Проблема – вопрос, с которого начинался проект. М. Горький о Л. Н. Толстом: «…Нет человека более достойного имени гения, более сложного, противоречивого и во всём прекрасного…». В чём гениальность, сложность и противоречивость личности Л. Н. Толстого? Гипотеза – что мы можем предположить? «Если мы изучим литературу о Л. Н. Толстом, его статьи и дневники, узнаем, в чём гениальность, сложность и противоречивость взглядов писателя, соотнесём его жизненные ценности со своими ценностями, наконец, лучше поймём его героев».
Как будем оценивать себя? Критерии внутренней оценки: объём выполненной работы качество выполненной работы оперативность Критерии внешней оценки: интересный материал соответствие плану выступления (вопрос, развёрнутый ответ и вывод) умение общаться со слушателями (свободное владение материалом, чёткая речь, достойный ответ на вопрос оппонентов) время выступления – 5 минут Общая оценка: средний балл!
Правила жизни 1. Что назначено непременно исполнить, то исполняй, несмотря ни на что. 2. Что исполняешь, исполняй хорошо. 3. Никогда не справляйся в книге, если что-то забыл, а старайся сам припомнить. 4. Заставь постоянно ум твой действовать со всею ему возможною силою. 5. Читай и думай всегда громко. 6. Не стыдись говорить людям, которые тебе мешают, что они мешают.
Из дневника писателя: « Надо составить себе круг чтения: Эпиктет, Марк Аврелий, Лаоцы, Будда, Паскаль, Евангелие. Это и для всех нужно» Эпиктет – римский философ Марк Аврелий – римский император, написавший философские сочинения Лао-Цзы – древнекитайский писатель Будда – основатель буддизма Паскаль – французский религиозный философ
1. Останавливайся, как только почувствуешь легкую усталость. 2. Сделав какое-нибудь упражнение, не начинать нового, пока дыхание не вернется к своему нормальному состоянию. 3. Стараться сделать на следующий день то же количество движений, как и накануне, если не больше.
« Они разрывают меня на части. Иногда думается: уйти ото всех…» (Дневник от) После мучительных раздумий Толстой решил тайком покинуть Ясную Поляну.
Толстой был представителем высшего дворянского круга России, графом. До 80-х годов он вёл вполне аристократический образ жизни, считая, что человек его круга должен стремиться к преумножению богатства. Именно так он на первых порах воспитывал свою жену полудворянского происхождения С.А.Берс, бывшую на 16 лет младше мужа. При этом он всегда презирал безнравственных людей и активно сочувствовал бесправным крестьянам. Так, он ещё в конце 50-х годов открыл в Ясной Поляне школу для крестьянских детей и сам преподавал в ней, помогал нуждающимся материально.
Вся мировоззренческая позиция писателя и до, и после перелома в его сознании, произошедшего в 80-е годы, строилась на отрицании насилия, «непротивлении злу насилием». Однако хорошо известно, что зло Толстой всегда решительно разоблачал и в своих поступках, и в своих статьях и произведениях. Он считал, что мир изменится к лучшему, когда каждый человек займётся самоусовершенствованием на основе творения добра другим людям. Поэтому правильнее будет назвать формулу Толстого «противление злу добром».
Сущность перелома в мировоззрении Толстого в 80-е годы заключается в отказе от барской жизни и попытке перехода на позиции и образ жизни патриархального русского крестьянства. Необходимыми атрибутами подобных изменений писатель посчитал различного рода самоограничения вплоть до вегетарианства, упрощение жизни, признание необходимости каждодневного физического труда, в том числе земледельческого, помощь бедным и практически полный отказ от собственности. Последнее обстоятельство больнее всего ударило по большой семье, членам которой он же сам в прошлые времена привил совсем иные привычки.
К концу века Толстой всё более глубоко вникает в сущность Евангелия и, видя громадную пропасть между учением Христа и официальным православием, отрекается от официальной православной церкви. Его позиция заключалась в необходимости для каждого христианина поиска Бога в себе, а не в официальной церкви. К тому же на его взгляды в это время оказывали влияние буддистские философия и религия.
Сам будучи мыслителем, философом, рационалистом, склонным ко всякого рода схемам и классификациям, он в то же время считал, что человек должен жить исключительно сердцем, а не умом. Вот почему его любимые герои всегда ищут естественности, живут чувствами, а не рассудком или приходят к этому в результате долгих духовных поисков.
Человек, по Л.Толстому, должен постоянно меняться, развиваться, проходя через ошибки, новые поиски и преодоления. А самоуспокоенность он считал «душевной подлостью».
Литературное открытие Л.Толстого – глубокий и подробный анализ мыслей и переживаний героя, мотивов его поступков. Внутренняя борьба в душе человека стала для писателя главным предметом художественного исследования. Н.Г.Чернышевский назвал этот открытый Толстым художественный метод «диалектикой души».
Изображение войны в «Севастопольских рассказах»
Война, по Толстому, это не знамёна, фанфары, красивые стройные ряды, великие подвиги и барабанная дробь. Война – некрасивое, грязное дело, тяжёлый труд, страдания, кровь, трагедия, ужас – всё, что ведёт людей к вражде и разобщению.
Война обнажает подлинную сущность каждого человека, но при этом не убивает лучших человеческих проявлений. По мнению Толстого, мир, жизнь всё равно победят войну, в том числе в душах людей.
Истинный патриотизм – не кричащий и громкий, а незаметный, чувственный, глубоко внутренний, не показной. Подлинный героизм также застенчив и не тщеславен. Любовь к Родине и способность к подвижничеству спрятаны, по мнению Толстого, в глубине души русского человека.
Исходя из предыдущего, ясно, что Толстой осуждает наполеонизм, самодовольное тщеславие, лицемерие фальшивого патриотизма и «теоретического» героизма светской аристократии.
Писатель разоблачает всяческую ложь и утверждает правду в качестве критерия оценки человеческой жизни или исторического события.
Война, по Толстому, бессмысленна и противоестественна. Её исход зависит не от полководцев и прочих субъективных факторов, а от воли и настроения народных масс, то есть от объективного фактора. Толстой признаёт истинной и допустимой лишь освободительную войну.
Писатель выступает за правду простого человека с народным миропониманием. Критериями истины он считает простоту, добро и правду.
Толстой особо отмечает единство мыслей и чувств, охватывающих всех русских людей в момент национальной опасности.
Наконец, война обнажает и обостряет главное чувство в человеке: по Толстому, это – чувство стыда.
Все эти линии получат убедительное художественное воплощение позже, в романе-эпопее «Война и мир».
«Война и мир». Особенности романа-эпопеи.
Произведение Толстого не укладывается в привычные для того времени формы и границы классического европейского романа. Сам автор не считал своё произведение ни романом, ни поэмой, ни исторической хроникой.
Западные писатели (О.Бальзак, Э.Золя) при осуществлении масштабных эпических замыслов создавали серии романов, каждый из которых поднимал свой жизненный пласт. Толстой же отличается панорамным и целостным мышлением: для него мир един, а жизнь – общая. Поэтому в его произведении и война, и мир захватывают каждого человека, и одновременно каждый вбирает в себя весь мир, живёт со всем народом. Это приводит Толстого к созданию принципиально нового жанра – романа-эпопеи.
Толстой разрушает привычное деление жизни на частную и историческую. Николай Ростов в повседневном быту (охота, проигрыш Долохову) переживает столь же сильные и даже сходные чувства с теми, которые охватили его в исторических сражениях на Амштеттенском мосту и под Островной. А смертельно раненный в Бородино князь Андрей в героическую минуту вспоминает Наташу на первом балу, и его чувства оживают. Все герои Толстого существуют одновременно в двух измерениях – бытовом и бытийном, иначе говоря, в семье, любви и одновременно в истории и даже в вечности, особенно на рубеже жизни и смерти.
Частная жизнь и жизнь историческая у Толстого взаимозависимы и определяют друг друга. Национальный разброд и разобщение перед Аустерлицем в 1805 году равнозначны поражению и одновременно скажутся не только в неудаче сражения, но и в ошибочной женитьбе Пьера на Элен, в чувстве потерянности и утрате смысла жизни. В то же время патриотический подъём 1812 года вновь сведёт Наташу и Андрея, сделает счастливым Пьера.
Композиция романа характерна тем, что все автономные картины связываются в единое полотно не только сюжетно, но и внутренней логикой, дыханием целого. Писатель с успехом применяет в романе принцип параллельного повествования о событиях, происходящих одновременно с разными героями в разных местах, что тоже подтверждает тезис о единстве мира.
Каждый истинный герой Толстого постепенно освобождается от прежних условий жизни, от всего случайного, наносного и обретает коренные основы бытия. Эти основы – «простота, добро и правда», их хранит народ и к ним приходит близкая к народу часть лучших представителей русского дворянства.
Именно в этом сказывается «мысль народная», своего рода душа романа-эпопеи, сводящая к единству далёкие друг от друга проявления бытия.
Другая важнейшая мысль романа-эпопеи – «мысль семейная»: счастливая семья – основа всеобщего народного счастья.
Похожая информация.
Никанор (Бровкович, Александр Иванович; архиепископ Херсонский и Одесский; 1827-1890). Поучение преосвященного Никанора, архиепископа Херсонского и Одесского, на день святого благоверного князя Александра Невского (23-го ноября 1886 года), о том, что ересеучение графа Льва Толстого разрушает основы общественного и государственного порядка. Одесса: издание Афонского русского Пантелеимонова монастыря, 1889.
Письма Николая, епископа Таврического, бывшего Аляскинского и Алеутского, К. П. Победоносцеву о переводе его из Аляскинской епархии в Таврическую, ее духовенстве, составе консистории, инструкции церковным хорам; о тяжелой болезни гр. Л. Н. Толстого, слуха
Письма Николая, епископа Таврического, бывшего Аляскинского и Алеутского, К. П. Победоносцеву о переводе его из Аляскинской епархии в Таврическую, ее духовенстве, составе консистории, инструкции церковным хорам; о тяжелой болезни гр. Л. Н. Толстого, слухах о плане С. А. Толстой хитростью получить согласие на церковное погребение мужа. Пометы епископа Николая на письмах к нему: 1) Попова В., протоиерея из села Кореиз Ялтинского уезда Таврической губернии о пребывании Л. Н. Толстого с семьей в имении Гаспра Симферопольского уезда…
Письмо О. А. Новиковой (урожденной Киреевой), писательницы, из Лондона, К. П. Победоносцеву о беседе с кардиналом Vaughon’ом и отношении последнего к отлучению от церкви графа Л. Н. Толстого
Победоносцев Константин Петрович (1827-1907).
Письмо О. А. Новиковой (урожденной Киреевой), писательницы, из Лондона, К. П. Победоносцеву о беседе с кардиналом Vaughon’ом и отношении последнего к отлучению от церкви графа Л. Н. Толстого.
Письмо графини Софьи Андреевны Толстой К. П. Победоносцеву с выражением негодования по поводу отлучения от церкви ее мужа графа Л. Н. Толстого
Победоносцев Константин Петрович (1827-1907).
Письмо графини Софьи Андреевны Толстой К. П. Победоносцеву с выражением негодования по поводу отлучения от церкви ее мужа графа Л. Н. Толстого.
Письма С. А. Толстой К. П. Победоносцеву (автограф) и митрополиту Антонию по поводу отлучения Л. Н. Толстого от церкви
Победоносцев Константин Петрович (1827-1907).
Письма С. А. Толстой К. П. Победоносцеву (автограф) и митрополиту Антонию по поводу отлучения Л. Н. Толстого от церкви.
Комментарии М. Н. Сменцовского к письмам К. П. Победоносцева П. А. Смирнову, редактору «Церковных ведомостей», от 22 марта и 16 апреля с приложением копий указанных писем о запрете светским периодическим изданиям помещать статьи о Толстом по пов
Победоносцев Константин Петрович (1827-1907).
Комментарии М. Н. Сменцовского к письмам К. П. Победоносцева П. А. Смирнову, редактору «Церковных ведомостей», от 22 марта и 16 апреля с приложением копий указанных писем о запрете светским периодическим изданиям помещать статьи о Толстом по поводу послания Синода, проповеди Амвросия (Ключарева); о возможности напечатать в «Церковных ведомостях» письмо С. А. Толстой митрополиту Антонию и ответ последнего.
Работа неустановленного автора «Отлучение графа Л. Н. Толстого от православной церкви» с обзором перлюстрированных писем разных лиц
Щеголев Павел Елисеевич (1875 — 1931 гг.), историк, редактор журнала «Былое», управляющий Петроградским историко-революционным архивом.
Работа неустановленного автора «Отлучение графа Л. Н. Толстого от православной церкви» с обзором перлюстрированных писем разных лиц.
Вырезки из газет («Daily News» и неустановленных) с заметками разных авторов об отлучении от церкви графа Л. Н. Толстого
Победоносцев Константин Петрович (1827-1907).
Вырезки из газет («Daily News» и неустановленных) с заметками разных авторов об отлучении от церкви графа Л. Н. Толстого.
- Специальность ВАК РФ09.00.03
- Количество страниц 369
Раздел первый. СТАНОВЛЕНИЕ МИРОВОЗЗРЕНИЯ ТОЛСТОГО
Глава 1-я. Влияние идей Руссо на Толстого.
§ 1. О философском понимании природы
§ 2. Отношение к науке,театру и цивилизации
§ 3. Религия и бог в воззрениях Руссо и Толстого
§ 4. Парадокс как способ восприятия мира.
Глава 2-я. Формирование народности толстовского мировоззрения.
§ 1. Ранние дневники Толстого как источник формирования его в качестве философа
§ 2. Истоки народности в творчестве Толстого
§ 3. Национальные корни толстовского самосознания
Глава 3-я. Филосо^шя истории.
§ 1. Молодой Толстой об истории
§ 2. Необходимое и случайное в истории
§ 3. Свобода воли и необходимость
§ 4. Труд как основа исторического процесса
Раздел второй. ЗНАЧЕНИЕ ФИЛОСОФИИ В ТВОРЧЕСТВЕ ТОЛСТОГО
Глава 1-я. Кант и Толстой.
§ 1. Идея свободы у Какта и Толстого
§ 2. Соотношение морали и религии
§ 3. Философский смысл добра и зла.
Глава 2-я. Шопенгауэр и Толстой.
§ 1. Свобода воли и необходимость в природе и истории.
§ 2. Пантеистические мотивы в творчестве
Толстого и Шопенгауэра
§ 3. Сострадание и любовь как основа морали
Глава 3-я. Влияние восточной философии на мировоззрение Толстого.
§ 1. Основные принципы конфуцианства и Толстой
§ 2. Учение о всеобщей любви Mo Ди и его отображение в учении Толстого
§ 3. Лаоцзы и Толстой.
§ 4. Буддизм и толстовское учение.
Глава 4-я. Русская философая и Толстой.
§ 1. Мировоззрение Толстого в оценке русских философов.
§ 2. B.C. Соловьев, Н.Ф. Федоров и Толстой.
Раздел третий. НРАВСТВЕННО-РЕЛИГИОЗНОЕ УЧЕНИЕ ТОЛСТОГО
Глава 1-я. Лее Толстой о Боге.
§ 1. Критика Толстым «Догматического богословия» а) идея творения. б) учение о Святой Троице. в) новое понимание Христа
§ 2. Толстовское понимание Бога
Глава 2-я. Религия и нравственность.
§ 1. 0 жизни и ее смысле.
§ 2. 0 едином Боге и разных верах.
§ 3. Объективность нравственности
§ 4. Любовь как религиозное и нравственное начало
Глава 3-я. Учение о ненасилии.
§ 1. Религиозные и философские предпосылки учения
§ 2. Онтологические истоки ненасилия
§ 3. Методологические основания ненасилия
§ 4. Моральный смысл идеи ненасилия
§ 5. Политический аспект проблемы.
§ 6. Религиозный характер учения Толстого о ненасилии.
Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Истоки и эволюция мировоззрения Л. Толстого»
Актуальность исследования. Актуальность избранной темы обусловлена необходимостью комплексного историко-философского исследования философских и религиозных корней творчества Толстого, сущности его мировоззрения, оказавшего большое влияние на русскую и мировую философскую мысль Х1Х-ХХ вв.
Диссертация посвящена исследованию религиозных и философских истоков учения Льва Николаевича Толстого и эволюции его мировоззрения. Предмет исследования берется в его многоаспектной сложности, т. е. как историческое, философское и религиозное явление. Такая широта подхода обеспечивает убедительность выводов диссертанта о мировоззренческих основах всего творчества Толстого — и художественного, и философского, и публицистического. Изучение этих основ с исторической точки зрения позволяет выявить истоки многих идей писателя, которые возникли у него в зрелом возрасте. В их числе — идеи о ненасилии как особом видении мира и способе его изменения, о боге как центре единения людей в гуманистическое сообщество, о жизни как особом состоянии материи — состоянии уравновешенной гармонии, о нравственности как объективной сфере разумного бытия людей и т.д. Без изучения истоков мировоззрения русского мыслителя, которые усматриваются диссертантом как в психологических особенностях его личности, так и во внешнем влиянии на него природной и социальной среды, невозможно понять механизм формирования основных его концептуальных идей.
В диссертации выделены четыре периода эволюции мировоззрения Толстого: 1) ранний этап творчества — начало становления мировоззрения Толстого, в котором только зарождались и оформлялись в художественной форме его гуманистические убеждения (40-е — 60-е гг. XIX в.); 2) этап завершения становления мировоззрения Толстого (60-е-70-е гг.XIX в.), на котором сформировались его взгляды на исторический процесс, сложились представления о скрытых пружинах социальной жизни; 3) время нравственно-религиозного переворота в сознании Толстого (конец 70-х — 80-е гг. XIX в.), когда им были сформулированы его основные философские и религиозные идеи -о принципах ненасильственного устройства жизни, о Боге, религии и нравственности; 4) проповеднический этап в творчестве Толстого (конец 80-х гг. XIX в. — 1910 г.), когда окончательно оформились взгляды Толстого на бытие природы, общества и человека и во всей полноте развернулась его проповедническая деятельность. В диссертации вместе с тем отмечается определенная относительность хронологического деления указанных периодов. Целью автора являлся прежде всего содержательный анализ мировоззренческой и творческой эволюции русского мыслителя, а не формальное выделение жестких временных рамок обозначенных периодов его творчества.
В диссертации подробно характеризуется основное мировоззренческое содержание каждого из этих этапов. В особые области исследования выделяются: этап становления мировоззрения Толстого, влияние западной и восточной философии на его творчество, содержание нравственно-религиозного переворота в сознании писателя.
До недавнего времени вопросы об истоках и движущих силах эволюции мировоззрения Л.Н.Толстого в научной литературе освещались тенденциозно, нравственно-религиозные идеи Толстого считались продуктом только русской действительности. Подход же к учению Толстого о ненасилии был односторонним и субъективистским. В философской литературе советского периода мировоззрение Толстого истолковывалось с социально-классовых позиций, а общечеловеческие аспекты его творчества предвзято и чрезмерно остро критиковались.
Самый существенный недостаток в изучении толстовского мировоззрения — в рассмотрении его не как системного образования, а как проявления иррациональных стремлений сознания построить из разрозненных впечатлений нравственную утопию, лишенную жизненных корней.
Спустя сто лет после толстовской проповеди о ненасилии человечество оказалось перед необходимостью разрешения глобальных противоречий, которые стали чрезвычайно острыми и опасными и даже угрожают прекратить его историю. Ненасильственное разрешение дипломатических споров, территориальных конфликтов, социальных проблем, религиозных расхождений стало на повестку дня современного человечества. Без такого разрешения невозможна будет интеграция человечества в единое и целостное мировое сообщество, Только после этого возможна будет истинная история человечества, где главным ее движителем выступят не инстинкты, влечения людей и потребности, основанные на них, а дух и нравственность, основанные на разуме, любви и красоте как высших проявлениях жизни.
Потребность человечества осуществить это оформление в разумное и единое сообщество диктует необходимость разработки духовных основ такого стремления к Единому. Толстовское учение может послужить одним из теоретических источников, помогающих духовному единению человечества. Все это делает актуальным содержательный анализ философских основ мировоззрения Толстого и разработку поставленных в нем проблем: ненасильственного отношения человека к природе, обществу, к другому человеку, стремление к Единому через вещественную и идеальную среду, обязательность и необязательность нравственного начала в жизни людей и др.
Степень разработанности темы. В многочисленных работах о Толстом его мировоззрение исследовалось недостаточно глубоко.Поэтому основными источниками в работе диссертанта были сочинения самого Толстого, которые слабо анализировались в философской литературе с точки зрения их именно философского содержания и религиозной проблематики. В диссертации также использовались литературоведческие и философские источники на русском и иностранных языках, относящиеся как к периоду творчества Толстого, так и к современному периоду.
Работы современных авторов использовались при сравнении оценок творчества Толстого в начале XX века и в конце его для уяснения нового значения идей писателя в нашей жизни. Следует упомянуть о работах таких авторов как Н.Н.Апостолов,В.Ф.Асмус,И.Е.Вер-цман, А.О.Гусев, Н.С.Козлов, Д.Ю.Квитко, Я.С.Лурье, К.Н.Ломунов, Н. Б. Мардов,Л.3.Немировская, М.Ф.Овсянников, А.С.Полтавцев,М.Н.Розанов, Б.Ф. Сушков, А.И.Шифман, Б. М. Эйхенбаум и др. Заслуживают также внимания работы иностранных авторов — И.Берлина, М.Дорна, Х.Е.Дэвис, Н.Вайсбайна, Д. У. Спенса, К. Нага, К.Гамбургер, Е. Б. Грин-вуда, М.Груземана, X.0.Хеллерера, Р.Густаффсона, X. Л.Фауссета, М.Брауна, Л.Штайна, Д.Миливоевича, А.Я.Сыркина и др.
Многочисленная литература о Толстом, особенно богато представленная в конце XIX — начале XX веков, создана, в основном, литературоведами и историками. Отдельные философские работы этого периода (И.А.Ильина, Л.Шестова, Д.С.Мережковского, С.Н.Булгакова, Н.А.Бердяева, И.А.Ильина, Г.В.Плеханова и др.) были чрезмерно идеологизированы, открыто защищали государство и церковь, или даже революцию в обществе, которые критиковал Толстой. В советский период вопросы изучения и интерпретации мировоззренческих основ творчества Толстого сознательно обходились, что было обусловлено цензурой и анархическими чертами его учения. В некоторых работах (Д.Ю.Квитко, А. С.Полтавцев и др.) делались попытки дать комплексный анализ мировоззрения Толстого. Однако эти попытки страдали надуманностью идеологических клише о Толстом и, самое главное, поверхностными оценками философских идей писателя. Сущность толстовского учения о ненасилии и источники его формирования не раскрывались — отсюда складывалось и превратное мнение об этом учении как о нежизненном, абстрактном и давалась соответствующая его критика. Основной тезис И.Д.Ильина о «морали бегства» у Толстого находил сторонников среди классово ориентированных интерпретаторов его творчества, что приводило к односторонней его оценке и некорректному его преподнесению читающей публике.
Исследователи творчества Толстого подходят к нему с самых разных позиций. Это приводит к отражению в их анализе разных аспектов толстовского мировоззрения и зачастую — к весьма противоречивым и даже взаимоисключающим оценкам его идей. Чтобы избежать односторонности и субъективизма в анализе толстовских идей, диссертант стремился реализовать поставленную им цель исследования -выявить философско-религиозные истоки и показать содержательную значимость основных этапов эволюции толстовского мировоззрения, с наибольшей полнотой.
В контексте сформулированной темы следует упомянуть о некоторых работах подробнее. Проблема влияния западной философской мысли в целом на мировоззрение Толстого в какой-то мере затронута лишь в работе Д.Ю.Квитко «Философия Толстого» (М. ,1928; 1930). Автор отмечает влияние на Толстого идей Руссо, Шопенгауэра, Томаса Харди; показывает, что и философия истории, и религия у Толстого были предопределены как его окружением в детстве и юности, так и воздействием на него социальных традиций в российской жизни
Извечного противоречия между господами и холопами. «Анализируя;-:изнь его общества, — пишет Д. ¿1 Квитко, — мь; находим, что ег: идеи являются отголоском барина-класса, который:е:л п:терял и мужика-класса, который еще себя ке на^ел». о.5″ . Автор превозносит Руссо перед Толстым, пытаясь принизить значение созданной русским писателем новой религии: «В тс время как Руссо интересовала земная жизнь, мысль с смерти заслоняла для Толстого радость жизни». (75,с.154). А.Давильковский отмечает нечто подобное: «Б действительности же он (Толстой — Е.Р.) часто оказывался со своей любовью вне времени и пространства, т.е. вне жизни, вне живого ощущения ее самых больных сторон; не то, что Руссо, больной болезнями народа». (50,N7,с.132-133;.
Подобной, в общем-то спорной, точке зрения противостоит убеждение М. Н. Розанова о решающем влиянии Руссо на личность юного Толстого, которое было предопределено как романтическими литературными традициями ХУШ века, так и «стихийной, подсознательной близостью» обоих к «земле, к природе, какой-то инстинктивной тяге к первоисточникам жизни». (150,с.9-10). К высказыванию Розанова можно присовокупить мнения И.Е.Верцмана о Руссо как провозвестнике идей Толстого об антигуманном характере современной цивилизации (см.: И.Е.Верцман. Жан-Жак Руссо, м., 1976. с.275), Г.Опреаи А.Опреа о Льве Толстом, который «.практически подменяет «доброго дикаря» добрым русским мужиком, что и объясняет тот факт, что в решении многих проблем он как бы более руссоичен, чем Руссо». (273,с.307). Одним словом, вопрос о влиянии Руссо на Толстого и об идейной близости руссоизма и толстовства освещен подробно и почти не вызывает расхоадений в его оценке.
Иначе обстоит дело с проблемой отражения идей Канта и Шопенгауэра в толстовском творчестве. О влиянии идей Канта на мировоззрение Толстого написана статья: Г.Р.Ян. Толстой и Кант. //Новые перспективы русской прозы XIX столетия. Колумбус, Охио, 1982, с.60-70. Автор статьи считает, что Толстой использовал в своих художественных произведениях такие идеи кантовской философии как «обусловленность природы времени огромным космосом» в «Войне и мире» (Указ.работа, с.66), «эффект существования человека как существа, движимого не светом истины, а природного существа в «Смерти Ивана Ильича» (там же, с.67). Вывод Яна о том, что круг кантовских идей — эпистемологических, метафизических, этических, эстетических, — рассмотренных сквозь призму постижения истины, может стать «ключом к полноте толстовского творчества, понимаемого как целое» (там же, с. 68) обоснован, к сожалению, только ссылками на художественные произведения Толстого, но не подкреплен анализом его философско-религиозных сочинений.
Среди источников, освещающих влияние идей Шопенгауэра на Толстого, можно указать на работу X.0.Хеллерера «Мир языка и рост жизни. Влияние Шопенгауэра и Толстого на логико-философский трактат Людвига Витгенштейна» (Мюнхен, 1985). В работе показывается идейная связь абстрактно-рационалистического подхода к миру у Витгенштейна с концепцией Шопенгауэра об априорной мировой воле и толстовским синтетическим учением о любви. Сходство между мышлением Шопенгауэра и Толстого состоит, по автору, в одинаковом их подходе к миру и человеческой культуре — со стороны эстетической содержательности. Примерно по такой же схеме развивалось и мышление Витгенштейна.
О влиянии идей восточной философии и религии на мировоззрение Толстого говорится подробно в работах Д.Миливоевича и А. Сыр-кина. Д.Миливоевич в статье «Взгляды Толстого на буддизм» (Tolstoy studies Journal. Vol.III. New-York, p.62-75.) выделяет четыре критерия идеальной религии у толстого, которые он выработал в процессе своей духовной эволюции. Первый критерий — универсальность общей религиозной этики, второй — созвучие религии с диктатом разума, третий — жизненно-практический аспект религии, последний, и самый главный, — кармический закон, связывающий индивидуальное и должное в личности. {Указ.соч., с.63). Автор считает, что многие буддийские идеи использованы Толстым в его творчестве: идея единства всего живого, связь индивидуального и общего в жизни людей, сопереживание единства индивида и природы в раннем буддизме и рационалистическое отношение к миру у позднего Толстого, которое роднит его с мистическими мотивами позднего буддизма. (Там же, с.72-73).
А.Сыркин в работе «Спуститься, чтобы вознестись» (Иерусалим, 1993) использует идею нравственного очищения через обмирщение личности, через искупление ее грехов покаянием и просветлением, столь характерными для восточного менталитета. Автор подчеркивает, что идея «ухода», характерная для буддизма и ярко прослеживаемая в творчестве Толстого, проявляется у него как «.сознательный «спуск», снижение своего социального и имущественного статуса (нищенство, бродяжничество), сопровождаемое самоуничижением, стремлением «окоротить» себя». (Указ.соч., с.113).
В работах Д.Бодда «Толстой и Китай» (Лондон, 1950) и А. И. Шифмана «Лев Толстой и Восток» (М.,1971) много библиографического и справочного материала: интерес Толстого к Китаю объясняется его религиозным кризисом в конце 60-х — 70-х гг. XIX века, а частые ссылки Толстого на индийские, буддийские источники — его стремлением найти общие основы новой единой мировой религии. Об этом стремлении Толстого, зародившемся еще в дни его молодости, см. также у М.Ф.Овсянникова (Л.Н.Толстой. //История философии народов СССР. Т.З. М., 1968, с. 366). философия истории Толстого подробно рассмотрена в работе Я.С.Лурье «После Льва Толстого» (СПб.,1993). По автору, исторический детерминизм Толстого сближает его философию истории с диалектикой Гегеля, а идея «однородных влечений людей», ведущих к «удовлетворению их потребностей» — с историческим материализмом. Однако автор точно отмечает характерную черту толстовской философии истории — ее чуждость суеверию мироустроительства в жизни людей. Поэтому, будучи убежденным, что «. один человек или группа людей не способны изменить мир» {указ.соч., с.26), Толстой никак не мог бы согласиться с марксистским тезисом о разрушении мира насилия.
И.Берлин в работе «Еж и лиса» (Нью-Йорк, 1957) говорит о двойственности толстовского подхода к истории: с одной стороны русский писатель был монистом, с другой — плюралистом. Его монизм проявлялся в постоянном стремлении воспринимать мир и историю сквозь призму своего «Я», а плюрализм — в его убеждениях и интерпретациях своих убеждений (указ.соч.,с.12). Исходя из этого мы можем предположить, по мнению этого автора, что идея дифференциалов истории, интегрирующихся в общую историческую тенденцию, есть своеобразное теоретическое выражение этой убежденности толстовского мировосприятия.
Вопрос о противоречивости толстовского мировоззрения, о конфликтах в его сознании часто затрагивается в толстоведении. Об этом можно прочитать в работах Х.П.Фауссета («Толстой. Внутренняя драма». Нью-Йорк, 1968, с.16-17,25), М.Брауна («Толстой. Литературная биография». Гёттинген, 1978, с.299, 304-305, 313-315, 345-351), Р.Густаффсона («Лев Толстой. Резидент и незнакомец. Ступени вымысла и теологии». Принстон, 1986, с.18,20,269,455).
Конфликт между разумом и чувством, индивидом и обществом, природой и цивилизацией, личным «Я» и социальным окружением, в котором оно находится, или «Не-Я», проходит через все творчество Толстого. Он лежит в основе и духовного кризиса Толстого и его нравственно-религиозного учения.
Об истоках толстовского нравственно-религиозного учения много говорит С.Миттал («Толстой: социальные и политические идеи». Дели-Калькутта, 1966). Русский писатель характеризуется автором как рационалист, что подтверждается созданной им религией, в которой господствует мораль без теологических и мистических доктрин христианства. Вопрос о смысле жизни Толстым сводится к необходимости выполнять закон единения человека со всем существующим. Непротивление рассматривается как способ формирования человеческого братства убеждением и мирными мыслями.
В программной для исследуемой темы статье Людвига Штайна «Место Толстого в истории философии» (Архив по истории философии. Т. XXXII. Тетрадь ПНУ. Берлин, 1920, с. 125-141) Толстой как социальный реформатор и религиозный пророк называется уникальным феноменом «подобного которому мы едва ли сможем найти среди величайших вершин мировой литературы11 (указ.соч., с.126). Выделяя два основных типа мыслителей в истории философии — рационалистов и художников — автор не только причисляет Толстого к разряду поэтов-мыслителей, но и называет его их духовным вождем. В одном ряду с Толстым стоят стоики, Руссо, средневековые мистики, интуитивист Бергсон, неоромантик Г.Кайзерлинг. В конце концов близость Толстого к природе, метафизичность и образность его мироощущения направляют его духовное развитие к своеобразной философии жизни, берущей свое начало в старой метафизике гилозоизма. Однако Толстой подкрепил свою философию своей жизненной судьбой, что вызывает к нему уважение. В целом, по автору, «Толстой представляет собой мощный культурный фактор, который привел к высочайшему художественному и понятийному религиозному выражению одну из великих тенденций человеческого мышления -чувственный демон нашей природы» (там же, с.141).
При проведении сравнительного анализа идей Толстого и представителей мировой философской мысли в диссертации широко использовались работы русских религиозных философов, произведения Канта, Шопенгауэра, Руссо, Лаоцзы, Конфуция, Мо Ди, буддийские источники, а также литература о них.
Цель и задачи исследования. Цель диссертационного исследования состоит в содержательном анализе основных этапов эволюции мировоззрения Толстого: становления его философских взглядов, формирования его нравственно-религиозной доктрины и проповеди ее людям всех континентов.
Более конкретно диссертантом поставлены следующие задачи:
1. Выявить источники формирования мировоззрения Толстого, особенно в ранний период его творчества, для чего дать анализ ранних дневников писателя.
2. Показать роль идей Ж.-Ж.Руссо в становлении духовных основ личности Толстого.
3. Проанализировать роль природной и социальной среды -внешних условий, сформировавших народность и устремленность к естественной гармонии жизни как характерным чертам мировоззрения Толстого.
4. Исследовать философию истории Толстого, послужившую методологической основой как написания романа «Война»и мир», так и создания его нравственно-религиозной доктрины.
5. Проследить влияние философии Канта и Шопенгауэра на творчество Толстого и выработку им своего оригинального мировоззрения.
6. Проследить влияние философии и религии Древнего Востока на творчество Толстого.
7. Показать косвенное влияние русской религиозной философской мысли на взгляды Толстого в последние годы его жизни.
8. Дать анализ и интерпретацию основных религиозно-философских идей Толстого, опираясь на сочинения, созданные писателем как во время его нравственно-религиозного переворота, так и в поздний период творчества.
9. Показать взаимосвязь представлений Толстого о Боге, религии и нравственности, послуживших комплексной теоретической базой его учения о любви как особом гармоническом синтезе бытия природы, общества и человека.
10. Рассмотреть и проанализировать квинтэссенцию мировоззрения Толстого — его учение о ненасилии, показать многоаспектный характер этого учения.
11. Выявить гуманистический характер утопической доктрины Толстого, ее вклад в сокровищницу мировой культуры, ее актуальность для решения ряда проблем политической и духовной жизни как русского народа, так и всего человечества.
Научная новизна исследования и положения, выносимые на защиту. Значительное количество литературы о Толстом поставило перед автором трудную задачу: найти свой особый подход к анализу творчества Толстого и попытаться выявить в нем собственно философские основания и идеи. Автором диссертации сделана»попытка показать Толстого не просто как религиозного пророка и проповедника, а как глубокого философа, опиравшегося в своем творчестве на все богатство мировой философской и религиозной мысли. Это позволяет автору сделать ряд новых оценок творчества Толстого и определить новизну своего исследования в следующих положениях:
1. Определена периодизация творческого развития Толстого и рассмотрены источники формирования его мировоззрения.
2. Творческая эволюция Толстого показана как интегративный процесс, который определялся следующими основными факторами: генетическими задатками личности, социальной средой и мировой философской и религиозной мыслью.
3. Впервые подробно показано влияние идей Канта, Шопенгауэра, Лаоцзы, Конфуция, Мо Ди, основных идей буддизма на мировоззрение Толстого и все его творчество. В результате писатель предстает перед нами действительно как мыслитель, соединивший в себе богатство русской души с нравственно-религиозным, универсально-синтетическим восприятием жизни и человеческой истории.
4. Мысли Толстого о боге как источнике духовного единения людей и объективном характере нравственности, в основе которой положено понятие любви, рассматриваются в диссертации в качестве философских основ его учения о ненасилии.
5. Квинтэссенция толстовского мировоззрения — учение о ненасилии как основном условии жизни человеческого сообщества — проанализировано как сложное многоаспектное явление. Выявлены философские и религиозные предпосылки этого учения, показаны его онтологические истоки, методологические основания, моральный смысл, политические аспекты и религиозное содержание идеи ненасилия.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Толстовство есть философское учение о мире, обществе и человеке, в котором вещные и духовные основы бытия объединяются через любовь Бога в гармоническую систему, или высшее Добро.
Этот вывод подкрепляется интерпретацией мировоззрения Толстого как религиозного варианта философии жизни, имеющей свои истоки в единстве человека и природы, в полиморфизме материи и духа, во всемирном характере нравственных учений мировых религий и великих философов прошлого. Философия Льва Толстого может быть иначе названа философией Единой жизни.
2. Учение о ненасилии есть частный случай в философии Добра Льва Толстого. Любовь, как высшее благо жизни и путь к этому благу возможны только в условиях ненасилия. .Комплексный подход к категории ненасилия дает возможность выявить не только ее нравственный характер, но и ее онтологические и методологические основания, ее религиозные и философские предпосылки, а также ее практическую применимость при решении политических задач.
3. Толстовская мораль, то есть мораль ненасилия и любви, дает пример приложения религиозного сознания к жизни людей, в основе которого — по-новому понятое христианство как учение о любви и нравственном совершенствовании человека.
4. Эволюция мировоззрения Льва Толстого шла от этапа становления, где преобладали идеи народности и романтического восприятия жизни, к этапу нравственно-религиозного переворота в его сознании, когда осуществился его переход от механистического взгляда на мир к синтетико-гармоническому. Завершилась эволюция мировоззрения Толстого этапом проповеди его учения, на котором русский апостол ненасилия пришел к идее неизбежности перехода человечества от жизни по законам эгоистической нравственности к жизни по законам нравственности альтруистической.
5. Этапы становления и оформления толстовских социальных. исторических и философских взглядов прошли под влиянием главным образом западноевропейской мысли. Идеи восточной философии помогли Толстому сформировать его религию любви, отражавшую родовую сущность человека, на третьем этапе его духовной эволюции. На проповедническом этапе толстовское мировоззрение постепенно трансформировалось под влиянием и западной, и восточной философии и религии (а косвенно и под воздействием идей русских религиозных философов) в философию деятельной любви — через неизбежный переворот в нравственном сознании общества.
6. Нравственно-религиозное учение Льва Толстого по своему характеру есть гуманистическая утопия, .имеющая корни в действительных противоречиях самого мира. Учение Толстого защищает не бегство от жизни, а ее высшее религиозное понимание — как жизни, устроенной по законам разума и любви. Кредо Толстого — в вере в любовь не только как высшую ценность бытия, но и как фактор практического изменения мира к его гармоническому состоянию, где будут царствовать Добро, Истина и Красота.
Методы и приемы исследования. При написании работы использовался конкретно-исторический подход в раскрытии темы, обусловленный историко-философским характером исследования. Автор учитывал, что развитие толстовского мировоззрения прошло через ряд этапов, которые не имеют жестких временных рамок. Это вызвало необходимость сочетания исторического метода с логико-аналитическим, позволяющим глубоко исследовать сущностное содержание различных частей мировоззрения писателя — философской, религиозной, этической.
Другим основным методом исследования является сравнительный анализ понятий и проблем толстовской и мировой философской мысли, позволивший сопоставить в историко-философском контексте сходства и различия в интерпретации ряда важных мировоззренческих вопросов. Компаративный и содержательный анализ важнейших терминов и идей в мировоззрении Толстого дополняется также синтетическим подходом, позволяющим осмыслить их как определенную целостную систему взглядов, которая понимается в диссертации как учение Толстого.
Б диссертации автором широко используется системно-структурный подход и при создании классификаций проблем и идей Толстого, и при определении основных этапов в периодизации его творчества. Этот подход позволяет изучать философское мировоззрение Толстого как интегративное и целостное яление, получавшее импульсы в своей системной эволюции и из религиозных источников, и из моральных ценностных установок, и из гносеологической потребности объяснить мир сквозь призму чувственно-рационального, образного его восприятия.
Диссертант часто использовал прием логической экстраполяции идей Толстого на смежные с изучаемыми понятия и проблемы (например, такие как насилие, дихотомия мира на вещь и идею, причины возникновения и эволюции религиозной веры и др.). Это позволило отойти от сложившихся традиционных штампов в истолковании философии Толстого и оценить его творчество с учетом потребностей сегодняшней жизни.
Практическая ценность работы. Материалы диссертации вносят определенный вклад в философское изучение толстовского наследия и могут быть использованы при подготовке и чтении общих и специальных лекционных курсов для студентов и аспирантов по истории философии, истории культуры, истории литературы, литературоведению, религиоведению, этике. Основные идеи диссертации могут быть использованы в научно-исследовательской работе при изучении таких вопросов как особенности и структура религиозного сознания, причины и условия формирования морали, связь литературного творчества с его философскими истоками, онтологические, психологические и методологические основания ненасилия, влияние религии и морали на политическое сознание и политику и др.
Апробация работы. Основные результаты исследования излагались автором на семинарах в Государственном музее Л. Н.Толстого в 1991 году, на научном семинаре в Государственном музее-заповеднике Ясная Поляна (январь 1992 г.), на Первом международном философском симпозиуме «Диалог цивилизаций: Восток — Запад» в Российском университете дружбы народов (май 1992 г.), на Ломоносовских чтениях в Московском государственном университете им. М.В.Ломоносова (март 1993 г.), на Международной научной конференции «Долгий путь российского миротворчества» в Институте всеобщей истории Российской академии наук (сентябрь 1992 г.), на Всероссийских конференциях «Толстой и экология» (июнь 1994 г.) и «Толстой и ненасилие» (июнь 1995 г.) в Институте философии Российской академии наук, на XXII Толстовских чтениях в Тульском государственном педагогическом университете им.Л.Н.Толстого (сентябрь 1995 г.), на научно-методической конференции гуманитарных кафедр МГИЭМ «Россия на пороге XXI века (Методологический аспект: изучение современных процессов. Июнь 1.997 г.)».
Структура работы. Диссертация общим объемом в 369 страниц состоит из введения, трех разделов, десяти глав, тридцати пяти параграфов, заключения и списка литературы (291 название) на русском и иностранных языках.
Заключение диссертации по теме «История философии», Рачин, Евгений Иванович
Учение Толстого о ненасилии нельзя понимать как исключительно религиозно-морализаторское. Оно имеет сложную природу, которая определяется сложной структурой самого бытия.
Религиозные предпосылки учения коренятся в мировоззренческих основах крупнейших религий. Недеяние в даосизме, путь человека к самосовершенствованию в буддизме, слияние человека с духом Вселенной в индуизме, богоизбранность еврейского народа в иудаизме как своеобразное выражение уникальности жизни, нравственное усилие в исламе, любовь как средство единения людей в христианстве выражают архетипичность ненасилия, укорененного в религиозное сознание человека изначально. Философскими истоками учения о ненасилии можно назвать идеи Руссо, Канта, Шопенгауэра, Конфуция, Мо Ди, учение Платона об идеях, представления о Едином у неоплатоников, пантеизм Спинозы и др.
Онтологическим обоснованием принципа ненасилия являются три закона природы: закон равновесия в эволюции природных систем, закон системности в строении материи, закон эктропж как проявление одной из ветвей развития. В связи с этим идейным предшественником Толстого можно назвать в какой-то мере Спенсера, а косвенными защитниками его учения — а.а.Богданова и Л.фон Берталанфи. Принцип стремления материи к Новуму. или принцип искания природой своего нового состояния через перелив информации из одной системы в другую, также обосновывает толстовское учение.
Методологически ненасилие, по Толстому, может быть утверждено в обществе через соблюдение людьми определенных правил: основных заповедей Христа, разделения закона бога и»закона человека, освобождения людей от ложной веры, определения человеком своего положения в мире как трагичного, поглощения зла добром, осознания невозможности жить в условиях насилия.
Моральный смысл идеи ненасилия заключается в необходимости для людей перейти от принципов «животной» морали, основанной на эгоизме личности, к принципам разумной морали, основанной на служении роду с помощью любви.
Политический аспект проблемы выражается в идее Толстого о неучастии в насилиях государства по отношению к личности, в отказе от насилия не только для изменения морали, но и для изменения всей структуры общественных отношений.
В религиозном смысле учение о ненасилии есть устранение из жизни людей ложных вер, насильственных форм идеологии, узаконенных обычаями и государством, преследований за веру, отказ от слепого фетишизма в понимании социальной и церковной иерархии.
В целом толстовское учение о ненасилии можно охарактеризовать как гуманистическую религиозную утопию, которая способствует духовному единению человечества.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мировоззрение Толстого, сердцевиной которого является учение о ненасилии как принципе бытия, складывалось постепенно на протяжении десятилетий. Можно выделить четыре основные этапа в развитии мировоззрения Толстого.
1) Ранний этап творчества, на котором началось становление мировоззрения писателя (40 — 60-е гг. XIX века). Это время ранних дневников Толстого, создания первых рассказов, повести «Казаки». Для этого этапа характерно увлечение Толстого философией Руссо, в которой человек понимался прежде всего как природное существо, рассмотрение общественной жизни как сложного и противоречивого процесса столкновения интересов и воль людей, ориентация на анализ внутреннего мира личности. Основная черта произведений этого периода — народность и романтический пафос в восприятии жизни.
Три источника формировали душу Толстого и его мировоззрение: врожденные задатки, в которые были заложены природное стремление к добру и желание справедливости для всех людей; связь с жизнью народа, народная среда, составляющая основу общественной жизни; природа и ее законы.
2) Второй этап творчества (60-70-е гг. XIX века) — этап, на котором завершилось становление мировоззрения Толстого. Это время создания романов «Война и мир», «Анна Каренина» и других произведений. Тогда писателя наряду с человеком в большей степени интересовало и общество с его проблемами и противоречиями.
3) Третий этап в эволюции мировоззрения Толстого — время религиозного переворота в его сознании (конец 70-х — 80-е гг. XIX века) В этот период в Толстом шла большая и серьезная умственная работа, им были подвергнуты тщательному анализу священные книги основных мировых религий — Библия, Талмуд, буддийские произведения, переведены заново и по-иному осмыслены четыре Евангелия, критически рассмотрены «Догматическое богословие» православного богослова Макария, «Катехизис» московского митрополита Филарета и др. Тогда же были написаны «Исповедь», «В чем моя вера?», «Царство божие внутри вас», «Так что же нам делать» и другие произведения.
Нравственно-религиозный переворот в мировоззрении Толстого не произошел внезапно, под влиянием духовного озарения или каких-либо общественных событий, а был подготовлен предыдущим развитием личности писателя. Большое влияние на формирование мировоззрения Толстого и его главного содержания — учения о ненасилии — оказала философия Запада и Древнего Востока. В юности сочинения Руссо, Вольтера, Юма, западных историков Плутарха, Гердера, русских историков Н.М.Карамзина, Т.Н.Грановского, М.П.Погодина пробудили в Толстом жажду научного поиска, парадоксальность мышления, критическое отношение к действительности, осознание связи человека со всем человечеством. В зрелый период творчества произведения Канта, Шопенгауэра, древнекитайских философов Лаоцзы, Конфуция, Мо Ди и др. помогли основателю учения о ненасилии разработать собственный подход и к нравственному миру человека, и к влиянию его на общественную жизнь.
Суть самого нравственно-религиозного переворота в мировоззрении Толстого кратко можно выразить одной фразой: это был переход от аналитическо-механистического взгляда на мир к синтети-ко-гармоническому. Толстой перестал понимать мир как неоднородный хаос и стал понимать его как гармоническую цельность. Единое, выражая его словом Бог. В этике это был переход от понимания нравственности как сферы действия людей с отживающими стереотипами животных стремлений к нравственности как сферы действия разумных существ. Это означало переход от этики эгоизма и зла к этике Добра, где высшей целью человека и общества будет не личная выгода, а Благо для всех. В религии этот переворот означал смену православно-христианского мировоззрения с его правилом «око за око, зуб за зуб», по-новому понятым христианством с его евангельскими заповедями и идеей о любви ко всем людям — братьям между собой и детьми перед бесконечностью, или Богом.
В общественно-политических взглядах этот переворот означал отказ от рассмотрения государства как условия и гаранта общественного единства и рассмотрение его как органа насилия и обмана. Церковь Толстой стал истолковывать как вредную и консервативную организацию, навязывающую людям ложную веру и осуществляющую тем самым духовное насилие над ними.
В целом нравственно-религиозный переворот в мировоззрении Толстого был подготовлен ходом его философского и жизненного развития и отражал сложность и противоречивость духовной атмосферы в России в конце XIX века. Противоречия между собственниками и пролетариатом, богатством и нищетой, просвещенным меньшинством и темной забитой массой народа, социальной элитой и безвластной толпой привели к общественному брожению, которое не могло не выразиться в духовной области. Нравственно-религиозный протест Толстого породили безысходность жизни крестьянского и рабочего люда, поиски передовой интеллигенцией смысла жизни и общественного идеала, стремление народного духа оформиться в живой, понятный для масс и притягательный идеал. По мысли Толстого его философия любви и христианская этика могли выполнить эти задачи.
4) четвертый этап в развитии мировоззрения Толстого — это этап проповеднический» время окончательного оформления толстовства как религиозного учения и общественного движения (конец 80-х гг. XIX века — 1910 год). В этот период Толстым как бы по инерции созданы его художественные произведения «Воскресение», «Хаджи-Мурат», художественно-эстетический трактат «Что такое искусство?», некоторые небольшие рассказы. Но основное содержание творческой деятельности Толстого на этом этапе выражено в его публицистических статьях. Завершился же этот этап созданием философско-энцик-лопедических произведений «Круг чтения» и «Путь жизни», подытоживших творческое развитие Толстого и вобравших в себя мудрость прошлых веков и собственные мысли Толстого. В них даются разъяснения его философии любви и ненасилия, мощно критикуется государство и церковь как органы насилия и принуждения. Призывы Толстого к власть имущим прекратить насилия как противные природе человека и его божеской сути перемежаются с обращениями к революционерам отказаться от насилия в борьбе за власть. В этом выразилась не беспринципность толстовства, а его упование на разум как высший мотив в поведении любых людей — и богатых, и бедных, и умных, и не очень умных, и добрых, и злых. Здесь лежит корень некоторых заблуждений Толстого, касающихся природы общественного идеала и способов его осуществления.
Каковы же были движущие силы духовной эволюции Толстого? Почему толстовское мировоззрение вызывало и вызывает столь противоречивые споры? В самом деле, если к Толстому подойти с позиций абстрактной метафизики, то он — эклектик. Если судить о нем как о политическом деятеле, то он — анархист. В целом же его философская концепция оценивается как утопистская. Для учения Толстого характерны фидеизм, мистицизм, Фатализм, пантеизм, ригоризм, идеализм и элементы материализма, диалектика множественного и единого и бессистемность, субъективизм и мессианство, рационализм и солипсизм, абстрактность и одновременно обращенность к практике. Это многообразие черт толстовского мировоззрения было таким же богатым и полным различных нюансов, как и сама жизнь. Уничижительные оценки толстовского учения, дававшиеся ему в начале XX столетия, несправедливы хотя бы потому, что они не учитывали главную черту толстовства — вырастание его полифонии из полиморфии самой жизни.
Единственно правильным подходом к толстовскому учению будет рассмотрение его как философии единства жизни — естественной и духовной. Идея всеобщности жизни в ее многообразных проявлениях присутствует во всем творчестве Толстого и составляет суть его духовной эволюции. Первый этап творческой деятельности писателя прошел под влиянием натурализма Руссо, главное в котором -идея естественной жизни; Второй этап был предопределен подходом Толстого к истории как к естественному и необходимому жизненному процессу. На третьем этапе, во время своего духовного переворота, Толстой в «Исповеди» ставит вопрос о смысле жизни, затем он пишет философский трактат «О ж и з н и», где формулирует свое понимание законов жизни. Наконец, на четвертом этапе, проповедническом, Толстой и самой своей сложившейся концепцией, и своей духовной эволюцией показывает, что такое есть Путь жизни. Этот путь для него видится в необходимом стремлении от частного к общему и единому, от телесного к духовному, от вражды к ненасилию, а от ненасилия -к любви, от человека к Богу. Тем самым все вышеуказанные «измы», характерные для толстовского творчества, оказываются лишь частными случаями в общем потоке жизни творческого.гения Толстого. Они не существенны для него, а подчинены естественной и стихийной свободе его кизнепроявления. *}
В учении Толстого о ненасилии делается акцент на духовном озарении человека, на взывании к совести и разуму любого индивида, в том числе совершающего насилие. Толстой исходит из того, что перемены в общественном устройстве определяются не внешними факторами — революциями, войнами, конституциями, наукой, — а внутренними, т. е. религией и моралью. Общественное устройство определяется состоянием религиозного сознания, или суммой правил и норм, которые выражают связь человека с богом и с другими людьми. По мере общественного прогресса меняется весь строй жизни людей с его противоречиями и бедствиями, возрастанием опасности самоуничтожения жизни, что меняет и представления людей о Боге. Это необходимо вызывает потребность смены религиозных ориентиров, перемену в самом религиозном сознании. Мораль ненасилия вырастает таким образом и из противоречий общественной жизни, и из религиозного сознания.
Ошибка Толстого в том, что он фактически пренебрегает влиянием внешней среды на мораль и ограничивается в основном онтологическими, моральными, религиозными и политическими аргументами в обосновании идеи ненасилия. Все они охватывают сферу сознания, определяют человека как разумное существо, стремящееся к Добру-Человек подчинен в этом стремлении высшему закону жизни — закону Любви, условием осуществления которого является ненасилие, т.е. состояние равновесия по отношению и к любви, и к Бразде. Но человек есть еще и существо телесное, биологическое, живущее в пространстве и во времени. Он борется за жизнь путем продолжения свое Подтверждение нашей точки зрения можно найти в работах Л.Штайна, И.Берлина. И.Б.Мардова, В.Папорного. указанных в библиографии. го рода, путем гармонизации пространства и создания необходимой для его жизни вещной среды. Эта борьба выражается в стремлении к Красоте, которая тоже есть Благо, как и Любовь, и Истина. Стремление к Красоте выражает в основном телесно-вещественные потребности человека, которые по мере их разумного удовлетворения закрепляют дело Любви в жизни человека. Толстой же проигнорировал это стремление — для него любовь и ее условие, ненасилие, возможны только через разумное осознание, моральную неизбежность, духовное озарение. При этом Толстой не замечает, что и разум, и мораль, и дух не только автономны, но и определяются внешней средой бытия человека. Налицо разрыв между разумом и чувством, телом и душой, духом и материей в жизни человека, который превращает идеал Толстого в неполноценный и сообщает ему абстрактность.
Современники Толстого характеризовали его учение как утопическое. Теперь, спустя сто лет после религиозных, моральных и политических проповедей Толстого, мы можем несколько иначе оценить его. Толстовство есть философское учение о мире, обществе и человеке, в котором вещные и духовные основы бытия объединяются через любовь Бога в гармоническую систему, или высшее Добро. Учение о ненасилии есть частный случай в этой философии Добра, который показывает необходимое условие осуществления блага любви и путь к этому благу. Разумная мораль, или мораль ненасилия и любви, есть практическое приложение религиозного сознания к жизни людей, в основе которого — по-новому понятое христианство как учение о любви и нравственном совершенствовании человека.
Утопизм толстовства очевиден, и он определяется абстрактностью его идеалов, неполнотой подхода к пониманию сущности человеческой жизни, отсутствием действенных средств в осуществлении учения. Но этой оценки толстовства недостаточно — ибо, что есть утопия и какова ее роль в жизни людей?
Утопия есть идеальная модель лучшего будущего, имеющая свои природные и идейные предпосылки. Онтологические корни утопии лежат в объективных возможностях, находящихся в любых вещах и событиях мира и в опережающем отражении действительности, свойственном живым системам. Утопическое — это блуждающая на горизонте бытия, который лежит между настоящим и будущим, информация, могущая реализоваться в системно организованное и гармоническое целое. Сначала происходит реализация идеальная, в результате чего мы получаем утопическую доктрину. Затем при удачном стечении объективных и субъективных факторов происходит реализация материальная -в результате мы имеем осуществленный на практике казавшийся нам утопическим проект. Под субъективными факторами следует понимать мечты, желания, надежды, цели и средства для реализации утопического. Когда доктрина, или идеальная модель, осуществлена и овеществлена, люди получают возможность проверить действенность, полезность и конкретность утопии на практике.
Следует учесть, что утопию следует рассматривать в широком аспекте: как техническую, географическую, культурную, нравственную, религиозную, социальную, политическую и т. п. В этом смысле прогресс общества возможен только через реализацию утопий, которая означает победу нового принципа, новой формы, нового типа связей, новой системности. Таким образом, можно наблюдать, что при реализации утопий происходит движение мысли и действия человека от абстрактного к конкретному, от идеи к вещи, от слова к делу. Утопия может стать, и в некоторых случаях становится — история это подтверждает — средством изменения мира.
Новизна толстовского подхода к миру состоит в том, что Бога он рассматривает как бесконечность и считает его основной категорией бытия. Человек переносит на бесконечного и всемогущего Бега свои высшие ценностные идеалы — Добро, Истину, Красоту. Веру. Надежду. Любовь, придавая им статус необходимых явлений бытия и его законов. Соединение конечного человечества и Бога, олицетворяющего бесконечность, возможно двумя путями: материальным и духовным. Первый путь есть соединение конечной системы с бесконечностью через информацию, или сигналы. Второй путь есть движение человечества к богу через идею и, прежде всего, через идею бессмертия человеческого рода, которая ставит человека на один уровень с Богом. Оба пути означают связь человека с Богом, или религиозную связь, как реально существующую и имеющую предпосылки ее упрочения на практике. Поскольку овеществленная связь с бесконечностью труднореализуема, Толстой отдает предпочтение духовной связи, реализуемой с помощью разумной любви. Религиозная утопия Толстого, получив инструмент своего осуществления, перестает быть абстрактной мечтой и становится делом для человека и человечества — делом утверждения любви в своей жизни. Призыв апостола Иоанна «Любите друг друга!» обретает совсем иной смысл — смысл спасительный, разумный и единственно возможный для людей. В итоге толстовское утверждение о действенности религиозного сознания в истории подтверждается не только прошлым религиозным опытом, но и самим процессом реализации утопий.
Можно без конца и с разных сторон критиковать толстовство и за абстрактность, и за утопизм, и за отсутствие в нем опоры на духовный опыт, и за морализаторство и ригоризм. Но в конце концов, объективности ради, следует признать, что глобальные проблемы человечества — ядерная угроза, исчерпание природных ресурсов. загрязнение окружающей среды, рост народонаселения земли, межнациональные противоречия, бесконечные войны, эксплуатация людей и их нищета, отчуждение власти правительств от народов, которыми они управляют, ставят на повестку дня проблему его объединения ненасильственными средствами. Человечество выросло из того возраста, когда оно стихийно руководствовалось в своем бытии животными влечениями и неконтролируемой пространственно-механической экспансией. Настало время для формирования человечества как целостного образования, или Единого, на разумной основе. Это лишь подтверждает правильность толстовского пророчества о единении людей в божественной любви и дает нам право рассматривать толстовство как гуманистическую утопию, вносящую свой весомый вклад в культурную сокровищницу человечества.
Список литературы диссертационного исследования доктор философских наук Рачин, Евгений Иванович, 1997 год
1. Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений в 90 т. — М.~ Л. Госиздат. Художественная литература, 1928-1958.* *
2. Абрамович Н.Я. Религия Толстого. М.: Изд-во Маевского, 1914.- 139 с.
3. Алексеев-Попов B.C. Лев Толстой и Жан-Жак Руссо. (К постановке проблемы). //Французский ежегодник. 1982. М.: Наука, 1984.- с.88-100.
4. Андрей Диакон (Юрченко А.И.). Философические и теологические опыты. М.: Книга, 1991. — 254 с.
5. Антонович М.А. Промахи. //Современник. СПб., 1865, N 2. -с.253-290.
6. Апостолов H.H. Лев Толстой и его спутники. / Комиссия по ознаменованию столетия со дня ровдения Л.Н.Толстого. М.: Типолит. Красный печатник. Л., 1928. — 260 с.
7. Апостолов H.H. Лев Толстой над страницами истории. Историко-литературные наблюдения. М.: Комиссия по ознаменованию столетия со дня рождения Л.Н.Толстого, 1928. — 296 с.
8. Асмус В.Ф. Иммануил Кант. М.:Наука, 1973. — 536 с.
9. Асмус В.Ф. Мировоззрение Толстого. // Асмус В.Ф. Избранные философские труды. Т.1. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1969.-C. 40-101.
10. Асмус В.Ф. Религиозно-философские трактаты Л.Н.Толстого. // Л.Н.Толстой. Полн.собр.соч., т.23. М.: Госиздат. Художественная литература, 1957.- c.V-XXXI.
11. Астафьев П.Е. Учение графа Л.Н.Толстого в его целом. М.: Типолит. т-ва Кушнерев и К0, 1890. — 48 с.
12. Белый А. Трагедия творчества. Достоевский и Толстой. // Белый А. Критика. Эстетика. Теория символизма. Т.1. М.: Искусство, 1994.- с.391-421.
13. Бенруби И. Толстой продолжатель Руссо. // Толстовский ежегодник. — М.: Общество Толстовского музея в Петербурге и Толстовского об-ва в Москве, 1912.- с.179-198.
14. Бергсон А. Собр. соч. Т. 1. Творческая эволюция. / Перев. с франц. М.Булгакова, перераб. Б.Бычковским. 2-е изд. — М. -СПб.: Семенов, 1914.- с.331.
15. Бердяев H.A. Ветхий и Новый Завет в религиозном сознании Толстого. // Русь. Ростов Великий. 1992, N 2. с.139-153.
16. Бердяев H.A. Кошмар злого добра. // Путь. Кн.1.- М.: Ин-форм-Прогресс, 1992.- с.462-471.
17. Бердяев H.A. Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого. // Бердяев H.A. О назначении человека. М.: Республика, 1993.- с.253-357.
18. Берман Б.И. Сокровенный Толстой. М.: МП Гендальф, 1992.-с.208.
19. Бирюков П.И. Лев Николаевич Толстой. Биография. Т.1-2. М.: Посредник. 1911-1913. — Т.1.1911.520 е.; Т.2.1913.490 с.
20. Буддизм в переводах. Альманах. Вып.1. СПб.: Андреев и сыновья, 1992.- 268 С.
21. Буддизм в переводах. Альманах. Вып.2. СПб.: Андреев и сыновья, 1993.- 443 С.
22. Буланже П. А. Жизнь и учение Конфуция. М.: Посредник. 1903.- 161 с.
23. Буланже П. А. Жизнь и учение Сиддарты Готамы, прозванного Буддой, т. е. совершеннейшим. / С приложением извлечений из буддийских писаний. Под редакцией Л.Н.Толстого. М.: Посредник, 1911.- 67 с.
24. Буланже П. А. Ми-Ти, китайский философ. Учение о всеобщей любви. / Под ред. Л.Н.Толстого. М.: Посредник. 1910. — 16 с.
25. Буслакова Т.П. Владимир Соловьев о Толстом. // Из истории русской литературы конца XIX начала XX века. Сб. статей. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1988.- с. 153-160.
26. Быховский Б.Э. Шопенгауэр. М.: Мысль, 1975.-206 с.
27. Бэкон Ф. Сочинения в 2-х т. М.: Мысль, 1971-1972. Т. 1. 1971. 590 с.; Т.2. 1972. 582 с.
28. Васубандху. Абхидхармакоша. СПб.: Андреев и сыновья, 1994.336 с.
29. Великовский М.В. Иерархия и свобода. М.: Изд. Н.Шварц, 1993.- 164 с.з
30. Верцман И.Е. Жан-Жак Руссо. / 2-е изд., перераб. и доп. -М.:Худож. лит., 1976. 310 с.
31. Вехи. Из глубины. / Сб. статей о русской интеллигенции. М.: Правда, 1991. — 608 с.
32. Вйнникова И.А. Об идейных поисках «Призраков» и «Довольно» И.С.Тургенева. // Вопросы славянской филологии.- Саратов, «1963.- с. 85-100.
33. Виноградов И. И. Критический анализ религиозно-философских взглядов Л.Н.Толстого. М.: Знание,Сер. «Научн. атеизм», 1981. N 4. — 64 с.
34. В мире Толстого. / Сб. статей. Сост. С.Машинский. М.: Сов. писатель. 1978. — 526 с.
35. Галаган Г.Я. Л.Н.Толстой. Художественно-этические искания.-Л.: Наука, Ленингр. отд., 1981,- 175 с.
36. Гарин И.И. Неизвестный Толстой. Харьков: СП «Фолио», 1993. -238 с.
37. Георгиевский С.М. Принципы жизни Китая. Спб: А.Я.Панафидин, 1888. — XXII, 494, XVI с. — Библиогр. В прим.
38. Гердер И. Г. Идея к философии истории человечества. / Перевод и прим. А.В.Михайлова. М.: Наука, 1977. — 703 с. — (Памятники истор. мысли)
39. Горностаев А.К. Перед лицом смерти. Л.НЛолстой и Н.Ф.Федоров. 1828-1903-1910-1928. /А.К.Горностаев. Харбин.: 1928.- 18 с.
40. Горький М. Лев Толстой. //Горький М. Лолн. собр. соч. т. 16.- М.: Наука, 1973. с.260-312.
41. Грановский Т.Д. Лекции по истории Средневековья. М.: Наука. 1986. — 432 с.
42. Грановский Т.Д. О современном состоянии и значении всеобщей истории. М.: Унив. тип., 1852. — 33 с.
43. Грот Н.Я. Нравственные идеалы нашего времени. Фридрих Ницше и Лев Толстой. / 3-е изд. М.: Типолит. т-во Кушнерев и К0, 1894. — 28 с.
44. Гулыга A.B. Искусство истории.- М.:Современник,i960. 288 с.
45. Гусев А, 0. О непротивлении злому. Казань, 1902.
46. Гусев А. 0. Основные «религиозные» начала графа Л. Н. Толстого. Казань: Типолит. Импер. Ун-та, 1893. — 427 с.
47. Гусев H.H. Лев Николаевич Толстой. Материалы к биографии с 1828 по 1855 год. М.: Академия наук СССР. Ин-т мировой литературы, 1954. — 720 с.
48. Гусев Ф.Ф. Изложение и критический разбор нравственного учения Шопенгауэра.- М.: В Университ. типографии (М.Катков на Страстном б-ре), 1877. 210 с.
49. Давильковский A.A. Толстой и Руссо. // Вестник Европы. Пг,: Овсянико — Куликовский, 1912, N 6.- с. 59-79; N 7 — с. 125-153.
50. Давыдов D.H. Этика любви и метафизика своеволия. (Проблемы нравственой философии) М.: Молодая гвардия, 1982. — 287 с.
51. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М.: Книга, 1991. — 576 с.
52. Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. / Перев. с англ.-М.: Наука, 1993. 432 с.
53. Джун юн, то есть закон непреложный из преданий китайского философа Кун Дзы. Кн. 2-я. / Перевел с Китайского и Манжурского на Рос. язык коллегии Иностранных дел Канцелярии Советник Алексей Леонтьев. СПб.: при Императорской Академии наук, 1784. — 116 с.
54. Древнекитайская философия. Собрание текстов в 2-х т. М.: Мысль, 1972-1973. — Т.1.1972.363 с.; Т.2.1973.384 с.
55. Духовная трагедия Льва Толстого. М.: Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Изд-во «Отчий дом», 1995. — 320 с.
56. Евлахов А.И. Конституционные особенности психики Л.Н.Толстого. / Пред. А.В.Луначарского (с.3-19). М. — Л.: Госиздат, 1930. — 112 С.
57. Егорова И. П. Нравственно-философские искания раннего Толстого и их отражение в творчестве писателя. // Хабаровский педагогический институт. Уч.зап. Т.23,- Хабаровск, 1970. с.3-28.
58. Зайцев В. А. Последний философ-идеалист. // Русское слово. СПб., 1864, N 12. с.153-196.
59. Зеньковский В.В. История русской философии. Л.: ЗГО, 1991. — Т.1, 4.1. 220 е.: Т.1. 4.2. 279 е.; Т. 2, 4.1. 254 е.; Т. 2, 4.2. 268 с.
60. Зиммель Г. Избранное. / Перевод с немецкого. Т. 1-2. М. : Юрист, 1996. — Т.1. Философия культуры. 670 е.; Т.2. Созерцание жизни. 608 с.
61. Иванов Вяч. Л.Толстой и культура. //»Логос», 1911, кн.1. -С. 167-178.
62. Икэда Д. К ренессансу надежды и веры в сосуществование. К двадцатилетию первого визита в Россию. Б.м.,1994. — 198 с.
63. Ильин И. А. О сопротивлении злу силою. // Ильин И. А. Путь к очевидности. М.: Республика, 1993. — с. 5-132.
64. Калачинский П.А. Философское пессимистическое мировоззрение Шопенгауэра и его отношение к зфистианству. Киев: Тип. Г. П. Корчак-Новинского, 1887. — 190 с. — Библ. в примеч.
65. Кант И. Религия в пределах только разума. Спб.: В.И.Яковен-ко, 1908. — 302 с.
66. Кант И. Критика чистого разума. // Кант И.Соч. Т.З. М. : Мысль, 1964. — 800 с.
67. Кант И. Критика практического разума. // Кант И. Соч. Т.4, 4.1. М. : Мысль, 1965. — с. 311-501.
68. Кант и кантианцы. М. : Наука, 1978. — 360 с.
69. Карамзин И.М. История государства Российского. В 3-х кн./ Ко-ммент. А.И.Кузнецова. Калуга: Золотая аллея, 1993. — Кн.1.
70. T.I-IV. 590 е.; Кн. 2. Т. V-VIII. 576 е.; Кн.З. T.IX-XII. 552 с.
71. Кареев Н.И. Историческая философия гр.Л.Н.Толстого в «Войне и мире». СПб.: Л.Ф.Пантелеев, 1888. — 64 с.
72. Карлова Т.е. Лев Толстой в движении истории. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1978. — 190 с.
73. Карлейль Т. Теперь и прежде. / Перев. с англ. Сост. подготовка текста и прим. Р.К. Медведевой. м.: Республика, 1994. -415 с.
74. Карягин K.M. Конфуций, его жизнь и философская деятельность. СПб.: Тип. Ю.Н.Эрлих, 1891. — 77 с.
75. Квитко Д.Ю. философия Толстого. / Изд. 2-е, доп. М: Коммунист. Акад. Ин-т философии, 1930. — 227 с.
76. Книга о Владимире Соловьеве. / Сб. статей. Сост. Б.Аверин, Д.Базанова. М.: Сов. писатель, 1991. — 512 с.
78. Козлов A.A. Религия графа Л.Н.Толстого, его учение о жизни и любви. / Изд. 2-е, испр. и доп. СПб.: Изд. кн. мол. Н.Д. Тяпкина, 1895. — 224 с.
79. Козлов Н.С. Лев Толстой как мыслитель и гуманист. М.: Изд. Моск. ун-та, 1985. — 196 с.
80. Крайнева И.И. Проблема свободы в идейных исканиях Л.Н.Толстого. // Философские науки, 1978, N 5. с.150-153.
81. Кросби Э. Толстой и его жизнепонимание. / Перевод с англ. с заметкой Л.Н.Толстого «Первое знакомство с Э. Кросби» и др.-М.: Посредник, 1911. XXXIII + 62 с.
82. Крымский К. Изложение сущности конфуцианского учения. Пекин: Изд. Пекинской православной миссии, 1906. — 45 с.
83. Кудрявая Н.В. Лев Толстой о смысле жизни: Образ духовн:.» и нравственного человека в педагогике Л. И. Толстого. / Ac;.:i;. «Педагогика ненасилия». М.: РИО ЛФ «Красный пролетарии». 1993. — 174 с.
84. Кудрявая н.В.Религиозно-нравственное учение Л.К.Толстого: философские аспекты. // Педагогика, 1993, N 1. с.32-37.
85. Кузанский Н. Сочинения в 2-х т. М.: Мысль, 1979-1330. 7.1. 1979. 488 е.; Т.2. 1980. 472 с.
86. Лакшин В.Я. Л.Н.Толстой мыслитель в современном мире. -Гл.5-я в кн.: Сохряков Ю.И. Художественные открытия русских писателей: о мировом значении русской литературы. Кн. учителя. — М.: Просвещение, 1990. — с. 67-79.
87. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. -М.: Педагогика-Пресс, 1994. 608 с. («Психология. Класскч. труды»).
88. Л.Н.Толстой и всемирная литература: Сб. научно-аналит. обзоров. /Сост. ОлейникВ.Г., Ревякина А. А. М: ИНЙОН, 1980. -256 с. — Библиогр. в конце обзоров.
89. Л.Н.Толстой и современность: Сб. ст. и материалов. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А.М.Горького. Редколл.: Г.П.Бердников и др. М.: Наука, 1981. — 280 с.
90. Л.Н.Толстой. // Философский словарь. Изд. 3-е. Ред. М.М.Ро-зенталь. -М.: Политиздат, 1975. с.417-418.
91. Лежнев М.Н. Маркс и Кант. Критико-философская параллель. -Николаев: П.Ковалев и Н.Осипович, 1900. 88 с.
92. Ленин о Толстом. М.:Госиздат, 1928. — 61 с.
93. Леонтьев К.Н. Два графа: Алексей Вронский и Лев Толстой. // К.Леонтьев, наш современник. Спб.: Изд-во Чернышова, 1993. — с.120-133.
94. Леонтьев H.H. Наши новые христиане. Ф.М.Достоевский гр. Лен Толстой. // Леонтьев К.Н. Собр. соч. Т. в. м.: Изд-е: в. гас-лина, 1912. — с.151-215.
95. Леонтьев К.Н. О романах гр. Л.Н.Толстого: анализ, стиль, веяние. (Критич. этюд). / Писано в Оптиной Пустыни в 1830 г. -М.: 1911. 152 с.
96. Ломунов К.Н. Достоевский и Толстой. // Достоевский художник и мыслитель. / Сб. статей: Отв. ред. К.Н.Ломуков. — 11: Худоа. лит., 1972. — с.462-522.
97. Ломунов К.Н. Философская концепция жизни и человека £ творчестве Л.Н.Толстого. // советско-японский симпозиум л: литературоведению. II. Декабрь, 1981. М.: 1983. — с. 104-118.
98. Ломунов К.Н. Эстетика Льва Толстого. М.: Современник, 1972.- 478 с.
99. Лосев А.Ф. Владимир Соловьев и его время. / Послесл. А.Тахо-Го ди. М.: прогресс, 1990. — 720 с.
100. Лосский Н.О. Бог и мировое зло. Н.: Республика, 19Э4. -432 с. — (Б-ка этической мысли).
101. Лосский Н.О. Нравственная личность Толстого. // Логос. Межд. ежегодник по философии культуры. Кн. I. Н.: Мусагет, 1911.- с. 179-192.
102. Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. Н.: Республика, 1995. — 400 с.
103. Лурье Я.С. После Льва Толстого: Исторические воззрения Л.Н.Толстого и проблемы XX в. СПб.: Дмитрий Буланин, 1993.- 168 с.
104. Макиавелли Н. Избранные сочинения. М.: Худ, лит., 1982. -503 с.
105. Малинин В. А. История русского утопического социализма. í-я пол. XIX начало XX в. — М.: Наука, 1991.
106. Малявин В. В. Конфуций. М.: Молодая гвардия, 193£. — 33с:.- {Сер. «Жизнь замечат. людей»).
107. Мардов И.Б. О «новом жизнепонимании» Льва Толстого. . Вопросы философии, 1996, N 9 М.: Наука. — с. 39-45.
108. Мардов И.Б. Общая душа. (О народной душе, ее духовных структурах и общедушевных проблемах современности). м.: Изл-ео Гендальф, 1993. — 288 с.
109. Мардов И. Б. Путь восхождения. T.I. М.: Гендальф, 1993. -448 С.
110. Мардов И.Б. Этапы личной духовной жизни. М.: ТОО «Радикс», 1994. — 80 С.
111. Марков Е.Л. Народные типы в нашей литературе. /7 Отечественные записки. 1865. Т.CVIII. N 1, кн.2. с. 350-367; N 2, кн. 1. — с. 455-482.
112. Мережковский Д.С. Л.Толстой и Достоевский. Вечные спутники.- М.: Республика, 1995. 624 с. — (Прошлое и настоящее;.
113. Мор Т. Утопия. / Перевод с лат. Ю.М. Каган. Коммент. Ю.М.Наган и И.Н.Осиновского. Вступ. ст. И.Н.Осиновского. М.: Наука, 1978. — 476 с. (Сер. «Предшеств. научн. социализма»;.
114. Мюллер М. Религии Китая: I. Конфуцианство. II. Даосизм. III. Буддизм и Христианство. / Перев. с англ. под ред. А. Е.Яновского. Спб.: Изд. т-ва НХХ век», 1901. — 88 с.
115. Наполова Т.Т. Творчество писателя-реалиста и вопросы его изучения. Саратов: Приволжское кн. изд., 1970. — 207 с.
116. Немировская Л.З. Л.Толстой и проблемы гуманизма. М.: Знание, 1988. — 64 с. (Сер. «Этика». N 8).
117. Немцовская Л.З. Религия в духовном поиске Толстого. и.: Знание, 1992. — 64 с. (Сер. «Культура и религия», N4).
118. Ненасилие: Философия, этика, политика. / Сб. ст. Отв. ред. А.А.Гусейнов. РАН. Ин-т философии.- М.: Наука, 1993. 188 с.
119. Ненасильственные движения и философия ненасилия: состояние, трудности, перспективы. / Материалы круглого стола. // Вопросы философии, 1992, N 8. с. 3-29.
120. Новгородцев П.И. Нравственная проблема в философии Канта. -М.: т-во «Печатня С.П.Яковлева», 1903. 29 с.
121. Новгородцев П. И. Об общественном идеале. М.: Пресса, 1351. — 640 с. (Сер. «Из истории отеч. филос. мысли»).122. о религии Льва Толстого: Сб. 2-й. М.: Путь, 1912. — 248 с.
122. Оболенский Л, К вопросу о ненасилии. // Русское Богатство, 1886, NN 5-6. с. 55-111.
123. Овсянников М.Ф. Л.Н.Толстой. // История философии в СССР в 5-ти т. Т.З. — М.: Наука, 1968. — с. 362-377.
124. Опульская Л.Д. Мировоззрение Л.Н.Толстого. // История философии. Т.4. — М.: Изд-во АН СССР, 1959. — с. 50-61.
125. Осмысление духовной целостности: Сб. статей./ Отв. ред. Медведев A.B. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1992. — 304 с.
126. Папорный В. К вопросу о системе философии Л.Толстого. // Проблемы социальной детерминации познания. Труда по философии. XXI. Тарту, 1980. с. 105-128.
127. Паульсен Ф. Шопенгауэр как человек, философ и учитель. / Пе-рев. Т.Богданович. Киев: Кн-нзд. т-во «Просвет», 1907.71 с.
128. Переломов JLа Конфуций: жизнь, учение, судьба. И.: Наука, Изд. фирга «Восточная литература», 1993. — 440 с. — Библи-огр.: с. 425-437.
129. Платон. Сочинения в 3-х т. М. : Мысль, ises-1572. — т.:. 1968. 624 е.; Т.2. 1970. 616 е.; Т.3, 4.1. 1971. 633:.; Т. 3, 4.2. 678 с.
130. Плеханов Г. В. Статьи о Толстом. М. : Госиздат, Е.г.- 94 с.
131. Плотин. Избранные трактаты. В 2-х т. М. : Изд-во «РМ 1994. — Т. 1. 128 е.; Т.2. 144 с.
132. Погодин М.П. Исследования, замечания и лекции М.Погодина о русской истории. Т.1-7. М. : Моск. об-во истории и древностей российских, 1846-1857.
133. Погодин М.П. Исторические афоризмы. Михаила Погодина. М.: Унив. Тип., 1836. -VIII, 128с.
134. Полтавцев А.С. Философское мировоззрение Л.Н.Толстсгс. -Харьков: Вища школа, 1974. 152 с.
135. Попов П. С. Изречения Конфуция, учеников его и других лиц. -СПб.: Изд. ф-та восточ. языков С.-Петерб. ун-та, N33, 1910. 126 с.
136. Потапов И.А. Философская основа романа Л.Н.Толстого «Война и мир». // Вопросы русской и зарубежной литературы. Т.2. Куйбышев, 1966, с, 142-164.
137. Потехин С. Критика толстовства В.С.Соловьевым. // Миссионерское обозрение. М., 1901. — Кн.I., с. 34-49; Кн.II, с. 162-179.
138. Принципы ненасилия: классическое наследие: Сборник. / Отв. ред. Иванов В.*; АН СССР и др. М. : Прогресс. 1991.- 235 с.
139. Рачин Е.И. В чем моя вера? // Русская философия. Словарь. / Под общей редакцией И.А.Наслина М. : Республика, 1995. -с. 75-76.
140. Рачин Е.И. Исповедь. //Русская философия. Словарь / Под общей редакцией М. А. Маслина м.: Республика, 1995 -с. 194-195.
141. Рачин Е.И. Лев Толстой и Ганди. //Е.И. Рачин, А.А.Горелов. Е. Д.Мелешко. Толстой и Ганди апостолы ненасилия. / сб. статей. — М.: Изд-во РУДН, 1994. — с. 5-45.
142. Рачин Е.И. Судьба идеи ненасилия в истории. //Материалы I Международного симпозиума «Диалог цивилизаций: Восток -Запад» в Российском университете дружбы народов. 12-15 мая 1992 г. М.: Изд-во Росс, ун-та дружбы народов, 1994. -с. 143-149.
143. Рачин Е.И. Философские искания Льва Толстого. Монография. -М.: Изд-во РУДН, 1993 . 173 с.
144. Рачин Е.И., Маслин М.А. Толстой Лев Николаевич. // Русская философия. Словарь. / Под общей ред. М.А.Маслина. М.: Республика, 1995. — с. 517-519.
145. Ремизов В. Б. Свобода воли и проблема «воскресения» личности в философско-этических исканиях Л.Н.Толстого 1890-х годов. // Концепции человека в русской литературе. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1982. — с. 96-107.
146. Ремизов В. Б. Толстой и Сократ (К вопросу об истоках мировоззрения писателя). // Современность классики: Актуальные проблемы изучения русской литературы. / Межвузов, сб. научн. тр. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1986. — с. 107-118.
147. Рибо Т. Философия Шопенгауэра. / Перев. с франц. Суперанско-го. Спб.: Тип. Пороховщикова, 1896. — 138 с.
148. Розанов В.В. Л.Н.Толстой и русская церковь. // Розанов В.В. Сочинения. Т.1. М.: Правда. 1990. — с. 355-368.
149. Розанов M. H. Ж.-Ж. Руссо и литературное движение конца XYIII начала XIX в. — и. : Тип. Импер. Моск. ун-та, 1910. — 559 с
150. Розанов М.Н. Руссо и Толстой. м.: Изд-во АН СССР, 1928. -22 С.
151. Романов Е. Г. Нравственно-этические искания молодого Л.Н.Толстого (конец 40-х начало 60-х гг.). // Проблемы теории и истории этики. / Сб. статей. Отв. ред. Ю.Дробнев. / Тамбовский гос. пед. ин-т. — Тамбов, 1980. — с. 110-122.
153. Руссо Ж. -Ж. Педагогические сочинения. В 2-х т. М.: Педагогика, 1991. — Т. 1. 656 е.; Т.2. 324с. — (Акад. пед. наук СССР. Педагогическая библиотека).
154. Руссо Ж. -Ж. Трактаты. М. : Наука, 1969. — 704 с.
155. Руссо Ж.-Ж. Эмиль, или о воспитании. М.: Тип. И.Н. Кушне-рева, 1896. — 651 с.
156. Руссо Ж.-Ж. Юлия, или Новая Элоиза. / Перевод с франц. Вступит. ст. И.Верцмана (с. 5-22). М. : Худ. лит., 1968. -776 с. — (Библ. всем, литературы).
157. Рэдферн Д. Толстой. Принципы нового мирового порядка. / Перевод с англ. М. : Сакура, 1993. — 208 с.
158. Савельев С.Н. Идейное банкротство богоискательства в России в начале XX века. Л, : Изд-во Ленинград, ун-та. — 183 с.160. садковский С.М. Вл.С.Соловьев о графе Л.Толстом. / Священника С.М. Садковского. М.: Унив. тип., 1901. — И с.
159. Свенцицкий В. Лев Толстой и Вл. Соловьев. / Лекции, читанные при Московском религиозно-философском об-ве намята Вл.Соло-вьева в весеннее полугодие 1907 г: -СПб.: Тшяп. «Ото унфуг», 1907. 16 с. (Библиотека еженед. «Век»).
160. Семененко И. И. Афоризмы Конфуция. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1987. — 299 с. Библиогр: с. 255-260 (161 назв.).
161. Семенова С. Г. Об одном идейно-философском диалоге (Толстой и Николай Федоров). // Семенова С.Г. Преодоление трагедии.1. М.: 1989. с. 100-133.
162. Сетров М.И. Организация биосистем. Методологический очерк принципов организации живых систем. Л.: Наука, Ленингр. отд. 1971. — 276 С. » Библиогр: с. 261-272.
163. Сидихменов В.Я. Китай: страницы прошлого. / Изд. 3-е, испр. и доп. М.: Гл. ред. вост. лит. изд. «Наука». — 408 с.
164. Г PR ВС чтения о богочеловечестве. //Соловьев B.C.169. Соловьев B.C. чтения и- с 9 v т Т 2 М.: Правда, 1989. — о. d и*. Сочинения в 2-х т. i-*.
165. Из истории отеч. филос. мысли»). (Свр. Из истории писателей-классиков
166. Социально-философские концепции рулитературный процесс. / Межвуз. сб. научн. тр. и литература р Ставропольский гос. пед. ин-т.- черная Т.К. (отв.ред.) и др., v1. Ставрополь, 1989. 174 с.
167. Спиноза Б. Избранные произведения в 2-х т. / Встул. статья В.В.Соколова. -М.: Госиздат, полит, литературы, 1957. -Т. 1.632 е.; Т. 2. 728 с.
168. Степун Ф. Религиозная трагедия Льва Толстого. // Федор Сте-пун. Встречи и размышления. Избр. ст. под ред. Евгении Киг-левич. Вступ. статья Б.Финеплова и Е.Жиглевич. London: Overseas Publications Interchange Ltd., 1992. — с. 121-151.
169. Страхов H.H. Кант как великий учитель нравственности. в сопоставлении с современыми реформаторскими стремлениями.: Доклад, прочитанный в Харьковск. отд. Русского собрания 20 февраля 1904 г. Харьков: Харьковское отд. «Русского собрания», 1904. — 13 с.
170. Страхов H.H. Критические статьи об И.С. Тургеневе и Л.Н.Толстом (1862-1888). В 2-х т. Киев: И.П.Матченко; Том-ченко. — 1901.- Т. 1.387 е.; Т.2.434 с.
171. Страхов H.H. Мир как целое. Черты из науки о природе. -СПб.: Тип. К.Замысловского, 1872. 505с.
172. Сушков Б.Ф. В мире идей и образов: 0 нравственых идеалах русской и советской литературы и их историческом движении. Тула: Приокское кн. изд., 1987. — 271 с.
173. Сушков Б.Ф. Земное евангелие. Вступит, ст. //Толстой Л.Н. Евангелие для детей. Тула: Посредник, 1991. — с. 3-22.
174. Сушков Б.Ф. Религия совести. Вступит.ст. // Толстой Л.Н. В чем моя вера? Тула: Приокское кн. изд., 1989. — с.3-35.
175. Сыркин А. Я. Спуститься, чтобы вознестись. -Иерусалимский ун-т. Центр по изучению славян, яз. и литературы. Иерусалим, 1993. — 314 с.
176. Тендряков Ф. Божеское и человеческое Льва Толстого // Л.Н.Толстой и русская литературно-общественная мысль. д.-Наука, 1972. — с. 272-291.
177. Тирген П. Шопенгауэр в России. // Общественная мысль: Исследования и публикации. Вып. 3. /РАН. ин-т философии. -М.: Наука, 1993. с.64-76.
178. XXII Толстовские чтения. Тезисы докладов Международной научной конференции. 7-9 сентября 1995 г. / Тульский гос. пед. ун-т. им.Л.Н.Толстого. Тула, 1995. — 132 с.
179. Толстой и наше время: Сб. статей. / АН СССР. Ин-т мировой литературы им. А.М.Горького. Редкол. : Отв. ред. К.Н.Ломунов и др. М. : Наука, 1978. — 336 с.
180. Толстой и ненасилие. Материалы Всероссийской конференции «Толстой и ненасилие». Москва. Июнь 1995 г. / РАН. Ин-т философии. М. : Славянская школа, 1995. — 55 с.
181. Толстой и религия. Научные доклады Моск. Толстовского об-ва. Вып. 5. М.: Изд. РУДН. 1996. — 76 с.
182. Толстой и экология. / Материалы Всероссийской конференции «Толстой и экология». Москва. РАН. Ин-т философии. Июнь 1994 Г. М. : Ротапринт ИФРАН, 1994. — 44 0.
183. Трубецкой E.H. Миросозерцание Вл.С. Соловьева. Т.2. Гл.ХХИ. (II. Антихрист и Толстой). М. : Московский философский фонд. Изд. «Медиум», 1995. — с. 278-285.
184. Тузов Н.В. Философия теории Единой идеи. М.: Мысль 1994.254 с. Библиогр.: с. 244-251.
185. Учение живой этики. В 3-х т. СПб.: Отд. изд-ва «Просвещение», 1993-1994. — Т. 1.1993. 586 с.; Т. 2.1994 . 571 С.;1. Т.-3.1993. 814 С.
186. Федоров Н.Ф. собрание сочинений в 4-х т. / Сост., подготовка текста и комментарии А.Г.Гачевой и С.Г.Семеновой. м.: Изд группа «Прогресс». 1995 — Б.г. — т. 1.518 е.; Т.2.544 с. -(Библ. журнала «Путь»).
187. Федотов Г. П. Об антихристовом добре. // путь. Орган Русской религиозной мысли. Кн.1. (i-vi) м.: Информ-Прогресс. 1992.- с. 580-588.
188. Фишер К. Артур Шопенгауэр. / Перевод с нем. Под ред. и с пред. В.П.Преображенского. М.: Моск. психолог, об-во., 1896 — XVI, 521 с.
189. Фишер К. История новой философии. Т. 4. Иммануил Кант и его учение. / Перев. с немец. Н.Н,Полилова, Н.О.Лосского, Д.Е. Жуковского (Предисл. Д.Е.Жуковский) СПб.: Д.Е.Жуковский,1901. XX, 632 с.
190. Фолькельт П. Артур Шопенгауэр, его личность и учение. / Перев. с немец. М.Фитермана СПб.: журн. «Образование», 1902.- 418 с. (Библиотека философов. VI).
191. Франк С.Л. Русское мировоззрение. / Сост. и отв.ред. А.А.Ер-мичев. Перев.с нем. В.Макарова. СПб.: Наука, 1996. — 738 с.
192. Храмиров В. С. К вопросу о влиянии философии Л. Н. Толстого на гандизм. // Актуальные проблемы истории философии народов СССР. Вып.2. м.: изд. Моск. ун-та. 1975. — с. 80-89.
193. Христианская этака. Систематические очерки мировоззрения
194. Л.Н.Толстого. / Урал. Толстовское об-во. Екатеринбург: ТОО «Альфа» 1994. — 215 с.
195. Цертелев Д.Н. Современный пессимизм в Германии. Очерк нравственной философии Шопенгауэра и Гартмана. Кн. Д.Цертелева. -М. : Унив. типография (М.Катков), 1885. X, 10, 277 с.
196. Цертелев Д.Н. Философия Шопенгауэра. Кн. Д.Цертелева. (4.1. Теория познания и метафизика). СПб.: Тип. Б.Балашова, 1880. — VIII, 274 с.
197. Чертков А. Б. Православная философия и современность. Критический анализ «Метафизики всеединства» и ее роли в идеологии современного православия. Рига: Авотс, 1989. 363 с. — Биб-лиогр.: с. 353-362.
198. Чуприна И.В. Нравственно-философские искания Л.Толстого в 60-е и 70-е годы. Саратов: Изд. Саратовского ун-та, 1974. 318 с.
199. Шестов Л. Добро в учении гр.Толстого и Ф.Ницше. // Шестов Л. Избранные сочинения. М. : Ренессанс, 1993. — с. 39-158.
200. Шифман А.И. Лев Толстой и Восток. М. : Наука, 1971. — 552 с.
201. Шмелев В. Л. Кант и Толстой об истинах религии. // Кантовский сборник: Межвуз. тематич. сб. научных трудов. Калининград, гос. ун-т. — Калининград, 1994. — с. 58-73.
202. Шопенгауэр А. Афоризмы и максимы. Т. 1. СПб.: А.С.Суворин,1886. 360 с.
203. Шопенгауэр А. Две основные проблемы этики. // Собрание сочинений. T.IY. М. : Д.П.Ефимов, 1910. — с. 1-256. 209. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление, ТЛ-2. — СПб. ; 1893
204. Щипанов И.Я. Философские искания Л.Н.Толстого. //Вестник
205. МГУ. Сер. «Философия». 1979, N 1. с. 44-58.
206. Эйхенбаум Б.М. Лев Толстой. Семидесятые годы. //Предисловие Г. Вялого. л.: Худ. литература, 1974. — 360 с.
207. Эйхенбаум Б.М. Молодой Толстой. -Петербург-Берлин: Изд-во З.И.Гржебина, 1922. 155 с.
208. Этика Канта и современность. / Сост. П. Лайзанс. Рига: Авотс, 1988. — 228 с.
209. Этика ненасилия: Материалы мевдунар. конф. (Москва, ноябрь 1989 г.) / Филос. об-во СССР; Научно-просвет. об-во «Этика ненасилия». / Отв. ред. Р.Г.Апресян. -М.: 1991.- 242 с.
210. Юнг К. Г. Ответ Иову. / Перев. с нем. м. : Канон, 1995. -352 с. — (История психологии в памятниках).
211. Юркевич П. Д. Философские произведения. / Вступ. ст. и примеч. А.И.Абрамова. М. : Правда 1990. — 672 с.
212. Якобсон Л. К. Молодой Толстой как критик руссоизма. // Искусство, 1928, N 3-4. с.219-234.1. ДИССЕРТАЦИИ
213. Ли Со Ён. Религиозно-философская антропология Л.Н.Толстого: Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук: / Моск. гос. ун-т им. М.В.Ломоносова. Защищена 17.06.96 М., 1996. — 150 С. — Библиогр.: с. 133-150 (170названий).
214. Лукацкий М.А. Проблемы взаимоотношений культуры и власти вфилософии Л.Н.Толстого: Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук: / Тверской гос. ун-т. Защищена 9.03.95. -Тверь, 1994. 162 с. — Библио!?.: с.156.162 (130 названий).
215. Немировская Л. В.» , Религия и гуманизм в мировоззрении Толстого: Диссертация на соискание ученой степени доктора философских наук: /Моск. гос. ун-т им. М. В. Ломоносова. Защищена 24.11.89. М., 1989 — 354 с. — Библиогр.: с. 338-353 (248 названий).
216. Скорик Е.Ф. Концепция ненасилия Льва Толстого: история и современность: Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук: / Гуманитарная академия Вооруженных Сил. М., 1992. — 198 с. — Библиогр.: с. 190-198 (123назв.).
217. Сотникова Т. С. Философия природы в творчестве Толстого: Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук: / Моск. гос. ун-т им. М.В.Ломоносова. Защищена 13.06.75. м., 1975. — 204 с. — Библиогр.: с. 190-203 (182назв.).
218. Толпыкина Т.В. Философия Л.Н.Толстого: Диссертация на соискание учёной степени кандидата философских наук. / Моск. гос.
219. Ун-т им. М.В.Ломоносова. м., 1965. — х, 195 с. — Библиогр.: с. 1-Х (215 назв.).
220. ЛИТЕРАТУРА НА ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКАХ
221. Berlin J. Hedgehog and the fox. Ail essay on Tolstoy»s view of history. New York: New Avn. Library, 1957. — 128 p.
222. Bodde D. Tolstoy and China. Princeton: Princeton UP, 1950. — 110 p.
223. Bloch E. Das Prinzip Hoffnung. Bd. I-III. Berlin: Aufbau Verlag, 1954-1959.- Bd. 1, 1954. 477 s.; Bd. 2,1955. 512s.; Bd.3.1959. 518 s.
224. Blum E. Leo Tolstoi. Sein Ringen um den Sinn des Lebens. -Habertshof: Neuweckverlag Schlichten, 1924.- 278 s.
225. Braun M. TolstoJ. Eine literarische Biographie. Güttingen: Vandenhoeck und Ruprecht, 1978,- 356 s.
226. Chlaramonte N. The Paradox of history: Stendhal, Tolstoy, Pasternak and others. / Foreword by Joseph Frank (p. XI-XVI-II); postface by Mary McCarthy (p. 149-156). Philadelphia: Univ. of Pennsylvania Press, 1985. — 156 p.
227. Critical Essays on Tolstoy. / Ред. Edward Waslolek. Boston, Massachusetts: G.K.Hall Sc Co, 1986. — 200 p. — Selected1. Blbllogr. : p. 193-198.
228. Darrow C.S. and Levis A.N. Marx versus Tolstoy. A Debate.- New York: Ozer, 1972. 124 p.
229. Diment G. «Tolstoy or Dostoevsky» and the Modernists: Polemics with Joseph Brodsky. // Tolstoy studies journal. Vol.III. New York, 1990.- p. 76-81.
230. Doerne M. Tolstoj und Dostojewski;. Zwei christliche Utopien. Gottingen: Vanderhoeck und Ruprecht, 1969. — 197 s.
231. Dukmeyer F. Tolstoi, prophet oder Popenz. Berlin: Verlag von Eduard Hengel. E.r. — 38 s.
232. Edgerton W.B. Tolstoy, Immorality and Twentieth-Centery Physics. // Canadian Slavonic papers. / Revue canadienne des Slavistes: Tolstoy and Physics. Vol. XXI, N 3. September, 1979. p.289-300.
233. Edwards R. Tolstoy and John Dewey: Pragmatism and Prosalcs. // Tolstoy studies journal. Vol.5. 1992. p. 15-38.
234. Erster Jahrbuch der Schopenhauer Gesellschaft. Kiel: Druck und Verlag von Schmidt und Klaunlg, 1912. — 117 s.
235. Ewald 0. Von Laotse bis Tolstoi. Berlin-Leipzig: Gebrüder Paetel, 1927. — 104 s. — (Phllosophiche Reihe. 80 Band).
236. Fausset H. Tolstoy. The Inner drama. Reissued. New York: Russell and Russeil, 1968. — 320 p.
237. Fischer C. Lew N.Tolstoj in Japan. Wiesbaden, 1968. — 219 s.
238. Fodor A. A quest for non-violent Russia: the partnership if Leo Tolstoy and Vladlvlr Chertkov. Laham: MÜ: University
239. Press of America, 1989. 232 p.
240. Friedman R. Tolstoi (Religio. Religiose Gestalten und Strömungen). München, 1929. — 93 s.
241. Fünfzehntes Jahrbuch der Schopenhauer-Gesellschaft fur das Jahr 1928. Heidelberg, 1928. — 436 s.
242. Gaede K. Lew Nlkolaewltsch Tolstoi. Schriftsteller und Bibelinterpret. Berlin, 1980. — 139 s.
243. Gebhard R.Schopenhauer und Tolstoi. // Erster Jahrbücher der Schopenhauer-Gesellschaft. 1912. -s.25-28.»
244. Goetz F. Leo Tolstoi und das Judentum. Riga, ß.r — 98 s
245. Greenwood E.B. Tolstoy: the comprehensive vision. London: Dant, 1975. — 184 p. — (Bibliogr.: p.172-176).
246. Grusemann M. Tolstoi. Seine Weltanschauung. München, 1921. — 195 s.
247. Gullecke K.-H. Der Elnfluss Tolstois auf das franzosiche ge~ istes Leben. Wurzburg, 1933. — 74 s.
248. Gustaffson R. Leo Tolstoy: Resident and Stranger. A Stady in fiction and teology. Princeton. New Jersey, 1986. — 470 p.
249. Gutkin J. The Dichotomy between Fiesh and Spirit. Plato»s «Simposium» In «Anna Karenina». // In the shade of the qlant: Essays on Tolstoy. Berkley; Los Angeles; London, 1989. — p.84-99.
250. Hamburger K. Tolstoi. Gestalt und Problem. Güttingen: Van-derhoeck & Ruprecht, 1963. — 174 s.
251. Hellerer H.O. Die Sprachwelt und das Lebensratsel. Die Einfluss von Schopenhauer und Tolstoi auf Ludwig Wittgensteins «Logisch-philosophische Abhandlung»: Inaug-Diss. München: Hellerer, 1985. — 215 s.- Bibliogr.: s. 198-215.
252. In the shade of the qlant: Essays on Tolstoy. Berkley; Los Angeles; London: Univ. of California Press, 1989. — 193 p.
253. Jahn J. Tolstoj and Kant. // New Perspectives on nineteenth-century Russian prose. Columbus. Ohio, 1982. -p.60-70.
254. Kapllnsky V. Tolstoj und Plato. Ein Deutungsversuch der Erzählung «Nabeg». // Zeltschrift fur Slavische Philologie. 1929. Band YI. Heft 1/2. s.43-56.
255. Knapp L. Tolstoy on musical mimesis: Platonic Aesthetics and Erotics in the «Kreutzer Sonata». // T.S.J, vol. iv. 1991. -p.25-42.
256. Krasnov G. Herder und Lev TolstoJ: Sonderdruck aus «Zeitschrift fur Slawistik». Band YI. Heft 3. Berlin, 1961. -433 s.
257. Levin M. A signature on a por trait: Highlights of Tolstoy»s Thought. 2 ed. — New York: The Levin press, 1994. — 136 p.
258. Lowenfeld R. Leon Tolstoi, sein Leben, seine Werke, seine Weltanschauung. Leipzig. 1901. — 295 s.
259. Lukacs G. Society and history In «War and Peace». // «War and peace». New York. 1966. — p. 1423-1429.
260. Lukas G. Tolstoi und westliche Literatur. // Lukas G. Der russische Realismus in der Weltliteratur.- Berlin. 1949. -s. 263-284.
261. Mann T. Goethe und Tolstoi. Zur Problem der Humanitat.
262. Berlin: Fischer. 1932. 152 s.
263. McLean H. Tolstoy and Jesus. // California Slavic studies 17.Vol.2. Christianity and the Eastern slavs. Russian culture in Modern Times.- Berkley; Los Angeles; London; Univ. of
264. California Press, 1994. p.103-123. .268. Mlllvojevic D. Some similarities and differences between Tolstoy»s concepts of Identity and vocation and their parallels in Hinduism // Tolstoj studies journal.Vol. IY New1. York, 1991. p.97-103.
265. Milivojevic D. Tolstoj»s views on buddism // rolstoj studies journal. Vol. III. New York, 1990,- p. 62-75,
266. Mittal S. Tolstoy: social and political ideas, a.o. Meenakshi Prakashan, 1966. — 238 p.- Bubllogr.: p.224-231.
267. New Essays on Tolstoy. -Cambridge: Cambridge univ. press, 1978,- 253 p. Bubllogr.: p.227-246.
268. Oberlander E. Tolstoj und revolutionäre Bewegung. München und Salzburg, 1965. — 280 s.
269. Oprea G, Oprea A. J.-J. Roussean si L.N.Tolstoi n cutarea vlrstel de aur. Bucurestl; Univers., 1978.-328с,- (резюме на французском и русском яз.: с.304-315). — Bubliogr.: с. 289-292.
270. Orwln D. Tolstoy»s Art and Trought. 1847-1880.-Princeton: Princeton unlv. press, 1993. 260 p.
271. Notzel H. Das heutige Russland. Eine Einfuhrung in das heutige Russland and der Hand von Tolstois Leben und Werken. Bd. I. München und Leipzig: Müller, 1915.
272. Raleigh J.H. Tolstoy and sight: the dual nature of reality. // Esse In criticism. A quarterly jornal of literary criticism. Oxford. 1971, April. Vol. 21, N2. — p. 170-179.
273. Raleigh J.H. Tolstoy and the Ways of History. //Towards a Poetics of Fiction. Edited by Mark Spilka. / Essays from Novel: A Forum on Fiction. 1967-1976,- Bloomington and London: Indiana univ. press, после 1976.- p. 211-224.
274. Schmidt E. Von Tolstoj zu Marx. // Wissenschaft Literatur. Halle-Wittenberg. 1970, Heft 1. s. 105-118,
275. Sherman D.J. Philosophical dialoge and Tolstois «War and Peace». // Slavic and East European Journal. Vol.24. N 1 (1980). Tempe. Arizona Staty University, Assotiatlon of Teachers of Slavic and East European Languages of the USA, inc. — p. 14-24,
276. Simmons E. Leo Tolstoy. London and Boston: Routledge a Ke-gan Paul. 1973,- 260 p.- Selected bibliogr.: p. 249-253.
277. Sokolow J.A., Roosevelt P.R. Leo Tolstoy»s christian pacifism. The american contribution. // The Carl Beck Papers in Russian and East European Studies. N 604.- Pittsburgh Univ. of Pittsburgh Center for Russian and East European Studies. 1987. 38 p.
278. Spence G.W. Tolstoy the ascetic. (Rlog and criticism). New York, Barnes a Noble, 1967. — 154 p.
279. Stein L. Tolstois Stellung in der Geschichte der Philosophie. // Archive fur Geschichte der Philosophie. 1920. Band
280. XXXII. -Berlin, 1920.- s.125-141.
281. Tolstoy. A collection of critical essays. New York: Prentice-Hall. 1967. — 178 p.
282. Waslolek E. Tolstoy»s maior fiction. Chicago; London. Univ. of Chicago press, 1978.- 255 p. — Bibliogr.: p.227-251.287. weisbein N. Tolstoi. Paris: Presses «universitäres de France, 1968. — 128 с. — Bibliogr.: p. 124-126.
283. Wiener L. The Genetlos of Tolstoi»s Philosophy. // The Russian Student. 1928. September. p.27-29.
284. Wilson A.N. Tolstoy. New York: Fawcett Columbine, 1988. -572 p.- Select Blbliogr.: p.539-548.
285. Witkop Ph. Tolstoi. Wittenberg, 1928.- 244 s.
286. Quiskamp R. Die Beziehungen L.N.Tclstojs zu den Philosophen des deutschen Idealismus. Iiiaug. Diss. — Emsdetten (Westf.), 1930. — 78 S.
Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.
Общая характеристика
Светское общество в романе занимает видное место. И неслучайно именно с него начинается повествование. Аристократический салон одной из героинь становится своеобразной сценой. На ней сталкиваются интересы, мнения, идеи дворян, среди которых оказываются и главные действующие лица произведения: князь Андрей Болконский и Пьер Безухов. И у читателя сразу встаёт вопрос: а что собой представляет это самое светское общество, которое занимает столь видное место в романе?
Писатель очень подробно описывает собрание людей, которое принято называть этим понятием. Он показывает, что оно состоит из представителей высшей аристократии, которые почти все холодны, надменны, чопорны и заняты только собственной выгодой. На этом фоне искренность, прямота, общительность и дружелюбие Пьера, благородство и достоинство князя Андрея оттеняются ещё сильнее.
Светское общество в романе «Война и мир»
4.5
(2)
Одновременно с изображением быта и характера простого народа Толстой рисует яркие картины жизни и нравов высшего слоя дворянства, горделиво именовавшего себя «светом». В центре внимания автора здесь семья князя Василия Курагина с его сыновьями Ипполита Анатолем и дочерью Элен.
Князь Василий Курагин — «важный и чиновный» представитель правящей верхушки; от него зависят судьбы многих людей, но единственным движущим началом всех его действий является личная выгода «Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек … Он не говорил себе, например: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне сорок тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним … льстил, становился фамильярным, говорил о том, о чем нужно было … Его постоянно притягивало к тем, кто сильнее и богаче его, и он имел талант быть ловить именно ту минуту, когда можно было пользоваться людьми».
Целью приезда его на вечер к Анне Шерер было намерение устроить сына Ипполита первым секретарем в Вену. Своего второго сына Анатоля, который разоряет его своими кутежами, он хочет женить на богатой невесте Марии Болконской. Курагин искусно разыгрывает в доме Болконских роль расчувствовавшегося человека. Когда не удается похищение завещания графа Безухова и Пьер делается наследником всех его богатств, князь Василий, пользуясь его непрактичностью и жизненной неопытностью, женит его на своей дочери. Пока Кутузов в немилости, Курагин отзывается о нем весьма презрительно, но как только его назначают главнокомандующим, «лукавый царедворец» начинает превозносить его. И характерно, что, за исключением одного неопытного человека, это никого не удивляет, и князь Василий пользуется общим уважением светского общества, что в полной мере характеризует это общество.
В старшем сыне князя Василия, Ипполите, Толстой подчеркивает его глупость. Но она не мешает молодому князю делать дипломатическую карьеру. Значительно чаще, чем Ипполит, на страницах «Войны и мира» появляется его младший брат Анатоль, красивый блестящий офицер. Уже при первой встрече с ним, благодаря небольшому штриху: «Анатоль стоял прямо, разинув глаза», в нем чувствуется отсутствие высшей внутренней жизни. Его духовное и умственное ничтожество с достаточной ясностью проявляется в разговоре со стариком Болконским.
Умственная ограниченность, развращенность и низменность натуры Анатоля сказались и в его поведении с француженкой, компаньонкой его предполагаемой невесты. Но наиболее ярко выступает его зоологический эгоизм и полная беспринципность в попытке похищения Наташи Ростовой. Вместе с тем он считал себя безукоризненным человеком. «Анатоль всегда был доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно, всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем так, как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего плохого». Все было дозволено, и единственной мерой хорошего и дурного было то удовольствие (при этом грубое, низменное), которое доставлял ему тот или иной поступок.
Четвертым членом семьи Курагиных была красавица Элен, глупая, но очень хитрая, развратная, беспринципная женщина. «Где вы, там разврат, зло», — говорит ей Пьер, и эти слова вполне выражают мнение о ней самого автора. Курагины не были исключением в среде аристократического общества. Все члены этой семьи — типичные представители своего круга, своего времени. Это их и людей им подобных, составляющих подавляющее большинство так называемого светского общества, Андрей Болконский называет «придворными лакеями и идиотами», указывает на их «эгоизм, тщеславие, ничтожество во всем». «Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости…»
Беспощадно разоблачая этот мир, Толстой иногда сознательно преувеличивает его отрицательные стороны, заостряет образы, подчеркивает их типичность. В этом отношении особенно характерны высказывания князя Василия Курагина о Кутузове, вызывающие общее сочувствие в салоне Шерер. До назначения главнокомандующим Кутузов, по отзывам князя Василия, — «человек самых дурных правил», «дряхлый и слепой», пригодный только для игры в жмурки. После назначения Кутузов — «умнейший человек», и князь Василии «счастлив» по случаю самого удачного выбора главнокомандующего.
Тот же прием сознательного заострения образа применяется Толстым и к Анатолю Курагину (его поведение во время сватовства к Болконской), и к Элен (погоня за двумя новыми мужьями, письмо Пьеру и пр.), и к Ипполиту, и к Анне Павловне Шерер, и к другим. Это сознательное преувеличение сатирических элементов в образах представителей придворной знати характеризует общественно-политические взгляды Толстого. Законченный тип карьериста дан в лице Бориса Друбецкого. Потомок знатной, но обедневшей фамилии, он с большой ловкостью и настойчивостью прокладывает себе дорогу к богатству. Получив благодаря хлопотам своей пронырливой матери назначение в гвардию, он направляет свои усилия на то, чтобы заручиться там выгодными связями.
В частности, он пользуется поддержкой Андрея Болконского. Когда в 1812 году Кутузов стал увольнять из штаба всех лишних людей, Борис сумел там удержаться. Так же ловко устраивает Борис и свои материальные дела, женившись на Жюли Курагиной, внушавшей ему отвращение, но богатой. Не говоря ничего непосредственно от своего лица об Александре 1, Толстой, однако, всей совокупностью отдельных действий и высказываний царя показывает непонимание им совершающихся событий, неумение разбираться в людях, надменность и тщеславие, слабость как общественного деятеля, особенно ярко проявляющуюся в период Отечественной войны. Окруженный придворными льстецами и карьеристами, которых Толстой называет «трутневым населением», русский император далек от понимания истинных интересов России и не умеет ценить действительно полезных ей людей, как это было с Кутузовым. Присутствие Александра 1 в действующей армии настолько мешает ее действиям и ослабляет ее, что государственный секретарь Шишков с группой других государственных деятелей «почтительно и под предлогом необходимости для государя воодушевить к войне народ в столице предлагал государю оставить войско». И действительно, с отъездом Александра дела в армии пошли успешнее, особенно с назначением Кутузова, со стороны императора тоже вынужденным.
В освещении поместного дворянства с большой симпатией Толстой изображает семьи Болконских, Ростовых. Пьера Безухова. Симпатии к ним вызваны главным образом их активным участием в совершающихся исторических событиях, их тяготением к русскому народу, презрением к хищничеству и карьеризму.
Широкое гостеприимство, простодушие, доверчивость, беззлобие, отсутствие мелкой расчетливости, щедрость Ростовых, их глубокая взаимная привязанность делают эту семью очень привлекательной. Ростовы в Петербурге жили так же гостеприимно, как в Москве, и к ним на ужин сходились самые разные лица: соседи но Отрадному, старые небогатые помещики с дочерьми и фрейлина Перонская, Пьер Безухов и сын уездного почтмейстера, служивший в Петербурге. В подборе гостей и знакомств нет никакого расчета, никакой корыстной мысли, здесь чувствуется бескорыстное радушие. Жизнь Ростовых в деревне носит еще более патриархальный характер: крепостные на святках наряжаются и веселятся вместе с господами. Ростовым чужда какая бы то ни была расчетливость. И когда при трудных обстоятельствах мать спросила Николая, что делать с векселем Друбецких, теперь уже богатых людей, он разорвал этот вексель, вызвав этим восхищение старой графини. Но вместе с тем это отсутствие расчетливости переходит в характерное для значительной части дворянства мотовство, вследствие привычки к роскоши и безделью. Оба молодых Ростова участвуют в войнах с Наполеоном, службу свою несут без какого бы то ни было оттенка карьеризма, проявляют большую отвагу и пользуются любовью окружающих их людей. «Дурацкая порода ростовская», — взволнованно говорит Денисов о Ростовых, вкладывая в это выражение совсем иной смысл. Этот смелый человек, много раз без страха смотревший в лицо смерти, плачет навзрыд, увидев убитого Петю. Толстой любит семью Ростовых, и все же великий художник-реалист берет в нем верх над фамильными преданиями (как известно, в лице Николая Ростова он изобразил своего отца). Сущность ростовского благодушия предстает перед нами совершенно в другом свете, когда мы обращаемся к воспитанной в их семье бедной родственнице, сироте Соне, «невольна выученной своей зависимой жизнью скрытности». Та беспорядочная доброта, которая характеризует Ростовых, носила (может быть, кроме Наташи) больше внешний характер и проявлялась до тех пор, пока ничего им не стоила.
Недостаток высокой внутренней жизни у Николая Ростова (Толстой называет его «посредственностью») тягостно чувствует и его жена, графиня Марья. Этот недостаток выступает и в споре с Пьером о тайном обществе, и в «гусарских привычках», в результате которых он бьет мужиков, и многом другом. Но все же в том противопоставлении простоты, доброты, выносливости, трудолюбия и истинного героизма народа притворству, фальши, эгоизму, изнеженности, паразитизму, хищничеству и карьеризму высшего дворянства, которое лежит в основе композиции «Войны и мира», семья Ростовых занимает промежуточное место, так как она ближе к простому народу, в ней сильны национальные начала. Толстой все время проводит параллель между простым народом и тяготеющей к нему лучшей частью дворянства, с одной стороны, и оторвавшейся от народа, от родины придворной знатью — с другой.
4.5 / 5. 2
.
Описание поведения
Важное место в первых главах произведения играет светское общество. «Война и мир» – это роман-эпопея. И поэтому психология главных героев разворачивается на широком фоне. В этом случае читатель видит центральных персонажей в окружении типичных представителей высшего дворянства. Писатель описывает их как внешне очень воспитанных, манерных, вежливых и услужливых людей. Они производят приятное впечатление и кажутся добрыми. Однако автор сразу же даёт понять: это только видимость. Например, при описании князя Василия писатель подчёркивает, что его лицо было похоже на маску. Тем самым он сразу даёт читателю понять, что всё происходящее в салоне — фальшиво и неестественно.
Вариант №2
Л.Н. Толстой в произведении «Война и мир» преподнес читателям «высший свет» во всем его антураже: лицемерный, двуликий, обманчивый. Именно в нем идет смешение нравственного, эстетического мира с грязным и пошлым. Автор дает понять, что не стоит верить в обманчивые улыбки дам и господ. Совершенное общество не заботят такие понятия, как «милосердие», «забота», а только «власть» и собственное «благополучие».
Знакомство читателя с светскими гостями происходит еще в начале произведения. Салон Анны Шерер наполнен вельможами и дворянами, а сама хозяйка роскошного модного дома выставляется себя непоколебимой и возвышенной. Её волнует собственное обличие и то, как гости будут себя вести в её салоне. В таких модных домах Петербурга не грех себя показать во всей красе. Такой же типаж имеет и Элеонор Курагина, которая ищет любой шанс, чтобы продемонстрировать свою красоту высшим чиновникам. Г-жа Шерер излишни обеспокоена приличиями: поправляет гостей в разговорах, находит каждому круг общения – делает все, чтобы не упасть в грязь лицом. В данном королевстве обмана и притворства нет места чистосердечности и доброте Пьера. Стоило ему заявиться на пороге дома Шерер, как все взгляды бросились на него. Его верный друг – князь Болконский также не находит себе места, однако не потому что он «не вписывается» в общество, а потому, что оно ему осточертело.
«Прекрасные черты» высшего света проявляется не только на торжествах, но и в обыденных ситуациях. Бездушная меркантильная обстановка правит в жилье умирающего графа Безухова. В этой сцене юный Пьер Безухов никак не осознает, что к его персоне представлен интерес. Сын графа Безухова — единственный наследник по истинному завещанию. Чтобы заполучить «веление усопшего» князь Василий и княжны кружат возле графа и готовы растерзать злополучный портфель. Им мешает Анна Михайловна, которая догадалась о нечистых делах князей. Происходит интрига, в которой случается драка за мозаичный портфель с подлинным завещанием. Князьям нужно не упустить возможность ухватить кусочек наследства. В итоге, завещание не достается никому. Пьер, который непонимающе оценивал происходящее, остается еще и виноватым. Будто бы, по словам одной из княжон, он специально дожидался смерти отца.
Стоит немного упомянуть и слог «высшего света». Речь знати — язык офранцуженный, формулировки и выражения которого, невзирая на изящество, напичканы штампами, используемыми в вежливой форме разговора. В высшем свете Толстой показывает и антинародников. Такой, к примеру, Аракчеев, который ко всем новым законам относится с презрением. Он жесток, упрям и горд. Однако «можно ли обсуждать военных министров»? Такой риторический вопрос задает князь Болконский.
Высший свет в романе Л. Н. Толстого двуликий и невежественный. В своем романе автор выступает в роли судьи над верхушкой бюрократического аппарата, выставляет их такими, какими они являются на самом деле. В истинном человеке, по мнению писателя, должны быть следующие черты: доброта, простота, честность. Именно их и нужно воспитывать.
Салон княгини
Другая представительница высшего света, Анна Павловна Шерер, производит примерно то же самое впечатление. Хотя с первого раза она кажется очень общительной и добродушной. Но из того, как она относится к Пьеру, читатель понимает: её доброта и услужливость являются наигранными. На самом деле эта женщина только заботится о благопристойности и чинности в своём салоне. Собравшееся у неё светское общество должно себя вести по строго установленному порядку. А тех, кто держится иначе, она не жалует. Пьер позволяет себе напрямую и откровенно высказывать свои мысли, чем сразу вызывает у неё недовольство.
«Высшее общество в романе Л. Н. Толстого «Война и мир»»
Знакомство читателей с высшим обществом происходит уже на первых страницах романа Толстого «Война и мир», когда мы оказываемся в салоне А. П. Шерер. Мы не можем не заметить иронического авторского отношения к неискренности, показной чопорности, манерности гостей этой гранд-дамы. Светская львица Анна Павловна, как это и было принято в свете, очень строго подошла к подбору гостей для своего великолепного вечера: «Как хороший метрдотель подает как нечто сверхъестественно-прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидеть его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата, как что-то сверхъестественно-утонченное».
Выбор гостей объясняется не их человеческими качествами или уровнем интеллекта, а знатностью и богатством. Виконт и аббат на этом светском вечере являются некоторым десертом и служат для придания ему значимости, великолепия, весомости, точно так же, как экзотические заморские фрукты служат для украшения стола.
Анну Павловну Шерер Толстой сравнивает с «хозяином прядильной мастерской», который методично рассадил своих «работников по рабочим местам», где каждый выполняет свое задание, а сам ходит по мастерской, следя за порядком. Толстой пишет: «…так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину».
Все здесь роскошно, чопорно, как-то неестественно. Поэтому так и пугает Шерер новый гость — «массивный, толстый» Пьер Безухов, «незаконный сын знаменитого екатерининского вельможи». Толстый, большой, немножко неуклюжий, такой неизящный и неаристократичный, он совсем не знает светских манер и не умеет вести себя в свете. Анна Павловна испытывает страх еще и перед «умным и вместе робким, наблюдательным и естественным взглядом, отличавшим его от всех в этой гостиной». Вот что пугает людей, вращающихся в светских кругах: настоящий, живой ум, непосредственность, простота.
А Пьер еще очень наивен. Это настолько добрый человек, что у него не возникает даже мысли о плохих людях. Он не может допустить, что в светском обществе могут быть люди, подобные холодному, расчетливым князю Курагину и его дочери Элен. Или беспринципному и подлому Анатолю, который, не задумываясь, разрушает жизнь человека. Или Бергам с их циничной жизненной формулой: «всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше тебя, потому что тогда только есть приятность от знакомств» и чтоб подольше не было детей, поскольку «надо жить для общества».
Наивный Пьер еще искренно верит, что на этом вечере собрались по-настоящему интеллигентные люди, «и у него, как у ребенка в игрушечной лавке, разбегались глаза»: «он все боялся пропустить умные разговоры, которые он может услыхать». Пьер с надеждой ждет «чего-нибудь особенно умного».
Пройдет время, и в роковой для России день- день Бородинского сражения — здесь тоже соберется высшее общество, чтобы приятно провести время, продемонстрировать на публике новые наряды и высказать громкие признания в любви к России. У гостей Шерер не хватило такта в страшный для России день не устраивать великолепного вечера из уважения к тем людям, которые сейчас там, где льется кровь, раздаются стоны и плач умирающих. Но Толстой пишет: «У Анны Павловны 26-ого августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образу преподобного угодника Сергия».
Прочесть это письмо было поручено князю Василию, который прославился «своим искусством чтения». Чтение этого письма «имело политическое значение». И эти люди, утопающие в роскоши, еще имели совесть осуждать Кутузова! Получая тревожные вести о положении дел войны с французами, представители светской знати вздыхали и говорили: «Каково положение государя!». Теперь они уже «не превозносили, как третьего дня, а … осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя». А между тем, весь патриотизм этих людей сводится к тому, что они отказываются на какое-то время говорить на французском языке и штрафуют тех, кто это правило нарушал, в пользу нужд русской армии.
Представители высшего общества рассматривают брак между людьми, прежде всего, как взаимовыгодный, социальный союз. Вот мы вместе с Наташей Ростовой радуемся ее первому балу, ее первой большой любви, ее успеху. И вот Перонская комментирует: «Это миллионерка — невеста. А вот и женихи». В числе ухажеров — Борис Друбецкой. Все поклонники некрасивой девушки желают лишь выгодного брака, невзирая на отсутствие хоть какой-то симпатии к девушке.
Князь Василий, решив выдать Элен замуж за богатого Пьера, устраивает этот брак, которому суждено стать несчастным. Он ведет себя как тонкий психолог, стратег. Князь Василий забывает о том, что семейный союз двух людей — это еще и духовный союз, взаимопонимание.
К сожалению, даже в чудесной семье Ростовых вершатся такие браки! Даже в этой семье, где царят уют, полное взаимопонимание, искренняя, горячая привязанность друг к другу. Николенька и Соня с детских лет влюблены в друг друга, они поклялись в верности. Но чудеса бывают только в сказке. Соня живет в семье Ростовых, ни в чем не нуждается, она полноправный член этого дружного семейства. Но все-таки она — бесприданница, у которой ничего нет. Дела же Ростовых находятся не в очень хорошем состоянии, и этот брак может вообще погубить их.
Ростовым нужны деньги. Граф и графиня выражают протест против женитьбы Николеньки на Соне, и он женится на Марье Болконской. Конечно, Марья оказалась чудесной девушкой. Марья и Николай по-настоящему полюбили друг друга, создали хорошую семью, но факт остается фактом: в высшем свете неприемлемы невыгодные браки.
Отношение Толстого к высшему обществу двойственное. Он прекрасно видит пороки света: неискренность, чопорность, высокомерие, лживость, корысть. Но высший свет у Толстого — это еще и интеллигентные, благородные люди с тонкой душевной организацией. Это и Пьер Безухов, и Наташа Ростова, и Андрей Болконский, и Марья Болконская, и Николай Ростов. Это люди, которые умеют любить, умеют прощать и по-настоящему любят свою Россию.
Дворяне Петербурга
Светское общество, представленное в романе, живёт в двух главных городах страны: Петербурге и Москве. Аристократия Северной столицы в основном проводит своё время, посещая балы, приёмы, предаваясь другим увеселениям. Однако автор крайне негативно относится к этим людям, которые за внешней весёлостью и добродушием скрывают холодность, чопорность и надменность. Любое искреннее проявление чувств среди них не приветствуется. Напротив, вся жизнь идёт по спланированному порядку, отступление от которого крайне нежелательно.
Искреннее проявление чувств, свободное высказывание своего мнения также встречает критику. Здесь не ценят внутреннюю, духовную красоту. Но, напротив, большое значение имеет показной лоск. Ярким примером является образ Элен Безуховой. Внешне она очень красива и эффектна, однако на самом деле не является личностью в нравственном смысле слова. Неудивительно, что Пьер быстро с ней порывает: будучи искренним по натуре, он так и не смог примириться с лицемерием жены.
Аристократия Москвы
Светское общество столицы России автор описал с большей симпатией и теплотой. Обращает на себя внимание следующий любопытный факт. На первый взгляд, эти люди очень похожи на столичное дворянство. Однако уже очень скоро выясняется, что они более искренны, добродушны, честны и общительны. В целом они производят очень хорошее впечатление, несмотря на то что писатель отмечает их недостатки.
Описание светского общества в Москве следует начать с обзора семьи Ростовых. Её члены открыты, гостеприимны, дружелюбны, общительны. Они более открыты и непосредственны в проявлении своих мыслей и чувств, в отличие от иной аристократии. Так, старый граф очень весел и дружелюбен. Он входит во все подробности предстоящего праздника, обнаруживая в общении черты человека очень добродушного и непосредственного. Этим он сразу завоёвывает симпатии читателей, которые чувствуют разницу между ним и его гостями, княгиней Анной Шерер и её салоном, где все чопорны и заняты только тем, что исполняют формальности.
Семья Болконских как лучшие представители дворянства
Характеристика светского общества в рассматриваемом романе-эпопее должна быть дополнена обзором семей главных действующих лиц. Поскольку именно в их персонажах автор воплотил те черты, которые считал наилучшими среди высшего света. Например, Болконские ведут довольно замкнутый образ жизни. И только князь Андрей периодически является в свете. Но читатель сразу понимает, что он делает это исключительно для соблюдения необходимых формальностей.
На самом же деле он так явно чужой, хотя его везде принимают, как представителя богатого и знатного рода. Тем не менее князь не любит окружающих его людей, поскольку чувствует фальшь и лицемерие в их общении. Поэтому он так и стремится на войну, чтобы вырваться из надоевшего ему существования, которое было наполнено бессмысленными визитами, балами и приёмами. Это сразу выделяет князя среди остальных представителей знати Петербурга.
Княжна Марья, его сестра, вела очень уединённый образ жизни. И сохранила свои лучшие качества нравственного человека. Именно поэтому она привлекает Николая Ростова, который, в конце концов, женится на ней, а не на Соне, в которую был влюблён с самого детства. Князь Николай Андреевич был старинным вельможей, который, несмотря на всю свою суровость, сохранил благородство, честность и открытость дворянина. Возможно, именно поэтому он никак не вписывался в столичные аристократические круги и безвыходно сидел в своём поместье, никуда не выезжая.
Что такое светское общество? Понятие и описание (по роману
Светское общество в романе «Война и мир» – одна из ключевых тем при изучении эпопеи. Ведь именно оно является неотъемлемой частью происходящих событий. На его фоне наиболее ярко заметны основные черты главных действующих лиц, которые являются его представителями. И, наконец, оно также косвенно участвует в развитии сюжета.
Общая характеристика
Светское общество в романе занимает видное место. И неслучайно именно с него начинается повествование. Аристократический салон одной из героинь становится своеобразной сценой.
На ней сталкиваются интересы, мнения, идеи дворян, среди которых оказываются и главные действующие лица произведения: князь Андрей Болконский и Пьер Безухов.
И у читателя сразу встаёт вопрос: а что собой представляет это самое светское общество, которое занимает столь видное место в романе?
Писатель очень подробно описывает собрание людей, которое принято называть этим понятием. Он показывает, что оно состоит из представителей высшей аристократии, которые почти все холодны, надменны, чопорны и заняты только собственной выгодой. На этом фоне искренность, прямота, общительность и дружелюбие Пьера, благородство и достоинство князя Андрея оттеняются ещё сильнее.
Описание поведения
Важное место в первых главах произведения играет светское общество. «Война и мир» – это роман-эпопея. И поэтому психология главных героев разворачивается на широком фоне. В этом случае читатель видит центральных персонажей в окружении типичных представителей высшего дворянства.
Писатель описывает их как внешне очень воспитанных, манерных, вежливых и услужливых людей. Они производят приятное впечатление и кажутся добрыми. Однако автор сразу же даёт понять: это только видимость. Например, при описании князя Василия писатель подчёркивает, что его лицо было похоже на маску.
Тем самым он сразу даёт читателю понять, что всё происходящее в салоне – фальшиво и неестественно.
Салон княгини
Другая представительница высшего света, Анна Павловна Шерер, производит примерно то же самое впечатление. Хотя с первого раза она кажется очень общительной и добродушной. Но из того, как она относится к Пьеру, читатель понимает: её доброта и услужливость являются наигранными.
На самом деле эта женщина только заботится о благопристойности и чинности в своём салоне. Собравшееся у неё светское общество должно себя вести по строго установленному порядку. А тех, кто держится иначе, она не жалует.
Пьер позволяет себе напрямую и откровенно высказывать свои мысли, чем сразу вызывает у неё недовольство.
Дворяне Петербурга
Светское общество, представленное в романе, живёт в двух главных городах страны: Петербурге и Москве. Аристократия Северной столицы в основном проводит своё время, посещая балы, приёмы, предаваясь другим увеселениям.
Однако автор крайне негативно относится к этим людям, которые за внешней весёлостью и добродушием скрывают холодность, чопорность и надменность. Любое искреннее проявление чувств среди них не приветствуется.
Напротив, вся жизнь идёт по спланированному порядку, отступление от которого крайне нежелательно.
Искреннее проявление чувств, свободное высказывание своего мнения также встречает критику. Здесь не ценят внутреннюю, духовную красоту. Но, напротив, большое значение имеет показной лоск. Ярким примером является образ Элен Безуховой.
Внешне она очень красива и эффектна, однако на самом деле не является личностью в нравственном смысле слова. Неудивительно, что Пьер быстро с ней порывает: будучи искренним по натуре, он так и не смог примириться с лицемерием жены.
Аристократия Москвы
Светское общество столицы России автор описал с большей симпатией и теплотой. Обращает на себя внимание следующий любопытный факт.
На первый взгляд, эти люди очень похожи на столичное дворянство. Однако уже очень скоро выясняется, что они более искренны, добродушны, честны и общительны.
В целом они производят очень хорошее впечатление, несмотря на то что писатель отмечает их недостатки.
Описание светского общества в Москве следует начать с обзора семьи Ростовых. Её члены открыты, гостеприимны, дружелюбны, общительны. Они более открыты и непосредственны в проявлении своих мыслей и чувств, в отличие от иной аристократии. Так, старый граф очень весел и дружелюбен.
Он входит во все подробности предстоящего праздника, обнаруживая в общении черты человека очень добродушного и непосредственного.
Этим он сразу завоёвывает симпатии читателей, которые чувствуют разницу между ним и его гостями, княгиней Анной Шерер и её салоном, где все чопорны и заняты только тем, что исполняют формальности.
Семья Болконских как лучшие представители дворянства
Характеристика светского общества в рассматриваемом романе-эпопее должна быть дополнена обзором семей главных действующих лиц.
Поскольку именно в их персонажах автор воплотил те черты, которые считал наилучшими среди высшего света. Например, Болконские ведут довольно замкнутый образ жизни. И только князь Андрей периодически является в свете.
Но читатель сразу понимает, что он делает это исключительно для соблюдения необходимых формальностей.
На самом же деле он так явно чужой, хотя его везде принимают, как представителя богатого и знатного рода. Тем не менее князь не любит окружающих его людей, поскольку чувствует фальшь и лицемерие в их общении.
Поэтому он так и стремится на войну, чтобы вырваться из надоевшего ему существования, которое было наполнено бессмысленными визитами, балами и приёмами.
Это сразу выделяет князя среди остальных представителей знати Петербурга.
Княжна Марья, его сестра, вела очень уединённый образ жизни. И сохранила свои лучшие качества нравственного человека. Именно поэтому она привлекает Николая Ростова, который, в конце концов, женится на ней, а не на Соне, в которую был влюблён с самого детства.
Князь Николай Андреевич был старинным вельможей, который, несмотря на всю свою суровость, сохранил благородство, честность и открытость дворянина.
Возможно, именно поэтому он никак не вписывался в столичные аристократические круги и безвыходно сидел в своём поместье, никуда не выезжая.
Семья Ростовых
Эти люди также являются лучшими представителями дворянского сословия рассматриваемого времени. Они сильно отличаются от Болконских как по характеру, так и по образу жизни.
Однако их объединяет честное и порядочное поведение, открытость, доброта, искренность. Первые более замкнуты, другие – открыты, общительны, дружелюбны.
Однако ни те, ни другие никак не вписываются в привычное понятие светского общества.
Ростовы пользуются всеобщим уважением и любовью. И это является показательным в том смысле, что не все высшие слои были чопорны и холодны, как гости в салоне княгини Шерер. Образы старого графа, его жены, Сони, юной Наташи, её братьев – Николая и Петра – очень симпатичны и привлекательны. Они сразу к себе располагают открытостью и непосредственность.
Вместе с тем писатель, стремясь к максимальному реалистичному изображению действительности, описывает и недостатки этих людей, показывая, что им также свойственно ошибаться. Например, Николай Ростов проигрывает крупную сумму и вообще ведёт разгульный образ жизни. И всё же в этих людях больше положительных качеств, чем отрицательных.
Поэтому автор именно их, наряду с Болконскими, считает лучшими представителями дворянского сословия.
Несколько слов в заключение
Итак, изображение дворянского сословия и его образа жизни представлено в романе достаточно подробно, выразительно, а главное – реалистично. В этом случае вспоминается то, что говорит княгиня о светском обществе: оно, по её мнению, является неким костяком тогдашней общественной жизни. Поэтому при обращении к произведению следует уделять много внимания этой теме.
Источник: https://fb.ru/article/245407/chto-takoe-svetskoe-obschestvo-ponyatie-i-opisanie-po-romanu-voyna-i-mir
Семья Ростовых
Эти люди также являются лучшими представителями дворянского сословия рассматриваемого времени. Они сильно отличаются от Болконских как по характеру, так и по образу жизни. Однако их объединяет честное и порядочное поведение, открытость, доброта, искренность. Первые более замкнуты, другие – открыты, общительны, дружелюбны. Однако ни те, ни другие никак не вписываются в привычное понятие светского общества.
Ростовы пользуются всеобщим уважением и любовью. И это является показательным в том смысле, что не все высшие слои были чопорны и холодны, как гости в салоне княгини Шерер. Образы старого графа, его жены, Сони, юной Наташи, её братьев – Николая и Петра – очень симпатичны и привлекательны. Они сразу к себе располагают открытостью и непосредственность. Вместе с тем писатель, стремясь к максимальному реалистичному изображению действительности, описывает и недостатки этих людей, показывая, что им также свойственно ошибаться. Например, Николай Ростов проигрывает крупную сумму и вообще ведёт разгульный образ жизни. И всё же в этих людях больше положительных качеств, чем отрицательных. Поэтому автор именно их, наряду с Болконскими, считает лучшими представителями дворянского сословия.
(618 слов) Смело можно сказать, что роман-эпопея Льва Николаевича Толстого является одним из самых масштабных произведений отечественной литературы. В нем выдающийся писатель изобразил целую эпоху российской истории, в который вошли военные события 1805-1807 годов, а также Отечественная война 1812 года. Кроме того, в романе читатель видит реальные исторические личности: Император Александр 1, Наполеон, Михаил Кутузов и так далее. Лев Николаевич поднял в книге множество актуальных проблем. Через образы главных героев раскрываются тема дружбы, любви и человеческих взаимоотношений. Роман включает в себя более пятисот персонажей. Все эти аспекты обусловили то, что композиция произведения «Война и мир» является очень сложной и многослойной. Рассмотрим ее поподробнее, что собой представляет композиция романа «Война и мир».
В названии романа писатель использовал оксюморон. Он же является главным принципом композиционного построения книги. Можно заметить, что в первых двух томах произведения автор изображает то сцены войны, то сцены мира. В третьем томе преобладают сцены войны, и личные отношения преображаются в контексте военной драмы, а в четвёртом — сцены мира, когда все сюжетные линии находят свое логическое завершение. Эпилог стал прощанием автора с читателем, главным его посылом, где воплощены его идеалы семьи, гражданской позиции, предназначения.
Композиция романа «Война и мир» имеет свои особенности. Так, например, в повествовании писатель использует прием контраста или антитезы. Толстой противопоставляет образ Александра 1 образу Наполеона, Курагиных — Ростовым, Салон Анны Шерер — Пьеру Безухову и Андрею Болконсткому и т.д. Как известно, Лев Николаевич является настоящим мастером эпизода. Автор показывает портреты героев через их действия и поступки. Одной из важных особенностей композиции произведения Толстого является сценический эпизод, которые состоит из диалога и авторских ремарок. Не менее интересно наблюдать за эпистолярными (переписка Марьи и Жюли) и дневниковыми вставками (дневник Безухова), которые демонстрируют внутренний мир героев. Также важное место в книге занимают лирические отступления автора, где он выражает свои взгляды на историю, подкрепленные изображенными в произведении событиями. Они усиливают эпическое звучание романа, поясняют авторскую позицию. Особую роль играет пейзаж, который характеризует героев и раскрывает диалектику их душ (вспомним знаменитый дуб, отражающий возрождение души Болконского).
Сквозь все повествование проходят четыре сюжетные линии, описывающие четыре семьи, которые меняют свой состав в зависимости от ситуации. Так, семья Курагиных олицетворяет пошлость, эгоизм и корысть. В образе семьи Ростовых известный писатель показал истинную дружбу, любовь и гармонию. Семья Болконских воплощает благоразумие и силу духа. В образе Пьера Безухова автор изображает человека, который пытается найти свой смысл жизни. И это ему удаётся в финале произведения. Используя метод сравнения и контраста, писатель описывает разные семьи. При этом автор утверждает, что те качества, которые присущи одной семье, могут стать дополнением к другой. В финале произведения читатель видит объединение трёх семей: Болконских, Ростовых и Безуховых. В результате этого, получается новый виток отношений, в котором соединились все самые лучшие качества, присущие дворянам. Таким образом, мысль семейная играет огромную роль в знаменитом романе.
Также композицию произведения «Война и мир» составляет мысль народная. Автор показывает невероятное мужество, стойкость и силу духа народа в батальных сценах и приготовлениях к ним. Именно благодаря этим качествам русский народ смог одержать великую победу в Отечественной войне 1812 года. Можно заметить, что писатель не делит людей на дворян и крестьян. Ведь в условиях войны все равны между собой. Все объединены одной общей целью — защитить свою Родину. «Дубина народной войны», — именно так Лев Николаевич называет русское войско. Народ представляет собой нерушимую силу, способную победить противника. Автор сравнивает русскую и французскую армии, чтобы показать всю духовную силу своего народа. Так, французы воевали не за веру, а просто потому, что нужно воевать. Русская армия, идущая за Кутузовым, воевала за русскую землю, за свой дом. В этой разнице автор видит нравственное превосходство соотечественников.
Можно утверждать, что произведение Льва Николаевича Толстого «Война и мир» является уникальным в отечественной литературе. Многочисленные особенности композиции сделали книгу самобытной, яркой и интересной, и все эти достоинства актуальны сегодня. Выдающийся писатель создал поистине великое произведение, которое будет передаваться из поколения в поколение.
Автор: Виктория Комарова
(640 слов) Лев Николаевич Толстой является настоящим мастером в изображении русского пейзажа. Писатель использует образы природы, чтобы передать внутреннее состояние героев, их переживания и мироощущение. Огромную роль играет пейзаж в знаменитом романе-эпопее Льва Толстого “Война и мир”.
Автор мастерски использует прием антитезы, чтобы, противопоставляя взгляды, поведение и поступки героев через их отношение к природе, раскрыть основные идеи и проблемы романа. Те персонажи, которым симпатизирует Толстой, умеют чувствовать прекрасное в природе, восхищаться ею. Картины пейзажа в произведении воздействуют на формирование мировоззрения именно тех героев, которые открыты к красоте окружающего мира. А вот те герои, поведение которых осуждает автор, бесчувственны и холодный к природе. Например, Наташа Ростова искренне восхищается лунной ночью в Отрадном и пением соловьев. Ее необыкновенные эмоции пробивают броню сердца Болконского, и он влюбляется в девушку, сумевшую проникнуться прелестью окружающего мира. Вот, Лиза, например, не любит деревню и не находит в ней никакого очарования. Ее кокетство и манерность автор осуждает. Женщина, равнодушная к природе, оказывается неспособной родить самостоятельно. В этом сюжетном повороте мы видим закономерность: люди, отдалившиеся от естественных начал, теряют связь с миром и гармонию внутри.
Картины природы также являются олицетворением жизненных ориентиров и ценностей героев произведения. Особенно образы природы в романе помогают читателю понять сущность Андрея Болконского. Чтобы поподробнее раскрыть образ персонажа, писатель использует яркие пейзажные элементы, ставшие неотъемлемыми символами в романе. Природа помогает показать всю мелочность и ничтожность стремления персонажа к славе. Так, образ неба после Аустерлицкого сражения олицетворяет мысли и переживания главного героя. Перед сражением в сознании персонажа борются противоречивые мысли. С одной стороны, Андрей думает о смерти, осознавая тот факт, что в битве от него мало что зависит:
«Неужели из-за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?».
Однако гордыня и тщеславие берут верх над инстинктом самосохранения героя. В сражении Болконский устремляется вперёд. Однако писатель довольно обыденно описывает в романе героический поступок Болконского: тяжёлая, неудобная ноша в виде знамени сильно мешает Андрею, а ранение автор сравнивает с ударом палки по голове. И вот герой, находясь между жизнью и смертью, падает. Его взгляд устремляется в вечное небо. Образ неба как раз символизирует переломный момент в жизни персонажа. Именно небо олицетворяет крушение былых идеалов и стремлений Болконского. К герою приходит осознание того, что смысл бытия заключается не в подвигах и славе. Андрей вдруг осознает всю ценность жизни. Герой теперь понимает, что самое главное и вечное — это природа, небо, земля, а всё остальное является лишь суетой. Человек должен не убивать себе подобных в стремлении к почестям, а наслаждаться красотой и гармонией вокруг него. Именно с помощью образа неба автор показал ключевой момент в жизни главного героя. Болконский ощущает ненужность войны, и в его жизни начинается новый этап.
Природа помогает героям понять себя и начать с чистого листа. Внутренне состояние Андрея Болконского показывается автором и через образ дуба. Это дерево, являясь символом мощи, силы и непобедимости, отражает характер и мироощущение главного героя. Впервые персонаж встречается со старым и засохшим дубом, что олицетворяет внутреннюю подавленность и разочарование Андрея. Второй раз, после судьбоносной встречи с Наташей, Болконский видит дерево живым и полным сил. Здесь образ дуба символизирует новый период в жизни персонажа. Ведь судьба подарила герою новую любовь и шанс духовного возрождения. Герой, подобно дубу, полон сил, энергии, молодости и жизненных стремлений.
Структурные элементы произведения построены по принципу антитезы, что подтверждается названием романа «Война и мир». Так, в сравнении картин войны и мира участвует и образ природы. Лев Николаевич создал прекрасные образы, наполненные солнцем, светом, росой и искрами костра, описывая охоту и сельские пейзажи. Но, как только автор переходит к повествованию о боевых действиях, образ природы сразу же меняется. Мрачная погода, тёмное небо, затянутое тучами, олицетворяют весь трагизм войны, с которым столкнулась Россия. Холод, зимняя стужа, мертвая природа — вот главная декорация войны 1812 года.
Можно утверждать, что весь роман пронизан картинами природы. Образ природы раскрывает проблематику и тематику известного произведения Льва Николаевича Толстого. Также пейзаж участвует в раскрытии характеров главных героев и их внутреннего состояния. Такова его роль в произведении.
Автор: Виктория Комарова
Величайшее произведение JI.H. Толстого «Война и мир» поражает масштабностью изображения, тонким проникновением во внутренний мир самых разных людей, удивительным жизнеутверждающим пафосом, глубокими философскими размышлениями об истории и судьбах народов. Важное место в философских взглядах Толстого занимает вопрос о роли личности в истории народа. Писатель утверждает, что единственной движущей силой в истории является народ, состоящий из бесчисленного количества связанных сложными жизненными переплетениями личностей. Это сила стихийная, ее нельзя ни организовать, ни направить. Такой взгляд связан с самим характером русской жизни 60-х годов XIX века, ибо в это время основную массу народа составляло крестьянство, представлявшее собой стихийную массу, так как в нем совмещались ненависть к угнетению и политическая пассивность.
От воли народа, его духа зависит успех или поражение. Никакие диспозиции, точно разработанные планы сражений не в состоянии помочь в войне, если народ не знает, за что борется. Так, в Шенграбенском и Аустер- лицком сражениях русская армия терпит поражение, потому что не понимает, чьи интересы она защищает. И наоборот, в Бородинском сражении, под Тарутиным и Красным народ одерживает блестящие победы, потому что защищает родину. Народ — это и Тушин, и Тимохин, и Тихон Щербатый, и Платон Каратаев, и все те Карпы и Власы, которые не везли французам продовольствие и фураж в Москву за высокое вознаграждение, и купец Ферапонтов, который сжигает лавку, чтобы ничего не досталось врагу, и старостиха Василиса, которая убивала французов, пришедших на ее землю, и все то «бесчисленное количество единиц», внесших свой вклад в дело победы. Толстой писал, что в романе «Война и мир» он любил мысль народную. «Бесчисленное количество единиц» — это разные люди с разными характерами, с разными жизненными идеалами, но когда приходит общая беда — они едины. Все личностное, мелкое отступает на задний план. Даже борьба за свободу, известное несогласие мужиков и помещиков отступают перед лицом противника. Отсюда столь противоречивое изображение Богучаровского бунта, который Толстой объясняет тем, что мужики выпили лишнее.
Возвеличивая народ, Толстой в то же время совершенно отрицает роль личности в истории. По его мнению, личность велика только тогда, когда она связана с народом. Исходя из этого, Толстой противоречиво рисует образ одного из главных героев романа — Кутузова. С одной стороны, Кутузов велик и талантлив, с другой — он не может влиять на ход событий. Кутузов в изображении Толстого — человек простой, прекрасно понимающий нужды народа. Так, в войне 1805-1807 годов Кутузов показан как человек, который целью своей жизни ставит сохранить живую мощь русской армии. Для него война не парад на Царицыном поле, а грязное и жестокое дело. Ради того, чтобы спасти солдат от бессмысленной смерти, он готов пойти на конфликт с царем и ценой малой крови уберечь русскую армию от полного разгрома. В войне 1812 года Кутузов предстает перед нами как народный полководец. Под давлением снизу, со стороны народа, царь вынужден был назначить его главнокомандующим. Положение в армии с назначением Кутузова изменилось. И хотя приходилось по-прежнему отступать, настроение в армии было боевое. И в этой войне, как и в войне предыдущей, Кутузов ставит своей целью сохранение живой мощи русской армии, утверждая, что победа возможна только при значительной численности солдат. Накануне Бородинского сражения проводится военный совет, на котором разрабатывается стратегия и тактика, план действий русской армии. Но, несмотря на это, сражение развивается вовсе не так, как планировалось. Кутузов с болью в сердце воспринимает известие о потерях на левом и правом фланге. И тем не менее, он уверен, что сражение будет выиграно, потому что этого хочет народ, потому что Кутузов думает и чувствует так же, как и любой солдат русской армии. В Бородинском сражении русская армия одержала моральную победу. Потери с той и другой стороны были велики. Вот почему Кутузов, несмотря на доводы своих военачальников, отдает приказ об отступлении через Москву. Этот приказ дался ему нелегко, и долгие ночи, до самого отступления французов через столицу, он постоянно думал о том, правильно ли он поступил. Всю тяжесть ответственности за судьбу страны Кутузов взвалил на свои плечи, вот почему он плачет слезами радости, когда узнает об отступлении французов. Сила и величие Кутузова в том, что он неразрывно связан с народом, понимает его интересы и потребности и действует не от себя, а по воле народа.
С другой стороны, отрицая роль личности в истории, личность Кутузова в том числе, Толстой показывает, что Кутузов не способен влиять на ход событий. Отсюда и некоторая его пассивность. Так, на военном совете перед Аустерлицким сражением он спит, считая, что сражение будет проиграно. Он уверен, что главное перед боем — это выспаться. Он ничего не предпринимает и ничего изменить не может. Перед Бородинским сражением и сражением под Красным он тщательно разрабатывает планы, рассматривает все «за» и «против», но события развиваются совсем не так, как он планировал. Так, под Красным сражение начинается на день позже запланированного, и во всем сплошная путаница и неразбериха: одни полки не пришли вовсе, другие пришли не туда, где должны были быть. И тем не менее, именно под Красным была одержана самая блистательная победа в войне.
Таким образом, Толстой не отрицает, что Кутузов был талантлив, но талант его заключался, по мнению писателя, только в понимании народного духа. Вот каким мы видим его в Бородинском сражении: «Кутузов сидел, понурив голову… Он не сделал никаких распоряжений, а только соглашался и не соглашался на то, что предлагали ему… Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч людей, борющихся со смертью, нельзя одному человеку и знал, что решают участь сражения не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти». Сила Кутузова в его единстве с народом. Его высоко ценят простые люди, потому что он их плоть и кровь.
Отрицая роль личности в истории, Толстой пишет, что Кутузов выполнил свою главную задачу — изгнание французов с русской земли. И теперь ему ничего не оставалось, кроме как умереть. И он умер.
В противовес Кутузову показан Наполеон. Толстой считал, что нет величия там, где нет простоты, добра и правды. Именно этих качеств не хватает Наполеону. Каждый жест, каждое движение его рассчитаны на позу.
В начале романа имя Наполеона, завоевавшего свой Тулон, у всех на устах. Он кумир, гений. Многие поклонялись ему, как божеству. И Наполеон уверовал в свою необычайность, в свой талант полководца. Но постепенно мы видим, как Толстой развенчивает своего героя. На Аустерлицком поле раненый Андрей Болконский, поклонявшийся Наполеону, увидел его перед собой, удивился, как он мал и ничтожен. При переправе французских войск через Неман, во время беседы Наполеона с русским послом Балашовым мы снова убеждаемся в этом. Его не интересуют люди, и даже сама их жизнь не имеет для него значения. Он любуется собой и даже гнев свой и дрожание икры левой ноги не скрывает от людей, считая это своим достоинством. В изображении писателя Наполеон — бездушный человек, не испытывавший ни к кому ни чувства любви, ни привязанности.
Поражение Наполеона было обусловлено тем, что интересы народа для него не существовали. Если в начале войны 1812 года солдаты еще верят Наполеону и готовы пойти на смерть под его взглядом, то в конце романа мы видим полное разложение французской армии, неподчинение наполеоновским приказам. Вступление в Москву оказалось губительным для французов. Массовые грабежи настолько захватили армию, что никакие приказы и расстрелы не могли их остановить. Отступавшая из Москвы французская армия обременена массой обозов, карет с награбленным добром. Такая армия не может, конечно, сопротивляться, поэтому Кутузову не стоило труда заставить французов идти по смоленской дороге, то есть обречь их на голод и смерть. Наполеон не испытывает никаких угрызений совести из-за того, что огромная шестисоттысячная армия погибла в России. После переправы через Березину он вообще бросает жалкие остатки своей армии и бежит в Париж.
На примере Наполеона Толстой развенчивает героев, которые оторваны от народа и для достижения личных эгоистических целей губят сотни тысяч простых людей. Наполеон не герой и не гений, именно потому, что его интересы не совпадали с интересами народа — к такому выводу приводит нас Толстой.
Решая вопрос о том, как Толстой понимал роль личности в истории, следует помнить о главной мысли романа — мысли народной. Толстой хотел прежде всего восстановить правду, но в таком виде, как он — художник, а не историк ее понимал. Правда войны 1812 года в том, что она выиграна народом, только народом. Так называемые великие люди или мешали этой победе (Александр I, Бенигсен), или не мешали (Кутузов). Создавая образы Кутузова и Наполеона, Толстой, как правило, точно воспроизводил внешние обстоятельства их деятельности, однако эту деятельность по-своему, с позиции отрицания роли личности в истории. Поэтому, с точки зрения историков, образы Кутузова и Наполеона не всегда исторически достоверна, но имея в виду художественную идею романа, мы не можем не восхищаться целостностью и художественной законченностью этих образов. Анализируя Кутузова и Наполеона в романе, мы должны думать о мировоззрении Толстого, о роли его героев в романе.
Всюду в романе мы видим отвращение Толстого к войне. Толстой ненавидел убийства — безразлично, во имя чего эти убийства совершаются. Нет в романе и поэтизации подвига героической личности. Одно лишь исключение — эпизод Шенграбенского сражения и подвиг Тушина. Описывая войну 1812 года, Толстой поэтизирует коллективный подвиг народа. Изучая материалы войны 1812 года, Толстой пришел к выводу, что как бы ни была отвратительна война с ее кровью, гибелью людей, грязью, ложью, иногда народ вынужден вести эту войну, который может быть мухи не тронет, но если на него нападает волк, защищаясь, убивает этого волка. Но убивая, он не испытывает наслаждения от этого ине считает, что совершил нечто достойное восторженного воспевания. Толстой раскрываетпатриотизм русского народа, не пожелавшего воевать по правилам со зверем — французским нашествием. Толстой с презрением говорит о немцах, в которых инстинкт самосохранения личности оказался сильнее инстинкта сохранения нации, то есть сильнее патриотизма и с гордостью говорит о русских людях, для которых сохранение их «я» было менее важным, чем спасение отечества. Отрицательными типами в романе являются и те герои, которые откровенно равнодушны к судьбам родины (посетители салона Элен Курагиной), и те, которые прикрывают это равнодушие красивой патриотической фразой (почти все дворянство за исключением небольшой его части — людей типа Кутузова, Андрея Болконского, Пьера, Ростовых), а также те, для кого война — удовольствие (Долохов, Наполеон). Самыми близкими для Толстого являются те русские люди, которые, сознавая, что война — дело грязное, жестокое, но в некоторых случаях необходимое, без всякой патетики делают великое дело спасения родины и не испытывают, убивая врагов никакого наслаждения. Это — Кутузов, Болконский, Денисов и многие другие эпизодические герои. С особенной любовью Толстой рисует сцены перемирия и сцены, где русские люди проявляют жалость к поверженному врагу, заботу о пленных французах (призыв Кутузова к армии в конце войны — пожалеть обмороженных несчастных людей), или, где французы проявляют человечность в отношении русских (Пьер на допросе у Даву). Это обстоятельство связано с главной идеей романа — идеей единства людей. Мир (отсутствие войны) объединяет людей в единый мир (одну общую семью), война разделяет людей. Так в романе идея патриотическая с идеей мира, идеей отрицания войны.
Несмотря на то, что взрыв в духовном развитии Толстого произошел после 70-х годов, в зачаточном состоянии многие позднейшие его взгляды и настроения можно обнаружить и в произведениях, написанных до перелома, в частности в «Войне и мире». Этот роман издан за 10 лет до перелома, и весь он, особенно в том, что касается политических взглядов Толстого — явление момента переходного для писателя и мыслителя. В нем и остатки старых взглядов Толстого (например, на войну), и зародыши новых, которые впоследствии станут определяющими в этой философской системе, что получит название «толстовство». Взгляды Толстого менялись даже на протяжении его работы над романом, что выразилось, в частности, в резком противоречии образа Каратаева, отсутствующего в первых вариантах романа и введенного лишь на последних этапах работы, патриотическим идеям и настроениям романа. Но вместе с тем этот образ вызван был не прихотью Толстого, а всем развитием морально-этических проблем романа.
Непростая судьба писателя
Путь в литературу Вячеслава Леонидовича Кондратьева (1920 — 1993), как и каждого большого писателя, оказался неповторимо своеобразен.
Вячеслав Леонидович Кондратьев — писатель-фронтовик — в современную литературу пришел достаточно поздно, спустя много лет после войны. Он родился в 1923 году, в 1939-м с первого курса института ушел в ар…
Жанр хождение в древнерусской литературе. «Хождение игумена Даниила в
святую землю». Широта интересов Даниила, патриотизм
«Хождения»
— путешествия, описания паломничества к «святым местам»
Хождение-жанр, повествующий о реально существующем путешествии.
Различают: паломнические, купеческие, посольские и землепроходческие хождения. Признаки жанра хождения:
-события — реально исторические;
-по композиции — цепь путевых очерков, соеди…
«Повесть о Горе-Злосчастии». Обобщенный образ героя. Связь с фольклором
«Повесть о Горе-Злосчастии» создана в купеческой среде во 2-ой половине 17 в. повесть написана народным стихом, на бытовой сюжет, сопровождаемый лирическими нравоучениями.
Герой повести — Молодец, у него нет имени, не послушался родителей, говоривших: «Не ходи, чадо, в пиры и в братнины, не садися ты на месщц болшее, не пей, чадо, двух…
Сочинение по роману «Война и мир». Главная мысль Толстого о том, что историческое событие — это что-то такое, что складывается стихийно, это непредвиденный результат сознательной деятельности всех людей, обычных участников истории. Свободен ли человек в своем выборе? Писатель утверждает, что человек сознательно живет для себя, но служит несознательным орудием для достижения исторических общечеловеческих целей. Человек всегда детерминирован многими факторами: обществом, национальностью, семьей, уровнем интеллекта и т. п. Но в этих рамках он свободен в своем выборе. И именно определенная сумма одинаковых «выборов» и определяет вид события, его следствия и т. п.
Толстой отмечает об участниках войны: «Они боялись, радовались, приходили в негодование, размышляли, считая, что они знают то, что делают, и что делают для себя, но все же были невольным орудием истории: делали скрытую от них, но понятную для нас работу. Такая неизменяемая судьба всех практических деятелей. Провидение заставило всех этих людей, которые старались добиться своего, оказывать содействие выполнению одного огромного результата, на который ни один человек — ни Наполеон, ни Александр, ни тем более кто-нибудь из участников войны — даже не надеялись».
По мнению Толстого, великий человек носит в себе моральные основы народа и ощущает свою моральную обязанность перед людьми. Поэтому честолюбивые претензии Наполеона выдают в нем человека, который не понимает значения событий, которые происходят. Считая себя за управляющего миром, Наполеон лишен той внутренней духовной свободы, которая состоит в признании необходимости. «Нет величия там, где нет простоты, добра и правды», — такой приговор Наполеону возглашает Толстой.
Толстой подчеркивает моральное величие Кутузова и называет его великим человеком, так как за цель своей деятельности тот поставил интерес всего народа. Осмысление исторического события было результатом отречения Кутузова от «всего личного», подчинение своих действий общей цели. Он выражает народную душу и патриотизм.
За Толстым, воля одного человека не стоит ничего. Да, Наполеон, веря в силу своей воли, считает себя за творца истории, но на самом деле является игрушкой судьбы», «незначительным орудием истории». Толстой показал внутреннюю несвободу индивидуалистического сознания, воплощенную в личности Наполеона, так как настоящая свобода всегда связана с выполнением законов, с добровольным подчинением воли «высокой цели». Кутузов свободен от плена тщеславия и честолюбия, а потому понимает общие законы жизни. Наполеон видит лишь себя, а потому не понимает сути событий. Так Толстой возражает претензии одной личности на особую роль в истории.
Жизненный путь главных героев «Войны и мира» князя Андрея Болконского и графа Пьера Безухова — это мучительный поиск вместе с Россией выхода из личного и общественного разлада к «миру», к умной и гармонической жизни людей. Андрея, и Пьера не удовлетворяют мелкие, эгоистические интересы «высшего мира», пустомельство в светских салонах. Душа их открыта всему миру. Они не могут жить не раздумывая, не планируя, не решая для себя и для людей главных вопросов о смысле жизни, о цели человеческого существования. Это роднит их, является основой их дружбы.
Андрей Болконский неординарная личность, натура сильная, что логически мыслит и не ищет в жизни проторенных легких путей. Он старается жить для других, но отделяет себя от них. Пьер — натура эмоциональная. Искренний, непосредственный, иногда наивный, но безмерно добрый. Черты характера князя Андрея: твердость, властность, холодный ум, пылкий патриотизм. Четко сформированный взгляд на жизнь князя Андрея. Он стремится своего «трона», славы, власти. Идеалом для князя Андрея был французский император Наполеон. Стремясь подвергнуть испытанию свое офицерское звание, он идет в армию.
Подвиг Андрея Болконского во время Аустерлицкого боя. Разочарование в своих идеалах, предыдущих мытарствах и заключение в домашнем кругу. Начало обновления князя Андрея: переведение богучаровских крестьян в свободные земледельцы, участие в работе комитета Сперанского, любовь к Наташе.
Жизнь Пьера — путь открытий и разочарований. Его жизнь и поиски передают то великое явление в русской истории, что называется декабристским движением. Черты характера Пьера — ум, склонен к мечтательным философским соображениям, растерянность, слабая воля, отсутствие инициативы, невозможность что-то практически делать, исключительная доброта. Умение своей искренностью, дружеским сочувствием пробудить к жизни других. Дружба с князем Андреем, глубокая, искренняя любовь к Наташе.
Оба они начинают понимать и сознавать, что разъединение людей, потеря духовности — главная причина бед и страданий людей. Это война. Мир — это согласие между людьми, согласие человека с самим собой. Война 1812 года пробуждает князя Андрея к активной деятельности. Восприятие нападения французов как личного бедствия. Андрей идет в действующую армию, отказывается от предложения стать адъютантом Кутузова. Мужественное поведение Андрея на Бородинском поле. Смертельное ранение.
Бородинская битва — кульминация в жизни князя Андрея. Предсмертные страдания помогли ему понять новую христианскую любовь. Сопереживание, любовь к братьям, к любящим, к тем, кто нас ненавидит, любовь к врагу, которую проповедовал Бог на земле и которой Андрей не понимал. Глубоко «гражданский человек» Пьер Безухов на войне. Пьер, будучи пылким патриотом Родины, отдает свои средства, чтобы сформировать полк окружения, мечтает убить Наполеона, для чего остается в Москве. Плен и очищение Пьера физическими и моральными страданиями, встреча с Платоном Каратаевым помогли духовному перерождению Пьера. Он удостоверяется в необходимости перестройки государства и становится после войны одним из организаторов и руководителей декабристов.
Князь Андрей и Пьер Безухов — такие разные за характерами люди становятся друзьями именно потому, что оба обдумывают и стараются понять свое назначение в жизни. Каждый постоянно ищет правду и смысл жизни. Именно поэтому они близки друг другу. Благородные, равные, высоконравственные люди. Князь Андрей Болконский и граф Пьер Безухов — лучшие люди России.
Размышления Л. Толстого о роли личности в истории в романе «Война и мир»
Другие сочинения по теме:
- «Настоящая жизнь» в романе Л. Н. Толстого «Война и мир» «Настоящая жизнь»… Что же это такое, какую жизнь можно назвать…
- Образ Наполеона возникает на страницах романа в разговорах и спорах о нем в салоне Анны Павловны Шерер. Большинство из ее…
- Громадный массив действующих лиц «Войны и мира» ярок и разнообразен. Но сразу ощущается его деление на две большие группы. В…
- Все любимые герои Толстого: Пьер, Наташа, князь Андрей, старик Болконский — все, они совершают жестокие ошибки. Не ошибается Берг, не…
- В жизни каждого человека бывают случаи, которые никогда не забываются и которые надолго определяют его поведение. В жизни Андрея Болконского,…
- Четырехтомный роман-эпопея «Война и мир» был создан Толстым менее чем за шесть лет. Несмотря на то что такой грандиозный материал…
- Образ «высокого неба» в романе Л. Н. Толстого «Война и мир» Неправда, что у человека нет души. Она есть, и…
- Сочинения по литературе: Портретная характеристика в романе Л. Н. Толстого «Война и мир» Жанр романа Л. Н. Толстого «Война и…
- Если довериться выражения, которое историю создают выдающиеся личности, то следует сказать, что все величественное в мире вершится именно ими. Это…
- Роль пейзажа Пейзаж в романе «Война и мир» является одним из главных художественных средств. Использование писателем картин природы обогащает произведение…
- Толстой в романе «Война и мир» открывает собственный взгляд на проблему личности, ее роль в истории и на саму историю….
- Отечественная война 1812 года — справедливая национально-освободительная война. Чувство любви к родине, которое охватило все прослойки населения; простые русские люди,…
- Толстой назвал «Войну и мир» «книгой о прошедшем». Посвященная Отечественной войне 1812 года, эта книга была начата вскоре Крымской войны,…
- «Война и мир» — русская национальная эпопея, в которой нашел отражение национальный характер русского народа в тот момент, когда решалась…
- Воссоздавая на страницах «Войны и мира» грандиозные картины сравнительно недавнего прошлого, Толстой показывал, на какие чудеса героизма ради спасения родины,…
- К идее написания величайшего произведения своей жизни — романа-эпопеи «Война и мир» Л. М. Толстой пришел не сразу, а от…
- Толстой считал, что произведение может быть хорошим только тогда, когда писатель любит в нем свою главную мысль. В «Войне и…
Философия истории в романе Л.Н. Толстого «Война и мир» роль личности и роль масс.
В романе-эпопее «Война и мир» Льва Николаевича Толстого особенно занимал вопрос о движущих силах истории.
Писатель считал, что даже выдающимся личностям не дано решающим образом влиять на ход и исход исторических событий.
Он утверждал:
«Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, — то уничтожится возможность жизни».
По Толстому, ход истории управляется высшим сверхразумным основанием — Божьим промыслом.
В финале романа исторические законы сравниваются с коперниковской системой в астрономии: «Как для астрономии трудность признания движения земли состояла в том, чтобы отказаться от непосредственного чувства неподвижности земли и такого же чувства движения планет, так и для истории трудность признания подчиненности личности законам пространства, времени и причин состоит в том, чтобы отказаться от непосредственного чувства независимости своей личности. Но как в астрономии новое воззрение говорило: «правда, мы не чувствуем движения земли, но, допустив ее неподвижность, мы приходим к бессмыслице; допустив же движение, которого мы не чувствуем, мы приходим к законам», так и в истории новое воззрение говорит: «правда, мы не чувствуем нашей зависимости, но, допустив нашу свободу, мы приходим к бессмыслице; допустив же свою зависимость от внешнего мира, времени и причин, приходим к законам».
В первом случае, надо было отказаться от сознания неподвижности в пространстве и признать неощущаемое нами движение; в настоящем случае точно так же необходимо отказаться от сознаваемой свободы и признать неощущаемую нами зависимость».
Свобода человека, по Толстому, состоит только в том, чтобы осознать такую зависимость и постараться угадать предначертанное, чтобы в максимальной мере следовать ему. Для писателя был очевиден примат чувств над разумом, законов жизни над планами и расчетами отдельных людей, даже гениальных, реального хода сражения над предшествующей ему диспозицией, роли народных масс над ролью великих полководцев и правителей. Толстой был убежден, что «ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное», поскольку «великие люди суть ярлыки, дающие наименование событию, которые так же, как ярлыки, менее всего имеют связи с самим событием». И войны происходят не от действий людей, а по воле провидения.
По мысли Толстого, роль так называемых «великих людей» сводится к следованию высшему велению, если им дано его угадать. Это хорошо видно на примере образа русского полководца М.И. Кутузова. Писатель старается убедить нас, что Михаил Илларионович «презирал и знание и ум и знал что-то другое, что должно было решить дело». В романе Кутузов противопоставлен как Наполеону, так и генералам-немцам на русской службе, которых роднит друг с другом стремление выиграть сражение, только благодаря заранее разработанному подробнейшему плану, где тщетно пытаются учесть все неожиданности живой жизни и будущего действительного хода битвы. Русский полководец, в отличие от них, обладает способностью «спокойного созерцания событий» и потому «ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит» благодаря сверхъестественной интуиции. Кутузов влияет лишь на моральный дух своего войска, так как «долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся со смертью нельзя одному человеку-, и знал, что решают участь сражения не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этою силой и руководил ею, насколько это было в его власти». Этим и объясняется и гневная кутузовская отповедь генералу Вольцогену, который от имени другого генерала с иностранной фамилией, М.Б. Барклая де Толли, сообщает об отступлении русских войск и о захвате всех основных позиций на Бородинском поле французами. Кутузов кричит на принесшего дурные вести генерала: «Как вы… как вы смеете!.. Как смеете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения несправедливы и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему… Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге… Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля… Отбиты везде, за что я благодарю Бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской». Здесь
фельдмаршал кривит душой, ибо подлинный неблагоприятный для русской армии исход Бородинского сражения, следствием чего и стало оставление Москвы, известен ему не хуже, чем Вольцогену и Барклаю. Однако Кутузов предпочитает нарисовать такую картину хода битвы, которая сможет сохранить моральный дух подчиненных ему войск, сохранить то глубокое патриотическое чувство, которое «лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека».
Резкой критике подвергает Толстой императора Наполеона. Как полководца, вторгающегося со своими войсками на территорию других государств, писатель считает Бонапарта косвенным убийцей множества людей. В данном случае Толстой даже вступает в некоторое противоречие со своей фаталистической теорией, согласно которой возникновение войн не зависит от людского произвола. Он полагает, что Наполеон был окончательно посрамлен на полях России, и в результате «вместо гениальности являются глупость и подлость, не имеющие примеров». Толстой верит, что «нет величия там, где нет простоты, добра и правды». Французский император после занятия союзными войсками Парижа «не имеет больше смысла; все действия его очевидно жалки и гадки…». И даже когда Наполеон опять захватывает власть во время ста дней, он, по мнению автора «Войны и мира», лишь нужен истории «для оправдания последнего совокупного действия». Когда же это действие совершилось, оказалось, что «последняя роль сыграна. Актеру велено раздеться и смыть сурьму и румяны: он больше не понадобится.
И проходят несколько лет в том, что этот человек в одиночестве на своем острове играет сам перед собою жалкую комедию, интригует и лжет, оправдывая свои деяния, когда оправдание это уже не нужно, и показывает всему миру, что такое было то, что люди принимали за силу, когда невидимая рука водила им.
Распорядитель, окончив драму и раздев актера, показал его нам.
— Смотрите, чему вы верили! Вот он! Видите ли вы теперь, что не он, а я двигал вас?
Но, ослепленные силой движения, люди долго не понимали этого».
И Наполеон, и другие персонажи исторического процесса у Толстого — не более чем актеры, исполняющие роли в театральной постановке, срежиссированной неведомой им силой. Эта последняя в лице столь ничтожных «великих людей» являет себя человечеству, всегда оставаясь в тени.
Писатель отрицал, что ход истории может определяться «бесчисленными так называемыми случайностями».
Он отстаивал полную предопределенность исторических событий. Но, если в своей критике Наполеона и прочих полководцев-завоевателей Толстой следовал христианскому учению, в частности, заповеди «не убий», то своим фатализмом он на самом деле ограничивал способность Бога наделить человека свободной волей. Автор «Войны и мира» оставлял за людьми лишь функцию слепого следования предначертанному свыше.
Однако позитивное значение философии истории Льва Толстого заключается в том, что он отказался, в отличие от подавляющего большинства современных ему историков, сводить историю к деяниям героев, призванных увлекать за собой инертную и бездумную толпу.
Писатель указал на первенствующую роль народных масс, совокупности миллионов и миллионов индивидуальных воль.
Насчет же того, что именно определяет их равнодействующую, историки и философы спорят по сей день,
сто с лишним лет спустя после публикации «Войны и мира».
Смысл исторического процесса. Роль личности в истории.
Задание. Подчеркнуть тезисы статьи, подготовить ответ на вопросы:
— Каков смысл исторического процесса, по мнению Толстого?
Каковы взгляды Толстого на причины войны 1812 года и его отношение к войне?
— Какова роль личности в истории?
— Что значит личная и роевая жизнь человека? В чем заключается идеальное бытие человека? Для каких героев характерно это идеальное бытие?
Эта тема в романе впервые подробно рассматривается в историко-философском рассуждении о причинах войны 1812 г. (начало второй и начало третьей частей третьего тома). Рассуждение это полемически направлено против традиционных концепций историков, которые Толстой считает стереотипом, требующим переосмысления. Согласно Толстому, нельзя объяснить начало войны чьей-то отдельной волей (например, волей Наполеона). К этому событию Наполеон объективно причастен так же, как любой капрал, отправляющийся в этот день на войну. Война была неизбежна, она началась согласно невидимой исторической воле, которая складыва-ется из «миллиардов воль». Роль личности в истории практически ничтожна. Чем больше люди связаны с другими, тем более они служат «необходимости», т.е. их воля переплетается с другими волями и становится менее свободной. Поэтому общественные и государственные деятели являются менее субъективно свободными. «Царь — раб истории». (Как эта мысль Толстого проявляется в изображении Александра?) Наполеон заблуждается, когда думает, что может влиять на ход событий. «…Ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и… влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное» (т.3, ч.2, гл.
XXVII
).
Кутузов прав в том, что предпочитает четко следовать объективному процессу, а не навязывать свою линию, «не мешать» тому, что должно произойти. Заканчивается роман формулой исторического фатализма: «…необходимо отказаться от несуществующей свободы и признать неощущаемую нами зависимость».
Отношение к войне.
Война оказывается не поединком Наполеона с Александром или с Кутузовым, это поединок двух начал (агрессивного, разрушительного и гармонического, созидательного), которые воплощаются не только в Наполеоне и Кутузове, но и в персонажах, фигурирующих на других уровнях сюжета (Наташа, Платон Каратаев и др.). С одной стороны, война — противное всему человеческому событие, с другой — это объективная реальность, означающая для героев личный опыт. Нравственное отношение к войне у Толстого отрицательное.
В мирной жизни тоже происходит своеобразная «война». Осуждаются герои, представляющие светское общество, карьеристы — своего рода «маленькие наполеоны» (Борис, Берг), а также те, для которых война — место реализации агрессивных побуждений (дворянин Долохов, крестьянин Тихон Щер-батый). Эти герои принадлежат к сфере «войны», в них воплощается наполеоновское начало.
«Личная» и «роевая» жизнь человека.
Может показаться, что такое видение мира глубоко пессимистично: отрицается понятие свободы, но тогда жизнь человека теряет смысл. На самом деле это не так. Толстой разделяет субъективный и объективный уровни человеческой жизни: человек находится в малом круге своей биографии (микрокосм, «личная» жизнь) и в большом круге всеобщей истории (макрокосм, «роевая» жизнь). Человек субъективно сознает свою «личную» жизнь, но не может видеть, в чем состоит его «роевая» жизнь.
На «личном» уровне человек наделен достаточной свободой выбора и способен отвечать за свои поступки. «Роевой» жизнью человек живет бессознательно. На этом уровне он сам ничего решить не может, его роль навсегда останется той, которую отвела ему история. Этический принцип, вытекающий из романа, состоит в следующем: человеку не следует сознательно относиться к своей «роевой» жизни, ставить себя в какие-либо отношения с историей. Любой человек, который пытается сознательно участвовать в общеисторическом процессе и воздействовать на него, заблуждается. В романе дискредитируется Наполеон, ошибочно полагавший, что судьба войны зависит от него — на самом деле он был игрушкой в руках неумолимой исторической необходимости. Реально он оказался лишь жертвой процесса, затеянного, как он думал, им самим. Все герои романа, пытавшиеся быть наполеонами, рано или поздно расстаются с этой мечтой или плохо кончают. Один из примеров: князь Андрей преодолевает иллюзии, связанные с государственной деятельностью в кабинете Сперанского (и это правильно, независимо от того, насколько «прогрессивен» Сперанский).
Закон исторической необходимости люди выполняют неведомо для себя, слепо, ничего не зная, кроме своих частных целей, и лишь подлинно (а не в «наполеоновском» смысле) великие люди оказываются способными отрешиться от личного, проникнуться целями исторической необходимости, а это единственный способ стать сознательным проводником высшей воли (пример — Кутузов).
Идеальное бытие — состояние гармонии, согласие (с миром, т. е. состояние «мира» (в смысле: не война). Для этого личная жизнь должна быть разумно согласована с законами «роевой» жизни. Неправильное бытие — вражда с этими законами, состояние «войны», когда герой противопоставляет себя людям, старается навязать миру свою волю (это путь Наполеона).
Положительные примеры в романе — Наташа Ростова и ее брат Николай (гармоничная жизнь, вкус к ней, понимание ее красоты), Кутузов (умение чутко реагировать на ход исторического процесса и занять в нем свое разумное место), Платон Каратаев (у этого героя личная жизнь практически растворяется в «роевой», у него как бы нет своего индивидуального «Я», а только коллективное, народное, общечеловеческое «Мы»).
Князь Андрей и Пьер Безухов на разных этапах своего жизненного пути то уподобляются Наполеону, думая, что могут своей личной волей повлиять на исторический процесс (честолюбивые планы Болконского; увлечение Пьера сначала масонством, а потом тайными обществами; намерение Пьера убить Наполеона и стать спасителем России), то обретают правильный взгляд на мир после глубоких кризисов, душевных потрясений, разочарований. Князь Андрей после ранения в Бородинском сражении умер, пережив состояние гармонического единства с миром. К Пьеру подобное состояние просветления пришло в плену (обратим внимание, что в обоих случаях герои наряду с простым, эмпирическим опытом получают также и мистический опыт посредством сна или видения). (Найдите это в тексте.) Однако можно предположить, что честолюбивые планы снова вернуться к Пьеру, он увлечется тайными обществами, хотя Платону Каратаеву это, возможно, не понравилось бы (см. разговор Пьера с Наташей в эпилоге).
В связи с представлением о «личной» и «роевой» жизни показателен спор Николая Ростова с Пьером о тайных обществах. Пьер сочувствует их деятельности («Тугендбунд — это союз добродетели, любовь, взаимная помощь; это то, что на кресте проповедовал Христос»), а Николай считает, что «тайное общество — следовательно, враждебное и вредное, которое может породить только зло, составь вы тайное общество, начни вы противодействовать правительству, какое бы оно ни было, я знаю, что мой долг повиноваться ему. И вели мне сейчас Аракчеев идти на вас с эскадроном и рубить — ни на секунду не задумаюсь и пойду. А там суди как хочешь».
Этот спор не получает однозначной оценки в романе, он остается открытым. Можно говорить о «двух правдах» — Николая Ростова и Пьера. Мы можем сочувствовать Пьеру вместе с Николенькой Болконским.
Эпилог заканчивается символическим сном Николеньки на тему этого разговора. Интуитивное сочувствие делу Пьера сочетается с мечтами о славе героя. Это напоминает юношеские мечты князя Андрея о «своем Тулоне», которые когда-то были развенчаны. Таким образом, в мечтах Николеньки есть нежелательное для Толстого «наполеоновское» начало — есть оно и в политических идеях Пьера. В связи с этим важен диалог Наташи и Пьера в гл. XVI первой части эпилога, где Пьер вынужден признать, что Платон Каратаев (человек, с которым для Пьера связаны главные нравственные критерии), «не одобрил бы» его политической деятельности, зато одобрил бы «семейную жизнь».
«Путь Наполеона».
Разговор о Наполеоне заходит на первых же страницах романа. Пьер Безухов, сознавая, что шокирует общество, собравшееся в салоне Анны Павловны Шерер, торжественно, «с отчаянностью», «все более и более одушевляясь», утверждает, что «Наполеон велик», «что народ видел в нем великого человека». Сглаживая «святотатственный» смысл его речей («Революция была великое дело,— продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость…»), Андрей Болконский признает, что «надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора»,
также считая, что в воплощении этих последних качеств Наполеон «велик».
Убеждение Пьера Безухова настолько глубоко, что он не хочет участвовать в «войне против Наполеона», так как это было бы борьбой с «величайшим человеком в мире» (т. 1, ч. 1, гл. 5). Резкое изменениe его взглядов, происшедшее в связи с внутренними и внешними событиями его жизни, приводит к тому, что в 1812 г. он в Наполеоне видит антихриста, воплощение зла. Он чувствует «необходимость и неизбежность» убить своего прежнего кумира, погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона» (т. 3, ч. 3, гл.27).
Для Андрея Болконского Наполеон — пример осуществления честолюбивых замыслов, составляющих основу его духовной жизни, В предстоящей военной кампании он мыслит категориями «не хуже» наполеоновских (т. 1, ч. 2, гл. 23). Все возражения его отца, «доводы» об ошибках», которые, на его взгляд, «делал Бонапарте во всех войнах и даже в государственных делах», не могут поколебать уверенности героя в том, что он «все-таки великий полководец» (т.1, ч.1, гл.24). Кроме этого, он полон надежд по примеру Наполеона начать свой собственный «путь к славе» («Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что… вот он, тот Тулон…» —т. 1,ч.2, гл. 12). Однако совершив задуманный подвиг («Вот оно! — князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно направленных именно против него» — ч. 3 , гл. 16) и удостоившись похвалы своего «героя», он «не только не заинтересовался» словами Наполеона, но «не заметил или же тотчас забыл их» (т. 1, ч. 3, гл. 19). Он кажется князю Андрею ничтожным, мелочным, самодовольным в сравнении с открывшимся ему высоким смыслом жизни. В войне 1812 г. Болконский одним первых становится на сторону «общей правды».
Наполеон — воплощение волюнтаризма и крайнего индивидуализма. Он стремится навязать миру (т.е. огромным массам людей) свою волю, но это невозможно. Война началась в соответствии с объективным ходом исторического процесса, но Наполеон думает, что он начал войну. Проиграв войну, он чувствует отчаяние и растерянность. Образ Наполеона у Толстого не лишен гротескно-сатирических оттенков. Для Наполеона характерно театральное поведение (см., например, сцену с «римским королем» в гл. XXVI второй части третьего тома), самолюбование, тщеславие. Выразительна сцена встречи Наполеона с Лаврушкой, остроумно «домысленная» Толстым по следам исторических материалов.
Наполеон — основная эмблема волюнтаристического пути, но этим путем идут в романе и многие другие герои. Их тоже можно уподобить Наполеону (ср. «маленькие наполеоны» — выражение из романа). Тщеславие и самоуверенность свойственны Бенигсену и другим военачальникам, авторам всевозможных «диспозиций», обвинявшим Кутузова в бездействии. Многие люди светского общества также духовно подобны Наполеону, потому что всегда живут как бы в состоянии «войны» (светские интриги, карьеризм, стремление подчинить других людей собственным интересам и т. д.). Прежде всего это относится к семейству Курагиных. Все члены этого семейства агрессивно вмешиваются в жизнь других людей, стараются навязать свою волю, использовать остальных для выполнения собственных желаний.
Некоторые исследователи указывали на символическую связь любовного сюжета (вторжение вероломного Анатоля в мир Наташи) с историческим (вторжение Наполеона в Россию), тем более, что в эпизоде на Поклонной горе используется эротическая метафора («И с этой точки зрения он [Наполеон] смотрел на ле-жавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу [Москву], уверенность обладания волновала и ужасала его» — гл. XIX третьей части третьего тома).
Ее воплощением и антитезой Наполеону в романе является Кутузов. Разговор о нем возникает также в самой первой главе в с тем, что князь Андрей — его адъютант. Кутузов — главнокомандующий противостоящей Наполеону русской армии. Однако его заботы направлены не на победоносные сражения, а на то, чтобы сохранить «раздетые, изнуренные» войска (т. 1, ч. 2 , гл. 1—9). Не веря в победу, он, старый боевой генерал, испытывает «отчаяние» (Рана не здесь, а вот где! — сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих» —т. 1, ч. 3, гл. 16). Для окружающих неторопливость и непосредственность его поведения
Подлинный смысл жизни.
Заключительная фраза в романе провоцирует читателя сделать пессимистический вывод о бессмысленности жизни. Однако внутренняя логика сюжета «Войны и мира» (в котором не случайно воссоздается все многообразие жизненного опыта человека: как сказал А. Д. Синявский, «сразу вся война и весь мир») говорит об обратном.