Сочинение когда я буду старой

Идея: Борис Акунин, «Русский в Англии»

Начало здесь 

Из современного Лондона мы перенесемся в Англию и Россию XVI века, в эпоху доброй королевы Бесс — Елизаветы I и ко двору Иоанна Грозного. Согласно свидетельствам некоторых исторических документов, Иоанн Васильевич сватался к Елизавете и, получив отказ, согласился взять в жены ее племянницу. Этим планам (если они вообще когда-нибудь имели место) не суждено было сбыться, но какой простор для писательской фантазии представляет собой эта история!

Глава III

Энни осталась жить у бабушки, хотя работники соцслужбы, периодически навещавшие их, считали, что бабушка не сможет вырастить Энни и ее следует передать в приют, чтобы девочку удочерила «нормальная семья».

Больше всего на свете Энни боялась этих визитов и того, что ее заберут у бабушки и отдадут чужим людям, и тогда она потеряет последнего родного человека на свете.

Лежа по ночам без сна, она прислушивалась к шагам на улице, вспоминала маму и те редкие дни, когда мама была доброй и ласковой, водила их с Джонни на детскую площадку, покупала ей красивые заколки для волос и вкусные пончики в сахарной глазури и неизменно обещала, что так теперь будет всегда.

Думая о маме, Энни плакала навзрыд. Горькие соленые слезы заливали ее лицо и затекали в уши. А утром снова школа, пинки и подножки от мальчишек и презрительное хихиканье девчонок за спиной… Несмотря на то, что теперь Энни стараниями бабушки Дорис всегда была одета опрятно, отношение одноклассников к ней не изменилось. И только доброта и участие мисс Маршалл удерживали Энни в школе.

Благодаря мисс Маршалл Энни полюбила чтение. Учительница хвалила ее сочинения и зачитывала их вслух перед всем классом. Это помогло Энни поверить в себя и свои силы.

Так у нее появилась цель в жизни — она решила стать журналистом. Или, чем черт не шутит, может быть, впоследствии ей удастся стать писателем. Как Джейн Остин, Уилки Коллинз, Марк Твен или Джордж Оруэлл.

В старших классах неожиданно для самой себя Энни из парии-замарашки стала довольно популярной персоной: она помогала своим менее одаренным одноклассникам писать сочинения и осваивать сложную французскую грамматику, а в 14 лет заработала первые деньги – соседка предложила ей пару часов в день присматривать за ее малышами-двойняшками.

Где только не довелось поработать Энн с тех пор. Парикмахерская, где она подметала волосы и готовила напитки для клиентов, продуктовый магазин, разные кафе в родном Сент-Хеленс. Чуть позже — МакДональдс и супермаркет в соседнем городке Ньютон-Ле-Уиллоус.

Жила она, где придется — на что хватало ее скромных заработков, в основном это были темные тесные квартиры вскладчину с другими ребятами.

После Ньютона были Манчестер, Ливерпуль, и, наконец, Лондон. Энни поступила в университет — не в последнюю очередь благодаря блестящим рекомендациям школьных учителей, и даже получала стипендию, как отличная студентка. Чтобы свести концы с концами, Энн работала в большом универсальном магазине Marks&Spenser.

«Когда-нибудь мир обо мне услышит и меня будут публиковать в Таймс», думала Энн, раскладывая упаковки с салатами и нарезанными фруктами на полках магазина и обдумывая тему очередной статьи для сайта, где она подрабатывала копирайтером.

Глава IV

Этой весной бабушка Дорис перенесла инсульт и совсем сдала. Энн, скрепя сердце, пришлось согласиться на то, чтобы бабушка переселилась в senior house (дом престарелых) — там у нее был присмотр и медицинский уход. На оплату уходила вся бабушкина пенсия, и еще 200 фунтов Энн доплачивала из своих скромных доходов.

Поездки в Сент-Хеленс были долгожданными и радостными для Энн, но как же сжималось ее сердце, когда ее взгляд подмечал, как быстро дряхлеет бабушка, как затуманиваются ее глаза и трясутся морщинистые руки…

От бабушки мысли Энн переметнулись к Тому. Том – ее шикарный лондонский бойфренд. Высокий широкоплечий брюнет с римским профилем и великолепным телом (он итальянец по матери),

Том был красив, как древнегреческий бог – на этом, пожалуй, его достоинства заканчивались. Он все еще мечтал о карьере модели, но пока его достижения сводились к фотосессиям в пижамах и банных халатах для рекламных буклетов супермаркетов.

Том перебивался случайными заработками – он неплохо играл на гитаре и обладал приятным баритоном, его приглашали петь в барах. Он поддерживал лейбористов, с одинаковым пылом ненавидел как Тори, так и эмигрантов, не продержался ни на одной работе больше пары месяцев и больше всего любил проводить выходные в Камден-тауне на безумных тусовках с выпивкой, травой и клубными наркотиками.

Энн иногда ходила с ним на эти тусовки и знала многих из его странных друзей, коих было немыслимое количество – кажется, у Том был своим человеком в каждом пабе Англии.

Они вместе снимали квартиру в лондонском Ислингтоне. Раньше Том жил там один, но когда они начали встречаться и он узнал, сколько Энн платит за свою комнату в квартире с четырьмя соседками, то предложил ей съехаться и платить за квартиру вместе. Это выходило дороже, чем плата за комнату — но, главное, она была с Томом, которого практически боготворила несмотря на его несносный характер, периодические запои, подловатые шутки в ее адрес и постоянное безденежье.

Однажды Том с грустью сообщил, что с июня хозяйка квартиры повышает плату, причем сразу на 500 фунтов. Прикинув, что потерю еще 250 фунтов в месяц ее скромный бюджет не переживет, Энн сказала Тому, что это слишком дорого, и начала искать для них другое жилье поблизости.

Каково же было ее изумление, когда она обнаружила на сайте аренды недвижимости их квартиру и – та-дамм! — телефон Тома в качестве контактных данных хозяина.

Терзаемая подозрениями, она попросила коллегу позвонить по указанному телефону и всплыла ужасная правда: все это время Том, который и являлся хозяином квартиры, брал с нее деньги за то, что она там жила.

Энн примчалась домой, собрала свои нехитрые пожитки и вылетела на улицу в надежде, что не столкнется с Томом и ей не придется с ним объясняться. Так гадко она не чувствовала себя еще никогда, больше всего в тот момент ей хотелось, чтобы на нее из-за поворота выехала несущаяся на полной скорости машина. Удар, звон стекла, и все будет кончено.

Однако, машина не выехала. Видно, легкий конец — удел счастливчиков. к коим Энн не относилась, и у судьбы для нее было уготовано что-то более изощренное.

Делать нечего, под холодным дождем Энн побрела к метро, села в первый подошедший поезд и поехала, куда глаза глядят. Почувствовав голод, она вышла на какой-то станции, зашла в кафе, взяла кофе и булочку с корицей, погуглила, нашла приличный хостел поблизости и отправилась туда ночевать.

Через несколько дней она сняла комнату в квартире с соседками. Незаметно пробежал целый год: работа, учеба, посиделки с друзьями, вылазки к морю в Брайтон, выходные в Девоне или Дорсете, а по будням снова — душное лондонское метро и вечерний путь от станции к дому с зажатым в кулаке ключом — на всякий случай в качестве защиты от хулиганов.

Глава V

Около полугода назад майским утром ей позвонили с незнакомого номера.

— Мисс Гамильтон? Энн Летиция Гамильтон? — спросил бодрый мужской голос с сильным австралийским акцентом.

— Да, это я. С кем я разговариваю?

— Меня зовут Гарри. Гарри Корбин, — энергично представился мужчина. Бонд. Джеймс Бонд, — неожиданно подумала Энн и чуть не рассмеялась в трубку.

— Я — старший партнер брисбенской юридической фирмы Martins&Corbin. У меня к вам важное дело личного характера. Где и когда мы можем с вами встретиться? – продолжил австралиец.

— У вас ко мне дело? Какое? — с подозрением спросила Энн.

— Наследство. Ваша австралийская родственница Дженнифер Престон, в девичестве Гамильтон, умерла, не оставив завещания. Наследников у нее не было. Вы единственная, кого удалось найти.

— Ах, вот оно что! — теперь в голосе Энн звучала неприкрытая ирония.

Она была наслышана о всевозможных схемах по обиранию наивных чудаков, которых заманивали рассказами о несметных богатствах одиноких почивших родственников, не оставивших наследников. Для получения наследства необходимо сообщить мошенникам банковский счет, оплатить налог или что-то еще в таком духе.

— И что же вам от меня нужно? – резко спросила Энн, уже готовая отключиться и заблокировать нахала.

— Мисс Гамильтон, это не телефонный разговор. Удобно ли будет вам встретиться со мной в лондонском представительстве нашей фирмы в Найтсбридж в самое ближайшее время? Я сейчас пришлю вам адрес. Назначьте день и время.

— Хмм… — лондонское представительство в Найтсбридж прозвучало убедительно, но Энн все равно не верила в реальность происходящего.

— Хорошо, я подумаю.

— Мисс Гамильтон, я прилетел в Лондон только для того, чтобы встретиться с вами. Пожалуйста, уделите мне полчаса вашего времени на этой неделе, — незнакомец сделал ударение на словах «эта неделя».

— Я подумаю, — упрямо повторила Энн.

— Можно ваш мейл, пожалуйста? Я хочу вам кое-что отправить , — незнакомый австралиец понял, что Энн — крепкий орешек, и решил сменить стратегию.

Энн продиктовала свой мейл.

— Проверьте свою почту через пять минут, пожалуйста.

Через несколько минут Энн пришло письмо по электронной почте — в нем Гарри Корбин представлял себя и свою фирму.

Энн скрупулезно проверила каждую строчку его подписи, мейл, корпоративный сайт, LinkedIn, посмотрела статьи и фотографии в гугле. Да, похоже, ей действительно с корпоративного мейла писал человек, работающий в Martins&Corbin.

Телефон совпадал с указанным на сайте. Она перезвонила. Ответила секретарша, соединившая ее с мистером Корбином.

— Мисс Гамильтон, да, сюрприз-сюрприз, это-таки я, опять я, — со смехом сказал уже знакомый ей голос. — Ну что, теперь вы верите, что говорите с представителем юридической фирмы?

— Все равно не понимаю, чем вызван ваш интерес к моей скромной персоне.

— Это не телефонный разговор. Именно поэтому я и прошу вас о встрече. Вы нашли наш лондонский адрес?

— Да.

— Когда мы сможем с вами встретиться?

— Ну, скажем, в пятницу в 12, — после небольшой паузы произнесла Энн.

— Отлично! Буду вас ждать, — с облегчением выдохнул Гарри Корбин или человек, выдававший себя за него. — И, мисс Гамильтон, если вы пожелаете пригласить на встречу вашего адвоката, будет просто превосходно.

— Кто я, по его мнению, черт возьми? — с досадой подумала Энн. — Пэрис Хилтон? Какие адвокаты у продавщицы из M&S?

— У меня нет адвоката, — сухо ответила она.

— Тогда я советую найти кого-то, кому вы сможете доверять — вероятно, скоро он вам понадобится.

Энн от этой фразы похолодела.

— Что вы имеете ввиду? — резко спросила она.

— Ох, простите великодушно, мисс Гамильтон! Я не имел в виду ничего плохого, это было сказано с самыми лучшими намерениями. У меня для вас прекрасные новости!

Заинтригованная этим разговором и еще больше — его недосказанностью, Энн едва дождалась пятницы.

Было 11.45, когда она входила в фойе юридической фирмы. Ее проводили в кабинет, от пола до потолка уставленный книжными шкафами с толстыми фолиантами с золотым тиснением, резными стульями, столом мореного дуба и тяжелыми бархатными шторами.

Почему-то она засмотрелась на высокий столик у стены, на котором стояли хрустальные графины с виски и рядом на серебряном подносе – низкие стаканы для благородного напитка.

— Они тут пьют виски между делом?- пронеслось в голове у Энн.

В кабинете ее уже ждали двое мужчин. Гарри Корбина она узнала до того, как он заговорил – это был высокий плечистый мужчина, покрытый бронзовым загаром, с выгоревшими на солнце серферскими прядями в темно-русых волосах.

Его лондонский коллега Стивен Норман был бледен и сумрачен, а вялое влажные рукопожатие вызвало у Энн нестерпимое желание вытереть руку о ткань юбки под столом.

Все эти детали Энн потом сотни раз прокручивала в голове, вспоминая о дне, разделившем её жизнь на «до» и «после».

Юристы сообщили ей невероятные новости.

Оказывается, у ее отца, который, как она только что узнала, умер много лет назад при невыясненных обстоятельствах, была дальняя родственница, Дженнифер. Еще ребенком родители увезли ее в Австралию. Все связи с английскими родственниками оборвались во время Второй мировой.

Почившей тетушке было около ста лет, она дважды была замужем, пережила своих мужей. и у нее не было никаких родственников, кроме беспутного внучатого племянника Джеймса Гамильтона в Англии.

Поскольку Джеймс Гамильтон мертв, Энн, несмотря на то, что она его внебрачная дочь, является единственной наследницей всего тетушкиного состояния.

Ферма в Австралии, недвижимость в Италии и на юге Франции, и, главное, — старинный трехэтажный особняк в центре Лондона. Стоимость недвижимости и прочих активов покойной Дженнифер Престон исчисляется миллионами фунтов.

У Энн закружилась голова и пересохло во рту. Она терла виски, пытаясь отогнать дурноту. 

«Так не бывает. Просто не бывает. Это какой-то розыгрыш и скоро все прояснится», — проносились мысли в голове Энн.

Бедняжка-замарашка, внебрачный ребенок матери-наркоманки, сиротка из бедного шахтерского городка Энни-пенни, как дразнили ее соседские мальчишки, оказалась наследницей огромного состояния. Это просто не укладывается в голове.

— Мисс, с вами все в порядке? — Гарри обеспокоенно вглядывался в ее лицо, придвигая к ней стакан воды. — Может, вам нужно на воздух?

— Тут душно, пожалуйста, откройте окно, — попросил он Стивена.

— Налить вам виски? – несмело спросил Стивен. Видно, это было единственное известное ему средство приводить людей в чувство.

Продолжение следует…

Мой ТГ-канал

FB 

Девушка – инспектор ДПС из Волгоградской области стала героиней соцсетей после появления видео, в котором она на полном ходу ведет огонь по машине нарушителей. Специальный корреспондент газеты ВЗГЛЯД встретился с героиней и узнал, как детские фантазии девочки из Магадана привели ее из парикмахеров в «гаишники» со всероссийской известностью.

– Сначала меня боялись ставить на ночные дежурства. Мало ли что может случиться.

– А потом?

– А потом перестали бояться, – говорит Анжела Глушко, лейтенант дорожно-патрульной службы из города Волжский, что близ Волгограда.

Единственная сотрудница среди сотрудников ДПС Волгоградской области. Мастер спорта по самбо, кандидат в мастера по дзюдо. И просто та самая «Давай, Анжела, стреляй» из ролика, который широко разошелся по Сети. В общем, девушка, остановившая несколькими прицельными выстрелами из табельного пистолета тонированную «девяносто девятую» без номеров – на ходу, после получасовой погони. Здесь же, под Волжским.

– Задержание с участием сотрудницы ДПС – это впервые в регионе, – говорит генерал-лейтенант полиции Александр Кравченко, начальник ГУ МВД России по Волгоградской области. – Решительно, смело, конкретно действовала. Как учили. Этот случай показал: от сотрудников ДПС невозможно скрыться, и задержание обязательно будет.

* * *

– Я борьбой начала заниматься, еще когда ходила в садик, – говорит Анжела.

– Здесь, в Волжском?

– Нет, тут я приезжая. А сама из Магадана, – говорит она. – Было много энергии, непоседой была. Сама изъявила желание заниматься. Родители отвели, но детсадовских групп еще не было в Магадане, не с кем в паре было стоять. Классе во втором я уже сама поехала, нашла секцию, доехала до нее на маршрутке. Хороший тренер – Гринюк Вера Александровна, сейчас в Москве работает. Я была единственной девочкой, занимавшейся у нее постоянно: приходили, занимались немного, потом отпадали. Больно же очень. А мне интересно было – и дисциплина, и общения много.

Собственно, из-за дзюдо Анжела в свои шестнадцать – то есть восемь лет назад – и переехала с Колымы на Волгу. Только сначала в Самару.

– Я с ней в Липецке встретилась, с тренером моим, Анной Александровной Сараевой. Чисто женский тренер, очень крутой спец своего дела, – говорит Глушко.

В Липецке было первенство России. Глушко проиграла первый бой и сначала решила, что «со спортивной карьерой пора завязывать». Потом увидела тренера Сараеву – человека более чем известного в женском дзюдо. И решила подойти, потому что «хуже уже не будет».

– На лайте так знакомство прошло, – вспоминает Анжела. – Я спрашиваю: «Можно к ли вам приехать потренироваться из Магадана в Самару?» Анна Александровна подумала и задала свой вопрос: «А ты переехать не хочешь?»

Анжела Глушко (фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД)

Глушко вернулась в Магадан и через две недели улетела в Самару, в школу олимпийского резерва:

– Родители отнеслись так: «Если хочешь – езжай». Они всегда мой выбор поддерживали. Немножко, конечно, волновались: мне шестнадцать всего, понятно. Я четко сказала: хочу переехать тренироваться. Они созвонились с Анной Александровной, та им рассказала, где я буду жить, как все будет развиваться в дальнейшем. Начался мой открытый спортивный путь. Стабильные тренировки три раза в день, сборы, кросс по 15–20 км, отработка бросков.

– А если бы не уехали, в Магадане остались?

– Сейчас, наверное, была бы дипломированным специалистом, – говорит Анжела. – Парикмахером. Мы с подружками по школе после девятого класса все пошли на парикмахера [учиться], я полгода проучиться успела, азы до сих пор помню.

Магадан, напоминает она – город маленький, учиться после школы, «если прямо на профессию», особо негде:

– Либо как мы с девчонками, либо на механика с парнями. Тоже вариант, кстати. Либо в вуз на педагога – не знаю, смогла бы. Или по маминым следам, она у меня повар прекрасный, всю жизнь поваром отработала. Брат младший, кстати, ту же профессию выбрал, ему нравится. Главное, – говорит Анжела Глушко, – чтобы ерундой никто не занимался.

* * *

Средний специальный диплом у Анжелы, впрочем, и так есть: юридический. Его Глушко получила уже в Волжском, куда переехала к родственникам. Потому что спорт – спортом, и лейтенант Глушко всем своим тренерам «благодарна до небес». А мечта – мечтой.

– Под нами в Магадане жил инспектор ДПС, – говорит она. – Он иногда въезжал в наш двор на патрульном автомобиле – высокий, в красивой форме. Меня это так все завораживало. Чисто по отпечатку все, с детства. Я благородным спортом занималась, который дисциплину дает. И здесь, на службе – благородство, дисциплина. Как с детства начало прививаться, так оно и идет.

Высшее юридическое Глушко получает в следующем году. С темой диплома пока не определилась. Но, скорее всего, «будет что-то из практики – потому что я сама практик прежде всего».

– В тир в учебном центре в первый раз привел ее я, – говорит Виталий, сослуживец Глушко по ОВД в Волжском. – Поставил на позицию, десять метров до стационарной мишени. Четыре выстрела дает – четыре попадания в центр, размером примерно с лист А4. И еще, и еще. Где училась стрелять, спрашиваю. Нигде, говорит. Не поверил, что так рука у сотрудника поставлена сразу. У сотрудницы то есть.

Если что, охотиться Глушко не любит и не умеет. «Вот рыбалка – это да», говорит она. Разве что с детства – не куклы, а пистолеты. И практическая стрельба игрушечными пульками по мишеням, по квартире развешанным:

– Большая банка пулек была. Уже тогда по целям била. А из боевого – действительно, впервые начала, когда на службу пришла. Единственное – как-то в руку само оружие ложится, все получается.

Дырки на машине-нарушителе легко подсчитать: багажник, левая фара, чуть нагнувшись – спущенное заднее колесо. И еще одно попадание по касательной вдоль правого крыла, «но это не считается», говорит лейтенант Глушко. Всего по тонированной «девяносто девятой» без номеров Анжела – на ходу, по проселку с лужами, скорость 70 километров в час – прицельно выстрелила пять раз.

– Не бывает, ага, – подтверждает Виталий. – Столько попаданий, в таких условиях, свесившись из окна на ходу, из табельного, не спецназ, а просто ДПС… Не бы-ва-ет.

И потом, через паузу:

– Но ведь есть же.

– Потому еще все получилось, что водитель хороший, – говорит лейтенант Глушко. – Лейтенант Буравлев, Дима.

* * *

– Вот оттуда он и шел – показывает Дмитрий Буравлев. – Из поселка Кировец. Там же и преследование мы завершили.

Позади – мост через Волгу, ведущий к Волгограду. Вперед, к Волжскому – несколько километров. Вокруг трассы – пустырь, в очертаниях которого прямо по курсу теряется поселок Кировец. У обочины – пятачок, где обычно паркуется дежурная патрульная машина. Как и в ту смену: лейтенант Буравлев за рулем, лейтенант Глушко – рядом, на пассажирском.

«Как можно воспевать изверга, стрелявшего по детям?» «Менты явно превысили полномочия, должны быть наказаны». «Взял ребенок покататься машину, попал под пули, это Россия». Таких отзывов в соцсетях меньшинство, но они есть. Правда в том, что в тонированной «девяносто девятой» без номеров действительно оказались 16-летние. Случается, что подростки берут родительские машины и гоняют на них. Если попадаются, то их задерживают. Иногда – после короткой погони, но точно без стрельбы, потому что видно же, кто за рулем. Составляют протокол в присутствии инспектора по делам несовершеннолетних, родителям выписывают штраф, если заплатить сразу, то 50% скидка. «Извините, мы больше не будем». Тут говорить не о чем, обычное дело.

– Не тот случай, – говорит Глушко о декабрьском происшествии. – Кто внутри: мальчики, не мальчики – не видно за тонировкой. И нет номеров. И машина не останавливается по нашему требованию. Мы обязаны начать преследование. А дальше было больше.

– В смысле?

– Того, что было нарушено, – отвечает лейтенант Глушко. – Вплоть до возможного уголовного наказания.

До Волжского – на участке, где смена Буравлева и Глушко начала погоню за нарушителями – три светофора. На одном машина выехала на встречку. На другом – проезд на красный. Около третьего – разворот к Волгограду, тоже не по правилам.

– Вот потом-то, – говорит Анжела, – и стало совсем страшно.

Потому что на часах – восемь утра. Время, когда из Волжского – города-спутника Волгограда – едут в областной центр на работу. И людьми обочины переполнены. Кто на переходах: вдоль дороги – предприятия, вроде пивзавода. Кто просто идет вдоль дороги.

– Негативных отзывов сравнительно мало, что приятно, – возвращается Глушко к соцсетям. – Люди понимают, что машина тонированная, кто внутри – непонятно. Что данный автомобиль чуть не сбил дедушку с бабушкой на обочине, с другими машинами чуть не столкнулся. Сбил сотрудника полиции – командира роты нашего, Баранова Андрея Михайловича, вышедшего на перехват. Ушибы у него есть, повреждения имеет. Что в самом конце нарушитель совершил столкновение с патрульным автомобилем того же Андрея Михайловича – да, он продолжил преследование вместе с нами, несмотря на травмы…

Анжела вновь возвращается к началу. Что у водителя до того, как началась погоня, было минимальное нарушение – езда без водительских прав. И это был бы штраф.

– А так… Красные, встречная, не остановка по требованию полиции, – перечисляет она. – И за комроты – уголовка: 318-я, нанесение телесных повреждений сотруднику. Следственный комитет занимается, суд будет.

* * *

Кроме Дмитрия Буравлева, Анжела Глушко благодарит и обычных водителей, которые ехали в Волгоград в тот день:

– Счастье, что нарушитель не собрал никого [на трассе в час пик]. Он в шашечки играл. Мы постоянно требовали, чтобы остановился. Очень волнительный был момент, чтобы дел тот никаких не натворил. Подвергал огромной опасности всех участников дорожного движения. Очень хорошо, что другие водители не смещались, не маневрировали. Если бы да, то нехорошие вещи произошли бы, – говорит лейтенант ДПС Глушко.

А так, вспоминает она – масса версий, почему нарушитель не только не остановился на том пятачке по требованию полицейских, но и ушел в отрыв. Либо оружие, либо наркотики, либо водитель пьян, либо езда без прав, потому что ранее лишили. Эти предположения – из наиболее расхожих, понятных на практике.

– Еще возможен захват заложника в транспортном средстве, – добавляет Анжела. – И вообще просто непонятно, кто там в салоне. Может, женщины, дети. Мы не знаем ничего пока – там, в машине. Мы преследуем. Скорость – 130 километров в час.

– Простите, так у него же старая 99-я. Ведро.

– Все правильно, – говорит Глушко. – Скорее всего, ездить учился на проселках около Кировца. Ну и научился. Шел по трассе так, что угнаться было трудно. И когда свернул на грунт к Кировцу – минимум 70 держал.

Это, конечно, еще одно «слава богу». Пошел бы по мосту в Волгоград – дело бы точно окончилось аварией; с учетом 130 км/ч – наверняка с печальным исходом. Но нарушитель сворачивает на проселок, размокший после дождя, и едет по направлению к Кировцу, 800 жителей. До домов далеко. Никаких других машин, кроме этих трех – нарушитель, комроты ДПС Баранов, Буравлев и Глушко – нет.

– Вот тут я и говорю, – вспоминает лейтенант Буравлев. – Давай, говорю, Анжела. Стреляй.

* * *

Легко сказать: «давай, стреляй». Когда даже в спокойной обстановке к месту окончания погони Виталий предлагает потихоньку проехать с другой стороны, обогнув проселочную дорогу.

– Вы же не хотите как тогда, на 70 километрах в час, – уточняет он. – Это только на адреналине можно, на кураже проскочить. Сейчас куража нет, ни к чему он.

– А так увязнешь – трактором не вытащишь, если что, – подтверждает Анжела. – Мы потом посмотрели, сами удивились, что проехали и не застряли.

Для тех событий важно знать, что нарушитель тоже не увяз. А наоборот – шел к Кировцу. Проскочить поселок – и вот она, снова трасса с оживленным поутру движением. Мимо частной пивоварни, виноградников – «у нас тут юг, а как же». А там уже и к мосту на Волгоград прямой выезд – на скорости под 150 и с неизвестными последствиями.

Стало быть, стрельба. На ходу, высунувшись на полкорпуса из окна, «и трясло сильно, и грубые маневры производились». Несколько предупредительных и пять по задней части автомобиля, по задним колесам.

– Вот тоже очень мне нравится комментарии в интернете читать, – говорит Анжела. – «Как можно было не попасть, почему три, а не пять». Вы меня лучше спросите, как я при всем этом правое заднее ему выбила. И то ничего толком вам не скажу.

* * *

На окраине Кировца расходятся две дороги. Одну, ведущую в поселок, заблокировал своей машиной командир роты ДПС Баранов – обогнал «девяносто девятую», уже дымившуюся на скорости с пробитым задним. Которая, впрочем, и тут попыталась уйти – по второй, перпендикулярной, такой же размытой дождем дороге, попутно на повороте задев барановскую машину.

– Но это уже было все, – говорит Анжела. – Грязи было столько, что тридцать девятый размер обуви в сорок пятый превращается. Вы бы и сейчас поосторожнее, я вот по травке постараюсь пройти, чтобы показать, где их догнала.

Дверь со своей стороны Анжела, к тому времени все еще сидевшая на окне своей патрульной машины – «в манере «Как держать, Глеб Егорыч? Нежно», только никто не держал», напоминает она, – даже не открывала.

– Пока бы села на место, пока открыла бы дверь, пока бы побежала по грязи – данный нарушитель мог бы скрыться, – говорит она. – Со спортивной подготовкой было легче просто высунуть ноги через окно и приступить к погоне. Что я и сделала.

Бежали от нее двое, водитель и пассажир. На обоих капюшоны – стало быть, все еще непонятно, кто бежит. И у пассажира был рюкзак – что наводило на мысли «о наличии запрещенных веществ». Поэтому Глушко сначала задержала его.

– Уже потом ринулась за виновником торжества, так сказать, – говорит лейтенант ДПС. – Успешно. Через некоторое время выяснилось, что у него нет документов. Позже выяснилось, что им по шестнадцать.

Поселок Кировец, Волгоградская область. Здесь закончилась погоня за нарушителем (фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД)

Никаких наркотиков, никаких заложников. Ехали в Волжский в автосервис. Потому что – при всех скоростях – действительно «ведро». Обычный диалог – но после получасовой погони: «Вы слышали, что за вами гонятся?» – «Слышали», – «Почему не остановились?» – «Испугались».

– Я только сейчас понимаю, как им страшно было во время всего этого, – говорит лейтенант Глушко. – Мигалки, еще мигалки, стрельба. И сколько при этом они могли дел наворотить. Почему бы сразу не остановиться – тоже не понимаю, до сих пор.

– И в результате – все равно скажут: стрельба по автомобилю с подростками…

– Проанализировали бы ситуацию, видео бы посмотрели, – предлагает Глушко своим сетевым оппонентам. – Увидели бы, что эти дети сбили сотрудника полиции, чуть ли не сбили людей на обочине. На их шок бы посмотрели. Стечение обстоятельств, что все хорошо обошлось.

* * *

Так-то у лейтенанта ДПС Глушко за два года службы – именно столько она уже «внутри мечты», как говорит Анжела – уже было много разного. И гнаться приходилось по ночному Волжскому за пьяными водителями, лишенными прав. И силовые задержания производить – если «подобные лица применяли к сотруднику», то есть к ней, «физическую силу». Двойная глупость на выходе, конечно: мало того, что статья уголовная – так еще и на мастера по самбо и дзюдо перед этим нарваться.

А тут еще и этот случай в духе Глеба Жеглова. Да не по асфальту, как за «Черной кошкой», а по грунту размытому.

– И еще, – добавляет коллега Буравлев, – нарушитель все время в лужу норовил заехать, чтобы нам ветровое стекло водой обкатить.

В общем, становится понятно, почему лейтенанта Глушко уже давно не боятся ставить на ночные дежурства. При том, что она мало того что единственная сотрудница в областной ДПС – а первая за почти что полтора десятка лет.

В конце нулевых в Волгограде в порядке эксперимента сделали чисто женское подразделение дорожно-патрульной службы. Просуществовало оно недолго: сотрудницы ушли – кто на кабинетную работу, кто в декрет. С тех пор опыт в области старались не повторять даже на уровне отдельных сотрудников. Проще говоря, перестали брать девушек в патрульную службу.

До тех пор, пока не появилась Анжела.

– Понимаю, что я среди коллег как вишенка на торте, – говорит она. – Очень сильно выделяюсь. Но саму себя такой вишенкой не чувствую. Нет ни мужчин, ни женщин – все сотрудники. Мне очень удобно работать, когда вокруг одни мужчины. Все все понимают с полуслова, никаких недопониманий в коллективе нет. Мне вживаться нетрудно, я с каждым могу общий язык найти. Рада, что взяли – хотя девушек не берут.

– А как взяли-то?

– Я очень настойчива. Перед приемом на работу командиры к одному начальнику отвели, к другому – чтобы увидели, кто к ним на службу приходит. Я специально надела облегающий наряд, чтобы все мышцы видно было. Убедила, что в декрет не собираюсь, больничные мне тоже не нужны, что я хочу работать, у меня мечта… Все комиссии прошла наравне с коллегами, справки из Магадана добывала – в три ночи отсюда туда звонила с разницей по времени, договаривалась, чтобы подготовили и отдали родным по доверенности. Прошла комиссии – и все получилось.

Живет лейтенант Глушко пока что у родных. Но квартира уже есть – «делаем там грандиозный ремонт, ждем, когда можно туда переехать будет. Потихонечку движемся, я этому очень рада». Есть и «любимый человек» – тоже из органов внутренних дел, поэтому «недопониманий нет». Плохо, говорит Анжела, что снег не всякую зиму в Волгоградской области бывает – и декабрь как осень, «не Магадан совсем». Зато остальная природа Анжеле очень даже нравится:

– Летом тут очень красиво, рядом вода, деревья стоят, зелено все. Когда я этого нарушителя преследовала, про которого мы говорим, – зайку встретила. Даже по городу – и зайки, и лисички, иногда прямо к ГИБДД нашей выходят.

* * *

– Дальше – в каком плане? – переспрашивает Анжела.

Только что перед строем генерал-лейтенант Кравченко вручил ей ключи от нового автомобиля – патрульного, для дальнейшей службы. Машина гораздо быстрее прежней. Возможно, не надо будет гнаться за нарушителями по полчаса.

– Где служить – время покажет, – говорит лейтенант Глушко. – Я все так же служу в ДПС. Дальше – только рост. Карьеру в полиции, конечно, хочется сделать. Я не стесняюсь слова «карьера». Кому-то комфортно работать на одной должности. А у меня есть желание двигаться, мне это интересно, я открыта для предложений.

Анжеле Глушко, которая не стала парикмахером в Магадане и продолжает исполнять свою мечту в Волжском, – 24 года. Кажется, мы еще о ней услышим.