Сочинение троицкий собор щелково

Щёлково, Троицы Живоначальной собор

Не было еще каменных многоэтажных громад, окружающих собор со всех сторон, не было и самого города — одного из районных центров Подмосковья. Была Щелковская мещанская слобода, жители которой 31 августа 1909 года обратились к члену Святейшего Правительствующего Синода высокопреосвященному Владимиру, митрополиту Московскому и Коломенскому, испрашивая благословение на постройку у себя каменного храма во имя Святой Троицы, и выделится из прихода Жегалово в самостоятельный приход. Инициатором строительства был полицейский урядник Павел Васильевич Стрижёв, который, обосновывая необходимость строительства, писал: «В наш век безверия отсутствие храма и священника в нашем торгово-фабричном районе пагубно отзывается на нравственной стороне населения, да, кроме того, мы окружены раскольниками. Всё это побудило нас иметь у себя опору и утешение в храме Божием». Председателем созданного строительного комитета стал владелец ткацкой фабрики Александр Иванович Синицын, который отдал под храм 1200 кв. сажен земли стоимостью 5000 рублей. Благословение вскоре было получено, и строительство собора началось.

Проект храма был выполнен известным архитектором С.М. Гончаровым (дальним родственником Натальи Николаевны Гончаровой, жены А.С. Пушкина). Проект необычный — в стиле «русский модерн» начала ХХ века. Этот стиль не успел ни окрепнуть, ни расцвести, потому что вскоре и наступил по-настоящему тот «век безверия», противостоять которому был призван в Щелковской Слободе Собор Святой Троицы. 4 октября 1909 года в Щелкове была проведена торжественная служба, знаменовавшая начало строительства. А завершение земляных работ отметили крестным ходом из села Хомутово. К тому времени жителями слободы было пожертвовано на храм 27тыс. рублей. Плотничные и строительные работы безвозмездно взялись провести М.Е. Юсов, С.Д. Мишин и И.С. Еремин. Всего сумма собранных денег составляла 35 тысяч 227 рублей.

Важнейшее в истории собора событие произошло в 1912 году. Комитет по постройке просил императора Николая II о соизволении присвоить возводимому храму наименование «В честь рождения наследника Цесаревича». 31 мая этого же года соизволение было дано. В 1915 году, несмотря на тяготы военного времени, каменная постройка храма была завершена. Собор имел кроме трех приделов ещё и нижний подземный храм. В память цесаревича Алексия левый придел был посвящён святителю Алексию митрополиту Московскому.

Освящение новопостроенного храма было совершено преосвященным епископом Верейским Модестом 13 ноября 1916 года (за несколько месяцев до февральской революции и за год до Октябрьской). Настоятелем был назначен сын будущего священномученика Константина Голубева (расстрелянного осенью 1918 г.) священник Константин Константинович Голубев, вторым священником стал Алексий Николаевич Некрасов, избранный духовенством и мирянами в члены благочинного совета. Дьяконом был назначен отец Моисей Морозов. Службы в Соборе проводились до 1929 года. А затем он был закрыт и переоборудован в городской театр. Примечательно, что здесь звучали голоса знаменитых артистов Большого театра, А.Л. Неждановой, Е.В. Гельцер и других. Но и театр был позднее закрыт, а помещение приспособили теперь под литейный цех завода. При этом были разобраны колокольня и купол храма. А потом здание перешло в ведение завода НИИхиммаш и оставалось «литейкой» плоть до 1990 года, когда образовалась православная община и стала добиваться возрождения храма.

Ныне на обезглавленном храме полностью восстановлен купол — с двумя своеобразными «коронами», большой, государевой, и малой — в честь наследника цесаревича. Вновь возведена 50-метровая колокольня, выложен мраморный пол, перестеклены закопченные окна, сооружена газовая котельная. Естественно, сооружен иконостас, пока временный.[/p] [p]В храме находится икона преподобного Серафима Саровского, к которому совершала в свое время паломничество царская чета, вымаливая у Бога наследника. Икона находилась в свое время в часовне, которую при большевиках закрыли и разграбили. Но образ святого был кем-то из прихожан спасен. Хранился он в укромных, потаенных местах, потемнел. Но, выставленная в храме икона, стала светлеть на глазах, без всякого вмешательства реставраторов, и обрела прежний вид. В настоящее время службы в Соборе совершаются ежедневно.

Материал с сайта http://schelkovo-blagochin.narod.ru

Статью добавил(а): Алексей Кротов, 
28 августа 2018

Задуманный в начале ХХ века на окраине местечка Щёлково, величественный Троицкий собор спустя десятилетия оказался в самом центре главного города Щёлковского района. История Троицкого храма начинается незадолго до Октябрьского переворота, в правление Императора Николая II. Он строился в сравнительно спокойное время и стал храмом-памятником в честь рождения долгожданного Наследника Царского престола — Цесаревича Алексия. Освящение главного престола совершилось 13 ноября (26 ноября н.с.) 1916 года, всего за несколько месяцев до Февральской революции и за год до Октябрьской, в связи с этими событиями остальные престолы так и не были освящены. Во время лихолетья в 1929 году богослужебная жизнь Троицкого собора оборвалась, просуществовав лишь 13 лет, точно так же, как оборвалась земная жизнь страстотерпца Цесаревича Алексия в тринадцатилетнем возрасте.

Возрождённый Троицкий собор стал символом города Щёлково, который за короткий исторический срок прошёл путь от небольшой слободы до районного центра. Но поначалу Щёлково было деревней, первое письменное упоминание о которой содержится в грамоте, датируемой 1521-1522 годами. Согласно этому документу, деревня Щёлково по завещанию перешла во владение Троице-Сергиевому монастырю «на поминок душе Ивана Федорова сына Хомутова и по всем его роду». В 1584 году деревня Щёлково значится в числе селений, входящих в обширное имение села Гребнева, принадлежащего окольничему Богдану Яковлевичу Бельскому. В последующие годы селом Гребнево владели князья Трубецкие (1623-1781), Бибиковы (1781-1811), Голицыны (1811-1844). 8 декабря 1769 года, после указа, разрешающего крестьянам заниматься промышленной деятельностью, 15 гребневских крепостных первыми в России получили право на производство «разных шёлковых материй и платков». Так население начинает заниматься промышленностью, происходит бурное развитие шелкоткацкого производства. На Щёлковской земле появляются многочисленные фабрики, мануфактуры, суконные и шелкоткацкие предприятия. Для населения многих сёл и деревень промышленный труд стал главным источником существования. Со временем сформировались центры, вокруг которых сосредотачивалась промышленность, но наиболее значительным из них становится Мещанская слобода, в 1925 году получившая статус города Щёлково. Центром религиозной жизни становится Никольская церковь села Жегалово. Но вскоре в связи с быстрым ростом населения слободы был поднят вопрос о строительстве нового храма.

В 1909 году был организован Строительный комитет, состоявший из 17 человек, председателем которого стал владелец щёлковской суконной фабрики Александр Иванович Синицын. В число членов Строительного комитета 9 февраля 1909 года был включён священник Николай Любимов из Никольского храма села Жегалово. Началом истории Троицкого собора можно считать 31 августа 1909 года, когда жители быстро разраставшейся Щёлковской слободы обратились с прошением к митрополиту Московскому и Коломенскому Владимиру (Богоявленскому), члену Правительствующего Синода, испрашивая благословения на постройку у себя нового каменного храма во имя Святой Троицы и разрешения выделиться из прихода села Жегалово, отстоявшем от слободы в трёх километрах, и в случае непогоды дорога к нему была затруднена, «почему многие остаются без удовлетворения религиозных потребностей». Причиной создания нового храма также могла послужить нестабильная обстановка, увеличение беспорядков после первых революционных событий 1905-1907 годов и общее падение нравственности среди населения Мещанской слободы, о чём красноречиво свидетельствует то, что инициатором строительства стал полицейский урядник Павел Васильевич Стрижев. Необходимость строительства храма в прошении к Владыке обосновывалась и таким образом: «В наш век безверия отсутствие храма и священника в нашем торгово-фабричном районе пагубно отзывается на нравственной стороне населения, да кроме того, мы окружены раскольниками. Всё это побудило нас иметь у себя опору и утешение в храме Божием».

В дальнейшем комитет по постройке храма во имя Святой Троицы в селе Щёлково обратился к благочинному 3 округа Богородского уезда священнику Владимиру Разумовскому с заявлением, в котором обосновывал необходимость строительства именно нового храма, а не расширение старого в Жегалове. В прошении подчёркивалось, что из-за быстрорастущего населения местечко Щёлково возможно вскоре переименуют в посад, «а посад без церкви — всё равно что семья без родителей». 4 октября 1909 года в Щёлкове в связи с началом сооружения храма и окончанием земляных работ была совершена торжественная служба. Вот как писал об этом 7 ноября 1909 года журнал «Московские церковные ведомости»: «4 октября 1909 г. в местечке Щелково Богородского уезда с торжественностью было совершено молебствие перед началом работы по сооружению храма. Местечко Щелково заселено торговым и фабричным людом. По окончании земляных работ, после литургии был совершен крестный ход из с. Хомутова. К 12 часам прибыл крестный ход в Щелково, на место работ храма. В совершении молебствия участвовали священники с. Жегалова о. Воздвиженский, бывший благочинный прот. Розанов, с. Комягина благочинный о. Разумовский, который перед началом молебствия произнес слово. На торжество собралась масса богомольцев, не только местных жителей, но и окружных селений. Среди этой массы заметны были и старообрядцы. Членами комитета избраны: инициатор построения храма полицейский урядник Стрижев, гг. Скоробогатов, Кулаков, Матвейцев, Анисимов, Букалов, Мишин, Макаров».

Местное население, фабричные рабочие приняли участие в создании храма добровольными пожертвованиями на его строительство. Сохранившийся «Общий подписной лист» включает имена около 50-ти жертвователей. Среди них все члены Строительного комитета и первым в списке стоит имя Александра Ивановича Синицына, отдавшего под строительство собора 1600 кв. сажень (0,72 гектара) собственной земли. Вклады остальных обозначены суммами от 1000 до 5000 рублей. Члены Строительного комитета не только сами вносили свою лепту, но и собирали денежные средства среди знакомых. Некоторые готовы были помочь материалами, например чугуном и камнем, а также работой — столярной и плотницкой. Всего же сумма собранных денег на октябрь 1909 года составила 35 тысяч 227 рублей. Проект собора разрабатывал московский архитектор Сергей Михайлович Гончаров (1862-1935), дальний родственник Н. Н. Гончаровой, жены А. С. Пушкина, потомок знаменитого парусного купца-фабриканта А. А. Гончарова, устроителя многих храмов, в том числе на Щёлковской земле — Спасского храма в селе Каблуково (1785). Сергей Михайлович Гончаров окончил Московское училище живописи, ваяния и зодчества, его имя входит в книгу «100 архитекторов московского модерна». Троицкий собор — это единственное храмовое детище, из других работ архитектора известны московские особняки и доходные дома. В Москве С. М. Гончаров построил дом для брата А. И. Синицына — Фёдора Ивановича, с чем, вероятно, и связано его приглашение в Щёлково для создания проекта храма. Согласно решением архитектурным проектам храмовое здание должно было сочетать в себе характерные черты средневековой западной архитектуры.

Строительное отделение Московского губернского правления, куда обращалась Московская Духовная Консистория с просьбой рассмотреть проект церкви, созданного Гончаровым, не сразу утвердила его. Отказ обосновывался тем, что проект был составлен «в стиле, схожем более с готическим или романским стилем, приличным только для лютеранских храмов или других иностранных исповеданий». Утверждение получил лишь четвёртый, изменённый и согласованный со Строительным отделением, проект Гончарова. В дальнейшем, из-за близкого расположения частных домов, Строительным отделением был найден также неудачный участок, на котором предполагалось возвести храм. Не утверждался проект и из-за ряда технических погрешностей. Представители Строительного комитета и благочинный Богородского уезда весной 1910 года неоднократно осматривали участок строительства и доказывали возможность его возведения на старом месте. На положительное решение повлияло профессиональное исследование грунта. Только 16 июля 1910 года проект был утверждён Строительным отделением.

В 1912 году произошло важное событие в истории храма. 31 мая перед Государем Николаем II, находившимся тогда в Москве, предстала делегация из Щёлкова. В её составе были председатель комитета по постройке храма фабрикант А. И. Синицын, а также жители слободы — Иван Кулаков, Пётр Матвейцев, Михаил Юсов и почётный гражданин Алексей Селезнёв. На встрече присутствовал и московский архитектор Сергей Михайлович Гончаров. Делегация ходатайствовала перед Императором Николаем, чтобы он разрешил наименовать строящуюся в Щёлкове церковь «В память рождения Наследника Цесаревича Алексия». Делегаты преподнесли в дар Цесаревичу Алексию икону и заявили, что один из престолов строящегося храма будет освящён в честь святителя Алексия, митрополита Московского, чьё имя носит Наследник Цесаревич. По прошествии полутора месяцев в Щёлково пришло уведомление из канцелярии Московского губернатора: «Комитету по постройке храма во имя Св. Троицы в местечке Щёлково. Государь Император в 31 день мая сего года при представлении Его Величеству депутации от Комитета по постройке храма во имя Св. Троицы в местечке Щёлково, Богородского уезда, Всемилостивейше соизволил на присвоение строящемуся храму наименования «В память рождения Наследника Цесаревича». О вышеизложенном счастлив объявить Комитету по постройке храма…». Таким образом, Троицкий собор — единственный храм в России, посвящённый страстотерпцу Цесаревичу Алексию, возведённый и освящённый ещё при жизни самого человека.

В 1914 году возведение нового храма было в разгаре и в состав Строительного комитета были введены новые члены, отличившиеся при строительстве крестьяне Алексей Шаханов и Андрей Зенин, а также полицейский надзиратель Михаил Кузьмин. В октябре 1915 года была завершена постройка каменного здания храма и началась его внутренняя отделка и электрификация. С северной стороны от храма в 1915-1916 годах был воздвигнут кирпичный двухэтажный дом причта. В 1916 году собор, воздвигнутый во имя Пресвятой Троицы и в память рождения Наследника Цесаревича Алексия, был готов к освящению. 13 (26) ноября 1916 года состоялось освящение главного престола, его совершил преосвященный Модест (Никитин), еписоп Верейский. На освящение заблаговременно был приглашён Московский губернатор. Об этом торжественном событии было доложено митрополиту Московскому Макарию и доведено до сведения его Императорского Величества Николая II, который начертал на деле знак рассмотрения. Собор состоял из нижнего и верхнего храмов, верхний имел три алтаря: главный — во имя Святой Троицы, правый — во имя Успения Пресвятой Богородицы и левый — в честь святителя Алексия, митрополита Московского и всея Руси. Нижний храм был посвящён мученицам Вере, Надежде, Любови и матери их Софии. Выбор посвящения приделов делался обычно храмоздателями. Так, к примеру посвящение нижнего храма собора возможно связано с именем жены фабриканта Синицына, главного жертвователя храма. Старожилы рассказывают, что она долгие часы молилась в этом подземном храме с маленьким окошечком. В этом приделе она и была похоронена, а затем после закрытия храма её прах упокоился на Жегаловском кладбище.

Из описей церковного имущества, составленных при советской власти в 1917-1918 годах, можно узнать о некоторых подробностях внутреннего убранства храма. В нём было три дубовых иконостаса. В алтаре — престолы из белого мрамора, жертвенники деревянные. Церковные принадлежности и священные сосуды, в основном, посеребренные. На колокольне размещалась группа колоколов: самый большой весил 53 пуда и 2 фунта. Храм освещали три паникадила. Кроме икон, помещённых в иконостасе, в церкви было ещё около сорока пожертвованных икон, размещённых в отдельных киотах и на стенах храма. Первоначально богослужения в Троицком соборе совершались священником Никольского храма села Жегалово Николаем Любимовым, который был включён в состав Строительного комитета. Осенью 1917 года первым настоятелем собора стал священник Константин Голубев — сын Богородского протоирея, принявшего мученическую кончину в 1918 году. По штату в Троицком соборе было положено два священника, диакон и два псаломщика. Богослужения в соборе Пресвятой Троицы совершались до 1929 года, затем его закрыли и переоборудовали в городской театр. Отличная акустика способствовала организации в нём концертов, в которых выступали такие легенды русской оперы, как А. Нежданова и Л. Собинов. Позже театр был преобразован в клуб, но впоследствии и он был закрыт.

Во время Великой Отечественной войны в соборе организовали литейный цех Опытного завода химического машиностроения, здесь изготавливали гранаты-лимонки. Купол и два верхних яруса колокольни были разобраны. Подземная церковь оказалась засыпанной отходами литья, внутри верхнего храма была установлена металлическая эстакада передвижного крана. Сохранившийся план из инвестаризационного бюро датируется 1965 годом. Из него видно, как собор с восточной и южной стороны окружён заводскими корпусами, построенными вплотную к его стенам в 1940-х годах. Здание приходского дома было приспособлено под жильё. Когда появился НИИХИММАШ, здание перешло в его ведение и продолжало использоваться в качестве литейного цеха. Позднее руководство НИИХИММАШа решило оборудовать в здании храма физкультурно-оздоровительный центр, но этот проект осуществить не удалось. В восьмидесятые годы, после открытия нового моста через р. Клязьму, главной артерией города стал Пролетарский проспект. Щелковчане проезжали мимо руин тёмно-красного кирпича, и не все знали, что когда-то здесь был Троицкий собор, и в те времена не могли знать, что он будет восстановлен.

Из книги: Кравцова М., Потапов Н., Трапезникова М. «Троицкий собор города Щёлково». Издательство «Отчий светильник». Щёлково, 2016 г.

Статью добавил(а): Алексей Кротов, 
3 сентября 2018

В конце 80-х — начале 90-х годов прошлого века прекратились притеснения христиан светскими властями и государство сделало первые шаги навстречу Русской Православной Церкви, возвратив ей множество поруганных храмов. В октябре 1990 года был передан верующим и Троицкий собор. Предшествовало этому событию ходатайство щелковчан, инициаторов возрождения храма. Эти люди стали первой общиной собора Пресвятой Троицы, а собрал и сплотил их протоирей Василий Решетняк (1936-2010), который был зачинателем возрождения многих храмов Щёлковского благочиния. Отец Василий помог организовать церковную двадцатку, взявшую на себя заботы по восстановлению Троицкого собора. Собор отдали не сразу, и некоторое время литейный цех и храм соседствовали вместе. Как и сам храм, только что переданный Церкви, так и прилегающая к нему территория производили удручающее впечатление: глухой, неприглядный забор с колючей проволокой, грязь и слякоть, особенно в межсезонье, протекающие крыша и стены, вода в подвале. Что и неудивительно, поскольку храм Божий долгое время использовали как производственный цех.

В конце 1990 года благочинный церквей Щёлковского округа протоирей Иоанн Монаршек писал в рапорте Правящему архирею Московской епархии митрополиту Коломенскому и Крутицкому Ювеналию с просьбой «… назначить молодого активного пастыря, который мог бы быть хорошим духовным отцом, а также сумел поднять людей и организовать ремонт Свято-Троицкого собора г. Щёлково». 30 октября 1990 года Владыка Ювеналий назначил в Троицкий собор первого настоятеля, им стал священник Александр Семенов (1950-2013). Отцу настоятелю пришлось нелегко. Первые шаги, как известно, самые трудные, а именно на долю отца Александра выпало начать грандиозное дело: восстановление храма, которому суждено было впоследствии стать центральным храмом благочиния. «Собор был в ужасном состоянии, — вспоминал священник Александр Семенов. — Кроме мостового крана в центральном храме, различных металлоконструкций и мусора, здесь лежало множество мраморных плит. Стали расчищать. Немощные старушки своими руками переносили каменные плиты». Но работали вдохновенно — в те нелёгкие 90-е и настоятель, и его помощники хорошо понимали, что людям нужен храм. Силами прихожан и членов двадцатки очистили притвор. На деньги, что собирали по домам по всему городу, приобрели материалы для ремонта и необходимую церковную утварь.

Первый молебен был отслужен в притворе храма 6 декабря 1990 года, в день памяти святого благоверного князя Александра Невского, икону которого доставили из церкви села Гребнева. А уже в марте воскресные и праздничные богослужения стали регулярными. 17 марта 1991 года на праздник святого благоверного князя Даниила Московского в Троицком соборе была совершена первая Божественная литургия. Многие из верующих помнят то печальное зрелище, что представлял собой в те дни храм, помнят и первые службы, проходившие в маленьком притворе, где был обустроен иконостас и алтарь. Но даже будучи разрушенным, многострадальный собор вызывал благоговение величием и мощью пусть и поруганным. Собор преображался с каждым днём. Все работы по восстановлению осуществлялись благодаря самоотверженному труду общины храма, помощи администрации и предприятий города. Как и до революции, был создан строительный комитет. Куратором комитета стал Игорь Юрьевич Леткин. В 1991 году торжественно отмечалось 75-летие собора. К февралю 1993 года сделали многое: покрыли крышу, поставили рамы, завезли стройматериалы. Дирекция Насосного завода, выделили необходимую технику, рабочих, которые демонтировали все металлоконструкции внутри храма. Начальник ДСК А. М. Иляхин помог в бетонировании полов и установке оконных переплётов. Пескоструйным аппаратом очистили стены от копоти, после чего пожарные машины долго смывали въевшуюся в церковные стены грязь. Теперь уже здесь ничто не напоминало о литейном цехе.

В 1994-1997 годах службы шли в нижнем храме во имя мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии, который был очищен от литейного песка и мусора, скопившегося здесь за время работы производства. В 1996 году, к празднованию 80-летия Троицкого собора, был раскрыт и расчищен уже весь храм. Восстанавливающийся Троицкий собор стал центральным храмом Щёлковского церковного округа с 1997 года, когда его настоятелем был назначен протоирей Сергий Решетняк. Был установлен временный иконостас, в тоже время был объявлен конкурс проектов: «… Хотелось, чтобы будущий иконостас был с одной стороны, — канонический, а с другой — необычный». 22 апреля 1998 года в среду Светлой седмицы Троицкий собор посетил митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий. «Давно, а может быть, и никогда раньше, — писала местная газета, — Щёлковская земля не видела такого собрания духовенства, которое случилось в среду на Пасхальной седмице в Троицком соборе». В том же году митрополит Ювеналий посетил ещё раз Троицкий собор для того, чтобы освятить крест и провести совместную молитву по случаю его водружения на купол собора. 19 декабря 2001 года в день памяти святителя Николая Мирликийского, после торжественного освящения был водружён Крест на восстанавливающейся колокольне Троицкого собора. Кроме восстановления 50-метровой колокольни, был выложен мраморный пол, перестеклены закопчённые окна, сооружена газовая котельная. До построения собственной котельной храм полностью зависел от НИИХИММАШа. Воду, отопление, электричество — всё получали от соседнего предприятия. Даже территория была единая, позже смогли поставить забор и отгородиться.

Летом 2004 года начались работы по благоустройству территории собора. Большую помощь оказала в этом деле городская администрация. Был снят почти метровый слой земли, произведено устройство дренажной системы. Вся внутренняя территория была выложена брусчаткой, оборудован удобный въезд для машин, разбиты газоны и цветники, вокруг храма сооружена новая решётчатая ограда с декоративными столбами. Преобразился и собор: крышу над алтарной частью церкви покрыли медными листами. Собор и здание приходского дома окрасили в густой бордовый цвет (сродни бывшему кирпичному). Архитектурные элементы зданий подчеркнули контрастным белым цветом. Впереди был и самый сложный, трудоёмкий этап восстановления — обустройство алтаря и роспись собора.

Работы по возведению иконостаса начались в 2006 году, после назначения в собор нового настоятеля и благочинного протоирея Андрея Ковальчука. Одним из главных событий в восстановлении собора можно считать возведение уникального, необыкновенной красоты фаянсового иконостаса работы екатеринбургских мастеров. Идея создания фаянсового иконостаса для Троицкого собора принадлежала Леониду Андреевичу Твердохлебову, бывшему тогда главой Щёлковского района. На сегодняшний день таких иконостасов в стране всего семь, щёлковский — самый большой в России. Высота его составляет 11 метров, ширина — 24 метра. Поражает знаменитое совпадение — именно там, в Екатеринбурге, завершилась земная жизнь Наследника Цесаревича Алексия и его царственных родителей. И воссоздание собора посвящённого рождению Цесаревича, продолжилось с помощью мастеров Екатеринбурга под руководством архитектора В. И. Симиненко из художественной организации «Терем». Иконографическая программа иконостаса также интересна. Хотя все его иконы написаны в наше время, они неразрывно связаны с историей храма и благочиния. Прежде всего, это иконы нижнего, так называемого местного ряда иконостаса. Здесь можно увидеть иконописные образы Щёлковских священномучеников — Александра Крутицкого, Михаила Никологорского, Василия Сунгурова, Василия Крылова. Образ святителя Алексия находится в местном ряду иконостаса северного придела. Посвящение храмового придела святителю Алексию Московскому, небесному покровителю Цесаревича Алексия, напоминает нам о благочестиво-уважительном отношении к Царской семье. В местном ряду иконостаса мы видим образы страстотерпцев Царя Николая и Цесаревича Алексия — своего рода иконописный «памятник» истории возрожденного собора. Во всём своём великолепии иконостас предстал в 2007 году. Второй этап работы екатеринбургских мастеров прошёл осенью 2010 года — были установлены фаянсовые киоты для десяти икон, две из которых были отреставрированы, восемь других — написаны к освящению собора иконописцем Иваном Коваленко. Во время благоукрашения Троицкого собора на его северной стене появилась необыкновенной красоты мозаика, изображающая Успение Пресвятой Богородицы. Икона заняла пустующую нишу и дополнила своей композицией устремлённую ввысь архитектуру собора. Смальтовую мозаику выполнила бригада молодых художников, выпускников Суриковского художественного института под руководством Ольги Сюськовой.

Осенний праздник, 30 сентября — день памяти мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии — всегда торжественно отмечается в Троицком соборе. Нижний придел огромного храма освящён в честь удивительных святых — трёх очень юных сестёр, стойких мучениц за Христа, и их благочестивой, духовно-мужественной матери. Есть свидетельства, что супругу фабриканта Александра Синицына, на средства которого возводился собор, звали Надеждой, потому и нижний храм освятили в честь свв. Веры, Надежды, Любови — а храмы их имени, несмотря на почитание, встречаются не так часто. Богослужения в нижнем храме не проводились с 1997 года, эту часть собора пришлось поднимать практически с нуля. В 2007 году храм был очищен, разобраны лишние перегородки, укреплены своды, проведены монтажные работы. Был установлен красивый дубовый иконостас, стены нижнего храма расписаны иконописцем Артемием Скрыльниковым. С 2007 года в приделе начались регулярные богослужения, также здесь совершается Таинство Крещения.

Из книги: Кравцова М., Трапезникова М., Курбатова Ж. «Троицкий собор города Щёлково». Издательство «Отчий светильник», г. Щёлково, 2016 г.

Можно ли причащаться во время эпидемии коронавируса?

Можно ли причащаться во время эпидемии коронавируса? Существуют две позиции – согласно одной из них, сама мысль о том, чтобы заразиться во время причастия Святых Тайн, нелепа и кощунственна. Мы верим, что в Чаше невидимо пребывает Сам Господь, Податель жизни, Который всегда ищет нам только блага спасения, – как мы можем помыслить, что Причастие может оказаться вредоносным?

Другая позиция связана со словами еще Ветхого Завета, которые Господь Иисус повторяет, когда подвергается искушению от диавола: «Потом берет Его диавол в святой город и поставляет Его на крыле храма, и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею. Иисус сказал ему: написано также: не искушай Господа Бога твоего» (Мф 4:5–7).

В самом деле, подвергать себя (и других) опасности, полагая, что Бог обязан вмешаться и предотвратить бедствия, которые мы сами должны были бы предвидеть – значит искушать Бога и идти явно против Писания, в частности, против заповеди “не убий”, которая предписывает нам заботиться о своем и чужом здоровье и жизни. Бог вознаграждает послушание – а не удаль и браваду.

Сторонники первого взгляда обращают внимание на то, что если бы Причастие было опасно с точки зрения заражения, первыми бы вымерли священники, которые потребляют Дары после каждой Литургии. Это верно – причем верно не только во время эпидемий. Верующие составляли бы самую заметную группу риска с точки зрения эпидемиологии, а священники – самую ярко выраженную подгруппу внутри этой группы.

Священник постоянно общается с самым широким кругом людей, близко склонившись ухом к устам прихожанина, принимает исповедь, является, чтобы преподать последнее утешение умирающим, – он должен был бы быть первой жертвой всевозможной заразы. По степени опасности к его служению приближается только служение врача – только у врачей есть дополнительные меры предосторожности, и они все равно часто заболевают.

То, что наше духовенство живо и продолжает служение, говорит о том, что его подверженность инфекционным болезням в среднем едва ли выше, чем у населения в целом.

Однако про священника никак нельзя сказать, что он искушает Господа: он вовсе не лезет подвергать себя опасности без уважительной причины. Он исполняет возложенный на него долг, следует священнической присяге, по примеру Господа несет служение в этом глубоко инфицированном злом и грехом мире. Грешники нуждаются в исповеди, верующие – в Причастии, и священник не может им отказать. Мотивы, по которым он действует, ясны и ему самому, и Богу.

Во время эпидемии, когда люди пребывают в страхе, страдают и умирают, они особенно нуждаются в заботе священника – и он должен им ее оказывать.

В несколько другом положении находится мирянин. Литургия не совершится, если священник откажется совершать ее и преподавать людям Причастие. Но мирянин не сорвет ее, если воздержится от Причастия в этот раз. Как правило, миряне у нас не причащаются за каждой Литургией, – в Церкви давно идут споры о том, хорошо ли частое причащение, но в реальности многие участники богослужения не подходят к Чаше. Благочестивые люди могут какое-то время воздерживаться от Причастия по разным причинам – но чаще всего потому, что хотели бы тщательно подготовься и приступить к Причастию с должным благоговением.

Чтобы идти к Причастию именно во время пика эпидемии, нужно ясно понимать свои мотивы – и вполне ли они угодны Богу. Мы постоянно молимся о том, чтобы причаститься “не в суд и не во осуждение”. Как предупреждает святой апостол Павел, “да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. От того многие из вас немощны и больны и немало умирает” (1 Кор 11:28–30).

Обратим внимание – апостол связывает немощь, болезнь и смерть с недостойным причащением. Причастие – не таблетка, оно не работает автоматически, гарантируя человеку физическое и духовное исцеление. И Писание, и молитвы, которые мы читаем перед Причастием, говорят о том, что встреча с Таинством – это встреча с судом Божьим, который испытывает наши намерения и мотивы.

Можно (и необходимо) причащаться из послушания Богу, исполняя свой долг. Не стоит делать этого ради удали и пустой похвальбы, чтобы выказать свое пренебрежение к опасности. Бог испытывает наши сердца и намерения и знает, когда мы ищем послужить Ему, а когда мы искушаем Его. Во втором случае нам не стоит ожидать, что Он сверхъестественным образом защитит нас от последствий.

Использованные источники: blog.predanie.ru

СМОТРИТЕ ЕЩЕ:

  Может ли быть узловатая эритема только на одной ноге

  Экзема на спине лечение

  Препараты вызывающие крапивницу

  Асд-2 и крапивница

Коронавирус и причастие. Почему очищение лжицы ради каждого стало проблемой

В свете опасности распространения коронавируса в России Священный Синод Русской Православной Церкви принял инструкцию, в которой указал меры, снижающие риск передачи опасной инфекции в храмах Русской Церкви. Одной из таких мер стала практика дезинфекции лжицы при совершении причащения молящихся спиртовыми растворами перед причащением каждого человека.

В Церкви это вызвало ажиотаж и бурные рассуждения. Так, к примеру, скептически к этому нововведению отнеслись протоиерей Георгий Максимов, известный миссионер и проповедник, скептически в своих блогах высказывался популярный ныне блогер священник Николай Бабкин, и многие другие отцы и миряне. Протоиерей Андрей Ткачев вообще назвал всех, кто боится в храме чем-то заразиться, трусами и призвал сидеть дома и не «мутить воду» среди верных и смелых.

Основные тезисы, выдвигаемые скептиками сводятся к следующему:

— в Чаше находится Сам Господь наш Иисус Христос, присутствующий в Теле и Крови Своих, а потому через причащение не может передаваться никакая зараза, Чаша Христова стерильна по вере молящихся;

— во времена всех эпидемий люди ходили толпами в храмы, совершали крестные ходы, и никто не заразился и не умер;

— священник потребляет каждый раз Чашу Христову, не спрашивая у причастников, чем они больны, и если бы через Чашу передавались болезни, то уже давно бы вымерли священники.

Часто дискутирующие на тему нововведений обвиняют несогласных в маловерии, новаторстве, обновленчестве и еще Бог весть в чем.

Я почти 13 лет служу священником, служил в разных условиях, в том числе в качестве тюремного священника в мужской колонии строгого режима и в качестве окормляющего районную больницу. И вот, какие мысли мне бы хотелось адресовать и скептикам, и вообще всему читающему народу.

1. Церковь не имеет никакого догмата, гласящего, что через лжицу невозможно заразиться какой-то болезнью. Нет в Церкви такого учения. И если есть такое частное мнение (пусть даже массовое, поддерживаемое даже канонизированными людьми) вошедшее в быт благодаря тому, что так считают и проповедуют многие отцы, то это не означает, что это мнение — истина и является учением Церкви.

2. В Церкви нет учения о том, что таинство меняет природу его веществ. Вода в крещальной купели физически остается водою, ароматические масла в составе Мира остаются маслами, хлеб и вино в Чаше остаются Хлебом и Вином со всеми вытекающими из этого физическими последствиями. Все эти вещества имеют свойство портиться и становиться рассадниками грибков, бактерий и вирусов. Да, они освящаются, становятся частью мира духовного, несут благодать Божью верующим, однако, сами при этом остаются явлениями нашего земного мира, подверженного тлению. Собственно, так же Церковь учит о своих святых — они святы, но это не мешает им быть подверженными греху, болезням и смерти.

3. В «Известии учительном», которое помещается в Служебнике в качестве практических советов пастырям, имеются указания на то, что Святые Дары вполне могут быть испорчены грибком, и становятся непригодными к причащению. Заплесневевшие Дары священник должен потребить самостоятельно после Литургии, но ими запрещено причащать мирян. «Известию» так же вполне достоверно известно, что в Чашу могут попасть ядовитые вещества (например, с ядовитыми насекомыми), и при этом указано, что в таком случае содежимое Чаши утилизируется — выливается в непопираемое место, но никак не преподается верующим для причастия. Почему у Церкви нет четких правил насчет вирусов и бактерий? Правильно — когда писались последние правила о порядке причастия в Церкви, никто даже не подозревал о том, что могут быть такие невидимые паразиты, способные убить человека посредством лжицы. В тот период были известны только яды и грибковая плесень.

5. Святое Причастие — это не меньше и не больше, чем способ наиболее тесного общения человека с Богом. А храм — это горница для этой встречи. И наше дело, как христиан, приготовить эту встречу для себя максимально чистой. А дело священника — обустроить эту встречу в чистоте для целого прихода. И это именно мы, священники, должны обустроить чистоту и гигиену этой встречи, а не требовать этого от Бога — приди, Боже, сотвори тут нам чудо и простерилизуй все вокруг.

Ветхий Завет свидетельствует о том, что в жертву приносились исключительно здоровые животные, не имеющие увечий и пороков. А это был прообраз Евхаристии, Жертвы Христовой, и недаром мы Христа зовем Агнец НЕПОРОЧНЫЙ. Ветхий Завет содержит целый кодекс об обрядовой чистоте, потому что древние очень боялись распространения различных опасных болезней, особенно лютой в тот период была проказа. Потому священникам предписывалось осматривать не только религиозную утварь, но и людей, животных и одежду на предмет проказы.

Однако же, навык требований гигиены почему-то утратили мы, люди XXI века. Потому забота о чистоте веществ таинств лежит на священнике: чистая вода, хорошие просфоры из чистой и лучшей муки, хорошее вино, чистота сосудов и облачений, чистота храмов в целом. Так в чем проблема очищения лжицы ради каждого причастника? Оскорбление веры, оскорбление Бога? В чем оно заключается? Зачем тогда священник при совершении Литургии дважды моет руки в Алтаре (один раз перед совершением Проскомидии, второй — перед преломлением Хлеба)? Пусть Бог твои руки сделает чистыми без воды, вера ведь твоя так крепка?

6. Все эти разговоры на тему того, что веками люди причащались и ничем в храмах не заражались — лишь устоявшееся мнение, основанное на убеждениях. Статистики никакой никто никогда не вел. Однако, исторические прецеденты, когда людей через причастие травили — вполне имеются, а заплесневеть Агнец на Престоле может у любого священника, если там сыро и слабое проветривание. Так почему в Чаше может быть яд и грибок, но не могут быть бактерии и вирусы? Люди ходили в храмы веками, ходили крестными ходами, причащались и лобызали святые образа, и вымирали целыми городами от эпидемий, в том числе и священники, епископы и монашествующие. Это факт, и нет никаких статистик того, где именно заболел тот или иной человек, особенно если учесть инкубационный период.

7. Если наша вера так крепка, слава Богу! Не заразимся и не заболеем — аллилуйя! Но мы, отцы — мало того, что священники, мы иногда — известные медиа-персоны. И мы в ответе за всех тех людей, к кому обращены наши тексты. Готовы ли мы взять на свою совесть ответственность за болезни и смерти других людей, которые плевать будут на правила гигиены не потому, что так искренне доверяют Богу, а лишь потому, что фанатеют и слепо верят лично нам, отцам, вещающим на весь мир, что от лжицы заразиться невозможно? Готовы? Есть стойкость в вере даже до смерти ради Христа — это свидетельство во Христе. Но есть стойкость в вере даже до смерти ради каких-то второстепенных принципов, и это фанатизм и мракобесие. Мне думается, что стоит различать смерть ради Христа и смерть ради необтертой спиртом лжицы…

8. У нас у всех есть супруги, дети и просто близкие люди, и мы друг друга очень любим. Между нами есть общение, отношения есть. Но невзирая на вашу с супругой крепкую любовь, вы с нею соблюдаете определенные принципы гигиены. Неужели соблюдение норм гигиены как-то подрывает любовь между вами? Или ты, муж, будешь целовать супругу, будучи больным ангиной, к примеру? Ну а что, ведь любовь творит чудеса! Давайте не верить в возможность передачи вируса между любящими людьми, ведь по слову апостола Павла, истинная любовь побеждает страх? Будем таким образом измерять силу и глубину нашей любви? Так почему мы именно таким образом вдруг стали измерять силу нашей любви и доверия к Богу?

9. Мы себя ведем очень странно порою, живем по двойным стандартам. С одной стороны, мы направо и налево твердим, что Церковь никогда не выступала против науки, наоборот, мы истинные партнеры науки и боремся с суевериями, мракобесием.

Мы теологию в нашей постсоветской стране смогли ввести в научный мир. Мы вещаем, что труд врача благословен Богом, что нельзя пренебрегать здоровьем и жизнью, как ценнейшим даром Божьим. Но при всем этом тут же размениваем эти постулаты на обрядовые принципы, не имеющие в реальности никакого отношения к вере и Богу.

Лжица, кстати, чисто практическое и довольно нестарое изобретение в литургике, которое, я уверен, обрядоверные предки наши тоже сначала восприняли в штыки, как элемент обновленчества и уступки «духу времени». Давайте все же научимся доверять хотя бы немного медикам, являющим заботу о нашем здоровье, не устраивать паники и не проводить пикеты под лозунгами «Гонения на Церковь и Причастие», «Православие или смерть» и «Последние времена, апостасия».

10. Ну и напоследок, давайте теоретически порассуждаем. Практика причащения в Церкви менялась на протяжении всей истории бытия христианства. Сначала пекли опресночный хлеб, как это и полагается по закону Моисея, преломляли его с благословением и раздавали участникам Вечери Господней, и пускали по кругу Чашу с Кровью Христовой.

Затем в мире Церкви появилось множество изменений, которые коснулись и Евхаристии: появились квасной хлеб, просфоры, Престол и Антиминс, специальные священные сосуды, копие и лжица в конце концов. Все это — исторический путь литургики в Церкви, потому как менялись жизненные обстоятельства. И Церковь вырабатывала новые правила своего бытия, в том числе вела практические разработки в технике совершения Литургии и причастия в частности.

Что мешает Церкви и сегодня изменять эту практику, изменять технические моменты, не затрагивая суть Таинства? Какой догмат это воспрещает? Почему бы, к примеру, не окунать частичку Тела Христова в Чашу индивидуально, и не влагать в уста каждого причащающегося? На постоянной основе, я имею в виду. У нас ведь очень много людей, для которых довольно весомым аргументом против причастия выступает именно антисанитария, «одна ложка на всех». Особенно это касается людей интеллигентных и образованных, ученых, медиков.

Далеко не все люди способны внутренне победить свои страхи, убеждения, да и физически и психологически переступить порог естественной брезгливости. Увы, но это не всем под силу. Что нам мешает пойти навстречу людям? Это все теоретизация, и этими вопросами безусловно необходимо заниматься церковным ученым мужам, священноначалию. Собственно, именно священноначалие Церкви, имея возможность консультироваться с ведущими медиками и санитарными врачами страны, выработало инструкции, принятые на последнем заседании Священного Синода, что как мне кажется — вполне своевременно и актуально.

В завершение хотелось бы сказать, что служа в тюрьме полтора года, я тоже причащал и туберкулезников всяких, и вообще — людей в храме никогда не спрашиваешь, чем они больны. Но это вовсе не означает, что я уверен в своем бессмертии, уверен в невозможности заразиться от лжицы. Это значит лишь то, что я священник, и должен быть готов умереть в любой день от любой болезни и любой смерти, должен быть готов предстать перед Богом. Но это вовсе не повод воспитывать в своей пастве слепую веру в чудеса, пренебрегать жизнью и здоровьем своих прихожан.

Безусловно, Господь творит чудеса, и творит их и посредством Тела и Крови Своих, но это не означает, что мы вправе требовать этого чуда и пренебрегать всеми возможными правилами по сохранению своих жизни и здоровья, и тем более — рисковать жизнью и здоровьем наших ближних. Не искушай Господа Бога твоего — так говорит Господь.

Использованные источники: www.pravmir.ru

СТАТЬИ ПО ТЕМЕ:

  Обострение экземы на руках причины

  Сделать крем от экземы

  Каким кремом мазать экзему

  Эритема покраснение кожи

Осипов Алексей Ильи‪ч‬ 4+

Мобильное приложение позволяет прослушать и бесплатно скачать книги, интервью и лекции профессора МПДА Алексея Ильича Осипова, в которых рассматриваются вопросы:

Зачем живёт человек?
Есть ли Бог и кто Он?
Невинные страдания.
Бог и справедливость. Запрещает ли Бог делать зло?
Духовные законы жизни.
Жизнь после смерти — фантазия или реальность?
Православие и другие религии.
В одного Бога верят во всех религиях?
Все ли спасутся?
Почему мы верим во Христа?
О западном христианстве.
Сущность Православия и его искажения.
Зачем Православие человеку?
Что такое счастье? Любовь, брак, семья.
И другие.

Использованные источники: alexey-osipov.ru

ПОХОЖИЕ СТАТЬИ:

  Кожный зуд урсофальк

  Основная причина экземы

  Как выглядит экзема на локтях

Причастие и коронавирус

Поводом к написанию данной статьи послужила довольно острая полемика в Православной Церкви, в том числе и в Московском Патриархате, связанная с пандемией коронавируса и введенными санитарно-эпидемиологическими мерами на приходах. Формально началом ее может считаться реакция на публикацию 17 марта 2020 г. «Инструкции настоятелям приходов и подворий, игуменам и игумениям монастырей Московской епархии в связи c угрозой распространения коронавирусной инфекции»[1]. В среде так называемых «православных ревнителей» текст «Инструкции» был воспринят как некий знак «апостасии». Священноначалие Церкви было обвинено в «предательстве веры» и «богохульстве». На взгляд «ревнителей» сама мысль о том, что опасность заражения может быть как-то связана не то, что с Телом и Кровью Христовыми, но с платом, лжицей, Чашей, иконой, крестом представляется богохульством. Более того, на их взгляд опасности друг для друга не могут представлять и сами причастники, как бы тесно они ни стояли. По сути и предметы храма, и само пространство храма объявляются имеющими противовирусные и бактерицидные свойства. Эти свойства иными «ревнителями» приписываемы даже колокольному звону, что делает площадь «дезинфекции» вообще громадной.

По обыкновению своему «ревнители» не смогли найти серьезных богословских доводов для обоснования своих эмоциональных (подчас истерических) обвинений, руководствуясь своими личными представлениями о благочестии, принимаемыми за верность Преданию Церкви.

Иной была реакция ряда богословов, в целом согласных с принятыми санитарно-эпидемиологическими мерами. Они указали на ряд прежде принятых Церковью документов, сходным образом регламентирующих причащение в периоды эпидемий и обращали внимание на то, что «Инструкция» опирается на «Настольную книгу для священно-церковно-служителей» С.В. Булгакова и «Пидалион с толкованиями преподобного Никодима Святогорца». Однако не все они смогли остаться в рамках православного вероучения, когда речь зашла о возможности заражения от Тела и Крови.

Например, проф. А.И. Осипов пытается обосновать идею возможности заражения от Тела и Крови в полемике с «распространенным представлением, что во время Литургии Хлеб и Вино превращаются в натуральное Тело Христа, и потому никаких вирусов в Святых Дарах быть не может»[2]. Проф. Осипов полагает, что Церковь учит иначе: хлеб и вино не превращаются, но только соединяются с Божеством, и это соединение позволяет говорить о них, как Теле и Крови Христовых. Данное учение (признанное неправославным и названное в Исповедании Иерусалимского Собора 1672 года[3] учением о «вохлеблении»[4]) прямо подпадает под анафему Константинопольского Собора 1691 года, учащего, вослед Иерусалимскому Собору:

«поскольку святая и кафолическая Христова Церковь со времен святых Апостолов и впоследствии вплоть до нашего [времени] согласно преданию Спасителя нашего Христа и Бога веровала и [ныне] разумеет о святейшем таинстве святой Евхаристии, что в нем Господь наш Иисус Христос присутствует истинно и реально (ἀληθῶς καὶ πραγµατικῶς), то очевидно, что по освящении хлеба и вина хлеб претворяется или прелагается в самое истинное и от Девы рожденное Тело Христа, а вино – в самую истинную и на кресте излиянную Кровь Того же Самого Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа и Бога. И более не остается сущности хлеба и вина, но под видимыми образами ( ἐν τοῖς φαινοµ ένοις εἴδεσι) хлеба и вина суть истинно и реально самые Тело и Кровь Господа. Кроме того, в каждой частице освященных хлеба и вина находится не [какая-либо] часть Тела и Крови Христовых, но весь целиком Владыка Христос по существу (κατ᾽ οὐσίαν), то есть с душою и Божеством, или совершенный Бог и совершенный человек . Ведь то же самое Тело Христово находится и на небе, и в таинстве Евхаристии, не так, что Оно сходит с неба, но так, что сами хлеб и вино прелагаются в само то Тело и Кровь существенно (οὐσιωδῶς), и Владычные Тело и Кровь истинно и реально присутствуют в Таинстве незримо».[5]

Собор анафематствует тех, «кто дерзнут преступить это церковное и соборное решение»[6], и говорит:

«да будут [они] отлучены от Святой, Единосущной, Животворящей и Живоначальной Троицы, единого по природе Бога. И да будут они прокляты, и не будет им прощения и искупления после смерти и в нынешнем веке, и в будущем, и участь их да будет вместе с предателем Иудой и с появившимися от начала ересиархами, смутившими Церковь Христову, и с распявшими Господа, и будут повинны огню геенны, отеческим и соборным проклятьям подверженные и вечной анафеме подсудные».[7]

Очевидно, что православным следует избегать учений, подвергнутых «соборному проклятию». Соответственно и взгляд проф. Осипова принят быть не может.

Иную позицию занимает архимандрит Кирилл (Говорун). В заметке «COVID-19 и христианский (ли?) дуализм»[8] он начинает с утверждения: «воскресшее тело Христа, которым мы причащаемся, было онтологически таким же телом, что и наше».[9] Далее он ссылается на свт. Афанасия Александрийского, учившего, что «Слово, поскольку Оно не могло умереть — ибо Оно бессмертно — приняло на себя тело, способное умереть» (О воплощении, 20). Из этого архим. Говорун делает вывод, что

наши человеческие тела, как и тело Христа, «в полной мере участвуют в общей человеческой природе, те же микроорганизмы, которые живут в нашем теле, жили и в Христовом теле. Нет оснований не считать, что они продолжили в нем жить даже после Его воскресения. Его отличие от нашего тела лишь в том, что эти микроорганизмы не могли его убить».[10]

Однако заметим, что если мы не видим оснований для какого-нибудь утверждения, это еще не означает, будто их нет. Архим. Говорун, очевидно, не вполне отчетливо понимает учение Церкви о Евхаристическом Теле Спасителя. Это становится совершенно ясно, когда он для подтверждения своей мысли ссылается на возможность Телу Христову заплесневеть. Автору, по-видимому, вовсе не известно, что «всегда у Господа одно Тело, а не многие во многих местах»[11], и, таким образом, говоря о случаях плесневения Св. Даров, он должен допустить, что при этом и на небесах плесневеет Тело Христа, «седяща одесную Отца»!

Чтобы нам избежать подобных нелепых и даже кощунственных выводов, следует обратиться к истинному пониманию совершающегося в Таинстве Евхаристии, какому учит Церковь. В догматических текстах Соборов, имеющих общецерковный авторитет: Константинопольского 1662 г., Иерусалимского 1672 г., Константинопольского 1691 г., Константинопольского 1723 г. — прямо выражено традиционное учение Православной Церкви: после совершения пресуществления должно различать в Чаше Само Тело и Саму Кровь Спасителя, и те виды, акциденции хлеба и вина , которыми Они от нас сокрыты. В Чаше сохраняются все физические свойства хлеба и вина, но сущность их делается иной, что, во избежание еретических толкований Таинства, было выражено Соборами XVII–XVIII веков (и принято всей Православной Церковью) термином « пресуществление» . Сохранение физических свойств, то есть акциденций хлеба и вина, и является причиной того, что со Св. Дарами может происходить свойственное хлебу и вину: хлеб — плесневеть, вино — пьянить. Однако это не свойства Тела и Крови! Церковь говорит, что все, происходящее со Св. Дарами, «бывает только с акциденциями хлеба и вина»[12], но не с акциденциями Тела и Крови! Добавим к сказанному и несколько слов о странном толковании архим. Говоруном понятия «тление». Тело Христово, пребывающее одесную Отца нетленно не только в смысле безгрешности и бессмертия, но и в том, что оно не подвержено всем тем неукоризненным страстям, которым Спаситель попускал в Себе по воплощении. В контексте темы уместно напомнить слова свт. Димитрия Ростовского:

«если случится, что Святые Тайны, по небрежению или случайно, упадут, сгорят, сгниют, замерзнут, загрязнятся и проч., то этому подвергается не Тело Христово, а внешний вид хлеба и вина. Сия же бесстрастная жертва никаким образом не причастна сему. Да не будет так! Ибо однажды только плоть Христова пострадала за нас, по Воскресении же не подлежит страданиям».[13]

Поэтому утверждать, будто Само Евхаристическое Тело Христово может каким-либо образом быть «инфицировано» — утверждать противное учению Церкви.

Однако возможно предположить теоретическую вероятность того, что Господь попустит видам хлеба и вина проявить свойства хлеба и вина, как это случается с ними, когда хлеб плесневеет. Если на хлебе может завестись плесень, то может попасть и вирус от слюны причастника . Это зависит от воли Божией.

Как от воли Божией зависит, заболеет ли человек. И в связи с этим скажем еще об одном аспекте проблемы, напомнив слова св. ап. Павла:

« Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет. Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает» (1 Кор. 11. 26–30).

Говоря о теоретической вероятности, мы свидетельствуем, что доверяем Богу в любом случае, принимаем волю Его, какова бы она ни была.

Думается, что в возмущении предположением о возможной опасности заразиться от Чаши не последнюю роль играет маловерие. Но не в том смысле, что человек не верит в возможность Господу попустить заразиться. Нет, проблема — в не слишком серьезном отношении к словам св. ап. Павла. Вроде бы да, причащаться небезопасно, но. Но ничего, Господь милостив. И незаметно для нас (авторы не исключают себя из числа объединенных местоимением «мы») опасность причастившемуся недостойно заболеть и умереть, а то и быть наказанным «карой вечною» (прп. Иоанн Дамаскин) начинает представляться какой-то не слишком реальной; мы перестаем бояться.

А вот в ситуации, когда нечто воспринимается реальной опасностью (например, заболеть коронавирусом) мысль о небезопасности Причастия вызывает у многих просто бурю чувств. Как же так, мы же причащаемся во исцеление души и тела! Как может быть, чтобы Христос попустил нам заболеть, причащаясь Его животворящего Тела. Здесь — реальный страх, который многие (бессознательно) пытаются заглушить уверенностью в гарантированную безопасность Причастия. Но Причастие не гарантирует нам здравия и долголетия, как не гарантирует и избавления от вечных мук!

Если всерьез поверить в это, то и представление об опасности, причастившись, заболеть коронавирусом, или даже умереть от него, не будет казаться чем-то особенным и кощунственным. Безусловность бактерицидных и противовирусных свойств Чаши не гарантирована ничем, как не гарантирована ничем безусловная безопасность Причастия вообще . Условие есть. И потому, независимо от эпидемической обстановки, мы должны приступать к Чаше со страхом и трепетом. У нас есть надежда, но нет безусловной гарантии. Единственная гарантия , которую нам дает Бог — это что « пречистое тело и кровь Господня раздаются и входят в уста и утробы причащающихся, как благочестивых, так и нечестивых» [14]. Но вот условие: Тело и Кровь « благочестивым и достойно принимающим доставляют отпущение грехов и жизнь вечную, а нечестивым и недостойным уготовляют осуждение и вечное наказание» [15]. Только от нас зависит, будет ли нам Причастие во исцеление души и тела, или приведет к болезни (что нам, грешным, может сослужить и пользу!), а то и — к осуждению и вечному наказанию (что гораздо страшнее болезни и смерти тела!).

Если мы всерьез отнесемся к отсутствию гарантий безопасности вообще, то более трезво и разумно отнесемся и к представлению об отсутствии гарантий безопасности во время эпидемии или пандемии. Причастие всегда небезопасно!

Не спокойная уверенность должна быть нашим чувством при причащении, но надежда: « радуяся вкупе и трепеща» .

[3] Текст Иерусалимского собора 1672 г. был подтвержден и повторен Константинопольским Собором 1723 года в «Послании патриархов восточно-кафолической Церкви о православной вере».

[5] М.М. Бернацкий. Константинопольский Собор 1691 г. и его рецепция в Русской Православной Церкви (к вопросу о каноническом статусе термина «пресуществление»). // Богословские труды, сборник 41. — М., 2007 — 591 с. С. 138–139.

[13] Сочинения святаго Димитрия, митрополита Ростовскаго. Том пятый. Издание четвертое. М., 1835 г. С. 131–132.

Использованные источники: ruskline.ru