Тихий дон рассказ или повесть

Выдающийся современный русский писатель Александр Можаев к своему 65-летию подошёл с новым романом «За чертой», романом итоговым, который, по моему глубокому убеждению, уже стал значительным событием в Русской литературе XXI века. Это, как рождение сверхъяркой звезды – она уже есть, появилась, но лучи её когда-то ещё только достигнут людских глаз! Особенно в наше тёмное и безъязыкое время…

Тем радостнее, что роман, появившийся на свет совсем недавно, уже замечен и (в сокращении) опубликован в журнале «Отечественные записки», а сейчас подготовлена к изданию и книга Александра Николаевича, в одном из лучших современных русских издательств – издательстве «Вече» – с полной версией этого произведения, а также с другими повестями и рассказами автора.

По ту сторону боли

Сказать, что роман «За чертой» – о воюющем Донбассе, не сказать ничего! Слишком много бравурного, шутовского, даже кощунственного было написано (и хуже того – премировано в РФ) о братоубийственном конфликте на юго-востоке бывшей Украины. Написано людьми, ни разу не бывавшими там или выезжавшими туда только на фотосессию.

Роман Можаева – целиком оттуда. Из-за «черты». Которая автору знакома не понаслышке. Слишком много автобиографических черт несёт в себе центральный образ романа, образ Атамана, проводника групп российских добровольцев, идущих тайными тропами в ополчение Донбасса. В обход украинских растяжек и айдаровских засад.

двойной клик — редактировать изображение

Точное, подробное знание трагических событий весны-лета 2014 года на Луганщине – не скачать из интернета, оно у Можаева своё, кровяное, изболевшееся внутри.

И здесь очень важно отметить, на мой взгляд, определяющее качество этого произведения, а именно: «За чертой» – это казачий роман. Давно пора уже ввести это определение. И роман Можаева вполне заслуженно и спокойно, по праву занял своё место в ряду таких романов, как «Тихий Дон» (о судьбе донского казачества), «Даурия» (о судьбе забайкальского казачества), «Урал – быстра река» (о судьбе оренбургского казачества). Все перечисленные произведения были написаны о Гражданской войне в России начала XX века. Новый казачий роман повествует уже о смуте начала века XXI-го.

Герои романа – как безвестные хуторяне, казаки (именно казаки, а не «потомки казаков», потому что без колебаний идут защищать свою родину от пришлой бандеровской нечисти), так и прославленные герои Новороссии – Бэтмен, Мозговой, Болотов… Им выпало жить и умирать на родовых землях Всевеликого Войска Донского, поделённого в своё время создателями СССР между двух бывших «братских» республик.

двойной клик — редактировать изображение

Но онтологический разрыв между этими «братскими» республиками уже заложен заезжими безродными интернационалистами по руслу реки Деркул, именно эта река с началом войны становится для героев романа «чертой», которая резко делит их жизнь на «здесь» и «там».

Здесь – Россия, «Арматы» и «Сарматы», «Калибры» и «Солнцепёки», мощнейшая армия в мире и День Победы, там – кровавый гопак в исполнении уголовников и мародёров, фашистское и полицайское отребье, недобитое после Великой Отечественной войны; нежить, эксгумированная коллективным Западом в 2000-е годы нового столетия против России. И против тех, кто там всё ещё чувствует себя Россией.

«Чертой» становится и сама война на Донбассе, которую автор понимает как суд. Суд за безбожные пятилетки и расказачивание, суд за пьянство и блуд позднесоветских лет и нового времени, за аборты и безверие, соглашательство с комфортной украинизацией и трусость. Недаром у Можаева в романе с началом боевых действий сталкиваются два потока: в первом – бегущие с Донбасса здоровенные молодые лбы из местных (с айфонами и украинской пропиской), во втором – добровольцы из России, зачастую уже в возрасте, идущие навстречу им, умирать за них…

Не стоит ожидать от знакомства с этим романом лёгкого чтения: многолетняя, трагичная, изломанная страсть Кудина и Натахи обрывается за «чертой» – его, израненного, заживо сжигают фашисты из «Айдара»; её, разведчицу, давят БТРом спецы из укровермахта; умирает от рака и Бармалей, съеденный горем изнутри, поставленный на разворованную гуманитарку и раненых, на обмен трупов погибших; сходит с ума, потерявший жену под украинскими бомбами, Носач… Да и сам Атаман тоже оказывается «за чертой» – за чертой памяти и вины, за чертой непреходящей боли и горя.

двойной клик — редактировать изображение

Неслучайно, что в конце романа его главный герой приходит к ветхозаветному мироощущению Иова, которое автор вынес в эпиграф к своему произведению: «…предамся печали моей; буду говорить в горести души моей» (Книга Иова, Глава 10:1).

Но при всём при этом, хотел того Александр Можаев или нет, роман исполнен дыхания Нового Завета с неотменимой заповедью Спасителя: «Нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя» (Ин. 15: 13). И все русские герои романа «За чертой», живые и мёртвые, всё-таки искупают и свою грешную жизнь, и всё наше нынешнее безвременье, полагая души своя за други своя!

Крайние России

Сегодня, как и всегда, писатель на Русской земле – «крайний», и в ответе за всё, на ней происходящее. Разумеется, не по совокупности вины, а по неотменимой совестливости мироощущения. И не важно – размышляет ли он о греховной двусмысленности своего божественного ремесла, как Владимир Крупин, или до земной усталости сердца упивается щедрой благодатью отеческого художественного слова, как Александр Можаев, не важно… Важно только, чтобы писатель этот был подлинным.

Новая книга Александра Можаева – итоговая. В ней собраны, наряду с романом «За чертой», повести и рассказы последних пятнадцати–двадцати лет. Раздел её «На краю России» в равной степени может быть назван и «С краю Украйны». Потому как норовистая степная река Деркул, в своём стремительном течении сквозь духовитые страницы прозы Александра Можаева, по мстительной ленинской указке делит два соседних казачьих хутора на два никогда досель не существовавших государства: РФ и Украину. Когда-то в большой русской истории, горько усмехается Можаев, деды служили в одном казачьем полку, нынче – «внуки служат в разных армиях».

двойной клик — редактировать изображение

И не только «служат», но уже и вовсю стреляют друг в друга. У Можаева задолго до нынешнего братоубийства на Донбассе, грозовое дыхание войны с близких предгорий Кавказа уже опаляет его прозу. В первую очередь это касается рассказа «Сретенье», где одуревшая от телекликушества разного рода «комитетов солдатских матерей» Ольга, мать солдата-срочника, бросается «спасать своего Лёшку из войны». Бог весть, как пробравшись на передовую, пристыженная там своим возмужавшим сыном, Ольга, обдирая в кровь руки и сердце, чудом возвращается домой. И самыми страшными для неё оказываются не блокпосты и минные поля Чечни, а бандитская действительность «мирной» России, сплошь и рядом ставшей уже «прифронтовой».

Другие вкрапления «военной» темы в прозу Можаева (рассказ «Сон», афганская повесть «Сары-Буль»), скорее, являются гуманистическим послесловием к «оправданному» (приказом, присягой, многовековой традицией) человекоубийству на войне. Душа героев (бывших воинов) мытарствует в поисках если не мистического прощения («Сары-Буль»), то хотя бы забвения («Сон») былых грехов. Или подвигов…

Есть в этом, на мой взгляд, что-то надрывное – от толстовства и старообрядчества, что, как правило, заканчивается революциями, майданами и ещё большей кровью. И тогда уже вдова при живом муже (сосланном на Колыму) хуторянка Евгения самовольно входит в пылающий храм, подожжённый комбедовскими активистами (рассказ «Крещение»). Что опять-таки возвращает нас к душепагубным аввакумовским «гарям», тоже самовольным.

Правду сказать, «старообрядческая особинка» (понятная для сложной в конфессиональном отношении области Войска Донского) не становится определяющей в книге Александра Можаева (что неминуемо депортировало бы её из разряда общерусской прозы в область этнографической).

Более того, такие произведения Можаева, как повесть «Деркул – быстрая река», рассказы «Ошибочка», «Пастухи», «Дед Серёга», «На краю России», совершенно очевидно являются лучшими страницами современной русской прозы, и здесь коротеньким обзором не отделаешься.

Так что, подытоживая, необходимо сказать, что Александр Можаев – сегодня один из немногих (если не единственный) современный русских прозаиков, в такой полноте продолжающий народно-смеховую и в то же время глубоко трагическую гоголевско-шолоховскую традицию русской литературы. Здесь, совершенно не обинуясь, проглядывают на свет Божий и «Шинель», и «Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» (рассказ «Сумка»), и «Тихий Дон» с «Поднятой целиной» («Деркул – быстрая река»). Порой даже задумаешься: зачем Можаев с таким неведомым упорством всё пишет и пишет свою краероссийскую (почти малороссийскую) жизнь, не прячась от неё и не пряча её? С подцензурным словцом подчас, с нередким мордобоем и усталым пропойством вокруг. И понимаешь: ежели покрепче тряхнуть эту грубую хуторскую жизнь, выкатятся из неё крепкие зёрна созревших человечьих судеб; нашу же «утончённую» столичную жизнь, как ни тряси, ничего уже, кроме перхоти, из неё не сыплется.

Поэтому слава и премии, как пена по Деркулу-реке, плывут себе и плывут, увы, мимо. А Можаев стоит. Воистину – на краю России. Крайний за неё.

Фото предоставлены А.Н. Можаевым

Источник

Муму анализ позволяет глубже проникнуться столь значимой темой и рассмотреть иные смыслы, затронутые автором произведения.

Краткий анализ «Муму»

Год создания и публикации: 1852 год.
Направления: реализм.
Жанровая составляющая: рассказ.

Основные раскрываемые темы и проблемы:

взаимоотношения человека и беззащитного животного;
важность любви в жизни человека;
значимость внутренней свободы человека в период расцвета крепостного права в дворянской России;
судьба «маленького человека».

Герои произведения:

Герасим — чуткий и покорный крепостной крестьянин, работающий в доме барыни дворником.
Барыня — равнодушная, эгоистичная и властная женщина, лишенная моральных принципов.
Татьяна — крепостная женщина и возлюбленная Герасима, отличающаяся нежностью характера.
Капитон Климов — пьяница, все свободное время проводящий за распитием алкогольных напитков.
Муму — маленький щенок, о котором заботился Герасим.

История создания

Анализ произведения «Муму» стоит начинать с рассмотрения интересных фактов, касающихся истории создания рассказа. Впервые произведение Ивана Сергеевича было опубликовано в марте 1852 года, и оно с первых дней приобрело огромную популярность, объединив вокруг себя массу противоречивых чувств и эмоций. Кто-то оценил бесстрашие русского творца, кто-то, напротив, рассмотрел в изложенном тексте провокационные нотки. Впоследствии, рассказ убрали с печати из-за цензуры, и лишь спустя два года писатель смог добиться того, чтобы его творение вышло в мир.

Значимым звеном произведения стоит считать образ барыни, который был списан с характерных признаков и биографических сводок матери автора, Варвары Петровны. Она также была жестокой, безжалостной и непоколебимой женщиной, которая не считалась с трагичными судьбами своих поданных. Тургенев не раз наблюдал за ее решениями, понимая безрассудность и свирепость поступков.

Тема и проблематика

Тематика рассказа разнообразна:

Любовь в жизни человека — по мнению автора рассказа, такое светлое и яркое чувство как любовь имеет значимый вес в жизни каждого человека. Именно по этой причине Герасим стремился познать смысл дражайших ощущений.
Взаимоотношения человека и беззащитного животного — отношение человека к животному демонстрирует его истинность характера: Герасим с трепетом и теплотой относился к Муму, что заставило читателей сочувствовать горю и безрадостности главного героя; барыня на протяжении всего рассказа демонстрировала жестокость и заимела лишь неуважение к собственной персоне.
Судьба «маленького человека» — главный герой рассказа считается простым крестьянином, который не имеет власти над настоящим и будущим. Такова судьба любого человека, принадлежащего к низшему социальному слою в период дворянской России.
Одиночество как признак отчаяния — Герасим понимал, насколько ужасен его поступок по отношению к Муму, и он самолично обрек себя на затворнический образ жизни.

Проблематика позволяет читателю проникнуться атмосферой повседневной жизни «маленького человека», которая лишена свободы и радости:

Расцвет крепостного права в расцвет Российской империи — Тургенев мастерски изобразил столь яркую проблему через эгоистичность, властолюбие и жестокость барыни.
Наличие бесправия — крестьяне в произведении не имеют свободы выбора. Их можно назвать куклами в руках корыстной и безжалостной женщины, принадлежащей к высшему социальному сословию.

Композиция рассказа

Следующий этап анализа «Муму» Тургенева — композиция рассказа, которая в действительности не отличается особой оригинальностью, но остается трогательной и драматичной. Вначале автор повествует о переезде Герасима в Москву и начале работы в доме барыни. Завязкой произведения выступает развитие взаимоотношений главного героя с нежной и трепетной девушкой Татьяной, а завершающим звеном считаются следующие взаимосвязанные части:

разлука Герасима с возлюбленной;
убийство Муму, которое заставляет Герасима опустить руки и покинуть стены дома барыни ради внутренней свободы и поисков возможного счастья.

Жанровые особенности

Произведению Ивана Сергеевича присущи характерные черты рассказа, а именно: «Муму» изображает один конкретный эпизод из жизни главного героя, демонстрирует кратковременность событий, обладает небольшим количеством действующих лиц и отличается динамичностью сюжета, раскрывая реализм сопутствующих описываемых ситуаций.

Источник

Чем отличается повесть от рассказа

В русской литературе, как и в литературе других стран, есть разнообразные жанры написания произведений в прозе. Это может быть рассказ, повесть, роман, новелла. Каждый автор выбирает для себя тот или иной жанр написания, а кто-то даже работает в нескольких сразу. У каждого жанра есть свои отличительные особенности. Из данной статьи вы узнаете, чем отличается повесть от рассказа.

Прежде чем говорить об отличиях вышеупомянутых жанров, нужно разобраться что собой представляет каждый из них по отдельности. Начнем, пожалуй, с рассказа.

Рассказом считается такой жанр эпической поэзии, которому присущи следующие особенности написания:

Во-первых, рассказ сам по себе небольшой по объему. Зачастую он может быть написан на паре-тройке страниц, ну, или листов.
Рассказ – это произведение, в котором освещается определенное событие. Именно ему отведено основное место в тексте. Произведение чаще всего реалистическое.
В данном жанре не должно быть каких-то лирических отступлений, длинных описаний, предыстории. Тут все развивается стремительно, происходящее событие не растягивается на долгие годы.
Написан может быть как от первого, так и от третьего лица.
Любой рассказ имеет определенную структуру написания. Начинается он введением, где вкратце автор нас знакомит с главными лицами, рассказывает о месте и времени действия. Далее следует начало сюжета. Потом мы наблюдаем, как развивается сюжет. И, наконец, мы видим кульминацию, а затем и развязку сюжета.
Примечательным также является тот факт, что в рассказе ограничено число персонажей. Это позволяет нам, как читателям, быстрее представить себе картину произведения, потому что не нужно “распыляться” на изучение и анализ множества действующих лиц при прочтении.

Мы перечислили основные особенности написания рассказа. Их в принципе достаточно для проведения сравнительной характеристики. Для того чтобы прочувствовать все нюанса данного жанра, можете прочесть, к примеру, рассказ “Старуха Изергиль” М.Горького, “Человек в футляре” А.Чехова.

С рассказом разобрались, теперь ознакомимся с тем, что собой представляет повесть.

Повесть – это один из жанров эпической поэзии, который характеризуется следующими особенностями:

достаточно велика по объему, если сравнивать с рассказом и романом, то она по величине имеет среднее значение между ними;
в повести описывается достаточно большое количество фактов и событий, однако они все объединены одним сюжетом;
повесть является жанром только русской литературы, в литературе других стран такого термина не существует;
в повести мы можем встретить и различные описания пейзажей, и лирические отступления, и предысторию;
сюжет в повести может разветвляться и иметь несколько линий, зачастую главный персонаж принимает участие в судьбах других персонажей;
повесть имеет повествовательный характер, это могут быть летописные, хроникальные и др. произведения, также произведения;
в данном жанре произведений события протекают плавно, в основном, в хронологическом порядке, без каких-либо резких неожиданностей;
чаще всего, это выдуманная история, а не реалистическая.

Чтобы конкретно прочувствовать данный эпический жанр, можете почитать такие повести, если вы их еще не читали: “Бедная Лиза” Н.М.Карамзина, “Капитанская дочка” А.С.Пушкина, “Шинель” Н.В.Гоголя и т.д.

Зная полностью характеристики и того, и другого вида жанра, мы смело можем сказать, чем же они все-таки отличаются. Итак, отличия между повестью и рассказом следующие:

В первую очередь, они различны по объему: рассказ – меньше, повесть – больше
Если в повести автор может описывать множество событий, которые объединены одним сюжетом, то в рассказе все внимание сконцентрировано только на одном событии.
В рассказе малое количество персонажей, в повести же, наоборот, судьба главного героя может переплетаться с судьбами многих персонажей на протяжении всего произведения из-за разветвления сюжетной линии.
Повесть, как жанр эпической поэзии, уникальна в своем роде, она присутствует только в русской литературе, в зарубежной же такого жанра нет. А рассказ существует как в русской литературе, так и в разных формах, в литературе других стран.
В повести сюжет развивается плавно, неторопливо. В рассказе же все происходит стремительно.
В повести могут присутствовать и авторские отступления, и описания, и предыстория. В рассказе же такого нет.

Разобраться в отличиях между повестью и рассказом порой достаточно непросто, и многие литературоведы не всегда это могут. Однако прочитав нашу статью, вы сможете с легкостью определить грань между рассказом и повестью, так как теперь вы знаете все нюансы написания произведений и в том, и в другом жанре.

Поделиться советом: “Чем отличается повесть от рассказа”

Чем отличается ПОВЕСТЬ от РАССКАЗА

Неискушенному читателю бывает сложно отличить один литературный жанр от другого. Разницу между романом и рассказом, например, на бытовом уровне понять нетрудно: рассказ меньше, чем роман. А выделить четкие различия между рассказом и повестью не всегда удается даже литературоведам.

Повесть − жанр эпической поэзии, по объему находится между рассказом и романом. Для повести, в отличие от рассказа, характерно описание ряда фактов, объединенных общим сюжетом. В действительности, в литературоведении нет четких критериев повести. Термина «повесть» не существует в других языках, таким образом, повесть является только жанром русской литературы.

Повесть берет свое начало в древней русской литературе. Под повестью тогда понималось то, что повествуется. В Древней Руси повестью назывались агиографические, житийные, хроникальные, эпические, воинские, летописные произведения.

«Слово о полку Игореве», которое является одним из древнейших текстов (предположительно было написано неизвестным автором в 1085 году), можно отнести к жанру воинской повести, которая несет в себе сильную лирическую струю, отличительную особенность воинских повестей Древней Руси. К жанру древней воинской повести можно отнести «Задонщину», произведение о мамаевом побоище, на которое значительное влияние оказало «Слово о полку Игореве». А также «Повесть об Азовском сидении» и многие другие.

В силу того, что житийная литература не могла удовлетворить все потребности общества по причине своей узкой тематики, появился жанр, который отвечал запросам реальной, мирской жизни – светская повесть. Она появилась только в XVII веке с ослаблением влияния церкви и усилением роли купечества. Таковыми являются «Повесть о Ерше Ершовиче», «Повесть о Савве Грудцине». Древнерусская светская повесть стала прообразом современной повести.

Позже повесть становится излюбленным жанром Н.М. Карамзина, сентименталиста, который призывает к простоте и красоте. Далее повесть находит свое место и в творчестве Н.В. Гоголя, А.С Пушкина. С развитием русской литературы большую популярность приобретает роман, а к повести обращаются писатели-реалисты, такие как И.С. Тургенев, Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский, А.П. Чехов. Жанр повести развивают и советские писатели: В.П. Астафьев, Р.П. Погодин, А.П. Гайдар. Для повести нашлось место не только в творчестве писателей-классиков, но и в современной российской литературе этот жанр довольно распространен.

Для повести, в отличие от рассказа, характерно равномерное, неторопливое развитие действия, простота композиции, персонажей в повести больше, чем в рассказе, также в повести можно проследить развитие характера героя.

Рассказ, как и повесть, является жанром эпической поэзии. Обычно рассказ представляет собой небольшое реалистическое произведение, повествующее об отдельном событии. Обычно рассказ соотносят с западноевропейской новеллой, но некоторые литературоведы выделяют ряд особенностей, которые отличают новеллу от рассказа: острый напряженный сюжет, неожиданная развязка.

Рассказ в русской литературе появился в XVII−XVIII вв. в стилях низшего сословия. Рассказ внес в литературу бытовое, повседневное содержание. Рассказ отличается простотой языка и лаконичностью формы. Мастером короткого психологического рассказа является А.П. Чехов, социального – М. Горький, народного – Л.Н. Толстой.

Рассказ – это всегда законченное повествование, развитие действия в рассказе может быть обусловлено психологическими, социальными противоречиями. Таким образом, рассказ может быть бытовым, сатирическим, психологическим, авантюрным, фантастическим.

В рассказе, в отличие от повести, ограничено число персонажей, обычно отсутствует предыстория, действие сконцентрировано вокруг одного события. Также рассказ отличает небольшой объем.

Выводы:

Повесть по объему больше, чем рассказ.
В повести больше персонажей, можно проследить развитие героя на протяжении сюжета; в рассказе персонажей немного.
Для жанра повести характерно описание нескольких событий, объединенных общим сюжетом, а в рассказе обычно описано одно событие, вокруг которого сконцентрировано действие.
Повесть как жанр русской литературы уникальна: ее аналогов нет в литературах других стран. Рассказ имеет соответствующие формы в литературе разных народов.
Развитие сюжета в повести равномерное, неторопливое; в рассказе показан отдельный эпизод, обычно нет предыстории.
Повесть отличается от рассказа простотой композиции, в рассказе же может быть обратная композиция.

Чем отличаются друг от друга повесть, рассказ, и сказка? А фантастическая повесть и повесть-сказка?

Ска́зочная по́весть — прозаическое литературное произведение, представляющее собой повествование изложение событий в сказочной форме.
Жанровые особенности, роднящие сказочную повесть с жанром рассказа: наличие нескольких сюжетных линий, многообразие событий, протяжённость действия во времени, реальность переживаний героя.
Жанровые особенности, роднящие сказочную повесть со сказкой: нравственные ценности, заложенные в сказочных повестях, и скрытый смысл.

К сказочным повестям относятся произведения Эно Рауда, Туве Янссон, Владимира Сутеева, Ирины Токмаковой, Эдуарда Успенского (о Чебурашке и крокодиле Гене, «Вниз по волшебной реке» , «Меховой интернат» , «Гарантийные человечки» , «Господин АУ») .

По́весть — прозаический жанр, не имеющий устойчивого объёма и занимающий промежуточное место между романом, с одной стороны, и рассказом и новеллой с другой, тяготеющий к хроникальному сюжету, воспроизводящему естественное течение жизни. Расска́з — большая литературная форма письменной информации в литературно-художественном оформлении и относительно большом объёме текста эпического (повествовательного) произведения в прозе, при сохранении его в виде какого-либо печатного издания. В отличие от повести — более краткая форма изложения. Ска́зка — жанр литературного творчества. Сказка:
1) вид повествовательного, в основном прозаического фольклора (сказочная проза) , включающий в себя разножанровые произведения, в содержании которых, с точки зрения носителей фольклора, отсутствует строгая достоверность. Сказочный фольклор противостоит «строгодостоверному» фольклорному повествованию (несказочная проза) (см. миф, былина, историческая песня, духовные стихи, легенда, демонологические рассказы, сказ, кощуна, предание, быличка) .
2) жанр литературного повествования. Литературная сказка либо подражает фольклорной (литературная сказка, написанная в народнопоэтическом стиле) , либо создаёт дидактическое произведение (см. дидактическая литература) на основе нефольклорных сюжетов. Фольклорная сказка исторически предшествует литературной.
Слово «сказка» засвидетельствовано в письменных источниках не ранее XVI века. От слова «казаL9;ть» . Имело значение: перечень, список, точное описание. Современное значение приобретает с XVII-XIX века. Ранее использовалось слово баснь, до XI века — кощуна.
Слово «сказка» предполагает, что о нём узнают, «что это такое» и узнают, «для чего» она, сказка, нужна. Сказка целевым назначением нужна для подсознательного или сознательного обучения ребёнка в семье правилам и цели жизни, необходимости защиты своего «ареала» и достойного отношения к другим общинам. Примечательно, что и сага, и сказка несут в себе колоссальную информационную составляющую, передаваемую из поколения в поколение, вера в которую зиждется на уважении к своим предкам.
ФАНТАСТИКА В ЛИТЕРАТУРЕ. Определение фантастики — задача, вызвавшая колоссальное количество дискуссий. Основой для не меньшего числа споров стал вопрос о том, из чего состоит фантастика, как она классифицируется.

Вопрос о выделении фантастики в самостоятельное понятие встал в результате развития во второй половине 19 и начале 20 вв. литературы, прочно связанной с научно-техническим прогрессом. Сюжетную основу фантастических произведений составляли научные открытия, изобретения, технические предвидения… Признанными авторитетами фантастики тех десятилетий стали Герберт Уэллс и Жюль Верн. До середины 20 в. фантастика держалась несколько особняком от остальной литературы: слишком сильно она была связана с наукой. Теоретикам литературного процесса это дало основание утверждать, будто фантастика — совершенно особый род литературы, существующий по правилам, присущим только ему, и ставящий перед собой особые задачи.

Господи ! .молодежь! вы что вообще ничего не читаете . отличить не можете вымысел (сказку) от повествования ( повесть ). пересказ события от первого лица (рассказ ). наукообразную литературу ( фантастическая повесть ). и длинное изложение выдуманной истории с несуществующими на планете Земля персонажами (повесть-сказка) ?

Чем отличается рассказ от сказки?

Сказки есть у многих народов мира, но ближе всего нам, конечно, русские народные. Наверняка каждый сможет отличить, например, поэму от других жанров по ряду признаков. Разобраться, чем сказка отличается от рассказа, уже сложнее.

Что такое сказка?

Сказка – это разновидность фольклорного или литературного жанра. Чаще всего в ней рассказывается о событиях, произошедших в прошлом (эпос). Сюжет имеет бытовой, героический либо волшебный характер. При этом вымышленность событий или действующих лиц не скрывается от читателя. Большинство сказок написано прозой.

Термин «сказка» впервые зафиксирован в источниках 17-го века, но современное значение он приобрел только ближе к 19-му веку, а прежде подобные произведения назывались баснями.

В зависимости от принадлежности к жанру, сказки бывают:

литературные;
фольклорные.

Литературные сказки в отличие от народных принадлежат определенному автору и не были распространены в устной форме до момента публикации. Они могут быть поучительными или просто содержать рассказ в народном стиле.

Фольклорная сказка представляет собой жанр устного и письменного народного творчества, который свойственен разным народам. Следует отличать сказку от так называемых «достоверных» повествований, например: мифа, предания, легенды и т.п. В историческом плане фольклорные сказки появились раньше, чем литературные.

3 главных признака фольклорной сказки: анонимность, устность, коллективность. В народных произведениях часто присутствуют специальные «формулы», которые используются в начале, середине и в конце, например, фразы «жили-были…» или «в некотором царстве…». Также события могут разворачиваться в одних и тех же местах, а по отношению к персонажам используются одинаковые эпитеты: «добрый молодец».

Среди фольклорных сказок также выделяют множество жанровых разновидностей: о животных, волшебные, бытовые, анекдотические и др. Первым собирателем русских народных сказок называют А. Афанасьева, который в 1870 г. выпустил сборник для детей.

Что такое рассказ?

Рассказ – то же самое, что и новелла – жанр малой повествовательной прозы. Рассказам предшествовали устные фольклорные пересказы и притчи. Они характеризуются наличием одной проблемы, небольшим числом действующих лиц, одной-двумя сюжетными линиями.

Сказки и новеллы часто переплетаются, например, в собрании “Тысяча и одна ночь”

Традиционная структура рассказа состоит из завязки, развития событий (кульминации) и развязки, но все зависит от автора. К слову, его правильно называть не рассказчиком, а новеллистом. Обычно новые рассказы одного и того же автора публикуются в периодических изданиях, а когда их становится довольно много, выпускается сборник.

Интересно, что до середины 19-го века в России не выделяли рассказы в отдельный жанр, поскольку все крупные произведения считались романами, а небольшие – повестями. Но затем появилось мнение, что в рассказе описывается небольшой период из жизни героя, все события разворачиваются медленно. А в повести может быть охвачен огромный временной промежуток.

Отличия между сказкой и рассказом

Единственные особенности, объединяющие рассказ и сказку: наличие сюжета, главного героя, повествовательный стиль и прозаическая форма. Однако основой сюжета в рассказе является один короткий эпизод из жизни главного героя, который каким-то образом повлиял на него. В сказке же все завязано на приключениях персонажа, и выделить какое-то одно событие сложно – каждый момент имеет значение для сюжетной линии.

В рассказах редко говорится о чем-то неправдивом, а действие имеет четко установленные временные рамки. Сказка без вымышленных событий была бы просто-напросто скучной, поэтому в ней всегда присутствует элемент волшебства, а время и пространство не имеют границ.

Также автор рассказа имеет свою манеру изложения, показывает собственное отношение к событиям, персонажам и предлагает читателю уникальный сюжет. В сказках присутствует много повторяющихся речевых оборотов, сюжетных линий, а читателю необходимо самому понять главную суть.

Если Вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Что такое повесть

Здравствуйте, уважаемые читатели блога KtoNaNovenkogo.ru. В многообразии литературных жанров порой бывает трудно провести чёткие границы между одним и другим видом словесного творчества.

Повесть – это один из примеров сложно определимого жанра. Он имеет специфическую «русскую» историю и получил распространение преимущественно в России.

Повесть — это сложно определимый жанр со своей историей

Любопытно, что аналоги жанра повести есть за рубежом, но его название не прижилось ни в европейской, ни в восточной традиции. В зарубежной литературе существуют следующие термины:

tale (англ.) – история, короткое или среднее по длине произведение повествовательного характера с такими подвидами, как fairytale (сказка), history, short novell;
conte (франц.) – сжатое изложение занимательных событий в прозе (что это?) или стихах (в этом значении воспринял жанр повести юный Пушкин, с детства знакомый с лучшими образцами французской изящной словесности);
моногатари (яп.) – «рассказ о вещах», повествование (что это?) с историческим, любовным или фантастическим сюжетом.

В латинском мире были распространены философские притчи, предшественницы романа. Позже появились средневековые фаблио – короткие истории, близкие к житейским побасёнкам. Они стали «прабабушками» итальянской и французской новеллы, главной особенностью которой считалась острота и новизна сюжета.

В России этот эпический жанр пошёл оригинальным путём развития. Термин «повесть» впервые упоминается ещё в древнерусских летописях. Он не имеет жанровых признаков, а лишь обозначает повествование, протяжённое во времени.

Знаменитая «Повесть временных лет» — это беспристрастное историческое летописание, созданное с установкой на достоверность, свод событий прошлого, образующих историю Киевского княжества и шире – древнерусского государства.

В дидактической церковной литературе появились такие произведения, как «Повесть о Законе и Благодати», напоминающая по форме небольшой философский очерк. Позднее под влиянием фольклора функции повести упростились. Рассказчиком и фиксатором истории мог стать не только монах-книжник, просвещённый человек, но и любой обыватель.

Появились бытовые и житейские образчики жанра («Повесть о Фроле Скобееве», «Шемякин суд» и другие).

В собственно авторской литературе, оформившейся у нас на рубеже XVIII-XIX веков, повесть стала жанром беллетристики и закрепила за собой канонические черты, по которым её можно распознать сегодня.

Определение повести — что же это за жанр

В современном литературоведении повесть – это прозаический жанр, по объёму и содержанию превышающий рассказ (что это?), но уступающий роману. Как видите, границы её подвижны.

Если перечислить произведения отечественной литературы, созданные в этом жанре, можно найти среди них и «Повести Белкина» А.С.Пушкина, каждая из которых по напряжённости и сжатости сюжета напоминает скорее рассказ или новеллу, и «Повесть о настоящем человеке» Б.Полевого, тяготеющую к роману.

Как же отличить повесть от других видов словесного искусства? Попробуем разобраться.

Жанровые признаки повести

Первое, на что надо обратить внимание – это объём произведения. В рассказе, как правило, несколько десятков страниц, а в повести – от ста.
Второе — это склонность к хроникальному изображению событий.
Третье – сюжетные линии. В отличие от романа, в повести обычно не более трёх главных героев. Сюжетные коллизии (это что?) разворачиваются между ними, а остальные персонажи играют вспомогательные роли. Поэтому принято выделять в повести ярко выраженный центральный сюжет, а не несколько параллельно развивающихся событийных цепочек, как в романе.
Четвёртое — время и пространство. В сказочных и фантастических повестях запретов на временные и пространственные путешествия нет, а вот реалистическая повесть обычно описывает события, произошедшие в пределах десятилетия в одном месте (редко – в двух-трёх населённых пунктах).
Повесть не анализирует судьбы поколений, столкновения семейных кланов, смену исторических эпох. Её масштаб более скромен, но при этом подробен. В то же время, она не так внимательно изображает мельчайшие детали, как это делает рассказ.

» alt=»»>

Виды повестей

В древнерусской литературе выделялись воинская, историческая, бытовая повесть.

Современные литературоведы называют следующие разновидности:

сентиментальная (это какая?) (Н.М.Карамзин «Бедная Лиза»);
романтическая (А.А.Бестужев-Марлинский «Роман и Ольга»);
реалистическая (А.С.Пушкин «Станционный смотритель», Л.Н.Толстой «Смерть Ивана Ильича»);
фантастическая (Н.В.Гоголь «Вий», повесть М.А.Булгакова «Собачье сердце»);
сатирическая (повесть Н.В.Гоголя «Шинель»);
приключенческая (повести А.Н.Рыбакова, А.Грина);
детективная;
сказочная.

Иногда повесть используется как вставной элемент в структуре более сложного произведения. Например, в поэме Н. В. Гоголя «Мёртвые души» «спрятана» «Повесть о капитане Копейкине».

Она помогает раскрыть характер главного героя поэмы, поразмыслить над социальной проблематикой. Если же рассказать историю о Копейкине отдельно, получится самостоятельное и полноценное произведение.

Выводы

В середине ХIХ века В. Г. Белинский назвал повесть одним из ведущих жанров русской литературы. Она сохранила свои позиции до середины ХХ столетия, но не исчезла и потом.

Сегодня можно говорить о модернистской и постмодернистской повести, вобравшей в себя черты других литературных жанров.

Удачи вам! До скорых встреч на страницах блога KtoNaNovenkogo.ru

Эта статья относится к рубрикам:

Комментарии и отзывы (2)

Это как раз то, что я с мая 2013 года никак не могу завершить. Уже на 180 тысяч слов раздул, скоро больше «Тихого Дона» будет.

И кстати, при всей своей любви к русскому языку и русской литературе — я не знал всех тонкостей, чем повесть отличается от рассказа. Рассказом я мог назвать и махину страниц на 200 машинописного мелкого текста. Так что спасибо за разъяснения.

Скажу по-чесноку, я вообще не могла до сегодняшнего дня отличить повесть от рассказа. А роман в моем представлении — это была какая-то красиво изложенная на бумаге любовная история.

Источник

Пишет Михаил Корецкий здесь: https://m.facebook.com/story.php?story_fbid=1801810099913158&id=100002525564303

Сказать, что удивлен, это ни чего не сказать, но похоже, что это, к сожалению не фейк……. Слышал ранее что то о этом но не придавал значение и отмахивался от этого…

———————
Дополнение от Tatiana Spektor :»Бар-Селла проделал колоссальную, титаническую работу по расчистке исходного (конечно, отнюдь не перу Шолохова принадлежавшего) текста «Тихого Дона» от привнесенного в него «бригадой» мусора. Он работал много лет и однажды, когда докопался до сути, предложил французскому издательству две книги: отчет о своих разысканиях и восстановленный им текст романа «Тихий Дон». Издательство согласилось, но советское (тогда еще советское) посольство во Франции резко возразило и даже угрожало какими-то карами, так что французское издание так и не состоялось.
___________________

Итоговая и гораздо более полная книга Бар-Селлы под названием «Литературный котлован» будет издана в Москве. Об этом сообщила «Новая газета» (23 июня с.г.) статьей Николая Журавлева под красноречивым заголовком «Они писали за Шолохова. Самый грандиозный литературный проект ХХ века». У меня нет сомнения, что книга Бар-Селлы будет переведена на разные языки и станет бестселлером во многих странах, потому что интереснее её вряд ли можно что-либо вообразить.
—————————————-—-
КРАХ ЛЖЕПИСАТЕЛЬСТВА о Шолохове. Бар Селла

Мои дорогие корреспонденты! Запаситесь терпением и временем и прочтите этот текст до конца. Не пожалеете! Для меня он нов только в той части, которая НЕ относится к «Тихому Дону». Почему? Потому что владелец и главный редактор газеты «Новое книжное обозрение» Прохорова (родная сестра миллиардера Прохорова, умница, образованный и в высшей степени порядочный человек, очень сильный полемист и к тому же интересная женщина) в начале текущего года опубликовала в своей газете статью о книге Бар-Селлы. В ней были изложены основные положения этого текста. И было сказано, что книга выйдет в издательстве «Новое книжное обозрение.» И мне стало ясно, что никакое другое издательство в современной России на подобный подвиг не отважится. Ибо это великое, может быть, величайшее политико-культурно- литературное разоблачение последних двух столетий.

Несу читателям сенсацию: лауреат Нобелевской премии в области литературы Михаил Александрович Шолохов «Тихий Дон» не украл! Он его не украл, а получил в подарок.

Вы заинтригованы, читатель? Это хорошо. Но не с руки мне так сразу взять и поднести вам эту сенсацию, как сказал бы Бендер, на блюдечке с голубой каемочкой. Не торопите меня, пожалуйста, а лучше скажите, знаете ли вы, что такое «литературный проект»? Не знаете?

О, в преуспевающих издательствах современной России это секрет Полишинеля. Печатать роман какого-нибудь случайно зашедшего в издательство Иванова, Петрова или Сидорова (тем более — Кацмана, Рабиновича или, скажем, Ицковича) с его именем на титуле там не будут, но рукопись могут взять и даже автору заплатят, только издадут его книгу под другим именем, более угодным, «раскрученным» и сулящим доход в рамках программы, которая и называется «литературный проект».

Вот как разъясняет эту тему известный писатель Анатолий Гладилин (цитирую его статью в «Панораме» за 23-29 января 2002 г.): «…Фридрих Незнанский за несколько лет успел написать больше, чем самый плодовитый писатель мира Александр Дюма-отец за всю свою жизнь. Сия загадка так бы и осталась для меня тайной, если б я не издавался в том же издательстве, которое выпускает, примерно раз в месяц, по новому детективу Незнанского. Поэтому в коридоре я видел Незнанского №2, Незнанского №3, Незнанского №4…

Спешу успокоить самого Фридриха Незнанского: литературные негры вели себя скромно, никто не кричал, что пишет книги за великого мэтра, однако в редакции все всё знают. И когда я сказал: «Бедные литературные негры», — на меня насмешливо посмотрели и ответили: «Не такие они уж и бедные»… (Далее у Гладилина пример с Полиной Дашковой, которая «преспокойно выступает по телевидению, хотя всем известно, что на нее работает бригада стахановцев». — С.И.) Бригадный метод гарантирует производство от срывов и простоев».

Почему гарантирует? Потому что метод хорошо уже отработан. А в шолоховские времена эта технология только-только осваивалась и по-настоящему еще разработана не была, поэтому по недосмотру не так гладко получалось. Впрочем, и сейчас бывают ляпсусы. Вот, например, моя жена, читая детектив Донцовой более внимательно, чем та бы желала, обнаружила в нем нестыковку двух линий повествования и никак не могла уяснить, от кого же из двух персонажей романа появился у тамошней «девицы» сынок. Видно, разработка этих сюжетных линий была поручена разным «соавторам», они свои куски творили отдельно, а когда все куски соединили, то в спешке нестыковочку проморгали.

Вот как бывает, но ведь читать внимательно вовсе не обязательно. Сколько читателей было у Шолохова, а читали до поры невнимательно. Между тем, нестыковки и ляпсусы органически присущи бригадному методу писательства. Раньше или позже они непременно должны обнаружиться.

И они обнаружились, когда за дело взялся настоящий Детектив, Лингвист, Литературовед, Исследователь — всё с большой буквы! Его имя — Зеев Бар-Селла. Возможно, читатель, вы помните это имя. Я уже о нем писал. Правда, давно, шесть лет назад, в статье «Действующие лица и исполнители» («Реклама» № 33, 1997). О нем я узнал тогда из публикации в израильской газете «Вести», перепечатанной затем в трех номерах нью-йоркской газеты «Еврейский мир».

Бар-Селла проделал колоссальную, титаническую работу по расчистке исходного (конечно, отнюдь не перу Шолохова принадлежавшего) текста «Тихого Дона» от привнесенного в него «бригадой» мусора. Он работал много лет и однажды, когда докопался до сути, предложил французскому издательству две книги: отчет о своих разысканиях и восстановленный им текст романа «Тихий Дон». Издательство согласилось, но советское (тогда еще советское) посольство во Франции резко возразило и даже угрожало какими-то карами, так что французское издание так и не состоялось.

Зато теперь итоговая и гораздо более полная книга Бар-Селлы под названием «Литературный котлован» будет издана в Москве. Об этом сообщила «Новая газета» (23 июня с.г.) статьей Николая Журавлева под красноречивым заголовком «Они писали за Шолохова. Самый грандиозный литературный проект ХХ века». У меня нет сомнения, что книга Бар-Селлы будет переведена на разные языки и станет бестселлером во многих странах, потому что интереснее её вряд ли можно что-либо вообразить.

Прежде всего — об авторе, человеке явно незаурядном. Вот что пишет Николай Журавлев: «Тридцать с лишним лет назад я знал его как Володю Назарова. Весьма амбициозного молодого лингвиста, который свои первые статьи, посвященные древнегреческим текстам, опубликовал в журнале АН СССР еще будучи школьником. Его первая книга по северокавказским языкам была выпущена им в 26 лет, но пошла под нож, поскольку ее выход совпал с отъездом автора на историческую родину его матери… По отцу он — дальний родственник генерала Назарова, избранного донским атаманом после самоубийства Каледина».

«Тихим Доном» Бар-Селла, по его словам, занялся, приняв в качестве рабочей гипотезы, что автор романа — это Шолохов. «Задача, которую я перед собой ставил, — писал он Журавлеву, — была чисто академическая: можно ли, не имея уличающих документов, доказать наличие или отсутствие плагиата? Иными словами: может ли сам литературный текст служить уликой в споре об установлении авторства? Мой ответ — положительный: может! Потому что каждое произведение литературы несет в себе не только неизгладимые черты личности автора (биографические моменты, круг чтения), но и времени, в которое оно было написано».

Каков же приговор автора «Литературного котлована»? Не только черты личности автора романа, отразившиеся в основном его тексте, никак не соответствуют личности Шолохова, но и время написания ряда эпизодов, зорко выхваченное исследователем по едва уловимым деталям, официальной версии не соответствует. Например, первая часть романа писалась определенно до войны 1914 года, то есть когда Шолохову было… менее девяти лет! Кто же на самом деле писал роман?

Исходные установки для поиска подлинного автора «Тихого Дона» Зеев Бар-Селла сформулировал себе так:

1. По стилистике подлинного текста автор явно постсимволист и близок к акмеистам. Следовательно, он должен быть их ровесником, а эти последние родились вокруг 1890 года. Значит, надо искать человека, родившегося в это же время.

2. Он должен быть родом из области Всевеликого войска Донского, поскольку досконально знает жизнь, быт и историю края и народа.

3. Он должен быть хорошо образован.

4. Он должен быть литератором, что-то создавшим и публиковавшимся.

5. Он должен любить Тургенева и Бунина, что следует из контекста романа.

6. Он должен быть белогвардейцем, поскольку жизнь красных, и это очевидно, знает хуже.

7. Он должен быть поклонником генерала Корнилова.

8. К моменту издания романа (и даже еще раньше) его не должно быть ни в живых, ни в эмиграции. То есть вторая крайняя дата его жизни должна быть около 1920-1922 гг.

И Зеев Бар-Селла нашел-таки этого человека! Это Вениамин Алексеевич Краснушкин, литератор, писавший под псевдонимом Виктор Севский. Он родился в 1891 году в станице Филоновской в зажиточной казачьей семье, глава которой выслужил дворянство. Образование получил в Московском университете. С 1908 года — профессиональный литератор. Редактировал газету. У него было более тысячи публикаций в местных и центральных изданиях, в том числе роман «Кровавая слава» (1911 г.) и биографическая книга «Генерал Корнилов» (1919 г.) Работая в Петербурге, написал статью «Внук Тургенева» — это о Бунине. В 1913 году начал писать роман о роковом любовном треугольнике (Степан, Григорий, Аксинья). Но вскоре началась война, и замысел романа расширился, потом — революция, Гражданская война. В 1920-м автор с незаконченной рукописью романа был захвачен красными в Ростове-на-Дону. Его расстреляли, а рукопись кто-то в ВЧК прочитал и оценил.

Прежде, чем перейти к судьбе рукописи в недрах органов госбезопасности, заметим, что текстологический и литературоведческий анализ сохранившегося литературного наследия Краснушкина-Севского, выполненный Бар-Селлой, подтвердил, что именно он являлся автором большей части исходного текста «Тихого Дона»: 1-го и 2-го томов полностью, 3-го — более половины, 4-го — нескольких последних страниц. Остальное писала подобранная чекистами бригада литературных «негров».

Зачем им это было нужно? Если, по Ленину, кухарку можно было допустить к управлению государством, то и в области культуры необходимо было осуществить подобный революционный прорыв. Согласно теории Ленина, культура всякой нации делится на буржуазную и пролетарскую. Буржуазную культуру — долой, а пролетарскую культуру предстояло создать и поднять на невиданную высоту. Организованный ради этого Пролеткульт с задачей не справлялся, и тогда ею занялась ВЧК, вскоре преобразованная в ОГПУ («Объединенное Государственное Политическое Управление»).

Там как раз оказалась рукопись, похоже, уровня Льва Толстого, так что чекистам оставалось только подыскать к ней классово подходящего автора. То, что у него не было и среднего образования — это ничего, это даже было хорошо! Подробнее — почему выбор пал на 18-летнего продармейца Шолохова, кто и как работал над текстом, правя и редактируя его, дописывая недостающее, — об этом, пишет Н.Журавлев, мы вскоре узнаем из книги Бар-Селлы. Подождем ее выхода в свет, а пока порассуждаем.

Я воспринял статью в «Новой газете» и предстоящий выход в Москве книги, разоблачающей Шолохова (причем, уж на сей раз окончательно и бесповоротно), с большим удовлетворением, поскольку давно был уверен, что такой низкий и подлый человек («горький пьяница, хам, завистник, подхалим и антисемит» — по характеристике, данной ему в одной из статей 1997 года в «Рекламе» Ильей Куксиным) никак не мог быть творцом «Тихого Дона». Но, как ни странно, и статья Куксина, и моя вышеназванная попали под волну критики, на которую мне пришлось откликнуться новой статьей под названием «Бог правду видит, да не скоро скажет» («Реклама» № 36, 1997). По поводу названия этой статьи, заимствованного у Л.Н.Толстого, теперь скажу: ну вот, уже скоро скажет, наконец! Постфактум говорю спасибо критиковавшему нас уважаемому автору — в споре иногда рождается истина. По крайней мере, мы — обе стороны — получаем возможность к ней приблизиться. Перечитав теперь старые статьи, нахожу, что подписался бы под ними и сегодня.

Крушение Шолохова не все воспримут с удовлетворением. Целая когорта высокопоставленных «шолоховедов», многие годы кормившихся прославлением придуманного народного «гения»; подхалимы, толпой вертевшиеся вокруг знаменитой станицы Вёшенской, выискивавшие там прототипов Григория Мелехова и прочих персонажей; искатели и изобретатели рукописей, которых не было; те, кто изображал малолетнего Шолохова вундеркиндом, и те, кто придумал, что он был на десять лет старше, чем значилось в паспорте, чтобы представить его имевшим достаточный для написания шедевра жизненный опыт; сочинители, утверждавшие, что он, якобы, был красным разведчиком в стане белых; поклонники, рисовавшие хулигана образцом нравственности и чуть ли не диссидентом; авторы многочисленных лжесвидетельств и мифов «шолоховедения» — все они могут остаться без любимой темы, а, значит, лишиться кормушки. Огорчены будут и некоторые рядовые читатели. Например, тот, кто в связи с газетной дискуссией написал в газету: «Я всегда хотел, чтобы автором «Тихого Дона» оставался Шолохов». «Очень интересная позиция, — откликнулся я тогда. — Мне лично ни такая, ни противоположная мысль в голову не приходила. Единственно, чего всегда хотел, так это знать правду».

Итак, теперь абсолютно ясно, что роман «Тихий Дон» написан отнюдь не Шолоховым и то, что ему досталась Нобелевская премия, можно считать одним из курьёзов ХХ века. Узнай об этом изобретатель динамита, — перевернулся бы в гробу.

А как насчет других творений Нобелевского лауреата? Хронологически первыми, как известно, были «Донские рассказы» (1926 г.) «Шолоховеды» это выставляли как факт творческой зрелости Шолохова. Однако, согласно анализу Зеева Бар-Селлы, для компиляции «Донских рассказов» гэпэушной бригадой сочинителей были использованы именно фрагменты арестованной рукописи В.А. Краснушкина-Севского, причем не вполне квалифицированно: некоторые фабулы рассказов, указывает Бар-Селла, немыслимы, поскольку разработаны людьми, не знавшими, например, законов поземельных отношений в области Войска Донского.

Следующие за «Тихим Доном» книги — «Поднятая целина», «Они сражались за Родину», «Судьба человека» — никак «Тихому Дону» не соответствовали. Они и между собой, как я писал в 1997 году («Реклама» № 33), не родственны, как будто написаны разными людьми. А роман «Они сражались за Родину», печатавшийся по главам, так и не был завершен. Можно понять, когда смерть автора обрывает нить повествования. Так ведь нет, писатель еще долго и прекрасно жил, резвился и на здоровье не жаловался. Очень похоже, что кто-то за Шолохова писал эти главы, но потом что-то случилось, и казаку-седоку пришлось спешиться. Оттого и долгое молчание — в том смысле, что, числясь писателем, писательскую продукцию на-гора совсем не выдавал, а только ругался со всех трибун.

Окончательно я утвердился в несоответствии Шолохова приписываемым ему творениям (не только «Тихого Дона», но и всех прочих), когда после его смерти прочитал в «Литературной газете» большую статью кого-то из шолоховских клевретов, вертевшихся вокруг станицы Вёшенской. Смысл статьи был таков, что весь мир замер, не слыша более голоса гения из этой всемирно известной станицы, а то, что это был невиданный на Земле гений, можно заключить хотя бы из такого факта, что все замыслы только в голове держал, и писал сразу начисто, — никаких черновиков, никаких записных книжек.

Подумать только, воскликнул я тогда, Пушкин писал наброски, зачеркивал, переделывал, снова марал и писал заново. Толстой трудился-мучился, Софью Андреевну извел бесконечным переписыванием. А Шолохов, выходит, писал легко и сразу, как бы по озарению свыше, мук творчества не ведая и зря бумагу не переводя? Ну, тут дело ясное: раз не было у Шолохова архива, значит, не он писал, а кто-то другой или другие.

Это было моё мнение. Теперь обратимся к изысканиям Зеева Бар-Селлы. По его заключению, роман «Поднятая целина», хотя и содержит фрагмент («корниловский мотив»), перешедший из «Тихого Дона», то есть из рукописи расстрелянного В.А.Краснушкина-Севского, написан другим человеком. Его личность тоже установлена — это донской литератор Константин Иванович Каргин. Кроме текстологической экспертизы, здесь интересна удивительная корреляция, обнаруженная Бар-Селлой и поразившая его — корреляция между датами выхода в свет частей «Поднятой целины» и датами сложной судьбы Каргина. Публикация «Поднятой целины», как известно, растянулась на долгие годы — с 1932 по 1960. Начинал Каргин на Дону, но во время войны попал к немцам в плен, затем остался на Западе невозвращенцем, то есть как бы «изменником Родины». Однако странным образом в 1959 году кто-то с ним договорился, он был прощен советской властью, возвратился домой, и уже через год вышла долгожданная, в течение двадцати лет испрашивавшаяся читателями у Шолохова вторая книга «Поднятой целины».

В предисловии к книге «Стремя «Тихого Дона» (загадки романа)» Солженицын писал: «Простым художественным ощущением, безо всякого поиска воспринимается: не то, не тот уровень, не то восприятие мира. Да один только натужный грубый юмор Щукаря совершенно несовместим с автором «Тихого Дона»…» Солженицын не ошибся, но что дивно: даже этот натужный грубый юмор Щукаря не Шолоховым сочинен, этот лауреат всех премий и дважды Герой Социалистического Труда вообще ничего складного написать не мог. Да если бы и мог, то не пожелал бы: зачем ему самому трудиться, когда с 1923 года у него от ОГПУ полный пансион и обслуга? Вот что значит Социалистический Труд, которого он аж дважды Герой, потому что ухитрился всю жизнь не трудиться.

Он не утруждал себя даже подготовкой своих речей. Вот удивительный документ, обнародованный Бар-Селлой. Это машинописный текст выступления Шолохова на Втором съезде советских писателей. На нем надпись рукой Шолохова: «Л.Ф.Ильичеву, дорогому другу и автору сей речуги, — с поклоном и благодарностью. М.Шолохов. P.S. Аплодисменты — пополам: мне как исполнителю, тебе — как автору. М.Ш.» Л.Ф.Ильичев был секретарем ЦК КПСС, вряд ли он сам писал для Шолохова «речугу», в его распоряжении для этого была большая команда помощников, умеющих писать, но Шолохову, видно, вручили текст выступления от имени Ильичева, отчего он и посчитал шефа автором.

Самый впечатляющий сюрприз ждет читателей в связи с разысканиями Зеева Бар-Селлы вокруг романа «Они сражались за Родину» и в тексте его опубликованных глав. Кто писал эти главы и почему роман не дописан, не завершен? В статье о «шолоховедах» и «шолохолюбах» в «Рекламе» № 7 этого года я высказал такое предположение по этому поводу: «А что, если вдруг выяснится, что публиковавшиеся с 1943 года главы романа «Они сражались за Родину», так и не законченного аж за 40 лет последующего здравствования маститого лауреата, принадлежали не Шолохову, а какому-то, к примеру, работнику фронтовой армейской газеты?» Как в воду глядел!

Но прежде всего посмотрите-ка, читатель, как в отличие от нас читает тексты Зеев Бар-Селла. Мы читаем быстро и невнимательно, многое при этом не замечаем, а он, присматриваясь к каждому слову, обнаруживает такое, что, собрав это всё вместе, можно было бы издать увлекательную книжку под названием, например, «Занимательное литературоведение».

Перехожу к его находкам, которые я не поленился проверить по тексту, и кое-что, приведенное в «Новой газете», уточнил. Персонаж романа «Они сражались за Родину» Звягинцев рассказывает, как в мирной жизни получил от жены удар тарелкой по физиономии, на что вскричал: «Так-то вы, Настасья Филипповна, показываете свою культурность?» Настасья Филипповна — так это же из «Идиота» Достоевского! Какой писатель остановит свой выбор на этом ставшем классическим имени-отчестве? Никто и никогда! Мало, что ли, других женских имен? А если пишет литературный батрак, раб? Тогда вполне может поглумиться над рабовладельцем. Тот не заметит. Зато потом, подумал раб, подобно пушкинскому Пимену, «когда-нибудь монах трудолюбивый найдет мой труд усердный, безымянный», заметит он тогда мои пометы, да и поймет, что то писал другой!

Еще один персонаж романа по фамилии Лопахин «шмыгнул в сад. Но едва лишь вишневые деревья скрыли его от посторонних взоров…» Батюшки, Лопахин и вишневый сад — так это ведь как у Чехова! Прозрачно до издевательства. И опять батрак был уверен, что Шолохов не поймет. Еще там персонаж — старшина Поприщенко. И эта фамилия вписана неспроста: у Гоголя в «Записках сумасшедшего» — Поприщин.

Помню, в старинных среднеазиатских мозаиках среди замысловатых орнаментов и переплетений нам показывали тщательно замаскированный автограф художника. Делать такое было запрещено и опасно, но мастер все же оставлял свое имя. И на живописных полотнах мастеров мы нередко видим их полуспрятанные автопортреты. Вот и тот, кто волей обстоятельств должен был писать за Шолохова, оставлял потомкам свою тайнопись. Она прочитана! — хочется сейчас ему крикнуть.

Но кто он? Не буду вас томить, читатель, вот намёк: книга Зеева Бар-Селлы, которая скоро должна выйти в Москве, называется «Литературный котлован». Это название вам что-то говорит? Да, конечно, была знаменитая повесть «Котлован», и жил, очень плохо жил ее талантливый автор. Процитирую из статьи Николая Журавлева в «Новой газете»:

«Какого мастера такого уровня в то время можно было заставить стать «негром»? Только такого, у которого настолько туго с добыванием хлеба насущного, у которого перекрыты все пути в литературу, у которого плюс к этому серьезнейшие неприятности в семье по части репрессий, что он на всё готов. И этому человеку Шолохов по старой и тесной дружбе помогает (по его же словам) освободить сына… А когда Сталин… советует Шолохову написать очередную эпопею про идущую войну, к кому он мог обратиться за спасением?.. Только к старому другу, с которым они регулярно пили водку, запершись на кухне в квартирке на Тверском бульваре»…

Речь идет об Андрее Платонове. Какая там могла быть у него дружба с Шолоховым, мне непонятно. Разве что дружба в кавычках. Принуждение, уламывание непокорного, вплоть до использования для этого репрессивных органов. Шолохов на всё был способен. И Платонов не устоял. Именно в это время — после всех обрушившихся на него бедствий — его вдруг оценили, он назначается фронтовым корреспондентом, семья получает денежный аттестат, паек и прочее. Платонову создают условия, и он пишет не свой роман. Сколько успел, сдал заказчику. Умер — и дописывать роман уже было некому.

Литературный проект по созданию шедевров пролетарской литературы, затеянный в 1923 году чекистами, зачах. Его организаторы и покровители канули в лету, новых энтузиастов для продолжения проекта не оказалось, так что с Платоновым Шолохову пришлось договариваться лично. И замену ему найти он уже не смог. Дальше — еще хуже, времена стали меняться, средства принуждения уже не те. Что же бедному Шолохову оставалось? Правда, он был совсем не беден и «негров» вполне еще мог просто купить. За деньги или за протекции, поскольку везде имел руку и в самых верхах поддержку.

В статье Журавлева и в прежней публикации Бар-Селлы никаких сведений не было о рассказе «Судьба человека» (1957 г.), на котором писательская судьба Шолохова завершилась, хотя бражничать ему оставалось еще 27 лет, и если бы он был действительно писателем, то мог бы еще большое наследие оставить. Кто же всё-таки написал «Судьбу человека»? У меня была догадка, и я высказал ее в статье, которую выше цитировал. Вот она: «А что, если рассказ «Судьба человека» был написан, к примеру, писателем Анатолием Калининым, автором близкого по стилю романа «Цыган»? Почему он не мог отдать свою рукопись как взятку ради своего продвижения?» Эх, провел бы Бар-Селла сравнительный анализ текстов! А может, он уже это сделал? Буду ждать его книгу с нетерпением.

Можно себе представить, какой переполох она произведет в стране, где ежегодно отмечается День Шолохова и присуждаются премии Шолохова, где каждый школьник его знает, где он уже привычная икона и национальная гордость. Можно представить также и переполох в Нобелевском комитете, когда снова всплывут свидетельства о подкупе общественных деятелей и давлении советских эмиссаров. Ведь действия по блокированию Нобелевской премии Пастернаку и приказ советскому послу в Швеции добиваться ее присуждения Шолохову исходили из самой высокой советской инстанции — ЦК КПСС (в недавней статье, посвященной Пастернаку, я цитировал ныне рассекреченные партийные Постановления той поры).

Так что, грядёт буря. Несомненно. Но за нею — очищение от налипшей лжи.

Источник