Сочинение по произведению памятник

Что такое настоящая дружба? Кого можно признавать за настоящего друга? «Друг – тот, кто связан с кем-то дружбою»; «Дружба – близкие отношения, отношения на взаимном доверии, благосклонности, общности интересов». Открыв словарь и прочитав это, я задумался, можно ли назвать дружбою наши отношения с моим одноклассником Сергеем Книшем? Мы учимся в одном классе с первого школьного дня. Год назад у нас с Сергеем возникло одно общее увлечение: занялись фехтованием. Только я фехтую на рапирах, а Сергей – шпажист. На тренировку ездим вместе. Во время соревнований поддерживаем друг друга, переживаем, радуемся успехам, огорчаемся, если выступление неудачное. Летные каникулы мы провели в спортивном лагере. Кроме фехтования, у нас есть еще одно общее увлечение – это компьютер. Правда, компьютера у меня нет, он есть у Сергея, но он охотно учит меня, когда я к нему прихожу, всяческих компьютерных ухищрений. Мы с Сергеем одного роста, оба белокурые, даже веснушки появляется одновременно. Нам иногда говорят, что мы похожие на братьев.
Но когда мы переступаем порога школы, Сергея будто бы подменяют. Надо сознаться, что он успевает за меня, несчастливых баллов-«середнячков», как у меня, у Сергея нет. В классе мы сидим за одной партой, но вот что удивительно: Сергей ведет себя будто чужой. Во-первых, он никогда не подскажет на контрольной или на тестировании, не даст списать. Это я могу понять и объяснить принципиальностью друга. Во-вторых, иногда, «плавая» возле доски, я ощущаю и перехватываю его иронический взгляд. Это, как на меня, уже не принципиальность, а что-то другое. В-третьих, на перерывах Сергей подчеркивает свои отношения со старшеклассниками и общается исключительно с ними, а меня даже не замечает.
После уроков Сергея ждет машина. Его отец – директор какой-то фирмы, и он присылает водителя за сыном. Мы живем на разных улицах, но путь к дому Сергея лежит мимо мой дом. Тем не менее мой товарищ ни разу не предложил подвезти меня. Вот я и задумался: а или признает Сергей меня своим другом, как я его? Может, я ему нужный только на досуге? Но же дружба не зависит от времени пор и жизненных обстоятельств?
Я мечтаю о мобильном телефоне. Сочинение размышление. Вариант 2
Я мечтаю о мобильном телефоне. Мама и отец имеют такие телефоны. Они деловые люди, занимаются бизнесом и, бывает, на ходу с помощью любимого телефона решают свои дела. В моей просьбе купить телефон и мне родители не отвечают отказом, но и покупать не спешат. Дома есть стационарный телефон, а ходить в школу с мобильным – это означает мешать на уроке другим, да и потерять нетрудно, а телефон – ценная вещь. В нашей школе между пятиклассниками идет своеобразное соревнование: у кого мобильный телефон «круче». Таким крутым собственником телефона в нашему 5-В есть Саша Якименко. С помощью своего мобильного он и фотографирует, и записывает, и видеофильмы снимает. Учит Саша, как и другие ребята, неплохо, но наличие такого телефона отличает его среди других. Да и сам Саша свысока смотрит на нас. А может, мне это кажется. Много кто из нас завидовал Саше. Еще бы! На уроке иногда ему звонила по телефону мама, и сообщение ему поступали. Учителя неоднократно обращались к владельцам мобильных с просьбой отключать телефон на время урока. Но Саши это будто не обходило.
Того дня все было, как всегда. На большом перерыве Саша демонстрировал возможности своего телефона: давал послушать прикольную музыку, делал видеосъемки, показывал анимационные рисунки и еще многое. После четвертого урока, на перерыве, Никита Березкин, наш товарищ, обратился к Саши с просьбой дать ему телефон, чтобы позвонить по телефону домой. Он забыл ключи, а бабушка должна была пойти из дома. Надо было сообщить ее, чтобы она дождалась внука. Саша перестал улыбаться, спрятал телефон и сказал:
– На первом этаже школы есть таксофон, позвони по телефону оттуда. У меня на счету почти ничего нет.
Конечно, мы разочарованно переглянулись и отошли от Саши. Оказалось, что такой телефон не делает человека добрее. Саша не помог Никите. И мне стало неловко, неинтересно, что сегодня Саша фотографировал меня. А может, я ошибаюсь? Прийдя домой, я рассказал эту историю. Мама ответила:
– Видишь, сын, такой ценный телефон, как у твоего одноклассника, и его отказ товарищу на копеечный звонок показал его в невыгодном свете Саши. Даже вещи не сделают человека лучше, если его поступками руководит хвастовство и жадность.
Друзья познаются в беде. Раскрытие содержания пословицы. Вариант 3
Вне нашего дома является парк, а в нем – небольшая горка, но как она возникшая, никто не знает. Кое-кто говорит, что на это место свозили землю, когда готовили фундамент под один из больничных корпусов, расположенных неподалеку от парка. Землю должны были равномерно раскинуть и засеять травой, но со временем об этом забыли. Миновало время, она густо заросшая одуванчиками, сорняком и превратилась на место игры ребятишек. Зимой один со склонов этой парковой горки превратился в лыжный спуск, а из другого дети съезжали на санках. Пока я был маленький и не умел ходить и бегать на лыжах, я тоже любил приходить на эту горку с санками. Сейчас я решил попробовать овладеть спуском на лыжах. Правда, собственных лыж у меня нет. Мама взяла лыже напрокат в знакомого. Я накатался вволю и уже перед возвращением домой решил еще раз, в последний раз, съехать из горки. Я не помню, как это произошло, но я сидел на земле со сломанной лыжей. Едва сдерживая слезы, я встал, взял в обе руки лыжи и пошелдомой. Мне было досадно. И что я скажу маме? Главное, что она обещала возвратить лыжи целыми. Я понурился, шел и ничего не видел. «А я думал, что лыжи должны быть на ногах! – услышал я голос своего друга Влада. – Не следует снимать, снега столько, что домой надо на лыжах бежать!» Но, увидев сломанную лыжу, Влад все понял без слов. А когда я рассказал, что это не собственная вещь, мать взяла напрокат, друг отдал мне свою лыжу.
Хорошее сочинение? Тогда в закладки – » Мой товарищ. Сочинение размышление . Это нужно, ведь не потеряешь!

Содержание интересных новостей

Новые сочинения:
Сочинение-описание процесса работы «Большая пятерка»
Краткий текст для сочинения: Мальчик из города
Тема сочинения Великий и волшебный мир детства
Краткое изложение сюжета “Иркутской истории” Арбузова
Гуманистические тенденции в новеллах О. Гончара

Keywords: universalism, poetry, criticism, history, philosophy, philology, philosopher, patriotism, and existentialism.
На первый взгляд может показаться, что писать о Пушкине легко и просто: никто не сомневается в его гениальности и креативности. На самом деле писать о Пушкине очень и очень трудно. Во-первых, Пушкин не просто гений, а уникальный гений. Гениальных людей в истории человечества было много, а таких гениев, как Пушкин, кроме него, пожалуй, не было. Уникальность его прежде всего состояла в том, что он был универсальным гением. Универсализм Пушкина заключается в том, что в поле его зрения находились не только литература, поэзия и вообще вся словесность, но и такие гуманитарные дисциплины, как философия, политэкономия, история и, конечно, наука. Следует также подчеркнуть, что Пушкин был энциклопедически образованным человеком.
Пушкин – величайший поэт и создатель русского литературного языка. То, что Пушкин гениальный поэт и основоположник русского литературного языка, давно известно. Но я просто хочу обратить внимание на некоторые штрихи биографии великого человека.
Аполлон Григорьев воскликнул: «А Пушкин – наше все: Пушкин – представитель всего нашего душевного, особенного, такого, что остается нашим душевным, особенным после всех столкновений с чужим, другими мирами. Пушкин – пока единственный полный очерк нашей народной личности, самородок, принимавший в себя, при всевозможных столкновениях с другими особенностями и организмами, – все то, что принять следует, отбрасывавший все, что отбросить следует, полный и цельный, но еще не красками, а только контурами набросанный образ народной нашей сущности, – образ, который мы долго еще будем оттенять красками»[1].
До Пушкина русская литература была в зачаточном состоянии. По словам Чернышевского, «до Пушкина не было в России истинных поэтов; русская публика знала поэзию только по слухам, из переводов или по слабым опытам, в которых искры поэзии гасли в пучинах риторики или льдах внешней холодной отделки»[2]. Он приводит цитату из Пушкина, сообщенную Анненковым: «Перечел Державина всего, – и вот мое окончательное мнение: этот чудак не знал ни русской грамоты, ни духа русского языка (вот почему он ниже Ломоносова). Он не имел понятия ни о слоге, ни о гармонии, ни даже о правилах стихосложения: вот почему он должен бесить всякое разборчивое ухо. Он не только не выдерживает оды, но не может выдержать и строфы… У Державина должно сохранить будет од восемь да несколько отрывков, остальное сжечь… Жаль, что наш поэт слишком часто кричал петухом. Довольно о Державине.
…Стихотворство для Ломоносова было иногда забавою, чаще должностным упражнением»[3].
«Сумарокова, – пишет Чернышевский, – Пушкин называет “бездарнейшим из подражателей”, а о русской литературе конца ХVIII века и начала XIX века судит он так: “Ничтожество общее. Французская обмельчавшая словесность envahit tout (все захватила. – И. Г.); знаменитые писатели не имеют ни одного последователя в России, но бездарные писаки, грибы, выросшие у корней дубов: Дорат, Флориян, Мармонтель, Гимар, m-me Жанлис овладевают русской словесностью”»[4].
Выражаясь философски, Пушкин критически переработал все, что было создано до него в русской литературе. В этой связи не могу не привести цитату из статьи Пушкина «О причинах, замедливших ход нашей словесности»: «Причинами, замедлившими ход нашей словесности, обыкновенно почитаются: 1) общее употребление французского языка и пренебрежение русского. Все наши писатели на то жаловались, – но кто же виноват, как не они сами. Исключая тех, которые занимаются стихами, русский язык не может быть довольно привлекателен. У нас еще нет словесности, ни книг, все наши знания, все наши понятия с младенчества почерпнули мы в книгах иностранных, мы привыкли мыслить на чужом языке; просвещение века требует важных предметов размышления для пищи умов, которые уже не могут довольствоваться блестящими играми воображения и гармонии, но ученость, политика и философия еще по-русски не изъяснялись – метафизического языка у нас вовсе не существует; проза наша так еще мало обработана, что даже в простой переписке мы принуждаем создавать обороты слов для изъяснения понятий обыкновенных; и леность наша охотнее выражается на языке чужом, коего механические формы уже давно готовы и все известны»[5].
Благодаря своему уникальному дарованию Пушкин одновременно создавал и литературный язык, и великие произведения. Это сразу же заметили многие поэты. В 1815 г. В. А. Жуковский пишет П. А. Вяземскому о том, что он встречался с молодым «чудотворцем Пушкиным». Он назвал его «надеждой нашей словесности». Эти надежды А. С. Пушкин полностью оправдал. Читающая публика с нетерпением ждала выхода его очередного сочинения. Я не хочу писать тривиальные вещи о Пушкине. Будет лучше, если я напомню читателю, что о нем говорили в 1880 г. на торжествах, посвященных сооружению памятника Пушкину в Москве, классики великой русской литературы. И. С. Тургенев: «…Заслуги Пушкина перед Россией велики и достойны народной признательности. Он дал окончательную обработку нашему языку, который теперь по своему богатству, силе, логике и красоте формы признается даже иностранными филологами едва ли не первым после древнегреческого; он отозвался типическими образами, бессмертными звуками на все веяния русской жизни. Он первый, наконец, водрузил могучей рукою знамя поэзии глубоко в русскую землю…»[6] А. Н. Островский: «До Пушкина у нас литература была подражательная, – вместе с формами она принимала от Европы и разные, исторически сложившиеся там направления, которые в нашей жизни корней не имели, но могли приняться, как принялось и укоренилось многое пересаженное… Прочное начало освобождению нашей мысли положено Пушкиным, – он первый стал относиться к темам своих произведений прямо, непосредственно, он захотел быть оригинальным и был – был самим собой»[7]. И. С. Аксаков: «Пушкин – это народность и просвещение. Пушкин – это залог чаемого примирения прошлого с настоящим, это звено органически связующее, хотя бы еще только в области поэзии, два периода нашей истории»[8].
Пушкин с самого начала своего творчества на поэзию смотрел не как на забаву, а как на вид духовной деятельности. Один из виднейших пушкинистов XIX в. П. В. Анненков приводит письмо молодого Пушкина, находившегося в ссылке на юге России, к правителю канцелярии наместника А. И. Казначееву, в котором он пишет: «Я сам заградил себе путь и выбрал другую цель. Ради Бога, не думайте, чтобы я смотрел на стихотворство с детским тщеславием рифмача или как на отдохновение чувствительного человека: оно просто мое ремесло, отрасль честной промышленности, доставляющая мне пропитание и домашнюю независимость… Я жажду одного – независимости… Я надеюсь обрести ее с помощью мужества и постоянных усилий. Вот уже я успел победить мое отвращение – писать и продавать стихи ради насущного хлеба. Стихи, раз мною написанные, кажутся мне товаром, по столько-то за штуку. Мне только становится не в мочь зависеть от хорошего или дурного пищеварения того или другого начальника, мне надоело видеть, что меня в моем отечестве принимают хуже, чем первого пришлого пошляка из англичан (le premier galopin anglais), который приезжает к нам беспечно разматывать свое ничтожество и свое бормотание (sa nonchalente platitude et son baragoin)»[9].
В письме к французскому поэту Баранту Пушкин пишет 16 декабря 1836 г.: «Литература стала у нас значительной отраслью… лишь за последние лет двадцать или около того. До тех пор на нее смотрели как на изящное и аристократическое занятие»[10]. Светские дамы имели литературные альбомы, куда по их просьбе вписывали свои стихи поэты. Но дамы мало значения, если не сказать больше, придавали стихам поэтов. Просто так модно было делать. Пушкину тоже приходилось заполнять такого рода альбомы, хотя на это он смотрел с большим отвращением. «…Тогдашнее высшее общество, – пишет в своих воспоминаниях о Пушкине поэт Я. П. Полонский, – считало звание поэта и вообще писателя несовместным с высоким положением в свете. Пушкин это знал и, я как слышал, досадовал, когда при выходе с придворного бала слышал крик жандармов: “Карету сочинителя Пушкина!”»[11].
Пушкину были доступны все жанры поэзии, его поэзия – это верх совершенства. Как пишет итальянская пушкинистка Серена Витале, «в 2.45 дня 29 января 1837 года русская литература потеряла своего певца. Ушло обаяние, изящество, лаконизм и легкость…»[12]. Ему были доступны и все жанры прозы. Вот что писал П. Я. Чаадаев А. И. Тургеневу о «Капитанской дочке» Пушкина: «Пусть я безумен, но надеюсь, что Пушкин примет мое искреннее приветствие с тем очаровательным созданием, его побочным ребенком, которое на днях дало мне минуту отдыха от гнетущего меня уныния. Скажите ему, пожалуйста, что особенно очаровала меня в нем его полная простота, утонченность вкуса, столь редкие в настоящее время, столь трудно достижимые в наш век, век фатовства и пылких увлечений, рядящийся в пестрые тряпки и валяющийся в мерзости нечистот, подлинная блудница в бальном платье и с ногами в грязи»[13].
Пушкин – философ. Энциклопедически образованный Пушкин прекрасно знал труды французских философов ХVIII в. Декарта, Вольтера, Дидро, Руссо, Гельвеция, Монтескьё и других. Знал Аристотеля и вообще античную философию. Читал, конечно, и немецких философов. Вот как он сравнивает немецкую и французскую философию: «Философия немецкая, которая нашла в Москве, может быть, слишком много молодых последователей, кажется, начинает уступать духу более практическому. Тем не менее влияние ее было благотворно: оно спасло нашу молодежь от холодного скептицизма французской философии и удалило ее от упоительных и вредных мечтаний, которые имели столь ужасное влияние на лучший цвет предшествовавшего поколения»[14].
Пушкин довольно интересно характеризует французскую философию ХVIII в. «Ничто не могло быть, – пишет он, – противуположнее поэзии, как та философия, которой ХVIII век дал свое имя. Она была направлена противу господствующей религии, вечного источника поэзии у всех народов, а любимым орудием ее была ирония холодная и осторожная и насмешка бешеная и площадная. Вольтер, великан сей эпохи, овладел и стихами, как важной отраслию умственной деятельности человека. Он написал эпопею, с намерением очернить кафолицизм (католицизм. – И. Г.). Он 60 лет наполнял театр трагедиями, в которых, не заботясь ни о правдоподобии характеров, ни о законности средств, заставил он свои лица кстати и некстати выражать правила своей философии. Он наводнил Париж прелестными безделками, в которых философия говорила общепонятным и шутливым языком…»[15]
Пушкин написал философское стихотворение, в котором отобразил знаменитые философские споры о движении и гелиоцентрической системе:
Движенья нет, сказал мудрец брадатый.
Другой смолчал и стал пред ним ходить.
Сильнее бы не мог он возразить;
Хвалили все ответ замысловатый.
Но, господа, забавный случай сей
Другой пример на память мне приводит:
Ведь каждый день пред нами солнце ходит,
Однако ж прав упрямый Галилей[16].
Это небольшое стихотворение стоит многих философских сочинений. В нем гениальный Пушкин лаконично и вместе с тем глубоко уловил суть античных философских споров относительно движения и покоя и трагическое положение великого итальянского ученого Галилео Галилея, вынужденного под влиянием церкви отказаться от своей поддержки системы Коперника, но перед смертью все же признавшего ее.
Большое место в творчестве Пушкина занимают экзистенциальные проблемы: смысл жизни, место поэта в обществе, конечность человеческого бытия и др. Возьмем стихотворение, написанное в день рождения поэта 26 мая 1828 г.:
Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?
Кто меня враждебной властью
Из ничтожества воззвал,
Душу мне наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал?
Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум[17].
Пушкин задается сугубо экзистенциальными вопросами: зачем человеку дана жизнь? Как ему жить? Эти вопросы находились в центре внимания многих философов. Киники предлагали аскетический образ жизни, для них главное не материальные ценности, а внутренняя свобода. Знаменитый киник Диоген Синопский жил в бочке. По словам Диогена Лаэртского, «увидев однажды, как мальчик пил воду из горсти, он выбросил из сумы свою чашку, промолвив: “Мальчик превзошел меня простотой жизни”. Он выбросил и миску, когда увидел мальчика, который, разбив свою плошку, ел чечевичную похлебку из куска выеденного хлеба»[18].
Зато Эпикур проповедовал гедонизм. Высшей целью жизни он считал наслаждение.
Не только античные, но и многие современные философы ставили вопрос о смысле жизни. Человек – единственное существо, которое знает, что живет. Животные не знают, что они живут и умирают. А человек есть существо разумное и прекрасно понимает конечность своего бытия. Он хочет продолжить свою жизнь, отсюда и вера в загробную жизнь. Но никакой загробной жизни нет, и после смерти человек как биологическое существо уходит в небытие. Однако как социальное существо он вовсе не исчезает, а остается в своих деяниях. Великие люди – поэты, писатели, философы, ученые, художники, политики и др. – благодаря своим великим свершениям становятся бессмертными.
Экзистенциальные мысли в наибольшей степени проявились в последний период жизни Пушкина. Поэт начал думать о смерти, о счастье, о покое и т. д. В 1834 г. Пушкин пишет:
Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит –
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем
Предполагаем жить… И глядь – как раз – умрем.
На свете счастья нет, но есть покой и воля[19].
В 1835 г. он посетил Михайловское. 25 сентября 1835 г. Пушкин пишет жене из Тригорского: «Вообрази, что до сих пор не написал ни одной строчки; а все потому, что не спокоен. В Михайловском нашел я все по-старому, кроме того, что нет уж в нем няни моей и что около знакомых старых сосен поднялась, во время моего отсутствия, молодая сосновая семья, на которую досадно мне смотреть, как иногда досадно мне видеть молодых кавалергардов на балах, на которых уже не пляшу. Но делать нечего; все кругом меня говорит, что я старею, иногда даже чистым русским языком. Например, вчера мне встретилась знакомая баба, которой не мог я не сказать, что она переменилась. А она мне: да и ты, мой кормилец, состарелся, да и подурнел. Хотя могу я сказать вместе с покойной няней моей: хорош никогда не был, а молод был. Все это не беда; одна беда: не замечай ты, мой друг, того, что я слишком замечаю»[20].
Каждый для себя решает, как ему жить, какие цели ставить в своей жизни. Пушкин с молодых лет прекрасно осознавал свое предназначение, хорошо понимал, что ему делать, чтобы обессмертить свое имя. Об этом он гениально выразился в итоговом стихотворении «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…».
Пушкин – историк. Можно смело утверждать, что Пушкин был профессиональным историком. П. А. Вяземский писал, что «в Пушкине было верное понимание истории: свойство, которым одарены не все историки. Принадлежностью ума его были ясность, проницательность и трезвость… Пушкин был впечатлителен и чуток на впечатления; он был одарен воображением и, так сказать, самоотвержением личности своей настолько, что мог отрешить себя от присущего и воссоздавать минувшее, уживаться с ним, породниться с лицами, событиями, нравами, порядками, давным-давно замененными новыми поколениями, новыми порядками, новым общественным и гражданским строем. Все это качества необходимые для историка, и Пушкин обладал ими в достаточной мере»[21].
Почему Пушкин всю свою короткую жизнь специально занимался историей? Потому что прошлое, настоящее и будущее неразрывно связаны. Нет настоящего без прошлого и будущего без настоящего. Пушкин подчеркивал, что неуважение к прошлому есть черта необразованности, и тот, кто пренебрегает прошлым и занят одним настоящим, не понимает единства истории человечества.
Пушкин придавал очень важное значение изучению истории в учебных заведениях. В статье «О народном воспитании» наш великий поэт и историк пишет: «История в первые годы учения должна быть голым хронологическим рассказом происшествий, безо всяких нравственных или политических рассуждений. К чему давать младенствующим умам направление одностороннее, всегда непрочное? Но в окончательном курсе преподавание истории (особенно новейшей) должно будет совершенно измениться. Можно будет с хладнокровием показать разницу духа народов (курсив мой. – И. Г.), источника нужд и требований государственных; не хитрить; не искажать республиканских рассуждений, не позорить убийства Цезаря, превознесенного 2000 лет, но представить Брута защитником и мстителем коренных постановлений отечества, а Кесаря честолюбивым возмутителем.
Вообще не должно, чтобы республиканские идеи изумили воспитанников при вступлении в свет и имели для них прелесть новизны.
Историю русскую должно будет преподавать по Карамзину. “История Государства Российского” есть не только произведение великого писателя, но и подвиг честного человека»[22].
Заметим, что Пушкин предложил замечательную программу по изучению истории. Он выступает за объективное изложение истории человечества. Нетрудно видеть, что великий поэт категорически был против конъюнктуры, хотя это слово тогда не употреблялось.
Пушкин изучил труды античных, французских и других историков, особенно его интересовала история России. Много статей посвятил истории России, французской революции, истории Украины и т. д. Он написал великолепный труд «История Пугачева», оставил потомкам незаконченный труд о Петре I. Как уже отмечалось выше, он высоко ценил выдающегося русского историка Н. М. Карамзина. В своих воспоминаниях о Карамзине он пишет, что когда начал выздоравливать после горячки, то взялся за чтение Карамзина. «Это было в феврале 1818 г. Первые восемь томов “Русской истории” Карамзина вышли в свет. Я прочел их в моей постеле с жадностью и со вниманием. Появление сей книги (так и быть надлежало) наделало много шуму и произвело сильное впечатление, 3000 экземпляров разошлись в один месяц (чего никак не ожидал и сам Карамзин) – пример единственный в нашей земле. Все, даже светские женщины, бросились читать историю своего отечества, дотоле им неизвестную. Она была для них новым открытием. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка – Коломбом»[23].
Пушкин выражает свое недовольство тем, что выдающийся труд Карамзина никто по достоинству не оценил.
Во время ссылки на Юг Пушкин написал блестящую работу по истории России ХVIII века. В ней гений довольно ясно показал последствия петровских реформ. После смерти Петра I по инерции продолжались преобразования. «Связи древнего порядка вещей были прерваны навеки; воспоминания старины мало-помалу исчезали. Народ упорным постоянством удержав бороду и русский кафтан, доволен был своей победою и смотрел уже равнодушно на немецкий образ жизни обритых своих бояр. Новое поколение, воспитанное под влиянием европейским, час от часу более привыкало к выгодам просвещения»[24]. Далее Пушкин пишет, что численность чиновников всех рангов росла, иностранцы пользовались большими правами, а отечественные таланты поощрялись.
Но преемники великого реформатора, продолжает Пушкин, просто подражали Петру Великому, вместо того чтобы творчески подходить к его наследию.
Александр Сергеевич дает довольно жесткую оценку деятельности Екатерины II: «Униженная Швеция и уничтоженная Польша, вот великие права Екатерины на благодарность русского народа. Но со временем история оценит влияние ее царствования на нравы, откроет жестокую деятельность ее деспотизма под личиной кротости и терпимости, народ, угнетенный наместниками, казну, расхищенную любовниками, покажет важные ошибки ее в политической экономии, ничтожность в законодательстве, отвратительное фиглярство в сношениях с философами ее столетия – и тогда голос обольщенного Вольтера не избавит ее славной памяти от проклятия России»[25].
Один из первых биографов поэта П. В. Анненков, анализируя статью Пушкина, считает, что резкая характеристика эпохи Екатерины связана с партией консерваторов, «которая противопоставляла всем благим начинаниям Александровской эпохи блеск, величие и мудрость царствования великой бабки императора»[26]. Может быть, это так, но нас в данном случае поражает то, что молодой Пушкин (22 года) быстро уловил суть царствования Екатерины II.
Нет необходимости анализировать все исторические труды великого поэта. Любой, кто захочет с ними ознакомиться, может найти их в сочинениях Пушкина. Но нельзя не сказать несколько слов о его незаконченной работе «История Петра». Вообще Петр I занимает особое место в творчестве Пушкина. Поэма «Полтава», множество стихотворений посвящены Петру I. Пушкин создал цельный художественный образ царя-реформатора. Но он решил написать исторический труд, в котором хотел изложить объективно и беспристрастно на базе исторических фактов многогранную деятельность Петра I по преобразованию России. Труд он не закончил. Причину этого П. В. Анненков объясняет так: «Большое расстройство в сознании Пушкина внесено было соображением, что не вся правда целиком, и при всяком случае, стояла на стороне грозного реформатора, а между тем меры, какие он принимал для доставления торжества своим ошибкам и погрешностям, ничуть не уступали в энергии и беспощадности мерам, с помощью которых он осуществлял и свои великие предначертания: люди гибли, положения уничтожались, общество колебалось уже в пользу явной исторической невозможности, чему свидетельством остался закон о престолонаследии… Сквозь призму своего установившегося воззрения на Петра I Пушкин видел или думал, что видит, двойное лицо – гениального созидателя государства и старый восточный тип, “бича божия”. Рука Пушкина дрогнула. Уже много накопилось материалов для истории в его сборнике и ждало только обработки, а он все не приступал к ней. Он искал способа изобразить лик великого государя согласно со своим собственным пониманием его, и не оскорбляя официального мира, ожидавшего безусловной апофеозы преобразователя, для чего собственно и были открыты ему государственные архивы»[27]. Думаю, что с мнением выдающегося пушкиниста следует согласиться.
Пушкин и наука. Пушкин пристально следил за научными достижениями своей эпохи. Одной из задач основанного им журнала «Современник» он считал распространение научных знаний. Нельзя не вспомнить его знаменитое стихотворение, в котором он раскрыл квинтэссенцию науки:
О, сколько нам открытий чудных
Готовит просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель[28].
Этот шедевр мог написать человек, живо интересовавшийся научными достижениями своей эпохи. Он посвятил специальные статьи Российской Академии и Французской академии. Они были опубликованы в «Современнике». А вот такой замечательный афоризм: «Ученый без дарования подобен тому бедному мулле, который нарезал и съел Коран, думая исполниться духа Магометова»[29].
Пушкин – патриот. В 1823 г. Пушкин записывает: «Все должно творить в этой России и в этом русском языке»[30]. Он основал русскую литературу, заставил высшие слои общества уважать русский язык и русскую культуру. Патриотизм для Пушкина – это всестороннее знание России, ее истории, культуры и т. д.
Патриотизм предполагает любовь к Родине, к народу, к национальной культуре, к родному языку, уважение национальных традиций и т. д. Вспомним Пушкина:
Два чувства дивно близки нам –
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам[31].
Патриот любит свою Родину, свой народ, его историю и его культуру, если даже ему самому приходится из-за политического режима страдать или испытывать житейские трудности. Пушкин всю сознательную жизнь находился под полицейским надзором. Однажды (18 мая 1836 г.) в письме к жене у него вырвалось: «Черт догадал меня родиться в России с душою и с талантом! Весело, нечего сказать»[32]. Но это естественная реакция на то отношение, которое к нему проявляли не только официальные круги, но и те, кто его ненавидел и всячески мешал ему творить на благо России.
Историю нельзя переписывать по своему усмотрению, история – это продукт деятельности народа. Поэтому если ты патриот своего народа, то должен любить и его историю. В письме к Чаадаеву Пушкин пишет: «Что же касается нашей исторической ничтожности, то я решительно не могу с вами согласиться. Войны Олега и Святослава и даже удельные усобицы – разве это не та жизнь, полная кипучего брожения и пылкой и бесцельной деятельности, которой отличается юность всех народов? Татарское нашествие – печальное и великое зрелище. Пробуждение России, развитие ее могущества, ее движение к единству (к русскому единству, разумеется), оба Ивана, величественная драма, начавшаяся в Угличе и закончившаяся в Ипатьевском монастыре, – как, неужели все это не история, а лишь бледный и полузабытый сон? А Петр Великий, который один есть целая всемирная история! А Екатерина II, которая поставила Россию на пороге Европы? А Александр, который привел вас в Париж? и (положа руку на сердце) разве не находите вы чего-то значительного в теперешнем положении России, чего-то такого, что поразит будущего историка? Думаете ли вы, что он поставит нас вне Европы? Хотя лично я сердечно привязан к государю, я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя: как литератора – меня раздражают, как человек с предрассудками – я оскорблен, – но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой бог нам ее дал»[33].
Выдающийся французский историк, один из крупнейших представителей анналовской школы свою работу «Французская идентичность» начинает словами: «Я неоднократно говорил и повторяю еще раз: я люблю Францию так же страстно, взыскательно и трудно, как Ж. Мишле. Я не делаю разницу между ее успехами и неудачами, между тем, что мне больше нравится, и тем, что меньше нравится»[34].
В наше время, когда в мировоззрении людей доминируют космополитические идеи, патриотизм оказался не в почете. О нем даже не хотят вспоминать, а если и вспомнят, то только в негативном плане. Но уверен, что придет время и патриотизм снова займет подобающее ему место в общественной жизни, ибо без любви к Родине, к своему народу, к его ценностям жизнь человека теряет всякий смысл. И великое творчество Пушкина будет нам помогать любить Родину, приумножать ее материальные и духовные ценности.
Афоризмы и заметки Пушкина
В заключение приведем некоторые афоризмы и заметки Пушкина:
1) Устойчивость – первое условие. Как она согласуется с непрерывным совершенствованием?
2) Истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности.
3) Однообразность в писателе доказывает односторонность ума, хоть, может быть, и глубокомысленного.
4) «Все, что превышает геометрию, превышает нас», – сказал Паскаль. И вследствие того написал свои философские мысли.
5) Вдохновение есть расположение души к живейшему принятию впечатлений и соображению понятий, следственно, и объяснению оных. Вдохновение нужно в геометрии, как и в поэзии.
6) Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно: не уважать оной есть постыдное малодушие.
7) Москва девичья, а Петербург прихожая.
Некоторые люди не заботятся ни о славе, ни о бедствиях отечества, его историю знают только со времени кн. Потемкина, имеют некоторое понятие о статистике только той губернии, в которой находятся их поместия, со всем тем почитают себя патриотами, потому что любят ботвинью и что дети их бегают в красной рубашке.
9) Тонкость не доказывает еще ума. Глупцы и даже сумасшедшие бывают удивительно тонки. Прибавить можно, что тонкость редко соединяется с гением, обыкновенно простодушным, и с великим характером, всегда откровенным.
10) Французская словесность родилась в передней и далее гостиной не доходила.
11) Переводчики – почтовые лошади просвещения.
12) Грамматика не предписывает законов языку, но изъясняет и утверждает его обычаи.

Все мы знакомы с творчеством великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина. Каждое его произведение – это шедевр мировой литературы, знакомый нам с самого раннего детства. Когда я был ещё совсем маленьким ребёнком, моя мама часто читала мне очень интересные сказки Пушкина, такие как: «Сказка о царе Салтане», «Сказка о попе и о работнике его Балде», «Сказка о рыбаке и рыбке». А вот сказку «У Лукоморья дуб зелёный» я помню наизусть и сейчас.
У Пушкина всего семь сказок, все они абсолютно разные, но объединены какой-то общей идеей, добротой и наполнены теплом, все его сказки интересны и по-своему поучительны. Эти важные качества способствуют раннему развитию маленьких детей, современные дети, как и дети прошлых поколений, с большим интересом читают их. Многие люди выросли на сказках этого величайшего поэта.
Стихи Пушкина тоже дети знают с малых лет. За свою не очень длинную жизнь поэт написал более пятисот стихотворений и все они абсолютно разные. Александр Сергеевич писал обо всем: у него много стихотворений о любви, о свободе, о дружбе, о природе. Стихи Пушкина довольно просты, но при этом имеют очень глубокий смысл.
Каждый человек, погружаясь в прочтение произведений Пушкина, как бы мысленно переживает те обстоятельства, которые описывает поэт в своих известных литературных творениях. Он будто бы сам становится героем произведения и наблюдает за всем, что в нём происходит.
Александр Сергеевич Пушкин прожил совсем немного – всего 37 лет. Но за это время успел сделать очень многое, оставив после себя бесценные произведения литературы, в которые влюбляешься с первых строк и не можешь забыть всю жизнь. Пушкин – гений мировой литературы и с этим трудно поспорить.

Мой Пушкин
Всем русским людям знакомо имя А.С. Пушкина, поэта, любимого  во всём мире. Но мне кажется, что он самый великий среди всех русских поэтов. Ни один поэт не обладал таким удивительным даром так легко и просто и, вместе с тем, так глубоко высказывать свои мысли, чувства поэтическим слогом.
Трудно  представить себе нашу жизнь без Пушкина. Мне кажется, что его стихи я знала всегда. “Сказка о мёртвой царевне и о семи богатырях”, “Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди”, “Сказка о Золотом Петушке” – эти сказки были самыми волшебными, самыми увлекательными для меня. Можно говорить о том, что все великие художники были гуманистами, что они глубоко национальны и их нельзя оторвать от народа.
Можно детально исследовать их творчество, спорить о новаторстве или традиционности их произведений. И все-таки где граница, за которой начинается гениальное?  Тысячи художников на протяжении тысячелетий пытаются постичь извечные тайны внутреннего мира, выразить свое собственное «я», а через него дать обобщенное изображение современного им мира, современного им человека. Многим из них, подражают; их произведения — нарасхват… Но проходит десятилетие — и о них помнят лишь в узком кругу любителей; сто лет — и имена этих художников можно встретить лишь в учебниках, каталогах…
Пушкин вечен и современен. В чем же секрет его? Где начинается великое?
Там же, где и неизмеримое,  необъяснимое. Там, где молчат. Так молчат наедине с Природой, наедине с собой. Там, где начинается личное. Здесь начинается мой Пушкин…

Однако я познакомилась с биографией поэта. Узнала, скажем, про двойку по математике, его остроумие, а двадцать девять дуэлей натолкнули на мысль, что великий Пушкин был настоящим повесой. Мгновенно из Деятеля он был превращен в Человека, ведь он такой же, как мы! К слову, завоевывать любовь детей к Пушкину нужно именно так. Только после этого я смогла по достоинству оценить его творчество.
Больше всего меня поражала способность Пушкина перевоплотиться и реализовать себя в разных жанрах и направлениях. В конце концов, я поняла, что невозможно не любить Пушкина за его прекрасные стихотворения («Я вас любил», «Я помню чудное мгновенье», «Няне», «К Чаадаеву»). Сложно оставаться равнодушным к его поэмам. Например, в «Медном всаднике» автор настолько умело поднимает проблему отношений государства и «маленького человека», что за бедного Евгения болит сердце. Сказки Пушкина мотивируют верить в чудеса, а повесть «Пиковая дама» даже пугает своими мистическими элементами. Ну а отдельного комплимента, безусловно, заслуживает «Евгений Онегин», и манера автора так изящно рассказать печальную любовную историю, а в промежутках между ее перипетиями раскрыть всю суть русской жизни.

Мой Пушкин.
Пушкин! Это имя знакомо каждому из нас почти с самого рождения. Это имя сопровождает нас всю жизнь.  Мы впервые слышим его в раннем детстве из уст мамы. «У лукоморья дуб зеленый; златая цепь на дубе том»,- говорит нам родной голос, перенося нас в волшебную страну, таинственную и загадочную.
Мир пушкинской поэзии для меня открыла моя мама. Сначала это были
сказки: «Сказка о рыбаке и рыбке»,«Сказка о мертвой царевне и семи богатырях» и, конечно же, поэма «Руслан и Людмила». Услышав один раз  мелодичное звучание строк этих произведений, я запомнила их на всю жизнь и никогда уже не перепутаю ни с какими другими. Эти  красивые сказки с  неповторимым сюжетом близки к народному фольклору, они учат читателей различать добро и зло, быть честными, скромными, справедливыми.
Время шло. Я стала школьницей, и мое знакомство с А.С.Пушкиным продолжилось. Сказки были перечитаны  уже мной самой. Поэма «Руслан и Людмила» была переосмыслена мною – я поняла, что это произведение о силе великой любви.
Мне приоткрылась еще одна сторона творчества Александра Сергеевича – стихотворения о природе. Как же поэт любил русскую природу! Все состояния природы описаны им с тонкостью и восхищением. С особым вдохновением поэт рисует осень:
Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса…
Оказывается, что Пушкин писал не только стихи, но и прозу. Мне очень
понравился роман «Дубровский», с которым я недавно познакомилась на
уроках литературы. В своем произведении автор рассказал о нравах общества. Вместе с Пушкиным я переживала за судьбу главного героя, отстаивающего честь своей семьи, свою любовь к девушке. Роман я прочитала на одном дыхании и поняла, каким человеком был сам Пушкин.
Он ненавидел несправедливость, подлость, жадность, являлся образцом благородства.
Я считаю, что своим творчеством  Пушкин внес огромный вклад в  русскую литературу. Пушкин –  умный и добрый спутник, постоянно напоминающий о богатстве великого русского языка.
Я уверена в том, что мое знакомство с творчеством гения русской литературы продолжится, ведь он писал еще и баллады, и повести, и пьесы.
Я снова и снова буду попадать в мир интересных и увлекательных событий, сказочных персонажей и реальных образов, в мир моего Пушкина.
Сменяются поколения, а люди вновь и вновь перечитывают страницы любимых произведений великого мастера слова. А.С.Пушкин – светоч русской литературы, след которого в человеческой памяти  не властно стереть даже время.

Идейно-художественная роль эпизода “Плач Ярославны

“Cлово о полку Игореве” является памятником древнерусской литературы. Оно написано в XII веке, в период раннефеодальной государственности, когда страна находилась в состоянии раздробленности и единство государства нарушалось междоусобицами и иноземными вторжениями.

“Слово о полку Игореве”, как и каждое произведение литературы, имеет идейное содержание и художественную форму, которую определяет род, жанр, язык, вся система средств и приемов, с помощью которых создается содержание. С этим тесно связана композиция произведения.

“Плач Ярославны” является очень важным эпизодом в “Слове о полку Игореве”. В этом произведении есть некоторые эпизоды, предвещающие дальнейшее развитие событий. Такими эпизодами являются: момент, когда “Солнце ему (Игорю) тьмою путь заступало”; “Сон Святослава”, “Плач Ярославны” – без них утратится ощущение того времени, XII века, когда было написано произведение, так как в Древней Руси люди глубоко верили в различного рода предзнаменования.

Автор создает атмосферу с помощью

В летописи было лишь сухое изложение фактов, а эпизод “Плач Ярославны” является элементом, вставленным автором “Слова” для усиления эмоционального звучания произведения. “Плач Ярославны” как бы возвращает нас к действительности после лирического отступления автора, в котором он вспоминает первых русских князей и их многочисленные походы на врагов Руси и противопоставляет их современным ему событиям. Вообще “Слово о полку Игореве” создано для того, чтобы выразить настоящую реакцию жителей Руси на происходящие события, так как в летописном отрывке этого быть не может.

Этот эпизод несет огромную эмоциональную нагрузку: здесь сконцентрировано отношение автора ко всему происходящему. Кроме этого эпизода, так открыто больше нигде не выражаются чувства. Автор смог очень точно передать страдания Ярославны, тем самым выражая отношение всей русской земли к происходящим событиям. Ведь для истории Руси это поражение имело немалое значение. “Слово о полку Игореве” проникнуто героическим и трагическим пафосом, то есть эмоционально-оценочным отношением писателя к изображаемому.

Также “Плач Ярославны” имеет очень большое значение для композиции “Слова о полку Игореве”. Обращаясь к силам природы, прося у них помощи, Ярославна как бы подготавливает бегство князя Игоря из половецкого плена.

Без этого эпизода нарушилась бы логика повествования, без него в “Слове о полку Игореве” не смогли бы быть выражены так четко идея, то есть осуждение междоусобной войны и призыв князей к объединению, и проблема – раздробленность и пути к объединению.

Пространство в “Слове” постоянно изменяется, то расширяется, то сужается. В этот момент художественное пространство в произведении сужается до Путивля. В самом же эпизоде пространство расширяется до огромных пределов, так как Ярославна в своем плаче, напоминающем лирическую народную песню, обращается ко всем силам природы одновременно: и к ветру, и к Донцу, и к солнцу. “Природа в “Слове” – не фон событий, не декорация, в которой происходит действие, – она сама действующее лицо, нечто вроде античного хора” (Д. С. Лихачев).

Обращение ко всем силам природы создает ощущение того, что человека окружает огромное пространство. Это передает взгляды людей того времени, то есть XII века, на мир: “…средневековый человек стремится как можно полнее, шире охватить мир, сокращая его в своем восприятии, создавая “модель” мира – как бы микромир…” ( Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы // Поэтика художественного пространства).

Я читала “Слово о полку Игореве” в двух различных переводах – Д. Лихачева и в поэтическом переводе Н. Заболоцкого. Я думаю, что прочтение нескольких разных переводов дает возможность читателю взглянуть на события с разных сторон и лучше их понять. В каждом переводе проявляется личность переводчика – он является как бы автором текста. У Заболоцкого язык больше приближен к общедоступному, даже разговорному:

Что ты, Ветер, злобно повеваешь,
Что клубишь туманы у реки…

В то время как у Лихачева:

О ветер, ветрило!
Зачем, господин, веешь ты навстречу?

Но все же у нас остается ощущение, что это перевод древнерусского произведения благодаря инверсии:

На заре в Путивле причитая,
Как кукушка раннею весной,
Ярославна кличет молодая,
На стене рыдая городской…

Заболоцкий использует в своем переводе различные художественные приемы: олицетворения, сравнения, вставляет собственные куски для усиления эмоциональной окраски. Например, у Лихачева нет таких строчек:

То есть Заболоцкий дает более развернутые, художественные описания. Лихачев использует преимущественно метафоры, в то время как Заболоцкий в тех же самых фразах использует сравнения, например: “…кукушкою безвестною рано кукует” (Д. Лихачев), “…как кукушка кличет на юру”. В обоих переводах употребляется большое количество олицетворений, так как Ярославна обращается к ветру, к реке и к солнцу, словно как к живым: “Днепр мой славный!”, “Солнце трижды светлое!”, “Что ты, Ветер…”

Таким образом, эпизод “Плач Ярославны” имеет огромное значение, как смысловое, так и эмоциональное. В этом эпизоде, передав страдания Ярославны, автор выражает состояние всей русской земли в то время.

418. Анализ эпизода Плач Ярославны Русский язык

Сочинение — Анализ эпизода Плач Ярославны (Слово о полку Игореве). Русский язык

«Слово о полку Игореве» — литературный памятник древнерусской культуры, в котором рассказывается о неудачном походе князя Игоря Святославича на половцев в 1185 году.

Плачь Ярославны – это одна из трех частей поэмы, посвященная моменту скорби жены князя Игоря о неудачном исходе сражения, в котором принимала участие его дружина. Этот эпизод признан одним из лучших во всем произведении, а его героиня выступает символом любящей и верной жены.

Образ Ярославны олицетворяет собой тему семьи, мира, дома и бесконечной тоски по мужу, который каждое мгновение рискует погибнуть от вражеского меча. Ее волнение настолько сильно и непреодолимо, что она готова стать птицей, чтобы поскорее оказаться рядом с мужем и залечить его раны. Что характерно, подобные приемы, а именно превращение героев произведений народного творчества в различных птиц и зверей, представляют собой одну из основных черт русского фольклора.

Действие происходит в тот период, когда Русь уже приняла христианство, но в то же время еще продолжает традиции языческой веры. Об этом говорят художественные образы, используемые в произведении. Например, Игорь, заметив черную тень, поднявшуюся над русским ополчением, усомнился в удачном исходе сражения.

Или, к примеру, обращение Ярославны к ветру, к солнцу, к реке, означает ее веру в языческих богов, олицетворяющих названные силы природы. Она разговаривает с ними на равных, то упрекая, то умоляя о поддержке и защите. Кроме того, с помощью данного приема автор показывает красоту русской земли, бескрайность ее полей, яркое солнце, высокие горы, глубокие моря и могучие реки. Вся необъятная и великая Русь воплотилась в этой картине, олицетворенная в образе прекрасной Ярославны. Ее плач несет в себе не только страдание и печаль, но также наполнен нежностью и светлой надеждой.

Монолог героини – это лирическая песня, пронизанная неугасающей надеждой на скорое возвращение князя Игоря с поле боя. И за ее веру и безграничную любовь судьба щедро вознаграждает Ярославну. Мольбы услышаны, и князь Игорь бежит из плена, ведомый чудесной силой на пути к своему дому.

Таким образом, плач Ярославны является важнейшей сюжетной составляющей поэмы «Слово о полку Игореве». Именно в ней содержится вся сила всеобщей народной скорби о павших войнах и утверждается идея созидания и мира.

Вариант 2

12 век для Руси ознаменовался многими событиями, но, в основном, военной направленности. Если говорить о культурном развитии государства, то важно заметить, что именно к этому времени относится замечательный памятник древнерусской литературы «Слово о полку Игореве».

Вышеназванное произведение имеет четкую структуру, которой подчинены идея, жанровые особенности, средства языка. В «Слове…» нет ничего случайного или лишнего: каждый эпизод важен, он несет определенную смысловую нагрузку.

В данном сочинении речь пойдет об эпизоде, который литературоведы называют «Плач Ярославны». Это своего рода предсказание судьбы любимого лады.

«Плач» позволяет неизвестному нам автору усилить эмоциональный фон текста. В нем, единственном в тексте, без утайки выражены авторские чувства и переживания.

Ярославна олицетворяет собой землю Русскую. И в плаче девушке ярко показано отношение всей земли русской к военным событиям с половцами.

Если говорить о композиционном построении текста, то «Плач» важен как предрешение бегства Игоря из плена. Потому что лада Ярославна обращается к солнцу, ветру, Дунаю, затем, чтобы они помогли ее возлюбленному освободиться от половецких пут, затем, чтобы лада смог быть с любимой вместе.

Если «Плач» изъять из текста, то нарушится его стройность и смысловая завершенность. Ведь главная идея – это призыв к единению.

Также не стоит забывать о таких вещах как художественное пространство и время. В данном случае особое внимание уделяется пространству. Оно то расширяется, то сужается. В «Плаче» же пространство расширено до самых окраин государство русского. Это достигается за счет мастерства автора, за счет того, что он приблизил «Плач» к народной лирической песне.

Важны в «Плаче» и пейзажные зарисовки. По словам литературоведа Д. Лихачева, они призваны быть самостоятельными действующими лицами. Это также свойственно древнерусским текстам того времени, потому что такой прием позволяет показать и подчеркнуть огромность пространства, которое окружает ничтожно маленького человека.

«Слово…» имеет поэтические переложения. Наиболее интересными являются переводы Лихачева Д., и Заболоцкого Н.

Если говорить о «Плаче», то Лихачев приукрашивает текст за счет метафор, а Заболоцкий – за счет сравнений.

сочинение «Призывы святослава и плач Ярославны». помогите пожалуйста

Женская судьба… Испокон веков назначением женщины считалось быть берегиней. Рождать и воспитывать детей, беречь домашний костер, работать в поле, угождать мужчине, быть опрятной и красивой. Простые женщины выполняли эту миссию с честью. Княгиня Ярославна из высшего света, но и на ее судьбу легли нелегкие испытания. Евфросиния Ярославна — дочь Ярослава Владимировича галиченского, вторая жена Игоря, который вступил в брак с ней 1184 года. Ярославна, влюбленная у своего мужчины, и вот этого счастья супружеской жизни ей отведено лишь один год, так как уже в 1185 году Игорь отправился в поход на половцев и попал в плен. Как же тяжело молодой женщине отторгать от сердца своего милого и провожать, может, на верную смерть! Но она осознает то, что ее мужчина — князь, полководец, воин. Женщина должна мужественно вынести это горе, еще и подать пример женщинам дружинников. С тревогой ждет она вестей из поля боя, радуется первым победам Игоря. Но вот страшная весть: войско разбито, а ее милое ладо в плену. Ярославна не кроется со своим горем, она выходит на Путивливской вал, в отчаянии обращается к силам природы по помощь. Вообще, автор «Слова… » в поэме представляет нам природу как самостоятельное действующее лицо. Она может быть гневной и кроткой, но всегда действующей, подвижной, очеловеченной. В художественной литературе и в фольклоре мы часто встречаем на определение женской судьбы сравнения женщины с тополем, калиной, чайкой, кукушкой. Эти две птички символизируют трагическую судьбу женщины. Автор «Слова… » именно их и использует. Ярославна готова полететь кукушкой, чайкой в именно ад, лишь бы только спасти Игоря. Весь монолог Ярославны состоит из риторических обращений и вопросов, в которых она восхваляет всесильность природы, а иногда даже способная на нарекание, которые и препятствует князю и жене:

* О ветер ветрило!
* Почему, хозяину, силой веешь?
* Почему метаешь вражеские стрелы
* На крыльях своих легких,
* Против воинов моего милого?
* К Днепру-Славутичу она обращается как к могущественной стихии:
* Принеси же ты, хозяину,
* Ко мне моего милого,
* А не слала бы я слез ему ревностных,
* На море рано!
Как же нужно любить своего суженого, чтобы так отчаянно, отчаянно выпрашивать ему жизнь не у людей, а у сил природы! Это отчаяние, последняя надежда. И уже измучившись мольбами, женщина обращается к пусть мощнее силе — Солнца:

* Почему же, солнце-хозяину,
* Простерег горячий свой луч,
* На воинов моего милого,
* В поле безводному,
* Жаждой им луки посушило,
* Тоской сагайдаки склепало!

И природа будто опомнилась от этих искренних заклинаний, будто переглянулась на душевную красоту этой женщины, что природа даже не равнодушная к ее тоске:

* В полночь море заиграло,
* Мгла идет столбами-вихрами,
* Игорь-князю бог путь указывает,
* Из земли Половецкой,
* На землю Русскую.
Прошло больше восьми столетий от времени этих событий, а и сегодня хочется пожелать молодым людям, супружеством подражать примеру этого супружества в верности, безграничной любви друг к другу. Ведь и Игорь не предал Ярославну, хотя ему предлагали красавиц-половчанок и богатство, чтобы в его лице иметь союзника хану Кончаку. Образ Ярославны настолько светлый, поэтический, что его часто используют художники в своем творчестве. Недаром именно «Плач Ярославны» перевел Маркиан Шашкевич, а Николай Лысенко ее вдохновил на музыкальную композицию «Плач Ярославны» . Незабываемый образ Половчихи из новеллы «Шаланда в море» (роман «Всадники» Ю. Яновского) несет в себе много образов Ярославны.

«Что в имени тебе моем…»

Именотворчество в русской литературе

И. И. Мурзак, А. Л. Ястребов.
Сюжетная
структура романа второй половины XIX века с драматическим постоянством
переосмысливает гармонию пушкинского мироздания, извлекая из субстанциального
его наследия философские механизмы и психологический инструментарий.
Выбор
имени героини «Евгения Онегина» предваряется авторским замечанием: «Впервые
именем таким…». Очевидна достаточность комментария и отсутствие необходимости
более подробного распространения. Объяснение этому легко вычитывается из
прозрачности смысловых ассоциаций, которые заложены в фамилию Лариной.
Родово-помещичий аспект (не случайно упоминание могилы Дмитрия Ларина)
усиливается темами хранения («Они хранили в жизни мирной привычки милой
старины…»), недоступности («Дика, печальна, молчалива…»), сокрытия («И
часто целый день одна сидела…»). Подобное осмысление текстом слова «ларь»
семантически возводит имя к волшебному ларчику фольклора, бочке и хрустальному
дворцу Гвидона из «Сказки о царе Салтане», к таинственности и загадочности
мира, окружающего героиню (преданья, сны, гаданья). Мотив охранительности в
символике произведения приобретает значение замкнутой цельности, духовного богатства.
Парадокс
читательского восприятия заключается в том, что с трудом допускается
возможность типологического соотнесения близких по смыслу фамилий Лариной и
гоголевской Коробочки. Единственная женщина среди помещиков Настасья Петровна
приземленной активностью утрирует понятие сокровищницы, и ее именование фарсово
аллегорирует одну из черт национального характера — скопидомство. Каким бы
некорректным ни казалось сопоставление Татьяны Лариной и Коробочки, философская
мысль писателей выражает двойственную природу идеального начала, сводящего
видимое противопоставление к единому центру — идее внутреннего именного
равенства. Оформление этой мысли в русской литературе принадлежит Антиоху
Кантемиру. Во второй сатире им разрабатывается тема родства:
Кровь,
та ж плоть, те ж кости.
Буквы,
к нашим именам приданные…
Духовная
мудрость и практическая сметливость воплощаются в именах героинь Гончарова и
Тургенева. Бережкова символизирует предел, Калитина — разъятость души для
чувства. Переосмысление мифологемы хранительницы фиксируется именотворчеством
Достоевского и Толстого. Пространство города, отделенность от имения
оборачивается трагедией для Анны Карениной. Топонимические реалии —
Воздвиженское и Покровское — означают, по Толстому, обреченность
индивидуального чувства в сравнении с полаганием на мудрость божью. Покровское —
покров, охранение соотносимо с семьей Левина. Губительность человеческого
воздвижения подтверждена смертью Анны на станции Обираловка.
Во
многих именах не обнаруживается ярко выраженных значений, однако реконструкция
иерархии смыслов позволяет гипотетически обозначить их этимологию. Онегин и
Ленский, к примеру, прочитанные с позиции противопоставления («стихи и проза,
лед и пламень») раскрывает скорее социотипическое наполнение характеров. Но помимо
значений, на которые указывает Ю. М. Лотман в комментарии к роману «Евгений
Онегин», логика выбора имен, возможно не осознаваемая автором, обнаруживает
черты схождения если не в пространственной символике (речевые ассоциации), то в
смысловых признаках: онег(и)н — лен(ь)ский. Но это предположение может быть
поставлено под сомнение фамилией героя Лермонтова, репродуцирующей традицию
речной метафорики. Символическая структура «Героя нашего времени» дает
основание заключить, что именно печора (‘пещера’ — по Далю) является
семантической основой фамилии Печорин. Лейтмотивом пространственно-философского
существования персонажа становятся несвобода, система запретов. Сфера
самореализации героя редко выходит за пределы замкнутого пространства. Космос
притязаний обрамляется монологом одиночества «печорного» человека, а затем
наследуется темой «некуда идти» Достоевского, лабиринтами А. Блока и А. Белого.
К
иному типу литературного номинирования относится фамилия Розальской («Что
делать?»). Западноевропейская эмблема эстетически удобна автору тем, что
позволяет обозначить контрастные отношения: роза-подвал, роза-лопухов; а также
объединить канонический образ красоты с прекрасной перспективой (четвертый
сон). При всей этимологически-видовой близости (роза-астра) фамилия чеховского
Астрова несет иную смысловую нагрузку. Противопоставление «астра ‘цветок’ —
astra ‘звезда’», т. е. ощущение увядания, осени жизни — манящий холод далекого
света — находит сюжетное подтверждение в разрыве между отчаянием бездействия и
гуманистическими декларациями персонажа.
Наряду
с символико-значимыми в номенологической системе русской литературы
присутствуют и номинально-значимые имена, характеризующиеся однозначностью
прочтения: Скотинин, Скалозуб, Разумихин и т. д. Было бы заведомым упрощением
рассматривать их лишь в качестве классицистических построений, появляются они в
античных и христианских памятниках, а XVII век через эстетико-идеологическую
антиномичность выразил логику художественной проекции частного на общее. В
читательском сознании сохраняется уже не имя персонажа, которое названо в
тексте, но его маска. Например, «Простодушный» Вольтера, «Отец семейства»
Дидро, «Скупой» Мольера, «Последний из могикан» Купера, «Хамелеон» Чехова. В
«Толстом и тонком» автор воскрешает известное лирическое отступление Гоголя, в
котором подробно классифицировались чиновничьи типы и социальные маски,
обобщенные в шаржированные идеи. Преуспевание начинает выражаться через
физическую полноту. Социальная удовлетворенность в русской литературе
обозначается гипертрофированной телесностью (брюшко Александра Адуева, толстяки
— купцы Островского, одышка Ионыча), противопоставленной мировоззренческой
болезненности рефлексирующих героев. К редким исключениям следует отнести Пьера
Безухова, здесь полнота становится метафорой цельности, как и в случае с
другими положительными персонажами (круглый Платон Каратаев, крепкий Тушин,
пухлый Обломов). Материальный масштаб персонажа компенсирует ущербность
происхождения, выраженную в фамилии — Безухов. Значение лишенности чего-либо
здесь не так явно, как в случае с Иваном Бездомным Булгакова, однако
обнаруживает влияние древних именотворческих моделей.
В
литературе интерпретация явлений, распространенных в социальной реальности,
носит двойственный характер. Объединение фольклора и литературы характеризует
этико-смысловую систему «Капитанской дочки» Пушкина и усложняется
интерпретацией категории самозванства, которая не могла найти в ранних
художественных текстах философско-исторического комментария. Пушкин
воспринимает самозванство как фатальную национально-историческую данность, так
как «Дмитрий Самозванец» Сумарокова ввел в литературно-мифологический обиход
тему воровства сакрального имени. Автор «Капитанской дочки» далек от
категоричного осуждения Емельяна — «Петра III». Символика имен повести
выполняет задачу развенчания возвысившегося. Пушкинская дискредитация
новоявленного монарха заключается в несоответствии самозванца кодексу
дворянской чести. Хаотичность, непоследовательность морального выбора Пугачева,
независимо от импульсивного благородства, по мнению автора, не может
компенсировать отсутствие качеств, передаваемых по наследству.
Пугачевские
представления о чести не имеют ничего общего с дворянским достоинством, они
ближе к воровской этике, основанной на принципах эмоциональной логики. Для
Пушкина трагедия псевдо-Петра заключена в посягательстве героя на то, что ему
не принадлежит. Присваивая имя, наделенное властью, Пугачев нарушает закон
социальной природы, где предмет воровства (имя) является мерилом жития. В историко-литературной
игре текстов Емельян может торжествовать лишь в сказочных сюжетах про
Емелю-дурачка.
Самозванству
типологически близок мотив имени-маски. В повести «Дубровский» имя-маска Дефорж
разъясняет логическую схему сюжетных коллизий. Значение взятого героем имени
Дефорж (от французского forge ‘кузница’) указывает на совпадение индивидуальных
признаков деятельности псевдофранцуза с родо-профессиональной ролью кузнеца
Архипа. Смысловое тождество «кузница — кузнец» объединяет тему русского бунта с
идеей романтической мести. Своеобразие номинаций заключается в том, что единый
мотивировочный признак обнаруживается у персонажей, относящихся к различным
уровням сюжета. Имена трактуются с позиции временной идентичности, их общая
схема соответствует функциям героев античной мифологии. Поджигатели Кистеневки —
кузнец Архип и Дубровский (Дефорж) — уподобляются по деяниям Гефесту, богу огня
и кузнечного ремесла. Сцена пожара символически усиливает синонимию имени и
значения (кузнец — кузница) омонимией фамилии. «Шабаш», — произносит Архип,
поджигая дом с заседателем Шабашкиным.
Повторяемость
имен свидетельствует о формировании литературных житий персонажей. Наиболее
древнее житие для литературы XIX века представлено именем Лиза. Тема страданий,
жертвенности характеризует сюжеты «Бедной Лизы» Карамзина, Лизы из «Пиковой
дамы», Лизы Калитиной, Лизаветы Ивановны, Лизы Волконской, возлюбленной Адуева
Лизы из «Обыкновенной истории», Лизы Хохлаковой.
Житийная
функция имен просматривается и в «Преступлении и наказании». Символична
духовная смерть Раскольникова накануне 27 июля, она совпадает с историческим и
литературным текстами, и случайное спасение в мифологическом сюжете исключено.
Грех за содеянное берет на себя раскольник Миколка. Просматривается
историко-литературная параллель с Николаем Когановым, новгородским блаженным,
расколовшим проповедованием своим город на две части и юродствующим на
софийской стороне. Противостояние его с блаженным Феодором, чье влияние
распространялось на торговую слободу, позволяет соотнести жития Раскольникова и
Федора Карамазова. Миколкин день знаменует смерть Раскольникова (пророчески
прочитывается постскриптум письма Орины Егоровны Бузыревой, адресованного
Владимиру Дубровскому: «…у нас дожди идут вот ужо друга неделя и пастух Родя помер
около, Миколина дня», соотнесенность «Дубровского» и «Преступления и наказания»
не совпадение, а выражение внутренней логики культуры, когда прецедентные имена
сакрализуются в качестве генезиса ритуала), но София оберегает его, житие Сони
открывает герою путь к покаянию. Подозрения Порфирия Петровича («…если вы
вдруг руки на себя наложить вздумаете…») в соответствии с пророчеством
пушкинского текста могли осуществиться. Но Миколка — упрощенная реплика
«пастыря человеков» Раскольникова — дает последнему время обратиться от
философии к вере.
Происходит
аллегорическая смерть Родиона Родионыча. В диалоге, предваряющем сцену
признания, следователь Порох пытается вспомнить отчество Раскольникова и
произносит ошибочно: «…Родион Ро… Ро… Родионыч, так, кажется?». Подобное
искажение не единично в тексте (Вразумихин, Бахрушин…), но не только наличие
аналогов делает его значимым. Идейные параметры оговорки продиктованы
философским подтекстом культуры.
Воскрешение
Лазаря возможно лишь при соприкосновении с метафизической реальностью более
фантастичной, чем сны Раскольникова — Соней. Значение мудрости не исчерпывает
потенциал этого имени, в философской системе соответствий эмблематическое
схождение сон — Соня видится наиболее верным для понимания символики произведения.
Соня, этически бодрствующая героиня, постигает истину собственным бытием и
уподобляется реальному сну бунтующего духа. Гибельное, провидческое,
спасительное постигалось героем в видениях и снах, но «открытие» Сони
превратило житие униженной природы в развернутую метафору внутреннего
чувствования. И «сей страшный сон» существования корректирует один из
центральных мотивов культуры, оказываясь залогом духовного возрождения.
Практикум

Имя: литературное житие идеи

Имя
как способ раскрытия символического подтекста.
Аллегорические
значения фамилий персонажей.
Семантические
параллели в именотворчестве.
Имя
и диалектика судьбы героя.
Имя:
знамение трагедии и спасения.
Имя
в названии произведений.
Функция
анонимного рассказчика.
Шаржированные
фамилии.
Эстетика
псевдонимов в русском романе.

Список литературы

Флоренский
П. А. Имена. М., 1993.
Лотман
Ю. М. Избранные статьи в III тт. Таллинн, 1992.
Лосев
А. Ф. Бытие. Имя. Космос. М., 1993.
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.gramota.ru