Свобода есть защита от бунта как пишется тире

Речь идет об идеях, характерах, языке — всей системе координат Мира Достоевского.

Как известно, Ф.М. получал энергетическую подпитку из новостного потока своего времени, страстно писал на текущие политические тема. Защитник униженных и оскорбленных — ненавистник социализма, мучительный гуманист — ксенофоб (юдофоб, полонофоб), пламенный консерватор и имперец, страстно проклинавший смертную казнь. Все это как-то сошлось в целостном мировоззрении. Однако конкретные сюжеты «Дневника писателя» сегодня ушли, даже базовые темы (славянофильство, мессианская роль России) кажутся архаичными, «пройденными». Современность Ф.М. — совсем не в тех или иных политико-идеологических взглядах.

Заединщиками Достоевского были разные мыслители — Победоносцев, Данилевский, К. Леонтьев, «отцы-учители» Александра III. Их идеологические системы более последовательны, чем у Достоевского. При этом в их текстах можно найти много «рифм», созвучных нашему времени. Например, «цветущая сложность» Леонтьева перекликается с идеей Многополярного Мира, Данилевский — один из первых, кто спорил с евроцентризмом, развил теорию многих цивилизаций, и даже в «великой лжи нашего времени» Победоносцева есть удачные примеры критики парламентской системы. Но только Достоевский попал в «главный нерв» современной Цивилизации (отнюдь не только «западной»).

Сегодня Человечество (т.е. его «креативная часть», те группы, которые «производят смыслы» и задают моды) занято прежде всего тем, что изо всех сил, лихорадочно спешит исписать словами «Мене. Текел. Фарес» все вокруг себя и самих себя. Оцифрованная (отчасти монетизированная) наука с ее бесконечными индексами цитирования, культура, с ее бесчисленными рейтингами, блогосфера — это лежбище и пастбище «человека современного», медицина, образование, экология и — как мы все мечтаем в близком будущем — сам «человек оцифрованный», этот Хомо компьютерный, симбиоз расшифрованной ДНК и микросхем. Такова вера, знаки и символы Прогресса — единственного реального Бога современного Мира. Социальной проекцией этой религии-XXI является «политкорректность» с ее ритуалами, «позитивной дискриминацией», интернет-цензурой, понятием «относительности полов» и т.д. Новая этика нового Человечества, «новая нормальность».

Многочисленные противники этой религии, «новые диссиденты», консерваторы, пытаясь критиковать ее, часто вспоминают «Прекрасный новый мир» О. Хаксли. Но, отдавая должное этой замечательной книге, надо все-таки помнить, что Хаксли рядом с Достоевским — как оперетта рядом с 9-й симфонией Бетховена.

«Полунаука — самый страшный бич человечества, хуже мора, голода и войны, не известный до нынешнего столетия. Полунаука — это деспот, каких еще не приходило до сих пор никогда. Деспот, имеющий своих жрецов и рабов, деспот, перед которым все преклонились с любовью и суеверием, до сих пор немыслимым, пред которым трепещет даже сама наука и постыдно потакает ему».

Только Достоевский попал в «главный нерв» современной Цивилизации

Достоевский имел в виду, очевидно, «научный социализм», марксизм. В ХХ веке к нему прибавились другие «полунауки»: евгеника, «расовая теория», геополитика и т.д., без которых был бы невозможен фашизм, мировая война и т.д. Предоставляю читателю судить, какую именно очередную Утопию назвал бы Достоевский «полунаукой» сегодня… Беда лишь в том, что вот никаких критериев, позволяющих отделить «полунауку» от «Настоящей Науки» автор «Бесов» так и не привел. Правда, это не его работа.

«Геологический переворот» — так называл Иван Карамазов смену «этических пластов», на которых стоит Цивилизация. Интересно, что бы сказал Достоевский, глядя на сегодняшний «этический оползень»? Гадать бесполезно, но тексты его романов остались, и через 150 лет они обжигают как горячее блюдо, испеченное прямо сегодня.

Достоевский — совсем не «беллетризованный философ» вроде Вольтера или Руссо. Его книги не «иллюстрируют идеологию», в них бьется живой мир, в котором есть захватывающие чувства-идеи.

Мир Достоевского — конечно, не «реализм», такой как у его великого антипода Толстого. Это — вывернутый мир, «изнанка души», почти всегда «надорванной», содрогающейся «на краю», над бездной своих собственных страстей.

И одна из главных «музыкальных тем», повторяющаяся из романа в роман, — «неевклидовский каприз человеческий». «Свобода есть осознанная необходимость» (Спиноза). Достоевский яростно бунтовал против этого «европейского разумного порядка». Свобода есть отчаянный, безнадежный Бунт человека — против Мира с его логикой, против других, но главное — против Себя, крайняя попытка понять себя, выкрутив себя, свое сознание наизнанку. И часто тут же осмеяв себя — свой порыв, свои судороги души и тела. Иногда такая самоирония превращается в садизм по отношению к себе (а тем более к другим!). Это похоже на одну из главных тем «Гамлета» — любимой книги Достоевского.

Интересно, что бы сказал Достоевский, глядя на сегодняшний «этический оползень»?

Соответствующим был и язык Достоевского — скачкообразный, «ернический», бешено скачущий от юродства к пафосу и обратно, налитый иронией сверх краев — и выкрикивающий отчаянную саморазоблачительную правду, «самоотрицающий язык».

«Бесы» — не один роман Достоевского. Во всех его героях клокочут, рвутся, «стебутся», прикалываются, «то как зверь завоют, то заплачут как дитя» бесы — составляющие «плоть души человеческой».

Вот такой Консерватор родился в Москве 200 лет назад.

Издательство «Альпина нон-фикшн» представляет книгу Рут Кинна «Никакой власти. Теория и практика анархизма» (перевод Ольги Корчевской).

Большинство СМИ традиционно очерняют анархизм, связывая его с хаосом и беспорядками, или попросту игнорируют как явление. Однако это философское и политическое движение — от Occupy Wall Street до Pussy Riot, от Ноама Хомского до Дэвида Грэбера — актуально сегодня как никогда. Вопреки расхожему мнению, разнообразные течения анархизма имеют четкую самоидентификацию, а вместе их объединяет стремление к свободе и коллективному благу без вмешательства государства.

Профессор политической философии Рут Кинна создает объемную картину бурной истории анархизма. Начиная с таких ключевых событий, как Парижская коммуна и Хеймаркетский бунт, она подробно знакомит читателя с основными анархистскими группами, мыслителями и активистами движения, показывая их теоретические выкладки и разнообразие методов борьбы.

Предлагаем прочитать начало одной из глав книги.

Условия

Было бы странно, если бы деколонизацию или феминизацию определяли как необходимые условия анархии, хотя такие требования в наше время можно часто услышать. Условие — понятие слишком строгое, чреватое закреплением отношений таким образом, что большинство анархистов сочло бы это противоречащим принципам самого анархизма. Однако возможно и более свободное использование этого термина: у многих анархистов есть определенный минимальный набор правил и принципов для осуществления взаимодействий, например манифесты или стратегия безопасных пространств. Некоторые анархисты разрабатывают и более сложные системы правил для предлагаемых ими альтернатив.

В этой главе я проанализирую анархические нормы, принципы и правила межличностного и межгруппового взаимодействия и покажу, как анархисты, разделившись на два лагеря — индивидуалистов и коммунистов, — представляли себе функционирование анархических обществ. Мы рассмотрим анархические утопии и анархические концепции демократии.

Анархические принципы организации общества

В 1909 году Макс Неттлау, которого считают первым видным историком анархизма, обнаружил написанную в 1860 году ботаником и экономистом Полем Эмилем де Пюидом статью «Панархия» (Panarchie). Порядок, при котором все подчиняются правилам одной политической системы, описан в ней как сугубо враждебный человеческой свободе. Под «политической системой» де Пюид подразумевал не партии или фракции, борющиеся за контроль над законодательной властью, а основополагающие принципы управления. По его мнению, независимо от того, сформировано ли правительство «по решению большинства или иным образом», существующие ограничения выбора так или иначе носят директивный характер. Если не считать эмиграции, инакомыслящие не имели возможности выражать недовольство системами правления, которым отдавало предпочтение большинство. Самому большинству тоже фактически было отказано в выборе после установления определенной системы — получая какие-то выгоды, это большинство было вынуждено принимать ее явно или с молчаливой покорностью.

Будучи либералом свободного рынка и сторонником невмешательства в экономику, де Пюид, по словам Неттлау, пытался распространить принципы свободной рыночной экономики и на политическую сферу. Свобода, к которой стремился де Пюид, означала «свободу быть или не быть свободным по собственному выбору». Его предложение было «панархическим», что означало право каждого человека самому «выбирать политическую систему общества, в котором тот хочет жить».

Как работает панархия? Главным принципом была детерриториализация[1] власти. Правительство или общественная организация (этому термину Неттлау отдавал предпочтение) создается на основе согласия, а не директивно. За основу им была взята действующая модель ЗАГСов (бюро записи актов гражданского состояния):

«В каждом муниципальном образовании открывается свое бюро для регистрации политического участия граждан в той или иной системе власти. Взрослые граждане добровольно вносят себя в списки сторонников монархии, республики и т. д.

С этого момента другие системы власти их никак не касаются. Каждая система организуется сама по себе, имеет своих представителей, законы, судей, налоги, независимо от количества подобных организаций, сосуществующих рядом друг с другом.

Для урегулирования разногласий, которые могут возникнуть между этими организациями, как и между поддерживающими их гражданами, будет достаточно арбитражных судов» .

Это может показаться странным, но де Пюид был готов включить анархию в свой набор политических систем. Дело в том, что к федералистским предложениям Прудона он относился столь же критически, как и к различным этатистским вариантам республиканцев, либералов и монархистов. По его мнению, анархисты выпадали за рамки плюралистического панархистского поля, поскольку набор их политических моделей был ограничен. Анархия в его представлении предлагала такой же узкий выбор, как и монархия, и республика. В отличие от анархистов, панархисты признавали весь спектр моделей управления с целью удовлетворить существующий у политических потребителей спрос.

С точки зрения анархистов, де Пюид напрасно отождествлял правительство с государством. Он либо неправильно понял, либо ошибочно отверг анархическую идею о фундаментальном различии между этатизмом и анархией. Де Пюид поместил анархию и этатистские формы правления в единый спектр, в то время как анархистские классификации систем правления подразумевали фундаментальное разделение на монархические, республиканские и либеральные. Безусловно, это также означало, что у анархистов было меньше вариантов для выбора, чем предлагал де Пюид. Они явно не могли одобрить формы правления, узаконивающие неравномерное распределение власти, эксплуатацию и доминирование. Однако, помимо этого, основного пункта, не существовало единого представления об анархических принципах организации общества. Анархисты расходились во мнениях о том, какого рода власть необходимо ограничивать и как реализовывать эти ограничения наиболее эффективно, чтобы защитить анархические принципы.

Некоторые анархисты утверждали, что конституционную основу анархии разработать в принципе невозможно. К их числу относился Эмиль Арман, сторонник свободной любви и пропагандист антимилитаризма. Описывая жизнь как эксперимент, он утверждал, что анархисты должны стремиться прожить ее «неизменно… вне закона, морали или обычаев». Жизнь как эксперимент «рвет все программы в клочья, попирает право собственности, выбивает окна и покидает башню из слоновой кости[2]. Будучи скиталицей, она уходит из города Общепризнанных Фактов через ворота Страшного суда в поисках приключений за его стенами, открытая для неизвестного». Единственное правило, которое допускалось, — это отсутствие любых правил. На самом деле политика Армана была более многогранной. Он объединил свое восторженное представление об эксперименте с концепцией самоорганизации и ожидал от экспериментаторов спонтанных коллективных действий:

«Индивидуалист знает, что отношения и соглашения между людьми должны устанавливаться в добровольном порядке; договоренности и контракты — иметь определенную цель, конкретный срок и не являться обязательными; они всегда должны предусматривать возможность расторжения; не будет существовать пункта или статьи соглашения или договора, которые не взвешиваются и не обсуждаются перед достижением согласия; односторонний договор, обязывающий кого-либо выполнить обязательство, не принятое им лично и сознательно, будет невозможен. Индивидуалист знает, что ни одно экономическое, политическое или религиозное большинство, ни одна социальная группа не сможет заставить меньшинство или одного человека против его воли подчиниться решениям или постановлениям большинства».

Ответ Армана говорит о глубоком и давнем предубеждении анархической мысли против конституции. Однако его неприятие планов, сформулированных другими анархистами, было обусловлено отказом признавать то, что правила, заложенные им самим в умы его «экспериментаторов», обладали конституционным статусом. Хотя анархисты в основном неохотно используют язык конституционализма для анализа своих предложений, те, кто менее щепетилен в отношении нормотворчества, утверждают, что более детальная спецификация анархических социальных отношений, возможно, даже выходящая за рамки человеческого общества, одновременно и необходима, и желательна.

Столкнувшись с вопросом о том, какие формы социальной организации наилучшим образом подходят для реализации анархических принципов, анархисты разработали конституционные модели двух основных типов: индивидуалистического (конституции, предложенные Давидом Андраде и Виктором Ярросом) и коммунистического (конституции платформистов и испанских анархистов).

Пресс-конференция Владимира Путина в этом году, как обычно, продлилась около 4 часов. Президента традиционно спрашивали о социальных и экономических проблемах – как и на прямых линиях, которые стали почти неотличимы от пресс-конференций, отметила в интервью КП Екатерина Шульман.

Но были и политические вопросы – например, о том, начнет ли Россия открыто воевать с Украиной. В ответ президент опять посетовал на «обман» со стороны НАТО и потребовал гарантий безопасности.

Альфред Кох

Вот это его «это вы должны дать нам гарантии, и немедленно!» — мне больше всего понравилось.

Прямо вижу как сейчас всё НАТО в составе первых лиц сломя голову побежит давать ему гарантии. А как иначе? Начальник сказал: «Немедленно!»

Мне кажется он решил, что он уже хозяин всего мира, а не только России.

Что ж. Теперь у западных лидеров появился хороший повод его разочаровать. Воспользуются ли они им?

Ещё десять лет назад, я был уверен, что да. А теперь — не знаю. Хочется верить, что воспользуются и разочаруют. Но веры все меньше и меньше…

Марат Гельман

…Послушал, что Путин говорит про всю эту ситуацию с военной эскалацией. И знаете я его понял. У него нет другого выхода. И думаю все кто топил за Крым, все мои знакомые, которые понизив голос говорили : «нет но ты во всем прав Марат, но Крым то наш» должны понять и поддержать Путина. И вдогонку поддержать весь тот мрак, который ждёт страну. Его логика очевидна:

— Украина не отказалась от возврата Крыма

— мир ее в этом поддерживает, сегодня пассивно, а завтра ?

— завтра Украина вступит в НАТО получит новое вооружение и пойдёт возвращать Крым. Как говорит Путин вооруженные радикалы, но если он смог собрать ЧВК за деньги воевать в какой нибудь Африке, то неужели Украина не найдёт за деньги плюс желание реванша ?

То есть они надеялись что в Донецке Луганске все пройдет как в Крыму , а боятся наоборот, что Крым будет КНР. Насколько реальны эти опасения, я не знаю, но это то что я услышал из пресса-и Путина.

Получается это он упреждая события завтрашнего дня воюет за Крым. Цена присоединения гораздо выше], оказывается, чем все считали. К санкциям и потери Украины как соседа, надо прибавить милитаризацию экономики, и вынужденную гонку вооружений в ближайшие годы. Ну а как иначе ? Путин прав, иначе не удержать.

Ps и уж коль залез в его шкуру, понятно что цель: дождаться когда украинские власти согласятся перевернуть крымскую страницу. Все остальное это игра в баланс сил, гонку вооружений, которая рано или поздно Россию разорит. Поэтому на следующих выборах — любые деньги будут брошены на выборы в Киеве. Другого «хорошего» варианта у Путина нет.

Борис Херсонский

Со странной смесью стыда, отвращения и возрастающей тревоги прочел высказывания Путина по поводу Украины.

Прокремлевский политолог Сергей Марков уверен, что Россия действительно готова к войне.

Политические выводы из пресс-конференции Путина.
1. Изменений никаких не будет. Путин уверен в верности своего курса и в своей команде.
2. Путин находится в великолепной физической и интеллектуальной форме. Огромный лидерский потенциал. Отличное чувство юмора. Полное владение ситуацией.
3. Конфликт с США и НАТО будет главным содержанием начала 2022 года. Надо ждать крупного конфликта. Для Путина это главная тема. Он готов к конфликту.
4. Решение о применении российской военной силы в случае отказа США, уже, судя по всему, принято. Наиболее вероятно, что на Донбассе.
5. Никаких военных действий на новогодние праздники не будет. Все будут ждать результата переговоров России и США в Женеве в начале января.
6. Очень жесткие характеристики в адрес руководства Украины. Термины типа «киевский режим», и другие очень жесткие.
7. Но мосты не сожжены. Украина не объявлена оккупированной страной. И властям в Киеве не предъявлено обвинение в государственном терроризме.

При этом внутренние проблемы президенту решать неинтересно, отмечают комментаторы.

Томаш Мацейчук

Президент России, так же, как российские ведущие и журналисты, невероятно сильно переживает за судьбу украинцев, при этом забывая про страдания своего собственного народа.

Во время ежегодной пресс-конференции, Владимир Путин сказал, что украинцы стали нищими. У меня возникают вопросы к Путину. Не пора ли тебе, дядя, заняться проблемами своей страны? У тебя под боком такая нищета, что европейцам такое не снилось, но ты все равно переживаешь за украинцев, вместо переживать за российский народ.

Итак, имеет ли право Путин называть другие государства нищими? Давайте посмотрим как Россия смотрится на фоне «нищих» стран Европы (сравниваю средние зарплаты после оплаты налогов).

Эстония 1150 евро
Польша 1016 евро
Румыния 721 евро
Болгария 606 евро
Россия 602 евро
Албания 470 евро
Беларусь 420 евро
Украина 370 евро

Как видите, Путин является президентом страны, в которой средняя зарплата ниже, чем в Румынии и в Болгарии, и незначительно выше, чем в Албании.

Поэтому, возможно, президенту РФ стоит наконец-то заняться нищетой в своей собственной стране, а также в союзной Беларуси, где, в связи с самоубийственной политикой Лукашенко, зарплаты скоро станут ниже, чем в Украине.

Евгения Альбац

«Вы должны дать гарантии — и немедленно, сейчас», — почти срывался Путин на крик, отвечая на вопрос корреспондентки английской Sky News, а через нее всем этим слабакам на Западе.

«Нас интересуют не переговоры, а результат!», — с той же оттянутой губой продолжал Путин. И в тот момент ужасно напоминал Никиту Сергеевича Хрущева, который бил башмаком по трибуне ООН в Нью-Йорке в 1960-м году .

Только за Хрущевым была супердержава с населением в почти 300 миллионов человек, которая предлагала идеологическую сказку и оружие и тем контролировала половину земного шара.

А за Путиным, помимо газовой трубы, бензоколонки и ядерного оружия, бедная по большей части страна, где люди просят президента помочь с прорывом теплотрассы. […]

Спустя 30 лет после распада СССР, в котором две трети экономики работало на войну, люди по-прежнему живут в бараках , из которых их обещали расселить еще при Брежневе и по-прежнему из одного региона в соседний вынуждены добираться через Москву, как поведала о том журналистка из Йошкар-Олы, просившая Путина пустить поезда хотя бы в соседний Нижний Новгород или Владимир.

Станислав Кучер

Сегодня я почитал и даже немного посмотрел пресс-конференцию «национального лидера», услышал в очередной раз все эти «а у них тоже пытают», «а ваше НАТО на наших границах» и кое-что сформулировал.

Ни у него, ни у тех, кто его окружает, ни у тех, кто эту компанию обслуживает, нет самостоятельного существования. Все они с детства боялись оказаться «не в тренде», боялись, что их не примут, не оценят, не похвалят. Они с детства несвободны и зависимы. А поскольку страх превращается в программу, определяет поведение и однажды неизбежно материализуется, то в итоге они и получили то, чего боялись – оказались изгоями. Да, с властью, с ракетами, с деньгами, но все равно изгоями. Инфантильными в своих обидчивости, раздражительности, мстительности, а потому опасными – но все равно невостребованными и никому не нужными, кроме тех, кто от них зависит. И что самое для них печальное – они оказались неспособными быть самодостаточными и глубоко несчастливы в своем положении. История знает примеры счастливых изгоев, но эти не из таких.

Они очень хотели на Запад и с Западом, подражали ему во всем, но Запад их отверг (правильно, неправильно – другая тема), и с тех пор вся их жизнь – проявление новой формы все той же зависимости и один сплошной невроз.

Журналист Би-би-си спросил о попытке отравления Навального и признании экстремистскими его структур, а также об объявлении независимых СМИ «иноагентами». Отвечать президент начал так: «Хочу напомнить о том, о чем говорили наши оппоненты на протяжении веков: Россию нельзя победить, ее можно только развалить изнутри».

Владимир Путин снова не назвал Навального по фамилии, заявил, что Запад не предоставил России доказательств его отравления, и предложил «перевернуть эту страницу».

Антон Орех

Вот его спрашивают про Навального, а Путин, который никак не может выучить это имя, предлагает перевернуть страницу. Вот так это и работает: отравили – перевернули страницу, посадили – перевернули страницу, сломали людям жизнь – перевернули страницу. Люди, жизни человеческие – это всего лишь страницы, которые мы листаем туда-сюда. Спрашивают про убийц Немцова и Политковской, а Путин отвечает, что для раскрытия преступлений сделано всё. Как верно заметила Таня Фельгенгауэр, «и Геремеева допросили? Неужто он дверь открыл?». Это обман, который просто на поверхности. Но и эту страницу они уже перевернули – точнее, сразу обе за два убийства.

Юрий Альберт

Человек, которого якобы застрелили на Черной Речке.

Михаил Ходорковский

Путин: «Закон об иноагентах придумали в США».

Ещё в США придумали менять президентов не реже, чем раз в восемь лет, делить монополии (привет Сечину и Миллеру) и устраивать расследование, как только чиновник потратил на цент больше, чем заработал. Когда всё это позаимствуем?

В остальном пресс-конференция обошлась без острых вопросов: журналистам из СМИ-«иноагентов» предусмотрительно не дали их задать. Не пригласили даже «Новую газету», хотя ее главный редактор получил в этом году Нобелевскую премию мира.

Михаил Рубин

Потрясающе. За час пресс-конференции Путина только один журналист Petr Kozlov (как всегда красавчик) задал нормальный вопрос. А что ответил президент? А президент просто нахамил журналисту. Так теперь будет наверно всегда: если спрашиваешь что-то важное, то ты «обслуживаешь» чьи-то интересы.

Лев Шлосберг

Журналистов «Новой газеты» не пригласили на пресс-конференцию Путина. Среди 508 служителей пера и пиара место не нашлось. Песков говорит, что, ковид, однако. Только это другой ковид.

Очевидно, Путину дали прочитать Нобелевскую речь Муратова. И неприглашение «Новой газеты» на тусовку для своих – это личный ответ Путина Муратову.

Зато журналистам из RT удалось спросить президента о «проблемах в западном обществе» и дать повод для обсуждения «культуры отмены», которую Путин назвал «мракобесием».

Михаил Шнейдер

«На Западе же мы должны взять только самое лучшее и прогрессивное, что позволяет развиваться и “быть на марше”», — добавил Путин.

Айфон что ли?

Станислав Белковский

Большая пресс-конференция В. В. Путина. Главное. Олимпийское движение скоро умрёт из-за трансгендеров и трансвеститов. Туды его в качель.

Арина Холина

Интересно, какие именно заявления Путина разлетелись по разным медиа. Понятно, что Медуза и прочие новостные — в основном про инагентов и вакцинацию, светские — про трансгендеров и традиционные ценности. То есть про «новую этику». Никакую такую этику президент не поддержал: «женщина – это женщина, мужчина – это мужчина». А также, что «у нашего общества есть внутренняя моральная защита, продиктованная традиционными конфессиями России».

Я все не могла понять — почему, вообще, у нас такая ставка на эти «традиционные ценности»? Будем честны — в общем и целом всем насрать, ходят ли по улицам трансгендеры или геи, и, вообще, есть ли институт семьи или он уже давно помер. И тут меня осенило — это же дает иллюзию стабильности. Типа пусть что-то остается простым и понятным в мире, где все меняется каждую секунду. Хоть за что-то можно вцепиться обеими руками — и это, на самом деле, с точки зрения идеологии, очень меткая установка, какой бы простой она не казалась.

О пытках в тюрьмах спросила Ксения Собчак, и президент назвал их «общемировой проблемой».

В целом же общий тон пресс-конференции был таким, что многие приняли за чистую монету сатирический пост ИА «Панорама».

Александр Рыклин

Магнитофоны, говорит, у всех в России… Я чуть до потолка не подлетел… А у некоторых еще и двухкассетные…

Идите уже дедушка, посидите на лавочке… Только далеко от подъезда не отходите, а то дорогу обратно не найдете…

Боже мой, боже мой… А в зале все улыбаются заискивающе и головами кивают… Просто фестиваль холуяжа…

Многие комментаторы отмечают, что ежегодная пресс-конференция президента становится все более бессмысленным мероприятием, не имеющим к нормальным пресс-конференциям никакого отношения.

Максим Тихонов

Великое искусство, дар, талант — говорить четыре часа и при этом не сказать ровным счетом ничего.

Господи, как же грешила эта страна, если ей ниспосылается вот это пагубное ничтожество.

Андрей Десницкий

Зачем вы его слушали?
Он что, часто говорит правду?
Исполняет обещанное?
Предупреждает о неприятном?
Его реальность имеет какое-то отношение к нашей?
Ведь нет же.
Зачем?

Кирилл Мартынов

Во время пресс-конференции Путина случилось вот что: это мероприятие больше не про президента страны, и не про институты власти, а про то, какой он человек лично, вот что он чисто житейски думает о мире, женщинах, мужчинах и смысле всего. Король остался без второго тела.

От участия в этом ежегодном ритуале отговаривает прессу Григорий Юдин в комментарии для Би-би-си:

Вся коммуникация здесь выстроена вертикально: всё начинается заранее с борьбы за право хотя бы раз в году задать президенту вопрос. Кого аккредитуют? Кто сможет обратить на себя внимание и пробиться к микрофону? В последнее время журналисты начали приходить с плакатами, и мы ждём момента, когда девушки будут задирать футболки, чтобы привлечь к себе внимание.

Тот, кто получает свою минуту счастья, может воспользоваться ей только однажды – как только он что-то скажет, микрофон у него сразу отберут, и добавить или переспросить ничего уже не получится. И если монарх, например, неверно понял вопрос – горе журналисту.

Нормальная человеческая коммуникация так не устроена: мы всегда можем что-то уточнить, поправить или ответить, даже если речь идёт об официальных мероприятиях. Однако здесь такого шанса нет. Для сравнения можно посмотреть на пресс-подходы американских президентов – не потому, что США являются образцом, а просто чтобы почувствовать разницу. Во-первых, они регулярны, и править Америкой невозможно, не умея отвечать на неприятные вопросы. Во-вторых, журналисты из зала постоянно что-то уточняют вслед ответу, а порой плохо отвеченный вопрос подхватывает и усиливает коллега. С Путиным всё наоборот – каждый спрашивает только о своём и никогда не может продолжить разговор (не говоря уже о том, чтобы вступить в полемику). […]

Путин – слабый публичный политик. Он боится открытой коммуникации, чувствует себя в ней уязвимо, неуверенно и потому на неотрепетированные вопросы почти всегда огрызается. Однако он знает об этом, а иллюзия народной поддержки ему необходима. Поэтому весь этот публичный ритуал нацелен на производство власти: активный и полновластный правитель противостоит здесь разделённому и пассивному народу. Нужно, чтобы каждый проходящий через этот ритуал (как участник или как зритель) вышел с ощущением абсолютной власти правителя, с чувством, что правитель сакрален и обитает в ином мире, а он, зритель, совершенно ни на что не влияет и навсегда принадлежит к людям второго класса. Депрессия, пассивная агрессия и чувство беспомощности должны посетить вас и надолго задержаться.

Так что я советую держаться от этих ритуалов подальше – социология учит нас, что ритуалы прекрасно действуют на их участников даже тогда, когда они в них не верят. Паскаль говорил: «Молись, и уверуешь». Если, конечно, у вас нет хорошей идеи, как этот ритуал сломать.

Зато на входе на журналистов распыляли серебро – но не для того, чтобы сделать их богаче, а в качестве дезинфекционной меры.

Кирилл Шулика

Перед пресс-конференцией журналистов реально опыляли серебром! Не шутка.

А теперь расскажу вам, почему у нас избыточная смертность за миллион, самая высокая в мире.

Потому что власть не верит в вакцины, маски и респираторы. На пресс-конференцию к Путину пускали всех, включая невакцинированных, маски у половины на подбородке, а когда еда была, то у всех. Зато всех опылили серебром.

Анна Монгайт

По итогам пресс-конференции Путина , которую я сегодня комментировала , кажется, в сотый раз, меня мучает лишь один вопрос: почему на входе журналистов опрыскивали серебром , а не золотом? Мы -великая держава или кто ? В Америке в это время уже , наверное, осыпают алмазной пылью. Куда смотрят Грановитая палата и алмазный фонд?

Дмитрий Гудков

Самой интересной новостью с пресс-конференции Путина стала, конечно, рамка, из которой всех опрыскивали серебряной водой. Не удивлюсь, если вода была обычной, а серебро – украденным.

Об остальном даже и писать как-то стыдно. 10 метров дистанции до ближайшего журналиста: именно на таком расстоянии Путин перестает бояться собственного народа. […]

Ну, правда, чего мы ждем от пресс-конференции, которая гордо называется 17-й? Спасибо, что не 27-й, не дай бог увидеть.

Америка-Украина-Америка-Украина-Дед Мороз-Америка-Украина-дайте денег.

– Вы держитесь там. И обратно в бункер.

Олег Пшеничный

Геленджик, 32 мартобря. Перед входом на пресс-конференцию президента специально отобранных журналистов с пристрастием проверили черенком от лопаты и посыпали специальным составом противовирусного дуста. В помещении было светло и просторно. Оставшиеся в живых 12 самых лояльных сотрудников Первого канала, «Интерфакса» и «Царьграда» должны были в противогазах преодолеть полосу препятствий из гигантских фекалий дальневосточного зубра и защитной сетки «Рабица», в конце которой их поджидала Маргарита Симоньян в чёрных клетчатых колготках, которая с диким хохотом помочилась на них с парашютной вышки и убежала писать постинг в «инстаграм», топая по паркету копытами, блистающими в лучах телевизионных софитов. В дальнем углу мраморного зала счастливые журналисты увидели радушную улыбку президента, который, не дожидаясь их прихода, уже минут сорок без шпаргалки, только слегка покашливая, рассказывал о том, как евреи породили Ленина, а Ленин учредил республику Ингерманландию.
Занималась суровая заря 2025 года.