Драма «Гроза» Драма А. Н. Островского «Гроза» была поставлена на сцене в 1859 году. В ней автор попытался изобразить все сложности и противоречия жизни купеческой семьи типичного города в средней полосе России.
Город Калинов, изображённый в драме «Гроза» представляет обобщённый образ города средней полосы России XIX века. На его появление во многом повлияло путешествие по Волге, в рамках которого автор посетил такие города как Кострома, Кинешма, Калязин, Тверь, Ярославль. При этом Островский обращал внимание на быт, нравы обитателей этих городов, особо обращая внимание на жизнь купеческих семей. Именно эти люди становятся главные персонажами его многих произведений.
Проанализируем фрагменты драмы. «КУЛИГИН. Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие! В мещанстве, сударь, вы ничего, кроме грубости да бедности нагольной не увидите. И никогда нам, сударь, не выбраться из этой коры! Потому что честным трудом никогда не заработать нам больше насущного хлеба. А у кого деньги, сударь, тот старается бедного закабалить, чтобы на его труды даровые ещё больше денег наживать. Знаете, что ваш дядюшка, Савел Прокофьич городничему отвечал? К городничему мужики пришли жаловаться, что ни одного из них путём не разочтёт. Городничий и стал ему говорить: «Послушай, говорит, Савел Прокофьич, рассчитывай ты мужиков хорошенько! Каждый день ко мне с жалобой ходят! » Дядюшка ваш потрепал городничего по плечу, да и говорит: «Стоит ли, ваше высокоблагородие, нам с вами о таких пустяках разговаривать! Много у меня в год-то народу перебывает; вы то поймите: не доплачу я им по какой-нибудь копейке на человека, а у меня из этого тысячи составляются, так оно мне и хорошо! » Вот как, сударь! А между собой-то, сударь, как живут! Торговлю друг у друга подрывают, и не столько из корысти, сколько из зависти. Враждуют друг на друга; залучают в свои высокие-то хоромы пьяных приказных, таких, сударь, приказных, что и виду-то человеческого на нём нет, обличие-то человеческое истеряно. А те им за малую благостыню, на гербовых листах злостные кляузы строчат на ближних. И начнётся у них, сударь, суд да дело, и несть конца мучениям. Судятся-судятся здесь, да в губернию поедут, а там уж их ждут и от радости руками плещут. Скоро водят, волочат их, волочат; а они и рады этому волоченью, того только им и надобно. «Я, говорит, потрачусь, да уж и ему станет в копейку» . Я бы хотел всё это стихами изобразить. (…) Вот какой, сударь, у нас городишко! Бульвар сделали, а не гуляют. Гуляют только по праздникам, и то один вид делают, что гуляют, а сами ходят туда наряды показывать. Только пьяного приказного и встретишь, из трактира домой плетётся. Бедным гулять, сударь, некогда, у них день и ночь работа. И спят-то всего часа три в сутки. А богатые-то что делают? Ну, что бы кажется, им не гулять, не дышать свежим воздухом? Так нет. У них давно ворота, сударь заперты и собаки спущены. Вы думаете, они дело делают, либо Богу молятся? Нет, сударь. И не от воров они запираются, а чтоб люди не видали, как они своих домашних едят поедом, да семью тиранят. И что слёз льётся за этими запорами, невидимых и неслышимых. Да что вам говорить, сударь! По себе можете судить. И что, сударь, за этими замками разврату тёмного да пьянства! И всё шито да крыто – никто ничего не видит и не знает, видит только один Бог! Ты, говорит, смотри в людях меня да на улице, а до семьи моей тебе дела нет; на это, говорит, у меня есть замки, да запоры, да собаки злые. Семья, говорит, дело тайное, секретное! Знаем мы эти секреты-то! От этих секретов-то, сударь, ему только одному весело, а остальные – волком воют. Да и что за секрет? Кто его не знает! Ограбить сирот, родственников, племянников, заколотить домашних так, чтобы ни о чём, что он там творит, пикнуть не смели. Вот и весь секрет. Ну, да Бог с ними! …
Перед нами образец затерянного провинциального городка со своими жестокими нравами и убогой жизнью.
А. Н. Островский — величайший драматург XIX века. За годы своего творчества он прошел долгий путь, по мере прохождения которого он находился в постоянном поиске той идеальной составляющей, в коей нуждалось его столетие. Огромную роль играет периодизация — за многие периоды своей творческой жизни он успел не только возвеличить купечество как сословие, способное стать основой для будущего общества, но и разочароваться в нем.
Место действия в пьесах используется Островским в качестве инструмента для отражения той эпохи, в которой происходят события сюжета. Пьеса «Гроза» относится к предреформенному периоду — периоду потери прежних ориентиров, ощущению грядущих перемен, и более трезвому взгляду на происходящее, поэтому купеческое сословие в ней отнюдь не добропорядочное, каковым оно было описано в предыдущем периоде, а консервативное, закостенелое, боящееся любых перемен. В центре пьесы находится довольно трагичный, но вместе с тем многогранный семейно-бытовой конфликт, через который, в свою очередь, раскрывается еще более глобальное противостояние разных эпох и поколений, касающееся не только Кабановых, но и большинства семей.
Вымышленный город Калинов находится на Волге, истинно русской реке — это подчеркивает то, что Калинов не какой-то особенный, непохожий на остальные места, а напротив, имеет нечто общее со многими русскими городами. Считается, что идея написания пьесы пришла к Островскому во время отдыха в Костромской губернии и сюжет частично заимствован из жизни костромского купечества (до начала XX века костромичи могли без каких-либо затруднений указать на место самоубийства Катерины или, что более вероятно, ее прототипа). Красота этого места не раз подчеркивается персонажами, но из уст разных героев эти замечания несут различный характер — странница Феклуша, корыстная женщина, расхваливает Калинов и его купеческое сословие, «добродетелями украшенное». Прогрессивный Кулигин же хоть и восторгается прелестью местной природы, но его слова звучат с оттенком горечи из-за нравов, царящих там. Жители этого небольшого города ведут весьма замкнутый, консервативный образ жизни — гуляют по бульвару лишь в праздники, а все остальное время сидят по домам, совершенно не замечая всего этого великолепия вокруг них — старшие и сильные издеваются над младшими и слабыми.
Купцы Дикой и Кабаниха являются представителями старшего поколения, самыми богатыми купцами города, с чьим мнением считается даже градоначальник, и их характеры вполне соответствуют патриархальному укладу темного царства. Между тем, они совсем непохожи — Дикой по сравнению с Марфой Игнатьевной Кабановой очень слаб, он неспособен противостоять более дерзкому и сильному человеку, поэтому всю злобу и неудовольствие он предпочитает вымещать скорее на домашних, чем открыто высказать это обидчику. Он с подозрением относится к новым веяниям и прогрессу, потому что лишь эта сила в состоянии пошатнуть его кажущийся нерушимым авторитет.
Кабаниха наоборот, считает себя главой семейства, порядочной женщиной, безупречной, которую не в чем упрекнуть, а на деле оказывается подлинным тираном своего дома, наседая на родственников. Она считает себя в праве осуждать других в их поступках и совершенно «заела» своего взрослого сына, постоянно указывая ему на то, как нужно жить. Ее нрав отчасти объясняется эпохой патриархального уклада и, мне кажется, подобные Кабановой купцы и купчихи встречались на Руси довольно часто и, возможно, не раз доходило до таких трагедий, как та, что описана в пьесе. Она враждебна ко всему, что способно развеять страх перед ней, вызвать сопротивление.
Молодое поколение Калинова называется молодым не только из-за возраста, но из-за того, что они символизируют собой новые идеи прогресса, свежее течение в застойном болоте, которого никак нельзя избежать, несмотря на все старания главных его защитников, патриархов купеческого сословия. К этому поколению относятся многие персонажи, но особого упоминания, на мой взгляд, заслуживают младшие Кабановы — Тихон, Варвара и Катерина.
Тихон и Варвара — типичные купеческие дети, но вместе с тем, они отличаются друг от друга, как стол от стула — с одной стороны, они принадлежат к одному семейству, но Тихон гораздо более слаб, чем его сестра. Он абсолютно подчинен воле своей матери и не находит в себе ни сил, ни, что самое главное, желания воспротивиться такому контролю. Он не исполнен обожания к своей норовистой матушке, но знает, чем грозит непослушание и поэтому предпочитает не спорить. Когда Кабаниха приказывает сыну побить жену, признавшуюся в неверности, он делает это с неохотой, видимо оттого, что частично понимает Катерину и ее желание найти хоть какое-то спасение от домашнего рабства, которое она увидела в Борисе. Еще одна причина пассивного поведения Тихона — нежелание стать самостоятельным. Если бы он пошел на открытый протест, то ему бы пришлось взять ответственность за все свои действия и поступки на себя, что ему совсем не хочется. Для него гораздо проще выглядит другой путь — плыть по течению в лодке, управляемой Кабанихой, пусть даже его не прельщают берега, к которым он направляется. Лишь в конце пьесы, после смерти жены, он обвиняет мать в случившейся трагедии — «Маменька, вы ее погубили, вы, вы, вы…».
Варвара — напротив, дерзкая, смелая, непокорная, одним словом, настоящая купеческая дочка. Именно она убеждает Катерину в том, что попытка спрятать ее чувство к Борису от окружающих и самой себя не увенчается успехом и лучше для нее будет пойти любви навстречу. В отличие от Катерины, ее не так уж мучает совесть из-за встреч с Кудряшом. Их побег может служить таким же проявлением протеста против старших, как и самоубийство Катерины. Но если Катерина терзаема осознанием собственного греха, не находит иного выхода, и для нее это не протест в буквальном смысле этого слова, то Варвара скорее похожа на зверя, который сбросил стесняющие его оковы и отправился на волю.
Катерина, которую критик Добролюбов окрестил «лучом света в темном царстве», не может принять суть патриархального общества в силу своей чистоты и нравственности, чего напрочь лишены Дикой с Кабанихой. В пьесе «Гроза» ее персонаж предстает перед читателем в духовной эволюции, что является чертой реалистического произведения. Ее эволюция связана с внутренней борьбой совести, представлений о грехе с одной стороны и любовью к Борису с другой. Прежде грех для нее был изменой, невольным обманом мужа и свекрови, но постепенно к ней приходит мысль о смерти как о единственном выходе из сложившегося положения. Причем пьеса с самого начала пропитана неизбежностью ее самоубийства (предсказание сумасшедшей барыни о том, что красота ведет в омут). Сначала Катерина пугается этой мысли, но потом она лишается черт чего-то страшного и рокового и обретает образ воссоединения с природой, с которой она очень близка. Ортодоксальные люди склонны к осуждению ее поступка и упоминают о возможности поиска приюта в монастыре, но в случае Катерины это нереально, так как для этого нужно согласие мужа, чего она никогда бы не добилась из-за подчинения Тихона матери. Тем более, это вызвало бы толки среди соседей, ведь в благополучном семействе замужняя женщина вряд ли бы решилась пойти на такой шаг, а Кабаниха страшится людской молвы. Некоторые литературные критики считают, что Катерина, хоть и искренняя, но все же «плоть от плоти» патриархального режима.
В пьесе есть так же один необычный персонаж, который по возрасту принадлежит к старшему поколению, но по убеждениям является «эссенцией» прогресса. Этот человек — Кулигин, часовщик-самоучка, отыскивающий вечный двигатель, светлая сила, которая противостоит Кабанихе и Дикому. Он, так же, как и Катерина, воплощает живое, душевное начало. Он не идет в ногу с прогрессом в том смысле, что следит за современной ему литературой и новыми открытиями, цитирует в основном классицистов, упоминает Ломоносова. На возражение Дикого насчет необходимости громоотвода он отвечает строками из стихотворения Державина — «Я телом в прахе истлеваю, умом громам повелеваю». До всех научных достижений он способен додуматься самостоятельно, понимает, что человеку дарован Господом огромный потенциал, с помощью которого он может подчинить своей воле природу. Кулигин обладает просвещенным отношением к миру. Он стремится к изобретению вечного двигателя — продав патент на него, он смог бы преобразить город Калинов и ввести его в эпоху вольного процветания.
Действие пьесы «Бесприданница» происходит в более позднее время и дает возможность проследить за изменениями, произошедшими в жизни купеческого сословия за сравнительно небольшой период. В основе сюжета — влюбленность Ларисы в Паратова. Вымышленный город Бряхимов, как и Калинов, располагается на берегах Волги, но заметны отличия в образе жизни жителей — они не сидят по домам, а свободно гуляют по бульвару, чувствуют себя гораздо привольнее, чем прежде. Эпоха патриархального уклада рухнула, буржуазный век отбрасывает некую тень на город — он постепенно теряет свое типично русское лицо, становится все менее определенным. Купцы отныне не консервативные бородачи, а абсолютно новые люди, манеру разговора и моду перенимающие у дворян. Они ведут свои коммерческие дела так, как это принято в просвещенной Европе. Но, несмотря на видимый поворот в сторону прогресса, все теперь продается и покупается, даже люди. Отношение не как к человеку, а как к товару, бытует относительно и Ларисы, и Робинзона, а покупателями становятся купцы.
Двери дома Огудаловых постоянно открыты для гостей, особенно для потенциальных женихов Ларисы, дочери Хариты Игнатьевны, что было бы немыслимо при прежних порядках. Мать беззастенчиво торгует своей дочерью, как товаром, искренне веря в то, что делает все для благоденствия своей семьи. Лариса воспитана по-современному, она натура чувственная, но склонна сдерживать себя от эмоциональных порывов.
Жених Ларисы Юлий Карандышев — откровенно жалкий человек, изо всех сил пускающий пыль в глаза купцам. В среде купцов и чиновников бытует стремление блеснуть чем-то показным, но, в отличие от других, Карандышев слишком беден и потому его попытки выставить себя в выгодном свете выглядят довольно глупо. Он приказывает наклеить на бутылки с дешевым вином этикетки от самого дорогого и даже пьет шампанское из самовара. Ларисе приходится согласиться на брак с ним из безысходности — молодые люди относятся к ней в основном с подозрением, размышляя о причинах того, почему она до сих пор не вышла замуж. Вместо тихой свадьбы, которая была бы Карандышеву по средствам и выглядела бы гораздо более уместной, он затевает богатое и шумное торжество, очередной элемент игры в богатого и знатного чиновника. И Лариса, и Карандышев обоюдно жестоки друг к другу — Лариса не может стерпеть того, что ей хвастаются, как новоприобретенной породистой лошадью, поэтому она показывает, что ничуть не любит его.
Трагедия Ларисы в том, что она, единственная из всех продаваемых, не может смириться с тем положением, которое она занимает — с положением вещи. Она верит в настоящие и неподдельные ценности, искренне любит Паратова, не понимая, что он относится к ней так же, как и к Робинзону — он играет с ней, как с куклой, не заботясь о ее будущем. Лариса будто бы из другой, не буржуазной, эпохи, поэтому ей так тяжело принять свой век, в котором она не смогла бы выжить из-за нравственности, как не смогла выжить в патриархальном веке Катерина. Розыгрыш Ларисы в орлянку, кульминация пьесы, в очередной раз доказывает то, что о «вещах» купцы не заботятся.
Пьесы «Бесприданница» и «Гроза» можно назвать этапными, знаковыми в творчестве Островского, так как в них отражается время предчувствия грядущих перемен. Общество замерло, предвидя «грозу» реформ и переосмысливая свой жизненный уклад. Переход от темного царства, где безраздельно властвуют безжалостные и бессердечные люди, ко времени, когда человек лишается личности и становится вещью, символизирует невозможность сословия, чья кровь — золото, стать идеальной основой реформированного общества.
Уральский государственный педагогический университет
Контрольная работа
по русской литературе 19(2) века
студентки IV курса заочного отделения
ИФК и МК
Агаповой Анастасии Анатольевны
Екатеринбург
2011
Тема: Образ города Калинова в «Грозе» А. Н. Островского.
План:
Краткая биография писателя
История создания повести «Гроза»
Образ города Калинова
Заключение
Список литературы
Краткая биография писателя
Николай Алексеевич Островский родился 29 сентября в селе Вилия Волынской губернии в семье рабочего. Работал помощником электромонтера, с 1923 г. — на руководящей комсомольской работе. В 1927 г. прогрессирующий паралич приковал Островского к постели, а год спустя будущий писатель ослеп, но, «продолжая сражаться за идеи коммунизма», решил заняться литературой. В начале 30-ых годов был написан автобиографический роман «Как закалялась сталь» (1935) — одно из хрестоматийных произведений советской литературы. В 1936 г. был опубликован роман «Рожденные бурей», который автор закончить не успел. Умер Николай Островский 22 декабря 1936 года.
История создания повести «Гроза»
Пьеса была начата Александром Островским в июле, а закончена 9 октября 1859 года. Рукопись хранится в Российской государственной библиотеке.
С написанием пьесы «Гроза» связана и личная драма писателя. В рукописи пьесы, рядом со знаменитым монологом Катерины: «А какие сны мне снились, Варенька, какие сны! Или храмы золотые, или сады какие-то необыкновенные, и все поют невидимые голоса…» (5), есть запись Островского: «Слышал от Л. П. про такой же сон…». Л. П. — это актриса Любовь Павловна Косицкая, с которой у молодого драматурга были очень непростые личные отношения: оба имели семьи. Мужем актрисы был артист Малого театра И. М. Никулин. А Александр Николаевич тоже имел семью: он жил в гражданском браке с простолюдинкой Агафьей Ивановной, с которой имел общих детей – все они умерли еще детьми. С Агафьей Ивановной Островский прожил без малого двадцать лет.
Именно Любовь Павловна Косицкая послужила прототипом образа героини пьесы Катерины, она же стала первой исполнительницей роли.
В 1848 году Александр Островский отправился с семьёй в Кострому, в усадьбу Щелыково. Природная красота Волжского края поразила драматурга, и тогда он задумался о пьесе. Долгое время считалось, что сюжет драмы «Гроза» был взят Островским из жизни костромского купечества. Костромичи в начале XX века могли с точностью указать место самоубийства Катерины.
В своей пьесе Островский поднимает проблему перелома общественной жизни, произошедшего в 1850-е годы, проблему смены общественных устоев.
5 Островский А. Н. Гроза. Государственное издательство Художественной литературы. Москва, 1959.
3. Образ города Калинова
Одним из шедевров Островского и всей русской драматургии по праву считается «Гроза». «Гроза» – есть, без сомненья, самое решительное произведение Островского.
В пьесе Островского «Гроза» показана обычная провинциальная жизнь захолустного купеческого городка Калинова. Находится он на высоком берегу Русской реки Волги. Волга – великая русская река, природная параллель русской судьбы, русской души, русского характера, а значит, все, что происходит на ее берегах, понятно и легко узнаваемо каждым русским человеком. Вид с берега божественный. Волга предстает здесь во всей своей красе. Сам же городок ничем особым от других не отличается: купеческие дома в обилии, церковь, бульвар.
Жители же ведут какой-то свой особый образ жизни. В столице быстро меняется жизнь, а здесь все по старинке. Монотонное и медленное течение времени. Старшие во всем поучают младших, а младшие и носа боятся высунуть. Приезжих в городе мало, поэтому каждого принимают за чужеземца, как заморскую диковинку.
Герои «Грозы» живут, даже не подозревая, насколько уродливо и темно их существование. Для одних их город – «рай», и если он не идеален, то хотя бы представляет собой традиционное устройство общества того времени. Другие не приемлют ни обстановку, ни сам город, который эту обстановку породил. И при этом они составляют незавидное меньшинство, а иные сохраняют полный нейтралитет.
Жители города, сами того не осознавая, опасаются, что один только рассказ о другом городе, о других людях может рассеять иллюзию благополучия в их «земле обетованной». В ремарке, предваряющей текст, автор определяет место и время действия драмы. Это уже не Замоскворечье, столь характерное для многих пьес Островского, а город Калинов на берегу Волги. Город вымышленный, в нем можно увидеть черты самых разных русских городов. Пейзажный фон «Грозы» дает также определенный эмоциональный настрой, позволяющий по контрасту острее почувствовать душную атмосферу жизни калиновцев.
События разворачиваются летом, между 3 и 4 действиями проходит 10 дней. Драматург не говорит, в каком году совершаются события, можно поставить любой год – настолько характерно описанное в пьесе для русской жизни в провинции. Особо Островский оговаривает, что все одеты по-русски, только костюм Бориса соответствует европейским нормам, которые проникли уже в быт русской столицы. Так появляются новые штрихи в обрисовке образа жизни в городе Калинове. Время здесь словно остановилось, а жизнь оказалась замкнутой, непроницаемой для новых веяний.
Главные люди города – купцы-самодуры, которые стараются «бедного закабалить, чтобы на eгo труды дaровые еще больше денег наживать». Они держат в полном подчинении не только служащих, но и домашних, целиком от них зависящих и потому безответных. Считая себя во всем правыми, они уверены, что именно на них свет держится, и потому заставляют всех домашних cтpoгo выполнять домостроевские порядки и обряды. Taкой же обрядностью отличается и их религиозность: они ходят в церковь, соблюдают посты, принимают странниц, щедро одаривают их и в то же время тиранят своих домашних «И что слез льется за этими запорами, невидимых и неслышимых!.». Внутренняя, нравственная сторона религии совершенно чужда Дикому и Кабановой представителям «Teмнoгo царства» Города Калинова.
Драматург создает замкнутый патриархальный мир: калиновцы не ведают о существовании других земель и простодушно верят рассказам горожан:
Что ж такое Литва? – Так она Литва и есть. – А говорят, братец ты мой, она на нас с неба упала…Не умею тебе сказать, с неба, так с неба..
Феклуши:
Я …далеко не ходила, а слыхать – много слыхала…
А то есть еще земля, где все люди с песьими головами …За неверность.
Что есть далекие страны, где правят «салтан Maxнут турецкий» и «салтан Махнут персидский».
Вот у вас…редко кто и за ворота выйдет посидеть…а в Москве-то по улицам гульбища и игрища, иногда стон стоит… Да чего, огненного змия стали запрягать…
Мир города неподвижен и замкнут: его жители имеют смутное представление о своем прошлом и не знают ничего о том, что происходит за пределами Калинова. Нелепые рассказы Феклуши и горожан создают у калиновцев искаженные представления о мире, вселяют в их души страх. Она несет в общество тьму, невежество, скорбит о конце доброго старого времени, осуждает новые порядки. Новое властно входит в жизнь, подрывает основы домостроевских порядков. Символично звучат слова Феклуши о «последних временах». Она стремиться расположить к себе окружающих, поэтому тон ее речи вкрадчивый, льстивый.
Жизнь города Калинова воспроизведена объемно, с детальными подробностями. На сцене предстает город, с его улицами, домами, прекрасной природой, горожанами. Читатель как бы воочию видит красоту русской природы. Здесь, на берегу вольной реки, воспетой народом, и произойдет трагедия, потрясшая Калинов. А первые слова в «Грозе» – это слова всем знакомой раздольной песни, которую поет Кулигин – человек, глубоко чувствующий красоту:
Среди долины ровныя, на гладкой высоте, цветет, растет высокий дуб. В могучей красоте.
Тишина, воздух отличный, из-за Волги с лугов цветами пахнет, небо чистое…Открылась бездна звезд полна…
Чудеса, истинно надобно сказать, что чудеса!… Пятьдесят лет я каждый день гляжу за Волгу и все наглядеться не могу!
Вид необыкновенный! Красота! Душа радуется! Восторг! Пригляделись вы либо не понимаете, какая красота в природе разлита. – говорит он (5). Однако, рядом с поэзией существует совсем другая, неприглядная, отталкивающая сторона калиновской действительности. Она раскрывается в оценках Кулигина, ощущается в разговорах персонажей, звучит в пророчествах полусумасшедшей барыни.
Единственный в пьесе просвещенный человек , Кулигин, выглядит в глазах горожан чудаком. Наивный, добрый, честный, он и не противостоит калиновскому миру, смиренно сносит не только насмешки, но и грубость, оскорбление. Однако, именно ему автор поручает дать характеристику «темного царства».
Создается впечатление, будто Калинов отгорожен от всего мира и живет какой-то особой, замкнутой жизнью. Но разве можно сказать, что в других местах жизнь совсем другая? Нет, это типичная картина русской провинции и диких нравов патриархального быта. Застой.
Четкого описания города Калинова в пьесе нет. Но, вчитываясь, можно живо себе представить очертания городка и его внутреннюю жизнь.
5 Островский А. Н. Гроза. Государственное издательство Художественной литературы. Москва, 1959.
Центральное положение в пьесе занимает образ главной героини Катерины Кабановой. Для нее город – это клетка, из которой ей не суждено вырваться. Основная причина такого отношения Катерины к городу заключается в том, что она познала контраст. Ее счастливое детство и безмятежная юность прошли, прежде всего, под знаком свободы. Выйдя замуж и очутившись в Калинове, Катерина почувствовала себя как в тюрьме. Город и царящая в нем обстановка (традиционность и патриархальность) только усугубляют положение героини. Ее самоубийство – вызов, данный городу, – было совершено на основе внутреннего состояния Катерины и окружающей действительности.
У Бориса, героя также пришедшего “извне”, складывается схожая точка зрения. Вероятно, их любовь была обязана именно этому. Кроме того, у него, как и у Катерины, основную роль в семье играет “домашний тиран” Дикой, который есть прямое порождение города и является непосредственной его частью.
Вышесказанное можно в полной мере отнести и к Кабанихе. Но для нее город не идеален, на ее глазах рушатся старые традиции, устои. Кабаниха – одна из тех, кто пытается их сохранить, но остаются лишь “китайские церемонии”.
На почве разногласий героев и вырастает основной конфликт – борьба старого, патриархального и нового, разума и невежества. Город породил таких людей, как Дикой и Кабаниха, они (и такие, как они, зажиточные купцы) правят балом. А все недостатки города подпитываются нравами и средой, которые в свою очередь поддерживают всеми силами Кабаниха и Дикой.
Художественное пространство пьесы замкнуто, оно заключено исключительно в городе Калинове, тем труднее найти путь для тех, кто пытается из города вырваться. Кроме того, город статичен, как и его основные жители. Поэтому так резко с неподвижностью города контрастирует бурная Волга. Река воплощает движение. Городом же любое движение воспринимается крайне болезненно.
В самом начале пьесы Кулигин, который в некотором отношении схож с Катериной, говорит об окружающем пейзаже. Он искренне восхищается красотой природного мира, хотя Кулигин отлично себе представляет внутреннее устройство города Калинова. Видеть и восхищаться окружающим миром дано не многим персонажам, особенно в обстановке “темного царства”. Например, Кудряш ничего не замечает, как старается и не замечать царящих вокруг жестоких нравов. Природное явление, показанное в произведении Островского, – гроза также рассматривается жителями города по-разному (кстати, по утверждению одного из героев, гроза – частое явление в Калинове, это дает возможность причислять ее к пейзажу города). Для Дикого гроза – данное людям на испытание Богом событие, для Катерины – это символ близкого конца ее драмы, символ страха. Один Кулигин воспринимает грозу как обыкновенное природное явление, которому можно даже радоваться.
Городок небольшой, поэтому с высокой точки берега, где находится общественный сад, видны поля близлежащих селений. Дома в городе деревянные, возле каждого дома есть цветник. Так было почти везде по России. Вот в таком доме раньше жила и Катерина. Она вспоминает: «Встану я, бывало, рано; коли летом, так схожу на ключик, умоюсь, принесу с собою водицы и все, все цветы в доме полью. У меня цветов было много-много. Потом пойдем с маменькойв церковь…»
Церковь – это главное место в любом селении в России. Люди были очень набожны, и церкви отводилась самая красивая часть города. Она строилась на возвышении и должна была быть видна отовсюду в городе. Калинов не был исключением, и церковь в нем была местом встреч всех жителей, источником всех разговоров и сплетен. Прогуливаясь у церкви, Кулигин рассказывает Борису о порядках здешней жизни: «Жестокие нравы в нашем городе, – говорит он – В мещанстве, сударь, кроме грубости да бедности начальной, вы ничего не увидите» (4). Деньги делают все – вот девиз той жизни. И тем не менее, любовь писателя к таким городам, как Калинов, чувствуется в неброских, но теплых описаниях местных пейзажей.
“Тишина, воздух отличный, из-за.
Волги слугов цветами пахнет, небочистое…”
Так и хочется очутиться в том месте, пройти по бульвару вместе с жителями. Ведь бульвар – это тоже одно из основных мест маленьких,- да и больших городов. На бульвар вечером выходит на прогулку все сословие.
Раньше, когда не было музеев, кинотеатров, телевидения, бульвар был главным местом развлечений. Туда мамаши вывозили своих дочерей, как на смотрины, семейные пары доказывали крепкость своего союза, а молодые люди выискивали себе будущих жен. Но тем не менее, жизнь обывателей скучна и однообразна. Людям с живой и чувствительной натурой, таким, как Катерина, эта жизнь в тягость. Она засасывает, как трясина, и выбраться из нее, изменить что-то нет никакой возможности. На этой высокой ноте трагизма и заканчивается жизнь главной героини пьесы Катерины. «В могиле лучше», – говорит она. Выбраться из однообразия и скуки она смогла только таким способом. Завершая свой «протест, доведенный до отчаяния», Катерина заставляет обратить внимание на такое же отчаяние других жителей города Калинова. Такое отчаянье выражается по-разному. Оно, по
4 Островский А. Н. Избранные произведения. Москва, Детская литература, 1965.
обозначению Добролюбова, укладывается в различные типы общественных столкновений: младших со старшими, безответных со своевольными, бедных с богатыми. Ведь Островский выводя на сцену жителей Калинова, рисует панораму нравов не одного города, а всего общества, где человек зависит только от богатства, дающего силу, будь он глупец или умница, дворянин или разночинец.
Само название пьесы имеет символический смысл. Гроза в природе воспринимается по- разному действующими лицами пьесы: для Кулигина она – «благодать», которой «каждая… травка, каждый цветок радуется», калиновцы же прячутся от нее, как от «напасти какой». Гроза усиливает душевную драму Катерины, ее напряженность, влияя на самый исход этой драмы. Гроза сообщает пьесе не только эмоциональное напряжение, но и ярко выраженный трагический колорит. В то же время еще Н. А. Добролюбов увидел в финале драмы что-то «освежающее и ободряющее». Известно, что сам Oстровский, придававший большое значение заглавию пьесы, писал драматургу Н. Я. Соловьеву, что, если он не может подобрать название произведению, значит, ему «идея пьесы не ясна
В «Грозе» драматург часто использует приемы пaраллелизма и антитезы в системе образов и непосредственно в самом сюжете, в изображении картин природы. Особенно ярко проявляется прием антитезы: в противопоставлении двух главных действующих лиц – Kaтeрины и Кабанихи; в композиции третьего действия резко отличаются друг от друга первая сцена (у ворот дoма Кабановой) и вторая (ночное свидание в овpaгe); в изображении картин природы и, в частности, приближения грозы в первом и четвертом действиях.
Заключение
Островский в своей пьесе показал город вымышленный, но выглядит он предельно достоверно. Автор с болью видел, на сколько отсталой в политическом, экономическом, культурном отношении была Россия, насколько темным было население страны, особенно в провинции.
Островский не только подробно, конкретно и многосторонне воссоздает панораму городской жизни, но и, используя разные драматургические средства и приемы, вводит в художественный мир пьесы элементы мира природы и мира дальних городов и стран. Особенность видения окружающего, присущая горожанам, создает эффект фантастической, невероятной «затерянности» калиновской жизни.
Особую роль в пьесе играет пейзаж, описанный не только в ремарках, но и в диалогах действующих лиц. Одним доступна его красота, другие пригляделись к ней и вполне равнодушны. Калиновцы не только «отгородили, изолировали» себя от других городов, стран, земель, они сделали свои души, свое сознание невосприимчивым к воздействию мира природы, мира, полного жизни, гармонии, высшего смысла.
Люди, так воспринимающие окружающее, готовы поверить во что угодно, даже в самое невероятное, лишь бы оно не угрожало разрушением их «тихой, райской жизни». В основе такой позиции – страх, психологическая неготовность что-то изменить в своей жизни. Так драматург создает не только внешний, но и внутренний, психологический фон для трагической истории Катерины.
«Гроза» – драмма с трагической развязкой, автор использует сатирические приемы, на основе которых складывается негативное отношение читателей к Калинову и его типичным представителям. Особенно вводит сатиру, чтобы показать невежество и необразованность калиновцев.
Таким образом, Островский создает образ традиционного для первой половины 19 века города. Показывает автор глазами его героев. Образ Калинова является собирательным, автор хорошо знал купечество и обстановку, в которой оно развивалось. Так с помощью разных точек зрения героев пьесы «Гроза» Островский создает полную картину уездного купеческого города Калинова.
Список литературы
Анастасьев А. «Гроза» Островского. «Художественная литература» Москва, 1975.
Качурин М. Г., Мотольская Д. К. Русская литература. Москва, Просвещение, 1986.
Лобанов П. П. Островский. Москва, 1989.
Островский А. Н. Избранные произведения. Москва, Детская литература, 1965.
5. Островский А. Н. Гроза. Государственное издательство Художественной литературы. Москва, 1959.
6. http://referati.vladbazar.com
7. http://www.litra.ru/com
В классической драматургии, несомненным представителем которой является А. Н. Островский, принципы построения любого произведения определяются единством трех условий, а именно: времени, места и действия. Что касается времени – оно занимает двенадцать дней драматургической жизни героев. Место, где происходят основные события драмы “Гроза”, Островский определил достаточно точно – некий город Калинов, в пространстве которого буквально развертываются трагические хитросплетения сюжета пьесы. Во всяком случае, из пяти действий только одно, второе, происходит в интерьере комнаты дома Кабановых, остальные же имеют публичный, городской характер. Чтобы убедиться в неслучайности авторского замысла, стоит внимательнее присмотреться к ремаркам пьесы, прислушаться к ее героям.
Итак, российская провинция. Волга. Лето. Город, где все рядятся в русские одежды и живут странными обычаями. В общественном саду на берегу реки сидит местный изобретатель-самоучка Ку-лигин и от полноты чувств, видимо, поет, любуясь заречными сельскими видами, райскими красотами, и от вида их радуется его душа. Так начинается драма. Здесь, по высокому берегу Волги проходит граница между чудом заволжской природы и городом, местом, где сосредоточено зло и несчастье. Недаром тонкая и трагичная Катерина хочет стать птицей и улететь в дивные красоты и дали, которые наблюдает ее измученная бытом и злонравием родных душа.
А вот что говорит про городскую жизнь и обычаи наблюдательный Кулигин: “жестокие нравы в нашем городе, сударь, жестокие”. Слово “жестокие” он употребляет дважды. Видно, и сам немало натерпелся уже и почти смирился.
Действительно, что-то страшное и недоброе постоянно совершается здесь. Недаром Островский дает прямое указание, может быть слишком прямое, на то, чем город является на самом деле. В декорации четвертого действия мы видим сводчатую галерею старинной, начинающей разрушаться постройки, кусты, арки, за которыми все еще виден берег Волги. Откуда взялась сия классическая руина в захудалом городишке, не ясно, пожалуй, и самому автору. Однако она ему чрезвычайно необходима.
Из разговоров горожан ясно, что стены постройки расписаны. Что же это за роспись? “Это геенна огненная!” – восклицает один из горожан. И вот здесь, в этой огненной “геенне”, собираются жители города, а вместе с ними и герои драмы, пытаясь укрыться от грозы. И здесь у росписей адских мук достигают своего накала страсти, и Катерина опускается на колени перед фреской, чтобы замолить свои грехи, и в ужасе вскакивает, разглядев зловещие росписи…
Словно весь город прячется здесь, молится и боится, словно все они собрались в одном месте, и трагическая фигура Катерины в центре, и блаженный Кулигин, пророчествующий о благодати грозы. Это – кульминация. Это – четкое определение нравственной географии пространства драмы. Это царство несвободы, судьбы, о которой беспрестанно хлопочут и твердят герои драмы.
Свобода, покой, любовь – там, за Волгой. Недаром ночами уходят туда влюбленные Кудряш и Варвара. Недаром вся истинная, человеческая жизнь происходит под покровом ночи, когда засыпают тяжелым сном все эти Кабановы, Дикие, Феклуши.
Удивляется Борис: “Точно сон какой вижу! Эта ночь, песни, свидания! Ходят обнявшись”. Но чему удивляться в этом перевернутом месте, так напоминающем Дантов “Ад”. Однако наступает день – и все простое, разумное, естественное погружается в небытие.
Теперь стоит сказать несколько слов о местном климате, который представляет собой явление необычное, если не сказать странное. Во всяком случае, за время действия драмы происходит три грозы. Невозмутимый же Кулигин доводит до нашего сведения, что здесь бывали также северные сияния, которыми следовало любоваться, и кометы, которым следовало радоваться как “обновке на небе”. Сообщив все это и без того ошеломленным калиновцам, он уводит своего приятеля Бориса из расписанных фресками руин в грозу и в громы, и тот уходит за ним со словами: “Здесь страшнее!”
Катерина бросается с обрыва в Волгу. Происходит это в том самом месте, где любит сидеть Кулигин и любоваться сельскими видами. Она как бы растворяется в пейзаже Заволжья, там, где любовь и свобода. Об этом прозревает Тихон Кабанов. Вот они, последние ключевые слова драмы: “Хорошо тебе, Катя! А я-то зачем остался жить на свете да мучиться!”
| Тип работы: | Сочинение |
| Дата добавления: | 09.09.2020 |
- Данный тип работы не является научным трудом, не является готовой выпускной квалификационной работой!
- Данный тип работы представляет собой готовый результат обработки, структурирования и форматирования собранной информации, предназначенной для использования в качестве источника материала для самостоятельной подготовки учебной работы.
Если вам тяжело разобраться в данной теме напишите мне в whatsapp разберём вашу тему, согласуем сроки и я вам помогу!
Если вы хотите научиться сами писать любые сочинения, то на странице “что такое сочинение и как его написать” я подробно написала.
Посмотрите похожие темы сочинений возможно они вам могут быть полезны:
Текст сочинения:
Хлестаков Иван Александрович, 23 года, – главное лицо комедии Н.В. Гоголя “Ревизор”. Его имя стало номинальным, соотнесенным с безудержной ложью и гомерским напыщенным тщеславием. Это отражает желание скучного человека не быть тем, кто он есть, но быть гораздо более важным и весомым в глазах народа.
Кто на самом деле Клестаков? “Фитулка”, “сосулька”, как о нем позже скажут горожане. Он пустой человек, который растратил все свои деньги в столице и был вынужден поехать в дом к дяде в Саратове. Он томится в гостинице в городе N и не имеет денег.
Полезной деятельности не наблюдается, он к ней не стремится. Но желание быть в центре внимания, получать “уважение и почитание” научило его лгать и собирать пыль в глазах.
Поэтому, хотя и голодный, он не отказался от своего костюма, который хочет появиться в пустыне Саратова в качестве столичной франшизы.
Гоголь блестяще показал в действии, как в российском обществе “работает”, привычка встречаться с человеком на одежде. Эта традиция и письмо, которое жители города получили через официальный инкогнито, сыграли плохую шутку с “отцами города” и действительно спровоцировали все события, произошедшие в комедии.
Бобчинский и Добчинский “предположили”, что так может вести себя только властолюбивый человек, утверждая, что чиновник из Петербурга живет в гостинице и никогда не платит. В конце концов, все городские чиновники используют свою власть таким образом. Поэтому все испытывают благоговение и почтение к Хлестакову, которого отправили в дом горожан.
Разогретый хозяевами города, гипертрофированный тщеславие Хлестакова, которого ошибочно принимают за зрителя, создал очаровательную сцену лжи. Лживый Хлестаков – мастер, он гений лжи. Он сваливает одну ложь на другую и совсем не заботится о правдоподобности.
Вот что он приписал себе: Возглавляя отдел, о котором его допрашивали, отправляя 25 000 курьеров; общаясь с иностранными курьерами, с которыми он проводит время за карточным столом; являясь автором всех известных популярных произведений, которые он, как говорят, написал за один вечер. Не очень понимая, что подается на обед в тех местах, куда его занесло воображение, Хлестаков сочинил суп в кастрюле из Парижа, арбуз в 700 рублей.
Он многократно говорит, например, когда упоминает свой 4-й этаж под самой крышей (тогда только чердак) и своего повара Маврушку (у него нет ни лакея, ни дворецкого).
Но герою легко соврать, в том числе и потому, что без всякой видимой цели, можно сказать, бескорыстно. Хотя нет никаких сомнений в том, что деньги Хлестакова, которые ему дали все “должники”, сделали его счастливым.
В конце серии жертвоприношений он даже почувствовал вкус и не стал ждать предложения, а потребовал денег, потому что “на улице он был измотан”.
Неудивительно, что его слуга Осип первым заподозрил, что Хлестакова приняли за не того человека. Хлестаков также был настолько опьянен и вдохновлен ложью, что, возможно, поверил в созданную им картину.
Клестаков – комедийный персонаж. Он комичный, карикатурный. Но без него не было бы сатирического откровения официальной русской действительности перед лицом всего братства во главе с урбанистом.
Сочинение: Познакомьтесь, Иван Александрович Хлестаков в пьесе «Ревизор» (Н.В. Гоголь) | Литрекон
(577 слов) Иван Александрович Хлестаков — главный герой пьесы Н.В. Гоголя «Ревизор». Этот образ оказался настолько жизненным и распространенным в России, что именем героя было названо целое явление — «хлестаковщина». Чтобы понять его сущность, нужно проследить, как раскрывается образ Хлестакова в знаменитой комедии Гоголя «Ревизор».
Иван Хлестаков — наследник дворянина, который имеет свою маленькую деревню в Саратовской губернии. На момент повествования герою примерно 24 года. Отец Хлестакова, желая, чтобы тот добился каких-то высот в жизни, отправил его на службу в Петербург.
Однако молодой человек, отличающийся ленью и легкомыслием, совершенно не склонен к службе. У Хлестакова абсолютно другие увлечения в жизни: игра в карты, посещение развлекательных заведений, а также прогулки («…гулять по прешпекту»). Всё, что доверили герою в канцелярии — это переписывание бумаг.
Даже такой простой труд воспринимается Хлестаковым как «толкотня». Работа должна была стать для Хлестакова отправной точкой, путёвкой в жизнь. Однако все мечты и надежды отца Хлестакова рухнули. Ведь его сын находится на самой низкой ступени в табели о рангах: «елистратишка», или регистратор.
Хлестаков не смог продвинуться по должности, потому что у него не было стремления и рвения, необходимых для этого.
Для персонажа родители создали все возможные условия. У героя имеется квартира в Петербурге. Это скромное жилье находится на 4 этаже. Однако Хлестакову было очень обидно подниматься на 4 этаж. Он хотел жить на первом этаже — среди богатых. Но персонаж ничего не делает для осуществления своих желаний.
Он мечтает получить всё, не прилагая никаких усилий («на блюдечке с золотой каемочкой»). Иван Хлестаков является типичным представителем столичной молодёжи. Главный герой обожает развлечения, особенно театры. Для Хлестакова, как для самолюбивой натуры, театр необходим, чтобы продемонстрировать себя в высшем свете. Героя не интересуют ни сюжет постановки, ни актёры.
Важнее всего публика, которая может оценить его. Среди сверстников Хлестакова театром увлекались герои Михаила Лермонтова и Александра Пушкина — Печорин и Онегин. Но Иван при этом не имеет достоинств Григория и Евгения. Судя по речи главного персонажа, его трудно назвать образованным человеком, который жаждет новых знаний.
Иван Хлестаков говорит по-французски, а также умеет сказать нужную фразу в нужный момент. Однако в речи главного героя можно заметить много лишних слов, таких как «понимаете ли», «в своём роде» и так далее. Манера поведения героя во время разговора вызывает усмешку. Хлестаков размахивает руками, «бледнеет и съёживается». Его сверстники из других произведений более образованы и тактичны.
Если Евгений и Григорий со временем «переросли» столичный образ жизни, то у Ивана любовь к Петербургу не пройдет никогда. Ведь в городе намного больше развлечений, чем в периферии, а Ивану только это и нужно. Хлестаков толком ничего не зарабатывает, однако очень увлекается картами.
Герой абсолютно не способен разбираться в людях и садится играть со всеми, поэтому практически всегда проигрывает: «Четверть часа посидел – и все обобрал». При этом Иван является очень трусливым по своей натуре. Например, боится трактирщиков, ведь за долги может быть арестован.
Главная черта Ивана — притворство. Хлестаков обожает привирать и манерничать. Герой заявляет, что он знаком с Пушкиным, что пишет произведения и сам публикует их в журналах. Однако хвастливый Хлестаков не может вспомнить названия книг. А некоторую их часть написали знаменитые авторы.
Главный герой выглядит мелочным и смешным, когда рассказывает о себе всякие небылицы. Тем не менее, хвастовство приносит герою хорошие барыши. У него есть возможность в городе получать взятки. Хлестаков берет деньги, обещая все вернуть. Однако нетрудно догадаться, что его обещания — обман.
Скорее всего, персонаж проиграет все деньги в карты.
Николай Васильевич мастерски раскрыл важные и актуальные проблемы с помощью образа Хлестакова. Главный герой представляет себя выше по социальному статусу, чем есть на самом деле, а жители города принимают его за ревизора и раскрывают свою истинную сущность.
Виктория Комарова
Сочинение на тему Познакомьтесь — Иван Александрович Хлестаков (по комедии Ревизор : Гоголь Н. В.)
Ещё до чтения комедии Гоголя «Ревизор» слышала, что Хлестаковым могут назвать человека, который очень хвастлив.
Но кто же этот персонаж на самом деле? Автор комедии отзывается об этом персонаже иронично, упоминая, что герой говорит и действует без всякого соображения.
Читая комедию, мы постепенно знакомимся с Хлестаковым и узнаем, что он мелкий канцелярский чиновник, волею судьбы оказавшийся в чужом городе без денег.
Наши эксперты могут проверить Ваше сочинение по критериям ЕГЭ ОТПРАВИТЬ НА ПРОВЕРКУ
Эксперты сайта Критика24.ру Учителя ведущих школ и действующие эксперты Министерства просвещения Российской Федерации.
Как стать экспертом?
Он бездумно проигрался в карты. Случайно в городе, где он задержался по причине безденежья, его принимают за ревизора, который приехал в город инкогнито. Соответственно, к Хлестакову начинают относиться, как к настоящему ревизору. Благодаря этому обстоятельству и раскрываются настоящие черты характера этого героя.
Хлестаков честолюбив и очень хвастлив. Он склонен жить за счёт других, бесконечно обманывая, ради получения денег. Гоголевский герой без всяких угрызений совести пользуется тем, чего не заслуживает.
Почувствовав особенное внимания к своей персоне, Хлестаков совсем не насторожился. а начал врать и выставлять себя в наилучшем свете ещё больше. Он даже не задумывается о том, что когда-нибудь обман всё же раскроется.
Главное — в настоящий момент «срывать цветы удовольствия».
Даже слуга Хлестакова понимает опасность и неправильность положения своего хозяина, к которому относится неуважительно: «Добро бы был в самом деле что-нибудь путное, а то ведь елистратишка простой!». Несоответствие тех знаков внимания, которые оказываются мелкому чиновнику, настораживает даже безграмотного слугу.
Но Хлестаков принимает подчёркнутое уважение к себе как должное. Можно догадаться о скрытых мечтах этого пустого человека по тому, как он использует возможность пожить на широкую ногу. Хлестаков всегда мечтал чувствовать себя человеком значительным. И стать таковым лишь на время ему помог случай.
Слуга Осип своей рассудительностью спасает Хлестакова, им удаётся уехать, пока обман не раскрылся.
Таким образом, Хлестаков — пустейший, глупый человек-паразит, стремящийся к беспечной жизни за счёт других. Он вызывает презрение и заставляет критично посмотреть на себя. Ведь иногда мы тоже бываем чрезмерно хвастливы, любим блеснуть в обществе, присваиваем себе мнимые заслуги и предаёмся бессмысленным мечтам. Созданный Гоголем больше, чем полтора века назад образ, актуален до сих пор.
Посмотреть все сочинения без рекламы можно в нашем
Чтобы вывести это сочинение введите команду /id113490
Познакомьтесь, Иван Александрович Хлестаков (по комедии Н. В. Гоголя “Ревизор”)
Познакомьтесь, Иван Александрович Хлестаков (по комедии Н. В. Гоголя “Ревизор”) Познакомьтесь – Иван Александрович Хлестаков, молодой человек, мелкий служащий в одной из петербургских канцелярий. Проигравшись в карты, он застрял в уездном городе, где его приняли за ревизора – “инкогнито”, “еще и с секретным предписаньем!”.
Сам автор характеризует Хлестакова как “пустейшего” человека: “Говорит и действует без всякого соображения”. И точно – поняв, что его принимают за “важную птицу”, Иван Александрович
тут же “входит в роль”. Он не задумывается о том, почему его приняли за ревизора, чем грозит его легкомысленное вранье и так далее.
Хлестаков наслаждается жизнью, пока для этого есть возможность: “Ведь на то живешь, чтобы срывать цветы удовольствия”. Так, мы видим, что он без зазрения совести поселился в доме Сквозник-Дмухановского, ест и пьет за его счет. Кроме того, он принимает взятки от чиновников (якобы в долг) и приударяет сразу за женой и дочерью городничего.
Видя огромное внимание к своей персоне, Хлестаков прямо-таки “расцветает”. Герой начинает придумывать себе сказочную
биографию: он и гениальный писатель, который “с Пушкиным на дружеской ноге”, и незаменимый чиновник, которого просят департаментом управлять: “Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу”.
Ну и, конечно, по словам Хлестакова, он чрезвычайно богат, пользуется успехом у дам и уважением у всех окружающих. Интересно, что этот герой врет без всякого умысла. Он тут же начинает верить в то, что придумал о себе. Хлестаков не замечает, что его фантазии становятся все более неправдоподобными – ведь в мечтах возможно все.
Важно, что и чиновники принимают россказни Хлестакова за чистую монету – настолько силен их страх и подобострастие перед “проклятым инкогнито”. В результате своего вранья Иван Александрович окончательно запутывается: он дает обещание жениться на дочери городничего.
Только благодаря слуге Осипу, который немного опустил своего барина на землю (“…не ровен час, какой-нибудь другой наедет…”), Хлестакову удалось улизнуть из уездного города безнаказанным.
Но, немного погодя, чиновники узнают всю правду о “ревизоре” из его письма другу Тряпичкину.
Таким образом, Хлестаков – это “маленький человек”, стремящийся к “большой жизни”. Он хочет “срывать цветы удовольствия”, но ему приходится быть лишь “канцелярской крысой”. Но и этот маленький человек имеет свои мечты, надежды, фантазии.
В полной мере Хлестаков раскрыл их в своих рассказах чиновникам. Несмотря на все это, герой не вызывает жалости, а скорее смех и презрение. Но кто в комедии Гоголя достоин жалости?
(1 votes, average: 5.00
Иван Александрович Хлестаков – чиновник из Петербурга
Главный герой комедия Н. В. Гоголя – Иван Александрович Хлестаков, чиновник из Петербурга, которого приняли за ревизора в одном из уездных городишек.
Сюжет произведения строится на том факте, что напуганные чиновники в ожидании проверяющего с почестями встречают случайного человека, пресмыкаются перед ним, дают взятки.
Комизм ситуации придаёт то обстоятельство, что мнимый ревизор до последнего не подозревает, за что его удостоили такого внимания.
Из художественного текста можно выделить следующие сведения из биографии Ивана Андреевича Хлестакова. Ему 23-24 года, он родом из небогатой семьи, которая имеет своё поместье в Саратовской области.
Хлестаков работает коллежским регистратором в канцелярии, это самая низкая должность, которая заключается в переписывании бумаг.
Жизнь в Петербурге впечатляет героя своей роскошью и шиком, но он ужасно ленив, чтобы сделать карьеру или добиться какого-либо повышения.
Хлестаков имеет привычку не являться на работу, а его родители искренне недоумевают, почему сын не может добиться успехов на своей должности.
Помимо прочего, родители постоянно помогают сыну деньгами из-за его пристрастия к карточным играм и мотовству. Это говорит о несамостоятельности, незрелости героя, он не стремиться обеспечить себя, а также помочь родным материально.
Тема легкомыслия, лености, ничтожности и глупости раскрывается в произведении особенно ярко.
Детство и юность наш герой провёл, видимо, в Саратовской области, поэтому дорогая, роскошная жизнь Петербурга стала для него смыслом жизни. Он поклонник театров, зрелищ, городского блеска и светского шика. Внешняя сторона богатой жизни не даёт покоя Хлестакову, он жаждет признания, значимости.
Иван Александрович большой модник, но отношение к деньгам не позволяют ему быть на высоте в этом плане: герой то и дело проигрывает в карты всё, до последней рубашки.
Стремление к роскоши, пустому блеску затмевает в молодом чиновнике здравый смысл: он делает долги повсюду, не задумываясь о том, кто будет погашать их.
Хлестаков видит смысл жизни в том, чтобы “срывать цветы удовольствия”. Легкомысленная, беспечная жизнь – вот его идеальное времяпрепровождение.
Ни забот, ни ответственности, только развлечения и удовольствия – вот жизненное кредо героя. В образе главного героя автор подчеркнул очень животрепещущую, наболевшую проблему своего века.
Образ Хлестакова типичен, его пороки никогда не будут истреблены – они актуальны и сегодня.
Хлестаков оказывается в ситуации, когда ему выпадает своеобразный подарок судьбы: его принимают, как важного гостя, стараются исполнить любое желание героя, предлагают деньги, щедро угощают, пресмыкаются перед ним. Не каждый высокоморальный человек мог бы устоять перед такой перспективой.
Что говорить о трусливом, глупом и в сущности пустом – Хлестакове. Он принял условия “игры”, не пытается внести ясность в ситуацию, не ищет причины всеобщей любви и благосклонности.
Герой почивает на лаврах: пользуется гостеприимством чиновников, принимает их подарки, нагло лжёт, пытаясь поднять свой статус в глазах и без того запуганных местных жителей.
Важно отметить то, что Иван Александрович не является мошенником, хитрецом и лгуном. Он скорее заложник обстоятельств, который по своей недалёкости очень выгодно проводит время, исполняя чужую роль.
Беря деньги, якобы в долг, он искренне уверен, что отдаст их спустя какое-то время. Только в конце произведения Хлестаков понимает, что его приняли за какое-то важное лицо.
Этот факт не ранит самолюбие героя, скорее наоборот, – он ликует и открывает глаза своим “благодетелям” на их пороки.
Наша статья будет полезна при подготовке к сочинению “Хлестаков – чиновник из Петербурга”.
Чтобы попасть сюда – пройдите тест.
Гость завершил
Тест «Мертвые души»с результатом 16/19
Гость завершил
Тест «Мцыри»с результатом 15/18
Гость завершил
Тест «Биография Державина»с результатом 6/12
Гость завершил
Тест «Отцы и дети»с результатом 10/15
Не подошло? Напиши в х, чего не хватает!
Сочинение Хлестаков в комедии Ревизор (образ и характеристика 8 класс по Гоголю)
Николай Гоголь писал, что пьесе «Ревизор» решил собрать все дурное, что есть в России. Центральным персонажем произведения оказался молодой человек по имени Иван Хлестаков.
Хлестаков является мелким чиновником, служащим в канцелярии. У него огромные мечты, но при этом нет ни талантов, ни трудолюбия. Иван сам себя довел до нищеты, проиграв родительские деньги. Он очень недоволен своей жизнью, но не в состоянии зарабатывать, чтобы хоть как-то обеспечить свое существование.
Только чудо могло спасти молодого человека от голодной смерти и долгов. И оно произошло. В маленьком городе городничий принял Хлестакова за ревизора. Он создал Ивану все условия, что тот смог проявить свою лживость и честолюбие.
Гоголь называл Хлестакова «пустейшим» человеком, который действует, как избалованный ребенок. Он просит слуг о помощи, находясь без денег, ведь привык к их обслуживанию. Требует у трактирщика обед, считая, что его потребность в еде пробудит жалость.
Поэтому, когда Хлестаков замечает, что чиновники относятся к нему слишком почтенно, то даже не задумывается, что за этим кроется. Он одалживает у всех деньги, не думая о мотивах поведения остальных героев пьесы. Именно поэтому главный герой легко втягивается в предложенную игру.
Почувствовав свою значимость, Хлестаков начал безудержно врать о своем положении в обществе и о своих заслугах. Лучшие женщины обращали на него внимание, все приглашали на обеды важную персону.
Хлестакова не смогли рассекретить, ибо он выдал себя за ревизора случайно. Иван не был аферистом, но он почему-то чувствовал, что заслуживает чужие почести.
Всеми его поступками руководило пустое честолюбие и стремление пустить пыль в глаза. Хлестаков хотел казаться хоть немного выше того положения, в котором находился в реальности.
Чудо спасло Ивана и в конце, когда он вовремя уехал из города и избежал расплаты за враньё.
Кем же является Хлестаков на самом деле? Простодушным фантазером? Гением лицемерия или просто хвастуном? Главный герой собрал в себе все эти качества. Иван Хлестаков является пустым и никчемным человеком. Он лживый, глупый и поверхностный. Но в то же время молодой человек не является закоренелым бандитом, ему не свойственна злоба и коварство.
Николай Гоголь замечал, что каждый хотя бы на минуту, если не на несколько минут, становился или становится Хлестаковым. От имени главного персонажа произошло понятие «хлестаковщина», которое означает желание быть не тем, кем человек является. Отличается безудержным хвастовством и приписыванием себе чужих почестей.
Сочинение 2
В комедии «Ревизор», показывающей чиновничий беспредел того времени в России, проявился весь литературный талант Н.В.Гоголя. Уникальный стиль, тонкая ирония помогли автору изобразить героев, узнаваемых во все времена.
Одним из ключевых героев комедии является молодой помещик, лет 23, Иван Андреевич Хлестаков. Легкомысленный, самоуверенный молодой человек, проигравший в карты по дороге в свое поместье, остановился по пути в гостинице небольшого городка N.
Наглое поведение и развязная манера молодого человека вводят в заблуждение местных чиновников, принявших его за ожидаемого из Москвы ревизора. Каждый из них, из страха раскрытия своих неблаговидных действий, несет взятки «высокому начальству», надеясь таким образом остаться на службе.
Пребывающий поначалу в недоумении, Хлестаков решает воспользоваться сложившимся положением, и, не боясь разоблачения, исполняет роль ревизора. Постепенно входя во вкус, он приударяет за дочерью городничего, попутно очаровывая и ее мать.
Его вранье, которое без труда можно было бы разоблачить в каком-нибудь другом обществе, остается незамеченным местной элитой. Даже если они и замечают какое-то несоответствие, то не обращают на это внимание, считая мелочью.
Желающий получать от жизни самое лучшее, мнимый ревизор уверен в том, что все должны ему потакать и помогать. У Хлестакова отсутствуют всякие моральные принципы. Он берет в долг, зная, что не отдаст. Несмотря на то, что он не собирается жениться, делает предложение дочке городничего. Его не волнуют чувства других людей. Черствость и беспринципность – вот основные качества Хлестакова.
Однако Хлестаков не настолько глуп, как могло бы показаться вначале – он вовремя уезжает из города, так и оставшись безнаказанным.
Изображая Хлестакова, Гоголь хотел показать алчность и невежество, являющиеся вечной проблемой России. Ведь даже приезд настоящего ревизора ничего не изменил в сознании местного бомонда, вызвав лишь досаду, что Хлестаков оказался не тем, за кого себя выдавал. Его поведение, рассказы и хвастовство не вызвали у них смущения, так как они были присущи всему тогдашнему чиновничеству.
Черты Хлестакова можно узнать во многих людях, живущих в настоящее время. Люди, желающие нажиться на чужой глупости, и уверенные в своей безнаказанности, существовали во все времена, существуют и сейчас. Наглый мошенник Хлестаков, трусливые, жалкие людишки, заискивающие перед высшим начальством – все эти образы актуальны до настоящего времени.
Вариант 3
В комедии «Ревизор» Н.В. Гоголь правдиво изобразил жизнь людей своего времени – периода 30-х годов 19 века.
Правители небольшого уездного города злоупотребляют властью, пренебрежительно относятся к народу, тратят казенные деньги на личные нужды, процветает взяточничество. Каждый из «отцов города» низок и подл по-своему. Во главе их стоит городничий. Все в городе приходит в движение, когда чиновники узнают о приезде мнимого ревизора. Кто же им оказался?
Иван Александрович Хлестаков – мелкий чиновник из Петербурга. Живя в Петербурге, молодой человек развлекался, играл в карты и прогулял таким образом все отцовские деньги.
Он едет к отцу в имение пополнить счет, а по дороге останавливается в данном уездном городишке. Живет Хлестаков в гостинице, ни за что не платит, да еще и свысока со всеми разговаривает.
По этим приметам его и приняли за ожидаемого ревизора.
Хлестаков – глупый, легкомысленный, внутренне пустой человек. Он даже не сразу понимает, что его приняли за кого-то другого. Но ему такое внимание даже нравится. Когда чиновники пытаются его задобрить, он занимает у них деньги «в долг».
И они Хлестакову с радостью дают, думая, что откупаются за свои грешки у ревизора. Его поведение совершенно непредсказуемо. Он быстро перестраивается в зависимости от обстоятельств. Его ложь производит на всех неизгладимое впечатление.
По рассказам Хлестакова, с начальником отделения он на дружеской ноге, с Пушкиным – тоже, да еще он и сочинитель, автор многих известных произведений. Суп ему в кастрюльке из Парижа привозят… Хлестаков быстро переключается с одной темы на другую и забывает, о чем говорил минуту назад.
Он так увлекается, что и сам начинает верить в то, что говорит. Главное для него – обретение значимости, весомости. Собственная значимость в глазах местных чиновников его окрыляет.
И странно: чем больше Хлестаков врет, тем больше ему верят чиновники. Они живут в таком мире, где принято верить в случай, а не в заслуги людей. Люди эти оказываются еще более глупыми и недальновидными, чем он. И этих мошенников провел такой ничтожный и мелкий человек, как Хлестаков! Но они сами в этом виноваты, одурачили сами себя.
Образ Хлестакова не вызывает ни малейшей симпатии, наоборот, он ничтожен.
В комедии нет ни одного положительного героя. По словам самого автора, единственное положительное действующее лицо в его комедии – смех.
Образ Хлестакова
А.В.Гоголь – многогранный писатель с яркой индивидуальностью своего стиля. Гоголевские произведения – необычны своей сюжетной линией и философско-идейным смыслом. Каждый герой произведения Гоголя несет на себе особую смысловую нагрузку, объединенную в один замысел автора.
Подтверждением слов служит образ Хлестакова из комедии Н.В.Гоголя «Ревизор». Молодой человек, промотавши состояние отца, возвращается из Петербурга в деревню. По пути останавливается в неком городке N, где его персону принимают за ревизора. Понимая происходящее, Хлестаков берет с чиновников деньги и уезжает из города.
Характеризуя главного героя, Гоголь пишет о нем просто: «пустейший человек». Словно хамелеон меняет манеру своего поведения Иван Александрович.
Со слугой он считает себя хозяином: постоянно грубит, относится свысока, капризничает, словно неразумное дитя. При дамах – Хлестаков столичная штучка, он пытается казаться остроумным и пытается продемонстрировать образцовые манеры.
С чиновниками ведет себя словно бывалый контролер, нагло берет взятки и считает, что ему все что-то должны.
Не случайно автор выбрал для своего главного героя фамилию Хлестаков. Она словно хлестанет чиновничью Россию за разгул пороков. Глупыми, грубыми, лживыми, склонными к сводничеству и взяткам – такими рисует автор мир городской верхушки.
Иван Александрович обладал притягивающий взгляд внешностью: милый носик, бегающие глазки, приятные черты лица. Сам герой не большого роста, худой.
Несмотря на его не спортивную фигуру, Хлестаков прекрасно понимает, что людей встречают по одежке, поэтому у него чистый и довольно дорогой костюм.
Дворянское происхождение героя влияет на его манеры и общение с такими же по социальному положению людьми.
Учитывая место службы героя, можно сделать вывод, что блестящего образования он не имеет. Коллежский регистратор – низший чин гражданской службы. Учитывая, что родители не пристроили сына в обществе, можно говорить, что в высшем свете они не имеют влияния. Они способны содержать своего сына, посылая ему деньги, которые он просто проигрывал в карты.
Служба Хлестакова не увлекала, ему было лень выполнять свои должностные обязанности. Он не испытывает финансовых трудностей и радуется жизни за счет родителей.
Автор умышленно делает из главного героя, человека без чести и совести. Его окружение ему подобны, они рады быть обманутыми и считают, что доносами и взятками в обществе решаются все вопросы.
Настоящий же ревизор не произносит ни слова, но читателям ясно по выражению лиц чиновников, что расправа близка.
Образ Хлестаков не уходит в прошлое. В современной жизни не редко встречаешь людей с показными манерами. Он пытается доказать обществу, что имеет связи и многое может, на самом же деле все его старания просто пыль. Пока будет существовать человеческое общество, хлестаковские нравы будут актуальны.
Характеристика 5
Иван Александрович Хлестаков – главный герой комедии Н.В.Гоголя «Ревизор». Хлестаков – молодой дворянин 23-24 лет. Герой служит мелким чиновником в канцелярии Петербурга.
Хлестаков ведет праздный образ жизни: редко появляется на службе, предпочитая работе прогулки по проспекту или игру в карты. Герою нравится жизнь в Петербурге, он любит посещать театры, тратить деньги на всевозможные удовольствия.
Однажды сильно проигравшись, Хлестаков отправляется в имении родителей. По пути герой останавливается в небольшом уездном городе, где местные власти принимают его за ревизора из столицы. Хлестаков недолго остается в замешательстве от сложившейся ситуации, он быстро вживается в роль проверяющего.
Герой начинает врать о своей столичной жизни: о том, что занимает высокое положение в обществе, о литературных талантах, о важности своей персоны. И самым необычным является то, что Хлестаков и сам верит в свою ложь. Герой, воспользовавшись ситуаций, обирает чиновников города.
Одураченные бюрократы узнает об афере Хлестакова, когда тот уже покинул город. Афера героя остается безнаказанной.
Таким образом, Хлестакова отличает умение красиво и складно врать. Герой живет иллюзией своей значимости, искренне верит в свою ложь. Хлестаков знает о проблемах в образовании.
Однако фиктивный успех, вызванный ложью, в которую поверили даже далеко не глупые чиновники, окрыляет молодого человека, придает ему уверенности. Исходя из этого, герой не спешит искоренять пробелы в знаниях.
Все же, время от времени Хлестаков читает книги и даже пробует что-то писать.
Молодой чиновник не отличается смелостью, он не готов нести ответственность за свои поступки. Так, когда к нему в гостиницу приходит толпа чиновников, Хлестаков пугается этого: он боится быть арестованным. Герою нравится быть в центре внимания, он любит, когда им восхищаются, хвалят его таланты.
Именно такое отношение он встретил в городе N, как со стороны услужливых чиновников, так и местных женщин, который нашли в нем милого, приятного человека. Актерский талант героя расцветает, найдя свою публику в лице жителей уездного городка.
Хлестаков не глупый человек, однако, очень ветреный, легкомысленный, «без царя в голове», как отмечает сам автор.
Хлестаков не является положительным героем. Образ молодой чиновник стал нарицательным, а по его имени получило название целое явления – «хлестаковщина». Оно подразумевает такие качества, как легкомыслие, безудержное вранье, поверхностность знаний.
Рассуждение
В городе N, по дороге из Петербурга в деревню к отцу, появился молодой человек по фамилии Хлестаков. Приятной внешности, одетый по моде, в остальном ничем не примечательный, в провинциальном городке он вызвал переполох, можно сказать по недоразумению.
Проигравшись в карты, в ожидании денег, Хлестаков был вынужден прекратить свое путешествие. Он частенько спускал деньги, присланные ему отцом, что свидетельствует, человеком он был безответственным и весьма поверхностным.
Хлестаков почему-то считал, что абсолютно все должны ему помогать, этакая наивная, в чем-то даже детская глупость. Чиновник невысокого ранга, неизвестный никому в Петербурге, он был неинтересен, ничтожен, глуп, беден.
Его не уважал даже собственный слуга Осип.
По воле случая, в городе его принимают за проверяющего, и он, поначалу испугавшись, но быстро оценив ситуацию, пользуется самообманом местных чиновников, выманивает у них деньги.
Этот факт говорит не только о его хитрости и алчности, но и об артистичности. Как быстро он вжился в образ приезжего ревизора, когда догадался, что его принимают за другого, быстро вошел во вкус и брал “взаймы” не задумываясь. Он наслаждался жизнью, которую ему не было возможности иметь, которой он раньше так сильно завидовал.
Его глупость, хвастовство, легкомысленность в полной мере раскрывается в письме к другу, он безжалостно высмеивает тех, кто несет ему деньги, привирает изрядно, причисляет не только успех у дам, но и романы с женой и дочерью городничего. Он настолько завирается, что приписывает себе невероятные качества и возможности, таким образом, в своих фантазиях убегает от убогой реальной жизни.
Его не разоблачают те, кому он врёт, значит они также глупы, никчёмны, и порочны. Принимают его за человека неглупого. И даже после открытия обмана, они не находят в его поведении несоответствия, лжи. Им досадно лишь, что он не оказался ревизором.
- Как человек беспринципный, он легко приспосабливается к людям и ситуациям, со слугой он капризен, грубоват, хоть и прислушивается к его мнению, с женщинами – любезен, не зависимо от их возраста, с чиновниками – изворотливый лгунишка, заигравшийся в важную персону.
- Его образ жизни, показывает его глупость, он живет не заботясь о будущем, делает то, что взбредет в голову, желание покрасоваться превалирует в его поведении.
- Гоголь мастерски использует главного героя пьесы для вскрытия недостатков чиновничьего общества, их гнусных дел, взяточничества.
Другие темы:
← Хлестаков и хлестаковщина↑ ГогольПо комедии Ревизор →
`
Хлестаков в комедии Ревизор
Популярные сочинения
Сочинение «Характеристика Хлестакова в комедии «Ревизор»
Вариант 1:
Оцените этот вариант сочинения:
Иван Александрович Хлестаков — главное действующее лицо комедии Н.В. Гоголя «Ревизор». Худенький молодой щеголь двадцати трех лет из Петербурга попадает в стечение обстоятельств, в которых как никогда лучше открывается его истинная суть.
Возвращаясь домой к отцу в Саратов, Хлестаков проигрывает все деньги в карты. Волей случая одновременно с этим в небольшом уездном городе N городские власти получают письмо о ревизоре, приехавшем с проверкой. Хлестакова принимают за ревизора и начинают всячески перед ним заискивать и давать взятки, а тот, в свою очередь, вживается в новую роль, принимая происходящее как должное.
«Говорит и действует без всякого соображения», – пишет о Хлестакове автор.
Примечательность персонажа заключается в его явной любви хвастаться и выставлять себя напоказ, благодаря которой ему удается пустить пыль в глаза всем окружающим.
Расхваливая себя перед городничим и дамами, он и сам верит в собственную ложь. Он уже представляет себя чуть не директором департамента и выдающимся деятелем искусств.
При этом Хлестаков – не злонамеренный интриган. Вначале он наивно верит в доброту и благожелательность окружающих, дающих ему «взаймы», оставаясь с ними вежливым, но все же жадным.
Иван Александрович настолько польщен сам собой и расположением градоначальства, что осмеливается просить руки Марьи Антоновны, дочери городничего, и получает согласие.
Только благодаря своему более догадливому слуге Осипу ему удается вовремя дать задний ход и выйти сухим из воды.
Недаром благодаря яркому персонажу Хлестакова появилось понятие «хлестаковщина», характеризующее бесстыдное самовосхваление и вранье, когда под броской напыщенной внешностью скрывается пустота и глупость. Сам Николай Васильевич писал, что каждый человек хотя бы однажды в жизни становится Хлестаковым. Эти слова говорят нам об актуальности персонажа и в наше время.
Вариант 2:
Оцените этот вариант сочинения:
Одним из главных персонажей известного комедийного произведения Н. В. Гоголя «Ревизор» является немного глуповатый, но хитрый паренек, который не упустит любого удачного случая – Иван Александрович Хлестаков.
Когда местные чиновники заволновались и по ошибке приняли его за приезжего ревизора, путешествующего инкогнито, Хлестаков поддержал эту удобно сложившуюся ситуацию и начал отчаянно врать и подыгрывать.
Для своей выгоды он то предстает перед всеми абсолютно проигравшим гулякой, просящим обед, то добавляет себе значительной важности, делая вид, что имеет хорошие связи с герцогами и графьями, а то и настоящего бабника и ловеласа.
Артистизму Хлестакова можно только позавидовать.
В данном комедийном произведении с одной стороны наш герой является простодушным парнем, болтунишкой-шутником, который не имеет больших знаний, а только поверхностные, и всегда ходит сам себе на уме.
Он играет то, что хочет видеть в нем местное окружение, любую роль, лишь бы никто не заподозрил, что он не ревизор.
Речь его достаточно примитивная, в которой отчетливо слышны литературные штампы и неправильное употребление услышанных красивых французских словечек.
Можно характеризовать Хлестакова как доморощенного проходимца, каких только поискать нужно, лентяя и необразованного человека, который не стесняется хвастаться и искусно лгать. Иван Александрович Хлестаков никогда не относился серьезно к сказанным им же словам и отвечать за них не собирался.
Благодаря главному герою комедии Н. В. Гоголя «Ревизор» в обиходе появилось новое для всех слово – «хлестаковщина», которое определяется как вранье, хвастовство и безответственность в одном лице.
Вариант 3:
Оцените этот вариант сочинения:
Иван Андреевич Хлестаков – главный герой комедии Н. В. Гоголя «Ревизор». Он представлен личностью противоречивой и неоднозначной. Молодой человек постоянно недоволен своей жизнью и у него никогда не бывает денег. Хлестаков абсолютно ничего не делает для того, чтобы изменить свою жизнь, а надеется лишь на то, что настанет день и все само собой решится.
Его положению полностью соответствует его характер. Персонаж по натуре является авантюрным человеком и отчасти жуликом. Если бы он был честным человеком, то не стал бы обращаться к практически незнакомым людям (Допчинскому и Бобчинскому) с просьбой одолжить денег, не имея возможности их отдать. И тем более, он не проявлял бы одновременно интерес и к дочери, и к ее матери.
Хлестаков является завзятым врунишкой и обманывает людей очень легко и непринужденно, как это делают маленькие дети, когда сочиняют какие-то небылицы. Его рассказы приносят ему удовольствие. Во время бесед герой ведет себя безответственно, не говорит о чем-то конкретно или серьезно.
Даже сам Гоголь подчеркивает в нем духовную пустоту и отсутствие нравственности. Он, как недалекий человек, считает, что для достижения успеха не нужно прикладывать усилия, обладать определенными знаниями и талантом.
Хлестаков уверен в том, что достаточно просто случая для достижения цели, все может решить, к примеру, удача во время карточных игр, которые он так любит.
Гоголю удалось создать образ, который демонстрирует читателям множество человеческих пороков. В современном мире подкупные чиновники вряд ли приняли бы Хлестакова за ревизора, но, тем не менее, во многих из нас присутствуют его черты.
Вариант 4:
Оцените этот вариант сочинения:
Николай Васильевич Гоголь создает образ молодого человека, который становится в силу обстоятельств центром внимания небольшого уездного города. Герои комедии принимают его за ревизора, а он, в свою очередь, блестяще исполняет свою роль. Имя его – Иван Александрович Хлестаков.
В замечаниях для актеров автор описывает внешний облик героя так: «молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат «…» — один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. «…» Одет по моде».
Развитие сюжета еще ближе знакомит читателя с Хлестаковым. Помимо перечисленных характеристик к нему добавятся и другие. Иван Александрович – мечтатель.
Свои мечты он пытается осуществить в разговоре с горожанами, в особенности с дамами. Он уверяет их в том, что лично знаком с А.С.
Пушкиным, что входит в высший свет общества, что именно ему принадлежат знаменитые произведения: «Фрегат «Надежды», «Московский телеграф», «Юрий Милославский».
Несмотря на отмеченную Гоголем глупость, Хлестаков не лишен изворотливости и хитрости. Понимая свое положение, он под видом денежного долга обкрадывает испуганных чиновников и умудряется «выйти сухим» из любовного треугольника.
Более того, он посылает петербуржскому приятелю Тряпичкину письмо обо всех случившихся с ним приключениях. В нем Хлестаков насмехался над обманутыми людьми, не скупясь на оскорбления: «Городничий — глуп, как сивый мерин…
», «Надзиратель за богоугодным заведением Земляника — совершенная свинья в ермолке» и т.д.
Н.В. Гоголь изобразил «маленького человека», который не отличается выдающимися качествами, но сильно хочет обладать богатством и славой. Хлестаков смеется не только над чиновниками и городничим, но и над самим собой, потому что он не лучше их. Разве что «одет по моде».
Заказать сочинение Мы можем написать 100% уникальное сочинение под любые ваши требования всего за 24 часа!
Похожие сочинения на тему:
Сочинение Мы в ответе за тех, кого приручили
Конечно, мы в ответе за них! Я абсолютно согласен с этой цитатой Экзюпери. Всем известно, что это говорил Принц о Лисе. Но это мудрое выражение подхватили люди и оно стало очень известным.
Действительно, мы берем на себя ответственность, так как приручить не означает просто подружиться или заключить договор. Мы как будто становимся главными, старшими братьями для кого-то. Этот кто-то может быть нам полезен — может давать молоко, шерсть. Или, как тот Лис, просто радовать красотой и веселостью рядом с нами. Нам может быть просто одиноко без этого существа. В общем, ради нас такие животные отказывается от своей природы. В смысле, инстинкты теряют, привычку быть на воле. Мы обязаны обеспечить им все необходимое. Посмотрите на домашних котов! Какой-нибудь толстый перс так сильно отличается от своего дикого предка, который может себя сам прокормить — птицу поймать, например. Наш домашний почти в обморок падает на улице. и он не сможет на воле себя прокормить, защитить. Наши кошки уже даже не всегда чувствуют, что можно есть! На мышей смотрят с опаской, а должны ловить! Или собака породы корги, что он на воле сам сделает?!
Думаю, если вдруг кто выбрасывает домашних животных на улицу, то он обманывает их доверие. Нарушает равновесие, которое установилось много веков назад.
Да, и эта фраза о животных. Людей не приручают, с ними как раз дружат или сотрудничают. Или эту цитату нужно использовать в переносном смысле. То есть если кто-то очень не хочет общаться, боится, например. Вот тогда его нужно приручать. Тут тоже в зависимость ставится человек. Помню, как в «герой нашего времени» приручал княжну, будто она была дикаркой. Был с ней специально осторожен и нежен, учил ее русскому языку. И в итоге она поверила ему, сдалась, но только зря. Если бы нам надоедали животные после того, как мы их приручим, то ничего хорошего бы не получилось. Какой толк? Приручил быков, а они тебе тут же и надоели, как стали слушаться! И время потратил, и силы, а еще их доверие обманул. Их тогда уже точно не приручишь никак больше! В общем, нужно аккуратней быть.
Мудрое выражение, но нужно не забывать его применять!
Чтобы никого не обидеть, даже себя!
2 вариант
Это высказывание давно уже стало крылатым. Кажется, сегодня никому не нужно объяснять, что же оно означает. Но слова Лиса о том, что люди забыли эту истину, все еще актуальны.
Люди по-прежнему совершают поступки, но не думают об ответственности. Приручают, берут в дом живых существ, а потом избавляются от них, если что-то пошло не так. И хорошо, если избавляются, подыскав им новый любящий дом и друзей. Так же поступают и с другими людьми, чьи чувства были «приручены». Дружба, любовь, доверие.
Человек привык ставить на первое место свои желания, цели, мечты. А любая ответственность – это узы, которые ограничивают свободу. Можно представить современного Маленького Принца эдаким путешественником, которого манят новые миры. Он перерос свою планетку, он хочет увидеть другие горизонты. Но вот беда: на планете у него осталась Роза, которую он приручил, и за которую должен нести ответственность. А на Земле у него Лис, а еще и взрослый летчик, в жизнь которого вошел этот удивительный ребенок. Все эти связи противоречат желанию быть свободным и ни на кого не оглядываться. Это сложный выбор, который всю жизнь встает перед каждым человеком. И, пожалуй, еще слишком много тех, кто предпочитает закрывать глаза на свои обязательства.
Интересно, что если переводить эту мысль с французского дословно, там появляется слово «всегда». «Ты всегда будешь в ответе за того, кого ты приручил». Выходит, что ни обстоятельства, ни время, ни расстояние не способны разрушить или ослабить, не могут снять ответственность. Человек должен всегда беречь и ценить ту привязанность, которая возникла у другого живого существа к нему. И не столь важно, кем является это живое – другим человеком или животным. Не столь важно, как ведет себя этот другой. Роза у Экзюпери создание капризное, но Маленький Принц все равно в ответе за нее. И это говорит нам о том, что ответственность наступает неизбежно, даже если тот, кого мы приручили, не оправдывает наших ожиданий во всем. Ведь каждое живое существо это индивидуальность и характер, а не идеальная картинка, которую хотелось бы видеть. Дети расстраивают родителей, друзья обижают друзей, питомцы проявляют непослушание. Вероятно, человеку от природы свойственно в такие моменты хотеть бросить, уйти, отвернуться и начать заново – с другими людьми или вовсе без них. Но смысл человечности не в том, чтобы не иметь подобных желаний или чувств. Он в том, чтобы преодолевать их. Не забывать старую истину, которую знал Лис, постоянно напоминая себе эту непреложную мудрость. Мы всегда в ответе.
Сочинение 3
Пожалуй, каждый человек знает фразу, которая гласит, что человек должен нести ответственность за того, кого он приручил. Еще Антуаном де Сентом-Экзюпери была сказана данная замечательная фраза, в которой содержится большой и глубокий смысл того, что следует трепетно и заботливо относиться к своим близким и родным. Также, если говорить про животных, которые находятся у человека, то стоит сказать, что о них важно проявлять заботу и ласку. Если рассматривать вопрос, стоящий в его произведении, глобально, то можно отметить, что здесь говорится о том, что следует быть ответственным в своих поступках, делах и словах.
Говоря про домашних животных и питомцах, следует отметить, что забота о них ложится полностью на человеческие плечи, и данная замечательная сказка учит этому. Можно сказать, что автор говорит также и про общую ответственность. Ведь, если рассматривать данный вопрос с такой позиции, то можно заметить, что люди должны понимать, какую роль они играют в жизнях друг друга, и поэтому следует избегать конфликтных ситуаций между близкими. Однако, не все люди могут по-настоящему принимать ответственность, которая ложится на их плечи. Именно поэтому, на сегодняшний день существуют проблемы, связанные с этим вопросом. И все же, ответственность является безусловной добродетелью, и поэтому, к ней нужно стремиться. Только сильные и яркие личности готовы нести ответственность за свои поступки и свершения.
Под проблемой ответственности кроется и ряд вопросов, которые поднимали писатели в своих произведениях. Например, Распутин показал персонажа Андрея Гуськова, который стал дезертиром, однако, не принял на себя необходимую долю ответственности, и поэтому, его никак нельзя назвать положительным героем. В отличие от него, его супруга Анастасия, поступила как любящая жена, и не бросила героя в сложный для него период времени. При этом она не просто поддерживала Андрея на словах, героиня даже рисковала собственной жизнью ради того, чтобы у ее мужа все было хорошо. Ее можно назвать по-настоящему сильной и яркой героиней, которая делала все возможное для того, чтобы ее любимый человек чувствовал себя защищенным и нужным. Разбираясь в данной тематике более подробно, следует сказать о том, что принимать ответственность, порой, бывает крайне непросто, однако, только приняв нужную долю ответственности, можно стать сильной личностью.
Также читают:
Картинка к сочинению Мы в ответе за тех, кого приручили
Популярные сегодня темы
Если обратить внимание на ранние произведения Николая Васильевича Гоголя, то можно увидеть, что в них царят романтические умонастроения, надежду на существование идеального человека, что в мире воцарится справедливость
Россия может по праву гордиться своими писателями и поэтами. Ведь русские классики известны во всем мире, их произведения смогли коренным образом изменить мировоззрение миллионов читателей.
Иван Сергеевич Тургенев выделяется среди русских писателей тем, что ему особенно хорошо удавалось создавать образы своих героинь
Этот доктор очень добрый. Он сразу решил помочь человеку, который в беду попал. Но он и очень умный – он не помогал бандиту, который бы его обманул. Не обиделся на грубияна… И вообще, он много учился, чтобы стать доктором.
Главный герой сказки – Филька. Он обладает прозвищем «ну тебя», что говорит о его самолюбии, лени и угрюмости. В произведении говорится о том, как добрые поступки помогают растопить
Мы в ответе за тех, кого приручили сочинение
«Мы в ответе за тех, кого приручили» — эту фразу часто приходится слышать в жизни, но далеко не все люди знают, что это цитата из сказки Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц». Слово «сказка» чаще всего используется, когда имеется в виду произведение для детей, но в данном случае сказка предназначена для детей всех возрастов – от школьников до пенсионеров.
Знаменитая цитата была произнесена главным героем произведения – Маленьким принцем, который взял на себя обязательства по уходу за нежной, капризной Розой. «Приручить» — это значить дать почувствовать заботу, внимание, любовь, сделать зависимым от этих чувств, а значит, отказаться от них приручателю уже невозможно: это грозит гибелью приручённому.
Все мы в этой жизни кого-то приручили, а кто-то приручил нас. Это нужно осознавать заранее, когда ещё не возникло чувства привязанности, и не взяты на себя обязательства. Если человек или живое существо тебе не нужно, не стоит давать ему напрасных надежд, даже если он этого хочет. В сказке Сент-Экзюпери похвально поведение Маленького принца по отношению к Розе, но вызывает осуждение приручение Лиса. Конечно, у Лиса было большое желание самому приручиться, несмотря на то, что он знал, что в скором времени Маленький принц улетит на свою планету. Получается, сам виноват. Но внимательно вчитавшись в цитату, можно понять, что вина лечит не на приручённом, а на приручателе. Многие читатели часто оправдывают принца тем, что он ещё ребёнок и, к тому же, принц, поэтому ему всё можно. Но не соглашусь: учить ответственности нужно с детства, и единственное оправдание главному герою в том, что рядом с ним не было взрослых, которые могли бы ему дать совет. И всё же, читая эту философскую сказку, многие читатели пытаются не замечать непростительную ошибку принца в отношении Лиса, но только не я: в жизни мне очень часто приходилось чувствовать себя брошенным Лисёнком, которому хотелось быть приручённым, несмотря ни на что!
Рядом с нами родные и близкие люди, друзья, коллеги, и каждый из них, кто Роза, кто Лис. Стоит получше к ним приглядеться, разобраться, понять. Возможно, по отношению к кому-то мы несправедливы. А кто-то из них ведёт себя как Маленький принц. Всем нам уже нужно повзрослеть и нести свои обязательства в полной мере, без оговорок на возраст или титул: мы в ответе за каждого близкого нам человека!
Вариант 2
В современном мире существует огромное количество выражений, которые заставляют нас задуматься о жизни, о своем поведении, о планах на будущее. Фраза «Мы в ответе за тех, кого приручили» — коротка, но содержательная. Она заставляет в очередной раз посмотреть на себя со стороны, сделать правильный выбор. В ней кроется серьезные вопросы, касающиеся отношений человека и животного, людей друг с другом.
Казалось бы, содержание и уход за своим питомцем – обычное дело, в котором нет ничего особенного. Однако сложные ситуации, в которых иногда оказываются животные, становятся проверкой для нас. В произведении Е. Носова «Трудный хлеб» автор с гордостью представляет заключительные слова на прощание своему собеседнику о том, что несмотря на то, что его пес слепой с рождения, человек несет ответственность за него. Он подчеркивает свою преданность и взаимную любовь к своей собаке, которая всегда рядом с ним. Вмешательство человека в судьбу младших братьев необходимо. Однако нужно не только помнить о границах дозволенного, но закалять в себе настоящие человеческие качества, на которых держится мир – доброта, искренность и ответственность.
В отношениях людей друг с другом складываются также разные ситуации. Финалы подобных случаев иногда имеют счастливый конец, когда человек, уважая детей, родителей, достойно справляется с трудными моментами, любя и уважая близких, не оставляя их ни на минуту в беде. Однако нередко люди становятся на путь обмана, забывая о преданности родного человека в отношении себя. Так, например, главный герой произведения В. П. Астафьева «Конь с розовой гривой» поддается влиянию соседских ребят. Он жестоко обманывает бабушку ради сладкого гостинца. Подобное поведение считается недостойным для любимого внука, который в свои годы четко знает, что такое обман и правда.
Тонкая связь маленького принца и Розы в сказке С. Экзюпери заставляет задуматься о трепетном отношении человека не только к цветку, но и ко всему живому на земле, которое не может оставаться без внимания и любви.
Таким образом, считаю, что не важно, с кем человек проводит время – с питомцем или человеком, важно помнить, что в этих отношениях не место равнодушию, лицемерию и безразличию. Тот, кому мы позволили обратить на себя внимание, вмешаться в нашу жизнь, побить себя, должен чувствовать себя нужным и защищенным. Человек счастлив только тогда, когда рядом есть взаимопонимание и отзывчивость.
Сочинение Мы всегда в ответе за тех, кого приручили
Все мы когда-либо слышали фразу «мы в ответе за тех, кого приручили». Но, как это и бывает со многими крылатыми фразами, смысл этого выражения многие так до конца и не понимают. А некоторые предают ей лишь поверхностный смысл: взял питомца, заботься о нем. Но смысл, этого высказывания, естественно, гораздо глубже и значимей, чем простая забота о своих питомцах.
Действительно, люди заводят себе домашних животных, заботятся и ухаживают за ними. Однако, все эти действия как-то слабо подходят под словосочетание «в ответе за них». Конечно, можно приобрести себе какое-либо животное, начать заботится и ухаживать за ним. Но делать это не из собственных побуждений, а скорее из чувства долга, или жалости. Тогда можно ли назвать такие действия ответом за кого-то? Ведь отвечая за кого-то, мы берем на свои плечи ответственность за того, кого приручили. И это совсем не забота и уход. Это что-то гораздо более высшее, и идущее из чувств самого человека.
Можно кормить животное, ухаживать, и заботится о нем, но делать это не из собственных побуждений. А из того, что это животное нужно для корыстных целей. И можно ли назвать такой «ответ» действительно «ответом» за кого-то? Ведь здесь нет той самой ответственности, которую человек берет на свои плечи за другим созданием. Ответственность – это не просто сохранить чью-то жизнь, о ком-то позаботиться, или как-то поухаживать. Это обязательство за чью-то жизнь. И оно никогда не должно исходить из каких-то других побуждений, кроме собственной любви. Здесь не должно быть место корысти, и того, когда люди приручают кого-то просто ради развлечений. А еще, эта замечательная фраза говорит нам не только о питомцах, но еще и о людях. О человеческих отношениях друг с другом. Ведь приручение это не только о животных, но еще и о людях. Каждый человек имеет отношения с семьей, с друзьями, или со своей любовью. И здесь приручение выступает тем, что каждый человек уважает и ценит другого. Человек, который взял ответственность за другого, не обязательно должен заботиться и ухаживать за ним. Ответственность в этом случае это то, что не позволяет человеку использовать другого в качестве своего инструмента. И эти чувства исходят вовсе не из ощущения долга или жалости перед ним. Они исходят из глубины человеческой души.
Поэтому человек уже с самого рождения должен учиться пониманию ответственности. Человеческий мир не может существовать без взаимности между людьми. Да и люди, несущие ответственность за других, растут морально и духовно, постоянно совершенствуя свои нравственные ценности. Люди должны нести добро и тепло остальным!
Мы в ответе за тех, кого приручили
Несколько интересных сочинений
Роман Толстого «Война и мир» является выдающимся произведением, которое стало классикой мировой литературы. Роман наполнен множеством событий и персонажей, которых, кстати, больше 500
Пьеса Вишневый сад предлагает пророческое видение Чехова о смене эпох. Автор рассматривает окончание эпохи помещиков и патриархального дворянского уклада на смену которому приходит эпоха дельцов наподобие Лопахина.
Питер Брейгель-младший начал свое творчество в ранние годы. В детстве он частенько копировал готовые произведения своего отца. Позднее, набив руку, он выработал свой неповторимый творческий почерк
Витя занимался спортивной гимнастикой, хорошо играл в шашки для своего возраста
Произведение относится к художественной прозе писателя, посвященной событиям, происходящим в период революции и гражданской войны, раскрывающих образы простых русских людей.
Мы в ответе за тех, кого приручили. (Сочинение)
В сочинении ученик с любовью рассказывает о своих четвероногих друзьях:»У меня есть собака. Это карликовый Пинчер, которого зовут Геркулес. Ему больше пятнадцати лет. Если перевести на человеческий возраст, то он живёт целый век. Это уже седой пёс с одним зубом во рту, с больными суставами, склерозом. Да и ведёт он себя, как настоящий старичок: забывает, где живёт, после прогулки может пройти мимо своей двери, всю ночь бродит по квартире, ворчит, стонет, вздыхает, никому не даёт спать, а под утро так крепко засыпает, что и пушкой не разбудишь. Мы его за это никогда не ругаем, понимаем, что все мы будет когда-нибудь очень старенькими. И относимся к нему не как к собаке, а как к родному близкому человеку. «
Скачать:
| Вложение | Размер |
|---|---|
| arepev_egor._sochinenie.doc | 30 КБ |
Предварительный просмотр:
Сочинение на тему: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Арепьев Егор, 7 класс, КБОУ «Школа дистанционного образования», г. Красноярск, РФ, Овчинникова Ольга Владимировна.
Все маленькие дети просят у родителей завести какое-нибудь животное, ведь иметь у себя преданного друга — это замечательно, хотя многие родители отвечают отказом. Ребята, в силу своего юного возраста, не могут понять, почему им нельзя иметь живое существо, которое они будут любить, обижаются на мам и пап. И только потом, с взрослением, приходит понимание, что его нужно не только любить, но нести за него ответственность, ухаживать за ним, привыкать к его шалостям. А это и испорченная зубами любимца обувь, и покарябанная мебель, и испачканные ковры. Нужно иметь огромное терпение, прежде чем любимец научится вести себя «прилично». А ведь у каждого ребёнка есть друзья, с которыми хочется погулять, сходить в кружок, секцию. И тогда забота о любимце сына или дочери «ложится на плечи» родителей. Именно поэтому нужно хорошо подумать, взвесить и только потом заводить животное. Лучше, чтобы оно стало не только любимцем, но и полноправным членом семьи.
У меня есть собака. Это карликовый Пинчер, которого зовут Геркулес. Ему больше пятнадцати лет. Если перевести на человеческий возраст, то он живёт целый век. Это уже седой пёс с одним зубом во рту, с больными суставами, склерозом. Да и ведёт он себя, как настоящий старичок: забывает, где живёт, после прогулки может пройти мимо своей двери, всю ночь бродит по квартире, ворчит, стонет, вздыхает, никому не даёт спать, а под утро так крепко засыпает, что и пушкой не разбудишь. Мы его за это никогда не ругаем, понимаем, что все мы будет когда-нибудь очень старенькими. И относимся к нему не как к собаке, а как к родному близкому человеку.
Недавно у меня дома появилось ещё одно животное — красноухий черепашонок . Мы назвали его Горынычем. Ему нужно менять каждые два-три дня воду в аквариуме, вытаскивать малыша и греть под лампой. Да и бегать по квартире Горыныч очень любит. Без присмотра оставить его никак нельзя, так как он размером чуть больше пятирублёвой монеты, и если убежит — не найдёшь. А вдруг, не заметив его под ногами, мы раздавим этого кроху? И маме в голову пришла блестящая мысль: она приклеила кусочком лейкопластыря к панцирю конец нитки от клубка, немного размотала, получился поводок. Теперь с Горынычем можно гуляем по квартире, не боясь за его жизнь.Мы все очень любим своих животных, и они нам платят тем же.
К сожалению, мне нельзя выходить на улицу, я болею, мне тяжело двигаться. Но, даже наблюдая из окна, я вижу, как некоторые люди обращаются с животными. Они их пинают, бьют… Зачем же тогда они их заводили? А ещё мне очень жаль брошеных животных. Чем они виноваты перед людьми? Только потому, что они надоели, и их выкинули, как мусор:
Родился маленький щенок.
Совсем подумать он не мог,
Что чьи-то «ласковые руки»
Возьмут и выкинут его лишь от того,
Что лужу сделал он не там,
Скулил и плакал по ночам.. .
Сейчас открываются приюты для бездомных животных, на их содержание тратятся большие деньги, а почему питомец должен жить в приюте?! Я считаю, что нужно наказывать большими штрафами тех людей, которые выкидывают котят, щенков… Может быть, «удар по карману» их остановит, если они утратили человеческие чувства сострадания и милосердия, долга и ответственности? Бездомные озлобленные животные сбиваются в стаи и нападают на людей. Это их месть за чёрствое и жестокое обращение с ними. Ведь они верили хозяевам, любили их, готовы были жертвовать собой, а с ними так подло поступили. У таких людей просто нет сердца, души, которая болит за ближнего. А ведь мы в ответе за тех, кого приручили. И в горе, и в радости мы должны быть с ними.
Аннотация
Отец Эрика женился повторно, и парень не мог представить, что с появлением его сводного брата в доме начнётся настоящий кошмар…
Розовые блики солнца запутались в кудрях Майки, но парень рассвета не видел, как и ничего перед собой. Дрожащие колени грозили вот-вот подкоситься, в ушах бухало сердце, рваные вдохи царапали воздух хрипом. Оглушённый, в разодранной футболке и грязных джинсах, на теле серыми разводами застыла копоть и пыль. Леденящий душу ужас лихорадочно выстукивал в мозгу: «Я жив! Жив! Но лучше бы остался лежать там…»
***
Учебный год у Майки начался нелегко. Его мама, теперь Элен Хиденстом, всё время волновалась, как скажутся на сыне внезапный переезд, её новое семейное положение и перевод в другой колледж. Маленький провинциальный городок в Уэльсе после мегаполиса казался ей клеткой, в которой её мальчику будет тесно и душно. Однако Эрик, его сводный старший брат, которого она попросила присматривать за Майки, ничего такого не замечал.
То есть он замечал всё, что касалось брата, но странности в нём были скорее иного толка.
Уже три недели прошло с тех пор, как их семьи стали одним целым.
В колледже Майки держался неприметно, несмотря на то, что почти сразу вступил в музыкальную группу. На уроках он почти не светился, ни с кем из сокурсников не стремился подружиться. У учителей создавалось впечатление, что он очень замкнут и подвержен депрессии.
Однако дома парень заметно расслаблялся, всегда был весел, без спроса заваливался в комнату к Эрику, бренча на гитаре, ложился к нему под бок на кровать и без умолку трещал, не обращая внимания на то, что старший брат делает домашку.
Они с Эриком были совершенно не похожи. Не то чтобы сводные братья должны иметь внешнее сходство, однако, Эрик с удовольствием отмечал разницу в их внешности, открещиваясь от любых намёков на их родство.
Сам он был немного выше, крепче и не обладал такой точёной фигурой, как брат. У Эрика были прямые тёмные волосы, спускавшиеся на глаза, нос с горбинкой. Вечно угрюмый вид и сдвинутые густые брови делали его похожим на стервятника, наблюдающего за жертвой. И только когда он улыбался, этот эффект рассеивался.
Его брат напротив всегда излучал жизнелюбие. Правильные аккуратные черты его лица прекрасно дополняли внутреннее состояние. Тонкая переносица делала его похожим на аристократа, обрамлённые пушистыми ресницами светло-карие глаза смотрели цепко и в то же время дружелюбно, и маленький рот с вздёрнутой к кончику носа верхней губой казался Эрику девчачьим. Губы у брата становились бледными только тогда, когда он был измождён после бессонной ночи. Под утро под глазами залегали тени, придававшие его облику мрачное очарование. И манера разговаривать тоже была особенной — Майки иногда говорил кошачьими интонациями, лениво растягивая слова и играя тембром.
Ещё с прошлого лета, когда мачеха привезла Майки познакомиться, Эрика охватило раздражение. С тех пор он пристально следил за братом, подмечая всё новые и новые детали, чтобы потом с ненавистью перебирать их в голове, закрывшись в своей комнате.
Началось всё с их первого разговора, когда Майки практически с порога принялся подтрунивать над старушечьим акцентом Эрика.
— Эрик, скажи это ещё раз!
— Что именно? — приняв его интерес за чистую монету, парень расплылся в идиотской улыбке.
— Да всё равно! — Майки уселся напротив и с энтузиазмом подался вперёд, чтобы не пропустить ни слова. — Это звучит так забавно, словно в тебя вселилась чья-то прабабушка!
Пожалуй, с этого момента, зерно неприязни и упало в сердце Эрика. Он дёрнул плечом и до скрипа сжал в руке переплёт старого кожаного семейного альбома, глядя на своего нового, такого американского и современного сводного брата.
— Что это? — тут же прицепился Майки. — Поверить не могу! Неужели это твоё? — тараторил он. — Я думаю, это последний в мире альбом!
Эрик заскрипел зубами. Здесь были собраны фотографии, которые отображали историю их семьи вплоть до конца 19 века, и он с отцом лично собирал их в увесистый фолиант. И тут какой-то понаехавший сопляк…
— Ну открывай уже! Что за секреты ты там хранишь? — нетерпеливо скомандовал Майки, и оказалось, что было между ними было что-то похуже «родства».
Поначалу они рассматривали фотографии старых улиц, и гость наконец перестал цепляться, потому что маленькие кусочки сепиевой матовой бумаги действительно стоили внимания. Старинные здания, многие из которых всё ещё стояли в городе подобно заросшим могильным камням, на страницах альбома были ухоженными, свеженькими, кирпичик к кирпичику.
— Погоди-ка… — Майки вдруг выхватил альбом и уложил к себе на колени, рассматривая фото небольшого двухэтажного дома. Снимок был старым и потёртым, возможно от этого дом на нём выглядел таким зловещим, одиноким и мрачным, с тёмными лишёнными занавесок окнами. — Ну точно… — выдохнул Майки и поднял глаза на недоверчиво смотревшего на него Эрика. — У нас на чердаке в старых вещах я видел точно такую же фотографию…
— Откуда она у тебя? Это дом, где произошло несчастье… — от удивления парень даже забыл о своём раздражении и обиде.
— Жестокое убийство целой семьи… — кивнул младший. — Их нашли в подвале с отрубленными головами. Это были наши прямые родственники. Мои предки покинули Англию именно после этого случая, и с тех пор уже несколько поколений мы американцы.
После такого признания Эрик и невзлюбил Майки окончательно. Потому что мужчина, который обезглавил пять человек в подвале дома с фотографии, был его пра-пра-дедушкой, а также лучшим другом убитого главы семейства. Эрик никогда не видел никаких изображений этого человека, но отец говорил, что спустя три дня после преступления мистер Хиденстом скончался в психиатрической клинике во время припадка. Он бился в конвульсиях и кричал что-то о проклятии, о том, что кто-то «сам их впустил» и о том, что всё повторится через сто лет.
Эрик тогда ничего не рассказал Майки, но от этих мыслей его бросило в удушливый жар. Ему казалось, что в комнате нечем дышать, потому что весь воздух пропитан присутствием новоиспечённого брата. Было одновременно тесно, некомфортно и мучительно хорошо.
А теперь, когда они стали жить вместе, деться от Майки стало совершенно некуда. Да, у них были разные комнаты, но Эрику всё время казалось, что Майки слишком много. Он был просто везде. Утром сонно открывалась дверь в его комнату, и босые ступни шлёпали в ванную (их общую ванную!), поэтому Эрику приходилось залезать в уже мокрую душевую, где на каждой стенке блестели капли воды с кожи брата.
Необходимость делить ванную комнату, пожалуй, была самым болезненным обстоятельством — их зубные щётки прижимались и тёрлись друг о друга в стаканчике, влага с полотенца Майки успевала проникать на полотенце Эрика, а в корзине для белья валялись вещи младшего брата.
Однако за пределами ванной Эрика также преследовал тонкий аромат лосьона, крема для волос или ополаскивателя для рта и вечные мелодии, которые Майки мычал себе под нос, хрустя на кухне тостом с джемом.
И хуже всего прикосновения. Брат постоянно находил возможность тактильно выразить своё присутствие, несмотря на то, что не делал это явно. К примеру, он прекрасно обходился без рукопожатий или объятий, зато садился за стол всегда так, чтобы их колени и локти касались. Если они рядом стояли, то Майки непременно пристраивал свой локоть куда-то в бок Эрику или практически облокачивался на него.
За завтраком в первую же неделю их совместного проживания Эрик вспылил.
— Майки, тебе обязательно всегда ко мне липнуть? Сядь в другое место.
Элен подавила возмущённый возглас, а отец послал ему грозный взгляд через весь стол.
— Но мы же братья, — ответил Майки. — Что в этом такого?
— Мы даже не родственники, сам подумай! — цыкнул Эрик, отсаживаясь. — Просто наши родители поженились.
Это замечание повисло в ледяной тишине на целую минуту. Затем родители переключились на обсуждение новостей: снова пропал подросток. В газетах выдвигались разные предположения от маньяка до самоубийств. Родители пропавших отмечали необычное поведение детей перед исчезновением — апатию, вялость, проблемы со сном.
Майки, внимательно слушая беседу взрослых, не стал специально двигаться к Эрику, но на следующий день всё забылось и встало на свои места. А отец пришёл в комнату сына и, немного помявшись, бросил:
— В общем. Не порти всё, когда у меня только жизнь начала налаживаться, Эрик.
В целом парень не имел ничего против нового положения вещей и искренне радовался за отца, да и понимал, что сводному брату, возможно, было тоже нелегко. Хотя по последнему этого было не сказать. В конце концов, Эрик понял, что, видимо, тут дело только в его личной карме, и придётся как-то вывозить. Поэтому теперь сносил всё молча, радуясь тому, что в колледже можно стряхнуть с себя эту одержимость братом и забить голову учёбой.
А потом Элен сама попросила приглядывать за Майки. Этим Эрик оправдывал то, что не закрывал на ночь дверь в свою комнату и утром мог наблюдать потемневшим тяжёлым взглядом, как Майки плетётся в ванную, с трудом разлепляя глаза и не замечая влажных пятен на трусах.
***
Осень в этом году выдалась премерзкой. Уже с утра небо затягивали чёрные тучи, начинал моросить мелкий дождь, а к обеду становилось почти темно. Изо рта шел пар от холода, и виски сжимало от непривычной промозглости. Сырость из подвала поднималась в дом, и это было ещё одно вторжение, которому Эрик не мог помешать.
Вернувшись с учёбы, он рухнул на кровать и уставился в потолок. У него появилась мысль съехать из дома. Можно было подселиться к Тому и Крису, ведь парни были не против.
На лестнице послышались шаги. Лёгкие и пружинистые, которые Эрик не перепутал бы ни с чьими другими.
«Чёртов бесячий Майки!»
И дверь в его комнату тут же распахнулась.
— Майки, твоя комната напротив, — проворчал Эрик и скрестил руки на груди, делая слабую попытку защитить своё личное пространство.
Парень бросил рюкзак у входа и с невозмутимым видом направился в сторону кровати, где лежал Эрик.
— Но я к тебе, — заявил Майки и завалился рядом, устроив свой локоть на животе Эрика, а голову настойчиво подсунул на плечо брата, подвинув его собственную в сторону. Вся злость Эрика мгновенно преобразовалась в сладкую тянучку внутри, от которой было невозможно вздохнуть. Кудри брата были влажными от дождя, а щека морозной.
— Разве тебе не надо делать уроки? Я как раз собираюсь этим заняться, — напомнил Эрик.
— Нет, — Майки зевнул и повернул лицо в щёку брата. — Я не делаю домашку. Дома я обычно сплю.
— Ну так иди поспи.
— Ну так я и пришёл, — парень усмехнулся.
— Майки, но почему здесь? У тебя есть своя комната, — Эрик старался говорить ровно, потому что от каждого движения брата все мышцы судорожно напрягались, провоцируя конвульсивные вздохи.
— Мм… Обещаю не мешать тебе, Эрик, — пообещал Майки жалобным голосом. — В последнее время не хочу спать там один. Мне снится сон…
— Я не желаю слушать про твои мокрые сны, — поспешно вставил Эрик, а сам затаился, боясь пошевелиться.
— Что сразу мокрые? — засмеялся младший, развернулся на бок и принялся щекотать Эрика.
Парень грубо отталкивал его настырные холодные пальцы не потому, что боялся щекотки, а потому что лицо уже пылало и взгляд намертво прирос к губам брата. Они были слишком близко, слишком…
Но вдруг Майки сдался и размяк на подушке. Эрик чувствовал, как он тяжело дышит, всем телом приникнув к его боку.
— Я устал, — наконец произнёс парень тихо и медленно. — В колледже так много народа. Пойду правда посплю немного, не буди меня…
— И не собирался, — Эрик подтолкнул его с кровати и вдруг остро осознал, что не хочет, чтобы Майки уходил.
Всем своим существом он желал только одного: чтобы тот остался, лежал вот так, прижавшись к нему, и спал здесь, заполняя комнату своим запахом, теплом. Сам не зная зачем, Эрик поднялся и пошёл за ним следом, как привязанный. В голове возникали картинки, как он хватает Майки, тащит обратно в свою комнату, швыряет навзничь и вжимает своим телом в матрас. А тот не сопротивляется, только удивленно смотрит.
Майки, не оборачиваясь, прикрыл дверь в свою комнату у Эрика перед носом, оставив его наедине с дикими желаниями.
Майки сморило моментально, как только он лёг в постель. С недавних пор он действительно плохо спал ночью, ворочаясь в кровати от непонятного беспокойства. Забывался сном под утро и неизменно видел густой туман, обнимающий стены из красного кирпича. Чей-то голос шептал на незнакомом языке, чужие руки прикасались к нему, ласкали плечи и живот. Майки было одновременно жутко и сладко. Он был уверен, что плакал, а просыпался как в дурмане, не сознавая своего возбуждённого состояния.
Днём он совершенно приходил в себя, за исключением усталости, легко объяснявшейся постоянным недосыпом. Огромное количество новой информации и людей заглушали в нём тревогу ночи. Однако вместе с сумерками возвращались беспокойные мысли.
— Какого чёрта, — сказал он на следующий день, ткнув измазанной в зубной пасте щёткой в своё отражение.
Парень решительно вернулся в свою комнату, надел чёрные джинсы и поло с длинным рукавом и без стука вошёл в комнату Эрика. Брат лежал на кровати и, судя по всему, уже спал. Но Майки бесцеремонно залез к нему под одеяло, приобнял за плечи и принялся будить.
— Майки… — пробормотал во сне Эрик, шаря сонными ладонями по его руке.
— Да, мой озабоченный брат, я здесь, — страшным голосом завыл тот, но тут же засмеялся.
Эрик подскочил, осознав, что всё происходит наяву.
— Майки блять! Какого ты делаешь в моей кровати? — проворчал он, благодаря провидение за то, что наградило его таким невыразительным лицом, иначе сейчас на нём отразился бы весь ужас.
— Мы оба не спим, вот я и подумал…
— Ты только что меня разбудил! — перебил его Эрик.
— Не сходить ли нам прогуляться? — парень принялся втаскивать брата из постели — Пошли поедим, я плачу.
Эрик смахнул остатки сна, проведя ладонью по лицу, и заново посмотрел на Майки.
— Куда?
Парень только этого и ждал.
— Всё равно куда, пошли. Прогуляться. Ночью прикольно, — он широко улыбался, выбираясь из кровати. — Что будешь? Куриные крылышки или наггетсы?
— С тебя два бургера и кола, — Эрик наставил на брата указательный палец и принялся натягивать штаны. — Родителям скажем? Все эти исчезновения…
— А смысл? — вопрос застал Майки в дверях, и он, обернувшись, пожал плечами. — Я не хочу знать, что сейчас происходит у них в комнате, а ты?
— Ни малейшего желания.
Они вышли на улицу, окунувшись в прохладный влажный ночной воздух, и двинули в сторону главной, где работало несколько круглосуточных кафе. Обоим по-своему нравилось идти вот так, плечом к плечу, сунув руки в карманы куртки или надвинув на лоб капюшон.
— Знаешь, я всегда хотел иметь брата, особенно старшего, — признался Майки. — Было одиноко расти единственным ребёнком, ну и я всё мечтал, вот был бы у меня старший брат, он бы навешал этому противному Джеки Томпсону или спас бы меня от укуса бродячей собаки, когда мне было шесть… Играли бы в видео-игры или вот как сейчас — здорово бродить вдвоём.
Эрик бросил на Майки короткий и деланно безразличный взгляд искоса. Младший выглядел таким искренним и открытым, что щемило в груди и было стыдно за свои мысли днём. Эрик поморщился от того, что брат всё смотрит на него. Он обхватил его руку повыше локтя и потянул на себя, помогая обогнуть фонарный столб.
— А ты? — не отставал Майки.
Эрик пожал плечами и сделал равнодушный вид. Всё, о чём парень мог думать сейчас, находилось перед глазами, но его желания были несбыточны.
— Я гей, — просто сказал он.
Майки с минуту непонимающе таращился на него, рискуя врезаться в очередной столб на дороге.
— По-моему, твой отец не гомофоб? — наконец предположил он.
— Дело не в этом, — вздохнул Эрик и покусал губу. — В прошлом году я тут прогремел на весь городишко…
— Да ладно! Как ты умудрился? — Майки нетерпеливо пихнул его плечом, ожидая рассказа.
— Убил и закопал пять человек, — брякнул Эрик, но, видя, что это не произвело на брата никакого впечатления, продолжил. — Я встречался тут с одним парнишкой. Все было по согласию, но когда его родители узнали, что тут было… В общем, им он сказал, что я его заставил, что он не хотел.
— И как ты выпутался? — присвистнул Майки.
— Мне повезло. Были свидетели того, что этот паршивец открыто и недвусмысленно предлагал мне потрахаться.
— Чёрт… Как ты после такого?
— Да всё нормально, не сахарный, — вздохнул Эрик. — Всё лето сидел под домашним арестом. Отец меня помиловал перед вашим приездом, но запретил всё гейство.
— Что? — Майки задохнулся от возмущения. — Но это же нечестно!
— А жизнь вообще несправедлива, не знал? — съязвил Эрик.
Нечестно, что Майки такой тёплый, жизнерадостный близко каждый день, но при этом родственник и натурал. Нечестно, что Эрик вдыхает через раз в его присутствии, а Майки, словно издеваясь, постоянно трётся об него мартовским котом. Но что было делать? Оставалось только сдерживаться изо всех сил, прятать свои взгляды и изображать полное безразличие.
Они зашли в небольшую ярко освещённую закусочную, заказали бургеров и колы. В заведении было пусто. Эрик сел за столик к окну и уставился в темноту за стеклом. Сидение диванчика тут же заскрипело, и Майки, конечно, оказался у него под боком.
Они сменили тему, говорили ни о чём или о колледже, что почти одно и то же.
— Ты в музыкальной группе… — заметил Эрик, лениво тыкая похожую на высохший палец мумии картошку в соус.
— Да, мне сказали найти чем заняться, чтобы быстрее адаптироваться, — улыбаясь во весь рот, ответил Майки. — Честное слово, я бы лучше спал в это время.
— И как успехи?
— Нууу у нас уже есть поклонники, — похвастался он.
— Не может быть, — Эрик внимательно наблюдал за братом. — Откуда у вас поклонники, если концерт будет только через месяц?
— Твои сомнения вообще-то звучат обидно, — Майки сделал вид, что надулся, но тут же достал из кармана куртки телефон и принялся что-то искать. — Вот, смотри! — он ткнул Эрику под нос экраном.
«Майки! Ты отлично играешь! Мечтаю увидеть тебя на сцене, красавчик!» — прочитал Эрик под постом с репетиции.
Кроме этого коммента, было ещё четыре лайка, судя по всему, оставленных самими членами группы.
— Пфф, — фыркнул он. — Какая ещё Эйприл?
Майки пожал плечами и принялся фотографировать свой стакан колы на фоне ночного окна, чтобы сразу же выложить его в сторис.
Эрик не сводил с него глаз из-под капюшона, без интереса теребя бургер в руках.
— Так, я выпил слишком много колы, — Майки бросил телефон на край стола и отправился в уборную.
Воспользовавшись его отсутствием, Эрик слегка отодвинулся назад, достал из кармана джинсов смартфон и, расположив гаджет под столом, вбил «Эйприл Джойнс» в строке логина и вошёл с подставного аккаунта. Уведомления уже предупреждали о новом посте, и он несколько секунд рассматривал сделанную братом фотографию. В стекле витрины на заднем фоне отражался сам Майки в полный рост. Эрик быстрыми движениями пальцев напечатал комментарий под фото: «Ой, я знаю, где ты! Сейчас прибегу за автографом!»
Затем парень глянул, не идёт ли брат, и снова перевёл взгляд на фото. Его внимание привлёк странный тёмный силуэт за спиной парня. Эрик сидел с другой стороны, так что его не должно было быть видно, но откуда тогда эти очертания тёмной фигуры?
— Бу! — заорал Майки над ухом так неожиданно, что Эрик едва не выронил из рук мобилу и практически подпрыгнул на месте от страха. — Ха-ха-ха-ха! Невозмутимый Эрик напуган!
Майки упал на диван рядом, уронив голову на лопатку брата и продолжал задыхаться от смеха. Но вдруг его телефон блямкнул, и парень, утирая глаза, протянул к нему руку.
— Мм! Это Эйприл! — весело сообщил парень. — Ой, она сейчас придёт! Давай с ней познакомимся!
— Уходим, — бросил Эрик и встал.
— Но почему? Я хочу её увидеть, — протестовал брат.
— Тебе не приходило в голову, что Эйприл может оказаться вовсе не Эйприл, балбесина?
— А кем же?
Эрик поднял Майки зашкирку и толкнул на выход, продолжая придерживать его ладонью за шею.
— Кем угодно. Помешавшимся маньяком, который мечтает затащить тебя в тёмный угол, — глухо бубнил Эрик, наслаждаясь ощущением выпирающего в ладонь хрупкого позвонка на шее Майки.
— Ну у тебя и фантазии, — беззаботно отозвался младший, послушно шагая к двери и улыбаясь.
Эрик смотрел на поросшую высоким кустарником обочину, заканчивающуюся стволом внушительного бука, на утонувший в темноте проулок до безлюдного сквера. Плечо Майки то и дело подскакивало от шага и врезалось ему под мышку. Видя, что его не отпускают, парень просунул руку под куртку Эрика и приобнял его за талию.
Эрик кусал нижнюю губу, сканируя голодными глазами ночные улицы. Во рту пересохло, в голове отдавало гудением неистовой буханье сердца, но он продолжал вдыхать ошпаривающий внутренности аромат, исходящий от брата, и ежесекундно проверять, не надавливает ли пальцами, не гладит ли ими кожу на шее Майки. Надо было убрать руку и отстраниться. Надо было, но, позволив себе послабление, парень тут же попал в плен собственных желаний.
— Все за меня так переживают, — продолжал щебетать младший. — А мне кажется, я счастлив здесь. Мне нравится маленький город. И я теперь не один. Тебя мне вполне достаточно, даже друзей больше не надо.
От этих слов Эрика захлестнуло таким неистовым чувством, что он непроизвольно сжал шею Майки и шумно выдохнул.
— Эрик? Ты в порядке? — Майки попытался заглянуть ему в глаза. — Зря я тебя потащил. Тебе плохо?
— Нормально… — выдохнул Эрик, обнимая себя руками, словно это могло прогнать наваждение.
— Мы уже близко. Давай же, обопрись на меня. Прости, всё моя проклятая бессонница…
— Пусти, — Эрик грубо оттолкнул брата, и тот поплёлся следом.
Парень скользил злым взглядом по стенам домов и видел, как швыряет Майки об одну из них, неистово кусает за шею и плечи, перехватывает пальцами его горло. Лишь бы стереть эту довольную ухмылку с лица. Прикусить его губы, чтобы вкус крови перебил их разъедающую сладость.
— Как ты представляешь себе Эйприл? Блондинка? Брюнетка? — он решил говорить, чтобы отвлечься.
Майки с радостью нагнал его и снова заулыбался.
— Не знаю… Но вот ты сказал, что она может быть не девушкой, а маньяком, и мне теперь кажется, что это какой-то мерзкий старикан вроде нашего уборщика в колледже. Забавно, правда?
— Ну-ну… А какие девчонки тебе нравятся? — Эрик выплёвывал слова, злобно глядя вперёд и мучительно надеясь увидеть там крыльцо их дома.
— М-м-м… — Майки задумался и вздохнул. — С длинными русыми волосами, голубые глаза… Худенькие, чтобы грудь не выпирала на тебя с угрозой раздавить, — он рассмеялся, тряхнув головой. — А тебе какие парни нравятся?
— Тощие и болтливые, — буркнул Эрик, с облегчением находя в поле зрения их улицу.
— Ха-ха-ха описание подойдёт даже мне! Скажи ещё, что я в твоём вкусе!
— Ты себе льстишь, — а сам подумал «Если б ты только знал…»
Впереди белым призраком вырос дом, как грозное предзнаменование с впалыми глазницами окон. Оба парня замерли, глядя на него.
— Прямо, как на фото… — едва слышно выдохнул Майки, стискивая в кулаке край куртки брата.
— Он и был на фото, — глухо отозвался тот.
— В смысле? Это же наш?..
— Мы живём, — Эрик резко развернулся к нему, буравя ненавидящим взглядом. — В том самом доме.
Он смотрел, как расширились от ужаса глаза Майки, а затем развернулся и пошёл.
Попав домой, Эрик рванул в ванную прямо в куртке и ботинках и заперся там. Он стёк по стене на пол, обхватив голову руками и глубоко вздохнул, оказавшись наконец вне досягаемости брата.
А Майки вдруг почувствовал, что силы покинули его. Он вошёл в комнату, забыв плотнее прикрыть дверь, стянул с себя одежду и упал на кровать, но уснуть не мог. Ему казалось, что в комнате он не один. Чей-то пристальный взгляд преследовал его. Парень цепенел от ощущения, что нечто подбирается к нему, но не мог ни пошевелиться, ни вскрикнуть, пока наконец не погрузился в подобный бреду сон.
***
Эрик не знал, сколько он так просидел в ванной, перебирая свои жуткие мысли. Бороться с ними не было толку — они впивались в мозг своими маленькими отвратительными щупальцами ещё сильнее и мучительнее. Тогда он решил дать им волю, чтобы понять, совсем ли он сошёл с ума или ещё есть надежда. Он погрузился в себя и с ужасом наблюдал, как и куда приведут его желания. Он видел, как хлещет Майки по щекам, пока у того из носа не брызнула кровь, безжалостно сжимает голые плечи брата до синяков и валит на землю, целует жёстко, до боли. Далёкое незнакомое место, влажная земля, обломки здания и Майки, распростёртый под ногами, без движения и признаков жизни. Эрик смотрел на его обнажённое забрызганное кровью тело, крепко сжимая тяжелую рукоять, опускался на колени и целовал в последний раз. И перед глазами оживал момент, когда Майки поворачивается, испуганно вскидывает глаза — за секунду до удара…
Очнувшись, Эрик, пошатываясь и дрожа от накрывшего его ужаса, поднялся. Он взмок, как после долгой пробежки, и липкие капли пота скользили по шее за воротником. Парня не покидало ощущение, что ему всё это снится.
Он тихо открыл дверь ванной и вышел в тёмный безмолвный коридор. Стояла такая невозможная тишина, будто все звуки в мире выключили. «Это точно сон,» — решил Эрик и сделал шаг по коридору.
Из комнаты Майки доносились неясные шорохи. Эрик напряг слух так, что глаза вот-вот могли выпрыгнуть из орбит, но в ушах звенело, и он ничего не разобрал. Тогда парень сделал ещё шаг вперёд, и вдруг до него донёсся приглушённый стон. Этот голос было невозможно спутать с чьим-то ещё. Но Эрика все равно прошиб озноб от испуга.
Стон повторился. Тихий, протяжный, эротичный.
Ещё один шаг вперёд, и Эрик оказался перед плотно прикрытой дверью брата. Рука сама собой легла на ручку и повернула её. Из комнаты повеяло могильным холодом. Майки лежал под сбившимся одеялом. Его одежда была разбросана на полу вокруг. Занавески вздымались, послушные ледяному ветру. Эрик быстро прошёл в комнату и опустил фрамугу.
Майки спал беспокойно, метался в бреду и стонал. Эрик решил, что брата просквозило, и у него жар. Нерешительно подойдя к его кровати, парень медленно опустился на колени. Сердце стучало так, словно грозило взорваться. Несмотря на холод, от Эрика можно было прикуривать. Страх отступил при виде беспомощно распростёртого тела брата.
Наверное, следовало включить светильник на прикроватной тумбочке, но парень протянул руку к Майки и невесомо коснулся пальцами напряжённых мышц шеи, провёл ими вниз до плеча. И брат подался навстречу, снова издав тихий всхлип. Эрик понимал, что творит дичь, но остановиться уже не мог. Он наклонился и поймал очередной стон губами. Этот краденый поцелуй потому и был как острая бритва, разрезавшая истомой все внутренности, что в следующую секунду Эрик ожидал удара.
Губы и пальцы в горячке ощупывали сантиметр за сантиметром влажной кожи, пока Эрик не почувствовал ее странный вкус. На пальцах влага становилась липкой. Он отстранился, чтобы взглянуть на тело Майки, и тот вдруг напрягся, вздрогнул и проснулся. Судорожно отпихнув от себя Эрика ногой, Майки включил светильник и расширенными от ужаса глазами оглядел сначала себя, а потом брата.
— Эрик?! Это ты?! Что ты наделал?! — кричал парень срывающимся голосом, забившись в угол кровати.
А Эрик, сидя на полу, холодея, смотрел на свои измазанные в крови пальцы. Это была кровь Майки. По его бледной коже текли тонкие красные струйки и багровели следы от поцелуев и укусов.
— Майки… — сипло выдохнул Эрик, отчаянно мотая головой. В панике он больше ничего не мог выдавить из себя. Его ночной кошмар ожил и вырвался наружу.
— Убирайся! Иначе я….
Эрик не стал дожидаться окончания фразы. Он вскочил и бросился в свою комнату, неосторожно наделав шуму, когда захлопнул дверь. Парень сел на кровать и обхватил голову руками, словно пытаясь собрать только что разрушенную жизнь воедино.
Так он просидел какое-то время, прежде чем немного успокоился. Когда мысли потекли ровнее, он начал думать, прокручивая события этой ночи в голове. Мысль о том, что Майки, конечно, расскажет обо всём родителям, очень мешала сосредоточиться. Она била в висок: всё кончено, это уже не решится домашним арестом, тебя упекут в психушку.
А психушка точно по нему плакала. Он в деталях восстановил то, о чём думал в ванной. Эрику казалось, что это сон, что это как будто не его мысли, но парень не мог отрицать, что возникли они в его голове, и его руки и губы до сих пор запачканы кровью Майки.
Заставить себя выйти из комнаты парень не мог, поэтому продолжал складывать картинку по кусочкам. И выходило, что он намечтался, распалил свои фантазии, а затем пошёл и совершил то, что задумал. Эрик вертел эту мысль и так и эдак, однако отпираться было бессмысленно. В комнате были только он и Майки. Эрик целовал его и был в таком возбуждении, что не помнил себя. Оставалось принять неизбежное.
На месте Майки парень разбудил бы родителей немедленно. Эрик прислушался, но в доме было тихо. Ни беготни, ни криков, ни полицейской сирены. Эта зловещая тишина злила его. Ему хотелось, что всё поскорее закончилось и хоть какое-то действие выхватило его из сумбура собственных мыслей.
Под конец он решился разбудить родителей самостоятельно и сознаться, однако тело налилось свинцом, и он наконец уснул, погрузившись в спасительную темноту.
***
Старик был крепким мужчиной в твидовом пиджаке с кустистыми седыми бровями и небольшой остренькой бородкой. Колючий взгляд впивался прямо в душу Эрику, и парень без слов понимал суть послания: эти твари вернулись, и его долг уничтожить всех, закончив миссию пра-прадеда. Затем старик вытянул руку, и перед носом у парня оказался топор. Мощное орудие на крепкой деревянной рукояти с толстой широкой головой. Полотно покрывала древняя вязь и повторялась на древке. Эрик понял, что топор не простой, создан специально для уничтожения нечисти.
Как только он принял топор и сжал рукоять в кулаке, старик пропал. Перед ним стоял только Майки. Кудри летели вразлёт, Майки в замедленном темпе отворачивался, когда Эрик замахивался топором, а затем всё повторялось снова, снова и снова, как в чёртовой временной петле.
Парень проснулся от стука собственного сердца. Оно колотило в голове, в горле и на кончиках пальцев, разгоняя адреналин по ошалевшему организму. Эрик таращился в потолок и пытался отдышаться, пока сознание медленно оседало внутри.
Последние два дня прошли уныло и однообразно. С Майки он не виделся, да и из комнаты не выходил. Проснулся совершенно разбитым после той ночи, его лихорадило, поэтому в колледж не пошёл. Лежал, напряжённо вслушиваясь в звуки за дверью. Родители зашли с ужином, и отец потребовал объяснений:
— Что у вас с Майки?
— Разве он вам не рассказал? — удивился Эрик, переводя взгляд с потолка на отца.
Оказалось, что Майки вёл себя как ни в чём не бывало и почему-то не пожаловался. Но родители заметили, что он осунулся и загрустил.
— Ты бы сходил в душ, милый, — заметила миссис Хиденстом. — В чем ты измазался? Господи Иисусе, это кровь?
Эрик подскочил и бросился в ванную. Затем снова заперся у себя в комнате. Родители либо переключились с расспросами на Майки, либо решили дать время, чтобы всё уладить. Но как такое уладить?
К ночи от беспокойства он начал мерить комнату шагами, прислушиваясь к каждому звуку. Примерно в полночь Майки снова начал постанывать. Слушать это было невыносимо. Эрик бросился к двери, запер ее на ключ, затем накрыл голову подушкой и принялся вслух рассказывать теоремы и их доказательства. Потом и это перестало помогать, потому что парень начал думать о том, что заставляет Майки стонать во сне, кого он себе представляет. От этих мыслей его ошпаривало изнутри и мутило.
Измотанный, Эрик ненадолго забылся под утро.
Этот день он так же провёл в полном одиночестве. Парень и не заметил, когда и как привязался к брату, к его постоянным визитам. Эрик тосковал по теплу, которое приносил с собой Майки, по его улыбкам и болтовне. Перед глазами возникали гладкие блестящие кудри брата.
Он спрашивал себя, откуда этот сон. Неужели его больная психика способна выдавать эти чудовищные фантазии даже в такие моменты, когда он тоскует по брату, когда вина сжигает его, не находя искупления?
Должно быть, Эрик снова задремал. Разбудил его телефонный звонок от Элен. Майки пропал. Женщина сбивчиво объясняла, что он не вернулся из колледжа, телефон отключен, а Майки никогда себе такого не позволял.
Эрик встрепенулся от этого известия, и на сердце навалилась внезапная тяжесть. За окном было темно, часы показывали пол одиннадцатого. Вдруг Майки боится оставаться ночью в доме из-за него?
Эрик набрал номер Криса. Его младший брат учился с Майки на одном курсе. Пока в трубке раздавались длинные гудки, Эрик вошёл в комнату пропавшего брата и огляделся. Кровать была аккуратно заправлена. Занавеска беспокойно колыхалась, и от ветра поднимало разбросанные на столе листы. Парень подошёл ближе. Это были рисунки.
— Ты куда подевался?
— Крис… — Эрик нахмурился, собираясь с мыслями. — Майки пропал, узнай у брата, может кто-то его видел? Родители собираются обращаться в полицию…
Когда друг отключился, Эрик бросил телефон на стол и взял в руки карандашные рисунки, чтобы лучше рассмотреть. Везде один и тот же обнажённый мужчина с длинными волосами, то ли эльф, то ли…
Телефон зазвонил, немного уползая к краю в вибро-режиме.
— Эрик, — на том конце провода Крис откашлялся. — Тут такое дело… Эти мелкие паразиты устроили Майки посвящение…
— Понял. Насколько всё плохо?
— Ночь на Развалинах.
Эрик выругался.
— Жду местоположение.
— Эрик, разберись сам. Ты же знаешь, этим балбесам не жить, если такое вскроется…
Он отключился, не дослушав Криса. Внезапно с кристальной ясностью Эрик осознал, что происходит. Его сон про старика слишком хорошо вписывался в реальность. То, что случилось сто лет назад в этом самом доме, повторяется. Полученное тогда разрешение входить в дом позволяет нечисти навещать Майки. Он вспомнил открытое окно в комнате брата в ту ночь, и ему стало совершенно очевидно, что следы на теле Майки не принадлежали ему. Кто-то приходил через раскрытое окно каждую ночь и делал это с братом.
Ощущение невиновности придало Эрику сил. Рисунки посыпались из пальцев на пол. Парень схватил телефон и рванул в гараж, на ходу включая фонарик.
Он точно помнил, что искать надо в гараже, где отец хранил всё старьё. Парень выдвигал ящик за ящиком, тщетно шаря руками по инструментам. Ему казалось, что копается в гараже уже целую вечность, а время утекает. Последний ящик оказался набит какими-то ненужными деталями. Эрик выпрямился, пытаясь сообразить, что делать дальше, и его взгляд упал на стену.
В углу на вбитом в стену гвозде висела старая отцовская куртка. Парень подошел и снял ее с гвоздя. Под ней висел тот самый топор из его сна.
Парень сорвал оружие со стены, замотал в отцовскую ветровку и бросился за великом к крыльцу. Кое-как укрытый курткой топор отправился в корзину под рулём. Эрик наспех посмотрел локацию и построил маршрут. Расстояние приличное, на велике будет телепаться, наверное, минут 20, а то и полчаса. Он уже потерял почти час.
Эрик торопливо выкатил велосипед на дорогу и пожалел, что сэкономил прошлым летом и не взял тот, что был со скоростями. Вся жизнь сейчас виделась ему как набор плюсов и минусов, от которых зависела чья-то жизнь. Покреститься по настоянию отца — плюс. Сохранить фотографию дома в альбоме — плюс. Возвращение Майки с его проклятой кровью на родину — минус, однозначный минус. Войти той ночью в его комнату и целовать его — плюс.
Городок остался позади, Эрик сверился с навигатором и свернул по грунтовке. Фонарик в его телефоне едва справлялся с освещением, батарейка предательски мигала красным. Дорога петляла, теряясь в высокой подмёрзшей траве. В темноте он наехал колесом на кочку, велосипед дёрнуло в сторону, и в следующую секунду Эрика подбросило вверх. Упав, он больно ударился об землю подбородком, едва не свернув себе шею, а в нескольких дюймах от его лица с коротким свистом в промёрзший грунт воткнулось лезвие топора.
Эрик поднялся, успокоил дыхание и чуть помедлил, прежде чем взяться за рукоять и с силой выдернуть оружие. Подсветив себе телефоном, парень с удивлением обнаружил, что чуть не проскочил Развалины.
Густая чернильная тьма подкрадывалась со всех сторон, отступив лишь на шаг от полуобрушенных стен красного кирпича. Руины старой церкви возносили свои угловатые покалеченные обломки вверх, подобно отчаянной молитве умирающего.
Эрик крепче сжал рукоять и особенно чётко ощутил безысходность. Он даже не предупредил родителей. В этот момент телефон разрядился, и вокруг стало совсем темно почти на минуту, пока глаза привыкали. Глубоко вздохнув, парень заставил себя сдвинуться с места, утихомиривая перепуганных бабочек в животе напускным спокойствием. Он сделал несколько шагов к чёрной прогалине в стене, под ногами хрустели мелкие осколки кирпича. Миновав вход, парень оказался в огромном пространстве, заваленном кусками обвалившейся крыши и мусора, окружённом со всех сторон кирпичными перегородками.
Надо было позвать Майки, но горло сжал спазм, и парень просто шёл вперёд, надеясь, что брат окажется где-то поблизости. О том, кто мог ещё обитать в этом месте, старался не думать. Ужас с такой силой овладевал его сознанием, что Эрику казалось, будто из каждого тёмного угла на него смотрят чьи-то глаза. Поддавшись панике, он резко замахнулся и рассёк воздух справа, затем слева.
Его безумный от страха взгляд выхватил светлое пятно у стены справа.
— Майки! — голос был хриплым и неузнаваемым.
Эрик шагнул в сторону пятна, и в смутных очертаниях узнал брата. Майки стоял боком на коленях, неестественно выгнув шею, и подрагивал, издавая булькающие звуки. Увидев Эрика, парень медленно поднял голову, совсем как во сне, и сделал слабое движение кистью руки в его сторону. Внутри всё похолодело. Губы Майки беззвучно произнесли:
— Помоги мне…
Эрик втянул побольше воздуха в лёгкие. Всё, как во сне. Он с воплем размахнулся, глядя, как Майки, отчаянно заслоняясь рукой, отклоняется в сторону. И в этот момент Эрик отчётливо увидел перед собой лицо существа с рисунков брата. Обнажённый светловолосый мужчина с сияющей перламутром кожей, неестественно прозрачной и пульсирующей зловеще-красными сосудами. Тонкими пальцами с длинными звериными когтями он крепко держал Майки за плечо, сверля Эрика ненавидящими огненно-красными глазами, а с его губ капала кровь.
Взмах топора пришёлся точно по тощей шее, и Эрик почувствовал через рукоять, как ломаются позвонки и разрывается плоть. Голова монстра откатилась в темноту, из раны на шее обоих парней обдало мелкими брызгами тёплой влаги.
Эрик подскочил к брату и схватил его за плечи, стараясь не поранить лезвием топора. Парень едва стоял на ногах, закатывая глаза.
— Смотри на меня! Не смей терять сознание! — Эрика колотило крупной дрожью. Вокруг что-то шуршало.
Он больно шарахнул брата об стену, стараясь привести его в чувства, и, прижавшись к его лбу, свободной рукой перетянул свой нательный крест на его шею.
Тихое шипение со всех сторон переросло в немыслимый визг. У Эрика внутри всё обмерло. Старик во сне говорил о тварях. Значит, их много в этом логове. Десяток, может, больше. На парня вдруг навалилась тяжёлая приятная сонливость. Он смотрел, как брат оседает, прикрыв глаза, и понимал, что они сейчас погибнут.
Сзади раздалось зловещее клекотание, какого не в силах воспроизвести ни один человек. На мгновение Эрику показалось, что чьи-то ледяные пальцы вот-вот коснутся его, и ужас подстегнул парня к действию. Резко обернувшись, он принялся размахивать топором ещё прежде чем увидел этих нескладных сверкающих в лунном свете кровопийц с длинными тонкими конечностями и полыхающими жаждой глазами.
Четыре вампира перед ним отступили на пару шагов, и он не мог до них дотянуться. Парень боялся отойти от стены, где за его спиной лежал Майки. Эрик переминался с ноги на ногу, обеими руками держа топор перед собой и с тревогой следил за тем, как жуткие существа перешёптывались между собой на странном наречии. Это и ослабило его бдительность. Атаки сбоку он не ожидал.
Монстр вынырнул из темноты справа, и парень не понял, был ли этот тот же, которого он зарубил, или нет. Расстояния для удара было слишком мало, секунда ушла на то, чтобы развернуться и замахнуться, а остальные твари уже окружили его. Он исступлённо размахивал топором, совершенно потеряв ориентацию в пространстве. Топор искрил, попадая по кирпичу, бил плашмя и бесцельно рассекал воздух, а когти впивались в его тело, или это были клыки. Сознание уплывало, затягивая Эрика в вязкий омут.
***
Розовые блики солнца запутались в кудрях Майки, но парень рассвета не видел, как и ничего перед собой. Дрожащие колени грозили вот-вот подкоситься, в ушах бухало сердце, рваные вдохи царапали воздух хрипом. Оглушённый, в разодранной футболке и грязных джинсах. На теле серыми разводами застыла копоть и пыль. Леденящий душу ужас лихорадочно выстукивал в мозгу: «Я жив! Жив! Но лучше бы остался лежать там…»
Перед Майки на усыпанной терракотово-красной пылью земле лежал Эрик, неловко согнув колени и выпрастав бескровные пальцы вперёд к блестевшему чуть поодаль лезвию испачканного в крови топора.
Последний раз он видел брата той ночью, когда проснулся и увидел его, сидящего перед ним, перепачканного в крови. Казалось, это случилось в прошлой жизни и теперь не имело значения. Но Майки затопило чувство вины, он так хотел попросить у брата прощения за то, что обвинил его в чудовищных действиях. Он помнил, как Эрик смотрел с мольбой в глазах и мотал головой, отрицая свою причастность, а Майки не верил. Обида на брата затмила доводы рассудка.
И только в тот момент, когда Майки оказался лицом к лицу с пугающей действительностью, он понял, как ошибался. И именно Эрик пришёл на помощь, хотя Майки уже попрощался с жизнью. Именно Эрик отдал за него свою жизнь…
Парень опустился на колени перед телом брата, дрожащими от слабости пальцами попытался приподнять его за плечи, но из-за потери крови тело казалось неподъёмным. Майки всхлипнул.
— Эрик, прости меня… — произнёс он слабым голосом.
Слеза покатилась по щеке, но Майки не видел смысла прятать слабость сейчас.
— Не ной, Майки. У меня от твоего плаксивого вида встаёт.
Эрик открыл глаза и попытался пошевелиться, но чувствовал, что разбит, как эта древняя церковь.
— Эрик… — ошарашенный Майки хлопал глазами на очнувшегося парня. — Ах ты дурак!..
Он упал брату на грудь и обнял его.
— Майки, я что всех победил? — ойкнув спросил Эрик.
Брат поднял голову и смущённо улыбнулся:
— Не совсем. Мне кажется, они исчезли от того, что начало светлеть.
Эрик разочарованно посмотрел на серое небо и, оторвав наконец свою руку от земли, приобнял брата.
— Ладно. Зато живые. Пошли искать велик, — сказал он. — И, кстати, как тебе посвящение?
Они, поддерживая друг друга, заковыляли к валявшемуся в траве велику, ёжась в утренних заморозках, а за их плечами зловещим напоминанием стояли Развалины.
Георгий Николаевич Владимов, автор повестей «Большая руда» и «Верный Руслан», романов «Три минуты молчания» и «Генерал и его армия» — мой отец. К сожалению, мы были вместе очень мало — всего каких-то десять лет. Все годы меня не покидало чувство, что надо записывать всё, о чём рассказывал отец, что это слишком значимо: память человеческая — штука ненадёжная. Не записала. Теперь пишу по памяти, жалкие кусочки того, что запечатлелось, — но спасибо, что остались хоть они.
Как и когда мы с ним познакомились? Звучит, конечно, невероятно, но соответствует действительности — мы узнали друг друга только в 1995 году, на вручении отцу литературной премии «Русский Букер», когда мне было уже тридцать три года. А до этого были только письма. Письма в Германию из Москвы и обратно.
Как отец оказался в Германии?
В 1983 году по приглашению Генриха Бёлля отец уехал читать лекции в Кёльн. К тому времени уже шесть лет в России у него ничего не издавалось. Ранее он стал председателем советской группы «Международной амнистии», писал письма в защиту Андрея Синявского и Юрия Даниэля, дружил с Андреем Сахаровым, Еленой Боннэр, Василием Аксёновым, Владимиром Войновичем, Беллой Ахмадуллиной, Фазилем Искандером, Булатом Окуджавой, Виктором Некрасовым, был знаком с Александром Солженицыным, Александром Галичем, Владимиром Максимовым, Юрием Казаковым, Юрием Любимовым, Владимиром Высоцким и многими другими. Постепенно он стал жить «поперёк», а таких вещей советская власть спокойно выдержать, а уж тем более простить — не могла.
Как могли ему простить глубочайшую внутреннюю независимость и самодостаточность? Как-то после своего возвращения в Россию он сказал мне: «Ты знаешь, не пойду я на это сборище. Терпеть не могу любые тусовки, зачем тратить на это время? Писатель должен писать, а не болтать и тусоваться. Я всегда считал, что не нужно входить ни в какие партии и объединения, всё это ерунда — поэтому я всегда был беспартийным и свободным».
Так отец ответил на мой упрёк — я упрекала его в том, что он не идёт на какой-то очередной литературный вечер, где собиралась литературная элита тех лет и куда его пригласили заранее для вручения статуэтки Дон Кихота — «символа чести и достоинства в литературе».
Я же, испорченное дитя советской действительности, полагала, что там могут встретиться «полезные люди», которые помогут ему получить от государства хотя бы маленькую квартирку. Ведь получил же Владимир Войнович прекрасную четырёхкомнатную квартиру в Безбожном переулке по указу Михаила Горбачёва!
Как могли ему простить, к примеру, дружбу с опальным Сахаровым, когда от того знакомые отшатывались, как от чумного? Отец старался хоть чем-то помочь в те времена Андрею Дмитриевичу, иногда выступая даже в качестве его водителя. Вспоминается забавный (это он сейчас забавный!) случай, рассказанный отцом: во время поездки (кажется, в Загорск) внезапно оторвалась дверца любимого старенького отцовского «Запорожца». Причём на полном ходу… Все замерли. А Сахаров всю оставшуюся дорогу невозмутимо держал злополучную дверцу, продолжая разговор на какую-то интересную для него тему.
С этим «Запорожцем» была связана ещё одна, более опасная история. Однажды во время загородной поездки мотор у машины вообще заглох, а когда отец заглянул в её нутро, то обнаружил, что в бак для топлива засыпан почти килограмм сахарного песка, отчего машина и отказывалась ехать. Отец был уверен, что это не случайность, это сделано заинтересованными сотрудниками «бугра», как называли тогда вездесущую организацию, отвечающую за государственную безопасность СССР, но, конечно, прямых доказательств у него не было. С огромным трудом ему удалось очистить бак от этой гадости.
В 1981 году, после допросов на Лубянке, у отца случился первый инфаркт, потом новые допросы и намёк на то, что допросы возобновятся. Всё могло кончиться посадкой (лексикон тогдашних диссидентов). В это время отец уже начал писать «Генерала и его армию». Надо было спасать своё дело, свою жизнь. Спасибо Бёллю!
Но, уезжая из страны, отец не думал, что уезжает надолго, он считал — максимум на год. Через два месяца после приезда в Германию отец и Наташа Кузнецова (его вторая жена) по телевизору услышали указ Андропова о лишении его гражданства. Кооперативную квартиру Наташиной мамы, Елены Юльевны Домбровской, они продали перед отъездом в Германию, а квартиру отца правление кооператива продало само, не спрашивая на то его разрешения.
Через друзей в издательстве «Текст», в котором выходила повесть отца «Верный Руслан», я узнала его немецкий адрес. Написала ему. Написала, что мне от него ничего не нужно — я уже вполне состоявшийся человек, врач, учусь в аспирантуре, есть квартира, друзья, но как это странно — на такой маленькой планете Земля живут два родных человека и ничего не знают друг о друге. Отец ответил, мы начали переписываться. В 1995 году он приехал в Москву на вручение «Русского Букера» за роман «Генерал и его армия». Номинировал его журнал «Знамя», где печатались главы романа. Отец был очень благодарен сотрудникам «Знамени» за то, что именно они первыми способствовали возвращению его творчества на Родину. Он хотел, чтобы и последний его роман «Долог путь до Типперэри» был напечатан у них, журнал несколько раз давал анонс этому произведению. Увы, только первая часть романа была напечатана, да и она уже после смерти отца. Другие остались в замыслах; кое-что он рассказал мне.
Отец позвал на вручение премии и меня. Перед этим я побывала у него в гостях — в квартире Юза Алешковского, который пригласил отца пожить у него на всё время его пребывания в Москве.
Своей квартиры у отца больше не было. Он остался бездомным. В 1990 году Горбачёв своим указом вернул ему гражданство, но не жильё. Правда, в 2000 году Международный литературный фонд писателей предоставил отцу в аренду дачу в Переделкине. Отец очень любил эту не совсем свою дачу, но Господь мало позволил ему наслаждаться покоем и счастьем на Родине.
До этого дача много лет простояла пустая, потихоньку осыпаясь и рушась, в ней постоянно что-то где-то подтекало; отец смеялся и говорил, что живёт в «Петергофе с большим количеством фонтанов». Это был двухэтажный кирпичный дом, больше смахивающий на барак, с четырьмя подъездами. Рядом с подъездом отца были подъезды, где жили Григорий Поженян, дочь Виктора Шкловского с мужем, поэтом Панченко. Третьего соседа я не помню.
История дачи была романтичной и печальной одновременно. Оказалось, что этот писательский дом построен на месте дачи актрисы Валентины Серовой. Её дача была окружена небольшим садиком, сохранился маленький прудик, в котором, по преданию, она любила плавать. Отец говорил, что представляет себе, как Серова перед спектаклями купается в пруду и что-то тихо напевает. Тогда он и рассказал мне историю романа Серовой и маршала Рокоссовского, во время которого Сталина якобы спросили, как относиться к самому факту этой связи (оба были женаты). Сталин ответил коротко и исчерпывающе: «Завидовать!»
После развода Серовой и Симонова дача пришла в запустенье, Литфонд снёс старый дом, построив дачу для писателей.
Во времена отца сад невероятно разросся, в него выходила дверь кухни с террасой. Стояли высокие тёмные деревья, трава заполонила всё пространство. Пруд был затянут густой зелёной тиной, было мрачновато, летали страшно прожорливые комары. Отец всё пытался как-то справиться с запустением: убрал сгнившие ветки, сломанные деревья, подстриг кусты, скосил кое-где траву, в окна его кабинета стало заглядывать солнце.
Напротив своих окон он расчистил кусочек земли, на котором попытался разбить огород — посадил укроп, редиску и салат. В свой последний год в России, уже слабый и смертельно больной, отец с гордостью показывал мне пробивающиеся ростки, предвкушая урожай. Увы! Он уехал в Германию, так и не дождавшись его… Но немного радости ему садик подарил — в последний год отец не мог, да и не хотел писать. Ему нравилось возиться с землёй да потихоньку разбирать какую-то деревянную «халабуду» (слово отца) позади дома, на месте которой он мечтал построить гараж с ямой.
За воротами, на входе сохранилась двухэтажная кирпичная сторожка, где, видимо, в своё время сидела охрана, решающая, кого можно допустить пред светлые очи Серовой и Симонова. Вокруг всей дачи шла крепостная стена, а прямо напротив подъезда отца в ней открывалась чудесная таинственная дверь, окружённая высокими деревьями и душистыми травами. Пели соловьи, иногда вторя колокольному звону — через дорогу находилась дача Патриарха со старенькой переделкинской церковью.
В первый год, получив пустую дачу, где не было ничего, кроме стен и старой, сгнившей кухонной мебели, отец с энтузиазмом взялся её обустраивать. В свой кабинет купил большой письменный стол с удобным креслом (а что ещё нужно писателю!), диванчик, пятирожковую люстру (в доме было темновато). В две другие комнаты поставил два дивана для гостей и шкаф-купе, который он сам собрал. Отец очень любил всё делать своими руками, получая от этого, похоже, не меньше удовольствия, чем от писательского труда.
Я подарила ему «вольтеровское» кресло — оно обосновалось в коридоре на первом этаже, отец любил сидеть в нём, разговаривая по телефону.
На кухне отец установил стенку, холодильник, повесил низкую плетёную люстру, поставил стол с длинными деревянными скамейками, на которых мало кто успел посидеть — отец прожил на даче всего четыре сезона…
На террасе, куда выходила дверь кухни, отец поставил маленький мангал, и несколько раз жарил на нём шашлык, попивая водочку с соседом-приятелем, чудесным поэтом Григорием Поженяном. Именно благодаря Поженяну отец и получил дачу — однажды он приехал к нему в гости в Переделкино и был очарован красотой, тишиной и покоем этого места. Обратился за помощью в Международный литфонд, ему не отказали; большую роль в этом сыграл Поженян, замолвивший словечко.
Мы встречали Новый 2000 год вместе с Поженяном и его женой, в большой компании. Чудесный был Новый год! Поженян читал свои стихи, много рассказывал о себе — рассказчик он был не менее талантливый, чем поэт. Моя память сохранила только некоторые фрагменты. Например, его рассказ об освобождении Одессы, где он воевал (написав потом сценарий замечательного фильма «Жажда»), а потом — как обнаружил памятник погибшим освободителям города и нашёл там свою фамилию (его по ошибке тоже сочли погибшим). Или рассказ о том, как за «пьянку и аморальное поведение» в студенческие времена его с позором выгнали из Литературного института, грозно сказав: «Чтобы ноги вашей не было в стенах нашего заведения!» После чего он вошёл в институт на руках, не нарушив формально предписания!
Поженян рассказал, что Юрий Олеша ласково называл его в письмах «мой дорогой бочонок поэзии». Он такой и был — маленький, толстенький, шумный, очень уютный, гостеприимный, буквально фонтанирующий стихами и идеями.
Отец был другой — очень немногословный, он предпочитал слушать, рассматривать собеседников, иногда слегка улыбаясь, постоянно раздумывая о чём-то; в нём всё время шла какая-то неслышная, но очень важная внутренняя работа…
Бедный отец — он мечтал купить для большой комнаты, столовой (в ней, единственной в доме, стены были обшиты вагонкой), белый овальный стол с двенадцатью белыми стульями. Мечтал устроить в ней настоящий камин, чтобы можно было любоваться игрой огня. Возле дверей поставить рыцаря в полный рост, в доспехах, с забралом и шпагой (такого он видел в доме у Поженяна). Не успел это осуществить. В пустой комнате хранились инструменты, которые отец радостно приобретал везде, где мог. С какой любовью он разглядывал по вечерам деревообрабатывающий станок, электролобзик, электродрель!..
На мой вопрос, кого он будет принимать в «белой столовой», с гордостью и одновременно с иронией говорил: «Как — кого? Послов, глав делегаций, многочисленных поклонников моего таланта, журналистов, жаждущих взять интервью по поводу моего очередного романа».
Видел бы отец, на что стал нынче похож писательский городок и территория патриаршей дачи около его Зелёного Тупика (последний адрес моего отца в России)… Возле скромной церквушки (её колокольный звон мы слушали по вечерам с балкона дачи) выросла стена с изразцами не хуже кремлёвской. Сама же территория вокруг церкви облагородилась детской площадкой, туалетом для паломников, ларьком для продажи церковной утвари. Неподалёку выстроили пятиглавый храм в честь князя Игоря Черниговского и поставили два памятника святым. Красивый храм, величественный и огромный. Но какой-то он пока холодный, высокомерный, в него не тянет заходить, как в старую переделкинскую церковь, где отца отпевали в 2003 году. Сейчас дорога к патриаршей даче вылизывается тщательнейшим образом, асфальт выглядит так, как будто его каждый день моют шампунем. При жизни отца возле церквушки зачастую околачивались местные пьянчужки, асфальт был весь в рытвинах, вокруг была тишина, стрекотали кузнечики в зарослях полыни и иван-чая.
Мы любили ходить за водой (когда не работал водопровод) к святым источникам недалеко от нашего Зелёного Тупика, рядом с кардиологическим санаторием для ветеранов войны. Воздух был чистейший, хоть ложкой его ешь, а ведь от Москвы Переделкино отделяло всего двадцать минут на электричке.
Лишь одно осталось практически неизменным — старое «писательское» кладбище в Переделкине, где по-прежнему после четырёх вечера пусто, даже страшновато — персонала никакого нет. Разрушаются старые плиты на могилах, прорастая мхом и сорняками, колышутся высокие деревья над могилами известных писателей: Пастернака, Тихонова, Чуковского, у забора — заросли репейника, крапивы и огромные, в человеческий рост, лопухи…
На переделкинском кладбище отец и нашёл своё успокоение, о чём просил в завещании, — он окончательно вернулся на Родину. А жена его Наталья Кузнецова и её мама навсегда остались в Германии. Недалеко от отца могила Григория Поженяна — они стали соседями и по кладбищу, в этом есть что-то символическое.
* * *
Вернёмся к нашему второму знакомству на «Букере». Первое, понятно, состоялось в момент моего появления на свет. Но отец с мамой развелись, когда мне было четыре года, а потом мама снова вышла замуж, отчим меня удочерил, и я носила его фамилию.
Собственно, именно на вручении «Букера» мы и познакомились по-настоящему. Сидя за праздничным столом, выпили на брудершафт (до этого три года в письмах были на «вы») и отец расположил меня к себе, рассказав, как познакомился с мамой: «С обеими своими жёнами я познакомился в буфете ЦДЛ».
Ох, уж этот знаменитый буфет ЦДЛ, на стенах которого были всевозможные подписи писателей, дружеские и не очень рисунки-шаржи всех тех, кто когда-либо посещал его — от Михаила Светлова и Николая Погодина до Сергея Михалкова, Андрея Вознесенского, Беллы Ахмадулиной!.. Отцова подпись тоже красовалась там до его отъезда в эмиграцию и «назначения» его диссидентом.
Отец рассказывал, что мама была красавицей, упомянул о том, что до сих пор помнит, в какое платьице она была тогда одета. С гордостью подчеркнул, что обе его жены были красавицами. Мне кажется, что для него это было в какой-то мере самоутверждением — из-за большого, почти во всю щеку родимого пятна он считал себя некрасивым. Правда, когда я его увидела, пятна уже не было, с этим великолепно справились немецкие врачи.
Потом отец попросил проводить его на мамину могилу. Перед отъездом подарил мне «Генерала и его армию» — книгу, изданную «Книжной палатой» (первое книжное издание), «Верного Руслана» (почему-то в сборнике рассказов про собак) и тоненькую, невзрачную книжечку с «Большой рудой» (с которой он вошёл в большую литературу).
Вскоре они с Наташей уехали обратно в Германию. Потом снова были письма. Но уже другие. А в феврале 1997 года умерла его Наташенька. Это было огромное горе для него — в эмиграции они были всем друг для друга, там к тому времени у них почти не осталось друзей. Он вызвал меня к себе, и мы вместе совершили сказочное путешествие по Европе. Я открывала отца для себя — ведь мы не знали ничего друг о друге почти тридцать лет. Он тоже заново меня узнавал.
Я прилетела к нему в Германию в конце октября. С визой помог друг, который попросил знакомого немца прислать мне приглашение. Бедный отец даже не имел права меня приглашать — он сам имел статус беженца (на руках был нансеновский белый паспорт). Немецкое гражданство Владимов мог бы получить сразу, если бы знал немецкий язык, а так, согласно немецким законам, получил гражданство только через пятнадцать лет.
Отец встретил меня в аэропорту Франкфурта-на-Майне. Увидев его, я ужаснулась: когда он приезжал с Наташей на вручение Букера, то имел ухоженный, лощёный вид — в светлом, из тонкого драпа осеннем пальто, приличном тёмном костюме в мелкую полоску, в тёмных очках, закрывавших пол-лица, — типичный иностранец. А сейчас мне навстречу вышел сгорбленный человек в тёмно-зелёной, явно жениной кофте, в тренировочных брюках с пузырями на коленях, с давно не стриженными седыми с желтизной волосами. Общее впечатление огромного несчастья дополняла коричневая сумка из кусочков кожи, также явно дамская…
Жил отец в Нидернхаузене — маленьком городишке с населением не более десяти тысяч, посёлок городского типа по нашим меркам, но это был всё-таки настоящий город с банком, множеством магазинчиков, ресторанами, бензоколонками. До Франкфурта оттуда всего сорок минут на машине. И четырнадцать километров до Висбадена — того самого, где в самом крупном в Европе казино прожигал жизнь, а заодно и гонорары Фёдор Михайлович Достоевский.
С казино в Висбадене у отца была связана забавная история. Он в Германии буквально заболел компьютерами (хотя ему в то время уже было лет шестьдесят) и мечтал о ноутбуке. Тогда они были ещё очень дорогими. И вот отец с женой отправились в казино. Наташа поставила на один какой-то номер 100 марок — все деньги, что у неё были. И этот номер выиграл. Она получила 3 500 марок, на которые и купила отцу желанную игрушку. Рассказывая мне эту историю, отец добавил назидательно: «Вот что значит первый раз! Новичкам всегда везёт. Хорошо, что у нас хватило ума вовремя остановиться и уйти».
Мы проехали весь Нидернхаузен и поднялись на горушку, вдоль которой стояли семь или восемь девятиэтажных домов. Отцовский дом был на вершине горы, позади дома виднелись мягкие холмы, поросшие густым лесом, напротив дома лес окружала ограда, за которой я заметила каких-то животных. Увидев нас, к решётке сразу же подошла молодая олениха, доверчиво ткнулась в ладонь бархатными губами. За ней потянулись несколько оленей с красивыми ветвистыми рогами.
— Какая прелесть, ручные олени, надо же, прямо возле твоего дома живут! — наивно воскликнула я.
— Ты особо не обольщайся, — мрачно заметил отец, — это же ходячий обед, их специально разводят и держат тут за решёткой для ресторана. Любимое блюдо у немцев здесь — оленина с брусничным вареньем.
— Вот гады!
— А сами дома знаешь кому принадлежат?
— ?
— Одному доктору медицины. Он сначала один дом построил и стал сдавать, а потом на доходы от арендной платы построил ещё восемь.
— Ничего себе!
— В нашем доме в основном живет всякая голытьба вроде меня, несколько армян, евреев, поляков, но всех нас называют русскими. Есть немного немцев. Так у нас в доме живёт человек по фамилии Кальтенбруннер, представляешь?
— А Бормана нет?
— Нет. А вот с Мюллером я пару раз встречался в бассейне.
— ?
— У нас в доме на первом этаже есть бассейн. Я плачу две марки в месяц и могу им пользоваться в любое время суток. Пока ты здесь — ходи хоть каждый день.
Четырёхкомнатную квартиру в этом доме отец снимал в своё время для большой семьи — он вывез в Германию жену с тёщей, которая его боготворила и очень им гордилась. Правда, отец говорил, что порой жалеет о том, что вывез тёщу за границу: она прожила после переезда всего три года, а в России, по мнению отца, могла бы ещё жить и жить. «Нельзя пожилых людей лишать корней», — говорил он позднее.
В квартире отца я обратила внимание на удивительный порядок в рабочем кабинете, так не сочетающийся с его поношенной одеждой: на стене в отдельных гнёздах висели различные инструменты — и для ремонта автомобиля, и для многих других целей, о назначении большинства я только догадывалась. Я, раскрыв рот, рассматривала это богатство — ведь я ничего не знала об отце.
Ещё в кабинете были огромный письменный стол, стационарный компьютер, стеллаж во всю стенку (сделанный отцом), заполненный книгами. Многие из них были подписаны очень известными писателями и общественными деятелями: Бёллем, Довлатовым, Максимовым, Войновичем, Аксёновым, Копелевым, Сахаровым, Боннэр.
Я удивилась такому количеству инструментов в его кабинете вслух: мол, зачем писателю делать то, что могут сделать наёмные рабочие? Отец лукаво улыбнулся и сказал: «Ты не думай, я не какой-нибудь “вшивый интеллигент”, который не знает, каким концом вогнать гвоздь в стенку. Я очень люблю возиться с инструментами, чинить, ремонтировать, делать многое своими руками. Ты знаешь, когда-то я изобрёл важную деталь к двигателю внутреннего сгорания, у меня даже есть патент на изобретение!»
Тут я обратила внимание на его руки — широкие, большие, мозолистые, с грязью под ногтями — руки настоящего мужика, твёрдо стоящего на земле, который может и собрать мебель, и починить машину, и покрасить стены, и отремонтировать любую сантехнику. При этом не будет зависеть от милостей природы и капризов слесаря, в чём я убедилась позднее, когда он поселился в Переделкине. Всю сантехнику на даче отец чинил сам, столкнувшись с неумением переделкинского «специалиста». И очень этим гордился — ничуть не меньше, чем литературной премией.
Многое понять в характере отца мне помог его любимый литературный герой, которым он восхищался в юности — Мартин Иден — простой рабочий парень, матрос, который сам себя сделал.
Из кабинета отца мы вышли на балкон, и я восхитилась открывшимся видом на лесистые горы и виднеющиеся вдалеке домики с черепичными крышами. Отец сказал, что часто на город опускается туман, такой сильный, что не видно даже погружённой в него руки…
Каждый Новый год отец выходил на балкон и, пока подвыпившие бюргеры производили залпы салюта в честь праздника, делал один выстрел в воздух из браунинга, который ему подарил сын (или внук? — уже не помню) Хайнца Гудериана. «Он прочитал моего “Генерала” и пришёл ко мне — поблагодарить меня за то, что написал правду о Гудериане, без осуждения и приукрашивания».
«А вон там видно муниципальное кладбище, на котором похоронены моя Наташенька и тёща, — мы потом сходим с тобой туда».
Позднее мы сходили с отцом на кладбище, и меня поразила разница с нашими мало ухоженными погостами. «Но, к сожалению, у немцев чувство порядка сочетается с каким-то бездушным практицизмом. Например, когда Наташенька умерла и мне позвонили из больницы, я приехал и попросил дать возможность с ней проститься. Они очень удивились: зачем мне это надо? Ну, потом согласились, выкатили мне каталку с её телом и показали через стекло — мол, и достаточно… А с кладбищем тоже всё практично до жути — ровно через тридцать лет могилы уничтожаются и занимаются новыми усопшими. Исключение делается только для выдающихся деятелей, имеющих особое значение для города или страны, поэтому я очень переживаю за мою Ташечку — мне её не удастся вывезти в Россию, это очень дорого и сложно, а ведь она, как и я, мечтала лежать на Родине», — грустно заметил отец.
Отец много рассказывал мне о Наташе, а я вспоминала нашу первую встречу с ней в Москве. Я позвонила в дверь квартиры Юза Алешковского, и мне навстречу вышла маленькая, изящная, но какая-то суетливая и очень быстро, непрерывно говорящая женщина.
Как я потом узнала, в Москве она простудилась, и у неё в тот момент была высокая температура. «Это не я, не я, не из-за меня ваш папа ушёл от вашей мамы, мы встретились гораздо позже!» — почти с порога закричала она, — так её мучила эта мысль. Мне показалось, что отец относился к ней как к любимому, но порой раздражающему непрерывной болтовнёй и желанием привлекать внимание ребёнку.
Через десять минут нашей с ней беседы за столом я увидела, что отец отключился от нашего щебетания и стал смотреть в сторону и даже говорить вслух, может быть, проговаривая какую-то очередную мысль, которую ему хотелось записать…
Ко мне Наташа отнеслась очень внимательно, ей не хотелось, чтобы мы с отцом потеряли друг друга, едва обретя. Первое письмо ко мне отца пропало, и он не получил от меня ответа. Они оба взволновались до чрезвычайности, но Наташа особенно, поэтому она и стала просить всех знакомых в Москве меня разыскать и рассказать про пропажу письма, чтобы я не думала, что отец не хочет со мной общаться.
А на вручении «Букера» Наташа с гордостью представляла меня как дочку Жоры (так она всегда называла отца) общим знакомым. Я запомнила Елену Боннэр, скромно одетую пожилую женщину с тяжёлым седым пучком волос, подходившую к нашему столику, чтобы поздравить отца с вручением премии (а он, бедный, всё сомневался, что получит её). Запомнила переводчицу Елену Ржевскую, про которую отец рассказал, что это она нашла и привезла в СССР челюсть Гитлера — сей раритет наши солдаты обнаружили в бункере нацистского диктатора в 1945 году.
Очень чётко в память врезалась картина, как на нас с отцом и Наташей летела в страстном, но чрезвычайно нечётком порыве поздороваться после долгой разлуки, с глазами абсолютно инопланетными, Белла Ахмадулина, а её муж Борис Мессерер в последнюю минуту подхватил её за талию — наверное, чтобы не унесло ветром…
Были там и Андрей Вознесенский в белом шарфе, обмотанном вокруг шеи, и его жена, элегантная Зоя Богуславская, но они довольно холодно поздравили отца, произнося свои поздравления с кислыми лицами, почти без эмоций. И Наташа воспринимала всё обострённо, так, будто обидели лично её, а не мужа.
Уже в Нидернхаузене отец рассказал мне трагическую историю, случившуюся, когда Наташе было шестнадцать лет. Он упомянул об этом, когда мы заговорили о клонировании людей: «Никакое клонирование не вернёт мне мою Наташеньку, такую, какой она была, после пережитого испытания… Она однажды вернулась из школы и увидела своего отца в петле, и никто не узнал, почему он это сделал… — И добавил: — Клонирование могло бы мне вернуть красивую куклу, но души моей Наташи, её души, перенёсшей большие испытания, мужественной, ранимой, преданной — никто бы не смог повторить…»
Она несколько раз была замужем; вторым её мужем был великий «грустный клоун» Леонид Енгибаров. К нему отец относился с большим пиететом и даже гордился, что Наташа была за ним замужем. Он говорил, что судьба «грустного клоуна» типична для нашей страны — его недооценивали при жизни, мало выпускали за рубеж работать, всем заправлял тогда «солнечный клоун» Олег Попов, который интриговал против Лёни (так, по крайней мере, говорил отец со слов Наташи). Постепенно Леонид спился. И умер молодым, очень рано, в 1972 году, в самый разгар страшных московских торфяных пожаров. Судьба, похожая на судьбу Высоцкого, которого отец тоже знал в молодости.
Наталья Кузнецова была известным критиком, писала статьи, которые после её смерти отец собрал в книгу и на свои деньги издал. Литературовед Лев Аннинский называл Наташу «серебряным пёрышком эмиграции».
Она была необыкновенно предана отцу, оберегала от любых неприятностей и от людей, которые могли бы ему повредить. Настоящая боевая подруга, говорил про неё отец. В Германии, если кто-то хотел встретиться с отцом, должен был пройти её контроль, и она решала, допустить ли до «тела» нежданного гостя. Она не дала отцу встретиться с Ильёй Глазуновым, который хотел написать его портрет, — а жаль. Отец был Наташе вместо ребёнка, она не стала заводить детей, чтобы больше времени уделять своему Жорику. Ему нравилось это имя, и я по его просьбе стала его называть так же.
Из аэропорта мы приехали в Нидернхаузен, закинули вещи в квартиру и поехали покупать продукты в ближайший супермаркет в Висбаден — в Нидернхаузене отец почему-то этого не делал. Мы ходили по магазину, кидая продукты в коляску, затем в честь моего приезда отец добавил к ним джин, тоник и грейпфрутовый сок.
«Я научу тебя делать “коктейль Владимова” — один стаканчик джина, один — тоника и два — грейпфрутового сока», — объяснил он мне. А потом жадно прислушался — по магазину шла русская пара и что-то оживлённо обсуждала.
«Знала бы ты, как мне не хватает русской речи! К немецкому я так и не привык — всё-таки я оказался за рубежом в пятьдесят два года, это очень много для привыкания к чужому языку. Ну, есть, конечно, небольшая диаспора во Франкфурте, с представителями которой мы с Наташей общались, но этого слишком мало. Так что в основном мы варились в собственном соку. Наташа хотя бы общалась с людьми, когда записывала свои выступления на Радио “Свобода”, я же после ухода из “Граней” стал мало видеть людей. Поэтому нам так нравилось, когда приезжал кто-нибудь из России, например, когда приезжал Лёва Анненский с Шурой, его женой. Ты знаешь, я постоянно покупаю во Франкфурте кассеты с вашими нынешними фильмами. Из недавних мне очень понравились “Окно в Париж” и “Особенности национальной охоты”, я их смотрел раз двадцать, не меньше, и наслаждался языком. Надоели немцы с их скучными новостями и бесконечными шоу для домохозяев, для бюргеров с пивом в руках».
От этих слов на меня пахнуло таким застарелым одиночеством… Стало его безумно жалко. Позднее отец сказал, что по приезде в Германию лет пять не мог писать — так давили тоска и сожаление, что уехал, что не дождался краха империи, оставалось каких-то восемь лет. Поэтому и «Генерала» он писал так долго, почти пятнадцать лет, хотя начинал собирать материалы ещё в России. Кроме невероятной писательской тщательности здесь была ещё и жуткая ностальгия.
Отец очень переживал, что не был во время августовского путча 1991 года в Москве, что в самый интересный период, период коренного перелома, слома строя, не был в своей стране, со своим народом. Он называл ликвидацию путча 1991 года «августовской революцией». В этом было много наивной романтики — отец почти пятнадцать лет прожил в Германии практически безвылазно, не считая коротких поездок по Европе. Один раз с Наташей они ездили в Париж, где он с удовольствием общался со своим другом, замечательным писателем-фронтовиком Виктором Некрасовым, автором повести «В окопах Сталинграда». Тот много лет жил в Париже, немного знал французский. Они вдвоём с отцом много гуляли по Парижу, причём Некрасов в совершенстве знал все питейные заведения французской столицы, и во время своих долгих прогулок они обошли их все. Там же отец встречался с Максимовым, Синявским и другими известными эмигрантами.
Второе путешествие отец с Наташей предприняли в Рим. Я запомнила, как отец рассказывал об очаровательном плутовстве итальянских официантов, которые радостно обсчитывали наивных туристов на свои миллионные лиры, но делали это изящно, красиво и часто услаждали слух какими-нибудь знаменитыми ариями в духе Энрико Карузо или Марио дель Монако.
В 1990 году отец приезжал ненадолго в Санкт-Петербург (тогда ещё Ленинград) на съезд соотечественников. Он был всего три дня, и ему всё казалось необыкновенным, таким отличным от той советской действительности, которую он запомнил. Впрочем, полемические статьи, которые отец писал для «Московских новостей» на разные темы, были злободневные, глубокие, содержательные и намного опередившие своё время. Меня очень удивляла эта двойственность в отце: сочетание житейской наивности и непрактичности с глубоким анализом происходящих событий и мгновенного схватывания самой сути процесса. А ведь всё, что он знал о России начала 1990-х годов или, как сейчас говорят, «лихих девяностых», черпал из ТВ, газет и рассказов приезжающих погостить друзей.
Во время нашей поездки по Европе мы говорили о его литературных планах. Замыслы были очень интересные. Например, ему очень хотелось написать продолжение истории Христа, Его земной жизни. Отец всерьёз верил апокрифам, согласно которым Иисуса спасли от распятия, и Он жил долго и счастливо в любви и согласии с Марией Магдалиной, а она родила ему кучу детишек.
Отец хотел закончить роман «Долог путь до Типперэри». К сожалению, этим планам не суждено было сбыться — напечатана только первая часть.
Ещё мечталось ему написать детектив, но никак не придумывался главный герой. Мы перебирали известных персонажей, и наконец мне пришла в голову идея, которая понравилась отцу. Я предложила ему в качестве главного героя немолодого писателя, партнёром которого (своего рода Ватсоном в юбке) должна была стать его дочка. Они переписываются и в письмах раскрывают давние преступления. Увы, остался только замысел…
Был ещё чудесный замысел написать о писателях и общественных деятелях, с которыми отца сводила судьба, хотя бы по несколько страничек о каждом, такие маленькие рассказики. Я видела составленный им список имён: Юрий Казаков, Григорий Поженян. Константин Симонов, Александр Твардовский, Сергей Довлатов, Владимир Высоцкий, Евгений Урбанский, Василий Ордынский, Булат Окуджава, Белла Ахмадулина, Фазиль Искандер, Андрей Битов и многие другие — в списке было много людей, которыми гордится Россия. Это было бы очень интересно, но увы…
Считал ли он себя профессиональным писателем, как относился к славе, мечтал ли о ней? Помню, во время нашего путешествия я рассказала ему об интервью с Чингизом Айтматовым в «Аргументах и фактах», который сам себя назвал «классиком», и о том, как меня резануло это, — я Айтматова очень любила, особенно «Буранный полустанок». Отец ответил, что, в отличие от Айтматова, не считает себя «классиком», более того — он вообще не профессионал, а только любитель, потому что, по его мнению, писать нужно только о том, что любишь. «Если я пишу о том, что интересно мне, будет интересно и читателям», — говорил отец.
Писал отец всегда по утрам, уже в шесть он был на ногах, писал часов до двух-трёх, потом обедал и занимался физическим трудом или смотрел телевизор, слушая в основном новости. Он часто повторял, что литература не делается «во вторую смену!.
Знал ли он себе цену? Думаю, что, конечно, знал. Однажды он сказал мне, лукаво улыбнувшись: «А ведь у меня совершенно завораживающий стиль, поэтому я никогда не лежу на полках». И это правда — в магазинах книги отца никогда не залёживались.
И ещё он мне рассказал, что папа римский Иоанн Павел II называл его «Генерала» глубоко христианской книгой. Чувствовалось, что отцу эти слова запали в душу. В связи с этим мне вспоминаются слова, сказанные русским священником генералу Гудериану, когда по приказу Гудериана открыли тюрьму в захваченном немцами городе, и там обнаружили тела людей, расстрелянных заранее, своими. Гудериан ходил между трупов погибших и удивлялся, как могут свои уничтожать своих. А священник ему сказал только одно: «Не кладите персты в наши раны».
Славы отцу, может, и хотелось, но скорее как заслуженной оценки его творчества, а так он любил только одно — писать. Хотя, конечно, обижало, что «братья-писатели», как говорил отец, постоянно дают друг другу премии, как в басне Крылова: «Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку».
Как-то он сказал мне, что был бы рад получить премию «Триумф», которую в тот год дали за прозу Булату Окуджаве. Отец сказал: «Правильно, что дали — Булатика я очень люблю, он необыкновенно талантливый поэт, бард, но ведь проза же моя лучше?» Отец думал, что его обходят вниманием потому, что он не живёт постоянно в России.
То же было и с премией Солженицына, которую отец, как мне кажется, заслуживал, но по тем же причинам не получил.
* * *
Я прожила у отца неделю — он заканчивал вычитывать вёрстку своего четырёхтомника. (Он очень гордился, что сам научился верстать свои книги.) Наконец мы решили отправиться в путешествие. Я мечтала попасть в Италию, даже прихватила с собой путеводитель. Но отец побоялся везти меня туда — он решил, что раз у меня нет итальянской визы, могут быть неприятности при пересечении границы. Мы оба не знали тогда, что Италия уже вошла в Шенген. Отец предложил поехать в Барселону: он когда-то смотрел репортаж об Олимпиаде в Барселоне, и город ему показался фантастически красивым.
Отец вёл машину лихо, я сидела рядом за штурмана, держа на коленях атлас дорог Европы и всматриваясь в дорожные знаки. Отец заявил, что после Германии он всецело доверяет мне объясняться с людьми, ибо английского не знает нисколько. Проехали Карлсруэ, к вечеру попали в Оффенбург — милейший городок, с чудесными немецкими игрушечными домиками, маленькой площадью, вымощенной булыжником и украшенной памятником не помню кому. Поужинали в каком-то ресторанчике и купили в номер бутылку красного вина и две пачки «Данхилла».
Это стало нашей своеобразной традицией: во время всего путешествия мы каждый вечер выпивали по бутылке вина — красного, розового или белого — и курили, курили… безбожно, и разговаривали, разговаривали… Меня это тяготило (физически) — я очень редко пью вино, только по праздникам, и каждодневное употребление спиртного на протяжении двух недель путешествия вызывало разбитость по утрам. Но я не роптала — понимала, что отцу это сейчас необходимо. Так он справлялся с огромным горем от потери Наташеньки и ощущением перемен в наступающей жизни. Зато мы много разговаривали, отец вспоминал детство, молодость, первую любовь, людей, с которыми его сводила жизнь, — ему так проще было раскрепоститься, начать доверять мне.
На следующий день мы немного побродили по Оффенбургу, зашли в какой-то магазинчик, и отец потряс меня удивительной наивностью, спросив небрежно: «А у кого ты одеваешься?» Он знал, что Наташа себе периодически заказывает какие-то модные тряпки по каталогам одежды, и предполагал, что я делаю так же. Увы! В то время я была совершенно нищей аспиранткой, подрабатывавшей дежурствами в больнице. Нет, жить было весело, была компания ребят, которые часто приходили в гости, я не жалела деньги на подарки или книги, но остальное… Мимо остального я проходила, закрывая глаза, убеждая себя, что мне всё это необязательно — разительный контраст с моей жизнью в советские времена, когда была жива мама.
Это ещё одна удивительная особенность отца — рассеянность, отстранённость от бытовых вопросов (которые ему были скучны) в сочетании с невероятным интересом к происходящему вокруг него, с глубоким анализом деталей, ситуаций, черт, манеры поведения людей, особенностей их речи. Многое затем отразилось в его произведениях.
При этом собственной внешности, своей одежде отец не придавал особого значения: он мог легко причесаться пятернёй (и то по моей просьбе!). В нашем путешествии он имел неосторожность доверить мне стрижку своих отросших волос, а я, совершенно не умея этого делать, дрожащими руками соорудила что-то «под горшок». Отца стрижка нисколько не смутила: «Спасибо, хоть голове легче дышится».
Он мог надеть мятый костюм без галстука (ценя при этом внимание, он с удовольствием носил галстук, который мы купили ему в Барселоне или Монте-Карло, но если бы не купили — не беда, обошёлся бы запросто). Ему была нужна помощница, слушательница, нянька, подруга, которая бы его понимала и помогала бы справляться с этими мелочами. Как здорово, что столько лет с ним рядом была Наташа!
Зато техника должна была быть в порядке, поэтому он так любил свой «Пассатик» (поддерживал его на ходу больше восемнадцати лет!). Зато ноутбук должен был быть лучшим.
Тщательность в изучении деталей, вживание в жизнь тех, о ком писал, начались ещё с «Большой руды»: отцу дали командировку на Курскую аномалию — тогда писатели могли получать такие командировки, но многие никуда не ездили, предпочитали, сидя дома, изучать материал по газетам. Отец же провёл там, на стройке, почти четыре месяца, разговаривая с водителями, сторожами, диспетчерами. Было ему тогда всего 29 лет. Повесть вышла в «Новом мире», и отец проснулся знаменитым писателем — её перевели на семнадцать языков, сняли в кино, поставили в театре, на радио, на телевидении.
Отец рассказывал, что Василий Шукшин своим друзьям говорил с досадой, что это он должен был написать «Большую руду».
Отец крепко подружился с актёром Евгением Урбанским и его женой Дзидрой Ритенбергой. Урбанский сыграл главную роль — шофёра Виктора Пронякина в одноимённом фильме, снятом режиссёром Василием Ордынским. Режиссёр часто бывал у нас дома в те времена и, со слов отца, видел меня годовалую. Он сказал тогда отцу: «Жора, это лучшее твоё произведение».
Евгений Урбанский был невероятно обаятельным человеком, в компании от него все не могли оторвать глаз — он великолепно пел и играл на гитаре. Для отца была большим ударом нелепая и страшная гибель актёра на съёмках фильма «Директор». Особенно потому, что всё произошло так, как было описано в «Большой руде»: он врезался на автомобиле в груду песка и сломал пятый и шестой шейные позвонки — так погиб шофёр Пронякин в повести отца. Отец счёл это каким-то чудовищным знаком и сказал мне, что чувствует себя виноватым в гибели Жени, что это он ему предсказал такой конец…
Для «Трёх минут молчания» отец устроился работать матросом на рыболовецкое судно, добывавшее норвежскую селёдку. Он был в плавании вместе с командой три с половиной месяца, по-честному разделяя с ними все трудности лова. Потом отец подарил свою книжку боцману, который воскликнул: «А, помню-помню! Такой молчаливый, странный был матрос, всё строчил что-то в свой блокнотик в кубрике…» А ведь отец мог побыть в командировке на судне в качестве журналиста, гостя. Но так он не хотел. Может быть, поэтому все его произведения абсолютно достоверны, очень точны по фактуре.
Я как-то спросила его, почему в «Трёх минутах молчания», где описывается жизнь моряков, занятых невероятно тяжёлым трудом, нет никакой ненормативной лексики. А отец сказал: «Зачем? Можно так описать всё, что ты хочешь, что она не понадобится. Для того чтобы матюги использовать, не надо большого искусства. Ты попробуй обойтись без этого, чтобы тебе поверили». И — верили, верили безусловно.
* * *
На выезде из Оффенбурга мы слегка «поцеловали» чью-то машину, погнув собственный бампер, и постарались быстро смыться с «места преступления», чтобы нас не задерживали для разборок со страховкой. С тех пор во время каждой парковки отец стал спрашивать, проходим ли мы по расстоянию, есть ли безопасный зазор между другими машинами, и только тогда я узнала, что фактически он видит чётко только одним глазом. На втором была уже почти созревшая катаракта — он ускорил её созревание длительным сидением за маленьким экраном ноутбука. Несколько раз, наливая мне «коктейль Владимова», отец промахивался мимо рюмки, но я продолжала всецело ему доверять нашу безопасность — я знала, что он очень опытный водитель с более чем сорокалетним стажем.
Мы быстро добрались до Страсбурга, уже французского городка, причём оба были потрясены тем, что на границе никто нас не проверял — таможенники стояли к нам спиной и оживлённо обсуждали что-то явно более интересное, чем наши иностранные лица.
Затем мы тронулись дальше и к вечеру оказались в маленьком французском городке Дижоне. Сразу почему-то вспомнились мушкетёры и незабвенный д’Артаньян. Поселились в отеле с чудесным названием «Король Дюк». В памяти остались хрустящие круассаны, которые нам подали утром на завтрак. Завтрак был полноценный, почти шведский стол; в других местах такой роскоши нам не доставалось — у отца было довольно туго с деньгами, и мы старались поселиться по возможности дешевле, максимум в двухзвёздочных гостиницах.
На следующий день был Лион. Запомнились королевский дворец и маленькое кафе на заправке, где отец по моей просьбе купил мне музыкальную игрушку. Стоила она немало — 200 франков, но меня пленила совершенно: на круглой площадке устроен фонарь, к которому прислонился играющий на гитаре мышонок. Вся конструкция заводилась с обратной стороны ключом. Эта музыкальная шкатулка у меня хранится до сих пор — я включала её маленькой дочке Кате, и та приходила в бурный восторг. Правда, после её шаловливых ручек пришлось шкатулку чинить, и мастер строго велел не заводить её больше чем на девять оборотов, чтобы снова не сорвать механизм. Она и поныне стоит у меня в квартире как память о нашем чудесном путешествии.
Отец был страшно удивлён моей просьбой и говорил, что не ожидал встретить женщину, которая интересуется не тряпками, а игрушками и куклами.
Два дня мы провели в Марселе, это были очень насыщенные дни, остались какие-то очень яркие картинки города. При этом путеводителя у нас не было, и мы сами решали, куда нам выбраться, для подсказки я использовала открытки в магазинах — решив, что на них обязательно должны быть изображены какие-нибудь достопримечательности, которые обязательно посещают туристы.
Одну ночь мы провели в славном недорогом двухзвёздночном отеле, но на следующий день зачем-то решили в нём не оставаться, а перебраться по улице повыше, в более дешёвый. То была роковая ошибка, о которой мы вспоминали потом с улыбкой, но тогда нам было не до смеха. Всё по нашей русской пословице: «Скупой платит дважды».
Дверь открыл весьма подозрительного вида портье, одноглазый, с наглой усмешкой, по лицу которого нам стало ясно сразу, что мы имеем дело с шельмой. Но мы с отцом всё же не передумали. Не дрогнули мы и тогда, когда портье сказал, что лифта нет, и потащил нас вместе с багажом по узкой винтовой лестнице на последний этаж. Потом он торжественно объявил, что удобства — на этаже (кажется, это был единственный раз, когда мы столкнулись с этим весьма необычным для французских отелей явлением).
В номере оказались две кровати, жалобно закряхтевшие под нашими телами, и покосившийся шкаф, ножка которого обрушилась при моей первой попытке открыть дверцу и повесить вещи. Стаканов в номере тоже не оказалось, пришлось призвать портье, который явился далеко не сразу и неохотно выдал нам ровно два стакана и пожелтевшее полотенце, весьма подозрительно посматривая на нас, как бы решая для себя, можем ли мы сбежать с таким богатством.
Ночка в отеле оказалась под стать всему остальному — окна наши выходили на проезжую часть, а отель поднимался в гору, и посему все автомашины и мотоциклы набирали скорость, их рёв мы слушали всю ночь, проклиная всё на свете.
Потом-то мы хохотали, вспоминая это приключение. Нас нечаянно занесло в отель для встреч с девицами лёгкого поведения.
Дальнейший путь лежал через Прованс и маленькие городки с волшебно звучащими для слуха названиями, вроде Клермон-Ферран и пр. Сразу почему-то вспоминался юный д’Артаньян со своим необыкновенного цвета мерином.
Мы миновали осенние Альпы, проехали рядом со знаменитым перевалом Сен-Готар и говорили о подвиге Суворова и о русских солдатах, которые настолько абсолютно верили ему, что прошли там, где это казалось совершенно невозможным.
Отец говорил о том, что ему симпатичны Суворов и Кутузов, которые очень заботились о своих солдатах. Речь зашла о «Генерале», и отец упомянул, что ему Георгий Жуков не нравится — типичный сталинский полководец, который совершенно не жалел людей, по принципу «лес рубят — щепки летят». При этом воздавал должное Жукову за вклад в победу, но гораздо больше восхищался другими полководцами, например, Рокоссовским и Чибисовым. На мой вопрос, откуда взялся Кобрисов и вообще возник интерес к этой теме, ответил, что в молодости, в полном безденежье, ещё до «Большой руды» подрабатывал написанием литературных мемуаров престарелых военачальников. Один был скучнейший генерал, который сражался ещё в Гражданскую войну, вместе с Будённым, и помнил только свои брюки с лампасами и кличку коня, на котором скакал. А другой был Чибисов, прототип Кобрисова, который как-то сказал ему: «История Великой Отечественной войны, Георгий Николаевич — история тайных преступлений, о которых мы когда-нибудь, может быть, узнаем».
Помню один день, кажется, на подъезде к Греноблю, когда на дорогу напал чудовищный туман, и видимость была меньше метра. Устав ползти наощупь, мы решили передохнуть в маленькой горной таверне. Мы вошли, сели. Было пусто, всего два-три путника, не обращавших на нас никакого внимания. И вдруг мы услышали «Марсельезу», которую насвистывал чёрный дрозд. Птица сидела в клетке и самозабвенно свистела французский гимн. Почему-то стало одновременно и смешно, и грустно. Отец усмехнулся, а потом сказал: «Каковы французы, какие патриоты! Почему в этой стране даже птички исполнены патриотизма и знают свой национальный гимн, а мы никак не разберёмся с оным? То поём замечательный гимн Глинки из оперы “Жизнь за царя”, то зачем-то реанимируем бывший советский, заполняем его новыми словами, которые никто не в состоянии запомнить…»
По дороге стали вспоминать песни, которые оба знали с детства. У отца оказались хороший слух и неплохой голос. В этом я убедилась, когда на глазах у изумлённых проезжающих мы с ним громко пели дуэтом «Любо, братцы, любо…». Думаю, такого здесь ещё не слышали.
Отец рассказывал мне о своём детстве. Они с матерью, Марией Оскаровной, эвакуировались в Кутаиси вместе с суворовским училищем им. Дзержинского, где она преподавала русский язык и литературу, и по дороге попали в Саратов или Самару (точно не помню). Там одиннадцатилетний Георгий решил бежать на фронт. Собрал мешок сухарей и навострил лыжи. На окраине города его обнаружили наши бойцы-танкисты и уговорили вернуться домой к матери, чтобы немного подрасти для борьбы с врагами. Хотел мстить за отца — Николай Степанович Волосевич пропал без вести где-то в Белоруссии ещё в первые дни войны. Много лет потом отец пытался его разыскать, но безуспешно. Вообще он очень тянулся к отцу и всегда жалел, что мать с ним разошлась, когда ему было то ли семь, то ли восемь лет.
Николай Степанович женился во второй раз, от этого брака у него родилась дочь Людмила, которую отец также безуспешно пытался разыскать. Кстати, писательство для Георгия Владимова, по-видимому, наследственное, от Николая Степановича — со слов отца, тот тоже писал какой-то большой роман до войны.
Ещё отец вспоминал, как по дороге в эвакуацию, где-то на Кавказе, нечаянно угодил в переполненный водой арык, и его вытащил чеченский мальчишка. Отец часто говорил, что не выносит, когда кавказцев называют «чёрными» и считают врагами.
Рассказывал, как ходил к Михаилу Зощенко в 1946 году (после знаменитого постановления о Зощенко и Ахматовой). Пошёл с другом Генкой Панариным, тоже суворовцем, и с первой любовью, девочкой Викой. Они были в парадной суворовской форме (надели специально парадную форму, чтобы показать своё уважение обруганному столь бесчеловечно писателю, поддержать его), а девочка была в бело-красном платье, «цвета польских конфедератов», как говорил отец. Этот рассказ вошёл в первую часть (опубликованную) романа «Долог путь до Типперэри». Зощенко был страшно напуган их визитом, и всё торопился быстрее выставить за дверь. Видимо, был совершенно затравлен к этому времени нашими доблестным «органами»… Отец называл себя со смехом «самым юным диссидентом в истории человечества», — действительно, ему тогда было всего 15 лет. Вернувшись домой, Георгий всё рассказал матери. Стенки коммуналки, где они тогда жили, были очень тонкими, и кто-то из соседей не поленился и настучал на ребят. Их по очереди вызывали к следователю, лейтенанту Мякушко, и стращали по-чёрному: грозили исключить из училища, посадить и их самих, и родителей. Словом, добивались признания, что ребята были у Зощенко до печально известного постановления партии о Зощенко и Ахматовой, где последнюю называли «блудницей». Мол, приходили просто так, по зову души…
Что ж, власти добились своего — ребята дрогнули, не захотев подставлять своих родителей, и сказали так, как от них требовали. Благодаря этому отцу удалось закончить суворовское училище, «питомник волчат», как отец сам называл — училище носило гордое имя Дзержинского. Но Георгий Владимов не стал продолжать военную карьеру, предпочтя учёбу на юридическом факультете Ленинградского университета.
В университете ему пришлось ещё раз столкнуться с лейтенантом госбезопасности Мякушко, который поручил следить за моим неблагонадёжным отцом его сокурснику, а потом доносить о его разговорах и замыслах. Тот оказался порядочным человеком, пришёл к Владимову, рассказал о своём поручении и спросил совета. Тот разрешил ему доносить на себя. Доносы эти они сочиняли вместе, записывая всё, что приходило в голову. Вот такая была первая проба пера будущего писателя. И многие годы лейтенант кормился этими доносами, не подозревая, кто их автор.
И ещё один рассказ отца запомнился мне. Он должен был составлять вторую часть романа «Долог путь до Типперэри», который отец не успел написать. Излагаю его так, как запомнила с тех пор.
В конце 1952 года была арестована мать Георгия Владимова Мария Оскаровна — по словам отца, за то, что слишком много болтала: может, за анекдот какой или из-за еврейской темы, притом, что бабушка Маруся была до мозга костей коммунисткой — даже после возвращения из тюрьмы, даже после разоблачения культа Сталина на ХХ съезде она продолжала считать, что во всём виноват Берия, а Сталин ничего не знал.
Так вот, сидит она в Большом доме в Ленинграде, ведётся следствие, а тут умирает Сталин. И отец решил её предупредить, чтобы потерпела, не клепала на себя, чтобы не признавала себя резидентом пяти разведок и прочей чуши, чтобы дело легко развалилось, — уже поговаривали о том, что многих политических заключённых будут выпускать.
А как рассказать ей о смерти Сталина? Отец придумал план: он купил килограмм фиников, из всех вынул косточки, и в один финик сунул записку, в которой ей сообщил эту важную новость. Принёс передачу. Мать прочитала записку и всё поняла. Не стала наговаривать на себя. Ей это, правда, не помогло — её всё равно осудили на десять лет, хотя и с правом переписки. Через два с небольшим года её освободили, а потом и реабилитировали. Такая история.
Потом в нашем путешествии была Ницца, которая запомнилась почему-то разочарованием: может быть, мешал образ, созданный рассказами русских писателей и поэтов. Она оказалась какой-то излишне рабочей и деловой, до нас ей явно не было никакого дела. Слегка примирило нас с Ниццей море, или «моречко», как ласково называл его отец. Мы любовались им во время променада по набережной Ангелов, по которой бегали для моциона толстые французские граждане. Только поднявшись высоко над городом, мы увидели ту Ниццу, которую хотели увидеть, — прекрасные частные виллы с садами, увитые плющом, цветами вечной бугенвилии.
Может быть, поэтому мы переночевали в Ницце и переместились в Монако. Поднялись на гору, чтобы полюбоваться королевским дворцом, и тут выяснилось, что у отца проблемы с сосудами — он был вынужден останавливаться почти каждые пятьдесят метров, хотя за несколько лет до этого ему уже сделали операцию в Германии, о чём он с гордостью рассказывал. Операция и почти двухнедельное пребывание в больнице были оплачены из страховой кассы. По прибытии в Германию отец вступил в сообщество свободных художников (для людей свободных профессий — музыкантов, писателей, актеров), куда отстёгивал ежемесячно по 120 марок в качестве налога. Я ещё тогда подумала, что у нас в России берут налоги со всего, что возможно, однако вряд ли мне такого рода операция ничего не будет стоить…
На следующее утро мы отправились дальше по Лазурному берегу в сторону Испании. Когда мы подъехали к Барселоне отец твёрдо отказался от предложенного мною посещения музея Дали. Оказалось, что к музеям он совершенно равнодушен. Только Джоконда в Лувре произвела на него впечатление: «Представляешь, смотрю на неё и думаю, кого она только не повидала за это время, всем одинаково улыбаясь своей потусторонней улыбкой!»
Там, в Барселоне, я спросила его про «Верного Руслана». Отец рассказал историю появления этой, с моей точки зрения, самой пронзительной его повести — о караульной собаке. Он тогда работал в «Новом мире» у Твардовского. Приехал знакомый журналист откуда-то с северов и рассказал о пустых, заброшенных лагерях, где когда-то во славу отечества убивали и мучили. Так вот, по территории этих лагерей бегают, не уходя далеко, брошенные караульные собаки, специально обученные охранять зэков. Не просто бегают, а будто продолжают нести свою вечную службу. Отца так поразила эта картина, что он почти сразу написал рассказ. И отнёс его Твардовскому. Тот прочитал и сказал, что это целая тема, не для рассказа. Отец послушал Твардовского и написал повесть. Писал несколько лет. И получился шедевр.
Кстати, оказывается, у отца в повести Руслан — кавказская овчарка, а не немецкая, как в одноимённом телефильме. Фильм отцу понравился, понравился и читавший авторский текст замечательный русский актёр Алексей Баталов, с которым отец был знаком через Наташу: жена Баталова, цирковая наездница Гитана, хорошо знала Наташу Кузнецову, бывшую жену Леонида Енгибарова.
В порту Барселоны стояло много роскошных и не очень яхт, которыми любовался отец. Он поделился со мной своей заветной мечтой — купить яхту. Но о том, чтобы осуществить эту мечу без посторонней помощи — какого-нибудь богатого покровителя или поклонника его таланта — было невозможно и мечтать.
Именно так нашёлся в своё время ценитель творчества и спонсор отца — Борис Эрленович Гольдман. Отец был в жутком состоянии после смерти Наташи, и тут вдруг позвонил Гольдман и сказал: «Вы когда-то помогли мне, а теперь я хочу помочь вам».
По телефону Борис Эрленович напомнил отцу об их первой встрече — в 1983 году отец уезжал в эмиграцию, приходило попрощаться много народу, среди них был молодой Борис Гольдман, который ценил классическую русскую литературу, восхищался «Тремя минутами молчания» и пришёл к отцу, чтобы он подписал ему книгу на память. Это он и называл «помощью отца».
Он пригласил отца в Москву, оплатил ему пребывание в городе, помог издать четырёхтомное собрание его сочинений (первое и последнее прижизненное), а потом устроил презентацию по случаю выхода четырёхтомника.
Презентация была очень солидной, проходила она в 1998 году в Москве. На неё Борис Гольдман пригласил много гостей: друзей и знакомых отца из других городов России, писательницу, подругу Наташи Ирину Муравьёву из Америки, славистку из Англии Светлану Макмиллин, великих русских артистов, которые были знакомы с отцом либо снимались в фильме по «Большой руде» (Станислава Любшина, Михаила Глузского, Маргариту Терехову, Ролана Быкова), известных журналистов — всего около ста пятидесяти человек. Идея была привлечь внимание общественности и властей города к основной проблеме отца — гражданство вернули, а жить негде. Позже возникшая квартира в коттедже в Переделкино стала единственным его пристанищем в России, но она ему не принадлежала по закону.
Этот же Борис Гольдман помог позднее перевезти тело отца из Германии в Переделкино и похоронить на старом писательском кладбище, тем самым выполнив его последнюю волю.
Очень необычный был человек, с весьма типичной для своего времени биографией — еврейский мальчик, талантливый, разносторонний. Сумел получить четыре высших образования, поработать актёром, рабочим сцены, учителем русского и литературы в школе, а в «лихие девяностые» создать своё рекламное агентство и стать весьма успешным бизнесменом.
Они часто беседовали с отцом по душам, Борис жаловался на «невыносимость бытия» в бизнесе — ему и угрожали, и подсиживали, и делали гадости, жене и сыну нельзя было выходить из дома без охраны. Он вспоминал время, когда, будучи простым учителем в школе, любил ездить на рыбалку и никого не опасался. На вопрос отца, зачем ему такая жизнь, ответил: не могу уехать, как же я оставлю в России свою коллекцию, вывезти я её не смогу никогда — у него была огромная и очень значительная коллекция русских орденов.
По слухам, Гольдман был якобы близок к Борису Березовскому и во многом разделил его судьбу — в день похорон отца на него было совершено первое покушение, во время которого оторвало ногу его водителю. Но Борис был в это время на похоронах, рядом со мной, помогая мне не упасть в обморок, и всё приговаривал: «Это Владимов меня спас!»
А второго покушения, через полгода после смерти отца, Борис Эрленович уже не пережил. Царствие ему небесное!
Так вот, возвращаясь к яхтам, — мы ходили по набережной барселонского порта и полушутя-полусерьёзно обсуждали, какую из этих красавиц стоит отцу прикупить. Он мечтал о небольшой яхте, чтобы было всего две каюты — для него и меня, чтобы на борту был с нами кот Мартин «гамбургской породы, чёрный с белым галстучком» — когда-то такой жил с отцом и Наташей в Москве на Малой Филёвской. «А ещё хорошо было бы, чтобы плавать всегда, почти не заходя в города, чтобы работать и писать в море, чтобы порт приписки был Барселона или Марсель. Если же я почувствую себя плохо и пойму, что мне пора, — просто открою кингстоны и пойду на корм рыбам».
Через шесть лет, когда он, смертельно больной, из последних сил собрал в Германии свои любимые книги и инструменты, загрузил всё в машину и попытался вернуться в Россию — его, упавшего без сознания на руль собственного автомобиля, обнаружили в Любеке и вернули обратно в Нидернхаузен. Не получилось «открыть кингстоны».
Так получилось, что на обратном пути из Испании домой, в Германию, отцу не удалось разменять крупную купюру и поздно вечером мы не смогли остановиться на ночлег, последний перед Германией. Попробовали с помощью карты, но карта не подошла, ничего не получилось. Отец пришёл в ярость, а потом сказал: «Ничего, я выдержу. Поехали дальше. Я справлюсь».
Я пришла в ужас — немолодой человек, с больным сердцем, перенёсшим два инфаркта. Он посмотрел на меня и сказал: «Дочка, я справлюсь, только ты меня поддерживай. Не давай мне заснуть». Я посмотрела на него, собранного и надёжного, и согласилась. Ехали почти девять часов без остановки. Я вспоминала все знакомые мне песни, и читала стихи, и что-то безостановочно рассказывала. В девять утра мы были дома. Какая же Европа, оказывается, маленькая! И какая же огромная нервная сила была в моём отце, сила, которая помогала ему всё выносить — и гадкие сплетни, и предательство друзей, и забвение, и завистливые уколы коллег, и обиды, и напряжение, и непонимание, и одиночество!..
Потом он приехал в Москву. Был долгий путь его устройства в Переделкино: отец получил гражданство, но регистрации в столице не было. Я зарегистрировать его у себя официально не могла — юридически он не был мне отцом, ведь меня удочерил отчим. Справились. Путем сложных юридических хитросплетений, благо у него оказался ещё один поклонник — толковый интеллигентный молодой нотариус Мурзинов.
А потом стали заниматься его зрением. Я показала его доценту кафедры глазных болезней Академии последипломного образования врачей, где я тогда работала, отличному хирургу и чуткому человеку. Решили срочно его оперировать. Но появилась новая сложность: у отца было гражданство, но ещё не было положенного срока для получения медицинского полиса. Мой чудесный хирург не растерялся — оформил отца как бомжа. Бомжу, оказывается, по закону не нужен полис. Отец пришёл почему-то в восторг, когда я ему рассказала о его новом статусе.
Операцию он перенёс прекрасно, но, в нарушение всех инструкций, через неделю стал воровато читать газеты. Причём попросил, чтобы его перевели из бокса, куда его переместил сердобольный доктор, в обычную семиместную палату. «Вы не понимаете, я хочу быть с народом. Знали бы вы, как много я узнаю нового, когда мы с мужиками дымим в курилке!» В этом весь Владимов.
Свой 70-летний юбилей — 19 февраля 2001 года он предпочёл не отмечать так, как было принято, в большом зале, полном друзей и не друзей, с хвалебными речами, торжественно и пафосно. Сбежал накануне в Германию. Перед отъездом я подарила ему большую пивную кружку с серебряной крышкой, на которой попросила выгравировать: «Я счастлива, что ты у меня есть. Дочка Марина. 19. 02. 01». Ему понравилось.
В день юбилея отец распил один бутылку вина и пошёл что-то строгать в мастерской — так он мне рассказал по телефону. «Я прекрасно провёл юбилей, чудесный получился день».
Как он остался один в болезни и страдании? Отец не хотел окончательно переезжать в Россию, предпочитал жить на два дома — полгода в Нидернхаузене, полгода в Переделкине, почему-то боялся, что не сможет вернуться в Германию. Для этих страхов были причины — отец много перенёс от наших доблестных «органов» госбезопасности.
Когда он приезжал в Россию, я переезжала к нему, чтобы помогать в быту, чтобы не было так одиноко.
* * *
Через три года после смерти Наташи отец, очень стесняясь, сказал мне, что встретил женщину, с которой хотел бы жить вместе. В Германии он познакомился с ней, она помогала ему общаться с немецкими чиновниками — это для отца было невыносимо. Евгения Сабельникова. Актриса. Самая известная её роль — Ирина в фильме «Старые стены». Моложе его на двадцать два года. Опять очень красивая.
Одна маленькая деталь — она была замужем за богатым австрийцем, с которым давно разъехалась, но не развелась. И не собиралась. Зачем? Тогда бы она потеряла приличное содержание. Но статус любовницы её тоже не устраивал. Женя заставила моего атеиста-отца срочно принять крещение и с ней обвенчаться. Она сама, с её слов, была очень верующим человеком, преданной прихожанкой церкви в Висбадене, соблюдающей все посты и предписания, пела в церковном хоре и исполняла обязанности церковного старосты в своём приходе. Зачем ей было нужно это венчание? Чтобы потом приезжать с ним в Москву, где он всем мог её представить как законную жену. Мечтала сыграть в фильме по его книгам.
Я как-то спросила отца о его отношении к Богу, вере. Он говорил, что верит в высшую справедливость, к существованию Бога относился со скепсисом, как многие из его поколения. Что мы хотим — родители уже были неверующими…
Всё было неплохо. Женя приезжала с отцом в Россию, мы познакомились с ней и вполне дружески общались. В Германии они жили каждый у себя, на расстоянии тридцати километров, и ездили друг к другу в гости. Иногда на несколько дней он переезжал к ней, в её дом, потом возвращался в свою большую одинокую квартиру. Эдакий гостевой брак.
Устраивало ли его такое положение дел? Думаю, что нет — ему хотелось настоящего уюта, женской заботы и внимания. А тут было больше развлечения, походов по злачным местам, знакомств с нужными людьми, особенно в Москве. Приятная игра без особых обязательств. Эти отношения продолжались около двух лет, пока он не заболел. Заболел смертельно — в Германии ему подробно объяснили стадию его болезни, назвали диагноз со всеми подробностями, предложили операцию, взяв подписку о том, что он предупреждён о риске, рассказали о сроке, который ему остался. Прооперировали. И оставили жить с этим знанием.
Женя честно отсидела при нём пять недель, навещая его в больнице, выхаживала после операции, взяв на время к себе домой, а потом позвонила мне и сказала, что очень устала. И отправила весной 2002 года ко мне в Россию.
Отец приехал измученным, слабым, почти потерявшим интерес к жизни, стал выпивать понемногу каждый день, всё говорил: «Вот ещё один из моего поколения ушёл в небытие. Всё кучнее падают бомбы». Спасал огородик.
Я убедила его пить бефунгин — вытяжку из чаги, которая когда-то спасла Александра Исаевича Солженицына, о ней он писал в «Раковом корпусе», — так хотелось надеяться, что удастся спасти ею и отца!
Женя приехала на один день, а потом перебралась к родителям, ничего ему толком не объяснив. А потом снова вернулась в Германию. Я случайно обнаружила правду. Открыла шкаф-купе и не увидела ни одного её платья. Рассказала отцу. Он, совершенно потрясённый, позвонил ей. Она лепетала что-то несуразно-жалкое по телефону: «Ты так изменился за последнее время. Я решила расстаться с тобой сейчас, чтобы осталась память о наших красивых отношениях, не хочется портить их твоим пьянством и мрачностью». Это не добавило, конечно, ему сил. В начале осени 2002 года у меня родилась дочка, я уехала к мужу, а отец вернулся в Германию. Мы перезванивались, я послала ему фотографию его внучки, которую он так и не увидел вживую. Он собирался к нам приехать — и не доехал…
Гарик Суперфин, его знакомый, а впоследствии хранитель отцовского архива в Бремене (там многие сокровища, в том числе письма Сергея Довлатова), рассказал мне о его последних днях. Отец ослабел, исхудал до неузнаваемости, еле передвигал ноги, не мог уже готовить себе еду. Гарик говорил: «Чёртовы бабы — неужели нельзя мужику сварить хотя бы кастрюлю супа!»
За неделю до его смерти, последовавшей 19 октября 2003 года, Женя испугалась, сказала, что увидела его во сне. Раскаялась? Приехала и нашла отца без сознания на пороге квартиры. Перевезла в больницу, где он тихо скончался. На похоронах в Москве, куда она привезла его тело, в церкви стояла вместе с певчими и пела. А потом пела вместе с батюшкой у развёрстой могилы. Говорила, что перед смертью просила у него прощения, и он её простил с лёгким сердцем.
Может и простил — отец вообще как-то очень по-мужски, по-рыцарски относился к женщинам. Однажды он мне сказал дома в Нидернхаузене, когда я рвалась встать пораньше, чтобы прибраться и приготовить обед: «Зачем ты так рано встаёшь? Женщина должна понежиться, помечтать, побаловать себя. Ташенька всегда нежилась до одиннадцати, а я любил вставать в шесть утра и работать».
Надеюсь, что там, на небесах, он встретился со своей Ташечкой и счастлив. И много работает.
* * *
В Переделкине отца несколько раз навещала бывшая соседка по Малой Филёвской, тётя Таня, как он её называл. Во время его приезда в 1995 году она тоже навещала его вместе с Наташей. Татьяна была женой известного писателя, дети разъехались, она нашла прибежище в церкви, — вот кто был истинно верующим человеком. Я не сразу смогла поставить отцу памятник, приезжала несколько раз в год на могилу, и каждый раз тихо радовалась — спасибо тёте Тане — могила была всегда прибранной, почти без сорняков. Теперь есть памятник, и тётя Таня, как может, следит за ним. Низкий ей поклон!
* * *
Судьба отпустила нам с отцом пробыть вместе всего десять лет, вместивших в себя одно путешествие в Европу. И несколько лет приездов его в Москву. И долгих телефонных разговоров из Нидернхаузена. И замечательных дней в Переделкине. И знакомств моих со многими людьми, знавшими и любившими его. Так что я не ропщу. Я помню своего отца. Моего Георгия Владимова.
Фотографии предоставлены автором и частично взяты из интернета
Читайте также в ЭТАЖАХ:
Рассказ Георгия Владимова «Все мы достойны большего»
Эссе Павла Матвеева «Против течения»
Марина Георгиевна Владимова, родилась в Москве, с 2002 года живет в Санкт-Петербурге. Врач, более 35 лет работает в медицине, кандидат медицинских наук, доцент. В течение 13 лет работает врачом-психотерапевтом, до этого работала на кафедре тропических болезней в Москве в РМАПО. Соавтор трех научных монографий, есть патент на изобретение. В издательстве «АСТ-Астрель» вышли две научно-популярные книги, в издательстве «АСТ» в 2018 году в соавторстве с Ф. Кривушенковой вышла книга «Нектар для души. Правдивые истории для детей 7-10 лет».
Дочери Кате (внучке Георгия Владимова) 18 лет, учится на дизайнера.
Печальные действия драмы «Гроза» происходят в городе Калинове. Это купеческая среда с пыльными от ветхости, но твёрдыми патриархальными устоями. Калиновцы по-разному воспринимают правила проживания в городе и их можно поделить на три категории.
К первым следует отнести тех, кому жить в подобных условиях вполне комфортно, ко вторым тех, кто придерживается нейтрального отношения к городу, формируют его среду и являются её неотъемлемой частью. Третьи находятся в меньшинстве и не могут свыкнуться с местными обычаями, от того страдают от пребывания в Калинове.
К последней категории относится главная героиня Катерина, для которой жизнь в городе обратилась тюремным заключением без права на освобождение. Ей есть с чем сравнивать, героиня успела привыкнуть к свободе в детстве и безмятежной юности. Лишь после замужества она очутилась в Калинове, супруг стал для неё каменной стеной в дурном смысле этого выражения, а сварливая свекровь — жестоким надзирателем, от глаз которого не скроется ни один шаг. В похожей ситуации находится и Борис, прибывший в эти места «извне». В его доме должность тирана занимает Дикой, который так же, как Кабаниха, властвующая над Катериной, является непосредственной частью города. Любовь двух этих несчастных есть результат их борьбы с традиционализмом и патриархальностью, но ввиду незрелости душ героев, их битва проиграна. Из города этому союзу не удаётся вырваться. Самоубийство Катерины всего лишь слабый полный отчаяния вызов обществу. Кабаниха и Дикой относятся ко второму типу горожан. Они задают общую атмосферу, управляют событиями, поддерживают сложившиеся веками устои. К первому типу можно отнести Кулигина, который воспринимает всё поверхностно, не пропуская через себя. Прекрасно осознавая тягость ситуации в городской среде, он легко в ней уживается и наслаждается пейзажами. К примеру, восхищается грозой, сотрясающей небо как магическим природным явлением, в отличие от Катерины, сопоставляющей раскаты грома с закатом своей жизни. Сюда же можно отнести странницу Феклушу, побывавшую в разных уголках земли и нашедшую Калинов мирным пристанищем, почти что раем, без суеты и лишних волнений.
Художественное действие пьесы ограничено рамками Калинова. От того город этот имеет прямое воздействие на всех персонажей повествования. Одних он своей статичностью и степенностью губит, других умиротворяет. Калинов резко контрастирует с рекой, на берегу которой расположился. Волга полна движения, а город предпочитает сон близкий к коматозному состоянию. Вода, как известно, это жизнь. Так автор подчёркивает обречённость существования таких городов, как Калинов, и таких горожан, как калиновцы. Сатирой высмеяно местное население за их невежество и не желание открыться новому. Люди, населяющие затерянный в былых временах городок, темны, а сам город, что древний лес, сопротивляющийся наступающей цивилизации.