Три сестрицы сказка 1 класс

Новогодняя сценка «Три сестрицы в новогодний вечер»

Сценка «Три сестрицы в новогодний вечер»

Жили — были 3 сестрицы: Марфушенька -старшенькая, Настюшенька-средненькая, Аленушка — младшенькая, и зеркало (выходит скромно становится с боку). И так 3 сестрицы под окном пели поздно вечерком ,пели пели говорили как бы замуж им пойти ,как бы в новогоднюю ночь женихов им найти. И вот в центр выходит старшая сестрица — Марфушенька и говорит (музыка- есть надежда выйти замуж за принца),

а средняя сестра Настюшенька с горечью завопила (
музыка — одиночество сволочь
), а младшая Аленушка вот что сказала
(музыка — женское счастье был бы милый рядом).
И вот сестрицы решили развеяться и отправились на новогоднюю дискотеку: красовались, миловались перед зеркальцем своим нежно говорили . Первая к зеркальцу подошла старшенькая Марфушенька и спрашивает «- я ль на свете всех милее , всех румяней и белее?» А ей зеркальце в ответ ( музыка — ну что ж ты страшная такая.)

А вторая Настюшенька посмеялась к зеркалу скорей засобиралась, подошла и спрашивает: я ль на свете всех милее , всех румяней и белее?» А ей зеркальце в ответ ( муз. Как достала ты меня)

Ну а младшая Аленушка только скромно подошла к зеркалу, а оно и запело (муз. как ты красива сегодня).

Только зеркало пропело дверь тихонько заскрипело и в светлицу входит Царь- стороны той государь (муз. «Ну погоди»).

И сестрицы скромно встали и поклон царю отдали. Государь был холостой, хоть уже не молодой. Оглядел царь девиц и призадумался
(муз. Девушки бывает разные)
Девицы застеснялись, но совсем не растерялись. И первой решила смолвить царю -старшая сестра Марфушенька, подошла и так прям сказала ( муз. Пупсик, мой сладкий пупсик)

Неожидал царь такого напора, аж хотел убежать тут вторая Настюшенька подскочила, первую отстранила и сказала государю (муз Плэйбой -просто герой)

, а младшенькая Алёнушка тоже не лыком шита, вышла на середину, поправила причёску, набрала полную грудь воздуха и сказала
(муз. Возьми меня)
И слились они в танце(
муз. «Стриптиз»)
Государь разволновался ели-ели он сдержался, тут и зеркало подоспело, ну ушко царю пропело, что Алёнка это просто (муз. Секс бом).

В эйфории царь поплыл и на радостях решил всех дарами одарить никого не позабыть и вот что старшенькая Марфушенька попросила
(муз. Черный бумер
), а средняя так прямо и сказала (муз. лучшие друзья девушек это бриллианты ), а младшенькая Аленушка ни каких даров не попросила, а только выразила свое желание
(муз. хочется, хочется тебе понравится ).
Ой растерялся царь совсем угодить хотел он всем . Все девчонки хороши ,и сказал он от души
(муз. если б я был султан).
Ну знаете зеркало тут возмутилось грозно над царем склонилось сказало (муз. ты на что царская морда намекаешь?) .

Мы царь батюшка не на востоке , поэтому невесту надо выбрать одну единственную. И думал царь думал и придумал, подошел он к девицам и так прямо и сказал (муз. вот только денег у меня нету как всегда.)

Как услышали эти речи сестрицы Марфушенька возмутилась, подошла к царю и отвесила ему оплеуху и сказала (муз. пошел вон.)

А Настюшка подскочила , чуть царя с ног не сбила а руками тут замахала и в глаза царю сказала
(муз. пошлю его на небо за звездочкой.)
Все тут понял наш царь и уже с опаской поглядывал на Аленушку , смекнула Аленушка поглядела на царя ,но не грозно, а ласково, да и пропела нежным голосом(муз. я тебя зацелую).

Царь решил не сомневаться и с Аленкой обвенчаться и сестричек не забыл все во дворец забрал. Все было замечательно и сыграли они свадьбу под новый год.

Артисты наши выступили , но не все сказали , поздравить вас с новым годом забыли (муз. Новый год).

Сценка три сестры и зеркало текст и нарезка песен готовая

Это я слямзила с инета, откуда точно, сейчас не скажу. И переделала немного.

Марфушенька старшенькая, Настюшенька средненькая, и Алёнушка, младшенькая. И зекрало.

Под наши дружные аплодисменты выходит скромное зеркало. Оно становиться здесь с боку. И так, три сестрицы под окном пели песни вечерком. Пели, пели, говорили как бы замуж и пойдти и как бы женихов найди.

И вот в центр выходит старшая сестрица марфушенька и говорит: (песня сердючки, если вам немного за 30..),

а средняя сестра настюшинька с горечью завопила ( песня «Слава» одиночество сволочь),

а младшая Алёнушка, вот что сказала им в ответ ( песня Татьяна Овсиенко женское счастье), я вставила песню хочу я замуж, замуж хочу

и вот сестрицы решили развеется и отправится на дискотеку, три сестрицы наряжались, красовались, миловались, перед зеркальцем своим нежно говорили с ним, и вот к зеркальцу подходит старшенькая, Марфушенька, и спрашивает, яль на свете всех меле всех румяней и белее? А ей зеркало в ответ (песня «Банда Андрюха» ну что ж ты страшная такая, )

а вторая Настюшенька посмеялась, к зеркалу скорей пробралась, я ведь краше спору нет, а ей зеркало в ответ, (песня Королев Виктор, ой ей как достала ты меня собой),

ну а младшая Алёнушка только скромно подошла к зеркалу, а оно и запела ( песня Меладзе как ты красива сегодня),

только зеркало пропела, дверь тихонько заскрипела, и в светлицу входит царь Стороны той государь. (Песня Вадим Мулерман – Весёлый король /тырьям-тырьярим-там-тырь), я вставила не русскую, там так пою опин хэ, опин хе.

три сестрицы скромно встали, и поклон царю отдали. Государь был холостой, хоть уже не молодой. Царь оглядел девиц, да призадумался. ( песня отпетые мошенники, девочки бывают разные),

и девицы застеснялись но совсем не растерялись, и первая решилась молвить слово, старшая Марфушенька, подошла и прям так и сказала (Тина Кароль. ” Пупсик, мой сладкий пупсик” ),

неожидал царь такого напора, даже хотел убежать, но вторая Настюшенька подскочила, первую отстранила и сказала государю,(песня Наталья Ветлицкая – Плейбой),

а младшая Алёнушка тоже не лыком шита, вышла на середину, поправила прическу, набрала полную грудь воздуха, и сказала возьми меня, возьми меня, нехочуха.,

и слились они в танце ( песня sam brow-stop),

государь разволновался, ели, ели он сдержался, тут и зеркало подоспело, на ушко царю пропело, что Алёнка это просто (песня Том Джонс, секс бом),

в эйфории царь поплыл, и на радостях решил всех дарами одарить, никого не позабыть. И вот что старшенькая марфушенька попросила у царя, (песня «Серега» -черный бумер),

а средняя так прямо и сказала царю (песня, Виагра, бриллианты),

а младшая аленушка ни каких даров не попросила, а только выразила свое тайное желание, (песня Алла Пугачева, хочется хочется хочется),

растерялся царь совсем, угодить хотел он всем, все девчонки хороши и сказал он от души( песня если б я был султан),

Три сестры

Села девочка одна Под кустом калины. И задумалась она,

Как же жить отныне: — В детский сад ходить не буду — Очень скучно стало. Взрослых слушать я не буду — Я от них устала.

Не хочу стихи учить, Не буду заплетаться, А хочу играть, гулять, На роликах кататься.

Вдруг, послышались шаги, Девочка привстала И, идущую вдали, Подружку увидала.

Та пришла, присела рядом, Голову склонила. И тихонько, чуть не плача, Так проговорила:

— Говорят, что надо класть Вещи все на место. Убирать одежду в шкаф… — Но, ведь там ей тесно!

— Говорят, что надо мыть За собой посуду. — Я не стану это делать. Не хочу! Не буду!

Что за сложности такие, Объясни, подружка, Лучше лягу я поспать. Где моя подушка?

Но, поспать ей не пришлось. Ветка наклонилась, И с венком на голове Третья из сестер явилась.

Я вот тоже, девочки, Хочу поговорить. Свои мечты и чаянья С вами обсудить.

Очень хочется мне быть Сказочной персоной, Не с венком на голове, А с золотой короной.

И гулять всегда хочу я В красивом, шумном сквере, И туда чтоб добираться На геликоптере.

Вдруг, откуда ни возьмись, Появилась фея. Сестры быстро поднялись, Глазам своим, не веря.

Фея мило улыбнулась, Песенку запела, И спросила у девчат, Чего б они хотели?!

Первой молвила сестрица: — Я хочу на море, На песке валяться вволю, Резвиться на просторе.

— А я хочу вкусняшек много: Тортиков, рулетов, шоколада, мармелада И ведро конфеток,—

Это все проговорила вторая девчонка, И от будущего счастья Засмеялась громко. — Ну, а я хочу, — сказала Третья из сестриц, —

Чтобы музыка играла, Слушать пенье птиц, Посещать театры, балы, Выставки, показы, Обо мне, как о принцессе, Пусть пишут рассказы.

— Хорошо, — сказала фея, — Все исполнить можно, Но и передумать можно, Пока еще не поздно.

— Нет, нет, нет, — сказали сестры, — Все это нам надо. Исполнению желаний Будем очень рады!

Налетел вдруг быстрый ветер, Замолчали птицы. Волшебство осуществилось Для каждой из сестриц.

Так проходит месяц,… третий, Первая – на пляже Изнывает от жары, Кремом тело мажет.

У второй от диатеза Покраснела кожа, И на сладкое смотреть Она уже не может.

Третьей тоже надоело Петь и веселиться. Захотелось трем сестрицам Домой воротиться.

Фея! Фея! — закричали, — Верни нас скорее! Будем делать все по дому, Станем мы добрее.

Будем маме помогать, Хорошо учиться, За собою убирать, И вовсе не лениться.

Фея быстро прилетела И с укором посмотрела. — Надоело? Не по нраву? Вы ведь так хотели!?

Время не вернуть назад, Дни-то улетели! Ладно, хватит горевать.

Вот чего скажу я: Прежде, чем чего желать — Хорошо подумай!

Сказка — Три сестры | Текст песни

• Тексты песен
• Сказка
• Три сестры

Марфушенька старшенькая, Настюшенька средненькая, и Алёнушка, младшенькая. И зекрало. Под наши дружные аплодисменты выходит скромное зеркало. Оно становиться здесь с боку. И так, три сестрицы под окном пели песни вечерком. Пели, пели, говорили как бы замуж и пойдти и как бы женихов найди. И вот в центр выходит старшая сестрица марфушенька и говорит: (песня сердючки, если вам немного за 30..), а средняя сестра настюшинька с горечью завопила ( песня «Слава» одиночество сволочь), а младшая Алёнушка, вот что сказала им в ответ ( песня Татьяна Овсиенко женское счастье), и вот сестрицы решили развеется и отправится на дискотеку, три сестрицы наряжались, красовались, миловались, перед зеркальцем своим нежно говорили с ним, и вот к зеркальцу подходит старшенькая, Марфушенька, и спрашивает, яль на свете всех меле всех румяней и белее? А ей зеркало в ответ (песня «Банда Андрюха» ну что ж ты страшная такая, ) а вторая Настюшенька посмеялась, к зеркалу скорей пробралась, я ведь краше спору нет, а ей зеркало в ответ, (песня Королев Виктор, ой ей как достала ты меня собой), ну а младшая Алёнушка только скромно подошла к зеркалу, а оно и запела ( песня Меладзе как ты красива сегодня) ,только зеркало пропела, дверь тихонько заскрипела, и в светлицу входит царь Стороны той государь. (Песня Вадим Мулерман — Весёлый король /тырьям-тырьярим-там-тырь), три сестрицы скромно встали, и поклон царю отдали. Государь был холостой, хоть уже не молодой. Царь оглядел девиц, да призадумался. ( песня отпетые мошенники, девочки бывают разные), и девицы застеснялись но совсем не растерялись, и первая решилась молвить слово, старшая Марфушенька, подошла и прям так и сказала (Тина Кароль. » Пупсик, мой сладкий пупсик»), неожидал царь такого напора, даже хотел убежать, но вторая Настюшенька подскочила, первую отстранила и сказала государю ,(песня Наталья Ветлицкая – Плейбой), а младшая Алёнушка тоже не лыком шита, вышла на середину, поправила прическу, набрала полную грудь воздуха, и сказала возьми меня, возьми меня, нехочуха., и слились они в танце ( песня sam brow-stop), государь разволновался, ели, ели он сдержался, тут и зеркало подоспело, на ушко царю пропело, что Алёнка это просто (песня Том Джонс, секс бом), в эйфории царь поплыл, и на радостях решил всех дарами одарить, никого не позабыть. И вот что старшенькая марфушенька попросила у царя, (песня «Серега» -черный бумер), а средняя так прямо и сказала царю (песня, Виагра, бриллианты), а младшая аленушка ни каких даров не попросила, а только выразила свое тайное желание, (песня Алла Пугачева, хочется хочется хочется), растерялся царь совсем, угодить хотел он всем, все девченки хороши и сказал он от души( песня если б я был султан) , ну знаете зеркало тут возмутилось , гроздно над царем склонилось, и грозно сказало, «На что царская морда намекаешь, Ведущая, абсолютно с вами согласно зеркало, мы не на востоке и нужно выбрать одну жену, думал царь думал, думал, подошел к девицам , и так прямо и сказал( Песня Игорёк, вот только нету денег у меня у всех такая же беда), как услышали эти речи сестрицы, марфушенька возмутилась подошла к царю ответила ему три щелбана и сказала (песня виагра, пошел вон), А настюшка подскочила, чуть царя с ног не сбила, ручками тут замахала и царю в глаза сказала, (песня, Лолита, пошлю его на небо за звездочкой), все тут понял наш царь и с опаской посматривал на аленушку, сверкнула аленка глазами на царя, но не гроздно а ласково, да и пропела нежным голосом, (песня Фабрика — «Я тебя зацелую»), царь решил не сомневатся и с Аленкой обвенчатся. Мендельсон)

Еще Сказка

Àëåêñåé Ë. Ãîðøêîâ
ÒÐÈ ÑÅÑÒÐÛ
Ñêàçêà äëÿ äåòåé

Æèëè-áûëè òðè ñåñòðû. Ñòàðøóþ ñåñòðó çâàëè Ô¸êëà. Íî âñå å¸ èíà÷å êàê Ôåêëóøà -Òîëñòóøà è íå íàçûâàëè, ïîòîìó ÷òî î÷åíü îíà ïîêóøàòü ëþáèëà è îò ñâîåãî îáæîðñòâà òîëñòîé-ïðåòîëñòîé ñòàëà. Èìÿ ñðåäíåé ñåñòðû áûëî Àãðèïèíà. Äà òîëüêî çâàëè âñå å¸ Àãðèïîé — Ñîíëèâîé – óæ î÷åíü îíà ïîñïàòü ëþáèëà è âå÷íî ñîíëèâîé áûëà. À ìëàäøóþ ñåñòðè÷êó çâàëè Âàñèëèñîé. Äà òîëüêî âñå âåëè÷àëè å¸ Âàñèëèñîé – Ïðåêðàñíîé  çà å¸ êðàñó, çà äîáðîå ñåðäöå è áîëüøîå óìåíèå.
Ñëó÷èëîñü òàê, ÷òî â òîì öàðñòâå, ãäå æèëè ñåñòðû, óìåð öàðü-áàòþøêà è íîâûì öàðåì ñòàë åãî ñûí ïðèíö Ñâÿòîñëàâ. Êàê òîëüêî ïðèíö Ñâÿòîñëàâ ñòàë öàðåì, îí ïåðâûì äåëîì ðåøèë æåíèòüñÿ, ïîñêîëüêó ó öàðÿ îáÿçàòåëüíî æåíà äîëæíà áûòü, ÷òîáû ðîäèòü åìó íàñëåäíèêà ïðåñòîëà.  È îáúÿâèëè ãëàøàòàè âîëþ öàðÿ ïî âñåìó åãî öàðñòâó, ÷òîáû â òàêîé-òî äåíü è â òàêîé-òî ÷àñ ñîáðàëèñü â öàðñêîì äâîðöå äåâèöû ìîëîäûå, ñðåäè êîòîðûõ öàðü è âûáåðåò ñåáå íåâåñòó.
 íàçíà÷åííûé äåíü è ÷àñ öàðñêèé äâîðåö áûë çàïîëíåí îãðîìíûì ÷èñëîì äåâèö. Êîãî òîëüêî ñðåäè íèõ íå áûëî: êðàñàâèöû è óðîäèöû, óìíèöû è ïðîñòóøêè, âûñîêèå è êîðîòûøêè, òîëñòóøêè è õóäûøêè, — è êàæäàÿ èç íèõ â òàéíå ìå÷òàëà ñòàòü öàðñêîé æåíîé. Ô¸êëà, Àãðèïèíà è Âàñèëèñà òîæå ðåøèëè ñ÷àñòüÿ ïîïûòàòü è ïðèáûëè âî äâîðåö ê íàçíà÷åííîìó ñðîêó. Âñåì ïðåòåíäåíòêàì â öàðñêèå æåíû ïðåäñòîÿëî ïðîéòè èñïûòàíèå, – êîòîðàÿ èç íèõ áîëüøå âñåõ óäèâèò öàðÿ ÷åì-òî íåîáû÷íûì, òà è ñòàíåò íåâåñòîé öàðÿ.
È âîò óäàðèëè â áîëüøîé êîëîêîë íà ñàìîé âûñîêîé êîëîêîëüíå è íà÷àëèñü èñïûòàíèÿ. Óæ êàê ñòàðàëèñü äåâóøêè öàðÿ óäèâèòü, êàê ñòàðàëèñü! Êòî ñâî¸ èñêóññòâî â òàíöàõ äåìîíñòðèðîâàë, êòî íà ìóçûêàëüíûõ èíñòðóìåíòàõ èãðàë è ïåñíè ïåë, à êòî ïðîñòî çàáàâíûå ðîæèöû êîð÷èë, äà òîëüêî íèêîìó íå óäàåòñÿ öàðÿ óäèâèòü. Îäíà çà îäíîé âûáûâàëè ïðåòåíäåíòêè â öàðñêèå æåíû èç êîíêóðñà, è âîò îñòàëîñü òîëüêî òðè ïîñëåäíèõ äåâèöû – Ô¸êëà, Àãðèïèíà è Âàñèëèñà.
— Íó, ÷åì ìîæåøü óäèâèòü öàðÿ, äåâèöà? – ñïðàøèâàåò Ô¸êëó Ïåðâûé Öàðñêèé Ìèíèñòð. À Ô¸êëà â îòâåò è ãîâîðèò: «À âåëèòå ïðèíåñòè ñþäà òîðò âåëè÷èíîé ñî ñòîë, òîãäà è óäèâëþ!» Ïðèíåñëè îãðîìíûé-îãðîìíûé òîðò, è âïðÿìü ðàçìåðîì ñî ñòîë. Íàëåòåëà Ôåêëóøà -Òîëñòóøà íà òîðò – àì-àì-àì – è íå óñïåë öàðü è ãëàçîì ìîðãíóòü, êàê âåñü îãðîìíûé òîðò èñ÷åç â îãðîìíîì æèâîòå Ôåêëóøè -Òîëñòóøè.
— Íó âîò, — äîâîëüíàÿ ñîáîé ïðîãîâîðèëà Ôåêëóøà -Òîëñòóøà, óòèðàÿ èçìàçàííîå êðåìîì òîëñòîå ëèöî ïóõëîé ëàäîøêîé, — óäèâèëñÿ ëè òû öàðü-ãîñïîäèí?
À öàðü íå óäèâèëñÿ, à èñïóãàëñÿ, óâèäàâ òàêîå áåçîáðàçíîå îáæîðñòâî, è ñåðäèòî ðàñïîðÿäèëñÿ óáðàòü íåìåäëåííî ýòó îáæîðó  ñ ãëàç åãî äîëîé. Ïîäõâàòèëè ñòðàæíèêè Ôåêëóøó-Òîëñòóøó ïîä ðóêè – ïÿòü ñ îäíîé ñòîðîíû, äà ïÿòü ñ äðóãîé – è ñ òðóäîì, ïûõòÿ è îòäóâàÿñü, âûâîëîêëè å¸ èç äâîðöà.
Ïîäîøëà î÷åðåäü Àãðèïèíû-Ñîíëèâû.
— À ÷åì òû ñîáèðàåøüñÿ öàðÿ óäèâèòü? – ñïðàøèâàåò å¸ Âòîðîé Öàðñêèé Ìèíèñòð.
— ×åì-÷åì, — îòâå÷àåò Àãðèïèíà, ïîç¸âûâàÿ, — âîò ïðèêàæèòå ìóçûêå ãðîìêî èãðàòü, òîãäà ñàìè è óâèäèòå.
Ïðèêàçàëè ìóçûêàíòàì ãðîìêî èãðàòü, à Àãðèïèíà âñòàëà íà îäíó íîæêó, — íó, ïðÿì êàê öàïëÿ, — è òóò æå è çàñíóëà ñòîÿ, äà ïðè ýòîì òàê õðàïåëà, ÷òî âñþ ìóçûêó çàãëóøèëà ñâîèì õðàïîì.
Çàìàõàë öàðü â óæàñå ðóêàìè, òóò æå ñòðàæíèêè ïîäõâàòèëè Àãðèïèíó-Ñîíëèâó ïîä ðóêè è ïðÿì ñïÿùóþ èç äâîðöà è âûíåñëè.
Íàñòàëà î÷åðåäü Âàñèëèñû — Ïðåêðàñíîé.
Ïîñìîòðåë öàðü íà Âàñèëèñó è îò å¸ êðàñîòû ñåðäöå ó íåãî ñðàçó òàê è çàïðûãàëî â ãðóäè. «×åì ïîðàäóåøü ìåíÿ, êðàñà äåâèöà, êðîìå ñâîåé êðàñîòû íåçåìíîé?» — ëàñêîâî öàðü å¸ ñïðàøèâàåò. Ïîêëîíèëàñü öàðþ â ïîÿñ Âàñèëèñà — Ïðåêðàñíàÿ, à åãî ìèíèñòðàì â ïîëïîÿñà, è ãîâîðèò ãîëîñîì ÷èñòûì, êàê çâîí ñåðåáðÿíîãî êîëîêîëü÷èêà: «Ïîçâîëü ìíå, ãîñóäàðü íàø, õëåáîì ñîëüþ òåáÿ óãîñòèòü è ðóáàøêó øåëêîâóþ òåáå ïîäàðèòü, ÷òî ñàìà âûøèâàëà». Ïðèíÿë îò íå¸ öàðü ïîäàðêè. Ïðèìåðèë îí ðóáàøêó ãîëóáîãî øåëêà, ñåðåáðîì è çîëîòîì ðàñïèñàííóþ, òóò âñå òàê è àõíóëè îò âîñõèùåíèÿ. Ïîñìîòðåë öàðü íà ñåáÿ â çåðêàëî, äà òàê è çàñèÿë ðàäîñòíî. Äî ÷åãî æ õîðîøà áûëà ðóáàõà, âîèñòèíó äëÿ öàðñêîãî ïëå÷à.
— Ñïàñèáî, êðàñà äåâèöà. Ïîðàäîâàëà òû ìåíÿ, — ãîâîðèò öàðü Âàñèëèñå. – À òåïåðü ìîæíî è òâîåãî óãîùåíèÿ îòâåäàòü.
Îòâåäàë öàðü óãîùåíèé, ÷òî äëÿ íåãî Âàñèëèñà — Ïðåêðàñíàÿ ïðèãîòîâèëà, è òàê îíè åìó ïîíðàâèëèñü, ÷òî íå çàìåòèë îí êàê ñúåë âñ¸ äî ïîñëåäíåé êðîøå÷êè. «Óäèâèëà òû ìåíÿ, êðàñà äåâèöà, óäèâèëà è ïîðàäîâàëà, — ñêàçàë öàðü, ëàñêîâî âçèðàÿ íà Âàñèëèñó. – Âîò òàêàÿ æåíà ìíå è íóæíà, — êðàñàâèöà è íà âñå ðóêè ìàñòåðèöà. Ïîéäåøü çàìóæ çà ìåíÿ?»
Ïîòóïèëà Âàñèëèñà — Ïðåêðàñíàÿ î÷è è òèõî îòâå÷àåò: «Ïîéäó, ãîñóäàðü, åñëè ïðèêàçûâàåøü». Ïîäíÿëñÿ öàðü ñ òðîíà ñâîåãî öàðñêîãî, ïîäîøåë ê Âàñèëèñå, îïóñòèëñÿ ïåðåä íåé íà îäíî êîëåíî è ãîâîðèò: «Íå ïðèêàçûâàþ, à ïðîøó òåáÿ ñòàòü ìîåé æåíîé è öàðèöåþ. Ñîãëàñíà ëè?» «Ñîãëàñíà», — îòâåòèëà Âàñèëèñà — Ïðåêðàñíàÿ. Òóò îíè è ñâàäüáó ñûãðàëè.
À Ôåêëóøó è Àãðèïèíó ñòðàøíàÿ çàâèñòü è îáèäà ðàçîáðàëà, ÷òî íå èõ, à ñåñòðó èõ ìëàäøóþ öàðü Ñâÿòîñëàâ â æåíû âçÿë è öàðèöåþ ñäåëàë. È ðåøèëè êîâàðíûå ñåñòðû ïîãóáèòü Âàñèëèñó — Ïðåêðàñíóþ. Äîëãî äóìàëè îíè êàê ýòî ñäåëàòü è ïðèäóìàëè êîâàðíûé ïëàí. À ïîñêîëüêó äîáðîñåðäå÷íàÿ Âàñèëèñà ïîñåëèëà ñâîèõ ñåñòåð â öàðñêîì äâîðöå, òî èì ñâîé çàìûñåë ïîäëûé ëåãêî áûëî îñóùåñòâèòü.
È âîò êàê-òî ðàç, êîãäà Âàñèëèñà — Ïðåêðàñíàÿ ïåêëà äëÿ ãîñóäàðÿ Ñâÿòîñëàâà åãî ëþáèìûå ïèðîæêè ñ ãðèáàìè, Ôåêëóøà è Àãðèïèíà íåçàìåòíî ïîäñûïàëè â òåñòî ÿäà ñìåðòåëüíîãî. Ïðèíåñëà Âàñèëèñà -Ïðåêðàñíàÿ ïèðîæêè Ñâÿòîñëàâó, ñúåë èõ ãîñóäàðü, îõíóë, àõíóë è â îäíî÷àñüå óìåð.
Ðûäàåò áåçóòåøíàÿ Âàñèëèñà íàä òåëîì ñâîåãî ëþáèìîãî ñóïðóãà, à å¸ ñåñòðû ðàäîñòíî ëàäîøêè ïîòèðàþò. Íó, âñ¸, äóìàþò, — ìû ñâîå äåëî ñäåëàëè, à îñòàëüíîå ìèíèñòðû öàðñêèå çàâåðøàò. Òàê âñ¸ è ñëó÷èëîñü, êàê êîâàðíûå ñåñòðû çàäóìàëè. Ñîáðàëèñü ìèíèñòðû öàðñêèå íà ñîâåò. Âûçâàëè îíè Ãëàâíîãî Âðà÷à è ñïðàøèâàþò åãî â ÷åì ïðè÷èíà ñìåðòè öàðÿ Ñâÿòîñëàâà. À Ãëàâíûé âðà÷ îòâå÷àåò: «Íàø ãîñóäàðü óìåð îò òîãî, ÷òî ïèðîæêîâ ñ ãðèáàìè ïîåë». Âûçâàëè òîãäà Ãëàâíîãî Ïîâàðà è ñïðàøèâàþò åãî: «Êòî öàðþ ïèðîæêè ñ ãðèáàìè èñïåê? Îòâå÷àé íåìåäëåííî!»
— Öàðèöà íàøà, Âàñèëèñà — Ïðåêðàñíàÿ ãîñóäàðþ íàøåìó ïèðîæêè ïåêëà, — îòâå÷àåò Ãëàâíûé Ïîâàð, à ñàì äðîæèò, êàê îñèíîâûé ëèñò. – Ñ òåõ ïîð êàê öàðü íàø Ñâÿòîñëàâ âçÿë â æåíû Âàñèëèñó — Ïðåêðàñíóþ, îí òîëüêî å¸ ïèðîæêè è åñò, à ìîè ïèðîæêè åìó ðàçîíðàâèëèñü. Âûõîäèò çíà÷èò, ÷òî Âàñèëèñà — Ïðåêðàñíàÿ îòðàâèëà ãîñóäàðÿ íàøåãî Ñâÿòîñëàâà, — ðåøèëè ìèíèñòðû, è ïðèêàçàëè ñõâàòèòü Âàñèëèñó, â òåìíèöó çàêëþ÷èòü, à ê óòðó è êàçíèòü.
Ñèäèò Âàñèëèñà — Ïðåêðàñíàÿ â òåìíèöå, ãîðüêèìè ñëåçàìè îáëèâàåòñÿ, à ñàìà ðóáàøêó íîâóþ âûøèâàåò. Âñþ íî÷ü òðóäèëàñü Âàñèëèñà, à óòðîì, êîãäà çà íåé ñòðàæíèêè ïðèøëè âî ãëàâå ñ öàðñêèì ìèíèñòðîì, Âàñèëèñà è ãîâîðèò; «Ïîçâîëüòå ìíå ïîñëåäíþþ ïî÷åñòü ñóïðóãó ìîåìó ëþáèìîìó, ãîñóäàðþ íàøåìó Ñâÿòîñëàâó îêàçàòü.  Ñøèëà ÿ åìó ðóáàøêó øåëêîâóþ è õî÷ó, ÷òîáû Ñâÿòîñëàâà â ýòîé ðóáàøêå ïîõîðîíèëè».
Óâàæèëè ïðîñüáó Âàñèëèñû — Ïðåêðàñíîé, ïîñêîëüêó âñå ãîðÿ÷î ëþáèëè ìîëîäóþ öàðèöó, è ïîçâîëèëè åé îáëå÷ü ïîêîéíîãî ãîñóäàðÿ â íîâóþ ðóáàõó. Íàäåëà Âàñèëèñà íà Ñâÿòîñëàâà ðóáàõó øåëêîâóþ è ãîðÿ÷î ïîöåëîâàëà åãî â óñòà õîëîäíûå. È òîëüêî îíà ñäåëàëà ýòî, êàê Ñâÿòîñëàâ òóò æå è îæèë. Áðîñèëàñü Âàñèëèñà åìó íà ãðóäü è çàïëàêàëà, íî óæå îò âåëèêîé ðàäîñòè. À êîãäà ðàññêàçàëè öàðþ, ÷òî ñ íèì ñëó÷èëîñü, îí íè íà ñåêóíäó íå ïîâåðèë â òî, ÷òî Âàñèëèñóøêà âñåìó âèíîé. À Âàñèëèñà òîëüêî è ïðîèçíåñëà òèõî: «Íåò ìîåé âèíû íè â ÷¸ì, ëþáèìûé ìîé» è åù¸ êðåï÷å ïðèæàëàñü ê ñóïðóãó. Ïðèêàçàëà òîãäà öàðü Ñâÿòîñëàâ îñìîòðåòü âåñü äâîðåö â ïîèñêàõ ÿäà. Îáûñêàëè ñòðàæíèêè âåñü äâîðåö öàðñêèé è íàøëè ÿä ñìåðòåëüíûé ó Ô¸êëû è Àãðèïèíû. À êàæäàÿ èç íèõ çàòåì ÿä ñõîðîíèëà, ÷òîáû ïðè ñëó÷àå ñåñòðó îòðàâèòü è ðàñ÷èñòèòü òàêèì îáðàçîì ñåáå ïóòü íà öàðñêèé òðîí. Äà òîëüêî èçâåñòíî, ñêîëüêî âåðåâî÷êå íå âèòüñÿ, à êîíåö âñåãäà îòûùåòñÿ. È ïðèêàçàë öàðü Ñâÿòîñëàâ ïîñàäèòü Ô¸êëó è Àãðèïèíó â òåìíèöó, à íà óòðî êàçíèòü èõ. À Âàñèëèñà — Ïðåêðàñíàÿ è ãîâîðèò öàðþ: «Íå âåëè, ãîñóäàðü ìîé, êàçíèòü Ô¸êëó è Àãðèïèíó, à ñäåëàé òàê, êàê ÿ ñêàæó. À ÷òî ñäåëàòü íàäî, ÿ óòðîì òåáå ïîâåäàþ. Ñîãëàñèëñÿ öàðü è íà ýòîì îíè è ïîðåøèëè.
Âñþ íî÷ü Âàñèëèñà òðóäèëàñü è ê óòðó äâà êðàñèâûõ ïëàòüÿ ñøèëà. Îäíî ïëàòüå áûëî áåëîå, à äðóãîå – ãîëóáîå. Íàóòðî îòäàëà Âàñèëèñà îáà ïëàòüÿ öàðþ è ãîâîðèò: «Âåëè, ãîñóäàðü, îòâåçòè ñåñòåð ìîèõ íåñ÷àñòíûõ â ÷èñòî ïîëå, äà ïóñòü èõ òàì è îáëà÷àò â ýòè ïëàòüÿ. À òàì óâèäèøü, ÷òî áóäåò. Ïîëó÷àò ìîè ñåñòðè÷êè êîâàðíûå, ÷òî çàñëóæèëè».
Îòâåçëè Ô¸êëó è Àãðèïèíó â ÷èñòî ïîëå, îáëà÷èëè èõ â ïëàòüÿ íîâûå, è òîëüêî ýòî ñäåëàëè, êàê ïðåâðàòèëàñü Àãðèïèíà â îçåðî ãîëóáîå, ñïîêîéíîå è ñîííîå, à Ô¸êëà áåðåçîé áåëîþ îáåðíóëàñü íà áåðåãó îçåðà. Òàê ñ òåõ ïîð è ñóùåñòâóåò â òåõ êðàÿõ îçåðî ãîëóáîå è òèõîå, â êîòîðîì íèêàêîé æèâíîñòè íåò, à áåð¸çêà âûðîñëà è ïðåâðàòèëàñü â òîëñòîå-òîëñòîå äåðåâî.
À Âàñèëèñà-Ïðåêðàñíàÿ è öàðü Ñâÿòîñëàâ ìíîãèå-ìíîãèå ãîäû æèëè â ëþáâè è ñîãëàñèè. Ðîäèëà Âàñèëèñà ÷åòûðåõ ñûíîâåé è ÷åòûðåõ äî÷åðåé, à êîãäà öàðü Ñâÿòîñëàâ ñîñòàðèëñÿ è óøåë íà ïåíñèþ, ñòàëà Âàñèëèñà -Ïðåêðàñíàÿ ïîëíîïðàâíîé öàðèöåþ â òîì ãîñóäàðñòâå, è ëó÷øå å¸ ãîñóäàðûíè â òîì ãîñóäàðñòâå îòðîäÿñü íå áûëî.

Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.

«Кабы я была царица,-
Говорит одна девица,-
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир».
— «Кабы я была царица,-
Говорит ее сестрица,-
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна».
— «Кабы я была царица,-
Третья молвила сестрица,-
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря».

Только вымолвить успела,
Дверь тихонько заскрипела,
И в светлицу входит царь,
Стороны той государь.
Во все время разговора
Он стоял позадь забора;
Речь последней по всему
Полюбилася ему.
«Здравствуй, красная девица,-
Говорит он,- будь царица
И роди богатыря
Мне к исходу сентября.
Вы ж, голубушки-сестрицы,
Выбирайтесь из светлицы.
Поезжайте вслед за мной,
Вслед за мной и за сестрой:
Будь одна из вас ткачиха,
А другая повариха».

В сени вышел царь-отец.
Все пустились во дворец.
Царь недолго собирался:
В тот же вечер обвенчался.
Царь Салтан за пир честной
Сел с царицей молодой;
А потом честные гости
На кровать слоновой кости
Положили молодых
И оставили одних.
В кухне злится повариха,
Плачет у станка ткачиха —
И завидуют оне
Государевой жене.
А царица молодая,
Дела вдаль не отлагая,
С первой ночи понесла.

В те поры война была.
Царь Салтан, с женой простяся,
На добра коня садяся,
Ей наказывал себя
Поберечь, его любя.

Между тем, как он далеко
Бьется долго и жестоко,
Наступает срок родин;
Сына бог им дал в аршин,
И царица над ребенком,
Как орлица над орленком;
Шлет с письмом она гонца,
Чтоб обрадовать отца.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Извести ее хотят,
Перенять гонца велят;
Сами шлют гонца другого
Вот с чем от слова до слова:
«Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку».

Как услышал царь-отец,
Что донес ему гонец,
В гневе начал он чудесить
И гонца хотел повесить;
Но, смягчившись на сей раз,
Дал гонцу такой приказ:
«Ждать царева возвращенья
Для законного решенья».

Едет с грамотой гонец
И приехал наконец.
А ткачиха с поварихой
С сватьей бабой Бабарихой
Обобрать его велят;
Допьяна гонца поят
И в суму его пустую
Суют грамоту другую —
И привез гонец хмельной
В тот же день приказ такой:
«Царь велит своим боярам,
Времени не тратя даром,
И царицу и приплод
Тайно бросить в бездну вод».
Делать нечего: бояре,
Потужив о государе
И царице молодой,
В спальню к ней пришли толпой.
Объявили царску волю —
Ей и сыну злую долю,
Прочитали вслух указ
И царицу в тот же час
В бочку с сыном посадили,
Засмолили, покатили
И пустили в Окиян —
Так велел-де царь Салтан.

В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут;
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет.
Словно горькая вдовица,
Плачет, бьется в ней царица;
И растет ребенок там
Не по дням, а по часам.
День.прошел — царица вопит…
А дитя волну торопит:
«Ты, волна моя, волна?
Ты гульлива и вольна;
Плещешь ты, куда захочешь,
Ты морские камни точишь,
Топишь берег ты земли,
Подымаешь корабли —
Не губи ты нашу душу:
Выплесни ты нас на сушу!»
И послушалась волна:
Тут же на берег она
Бочку вынесла легонько
И отхлынула тихонько.
Мать с младенцем спасена;
Землю чувствует она.
Но из бочки кто их вынет?
Бог неужто их покинет?
Сын на ножки поднялся,
В дно головкой уперся,
Понатужился немножко:
«Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?» — молвил он,
Вышиб дно и вышел вон.

Мать и сын теперь на воле;
Видят холм в широком поле;
Море синее кругом,
Дуб зеленый над холмом.
Сын подумал: добрый ужин
Был бы нам, однако, нужен.
Ломит он у дуба сук
И в тугой сгибает лук,
Со креста снурок шелковый
Натянул на лук дубовый,
Тонку тросточку сломил,
Стрелкой легкой завострил
И пошел на край долины
У моря искать дичины.

К морю лишь подходит он,
Вот и слышит будто стон…
Видно, на море не тихо:
Смотрит — видит дело лихо:
Бьется лебедь средь зыбей,
Коршун носится над ней;
Та бедняжка так и плещет,
Воду вкруг мутит и хлещет…
Тот уж когти распустил,
Клев кровавый навострил…
Но как раз стрела запела —
В шею коршуна задела —
Коршун в море кровь пролил.
Лук царевич опустил;
Смотрит: коршун в море тонет
И не птичьим криком стонет,

Лебедь около плывет,
Злого коршуна клюет,
Гибель близкую торопит,
Бьет крылом и в море топит —
И царевичу потом
Молвит русским языком:
«Ты царевич, мой спаситель,
Мой могучий избавитель,
Не тужи, что за меня
Есть не будешь ты три дня,
Что стрела пропала в море;
Это горе — все не горе.
Отплачу тебе добром,
Сослужу тебе потом:
Ты не лебедь ведь избавил,
Девицу в живых оставил;
Ты не коршуна убил,
Чародея подстрелил.
Ввек тебя я не забуду:
Ты найдешь меня повсюду,
А теперь ты воротись,
Не горюй и спать ложись».

Улетела лебедь-птица,
А царевич и царица,
Целый день проведши так,
Лечь решились натощак.
Вот открыл царевич очи;
Отрясая грезы ночи
И дивясь, перед собой
Видит город он большой,
Стены с частыми зубцами,
И за белыми стенами
Блещут маковки церквей
И святых монастырей.
Он скорей царицу будит;
Та как ахнет!.. «То ли будет? —
Говорит он,- вижу я:
Лебедь тешится моя».
Мать и сын идут ко граду.
Лишь ступили за ограду,
Оглушительный трезвон
Поднялся со всех сторон:

К ним народ навстречу валит,
Хор церковный бога хвалит;
В колымагах золотых
Пышный двор встречает их;
Все их громко величают,
И царевича венчают
Княжей шапкой, и главой
Возглашают над собой;
И среди своей столицы,
С разрешения царицы,
В тот же день стал княжить он
И нарекся: князь Гвидон.

Ветер на море гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах.
Корабельщики дивятся,
На кораблике толпятся,
На знакомом острову
Чудо видят наяву:
Город новый златоглавый,
Пристань с крепкою заставой —
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их он кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали соболями,
Чорнобурьши лисами;
А теперь нам вышел срок,
Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…»
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
От меня ему поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
С берега душой печальной
Провожает бег их дальный;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.

Князь печально отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает,
Одолела молодца:
Видеть я б хотел отца».
Лебедь князю: «Вот в чем горе!
Ну послушай: хочешь в море
Полететь за кораблем?
Будь же, князь, ты комаром».
И крылами замахала,
Воду с шумом расплескала
И обрызгала его
С головы до ног всего.
Тут он в точку уменьшился,
Комаром оборотился,
Полетел и запищал,
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корабль — и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце
С грустной думой на лице;

А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Около царя сидят
И в глаза ему глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье на худо,
В свете ж вот какое чудо:
В море остров был крутой,
Не привальный, не жилой;
Он лежал пустой равниной;
Рос на нем дубок единый;
А теперь стоит на нем
Новый город со дворцом,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами,
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду;
Молвит он: «Коль жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
«Уж диковинка, ну право,-
Подмигнув другим лукаво,
Повариха говорит,-
Город у моря стоит!
Знайте, вот что не безделка:
Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поет
И орешки все грызет,
А орешки не простые,
Все скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут».
Чуду царь Салтан дивится,
А комар-то злится, злится —
И впился комар как раз
Тетке прямо в правый глаз.
Повариха побледнела,
Обмерла и окривела.
Слуги, сватья и сестра
С криком ловят комара.
«Распроклятая ты мошка!
Мы тебя!..» А Он в окошко
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.

Снова князь у моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает;
Чудо чудное завесть
Мне б хотелось. Где-то есть
Ель в лесу, под елью белка;
Диво, право, не безделка —
Белка песенки поет
Да орешки все грызет,
А орешки не простые,
Все скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Но, быть может, люди врут».
Князю лебедь отвечает:
«Свет о белке правду бает;
Это чудо знаю я;
Полно, князь, душа моя,
Не печалься; рада службу
Оказать тебе я в дружбу».
С ободренною душой
Князь пошел себе домой;
Лишь ступил на двор широкий —
Что ж? под елкою высокой,
Видит, белочка при всех
Золотой грызет орех,
Изумрудец вынимает,
А скорлупку собирает,
Кучки равные кладет,
И с присвисточкой поет
При честном при всем народе:
Во саду ли, в огороде.
Изумился князь Гвидон.
«Ну, спасибо,- молвил он,-
Ай да лебедь — дай ей боже,
Что и мне, веселье то же».
Князь для белочки потом
Выстроил хрустальный дом.
Караул к нему приставил
И притом дьяка заставил
Строгий счет орехам весть.
Князю прибыль, белке честь.

Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого:
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы конями,
Все донскими жеребцами,
А теперь нам вышел срок —
И лежит нам путь далек:
Мимо острова Буяна
В царство славного Салтана…»
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да скажите: князь Гвидон
Шлет царю-де свой поклон».

Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь — а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Молит князь: душа-де просит,
Так и тянет и уносит…
Вот опять она его
Вмиг обрызгала всего:
В муху князь оборотился,
Полетел и опустился
Между моря и небес
На корабль — и в щель залез.

Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана —
И желанная страна
Вот уж издали видна;
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с Бабарихой
Да с кривою поварихой
Около царя сидят.
Злыми жабами глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит
С златоглавыми церквами,
С теремами да садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка там живет ручная,
Да затейница какая!
Белка песенки поет
Да орешки все грызет,
А орешки не простые,
Все скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Слуги белку стерегут,
Служат ей прислугой разной —
И приставлен дьяк приказный
Строгий счет орехам весть;
Отдает ей войско честь;
Из скорлупок льют монету
Да пускают в ход по свету;
Девки сыплют изумруд
В кладовые, да под спуд;
Все в том острове богаты,
Изоб нет, везде палаты;
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Если только жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
Усмехнувшись исподтиха,
Говорит царю ткачиха:
«Что тут дивного? ну,’вот!
Белка камушки грызет,
Мечет золото и в груды
Загребает изумруды;
Этим нас не удивишь,
Правду ль, нет ли говоришь.
В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!»
Гости умные молчат,
Спорить с нею не хотят.
Диву царь Салтан дивится,
А Гвидон-то злится, злится…
Зажужжал он и как раз
Тетке сел на левый глаз,
И ткачиха побледнела:
«Ай!» — и тут же окривела;
Все кричат: «Лови, лови,
Да дави ее, дави…
Вот ужо! постой немножко,
Погоди…» А князь в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море прилетел.

Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает —
Диво б дивное хотел
Перенесть я в мой удел».
— «А какое ж это диво?»
— «Где-то вздуется бурливо
Окиян, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор».
Князю лебедь отвечает:
«Вот что, князь, тебя смущает?
Не тужи, душа моя,
Это чудо знаю я.
Эти витязи морские
Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай,
В гости братцев поджидай».

Князь пошел, забывши горе,
Сел на башню, и на море
Стал глядеть он; море вдруг
Всколыхалося вокруг,
Расплескалось в шумном беге
И оставило на бреге
Тридцать три богатыря;

В чешуе, как жар горя,
Идут витязи четами,
И, блистая сединами,
Дядька впереди идет
И ко граду их ведет.
С башни князь Гвидон сбегает,
Дорогих гостей встречает;
Второпях народ бежит;
Дядька князю говорит:
«Лебедь нас к тебе послала
И наказом наказала
Славный город твой хранить
И дозором обходить.
Мы отныне ежеденно
Вместе будем непременно
У высоких стен твоих
Выходить из вод морских,
Так увидимся мы вскоре,
А теперь пора нам в море;
Тяжек воздух нам земли».
Все потом домой ушли.

Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит, и поит,
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете?
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом,
И теперь нам вышел срок;
А лежит нам путь далек,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану.
Да скажите ж: князь Гвидон
Шлет-де свой царю поклон».

Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь, а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Князь опять: душа-де просит…
Так и тянет и уносит…
И опять она его
Вмиг обрызгала всего.
Тут он очень уменьшился,
Шмелем князь оборотился,
Полетел и зажужжал;
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корму — и в щель забился.

Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит, весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Около царя сидят —
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
Каждый день идет там диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге —
И останутся на бреге
Тридцать три богатыря,
В чешуе златой горя,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор;
Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить
И дозором обходить —
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А сидит там князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Коли жив я только буду,
Чудный остров навещу
И у князя погощу».
Повариха и ткачиха
Ни гугу — но Бабариха,
Усмехнувшись, говорит:
«Кто нас этим удивит?
Люди из моря выходят
И себе дозором бродят!
Правду ль бают или лгут,
Дива я не вижу тут.
В свете есть такие ль дива?
Вот идет молва правдива:
За морем царевна есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Молвить можно справедливо.
Это диво, так уж диво».
Гости умные молчат:
Спорить с бабой не хотят.
Чуду царь Салтан дивится —
А царевич хоть и злится,
Но жалеет он очей
Старой бабушки своей:
Он над ней жужжит, кружится —
Прямо на нос к ней садится,
Нос ужалил богатырь:
На носу вскочил волдырь.
И опять пошла тревога:
«Помогите, ради бога!
Караул! лови, лови,
Да дави его, дави…
Вот ужо! пожди немножко,
Погоди!..» А шмель в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.

Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает:
Люди женятся; гляжу,
Не женат лишь я хожу».
— «А кого же на примете
Ты имеешь?» — «Да на свете,
Говорят, царевна есть,
Что не можно глаз отвесть.
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает —
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
Сладку речь-то говорит,
Будто реченька журчит.
Только, полно, правда ль это?»
Князь со страхом ждет ответа.
Лебедь белая молчит
И, подумав, говорит:
«Да! такая есть девица.
Но жена не рукавица:
С белой ручки не стряхнешь
Да за пояс не заткнешь.
Услужу тебе советом —
Слушай: обо всем об этом
Пораздумай ты путем,
Не раскаяться б потом».
Князь пред нею стал божиться,
Что пора ему жениться,
Что об этом обо всем
Передумал он путем;
Что готов душою страстной
За царевною прекрасной
Он пешком идти отсель
Хоть за тридевять земель.
Лебедь тут, вздохнув глубоко,
Молвила: «Зачем далеко?
Знай, близка судьба твоя,
Ведь царевна эта — я».
Тут она, взмахнув крылами,
Полетела над волнами
И на берег с высоты
Опустилася в кусты,
Встрепенулась, отряхнулась
И царевной обернулась:

Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Князь царевну обнимает,
К белой груди прижимает
И ведет ее скорей
К милой матушке своей.
Князь ей в ноги, умоляя:
» Государыня-родная!
Выбрал я жену себе,
Дочь послушную тебе.
Просим оба разрешенья,
Твоего благословенья:
Ты детей благослови
Жить в совете и любви».

Над главою их покорной
Мать с иконой чудотворной
Слезы льет и говорит:
«Бог вас, дети, наградит».
Князь не долго собирался,
На царевне обвенчался;
Стали жить да поживать,
Да приплода поджидать.

Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости.
Он их кормит, и поит,
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы недаром
Неуказанным товаром;
А лежит нам путь далек:
Восвояси на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да напомните ему,
Государю своему:
К нам он в гости обещался,
А доселе не собрался —
Шлю ему я свой поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
Дома на сей раз остался
И с женою не расстался.

Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И знакомая страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости,
Гости видят: во дворце
Царь сидит в своем венце.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Около царя сидят,
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом:
Белка в нем живет ручная,
Да чудесница какая!
Белка песенки поет
Да орешки все грызет;
А орешки не простые,
Скорлупы-то золотые.
Ядра — чистый изумруд;
Белку холят, берегут.
Там еще другое диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор —
С ними дядька Черномор.
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А у князя женка есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает;
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
Князь Гвидон тот город правит,
Всяк его усердно славит;
Он прислал тебе поклон,
Да тебе пеняет он:
К нам-де в гости обещался,
А доселе не собрался».

Тут уж царь не утерпел,
Снарядить он флот велел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Не хотят царя пустить
Чудный остров навестить.
Но Салтан им не внимает
И как раз их унимает:
«Что я? царь или дитя? —
Говорит он не шутя.-
Нынче ж еду!» — Тут он топнул,
Вышел вон и дверью хлопнул.

Под окном Гвидон сидит,
Молча на море глядит:
Не шумит оно, не хлещет,
Лишь едва-едва трепещет.
И в лазоревой дали
Показались корабли:
По равнинам Окияна
Едет флот царя Салтана.
Князь Гвидон тогда вскочил,
Громогласно возопил:
«Матушка моя родная!
Ты, княгиня молодая!
Посмотрите вы туда:
Едет батюшка сюда».

Флот уж к острову подходит.
Князь Гвидон трубу наводит:
Царь на палубе стоит
И в трубу на них глядит;
С ним ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
Удивляются оне
Незнакомой стороне.
Разом пушки запалили;
В колокольнях зазвонили;
К морю сам идет Гвидон;
Там царя встречает он
С поварихой и ткачихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
В город он повел царя,
Ничего не говоря.

Все теперь идут в палаты:
У ворот блистают латы,
И стоят в глазах царя
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Царь ступил на двор широкий:
Там под елкою высокой
Белка песенку поет,
Золотой орех грызет,
Изумрудец вынимает
И в мешочек опускает;
И засеян двор большой
Золотою скорлупой.
Гости дале — торопливо
Смотрят — что ж? княгиня — диво:
Под косой луна блестит,
А во лбу звезда горит:
А сама-то величава,
Выступает, будто пава,
И свекровь свою ведет.
Царь глядит — и узнает…
В нем взыграло ретивое!
«Что я вижу? что такое?
Как!» — и дух в нем занялся…
Царь слезами залился,
Обнимает он царицу,
И сынка, и молодицу,

И садятся все за стол;
И веселый пир пошел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Разбежались по углам;
Их нашли насилу там.
Тут во всем они признались,
Повинились, разрыдались;
Царь для радости такой
Отпустил всех трех домой.
День прошел — царя Салтана
Уложили спать вполпьяна.
Я там был; мед, пиво пил —
И усы лишь обмочил.