) в каждом предложении ключевые слова; в) определите главную мысль текста. (Задания а), б) для сильных уч-ся, в) – для слабых.)

Память бывает разная. Есть память чувств, в которой хранятся радости и печали. Есть память ума, сохраняющая обдуманное и понятое. Можно помнить вкусдыни, которую вы ели месяц назад, потому что у вас есть память на вкусовые ощущения. А есть память на запахи. Людям во всём помогают разные виды памяти. Но чтобы они по-настоящему выручали, о них надо заботиться: тренировать и развивать.

(Ответ:

а) ключевые слова выделены жирным шрифтом;

б) подтемы: память бывает разная; людям помогают разные виды памяти; в) главная мысль: любой вид памяти надо тренировать и развивать.)

6. Подведение итогов.

В конце урока следует ещё раз повторить определения основных понятий темы: конспект, тезис, тема и главная мысль текста, ключевые слова.

Домашнее задание. Знать определения и алгоритмы составления конспекта и тезисов.

Второй урок

1. Фронтальный опрос учащихся:

— Что такое конспект? тезисы?

— Перечислить основные правила составления конспекта и тезисов.

— Что такое подтема? ключевые слова? и др.

Практическая часть (продолжение)

2. Прослушайте текст и к каждому предложению составьте вопросы (письменно).

Старейшие действующие часы находятся на здании собора в английском городе Солсбери. Они не имеют циферблата. Сигнал о ходе времени осуществляется при помощи колокольного боя. Часы созданы в 1368 году. В 1956 году подвергались капитальному ремонту.

(Ответ. — Где находятся старейшие действующие часы?

— Что у них отсутствует?

— Как осуществляется сигнал о ходе времени?

— Когда часы созданы?

— Когда их ремонтировали капитально?)

3. Прочитайте текст (текст не разделен на абзацы):

а) разбейте текст на абзацы (подтемы);

б) определите, сколько основных тем развивается в данном тексте, назовите их.

Опыт космических исследований околоземных орбит, находящихся на расстоянии сотен километров от поверхности Земли, показал, что с высоты видно не только дальше, но и глубже. Это относится к наблюдению материков и океанов. Вода в морях и океанах не мешает наблюдению глубоководного рельефа дна. При наблюдении или фотографировании из космоса отдельные детали земной поверхности объединяются в единое целое, образуя крупномасштабные картины строения Земли, на которых иногда проявляются глубинные структуры нашей планеты. Однако как через поверхность суши, так и через морские глубины просматриваются только крупномасштабные объекты и образования, в которых практически невозможно различить небольшие детали. Не так ли и в истории человечества? Из глубины веков до нас доходят только значительные события, явления и самые выдающиеся личности. Время отсеивает всё мелкое, второстепенное, отбирает для последующих поколений только наиболее значительное, крупное. Поэтому из глубины веков во времени, так же, как и с большого расстояния, в пространстве, из рассеянного (размытого) для современников потока информации постепенно выступают наиболее выдающиеся творения и личности, оказавшие большое влияние на развитие человеческого общества. Рассеяние света в морской воде, облачном покрове, межпланетной и межзвёздной среде, рассеяние вещества в материках, распространение (рассеяние) информации в человеческом обществе — эти, казалось бы, такие различные явления, имеют и общие черты. Во всех этих явлениях рассеяние участвует в формировании крупномасштабных, но размытых картин, которые отчётливо проявляются на значительном пространственно-временном интервале.

(Ответ.

а) Не так ли и в истории человечества? – 2 абзац.

— Рассеяние света в морской воде, облачном покрове, межпланетной и межзвёздной среде… — 3 абзац.

б) Две основные взаимосвязанные темы:

1) описание и анализ опытов фотографирования из космоса;

2) перенос, распространение результатов исследования на другие сферы жизни и деятельности человека.)

4. Вспомните и скажите, строка из какого стихотворения С.А. Есенина может стать главной мыслью статьи из задания № 7. – не беда, если уч-ся этого не знают, учитель коротко может процитировать известные строки.

(Ответ. “Большое видится на расстоянии”.)

5. Прочитайте последний абзац текста и скажите, можно ли его опустить. Если нет, то объясните почему?

(Ответ. Нет, поскольку абзац содержит общий вывод по теме.)

6. Составьте и запишите тезисы:

а) раскрывающие подтемы текста;

б) раскрывающие главную тему (для более сильных учащихся).

(Ответ. а) При наблюдении или фотографировании из космоса отдельные детали земной поверхности объединяются в единое целое, образуя крупномасштабную картину строения Земли.

— Из глубины веков во времени, так же, как и с большого расстояния, в пространстве, из рассеянного для современников потока информации постепенно выступают наиболее выдающиеся творения и личности.

— Рассеяние в различных явлениях природы участвует в формировании крупномасштабных, но размытых картин, которые отчётливо проявляются на значительном пространственно-временном интервале.

б) Во многих явлениях, как-то: рассеяние света в морской воде, облачном покрове; распространение информации в человеческом обществе и т. д. проявляются общие черты. Их объединяет такое понятие, как “рассеяние”, участвующее в формировании крупномасштабных, но размытых картин, которые отчётливо проявляются на значительном пространственно-временном интервале.)

Правильные ответы обязательно давать учащимся для самоанализа и как образец.

7. Подведение итогов в форме беседы (чему учились на уроке? что освоили? и др.)

Домашнее задание.

Напишите конспект статьи на лингвистическую тему (дается текст каждому учащемуся, лучше несколько вариантов и из заданий к ГИА).

Тема урока: Конспект. Основные правила конспектирования

Цели:

Научить составлять конспект, познакомиться с правилами составления конспекта, готовить учащихся к ГИА (написание сжатого изложения).
Развивать умение работать с разными источниками информации, извлекать из текста главное, умение обобщать и систематизировать полученные сведения.

Оборудование: презентация, распечатки текстов, мультимедиа установка, компьютер.

Ход урока.

Оргмомент.
Актуализация

Учитель: Мир, в котором мы живем, без преувеличения можно назвать миром текстов. И чтобы не утонуть в этом море информации, нам необходимо уметь выделять главное, отсеивать второстепенное. Это непросто, но необходимо. Облегчить задачу извлечения из текста необходимой информации помогает умение пользоваться различными способами компрессии текста. Сегодня мы познакомимся с одним из них — конспектом. Всем вам еще предстоит учиться в техникумах и вузах, а умение составлять конспект – одно из важнейших умений для студента.

Изучение нового материала.

1) Лекция учителя с презентацией учебного материала.

При чтении текста часто бывает необходимо зафиксировать ту информацию, которая заинтересовала читателя и может впоследствии ему потребоваться.

Различают тексты первичные и вторичные. Первичные тексты — это художественные, научные, публицистические произведения, созданные писателями, учеными, литературными критиками, журналистами. Например, рассказ, повесть, научная и литературно-критическая статьи, очерк и т. п. Вторичные тексты создаются на основе первичных, их осмысления, усвоения, творческой переработки. Например, тезисы, аннотация, реферат, рецензия и т. п.

Зафиксировать необходимую информацию можно в форме конспекта.

Конспект — один из видов вторичных текстов. Его название происходит от латинского сопspektus, что означает «обзор» (соп — со, вместе; spekto — смотрю). А обзор — это всегда нечто сжатое, сокращенное.

При конспектировании происходит свёртывание, компрессия (сжатие) первоисточника.

Конспект — это краткое письменное изложение или краткая запись содержания чего-либо. В конспекте отражается самое главное, самое существенное из того, что мы прочитали или в течение какого-то времени воспринимали на слух: конспект статьи, конспект лекции.

Конспект отличается от плана и тезисов. План представляет собой просто логическую схему текста, в тезисах коротко фиксируются его основные положения.

Конспект создаётся читателем в результате осмысления, систематизации того материала, который им изучен. В работе над конспектом много общего с составлением тезисов.

Разработаны определенные правила конспектирования:

Внимательно прочитайте текст;
Составьте развёрнутый план текста;
Проанализируйте составленный план и сократите те его части, которые, по вашему мнению, не являются важными для изложения содержания;
Оставшиеся части проанализируйте:

а) определите, что в них главное и что второстепенное;

б) выделите ключевые слова;

5. Запишите содержание текста в соответствии с составленным планом, стараясь при этом сложные синтаксические конструкции заменять простыми.

2) Обучение составлению конспекта.

Учитель: Вы прослушали лекцию. Какая её часть вам показалась наиболее необходимой для того, чтобы научиться составлять конспект? (Правила составления конспекта)

Учитель раздает учащимся карточки с правилами составления конспекта и распечатки лекции.

Учитель: Перед вами текст лекции и Правила составления конспекта. Сейчас мы будем учиться конспектировать.

Коллективная работа:

Прочитаем текст лекции.
План текста

Необходимость зафиксировать информацию
Тексты первичные и вторичные.
Что такое конспект?
Чем конспект отличается от плана и тезисов?
Как правильно законспектировать информацию?

Какие пункты составленного плана мы можем опустить или сократить? (1,2,4)
Выделим ключевые слова текста. (зафиксировать необходимую информацию – конспект – сжатие — осмысление, систематизация – прочитай, проанализируй, выдели главное — кратко запиши)
Следуя алгоритму, вами же составленному, составим конспект лекции.

Конспект.

Зафиксировать необходимую информацию можно в форме конспекта. При конспектировании происходит сжатие первоисточника. В конспекте отражается самое главное. Конспект создаётся в результате осмысления, систематизации прослушанного или прочитанного материала. Этапы составления конспекта: прочитай (прослушай) текст, составь план, проанализируй его, выдели главное (ключевые слова), отбрось лишнее (сократи), зафиксируй информацию.

3) Актуализация изученного материала.

Учитель: Соотнесите текст лекции и конспект лекции. Насколько, примерно, вы сократили исходный текст? (Примерно в 4 раза). Перечитайте ту часть конспекта, где описываются этапы работы над конспектом. Подумайте и ответьте, когда вы производите такие же действия? (Когда пишем сжатое изложение). Когда и где вам пригодится умение конспектировать исходный текст? ( На экзамене).

4.Закрепление изученного материала. Отработка практического навыка составления конспекта.

1) Самостоятельная работа с учебником.

Задание: Составьте конспект текста упражнения № из учебника русского языка.

Связанные корни

Корень — это главная, обязательная часть слова. Именно корень выражает его основное значение. Сравним, например, слова дом и дом-ик (суффикс обозначает размер — «маленький», а корень — сам предмет), бежать и при-бежать (приставка обозначает «приближение», а корень — само действие).

Но так в языке бывает не всегда.

Возьмём глаголы обуть и разуть. На какие части они членятся? В этих словах чётко осознаются приставки об- (вариант приставки о-) и раз- (сравним аналогичное значение приставок в глаголах одеть и раздеть), показатель инфинитива -ть. Где же корень? Корень -у-. Этот корень выделяется как остаток после вычленения приставки и иных глагольных показателей. Его особенность состоит том, что в современном русском языке он не употребляется вне сочетания с приставками. Такие корни, которые употребляются лишь в сочетании со словообразовательными морфемами (приставками или суффиксами), называют связанными, отличая их от «обычных» — свободных корней.

В словах телёнок, жеребёнок корни связаны суффиксом онок/ ёнок (сравним этот суффикс при свободных корнях: тигр —тигр- ёнок ,волк — волч-онок ).

Значение связанного корня обычно является неясным, ощущается слабо. Мы уже видели это в глаголах обуть и разуть, имеющих связанный корень -у-. Приведём другие примеры: отнять — отнимать, поднять — поднимать, снять — снимать, принять — принимать. В этих словах значение приставок осознаётся чётко, а значение связанного корня (-ня- в глаголах совершенного вида, -ним- в глаголах несовершенного вида) едва улавливается. Что означает этот корень? Какое-то действие, но какое — неясно.

Выделение связанных корней допустимо лишь в тех случаях, когда другие части слова являются морфемами, активно употребляющимися в языке и имеющими в составе слова определённое значение:

во-нз-и-ть, про-нз-и-ть (ср.: во -ткнуть, про-ткнуть),

до-бав-и-ть, от -бав-и-ть (ср.: до-лить, от-лить).

С точки зрения происхождения в русском языке выделяются две группы слов со связанными корнями:

Исконно русские слова, корень которых в прошлом был свободным. Так, в древнерусском языке был глагол «яти» (брать), ушедший из языка; сохранились лишь его «потомки» — слова с приставками: отнять, поднять, снять (вставное н выступает в них как часть связанного корня).
Заимствованные слова, которые в русский язык пришли нечленимыми, но при сопоставлении с другими словами в них с течением времени стали вычленяться суффиксы и приставки: эго-изм, эго-ист; изол-ировать, изол-яци-я.

2) Обсуждение составленного учащимися конспекта.

5. Итоги урока. Оценки.

6. Домашнее задание: Составьте конспект предложенных текстов. (Распечатку с текстами поучает каждый ученик)

Основы русской пунктуации

Пунктуацией называется собрание правил постановки знаков препинания, а также сама система знаков препинания.

В истории русской пунктуации, по вопросу о ее основах и назначении, выделились три направления: логическое, синтаксическое и интонационное.

Теоретиком логического, или смыслового, направления был Ф. И. Буслаев. Исходя из положения, что «для большей ясности и определительности в изложении мыслей на письме принято отделять слова и целые предложения знаками препинания (т. е. знаками остановки)», Буслаев сформулировал свое понимание назначения пунктуации: «Так как посредством языка одно лицо передает свои мысли и чувства другому, то и знаки препинания имеют двоякое назначение: 1) способствуют ясности в изложении мыслей, отделяя одно предложение от другого или одну часть его от другой, и 2) выражают ощущения лица говорящего и его отношение к слушающему. Первому требованию удовлетворяют: запятая (,), точка с запятой (;), двоеточие (:) и точка (.); второму — знаки восклицательный (!) и вопросительный (?), многоточие (…) и тире (-)». К логической (разделительной) функции первой группы знаков препинания Буслаев добавляет функцию стилистическую: основные правила их употребления «определяются риторическим разбором речи периодической и отрывистой».

В нашу эпоху смысловое понимание основ русской пунктуации нашло свое выражение в работах С. И. Абакумова и А. Б. Шапиро. Первый из них отмечает, что «основное назначение пунктуации заключается в том, чтобы указать расчленение речи на части, имеющие значение для выражения мысли при письме». Хотя, как указывает дальше С. И. Абакумов, «употребление большинства знаков препинания в русском языке регулируется по преимуществу грамматическими (синтаксическими) правилами», он, однако, считает, что «в основе правил все же лежит смысл высказывания». А. Б. Шапиро находит, что «основная роль пунктуации — обозначение тех смысловых отношений и оттенков, которые, будучи важны для понимания письменного текста, не могут быть выражены лексическими и синтаксическими средствами».

Синтаксическое направление в теории русской пунктуации, получившее широкое распространение в практике ее преподавания, исходит из того, что знаки препинания призваны в первую очередь делать наглядным синтаксический строй речи, выделять отдельные предложения и их части. Один из виднейших представителей этого направления Я. К. Грот считал, что посредством знаков препинания (точки, точки с запятой, двоеточия и запятой) дается «указание большей или меньшей связи между предложениями, а отчасти и между членами предложений», которое служит «для облегчения читателю понимания писаной речи». Относительно вопросительного и восклицательного знаков Грот указывает, что они служат «для показания тона речи».

Представители интонационной теории полагают, что знаки препинания предназначены «для обозначения ритмики и мелодики фразы, иначе фразовой интонации» (Л. В. Щерба), что они отражают «в огромном большинстве случаев не грамматическое, а декламационно-психологическое расчленение речи» (А. М.- Пешковский), что они нужны «для передачи мелодии речи, темпа ее и пауз» (Л. А. Булаховский).

Несмотря на значительное расхождение взглядов представителей разных направлений, общим у них отмечается признание коммуникативной функции пунктуации, являющейся важным средством оформления письменной речи; знаки препинания указывают на смысловое членение речи. Во многом наша пунктуационная система строится на синтаксической основе (см. формулировки большей части пунктуационных правил). Это отнюдь не означает, что пунктуация копирует структуру предложения, подчиняясь ей: последняя сама обусловлена смыслом высказывания, поэтому исходным моментом для строения предложения и для выбора знаков препинания является смысловая сторона речи. Ср. случаи постановки знака препинания, не связанные с синтаксическими правилами, например постановку так называемого интонационного тире: Ходить долго — не мог; Ходить — долго не мог. Этот пример показывает, что наша пунктуация связана также с интонацией. Однако и здесь нет прямой зависимости первой от второй: обе служат средством выражения грамматико-семантических отношений между элементами высказывания: интонация выполняет эту функцию в устной речи, а пунктуация — в речи письменной.

Нередко наблюдается несовпадение пунктуации и интонации (ритмомелодики). Так, в предложении Розовое женское платье мелькнуло в темной зелени (Т.) пауза между составом подлежащего и составом сказуемого (после слова платье) не обозначается на письме никаким знаком препинания. С другой стороны, в предложении Под мышкой мальчик нес какой-то узел и, повернув к пристани, стал спускаться по узкой и крутой тропинке (Л.) после союза и пауза не делается, но в соответствии с существующим правилом запятая здесь ставится (попутно можно отметить, что пауза в этом предложении делается перед союзом и, но пунктуационным знаком она не отмечается).

Указывая на членение речи, знаки препинания вместе с тем служат средством выявления различных смысловых оттенков, присущих отдельным частям письменного текста. Так, постановка вопросительного знака в конце предложения указывает не только на членение речи, но и на вопросительный характер предложения, на особый его тип по цели высказывания; восклицательный знак одновременно указывает на законченность предложения и на эмоциональный его характер и т. д.

В некоторых случаях знаки препинания являются основным или единственным средством выявления смысловых отношений, которые не могут быть выражены в письменном тексте грамматическими или лексическими средствами. Ср. постановку запятой, тире и двоеточия в одном и том же бессоюзном сложном предложении: 1) Молодежь ушла, в клубе стало скучно (указывается последовательность явлений); 2) Молодежь ушла — в клубе стало скучно (во второй части указывается следствие, результат действия, обозначенного в первой части); 3) Молодежь ушла: в клубе стало скучно (выявляются причинно-следственные отношения с указанием причины во второй части).

Ср. также постановку или отсутствие запятых в предложениях, в которых вводные слова и члены предложения лексически совпадают: 1) За тем лесом видно озеро (виднеется); 2) Затем лесом, видно, озеро (по-видимому).

Соответствующая пунктуация позволяет разграничить однородные и неоднородные определения: 1) Глухо тлели его крошечные, неподвижные глазки (Т.); 2) Глухо тлели его крошечные неподвижные глазки.

Русская пунктуационная система обладает большой гибкостью: наряду с обязательными правилами она содержит указания, не имеющие строго нормативного характера и допускающие различные пунктуационные варианты, связанные не только со смысловыми оттенками, но и со стилистическими особенностями текста.

Функции знаков препинания

Знаки препинания образуют особую часть общей графической системы языка и обслуживают те стороны письменной речи, которые не могут быть выражены буквами и другими письменными обозначениями (цифрами, знаком равенства, знаком подобия и т. д.). Назначение знаков препинания — указывать на смысловое членение речи, а также содействовать выявлению ее синтаксического строения и ритмомелодики. Различаются:

1.знаки выделяющие, служащие для обозначения границ синтаксической конструкции, которая вводится в предложении для дополнения, пояснения его членов или всего предложения в целом, для интонационно-смыслового выделения какой-либо части предложения, а также границ конструкции, содержащей название лица или предмета, к которому обращена речь, или выражающей субъективное отношение пишущего к своему высказыванию, или оформляющей чужое высказывание. Сюда относятся: две запятые (как единый парный знак), два тире (то же самое), скобки, кавычки;

2. знаки отделяющие, служащие для разграничения независимых предложений, их частей, однородных синтаксических элементов (однородных членов предложения, соподчиненных придаточных предложений), а также для указания на тип предложения по цели высказывания, на эмоциональный характер предложения, на перерыв речи. Сюда относятся: точка, вопросительный знак, восклицательный знак, запятая, точка с запятой, двоеточие, тире, многоточие;

3. знаком препинания является также абзац, или красная строка, он усиливает значение предшествующей точки и открывает совершенно иной ход повествования.

Доклад подготовленных учащихся о результатах мини-исследования по теме урока (с. 272–291, учебник).

Материал для учителя.

Эссе (нескл., ср. р., от франц. essai – буквально опыт) – это разновидность очерка: научного, исторического, критического, публицистического характера. Однако в отличие от обычного очерка, где в центре внимания находится рассказ о событии или описание героя, в эссе главную роль играет не сам факт, а впечатления и ассоциации, которые он вызывает у автора, раздумья и размышления о жизни, о событиях в науке, искусстве, литературе.

В эссе отражается оригинальный взгляд на предмет, интересные мысли. Для него характерна образная и афористичная речь. В этом прелесть и трудность жанра. Эссе можно назвать прозаическим этюдом, отличающимся свободной, индивидуально-авторской трактовкой темы и отточенностью формы.

Вероятно, можно отнести к эссе тургеневские стихотворения в прозе, лирические отступления в «Мертвых душах» Н. В. Гоголя, фрагменты из «Героя нашего времени» М. Ю. Лермонтова, где Печорин размышляет над странностями своего характера.

Чаще всего эссе по форме представляет собой рассуждение-размышление. В этом случае в нем активно используются такие речевые приемы, как вопросно-ответная форма изложения, цепь вопросов, именительный представления, параллельный способ связи предложений, ряды однородных членов, расчленение предложения; субъективный характер изложения подчеркивается частым использованием вводных слов.

Отзыв – речевое произведение, основанное на выражении эмоционально-оценочного отношения к прочитанному.

Отзыв – вторичный текст, передающий впечатление пишущего о книге (спектакле, фильме и др.), мнение о сюжете и героях произведения (без детального разбора).

В зависимости от целей, которые ставит перед собой автор отзыва, различаются их виды. Поделиться своими впечатлениями о литературном произведении и обосновать свое мнение о нем можно в письме. Информировать читателя о книге можно в заметке. Повлиять на чувства, мысли, поведения читателей лучше всего можно в том случае, если написать отзыв в виде обращения.

Рецензия (от лат. recensio – рассмотрение, обследование) – письменный разбор, отзыв, содержащий критическую оценку научного, художественного и т. п. произведения, спектакля, концерта, кинофильма, книги. («Толковый словарь русского языка».)

В рецензии на книжное издание обычно даются его библиографическое описание, краткая информация о содержании, общественной проблематике, стиле произведения, критическая оценка произведения. («Литературный энциклопедический словарь».)

Рецензия:

 содержит данные об авторе и его произведении;

 дает анализ произведения, указывает на его общественную значимость;

 оценивает речевое произведение, мастерство писателя;

 представляет собой единство аналитической мысли и глубокой внутренней убежденности критика;

 сочетает концептуальные и эстетические критерии оценки.

Любой человек, пишущий рецензию, должен придерживаться определенных этических правил:

1. Работа рецензента требует большого труда и серьезной подготовки: необходимо освежить свои знания по теме, вникнуть в суть излагаемого материала, обратить внимание на все стороны сообщения.

2. По ходу чтения рецензенту следует делать краткие замечания, которые помогут восстановить в памяти подробности исходного текста.

3. Проверить все цифры, даты, имена, приведенные автором.

4. Рецензия должна быть деловой, конкретной, доброжелательной.

5. Неэтично навязывать автору рецензируемой работы свои вкусы.

6. Мнение рецензента не должно зависеть от личных отношений.

7. Рецензент – не ревизор, получивший задание осуществить внезапную проверку, и не судья, выносящий приговор. В рецензии должна быть выражена позиция ее автора. Авторитет рецензента определяется его компетентностью и доброжелательностью. Поэтому категоричность замечаний (если они даже правильны по существу), нежелание выслушать автора недопустимы.

8. После чтения рецензент должен побеседовать с автором, кратко сообщить ему свой отзыв о сочинении.

В рецензии обычно дается анализ произведения, высказывается и обосновывается его оценка. Всё это требует от автора рецензии хорошего знания предмета, того, о чем он пишет, – литературы, театра, кино. Рецензент не должен подробно пересказывать содержание прочитанного или увиденного, он должен показать рецензируемое произведение так, чтобы читатель понял его тему, идейную направленность, почувствовал характер, настроение. В рецензии обычно отмечаются художественные особенности произведения (сочинения, спектакля, фильма), его построения, авторского языка.

В рецензии используют публицистический или научный стиль речи. Это зависит от цели, ради которой пишется рецензия. Если цель рецензирования состоит в том, чтобы привлечь внимание читателей (или зрителей) к произведению, заинтересовать их, то обычно выбирают публицистический стиль. Если же перед рецензентом стоит иная задача – помочь читателю понять книгу или спектакль, помочь автору усовершенствовать сочинение, то рецензия пишется в научном стиле.

По типу речи рецензия, как правило, бывает рассуждением: оценка произведения (тезис) обязательно должна быть аргументирована (доказана) или объяснена.

Рецензия похожа на отзыв и эссе, но отличается от них как по содержанию, так и по форме. Содержание рецензии составляет анализ произведения; содержание отзыва – общая оценка произведения; содержание эссе – впечатления и раздумья его автора, вызванные восприятием произведения.

Более жесткие требования предъявляются и к форме рецензии: в отличие от отзыва и эссе она пишется по определенному плану, в ней обычно используется книжная, часто научная речь, сдержанная по тону, лишенная особой экспрессии.

Как строится научная рецензия.

ПАМЯТКА

Рецензия строится по определенному плану. В роли опорных конструкций в ней употребляются специальные обороты речи (клише), которые обеспечивают связность и логичность, свойственные научной речи.

Содержание (план)

Клише

1. Вступление.

Чему посвящено произведение.

…посвящено

рассмотрению вопроса…

решению вопроса…

проблеме…

…написано

на актуальную тему

…затрагивается тема (вопрос)

Исходные данные об авторе

произведения.

Какова цель автора, какие задачи им ставятся.

Цель автора –

Автор ставит задачу:

описать…

обосновать…

раскрыть…

уточнить…

2. Центральная часть.

Каково основное содержание произведения;	В центре внимания (находятся)… Главные усилия направлены…
основные проблемы…	Автор ставит и решает, по существу, одну задачу… …отмечает (что?) …описывает (что?) …касается (чего?) …обращает внимание (на что?) …напоминает (о чем?) …анализирует (что?)
Что удалось автору.	Постараемся теперь объяснить… Далее подчеркнем… Необходимо остановиться на… Особо хочется выделить… Приведем пример… Наконец, можно еще отметить… Достоинством…является…
Есть ли недостатки, в чем они заключаются	К сожалению, работа не лишена недостатков… К существенным недостаткам, на наш взгляд, относятся…
3. Заключение.	Работа завершается… В заключение отметим…

Слова-синонимы, которые можно использовать в рецензии:

Рассказывать – описывать, показывать, изображать, рисовать, знакомить с …, вводить в …

Понравиться – произвести большое впечатление, глубоко взволновать, привлечь внимание, запомниться, запасть в память.

Интересный – увлекательный, занимательный, занятный, замечательный, любопытный.

Исключительный – необыкновенный, выдающийся, редкий, редкостный, недюжинный, незаурядный.

Выделить – особо отметить, подчеркнуть.

План выборочной рецензии.

1. Была ли удачной вступительная фраза?

2. Были ли связующие элементы между вступлением и основной частью?

3. Есть ли в ответе обобщение-концовка? Удачна ли она в языковом отношении?

4. Были ли нарушения последовательности?

5. Удовлетворены ли вы количеством и качеством примеров?

6. Был ли ответ развернутым? Использованы ли сравнения?

7. Были ли приведены основания сравнения?

2. Этап первичной проверки понимания изученного.

Задание: разделитесь на две группы – «рецензентов» и «стенографистов»: первые, слушая ответ товарища, подбирают материал для анализа ответа; вторые воспроизводят ход ответа, отметив все особенности устной речи отвечающего.

3. Этап закрепления и применения изученного.

Задания для учащихся «Проверь себя»: работа над сочинением по исходному тексту на примере статьи Д. Гранина «О милосердии» (упр. 313).

1) Повторение требований к сочинению на ЕГЭ по русскому языку:

– четко сформулировать (в той или иной форме) одну из проблем исходного текста;

– понять и полно отразить основные мысли предложенного текста, уделяя значительное место концептуальному анализу, из которого станут понятными основные идейные линии текста (прокомментировать проблему текста);

– сформулировать авторскую позицию в исходном тексте;

– сделать обоснованную оценку текста; опираясь на жизненный или читательский опыт, выразить и аргументировать свое мнение по одной из проблем, поставленных автором текста.

Напоминаем ученикам о том, что сочинение должно быть логически стройным, безупречно грамотным.

2) Работа над текстом статьи Д. Гранина (используются те вопросы и задания, которые предлагают авторы учебника).

Слово учителя.

Д. Гранин родился в 1919 г. в семье лесника. Перед самой войной, в 1940 г., он окончил Ленинградский политехнический институт, работал в конструкторском бюро. В 1941 г. добровольцем ушел защищать Ленинград, воевал на Прибалтийском фронте, закончил войну в Восточной Пруссии командиром роты тяжелых танков.

После войны восстанавливал разрушенное в блокаду энергетическое хозяйство Ленинграда, трудился в НИИ, учился в аспирантуре.

В 1954 г. вышел в свет его роман «Искатели», принесший автору громкий успех. Затем был создан еще один роман – «Иду на грозу», продолживший тему «Искателей». Автор убедительно отстаивает в своих произведениях достоинство науки, сосредоточивает внимание на нравственных основах научного творчества, поэтизирует бескорыстных героев, одержимых поиском.

Позже Д. Гранин написал целую серию документальных произведений об ученых. А в 1987 г. появилась документальная повесть «Зубр», продолжившая всё ту же тему одержимости ученых и правды научного творчества.

Вопросы нравственности, честности, чистоты продолжают волновать Д. Гранина и сегодня.

Чтение текстастатьи Д. Гранина, определение темы, идеи, его проблематики.

(Тема милосердия – ведущая тема текста. Об этом свидетельствует заглавие статьи. Автор размышляет над проблемой гуманного отношения людей друг к другу, с горечью показывает, что безразличие людей к ближнему может привести к фатальным последствиям, и финальная часть текста является своеобразным авторским воззванием – беречь в себе «способность откликаться на чужую боль».)

Обсуждение вопросов, данных в упражнении:

а) Является ли этот текст рассуждением? Назовите основные признаки текста и этого типа речи, докажите свое мнение.

Тип текста – рассуждение с элементами повествования и описания.

б) Определить стиль данного текста.

Это текст публицистического стиля, так как главное его назначение – «информирование, передача общественно значимой информации с одновременным воздействием на читателей, убеждением их в чем-то, внушением им определенных идей, взглядов, побуждением к определенным действиям, поступкам». Логичность, образность, эмоциональность, оценочность, призывность – черты публицистического стиля – характеризуют текст Д. Гранина.

в) Каков основной тезис данного текста? Какие аргументы используются для доказательства? Достаточно ли их? Каков вывод? Согласны ли вы с этим выводом?

г) Выпишите слова и обороты, которые, на ваш взгляд, особо точно и выразительно передают мысли и чувства автора.

Обсуждение отдельных моментов, связанных с написанием сочинения по данному тексту:какими могут быть вступление, основная часть, заключение у сочинения? Как, опираясь на жизненный и читательский опыт, можно аргументировать свое отношение к поднятой автором текста проблеме? Какие логические переходы от одной части к другой можно предложить?

3) Работа над написанием сочинения в выбранном учеником публицистическом жанре.

Вот один из примеров.

«Милосердие… «Как же так получилось, что чувство это у нас заросло, заглохло, оказалось запущенным?” – над этим вопросом Д. Гранин рассуждает в своем тексте. А действительно, почему в наше время по-настоящему гуманных людей становится всё меньше и меньше?

В самом начале статьи автор рассказывает о беде, произошедшей с ним в центре города около семи часов вечера. Он шел по улице, поскользнулся и упал. Упал неудачно. Истекая кровью, плохо соображая, кое-как поднялся. Но что самое печальное: никто ему не помог, хотя народу на улице было немало…

Прочитав этот текст, задумалась: «А как бы я, будучи прохожей, поступила в тот момент?”. Удивительно, но однозначного ответа дать не смогла.

Во-первых, в наше «неспокойное” время доверять первому встречному нельзя, ведь кто знает, что у него на уме. Однако, во-вторых, а если человек нуждается в срочной помощи и поддержке, кто же ему должен оказать эту помощь и поддержку, если не мы, люди?!

Добрым примером здесь, я думаю, могут служить доноры, которые почти безвозмездно отдают свою кровь больным, находящимся на грани жизни и смерти. Или организаторы приютов для бродяг – людей потерянных, оказавшихся на самом дне жизни, нуждающихся во внимании милосердных, добрых граждан.

Однако с сожалением надо отметить, что принадлежащих к группе «бессердечных”, равнодушных, живущих только для себя не так уж мало, потому Д. Гранин отмечает «убыль милосердия в нашей жизни” и с горечью подытоживает: «Если это чувство не употребляется, не упражняется, оно слабеет и атрофируется”».

Источник