Сочинение по литературе что я люблю и что я не принимаю в базарове сочинение

Þëèÿ Äîìîøîíêèíà

 ðîìàíå È.Ñ. Òóðãåíåâà «Îòöû è äåòè» çâó÷èò òåìà ëþáâè.  ïðîèçâåäåíèè  4 ëèíèè, ðàñêðûâàþùèå ïðîáëåìó ëþáâè ñ ðàçíûõ ñòîðîí.

Åâãåíèé Áàçàðîâ è Àííà Îäèíöîâà (öåíòðàëüíàÿ ëþáîâíàÿ ëèíèÿ). Íèãèëèñò Áàçàðîâ, îòðèöàþùèé ëþáîâü, âëþáëÿåòñÿ â Àííó Îäèíöîâó, íî îíà íå ìîæåò îòêàçàòüñÿ îò êîìôîðòà è ðàçìåðåííîé æèçíè, ïîýòîìó èõ îòíîøåíèÿ òðàãè÷íû. Äàííàÿ ëèíèÿ äåìîíñòðèðóåò «ëþáîâü-ñòðàñòü».

Àðêàäèé Êèðñàíîâ è Êàòÿ Ëîêòåâà. Äàííàÿ ëèíèÿ äåìîíñòðèðóåò «ëþáîâü-äðóæáó». Ýòî ò¸ïëûå è èñêðåííèå îòíîøåíèÿ, ïîñòðîåííûå íà ïîääåðæêå è çàáîòå äðóã î äðóãå.

Íèêîëàé Ïåòðîâè÷ Êèðñàíîâ è Ôåíå÷êà. Ãåðîè íå îáðàùàþò âíèìàíèå íà ðàçíîå ïðîèñõîæäåíèå è ïîëîæåíèå â îáùåñòâå, îíè òåïëî îòíîñÿòñÿ äðóã ê äðóãó è óâàæàþò äðóã äðóãà. Äàííàÿ ëèíèÿ äåìîíñòðèðóåò «ëþáîâü-ñåìüþ».
Ïàâåë Ïåòðîâè÷ Êèðñàíîâ è êíÿãèíÿ Ð. Çäåñü àâòîð äåìîíñòðèðóåò «ëþáîâü-íàâàæäåíèå», ïîëíîñòüþ ìåíÿþùàÿ æèçíü Ïàâëà Ïåòðîâè÷à.

Ëþáîâü â ðîìàíå – îñîáàÿ ñèëà. Êàæäûé ïåðñîíàæ, âûïîëíÿþùèé â ïðîèçâåäåíèè âàæíóþ ôóíêöèþ, ïðîõîäèò èñïûòàíèå ëþáîâüþ.

(Ìàòåðèàë èç Èíòåðíåò-ñàéòà).

Ñî÷èíåíèå íà òåìó «Ëþáîâü â ðîìàíå È.Ñ. Òóðãåíåâà «Îòöû è äåòè».

 Ðîìàí È.Ñ. Òóðãåíåâà «Îòöû è äåòè» — ðîìàí àêòóàëüíûé äëÿ ñâîåãî âðåìåíè. Îí çàòðàãèâàë âîïðîñû, âîëíîâàâøèå ðóññêóþ îáùåñòâåííîñòü â 60-å ãîäû 19 âåêà. Òóðãåíåâ ïîêàçàë äîñòîèíñòâà è íåäîñòàòêè íîâîãî òå÷åíèÿ, âëàäåâøåãî óìàìè ìîëîäûõ ëþäåé òîãî âðåìåíè. Íî ðîìàí ýòîãî âåëèêîãî ïèñàòåëÿ íå âîøåë áû â çîëîòîé ôîíä ðóññêîé êëàññè÷åñêîé ëèòåðàòóðû, åñëè áû îãðàíè÷èëñÿ òîëüêî âîïðîñàìè ñîâðåìåííîñòè. Ñêà÷àòü ïðèìåð Íàïèñàíèå ñî÷èíåíèÿ çà 4 ÷àñàÇàêàçàòü ñî÷èíåíèå  «Îòöàõ è äåòÿõ» Òóðãåíåâ ðåøàë âå÷íûå ïðîáëåìû: ïðîáëåìó âçàèìîîòíîøåíèé ðàçëè÷íûõ ïîêîëåíèé, ïðîáëåìó ñ÷àñòüÿ, ïðîáëåìó ëþáâè. Ëþáîâíàÿ òåìà î÷åíü øèðîêî ðàçâ¸ðíóòà â ðîìàíå. Îíà ÿâëÿåòñÿ ìåðèëîì æèçíåííîñòè ãåðîåâ. Ýòî ÷óâñòâî ïðîâåðÿåò èõ «íà ïðî÷íîñòü», îáíàæàåò èñòèííóþ ñóùíîñòü ÷åëîâåêà. Ïî ìíåíèþ Òóðãåíåâà, ëþáîâü â æèçíè èãðàåò êîëîññàëüíóþ ðîëü. Ýòî ÷óâñòâî ñîñòàâëÿåò ñìûñë æèçíè, áåç íåãî æèçíü áåññìûñëåííà. Ñïîñîáíîñòü ãåðîåâ èñïûòûâàòü ëþáîâü — ýòî äëÿ ïèñàòåëÿ îäíî èç îñíîâíûõ êà÷åñòâ â ÷åëîâåêå è â åãî ãåðîÿõ. Îñíîâíàÿ ëþáîâíàÿ ëèíèÿ ðîìàíà ñâÿçàíà ñ îáðàçàìè Åâãåíèÿ Áàçàðîâà è Àííû Ñåðãååâíû Îäèíöîâîé. Íèãèëèñò Áàçàðîâ îòðèöàë ëþáîâü êàê îòíîøåíèå äóø. Îí èñêðåííå ñ÷èòàë, ÷òî ëþáîâü – âûäóìêè ðîìàíòèêîâ. Ìåæäó ëþäüìè ñóùåñòâóåò ëèøü ïðèâû÷êà, âçàèìíàÿ ñèìïàòèÿ è îòíîøåíèÿ òåë. Íà ìîé âçãëÿä, òàêîå îòíîøåíèå ãëàâíîãî ãåðîÿ ê ëþáâè ñâÿçàíî ñ åãî îòíîøåíèåì ê æåíùèíàì. Âñþ ñâîþ æèçíü Åâãåíèé Âàñèëüåâè÷ ñ÷èòàë, ÷òî æåíùèíà — ñóùåñòâî âòîðîãî ïîðÿäêà. Îíà ñîçäàíà äëÿ ðàçâëå÷åíèÿ ìóæ÷èí. È õîòÿ ãåðîé ïðîïîâåäîâàë, íàðÿäó ñ äðóãèìè, è èäåè æåíñêîãî ôåìèíèçìà, ìíå êàæåòñÿ, ÷òî âñå æå îí íå âîñïðèíèìàë æåíùèí âñåðüåç. Òàêèì îáðàçîì, æèçíü Áàçàðîâà áûëà ïîä÷èíåíà ðàññóäêó, ðàöèîíàëèçìó. Íî âñå â åãî æèçíè èçìåíèëîñü â îäèí ìèã. ×òîáû èñïûòàòü ñâîåãî ãåðîÿ è ïîêàçàòü âñþ àáñóðäíîñòü åãî óáåæäåíèé, Òóðãåíåâ ñòàâèò íà æèçíåííîì ïóòè ãåðîÿ ïðåãðàäó – ëþáîâü. Áàçàðîâ, óáåæäåííûé â ñèëå ñâîåé íàòóðû, â ñâîåì îòëè÷èå îò äðóãèõ, âäðóã … âëþáèëñÿ. Âëþáèëñÿ ñòðàñòíî è íåèñòîâî, êàê ñòðàñòíà è íåèñòîâà áûëà åãî íàòóðà: «Îäèíöîâà ïðîòÿíóëà âïåð¸ä îáå ðóêè, à Áàçàðîâ óï¸ðñÿ ëáîì â ñòåêëî îêíà. Îí çàäûõàëñÿ; âñ¸ òåëî åãî âèäèìî òðåïåòàëî. Íî ýòî áûëî íå òðåïåòàíèå þíîøåñêîé ðîáîñòè, íå ñëàäêèé óæàñ ïåðâîãî ïðèçíàíèÿ îâëàäåë èì: ýòî ñòðàñòü â í¸ì áèëàñü, ñèëüíàÿ è òÿæ¸ëàÿ — ñòðàñòü, ïîõîæàÿ íà çëîáó è, áûòü ìîæåò, ñðîäíè å酻
Êàê âèäèì, ëþáîâü Áàçàðîâà ïðîòèâîðå÷èâà. Îíà ñìåøàíà ñî çëîáîé íà ñåáÿ: âëþáèëñÿ, êàê äóðàê, êàê ïðîñòîé ÷åëîâå÷èøêà! Íî ãåðîé íè÷åãî íå ìîæåò ñ ñîáîé ïîäåëàòü. Ñâî¸ ÷óâñòâî ê Îäèíöîâîé îí ïðîíåñ¸ò äî êîíöà æèçíè è ïåðåä ñìåðòíûì îäðîì çàõî÷åò óâèäåòü äîðîãóþ åìó Àííó Ñåðãååâíó:
«Ïðîùàéòå, — ïðîãîâîðèë îí ñ âíåçàïíîé ñèëîé, è ãëàçà åãî áëåñíóëè ïîñëåäíèì áëåñêîì. — Ïðîùàéòå… Ïîñëóøàéòå… âåäü ÿ âàñ íå ïîöåëîâàë òîãäà… Äóíüòå íà óìèðàþùóþ ëàìïàäó, è ïóñòü îíà ïîãàñíåò…»
Èíòåðåñíî, êàê âåä¸ò ñåáÿ ïðè ïîñëåäíåé âñòðå÷å ñ Áàçàðîâûì åãî âîçëþáëåííàÿ – Àííà Ñåðãååâíà Îäèíöîâà. Îíà áîèòñÿ çàðàçèòüñÿ îò Åâãåíèÿ Âàñèëüåâè÷à, è òîëüêî ÷óâñòâî ïðèëè÷èÿ çàñòàâëÿåò åå ïîäîéòè ê íåìó áëèæå. ×òî æå, ýòà æåíùèíà íå ëþáèëà Áàçàðîâà? À âåäü ìîãëî ïîêàçàòüñÿ, ÷òî èìåííî îíà ïåðâàÿ íà÷àëà âûêàçûâàòü çíàêè âíèìàíèÿ ãåðîþ. Äà, äåéñòâèòåëüíî, ýòî òàê. Íî ñíà÷àëà Îäèíöîâà çàèíòåðåñîâàëàñü Áàçàðîâûì êàê èíòåðåñíûì è óìíûì ÷åëîâåêîì. Çàòåì, ïî÷óâñòâîâàâ ê íåìó áîëüøå, ÷åì ïðîñòî ñèìïàòèþ, Àííà Ñåðãååâíà èñïóãàëàñü. Îíà íå çàõîòåëà ïðîìåíÿòü ñâîå ñïîêîéñòâèå è àâòîðèòåò â îáùåñòâå íà ñèëüíûå, íî íåâåäîìûå åé ÷óâñòâà. Ñåðäöåì Îäèíöîâà ïîíèìàåò, ÷òî õî÷åò ëþáâè, íî å¸ õîëîäíûé è áåññòðàñòíûé óì îñòàíàâëèâàåò ãåðîèíþ. Ïîýòîìó Îäèíöîâà òàê íåñ÷àñòíà.  ýïèëîãå ìû óçíà¸ì, ÷òî ýòà ãåðîèíÿ âíîâü âûøëà çàìóæ, íî îïÿòü ïî ðàñ÷¸òó, à íå ïî ëþáâè. ×òî æ, Îäèíöîâà ñäåëàëà ñâîé âûáîð â æèçíè. Íåñ÷àñòåí â ëþáâè è àíòèïîä, à âî ìíîãîì, äâîéíèê Áàçàðîâà – Ïàâåë Ïåòðîâè÷ Êèðñàíîâ. Âñÿ åãî æèçíü ïîøëà ïðàõîì èç-çà íåñ÷àñòíîé, ðîêîâîé ëþáâè, êîòîðóþ Êèðñàíîâ òàê è íå ìîæåò çàáûòü. Áåçîòâåòíàÿ ñòðàñòü èññóøèëà ãåðîÿ, ïðåâðàòèëà åãî â ìåðòâåöà, çàïîëíÿþùåãî ñâîþ æèçíü «ïðèíñèïàìè» è äîãìàòàìè. Äðóãîé òèï îòíîøåíèé ïðåäñòàâëÿåò â ðîìàíå ïàðà Àðêàäèé – Êàòÿ. Àðêàäèé, êàê «ó÷åíèê Áàçàðîâà» è «íèãèëèñò», äîëæåí áûë áû òîæå îòðèöàòü ëþáîâü. Íî åãî íàòóðà è âîñïèòàíèå áåðóò ñâî¸. Àðêàäèé – ïðîñòîé ÷åëîâåê, âèäÿùèé ñâîé èäåàë â ñåìüå, äåòÿõ, õîçÿéñòâå. Îí íåìíîãî ìÿãêîòåë, ëåãêî ïîääàåòñÿ âëèÿíèþ. Èç-ïîä îäíîé òâ¸ðäîé ðóêè (Áàçàðîâà) Àðêàäèé îïàäàåò â äðóãèå (Êàòÿ). Íî ãåðîé ñ÷àñòëèâ, âïðî÷åì, êàê è åãî ñóïðóãà. Ïðåêðàñíà ñöåíà èõ îáúÿñíåíèÿ â ëþáâè. Òóðãåíåâ õî÷åò íàì ñêàçàòü: âîò ìîìåíòû, ðàäè êîòîðûõ ñòîèò æèòü. È ãîðå òåì, êòî èõ íèêîãäà íå èñïûòûâàë:
 «Îí ñõâàòèë åå áîëüøèå, ïðåêðàñíûå ðóêè è, çàäûõàÿñü îò âîñòîðãà, ïðèæàë èõ ê ñâîåìó ñåðäöó. Îí åäâà ñòîÿë íà íîãàõ è òîëüêî òâåðäèë: «Êàòÿ, Êàòÿ…», à îíà êàê-òî íåâèííî çàïëàêàëà, ñàìà òèõî ñìåÿñü ñâîèì ñëåçàì. Êòî íå âèäàë òàêèõ ñë¸ç â ãëàçàõ ëþáèìîãî ñóùåñòâà, òîò åùå íå èñïûòàë, äî êàêîé ñòåïåíè, çàìèðàÿ âåñü îò áëàãîäàðíîñòè è îò ñòûäà, ìîæåò áûòü ñ÷àñòëèâ íà çåìëå ÷åëîâåê».
Ñ÷àñòëèâ â ñåìåéíîé æèçíè è îòåö Àðêàäèÿ, Íèêîëàé Ïåòðîâè÷. Îí îáîæàë ñâîþ ïåðâóþ æåíó, à ïîñëå å¸ ñìåðòè âñòðåòèë Ôåíå÷êó è ïîëþáèë äåâóøêó âñåé äóøîé. Òóðãåíåâ ïîêàçûâàåò, ÷òî íàñòîÿùàÿ ëþáîâü âûøå âñåõ ïðåäðàññóäêîâ. Íåñìîòðÿ íà òî, ÷òî Ôåíå÷êà – ïðîñòîëþäèíêà è íàìíîãî ìîëîæå Íèêîëàÿ Ïåòðîâè÷à, ýòè ãåðîè ñ÷àñòëèâû âìåñòå. È òîìó åñòü ïðÿìîå äîêàçàòåëüñòâî – èõ ñûí Ìèòåíüêà. Òóðãåíåâ ðèñóåò â ñâî¸ì ðîìàíå íå òîëüêî íåñ÷àñòëèâûõ â ëþáâè ìóæ÷èí, íî è æåíùèí. Åñëè ìóæ÷èíà áåç ëþáâè «çàñûõàåò», óõîäèò â îáùåñòâåííóþ äåÿòåëüíîñòü èëè íàóêó, òî æåíùèíà ñòàíîâèòñÿ íåñ÷àñòíîé è ñìåøíîé. Îíà ïðîæèâàåò ñâîþ æèçíü çðÿ, íå âûïîëíÿÿ ïðèðîäíîãî ïðåäíàçíà÷åíèÿ. Ïðèìåð òîìó — îáðàç ôåìèíèñòêè Êóêøèíîé â ðîìàíå. Ýòó íåêðàñèâóþ è íåëåïóþ æåíùèíó áðîñèë ìóæ. Îíà «áëèñòàåò» ñâîèìè ïðîãðåññèâíûìè âçãëÿäàìè, à íà ñàìîì äåëå èùåò ëþáâè, êîòîðîé åé òàê íå õâàòàåò. Ëþáîâíàÿ òåìà – îäíà èç âåäóùèõ òåì ðîìàíà È.Ñ. Òóðãåíåâà «Îòöû è äåòè». Âñå ãåðîè ïèñàòåëÿ èñïûòûâàþò ýòî ÷óâñòâî â òîé èëè èíîé ñòåïåíè, òàê, êàê ìîãóò èëè óìåþò. Èìåííî ëþáîâü ñòàíîâèòñÿ äëÿ íèõ òåì ìåðèëîì, âûÿâëÿþùèì èñòèííóþ ñóùíîñòü ãåðîåâ, ïðèäà¸ò èì ñìûñë æèçíè èëè äåëàåò íåñ÷àñòíûìè.

(Ìàòåðèàë èç Èíòåðíåò-ñàéòà).

Кажется, что Борис Андрианов в виолончельном футляре носит не только свой инструмент, но еще несколько дополнительных часов, дней и месяцев в придачу. Как иначе объяснить тот факт, что он успевает руководить несколькими фестивалями, играть концерты по всей стране и ходить в походы, требующие отдельной подготовки (да, такое вот увлечение), — неизвестно. Все это удается Андрианову с той же легкостью, с которой касается струн смычок. Впрочем, как известно, без труда не бывает ни рыбок в рыболовстве, ни фестивалей в творческой жизни. Недавно завершившийся XIII фестиваль Vivacello, придуманный Борисом Андриановым, — свежий тому пример. Здесь он и отвечающий за программу художественный руководитель, и музыкант на сцене, и находчивый организатор — за ней. Под самый занавес осени мы поговорили с виолончелистом о работе с современными композиторами, контекстах классической музыки и разговорах под рюмочку.

Совсем недавно завершился очередной фестиваль Vivacello, который, как и все события последних полутора лет, оказался в контексте возможных отмен, перемен и ограничений. Мне кажется или у вас позиция, что нужно устраивать фестивали несмотря ни на что?

Вообще наш фестиваль всегда проходит в такое время, когда организм начинает впадать в спячку, в Петербурге происходят убийства и самоубийства, оттого что становится очень темно, и все понимают, что впереди — долгая зима. (Смеется.) Ведь правда: ноябрь — самая тяжелая пора для многих, настроение и времена тревожные, но искусство всегда плодотворно влияло на нас, в любые сложные времена, так что да, нам всегда хочется продлить праздник и порадовать людей.

Каждый год современный композитор пишет для фестиваля новое сочинение, пополняя тем самым мировой виолончельный репертуар. В этом году этим композитором стал Самюэль Струк, а его концерт был встречен стоячими и очень бурными овациями. Как вы с ним познакомились, как подружились?

Мой друг, баянист Николай Сивчук, года три назад показал мне запись концерта для виолончели и баяна Самюэля Струка, совершенно потрясающее произведение. И мы просто нашли агента Самюэля и написали ему с вопросом, можно ли нам это произведение исполнить в Москве, на фестивале. И два года назад мы его сыграли. Это было здорово, мы с тех пор его периодически исполняем в разных городах и странах, и когда дошло дело до следующего фестиваля — прошлый у нас был усеченный в связи с пандемией, то есть до нынешнего 13-го, — мы снова связались с Самюэлем, чтобы попросить написать двойной концерт для виолончели и гитары с оркестром. И вот он написал. Композитор Струк — гитарист, и он очень хорошо знает этот инструмент. Я подумал, что именно такой вариант — виолончель и гитара — будет очень удачным. И, мне кажется, не ошибся, хотя голова, конечно, на репетициях просто пухла. (Смеется.) Самюэль — джазовый музыкант, и его ритмические навыки немножко сложно ложатся на этот классический концерт. Происходит смешение всего, произведение очень яркое, самобытное и вообще не похожее ни на что. И для нас это полная феерия.

Если вести разговор в контексте широкой публики, есть имена композиторов, которые всегда привлекают внимание. Сложнее ли в этом плане с современниками, которых слушатели еще могут не знать?

Ну, Баха-то сложнее играть, там каждую ноту все знают, кто в теме. (Смеется.) А если серьезно, то это привилегия — работать вместе с композитором, потому что ты можешь получить от автора какие-то ценные указания, что-то подкорректировать, услышать из первых уст, как это должно звучать, как он это слышит. Что касается публики, она не всегда ходит на композитора, зачастую и на исполнителей тоже. И надеюсь, что наша публика достаточно открыта к чему-то новому, и если композитор пока не известный, людям — тем не менее — интересно услышать, что он написал. Я очень рад, что теперь Московская филармония открывает много новых проектов. Потому что еще совсем недавно была огромная разница между Москвой и Европой. Я учился в Берлине, где всегда писалось и игралось огромное количество современной музыки, где все это бурлит. И вот ты за всем этим наблюдаешь, а потом приезжаешь в Москву, предлагаешь какой-то концерт, например, даже Шостаковича, а в ответ слышишь: «Ой, это сложно…» В смысле сложно? Шостакович — уже классика, но тебе говорят: «Давайте лучше Чайковского или Вивальди». И хватаешься за голову. Сейчас в этом плане картина меняется, можно смело предлагать авангардные программы, новые проекты. И в этом смысле я, конечно, горжусь, что каждый год наш фестиваль отправляет в свободное плавание новое произведение композитора-современника.

А сейчас вы успеваете следить за тем, что пишут композиторы-современники, за тем, как музыка отзывается на эту самую современность?

Я, наверное, вас разочарую. Чем старше становишься, тем больше думаешь, что будет время, что сможешь им управлять, но получается наоборот. Чем дальше, тем больше технологий, однако чем короче тебе путь до чего-то, тем больше ты себя нагружаешь. Это моя вина, но фестивали и исполнительство не дают мне компетентно ответить на вопрос про тенденции в искусстве. Впрочем, если говорить о вещах общих, то если общество открыто ко всему, это сразу же отражается и на искусстве. Сейчас идет тенденция к цензурированию всего на свете, и это, конечно, очень вредно. Хотя, если посмотреть с другой стороны, в советское время именно от того, что нельзя было сказать все, вокруг и рождались бесконечные шедевры, и это действительно загадка, секрет того времени. Ты взвешивал каждое слово, но если брать театр, кино, музыку — был золотой век в то время, когда нельзя было ничего.

Искусство старается оторваться от реальности или, наоборот, остается в контексте времени?

При этом кризисы зачастую влияют на желание выразить свои чувства вполне в положительном ключе.

Очень много факторов влияет на то, как человек ищет свободу, да и вообще себя самого. В творчестве и за его пределами. Вообще, все люди, чем бы они ни занимались, ищут творчество. Есть какие-то временные, цикличные вещи, а есть вечные, и вопрос воспитания и понимания, что есть хорошо, а что — дурновкусие, тоже к ним относится. Если тебе не прививают дурновкусие со всех сторон, то легче найти себя в этой жизни правильно. Ведь на душевное состояние влияют и финансовая составляющая, и климат, который может человеку не очень нравиться, и ему захочется взять и уехать в определенное время года. Я надеюсь, что все сложности именно в нашем российском обществе, которые отмечаются, все-таки не настолько критичны, и можно, в принципе, выживать и высказываться, если тебе есть что сказать. А дальше посмотрим, как будет. В общем, пока что рано думать о каких-то глобальных вещах, наверное. Пусть каждый начнет поиск внутри себя и попытается эту свободу отыскать, но если кому-то будет тесно и захочется что-то поменять, его тоже можно понять.

Возвращаясь к разговору об академической музыке. Вот я звоню, допустим, в какой-то сервис или банк, там просят подождать и включают известное классическое произведение. Допустим, Сюиту № 1 для виолончели Баха. Она почему-то особенно часто звучит. И вдруг академическая музыка оказывается в таком бытовом контексте. Можно ли говорить в категориях плохо-хорошо об этом?

А отличается ли восприятие от города к городу, по вашим наблюдениям, заинтересованность академической музыкой? Вы ведь много путешествуете по стране и с концертами, и с целыми фестивалями.

Фестиваль «Музыкальная экспедиция» мы уже восемь лет проводим во Владимирской области, столице фестиваля, а с этого года гоняем с ним по всей стране. Играем прямо на улице, ставим сцену. И вот приходит несколько тысяч людей, все слушают идеально, в полной тишине. И потом очень многие подходят и говорят: «Мы никогда не подозревали, не знали, что академическая музыка — это так здорово». У нас очень большая страна, труднодоступная, и сравнивать себя с другими странами мы не можем. Допустим, в Западной Европе фестивали с прекрасными исполнителями проходят на каждом шагу, в каждой деревне. И вовлеченность в академическую музыку, в живое ее исполнение там из-за этого априори выше. Но тем не менее все равно академическая музыка никогда по популярности не превзойдет поп-музыку. Там другой абсолютно продакшн, другой масштаб, и нечего с этим тягаться. Классно, если люди с молодых лет могут сочетать в себе интерес и к тому, и к другому. Послушать академический концерт, а потом надеть наушники, идти и слушать Билли Айлиш, Оксимирона, Моргенштерна, да кого угодно. Все имеет право на существование, если оно талантливое. Но, к сожалению, люди зачастую только во второй половине жизни приходят к заинтересованности академической музыкой. У них процессы замедляются, и они думают: посижу-ка я, посозерцаю. Это ведь огромная работа — сидеть в концертном зале и слушать, сопереживать, включаться. Такой большой эмоциональный процесс, которого я желаю всем. Жалко ведь лишать себя такого удовольствия. Надо просто быть открытым и готовым к нему.

В контексте возраста — вопрос про детство. Приходилось заставлять вас заниматься?

Ну, ребенку хочется всегда, мне кажется, что угодно делать, лишь бы не играть на инструменте. Это надо привить любовь. Моя мама не смогла привить мне любовь в детстве. Все мои успехи связаны только лишь с ее усердием, и я ей, конечно же, благодарен. И когда заходит об этом разговор, я вспоминаю ее и добрым и недобрым словом, а она всегда потом читает и обижается. (Смеется.) Но я не могу иначе сказать, потому что знаю примеры, когда дети любят играть и занимаются с удовольствием, а для меня это было проклятье какое-то жуткое. Я ничего хорошего вспомнить не могу, мне это категорически не нравилось. (Смеется.) Летом меня возили всегда в один и тот же дом отдыха, там было прекрасно. И вот утро, ты завтракаешь, полон сил и энергии, солнце светит, 25 градусов, ну а ты два часа шмаляешь по струнам. Сейчас кажется: два часа — это, может быть, не так много, но когда тебе девять лет, это целая вечность. Но от школы никуда не деться, какой-то этап своей жизни нужно очень много заниматься, чтобы это свое ремесло точить. Причем это нужно сделать до определенного возраста, а потом все равно всю жизнь это нужно поддерживать. Это труд постоянный, непрекращающийся. В общем, детство мое было сложным, без виолончели, наверное, оно было бы гораздо радужнее. Но зато теперь много радужного. Помучился в детстве — живи прекрасно. (Смеется.)

Про прекрасную жизнь: как вам кажется, понятие интеллигенции, богемы или творческой элиты и сама его суть сегодня переменилось?

Люди переместились из кухонь в кабаки, это стало более доступно. Но кто это такие — творческая интеллигенция, богема? Это люди, которые занимаются творческими профессиями, или те, кто занимается чем угодно, но любит творчество, увлечен произведениями какого-то музыканта или поэта и будет ходить в консерваторию или на литературные вечера? Мои знакомые в шутку говорят, что в Москве живет 500 человек. В том смысле, что ты знаешь какой-то круг, в котором все тоже друг друга знают, и для тебя город состоит из этих людей. У меня есть большой круг друзей-музыкантов, а также друзей-немузыкантов. Музыканты разговаривают о коронавирусе, о дирижерах и о концертах, то есть наши разговоры сводятся к беседам о профессии. Ну а люди, с которыми я дружу вне ее рамок, говорят о политике, о творчестве. Ну а вообще под рюмочку всегда всех людей тянет поговорить на любые темы. На то эта рюмочка и существует. Может быть, сейчас нет такого, как в шестидесятые: сидения-чтения на кухне, обмена рукописями. Теперь можно встречаться где угодно, как угодно, это тоже вносит контекст. Зато каждый раз, когда приходишь к кому-то домой, радуешься еще больше, чем когда встречаешься где-то на нейтральной территории.

Добрый день, Стас. В своей работе вы постарались найти ответ на вопрос о том, почему люди совершают преступления. В соответствии с критериями проверки итогового сочинения ваша работа оценивается следующим образом.

К1(соответствие теме)+1 балл

К2(наличие литературного аргумента) +1 балл

Вы привели два аргумента, но анализ их очень слабый. Сумбурный пересказ, не делаете  Ð½ÑƒÐ¶Ð½Ñ‹Ñ… выводов при анализе произведений. Берите в качестве аргумента одно произведение, которое ХОРОШО ЗНАЕТЕ.

К3( логика и композиция)+1 балл

Сочинение имеет вступление, основную часть и заключение. Логика не нарушена.

К4(речь)+0 баллов

Заменим ХОТЕЛ БЫ на ХОЧЕТ;  Ð›Ð˜Ð‘О  Ð’ООБЩЕ НЕ БЫЛО — надо добавить местоимение ИХ после союза либо.

Ошибка-повтор одного и того же слова.   бывают ситуации в которых человек совершает преступление ради спасения близкого человека     —  Ð·Ð°Ð¼ÐµÐ½Ð¸Ð¼ на правильный вариант: бывают ситуации, при которых  Ð¿Ñ€ÐµÑÑ‚упления совершаются ради спасения близких.

  Это разговорный вариант построения предложений, более правильно будет так: Так почему люди совершают преступления? Я думаю, что ответ очевиден: преступления совершаются из-за денег либо из-за любви, мести и обиды.

Нужен союз КОГДА;

Герой не  ÐºÐ°Ñ‚ÐµÐ³Ð¾Ñ€Ð¸Ð¸ создаёт, а теорию, согласно которой все люди делятся на тех, кто не достоин жить(«Ñ‚вари дрожащие»), и тех, кому дозволено всё(«Ð¿Ñ€Ð°Ð²Ð¾ имеющие»); себя Раскольников относит ко второй категории людей, то есть ему можно решать, кто имеет право жить, а кто нет.

Судя по этому абзацу, произведение вы либо не читали, либо основательно забыли.  Ð—десь следовало доказать, что человек, совершив одно преступление, легко идёт и на следующее , и лишь после этого надо было приводить мысль о сестре Алёны Ивановны. То, что вы называете героиню  Ð¿Ñ€Ð¾ÑÑ‚о АЛЁНОЙ, является ошибкой( она же не ваша сверстница, писатель назвал её по имени-отчеству, и вы должны называть так же).

в повести( а не в рассказе);

АНДРИЙ- так звали героя;  Ð½ÐµÐ¾Ð¿Ñ€Ð°Ð²Ð´Ð°Ð½Ð½Ñ‹Ð¹ повтор слов-это ошибка, надо подбирать синонимы; ваше предложение построено неправильно, его следует целиком исправить на такой вариант : Андрий, отправившись с запорожцами воевать  Ð¿Ñ€Ð¾Ñ‚ив поляков, перешёл на сторону врага из-за любви к девушке-полячке.

Нарушение видо-временных форм глагола (один в прошедшем времени, второй в настоящем)- надо УБИЛ

Неправильное употребление однородных членов: у вас получается так — ЗАВИСЯТ (главное слово) ОТ ЧЕЛОВЕКА, ЗАВИСЯТ ОТ ОБЩЕСТВА, ЗАВИСЯТ РАДИ СПАСЕНИЯ БЛИЗКОГО ЧЕЛОВЕКА.

К5(грамотность)+ 0 баллов

Орфография

Бульба- это фамилия, пишем с заглавной буквы.

Пунктуация

Перед ЧТОБЫ нужна запятая; ПО МОЕМУ МНЕНИЮ-вводное словосочетание, выделяем запятыми;запятая перед ЛИБО не нужна; перед В КОТОРЫХ нужна запятая( придаточные предложения в СПП отделяются от главного запятой- это вы должны знать).

Ставим запятую перед придаточным предложением.

Во-первых, нужна запятая, Во-вторых, такая же мысль есть в первом абзаце-зачем дублировать? На реальном экзамене это зачтут как серьёзную ошибку.

Перед ЧТО запятая нужна; перед НАЖИВАЕТСЯ ставим запятую.

Перед выделенным придаточным предложением лучше поставить союз И, тогда смысл предложения будет понятнее.

Грамматика

ситуации, ПРИ КОТОРЫХ — так правильно;

В КОТОРЫХ надо заменить на КОГДА;

относя себя ко второй, КОТОРОЙ всё можно;

Нарушение согласования между подлежащим и сказуемым : ПОДТОЛКНУЛО ТО…

есть МНОЖЕСТВО ПРИЧИН

Общее число ошибок-14, вы превысили допустимое количество ошибок на одну. По этому критерию у вас ноль баллов, а также за речь-0 баллов. Вам следует серьёзнее отнестись к правилам грамматики, а также поработать над речью. Пишите побольше сочинений, не торопясь, вдумчиво составляя предложения. Плохо у вас с пунктуацией. Работайте, и всё у вас получится. Удачи! За набранных три балла вы получаете за сочинение «Ð—ÐÐ§ÐÐ¢»

/ Сочинения / Тургенев И.С. / Отцы и дети / Что я люблю и чего не принимаю в Базарове

/ Сочинения / Тургенев И.С. / Отцы и дети / Что я люблю и чего не принимаю в Базарове

Смотрите также по
произведению «Отцы и дети»:

• Краткое содержание
• Полное содержание
• Характеристика героев
• Критические статьи