Сочинение по тексту бакланова в конце жизни гете сказал проблема чтения

Сочинение 1 этот текст для анализа и сочинения представляет собой панегирик профессору московского университета виктору дмитриевичу дувакину. благодарный ученик, автор

Duvakin

СОЧИНЕНИЕ 1

Этот
текст для анализа и сочинения представляет собой панегирик профессору
Московского университета Виктору Дмитриевичу Дувакину. Благодарный ученик,
автор данного текста, вспоминает своего учителя.

Думаю, что ключевой вопрос, который, безусловно,
ставит автор, можно сформулировать так: проблема соответствия, или когда не
стыдно за прожитую жизнь.

Фигура
Дувакина складывается для читателя из нескольких ярких, запоминающихся черт.
Во-первых, Дувакин — настоящий профессор: массивный, медлительный, рассеянный; удачи
записных остроумцев «он принимал без видимого огорчения — снисходительно и
добродушно — а то и с откровенным удовольствием»
, — радуется автор текста.

Больше
всего, отмечает автор, профессор Дувакин любил предвоенное присловье Литмузея,
сочиненное про него: «Дувакин вспомнил то, что забыл, и тут же забыл, что
вспомнил».

И
это не случайно.

Виктор
Дмитриевич Дувакин мог перепутать место рождения студента, но любимого
Маяковского и Своих учеников он помнил и никогда не забывал
: «память — это
страсть»
, — подчеркивает автор. Поэтому полтора десятка неизвестных статей
Маяковского Дувакин изучал так ревностно и, только убедившись в их подлинности,
принял.

Профессор
Дувакин бесконечно предан любимому Маяковскому и бесконечно предан своим
ученикам: «память — это страсть». Эта его «бесконечность» (иначе говоря –
способность оставаться человеком) стала очевидна в феврале 1966, когда
вызванный на суд по делу Синявского — Даниэля в качестве свидетеля профессор
Дувакин рассказывал про любимого Андрюшу (Синявский) так, как сказал бы у себя
дома или на кафедре. «Для этого мрачного места больше подходили другие слова»,
— замечает автор.
Профессору хватило духа быть верным себе, он смог не
испугаться, не предать.

Жизнь
и поступки профессора Дувакина открывают перед читателем удивительного
человека: милого, доброго и в то же время твердого в убеждениях и бесконечно,
со всей страстью преданного высшим человеческим ценностям.

Кульминацией
рассказа о профессоре Дувакине становится эпизод о заседании кафедры, когда Дувакина
осудили и потребовали уволить за несоответствие занимаемой должности. Наиболее
полно
авторское отношение к нему выражено в словах Зины Новлянской (всё
заседание кафедры студенты томились под дверью): «Для нас вы
соответствуете»
.

На
окончание университета профессор Дувакин каждому Своему студенту подарил по
книге Маяковского с указанием страницы и строчки; автору текста досталось
«Смотрите на жизнь без оков и шор».

«И
я стараюсь. Правда, когда снимаю очки, почти ничего не вижу»
, — так
самоиронично заканчивает свой рассказ о человеке, давшем образец
профессиональной страсти и образец человечности, Владимир Владимирович
Радзишевский, литературовед, литературный критик, журналист.

Мне,
к счастью, тоже повезло встречать в жизни таких людей, как профессор Дувакин. И
хотя у меня нет напутственной строчки от них, я часто спрашиваю себя, как бы
поступил в той или иной ситуации человек, ставший для меня ориентиром
.

 403 слова

Duvakin%2BVD%2B1

СОЧИНЕНИЕ 2

Текст Владимира Радзишевского – панегирик
профессору Московского университета Виктору Дмитриевичу Дувакину. Благодарный
ученик, автор данного текста, вспоминает своего учителя. Можно сказать, что в
тексте Радзишевского поднимается 
проблема верности себе, своим принципам, автор ставит вопрос о
том, когда не стыдно за прожитую жизнь.

Комментируя текст, следует привести первый
пример-иллюстрацию
, важную для понимания проблемы. Автор восхищается преданностью
любимого профессора своему делу. 

Виктор Дмитриевич Дувакин мог перепутать
место рождения студента, но любимого Маяковского он помнил и никогда не
забывал: «память — это страсть», — подчеркивает автор. Поэтому полтора
десятка неизвестных статей Маяковского Дувакин изучал так ревностно и, только
убедившись в их подлинности, принял. Виктор Дмитриевич всю жизнь занимался
Маяковским – «разбирал строчку за строчкой, отыскивал источники и реалии,
толковал, комментировал.
..»

Продолжая комментировать текст, нельзя не
привести в качестве 
второго примера-иллюстрации, важной для понимания
проблемы, эпизод, когда  Профессор Дувакин не предал своего ученика. 
Эта его способность оставаться человеком  стала очевидна в феврале
1966, когда вызванный на суд
по делу Синявского — Даниэля в качестве
свидетеля профессор Дувакин рассказывал про любимого Андрюшу (Синявский) так,
как сказал бы у себя дома или на кафедре. «Для этого мрачного места больше
подходили другие слова», — замечает автор. Профессору хватило духа быть верным
себе, он смог не испугаться, не предать.

Эти примеры преданности делу и
верности ученикам 
с разных сторон показывают мужество и человечность
профессора. Жизнь и поступки профессора Дувакина открывают перед читателем
удивительного человека: милого, доброго и в то же время твердого в убеждениях и
со всей страстью преданного высшим человеческим ценностям.

Наиболее полно авторское отношение к
проблеме верности своим убеждениям и принципам выражено в словах
 Зины Новлянской.
Когда Дувакина осудили и потребовали уволить за несоответствие занимаемой
должности, всё заседание кафедры студенты томились под дверью. И вот когда
Виктор Дмитриевич вышел, она упрямо замотался головой«Для
нас вы соответствуете».

На окончание университета профессор
Дувакин каждому своему студенту подарил по книге Маяковского с указанием
страницы и строчки; автору текста досталось «Смотрите на жизнь без оков
и шор».

«И я стараюсь. 

Правда, когда снимаю очки, почти ничего не
вижу»
, — так самоиронично заканчивает свой рассказ о человеке, давшем образец
профессиональной страсти и образец человечности
, Владимир Владимирович
Радзишевский, литературовед, литературный критик, журналист.

Многим людям в жизни нужен нравственный
камертон
. На рубеже 19-20 веков таким нравственным ориентиром был Лев Толстой
В 80-90 годы 20 века – академик Дмитрий Сергеевич Лихачев, два
десятилетия ранее – академик Сахаров. Мне, к счастью, тоже повезло
встречать в жизни таких людей, как профессор Дувакин. Я был на лекциях Бибихина,
слушал и продолжаю читать Ольгу Седакову, был знаком со многими
другими прекрасными людьми
. Это такая порода людей – с ними воздух чище
и дышится легко и свободно
. И хотя у меня нет напутственной строчки от них,
я часто спрашиваю себя,
как бы поступил в той или иной ситуации человек,
ставший для меня ориентиром
.

 450 слов

ИСХОДНЫЙ
ТЕКСТ

(1)Полжизни Виктор Дмитриевич Дувакин проработал на
филологическом факультете Московского университета. (2)Нам, его последним
дипломникам, он казался в нашу студенческую пору старым
престарым.(3)Ещё бы: он был на похоронах Есенина, дважды
видел Маяковского…

(4)Массивный, медлительный, попрофессорски
рассеянный, Виктор 
Дмитриевич
никак не мог избежать внимания записных остроумцев. (5)Их 
удачи
он принимал без видимого огорчения
снисходительно
и добродушно, а то и с откровенным удовольствием. (6)«Уж полночь близится
Дувакина всё нет!..» пели,
изображая отчаяние, заждавшиеся студенты в университетском капустнике.

(7)«Виктор Ду, Виктор
Дувакин, где я вас найду?»
импровизировали в
самодеятельной бригаде, объединившей энтузиастов поэзии Маяковского.

(8)Но из обширного фольклора о себе Виктор Дмитриевич больше
всего любил присловье, сочинённое ещё в недрах предвоенного Литмузея: 
«Дувакин
вспомнил то, что он забыл, и тут же забыл то, что вспомнил».

(9)Первое время его собеседования со мной начинались одним и
тем же загадочным вопросом:

Вы,
кажется, родом из Козлова?

(10)Нет,
отвечаю для краткости, я изпод Винницы.

(11)Всем было видно, что каждый раз это было ему как
подарок. (12)Его лицо тотчас озарялось счастливой улыбкой, и он с видом
заговорщика смаковал пикантную фразу из арсенала Маяковского: «Как плюются в
Виннице». (13)Память

это страсть, и Дувакин мог забыть что угодно, только не
строку своего поэта.

(14)При случае Виктор Дмитриевич готов был прорычать чтонибудь из Державина,
выхватить клок у Алексея Константиновича Толстого, спародировать Игоря
Северянина, погудеть Пастернаком… (15)Но Маяковского читал постоянно, с
аппетитом

как в яблоко вгрызался. (16)Его Дувакин любил безоговорочно
и потому помнил вдоль и поперёк. (17)И только потому, что любил и помнил, им
занимался

разбирал строчку за строчкой, отыскивал источники и реалии,
толковал, комментировал…

(18)На пятом курсе я принёс Виктору Дмитриевичу полтора
десятка 
неизвестных
статей Маяковского, подписанных разными псевдонимами.
(19)На
полках уже стояли три полных собрания сочинений поэта, и поздняя 
студенческая
находка выглядела слишком неправдоподобно. (20)Виктор 
Дмитриевич
вызвал Варвару Аветовну Арутчеву, долгие годы работавшую 
с
рукописями Маяковского, и они вдвоём, проверяя на прочность, стали 
терзать
меня так, как потом уже не терзал никто. (21)Когда я позже 
рассказывал
об этом Рудольфу Дуганову, он хмыкнул: «Ну как же!
(22)Дувакин
знает всего Маяковского наизусть. (23)И если соглашается на
новые
тексты, то для порядка должен будет их выучить». (24)А тут не стихи, 
а
проза, и не строчками, а погонными метрами. (25)Через два года нашу 
общую
публикацию Рудик надписал: «Бесконечному Виктору Дмитриевичу…»

(26)«Бесконечность» Виктора Дмитриевича стала очевидной для
многих в феврале 1966 года, когда судили Андрея Синявского, его бывшего
студента из семинара по Маяковскому. (27)Дувакина вызвали в суд свидетелем. (28)И
он сказал там то, что сказал бы у себя дома, на кафедре или в студенческой
аудитории. (29)Он помнил Андрюшу с первых занятий, когда тот выглядел ещё
классическим гадким утенком. (30)Но время шло, и гадкий утёнок на глазах
превратился в прекрасного белого лебедя… (31)Судья вынужден был остановить
свидетеля. (32)Для этого мрачного места больше подходили другие слова,
которыми, кстати, вовсю осыпали Синявского и Даниэля в газетах:
подонки, оборотни, пасквилянты, нравственные уроды, наследники
Смердякова
… (33)Если бы Дувакин ими
воспользовался, если бы подтолкнул своего воспитанника за решётку, он выполнил
бы долг советского преподавателя и коллеги по филфаку гордились бы им. (34)А
так на учёном совете они скопом осудили его и потребовали уволить за несоответствие
занимаемой должности. (35)Всё это заседание мы протомились за дверью. (36)Когда
вышел Виктор Дмитриевич, Зина Новлянская упрямо замотала головой: «Для нас вы
соответствуете».

(37)…На окончание университета Виктор Дмитриевич всем нам
подарил по книге Маяковского со своими комментариями, а на титуле каждому указал
его страницу и строчки. (38)Вале Мартыновой досталось:

«Послушайте!
(39)Ведь, если звёзды зажигают
значит это комунибудь нужно?»
(40)Марине: «Деточка, все мы немножко лошади, каждый из нас по
своему лошадь». ( 41)А мне: « Ищите свой корень и свой глагол,
во тьму 
филологии
влазьте. (42)Смотрите на жизнь без очков и шор».

(43)И я стараюсь. (44)Правда, когда снимаю очки, почти
ничего не вижу.

(По
В.В. Радзишевскому
*)

* Владимир Владимирович Радзишевский (род. в 1942 г.) литературовед, литературный критик,
журналист.

Ñ.Í. Äóðûëèí

Ïîñîë ðóññêîãî öàðÿ ïðè äâîðå øòå

Ðàçäåë èç âòîðîé ãëàâû êíèãè «Ðóññêèå ïèñàòåëè ó Ãåòå â Âåéìàðå» «Ãåòå â ïîëèòèêå Àëåêñàíäðà I è Íèêîëàÿ I»

ÈÍÒÅÐÅÑ ÃÅÒÅ Ê ÐÎÑÑÈÈ. — ÃÅÒÅ È ÐÓÑÑÊÀß ÈÑÒÎÐÈß — ÃÅÒÅ È ÏÅÒÐ ÂÅËÈÊÈÉ; ÏÎËÈÒÈ×ÅÑÊÈÉ ÑÌÛÑË ÈÍÒÅÐÅÑÀ ÃÅÒÅ Ê ÏÅÒÐÓ. — ÃÅÒÅ È ÓÁÈÉÑÒÂÎ ÏÀÂËÀ I. — ÐÎÄÑÒÂÅÍÍÛÅ ÑÂßÇÈ ÂÅÉÌÀÐÑÊÎÃÎ ÄÂÎÐÀ Ñ ÏÅÒÅÐÁÓÐÃÑÊÈÌ. — ÌÀÐÈß ÏÀÂËÎÂÍÀ È ÅÅ ÏÎËÈÒÈ×ÅÑÊÎÅ ÇÍÀ×ÅÍÈÅ ÄËß ÂÅÉÌÀÐÀ. — ÍÀÏÎËÅÎÍ I È ÌÀÐÈß ÏÀÂËÎÂÍÀ. — ÂÅÉÌÀÐÑÊÎÅ ÎÒÄÅËÅÍÈÅ ÐÓÑÑÊÎÃÎ ÄÂÎÐÀ. — ÐÓÑÑÊÀß ÔÈÍÀÍÑÎÂÀß ÎÑÍÎÂÀ ÂÅÉÌÀÐÑÊÎÃÎ ÊÓËÜÒÓÐÍÎÃÎ ÁËÀÃÎÏÎËÓ×Èß. — ÊÓËÜÒÓÐÍÛÅ Ó×ÐÅÆÄÅÍÈß ÃÅÒÅ È ÔÈÍÀÍÑÛ ÌÀÐÈÈ ÏÀÂËÎÂÍÛ. — ÃÅÒÅ ÊÀÊ ÑÅÊÐÅÒÀÐÜ ÌÀÐÈÈ ÏÀÂËÎÂÍÛ. — «ÍÈÌÔÀ ÝÃÅÐÈß» ÈËÈ ÏÎÑÎË ÐÓÑÑÊÎÃÎ ÈÌÏÅÐÀÒÎÐÀ. — ÌÀÐÈß ÏÀÂËÎÂÍÀ È ËÈÒÅÐÀÒÓÐÍÀß ÏÎËÈÒÈÊÀ ÐÓÑÑÊÎÃÎ ÏÐÀÂÈÒÅËÜÑÒÂÀ. — ËÅÃÀËÈÇÀÖÈß ÐÓÑÑÊÈÕ ÏÀËÎÌÍÈ×ÅÑÒÂ È ÂÈÇÈÒÎÂ Ê ÃÅÒÅ.

   Èíòåðåñ Ãåòå ê Ðîññèè â XIX ñòîëåòèè íåñîìíåíåí, íåïðåðûâåí è ìíîãîîáðàçåí. Îá åãî èíòåðåñå ê äðåâíåðóññêîìó èñêóññòâó ðå÷ü óæå áûëà; îá åãî âíèìàíèè ê ðóññêîé ïîýçèè è ïîýòàì ðå÷ü áóäåò âïåðåäè. Íàóêà â Ðîññèè òàêæå ïðèâëåêàëà âíèìàíèå Ãåòå: îí áûë â ïåðåïèñêå ñ ó÷åíûìè íåìöàìè, ðàáîòàâøèìè â Ðîññèè, ñëåäèë çà èõ íàó÷íûìè òðóäàìè, áûë ÷ëåíîì ïåòåðáóðãñêîãî ìèíåðàëîãè÷åñêîãî è îäíîãî èç õàðü-êîâñêèõ íàó÷íûõ îáùåñòâ, áûë ïî÷åòíûì ÷ëåíîì Õàðüêîâñêîãî óíèâåðñèòåòà è Àêàäåìèè Íàóê, ïûòàëñÿ ïðèíÿòü ó÷àñòèå â åå òðóäàõ, à íåñêîëüêî ðàíåå — ãîðÿ÷î ïðèíÿë ê ñåðäöó ïðîåêò îá ó÷ðåæäåíèè â Ïåòåðáóðãå Àçèàòñêîé àêàäåìèè.  íàñòîÿùåé ðàáîòå íåëüçÿ áûëî îáîéòèñü áåç öåëûõ ñòðàíèö, ïîñâÿùåííûõ îòíîøåíèÿì Ãåòå ê ðóññêèì õóäîæíèêàì: Î. Êèïðåíñêèé, À. Îðëîâñêèé, Ô. Òîëñòîé, Ã. Ðåéòåðí áûëè öåíèìû Ãåòå. Ó íåãî òàêæå áûë áîëüøîé èíòåðåñ ê ðóññêîé ïðèðîäå, áûòó, ê ãåîãðàôèè Ðîññèè. Îí äîðîæèë êàæäîé êíèãîé, êàæäîé áåñåäîé, ðàñøèðÿþùåé åãî ïîçíàíèÿ â ýòîé îáëàñòè. Ïîçíàíèþ Ðîññèè â ñàìûõ ðàçíîîáðàçíûõ îòíîøåíèÿõ — Ãåòå ó÷èëñÿ íåïðåðûâíî. Òî îí ÷èòàåò «Âòîðîå ïóòåøåñòâèå Ïàëëàñà ÷åðåç Ðîññèþ» (1803); òî ñ ëþáîïûòñòâîì ñëóøàåò «þìîðèñòè÷åñêèé ðàññêàç» êàêîãî-òî Øåâàëüå î òîì, êàê «ðóññêèé ìîíàõ âîäèë åãî ïî êèåâñêèì ïåùåðàì è ïðèíÿë çà ìàãîìåòàíèíà, ïîòîìó ÷òî îí êðåñòèëñÿ ïåðåä ñâÿòûìè ãðîáíèöàìè ñïðàâà íàëåâî, à íå ñëåâà íàïðàâî» (1810); òî îòìå÷àåò «êàòàíüå íà ðóññêèõ ñàíÿõ», èíòåðåñóþùåå åãî êàê ïîäðîáíîñòü ðóññêîãî áûòà (1812); òî âìåñòå ñ ãð. Ãîëîâêèíûì, íà÷àëüíèêîì ðóññêîé áîëüøîé ýêñïåäèöèè-ïîñîëüñòâà â Êèòàé, ðàññìàòðèâàåò êàðòó Ðîññèè è îáñóæäàåò ìàðøðóò áåñêîíå÷íîãî èõ ïóòè (1812). Îò «Ïóòåøåñòâèÿ íà Êàâêàç è â Ãðóçèþ â 1807 ã., 1808 ã. è 1813 ã.» È.Ã. Êëàïðîòà îí ïåðåõîäèò ê ïóòåøåñòâèþ Äæ. Ä. Êîõðàíà «Ïåøêîì ÷åðåç Ðîññèþ è ñèáèðñêóþ Òàòàðèþ» (1825), à â 1831 ã. è ñàì ïóòåøåñòâóåò âìåñòå ñ Îòòîíîì Êîöåáó: «ïî ïðîñüáå Âîëüôà — ëþáèìîãî âíóêà — ïðèíåñåí áûë ãëîáóñ, è ñ ïîìîùüþ åãî íàãëÿäíî ïðåäñòàâèëè ñåáå ïîñëåäíåå êðóãîñâåòíîå ïóòåøåñòâèå ðóññêèõ». Êîãäà åìó óäàåòñÿ ïðî÷åñòü íîâóþ êíèãó, îòêðûâàþùóþ ÷òî-íèáóäü íîâîå â òîé ìàëîèçâåñòíîé øåñòîé ÷àñòè ñâåòà, êîòîðàÿ íàçûâàåòñÿ Ðîññèåé, Ãåòå ñ÷àñòëèâ: «Ëåäåáóð, ðóññêàÿ ôëîðà, óêðàñèâøàÿ ìîþ áèáëèîòåêó áëàãîäàðÿ âåëèêîé ãåðöîãèíå, — çàïèñûâàåò îí 1 ìàÿ 1830 ã., — çàìå÷àòåëüíîå ñî÷èíåíèå, ââîäÿùåå ìíîãî íîâûõ âèäîâ». Íî, êàæåòñÿ, åùå áîëüøå öåíèë Ãåòå æèâûå áåñåäû î Ðîññèè ñ òåìè ó÷åíûìè ïóòåøåñòâåííèêàìè, çíàíèÿì è äîáðîñîâåñòíîñòè êîòîðûõ îí äîâåðÿë.  1817 ã. îí, îáû÷íî ñòîëü ñêóïîé íà çàïèñè, çàíîñèò ñâîé ðàçãîâîð ñ ïðîô. Ðåííåðîì «î Ðîññèè, â îñîáåííîñòè î ðóññêèõ ëîøàäÿõ, ðîãàòîì ñêîòå» è î áîëåçíÿõ ñêîòà.  1823 ã. Ñîðå ïðèâåë ê íåìó êàêîãî-òî «ïóòåøåñòâåííèêà èç Ïåòåðáóðãà», è Ãåòå ðàññìàòðèâàë ñ íèìè «âèäû Ïåòåðáóðãà â ðóññêèõ ëèòîãðàôèÿõ è êîñòþìû ðàçíûõ íàðîäíîñòåé».  òîì æå ãîäó Ãåòå ïîñåòèë îäèí ïðóññêèé ãåíåðàë, è Ãåòå ñ íèì áåñåäîâàë î «êàíàëå, êîòîðûé äåëàåò âîçìîæíûì ñîîáùåíèå þãà è ñåâåðà ðóññêîãî ãîñóäàðñòâà»: ýòî áûë ðàçãîâîð î Ìàðèèíñêîé ñèñòåìå, êîòîðàÿ êàê ðàç â ýòî âðåìÿ ïîäâåðãàëàñü êàïèòàëüíîìó ïåðåóñòðîéñòâó.  1830 ã. Ãåòå îòìåòèë ðàçãîâîð ñ ó÷åíûì þðèñòîì Cailloue, ôðàíöóçîì, «èçúåçäèâøèì Ïðóññèþ è Ðîññèþ, èçó÷àÿ èõ ïðàâîâîé è þðèäè÷åñêèé ñòðîé». Êîãäà ñòàðûé äðóã Ãåòå Àëåêñàíäð Ãóìáîëüäò âîçâðàòèëñÿ èç ñâîåãî çíàìåíèòîãî ïóòåøåñòâèÿ ïî Ðîññèè, Ãåòå, íå áåç íåêîòîðîãî óïðåêà çà íåïîëíîòó åãî ðàññêàçîâ, îòìåòèë â äíåâíèêå: «Â 11 ÷. ã. ô.-Ãóìáîëüäò êðàòêî ðàññêàçàë, èìåÿ ïîä ðóêîé êàðòó, î ñâîåì ïóòåøåñòâèè ÷åðåç ðóññêîå ãîñóäàðñòâî» è óòåøèëñÿ íåñêîëüêî íà äàëüíåéøåì: «îí îáåùàë íåêîòîðûå çàìå÷àòåëüíûå, òàì íàéäåííûå, ìèíåðàëû».

   Âñå ýòè ÷òåíèÿ è áåñåäû — à ÷èñëî èõ ìîæíî áûëî áû óìíîæèòü — ñâèäåòåëüñòâóþò î íåîñëàáíîì, äàæå ðàñòóùåì èíòåðåñå ñòàðèêà Ãåòå ê äàëåêîé è ÷óæîé ñòðàíå ñ åå íåèññëåäîâàííûìè ïðîñòîðàìè è íåïîíÿòíûìè óêëàäàìè æèçíè è áûòà.

   Íî, êàê íè ãëóáîê è ïîñòîÿíåí ó Ãåòå ýòîò èíòåðåñ ê ðóññêîìó èñêóññòâó, ëèòåðàòóðå, íàóêå, ïðèðîäå, áûòó, îí ñèëüíî óñòóïàåò åãî æå èíòåðåñó ê ðóññêîé èñòîðèè. Õàðàêòåð ýòîãî èíòåðåñà íè â êàêîé ìåðå íå àêàäåìè÷åñêèé. Õîòÿ Ãåòå íå ÷óæä èíòåðåñà è ê äðåâíåé ðóññêîé èñòîðèè — â 1802 ã. îí ÷èòàë ðóññêèå ëåòîïèñè, — íî âíèìàíèå åãî ïî-íàñòîÿùåìó íàïðàâëåíî òîëüêî íà íîâåéøóþ ðóññêóþ èñòîðèþ ñ Ïåòðà, è âñå åãî ÷òåíèÿ èìåþò ÿâíûé õàðàêòåð êîììåíòàðèÿ ê òîé èñòîðèè, êîòîðàÿ òâîðèëàñü â ýïîõó íàïîëåîíîâñêèõ âîéí íà åãî ãëàçàõ, â êîòîðîé ñàì îí áûë ó÷àñòíèêîì è â êîòîðîé — èíîãäà íå áåç ÿâíîãî íåóäîâîëüñòâèÿ — çàìå÷àë âñå áîëüøåå è áîëüøåå ó÷àñòèå Ðîññèè.  ñâîåì èñòîðè÷åñêîì ÷òåíèè Ãåòå çàïàñàëñÿ ìàòåðèàëîì äëÿ èçó÷åíèÿ ýòîãî ðóññêîãî âìåøàòåëüñòâà â èñòîðèþ Åâðîïû, è ÷àñòî èñòîðè÷åñêîå ÷òåíèå èëè ðàçãîâîð, âûçâàííûé ýòèì ÷òåíèåì, äàþò Ãåòå ñëó÷àé âûñêàçàòü ñóæäåíèå, ïðÿìî íàïîåííîå çëîáîé äíÿ. Âîò ïðåêðàñíûé ïðèìåð: â àâãóñòå—îêòÿáðå 1809 ã. Ãåòå ïîãðóæåí áûë â ÷òåíèå «Æèçíè Ïåòðà Âåëèêîãî» (Leben Petrus des Grossen) Ãåðõàðäòà-Àíòîíà Ãàëåìà (1752—1819), ÷åòûðåæäû îòìåòèë â äíåâíèêå ýòàïû ýòîãî ÷òåíèÿ, è â òîò æå äåíü, êîãäà ñäåëàë ïåðâóþ èç îòìåòîê, âûñêàçàë Ðèìåðó: «×òî ñîáñòâåííî ïîëó÷èëè íåìöû â èõ ïðåëåñòíîé ñâîáîäå ïå÷àòè, êàê íå òî, ÷òî âñÿêèé ìîæåò íàãîâîðèòü ïðî äðóãîãî äóðíûõ è ïîçîðíûõ âåùåé, ñêîëüêî åìó çàõî÷åòñÿ?» Ýòî ïîëèòè÷åñêîå âûñêàçûâàíèå Ãåòå ëåòèò ðèêîøåòîì îò èçó÷åíèÿ æèçíè Ïåòðà I, êîòîðûé, â ãëàçàõ Ãåòå, äåëàë êðóïíûå èñòîðè÷åñêèå äåëà è áåç «ñâîáîäû ïå÷àòè». È ñàìûé èíòåðåñ Ãåòå ê ëè÷íîñòè Ïåòðà áûë èíòåðåñîì ïîëèòè÷åñêèì: âðàã ðåâîëþöèè, íåäðóã ðåñïóáëèêàíñòâà è êîíñòèòóöèîíàëèçìà, Ãåòå â ýïîõó ðåñòàâðàöèè íå õîòåë, îäíàêî, áûòü è ñî ñëåïûìè ðåñòàâðàòîðàìè ñòàðîãî ðåæèìà, ñ êàòîëè÷åñêîé è ñâÿùåííî-ñîþçíîé ðåàêöèåé Ëþäîâèêà XVIII è Àëåêñàíäðà I, è îòòîãî òÿíóëñÿ ê Ïåòðó I, ãäå íå áûëî ðåâîëþöèè, íî áûëà ðåôîðìà, — áûëà ðåôîðìà, íî íå áûëî ðåôîðìàòîðîâ, çàñåäàþùèõ â ïàðëàìåíòàõ è ïðè÷èíÿþùèõ íåïðèÿòíîñòè êîðîëÿì è ãåðöîãàì. «Ðåôîðìàòîð», íî íà òðîíå, ñ ìèíèñòðàìè-ïîìîùíèêàìè âîêðóã òðîíà — ýòî áûëî ñàìîå áîëüøåå, íà ÷òî øåë Ãåòå â ñâîèõ ïîëèòè÷åñêèõ ÷àÿíèÿõ, áîëåå ÷åì óìåðåííûõ è ìåíåå âñåãî ñîîòâåòñòâîâàâøèõ ãåíèàëüíîé îñòðîòå åãî ïîýòè÷åñêîé è íàó÷íîé çîðêîñòè. Ïåòð I è åãî äåñïîòè÷åñêîå ðåôîðìàòîðñòâî ñâåðõó áîëüøå, ÷åì êòî-ëèáî â èñòîðèè, îòâå÷àë è ýòèì ÷àÿíèÿì, è Ãåòå ÷óâñòâîâàë îñîáûé èíòåðåñ ê íåìó.

   Â ýòîì èíòåðåñå áûëî ìíîãî îáùåãî ñ òåì èíòåðåñîì, êîòîðûé Ãåòå âñåãäà ïèòàë ê ëè÷íîñòè è äåëó Íàïîëåîíà. «Â âîéíå è óïðàâëåíèè ãîñóäàðñòâîì» Ãåòå ñ÷èòàë èõ îäèíàêîâî «ãåíèàëüíûìè», è Ïåòðó ïðèïèñûâàë òî æå íàèòèå «äåìîíè÷åñêîãî», ÷òî è Íàïîëåîíó. Îáà îíè êàçàëèñü Ãåòå ñòîëü ìîùíûìè äâèãàòåëÿìè, ïðè êîòîðûõ äâèæåíèå â èñòîðèè îáåñïå÷èâàåòñÿ è áåç ïîääåðæêè íàðîäíûõ ìàññ. Òåì ïðèñòàëüíåå Ãåòå æåëàë ñóäèòü èõ äåÿòåëüíîñòü.  1829 ã. îí î÷åíü âíèìàòåëüíî ÷èòàë êíèãó Ñåãþðà «Histoire de Russie et de Pierre le Grand» (Paris, 1829). «Ïîëîæåíèå Ïåòåðáóðãà,— ãîâîðèë Ãåòå Ýêêåðìàíó, — íåïðîñòèòåëüíî, îñîáåííî åñëè âñïîìíèòü, ÷òî ïî÷âà âîçâûøàåòñÿ ïîáëèçîñòè îò íåãî è ÷òî èìïåðàòîð ìîã îõðàíèòü ãîðîä îò íàâîäíåíèé, ïîñòàâèâ åãî íåñêîëüêî âûøå è îñòàâèâ â íèçîâüÿõ òîëüêî ãàâàíü…  òàêîì ïîñòóïêå ñòîëü âåëèêîãî ÷åëîâåêà åñòü íå÷òî çàãàäî÷íîå. Çíàåòå ëè, ÷åì ÿ åãî îáúÿñíÿþ? ×åëîâåêó íåâîçìîæíî îñâîáîäèòüñÿ îò âïå÷àòëåíèé ñâîåé þíîñòè, è ýòî äîõîäèò äî òîãî, ÷òî äàæå âåùè, ñòðàäàþùèå íåäîñòàòêàìè, íî ê êîòîðûì îí ïðèâûê â þíîñòè è ñðåäè êîòîðûõ æèë â ýòè ñ÷àñòëèâûå ãîäû, îñòàþòñÿ äëÿ íåãî è âïîñëåäñòâèè äîðîãèìè è êàæóòñÿ õîðîøèìè; îí òî÷íî îñëåïëåí èìè è íå âèäèò â íèõ íèêàêèõ íåäîñòàòêîâ. Òàê è Ïåòðó Âåëèêîìó õîòåëîñü ïîñòðîèòü â óñòüÿõ Íåâû ëþáåçíûé åìó â þíîñòè Àìñòåðäàì». Ó Ãåòå íå îñëàáåâàë èíòåðåñ ê èñòîðèè íîâîé Ðîññèè: ïðîáëåìà áûòèÿ Ðîññèè è èñòîðè÷åñêîãî ñìûñëà ýòîãî áûòèÿ ñ îñîáîé ÿðêîñòüþ âñòàëà ïåðåä Ãåòå òîãäà, êîãäà Àëåêñàíäð I íåîæèäàííî äëÿ ñåáÿ îêàçàëñÿ âåðøèòåëåì ñóäåá Åâðîïû è â îñîáåííîñòè Ãåðìàíèè. Äàæå òîãäà, êîãäà Ãåòå ÷èòàåò ñî÷èíåíèÿ ïî îáùåé èñòîðèè Åâðîïû, îí âûäåëÿåò âñå, ÷òî îòíîñèòñÿ ê Ðîññèè. Òàê â 1808 ã., ÷èòàÿ ÷üþ-òî «Staatengeschichte», îí ñäåëàë äâå îòìåòêè î ÷òåíèè ÷àñòè ýòîãî ñî÷èíåíèÿ, ïîñâÿùåííîé Ðîññèè, è òàê æå ïîñòóïèë â 1823 ã.: ÷èòàÿ ñî÷èíåíèå Ë.Ò. Øïèòòëåðà (1752—1810) «Î÷åðê èñòîðèè åâðîïåéñêèõ ãîñóäàðñòâ», îí âûäåëèë èç íåãî Ðîññèþ, ñïåöèàëüíî îòìåòèâ ÷òåíèå ñîîòâåòñòâóþùåé ãëàâû. Íà ïðèìåðå ðóññêèõ èñòîðè÷åñêèõ ÷òåíèé Ãåòå íàãëÿäíî äîêàçûâàåòñÿ èñòèíà, ÷òî èñòîðè÷åñêîå ÷òåíèå åñòü âñåãäà ïîëèòè÷åñêîå ÷òåíèå.

   Íî Ãåòå ìîã ÷èòàòü ðóññêóþ èñòîðèþ ïåðâîé ÷åòâåðòè XIX ñòîëåòèÿ íå òîëüêî èç êíèã, à èç ñàìûõ ñîáûòèé, óçíàâàòü åå îò ëþäåé, áûâøèõ ó÷àñòíèêàìè èëè ñâèäåòåëÿìè ýòèõ ñîáûòèé.

   7 àïðåëÿ 1801 ã. Ãåòå ñäåëàë òàêóþ îòìåòêó â äíåâíèêå: «Ôàóñò. Ñìåðòü èìïåðàòîðà Ïàâëà».

   Ñâÿçè ìåæäó äâóìÿ îòìåòêàìè íåò íèêàêîé, íî ñîñåäñòâî èõ ïðèìå÷àòåëüíî: ðàáîòó èëè äóìó íàä âàæíåéøèì ñîçäàíèåì ñâîåãî ãåíèÿ Ãåòå ïîñòàâèë ðÿäîì ñ ïîëèòè÷åñêèì ñîáûòèåì, ñîâåðøèâøèìñÿ â äàëåêîé Ðîññèè: òàê ïîêàçàëîñü îíî åìó âàæíî è çíà÷èòåëüíî.

   Â ìàëåíüêîì Âåéìàðå ìîã áûòü îñîáûé èíòåðåñ ê ýòîìó ñîáûòèþ: ñóïðóãà ãåðöîãà Êàðëà-Àâãóñòà, ñòîëü ñâÿçàííîãî ñ Ãåòå, ãåðöîãèíÿ Ëóèçà áûëà ðîäíîé ñåñòðîé ïåðâîé æåíû Ïàâëà I, âåë. êíÿãèíè Íàòàëèè Àëåêñååâíû (Âèëüãåëüìèíà, ïðèíöåññà Ãåññåí-Äàðìøòàäòñêàÿ, 1755—1776). Êîãäà Ãåòå æèë â Íåàïîëå, îí ïîäðóæèëñÿ ñ õóäîæíèêîì Ô. Ãàêêåðòîì, êîòîðûé ïîëüçîâàëñÿ áëàãîñêëîííîñòüþ êí. Àíäðåÿ Êèðèëëîâè÷à Ðàçóìîâñêîãî, áûâøåãî â 1779—1784 ãã. ðóññêèì ïîñëîì â Íåàïîëå. Ïîìåòêàìè î Ðàçóìîâñêîì è åãî ïðèâÿçàííîñòè ê òàëàíòëèâîìó õóäîæíèêó ïåñòðÿò ñòðàíèöû Ãåòå, ïîñâÿùåííûå Ô. Ãàêêåðòó. Ãàêêåðò çíàâàë Ïàâëà I è Ìàðèþ Ôåäîðîâíó, êîãäà îíè, ïîä íèêîãî íå îáìàíóâøèì incognito «ãðàôà è ãðàôèíè Ñåâåðíûõ», ïóòåøåñòâîâàëè ïî Èòàëèè, è äàæå ïèñàë ïîðòðåò Ìàðèè Ôåäîðîâíû. À î Ðàçóìîâñêîì, ïîñëàííèêå è Äîí-Æóàíå, îñòðîóìíîì è òîíêîì ìóçûêàíòå õîäèëà åâðîïåéñêàÿ ìîëâà êàê î ñ÷àñòëèâîì ñîïåðíèêå Ïàâëà ó åãî æåíû, Íàòàëèè Àëåêñååâíû. Íà ýòó óäà÷ó Ðàçóìîâñêîãî Åêàòåðèíà ñàìà ðàñêðûëà ãëàçà Ïàâëó: ÷òîáû «óòåøèòü åãî â ñìåðòè æåíû», îíà ïðåäñòàâèëà åìó ïà÷êó ïèñåì Ðàçóìîâñêîãî ê Íàòàëèè Àëåêñååâíå.  óòåøåíèå æå Ïàâëó Ðàçóìîâñêèé áûë âûñëàí ñïåðâà â Ðåâåëü, ïîòîì â Áàòóðèí, ïîòîì… â Íåàïîëü, ãäå îí èìåë âòîðóþ óäà÷ó ó êîðîëåâû Êàðîëèíû.  Èòàëèè Ïàâåë è Ðàçóìîâñêèé èìåëè óäîâîëüñòâèå âñòðåòèòüñÿ. Âîò êàêîé ïðèìåðíî êðóã ðàññêàçîâ î Ðàçóìîâñêîì è ðóññêîì äâîðå ñ Ïàâëîì âî ãëàâå ìîã ñëûøàòü Ãåòå îò Ãàêêåðòà, ïèñàâøåãî äëÿ Åêàòåðèíû II áàòàëüíî-ìîðñêèå êàðòèíû, îêóòàííûå íå òîëüêî äûìîì ïîðîõà, íî è äûìîì ôèìèàìà â ÷åñòü «ïîáåä ðóññêîãî ôëîòà». Ýòè ðàññêàçû äëÿ Ãåòå ìîãëè èìåòü ñïåöèôè÷åñêèé «ïðèäâîðíûé èíòåðåñ», òàê êàê îíè êàñàëèñü ñåñòðû Ëóèçû Âåéìàðñêîé.

   Çàãîâîð 11 ìàðòà 1801 ã. è óáèéñòâî Ïàâëà I áûëè ïðåäìåòîì äëèòåëüíîãî èíòåðåñà, äàæå èçó÷åíèÿ ñî ñòîðîíû Ãåòå. Îí ñ áîëüøîé íàñòîé÷èâîñòüþ ñîáèðàë âñå, ÷òî ìîã ðàçóçíàòü îá óáèéñòâå Ïàâëà îò ëèö, áûâøèõ â ýòî âðåìÿ â Ïåòåðáóðãå, à ñ 1804 ã. è îò ïðèáëèæåííûõ Ìàðèè Ïàâëîâíû è åå ðóññêèõ ïîñåòèòåëåé. ×ðåçâû÷àéíî ëþáîïûòíà â ýòîì îòíîøåíèè îòìåòêà â åãî äíåâíèêå 14 ìàðòà 1814 ã.: «Ó èõ âûñî÷åñòâ. Ó miss Äèëëîí. Èñòîðèÿ ñìåðòè Ïàâëà I».

   Èõ âûñî÷åñòâà — ýòî âåëèêèå êíÿçüÿ Íèêîëàé è Ìèõàèë Ïàâëîâè÷è, ïðèåõàâøèå â Âåéìàð ñî ñâîèì âîñïèòàòåëåì ãðàôîì Ëàìñäîðôîì. Ãåòå ïðåäñòàâëÿëñÿ èì è áûë, âåðîÿòíî, âåñüìà ïî÷òèòåëåí ê ñûíîâüÿì Ïàâëà I, à ïðÿìî îò íèõ ïðîñëåäîâàë ê àíãëè÷àíêå miss Äèëëîí, ñëóæèâøåé êàìåð-ôðàó ó Ìàðèè Ïàâëîâíû, è îò ýòîãî èíòèìíî áëèçêîãî ê äî÷åðè Ïàâëà I ëèöà âûçíàâàë — â êîòîðûé ðàç — èñòîðèþ åãî óáèéñòâà. Ãåòå î÷åíü õîðîøî çíàë ïîêàçíóþ èñòîðèþ ðóññêîãî äâîðà, íî íå ìåíåå çíàêîìà åìó áûëà åãî èçíàíêà. Îá ýòîì ñâèäåòåëüñòâóåò ðåçóëüòàò åãî âûñïðàøèâàíèé î ñìåðòè Ïàâëà I — áîëüøàÿ, òùàòåëüíî ñîñòàâëåííàÿ çàïèñü ïîä çàãëàâèåì «Die Palasterrevolution gegen Kaiser Paul I». Ââèäó òîãî, ÷òî îíà íèêîãäà íå ïîÿâëÿëàñü íà ðóññêîì ÿçûêå è äàæå íå óïîìèíàëàñü ðóññêèìè èñòîðèêàìè, ïðèâîäèì åå öåëèêîì:

   «Ñóááîòà. Îòïðàâëÿåòñÿ êóðüåð ê Áîíàïàðòó. Ðàçäåë çíà÷èòåëüíîé ÷àñòè Ãåðìàíèè. Áàäåí íå ïîëó÷àåò íè÷åãî. Âèðòåìáåðã ïîëó÷àåò Ìþíñòåð, Ïàäåðáîðí, Ãèëüäåñãåéì, Âþðöáóðã, Áàìáåðã, Ïðóññèÿ —Ãàííîâåð, Áàâàðñêèé Çàëüöáóðã, Ïàññàó, Áåõòîëüñãàäåí.

   Âîñêðåñåíüå. Èçìàéëîâñêèé ãâàðäåéñêèé ïîëê îñêîðáëåí íà ïàðàäå òåì, ÷òî ÷åòûðå îôèöåðà, ñðåäè íèõ ãåíåðàë Ìèëþòèí è êí. Âÿçåìñêèé, îòïðàâëåíû â êðåïîñòü. Ïðîèñõîäèò äóýëü ìåæäó êí. ×åòâåðòèíñêèì è êàìåðãåðîì Ðèáîïüåðîì, ïîñëåäíèé ðàíåí.

   Ïîíåäåëüíèê. Ïîä óãîâîðîì âåëèêîãî êíÿçÿ ãð. Ïàëåí äîëæåí çàìÿòü äåëî. Êíÿçü (!— Ñ.Ä.) Íàðûøêèí ïðîáàëòûâàåòñÿ. Ðèáîïüåðà ñíà÷àëà îòïðàâëÿþò â êðåïîñòü, ïîòîì âûñûëàþò ñ ñåìüåé èç ãîðîäà.

   Âòîðíèê.

   Ñðåäà.

   ×åòâåðã.

   Ïÿòíèöà 1 ìàðòà ñò. ñò. Âåëèêèé êíÿçü Êîíñòàíòèí ðóãàåò ñâîåãî îòöà, ãåíåðàë-ïðîêóðîð âûäàåò. Èìïåðàòîð ñàì õî÷åò ïðèâëå÷ü åãî ê îòâåòó. Ñòðàííûì îáðàçîì, ýòî îòâðàùåíî. Êîíñòàíòèí äîëæåí ïðèíåñòè ïðèñÿãó.

   Ñóááîòà 2.

   Âîñêðåñåíüå 3.

   Ïîíåäåëüíèê 4. Ãðàôó Êóòàéñîâó äîíåñåíî î ïëàíå ãåíåðàë-ïðîêóðîðà Îáîëüÿíèíîâà îáúÿâèòü ñåáÿ îïåêóíîì íåñóùåñòâóþùåãî ïîáî÷íîãî ðåáåíêà èìïåðàòîðà.

   Âòîðíèê 5. Ãðàô Ïàëåí îòñòðàíåí îò äâîðà, æåíà åãî òàêæå îòîñëàíà ñî ñâîèì ýêèïàæåì îáðàòíî.

   Ñðåäà. Ãðàôó Ïàëåíó âíóøàþò, ÷òî èìïåðàòîð âåðíåò åìó ìèëîñòü, åñëè îí ïðÿìî èëè êîñâåííî ÷åðåç ãð. Êóòàéñîâà ïîïðîñèò ïðîùåíüÿ. Ãðàô îòâåðãàåò ýòî.

   ×åòâåðã. Ïàëåíà ñíîâà ïðèçâàëè êî äâîðó.

   Ïÿòíèöà.

   Ñóááîòà 9. Èìïåðàòîð âïåðâûå ïîñëå äîëãîãî âðåìåíè ñíîâà ïîÿâëÿåòñÿ â ãîðîäå, íî, íàéäÿ îêîëî ñòðîÿùåãîñÿ Êàçàíñêîãî ñîáîðà êó÷ó íåèçáåæíîãî ìóñîðà, ïðèõîäèò â ÿðîñòü è øëåò ñ ôåëüäúåãåðåì óñòíûé âûãîâîð ãðàôó (Ïàëåíó; äàëåå îí âåçäå íàçûâàåòñÿ ïðîñòî: «Ãðàô».— Ñ.Ä.)

   Âîñêðåñåíüå 10. Ñâàäüáà Æåðâå, íà êîòîðóþ ãðàô îáåùàåò ïðèéòè, íî íå ïðèõîäèò.

   Ïîíåäåëüíèê 11. Ê ãðàôó ïðèõîäèò ãðàô Êóòàéñîâ è â øóòêó âûñêàçûâàåò íåêîòîðûå ïîäîçðåíèÿ. Áóðíàÿ íî÷ü. Îáåð-øåíê Çàãðÿæñêèé, íà âå÷åðå ó êí. Áåëîñåëüñêîãî, â ñàìóþ ïîëíî÷ü, íàïîìèíàåò î ïðåä-ñòîÿùåì áîëüøîì äåëå. Òàëûçèí äàåò óæèí, íà êîòîðûé îòïðàâëÿåòñÿ ãðàô. Âñå, êòî òàì ñîáðàëèñü, èëè ïîñâÿùåíû â äåëî, èëè èõ òóò æå ïîñâÿùàþò.

   Âòîðíèê 12. Ïðåêðàñíàÿ ïîãîäà. Âñåîáùàÿ ðàäîñòü.

   Ñðåäà 13. Êíÿçü Ïëàòîí Àëåêñàíäðîâè÷ è ãðàô Âàëåðüÿí Çóáîâ îáåäàþò ó ãðàôà.

   

Ó÷àñòíèêè ÷èñëîì 42

   Çóáîâ ñ 26

   1. Êíÿçü Ïëàòîí Àëåêñàíäðîâè÷ Çóáîâ.

   2. Ãðàô Âàëåðüÿí.

   3. Ãóñàðñêèé ãåíåðàë Íèêîëàé Çóáîâ

   4. Äÿäÿ Çóáîâûõ Êîçèöêèé (òåïåðü ãîôìàðøàë).

   Ïàëåí ñ 13

   1. Ïîëèö. àäúþòàíò Òèðàí, áûâø. àäúþòàíò Âèîìåíèëÿ.

   2. Ìàéîð Ìîðåëëè èç ïîëèöèè â ðàéîíå ãðàôà.

   3. Íàäâ. ñîâ. Êàðïîâñêèé, îáåð-ëåéòåíàíò è ïðèñòàâ îäíîé èç ÷àñòåé ãîðîäà, â íàñòîÿùåå âðåìÿ ïîëèöìåéñòåð â Ïåòåðáóðãå.

   4. Ëåíåâ êàâàëåðãàðä.

   5. Áåííèãñåí (äëèííûé Cassius) âûøåë â îòñòàâêó ãåíåðàë-ëåéòåíàíòîì, ïûòàåòñÿ îïÿòü ïîñòóïèòü íà ñëóæáó, ïîëó÷àåò îòêàç, ñîáèðàåòñÿ â ïîíåäåëüíèê 11-ãî óåõàòü, ãðàô óäåðæèâàåò åãî è íàïðàâëÿåò åãî ê Çóáîâûì.

   6. Ãåíåðàë ×è÷åðèí.

   7. Àðòèëëåðèéñêèé ïîëêîâíèê Òàòàðèíîâ

   8. Àðòèëëåðèñò êíÿçü ßøâèëü, ãðóçèí. Øàðô

   9. Ðîòìèñòð Óøàêîâ, åäèíñòâåííûé èç êîííîé ãâàðäèè. Áðàò ãåíåðàëà Ó[øàêîâà], êîòîðûé áûë íà-÷àëüíèêîì áûâøåãî òàê íàçûâ. Ñåíàòñêîãî ïîëêà è äîëæåí áûë âûñòðîèòü åãî ïåðåä çàìêîì.

   10. Ãåíåðàë Óâàðîâ, íà÷àëüíèê êàâàëåðãàðäîâ. Äåïðåðàäîâè÷, êîìàíäèð áàòàëüîíà âåëèêîãî êíÿçÿ Àëåêñàíäðà.  ðàñïîðÿæåíèè ãðàôà. Çàïîçäàë áîëüøå, ÷åì íà 20 ìèíóò.

   Òàëûçèí, ãåíåðàë-ëåéòåíàíò, êîìàíäèð èìïåðàòîðñêîãî ëåéá-ãâàðäèè ïîëêà. Íà÷àëüíèê òîãî áàòàëüîíà ýòîãî ïîëêà, êîòîðûé âûñòóïèë ïåðåä çàìêîì.

   Âÿçåìñêèé, îôèöåð Èçìàéëîâñêîãî ïîëêà, ïîòîì îí ïåðâûé ïðèâåòñòâîâàë íîâîãî èìïåðàòîðà.

   Êîìåíäàíò Åïèôàðîâ.

   Ãîðãîëè, îáåð-ëåéòåíàíò è ïëàòö-ìàéîð (òåïåðü ïîëêîâíèê â ïîëêó èìïåðàòîðà Àëåêñàíäðà).

   Ãðàô Êóòàéñîâ, ðîäîì òóðîê. Çàâåäûâàþùèé ãàðäåðîáîì è ïðèñëóãîé.

   Òàéíûé ñåêð. Ìèõ. Äîëüñêîé.

   Ãàðäåðîá, ñåêðåòàðü Òðîøèí, ñëóãà ïîñëåäíåé âîçëþáëåííîé.

   Åãî áðàò, îôèöåð âòîðîãî êîðïóñà, îñâåäîìëÿâøèé î ñâîåì íà÷àëüíèêå, Âàëåðüÿíå Çóáîâå.

   Îí áûë îáìàíóò ïîñëåäíèì, â íî÷ü 11-ãî, ñ ïîìîùüþ êîíöåðòà».

   Çàïèñü Ãåòå î÷åíü öåííà: ýòî — îäíà èç ñàìûõ ïåðâûõ, ïî âðåìåíè, è ñàìûõ ïîëíûõ, ïî ìàòåðèàëó, ïîïûòîê ñîçäàòü òâåðäóþ ñõåìó âñåãî õîäà «äâîðöîâîé ðåâîëþöèè» 11 ìàðòà 1801 ã. è äàòü ñïèñîê äåéñò-âóþùèõ ëèö. Ãåòå çíàåò ìåëü÷àéøèå ïîäðîáíîñòè äåëà.  ýòîì îòíîøåíèè ïîêàçàòåëüíà îòìåòêà «øàðô» ïðè ôàìèëèÿõ Òàòàðèíîâà è ßøâèëÿ â ñïèñêå çàãîâîðùèêîâ: ñ îñîáîé ñäåðæàííîñòüþ, êàêîþ îòìå÷åíî â åãî çàïèñè âñå, îòíîñÿùååñÿ ê öàðñêîé ôàìèëèè. Ãåòå ýòèì îäíèì ñëîâîì îáðèñîâûâàåò äëÿ ñåáÿ âñþ ñöåíó óáèéñòâà Ïàâëà I: îí áûë çàäóøåí øàðôîì, è áëèæàéøèìè ó÷àñòíèêàìè ýòîãî äåëà âî âñåõ ñîâðåìåííûõ çàïèñêàõ óêàçûâàþòñÿ èìåííî ßøâèëü è Òàòàðèíîâ. Äðóãàÿ «ìåëî÷ü» â çàïèñè Ãåòå áûëà óæå îòìå÷åíà èçâåñòíûì íåìåöêèì èñòîðèêîì Ò. Øèìàíîì: «Ïðîçâèùå Áåííèãñåíà «äëèííûé Cassius» ïîðàçèòåëüíî è óêàçûâàåò íà óñòíóþ ïåðåäà÷ó». Äëÿ Ãåòå ýòî, êîíå÷íî, íå òîëüêî «ïðîçâèùå», íî è öåëàÿ õàðàêòåðèñòèêà Áåííèãñåíà êàê ó÷àñòíèêà óáèéñòâà. Ìíîãèå äðóãèå êóñî÷êè Ãåòåâîé çàïèñè ïîêàçûâàþò ñ íåñîìíåííîñòüþ, ÷òî îí ñîáðàë ìàòåðèàë äëÿ íåå îò ëþäåé ÷ðåçâû÷àéíî îñâåäîìëåííûõ, îò áëèçêèõ ñâèäåòåëåé ïàâëîâñêèõ «áðàíåé» è «ÿðîñòåé» è ñòîëü æå áëèçêèõ ó÷àñòíèêîâ ïðåêðàùåíèÿ ýòèõ «ÿðîñòåé» íàâñåãäà. Ñ îäíèì èç ïðÿìûõ ó÷àñòíèêîâ çàãîâîðà, ñ Ô.Ï. Óâàðîâûì, Ãåòå áûë ëè÷íî çíàêîì, êàê óâèäèì äàëåå.

   Äëÿ ÷åãî ñäåëàë Ãåòå ñâîþ çàïèñü î «äâîðöîâîé ðåâîëþöèè» 1801 ã.?  íåé íåò íèêàêîãî íàìåêà íà òî, ÷òî ýòî — ïëàí èëè ìàòåðèàë äëÿ êàêîãî-íèáóäü ïðîèçâåäåíèÿ — íàïðèìåð, äðàìàòè÷åñêîãî — èç æèçíè Ïàâëà I; íåñîìíåííî, ýòî è íå ïëàí èñòîðè÷åñêîãî ñî÷èíåíèÿ. Ýòî — «òðóäû è äíè» íåáîëüøîé ïðèäâîðíîé ðåâîëþöèè, ÷åì-òî îñîáåííî ïîðàçèâøåé Ãåòå. Ìîæíî äîãàäûâàòüñÿ î ïðè÷èíå ýòîãî èíòåðåñà: îáùåé è ÷àñòíîé. ×àñòíàÿ — ÿñíà. Âåéìàðñêèé äâîðèê, êàê óâèäèì äàëåå è êàê îò÷åòëèâî ïîíèìàë Ãåòå, áûë îòäåëåíèåì ïåòåðáóðãñêîãî äâîðà: äåéñòâóþùèå ëèöà ïåòåðáóðãñêîé òðàãåäèè ïîñòîÿííî ïîÿâëÿëèñü è íà òåñíîé âåéìàðñêîé ñöåíêå; êàê æå áûëî íå èíòåðåñîâàòüñÿ è èñïîëíèòåëÿìè, è ñàìîé òðàãåäèåé, êîòîðóþ îíè ñûãðàëè 11 ìàðòà? Ãåòå è ñäåëàë âåñüìà òî÷íûé íàáðîñîê åå ñöåíàðèÿ. Íî â ïðîèñøåñòâèè 11 ìàðòà äëÿ Ãåòå çàêëþ÷àëñÿ è áîëåå êðóïíûé èíòåðåñ. Ðîññèÿ Åêàòåðèíû II è Ïàâëà I áûëà îïëîòîì ïðîòèâ çàïàäíîé ðåâîëþöèè, — è âäðóã â íåé ñàìîé ïðîèñõîäèò äâîðöîâàÿ ðåâîëþöèÿ è ïðèòîì óñïåøíàÿ. Ýòîò óñïåõ Ãåòå è íå ïûòàåòñÿ ñêðûòü îò ñåáÿ â ñâîåé î÷åíü îñòîðîæíîé çàïèñè: «Ïðåêðàñíàÿ ïîãîäà. Âñåîáùàÿ ðàäîñòü». Ãåòå îòìå÷àë, ñêîëüêî ìîã òùàòåëüíî, ÿðîñòè è âûõîäêè «íåïðîñâåùåííîãî àáñîëþòèñòà» Ïàâëà.  ãëàçàõ Ãåòå ýòî — óðîê è ïðåäóïðåæäåíèå âñåì âåéìàðñêèì è íå âåéìàðñêèì àáñîëþòèñòàì. Ãåòå õî÷åò — êàê ìèíèñòð è ïîëèòèê — çàó÷èòü âåñü çàâîä ìåõàíèçìà, êàêèì ïðèâîäÿòñÿ â äåéñòâèå «äâîðöîâûå ðåâîëþöèè», ÷òîáû çíàòü, êàê íå äîïóñêàòü äî çàâîäà ýòîãî ìåõàíèçìà. Ýòà çàïèñü — memento mori — âåðíîãî ñëóãè âåéìàðñêîãî ôåîäàëüíî-äâîðöîâîãî áëàãîïîëó÷èÿ. Îòìåòêà î âîöàðåíèè Àëåêñàíäðà I — êàê î «âñåîáùåé ðàäîñòè» âñåãî Ïåòåðáóðãà — âàæíà äëÿ ïîíèìàíèÿ îòíîøåíèÿ Ãåòå ê ïåðâûì ãîäàì öàðñòâîâàíèÿ Àëåêñàíäðà I.  äíåâíèêå Ãåòå îòñóòñòâóþò çàïèñè îá Àëåêñàíäðå I äî åãî ïîÿâëåíèÿ â Ãåðìàíèè â 1805 ã. Ó íàñ åñòü çàòî êîñâåííûå óêàçàíèÿ íà èíòåðåñ Ãåòå ê ïåðâûì ãîäàì åãî öàðñòâîâàíèÿ, âîçáóäèâøèì â ëèáåðàëüíî-äâîðÿíñêèõ êðóãàõ ñòîëü ÿðêèå è ñòîëü íåîñíîâàòåëüíûå íàäåæäû íà ïîëèòè÷åñêîå îáíîâëåíèå ãîñóäàðñòâà, ÷òî âèöå-ïðåçèäåíò Àêàäåìèè Íàóê â Ïåòåðáóðãå Àíäðåé Êèðèëëîâè÷ Øòîðõ ïðåäïðèíÿë äàæå ñïåöèàëüíîå èçäàíèå «Russland unter Alexander dem Ersten», ïîñâÿùåííîå ñî÷óâñòâåííîìó îáçîðó âñåõ ìåðîïðèÿòèé è ïðîåêòîâ íà÷àëüíîé ýïîõè öàðñòâîâàíèÿ Àëåêñàíäðà I. Èçäàíèå ïðèøëîñü Øòîðõó ïðåêðàòèòü, êîãäà ýòèõ «âåëèêèõ ÷ðåçâû÷àéíûõ äåë è ïðåäïðèÿòèé» âñêîðå æå îêàçàëîñü òàê ìàëî, ÷òî íå÷åì áûëî çàïîëíÿòü ñòðàíèöû. Î÷åíü âåðîÿòíî, ÷òî Ãåòå ÷èòàë Øòîðõà, âî âñÿêîì ñëó÷àå îí õîòåë ïîåõàòü ïîñìîòðåòü, êàê áëàãîäåíñòâóåò Russland unter Alexander dem Ersten. Ñìûñë òàêîé ïîåçäêè èìåííî äëÿ Ãåòå î÷åâèäåí: êàê áûëî óêàçàíî, åãî ïîëèòè÷åñêîé ïðîãðàììîé áûë ìîíàðõè÷åñêèé ðåôîðìèçì ñâåðõó. Ñàì Ãåòå ïûòàëñÿ êàê ìèíèñòð áûòü ïðîâîäíèêîì è âäîõíîâèòåëåì òàêîãî ðåôîðìèçìà â ïðåäåëàõ èãðóøå÷íîãî âåéìàðñêîãî ãîñóäàðñòâà. Äàæå íåìåöêèå àïîëîãåòû âñÿ÷åñêîé äåÿòåëüíîñòè Ãåòå ïðèçíàþò, ÷òî îí ïîòåðïåë çäåñü ïîëíóþ íåóäà÷ó: ïî ñëîâàì Áåëûïîâñêîãî, «îí ìå÷òàë î ãðàíäèîçíûõ (! — Ñ.Ä.) ðåôîðìàõ ñîöèàëüíî-ïîëèòè÷åñêèõ»: «îñâîáîæäåíèå êðåñòüÿí îò áàðùèíû è äåñÿòèíû, ïðåîáðàçîâàíèå êðåñòüÿíñêîãî è ïîìåùè÷üåãî çåìëåâëàäåíèÿ â ñâîáîäíóþ, äåëèìóþ ñîáñòâåííîñòü, îáëîæåíèå èìåíèé ïîäàòÿìè ñîîáðàçíî ñ èõ äîõîäíîñòüþ», à «äîëæåí áûë óäîâëåòâîðèòüñÿ» âìåñòî ýòèõ ðåôîðì âîò ÷åì: «â ãîñóäàðñòâåííîì óïðàâëåíèè âîäâîðèëèñü ýêîíîìèÿ (äîøåäøàÿ äî òîãî, ÷òî, ïî óãîâîðó Ãåòå, «ãåðöîã îòñòðàíèë ñâîèõ ïðèäâîðíûõ ÷èíîâ îò åæåäíåâíûõ îáåäîâ çà ïðèäâîðíûì ñòîëîì».— Ñ.Ä.), ðà÷èòåëüíîñòü è ãóìàííîñòü, áðåìÿ âîèíñêîé ïîâèííîñòè áûëî ñîêðàùåíî (âåéìàðñêàÿ «àðìèÿ» óìåíüøåíà ñ 600 ÷åë. äî 310. — Ñ.Ä.), ïóòè ñîîáùåíèÿ óëó÷øåíû (âñå ïðîñòðàíñòâî Âåéìàðà ðàâíÿëîñü 1900 êâ. êì. — Ñ.Ä.), ïðèíÿòà øèðîêàÿ ñèñòåìà îðîøåíèÿ è îñóøåíèÿ ïîëåé, ïðèíÿòû ìåðû ïðîòèâ ïîð÷è ïîëåé ðàçíûìè æèâîòíûìè…» (ò.å. ïîñòàâëåíû çàãîðîäêè! — Ñ. Ä.).  Ðîññèè Ãåòå ìîã íàäåÿòüñÿ óâèäåòü áîëåå øèðîêèå îïûòû ðåôîðìèçìà ñâåðõó è òåì ïîäòâåðäèòü ñâîþ ïîëèòè÷åñêóþ òåîðèþ, òðåùàâøóþ ïî øâàì: âîò ïî÷åìó îí ñîáèðàëñÿ ïîåõàòü â Ðîññèþ. Îäíàæäû — ìåæäó îêòÿáðåì 1806 ã. è ìàðòîì 1807 ã. — â Âåéìàðå, â äîìå «íàäâîðíîé ñîâåòíèöû» è ïèñàòåëüíèöû Øîïåíãàóýð, Ãåòå âñòðåòèëñÿ ñ ïèñàòåëåì è ïåäàãîãîì Ãåîðãîì Ðåéíáåêîì (Reinbeck, 1766—1849), êîòîðûé íåçàäîëãî ïåðåä òåì — â 1805 ã. — èçäàë êíèãó «Fliichtige Bemerkungen auf einer Reise von St. -Petersburg… nach Deutschland im Jahre 1805» («Áåãëûå çàìåòêè ïî ïîâîäó ïóòåøåñòâèÿ èç Ïåòåðáóðãà… â Ãåðìàíèþ»). «Êîãäà ñîáðàëîñü ìíîãî ãîñòåé, â èõ ÷èñëå æåíà Ãåòå, — âñïîìèíàë Ðåéíáåê, — ïðèøåë òàéíûé ñîâåòíèê. Îí âîøåë ñ ïðèâåòëèâî-ïðîòÿæíûì: õì! õì! ðàñêëàíèâàÿñü âî âñå ñòîðîíû, è èñêàë ñåáå ñòóëà. Ïîòîì îí îãëÿäåë âåñü êðóã ñîáðàâøèõñÿ, è, êîãäà åãî âçîð óïàë íà ìåíÿ, îí âñòàë è ïîøåë êî ìíå. Ïîíÿòíî, ÿ òîò÷àñ æå ïîäíÿëñÿ. Îí òîðæåñòâåííî ïîêëîíèëñÿ è ñêàçàë: «ß äîëæåí âàì ïðèíåñòè áëàãîäàðíîñòü». ß ñïðîñèë, ÷åì ÿ òàê îñ÷àñòëèâëåí, ÷òî çàñëóæèë åãî áëàãîäàðíîñòü? — «ß âñåãäà èìåë íàìåðåíèå êîãäà-íèáóäü ïîñåòèòü Ðîññèþ, — îòâåòèë îí, — íî âû ìåíÿ ñîâåðøåííî îò ýòîãî èçëå÷èëè».— «ß áû î÷åíü îá ýòîì ñîæàëåë, — îòâåòèë ÿ, — ïðåæäå âñåãî èç-çà Ðîññèè, íî òàêæå, — ðàçðåøèòå, âàøå ïðåâîñõîäèòåëüñòâî, ìíå ñêàçàòü ýòî, — òàêæå è èç-çà âàñ». Ñ åãî ñòîðîíû ýòî áûëî øóòëèâûì îáîðîòîì äàòü ìíå ïîíÿòü, ÷òî îí ÷èòàë ïîÿâèâøèåñÿ òîãäà ìîè «Áåãëûå çàìåòêè» î ïîåçäêå ÷åðåç Ìîñêâó è ò.ä., êîòîðûå îáðàòèëè íà ñåáÿ íåêîòîðîå âíèìàíèå òåì, ÷òî òóò è òàì â îïèñàíèÿõ è ñóæäåíèÿõ îòêëîíÿëèñü îò îáû÷íûõ âîñõâàëåíèé Øòîðõà: ÿ ïðîæèë 14 ëåò â Ïåòåðáóðãå… Ãåòå ìíîãî ãîâîðèë ñî ìíîé î Ðîññèè è ñïðàøèâàë î ìíîãèõ òàìîøíèõ çíàêîìûõ».

   Ñ âîñøåñòâèåì íà ïðåñòîë Àëåêñàíäðà I ñâÿçü Âåéìàðà ñ ðóññêèì äâîðîì óñèëèëàñü: åãî æåíà Åëè-çàâåòà Àëåêñååâíà ïî ñâîåé ìàòåðè, áàäåíñêîé ìàðêãðàôèíå Àìàëèè, ïðèõîäèëàñü ðîäíîé ïëåìÿííèöåé òîé æå ãåðöîãèíå Ëóèçå.

   Ìàëåíüêèé äâîð ïîëó÷èë áîëüøóþ ðîäñòâåííèöó. Äî ñèõ ïîð Ãåðìàíèÿ ïîñûëàëà ñâîèõ ïðèíöåññ â Ïåòåðáóðã; â 1804 ã. Ïåòåðáóðã ïîñëàë ïðèíöåññó â Âåéìàð: íàñëåäíûé âåéìàðñêèé ãåðöîã Êàðë-Ôðèäðèõ (1783—1853) æåíèëñÿ íà òðåòüåé äî÷åðè Ïàâëà I Ìàðèè Ïàâëîâíå (1786—1859). Ýòî áûëà áîëüøàÿ ïðèäâîðíàÿ è äèïëîìàòè÷åñêàÿ óäà÷à äëÿ êðîøå÷íîãî Âåéìàðà.

   Â Ïåòåðáóðãå äîëãî íå ñîãëàøàëèñü íà áðàê âåëèêîé êíÿæíû ñ çàõóäàëûì âåéìàðñêèì ïðèíöåì, è íóæíû áûëè íåìàëûå äèïëîìàòè÷åñêèå óõèùðåíèÿ, ÷òîáû áðàê ñîñòîÿëñÿ.

   Ñåñòðà ðóññêîãî èìïåðàòîðà âåçëà ñ ñîáîé íà 80 ðóññêèõ ïîäâîäàõ ïðèäàíîå, äàëåêî ïðåâûøàâøåå íå îäèí ãîäîâîé áþäæåò âñåãî âåéìàðñêîãî ãåðöîãñòâà. Áîãàòñòâà, ïðèâåçåííûå Ìàðèåé Ïàâëîâíîé, áûëè òàê íåâèäàííû â ôåîäàëüíî-îáíèùàëîé Ãåðìàíèè, ÷òî, êîãäà Ãåòå ñëó÷èëîñü óâèäàòü â 1829 ã. «âñå ñîêðîâèùà ïðèäàíîãî» (Sammtlichen Schatze des Trous-seaux») Ìàðèè Ïàâëîâíû, îí âîñêëèêíóë: «Çðåëèùå èç «Òûñÿ÷à è îäíîé íî÷è!» Íî Ìàðèÿ Ïàâëîâíà âìåñòå ñ òåì ïðèâåçëà ñ ñîáîþ äèíàñòè÷åñêîå ïðèäàíîå — ñâÿçè, êîòîðûå áûëè êðóïíåéøåþ ïîëèòè÷åñêîþ ïîääåðæêîé äëÿ Âåéìàðà â òå âðåìåíà, êîãäà, ïî ìàíîâåíèþ Íàïîëåîíà, äåñÿòêè è ñîòíè ãåðìàíñêèõ êíÿæåñòâ, ãåðöîãñòâ è ìàðêãðàôñòâ èñ÷åçàëè ñ ëèöà çåìëè, êàê ïóøèíêè.

   Äàæå ãîòîâÿñü ê âîéíå ñ Ðîññèåé, Íàïîëåîí ñ÷èòàëñÿ ñ òåì, ÷òî íàñëåäíàÿ âåéìàðñêàÿ ãåðöîãèíÿ ïðîèñõîäèò íå èç êàêîãî-íèáóäü Êàññåëÿ èëè äàæå Áåðëèíà. Ëþáîïûòíóþ èñòîðèþ ðàññêàçûâàåò Ãðå÷: «Äåðçêèé âûñêî÷êà âçäóìàë íàçíà÷èòü â ïðèäâîðíûå äàìû ê èìïåðàòðèöå Ìàðèè-Ëóèçå íåñêîëüêî ïðèðîäíûõ ïðèíöåññ Ãåðìàíèè è â òîì ÷èñëå íàñëåäíóþ ïðèíöåññó Âåéìàðñêóþ, âåëèêóþ êíÿãèíþ Ìàðèþ Ïàâëîâíó… Íå çíàþ ÷åðåç êîãî, âåðîÿòíî ÷åðåç Òàëåéðàíà», äîøëî äî Íàïîëåîíà, «÷òî íåìåäëåííûì ñëåäñòâèåì ýòîé äåðçîñòè áóäåò ðàçðûâ Ðîññèè ñ Ôðàíöèåé è çàêëþ÷åíèå ñîþçà ñ Àíãëèåé. Ïðèãîòîâëåíèÿ ê èñòðåáèòåëüíîé âîéíå ñ Ðîññèåé åùå íå áûëè êîí÷åíû, è äåêðåò íå ñîñòîÿëñÿ». Íåìåöêèå ïðèíöåññû èçáàâèëèñü îò óäîâîëüñòâèÿ áûòü ïðèäâîðíûìè äàìàìè ó Ìàðèè-Ëóèçû òîëüêî îòòîãî, ÷òî ó îäíîé èç íèõ îêàçàëèñü ñèëüíûå âñåðîññèéñêèå ðîäñòâåííèêè. Òàê ëè áûëî â ñëó÷àå Ãðå÷à èëè íå ñîâñåì òàê, íî çíà÷åíèå íîâîïðèîáðåòåííûõ ðîäñòâåííèêîâ î÷åíü ñåðüåçíî è âåñêî ó÷èòûâàëîñü è âçâåøèâàëîñü è â ñàìîì Âåéìàðå, è â åãî åâðîïåéñêîì îêðóæåíèè — äðóæåñòâåííîì è âðàæäåáíîì.

   Ãåòå ïîíèìàë ëó÷øå äðóãèõ, ÷òî äèíàñòè÷åñêèå ñâÿçè — ñàìûé ñèëüíûé êîçûðü â êîïåå÷íîé âåéìàð-ñêîé ïîëèòè÷åñêîé èãðå. Ýòî äîëæíî ó÷èòûâàòü âñåãäà ïðè âñåõ âûñêàçûâàíèÿõ Ãåòå î Ìàðèè Ïàâëîâíå è åå ðîäñòâåííèêàõ. Ó÷åòà ýòîãî îáû÷íî íå äåëàåòñÿ, è â îãðîìíîì áîëüøèíñòâå ïèñàíèé î Ãåòå Ìàðèÿ Ïàâëîâíà âûñòàâëÿåòñÿ ÷óòü ëè íå åãî «íèìôîé Ýãåðèåé». Äåëî îáñòîèò ãîðàçäî ïðîùå. Êîãäà Ãåòå ãîâîðèò î íåé, â åãî ñëîâàõ î÷åíü áîëüøàÿ äîëÿ ñóæäåíèÿ âñåãäà âûõîäèò èç óñò ìèíèñòðà, äèïëîìàòà, öàðåäâîðöà — è äàæå äîáðîãî âåéìàðñêîãî áþðãåðà: âñåì èì áûëî ëåã÷å, áåçîïàñíåé, áëàãîïîëó÷íåå æèòü â èõ âåéìàðñêîì îòå÷åñòâå, ãîðîäå, ïîìåñòüå, äîìå ñ òåõ ïîð, êàê âî äâîðöå âîäâîðèëàñü ñåñòðà Àëåêñàíäðà I.  ýïîõó, êîãäà Íàïîëåîíà áîÿëèñü âñå áîëüøèå è ìàëåíüêèå âëàñòèòåëè êóñêîâ è êóñî÷êîâ Åâðîïû, íàñëåäíàÿ âåéìàðñêàÿ ïðèíöåññà, ìîëîäåíüêàÿ Ìàðèÿ Ïàâëîâíà, áîÿëàñü åãî ìåíüøå âñåõ. Âîò õàðàêòåðíåéøèé ýïèçîä, ðàññêàçàííûé À.È. Òóðãåíåâûì â åãî íåèçäàííîì äíåâíèêå (çàïèñü îò 5 ìàÿ 1829 ã.). Äåëî ïðîèñõîäèò âî âðåìÿ âîéíû 1807 ã.: Êàðë-Àâãóñò âûñòóïàë ïðîòèâ Íàïîëåîíà â êà÷åñòâå ïðóññêîãî ãåíåðàëà è ñîþçíèêà Àëåêñàíäðà. Ïîä áîêîì ó Âåéìàðà Íàïîëåîí îòòîðãàåò Èåíó; â Âåéìàðå áûëè ôðàíöóçû; êàíöëåðó Ìþëëåðó ïðèøëîñü âûìàëèâàòü ó Íàïîëåîíà ïîùàäó äëÿ Âåéìàðà.

   «Áûë ó êàíöëåðà Ìþëëåðà, — çàïèñûâàåò À.È. Òóðãåíåâ, — ÷èòàë îòðûâêè èç åãî çàïèñîê î ñâèäàíèè ñ Íàïîëåîíîì âî âðåìÿ âîéíû 1807 ã., î ãëàâíîé êâàðòèðå Íàïîëåîíà, î Äàðþ, î Òàëåéðàíå, î ïóòåøåñòâèè Ìþëëåðà â Ïàðèæ: «Avez-vous les quittances de Daru?» — ñïðîñèë Íàïîëåîí è äî òåõ ïîð íå ïðèíÿë åãî. Ïðåäëîæåíèå ïàñïîðòîâ âåëèêîé êíÿãèíå: ðàñòîïòàëà èõ, êîãäà ïîëó÷èëà. Ïîäîçðåíèå Ìþëëåðà â èçìåíå».

   Ðàñòîïòàòü ïàñïîðòà Íàïîëåîíà — òàêóþ ïîëèòè÷åñêóþ ðîñêîøü ìîãëà ïîçâîëèòü ñåáå âî âñåé Ãåð-ìàíèè òîëüêî îäíà Ìàðèÿ Ïàâëîâíà: îíà îäíà áûëà òàì ñåñòðîé ðóññêîãî èìïåðàòîðà.  ñîïîñòàâëåíèè ñ ýòèì ýïèçîäîì ðàññêàç Ãðå÷à òåðÿåò ïðèâêóñ àíåêäîòè÷íîñòè.

   Ìîæíî ïîâåðèòü, ÷òî ïðîâèíöèàëüíûé Âåéìàð äîñòàòî÷íî èñêðåííå ðàäîâàëñÿ â 1804 ã., êîãäà â íåãî ñîâåðøàëà âúåçä 18-ëåòíÿÿ Ìàðèÿ Ïàâëîâíà: òàê â áûëîå âðåìÿ áåäíàÿ è ìàëî÷èíîâíàÿ ñåìüÿ ðàäîâàëàñü, êîãäà åé óäàâàëîñü ïîðîäíèòüñÿ ñ ñåìüåé ñòîëè÷íîé, ðàíãîì, ÷èíîì è êàðìàíîì ãîðàçäî ïîâûøå è ïîêðåï÷å. Âåéìàðñêóþ ðàäîñòü äîëæåí áûë âûñêàçàòü Ãåòå â ñïåöèàëüíîì òåàòðàëüíîì ïðèâåòñòâèè, íî îí óêëîíèëñÿ, áóäó÷è áîëåí è íå â äóõå; îäíàêî ïðèâåòñòâîâàòü Ìàðèþ Ïàâëîâíó ñ÷èòàëîñü ñòîëü ñåðüåçíûì äåëîì, ÷òî «÷åñòü» ïåðåøëà îò ïåðâîãî âåéìàðñêîãî ïîýòà êî «âòîðîìó»: ïîòðåâîæèëè áîëüíîãî Øèëëåðà, è îí íàïèñàë «Ïðèâåòñòâèå èñêóññòâ», ðàçûãðàííîå òîãäà æå íà òåàòðå. Ìàðèÿ Ïàâëîâíà íå óñïåëà åùå îñâîèòüñÿ â Âåéìàðå, êàê Ãåòå óæå âîñïåë åé öåëûé ãèìí (â ïèñüìå ê Ìàðèàííå Ýéáåíáåðã îò 26 àïðåëÿ 1805 ã.). «Îíà — ÷óäî ïðåëåñòè è ãðàöèè. Ìíå íå ïðèõîäèëîñü åùå âèäåòü ñîåäèíåíèÿ òàêîãî ñîâåðøåíñòâà ñ òåì, ÷òî âûñøåå îáùåñòâî îæèäàåò è äàæå òðåáóåò îò âûñîêîïîñòàâëåííîé äàìû». Ãåòå íåñêîëüêî ðàç âîñïåâàë åå â ñòèõàõ.

   Êîãäà Ìàðèÿ Ïàâëîâíà áûëà óæå «öàðñòâóþùåé» ãåðöîãèíåé, Ãåòå ãîâîðèë î íåé Ýêêåðìàíó: «Îíà ñ ñàìîãî íà÷àëà ñòàëà äîáðûì àíãåëîì äëÿ ñòðàíû è, ÷åì áîëüøå ÷óâñòâîâàëà ñåáÿ ñâÿçàííîé ñ íîâûì îòå÷åñòâîì, òåì ñèëüíåå îáíàðóæèâàëà ýòî ñâîéñòâî. ß çíàþ âåëèêóþ ãåðöîãèíþ ñ 1805 ã., è ó ìåíÿ áûëî ìíîãî ñëó÷àåâ óäèâëÿòüñÿ åå óìó è õàðàêòåðó. Îíà îäíà èç ëó÷øèõ è çàìå÷àòåëüíåéøèõ æåíùèí íàøåãî âðåìåíè, è áûëà áû åþ, íå áóäü äàæå âåëèêîé êíÿãèíåé».

   ×åðåç ïîëòîðà ãîäà Ãåòå ïîâòîðèë ýòîò îòçûâ: «Âåëèêàÿ ãåðöîãèíÿ è óìíà, è äîáðà, è äîáðîæåëà-òåëüíà; îíà èñòèííîå áëàãîñëîâåíèå äëÿ ñòðàíû. Ëþäè âñþäó ñêîðî ÷óâñòâóþò, îòêóäà èñõîäÿò íà íèõ áëàãîäåÿíèÿ, è îíè ïî÷èòàþò òàêæå ñîëíöå è äðóãèå áëàãîòâîðíûå ñòèõèè, à ïîòîìó ÿ è íå óäèâëÿþñü, ÷òî âñå ñåðäöà îáðàùàþòñÿ ê íåé ñ ëþáîâüþ è ÷òî çà íåþ ïðèçíàþò òî, ÷òî îíà çàñëóæèâàåò». Îáà ýòè îòçûâà Ãåòå çàìåíÿþò ìíîæåñòâî öèòàò èç ñàìîãî Ãåòå, — õîòÿ áû èç åãî ìíîãî÷èñëåííûõ ïèñåì ê ñàìîé Ìàðèè Ïàâëîâíå, — èç ìåìóàðèñòîâ è èç áèîãðàôîâ, ðóññêèõ è íåìåöêèõ: Ãåòå â ýòîì äâóåäèíîì îòçûâå âûðàçèë òî, ÷òî è ñàì îí, è âñå äðóãèå ìíîæåñòâî ðàç ïîâòîðÿëè âðîçü. Åñëè ïðèáàâèòü ê îòçûâó Ãåòå èçâåñòíîå ñóæäåíèå Øèëëåðà, íàõîäèâøåãî â Ìàðèè Ïàâëîâíå «áîëüøèå ñïîñîáíîñòè ê æèâîïèñè è ìóçûêå è äåéñòâèòåëüíóþ ëþáîâü ê ÷òåíèþ», òî íå áóäåò íóæäû îáðàùàòüñÿ çà äðóãèìè îòçûâàìè: âñå áóäåò ïîâòîðåíèåì ýòèõ îòçûâîâ. ×òî æå ãîâîðÿò çäåñü Ãåòå è Øèëëåð î Ìàðèè Ïàâëîâíå? Ãåòå äâàæäû ïîä÷åðêíóë, ÷òî îíà «ñ ñàìîãî íà÷àëà ñòàëà äîáðûì àíãåëîì äëÿ ñòðàíû». Ôåîäàëüíî-äâîðÿíñêèé áþðãåðñêèé Âåéìàð äåéñòâèòåëüíî ìîã áûòü äîâîëåí Ìàðèåé Ïàâëîâíîé: âñå òå ïîëèòè÷åñêèå âûãîäû èç åå áðàêà ñ èõ ïðèíöåì, î êîòîðûõ âûøå ãîâîðåíî, Âåéìàð äåéñòâèòåëüíî ïîëó÷èë. Äî ñàìîãî êîíöà îêòÿáðÿ 1813 ã. â Âåéìàðå áûëè ôðàíöóçû, è âåéìàðöû ñðàæàëèñü íà ñòîðîíå ôðàíöóçîâ ïðîòèâ Àëåêñàíäðà I è ñîþçíèêîâ. Ïîëîæåíèå áûëî ñàìîå ùåêîòëèâîå è äëÿ ãåðöîãà, è äëÿ åãî âîèíñòâà. Ìàðèÿ Ïàâëîâíà è òóò ïðèøëà íà ïîìîùü. Âîò ÷òî ïèñàëà îíà «ñîáñòâåííîðó÷íî» 11 ñåíòÿáðÿ èç Òåïëèöà ñàìîìó ãðàôó Àðàê÷ååâó: «Ãðàô Àëåêñåé Àíäðååâè÷. Ñ îñîáåííûì óäîâîëüñòâèåì ïîëó÷èëà ÿ ïèñüìî âàøå îò 22 àâãóñòà è áëàãîäàðþ âàñ óñåðäíî çà ñòàðàíèå âàøå â ðàññóæäåíèè âåéìàðñêèõ ïëåííûõ îôèöåðîâ, êîèì ñëåäóåò îæèäàòü äî áóäóùåãî âðåìåíè ïåðåìåíó èõ ñóäüáû, ãäå îíè íàõîäÿòñÿ: à ìåæäó òåì, ïðîøó âàñ ìåíÿ óâåäîìèòü âïåðåä, åæåëè ÷òî âîñïîñëåäóåò â ïîëüçó èõ; ÿ, êîíå÷íî, âñåãäà ñî÷òó âíèìàíèå âàøå ê èõ ó÷àñòè äîêàçàòåëüñòâîì îñîáîé óñëóãè, îòíîñÿùåéñÿ ê ìîåé îñîáå». Ñêîëüêî òàêèõ ðóññêèõ óñëóã Âåéìàðó Ìàðèÿ Ïàâëîâíà âïèñàëà â ñâîé ëè÷íûé ñ÷åò, îïëà÷èâàåìûé åå áðàòîì è åãî ïðèáëèæåííûìè! Âåéìàð âûøåë èç íàïîëåîíîâñêèõ âîéí íå òîëüêî öåë, íî è ñ ïðèðàùåíèåì òåððèòîðèè, è ñ ïîâûøåíèåì âëàäåòåëÿ â ÷èíå: èç ïðîñòî ãåðöîãà îí áûë ñäåëàí «âåëèêèì». Òî îáñòîÿòåëüñòâî, ÷òî Âåéìàð óöåëåë è äàæå ðàñøèðèëñÿ â òî âðåìÿ, êàê «ìíîãèå ñîòíè ìàëåíüêèõ îáëàñòåé áûëè ïîãëîùåíû áîëåå êðóïíûìè» ïî ïðèêàçàì Íàïîëåîíà è ðåøåíèþ Âåíñêîãî êîíãðåññà 1815 ã., Áåëüøîâñêèé ïðèïèñûâàåò Êàðëó-Àâãóñòó: ýòî âñå áûëî ñäåëàíî «â íàãðàäó»-äå «çà ïàòðèîòè÷åñêèé îáðàç äåéñòâèé ãåðöîãà è çà òå òÿæåëûå æåðòâû, êîòîðûå âûïàëè íà äîëþ ñòðàíû âî âðåìÿ âîéí». Ýòî îáúÿñíåíèå — ïðîñòîé îáìàí: Êàðë-Àâãóñò â ýïîõó íàïîëåîíîâñêèõ âîéí ïðîäåëàë íå ìàëî îïûòîâ ïîëèòè÷åñêîãî ïåðåáåæíè÷åñòâà ìåæäó Íàïîëåîíîì è Àëåêñàíäðîì.

   Êîãäà-òî, ïðè òèëüçèòñêîì ñâèäàíèè 1807 ã., ãåðìàíñêèå ïðîâèíöèàëüíûå «îòå÷åñòâà» ïîëó÷èëè óæå ïîëüçó îò ïåòåðáóðãñêèõ ðîäñòâåííèêîâ: «áëàãîäàðÿ ðîäñòâåííûì ñâÿçÿì ñ ðóññêèì èìïåðàòîðñêèì äîìîì îñòàëèñü íåïðèêîñíîâåííû ãåðöîãñòâà Îëüäåíáóðãñêîå, Ìåêëåíáóðã-Øâåðèíñêîå è Êîáóðãñêîå. Ýòî áûëà îñîáåííàÿ ëþáåçíîñòü Íàïîëåîíà ê íîâîìó ñîþçíèêó». Ïðèìåðó Íàïîëåîíà ïîñëåäîâàë è Âåíñêèé êîíãðåññ 1814—1815 ãã. Íà êîíãðåññå ïîìíèëè íå î ìíèìûõ «çàñëóãàõ» Êàðëà-Àâãóñòà, à î òîì, ÷òî æåíà åãî íàñëåäíèêà — ðîäíàÿ ñåñòðà Àëåêñàíäðà I: ñìåøíî áûëî áû ëèøàòü íàñëåäñòâåííîé âîò÷èíû ñåñòðó òîãî ÷åëîâåêà, â ðóêàõ êîòîðîãî áûëè òîãäà îñòðûå íîæíèöû äëÿ ïåðåêðîéêè âñåé êàðòû íå òîëüêî Ãåðìàíèè, íî è Åâðîïû. Ìàëåíüêîãî âåéìàðñêîãî ðîäñòâåííèêà ïðîñòèëè è äàæå ïðèáàâèëè åìó êîé-÷òî íà áåäíîñòü èç-çà áîëüøîãî, — à â 1815 ã. äàæå è î÷åíü áîëüøîãî — ïåòåðáóðãñêîãî ðîäñòâåííèêà. Ïîýòîìó Ãåòå íå ïðåóâåëè÷èâàë, à òîëüêî ñíèñõîäèë äî ñåíòèìåíòàëüíîãî ÿçûêà êàêîãî-íèáóäü âåéìàðñêîãî áþðãåðà, êîãäà íàçûâàë Ìàðèþ Ïàâëîâíó «äîáðûì àíãåëîì äëÿ ñòðàíû». Áþäæåò èìïåðàòîðñêî-ðîññèéñêîãî ñîäåðæàíèÿ Ìàðèè Ïàâëîâíû êàê âåëèêîé êíÿãèíè ïîçâîëÿë åé áûòü «äîáðîé»: îí íàñòîëüêî ïðåâûøàë âñå âåéìàðñêèå ôèíàíñîâûå âîçìîæíîñòè, ÷òî ïîçâîëÿë åé òðàòèòü êðóïíûå, — à èñõîäÿ èç âåéìàðñêîãî ìàñøòàáà, äàæå èñêëþ÷èòåëüíî êðóïíûå — ñðåäñòâà íà ñîçäàíèå è ïîääåðæêó ðàçíûõ ïðîñâåòèòåëüíûõ è áëàãîòâîðèòåëüíûõ ó÷ðåæäåíèé.

   Ï.È. Áàðòåíåâ âñïîìèíàë ïðî âåéìàðñêîãî ðóññêîãî ïðîòîèåðåÿ Ñàáèíèíà: «Êîãäà ïðè íåì îñóæäàëè ñóïðóãó èìïåðàòîðà Íèêîëàÿ Ïàâëîâè÷à çà åå çàãðàíè÷íûå òðàòû, çàìå÷àë, ÷òî òðàòû ýòè íè÷òîæíû â ñðàâíåíèè ñ òåì, ÷òî èñòðàòèëà åãî ìàòü íà îäèí Âåéìàð, â êîòîðîì ëó÷øèå çäàíèÿ âîçäâèãàëèñü íà âûñëàííûå åþ äåíüãè». Ýòî ñîîáùåíèå íå ïðåóâåëè÷åííî. Âîò ÷òî âûíóæäåí ñêàçàòü î òîì æå Rudolf Jagoditsch â ñâîåé íîâåéøåé (1932) ðàáîòå: «Goethe und seine russischen Zeitgenossen»: «îáèëüíûå ñðåäñòâà, êîòîðûå îíà [Ìàðèÿ Ïàâëîâíà] ïîëó÷àëà îò èìïåðàòðèöû-ìàòåðè è îò ñâîèõ öàðñòâåííûõ áðàòüåâ, ïåðåíîñèëè â Âåéìàð íå÷òî îò áëåñêà è ðîñêîøè ïåòåðáóðãñêîãî äâîðà… Â îñîáåííîñòè ðóññêîå áîãàòñòâî ïîøëî íà ïîëüçó Âåéìàðó â õóäîæåñòâåííûõ è íàó÷íûõ ïëàíàõ Ãåòå. Îí ïîëó÷àë îò Ìàðèè Ïàâëîâíû ïîñòîÿííûå ñðåäñòâà äëÿ âåéìàðñêîé áèáëèîòåêè è åå ñîáðàíèé, íà ñîäåðæàíèå ðóêîâîäèìîé Ìåéåðîì «Ñâîáîäíîé øêîëû ðèñîâàíèÿ» («Freien Zeichen-schule») è ò.ä. Áèáëèîòåêà Èåíñêîãî óíèâåðñèòåòà òàêæå ïîëó÷àëà áîãàòûå ïîæåðòâîâàíèÿ. Ïîñòðîéêà âåéìàðñêîãî òåàòðà ïîñëå ïîæàðà 1825 ã. ñâîåþ áûñòðîòîþ òàêæå ãëàâíûì îáðàçîì îáÿçàíà åé. Äàæå óñòðîéñòâî è óêðàøåíèå âåéìàðñêîãî ïàðêà — èçëþáëåííàÿ èäåÿ Ãåòå — ñòàëî âîçìîæíî òîëüêî áëàãîäàðÿ ïîääåðæêå «èìïåðàòîðñêîãî âûñî÷åñòâà». Êîãäà Ìàðèÿ Ïàâëîâíà ñäåëàëàñü âåëèêîé ãåðöîãèíåé, åå ìàòåðèàëüíàÿ ïîìîùü Âåéìàðó åùå óñèëèëàñü, è «åå ïðàêòè÷åñêîìó ñìûñëó, ïîñòîÿíñòâó è ïîïå÷èòåëüíîñòè îáÿçàí Âåéìàð ðÿäîì îáùåïîëåçíûõ è áëàãîòâîðèòåëüíûõ ó÷ðåæäåíèé». Âîñïèòàòåëü äåòåé Ìàðèè Ïàâëîâíû Ñîðý çàïèñàë â ñâîåì äíåâíèêå 10 ìàðòà 1831 ã.: «Ê ÷àñó åå âûñî÷åñòâî ñíîâà ïîñëàëà ìåíÿ ê Ãåòå… Ïåðâîå ïîðó÷åíèå êàñàëîñü ïîäàðêà â 1000 ýêþ, êîòîðûå âåëèêàÿ êíÿãèíÿ õîòåëà ñäåëàòü äèðåêöèè [òåàòðà. —Ñ.Ä.], ÷òîáû ïîìî÷ü îáðàçîâàíèþ è ðàçâèòèþ íîâûõ àðòèñòîâ». ×åðåç äâå íåäåëè ñàì Ãåòå çàïèñàë â äíåâíèêå: «Â 12 ÷àñ. áûëà åå èìïåðàòîðñêîå âûñî÷åñòâî. Î÷åíü äîâîëüíà ñ÷àñòëèâûì ïðåóñïåÿíèåì ðàçëè÷íûõ ó÷ðåæäåíèé, åþ âûñî÷àéøå îñíîâàííûõ, íà êîòîðûå, áåç ñîìíåíèÿ, èäóò áîëüøèå ñóììû». 5 îêòÿáðÿ 1831 ã. Ãåòå ïîìåòèë â äíåâíèêå: «Ã-íó ô. Îòòî, îò÷åò ÷àñòíîé êàññû». Ïèñüìî ýòî, â òîò æå äåíü íàïèñàííîå, ñîõðàíèëîñü: «Âàøå âûñîêîáëàãîðîäèå, — ïèñàë Ãåòå ýòîìó ñåêðåòàðþ Ìàðèè Ïàâëîâíû, — âäâîéíå ìåíÿ îáÿæåòå, åñëè áóäåòå òàê äîáðû â ïîäõîäÿùóþ ìèíóòó ïåðåäàòü åå èìïåðàòîðñêîìó âûñî÷åñòâó ïðèëàãàåìûé ñ÷åò (Rechnung) âìåñòå ñ ïîêîðíåéøèì äîêëàäîì (unterthanigsten Vortrag). Ïîäîáíûì æå îáðàçîì è ïðîòåêøàÿ ïîëîâèíà ãîäà çàíåñåíà â ñ÷åòà è, ñìåþ íàäåÿòüñÿ, ñî âðåìåíåì òàêæå çàñëóæèò âûñî÷àéøåå îäîáðåíèå». Ãåòå ïðåäñòàâëÿåò îò÷åò è ñ÷åòà ïî êàêîìó-òî èç ñâÿçàííûõ ñ íèì ó÷ðåæäåíèé, ñîäåðæèìîìó âñåöåëî íà ñðåäñòâà Ìàðèè Ïàâëîâíû; íåëüçÿ ïîíÿòü èíà÷å ñìûñë ïå÷àòàåìîãî ïèñüìà. Ê ñîæàëåíèþ ðåäàêòîðû âåéìàðñêîãî èçäàíèÿ îêàçàëèñü òàê íåëþáîçíàòåëüíû, ÷òî íå ñäåëàëè è ìàëåéøåé ïîïûòêè óÿñíèòü, ÷òî ýòî áûëî çà ãåòåâñêîå ó÷ðåæäåíèå, êîòîðîå æèëî èñêëþ÷èòåëüíî äàÿíèåì ñåñòðû Àëåêñàíäðà I.

   Òîëüêî ñïåöèàëüíàÿ ðàáîòà, ïîñòðîåííàÿ íà àðõèâíîì, âåéìàðñêîì è ïåòåðáóðãñêîì, ìàòåðèàëå, ìîãëà áû ñî âñåé ïîëíîòîé âñêðûòü êðåïîñòíûå ðîññèéñêèå ôèíàíñîâûå îñíîâû âåéìàðñêîãî êóëüòóðíîãî áëàãîïîëó÷èÿ, íî è ïðèâåäåííûå ñâèäåòåëüñòâà íå îñòàâëÿþò ñîìíåíèÿ, ÷òî çîëîòîé ðóññêèé äîæäü, ïîëè-âøèé íà Âåéìàð ñî âðåìåíè âîäâîðåíèÿ òàì Ìàðèè Ïàâëîâíû, áûë ÷àñòûé, êðóïíûé è íåïðåðûâíûé. Ýòîò äîæäü èç êðåïîñòíîãî çîëîòà — âàæíûé è ïî÷òè íåîáñëåäîâàííûé ôàêò áèîãðàôèè Ãåòå. Åñëè á Ãåòå çàõîòåë áûòü òî÷åí â ñâîèõ îòçûâàõ Ýêêåðìàíó î Ìàðèè Ïàâëîâíå, îí äîëæåí áûë áû, ãîâîðÿ îá åå «áëàãîäåÿíèÿõ», ñêàçàòü, ÷òî ýòè «áëàãîäåÿíèÿ» ñîñòàâëÿþò conditio sine qua nîn îñíîâíûõ «àôèíñêèõ» ó÷ðåæäåíèé Âåéìàðà, ñ êîòîðûìè ñâÿçàíî èìÿ Ãåòå: òåàòðà, áèáëèîòåêè, õóäîæåñòâåííîé øêîëû. Ýòî ïðåäîïðåäåëÿëî âñå îòíîøåíèå Ãåòå è åãî «àôèíñêîãî» êðóãà ê Ìàðèè Ïàâëîâíå è ê åå ïåòåðáóðãñêèì ðîäñòâåííèêàì: ïîêîëåáàòü ÷åì-íèáóäü ýòè îòíîøåíèÿ, îêðàñèòü èõ â íåíàäëåæàùèé öâåò — çíà÷èëî áû ïðîñòî-íàïðîñòî íàíåñòè òàêóþ áðåøü â âåéìàðñêîì áþäæåòå, êîòîðàÿ íè÷åì áû íå ìîãëà áûòü çàïîëíåíà: ìåöåíàòñòâî Ìàðèè Ïàâëîâíû è ñòîÿùèõ çà íåþ áåñêîíòðîëüíûõ õîçÿåâ Ðîññèéñêîé èìïåðèè áûëî ïîñòîÿííîé è ÷ðåçâû÷àéíî çíà÷èòåëüíîé ñòàòüåé âåéìàðñêîãî «ïðèõîäà». Ãåòåâñêèé «ðàñõîä» íà ñâîè è Øèëëåðîâû òðàãåäèè â òåàòðå, íà ðåäêèå èçäàíèÿ â áèáëèîòåêå, íà Ìåéåðîâ êëàññèöèçì â õóäîæåñòâåííîé øêîëå, íà ïðåêðàñíûé ïàðê â ãîðîäå è íà ìíîãîå äðóãîå âñåöåëî çàâèñåë îò ýòîãî «ïðèõîäà». Êîãäà ìîëîäîé Ãåòå âúåçæàë â Âåéìàð, åãî ïîðàçèëè ðóèíû ñãîðåâøåãî ãåðöîãñêîãî äâîðöà: ó Àííû-Àìàëèè íå áûëî äåíåã íà åãî îòñòðîéêó.  êîíöå æèçíè Ãåòå èñòîðèÿ ïîâòîðèëàñü: ñãîðåë ïðèäâîðíûé òåàòð, íî â Âåéìàðå áûëà Ìàðèÿ Ïàâëîâíà, è òåàòð áûñòðî áûë âîññòàíîâëåí íà ðóññêèå äåíüãè. Ìàðèÿ Ïàâëîâíà áûëà íå ëèöî, à ó÷ðåæäåíèå â Âåéìàðå — ó÷ðåæäåíèå, îò êîòîðîãî çàâèñåëà åãî ïîëèòè÷åñêàÿ êðåïîñòü è ôèíàíñîâàÿ óñòîé÷èâîñòü, è îòíîøåíèÿ ê íåé Ãåòå äèêòîâàëèñü íåîáõîäèìîñòüþ îõðàíÿòü è ÷òèòü ýòî ïîëåçíîå ó÷ðåæäåíèå. Òàêîìó ó÷ðåæäåíèþ ïðèõîäèëîñü è ñëóæèòü. È Ãåòå ñëóæèë — îò ïèñàíèÿ ïèñåì, ïî ïðèêàçó Ìàðèè Ïàâëîâíû, äî óëàæèâàíèÿ ìàòåðèàëüíûõ äåë è ñ÷åòîâ ñ ïðåïîäàâàòåëÿìè åå äåòåé. Îãðàíè÷èâàþñü òîëüêî ýòèìè äâóìÿ ïðèìåðàìè. Ïèñüìî ê Ìàðèè Ïàâëîâíå, ãäå Ãåòå óëàæèâàåò åå äåëà ñ ïðîô. Ìþíõîâûì, âõîäÿ âî âñå ìåëî÷è ðàñ÷åòà, ÷èòàòåëü íàéäåò â ñòàòüå À.Ã. Ãàáðè÷åâñêîãî «Àâòîãðàôû Ãåòå â ÑÑÑл, à òîìó æå ñåêðåòàðþ Ìàðèè Ïàâëîâíû Îòòî âîò ÷òî ïèñàë Ãåòå 11 ìàÿ 1830 ã.: «Ïåðåñûëàþ íàáðîñîê ìèëîñòèâî âîçëîæåííîãî íà ìåíÿ îòâåòà, íàñêîëüêî îí óäàëñÿ. Çäåñü åñòü òðóäíîñòü íå òîëüêî â òîì, ÷òî íóæíî óãîäèòü âûñîêîïîñòàâëåííîé äàìå (hohen Dame), íî è â òîì, ÷òîáû ïîäûñêàòü îáîðîòû, ñîîòâåòñòâóþùèå åå ïîëîæåíèþ. Åñëè ÷òî-ëèáî âûçîâåò ñîìíåíèÿ, ÿ ãîòîâ íà âñÿêèå èçìåíåíèÿ». Ïðè ïèñüìå áûë ïðèëîæåí ïðîåêò ïèñüìà îò ëèöà Ìàðèè Ïàâëîâíû ê Âàðíõàãåíó ôîí Ýíçå: ðóêîþ, ìûñëüþ è ñëîâîì Ãåòå Ìàðèÿ Ïàâëîâíà î÷åíü èçÿùíî áëàãîäàðèëà èçâåñòíîãî ïèñàòåëÿ çà äîñòàâëåííîå åé óäîâîëüñòâèå îò ÷òåíèÿ åãî êíèãè «Æèçíü Âèíöåíäîðôà». Âåðîÿòíî òàêèå ïèñüìà, èçÿùíî ïîäïèñàííûå «Marie», ìíîãî ñîäåéñòâîâàëè ðàñïðîñòðàíåíèþ ñëàâû îá óìå è òàëàíòàõ âåéìàðñêîé ïîêðîâèòåëüíèöû òàëàíòîâ — «ìóçû Ýãåðèè».

   Ãåòå â îòâåò íà èñïîëíåííîå ïîðó÷åíèå «óäîñòîèëñÿ» ïîëó÷èòü ÷åðåç ñåêðåòàðÿ Ìàðèè Ïàâëîâíû íîâîå ïîðó÷åíèå è íåáîëüøîé ïîäàðîê îò íåå. Âîò ÷òî ïèñàë åìó â íåèçäàííîì ïèñüìå Îòòî:

   

   «Âàøå Ïðåâîñõîäèòåëüñòâî!

   Ïðåïðîâîæäàþ ïî ïîðó÷åíèþ Åå Èìïåðàòîðñêîãî Âûñî÷åñòâà ãîñïîæè Âåëèêîé Êíÿãèíè è Âåëèêîé Ãåðöîãèíè ïèñüìî ãîñïîäèíó Òàéíîìó Ñîâåòíèêó Ïîñîëüñòâà Âàðíõàãåíó ôîí Ýíçå ñ ïðîñüáîé äîñòàâèòü åãî ÷åðåç Âàøå ëþáåçíîå ïîñðåäíè÷åñòâî ïî íàçíà÷åíèþ.

   Îäíîâðåìåííî ïðèëàãàåòñÿ ëèòîãðàôèðîâàííûé ïîðòðåò Èìïåðàòðèöû Áðàçèëüñêîé, êîòîðûé Åå Èìïåðàòîðñêîå Âûñî÷åñòâî ïðèíîñèò â äàð ìåñòíîìó ìóçåþ.

Ñ ñîâåðøåííåéøèì óâàæåíèåì è ïðåäàííîñòüþ ÿ èìåþ ÷åñòü áûòü
Âàøåãî Ïðåâîñõîäèòåëüñòâà
ïîêîðíåéøèé ñëóãà
ô. Îòòî.

   Âåéìàð, 16-ãî ìàÿ 1830 ã.»

   

   Íî Ãåòå ãîâîðèò íå òîëüêî î äîñòîèíñòâàõ ïîëîæåíèÿ Ìàðèè Ïàâëîâíû, íî è îá åå ëè÷íûõ äîñòîèíñòâàõ: îí èìåë «ìíîæåñòâî ñëó÷àåâ óäèâëÿòüñÿ åå óìó è õàðàêòåðó». Î äîñòîèíñòâàõ ëè÷íûõ ãîâîðèò è Øèëëåð, è ìíîæåñòâî íåìåöêèõ è ðóññêèõ âñïîìèíàòåëåé. Ðàçãàäêà ýòèõ îòçûâîâ êàæåòñÿ íå òðóäíà. Îäèí èç ñàìûõ ðàííèõ îòçûâîâ î Ìàðèè Ïàâëîâíå ïðèíàäëåæèò êíÿçþ Àäàìó ×àðòîðèæñêîìó, ñîñòîÿâøåìó âìåñòå ñî ñâîèì áðàòîì â äîëæíîñòè êàìåð-þíêåðà ïðè äî÷åðÿõ Ïàâëà I: «Îáå âåëèêèå êíÿæíû, Åëåíà è Ìàðèÿ, ê êîòîðûì ìû ñ÷èòàëèñü ïðèêîìàíäèðîâàííûìè, áûëè î÷åíü ìèëû. Ïðèíöû, çà êîòîðûõ èì ïðåäñòîÿëî âûéòè çàìóæ, áûëè ìàëîäîñòîéíûìè ëþäüìè».  îñòîðîæíîì îòçûâå ïîëüñêîãî àðèñòîêðàòà ñêðîìíûå äîñòîèíñòâà êíÿæåí ïîâûøàþòñÿ ñðàâíåíèåì ñ íåäîñòîèíñòâîì äâóõ ïðèíöåâ — Ìåêëåíáóðãñêîãî è Âåéìàðñêîãî. Î Âåéìàðñêîì — Êàðëå-Ôðèäðèõå, ìóæå Ìàðèè Ïàâëîâíû, — äàæå Ãåòå íàøåë âîçìîæíûì îáìîëâèòüñÿ ëèøü äâóìÿ ñëîâàìè, íàéäÿ â íåì «ñåðäå÷íóþ äîáðîòó», è íè÷åãî áîëüøå. Êàðë-Ôðèäðèõ áûë íè÷òîæåñòâîì. Âíó÷àòíûé ïëåìÿííèê Ìàðèè Ïàâëîâíû, èñòîðèê Íèêîëàé Ìèõàéëîâè÷, ãîâîðèò, ÷òî îíà «íå áûëà ñ÷àñòëèâà â çàìóæåñòâå».  ñðàâíåíèè ñ åå æàëêèì ìóæåì Ìàðèÿ Ïàâëîâíà, êîòîðóþ åå áàáêà Åêàòåðèíà II çâàëà çà æèâîñòü «íàñòîÿùèì äðàãóíîì» («c’est un vrai dragon»), ÿâëÿëàñü æèâûì ÷åëîâåêîì ñ ÷åëîâå÷åñêèìè ÷óâñòâàìè è èíòåðåñàìè. Ñîñåäñòâî ñ Êàðëîì-Ôðèäðèõîì áûëî ÷ðåçâû÷àéíî âûãîäíî äëÿ ðåïóòàöèè Ìàðèè Ïàâëîâíû ó âñåõ, êòî âñòðå÷àëñÿ ñ íåþ çà åå äîëãîå ïðåáûâàíèå â Âåéìàðå. Î÷åíü ÿðêà áëàãîäàðíîñòü, êîòîðóþ ÷óâñòâîâàëà ê íåé èìïåðàòðèöà Åëèçàâåòà, æåíà Àëåêñàíäðà I: îíà öåíèëà òî «äîâåðèå», êîòîðîå îêàçûâàëà åé åå çîëîâêà, è áûëà ñ÷àñòëèâà, ÷òî ïðèâÿçàííîñòü Ìàðèè Ïàâëîâíû «íå ìîæåò îòíåñòè òîëüêî íà ñ÷åò äåíåæíîé ïîääåðæêè. Êàêîâ áû íè áûë åå èñòî÷íèê, åå ñåìüÿ íå èçáàëîâàëà ìåíÿ ýòèì». Ýòî îïÿòü ïîõâàëà îáû÷íûì, íî íå ïðè äâîðå, ÷åëîâå÷åñêèì ÷óâñòâàì. Ìû äîëæíû âåðèòü Ãåòå, ÷òî Ìàðèÿ Ïàâëîâíà áûëà äîáðà, ïðèâåòëèâà, ó÷òèâà, ëàñêîâà, îáõîäèòåëüíà ñ ëþäüìè. Ýòè åå ñâîéñòâà ïîâûøàþòñÿ â öåííîñòè îò áëèçêîãî ñîñåäñòâà ñ ïðî-òèâîïîëîæíûìè ñâîéñòâàìè, îáèòàþùèìè â ëþäÿõ òàêîãî æå ïîëîæåíèÿ è ñîöèàëüíîé âûñîòû. Ïåòåðáóðã-ñêîå «ñîñåäñòâî» òàê æå âîçâûøàëî Ìàðèþ Ïàâëîâíó, êàê è âåéìàðñêîå. Òî, ÷òî ãîâîðèò î íåé Øèëëåð, — òîæå äîñòîèíñòâî òîëüêî â ñðàâíåíèè: «äåéñòâèòåëüíàÿ ëþáîâü ê ÷òåíèþ» — äîáðîäåòåëü, íî äîáðîäåòåëü ëèøü â ïðåäåëàõ ïåòåðáóðãñêîãî Àíè÷êîâà äâîðöà èëè âåéìàðñêîãî Áåëüâåäåðà: çà ïîðîãîì æå ýòèõ äâîðöîâ ëþáîâü ê ÷òåíèþ — ïðîñòîå ñâîéñòâî ìíîãèõ ìèëëèîíîâ ãðàìîòíûõ ëþäåé.

   Ìàðèÿ Ïàâëîâíà õîðîøî ïîíèìàëà, ÷òî ïðåñòèæ ëèòåðàòóðíîãî äâîðà è ñëàâà ãåðìàíñêèõ Àôèí ñèëüíî ïîâûøàåò ìåñòî Âåéìàðà â «òàáåëè î ðàíãàõ» ïåñòðîé ãåðìàíñêîé ãîñóäàðñòâåííîñòè. Ïîýòîìó îíà ïîçàáîòèëàñü î çàêðåïëåíèè ýòîãî ïðåñòèæà; ïî åå ïî÷èíó ïîëîæåíî áûëî íà÷àëî àðõèâó è ìóçåþ Øèëëåðà è Ãåòå. Åå âíóòðèãåðìàíñêàÿ ëèòåðàòóðíàÿ ïîëèòèêà íàøëà ñåáå ïðîäîëæàòåëüíèöó â ëèöå ãåðöîãèíè Ñîôèè, íàïîìíèâøåé Ãåðìàíèè è Åâðîïå î Âåéìàðå è ñâîåé äèíàñòèè èçäàíèåì ïåðâîãî ïîëíîãî ñîáðàíèÿ ñî÷èíåíèé Ãåòå.

   Íî ó Ìàðèè Ïàâëîâíû áûëà è îñîáàÿ ñôåðà äåÿòåëüíîñòè â Âåéìàðå: îíà áûëà ïðåâîñõîäíîé ïðåäñòàâèòåëüíèöåé ïðèäâîðíûõ è ïîëèòè÷åñêèõ èíòåðåñîâ èìïåðàòîðñêîé Ðîññèè ïðè òîì âòîðîì äâîðå, êîòîðûé áûë òîãäà â Âåéìàðå: ïðè äâîðå âåëèêîãî Ãåòå. Ýòîò âòîðîé äâîð èìåë íåñðàâíåííî áîëüøåå åâðîïåéñêîå çíà÷åíèå, ÷åì ïåðâûé äâîðèê âåëèêîãî ãåðöîãà. Ìû óâèäèì äàëåå, ÷òî Íàïîëåîí ïðÿìî è îòêðûòî ïðèçíàâàë è ïîä÷åðêèâàë ýòî. Ïðåäñòàâèòåëè Ðîññèè ïðè ãåðöîãå ìåíÿëèñü. Ìàðèÿ Ïàâëîâíà îñòàâàëàñü ïðè Ãåòå áåññìåííîé. Ïðàâäà, îíà íå ïèñàëà äèïëîìàòè÷åñêèõ íîò, íî åå äèïëîìàòè÷åñêàÿ äåÿòåëüíîñòü èìåëà áåññïîðíûé è ïîñòîÿííûé óñïåõ: Ãåòå íèêîãäà íå áûë âåëèêîé äåðæàâîé, âðàæäåáíîé èìïåðàòîðñêîé Ðîññèè, êàê áûëè åé âðàæäåáíû òàêèå âåëèêèå ñîâðåìåííûå äåðæàâû, êàê Áàéðîí, Âèêòîð Ãþãî, Áåðàíæå, Ãåíðèõ Ãåéíå. Ìåæäó òåì Ãåòå ëè÷íî ðàñïîëîæåí áûë ê Ðîññèè, ê åå ïðàâèòåëüñòâó è ïðàâèòåëÿì âðÿä ëè ìíîãèì áîëåå ñî÷óâñòâåííî, ÷åì ýòè âðàæäåáíûå Ðîññèè âåëèêèå äåðæàâû åâðîïåéñêîé ñëîâåñíîñòè. Ãåòå ðåäêî è íåîõîòíî ãîâîðèò è ïèøåò îá Àëåêñàíäðå I è Íèêîëàå I, íî î Ìàðèè Ïàâëîâíå îí ìíîãî è îõîòíî ãîâîðèò, ÿâíî ïðåóâåëè÷èâàÿ ïðîïîðöèè åå óìñòâåííûõ âîçìîæíîñòåé: ÿâíûé çíàê, ÷òî îí äîâîëåí ïîñëàííèöåé ïðè ñâîåì äâîðå, â òî âðåìÿ êàê íå î÷åíü ðàñïîëîæåí ê âëàñòèòåëÿì, åå àêêðåäèòèðîâàâøèì ïðè íåì. Íåëüçÿ íå îòíåñòè ýòîãî íà ñ÷åò òîãî èñêóññòâà îáõîæäåíèÿ, êîòîðûì Ìàðèÿ Ïàâëîâíà îáëàäàëà ëó÷øå ìíîãèõ äèïëîìàòîâ-ïðîôåññèîíàëîâ. Îíà îêðóæàëà Ãåòå èñêëþ÷èòåëüíûì âíèìàíèåì (âïëîòü äî ïîñåùåíèÿ ïî òðè ðàçà â íåäåëþ, â òî÷íî íàçíà÷åííûå äíè), ñíàáæàëà åãî öåííûìè êíèãàìè, äàðèëà åìó òî, ÷òî îòâå÷àëî åãî òðåáîâàòåëüíûì âêóñàì è ñòðàñòè ê êîëëåêöèîíèðîâàíèþ, áûëà âíèìàòåëüíà êî âñåì ìåëî÷àì ñëîæíîãî æèçíåííîãî åãî îáèõîäà è äåëàëà âñå ýòî íå òîëüêî êàê âåéìàðñêàÿ ãåðöîãèíÿ, ðà÷èòåëüíî îòíîñÿùàÿñÿ ê ëó÷øåìó äîñòîÿíèþ âåéìàðñêîãî ãîñóäàðñòâà, íî è êàê ïîñëàííèöà Ðîññèè ïðè î÷åíü âëèÿòåëüíîé è êîíñåðâàòèâíîé, íî âñå-òàêè íåçàâèñèìîé äåðæàâå.  Ôåðíåé ïîñûëàëèñü Åêàòåðèíîé II ëèøü âðåìåííûå ïîñëû íà êîðîòêèå ñðîêè, â Âåéìàðå ó ðóññêîãî äâîðà áûëî ïîñòîÿííîå ïðåäñòàâèòåëüñòâî.  òðóäíîé ìèññèè Ìàðèÿ Ïàâëîâíà ïðîÿâèëà íå ìàëî òàêòà: îí òðåáîâàëñÿ îò íåå áîëüøå, ÷åì îò ðóññêèõ äèïëîìàòîâ ïðè ãåðöîãå. Îíà äîñòèãëà òîãî, ÷òî Ãåòå âèäåë â ðóññêîì äâîðå, ïðàâèòåëüñòâå è âåðõíåì ñëîå îáùåñòâà ðàâíîïðàâíûõ ñ íèì îáëàäàòåëåé íàñëåäèÿ åâðîïåéñêîé êóëüòóðû, à ñîâñåì íå òî, ÷òî, íàïðèìåð, âèäåë â íèõ Áàéðîí: ïîëóàçèàòñêóþ äåñïîòèþ ñ ôðàíöóçñêèì ÿçûêîì è ãðèìàñàìè ïîëóïðîñâåùåíèÿ. Äàëüøå âèäíî áóäåò, ñ êàêîé ðåâíîñòüþ Ìàðèÿ Ïàâëîâíà ïîääåðæèâàëà ñíîøåíèÿ ñ Ãåòå ðóññêîãî äâîðà è äâîðÿíñòâà, ïîêàçûâàâøåãîñÿ â Âåéìàð. Ìíîãèõ èç òåõ, êòî çàåçæàë ê íåé â Âåéìàð êàê â ôèëèàë ïåòåðáóðãñêîãî äâîðà, îíà ó÷èëà áûòü åâðîïåéöà-ìè — è âëåêëà èõ ê Ãåòå, ïðèó÷àÿ êðåïîñòíûõ ìåöåíàòîâ è ìåäâåæüå-òàìáîâñêèõ òóðèñòîâ ê îáÿçàííîñòÿì êóëüòóðíîãî «âîÿæåðà». Âñå ýòî èìåëî áîëüøîå çíà÷åíèå äëÿ ôîðìèðîâàíèÿ ìíåíèÿ Ãåòå î öàðñêîé Ðîññèè, à ìíåíèå Ãåòå èìåëî áîëüøîå çíà÷åíèå äëÿ Åâðîïû. Ó ðóññêîãî ñàìîäåðæàâèÿ áûëà ïëîõàÿ ðåïóòàöèÿ â Åâðîïå, íåñìîòðÿ íà âñå çàèãðûâàíèÿ Åêàòåðèíû II ñ Âîëüòåðîì, Äèäðî, Áîìàðøå è Ãðèììîì, íåñìîòðÿ íà âñå ïîëèòè÷åñêèå è ìèñòè÷åñêèå ìàíåâðèðîâàíèÿ Àëåêñàíäðà I ñ m-me äå Ñòàëü, Áåíòàìîì, Áààäåðîì, Þíã-Øòèëëèíãîì, êâàêåðàìè è äð. Ìàðèÿ Ïàâëîâíà ñäåëàëà âñå, ÷òî ìîãëà, ÷òîáû ïîäïðàâèòü ýòó ðåïóòàöèþ âåñêèì ñëîâîì Ãåòå èëè, ïî êðàéíåé ìåðå, íå ìåíåå âåñêèì åãî ìîë÷àíèåì, èñòîëêîâûâàåìûì êàê çíàê ñîãëàñèÿ ñ ïðàâèòåëÿìè è âäîõíîâèòåëÿìè îôèöèàëüíîé Ðîññèè.  ïîñòîÿíñòâå ýòèõ åå óñèëèé è â îòíîñèòåëüíîì èõ óñïåõå ìû áóäåì óáåæäàòüñÿ íà ïðîòÿæåíèè âñåãî íàøåãî èññëåäîâàíèÿ. Ìàðèÿ Ïàâëîâíà áûëà ïóòåâîäèòåëåì ïî÷òè äëÿ âñåõ ðóññêèõ ïèñàòåëåé è äåÿòåëåé, îòïðàâëÿâøèõñÿ ê Ãåòå, è ïóòåâîäèòåëü ýòîò áûë òàêîé, ÷òî ëó÷øåãî òðóäíî áûëî áû è æåëàòü: îí áûë îòëè÷íî îñâåäîìëåí î Ãåòå è åãî òðóäàõ è äíÿõ, — ýòèì îí ïðèâëåêàë ê ñåáå ïóòåøåñòâåííèêîâ, íî îí æå áûë è ñòðîãî áëàãîíàìåðåí: ýòèì îí ñîâåðøåííî óäîâëåòâîðÿë ëó÷øèì ÷àÿíèÿì Àëåêñàíäðà I è Íèêîëàÿ I.

   È Àëåêñàíäð I, è Íèêîëàé I ìîãëè áûòü äîâîëüíû, êàê èõ ñåñòðà ïðîâîäèëà â æèçíü ãåòåàíñêóþ ïîëèòèêó ðóññêîãî ñàìîäåðæàâèÿ.

   

Сказки, придуманные детьми

Уже во втором классе дети на уроках литературного чтения получают задание: придумать сказку. Младшие школьники любят сочинять волшебные сказки. Но как придумать волшебную сказку, с чего начать?

На нашем сайте мы предлагаем вам образец сказки, придуманной детьми. Опираясь на детский текст сказки, ученики смогут сами пофантазировать и придумать тех героев сказки, которые им больше нравятся и запоминаются.

Главное — не мешайте детям фантазировать. И вы увидите на что способны ваши дети. Они могут нарисовать рисунки к своим сказкам, а вы помогите аккуратно и красиво оформить их сочинения. Возможно, на одном произведении ваш ребёнок не остановится. Всем ученикам 2-4 классов нравится сочинять волшебные сказки.

Сказки, придуманные детьми 2 — 4 классов.

Волшебный лес

Жила-была семья: мама, папа и их дети: Маша и Ваня. Однажды ребята пошли в лес за грибами. Идут они по лесу, и Маша спрашивает Ваню: «Как ты думаешь, существует ли конфетный лес?» А Ваня ей в ответ: «Может быть, но я его никогда не видел».

Собрали дети грибы и забрели в глубь леса. Увидели ребята, что перед ними сказочный конфетный лес. Деревья — как леденцы, облака — из сладкой ваты, а вместо ягод — шоколадные конфеты. Набрали дети целую корзину конфет. Маша и Ваня пришли домой и сварили суп из грибов, а из сладостей испекли торт. Вся семья была очень рада такому обеду.

Сказка об одуванчике

Жил был одуванчик. Он был очень красивый: зелёный и стройный, с жёлтой шапочкой. Так и гордился собой. Но дни шли за днями, и обычная яркая шапочка стала бледнеть. А скоро одуванчик и вовсе стал совсем седой. Сначала он очень расстраивайся, что теперь не такой красивый.

И сказал он однажды соседу клёну: «Эх я был такой красивый, а теперь я весь седой, невзрачный, я так расстроен.» Одуванчик, ты зря огорчаешься, твоя шапочка — это семена, ветер разнесёт их по земле и на следующий год из них вырастет много одуванчиков — твоих деток.

Только клён это сказал, как задул ветерок, подхватил пушинки — зонтики с одуванчика и полетели они далеко-далеко. Ветер утих. Семена-пушинки плавно опустились на землю. А следующей весной из них выросли новые, молодые одуванчики, такие же красивые, как и их родитель.

Жил-был попугай и звали его Кеша. Однажды Кеша решил отправиться в путешествие по белому свету. Пролетая джунгли, он присел на веточку, чтобы скушать киви.

Но вдруг, на него набросились сетку. Это были разбойники они-то и поймали Кешу, посадили в клетку и легли спать. Попугай перегрыз своим крепким клювом два прутика и сбежал.

После бегства он облетел весь мир, но с тех пор он был очень осторожен, с ним произошло много невероятных историй, он нашёл лучших друзей, его чуть не съела кошка, он дрался с вороной и всё это время он искал себе дом и хозяина.

Однажды он летел мимо дома и увидел как один мальчик делал уроки. Кеша сел на подоконник и постучался клювом в окно. Окошко немножко приоткрылось и мальчик забрал Кешу домой. И с тех пор у попугая есть дом и семья.

Сказка дружба с Большеухом

Жил был волчонок, помогал он всем и днем и ночью. Однажды ночью он смотрел на звезды и услышал какой-то звук. Это кто-то что-то говорил и волчонок услышал, что это голос ему говорит:

— Привет, как тебя зовут?

— Не знаю, а тебя как зовут — ответил волчонок.

— Меня зовут Большеухом.

Волчонок испугался, когда услышал это имя. Ух сказал:

— Хочешь выйду их темноты?

— Нет, потерпи пока.

— Я больше не могу ждать, я выхожу.

Ух вышел. Волчонок закрыл глаза и подумал: «Интересно, насколько он большой?» Волк отрыл глаза, посмотрел вокруг, не увидел никого и спросил: «Где ты?»

Волчонок посмотрел вниз и увидел маленького человечка. Волчонок не понял, почему такого маленького человечка назвали Большеухом.

«Меня так называют, потому что я очень хорошо слышу, «-объяснил Большеух.

«И что же ты сейчас слышишь?» — спросил Волчок.

«Ой, -закричал Большеух,- я слышу, как ястреб пытается разрушить гнездо ворона. Там маленькие воронята.»

«Бежим скорее туда,-сказал Волчонок.- Поможем.»

Со всех ног друзья побежали спасать воронят.

У большого дуба они увидели Ястреба, он кружил над домиком ворона. Волчонок не испугался: он схватил горсть желудей и кинул в большую птицу. Та от неожиданности замахала крыльями и улетела.

Ворон поблагодарил Большеуха и Волчонка и пожелал им крепкой дружбы на долгие года.

Сказка о добре и дружбе.

Жил-был лисенок, его звали Бим. Однажды его пригласили на день рождения в соседний лес к его двоюродному брату Буму. Бум очень любил играть в футбол, поэтому Бим решил подарить ему футбольный мяч.

Вот идет он по лесу и дошел до речки. Речка была настолько широка, что её нельзя было перепрыгнуть, а можно было перейти только по мосту. Но мост, по какой-то причине, был сломан и он не знал, что делать. На счастье, в это время, мимо проплывал его друг бобёр, которого звали Добрович. И говорит Бим бобру:

— Привет, Добрович, помоги перебраться через речку, а то я опаздываю к двоюродному брату на день рождения.

— Хорошо, Бим, я сейчас что-нибудь придумаю, — сказал бобёр и поплыл к берегу.

Он повалил дерево, которое упало над речкой и превратилось в отличный мост. Лисёнок поблагодарил своего друга бобра и радостно побежал через новый мост дальше.

Вскоре у лисенка на пути встретилась новая опасность. Перед ним был крутой обрыв, через который он сам не смог бы перебраться. И тут лисёнок вспомнил, что рядом живет его друг медведь Михалыч. Когда Бим рассказал Михалычу о том, что не может перебраться через овраг, Михалыч дал ему веревку, с помощью которой, лисёнок сможет преодолеть новое препятствие. Лисёнок взял верёвку, привязал её к дереву и с легкостью спустился и радостный побежал дальше. И вот уже был виден соседний лес.

Скоро Бим добежал до дома двоюродного брата, поздравил его с днем рождения и подарил ему футбольный мяч. Бум был очень рад.

Волшебная сказка «Заяц — хвастунишка»

В лесу жили два зайца. Один хвастун, другой — труженик. Однажды, гуляя по лесу, встретили они своих друзей зайцев. Хвастунишка сразу начал хвастаться: «Представляете, я вчера вечером видел медведя, нет, даже трех медведей. Начали они меня кусать. Я одного медведя правой лапой, другого левой, третьего ногой завалил. Медведи меня испугались и убежали. »

Зайцы закричали:» Врешь ты все!» Заяц Труженик сказал:» Не верьте ему, вы ведь знаете какой он хвастунишка.» Зайцы не захотели с ним гулять и убежали.

Хвастунишка долго еще думал, почему это с ним никто не хочет дружить. Тут зайчик услышал как рычит волк. «Какой упитанный зайчик!»- прорычал волк и облизнулся. Заяц -Хвастунишка не стал долго ждать, а со всех ног побежал прочь. Волк кинулся за ним. Хвастунишка бежал без оглядки. От страха он закрыл глаза и упал в яму. Волк не заметил его.

Только к вечеру отыскали его друзья зайцы. Труженик сказал : » Больше не хвастайся и тогда все с тобой будут дружить.»

Волк — пожарник

В одном лесу жил был волк. однажды он шел по лесу и почувствовал запах дыма. Он пошел на запах и увидел пожар!

Волк схватил огнетушитель и принялся тушить пожар. К его удивлению из огнетушителя посыпались пироги. Волку удалось потушить пожар. И он стал настоящим лесным пожарным.

Про что можно сочинить сказку? Идеи для сторителлинга

Сказки бывают разными, но объединяет их одно — волшебство. Этот вид произведения можно условно разделить на две категории — по типу персонажа и по теме истории. От этого и будем отталкиваться при создании сказочных историй.

Про что сочинить сказку

Какими бывают сказки по типу персонажа?

  • Про животных и явления природы (солнце, дождь, облачко). Авторы, как правило, «очеловечивают» их или наделяют волшебными свойствами. К примеру, мышонок становится отважным, а волк трусливым.
  • Про цветы и растения. Сказки, в которых цветы и травы умеют разговаривать и что-то делать. У меня, к примеру, рекомендую почитать «О мудрой жабе и розе» или «Травинка и великан«.
  • Про неодушевленные предметы. Истории с участием известных бытовых предметов, которым приписываются волшебные свойства. На моем сайте вы можете прочитать, например, «Сказку про карандаш, который умел рисовать лучше всех«.
  • Про принцев и принцесс, рыцарей. Это излюбленные сказочные герои мальчиков и девочек всех возрастов. Малышки представляют себя красивыми принцессами, а маленькие мужчины хотят быть похожими на отважных рыцарей и принцев.
  • Про людей. В таких сказках, как правило, главными героями являются обычные дети — мальчики и девочки, которые ходят в детский сад или школу, чем-то увлекаются. Они решают в сказочных историях свои задачи, которые при этом близки маленькому читателю. У меня на сайте это сказки — «Про страх, который победила Оля» или «Как достать звезды?«.
  • Про вымышленных героев. Это истории про троллей, гномов, леших и так далее. Иногда автор придумывает «брендового» персонажа — Фиксика, Гарри Поттера, Малышарика или Смешарика.
  • Про самого ребенка. В последнее время набирают популярность так называемые персонализированные сказки про детей, в сюжеты которых вплетены события из жизни конкретного ребенка.

На какие темы можно придумать сказки?

  • На волшебные. Это истории про борьбу добра со злом. Таких сказок большинство. У меня, например, это «Про вредного микроба«.
  • На бытовые. В них герои решают какие-то известные ребенку социально-бытовые задачи и проблемы. Это поучительные сказки, которые учат малыша грамотному поведению в тех или иных ситуациях.
  • На терапевтические. Такие истории помогают ребенку решать какие-либо проблемы психофизиологического характера. Они используются с целью коррекции поведения малыша и его успокоения.

Как видите, чтобы придумать сказку, вам остается только определиться с темой и типом героя, а затем подключить свою фантазию и творить. Буду рада, если напишете в комментариях, какие истории вам удалось сочинить благодаря этой статье. До новых встреч!

3yT3SAO

Юлия Лавренченко

Мама дочки и сыночка. Создатель уникальных терапевтических сказок. Пишу сказки на заказ. Творю с любовью и на радость детям!

Сочинение на тему “Придумать сказку”

Придумать сказку — это творческое задание, которое развивает у детей речь, воображение, фантазию, творческое мышление. Эти задания помогают ребенку создать сказочный мир, где он является главным героем, формируя у ребенка такие качества, как доброта, мужество, смелость, патриотизм.

Сочиняя самостоятельно, эти качества ребенок у себя вырабатывает. Нашим детям очень нравится самим придумывать волшебные сказки, это приносит им радость и удовольствие. Сказки, придуманные детьми очень интересны, помогают понять внутренний мир ваших детей, много эмоций, придуманные герои как будто пришли к нам из другого мира, мира детства. Очень забавно выглядят рисунки к этим сочинениям. На странице представлены короткие сказки, которые придумали школьники к уроку литературного чтения в 3 классе. Если у детей не получается сочинить сказку самим, то предложите им самостоятельно придумать начало, конец или продолжение сказки.

Несколько рекомендаций о том, как придумать сказку, а точнее какие элементы должны присутствовать в сочинении.

У сказки должны быть:

  • вступление (завязка)
  • основное действие
  • развязка + эпилог (желательно)
  • сказка должна учить чему-то хорошему

Наличие этих составляющих придаст вашему творческому произведению правильный законченный вид. Обратите внимание, что в представленных ниже примерах, не всегда присутствуют эти составляющие, а это служит основанием для снижения оценок.

Бой против инопланетянина

В некотором городе, в некоторой стране жили были президент и первая леди. Было у них трое сыновей — тройня: Вася, Ваня и Рома. Были они умные, смелые и храбрые, только Вася И Ваня были безответственными. Однажды на город напал инопланетянин. И ни одна армия не могла справиться. Этот инопланетянин разрушал по ночам дома. Братья придумали самолет-невидимку- беспилотник. Вася и Ваня должны были дежурить, но уснули. А Роме не спалось. И когда инопланетянин появился, он стал с ним бороться. Это оказалось не так просто. Самолет был подбит. Рома разбудил братьев, и они помогли ему управлять дымящимся беспилотником. И вместе они победили инопланетянина. (Каменков Макар)

Как у божьей коровки появились точки.

Жил был художник. И придумал он как-то раз нарисовать сказочную картину о жизни насекомых. Рисовал он, рисовал, и вдруг увидел божью коровку. Не очень красивой она ему показалась. И решил он изменить цвет спинки, странно выглядела божья коровка. Изменил цвет головки, она опять странно выглядела. А когда нарисовал пятнышки на спинке – красивая она стала. И так она ему понравилась, что он нарисовал сразу 5-6 штук. Картину художника повесили в музее, что бы все любовались. А у божьих коровок до сих пор точки на спине. Когда другие насекомые спрашивают: « Почему у вас божьих коровок точки на спине?» Они отвечают: «Это нас художник раскрасил» (Суржикова Мария)

У страха глаза велики

Жили были бабушка и внучка. Каждый день ходили они за водой. У бабушки были бутылки большие, у внучки – поменьше. Вот раз наши водоносы пошли за водой. Воды набрали, идут домой через район. Идут они и видят яблоню, а под яблоней кот. Дунул ветер, и яблоко упало в лоб коту. Кот испугался, да прямо нашим водоносам под ноги побежал. Испугались они, бутылки побросали и домой побежали. Бабушка на скамейку упала, внучка за бабку спряталась. Кот побежал испуганный, еле ноги унес. Верно говорят: « У страха глаза велики – чего нет, и то видят»

Снежинка

Жил-был король, и была у него дочь. Звали ее Снежинка, потому что она была из снега и таяла при лучах солнца. Но, не смотря на это, сердце у не было очень доброе. У короля не было жены и говорил он снежинке: «Вот ты вырастешь и кто обо мне будет заботиться? » Снежинка видела страдания короля-отца и предложила найти ему жену. Король согласился. Через некоторое время нашел король себе жену, звали ее Розелла. Была она злой и завидовала своей падчерице. Снежинка дружила со всеми животными, так как людей к ней пускали, ибо король боялся, что люди могут причинить зло его любимой дочери.

С каждым днем Снежинка росла и расцветала, а мачеха придумала, как избавиться от нее. Узнала Розелла тайну Снежинки и решила, во что бы то ни стало погубить ее. Позвала она к себе Снежинку и сказала: «Дочь моя, я очень сильно заболела и поможет мне только отвар, который варит моя сестра, но живет она очень далеко.» Согласилась Снежинка помочь своей мачехе.

Девочка отправилась в путь вечером, нашла, где живет сестра Розеллы, взяла у нее отвар и поспешила в обратный путь. Но начался рассвет и превратилась она в лужицу. Там, где растаяла Снежинка вырос прекрасный цветок. Розелла сказала королю , что отпустила Снежинку посмотреть на белый свет, а она так и не вернулась. Огорчился король, ждал днями и ночами свою дочку.

В лесу, где вырос сказочный цветок, гуляла девушка. Взяла она цветок домой, стала за ним ухаживать и разговаривать с ним. В один весенний день цветок расцвел и выросла из него девочка. Этой девочкой оказалась Снежинка. Отправилась она вместе со своей спасительницей во дворец у несчастному королю и рассказала все батюшке. Король рассердился на Розеллу и выгнал ее. А спасительницу своей дочки признал как вторую дочь. И живут они вместе с тех пор очень счастливо. (Вероника)

Волшебный лес

Жил-был мальчик Вова. Однажды он пошел в лес. Лес оказался волшебным как в сказке. Там жили динозавры. Вова шел шел и увидел лягушек на поляне. Они танцевали и пели. Вдруг пришел динозавр. Он был неуклюжий и большой, и тоже стал танцевать. Вова засмеялся и деревья тоже. вот такое было приключение с Вовой. (Болтнова Виктория)

Сказка про доброго зайца

Жили-были заяц и зайчиха. Ютились они в маленькой ветхой избушке на опушке леса. Однажды заяц пошел собирать грибы и ягоды. Насобирал целый мешок грибов и корзину ягод.

Идет он домой, навстречу ежик. “Что заяц несешь?” – спрашивает ежик. “Грибы и ягоды”- отвечает заяц. И угостил ежа грибами. Пошел он дальше. Навстречу скачет белка. У видела белка ягоды и говорит: “Дай мне зайчик ягод, я бельчатам их своим дам”. Угостил заяц белку и отправился дальше. Навстречу идет медведь. Дал он медведю грибочков отведать и дальше пошел.

Навстречу лиса. “Отдай заяц мне урожай свой!”. Схватил заяц мешок с грибами и корзину с ягодами и убежал от лисы. Обиделась лиса на зайца и задумала отомстить ему. Прибежала вперед зайца к избушке его и разрушила ее.

Подходит заяц домой, а избушки нет. Только зайчиха сидит и плачет горькими слезами. Узнали местные звери о беде зайца, и пришли помочь ему новый дом выстроить. И получился дом в сто раз лучше прежнего. А тут и зайчата у них появились. И стали они жить поживать да лесных друзей в гости принимать.

Волшебная палочка

Жили-были три брата. Двое сильных и слабый. Сильные были ленивые, а третий — трудолюбивый. Пошли они в лес за грибами и заблудились. Увидели братья дворец весь из золота, зашли во внутрь, а там богатства несметные. Первый брат взял меч из золота. Второй брат взял дубину из железа. Третий взял волшебную палочку. Откуда не возьмись появился Змей Горыныч. Один мечом, второй дубиной, но ничего Змея Горыныча не берет. Только третий брат взмахнул палочкой, и стал вместо змея кабан, который убежал. Братья вернулись домой и с тех пор помогают слабому брату.

Зайка

Жил-был маленький зайка. И однажды украла его лиса, унесла далеко далеко, за тридевять земель. Посадила его в темницу и на ключ заперла. Сидит бедный зайка и думает: “Как спастись?” И вдруг видит, из маленького окошечка посыпались звездочки, и появилась маленькая белочка-фея. И сказала она ему, дождаться, когда лиса уснет и достать ключ. Дала фея ему сверток, велела открыть его только ночью.

Наступила ночь. Зайка развязал сверток и увидел удочку. Взял просунул через окошечко, и замахнулся. Попал крючок на ключик. Потянул зайка, и ключ взял. Открыл дверь и домой побежал. А лиса искала его, искала, и так и не нашла.

Сказка про царя

В некотором царстве, в некотором государстве жили царь с царицей. И было у них три сына: Ваня, Вася и Петр. В один прекрасный день братья гуляли по саду. К вечеру пришли они домой. Встречают их у ворот царь с царицей и говорят: “Напали на нашу землю разбойники. Берите войска и прогоните их с нашей земли”. И поехали братья, стали разбойников искать.

Три дня и три ночи скакали они без отдыха. На четвертый день возле одной деревни видят жаркое сражение. Поскакали братья на помощь. Была битва с раннего утра и до позднего вечера. Много людей полегло на поле сражения, но братья победили.

Вернулись они домой. Царь с царицей обрадовались победе, царь загордился своими сыновьями и устроили пир на весь мир. И я там был, и мед я пил. По усам текло, а в рот не попало.

Волшебная рыбка

Жил-был мальчик Петя. Один раз пошел он на рыбалку. Первый раз забросил он удочку, ничего не поймал. Второй раз закинул он удочку и опять ничего не поймал. Третий раз закинул он удочку и поймал золотую рыбку. Принес Петя ее домой и посадил в банку. Стал загадывать придуманные сказочные желания:

— Рыбка – рыбка хочу выучить математику.

-Хорошо, Петя, я сделаю за тебя математику.

— Рыбка – рыбка хочу выучить русский язык.

-Хорошо, Петя, я сделаю за тебя русский язык.

И загадал мальчик третье желание:

— Хочу стать ученым

Ничего не сказала рыбка, лишь хвостом по воде плеснула и исчезла в волнах навсегда.

Если не учиться и не трудиться, то стать ученым нельзя.

Волшебная девочка

Жила на свете девочка – Солнце. А звали Солнце потому, что улыбалась. Стала Солнце путешествовать по Африке. Захотелось ей пить. Когда она произнесла эти слова, то неожиданно появилось большое ведро с прохладной водой. Попила девочка водички, а водичка была золотой. И стала Солнце сильной, здоровой и счастливой. А когда ей было трудно в жизни, то эти трудности уходили. И поняла девочка про свое волшебство. Загадывала она игрушки, а это не сбывалось. Стала Солнце капризничать и волшебство пропало. Верно говорят: “Много хочешь – мало получишь”.

Сказка про котят

Жили- были кот и кошка, и было у них три котенка. Старшего звали Барсик, среднего – Мурзик, а младшего – Рыжик. Однажды они пошли гулять и увидели лягушку. Котята погнались за ней. Лягушка прыгнула в кусты и скрылась. Рыжик спросил у Барсика:

Не знаю — ответил Барсик.

Давайте поймаем его – предложил Мурзик.

И котята полезли в кусты, но лягушки там уже не было. Они пошли домой, что бы рассказать об этом маме. Мама кошка выслушала их и сказала, что это была лягушка. Так котята узнали, что это за зверь.

Заяц -воришка

Однажды заяц пробегал мимо огорода, на котором росли морковка и капуста. Заяц пробрался на огород и начал рвать овощи. Так он делал каждый день. Но как-то раз его поймал хозяин огорода и наказал.

UGC

Одно из наиболее выдающихся произведений немецкой литературы — «Фауст». Краткое содержание позволяет оценить смысл трагедии и понять ее значение в мировой культуре. Расскажем подробнее о произведении.

«Фауст»: краткое содержание

Чтобы понять трагедию «Фауст» в сокращении, необходимо знать ее структуру. Она состоит из двух частей, написанных и изданных в разное время.

Первая, изданная в 1808 году, представляет собой классическую трагедию. В ее основе лежит европейская легенда о докторе Фаусте, продавшем свою душу ради познания и наслаждений.

Вторая, увидевшая свет в 1832 году, после смерти Гёте, — аллегорическая поэма, состоящая из пяти актов, каждый из которых обладает самостоятельной фабулой.

Действие поэмы происходит в античности и средневековье. Предлагаем ознакомиться с ее кратким пересказом:

«Фауст»: кратко о вступлении

Краткое содержание «Фауст» следует начать с упоминания трех вступительных текстов:

  • Первый посвящен друзьям молодости.
  • Второй представляет собой спор о театре, который ведут Режиссер и Актер с Поэтом. Первый надеется на постановке заработать, порадовав зрителя. Актер мечтает о славе, а Поэт — о том, что создаст значимое для искусства произведение.

Режиссер предлагает немедля приступать к делу и проводит параллель между театром и мирозданием. По его словам, театр позволяет сойти с небес, спуститься на землю и дальше в ад.

  • Третий представляет собой фантазию на тему библейской истории о праведнике Иове, который стал предметом спора между Богом и Сатаной. В интерпретации Гёте пари заключают на душу доктора Фауста. Так Мефистофель получает право подвергнуть доктора любым возможным испытаниям.

Далее трагедия «Фауст» Гете, читать которую неподготовленному человеку непросто, продолжается знакомством с главным героем.

«Фауст»: события первой части

Фауст у себя в кабинете размышляет о том, что отдал много лет постижению наук, но не чувствует себя удовлетворенным. Похвалы помощника Вагнера его лишь раздражают, и после ухода последнего Фауст посматривает на яды, размышляя о самоубийстве. От мрачных мыслей его спасает звон колоколов. Начинается Пасха.

Утром Фауст с помощником выходит в город. Его почитают за то, что он лечил от многих болезней, не страшился эпидемий и помогал людям. Но признание не воодушевляет доктора. За ним увязывается пудель черного цвета. Придя в лабораторию, Фауст переводит Новый Завет. От занятия его отвлекает пес, который становится Мефистофелем.

Он предлагает познать все возможные наслажденья, поскольку тот долго придерживался «поста», сидя в лаборатории и грызя гранит науки. Герой подписывает договор и преображается. Он молод, красив и готов к приключениям. Фауст и Мефистофель отправляются путешествовать по Лейпцигу. Герою нравится девушка по имени Маргарита, и Мефистофель решает подстроить их встречу.

Маргарита, или Гретхен, — невинная девушка из небольшого городка. Ей пошел 15-й год. Она росла без отца, а недавно похоронила младшую сестру. Простолюдинка влечет героя, и Мефистофель делает так, чтобы Фауст и Маргарита воспылали друг к другу чувствами.

Далее по нарастающей развивается действие в трагедии Гете «Фауст». Краткое содержание продолжают такие события:

  • Мефистофель и Маргарита вызывают друг у друга неприятие. Девушке не по душе спутник Фауста. Мефистофеля же раздражает то, что он оставил перед порогом Маргариты драгоценности, а она пожертвовала их церкви.
  • Чтобы свидание состоялось, Фауст убеждает девушку дать матери снотворное. Та соглашается. Позже оказалось, что доза была смертельной и мать не проснулась.
  • Брат Маргариты Валентин застал возле окна сестры Фауста и Мефистофеля. Погнался за ними, и в завязавшейся драке Фауст убил брата девушки. Умирая, тот проклял сестру. В ужасе от того, что произошло, герой спешно покинул город.
  • Маргарита забеременела. Родившегося ребенка утопила в реке, за что была арестована и ожидала казни.
  • В разгар Вальпургиевой ночи Фауст видит тень девушки и узнает о судьбе Маргариты. Он бросается ее спасать.
  • В заключении Маргарита сошла с ума. Когда Фауст явился за ней в камеру тюрьмы, она отказалась уйти с ним и попросила похоронить ее вместе с матерью и братом. Отказавшись от помощи нечистой силы, она смогла спасти свою бессмертную душу.

Так заканчивается первая часть трагедии «Фауст». Краткое содержание второй части начинает сцена во дворце императора.

Анализ произведения «Фауст» (Гёте) ru.wikipedia.org: UGC

«Фауст»: краткое содержание второй части

Казна опустела, и правитель не знает, как ее пополнить. Мефистофель, который прикидывался шутом, советует выпустить ценные бумаги. Их залогом будут служить недра. Мефистофель уверяет, что в земле много золота. Когда оно будет найдено, вложения себя окупят. Население покупает ценные бумаги, а Фауста и Мефистофеля чтят как чародеев.

«Фауст», краткий пересказ второй части которого состоит из отдельных эпизодов, продолжает история о знакомстве героя и Елены. Мефистофель дает Фаусту ключ, позволяющий попасть в мир к героям и языческим богам. Так персонаж оказывается на балу Елены и Париса.

Присутствующие критикуют недостатки внешности Елены, но для Фауста она является воплощением самой красоты. Он не в силах удержать ее образ, но становится одержим идеей отыскать Елену, пройдя сквозь эпохи.

Фауст ненадолго возвращается в собственную лабораторию, где Вагнер создал существо, называемое Гомункулом. Ученый уверен, что это лучший способ воспроизводства людей, но существо страдает от двойственности своей природы.

Герой находит Елену, и от их связи рождается Эвфорион — гениальный ребенок, который не хочет оставаться на земле и быть зрителем, а намерен бороться со стихиями и растворяется в воздухе. Вскоре исчезает и Елена.

Пересказывая произведение «Фауст» кратко, следует упомянуть о возвращении героя в родное средневековье. Здесь Мефистофель предлагает герою множество способов прославиться, но тот их все отвергает. У него появляется замысел построить плотину, чтобы отнять для людей у моря часть суши.

Перед тем они помогают императору, которому посоветовали выпустить ценные бумаги, расправиться с восставшими врагами.

Фауст получает возможность построить плотину. Но на пути его замыслов оказывается хижина стариков, которые наотрез отказываются переселяться в другое место. Фауст просит помощи у спутника. Мефистофель убил гостя, который пришел к старикам. Потрясенные, они умирают, а дом горит. Фауст проклинает их за упорство.

Герой стареет и слепнет. Он уже не способен видеть света, но слышит звуки лопат. Они предают ему энергию, и он требует от рабочих энергичнее строить плотину. Фауст не знает, что это не рабочие, а духи роют для него могилу по приказу Мефистофеля.

«Фауст», содержание которого заканчивается финальным монологом героя, содержит ценные для читателя выводы. Герой утверждает, что ни власть и слава, ни богатство и женщины не придают существованию того смысла, который дает работа на общее благо.

Фауст умирает, но его душа не достается Мефистофелю. Ее на небо забирают ангелы, где проводником героя в рай становится Маргарита.

Анализ произведения «Фауст» (Гёте) uk.m.wikipedia.org: UGC

«Гамлет»: краткое содержание, анализ трагедии Шекспира

«Фауст»: анализ произведения

Поэму «Фауст» Гете писал на протяжении всей жизни: он начал работу в 20-летнем возрасте, а закончил перед самой смертью. Она считается одним из лучших образцов немецкой поэзии.

Вот на какие моменты при анализе произведения обращают внимание специалисты:

  • Замысел и история создания.

Известно, что первый вариант произведения Гёте написал в первой половине 1770-х годов. Он содержал 1441 рифмованную строку. Оригинал не сохранился, но в 1886 году была найдена копия. Первый фрагмент произведения был опубликован в 1790-м по предложению Шиллера.

Первая часть труда появилась в начале 1800-х, а вторую Гёте закончил в 1831 году, незадолго до смерти. В завещании писатель указал, что произведение должно быть издано, когда его не станет. Поэтому вторая часть трагедии вышла в 1832 году.

  • Тема и конфликт трагедии.

Трагедия «Фауст» многие годы вызывает разногласия философов и литературных критиков по поводу ключевой идеи, которую автор вложил в произведение. Большинство исследователей сходятся во мнении, что главной темой произведения являются размышления о смысле человеческой жизни.

Она раскрывается через сюжеты об искушении дьяволом, убийстве ребенка, создании искусственного человека, преступлении и расплате за него, злодействе, сделанном ради общего блага.

Герой одержим идеей абсолютного знания, поэтому еще одной важной темой произведения является цена, которую ученый платит за исследования. Фауст ради знания готов продать душу.

  • Жанр и особенности композиции.

«Фауст», сюжет которого меняется от части к части, является произведением многослойным. Оно приспособлено для постановки в театре.

Первая часть написана как классическая трагедия. В практике театральных постановок сложилась традиция, что актеры, играющие в прологе, исполняют ключевые роли и в пьесе. Так перед зрителем предстают: Режиссер — он же Бог, Актер — Мефистофель и Поэт — Фауст.

В первой части есть все элементы трагедии:

  1. Искушение дьяволом.
  2. Соблазнение невинной девицы.
  3. Убийства ее матери, брата и ребенка.
  4. Расплата за содеянное.

Вторая часть имеет более сложную композицию. Акты представляют собой набор аллегорий и загадок, оставляющих пространство для интерпретации. Действие в ней развивается нелинейно, герои попадают из средневековья в античность и обратно.

Главным героем произведения является Фауст, о чем свидетельствует название и содержание. В европейской культуре легенда о Фаусте существовала задолго до Гёте, но благодаря его пьесе обрела новое звучание. В ранних источниках участь героя печальна. Дьявол его уносил в ад.

У Гёте Фауст стал фигурой трагической, способной жертвовать собой ради познания и желающий принести пользу людям. Спустя столетие после публикации «Фауста» Освальд Шпенглер назовет европейскую культуру фаустовской — духовной, стремящейся к познанию и истине, несмотря на цену, которую придется за них заплатить.

В начале произведения персонаж не ценит того, что уже имеет. Он уважаемый врач, которого почитают за заслуги перед людьми. Он занимается любимым делом, но все равно недоволен жизнью, чувствует ее неполноценность.

Фауст переводит Новый Завет, но не осознает ценности веры.

От самоубийства его спасает колокольный звон, затем он становится свидетелем того, как раскаяние спасло душу Маргариты, и сам оказывается спасенным, несмотря на контракт с Мефистофелем.

Первый смог добиться расположения Фауста, явившись в образе студента и показав, что интеллектом он не уступает герою. А затем появился в образе богатого господина, предложив земные удовольствия, которыми Фауст пренебрегал в обычной жизни.

В первой части герой совершает злодеяние — соблазняет девушку, становится причиной смерти ее матери и брата. Поступок Маргариты впечатляет его, но во второй части он продолжает свои поиски, совершая новые преступления. Ради строительства плотины губит жизни двух стариков. В его представлении общее благо важнее отдельных жизней.

Спасение души Фауста в конце является одним из наиболее спорных моментов произведения. Оно порождает множество споров о фигуре героя. Но это и делает произведение интересным.

Анализ произведения «Фауст» (Гёте) flickr.com: UGC

«Фауст» — одно из наиболее значительных произведений не только немецкой, но и мировой литературы. Вопросы, которые поставил автор, не утратили свое значение за прошедшие столетия.

«На дне»: краткое содержание и анализ пьесы

Оригинал статьи: https://www.nur.kz/family/school/1852308-faust-kratkoe-soderzanie-i-analiz-proizvedenia/

Анализ пьесы «Фауст» (Иоганн Гёте) | Литрекон

Самый Зелёный · 21.08.2019

Немецкая литература 19 века занимает одно из самых значимых мест в мировой культуре. Немецкие прозаики и поэты внесли огромный вклад в западноевропейскую литературу, прославив немцев на весь мир, как народ мечтателей и творцов.

Наибольшую же известность среди немецких литераторов приобрёл Иоганн Гёте, обессмертивший своё имя великой философской драмой «Фауст». Даже те, кто не прикасался к произведениям Гёте, знают о «Фаусте», а имена и слова героев стали нарицательными  и крылатыми. Многомудрый Литрекон предлагает Вам разбор трагедии «Фауст».

История создания

История написания пьесы «Фауст» включает в себя интересные факты:

  • В основе произведения Гёте лежит старая немецкая легенда о докторе Фаусте, который устал от жизни и после неудачной попытки самоубийства продал свою душу дьяволу за исключительные знания и мирские удовольствия. Также имя Фауста в фольклоре ассоциируется с чумным доктором — человеком, который бросил вызов чуме, уничтожившей половину населения Европы. Кроме того, в трагедии использованы фольклорные мотивы: вальпургиева ночь, зелье ведьмы и описание духов. 
  • Однако есть и существенные различия в том, что придумал Гете, и тем, что было написано ранее. И в «Народной книге», и в «Трагической истории доктора Фауста» отсутствует упоминание о любовной линии. Она полностью выдумана.
  • Сколько Гете писал «Фауста»? К созданию пьесы Гёте приступил в последние годы восемнадцатого века. К 1806 году он закончил лишь пролог и первую часть. Вплоть до самой своей смерти 1932 году Гёте писал вторую часть, однако умер до того, как его творение целиком вышло в свет. В итоге работа над «Фаустом» заняла у писателя шестьдесят лет.
  • Именно поэтому «Фауст» соединил в себе черты нескольких литературных направлений.

Жанр и направление

Жанр «Фауста» Гёте можно определить, как философскую драму. Перед нами предстаёт герой, который пытается бороться со своей судьбой, но в итоге оказывается лишь игрушкой в руках судьбы. Тема рока, неизбежности того, что должно случиться, занимает важное место в произведении.

Хоть в финале Фауст был спасён, концовка всё равно кажется довольно печальной, ведь демон успел нанести огромный вред: испортил жизнь Маргариты, убил двух стариков, мешавших Фаусту улучшить свои владения, вмешался в историю целого государства, поспособствовал смерти Валентина и матери Маргариты.

Кроме того, в пьесе затронуты очень важные темы и проблемы, не свойственные легкому жанру комедии. 

В то же время произведение не лишено комических черт: Мефистофель часто шутит, в его речи встречается игра слов, каламбуров и парадоксов. В сценах гуляний автор намеренно опускает лексику произведений и даже вводит эротические метафоры и подтексты.

Поскольку пьеса написана в стихах, ее часто называют эпической поэмой, наделенной витиеватым сюжетом. Так, жанровое своеобразие «Фауста» занимает ученых до сих пор.

Как уже было сказано Многомудрым Литреконом, «Фауст» впитал в себя веяния нескольких литературных направлений. Так, главный герой отчасти имеет романтические черты: он одинок, но гордится своим одиночеством, чуждается толпы, разочарован в жизни и верит в мистику.

Он близок к природе, далек от цивилизации и бунтует против своей человеческой ограниченности. Из реализма можно отметить, что лексика Мефистофеля и обычных людей приближена к реальной разговорной речи, а описание быта и нравов людей взято из действительности, оно ничуть не приукрашено.

В отличие от классицистов, Гете наблюдает за обычными горожанами, бедняками и пьяницами, а не только за дворянами и королями. Но от классицизма писатель заимствовал преклонение перед античностью, подробные описания древнегреческих легенд, исторические темы.

Мораль «Фауста» взята из эпохи Просвещения: герой находит смысл жизни в служении обществу и стране.

Суть: о чем пьеса?

Повествование начинается с того, что Бог и демон по имени Мефистофель спорят о том, сможет ли демон осквернить душу немецкого врача Фауста. Обе стороны заключают пари.

Тем временем Фауст переживает трудный период своей жизни. Престарелого врача почитают на родине, как спасителя людей от чумы. Однако сам Фауст не считает свои заслуги чем-то значимым, объясняя победу над чумой простым везением. Он разочарован в своей жизни, ведь он так и не смог выйти за границы человеческого познания и изменить мир.

В этот момент Фауст встречается с Мефистофелем, который обещает старику бессмертие, молодость и свою верную службу в обмен на душу. Однако Фауст соглашается на это с условием: Демон получит его душу только в тот момент, когда Фауст скажет: «Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!».

Мефистофель и Фауст путешествуют по миру, сея вокруг несчастья и смерть, посещают дно преисподней и даже прошлое.

Спустя много лет, ослепший Фауст приказывает построить плотину, которая защитит людей от гнева моря, однако Мефистофель обманывает старика и приказывает лемурам рыть могилу. Одурманенный успехом Фауст произносит роковые слова и умирает.

Мефистофель намеревается забрать его душу, однако небесное воинство вступает в битву с демонами и уносит душу Фауста в рай. Подробное краткое содержание изложено Многомудрым Литреконом здесь.

Главные герои и их характеристика

Действующие лица пьесы «Фауст» очень многочисленны, всех не описать в одной статье. Если Вам не хватает характеристики каких-то персонажей, скажите Многомудрому Литрекону в х, и он добавит. А пока вот таблица:

герои пьесы «фауст» характеристика
фауст способный врач, пессимист, скептик и оккультист, разочаровавшийся в жизни и ищущий возможность прожить жизнь по-новому и по-настоящему принести пользу людям. после сделки с мефистофелем переживает множество приключений, которые не приносят ему облегчения, а только страдания как самому фаусту, так и окружающим. и все же за это время он отыскал смысл жизни и смог отвоевать участок суши у моря, построив плотину и применив свои научные знания на практике. в итоге бог прощает грехи фауста, поскольку герой всю свою жизнь стремился помогать людям и нашел себя в спасении прибрежных жителей от губительной стихии.
мефистофель демон-обольститель. шутливый, энергичный и авторитетный бес, который даже с богом общается на равных. его уважает нечесть, а люди каждый раз доверяются ему. все плохие события в произведении происходят исключительно по его вине, потому что он презирает людей и считает их создание ошибкой. красноречив и обаятелен до крайности. ради достижения своей цели – души фауста, готов на любые поступки. в итоге терпит поражение и упускает столь желанную душу.
маргарита обычная девушка, живущая в городе. красивая, добрая, скромная и сострадательная. становится первой жертвой фауста и мефистофеля. не сумев побороть соблазн, героиня отдаётся фаусту, от этой связи рождается ребёнок, от которого впавшая в безумие героиня избавляется. маргариту заключают в тюрьму и приговаривают к смерти, героиня отказывается от спасения и отдаёт себя в руки судьбы, надеясь таким образом очиститься от грехов. бог прощает ее за искреннее раскаяние и избавляет от мук.
елена знаменитая героиня античных легенд, самая прекрасная женщина на земле. это добрая, любящая и нежная женщина. она — жертва судьбы и своей красоты. на роду ей было написано несчастье, и все события в ее жизни совпали с прогнозом. полюбив фауста, она рожает от него сына, но он падает со скалы, и мать следует за ним в подземное царство, оставляя мужа.
вагнер ученик фауста, слепо преданный науке. этот человек весьма ограничен своими знаниями и не выходит за рамки теории и ученых бесед. он лишь потребляет информацию, но никак не применяет ее. созданный им гомункул — остроумная пародия на то, как люди стараются уподобиться богу и познать то, что им не дано познать.

Темы

Тематика пьесы «Фауст» очень разнообразна, и если Вам не хватает описанных здесь тем, напишите в х, чтобы Многомудрый Литрекон их добавил.

  1. Любовь – на примере Маргариты писатель демонстрирует, как неконтролируемая страсть может погубить даже самого хорошего человека. По мнению Гёте, любовь – это крайне опасное чувство, которое, выйдя из-под контроля, приносит человеку только страдания. Он, как человек эпохи Просвещения, превозносит разум в ущерб чувству и ставит мысль выше эмоции. По его мнению, любовь не может быть смыслом жизни, человек должен стремится к высокому предназначению, чтобы раскрыть все сияние «божьей искры». 
  2. Мистика – главный герой произведения окружён различными таинственными, сверхъестественными явлениями. Однако интерес Фауста направлен не на сверхъестественный, а на реальный мир, который он хочет улучшить с помощью новых знаний и власти. Тем не менее, он сам пытается вызвать духов, ведь является чернокнижником и знатоком оккультных наук. Именно тайные знания помогли ему познать смысл жизни и найти себя, ведь без магии Мефистофеля он не смог бы дойти до этой истины.
  3. Борьба добра и зла в человеке – Фауст и Маргарита проходят сложный путь, постоянно искушаемые силами тьмы. Однако в итоге добро одерживают победу. Маргарита, совершив грехопадение, отвергает помощь злых сил и выбирает искупление через смерть, а Фауст, хоть и совершив множество чудовищных деяний, да самого конца пытается использовать свою мудрость ради человечества, а не ради себя.
  4. Религия – для Фауста истинная религиозность заключается не в следовании догматам, а в человеколюбии и доброте, которые продемонстрировали Фауст и Маргарита, за что их души и были спасены. Бог у Гете — не суровый судья, а высшая сила, которая дарует людям свободу воли.
  5. Предназначение человека – Гёте показывает, что каждый человек должен стремиться помогать людям и пытаться сделать мир лучше. Зачастую, этот путь ведёт лишь к отчаянию и гибели, однако только следуя по нему, человек становится настоящим собой и находит свое место в жизни.
  6. Идеал и реальность – перемещение в Древнюю Грецию из Германии Нового времени символизирует желание человека сбежать от неприглядной реальности в мир грёз. Однако в итоге Фауст отвергает наваждение Мефистофеля и решает бороться за то, чтобы реальный мир стал лучше. Гёте призывает людей не сбегать от разочаровывающей реальной жизни, а бороться с ней.

Проблемы

Проблематика «Фауста» не менее насыщенна интересными вопросами:

  • Неудовлетворенность жизнью – писатель показывает, как несовершенство мира может вызвать разочарование у человека во всём, во что он верил. В таком состоянии человек способен пойти на самые крайние меры, которые едва ли принесут счастье ему и окружающим. Но автор показывает, что даже эта проблема решаема, было бы желание ее решать.
  • Поиск смысла жизни – Фауст многие годы думал над тем, с какой целью он пришёл в этот мир. Ни любовь, ни семья, ни пьянство, ни власть, ни богатство не удовлетворили его. В конце концов, он решил, что его предназначение — помогать людям. Гёте явно восхищается выбором своего героя, его выбор совпал с идеалами эпохи, в которую жил и творил автор.
  • Самоуверенность – Гёте осуждает человеческую гордыню и самоуверенность. По его мнению, человек обязан подвергать критике свои действия и знания. Фауст знает больше своего ученика Вагнера, но он сомневается и видит, как мелок человек на фоне мироздания. Он не может знать всего, и эта ограниченность удручает Фауста.
  • Порок и добродетель – Гёте превозносит в пьесу такие добродетели, как доброта, щедрость и сострадание, и осуждает гордыню, безнравственность, жадность и лицемерие. Эти крайности переполняют человека и борются в нем, создавая неповторимую по сложности человеческую личность.
  • Двоякая природа человека – по мнению Гёте, человек способен как на великое добро, так и на великое зло. Фауст совершает множество ужасных поступков, но в то же время пытается совершать добро. Маргарита впадает в грех, убивает ребёнка, но после этого возвращается к свету и умирает, как христианка. В этом мире нет абсолютного добра или зла, даже в рамках одного человека.
  • Цели и средства – цель Фауста была благородной, но средство, которое он выбрал для её достижения, того не стоило. Гёте призывает людей быть разборчивее и не забывать о человечности и благоразумии.

Основная идея

В чем смысл пьесы «Фауст»? Смысл человеческой жизни заключается в служении человечеству. По мнению Гёте, люди должны до конца бороться против несовершенства мира, при этом не впадая в крайности и не забывая о человечности. И пусть человек слаб и зачастую не способен контролировать свою судьбу, за свои старания он будет награждён после смерти. Ему же скажут спасибо благодарные потомки.

Главная мысль Гете — стремление показать умным и достойным людям единственно правильный путь: не нужно копить знания и беречь их от посторонних глаз, ведь человек не вечен, и его труды пойдут прахом после смерти. Чтобы избежать этого, нужно применить свою мудрость в деле и внести свой вклад в становление мира.

Чему учит пьеса?

Книга «Фауст» учит нас таким вещам, как сострадание и любовь, но не к себе и не к своей семье, а к людям в целом. Рассказывает нам о том, как важно верить в себя и не отчаиваться даже перед самыми страшными и тяжёлыми испытаниями. Учит тому, что добро в итоге всегда побеждает зло, а справедливость в итоге восторжествует. Таковы уроки «Фауста» Гете.

Единственное достойное применение знаний — дело, которое улучшит то, что уже создано до нас. Только так человек может сравняться с Богом: он тоже создаст нечто свое.

Михаил Щепин

«Фауст» (Гёте)

Цитата: «Лишь тот достоин жизни и свободы, / Кто каждый день идёт за них на бой» (пер. Б. Л. Пастернака).

Знаменитая цитата из «Фауста» «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» — вовсе не является цитатой. Это поэтическая интерпретация (по всей видимости, принадлежащая перу Александра Яхонтова) строк, которые в переводе Б. Л. Пастернака звучат следующим образом: «Мгновенье! / О как прекрасно ты, повремени!»

Язык оригинала: немецкий.

Основные переводы: Б. Л. Пастернака, А. А. Фета, В. Я. Брюсова.

А. С. Пушкин начал переводить «Фауста» (знаменитая цитата из этого перевода — «Мне скучно, бес»), но, к сожалению, не окончил.

Проблематика:

  • добро и зло, их противоборство в человеке;
  • познание, цель познания;
  • величие гуманистических идеалов и любви.

Смысл названия: трагедия названа по имени главного героя.

Литературное направление: творчество Гёте принято относить к так называемому веймарскому классицизму, в рамках которого люди изображались только как носители идеи. Однако в случае с Гёте это не совсем верно: Фауст описан глубже, он — человек (то есть в трагедии имеются черты романтизма и реализма).

  • Литературный жанр: трагедия.
  • Жанровые особенности: философская трагедия с лирическими и драматическими элементами.
  • Время и место действия: действие трагедии происходит в самых разных местах: небеса, кабинет Фауста, город, в котором Фауст живёт.

Действующие лица

  • Фауст — учёный, неравнодушный человек, которого тревожат вопросы бытия.
  • Мефистофель — Дьявол, падший ангел.
  • Гретхен (Маргарита) — возлюбленная Фауста.
  • Прекрасная Елена — та самая красавица, из-за которой случилась Троянская война.
  • Вагнер — сосед Фауста.

Краткое содержание

Историю о Фаусте предваряют три вступления.

Первое вступление: благодарность родным и друзьям, посвящение трагедии им.

Второе (театральное) вступление: Директор театра, Актёр и Поэт спорят о роли искусства. Директор считает, что это способ заработка, Актёр — что искусство предназначено развлекать людей, а Поэт настаивает, что искусство ищет правду и немного приоткрывает её нам.

Третье (небесное) вступление. Бог и Дьявол тоже спорят. Мефистофель утверждает, что Бог зря подарил человеку разум, ведь им никто не пользуется. Бог оспаривает это суждение и указывает на доктора Фауста: он невероятно умён и всё время совершенствуется. Мефистофель говорит, что может искусить Фауста. Если это удастся, его душа попадёт в ад, если же нет — в рай.

Часть 1

Доктор Фауст несчастен. Он посвятил всю свою жизнь изучению мира, но тайн всё равно гораздо больше, чем знаний. Фауст даже хочет прибегнуть к алхимии и вызвать духа, однако приходит его сосед Вагнер. Когда Вагнер оставляет Фауста одного, доктор решается выпить яду и покончить с собой. Но тут поют ангелы — начинается Пасха. Горько поблагодарив ангелов, Фауст идёт гулять с Вагнером.

Люди кланяются знаменитому доктору Фаусту, но он не рад славе. По дороге за Фаустом увязывается чёрный пудель. Фауст забирает его с собой, и в кабинете пудель превращается в Мефистофеля.

Мефистофель предлагает Фаусту сделку: Дьявол будет исполнять все желания Фауста, пока учёный не восхитится мгновением и не захочет его остановить. После этого душа Фауста достаётся Мефистофелю.

Фауст соглашается: загробная жизнь ему безразлична. Доктор становится молодым, кутит и развлекается как хочет, в частности — соблазняет крестьянку Гретхен (Маргариту). Чтобы увидеться с Фаустом, девушка вынуждена поить свою старушку-мать снотворным.

Однако история эта оканчивается печально: Валентин, брат Гретхен, хочет вступиться за честь сестры — и гибнет, мать Гретхен не выдерживает очередной дозы снотворного и тоже умирает.

У Гретхен рождается внебрачный ребёнок, девочка, и Гретхен убивает этого ребёнка, за что её сажают в тюрьму.

Гретхен сходит с ума в тюремной камере. Фауст поражён её обликом, он хочет, чтобы девушка сбежала с ним. Но Гретхен видит Мефистофеля, узнаёт в нём Сатану и отказывается уходить из тюрьмы: она хочет принять наказание. Голос с небес свидетельствует, что раскаяние Гретхен принято.

Часть 2

Через некоторое время Фауст просит познакомить его с прекраснейшей из женщин — Еленой. У доктора начинается роман с Еленой Прекрасной, у них рождается сын Эвфорион. Сын Фауста и Елены устремляется в небеса, оставив сверкающий след. Елена от глубокого горя буквально тает, оставляя на руках Фауста лишь свою одежду.

Фауст снова стареет, слепнет. Жизнь его разочаровывает. То, что предлагает Мефистофель, неинтересно. Только одно дело занимает его мысли: Фауст хочет сделать плотину и на завоёванном участке построить город для людей.

Эта мысль так восхищает доктора, что он выкрикивает запретные слова, прося время остановиться. Мефистофель торжествует.

Однако прилетают ангелы и возносят душу Фауста в рай: он постиг истину, а значит, спас свою бессмертную душу.

Экранизация

«Фауст» (Россия, Германия, США, Франция, Япония, Великобритания, Италия, 2011, режиссёр — Александр Сокуров).

Задания для подготовки к ЕГЭ и ОГЭ

Кто такой Фауст?

Ответ. Знаменитый учёный, врач и философ, стремящийся познать жизнь.

Какая мысль привела Фауста в такой восторг, что он не смог удержаться и попросил время остановиться?

Ответ. Фауст испытал восхищение от желания помочь людям — построить для них город. Попытка остановить мгновение была для Фауста гибелью по условиям его договора с Мефистофелем. Но Фауст думал о людях, хотел им добра, и потому ангелы спасают его: сделка с Мефистофелем аннулирована.

Поделиться ссылкой

Описание и подробный анализ трагедии «Фауст» Гете – Гете И. Зарубежная литература

«Фауст» («Faust») — трагедия в двух частях Иоганна Вольфганга Гёте. «Фауст» был задуман в начале 1770-х годов. Гете работал над ним всю жизнь.

Не торопясь с публикацией, менял написанное, откладывал в сторону, прерывая работу на целые десятилетия, и вновь возвращался к этому сюжету. Понадобилось около 60 лет, чтобы в 1831 г., менее чем за год до смерти автора, трагедия была завершена и отдана в печать.

Премьера первой части «Фауста» состоялась 19 января 1829 года, в Брауншвейге, второй — 4 апреля 1854 г. в театре Гамбурга.

Первый вариант «Фауста», так называемый «Прафауст», оставшийся незавершенным, был создан в 1773—1775 гг. и опубликован только спустя более ста лет, в 1886 году, немецким филологом Эрихом Шмидтом, обнаружившим в архивах его рукопись. В 1788 г., находясь в Италии, Гете вновь обратился к своему «Фаусту», внеся в текст некоторые коррективы. В 1790 г.

в печати появился незаконченный набросок под названием «Фауст. Фрагменты». Следующий этап работы — 1797—1801 гг. Именно тогда был написан ряд принципиально важных для основной концепции великой трагедии сцен. В 1808 г. в печати появилась первая часть «Фауста».

Над второй частью Гете работал в 1825—1831 годах (опубликована она была уже в посмертно изданном собрании сочинений поэта в 1833 г.).

Фауст — реально существовавшее лицо времен Реформации. Есть множество свидетельств, относящихся к первой половине XVI века (иногда противоречащих друг другу) о чернокнижнике и маге докторе Фаусте, его связи с нечистой силой, его жизни и смерти.

Вместе с тем ряд исследований прообраз фаустовской коллизии видят в раннехристианском романе о папе Клименте, произведении достаточно известном в кругу средневековых книжников.

(Там рассказывается история о том, как Симон-маг, «отец всех ересей», доказывая свою силу в споре с апостолом Петром, меняет внешность знатного римлянина Фауста, отца праведного Климента и неверного Фаустина, придав его лицу черты своей наружности.

Однако колдовское искусство ересиарха волей Бога обращается против сатанинских замыслов. В преданиях о Симоне-маге упоминается и Елена Прекрасная.) В 1587 г. легенда о Фаусте, распространявшаяся и устно, и письменно, обрела литературную форму: вышла в свет книга безымянного автора, изданная Иоганном Шписом.

Ее сюжет и мораль изложены уже в названии: «История о докторе Иоганне Фаусте, знаменитом чародее и чернокнижнике, как на некий срок подписал он договор с дьяволом, какие чудеса он в ту пору наблюдал, сам учинил и творил, пока, наконец, не постигло его заслуженное воздаяние».

Фауст в народной книге трактован как бунтарь, стремящийся выйти за пределы схоластического знания, безбожник, способный бросить вызов самому дьяволу. Но жаждущий наслаждений и славы, он несет наказание за свою непомерную гордыню, за отсутствие благочестия и неумение устоять перед искушением. История Фауста в легенде и народной книге — история грехопадения и погибели души человека.

Первым, кто облек историю Фауста в форму драмы, был современник Шекспира Кристофер Марло, привлеченный ренессансным масштабом личности героя легенды. Фауст из трагедии Марло перекочевал в английские пантомимы и пьесы для кукольного театра. Странствующие английские комедианты вернули Фауста на родину: в середине XVIII в.

в Германии появилось множество драматургических вариаций истории о Фаусте, предназначавшихся также для кукольных представлений и носивших откровенно буффонный и развлекательный характер. (Один из таких спектаклей Гете видел в детстве.

) Любовь к немецкой старине и народному творчеству, увлечение Гансом Саксом, знаменитым автором фарсов XVII века, а также необыкновенная популярность образа Фауста у немецких просветителей (характерно обращение Г.Э. Лессинга к этой легенде) питали интерес Гете к данному сюжету.

«Многозначительная кукольная комедия о Фаусте звучала и отдавалась во мне на множество ладов», — свидетельствовал поэт много позже в «Поэзии и правде».

Первый вариант гетевского «Фауста» — «Прафауст» — своеобразный этюд к будущей грандиозной картине. В «Прафаусте» еще нет ни философского спора между Богом и дьяволом о человеке, ни договора Фауста с Мефистофелем, нет сцен, определяющих структуру трагедии в ее окончательном варианте.

Но как во всех произведениях Гете первой половины 1770-х годов, в этом наброске живет мятежный дух «Бури и натиска» (литературное движение в Германии 1770—1780-годов).

Фауст здесь не мудрец и философ, превращаемый Мефистофелем в юношу, а с самого начала — юноша, горячий и страстный, сильная личность, «бурный гений», отмеченный чертами своего творца, предпочитающий рассудочному знанию чувственное восприятие всей полноты жизни, отважно бросающийся в мир.

Как путь постижения жизни ему дана любовь. История с Гретхен (отсутствующая в легенде) разработана в «Прафаусте» почти так же подробно, как в позднейшем «Фаусте», и практически исчерпывает собой сюжет этого варианта пьесы.

«Прафауст» — особое явление того периода германской истории, когда происходило становление национальной литературы.

Рубленая отрывистая фраза (большинство сцен написано прозой), грубый прозаизм стиха в духе Ганса Сакса, речевой напор (удивительное количество восклицательных знаков) и особая фрагментарность, эскизность составляют стилевые черты этой трагедии.

Во «Фрагменте», первой печатной редакции «Фауста», были убраны прозаизмы «Прафауста», добавлены некоторые эпизоды, а сцена «Погреб Ауэрбаха в Лейпциге» переписана стихами. И «Прафауст», и «Фрагмент» — лишь подступы к масштабной философской трагедии, какую явил собой ее окончательный стихотворный вариант.

Трехступенчатое введение — три — пролога открывает канонический вариант «Фауста». «Посвящение» — лирическое свидетельство значимости для поэта никогда не отпускавшего его сюжета. «Театральное вступление» выражает гетевскую концепцию «весь мир — театр».

И наконец — «Пролог на небе», заявляющий философскую тему двухчастной пьесы: что есть человек? гармоничное творение Бога, наделенное той силой духа, что поможет ему, даже падшему, подняться из любой бездны? или создание низменное, подвластное любым искушениям, неспособное противостоять дьяволу, его игрушка? Спор в «Прологе на небе» Господа и духа зла, Мефистофеля, о Фаусте — экспозиция того спора, который Мефистофель, спустившись на землю, затеет с самим Фаустом.

Фауст вступает в трагедию мудрым старцем, разочаровавшимся в современной науке, уставшим от жизни и готовым к самоубийству. Диалог с ученым Вагнером, этим воплощением схоластического знания, прогулка «за городскими воротами» в толпе народа напоминают мудрецу о мертвом знании, не выходящем за пределы кабинета ученого.

Взявшись за перевод на немецкий язык Евангелия от Иоанна, он после долгих раздумий изменяет первую фразу классического текста. «В начале было Слово» — стоит в Евангелии. «В начале было Дело», — записывает Фауст, выражая свою убежденность в необходимости практического деяния.

Неудовлетворенность Фауста границами, поставленными человеческому знанию, провоцирует явление Мефистофеля.

Договор Фауста с чертом существовал и в старинной легенде, где он сам требовал от Мефистофеля исполнения всех своих желаний и за это обязывался через 24 года продать дьяволу душу. У Гете подобную сделку предлагает Мефистофель, обещая герою вторую молодость и все мыслимые наслаждения.

Условия договора — не 24 года, а — произвольно — тот момент, когда Фауст решит, что он постиг истину, что нет в мире ничего прекраснее переживаемого им мгновения. Зная истинную цену земным усладам, мудрец легко идет на сделку: ничто не сможет заставить его, убежденного в бесконечности познания, возвеличить отдельный миг бытия.

У Гете сделка с чертом для философа Фауста — возможность пройти заново круг жизни, понять, наконец, ее вечно ускользающий смысл.

Если в легенде Мефистофель был традиционным для средневековых мистерий и сказаний бесом (в ряде легенд его называют духом Земли), существующим лишь для совращения человека с пути истинного и низвержения в пучину греха, то у Гете фигура Мефистофеля неизмеримо сложнее.

Черт дан человеку в спутники, чтобы тот, подстрекаемый бесом, никогда не останавливался на достигнутом (таким образом, в трагедии ставился вопрос если не об апологии зла, то по крайней мере — о его происхождении и месте в Божественном замысле).

Издевающийся надо всем на свете, циничный комментатор жизни, Мефистофель — по сути дела, другая сторона бездны, именуемой «Человек». Та, что заставляет подвергать сомнению любую истину и идти в своем поиске дальше.

Знаменитая, не лишенная некоторого коварства и лукавой двусмысленности, самохарактеристика Мефистофеля («я — часть силы той, что без числа творит добро, всему желая зла») — выражение диалектической взаимосвязи полярных начал в мире: добра и зла, утверждения и отрицания, Фауста и Мефистофеля.

Сложная взаимосвязь, позволившая Гете заметить, что «не только мрачные, неудовлетворенные стремления главного героя, но и насмешки и едкая ирония Мефистофеля» — ипостаси его собственной души, души Протея.

Совокупность отдельных эпизодов, составляющих многофигурную композицию обеих частей «Фауста», — этапы на пути героя к истине. Первое испытание — любовь. История Фауста и Маргариты занимает собой почти всю первую часть трагедии.

Ведомый Мефистофелем, вернувшим ему молодость, Фауст оказывается в роли другого легендарного героя — Дон Жуана, обреченного также, как и Фауст, — только в иной форме — на вечное стремление к идеалу. И, как Дон Жуан, Фауст бежит от любви, и, как Дон Жуану, любовь к женщине не может дать ему успокоения, заставить остановить мгновение.

Воплощение простоты и естественности природного начала, Гретхен, уводящая Фауста к истокам народной жизни, в то же время — плоть от плоти своей патриархальной филистерской среды. Союз с ней означал бы для Фауста остановку в пути, погружение в маленький бюргерский мирок, конец познания.

Маргарита становится жертвой мещанских предрассудков, и, не отрицая виновности героя в ее трагической судьбе, Гете в итоге оправдывает Фауста: на мефистофельское восклицание «Осуждена на муки» голос свыше отвечает: «Спасена!»

Вторая часть трагедии, монументальная, состоящая из пяти актов, — конструкция чрезвычайной сложности. Сцены бытовые свободно соединены здесь со сценами, в которых воплощены фантастические видения Гете, полные символики: исторические эпохи вольно сменяют друг друга.

В слоге слышатся то звучная поступь александрийского стиха, то рубленая речь немецкого средневековья, то античные хоры, то лирическая песнь. Трагедия насыщена политическими аллюзиями, требующими особого .

И все это создает ту поэтическую форму, в которую только и могли отлиться философские и эстетические искания позднего Гете.

Если первая часть «Фауста» насыщена картинами быта, пронизана токами земной жизни, то вторая часть носит характер грандиозной аллегории. Блуждания Фауста через миры и пространства — история всего человеческого развития, какой она виделась Гете на рубеже двух эпох: эпохи феодализма, конец которой был положен Великой французской революцией, и начинавшейся эпохи капитализма.

Во второй части Фауст — умудренный новым опытом, мучимый упреками совести, ощущающий свою безвольную вину перед Маргаритой, осознает границы возможностей человека.

Но земля, природа возвращают ему жизненные силы (отсвет пантеизма Гете), а с ними и «желанье тянуться вдаль мечтою неустанной в стремленьи к высшему существованью».

В след за испытанием любовью, Мефистофель проводит Фауста через соблазны власти, красоты, славы.

Сцены при дворе императора, где Фауст получает должность советника ничтожного правителя, — картины средневековой Германии, всего феодального строя, приходившего к своему историческою концу на глазах поэта, во второй половине XVIII века.

Эпизоды с Еленой Прекрасной возвращает мысль Гете к детству человечества, античности, культура которой всегда имела для автора огромное значение.

Двор императора охвачен хаосом разложения, союз Фауста и Елены — попытка спасти этот мир красотой, отражение размышлений поэта о благотворном влиянии античной культуры, которую символизирует Елена Прекрасная, на европейскую. Как символ союза «древних и новых» в трагедии выведен Эвфорион, сын Фауста и Елены.

Но спасения в бегстве к античному идеалу нет. Дитя, рожденное Еленой, обречено: Эвфорион устремляется ввысь, к солнцу, и гибнет подобно Икару (известно, что образ Эвфориона — дань памяти Байрона, погибшего в 1824 г. и вызывавшего, в отличие от других романтиков, живейший интерес и глубокое уважение Гете).

Историософская концепция, представленная в «Фаусте» Гете, заключается в том, что каждая общественно-экономическая формация приходит на смену предыдущей через ее отрицание. Глубокого смысла исполнен эпизод, связанный с Филимоном и Бавкидой, мифологической супружеской четой.

В отличие от греческого мифа, по которому боги уберегли от огня во всем селении только хижину Филимона и Бавкиды, воздав им за благочестие, у Гете именно дом стариков понадобилось снести в интересах нового строительства.

Сочувствие трогательной паре сочетается у поэта с осознанной необходимостью отрицания их милого патриархального быта, тормозящего поступь цивилизации. И Мефистофель, выступая разрушителем, выполняет здесь (не в первый раз) роль созидателя, творящего день завтрашний.

Пламя, в котором исчезает сельская идиллия, расчищает место светлому будущему (характерно, что образ Фауста-градостроителя, по свидетельству современников, возник у Гете под влиянием известий о бурной деятельности Петра I и князя Потемкина).

Художник, целиком сформированный XVIII веком, Гете, которому было суждено прожить еще и треть века XIX, успел отразить в «Фаусте» нарождение на рубеже веков новых общественных отношений, основанных более, чем во все прежние времена, на власти денег.

Неизбежный технический прогресс несет с собой новое зло — повод для торжества Мефистофеля, предвкушающего гибель в человеке всего человеческого.

Но торжеству Мефистофеля альтернативно решение Фауста посвятить себя служению человечеству, строительству его счастливого будущего, хотя мечта героя об осушении громадных пространств, скрытых под морскими волнами, откровенно утопична: на новой земле люди смогут начать новую, свободную от всякого насилия, достойную человека жизнь. Грандиозная утопия, выстроенная Фаустом в мечтаниях и деяниях, — отражение знакомства Гете с теориями французских утопистов-социалистов XVIII века.

В служении человечеству, в практическом деле Фауст, наконец, обретает себя и высший смысл существования. Воплощение вечного движения вперед, он готов остановить мгновение, когда слышит стук лопат, обозначающий для него начало работ по осушению болота.

Знаменитый предсмертный монолог Фауста проникнут идеей коллективного вседневного труда и вечного боя — «лишь тот, кем бой за жизнь изведан, жизнь и свободу заслужил». Однако обретя конечную цель, Фауст тут же становится добычей дьявола. Остановка тождественна смерти.

Есть глубочайший философский смысл в том, что к концу своей второй жизни Фауст слеп, и звук, принимаемый им за шум работ, на самом деле производят лемуры, призванные Мефистофелем, чтобы вырыть могилу Фаусту. Остановить мгновение может только слепец. (Впрочем, внимательное чтение слов мудреца, начинающихся с важнейшей оговорки, данной в условном наклонении: «Тогда сказал бы я…

», — показывает, что бес как истинный схоласт уцепился за букву, но не смысл целой фразы; таким образом, Фауст не обрел успокоения и Бог победил в споре с дьяволом.) Познание — бесконечно, абсолютная истина — лишь ряд истин относительных.

Потерпевший, казалось бы, в схватке с Мефистофелем поражение, Фауст все же остается победителем. В финале трагедии при положении в гроб его душа унесена ангелами на небо. «Бессмертная сущность» Фауста торжествует, символизируя собой торжество Человека.

«Фауст» Гете — художественный синтез творческого пути великого поэта. Здесь представлены все литературные искания, через которые прошел автор: «буря и натиск», «веймарский классицизм» и даже отзвук непринятого Гете в целом романтизма.

Трагедия содержит в себе гениальное прозрение диалектики как метода познания бытия.

Являющий собой сложнейший комплекс политических, исторических, теософских и философских проблем, «Фауст» подводит итоги эпохи просвещения и вместе с тем формирует вневременную модель всего мироздания.

Мировое значение трагедии «Фауст» было признано еще при жизни автора. Русская читающая публика располагает многими попытками перевода трагедии. Самым точным по отношению к оригиналу признан перевод Н.А. Холодковского, наиболее мощным по поэтической силе — Б.Л. Пастернака.

Источник: Энциклопедия литературных произведений / Под ред. С.В. Стахорского. – М.: ВАГРИУС, 1998

(1)Семи-восьмилетним мальчишкой я увлекался «Тремя мушкетёрами» Дюма. (2)Пухлый том с волнующей эмблемой в виде мушкетёрского плаща, скрещенных шпаг и широкополой шляпы — первая книга, которую я сам прочитал. (3)Я уже знал многих писателей; Диккенса, Скотта, Купера. (4)Их читала мне мама. (5)Я любил эти чтения вслух, но глубокая прелесть книг, когда прочитанное так сплетается с самой жизнью, что уж не знаешь, где жизнь, а где вымысел, открылась мне впервые, когда я сам прочитал «Трёх мушкетёров».

(6)У меня было три закадычных друга. (7) Мама подала мне мысль превратить друзей в мушкетёров и пережить с ними заново историю любимых героев.

(8)Со временем игра наша приобрела чёткую форму, хотя мы никогда не разыгрывали сцен из романов Дюма; ни погони за бриллиантовыми подвесками, ни завтрака на бастионе Сен-Жерве, ни расправы над миледи. (9)Не придумывали мы и своих собственных с завершённой интригой сцен. (10)Наша игра была лишена всякой театральности. (11)Быть может, это объясняется тем, что нас увлекал в этой игре не сюжет, а та атмосфера тесной дружбы, которая ежеминутно могла быть подтверждена ударом шпаги, дружбы, полной самопожертвования и бескорыстия, дружбы, в которой четыре человека ощущали себя, как одного, и четыре сердца, как одно сердце.

(12)…Последующие годы мы виделись значительно реже, чем в пору детства. (13)Наши жизненные пути разошлись, у каждого появились свои интересы, свои надежды, а порой и тревоги, о которых не расскажешь даже самому близкому другу. (14)Но это не значит, что ослабли связующие нас нити. (15)Каждое более или менее значительное событие в жизни одного из нас как-то само собой собирало всех вместе.

(16)В последний раз мы встретились 22 июня 1941 года. (17)Мы знали, что это будет последняя наша встреча, и молчали. (18)Тень вечности скользнула над нашим столом. (19)У Бориса детски дрожали пухлые губы. (20)Павел опустил голову, он мог многого добиться в жизни, но, беспощадный к себе, он не ждал пощады от судьбы.

(21)О судьбе своих товарищей я узнал, вернувшись после контузии зимой сорок третьего года в Москву.

(22)Дома меня ждало письмо от Бориса. (23)Он писал: (24)«Я стал такой злой и упрямый, а мне всё злости мало. (25)Хочу знать всё про вас: кто живой, а кто пал от руки фашистов, чтоб и за эти жизни взять с них ответ». (26)Я написал Борису, что знал.

(27)Павел пал в боях за Москву. (28)Его имя значилось в коротенькой заметке Информбюро. (29)Там сообщалось об упорном бое, разгоревшемся в селе Н. между группой советских бойцов во главе с младшим лейтенантом Аршанским и ротой немецких автоматчиков. (З0)Советские воины, отрезанные от своей части, засели в здании сельсовета и в течение нескольких часов отражали атаки немцев. (31)В конце концов немцам удалось поджечь деревянное строение. (32)Советские воины предпочли погибнуть в огне, нежели сдаться в плен.

(ЗЗ)Заметка была написана в обычном тоне: кратко, сухо, без подробностей. (34)Но я, для которого младший лейтенант Аршанский был соратником по Чистопрудным боям, очень хорошо представил, как всё это происходило. (35)Да, вот о таких, как Павел, разбился характер новоявленных тевтонов.

(36)О судьбе Коли я узнал несколько позже. (37)Оказалось, он никогда не был на Волховском фронте. (38)Он погиб у Ильменя. (39) В один из московских госпиталей прибыл его товарищ, однокашник, который был с ним в последнем бою. (40)И последнее, что он видел, перед тем как его ранили, был Николай, тащивший на спине раненого товарища.

(41)Мать Николая, пришедшая вместе со мной в госпиталь, спросила почему-то раненого, видел ли он лицо Николая в этот момент. (42)Нет, сказал тот, товарищ, которого тащил Николай, был очень велик и грузен. (43)Коля так согнулся под тяжестью его тела, что лицом едва не касался снега.

(44)Коля был маленьким и тщедушным. (45)Я помню: сумка с провизией или туго набитый ученический портфель казались ему немалой тяжестью, и он поминутно перекладывал ношу из руки в руку. (46)Я бы нисколько не удивился, услышав о самом невероятном его подвиге. (47)Его беспечной дерзости хватило бы на любое отважное деяние. (48)Но рассказ раненого поразил меня: то, что сделал Николай, было сверх его физической силы.

(49)Иначе сложилась судьба Бориса. (50)Он прошёл до конца весь беспримерный путь русского солдата. (51)Убитый под Ельней, он воскрес под Молодечно. (52)Он брал Варшаву и, оплаканный матерью в дни штурма Кёнигсберга, прислал ей весть из-под Кюстрина. (53)Четырежды раненный, дважды контуженный, дваждыобъявленный погибшим, он брал Берлин, и не его вина, если он не был в числе тех, кто поднял знамя над горящим рейхстагом.

(По Ю. Нагибину *)

* Юрий Маркович Нагибин (1920—1994) — российский писатель, прозаик, журналист, корреспондент. Учился во ВГИКе на сценарном факультете, окончить который не удалось: напарюсь война. Тема войны, впечатления, воспоминания впоследствии нашли отражение в его военных рассказах. После окончания войны занимался журналистикой, но не оставлял работы над прозой: рассказы «Трубка», «Зимний дуб» были очень популярны.

В середине 50-х годов один за другим выходят сборники рассказов «Человек и дорога», «Чистые пруды», «Далёкое и близкое», «Ранней весной». В 1980-е Нагибин пишет цикл рассказов о «великих» (Гете, Бах, Тютчев, Лесков и др.).

Много сил Нагибин отдал кино, написав сценарии таких известных фильмов, как «Председатель», «Директор», «Красная палатка», «Чайковский», «Ночной гость» и др.

Автор текста Нагибин Ю. М. размышляет над проблемой поведения и поступков людей на войне.

Проблема раскрывается автором на примере своих друзей, с которыми разделила война. Павел погиб во время пожара в деревянном строении во время боевых действий в Москве. Он вместе со своими товарищами предпочли умереть в огне, нежели сдаться в плен. Николай же погиб спасая товарища, что автора совсем не удивило, но поразило то, что его друг делал то, что было сверх его силы.

Оба примера, дополняя друг друга, дают ясно понять, что война и экстремальные ситуации меняют людей и их по

  • Сочинение по тексту бунина красавица
  • Сочинение по тексту бориса петровича екимова
  • Сочинение по тексту булгакова внутри дворца господствовали мрак и тишина
  • Сочинение по тексту астафьева мне не раз доводилось бывать в покинутых русских деревнях сочинение
  • Сочинение по тексту астафьева костер возле речки