Есть интересная тема, на первый взгляд мало относящаяся к алгоритмам. Она «сказочная» с одной стороны, а со стороны другой в ней есть созвучие с насущными проблемами начинающего свой профессиональный путь программиста.
Давайте попробуем разобраться и немного развлечься, рассматривая эти стороны древней алгоритмической медали…
Задача
Вспоминая свой опыт знакомства со сказками, могу точно отметить, что это происходило почти заново три раза. Каждая хорошая книга растет вместе с читателем и обретает новые краски с увеличением его практического опыта. Но в отличие от многих книг сказка имеет особую историю взаимодействия с человеком. Первого знакомства со сказками думаю никто не избежал в своём детстве. Это было знакомство без чтения — на слух — очень часто с помощью наших родителей и в сопровождении с просмотром красочных иллюстраций детских книжек. Мало какие факты в содержании сказки оцениваются ребёнком при таком детском и игровом знакомстве. Но в памяти почти наверняка остаются часто повторяемые образцы: «я от дедушки ушёл, я от бабушки ушёл…».
Уже позже в сознательном возрасте происходит второе знакомство со сказкой. Часто это происходит в процессе чтения сказки своим детям. У меня же это знакомство случилось в старшей школе. Когда на уроках литературы нас старались научить после прочтения книги не только пересказать сюжет, но и задуматься, что и какими средствами хотел нам сказать автор в своём произведении. Те сказки, которые были выбраны для разбора в текущей статье, в большинстве не имеют известного автора. Их называют «народными». Так что́ «хотел сказать» народ своим растущим детям посредством сказки? Есть ли в сказке польза? Или сказка лишь развлечение, нужное для весёлого и красочного взаимодействия родителей со своим ребёнком?
Эти вопросы становятся еще острее, если попробовать задуматься: какой странный образец поведения демонстрируется многими сказками.
Мы учим ребёнка убегать от бабушки и дедушки? Или лежать на печи и ждать волшебной щуки, исполняющей желания? Конечно, нет. Ну, или очень странно, если — да.
Очень странно, когда в анализе цели и устройства сюжета рассказываемых детям сказок, появляется такое противоречие. А если так, то может стоит запретить такое навязывание вредных образцов поведения и привычек. Ведь цензура «замылила» процесс курения в «Ну, погоди…». Тут тоже есть место, где развернуться общественному фильтру содержания?
Нет! Конечно, пока рано бить тревогу. Польза сюжета сказок есть. И для оценки одной из несомненных составляющих этой пользы стоит начать наше третье и совместное знакомство со Сказкой, предлагаемое в качестве задачи текущей статьи.
Рассаживаемся поудобнее. Жили-были дед и баба…
Введение
Перед тем как вплотную приступить к разбору сказки все же позволим себе небольшое пояснение. Конечно, эта статья не является первым или даже редким обзором, посвященным оценке структуры сюжета сказок. Есть достаточно большое число работ на эту тему, самыми крупными из которых являются системы классификации сказочных сюжетов:
- классификация Аарне — Томпсона — Утера (англ. ATU Index) «Указатель сюжетов фольклорной сказки»,
- работа В.Я.Проппа «Морфология волшебной сказки»,
- статья Акименко Н.А. «Стилевые и текстообразующие характеристики английской народной сказки (диахронический аспект)»,
- статья Кретова А.А. «Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика»,
- и множество других работ.
Из всего разнообразия анализа сказок выделяются общие части, обнаруживаемые разными исследователями в сказках разных народов мира. Одной из таких общих частей является цепочная сказка (альтернативное название — кумулятивная сказка), представляющая собой особый тип структуры сказочного сюжета. Этот тип сюжета является основой разбора, предлагаемого текущей статьёй. Докучные сказки, так же рассматриваемые в статье, являются подвидами цепочных сказок.
Где же тут будет о программировании? — спросите Вы.
А переход от сказки к написанию кода очень прост: все цепочные сказки самым простым из известных мне способов описывают структуру итерационных и рекурсивных алгоритмов. При этом описание выполнено предоставлением образца алгоритма, и в этом образце очень умело опускаются все не важные для описываемого типа алгоритма детали.
Но в сторону обзоры и общие слова. Начнем рассматривать примеры. Первым у нас на очереди — сказочное описание структуры итерационного процесса накопления с остановкой по изменению условия:
acc = []
while not condition:
v=next_item()
do_some(v)
acc.append(v)Итерационный процесс
Какая же сказка поможет нам в разборе обусловленного цикла?
Ответим первыми строками этого ценного учебника по программированию циклов:
Жил-был старик со старухою.
Просит старик:
— Испеки, старуха, колобок!Да, это сказка «Колобок». Давайте рассмотрим основные элементы сюжета этой сказки.
В завязке содержания идет инициализация самого важного элемента — выпекание колобка. Чем так важен это элемент? Ответ программисту: Колобок является главной накапливающей переменной, в которой благодаря хорошей «колобковой» памяти запоминается песенка. Ведь эта песенка является главным результатом сказки? Эту песенку мы в детстве запоминали лучше всего? Разберем посредством какого процесса формируется этот результат в выявленном сказочном аккумуляторе.
Этот процесс характеризуется несколькими повторениями сходных действий. Такое повторение является одним из важных признаков цепочной сказки. В «Колобке» повторяется последовательность следующих действий:
- убегание из предыдущей локации,
- встреча с каким-то персонажем,
- и исполнение этому персонажу песенки.
При каждом выполнении этой последовательности персонаж разный, и имя персонажа после исполнения песенки добавляется в эту песенку новой строчкой.
Результат всей сказки сводится к получению песенки, описывающей историю встреч колобка:
— Не ешь меня, лиса!
Я тебе песенку спою, — сказал
колобок и запел:
— Я Колобок, Колобок!
Я по коробу скребен,
По сусеку метен,
На сметане мешон,
Да в масле пряжон,
На окошке стужон;
Я от дедушки ушел,
Я от бабушки ушел,
Я от зайца ушел,
Я от волка ушел,
И от медведя ушел,
А от тебя, лиса, и подавно уйду!Цикл такого поведения Колобка никогда бы не закончился, если бы не оказалось условия его остановки. В русских сказках очень часто условием выхода из зацикленных ситуаций является Хитрость. Условием выхода из цикла «колобковых» приключений стала хитрость Лисицы, которая догадалась, что можно не только песенку послушать, но и голод утолить. Тем самым она получила полный набор, как хорошо сказано когда-то, из «хлеба и зрелищ».
Если приводить примеры подобных «Колобку» сюжетов, то сразу можно вспомнить тождественные истории в сказках других стран. Это, например, сказка «Пряничный человечек», у главного персонажа которой не было такой приметной шарообразной формы, но приключения были почти те же. В указателе Томпсона сюжет «Колобка» отнесен в группу Z33.1 «Сбежавший блин: Женщина печёт блин, который убегает. Его тщетно пытаются поймать разные животные. В конце концов его съедает лиса».
Есть сказки подобные сказке «Колобок», которые не полностью совпадают с ней по сюжету. Например, сказка «Зайкина избушка»: про ледяную избу Лисы и лубяную избу выселенного Зайца. В этой сказке Заяц накапливал рассказ о своих встречах с неудачливыми помощниками, а условием выхода из цикла была хитрость Петуха, напустившего на Лису страху своими боевыми песенкам-страшилками. Подробности сюжета иные, а его структура полностью аналогична. Это цикл накопления с условием выхода!
Вызов подфункций
Но продолжим изучение сказочного программирования. И следующим у нас на очереди — использование вызова подфункций и стека.
Нужна хорошая «функциональная» сказка. И такие тоже есть — это, например, сказка «Петушок и бобовое зернышко».
Жили-были петушок и курочка...
Клевал как-то петушок бобовые
зернышки, да второпях и подавился. 
Задача ясна — нужно спасать Петушка. А вот решение этой задачи отличается от решения «Задачи колобка». В нём больше сходства с сюжетом «Зайкиной избушки».
Курочке так же как и Зайцу необходимо встретить несколько разных персонажей и попросить помощи, но в задаче «Спасти Петушка» (в отличие от действия «Прогнать Лису из лубяного домика») действие каждого помогающего персонажа, встреченного Курочкой, не может быть выполнено самостоятельно. Помощь и действия персонажа зависят от некоторых действий другого персонажа:
— Кузнец, кузнец, дай скорее
хозяину хорошую косу.
Хозяин даст коровушке травы,
коровушка даст молока,
хозяюшка даст мне маслица,
я смажу петушку горлышко:
подавился петушок
бобовым зернышком.Это верно почти для всех персонажей, кроме терминального (или «элементарного»), для которого не требуется использования сторонних действий. В этом случае действие может выполниться сразу. В сказке таким действием стало получение косы от Кузнеца: «Кузнец дал хозяину новую косу».
Так что́ есть зависимые действия? Какие есть элементарные действия? Каков способ организации этих действий с точки зрения программиста?
Вы уже догадались? Конечно, перед нами что-то очень похожее на функции. Есть образцы использования зависимыми функциями для своего исполнения вызовов других функций. Элементарные функции отличаются автономным выполнением. В итоге вся сказка становится руководством по решению задачи путем контроля процесса, состоящего из вызова нескольких таких зависимых функций и одной элементарной функции. В качестве способа контроля такого процесса в сказке предлагается использовать специально организованный набор фраз, часто повторяемый и формируемый Курочкой.
Значит, и в этой сказке есть переменная накопления. На этот раз она хранится в «курочкиной памяти». И способ пополнения данных отличается от «колобкового» способа. Посещенные персонажи перечисляются в тексте Курочки в обратном порядке. Последний посещенный персонаж упоминается первым. Это изменение неслучайно. Таким образом формируется список возвратов к предыдущим персонажам для решения всей задачи Курочки. Это же детское описание стекового способа (способ организации и манипулирования данными LIFO, методы обработки товарно-материальных ценностей FIFO и LIFO)!
Мы еще раз столкнулись со странным фактом, что в детской сказке описывается на наглядном примере не самая простая программная технология. Этот сказочный образец использования функций был случайно обнаружен мной в процессе чтения сказки детям. Думаю, что это произошло не без влияния профессиональной деформации, которой никак не избежать, если долгое время работаешь программистом.
Да, вызовы функций не являются самой сложной частью в программировании. Вот если бы найти сказочное описание, например, рекурсии. Это было бы действительно примечательно.
Рекурсивный процесс
И уже без большого удивления после небольшого перебора запомненных в детстве сказок был обнаружен и этот образец. Сказочное описание рекурсии существует!
Нужная нам сказка сразу начинается с задачи:
Посадил дед репку.
Выросла репка большая-пребольшая...Решение задачи в сказке «Репка» опять опирается на использование персонажей-помощников. Как и в предыдущей рассмотренной сказке каждый новый помощник использует действия другого персонажа, но в отличие от «Бобового зернышка» он использует помощь не следующего персонажа, а — предыдущего. Отличается также характер действий, выполняемых разными персонажами. В «Бобовом зернышке» все действия были разные, а в «Репке» каждый персонаж делает действия сходно с остальными участниками. Если действие так же как и в предыдущей сказке соотносится с вызовом и исполнением функции, то получается, что функция у каждого персонажа одна и та же?
Каждый персонаж выполняет следующее действие:
- Пробует решить задачу.
- Если не может решить, то зовёт другого персонажа.
- Помогает этому персонажу решить похожую задачу, которая с его помощью становится проще.
Это же точно рекурсия?! Почему каждый новый персонаж меньше предыдущего? В детстве отвечал на этот вопрос: потому что так удобнее тянуть. Но в свете рекурсивного объяснения — ответ другой. В сказке так описано, чтобы показать, что задача на каждом шаге упрощается, и в итоге решение становится доступно даже маленькой мышке.
Это же гораздо нагляднее, чем примеры в университете с числами Фибоначчи, где рекурсия применяется для вычисления рекурсивно заданных чисел? После «Репки» сразу понятно для чего рекурсия может быть полезна, и в чём её главная ценность — способность уменьшать размер задачи разделением на несколько зависимых и одинаковых действий.
Можно здесь вспомнить многие примеры рекурсивного программного решения задач на основе принципа «Разделяй и властвуй» («Уменьшай и властвуй») — та же быстрая сортировка или бинарный поиск в отсортированном списке. Но, уверен, не стоит пробовать рассказать это ребёнку в качестве полезного образца, чтобы научить поиску решения задач, которые встретятся ему в жизни.
С последней мыслью становится немного яснее, почему сказки так близки к программированию. Сказка — это способ подготовки ребенка к решению появляющихся перед ним задач. А решение задачи с использованием последовательности доступных действий — есть Алгоритм.
Да, очень похоже, что сказкой дети учатся создавать простейшие алгоритмы. Может такой способ обучения будет полезен или хотя бы интересен и программисту? Почти всегда это так. Но есть исключения. Способы создавать вредные алгоритмы тоже есть в детских сказках!
Вред бесконечных циклов
Во всех предыдущих сказках задача успешно решалась, или выполнение прерывалось по некоторому условию. Находилась хитрая Лиса или хитрый Петушок. Находился «автономный» Кузнец. Мышка вытягивала цепочку помощников с репкой на верхушке. А что если такого хитрого, автономного и терминального персонажа в сказке нет? Вдруг Кузнецу понадобится масло для изготовления косы? Ведь задача не будет решена и действия будут продолжаться бесконечно? «Это будет плохо спроектированная сказка» — скажете Вы. И будете правы. Но как это показать ребенку? Как указать ему на необходимость задать условие остановки попыток решения вставшей перед ним задачи?
Конечно, это надо сделать в сказке!
И такие поучительные сказки тоже есть. Их научная классификация — докучные сказки. Для программиста эти сказки — пояснение вреда бесконечного итерационного или рекурсивного решения задачи в детских условиях, когда еще негде искать диспетчер задач для снятия «зависшего» процесса:
while true:
passdef f():
f()def f():
g()
def g():
f()У всех докучных сказок разное содержание, но выбранный для текущей статьи образец начинается просто:
Купи слона...Вы говорите, что он Вам не нужен?
Все говорят,
что им слон не нужен.
А ты возьми и купи слона...Соглашаетесь купить?
Все соглашаются купить.
А ты возьми и купи слона...Окончания этой сказки не будет.
Все думают, что
окончания этой сказки не будет.
А ты возьми и купи слона...
Ну в целом понятно. Если попробовать вставить такую сказку целиком, то это будет очень вредно даже для текущей статьи. Поэтому killall fairytale_elephant.
Продолжая размышлять над задачами встающими перед ребенком и над способами обучить его их решать, подходим к самой страшной для программиста теме. А если алгоритма решения нет?
Неразрешимые задачи
Ведь существуют задачи, которые никак не решить? Например, некоторые задачи не решить из-за отсутствия в текущий момент соответствующих инструментов. Мы же не будем пробовать забить гвоздь в бетонную стену ладошкой?
Как показать ребенку, что́ ему делать при встрече с такой задачей?
Правильно. И это тоже проще всего сделать сказкой!
И в этом нам поможет самая «бесполезная» и «бессмысленная», как представлялось мне долгие годы, сказка. Начнём с первых строк:
Жили-были дед да баба
Была у них курочка ряба.
Снесла курочка яичко,
не простое - золотое...
У сказки «Курочка ряба» есть несколько вариантов. Некоторые варианты имеют структуру цепочной сказки с соответствующими несколькими повторами и множеством персонажей, которые подходят и сочувствуют деду и бабушке, расстроившимся из-за нечаянно разбитого яичка. Но самый известный вариант почти лишен итераций, зато в него добавлены самостоятельные попытки разбить яичко и хорошая концовка, в которой Курочка обещает снести другое «простое» яичко.
Варианты окончания сказки не так важны, как важна́ основа её содержания:
Дед бил, бил - не разбил.
Баба била, била - не разбила.Здесь у программиста тоже есть прямые аналогии. В программировании пока не говорят о совсем неразрешимых задачах. Но уделяют много внимания задачам, решение которых не получить за приемлемое время. То есть программист пытается оценить насколько сильно задача неразрешима (классы сложности). Это очень важно для взрослых задач. Но ребенку объяснять это пока рановато. А вот объяснить, что некоторые задачи в нашем мире не получается решить, необходимо.
Так же важно показать ребенку, что неразрешимая задача все же может быть легко выполнена, но с соответствующим инструментом, который может быть очень неожиданным. Например, в разбираемой сказке это хвостик мышки:
Мышка бежала, хвостиком задела,
яичко упало и разбилось.Этот малый инструмент для решения задачи очень важен. И его нахождение — самое важное в текущей сказке. А в работе программиста поиск и реализация такого способа — это основной профессиональный навык, за который платят.
Выполняя анализ сказки «Курочка ряба», можно вспомнить об еще одной проблеме в задачах программирования. Корни этой проблемы кроются в соотношении класса NP-полных задач и задач класса P. Для использования многих современных средств защиты данных важен ответ на вопрос: равны ли классы P и NP. На этом ответе основываются системы шифрования, в которых сложность расшифровать данные без ключа («мышкиного хвостика») должна намного превосходить сложность расшифровки с наличием этого ключевого инструмента.
Выводы
Сказка — ложь, да в ней намек…
Обзор сказок вышел не совсем полным, но дающим основание к следующим шагам в разборе этой темы. В текущей статье мы ограничились только самыми простыми сказками. Более сложные по структуре сказки чаще основываются на демонстрации устойчивых алгоритмов и признаков социального поведения в среде, с которой ребёнок столкнётся в своей жизни. Это отдельный и не менее интересный разговор, но он для другой статьи.
Основной вывод, формулируемый в результате выполненного нами рассмотрения детских сказок, прост. Сказки определенно полезны. Это не просто развлечение. Как минимум их можно использовать в качестве иллюстрационного материала при обучении программированию. Но это только на поверхности. А в глубине вопрос. Если сказки так близки к процессам обучения созданию алгоритмов, то имеют ли они эти процессы своей целью? Совсем иначе стоял бы этот вопрос, если бы автором проанализированных нами сказок был развлекающийся программист или математик, как это было, например, со сказками «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье».
Но автор рассмотренных сказок — народ. Так может быть, обучение детей создавать алгоритмы для решения задач — это обычная, но скрытая от внимания часть человеческой жизни?
В заключении этой статьи хочется обратить внимание, что приведенный обзор сказок является лишь маленькой частью научной работы, которая посвящена формализации понятия Алгоритм. В контексте этой работы Сказка является доступным текущему поколению способом передать следующему поколению удачные приёмы синтеза алгоритмов поведения. В текущей статье не ставилось задачи полностью формализовать этот способ, но подчеркивается сам факт наличия этого способа в детской сказке.
Главной задачей, поставленной в научной работе, является поиск и развитие алгоритмов для синтеза алгоритмов. Эта задача из разряда «разбить золотое яичко от курочки рябы», но на текущий момент уже крепнет уверенность, что она не относится к совершенно неразрешимым. Необходимо лишь знать ключ-подход к ней. Если говорить в сказочных терминах: необходима мышка с соответствующим хвостиком…
Спасибо Вам за внимание.
Отзывы
Буду очень благодарен за отзывы, пожелания и предложения, так как они помогают мне скорректировать направление развития работы в этой области.
Отдельное волнение у меня есть по стилю повествования и форматированию, используемым в статье (кавычки, абзацы, цитаты). Напишите, пожалуйста, если у Вас есть замечания к ним. Можно личным сообщением.
Ссылки
- Главная страница работы (GitLab GPL): Проект «Общая теория алгоритмов»
- Вводная статья работы «Разрабатываем теорию алгоритмов как проект с открытым исходным кодом». Пожалуйста, не судите строго эту наивную публикацию «сверх-идеи» устаревшей версии 2019 года.
- Статьи серии «Что такое алгоритм?!»
- №1 «Действие»,
- №2 «Обусловленная и связная последовательность»,
- №3 «Синтез алгоритма запоминанием»
- №4 «Эволюция памяти»
- №5 «Копирование иерархии памяти»
- Для заглавной иллюстрации к статье взят рисунок с обложки книги «Репка. Лиса и журавль». Издание Кнебель, 1916
- Иллюстрация к сказке «Колобок» и «Репка» выполнены Елизаветой Меркурьевной Бём
- Иллюстрация к сказке «Петушок и бобовое зернышко» является титульной страницей одноименной книги издательства «Малыш» 1981 г.
- Иллюстрация к сказке «Курочка Ряба» является титульной страницей одноименной книги издательства Г.Ф. Мириманова 1926 г.
- Несколько иллюстраций сделаны на основе кадров мультфильма «Следствие ведут Колобки» (1987)
Рискуя словить волну хейта, я все-таки решила вытащить сюда один из своих постов о терапевтической функции литературы 
Дискутировать можно, но за мнение «фанфики и развлекательная литература не нужны, а у вас слишком много слэнга» авторка данного бложика банит без суда и следствия
Когда мы слышим, что какого-то персонажа называют Мэри Сью (или Марти Сью), мы чаще всего кривимся. Еще бы. Сьюх не любит никто, кроме девочек-подростков, ну, по крайней мере — не признается в подобной любви. Читать про сьюх — зашквар, писать сьюх — зашквар еще большей, а-та-та, юные талантливые авторы, фу такими быть!
Комикс Ensign Sue Must Die
Привет, с вами Маша, и сегодня мы попробуем разобраться, что такое Мэри Сью, как отличить ее от просто главной героини, насколько это действительно зашкварно и как не написать сьюху, если вы что-то там пишете. Итак, погнали.
Под Мэри/Марти Сью/Стю чаще всего понимают необоснованно могущественного, очень одаренного автором персонажа, который играет в сюжете основную роль, пользуется всеобщей любовью, совершает множество подвигов, а в финале либо счастливо воцаряется, либо красиво, с пафосом спасает всех ценой своей жизни. Очень часто МС — сироты, либо узнают о своем внеземном/волшебном происхождении, часто они обладают невероятной внешностью, либо обретают ее вместе с истинной сущностью. Они невероятно талантливы во всем, за что берутся. И, конечно, МС — в большинстве случаев селф-инсерт автора, то есть персонаж, в котором выражены его, автора, хотелки и чаяния.
Основное место обитания МС — фанфикшен и, как утверждает википедия и все прочее, ролевые игры. И фанфикшн, и ролевые игры относятся к тем видам нарратива, которые распространены в непрофессиональной среде. То есть, они создаются в первую очередь для того, кто их пишет/придумывает, для его личного удовольствия и его эмоций.
Конечно, здесь можно со мною спорить, и я не отрицаю, что фикрайтеры часто обладают прекрасным чувством стиля, что у многих из них — отличная писательская техника. Это так. Я точно так же не отрицаю, что и можно писать для себя кинковую порнуху, заморачиваясь с обоснуем. Более того, я не вижу в этом ничего плохого, главное, чтобы всем в итоге было хорошо, и автору, и читателям. Вопрос в другом.
Фанфикшен — аффективное письмо и аффективное же чтение. Если хотите — эмоциональное письмо и эмоциональное чтение. Его основная функция заключается в том, чтобы, простите за аналогии, автор и читатель кончили вместе. И в этом опять же нет ничего плохого. Массовая литература создается примерно с теми же целями (хотя о чем это я, все искусство стремится к катарсису), но роль автора в ней утрачивает этот вот элемент эмоциональной вовлеченности, становится в большей степени маской, еще одним элементом пиара. Автор массовой, развлекательной литературы решает совсем другие задачи.
Итак, для фанфикшена и прочих нарративных практик, где основной целью является аффект, удовлетворение эмоциональных потребностей автора текста, а не осознанное решение им какой-либо художественной или коммерческой задачи, наличие МС в тексте совершенно нормально. То есть, в определенном возрасте оно не просто нормально, а даже полезно: мы все придумывали себе героев, аватаров, смелых мальчиков-волшебников и кошкодевочек с других планет. В возрасте более осознанном практика придумывания таких историй, если с ней работать, может стать прекрасной терапией и инструментом самопознания. Ну и способом сбежать. Эскапизм, до определенного момента, штука очень полезная. Совсем без него и загнуться недолго.
Попутно вверну тут фразочку, что те ребята, которые говорят, что любой эскапизм плох, тоже эскаписты. Просто методы у них другие.
Итак, с фанфикшеном и прочим разобрались и приняли как данность, что создавать в таких текстах сьюх не просто неплохо, а даже полезно. Теперь поговорим о втором виде нарратива, где МС живут и здравствуют (по мнению посетителей интернета и авторов отзывов на сайтах). Это — то, что мы называем массовой или развлекательной литературой.
Массовая/развлекательная литература имеет одну основную функцию. Не так уж сложно догадаться, что эта функция заключается в том, чтобы развлекать читателя всеми возможными способами. Щекотать его нервишки. Показывать ему нереальные миры. Заставлять его влюбляться, пугаться, сочувствовать героям, преодолевать трудности, испытывать сексуальное возбуждение, злиться на несправедливость, радоваться за своих. По мнению Джона Кавелти, развлекательная литература основана на определенных сюжетных формулах, они знакомы нам всем и своими корнями уходят в мифы и архетипы.
В принципе, все истории, который мы придумываем, уходят в архетип. Просто когда этим занимается человек, далекий от теории, он использует элементы сюжетных формул интуитивно. Когда в дело вступает опытный сценарист или писатель… О, он знает, как сделать вам плохо и хорошо одновременно
Вопреки расхожему мнению, что умение придумывать истории — божий дар, писательскому ремеслу можно успешно научиться. Дар рассказывать истории действительно есть у каждого из нас едва ли не с рождения, потому что вся наша жизнь — череда историй и сценариев, мы вырастаем на сказках на ночь, любим фильмы, ток-шоу и посплетничать. Истории рассказывают нам о том, что будет, если (пойти в лес, например), они учат нас правилам выживания и помогают найти себя и определиться с моральными ориентирами. Да, в том числе поэтому у нас есть фанфикшен и текстовые ролевки
Теория литературы, поэтика, известна человечеству со времен античности. Много раз менялись подходы, менялись взгляды на то, как правильно, а как неправильно, менялись области применения этого знания и точки отсчета. Я не буду углубляться в общий обзор современных концепций, остановлюсь на одной. На той, которая сегодня доминирует в сценаристике и учебниках по литературному мастерству. Это — взгляд на сюжет как на путешествие героя.
Добрый день, Джозеф Кэмпбелл, добрый день, Владимир Пропп, вот мы и встретились!
В “Тысячеликом герое” Кэмпбелл проанализировал множество мифов разных народов и стран, чтобы вывести последовательность элементов путешествия героя, показать, что все мифы так или иначе имеют один сюжет. Примерно о том же писал Пропп в работе “Морфология волшебной сказки”, только работал он не с мифологическим материалом, не с эпосом народов мира, а с сюжетами волшебных русских сказок. На этой последовательности (герой испытывает недостачу, выходит из дома, получает помощников, сражается со злодеем, получает желаемое и возвращается домой — или не возвращается) строится любой сюжет, если мы говорим о сюжете. Вертеть эту теорию тоже можно как угодно, вытаскивая из нее авантюрную или психологическую составляющую. Все зависит от цели.
Любая история — это рассказ о том, как кто-то изменился под воздействием обстоятельств. Стал сильнее, стал богаче, нашел любовь, нашел себя или наоборот потерял.
Любой мифологический сюжет рассказывает о чудесном ребенке, о культурном герое, который меняет мир, приносит в него новый порядок или возвращает порядок старый. Этот ребенок часто — сирота, у него есть наставник, у него есть волшебные помощники (вот откуда у Диснея в мультфильмах птички и белочки), у него часто есть волшебное оружие и сверхспособности, и в конце он воцаряется — или красиво умирает во имя всеобщего блага. Ничего не напоминает?
Да, если говорить с точки зрения стереотипов, то любой герой эпоса — это та еще сьюха!
Но на самом деле, конечно, нет, просто у эпоса — свои законы.
И у развлекательной литературы тоже есть свои законы. Дело в том, что она должна развлекать, так или иначе, а значит, в ней должны быть герой, сюжет и воцарение в финале.
Я не спорю с тем, что в мире много развлекательной/формульной/эскапистской литературы на любой вкус и цвет, и в одном и том же жанре типаж главного героя может колебаться от всесильной обаяшки до преодолевающего трудности неудачника. Но не стоит упрекать ярких, удачливых героев в том, что они — сьюхи. Они просто герои. Так же, как эпос, развлекательная литература должна иметь в центре персонажа, который проходит тот самый путь, и на этом пути он — звезда, все софиты направлены на него, все камеры снимают его движение с разных сторон, все женщины, все драгоценности мира — его. Именно он обретает верных друзей, он — побеждает дракона, он — приносит сокровище, он — спасает принцессу, он получает корону в финале. Он расследует преступления, ему достается волшебный клинок и он узнает, что на самом деле его родители — король и королева другого мира.
Он — действует. Он не может не действовать.
Дело в том, что основное правило построения цепляющего сюжета напоминает руководство к управлению ослом. У нас есть осел — наш герой, и морковка — то, чего он хочет (принцесса, дракон, власть над миром). Задача автора — привести героя к нужной точке сюжета, и для этого он все время держит морковку перед его мордой, но до определенного момента не дает ему ее получить. Поэтому осел должен идти.
А герой — должен действовать, иначе у нас не будет сюжета (я не отрицаю, что возможны истории, построенные на созерцании, но даже в них кто-то обязательно действует).
И так как развлекательная литература предполагает счастливый (или условно счастливый) конец, возвращение к порядку, свадьбу, разгаданное преступление, то в финале Джон не умрет, а наоборот. Говорить о том, что главный герой книги — сьюха, потому он активен и в финале побеждает врагов? Опрометчиво. Без этого самого героя у нас просто не будет истории. Без его победы, к которой он шел по тернистому пути, не будет катарсиса. Без тайны происхождения, волшебного меча, какой-нибудь легенды об избранничестве — не будет интересного сеттинга. Это не Марти Сью, это закон жанра, не более того.
Но, спросите вы, если герои развлекательной литературы — это просто герои, почему же тогда некоторые из них бесят? Сейчас мы с этим тоже разберемся!
Говоря о фанфикшене, я утверждала, что в этой области тексты с МС — нормальны. Они дают и автору, и читателю определенный эмоциональный эффект, и именно для этого их читают. Не даром на фикбуке существуют тэги и предупреждения!
Когда же персонаж с яркими чертами Мэри Сью попадается в книге, которую вы читаете не в контексте “я этого хочу — я это ищу”, он начинает раздражать, а не давать чувство комфорта. Это закономерно. Главный герой любой истории — исключительный, не такой как все, но у МС эта исключительность и отличие от других в разы, в десятки раз выше, чем у обычного героя. А читать про них — скучнее, если, конечно, мы не ищем именно этот сорт развлечений.
Почему так? Все просто. Исключительность МС и эффект комфорта создаются за счет их невероятной, зубодробительной неубиваемости. МС прогибает под себя мир, рушит его законы, автор подыгрывает таким персонажам, в результате чего то напряжение, которое неизменно возникает там, где герой вынужден преодолевать препятствия, просто не возникает. А нет напряжения — нет нашей эмоциональной вовлеченности, потому что мы не сочувствуем.
Именно поэтому мы все не любим персонажей, которым все слишком легко дается. Это примерно как проходит игру в режиме бога: первое время интересно, потом надоедает, нет всплеска гормонов от радости, что ты решил задачу. Именно за это мы не любим Мэри Сью и именно в этом их суть. Как вариант эскапизма, как терапия они полезны, как герои — скучны.
Тут, конечно, я позволю себе напомнить, что читатели в мире разные, опыт и желания тоже, так что в определенном состоянии Мэри Сью — то, что надо для ума и сердца.
Итак, МС делают МС не тайна рождения, не волшебный меч и не победа над врагами. МС делает МС его невероятная исключительность и легкость, с которой такой персонаж решает все проблемы. МС — это герой без страха и упрека, он всегда прав, он в белом плаще, он безгрешен. Мы следим не за тем, как он движется к самому себе, преодолевая препятствия и обретая друзей, а за тем, как он гордой походкой проходит мимо нас, баффнутый всеми читкодами, которыми только можно.
Когда вам нужно выписать что-то, проработать травму, наподдать обидчикам в реальной жизни, использовать Мэри Сью, свою или чужую, окей.
Когда же перед нами стоит задача рассказать интересную историю или же мы хотим такую историю получить, Мэри Сью будет нам мешать. Потому что это скучно. Она не только отнимет у вас морковку, она вам руку отгрызет, и сюжета, как такового, не будет, будет рассказ о том, как мы всех победили. Тоже, конечно, хорошо, но сейчас нам этого не надо.
Вот тут, кстати, есть еще пункт, о котором я хочу поговорить прежде, чем мы нырнем дальше, в особенности создания Мэри Сью здорового человека.
Дело в том, что я постоянно говорю “она”. И мне это не нравится. Создается впечатление, что Мэри Сью — всегда и только всегда женщины, хотя на самом деле это далеко не так. Да, первой сьюхой в истории, точнее, персонажем, который дал имя явлению, была героиня фанфика по Стар Треку, но мальчики-сьюхи не то, чтобы редки. Мы можем приводить тысячу и один пример чтива для девочек-подростков, где героиня обретает силу единорога и узнает, что она — принцесса волшебного мира. Но на эту тысячу и один пример найдется тысяча и два примера историй про попаданцев в Сталина и Наполеона, про космических разбойников, благородных пиратов и потерянных принцев, читеров в литрпг, злых некромантов с добрым сердцем и так далее, и тому подобное.
Здесь, как мне кажется, есть некое культурное искажение, связанное с общей рецепцией женского творчества, но это тема для отдельного, очень долгого разговора, к которому я пока не готова. Поэтому просто постараемся принять факт, что сьюха — явление вне гендера. И, кстати, вне возраста.
Итак, как сделать Мэри Сью здорового человека и не сделать Мэри Сью курильщика, краткий план.
А вот как, все просто.
Нужно, чтобы все особенности этого персонажа имели под собой обоснование и играли в тексте какую-то роль.
Художественный текст — система, каждый элемент в котором для чего-то да нужен. Сиротство героя (глубочайший архетип), тайна имени, волшебное оружие или сила — все это должно служить какой-то цели, оно должно быть применимо и в какой-то момент помочь персонажу или наоборот помешать ему получить желаемое. Кроме того, наделяя героя какими-то талантами или прописывая в его истории какие-то трагедии, мы должны продумать, как это сказывается на нем самом. Что в нем меняет. Как влияет на принятие решений, на характер, на его желания. Когда любой маркер сьюхи, от сиротства до зеленых волос, получает обоснование и место в художественной системе, он перестает быть маркером сьюхи и становится особенностью вашего героя.
Никто не может владеть всеми языками мира и уметь все на свете, никто не может достичь мастерства по щелчку пальцев. На нарушении этого принципа строятся всевозможные истории о попаданцах-изобретателях. Да, их интересно читать, как интересно читать “Таинственный остров” Жюля Верна, но ровно до тех пор, пока не начинается подыгрывание героям (к примеру, во сне он возвращается в свой мир и истерически гуглит рецепт пороха).
Странный цвет волос может быть обоснован через законы магии. Волшебный помощник — помогать за доброту (за действительно доброту, а не за красивые глаза). Давайте вспомним, что Гарри Поттер — сирота. У Арагорна есть древний клинок. Герой “Творца заклинаний” у де Кастелла открывает в себе темную магию — и платит за это.
Да, второй пункт — это плата. И выбор. То есть — герой должен делать выбор и чем-то жертвовать, символически или в прямом смысле этого слова. Сьюха редко совершает выбор, обычно все устраивается наилучшим для нее способом. Точно так же она редко чем-то жертвует: автор слишком ее жалеет и подыгрывает, возмещая убытки либо же превращая эту жертву в невероятное представление. Герой отличается от сьюхи тем, что он несет ответственность за свой выбор. Он — меняется и в финале находит себя. Сьюха — нет. Она неизменна, потому что зачем идеалу меняться? Вы чего, с ума сошли?!
Примерно сюда же относится плата за нарушение законов мира. Да, если обычный герой делает что-то не так, если он получает что-то исключительное, заходит не в ту дверь, совершает убийство и так далее, он платит за это — одиночеством, отчуждением, муками совести, физическими травмами, чем угодно. МС не платит, мир прогибается под нее.
Мир не только прогибается под МС, он еще и дышит любовью к ней. Это такое воплощение нашего с вами желания снова оказаться в состоянии архетипического божественного ребенка, такого солнышка, которому все радуются, а кто не радуется, тот сам дурак. Ничего плохого в этом нет (и в том числе в этом заключается терапевтический эффект МС), но в жизни редко бывает так, чтобы плохость или хорошесть человека определялась через его отношение к вам. Мэри Сью — всеобщая любимица, она заставляет нежные сердца трепетать, а ледяные оттаивать, злодеи перевоспитываются и превращаются в ласковых детей у ее ног, и только плохие, нехорошие паразиты не склоняют перед ней свои головы. Поэтому в финале она жестоко их убивает — и не мучается совестью. Совсем. Они же плохие, вы чего?
Вспомните, сколько раз в романтических историях вас поражало то, как быстро статусные мужики влюблялись в героиню, которая даже мизинцем не пошевелила ради этого? Сколько раз красотки в боевиках раздевались перед героем просто потому что он герой? Да-да, это вот оно, то самое “меня все любят и мне все умиляются”. Без общей травмы, без общей беды, без преодоления препятствий — просто по факту.
А достаточно лишь добавить это самое общее, объяснить, почему так — и оп! — у нас есть и сюжет, и нормальный, живой герой.
Герой — рефлексивен и эмпатичен, он сомневается, он знает, что не всегда идеален (а иногда сам его путь строится от неидеальности к ее осознанию). МС — безгрешна, как ягненок, а если вы против — то смотрите пункт про отношение персонажей к ней.
В историях с МС нет иных взглядов на мир, кроме того, где она — хорошая, а те, кто ее обидел — плохие. Поэтому и глубины мира нет. Здесь не нужно прописывать моральные дилеммы, не нужно указывать мотивацию злодеев (они завидуют), не нужно создавать систему отношений и изменений в отношениях, у нас есть линия партии — ее и придерживаемся. Кто не скачет… см. пункт про финал.
Да, финал. Воцарение или смерть — финал любой истории, нормальный в ней герой или сьюха, не важно. Но дело в том, что и воцарение, и смерть в истории будут обоснованы всеми предыдущими событиями, потому что это то, к чему все идет, а еще они будут иметь последствия (плата, жертвы, изменения, все такое). В истории о МС финальная точка не завершает линию пути, потому что самого пути нет. Единственная функция финала — показать, что МС всех победила и сидит на троне и в короне, либо она тоже всех победила, но ценой своей жизни — и все вокруг плачут о ней и вспоминают, какая она была хорошая.
Собственно, неидеальность, которая делает возможной трансформацию, преодоление препятствий, а не перешагивание через них, подчинение законам мира и обоснованность особенностей внешности и прочего и отличают главного героя от Мэри Сью.
Мы все хотели бы быть Мэри Сью, но, к сожалению, чем взрослее мы становимся, тем лучше понимаем, что это — сказка для успокоения и комфорта. Они нужны нам и, как мне кажется, нет ничего плохого в том, чтобы писать их для себя и для других. Главное — не заниматься подменой понятий и знать меру, потому что читать об идеальных, непогрешимых героях, которые знают все на свете и ничем не платят за дары, о тех, кто не напрягается, совершая подвиги, и не меняется к концу истории, — читать о них однажды становится невероятно скучно.
А мы читаем истории совсем не для того, чтобы над ними скучать.