Средневековая деревня и ее обитатели краткий рассказ

Алексей Михайлович Ремизов — краткая биография

ФИО:	Ремизов Алексей Михайлович
Дата рождения:	6 июля 1877 г.
Место рождения:	Москва
Знак зодиака:	Рак
Деятельность:	Писатель, художник, каллиграф
Дата смерти:	26 ноября 1957 г. (80 лет)

Детство

Алексей Ремизов родился в старинном московском районе Замоскворечье 6 июля 1877 года. У него были старшие братья Николай, Сергей и Виктор. Отец, Михаил Алексеевич, был купцом 2-й гильдии, его бизнес специализировался на галантерее. Мать, Мария Александровна, происходила из рода купцов Найденовых, знаменитых культурными традициями. Мальчик был очень одаренным: обладал прекрасной памятью, способностью к математике и естествознанию, страстью к рисованию и чтению. Отличаясь прекрасным музыкальным слухом и редким высоким голосом, пел в церкви.

Особенно увлекал его театр, куда он стремился проникнуть с билетом и без билета. Очень расстраивался, что часто это не удавалось и в лучшем случае приходилось довольствоваться только отзывами о спектаклях. Театр служил благодатной почвой для развития воображения ребенка, отличавшегося с раннего детства склонностью к выдумкам и фантазированию. В 7 лет он написал первый рассказ, основанный на воспоминаниях няни о пожаре в деревне. Позднее решил стать писателем.

Алексей Ремизов в молодости

Творческая биография

1895 – После окончания Александровского коммерческого училища Алексей поступил вольнослушателем в местный университет на естественный факультет.
Ноябрь 1896 – Ремизова арестовали, обвинив в организации беспорядков в день памяти погибших на Ходынке и сослали на 2 года в Пензу. Там был осужден за пропаганду марксизма и сослан под надзор полиции в Вологду и Усть-Сысольск, где он пробыл до 1903 года. Там он распрощался с революционными взглядами в пользу писательского творчества.
1897 – Дебютировал как прозаик, написав книгу «Посолонь», включив туда обработанные народные сказки и апокрифы. Издать ее сумел лишь через 10 лет.
1902 – Дебютная публикация Алексея Михайловича, названная «Плач девушки перед замужеством».
1903 – Откликнулся на предложение В.Э. Мейерхольда и значился на афишах в Херсоне как литературный консультант и ответственный за репертуар. Ремизов познакомился с режиссером еще в Пензе и «открыл» ему революционные труды Маркса, Плеханова, Каутского. В реальности круг обязанностей Алексея был шире, особенно в начале сотрудничества, когда, кроме перевода и литературной критики, он занимался и организационной деятельностью. Например, сравнивал существующие переводы, изучал список разрешенных изданий, ходил в банк и на почту и даже подсказывал актерам путь для создания образов. Бытовые дела сильно отвлекали от литературного труда, а денежное вознаграждение было слишком несоразмерно затраченным усилиям. Поэтому с труппой в Тифлис в 1904 году консультант не поехал, но продолжал переводить пьесы для «Товарищества новой драмы».
1905 – Переехал в Петербург и издал роман «Пруд».
1907 – Опубликовал рассказ о секте деревенских сатанистов под названием «Чертик, пьесу «Бесовское действо», а также сборники сказок «Посолонь» и «Лимонарь».
1908 – Выпустил в свет повесть «Часы», пьесу «Трагедия о Иуде, принце Искариотском».
1909 – Из печати вышел рассказ «Жертва».
1910 – Издал повести «Крестовые сестры» и «Неуемный бубен», пьесу «Действо о Георгии Храбром». Представил работы на выставку «Треугольник – Венок – Стефанос».
1911 – Вышла статья писателя «Сила Руси».
1912 – Напечатаны повесть Ремизова «Пятая язва» и 8-томник его сочинений.
1917 – Издана статья «Слово о погибели русской земли», сказки «Семь бесов» и «Николины притчи».
1918 – Опубликовал сборник сказок «Русские женщины», в который вошли сказки «Докука и балагурье».
1919 – Выпустил пьесу «Царь Максимилиан».
1921 – Издал пьесу «Царь Додон». Уехал лечиться в Берлин и не вернулся в Россию. Создал графический альбом «Последний путь из России» и иллюстрации к поэме Блока «Двенадцать». Последние не изданы.
1922 – Вышли в свет рассказ «Галстук» и книга «Россия в письменах».
1923 – Переехал в Париж. Опубликовал роман «Плачущая канава».
1927 – Напечатал повесть «Оля», рассказ «Иверень», в котором описал период своей жизни с 1897 по 1905 год. С него начиналась 1-я книга («Взвихренная Русь. Дневник 1917-1921 гг.») автобиографической эпопеи писателя. Над ней он работал большую часть жизни, проведенной в эмиграции, описывая жизнь с 1897 по 1943 год. В этом же году в берлинской галерее «Der Sturm» состоялась выставка рисунков Ремизова.
1929 – Белградским издательством «Русская литература» выпущена повесть Алексея Михайловича «По карнизам».
1932 – Представлял работы на выставке автографов французских и русских писателей.
1933-1934 – Состоялась персональная выставка писателя в пражском Народном музее.
1938 – Опубликовал графический альбом «Русалия». К этому времени список созданных писателем на продажу иллюстрированных альбомов превысил 150 номеров.
1939 – Издал альбом «Медовый месяц войны».
1941 – Вышел из печати альбом писателя «Клешня из слоновой кости».
1946 – Последняя попытка публикации своей «теории русского лада» в виде манифеста «На русский лад», навеянной творчеством Аввакума.
1949 – В Париже напечатали книгу Алексея Михайловича «Пляшущий демон. Танец и слово».
1951 – Проиллюстрировал «Легенду о Тристане и Изольде» и автобиографическую прозу «Подстриженными глазами».
1952 – Опубликовал книгу «В розовом блеске».
1953 – Посвятил годам парижской жизни интермедию «Мышкина дудочка».
1954 – Издал книгу «Огонь вещей».
26 ноября 1957 – Умер в Париже, через 9 лет после принятия советского гражданства.
2000 – В «Литературной энциклопедии русского зарубежья (1918-1940)» изданы романы писателя «Подстриженными глазами. Книга узлов и закрут памяти», «Учитель музыки: Каторжная идиллия».

Алексей Ремизов в старости

Счастливый брак

Супругой литератора стала дворянка Серафима Павловна Ремизова-Довгелло. Она окончила Высшие женские курсы по историко-филологическому отделению. Находилась под гласным надзором полиции в Усть-Сысольске, где познакомилась с сосланным туда Ремизовым и отошла от революционных дел. Они обвенчались в Херсоне 27 июля 1903 года и вместе переводили не существовавшие на русском языке тексты для репертуара мейерхольдовского театра. Через год после женитьбы у них родилась дочь Наталья. Когда ребенку было 5-6 лет, Ремизовы испытывали большие проблемы с деньгами и вынуждены были переехать в сырую квартиру, а дочь отдали на лето богатым родителям жены. Но безденежье затянулось, а Наташа и бабушка так взаимно привязались друг к другу, что у Серафимы Павловны не хватило терпения вернуть доверие ребенка. Дочь осталась у родственников, а ее отец всю жизнь мучился тем, что не смог обеспечить нормального существования семье…

Несмотря на различие характеров, супруги были счастливы в браке. Они вместе пережили революцию и эмиграцию. Серафима преподавала славяно-русскую палеографию в Сорбонне и Школе Восточных языков. Во всем поддерживала Алексея Михайловича, стала музой и прототипом персонажей его произведений, подбирала документы для книг.

С женой Серафимой

Причудливый художник и литератор

Творчество Алексея Ремизова проявилось в литературных трудах, художественных и каллиграфических работах. Его называли единственным русским эмигрантом, добившимся признания во Франции, благодаря своим энергии и таланту. Модерниста по восприятию мира, его любили навещать Рахманинов, Пикассо, Шаляпин и другие крупные фигуры творческой интеллигенции. Он печатался в престижных журналах и альманахах, опубликовал в переводе на французский язык 10 книг.

Всего при жизни на родине и за рубежом было опубликовано 95 книг литератора, выделяющихся причудливыми образами, витиеватостью изложения, элементами преувеличения, сочным языком без европеизмов и присутствием известных писателей, с которыми автор был лично знаком.

Ремизов Алексей Михайлович

Русский писатель. Художник-график. Один из наиболее ярких стилистов в русской литературе. Наиболее известен по таким произведениям, как: «Лимонарь», «Часы», «Кухка» и «Взвихренная Русь». Творчество писателя занимает достойное место в отечественной литературе.

Алексей Ремизов родился 6 июля 1877 года в городе Москва. Вырос в богатой купеческой семье. Его мама принадлежала к старинному русскому роду Найденовых, известному соблюдением традиций и обрядов. Его дядя Николай Александрович Найденов, брат матери, являлся основателем крупного российского банка и председателем Московского биржевого общества. Его богатейшая библиотека считалась одной из лучших в городе, и Алексей Ремизов прочел благодаря этому немало книг.

С детства Алексей отличался богатой фантазией и тягой к озорству. Его увлечения детства: рисование, музыка, театр, остались с ним на всю жизнь. Сильная близорукость помешала ему получить системное музыкальное образование, но повлияла на развитие фантазии. Игровое начало жизни, которое принял для себя как основное, сопровождало его все последующие годы.

Алексей получил хорошее домашнее образование. Учился в коммерческом училище, после окончания которого поступил на физико-математический факультет Московского университета. Интересовался работами Герцена, Чернышевского, читал марксистскую литературу.

После первого курса Ремизов отправляется в заграничное путешествие, которое стало для него роковым. Из заграницы привозит чемодан запрещенной литературы, это стало причиной пристального внимания к нему со стороны полиции. В день памяти жертв Ходынки Алексей участвует в массовых сборищах, за что задержан полицией, затем его обвинили в организации беспорядков и сослали на два года в Пензу. Там только усугубил свое положение, войдя в кружок Всеволода Мейерхольда. Это привело к новым обвинениям и ссылке в Вологодскую область на три года под надзор полиции.

В Вологде ему довелось познакомиться со многими русскими философами и общественными деятелями. Также там с ним произошло несколько судьбоносных событий: встретил свою будущую жену, окончательно осознал свое творческое предназначение и навсегда отверг для себя революционную деятельность.

Там же, в Вологде, Алексей Михайлович напечатал свои первые тексты в газете «Курьер». Он начал писать под влиянием труда Веселовского о русском стихе. Тогда же появилась первая редакция романа «Пруд», в котором автор предвосхитил традиции экзистенциальной литературы.

Вернувшись из ссылки в 1905 году в Санкт-Петербург, Ремизов начал активную литературную деятельность: публикуются его сказки и легенды «Лимонарь, сиречь: Луг духовный», «Посолонь», «Докука и балагурье», «Николины притчи», роман «Пруд» и повести «Часы», «Пятая язва», драматургические произведения в духе средневековых мистерий «Трагедия о Иуде, принце Искариотском», «Бесовское действо», «Царь Максимилиан». В 1908 году в театре Комиссаржевской представлено «Бесовское действо». Писателя причисляли к символизму и более широко, модернизму, хотя сам Ремизов не позиционировал себя как символист.

В 1910 году выходит в свет повесть «Крестовые сестры», которая показала зрелого Ремизова, продолжателя лучших традиций русской литературы. В петербургский период много пишет, совершенствуя свою художественную манеру. Широкой русской читательской аудитории становятся хорошо известны биография и книги автора. Ремизов Алексей в 1912 году выпускает в издательстве Вячеслава Иванова 8-томное собрание своих сочинений. К 1917 году уже являлся популярным, состоявшимся писателем.

В годы революции и последующие годы военного коммунизма Ремизов оставался в Петербурге, хотя политически настроен антибольшевистски. Летом 1921 года выехал на лечение в Германию, «временно», как верил писатель, однако вернуться обратно ему не суждено.

В течение двух лет находился в состоянии неопределенности, подавал прошение о возвращении в Советский Союз. Однако в ноябре 1923 года семейство Ремизовых переезжает в Париж. Причины такого выбора остались неизвестны. Здесь они и проживут до конца своих дней. Ремизов Алексей Михайлович всю жизнь продолжал считать себя частью России. В годы Второй мировой войны активно сопереживал Советскому Союзу. Годы эмиграции стали очень продуктивными для писателя. Много пишет, продолжает рисовать, в 30-е годы даже зарабатывает рисунками средства для пропитания.

Работами Ремизова — художника восхищались Марк Шагал, Василий Кандинский, Пабло Пикассо. В годы войны вел «графический дневник», в котором отражались сны, портреты современников и волновавшие его события. В конце жизни получил советское гражданство.

Умер русский писатель Ремизов Алексей Михайлович 26 ноября 1957 года в Париже. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

«Лимонарь»
«Посолонь»
«Бесовское действо»
«Часы»
«Пруд»
«Трагедия о Иуде, принце Искариотском»
«Неуемный бубен»
«Крестовые сестры»
«Действо о Георгии Храбром»
«Пятая язва»
«Собрание сочинений в 8 т.»
«Слово о погибели русской земли»
«Царь Максимилиан»
«Царь Додон»
«Россия в письменах»
«Кукха»
«Взвихренная Русь. Дневник 1917-1921 гг»
«В розовом блеске»
«Галстук»
«Сила Руси»

Жена — Серафима Павловна Довгелло. Увлекалась антропологией, этнографией, являлась действительным членом археологического института в Петербурге.

Краткая биография ремизов

Что это за бред? Не советую к прочтению.

Механические сердца [ЛП]

Красиво началось, но конец уплыл далеко за горизонт. Начиная с середины — бред. Автор, наверное, хотела сделать развязку интересной (так чтобы зацепила), но не вышло. Но сама идея с подводным миром

Нелюбимый [ЛП]

Вау. С самого начала книга тронула сердце. Такое печальное начало истории. Боль, потеря и переживания. Так всё было эмоционально и душевно. Замечательный роман, читается быстро, герои адекватные и

Наемница

Натан, я буду держать за тебя кулачки! В следующей части ты обязательно должен добиться её. Всё же интересная история получается. С нетерпением жду третью часть. Интересно чем всё закончится.

Исчезновения [litres]

Прочитал, спасибо, довольно интересно и заковыристо так сказать. Не все понял, не все правильно написано как мне показалось но по сути неплохое произведение. Жена тоже начала читать но потом остановилась.

Исчезновения [litres]

Любовная фантастика — не самый популярный жанр но довольно интересный. лирика или мелодрамы — там все ясно и понятно. А вот фантастика это что то другое

Заговор пятой расы

Я тоже советую всем прочесть, интересный рассказ

Ремизов Алексей

Об авторе

Алексе́й Миха́йлович Ре́мизов (24 июня (6 июля н. ст.) 1877, Москва — 26 ноября 1957, Париж) — русский писатель. Один из наиболее ярких стилистов в русской литературе. Биография
Первые годы

А. М. Ремизов происходил из московской купеческой семьи. Его мать — Мария Александровна Найдёнова была сестрой известного промышленника и общественного деятеля Н. А. Найдёнова. Окончил в 1895 году Московское Александровское коммерческое училище и поступил на Физико-математический факультет Московского университета. Студентом был по ошибке арестован за сопротивление полиции во время демонстрации и на 6 лет сослан на север России (Пенза, Вологда, Усть-Сысольск). Вернувшись из ссылки в 1905 году в Санкт-Петербург, Ремизов начал активную литературную деятельность: публикуются его сказки и легенды («Лимонарь, сиречь: Луг духовный», «Посолонь», «Докука и балагурье», «Николины притчи»), роман («Пруд») и повести («Часы», «Пятая язва»), драматургические произведения в духе средневековых мистерий («Трагедия о Иуде, принце Искариотском», «Бесовское действо», «Царь Максимилиан»). Писателя причисляли к символизму (и более широко — модернизму), хотя сам Ремизов не позиционировал себя как символист.

С детских лет Алексей Ремизов был большим выдумщиком и фантазером. В возрасте 7-ми лет Алексей со слов няни записал рассказ о пожаре в деревне. Это был его первый реалистический рассказ. Позднее работа с «чужим словом» трансформировалась в особую авторскую манеру — творчество «по материалу». Позднее автор создал собственные переложения апокрифических легенд, сказок: «Лимонарь, сиречь: Луг духовный», «Посолонь», «Докука и балагурье».
В годы революции

В годы революции и последующие годы военного коммунизма Ремизов оставался в Петрограде, хотя политически был настроен антибольшевистски (сам он был близок к кругам эсеров). Летом 1921 года Ремизов выехал на лечение в Германию — «временно», как верил писатель, однако вернуться обратно ему было не суждено.
“

Мы все рождаемся в мире, чтобы нас ласкала царевна Мымра, но всех нас пожирает зловонная змея Скарапея, — таков грустный смысл ремизовских книг.
”
В эмиграции

В ноябре 1923 года Ремизов переехал, в связи с экономическим кризисом, из Берлина в Париж, в котором провёл всю свою оставшуюся жизнь. В эмиграции Ремизов продолжал много писать (наиболее известными стали его художественные воспоминания о жизни в Петербурге и революции — «Взвихрённая Русь», и «Подстриженными глазами»), однако печататься становилось с каждым годом труднее. С 1931 года публикация книг Ремизова почти совсем прекратилась. Его друзья и поклонники основали специальное небольшое издательство в 1953 году, позволившее писателю издавать новые книги.

В конце жизни получил советское гражданство. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Жена (с 1903 года) — Серафима Павловна Ремизова-Довгелло (1876—1943), палеограф.

Основные произведения
«Лимонарь» (1907)
«Посолонь» (1907)
«Бесовское действо» (1907)
«Часы» (1908)
«Пруд» (1908)
«Трагедия о Иуде, принце Искариотском» (1908)
«Неуемный бубен» (1909)
«Крестовые сестры» (1910)
«Действо о Георгии Храбром» (1910)
«Пятая язва» (1912)
«Собрание сочинений в 8 т.» (1910—1912)
«Слово о погибели русской земли» (1917)
«Царь Максимилиан» (1919)
«Царь Додон» (1921)[2]
«Россия в письменах» (1922)
«Кукха» (1923)
«Взвихрённая Русь» (1926)
«В розовом блеске» (1952)

«Живой сокровищницей русской души и речи» называла его творчество Марина Цветаева. Его отличает чрезвычайно яркое и образное восприятие мира.

Первая публикация произведения А. М. Ремизова состоялась в 1902 году. Вологодская газета «Курьер» под псевдонимом «Н. Молдаванов» напечатала его «Плач девушки перед замужеством», восходящий к зырянскому фольклору.

Киевский период в жизни Ремизова

В начале 1905 года он переехал в Петербург, где началась его настоящая литературная жизнь. С 1921 года он находился в эмиграции: сначала в Берлине, затем в Париже. Что Алексей Михайлович был ещё и талантливым графиком, известно не всем. Он рисовал всегда, на любом клочке бумаги. Каждое свое письмо или крохотную записку он непременно сопровождал каким-нибудь рисунком. В 1933 году в Праге экспонировалась выставка его рисунков. Его работы оценил сам П. Пикассо. В годы войны А. М. Ремизов вел «графический дневник», в котором отражались сны, портреты современников и волновавшие его события.

Глеб Владимирович Чижов-Холмский вспоминает: «На своем длительном жизненном пути мне приходилось встречаться со многими интересными, даровитыми и даже знаменитыми людьми, но я никого не встречал более чуткого и доброжелательного, чем Алексей Михайлович Ремизов».

Писатель и публицист Иван Ильин так охарактеризовал творчество Ремизова:

«Вот мастер слова и живописец образов, художественный и духовный облик которого настолько своеобразен и необычен, что литературный критик, желающий постигнуть и описать его творчество, оказывается перед очень тонкой и сложной задачей. Ремизов как писатель не укладывается ни в какие традиционно-литературные формы, не поддается никаким обычным „категориям“; и притом потому, что он создает всегда и во всем новые, свои формы, а эти новые литературные формы требуют новых „категорий“ и, что ещё гораздо важнее, — требуют от читателя и от критика как бы новых душевных „органов“ созерцания и постижения.»

Творчество Ремизова привлекало внимание деятелей французской интеллектуальной элиты 40-50-х гг. Его много переводили в это время на французский язык, он выступал по радио с чтением своих произведений, был вхож в литературные салоны, о его творчестве писали крупнейшие французские газеты.

Согласно понятиям Ремизова, лицо писателя и биографию писателя достойным образом способны воспроизвести лишь легенда о нём или сказка. (Синявский А.А.. Литературный процесс в России.) Ремизов творил всю свою жизнь. Во многом его произведения являются автобиографичными.

Ремизов говорит в «Учителе музыки», что «в каждом человеке не один человек, а много разных людей». А когда его биограф, Н. Кодрянская, спросила Ремизова о его многоликости, — «Алексей Михайлович даже не удивился моему вопросу, а весело воскликнул: „Да ведь они все между собой перекликаются!“»

Внутреннее единство всех «ликов» в которых является нам Ремизов или их перекличка достигаются у Алексея Р. в значительной мере благодаря сквозному сказочному сюжету его жизни и творчества, принятому за основу.

«Еще в детстве Ремизову дали прозвище „пустая голова“, и оно прилепилось к нему до конца дней. Перед нами вариация сказочного дурака, который в свою очередь представляет собой вариацию „бедного человека“, всеми презираемого, а вместе с тем избранника сказки, самого ею любимого», пишет А. Д. Синявский.

Его проза, тематически чрезвычайно многосторонняя, содержит элементы символизма (сгущение, уплотнение) и экспрессионизма (чрезмерность, преувеличение). Кроме средств народной поэзии, как, например, повторы и чётко выраженная ритмизация, у Ремизова можно встретить и остранение посредством стилизации устной речи (сказа), вложенного в уста вымышленного персонажа. В языке Ремизова сочетаются привязанность к древним формам русского языка и стремление к обновлению поэтических средств; он использует также элементы языка русских книг XVII века, равно как диалектальную и народную лексику; при этом Ремизов неукоснительно отказывается от европейских заимствований.[3]
”

Для Ремизова характерна фрагментарная композиция, соединение разрозненных эпизодов произведения. Сюжетный стержень повествования слабо ощущается, основные события затушевываются, место обобщающего изложения занимает показ частных эпизодов или деталей быта. Члены изображаемого общества, как правило, лишены внутренней связи друг с другом, они живут в одиночном заключении; здесь «человек человеку — бревно». Подобная фрагментарность реализуется и в циклах миниатюр и в жанре «tableaux» — «лит-ых картинок» — религиозных, для детей, сновидений («С очей на очи», «Кузовок», «Бредовая доля», циклы в сб. «Трава-мурава», «Посолонь» и др.).

Ремизову принесли известность его сказки и символистские романы, — прежде всего, сборники «Посолонь» (1907), «Докука и балагурье» (1914), романы и повести «Пруд» (1905), «Часы» (1908), «Пятая язва» (1912), «Крестовые сёстры» (1910). В эмиграции Ремизов в основном писал беллетризованные мемуары, самые известные из которых «Взвихренная Русь» (1927). Ремизову также принадлежит ряд драматургических произведений («Бесовское действо», «О Иуде, принце Искариотском»). Все они вошли в академическое издание Собрания сочинений, вышедшее в 2000—2004 гг.

В «Посолони» и «Лимонаре» Ремизов как бы выдвигает свою собственную альтернативу декадентскому началу в искусстве, что было созвучно исканиям «младших символистов». Его вариант преодоления эгоцентрических тенденций в литературе оказывается близким концепции соборности искусства Вяч. Иванова.

В своих драматургических произведениях Ремизов с наиболее отчётливостью реализовал исповедуемую им «необарочную» поэтику, позволяющую совместить фарс и трагедию, неизменно-животное и возвышенно-духовное, «серафическое», инвективы к вечности и злободневные намёки. Последняя пьеса — «Царь Максимилиан» (1919) — стилевая переработка нескольких фольклорных вариантоа — ещё один акт преклонения писателя перед народным творчеством.

«Взвихренная Русь» — первая книга автобиографической эпопеи Ремизова, которая заняла основное место в его эмигрантском творчестве и в которой писатель охватит свою жизнь, — «Иверень» (1897—1905), «Петербургский буерак» (1905—1917), «Взвихренная Русь» (1917—1921), «Учитель музыки» (1923—1939), «Сквозь огонь скоробей» (1940—1943). Автобиографическая проза Ремизова во многом отличается от привычных форм данного жанра: реальные факты переплетены с авторской фантазией, композиция не линейно-хронологична, а мозаично-последовательна, подчинена лирическому импульсу.

В последних книгах писателя переосмысливаются наиболее значительные памятники нескольких тысячелетий русской и мировой культуры («Тристан и Изольда», «Савва Грудцын», «Круг счастия», «Павлиньим пером» и др.). Важнейшей темой для понимания связей Ремизова с русским и европейским авангардом явилась тема снотворчества. Она выразилась в двух книгах: «Мартын Задека» и «Огонь вещей». Последняя-это своебразное эстетическое завещание — уникальное «гипнологическое» исследование русской литературы как бы замыкает замыкает литературно-философскую эссеистику «серебряного века», посвящённой русской классике.

Собрание сочинений Ремизова (1910—1912) показало целостность художественного мира писателя, парадоксально соединившего в себе балагура и сказочника, изобретателя кошмара и ужаса повседневной действительности. Соединение двух сторон бытия было принципиально для Ремизова, который писал о центральной теме своего творчеста: «Страды мира, беда человеческой жизни — как трудно жить на свете! Люди со средствами и те, что обречены на нищету, они одинаково тяготятся жизнью. А другая сторона — смешная».

Алексей Ремизов

Биография писателя

Алексей Михайлович Ремизов — русский писатель. Один из наиболее ярких стилистов в русской литературе.

Первые годы

Алексей Михайлович Ремизов происходил из московской купеческой семьи. Его троюродная сестра Мария Васильевна Ремизова — мать русского ботаника Константина Пангало.

Мать писателя Мария Александровна Найдёнова была сестрой известного промышленника и общественного деятеля Н. А. Найдёнова.

С детских лет Алексей Ремизов был большим выдумщиком и фантазёром. В возрасте 7-ми лет он записал со слов няни рассказ о пожаре в деревне — это был его первый реалистический рассказ. Позднее работа с «чужим словом» трансформировалась в особую авторскую манеру — творчество «по материалу». Тогда же он решил стать писателем.

В 1895 году Алексей Ремизов окончил Московское Александровское коммерческое училище и поступил на физико-математический факультет Московского университета. Студентом был по ошибке арестован за сопротивление полиции во время демонстрации и на 6 лет сослан на север России (Пенза, Вологда, Усть-Сысольск).

Вернувшись из ссылки в 1905 году в Санкт-Петербург, Ремизов начал активную литературную деятельность: публикуются его сказки и легенды, роман («Пруд») и повести («Часы», «Пятая язва»), драматургические произведения в духе средневековых мистерий («Трагедия о Иуде, принце Искариотском», «Бесовское действо», «Царь Максимилиан»; в 1908 г. в театре Комиссаржевской представлено «Бесовское действо»). Писателя причисляли к символизму (и более широко — модернизму), хотя сам Ремизов не позиционировал себя как символист.

В годы революции

В эмиграции

В ноябре 1923 года Ремизов переехал, в связи с экономическим кризисом, из Берлина в Париж, в котором провёл всю свою оставшуюся жизнь. В эмиграции Ремизов продолжал много писать (наиболее известными стали его художественные воспоминания о жизни в Петербурге и революции — «Взвихрённая Русь», и «Подстриженными глазами»), однако печататься становилось с каждым годом труднее. Ремизов участвовал в издании журнала «Вёрсты», в котором публиковались некоторые его произведения. С 1931 года публикация книг Ремизова почти совсем прекратилась. Его друзья и поклонники основали специальное небольшое издательство «Оплешник» в 1953 году, позволившее писателю издавать новые книги.

В конце жизни получил советское гражданство. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Жена (с 1903 года) — Серафима Павловна Ремизова-Довгелло (1876—1943), палеограф.

Творчество

Первая публикация произведения А. М. Ремизова состоялась в 1902 году. Московская газета «Курьер» под псевдонимом «Н. Молдаванов» напечатала его «Плач девушки перед замужеством», восходящий к зырянскому фольклору.

В начале 1905 года он переехал в Петербург, где началась его настоящая литературная жизнь. С 1921 года он находился в эмиграции: сначала в Берлине, затем в Париже. Что Алексей Михайлович был ещё и талантливым графиком, известно не всем. Он рисовал всегда, на любом клочке бумаги. Каждое своё письмо или крохотную записку он непременно сопровождал каким-нибудь рисунком. В 1933 году в Праге экспонировалась выставка его рисунков. Его работы оценил сам П. Пикассо. В годы войны А. М. Ремизов вел «графический дневник», в котором отражались сны, портреты современников и волновавшие его события.

Особенности прозы

Для Ремизова характерна фрагментарная композиция, соединение разрозненных эпизодов произведения — безсюжетная проза. Сюжетный стержень повествования слабо ощущается, основные события затушевываются, место обобщающего изложения занимает показ частных эпизодов или деталей быта. Члены изображаемого общества, как правило, лишены внутренней связи друг с другом, они живут в одиночном заключении; здесь «человек человеку — бревно». Подобная фрагментарность реализуется и в циклах миниатюр и в жанре «tableaux» — «лит-х картинок» — религиозных, для детей, сновидений («С очей на очи», «Кузовок», «Бредовая доля», циклы в сб. «Трава-мурава», «Посолонь» и др.).

Биография Алексея Ремизова

Алексей Михайлович Ремизов родился 24 июня (6 июля) 1877 года в Москве в купеческой семье.
Будучи студентом Московского университета, в 1897 году был арестован за случайное участие в студенческих беспорядках. В ссылках и тюрьмах провел 6 лет.

Выступил в печати в 1902 году с переводом книги А. Роде «Гауптман и Ницше» (совместно с В.Э. Мейерхольдом). Перевёл для театра Мейерхольда в Херсоне драму С. Пшибышевского «Снег» (изд. 1903 года, совм. с С. Ремизовой). Первая оригинальная книга — «Лимонарь, сиречь: Луг духовный» (1907). Как и следующие книги Ремизова («Посолонь», 1907; «Странница», 1918; «Московские любимые легенды. Три серпа», 1929, и др.), «Луг духовный» — пересказ преданий, апокрифов, легенд, попытка реставрировать язык в том виде, как он звучал «до Петра». Сказка у Ремизова насыщается анахронизмами, повторами, наивной логикой «нецивилизованного» народного творчества средневековой Руси («Докука и балагурье», 1914; «Николины притчи», 1917; «Русские женщины», 1918).

Песенные легенды, религиозные процессии, средневековые мистерии определили жанровые и стилистические особенности театра Ремизова («О Иуде, принце Искариотском», 1908; «Бесовское действо», 1919; «Действо о Георгии Храбром», «Царь Максимилиан»). В прозе Ремизова, воскрешающей скитания писателя по глухим городам России (роман «Часы», 1908; повести «Пятая язва», «Неуёмный бубен»), впечатления детства, удушающей купеческой старины, московского фабричного и уличного быта (роман «Пруд», 1908), реальность прослаивается фантастикой, материал расположен причудливо, часто используются «сны». К действительности Ремизов относится недоверчиво, в революционерах – «переделывателях» жизни – видит фанатиков и нелепых фантазеров («Пруд», «Петушок»). «Веду своё от Гоголя, Достоевского, Лескова. Чудесное – от Гоголя, боль – от Достоевского, чудное и праведное – от Лескова», — говорил Алексей Ремизов.

Враждебно встретив Октябрьскую революцию («Слово о погибели земли Русской», 1918), эмигрировав из Советской России (1921), Ремизов до 1923 года жил в Берлине, затем – в Париже. За рубежом написал цикл автобиографических книг: «Взвихренная Русь» (1927), «По карнизам» (1929), «Подстриженными глазами» (1951, второе издание — 1957), «В розовом блеске» (1952) и др.

В творчестве Ремизова эмигрантского периода доминирует мотив разлуки, также соотнесенный с соответствующими сюжетами древней литературы (о Петре и Февронии, о Бове Королевиче), однако имеющий и глубоко личный смысл, особенно в повести «Оля» (1927) и романе «В розовом блеске». Они навеяны историей семьи писателя (его единственная дочь не последовала за родителями в эмиграцию и умерла в оккупированном Киеве в 1943 году; в тот же год умерла жена Ремизова С.П. Довгелло). Опыт реконструкции целостной картины народного духа с опорой на предания, выразившие религиозные верования, часто отдаляющиеся от официального православного канона, предпринимался Ремизовым во многих произведениях, созданных на чужбине, — от книги «Россия в письменах» (1922) до сборника «снов» и размышлений о формах русской духовности, как они отразились в классической литературе (Гоголь, Тургенев, Достоевский). Эта тема становится основной в книге «Огонь вещей» (1954).
В последние годы Ремизов проявил большой интерес к жизни СССР, принял советское подданство.
Стремление к обогащению словаря, перенесение поэтической метафоричности на прозу, поиски новых синтаксических и лексических возможностей литературного языка, – эти черты творчества Ремизова оказали воздействие на «орнаментальную» прозу (Е.И. Замятин, «Серапионовы братья», Л.М. Леонов, Б.А. Пильняк и др.).

Умер Алексей Ремизов в Париже 26 ноября 1957 года. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Источник

«Тюрьма – самый гостеприимный дом на земле. Её двери всегда открыты».

Дино ди Тура, 1343 год, Италия

Какие образы возникают в сознании современного человека при упоминании средневековой тюрьмы? Каменный каземат с решетками. Кандалы. Крысы. Устланный сеном пол. Скелет на цепях. Инквизиция. Инструменты для пыток. Тауэр или Бастилия…

Образы поверхностные и даже попсовые. К сожалению, ни один историк не сможет в полной мере описать, какой была жизнь средневекового заключённого 800-600 лет назад. О быте рабов Древнего Рима нам и то известно больше! Все по одной простой причине. Крестьяне и горожане, попадавшие в неволю, были безграмотными и не могли поведать о своих злоключениях, а благородные узники находились в более выгодных условиях, часто в отдельных камерах (если не тюрьмах), и не контактировали с чернью. Вот и получилось, что большинство зазаборных документов того времени относятся к судебным расследованиям, спискам смертей, отчетам по инвентарю или жалобам «интеллигенции» о плохом содержании.

Если поискать статьи по этой теме в русскоязычном сегменте интернета, то можно в лучшем случае найти несколько эссе уважаемых медиевистов, пару абзацев в Википедии и абсурдные статейки из модных журналов о том, как Жан Вальжан воровал хлеб. Посему в своем труде я обращался исключительно к англоязычным источникам, таким как:

«Тюрьмы и наказания средневекового Лондона» (2012) Кристин Уинтер / «Prisons and Punishments in Late Medieval London» by Christine Winter;
«Средневековая тюрьма» (2008) Гай Гелтнер / «The Medieval prison» by Guy Geltner.

Для контраста были выбраны два непохожих друг на друга социума – преуспевающая Италия и отсталая Англия. Многие из этих материалов публикуются на русском языке впервые. Надеюсь, это будет интересно для общего развития.

История насильственного лишения свободы путем помещения человека в яму, подвал или деревянную клеть началась давно. Уже с IV века н.э. были известны случаи, когда церковь заключала провинившихся монахов в подвальные помещения или кельи. К началу XIII века клирики получили возможность делать это уже с мирянами, тем самым создав некое подобие тюрьмы на территории монастырей.

Еще один вид заключения (самый известный), историки называют «Господской неволей». Она осуществлялась по приказу феодала или короля, и не имела отношения к судебно-исполнительной власти. В этих случаях люди заточались в башнях и замковых подземельях, например, в том же Тауэре. Батраков с полей в такие места не сажали.

«Тюрьма» – непосредственно как место для исправления и наказания за преступления появилась только в XVIII веке, и не без помощи гуманистов. Карателем в этом случае выступал не Господь или церковь, а земная власть. Эти каторжные тюрьмы не имеют ничего общего с теми средневековыми казематами, которые создавались исключительно для удержания людей без эксплуатации их труда.

Современное представление о средневековых тюрьмах, как об «Аде на Земле», в большинстве своём неверно и берёт начало из литературных источников, кинематографа и компьютерных игр. Да, заключение было неприятным, и некоторые камеры безвозвратно губили психику человека, но подобные места относились именно к отдельным помещениям: «яме» или «трюму», которые являлись лишь малой частью тюрьмы. Блоки для самых опасных преступников были своеобразной раковой опухолью большого организма, которая со временем разрослась, заполнив собой всю тюрьму, вследствие чего та стала ассоциироваться с Адом.

Итальянская тюрьма

Принято считать, что «местом рождения» тюрьмы в том представлении, в каком мы её знаем, стала Флоренция. Всё благодаря каземату «Стинке»(итал. Carcere delle Stinche) или «Остров Стинке». История его появления началась еще в XII веке с вражды двух политических партий – Гвельфов и Гибеллинов. Одни ратовали за германского императора, другие за Папу. В итоге с гибеллинами во Флоренции обошлись неласково. После поражения в Битве при Беневенто в 1266 году семейству богатейшего аристократа Фарината Уберти пришлось покинуть город. Гвельфы разрушили их дворцы, дома и башни, а в конце века использовали обломки для строительства в центре города тюрьмы Стинке. В начале XIV века ее первыми постояльцами стали воины гибеллинов.

Флорентийская тюрьма уникальная своим строгим распорядком и рациональной планировкой, которую можно видеть в современных исправительных учреждениях. Со стороны она напоминала громадный каменный куб, обитатели которого были отрезаны от внешнего мира, оттого тюрьму и стали называть «островом». В 1359 году ее планировка включала 7 секций: старая тюрьма, новая тюрьма, женский блок, камеры для богачей (на верхних этажах), камеры для черни (на нижнем уровне), лазарет и «трюм» для сумасшедших. Пропускная способность Стинке в самые «урожайные» годы достигала 600 заключённых за 12 месяцев.

К учреждению были прикреплены 6-4 надзирателей, секретарь, лекарь, два священника и камергер-управитель. Служба в таких тюрьмах длилась от полугода до года с возможным продлением срока. Оклад стражника составлял 4 лиры в месяц, но работа считалась непыльной и даже почетной. Большинство тюрем Италии того времени располагалось во дворцах, административных зданиях, либо в башнях. Надзиратели в них совмещали работу с другими обязанностями, являясь челядью или стражей дожа. Например, в Болонье, тюрьмы появились в начале XIII века; одна во Дворце коммуны, другая в Палаццо Ре Энцо, и каждая вмещала не более 20-30 человек.

Во Флоренции все было по-другому.

Долгое время «Остров Стинке» выступал символом власти гвельфов в городе. Возведение его было политическим проектом, как и постройка новых тюрем, появление которых в северной Италии всегда встречало поддержку населения. Тюрьма была символом прогресса коммуны и вместе с тем являлась наименьшим злом для преступников. За серьезные проступки гражданин мог быть изгнан из общины, что нередко приводило к смерти. Он также мог быть публично бит, клеймен или лишён конечности, что влияло на его дальнейшую жизнь и портило репутацию. Лишение же свободы происходило тихо, и обвиняемый вскоре мог выйти на свободу, уплатив штраф. Надо понимать, что средневековый итальянец, отсидевший в тюрьме, не считался изгоем, в которого он постепенно превратился с появлением каторжных тюрем в Новом времени. Для многих это была просто вынужденная рутина.

Не менее популярной практикой считалась оплата собственного заключения. Во Флоренции арестанты платили за нахождение в стенах каземата и за деньги могли даже улучшить условия содержания. В этом им иногда помогали власти. Один из указов от 1376 года гласил, что камергеру болонской тюрьмы дозволяется отпускать примерных заключенных к семье по следующим праздникам: Пасха, Рождество, День Петра и Павла, а также Праздник святого Петрония (последний являлся покровителем Болоньи). Посещение церковной службы один раз в день было обязательным. Для этих целей арестантов отводили в ближайшую церковь, а в голодные годы и вовсе выпускали на улицы просить милостыню. Известны случаи, когда негоциантов даже конвоировали в дома к торговым партнерам, дабы те могли заключить сделку.

Вот отрывок из письма богатого торговца Франческо Датини из города Прато, адресованного его жене:

«Я вынужден соблюдать закон и в ближайшее время сяду в тюрьму, до тех пор, пока мы не внесем нужную сумму. Не волнуйся. Я будут там в хорошей компании. Скоро ко мне присоединятся другие торговцы».

Франческо не боялся ареста, потому что у него были деньги, с которыми он мог позволить себе одиночную камеру и дополнительное питание. Простым горожанам приходилось тяжелее. Большинство садилось в тюрьму за неуплату налогов. Адвокатов тогда не было. Первые представители этой профессии появились в Венеции только в 1442 году. Посему, если человек не мог выплатить штраф, по его душу приходили представители магистрата, договориться с которым было практически невозможно. Такого преступника называли «Общественный должник». Кроме собственного долга он обязан был выплачивать 10 лир в городскую казну за каждые полгода пребывания в камере.

С женскими тюрьмами в Италии все обстояло несколько иначе. Согласно реестру болонских заключённых, сохранившемуся с конца XIII века, число представительниц слабого пола в городских тюрьмах было невелико. Поначалу городской суд даже отказывался брать женщин под стражу, поскольку те были беззащитны перед надзирателями и арестантами.

Вместо тюрем женщин отправляли в общины при монастырях. Однако продлилось это недолго. Возмутились болонские монахини. Святые обители вскоре стали повсеместно отказывать осужденным, поскольку большинство тех женщин являлись проститутками и следом за ними на огонек к монашкам заходили толпы клиентов. Чтобы как-то исправить ситуацию управлявший Болоньей папский легат в 1328 году нашёл место для женской тюрьмы. Им стал подвал башни Палаццо дель Капитано. Только после этого вопрос с заключением женщин был закрыт.

За что сидели итальянцы

В тюрьму попадали за множество правонарушений. Самым популярным была неуплата долга. Второе место делили азартные игры и незаконное ношение оружия. Не менее популярным было домашнее насилие. Обычно побои наносились женской прислуге и детям. В судебной системе такие дела классифицировались как «pro amendare». Ответственными за насилие почти всегда признавали глав семейств. Когда приходили стражники, мужчины отдавали побитых домочадцев в руки правосудия и тех отправляли на несколько дней в тюрьму. «Pro amendare» означало «для коррекции поведения», а точнее «в воспитательных целях». Вот отрывок из письма, в котором банкир пристраивает сына на работу к своему деловому партнеру:

«Воспитай мальчишку достойным человеком, а коли он не будет слушаться, бей как собаку или отправь за решётку. Поступай с ним так, как если бы он был твоим сыном».

Обеспеченные должники в тюрьме не задерживались и, как правило, находили способ занять ещё денег или покрыть долг. Такие люди нередко принадлежали к относительно защищённому классу пополанов (ремесленников), за которых мог заплатить цех, или торговцев, знавших нужных людей в фондако (торговый двор), куда часто наведывались негоцианты всех мастей. Людям победнее приходилось сидеть.

Следующий пример красочно иллюстрирует скрытый умысел средневековых олигархов, придумавших тюрьмы. Жил в провинциальной деревушке Сан-Джиминьяно пекарь по имени Аванико. Жил – не тужил, пока в 1309 году не подрался с другим пекарем, в пылу схватки нанеся тому серьезные побои. Вмешались стражники. Из тосканской деревни драчун был отправлен в Венецию, где ему предъявили обвинение и назначили штраф в размере 107 лир. У деревенского жителя таких денег не было, и он попал в тюрьму. Проведя там шесть месяцев, уже в 1310 году, Аванико вышел на свободу. Суд постановил выпустить нарушителя, но с условием, что он оплатит хотя бы 10 лир за свое содержание. Эти средства у пекаря нашлись, но он мог выйти и раньше, заплатив указанную сумму. В любом случае городская казна осталась в выигрыше, выручив с него пару лир.

Флорентийские заключённые XIV века гарантированно проводил от 6 до 24 месяцев в тюрьме. Чаще, как уже было сказано, сидели должники. Время от времени, в зависимости от наплыва новых постояльцев, проводились чистки, согласно которым люди, сидящие больше 2 лет, выпускались на свободу. Состоятельные пополаны не боялись попасть в тюрьму и часто вели свои дела оттуда. Проблемы были только у бедных людей, за которых некому было заплатить, а если они были молодыми и неопытными, могли даже лишиться доброго имени…

Как сидели итальянцы

Первая ночь в тюрьме была самой тяжёлой и зачастую преподносила множество сюрпризов, не важно, куда попадал человек. Тут средневековый каземат мало отличался от современной кутузки. Один из итальянских авторов Франко Сашетти так описывал историю молодого судьи из торговой палаты, попавшегося на взятке. Юноша был заключён в Стинке. Он был симпатичным, с густыми, светлыми волосами и хорошей фигурой. В тюрьме его встретил один из сторожил – торговец Массалио дель Альбицци, который сообщил ему, что у первоходов «есть масса привилегий, о которых те не догадываются». Он предложил юноше разделить с ним ужин и поселил в своих покоях, отдельно от других заключенных, а когда опустилась ночь, залез к нему в штаны.

Другой случай был противоположен истории судьи. Писатель Симон Филипи описывает диковинный обряд посвящения в касту арестантов. В 1486 году на «Остров Стинке» заехал взломщик и насильник мужчин по имени Пачьеротти, известный также как «самый позорный человек Флоренции». В главную залу его привели побитым, в окровавленном санбенито, но тамошние содомиты встретили его с восторгом. Он стал первым отверженным среди отверженных. Тем же вечером за трапезой состоялось посвящение в «капитано». Заключенные надели на него новую мантию сделав своим королём. В тюрьму он вошёл не как очередной должник или пьяница, а как матёрый преступник, по сему не удивительно, что такие девианты как Пачьеротти постепенно стали управлять тюрьмой изнутри.

Надзиратели многое спускали заключенным и нередко сами были вовлечены в контрабандный бизнес: торговлю вином и проституцию. В Стинке мужчины и женщины сидели вместе, пусть и в разных блоках. В доносах от 1363 года говорилось, что надзиратели часто использовали преступниц и продавали их арестантам, а тех, которые отказывались отдаваться, пытали.

В таких тюрьмах практиковался порядок «душевных бесед». Так это называли заключённые. Каждый, кто хотел «поговорить» с понравившейся женщиной в отдельной камере должен был заплатить надзирателю 5 лир. Во Флоренции с подобными нарушениями пытались бороться с помощью установки на двери женских камер трех разных замков. Ключи от них распределяли между людьми, зачастую не связанными общими обязанностями, а в Болонье магистрат внедрял разрозненный штат надзирателей, дабы они не могли сговориться между собой.

Распорядок дня в тюрьме оставлял желать лучшего. Ежедневно проводились литургические мессы, происходила раздача хлеба, а раз в неделю тюрьмы посещали представители магистрата. Вот и все. Не было каких-то конкретных целей наказать человека или заставить работать. Строго говоря сидельцам вообще не нужно было ничего делать. Время как будто застывало и людям приходилось искать способ занимать себя самостоятельно.

Заключенные разрисовывали стены камер, разговаривали между собой, играли в азартные игры, пели песни и вступали в интимные связи. Выпивать вино разрешалось только и венецианских тюрьмах (из-за плохого климата). В остальных хмельные напитки были запрещены. Членовредительство и убийства случались редко из-за чрезмерно жестоких наказаний. Во Флоренции, например, за нанесение побоев отнимали руку. Бунтовали заключенные тоже редко и нападали на стражу лишь во время каких-то больших волнений, когда в городах сменялась власть.

Фактически человек сидел бесцельно, пока его долг не погасят. В воспоминаниях итальянских авторов сказано, что некоторые заключенные спали целыми днями. Такой сон являлся результатом глубокой апатии, изоляции от общества и психологического одиночества.

Английская тюрьма

Теперь из солнечной Италии перенесемся в одну из самых отсталых стран того времени. Очевидно, что условия содержания заключенных на острове были менее комфортными. Записей из английских тюрем сохранилось в разы меньше, чем из итальянских, однако осталось множество сторонних источников, описывающих жизнь преступников. Средневековый Лондон был сравнительно небольшим городом по меркам нашего времени. Число его жителей в XIV веке не превышало 40 тыс. человек. Для сравнения население Флоренции в этом же веке перевалило через отметку в 110 тыс. Удивительно, но при этом в Лондоне располагалось десять тюрем!

Первая тюрьма для черни появилась в городе ещё в начале XII века и о ней почти ничего неизвестно. Тауэр был построен еще раньше, в 1078 году, но в нем простых людей не держали. На западе самыми известными казематами средневекового Лондона считаются: Ньюгейтская тюрьма (1188) и Флитская тюрьма (1197), а также бывший церковный изолятор Клинк (1144). Эти крепости были построены из дерева. Сейчас можно только гадать, как они выглядели; возможно одноэтажные или двухэтажные бараки. Крупицы информации об их планировке мы можем получить благодаря раскопкам на территории тюрьмы Флит и редким отчетам инженеров.

Какими были английские тюрьмы

Тюрьма Флит была построена на восточном берегу одноименной реки, впадающей в Темзу. Местом для строительства был выбран небольшой островок. Тюрьму возводили из дерева, в то время в избытке водившегося на острове. Позже вокруг нее поднялся палисад и сторожевые башни, которые в начале XVI века частично заменили каменными постройками. Тюрьма расширялась медленно и несколько раз была уничтожена пожаром.

Многие сидельцы отзываются о Флитской тюрьме как о «благодатном месте»; и на то есть причина. Управление этой тюрьмой передавалось по наследству, а семейство, владевшее ей, жило на острове еще со времен Вильгельма Завоевателя. Флит лишь частично был подчинен королевской администрации, отвечавшей за Тауэр, Общину Маршалси и Кингс Бенч. Остальные тюрьмы находились под контролем шерифов и общественного собрания. Управляли ими хранители, как правило люди с хорошей репутацией, назначаемые на срок до одного года.

Большинство заключенных в Англии, как и в Италии, попадали в каземат за неуплату налогов, либо просрочку платежей. Флитская тюрьма была построена специально для них. Именно благодаря ряду послаблений многие хотели, чтобы их перевели туда. Там существовала уже знакомая нам практика отправлять заключенных домой на праздники или решать денежные вопросы на воле, благодаря чему арестанты быстрее могли выкупить себя из заточения. Тюрьма Ладгейт, расположенная на западе, в надвратной постройке городской стены, тоже славилась облегченным режимом. Там содержались фримены – свободные крестьяне, арендовавшие землю у феодалов, либо владевшие собственными наделами в окрестностях Лондона. Однако эти места заключения были хороши только в сравнении с другими.

Существует много свидетельств о том, что средневековые тюрьмы часто были переполнены. Попав в любую из них, первое, что чувствовал арестант – гнилостный воздух. Сырость, постоянные дожди и близость реки делали своё дело. Дерево медленно разлагалось, покрывалось плесенью и грибком. Первое место по количеству отравлений воздухом занимала королевская тюрьма Ньюгейт. Этой же тюрьмой пугали многих арестантов. Из таблицы можно понять почему.

Грабители, убийцы, нарушители спокойствия и предатели оказывались там. В этой тюрьме надзиратели не отвечали за самочувствие заключённых и предоставляли их самим себе. В камерах всегда была толчея, болезни и нехватка свежего воздуха. Крысы, насекомые и прочие гады присутствовали в больших количествах. Тифом, прозванным в то время «тюремной лихорадкой», страдали многие. Из-за плохого питания нередки были приступы «Антонова огня», свидетельствовавшего об интоксикации организма. Нищие заключённые могли получить отравление и при употреблении протухшей еды. Известны случаи, когда торговцы рыбой или хлебом присылали партию съедобного товара, намеренно сдабривая его гнилью, которую не могли продать. Тем не менее случаи голодной смерти были зафиксированы всего несколько раз и люди получали свой кусок хлеба, пусть и не всегда свежий.

Здесь, как и везде, всё решали деньги, а посему Ньюгейтская тюрьма делилась на две части: для господ (Masters wards) и мелкого люда (Common wards). О том, сколько заключённых нашли свою смерть в застенках не говорится. Обычно она наступала по естественным причинам, так называемая «Rightful death», среди которых была болезнь, жажда, голод и обморожение. Многие историки сходятся во мнении, что смертность в городе была выше, нежели внутри тюрьмы. Существует документ, в котором указано, что в Общине Маршалси за 1385 год и 1422 год своей смертью умерли два арестанта, а с 1417 по 1451 – пятнадцать погибли от эпидемий. В Тауэре за 1425 год черная смерть выкосила девять заключенных, после чего только в 1445 году еще один скончался от водянки. Для сравнения в самом Лондоне за 180 лет было задокументировано следующее количество насильственных смертей:

О чем это говорит? Думаю, в первую очередь о том, что средневековый город было не таким уж жутким местом, каким его описывают некоторые писатели или показывают в фильмах/сериалах. Немалую роль в предотвращении насилия играл институт церкви, внушавший людям страх перед адскими муками за преступления и грехи.

Еще один распространенный миф относительно самой тюрьмы – это цепи, кандалы, колодки и пыточные аксессуары 24/7 для всех заключенных. Тут снова постарался кинематограф. У многих людей средневековая тюрьма неизменно ассоциируется с инквизицией и зверствами надзирателей. В действительности все эти предметы применялись для особо буйных заключенных, коих было не так уж много. В сохранившемся отчёте по инвентарю Кингс Бенч от 1352 года сказано, что для успокоения арестантов у стражи имеется: 8 пар оков, две цепи, одна киянка и две железные палки.

О намеренной жестокости в отношении сидельцев существуют несколько официальных доносов. Один из них привел к отставке сержанта Джона Шепа в 1244 году, сломавшего шею преступнику. Второй касается хранителя Ньюгейтской тюрьмы, унижавшего и пытавшего женщину по имени Джоанна, отказавшуюся вступать с ним в интимную связь. Убийства арестантов до заключения также имели место. В Кембридже в 1429 году некий Джон Хелви был избит сержантом во время ареста и доставлен в тюрьму уже будучи при смерти, а в Кентербери сбежавшего заключённого так сильно выпороли кнутом, что тот испустил дух в телеге, до возвращения в камеру.

Преступления и наказания

Мэр и олдермены выносили лондонцам разные приговоры и не всегда слово «Imprisonment» означало хлебо-водную диету. Это существительное также использовалось в отношение преступников, помещенных в колодки, первое достоверное упоминание которых в Лондоне относится к 1282 году. Заключение в них считалось наиболее комфортным наказанием и применялось для менее опасных арестантов. Время пребывания в колодках занимало от 1 часа до 3 дней. Прикрепление к позорному столбу на площади занимало второе место по популярности и совмещалось с дальнейшим тюремным заключением.

Максимальный срок, на который могли заключить в тюрьму английского преступника, не превышал 1 года и 1 дня, но и такие наказания были не везде. Однако бывали и исключения. Пример тому дело от 1290 года, когда помощника казначея Мэтью признали виновным в растрате денег. Он получил свои законные год и день в тюрьме Флит, а затем срок был удвоен. Связанно это с тем, что Мэтью нарушил условия заключения и без спроса ушел на рождественский ужин в один из влиятельных домов Лондона.

Пожизненные приговоры вовсе были дикостью и выносились в случаях, когда человека нельзя было казнить, но и отпускать не имело смысла. Пример тому дело Уильяма Бауэра от 1389 года. Его обвиняли в наёме гасконского живореза с целью покушения на жизнь местного пастора. Мэр, шериф и судья постарались, чтобы ему смягчили приговор и в дальнейшем выпустили из Ньюгейтской тюрьмы за примерное поведение. Правивший в то время Ричард II узнал об этом и взял дело Бауэра под личный контроль. Вскоре преступника перевели во Флитскую тюрьму, где тот провел остаток дней. По вполне понятным причинам Бауэра не сожгли только потому что покушение провалилось.

Еретиков наказывали по-разному, в том числе и через сожжение. Что же касается содомии, то у консервативных англичан с этим было строже, чем у итальянцев. В Англии мужеложцев всегда убивали, иногда за подобные увлечения придавали смерти даже короля, как это было с Эдуардом II. Существовала негласная практика, когда церковь намерена сжигала грешника, дабы устрашить остальных христиан. Подобная участь постигла никого Джона Бэдби в 1410 году, за ересь приговоренного архиепископом кентерберийским к сожжению. Такая казнь производила впечатление и отчасти благодаря ей существует убеждение о том, что в Средние века на каждом углу пылали костры.

Помимо самой тюрьмы, существовали отдельные учреждения для «Ночных бродяг», куда до выяснения помещали горожан, нарушивших комендантский час. Тьма у средневекового человека прочно ассоциировалась с чудовищами, ведьмами и самим дьяволом. Бодрствующий по ночам человек априори не мог заниматься добрыми делами. В средневековых городах после заката по улицам могла ходить только стража, а ночные гуляки считались потенциальными преступниками и отправлялись в камеры до выяснения. Одним из таких мест был Изолятор Тун на улице Корнхилл, построенный в 1282 году. В Тун отправляли и мужчин, и женщин. Первых обычно подозревали во всяких тёмных делишках, а вторых в проституции.

Мужчины попадали в тюрьму чаще женщин, и тут свою роль играла природа, поскольку мужской пол более агрессивен и чаще нарушает закон. Им же было свойственно ношение оружия и пьянство, что приводило к застольным поножовщинам, нападениям на стражников и даже убийствам. Однако если женщина совершала нечто подобное, с ней поступали так же, как и с мужчиной. Перед законом были равны все. Временно избавить от наказания женщину могла лишь беременность.

Детей заключали в тюрьму за воровство или дурное поведение, но в таких случаях речь шла только о колодках. Я нашел лишь одно исключение – дело семилетней сироты Джоанны Стайл жившей в XV веке. Уроженка Лондона была прикована к позорному столбу, а затем заключена в тюрьму на 8 дней. Случилось это после того как некий Томас Ваферер в отместку ее хозяйке поведал общественности «о неких злобных умыслах ее любимой воспитанницы». О том, что испытал ребенок за эти дни, трудно вообразить. Едва ли Джоанна вообще понимала, кто были все эти люди и почему она не может вернуться домой. Однако это частный случай. В детских преступлениях бремя вины обычно ложилось на плечи их родителей, поскольку маленькие воришки часто были детьми бедняков, плохо одетыми и вечно голодными.

Заключение

Думаю, на примере этих тюрем мы можем сделать выводы, что в средневековой Европе изоляторы использовались как средство выбивание долгов и в редких случаях для удержания опасных преступников. Ни о какой системе перевоспитания в то время не могло идти и речи. Фактически заключённые даже не могли работать, коротая срок в одиночных и публичных камерах, пока за них не внесут плату.

Интересно и то, что некое подобие каст среди заключенных наблюдалось уже в XV веке. Достаточно вспомнить историю с содомитом Пачьеротти и его «коронованием» в капитано. Все это напоминает современные понятия или подобие сицилийского криминального кодекса. Возможно, некоторые из этих преступных законов стали зарождаться уже в ту пору. Тем не менее в прошлом касты заключенных обычно делились по принципу «богатые» и «бедные», «мужчины» и «женщины», а их поведение в застенках не выделялось таким количеством правил и табу, как теперь.

Источник