— Паш, слышь, что ли, Паш? Вроде ходит кто под окнами-то, а?
— Да спи, ты. Нужна ты кому — ходить у тебя под окнами….
— Нужна — не нужна, а вроде есть там кто-то. Выглянул бы — мало ли.
— Отстанешь ты или нет?! Был бы кто — Серый давно бы залаял. Всё тебе чёрте что чудится. Спи, давай.
— Не кричи. Серёжку разбудишь. А Серый твой — пень глухой. Крепче тебя ночами спит. Сторож называется.
Если бы пёс, по кличке Серый, мог усмехаться – усмехнулся бы. Но усмехаться пёс не умел. Он просто вздохнул. Вот ведь вздорная баба: пень глухой. И ничего он не глухой. Даже наоборот – только слух у него и остался острым. Зрение подводить стало, да сила былая куда-то утекла. Всё больше лежать хочется и не шевелиться. С чего бы?
А под окнами нет никого. Так, капли с крыши, после вечернего дождя, по земле да листьям постукивают. Ну, не облаивать же их?
Пёс опять вздохнул. Свернувшись калачиком в тесноватой будке, положив голову на обрез входа в неё, он дремотно оглядывал ночное небо. Сколько лет зимы сменяются вёснами, вёсны — днями летними душными, потом осень приходит — всё меняется, только ночное небо над головой остаётся неизменным. Днями-то Серому некогда в небо пялиться — забот по двору хватает, а вот ночью… Ночью можно и поднять взгляд от земли.
Интересно всё же, хозяин как-то сказал, что и на небе собаки есть. Далеко, правда, очень — в созвездии Гончих Псов. Сказал да и забыл. А Серому запомнилось. Вот и смотрит он ночами в небо, пытаясь тех псов углядеть. Да видно и впрямь они далеко — сколько лет Серый смотрит в звёздное небо, а так ни одного пса и не увидел. А как бы интересно было бы повстречаться! На этот случай у Серого и сахарная косточка в углу будки прикопана. Для гостей.
Неожиданно для себя, он поднял голову к небу и пару раз обиженно гавкнул. Где вы, собратья небесные?
Женский голос:
— Паш, Паша! Да проснись же ты! Серый лает. Говорю же тебе, кто-то бродит у дома. Выдь, поглянь.
Мужской голос:
— Господи, что ж тебе, дуре старой, не спится-то?!
Заскрипели рассохшиеся половицы, на веранде вспыхнул свет. Над высоким крытым крыльцом отворилась входная дверь. В её проёме показалось грузное тело хозяина.
Позёвывая и почёсывая сквозь синюю просторную майку свой большой живот, отыскал взглядом пса.
— Ну, чего ты, Серый, воздух сотрясаешь?
Пёс вылез из будки. Виновато повиливая опущенным хвостом, таща за собою ржавую цепь, подошёл к крыльцу.
— Не спится? Вот и моей старухе тоже. Всё ей черте что чудится. Эх-хе-хе.
Покряхтывая, хозяин присел на верхнюю, не залитую вечерним дождём, ступеньку крыльца.
— Ну, что, псина, покурим? Да вдвоём на луну и повоем. Вон её как распёрло-то. На полнеба вывесилась.
Пёс прилёг у ног хозяина. Тот потрепал его за ушами и раскурил сигарету. По свежему прозрачному после дождя воздуху потянуло дымком.
Серый отвернул голову в сторону от хозяина. Что за глупая привычка у людей дым глотать да из себя его потом выпускать? Гадость же.
Небо крупными желтовато-белыми звёздами низко висело над селом. Далёко, за станцией, в разрывах лесопосадки мелькали огни проходящего поезда. В ночной тишине хорошо слышны были перестуки колёсных пар о стыки рельс.
Прошедший вечером дождь сбил дневную липкую духоту, и так-то сейчас свежо и свободно дышалось.
— Хорошо-то как, а, Серый? Даже домой заходить не хочется. Так бы и сидел до утра. Собеседника вот только нет. Ты, псина, покивал бы мне, что ли, в ответ.
Серый поднял голову и внимательно посмотрел хозяину в глаза. Странные всё же создания — люди, всё им словами нужно объяснять, головой кивать. О чём говорить-то? И так ясно – хорошая ночь, тихая. Думается, мечтается хорошо. Без спешки.
Пёс, звякнув цепью, снова улёгся у ног хозяина.
— Да-а-а, Серый, поговорили, называется. А ведь чую я — понимаешь ты меня. Точно, понимаешь. Ну, может, не дословно, но суть ухватываешь. Я ведь тебя, рожу хитрую, давно раскусил. Вишь, какой ты со мною обходительный, а вот бабку мою — не любишь. Терпишь — да, но не любишь. А ведь это она тебя кормит и поит. А ты её не любишь.
Ну, не люблю и что теперь? Хуже я от этого стал? Службу плохо несу? Эх, хозяин…
Это она с виду ласковая да обходительная, на глазах. Знал бы ты, какая она злющая за спиной твоей. Думаешь, почему у меня лапы задние плохо двигаются? Её заботами. Так черенком от лопаты недавно отходила – два дня пластом лежал. А тебе сказала – отравился я, когда чужие объедки съел. Да и чужие объедки я не от большой радости ел – она ведь до этого два дня меня голодом на цепи держала. Да приговаривала: «Чтоб ты сдох скорее, псина старая». А ты: любишь – не любишь. С чего б мне её любить-то?!
Ты-то, хозяин, хороший. Добрый. Вот и думаешь, что все кругом добрыми должны быть. А так не бывает. Хотя это ты и сам, видимо, знаешь, да вдумываться не хочешь. Наверное, тебе так проще. Только такое добро и во зло бывает. Когда злу ответа нет, оно и творит дела свои чёрные. Да что уж теперь, жизнь прошла, какие уж тут счёты…
— А, помнишь, Серый, как ты на охоте меня от кабана-секача спас? Тебе достался его удар клыками. До сих пор удивляюсь, как ты выжил тогда — ведь я твои кишки по всему лесу собирал… Да-а-а. Не ты бы — меня бы тогда и отпели.
Помню. Как не помнить. Я ведь тоже думал — хана мне. Не оклемаюсь. Не успей ты меня к ветеринару привезти.
Да много чего было, разве всё упомнишь. Ты ведь тоже меня не бросил, когда я ранней осенью под лёд провалился. Дурной я тогда был, молодой. Не знал тогда, что вода может быть стеклянной. Вот и узнал. До сих пор вижу, как ты, словно большой ледокол своим телом лёд взламывал, ко мне пробивался. Я-то ничего, быстро отлежался, а тебя ведь еле откачали. Я, хозяин, всё помню. Потому и хорошо мне с тобой. А вот в твоих, хозяин, семейных делах – я не судья. Хорошо тебе с твоей старухой, значит всё правильно. И жизни тебя учить — не моё собачье дело.
— Слышь, Серый, жизнь-то наша с тобой под уклон катится. А, кажется, что и не жили ещё. Как думаешь, долго мы ещё красоту эту несказанную видеть будем?
Не знаю. Ты, хозяин, может, и поживёшь ещё, а мои дни-то уж на излёте…
Какой-то лёгкий еле ощутимый шорох заставил пса поднять голову. По небу, в сторону земли, вдоль Млечного пути, бежали три больших собаки. Мелкими переливчатыми звёздочками искрилась их шерсть, глаза горели жёлтым огнём.
Вот, значит, вы какие, собаки из созвездия Гончих псов. В гости бы зашли, что ли…
Собаки словно услышали его мысли. Через мгновение они впрыгнули во двор и остановились рядом с лежащим Серым.
— Здравствуйте, братья небесные. Я так долго вас ждал.
— Здравствуй, брат. Мы всегда это знали. Мы за тобой. Пришёл твой срок уходить.
— Куда?
— Туда, куда уходят все собаки, завершив свой земной путь — в созвездие Гончих псов.
— У меня ещё есть немного времени?
— Нет. Ты здесь, на земле, всё уже завершил. Ты достойно прошёл земное чистилище. Ты познал всё: и любовь и ненависть, дружбу и злобу чужую, тепло и холод, боль и радость. У тебя были и друзья и враги. О чём ещё может желать живущий?
— Я хочу попрощаться с хозяином.
— Он не поймёт.
— Поймёт.
— У тебя есть одно мгновение.
Серый поднял глаза на сидящего на крыльце хозяина. Тот, притулившись головой к балясине крыльца, смотрел в небо. Ощутив взгляд пса, обернулся к нему.
— Что, Серый, плоховато? Странный ты какой-то сегодня.
Пёс дёрнул, словно поперхнулся, горлом и выдавил из себя: «Га-а-в…», потом откинул голову на землю и вытянувшись всем телом, затих…
— Серый? Ты что, Серый?! Ты чего это удумал, Серый?!
Серый уходил со звёздными псами в небо. Бег его был лёгок и упруг. Ему было спокойно и светло. Он возвращался в свою стаю. Впереди его, показывая дорогу, бежали гончие псы.
Серый оглянулся. Посреди знакомого двора, перед телом собаки, на коленях стоял хозяин и теребил его, пытаясь вернуть к жизни.
Ничего, хозяин — не переживай. Мне было хорошо с тобой. Если захочешь вспомнить меня, погляди в звёздное небо, найди созвездие Гончих псов, и я отвечу тебе.
© Андрей Растворцев
Источник
Ольга Бирючева
– Поздравляю тебя! – весело крикнула в телефонную трубку Марина, радуясь, что не забыла о дне рождения бывшей коллеги. – Как отмечаешь, Нин?
– Никак, – каким-то бесцветным голосом отозвалась Нина. – У меня сегодня девятый день по Толе.
– Ни-и-на, – протянула ошарашенная Марина. – Как же так? Я не знала… А чего ты не сообщила?
– Зачем? – всхлипывала женщина. – Ты так давно мне не звонила, не заходила, что я уж думала – забыла.
– Понимаешь, – начала оправдываться Марина, – с этим ковидом страшно в гости ходить – не дай Бог, занесешь инфекцию в дом.
– Ну да, – согласилась Нина. – Это правда. Так больно, Марин. С моими-то тремя инфарктами я рассчитывала уйти раньше… А не вышло.
Когда-то давно, лет 30 назад, Нина пришла в организацию, где работала Марина, и они настолько прикипели друг к другу, оказались родственными душами, что, несмотря на разницу в возрасте – Нина старше на десяток лет, стали закадычными подругами.
Нина с мамой жили вдвоем, были очень привязаны друг к другу. Личная жизнь у Нины не складывалась. Все отношения заканчивались расставанием. Может быть, потому, что много лет Нина любила женатого мужчину, и даже когда он уехал в другой город, не смогла перелистнуть эту страницу. Все встреченные позже кавалеры, как ей казалось, и в подметки не годились любимому человеку.
В итоге – ни мужа, ни детей. Нина часто приходила к Марине, занималась с ее сыновьями, водила их в театр, развлекательный центр, учила кататься на велосипеде, хранила их секретики. И продолжалась бы эта дружба, может быть, вечно, но у Нины слегла с переломом шейки бедра мама, ей пришлось найти работу с более приемлемым графиком, на другом конце города. Подруги стали реже видеться, чаще – перезваниваться.
Когда мама Нины умерла, ей уже исполнилось 50 лет, и женщина, оставшись совсем одна, так затосковала, что решила вдруг устроить личную жизнь. Недолго думая, подала в местную газету объявление под рубрикой «Знакомства», указав номер домашнего телефона. Пожалела об этом быстро: мало того, что бесконечно звонили какие-то странные, не всегда трезвые личности, так еще и находили адрес, приходили в неурочное время и сильно обижались, получив от ворот поворот.
Но вот наконец на горизонте нарисовался вполне приличный кандидат, договорились о встрече дома у Нины. Пришел такой уверенный в себе вдовец, отставной полковник со следами былой красоты и стати, доложил о том, что взрослые дети живут в Москве и за границей, имеется хорошая квартира, дача, машина. По-хозяйски устроившись в кресле, внимательно наблюдал за реакцией Нины на информацию, осматривал ее квартиру, давно не знавшую ремонта, сопровождая свои наблюдения многозначительными вздохами и репликами: «Все ясно, все понятно». Потом поставил на стол бутылку водки и распорядился: «Давай, хозяйка, собирай на стол закуску».
Озадаченная Нина пошла на кухню. Гость ей явно нравился, но вот что касается водки… И в тот момент раздался звонок в дверь. На пороге стоял невысокий улыбчивый мужчина и протягивал ей торт:
– Ниночка, вы тортик возьмите, а сумку я сам донесу.
Мужчина прошел на кухню, кивнув приветственно полковнику, и начал выкладывать продукты:
– Я вам привез овощи со своего огорода и заготовки – должны же вы оценить мои кулинарные опыты! Меня Анатолием зовут. Боже, Нина, какие у вас замечательные глаза! Вы оценили? – обратился он к полковнику.
Тот хлопал глазами и хмурился – в его планы точно не входило знакомство с новым гостем.
– Ну что ж, Нина Ивановна, – сказал он, вставая с кресла. – Пойду я. Позвоню при случае.
– Ага, – кивнул Анатолий, провожая гостя до порога. – До свиданьица!
– А вы вообще-то кто? – удивленно спросила Нина.
– Так жених я! – рассмеялся Анатолий. – Этот-то высокий красавец, вижу, понравился вам. Жених ведь тоже, да? А вы меня выбирайте! Я лучше! – Анатолий, балагуря, уже ставил чайник на плиту и развязывал ленточку на коробке с тортом. – Я купил ореховый, мне нравится. А вам?
– И мне нравится, – Нина доставала чайные чашки. – А я ведь вас не приглашала, Анатолий, – строго сказала она гостю.
– Ниночка, – «жених» заваривал ароматный чай. – Если бы я еще чуток помедлил, так у вас бы тут очередь выстроилась из женихов. Вы же такая красавица, и глаза у вас действительно обалденные! И не факт, что вы бы выбрали меня. Тот-то, – кивнул он на входную дверь, – вон какой антуражный. Полковник? Вот-вот! А я среднего роста, не красавец. Всего-навсего сержант! Машинешка у меня так себе, старенькая, как я же, – рассмеялся он. – Но я хороший, Нин. Я все умею делать. Моя жена несколько лет болела, на инвалидной коляске передвигалась, последний год вообще была лежачей. Я все сам делал – и за ней ухаживал, и по хозяйству, и в саду. Правда-правда! Сын мой взрослый, женатый, у него своя жизнь. Я давно один. Привык заботиться о ком-то, одному плохо. Давайте чайку попьем.
Они еще долго сидели на маленькой кухоньке, пили чай и беседовали. Говорил больше Анатолий, а Нина слушала и пыталась разобраться в своих чувствах. Полковник, конечно, видный мужик, с «приданым», но, кажется, ищет удобство для себя, привык командовать и подчинять. А этот «неантуражный» Толя такой улыбчивый, открытый, хозяйственный. Тот – с бутылкой водки, а этот – с овощами, тортом и чаем.
Словом, Нина-красавица с восхитительными глазами его, невидного, выбрала. Подружки (и Марина в том числе!) при первом знакомстве поджимали губки: не ровня! Но стоило им пообщаться с Анатолием, как все без исключения подпадали под его обаяние, стремились дружить «домами», встретив на улице, дружески обнимались и завидовали Нине: как он жену боготворит, с какой радостью выполняет ее желания, как радушен с подружками.
Судьба дала им лет десять безоблачного счастья, а потом у Нины случился первый инфаркт. Толя ходил за ней как за малым ребенком, взяв все хлопоты по дому на себя. Нина как-то сказала ему: «Боже мой, Толечка, как тебе не повезло: с первой женой хлебнул лиха, а теперь и я тебе обуза». Он возразил: «Ты – лучшее, что было в моей жизни».
Нина и предположить не могла, насколько изношено ее сердце. За последние десять лет у нее случилось еще два инфаркта. Она перестала выходить из дома – очень боялась умереть на улице, совсем не занималась хозяйством, не ездила в сад, набрала много лишнего веса.
Но Анатолий будто и не замечал этих превращений, тихонько хлопотал по дому, что-то чинил, ездил в сад на своих старых «Жигулях», ходил в магазин и на рынок за продуктами, не жалуясь на судьбу. Чтобы Нина в его отсутствие не скучала, купил компьютер и научил ее общаться с друзьями в «Одноклассниках». Он по-прежнему балагурил, шутил, не давая ей совсем окунуться в болезни.
– Нина, а что случилось-то? – Марина никак не могла отойти от страшного известия. – Толя умер от ковида?
– Да бог его знает, – вздохнула Нина. – У него, оказывается, был рак предстательной железы. А я не знала. Так ушла в свои болезни, что ничего не замечала. Видела ведь, что он на прием к врачу ходит, лекарства какие-то пьет. А не спрашивала. От ковида очень берегся – руки все время мыл, в магазин в маске ходил, дверные ручки протирал антисептиком, пол мыл с каким-то средством. А болел или нет – не знаю. Сказал однажды, что кофе теперь пить не может – вкус противный. Может, из-за этого поганого коронавируса? Не знаю. Тестирование же не проходил.
– Как ты будешь теперь? – озадаченно спросила Марина. – Чем тебе помочь?
– Я еще ничего не поняла, – Нина всхлипнула. – Мне все кажется, что он просто в соседнюю комнату вышел. Я все эти дни про себя стихи Вероники Тушновой читаю. Помнишь? «Почему говорится: «Его не стало», если мы ощущаем его непрестанно, если любим его, вспоминаем, если – это мир, это мы для него исчезли…». Вчера утром кричу: «Толечка!». А в ответ – тишина. Сержусь – как не слышит? А потом словно обухом по голове: да не докричаться теперь до него! Вот, Марина, какие дела… Аня подошла: «Что вам, Нина Ивановна?». Что, что. А ничего.
– Кто такая Аня? – удивилась Марина. – Соседка, что ли?
– Ой, Марина, – в голос расплакалась Нина. – Он ведь знал, что у него такой диагноз страшный. К уходу готовился и про меня думал. Сад, гараж продал, денег подкопил и соседку мою Анну попросил за мной смотреть, когда его не станет. Женщина хорошая, и раньше мне помогала. Вот она теперь со мной. Все, говорит, Толя ей рассказал, как хозяйствовать, что мне нравится. Спасибо боженьке, надоумил тогда Толечку в мужья выбрать. Я столько лет жила с ним, как у Христа за пазухой. Теперь пока не понимаю, как без него. Веришь ли – тороплю следующий инфаркт. Он точно будет последний. И тогда мы с Толей встретимся. Обязательно!
Читайте также рассказ Ольги Бирючевой «Мамочка, мы тебя не бросили!»
«Вызов принят», ‒ говорите вы, решаясь на пополнение в семье. Для многих молодых родителей появление малыша — это действительно настоящий челендж. Возможно, поэтому запрос «как воспитывать ребенка с рождения» так популярен в сети. Чтобы вы не тратили время на мамские форумы и сомнительные блоги, мы подготовили список стоящих книг о воспитании детей с пеленок и не только.
«Как дать ребенку все без денег и связей», Дмитрий Карпачев
Автор книги ‒ известный ведущий и эксперт в вопросах детской возрастной психологии ‒ Дмитрий Карпачев. В книге очень много практических советов о том, как правильно воспитать ребенка. Следуя этим рекомендациям, родители всего за семь недель смогут вывести отношения с детьми на новый уровень:
- как выражать свою любовь к ребенку так, чтобы он ее чувствовал и отвечал взаимностью;
- как проявлять недовольство поведением ребенка, не травмируя его и оставаясь для него авторитетом;
- как правильно наказывать ребенка и влиять на его поведение;
- как помочь ребенку расти уверенным в себе и счастливым.
«Чудо-устройства для молодых мам», Слободян Кристина
Эй, молодые мамочки! Эта книга создана специально для вас автором, которая и сама недавно родила крошку. И что тут началось … Настоящие уроки выживания, которые, правда, несмотря на трудности, так приятно преодолевать вместе с близкими. И автор, женщина с невероятным чувством юмора, решила немного облегчить жизнь себе и другим мамуськам и изобрести чудо-устройства…
Согласитесь, как прекрасно было бы приобрести хотя бы на день зарядное устройство для срочного пополнения ресурсов или пульт для отключения лишнего шума и назойливых советов. А что скажете о пластыре для нормализации уровня стресса и маминого терпения? И это далеко не все авторские предложения сказочных изобретателей … Поэтому познакомьтесь с ними и окунитесь в такой волшебный мир материнства, где, несмотря на большое количество обязанностей и домашней работы, женщина получает истинное счастье быть мамой.
Внимание, книга вызывает неудержимый смех и желание присоединиться к автору и тотчас приступить к изобретению робота-статиста или системы скоростной уборки.
«Свобода от воспитания», Дима Зицер
Опытный педагог Дима Зицер не первый год изучает взаимодействие взрослых и детей. В книге «Свобода от воспитания» он рассказывает, как вернуть радость от общения с детьми, и доказывает, что растить их — это интересное приключение, а не тяжелый долг.
Родив ребенка, родители сразу бегут за книгами по воспитанию, где сказано как воспитывать, что позволять, когда отругать. Но правильно ли это? Указания, правила поведения, установки, всегда в книгах пишут, что обязательно нужно делать.
О том, как не попасть в ловушку страха, ложной ответственности, навязанных и бессмысленных правил и пишет автор.
Книга имеет серьезные и не серьезны отступления. В серьезных есть ответы на самые актуальные вопросы. А в несерьезных советы, как испортить ребенка, и сделать ей хуже. Эти отступления написаны с юмором, их нужно прочитать и сделать наоборот.
«Папа в декрете», Артем Чапай
Это концентрат лет личного опыта отца двух сыновей, в частности года с лишним в отпуске по уходу за детьми.
Это концентрат лет личного опыта отца двух сыновей, в частности года с лишним в отпуске по уходу за детьми.Как можно одновременно испытывать нежность и скрежетать зубами от того, что тебе «выносят мозг»? Почему, даже уйдя в декрет, человек остается в привилегированном положении по сравнению с женщиной и почему Украина просто-таки создана для мужчин с младенцами?
Отец наедине с детьми. Реальность или миф? Поверьте, это реально! На своем опыте украинский писатель доказывает, что нет ничего сложного. Ну, почти ничего.
Веселый и трогательный рассказ о том, как человек добровольно ушел в декретный отпуск. Он рассказывает, как люди воспринимают такой поступок, чем родительский декрет отличается от женского, и что такое «родительский инстинкт».
Легкая книга о порой нелегких условиях и ситуациях, которые могут случиться с отцом.
«Я плохая мать?», Екатерина Кронгауз
Каждая мать рано или поздно начинает сомневаться, правильно ли она воспитывает своего малыша. И каждый раз задумывается: «Я хорошая мама?» Екатерина Кронгауз поднимает актуальные для женщин вопросы о счастье ребенка, атмосфере в семье и влиянии на нее «своих и чужих». Однако больше всего ее беспокоит, может ли быть счастливой семья, в которой женщина не отказывается от своих интересов и душевного комфорта.
Каждая мать рано или поздно начинает сомневаться, правильно ли она воспитывает своего малыша. И каждый раз задумывается: «Я хорошая мама?» Екатерина Кронгауз поднимает актуальные для женщин вопросы о счастье ребенка, атмосфере в семье и влиянии на нее «своих и чужих». Однако больше всего ее беспокоит, может ли быть счастливой семья, в которой женщина не отказывается от своих интересов и душевного комфорта.Исчерпывающие пять разделов о себе, ребенка, семью и мир. Кроме личных случаев из жизни, в книге даны части из переписок женщин в сообществе Momshare. Это частное сообщество писательница создала в известной социальной сети для того, чтобы мамы могли обсудить наболевшие вопросы и получить советы. Все эти вопросы и ответы есть в книге.
«Откуда я взялся? Правдивые ответы на неудобные вопросы», Хосе Р. Диас Морфа, Екатерина Марасси Кандия, Пилар Мигальон Лопесоса, Мерседес Палоп Ботелья
Ваш ребенок начал ставить «неудобные» вопросы? Это заставляет вас краснеть? К тому же вы не знаете, как корректно и правдиво на них ответить? Вам пригодится эта прекрасно иллюстрированная книга. В ней доступным языком разъясняются сложные понятия: строение половых органов мужчины и женщины, беременность, развитие и рождение ребенка, сексуальные отношения и тому подобное.
Ваш ребенок начал ставить «неудобные» вопросы? Это заставляет вас краснеть? К тому же вы не знаете, как корректно и правдиво на них ответить? Вам пригодится эта прекрасно иллюстрированная книга. В ней доступным языком разъясняются сложные понятия: строение половых органов мужчины и женщины, беременность, развитие и рождение ребенка, сексуальные отношения и тому подобное.Современно и откровенно о том, что нужно отвечать детям. В книге все описано максимально открыто, без стеснения и неудобств. Не менее интересные иллюстрации, на которых подробно изображено как женское, так и мужское тело, процесс беременности, рождения ребенка и отношения с противоположным полом. Книга будет полезной в первую очередь родителям, которым иногда неудобно общаться с детьми на откровенные темы.
Читайте нас также в Viber и Telegram СТБ
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Каждая история Веры Евгеньевны Карасевой пропитана любовью и человечностью. Трогательный рассказ о дружбе девочки Тани и маленького четырёхлетнего Вальки.
Осколок
Всегда они жили дружно и вдруг поссорились. Поссорились из-за чепухи. Таня споткнулась в коридоре и уронила охапку дров. Дрова рассыпались со стуком и грохотом. Валька проснулся и заревел. Из комнаты вышла Зоя Петровна, Валькина мама, и закричала на Таню:
— Ты что? Валька всю ночь не спал, а ты, как нарочно, грохочешь…
Таня сначала растерялась, а потом ответила резко:
— И буду грохотать! Я не кошка, впотьмах не вижу. — И ушла в свою комнату, изо всех сил хлопнув дверью.
С итого дня они перестали разговаривать.
Маме Таня ничего не сказала. Зачем ей знать всякие неприятности. Зоя Петровна тоже не стала жаловаться, она очень уставала, и ей было не до этого.
Зоя Петровна работала на заводе, выдавала рабочим зарплату и хлебные карточки. Раньше она ездила на завод трамваем, а теперь ей приходилось, как и всем, ходить пешком.
Рано утром Зоя Петровна отвозила на санках своего четырехлетнего сына Вальку в детский сад и шла на работу. Вечером, возвращаясь, забирала Вальку домой.
— Танюша, — говорила мама, — мы с тобой уже большие, и нам легче, чем Зоечке. Ты ей помогай.
И Таня получала Зое Петровне хлеб, мыла посуду и заботилась о Вальке, если он почему-нибудь оставался дома.
И вот, вместо доброго слова, на неё накричали ни за что ни про что. Обидели её совершенно зря, и мириться она не станет. Хлеб получать она им, так и быть, будет, но в комнату заходить и не подумает. Положит на столе в кухне, и ладно.
Но через два дня Таня так сильно соскучилась по Вальке, что просто не находила себе места. Ведь этого Вальку она знала чуть не с первого дня его рождения. Нянчила его, помогала купать, играла с ним. Когда Валентин Иванович, так называл его Танин папа, уезжал с детским садом на дачу, Таня ездила его навещать. Она сберегала деньги от завтраков и покупала Вальке леденцовых петушков, «Мишек на севере» и другие вкусные вещи.
* * *
Несколько дней Валька не возвращался домой. Стояли сильные морозы, и Зоя Петровна оставляла его ночевать в детском саду. Но потом на улице потеплело, и Валька вернулся домой.
Утром Таня слышала, как Зоя Петровна говорила маме, что у Вальки сильный насморк и она не может вести его в детский сад.
— Я схожу на работу, отпрошусь дня на три и посижу с ним дома, — сказала она и вместе с Таниной мамой вышла на дому.
Таня сидела у себя в комнате и пыталась читать книжку, но не могла. Она думала о том, что рядом, за стеной, в запертой на ключ комнате томится одинокий, простуженный Валька. А ведь они могли бы сидеть вместе, и она показывала бы ему картинки или вырезала из бумаги разные фигурки. И ключи ведь от их дверей одинаковые. Но Зоя Петровна накричала на Таню, обидела её, и Таня ни за что на свете не откроет своим ключом её комнату и не войдёт туда! Ни за что! Но поговорить с Валькой через запертую дверь она может. Таня вышла в коридор, подошла к двери и тихонько окликнула:
— Валька!
— Таня! — обрадовался он. — Таня, иди ко мне!
— Валька, что ты делаешь? — спросила Таня.
— Скучаю, — хриплым от простуды голосом проговорил Валька. — Таня, почему ты к нам не приходишь?
— Мне некогда. Ты будь умником, возьми цветные карандаши и нарисуй котика или собачку.
— Я лучше бемегота нарисую и крокодила, — гудел за дверью Валька.
— Ладно. Только не бемегота, а бегемота. Ты рисуй, а я тебе вырежу два танка, как они идут на фронт бить фашистов…
— А как ты их мне дашь? Мама заперла дверь на ключ, чтобы я не бегал в холодную кухню.
— А я их под дверь подсуну, — пообещала Таня и ушла в свою комнату.
Но не успела она разыскать тетрадку для рисования, как послышался знакомый свистящий звук. И репродуктор тотчас же объявил: «Артиллерийский обстрел района!»
Таня надела пальто. Надо бежать в убежище! А Валька? Разве может она его оставить?!
Быстро отперла дверь своим ключом. Валька стоял у порога. Таня нахлобучила на него шапку, кое-как застегнула шубку, закутала ему ноги одеялом и потащила вниз по лестнице.
Снаряды с воем проносились над их домом и разрывались где-то совсем близко. Но Таня и Валька были уже в убежище. Рядом сидели друзья и знакомые ребята, а с друзьями никогда не бывает так страшно, как одним в пустой квартире.
Валька был очень рад, что снова сидит с Таней, и терпел, когда она вытирала ему нос, застёгивала тугие крючки у шубки и надевала варежки на маленькие озябшие ручонки.
Артиллерийский обстрел продолжался минут двадцать. Когда на улице стало совсем тихо, в убежище заглянула комендант Полина Ивановна и сказала, что можно идти домой.
Таня не спеша поднялась с Валькой по лестнице, отвела его в комнату, раздела и ушла в кухню за бумагой и щепками, чтобы растопить печурку.
Она слышала, как стукнула парадная дверь, как Зоя Петровна пробежала в свою комнату и громко там разрыдалась. Валька подошёл к матери и своим хриплым голоском рассказывал ей:
— Мам… Мы с Таней в убежище были… Я Любочку видел… Мам, ты слушаешь?
Таня стояла в коридоре у дверей и слушала.
Зоя Петровна, вздрагивая от плача, ощупывала Вальки ну голову, плечи, руки. Убедившись, что Валька цел, она вышла из комнаты.
В коридоре было совсем темно, но Зоя Петровна нашла Таню и крепко её обняла.
— Танюша, родная моя… — говорила она. А слёзы всё бежали из её глаз.
Таня молча помогла ей снять пальто и размотать платок. Они вместе вошли в комнату.
Валька возился на коврике со своими игрушками.
Зоя Петровна взяла Таню за руку и подвела к окну. В стекле зияла большая дыра, а вокруг неё расходились лучами трещины.
— Я ведь эту дыру ещё на улице увидела, — сказала Зоя Петровна. — Вспомнила, что заперла Вальку на ключ, и подумала… — Она нагнулась и подняла с пола тяжёлый осколок снаряда.
Таня сказала:
— Не надо больше об этом! Мало ли что было… Осколок этот я сейчас выброшу. И давайте поскорее заклеим окно, воя от него как дует, в Валька и так уже простуженный.