Сочинение по произведению гиперболоид инженера гарина

115 лет назад, 10 декабря 1906 года умер Николай Георгиевич Гарин-Михайловский

«…еврейские анекдоты не всегда
хороши. Они особенно плохи, когда не понимаешь их или когда приходится самому
играть в анекдоте роль глупую». Горький

Увидеть Бога

Последней великой, по-итальянски: ла́удой, — песней-хвалой пращура
францискианства (нищенствующего ордена) св. Франциска Ассизского — была «Песнь
о Солнце». Восхваляющая абсолютно все божии творенья: Брата Солнце — frate sole, Сестру Луну — sora luna, Брата Ветра — frate vento, Сестру Воду — sora aqua, Брата Огня — frate focu, Мать Землю — matre terra, Сестру Смерть — sora morte.

Написанное практически на смертном одре, за «час до смерти», это
произведение античной традиции на умбрийском диалекте стало первым в мире
памятником религиозной итальянской литературе.

Вообще такие люди как Франциск появляются на земле довольно редко, считал
Максим Горький, называя их по-горьковски остро — весёлыми праведниками.

И ежели Христос, несомненно, праведник, но — увы и отнюдь — не весёлый, точнее
даже, в некоем смысле — педант. То родоначальником когорты именно «весёлых
праведников» Горький считал собственно Франциска Ассизского. Великого художника
страстной любви к жизни. Любившего человека не для поучения любви, — а потому,
что, обладая идеальнейшим искусством и счастьем восторга жизни, жизнелюбия, — он
не мог не делиться этим счастьем с людьми.

Да, обреталась в душах ещё невероятная сила сострадания, отягощённая
радением за род человеческий. Обременённая невыносимо страшным результатом кровавых
распрей, выплеснувшихся позднее гуманистическим характером решительно иных конструкций,
чем в XII—XIII вв.
И, переносясь из эпохи Франциска на шесть столетий вперёд (благо вольный формат
текста позволяет), нельзя не вспомнить свидетеля жесточайшей битвы при ломбардской
деревушке Сольферино — Анри Дюнана. Создавшего международную организацию
Красного Креста — в помощь раненым воинам, — причём со всякой стороны
конфликта!

Также нельзя забыть прославленного доктора Фёдора Га́аза (Friedrich-Joseph Haass). Москвича немецкого
происхождения. Филантропа, известного под именем «святой доктор». Члена
Московского тюремного комитета и главного врача московских тюрем. Потратившего
всё своё приличное состояние на благотворительность, поддержку бедным,
осуждённым. Жившего в тяжелейший час (в плане филантропии) властвования Николая
I.

Правда, жизнь такова, что чистому состраданию уже нет в ней места. И
кажется, в наше время оно существует как «маска стыда». Сказано сие о переломе
эпох, шлагбауме XIX—XX веков. Сказано давно. А
будто… произнесено только что, вчера, сейчас. И ведь заслужили, господа,
согласитесь. Словно не идут нам уроки прошлого впрок. Словно не ведаем мы, чем
отсутствие сострадания кончается в исторической перспективе. И…

Кстати, когда вы наблюдали весёлого праведника на своём пути? И замечали
ли вовсе? Ведь это непросто, поверьте. И говорит это больше о вас, нежели о
ком-то другом, стороннем — всё равно что увидеть Бога среди сонм страждущих,
его взалкавших, но не видящих: «От века несть слышано, яко кто отверзе очи
слепу рождену» (Ин. 9:32). — Ведь даже Христос, открыв очи слепцу, не в
силах сделать его праведником.

Весёлые праведники — люди не очень крупные. Может, они кажутся некрупными
потому, что с точки зрения здравого смысла их плохо видно на тёмном фоне
жестоких социальных отношений.

Они существуют не вследствие, а по-философски: — вопреки здравому смыслу!
Бытие этих людей совершенно ничем не извинено, не искуплено, кроме их воли быть
такими, каковы они есть на самом деле.

Но приступим…

Знакомство

Однажды вышеупомянутый Алексей Максимович в гостях у самарского
некрещёного еврея Якова Львовича Тейтеля, где Горький любил опрокинуть чашечку-вторую
кофе, — будучи по наставлению Короленко в Самаре на журналистском поприще под
псевдонимом Иегудиил Хламида, — встретил затесавшегося средь многочисленных
гостей странного незнакомца. Оказавшегося мало того что инженером Гариным. Так
ещё, ко всему прочему, писателем Гариным-Михайловским. Которого, вовсе не
бесталанного, в принципе, Горький читывал ранее. Не имея чести сталкиваться лично.

«Очерки современной деревни» Михайловского (однофамильца своего
наставника и литературного учителя, теоретика народничества Н. К. Михайловского)
весьма понравились молодому очеркисту-корреспонденту «Русского богатства». А
заочные прибаутки рисовали Г.-Михайловского персонажем абсолютно не
тривиальным, неординарным, с недурственной фантазией и далеко не спокойным
общественным бытием.

Дабы поддержать беседу, а также следуя журналистской привычке «ловить
характеры», Горький полушутя спросил инженера Гарина (чудно́ это слышать за 30
почти лет до появления толстовского «гиперболоида»; но тем не менее: элементарное
совпадение имён; причём А. Толстой описывает параболоид, а не гиперболоид; но
это к слову):

— А не лгут ли, любезный государь, что как-то вы засеяли сорок десятин маком?

— Почему же непременно — сорок? — чуть искусственно возмутился Николай
Георгиевич. И, прихмурив красивые брови, озабоченно пересчитал: — Сорок грехов
долой, если убьёшь паука. Сорок сороков церквей в Москве. Сорок дней после
родов женщину в церковь не пускают. Сороковой день… Сорокоуст. Великий пост так
или иначе связан с числом 40. Сороковой медведь — самый опасный. Чёрт знает,
откуда эта сорочья болтовня? Как вы думаете?

Горький опешил.

Видимо, Михайловскому было не очень-то интересно чьё-либо мнение.

Посему тотчас же, — хлопнув визави по плечу маленькой крепкой рукой, — он
сказал с восхищением:

— Но вот если б вы, батенька, видели этот мак, когда он зацвёл!!

Затем Гарин, отскочив от Горького, устремился в дискуссионное побоище,
разгоревшееся за соседним столом. Оставив последнего в полной прострации.

Тут-то и закралось: «Весёлый праведник?..» — подумалось тогда о
Михайловском. Несмотря на то что встреча та особых симпатий друг к другу не
вызвала. Пахнув чем-то ненатуральным. Театрально-драматическим. Мелькнув
какой-то нарочитой барской, вернее, полубарской инженерской щегловатостью,
одновременно показным демократизмом. И всё ж таки… Горькому тогда почему-то
вспомнился Франциск Ассизский…

И было от чего.

Строен. Красив этот Гарин. Двигается быстро, но изящно. Чувствуется, — быстрота
эта не от нервной расшатанности, — а от чрезвычайного избытка энергии, радости.
Расплёскиваемых вокруг без видимого сожаления.

«Зачем, зачем он исчислял со́роки?!» — недоумевал Горький, исподволь
наблюдая за Михайловским.

Говорит как будто небрежно, но на самом деле очень ловко и своеобразно
построенными фразами. Замечательно владеет вводными предложениями, кои терпеть
не мог Чехов. Не имея манерной привычки упиваться красноречием, что свойственно
чванливой адвокатуре: «Словам тесно, мыслям просторно!» — Фраза эта была непреложным
девизом Гарина-Михайловского в общении.

«Мне с Гариным хотелось о литературе побеседовать, а он меня угостил
лекцией о культуре корнеплодов, затем изрёк что-то о спорынье», — жаловался Горькому
один местный драматург, так и не сумевший полемически «оседлать» Гарина, одеть
его в литературно-драматургический тулупчик.

«Невероятная разносторонность пристрастий!» — восхищённо восклицаю я
вослед Горькому и иже с ним.

Гиперболоид

1895 год. Михайловский — инициатор,
идеолог, организатор и главный строитель ответвления Самаро-Златоустовской
железной дороги «Кротовка-Сергиевск»: на Сергиевские северные воды. (Самарская
губерния)

В России было применено тогда, с подачи нашего героя, интереснейшее с
инженерной точки зрения новшество, — инновация, как бы сейчас произнесли: —
дешёвая узкоколейка.

Эта немаловажная для Империи стройка сопряжена со множеством различных
анекдотов, связанных с начальником проекта. Не чуравшегося жизненных коллизий. К
тому же впервые ставшим руководителем столь крупного масштаба.

Как-то понадобился ему локомотив —
причём особенной конструкции…

Михайловский заявил в Министерство путей сообщения об экстренной нужде приобретения
локомотива в Германии.

Бывший железнодорожный министр, в тот момент министр финансов С. Витте,
крайне обеспокоенный пополнением госказны путём использования внутренних
резервов, ответил Михайловскому отрицательно. Предложив заказать машину в Сормове
либо на коломенских заводах: экономика должна быть экономной, как говорится.

Хитрец Гарин-Михайловский, информированный о сверхвыгодном 10-летнем
германском контракте, недавно заключённом Витте (мол, сам-то каков!), то ли из
обиды, то ли от собственной предубеждённости против министра — путём неимоверно
сложных и достаточно смелых (пошёл наперекор!) ухищрений купил требуемый
агрегат за границей. Мало того, контрабандно пригнал его в Самару! Это
сохранило ему как подрядчику несколько тысяч денег и несколько недель форы к
сдаче объекта, — что несравненно дороже, чем деньги.

Блестяще исполнив подряд, вскорости он по-юношески восторженно хвастался
не сэкономленными временем и средствами, — а именно тем, что исхитрился
пригнать локомотив контрабандой.

Сей подвиг вызван не столько силою деловой необходимости, — заключает в
воспоминаниях Горький, — сколько желанием преодолеть поставленное препятствие.
И даже проще: желанием созорничать, высунув по-хулигански язык. Показать фигу в
кармане министру Витте!

Как во всяком талантливом русском человеке — склонность к шаловливости,
проказливость — очень заметны в характере «весёлого праведника» Михайловского.

Часы

Добр Гарин тоже был специфически…

Деньги разбрасывал как Паратов в «Бесприданнице» — так, будто они его
отягощали. И он брезговал разноцветными бумажками, — на которые праздный люд
обменивает свои силы, бесценные время, жильё, порою жизнь.

Первым браком Гарин женат на богатой женщине — дочери генерала Черевина —
личного друга Александра III.
Её миллионное состояние свежеиспечённый супруг в краткий срок истратил на
сельскохозяйственные опыты. И в период 1890-х гг. жил в основном частным заработком.

Принимая жизнь непосредственно, по-детски — ну, истинно как праздник! —
он бессознательно заботился, чтоб и окружающие подобным образом воспринимали жизнь:
весело и беззаботно.

Жил широко, угощая алчущую барских яств публику изысканными завтраками и
обедами, дорогим вином. Сам ел и пил так мало, что нельзя было понять: чем же
питается его неукротимая энергия — святым духом, может?

Кроме всего обожал делать подарки. Неизменно делал приятное людям. Но не
для того, чтобы расположить их в свою пользу, а просто из приязни. Из-за врождённой
какой-то любви — к Вселенной, Всевышнему, человечеству, к родной земле. К
Государю наконец.

Расположения же он легко достигал одним беспрецедентным обаянием,
талантливостию и динамичностью. Ну и юмором конечно.

Однажды утром в редакцию «Самарской газеты» ввалился извозчик — ещё трезвый
и адекватный.

И, немного заикаясь, выдал:

— В-вам часы привезли и-и-из Сызрани.

Никаких посылок редакция не заказывала. Извозчика выпроводили вон. Он
ушёл. Побормотал с кем-то за дверью.

И снова явился:

— Еврей г-говорит, вам ч-ч-часы.

— Позови! — нервно ответили вечно занятые репортёры.

Вошёл старенький еврей в стареньком пальто и невероятной формы шляпе. Недоверчиво
осмотрел задымлённое куревом помещение и положил на трюмо листок отрывного
календаря. На котором неразборчивым почерком Гарина было накарябано:
«Пешкову-Горькому» и ещё что-то каракулями.

 — Это вам дал инженер Гарин? —
спросил Горький.

— А я знаю? — ответил еврей. — Я же не спрашиваю, как зовут клиента. Или
вот вас например. Хитро прищурился: — Есть другой Пешков-Горький — нет?

— Нет. Покажите часы.

Пожав плечами, еврей ушёл. Вернулся с извозчиком и громоздким, но не слишком
тяжёлым ящиком.

— Распишите на записку, дескать, получили.

— Это что такое? — осведомился Горький, устало кивая на ящик.

— Вы знаете: часы, — равнодушно сказал еврей.

— Ч-ч-часы, — похмельно скривился извозчик.

— Стенные?

— Ну да. Десять часов или даже более.

— Десять штук часов?

— Пусть будет штук.

Горький не выдержал:

— Ну подумайте, кто ж едет из Самары в Сызрань покупать часы? Форменный идиотизм!

Еврей, смаявшись с длинной дороги, осерчал:

— А какое мне дело думать? Мне сказали: сделай! И я сделал. «Самарская
газета»? Верно. Пешков-Горьков? И это верно. Распишитесь на записку. Что вы от
меня хотите-то?!

А произошла следующая история…

Николай Георгиевич гулял по берегу великолепной Волги — на закате солнца —
в Сызрани. Настроение было более чем благостное, — впрочем, посещавшее «весёлого
праведника» часто.

И вот на нескладной кочерыжке он увидал мальчика-еврея, удившего рыбу.

«И всё, знаете, батенька, удивительно неудачно, — позже рассказывал он, —
ерши клюют жадно. Но из трёх два срываются. Почему? Да потому что ловил он не
на крючок, а на медную булавку!» — что ввергло Михайловского в приступ
умилённого благодушия и жалости.

Разумеется, пацан оказался красавцем и необыкновенного ума. И уже
изведавший горечь жизни. (Ведь видишь всегда то, что сильно хочешь видеть, как водится.)

Человек, — далёкий, в общем-то, от наивности, — Гарин нередко встречал
людей с «необыкновенными» умом и внешностью. Просто хотелось — вот и получалось.
И виделось. И неслучайно…

Разговорившись, Гарин выяснил, что одиннадцатилетний сорванец живёт у
деда. Он и дед — кажется, единственные евреи в городе.

Магазин у опекуна скверный. Старик чинит горелки ламп, притирает
самоварные краны. Пыль, грязь, нищета. Убогость.

Тут же впав в припадок сентиментальности, Гарин взял и выкупил весь нехитрый
дедов товар: все часы, отремонтированные и нет, имеющиеся в доме. А мальчишке
дал денег — просто так. И отвалил ещё стопку книг в подарок.

После чего старый еврей и появился на пороге самарской редакции с удачно
проданной поклажей. И вполне тверёзым покамест извозчиком.

А поскольку настенные часы, — пусть и недурные, антикварные, с изразцами,
— журналистам девать было некуда, Гарин-Михайловский взял и роздал их рабочим
на строящейся железнодорожной ветке: свои люди, сочтёмся!

От чего по окрестностям долго ещё роились слухи о свалившихся с неба раритетах.
Которые осчастливленные работяги ринулись распродавать-разменивать по скупкам
да ломбардам. Пропивать по закусочным да трактирам.

Тем более что министр финансов организовал намедни при государстве винную
монополию. Что стало, — наряду с повышением качества(!) алкоголя, — наиважнейшим
источником насыщения бюджета для уверенного технократического вхождения Империи
в XX в. Век — в полном
смысле слова индустриализованный Сергеем Юльевичем Витте.

Чудесным образом не заметившим «преступной» операции инженера Гарина с пригнанным
из-за границы гиперболоидом — иностранной контрабанды. А точнее, спустившим с
рук «весёлому праведнику» его далеко и далеко не безопасное предприятие с
локомотивом.

Царь

Гарин-Михайловский считался в кругу друзей-литераторов, посвящённых
коллег-технарей прекрасным рассказчиком и документалистом!..

Филологи особенно подчёркивают период конца 1890 годов — Северокорейскую,
дальневосточную экспедицию (всего по Корее и Маньчжурии пройдено около 1600 км) и далее
кругосветку: Япония, Китай, США, Европа…

На основе полугодовых почти путешественнических дневников собрана целая
книга. Публиковавшаяся в виде разрозненных очерков под объединённым названием
«Карандашом с натуры» в журнале «Мир Божий» за 1899 год.

В странствиях сохранено и зафиксировано множество корейских сказок. Впервые
изданных, — вместе с отдельным изданием книги о путешествии, — в 1903 г.

Дневники Михайловского стали самой внушительной лептой в корейскую фольклористику:
ранее выпущены лишь 2 сказки на русском и 7 на английском языках.

Во введении Михайловский утверждает, что субъективизм в его текстах
минимален: «Я быстро, фраза за фразой, записывал со слов переводчика, стараясь
сохранить простоту речи, никогда не прибавляя ничего своего». — Хотя Гарин не
был бы Гариным, если бы фактурно не поработал над материалом. Оттого творческая
перелицовка этимологически ощутима.

В конце круиза Г.-Михайловский настолько пропитался корейским духом, что
и сам мог выступить в роли буддистского сказочника. И выступал, поражая
слушателей красочностью повествования.

Слухи о необычайных впечатлениях от кругосветки докатились аж… до
Государя. И Михайловский был приглашён в Аничков дворец. Николай Второй пожелал
выслушать его историю межконтинентальных поездок-изысканий.

Добавлю, что точной даты визита в архивах не установлено. Посему позволю
себе предположить примерно январь — февраль 1901 года. Почему, поймёте чуть
позже…

Итак, Николай Георгиевич шёл во дворец, волнительно подтянувшись и
порядочно робея. Подумать только, личный диалог с царём ста тридцати миллионов
населения! «Это не совсем обыкновенное знакомство», — отмечал он впоследствии.
Не каждому в жизни удаётся посидеть почаёвничать в царских палатах.

Невольно мечталось: человек подобного уровня должен что-то значить,
должен импонировать. Он обязательно скажет что-то сверх общих сведений:
неведомое, непознанное.

И вдруг…

Сидит симпатичный пехотный офицер. Курит, мило улыбается, изредка ставит
вопросы. Но всё не о том, что надлежит интересовать самодержца, в царствование
коего построен без преувеличения великий Сибирский путь! — и Россия выезжает на
берега Тихого океана. Где её встречают отнюдь не партнёры и — нерадостно. Без
праздничных букетов цветов и ликующе летящих кверху чепчиков.

Михайловский, отражая в заметках тот знаменательный поход, — с чьих слов
я его и воспроизвожу: — будто обрисовывает портрет императора Николая II кисти Валентина Серова.
Который создавался приблизительно в то же время, в начале зимы 1901-го.

Живописец так и изобразит царя, по-гарински: небольшим поясным портретом
сидящего человека в простой одежде без каких-либо регалий. Вылитого флегматично-провинциального
капитана, сошедшего со страниц повести Куприна.

Зачем же позвал к себе
Михайловского царь?..

Не исключено, — подверженный веяниям мистицизма, — государь исподволь
что-то почувствовал в Михайловском и захотел посредством беседы с
инженером-путешественником проверить свои предположения? — нам неведомо…

Но ведь согласитесь, не совсем похоже, что Николай II вызвал писателя, чтобы спросить
невинное: «Чтут ли нас корейцы?» — на что Гарин невпопад ответит вопросом на
вопрос: «Вы кого подразумеваете?» — начисто забыв об адъютантском предупреждении
ни в коем разе не спрашивать, только отвечать!

Но ведь как же не спросить, — рассуждал Гарин в дальнейшем, — ежели сам
царь(!) спрашивает, причём и скупо, и глупо, и безвкусно. А его дамы — вовсе
молчат: воды в рот набрали. Надутые, словно гусыни.

Старая царица удивлённо поднимала то одну, то другую бровь. Молодая,
рядом с ней, — ровно компаньонка, — сидела в застывшей позе с каменными
глазами, с обиженным лицом. Напоминая визитёру одну девицу, прожившую до 34 лет
и обидевшуюся на природу за то, что та навязала женщине обязанность иметь
детей. А — ни детей, ни даже простенького романа у девицы, к сожалению, не
случилось. И сходство царицы с нею очень как-то мешало, стесняло гостя. И было
ему страшно тоскливо и скучно на странном том приёме.

— Это провинциалы!! — недоумённо пожимая плечами, восклицал Гарин, делясь
с друзьями ошеломлением о высоком том визите.

Через неделю Г.-М. официально известили, мол, царь вручил ему орден
(«кажется, Владимира», — предположил Горький). Но награды Гарин не получал.

Потому что вскоре его административно выперли из Петербурга. За то, что
вместе с прочими литераторами подписал протест против избиения студентов и
сочувствовавшей им публики у Казанского собора. А поскольку подавление
демонстрации свершилось в марте 1901, вот я и подумал, что собственно визит
Гарина к государю произошёл где-то чуть ранее означенного времени.

Над Гариным смеялись:

— Э-эх! Ускользнул орден-то, Николай Георгиевич?!

— Чёрт бы их всех подрал! — возмущался он. — У меня тут серьёзный гешефт,
и вот — надо ехать. Нет, сообразите, нелепейшая ситуация! Ты нам не нравишься —
поэтому не живи и не работай в столице. (Выслан и отдан под надзор полиции, — авт.)
Но ведь в ином-то городе я останусь таким же, каков есть!

В том-то и суть, в том-то и суть… — глубокомысленно заключу я бесхитростную
историю про замечательного человека, инженера и писателя, истого
государственника и патриота Н. Г. Гарина-Михайловского. И повторюсь, что бытие
наше земное ничем не прощено и не искуплено, кроме воли нашей быть такими,
каковы мы есть на самом деле… А праведниками прошли мы жизнь или нет — решать, увы,
не нам.

Всего доброго, дорогие друзья-читатели!

Литеровед предлагает познакомиться с несколькими вариантами сочинений по направлению «Цивилизации и технологии – спасение, вызов или трагедия?». Всегда ли только благо несет человечеству технический прогресс? Есть ли у этого явления обратная сторона? На эти вопросы попытается ответить автор этих работ.

Вариант 1

Технический прогресс нельзя оценивать однозначно. С точки зрения технологий, усовершенствования производительности труда, человеческого комфорта – это благо. Так как дело все-таки касается людей, то нельзя обойти стороной психологический и нравственный аспекты. Технический прогресс в сочетании с нравственной деградацией – это зло, совершенствуя технологии нельзя забывать о духовном развитии. Достижения технического прогресса в руках благородных людей становятся добром, когда ими овладевают безнравственные личности, то это приносит несчастья и потери.

Роман А. Толстого «Гиперболоид инженера Гарина» описывает историю открытия прообраза лазера. Гарин изобретает аппарат, способный генерировать мощный тепловой луч. Свое достижение инженер использует для получения мирового господства. Он ни перед чем не останавливается для достижения своей цели. Он использует людей, убивает, разоряет их. Гарина мало беспокоят человеческие судьбы и судьба планеты в целом. Финансовый кризис, разразившийся стараниями этого злого гения, ударил не только по финансовым магнатам, но и по простым людям.

Если говорить о главном герое произведения Толстого, то он сам представляет собой соединение добра и зла. Он обладает удивительными способностями, это гениальный ученый, управленец, но свои способности он тратит на благо только одного человека из нескольких миллиардов, на себя самого. Другим людям он приносит страдания. За это автор наказывает его и отправляет доживать дни на далекий остров, где он влачит жалкое существование.

Технический прогресс, несомненно, таит в себе множество опасностей, но есть у него и положительные черты. О них рассказывает Билл Гейтс в книге «Дорога в будущее». Автор размышляет о том, какие блага принесет людям век развитых компьютерных технологий. Он мечтает о том, что компьютеры будут в каждом доме, они объединятся в одну огромную сеть. При этом Гейтс еще не знал, как эту сеть использовать, но он предполагал, что все дела можно будет делать, не вставая с кресла. Не выходя из дома, можно будет вести бизнес, делать покупки, заводить друзей. Он предсказал, что устройства будут совершенствоваться, появятся маленькие, по размеру похожие на бумажник. Это будет пропуск к новому стилю жизни.

Многие из предсказаний Гейтса сбылись. Спустя годы после выхода в свет его книги, уже можно говорить о положительных и отрицательных сторонах компьютерных технологий. Они облегчают ведение дел, с помощью компьютеров создаются огромные информационные базы. Компьютеры решают сложные задачи, заменяют труд множества людей, и все же ложка дегтя присутствует. Люди стали менее подвижными, физически, умственно и духовно. «Сеть», созданная Гейтсом, затягивает на многие часы, и человек забывает о реально существующих вещах.

Приведенные примеры контрастируют друг с другом. Конечно, Гейтс не мечтал о мировом могуществе, как Гарин. Он только хотел сделать жизнь более комфортной. И все же глядя на современный мир, можно предположить, что не все так радужно, как он предполагал. Благодаря созданной интернет-сети, за людьми установлен контроль, который, как объясняют, нужен для их же блага. Компьютерные технологии успешно используются в военных конфликтах.

Подводя итог, можно сказать, что последствия технического прогресса не всегда предсказуемы. Как любое другое явление он совмещает в себе благо и зло. Человечеству нужно хорошо постараться, чтобы перевес оказался на стороне добра.

Вариант 2

Технический прогресс на первый взгляд доставляет людям только благо. Благодаря изобретенным машинам можно не выходя из дома смотреть кинофильмы, совершать покупки, общаться с друзьями, вести бизнес. Труд домохозяек до предела автоматизирован. Придуманы аппараты для стирки, уборки, варки, остается только нажимать на кнопки. Но так ли все безоблачно, как кажется? Попробуем разобраться, что же на самом деле несет людям технический прогресс.

Повесть Кира Булычева «Сто лет тому вперед» позволяет нам побывать в мире будущего, где технологии шагнули далеко вперед. Главный герой произведения Коля Наумов находит в заброшенном доме машину времени. Он случайно попадает в 2082 год.  Оказавшись в будущем, подросток не торопится возвращаться. Ему интересно посмотреть, как будут жить люди через сто лет. Общественный транспорт стал очень удобным и доступным. Межпланетные перемещения доступны каждому. Коля даже хотел побывать на Луне, но билеты на ближайший рейс закончились. Ученые изобрели необыкновенный аппарат под названием миелофон, способный читать мысли. Прибор стал целью космических пиратов, нельзя было допустить, чтобы он попал им в руки. Достоинства миелофона могли быть использованы против людей. Для технических достижений характерно то, что они могут быть использованы как во благо, так и во вред. Зависит это от того, в чьи руки они попадут. Обладать ими должны люди в благородные и здравомыслящие.

Многие научные открытия и технические достижения, первоначально созданные для пользы общества, в дальнейшем используются в военной промышленности. На их основе конструируют и производят оружие, которое предназначено не только для защиты мирных граждан. Властолюбивые люди используют их для наживы, покорения других народов.  Такой товар всегда в цене.

Эту мысль подтверждает произведение Р. Шекли «Абсолютное оружие». В обществе будущего настолько развиты технологии, что людям ничего не стоит полететь на Марс, чтобы найти там спрятанное марсианское оружие. Однако, люди остались людьми, алчными, злобными, готовыми на все ради наживы. Именно такими являются герои Шекли. Они собирались вывезти марсианское оружие с планеты и продать его, при этом не задумались о том, что станет с их собственной планетой, когда они привезут туда смертоносное оружие. Из троих друзей только Факсон с осторожностью относился к этому мероприятию.

Проверив силу марсианского оружия, один из искателей кладов Эдсель отказался от прежних планов. Он решил использовать находку в личных целях и самому захватить власть на Земле.  На его сторону встал Парк, точнее сделал вид, что относится с одобрением к решению Эдселя. На деле в его мозгу также зашевелились подлые замыслы. Приятели нашли абсолютное оружие, ради обладания которым Парк застрелил Эдселя, а потом и сам погиб. Протоплазма поглотила его так же, как, вероятно, уничтожила жизнь на всей планете. Изобретая оружие, нужно быть готовым, что в один прекрасный момент оно будет направлено против тебя.

Эти произведения, каждое по-своему, говорят о том, что люди способны совершать большие открытия, создавать удивительные вещи. Только при всем этом они должны оставаться людьми, думать о безопасности, о последствиях, которые принесут их прогрессивные творения.

С аргументами по направлению «Цивилизации и технологии – спасение, вызов или трагедия» можно познакомиться, если пройти по ссылке https://literoved.ru/bank-argumentov

Толстой Алексей Николаевич

Толстой Алексей Николаевич (11 января 1883–) — один из крупнейших советских писателей. Р. в Сосновке, степном хуторе Самарской губ. Воспитывался в семье отчима — разорившегося помещика. Мать — писательница, печаталась под псевдонимом Александры Бострем. Окончил Петербургский технологический ин-т. В годы 1918–1923 был в эмиграции. Впервые Т. выступил в литературе в 1907 книжкой стихов «Лирика». Эта его книжка, как и следующая, «Сорочьи сказки» (1910), написана была под непосредственным влиянием русского декаданса. Ранние новеллы Т. («Соревнователь», «Яшмовая тетрадь» — 1909) представляют собой стилизации под XVIII в. Однако вскоре после этих первых литературных опытов Т. выступил как непосредственный продолжатель реалистических традиций XIX в. Его ранняя реалистическая проза (цикл рассказов, впоследствии названный «Под старыми липами», «Чудаки» — 1910, повесть «Хромой барин» — 1912 и т. д.) посвящена теме оскудения и вырождения усадебного дворянства. С самой неприглядной стороны изображен быт российского дворянина-помещика, разорившегося, опустившегося, потерявшего вкус к культурной жизни.
На страницах произведений Т. вырастает целая галерея анекдотических героев, чудаков, вырождающихся самодуров, бездельников, беспредметных мечтателей, этих обломков прошлого, последних представителей дворянского поколения («Мишука Налымов», «Петушок», «Мечтатель», «Хромой барин», «Чудаки» и т. д.).
В противоположность Бунину, Б. Зайцеву и другим эпигонам дворянской литературы Т. безжалостно разрушал поэтическую легенду «дворянских гнезд», реалистически обнажал застойный и пошлый быт усадебной России начала века. В этом направлении разработана Т. и тема уездных российских сумерек. Уездный врач, учитель, актриса, приехавшая в родные места («Деревенский вечер», «Прогулка», «Родные места») — это жалкие, искалеченные жизнью, по-своему смешные люди, но в которых живет пусть нелепый и уродливый, но непосредственный порыв к жизни, к счастью. Именно в «счастьи живой любви» видит Т. в эти годы единственный выход из пошлости и мертвечины окружающего. Эту здоровую, честную любовь противопоставляет писатель эротической мистике исступленной похоти декадентов («Любовь» и др.).
По своему стилю ранние произведения Т. продолжают традиции русского реалистического романа XIX в. Детальный психологический рисунок, неторопливое повествование, прерывающееся отдельными напряженно-драматическими сценами, характерные сюжетные ситуации (приезд героя — столичного жителя — в уездную глушь), лирический пейзаж, складывающийся из описания «тенистых парков» с «сырой листвой», заросших камышами прудов, «лунных бликов», «лунной сырости», типичный усадебный interieur, на котором лежит уже печать тления («запертые залы с портретами дам и кавалеров в напудренных париках, с золоченой мебелью, изъеденной мышами»… «потертые диваны и круглые столы и ноты в изъеденных корешках…») — все это идет в русле русского усадебного романа.
В годы мировой войны, работая в качестве корреспондента русских и союзнических фронтов, Т. дал ряд военных корреспонденций («В Англии, на Кавказе, по Волыни и Галиции», 1916), рассказов («Прекрасная дама», «Маша», «Простая душа»), в которых Толстой пытался затушевать страшный лик войны, изобразить ее в спокойно-будничных тонах.
В 1918 Толстой создал свою замечательную повесть «Детство Никиты», завершающую цикл дворянских автобиографических произведений, восходящих к «Детству» Л. Толстого, к «Запискам Багрова внука» Аксакова.
В эмиграции Т. продолжал свои ранние стилизаторские опыты, написал комедию «Любовь — книга золотая», в которой, однако сильна реалистически-бытовая струя: писатель-реалист обнажает всю грубость крепостнических нравов, скрывающихся под внешне-утонченной маской галантного XVIII в.
В 1921 в Париже написана Т. первая часть трилогии «Хождение по мукам» — роман «Сестры», отразивший новые настроения автора. Мировая война, на фоне которой развертывается действие, изображена в «Сестрах» совсем иначе, чем прежде. Фронт — бессмысленная бойня. Тыл пронизан духом разрушения и хищничества. Ценность этой книги в выразительном и рельефном воспроизведении буржуазной действительности — идейно политического и морального распада буржуазии, полнейшей деградации буржуазной интеллигенции в предреволюционный период. Представителям этого буржуазного декаданса, оторванным от народа, внутренне опустошенным, противопоставляет Т. образ своего положительного героя — Ивана Телегина, органически-цельного, мужественного человека, горячего патриота. Через здоровую, честную любовь к родине, к своему народу приходит Телегин к признанию революции. Хотя в первой части трилогии еще звучит утверждение личного счастья как высшего и неизменного начала («пройдут года, утихнут войны, — отшумят революции, и нетленным останется одно только, — кроткое, нежное, любимое сердце…»), но тема России и революции в конце романа становится доминирующей. В дальнейшем у Т. усиливается интерес к социально-политической тематике, к общественным проблемам. В романе «Восемнадцатый год» (1926) (второй том «Хождения по мукам») дано широкое полотно эпохи гражданской войны: здесь и белогвардейщина на Дону и Кубани, черноморский флот, корниловский поход, гайдамаки и махновцы на Украине, немецкая оккупация, сорокинская армия, наступление чехословаков, контрреволюционные заговоры в Москве. Однако в романе много незавершенных эпизодов, и наряду с яркими, запоминающимися сценами даются иногда беглые зарисовки — хроника событий. Эпиграф романа: «В трех водах топлено, в трех кровях купано, в трех щелоках варено. Чище мы чистого» — подчеркивает идейный смысл второй части трилогии. Право на личное счастье, очищение от мещанской мертвечины получают люди, прошедшие через труднейшие социальные испытания, люди, решившие коренные вопросы общественно-политических судеб России. Именно такой путь и проделывает герой романа. Иван Телегин, бывший царский офицер, должен пройти через боевой опыт Красной армии, чтобы, осудив свой замкнутый личный мирок, подобно России, пройти через все испытания к счастию. Вадиму Рощину — упрямому идеологу «веры, царя, отечества, неделимой России и белого движения» — пришлось увидеть всю грязь и разложение белогвардейщины, чтобы разочароваться в ней и понять, что счастье России — где-то совсем в другом. По-своему проходят свой «путь очищения» и сестры, Катя и Даша. Так вырастает в «Восемнадцатом годе» проблема преодоления противоречия личного и общественного.
К периоду 1922–1927 относится цикл произведений Т., посвященных разоблачению белой эмиграции и послевоенной Европы («Рукопись, найденная под кроватью», и др.). Т. издевается над всеми старыми реликвиями и верованиями былой русской аристократии. Пройдя через все испытания константинопольского и парижского дна, белогвардейские «герои» потеряли главное — веру в себя, они омерзительны в собственных глазах. У них нет ни прошлого, ни будущего. Наиболее последовательна эта издевка в повести «Ибикус или похождения Невзорова» (1924). Здесь путь белой эмиграции проделывает не какой-нибудь аристократ или денежный воротила, а незаметный конторщик с Мещанской улицы, Семен Иванович Невзоров, «обожающий великосветскую жизнь». Необычайные уголовные приключения его на белогвардейском юге превращают его, то в конта Симон де Незор, то в Семилапида Невзораки, то в прожигателя жизни, то в содержателя константинопольского притона. Он — злейшая карикатура на белых эмигрантов, одержимых одним инстинктом самосохранения, готовых во имя этого чувства на любую уголовщину. Тема послевоенной Европы, сбросившей с себя лицемерные буржуазные покровы «свободы, равенства и братства», отражена в произведениях: «Убийство Антуана Риво» и «Черная пятница». Характерно обращение Т. в это время к жанру детектива, уголовного романа. Стремительная напряженная интрига, эффектные мелодраматические ситуации, резко контурная обрисовка характеров — специфичны для этого цикла произведений, по своей художественной манере отличного от ранней прозы Т.
Меньшее место занимает за эти годы в творчестве Т. тематика советской действительности. Она привлекается Т. гл. обр. для противопоставления мещанских будней героике гражданской войны. Так, в повести «Гадюка» (1928) трагически кончает свою жизнь боевая красноармейка, героиня гражданской войны, которая не может ужиться в советской повседневности, найти в ней смысл. Расцвет личности в гражданской войне и одновременно ее неумение найти свое место в новой обстановке, — таков смысл этой повести. Очень близка к ней по своей идейной направленности другая повесть Толстого — «Голубые города» (1927), на которой отразились сменовеховские влияния — неверие в осуществление коммунистических идеалов, утверждение их «нереальности». Молодой архитектор Буженинов, мечтающий о постройке «Голубого города» — символе коммунистического будущего, — сталкивается со страшной уездной действительностью. Убедившись в крушении своей мечты, он совершает убийство, поджигает город.
В тот же период Толстым написана серия утопических романов: «Аэлита», «Союз Пяти», «Гиперболоид инженера Гарина» и «Бунт машин» (пьеса). Эти произведения, часто наивные с точки зрения научно-технической достоверности самой утопии, интересны как попытки писателя заглянуть в будущее. Революция социальная побеждает, опираясь на силу технической мысли, — таков замысел этих произведений. Однако марсианская техника, в конечном счете, используется эксплоататорами для порабощения народа. Пафос голой техники, абстрактной технической выдумки характерен для таких произведений, как «Гиперболоид инженера Гарина», «Бунт машин» и т. д.
Жанровое многообразие Т. (от реалистически-бытовой повести к уголовно-политическому роману, детективной новелле, утопическому роману) увенчивается обращением к историческому роману.
Историческая тематика, в частности тема Петра I, имеет в творчестве Т. глубокие корни. Постоянный интерес Т. к русской истории возникает с 1916, с рассказа «Навождение». Здесь большие исторические события выражены однако не прямо, а в отраженной форме. История измены Мазепы и политической судьбы Кочубея дана здесь глазами смиренного послушника Трефилия, невольного свидетеля страданий дочери Кочубея. Этот рассказ по своему идейному содержанию и стилю тесно связан со всей дореволюционной усадебной прозой Толстого. Образ Петра впервые появляется в исторической прозе Т. через год, в рассказе «День Петра». В этом произведении так же, как и в следующем, «На дыбе» (1921), реформы Петра, вся его деятельность рассматривается как исторически бесплодное дело. Крах, разочарование ждут одинокого гения, гигантская воля которого оказывается бессильной переделать Россию.
Решительному пересмотру подвергает Т. свои исторические идеи, связанные с утверждением алогизма исторического процесса, в романе «Петр I» (в настоящее время вышли две части, 1929–1934), одном из замечательных произведений, которым по праву гордится советская литература. Роман о Петре наполнен новым содержанием, потому что новым оказалось, прежде всего, понимание самой истории. По-иному освещена в романе роль Петра и его дела.
В противоположность прежним своим взглядам на историю как на иррациональный, алогический процесс, Т. подчеркивает сейчас закономерность исторических явлений, вскрывает связи Петра с растущими силами эпохи, связь петровской политики с общим социально-экономическим положением России. В противоположность прежней оценке дела Петра как исторически бесплодного в романе значение Петра вырастает до огромных масштабов. При известной исторической ограниченности его роли, противоречиях эпохи Петр дан как подлинный русский национальный герой, как создатель русского государства, укрепивший его военную мощь и европейское значение. Т. показывает в своем романе историческую прогрессивность дела Петра, заключающуюся в победе разума и воли над стихией и косностью. Эта идея звучит в пафосе техники, усваиваемой Петром на Западе.
Конкретно-исторический подход к прошлому у Т. выразился в том, что, вскрыв прогрессивное значение деятельности Петра, подымающего «неповоротливые толщи» жизни «стародавней служилой Руси, съеденной вшами и тараканами», писатель показал вместе с тем ограниченность петровского дела. Россия вступает на путь европейского прогресса, сохраняя и укрепляя крепостническое государство. Слова В. И. Ленина о том, что Петр «ускорял перенимание западничества варварской Русью, не останавливаясь перед варварскими средствами борьбы против варварства», также получили в романе конкретное воплощение.
Со всей системой крепостнических отношений в романе связаны индивидуальные судьбы ряда героев. Для петровской эпохи крайне характерны головокружительные карьеры Меншикова и его сподвижников, бывшего крепостного мальчика, Алешки Бровкина. Это — энергичные, деятельные, по-своему талантливые люди, усвоившие однако все методы крепостнического обогащения и угнетения человека.
В беседе с немецким писателем Э. Людвигом товарищ Сталин, характеризуя Петра, сказал: «Петр сделал очень много для создания и укрепления национального государства помещиков и торговцев. Надо также сказать, что возвышение класса помещиков, содействие нарождавшемуся классу торговцев и укрепление национального государства этих классов происходило за счет крепостного крестьянства, с которого драли три шкуры». В романе показана эта эксплуатация крестьянских масс, растущее разорение, брожение и смута среди народа. Народ бежит в леса, в раскольничьи скиты, в степи, вступает в разбойничьи шайки, «чтобы избыть тягло, жить по воле, не по указу государеву». Крестьянские бунты даны в романе как историческая неизбежность. Однако образы отдельных представителей этой обездоленной массы (цыган, кузнец Жемов, Федька Умойся Грязью) выглядят еще эпизодическими фигурами. Крестьянские бунты, столкновение крестьянской революции с крепостническим государством также не являются ведущим, стержневым моментом романа и только вкраплены в основное повествование.
Ярко описаны отдельные эпизоды раскольничьего движения. Исторически переосмыслив его, Т. сумел показать классовое расслоение в рядах раскольников. С одной стороны, раскольники-купцы, эксплуатирующие с помощью религии темный, забитый крестьянский люд, и рядом с ними беглые мужики — искатели правды. Сцена самосожжения дана в романе не как проявление религиозного экстаза, а как массовое убийство, насильственный акт со стороны вдохновителя «великой жертвы» — старца Нектария, который, сделав свое «божье дело», предпочел во время удалиться из скита.
Глубоко реалистически раскрыт стержневой образ романа — грандиозная фигура Петра, с его «горячим нравом», «диким, жадным, встревоженным умом», гигантской волей, неукротимыми страстями, острой сметкой и находчивостью. Т. не боится снизить образ национального героя, введя в свое повествование ряд курьезных бытовых эпизодов, биографических деталей, рисующих иногда в несколько смешном виде «царя варваров». Многогранность, широта социального охвата исторического прошлого поражает в этом романе. Здесь не только дана целая галерея исторических деятелей, начиная с «боярина древней крови» Хованского и кончая всесильным фаворитом, откровенным «мздоимцем» Алексашкой Меншиковым, — здесь отражены важнейшие исторические события за период мира и войны, взаимодействие и столкновение различных классов, различных бытовых пластов. Роман развертывается в хронологической последовательности. Тем не менее «Петр I» не хроника: исторические события и факты обобщены, образы исторических деятелей, их судьбы драматизированы.
Действие романа переносится из дворца в курную избу, из боярской усадьбы со «слюдяными окошечками» в «дымный кабак» — кружало, из Успенского собора в царский розыск и т. д. и т. д. При этом сочные колоритные описания быта не превращаются в мертвую декорацию, они органически врастают в художественную ткань романа, выполняют определенную сюжетную функцию. Реальные исторические детали романа не подчинены культу музейных «подлинников» — вещей, пейзажей, обрядов. Они всегда возникают в связи с конкретными действиями, с характеристикой, с отношениями героев.
Историческая экзотика, погоня за историческим анекдотизмом чужда автору советского исторического романа. Писатель-реалист, в свое время умело передававший колорит хиреющих дворянских усадеб, с еще большим проникновением воспроизводит стиль петровской эпохи. Но красочная бытовая деталь никогда не заслоняет у Т. основного, не служит самоцелью, она только помогает конкретизировать образы прошлого. Отсутствие натуралистического подхода характеризует тонкую передачу языка XVII в. Не перегружая романа архаической лексикой, Т. умело вкрапливает отдельные характерные черточки разговорно-просторечного языка того времени в речь персонажей и в авторскую речь.
«Петр I» — первый в современной нашей литературе настоящий исторический роман. «Книга — надолго», — так характеризовал в одном из своих писем М. Горький это значительное произведение нашей современности. Это — роман, в котором философия истории выражена не в общих категориях, а в конкретных исторических образах.
От далекой истории переходит Т. к героическому прошлому нашей революции.
Повесть «Хлеб» (1937) — это повесть о великих и незабываемых днях гражданской войны. На основании материалов, собранных редакцией «Истории гражданской войны», писатель рассказал об одном из волнующих эпизодов нашего недавнего прошлого — о замечательном по своему героизму походе Ворошилова из Луганска в Царицын, об обороне Царицына, этого «форпоста революции», под руководством великого Сталина. Чем туже стягивалась петля голода, чем острее становилось положение молодой республики, окруженной кольцом белогвардейцев, интервентов, тем большее значение приобретала борьба за хлебный центр, за Царицын, являвшийся единственной связью с Волгой — этой «всероссийской житницей». В своей повести Т. показал, что «оборона Царицына, казавшаяся до этого делом одного Царицына, поднималась на высоту обороны всей Советской России».
«Спасение Царицына — спасение в эти страшные месяцы пролетарской революции», — этим сознанием проникнуты не только вожди революции, гениальные ее полководцы — Ленин, Сталин, — это знает и каждый рядовой боец Ворошиловского Луганского отряда, и мужественный пролетарий — рабочий-путиловец Иван Гора, и самоотверженная героиня повести — батрачка Агриппина Чебрец.
На страницах своей волнующей повести Т. показал, как «начали обозначаться первые очертания костяка Красной армии», как в кровавых боях с немцами и белыми казачьими бандами, в схватках с мучительным голодом, в борьбе с гнусным предательством Троцкого выковывалась железная сила армии, росла и крепла ее боеспособность. Повесть Т. заражает этим «творческим духом Октябрьской социалистической революции», который был ясен величайшему оптимисту истории» — В. И. Ленину, «провидящему в самые тяжелые минуты трудностей то новое, рождаемое этими трудностями, что можно было взять, как оружие для борьбы и победы».
В своей повести Т. запечатлел не только героические эпизоды гражданской войны, борьбы за хлеб, но и попытался дать величавые образы вождей революции — Ленина, Сталина, Ворошилова, людей стальной и «собранной воли», связанных с народными массами общими целями, общей неукротимой ненавистью к врагу.
Историческая хроника перерастает в эпопею о борьбе народных масс за социалистическую родину, за советскую власть, о великой и нерушимой связи народа и его вождей.
Т. известен также как активный деятель советской культуры, неоднократно выступавший перед лицом всего мира на защиту идей строительства социализма в СССР. Особенно ярким было его выступление в марте 1937 на Конгрессе культуры в Лондоне, где он рассказал о замечательных людях Советской страны, о смысле Сталинской Конституции и о социалистической культуре. 12 декабря 1937 Т. в числе других избранников народа вошел в качестве депутата от г. Старая Русса в состав Верховного Совета СССР. В 1938 награжден орденом Ленина, в 1939 — орденом «Знак Почета». В том же году избран в действительные члены Академии наук.
Список литературы

I. Собрание сочинений, 15 тт., Гиз, М. — Л., 1927–1931 (т. I — Четыре века:
т. II — Хромой барин. Чудаки
т. III — Под старыми липами, Рассказы
т. IV — Через поле российское
т. V — Детство Никиты
т. VI — Хождение по мукам. 1-я часть трилогии. Сестры
т. VII — Аэлита
т. VIII — Похождения Невзорова или Ибикус. Повесть
т. IX — Голубые города. Рассказы
т. X — Гиперболоид инженера Гарина
т. XI — Гадюка. Рассказы
т. XII — Хождение по мукам. Вторая часть трилогии, кн. 1 — Восемнадцатый год
т. XIII — Любовь — книга золотая и другие пьесы
т. XIV — На дыбе. Исторические пьесы
т. XV — Петр Первый. Роман). Собрание сочинений, 15 тт., изд. «Недра», М., 1929–1930 (т. I — Четыре века. Рассказы
т. II — Под старыми липами. Рассказы
т. III — Хромой барин. Чудаки
т. IV — Через поле российское. Рассказы
т. V — Детство Никиты
т. VI — Хождение по мукам. Первая часть трилогии. Сестры
т. VII — Аэлита
т. VIII — Черная пятница
т. IX — Похождения Невзорова или Ибикус
т. X — Гиперболоид инженера Гарина
т. XI — Подкидные дураки. Рассказы
т. XII — Хождение по мукам. Вторая часть трилогии. Кн. 1 — Восемнадцатый год
т. XIII — Комедии о любви
т. XIV — Исторические пьесы
т. XV — Петр I)
Собрание сочинений, 8 тт., изд. «Художественная литература», Л., 1934–1936, изд. продолжается (т. I — Под старыми липами. Детство Никиты. Рассказы
т. II — Хромой барин. Чудаки. Через поле российское
т. III — Повести и рассказы
т. IV — Похождения Невзорова или Ибикус. Гиперболоид инженера Гарина. Аэлита
т. V — Хождение по мукам
т. VI — Петр I
т. VII — Черное золото, Статьи
т. VIII — Драматургия)
Избранные повести и рассказы, изд. «Художественная литература», Л., 1937
Хлеб (Оборона Царицына). Повесть. М., 1937.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://feb-web.ru/

Гиперболоид Инженера Гарина Краткое Содержание

Алексей Николаевич Толстой [1882–1945] Роман (1925–1927)

В начале мая 192… года в Ленинграде на заброшенной даче на реке Крестовке происходит убийство. Сотрудник уголовного розыска Василий Витальевич Шельга обнаруживает зарезанного человека со следами пыток. В просторном подвале дачи проводились какие-то физико-химические опыты. Высказывается предположение, что убитый — это некий инженер Петр Петрович Гарин. Между тем настоящий инженер Гарин, тщеславный и аморальный тип, но необычайно талантливый ученый, разработавший тепловой чудо-луч (подобие нынешнего лазера), спасается от иностранных убийц, а гибнет его сотрудник, двойник Гарина. Василий Шельга, случайно столкнувшийся с живым Гариным на почтамте, принимает его именно за двойника. Гарин не спешит переубеждать Шельгу, представляясь неким Пьянковым-Питкевичем; они заключают устный пакт о взаимопомощи. Скоро Шельга понимает, что его одурачили, но поздно: Гарин ускользнул за границу, в Париж. В это время в Париже находится американский химический король, миллиардер Роллинг, скупающий химическую промышленность старушки Европы. Он и его любовница русского происхождения шикарная Зоя Монроз давно проявляли интерес к изобретению инженера Гарина. Именно их люди совершили убийство в Ленинграде, безуспешно пытаясь завладеть чудо-аппаратом. В Париже Гарин встречается со своим сотрудником Виктором Ленуаром, который как раз завершил работу над эффективным топливом (спрессованным в небольшие пирамидки) для гариновского гиперболоида. Опасающийся за свою жизнь Гарин уговаривает Ленуара, загримировавшись, стать его двойником.

В это время в Ленинграде появляется бездомный мальчик Ваня, добравшийся сюда из Сибири; на спине у него чернильным карандашом написано письмо для Гарина от ученого Николая Манцева, который еще до революции отправился в экспедицию на Камчатку, чтобы найти подтверждение теоретической догадки Гарина о существовании в глубине Земли так называемого Оливинового пояса, в котором в расплавленном состоянии находятся металлы, в том числе и вожделенное золото. Золото нужно Гарину для власти над миром. Чтобы пробиться к золоту, нужен гиперболоид. Чтобы построить огромный гиперболоид и шахту, нужны большие деньги, то есть Роллинг. Поэтому, представляясь все тем же Пьянковым-Питкевичем, Гарин отправляется прямо к миллиардеру, предлагая ему от имени инженера Гарина сотрудничество, но самодовольный Роллинг не принимает незнакомца всерьез и в конце концов выгоняет из кабинета. Получив тревожную телеграмму от Гарина, опасающегося наемных убийц, смелый Шельга выезжает прямо в Париж, надеясь заинтересовать гениального авантюриста информацией от Манцева. А в это время в Париже неугомонная Зоя Монроз заказывает очередное убийство Гарина, на этот раз бандиту Гастону утиный Нос; но погибает опять двойник — на этот раз Виктор Ленуар. Зоя становится подругой и союзницей Гарина, который обещает ей в будущем владение Оливиновым поясом и власть над миром. Роллинг и Гастон утиный Нос, оба ослепленные ревностью и алчностью, пытаются окончательно убить Гарина; тот обороняется маленьким гиперболоидом. И уже через некоторое время могущественный Роллинг становится пленником и вынужденным партнером Гарина и Зои на яхте «Аризона». Сюда же, на яхту, привозит Гарин и другого пленника и временного союзника — Шельгу. Руководствуясь принципом: хорошо то, что полезно для установления Советской власти во всем мире, благородный сотрудник уголовного розыска еще надеется вернуть изобретение Гарина в СССР.

Гарин взрывает гиперболоидом немецкие химические заводы, открывая путь монополии Роллинга в Европе. На деньги Роллинга закупается по всему миру необходимое оборудование. Отправленная Гариным экспедиция обнаруживает стоянку Манцева на Камчатке. Манцев гибнет, но его документы об Оливиновом поясе переправлены к Гарину. Гарин, Зоя и Роллинг захватывают остров в южной части Тихого океана. Здесь строится большая шахта с гиперболоидом для бурения. Со всех концов света набраны рабочие и служащие. Полиция составлена из бывших белых офицеров. Американцы посылают эскадру, чтобы уничтожить Гарина. Гарин уничтожает эскадру большим гиперболоидом. Достигнув Оливинового пояса, то есть безграничных запасов дешевого золота, Гарин начинает продавать золотые слитки по смехотворным ценам. Наступает финансовая и экономическая катастрофа капиталистического мира. Но Гарин не собирается разрушать капитализм. Он договаривается с наиболее влиятельными капиталистами о власти в обмен за стабилизацию общества. Американский сенат провозглашает Гарина диктатором. Зоя Монроз становится королевой Золотого острова. Но против ожидания «романтик абсолютой власти» сам попадает во власть «буржуазной скуки».

К счастью, на Золотом острове вспыхивает восстание рабочих под предводительством «коммуниста» Шельги. Временно передав власть своему очередному двойнику, Гарин хочет овладеть большим гиперболоидом и шахтой. Яхта «Аризона» плывет к Золотому острову, но попадает в тайфун. Гарин и Зоя выброшены на необитаемый коралловый островок. Тянутся месяцы. В тени шалаша из пальмовых листьев Зоя перелистывает уцелевшую книгу с проектами дворцов на Золотом острове. Собрав раковины и наловив рубашкой рыбу, Гарин, накрывшись истлевшим пиджачком, ложится спать на песок, должно быть переживая во сне разные занимательные истории.

А. В. Василевский
Источник: Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры. Русская литература XX века / Ред. и сост. В. И. Новиков. Все книги автора

Ни одно произведение школьной программы не вызывает такую бую эмоций у учащихся и их родителей. Причем эмоции эти крайних состояний: от жгучей ненависти до горячего одобрения присутствия романа в списках литературы для летнего чтения. Да и многие писатели, критики, издатели, работники сферы культуры тоже включаются в спор и тоже либо активно советуют прочитать, либо ругают роман на все лады. Впервые книгу издали около 150 лет тому назад (отрывок из романа был опубликован в 1865 г., 1,2,3 части — в 1868-м.), а полемика «читать или не читать» с каждым годом становится все ожесточеннее.

Казалось бы, страсти должны утихать. Только ли дело в том, что «несчастных» школьников все продолжают из года в год «мучить Толстым»? Тогда откуда же берутся позитивные отзывы, коих не мало?

Как и почему разделяются мнения о том, надо ли читать роман-эпопею Толстого?

Если внимательно просмотреть форумы на эту тему, можно заметить, что среди наиболее негативно настроенных к роману людей большинство составляют те школьники, которые книгу еще не прочли, и их родители, которые читали ее давно и вскользь, сейчас толком проблематику романа не помнят, а то и вовсе отделались кратким содержанием. Прочитавшие книгу чаще оставляют отзывы спокойные или положительные. Что же так пугает юных читателей и их родителей?

Почему не стоит читать «Войну и мир» и правы ли те, кто советует не читать

• Первое, что отпугивает потенциальных читателей — это, конечно, объем. 4 тома, в среднем около 300-350 страниц каждый. И для школьника это действительно не мало. Особенно если на лето кроме Толстого задали прочесть еще несколько книг. Для родителей это тоже большой объем, ведь зачастую приходится уговаривать, убеждать, а иной раз просто заставлять ребенка читать. И для любого человека в колесе повседневной спешки тоже многовато… Хотя… 1200 страниц = 20 страниц ежедневно в течение 2-х месяцев, так ли уж много? Особенно если сравнить с серией о Гарри Поттере из 7 толстых книг.
• Текст тяжело читается. Это правда. Обилие длинных, на 5-7 строк, предложений, насыщенных вводными фразами, и абзацы, величиной в полстраницы, делают роман сложным для восприятия. В настоящее время из огромной массы художественных текстов издатели предпочитают печатать те, что сочетают в себе легкий, «летящий перед глазами» текст с довольно высокой плотностью информации. Да, именно такой текст любят читатели. Скорее всего, сегодня Льва Николаевича отказались бы печатать или отправили роман на доработку. В январе 1871 года Толстой отправил Фету письмо, в котором было: «Как я счастлив…, что писать дребедени многословной вроде „Войны“ я больше никогда не стану».
• Нудно! И это отчасти верно. Но только отчасти! В то время, когда жил и писал Толстой, тех СМИ, с которыми мы взаимодействуем по нескольку часов каждый день (интернет, телевидение, глянцевые журналы и т.п.), не было. Даже чтение книги с картинками являлось удовольствием для избранных и богатых. Отчасти поэтому многое приходилось описывать в мельчайших подробностях и делать отступления от развития сюжета. Современному человеку, живущему в насыщенном информационном потоке, такие описания не нужны, однако для человека любопытного эти отступления ценны тем, что позволяют увидеть и понять мировосприятие современника Толстого.
• Сложный сюжет и ничего не понятно. А вот это неправда. Сюжет книги довольно прост. Скорее всего это заблуждение произрастает из нежелания читать, большого количества сюжетных линий и обилия главных и второстепенных персонажей. Тут можно вспомнить «Песнь Льда и Огня» Дж. Р.Р. Мартина, вот уж где количество персонажей и сюжетных линий на единицу текста просто зашкаливает.

Опыт и ошибки в романе Толстого «Война и мир»

Что же такое опыт? Безусловно, каждый человек ответит на этот вопрос по — своему. Размышляя над этим определением, нельзя не согласиться с толкованием названного слова, данного в словаре Кузнецова, который говорит, что опыт — это совокупность знаний, навыков и умений, вынесенных из жизни, практической деятельности человека. Но если все зрелые люди – опытные, можно ли сказать, что опытный человек никогда не ошибается? Если это так, почему же вокруг нас столько нелепостей, необдуманных поступков и предрассудков? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к художественной литературе.

Тема опыта и ошибок была интересна многим писателям и поэтам. Одним из них можно считать Л. Н. Толстого. Проанализируем его величайший роман » Война и мир». Один из главных героев произведения — опытный военачальник Андрей Болконский. Он желает стать бравым воином и известным человеком. Не удивительно, ведь его кумир — Наполеон Бонапарт. Чтобы добиться своего, Андрей Болконский стремится оказаться в опасных местах сражений, не жалея своей жизни, хотя у него есть семья, которая нуждается в нем. Отношение Андрея к Наполеону, а следовательно и к ратным подвигам, непонятно нынешнему читателю. Многие считают амбиции глупыми, а размышления – ошибочными и недостойными взрослого мужчины. Можно ли с этим согласиться?

Наполеон Бонапарт — великий французский полководец, который хотел захватить весь мир. Стремления Наполеона приносят не только серьёзные материальные убытки, но и большие людские потери. Каким же Наполеон может служить примером? Наверное, изначально Андрей Болконский видит в нём целеустремлённого человека с сильным мужским духом. Его взгляды меняются в эпизоде «Небо Аустерлица». Он понимает, насколько ничтожны амбиции, приносящие смерть. В его мыслях возникает вопрос о том, достоин ли Наполеон быть кумиром? Лишь тогда, видя кровь и страдания сотен людей, он осознаёт, что нет.

Военные действия способствовали тому, что князь разочаровался в своих мечтаниях. Он понял, как горько ошибался. Тяжело раненный, оставаясь на поле сражения, Болконский переживает душевный перелом. Князь понимает, что есть в жизни нечто более значительное, чем война и слава. Теперь уже бывший кумир кажется ему мелким и ничтожным. Он решает, что в дальнейшем будет жить для своей семьи. Таким образом, Л. Н. Толстой хочет донести до нас мысль о том, насколько важно уметь видеть совершенные ошибки, признавать их и стараться вовремя исправить. Пример Андрея Болконского в очередной раз убеждает нас в том, что совершить ошибку может даже опытный человек. Ведь, как говорил А. С. Пушкин: «опыт — сын ошибок трудных». А никогда не ошибается лишь тот, кто ничего не делает.

Андрей Болконский извлек пользу из совершенной ошибки. Бывает ли наоборот? Когда человек совершает одну и ту же ошибку сотни раз, чтобы прийти к цели? Чтобы ответить на этот вопрос, хотелось бы вспомнить рассказ М. Горького «Старуха Изергиль».

Знакомство Изергиль с читателем происходит, когда её уже можно назвать бесчувственной старухой. » Её чёрные глаза были всё- таки тусклы, луна освещала её сухие, потрескавшиеся губы, заострённый подбородок с седыми волосами, сморщенный нос, загнутый, словно клюв совы» — именно так ее описывает рассказчик. А ведь когда- то героиня любила до беспамятства. Поиск любви, настоящих чувств и идеального мужчины — вот проблема, в решении которой Изергиль, казалось бы, так опытна, но продолжает совершать ошибки.

В пятнадцать лет Изергиль знакомится с рыбаком, влюбляется в него, но через несколько дней понимает, что юноша ей наскучил. Далее она заводит романы с гуцулом, турком, поляком, ради веселья знакомится с разными мужчинами и сводит их с ума своей красотой. Почему же девушка, настолько опытная в отношениях с мужчинами, настолько желанная ими, проводит старость в гордом одиночестве?

Наверное, главная ошибка Изергиль заключается в легкомыслии и непонимании быстротечности человеческой жизни. Безусловно, в какой- то степени героиня права — она искала счастье. Однако главная ошибка привела её к тому, что счастье она потеряла навсегда. Таким образом, на примере Изергиль Максим Горький показал, насколько важно учиться на своих ошибках, чтобы стать счастливым.

И в заключении мне бы хотелось сказать, что опытный человек — это не тот, кто никогда не ошибается, а тот, чьи ошибки являются уроком, приобретённым опытом. Ведь, как говорил писатель Джордж Сантаяна: » Те, кто не учится на своих ошибках, обречены повторять их снова».
Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Почему стоит прочесть «Войну и мир» и правы ли те, кто советует прочесть

• Это интересная книга. Довольно много читателей и критиков придерживаются этого мнения. Все персонажи романа созданы рукой настоящего мастера и знатока человеческих душ, а это значит, что тревоги и перипетии, трагедии и моменты окрыляющего счастья читатель переживает вместе с героем, ведь читательский интерес измеряется амплитудой эмоционального всплеска со знаком «+». И все же интересно или нет – это мнение субъективное. Любителю остросюжетной фантастики будущего «Война и мир», скорее всего, не понравится.
• Это исторически достоверное произведение и из него можно познакомиться с эпохой войн против Наполеона в 1805-1812 годах и с русским обществом того времени. Автор виртуозно описал разные слои русского общества, настроения, царящие в головах у людей того времени. Так виртуозно, что погружение «5D» в минувшую эпоху читателю обеспечено.
• Текст хоть и сложен, но красив и изобилует яркими образами. И это правда. Любителей Толстого заставляют умолкать и отводить глаза только куски текста на французском. Написаны они не слишком грамотно и не слишком профессионально. Французские издатели до сих пор ломают голову и спорят: стоит ли печать великого Льва Николаевича без коррекции.
• В «Войне и мире» Толстой обозначает и раскрывает важные для любой эпохи и для каждого человека проблемы нравственности, долга, чести, патриотизма, обретения душевного счастья. Совершенно верно. Ни один человек, прочитавший этот роман, не избегнет задуматься о каждом из перечисленных понятий, поэтому это произведение так прочно укоренилось в школьной программе, которая создана, чтобы учить подрастающее поколение разумному, доброму, вечному.

Война и мир

Обзор

Толстой, Л. Н. (1828-1910). Война и мир [Текст]: [роман-эпопея : в 4 т.] / Лев Толстой. — Санкт-Петербург : Азбука, 2021. — 2 кн. — (Мировая классика).

Абсолютно убеждена, что читать произведения Льва Толстого нужно в зрелом возрасте, когда уже есть собственное мнение о мироустройстве, человеческих взаимоотношениях и таких понятиях как «добро и зло», «вера и предательство», «честь и достоинство», «война и мир».

Читала с удовольствием. И на вопрос, если у кого – то он еще возникает, чем интересны произведения Толстого, отвечу: — у Льва Николаевича собственный оригинальный (не из классических учебников) взгляд на события 1812 года, на личность в истории; он подробно разбирает Бородинское сражение и отступление Кутузова; что любопытно, в представлении Толстого Кутузов не был талантливым стратегом, он не был почитаем царем и подопечными ему полководцами, но главная его заслуга – он сохранил армию и все его действия были направлены на то, чтобы избежать сражения (это то и вызывало недовольство); тем самым (а в народе есть меткое выражение «измором») он ослабил и деморализовал французскую армию, что и привело к поражению Наполеоновского нашествия; Наполеон, по его мнению, не был гениальным политиком и полководцем, его действиями руководили обстоятельства и силы, которым он не мог противостоять (спорно, но любопытно);

— безусловно, чтение расширяет словарный запас, книга изобилует оригинальными выражениями и словами, уже вышедшими из употребления; это прям таки взрыв мозга – споткнуться на каком-нибудь заковыристом словечке и сначала на ассоциативном уровне, а после и с помощью словаря понять смысл;

— это погружение в быт России XVIII века, яркие зарисовки быта и нравов; можно изучать историю костюма, сельского хозяйства, узнать, как охотилось дворянство, как развлекалась молодежь, и во сколько лет девушки дебютировали на балах;

— но самым притягательным для меня является тонкость и виртуозность, с которой Толстой описывает отношения, настроения, характеры персонажей; удивительно читать о том, с каким настроением русские офицеры и солдаты шли в бой; по мнению автора в геройстве нет храбрости, поступками героев движет все что угодно (любопытство, страх, исполнительность и т.п.), но не любовь к Родине, стремление защитить народ, землю (и это разительно отличается от произведений советских авторов военной тематики).

Это лишь малая толика целого мира (и войны) Льва Николаевича Толстого. Читайте. Открываете другие стороны его гениального произведения (в этом я не сомневаюсь).

Дарутина А.Г., заместитель директора по ИТ ЦБС

( 2 оценки, среднее 4.5 из 5 )