Тема любви в рассказе бунина холодная осень

Содержание. I.Введение ……………………………………………………………….2-3 II. Особенности произведений о любви И. А. Бунина………….. 4-9 III. Особенности произведений о любви А. И. Куприна………… 10-12 IV. Черты сходства и различия произведений …………………… 13 И. А. Бунина и А. И. Куприна. V. Словарь терминов ………………………………………………… 14 VI. Литература……………………………………………………….. 15 I.Введение. Любовь – как дерево; она вырастает сама собой, Пускает глубокие корни во всё наше существо И нередко продолжает зеленеть и даже цвести На развалинах нашего сердца. В. Гюго PAGE 13 Любовь – высокое, чистое, прекрасное чувство, которое люди воспевали ещё с античных времён. Любовь, как говорится, не стареет. Если возводить некий литературный пьедестал любви, то, несомненно, на первом месте окажется любовь Ромео и Джульетты. Это, пожалуй, самая красивая, самая романтичная, самая трагическая история, которою поведал читателю Шекспир. Двое влюблённых идут наперекор судьбы, несмотря на вражду между их семействами, несмотря ни на что. Ромео готов ради любви отказаться даже от своего имени, а Джульетта согласна умереть, лишь бы остаться верной Ромео и их высокому чувству, Они погибают во имя любви, умирают вместе, потому что не могут жить друг без друга: Нет повести печальнее на свете, Чем повесть о Ромео и Джульетте… Впрочем, любовь бывает разной – страстной, нежной, расчётливой, жестокой, неразделённой… Но я считаю, что какой бы не была любовь – она прекрасна. Любовь – это великое чувство, его нельзя потрогать или одолжить, его можно только прочувствовать каждой клеточкой своего тела. Как говорил Блок, «только влюблённый имеет право на звание человека». Я думаю, что любовь должна быть, непременно, бескорыстной, нельзя любить человека за что – то – это не любовь… Вспомним героев романа Тургенева «Отцы и дети» — Базарова и Одинцову. Столкнулись две одинаково сильные личности. Но способным любить по – настоящему оказался, как ни странно, Базаров. Любовь для него стала сильным потрясением, которого он не ожидал, и вообще до встречи с Одинцовой любовь в жизни этого героя не играла никакой роли. Все человеческие страдания, душевные переживания были для его мира неприемлемы. Базарову трудно признаться в своём чувстве в первую очередь себе. А что Одинцова?.. До тех пор, пока не были затронуты её интересы, пока оставалось желание познать что – нибудь новое, ей был интересен Базаров. Но как только темы для общих разговоров были исчерпаны, пропал и интерес. Одинцова живёт в своём мире, в котором всё идёт по плану, и ничто не может нарушить покой в этом мире, даже любовь. Базаров для неё что – то вроде сквозняка, залетевшего в окно и тут же вылетевшего обратно. Такая любовь обречена. Другой пример – герои произведения Булгакова «Мастер и Маргарита». Их любовь так же жертвенна, казалось бы, как и любовь Ромео и Джульетты. Правда, здесь жертвует собой ради любви Маргарита. Мастер испугался этого сильного чувства и в итоге оказался в сумасшедшем доме. Там он надеется, что Маргарита забудет его. Конечно, на героя повлияла и неудача, постигшая его роман. Мастер бежит от мира и прежде всего от самого себя. Но Маргарита спасает их любовь, спасает от безумия Мастера. Её чувство к герою преодолевает все препятствия, встающие на пути к счастью. О любви писали очень многие поэты. Вот строки из прекрасного стихотворения о любви Фёдора Ивановича Тютчева: О, как убийственно мы любим, Как в буйной слепоте страстей Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей! Давно ль, гордясь своей победой, Ты говорил: она моя… Год не прошёл – спроси и сведай, Что уцелело от нея? И, конечно, нельзя здесь не сказать о любовной лирике Пушкина: PAGE 13 Писатель показывает тёмные, трагические, запутанные лабиринты любви. Сюжеты «Тёмных аллей» различны: краткая история соблазнения «барином» «простой девушки» («Гость», «Таня»); «незабываемое свидание в холодный осенний вечер, вечная разлука и память о любимом на всю жизнь» («Холодная осень»); история любовного томления, воспоминаний, кратких встреч по воле судьбы, достижение желаемого счастья и трагический финал («Натали»); романтическая любовь на лоне природы («Руся»)… Нередко в «Тёмных аллеях» находят какие-то роковые мотивы, любовь-стихию, неожиданно возникающую и катастрофическую. На этом основании рассказы так или иначе противопоставляются предшествующим произведениям. Все или почти все рассказы «Тёмных аллей» ведутся в прошедшем времени. Иногда прямо указано, что воспроизводятся былые события: «В ту далёкую пору он тратил себя особенно безрассудно…» — «Таня». «…Он не спал, лежал, курил и мысленно смотрел в то лето» — «Руся». «В то лето я впервые надел студенческий картуз» — «Натали». В другом случае эффект минувшего передан более тонко. Например, в «Чистом понедельнике»: «Каждый вечер мчал меня в тот час на вытягивающемся рысаке кучер…», «мы оба были богаты, здоровы, молоды…», а в конце уже определено: «В четырнадцатом году, под Новый год, был такой же тихий, солнечный вечер, как тот, незабвенный…» Всюду речь о том, что удержала человеческая память. Повествовательная техника поздних бунинских произведений отличается поразительным сочетанием благородной простоты и изощрённости. «Солнечный удар» начинается – без всяких упреждающих объяснений – неопределённо – личным предложением: «После обеда вышли из ярко и горячо освещённой столовой на палубу…». Читателю ещё ничего не известно ни о предстоящем событии, ни о его участниках: самые первые впечатления читателя связаны с ощущениями света и жара. Образы огня, духоты, солнечного блеска будут на протяжении всего этого шестистраничного рассказа поддерживать «высокую температуру» повествования. Загаром будет пахнуть рука героини; в «розовой» косоворотке встретит молодую чету гостиничный лакей, и «страшно душным, горячо накалённым» окажется номер в гостинице; зноем будет пропитан «незнакомый городишко», в котором придётся обжигаться от прикосновения к пуговицам одежды и щуриться от нестерпимого света. Кто такая «она», где и когда происходит действие? Возможно, читатель, как и главный герой, не успеет дать себе в этом отчёта: в бунинском рассказе всё это окажется оттеснённым на периферию единственно важного события – «слишком большой любви», «слишком большого счастья». Рассказ, лишённый экспозиции, завершится лаконичным эпилогом – коротким предложением, в котором будто навсегда застынет чувствующий себя «постаревшим на десять лет» поручик. Быстротечность послужившего основой сюжета происшествия подчёркнута в «Солнечном ударе», как и в других поздних произведениях Бунина, фрагментарностью, пунктирностью рассказа о любовном сближении: отобраны и будто наспех смонтированы отдельные подробности, жесты, фрагменты диалога. Скороговоркой сказано о расставании поручика с «прекрасной незнакомкой»: «легко согласился», «довёз до пристани», «поцеловал на палубе», «возвратился в гостиницу». В целом описание встречи любовников занимает в целом чуть больше одной страницы текста. Эта композиционная особенность произведений Бунина о любви – отбор наиболее значимых, переломных эпизодов, высокая сюжетная «скорость» в передаче истории любви – позволяет многим историкам литературы говорить о «новеллистичности» поздней бунинской прозы. Очень часто (вполне резонно) исследователи прямо называют эти его произведения новеллами. Однако бунинские произведения не сводятся к динамичному повествованию о перипетиях любви. Повторяющаяся «формула» сюжета – встреча, быстрое сближение, ослепительная вспышка чувств и неотвратимое расставание, сопровождающееся порой смертью одного из любовников – именно благодаря своей повторяемости перестаёт быть «новостью» (буквальное значение итальянского слова «novella»). Более ого, как правило, уже начальные фрагменты текста содержат авторские указания не только на скоротечность PAGE 13 предстоящего события, но и на будущие воспоминания персонажей. В «Солнечном ударе» подобное указание следует сразу за упоминанием о первом поцелуе: «…Оба…много лет потом вспоминали эту минуту: никогда ничего подобного не испытывал за всю жизнь ни тот, ни другой». Заслуживает внимания «грамматическая не точность», возможно сознательно допущенная Буниным в этом предложении: следовало употребить глагол «испытал» во множественном числе. Возможное объяснение – стремление автора к предельному обобщению: не зависимо от социальных, психологических и даже половых различий персонажи бунинских рассказов воплощают одно сознание и одно мироощущение. Обратим внимание на то, как в рамках одного предложения сопрягаются и оказываются величинами одного порядка «чудное мгновение» и «вся жизнь». Бунин пишет не только о любви, для него важен масштаб всего земного человеческого существования, его влечёт загадочная слитность «страшного» и «прекрасного», чуда и ужаса этой жизни. Вот почему любовный сюжет часто оказывается лишь частью произведения, сосуществуя с фрагментами медитативного характера. Сосредоточенность Бунина на «вечных» вопросах человеческого существования, на экзистенциальных проблемах бытия не делает рассказы о любви философскими: писатель не любит логических абстракций, не допускает в свои тексты философской терминологии. Фундамент бунинского стиля – не логическое последовательное развитие мысли, а художническая интуиция жизни, находящая выражение в почти физиологически ощутимых описаниях, в сложных «узорах» световых и ритмических контрастов. Переживание жизни – вот материал бунинских рассказов. Каков же субъект этого переживания? На первый взгляд, повествование в его рассказах ориентировано на точку зрения персонажа (это особенно заметно в «Чистом понедельнике», рассказ в котором ведётся от лица богатого москвича, внешне дистанцированного от автора). Однако персонажи, даже если они наделены приметами индивидуальности, предстают в обоих анализируемых рассказах как своего рода медиумы некоего высшего сознания. Этим персонажам присуща «призрачность»: они будто тени автора, а потому описания их внешности чрезвычайно лаконичны. Портрет поручика в «Солнечном ударе» выполнен в намерено «обезличивающей» манере: «Он… взглянул на себя в зеркало: лицо его, — обычное офицерское лицо, серое от загара, с белёсыми, выгоревшими от солнца усами и голубоватой белизной глаз…». О рассказчике «Чистого понедельника» мы узнаем лишь, что он был в ту пору красив почему-то южной, горячей красотой…» Бунинским персонажам дарована исключительная острота чувственных реакций, которая была свойственна самому автору. Вот почему писатель почти не прибегает к форме внутреннего монолога (это имело бы смысл, будь психическая организация персонажа существенно отличной от авторской). Автор и герои (а вслед за ними и читатели) бунинских рассказов одинаково видят и слышат, одинаково изумляются бесконечности дня и быстротечности жизни. Бунинская манера далека от толстовских приёмов «диалектики души»; несхожа она и с тургеневским «тайным психологизмом» (когда писатель избегает прямых оценок, но позволяет судить о состоянии души героя по искусно подобранным внешним проявлениям чувства). Движения души бунинских героев не поддаются логическому объяснению. Персонажи будто не властны над собой, будто лишены контролировать свои чувства. В связи с этим интересно пристрастие Бунина к безличным глагольным инструкциям в описаниях состояния персонажа. «Нужно было спасаться, чем-нибудь занять, отвлечь себя, куда-нибудь идти…» — передаёт он состояние героя «Солнечного удара». «… Почему-то захотелось непременно войти туда», — свидетельствует рассказчик «Чистого понедельника» о посещении Марфо–Мариинской обители, где он в последний раз увидит возлюбленную. Жизнь души в изображении Бунина неподвластна разуму, неизъяснима, она томится загадкой скрытого от смертных смысла. Важнейшую роль в передаче «эмоциональных вихрей», испытываемых героями, играют приёмы лирического «заражения» (ассоциативные параллели, ритмическая и звуковая организация текста). PAGE 13 Писатель обращается в своей поздней прозе не к рационально постигаемым граням жизни, а к тем сферам опыта, которые позволяют хоть на мгновение прикоснуться к таинственным, метафизическим глубинам бытия (метафизическое – то, что находится за пределами воспринимаемых человеком природных явлений; то, что невозможно рационально осмыслить). Именно такова для Бунина сфера любви – сфера неразгадываемой тайны, невысказанности, непрозрачной смысловой глубины. Любовное переживание в изображении связано с небывалым взлётом всех эмоциональных способностей человека, с его выходом в особое – контрастное будничному течению жизни – измерение. Это и есть подлинное измерение бытия, причастны которому оказываются далеко не все, а лишь те, кому дана счастливая (и всегда единственная) возможность пережить мучительную радость любви. Любовь в произведениях Бунина позволяет человеку принять жизнь как величайший дар, остро ощутить радость земного существования, но эта радость для писателя – не блаженное и безмятежное состояние, а чувство трагичное, окрашенное тревогой. Эмоциональная атмосфера рассказов создаётся взаимодействием устойчивых в поздней бунинской прозе мотив любви, красоты и неотвратимой конечности, кратковременности счастья. Радость и мука, печаль и ликование сплавлены в поздних произведениях Бунина в нерасторжимое целое. «Трагический мажор» — так определял пафос бунинских рассказов о любви критик русского зарубежья Георгий Адамович: «У Бунина в самом языке его, в складе каждой его фразы чувствуется духовная гармония, будто само собою отражающая некий высший порядок и строй: всё ещё держится на своих местах, солнце есть солнце, любовь есть любовь, добро есть добро». Рассказы этого цикла вымышлены, что не раз подчеркивал сам Бунин. Однако, все, в том числе ретроспективная их форма, вызвано, как это всегда в искусстве, состоянием души автора. Бунин пишет о незабвенном, что проложило глубокий след в человеческой душе. Нередко запечатлён сам момент воспоминания, грустного прикосновения к давно отшумевшей радости. Её даёт любовь, а сохраняет на всю жизнь особенная, чувственная память, заставляющая с годами по-иному воспринять многое из того, что «осталось позади». Эта грань духовного бытия личности глубоко волнует писателя. Бунин пишет об одиноких людях и обычных жизнях. Но именно поэтому прошлое, осенённое юными, сильными чувствами, рисуется поистине звездным часом, сливается с запахами, звуками, красками природы. Либо, наоборот, земные и небесные стихии предрекают несчастье грозой, осенним холодом. В таком «обрамлении» любовь воспринимается частью большого гармоничного мира, соответственно ему непреодолимой, вечной в своей правде, но всегда переживаемой человеком как открытие. Всё, что прямо не касается её, сведено в рассказах к минимуму, нередко герои безымянны, лишены «биографии». Зато неповторимые реалии их встреч, переживаний, впечатлений настолько выразительны, что опять кажется: автор воспроизвел чьи-то известные ему истории. Писатель часто признавался, что ему свойственно небывалое воображение: свободно видел он живыми картины, о которых говорится не только в художественном, но и в документально-научном тексте. Видимо, поэтому каждый эпизод в его собственных произведениях «обрастает» как бы даже и невымышленными деталями, подробностями. В «Тёмных аллеях эта способность достигает своего апогея – «крупных планов для малейших элементов облика, складок одежды. В большинстве рассказов есть причина для развития такой особенности. Героями владеет чувственная память о том, что некогда ощущалось, осязалось. В душе бунинских персонажей остаётся сложный комплекс всего перечувствованного. Автор не умалчивает о самых сильных телесных наслаждениях. Они прекрасны, поэтичны, когда рождены любовью, чистой и естественной страстью. «Эта близость,- читаем в рассказе «Таня»,- обоюдная, совершилась, и уже ничем в мире расторгнута быть не может, он навеки унёс её в себе, и вот эта необыкновенная ночь принимает его в своё непостижимое светлое царство вместе с нею, с этой близостью». PAGE 13 и, по существу, безответный человек, который, не желая того, легко может принести горе и страдание любящим и дорогим людям. Тип в жизни весьма распространённый, а в литературе хорошо знакомый нам по романам и поветям Гончарова и Тургенева. Куприн не комментирует поведения своего героя, скуп он и на психологию. Он больше следует принципам «объективного» письма, не лишённого, однако, тонкой, едва уловимой насмешки. Куприн вовсе не стремится к разоблачению своего героя. У Ивана Тимофеевича есть своё оправдание – его молодость, но так ещё неопытен в чувствах, он виноват перед Олесей, но и сам глубоко страдает. Да и повесть написана совсем молодым писателем, в ней ощутимы настроения юношеской романтики. «Эта вещь, — говорил Куприну А. Мю Горький, — нравится мне тем, что она вся проникнута настроением молодости». Ивану Тимофеевичу не хватает тонкости, душевного такта, бережного и чуткого отношения к другому, что одно в состоянии обречь от беды любимое существо. Это лишь оттесняет врождённое благородство простой крестьянской девушки. Не проклятие обидчику, а прощальное прости любимому человеку – вот её последнее слово. «Высказано» оно поэтично: нитка дешёвых «коралловых» бус, нарочно навешенных «на угол оконной рамы» покинутой хаты, — вот что остаётся на память Ивану Тимофеевичу от Олеси и «её нежной, великодушной любви». Финал «Олеси», её последние строки, — одно из характерных проявлений того свойства купринского таланта, которое современники высоко ценили, — «теплоты ко всему живущему». Действительно, многоохватная эта «теплота» Куприна, которая вмещает любовь к природе, к лошадям, собакам, кошкам, птицам – к жизни во всех её проявлениях. Но в центре его раздумий – всегда жизнь человека, взятая в единстве со всем живущим на земле. Хрупкость и незащищённость высоких человеческих чувств изображает Куприн и в «Гранатовом браслете». Однако, завершающие страницы «Гранатового браслета» звучат апофеозом человеческому благородству. Трагизм ситуации высветлен чувством всепоглощающей любви к женщине, а вместе с ней – и ко всему миру. Рассказ вводит нас в сердцевину нравственных проблем Куприна, его понимания скрытых потенций человека, тех духовных богатств, которые дают ему возможность выстоять, как бы ни гнула и ни калечила его жизнь. «Превосходная вещь», «…я – с праздником! Начинается хорошая литература!» — отозвался Горький о «Гранатовом браслете»… «Ещё можно должно жить, пока есть на свете любовь и сострадание», — читаем в одном раннем рассказе Куприна («Блаженный»,1896). Вслед за Достоевским именно в любви и сострадании видит Куприн основу нравственного мира личности. Для него понять «тайну» человека – прежде всего разгадать загадку земной любви, обыкновенной любви мужчины к женщине, любви возвышенной, в известной мере идеальной. Тайна любви для Куприна сопряжена с другой величайшей тайной человека – тайной смерти. В повести-легенде «Суламифь» Куприн писал: «Много веков прошло с той поры. Были царства и цари, и от них не осталось следа, как от ветра, пробежавшего над пустыней. Были длинные беспощадные войны, после которых имена полководцев сияли в веках, точно кровавые звезды, но время стёрло даже саму память о них. Любовь же бедной девушки из виноградника и великого царя никогда не пройдёт и не забудется, потому что крепка, как смерть, потому что каждая женщина, которая любит царица, потому что любовь прекрасна!» Это отнюдь не предложение известной книги Библии. Старая песнь пропета на новый, чисто купринский лад! Куприну не чужда поэтика сказок и легенд, с их условным сюжетом и стилизованным языком. Но «Суламифь» — единственная в его творчестве повесть, написанная в условно-романтическом ключе. Собственно исторические и бытовые подробности, которые увлекли бы фантазию романиста, мастера исторического жанра, мало интересовали Куприна. «Суламифь», этот «гимн женской красоте и молодости» (по оценке критика В. Воровского), — повесть-притча, реквием и плач по столь безвременно гибнущей красоте. Это скорбь и передана торжественным языком старых книг. «Положи меня, как печать, на PAGE 13 сердце твоем, как перстень на руке твоей, потому что крепка, как смерть, любовь и жестока, как ад, ревность; стрелы её – стрелы огненные». Сердце художника, словно жажда искупающих слёз о переданной в старинной легенде женской любви – «такой нежной и пламенной, преданной и прекрасной, которая дороже само жизни, потому что даже жизнью она не дорожит и не боится смерти». В какой мере эта идея волновала Куприна, показывает то, что на протяжении многих лет он не раз возвращается к ней – от «Олеси» до «Гранатового браслета». Любовь и смерть – «эстетические мерила» в мире Куприна, но в «Гранатовом браслете» торжество любви над смертью утверждается не на материале древней библейской легенды, а на материале реальной жизни, судьбы вполне конкретного человека. Рассказ Куприна «Гранатовый браслет» не красивый вымысел писателя, а изумление художника перед самой красотой жизни, которая отнюдь не уступает древним преданиям. Действительно, в рассказе «Гранатовый браслет» Куприн описывает интимную жизнь мало знакомой ему светской среды. Но главное и привлекательное для него как художника в рассказе другое – загадка всепоглощающего чувства, пред которым бессильна и сама смерть. Над этой загадкой ломают голову персонажи «Гранатового браслета», подозревая в ней кто – корысть, кто – напасть, сумасшествие, а кто – редчайшие проявление истинной любви. Да и сам Желтков, этот рыцарь самоотверженной любви, как и все его окружающие, в затруднении. Он не виноват, поясняет Желтков в предсмертном письме, что «Богу было угодно послать ему, как громадное счастье ,любовь». «Случилось так, что меня не интересует в жизни ничто: ни политика, ни наука, ни забота о будущем счастье людей – для меня вся жизнь заключается в Вас». Что скрыто в этой всепоглощающей страсти героя, которой Куприн слагает восторженный гимн? Стремление уйти в мир грёз, мир красоты и любви, отвернувшись от тягостных страданий и реальных бедствий повседневности? «Превыше всей этой борьбы, раздирающей народы и классы, он готов поставить единое вечное – женскую любовь», — писал критик Воровский по поводу его «Суламифи». Не то же ли и в «Гранатовом браслете»? Нет, здесь другое. В этом рассказе – прославление человека, его права на выбор, его твёрдости в защите человеческого достоинства. Письмо Желткова – своеобразный манифест. «Гранатовый браслет» внушает веру в человека. Не жалким и потерянным, а беспредельно любящим уходит Желтков из жизни: «Да святится имя твоё!» Его прощальное письмо – благословление любви, жизни. Так прощаются с жизнью герои. Повести и рассказы Куприна о любви – настоящие «романы воспитания чувств». В них, может быть, наиболее полно воплотится талант художника, столь влюблённого в красоту, в справедливость и достоинство человека. IV. Черты сходства и различия творчества А. И. Куприна и И. А. Бунина. PAGE 13 Безусловно, это два великих гения, которых нельзя сравнивать, это два абсолютно разных человека со своим мировосприятием. Но их объединяет тема, которая затрагивается в их произведениях – тема любви. О любви можно говорить до бесконечности долго и всё равно всё не возможно охватить, у любви много образов и обличий. Каждому дано познать ту или иною сторону любви. В произведениях Бунина показаны разные сюжеты и картины любви, все они прекрасны и в то же время трагичны. В творчестве Бунина существуют откровенные нотки любви между женщиной и мужчиной, детальное откровение чувств земной любви, в то же время это нельзя назвать пошлой обыденной платонической любовью, произведения повествуют о чистой любви, не несущей в себе пошлости. Куприн возвышает любовь до небес, он пишет о любви, которая бывает раз в жизни, роковой любви, зачастую трагичной, несущей за собой трагедию в жизнь влюблённых. В свою очередь, у Бунина тоже существует роковая любовь, со своими трагическими сюжетами, но она более «земная», чем у Куприна. Произведениям обоих авторов присуща не совместимость счастья влюблённых с современным миром, противоречивость жизни, желание справедливости, счастья, любви, грустное понимание невозможности счастья в этом мире. В теме любви Бунин раскрывается как человек удивительного таланта, тонкий психолог, умеющий передать состояние души, если можно так сказать, раненной любовью. Писатель не избегает сложных, откровенных тем, изображая в своих рассказах самые интимные человеческие переживания. Особенность Бунина-художника состоит в том, что он считает любовь трагедией, катастрофой, сумасшествием, великим чувством, способным и беспредельно возвысить, и уничтожить человека. Классическая литература во всех красках раскрывает нам сущность жизни, учит правильному восприятию добра и зла, любви и ненависти. Писатели передают нам, своим читателям, своё понимание этих, столь важных в жизни, вещей. Они не навязывают нам своё мировосприятие, просто открывают глаза на истинную сущность человечества с его злостным отношением ко всему доброму и невинному. Люди используют любовь, доброту, искренность только в корыстных целях, тем самым, губя эти чувства. Я надеюсь, что когда-нибудь люди оглянуться назад и увидят руины чувств, которые они оставили после себя. Человечество идёт по канату, натянутому над пропастью, и самое главное не делать неверных шагов, ведь каждый неверный шаг может оказаться погибельным. Закончить свой реферат я хочу прекрасными и в тоже время пророчески-трагичными стихами Юлии Друниной: Когда умирает любовь, Врачи не томятся в палате, Давно понимает любовь – Насильно не бросишь в объятья… Насильно сердца не зажжешь. Ни в чем никого не вините. Здесь каждое слово – как нож, Что рубит меж душами нити. Здесь каждая ссора как бой. Здесь все перемирья мгновенны… Когда умирает любовь, ещё холодней во Вселенной… Словарь терминов. 1. Апогей – высшая степень, расцвет чего-либо. 2. Бутафория – о чем-то показном, фальшивом. PAGE 13