Старик старуха и луна болгарская сказка читать

алексей константинович толстой злые дяди, злые тти, есть метла - таки метите. а как денег наметте, так вы к нам
«Алексей Константинович Толстой»
Старик старуха и луна болгарская сказка читать

    Злые дяди, злые тёти,
    есть метла — таки метите.
    А как денег наметёте,
    так вы к нам и заходите…

    Кто-то подсчитал, что разных вариантов сказок «Колобок» уже более 30 штук. Люди до сих пор гадают, а кто он? Наиболее известная сказка автора графа А. К. Толстого, член-корреспондента Императорской Санкт-Петербургской АН, но её запретили читать детям до 6 лет. Потому, что Лиса съела Колобка, а это не хорошо. Пока сочиняю свою, наверное, напишут ещё парочку, поэтому называю её по тексту № 40. Граф Алексей Константинович Толстой (24 августа 1817, Санкт-Петербург — 28 сентября 1875, село Красный Рог, Брянщина). Без знания истории эту сказку не сочинить и не раскусить. Просто так и ни о чём Толстой писать не станет, сочинив «История государства Российского от Гостомысла до Тимашева» в 83 куплетах от 1868 года, которую россиянам перевели с английского. Я решил изложить собственное видение означенного сюжета несколько шире имеющихся предположений, с раскрытием значений ключевых русских терминов, встречающихся по тексту. По мотивам исследования написал сказку с добрым концом. Из логики повествования Колобок остаётся жить. Характер главного героя сложный, поступки его неисповедимы, значения многих слов сказки нами позабыты — исследование получится несколько длиннее оригинала. Зацепило обращение Колобка к «родителям», он их называет бабушка и дедушка (у автора сказки они старик и старуха), а где же папа, где отец? В таком случае, за мать уже и не спрашивается, что само собой разумеется. От меня Колобок, как от Алексея Константиновича, не убежит. Лиса его не съест и родители детям почитают перед сном. Примечательно вот что и, что дорого сердцу — все действующие лица в сказке разговаривали на одном — родном мне языке, и понимали друг друга. Надеюсь, пойму их и я…

Как прочёл я тридцать сказок,
а вчера о Колобке —
ещё три, то понял сразу
всё о главном косяке…

Говорят, их тридцать семь,
но не суть. А мама с папой?
И о чём там пишут все,
и решают тихой сапой,
как узнал, что сути мимо
захотелось написать
о конце её счастливом.
Да всю правду рассказать!

Будет сказка номер сорок,
но зато, таких одна.
От корней и поговорок.
И от самого — до дна,
как пошла ей полоса:
Кто герою — лютый ворог?
Не медведь, не волк — лиса!
Патрикеевна? Умора…

Чем и сказка хороша:
На любой сгодится вкус.
От меня — до малыша,
плюс большой морали плюс…

Колобок, ребята, мутный.
По наклонной покатись.
Я сначала думал: смутный,
а возьми, да и влюбись!
Тут ведь сердцу не прикажешь,
да и род его мужской.
Уголь сажей не измажешь,
разберёмся, кто косой…

Он дорогу просто любит,
любит песенки попеть.
Это дело, кто осудит?
Ведь не может он лететь,
или будь герой наш кубом,
да в лепёшку расшибись,
то и вовсе дело глупо…
Нет, ребята, это жизнь.

…На колоде колют чурки.
Колют чурки: ко-луном?
А потом несут к печурке
полнолунным вечерком?
Так кололи бы: колУном.
Не колышет если звук.
Или Коло, или Уно,
на дворе у стука «гук».

Теребя у чувства струны
потешались старики:
Испеки старуха — лУну!
Душу тешить — испеки.

КолобОк — читаю с детства,
для меня он просто Бог,
без ухмылок и кокетства,
но ни разу: кОл-о-бок…
Если звуки не волнуют,
пусть земной он будет шар.
Бабы с вечера колдуют:
Угольки, небесный жар…

Колдуй баба, колдуй дед,
хоть ты серый, а хоть белый,
а хоть бурый ты медведь.
Сделал дело и гуляй!
Опосля — гуляет смело,
и стоит собачий лай…

…Кто Луну сравнил с Землёю,
кто о сизом голубке,
вьют любовь себе петлёю,
ищут Солнцу — в Колобке,
от обычаев славянских,
по душе находят путь,
дней доходят христианских,
а вот тут не увернуть…

Образ зайца? Он — Даждьбог,
волк — Перун, а миша — Велес,
Он скрывается как Бог.
Значит, катит Коло через,
да не будь он дураком,
прокатись в деревню нашу,
там расскажут о каком…
А навстречу — дева Макошь.

Машет хвостиком да машет…
Как тут песенку не спеть?
И опять он ей расскажет,
абы по боку медведь.

…Катит, Коло Колобком,
вариант ещё — от Кола,
если кто-то не знаком,
вот такая жизни школа!

Гам! И нету Колобка.
Целиком. Ну, что за сказка?
Половинку! Будьте ласка.
Что возьмёте с дурака…

Это я из всех Сварожьих,
и от самых древних пор,
до сюжетов скоморошьих,
как пробрался к рогу вор.

Колобок наш не был трусом!
Я подумал головой.
А катись он, весь искусан,
словно Месяц молодой.

У него роман сердечный,
а катиться, как тогда?
Не путём лети он млечным…
На рогах и без бока…

По дороге так и рыщут.
Соловьи с дубиной ждут,
в оба пальца так и свищут.
И сидят они в дубах.
С рушниками и навстречу,
кучерявые в умах,
от всего (судачат) лечат,
его круглые бока:

«Не видали, Колобка?»

…Или вот, ещё примеры,
вам со сдутым колесом,
или с кубом, кто б поверил?
Ну а тут… какой-то сон.
Да не сон — die Sonne — солнце,
раскалённое светило.
Сколько радостных эмоций
Вас бы сразу посетило…

Стал персты я загибать,
и решил начать с мизинца,
как учила меня мать
в ожидании гостинца,
повторять-то повторяю,
может, что и забываю,
только сам себе не врун.
Безымянным — кто быть мог?
Безымянный перст — Даждьбог,
Велес — средний, а Перун —
указательным перстом!
А большой — один был палец.
Накрывал кулак потом.
А кулак — покрепче палиц,
всех оставит в дураках…
Сколько пальцев на руках?
Отвечайте, пальцев — два!
Было так во все века.

…Пальцем деланы колбасы
с указательным перстом.
Да из сала, да из мяса,
в нашем веке золотом.
Скажут, «тыканные» — точно!
Хороша ж родная речь.
У премудрости восточной
по канве в канаву стечь…

…А напёрсток — по персту.
Если пялиться, то — очи,
если пяльца, то — холсту,
если спать, то: «Доброй нОчи!»
А молиться, то Христу…
В троеперстие и вдвое
(а когда-то был один),
вспомни плот, а с ним и Ноя,
и до самых до седин…
Осеняя по кресту,
тело бренное со лба,
по небесному мосту,
«пальцы» сложены в слова…

…Нет лобка у Колобка
и ни ручек, и ни ножек…
Как считать? Схожу с ума,
отношусь уже я строже,
что же ЭТО за такое,
в сказке за изделие?
Сразу видно — непростое,
с «раза» — рукоделие.

Перейти сейчас к рассказу,
мне сетей мешает шум.
Пробивается зараза,
липнет на уши и ум.
Указующим перстом,
мне в одно лишь тычет ухо,
во второе — стариком,
кто в семье у нас Большуха?

Малышей смешные крики
накатили в снежный ком:
Запретили? — До шести?!
Как подчистят все улики,
не успеть нам подрасти,
поиграться с Колобком…

Чтобы было честь по чести,
приведу такой пример.
О лисе, как о невесте.
И никто не принял мер?!

Лупоглазая красотка,
и сожрала Колобка…
Из чего же мир наш соткан?
Лупа — глупая лубка.

И с каких же это пор
(заглянул я вглубь и старь),
мне — Лиса, то Солнцу вор,
а то лунный календарь?

А из вас хоть кто подумал,
ночью лунной или днём,
что не фунт это изюма,
разгадать, где мы живём.

***
…Шарик, круглая земля,
и свались, Оно с окошка!
Комом блин! Ну, погулял!..
И пошёл себе без ножек.
Хотя, всякое быть может,
ну останься — дома скис бы,
или съели старики —
вот такие бродят мысли,
ведь зачем-то же пекли?

Так хоть свет увидел белый!
Сам катился, песни пел…
перед всеми был он смелым,
а с лисою — не удел…
Как увидел — офигел!
Да и прыг лисе на нос!!

Рыжий хвост её бледнел,
а глаза — глаза бесстыжи,
И пошло всё в перекос…
Губы алые всё ближе…
Тихий омут у чертовки.
Он ей песню напевал.
Речи льстивые плутовки.
На язык -и- он пропал.

Ну, чего так долго виснешь?
Тут, приятель, ты не скиснешь.
Пряжен твой на масле бок…
Мой румяный колобок!

Абы лысый наш не скис,
не лиса была, а Лис!

Но любовь пришла не сразу,
а постились до весны…
Вот такая вот зараза,
вот такие Солнцу сны.

Значит, точно быть беде.
Семь комочков испекли —
дело всё — в сковороде!
Грели, грели как могли.
Разогреть не успевали —
подсказал один шатун…
Он по штату — лап сосатель
и ещё предприниматель,
заодно и душ спасатель…
Сочинитель местных рун,
а по прозвищу — «перун»?

Как зовут тебя? — Да Власий,
Батя рубит — я вожу…
Не находите тут связи?
И лошадку торможу…

…Кто его ПерУном кличет,
а кто Серого Волка,
и на свой кладут обычай.
Укрывают все бока…
А не то, придёт волчок,
да укусит за бочок!

Хуже если — то за пятку
(Ахиллесову пяту),
и играют дети в прятки,
и на улице в лапту,
а Того — они не знают,
почему, так называют?

Трусишка — зайка серенький,
под ёлочкой… скакал?
А кто не скачет в ельнике,
зовут его?.. Москаль!
Совсем не так ребятушки.
Совсем — наоборот.
Играют с ними в ладушки,
встречают Новый год…

Зовёт он маму — бабушкой,
а дедушкой — отца?
Давайте сядем рядышком,
и с самого конца:
Ну как же это вышло-то?
Родителей он без…
Изделие с мучицы, но
прослушайте ликбез:

Зачем они купаются
в холодном январе?
И матом не ругаются.
Всё крутится в уме.

Прослушаем по Новому,
печалей не тая,
по Старому по слову мы…
Ту песенку, друзья.

Я — от дедушки ушёл,
Я — от бабушки ушёл…
Перечислил всех зверей,
Колобок их всех хитрей!
Кто встречался на пути…
От лисицы, как уйти?
Оказалось — «нехитро»,
в чём и есть его нутро.

Тут не скажешь по-другому.
Ты лиса мети, мети…
То есть просто. По тупому,
как педали не крути…

Я смотрю словарь у Даля,
что такое, колобье?
За отходы не слыхали?
Маслобойня ваша де?
Сам Петро лису боялся!
Петя — Петя, петушок.
Колобок — не испугался.
Не сморозил гребешок…

Повелитель Велес рун,
Колобок им интересен!
Словно птица Говорун
воспевает книгу Песен…

***

У деревни — Деревнищи,
был один всего случАй,
там кого казаки ищут?
Пригласили не на чай.
Ты, Иван давай, согрейся
в зипуне своём маненько,
а на случай не надейся…
Провожали деревенькой.

…Как старухи говорили,
из-за ижицы, какой-то,
Старичину и сгубили,
да в капусту изрубили.
Вот что было меж собой то…

Вот и ищем по капусте,
малых деток — от отцов
и доходим… свято пусто!
Аж до самых до Клинцов.
Наконец-то! Златоустый,
Здравствуй, Вася-кострома!
Клином клин, как говорится.
Всё и горе от ума:
«Основатели Отцы»,
прямо «племени меря»?
Раскололись в бубенцы,
в тридцать три богатыря…

От варягов дело длится,
на одной воде стоим,
что Клинцы, а что столица,
убедиться еже сим…

Я читаю, а мне снится…
Где Клинцы и Кострома,
и Москва — одна водица,
и девица им — одна…
Запрягали долго в сани.
Ёшкин случай, ещё тот.
Сорок раз И(ван)СУСанин
за нос водит весь народ.

***
Ну так, что там, с Колобком?
Жили-были, мне по уху
а в уме уж снежный ком,
говорит — старик старухе
(а не будь я чудаком),
сразу понял бы откуда,
где намазано медком…
Наш язык, ребята — чудо.
С языка начать бы надо,
о «Большухе» и о «мухе»
изучать ползучих гадов.
Закатили — оплеуху
сразу сказку изучать:
как там по морю — посуху,
зря не стали б завещать.

Вот и стал я примечать,
чтобы мне не обещали,
кто всё будет выполнять?
Размотал сии скрижали…

…А поди-ка, ты, старуха
(да по коробу скребя),
не назойливою мухой,
совершенно не шутя…
По сусеку — помети-ка!
С тары древней и любя,
поручил старик старухе.
Ничего не говоря.

Значит, слово в обиходе,
и не стоит объяснять,
мол, пеки по новой моде.
А старухе не понять…
Как ей печь-то, чем ей маслить?!
И на чём его месить.
Не метите по напраслин. 
Не учите бабу жить…

Чтобы было всем понятней,
наскребёшь если муки,
Бабке, долго объяснять ли?
Колобка! — Не пироги.
Только слово Дед замолви
(и совсем не для гостей),
а старуха всё

Дата публикации:

Оценка произведения:
Разное:

индийские народные сказки книга

На берегу большой реки жили в ветхом шалаше старик да старуха. Бедно жили они: каждый день старик отправлялся на реку рыбу ловить, старуха эту рыбу варила или на углях пекла, тем только они и сыты были. Не поймает старик ничего, так и новее голодают.

А в реке той обитал золотоликий бог Джала Камани, владыка под. Вот как-то раз стал старик сети из реки вытаскивать, чувствует: что-то больно тяжелы нынче сети. Потянул он изо всех сил, кое-как вытащил сети на берег, заглянул — и глаза зажмурил от яркого блеска: лежит в его сетях огромная рыбина, вся будто из чистого золота отлитая, плавниками двигает, усами шевелит, во псе свои рыбьи глаза на старика смотрит. И говорит золотая рыба старому рыбаку:

— Не убивай меня, старик, не уноси меня, старик, к себе домой. Отпусти ты меня лучше на волю, а за это проси у меня чего хочешь.

— Чего же мне попросить у тебя, чудо-рыба? — говорит старик.— Нет у меня ни дома хорошего, ни рису, чтобы голод утолить, ни одежды, чтобы тело прикрыть.

Если ты по великой милости своей все это мне пожалуешь, я тебе до самой смерти благодарен буду.

Выслушала рыба старика, мотнула хвостом и сказала:

— Иди восвояси. Будет у тебя и дом, и еда, и одежда. Отпустил старик рыбу в реку, сам домой пошел. Только, когда пришел, узнать ничего не может: стоит вместо шалаша из веток дом из крепких тиковых бревен, а в доме том есть просторные лавки, чтобы гостей усадить, и стоят там целые блюда белого риса, чтобы досыта поесть, и лежат грудой одежды нарядные, чтобы в праздник людям на глаза показаться не стыдно было. Говорит старик своей жене:

— Видишь, старуха, как нам с тобой повезло: не было у нас ничего, а теперь всего вдоволь. Скажи спасибо золотой рыбе, что сегодня мне в сети попалась. Это все она нам дала за то, что я ее на волю отпустил. Кончились теперь наши беды и несчастья!

Услыхала старуха, что ей муж рассказал, и только вздохнула, головой покачала, а потом и говорит:

— Эх, старик, старик!.. Много лет ты прожил на свете, а ума у тебя меньше, чем у младенца новорожденного. Разве так просят?.. Ну съедим мы рис, одежду сносим, а дальше-то что?.. Ступай сейчас обратно, проси у рыбы пятерых слуг, проси дом новый — да не эту жалкую лачугу, а большой, хороший,— такой, чтобы самому царю в нем жить было не стыдно… И пусть будут в том доме кладовые, полные золота, пусть от риса и чечевицы амбары ломятся, на заднем дворе пусть новые повозки и плуги стоят, а в стойлах буйволы — десять упряжек… И еще проси, пусть рыба тебя старостой сделает, чтобы во всей округе люди нас почитали и уважали. Ступай, и пока не выпросишь, домой не возвращайся!

Очень не хотелось старику идти, но спорить с женой он не стал. Пошел он к реке, сел на берегу и стал рыбу звать:

— Явись ко мне, чудо-рыба! Выплыви, золотая рыба! Через малое время замутилась в реке вода, всплыла золотая
рыба со дна речного — плавниками двигает, усами шевелит, во все свои рыбьи глаза на старика смотрит.

— Слушай, чудо-рыба,— говорит старик,— попросил я у тебя, да, видно, мало… Недовольна моя жена: хочет, чтобы ты меня в нашей округе старостой сделала, и еще она хочет дом вдвое больше нынешнего, хочет слуг пятерых, и буйволов десять упряжек, и риса полные амбары, и украшений золотых хочет, и денег…
Выслушала золотая рыба старика, махнула хвостом и сказала:

— Пусть все так и будет!

И с этими словами обратно в реку нырнула.

Пошел старик домой. Видит: собрались на дороге все окрестные жители с трубами, с барабанами, в руках держат богатые подарки и гирлянды цветов. Стоят не шелохнувшись, словно ждут кого-то. Как увидели крестьяне старика, повалились все на колени и закричали:

— Староста, староста! Вот он, наш любимый староста!.. Тут барабаны забили, трубы заиграли, посадили крестьяне старика в разукрашенный паланкин, на своих плечах до дому донесли. А дом у старика опять новый — не дом, а дворец, а в доме том все, как он просил у рыбы.

Зажили с тех пор старик и старуха счастливо и безбедно, всего у них, кажется, было вдоволь, а старуха все ворчала. Месяца не прошло, как снова она стала к старику приставать:

— Разве это уважение, разве это почет? Подумаешь, большой человек — староста!

Нет, нужно, чтобы ты опять к рыбе пошел да попросил ее хорошенько: пусть сделает тебя над всей землей махараджей*. Иди, старый, проси, а не то, скажи, старуха, мол, моя ругаться будет…

— Не пойду я,— отвечает старик.— Или ты не помнишь, как мы раньше жили, как мы голодали, как бедствовали? Все нам рыба дала: и еду, и одежду, и новый дом! Мало тебе показалось, так она нас богатством одарила, меня во всей округе первым человеком сделала… Ну чего тебе еще надо?

Сколько ни спорил старик, сколько ни отказывался — старуха ни в какую: иди, мол, к рыбе, и все тут. Что ж бедному старику делать оставалось — пришлось снова на реку идти. Сел он на берегу и стал звать:

— Выплыви, золотая рыба! Явись ко мне, чудо-рыба! Позвал он раз, позвал другой, позвал третий… Но никто не
выплыл на его зов из глубины вод, словно и не было в реке золотой рыбы. Долго ждал старик, потом вздохнул и домой поплелся. Видит он: стоит на месте богатого дома ветхий шалаш и сидит в том шалаше его старуха — в грязных лохмотьях, волосы, словно прутья старой корзины, во все стороны торчат, больные глаза струпьями залепило. Сидит старуха и горько плачет. Посмотрел на нее старик и сказал:

— Эх, жена, жена… Говорил ведь я тебе: много хочешь — мало получишь! Говорил я тебе: старуха, не жадничай, потеряешь и то, что имеешь. Ты моих слов тогда не слушала, а вышло-то по-моему! Так чего же теперь плакать?

японские сказки книга

Вот что случилось в стародавние времена.

Провинцией Синано правил князь, который отличался завидным здоровьем, находился в расцвете сил и терпеть не мог стариков и старух.

И неряхи они, и княжеству нет от них никакого проку, говаривал он. Тех, кому перевалило за семьдесят, всех до единого он высылал на отдаленный остров. Прокормиться там было очень трудно, старики же и вовсе не могли добыть себе пропитания и быстро погибали. Горем и ненавистью к князю преисполнились сердца жителей Синано, но ничего поделать они не могли.

Есть в Синано местность под названием Сарасина. Жил там один крестьянин со своей старушкой-матерью. Из головы у него не выходила мысль, что матери уже исполнилось семьдесят лет и вот-вот должны явиться княжеские чиновники и увести ее. Разве перенесет она далекую ссылку? Какая уж там работа в поле — все у него из рук валилось! Измучился он вконец и решил, что лучше самому увести мать из дому, чем дожидаться, пока жестокосердные чиновники ушлют ее неведомо куда.

Наступил вечер пятнадцатого дня восьмого месяца. Полная луна заливала ясным светом поля и леса. Крестьянин, стараясь не выдать свой замысел, обратился к матери:

— Не правда ли, матушка, луна сегодня необыкновенно прекрасна? Пойдемте в горы, полюбуемся лунным сиянием.

Посадил он мать себе на спину и пустился в путь. Сначала он, шагая по заброшенной дорожке, пересек поляну, а потом вступил в лес. Тут старуха принялась обламывать ветки с деревьев, росших по обе стороны тропинки, и бросать наземь. Крестьянин удивился:

— Матушка, зачем вы это делаете? Старуха усмехнулась, но ничего не ответила. Крестьянин продолжал углубляться в горы. Он миновал лес, пересек долину и поднялся на вершину горы. Там царила мертвая тишина, даже птицы не пролетали над этой горой. От яркого лунного сияния было светло как днем, так что можно было разглядеть сверчка, едва слышно стрекотавшего в густой траве.

Крестьянин посадил мать на траву, взглянул на нее, и слезы хлынули у него из глаз.

— Что с тобой? — спросила старуха.

Сын опустился перед ней на землю и признался:

— Выслушайте меня, матушка! Я хитрил, когда приглашал вас полюбоваться луной. Доставил я вас в такую глушь потому, что вам пошел уже семьдесят первый год и я боюсь, как бы вас не отправили в ссылку на далекий остров. Вот я и придумал сделать так, чтобы вы не попали в руки безжалостных чиновников. Будьте, пожалуйста, снисходительны ко мне!

Старуху его слова, по-видимому, ничуть не удивили.

— Я давно все поняла и примирилась со своею участью. Ты же возвращайся домой и работай усердно. Уходи поскорей, а не то заблудишься дорогой,- ответила она.

Опечалился крестьянин, услышав такие слова. Долго не мог он расстаться с матерью, но она уговорила его, и он поплелся обратно. Разбросанные по земле ветки указывали ему путь, и он ни разу не сбился с дороги.

«Как предусмотрительна была матушка, набросав веток, чтобы я не плутал на обратном пути!» — думал он с глубокой благодарностью.

Возвратившись домой, он уселся у входа и устремил взор на луну, сиявшую над вершинами гор. Невыносимая грусть охватила его, слезы полились ручьем. «Как-то сейчас матушка там, на горе?»

Эта мысль опечалила его еще больше, и, не долго думая, он встал и зашагал по знакомой дороге, не заметив даже, что было уже за полночь. Когда он, едва переводя дух, забрался на гору, где оставил мать, она сидела, закрыв глаза, на прежнем месте и в той же позе, как и при расставании.

— Очень плохо я поступил, покинув свою мать, но теперь я ни за что вас тут не оставлю. Мы вернемся, и я буду заботиться о вас, как должно,- сказал крестьянин, и они вместе возвратились домой.

Однако жить по-прежнему им было нельзя: старуха рано или поздно могла попасться на глаза чиновникам.

Поразмыслив, крестьянин выкопал под полом яму и поселил в ней мать.

Однажды к князю прибыл посол с письмом от правителя соседней провинции. В письме говорилось: «Сделайте мне веревку из пепла, а не сделаете — пойду на вас войной и разгромлю».

Войско у правителя той провинции было сильное, и на победу надеяться не приходилось. Князь, оказавшись в затруднительном положении, созвал своих приближенных на совет, но никто не знал, как изготовить такую веревку.

Тогда по всему княжеству было объявлено: «Кто укажет способ сделать веревку из пепла, получит от князя большую награду».

В народе только и разговоров было, что о нашествии и разорении, которым подвергнется родная земля, если не удастся смастерить веревку из пепла.

— Вряд ли у кого это выйдет,- говорили люди. Никому в голову не приходило, как надо взяться за дело. И тогда наш крестьянин подумал: «Может быть, моя матушка знает, как это сделать?»

Спустился он в подпол и рассказал матери, что заботит людей. Старуха засмеялась:

— Да это легче легкого! Надо хорошенько пропитать веревку солью, а потом сжечь, вот и все!

«Что и говорить, старому человеку ума не занимать»,- с гордостью подумал крестьянин. Он тотчас же отправился во дворец и рассказал, как следует поступить, чтобы получилась веревка из пепла. Князь обрадовался и дал крестьянину в награду много денег. Веревку, которую, казалось, изготовить было невозможно, вручили послу, и тот поспешил к своему властелину.

Прошло немного времени, и из соседней провинции опять прибыл посол. На этот раз он привез драгоценный камень и письмо, гласившее: «Проденьте через этот камень шелковую нить, а не сумеете — пойду на вас войной и разгромлю».

Князь принялся рассматривать камень со всех сторон. В камне было отверстие, по такое узкое и извилистое, что пропустить через него нить не было никакой возможности.

Князь созвал приближенных на совет, и они признали задачу неразрешимой.

Тому, кто догадается, как продеть шелковую нить через отверстие в камне, была предложена большая награда. Но как люди ни ломали себе головы — придумать ничего не могли.

А крестьянин опять отправился за советом к матери.

— Что же тут трудного? Надо намазать медом камень у одного конца отверстия, привязать муравья к шелковинке и пустить его с другого конца. Муравей поползет на запах меда по всем извилинам и протянет за собой нить сквозь отверстие,- ответила она, улыбаясь.

Крестьянин заторопился во дворец, предстал перед князем и пересказал ему все, что услышал от матери.

Князь был очень доволен и хорошо наградил его. А посол, получив обратно драгоценный камень с продетой через него шелковой нитью, отправился восвояси.

Понурился правитель соседней провинции, когда вернулся его посол. «Да, есть в Синано умные люди! Не так-то просто прибрать к рукам эту землю!» — подумал он.

А в Синано все успокоились и решили, что враг унялся и больше к ним не сунется.

Но вскоре в третий раз явился посол с письмом. На этот раз он вел в поводу двух кобылиц. «Определите на глаз, которая из кобылиц мать, которая дочь, а не сможете — пойду на вас войной и разгромлю»,- прочитал князь в письме.

Взглянул он на лошадей, а те как две капли воды похожи одна на другую: обе одного роста, одной масти, даже скачут и резвятся одинаково. Задумался князь, созвал приближенных на совет, но те и на этот раз ничего не придумали. Волей-неволей пришлось ему объявить, что всякий, кому удастся разрешить новую задачу, получит любую награду, какую пожелает.

Народ заволновался. Желающие заслужить награду толпами приходили ко дворцу и разглядывали приведенных из соседней провинции лошадей. Но даже известные на всю округу знахари-коновалы в недоумении покачивали головами.

А крестьянин вновь обратился к матери. Выслушав сына, она, как и прежде, сказала с улыбкой:

— Ну, и это не велика трудность! Про такое дело мне как-то рассказывал покойный муж. Надо положить перед лошадьми охапку травы. Одна сразу набросится на еду: это — молодая лошадь. Другая переждет, пока первая насытится, и лишь потом доест остатки — это и будет мать.

Обрадованный крестьянин прибежал во дворец и попросил:

— Поручите мне, пожалуйста, отличить кобылку от ее матери!

Он набросал лошадям свежей травы, и все произошло так, как говорила старуха: одна лошадь сразу же с жадностью стала поедать траву, а другая осталась стоять спокойно, глядя, как та кормится.

Тут и князю все стало ясно.

— Здесь, конечно, ошибки быть не может! С этими словами он повесил на лошадей таблички с надписями и передал кобылиц послу.

— Вы совершенно правы,- проговорил посол и уныло двинулся в обратный путь.

— Ты оказался мудрее всех. Дарю тебе все, что пожелаешь! — сказал крестьянину князь, изумленный его сметливостыо.

Крестьянин сообразил, что сейчас самое время просить князя пощадить старуху-мать.

— Денег мне не надо и вещей тоже, — сказал крестьянин.

Князь изменился было в лице, но крестьянин поспешно продолжал:

— Я прошу вас спасти жизнь моей матери. И он рассказал князю все без утайки. Тот слушал, вытаращив глаза от удивления. Узнав, что все задачи удалось разрешить благодаря проницательности старой женщины, он был поражен.

— Верно говорится, что старикам ума не занимать! — воскликнул он.- Умная старуха спасла от беды всех нас. Я прощаю крестьянина, скрывшего свою престарелую мать, и впредь не буду ссылать стариков на остров.

Крестьянин был щедро награжден, а ликованию народа не было предела.

И так как последняя задача, на которую больше всего рассчитывал правитель соседней провинции, была удачно разгадана, ему пришлось отказаться от мысли завладеть провинцией Синано.

Отчего кошку назвали кошкой

У старика и старухи

Был котеночек черноухий,

Стали думать старик со старухой:

— Подрастает наш черноухий.

Мы вскормили его и вспоили,

Только дать ему имя забыли.

Пусть он будет большой

Пусть мурлычет он громче грома!

— Нет, — сказала, подумав, старуха,

Туча легче гусиного пуха.

Гонит ветер огромные тучи,

Собирает их в серые кучи.

Протяжно и звонко.

Не назвать ли нам «Ветром»

Ветер только деревья качает,

А стена остается в покое.

Не назвать ли котенка

Старику отвечает старуха:

— Ты лишился на старости слуха!

Вот прислушайся вместе со мною:

Слышишь, мышка шуршит за стеною?

Точит дерево мышка-воришка…

Не назвать ли нам кошку — «Мышка»?

Кошка мышку со шкуркой съедает.

Не назвать ли нам кошку кошкой?

Еще сказки:

Загадка про кошку Шерстка мягонька, да коготок остер. (Кошка) Мохнатенька, усатенька, сядет — песенки поет. (Кошка) Вся мохнатенька, четыре лапки, сама усатенька. (Кошка).

Как собака с кошкой враждовать стали Жил в старину бедный старик со своей слепой старухой. Детей у них не было, только собака да кошка. Дружно жили.

Как человек подружился с кошкой и собакой В стародавние времена жили-были старик и старуха. Детей у них не было. Старик пахал землю, сеял зерно, собирал урожай и.

Кошка — всегда кошка В давние времена жил один человек, и была у него кошка, которую он считал такой умной, такой необыкновенной, что величал.

Как воробьи кошку перехитрили Жил-был воробей со своей воробьихой. Однажды ей посчастливилось найти несколько зерен риса, а самому воробью — чечевицу. Воробьиха сказала: —.

Хитрая кошка и умная мышь Было или не было, разговорились однажды кошка и мышка. Мышка сидела в норе, а кошка — возле норы. Потолковали о.

Про Вовку, черепаху и кошку Случилось вот какое дело — Черепаха похудела! — Стала маленькой головка, Хвостик слишком тонок! — Так сказал однажды Вовка, Насмешил.

Сказка о глупом мышонке Пела ночью мышка в норке: — Спи, мышонок, замолчи! Дам тебе я хлебной корки И огарочек свечи. Отвечает ей мышонок.

Мышки-подружки С давних пор дружили две мышки, одна жила в башне, а другая — в горах. Но ни разу не были.

Над нашей квартирой Над нашей квартирой Собака живет, Собака живет, Собака живет. Лает собака И спать не дает, Спать не дает Нам. А.

Три котенка Три котенка — черный, серый и белый — увидели мышь и бросились за ней! Мышь прыгнула в банку с мукой.

Котенок Были брат и сестра — Вася и Катя; и у них была кошка. Весной кошка пропала. Дети искали ее везде.

Орел и кошка За деревней весело играла кошка со своими котятами. Весеннее солнышко грело, и маленькая семья была очень счастлива. Вдруг, откуда ни.

Отчего бывает ветер? Рыбы живут в воде, а люди в воздухе. Рыбам не слышно и не видно воды, пока сами рыбы не шевелятся.

Курочка-пеструшка и рябое яичко Жили старик со старухой. Была у них курочка-пеструшка. Снесла курочка рябое яичко. Положила старуха яичко в солонку. Мышка бежала, солонку.

Золотой перстень В стародавнее время жила одна бедная женщина с маленьким сыном. Ничего у них не было, кроме шестидесяти медных монет. Как-то.

Отчего Вильчеку не везло в хозяйстве Пошел Яно Вильчек косить сено на луг, что в этом году ему назначили. Чуть попозже пришли туда еще Игнац Киселяк.

Спасибо, сказанное ветру Однажды, давным-давно, муравей, проведя зиму под землей, весной попытался выйти из своего гнезда, но его выходу из гнезда мешал стебель.

Мышка пришла к мышке Однажды решила мышка просватать за своего мышонка дочь самого сильного существа на свете. Но кто самый сильный, мышка не знала.

Волк и крестьянин Жил-был старик да старуха. У них было семь овечушек да восьмой жеребеночек, да бык-пестряк, да кошка-судомойка, да собачка-пустолайка, парнечек да.

Умные животные: Сравнительно умная кошка Говорят, что слоны и обезьяны очень умные животные. Но и другие животные тоже не дураки. Вот, посмотрите, каких умных животных.

Отчего у месяца нет платья Заглянул полумесяц к портному, Не к небесному, а к земному. — Сшей мне, мастер, нарядное платье. Буду по небу в.

Пропажа Зазевался я немножко — Не закрыл входную дверь, И у нас пропала кошка. Где искать ее теперь? На чердак пришлось.

Отчего в море вода солона В старину, в далекую старину, жили на свете два брата. Старший был богат, а младший беден. Вот как-то раз под.

Масленица В славянской мифологии персонаж, воплощающий плодородие земли и вместе с тем зиму. Масленицей называли также чучело из соломы, обряженное в.

Мышка, которая ела кошек Одна хилая мышка, что жила в библиотеке, вздумала как-то навестить своих сородичей, которые ютились в подвале и были далеки от.

Старуха и коза Жила старая-престарая женщина, и не было у нее детей, а всего добра-то одна серая коза. Каждое утро выгоняла старуха козу.

Отчего волк на Луну воет Жил лесник Степан. Жену звали Степанидой. А вот детей у них не было. Вот они все плакали об этом, а.

Котята Два маленьких котенка поссорились в углу. Сердитая хозяйка взяла свою метлу И вымела из кухни дерущихся котят, Не справившись при.

Отчего воробей прыгает Когда-то воробьи не только быстро летали, но и очень быстро бегали по земле. Но однажды воробей случайно залетел в королевский.

Про дятла и ворону Семья Эт живет. Они жили, жили. Эты ночевать собрались. Жена Эта постелила детям, они спать легли. Мороз, мороз! На кухне.

Отчего лук стал горьким В старину сладкий Лук и горький Арбуз жили по-соседству. Тогда лук был таких размеров, как Арбуз сейчас. Арбуз же такой.

Отчего у верблюда горб Вот еще одна сказка, и в ней я хочу рассказать, откуда взялся на спине у Верблюда такой большой горб. В.

Отчего медведь ходит вперевалку В наших краях солнце то светит без конца, то вдруг уйдет — и наступает долгая-долгая ночь. Собрались как-то звери и.

Мышка и лось Бегала мышка по лугу и ела свежую сочную травку, Вдруг налетел ветер, пошел дождь, мышка промокла и спряталась в траве.

Сватовство мышки Поселились как-то в амбаре супруги-мыши и зажили припеваючи. Всего у них было вдоволь: и риса, и пшеницы, и проса, и.

Две пощечины Жил на свете бедняк. Ничего у него не было: ни земли, ни скотины, ни птицы, одна только кошка в пустой.

Мышка Мышка вдоль берега бежала, бежала и клей нашла. Копалась она, копалась, клейницу нашла. Люди: — Тебе зачем клейница нужна? Мышка.

Отчего зло на свете Пустынник жил в лесу, и звери не боялись его. Он и звери говорили между собою и понимали друг друга. Один.

Старуха, дверь закрой! Под праздник, под воскресный день, Пред тем, как на ночь лечь, Хозяйка жарить принялась, Варить, тушить и печь. Стояла осень.

Отчего кошку назвали кошкой

  • Старая лиственница как пишется
  • Старенький как пишется и почему
  • Старик и лиса русская народная сказка
  • Старая ведьма дзен рассказы
  • Становится не по себе как пишется