Павел КРЕНЁВ
ТАЛАНТАМ НАДО ПОМОГАТЬ
Беседовал Анатолий Беднов
Павел Григорьевич Кренев – один из секретарей Союза писателей России, лауреат многих литературных премий. Он – автор двадцати книг: сборников рассказов и повестей, большинство из которых посвящены Летнему берегу Белого моря, его родной Лопшеньге, природе Севера и землякам-поморам. В настоящее время работает над романом, посвященным событиям иностранной интервенции опять-таки на земле Русского Севера. Живя в столице, писатель часто навещает родные края, участвует в возрождении разрушенных храмов Поморья.
Павел Григорьевич обеспокоен ситуацией в современной литературе, особенно с ее молодой порослью, которая не может самостоятельно пробиться сквозь пласты широко издаваемой макулатуры, чтобы расцвести и плодоносить на благо умного читателя. С этого мы и начали наш разговор.
– Начну с общего вопроса: в чем вы видите проблемы современной русской литературы?
– Обстановка в российском литературном мире далеко не благополучна. Это связано с несколькими причинами. В первую очередь – деньги. Без них издательства не принимают рукописи, особенно малоизвестных авторов.
Может быть, книгу написал талантливый автор, но его никто не знает, его раскруткой никто не занимается. А главная причина в том, что государство отстранилось, по большому счету, от литературы, не занимается писателями и издателями. Живи, как хочешь, пиши, куда и что хочешь. Плати только деньги и издательство (слава Богу, не всякое) издаст тебе книгу любого содержания. При этом людям, тебя издавшим, абсолютно «до лампочки», каков литературно-художественный уровень твоего произведения, им не интересны вопросы морали и нравственности, положенные в основу сюжетного действа. Согласуются ли они с эстетическими основами российского общества? Издателям все это не интересно. Главное для многих современных авторов и издательств – это деньги, которые удастся заполучить, а там – хоть трава не расти. Очень печально, что никакие государственные структуры не вмешиваются в это самоубийственное положение дел.
– А раньше был принцип: талантам надо помогать, бездарности пробьются сами. Они и сейчас, благодаря своей бесцеремонности и стремлению любой ценой завоевать славу, расталкивают локтями всех, кто им мешает, пробиваются к читателю, в отличие от талантов.
– Раньше действовали доброжелательные государственные подходы к созданию в стране творческой атмосферы, формированию среди населения литературного вкуса, шла пропаганда добротной литературы, широко рекламировались лучшие книги и журналы, телевидение организовывало встречи с хорошими писателями… Работали специально назначенные государственные люди, задачей которых было выявлять и поддерживать лучших писателей. Их пестовали, заботились о них в регионах и в Центре.
Сейчас, к сожалению, этого нет. А нет заботы о писателях – нет и хорошей литературы. Все тут взаимосвязано. Без единого государственного подхода все находится в раздрае.
Должна действовать общегосударственная система поддержки писательских кадров. Нужна государственная поддержка, как это было раньше. Писатель написал – государство оценило, дало рекламу и читатель купил.
Странно, что умные государственные головы не понимают, что в результате надлежащей рекламы один только хороший писатель приносит стране прибыль, не меньшую, чем добротное предприятие, как это было совсем в недавние времена. Советский союз богател от наличия в стране множества писателей. Фактически государство теперь по собственной хозяйской халатности или, может быть, неумения руководить страной само лишило себя больших денег.
– Раньше был и жесткий отбор произведений, редактура, рецензии. И вещи, написанные ниже определенной планки, отсеивались. А сейчас: деньги заплатил – запускай что угодно в производство.
– Пока все действительно обстоит шиворот-навыворот. В таких условиях получить литературу, достойную нашего великого народа, сложно. Всё на самом деле безобразно. Может быть, пока. Кое-кто не может понять, что выпуск массовой литературы, не соответствующей чаяниям людей, народ не станет долго терпеть. Это в любом случае приведет к недовольствам и выпуску литературы, не соответствующей задачам самого государства. А это совсем уже нехорошая ситуация…
– Каков современный читатель в сравнении с тем, что был лет тридцать назад? Он сильно изменился с тех пор? Стал меньше читать? Или читать не то, что следовало бы?
– Я думаю, все дело в том, что читатель дезориентирован. Он не всегда может разобраться в том обилии пустоты, глупости и графомании, который предлагает ему рынок. Ему трудно сориентироваться: где же она, настоящая литература, где не вранье, а образец высокого литературного вкуса?
– Сама читательская аудитория сегодня разделена и разобщена. Если раньше были имена, авторитетные практически для всей читательской аудитории (примерно два десятка фамилий авторов «первого эшелона»), то сегодня, условно говоря, у Захара Прилепина – одна читательская аудитория, у Гузели Яхиной другая, и так далее. И они почти не пересекаются. Читательское сообщество раздробилось.
– Да, именно так – раздробилось. Дело еще и в том, что на рынок брошено огромное количество совершенно низкопробной, похабной, грязной литературы. Раньше наша литература была довольно однообразной – в лучшем понимании этого слова. Черное так и называлось – черным, белое – белым. А сейчас столько грязи всякой появилось, есть авторы, ориентирующиеся на выпуск именно низкопробного чтива. У грязной литературы и читатель грязный. Но ведь ко всем одинакового подхода не может быть. Как читателю разобраться во всей этой сумятице?
Оптимисты рассуждают: это временно. Ситуация, действительно, наверное когда-то стабилизируется, и литература распределится по своим полкам: хорошая – к хорошей, а низкопробная – к низкопробной, и её читать почти никто не будет, как это было в недавние времена. Потому что в великом государстве литература не может быть «чернушной». Сработают, говорят, законы вечной диалектики – они ведь железны – и поведут к позитивным переменам.
Говорят ещё знающие люди, что надо переждать, пока все перемелется да устаканится. Навязывать, мол, ничего не надо. Лидеры страны разберутся, в конце концов, а там и читатель раскумекает, что к чему… Конечно разберутся когда-то, но сколько же можно ждать тех светлых времён? Ведь многие, очень многие писатели живут сейчас в условиях абсолютной бедности, чего в недавние советские годы совсем не было.
Думается мне, что благодать литературная настанет в нашей стране лишь тогда, когда государство российское перестанет витать в облаках относительно созданного им литературного благоденствия, а повернет свой светлый лик к реально суровому житью-бытью современной писательской братии. И наведет наконец-то порядок в отношениях между ею и уважаемой властью страны.
– Как на такие безобразия смотрит Союз писателей России?
– Искренне полагаю, что Союз писателей России – это единственная в стране общественная организация, которая абсолютно реально смотрит на сложившийся порядок вещей и практически в одиночестве пытается бороться с разрушительными процессами, до сих пор имеющими место среди творческих союзов. На этом поприще достигнуты реальные результаты.
Совсем недавно общим местом в оценке СПР было то, что организация недостаточно активно работает с молодыми литераторами, что нет стройной системы и методики в организации работы на этом важнейшем направлении. Надо признать: многое из того, что тогда ставилось в упрек нашему Союзу, соответствовало действительности.
Активом Союза писателей была проведена серьезнейшая работа по выправлению этой ситуации.
В короткие сроки была детально изучена практика работы с начинающими литераторами на местах и после подведения итогов рассмотрения обстановки решением Секретариата СП был создан Совет молодых литераторов (СМЛ СП России) с постановкой ему генеральной задачи: организовать работу с молодыми и в центральном аппарате СП и повсеместно в регионах. Можем теперь доложить, что все молодежные звенья Союза писателей России в масштабе всей страны встроены в единую систему работы Союза писателей России и действуют под общим руководством Председателя Правления СП РФ Николая Иванова.
Есть основания полагать, что в работе Совета молодых литераторов уже имеются весомые результаты. Об этом говорят оценки самих членов Совета, свидетельствующие о том, что они стали глубже понимать роль и значение для общества художественной литературы и творчества вообще в современном, стремительно меняющемся мире. Им стала более осознанно понятна ответственность писателя перед обществом.
Среди великого многообразия функций, присущих Союзу писателей, безусловно, одной из самых важных является забота о тех, кому она очень нужна – о наиболее ущемленных литераторах. Мы заботимся о них, подставляем им свое плечо, максимально стремимся стать для них опорой в непростой нынешней жизни.
Как русские женщины и бабушки пронесли через годы лихолетий и репрессий горящие лампадки православной веры и передали их нашему поколению в святой сохранности, так и мы, современные писатели, пытаемся до будущих времен сберечь весь накопленный за века инструментарий русской художественной словесности, чтобы идущие за нами творцы использовали его для создания своих произведений.
– Вы много ездите по стране, выступаете перед различной аудиторией. В каких регионах России читатель наиболее активный, охотно идущий на встречу с писателем?
– Я думаю, что регионов, где отдается какое-то особое предпочтение писателям, нет. Везде уровень интереса примерно одинаковый. Люди любят хорошую литературу. Это главное предпочтение.
Самое главное, о чем я всегда говорю: государство должно выращивать читателя, который уважает свое государство. А у нас получается так, что государство пропагандирует книги, разрушающие изнутри само государство. Все эти рьяные литературные либералы до добра не доведут.
– Причем в акте разрушения задействованы не только книги, но и фильмы, спектакли.
– Думаю, что государство образумится только тогда, когда будет предпринята реальная попытка с помощью злонамеренных литераторов и других «деятелей культуры» разрушить само государство. Только тогда оно начнет заботиться о себе, поддерживая достойную литературу, кинематограф.
– Тем более, что есть еще принцип: кто платит, тот и музыку заказывает.
– С такой музыкой можно и доиграться.
– Не зря многие теперь добрым словом вспоминают советскую цензуру.
– Почему говорят, что революция пожирает своих детей? Потому что дети революции, вскормленные и воспитанные ею, – такие же разрушители всего и вся, как и их мать – революционное государство. И становятся сами жертвами этого разрушения.
Но, надо признать, что родившееся в 1917 году советское государство несло само в себе огромное позитивное начало. Оно ведь, несмотря на, в самом деле, окаянные дела вроде «культа личности» и жуткие нарушения элементарной законности, создало реально великую литературу, что признают самые отъявленные наши враги.
Столь «нестандартное», породившее с самого момента своего появления множество внутренних и внешних врагов государство не могло не создать надежную систему собственной безопасности. Одним из ее элементов и была так называемая цензура – контроль за выпускаемой газетной и литературной продукцией. К ней можно и нужно по-разному относиться. Понятно, что творческая интеллигенция ее всегда очень не любила, и я сам в том числе. Интеллигенции никогда не был по душе контроль за тем, что же она пишет и публикует? Писателям и журналистам очень хотелось свободы.
Вот теперь, когда она настала, эта абсолютная свобода, спрошу я уважаемое творческое сообщество: что, лучше стало теперь, когда открылись все препятствующие вам двери, створки и шлюзы? Вам стало легче дышать, уважаемые коллеги, после ненавистной советской «духоты и спертости воздуха»? Вы стали более богаты, более узнаваемы и почитаемы среди заморской творческой интеллигенции, мнением которой вы так дорожите? Стало ли легче и свободнее дышать нашему, вконец запутанному народу? Думаю, ничего у вас не изменилось, кроме только того, что вам больше уже не пошвырять вольготно рубли-копейки в уютных ресторанах писательского дома на Поварской. Да и в других гостеприимных прежде для писательской и художественной братии кабачках Руси-матушки. Толстопузые нонешние хозяева этих залов, для которых вы отвоевали теперешнее их имущество, просто-напросто вас туда не пустят. Несолидно им, использовавших вас как крикунов бестолковых в борьбе за народное достояние, теперь им принадлежащее, знаться с вами – голытьбой замоскворецкой.
Они создадут любую цензуру, чтобы защитить и сохранить за собой право не дать вам возможности писать и говорить о них плохо или неуважительно
Я не люблю цензуру. Так или иначе она ограничивает мои права. Но мне не нравится разгул вранья, издевательства и беснования над Россией и её историей.
– Вы выступаете как энтузиаст восстановления храмов Русского Севера, пребывающих в запустении (деревянная церковь в Кемском поселке Архангельска), и строительства новых (храм в родной Лопшеньге). Хотелось бы подробнее узнать об этом. Что побудило к участию в возрождении церквей Поморья?
– В период революции люди ломают все. Революция – это разрушение. И революционеры, когда попытались разрушить Русскую Православную Церковь, сильно погорячились: нельзя ведь, невозможно разрушить то, что создано Господом Богом.
Нельзя разрушать мораль, нравственность, устои, исторические ценности, добрые качества людей. Это должно быть сохранено. Но разрушали всё, долго разрушали. И пока все это не восстановится в естественном, божественном смысле, лодка российской государственности будет раскачиваться враждебными православию силами. И нужен контроль, жёсткий контроль за действиями этих сил. Свой долг вижу в том, чтобы не дать каким-либо варварам начать рушить опять православные храмы.
– Как сегодня обстоит дело с Никольской церковью – единственным сохранившимся деревянным храмом 16 века на территории Архангельска? Дело с его восстановлением движется?
– Слабо движется. Пока в этом не особенно-то помогает мэр города Архангельска. Но я понимаю его: любой глава города, любой хозяйственник исходит из своих возможностей. Конечно, если он сильно захочет отыскать в своем городском хозяйстве определённые средства, то найдет, конечно. Но пока мы слышим: «нет денег», «нет возможностей». Наверное, у мэра, как, впрочем, и у большинства крупных хозяйственников, денег всегда не хватает, но эту уникальную для Архангельска церковь надо срочно взять и сделать. А не потом, «когда руки дойдут». Иначе Бог не поймет. Есть святые вещи. Мэр же хороший хозяйственник, я это знаю.
– А как сегодня обстоит дело с церквями Летнего берега Белого моря?
– Летний берег без храмов опустел. Там разрушено многое, практически ни одной действующей старой церкви не осталось. Правда, в последнее время к идее восстановления православных святынь вернулся национальный парк «Онежское поморье». Думаю, что у Национального парка все может получиться. Люди там работают толковые
– В Лопшеньге храм современный, но построен по старым чертежам?
– Лопшеньгская церковь, построенная мной, не вполне похожа на предыдущую, давно порушенную. Чертёж её я выбрал из многих старых чертежей. Она, в самом деле, очень похожа на ту, что стояла здесь раньше. В ней служил мой родной прадедушка, протоиерей Васильевский Павел Михайлович.
В Яреньге, деревне, что в семнадцати километрах от Лопшеньги, церковь названа в честь святых Иоанна и Лонгина, там мой прадед тоже служил. Она разрушена еще во времена моего детства.
Пертоминский монастырь, место упокоения святых Вассиана и Ионы, разрушили до основания. Причем можно предполагать, что мощи Вассиана и Ионы находятся в этом месте до сих пор. Я лично разговаривал с директором Пертоминской школы, и он рассказал, что в свое время на развалинах монастыря школьники делали приборку. И обнаружили между этажами одной из башен какие-то гробницы. Я уже трем епископам говорил: возможно, здесь покоятся Вассиан и Иона, великие пертоминские святые? Может быть, их не успели вывезти чекисты перед тем, как устроили здесь тюрьму. Хорошо, если это было бы так. Нынешний митрополит Корнилий, по-моему, за дело взялся основательно.
г. Архангельск
Государство должно поддержать молодых и талантливых, а вместо этого поддерживает своих разрушителей…
Павел Григорьевич Кренев – один из руководителей Союза Писателей России, лауреат многих литературных премий Он – автор двадцати книг — сборников рассказов и повестей, большинство из которых посвящены Летнему берегу Белого моря, его родной Лопшеньге, природе Севера и землякам-поморам. В настоящее время он работает над романом, посвященным событиям иностранной интервенции опять-таки на земле Русского Севера. Живя в столице, писатель часто навещает родные края, участвует в возрождении разрушенных храмов Поморья.
Павел Григорьевич обеспокоен ситуацией в современной литературе, особенно с ее молодой порослью, которая не может самостоятельно пробиться сквозь пласты широко издаваемой макулатуры, чтобы расцвести и плодоносить на благо умного читателя. С этого мы и начали наш разговор.
— Начну с общего вопроса: в чем Вы видите проблемы современной русской литературы?
— Обстановка в российском литературном мире далеко не благополучна. Это связано с несколькими причинами. В первую очередь – деньги. Без них издательства не принимают рукописи, особенно малоизвестных авторов.
Может быть, книгу написал хороший автор, но его никто не знает, его раскруткой никто не занимается. А главная причина в том, что государство отстранилось, по большому счету, от литературы, не занимается писателями и издателями. Живи, как хочешь, пиши, куда и что хочешь. Плати только деньги и издательство (слава Богу, не всякое) издаст тебе книгу любого содержания. При этом людям, тебя издавшим, абсолютно «до лампочки», каков литературно-художественный уровень твоего произведения, им не интересны вопросы морали и нравственности, положенные в основу сюжетного действа. Согласуются ли они с эстетическими основами российского общества? Им все это не интересно. Главное для многих современных авторов и издательств– это деньги, которые удастся заполучить, а там – хоть трава не расти. Очень печально, что никакие государственные структуры не вмешиваются в это самоубийственное положение дел.
— А раньше был принцип: талантам надо помогать, бездарности пробьются сами. Они и сейчас, благодаря своей бесцеремонности и стремлению любой ценой завоевать славу, расталкивают локтями всех, кто им мешает, пробиваются к читателю, в отличие от талантов.
— Раньше действовали доброжелательные государственные подходы к созданию в стране творческой атмосферы, формированию среди населения литературного вкуса, шла пропаганда добротной литературы, широко рекламировались лучшие книги и журналы, телевидение организовывало встречи с хорошими писателями… Работали специально назначенные государственные люди, задачей которых было выявлять и поддерживать лучших писателей. Их пествовали, заботились о них, в регионах и в Центре.
Сейчас, к сожалению, этого нет. А нет заботы о писателях – нет и хорошей литературы. Все тут взаимосвязано. Без единого государственного подхода все находится в раздрае.
Должна действовать общегосударственная система поддержки писательских кадров. Нужна государственная поддержка, как это было раньше. Писатель написал, государство оценило, дало рекламу и читатель купил.
Странно, что умные государственные головы не понимают, что в результате надлежащей рекламы один только хороший писатель приносит стране прибыль, не меньшую, чем добротное предприятие, как это было совсем в недавние времена. Советский союз богател от наличия в стране множества писателей. Фактически государство теперь по собственной хозяйской халатности или, может быть, неумения руководить страной, само лишило себя больших денег.
— Раньше был и жесткий отбор произведений, редактура, рецензии. И вещи, написанные ниже определенной планки, отсеивались. А сейчас: деньги заплатил – запускай что угодно в производство.
— Пока все действительно обстоит шиворот-навыворот. В таких условиях получить литературу, достойную нашего великого народа, сложно. Всё на самом деле безобразно. Может быть, пока. Кое кто не может понять, что выпуск массовой литературы, не соответствующей чаяниям людей, народ не станет долго терпеть. Это в любом случае приведет к недовольствам и выпуску литературы, не соответствующей задачам самого государства. А это совсем уже нехорошая ситуация…
— Каков современный читатель в сравнении с тем, что был лет тридцать назад? Он сильно изменился с тех пор? Стал меньше читать? Или читать не то, что следовало бы?
— Я думаю, все дело в том, что читатель дезориентирован. Он не всегда
может разобраться в том обилии пустоты, глупости и графомании, который предлагает ему рынок. Ему трудно сориентироваться: где же она, настоящая литература, где не вранье, а образец высокого литературного вкуса?
— Сама читательская аудитория сегодня разделена и разобщена. Если раньше были имена, авторитетные практически для всей читательской аудитории (примерно два десятка фамилий авторов «первого эшелона»), то сегодня, условно говоря, у Захара Прилепина – одна читательская аудитория, у Гузели Яхиной другая и так далее. И они почти не пересекаются. Читательское сообщество раздробилось.
— Да, именно так – раздробилось. Дело еще и в том, что на рынок брошено огромное количество совершенно низкопробной, похабной, грязной, литературы. Раньше наша литература была довольно однообразной – в лучшем понимании этого слова. Черное так и называлось – черным, белое – белым. А сейчас столько грязи всякой появилось, есть авторы, ориентирующиеся на выпуск именно низкопробного чтива. У грязной литературы и читатель грязный. Но ведь ко всем одинакового подхода не может быть. Как читателю разобраться во всей этой сумятице?
Оптимисты рассуждают: это временно. Ситуация действительно, наверное, когда-то стабилизируется, и литература распределится по своим полкам: хорошая – к хорошей, а низкопробная – к низкопробной, а её читать никто не будет, как это было в недавние времена. Потому что в великом государстве литература не может быть «чернушной». Сработают, говорят, законы вечной диалектики – они ведь железны — и поведут к позитивным переменам.
Говорят ещё досужие люди, что надо переждать, пока все перемелется, да устаканится. Навязывать, мол, ничего не надо. Лидеры страны разберутся в конце концов, а там и читатель раскумекает, что к чему… Конечно разберутся когда-то, но сколько же можно ждать тех светлых времён? Ведь многие, очень многие писатели живут сейчас в условиях абсолютной бедности, чего в недавние предыдущие годы совсем не было.
Думается мне, что благодать литературная настанет в нашей стране лишь тогда, когда государство российское перестанет витать в облаках относительно созданного им литературного благоденствия а повернет свой светлый лик к реально суровому житью-бытью современной писательской братии. И наведет наконец-то порядок в отношениях между ею и уважаемой властью страны.
— Как на такие безобразия смотрит Союз писателей России?
Искренне полагаю, что Союз писателей России – это единственная в стране общественная организация, которая абсолютно реально смотрит на сложившийся порядок вещей и практически в одиночестве пытается бороться с разрушительными процессами, до сих пор имеющими место среди творческих союзов. На этом поприще достигнуты реальные результаты.
Совсем недавно общим местом в оценке СПРФ было то, что организация недостаточно активно работает с молодыми литераторами, что нет стройной системы и методики в организации работы на этом важнейшем направлении. Надо признать: многое из того, что тогда ставилось в упрек нашему союзу, соответствовало действительности.
Активом Союза писателей была проведена серьезнейшая работа по выправлению этой ситуации.
В короткие сроки была детально изучена практика работы с начинающими литераторами на местах и после подведения итогов рассмотрения обстановки решением Секретариата СП был создан Совет молодых литераторов (СМЛ СП России) с постановкой ему генеральной задачи: организовать работу с ними и в центральном аппарате СП и повсеместно в регионах. Можем теперь доложить, что все молодежные звенья Союза писателей России в масштабе всей страны встроены в единую систему работы Союза писателей России и действуют под общим руководством Председателя Правления СП РФ Николая Иванова.
Есть основания полагать, что в работе Совета молодых литераторов уже имеются весомые результаты. Об этом говорят оценки самих членов Совета, свидетельствующие о том, что они стали глубже понимать роль и значение для общества художественной литературы и творчества вообще в современном, стремительно меняющемся мире. Им стала более осознанно понятна ответственность писателя перед обществом.
Среди великого многообразия функций, присущих Союзу писателей, безусловно одной из самых важных является забота о тех, кому очень важна — о наиболее ущемленных литераторах. Мы заботимся о них, подставляем им свое плечо, максимально стремимся стать для них опорой в непростой нынешней жизни.
Как русские женщины и бабушки пронесли через годы лихолетий и репрессий горящие лампадки православной веры и передали их нашему поколению в святой сохранности, так и мы, современные писатели, пытаемся до будущих времен сберечь весь накопленный за века инструментарий русской художественной словесности, чтобы идущие за нами творцы использовали его для создания своих произведений.
— Вы много ездите по стране, выступаете перед различной аудиторией. В каких регионах России читатель наиболее активный, охотно идущий на встречу с писателем?
— Я думаю, что регионов, где отдается какое-то особое предпочтение писателям, нет. Везде уровень интереса примерно одинаковый. Люди любят хорошую литературу. Это главное предпочтение.
— Но где-то, быть может, люди активнее, больше народу приходит на встречи с писателями?
— Везде читатель примерно одинаков, предпочитая добрую, человеческую литературу, у которой есть, чему поучиться. Всюду одинаковый подход.
Самое главное, о чем я всегда говорю: государство должно выращивать читателя, который уважает свое государство. А у нас получается так, что государство пропагандирует книги, разрушающие изнутри само государство. Все эти рьяные литературные либералы до добра не доведут.
— Причем не только книги, но и фильмы, спектакли.
— Думаю, что государство образумится только тогда, когда будет предпринята реальная попытка с помощью злонамеренных литераторов и других «деятелей культуры» разрушить само государство. Только тогда оно начнет заботиться о себе, поддерживая достойную литературу, кинематограф.
— Тем более что есть еще принцип: кто платит, тот и музыку заказывает.
— С такой музыкой можно и доиграться.
— Не зря многие теперь добрым словом вспоминают советскую цензуру.
— Почему говорят, что революция пожирает своих детей? Потому что дети революции, вскормленные и воспитанные ею — такие же разрушители всего и вся, как и их мать — революционное государство. И становятся сами жертвами этого разрушения.
Но, надо признать, что родившееся в 1917 году советское государство, несло само в себе огромное позитивное начало. Оно, ведь, несмотря на, в самом деле, окаянные дела вроде «культа личности» и жуткие нарушения элементарной законности создало реально великую литературу, что признают самые отъявленные наши враги.
Столь «нестандартное», породившее с самого момента своего появления множество внутренних и внешних врагов государство, не могло не создать надежную систему собственной безопасности. Одним из ее элементов и была так называемая цензура — контроль за выпускаемой газетной и литературной продукцией. К ней можно и нужно поразному относиться. Понятно, что творческая интеллигенция ее всегда очень не любила и я сам в том числе. Интеллигенции никогда не был по душе контроль за тем, что же она пишет и публикует? Писателям и журналистам очень хотелось свободы.
Вот теперь, когда она настала эта абсолютная свобода, спрошу я уважаемое творческое сообщество. Что, лучше стало теперь, когда открылись все препятствующие вам двери, створки и шлюзы? Вам стало легче дышать, уважаемые коллеги, после ненавистной советской духоты и спертости воздуха? Вы стали более богаты, более узнаваемы и почитаемы среди заморской творческой интеллигенции, мнением которой о вас вы так дорожите? Стало ли легче и свободнее дышать нашему, вконец запутанному народу? Думаю, ничего у вас не изменилось, кроме только того, что вам больше уже не пошвырять вольготно рубли-копейки в уютных ресторанах писательского дома на Поварской. Да и в других гостеприимных прежде для писательской и художественной братии кабачках Руси-матушки. Толстопузые нонешние хозяева этих залов, для которых вы отвоевали теперешнее их имущество, просто-напросто вас туда не пустят. Не солидно им, использовавшим вас как крикунов бестолковых в борьбе за народное достояние, теперь им принадлежащее, знаться с вами – голытьбой замоскворецкой.
Они создадут любую цензуру, чтобы защитить и сохранить за собой право не дать вам возможности писать и говорить о них плохо или неуважительно
Я не люблю цензуру. Так или иначе она ограничивает мои права. Но мне не нравится разгул вранья, издевательства и беснования над Россией и её историей.
— Вы выступаете как энтузиаст, восстановления храмов Русского Севера, пребывающих в запустении (деревянная церковь в Кемском поселке Архангельска) и строительства новых (храм в родной Лопшеньге).
Хотелось бы подробнее узнать об этом. Что побудило к участию в возрождении церквей Поморья?
— В период революции люди ломают все. Революция – это разрушение. И революционеры, когда попытались разрушить Русскую Православную Церковь, сильно погорячились: нельзя ведь, невозможно разрушить то, что создано Господом Богом.
Нельзя разрушать мораль, нравственность, устои, исторические ценности, добрые качества людей. Это должно быть сохранено. Но разрушали всё, долго разрушали. И пока все это не восстановится в естественном, божественном смысле, лодка российской государственности будет раскачиваться враждебными православию силами И нужен контроль, жёсткий контроль за действиями эти сил. Свой долг вижу в том, чтобы, не дать каким-либо варварам начать рушить опять православные храмы.
— Как сегодня обстоит дело с Никольской церковью – единственным сохранившимся деревянным храмом 16 века на территории Архангельска? Дело с его восстановлением движется?
— Слабо движется. Пока в этом не особенно-то помогает мэр города Архангельска. Но я понимаю его: любой глава города, любой хозяйственник исходит из своих возможностей. Конечно, если он сильно захочет отыскать в своем городском хозяйстве определённые средства, то найдет, конечно. Но пока, мы слышим: «нет денег», «нет возможностей». Наверное, у мэра, как, впрочем, и у большинства крупных хозяйственников, денег всегда не хватает, но эту уникальную для Архангельска церковь надо срочно взять и сделать. А не потом, «когда руки дойдут». Иначе Бог не поймет. Есть святые вещи. Он же хороший хозяйственник, я это знаю.
— А как сегодня обстоит дело с церквями Летнего берега Белого моря?
— Летний берег без храмов опустел. Там разрушено многое, практически ни одной действующей старой церкви не осталось. Правда, в последнее время к идее восстановления православных святынь вернулся национальный парк «Онежское поморье!». Думаю, что у Национального парка все может получиться. Люди там работают толковые
— В Лопшеньге храм современный, но построен по старым чертежам?
— Лопшеньгская церковь, построенная мной, не вполне похожа на предыдущую, давно порушенную. Чертёж её я ее выбрал из многих старых чертежей. Она, в самом деле, очень похожа на ту, что стояла здесь раньше. В ней служил мой родной прадедушка протоиерей Васильевский Павел Михайлович.
В Яреньге, деревне, что в семнадцати километрах от Лопшеньги, церковь названа в честь святых Иоанна и Лонгина, там мой прадед тоже служил. Она разрушена еще во времена моего детства.
Пертоминский монастырь, место упокоения святых Вассиана и Ионы, разрушили до основания. Причем можно предполагать, что мощи Вассиана и Ионы находятся в этом месте до сих пор. Я лично разговаривал с директором Пертоминской школы, и он рассказал, что в свое время на развалинах монастыря школьники делали приборку. И обнаружили между этажами одной из башен какие-то гробницы. Я уже трем епископам говорил: возможно, здесь покоятся Вассиан и Иона, великие пертоминские святые? Может быть, их не успели вывезти чекисты перед тем, как устроили, здесь концентрационный лагерь. Хорошо, если это было бы так. Нынешний митрополит Корнилий, по- моему, за дело взялся основательно.
Беседу вёл Анатолий Беднов
Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите «Ctrl+Enter».
Оставлять комментарии незарегистрированным пользователям запрещено,
войдите или
зарегистрируйтесь, чтобы продолжить
При слове «гений» кому-то представляется пожилой Эйнштейн с высунутым языком. Кому-то — пятилетний Моцарт, выдающий виртуозные пассажи на клавесине. А кому-то — Григорий Перельман в поношенном пиджаке и трениках, решивший математическую «задачу тысячелетия». Есть ли у одаренных людей что-то общее? Считается, например, что они сложны в общении, имеют странные интересы и часто бывают не в ладах с собой. Многие стереотипы об одаренности не подтверждаются научными данными. Мы решили разобрать некоторые из них.
Одаренность — врожденное свойство
XIX век. Сельская глушь. Отец, сбиваясь, пересчитывает мелкие монеты вслух, чтобы не запутаться в цифрах. И вдруг его поправляет сидящий рядом трехлетка-сынок — будущий обладатель титула «король математиков», великий Иоганн Карл Фридрих Гаусс. Позже он вычислит собственную дату рождения, попутно разработав метод определения даты Пасхи на любой год. И таких историй немало. Часто феноменальные способности настолько отличаются от заурядных, что кажется — они проявятся в любой ситуации. Но это не совсем так.
Исследования не дают однозначного ответа на вопрос, что важнее в каждом конкретном случае — генетика или благоприятные условия жизни. У выдающихся спортсменов могут быть удачные генетические варианты, управляющие, например, окислением глюкозы в мышечных клетках или ростом кровеносных сосудов. Это, безусловно, даст им преимущество в определенном виде спорта. А вот с умственными способностями сложнее. Ученые считают, что в 50–80% случаев высокий интеллект наследуется (похожая ситуация и с музыкальными способностями). Но генов, которые связаны с интеллектом, известно больше 500. Соотнести конкретную комбинацию с успехами, скажем, в программировании пока не удается.
Помимо генетики, есть еще и эпигенетика — факторы, которые определяют активность того или иного гена. И здесь, по-видимому, ограничения среды скорее играют против человека. Если потенциал есть, его чаще удается реализовать тем, кто растет в условиях изобилия и широты возможностей. Психолог Эрик Туркхаймер, много лет изучавший различия между близнецами из разных социальных страт, обнаружил, что в самых бедных семьях генетическая предрасположенность почти не влияла на уровень способностей. А вот в обеспеченных семьях влияние генов оказалось около 60%.
Психолог, специалист по детской одаренности Александр Савенков обращает внимание, что почти все нобелевские лауреаты в области науки происходили из семей интеллектуалов или бизнесменов. Среди их родителей почти не было выходцев из низших слоев общества. Большинство из них родились в крупных городах. Они характеризовали свое детство как «счастливое». А вот в семьях лауреатов-литераторов чаще наблюдалась противоположная картина: их ранний жизненный опыт был более драматичным. В их биографиях было больше трагических событий, около 30% из них жили в семье с одним родителем или в разорившейся семье.
Одаренные люди — это вундеркинды
Есть много примеров людей, чьи выдающиеся способности открывались очень рано. Это фиксируют их биографии, воспоминания и письма родственников и друзей. Так, сэр Фрэнсис Гальтон, один из создателей теории интеллекта, научился читать в два года, свободно говорил на латыни и греческом к пяти годам и решал квадратные уравнения в восемь лет. Блестящий математик и один из создателей первого программируемого компьютера Джон фон Нейман умел делить в уме два восьмизначных числа в шесть лет. Джон Стюарт Милль, Моцарт, Блез Паскаль — все это примеры гениев, чьи способности обнаружились очень рано.
Однако есть и примеры позднего расцвета. Маленький Эйнштейн казался учителям и родным интеллектуально ограниченным ребенком. Его сестра Майя рассказывала: «У него были такие трудности с языком, что окружающие боялись, что он никогда не научится говорить». Один из преподавателей предсказывал, что он никогда не достигнет многого. Томаса Эдисона, страдавшего дислексией, разочарованный учитель назвал «заблудшим». Чарльз Дарвин в ранней юности не выделялся особенным интеллектом, хотя спустя два десятилетия стал одним из выдающихся мыслителей своего времени.
Канадский психолог Франсуа Ганье предложил идею катализаторов — факторов, которые способствуют раскрытию заложенных в человеке способностей. Первый — личностные качества, такие как открытость новому опыту, усердие и высокая мотивированность. Второй связан с возможностями удовлетворить свой интерес, поощрением со стороны семьи, друзей и учителей. Третий — со случайными жизненными событиями, которые могут дать толчок самораскрытию. Это может быть переезд, встреча с выдающимся учителем, влюбленность или путешествие.
Можно проследить, как действуют эти катализаторы, на примере Эйнштейна. Из его воспоминаний, писем и интервью мы знаем, что еще в детстве ему было присуще огромное интеллектуальное любопытство. Он также оставался верным своему способу мышления. Обучение в мюнхенской гимназии почти не затронуло его уникального взгляда на мир: будущий физик мыслил образами, а не словами. При этом были и другие катализаторы. Сам Эйнштейн вспоминал, как в возрасте четырех-пяти лет отец дал ему компас. Позже он получил от дяди книгу по геометрии, за которой мальчик проводил многие часы.
Одаренных детей ждет успех в будущем
Мы знаем имена Моцарта, Бетховена, Паскаля, Менделеева — и все это подтверждение того, что детская одаренность может расцвести во взрослом возрасте, а ее обладатель станет великим человеком. Но есть и обратные примеры. Например, советский вундеркинд Паша Коноплев, уже в шесть лет демонстрировавший результаты теста IQ в 142 пункта (выше, чем у большинства взрослых), скончался в 29 лет, не оставив после себя ничего существенного.
Несмотря на распространенную поговорку «талантам нужно помогать, бездарности пробьются сами», именно талантливые люди чаще всего испытывают недостаток поддержки. Об этом, например, говорят результаты многолетнего исследования математически одаренной молодежи, проводившегося в США с 1971 года. Его авторы отслеживали судьбу 5 тыс. умнейших детей Америки на протяжении 45 лет. Их выводы говорят о том, что детям с исключительными дарованиями учителя часто уделяют меньше внимания.
По мнению авторов, система образования больше заточена на поддержку «проблемных» учеников, а не на раскрытие успешных. Если ребенок не может усвоить материал, из раза в раз получает плохие оценки, учителя обращают на него больше внимания. Напротив, те дети, которые легко решали самые сложные задачи, часто оказывались предоставлены сами себе. В результате их ум не получал должной тренировки и не развивался в полную силу.
Исследователи обнаружили, что у тех, кто форсировал обучение (например, заканчивал класс экстерном), было на 60% больше шансов получить патенты на изобретения и докторские степени и более чем в два раза больше шансов получить докторскую степень по сравнению с теми, кто учился линейно. Это касалось областей, связанных с наукой, технологией, инженерией или математикой.
Талант, если он есть в человеке, нуждается в бережной распаковке. «Если учителя замечают, что ребенок одарен, они должны позаботиться о том, чтобы должным образом стимулировать его, — размышляет один из авторов исследования, психолог Джонатан Вай. — Дети должны видеть свои пределы и как можно чаще удостовериться в том, что им по силам».
Одаренные люди психически неустойчивы
«Мысли о сверхъестественных существах пришли ко мне так же, как и мои математические открытия. Поэтому я принял их всерьез». Это слова Джона Нэша — выдающегося математика и нобелевского лауреата по экономике. В возрасте примерно 30 лет у него начали проявляться признаки параноидальной шизофрении. История его борьбы с недугом легла в основу фильма «Игры разума» с Расселом Кроу.
Можно вспомнить немало случаев, когда психические расстройства шли рука об руку с одаренностью и даже гениальностью. Эрнест Хемингуэй, Роберт Шуман, Эмили Дикинсон, Винсент Ван Гог, Фридрих Ницше — список можно продолжать. Не считая тех творческих людей, которые поддались алкоголизму и другим зависимостям. С другой стороны, вполне возможно, что это просто иллюзия. Выдающихся людей мало, и нам может казаться, что расстройства встречаются у них чаще, просто потому, что выборка маленькая.
Например, в 1998 году группа ученых проанализировала данные сразу 29 исследований на эту тему. В 15 из них авторы не нашли никакой связи, в девяти — нашли, в пяти результат оказался неясным. В то же время эти работы искали только признаки статистической связи — например, диагноза и результатов теста на интеллект. Они не копали глубже — не пытались понять, есть ли причинно-следственная связь в случаях, где связь все же была выявлена.
Если пойти от обратного — взять людей с определенными расстройствами, — можно заметить, что в этих группах действительно много незаурядных людей. Например, люди с расстройствами аутического спектра часто демонстрируют большие таланты к математике, музыке и изобразительному искусству.
Нейробиологи полагают, что особенности определенных патологий могут делать человека более склонным к интеллектуальным и творческим порывам. Например, мозг человека, страдающего шизофренией, может порождать парадоксальные идеи. Хотя ему труднее структурировать эти идеи, направить их в нужное русло. При биполярном расстройстве человек может ощущать периоды невероятной энергии и продуктивности — но они сменяются периодами затяжной депрессии. При легких формах аутизма характерны устойчивые интересы, зацикленность на одной теме — что тоже может быть важно для прорывных результатов.
Но связь может проявляться и в другой форме: некоторым одаренным детям из-за своего стиля мышления труднее вписаться в коллектив. Психологи Даубер и Бенбоу сравнили одаренных подростков с обладателями средних способностей по показателям социальных отношений и обнаружили существенные различия. Чрезвычайно одаренные школьники считали себя более замкнутыми, заторможенными и непопулярными. В большей степени это касалось детей с математической одаренностью.
По мнению авторов, психическая нестабильность может быть связана с тем, что сама среда с ее требованиями и ожиданиями нередко игнорирует, отторгает и обесценивает одаренных детей. Это может вызвать у них ощущение, что мир слишком жесткий и даже жестокий, а их особенности — не подарок, а скорее препятствие, из-за которого они не могут вписаться в коллектив, обрести друзей и любовь.
Одаренность можно взрастить с помощью правильного воспитания
В некоторых случаях одаренность четко связана с особенностями мышления, которые проявляются очень рано. Например, в одном исследовании, посвященном детям, которые отлично умеют быстро и точно производить сложные умственные вычисления, было обнаружено, что во время расчетов их мозг работал иначе, чем у большинства людей. В другой работе 2014 года психологи изучили 18 одаренных детей (пять из них были прирожденными художниками, восемь — музыкантами, пять — математиками). Все участники показали чрезвычайно высокие результаты в тестах на рабочую память.
Но особенности мыслительных процессов не всегда играют решающую роль. В недавней работе авторы проанализировали почти 8 тыс. участников разных исследований одаренности. Их интересовали черты личности, которые доминируют у этих людей, — если вообще может быть что-то общее. Для этого специально отбирали те исследования, в которых участники проходили тест «Большая пятерка» — на выраженность таких черт, как невротизм, экстраверсия, добросовестность, доброжелательность и открытость новому опыту.
Оказалось, что чертой, которая встречалась в тестах чаще, была открытость опыту. В отличие от объема рабочей памяти или музыкального слуха, это качество можно развить упражнениями. «Исследования показывают, что можно изменить личность в желаемом направлении», — пишет психиатр Грант Бреннер в журнале Psychology Today. Многие образовательные подходы включают развитие воображения, творческих способностей и нестандартного мышления.
А вот стремление родителей создать из ребенка гения с помощью специальных методик может дать обратный эффект. Одаренные дети часто развиваются быстрее сверстников за счет собственной активности. Родители могут только поддержать их успехи. А вот внешние усилия, которые идут вразрез с интересами ребенка и его готовностью воспринимать информацию, могут навредить.
Пример трудной судьбы гениев «домашнего изготовления» — Уильям Сайдис. Родители Уильяма посвятили почти все свое время воспитанию сына. У него явно были незаурядные способности — например, в 18 месяцев он мог читать газеты. Однако с первых лет жизни у Уильяма не было почти ни одной свободной минуты — его постоянно пичкали знаниями. Отец даже пытался подвергать его гипнозу, чтобы знания лучше откладывались у мальчика в голове.
В 12 лет Уильям пережил первый — но не последний — нервный срыв. Истерики, психозы и панические атаки будут мучить его многие годы. Благодаря настойчивости родителей Уильям с отличием окончил Гарвард в 16 лет. Ему прочили блестящую математическую карьеру. Но Сайдис забросил науку — работал простым бухгалтером, давал уроки математики и избегал повышенного внимания к себе. В 46 лет он умер от инсульта.
«Если ребенку нравится то, что он делает, а родитель предлагает способы развития в этой сфере, то это отличный тандем, — отмечает психолог Павел Жевнеров в интервью для ТАСС. — Другое дело, если ребенок имеет способности, но пользуется ими, потому что его заставляют, потому что родителю обидно их не использовать, — тогда это будет для ребенка стрессом, который даст свои отсроченные последствия в будущем».
Антон Солдатов
Программа альманаха «Русский Меценат» в последний день XVI Санкт-Петербургского книжного салона включала в себя не только представление книги очерков «Дюжина недюжинных» Аркадия Соснова и поэтического сборника «Тень музыки» Николая Кузнецова, но и круглый стол «Творческий потенциал людей с особыми возможностями». Это не первое наше обращение к социальной проблематике в рамках книжного салона – миссия альманаха социального партнерства к тому обязывает.
В данном случае, веским поводом к разговору послужил выход в свет под эгидой Форума общественности «Сочинский диалог» и при содействии нашего альманаха дебютной книги Николая Кузнецова. Способности молодого слепоглухого поэта раскрылись в полной мере благодаря кохлеарной имплантации, вернувшей ему слух. Значение медицинских технологий от австрийской семейной компании MED-EL, позволяющих жить и творить, отмечали первый президент Фонда поддержки слепоглухих «Со-единение», ныне замглавы Россотрудничества Дмитрий Поликанов и директор «Сочинского диалога» Мария Матвеева в своих видео-выступлениях. Российский партнер компании по социальным проектам Наталья Конюшенко говорила об этом как на примере Николая, который заканчивает магистратуру юридического факультета Санкт-Петербургского университета и готовится к аспирантским экзаменам, так и применительно к сотням тысяч людей по всему миру, вернувшихся в мир звуков. Только вот результаты уже хорошо освоенной медиками операции должны подкрепляться грамотной кропотливой реабилитацией и мерами социальной поддержки, на чем настаивала кандидат медицинских наук, заведующая отделом диагностики и реабилитации нарушений слуха в Санкт-Петербургском НИИ ЛОР Серафима Сугарова.
В Красном зале Главного штаба
Поэзия – всегда таинство, и Николай Кузнецов прекрасным русским языком, которому не грех бы поучиться у него многим так наз. «нормальным людям», рассказал, как по-разному рождаются стихи: иногда, по Ахматовой, из житейского «сора», иногда их источником служит музыка.
Искусство не только окрыляет, но и лечит. Богатым опытом современной арт-терапии поделились доктор педагогических наук, руководитель Российского центра музейной педагогики и детского творчества Государственного Русского музея, член Союза художников РФ Борис Столяров и заведующая отделом межмузейных коммуникаций ГРМ Ольга Гончарова. Характерно, что поначалу к этим методикам ревниво относились медики, полагая, что музейные работники, не обладая специальной квалификацией, «вторгаются» на их территорию. Но знакомство с практикой арт-терапии, а главное, результаты работы с многочисленными подопечными Центра, убедили недавних оппонентов в том, что и музейщики свято чтут принцип « не навреди».
Выступает Борис Столяров. Слева – Николай Кузнецов, Серафима Сугарова
А вот руководитель арт-студии благотворительной общественной организации «Перспективы» Александр Иванов принципиально отметил, что отнюдь не рассматривает студийцев (нередко с тяжелыми физическими и ментальными нарушениями) как пациентов, они – самобытные творцы, представляющие, как правило, абстрактное направление изобразительного искусства. Ценность его подтверждена выставками в России и за рубежом. Поэтому задача состоит в том, чтобы помочь таким художникам самореализоваться. Некоторые из них в порыве вдохновения покрывают краской не только холст или бумагу, но и одежду кураторов. И в этой ситуации единственный способ сохранить целостность шедевра – сфотографировать его.
Многолетний руководитель музыкального ансамбля Центра «Антон тут рядом» Алексей Плюснин поведал о механизмах настройки молодых людей с аутизмом на коллективное творчество. Ансамбль с успехом выступал на сцене Эрмитажного театра в День Мецената и на других престижных площадках, демонстрируя редкую слаженность. Алексей поделился секретами управления столь разными, подчас глубоко погруженными в свой внутренний мир индивидуальностями, и как физик по базовому образованию описал кривой Гаусса распределение различных девиаций поведения. Резюме: если исходить из того, что «иначе» не значит «неправильно», все встает на свои места.
В завершение разговора, навеянного выходом книги «Тень музыки», слово попросила Станислава Малаховская, правнучка знаменитого художника Натана Альтмана, пошедшая по его стопам. Она поделилась ощущениями от сотворчества с необычным ребенком, Егором Слепых, который тяготеет к литературному сочинительству, придумал сказочного героя по имени Цукацик, но в силу тяжелого недуга (ДЦП) способен лишь нажимать одним пальцем на клавиатуру компьютера. Родители помогли сыну выпустить книжку о Цукацике, а Станислава сделала для нее яркие, в унисон с мироощущением Егора, иллюстрации. Что ж, поневоле вспоминаются строчки Льва Озерова: «Талантам надо помогать, / Бездарности пробьются сами».
Помогают входящему в жизнь поколению и двое героев книги Аркадия Соснова о незаурядных петербуржцах «Дюжина недюжинных» – заслуженный артист РФ, руководитель курса РГИСИ и практически безразмерной детской студии «Театр-класс» Сергей Бызгу и лидер «Гутцайт групп», известный ресторатор, учредитель Школы Горчакова по образу Пушкинского лицея Сергей Гутцайт. Они из породы людей, которые могли бы сказать «Вас много, а я один», но не уничижительно или с апломбом, как это принято, а с чувством повышенной ответственности. Так Сергей Бызгу отвечает за своих многочисленных учеников – студентов и школьников из театральной студии, трудно расстается с ними, потому что в каждого вложил изрядную долю личного времени, нервов, сил, таланта. Сергей рассказал, что при содействии безвременно ушедшего из жизни театрального деятеля Рудольфа Фурманова получил арт-пространство для «Театр-класса» – значит, теперь стало полегче.
Сергей Бызгу
Так и Сергей Гутцайт не жалеет сил и средств на гармоничное развитие своего образовательного проекта – Школы Горчакова, из новостей – открывает в ней начальные классы, ищет оптимальную экономическую модель жизнедеятельности учебного заведения. Конечно, одному тяжело нести такую ношу, компенсацией (нематериальной) может служить благодарность выпускников, которые уверенно смотрят в будущее. Один из них, пришедший на представление книги Анатолий Рытов читал свои стихи. Юноша намерен поступить в Университет, видит себя в сфере искусств и филологии, а на вопрос о самых памятных впечатлениях за годы учебы в Школе ответил: «Поездки в Италию и Китай». Тем временем Сергей Гутцайт изыскивает новые способы помощи талантам: организовал коммуну (кибуц) в Гатчинском районе Ленинградской области, и она уже начинает служить подспорьем в работе Школы.
Сергей Гутцайт и Анатолий Рытов
Согласитесь, не каждый день удается собрать на одной площадке такое количество интересных спикеров. Тем обиднее, что, вопреки нашим неоднократным напоминаниям, организаторы Салона так и не разместили на его официальном сайте информацию о социально значимом круглом столе (ограничившись анонсом представления книги «Дюжина недюжинных»). И все равно Красный зал Главного штаба Эрмитажа, где проходила наша программа, был полон, а проходившие через него посетители Салона останавливались и «зависали», слушая выступления участников.
Более подробное изложение материалов круглого стола выложим на сайте «Русского Мецената», а разговор на затронутые темы безусловно продолжим на разных площадках.
Фото: Тимур ТУРГУНОВ