Сочинение по литературе на тему русское дворянство в изображении тургенева

Ответы на вопросы учебника «Литература» 5 класс, 1 часть, Коровина, страницы 223-224

Смотрите также:

Рассуждение на тему «Почему Герасим ушёл в деревню».

Сочинение «Чему посвящен рассказ «Муму». Против чего он направлен».

Размышляем о прочитанном

1. Понравился ли вам рассказ? Над чем он заставил вас задуматься? Какие чувства испытали вы, читая его?

Мне понравился рассказ, хотя конец у него трагический.

Он заставил меня задуматься о том, что власть одного человека над другим всегда аморальна.

Я очень жалела собачку, сочувствовала Герасиму и возненавидела барыню.

2. Что рассказывается о барыне в начале рассказа? «День её нерадостный и ненастный…» Что хочет сказать нам автор этой фразой? Как можно объяснить приказания барыни (женить пьяницу, убрать собаку)? Что это самодурство или капризы изнывающей от скуки барыни?

Барыня была немолодой вдовой. Она жила одна, окружённая челядью. Она ничего не делала и скучала.

Говоря о нерадостном дне, автор подразумевает зрелые годы человека. У барыни жизнь прошла без радостей.

Говоря о вечере, автор подразумевает старость, закат человеческой жизни. Старость у барыни была ещё хуже, чем остальная жизнь.

Приказания барыни — это самодурство. Ведь самодурство — это склонность потакать своим прихотям, капризам, унижая других людей. Барыня унижала крепостных из прихоти.

3. Каким описывает автор Герасима и можно ли по этому описанию судить об авторском отношении к герою? Как работал Герасим и почему новые его занятия казались ему шуткой? Писатель утверждает, что ко всему привыкает человек и Герасим привык к городскому житью. Как же привыкал Герасим к новому житью? Расскажите об этом близко к тексту. Какова была его каморка и зачем её так подробно описывает Тургенев?

Автор описывает Герасима богатырём. По его описанию, мы понимаем, что автору Герасим симпатичен, ведь у него «замечательное лицо«, за его работой смотреть «весело«. И вообще, «славный он был мужик«.

Герасим работал в деревне за четверых, не зная усталости и скуки. В городе он «скучал и недоумевал«, ведь всю работу на день делал за полчаса. Поэтому его новые обязанности казались Герасиму шуткой.

Герасим долго привыкал к новому житью. Он делал всё старательно, поддерживал вокруг чистоту и порядок, держал в строгости остальных крепостных.

Ему выделили каморку, которую Герасим устроил по себе. Он соорудил богатырскую кровать, столик, стул на трёх ножках. Уходя, Герасим запирал каморку на замок.

Подробное описание каморки потребовалось автору, чтобы лучше познакомить читателя с характером Герасима, его привычками, неприхотливостью в быту.

4. Чем интересны другие герои — Капитон (как сам он говорит о себе), Гаврила, Татьяна (почему красота скоро с неё соскочила)? Как относился Герасим к Татьяне? Расскажите историю её замужества. Какими предстают в ней герои?

Капитон Климов. Пьяница и башмачник. Сам считал себя недооценённым по достоинству, образованным. Интересен, как образ вечного неудачника, зря прожившего жизнь.

Гаврила. Дворецкий. Женат. Не смеет перечить барыне. Хитрый и изворотливый.

Татьяна. Прачка. 28 лет. Всю жизнь её держали в чёрном теле, запуганная. Из-за тяжёлой работы от её красоты не осталось следа. Интересна образом беззащитного, безвольного, всеми унижаемого существа.

Герасиму Татьяна приглянулась. Он стал её покровителем, дарил небольшие подарки, и даже собирался жениться.

История женитьбы Татьяны, кратко

Однажды барыня решила женить Татьяну на Капитоне и сказала об этом Гавриле. Тот, зная отношение к Татьяне Герасима, был озадачен.  Капитон так и вовсе перепугался до потери пульса. Татьяна, узнав о приказе барыни, проявила обычное смирение. Её решили представить пьяницей и Герасим поверил, что Татьяна выпивает. Он разочаровался в девушке и позволил женить её на Капитоне. Через год Капитон спился, и его с женой отправили в деревню. Герасим простил Татьяну и подарил ей на прощание платок.

В этой истории барыня показала своё самодурство, Капитон — бесхарактерность, Гаврила — хитрость, а Герасим — великодушие и умение прощать.

5. Известно, что в основе рассказа лежит реальный случай, но дворник в Спасском остался верен хозяйке. Как вы думаете, правильно ли поступил писатель, придумав совсем другую концовку рассказа? Какую цель он преследовал, чего достиг?

Тургенев поступил правильно. Он сделал своего героя Герасима способным на поступок, на возмущение против крепостного права и несправедливости. Писатель хотел показать, что воля к свободе не умерла в людях, и когда-нибудь она заставит всех угнетённых побороться за свои права.

6. Подготовьте краткий пересказ всего текста и художественный пересказ любого эпизода.

Краткий пересказ рассказа «Муму» можно прочитать, перейдя по ссылке.

Художественный пересказ эпизода прощания Герасима с Муму в трактире

Герасим сам решил выполнить приказ барыни. Он надел праздничный кафтан и повёл Муму на верёвочке в трактир. Там он спросил щей с мясом. Муму спокойно стояла рядом, смотря на Герасима умными глазами. Шерсть на ней лоснилась: её недавно вычесали.

Герасиму принесли щи и он поставил тарелку на пол, накрошив в неё хлеба. Муму стала вежливо есть.

Герасим смотрел на собаку и вдруг тяжёлые слёзы выкатились из его глаз. Одна упала на лобик собаки, вторая — в щи.

Муму съела половину тарелки, облизнулась.  Герасим заплатил за еду и вышел вон.

7. Понравились ли вам герои и их поступки? Расскажите об одном из героев рассказа.

Из героев мне понравился только Герасим. Остальные герои совершают поступки, которые мне не нравятся.

Например, Татьяна, бедная прачка, которая понравилась Герасиму. Она была несчастным забитым существом, которое не имело своего мнения. Она смиренно переносила все тяготы и невзгоды. Она безропотно согласилась стать женой Капитона, жалкого пьяницы, понимая, что в этом браке счастья не будет.

8. Почему рассказ назван «Муму»?

Рассказ назван по имени маленькой собачки, которая хоть и не является главным героем, но послужила зачином для описанных в рассказе событий.

9. Главный герой рассказа — немой Герасим. Каковы черты его характера? Расскажите об этом, подтвердив свои слова цитатами из произведения. Найдите примеры сравнений и гипербол в тексте. Какие черты характера Герасима они помогают подчеркнуть?

Черты характера Герасима: 

Трудолюбие. Работал за четверых. 

Ответственность. Ни щепок не валялось, ни сору.

Строгость, любовь к порядку. Даже петухи не смели драться.

Великодушие. Подарил Татьяне на память платок.

Любовь к животным. Заснул возле неё радостным сном. Любил её без памяти.

Умение держать слово. Утопил Муму.

Сравнения и гиперболы:

Работал за четверых. Подчёркивает трудолюбие.

Взрезывал упругую грудь земли, берёзовый лесок смахивать. Подчёркивает силу.

Как рычаг опускались мышцы.  Подчёркивает силу.

Вырос могучий, как дерево. Подчёркивает силу.

Недоумевал, как молодой бык. Подчёркивает трудолюбие.

Ни одна мать не ухаживает за ребёнком, как Герасим за питомицей. Подчёркивает любовь к животным.

10. Тургенев в рассказе «Муму» изобразил человека, не сломленного крепостническим гнётом. Можно ли сказать, что Герасим сохранил духовные и нравственные качества? Подтвердите свой ответ примерами.

Герасим положительный герой рассказа, который сохранил в себе духовные и нравственные качества.

Он был трудолюбив и работал за четверых. Держал в порядке двор и свою каморку.

Он не любил пьяниц и, приняв Татьяну за алкоголичку, отказался от неё.

Он был добрым и жалостливым. Он спас Муму и привязался к ней всем сердцем.

Он был честным и исполнительным. Он не посмел обмануть барыню и утопил Муму.

Он не принимал несправедливости. И ушёл в деревню, с несокрушимой отвагой и отчаянной решительностью.

В романе Ивана Сергеевича Тургенева «Отцы и дети» (1861 г.) рассказывается о ярком представителе нигилизма Евгении Базарове. Писатель показал бунтаря, отрицавшего сложившиеся порядки и всё то, что не приносит конкретную практическую пользу. Этот тип мировоззрения появился в России в 19 веке, им стали увлекаться многие из молодых людей. Один из них — молодой дворянин Аркадий Кирсанов, попавший под влияние своего старшего друга. Сравнительная характеристика Базарова и Аркадия поможет понять отличие нигилизма Базарова от нигилизма Аркадия Кирсанова.

Происхождение, воспитание, образование

Отец Евгения Базарова служил полковым лекарем, за заслуги был пожалован в дворяне. Мать была небогатой столбовой дворянкой. По линии матери дворянство не передавалось, а отец стал дворянином уже после рождения сына, поэтому неизвестно, был ли Евгений дворянином. Скорее всего, нет, ведь он говорит о дворянах так, как будто сам к этому сословию не принадлежит. В имении его матери, которым руководил отец, было 22 крепостных человека.

Аркадий родился в дворянской семье. Дед его был боевым генералом 1812 года, а отец — помещиком, у которого было имение и 200 крепостных людей.

Базаров, воспитывавшийся в семье военного доктора, перенял у отца интерес к медицине и естественным наукам и поступил на медицинский факультет Петербургского университета. В будущем году он хотел держать экзамен на доктора. Базаров считал, что воспитал себя сам: «Всякий человек сам себя воспитать должен — ну хоть как я, например…» (глава VII).

Аркадий воспитывался с 10 лет только отцом, потому что мать его скончалась. Отец, Николай Петрович Кирсанов, был не очень умелым помещиком и чувствительным человеком, любившим музыку, поэзию, природу. Под влиянием отца Аркадий тоже начал понимать и любить природу и искусство. После учёбы в Петербургском университете ему было присвоено звание кандидата (на каком факультете он учился автор не указал).

Оба отца, и Василий Иванович Базаров, и Николай Петрович Кирсанов, очень любили своих сыновей. Николай Петрович даже прожил с Аркадием три зимы в Петербурге, стараясь знакомиться и общаться с друзьями сына.

Портрет: описание внешности, манеры поведения, речевая характеристика

Евгений Базаров — высокий молодой человек. Выражение его худого длинного лица показывало ум и самоуверенность. Он был тёмно-белокур, на щеках его красовались висячие бакенбарды. На свою одежду Евгений обращал мало внимания, одевался в длинный балахон с кистями. Он не считает нужным соблюдать вежливость в обращении с людьми, с иронией относится к тем, кто соблюдает правила хорошего тона. Манеры его небрежны, ведёт себя Базаров всегда свободно, раскованно, говорит «ленивым, но мужественным голосом». Он немногословен, предпочитает говорить только по делу, а не разглагольствовать на отвлечённые темы.

Внешность Аркадия автор не описывает, читатель узнаёт только что он загорелый, безбородый. Ему «минул двадцать третий год», выглядит он «молоденьким мальчиком», голос у него звонкий, юношеский. Одевается он хорошо, опрятно, ведёт себя вежливо. В речах Аркадия чувствуется влияние нигилистических взглядов Базарова и гордость своими передовыми воззрениями.

Отношение героев друг к другу

Аркадий Кирсанов познакомился с Евгением Базаровым недавно, не раньше прошлой зимы, и успел попасть под его влияние. Аркадий очень ценит дружбу с Базаровым, хочет быть похожим на него, также отрицать авторитеты и принципы. Перед отцом и дядей он уверенно и с важностью излагает идеи нигилизма. «Мы ломаем, потому что мы сила», — вторит Аркадий своему старшему другу. Но, «напялив» на себя эти идеи, он в глубине души остаётся им чуждым.

Базаров относится к Аркадию снисходительно, при общении с ним выражения не выбирает, например, заявляет ему: «Ты, брат, глуп ещё…» (глава XIX), насмешливо называет его нежной душой, размазнёй.

Прощаясь с Аркадием, Евгений покровительственно говорит ему: «Ты славный малый; но ты всё-таки мякенький, либеральный барич…» (глава XXVII)

Образ жизни

Приехав после учёбы домой, Аркадий наслаждался отдыхом, иногда ходил с Базаровым на прогулку. Но Евгений ходил не на обычные прогулки без цели, а собирал травы и насекомых. Даже в гостях у Кирсановых он много занимается, изучает природу, ставит химические и физические опыты.

В конце романа Тургенев пишет об Аркадии как о «рьяном хозяине», который сумел сделать так, что имение в Марьине стало приносить значительный доход.

Характер

Базаров — человек с сильной волей и жёстким характером. Он энергичен, самоуверен, беспринципен, холоден, скептичен, целеустремлён. Его отличает смелость и резкость в суждениях, прагматичность и даже циничность.

Аркадий, в отличие от Базарова, довольно слабовольный молодой человек, он подсознательно ищет себе наставника. По натуре этот юноша очень добр, у него чистая, светлая душа. Ему присущ романтичный настрой души, характер у него спокойный, уравновешенный.

Отношение к природе, искусству, поэзии

Аркадий был воспитан отцом, который любил поэзию, музыку, природу, поэтому тоже любил литературу, искусство, природу. Но, решив стать нигилистом, принялся говорить, что то, что не приносит материальной пользы, не имеет право на существование. Иногда, начав восхищаться природой, Аркадий вспоминал, что он нигилист, и умолкал. Он и музыку классическую любил, но конечно, не говорил об этом Базарову, смеявшемуся над его отцом, что он в 44 года играет на виолончели.

Отношение Базарова к поэзии, искусству, природе передают следующие его высказывания:

• «Рафаэль гроша медного не стоит…» (глава X).
• «Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта» (глава VI).
• «Природа — не храм, а мастерская, и человек в ней работник» (глава IX).

Отношение к женщинам, к любви

Базаров был «великий охотник до женщин и женской красоты», но относился к ним, как к предмету анатомии. Для него они все были «бабы» («…баба с мозгом», говорит Евгений об Одинцовой).

Цинизм Базарова виден в следующих словах, которые говорит он Аркадию об Одинцовой: «Посмотрим, к какому разряду млекопитающих принадлежит сия особа» (глава XV); «Этакое богатое тело! Хоть сейчас в анатомический театр» (глава XV).

До встречи с Одинцовой Базаров относился к любви как к напускному чувству, «вздору». Любовь к Одинцовой стала сильным ударом по убеждениям Евгения. Он пытался подавить в себе это чувство, но любовь оказалась сильнее его железной воли.

Аркадия, который хоть и благоговел перед своим старшим другом и хотел быть на него похожим, всё же коробили его высказывания об Одинцовой. Сам он о ней говорит: «Что за чудесная женщина Анна Сергеевна» (глава XVI). Аркадий восхищался ею, ему даже казалось, что он в неё влюблён, но хорошо и свободно юноше было только с Катей, младшей сестрой Одинцовой. В конце концов, он понял, что любит Катю, и что свои идеалы искал не там, где следовало, что его идеалы — любовь и семья.

Сравнительная характеристика Евгения Базарова и Аркадия Кирсанова (таблица)

Вывод

Образ Аркадия Кирсанова в романе И. С. Тургенева «Отцы и дети» выведен автором для того, чтобы показать одиночество главного героя, нигилиста Евгения Базарова. Сравнительная характеристика Базарова и Аркадия показывает, что юный Кирсанов — не единомышленник Евгения, а его временный попутчик, примкнувший к нему из молодой дерзости, из юношеского задора.

СОЧИНЕНИЕ 1

Этот
текст для анализа и сочинения представляет собой панегирик профессору
Московского университета Виктору Дмитриевичу Дувакину. Благодарный ученик,
автор данного текста, вспоминает своего учителя.
Думаю, что ключевой вопрос, который, безусловно,
ставит автор, можно сформулировать так: проблема соответствия, или когда не
стыдно за прожитую жизнь.

Фигура
Дувакина складывается для читателя из нескольких ярких, запоминающихся черт.
Во-первых, Дувакин — настоящий профессор: массивный, медлительный, рассеянный; удачи
записных остроумцев «он принимал без видимого огорчения — снисходительно и
добродушно — а то и с откровенным удовольствием», — радуется автор текста.

Больше
всего, отмечает автор, профессор Дувакин любил предвоенное присловье Литмузея,
сочиненное про него: «Дувакин вспомнил то, что забыл, и тут же забыл, что
вспомнил».

И
это не случайно.

Виктор
Дмитриевич Дувакин мог перепутать место рождения студента, но любимого
Маяковского и Своих учеников он помнил и никогда не забывал: «память — это
страсть», — подчеркивает автор. Поэтому полтора десятка неизвестных статей
Маяковского Дувакин изучал так ревностно и, только убедившись в их подлинности,
принял.

Профессор
Дувакин бесконечно предан любимому Маяковскому и бесконечно предан своим
ученикам: «память — это страсть». Эта его «бесконечность» (иначе говоря –
способность оставаться человеком) стала очевидна в феврале 1966, когда
вызванный на суд по делу Синявского — Даниэля в качестве свидетеля профессор
Дувакин рассказывал про любимого Андрюшу (Синявский) так, как сказал бы у себя
дома или на кафедре. «Для этого мрачного места больше подходили другие слова»,
— замечает автор. Профессору хватило духа быть верным себе, он смог не
испугаться, не предать.

Жизнь
и поступки профессора Дувакина открывают перед читателем удивительного
человека: милого, доброго и в то же время твердого в убеждениях и бесконечно,
со всей страстью преданного высшим человеческим ценностям.

Кульминацией
рассказа о профессоре Дувакине становится эпизод о заседании кафедры, когда Дувакина
осудили и потребовали уволить за несоответствие занимаемой должности. Наиболее
полно авторское отношение к нему выражено в словах Зины Новлянской (всё
заседание кафедры студенты томились под дверью): «Для нас вы
соответствуете».

На
окончание университета профессор Дувакин каждому Своему студенту подарил по
книге Маяковского с указанием страницы и строчки; автору текста досталось
«Смотрите на жизнь без оков и шор».

«И
я стараюсь. Правда, когда снимаю очки, почти ничего не вижу», — так
самоиронично заканчивает свой рассказ о человеке, давшем образец
профессиональной страсти и образец человечности, Владимир Владимирович
Радзишевский, литературовед, литературный критик, журналист.

Мне,
к счастью, тоже повезло встречать в жизни таких людей, как профессор Дувакин. И
хотя у меня нет напутственной строчки от них, я часто спрашиваю себя, как бы
поступил в той или иной ситуации человек, ставший для меня ориентиром.

 403 слова

СОЧИНЕНИЕ 2

Текст Владимира Радзишевского – панегирик
профессору Московского университета Виктору Дмитриевичу Дувакину. Благодарный
ученик, автор данного текста, вспоминает своего учителя. Можно сказать, что в
тексте Радзишевского поднимается проблема верности себе, своим принципам, автор ставит вопрос о
том, когда не стыдно за прожитую жизнь.

Комментируя текст, следует привести первый
пример-иллюстрацию, важную для понимания проблемы. Автор восхищается преданностью
любимого профессора своему делу. 

Виктор Дмитриевич Дувакин мог перепутать
место рождения студента, но любимого Маяковского он помнил и никогда не
забывал: «память — это страсть», — подчеркивает автор. Поэтому полтора
десятка неизвестных статей Маяковского Дувакин изучал так ревностно и, только
убедившись в их подлинности, принял. Виктор Дмитриевич всю жизнь занимался
Маяковским – «разбирал строчку за строчкой, отыскивал источники и реалии,
толковал, комментировал...»

Продолжая комментировать текст, нельзя не
привести в качестве второго примера-иллюстрации, важной для понимания
проблемы, эпизод, когда  Профессор Дувакин не предал своего ученика. 
Эта его способность оставаться человеком  стала очевидна в феврале
1966, когда вызванный на суд по делу Синявского — Даниэля в качестве
свидетеля профессор Дувакин рассказывал про любимого Андрюшу (Синявский) так,
как сказал бы у себя дома или на кафедре. «Для этого мрачного места больше
подходили другие слова», — замечает автор. Профессору хватило духа быть верным
себе, он смог не испугаться, не предать.

Эти примеры преданности делу и
верности ученикам с разных сторон показывают мужество и человечность
профессора. Жизнь и поступки профессора Дувакина открывают перед читателем
удивительного человека: милого, доброго и в то же время твердого в убеждениях и
со всей страстью преданного высшим человеческим ценностям.

Наиболее полно авторское отношение к
проблеме верности своим убеждениям и принципам выражено в словах Зины Новлянской.
Когда Дувакина осудили и потребовали уволить за несоответствие занимаемой
должности, всё заседание кафедры студенты томились под дверью. И вот когда
Виктор Дмитриевич вышел, она упрямо замотался головой:  «Для
нас вы соответствуете».

На окончание университета профессор
Дувакин каждому своему студенту подарил по книге Маяковского с указанием
страницы и строчки; автору текста досталось «Смотрите на жизнь без оков
и шор».

«И я стараюсь. 

Правда, когда снимаю очки, почти ничего не
вижу», — так самоиронично заканчивает свой рассказ о человеке, давшем образец
профессиональной страсти и образец человечности, Владимир Владимирович
Радзишевский, литературовед, литературный критик, журналист.

Многим людям в жизни нужен нравственный
камертон. На рубеже 19-20 веков таким нравственным ориентиром был Лев Толстой. 
В 80-90 годы 20 века – академик Дмитрий Сергеевич Лихачев, два
десятилетия ранее – академик Сахаров. Мне, к счастью, тоже повезло
встречать в жизни таких людей, как профессор Дувакин. Я был на лекциях Бибихина,
слушал и продолжаю читать Ольгу Седакову, был знаком со многими
другими прекрасными людьми. Это такая порода людей – с ними воздух чище
и дышится легко и свободно. И хотя у меня нет напутственной строчки от них,
я часто спрашиваю себя, как бы поступил в той или иной ситуации человек,
ставший для меня ориентиром.

 450 слов

ИСХОДНЫЙ
ТЕКСТ

(1)Полжизни Виктор Дмитриевич Дувакин проработал на
филологическом факультете Московского университета. (2)Нам, его последним
дипломникам, он казался в нашу студенческую пору старым—престарым.(3)Ещё бы: он был на похоронах Есенина, дважды
видел Маяковского…

(4)Массивный, медлительный, по—профессорски
рассеянный, Виктор Дмитриевич
никак не мог избежать внимания записных остроумцев. (5)Их удачи
он принимал без видимого огорчения – снисходительно
и добродушно, а то и с откровенным удовольствием. (6)«Уж полночь близится – Дувакина всё нет!..» – пели,
изображая отчаяние, заждавшиеся студенты в университетском капустнике.

(7)«Виктор Ду—, Виктор
Дувакин, где я вас найду?» – импровизировали в
самодеятельной бригаде, объединившей энтузиастов поэзии Маяковского.

(8)Но из обширного фольклора о себе Виктор Дмитриевич больше
всего любил присловье, сочинённое ещё в недрах предвоенного Литмузея: «Дувакин
вспомнил то, что он забыл, и тут же забыл то, что вспомнил».

(9)Первое время его собеседования со мной начинались одним и
тем же загадочным вопросом:

– Вы,
кажется, родом из Козлова?

– (10)Нет,
– отвечаю для краткости, – я из—под Винницы.

(11)Всем было видно, что каждый раз это было ему как
подарок. (12)Его лицо тотчас озарялось счастливой улыбкой, и он с видом
заговорщика смаковал пикантную фразу из арсенала Маяковского: «Как плюются в
Виннице». (13)Память –
это страсть, и Дувакин мог забыть что угодно, только не
строку своего поэта.

(14)При случае Виктор Дмитриевич готов был прорычать что—нибудь из Державина,
выхватить клок у Алексея Константиновича Толстого, спародировать Игоря
Северянина, погудеть Пастернаком… (15)Но Маяковского читал постоянно, с
аппетитом –
как в яблоко вгрызался. (16)Его Дувакин любил безоговорочно
и потому помнил вдоль и поперёк. (17)И только потому, что любил и помнил, им
занимался –
разбирал строчку за строчкой, отыскивал источники и реалии,
толковал, комментировал…

(18)На пятом курсе я принёс Виктору Дмитриевичу полтора
десятка неизвестных
статей Маяковского, подписанных разными псевдонимами.(19)На
полках уже стояли три полных собрания сочинений поэта, и поздняя студенческая
находка выглядела слишком неправдоподобно. (20)Виктор Дмитриевич
вызвал Варвару Аветовну Арутчеву, долгие годы работавшую с
рукописями Маяковского, и они вдвоём, проверяя на прочность, стали терзать
меня так, как потом уже не терзал никто. (21)Когда я позже рассказывал
об этом Рудольфу Дуганову, он хмыкнул: «Ну как же!(22)Дувакин
знает всего Маяковского наизусть. (23)И если соглашается нановые
тексты, то для порядка должен будет их выучить». (24)А тут не стихи, а
проза, и не строчками, а погонными метрами. (25)Через два года нашу общую
публикацию Рудик надписал: «Бесконечному Виктору Дмитриевичу…»

(26)«Бесконечность» Виктора Дмитриевича стала очевидной для
многих в феврале 1966 года, когда судили Андрея Синявского, его бывшего
студента из семинара по Маяковскому. (27)Дувакина вызвали в суд свидетелем. (28)И
он сказал там то, что сказал бы у себя дома, на кафедре или в студенческой
аудитории. (29)Он помнил Андрюшу с первых занятий, когда тот выглядел ещё
классическим гадким утенком. (30)Но время шло, и гадкий утёнок на глазах
превратился в прекрасного белого лебедя… (31)Судья вынужден был остановить
свидетеля. (32)Для этого мрачного места больше подходили другие слова,
которыми, кстати, вовсю осыпали Синявского и Даниэля в газетах: подонки, оборотни, пасквилянты, нравственные уроды, наследники
Смердякова… (33)Если бы Дувакин ими
воспользовался, если бы подтолкнул своего воспитанника за решётку, он выполнил
бы долг советского преподавателя и коллеги по филфаку гордились бы им. (34)А
так на учёном совете они скопом осудили его и потребовали уволить за несоответствие
занимаемой должности. (35)Всё это заседание мы протомились за дверью. (36)Когда
вышел Виктор Дмитриевич, Зина Новлянская упрямо замотала головой: «Для нас вы
соответствуете».

(37)…На окончание университета Виктор Дмитриевич всем нам
подарил по книге Маяковского со своими комментариями, а на титуле каждому указал
его страницу и строчки. (38)Вале Мартыновой досталось:

«Послушайте!
(39)Ведь, если звёзды зажигают – значит – это кому—нибудь нужно?»
(40)Марине: «Деточка, все мы немножко лошади, каждый из нас по—своему лошадь». ( 41)А мне: « Ищите свой корень и свой глагол,
во тьму филологии
влазьте. (42)Смотрите на жизнь без очков и шор».

(43)И я стараюсь. (44)Правда, когда снимаю очки, почти
ничего не вижу.

(По
В.В. Радзишевскому*)

* Владимир Владимирович Радзишевский (род. в 1942 г.) – литературовед, литературный критик,
журналист.

Творчеству А.С.Пушкина в русской критике отводится большое место. Разные критики по-разному оценивают вклад поэта в русскую литературу. Белинский пишет, что «Пушкин был на Руси полным  выразителем  своей  эпохи». Вообще, творчеству Пушкина Белинский посвящает огромное количество критических статей и сочинений. Обратимся к 8-9 статьям  сочинения Александра Пушкина. Статьи посвящены роману А. С. Пушкина “Евгений Онегин”, они были последовательно опубликованы в 1844—1845 годах в журнале “Отечественные записки”. В свое время роман “Евгений Онегин” вызвал многочисленные отклики современников. Все эти отклики, в высшей степени противоречивые, отражали неустойчивость эстетического сознания эпохи. Однако при всех разногласиях их объединяло одно — непонимание гениального новаторства, оригинальности и подлинного смысла пушкинского произведения. Белинский поставил себе цель: “Раскрыть по возможности отношение поэмы к обществу, которое она изображает”,— и весьма преуспел в этом.
Говоря о романе А. С. Пушкина “Евгений Онегин” в целом, Белинский отмечает его историзм в воспроизведенной картине русского общества. Критик считает “Евгения Онегина” поэмой исторической, хотя в числе ее героев нет ни одного исторического лица. Глубокое знание обиходной философии, которым обладал Пушкин, сделало “Онегина” произведением оригинальным и чисто русским. “Пушкин взял эту жизнь, как она есть, не отвлекая от нее только одних поэтических ее мгновений; взял ее со всем холодом, со всею ее прозою и пошлостию...— отмечает Белинский.— “Онегин” есть поэтически верная действительности картина русского общества в известную эпоху”.

Большое место в статье отводится творчеству П. Автор дает оценку его деятельности:

«В ней Пушкин  является  не  просто  поэтом только,   но   и   представителем   впервые   пробудившегося   общественного самосознания: заслуга безмерная! До Пушкина русская поэзия  была  не  более, как понятливою и переимчивою ученицею  европейской  музы,  —  и  потому  все произведения русской поэзии до Пушкина как-то походили  больше  на  этюды  и копии, нежели на свободные произведения самобытного вдохновения».

Далее Б. пишет о романе «Е.О», как о величайшем произведении, создать которое под силу лишь «великому гению» — Пушкину.

«Разгадать тайну народной психеи, для поэта, — значит уметь равно  быть верным действительности при  изображении  и  низших,  и  средних,  и  высших сословий. Кто умеет схватывать резкие оттенки только  грубой  простонародной жизни, не умея схватывать  более  тонких  и  сложных  оттенков  образованной жизни, тот никогда не будет великим  поэтом  и  еще  менее  имеет  право  на громкое титло национального поэта. Великий  национальный  поэт  равно  умеет заставить говорить и барина,  и  мужика  их  языком….И первым таким национально-художественным  произведением  был  «Евгений Онегин» Пушкина. В этой решимости молодого  поэта  представить  нравственную физиономию наиболее оевропеившегося  в  России  сословия  нельзя  не  видеть доказательства, что он был и глубоко сознавал себя национальным  поэтом.

По мнению Белинского, в лице Онегина, Ленского и Татьяны Пушкин изобразил русское общество в одной из фаз его образования и развития. Критик дал характеристику образам романа. Характеризуя Онегина, он замечает: “Большая часть публики совершенно отрицала в Онегине душу и сердце, видела в нем человека холодного, сухого и эгоиста по натуре. Нельзя ошибочнее и кривее понять человека!.. Светская жизнь не убила в Онегине чувства, а только охолодила к бесплодным страстям и мелочным развлечениям… Онегин не любил расплываться в мечтах, больше чувствовал, нежели говорил, и не всякому открывался. Озлобленный ум есть тоже признак высшей натуры...”. «Велик  подвиг  Пушкина,  что  он  первый  в  своем  романе   поэтически воспроизвел русское общество того  времени  и  в  лице  Онегина  и  Ленского показал его главную, то есть мужскую, сторону; но едва  ли  не  выше  подвиг нашего поэта в том, что он первый поэтически воспроизвел,  в  лице  Татьяны, русскую  женщину». 

В вышерассмотренных критических статьях Белинский учел и вместе с тем решительно отверг все те мелкие и плоские толкования пушкинского романа, которыми грешила критика с момента появления его первой главы и вплоть до публикаций статей Белинского. Он, напртив подтвердил свое мнение о гениальности Пушкина. Раскрыл основные мотивы художественности романа Е.О. Назвал П. «Истинным отцом нашей поэзии».

Шестидесятые годы — самая блестящая эпоха в истории русской критики и литературы XIX века. Победивший в русской литературе критический реализм сложился в мощное направление, которое теоретически и организационно вдохновлялось редакцией «Современника» во главе с Некрасовым, Чернышевским, Добролюбовым и Щедриным. Эту историческую роль вместе с «Современником» разделял другой журнал демократического направления — «Русское слово», издававшийся Г. Е. Благосветловым, в котором главным критиком был Писарев.

Рассмотрев четыре больших статьи Чернышевского об анненковском издании сочинений Пушкина (1855), можно сделать вывод, что Пушкин для него — тема чисто историческая, уже решенная Белинским в его «пушкинских статьях». Чернышевский разделял мнение Белинского о том, что Пушкин — истинный отец нашей поэзии, воспитатель эстетического чувства. В лице Пушкина русское общество впервые признало писателя «великим, историческим деятелем». При этом, может быть, выше, чем Белинский, Чернышевский оценивал ум Пушкина и содержание его поэзии. Пушкин — человек «необыкновенного ума», каждая его страница «кипит умом и жизнью образованной мысли».

«Творения Пушкина, создавшие новую русскую литературу, образовавшие новую русскую поэзию«, по глубокому убеждению критика, «будут жить вечно«. «Не будучи по преимуществу ни мыслителем, ни ученым, Пушкин был человек необыкновенного ума и человек чрезвычайно образованный; не только за тридцать лет, но и ныне в нашем обществе немного найдется людей, равных Пушкину по образованности«. «Художнический гений Пушкина так велик и прекрасен, что, хотя эпоха безусловного удовлетворения чистой формой для нас миновала, мы доселе не можем не увлекаться дивной, художественной красотой его созданий. Он — истинный отец нашей поэзии«. Пушкин «не был поэтом какого-нибудь определенного воззрения на жизнь, как Байрон, не был даже поэтом мысли вообще, как, например, Гете и Шиллер. Художественная форма «Фауста», «Валленштейна», или «Чайльд-Гарольда» возникла для того, чтобы в ней выразилось глубокое воззрение на жизнь; в произведениях Пушкина мы не найдем этого. У него художественность составляет не одну оболочку, а зерно и оболочку вместе«.

Пушкин был для Писарева пройденной ступенью. Он мог ими гордиться, но особо ими не интересовался. Историко-литературная концепция, столь широкая у Белинского, у Писарева уже не захватывала даже «гоголевского» периода. Его уже не волновали проблемы предшествовавшего поколения писателей. Он считал, что современная литература только и может по-настоящему осознать свои боевые задачи, если будет отталкиваться от прошлого, его героев, его эстетики. Только люди с эстетическим чувством, говорил Писарев, зачитываются и знают наизусть сочинения Пушкина, Лермонтова и Гоголя. «Что же касается до большинства, то оно или вовсе не читает их, или прочитывает их один раз, для соблюдения обряда, и потом откладывает в сторону и почти забывает» («Схоластика XIX века»).

Он ставил только один вопрос: следует ли нам читать Пушкина сейчас? И отвечал отрицательно. Пушкина следует сдать в архив вместе с Ломоносовым, Державиным, Карамзиным и Жуковским. Пушкин для Писарева — только «великий стилист», «легкомысленный версификатор». Никакой «энциклопедией русской жизни» и «актом самосознания» для общества роман «Евгений Онегин» не был: «В самом герое, Онегине, ничего передового и симпатичного нет. Татьяна — идеальничающая посредственность».

Судьба героев прошлого определяется Писаревым так: с Онегиным мы не связаны решительно ничем; Бельтов, Чацкий, Рудин лучше Онегина, без них не могло бы быть и нас, это наши учителя, но их время прошло навсегда с той минуты, как появились Базаровы, Лопуховы и Рахметовы («Пушкин и Белинский»).

В итоге генеалогия героев времени вырисовывалась следующим образом: по прямой линии выстраивались Чацкий, Печорин, Бельтов, Рудин, Базаров, затем Лопухов, Кирсанов, Вера Павловна и Рахметов. Онегин выпадал из галереи как натура слишком прозаическая и нисколько не альтруистическая.

В своей статье Мережковский использует оценку творчества Пушкина его современниками:

«Пушкин есть явление чрезвычайное, — пишет Гоголь в 1832 году, — и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет. В нем русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в той же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла«. В другом месте Гоголь замечает: «в последнее время набрался он много русской жизни и говорил обо всем так метко и умно, что хоть записывай всякое слово: оно стоило его лучших стихов; но еще замечательнее было то, что строилось внутри самой души его и готовилось осветить перед ним еще больше жизнь«.

Мережковский стчитает, что авторитет Писарева поколеблен, но не пал. Его отношение к Пушкину кажется теперь варварским; но и для тех, которые говорят явно против Писарева, наивный ребяческий задор демагогического критика все еще сохраняет некоторое обаяние. Грубо утилитарная точка зрения Писарева, в которой чувствуется смелость и раздражение дикаря перед созданиями непонятной ему культуры, теперь анахронизм: эта точка зрения заменилась более умеренной либерально-народнической, с которой Пушкина, пожалуй, можно оправдать в недостатке политической выдержки и прямоты. Тем не менее, Писарев, как привычное тяготение и склонность ума, все еще таится в бессознательной глубине многих современных критических суждений о Пушкине. Писарев, Добролюбов, Чернышевский вошли в плоть и кровь некультурной русской критики: это — грехи ее молодости, которые не легко прощаются. Писарев, как представитель русского варварства в литературе, не менее национален, чем Пушкин, как представитель высшего цвета русской культуры.

Все говорят о народности, о простоте и ясности Пушкина, но до сих пор никто, кроме Достоевского, не делал даже попытки найти в поэзии Пушкина стройное миросозерцание, великую мысль

Его не сравнивают ни со Львом Толстым, ни с Достоевским: ведь те — пророки, учители или хотят быть учителями, а Пушкин только поэт, только художник

Пушкин подобно Гёте, рассуждающий о мировой поэзии, о философии, о религии, о судьбах России, о прошлом и будущем человечества, — это было так ново, так странно и чуждо заранее составленному мнению

Трудность обнаружить миросозерцание Пушкина заключается в том, что нет одного, главного произведения, в котором поэт сосредоточил бы свой гений, сказал миру все, что имел сказать, как Данте — в «Божественной комедии», как Гёте — в «Фаусте».

«Сочинения Пушкина, — говорит Гоголь, — где дышит у него русская природа, так же тихи и беспорывны, как русская природа. Их только может совершенно понимать тот, чья душа так нежно организована и развилась в чувствах, что способна понять неблестящие с виду русские песни и русский дух; потому что чем предмет обыкновеннее, тем выше нужно быть поэту, чтобы извлечь из него необыкновенное и чтобы это необыкновенное было, между прочим, совершенная истина»

Достоевский отметил удивительную способность Пушкина приобщаться ко всяким, даже самым отдаленным культурным формам, чувствовать себя как дома у всякого народа и времени

Способность Пушкина перевоплощаться, переноситься во все века и народы свидетельствует о могуществе его культурного гения

Ни Гоголь, ни Достоевский не отметили в творчестве Пушкина одной характерной особенности, которая, однако, отразилась на всей последующей русской литературе: Пушкин первый из мировых поэтов с такою силою и страстностью выразил вечную противоположность культурного и первобытного человека

Поэзия Пушкина представляет собою редкое во всемирной литературе, а в русской единственное, явление гармонического сочетания, равновесия двух начал — сочетания, правда, бессознательного, по сравнению, напр., с Гёте.

Пушкин, как галилеянин, противополагает первобытного человека современной культуре. Той же современной культуре, основанной на власти черни, на демократическом понятии равенства и большинства голосов, противополагает он, как язычник, самовластную волю единого — творца или разрушителя, пророка или героя. Полубог и укрощенная им стихия — таков второй главный мотив пушкинской поэзии.

Трагизм русской литературы заключается в том, что, с каждым шагом все более и более удаляясь от Пушкина, она вместе с тем считает себя верною хранительницею пушкинских заветов.

Тургенев и Гончаров делают добросовестные попытки вернуться к спокойствию и равновесию Пушкина. Если не сердцем, то умом понимают они героическое дело Петра, чужды славянофильской гордости Достоевского, и сознательно, подобно Пушкину, преклоняются перед западной культурой. Тургенев является в некоторой мере законным наследником пушкинской гармонии и по совершенной ясности архитектуры и по нежной прелести языка.

Но это сходство поверхностно и обманчиво. Попытка не удалась ни Тургеневу, ни Гончарову. Чувство усталости и пресыщения всеми культурными формами, буддийская нирвана Шопенгауэра, художественный нигилизм Флобера гораздо ближе сердцу Тургенева, чем героическая мудрость Пушкина

Гончаров пошел еще дальше по этому опасному пути. Критики видели в «Обломове» сатиру, поучение. Но роман Гончарова страшнее всякой сатиры. Для самого поэта ‘в этом художественном синтезе русского бессилия и «неделания» нет ни похвалы, ни порицания, а есть только полная правдивость, изображение русской действительности. В свои лучшие минуты Обломов, книжный мечтатель, неспособный к слишком грубой человеческой жизни, с младенческой ясностью и целомудрием своего глубокого и простого сердца, окружен таким же ореолом тихой поэзии, как «живые мощи» Тургенева. Гончаров, может быть, и хотел бы, но не умеет быть несправедливым к Обломову, потому что он его любит, он, наверное, хочет, но не умеет быть справедливым к Штольцу, потому что он втайне его ненавидит. Немец-герой (создать русского героя он и не пытается — до такой степени подобное явление кажется ему противоестественным) выходит мертвым и холодным.

Достоевский не скрывает своей дисгармонии, не обманывает ни себя, ни читателя, не делает тщетных попыток восстановить нарушенное равновесие пушкинской формы. А между тем он ценит и понимает гармонию Пушкина проникновеннее, чем Тургенев и Гончаров, — он любит Пушкина, как самое недостижимое, самое противоположное своей природе, как смертельно больной — здоровье, — любит и уж более не стремится к нему.

Лев Толстой есть антипод, совершенная противоположность и отрицание Пушкина в русской литературе. И, как это часто бывает, противоположности обманывают поверхностных наблюдателей внешними сходствами. И у Пушкина, и у теперешнего Льва Толстого — единство, равновесие, примирение. Но единство Пушкина основано на гармоническом соединении двух миров; единство Льва Толстого — на полном разъединении, разрыве, насилии, совершенном над одной из двух равно великих, равно божественных стихий. Спокойствие и тишина Пушкина свидетельствуют о полноте жизни; спокойствие и тишина Льва Толстого — об окаменелой неподвижности, омертвении целого мира. В Пушкине мыслитель и художник сливаются в одно существо; у Льва Толстого мыслитель презирает художника, художнику дела нет до мыслителя. Целомудрие Пушкина предполагает сладострастие, подчиненное чувству красоты и меры; целомудрие Льва Толстого вытекает из безумного аскетического отрицания любви к женщине.