Роман
Е. Замятина «Мы» производит на читателя
неизгладимое впечатление. С одной
стороны, это произведение фантастично,
с другой — необыкновенно жизненно.
Потому что «Мы» — роман-предостережение.
Предостережение от опасности,
подстерегающей нас на каждом шагу,
опасности внушения и навязывания чужого
мнения. И уж конечно у каждого человека
должно быть свое счастье, хоть маленькое,
но свое, индивидуальное, личное.
Роман
«Мы» был написан в 1920 году. Замятин был
инженером. До революции он жил в Англии
и наблюдал, как технический прогресс
постепенно овладевал всеми сторонами
жизни человека. Вернувшись в Россию, в
холодном, голодном Петербурге,
насмотревшись на технический прогресс,
он решил написать роман «Мы» — социальную
утопию. Чрезвычайно интересен взгляд
автора на будущее. Замятин показывает
жизнь этих людей-роботов, единицы из
которых могут нормально, по-человечески
мыслить. Роман поражает схожестью с
будущей действительностью.
В
Едином государстве жили даже не люди,
нумера у них не было имен, только нумера,
например: Д-503, О-90. Всеми сторонами их
жизни управлял Благодетель. Жили они
за Зеленой Стеной, а снаружи «дикие
невидимые равнины», неведомые цветы,
животные. Все нумера существуют и
действуют как единый организм. Встают,
едят, работают, гуляют как один. «Мерными
рядами, по четыре, восторженно отбивая
такт, шли нумера — сотни, тысячи нумеров,
в голубоватых юнифах, с золотыми бляхами
на груди». Живут они в стеклянных
комнатах, ведь им нечего скрывать. Их
жизнь должна быть открыта, не должно
быть ни одной мысли. Только глаза могут
отражать мысли, душу. Поэтому их глаза
должны быть в идеале синими или голубыми,
как небо, оно всегда чисто и безоблачно:
«Синее, не испорченное ни единым облаком».
«Человеческие
головы непрозрачны, и только крошечные
окна внутри: глаза». А облако в небе, как
и мысль в голове нумера, словно бельмо
на глазу. Если есть мысли, значит, нумер
болен, его надо лечить. В жизни нумеров
все должно быть ясно, у них все общее,
они делают все по-одинаковому, работают,
как единый организм, а значит, счастье
у них одно на всех.
«Блаженство
и зависть — это числитель и знаменатель
дроби, именуемой счастьем». Но завидовать
у них нечему, поэтому блаженство
бесконечно. Для нумеров счастье вставать
как один, подносить ложки ко рту, выходить
на прогулку, ложиться спать одновременно.
Но общего счастья нет и быть не может.
У каждого человека своя голова, свои
мысли, своя судьба. И управлять человеком,
внушать ему чужие мысли нельзя. «Человек
— как роман: до самой последней страницы
не знаешь, чем кончится. Иначе не стоило
бы и читать».
Нумерами
управляет Благодетель, он говорит,
приказывает им, что делать, когда им
спать, есть, работать. Читая роман «Мы»,
невольно хочется провести параллель с
советским временем. После революции
строились огромные заводы, дома,
разделенные на комнаты-клетки, столовые,
школы, больницы, детские сады. Дети
проводили в садах шесть дней в неделю,
только там можно было вырастить и
воспитать новое поколение. В романе
«Мы» дети воспитывались отдельно от
родителей, они не являлись собственностью
«нумеров-родителей». «О чем с самых
пеленок молились, мечтали, мучились? О
том, чтобы кто-нибудь раз навсегда сказал
им, что такое счастье, — и потом приковал
их к этому счастью на цепь».
Но
ведь истинное счастье, когда оно
неожиданно, индивидуально, независимо.
Замятин предупреждает нас, что очень
опасно, когда кто-нибудь берет на себя
ответственность утверждать или внушает,
что существует всеобщее вечное счастье.
Каждый человек должен искать свое
счастье и бороться за него. Нельзя лишать
человека индивидуальности — это уже
несчастье. Нельзя превращать людей в
стадо, в толпу фанатиков.
Роман
«Мы» лучше помогает разобраться в
жизненных ценностях. Нельзя лишать
человека свободы, красоты и столь ценных
для каждого родительской любви и
материнской заботы. У нумеров отняли
самое главное в жизни — любовь, любовь
к ближним, родителям, детям, природе,
искусству.
Нумерам
с пеленок внушали, что счастье — это,
будучи граммом, «почувствовать себя
миллионной долей тонны», иметь одинаковые
мысли со всеми. У них нет свободы выбора.
Замятин
предостерегает нас от опасности потерять
духовный мир, свои мысли, свой мир,
отдаться во власть машин.
8. Роман Е. Замятина «Мы». Особенности жанра романа-антиутопии. Проблематика и поэтика. В романе “Мы” в фантастическом и гротесковом облике предстает возможный вариант общества будущего. Перед нами возникает странный, неузнаваемый и страшный мир, отгороженный от всего живого глухой стеклянной стеной. Мир Единого Государства, мир несвободы, единообразия, мир без любви, без музыки, без поэзии, без личности и, естественно, без души. Даже личные имена людей заменены цифрами, номерами. Д-503 — “нумер” главного героя. Это мир “нумеров”, которые верят и слепо подчиняются Единому Государству, а в сущности, одному человеку-Благодетелю. Бездушная техника вместе с деспотической властью превратили человека в придаток машины, отняли у него свободу и воспитали в рабстве. Человеку -“нумеру” было внушено, что “наша несвобода” есть “наше счастье” и что это “счастье” — в отказе от “я”. Внушено, что художественное творчество “уже не беспардонный соловьиный свист”, когда “всякий писал, что ему вздумается”, а “государственная служба”. А интимная жизнь тоже рассматривается как государственная обязанность, выполняемая по “табелю сексуальных дней”. Последующие события нашей истории показали, что опасения писателя были не напрасны. Наш народ пережил и горькие уроки коллективизации, и сталинизм, и репрессии, страх и застой. Очень многие сцены романа заставляют вспомнить недавнее прошлое: манифестация в честь Благодетеля, единогласные выборы. Но Е. Замятин показывает, что в обществе, где все направлено на подавление личности, где игнорируется каждое человеческое “я”, где единоличная власть является неограниченной, возможен бунт. Способность и желание чувствовать, любить, быть свободным в мыслях и поступках толкают людей на борьбу. Но власти находят выход: у человека при помощи операции удаляют фантазию — последнее, что заставляло его поднимать гордо голову, чувствовать себя разумным и сильным. Все же остается надежда, что человеческое достоинство не умирает при любом режиме. Эту надежду высказывает женщина, которая своей красотой побуждает на борьбу. Писатель настаивает на том, что не существует идеального общества, жизнь — это стремление к идеалу. И когда это стремление отсутствует, мы повторяем время застоя. В романе есть еще одна тема, созвучная сегодняшнему дню. Это экологическая тема. “Антиобщество”, изображенное в книге, несет гибель естеству жизни, изолируя человечество от природы. Автор мечтает выгнать “обросших цифрами” людей “в леса, чтобы они научились там у птиц, цветов, солнца”. Только это, по мнению автора, может восстановить сущность человека. В Едином Государстве воцарилось всеобщее «математически безошибочное счастье». Его обеспечивает само Единое Государство. Но счастье, которое оно даёт людям, — лишь материальное, а главное — в общих, одинаковых и обязательных для всех формах. Каждый получает сытость, покой, занятие по способностям, полное удовлетворение всех физических потребностей — и ради этого должен отказаться от всего, что отличает его от других: от живых чувств, собственных стремлений, естественных привязанностей и собственных побуждений. Словом от собственной личности. Само понятие «человек» заменено понятием «нумера», и золотые бляхи с присвоенными номерами каждый носит на груди. Человеческая жизнь перестала быть высшей ценностью, о чём свидетельствует также эпизод испытания Интеграла: десять нумеров, погибших при испытании, повествователь называет бесконечно малой третьего порядка. Материальные проблемы были решены в ходе Двухсотлетней войны.Что касается духовных запросов, то государство пошло не по пути их удовлетворения, а по пути их подавления, ограничения, строгой регламентации. Первым шагом было введение сексуального закона, который свёл великое чувство человеческой любви к «приятно — полезной функции организма». Насилие над личностью вызывает у людей не естественную болевую реакцию, а восторг. На первой странице романа появляется образ, который станет в нём центральным и обретёт особый символический смысл. Это образ Интеграла. Интеграл — важная деталь, принадлежащая научно — фантастическому плану замятинского произведения. Это космический снаряд, способный вырваться за пределы околоземной атмосферы, достичь иных миров, принести туда Благую весть о существовании Единого Государства и с помощью абсолютного знания, каким обладает этот рукотворный рай, пересоздать, «интегрировать» Вселенную, которая пока пребывает в состоянии «дикой свободы». Роман «Мы» можно назвать романом-предостережением. Предостережением против такого будущего, каким оно станет, если всё пойдёт так, как началось. Эти опасения писателя имели под собой серьёзные основания. Революционное общество действительно было готово отвергнуть всю общечеловеческую культуру, мораль и психологию именно как индивидуалистические
Гультяев Вадим
Исследовательская работа по роману Е. Замятина «Мы» актуальна. Жанр антиутопии широко распространён в литературе и кинематографе ХХ-ХХI веков. Ученику удалось показать развитие этого жанра, связь литературы начала ХХ века с современной литературой.
При анализе романа Е. Замятина Гультяев Вадим сумел объяснить значение названия произведения, показать художественные приёмы, используемые автором, охарактеризовать некоторых героев. Особый интерес представляет психологизм главного героя, составленный из цитат-размышлений. Он помогает понять внутренний мир героя, динамику его души.
Ученику удалось выявить основные проблемы романа. Таблица, демонстрирующая понятия «я» и «мы», помогает понять основной конфликт произведения.
Данная исследовательская работа может быть использована как теоретический материал при изучении романа Е. Замятина.
Скачать:
Предварительный просмотр:
Муниципальное общеобразовательное бюджетное учреждение
средняя образовательная школа села Амзя городского округа Нефтекамск
Анализ романа Е. Замятина «Мы»
(исследовательская работа)
Выполнил ученик 11 Б класса Гультяев Вадим
Руководитель преподаватель русского языка и литературы
Файзуллина Гульназ Мухаметзяновна
2011-2012 учебный год
Рецензия
Исследовательская работа по роману Е. Замятина «Мы» актуальна. Жанр антиутопии широко распространён в литературе и кинематографе ХХ-ХХI веков. Ученику удалось показать развитие этого жанра, связь литературы начала ХХ века с современной литературой.
При анализе романа Е. Замятина Гультяев Вадим сумел объяснить значение названия произведения, показать художественные приёмы, используемые автором, охарактеризовать некоторых героев. Особый интерес представляет психологизм главного героя, составленный из цитат-размышлений. Он помогает понять внутренний мир героя, динамику его души.
Ученику удалось выявить основные проблемы романа. Таблица, демонстрирующая понятия «я» и «мы», помогает понять основной конфликт произведения.
Данная исследовательская работа может быть использована как теоретический материал при изучении романа Е. Замятина.
1 . Жанр произведения.
2. Смысл заглавия романа
3. Конфликт между обществом и личностью
4. Понятие счастья и свободы в романе
5. Внутренняя борьба главного героя.
6. Актуальность произведения
7. Развитие жанра антиутопии в современной литературе.
С древнейших времен люди мечтали, что когда-нибудь придет время, когда между человеком и миром наступит полная гармония и все будут счастливы. Эта мечта в литературе отразилась в жанре утопии (основоположник жанра – Т.Мор). Авторы утопических произведений рисовали жизнь с идеальным государственным устройством, социальной справедливостью (всеобщим равенством). Построить общество всеобщего счастья представлялось делом несложным. Философы утверждали, что достаточно разумно структурировать несовершенный порядок, все расставить по своим местам — и вот вам земной рай, который совершеннее небесного.
Антиутопия является логическим развитием утопии и формально также может быть отнесена к этому направлению. Однако если классическая утопия концентрируется на демонстрации позитивных черт описанного в произведении общественного устройства, то антиутопия стремится выявить его негативные черты. Важной особенностью утопии является её статичность, в то время как для антиутопии характерны попытки рассмотреть возможности развития описанных социальных устройств (как правило — в сторону нарастания негативных тенденций, что нередко приводит к кризису и обвалу). Таким образом, антиутопия работает обычно с более сложными социальными моделями.
Антиутопия — жанр, который еще называют негативной утопией. Это изображение такого возможного будущего, которое страшит писателя, заставляет его тревожиться за судьбу человечества, за душу отдельного человека.
Назначение утопии состоит прежде всего в том, чтобы указать миру путь к совершенству, задача антиутопии – предупредить мир об опасностях, которые ждут его на этом пути. Антиутопия обнажает несовместимость утопических проектов с интересами отдельной личности, доводит до абсурда противоречия, заложенные в утопии, отчетливо демонстрируя, как равенство оборачивается уравниловкой, разумное государственное устройство – насильственной регламентацией человеческого поведения, технический прогресс – превращением человека в механизм.
Роман Замятина «Мы» стал первым произведением, в котором черты этого жанра воплощены со всей определенностью. И для современного читателя Е.Замятин – прежде всего автор фантастического романа-антиутопии, поднявшего высокую волну в мировой литературе ХХ столетия.
«Роман «Мы» — это протест против тупика, в который упирается
европейско-американская цивилизация, стирающая, механизирующая,
омашинивающая человека», — писал о своём произведении Е. Замятин.
Замятин сумел написать книгу актуального и своеобразного жанра-антитезы — сатирическую антиутопию, разоблачающую сладкие иллюзии, которые вводили человека и общество в опасные заблуждения относительно завтрашнего дня, и насаждаемые сплошь и рядом вполне сознательно. По его стопам пошли в России А. Платонов, А. Чаянов, на Западе — О. Хаксли и Дж. Оруэлл. Этим художникам было дано разглядеть ту большую опасность, что несли с собой широко пропагандировавшиеся мифы о счастье с помощью технологического процесса и казарменного социализма. Своим романом «Мы» Замятин положил начало новой, антиутопической, традиции в культуре ХХ века.
Е. Замятин — писатель, которому удалось довольно точно разглядеть приметы антипрогресса в окружающей действительность первых лет советской власти. Конечно, предметом его размышлений становится не только технический прогресс, но и те общественные идеалы, которые выдвигались за непререкаемые истины.
Замятин работал над романом в годы гражданской войны. Он был очень прозорливого ума человек, с мощным логическим мышлением. В процессе работы почувствовал необходимость расширить круг проблем, он не стал ограничиваться политической сатирой современности, а решил все наблюдения использовать для более высокой цели: прогноза путей человеческой цивилизации. Писатель имел инженерное образование, и это позволило ему успешно прогнозировать, какими неприятностями для человечества может обернуться технический прогресс и торжество технократического сознания. Замятин писал роман — проблему, роман — предупреждение. Описывая общество, где поклонение всему техническому и математическому доведено до абсурда, он стремится предупредить людей о том, что технический прогресс без соответствующих нравственных законов может принести страшный вред.
Драматична история публикации романа «Мы». Писатель мечтал издать его на своей Родине! Но по цензурным соображениям роман появиться в России не мог, так как в то время он воспринимался многими как политический памфлет
на социалистическое общество. Наиболее четко эта точка зрения выражена в статье А.Воронского о Замятине, утверждавшего, что роман « целиком пропитан неподдельным страхом перед социализмом, из идеала становящимся практической, будничной проблемой». Не понял произведения Замятина и М. Горький, писавший в одном из своих писем в 1929 г.: «Мы» — отчаянно плохо, совершенно не плодотворная вещь. Гнев ее холоден и сух, — это гнев старой девы». Сочувственно отозвались о романе критик Я. Браун и Ю. Тынянов. Но их мнение не могло повлиять на общую ситуацию.
Между тем писатель читал свой роман на литературных вечерах в Москве и Ленинграде. Его узнали не только в России, но Замятин получил от крупной фирмы в Нью-Йорке предложение перевести роман на английский язык, и он принял это предложение. В 1924 году роман был опубликовал в Нью-Йорке. Вскоре появились переводы на другие – чешский и французский языки. Лишь в 1988 году, почти 70 лет спустя после его написания, роман вышел в России.
Дж. Оруэлл сказал: «Вполне вероятно, что Замятин вовсе не думал избрать советский режим глобальной мишенью своей сатиры. Он писал еще при Ленине и не мог не иметь ввиду сталинскую диктатуру, а условия в России в 1923 году были явно не такие, чтобы кто-то взбунтовался, считал, что жизнь становится слишком спокойной и благоустроенной. Цель Замятина, видимо, не изобразить конкретную страну, а показать, чем грозит машинная цивилизации».
По Замятину любой художественный образ в той или иной мере всегда автобиографичен. В случае с названием романа «Мы» и с героем романа это утверждение особенно справедливо. Название романа включает в себя и автобиографический элемент. Известно, что Евгений Замятин в годы первой русской революции был большевиком, восторженно приветствовал революцию 1917 года и, полный надежд, вернулся из Англии на родину — в революционную Россию. Но ему пришлось стать свидетелем трагедии революции: усиления «католицизма» властей, подавления творческой свободы, что должно было неизбежно привести к застою, энтропии (разрушению). Роман «Мы» — это отчасти и автопародия на свои былые миссионерски-просветительские революционные устремления, идеалы, проверка их на жизненность.
В годы написания романа вопрос о личности и коллективе стоял очень остро. У пролетарского поэта В. Кириллова есть стихотворение с таким же названием – «Мы»:
Мы несметные, грозные легионы Труда.
Мы победители пространства морей, океанов и суши,
Светом искусственных солнц мы зажгли города,
Пожаром восстаний горят наши гордые души.
Мы во власти мятежного, страстного хмеля;
Пусть кричат нам: «Вы палачи красоты»,
Во имя нашего Завтра — сожжем Рафаэля,
Разрушим музеи, растопчем искусства цветы.
Мы сбросили тяжесть наследья гнетущего,
Обескровленной мудрости мы отвергли химеры;
Девушки в светлом царстве Грядущего
Будут прекрасней Милосской Венеры…
Слезы иссякли в очах наших, нежность убита,
Позабыли мы запах трав и весенних цветов.
Полюбили мы силу паров и мощь динамита,
Пенье сирен и движенье колес и валов…
О, поэты-эстеты, кляните Великого Хама,
Целуйте обломки былого под нашей пятой,
Омойте слезами руины разбитого храма.
Мы вольны, мы смелы, мы дышим иной красотой.
Мускулы рук наших жаждут гигантской работы,
Творческой мукой горит коллективная грудь,
Медом чудесным наполним мы доверху соты,
Нашей планете найдем мы иной, ослепительный путь.
Любим мы жизнь, ее буйный восторг опьяняющий,
Грозной борьбою, страданьем наш дух закален.
Всё — мы, во всем — мы, мы пламень и свет побеждающий,
Сами себе Божество, и Судья, и Закон.
(1917г.)
В названии романа отражена главная проблема, волнующая Замятина: что будет с человеком и человечеством, если его насильно загонять в «счастливое будущее». «Мы» можно понимать как «я» и «другие». А можно как безликое, сплошное, однородное нечто: масса, толпа, стадо. Замятин показал трагедию преодоления человеческого в человеке, потери имени как потери собственного «я».
На протяжении всего романа идёт противопоставление «мы» и «я». Конфликт между обществом и личностью. «Мы» — это Государство, власть, масса. Там, где «мы», нет места индивидуальности, личности, оригинальности, творчеству, уникальности, фантазиям, чувствам, эмоциям.
| Мы | |
| Власть Единого Государства Бюро Хранителей Часовая Скрижаль Зелёная Стена Государственная газета Институт Государственных Поэтов и Писателей Единая Государственная Наука Стабильность Разум Математически безошибочное счастье Музыкальный завод Идеальная несвобода Детоводство Нефтяная пища Равенство | Состояние свободы Любовь Эмоции Фантазии Творчество Искусство Красота Религия Душа, духовность Семья, родители, дети Привязанности Неорганизованная музыка «Хлеб» Оригинальность |
Очень трудно превратить личность в винтик государственной машины, отнять его уникальность, отнять у человека желание быть свободным, любить, даже если любовь приносит страдания. И такая борьба идёт внутри героя на протяжении всего романа. «Я» и «мы» уживаются в нём одновременно. В начале романа герой ощущает себя лишь частью «мы» «…именно так: мы, и пусть это «Мы» будет заглавием моих записей».
В самом начале романа мы видим, какой восторг вызывает у героя-повествователя ежедневная маршировка под звуки музыкального завода: он переживает абсолютное единение с остальными, чувствует солидарность с себе подобными. «Как всегда, музыкальный завод всеми своими трубами пел Марш Единого Государства. Мерными рядами, по четыре, восторженно отбивая такт, шли нумера – сотни, тысячи нумеров, в голубоватых юнифах, с золотыми бляхами на груди – государственный нумер каждого и каждой. И я — Мы,
четверо, — одна из бесчисленных волн в этом могучем потоке». (запись 2-я).
Отметим, что в вымышленной стране, созданной воображением Замятина, живут не люди, а нумера, лишенные имен, облеченные в юнифы. Внешне схожие, они ничем не отличаются друг от друга и внутренне, неслучайно с такой гордостью восклицает герой, восхищаясь прозрачностью жилищ: « Нам нечего скрывать друг от друга». «Мы счастливейшее среднее арифметическое», — вторит ему другой герой, государственный поэт R-13.
Одинаковостью, механистичностью отличается вся их жизнедеятельность, подписанная Часовой Скрижалью. Это характерные черты изображенного мира. Лишить возможности изо дня в день выполнять одни и те же функции — значит лишить счастья, обречь на страдания, о чем свидетельствует история «О трех отпущенниках».
Символическим выражением жизненного идеала главного героя становятся прямая линия (как тут не вспомнить Угрюм-Бурчеева) и плоскость, зеркальная поверхность, будь то небо без единого облачка или лица, «не омраченные безумными мыслями». Прямолинейность, рационализм, механичность жизнеустройства Единого Государства объясняют, почему в качестве объекта поклонения нумера выбирают фигуру Тейлора.
Антитеза Тейлор – Кант, пронизывающая весь роман, есть противопоставление рационалистической системы мышления, где человек – средство, и гуманистической, где человек – цель.
Таким образом, идея всеобщего равенства, центральная идея любой утопии, оборачивается в антиутопии всеобщей одинаковостью и усредненностью («… быть оригинальным – это нарушить равенство», «быть банальным – только исполнять свой долг»). Идея гармонии личного и общего заменяется идеей абсолютной подчиненности государству всех сфер человеческой жизни. «Счастье – в несвободе», — утверждают герои романа. «Малейшее проявление свободы, индивидуальности считается ошибкой, добровольным отказом от счастья, преступлением, поэтому казнь становится праздником».
Обратим внимание, как прорывается авторский сарказм в изображении приговоренного, чьи руки перевязаны пурпурной лентой. Высшее блаженство
переживает герой в День Единогласия, который позволяет каждому с особой силой ощутить себя маленькой частицей огромного «Мы». С восхищением рассказывая об этом дне, герой с недоумением и иронией размышляет о выборах у древних (то есть о тайном голосовании). Но его ирония оборачивается авторским сарказмом: абсурдны «выборы» без права выбора, абсурдно общество, которое предпочло свободе волеизъявление единомыслие.
Идейным центром, к которому стягивается все в романе, являются свобода и счастье, соотношения в деятельности государства интересов коллектива и личности. Основная проблема – поиск человеческого счастья. Именно эти поиски счастья и приводят общество к той форме существования, которая изображена в романе. Но и такая форма всеобщего счастья оказывается несовершенной, так как счастье это выращено инкубаторным путем, вопреки законам органического развития.
Уже с первых страниц романа Е. Замятин создает модель идеального, с точки зрения утопистов, государства, где найдена долгожданная гармония общественного и личного, где все граждане обрели наконец желаемое счастье. Во всяком случае, таким оно предстает в восприятии повествователя – строителя Интеграла, математика Д-503. В чем же счастье граждан Единого Государства? В какие моменты жизни они ощущают себя счастливыми?
Возникает вопрос: как же достигается «тейлоризированное» счастье в романе Замятина? Как сумело Единое государство удовлетворить материальные и духовные запросы своих граждан?
Материальные проблемы были решены в ходе Двухсотлетней войны. Победа над голодом одержана за счет гибели 0,8 населения. Жизнь перестала быть высшей ценностью: десять нумеров, погибших при испытании, повествователь называет бесконечно малой третьего порядка. Но победа в Двухсотлетней войне имеет еще одно важное значение. Город побеждает деревню, и человек полностью отчуждается от матери-земли, довольствуясь теперь нефтяной пищей.
Что касается духовных запасов, то государство пошло не по пути их удовлетворения, а по пути их подавления, ограничения, строгой регламентации. Первым шагом было введение закона относительно взаимоотношений мужчины и женщины, который свел великое чувство любви к «приятно-
полезной функции организма».
Можно отметить авторскую иронию по отношению к рассказчику, который ставит любовь в один ряд со сном, трудом и приемом пищи. Сведя любовь к чистой физиологии, Единое Государство лишило человека личных привязанностей, чувства родства, ибо всякие связи, кроме связи с Единым Государством, преступны. Несмотря на кажущуюся монолитность, нумера абсолютно разобщены, отчуждены друг от друга, а потому легко управляемы.
Отметим, какую роль в создании иллюзии счастья играет Зелёная Стена. Человека легче убедить, что он счастлив, оградив от всего мира, отняв возможность сравнивать и анализировать. Государство подчинило себе и время каждого нумера, создав Часовую Скрижаль, Единое Государство отняло у своих граждан возможность интеллектуального и художественного творчества, заменив его Единой Государственной Наукой, механической музыкой и государственной поэзией. Стихия творчества насильственно приручена и поставлена на службу обществу, Обратим внимание на название поэтических книг: «Цветы судебных приговоров», трагедия «Опоздавший на работу». Однако, даже приспособив искусство, Единое Государство не чувствует себя в полной безопасности. А потому создана целая система подавления инакомыслия. Это и Бюро Хранителей (шпионы следят, чтобы каждый был «счастлив»), и операционное с его чудовищным газовым колоколом, и Великая Операция, и доносительство, возведенное в ранг добродетели («Они пришли, чтобы совершить подвиг», — пишет герой о доносчиках).
Итак, этот «идеальный» общественный уклад достигнут насильственным упразднением свободы. Всеобщее счастье здесь несчастье каждого человека, а его подавление, уравниловка, а то и физическое уничтожение.
Но почему же насилие над личностью вызывает у людей восторг? Дело в том, что у Единого Государства есть оружие, пострашнее газового Колокола. И оружие это – слово. Именно слово может не только подчинить человека чужой воле, но и оправдать насилие и рабство, заставить поверить, что несвобода и есть счастье. Этот аспект романа особенно важен, так как проблема манипулирования сознанием актуальна и в конце ХХ века, и в начале ХХI века.
Какие же обоснования, доказательства истинности счастья нумеров даны в романе?
Чаще всего Замятин их вкладывает в уста главного героя, который постоянно ищет все новые и новые подтверждения правоте Единого Государства. Он находит эстетическое оправдание несвободе: « Почему танец красив? Ответ: потому что это несвободное движение, потому что весь глубокий смысл танца именно в абсолютной, эстетической подчиненности, идеальной несвободе». Вдохновение в танце позволяет ему сделать вывод о том, что «инстинкт несвободы издревле органически присущ человеку».
Но чаще всего в основе законодательности лежит привычный для него язык точных наук: « Свобода и преступление так же неразрывно связаны между собой, как … ну, как движение аэро и его скорость: скорость аэро = 0, и он не движется, свобода человека = 0, и он не совершает преступлений. Это ясно. Единственное средство избавить его от свободы».
Подтверждение идеям Единого Государства звучит и в словах R-13.Он находит его в религии древних, то есть в христианстве, истолковывая его по -своему: « Тем двум в раю – был представлен выбор: или счастье без свободы – или свобода без счастья; третьего не дано, Они, олухи, выбрали свободу – и что же: понятно – потом века тосковали об оковах. и только мы снова догадались, как вернуть счастье …. Благодетель, машина, куб, газовый колокол, Хранители – все это добро, все это величественно, прекрасно, благородно, возвышенно, кристально чисто. Потому что это охраняет нашу несвободу – то есть наше счастье».
И наконец, чудовищную логику Единого Государства демонстрирует сам Благодетель, рисуя перед воображением трепещущего Д-503 картину распятия, он делает главным героем этой «величественной трагедии» не казненного, а его палача, исправляющего ошибки преступной индивидуальности, распинающего человека во имя всеобщего счастья.
Постигая чудовищную логику, а точнее идеологию Единого Государства, вслушаемся в его официальный язык. С первых же страниц романа бросается в глаза обилие оксюморонов: « благодетельное иго разума», « дикое состояние свободы», « наш долг заставить их быть счастливыми», «самая трудная и высокая любовь — это жестокость», «Благодетель, мудро связавший нас по рукам и ногам благодетельными тенетами счастья», «неомрачённые безумием мысли лица», «Вдохновение – неизвестная форма эпилепсии», «душа – тяжёлое заболевание».
Естественно, что личность, сформированная подобным общественным
укладом, ощущает себя ничтожеством по сравнению с силой и мощью
государства. Именно так оценивает свое положение главный герой в начале романа. Но Замятин изображает духовную эволюцию героя: от осознания себя микробом в этом мире Д-503 приходит к ощущению целой вселенной внутри себя. Замечу, что уже с самого начала герой, абсолютно «Мы», не лишен сомнений. Полному ощущению счастья мешают досадные изъяны — корень из минус единицы, раздражающий его тем, что находится вне ratio. И хотя герой стремится отогнать эти неуместные мысли, в глубине сознания он догадывается, что есть в мире что-то не поддающееся логике, рассуждению. Более того, в самой внешности Д-503 есть нечто, мешающееся чувствовать себя идеальным нумером – волосатые руки, «капля лесной крови». Да и факт ведения записей, попытка рефлексии, не поощряемой государственной идеологий, тоже свидетельствует о необычности центрального героя. Таким образом, в Д-503 остались крошечные рудименты человеческой природы, не подвластные Единому Государству.
Однако бурные перемены начинают происходить с ним с того момента, когда в его жизнь входит I-330. Первое ощущение болезни души приходит к герою, когда он слушал в ее исполнении музыку Скрябина. Вероятно, эта музыка была для Замятина не только символом духовности, но и символом иррациональности, непознаваемости человеческой натуры, воплощением гармонии, непроверяемой алгеброй, той силой, которая заставляет звучать самые тайные струны души.
Ощущение утраты равновесия еще более усугубляется в герое романа в связи с посещением Древнего Дома. И облачко на небесной глади, и непрозрачные двери, и хаос внутри дома, который герой едва переносит, -все это приводит его в смятение, заставляет задуматься о том, что никогда не приходило ему в голову: «… ведь человек устроен так же дико, как эти вот нелепые «квартиры», — человеческие головы непрозрачны; и только крошечные окна внутри: глаза». О глубоких изменениях, происходящих с героем, свидетельствует тот факт, что он не доносит на I-330. Правда, со свойственной ему логикой, он пытается оправдать свой поступок.
Главной деталью I-330 в восприятия героя становится икс, образованный складками возле рта и бровями; икс для математиков – символ неизвестного. Так на смену личности приходит неизвестность, на смену радостной условности – мучительная раздвоенность («Было два меня. Один я – прежний
Д-503, нумер Д-503, а другой … Раньше он только высовывал свои лохматые
лапы из скорлупы, а теперь вылезал весь, скорлупа трещала, вот сейчас разлетится на куски и … и что тогда?»). Развивается и восприятие героем мира, меняется и его речь. Обычно логически выстроенная, она становится сбивчивой, полной повторов и недоговоренности. Происходит радикальный перелом в мироощущении героя. Доктор ставит ему диагноз: «По-видимому, у вас образовалась душа». Плоскость, зеркальная поверхность становится объемной. Привычный мир рушится.
Так герой вступает в непримиримый конфликт не только с Единым Государством, но и с самим собой. Ощущение болезни борется с нежеланием выздоравливать, осознание долга перед обществом – с любовью к I-330, рассудок – с душой, сухая математическая логика – с непредсказуемой человеческой природой. Замятин мастерски показал,как меняется внутренний мир героя. И если в начале романа он считал себя частью «мы», то ближе к концу произведения он приобретает своё «я». Это «я» всегда в нём было, Об этом говорит ему I-330. «Я знала тебя…». Вместе с «я» герой приобретает душу, начинает верить в бога. Но «мы» одерживает победу и внутри героя, и в государстве.
«Я, Д-503, строитель Интеграла,– я только один из математиков Единого Государства.
Я победил старого Бога и старую жизнь.
На меня эта женщина действовала так же неприятно, как случайно затесавшийся в уравнение неразложимый иррациональный член.
Мне пришла идея: ведь человек устроен так же дико… — человеческие головы непрозрачны, и только крошечные окна внутри: глаза.
Я почувствовал страх, почувствовал себя пойманным.
Я отстегнулся от земли и самостоятельной планетой, неистово вращаясь, понёсся вниз…
Я стал стеклянным. Я увидел – в себе, внутри.
Было два меня. Один я – прежний, Д-503, а другой… Раньше он только
высовывал свои лохматые лапы из скорлупы. А теперь вылезал весь… И этот
другой — вдруг выпрыгнул…
Так приятно чувствовать чей-то зоркий глаз, любовно охраняющий от малейшей ошибки.
Мы шли двое –одно. Весь мир – единая необъятная женщина, и мы – в самом её чреве, мы ещё не родились, мы радостно зреем…всё – для меня.
Созрело. И неизбежно, как железо и магнит, со сладкой покорностью точному непреложному закону – я влился в неё… я – вселенная. …Как я полон!
Ведь я теперь живу не в нашем разумном мире, а в древнем, бредовом.
Да, и туман…всё люблю, и всё – упругое, новое, удивительное.
Я знаю, что это у меня есть – что я болен. И знаю ещё – не хочется выздороветь.
Душа? Это странное, древнее, давно забытое слово… Почему ни у кого нет, а у меня…
Я хочу, чтобы она каждую минуту, всякую минуту, всегда была со мной – только со мной.
…праздник – только с нею, только тогда, если она будет рядом, плечом к плечу.
А я поднял на руки I. Крепко прижал её к себе и понёс. Сердце во мне билось – огромное, и с каждым ударом выхлёстывало такую буйную, горячую, такую радостную волну. И пусть там что-то разлетелось вдребезги – всё равно! Только бы так вот нести её, нести, нести…
…кто «они»? И кто я сам: «они» или «мы» — разве я – знаю.
Я – растворился, я бесконечно малое, я – точка…
Был страшный сон, и он кончился. А я, малодушный, я, неверующий, — я думал уже о своевольной смерти.
Мне было ясно: все спасены, но мне спасения нет, я не хочу спасения…
«В тебе, наверно, есть капля лесной крови… Может быть, я тебя оттого и…»
Никто не слышит, как я кричу: спасите же меня от этого – спасите! Если бы у
меня была мать – как у древних: моя – вот именно мать. И чтобы для неё – я не
Строитель «Интеграла», и не нумер Д-503, и не молекула Единого Государства, а простой человеческий кусок – кусок её же самой – истоптанный, раздавленный, выброшенный… И пусть я прибиваю или меня прибивают – может быть, это одинаково, — чтобы её старушечьи, заросшие морщинами губы — —
Мне кажется – я всегда её ненавидел, с самого начала. Я боролся… А впрочем – нет, нет, не верьте мне: я мог и не хотел спастись, я хотел погибнуть, это было мне дороже всего…то есть не погибнуть, а чтобы она…
…а там, где кончается ваша конечная Вселенная? Что там – дальше?
Неужели я когда-нибудь чувствовал – или воображал, что чувствую это? Никакого бреда, никаких нелепых метафор, никаких чувств: только факты. Потому что я здоров, я совершенно, абсолютно здоров. Я улыбаюсь – я не могу не улыбаться: из головы вытащили какую-то занозу, в голове легко, пусто.
На другой день я, Д-503, явился к Благодетелю и рассказал ему всё, что мне было известно о врагах счастья. Почему раньше это могло мне казаться трудным? Непонятно. Единственное объяснение: прежняя моя болезнь (душа).
… за одним столом с Ним, с Благодетелем, — я сидел в знаменитой Газовой комнате. Привели ту женщину. В моём присутствии она должна была дать показания. Эта женщина упорно молчала и улыбалась. Я заметил, что у ней острые и очень белые зубы и что это красиво.
Она смотрела на меня,… смотрела, пока глаза совсем не закрылись.
И я надеюсь — мы победим. Больше: я уверен – мы победим. Потому что разум должен победить.»
Мир в романе Замятина дан через восприятие человека с пробуждающейся душой. И если в начале книги автор, доверяя повествование своему персонажу, все же смотрит на него отстраненным взглядом, иронизирует над ним, то постепенно их позиции сближаются: нравственные ценности, которые исповедует сам автор, становятся все более и более дороги герою.
И герой не одинок. Не случайно доктор говорит об “эпидемии души”. Но мужские образы более рациональны, законопослушны. Ими легче управлять. Женские же образы обладают более сильным характером. Всем своим
поведением бросает вызов Единому Государству I-330. Не принимая
всеобщего, «сдобного» счастья, она заявляет: «… я не хочу, чтобы за меня хотели другие, я сама хочу хотеть». Под ее влияние попадает не только Д-503, но и верноподданный поэт R-13, и доктор, выдающий липовые справки, и один из хранителей, и даже О-90, такая слабая и беззащитная, вдруг ощутила потребность в простом человеческом счастье, в счастье материнства.
А сколько их еще! И та женщина, что бросилась через строй к одному из арестованных, и те тысячи, которые пытались проголосовать «против» в День Единогласия, и те, кто пытался захватить Интеграл, и те, кто взорвал Стену, те дикие, уцелевшие после Двухсотлетней войны, назвавшие себя Мефи.
Каждого из этих героев Замятин наделяет какой-либо выразительной чертой: брызжущие губы и губы-ножницы, двоякоизогнутая спина, раздражающий икс. Целую цепочку ассоциаций вызывает эпитет «круглый», связанный с образом О-90: возникает ощущение чего-то домашнего, спокойного, умиротворенного, круг дважды повторен даже в ее номере.
Итак, Единому Государству, его абсурдной логике в романе противостоит пробуждающаяся душа, то есть способность чувствовать, любить, страдать. Душа, которая делает человека человеком, личностью. Единое Государство не смогло убить в человеке его духовное, эмоциональное начало. Почему же этого не произошло?
В отличие от героев романа Хаксли «О дивный новый мир», запрограммированных на генетическом уровне, замятинские нумера все-таки живые люди, рожденные отцом и матерью и только воспитанные государством. Имея дело с живыми людьми Единое Государство не может опираться только на рабскую покорность. Залог стабильности граждан «воспламеняться» верой и любовью к государству. Счастье нумеров уродливо, но ощущение счастья должно быть истинным.
Не убитая до конца личность пытается вырваться из установленных рамок и, может быть, найдет себе место в просторах Вселенной. Но сосед главного героя стремится доказать, что Вселенная конечна. Единая Государственная Наука хочет и Вселенную огородить Зеленой Стеной. Вот тут-то и задает герой свой главный вопрос: «Слушайте, -дергал я соседа. – Да слушайте же, говорю вам! Вы должны, вы должны мне ответить, а там, где кончается ваша конечная Вселенная? Что там дальше?»
16
На протяжении всего романа герой мечется между человеческим чувством и долгом перед Единым Государством, между внутренней свободой и счастьем несвободы. Любовь пробудила его душу, его фантазию. Фанатик Единого Государства, он освободился от его оков, заглянул за грань дозволенного: «А что дальше?»
Роман замечателен не только тем, что автор уже в 1920 году сумел предсказать глобальные катастрофы ХХ века. Главный вопрос, который он ставит в своем произведении: выстоит ли человек перед его все усиливающимся насилием над его совестью, душой, волей?
Рассмотрю, чем заканчивается в романе попытка противостоять насилию.
Бунт не удался, I-330 попадает в газовый Колокол, главный герой подвергается Великой Операции и хладнокровно наблюдает за гибелью бывшей возлюбленной. Финал романа трагичен, но означает ли это, что писатель не оставляет нам надежду? Замечу: I-330 не сдается до самого конца, Д-503 прооперирован насильно, О-90 уходит за Зеленую Стену, чтобы родить собственного ребенка, а не государственный нумер.
Роман «Мы» – новаторское и высокохудожественное произведение. Создав гротескную модель Единого Государства, где идея общей жизни воплотилась в «идеальную несвободу», а идея равенства – всеобщей уравниловкой, где право быть сытым потребовало отказа от свободы личности, Замятин обличил тех, кто, игнорируя реальную сложность мира, пытался искусственным образом «Осчастливить людей».
Роман «Мы» – это пророческий, философский роман. Он полон тревоги за будущее. В нем остро звучит проблема счастья и свободы.
Как сказал Дж. Оруэлл: «…этот роман – сигнал об опасности, угрожающей человеку, человечеству от гипертрофированной власти машин и власти государства – все равно какого».
Это произведение будет актуальным всегда – как предупреждение о том, как разрушает тоталитаризм естественную гармонию мира и личности. Такие произведения, как «Мы», выдавливают из человека рабство, делают его личностью, предупреждают о том, что нельзя преклоняться перед «мы», какими бы высокими словами это «мы» не окружали. Никто не имеет право решать за нас, в чем наше счастье, не имеет права лишать нас политической, духовной и творческой свободы. И поэтому нам, сегодняшним, решать, что в нашей жизни
будет главное «Я» или «Мы».
Многие писатели ХХ века обращались к жанру антиутопии. Жанр антиутопии расцвел после Первой мировой войны, когда на волне революционных преобразований в некоторых странах попытались воплотить в реальность утопические идеалы. Главной из них оказалась большевистская Россия, потому ничего удивительного, что первая великая антиутопия появилась именно здесь. В 1920-х годах «Ленинград» Михаила Козырева, «Чевенгур» и «Котлован» Андрея Платонова. Среди зарубежных антисоциалистических произведений выделяются «Будущее завтра» Джона Кенделла (1933) и «Гимн» Эйн Рэнд (1938).
Еще одна широко распространенная тема антиутопий тех лет — антифашистская, направленная в первую очередь против Германии. Уже в 1920 году американец Мило Хастингс выпустил роман «Город вечной ночи»: Германия отгораживается от всего мира в подземном городе под Берлином, где устанавливается «нацистская утопия», населенная генетически выведенными расами сверхлюдей и их рабов. А ведь НСДАП возникла лишь за год до этого! Любопытные антифашистские книги принадлежат перу Герберта Уэллса («Самовластие мистера Парэма», 1930), Карела Чапека («Война с саламандрами», 1936), Мюррея Константайна («Ночь свастики», 1937).
Впрочем, доставалось и традиционному капитализму. Одна из вершин антиутопии — роман британца Олдоса Хаксли «О дивный новый мир» (1932), где изображено технократическое «идеальное» кастовое государство, основанное на достижениях генной инженерии. Ради пресечения социального недовольства люди обрабатываются в особых развлекательных центрах или с активным использованием наркотика «сомы». Разнообразный секс всячески поощряется, зато такие понятия, как «мать», «отец», «любовь» считаются непристойными. Человеческая история подменена фальшивкой: летосчисление ведется от Рождества американского автомобильного магната Генри Форда. В общем, капитализм, доведенный до абсурда…
Попытки построения «нового общества» подверглись беспощадному осмеянию в классических антиутопиях другого британца — Джорджа Оруэлла. Место действия повести «Скотный двор» (1945) — ферма, где «угнетенные» животные под руководством свиней изгоняют хозяев. Итог — после неизбежного развала власть переходит к жестокому диктатору. В романе «1984» (1948) показан мир недалекого будущего, разделенный тремя тоталитарными империями, которые находятся друг с другом в весьма неустойчивых отношениях. Герой романа — обитатель Океании, где
восторжествовал английский социализм и жители находятся под неусыпным
контролем спецслужб. Особое значение имеет искусственно созданный «новояз», воспитывающий в людях абсолютный конформизм. Любая партийная директива считается истиной в последней инстанции, даже если противоречит здравому смыслу: «Война — это мир», «Свобода — это рабство», «Незнание — сила». Роман Оруэлла не утратил актуальности и сейчас: «политкорректная диктатура» общества побеждающего глобализма в идеологическом отношении не так уж сильно отличается от нарисованной здесь картины.
Близки к идеям Оруэлла более поздние «451 по Фаренгейту» Рэя Брэдбери и «Заводной апельсин» Энтони Берджесса (обе — 1953). Антиутопии сочиняли советские писатели-диссиденты: «Любимов» Андрея Синявского (1964), «Николай Николаевич» Юза Алешковского (1980), «Москва 2042» Владимира Войновича (1986), «Невозвращенец» Александра Кабакова (1989). Модернизированной версией антиутопии стал классический киберпанк, герои которого пытаются выжить в бездушной информационной технократии.
Ныне антиутопия продолжает оставаться востребованным направлением, во многом смыкаясь с политической фантастикой. Ведь западное общество, несмотря на глянцевый блеск, далеко от совершенства, а перспективы его развития вызывают обоснованную тревогу («Королевская битва» Коушуна Таками, «Акселерандо» Чарльза Стросса). В трилогии Скотта Вестерфельда «Уроды» мир будущего погряз в гламуре: безупречная красота возведена в культ, и любой, кто пытается сохранить свои индивидуальность, становится парией. Антиглобалистская фантазия Макса Барри «Правительство Дженнифер» показывает мир, который почти полностью находится под управлением США. Думаете, грянул расцвет демократии? Дудки!
В Америке особый всплеск интереса к антиутопиям наступил после событий 11 сентября, когда под предлогом борьбы с террористами правительство повело наступление на права граждан. Уже лет пять из списков американских бестселлеров не исчезают книги Оруэлла, Хаксли, Брэдбери, Берджесса. Их страхи оказались небеспочвенны…
Что ждет нас в будущем? По какому пути пойдет человечество? Возможно,
люди, наконец, научатся на ошибках прошлых поколений и построят совершенное общество. Или изберут пагубный путь, сделав жизнь отдельного человека абсолютно невыносимой. Эти вопросы будут актуальны всегда.
Заключение
Данная исследовательская работа представляет собой анализ романа Е. Замятина «Мы». Он включает также характеристику жанров утопии и антиутопии. Можно провести сопоставительный анализ романа с другими произведениями этого жанра.
Использованная литература:
- Википедия. Утопия. Антиутопия.
- Руденко Оксана «Счастье без свободы или свобода без счастья – третьего не дано?»
- Тузовский И. Д. Светлое завтра? Антиутопия футурологий или футурология антиутопий. Челябинская академия культуры и искусств. 2009г.
ВВЕДЕНИЕ
РАЗДЕЛ 1. УТОПИЯ И АНТИУТОПИЯ. БИОГРАФИЯ Е. ЗАМЯТИНА
1 Определение жанров
2 История развития жанров утопии и антиутопии
3 Жанры утопии и антиутопии в русской литературе
4 Творчество Евгения Замятина периода написания романа «Мы»
РАЗДЕЛ 2. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ АНАЛИЗ РОМАНА «МЫ»
1 Смысл названия «Мы»
2 Тема произведения
3 Проблематика романа
4 Особенности жанра антиутопии в романе Е.И. Замятина «Мы»
5 Идея антиутопии «Мы»
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ВВЕДЕНИЕ
Произведение Евгения Замятина «Мы» не было известно массовому советскому читателю, поскольку сначала оно было издано за границей, а его печать в Советском Союзе вообще была запрещена. Впервые на русском языке роман был напечатан в Нью-Йорке в 1952 году, а первая его публикации на территории СССР состоялась в 1988 году в журнале «Знамя». Не смотря на преследования и «гонения» властей произведение является «родоначальником» антиутопии ХХ века.
Актуальность темы
: Евгений Замятин, когда писал роман «Мы», попытался заглянуть в будущее и показать нам, к чему может привести технический прогресс. И, хотя в тексте прослеживается еще и тема возможных последствий социалистической власти, нам все же ближе первая из них, к тому же в произведении обе темы рассматриваются как одно целое.
В настоящее время мы уже очень близки к будущему, изображенному Замятиным, и можем видеть, что автор был прав: техника совершенствуется, она заменяет нам человеческие отношения: компьютеры, телевизоры, игровые приставки заменяют нам друзей и близких, с каждым годом она все больше и больше поглощает человека. Люди становятся менее восприимчивы к тому, что их окружает, чувства искажаются, эмоциональность снижается, зависимость от технического прогресса действительно делает их похожими на роботов. Возможно, при подобном развитии дальнейших событий, в нашем мире душа тоже станет пережитком, который можно будет удалить с помощью специальной операции. А кто-то может использовать это в своих целях, став таким образом «Благодетелем», подчинив себе все человеческое общество, которое также будет единым механизмом. И если люди не остановятся, то антиутопия Евгения Замятина может стать реальностью.
Цель исследования
: проследить особенности жанра антиутопии в тексте романа Евгения Замятина «Мы».
Задачи исследования
:
дать определение жанрам утопии и антиутопии, сравнить их;
доказать, что роман Е.И. Замятина «Мы» является антиутопией;
определить тему и идею произведения;
сделать выводы.
Объект исследования
: антиутопия Евгения Замятина «Мы».
Предмет исследования
: художественные особенности антиутопии «Мы».
Методы исследования:
при поиске и сборе фактического материала был использован гипотетико-дедуктивный метод; при сравнении жанров утопии и антиутопии — метод оппозиции; а также был применен метод художественного анализа (при рассмотрении темы и идеи произведения, при поиске характерных для антиутопии черт в романе).
РАЗДЕЛ 1. УТОПИЯ И АНТИУТОПИЯ. БИОГРАФИЯ Е. ЗАМЯТИНА
.1 Определение жанров
«Утопия
(греч. ????? — «место», ?-????? — «не место», «место, которого нет») — жанр художественной литературы Фантастика — важный элемент утопии. «Авторы утопических романов всегда смело пользовались приемами фантастического описания. Но тем не менее утопия как традиционный и достаточно определенный вид искусства отличается от чисто фантастической литературы или современной научной фантастики, которая далеко не всегда занимается построением возможного образа будущего. Отличается утопия также и от народных легенд «о лучшем будущем», так как она в конечном счете порождение индивидуального сознания. Отличается утопия и от сатиры (хотя очень часто включает сатирический элемент), так как критикует, как правило, не какое-либо отдельное конкретное явление, но сам принцип общественного устройства. Наконец, она отличается и от футурологических проектов, так как представляет собой произведение искусства, которое несводимо прямо к определенному социальному эквиваленту и всегда несет в себе авторские симпатии и антипатии, вкусы и идеалы ».
В мире утопии живут по своим законам и принципам. Но эти законы и принципы оказывают ощутимое воздействие на нашу жизнь. «Завладевая воображением крупных государственных деятелей и рядовых граждан, проникая в программные документы политических партий и организаций, в массовое и теоретическое сознание, переливаясь в лозунги народных движений, утопические идеи становятся неотъемлемой частью культурно-политической жизни общества. А значит, и объектом изучения ».
«Антиутопия
, дистопия, негативная утопия, изображение (обычно в худ. прозе) опасных, пагубных и непредвиденных последствий, связанных с построением общества, соответствующего тому или иному социальному идеалу. А. зарождается и развивается по мере закрепления утопич. традиции общ. мысли, зачастую выполняя роль по-своему необходимого динамич. корректива утопии, всегда несколько статичной и замкнутой .
Иногда рядом с термином «антиутопия» встречается — «дистопия». Для лучшего понимания смысла значения первого, стоит их сравнить:
«В середине 1960-х «Антиутопия — это антижанр. Специфика антижанров состоит в том, что они устанавливают пародийные отношения между антижанровыми произведениями и произведениями и традициями другого жанра — высмеиваемого жанра.
Однако антижанры не обязательно следуют образцам, то есть признанным источникам, поскольку порождать модели может более широкая традиция литературной пародии.
Наличие нескольких типов антижанров предполагает, что субжанры могут иметь свои классические тексты и образцы. Так, последователи Замятина превратили его «Мы» в образец современной «дистопии» — тип антиутопии, который разоблачает утопию, описывая результаты ее реализации, в отличие от других антиутопий, разоблачающих саму возможность реализации утопии или глупость и ошибочность логики и представлений ее проповедников ».
Отличия антиутопии от утопии
Антиутопия является логическим развитием утопии «Как форма социальной фантазии утопия опирается в основном не на научные и теоретические методы познания действительности, а на воображение. С этим связан целый ряд особенностей утопии, в том числе таких, как намеренный отрыв от реальности, стремление реконструировать действительность по принципу «все должно быть наоборот», свободный переход от реального к идеальному. В утопии всегда присутствует гиперболизация духовного начала, в ней особое место уделяется науке, искусству, воспитанию, законодательству и другим факторам культуры. С появлением научного коммунизма познавательное и критическое значение классической позитивной утопии начинает постепенно падать.
Большее значение приобретает функция критического отношения к обществу, прежде всего к буржуазному, которую берет на себя так называемая негативная утопия, новый тип литературной утопии, сформировавшийся во второй половине XIX века. Негативная утопия, или антиутопия, резко отличается от утопии классической, позитивной. Традиционные классические утопии означали образное представление об идеальном, желаемом будущем. В сатирической утопии, негативной утопии, романе-предупреждении описывается уже не идеальное будущее, а, скорее, будущее нежелаемое. Образ будущего пародируется, критикуется. Это не значит, конечно, что с появлением негативных утопий исчезает или девальвируется сама утопическая мысль, как полагает, например, английский историк Чэд Уолш.
На самом деле негативная утопия не «устраняет» утопическую мысль, а лишь трансформирует ее. Она, на наш взгляд, наследует от классической утопии способность к прогностике и социальному критицизму. Конечно, антиутопии — противоречивое и неоднородное явление, в котором встречаются как консервативные, так и прогрессивные черты. Но в лучших произведениях этого типа возникла новая идейная и эстетическая функция — предупреждать о нежелаемых последствиях развития буржуазного общества и его институтов ».
1.2 История развития жанров утопии и антиутопии
литература замятин роман антиутопия
В истории литературы утопические романы и повести всегда играли большую роль, так как служили одной из форм осознания и оценки образа будущего. «Вырастая, как правило, из критики настоящего, утопия рисовала дальнейшее движение общества, его возможные пути, набрасывала различные варианты грядущего. Эта функция утопической литературы сохранилась и до сих пор, несмотря на бурное развитие футурологии и популярность научной фантастики, которые также стремятся к познанию будущего ».
«Источником утопии на каждом отдельно взятом отрезке реального исторического времени могли выступать социальные идеологии, технологические мифы, экологическая этика и т. д. Формирование утопии — свидетельство процессов осознания всеохватывающих кризисных явлений общества. Утопию также можно трактовать и в качестве мечты о совершенстве мира. Трагизм процедур осуществления утопии нередко истолковывается как следствие того, что утопии — выражение антиприродного, надприродного измерения, которые могут быть только силой внедрены в сознание среднего человека и без которых история была бы менее трагичной ».
Мировая утопическая литература весьма обширна. За время своего исторического существования она переживала периоды подъема и упадка, успехов и неудач.
«Сегодня трудно себе представить общую панораму истории без утопических произведений. Как говорил Оскар Уайльд, на карту Земли, на которой не обозначена утопия, не стоит смотреть, так как эта карта игнорирует страну, к которой неустанно стремиться человечество. Прогресс — это реализация утопий ».
Автором первой У. считается Платон, который разработал ее в диалогах «Государство», «Политик», «Тимей», «Критий». Уже в этих текстах проводится основной утопический принцип: подробное описание регулируемой общественной жизни. «Структура У. как жанра сложилась в западноевропейской литературе эпохи Возрождения. Известность получили: «Город солнца» (1623) Т.Кампанеллы — рассказ мореплавателя об идеальной общине, живущей без частной собственности и семьи, где государственная каста поддерживает развитие науки и просвещения, обеспечивает воспитание детей и следит за общеобязательным 4-часовым рабочим днем; «Новая Атлантида» (1627) Ф.Бэкона — о вымышленной стране Бенсалем, которой руководит «Соломонов дом», объединяющий собрание мудрецов и поддерживающий культ научно-технической и предпринимательской активности; «Иной свет; или Государства и империи луны» (1657) С.Сирано де Бержерака — о путешествии в утопическое государство на Луне, где продолжают жить Енох, пророк Илия, патриархи; «История севарамбов» (1675-79) Д. Вераса о посещении потерпевшим кораблекрушение капитаном Сиденом страны Севарамб, не знающей ни собственности, ни налогов. В 18в. утопическая литература пополнилась книгой Морелли «Кодекс природы» (1755), в 19 в. вышли в свет ставшие весьма популярными романы «Через сто лет» (1888) Э.Беллами и полемизирующий с ним роман «Вести ниоткуда» (1891) У.Морриса. В 1898 появляется первая утопическая драма — «Зори» Э.Верхарна ».
«На протяжении истории утопия как одна из своеобразных форм общественного сознания воплощала в себе такие черты, как осмысление социального идеала, социальная критика, призыв бежать от мрачной действительности, а также попытки предвосхитить будущее общества. Литературная утопия тесно переплетается с легендами о «золотом веке», об «островах блаженных», с различными религиозными и этическими концепциями и идеалами. В эпоху Возрождения утопия приобрела по преимуществу форму описания совершенных государств или идеальных городов, якобы существовавших где-то на Земле — как правило, в какой-либо отдаленной точке земного шара, на недоступных островах, под землей или в горах. Начиная с XVII века становится популярной особая форма литературной утопии — так называемый государственный роман, рассказывающий о путешествиях по утопическим странам и содержащий прежде всего описание их государственного устройства. В то же время получили широкое распространение различные утопические проекты и трактаты.
Возникновение антиутопий — общеевропейское явление. Оно наблюдается, по сути, одновременно во всех странах Запдной Европы, в особенности в Англии, Германии, Франции.
Примечательно, что Англия — родина позитивных утопий — оказывается и прародительницей негативных утопий, утопий-предупреждений. К числу первых антиутопий относятся романы «Грядущая раса» Бульвер-Литтона (1870), «Эревуон» С.Батлера (1872), «Через Зодиак» Перси Грега (1880), «Машина останавливается» Э.М. Форстера (1911) и др.
В Германии среди первых антиутопий выделяется роман М. Конрада «В пурпурной мгле» (1895).
Элементы негативной утопии получают отражение в разностороннем творчестве Герберта Уэллса — романах «Война миров», «Война в воздухе».
Каждая страна вносила и вносит свою лепту в сокровищницу утопической мысли. Каталог мировой утопической литературы за период с XVI по XIX век насчитывает около тысячи названий. Однако и позднее утопия не сходит на нет. Например, в Англии в первой половине ХХ века появилось около 300 утопий, десятки утопий были созданы в начале века в Германии, в США только за период с 1887 по 1900 год было написано более 50 утопий ».
1.3 Жанры утопии и антиутопии в русской литературе
В истории русской литературы существует также довольно прочная традиция создания утопических произведений, связанная с такими именами, как Сумароков, Радищев, Одоевский, Чернышевский, Достоевский, Салтыков-Щедрин и др.
«В количественном отношении русская литературная утопия уступает западноевропейской. В Европе жанр утопии был и более древним, и более популярным. Утопия фактически возникает на заре европейской литературы, ее летоисчисление можно вести уже с Платона. В России же утопия появляется в XVIII веке — в эпоху создания отечественной литературы нового времени. Зато начиная с этого периода она активно развивается, отвечая потребности русской общественной мысли.
Социальные утопии появились в народном сознании еще в Древней Руси. Они носили характер надежд или преданий, как, например, сказание о «Хождении Агапия в рай» или «Путешествие Зосимы к рахманам». Однако первые в России в полном смысле слова литературные утопии относятся уже к XVIII веку. Тогда же возник и большой интерес к европейским утопиям, которые все чаще переводились на русский язык.
Во второй половине ХІХ века в русской литературе появляется целый ряд замечательных по своему социально-философскому содержанию и эстетическому уровню произведений, включающих в себя утопические мотивы и реализующих художественные принципы утопии.
Характеризуя развитие русской утопической литературы, нельзя обойти стороной проблему так называемой негативной утопии. Как в Англии или Германии, в России второй половины ХІХ века наряду с позитивной утопией, содержащей мечту о желаемом будущем, ироническое ее переворачивание наизнанку, иногда же это — предсказание мрачных перспектив. Чаще всего антиутопии описывали возможные отрицательные последствия технического и научного прогресса, механизации труда и стиля жизни, предупреждали об опасностях мировых войн, могущих повернуть историю вспять ».
«Жанр А. расцвел в 20 в., когда утопические идеи начали воплощаться в жизнь. Первой страной реализованной утопии стала Россия, а одним из первых пророческих романов — «Мы» (1920) Е.Замятина, за которым последовали «Ленинград» (1925) М.Козырева, «Чевенгур» (1926-29) и «Котлован» (1929-30) А.Платонова.
В 1980-90-х в русской А. сформировались такие жанровые разновидности, как сатирическая А. («Николай Николаевич» и «Маскировка», обе — 1980, Ю.Алешковского; «Кролики и удавы», 1982, Ф.Искандера), детективная А. («Завтра в России», 1989, Э.Тополя), А.-»катастрофа» («Лаз», 1991, В.Маканин, «Пирамида», 1994, Л.Леонова) и др. ».
Развитие литературной утопии в России не осталось только фактом истории. Октябрьская революция сблизила границы фантазии и действительности.
Строительство социалистического общества, возвышенная, а порой и наивная вера в возможность сознательного и целенаправленного вмешательства объективный ход истории дали сильный толчок для развития утопической и научно-фантастической литературы. Начиная с 20-х годов утопия получает широкое развитие.
«Советская утопия вобрала в себя те традиции русской утопической литературы, которые обозначились уже в конце ХІХ — начале ХХ века. С одной стороны, насущная для русской литературы тяга к социалистической утопии, с другой — это антиутопия.
Видимо, не случайно поэтому в один и тот же 1920 год были опубликованы две важные утопии — антиутопический роман Евгения Замятина «Мы», положивший, по сути дела, начало развитию этого жанра в мировой литературе ХХ века, и роман Александра Чаянова «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии», продолживший традиции русской и европейской литературной утопии.
После бурного подъема и развития утопической литературы в 20-х годах наступил резкий спад, и начиная с 30-х годов утопии довольно редко появляются на книжных прилавках. Возрождению этого жанра во многом содействовало развитее научной фантастики. <...>
Во второй половине 80-х годов почти одновременно появляются две антиутопии, которые, на наш взгляд, симптоматично отражают время. Это небольшая повесть Александра Кабакова «Невозвращенец» и роман Владимира Войновича «Москва 2042». Оба автора изображают будущее как кошмар и полную катастрофу. <...>
Все это свидетельствует о том, что многовековая традиция русского утопического романа не исчезает бесследно, что на до сих пор продолжает питать современную литературу ».
1.4 Творчество Евгения Замятина периода написания романа «Мы»
Письмо Замятина Сталину
«Я знаю, что у меня есть очень неудобная привычка говорить не то, что в данный момент выгодно, а то, что мне кажется правдой. В частности, я никогда не скрывал своего отношения к литературному раболепству, прислуживанию и перекрашиванию: я считал — и продолжаю считать — что это одинаково унижает как писателя, так и революцию».
«Судьба Евгения Замятина (1884-1937) вполне подтвердила неписаный, но, кажется, обязательный закон, который властвует над творцами антиутопий: сначала их побивают каменьями, потом (чаще всего посмертно) принимаются читать как провидцев. Применительно к Замятину все это имело почти буквальный смысл ».
«Замятин, Евгений Иванович (1884-1937), русский писатель. Родился 20 января (1 февраля) 1884 в г.Лебедянь Тамбовской губ. (ныне Липецкая обл.) в семье небогатого дворянина. Кроме впечатлений от природы тех мест, с которыми так или иначе были связаны многие русские писатели — Толстой, Тургенев, Бунин, Лесков, Сергеев-Ценский, — большое влияние оказало на Замятина домашнее воспитание. «Рос под роялем: мать — хорошая музыкантша, — писал он в Автобиографии. — Гоголя в четыре — уже читал. Детство — почти без товарищей: товарищи — книги». Впечатления лебедянской жизни воплотились впоследствии в повестях Уездное (1912) и Алатырь (1914) ».
«Замятин в 1902 поступил на кораблестроительный факультет Петербургского политехнического института, хотя уже тогда явно обозначился его интерес к литературе ».
«Печататься начал в 1908. Дооктябрьское творчество Замятина развивалось в традициях русского критического реализма и было окрашено демократическими тенденциями ».
«Наблюдения над тоталитарным обществом художественно воплотились в фантастическом романе-антиутопии Мы (1920, опубл. на рус. яз. в 1952 в США). Роман был задуман как пародия на утопию, написанную идеологами Пролеткульта А.Богдановым и А.Гастевым. Главной идеей пролеткультовской утопии провозглашалось глобальное переустройство мира на основе «уничтожения в человеке души и чувства любви» ».
«Много внимания Замятин уделял проблемам художественного мастерства (в 1920-21 он читал курс новейшей литературы в питерском Педагогическом институте, технику писательства в Доме искусств). В образовавшемся вокруг него литературном кружке «Серапионовы братья» к нему относились как к метру. Выступал он и с литературно-критическими статьями, где страстно отстаивал свободу творчества и предостерегал писателей против «все поглощающего единомыслия» (статьи «Я боюсь», 1921; «Рай», 1921; «О литературе, революции, энтропии и прочем», 1924 и др.). Как редактор, он активно участвовал и в издании журналов «Дом искусств», «Современный Запад», «Русский современник», в работе издательства «Всемирная литература» и других ».
«В 1931, понимая бесперспективность своего дальнейшего существования в СССР (роман «Мы» подвергся идеологическому разгрому советских критиков, читавших его в рукописи), Замятин обратился к Сталину с письмом, в котором просил разрешения на отъезд за границу, мотивируя свою просьбу тем, что для него «как для писателя именно смертным приговором является лишение возможности писать». Решение об эмиграции нелегко далось Замятину. Любовь к родине, патриотизм, которыми проникнут, например, рассказ Русь (1923), — одно из лучших тому свидетельств. Благодаря ходатайству М.Горького в 1932 Замятин смог выехать во Францию. Умер Замятин в Париже 10 марта 1937 ».
РАЗДЕЛ 2. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ АНАЛИЗ РОМАНА «МЫ»
2.1 Смысл названия «Мы»
И так, почему именно «Мы»? Почему не «Единое Государство», не «Скрижаль», а именно «Мы»? Это важно знать, поскольку от правильной трактовки названия произведения зависит многое, в том числе и понимание содержания. Ниже приводится пояснение, которое наиболее точно передает смысл наименования антиутопии Евгения Замятина:
«Говорилось, что автор разоблачал себя, назвав книгу «Мы» и тем самым подразумевает свершивший революцию народ, который показывается в кривом зеркале. Но это была лишь грубая передержка. У Замятина «мы» — не масса, а социальное качество. В Едином Государстве исключена какая бы то ни было индивидуальность. Подавляется самая возможность стать «я», тем или иным образом выделенным из «мы». Наличествует только обезличенная энтузиастическая толпа, которая легко поддается железной воле Благодетеля. Заветная идея сталинизма — не человек, но «винтик» в гигантском государственном механизме, который подчинен твердой руке машиниста, — у Замятина показана осуществленной. Одного этого было довольно, чтобы признать «Мы» действительно пророческой книгой ».
2.2 Тема произведения
«Серьезнейшая ее [книги] тема возникает сразу, с первой же записи повествователя, в первом же абзаце. Там процитирована статья из Государственной Газеты (других, очевидно, не существует): «Вам предстоит благодетельному игу разума подчинить неведомые существа, обитающие на иных планетах — быть может, еще в диком состоянии свободы. Если они не поймут, что мы несем им математически безошибочное счастье, наш долг заставить их быть счастливыми» ».
«Е.И. Замятин показал опасность превращения человека в «нормализованного работника», который все силы должен отдавать только коллективу и служению высшим целям — покорению вселенной с помощью науки и техники ».
В своем романе автор рассказывает о государстве будущего, «где решены все материальные запросы людские и где удалось выработать всеобщее математически выверенное счастье путем упразднения свободы, самой человеческой индивидуальности, права на самостоятельность воли и мысли. <...>
«Это общество прозрачных стен и проинтегрированной жизни всех и каждого, розовых талонов на любовь (по записи на любого нумера, с правом опустить комнате шторки), одинаковой нефтяной пищи, строжайшей, неукоснительной дисциплины, механической музыки и поэзии, имеющей одно предназначение — воспевать мудрость верховного правителя, Благодетеля. Счастье достигнуто — воздвигнут совершеннейший из муравейников. И вот уже строится космическая сверхмашина — Интеграл, долженствующая распространить это безусловное, принудительное счастье на всю Вселенную ».
Это единое государство, где живет единый народ. Где каждый — это винтик одного великого механизма.
И, следуя «требованиям» антиутопии, это именно то общество, «в котором возобладали негативные тенденции развития».
2.3 Проблематика романа
Две основные проблемы, которые поднимаются в данном произведении — это влияние развития техники на человечество, а так же проблема «тоталитаризма». Остальные проблемы уже являются порождением, последствием этих двух.
Рассмотрим, какие же основные проблемы в антиутопии «Мы» выделяет В.А. Келдыш:
«Рационалим как преступление против человечности, разрушающее живую душу, — одна из лейттем романа. Интенсивно развивая ее автор следует давней традиции классической русской литературы. Еще одна лейттема особенно созвучна нашим сегодняшним экологическим тревогам. «Антиобщество», изображенное в «Мы», несет гибель естеству жизни, изолируя человека от природы ».
Действительно, в этом обществе все руководствуются только разумом, эмоции подавляются, да и о каких эмоциях вообще может идти речь, если сама душа считается «пережитком»? Вспомним хотя бы последние слова Д-503, после Великой Операции: «Неужели я когда-нибудь чувствовал — или воображал, что чувствую это?
И я надеюсь — мы победим. Больше: я уверен — мы победим. Потому что разум должен победить ».
Также в произведении поднимается проблема семьи. Ни о какой любви речи быть не может. Здесь есть место только для розовых талонов на «любовь», которые на самом деле используются только для удовлетворения физических потребностей. Дети — отдаются на воспитание государству и являются «общим достоянием». Чем-то это напоминает гиперболу на Советский Союз — «коллективизация детей».
В романе есть и извечный вопрос: что же такое счастье? Политика власти Единого Государства направлена на то, чтобы сделать всех счастливыми, убедить их в этом, даже если кто-то и сомневается в своем счастье. «Культ разума, требующего несвободы каждого и всех в качестве первой гарантии счастья » — основа этой политики. И действительно, никто не пытается усомниться в своем безмятежном существовании — идеальное общество создано. А становится ли Д-503 счастливее, получая назад все свои человеческие чувства и эмоции? Его постоянно преследует страх, неуверенность, подозрительность… Счастлив ли он? Может действительно человека просто нужно заставить быть счастливым?
Вопрос единоличной власти Благодетеля (очень напоминающего Сталина), вопрос изолированного общества, вопрос литературы (пишут только «геометрические», непонятные читателям нашего времени поэмы), вопрос человеческих отношений, даже вопрос безответной любви и многие другие вопросы и проблемы поднимаются в романе «Мы».
2.4 Особенности жанра
При чтении толкования термина «антиутопия», все его особенности прослеживаются в романе Евгения Замятина «Мы»: это и изображение тоталитарного государства, и острый конфликт («Чтобы возникла художественность, нужен романный конфликт. И он создается самым естественным путем: персонаж должен испытать сомнение в логических посылках системы, которая норовит, как мечталось конструкторам Единого Государства, сделать человека вполне «машиноравным». Он должен пережить это сомнение как кульминацию своей жизни, пусть даже развязка окажется трагической, по видимости безысходной, как у Замятина »), и псевдокарнавал, являющаяся структурным стержнем антиутопии («Принципиальная разница между классическим карнавалом, описанным М.М.Бахтиным, и псевдокарнавалом, порожденным тоталитарной эпохой в том, что основа карнавала — амбивалентный смех, основа псевдокарнавала — абсолютный страх. Как и следует из природы карнавального мироощущения, страх соседствует с благоговением и восхищением по отношению к власти. Разрыв дистанции между людьми, находящимися на различных ступенях социальной иерархии, считается нормой для человеческих взаимоотношений в А., как и право каждого на слежку за другим ». Это очень хорошо видно в рассматриваемом романе — люди «любят» Благодетеля, но одновременно и боятся его.), и часто встречающееся рамочное устройство («…когда само повествование оказывается рассказом о другом повествовании, текст становится рассказом о другом тексте. Это характерно для таких произведений, как «Мы» Е.Замятина, «Приглашение на казнь» В.Набокова, «1984» Дж. Оруэлла. Подобная повествовательная структура позволяет полнее и психологически глубже обрисовать образ автора «внутренней рукописи», который, как правило, оказывается одним из главных (если не самым главным) героев самого произведения в целом. Само сочинительство оказывается знаком неблагонадежности того или иного персонажа, свидетельством его провоцирующей жанровой роли. Во многом сам факт сочинительства делает антиутопию антиутопией ». Роман является ни чем иным, как заметки Д-503.), и квазиноминация («Суть ее в том, что явления, предметы, процессы, люди получают новые имена, причем семантика их оказывается не совпадающей с привычной. Переименование становится проявлением власти ». Ведь герои «Мы» имеют не обычные имена, а «нумера».). Из всего сказанного выше определение романа «Мы» как антиутопии неопровержимо.
2.5 Идея антиутопии «Мы»
«Мы» — краткий художественный конспект возможного отдаленного будущего, уготованного человечеству, смелая антиутопия, роман-предупреждение. «Роман вырос из отрицания Замятиным глобального мещанства, застоя, косности, приобретающих тоталитарный характер в условиях, как сказали бы мы теперь, компьютерного общества. Это памятка о возможных последствиях бездумного технического прогресса, превращающего в итоге людей в пронумерованных муравьев, это предупреждение о том, куда может привести наука, оторвавшаяся от нравственного и духовного начала в условиях всемирного «сверхгосударства» и торжества технократов ».
«Замятина выделила сквозная, неотступная в его книге мысль о том, что происходит с человеком, государством, людским обществом, когда, поклоняясь идеалу абсолютно целесообразного, со всех сторон разумного бытия, отказываются от свободы и ставят знак равенства между несвободой и счастьем ».
«Антиутопия «Мы» рисовала образ нежелательного будущего и предупреждала об опасности распространения казарменного коммунизма, уничтожающего во имя анонимной, слепой коллективности личность, разнообразие индивидуальностей, богатство социальных и культурных связей ».
Оруэлл писал: «Вполне вероятно, однако, что Замятин вовсе и не думал избрать советский режим главной мишенью своей сатиры. Цель Замятина, видимо, не изобразить конкретную страну, а показать, чем нам грозит машинная цивилизация ».
Изучая различные источники, описывающие то, что хотел донести до читателя Замятин, можно заметить их противоречивость. И не только друг другу, но и самим себе. Но всеже ясно одно — в романе на одном уровне развиваются предупреждения о последствиях, как «казарменного коммунизма», так и технического прогресса.
ВЫВОДЫ
Жанр утопии развивался с ХVI века, изображая сказочные государства, несуществующие острова и тому подобное. Но уже из самого определения видно, что эти идеи никогда не станут реальностью, это были просто мечты. Поэтому вскоре на смену утопии приходит антиутопия, которая рисует возможное будущее, то к чему может привести определенный ход истории. Таким образом, она уберегает человечество от неверных шагов, предупреждает о возможных последствиях его деятельности. И действительно, намного проще поверить в то, что может быть, чем в то, чего никогда не существовало, и в то, что никогда не станет реальностью. Утопия — это просто идеализированная выдумка, неоправданные мечты их авторов. Да и каждое такое общество имеет массу недостатков, которые скрыты под более весомыми «положительными» особенностями.
Антиутопия же демонстрирует негативные стороны общества, порой гиперболизируя их, выставляя напоказ, чтобы показать, что именно не правильно, что стоит изменить, чего нужно избегать. Возможно, если делать все наоборот, чем как описано в каком-либо тексте антиутопии, то тогда и получится настоящая утопия. Но это нереально, поскольку идеального государства не существует как такового. Так что это — замкнутый круг, состоящий из двух противоположностей.
Но, как говорится, мечтать полезно, поэтому утопическая литература огромна и разнообразна, имеющая свои особенности в каждой стране, и для которой характерно особо интенсивное развитие в наиболее сложные, тяжелые исторические периоды.
У каждого государства свои «великие» утописты. И, конечно же, был «свой» и в СССР. Хотя о нем мало знали на территории Союза, считая его противником коммунистической власти.
Антиутопия Евгения Замятина «Мы» была одной из первых важнейших антиутопий ХХ века — она дала толчок написанию ряда произведений данного жанра. Последователями Замятина были Джордж Оруэлл («1984»), Рэй Бредбери («451° по Фаренгейту»), О. Хаксли («О дивный новый мир») и другие.
Уже здесь установились основные жанровые особенности антиутопии, такие как: изображение тоталитарного государства, острый конфликт, псевдокарнавал, рамочное устройство, квазиноминация и тому подобное.
В своем романе Евгений Замятин предупреждал о возможных последствиях технического прогресса, «машинизации» общества. Одновременно здесь прослеживается тема, возможно, не именно антикоммунистическая, но антитоталитарная, потеря личностью своего «я» и превращения в «мы».
«После «Мы» взгляд Замятина на новую действительность постепенно просветляется, становится шире. Сомнения, однако, оставались и потом. Точнее, даже не сомнения, а приверженность своему философически общему взгляду на современный мир и соотношение в нем природных и исторических начал. <...> Историческое движение эпохи вовсе не враждебно Замятину. Но он хочет его возвышения до природно-общечеловеческих начал ».
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1.Антиутопии ХХ века: Евгений Замятин, Олдос Хаксли, Джордж Оруэлл. — М.: Кн. палата, 1989. — 352с. — (Попул. б-ка).
.Баталов Э.Я. В мире утопии: Пять диалогов об утопии, утопич. сзнании и утопич. экспериментах. — М.: Политиздат, 1989. — 319 с.
.Вечер в 2217 году / Сост., авт. предисл. и коммент. В.П. Шестаков. — М.: Прогресс, 1990. — 720 с.: ил. — (Утопия и антиутопия ХХ века).
4.Евгений Замятин. Избранные произведения. — М.: Советский писатель, 1989. — 767с.
.Замятин Е.И. Избранные произведения в 2-х т. Т. 1 / Вступ. Статья, сост., примеч. О. Михайлова. — М.: Худож. лит., 1990. — 527 с.
.Замятин Е.И. Избранные произведения. Повести, рассказы, сказки, роман, пьесы. — М.: Сов. писатель, 1989. — 768 с.
.Замятин Е.И. Мы: Роман, повести, рассказы, пьсы, статьи и воспоминания / Сост. Е.Б. Скороспелова; Худож. А. Явтушенко. — Кишинев: Лит. артистикэ,1989. — 640 с.
8.Замятин Е.И. Сочинения. — М.: Книга, 1988. — 575с., ил. (Из литературного наследия).
9.Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н.Николюкина. Институт научн. информации по общественным наукам РАН. — М.: НКП «Интелвак», 2001. — 1600 стб.
10.Литературный Энциклопедический словарь (Под общ. ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева. Редкол.: Л.Г. Андреев, Н.И. Балашов, А.Г. Бочаров и др.) — М.: Сов. энциклопедия, 1987. — 752 с.
.Оруэлл Дж. «1984» и эссе разных лет. — М., 1989. — 675 с.
.Тимофеев Л.И., Тураев С.В.: Словарь литературоведческих терминов. — М.: Просвещение. — 1974. — 509 с.
13.Утопия и утопическое мышление: антология зарубежн. лит.: Пер. с разн. яз. / Сост., общ. ред. и предисл. В.А. Чаликовой. — М.: Прогресс, 1991. — 405 с.
.Чаликова В.А. Утопия и свобода. — М.: Весть — ВИМО, 1994. — 184 с.
.Энциклопедия мировой литературы / Сост. и науч. ред. С.В. Стахорский. — СПб.: Невская книга, 2000. — 656 с.
16.#»justify»>.http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BD%D1%82%D0%B8%D1%83%D1%82%D0%BE%D0%BF%D0%B8%D1%8F
18.
.
.
Репетиторство
Нужна помощь по изучению какой-либы темы?
Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку
с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.
Роман Е.И. Замятина «Мы» по своему жанру принадлежит к антиутопиям. Подобные произведения рождались в литературе как ответ на утопии, которые существовали в мировой культуре еще во времена Платона. В основе всякой утопии лежала мечта о всеобщем счастье и благоденствии, а также представление о том, что этого можно добиться, организовав жизнь общества на рациональных началах. Утописты верили в силу человеческого разума и считали, что все зло в мире от неразумности. Но их мечты в воплощении были несбыточны. Разум, лишенный доброго сердца, оказывался страшнее глупости. Именно эту мысль отстаивали создатели антиутопий.
В сюжете произведений Г. Уэллса, Ф. Кафки, Дж. Оруэлла, Е. Замятина мы находим, по сути, те же черты, что и в утопиях Т. Мора, Дж. Свифта, Т. Кампанеллы, Н.Г. Чернышевского. Как правило, описывается закрытая система, государство, где строится счастливое общество. Граждане такой изолированной страны делятся на определенные категории. Логично предположить, что если люди не вписываются в искусственную идеальную систему, не ценят созданного «счастья», то они должны быть изгнаны. Писатели-антиутописты показывают, что происходит, когда появляется личность, чье представление о счастье вступает в противоречие с всеобщим представлением. Тогда система теряет равновесие, а в попытке его восстановить она вынуждена либо уничтожить источник сбоя, либо адаптировать его под себя, перевоспитать, сломать. Таким образом, антиутопия всегда содержит конфликт личности и системы.
Единое Государство романа «Мы» возникло после 200-летней войны и взяло в основу своей идеологии науку математику, наиболее абстрактную из точных наук. Была выведена «формула счастья»: в числителе – блаженство, а в знаменателе – зависть. Согласно ей, «размер» счастья зависит от величины блаженства, то есть удовлетворения потребностей, отсутствия страданий. Однако человека полностью удовлетворить невозможно никогда, значит надо стремиться не к увеличению числителя в формуле – блаженства, а к уменьшению знаменателя – зависти. То есть необходимо всех уравнять, чтобы завидовать было нечему. С учетом того, что герои романа воспринимались властью как существа биологические и разумные, их потребности делились с точки зрения физиологии и разума. Главная физиологическая потребность в пище решалась элементарно: изобрели нефтяной хлеб. За этой метафорой стоит сравнение человека с механизмом, кроме того, «нефтяной» пищей нельзя объесться, от нее нельзя получить удовольствие, можно только насытиться, чтобы быть работоспособным. Одежда также у всех одинакова, жилье прозрачно, даже желание любить удовлетворяется для граждан Единого Государства по талончикам в порядке очереди, то есть на основе абсолютного равенства. Понятия духовной близости и семьи исключены, потому что семья как ячейка общества предполагает существование собственных законов, а это может стать источником зависти. В итоге самой большой проблемой становится преодоление природных законов, например, существования носов классических и носов-кубов. Но и их путем естественного отбора стараются довести до одинаковости. Потребность в работе классифицируется как физиологическая, поэтому наказанием является отстранение от работы, а престижности профессий не существует, так как нет привилегий и зарплаты. Информационная потребность реализуется лекциями, которые тоже для граждан Единого Государства идентичны. Таким образом, все рационализировано, подсчитано даже оптимальное количество жевков при приеме пищи. Потребность в Прекрасном понимается как стремление к упорядочению. Шедевром древней словесности считается расписание поездов.
Объединяло все в Едином Государстве общая цель – строительство Интеграла, космического корабля, чтобы «проинтегрировать» (читай – «завоевать») всю Вселенную. Здесь проявилось извечное противоречие тоталитарного строя – его закрытость и стремление к экспансии, подчинению.
И вот в таком обществе появляется человек, начинающий сомневаться в счастье, дарованном ему государством. Д-503 ведет дневник, который становится основой романа. Если личность испытывает потребность в изложении своих мыслей на бумаге, значит пытается разобраться, прежде всего, в себе. К этому, как правило, побуждает какая-либо проблема. Интересно наблюдать, как постепенно расшатывается слог записей героя, становится все больше недоговоренностей, исчезает слово «ясно», которое возникнет только в последней главе. Эти изменения связаны с диагнозом, который поставили Д-503, – у него появилась душа, вместе с появлением в его жизни I-330. Хитрая героиня сознательно использует весь арсенал средств, чтобы вывести Д-503 из равновесия, разрушить привычную для него картину мира. Она демонстративно нарушает принятый распорядок, приводит его в Старый дом, одевается в платье, пьет и курит, одним словом, делает все, что запрещено, что может разрушить здоровье и затуманить рассудок, но рождает фантазию.
I-330 – член организации Мэфи, название которой наталкивает нас на параллель с Мефистофелем, только в противопоставлении ада и рая неясно, по какие стороны расставить Единое Государство и Мэфи. Единое Государство схоже с раем в том, что и там, и там за человека уже сделали выбор, он не принадлежит себе, а Мефистофель искушает людей выбором между добром и злом. Портрет же I-330 рождает у нас ассоциации со змеей – фигура-хлыст, острые зубки, глаза-шторки.
Трагедия центрального героя романа состоит в том, что высвобождаясь из-под власти Единого Государства, он не обретает желанной свободы, так как им начинает манипулировать I-330 уже в интересах своей организации. За зеленой стеной Д-503 опять используют как инструмент, человека-функцию. Ощущение себя не одним из «нумеров», а человеческой единицей, индивидуальностью – иллюзия. В борьбе двух систем человек оказывается, как между двух жерновов. Неслучайно И. Бродский любил говорить, что больше коммунистов ненавидит антикоммунистов.
Однако, в антиутопии Замятина все же есть герой, который обрел свободу. Это О-90. Она всегда поступала иррационально, но ее любовь смогла преодолеть препятствия, потому что ей достало смелости воплощать свои желания в жизнь, а не просто лелеять их в своем воображении, как Д-503. О-90 сохраняет ребенка от любимого человека, сначала отказывается от помощи I-330, чувствуя в ней соперницу. Приоритетными для героини в обществе всеобщего рацио являются движения души, а не разума. И в этом сдержанный оптимизм автора. Любимыми героями Замятина всегда были еретики, верящие не в застывшие догмы, а голосу своего сердца.
Финал произведения достаточно противоречив, как и во многих романах-антиутопиях. С одной стороны, очевидно, что Единое Государство победит бунтовщиков, Д-503 равнодушно смотрит на смерть I-330. Но государство, лишающее своих граждан фантазии, то есть стремления к новому, самоуничтожается, так как в нем не остается тех, кто будет способствовать прогрессу, движению вперед. Все вокруг же будет развиваться. Вселенная бесконечна, ее нельзя покорить, бесконечность не поддается интеграции. Таким образом, «Мы» заканчивается началом конца Единого Государства.
Автор:
Самый Зелёный
·
Опубликовано
· Обновлено
«Мороз и солнце; день чудесный!» — Пушкин писал эти строки, не зная о том, что на нас надвигается «Итоговое сочинение», и морозного декабрьского утра мы ждем не с радостью и полудремой, а с содроганием и тоской. Но ничего страшного, Многомудрый Литрекон всех перемудрит и заготовит аргументы по направлению «Цивилизация и технологии — спасение, вызов или трагедия?» для итогового сочинения 2021-2022 года. В этой подборке каждый может найти оригинальные литературные примеры и вдохновиться на создание своего шедевра, только в жанре итогового сочинения. Если их нужно дополнить, напишите в комментариях, и Литрекон все сделает в лучшем виде. Приятного просвещения! Кстати, не забудьте взглянуть на темы и направления этого года, а также на пример сочинения по данному направлению.
- Технический прогресс — зло или благо? Н.Г. Чернышевский в романе «Что делать?» доказал, что развитие техники является благом для общества. Благодаря появлению и совершенствованию швейных машин героини произведения смогли зарабатывать на жизнь честным трудом и избежать торговли собой. Вера спаслась от брака по расчету и стала обеспечивать себя сама. Она открыла швейную мастерскую, в которой все работницы были пайщицами одного дела и имели мотивацию для его развития. Этот бизнес помог многим девушкам избавиться от зависимости в семье и в отношениях и жить благополучно. Если бы техника не дошла до такого уровня автоматизации процессов, женщины по-прежнему не могли бы трудиться и оказались бы во власти домашней тирании.
- Чем опасен технический прогресс? Е. Замятин в антиутопии «Мы» показал опасность прогресса. Технические новшества в обществе будущего могут поспособствовать полному порабощению человека в государстве. Тотальный контроль, машины для избавления от фантазии и свободы воли, изощренные пытки, средства для слежки и шантажа — все это сковывает личность и лишает ее всех прав. Главный герой Д-503 в финале был лишен воли и способности мыслить самостоятельно, а потому предал свои оппозиционные идеи и стал лишь винтиком в государственной машине. То есть у человека отняли его личность и свели его значение до базовой функции. Это не было бы возможно без научного прогресса и технической революции, которые были направлены против своих создателей.
- «Прогресс состоит во всё большем и большем преобладании разума над животным законом борьбы». Л.Н. Толстой в романе-эпопее «Война и мир» осудил войну и на убедительных примерах доказал, что прогресс в человеческом обществе предполагает отказ от животной агрессии борьбы. Мы можем сравнить мирные и военные картины быта и нравов народа и увидим процветание и разруху, жизнь и смерть, счастье и горе. Как можно отказаться от одного и выбрать второе? Вооруженные конфликты отнимают у общества лучших людей вроде Андрея Болконского и Пети Ростова. Они приносят страдания и увечья всем семьям, ведь даже у Курагиных произошло трагическое событие: Анатоль потерял ногу на Бородинском поле. Может ли мир развиваться в таких условиях? Нет. За французской армией тянется вереница пожаров, потерь, разрушений. И в этой борьбе нет победителя, все лишь пострадали от нее. Поэтому война и прогресс несовместимы.
- Что такое технический прогресс? М.А. Шолохов в романе «Поднятая целина» показал технический прогресс в деле: объединение людей в колхоз позволило им скинуться и приобрести трактор. Техника высвободила бы десятки рабочих рук и увеличила бы объемы сельскохозяйственного производства. Если раньше все казаки от мала до велика были задействованы в пахоте и сборе урожая и получали столько денег, сколько хватало только на выживание, то теперь люди могли освободить время для развития и обучения, чтобы сделать свой труд более качественным и результативным. Так, молодая девушка Варя теперь могла позволить себе учебу и работу на себя. Прошли времена ночного бдения на полях, появление техники ознаменовало новый этап в развитии сельского хозяйства.
- Как развитие технологий влияет на общество? К. Булычев в повести «Приключения Алисы» рассказывает о фантастическом мире научного прогресса. Здесь люди запросто летают в космос и путешествуют по разным планетам. Алиса и ее отец полетели в космическую экспедицию, чтобы привезти животных с разных планет. Они занимаются благими делами, используя новые знания. Благодаря прогрессу герои могут охранять редких животных в любой точке галактики. Однако научные знания становятся не только достоянием каждого, но и причиной преступлений. Например, космические пираты охотятся за формулой абсолютного топлива и используют новые достижения цивилизации для незаконного обогащения. Таким образом, наука может подарить человечеству широкие возможности, если относиться к открытиям обдуманно и бережно, но она же дает новое оружие тем, кто настроен агрессивно и враждебно. Технологии дают возможности, но как их использовать, решает только сам человек, и в этом смысле они никак не влияют на нашу истинную природу.
- Верно ли, что наука всесильна? Наука не всесильна и нельзя с ее помощью сделать все, что угодно, презрев законы природы. Об этом говорит М. А. Булгаков в повести «Собачье сердце». Шариков, которого известный ученый сделал из собаки, настоящим человеком все равно не становится и продолжает бросаться на кошек. Несмотря на старания профессора Преображенского, эксперимент оказался неудачным, и пришлось все вернуть обратно. Кроме темы науки, здесь проводится аналогия с только что появившимся советским государством, у которого был схожий подход: убрать все и переделать по своему усмотрению. И это также не принесло результата. Наука может ошибиться, но важно признать свои ошибки вовремя, как и сделал герой.
- Всегда ли люди понимают и принимают прогресс? К сожалению, лили очень консервативны и не всегда могут понять и принять прогресс. Например, доктор Сальватор из повести А. Р. Беляева «Человек-амфибия» спас человека, обогатил его уникальными способностями, но от общества получил лишь осуждение и непонимание за свой подвиг. Доктор пытался вывести живых существ, приспособленных к любым условиям. Он пересадил жабры больному мальчику Ихтиандру, и тот стал человеком-амфибией, который мог жить в воде и на суше. Окружающие не могли понять гуманитарных стремлений доктора. Педро Зурита хотел поймать Ихтиандра и заставить доставать со дна жемчуг. Его не беспокоят никакие научные прорывы, главное – нажива, прибыль, которую может принести Ихтиандр. Конец истории печален: доктор Сальватор в тюрьме, а Ихтиандр в изгнании. Учёные могут быть не поняты и не приняты обществом, несмотря на высокие цели их исследований. Подчас люди попросту оказываются неготовыми к научным прорывам.
- Может ли научный прогресс привести к катастрофе? М.А. Булгаков, «Роковые яйца». Результаты научных открытий могут быть непредсказуемы и даже опасны. Об этом рассказывает М. А. Булгаков в повести «Роковые яйца». Профессор Персиков придумал луч, который провоцировал бурный рост, но повышал агрессию живых существ. Провести качественные исследования ему не дали, изобретение попало в руки заведующего совхоза Рокка. Он решил вывести устойчивых к болезням цыплят с помощью особого луча, не задумываясь о последствиях. Ещё и куриные яйца перепутали со змеиными. И вывелись не свирепые цыплята, а анаконды и другие рептилии. Только к зиме этих существ победили, и то благодаря морозу. Фантастическая история показывает, что наука требует тщательного и аккуратного отношения, с применением открытий нельзя торопиться, иначе может произойти катастрофа.
- Ложная и истинная наука, определяющая ход прогресса. Ироническое отношение к науке показал В. Пелевин в романе «Искусство лёгких касаний». Вторая часть романа, одноименная названию, представляет собой рецензию на книгу историка Голгофского. Этот ученый развивает теорию о существовании особенных слов, которые могут менять сознание целых народов. Он считает, например, что особые слова, которые распространяются в соцсетях, развивают излишнюю толерантность. Теория звучит как крайне сомнительная, однако такое произведение публикуют, оценивают и анализируют. Здесь поднимается вопрос подлинной науки и ложной. Ради собственного продвижения некоторые учёные занимаются не исследованиями, а скандалами. И это одна из проблем современной науки. Ведь новая мысль порождает направление прогресса, определяет будущее, а лженаука искажает его, ведет человечество по ложному пути.
- Почему люди отстают от цивилизации? К сожалению, многие люди не хотят развиваться и замыкаются в собственном скудоумии. Им куда проще плыть по течению и пользоваться достижениями других. Например, Митрофанушка, герой комедии Д. И. Фонвизина «Недоросль», является символом невежества и глупости. Его обучение лишь только для вида, он ничего не знает и не запоминает. Такое постижение науки абсолютно бессмысленно, оно высмеивается и порицается автором. «Не хочу учиться, а хочу жениться,» – говорит Митрофан. Научное знание крайне важно, его постижение не может восприниматься как тяжкая обязанность, оно делает людей гуманнее – об этом говорит автор, показывая Митрофанушку жалким и ничтожным тираном. Главная проблема, которая тормозит развитие мира, заключается в нежелании людей учиться и идти в ногу со временем. Такие Митрофанушки, которые замыкаются в своем невежестве, не подставляют ножку прогрессу.
- Как обучение людей способствует техническому прогрессу? Евгений Базаров, герой романа И. С. Тургенева «Отцы и дети», занимается естественными науками. Причем он предпочитает не теоретические, а практические знания. По мнению Базарова, наука должна быть применима к жизни, иначе она ничего не стоит. Несмотря на свои радикальные воззрения, Евгений действительно постиг медицину, чтобы лечить людей, приносить пользу обществу. Приехав в родителям, он начал помогать местным жителям и исцелять их современными методами. Его образование нашло применение в жизни: он смог поднять уровень медицины в своем регионе. Наука должна служить каждому человеку. Этот подход в современном обществе не вызывает удивления, ведь главный запрос в каждом обучении – применимость знаний в жизни. Чем больше мы учимся, тем лучше и масштабнее будет наш вклад в развитие прогресса.
- Как новые технологии помогают решать глобальные мировые проблемы? А. Платонов в рассказе «Песчаная учительница» показал практическое применение новых технологий и знаний в решении глобальных проблем. Главная героиня приехала в пустыню, чтобы преподавать в школе, но со временем убедилась, что местным жителям не до просвещения. Они не жили, а выживали, потому что на их родине не было воды, еды, дров — ничего для создания быта. Дома и скудные посевы постоянно заносил песок, и люди только и делали, что откапывали свои жилища. Тогда Мария Нарышкина решила изучить вопрос с научной точки зрения и переделать программу. Она начала читать лекции на темы, близкие обитателям пустыни. В школу потянулись и взрослые. Общими усилиями герои посадили деревья, оградили поселок от песка, нашли способ получать воду. Такова сила прогресса: человек может преобразить мир и сделать место, непригодное для жилья, плодородным и процветающим.
- Для чего необходим прогресс? Наука должна служить обществу и улучшать жизнь людей, особенно это касается медицины. Рассказ А. П. Чехова «Хирургия» показывает, насколько важны знания для врача. Фельдшер Курятин измучил своего пациента, дьяка Вонмигласова, пытаясь вырвать ему зуб. У пациентов в сельской местности нет выбора, поэтому им остаётся только терпеть. Однако врач как человек, который напрямую влияет на состояние человека, обязан постигать медицинскую науку как можно более тщательно. К сожалению, Курятин об этом не заботился, считая, что и так сойдёт. В другом рассказе автора под названием «Лошадиная фамилия» врач оказался профессионалом и помог своему пациенту вылечиться. Пока больной искал народного целителя и готов был терпеть боль вплоть до встречи с магом, экспертная помощь была близко и могла избавить его от недуга. Это и есть главная функция прогресса — облегчение и усовершенствование жизни людей.
- Может ли увлечение новыми технологиями и научными достижениями быть во вред человеку? К сожалению, люди часто изучают какую-либо сферу мысли просто для того, чтобы показаться значительнее, чем они есть на самом деле. Наука для Евгения Онегина, героя одноименного романа А. С. Пушкина, является способом выглядеть модным и просвещенным. Именно по этой причине Онегин «Бранил Гомера, Феокрита, зато читал Адама Смита и был глубокий эконом». Онегин считал себя образованным человеком, но в реальности все науки знал он поверхностно, только чтобы поддержать светскую беседу. Единственная наука, которую Евгений постиг, была «наука страсти нежной» – герой был умелым соблазнителем, однако пользы это ему не принесло. Наука ценна сама по себе, она необходима, чтобы менять жизнь человечества к лучшему, а не ради того, чтобы казаться лучше. И если знания человека поверхностны и выставляются напоказ только ради одобрения других, ему обучение на пользу не пошло.
- Какие люди способны стать двигателями прогресса? Андрей Штольц, герой романа И. А. Гончарова «Обломов», стремился к деятельности, хотел принести пользу обществу. Это невозможно без образования, научных знаний. И Андрей жадно учился, трудился над тем, чтоб получить как можно больше информации и навыков в разных сферах. Штольц стал образованным человеком и смог достичь успеха. Благодаря трудолюбию и тяге к знаниям герой занимает высокое положение в обществе и получает дворянский чин. Несмотря на то, что современный человек уже не стремится быть дворянином, не изменилось одно: наука и знания (если они применяются на практике) помогут поменять мир к лучшему, подарят независимость. Андрей открыл свое дело и сделал нашу страну более передовой, ведь развил международную торговлю. Такие деятельные, умные и целеустремленные люди, как он, двигают мир вперед.
Наука – это то, что двигает человеческое общество вперед. Образование и технический прогресс прославляли многие писатели XVII-XIX веков. Однако в XX-XXI веках философы, литераторы и общественные деятели задумались об обратной стороне цивилизации – о том, какие могут быть опасные последствия тех или иных изобретений. Мы поможем вам вспомнить аргументы из литературы на эту тему. А если нужных здесь нет, напишите Многомудрому Литрекону, он добавит еще.
Спасибо за Ваши комментарии! Вот отдельная подборка аргументов по книгам из них.
Метки: 11 классаргумент из литературыдекабрьское сочинениеитоговое сочинениеподборкапример из литературысписокЦивилизация и технологии
Читайте также:
Через полтора месяца одиннадцатиклассников ждёт первое серьёзное испытание — итоговое сочинение. По результатам ИС ты будешь допущен к сдаче ЕГЭ (либо не допущен, но такой вариант мы даже не рассматриваем). За сочинение ты также можешь получить дополнительные баллы при поступлении, а это веский аргумент, чтобы подготовиться и написать итоговое хорошо.
Совет № 1: изучи темы
В нашем материале мы рассказали всё, что тебе нужно знать об итоговом сочинении. Там же ты найдёшь темы, которые ФИПИ определил для абитуриентов 2022 года. Для начала перейди по ссылке и выпиши их. Далее — выдели в каждой из них главную мысль и поставь вопрос, на который ты должен будешь ответить в своём сочинении. Поможет тебе в этом подсказка от ФИПИ.
Подумай, какая из тем тебе ближе или на какую ты сможешь привести больше аргументов. Для этого постарайся рассмотреть темы с разных сторон. К примеру, если берёшь «Преступление и наказание — вечная тема», то подумай, как можно раскрыть понятия «преступления», «наказания» и «вечности» темы. Делай акцент не на том, что преступления — плохо, а наказания — хорошо, а на причинах этого. Поразмышляй, почему преступления совершаются, в каких жизненных ситуациях находится человек, почему всегда следует наказание и так далее.
Совет № 2: подбери литературу
Хоть итоговое сочинение и не является проработкой школьной программы, отсылки к произведениям русской литературы от тебя всё же ждут. Это поможет тебе в аргументации своей точки зрения и в любом случае послужит плюсом. Если ты уже разобрал темы итогового сочинения 2022, то подбери к каждой из них подходящую литературу. Причём это могут быть не только художественные, но и научно-популярные книги.
Из названия темы тебе может показаться, что сочинение нужно написать по произведению. Например, как в случае с темой «Преступление и наказание — вечная тема». Да, безусловно, ты можешь обратиться к книге Достоевского, но тут скорее нужно раскрыть саму тему, а не написать пересказ произведения классика. Помимо «Преступления и наказания» можешь вспомнить «Леди Макбет Мценского уезда» Николая Лескова или Герасима из «Муму» Тургенева.
Совет № 3: сделай конспекты
Не исключено, что некоторые произведения ты мог забыть или вовсе не читал. Мы прекрасно понимаем, что перечитывать их в полном объёме — задача времязатратная (есть ведь дела поважнее, правда?). А краткие содержания обычно не запоминаются, а потом сюжет путается в голове. Как быть? Отличный выход — сделай мини-конспекты по каждому произведению!
Какая информация пригодится: имена героев, их роли, краткий сюжет. Также обязательно выпиши цитаты, которые сможешь использовать при аргументации в своём сочинении.
Совет № 4: продумай структуру
Мы уже рассказывали, как написать сочинение-рассуждение на любую тему, где подробно рассказали о том, какая структура должна быть в сочинении. Если кратко, то это: вступление, основная часть и заключение. В основной части должно быть три аргумента с разных сторон: пример из науки (факты), из литературы и личный опыт. По этой схеме ты легко сможешь продумать структуру сочинения на каждую из тем. Просто составь краткий план на каждую из них: что можешь сказать во вступлении, какую литературу вспомнить и так далее.
Совет № 5: поищи факты
Как мы говорили в предыдущем пункте, твоя линия аргументации должна содержать какой-то факт, пример из литературы и личный опыт, если с последними двумя пунктами ты ещё можешь справиться без подготовки, то факты придётся поискать заранее. Какими они могут быть? Наука, статистические данные, результаты опросов — в общем, всё, что может подойти к твоей теме. И да, факты обязательно нужно записать, потому что незаписанная мысль = потерянная мысль.
Совет № 6: почитай другие сочинения
Ты можешь поискать в интернете, какие сочинения абитуриентов предыдущих лет набирают больше всего баллов. Проанализируй их: как выглядит вступление, какие выбраны метафоры, какие примеры приводятся и так далее. Это нужно для того, чтобы у тебя была «насмотренность» — навык, который поможет тебе быстро определить, что хорошо написано, а что не очень. В идеале, конечно, потренироваться и самому писать сочинения, так как теорию всегда нужно закреплять на практике.
Надеемся, советы Адукар были для тебя полезными. Если вдруг у тебя начинается паника, то спешим тебя успокоить: ешё есть все шансы подготовиться к сочинение не просто на «хорошо», а на «отлично»! Поэтому не теряй времени приступай к изучению материала. И да, помни, что в сочинении важна не только творческая подача, но и грамотность. Навыки правописания можешь здорово прокачать на наших онлайн-курсах подготовки к ЕГЭ.
Готовься к ЕГЭ 2022 с АдукаромПрисоединяйся к нашему сообществу во Вконтакте! Там мы делимся полезными шпаргалками и хрустим мемами. И конечно, помогаем сдать ЕГЭ на 80+ баллов.Подписаться
Спасибо, что дочитал до конца. Мы рады, что были полезны. Чтобы получить больше информации, посмотри ещё:
Итоговое сочинение 2022: всё, что о нём нужно знать
Как написать сочинение-рассуждение на любую тему?
Насколько хорошо ты знаешь произведения из школьной программы?
Не пропускай важные новости и подписывайся на наш YouTube, ВК, Instagram, Telegram.
***
Если хотите разместить этот текст на своём сайте или в социальной сети, свяжись с нами по адресу info@adukar.by. Перепечатка материалов возможна только с письменного согласия редакции.
