Текст рассказа достоевского мальчик у христа на елке

Учитель русского языка и литературы Дронь Е.Н. Ноябрь 2007 года.
Праздник Рождества.
Святочный рассказ: этимология и специфика жанра.
Опыт проведения урока по святочному рассказу
Ф.М.Достоевского «Мальчик у Христа на ёлке».
Совсем скоро мы встретим Новый год и Рождество, праздники светлые, радостные, семейные. Всегда в России они были очень любимы, как детьми, так и взрослыми. Детей, радовали, конечно, подарки, красавицы-ёлки, веселые зимние каникулы. Взрослых – семейные обеды, возможность собраться всей семьей, встретиться с родственниками и друзьями, посещение которых тоже было традиционным для рождественских праздников. Дни от Рождества до Крещения именовались (именуются) Святками.
Название Святки восходит к прилагательному «святой». Святочные дни были особенно любимы, радостны и очень торжественны еще и потому, что христианская церковь приурочила к ним три больших праздника: Рождество (7 января, по новому стилю), день Василия Великого (14 января), Крещение (19 января). Атмосфера святости, радостного благоговения перед совершившимся чудом – рождением Богомладенца – поддерживалась в каждой семье посещением храмов, делами милосердия, тематическими, беседами, чтениями, исполнением колядок христианско-библейской тематики. Таких колядовщиков называли хритославами. Они исполняли тропарь праздника «Рождество Твое…», рождественские гимны, величальные песни о том, как родился Христос, как в гости к хозяевам пришли Божьи посланники. Часто колядовщики совершали обход дворов и домов со звездой, прикрепленной к большой палке и символизирующей Вифлиемскую звезду, приведшую волхвов поклониться спеленутому в яслях Христу. От постоянного движения руки звезда на шесте делала постоянные обороты, за которыми освещались пустоты внутри – это было очень красиво, привлекательно. Ходили и с вертепом, особым ящиком с куклами-марионетками, разыгрывая представления на евангельский сюжет.
Желая хозяевам здоровья, хорошего урожая, благосостояния, колядующие напоминали и о необходимости быть великодушными, милосердными, помогать немощным, бедным, посещать больных, творить добрые дела, быть воздержанным и т.д., ведь Рождество несет обновление, всеобщую любовь и примирение: Бог послал в этот греховный мир Своего Сына, чтобы спасти человечество от грехов и вечной гибели. Со дня Его рождения на земле наступило новое время. Таким образом, Рождество считалось праздником милосердия (Бог милосердно послал в мир Своего сына для спасения людей): царят радушие, хлебосольство, каждый старается проявить доброту и милосердие. Раньше семьи побогаче щедро угощали всех, специально накрывая столы для странников и бедняков. Это дни прощения обид, примирения, посещения друзей, это время добрых дел. Всех охватывает большая радость жизни. А главное – сделанное за день соизмеряется с вечно живыми заповедями Христа. О трепетном соучастии в празднике традиционной православной семьи, о семейном уюте и душевном покое, стремлении приблизиться к спасительному идеалу рассказывает повесть И.С.Шмелева «Лето Господне», главы «Рождество» и «Святки». Праздничная, атмосфера святок описана в знаменитой балладе В.А.Жуковского «Светлана», в романе А.С.Пушкина «Евгений Онегин». В рассказе Н.В.Гоголя «Ночь пред Рождеством» святки веселые, озорные. Радостные, волнительные, поэтичные — в одной из глав эпопеи «Война и мир» Л.Н.Толстого.
Но в русской литературе, как известно, сложился и особенный жанр произведений — рождественские и святочные рассказы, связанные с зимними праздниками не только тематически. Жанрообразующей для святочных рассказов является идея праздника Рождества — идея любви и милости. Исторически святочные рассказы вырастали из фольклорной традиции и связаны с устным жанром святочных быличек, содержанием которых были рассказы о том, что случалось в прежние времена на святках, о разных встречах с нечистой силой в опасных местах, или во время гадания, или на святочной вечеринке. Конечно, эти рассказы (былички) несли в себе отзвуки язычества, суеверий, смешения языческого и христианского. Так было свойственно народному сознанию, с чем церковь постоянно боролась как с отклонениями от веры. Эти устные святочные рассказы стали прообразом литературного святочного рассказа, но весьма отдаленным, т.к. сформировался этот жанр как литературный в более позднее время, фактически — в XIX веке. В XVIII веке этот жанр представлен весьма скудно, только еще намеками на его формирование. Расцвет святочного рассказа наступает в XIX веке, и связано это с освоением западноевропейской традиции рождественского рассказа, который пришел в Россию вместе с творчеством Диккенса. В 1840-е годы были опубликованы его знаменитые рождественские повести «Рождественская песнь в прозе», «Колокола», «Сверчок на печи» и другие. Не менее значимыми в этом плане были и произведения Гофмана «Повелитель блох» и «Щелкунчик», сказки Андерсена, в частности «Ёлка» и «Маленькая продавщица спичек». С этого момента в России начинается увлечение жанром рождественского рассказа. Однако одновременно с подлинными шедеврами жанра появлялись и слабые произведения, эпигонские, по поводу которых иронизировал Н.С. Лесков, один из главных представителей этого жанра в русской литературе.
Лесков одним из первых определил жанровые черты святочных рассказов. В рассказе «Жемчужное ожерелье» (1885) он писал: «От святочного рассказа непременно требуется, чтобы он был приурочен к событиям святочного вечера — от рождества до крещенья, чтобы он был сколько-нибудь фантастичен, имел какую-нибудь мораль, хоть вроде опровержения вредного предрассудка, и … чтобы он оканчивался непременно весело. …Он должен быть истинное происшествие (выделено Лесковым)». Или еще – в первом абзаце неоконченного святочного рассказа «Маланьина свадьба» он пишет: «Я расскажу вам, достопочтенные читатели, небольшую историйку, сложившуюся по всем правилам рождественского рассказа: в ней есть очень грустное начало, довольно запутанная интрига и совершенно неожиданный веселый конец». И, наконец, обязательным свойством такой истории, по Лескову, должно быть «добродетельство», то есть ценностная направленность автора. Без этого условия, все внешние жанровые признаки могут оказаться противоположными по функции, и рассказ может превратиться в «антисвяточный».
Как уже было сказано, жанровая принадлежность и идейное своеобразие святочных рассказов определяются содержанием праздника Рождества и Святых дней: направляют сознание человека к поиску и утверждению идеи любви, милости, доброты, сострадания. Соответственно, в истинно-святочном и рождественском рассказах главными должны быть мотивы – во-первых, радости и света от самого явления в мир Христа, во-вторых, сострадания и милости ко всем страждущим, в третьих обязательного торжества жертвенности, высшей в христианской системе ценностей добродетели, победы любви над ненавистью, Добра над злом, человечности над бесчеловечностью. Вспомним грозного полицейского, пригласившего в гости, к праздничному семейному столу, известного в околотке пьяницу и дебошира Герасима из рассказ Л.Андреева «Баргамот и Гараська». (Этот рассказ пасхальный, не святочный, но в идейном плане отвечает тем же целям, что и рассказы рождественские.)
В настоящем святочном рассказе автор стремится привести героя к внутреннему преображению, потому что зло побеждается, прежде всего, внутри человека. Такова, например, логика образа главного героя в рассказе Н.С.Лескова «Христос в гостях у мужика».
Вторым признаком жанра, замеченным Лесковым, является обязательное присутствие «чудесного элемента», «фантастического» не в смысле придуманности и нереальности, но, напротив, «обыкновенного чуда», хоть и удивительного, но вполне реального, объяснимого. Чудо же заключается часто в той невидимой помощи Божией, которую особенно чувствуют христиане в дни Его Рождения. Эта мысль очень ярко явлена в рассказе «Чудесный доктор» А.И.Куприна.
Еще одна важнейшая тема святочных рассказов – тема семьи. Семейный круг, тепло отношений, взаимная любовь – это идеал. Но зло в мире приводит к сиротству, страданиям, одиночеству, поэтому в западноевропейской и русской литературе святочные рассказы часто сюжетом избирают судьбу сироты и возможность преодоления сиротства, для чего должно произойти чудо. (Не всегда это чудо в смысле «хеппи-энд,а». Финал в земном плане может быть трагическим, но чудо встречи со Христом в мире небесном открывает иную перспективу жизни блаженной, без страданий для тех, кто настрадался в жизни земной. Пример тому – рассказ Ф.М. Достоевского «Мальчик у Христа на Елке».)
В последней трети XIX века в русской литературе активно появляются рождественские и святочные рассказы и повести для детей, что связано с развитием детских журналов, газет, детской литературы в целом. Под влиянием сказки Г.-Х. Андерсена «Ёлка» стали распространяться «ёлочные сюжеты». Такой сюжет располагается «вокруг ёлки», здесь ставятся те же проблемы семьи, милосердия, прощения. К этому моменту практически уходит из жанра святочного рассказа то, что было ему присуще в начале развития и что было обусловлено связью рождественских рассказов с народными быличками – инфернальные силы, обязательное гадание, стремление узнать судьбу, ряжение, святочные игрища. Все это теперь присутствует лишь как этнографический элемент в текстах русских писателей и не определяет сути рождественского рассказа, который концентрируется вокруг идеи милосердия, любви, прощения и преображения. В преддверии рождественских праздников можно провести уроки литературы по святочным рассказам русских классиков. Совпадение контекста жизни школьников и контекста произведения особенно ценно как в мотивационном, так и в результативном плане. Очевидно, это будет урок внеклассного чтения, который не только познакомит учащихся с жанром, раскроет специфику данных рассказов, будет способствовать развитию культурологической компетентности школьников, поскольку для многих откроет мир русской традиционной культуры и актуализирует отраженные в этих произведениях традиционные для России ценности, но и обратит внимание ребят на одну из реалий нашей жизни и, может быть, заставит их по-новому взглянуть на беспризорных подростков, посочувствовать им.
В 3-4 классах, если учителя не смутит стиль и некоторая назидательность повести, можно читать главы из «Записок гимназистки» Л.Чарской. По программе А.Кутузова в 5 классе изучается рассказ Ф.М.Достоевского «Мальчик у Христа на елке». Это произведение, а также «Чудесного доктора» А.И.Куприна можно читать и в 6-7 классах. В 7-8-м – «Христос в гостях у мужика» Н.С.Лескова.1
Несколько лет назад мною был проведен урок по рассказу Ф.М.Достоевского «Мальчик у Христа на елке» совместно с родителями учеников. Родители готовили выразительное чтение рассказа Ф.М.Достоевского, принимали участие в аналитической беседе, рассказывали о событии из своего детства, которое произвело на них большое впечатление и в дальнейшей жизни было духовной поддержкой. Как и ребята, родители получили домашнее задание – сочинение-эссе, которые, как и детские работы – сочинения-рассуждения, — зачитывались на одном из следующих уроков.
Подобный урок полезен, думается, не только тем, что служит развитию общих учебных и коммуникативных компетентностей учеников, но и способствует сближению детей и родителей в общем эмоциональном переживании. Как известно, объединяет совместный опыт. Опыт совместного прочтения и обсуждения рассказа Ф.М.Достоевского «Мальчик у Христа на елке», обмен впечатлениями, переживаниями, воспоминаниями становится опытом совместного семейного чтения как совместного дела каждой семьи.
И еще. Тема рассказа созвучна одной из актуальных проблем современности — беспризорные дети. Достоевский помогает нам взглянуть на этих несчастных детей иными глазами и изменить подчас резко негативное отношение к ним. Задумывая этот урок, я очень надеялась, что дело совместного чтения и размышления перерастет в дело совместной помощи семей таким детям.
Урок внеклассного чтения по литературе. 5-7 класс. 2 часа.
«Странный народ» Ф. М. Достоевского.
«Спасительное воспоминание».
Святочный рассказ
Цели: 1) изучение рассказа Ф. М. Достоевского, 2) углубление знаний о святочном рассказе (если особенности произведений этого жанра уже обсуждались); 3) развитие умения внимательно слушать и анализировать художественный текст; 4) воспитание милосердного отношения к людям в несчастье или в жизненных невзгодах (к бездомным людям); 5) развитие устной и письменной связанной речи. Задачи: 1) чтение и анализ рассказа Ф. М. Достоевского; 2) создание устных портретов героя (словесное рисование); 3) создание «продолжения рассказа» — как могла бы сложиться судьба мальчика с ручкой; 4) работа с картиной; 5) написание творческой домашней работы; 3) выслушивание рассказов родителей и выражение своих впечатлений о них. Оборудование: портрет Ф. М. Достоевского, репродукции картин В.Перова «Тройка», «Спящие дети», Марии Башкирцевой «Дождевой зонтик», К.Маковского «Свидание», иллюстрации к роману «Неточка Незванова» И.Глазунова и др. Ход урока.
.
Человеческая жизнь сложна и переменчива. Человек может быть счастлив, удачлив, может жить в семье, среди близких и любимых людей … Но порой он сталкивается с тяжелыми испытаниями и потерями, страдает и переживает невзгоды. Русские писатели всегда обостренно чувствовали боль человека. Один из таких русских писателей-классиков, который глубоко любил человека, переживал за человека, пребывающего в несчастье или пороке, радовался за человека, несущего «в своей душе свет», верил в человека и его великие духовные силы – это Ф. М. Достоевский. Ф. М. Достоевский перенес тяжелые жизненные испытания, прошел трудный путь от атеиста (неверующего) до глубоко религиозного православного человека.
(3 – 4 минуты.) В нашем случае сообщение делала старшая сестра одного из учеников, ученица 10 класса нашей же школы.
Примерный текст сообщения. Весь жизненный путь Ф.М.Достоевского можно определить как трудный путь к вере. Исследователь М.М.Дунаев пишет о Достоевском как о человеке, прошедшем мучительный путь от революционера и атеиста (атеизм – отрицание существования бога, отказ от религиозных верований) к православному христианину, чья вера «через горнило сомнений прошла» и воссияла миру в его романах после 1860 года. Весной 1847 года Достоевский становится частым посетителем собраний у М.В.Петрашевского. Это был кружок, объединявший молодых людей, увлеченных идеей самообразования и модной тогда идеей изменения общества в соответствии с планом, разработанным лучшими умами человечества (философия французских социалистов-утопистов, убежденных, что человек ведет себя дурно и совершает преступления потому, что его к этому вынуждает окружающая среда и неравенство, а если устроить жизнь справедливо и разумно, все станут порядочными и законопослушными). Постепенно среди петрашевцев появлялось все больше радикально настроенных революционеров, выступавших за подготовку крестьянского восстания и изменение социально-политического строя России. Одним из таких радикалистов был Н.А.Спешнев, революционной программой которого увлекся и Ф.М.Достоевский. 15 апреля 1849 года на одной из «пятниц» Ф.М. читает запрещенное тогда «Письмо Белинского к Гоголю». 23 апреля 37 участников кружка по доносу шпиона были арестованы. Через семь месяцев следствия высший военный суд приговорил 21 петрашевца, в том числе и Достоевского, «к смертной казни – расстрелянием». Ранним утром 22 декабря 1849 года состоялась процедура подготовки и инсценировка казни. Инсценировки, потому что солдаты уже подняли ружья и прицелились, когда вдруг было возглашено о помиловании и замене смертной казни. Новый приговор гласил: «Отставного поручика Достоевского за … участие в преступных замыслах, распространение письма литератора Белинского, наполненного дерзкими выражениями против православной церкви и верховной власти, и за покушение … к распространению сочинений против правительства … лишить всех прав состояния и сослать в каторжную работу … на четыре года, а потом рядовым…» Выслушав приговор, буквально через несколько часов после эшафота, Достоевский, только что видевший перед собой смерть, писал из Петропавловской крепости брату Михаилу: «Как оглянусь на прошедшее да подумаю, сколько даром потрачено времени, сколько его пропало в заблуждениях, в ошибках, в праздности, в неуменьи жить; как не дорожил я им, сколько раз я грешил против сердца моего и духа, так – кровью обливается сердце мое. … Теперь, переменяя жизнь, перерождаюсь в новую форму. Брат, клянусь тебе, что я не потеряю надежду и сохраню дух мой и сердце в чистоте. Я перерожусь к лучшему…». Эшафот явился решающим событием в духовной биографии писателя. Началось перерождение. Каторга – продолжение этого перерождения. По дороге на рудники, в Тобольске, произошло незабываемое событие, сыгравшее после эшафота важнейшую роль в духовной биографии Достоевского. Жены декабристов, чьим подвигом восхищалась вся Россия, — Ж.А.Муравьева, П.Е.Анненкова с дочерью О.И.Ивановой и Н.Д.Фонвизина – добились разрешения на свидание с петрашевцами. «Они благословили нас в новый путь, перекрестили и каждого оделили Евангелием – единственная книга, позволенная в остроге. Четыре года пролежала она под моей подушкой на каторге», — пишет Ф.М. в «Дневнике писателя». И начались четыре года «страдания невыразимого, бесконечного». Непосильная работа, чудовищные условия жизни, унижение, попрание человеческого достоинства, соседство с осужденными за разбой и убийство, которые встретили их, дворян, с ненавистью за неверие в Бога, за бунт, стремление свергнуть царя. На каторге Достоевский присматривался к жизни, нравам каторжан, осужденных за уголовные преступления. Особенно большое впечатление на писателя производило их религиозное чувство. Достоевский был глубоко тронут искренней, почти детской верой этих арестантов в Христа, их горячими покаянными молитвами, их нищенскими копеечками-жертвами в церкви, и он был, пожалуй, единственный из петрашевцев, «кто в каторге между разбойниками, в четыре года, отличил, наконец, людей». Он пиал брату: «Поверишь ли: есть характеры глубокие, сильные, прекрасные… Что за чудный народ! Вообще, время для меня не потеряно. Если я узнал не Россию, так русский народ хорошо, и так хорошо, как, может быть, не многие знают». Именно тогда Достоевский понял, как далеки идеи петрашевцев от того «сердечного» чувства Христа, каким обладает народ. Кроме того, тот факт, что на каторге нельзя было заниматься творческой работой, читать и писать, способствовал невероятной духовной сосредоточенности. Обдумывая собственную жизнь, узнавая ужасные и трагические судьбы окружающих, Достоевский все яснее и яснее понимал, что, с одной стороны, зло таится в самом человеке, никакое устройство общества само по себе его не исправит. С другой стороны, никакие условия жизни не могут оправдать совершенное человеком тяжкое преступление, избавить от ответственности за совершенный грех. Постепенно расшатывалась старая вера, формировалось новое мировоззрение. Перерождение началось с беспощадного суда над собой и над своей прошлой жизнью. «Одинокий душевно, я пересматривал всю прошлую жизнь, перебирал все до последних мелочей, вдумывался в мое прошлое, судил себя неумолимо и строго, и даже в иной час благословлял судьбу за то, что она послала мне это уединение, без которого не состоялись бы ни этот суд, ни этот строгий пересмотр прежней жизни. И какими надеждами забилось тогда мое сердце! … Свобода, новая жизнь, воскресение из мертвых. …» В 1874 году он говорил своему другу Всеволоду Соловьеву о значении каторги для его духовного развития: «…Мне тогда судьба помогла, меня спасла каторга…совсем новым человеком сделался… Я сам себя понял, голубчик… Христа понял … русского человека понял и почувствовал, что я и сам русский, что я из русского народа». В первом же послекаторжном письме к Н.Д.Фонвизиной он рассказывает, в каком направлении шло изменение мировоззрения: «Я сложил себе символ веры, в котором все для меня ясно и свято. Этот символ – очень прост; вот он: верить, что нет ничего прекраснее, глубже, симпатичнее, разумнее, мужественнее и совершеннее Христа, и не только нет, но … и не может быть. Мало того, если бы кто доказал мне, что Христос вне истины, то мне лучше бы хотелось остаться со Христом, нежели с истиной». Отныне и навсегда «сияющая личность» Христа заняла главное место в миросозерцании Ф.М.Достоевского.
Учитель. Возможно, именно потому, что сам писатель столько испытал, и потому, что он был глубоко верующим человеком, он чутко отзывался на страдания других людей, особенно детей.
. Сегодня мы прочитаем рассказ Ф. М. Достоевского «Мальчик у Христа на елке». Запишите, пожалуйста, в тетрадях название урока и название рассказа.
Дети в этом рассказе названы автором «странный народ». Так же назван наш урок. Второе название урока – «Спасительное воспоминание». Кажется, никакой связи. Но, думаю, вы поймете почему появилось это второе название урока. Рассказ Достоевского начинается так: «Дети странный народ, они снятся и мерещатся». Странная фраза … Почему Достоевский так говорит?.. Но давайте читать рассказ.

5. Беседа (дети, родители, учитель). Актуализация знаний о святочном рассказе.
— О чем этот рассказ? — Как вы думаете, можно ли его в полной мере считать святочным? Вспомните и расскажите родителям, которые не слышали наш разговор о святочном рассказе, в чем состоят особенности произведений этого жанра. — Чем не вписывается рассказ Достоевского в рамки святочного рассказа? — Можем ли мы назвать финал рассказа счастливым? — Что более всего поразило вас в рассказе? — Почему рассказ разделен на две части?

— О чем говорится в первой части? — Какова ее роль? (- Каково ваше впечатление? Что вы чувствовали, когда ее слушали? — Каков тон повествования?

2. Мальчиков с ручкой Достоевский видел на самом деле, они существуют в любом городе, а во второй части рассказа дана уже художественная иллюстрация судьбы таких мальчиков.
3. Это есть вступление к рассказу о мальчике у Христа на елке.
— Как вы думаете, Достоевский описывает исключительные случаи или достаточно типичные?

— Чем мальчик с ручкой отличается от других мальчиков? — Что говорит о таких мальчиках Достоевский? — Почему они такими стали? — Каково отношение к ним Достоевского? — А ваше? Ведь сегодня на улицах мы видим много беспризорных мальчишек. — Как вы думаете, останется ли этот мальчик таким же «невинным» и «доверчивым» или станет как все другие мальчики?
Учитель. Автор не показывает нам дальнейшую судьбу мальчика. Домыслите рассказ о мальчике с ручкой. Что случилось с ним в будущем?
Дети высказывают свои предположения.
Учитель. Дома, если хотите, запишете свои рассказы.

— Как связаны I и II части рассказа? — Понимает ли мальчик, что случилось и что происходит в его жизни? — Как относится автор к мальчику из второй части? Высказано ли открыто в каких-либо определениях, фразах авторское отношение? Как вы «уловили» отношение Достоевского к нему?
— Какое определение вы подберете, чтобы охарактеризовать его? Запишите в своих тетрадях эти определения. (1-2 минуты.) Озвучьте свои определения. /Наивный, чистый, несчастный, страдающий./
Проанализируйте еще раз все слова, которые вы записали и те, которые услышали сейчас от ребят и родителей и подчеркните только одно, главное, с вашей точки зрения. (1-2 минуты.) Назовите главное определение.
— Каким вы представляете себе этого мальчика? Опишите. детьми портрета мальчика. Можно провести эту работу в ресурсном круге, в том числе и с родителями.
Рассмотрите репродукции картин и иллюстраций к произведениям Ф.М.Достоевского. — Что в облике детей производит наибольшее впечатление? — На героя какой картины более всего похож мальчик Достоевского? Почему?
Третья часть не выделена Достоевским, но она есть. Почему писатель не отделяет ее от предыдущего повествования графически?
— Зачем Достоевский вводит в рассказ образ Христа и описывает праздник для детей? — Каково основное чувство Христа к детям, их мамам, ко всем людям? — Могут ли люди испытывать такое же чувство любви ко всем людям, к каждому человеку? — Испытывают? — Всегда? Почему не всегда?
Учитель. В записной книжке 1863-64 годов Достоевский пишет после кончины своей первой жены, Марии Дмитриевны Исаевой: «Возлюбить человека как самого себя по заповеди Христовой невозможно … Я препятствует. Один Христос мог, но Христос был вековечный от века идеал, к которому стремится и должен стремиться человек … Высочайшее развитие личности именно и должно дойти до того, чтобы человек … сознал … что высочайшее употребление, которое может сделать человек из своей личности, … — это как бы …
Учитель приостанавливает чтение: — Как вы думаете, каково, по Достоевскому, высочайшее употребление и развитие личности? Обсуждение. Учитель дочитывает цитату: … уничтожить это я, отдать его целиком всем и каждому безраздельно и беззаветно. И это величайшее счастье». Если эти мысли не звучали во время обсуждения, можно задать вопросы: — Как вы понимаете эти слова? — Что нужно делать, чтобы достичь такого состояния?
Учитель. Над этим вопросом думайте постоянно! Если у кого-то возникли мысли, о которых мы не сказали, дома запишите их.

— Так каков же финал рассказа – счастливый или трагичный? — Какие чувства у вас вызвал рассказ? — Почему Достоевский создает его? Какова идея рассказа? Что хотел сказать нам Ф. М. Достоевский? — Могло ли то, что описал Достоевский, происходить на самом деле? — Как Достоевский сам пишет об этом? — А для вас это выдумка романиста-писателя-Достоевского? Или правда? — Вернемся к названию урока и к фразе Достоевского «дети странный народ. Они мнятся и чудятся». Почему Достоевский использует такую загадочную фразу? Что он хочет ею сказать? Особенно ценны здесь, думается, высказывания родителей, поэтому учителю стоит настойчиво приглашать как можно больше родителей к участию в беседе.
Учитель. В романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» Алеша Карамазов говорит своим юным друзьям, мальчикам, вашим ровесникам: «Если есть у человека вынесенное из детства хорошее воспоминание, то и спасен человек», то есть сам человек становится добрее, справедливее, милосерднее, если в его детстве произошло что-то, научившее его добру, если был человек, ставший образцом нравственности и любви к людям.
— Как связаны эти слова Алеши с рассказом, который мы прочитали сегодня? — Можем ли мы сказать, что рассказ Ф. М. Достоевского, спасителен для души? Почему?
Учитель. Вот почему в качестве второго названия урока мною выбраны слова Алеши Карамазова. Рассказ Достоевского «Мальчик у Христа на елке» не может оставить равнодушным, трогает каждого: и взрослых, и детей. А если вы плакали, слушая его, если сердечко ваше тяжело билось, значит, душа ваша откликнулась на него, и вы уже чуть-чуть другие, чище, добрее, милосерднее. Прочитав этот рассказ, мы уже не сможем относиться к беспризорным детям, которых встречаем на улицах города, презрительно или жестоко. Этот рассказ так же спасителен для нас, как «хорошее воспоминание» из детства.
Обращаюсь только к родителям. Есть ли у вас такое воспоминание из детства, которое стало для вас тем, что хранит душу от ожесточения, есть ли жизненный эпизод, который показал вам, что есть добро, а что зло, который при воспоминании о нем очищает душу, заставляет жить правильно, хранит от собственной подлости, злости? Может, это событие, или человек, или прочитанная книга, произведшая на вас катарсическое впечатление. Расскажите, пожалуйста сейчас о нем своим детям. Пока вы обдумываете свои рассказы, ребята запишут домашнее задание.

Написать небольшое сочинение – ответ на вопрос по выбору /вопросы заранее записаны на переносной доске или на основной доске, но до времени закрыты/:
«Уничтожить свое я». Как я понимаю это слова Ф. М. Достоевского.
История мальчика с ручкой. /Дописать продолжение рассказа./
Счастливый или трагический финал в рассказе Ф. М. Достоевского «Мальчик у Христа на елке»?
«Спасительное воспоминание» (о моем детстве с любовью и радостью).
Учитель. Уважаемые родители, обращаюсь и к Вам. Вам также предлагается домашнее задание – сочинение- рассуждение « «Странный народ»: о моих и «чужих» детях и их детстве». Запишите, пожалуйста, тему.

— Какова основная идея рассказа? — Что вы поняли для себя, познакомившись с ним? — Изменилось ли в вас что-то в результате работы с рассказом?
Учитель. Благодарю и уважаемых гостей, родителей, и ребят за урок. Думаю, урок получился небесполезным. Окончательные его итоги мы подведем при нашей следующей встрече.
— Стоит ли проводить такие уроки? После того, как вы поработаете дома, предлагаю собраться вместе опять и, если родители захотят, озвучить свои сочинения (думаю, ребятам интересно знать, как воспринимают их родители), рассказать о своем детстве и тех самых «спасительных воспоминаниях», а ребята прочитают свои работы. Согласны? Спасибо за урок.
Литература.
Безбородкина Е.О. Опыт изучения святочных рассказов русских и зарубежных писателей. 7-9 классы. // Литература в школе, № 7, 2007.
Душечкина Е. В. Русский святочный рассказ: Становление жанра. СПб., 1995. С
Душечкина Е. В. «От святочного рассказа непременно требуется…» (Н. С. Лесков и традиция русского святочного рассказа) // Русская литература и культура нового времени. СПб., 1994, С. 94-107.
Дронь Е.Н. Святочный рассказ А.И.Куприна «Чудесный доктор» // Основы православной культуры и нравственности. Методическое пособие для преподавателей духовно-нравственных дисциплин Вып.2., Калининград: КОИПиПРО, 2005. С.8-18.
Захаров В.Н. Пасхальный рассказ как жанр русской литературы. // Евангельский текст в русской литературе XVIII – XX веков. Сб. науч. трудов. Петрозаводск, 1994. С.249 – 262.
Каленименко О. Я. Судьбы малых жанров в русской литературе конца XIX — начала XX века (святочный и пасхальный рассказы, модернистская новелла). Монография. Волгоград, 2000.
Кретова А. А. «Будьте совершенны…» (религиозно-нравственные искания в святочном творчестве Н. С. Лескова и его современников). М.; Орел, 1999.
Осанова Н.Н. Рождественские рассказы русских писателей. Внеклассное чтение. 5 класс. // Литература в школе, № 8, 1998.

«Мальчик у Христа на елке» как святочный рассказ в творчестве Ф.М. Достоевского

Ситуация Рождества повторяется в ухудшенном варианте: когда-то для готовой родить Богоматери, приехавшей из другого города, не нашлось места в гостиницах и домах Вифлеема, Ее никто не принял; спустя почти две тысячи лет в христианском городе в канун великого праздника умирает приехавшая из чужого города и вдруг захворавшая мать и не находит помощи и пристанища ее мальчик.

Достоевский наглядно нам показывает – ничто не прошло, мы в своей жизни постоянно оказываемся перед событиями Евангельской истории, эта история длится и длится в веках, а мы оказываемся так же жестокосердны, неотзывчивы, неблагодарны, как большинство ее первоначальных участников. Господь постоянно надеется на нас – и мы столь же постоянно обманываем Его надежды [4].

Следует отметить, что автор прямо не называет, в каком городе происходит действие: «… это случилось в каком-то огромном городе и в ужасный мороз». Но исследователи указывают на то, что Достоевский на страницах рассказа воспроизводит «петербургский колорит», подчеркивая тем самым реальность происходящего. Он создается благодаря присутствию в произведении ряда типичных для русской жизни фигур («хозяйка углов», «халатник», «блюститель порядка», «барыня», «дворники»), благодаря контрастной характеристике уголка русской провинции, откуда приехал герой («деревянные низенькие домики» со ставнями, темнота, собаки) и столицы, описание которой близко описанию Петербурга с его фантастическими, миражными огнями в «Невском проспекте». «Вот здесь так раздавят наверно; как они все кричат, бегут и едут, а свету-то, свету-то!» – замечает герой. Так, Достоевский с одной стороны создает образ Петербурга, с другой – выделяя слово какой-то курсивом, желает подчеркнуть универсальный характер происходящего: дети гибнут от холода и голода в любом российском городе. В этих целях писатель не дает и имя мальчику, желая заострить внимание на том, что события, описываемые в рассказе, могли произойти с любым брошенным и забытым ребенком.

В городе, в котором оказывается мальчик, находим, как отмечают исследователи, взбалмошное кипение жизни, эгоизм, холодность, отъединенность всех друг от друга, поэтому чувство одиночества и ощущение суеты вокруг не покидает того, кто оказывается в этом огромном пространстве: «И тоска берет его, потому что стало ему вдруг так одиноко и жутко…» [11, с.460]. Результатом всеобщей разъединенности является равнодушие к детскому страданию: «Мимо прошел блюститель порядка и отвернулся, чтоб не заметить мальчика» [11, с.459]. Е. Душечкина в своих статьях указывает на то, что некоторые писатели XIX века считали Петербург самым несвяточным местом в России [1].И. И. Панов – большой любитель русских святок – жаловался: «Может быть, внутри России святки сохраняют ещё и теперь поэзию старины … но Петербург давно утратил её» [1].

Ю.В. Стерликова в своей статье пишет о том, что «герои-дети Достоевского способны смягчить души черствые, преступные, возродить святые и спасительные чувства, скрытые в глубине души каждого человека. По мысли писателя, дети живут как «некое указание нам», они – посланники Божии на земле. Эту идею воплощает автор, раскрывая удивительное влияние ребенка на взрослого. Дети напоминают о возможности возрождения» [9, с.87]. Подобного мотива возрождения черствой души в рассказе «Мальчик у Христа на елке» нет. Здесь герой встречается, как отмечалось ранее, с поразительным бездушием и равнодушием к нему со стороны взрослых. В этом произведение Достоевского расходится с традиционными рождественскими (святочными) рассказами, где образ ребенка напоминал взрослому о чем-то добром и вечном.

Во встречах героя рассказа с блюстителем порядка, дамой, большим мальчиком людям предлагается узнать в мальчике Младенца-Христа и в себе – друга Христова. Это так легко – ведь на дворе Рождество, и все вот сейчас вспоминают события и образы двухтысячелетней давности. Но никто не оказывается способен увидеть их вновь вокруг себя. Никто не узнает Христа в «рабском виде». Снова и снова реализуется предсказанное в Евангелии: «ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня» [4]. И когда спросят Его: «Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе? Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне» [4].

В конце декабря 1875 года Достоевский с дочерью посетил рождественскую елку и детский бал в Петербургском клубе художников. Об этой елке газета «Голос» сообщала: «26 декабря, в пятницу, в петербургском собрании художников назначен большой детский праздник «елка» с бесплатными подарками для детей, акробатами, фокусниками, двумя оркестрами музыки, горами, электрическим освещением и проч. и проч. Елки петербургского собрания художников много уже лет славятся своим прекрасным устройством. По сей вероятности, и нынешняя елка не будет хуже прежних и доставит своим маленьким посетителям немало удовольствий. Не худо заблаговременно запастись входными билетами» [8, с.34].

Посещение писателем этого праздника нашло отражение в рассказе. Оно дается через описание елки, увиденной мальчиком лишь через большое стекло. «А это что? Ух, какое большое стекло, а за стеклом комната, а в комнате дерево до потолка; это елка, а на елке сколько огней, сколько золотых бумажек и яблоков, а кругом тут же куколки, маленькие лошадки; а по комнате бегают дети, нарядные чистенькие, смеются и играют, и едят, и пьют что-то» [11, с.460].

Рождество считается самым светлым и добрым праздником, потому что его уют, его тепло создают особое переживание близости людей, собравшихся округ светящейся елки. Но этот праздник не приносит радости ребенку. Здесь праздничное радушие и гостеприимство соседствуют с жестокостью и бездушием, от чего маленькому мальчику становится одиноко и страшно. Вспомним, что его дама вытолкнула за дверь, толпа напугала до смерти. «Никто не оказал сострадания даже в дни Рождества, в дни милосердия, доброты, всепрощения. В этом несправедливом мире даже невинные дети страдают – и виной тому равнодушие общества, которое считает такое положение неизбежным и вполне разумным» – , пишет Л.В. Кирякова в своей статье [5, с.37].

После описания детского праздника автор воспроизводит восхищение мальчика увиденными куколками, «маленьким, разодетыми в красные и зеленые платьица», которые были «совсем как живые». Достоевский неслучайно изображает этих куколок: они, «живые куколки», противопоставлены мертвым душой людям.

Автор также использует прием противопоставления, когда описывает сказочную елку у Христа. Если на земной елке мальчик встречается с бездушием и эгоизмом, то на елке у Христа он попадает в атмосферу любви и участия, обретая то, чего у него не было на земле, – семью, дом, где его любят. «… о, какой свет! О, какая елка! Да и не елка это, он и не видал еще таких деревьев! Где это он теперь: все блестит, все сияет и кругом все куколки, – но нет, это все мальчики и девочки, только такие светлые, все они кружатся около него, летают, все они целуют его…» [11, с.461].

В рассказе Достоевского находим обилие вопросительных и восклицательных предложений, которые передают душевное состояние мальчика: то восхищение и радость, то боль и страх: «Вот и опять улица, – ох какая широкая! Вот здесь так раздавят наверно; как они все кричат, бегут и едут, а свету-то, свету-то» [11, с.460] ! Так, вопросительные предложения помогают ввести читателя в поток сознания героя. «Да что же это опять такое? Стоят люди толпой и дивятся: на окне за стеклом три куклы, маленькие, разодетые в красные и зеленые платьица и совсем-совсем как живые»! – любуется мальчик. Таким образом, как указывает С.В. Сергушева, создается впечатление, что читатель находится рядом с героем, видит и слышит его [8, с.34]. Исследовательница замечает, что эффект «присутствия» создают и однородные члены, которые делают описание более детальным, подробным, заставляют обратить внимание на скорбные подробности жизни мальчика. Как, например, в следующем отрывке: «Глядит мальчик, дивится, уж и смеется, а у него болят пальчики и на ножках, а на руках стали сосем красные, уж не сгибаются и больно пошевелить. И вдруг вспомнил мальчик про то, что у него так болят пальчики, заплакал и побежал дальше». С.В. Сергушева отмечает, что мальчику холодно не столько от мороза, сколько от человеческой бессердечности, душевной мертвости [8, с.34]. А один из критиков XIX столетия писал, что в этом рассказе «сказалась вся могучесть дарования психолога-романиста, вся теплота чувств, которою такой мастер играть» Достоевский [10, с.324].

Г.М. Фридлендером был установлен тот литературный источник, который дал Достоевскому готовую рамку для задуманного святочного рассказа. Источником этим было популярное рождественское стихотворение немецкого поэта Фридриха Рюккерта «Елка сироты», повествующее о замерзающем ребенке в рождественскую ночь на улице и попадающем после смерти на «Христову ёлку». Исследователи отмечают, что эти два произведения художественно несоизмеримы: Достоевский создал оригинальный рассказ, глубоко национальный, петербургский по содержанию и очень далекий от стихотворения Рюккерта по тону и колориту, стилю и языку.

У Рюккерта дитя, обретши блаженство на небе, успокоилось и забыло о своих земных страданиях: «Ныне дитя-сирота вернулось к себе на родину, на елку к Христу. И то, что было уготовано ему на земле, оно легко там позабудет». Стихотворение призывает надеяться на будущее и уповать на божественную справедливость. У Достоевского, по мнению исследователей, картина нищеты и страданий ребенка написана слишком резкими и яркими красками, чтобы эти страдания могли быть прощены, могли бесследно изгладиться из памяти читателя [10, с.322-324]. Не случайно то, что мальчика встречают на Христовой елке не ангелы, но дети, такие же, как он. И у каждого ребенка своя страшная, поражающая своей будничностью, документальностью, история смерти, которую, как считал писатель, непростительно забыть: «И узнал он, что мальчики эти и девочки все были всё такие же, как он, дети, но одни замерзли еще в своих корзинах, в которых их подкинули на лестницы к дверям петербургских чиновников, другие задохлись у чухонок, от воспитательного дома на прокормлении, третьи умерли у иссохшей груди своих матерей, во время самарского голода, четвертые задохлись в вагонах третьего класса от смраду…» [11, c.461-462]. Достоевский не может позволить забыть о детских страданиях не только на земле, но и на небе, где, казалось бы, обретают покой и уют. Но с другой стороны, как отмечает В.Н. Захаров, в укор злобе этому миру возникает радость приглашенных на елку к Христу. Достоевский не случайно напоминает читателю об ином праздничном мире – справедливом мире радости и Христовой любви. В указании автора на этот идеал и заключается смысл рассказа [3].

Итак, рассказ «Мальчик у Христа на елке» содержит в себе все жанровые признаки святочного рассказа. Его действие происходит в двух временных пластах: в реальном и в фантастическом. И если реальность оборачивается для героя трагедией (ребенок замерзает в канун Рождества), то фантастический план изображаемого привносит элемент чудесного. Чудо здесь представлено явлением Иисуса Христа. Но фантастическое в рассказе не выходит за рамки реального, оно связано с предсмертным видением замерзающего мальчика. Реальность происходящего подчеркивает с одной стороны образ автора-рассказчика, обрамляющий все повествование, а с другой – воссозданный образ Санкт-Петербурга. Мотив реальности тесно связан с фантастическими элементами. Так, на райской елке у Христа у каждого ребенка своя история смерти, поражающая документальностью и будничностью. Недаром В.А. Туниманов заметит, что Ф.М. Достоевский разработал в произведениях, помещенных в «Дневнике писателя», принцип реализма, доходящего до фантастического.

Заключение

В ходе нашего исследования мы пришли к следующим выводам.

Жанр святочного рассказа в России возник раньше рождественского. Предтечей первого явились устные истории или былички, рассказываемые в святочные вечера от Рождества до Крещения. Оформляться жанр стал в рамках романтической прозы 20-30 гг. XIX в. с ее интересом к национальной старине и таинственному. Рождественский рассказ теснее связан с Рождеством, первые рассказы этого типа появились Европе. Родоначальником жанра по праву считается английский писатель Ч. Диккенс. Финалом в его рассказах была победа света над мраком, добра над злом. Святочный (рождественский) рассказ можно распознать по следующим признакам:

наличие элемента чудесного;

наличие среди героев ребенка;

наличие нравственного урока, морали.

Среди главных мотивов святочного (рождественского) рассказа выделяют следующие: мотив «нравственного перерождения героев», мотив «божественного дитя», мотив «рождественского чуда».

В рассказе «Мальчик у Христа на елке» мы находим все вышеперечисленные признаки. Так, его действие происходит в канун Рождества. В образе главного героя отражается мотив «божественного дитя»: младенца Христа, не принятого миром. На образ Христа указывают возраст героя и его одежда: ему лет шесть или даже менее, одет он в какой-то халатик. Именно таким предстает младенец Христос во многих православных иконах. Мотив «божественного дитя» связывает исследуемый рассказ с другими рождественскими произведениями («Сверчок за очагом» Ч. Диккенса, «Христова детка» Вагнера), где ребенок символизирует идею добра и милосердия.

В исследуемом нами рассказе прослеживается евангельская направленность, связанная с изображением подвала. Он напоминает образ разоренного вертепа, из которого все разбрелись, кроме умирающей старухи и мертво пьяного халатника. Ситуация Рождества повторяется в ухудшенном варианте: как когда-то для готовой родить Богоматери не нашлось места в гостиницах и домах Вифлеема, так и в исследуемом рассказе в канун великого праздника никто не оказал помощи больной матери, приехавшей из чужого города, и ее мальчику.

Мотив чудесного связан в рассказе с ирреальным, с предсмертным видением замерзающего мальчика. Чудо здесь представлено явлением Иисуса Христа. В реальном же пласте изображаемого чудо не происходит, совершается трагедия: ребенок замерзает. Эта трагическая развязка роднит рассказ с другими рождественскими произведениями: Г.Х. Андерсена «Девочка с серными спичками» и Ф. Рюккерта «Елка сироты», в которых по сюжету дети-герои обретают счастье, тепло, уют в потустороннем мире. Такой трагический финал выделяет исследуемый нами рассказ из контекста всей «святочной традиции», где добро, милосердие должны свершиться на земле. Нет в рассказе и мотива «нравственного перерождения героев», что также отделяет его от многих рождественских произведений. Здесь в образе героя никто не хочет узнать младенца Христа. Ребенок встречается с удивительным равнодушием со стороны взрослых. И только Христос готов распахнуть свои объятия для «униженного и оскорбленного» мальчика.

Реалистическое изображение в рассказе становится ведущей его чертой. На реальность происходящего постоянно указывают образ автора-рассказчика и воссозданный образ Санкт-Петербурга, считающийся одним из несвяточных мест России. Возможно, из-за такого хронотопа чудо на земле не происходит. Мотив трагического не покидает и изображаемую райскую елку у Христа, где у каждого ребенка соя история смерти, поражающая документальностью и будничностью. Ф.М. Достоевский словно хочет сказать, что нельзя забывать о страданиях детей не только на земле, но и на небе.

В рассказе создается особый психологизм, передающийся через изображаемый поток сознания героя.

Рассказ «Мальчик у Христа на елке» сопряжен, с одной стороны, с темой униженных и оскорбленных, а с другой – с философско-символической проблемой незаслуженных и не подлежащих оправданию, безвинных страданий детей в романе «Братья Карамазовы», где ни одна слезинка ребенка не может стоить счастья всего мира.

Библиографический список

Безбородкина Е.С. Обсуждение вопросов жизни и смерти при изучении рождественских рассказов // http: // www. palomnic. org/bibl_lit/bibl/edu

Егоров В.Н. Ценностные приоритеты Ф.М. Достоевского: Учебное пособие. – Тольятти: Развитие через образование, 1994. – 48 с.

Захаров В.Н. Учиться России // http: // www. portal – slovo. ru

Касаткина, Т. «Мальчик у Христа на елке» // http: // www. religare. ru/monitoring48204. htm

Кирякова Л.В. «Мальчик у Христа на елке» Ф.М. Достоевского и «Рождественская песнь в прозе» Ч. Диккенса. // Литература в школе. – 2003. – № 5. – С.37.

Копытцева Н.М. Святочный рассказ Ф.М. Достоевского «Мальчик у Христа на елке» // Литература в школе – 2003. – № 5. – С.35-36.

Святочные рассказы: Рассказы. Проповеди / Предисл., сост., примеч. и слов. М. Кучерской; – М.: Дет. лит., 1996. – 223 с.: ил.

Сергушева С.В. Тема детства в творчестве Ф.М. Достоевского // Литература в школе. – 2003. – № 5. – С.32-35.

Стерликова Ю.В. Образ детства в творчестве Ф.М. Достоеского // Духовные и нравственные смыслы отечественного образования на рубеже столетий: Научный сборник / Н.В. Анашкина, Н.П. Бахарев, А.А. Ильин, О.Г. Каменская и др.; Научный руководитель В.В. Рубцов. – Тольятти: ТГУ, 2002. – С.85-97.

Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30 томах. Т.22. – Л.: Наука, 1981. – 407 с.

Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в 12 томах. Т.12. – М.: Правда, 1982. – 544 с.

Швачко М.В. Образы детей в рождественских рассказах Ч. Диккенса и святочных рассказах русских писателей второй половины XIX века // http: // 64.233.183.104/search? q=cache: j3J5aD7Sm2IJ: tsu. tmb. ru/ru/ob_yniv/struct_podr/inst_filologii/dikkens/shvachko. doc

http: // ru. wikepedia. org/wiki/

Приложение

Приложение № 1

Фридрих Рюккерт (1788-1866)»Елка сироты».

В вечер накануне рождества дитя-сирота бегает по улицам города, чтобы полюбоваться на зажженные свечи.

Оно стоит подолгу перед каждым домом, заглядывает в освещенные комнаты, которые смотрятся в окно, видит украшенные свечами елки, и на сердце ребенка становится невыносимо тяжко.

Дитя, рыдая, говорит: «У каждого ребенка есть сегодня своя елка, свои свечи, они доставляют ему радость, только у меня, бедного, ее нет.

Прежде, когда дома я жил с братьями и сестрами, и для меня сиял свет рождества; ныне же, на чужбине, я всеми забыт.

Неужели не позовет меня к себе и не даст мне ничего, неужели о всех этих рядах домов нет для меня – пусть самого маленького – уголка?

Неужели никто не пустит меня внутрь? Мне ведь ничего не надо для себя, мне хочется лишь насладиться блеском рождественских подарков, которые предназначены другим!»

Дитя стучится двери и в ворота, в окна и в витрины, но никто не выходит, чтобы позвать его с собой; се нутрии глухи к его мольбам.

Каждый отец занят своими детьми; о них же думает и одаряет их мать; до чужого ребенка никому нет дела.

«О дорогой Христос-покровитель! Нет у меня ни отца, ни матери, кроме тебя. Будь же ты моим утешителем, раз все обо мне забыли!»

Дитя своим дыханием пытается согреть замерзшую руку, оно глубже прячется в одежду и, полное ожидания, замирает посреди улицы.

Но вот через улицу к нему приближается другое дитя в белом одеянии. В руке его светоч, и как чудно звучит его голос!

«Я – Христос, день рождения которого празднуют сегодня, я был некогда ребенком, – таким, как ты. И я не забуду о тебе, даже если се остальные позабыли.

Мое слово принадлежит одинаково всем. Я одаряю своими сокровищами здесь, на улицах, так же, как там, в комнатах.

Я заставлю твою елку сиять здесь, на открытом воздухе, такими яркими огнями, какими не сияет ни одна там, внутри».

Ребенок-Христос указал рукой на небо – там стояла елка, сверкающая звездами на бесчисленных ветвях.

О, как сверкали свечи, такие далекие и в то же время близкие! И как забилось сердце ребенка-сироты, увидевшего свою елку!

Он почувствовал себя как о сне, тогда с елки спустились ангелочки и увлекли его с собою наверх, к свету.

Ныне дитя-сирота вернулось к себе на родину, на елку к Христу. И то, что было уготовано ему на земле, оно легко там позабудет.