Плюсы утренней пробежки.
Нет жары и смога. Если, конечно, она у вас именно утренняя, а не та, что ближе к 16 часам. Чем раньше вы начинаете пробежку, тем чище воздух, что особенно важно в городе.
Позитивный настрой на весь день. Во время бега в кровь выбрасывается гормон адреналин, в ответ на который организм вырабатывает «гормоны радости» — эндорфины. Они повышают настроение и работоспособность, в том числе умственную. По данным института Рослина (Эдинбург, Шотландия), повышенный уровень эндорфинов после пробежки сохраняется несколько часов.
Легче сжигать жиры. До 16-17 часов дня (мнения ученых немного разнятся) обмен веществ у нас более быстр, а организм настроен на расход запасов. Позже метаболизм замедляется, тело склонно запасать энергию: ведь впереди целая ночь без еды! Поэтому во время утренней пробежки жировые клетки легче отдают свои запасы мышцам.
Ниже чувство голода. Данные нескольких исследований (в том числе Американского колледжа спортивной медицины (сокращенно ACSM)) показывают: после утренней пробежки человек в течение дня ест меньше, чем без нее. Также выяснилось, что бег с утра подавляет в организме выработку «гормонов аппетита» — грелина (ответственного за чувство голода) и лептина (стимулирующего пополнение запасов в жировых клетках).
Меньше травм. Травмы часто случаются на фоне усталости: человек не замечает выбоины в асфальте, плохо контролирует постановку ноги… А устаем мы к концу рабочего дня, то есть к вечеру.
Ускоренное восстановление организма. По информации ACSM, после утренней пробежки восстановление пульса, состава крови, уровня гормонов и т.п. проходит на 15-20% быстрее, чем после вечерней. А именно во время восстановления организма происходит большая часть желанных нам процессов: растут мышцы, сгорает жир, укрепляются кости и сердечно-сосудистая система.
Вечер свободен для семьи, друзей или хобби!
Плюсы вечерней пробежки.
Нет недосыпа! Увы, многие горожане ложатся слишком поздно, чтобы полноценно выспаться к утренней пробежке. А постоянный недосып ведет к развитию различных хронических заболеваний, настаивает Американская ассоциация антиэйдж-медицины (сокращенно A4M). Бегайте лучше вечером.
Больше общения. Журнал Runner’s World (США) не раз проводил опросы среди бегунов, на основании которых сделал вывод: вечерние пробежки более социальны. На них чаще бегают с подругой, приятелем или группами под руководством тренера или опытного бегуна.
Снижение рисков сидячего образа жизни. Как показывают различные исследования, сидение более 3-4 часов подряд приводит к неприятным последствиям. Среди них — большой живот и лишний вес, остеохондроз шейного отдела позвоночника и радикулит поясничного отдела, запоры, геморрой и проблемы с предстательной железой у мужчин. Имеется множество исследований, например, проведенное в Университетском колледже Лондона, которые показали, что регулярные пробежки после работы минимизирует эти риски.
Похудение во сне. Мы уже упомянули, что после 16-17-ти часов обмен веществ замедляется и организм настроен на накопление жира. Вечерняя пробежка ускоряет метаболизм, и повышенный уровень расхода энергии сохраняется около 12 часов, по мнению ACSM. Таким образом, даже во время следующего за пробежкой сна ваш организм продолжает потихоньку сжигать жир.
Снижает аппетит. Правда, это зависит от вида вечерней пробежки: ускорения, бег на отрезках, бег дольше полутора часов аппетит только спровоцируют. А вот равномерный размеренный бег в разговорном темпе понижает аппетит.
Нет бессоннице! Пробежка в умеренном темпе и последующая растяжка в течение 5-10 минут улучшают засыпание и качество сна, сообщает ACSM.
Снижение уровня стресса. Думаю, никому не нужено объяснять, почему он повышен после рабочего дня. После пробежки снижается уровень «гормона стресса» кортизола. Также нормализуется количество нейромедиаторов серотонина и дофамина, во многом отвечающих за спокойствие и позитивные эмоции нервной системы.По рассказам бегунов, зачастую решение сложной рабочей задачи приходит именно после вечерней пробежки — мозг «перезагружается». Наконец, не забываем о «гормонах радости»!
Когда же лучше выйти на пробежку?
1. Ориентируйтесь на ваши индивидуальные особенности организма. Многое зависит от хронотипа: по статистике, среди людей 20-25% «жаворонков», 30-40% «сов», а все остальные — «голуби», которым все равно когда вставать. Главное в графике пробежек — высыпаться. Пожалуй, это самое основное при подготовке к пробежке. Важно захватить промежуток с 22:00 до 02:00; на эти часы приходится пик гормональной активности и именно этот период считается важнейшим для восстановления организма.
2. Не ставьте перед собой заоблачные цели. Если вы без особых усилий пробегаете километр, бегайте так неделю, а на следующей прибавьте еще 300 м. Постепенно вы обнаружите, что пробегаете уже серьезные дистанции вне зависимости от того, утром или вечером вы тренируетесь.
Люди — эмоциональные существа, и эмоции придают смысл нашей жизни. Фактически, эмоции обладают адаптивной функцией, которая помогает выживанию.
Однако незнание того, как правильно ими управлять, может негативно повлиять на наше самочувствие, поэтому Важно знать, как их определять и регулировать, чтобы мы могли жить в гармонии с собой и с отдых.
- Статья по теме: «8 типов эмоций (классификация и описание)«
Эмоциональное освобождение: что это такое?
Эмоции влияют на наше мышление, поведение и даже на наше психическое здоровье, и именно поэтому психология интересовалась их изучением на протяжении десятилетий. Сегодня принято говорить об эмоциональном подтверждении, эмоциональном балансе или эмоциональном освобождении.
Этот последний термин имеет отношение к тому, чтобы отпустить эти негативные эмоции, соединиться с самими собой и дать себе силы перед лицом жизни. Это то, что во фрейдистском психоанализе было известно как катарсис.
- Подробнее о катарсисе вы можете узнать из нашей статьи: «Катарсис: процесс эмоциональной разрядки«
Что такое привязанность
Еще одна концепция, которая интересовала многих психологов, — это привязанность, то есть аффективная связь, которую мы формируем с другими людьми. людей на протяжении всей нашей жизни, сначала с нашими родителями, а затем с друзьями, нашим партнером и нашим дети. Есть разные типы привязанности, одни здоровые, а другие токсичные.
- Теория привязанности стала известной благодаря Джон БоулбиЕсли вы хотите углубиться в эту тему, можете прочитать наш пост: «Теория привязанности и связь между родителями и детьми«
Отстраненность и «концептуальное Я»
Привязанность сама по себе неплохая. Связи с родственниками позволяют нам расти и развиваться. Но люди обладают невероятной способностью не только привязываться к людям (некоторые из них не одобряют нас), но и мы делаем это с помощью объекты и, что еще хуже, с нашими собственными повествованиями, то, что известно как «концептуальное я», что является прямым следствием того, как мы используем язык.
«Я такой, так должно быть и т. Д.» — вот несколько примеров того, как то, что мы говорим себе, имеет оценочный и, следовательно, эмоциональный компонент. Привязанность к нашим убеждениям, нашим мыслям, нашим воспоминаниям И, в конечном итоге, наши личные события могут причинить нам сильную боль, если мы не осознаем этого. Особенно, когда эти воспоминания постоянно бесконтрольно возникают в наших головах.
Законы непривязанности
Но что мы можем сделать, чтобы этого избежать? Как мы можем осознавать эти токсичные эмоции и отстраняться от них? Ниже вы найдете 5 законов непривязанности, которые помогут вам эмоционально освободиться:
1. Работайте как «я-наблюдатель»
Часто случается, что мы попадаем в порочный круг, в котором говорим себе негативные вещи, потому что думаем, что наши убеждения верны. Фактически, многие из наших убеждений или ценностей берут свое начало в нашей культуре.
Например, чтобы быть счастливым, нужно быть красивым, богатым или жениться. Эти мысли действительно делают нас очень несчастными. На самом деле, как вы думаете, счастливы ли все, у кого есть деньги или красивый? Вам просто нужно осмотреться, чтобы убедиться, что эти типы утверждений ложны.
Так, важно работать над самонаблюдением и отстраняться от концептуализированного себя. Другими словами, от привязанности к нашим собственным рассказам и нашим мыслям. Посмотрите на это с другой точки зрения, не осуждая себя, и поймите, что наши мысли и познания — это кусочки языка, слова, изображения и т. д., это первый шаг к достижению эмоциональное освобождение.
2. Живи настоящим
Бесполезно думать о будущем для достижения эмоционального освобождения. Наблюдающее «я» может дать нам понять, что происходит вокруг нас, но мы должны присутствовать телом и душой здесь и сейчас.
Чтобы отделиться от этих эмоции, которые могут быть токсичными, мы должны соединиться с нашим настоящим опытом, нашими мыслями, нашими чувствами …
3. Примите непредвзятый образ мышления
Настоящее переносит нас в такое место, которого мы иногда хотим избежать.. Но мы захотим этого избежать, если будем ценить себя отрицательно. Чтобы этого избежать, вам нужно занять непредвзятое мышление.
Например, я могу думать, что чувствовать беспокойство Это плохо, когда на самом деле это что-то нормальное, это то, что чувствуют все люди. Беспредметное мышление не делает оценочных суждений, оно не критикует, оно просто наблюдает и отпускает.
4. Принять себя
Следовательно, ключ в принятии, принять себя такими, какие мы есть, и принять то, что происходит вокруг нас.. Примите тот факт, что то, что мы часто говорим себе, что не всегда положительно, является частью жизни, это нормально.
Примите тот факт, что у нас не всегда будут хорошие и запоминающиеся моменты. Мы должны научиться относиться к себе с любовью и состраданием, что не всегда легко.
5. Осознанность
В Внимательность, также называемая внимательностью, объединяет все вышеперечисленные моменты. Эта практика, которая, скорее, является философией жизни, помогает осознавать себя, наблюдать за собой, относиться к себе с любовью, принять образ мышления, свободный от предрассудков, и заставить нас быть в настоящем моменте.
Определенно. Внимательность дает нам метод, который позволяет нам научиться управлять эмоциями, импульсами, отношениями и мыслями, чтобы иметь возможность противостоять ситуациям, которые представляет нам жизнь. Благодаря улучшению внимательности можно получить пользу во многих отношениях.
- О многих положительных последствиях практики внимательности вы можете познакомиться в нашем посте: «Внимательность: 8 преимуществ внимательности”.
По рассказам афганцев, боевики сил «Талибана» останавливают людей в общественных местах и проверяют их смартфоны. Жители рассказали Афганской редакции Азаттыка, что боевики, обнаружив музыку или видео в устройствах, избивали их или преследовали. Нередко у жителей изымают телефоны или удаляют в них все данные.
Ясир после закрытия своего магазина в столице Афганистана Кабуле направлялся к дому, когда его остановили боевики «Талибана» и потребовали показать смартфон.
— Они просмотрели мой телефон и увидели фотографии, на которых я занимаюсь спортом, тренируюсь в тренажерном зале и гуляю с друзьями. Они ударили меня, а затем пнули за то, что у меня на телефоне была музыка. Я ничего не мог поделать, кроме как гадать, какое преступление я совершил, — сказал Афганской редакции Азаттыка Ясир, который из-за опасения отмщения боевиков «Талибана» не стал называть свое настоящее имя.
Афганцы по всей стране рассказывают о том, что боевики «Талибана» просматривают личные фотографии и видео, контакты и аккаунты в социальных сетях в их смартфонах.
По словам местного жителя, наличие музыки или видео, которые, по мнению «Талибана», нарушают их строгий моральный кодекс, часто ведет к преследованию и насилию. Во многих случаях боевики «Талибана» конфисковывали, разбивали устройства или удаляли данные со смартфонов.
Действия боевиков «Талибана» вызвали негодование в Афганистане, глубоко религиозной и консервативной стране с населением около 38 миллионов человек. Многие афганцы считают оскорбительным просмотр их личной информации незнакомыми людьми.
«ПОДРЫВАЕТ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ДОСТОИНСТВО»
По словам молодой женщины Ясмины, она более не берет свой мобильный телефон в общественные места. Ей очень хорошо запомнилось, как боевики «Талибана» избили ее двоюродного брата, обнаружив музыку на его смартфоне.
— Они избили его на глазах у его друзей и прохожих. Их не волнует, насколько такое обращение подрывает человеческое достоинство. Они просто хотят навязать свое экстремистское мировоззрение, — сказала Афганской редакции Азаттыка Ясмина, которая не назвала свое настоящее имя из соображений безопасности.
Боевая исламистская группировка «Талибан» придерживается фундаменталистской интерпретации исламского шариата. Во время своего правления с 1996 по 2001 год «Талибан» запретил музыку, независимые СМИ и многие виды спорта. Женщинам было запрещено работать, а девочкам посещать школу. «Талибан» также принуждал мужчин читать молитвы и отращивать бороды.
С момента восстановления своей власти в августе «Талибан» вновь ввел в действие многие из тех же репрессивных законов и реакционных политических мер, которые являлись характерной чертой их прежнего правления.
По словам эксперта по правовым вопросам из Кабула Субхана Мисбаха, практика «Талибана» по проверке смартфонов нарушает те же исламские законы, которые группировка сама и отстаивает.
— Исламские законы шариата запрещают любое вмешательство в личную жизнь кого бы то ни было без разрешения. Вмешательство разрешено только в том случае, если кто-то подозревается или обвиняется в совершении преступления. Люди, участвующие в этой деятельности, должны оказаться под следствием, — сказал он.
НАКАЗАТЬ НАРУШИТЕЛЕЙ
Движение «Талибан» отрицает проверку смартфонов жителей боевиками.
— Никто не уполномочен проверять чей-либо мобильный телефон. Мы не слышали о таких инцидентах, — заявил Афганской редакции Азаттыка представитель «Талибана» Ахмадулла Васик.
Однако муфтий Латифулла Хакими — глава комиссии «Талибана», созданной для отсеивания «нежелательных» лиц в рядах группировки, — отверг это опровержение.
— Почему вы нарушаете частную жизнь людей, обыскивая их карманы и рыская в их телефонах? — спросил Хакими во время выступления в южном городе Кандагар 23 ноября.
Афганцы говорят, что в действиях «Талибана» нет ничего нового. Будучи повстанческим движением на протяжении 20 лет, боевики «Талибана» регулярно останавливали людей на импровизированных контрольно-пропускных пунктах на автомагистралях и проверяли их смартфоны.
Многие афганцы сообщали о запугиваниях или преследованиях после похищения смартфонов и, в некоторых случаях, копирования телефонных данных.
Представитель «Талибана» Забихулла Муджахид в аудиосообщении, отправленном Афганской редакции Азаттыка в октябре 2020 года, признал, что боевики проводили проверку телефонов людей, вызывавших подозрение.
— Мы не проверяем чьи-либо телефоны, чтобы посмотреть их фотографии или данные. Мы смотрим телефоны подозреваемых лиц только в целях полноты нашей информации. Мы изучаем их контакты и другую информацию, чтобы решить, нужно ли нам их задерживать и увозить [на дальнейший допрос], — сказал Муджахид.
Когда силы «Талибана» вновь пришли к власти, некоторые афганцы, опасающиеся возмездия боевиков, провели чистку своих цифровых профилей, удалив сообщения, музыку и изображения на смартфонах.
Перевела с английского Алиса Вальсамаки.
В материале использованы данные Радио Азади.
Перед поведенческими и когнитивными наукам постоянно возникает проблема включения эмоций, чувств, мотиваций, настроений и других аффективных процессов в модель человеческого поведения и сознания. Эти процессы долгое время отодвигались на второй план или игнорировались, как правило, на том основании, что они иррациональны, недоступны для измерения, а их изучение мало что дает науке. Однако становится все труднее отрицать, что эти процессы связаны не только с нашим самочувствием, но и формируют наше поведение и управляют ключевыми когнитивными механизмами, такими как внимание, обучение, память и принятие решений.
Обращаясь к этим проблемам многое можно почерпнуть из трудов древних греков и таких выдающихся ученых как Декарт, Юм, Дарвин, Вундт, Джеймс. Семена, которые посеяли в 1960 гг., дали ростки и примерно 20 лет спустя возник беспрецедентный междисциплинарный интерес к аффективным процессам. С той поры эта научная область расцвела и все большее число исследователей, кафедр, исследовательских центров, журналов и обществ вносят вклад в аффективные науки. Теперь, пожиная плоды общих достижений, мы способны, учитывая большую вариативность имеющихся данных, формулировать более надежные и точные прогнозы. Модели человеческого поведения так глубоко изменились, что можно поставить вопрос о завершении эпохи бихевиоризма и когнитивизма и начале эпохи аффективизма.
Джордж Мандлер, один из лидеров “когнитивной (ре)эволюции” писал, что “бихевиоризм исчез из-за его неспособности решить основные вопросы о человеческой мысли и действиях”. Хотя элементы бихевиоризма продолжали оказывать влияние на когнитивистское мышление, когнитивизм представлял собой отказ от центральных принципов бихевиоризма.
Аффективные науки, наоборот, скорее дополняют когнитивизм, чем вытесняют его. Если когнитивизм – это подход, при котором включение когнитивных процессов в модели поведения, сознания и мозга улучшает объяснение не только когнитивных явлений, но и поведения, то аффективизм – это подход, при котором включение аффективных процессов в такие модели помогает объяснять не только аффективные явления, но и, что важно, еще сильнее улучшает объяснение познавательных процессов и поведения.
Определение аффективных процессов, как в целом, так и по отдельности, является предметом дискуссий. Например, продолжаются споры о том, как при определении эмоций учитывать тот факт, что мы постоянно оцениваем события вокруг нас, и как наша центральная и периферическая нервные системы обеспечивают проявления эмоций, физиологическое возбуждение, телесные реакции, стремления к действию и субъективные переживания. Тем не менее, похоже, что обычно аффективные процессы понимаются как процессы, связанные с понятием удовольствия/неудовольствия или валентности, которые не обязательно должны ощущаться сознательно, и которые мобилизуют организм на то, чтобы справиться с событиями, важными для данного организма. В любом случае, терминологические вопросы неизбежны в науке: постоянные трудности с формальным определением понятия “когнитивное” не помешали переходу от бихевиоризма к когнитивизму, и отсутствие консенсуса относительно формального определения других важных конструктов, таких как интеллект, религия, культура и даже жизнь, не исключает их плодотворного научного изучения.
Несмотря на проблему определения некоторых основных явлений, аффективные науки уже улучшили понимание того, как мы приобретаем знания об объектах, концепциях и людях вокруг нас, а также о том, как мы определяем их ценность. Важно отметить, что эмоции не только формируют то, как мы интерпретируем мир, но и то, какие аспекты мира требуют нашего внимания, а какие можно смело игнорировать: эмоции касаются не только того, что существует, но и значения существующего.
Преобразующее влияние аффективных наук на научный дискурс о человеческом сознании и поведении проявляется в изменении финансирования и публикаций даже в тех областях, которые связаны с центральными когнитивными механизмами, например, памятью, вниманием, восприятием и принятием решений. В частности, в психологии, начиная с 1980 гг., тесная взаимосвязь между аффектом, познанием и поведением выявляется в исследованиях по таким темам, как эмоциональный интеллект, регулирование эмоций, зависимость, принятие решений и социальное взаимодействие. Примерно в то же время несколько других дисциплин также начали уделять больше внимания аффективным феноменам, и этот интерес продолжает усиливаться.
Один из основных примеров – аффективная нейронаука. Сам термин появился только в 1990 гг., после того как новаторские исследования эмоционального мозга, в частности миндалевидного тела и его роли в эмоциональном обучении, подготовили почву для возникновения этой науки. Исследования начали выявлять нейронные сети, ответственные за аффективные феномены у животных и людей, в том числе за обнаружение угроз и реакцию тревоги, гомеостатические эмоции и мотивации, сексуальные и аффилиативные реакции, предвкушение вознаграждения и стремление к вознаграждению, и зависимости. Инновационные исследования людей с повреждением головного мозга выявили взаимозависимость когнитивных и аффективных процессов, различие между эмоциями и чувствами, а также существенную роль эмоций в процессе принятия решений. Успехи нейронауки также сыграли ключевую роль в популяризации исследований эмоций, а нейровизуализация с помощью МРТ в 1990 гг. закрепила статус человеческих эмоций как явления, доступного для объективной оценки и научного исследования. В том, что касается истоков нашей эмоциональной жизни, исследования маленьких детей подчеркивают решающую роль эмоций и мотивации в развитии человека, а достижения в области сравнительной аффективной науки открывают новое видение эволюционных и этологических основ аффективных процессов у людей и животных.
В медицине давно устоявшимся классификационным моделям психического здоровья и болезней, основанным по большей части на перечнях поведенческих проявлений и когнитивных нарушений, недавно был брошен вызов новой диагностической системой, предложенной Национальным институтом психического здоровья (NIMH). Новая система в значительной степени опирается на конструкции, связанные с эмоциями, включая системы возбуждения и системы положительной и отрицательной валентности. Аналогичным образом, нейропсихологическая диагностика, лечение и реабилитация после травм или заболеваний головного мозга традиционно фокусировались на когнитивных функциях (например, языке, восприятии и памяти), но в последние годы стали внимательнее относиться к аффективной сфере. Эти изменения отражают ключевые сдвиги в фундаментальных концепциях психического благополучия, иллюстрируя, как исследования аффективных процессов влияют на прогресс в других областях.
Похожие примеры можно найти в аффективных вычислениях. Разработки в области искусственного интеллекта и социальной робототехники, стартовавшие в 1990 гг., привели к появлению подходов, направленных на реализацию эмоциональных процессов у искусственных агентов (социально интерактивные агенты, социальные роботы, чат-боты). Эта тенденция особенно заметна в исследованиях обработки сигналов, которые позволяют точнее измерять и отслеживать аффективные реакции. Аффективные вычисления имеют огромное значение для промышленности, социальных медиа, образования и, в сочетании с клиническими исследованиями, для мониторинга состояния здоровья и ухода за пациентами.
В области аффективных наук ключевую роль играют гуманитарные и социальные науки. В философии в последние десятилетия эмоции, аффекты, чувства и связанные с ними понятия наряду с убеждениями и желанием становятся центральными объяснительными инструментами в теориях сознания и морали. В области истории за последнее десятилетие возникло несколько исследовательских центров, занимающихся тем, как эмоции концептуализировались и выражались в разные времена и в разных культурах, и как эмоции влияли на исторические события.
Исследователи также начали уделять больше внимания аффективным процессам в общей лингвистике, анализируя, например, какая лексика используется для выражения эмоций. С точки зрения культурных сравнений, существуют слова для обозначения эмоций, которые, видимо, не имеют эквивалентов в английском языке, например, amae, японское слово для обозначения желания быть любимым или зависимым от кого-то. В прагматической лингвистике теории интерпретации высказываний в настоящее время исследуют не только выразительные качества образного языка (в особенности метафоры), но и прямое проявление эмоций с помощью лингвистических и паралингвистических средств, обращаясь к тому эмоциональному измерению, которое ранее игнорировалось.
В то же время в социальных науках поведенческая экономика занимается разработкой психологически более реалистичных предположений об экономических агентах – homo economicus – посредством включения аффективных процессов в теоретические и эмпирические модели инвестиционного поведения, принятия решений, ведения переговоров и решения вопросов политической экономии, таких как поведение при голосовании. Антропология тоже начала заниматься культурным моделированием аффективных процессов человека, подчеркивая межкультурное разнообразие эмоциональных репертуаров, в то время как исследования в области социологии дополнили этот подход акцентом на внутрикультурную множественность и роль эмоций в социальных коллективах. Большинство антропологов и социологов в настоящее время признают значение эмоций в поведении человека и изучают эмоциональные взаимодействия на микроуровне (отдельные люди или небольшие группы), мезоуровне (социальные институты) и макроуровне (социальные структуры, такие как класс, возраст или пол). Эмоции считаются фундаментальными социальными явлениями, формирующими основу для многих видов социальной деятельности и взаимодействий, и играющими важную роль в процессах социализации, таких как аффективное социальное обучение. Таким образом, аффект точно так же, как познание и поведение, может выполнять как социальные, так и несоциальные функции.
Ученые обычно игнорируют то, что не могут измерить, заботясь о том, чтобы уменьшить шум в данных и сосредоточиться на своем объекте исследования: бихевиоризм игнорирует центральную ролью когнитивных и аффективных процессов; когнитивизм игнорирует роль аффективных процессов. Поведенческие и когнитивные науки остаются важными для изучения сознания, мозга и поведения, и, учитывая, что эмоции часто связаны как с когнитивными, так и с поведенческими аспектами, аффективизм можно рассматривать как потенциального естественного преемника бихевиоризма и когнитивизма, включающего в себя обе точки зрения. В этом свете растущий интерес к аффективным наукам можно объяснить созреванием науки о том, как и почему мы думаем так, как мы думаем, и делаем то, что мы делаем.
Возможно, актуальность вопроса о том, перешли ли мы в новую эпоху, зависит не только от оценки научного прогресса или вклада аффективных наук, но и от того, как определяются когнитивные процессы. Если исходить из того, что все психические процессы – в том числе аффективные процессы – охватываются словом “когнитивные”, тогда любой расцвет аффективных наук можно считать просто частью дальнейшего роста когнитивных наук; тогда вопрос о новой эпохе может показаться неуместным. Тем не менее, вопрос о переходе в новую эпоху может стать, по крайней мере, призывом к нашим коллегам рассмотреть достижения в области аффективных наук в свете их собственных моделей и исследований: рассмотрение аффективных процессов в когнитивных и поведенческих моделях может улучшить объяснительную и прогностическую способность этих моделей. Мы надеемся, что это краткое изложение нашего мнения инициирует и стимулирует активную и конструктивную, междисциплинарную дискуссию.
Концептуальные, методологические достижения последних десятилетий, продемонстрировали, что аффективные процессы, несомненно, важны, с исследовательской точки зрения, когда дело доходит до понимания поведения и познания. Хотя в конечном счете историки науки будут нести ответственность за определение того, началась ли новая эра, но, учитывая неоспоримое влияние аффективных наук на наши модели мозга, сознания и поведения, представляется уместным спросить, живем ли мы сейчас в эпоху аффективизма.
Автор перевода: Филиппов Д.С.
Источник: Dukes, D., Abrams, K., Adolphs, R. et al. The rise of affectivism. Nat Hum Behav 5, 816–820 (2021).
Что такое эмоции? Откуда они берутся, для чего нам нужны, что творят с нашим организмом, какую роль играют в общественных отношениях? Возможно ли контролировать и менять их с помощью сознания или медикаментов? В рамках нашего проекта три эксперта — эволюционный биолог, психофизиолог и культуролог отвечают на эти вопросы. Любовь. Ненависть. Печаль. Обида. Вина. Волнение. Зависть. Стыд. Восхищение. Вдохновение. Мы рассмотрим каждую из них, а сегодня поговорим про эмоции в целом.
Павел Михайлович Бородин — доктор биологических наук, заведующий лабораторией рекомбинационного и сегрегационного анализа ФИЦ Институт цитологии и генетики СО РАН, профессор кафедры цитологии и генетики Новосибирского государственного университета, член Комиссии РАН по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных данных, Научного совета по генетике и селекции РАН, Центрального совета Вавиловского общества генетиков и селекционеров. Научные интересы: эволюционная генетика, популяционная генетика млекопитающих, цитогенетика и молекулярная биология мейоза и рекомбинации.
Я думаю, у эволюционистов самый циничный взгляд на все это дело. Как я объясняю своим студентам, почему, несмотря на то, что мы знаем, что умрем, нам нравится жить? Почему нам нравится противоположный пол, кока-кола, сладкий торт и всё такое прочее? Ответ самый простой и примитивный: те, кому это не нравилось, давным-давно уже вымерли, и их среди наших предков не было. Индивиды, которых не привлекает жизнь, противоположный пол, возникают в каждом поколении, но они оставляют меньше потомства, чем те, кого всё это привлекает. Отсюда: положительными эмоциями являются те, которые ведут к передаче ваших генов следующим поколениям, способствуют повышению вашей жизнеспособности. А отрицательные — то, что этому препятствует. Или же они выступают некими сигналами об угрозе нашим основным целям: оставить потомство и выжить. По сути дела, отрицательные эмоции являются защитными механизмами, мобилизующими и способствующими преодолению жизненных трудностей.
Елена Алексеевна Дорошева — кандидат биологических наук, научный сотрудник Института систематики и экологии животных СО РАН, старший преподаватель кафедры сравнительной психологии Института медицины и психологии НГУ. Читает в университете курсы «Экспериментальная психология», «Физиология высшей нервной деятельности», «Психофизиология». Сфера научных интересов: временная перспектива личности, жизненный путь, идентичность, самосознание, психологическое благополучие.
С точки зрения психофизиологии, эмоция — это сложная вещь, которая включает в себя несколько компонентов. Первый из них — субъективное переживание. Мы узнаем о нем из рассказа человека о том, что он чувствует (радость, страх, горе и так далее). Второй — поведенческий. Например, когда мы злимся, у нас изменяется мимика, мы движемся по направлению к предмету злости. Третий — телесные изменения, которые сопровождают эмоцию и помогают реализовываться этому поведению: гормональные, со стороны вегетативной нервной системы и так далее. Например, при страхе в кровь выбрасывается большое количества адреналина, происходит возбуждение либо симпатической, либо парасимпатической нервной системы. Четвертый важный компонент связан с экспрессией: эмоции несут такую функцию как оповещение других о нашем состоянии. Например, когда у нас катятся слезы — это призыв к окружающим: «Помогите мне!».
Про субъективные переживания животных мы ничего сказать не можем (ведь их нельзя спросить, как они себя чувствуют), но улавливаем изменения в работе их вегетативной нервной системы и в биохимии, которая коррелирует с эмоциями. Что же касается экспрессии, то у социальных видов она есть: это поза, какие-то сообщения тела, а у наших близких родственников обезьян — еще и выражение лица, которое часто похоже на человеческое. Если же животное относится к виду, ведущему одиночный образ жизни, то гормональные изменения мы можем обнаружить, а экспрессия ни в позе, ни в чем-либо другом почти не проявляется, потому что нет этой системы оповещения других о своем эмоциональном состоянии, она просто не нужна.
Чувствами мы чаще всего называем субъективные переживания, которые представляют собой компонент эмоции. Когда вы говорите «я чувствую», это означает, что вы что-то у себя уловили, осознали и можете выразить словами. Кстати, интересно: вербализуются далеко не все эмоции. Среди них есть смешанные, когда трудно определить, что ты ощущаешь, потому что присутствует целый коктейль различных переживаний. И набор слов для отображения эмоций в разных языках далеко не одинаков. Например, на Таити нет слова «горе», мать, которая потеряла ребенка, по ее словам, испытывает «болезнь».
Есть классификация эмоций по длительности. Краткая — это аффект, когда человек «взрывается» и очень быстро успокаивается, бывают состояния средней продолжительности и интенсивности и те, которые длятся долго. То есть мы можем неделю ходить в одном и том же настроении, на фоне которого происходят какие-то всплески. Такое длительное настроение мы тоже можем называть «чувством».
Дмитрий Владимирович Долгушин — кандидат филологических наук, доцент кафедры литературы Гуманитарного института НГУ. Читает в университете курсы «История русской литературной критики XVIII–XIX вв», «История зарубежной литературы (период романтизма)» «Культурология», «Православная культура России» . Область научных интересов: творчество и биография В.А. Жуковского, русский романтизм, ранние славянофилы, религиозно-философские искания русского образованного общества первой половины XIX в.
Историю мировой культуры можно рассматривать как историю идей, можно – как историю художественных стилей, а можно и как историю эмоций. Хотя эмоции присущи любому человеку, независимо от страны и эпохи, но их набор, особенности, формы проявления, отношение к ним, определяются именно культурной средой, к которой человек принадлежит. Можно сказать, что культура задает «эмоциональные стандарты», «нормы» эмоциональной реакции на те или иные события. Культурология и занимается их изучением. Ее не интересует вопрос о природе, происхождении или предназначении эмоций, ее внимание сосредоточено на исследовании эмоций как «продуктов культуры» (Клиффорд Гирц), на специфике их бытования в разные века.
В последнее время история эмоций (the emotional history, the history of emotions) становится все более популярным направлением гуманитарных исследований. Истоки его обычно возводят к работам Люсьена Февра, Норберта Элиаса и К. Гирца, вышедшим в 1940 – 1960-х гг. Само перечисление этих имен (первый — французский историк, один из основателей знаменитой школы Анналов, второй — немецкий социолог, третий — американский антрополог) указывает, что направление это изначально формировалось как междисциплинарное, вписывающееся в проблемное поле культурологии, существующей на стыке других гуманитарных дисциплин.
Настоящий бум интереса к теме (нашедший свое выражение особенно в англоязычной литературе) пришелся на конец 1990-х — начало 2000-х гг., так что принято говорить об «эмоциональном повороте», произошедшем это время. Тогда был предложен целый ряд терминов и концепций, важных для исследования истории эмоций. Например, Уильям Редди в своей книге «Навигация эмоций» (2001) ввел термины «эмотивы», «эмоциональный режим», «эмоциональное страдание», «эмоциональные прибежища». С их помощью исследователю удалось создать оригинальную и весьма интересную концепцию французской истории к. XVIII – н. XIX вв. Барбара Розенвейн ввела термин «эмоциональные сообщества», которые и исследовала на примере раннего средневековья.
Из отечественных ученых наиболее последовательно историей эмоций занимается Андрей Зорин. Его работы (в том числе и недавно вышедшая монография «Появление героя» (М.: Новое лит. обозрение, 2016)) посвящены истории русской эмоциональной культуры конца XVIII — начала XIX в. Интерес исследователя именно к этому времени не случаен: сентименталистско-романтическая эпоха, как никакой другой период русской культуры, сосредоточена на чувстве, переживании. В книгах тогда искали не только знания, но и эмоциональные образцы, которые старались воплотить в собственной жизни. Недаром это время ознаменовалось расцветом эпистолярной и дневниковой прозы, на какое-то время превратившейся в посредника между жизнью и литературой: описывая свои эмоции на страницах писем и дневников, их авторы старались подражать переживаниям героев Руссо, Шиллера, Гете, Стерна, Карамзина, учились чувствовать, как эти герои.
Подробнее об исследованиях по истории эмоций можно прочитать во введении к указанной книге А. Зорина, в сборнике «Российская империя чувств. Подходы к культурной истории эмоций», в статье Ильи Виницкого «Заговор чувств, или русская история на “эмоциональном повороте”», а также в монографии Яна Плампера «The History of Emotions. An Introduction».
Диана Хомякова
Фото Юлии Поздняковой (1), предоставлены спикерами (2,3)
Иллюстрация (анонс) Юлии Поздняковой