Снохачество на руси читать рассказы бесплатно небольшие

                Ñíîõà÷   
(îòðûâîê  èç ðîìàíà «Îáîðîòåíü ïîëåññêèé», ïðîäîëæåíèÿ «Âåäüìû ïîëåññêîé»)   

Âòîðàÿ ïîëîâèíà 19 âåêà. Áåëîðóññêîå Ïîëåñüå.   

Ìàòü Åôèìêè, Íàñòÿ, â äåòñòâå áûëà åäèíñòâåííîé äåâ÷îíêîé â ñåìüå Ãðèãîðèÿ ×èãèðÿ (Ãðèøàêà) — îñòàëüíûå áûëè õëîïöû, òðè áðàòà. Ìëàäøå ñåñòð¸íêè áûë òîëüêî Ñàøêî, Ìèêîëà áûë ñðåäíèì, ñòàðøèé — Ïðîõîð. Íàñòþ â ñåìüå âñå ëþáèëè, è ðîäèòåëè ÷àñòåíüêî ñ óìèëåíèåì ïîâòîðÿëè: «Ó íàñ òðè ñûíî÷êà è êðàñàâèöà äî÷êà». Íå ñêàçàòü, ÷òîáû Íàñòÿ â äåòñòâå áûëà òàêîé óæ êðàñàâèöåé, íî âîò â ïîðó þíîñòè ñòàëà äåâèöåé çàâèäíîé — ýòî óæ òî÷íî.
 
Âîñåìíàäöàòü ëåò íàçàä ýòà «çàâèäíàÿ äåâèöà» âûøëà çàìóæ çà õîðîøåãî ðîñëîãî õëîïöà Íèêèòó èç íåáîëüøîé äåðåâåíüêè Áåð¸çîâêà, êîòîðàÿ ðàñïîëàãàëàñü âåðñòàõ â äâåíàäöàòè îò îò÷åãî êðîâà. Æåíèëèñü ìîëîäûå, ìîæíî ñêàçàòü, ïî ëþáâè è ñòàëè æèòü â õàòå ñâåêðà. Çäåñü æå, êðîìå ñàìèõ õîçÿåâ è èõ íåçàìóæíåé äî÷êè, òåñíèëèñü åù¸ äâå ñåìüè ñòàðøèõ áðàòüåâ ìóæà ñ êó÷åé ìàëûõ äåòåé, äà åäêàÿ ñòàðóõà — ìàòü ñâ¸êðà. Ìîëîäåíüêàÿ â òî âðåìÿ äåâóøêà ïîïàëà â áîëüøóþ, íî íå î÷åíü äðóæíóþ ñåìüþ, âïîñëåäñòâèè òàê è íå ñòàâøóþ åé ðîäíîé. Ñâ¸êîð áûë íðàâà êðóòîãî è äåðæàë ñûíîâåé è èõ ñåìüè â åæîâûõ ðóêàâèöàõ. Ìîæåò áûòü, ïîýòîìó õîçÿéñòâî åù¸ è äåðæàëîñü íà ïëàâó. Äîìî÷àäöû ñòàðàëèñü âñÿ÷åñêè óãîäèòü áàòüêå è, åñòåñòâåííî, èñïîäòèøêà îïîðî÷èòü äðóãèõ, ÷òî âûçûâàëî â îáùåé ñåìüå ñêëîêè è ÷àñòûå ññîðû. Íàñòå, ïðèâûêøåé ê äðóãîìó âíóòðåííåìó ñåìåéíîìó óêëàäó, âñ¸ çäåñü áûëî â òÿãîñòü. Íî ñàìîå ïîñòûäíîå, ÷òî íåðåäêî âñòðå÷àëîñü â êðåñòüÿíñêèõ ñåìüÿõ ñ ÿðêî âûðàæåííûì ïàòðèàðõàëüíûì óêëàäîì è ÷òî ñâîåé íåïðèñòîéíîñòüþ ïðîñòî ââåðãëî ìîëîäåíüêóþ íåâåñòêó â äèêèé óæàñ — ýòî ñíîõà÷åñòâî* (ïîëîâàÿ áëèçîñòü ñâ¸êðà ñ íåâåñòêîé (ñíîõîé).

Äëÿ äåðåâåíñêîãî îáðàçà æèçíè, ãäå âñåìó ãîëîâîé áûë áàòüêà, âî ìíîãèõ ñåìü-ÿõ ñíîõà÷åñòâî áûëî ÷óòü ëè íå îáûäåííûì ÿâëåíèåì. Áåçóñëîâíî, è çàêîí è öåðêîâü îñóæäàëè òàêóþ ôîðìó êðîâîñìåøåíèÿ, è äàæå ñàìè êðåñòüÿíå ñ÷èòàëè ýòî áîëüøèì ãðåõîì, íî íè â êîåì ñëó÷àå íå ïðåñòóïëåíèåì. À ïîñåìó ñíîõà÷åñòâî è ïðîäîëæàëî èìåòü ìåñòî.

Ìåõàíèçì ñêëîíåíèÿ ê ñîæèòåëüñòâó ñíîõè ñî ñâ¸êðîì áûë äîñòàòî÷íî ïðîñò: ñíà÷àëà óãîâîðû, ïîñóëû ë¸ãêîé ðàáîòû, ïîäàðêè, çàòåì â õîä øëè ïðèäèðêè, ñàìàÿ òÿæ¸ëàÿ è íåïîñèëüíàÿ ðàáîòà, óãðîçû, íåðåäêî ñ ïîáîÿìè. Îáû÷íî òàêàÿ öåëåíàïðàâëåííàÿ îñàäà áûñòðî äàâàëà ñâîé ðåçóëüòàò. Âî ìíîãîì âñ¸ çàâèñåëî îò âíóòðåííåé èåðàðõèè â ñåìüå. Êàê ýòî íè äèêî ñðàâíèâàòü, íî âî ìíîãèõ êðåñòüÿíñêèõ ñåìüÿõ ñóùåñòâîâàë íàñòîÿùèé ñòàäíûé çàêîí ïðèðîäû: ñàìûé ñèëüíûé ñàìåö îáëàäàë ïî÷òè âñåìè ñàìêàìè. Îñòàëüíûå ñàìöû — êòî ÷åãî äîñòîèí! Ýòîìó âî ìíîãîì ñïîñîáñòâîâàëè è ÿçû÷åñêèå êîðíè, è íåâåæåñòâî ñàìèõ êðåñòüÿí. Õîòÿ ïî òîìó æå çàêîíó ïðèðîäû ìîæíî íàãëÿäíî ïðèâåñòè ìàññó ïðèìåðîâ, êîãäà ñðåäè æèâîòíûõ è ïòèö îáðàçîâûâàþòñÿ ïàðû íà âñþ æèçíü è, ìîæåò áûòü, ýòî îïÿòü ñëèøêîì ãðóáî, íî î÷åíü ìíîãèì ëþäÿì íå ïîìåøàëî áû â íåêîòîðûõ ñëó÷àÿõ áðàòü ïðèìåð ñî çâåðåé!
 
 Áåð¸çîâêå áûëî íåìàëî ñåìåé, â êîòîðûõ êðåñòüÿíå æåíèëè ñâîèõ ñûíîâåé â ÷åòûðíàäöàòü-ïÿòíàäöàòü ëåò, áåðÿ èì â æ¸íû äåâóøåê íà òðè-÷åòûðå ãîäà ñòàðøå.  ðåçóëüòàòå òàêîãî áðàêà â êðåñòüÿíñêîé ñåìüå ïîÿâëÿëàñü çäîðîâàÿ êðåïêàÿ ðàáîòíèöà, à ñûí — êàê áûë ïîäðîñòêîì, òàê è îñòàâàëñÿ èì åù¸ íåñêîëüêî ëåò. È óæ â ñâîè ñîðîê-ñîðîê ïÿòü áàòüêà íå óïóñêàë âîçìîæíîñòè âîñïîëüçîâàòüñÿ íåîïûòíîñòüþ ñûíà.  òàêèõ óñëîâèÿõ ìîëîäîé ñíîõå ïîíåâîëå ïðèõîäèëîñü èçáèðàòü âûãîäíóþ äëÿ ñåáÿ æèòåéñêóþ è æèçíåííóþ ïîçèöèþ.

Íàñòÿ êîãäà-òî ñëûøàëà èñòîðèþ, êàê îäíà ìîëîäè÷êà ïûòàëàñü íàéòè çàùèòó îò äîìîãàòåëüñòâ ñâ¸êðà â âîëîñòíîì ñóäå, íî, êàê ïðàâèëî, â ñóäàõ óñòðàíÿëèñü îò ðàçáîðà òàêèõ äåë, è â êîíöå êîíöîâ âèíîâàòîé â òàêèõ ñëó÷àÿõ îñòàâàëàñü ñàìà æåíùèíà. Âìåñòî çàùèòû — îáâèíåíèå â ïîêë¸ïå! Äà åù¸ è íàñëóøàåòñÿ «âèíîâíèöà» â ñâîþ ñòîðîíó èçäåâàòåëüñêèõ âûñêàçûâàíèé: «Ñàìà, âèäàòü, äîáðàÿ âåðòèõâîñòêà!», «Óæ êîëè ñó÷êà íå çàõî÷åò, òàê êîáåëü íå âñêî÷èò!» Êîíå÷íî, ïîñëå òàêèõ óíèæåíèé è ñðàìà æèçíü ìîëîäîé æåíùèíû â îáùåé ñåìüå áûëà ïîäîáíà êàòîðãå. Âîò ïîýòîìó óñëîâèÿ æèçíè íåâåñòêè â íîâîé ñåìüå âî ìíîãîì çàâèñåëè îò «øåñòêà», íà êîòîðîì ñèäåë å¸ «ìóæ-ñâåð÷îê».

 ñåìüå, êóäà ïîïàëà Íàñòÿ, äâà ñòàðøèõ ñûíà óäàëèñü â ñâîþ ìàòü — òèõèå, áåçâîëüíûå è äàæå ñ âèäó êàêèå-òî ìåëêèå, îñîáåííî ñàìûé ñòàðøèé, Ìèòüêà — íå ÷åòà ñâîåìó ðîñëîìó ðîäèòåëþ Ðûãîðó. Ãðîçíîìó áàòüêå è îïàñàòüñÿ-òî èõ íå ïðèõîäèëîñü. Âîò è âëàñòâîâàë îí íå òîëüêî íàä âñåìè äóøàìè â ñåìüå, íî è íàä òåëàìè íå-âåñòîê. Íî äëÿ ïðèñòîéíîñòè âñ¸ æå ñòàðàëñÿ ñêðûâàòü ñâîè ïîõîæäåíèÿ. Ñûíîâüÿ, êîíå÷íî æå, äîãàäûâàëèñü îáî âñ¸ì, íî äåëàëè âèä, ÷òî íè÷åãî íå ïðîèñõîäèò. Òùåäóøíûå, îíè, òàê æå, êàê è ìàòü, ïîïðîñòó äî ñìåðòè áîÿëèñü áàòüêó è, òàê æå, êàê è èõ æ¸íû, èçáðàëè íàèáîëåå ïðèåìëåìóþ äëÿ ñåáÿ ëèíèþ ïîâåäåíèÿ.
 
Ïîñëå ïîÿâëåíèÿ â õàòå íîâîé ñíîõè, ñâ¸êîð ïî-íàñòîÿùåìó áûë åþ äîâîëåí — òèõàÿ, ïðèâåòëèâàÿ, ðàáîòÿùàÿ, à ãëàâíîå, î÷åíü óæ íà âèä ïðèÿòíàÿ ìîëîäêà. Ãëÿäÿ íà íå¸, â ïîõîòëèâîì âîîáðàæåíèè Ðûãîðà âîçíèêàëè êàðòèíû, îò êîòîðûõ ó íåãî àæ äóõ çàõâàòûâàëî. Âîò òîëüêî îäíî îãîð÷àëî áàòüêó: åãî ìëàäøîé òàê æå êðåïîê, êàê è îí ñàì, òàê æå ãîðÿ÷ è ðåøèòåëåí. «Â ìîþ êîñòü âûïåð», — ìûñëèë áàòüêà, è âïåðâûå òàêàÿ äóìêà åãî íå ðàäîâàëà. Êòî-êòî, à Íèêèòêà òåðïåòü, êàê åãî áðàòüÿ, íå ñòàíåò!
 
Ñûí òîæå çíàë áàòüêó êàê îáëóïëåííîãî è ïîòîìó ñðàçó íàåäèíå åãî ïðåäóïðåäèë, ÷òîá äàæå è âî ñíå íå ïîìûøëÿë íàñ÷¸ò Íàñòè. Ýòî ïðåäóïðåæäåíèå áàòüêà, êîíå÷íî æå, íà óñ íàìîòàë è ïîíà÷àëó ëèøü âîðîâàòî ïðèãëÿäûâàëñÿ, äà ñ îïàñêîé îãëÿäûâàëñÿ. À øêóðà-òî ó ñòàðîãî óæå ïðîñòî ãîðåëà è ðóêè ÷åñàëèñü ïîäåðæàòü ìîëîäîå òåëî. Ïåðåáîðîòü â ñåáå èñêóñèòåëÿ íå òàê-òî ïðîñòî… Äà è êàê óæå îòìå÷àëîñü, â ñåìüå Ðûãîðà ñòàäíûé çàêîí ïðèðîäû ïîëíîâëàñòíî äîìèíèðîâàë íàä ò¸ìíîé ñåëÿíñêîé ñóùíîñòüþ, à â ÷àñòíîñòè, íàä ñóùíîñòüþ ñàìîãî Ðûãîðà. È ñêîëüêî òàêîãî «âîëêà» íå êîðìè, îí âñ¸ ðàâíî áóäåò ãëÿäåòü… íà ÷óæèõ áàá!

Íå ïðîøëî è òð¸õ ìåñÿöåâ ïîñëå Íàñòèíîãî çàìóæåñòâà, êàê ñâåêîð íà÷àë îêàçûâàòü è åé íåäâóñìûñëåííûå íàì¸êè è çíàêè âíèìàíèÿ. Íåîïûòíàÿ Íàñòÿ ñèëüíî ñìóùàëàñü, íî óïîðíî íå õîòåëà ïðèäàâàòü ýòîìó îñîáîãî çíà÷åíèÿ — âñ¸ ñâîäèëà ê íåëîâêîñòè ñâ¸êðà: òî ïðèæì¸òñÿ ïðè ðàáîòå íåâçíà÷àé, òî ðóêó Íàñòèíó çàäåðæèò â ñâîåé, òî, ïðîõîäÿ ìèìî â òåñíîì ïîìåùåíèè, âðîäå êàê îòîäâèãàë ñíîõó â ñòîðîíêó, íî ïðè ýòîì ÷åðåñ÷óð óæ êðåïêî áðàë çà ñòàí. Ðàçóìååòñÿ, âñ¸ ýòî Ðûãîð ïðîäåëûâàë òîëüêî òîãäà, êîãäà ïîáëèçîñòè íå áûëî Íèêèòû.
Íàñòÿ, êîíå÷íî æå, íåìàëî ñëûøàëà î ñíîõà÷àõ è ìíîãèõ èç íèõ çíàëà, íî ýòî áûëî â ðîäíîé äåðåâíå è íèêîèì áîêîì å¸ íå êàñàëîñü. Êàê è âñå ëþäè, îíà äóìàëà, ÷òî è òàêîå ëèõî ìîæåò ñòàòüñÿ òîëüêî ñ äðóãèìè.

Âðåìÿ øëî. Íåâåñòêà âñ¸ åù¸ íè÷åãî íå ïîíèìàëà, íå äîãàäûâàëàñü è ëèøü ïðîäîëæàëà ñìóù¸ííî êðàñíåòü îò «íåëîâêîñòåé» ñâ¸êðà, êîòîðûå ñòàíîâèëèñü âñ¸ áîëåå «íåóêëþæèìè» è îòêðîâåííî ãðóáûìè. Íî êîãäà ñâ¸êîð óæå îòêðûòî ñëåãêà ïðèæàë å¸ â îâèíå, òî òóò óæ ïîñëåäíèå ñîìíåíèÿ ðóõíóëè è Íàñòå ñòàëî êàê áîæèé äåíü ÿñíî ãíóñíîå íàìåðåíèå ñâ¸êðà.

Îñòàëüíûå íåâåñòêè è èõ ìóæüÿ òîæå âñ¸ çàìå÷àëè, âñ¸ ïîíèìàëè è ñî çëîðàäñòâîì íàáëþäàëè çà ïðîèñõîäÿùèì. Ïðè ñëó÷àå, îòäåëèâøèñü îò ïîñòîðîííèõ óøåé, îíè ñ ÷¸ðíûì ïðèñòðàñòèåì øåïòàëèñü äà ãàäàëè, ÷òî æ äàëüøå-òî áóäåò. Òóò óæ íèêòî íå ïðèêèäûâàëñÿ, áóäòî â ñåìüå íè÷åãî ïîñòûäíîãî íå ïðîèñõîäèò, îáî âñ¸ì ãîâîðèëè ïðÿìî, áåç âñÿêèõ íàì¸êîâ äà îáèíÿêîâ. Íàó÷åííûå ãîðüêèì îïûòîì, äâå ñíîõè ñðàçó ñìåêíóëè, ÷òî, â îòëè÷èå îò íèõ, Íàñòÿ äðóãîãî ïîëÿ ÿãîäà, âïðî÷åì, êàê è å¸ ìóæ Íèêèòà. À âîîáùå, áëàãî÷åñòèå ìîëîäîé ñíîõè è íåïîêàçíàÿ ðåøèòåëüíîñòü Íèêèòêè ïîðîæäàëè â ðîäñòâåííûõ ñåìüÿõ òàéíóþ çàâèñòü. È åù¸ âñåì âäðóã ñòàëî ÿñíî, ÷òî ïîõîæäåíèÿ áàòüêè âîçëå ìîëîäîé ñíîõè âðÿä ëè çàêîí÷àòñÿ äîáðîì. Âñêîðå òàê è ñëó÷èëîñü…

 îäèí èç îñåííèõ äíåé, ïåðåä Ïîêðîâîì, Íàñòÿ ñî ñâ¸êðîì è åãî ñòàðøèì ñûíîì Ìèòüêîé ïîâåçëè íà ìåëüíèöó æèòî. Íàðîäó â î÷åðåäè ñîáðàëîñü òàì íåìàëî. Òóäà ïîåõàëè ÷óòü ñâåò, à âîçâðàòèëèñü ëèøü ê âå÷åðó — óñòàâøèå, íî äîâîëüíûå. Óðîæàé â òîì ãîäó áûë íåïëîõîé; ìåëüíèöà êðóòèëà áåç ñáîåâ, äà è æåðíîâà áûëè îòðåãóëèðîâàíû îòìåííî: ìóêà øëà ñ ìàëîé äîëåé êðóïû. À â ýòîì óæå çàñëóãà ìåëüíèêà Äîìàøà.
Áîëüøèå ìåøêè ñ ìóêîé ðåøèëè âðåìåííî ñãðóçèòü ïîêà â îâèí*, à óæå íàçàâòðà äí¸ì îñíîâàòåëüíî ïîëàäîâàòü* õëåá. Ýòî áûëî ðåøåíèå áàòüêè, ñòðàííîå, íî… õîçÿèí — áàðèí.

 ïîëóìðàêå Íàñòÿ íàñêîðî ïðèáðàëà ìåñòî äëÿ ìåøêîâ è ñ ãîòîâíîñòüþ ïðåäëîæèëà:
— ß ñåé÷àñ ñáåãàþ Íèêèòêó ïîçîâó, âñ¸ áûñòðåå áóäåò…
— Ïóñòîå, — îñòàíîâèë å¸ ñâ¸êîð. — Íåóæòî ìû òàêèå íèêóäûøíûå, øòî ïÿòîê ìåøêîâ íå ñíåñ¸ì?
— Òàê, ïîäè æ, ïðèòîìèëèñü êðåïêî… — íåóâåðåííî ïðîèçíåñëà Íàñòÿ è ñî÷óâñòâåííî ãëÿíóëà íà íåêàçèñòîãî ñâîÿêà — îí-òî óæ òî÷íî òàêîé ìåøîê íå ïîïð¸ò.

Ðûãîð íà÷àë ñàì ïåðåòàñêèâàòü ìóêó. Ìèòüêà ïîäãîòàâëèâàë ìåøêè íà òåëåãå è ïîìîãàë áàòüêå âçâàëèâàòü èõ íà ïëå÷î.  îâèíå Íàñòÿ ïðèäåðæèâàëà íîøó ïðè ñáðàñûâàíèè ñ ïëå÷à, èíà÷å ìåøîê ïðè óäàðå îçåìü ìîã ïðîñòî íå âûäåðæàòü è ðàçîéòèñü.
Ðàáîòà ñïîðèëàñü. Âòðî¸ì óïðàâèëèñü áûñòðî.
Îñåííèé ñóìðàê ìåäëåííî, íî óâåðåííî âûòåñíÿë ðâàíûå îñòàòêè äíÿ.

Ñâ¸êîð â îäíîé ðóêå âí¸ñ â îâèí ïîñëåäíèé, ïðîõóäèâøèéñÿ ìåøîê, íàïîëíåííûé ìóêîé ëèøü íà ÷åòâåðòü. Âîø¸ë è òóò æå âäðóã çàìåð â äâåðÿõ. Åãî àë÷íûé âçãëÿä óñòàâèëñÿ íà íåâåñòêó. Ïðîáûâ íåñêîëüêî ìãíîâåíèé â íåïîäâèæíîñòè, Ðûãîð âîðîâàòî îãëÿíóëñÿ…
 ýòî âðåìÿ ñíàðóæè çàñêðèïåëè êîë¸ñà òåëåãè — Ìèòüêà ïîâ¸ë ðàñïðÿãàòü êîíÿ â äðóãîé êîíåö äâîðà.
 
Íàñòÿ è ñàìà íå çàìåòèëà, êàê îñòàëàñü ñî ñâ¸êðîì íàåäèíå.  ïîñëåäíåå âðåìÿ îí ñëèøêîì óæ îòêðûòî ñòàë ïðîÿâëÿòü ñâîè «íåëîâêîñòè», è Íàñòÿ, áîÿñü âåðèòü â òâîðÿùååñÿ, ñòàðàëàñü âñÿ÷åñêè èçáåãàòü ïîáóæäàþùèõ ñèòóàöèé. È âîò ìàëî òîãî ÷òî îñòàëàñü íàåäèíå ñî ñâ¸êðîì, òàê åù¸ è òåìåíü âîêðóã. Ñåðäöå ïåðåïóãàííîé ìîëîäè÷êè ñäàâèëî ïðîòèâíîå ïðåä÷óâñòâèå, è åé ïî-íàñòîÿùåìó ñòàëî íå ïî ñåáå.

— Íó, ñëàâà áîãó, çèìó áóäåì ñ õëåáîì, — êàê-òî íàèãðàííî âçäîõíóâ, ñêàçàë ñâ¸êîð.
— Àãà, ñëàâà áîãó… — èñïóãàííî ñîãëàñèëàñü Íàñòÿ è, ÷òîáû óìåðèòü íåëîâêîñòü, íà÷àëà íåðâíî îòðÿñàòü ñ ñåáÿ ìó÷íóþ ïûëü. — Îé, ñîâñåì òåìíî ñòàëî… Ïîéäó íà äâîðå îòðÿõíóñü.

Íàñòÿ ñîáèðàëàñü áûëî óæå þðêíóòü ìèìî ñâ¸êðà èç îâèíà, íî îí ïðîäîëæàë ñòîÿòü íà äâåðÿõ è äàæå, íàîáîðîò, íåìíîãî ñäâèíóëñÿ ñ ìåñòà, åù¸ íàä¸æíåå ïðåãðàäèâ ïóòü.

— Ïîãîäü ìàëåíüêî… — ñ äðîæüþ â ãîëîñå ñäàâëåííî ïðîèçí¸ñ ìóæèê è ñäåëàë øàã ê Íàñòå. — Ìóêó-òî ýòó ïåðåñûïàòü íàäîáíî… — Îí ïðèïîäíÿë ðâàíûé ìåøîê ñ ìóêîé, ñëîâíî óáåæäàÿ Íàñòþ â ñðî÷íîé íåîáõîäèìîñòè ýòîé ðàáîòû. — Ñîâñåì ðàññûïëåòñÿ… Îäíîìó-òî íåñïîäðó÷íî… â ñóìðàêå. Ïîäñîáèòü òðîøêè íàäîáíî…
 
Õîòü è ñòîÿë ïîëóìðàê, íî Íàñòå ïîêàçàëîñü, ÷òî ó ñâ¸êðà â ãëàçàõ ïëÿñàë ñòðàííûé áëåñê — õèùíûé! È óæ íàâåðíÿêà ó íåãî ñåé÷àñ áûëè äóìêè äàëåêî íå î ìóêå. Íàñòþ åù¸ áîëüøå îõâàòèëî áåñïîêîéñòâî. «Ãîñïîäè, äà ÷òî æ ýòî òâîðèòñÿ?! — ìûñëè ëèõîðàäî÷íî ìåòàëèñü â å¸ ãîëîâå. — Èëü ýòî ïðîñòî âîîáðàæåíèå ìî¸ âî âñ¸ì òîëüêî ïîãàíîå âèäèò?! Îõ, ìàìî÷êè! Ïðîíåñè, Ãîñïîäè, ìèìî ìåíÿ âñÿêîå ëèõî!»
 À ñâ¸êîð óæå ñîâñåì ðÿäûøêîì! È äåâàòüñÿ-òî íåêóäà! Êðè÷àòü? À ÷åãî êðè÷àòü, âåäü îí òîëüêî ïîïðîñèë ïîìî÷ü ìóêó ïåðåñûïàòü.

Íàñòÿ ðàçâåðíóëàñü è ñõâàòèëà ïåðâûé ïîïàâøèéñÿ ïîä ðóêó ìåøîê.
— Àãà, äàâàéòå ñêîðåíüêî ïåðåñûïëåì… à òî â õàòå óæå íåáîñü æäóò íàñ äàâíî… — Âñ¸ åù¸ íàäåÿñü íà íàïðàñíûå ñòðàõè, Íàñòÿ õîòåëà ïîñêîðåå çàêîí÷èòü ñ ìóêîé. — Óæå, ìîæåò, è øóêàþò* (èùóò) íàñ. È âå÷åðÿòü äàâíî óæ ïîðà…
 
Íàñòÿ ïðîñòî áûëà áû ñ÷àñòëèâà, åñëè á ñåé÷àñ è â ñàìîì äåëå êòî-òî èõ èñêàë è ïîêëèêàë. ×òî æ, åñëè î íèõ «çàáûëè», íàäî ïîñêîðåå ïåðåñûïàòü ìóêó è óáèðàòüñÿ èç ýòîãî ÷¸ðòîâîãî îâèíà.
Íàñòÿ ñóåòëèâî ïîäñòàâèëà ïóñòîé ìåøîê è, ïîêîðíî îïóñòèâ âçãëÿä, çàìåðëà â íàïðÿæåíèè. Åé êàçàëîñü, ÷òî ñòðàííûé ñâ¸êîð âîò-âîò êîðøóíîì íàêèíåòñÿ íà íå¸.

Íî Ðûãîð ïî-õîçÿéñêè, äåëîâèòî ñîñòûêîâàë ìåøêè è, ïåðåâåðíóâ ñâîé, àêêóðàòíî âûâåðíóë îñòàòêè ìóêè èç îäíîãî ìåøêà â äðóãîé. Çàòåì îí èõ ðàçúåäèíèë. Â âûòÿíóòûõ ðóêàõ Ðûãîð äåðæàë ñòàðûé ïðîõóäèâøèéñÿ ìåøîê, ñëîâíî ðåøàÿ, ÷òî ñ íèì äåëàòü.
— Íàäî áóäåò çàøòîïàòü… — ñêàçàë îí è âñòðÿõíóë ìåøêîâèíó.

Ãóñòîå îáëàêî ìó÷íîé ïûëè ìîìåíòàëüíî ðàçëåòåëîñü ïî âñåìó îâèíó. Ðûãîð óñïåë ñäåëàòü øàã íàçàä, à íåâåñòêà, ðàñòåðÿâøèñü îò òàêîé íåîæèäàííîñòè, òàê è îñòàëàñü ñòîÿòü íà ìåñòå âñÿ â ìóêå.  ñóìðàêå êàçàëîñü, ÷òî îíà âñÿ â ñíåãó.
— Òüôó òû, ÷¸ðò! Âîò íå ïîäóìàë… Äàâàé ïîìîãó îòðÿõíóòüñÿ, — ñîêðóøåííî âûãîâîðèë Ðûãîð, è ïðåæäå ÷åì Íàñòÿ óñïåëà õîòü ÷òî-òî ñîîáðàçèòü, ñâ¸êîð óæå êðåïêî äåðæàë å¸ çà ðóêó âûøå ëîêòÿ. Ëåâîé äåðæàë, à ïðàâîé ðóêîé ëåãîíüêî íà÷àë ñáèâàòü ïûëü ñî ñïèíû è ïëå÷.

Íàñòÿ ñòîÿëà íè æèâàÿ íè ì¸ðòâàÿ! Ñåðäöå å¸ êîëîòèëîñü, ñëîâíî ó ïîéìàííîé ïòè÷êè. Îò ïåðåïóãó ìîëîäè÷êà áîÿëàñü äàæå äûøàòü.
À äâèæåíèÿ ìóæñêîé ðóêè ñòàíîâèëèñü âñ¸ ìåäëåííåå, ïëàâíåé è… íèæå. À çàòåì è âîâñå ýòà ðóêà íà÷àëà â îòêðûòóþ ãëàäèòü á¸äðà ñíîõè. Ïîñëåäíèå ñîìíåíèÿ îêîí÷àòåëüíî óëåòó÷èëèñü, è ýòó ìåðçîñòü Íàñòÿ óæå òåðïåòü íå ñòàëà. Îíà ðâàíóëàñü ê âûõîäó, íî ñèëüíûå ðóêè ñõâàòèëè å¸ ñçàäè çà ïðåäïëå÷üÿ è ðåçêî çàëîìèëè çà ñïèíó. Æåíùèíà âñêðèêíóëà îò áîëè.

— Íó ÷åãî òû, äóð¸õà… — ïðîõðèïåë ñâ¸êîð, ïðîäîëæàÿ âîçáóæä¸ííî ïûõòåòü çà ñïèíîé Íàñòè. Îí ãðóáî òîëêíóë å¸ â ñïèíó è ïîâàëèë íà ñòîÿùèå ìåøêè ñ ìóêîé. Íàâàëèâøèñü ñíîõå íà ñïèíó, Ðûãîð ïðèäàâèë å¸ âñåì ñâîèì âåñîì. Ñëîâíî ìàò¸ðûé õèùíèê, ñíîõà÷ áûñòðî è óìåëî ïîäàâëÿë ÿðîñòíîå ñîïðîòèâëåíèå ñòðîïòèâîé æåðòâû.

Ñèëû, êîíå÷íî, áûëè íåðàâíû. Íàñòÿ äî ïîñëåäíåãî íàäåÿëàñü, ÷òî êòî-òî èëè ÷òî-òî ïîìåøàåò ìåðçêîìó ïîñòóïêó ñâ¸êðà.  òî, ÷òî íàñèëüíèê ñàì îïîìíèòñÿ è áëàãîðàçóìèå âîñòîðæåñòâóåò â åãî æèâîòíîì ñîçíàíèè, îíà óæå íå âåðèëà.

 Êðè÷àòü Íàñòå áûëî ïî÷åìó-òî ñòûäíî, íî â òî æå âðåìÿ ýòî áûëà åäèíñòâåííàÿ âîçìîæíîñòü ïîçâàòü íà ïîìîùü. È âäðóã ñàìîå ñòðàøíîå, ÷òî â ýòîò ìîìåíò ðåçàíóëî ðàññóäîê íåñ÷àñòíîé, ýòî òî, ÷òî íà ïîìîùü åé ñìîæåò ïðèéòè òîëüêî Íèêèòêà. Âñå îñòàëüíûå äîìî÷àäöû, óñëûøàâ å¸ çîâ, ïîïðÿ÷óòñÿ è ñäåëàþò âèä, ÷òî íè÷åãî íå ñëûøàëè!

Óæàñ è îò÷àÿíèå äàâèëè Íàñòþ âìåñòå ñ íåíàâèñòíûì ñâ¸êðîì. Íóæíî áûëî íåìåäëÿ ÷òî-òî ïðåäïðèíèìàòü! È îíà çàêðè÷àëà! Çàêðè÷àëà âî âñþ ìî÷ü! Åé êàçàëîñü, ÷òî îò å¸ ãðîìêîãî êðèêà äàæå çåìëÿ çàñòîíàëà ïîä íîãàìè. Íî… ýòî ñäàâëåííî ñòîíàëà ñàìà Íàñòÿ. Åäâà òîëüêî îíà íàáðàëà âîçäóõà, ÷òîáû å¸ êðèê îò÷àÿíèÿ âûðâàëñÿ íà âîëþ, Ðûãîð ãðóáî âäàâèë å¸ ãîëîâó â ìåøêè. Îí îïåðåäèë å¸ íà êàêîå-òî ìãíîâåíèå… Óòêíóâøèñü ëèöîì â ìåøêîâèíó è âûðàçèâ ñâîé çîâ ëèøü îò÷àÿííûì ñòîíîì, Íàñòÿ íà÷àëà çàäûõàòüñÿ îò ìó÷íîé ïûëè. È íå òîëüêî îò ïûëè — åé âîîáùå íåâîçìîæíî áûëî äûøàòü. À êðåïêèå ðóêè âñ¸ ñèëüíåå è ñèëüíåå âæèìàëè å¸ ëèöî â ãðÿçíóþ ìåøêîâèíó. Îò óäóøüÿ ñîçíàíèå Íàñòè íà÷àëî çàòóìàíèâàòüñÿ…

 õàòå ñòîÿëà îáû÷íàÿ îáñòàíîâêà, ïðèñóùàÿ ìíîãî÷èñëåííûì êðåñòüÿíñêèì ñåìüÿì: ïîòðåñêèâàëà ëó÷èíà, ìåðöàþùèìè áëèêàìè òóñêëî îñâåùàÿ æèëèùå; äåòè äóðà÷èëèñü íà ïîëàòÿõ, ïî-äåòñêè áðàíÿñü è ñòàðàÿñü ïîçàêîâûðèñòåé îáîçâàòü äðóã äðóæêó; íåâåñòêè çàêàí÷èâàëè ñòðÿïàòü íåõèòðóþ âå÷åðþ; ñâåêðîâü ïðÿëà êóäåëþ* (íàâûêè ïðÿñòü íèòè èç âîëîêíà ó êðåñòüÿíîê áûëè âûðàáîòàíû äî àâòîìàòèçìà è ýòî, â îòëè÷èå îò òêà÷åñòâà, íå òðåáîâàëî ÿðêîãî îñâåùåíèÿ). Æèçíü ìèðíî òåêëà ñâîèì ÷åðåäîì.

Ïðèìîñòèâøèñü íà ëàâêå ó ñàìîé ëó÷èíû, Íèêèòà ïðîáîâàë ïî÷èíèòü ðàçáèòîå ÿðìî. Îí æäàë, êîãäà ïðèåäóò ñ ìåëüíèöû, ÷òîáû ïîìî÷ü ñíåñòè ìåøêè â êëåòü. Íî, êàê ýòî ÷àñòî áûâàåò, íà ìåëüíèöå âèäèìî áûëà çàïàðêà, è áàòüêà ñ áðàòîì è Íàñòåé çàìåòíî ïðèïàçäûâàþò.

Íî âîò â õàòó âîø¸ë Ìèòÿé. Íèêèòà îòëîæèë â ñòîðîíó ÿðìî è ñ ãîòîâíîñòü âñêî÷èë.
— Ïîéäó ïîìîãó ñ ìåøêàìè óïðàâèòüñÿ. — Íà ìåëêîãî Ìèòÿÿ â ïåðåòàñêèâàíèè òÿæåñòåé îí òîæå íå îñîáî ðàññ÷èòûâàë.
— Íå ñóåòèñü, — áóðêíóë Ìèòÿé. — Áåç òåáÿ ïåðåíåñëè óæ äàâíî.  îâèí…
— Çàíÿòíî… ×åãî â îâèí? Õëåá âñåãäà æ â êëåòè õðàíèëè…
— Áàòüêà òàê ïîâåëåë… — ïîæàë ïëå÷àìè Ìèòÿé è êàê-òî ñêîíôóæåííî çàñóåòèëñÿ, íå çíàÿ, êóäà ïîëîæèòü ñíÿòûé ñþðòó÷îê.

— À ãäå Íàñòÿ? — âäðóã âçâîëíîâàííî ïðîçâó÷àë âîïðîñ Íèêèòû, è â õàòå âñå çàìåðëè.
— ß ïî÷¸ì çíàþ… ß êîíÿ ðàñïðÿãàë, — ñîâñåì óæ ñêîíôóæåííî ïðîìÿìëèë Ìèòÿé, — à îíà ñ áàòüêîé îñòàëàñü â îâèíå ìåøêè äî êîíöà ëàäîâàòü…

Äàëüøå Íèêèòà íå ñòàë íè ñëóøàòü, íè ðàññïðàøèâàòü. Îí îïðîìåòüþ áðîñèëñÿ ê îâèíó. Åäâà ïîäñêî÷èâ ê âõîäó, îí îò÷¸òëèâî óñëûøàë çâóêè áîðüáû, à çàòåì è íàäñàäíûé âîïëü æåíû, òóò æå çàãëóøåííûé…

Íèêèòà, êàê è âñÿêèé õëîïåö, íå ðàç ïðåäñòàâëÿë ñåáå, êàê îí ñðàæàåòñÿ ñ ñîïåðíèêîì, çàùèùàåò ñàìóþ êðàñèâóþ äåâèöó, è, êîíå÷íî æå, âñåãäà ëîâêî è äîñòîéíî ïîáåæäàåò íåäðóãà. Äà, ÷åëîâå÷åñêîå âîîáðàæåíèå âñåãäà óñëóæëèâî ðèñóåò íàì âñ¸ â ðîçîâûõ òîíàõ.  æèçíè æå îáñòîÿòåëüñòâà ÷àñòî áûâàþò ãîðàçäî ñëîæíåå. Íó âîò êîìó êîãäà âîîáðàæåíèå ïðåïîäíîñèëî ñîïåðíèêà â îáðàçå ðîäíîãî ðîäèòåëÿ?! Òî-òî æå! Èñêóø¸ííîå âîîáðàæåíèå äî òàêîãî äàæå è íå äîäóìàëîñü, à æèçíü — ïîæàëóéñòà! È íå â ìóäð¸íûõ ôàíòàçèÿõ, à âîò, ïîëó÷èòå íàÿâó! È ÷òî ñ òàêèì ñîïåðíèêîì ïðèêàæåòå äåëàòü? Ïîäíèìåòñÿ ëè ñûíîâüÿ ðóêà íà îòöà? Âåäü îí ó ñûíà îäèí! Çàòî ó îòöà ñûíîâåé ìîæåò áûòü ìíîãî! Îäíèì áîëüøå îäíèì ìåíüøå — íåâåëèêà áåäà: òàêèå êàê Ðûãîð ñíà÷àëà î ñåáå áóäóò äóìàòü, à óæ ïîòîì î äåòÿõ!  ñâåòå ïîñëåäíèõ ïîõîæäåíèé áàòüêè ñî ñòàðøèìè ñíîõàìè Íèêèòà íå ðàç çàäóìûâàëñÿ íàä ýòèìè âîïðîñàìè, íî ê êàêîìó-òî îäíîçíà÷íîìó âûâîäó òàê è íå ïðèø¸ë. À äóìàòü ìîëîäîìó ìóæó îõ êàê áûëî íàä ÷åì! Íàñòÿ-òî êóäà çàâèäíåå îáåèõ ñòàðøèõ íåâåñòîê!
 
Âîò è âûõîäèò, ÷òî, ïîêà õëîïåö íåâåñåëî ðàçìûøëÿë íàä ïðåâðàòíîñòÿìè æèçíè, êîâàðíàÿ ñóäüáà ñî ñâîèì «ïîäàðêîì» óæå òóò êàê òóò: âîò òåáå, Íèêèòêà, ëîæå÷êà ä¸ãòÿ â òâîé ìåäîâûé ìåñÿö! Äà ãäå òàì ëîæå÷êà — öåëûé óøàò!
 
Íèêèòà õîòü è íå áûë ñëàáàêîì, íî âñ¸ æå îñîçíàâàë, ÷òî, ñëó÷èñü ïðåäïîëàãàåìîå çëîäåÿíèå, ñ áàòüêîé åìó âðÿä ëè óäàñòñÿ â îäèíî÷êó ñïðàâèòüñÿ: ðîñëûé Ðûãîð áûë ïîëîí ñèë, à åãî ìîùíàÿ ôèãóðà ÷åì-òî íàïîìèíàëà ïàíñêîãî áóãàÿ Çåâñà — ñàìîãî êðóïíîãî è ñàìîãî çëîáíîãî áûêà â îêðóãå. Íî ñåé÷àñ Íèêèòà áûë â òàêîé ÿðîñòè, è â í¸ì âñ¸ òàê êëîêîòàëî, ÷òî î òàêèõ ìåëî÷àõ, êàê êòî êîãî îäîëååò èëè êàê äàëüøå ïðèä¸òñÿ æèòü ñ áàòüêîé âìåñòå, õëîïåö íå äóìàë. Íå äî ýòîãî áûëî! Íóæíî áûëî ñðî÷íî âûðûâàòü æåíêó èç ëàï ðîäèòåëÿ-íàñèëüíèêà!

Íà õîäó Íèêèòà ñõâàòèë âàëÿâøóþñÿ ó ñòåíû íåãîäíóþ ëîïàñòü* ðó÷íîé ïðÿëêè è âñêî÷èë â îâèí. Íà êàêîå-òî ìãíîâåíèå îí çàìåð. Ïåðåä åãî ãëàçàìè ïðåäñòàëî ãíóñíîå çðåëèùå: ðàñïàë¸ííûé íåïîêîðíîñòüþ ìîëîäåíüêîé ñíîõè áàòüêà æåñòîêî å¸ äóøèë, íàâàëèâøèñü ñçàäè åé íà ñïèíó è îñòåðâåíåëî âæèìàÿ ëèöî Íàñòè â ìåøêè. Äàæå â ãóñòîì ñóìðàêå ýòà êàðòèíà âûãëÿäåëà êðàéíå îòâðàòèòåëüíîé. Çàíÿòûé íàñèëèåì è âîçáóæä¸ííûé ïîõîòüþ, ñíîõà÷ øóìíî äûøàë, ñîïåë, à âðåìåíàìè äàæå ðû÷àë. Êðîìå ñâîåé æåðòâû, îí íè÷åãî íå âèäåë, íè÷åãî íå ñëûøàë è íè äî êîãî åìó ñåé÷àñ íå áûëî äåëà. À çðÿ…

Íèêèòå õâàòèëî îäíîãî ìãíîâåíèÿ, ÷òîáû ýòà êàðòèíà çàïå÷àòëåëàñü â åãî ïàìÿòè íàâñåãäà. Øàïêà ñ ãîëîâû áàòüêè ñëåòåëà; æèðíûå äëèííûå âîëîñû êîñìàìè íèñïàäàëè âîêðóã ïëåøèâîé ìàêóøêè. Ëèöî «äîðîãîãî ðîäèòåëÿ» Íèêèòà íå âèäåë, íî è òàì íè÷åãî ëþäñêîãî îí áû íå îáíàðóæèë, ïîòîìó ÷òî â âûïó÷åííûõ ãëàçàõ ñíîõà÷à ñòîÿëî ïîõîòëèâîå áåçóìèå; íà ñêðèâëåííûõ ãóáàõ ïóçûðèëàñü ñëþíà, ñòåêàÿ ïî âñêëî÷åííîé áîðîäå. Ñìåøèâàÿñü ñ ìó÷íîé ïûëüþ, îíà îáðàçîâûâàëà ñãóñòêè òåñòà. Ýòî áûëî ãàäêî è óæàñíî! Áåäíàÿ Íàñòÿ…
Íèêèòà çàìàõíóëñÿ. Áîëüøàÿ ïëåøü íà ìàêóøêå áàòüêè áûëà õîðîøèì îðèåíòèðîì â ãóñòîì ñóìðàêå…

ßðîñòíîå ñîïðîòèâëåíèå ñíîõè âñ¸ áîëüøå è áîëüøå ðàñïàëÿëî Ðûãîðà. Îí óæå ñîâåðøåííî íè î ÷¸ì íå ìîã äóìàòü, êðîìå óäîâëåòâîðåíèÿ ñâîèõ ïëîòñêèõ æåëàíèé. À êîãäà ìîëîäîå òåëî, ïîä¸ðãàâøèñü, íàêîíåö îáìÿêëî è ñòàëî ïîäàòëèâûì, Ðûãîð èñïûòàë íåîïèñóåìîå óïîåíèå. Ñíîõà÷ îñëàáèë õâàòêó. Îí çíàë, ÷òî ÷åðåç íåêîòîðîå âðåìÿ Íàñòÿ ïðèä¸ò â ñåáÿ — òóò ãëàâíîå íå ïåðåóñåðäñòâîâàòü, ÷òîáû âîîáùå íå çàäóøèòü ìîëîäèöó. Íè î ñíîõå, íè î ñûíå êàê î ëþäÿõ — êàêîâî èì áóäåò ïîòîì — îí ñåé÷àñ íå äóìàë. Âíà÷àëå, ïðàâäà, ó íåãî çàðîäûøåì øåâåëüíóëàñü ìûñëü ñîæàëåíèÿ î ìëàäøåì, ñàìîì ëþáèìîì ñûíå, íî, íå óñïåâ ðîäèòüñÿ, ýòà ìûñëü òóò æå áûëà ñìûòà âîëíàìè ïîõîòè, àë÷íîñòè è æåñòîêîñòè.  ïîñëåäíèå äíè Ðûãîð ëèøü óõìûëÿëñÿ íàñ÷¸ò Íèêèòêè: «Íèêóäà íå äåíåòñÿ! Ñòåðïèò, êàê è ñòàðøèå! Êóäà åìó, æåëòîðîòîìó, ñóïðîòèâ áàòüêè ïåðåòü!»
Íî… ÷åëîâåêó ñâîéñòâåííî îøèáàòüñÿ! Îñîáåííî, ñëèøêîì óâëå÷¸ííîìó è ñàìîóâåðåííîìó!
 
Ðûãîð â âîçáóæäåíèè ñõâàòèë ñíîõó çà êðåïêèå á¸äðà. Äàæå ÷åðåç îäåæäó îí ÷óâñòâîâàë óïðóãîå òåëî. Êàêîå-òî äèêîå óïîåíèå, íàñëàæäåíèå ñâîåé âëàñòüþ ñíèçîøëî íà ìóæèêà. Íåò, ñî ñòàðøèìè íåâåñòêàìè òàêîãî íå áûëî! Íå òåðÿÿ âðåìåíè, ñíîõà÷ ñõâàòèë ïîäîë þáêè, íàìåðåâàÿñü ïðèñòóïèòü ê ñâîèì «ñíîõà÷åñêèì îáÿçàííîñòÿì». Ðàñïàëèâøèåñÿ ÷óâñòâà áèëè ÷åðåç êðàé; òåïåðü äðîæàëè íå òîëüêî ðóêè, à âñ¸ òåëî. È âäðóã… âçäðîãíóëà äàæå è ãîëîâà! Äà åù¸ êàê! Âçäðîãíóëà ñèëüíî, øóìíî, ñ ãðîìîì â óøàõ è ñ êàêîé-òî îñëåïèòåëüíîé âñïûøêîé â ãëàçàõ! È äàæå â ïîñëåäíåå ìãíîâåíèå ñîçíàíèå Ðûãîðà âñ¸ ðàâíî öåïëÿëîñü çà ñâî¸! «Âîò ýòî ìîëîäèöà! Òàêîãî ó ìåíÿ åù¸ íå áûëî!» — óñïåëî ìåëüêíóòü â ãîëîâå ñíîõà÷à, ïðåæäå ÷åì îí ïðîâàëèëñÿ â ãëóáîêîå áåñïàìÿòñòâî…

 òîò æå âå÷åð Íàñòÿ è Íèêèòà óøëè èç ðîäèòåëüñêîé õàòû ê êðåñòíîé.
Ðûãîð íåäåëè äâå îòëåæèâàëñÿ; åãî ÷àñòî òîøíèëî, áîëåëà è êðóæèëàñü ãîëîâà, îäîëåâàëà ñëàáîñòü. Îäíèì ñëîâîì, ïîïàëî äîáðå.
Âñòàë âîïðîñ îá îòäåëåíèè ìëàäøåãî ñûíà îò îáùåé ñåìüè. Åñòåñòâåííî, áàòüêà íå æåëàë âûäåëèòü Íèêèòå äàæå äðàíûõ ëàïòåé, à òîò íè÷åãî è íå òðåáîâàë. Ñõîä* ñ ïîíèìàíèåì îòí¸ññÿ ê âîçíèêøåé ïðîáëåìå, íî âî âíóòðåííèå äåëà ñåìüè íèêòî ëåçòü íå ñòàë, à âîò çåìåëüíûé íàäåë ìîëîäîé ïàðå âûäåëèëè â ïðîòèâîïîëîæíîé ñòîðîíå îò íàäåëà Ðûãîðà.
 
Ìíîãîçíà÷èòåëüíûå óõìûëêè ñåëÿí âåçäå è ïîâñþäó ïðåñëåäîâàëè Ðûãîðà «Ïðèøèáëåííîãî» — òàêàÿ íîâàÿ êëè÷êà ïîÿâèëàñü â Áåð¸çîâêå. Õîòÿ ìíîãèå ìóæèêè è ñàìè áûëè òàêèå, íî âîò òàê ïîëó÷èòü ïî ãîëîâå åù¸ íèêîìó èç íèõ íå äîâîäèëîñü, è ýòî ïðîñòî áåñèëî îñðàìèâøåãîñÿ ñíîõà÷à. «Íè÷åãî, ïî ÷óæèì óãëàì äîëãî ìûêàòüñÿ íå áóäóò! — çëîáíî ìûñëèë îí. — Ïðèïå÷¸ò — ïðèáåãóò! Êàê ïèòü äàòü, ïðèáåãóò… äà åù¸ è íà êîëåíÿõ ïðîñèòü áóäóò, ÷òîá â õàòó ïóñòèë! Âîò òîãäà è ïîãëÿäèì… Çà âñ¸ ïîêâèòàþñü! Ïðèáåãóò!»

Äåâàòüñÿ ìîëîäûì è â ñàìîì äåëå òîãäà áûëî íåêóäà, è îíè «ïðèáåæàë軅 Ïðèáåæàëè ê áàòüêó, íî íå ê Ðûãîðó, à ê Ãðèøàêó.
Ê ýòîìó âðåìåíè Ãðèøàê óæå áûë íàñëûøàí î ïðîèçîøåäøåì. Îí ñ ãíåâíûì âîçìóùåíèåì âûñëóøàë èñïîâåäü äî÷êè è çÿòÿ. Îñîáåííî íåãîäîâàëè áðàòüÿ Íàñòè.

 Èçâåñòèëè î ïðèêëþ÷èâøåéñÿ áåäå è ñòàðøåãî áðàòà Ïðîõîðà, æèâóùåãî òåïåðü â¸ðñò çà âîñåìüäåñÿò îò ýòèõ ìåñò. Ïðîõîð íåçàìåäëèòåëüíî îòêëèêíóëñÿ íà áåäó ñåñòðû è âñêîðå áûë ó áàòüêè. Ãðèøàê ñ ñûíîâüÿìè ãîëîâó äîëãî íå ëîìàëè, à ïî-õîçÿéñêè ïîðàçìûñëèâ, âñå âìåñòå ðåøèëè îêàçàòü Íàñòå è å¸ ìóæèêó ïîñèëüíóþ ïîìîùü. Íå îòêëàäûâàÿ íà «ïîòîì» èëè «ïîãëÿäèì, êàê äàëüøå áóäåò», ïîäíàïðÿãëèñü è íà÷àëè çàãîòàâëèâàòü ëåñ.
 
Çèìó ìîëîäûå ïðîæèëè ó Ãðèøàêà, à óæå ê êîíöó ñëåäóþùåãî ëåòà ñ áîæüåé ïîìîùüþ, à òî÷íåå ñ ïîìîùüþ Íàñòèíûõ ðîäíûõ ìîëîäûì óäàëîñü ñðóáèòü ñâîþ èçá¸íêó — íå àõòè êàêóþ, çàòî ñâîþ. È ñðóáèëè ìîëîäûì õàòó â… Áåð¸çîâêå. Íàñòÿ òîãäà ðåøèòåëüíî íå õîòåëà æèòü â ýòîé äåðåâåíüêå, íî çåìåëüíûé íàäåë áûë òàì, è ïîýòîìó äåâàòüñÿ áûëî íåêóäà, ïðèøëîñü ñìèðèòüñÿ.

С конца сентября резко занепогодилось. Огороды и гумна сельчан тотчас осиротели, низкие, свинцовые тучи дружно бросились бороздить угрюмое и без того осеннее небо, ветер по-разбойничьи налетел на враз задрожавшие от неожиданности деревенские избенки, стараясь разнести в клочья немудреные крестьянские хозяйства. Время от времени по утрам выглядывало несмелое солнышко, но после обеда оно неизменно пряталось за рекой Сорокой, чтобы исчезнуть за нею на день-другой.

Как-то незаметно пришел Покров. Колкая снежная крупка заботливо припорошила промерзшие насквозь поля и луга, отбелила жадно чавкающие прежде осклизлые дороги, сорвала одиноко трепещущие листочки на бесстыдно оголенных деревьях.
На следующее воскресенье намечалось большое событие в жизни сорочинцев, и этим событием являлась свадьба первейшего на селе парня Трифона Дементьевича Макарова со скромной середнячкой Ульяной Васильевной Назаровой.

Огромный двухэтажный, на надежном каменном фундаменте, недавно отстроенный приезжими городскими рабочими особняк Макаровых дворцом царским высился среди небольших закопченных деревенских избушек. Сколько горниц вместило в себя сие агромаднейшее сооружение, простой народец не ведовал. Болтали любопытные сорокинские бабы, что недавно приезжали в гости к тысячнику самые настоящие благородные господа в закрытых золоченых каретах, пили-ели они за высоким забором попросту, да еще и ночевать остались. Да мало ли кто что говаривал!

В честь венчания единственного сына созвал наконец-то Дементий Евсеич в тот диковинный домино и народец местный, разве мог опозориться пред сельчанами главнейший в округе хозяин. Зрители из простых деревенских занимали большую часть хором у двери, а за княжеским столом, прикрытом накрахмаленными белоснежными скатертями, гордо восседали посаженные отцы и матери, родители жениха и невесты и другие почетные лица. Перед ними ярко горели сальные свечи, стояли несметные яства и знаменитая в народе водочка, кою умело изготовлял удалой мужик из волжских казаков Емельян Якушин.

 Голытьба, не обделенная вниманием Макарова, часто метала самопальную за мятые воротники, а потом скабрезные шуточки взрывали гостей настолько, что подвыпившие бабенки и пьяные в стельку их благоверные хватались за что придется и чуть ли не валились от оглушительного хохота друг на друга. 

Почетные же лица, искоса наблюдая за беснованием холопов, не дотрагивались до изысканных блюд, а будто ждали чего-то нового, интересного, и это новое предстало пред ними в виде ослепительной юной девушки с белоснежной косой на груди. (И откуда, скажите на милость, берутся в этой глуши такие красавицы?) Неприглядный малорослый парень с мокрым носом, важно выпятив тощую грудь, величаво вел сие чудо к толпе, жадно вбирающей в себя удивительные прелести молодицы.

Сколько времени пришлось новобрачной терпеть унижения от гостей, она не помнит, но всему когда-то приходит конец. Пришел конец и ее испытаниям. Отгремело омерзительное свадебное застолье, где невеста в ужасе закрывала глаза, когда бесконечное количество раз хмельные рты собутыльников, будто потешаясь над Улюшкой, кричали молодоженам «горько», и ей приходилось покорно подставлять немеющие от отвращения губы своему уже мужу.

– Пора и честь знать, – внезапно поднялась из-за стола неулыбчивая мать Трифона, и, с наслаждением прочувствовав мгновенно наступившую тишину, оглушительно провозгласила. – Приспело время молодым ступать почивать.
–    Баиньки, – громко икнула какая-то подвыпившая баба, – строгать ребятишек – дело приятное.

–    Ты ей покажи, паря, где раки зимуют, – поддержал односельчанку кто-то из мужиков.
— Хватит! – стукнул кулаком по столу Дементий Евсеич.
И Улюшка, в душе проклиная извечное повиновение детей родителям, низко пригибая тяжелую голову, чтобы окружающие не заметили ее негодования, спешно пошла навстречу своей погибели.

Большая кровать была разобрана, а в печи их уже совместной светелки прожорливо полыхал огонь. Он с жадностью лизал еще недавно бывшие живыми деревья, с аппетитом обгладывал хрупкие древесные косточки. Так и ее, Улюшку, скоро превратят в безликую обожженную дощечку.

– Укладывайся, – пошатываясь на неверных ногах, велел новобрачной хмельной муж, – баил же, что моей будешь. Так и вылезло.
Стуча зубами от отвращения, Уля безропотно скинула с себя свадебный наряд, стащила подаренные Мотей фильдекосовые чулки и под тяжелым взглядом Тришки натянула на безупречное тело заботливо расшитую сестрицей Натальюшкой ночную рубаху.

Пузырящийся тягучей слюной рот постылого по-хозяйски обхватил ее дрожащие губы, чтобы засосать их в вязкую глубину, пропитанную водкой и чесноком.
«Все! – промелькнуло в голове страдалицы, – все кончено, прощай навеки, вольная волюшка, посиделки вечерние с подружками милыми, жизнь неприхотливая и целомудренная».
Что-то мягкое и безвольное едва коснулось ее интимного места и внезапно замерло, пульсирующими толчками выдавливая из себя на оцепеневшие бедра Уленьки омерзительно теплую, комковатую жидкость.

«Что это? – ужаснулась девушка. – Вот срамота-то! Наверное, описался охальник ненавистный».
– Не скалься, дура, – раздраженно ткнул нареченную в бок любящий молодожен, – мотри, лапа чижолая у меня, выбью зубы то, нечем лузгать семечки будет.
Уля притихла и в комочек сжалась. Не шутит окаянный, сделает, что обещал. Только отчего он гневается на невесту свою? Разве виновата она, что выпил Тришка за свадебным столом через край. Нахлебался водки и квасу, вот и помочился на нее.

– А ну тебя, – махнул прокуренной рукой на жену Трифон, – Дык вставать завтра раненько, смотреть простыню маманя с батяней будут. Чаво покажем-то?
– Простыню? – подивилась Уленька и вспомнила как на Варькиной веселой свадьбе что-то красное вопящим от пьянки гостям казали. Тогда еще подумала девушка, что вишневое варенье это али свекла намазаны. Только почему все-же муж серчает? Вот и к стене отвернулся и захрапел даже. Видимо пожалел ее, сиротинку, Господь всемилостивый, отшатнул от нее рожу вонючую.

Мой миленок, как теленок,
Только веники вязать,
Проводил меня до дому,
Не сумел поцеловать, – послышался за окошком зычный голос сестры Матренушки.
– Везучая, – подумала Улюшка и, свернувшись в тугой калачик, горько заплакала.

Долго ли продолжала рыдать несчастная подле ненавистного кобеля, она и не знает, только все же сморил ее сон плутоватый. И во сне она кого-то видела: милую родительницу, кажется Анну Петровну, почившую. Или грозного свекра? Что он говорит ей? 
– Вставай, краля, – положил горячую ладонь на вздрагивающее от рыданий худенькое плечико невестки Дементий Евсеич, – завсегда ведал, что сыночек мой единородный настоящим мужиком не является. Только какую байку мы гостям поведаем?

«Жалеет, – с удивлением подумала новобрачная. – А что за байка то»?
– Соболезную я тебе, лапушка, – окидывая презрительным взглядом пытающегося поднять голову наследника, понизил голос Дементий Евсеич, – Подь за мной, любезная, и будет им простыня красная.
– Что вы говорите, батюшка? – не уразумела тысячника Ульяна, – куда мне идти, к матушке что ли?

– Эк, непонятлива, чугунка, – крякнул старший Макаров. – Почивает Фекла Устиновна, десятый сон уж видит, да и неча знать ей о взаимоотношениях наших. Уразумела, ясынька?
«О каких взаимоотношениях»? – озадачилась Уленька, но, приученная в родимом гнездышке быть во всем послушной старшим по возрасту, встала и, натянув на внезапно озябшее тело сарафан, покрывшись шалью, покорно поплелась за хозяином каменной, почти господской, обители.

Дом спал и причудливо храпел на разные голоса, хотя где-то по-прежнему навязчиво играла гармошка и слышался похотливый бабий визг.
– Подь сюда,– неожиданно прохрипел грозный тысячник и обнял Ульяну так, что у той косточки затрещали. – Давно на тебя любуюсь, душенька. Нет краше тебя в Сорокине. И в Михайловске тоже нету. Обряжу тебя в парчу и кружева, озолочу, икрой и шоколадными конфетами кормить буду. Не отталкивай меня, девка, так как отныне заступником и опорой буду сиротке горемычной.

– Что вы, что вы? – отшатываясь от того, кто по деревенским законам должен стать ей вторым батюшкой, забормотала бедная девушка. – Пресвятая Богородица, грех-то, грех-то какой!
– Не вырывайся, – в исступлении начал целовать невестушку Дементий Евсеич, – а простыню-то пытливым гостям как являть будешь? – между поцелуями горячо шептал он. – Осрамиться хочешь, лапушка? Осрамиться и род Назаровых осрамить?

– Осрамиться? Как осрамиться? – упираясь локотками в грудь свекра, громко вскричала Улюшка и снова вспомнила развеселую свадьбу найденовскую. Свекла ли то была на этой простыне?
Кто-то кашлянул. Кто-то что-то протяжно проговорил. Или ругнулся? Ночь развиднялась. На первом этаже дома послышался грохот падающего предмета, наверное, стула, видимо прислуга встала чуть свет, чтобы накрыть стол для полсотни гостей, до сухоты в глотках жаждущих увидеть этот испачканный проклятущий кусок горожанской льняной ткани, вышитой по краям полевыми цветочками.

Раздался протяжный скрип открываемой двери, и сонная Фекла Устиновна, прикрывая зевающий рот пухлою, в изобилии унизанной сверкающими перстнями, пятерней, появилась в ее проеме.
– Чаво вы тута делате? – сморщенными губами прошамкала свекровка. 
– Токо нехорошо бабе стало, – не смутился находчивый папаня Тришки. – А я как раз мимо проходил, стало быть содействие оказал болезной.

– Содействие? – окидывая стремительным подозрительным взглядом растрепанные волосы растерявшейся девушки, высокомерно изрекла хозяйка дома – Поди к мужу, любезная, он тебя исцелит.
Возблагодарив Бога за подмогу, Уленька шустро отвернулась от пылающих адским огнем очей свекра и, провожаемая колким взглядом обманутой пожилой женщины, побежала к непонятному ей сопливому Тришке.

Не дождалась Уля утра, задремала, а оно подоспело нежданно-негаданно: дверь внезапно резко распахнулась, чтобы впустить в светелку к еще почивающим молодоженам стайку улыбчивых мужиков и баб.
– Девка не порчена! – выдернула из-под новобрачных смятую простыню, щедро вымазанную чем-то пунцовым, сестра Матрена и ликующе обвела победным взглядом притихших односельчан. – У Назаровых отроду в роду брака не было!

Уля вздрогнула и с недоумением посмотрела на мужа. Тришка сопел и исступленно тряс непутевой башкой. Фекла Устиновна, вскинув к вискам невидимые брови, застыла в тупом молчании. Дементий Евсеич довольно улыбался. Заглянув в его хитроватое лицо, Уля устыдилась и опустила глаза к сильным, покрытым длинными черными волосками дланям свекра. Большой палец на правой руке хозяина дома был перевязан какой-то желтоватой, пропитанной кровью, тряпицей.
(глава из романа «Лилия Белая»)

Валерий пригласил свою возлюбленную Свету на свидание в дорогой ресторан города. Девушка долго выбирала что надеть, чтобы произвести на него впечатление. Яркое красное платье в сочетании с красивым макияжем сделали своё дело и мужчина осыпал свою спутницу комплиментами. Они заказали салаты и горячее, а также вино.

Как вдруг в ресторане заиграла классическая музыка и официант вынес огромную охапку цветов девушке. Света приняла букет и даже не заметила, что в Валерий привстал на одно колено и протянул ей футляр с кольцом. Девушка прикрыла рукой рот и заплакала. Мужчина во всеуслышание сделал ей предложение руки и сердца, на что Света ответила утвердительно. Зал встал и зааплодировал.

Молодые люди встречались всего два года и очень полюбили друг друга. Самой первой встречи несмотря на небольшую разницу в возрасте они имели одинаковые взгляды на жизнь и семью, что также объединяло их. Валерий был из обеспеченной семьи, в отличие от своей невесты. Она была сиротой и ощутила тепло и любовь только рядом с ним. Его семья приняла девушку и воспринимала своей дочерью. Поэтому свадебные расходы полностью легли на их плечи.

Будущая свекровь Наталья Ивановна была хорошей женщиной, часто давала советы и помогала в сложных вопросах. Света пошла с ней шикарный свадебный салон, где они выбрали безумно красивое платье в пол. Девушка испытывала смущение, поскольку ценник был очень высок. Однако женщина заверила её, что для такой невестки им ничего не жалко.

Наступил день бракосочетания. Волнующиеся молодожены были похожи на испуганных цыплят с бегающими глазками. Для них этот день был чрезвычайно важен, поэтому они стремились сделать его идеальным. Церемония прошла отлично со слезами поздравлениями близких людей и цветами. Счастливые молодые люди не скрывали своего счастья и радости. Через пару недель они отправились в свадебное путешествие на берег средиземного моря, там они пытались завести ребенка, но безуспешно. Отпуск пролетел незаметно и наступила пора возвращаться домой. Валерий сообщил молодой жене, что жить они будут с его родителями, потому что по их семейной традиции новая семья должна всему научиться у родителей мужа, прежде чем отправляться в свободное плавание. Света послушно качнула головой, тем более что она очень полюбила их.

Отец семейство Виктор Иванович приехал в аэропорт и встретил молодоженов с отпуска. Он нежно обнял их обоих и помог погрузить вещи. К этому моменту Наталья Ивановна уже подготовила комнату для молодых и накрыла стол. Услышав шум подъехавшей к воротам машины она поспешила на улицу и помогла выгрузить вещи. После окончания организаторских мероприятий они сели за стол и отведали чудесный ужин.

Шло время. Валерий часто уезжал в довольно длительные командировки по работе, поэтому Света была даже рада, что живёт с его родителями. Ей не было одиноко вечерами, а проявление любви и забота с их стороны поднимала ей настроение. Взаимоотношения в этой семье были практически идеальными. Свёкр всегда говорил комплименты своей жене и дарил ей цветы без повода. С появлением в доме невестки он стал уделять внимание обеим и всегда говорил, что невестка у него самая лучшая и красивая.

Однако, как позже оказалось делал он это из своих личных корыстных побуждений. Наталья Ивановна не видела в этом ничего плохого, даже наоборот гордилась, что её муж так легко принял в семью нового человека.

Наступила пора новогодних праздников и долгожданных корпоративов. Свекровь нигде не работала, так как доход мужа полностью обеспечивал все их нужды. Однажды вечером свёкор сообщил, что его пригласили на мероприятию, поэтому он придет немного позже обычного. Его супруга полностью доверяла ему, поэтому улыбнулась и поблагодарила его за предупреждение. На следующий день мужчина, как обычно поцеловал свою супругу и умчался на работу.

Перепады погоды сказались на самочувствии свекрови, поэтому Света в этот день отправила ей полежать, а сама приступила к ведению домашних дел. Она убралась дома, приготовила еды и даже не заметила, как пролетело время. Наталье Ивановне было всё так же плохо, поэтому она приняла таблетку от головы и уснула беспробудным сном. Светлана тоже направилась в свою комнату, чтобы лечь спать она надела свою шелковую сорочку на стройное тело и забралась в постель. Перед сном Света всегда позвонила своему мужу, чтобы лишний раз напомнить ему о своей любви, несмотря на то что их разделяло большое расстояние. Их чувства всегда были теплыми по отношению друг другу. Молодые мечтали о детях поэтому перед сном всегда думали о полноценной семье. С этими мыслями Света и уснула.

Глубокой ночью она ощутила чьё-то прикосновение. Света подумала что это сон или внезапное возвращение ее любимого супруга. Улыбнувшись и потянувшись, как кошка она открыла глаза и увидела перед собой пьяного свёкра. Она помотала головой, как будто надеясь проснуться и хотела уже закричать. Однако мужчина своей плотной ладонью закрыл ей рот. Она боролась из последних сил, однако мужчина победил в этой схватке и
воспользовался её беззащитностью.

После того как всё закончилось, он ещё раз шлепнул Свету и с довольным лицом ушёл спать к своей жене. Света села на кровать и поджала колени к подбородку. Она горько заплакала от своей беспомощности и не знала как поступить. Все её тело тряслось от страха и она решила поскорее смыть эту грязь с себя и побежала в ванную.

Утром Наталья Ивановна чувствовала себя лучше, поэтому самого утра решила приготовить блинов. Света не желала спускаться и садиться за общий стол с этим негодяем, поэтому сослалась на плохое самочувствие. Так она безвылазно просидела в своей комнате три дня, закрывая дверь на замок. Всё это время отец семейства делал вид, что ничего не произошло.

Спустя время приехал Валерий и первым делом бросился к своей жене. Она была так рада его видеть, что не хотела выпускать со своих объятий. Слеза скатилась по её щеке и коснулась его плеча. Он отодвинул супругу от тебя и внимательно на неё посмотрел. Света сказала, что это слёзы радости, поэтому быстро утерла их и пошла умываться в ванную. Свекровь накрыла стол и позвала всех. Наконец вся семья собралась вновь. Однако долго невестка не смогла просидеть за столом, потому что её сильно затошнило от запаха еды. Извинившись она удалилась в уборной, и именно там Свету осенило, что с ней давно что-то происходит. Сев на пол и закрыв руками лицо она поняла, что все признаки указывают на то что она беременна. Валерий зашёл следом и увидел жену в таком состоянии. Он тоже понял причину такого странного недуга и очень этому обрадовался.

Света вытерла слёзы и встала с пола. Она понимала, что беременна от свёкра и испытывала ненависть к себе, что не может признаться мужу об этом. На следующий день она сделала тест, который подтвердил её предположение. Ничего не подозревающий Валерий был счастлив и сразу сообщил новость родителям. Света в свою очередь решила, что нужно срочно съезжать с этого дома, так как скоро у них появится малыш. Мужчина согласился и пошёл поговорить об этом с отцом, однако тот категорически отказался в очередной раз ссылаясь на свои выдуманные правило. Светлана понимала, что из
этой золотой клетки ей нет выхода, поэтому впала в депрессию, из-за этого она часто попадала в больницу с угрозой прерывания беременности. Она понимала, что тем самым вредит ребёнку. Однако ощущение того, что это нежеланный ребёнок не покидали её голову.

В один прекрасный день она ощутила схватки и разбудила мужа. К этому моменту он уже прекратил заниматься расширением бизнеса в регионах и стал работать 5 дней в неделю чтобы всегда быть рядом с ней. Валерий вызвал скорую помощь и Света забрали в родом, через 4 часа на свет родилась девочка, которая как две капли воды была похожа на отца Валерия. При выписке многие это заметили, но не акцентировали на это особое внимание, ссылаясь на гены. Девочка быстро росла и Света всё больше видела в ней черты своего свекра. Валерий был счастливым отцом, даже не подозревая кто настоящий отец ребёнка.

Ежедневные встречи в доме с Виктором Ивановичем провоцировали срывы и депрессии у Светланы и в конце концов она не выдержала. Она написала записку своему мужу с признанием и ушла из дома. Она оставила эту семью и ребёнка. Потому что послеродовая депрессия в сочетании с тем что с ней сделал свёкор привели её в итоге к нервному срыву. Незаметно для себя она оказалась в лечебнице, где проходила к активную терапию.

Муж прочитав записку от жены набросился с кулаками на отца, а его мать сразу же подала на развод. Несчастный ребёнок, который не был виновен в своём рождении оказался в детском доме, куда его отдал отец семейства, обвинив в том, что он разрушил его семью.

Снохачество, или бабья повинность, — явление в русской деревне, когда мужчина, глава большой крестьянской семьи, живущей в одной избе, состоял в половой связи с собственными снохами — женами сыновей. Эта практика получила особое распространение в XVIII—XIX вв. и просуществовала вплоть до начала XX столетия.

Довольно распространенная в те времена история: богатый крестьянин Семин 46 лет, имея болезненную жену, услал двух своих сыновей на «шахты» (соляной промысел), сам остался с двумя невестками. Начал он подбиваться к жене старшего сына Григория, а так как крестьянские женщины очень слабы к нарядам и имеют пристрастие к спиртным напиткам, то понятно, что свекор в скорости сошелся с невесткой. Далее он начал «лабуниться» к младшей. Долго она не сдавалась, но вследствие притеснения и подарков — согласилась. Младшая невестка, заметив «амуры» свекра со старшей, привела свекровь в сарай во время их соития. Кончилось дело тем, что старухе муж купил синий кубовый сарафан, а невесткам подарил по платку.
Это вполне типичный для того времени пример склонения свекром снох к половой близости, получивший в народе название «снохачество».

В ТЕСНОТЕ, ДА НЕ В ОБИДЕ
Снохачество вовсе не означает, что крестьяне были сплошь убежденными развратниками. Дело в особенностях крестьянского быта того времени, небогатых семей, не имеющих возможности отделить женившихся сыновей. Несколько поколений всю жизнь жили в одной избе, на глазах друг у друга. Никаких секретов, никаких интимных тайн. Половая жизнь родителей проходила на глазах у детей, и наоборот.
Еще одна причина снохачества — принятые тогда ранние браки. Этнограф Александр Звонков, живший в то время, сообщает, что в середине XIX века в селах Елатомского уезда Тамбовской губернии было принято женить 12–13-летних мальчиков на невестах 16–17 лет. Отцы тех мальчиков часто и сами были еще совсем молодыми мужчинами, а их более взрослые жены, измученные родами и тяжелой крестьянской работой, не горели желанием исполнять супружеский долг. Оттого и смотрели сквозь пальцы на забавы мужей с молодыми снохами. «Все лучше, если мой жеребец кобыл в своей конюшне топтать будет, а то пойдет по грязным девкам и болезнь нехорошую подцепит. А так все свое в своем дому и останется», — довольно типичное рассуждение крестьянской жены того времени, записанное Звонковым.
Отцы, склонные к снохачеству, умышленно выбирали своим сыновьям, еще совсем неопытным мальчишкам, жен постарше и покрасивее, на свой вкус. А когда парни подрастали, отцы частенько отправляли их на промыслы, а некоторых забирали в рекруты.

ДОБРОВОЛЬНО-ПРИНУДИТЕЛЬНО
Далеко не все снохи соглашались стать наложницами собственного свекра. Но тут надо вспомнить устройство крестьянской жизни. Отец семейства был «большаком», «домовладыкой», ему подчинялись беспрекословно. Если сноха не артачилась, ей доставались подарки и легкая работа. В ином случае получала жестокие побои, арест в подполе, погребе или в холодном амбаре. Так, одной из крестьянок, испытавшей на себе снохачество, свекор за отказ мстил ей, наговаривая на нее сыну, что та имела связь с посторонними мужчинами.
На почве снохачества нередко случались трагедии. Крестьянин 37 лет женил сына на молодой красавице, а затем отправил его на заработки в Петербург. Пока сын отсутствовал, свекор сошелся с невесткой, родился внебрачный ребенок, и отец начал принуждать сына бросить семью и дом и окончательно уехать в город. Однако сын восстал и зарубил родителя топором, после чего пошел на каторгу.
Газета «Донские областные ведомости» за 1873 год сообщает о случае, когда жена убила мужа, уличив его в снохачестве. В начале ХХ века в окружном суде слушалось дело Матрены К. и ее свекра Дмитрия К., обвиняемых в убийстве ребенка, прижитого, пока муж крестьянки был на заработках.
Женщины редко обращались с жалобами в волостной суд — не хотели выносить сор из избы. Хотя действующее тогда уголовное законодательство за кровосмешение в первой степени свойства (т.е. с тещей или свекром, зятем или снохой) предусматривало наказание в виде ссылки в Сибирь. Но если жалоба все-таки случалась, суды обычно устранялись от разбора подобных дел. 

КВАРТИРНЫЙ ВОПРОС
Почему же снохачество, которое церковь и закон приравнивали к кровосмешению, считалось в крестьянской среде не преступлением, а лишь грехом? Видимо, это связано с тяжестью крестьянского быта, в котором плотские утехи были едва ли не единственной радостью. А также отголосками языческих времен, когда в половых отношениях допускались большие вольности. Известны случаи, когда крестьянская община подвергала снохачей обструкции, но это обычно было связано с низким статусом самого крестьянина. И все же люди понимали, что снохачество — это «не по-божески». Когда у крестьян появилась возможность разъезжаться со взрослыми детьми, снохачество как явление стало исчезать. 

Это хорошая, годная статья Вы можете помочь уютненькому, если не будете её трогать. Не надо. Займитесь лучше чем-нибудь полезным.

«	Да, единственное приличествующее место честному человеку в России в теперешнее время есть тюрьма!	»
— Нехлюдов, «Воскресенье», Л. Н. Толстой, 1899

Россия, которую мы потеряли — крылатая фраза, употребляемая разного рода монархистами, фошыстами, а иногда либерастами и людьми неопределенных политических убеждений. Рождён в 1992 году благодаря одноимённой монументалке Станислава Говорухина, с которой начал своё шествие в массы, несмотря на то, что его создатель впоследствии ненадолго продался жыдокоммунякам, а позже осел в «Едим Россию». Сама монументалка была частью трилогии вместе с еще более шедевральными шедеврами, о которых ныне мало кто помнит: «Так жить нельзя» и «Великая криминальная революция» — содержание которых было настолько феерическим, что сам Говорухин впоследствие публично от них отрекся.

История вопроса

«	Если апелляция к тирании дает ему возможность вспомнить о лучших временах, то… благодарю…	»
— Пан Станислав

Когда-то давно на Земле была ВЕЛИКАЯ РАСЕЯ. Такая великая, что все прочие страны сторонились и присаживались на землю немножечко обгадиться при одном её приближении, и ни одна пушка не смела бахнуть без её разрешения. Все другие страны её уважали и боялись, но при этом любили. А ещё ненавидели и стремились уничтожить, но не могли, потому что она была ВЕЛИКАЯ.

В России всё было хорошо и все друг друга любили. Дворяне в ней до усталости в паху любили крестьян, а крестьяне до боли и визга обожали дворян, а все они вместе любили попов. Ну и, естественно, мудрого, любящего, пекущегося о простом народе православного русского немца ЦАРЯ-БАТЮШКУ. А более 9000 шуток, сказок и песен, где попы выставляются мудаками, озабоченными только тем, как бы пожрать и потрахаться, на самом деле придумали жыды, которых все вышеперечисленные категории населения справедливо не любили.

Россия представляла собой восхитительное зрелище. По кисельным берегам молочных рек куда ни глянь тянулись в ней поля, полные веселых, сытых, улыбчивых и невероятно мудрых крестьян, почитавших главным счастьем русской жизни работать по шестнадцать часов в сутки и отправляться к Г-споду Б-гу на Искупление и Спасение Души в тридцать лет. В дворянских же имениях царили неумолчный хруст французской булки да вальсы Шуберта, под аккомпанемент которых изысканные кавалеры, знавшие Шиллера наизусть, просили дам, настолько чистых и невинных, что они даже не знали, где у них сиськи, не говоря уж про письки, одарить их неземным блаженством посредством позволения поцеловать ручку. О том, чтобы поцеловать у дамы что-то другое, у них даже мысли не возникало. Кстати, в Российской Империи секса не было. То есть иногда что-то куда-то совали, но, во-первых, очень редко, во-вторых, исключительно для того, чтобы рождались дети, а в-третьих, делали это не в пример чище и духовнее, чем мы сегодня. В пост же они ничего никуда не совали, а исключительно молились, постились и очень грустили по поводу того, что Маркони Попов ещё не изобрел радио «Радонеж». Дети же, во множестве рождавшиеся через девять месяцев после поста (Тютчев, Фет, Некрасов, Фонвизин, Карамзин и другие), появлялись исключительно через непорочное зачатие.

Ни проституции, ни алкоголизма, ни самоубийств в России не было. Все эти грехи практиковали только жыды, цыгане и прочие инородцы. Исконно русское же народонаселение, помимо вышеперечисленного, занималось лишь прогулками майскими вечерами по кисельным берегам молочных рек и спорами до хрипоты, как им ещё лучше обустроить РОССИЮ, иногда переходя на французский. Кстати, матерных слов тогда тоже не знали. Кроме французских.

Отдавание на растерзание

«	Листая старую тетрадь Расстрелянного генерала, Я тщетно силился понять, Как ты смогла себя просрать отдать На растерзание вандалам.	»
— И. Тальков

А в 1917 году в описанной выше России совершила посадку запломбированная летающая тарелка, нёсшая унутре себя ограниченный контингент отрицательных инопланетян-жидорептилоидов и редкий штамм гриба. Они увидели окружающее велико- и благолепие — и решили всё разрушить, потому что были злые и гадкие. Они выбросили в атмосферу вирусы ненависти, в результате чего подданные Ымперии начали выпиливать друг друга в промышленных масштабах, причём без всяких видимых на то причин. В результате произошли следующие события, никак не вытекавшие из всей предыдущей истории России и аналогов в ней не имевшие:

• Великая Российская Империя надломилась и упала в пропасть безвременья.
• Сталин только лично расстрелял миллиард человек. А по его приказу было расстреляно гораздо больше.
• Крестьян загнали в колхозы, где они немедленно превратились в быдло. До этого каждый крестьянин в процессе пахоты читал Библию, а то, что он не умел читать, его не смущало.
• Дворян убили, попов убили, интеллигенцию прогнали. Царя — и того убили, скоты! Причём сделали это жыдоколдуны, а народ только грустно смотрел на творившуюся вакханалию из-за колючей проволоки, которой были огорожены колхозы, и безмолвствовал.
• Жыдобольшевики научили недоубитую часть народа ругаться матом по-русски, грязно ебаться и пить водку. В результате чего уровень нравственности так резко упал, что сейсмическая волна от его падения ощущалась даже в Нью-Йорке.
• Также они надругались над орфографей, в результате чего перестала употребляться православная буква «ѣ». СУКИ, БЛѣ!

Семьдесят лет жыдобольшевики скрывали от нас правду о России, которую мы потеряли. Мы расслабились, а Россия вот уже девяносто пять лет занимается исключительно тем, что гибнет. И только РПЦ спасает её от окончательной погибели, но у неё это плохо получается, потому что приходится отвлекаться на торговлю водкой и сигаретами борьбу против преподавания в школах теории Б-гомерзкого Дарвина и астрономии. Двадцать пять лет назад силы добра и света победили жидобольшевиков, изгнав их в жыдоад, и сегодня мы имеем возможность приобщиться к сакральной Истине посредством просмотра фильмов «Сибирский цирюльник», «Господа офицеры» и «АдмиралЪ», а также чтения книг Владимира Мединского. И не забывайте про одноимённый фильм Говорухина, господа офицеры и, страшно сказать, голубые князья!

P.S. Как ни странно, несмотря на массовое выпиливание дворянства в России на протяжении многих десятилетий, после 1991 года его оказалось в несколько раз больше, чем до 1917. То ли карательным органам надо вставить шершавого за неполное служебное несоответствие, то ли наоборот, поощрить их и присвоить нонешним «дворянам» титул v. 2.0.

Какая ОНА была

• Нравственность среднестатистического россиянина равнялась 12,637 килодугиных, а интеллект приближался к 2 Онотоле.
• Все русские от царя-батюшки до доярки Фёклы до 1917 года пукали исключительно духами с запахом свежей фиалки, а какали розами. Это поганые коммунисты приучили заставили людей громко пердеть и срать говном, и исключительно в присутствии посторонних лиц.
• Средний рост русского крестьянина составлял 4,5 метра с косой саженью в плечах. Впоследствии они стоптались и усохли от бескормицы в колхозах и ГУЛАГах.
• На вооружении русской армии состояли плазменные нанопушки, технология изготовления которых была забыта из-за происков жыдорептилоидов, а все стотыщмильонов упомянутого вооружения были пропиты комсомольцами. Также активно использовалась система «Стелс», которая потом попала в Омеригу в связи с бегством на ней туда лучших представителей интеллигенции.
• Цемент на русских стройках таскали немецкие и французские гастарбайтеры.
• Рыбы было дохуя, вне зависимости от глубины водоёма и прочих параметров. Мелкая рыба ласкала хуй хвостиками, а крупная его сосала. Потом пришли ЕРЖ, придумали химкомбинаты, а рыба сдохла.
• После изобретения радио великим ученым Поповым, жиды, использовав машину времени, украли и передали материалы некоему масону Маркони, который и получил (не)заслуженную Нобелевскую премию за коммерческое использование оного.
• Совместный проект Столыпина и Ползунова приводит к созданию столыпинского вагона для перевозки семей (комуняки пихнули туда охрану) с домашней скотиной (сюда помещали всех остальных). После подключения к проекту г-на Кордена был запатентован столыпинский галстук.
• Окромя французских булок, в России оказалось столько профессоров, философов, инженеров и прочих нердов, что коммуняки стреляли-стреляли, да не смогли перебить их всех. И поплыл пароход, да не один, а потом ещё и эшелонами вывозили.

Троллинг адептов

Внимание! Этот раздел совершенно умышленно составлен с уклоном в пиздецому, дабы читатель мог прочувствовать малую часть атмосферы тех лет. Все представленные факты взяты из дореволюционных источников и легко могут быть прогуглены.

Считается, что если клопов подложить попу или бросить их ему в спину, то эти клопы не только останутся с попом, но и всех своих приятелей из вашего жилища к попу перетянут. Когда священник выходит из дому, «захватывают в горсть клопов столько, сколько могут сразу захватить, и бросают в нижнюю часть спины священника, приговаривая „Куда поп, туда и клоп”» (Тотемский уезд Вологодской губернии, Тен., № 339, л. 32, корр. И. Голубев). Клопов можно подложить попу в шапку: «поймать трех клопов и, завернув в бумажку, положить в шапку священника, когда он ходит с требами по прихожанам» (Болховский уезд, Тен., № 895, л. 9, корр. И. Адамов). А также в карман и под седелку лошади: «когда он ездит по сбору, причем приговаривают: „Попы, везите наши клопы!”» (Пензенский уезд, Тен., № 1374, л. 52, корр. Н. Аравийский). Итог будет одинаковым — все ваши клопы перелезут к попу в силу магического притяжения между ними. Причину этого притяжения в народе никак не объясняли, а только повторяли: „Куда поп, туда и клоп”.

troika-ptah

…Жандарм с усищами в аршин, И рядом с ним какой-то бледный Лет в девятнадцать господин…

Некрасов, «Еще тройка»

Уважение к правам человека

• В 1892 году из 9,5 миллионов городского населения избирательное право имели 100,000 человек (~1,05%). По циркуляру о «кухаркиных детях», право учиться в университетах имели лишь дети дворян и чиновников.
• По закону от 1889 земский участковый (только дворянин) имел право штрафовать и наказывать крестьян без объяснения причин. Надоел начальник, который штрафует за каждую мелочь? Штрафы на производствах великой Российской Империи достигали половины заработка рабочего.
• С 1879 по 1884 народовольцы казнили 6 человек: императора Александра II, шефа тайной полиции Судейкина, военного прокурора Стрельникова, двух шпионов Прейма и Шкрябу и одного предателя Жаркова. Во всех этих террактах, вместе взятых (включая 8 покушений на царя), участвовали 20 рядовых народовольцев плюс 36 человек, которые занимались пропагандой, организаторской, издательской и прочей деятельностью. За участие в делах “Народной воли” с 1880 по 1884 гг. были репрессированы, по официальным данным, 10 тысяч человек.
• Существовала «административная ссылка», когда в ссылку, например, в Якутию, отправляли по приказу (без суда). В полной мере понять, что такое административная ссылка и вообще царское правосудие, можно на примере дела 193-х. Во-первых, по нему привлекли вообще всех, кто как-то был замечен в народовольческой пропаганде за последние несколько лет, общим числом до 4 тысяч человек (членов около 40 разных кружков обвиняли в том, что они-де члены одного преступного сообщества). Всех их поселили в казематы. Во-вторых, против подавляющего большинства не было никаких улик, и они сразу же поехали в административную ссылку. Остальных мариновали 3,5 года, за которые 38 человек погнали беса и сошли с ума, 12 совершили самоубийство и ещё 43 просто умерли. В итоге судили 193 человек: 28 отправили на каторгу (не пожизненно), 36 в ссылку, 39 приговорили к менее тяжёлым формам наказания, 90 подсудимых было оправдано. Но Александр II решил, что будет лучше, если 80 из 90 отправятся в административную ссылку. При этом система ссылок и пересылок работала из рук вон плохо, и приключения осуждённых только начинались. На этапах никто не знал и не разбирался, за что сослан человек, уголовник он или спалившийся студент: в год по суду ссылали 4—5 тысяч человек, и ещё столько же — административно. По уложению о наказаниях разница между «умыслом» и «поступком» в политических преступлениях перестала существовать, а сами подобные «злодеяния» карались сроками, превышающими уголовные.

Я никогда бы не стал террористом, если бы самые условия русской жизни не вынудили меня к этому. Прежде всего, ненормальное положение народа, доведенного тяжкими поборами до самого ужасного состояния, фактическая недоступность для него какого бы то ни было образования, бесправие слабых — привели меня к той мысли, что так жить далее невозможно, что такой порядок вещей непременно должен быть изменен… Во время моих поездок по Сибири видел я, кого у нас наказывают; особенно поразили меня административно-ссыльные. Я видел этих оборванных, голодных и холодных, тяжело переносящих отсутствие всякой умственной деятельности людей. Каждый раз я спрашивал себя: за что? Разбойники это, воры, казнокрады, убийцы? Нет, всё это большей частью участники разных студенческих историй, люди, не умевшие делать карьеру, люди, в которых бились стремления к лучшему!..

Народоволец Суханов на суде.

• Русский Человек в Российской Империи был де-факто рабом. Несмотря на номинальную отмену крепостного права, до которого русских людей покупали и продавали, телесные наказания для крестьян и ремесленников, например, за недоплату налогов были отменены только в 1904 году, а до того барин или хозяин мастерской имел право приказать своему подначальному взять и отнести записку в участок, где господа полицейские выдавали ему столько палочных ударов, сколько было указано хозяином в записке. Всё цивилизованно!

Большевики сделали вещь страшную; они стерли из памяти народа наше культурное наследие, воспоминания о всем том хорошем и светлом, что было в русском народе, включая память о крепостном праве. Восстановить историческую правду — наша задача… С подачи большевиков сейчас в России думают, что крепостное право было чем-то вроде североамериканского рабства. Но это были отнюдь не отношения раба и хозяина, а сыновей и отца. Многие крестьяне не хотели никакой «свободы». Да, иногда помещик порол крестьянина; так и отец же порет свое непослушное чадо… Ведь что такое было крепостное право? Крепостное право это патриотизм, закрепленный на бумаге. Человек был связан со своей землей-матушкой не только чувством долга, но и документально. Крепостное право — это мудрость народа, это четыреста лет нашей истории. И теперь, когда мне предлагают вычеркнуть эти четыреста лет из нашей истории вычеркнуть, я говорю «Братцы, так вы что же думаете, наши предки дураками были?». Я очень рад, что Путин сейчас возрождает нашу историческую память… Закон о прописке — это именно то, чего не хватает нашему народу, который оторван от корней, от земли!

Верховный Барин Всея Руси, новостной фейк, в который очень легко поверить.

• Жалуешься на прописку и временную регистрацию? Менты задерживали для «выяснения личности»? Скажи спасибо, что родился не в царской России, где неимение паспорта преследовалось уголовно. «Беспачпортный» приравнивался к беглому или дезертиру. Но даже и с паспортом туризмом не побалуешься: чиновникам и попам не полагалось сваливать с мест службы без подорожной от начальства, крестьянину — от помещика. Для выезда, скажем, в отпуск имперские бюрократы требовали бумажку с разрешением. Нефиг, сука, путешествовать, живи, где тебе велено!
• Светлая память о России, которую мы потеряли, отложилась в разговорном английском языке словом pogrom. Погромы евреев, такие как Кишинёвский и Белостокский, были делом государственной важности и организации, не говоря уже о славной черте оседлости, за которой для жидов наступал адъ. В сумме в Российской империи существовало 650 антиеврейских законов.

Вспомним, как добродушный русский человек вколачивал гвозди в черепа евреев Киева, Кишинева и других городов, как садически мучили тюремщики арестантов, как черносотенцы разрывали девушек-революционерок, забивая им колья в половые органы; вспомним на минуту все кровавые бесстыдства 906—7—8 годов.

Максим Горький

• Но не только евреев в той великой стране дискриминировали на государственном уровне. Показательна история жизни основателя российского востоковедения бурята Цыбикова, который первым в мире сфотографировал Лхасу, спрятав фотоаппарат в молельный барабан. В гимназии его лишили золотой медали как инородца, а во время его учебы в Санкт-Петербургском университете издали совершенно чудесный закон, по которому стипендии в университетах полагались только православным.

Великолепное образование и свобода слова

«	Не храм науки, а управа благочиния, и кислятиной воняет, как в полицейской будке.	»
— Антон Павлович Чехов о гимназиях

• Была запрещена даже лубочная литература, а в обычном уездном городе обычно не было ни одной книжной лавки.
• По переписи 1897 года 10% мужчин Финского княжества умело писать. Это лучший из показателей по всем областям. Лидерами в грамотности были прибалтийские губернии, где читать умело 80% населения. Что до русской деревни, то читать в среднем умело 22% её жителей. А крестьяне, напомним, составляли 85% населения.
• Более трёх лет школу посещало менее 10% детей.
• В 1850 году был закрыт филсфак МГУ, запрещено преподавание теории познания, метафизики и истории философии. Ибо нехуй: крамола, нигилисты всякие, «польза от философии весьма сомнительна, а вред очевиден». И лишь в 1906 году эти курсы появляются вновь.
• Лиц, заведующих цензурой, в той России было больше, чем книг, выходящих за любой год. Кроме светского надзора, существовала особая церковная цензура. Именно её стараниями были запрещены 19 произведений Толстого.
• Вообще, почти все классики русской литературы люто ненавидели и монархию, и империю, и церковь, отчего постоянно имели проблемы с цензурой.

И на обломках самовластья напишут наши имена

Автор «Сказки о попе и работнике его Балде», впервые выпущенной после его смерти Жуковским в виде подцензурной версии «о купце». Да-да, теперь и в этой стране!

Одним нигилистом меньше!

Александр III на смерть Тургенева

А Тургенев, кстати, наслаждался страдал рекордным весом мозга и, возможно, именно поэтому жил за границей и ненавидел оттуда всё русское.

• РПЦ уже тогда была крупнейшим ЗАО, имея в собственности 3 миллиона гектаров земли и, сверх того, даже в голодные годы финансировалась из казны в прежнем объёме. Митрополит Московский получал жалование в 500 рублей при средней зарплате писаря в десять деревянных. Сколько получал Митрополит Токийский, неизвестно.
• По воспоминаниям доктора Фёдорова, в наиболее строгом Соловецком монастыре из 228 монахов было 20 непьющих. В самых запущенных случаях в монастырях появлялись «тюремные избы» с плётками и цепями. Тарновский, заведующий статистическим отделом Министерства Юстиции, оставил нам память о том, что среди монахов гомосексуализм и скотоложество встречались в 2,5 раза чаще, чем среди мирян. Этакий блекджек без шлюх, зато с братьями во Христе.

Экономическое благоденствие и грозная армия

• В 1910 году Российская империя экспортировала товаров на 2,5 млрд руб., Бельгия — на 4,5 млрд руб. В суммарной промышленной продукции пяти ведущих держав планеты доля Великой России образца 1913 года составляла, по разным оценкам, 4—5%. Менделеев оценивал среднее отставание от США как десятикратное (по современным данным — в 8 раз). Резюме: по промышленным показателям на душу населения Россия в 1913 году была соседкой Испании, самой отсталой страны в Европе.
• В отличие от СССР, в России, которую мы потеряли, не было смертной казни за неполитические преступления, зато была феерическая разница в доходах населения и нищета огромной его части. По воспоминания каторжан и литераторов, описывавших каторгу (Влас Дорошевич), им попадались персонажи из народа, которым удавалось убить три-пять десятков человек в процессе грабежей, потом бежать с каторги и снова попасть на неё, убив ещё столько же. А потом благостно доживать свой век на положении авторитетов.
• Главной статьёй доходов царского бюджета с 1906 по 1913 была монополия на водку. В 1900—1906 государственный бюджет имел огромный дефицит, Расея как-то плавала за счёт кредитов, выдававшихся другими странами на анальных условиях и займов, бравшихся у населения. Но тут царь прозрел и понял, что главное в России — водка. Государственная монополия на водку сразу стала приносить больше денег, чем железные дороги, а в 1913 вообще была бюджетообразующей статьёй. После отмены монополии на водку в 1914 страна покатилась в сраное говно. Накатим же!
• Адепты Великой России любят говорить про разветвлённую сеть железных дорог. В 1917 в стране было 70 260 километров железных дорог. В США уже в 1890 году было 263 227 километров. Кроме того, большинство железных дорог (включая значительную часть Транссиба) в Великой были одноколейными и до двухколейных достраивались уже в СССР. Другим интересным моментом было использование шпал низкого качества, из-за чего дороги приходилось перепрокладывать. Обе эти категории — перепроложенные и доделанные до двухколейных — не входили в статистику строительства железных дорог в СССР, что и является причиной статистического казуса о якобы большем километраже построенных в России дорог.
• Производство чугуна (основной показатель индустриальной мощи в то время) в абсолютных показателях было в 9 раз меньшим, чем в США, а при пересчёте на душу населения — в 15 раз.
• В США к 1920 году было 20 тысяч тракторов, тогда как в России к 1917 — всего 1500, лишь 11% из которых были отечественного производства.

«	Силой своего воображения представьте себе, какой замечательный жилмассив будет здесь создан. Только в нем одном будет установлено 740 газовых плит, то есть ровно в 740 раз больше, чем было во всем нашем городе до 1913 года.	»
— Операция «Ы» и другие приключения Шурика

• Часто можно услышать, что царская Россия вдруг начала развиваться быстрее в начале XX века. Для доставления душевной боли сторонникам данной точки зрения достаточно взять ВНП России за 1913 и за произвольную дату лет на 30—60 ранее. Далее проделать аналогичную манипуляцию с любой другой европейской страной. Затем сравнить результаты. Так, выходит, что в 1850 ВНП России составлял 2/5 от ВНП Германии, а в 1913 упал до трети.

«	Ну и какие были преспективы у РИ? Примерно такие же, как у Цинской империи перед Опиумными войнами. Но тут встряли проклятые большевики…	»
— отсюда

• Рост экономики основывался на зарубежных инвестициях, чаще всего французских и немецких, ради которых Великую Российскую Империю буквально распродавали. Иностранцам принадлежали базовые отрасли, как то: нефтянка, металлургия, судостроение. 90% предприятий были в иностранной собственности, так что Великая Российская Империя была натуральной банановой страной, разве что с ёлками вместо бананов.
• Внешний долг Ымперии в 1912 одной только Франции составлял два миллиарда золотых французских енотов, что намекает нам на мудрость финансовой политики Николая II. По кредитам Россия каждые 6 лет отдавала сумму, равную военной контрибуции Франции после поражения 1870 года. Чтобы погасить старые кредиты, брали новые, которые тут же по доброй русской традиции пилили.

«	Невозможность удовлетворить потребности армии средствами отечественной промышленности определилась как-то сразу.	»
— Генерал Головин, монархист, деятель белого движения, деятель РОА

• Русская армия была настолько хорошо обеспечена, что за всю войну не смогла обеспечить себя сапогами, винтовками и даже штыками и патронами из-за банального распиздяйства канцелярских АдмиралЪов из Военного Министерства. Про более сложные приспособления вроде пулемётов^[1] да артиллерии со снарядами и говорить нечего — без снарядов Великую Русскую артиллерию угнетали даже румыны, а немцы и попросту раскатывали в грязь. Наступать же без артиллерии было нереально. При всех этих нехватках конец, мягко говоря, был предрешён. К 1 октября 1917 года через лазареты только больными прошло 4,98 миллионов человек, а резервистов оставалось на 6-9 месяцев, после чего призывных мужчин не осталось бы вообще и пришлось бы призывать «переосвидетельствованных» (непригодных, стариков, несовершеннолетних и прочих трижды раненых). Ещё с конца 1916 на фронт шли так называемые «ратники второго рязряда», по-современному — белобилетники, не пригодные к строевой службе даже в военное время. По всем этим причинам русские солдаты ненавидели и войну, и армию. И даже офицеры, из которых к началу 1917 года более 80% составляли «офицеры военного времени» (выслужившиеся из солдат чапаевы или наскоро обученные грамотные призывники), по словам Брусилова, встретили Февральскую революцию радостно. Единственная отрада — 40% новобранцев впервые ели мясо в армии, а крестьяне именно из-за войны стали лучше жрать: прежний экспорт зерна прервался.
• В николаевской России был мощный в первом приближении флот, но если копнуть глыбже, большая часть хороших кораблей была построена не в России («Варяг» и «Ретвезан» — США, «Светлана» — Франция, «Богатырь» и «Новик» — Пруссия, и т. п.). Некоторые собирали чуть ли не отвёртками из всего готового (так, сложные элементы брони крейсера «Аврора» были выполнены лягушатничьей фирмой «Шатильон-Комментри»), а строимые в России нередко тонули сами по себе без посторонней помощи (линкор «Императрица Мария», крейсер «Витязь»). А уж сколько кораблей было построено по проектам, разработанным за рубежом! Краса и гордость царской России, линкоры к моменту спуска на воду устаревали и требовали модернизации, так как строились они по 5-6 лет, а испытывали их, роняя штаны и говно, ибо в каждом вылезала пачка неисправностей, чинить которые в войну ну совсем некогда. До ума эти линкоры довели уже только в советское (sic!) время. Наконец, по западной классификации царские линкоры не дотягивали до собственно линкоров и именовались «балтийские дреднауты». Собственно российские «линкоры» с их водоизмещением до 25к тонн соответствовали западным super-dreadnought и были раза в два меньше, чем средний battlecruiser. Да и главный калибр в 12 дюймов (305 мм) даже у 1914 году уже считался недостаточным для дредноутов.
• На начало Первой Мировой Войны Россия делила с Францией второе место по масштабам авиации, уступая, правда, Германии в 2,5 раза. Но фатальный недостаток был в том, что авиамоторы в основном заказывали из-за рубежа, а в ходе войны зарубежные производители были заняты клепанием движков для своих армий. В итоге за всю войну в России произвели 3,5 тысячи самолётов (до 5,6 по некоторым подсчётам), в то время как в Англии, Франции и Германии — примерно по 50—55, и даже убогие итальяшки наклепали 12k.
• Любишь упомянуть, как из СССР время от времени кто-то бежал на Запад? Русская армия потеряла больше 40 тысяч только младших офицеров после победы над Наполеоном. Все эти люди просто отказались ехать обратно в Россию. Например, известный своим переездом в Париж один градоначальник Москвы сокрушался:

До какого падения дошла наша армия, если старик унтер-офицер и простой солдат остаются во Франции, а из конно-гвардейского полка в одну ночь дезертировало 60 человек с оружием в руках и лошадьми. Они уходят к фермерам, которые не только хорошо платят им, но еще отдают за них своих дочерей.

Шикарное здравоохранение

• И вот мы, наконец, переходим к жизни простого русского человека. Дабы поддерживать таявший на глазах золотой запас, государство на анальных условиях покупало у крестьян хлеб, который они выращивали по 16 часов в сутки. Самим крестьянам оставался запас на 4-9 месяцев, остаток же они добирали добавлением лебеды, бересты и бороды прочей хуеты.
• При таком питании монархист с очень большой вероятностью не дожил бы до 15 лет. По показателю смертности Великая Российская Империя опережала не самую развитую Кайзеровскую Германию сразу вдвое: на тысячу человек рождалось 47 и умирало 30. От четверти до трети рождённых не доживало до второго года жизни, до 5 лет не дотягивало ещё столько же — и это в начале ХХ века! В большинстве случаев русские младенцы умирали от поноса (кишечная инфекция, смерть от обезвоживания), причём о смерти младенцев никто особо не горевал: обыденность же. Средняя продолжительности жизни мужчины в центральной России была 29 лет; в тот же период, к примеру, на Украине — 33, в Беларуси — 37. До сорока доживало 40% центрально-российских жителей. Не будет лишним процитировать распространённый среди укронационалистов сарказм: «После присоединения Украина стала хуже, чем колонией Российской Империи — она стала полноценной её частью».
• Если верить архиву князя Тенишева, составлявшего энциклопедию русской жизни, то русский крестьянин в 1911 году был настолько умным и образованным, что лечил недержание мочи натягиванием кожи сороки на голову, а нежелательную беременность предупреждал, выпивая смесь менструальной крови с водой из семи ручьёв или разведённый в воде порох. Грыжу заговаривали, понос лечили вином. Красноречиво свидетельствует о развитии гигиены то, что чесоткой, болезнью грязнуль и жителей пустынь, болели чаще, чем гриппом.
• Неудивительно, что от эпидемий на 100 000 умирало более 500 человек, в то время как в Германии — 100. Впрочем, дело тут не только в дремучести простого населения: в 1912 году на 100 000 населения было 158 свободных коек, 13 врачей, 17 фельдшеров и 17 акушерок. По изданию 1916 года, от холеры гибло 45% из числа заболевших, от тифа — все 80%. Делали прививки от оспы и кори? Смертность от оспы в России была 508 человек на миллион, в Германии — 1; от кори в Великой 1062 души, в Румынии — 13. По смертности от скарлатины, коклюша, дифтерии, тифа и холеры Россия с большим отрывом занимала первое место среди всех стран, по которым были данные.
• Согласно архиву того же князя, русские крестьянки были настолько нравственны, что трахались за подарок (Бунин со смаком это описал в рассказе «Митина любовь»), а русские крестьяне не брезговали снохачеством (еблей жены сына), предусмотрительно подбирая невесту года на 3—4 старше неполовозрелого отпрыска.

Богатый крестьянин Семин 46 лет, имея болезненную жену, услал двух своих сыновей на «шахты», сам остался с двумя невестками. Начал он подбиваться к жене старшего сына Григория, а так как крестьянские женщины очень слабы к нарядам и имеют пристрастие к спиртным напиткам, то понятно, что свекор в скорости сошелся с невесткой. Далее он начал «лабуниться» к младшей. Долго она не сдавалась, но вследствие притеснения и подарков — согласилась. Младшая невестка, заметив «амуры» свекра со старшей, привела свекровь в сарай во время их соития. Кончилось дело тем, что старухе муж купил синий кубовый сарафан, а невесткам подарил по платку

Из архива

• И да, проституция в православной России была легализована. Легальных борделей на 1901 год — 2400, проституток в них — 15 000, одиночек — 20 000, а сколько еще нелегальных — неизвестно. Количество высших учебных заведений Петербурга в 1913 году было равно количеству только зарегистрированных публичных домов. Проститутки находились под надзором и контролем полицейских, прямо как сегодня. Феномен сочно выписан в повести Куприна «Яма».
• Кстати, аборт русские крестьяне считали грехом, а вот молитву о смерти младенчика — нет. Потому что и без нового ротика жрат было нечего. Политика вывоза хлеба ради поддержания золотого запаса не оставляла крестьянам ничего сверх потребления, что автоматически превращало неурожай в голод, начиная с бескормицы 1892. При этом русские традиции уже тогда давали о себе знать: до 90% денег, выделенных на помощь бедным, могло быть разворовано, а чудеса логистики приводили к тому, что тонны хлеба просто-напросто гнили. Стоит ли удивляться, что в первую очередь именно проблема со жратвой стала поводом революции?

Бодрящая статистика. Впрочем, никакие цифры и факты не заменят литературу тех лет. Господа, читайте Гиляровского, Лескова, Горького, Некрасова, тысячи их!

Троллинг противников

• В той России были Чехов, Толстой, Достоевский, Чайковский, Римский-Корсаков, Васнецов, Репин и ещё 100500 всемирно известных русских деятелей искусства. Какие бы ни были у них воззрения на царизм, они были. Таких, как они, уже не будет. Впрочем, вам легко смогут возразить, что на момент публикации «Преступления и Наказания», в 1866 году, 8/10 населения не смогли бы оценить шедевр классика, так как элементарно не умели читать.
• Валюта той России была обеспечена золотом и принималась всеми и безоговорочно. Российский рубль котировался на валютной бирже и имел повсеместное хождение наравне с английским фунтом, в отличие от тогдашних долларов США, немецких марок и прочих мусорных валют. Свойство утрачено, по-видимому — навсегда.
• Система страхования той России являлась неотъемлемой частью мировой, и оформленная в России страховка безоговорочно принималась страховыми обществами по всему миру.
• Свобода предпринимательства была невероятной по нынешним меркам. Любой француз/немец/американец/пр. мог открыть либо собственное, либо совместное (не обязательно с русскими) предприятие в любой точке Российской империи. Чем невозбранно и пользовались. Достаточно вспомнить Нобеля, Ротшильдов и Рокфеллера. Vice versa — любой подданный Российской империи мог создать предприятие в любой точке земного шара, чем опять-таки невозбранно и пользовался. И речь не про крупный капитал, а про предприятия всех уровней. Свойство утрачено, по-видимому — навсегда.
• Общая длина железных дорог в той России уже тогда была второй в мире, уступая одним только США. А самая длинная в мире Транссибирская магистраль таки была достроена при кровавом царизме и никем не любимом Николае 2.0. Советский БАМ против неё — игрушки, что уж говорить о наших днях.
• В той России был короткоствол (до 1905, запрещен после Кровавого воскресенья). Отдельные образцы продавались даже без всяких разрешений, на вес. Свойство утрачено, по-видимому — навсегда.
• В той России можно было невозбранно купить любые вещества (как и в раннем СССР, запрет веществ прошел во всем мире практически единовремнно, когда внезапно выяснилось, что они вредны): от серной кислоты до цианида калия. Да, и эти тоже. Свойство утрачено, по-видимому — навсегда.
• В той России по сравнению с Совком была изрядная свобода слова. Все гневные спичи классиков про ужасы царизма мы имеем возможность цитировать потому, что им за это, как правило, ничего не было. Хочешь — ругай в стихах крепостное право, хочешь — высмеивай воровство и бюрократию. Ничего от этого не изменится, но и охранка на чёрной карете за тобой из-за такой ерунды не приедет. И даже при кровавом Николае I «Палкине» гоголевская пьеса «Ревизор» ставилась в центральном театре империи, и сам царь-сатрап присутствовал при постановке. При Александре II цензуру отменили, и было создано просто нереальное количество креатива, который школота изучает и поныне. Серьёзно влетало только тем, кто призывал к революции, богохульствовал или оскорблял Самого.

О самом главном

Самобытная история русской гомосексуальной половой ебли в жопу уходит корнями в дохристианскую эпоху и, вопреки устоявшемуся мнению современников, связана с западной лишь эпизодически. Несмотря на строгое порицание со стороны РПЦ МП, педерастия на Руси причудливым образом вплелась в монашеский быт, и — уже после принятия христианства — гомосекс главным образом поражал своей прелестью поверженных плотию монастырских насельников. Правда, за пределы монастырей гомосексуальная зараза вырывалась редко и чаще всего затухала после кончины возлюбленных братьев.

Полноценный расцвет мужеложества в Российской Империи пришёлся на вторую половину ХIX — первую треть ХХ веков. Именно в этот период гомосексуализм вырвался на межсословные просторы и решительно охватил широкие людские массы. Предтечей этому послужила отмена крепостного права, после которой деревенский сброд хлынул в крупные города, особенно в Петербург, где и был вовлечён в турбулентность мегаполиса, завезя из деревенской глуши простые нравы — в точности как уже в наши дни их завезли из аулов гастарбайтеры.

Следует отметить, что изначально Петербург был местом концентрации дворянского сословия, уже давно и безнадёжно поражённого характерными для этнической обскурации дегенеративными язвами. Резонно, что порождённые педофильно-инцестивными браками «други игрищ и забав» не брезговали запретным и богомерзким анальным сексом. Бывало, распалённые горячительными напитками молодые дворяне-куны за сиюминутным отсутствием фрейлин невозбранно ебли дворников. Для последних внезапно свалившиеся на попец полгривны, были нелишни, можно и потерпеть, — «первый раз не пидорас, второй раз не первый раз». Чаще всего гомосекс относился к шалостям пылкой юности, тем более что тру-внутрисословная ебля была до достижения дворянином-куном известного жениховского статуса недоступна. Вместе с тем число сформировавшихся педерастов неуклонно росло, что позволило организовать некую субкультуру для ограниченного круга лиц, причаститься которой стало возможно, лишь приняв гомосексуализм. Попавшие в кабацкий чад полулегальных гомотусовок, крестьянские пидоры раскрепощались, пополняя ряды всевозможных проститутов, «тёток» и «шурочек».

После того как большевики разогнали дворянство к хуям в Париж, спада гомосексуальной пассивности не наблюдалось, скорее наоборот. По мнению некоторых интересных личностей, товарищ Сталин, не понаслышке знакомый с этим пороком, придал ебле в жопу статус антисоветщины. Лечение заболевания горячей свинцовой инъекцией дало превосходные клинические результаты: пандемия гомосексуализма отступила, жить стало лучше, жить стало веселее! По версии поехавшего профессора Климова, семинарист Джугашвили охотно натягивал некого Микояна в перерывах между лекциями о Законе Божьем, за что и был исключён. Но это, само собой, полная хуита, так Сталина выгнали из семинарии на пятом курсе в 1899 году за пропаганду марксизма, когда Микояну было всего четыре года.

Так почему потеряли?

«	… А Александр III — осел во всю натуру! Все яснее и яснее становится подготовленная ими самими для себя русская катастрофа… Конечно, безграмотный мужлан Распутин был их гений, он и составил достойный финал им всем, — завершилось… — ведь сколько их предупреждали	»
— Илья Репин, письмо 24 марта 1925 года

«	Ей (России) нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а с здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение. А вместо этого она представляет собою ужасное зрелище… страны, где нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей.	»
— Белинский, письмо к Гоголю, 1847

Царская Россия покатилась к закономерному фейлу совсем не в 1917 году и не в 1905, а намного раньше. Потерянная Россия ещё в середине XIX века делилась на два измерения. Мир дворян, духовенства, купцов, богатых мещан (не больше 10% в сумме) — и мир остальных. Дело не только в количестве бабла и няштяков и не в делении на сословия, а в культуре вообще.

Дворяне в большинстве своём старались походить на европейцев — правда, сами европейцы иногда открыто глумились над тем, как неуклюже русские медведеаристократы это исполняют; в этом смысле забавно почитать полные злобного стёба дневники Астольфа де Кюстина или того же Грибоедова, упрекавшего современников в обожествлении французов лишь потому, что они ФРАНЦУЗЫ. Возвращаясь с чинных-блаародных балов в родовые имения, дворяне забывали о своём косплее людей просвещения и практиковали отношение к своим крепостным как к говорящему скоту. Молодые дворяне свободно насиловали крепостных девок, до суда такие вещи доходили, только когда счёт изнасилованных приближался к сотне, а убийство крепостных считалось чем-то плохим, когда речь шла о десятках. Впрочем, не Рашкой единой, хоть с маршалом там и бабка надвое сказала, да и было это до XVIII века…

Несмотря на потуги Петра и Екатерины II, в романовской России никогда не было массового просвещения — высшие слои общества и народ иногда даже не понимали друг друга лингвистически. Дворяне говорили на смеси французского, немецкого, пушкинского русского, язык же простого народа был к дворянскому не ближе, чем современный русский к мове. И да, это злые большевики научили русских людей говорить на окололитературном русском, заставляя читать газету «Правда» и слушать политинформации. Эпоха Возрождения была безвозвратно проёбана нашей страной, благодаря чему менталитет простого народа застрял где-то во временах Ивана Грозного. В деревнях люди жили в мире, набитом всякой воображаемой НЕХ, и суеверия были не отдельными багами, а способом мышления. При этом форсированное выращивание военной и культурной верхушки, дабы быть способными на равных воевать и разговаривать с европейцами, со времен аж Ивана III проходило строго за счет простолюдинов. И чем быстрее развивалась капиталистическая Европа, тем больше надо было выжимать феодальной России из своих крестьян для поддержания тонуса европообразных дворян.

И вот появился Александр II. Царь, который таки был в теме этого вашего просвещения, да и вообще продвинутый дядька. Он-то и взялся всё реформировать, не только отменив крепостное право, но и вообще перевернув страну с ног на голову: «А давайте заменим рабство возможностью выкупа из рабства». Естественно, его малость не поняли. Современники описывали это всё как «дом без крыши и пола». Мол, что-то запилили, но народ (пол) и крыша (дворяне) не врубились. В итоге реформ большинство дворян получило кучу денег и лишилось своей кормовой базы в виде крестьян-рабов. Предполагалось, что это заставит их из феодального дворянства превратиться в буржуа. Но дворяне пошли своим путём и стали массово закупать кареты в Англии, предметы роскоши во Франции и устраивать непрерывные балы с пирами. Вся эта хуйня за три десятилетия породила целую ораву обнищавших дворян, которым внезапно пришлось вкалывать наравне с простым быдлом, что для высшего света было, мягко говоря, западло. Так появилась прослойка образованных и очень злых людей. Суть сей драмы описал ещё Чехов в своём «Вишневом саду».

Чтобы понять, кто такие вообще были эти обнищавшие дворяне, надо для начала увидеть разницу между феодальной знатью (у нас — бояре) и собственно дворянством. Первые — землевладельцы, присягнувшие верховной власти, вторые же — высшие придворные, то есть высшие слуги при верховной власти. Основное занятие знати — окучивание своих владений, дворянства — служба государю. Фактически дворяне были слугами-надсмотрщиками, и в этом был весь их менталитет, о чём упомянутый де Кюстин также не преминул много написать.

Крестьяне же хоть и получили личную свободу, но оказались в глубокой экономической жопе: им отдали половину помещичьих земель, за которые они должны были выплачивать государству огромные выкупные. Проблема стала основным лозунгом крестьянских выступлений в 1905—1906 годах, а решена была и вовсе дедушкой Лениным. Другая половина пахотной земли, а заодно леса и пастбища оставались в руках помещиков, и за их использование тоже надо было платить. В результате самая многочисленная социальная группа лишилась денег, а нарождавшаяся промышленность — платёжеспособного спроса. И большинством предприятий на начало XX века были казённые заводы, выпускавшие военную продукцию.

Одни крестьяне, охренев от таких раскладов, смылись в город, где, впрочем, их ждала в основном бесперспективная нищета и барак, в которых по 10 человек на 15 метров жили 70% населения Москвы(!), или, в самом лучшем случае, большой и развитый завод. Другие крестьяне, обладавшие достаточным запасом наглости, устроили своим собратьям анальное рабство покруче, чем у дворян. Слово «кулак» пошло не от зажатого кулачка жадного барыги, а от от выражения «держит деревню в кулаке». Было множество случаев, когда крестьяне, оставшиеся в деревне, просились от кулаков обратно к барину. Впрочем, практикуя самые суровые формы кредитного лохалова, кулаки нередко сами выкидывали крестьян из деревни. Ибо, заимев немного денег, кулак не страдал мудянкой с пирами-балами, а раздавал деньги в долг крестьянам с землёй. В случае просрочки должник лишался своей земли и попадал в самое настоящее наёмное рабство.

И тут-то и обнаружилась под колоссом царизма мина, которая, когда его ноги превращались в глину, должна была неминуемо БОМБАНУТЬ. По-прежнему очень аграрная и малообразованная страна не могла, разумеется, вникнуть в тонкости периода первоначального накопления капитала в условиях перманентной мальтузианской ловушки. Для обычного крестьянина земельный вопрос был предельно прост: землю сотворил Бог, и она должна принадлежать тому, кто на ней работает. Разумеется, потомки прежних бар теперь казались людьми бесполезными, и народ не понимал, а хуле эти деятели владеют половиной земель. А кулак, вместо которого пашут батраки и должники, внушал совсем бешеную, лютейшую ненависть — по крестьянским понятиям, он обирал своих же, причем тех, с которых и взять почти нечего, то есть брал последнее. Тем временем население Империи всё продолжало расти, а наделы простых сельских жителей ужимались…

А дальше Николай II уже сам тщательно подготовил жирную, чернозёмную почву для радикального возрастания градуса ненависти в обществе (хотя Александр III до него тоже постарался). В 1905 оно забурлило, а очередные грамотные действия Царя-Тряпки и его бравых генералов последовательно подвели Россию-матушку к кrовавой rеволюции.

Цитаты и копипаста

С Россией кончено… На последях Ее мы прогалдели, проболтали, Пролузгали, пропили, проплевали, Замызгали на грязных площадях. Распродали на улицах: не надо ль Кому земли, республик да свобод, Гражданских прав? И родину народ Сам выволок на гноище, как падаль. О, Господи, разверзни, расточи, Пошли на нас огнь, язвы и бичи: Германцев с запада, монгол с востока. Отдай нас в рабство вновь и навсегда, Чтоб искупить смиренно и глубоко Иудин грех до Страшного Суда.

Максимилиан Волошин, 1917 г.

Факт чрезвычайной экономической отсталости России по сравнению с остальным культурным миром не подлежит никакому сомнению. По цифрам 1912 года народный доход на душу населения составлял: в САСШ 720 рублей (в золотом исчислении), в Англии — 500, в Германии — 300,в Италии — 230 и в России — 110. Итак, средний русский — еще до Первой мировой войны, был почти в семь раз беднее среднего американца и больше чем в два раза беднее среднего итальянца. Даже хлеб — основное наше богатство — был скуден. Если Англия потребляла на душу населения 24 пуда, Германия — 27 пудов, а САСШ целых 62 пуда, то русское потребление было только 21,6 пуда, включая во все это и корм скоту. Нужно при этом принять во внимание, что в пищевом рационе России хлеб занимал такое место, как нигде в других странах он не занимал. В богатых странах мира, как САСШ, Англии, Германии и Франции, — хлеб вытеснялся мясными и молочными продуктами и рыбой, — в свежем и консервированном виде.

«Народная монархия», на минуточку, убеждённого монархиста И. Солоневича

Дети питаются хуже, чем телята у хозяина, имеющего хороший скот. Смертность детей куда больше, чем смертность телят, и если бы у хозяина, имеющего хороший скот, смертность телят была так же велика, как смертность детей у мужика, то хозяйничать было бы невозможно. А мы хотим конкурировать с американцами, когда нашим детям нет белого хлеба даже в соску[3]? Если бы матери питались лучше, если бы наша пшеница, которую ест немец, оставалась дома, то и дети росли бы лучше, и не было бы такой смертности, не свирепствовали бы все эти тифы, скарлатины, дифтериты. Продавая немцу нашу пшеницу, мы продаём кровь нашу, то есть мужицких детей

«12 писем из деревни», Александр Энгельгардт

Мне уже приходилось высказываться о том, что клевета на Государя является формой прямого беснования. То есть в этот момент человек впускает в себя беса и разрешает ему владеть собой, стучать своими пальцами по своим клавишам, ворочать своим языком и т.д.

ПГМ-поцреот о Николае II

Интересно, что свое незнание фактов и цифр больные объясняют духовностью, а их знание оппонентом — неграмотностью. Впрочем, кого и когда смущали взаимоисключающие параграфы?

Саша ходил курить на темную лестницу, к окну, из которого был виден высотный дом и какие-то обветшало-красивые терассы внизу. Место у подоконника было для него особым. Закурив, он обычно подолгу смотрел на высотный дом — звезда на его шпиле была видна немного сбоку, и казалась из-за обрамляющих ее венков двуглавым орлом; глядя на нее, Саша часто представлял себе другой вариант русской истории, точнее другую ее траекторию, закончившуюся той же точкой — строительством такого же высотного здания, только с другой эмблемой на верхушке.

Виктор Олегыч о сабже

Но по отношению к Царь-тряпке несправедливо было бы говорить, будто такого великолепия Россия достигла именно при нём:

Хозяйке на заметку

Интереснее всего, что миф парадоксальным образом начал складываться ещё при Сталине, которому требовалось связать реальность (революция в отсталой стране) с каноничным Марксом (революция произойдёт только в высокоразвитой стране). Для этого выдумали мульку о России, развивавшейся бешеными темпами с невероятной концентрацией труда, что-де и привело к революции:

Заводов-гигантов с числом рабочих свыше 5000 насчитывалось в Германии в 1907 году всего 12, тогда как в России в одном Петербурге их было больше, чем во всей Германии (14 заводов). По всей же России заводов-гигантов насчитывалось 35. За первое десятилетие царствования Николая II государственный бюджет России увеличился с 965 до 1 947 млн руб., то есть более чем в 2 раза. В 1902 году он в полтора раза и более превосходил госбюджеты Англии, Франции, Германии, являясь первым по своим размерам

Гусаков А. Д. Очерки по денежному обращению России, 1946

Эта историографическая интерпретация была каноничной на всем протяжении совка, её укрепляли выдернутыми из контекстов цитатами, а несогласных с ней подвергали анальным карам различной степени тяжести. На определённом этапе масла подбросил и советский кинематограф с его фильмами «Гардемарины», «Корабли штурмуют бастионы» и тому подобными, резко контрастировавшими с застойной реальностью. В перестройку маятник качнулся в обратную сторону, и либералы начали махать перед совками совковыми же книжками, мол, даже ваша лживая историческая наука не могла игнорировать такие факты, тем самым успешно выворачивая шаблон наизнанку. Так и появился сабж.

Также вирус «потерянной россии» успешно используется ещё как минимум в двух случаях, не относящихся к хрусту французской булки у гимназистки румяной:

• Великая Советская Империя, в которой Всё Было, и которую Развалили, а лучших людей Сгноили на Базарах (традиционный плач совкофагов);
• 90-е, время Великих Возможностей, время Сфободы и расцвета Частной Инициативы, которое задушил Кровавый Путинский Режим, а лучших людей отправили в Офисы отрабатывать Кредиты (не менее традиционный плач либералов-перестроечников);
• Нулевые, время Стабильности, когда зарплату платили регулярно, фокусы и квартиры продавали в кредит, политота не дурила голову и был тот самый двач;
• Десятые, эпоха Развитых Интернетов и великих политических потрясений, где были пока еще теплые, ламповые Инстаграмчик и ВК-шечка и не было никаких хворей;
• Двадцатые, эпоха Коронавируса, когда можно было никуда не выходить и был Тик-Ток — и по этой вздыхать будут, когда кончится.

Нетрудно заметить, что в этих плачах по «утраченной стране» меняются только имена собственные, но никак не суть — миф заместо понимания.

См. также

• Уже не тот
• Царская Россия
• Копипаста:Россия, которую мы потеряли
• Коммуняки
• Прекрасная эпоха — западноевропейский аналог сабжа

Ссылки

• Гиляровский, «Москва и москвичи», которых мы потеряли. Книга, способная умножить любые иллюзии на ноль.
• Дореволюционные зарплаты и цены в пересчёте на нынешнее время. Пример качественного обмаза фактами из неизвестных источников.
• Рокомпот и Национальная Индея
• Хорошая, годная и полная сотен лулзов статья о сабже
• Потерянная Россия, крестьяне и железные дороги
• Сетевые смолянки
• Нравы дворян ХIХ-го века
• Россия, которую ОНИ потеряли — подборка фактов и статистики о «Потерянной России».
• Доставляющее сравнение жизни в ГУЛАГе и Царской России.
• Как переписывают историю IRL
• Гражданская война в зеркале фэнтези в двух частях
• Фап-материал по теме. Что немаловажно — цветной
• Как жилось крестьянину в «России, которую потеряли»
• Не доживали до тридцати. Смертность в Царской России

Примечания

1. ↑ 12% от необходимого числа
2. ↑ Нет, не этот… хотя кто его знает.
3. ↑ Если от недоедания у женщин пропадало молоко, то младенца начинали кормить «соской». Пережеванный хлеб размачивали в воде, заворачивали в марлю и давали сосать. Поскольку пищеварительная система новорожденного к такому малость не готова, вкупе с крестьянской антисанитарией это приводило к летальному исходу