Сочинение на тему петербургские повести гоголя образ маленького человека

Общая характеристика

В литературоведении термин «маленький человек» рассмотрен достаточно подробно. Как правило, этот персонаж — мелкий чиновник, который становится жертвой издевательств со стороны более самоуверенных или богатых лиц, не ставящих ни во что чужие достоинство и честь. Судьба этих героев плачевна, так, в сборнике из пяти повестей счастливого финала не имеет ни одна. Они или умирают, или заканчивают свои дни в сумасшедшем доме. Гоголь призывает к сочувствию, которое испытывает сам.

Можно выделить следующие особенности темы маленького человека в творчестве Гоголя:

1. Его герои — люди положительные, добродушные, беззлобные, лишенные подлости, коварства. Безукоризненно честные, думающие, но не понятые современным им обществом.
2. Судьба оказывается к ним слишком жестокой, ставя перед ними необходимости таких испытаний, которые оказываются им не по плечу.
3. Никто не готов протянуть руку помощи маленькому человеку, слабому и забитому.
4. Скромные, незаметные в толпе персонажи, тем не менее, очень импонируют писателю, ведь они чисты в душе и никому не делали зла.

Николай Васильевич призывает вдумчивых читателей обратить внимание на таких людей, которых много в реальной жизни, поддержать их в трудную минуту или хотя бы не издеваться.

При написании сочинения на эту тему следует обязательно указать, что такой тип героев Гоголя оказывается способным к бунту, сопротивлению. В этом и заключается вера писателя в то, что рано или поздно, но справедливость восторжествует.

Образ маленького человека в произведениях Гоголя

«Маленький человек» — тип литературного героя, обычно мелкого чиновника, который становится жертвой произвола властей или жестоких жизненных обстоятельств. Царская несправедливость и жестокое время заставляли «маленьких людей» уходить в себя, замыкаться, становясь предметом насмешек более удачливых коллег, они жили незаметно и незаметно умирали, а порой сходили с ума. Но именно такие герои, испытав сильное потрясение, начинали взывать к справедливости и даже бороться против сильных мира сего.

Первыми были герои А. С Пушкина: Евгений из поэмы «Медный всадник» и Самсон Вырин из повести «Станционный смотритель». Но именно герои произведений Гоголя, особенно его «Петербургских повестей», по праву считаются воплощением такого типа. Ф. М. Достоевский после скажет: «Все мы вышли из гоголевской «Шинели», имея в виду, что русские писатели, включая самого Достоевского, будут обращаться к этой теме постоянно, а герои Гоголя станут образцом для подражания.

Сам Гоголь, оказавшись в Петербурге, был потрясен величием города, встретившего молодого человека неласково. Он столкнулся с миром социальных катастроф. Увидел блеск и нищету столицы, за парадным фасадом которой торжествует пошлость и гибнут таланты. Герои Пушкина после столкновения с Петербургом сходили с ума.

В «Петербургских повестях» Гоголя желание «маленького человека» обрести достоинство ведет к бунту и освобождению призрачных сил, что делает этот цикл фантастическим. Критики признают, что весь цикл повестей — выражение негодования против трагической неустроенности жизни и против тех, кто ее опошлил, сделал бесчеловечной и невыносимой.

В «Записках сумасшедшего» повествование ведется от лица мелкого чиновника Поприщина. Сидя в кабинете директора департамента, он очинивает перья и ведет записи, мечтая жениться на его дочери и сделать карьеру. Подслушав разговор двух собачек Фидель и Меджи (фантастика есть во всех повестях этого цикла), он узнает об их переписке и, завладев бумажками, узнает всю подноготную своего начальника и его дочери. Он потрясен: почему так несправедливо устроен мир? Почему он, Аксентий Поприщин, в свои 42 года всего лишь титулярный советник?

В его воспаленном сознании возникает мысль о том, что он может быть кем-то другим, но вслед за безумием растет и его человеческое достоинство. Он начинает смотреть на мир по-другому, так как отказывается от рабского пресмыкательства перед так называемыми «хозяевами жизни». Он вдруг начинает считать себя королем Испании, что дает ему право не вставать перед начальством и даже подписываться Фердинандом VIII. Поприщин ясно представляет, как «вся канцелярская сволочь», включая директора, будет униженно сгибаться перед ним. Заканчивается этот демарш психушкой, где его записи окончательно теряют всякий смысл, но повесть раскрывает остроту социального конфликта.

Повесть «Шинель» описывает не просто случай из жизни «маленького человека» Акакия Акакиевича Башмачкина. Вся жизнь героя предстает перед читателем: он присутствует при его рождении, наречении его именем, узнает, где он служил, почему так необходима ему шинель и отчего он умер. Герой живет в своем мирке, где ничего не происходит. Если бы не случилась в его жизни невероятная история с шинелью, о нем и рассказать было бы нечего.

Акакий Акакиевич не стремится к роскоши: пошив новой шинели — жизненная необходимость. Мысль об обновке наполняет новым смыслом жизнь героя, отчего даже меняется его внешность: «Он сделался как-то живее, даже тверже характером». Когда он достиг предела своих мечтаний, произведя фурор среди коллег, постоянно издевавшихся над ним, шинель крадут. Но не это становится причиной смерти бедного Башмачкина: «значительное лицо», к которому обращается за помощью чиновник, «распекает» его за неуважение к начальству и выгоняет прочь.

Так исчезает с лица земли «существо, ни для кого не интересное», ведь даже смерти его никто не заметил. Финал фантастичен, но восстанавливает правосудие. Призрак бывшего чиновника срывает шинели с богатых и знатных особ, а Башмачкин поднимается на небывалую высоту, преодолев убогие представления о чине.

• «Портрет», анализ повести Гоголя, сочинение
• «Мертвые души», анализ произведения Гоголя
• «Мертвые души», краткое содержание по главам поэмы Гоголя
• «Нос», анализ повести Николая Васильевича Гоголя
• «Ревизор», анализ комедии Николая Васильевича Гоголя
• «Шинель», анализ повести Николая Васильевича Гоголя
• «Майская ночь, или Утопленница», анализ повести Гоголя
• «Портрет», краткое содержание по частям повести Гоголя
• «Майская ночь, или Утопленница», краткое содержание по главам повести Гоголя
• «Ревизор», краткое содержание по действиям комедии Гоголя
• «Нос», краткое содержание по главам повести Гоголя
• Гоголь Николай Васильевич, краткая биография
• «Шинель», краткое содержание повести Гоголя
• «Вий», анализ повести Николая Васильевича Гоголя
• «Ночь перед Рождеством», анализ повести Гоголя

По писателю: Гоголь Николай Васильевич

Специфика Записок сумасшедшего

В 1835 году выходит сборник рассказов «Арабески», в котором печатается повесть «Записки сумасшедшего», позднее текст под измененным заглавием был включен писателем в сборник «Петербургские повести». Первоначальный замысел автора заключался в написании комедийной пьесы, описывающей жизнь чиновничьего класса, однако постепенно первоначальная задумка сменилась более интересной и глубокой идеей.

Главным героем повести является Аксентий Иванович Поприщин, ему 42 года, однако завести семью этому человеку не удалось. Повествование построено в форме дневника этого мелкого чиновника, который детально рассказывает не только о происходящих событиях, но и о своих переживаниях. Вот каким предстает маленький человек в этом тексте:

1. Это титулярный советник, вся работа которого состоит в абсурдной и ненужной деятельности — заточке перьев. Он не развивается, постепенно тупеет, изо дня в день занимаясь одним и тем же.
2. Постоянно нуждается в деньгах, вынужден отказывать себе в самом необходимом, при этом очень стыдится нищеты.
3. Завидует тем, кого жизнь поставила на более высокую планку. Поприщин искренне недоумевает, почему он не может даже позволить себе новую шинель, а его начальник баснословно богат.
4. Он настолько задавлен своим жалким существованием, что оказывается не способным к любовному чувству. При этом герой гордится своими аристократическими корнями.

Персонаж показан слабым, жалким, сочувствия он не вызывает. Уверенный, что все ему должны лишь за то, что он дворянин по крови, он ничего не делает, не пытается как-то улучшить свое положение. Этот герой действительно мелок душевно, его нельзя назвать отрицательным, однако и положительного ничего нет.

В своих последующих произведениях Гоголь пересмотрит образ, добавит в характеристику «маленького человека» больше человечности, вот почему остальные герои получатся у него более душевными и интересными.

Сочинение на тему Мир маленького человека в повести Гоголя «Нос» читать бесплатно

­Мир маленького человека

Петербургские повести Н. В. Гоголя занимают особое место в творчестве автора. Еще юношей он приехал покорять этот мегаполис и столкнулся с суровой школой жизни. Писателю приходилось работать в сложных условиях, совмещать основное занятие с множеством других профессий, чтобы как-то заработать себе на хлеб и выбиться в люди. По этой причине тема «маленького человека» часто встречается в его произведениях.

Сатиристическая абсурдистская повесть «Нос» была написана в 1830-х гг. под влиянием событий, с которыми Гоголь сталкивался ежедневно. В ней он рассказал, как обычный цирюльник Иван Яковлевич с утра обнаружил в хлебе для завтрака нос коллежского асессора Ковалева, который имел обыкновение у него бриться дважды в неделю. С одной стороны, данное стечение обстоятельств кажется абсурдом. С другой стороны, автор со всей уверенностью заявляет, что такое могло произойти с каждым.

Сам асессор, обнаружив пропажу своего носа, не на шутку разволновался. На месте носа у него теперь было совершенно гладкое место, а сам нос преспокойно разгуливал в золотом мундире и шляпе по Петербургу. Он ездил на карете как все люди, молился набожно в Казанском соборе. Все это звучало, по меньшей мере, как абсурд, но Ковалев не терял надежды и отправился к обер-полицмейстеру. В газете отказались печатать такое объявление из страха быть непонятыми.

Частный пристав заявил, что приличному человеку нос не оторвали бы. Штаб-офицерша Подточина, которая могла быть виной всему этому, напрочь открестилась от такого странного поступка. Когда нос был все-таки найден, Ковалев так и не мог приставить его на место еще некоторое время. Так или иначе, седьмого апреля нос все-таки вновь очутился на своем месте к великой радости асессора. С тех пор цирюльник брил его с особой осторожностью.

В этом произведении автор отчетливо показал как «маленького человека» в обществе ни во что не ставят высшие чины. Эта социально-психологическая проблема всегда была актуальна, поэтому Гоголь неоднократно ее затрагивал в своих Петербургских повестях, например, в «Шинели», «Портрете», «Невском проспекте».

см. также: Другие сочинения по произведению Нос, Гоголь

Характеристики главных героев произведения Нос, Гоголь

Краткое содержание Нос, Гоголь

Краткая биография Николая Гоголя

www.sdamna5.ru

Проблематика Шинели

Именно этот рассказ наиболее подробно изучается в классе, нередко и на дом ученики получают задания, связанные с гоголевской «Шинелью», где тематика «маленького человека» раскрыта с особенной пронзительностью, трагизмом и надломом. Герой с забавным именем — Акакий Акакиевич — и приземленной фамилией Башмачкин — это классическое воплощение образа. Он добр, незлобив, добросовестно выполняет обязанности, экономит из-за бедственного финансового положения.

Несмотря на все свое сочувствие, Гоголь наглядно демонстрирует ограниченность героя. Он терпит насмешки, хотя, казалось бы, стоит всего один раз достойно ответить обидчикам — и они сойдут на нет. Он экономит на всем, ходит на цыпочках, чтобы не снашивать обувь, что смотрится довольно жалко.

Интересно, что рассказ имеет реальную основу. Однажды писатель услышал историю о чиновнике, который загорелся мыслью о покупке ружья. Он длительное время копил деньги и, наконец, приобрел желаемое. Но счастье мужчины было недолгим: на охоте он случайно утопил свою «драгоценность», отчего слег с горячкой и чуть не умер.

Друзья чиновника скинулись и купили ему новое ружье, история реального человека в целом закончилась хорошо, но всегда при напоминании о потере он испытывал легкие недомогания. Эта забавная история и стала первоосновой «Шинели».

Образ главного персонажа

Судьба оказалась жестокой к Акакию Акакиевичу с самого рождения, когда мать героя решила подарить ему экстравагантное имя, которое совпало с именем его отца. Вероятно, писатель прослеживает наследственную связь — персонаж столь же незначителен в обществе, как и его родитель. Не имея знатного происхождения, титулов, больших денег или связей, очень сложно вырваться из своего болота и постараться чего-то добиться.

Основные черты героя таковы:

1. Привык довольствоваться малым. Он не жаждет карьеры или славы, доволен тем, что имеет.
2. Покорен, терпит унижения и насмешки коллег и начальства.
3. Привык к нищете, экономии, ему и в голову не приходит, что можно как-то преобразовать свою судьбу, попробовать начать что-то новое. Этот человек задавлен тяжестью жизни, сломлен ее испытаниями. Но — и это важно — он не позволяет себе подлости, лжи, коварства, кляузничества. Это честный, хороший и добрый человек, которому попросту не повезло родиться состоятельным дворянином.

Вот почему читать про судьбу Акакия Акакиевича порой бывает непросто, невольно закрадываются мысли о собственном жизненном пути, грядущем, о том, что будет дальше. Его сломала жизнь, но кто от этого застрахован?

Унижение и мщение

При написании эссе или любой другой работы по литературе следует не только раскрыть образ, но и указать, что Башмачкин однажды получил возможность изменить свою жизнь, преобразовать свой мир — сшить новую шинель. Конечно, современному человеку может показаться смешным, что верхняя одежда стала центром существования, но шинель в произведении — это образ-символ, знак надежды на лучшее, который в итоге оказался лишь иллюзией. Обретение и утрата шинели — важнейший элемент произведения, его ключевая проблема.

Башмачкин экономит, изыскивает средства, чтобы воплотить свою мечту в реальность, и, наконец, ему это удается. Почему же Гоголь не завершает свою повести на радостной ноте, зачем предлагает читателю развитие действия? Чтобы показать, что жизнь таких людей, как его ключевой персонаж, полна трагизма.

Столь желаемая и долгожданная шинель утрачена, что и становится причиной отчаяния, а затем — и гибели героя. Однако писатель не готов отказываться от позитивного взгляда на вещи, вот почему в финале произведения появляется образ привидения, пугающего воришек. Это несчастный Акакий Акакиевич после смерти обрел то, на что был неспособен при жизни — способность постоять за себя и доказать свою правоту.

Краткий анализ Невского проспекта

Эта повесть входит в небольшой цикл петербургских повестей, в котором писатель с разных сторон изображает быт и нравы жителей Северной столицы. В самом тексте можно структурно выделить три части. Первая — описание реального города, знакомого каждому его жителю. Во второй автор обращается к иллюзиям, с которыми в причудливой форме переплелась действительность. Наконец, в третьей части Невский проспект уже нарисован метафорически.

В тексте соединились судьбы двух непохожих друг на друга персонажей: художника Пискарева и поручика Пирогова. Их нельзя называть друзьями из-за разницы в жизненных позициях: первый полон трагизма, второй же — персонаж, нарисованный автором с нотками пародии, комедии.

Карьерист Пирогов довольно нагл, самоуверен, стремится выслужиться любой ценой, забывая о нравственной составляющей жизни. Он решил предпочесть большие деньги, а не искренние чувства, жаждет ухаживать исключительно за состоятельными женщинами, готовыми обеспечить ему безбедное будущее. Этот герой не вызывает ничего, кроме осуждения, поскольку он готов стать мужем нелюбимой, сознательно отказавшись от самого ценного — дружной семьи. Смысл его существования — карьера, деньги, всеобщее уважение.

Жизнь же наивного художника Пискарева — это подлинная трагедия. Несмотря на «мудрые» поучения Пирогова, его сущность оказывается нравственно чистой, он ищет свою музу, стремится к творчеству, именно поэтому встреча на Невском проспекте с очаровательной брюнеткой оказывается для него подобной смерти.

Красавица, в которую герой искренне влюбляется, оказывается легкомысленной гулящей женщиной, неспособной в полной мере оценить всю глубину его чувств. В результате эта героиня, которую можно охарактеризовать как «маленькая женщина», становится причиной сумасшествия Пискарева: он не в силах пережить того, что «небесный ангел», совершенство — это лишь низменная и примитивная натура.

Тема маленького человека является сквозной в творчестве Николая Васильевича Гоголя, причем писатель с нескрываемым сочувствием относится к своим персонажам, не высмеивая их, а показывая с лучшей стороны. Это добрые, ласковые, готовые любить люди, обреченные на одинокость из-за того, что общество не принимает их. Это подлинная трагедия человеческой души и мироздания в целом.

Акакий Акакиевич и «значительное лицо»

в повести

Н.В. Гоголя
«Шинель».

Фантастика в произведении.

На уроке вы выявите смысл противопоставления Акакия Акакиевича и «значи-
тельного лица», признаки житийного жанра в повести, отличие повести
и жития, а также проведёте
самостоятельную исследовательскую работу
с текстом.

В собраниях сочинений Гоголя словосочетание новая шинель печата-лось по-разному: то курсивом, то в кавычках. В Академическом полном собрании сочинений принята форма написания первого собрания сочине-ний Гоголя, т.е. в кавычках. Очевидно, что автор подчеркивает это слово, ставит на нем ударение, тем самым обозначая его особый смысл. В повести отчетливо выделяются два периода в жизни героя, которые условно можно обозначить как «период капота» (или переписывания) и «период новой шинели». «Период капота» и «период новой шинели» противопоставляются по целому ряду значимых признаков.

Откройте тетрадь, .запишите дату и тему урока. Начертите таблицу.

(Чтобы увеличить, кликните левой кнопкой мышки)

«Строительство» шинели вызвано бытовой причиной — наступлени-
ем морозов, в то же время стихия холода в повести — главная сюжетная
метафора. Это легко увидеть, обратив внимание на продолжительность
«зимнего времени» в «Шинели».

Гоголь подробно указывает конкретные сроки замены старого капо-
та новой шинелью: «Директор назначил Акакию Акакиевичу… целых шестьдесят рублей… Еще какие-нибудь два-три месяца небольшого го-
лодания — и у Акакия Акакиевича набралось, точно, около восьмидесяти рублей». Портному понадобилось для работы «всего две недели». Таким
образом, определяется конкретный срок «строительства» шинели — шесть
с половиной месяцев.

Все это время пространство повествования становится все холодней
и холодней. Холод имеет не бытовой смысл. Это один из центральных
образов повести. «Физическое пространство» холода в повести не соот-
носимо с календарным временем. Петербургский северный мороз ста-новится дьявольским соблазном, какой Акакий Акакиевич не в силах
преодолеть.

С появлением мечты о шинели и новой шинели в жизни Акакия Ака-
киевича все меняется. Шинель становится героиней повествования, опре-
деляя все перипетии сюжета. Все персонажи оказываются связанными
именно их отношением к шинели. Это подчеркивается и заглавием пове-
сти. Вот почему Н. В. Гоголь отказался от названия «Повесть о чиновни-
ке, крадущем шинели», заменив его на «Шинель».

Исследовательская работа с текстом.


З

аполните правую часть таблицы в тетради (таблицу см. выше).

Новая шинель становится частью его существования, подругой жизни.
Шинель заставляет аскета и затворника
Акакия Акакиевича совершить ряд непоправимых роковых ошибок, выталкивая его из блаженного со-
стояния замкнутого счастья в тревожный внешний мир, в круг чиновни-ков и ночной улицы. Акакий Акакиевич, таким образом, предает в себе
«внутреннего» человека, предпочтя «внешнего», суетного, подверженного
людским страстям и порочным наклонностям.

Акакий Акакиевич становится похожим на других чиновников: он едва
не допускает ошибки во время переписывания, изменяет прежним при-
вычкам и идет на вечеринку, вдруг бежит за незнакомой дамой, пьет шам-панское, ест «винегрет с холодной телятиной, паштетом и кондитерскими
пирожками».

Какой эпизод изображён на иллюстрации Ю. Игнатьева?

Какие эмоции испытывал герой во время ограбления? Случайно ли ограбление Акакия Акакиевича?

Это событие происходит как раз тогда, когда Акакий Акакиевич пере-стает быть «внутренним» человеком. Ограбление — это расплата за изме-ну своему поприщу.

Герой теряет всю свою тихую кротость, совершает несвой-ственные его характеру поступки, он требует от мира понимания и помо-щи, активно наступает, добивается своего. Так, Акакий Акакиевич кричит будочнику, «что он спит и ни за чем не смотрит, не видит, как грабят че-ловека», путает хозяйку квартиры «страшным стуком в дверь», отправля-ется к частному приставу, грозит писарю, лжет, что пришел по казенному делу. Единственный раз в жизни Акакий Акакиевич пропускает присут-ствие. По совету чиновников Акакий Акакиевич отправляется к «значи-тельному лицу».

Образ Акакия Акакиевича тесно связан с другим образом повести, а именно с образом «значительного лица». Несколько упрощая, можно ска-зать, что именно на столкновении этих двух образов и строится «Шинель».

Вспомните, как произошла встреча героя со
«значительным лицом». П
осле ухода Башмачкина генерал «почувствовал что-то вроде сожале-ния». Воспоминание о нем тревожило его, и он даже послал чиновника узнать о его делах. Известие о смерти Башмачкина поразило генерала. Он «слышал упреки совести». Какой герой повести испытывает похожие чув-ства, столкнувшись с Акакием Акакиевичем?

В повести очевидно сходство внутренних состояний генерала и «одно-го молодого человека», нечаянно обидевшего Акакия Акакиевича в нача-ле повести.

Разница между Акакием Акакиевичем и «значительным лицом» на первый взгляд огромна, однако между ними существует связь.

Заполните правую часть таблицы.

Как бы ни была велика разница между Акакием Акакиевичем и «зна-чительным лицом», она не так велика, чтобы между ними исчезла несо-мненная связь. Несчастье Акакия Акакиевича постигает и генерала, тем самым уравнивая их, две крошечные фигурки, равные перед лицом Все-вышнего. Этой мысли, в частности, служит явная перекличка сцен про-пажи шинели у Акакия Акакиевича и у «значительного лица».

Неправедный старец является гонителем св. Акакия, находящегося
у него в послушании, так и в подчинении у «значительного лица» нахо-
дится Акакий Акакиевич, и «значительное лицо» выступает в финале его
гонителем. Как в Житии св. Акакия происходит пробуждение совести
«неправедного старца» под влиянием разговора с умершим послушником Акакием, так и «значительное лицо» после встречи с «живым мертвецом»
Акакием Акакиевичем меняется в лучшую сторону.

Жизнь Акакия Акакиевича — это не обычная «жизнь», а «житие». Ака-кий Акакиевич — «мученик 14-го класса». Земное бытие мученика по-смертная молва окружила легендарными подробностями.

Смерть «маленького человека» обретает у Гоголя черты космического катаклизма. Судьба Акакия Акакиевича — судьба человека вообще перед лицом Бога, вселенной. Его основной и, кажется, единственный талант заключался в способности довольствоваться тем, что у него есть. Это по-могает ему преодолевать все противоречия жизни и в какой-то степени становится проявлением «бесстрастия». С утратой этого свойства Акакий Акакиевич утрачивает и саму жизнь.

Его поведение перед смертью полностью противоречит смирению. В предсмертном бреду Акакий Акакиевич произносит гневливые, злые слова. Это еще один момент соприкосновения с «Лествицей».

Казалось бы, на примере «Шинели» можно говорить о том, что писа-тель наследует в ней традицию житийного жанра. Однако сопоставление текста повести и текста жития сложнее, чем простая параллель. В случае с Акакием Акакиевичем о святости говорить нельзя.

Финал повести звучит и как «торжество правды», как изображение посмертного бунта Башмачкина против «значительных лиц», т. е. как грозная возможность бунта, а не ее реализация, как борьба не героя, а автора против деспотизма сильных мира, как выражение и мести и воз-мездия слабых. Значение финала исследователи связывали не только с образом Башмачкина, но и с образом «значительного лица». И нередко получалось, что повесть написана лишь для того, чтобы показать раская-ние генерала.

Итоги урока.

В истории Акакия Акакиевича Гоголь показал не движение к добру,
восхождение по «лествице» добродетелей, а обратное движение, вниз по
лестнице: от подвижника к «маленькому человеку».

Н.В. Гоголь обращается в «Шинели» к самому процессу порабощения
Акакия Акакиевича страстью, проходит с героем по пути, влекущему того к падению. Движение к добру возможно лишь через преодоление искуше-
ний зла.

«Значительные лица должны испытывать свою вину за трагическую
судьбу Акакия Акакиевича. Вот почему образ его после смерти вырастает
во враждебную им, страшную и зловещую символическую фигуру, трево-
жащую их совесть».

Домашнее задание

Написать сочинение на одну из тем
: «»Значительное лицо» и А.А. Башмачкин в повести
Н.В. Гоголя «Шинель»», «»Внешний» и «внутренний» человек в образе
Акакия Акакиевича Башмачкина».

Сочинение на тему: «Значительное лицо» и Акакий Акакиевич в повести Н. В. Гоголя «Шинель»

Во все времена существовала проблема противостояния “маленьких” людей “большим”. Неравенству данных социальных ступеней посвящено не одно произведение, так и повесть Н. В. Гоголя “Шинель” рассматривает эту проблематику. Главный герой повести – Башмачкин Акакий Акаиевич, небогатый титулярный советник и гражданин Петербурга.
У Акакия Акакиевича произошла большая беда – шинель, на которую он с таким трудом скопил нужную сумму денег, была отобрана у него на улице жестоким образом. Герой повести бросил все силы на поиски помощи – он обратился сначала к частному приставу, встреча с которым прошла безуспешно, а затем к “значительному лицу”. Его имя не фигурирует на страницах “Шинели”, а оно и не важно читателю, ведь образ данного персонажа обобщает в себе образы многих высокопоставленных людей, как во времена написания произведения, так и в наши дни.
Контраст “маленького человека” – Башмачкина и “значительного лица” очень выразителен, о чем “значительное лицо” немедленно кричит Акакию Акакиевичу, корит его за неправильную форму обращения к нему и даже грубо топает ногой. Хотя в жизни высокопоставленный работник «…в душе добрый человек, хорош с товарищами, услужлив…». Такой поворот событий поверг Башмачкина в шок и он от переживаний и из-за старой сносившейся тонкой шинели заболел настолько, что вскоре скончался.
С помощью данного эпизода писатель заостряет проблему общественных пороков и жестокости власти по отношению к обычным людям. В повести также стоит проблема о личной ответственности и ответственности каждого перед совестью. Значительное лицо почувствовал что-то смутно напоминающее сожаление, он даже послал к Башмачкину чиновника, чтобы все-таки попытаться оказать помощь и был поражен известием о смерти бедолаги.
Карающая совесть еще долго не покидала обидчика – образ “восставшего из гроба” Акакия Акакиевича преследовал его, даже в грабителе, отобравшем шинель и у него самого, высокопоставленный персонаж увидел призрак бедного титулярного советника, ушедшего в мир иной, так и не добившись справедливости.
Так и в жизни – за все обиды и грехи, за все допущенные несправедливости каждый в конце концов получит по заслугам — такова мораль данного эпизода и всей повести. А ведь каждый такой человек, который послужил прототипом “значительного лица”, до этого тоже был лицом незначительным. В этом переходе от “низших” к “высшим” и происходят те страшные метаморфозы человеческой сущности, а ведь прежде всего человек должен оставаться Человеком, какие бы высокопоставленные должности он не занимал.

Сочинение

Литератор-романтик, как правило, склонен был выражать к слову отношение скептическое, возвышенно-недоверчивое. Гоголь как бы вторит такому романтику. Однако теперь у Гоголя писатель, художник оказывается бессилен не перед возвышенным и исключительным, а перед низменным, заурядным, в глубинах которого тоже клубятся сложности, живет и душевная боль, и горечь обид, и социальная скорбь. Эстетика возвышенного прилагается к низменному, и на стыке их внятно слышится косноязычный лепет какого-нибудь Акакия Акакиевича, беспомощное «того…». «Я ваше превосходительство осмелился утрудить потому, что секретари того… ненадежный народ…» — бормочет ограбленный Акакий Акакиевич, представ перед генералом, явившись к «значительному лицу». Другому как понять тебя? Поймет ли он, чем ты живешь?

Не читал Акакий Акакиевич стихотворения Тютчева, незадолго до приключившейся с ним беды, в 1833 году напечатанного в журнале «Молва»; и думал он, что другой поймет его горе. Да не понял другой! И сказал значительное лицо: «Что, что, что? откуда вы набрались такого духу? откуда вы мыслей таких набрались? что за буйство такое распространилось между молодыми людьми против начальников и высших!» И Акакий Акакиевич домой потрусил, и умер он в лихорадке, в жару, причем в бреду он действительно дерзостно «сквернохульничал, произнося самые страшные слова, так что старушка хозяйка даже крестилась, от роду не слыхав от него ничего подобного, тем более что слова эти непосредственно следовали за словом „ваше превосходительство”», Тут, кажется, косноязычный Акакий Акакиевич высказался, запоздало, лишь на смертном одре разрешив вопрос: «Как сердцу высказать себя?» А вместе с ним высказался и Гоголь.

Говоря о «значительном лице», Гоголь не преминул оттенить, что «его сердцу были доступны многие добрые движения, несмотря на то, что он весьма часто мешал им обнаруживаться».

И здесь, значит, сердце себя не высказало. Между душой человека и его словами возникла преграда: положение власть имущего, чин. И душа генерала оказалась богаче слов — косноязычных, несмотря на то, что они были изречены свысока, устрашающе. Гоголь и здесь обнаружил в себе учителя и отца, укоряющего другого отца и учителя: генерал «учился… перед зеркалом» быть учительски грозным; был он притом и «почтенный отец семейства». Таким образом, в мире Гоголя, населенном отцами и учителями, генералу принадлежит весьма достойное место. И он знает о своей учительной роли, он ее репетирует. Но сколько бы генерал ни глядел на себя в зеркало, он не знает себя; а Гоголь, тот его знает получше, как истый учитель.

«Маленький человек», оказавшийся лицом к лицу с вершителем его судьбы, государственным человеком. «Маленький человек», в безумии, в бреду изрыгающий дерзновенные угрозы, обращенные к властям предержащим… «Маленький человек» и его смерть, его убогие похороны… Где это было?

В «Шинели» преломлены события романтической поэмы Пушкина «Руслан и Людмила», и, когда видишь это, перестает казаться сюжетным произволом, нелепостью финал повести, триумф ее героя, воскреснувшего и вернувшего себе похищенную подругу жизни, его «сопутницу». Речь рассказчика в повести «Шинель» — двуобращенная речь: она обращена и к реальности, о которой она повествует; и к романтическим образам, которые она трансформирует. И в «Шинели» вновь оживают герои «Руслана…». Но в «Шинели» — и пушкинский «Медный Всадник».

В «Шинели» есть прямая отсылка к «Медному Всаднику»: чиновники рассказывают друг другу «вечный анекдот о коменданте, которому пришли сказать, что подрублен хвост у лошади Фальконетова монумента». Тема Медного Всадника введена в повесть и она откровенно снижена: бронзовый герой Пушкина явлен так, что поскакать за чиновником-бунтовщиком он не сможет, ибо не солидно же скакать за кем бы то ни было на бесхвостой лошади. Да и вообще, Петр I — уже история. И был он давно, хотя якобы ожил он на одну беспокойную ночь:

* …Грозного царя,
* Мгновенно гневом возгоря,
* Лицо тихонько обращалось…

Гоголь корректирует ситуации «Медного Всадника», этой «петербургской повести» Пушкина. В «Шинели» находят отзвуки и описанные Пушкиным трагические беды столицы, и веселый быт петербуржцев. У Гоголя жертва, бедный чиновник, в жару, в бреду видит разбойников. Правда, не зарезали они чиновника, а только шинель отобрали; но на то и существует современная Гоголю подлинная реальность, чтобы возвышенные преступления превращались в ней в гадости помельче, попрозаичнее, так же, впрочем, ведущие к гибели жертвы этих незатейливых гадостей. И умирал Акакий Акакиевич, и в бреду «видел он Петровича и заказывал ему сделать шинель с какими-то западнями для воров, которые чудились ему беспрестанно под кроватью, и он поминутно призывал хозяйку вытащить у него одного вора даже из-под одеяла…»

И далее — смерть героя, «Акакия Акакиевича свезли и похоронили». А поименовав скудные вещички его, Гоголь бросает: «Кому все это досталось, бог знает…». И Петербург остался без Акакия Акакиевича. И в трагедии своей, и в смерти сравнялся он с императором-исполином, косвенно, но несомненно послужившим виновником и его гибели. И на него «нестерпимо обрушилось несчастье, как обрушивалось на царей и повелителей мира…»

Неожиданное упоминание о царях и повелителях мира в соотнесении с событиями «петербургской повести» Пушкина обретает глубокий смысл: царь, повелитель мира лицом к лицу встретился с «маленьким человеком» именно там; но лишь сейчас окончательно выясняется, что и царям, и их подданным бывает одинаково плохо, хотя при данном социальном устройстве они никогда не поймут друг друга, не уживутся; и у Пушкина царь, властелин, повелитель мира гоняется по Петербургу за оскорбившим его «маленьким человеком», а у Гоголя, напротив, «маленький человек» после смерти своей гоняется за ставленником царя, тоже повелителем и властелином. Там — высшая власть преследует бедняка-чиновника, здесь — бедняк-чиновник преследует высокую власть. Плохо чиновнику: сыпали ему на голову бумажки, глумились над ним.

Но и императору тоже неважно: скажем, хвост у бронзовой лошади отпилили, шутка ли! Но утверждают, что хвост этот — одна из трех точек, на которые опирается знаменитый памятник императору. Значит, кто-то ухитрился лишить царствующую особу точки опоры, поставил ее под угрозу крушения. А потом — наводнение, и от стихии, как от разбойников, гибнет один чиновник. А нет наводнений, так просто разбойники по столице слоняются и убивают другого чиновника. Для верноподданных все это беда, но и для императора тоже. И Гоголь не был бы отцом своих героев и проникновенным учителем их, если бы не понимал их бед и не сострадал бы им, рассказывая об их злоключениях.

Хорошо известно, что «Шинель» рождалась из реального случая: некий чиновник ценою невероятных лишений купил дорогое охотничье ружье, но в первый же день охоты оно зацепилось за камыши, упало в воду, исчезло на дне. Сослуживцы сделали складчину и купили бедняге новое ружье. Но по мере того как Гоголь обдумывал рассказанный случай, все изменилось: ружье сменилось шинелью, появилось «значительное лицо», одолела героя болезнь, смерть пришла, а за ней воскресенье настало.

Другие сочинения по этому произведению

Маленький человек» в повести Н. В. Гоголя «Шинель

Боль за человека или насмешка над ним? (по повести Н. В. Гоголя «Шинель»)

В чем смысл мистического финала повести Н.В. Гоголя «Шинель»

Значение образа шинели в одноименной повести Н. В. Гоголя

Идейно-художественный анализ повести Н. В. Гоголя «Шинель»

Образ «Маленького человека» в повести Гоголя «Шинель»

Образ «маленького человека» (по повести «Шинель»)

Образ “Маленького человека” в повести Н. В. Гоголя «Шинель»

Образ Башмачкина (по повести Н. В. Гоголя «Шинель»)

Повесть «Шинель»

Проблема «маленького человека» в творчестве Н. В. Гоголя

Ревностное отношение Акакия Акакиевича к «выписываемым завитушкам»

Рецензия на повесть Н. В. Гоголя «Шинель»

Роль гиперболы в изображении Башмачкина в повести Н. В. Гоголя «Шинель»

Роль образа «маленького человека» в повести Н. В. Гоголя «Шинель»

Сюжет, герои и проблематика повести Н.В. Гоголя «Шинель»

Тема «маленького человека» в повести «Шинель»

Тема «маленького человека» в творчестве Н. В. Гоголя

Трагедия «маленького человека» в повести «Шинель»

Литератор-романтик, как правило, склонен был выражать к слову отношение скептическое, возвышенно-недоверчивое. Гоголь как бы вторит такому романтику. Однако теперь у Гоголя писатель, художник оказывается бессилен не перед возвышенным и исключительным, а перед низменным, заурядным, в глубинах которого тоже клубятся сложности, живет и душевная боль, и горечь обид, и социальная скорбь. Эстетика возвышенного прилагается к низменному, и на стыке их внятно слышится косноязычный лепет какого-нибудь Акакия Акакиевича, беспомощное «того…». «Я ваше превосходительство осмелился утрудить потому, что секретари того… ненадежный народ…» — бормочет ограбленный Акакий Акакиевич, представ перед генералом, явившись к «значительному лицу». Другому как понять тебя? Поймет ли он, чем ты живешь?

Не читал Акакий Акакиевич стихотворения Тютчева, незадолго до приключившейся с ним беды, в 1833 году напечатанного в журнале «Молва»; и думал он, что другой поймет его горе. Да не понял другой! И сказал значительное лицо: «Что, что, что? откуда вы набрались такого духу? откуда вы мыслей таких набрались? что за буйство такое распространилось между молодыми людьми против начальников и высших!» И Акакий Акакиевич домой потрусил, и умер он в лихорадке, в жару, причем в бреду он действительно дерзостно «сквернохульничал, произнося самые страшные слова, так что старушка хозяйка даже крестилась, от роду не слыхав от него ничего подобного, тем более что слова эти непосредственно следовали за словом „ваше превосходительство”», Тут, кажется, косноязычный Акакий Акакиевич высказался, запоздало, лишь на смертном одре разрешив вопрос: «Как сердцу высказать себя?» А вместе с ним высказался и Гоголь.

Говоря о «значительном лице», Гоголь не преминул оттенить, что «его сердцу были доступны многие добрые движения, несмотря на то, что он весьма часто мешал им обнаруживаться».

И здесь, значит, сердце себя не высказало. Между душой человека и его словами возникла преграда: положение власть имущего, чин. И душа генерала оказалась богаче слов — косноязычных, несмотря на то, что они были изречены свысока, устрашающе. Гоголь и здесь обнаружил в себе учителя и отца, укоряющего другого отца и учителя: генерал «учился… перед зеркалом» быть учительски грозным; был он притом и «почтенный отец семейства». Таким образом, в мире Гоголя, населенном отцами и учителями, генералу принадлежит весьма достойное место. И он знает о своей учительной роли, он ее репетирует. Но сколько бы генерал ни глядел на себя в зеркало, он не знает себя; а Гоголь, тот его знает получше, как истый учитель.

«Маленький человек», оказавшийся лицом к лицу с вершителем его судьбы, государственным человеком. «Маленький человек», в безумии, в бреду изрыгающий дерзновенные угрозы, обращенные к властям предержащим… «Маленький человек» и его смерть, его убогие похороны… Где это было?

В «Шинели» преломлены события романтической поэмы Пушкина «Руслан и Людмила», и, когда видишь это, перестает казаться сюжетным произволом, нелепостью финал повести, триумф ее героя, воскреснувшего и вернувшего себе похищенную подругу жизни, его «сопутницу». Речь рассказчика в повести «Шинель» — двуобращенная речь: она обращена и к реальности, о которой она повествует; и к романтическим образам, которые она трансформирует. И в «Шинели» вновь оживают герои «Руслана…». Но в «Шинели» — и пушкинский «Медный Всадник».

В «Шинели» есть прямая отсылка к «Медному Всаднику»: чиновники рассказывают друг другу «вечный анекдот о коменданте, которому пришли сказать, что подрублен хвост у лошади Фальконетова монумента». Тема Медного Всадника введена в повесть и она откровенно снижена: бронзовый герой Пушкина явлен так, что поскакать за чиновником-бунтовщиком он не сможет, ибо не солидно же скакать за кем бы то ни было на бесхвостой лошади. Да и вообще, Петр I — уже история. И был он давно, хотя якобы ожил он на одну беспокойную ночь:

* …Грозного царя,
* Мгновенно гневом возгоря,
* Лицо тихонько обращалось…

Гоголь корректирует ситуации «Медного Всадника», этой «петербургской повести» Пушкина. В «Шинели» находят отзвуки и описанные Пушкиным трагические беды столицы, и веселый быт петербуржцев. У Гоголя жертва, бедный чиновник, в жару, в бреду видит разбойников. Правда, не зарезали они чиновника, а только шинель отобрали; но на то и существует современная Гоголю подлинная реальность, чтобы возвышенные преступления превращались в ней в гадости помельче, попрозаичнее, так же, впрочем, ведущие к гибели жертвы этих незатейливых гадостей. И умирал Акакий Акакиевич, и в бреду «видел он Петровича и заказывал ему сделать шинель с какими-то западнями для воров, которые чудились ему беспрестанно под кроватью, и он поминутно призывал хозяйку вытащить у него одного вора даже из-под одеяла…»

И далее — смерть героя, «Акакия Акакиевича свезли и похоронили». А поименовав скудные вещички его, Гоголь бросает: «Кому все это досталось, бог знает…». И Петербург остался без Акакия Акакиевича. И в трагедии своей, и в смерти сравнялся он с императором-исполином, косвенно, но несомненно послужившим виновником и его гибели. И на него «нестерпимо обрушилось несчастье, как обрушивалось на царей и повелителей мира…»

Неожиданное упоминание о царях и повелителях мира в соотнесении с событиями «петербургской повести» Пушкина обретает глубокий смысл: царь, повелитель мира лицом к лицу встретился с «маленьким человеком» именно там; но лишь сейчас окончательно выясняется, что и царям, и их подданным бывает одинаково плохо, хотя при данном социальном устройстве они никогда не поймут друг друга, не уживутся; и у Пушкина царь, властелин, повелитель мира гоняется по Петербургу за оскорбившим его «маленьким человеком», а у Гоголя, напротив, «маленький человек» после смерти своей гоняется за ставленником царя, тоже повелителем и властелином. Там — высшая власть преследует бедняка-чиновника, здесь — бедняк-чиновник преследует высокую власть. Плохо чиновнику: сыпали ему на голову бумажки, глумились над ним.

Но и императору тоже неважно: скажем, хвост у бронзовой лошади отпилили, шутка ли! Но утверждают, что хвост этот — одна из трех точек, на которые опирается знаменитый памятник императору. Значит, кто-то ухитрился лишить царствующую особу точки опоры, поставил ее под угрозу крушения. А потом — наводнение, и от стихии, как от разбойников, гибнет один чиновник. А нет наводнений, так просто разбойники по столице слоняются и убивают другого чиновника. Для верноподданных все это беда, но и для императора тоже. И Гоголь не был бы отцом своих героев и проникновенным учителем их, если бы не понимал их бед и не сострадал бы им, рассказывая об их злоключениях.

Хорошо известно, что «Шинель» рождалась из реального случая: некий чиновник ценою невероятных лишений купил дорогое охотничье ружье, но в первый же день охоты оно зацепилось за камыши, упало в воду, исчезло на дне. Сослуживцы сделали складчину и купили бедняге новое ружье. Но по мере того как Гоголь обдумывал рассказанный случай, все изменилось: ружье сменилось шинелью, появилось «значительное лицо», одолела героя болезнь, смерть пришла, а за ней воскресенье настало.

Литератор-романтик, как правило, склонен был выражать к слову отношение скептическое, возвышенно-недоверчивое. Гоголь как бы вторит такому романтику. Однако теперь у Гоголя писатель, художник оказывается бессилен не перед возвышенным и исключительным, а перед низменным, заурядным, в глубинах которого тоже клубятся сложности, живет и душевная боль, и горечь обид, и социальная скорбь. Эстетика возвышенного прилагается к низменному, и на стыке их внятно слышится косноязычный лепет какого-нибудь Акакия Акакиевича, беспомощное “того…”. “Я ваше превосходительство осмелился утрудить потому, что секретари того… ненадежный народ…” – бормочет ограбленный Акакий Акакиевич, представ перед генералом, явившись к “значительному лицу”. Другому как понять тебя? Поймет ли он, чем ты живешь?
Не читал Акакий Акакиевич стихотворения Тютчева, незадолго до приключившейся с ним беды, в 1833 году напечатанного в журнале “Молва”; и думал он, что другой поймет его горе. Да не понял другой! И сказал значительное лицо: “Что, что, что? откуда вы набрались такого духу? откуда вы мыслей таких набрались? что за буйство такое распространилось между молодыми людьми против начальников и высших!” И Акакий Акакиевич домой потрусил, и умер он в лихорадке, в жару, причем в бреду он действительно дерзостно “сквернохульничал, произнося самые страшные слова, так что старушка хозяйка даже крестилась, от роду не слыхав от него ничего подобного, тем более что слова эти непосредственно следовали за словом “ваше превосходительство””, Тут, кажется, косноязычный Акакий Акакиевич высказался, запоздало, лишь на смертном одре разрешив вопрос: “Как сердцу высказать себя?” А вместе с ним высказался и Гоголь.
Говоря о “значительном лице”, Гоголь не преминул оттенить, что “его сердцу были доступны многие добрые движения, несмотря на то, что он весьма часто мешал им обнаруживаться”.
И здесь, значит, сердце себя не высказало. Между душой человека и его словами возникла преграда: положение власть имущего, чин. И душа генерала оказалась богаче слов – косноязычных, несмотря на то, что они были изречены свысока, устрашающе. Гоголь и здесь обнаружил в себе учителя и отца, укоряющего другого отца и учителя: генерал “учился… перед зеркалом” быть учительски грозным; был он притом и “почтенный отец семейства”. Таким образом, в мире Гоголя, населенном отцами и учителями, генералу принадлежит весьма достойное место. И он знает о своей учительной роли, он ее репетирует. Но сколько бы генерал ни глядел на себя в зеркало, он не знает себя; а Гоголь, тот его знает получше, как истый учитель.
“Маленький человек”, оказавшийся лицом к лицу с вершителем его судьбы, государственным человеком. “Маленький человек”, в безумии, в бреду изрыгающий дерзновенные угрозы, обращенные к властям предержащим… “Маленький человек” и его смерть, его убогие похороны… Где это было?
В “Шинели” преломлены события романтической поэмы Пушкина “Руслан и Людмила”, и, когда видишь это, перестает казаться сюжетным произволом, нелепостью финал повести, триумф ее героя, воскреснувшего и вернувшего себе похищенную подругу жизни, его “сопутницу”. Речь рассказчика в повести “Шинель” – двуобращенная речь: она обращена и к реальности, о которой она повествует; и к романтическим образам, которые она трансформирует. И в “Шинели” вновь оживают герои “Руслана…”. Но в “Шинели” – и пушкинский “Медный Всадник”.
В “Шинели” есть прямая отсылка к “Медному Всаднику”: чиновники рассказывают друг другу “вечный анекдот о коменданте, которому пришли сказать, что подрублен хвост у лошади Фальконетова монумента”. Тема Медного Всадника введена в повесть и она откровенно снижена: бронзовый герой Пушкина явлен так, что поскакать за чиновником-бунтовщиком он не сможет, ибо не солидно же скакать за кем бы то ни было на бесхвостой лошади. Да и вообще, Петр I – уже история. И был он давно, хотя якобы ожил он на одну беспокойную ночь:
– …Грозного царя,
– Мгновенно гневом возгоря,
– Лицо тихонько обращалось…
Гоголь корректирует ситуации “Медного Всадника”, этой “петербургской повести” Пушкина. В “Шинели” находят отзвуки и описанные Пушкиным трагические беды столицы, и веселый быт петербуржцев. У Гоголя жертва, бедный чиновник, в жару, в бреду видит разбойников. Правда, не зарезали они чиновника, а только шинель отобрали; но на то и существует современная Гоголю подлинная реальность, чтобы возвышенные преступления превращались в ней в гадости помельче, попрозаичнее, так же, впрочем, ведущие к гибели жертвы этих незатейливых гадостей. И умирал Акакий Акакиевич, и в бреду “видел он Петровича и заказывал ему сделать шинель с какими-то западнями для воров, которые чудились ему беспрестанно под кроватью, и он поминутно призывал хозяйку вытащить у него одного вора даже из-под одеяла…”
И далее – смерть героя, “Акакия Акакиевича свезли и похоронили”. А поименовав скудные вещички его, Гоголь бросает: “Кому все это досталось, бог знает…”. И Петербург остался без Акакия Акакиевича. И в трагедии своей, и в смерти сравнялся он с императором-исполином, косвенно, но несомненно послужившим виновником и его гибели. И на него “нестерпимо обрушилось несчастье, как обрушивалось на царей и повелителей мира…”
Неожиданное упоминание о царях и повелителях мира в соотнесении с событиями “петербургской повести” Пушкина обретает глубокий смысл: царь, повелитель мира лицом к лицу встретился с “маленьким человеком” именно там; но лишь сейчас окончательно выясняется, что и царям, и их подданным бывает одинаково плохо, хотя при данном социальном устройстве они никогда не поймут друг друга, не уживутся; и у Пушкина царь, властелин, повелитель мира гоняется по Петербургу за оскорбившим его “маленьким человеком”, а у Гоголя, напротив, “маленький человек” после смерти своей гоняется за ставленником царя, тоже повелителем и властелином. Там – высшая власть преследует бедняка-чиновника, здесь – бедняк-чиновник преследует высокую власть. Плохо чиновнику: сыпали ему на голову бумажки, глумились над ним.
Но и императору тоже неважно: скажем, хвост у бронзовой лошади отпилили, шутка ли! Но утверждают, что хвост этот – одна из трех точек, на которые опирается знаменитый памятник императору. Значит, кто-то ухитрился лишить царствующую особу точки опоры, поставил ее под угрозу крушения. А потом – наводнение, и от стихии, как от разбойников, гибнет один чиновник. А нет наводнений, так просто разбойники по столице слоняются и убивают другого чиновника. Для верноподданных все это беда, но и для императора тоже. И Гоголь не был бы отцом своих героев и проникновенным учителем их, если бы не понимал их бед и не сострадал бы им, рассказывая об их злоключениях.
Хорошо известно, что “Шинель” рождалась из реального случая: некий чиновник ценою невероятных лишений купил дорогое охотничье ружье, но в первый же день охоты оно зацепилось за камыши, упало в воду, исчезло на дне. Сослуживцы сделали складчину и купили бедняге новое ружье. Но по мере того как Гоголь обдумывал рассказанный случай, все изменилось: ружье сменилось шинелью, появилось “значительное лицо”, одолела героя болезнь, смерть пришла, а за ней воскресенье настало.

Сочинение по литературе на тему: Образ “значительного лица” в повести “Шинель”

Другие сочинения:

1. Смысл мистического финала повести Н. В. Гоголя “Шинель” заключается в том, что справедливость, которую Акакий Акакиевич Башмачкин не смог найти при жизни, все-таки восторжествовала после смерти героя. Призрак Башмачкина срывает шинели со знатных и богатых людей. Но особое место в Read More ……
2. Повесть Николая Васильевича Гоголя “Шинель” сыграла большую роль в развитии русской литературы. Она повествует читателю о судьбе так называемого “маленького человека”. Эта тема раскрывается еще в начале произведения. Даже само имя Акакия Акакиевича может быть воспринято как результат переписывания. Взяли Read More ……
3. Кто-то крикнул швейцару: “Гони! Наш не любит оборванной черни!” И захлопнулась дверь. Н. А. Некрасов. Размышления у парадного подъезда К началу 1840-х годов Н. В. Гоголь пишет ряд повестей на темы петербургской жизни. Петербургский цикл открывается “Нев ским проспектом”. Петербург Read More ……
4. Тема “маленького человека” в повести Н. В. Гоголя “Шинель” развивается как важная проблема общественной жизни. Главный герой произведения, Акакий Акакиевич Башмачкин, олицетворяет собой всех угнетенных, обездоленных, обреченных на нечеловеческое существование. С самого начала в повесть вводится тема предопределения судьбы. Оказывается, Read More ……
5. Повесть Николая Васильевича Гоголя “Шинель” сыграла большую роль в развитии русской литературы. “Все мы вышли из “Шинели” Гоголя”, – сказал Ф. М. Достоевский, оценивая ее значение для многих поколений русских писателей. Рассказ в “Шинели” ведется от первого лица. Мы замечаем, Read More ……
6. О повести Н. В. Гоголя “Шинель” В состав “Петербургских повестей” вошли следующие повес­ти: “Невский проспект” “Портрет”, “Записки сумасшедшего”, а после – “Нос” и “Шинель”. В повести “Шинель” Петербург предстает городом чиновни­ков, исключительно деловым, в котором природа враждебна че­ловеку. В статье Read More ……
7. Повесть Г. Гоголя “Шинель” входит в цикл повестей, которые получили название “Петербургских”. Всех них объединяет прежде всего образ города – одного из прекраснейших, самых изысканных и почти невероятных. Он, абсолютно реальный, конкретный, ощутимый, вдруг превращается в мираж, в город-призрак. Я Read More ……
8. Повесть Н. В. Гоголя “Шинель” входит в состав цикла повестей, которые получили название “Петербургских”. Всех их объединяет, прежде всего, образ города – одного из самых прекрасных, причудливых и почти невероятных. Он, абсолютно реальный, конкретный, осязаемый, порою вдруг превращается в мираж, Read More ……

Образ “значительного лица” в повести “Шинель”

3. «Миргород»

4. «Петербургские повести»

1. Характеристика творчества Н.В. Гоголя

Творчество Николая Васильевича Гоголя (1809-1852) представляет собой важный этап в развитии русской литературы первой половины XIX в. Его творчество очень тесно связано с украинской культурой, и в нем преобладает ее тематика и сюжеты, так как писатель родился на Украине. Творчество Гоголя включает следующие основные произведения
:

✓
сборник повестей «Вечера на хуторе близ Диканьки»;

✓
сборник повестей «Миргород»;

✓
сборник «Петербургские повести»;

✓
комедию «Ревизор»;

✓
роман-поэму » Мертвые души».

2. «Вечера на хуторе близ Диканьки»

Сборник «Вечера на хуторе близ Диканьки» является первым в его творчестве, и повести, входящие в этот сборник, принесли Гоголю популярность. Сборник состоит из двух книг и включает в себя следующие повести:

✓
в первой книге
:

. «Ночь перед рождеством»;

. «Майская ночь»;

. «Сорочинская ярмарка»;

. «Пропавшая грамота»;

✓
во второй книге
:

. «Ночь перед рождеством» (перенесенная автором из первого издания);

. «Страшная месть»;

. «Заколдованное место»;

. «Иван Федорович Шпонька и его тетушка».

Сборник «Вечера на хуторе близ Диканьки» как литературное произведение можно охарактеризовать следующим образом:

✓
передается поэтический образ Украины, ее природы;

✓
используются и по-новому преподносятся народные украинские сказки, легенды, предания, традиции;

✓
ярко и интересно описывается народный украинский деревенский быт;

✓
используются фольклорные приемы художественной выразительности;

✓
в героях воплощаются лучшие черты народного характера, гармонически соединяется внешний облик и нравственное здоровье;

✓
пробуждает интерес российского читателя того времени к Малороссии;

✓
является примером романтического направления в русской литературе того времени, и романтизм в сборнике выражен следующим образом:

Реальная жизнь народа имеет черты поэзии, устремления к прекрасному и возвышенному;

Прозе и неустроенности жизни противопоставляется идеальный мир;

Фольклор и приемы, используемые в произведении, имеют следующие черты романтизма:

Сказочные сюжеты;

Поэтика таинственного и загадочного, наполняющая легенды;

Обращенность к прошлому страны, которое наполнено героическими подвигами;

Реальность сплетается с вымыслом, а эпическое — с лирическим;

✓
особо важное место занимает фантастическое, которое имеет в повести следующие особенности:

Окрашено бытовыми чертами;

Изображено как пошлое, мелкое;

Представлено в комическом свете;

✓
носит комический характер, что выражается в юморе, шутках и смехе, которые сопровождают героев на протяжении всего повествования.

3. «Миргород»

Сборник «Миргород» (1835) объединяет в себе ряд повестей, написанных в Петербурге, и в его состав входят следующие повести:

✓
«Старосветские помещики»;

✓
«Тарас Бульба»;

✓
«Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем»;

✓
«Вий».

Сборник «Миргород» как литературное произведение можно охарактеризовать следующим образом:

✓
повести, вошедшие в данный сборник, разительно отличаются друг от друга по следующим моментам:

Содержание;

Тональность произведения;

Жанр;

Художественная форма;

✓
несмотря на столь явные отличия, повести объединяются авторским взглядом на назначение человека, который выражен в подтексте;

✓
каждая повесть своеобразна по своему характеру и стилю: присутствует и идиллический оттенок, и героические черты, сатирическое начало, и фантастические элементы;

✓
сборник является новой фазой творчества писателя, в которой активно развивается реалистический метод изображения действительности, который выражен в повестях следующим образом:

Более объемные и многогранные характеристики характеров;

Убедительно реалистичное изображение быта, обстоятельств жизни героев и самой действительности;

Богатая речевая характеристика героев, их диалогов;

✓
более глубокое и основательное проникновение в историческое прошлое украинского казачества (Повесть «Тарас Бульба»).

Повесть «Старосветские помещики

✓
своеобразие авторского отношения к героям, которое заключается в двойственности оценки героев и иронии по отношению к ним;

✓
отрицание и осуждение патриархального уклада жизни, изолированности от общественной жизни, отсутствия общественных интересов.

Повесть «Тарас Бульба
» имеет следующие особенности:

✓
геройское начало, выраженное в описании автором борьбы украинского народа за свою свободу;

✓
историзм, соединенный с художественным вымыслом, когда описываются события
XV
—
XVII
вв., но при этом персонажи часто не имеют реальных исторических прототипов;

✓
элемент идеализации демократического равенства;

✓
обилие украинского фольклора, выраженного в различных народных преданиях, песнях, изображении сражений в духе подвигов былинных героев;

✓
гиперболы, преувеличения при построении образа Тараса Бульбы;

✓
жанр народно-героической эпопеи;

✓
своеобразие композиционной структуры, которая организована как чередование ярких батальных и мирных сцен с постепенным отрывом от мирной жизни и переходом всех участников повествования в мир борьбы;

✓
доминирование романтического метода в изображении действительности.

4. «Петербургские повести»

«Петербургские повести» (1835-1842) Гоголя представляют собой важный тип в творчестве писателя по следующим причинам:

✓
именно в этом сборнике автором активно разрабатывается метод реализма, впоследствии нашедший свое отражение в великой поэме Гоголя «Мертвые души»;

✓
существенно расширяется картина изображения российской жизни, так как место действия повестей переносится из провинции в столицу Российской Империи.

Сборник включает в себя следующие повести:

✓
«Невский проспект»;

✓
«Записки сумасшедшего»;

✓
«Портрет»;

✓
«Нос»;

✓
«Коляска»;

✓
«Шинель»;

✓
«Рим» (не окончена автором).

Сборник «Петербургские повести» можно охарактеризовать следующим образом:

✓
все повести объединены по следующим критериям:

Одно место действия (исключая «Рим»);

Общая проблематика, главным мотивом которой является господство в современном мире чина и денег;

Родственность деятельности и характеристик основных героев, которые, как правило, предстают как «маленькие люди»;

Близкая идейная направленность, которая выражается в раскрытии несправедливости тех общественных отношений, которые сложились в обществе;

Похожая художественная манера;

✓
обнажают жизнь Петербурга со всеми ее социальными противоречиями и несправедливостью, контрастом духовного и материального;

✓
в изображении столицы продолжаются многие мотивы «Станционного смотрителя» и «Медного всадника» Пушкина, когда изображается не пышность дворцов, а убогость окраин, не богатство, а бедность;

✓
носят новый характер фантастики и гротеска, использование которого было обусловлено обращением Гоголя к таким приемам изображения петербургской действительности, как фантастические метаморфозы, обман и «чудеса» с целью ее наиболее точного и правдивого отображения.

Повесть «Нос
» (1836) представляет собой яркий образец таланта Гоголя, и ее можно охарактеризовать следующим образом:

✓
сюжет, который носит фантастический характер и реализует богатые художественные возможности;

✓
внешняя романтичность, обусловленная фантастическими элементами, перетекает в реалистический характер повествования;

✓
фантастические элементы — используются для реалистического изображения и обнажения пороков, парадоксальности окружающего мира, и именно это отличает Гоголя от его предшественников, для которых фантастический сюжет интересен сам по себе;

✓
приемы сатиры и гротеск в форме несовмещения необходимых друг другу элементов — лица и носа и их гротескное разъединение; многие приемы предваряют пьесу «Ревизор», и к таким элементам относятся:

Социальное описание мира чиновников;

Принятие ничтожества за важную значимую персону;

Включение обычных событий в мир необычного.

Повесть «Шинель
» (1842) занимает особое место в сборнике и имеет следующие художественные особенности:

✓
сюжет основан на будничном анекдоте, который был пересказан Анненковым в «Литературных воспоминаниях», но у Гоголя имеет глубокий социально-психологический смысл, который заключается в рассмотрении психологии одинокого «маленького» человека, и этот сюжет уже не раз разрабатывался Гоголем и другими русскими писателями первой половины XIX в. (Пушкин, Лермонтов);

✓
присутствует острый гротеск — совмещение несовмещаемого, когда изначально тихий герой после приобретения шинели начинает жить активно и «шумно»;

✓
особенности построения повести обеспечивают ее художественное своеобразие, и композиция характеризуется постепенным раскрытием характера главного героя и сгущением вокруг него трагических ситуаций;

✓
жанр своеобразен, что обеспечивается тесной связью в повести комического, трагического и лирического, которое дается самим автором;

✓
тема «маленького человека» оказала влияние на многих русских писателей, в частности на Достоевского, Салтыкова-Щедрина, Тургенева, Бунина, Чехова.

О РУССКОЙ ПОВЕСТИ И ПОВЕСТЯХ ГОГОЛЯ

Из всех современных писателей никто не мо­жет назваться поэтом в большей степени, чем Го­голь. Отличительной чертой его повестей являют­ся «простота вымысла, народность, совершенная истина жизни, оригинальность и комическое оду­шевление, всегда побеждаемое глубоким чувством грусти и уныния».

Способность творить есть великий дар приро­ды. Изначально художник чувствует потребность творить, что рождает идею, которая полностью овладевает душой художника.

Только заботливое вынашивание идеи, постоян­ные думы о ней перерождают ее в образы и идеалы. Когда поэт творит, он хочет высказать, выразить в каком-либо поэтическом символе овладевшую им идею. Он действует сознательно. И в то же вре­мя ни выбор цели, ни ее развитие не подвластны разуму, что говорит о бессознательном в процес­се творчества.

Таким образом, можно говорить о единстве соз­нательного и бессознательного в творчестве.

Поэт также наделен свободой творчества и за­висимостью от него. С одной стороны, поэт явля­ется рабом своего предмета, поскольку он не влас­тен ни в выборе его, ни в его развитии, не может творить ни на заказ, ни по собственной воле, если не чувствует вдохновения. С другой стороны, в соз­дании художника отражается то, что он хочет вло­жить в него. Поэтому можно говорить, что как творчество зависит от поэта, так и поэт зависит от процесса творчества.

И в художественных созданиях поэта различа­ются два характера: «характер творчества, общий всем изящным произведениям, и характер коло­рита, сообщенный индивидуальностью автора».

Отличительными чертами произведений Гого­ля являются «простота вымысла, совершенная истина жизни, народность, оригинальность — все это черты общие; потом комическое одушевление, всегда побеждаемое глубоким чувством грусти и уныния, — черта индивидуальная». Остановим­ся подробнее на этих особенностях.

В реалистичной поэзии простота вымысла яв­ляется одним из самых главных признаков истин­ной поэзии, истинного и зрелого таланта. Имея на­ружную простоту и мелкость, поэзия Гоголя выступает сильной и глубокой поэзией. Примером тому могут служить «Старосветские помещики». Сюжет прост.

«Две пародии на человечество» только и зани­маются тем, что едят и пьют, пьют и едят, а, когда приходит их срок, умирают. Но именно этот неза­мысловатый сюжет как нельзя более выпукло об­нажает безобразность этой жизни — животной, уродливой, карикатурной».

И в то же время автору удается найти поэзию и в этой никчемной жизни. Он нашел человеческое чувство, которое оживляет героев. Это чувство — привычка. Это чувство заменяет людям, погрязшим в житейской рутине, человеческие чувства, кото­рых лишили их природа или житейские обстоя­тельства.

К простоте вымысла в повестях Гоголя тесно примыкает «совершенная истина жизни». Он не старается выставить жизнь в лучшем свете, не очерняет ее, не придумывает идеальных героев или идеальных злодеев. Он показывает жизнь та­кой, какая она есть. Гоголь с радостью показывает все, что есть в жизни прекрасного, человеческого, но в то же время нисколько не скрывает ее безоб­разия. В обоих случаях он верен жизни до послед­ней степени. Она является настоящим портретом, охватывающим все, а оттого гармоничным.

«Повести г. Гоголя народны в высшей степени…» Народность является необходимым условием ху­дожественного произведения. Под ней подразу­мевается верность изображения нравов, обычаев и характеров определенного народа. Любой народ имеет свои нравы, традиции и устои, каждая стра­на имеет свой характер, свой менталитет. Если в произведении изображение жизни верно, значит, оно народно.

«Почти то же самое можно сказать и об ориги­нальности; как и народность, она есть необходи­мое условие истинного таланта». Именно поэтому невозможно двум талантам сойтись в незаказном творчестве. Их вдохновляющие музы различны, они слишком отличны и самодостаточны, чтобы ужиться вместе. Поэтому можно говорить о том, что мир творчества неистощим и безграничен. Са­мым отличительным признаком творческой ори­гинальности является типизм. Каждый характер у такого автора — тип, а каждый тип для читате­ля — знакомый незнакомец.

Мы узнаем в типажах Гоголя людей, с которы­ми каждый день встречаемся, и эти типажи опи­саны с такой достоверностью, что мы удивляемся фотографической схожести.

Есть еще другая оригинальность, которая пол­ностью зависит от индивидуальности автора, — «следствие цвета очков, сквозь которые смотрит он на мир». Об этой индивидуальности сказано уже было выше. Она состоит в комичности произ­ведений, всегда побеждаемой глубоким чувством грусти. «Комизм или гумор г. Гоголя имеет свой, особенный характер: это гумор чисто русский, гу­мор спокойный, простодушный, в котором автор как бы прикидывается простачком». И причиной этого комизма являются не природные юмористи­ческие способности автора, а, как это ни печально, верность изображения российской действитель­ности. В гуморе Гоголя нет злой насмешки, лишь спокойное созерцание с высоты своего положения гения глупых поступков людей. Комизм Гоголя не ставит своей целью обличать, но в то же время по­казывает недостатки общества, заставляя заду­маться о них. И есть в творчестве Гоголя другой гумор — грозный и открытый. Трудно сказать, какой из этих двух гуморов лучше. Есть вещи на­столько низкие, что одно простое выставление их напоказ обличает всю глубину их низости. Но есть еще и такие вещи, которые при всей их безобраз­ности внешне кажутся приятными и заманчи­выми. Для обоих этих видов ничтожества нужен свой, особый гумор. Поэтому различные по своей сути комизмы должны не исключать, а дополнять друг друга.

Гоголь еще только начинает свою деятельность, и поэтому можно сказать, что надежды на буду­щее Гоголя как поэта очень велики. Он владеет талантом «необыкновенным, сильным и высоким». Он становится на место, оставленное Пушкиным.

Есть поэты двух видов. Одни наделены опреде­ленными способностями, но не даром или талан­том. Однажды написав замечательное произведе­ние, они словно подрываются, надламываются от тяжести проделанного ими труда.

Поэтому они больше не могут ничего родить стоя­щего. И есть поэты гениальные, каждый последую­щий опыт написания которых совершенствуется и становится лишь лучше. К числу таких поэтов можно отнести Гоголя.

Есть и еще одно достоинство его произведений — лиризм, которым пронизаны близкие автору пред­меты. Им пронизаны и описание матери, и описа­ние юной красоты, и описание родины… В одном журнале было предложено Гоголю попробовать себя в описании высшего общества. Зачем? «Пусть г. Гоголь описывает то, что велит ему описывать его вдохновение, и пусть страшится описывать то, что велят ему описывать или его воля, или гг. кри­тики. Свобода художника состоит в гармонии его собственной воли с какою-то внешнею, не завися­щею от него волею, или, лучше сказать, его воля есть вдохновение!..»

Белинский В.Г. — О русской повести и повестях Гоголя

Литература наша началась веком схоластизма, так как направление ее было не столько художественное, сколько ученое (основатель русской литературы: Ломоносов. Последователи: Сумароков, Херасков? не имеющие искры гения Ломоносова).

Его последователи сообщили юной литературе характер «тяжелопедантический».

Крылов родил тьму баснописцев, Озеров? трагиков, Жуковский? балладистов, Батюшков? элегистов. Далее Карамзин ввел сентиментализм. В то время, когда это сентиментальное направление было во всем цвету. Жуковский ввел литературный мистицизм, который состоял в мечтательности плюс ложно фантастическое.

Знакомство с европейскими литературами показало новые роды и новый характер искусства. Вместе с поэмой пушкинскою появились роман, повесть, драма, усилилась элегия, и не были забыты: баллада, ода, басня, идиллия.

Теперь совсем не то.

Роман все убил, а повесть изгладила даже следы всего этого, и сам роман с почтением посторонился и дал ей дорогу впереди себя.

Поэзию можно разделить на два отдела: идеальную и реальную.

Идеальная поэзия. Поэзия всякого народа в начале своем бывает согласна с жизнью, но в раздоре с действительностью. Но младенчество не вечно. Поэзия имеет свои возрасты, параллельные возрастам народа. Век поэзии идеальной оканчивается с младенческим и юношеским возрастом народа.

Младенчество древнего мира кончилось; вера в богов и чудесное умерла; настал век жизни действительной. (В XVI веке

Сервантес убил «Дон Кихотом» ложно-идеальное направление поэзии, Шекспир навсегда помирил и сочетал ее с действительностью жизни) Поэма превратилась в роман.

Мы требуем не идеала жизни, по самой жизни, как она есть. Мы не хотим украшать, ибо думаем, что в поэтическом представлении они все равно прекрасна потому, что истинна, и что где истина, там и поэзия. (Это развернутое определение, реализма полемически заострено против Шевырева.)

Впрочем, есть точки соприкосновения этих двух элементов поэзии. Поэмы Байрона, Пушкина, Мицкевича, эти поэмы, в которых жизнь человека представляется, сколь возможно, в истине, но только в самые торжественные свои проявления, в самые лирические свои минуты.

Итак, поэзию можно разделить па идеальную и реальную. Может быть, каждая из них равна другой, когда удовлетворяет условиям творчества, то есть, когда идеальная гармонирует с чувством, а реальная с истиною предствляемой ею жизни.

Форма и условия романа удобнее для поэтического представления человека, рассматриваемого в отношении к общественной жизни.

«Повесть, ? есть эпизод из беспредельной поэмы судеб человеческих» ? это сказано Надеждиным в 1831 году. Он писал, что повесть «как эскиз, схватывающий мимолетом одну черту с нелпкой картины жизни, крошечный эпизод из беспредельного романа судеб человеческих» («Телескоп» 1831 г., ч. 1 ¦3).

Повесть? распавшийся на части роман, глава, вырванная из романа.

Смотрите также

В 20-х годах обнаружились первые попытки создать истинную повесть. Г. Марлинскпй был первым нашим повествователем, зачинщиком русской повести. Он начал свое поприще с повестей русских, народных, то есть, таких, содержание которых берется из мира русской жизни. Одоевский вследствие возмужалости и зрелости своего таланта дал другое направление своей художественной деятельности. Потом оставил аллегорию и заменил их чисто поэтическими фантазиями, проникнутыми Необыкновенной теплотою чувства, глубокостию мысли и какою-то горькою и едкою иронией. Одоевский поэт мира идеального, а не действительного.

Следуя хронологическому порядку, я должен теперь говорить о повестях Погодина. Ни одна из них не была исторической, по все были народными (простонародными). Талант Погодина есть талант нравоописателя низших слоев нашей общественности.

Одно из главнейших мест между нашими повествователями занимает господин Полевой. Отличительная черта? то, что составляет, что делает истинного поэта, состоит в его страдательной и живой способности всегда и без всяких отношений к своему образу мыслей понимать всякое человеческое положение.

Трудно судить о повестях господина Палова, трудно решить, что они такое. Поприще его только начато, но начато так хорошо, что не хочется верить, чтобы оно кончилось дурно.

Итак, Марлинский, Одоевский, Погодин, Полевой, Павлов, Гоголь? здесь полный круг истории русской повести.

Задача критики и истинная оценка произведений поэта непременно должны иметь две цели: определить характер разбираемых сочинений и указать место, на которое они дают право своему автору в кругу представителей литературы.

Цель русской критики должна состоять не столько в том, чтобы расширить -круг понятий человечества об изящном, сколько в том, чтобы распространять в своем отечестве уже известные, оседлые понятия об этом предмете.

В каждом человеке должно различать две стороны: общую, человеческую, и частную, индивидуальную.

Простота вымысла в поэзии реальной? есть один из самых верных признаков истинного таланта. Совершенная истина жизни в повестях г. Гоголя тесно соединяется с простотою вымысла. Повести г. Гоголя народны в высочайшей степени.

Один из самых отличительных признаков творческой оригинальности состоит в типизме, который есть гербовая печать автора. У истинного таланта каждое лицо? тип, и каждый тип для читателя есть знакомый незнакомец. Комизм и юмор Гоголя имеет свой, особенный характер: это юмор чисто русский, спокойный, простодушный, в котором автор как бы прикидывается простачком. Истинный юмор г.Гоголя все-таки состоит в верном взгляде на жизнь и нимало не зависит от карикатурности представляемой им жизни. Беспристрастие? его идеал.

«Арабески» и «Миргород» носят на себе все признаки зреющего таланта. Гораздо легче чувствовать прекрасное, нежели заставлять других чувствовать и понимать его!

Я очень рад, что заглавие и содержание моей статьи избавляет меня от неприятной обязанности разбирать ученые статьи г.Гоголя, помещенные в «Арабесках». Я не понимаю, как можно так необдуманно компрометировать свое литературное имя. Отдавая полную справедливость прекрасному таланту г.Гоголя как поэта, мы, движимые чувством той же самой спра-

ведливости, желаем, чтобы кто-нибудь разобрал подробнее его ученые статьи.

СОЧИНЕНИЯ АЛЕКСАНДРА ПУШКИНА (ст. «ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН»

(Впервые напечатано в «Отечественных записках» 1844 г., т- XXXVII)

Эта поэма имеет для нас, русских, огромное историческое и общественное значение. Б «Онегине» мы видим поэтически воспроизведенную картину русского общества, взятого в одном из интереснейших моментов его развития.

До Пушкина русская поэзия была не более, как понятливою и переимчивою ученицею европейской музы? и потому все произведения русской поэзии до Пушкина как-то походили больше на копии, нежели па свободные произведения самобытного вдохновения.

Озеров написан русскую трагедию, даже историю «Дмитрия Донского», по в ней «русского» и «исторического» ? одни имена, все остальное столько же. русское и историческое, сколько французское или татарское.

Жуковский написал две «русские» баллады: «Людмилу» и «Светлану». Но первая из них есть переделка немецкой баллады, а другая, отличаясь действительно поэтическими картинами русских святочных обычаев и зимней русской природы, в то же время вся проникнута немецкою сентиментальностью и немецким фанатизмом.

Есть у Пушкина русская баллада «Жених», написанная им в 1825 году, в котором появилась и первая глава «Онегина». В народных русских песнях не больше русской народности, сколько заключено ее в этой балладе,

Истинно национально-русская поэма в стихах была и есть «Евгений Онегин». «Истинная национальность, ? говорил Гоголь? состоит не в описании сарафана, но в самом духе народа…» Времена эпических поэм давным-давно прошло, и что для изображения современного общества, в которой проза жизни так глубоко проникла самую поэзию жизни, нужен роман. Роман в стихах в такое время, когда па русском языке не было ни одного порядочного романа и в прозе, такая смелость была не-сомненным свидетельством гениальности поэта.

Несмотря на все недостатки комедии Грибоедова, ? она, как произведение сильного таланта, глубокого и самостоятельного ума была первою русской комедией, в которой нет ничего подражательного, нет ложных мотивов и неестественных красок? все насквозь проникнуто глубокою истиною русской действительности. Грибоедов надолго убил всякую возможность русской комедии в стихах. Нужен гениальный талант, чтобы продолжать с успехом начатое Грибоедовым дело. То же можно сказать и в отношении к «Онегину». «Горе от ума» до сих пор высится в нашей литературе геркулесовскими столбами. Пример неслыханный: пьеса, которую вся грамотная Россия выучила наизусть еще в рукописных списках. Стихи Грибоедова обратились в пословицы и поговорки.

На русскую повесть Гоголь имел сильное влияние, но комедии его остались одинокими. Значит: изображать верно свое родно, то, что у нас перед глазами, чуть ли не труднее, чем изображать чужое.

Тайна национальности каждого народа заключается не в его одежде и кухне, а в его манере понимать вещи. К числу великих заслуг Пушкина принадлежит то, что он вывел из моды и чудовищ порока и героев добродетели, рисуя вместо них просто людей. Влияние литературы на общество было гораздо важнее, нежели как у нас об этом думают. Литература, сближая и сдружая людей разных сословий узами вкуса и стремлением к благородным наслаждениям жизни, сословие превратила в общество.

В 20-х годах текущего столетия русская литература от подражательности устремилась к самобытности: явился Пушкин. Он любил сословие, в котором почти исключительно выразился прогресс русского общества и к которому принадлежал сам. И в «Онегине» он решился представить нам внутреннюю жизнь этого сословия, а вместе с ним и общество в том виде, в каком оно находилось в избранную эпоху.

В романе 2 героя: Онегин и Татьяна. В обоих их должно видеть представителей обоих полов русского общества в ту эпоху. Онегин? светский человек.

Высший круг общества был в то время уже в апогее своего развития. В то время он до того был отделен от всех других кругов, что не принадлежавшие к нему люди поневоле говорили о нем, как до Колумба во всей Европе говорили об антиподах. Вследствие этого, Онегин с первых же строк романа был принят за безнравственного человека. К особенностям людей светского общества принадлежит отсутствие лицемерства. Если какой-нибудь бедный чиновник вдруг увидит себя наследником богатого дяди-старика, готового умереть, то с какими сле-

зами, с какою униженною предупредительностью будет ухаживать он за дядюшкой. Онегину же дядя чужд во всех отношениях. В словах Онегина проглядывает какая-то насмешливая легкость? в этом виден только ум и естественность, потому что отсутствие натянутой, тяжелой торжественности в выражении обыкновенных житейских отношений есть признак ума.

Пушкин охарактеризовал родство этого рода в том виде, как оно существует у многих, справедливо и истинно? и на пего осердились, его назвали безнравственным. Гений никогда не упреждает своего времени, но всегда только угадывает его не для всех видимое содержание и смысл. Многие добродушно считали и верили, что сам поэт хотел изобразить Онегина холодным эгоистом. Но светская жизнь не убила в Онегине чувства, а только охладила его к бесплодным страстям и мелочным развлечениям.

Озлобленный ум есть тоже признак высшей натуры, потому что человек с озлобленным умом бывает недоволен не только людьми, но и самим собой. Связь с Ленским? этим юным мечтателем, который так понравился нашей публике? все громче говорит против мнимого бездушия Онегина. Онегин презирал людей.

Онегин? добрый малый, по при этом недюжинный человек, бездеятельность и пошлость жизни душат его. Онегин -страдающий эгоист, его можно назвать эгоистом поневоле.

Онегин был так умен, тонок и опытен, так хорошо понимал людей и их сердце, что не смог не понять из письма Татьяны, что:-)та бедная девушка одарена страстным сердцем. Он был живо тронут ее письмом, по обольститься такою младенчески прекрасною любовью, значило бы для Онегина решиться на женитьбу. Поэзия брака не только не интересовала его, но была для пего противна.

Человечество еще далеко не дошло до той степени совершенства, па которой все люди, как существа однородные и единым разумом одаренные, согласятся между собою в понятиях об истинном и ложном, так же точно, как они уже согласились, что не солнце вокруг земли, а земля вокруг солнца обращается.

В свете, как и везде, люди бывают двух родов? одни привязываются к формам и в их исполнении видят назначение людей и жизни, такт действительности и способность вполне владеть всем, что дано им природою. Татьяна принадлежала к числу последних.

Роман оканчивается отповедью Татьяны, и читатель навсегда расстается с Онегиным в самую злую минуту его жизни.

Об Онегине: силы этой богатой натуры остались без приложения, жизнь без смысла, роман без конца.

В Ленском было много хорошего, но лучше всего то, что он был молод и вовремя для своей репутации умер. Это был романтик и больше ничего.

СОЧИНЕНИЯ АЛЕКСАНДРА ПУШКИНА «ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН» (ст. 9)

Александр Пушкин первым поэтически воспроизвел, в лице Татьяны, русскую женщину. Мужчина во всех состояниях, во всех слоях русского общества играет первую роль; по мы не скажем, чтоб женщина играла у нас вторую и низшую роль. Исключение остается только за высшим кругом. Везде мужчины сами по себе, женщины сами по себе. В Европе женщины действительно царицы общества; веселый и гордый мужчина, с которым она больше говорит, чем с другими? у нас наоборот.

Русская девушка? не женщина в европейском смысле этого слова, не человека, она нечто другое, как невеста.

Натура Татьяны не многосложна, но глубока и сильна. В Татьяне нет этих болезненных противоречий, которыми страдают слишком сложные натуры: Татьяна создана как будто вся из одного цельного куска.

Создает человека природа, по развивает и образует его общество. Говорить о любви, читать и писать о пей у нас любят многие, но любить… Это дело другого рода! Оно, конечно, если с позволения родителей, если страсть может увенчаться законным браком, то почему же не любить! Но любить потому только, что сердце жаждет любить без надежды на брак, всем жертвовать увлекающему пламени страсти, ? помилуйте, как можно! ? это значит произвести скандал. Татьяна возбуждает не смех, а живое сочувствие. Она создала себе свою собственную жизнь, в пустоте которой тем мятежнее горел пожиравший ее внутренний огонь, что ее ум ничем не был занят. Есть существа, у которых фантазия имеет гораздо более влияния на сердце, нежели как думают об этом. Татьяна была из таких существ.

Разговор Татьяны с нянею? чудо художественного совершенства! Это целая драма, проникнутая глубокою истиною. В словах няни, простых и народных, заключается полная и яркая картина внутренней домашней жизни народа, его взгляд па от-

ношения полов, па любовь, па брак. И это сделано великим поэтом одною чертою, вскользь, мимоходом брошенную!

Татьяна вдруг решается писать к Онегину: порыв наивный и благородный. После, когда она стала знатною барынею, для нее совершенно исчезла возможность таких наивно великодушных движений сердца.

Замечательно, с каким усилием старается поэт оправдать Татьяну за ее решимость написать и послать это письмо. Видно, что поэт слишком хорошо знал общество, для которого писал. И всего грустнее в этом то, что перед женщинами в особенности старается он оправдать свою Татьяну. И зато с какою горечью говорит он о наших женщинах везде, где касается общественной чопорности и сухости. Разрушенная надежда не погасила в ней пожирающего ее пламени: он начал гореть тем упорнее и напряженнее, чем глуше и безвыходнее складывается ситуация. Несчастие дает новую энергию страсти у натур с экзальтированным воображением. Им даже нравится исключительность их положения.

После посещения библиотеки Онегина в Татьяне, наконец, свершился акт сознания: ум ее проснулся, книжное знакомство с новым миром скорби произвело па нее тяжелое, безотрадности бесплодное впечатление, убедило ее в необходимости покориться действительности.

Посещение дома Онегина и чтение его книг приготовили Татьяну к перерождению из деревенской девушки в светскую даму, которое так удивило и поразило Онегина. Онегин был виноват перед Татьяной в том, что он не полюбил ее тогда, когда она была моложе и лучше и любила его! Ведь для любви только и нужно, что молодость, красота и взаимность. Вот понятия, заимствованные из плохих сентиментальных романов. По мнению Татьяны, она более способна была внушить любовь тогда, нежели теперь, потому что она тогда была моложе и лучше. Как в этом взгляде на вещи видна русская женщина!

Основная мысль упреков Татьяны состоит в том, что теперь его к ее ногам приводит жажда скандалезной славы.

Последние стихи удивительны? подлинно конец венчает дело! Вот истинная гордость женской добродетели.

Итак, в лице Онегина, Ленского и Татьяны Пушкин изобразил русское общество в одном из фазисов его образования, его развития, и с какою истиною, с какою верностью, как полно и художественно изобразил он его.

Онегина» можно назвать энциклопедией русской жизни и в высшей степени народным произведением.

Русская литература, несмотря на свою незначительность, несмотря даже на сомнительность своего существования, которое теперь многими признается за мечту, русская литература испытала множество чуждых и собственных влияний, отличилась множеством направлений. Так как это имеет прямое отношение к предмету моей статьи, то укажу, в кратких очерках, на главнейшие из этих влияний и направлений. Литература наша началась веком схоластицизма,
потому что направление ее великого основателя было не столько художественное, сколько ученое, которое отразилось и на его поэзии, вследствие его ложных: понятий об искусстве. Сильный авторитет его бездарных последователей, из коих главнейшими были Сумароков и Херасков, поддержал и продолжил это направление. Не имея ни искры гения Ломоносова, эти люди пользовались не меньшим и еще чуть ли не большим, чем он, авторитетом и сообщили юной литературе характер тяжело-педантический.
Сам Державин заплатил, к несчастию, слишком большую дань этому направлению, чрез что много повредил и своей самобытности и своему успеху в потомстве. Вследствие этого направления литература разделилась на «оду» и «эпическую, инако героическую пииму». Последняя, в особенности, почиталась торжественнейшим проявлением поэтического гения, венцом творческой деятельности, альфою и омегою всякой литературы, конечною целию художественной деятельности каждого народа и всего человечества {Это смешное и жалкое направление до того было сильно и так долго продолжалось, что многие литераторы в 1813 году советовали г. Иванчину-Писареву, написавшему довольно фразистую «Надпись на поле Бородинском», написать — что бы вы думали? — _Эпическую поэму_!..}. «Петрияда» произвела достойных себя чад — «Россияду» и «Владимира»; а эти, в свою очередь, нескольких длинных Петров и наконец пресловутую «Александроиду»… Потом только и слышно было, как наши лирики, _упиваясь одопением_, по выражению одного из них, в своих громогласных одах, взапуски заставляли _плясать реки и скакать холмы_… Это было главное, характеристическое направление; еще тогда же и после были и другие, хотя и не столь сильные: Крылов родил тьму баснописцев, Озеров — трагиков, Жуковский — балладистов, Батюшков — элегистов. Словом, каждый замечательный талант заставлял плясать под свою дудку толпы бездарных писателей. Еще век тяжелого схоластицизма не кончился, еще он был, как говорится, во всем своем разгаре, как Карамзин основал новую школу, дал литературе новое направление, которое вначале ограничило схоластицизм, а впоследствии совершенно убило его. Вот главная и величайшая заслуга этого направления, которое было нужно и полезно как реакция и вредно как направление ложное, которое, сделавши свое дело, требовало, в свою очередь, сильной реакции. По причине огромного и деспотического влияния Карамзина и многосторонней его литературной деятельности, новое направление долго тяготело и над искусством, и над наукой, и над ходом идей и общественного образования. Характер этого направления состоял в _сантиментальности_, которая была односторонним отражением характера европейской литературы XVIII века. В то время, когда это _сантиментальное_ направление было во всем цвету своем, Жуковский ввел литературный _мистицизм_, который состоял в _мечтательности_, соединенной с ложным _фантастическим_, но который, в самом-то деле, был не что иное, как несколько возвышенный, улучшенный и подновленный _сантиментализм_, и хотя породил тьму бездарных подражателей, но был великим шагом вперед {Говоря о Жуковском, я имею в виду направление, произведенное им на литературу, а не оценку его литературных заслуг, разумею его баллады и малое число оригинальных пьес, а не переводы вообще, которыми наша литература по справедливости гордится.}. С половины второго десятилетия XIX века совершенно кончилась эта однообразность в направлении творческой деятельности: литература разбежалась по разным дорогам. Хотя огромное влияние Пушкина (который, скажем мимоходом, составляет, на пустынном небосклоне нашей литературы, вместе с Державиным и Грибоедовым, пока единственное поэтическое созвездие, блестящее для веков) и этому периоду нашей словесности сообщило какой-то общий характер, но, во-первых, сам Пушкин был слишком разнообразен в тонах и формах своих произведений, потом, влияние старых авторитетов еще не потеряло своей силы, и, наконец, знакомство с европейскими литературами показало новые роды и новый характер искусства. Вместе с поэмой _пушкинскою_ появились — роман, повесть, драма, усилилась элегия и не были забыты — баллада, ода, басня, даже самая эклога и идиллия.

Теперь совсем не то: теперь вся наша литература превратилась в роман и повесть. Ода, эпическая поэма, баллада, басня, даже так называемая, или, лучше сказать, так называвшаяся _романтическая поэма _, поэма _пушкинская_, бывало наводнявшая и потоплявшая нашу литературу, — все это теперь не больше, как воспоминание о каком-то веселом, но давно минувшем времени. Роман все убил, все поглотил, а повесть, пришедшая вместе с ним, изгладила даже и следы всего этого, и сам роман с почтением посторонился и дал ей дорогу впереди себя. Какие книги больше всего читаются и раскупаются? Романы и повести. Какие книги доставляют литераторам и домы и деревни? Романы и повести. Какие книги пишут все наши литераторы, призванные и непризванные, начиная от самой высокой литературной аристократии до неугомонных рыцарей толкуна и Смоленского рынка? Романы и повести. Чудное дело! но это еще не все: в каких книгах излагается и жизнь человеческая, и правила нравственности, и философические системы и, словом, все науки? В романах и повестях.

Вследствие каких же причин произошло это явление? Кто, какой гений, какой могущественный талант произвел это новое направление?.. На этот раз нет виноватого: причина в духе времени, во всеобщем и, можно сказать, всемирном направлении.

Правда, и здесь было влияние иностранных литератур, что очень естественно, ибо народ, начинающий принимать участие в жизни образованной части человечества, не может быть чуждым никакого общего умственного движения. По крайней мере, это уже не было следствием успеха или сильного авторитета одного какого-нибудь лица, но было следствием общей потребности. Правда, мы еще не забыли, хотя по имени, прадедушку наших романов — «Ивана Выжигина»; но он был их прадедушкою только по времени своего появления, а не по внутреннему достоинству. Не успех его заставил всех писать романы, но он доказал общую потребность. Надобно же было кому-нибудь начать. Притом же, вопрос состоял не в том: будет ли иметь успех на Руси роман? Этот вопрос был уже решен, ибо тогда переводные романы Вальтера Скотта уже начали разливаться по России широким потоком. Вопрос состоял в том: может ли иметь на Руси успех русский роман, написанный по-русски и почерпнутый из русской жизни. Г-ну Булгарину случилось прежде других решить этот вопрос: вот и все.

Роман и теперь еще в силе и, может быть, надолго или навсегда будет удерживать почетное место, полученное, или, лучше сказать, завоеванное им, между родами искусства; но повесть во всех литературах теперь есть исключительный предмет внимания и деятельности всего, что пишет и читает, наш дневной насущный хлеб, наша настольная книга, которую мы читаем, смыкая глаза ночью, читаем, открывая их поутру. Есть еще третий род поэзии, который должен бы, в наше время, разделять владычество с романом и повестью: это драма, хотя ее успехи и заслонены успехом романа и повести. Вследствие этого всеобщего направления и в нашей литературе господствующими родами поэзии сделались роман и повесть, и сделались, повторяю, не столько вследствие слепого подражания или преобладания какого-нибудь сильного дарования, или, наконец, обольщения слишком необыкновенным успехом какого-нибудь творения, сколько вследствие общей потребности и господствующего духа времени.

Русская литература, несмотря на свою незначительность, несмотря даже на сомнительность своего существования, которое теперь многими признается за мечту, русская литература испытала множество чуждых и собственных влияний, отличилась множеством направлений. Так как это имеет прямое отношение к предмету моей статьи, то укажу, в кратких очерках, на главнейшие из этих влияний и направлений. Литература наша началась веком

схоластицизма,

потому что направление ее великого основателя было не столько художественное, сколько ученое, которое отразилось и на его поэзии, вследствие его ложных: понятий об искусстве. Сильный авторитет его бездарных последователей, из коих главнейшими были Сумароков и Херасков, поддержал и продолжил это направление. Не имея ни искры гения Ломоносова, эти люди пользовались не меньшим и еще чуть ли не большим, чем он, авторитетом и сообщили юной литературе характер

тяжело-педантический.

Сам Державин заплатил, к несчастию, слишком большую дань этому направлению, чрез что много повредил и своей самобытности и своему успеху в потомстве. Вследствие этого направления литература разделилась на «оду» и «эпическую, инако героическую пииму». Последняя, в особенности, почиталась торжественнейшим проявлением поэтического гения, венцом творческой деятельности, альфою и омегою всякой литературы, конечною целию художественной деятельности каждого народа и всего человечества {Это смешное и жалкое направление до того было сильно и так долго продолжалось, что многие литераторы в 1813 году советовали г. Иванчину-Писареву, написавшему довольно фразистую «Надпись на поле Бородинском», написать — что бы вы думали? — _Эпическую поэму_!..}. «Петрияда» произвела достойных себя чад — «Россияду» и «Владимира»; а эти, в свою очередь, нескольких длинных Петров и наконец пресловутую «Александроиду»… Потом только и слышно было, как наши лирики, _упиваясь одопением_, по выражению одного из них, в своих громогласных одах, взапуски заставляли _плясать реки и скакать холмы_… Это было главное, характеристическое направление; еще тогда же и после были и другие, хотя и не столь сильные: Крылов родил тьму баснописцев, Озеров — трагиков, Жуковский — балладистов, Батюшков — элегистов. Словом, каждый замечательный талант заставлял плясать под свою дудку толпы бездарных писателей. Еще век тяжелого схоластицизма не кончился, еще он был, как говорится, во всем своем разгаре, как Карамзин основал новую школу, дал литературе новое направление, которое вначале ограничило схоластицизм, а впоследствии совершенно убило его. Вот главная и величайшая заслуга этого направления, которое было нужно и полезно как реакция и вредно как направление ложное, которое, сделавши свое дело, требовало, в свою очередь, сильной реакции. По причине огромного и деспотического влияния Карамзина и многосторонней его литературной деятельности, новое направление долго тяготело и над искусством, и над наукой, и над ходом идей и общественного образования. Характер этого направления состоял в _сантиментальности_, которая была односторонним отражением характера европейской литературы XVIII века. В то время, когда это _сантиментальное_ направление было во всем цвету своем, Жуковский ввел литературный _мистицизм_, который состоял в _мечтательности_, соединенной с ложным _фантастическим_, но который, в самом-то деле, был не что иное, как несколько возвышенный, улучшенный и подновленный _сантиментализм_, и хотя породил тьму бездарных подражателей, но был великим шагом вперед {Говоря о Жуковском, я имею в виду направление, произведенное им на литературу, а не оценку его литературных заслуг, разумею его баллады и малое число оригинальных пьес, а не переводы вообще, которыми наша литература по справедливости гордится.}. С половины второго десятилетия XIX века совершенно кончилась эта однообразность в направлении творческой деятельности: литература разбежалась по разным дорогам. Хотя огромное влияние Пушкина (который, скажем мимоходом, составляет, на пустынном небосклоне нашей литературы, вместе с Державиным и Грибоедовым, пока единственное поэтическое созвездие, блестящее для веков) и этому периоду нашей словесности сообщило какой-то общий характер, но, во-первых, сам Пушкин был слишком разнообразен в тонах и формах своих произведений, потом, влияние старых авторитетов еще не потеряло своей силы, и, наконец, знакомство с европейскими литературами показало новые роды и новый характер искусства. Вместе с поэмой _пушкинскою_ появились — роман, повесть, драма, усилилась элегия и не были забыты — баллада, ода, басня, даже самая эклога и идиллия.

Теперь совсем не то: теперь вся наша литература превратилась в роман и повесть. Ода, эпическая поэма, баллада, басня, даже так называемая, или, лучше сказать, так называвшаяся _романтическая поэма_, поэма _пушкинская_, бывало наводнявшая и потоплявшая нашу литературу, — все это теперь не больше, как воспоминание о каком-то веселом, но давно минувшем времени. Роман все убил, все поглотил, а повесть, пришедшая вместе с ним, изгладила даже и следы всего этого, и сам роман с почтением посторонился и дал ей дорогу впереди себя. Какие книги больше всего читаются и раскупаются? Романы и повести. Какие книги доставляют литераторам и домы и деревни? Романы и повести. Какие книги пишут все наши литераторы, призванные и непризванные, начиная от самой высокой литературной аристократии до неугомонных рыцарей толкуна и Смоленского рынка? Романы и повести. Чудное дело! но это еще не все: в каких книгах излагается и жизнь человеческая, и правила нравственности, и философические системы и, словом, все науки? В романах и повестях.

Вследствие каких же причин произошло это явление? Кто, какой гений, какой могущественный талант произвел это новое направление?.. На этот раз нет виноватого: причина в духе времени, во всеобщем и, можно сказать, всемирном направлении.

Правда, и здесь было влияние иностранных литератур, что очень естественно, ибо народ, начинающий принимать участие в жизни образованной части человечества, не может быть чуждым никакого общего умственного движения. По крайней мере, это уже не было следствием успеха или сильного авторитета одного какого-нибудь лица, но было следствием общей потребности. Правда, мы еще не забыли, хотя по имени, прадедушку наших романов — «Ивана Выжигина»; но он был их прадедушкою только по времени своего появления, а не по внутреннему достоинству. Не успех его заставил всех писать романы, но он доказал общую потребность. Надобно же было кому-нибудь начать. Притом же, вопрос состоял не в том: будет ли иметь успех на Руси роман? Этот вопрос был уже решен, ибо тогда переводные романы Вальтера Скотта уже начали разливаться по России широким потоком. Вопрос состоял в том: может ли иметь на Руси успех русский роман, написанный по-русски и почерпнутый из русской жизни. Г-ну Булгарину случилось прежде других решить этот вопрос: вот и все.

О боги, для чего я поздно так родился?

Один из самых отличительных признаков творческой оригинальности, или, лучше сказать, самого творчества, состоит в этом типизме, если можно так выразиться, который есть гербовая печать автора. У истинного таланта каждое лицо — тип, и каждый тип, для читателя, есть знакомый незнакомец. Не говорите: вот человек с огромною душою, с пылкими страстями, с обширным умом, но ограниченным рассудком, который до такого бешенства любит свою жену, что готов удавить ее руками при малейшем подозрении в неверности — скажите проще и короче: вот Отелло! Не говорите: вот человек, который глубоко понимает назначение человека и цель жизни, который стремится делать добро, но, лишенный энергии души, не может сделать ни одного доброго дела и страдает от сознания своего бессилия — скажите: вот Гамлет! Не говорите: вот чиновник, который подл по убеждению, зловреден благонамеренно, преступен добросовестно — скажите: вот Фамусов! Не говорите: вот человек, который подличает из выгод, подличает бескорыстно, по одному влечению души — скажите: вот Молчалин! Не говорите: вот человек, который во всю жизнь не ведал ни одной человеческой мысли, ни одного человеческого чувства, который во всю жизнь не знал, что у человека есть страдания и горести, кроме холода, бессонницы, клопов, блох, голода и жажды, есть восторги и радости, кроме спокойного сна, сытного стола, цветочного чаю, что в жизни человека бывают случаи поважнее съеденной дыни, что у него есть занятия и обязанности, кроме ежедневного осмотра своих сундуков, анбаров и хлевов, есть честолюбие выше уверенности, что он первая персона в каком-нибудь захолустье; о, не тратьте так много фраз, так много слов — скажите просто: вот Иван Иванович Перерепенко, или: вот Иван Никифорович Довгочхун! И поверьте, вас скорее поймут все. В самом деле, Онегин, Ленский, Татьяна, Зарецкий, Репетилов, Хлестова, Тугоуховский, Платон Михайлович Горич, княжна Мими, Пульхерия Ивановна, Афанасий Иванович, Шиллер, Пискарев, Пирогов: разве все эти собственные имена теперь уже не нарицательные? И, боже мой! как много смысла заключает в себе каждое из них! Это повесть, роман, история, поэма, драма, многотомная книга, короче: целый мир в одном, только в одном слове! Что перед каждым из этих слов ваши заветные: «Qu»il mourut!» {«Да умрет он!» (франц.). — Ред.}, «Moi!» {«Я!» (франц.). — Ред.}, «Ах, я Эдип!»? {7} И какой мастер г. Гоголь выдумывать такие слова! Не хочу говорить о тех, о которых и так уже много говорил, скажу только об одном таком его словечке, это — Пирогов!.. Святители! да это целая каста, целый народ, целая нация! О единственный, несравненный Пирогов, тип из типов, первообраз из первообразов! Ты многообъемлющее, чем Шайлок, многозначительнее, чем Фауст! Ты представитель просвещения и образованности всех людей, которые «любят потолковать об литературе, хвалят Булгарина, Пушкина и Греча и говорят с презрением и остроумными колкостями об А. А. Орлове». Да, господа, дивное словцо этот — Пирогов! Это символ, мистический миф, это, наконец, кафтан, который так чудно скроен, что придет по плечам тысячи человек! О, г. Гоголь большой мастер выдумывать такие слова, отпускать такие bons mots! {остроты (франц.). — Ред.} А отчего он такой мастер на них? Оттого, что оригинален. А отчего оригинален? Оттого, что поэт.

Но есть еще другая оригинальность, проистекающая из индивидуальности автора, следствие цвета очков, сквозь которые смотрит он на мир. Такая оригинальность у г. Гоголя состоит, как я уже сказал выше, в комическом одушевлении, всегда побеждаемом чувством глубокой грусти. В этом отношении русская поговорка: «начал во здравие, а свел за упокой» — может быть девизом его повестей. В самом деле, какое чувство остается у вас, когда пересмотрите вы все эти картины жизни, пустой, ничтожной, во всей ее наготе, во всем ее чудовищном безобразии, когда досыта нахохочетесь, наругаетесь над нею? Я уже говорил о «Старосветских помещиках» — об этой _слезной комедии_ во всем смысле этого слова. Возьмите «Записки сумасшедшего», этот уродливый гротеск, эту странную, прихотливую грезу художника, эту добродушную насмешку над жизнию и человеком, жалкою жизнию, жалким человеком, эту карикатуру, в которой такая бездна поэзии, такая бездна философии, эту психическую _историю болезни_, изложенную в поэтической форме, удивительную по своей истине и глубокости, достойную кисти Шекспира: вы еще смеетесь над простаком, но уже ваш смех растворен горечью; это смех над сумасшедшим, которого бред и смешит и возбуждает сострадание. Я уже говорил также и о «Ссоре Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем» в сем отношении; прибавлю еще, что, с этой стороны, эта повесть всего удивительнее. В «Старосветских помещиках» вы видите людей пустых, ничтожных и жалких, но, по крайней мере, добрых и радушных; их взаимная любовь основана на одной привычке: но ведь и привычка все же человеческое чувство, но ведь всякая любовь, всякая привязанность, на чем бы она ни основывалась, достойна участия, следовательно, еще понятно, почему вы жалеете об этих стариках. Но Иван Иванович и Иван Никифорович существа совершенно пустые, ничтожные и притом нравственно гадкие и отвратительные, ибо в них нет ничего человеческого; зачем же, спрашиваю я вас, зачем вы так горько улыбаетесь, так грустно вздыхаете, когда доходите до трагикомической развязки? Вот она, эта тайна поэзии! Вот они, эти чары искусства! Вы видите жизнь, а кто видел жизнь, тот не может не вздыхать!..

Комизм или гумор г. Гоголя имеет свой, особенный характер: это гумор чисто русский, гумор спокойный, простодушный, в котором автор как бы прикидывается простачком. Г-н Гоголь с важностью говорит о бекеше Ивана Ивановича, и иной простак не шутя подумает, что автор и в самом деле в отчаянии оттого, что у него нет такой прекрасной бекеши. Да, г. Гоголь очень мило прикидывается; и хотя надо быть слишком глупым, чтобы не понять его иронии, но эта ирония чрезвычайно как идет к нему. Впрочем, это только манера, и истинный-то гумор г. Гоголя все-таки состоит в верном взгляде на жизнь, и, прибавлю еще, нимало не зависит от карикатурности представляемой им жизни. Он всегда одинаков, никогда не изменяет себе даже и в таком случае, когда увлекается поэзиею описываемого им предмета. Беспристрастие его идол. Доказательством этого может служить» «Тарас Бульба», эта дивная эпопея, написанная кистию смелою и широкою, этот резкий очерк героической жизни младенчествующего народа, эта огромная картина в тесных рамках, достойная Гомера. Бульба герой, Бульба человек с железным характером, железною волею: описывая подвиги его кровавой мести, автор возвышается до лиризма и, в то же время, делается драматиком в высочайшей степени, и все это не мешает ему по местам смешить вас своим героем. Вы содрогаетесь Бульбы, хладнокровно лишающего мать детей, убивающего собственною рукою родного сына, ужасаетесь его кровавых тризн над гробом детей, и вы же смеетесь над ним, дерущимся на кулачки с своим сыном, пьющим горелку с своими детьми, радующимся, что в этом ремесле они не уступают батюшке, и изъявляющим свое удовольствие, что их добре пороли в бурсе. И причина этого комизма, этой карикатурности изображений заключается не в способности или направлении автора находить во всем смешные стороны, но в верности жизни. Если г. Гоголь часто и с умыслом подшучивает над своими героями, то без злобы, без ненависти; он понимает их ничтожность, но не сердится на нее; он даже как будто любуется ею, как любуется взрослый человек на игры детей, которые для него смешны своею наивностию, но которых он не имеет желания разделить. Но тем не менее это все-таки гумор, ибо не щадит ничтожества, не скрывает и не скрашивает его безобразия, ибо, пленяя изображением этого ничтожества, возбуждает к нему отвращение. Этот гумор спокойный и, может быть, тем скорее достигающий своей цели. И вот, замечу мимоходом, вот настоящая нравственность такого рода сочинений. Здесь автор не позволяет себе никаких сентенций, никаких нравоучений; он только рисует вещи так, как они есть, и ему дела нет до того, каковы они, и он рисует их без всякой цели, из одного удовольствия рисовать. После «Горя от ума» я не знаю ничего на русском языке, что бы отличалось такою чистейшею нравственностию и что бы могло иметь сильнейшее и благодетельнейшее влияние на нравы, как повести г. Гоголя. О, пред такою нравственностию я всегда готов падать на колена! В самом деле, кто поймет Ивана Ивановича Перерепенко, тот верно рассердится, если его назовут Иваном Ивановичем Перерепенком. Нравственность в сочинении должна состоять в совершенном отсутствии притязаний со стороны автора на нравственную или безнравственную цель. Факты говорят громче слов; верное изображение нравственного безобразия могущественнее всех выходок против его. Однако ж не забудьте, что такие изображения только тогда верны, когда бесцельны, когда созданы, а создавать может одно вдохновение, а вдохновение может быть доступно одному таланту, следовательно, только один талант может быть нравственным в своих произведениях!

Итак, гумор г. Гоголя есть гумор спокойный, спокойный в самом своем негодовании, добродушный в самом своем лукавстве. Но в творчестве есть еще другой гумор, грозный и открытый; он кусает до крови, впивается в тело до костей, рубит со всего плеча, хлещет направо и налево своим бичом, свитым из шипящих змей, гумор желчный, ядовитый, беспощадный. Хотите ли видеть его? Я покажу вам его — смотрите: вот бал, куда собралась толпа мишурных знаменитостей, ничтожного величия, чтобы убить время, своего всегдашнего врага, убийцу, толпа бледная, чудовищная, утратившая образ и подобие божие, позор людей и бессловесных; вот бал: «Между толпами бродят разные лица, под веселый напев контроданса свиваются и развиваются тысячи интриг и сетей; толпы подобострастных аэролитов вертятся вокруг однодневной кометы; предатель униженно кланяется своей жертве; здесь послышалось незначащее слово, привязанное к глубокому долголетнему плану; там улыбка презрения скатилась с великолепного лица и оледенила какой-то умоляющий взор; здесь тихо ползут темные грехи и торжественная подлость гордо носит на себе печать отвержения…» Но вдруг бал приходит в смущение, кричат: «вода! вода!» «В другом конце залы играет еще музыка, там еще танцуют, там еще говорят о будущем, там еще думают о вчера сделанной подлости, о той, которую надо сделать завтра, там еще есть люди, которые ни о чем не думают… Но вскоре достигла страшная весть, музыка прервалась, все смешалось… Отчего же побледнели все эти лица?.. Как, мм. гг., так есть на свете нечто, кроме ваших ежедневных интриг, происков, расчетов? Неправда! пустое! все пройдет! опять наступит завтрашний день! опять можно будет продолжать начатое! свергнуть своего противника, обмануть своего друга, доползти до нового места!.. Но вы не слушаете, вы трепещете, холодный пот обдает вас, вам страшно! И подлинно — вода все растет — вы отворяете окошко, зовете о помощи, вам отвечает свист бури, и белесоватые волны, как разъяренные тигры, кидаются в светлые окна! — Да! в самом деле ужасно! Еще минута, и взмокнут эти роскошные, дымчатые одежды ваших женщин! еще минута — и честолюбивые украшения на груди вашей лишь прибавят к вашей тяжести и повлекут на холодное дно. — Страшно! страшно! Где же всемощные средства науки, смеющейся над усилиями природы? Мм. гг., наука замерла под вашим дыханием. — Где же сила молитвы, двигающей годы? — Мм. гг., вы потеряли значение этого слова. — Что же остается вам! — Смерть! смерть! смерть ужасная! медленная! Но ободритесь, что такое смерть? — Вы люди мудрые, благоразумные, как змии! неужели то, о чем посреди глубоких рассуждений ваших вы никогда и не помышляли, может быть делом столь важным? Призовите на помощь свою прозорливость, испытайте над смертью ваши обыкновенные средства: испытайте, нельзя ли подкупить ее, оклеветать? Не испугается ли она вашего холодного, грозного взгляда?..» {8}