Смысл сказки конек горбунок кратко

В России Сергей Сельянов — главный продюсер, отвечающий за экранизацию волшебных сказок. Его новый проект в этом жанре —«Конек-Горбунок». Возглавляемая Сельяновым компания СТВ реализовала его вместе с каналом «Россия-1» и студией визуальных эффектов CGF. Режиссер фильма — Олег Погодин. В главных ролях — Дмитрий Шагин, Павел Деревянко, Михаил Ефремов, Паулина Андреева. Накануне премьеры «Эксперт» поговорил с Сергеем Сельяновым о том, почему его продюсерский выбор пал именно на эту сказку, что такое национальный проект, и о том, почему, прежде чем начать инвестировать в кинопроизводство, надо полюбить убытки. 

— Приходилось ли вам при работе над фильмом «Конек-Горбунок» идти на какие-то компромиссы, связанные с технологическими и ресурсными ограничениями? Удалось ли создать кино, приближенное к тому, каким вы его себе представляли?

— Удалось. Сразу за этим утверждением следует продолжение: это оценят зрители. Не мое, а их мнение будет определяющим. «Конек-Горбунок» — одна из основ нашей национальной идентичности. Поэтому важно, чтобы фильм не только вышел успешно, но и жил долго. Все, что мы могли, мы для этого сделали. Ресурсы для этого у нас были: съемочные, постановочные, всё, что связано с компьютерной графикой, — наша страна в состоянии решать серьезные задачи. Делать такие фильмы — продюсерское счастье. Я это говорю не только от своего имени, вся огромная команда, которая над ним работала, это подтвердит. Какие-то вещи делались впервые в российском кино. Но если это не примет зритель, то для нас это будет важной работой, но нельзя будет сказать, что задача выполнена. Но нам нравится.

У каждого фильма свой масштаб

— Откуда берется представление о том, каким должен быть тот или иной фильм?

— Сам фильм управляет людьми. Сначала авторы его придумывают, а как только он придуман, нужно слушать сам проект. И чего он требует, то и нужно ему доставлять: не меньше, но и не больше. Должна же быть какая-то гармония, и фильм это определяет: это мне не нужно, это мне очень нужно. Мы старались это услышать. У каждого фильма должен быть свой масштаб, и, если это камерная история, не нужно ее раздувать, она потеряет свою интимность. Но масштаб все равно всегда разный.

Наверное, не бывает такой задачи: а давайте мы снимем самый масштабный фильм в истории мирового кинематографа. Что это такое, мне сложно даже понять: это восьмичасовой фильм с огромным количеством массовок, спецэффектов и декораций? Или это что? Каждый проект, как собачка находит ту травку, которая ей нужна, сам определяет, что ему нужно, чего ему не нужно, если вы его слышите, если вы его чувствуете.

— Не так уж мало до сих пор не экранизированных отечественных сказок. Почему именно «Конек-Горбунок»?

— Это все-таки одна из главных. Это не русская народная сказка. Она, как и пушкинские сказки, сделана из элементов русских народных сказок. Авторство «Конька-Горбунка» тоже иногда приписывают Пушкину. Есть такая версия: не мог ведь девятнадцатилетний Ершов вот так попасть в сердце национальной аудитории. Но как-то ему далось попасть. Ершов это был или Пушкин, неважно. Искусство должно быть анонимным — есть такая точка зрения. Во всяком случае, после этой сказки Ершов больше ничего стоящего не написал.

Но и личные мотивы для меня играли роль. Есть две сказки, с которых я начался: «Сказка о царе Салтане» и «Конек-Горбунок». Это имеет значение: куда мы от себя денемся? Еще в 2003 году Сергей Овчаров — яркий, необычный питерский режиссер — предлагал мне это сделать. У него была своя версия. Но тогда это было невозможно, потому что таких денег в кинематографе не было даже близко. Потом я стал думать: может быть, сделать мультфильм? Но кого сейчас удивишь чудесами в мультфильме? Все-таки это не мультфильм, и мы оставили эту мысль. Потом она возобновилась. Наталья Водянова предложила снять анимационного «Конька-Горбунка», объединив усилия с ее фондом. Но я опять подумал и отказался. 

Вот я с этой мыслью жил, что-то искал, а потом мне позвонил Олег Погодин: «Давай сделаем “Конька-Горбунка”». Я говорю: «Давай». Но это легко сказать. А через две недели звонит Саша Горохов (основатель студии визуальных эффектов CGF. — «Эксперт») и говорит: «Давай сделаем “Конька-Горбунка”». И тогда все сложилось. Потому что CGF — один из лидеров в компьютерной графике, и понятно, что иметь такого не подрядчика, а сопродюсера, соавтора, сопроизводителя, очень важно. Тогда пазл сложился, и ответ мой был очевиден. Я сказал «да», и мы поехали. 

Мы долго решали, как его снимать, как быть со светом. Компьютерная графика требует строгости: чтобы добиться качества, нужно соблюдение целого ряда условий. Стало понятно, что надо снимать в павильоне. Таких больших павильонов в стране нет. Их и в Европе нет. В результате мы нашли подходящее для наших задач пространство. Там были построены декорации, изготовлен реквизит, сшиты костюмы — за все это я перед своими соратниками снимаю шляпу, — собрались замечательные артисты, и мы стали делать кино. 

— Насколько сценарий близок к оригинальному повествованию? Использовали ли вы в нем постмодернистские приемы?

— Постмодернизму в этом случае было сказано «нет». По-нашему мнению, это честная аутентичная экранизация, несмотря на то что в ней нет стихов и герои разговаривают прозой. Мы сделали, на наш взгляд, современный фильм, при этом сохраняя все перипетии сюжета и дух сказки. Хотя в чем-то мы все-таки отступили: мы не стали варить царя — как-то это жестоко по нынешним временам. Мы с ним поступили иначе. Хотя вся эта коллизия с котлами там присутствует, и весь состав событий там налицо. 

— Но зрители ведь так привыкли к этой постмодернистской игре, полюбили ее — не будут ли они обмануты в своих ожиданиях?

— Есть разные фильмы. И то и другое нужно, если оно получилось. Хороший фильм сделать очень сложно. Никакого ключика волшебного: вот сейчас мы будем делать постмодернистские фильмы, и зритель будет валить на них толпами, — нет, конечно. Ты или попадаешь, или не попадаешь. Кого-то может раздражать, что с его любимым произведением как-то обошлись не так, вставили, скажем, каких-то вампиров в «Анну Каренину», это тоже может получиться, а может не получиться — кого-то возбудит, кого-то нет. Если вы видите, что в эту историю можно привесить какие-то постмодернистские элементы и это будет правильно — делайте! И мы так делаем иногда. Но не делаются все фильмы по одному рецепту. Это было бы слишком скучно.

Был написан сценарий Алексеем Бородачевым. Потом Олег Погодин вдохнул в него новую жизнь. И после этого мы поняли, что это то, чего мы хотим. Фильм очень сложный в производстве: а почему нет? Иногда, чтобы снять три секунды, приходилось тратить съемочный день. Применялись сложные инженерные решения, не говоря уже о компьютерной графике. Кино — это же высокотехнологичный вид деятельности. 

— Есть ли интерес к этому фильму в других странах?

— Есть. Я так уверенно отвечаю, потому что уже есть продажи. Фильм уже продан в десятки стран. Но это национальная история, поэтому мы не делаем большие ставки на зарубежные продажи. Но все равно это приятно, особенно когда это национальный проект.

Забег на пятьдесят лет

— Что такое национальный проект?

— Есть такие национальные проекты, как комедии, они так и называются: национальные комедии, — которые смотрят все в своей стране, это часто случается в таких странах, как Германия, Россия, Финляндия, и они опережают по сборам американские фильмы. Такое случается и в Китае, и в Индии тоже. А за пределами страны этот фильм вызывает недоумение: национальный юмор — вещь непереводимая. И когда смотрят немецкую комедию во Франции, которая совсем рядышком, и говорят, что это за… [ерунда]. Перед продюсером стоит выбор: он может сделать ставку на очень родные диалоги, на ситуации, на отношения. А может сделать проект более международным, например перевести отношения двух главных героев в какую-то новую этику. Изменить отношения мужчины и женщины достаточно радикально. Или — особенно если это комедия — попытаться делать шутки международными, привлекать с этой целью западных (или восточных) специалистов для рерайтинга или адаптации. В классическом произведении этот выбор часто не нужен. Но если вы создаете оригинальную современную историю, ни на что не опираясь, возможно, у вас эти проблемы выбора возникнут — идти туда или сюда.

Поскольку у нас классическое произведение, мы не старались его сознательно национализировать. Мы делали эту историю прежде всего для нашего зрителя, тем не менее приятно, что она вызвала интерес, как я уже сказал, в нескольких десятках стран. Понятно, что это произведение нигде не известно, потому что оно еще и стихотворное: за рубежом знают Толстого, Чехова, Достоевского, а Пушкина, который «наше всё», знают только специалисты, потому что стихи труднопереводимы. Так что в этом проекте перед нами такая задача не стояла, хотя в других проектах мы об этом думаем. Все конкретно: каждый проект — это отдельная история с отдельным маркетинговым прицелом. Поднял бы постмодернистский дискурс сборы? Может быть, и да. Но мы этот вопрос в данном случае даже не рассматривали, потому что слишком глубоко сидит в нас это произведение. 

— Рассматривали ли вы вариант переноса показа этой картины, например, на октябрь, как это сделали создатели очередного фильма бондианы?

— Мы советовались с нашими партнерами: Министерством культуры, Фондом кино, принимали во внимание ситуацию с кинотеатрами — и учитывали, что осенью, по прогнозам (как будет на самом деле, мы не знаем), в прокат упадет огромное количество американских блокбастеров. Такое ощущение, что их там уже десятки. И не факт, что там найдется хорошая дата. Весна следующего года — это слишком далеко. Это не совсем приятный выбор, но в результате мы его сделали. Понятно, что в мирное время сборы были бы выше. Сейчас весь мир переживает эту историю с потерями, и мы что-то потеряем. Поэтому очень важно, чтобы фильм жил долго, тогда все компенсируется и морально. Хочется, чтобы фильм имел не сиюминутный успех, хочется, чтобы он жил долго. Если бы у меня был выбор абсолютно абстрактный, нереализуемый, теоретический: пусть у тебя будет в два раза меньше бокс-офис сегодня, но фильм проживет пятьдесят лет. Наши фильмы «Брат», «Брат-2» — им по двадцать лет, они еще живут. Это как «Белое солнце пустыни», которому уже пятьдесят лет, и он — живой. Или вот тебе бокс-офис в два раза больше, но на этом все и закончится. Я выберу вариант с долгой жизнью. Но такого выбора никто не предлагает. А там уже как судьба распорядится.

Для меня это важнее. Кино всего сто двадцать лет существует, с музыкой, живописью, поэзией не сравнить, где шедевры живут сотни и даже тысячи лет. Но вот забег на пятьдесят лет — это такая желанная, достойная задача. Мы делаем сериал «Лунтик» для детей. Сколько он уже живет? Лет семнадцать, наверное. И когда мы с Антоном Златопольским, который сопродюсер и «Лунтика», и «Конька-Горбунка», мультик только запускали, мы так задачу и поставили: было бы правильно так постараться, чтобы те детки, которые сейчас будут смотреть, потом выросли, завели своих деток и потом поставили им «Лунтика» как нечто, что для них когда-то было важно, и для этого нужно примерно двадцать лет. Мы себе немного облегчили задачу, потому что детей сейчас попозже заводят, но мы целились на забег в двадцать лет. И мы почти ее достигли — двадцать лет уже не за горами. И он — живой. Но это было непросто. Этого никто не может гарантировать. 

Научиться любить убытки

— Как киноиндустрия пережила локдаун?

— Кинотеатральные сборы в 2020 году планировались на уровне шестьдесят миллиардов. В 2019 году было пятьдесят пять, и по репертуару можно было предположить, что эти сборы будут минимум на пять миллиардов выше. В результате все участники рынки собрали в 2020 году примерно половину. Двадцать пять-тридцать миллиардов составили потери. Очень сложная ситуация в кинотеатрах. Некоторые кинотеатры были закрыты, у некоторых в связи с коронавирусом сократилось количество мест, но главное — не стало репертуара. Не стало американских фильмов, которые вместе с другими зарубежными фильмами делают около семидесяти процентов сборов. Мы потеряли деньги. 

Но что делать: такая ситуация возникает не в первый раз. Идти в кино и падать в обморок при неудачном в коммерческом отношении проекте — здесь таких нет. Это рискованный бизнес и в мирное время. Здесь вам никто ничего не гарантирует. О дешевом ли, дорогом ли фильме идет речь. Ты не можешь даже дать гарантию, что хотя бы вернешь те частные деньги, которые вложил в этом фильм. Ко мне иногда приходят люди из других бизнесов, которые хотят начать работать в кино, я говорю им фразу, которая сразу трезвит: «Сначала вам нужно научиться любить убытки». Очень справедливая, с моей точки зрения, формула. Тогда все получится. 

— Смещение зрительских предпочтений в пользу онлайн-просмотров — насколько это естественный процесс?

— Понятно, этот процесс начался уже давно. Более того, если бы у нас более активно боролись с пиратством, то он бы активизировался еще лет пять-десять назад. Тем не менее легальное потребление видео все время росло, онлайн завоевывал все большее пространство, пандемия активизировала этот процесс. Это все банальные мысли. Но необходимо видеть здесь возможности. Кинотеатральный просмотр — это еще и социализация. Вы идете смотреть кино с друзьями. Это большой экран. Это звук. Это не просто просмотр, это некое событие, которое украшает жизнь. 

Ведутся постоянные споры по поводу того, насколько онлайн и офлайн конкурируют друг с другом, и есть точка зрения, что они не конкурируют, а дополняют друг друга и кинотеатральный просмотр практически не страдает от того, что развивается в онлайн-пространстве. Никто это вот так в лоб не проверял, эта тенденция кажется очень опасной для кинотеатров, так оно и есть, и все такое прочее. Но этого не остановить. У меня нет ощущения, что с кинопрокатом что-то случится. С ним может что-то случиться по другой причине: если все американские фильмы уйдут в онлайн и кинотеатрам будет очень сложно без них. Зрители будут ходить на российские фильмы, но это для кинотеатров будет только тридцать процентов или даже пятьдесят от того, что они могли бы заработать.

Пятьдесят — это не сто. Этого недостаточно для выживания, для развития, для какого-то заработка. Если у производителя фильма есть какая-то дополнительная мотивация: да, мы угорели, потеряли какие-то деньги, но мы счастливы, что сделали это, — можно себя этим утешать. У кинотеатров такой мотивации нет. Мы этот фильм показали, этот показали, мы все показали, но медаль себе на грудь за это не повесишь, потому что их и другие кинотеатры показывали. Но с третьей стороны, можно сидеть дома и продукты домой заказывать, можно одежду дома покупать на всех этих маркетплейсах, можно книги на планшете читать, заниматься спортом, йогой с инструкторами — никуда ходить не надо. Но это не жизнь. 

Теоретически фильм может собрать онлайн больше, чем в кинотеатрах, но мы делаем фильмы именно для кинотеатров. В смысле картинки и звука они заточены на большой экран. Если все уйдет в онлайн, то больших фильмов не будет, по крайней мере до тех пор, пока там не начнутся колоссальные сборы. Эти потери не нужны ни нашей кинематографии, ни мировой. Америка может пойти по этому пути? Может. У нее огромный внутренний рынок. Уже сейчас там совершаются какие-то сумасшедшие сделки. Что-то меняется. Если раньше Голливуд был главным брендом в области кино, то сейчас это скорее «Нетфликс». А Голливуд уже немного поблек. Или Олимпийские игры. Такое ощущение: а нужны ли они? Большие бренды живы-здоровы, но что-то меняется, и эти процессы будут происходить. 

Хорошего всегда мало

— Насколько, с учетом выхода на рынок таких игроков, как стриминговые сервисы, вырос спрос на контент?

— Он перманентно увеличивается. Вопрос только в его качестве. Контент хорошего потребительского качества всегда востребован. Все хотят, чтобы у них была не просто площадка, а чтобы она представляла качественные релизы. Но в творческой индустрии действует правило, когда только десять-двенадцать процентов являются стоящим продуктом. Если индустрия выпускает семьсот-восемьсот фильмов, как в США, то тащат по миру весь этот состав фильмов двадцать пять — тридцать. Есть еще не очень успешные фильмы, но очень достойные, рабочие. Десять процентов — это восемьдесят фильмов, и это вполне достойный результат для американского кинематографа. Я уверен, что вы не назовете пять успешных французских фильмов за последние пять лет, если вы не специальный поклонник французского кино — фильмов, которые были успешными, которые вызвали всеобщий интерес, а они делают ежегодно где-то под двести восемьдесят фильмов. И это всегда хочется этот процент увеличить. У компаний-мейджоров он повыше. Но это очень трудно. 

Это относится не только к кино. В Москве за последнее время много чего понастроили, и, может быть, процентов десять наберется зданий, которые «ну да, здорово» — со вкусом спроектированы, функциональны, вписаны в среду правильно, эстетика — супер, а в остальном архитектура подвергается критике справедливой, так же как справедливой критике подвергаются многие произведения российского кино. Когда российское кино критикуется, понятно, что любое национальное кино более уязвимо для критики внутри этой самой страны. Французы, скажем, не все двести восемьдесят фильмов смотрят. Но любой француз, не только любитель кино, все равно как-то их ощущает. Во-первых, их больше, чем в любой другой стране мира, а во-вторых, где-то он трейлер увидел, где-то что-то ему рассказали: «Вот у нас вышел фильм такой-то и такой-то, полное дерьмо». У француза в поле зрения находится фильмов пятьдесят-шестьдесят. Двадцать он посмотрел, двадцать он видел трейлеры или что-то про них читал, составил мнение, и еще про двадцать ему рассказали коллеги, мнению которых он доверяет. Из них, по этой статистике, шесть вроде достойных, и что можно сказать про кино, когда сопоставишь эти цифры — шестьдесят и шесть: «французское кино — [плохое]». 

Так же это и в России происходит. Американцы очень любят национальное кино и многое ему прощают. Они заслужили это право. У них это национальный вид спорта. Они любят людей, которые делают кино. Любят кино гораздо больше, чем во многих других странах. Они считают это национальным достоянием, и это не на пустом месте. Поэтому там, может быть, вы таких грубых оценок не услышите. И наши зрители справедливо не очень-то лояльны национальному кино. Я никогда не забуду, как мы выпускали фильм «Бабло» — дебют Кости Буслова, это было лет семь назад, на мой взгляд, очень хороший зрелищный зрительский фильм с очень точно схваченной нашей жизнью, комедия. И одновременно вышла американская картина «Четыре мушкетера». Мне прислали зрительский отзыв: я его запомнил, передаю приблизительно, но точно по смыслу: «Бабло» — неплохая картина, но все равно дерьмо, «Четыре мушкетера» — слабая картина, но все равно спасибо».

Да, к американцам есть огромное доверие. Повторяю: заслуженное. При этом в российском прокате проваливается большая часть американских фильмов, то есть собирают меньше миллиона долларов, по российским меркам это считается провалом. Понятно, хиты-блокбастеры собирают неизмеримо больше. Если взять грубо, то двести тридцать американских картин выходит в российском прокате. Год от года эта цифра меняется. Прошлый год не показательный по понятным причинам. И большая их часть собирает менее миллиона долларов, то есть проваливается. И если российский зрительский (у авторского кино другой счет) фильм собирает меньше миллиона долларов, то это тоже провал. 

— Как вы объясняете судьбу таких больших отечественных проектов, как «Тайна печати дракона» и «Вратарь галактики», которые в прокате не оправдали возложенных на них ожиданий?

— Как я уже сказал, в кино не надо рассчитывать на то, что у тебя всегда будет удача и успех. «Тайна печати дракона» была избыточно заточена на китайский рынок. Это было сознательное решение, но для российского рынка оно сыграло свою негативную роль, потому что он показался российской аудитории слишком китайским. А китайцы проявили, в свою очередь, «ловкость рук», там менялось руководство, и во внутренней подковерной борьбе этот фильм и еще два китайских послужили некими дровишками. Потому там он вышел фактически только онлайн. При этом собрал в китайском онлайне двести миллионов долларов! Но фильм прошел мимо китайского кинотеатрального рынка. Это был не то чтобы просчет, потому что с Китаем все-таки получилось, но баланс должен был быть другой русского и китайского. Тогда, особенно в момент запуска этой картины, у всех был фокус на китайский рынок, все туда стремились, и мы тоже.

Что касается «Вратаря галактики», то это фильм для детей. Детей на сеансах было мало. Не знаю почему: пандемия — не пандемия. Как-то он не зашел. Оправдываться — дело неблагодарное: да, мы выходили первыми после осенне-летней пандемии, да, работало только тридцать процентов кинотеатров. Перед нами ушло несколько августовских американских фильмов, которые должны были обеспечить трейлеринг, создать зрительский поток — все они ускакали куда-то вперед. Как только мы приняли решение, всем поклялись, что мы выйдем, следом за нами прямо на хвост встали два американских фильма. Кинотеатры не открылись в Новосибирске, в Краснодаре, в Питере, в крупных городах, которые обещали открыться первого сентября. Мы писали им письма: «Давайте откроемся 27 августа — это День кино. Это будет некий знак для города, для любителей кино». Не вышло.

Мы рассчитывали, что будет другое количество кинотеатров. Не то чтобы, если бы всего это не было, результат был бы фантастический. Нет. Но минимум в два раза больше эта картина собрала бы, что уже было бы неплохо. Картина не зашла. Будем думать, анализировать. С другой стороны там тоже были решены задачи, которые ни разу не решались в российском кино. С индустриальной точки зрения мы гордимся этим произведением. А с точки зрения потребительской его ценности нам гордиться нечем. 

— Как вы оцениваете приток талантливых людей в отечественную киноиндустрию в последние годы? Насколько он велик?

— Количественно он увеличивается. Количество, как известно, имеет тенденцию переходить в качество. Понятно, что это очень конкурентная зона, очень амбициозная. Надо страсть иметь к этому делу, иначе будет трудно. Я приведу пример. Есть такой фестиваль короткометражных фильмов «Короче», придуманный Станиславом Врскресенским, где я имею честь быть президентом. Замечательный фестиваль, он получился. Он короткий и звонкий, живой, идет один уикенд. На него допускаются фильмы продолжительностью до пятнадцати минут, и программа очень сильная. Что значит сильная? Это значит, что примерно половина из сорока фильмов, допущенных в основной конкурс, очень хорошие. Это очень серьезный процент. Это очень редко бывает и на больших фестивалях. А приходит на отбор полторы тысячи, тысяча шестьсот короткометражек. Каждый год. Причем это с учетом ограничения — до пятнадцати минут. А учитывая, что кто-то не присылает, кто-то делает фильмы подлиннее, короткометражные, но более длинные… Это значит под три тысячи короткометражек делается в стране каждый год.

Это огромное количество. Это иллюстрация того, что люди хотят снимать кино. Тем более что сейчас это возможно, если у вас есть телефон и пара друзей, совсем в одиночку сложно, хотя тоже возможно. А если у тебя есть еще и пара друзей, и полторы тысячи долларов как-то ты скопил, собрал, занял, то можно уже снимать кино, и это не будет кино второго или третьего сорта. 

Но хорошего всегда мало. Сейчас сценарное дело, в котором заняты сценаристы, редакторы, продюсеры и режиссеры, несмотря на то что показало прогресс и продолжает это делать, все равно и во всем мире, и у нас, остается очень сложным делом. У меня девелопмент сценариев занимает основную часть времени. В основном я этим и занимаюсь. Потому что, когда есть сценарий, найдутся хорошие команды, которые могут сделать кино почти любого уровня. А с другой стороны, не хватает программистов, которые нужны анимационным студиям, студиям компьютерной графики, да и обычному кинопроизводству в какой-то степени они тоже нужны. Они как-то выпадают в тех вузах, где их учат, а у нас есть несколько сильных вузов, которые выпускают очень сильных программистов, — мир знает он них как о хакерах, но это поверхностное явление, хотя это тоже какой-то знак. Они у нас очень даже крутые. Но почему-то аудиовизуальная сфера в поле зрения во время их обучения не попадает. 

Хотим сейчас попытаться это изменить. Мы ездили в Иннополис — инновационный город под Казанью, построенный на голом месте, и разговаривали там об этом. Цифровая экономика без программистов невозможна. И поскольку кино сейчас выходит в цифру в разных аспектах, не только в смысле показа и существования онлайн, это очень актуальный вопрос, быстро его не решить, но мы сейчас возьмемся за это. Дальше уже подробности: хочется, чтобы было побольше реквизиторов толковых, вторых режиссеров — таких «будь здоров», но это уже, знаете… В целом мы можем решать серьезные задачи благодаря тому потенциалу, который уже существует. Люди замечательно работают. И это звезды. Про режиссеров, операторов это все понимают, а есть еще художники-постановщики, художники по костюмам, режиссеры монтажа, и уровень их вполне себе мировой.

Балет «Конёк-горбунок, или Царь-девица» полностью можно посмотреть здесь: https://my.mail.ru/my/welcome?back_after_reg=http://my.mail.ru/community/classica.fm/7C22051C89F3378B.html

Сцены из балета

«Конёк-горбунок, или Царь-девица» — балет в 4 актах по одноимённой сказке Петра Ершова. Композитор Цезарь Пуни, автор либретто и балетмейстер Артур Сен-Леон.

Премьера прошла 3 декабря 1864 года в петербургском Большом Каменном театре (Петербургская императорская труппа).

Балет «Конёк-горбунок» официально признается первым русским балетом на русскую национальную тему, с использованием популярных русских национальных мелодий.

[править] Литературная основа

Стихотворная сказка П.Ершова «Конёк-горбунок» была создана на основе и в стилистике народных сказок. Есть мнение, подкрепленное выводами филологов, что к этому произведению имеет некоторое отношение и А. С. Пушкин — студент Петербургского университета П. Ершов свое первое крупное произведение — сказку «Конёк-горбунок» — принес на суд прославленного поэта, и тот, похвалив начинающего литератора, внес свою лепту: первые четыре стиха сказки. А некоторые литературоведы вообще приписывают Пушкину все произведение^[1][2].

Вся стихотворная сказка носила явный сатирический характер; лихой яркой стихотворной формой рассказывалось об Иванушке-дурачке, который, как и положено по сказке, оказывался хитроватым, хотя добрым и отважным парнем, которому с радостью помогали волшебные силы; а вот коварный царь наказывался в конце концов за все свои интриги и злодеяния.

Отрывок из «Конька-горбунка» впервые был напечатан в 1834 году в журнале «Библиотека для чтения». В том же году сказка вышла отдельным изданием, но с поправками по требованию цензуры — поэтому вся ее сатирическая основа была выхолощена: при царствовании императора Николая Первого подобные «штучки» не проходили.

Только через 22 года в 1856 году, при следующем императоре Александре II, она была издана полностью^[3]. И сразу же получила признание читателей.

[править] История создания

В это время Петербургскую балетную труппу при императорских театрах возглавлял французский балетмейстер Артур Сен-Леон. Россию он не рассматривал в качестве «второй родины», он честно отбывал службу при русском дворе с хорошо оплачиваемой должностью и искал материал для постановок на русской сцене. Получившая восторженные отзывы русской критики и читателей сказка «Конек-горбунок» вполне его устраивала для перенесения на балетную сцену — балетмейстер счел, что успех литературной основы перенесется и на успех постановки. И оказался прав. Надо добавить, что это время (правление императора Александра Второго) вообще характеризуется «возвышением» русской лубочной стилистики, так что новый балет должен был стать во всех смыслах — «ко двору».

Написание музыки было поручено композитору Цезарю Пуни, также работавшему тогда при российском императорском дворе.

[править] Либретто

За написание сценария к будущему балету взялся сам балетмейстер. Однако Сен-Леон подошел к процессу творчески: из-за острой сатирической направленности литературного произведения он подверг сюжет многочисленным переделкам. Французского балетмейстера, специально приглашенного дирекцией театров при русским императором, мало интересовали демократические идеи по развитию России, лежащие в основе поэтической сказки Ершова. Его привлек внешний сюжет и воспроизведение его в танце. Вместо главного героя ершовской сказки Иванушки в балете основным действующим лицом стала Царь-девица, царя заменил хан^[4].

Cам Конек описан в либретто как уродец — странный человек с горбом и лошадиной головой^[5]

Как балетмейстер А. Сен-Леон решил вывести на сцену острохарактерный народный танец, но значительно интерпретировав его и усложнив с классическими балетными па. Это стало большим новшеством — русский стиль оказался в полном смысле слова основным «коньком» балетного «Конька-горбунка».

[править] Музыка

Композитор Цезарь Пуни, работая над стилистикой русской сказки, в форме которой было написано легшее в основу балета произведение П. Ершова, искал музыкальное соответствие литературному жанру. Чтобы придать музыке национальную окраску, он использовал русские народные мотивы и произведения русских композиторов^[4], так — в музыкальную партитуру попали, среди прочего, музыка к романсу А. А. Алябьева «Соловей»^[6], известная мелодия «Жил-был у бабушки серенький козлик» и другие широко известные и потому сразу узнаваемые музыкальные творения.

О музыке к балету и причинах ее феноменального успеха писал через много лет советский историк балета Юрий Алексеевич Бахрушин: «Чрезвычайно простая по своей форме, с широким использованием народных мелодий, крайне танцевальная, она легко запоминалась и незаметно входила в быт русских людей. Достаточно сказать, что на мотив мазурки из последнего акта балета поётся известная детская песенка „Жил-был у бабушки серенький козлик“»^[7].

[править] Работа над постановкой

Уже с первых репетиций стало ясно, что Петербургская императорская сцена получает не просто новый спектакль, но и доселе невиданный на ее подмостках стиль — национально-русский. Русские пляски уже не были чем-то диковинным на театральной сцене, особо они стали популярны сразу после войны 1812 года, поднявшей общую волну патриотизма. Но впервые на театральную сцену восходил балет национальной русской тематики. Балет — искусство исключительно западно-европейское, и пришел в Россию из Западной Европы, и все это время поддерживался западно-европейской тематикой. И вот впервые европейский стиль отходил, и делал это французский балетмейстер.

Впрочем, национальный русский колорит оказался в новом спектакле не таким уж национально-народным. Артур Сен-Леон «одел» его в классические балетные па и изобретал русские народные танцы по собственному усмотрению. Он умудрился ввести даже уральский народный танец — какового быть не могло по причине отсутствия не только такого танца, но и такой народности. Балетмейстера это ничуть не смутило — существующий лишь в балете «Конёк-госбунок» уральский танец продсуществовал весьма долго; первыми его исполнителями стали танцовшики Кошева и Иванов^[8], в дальнейших спектаклях его с большим успехом отплясывал венгр Аладар Бекефи, много лет прорабоавший в императорской труппе.

Театральная условность вполне дозволяла подобное.

В результате балет открыл новый псевдорусский лубочный стиль на классической сцене.

Репетиции шли полным ходом, уже была назначена премьера. Но перед самой премьерой сломал ногу Тимофей Стуколкин, ведущий комический танцовщик Петербургской сцены, исполнитель партии Иванушки. На роль срочно был назначен другой артист, Николай Троицкий, до того главные роли не исполнявший. Так молодой артист Николай Троицкий, став первым исполнителем партии Иванушки, неожиданно выдвинулся в солисты Петербургской императорской труппы.

Стуколкин, поправившись, вышел в роли Иванушки лишь 26 января 1865 года^[8].

[править] Краткое содержание

Действующие лица:

• Петр, крестьянин.

Его сыновья:

• Данило
• Гаврило
• Иванушка-дурачок

• Царь-девица
• Конек-Горбунок
• Хан
• Мутча, приближенный хана
• Царица нереид
• Русские купцы. Деревенские бабы. Воины. Крестьяне, торгующие на ярмарке. Жены хана. Воины и слуги хана.

Краткое содержание:

Дела крестьянина Петра совсем плохи: земля истощилась, урожай все хуже и хуже, кто-то целенаправленно уничтожает посевы. Братья договариваются по очереди караулить по ночам поле. Жребий караулить выпадает Иванушке. Наступает полночь. В темноте Иванушка различает прекрасного белого коня, топчущего колосья и выбивающего копытами зерна. Иванушка хватает коня за золотую гриву и вскакивает на него. И тут же темные тучи заволакивают небо, сверкает молния, освещающая коня, который уносится в воздух с Иванушкой. Но вот гроза утихла, и волшебный конь опустился на землю. Он просит Иванушку отпустить его на волю, предлагая выкуп. Иванушка соглашается и тотчас вместо белого коня появляется горбатый конь-уродец. Зато он готов выполнить любую просьбу Иванушки. Конек-горбунок отправляет Иванушку домой. А дома тот находит в конюшне двух невесть откуда взявшихся златогривых коней, а третий — сам Конек-горбунок. Теперь, если Иванушке что-либо понадобится, ему стоит только дотронуться до горба Конька — и желание мигом исполнится. Братья Гаврило и Данило тайком уводят коней и скачут в столицу. Но Горбунок сообщает об этом Иванушке, и они бросаются за ними в погоню.

Роскошные палаты хана. Перед ним предстают Гаврило и Данило. Они продают златогривых коней. Однако Конек, превратившись в купца, проникает в ханские палаты и докладывает хану, что кони принадлежат Иванушке. Данило и Гаврило хотят бежать, но стража останавливает их. А Хан покупает красавцев-коней у Иванушки, да еще назначает Иванушку главным конюшим. А Иванушка, забыв обиды, делит с братьями полученные деньги.

Приближенный хана Мутча любуется портретами красавиц на стенах покоев и жалеет о том, что их нельзя оживить. Иванушка просит Конька помочь этому, и красавицы мгновенно оживают. Интересная тема «за баб-с» вдохновила и Хана, который вспоминает, что видел во сне девушку необыкновенной красоты. Мутча тут же льстиво замечает, что Иванушка может доставить хану любую красавицу. Хан приказывает Иванушке немедленно отправиться на поиски. Иванушка взмахивает волшебным кнутом, который его дал Конек-горбунок, и Конек мгновенно является перед ним. Он советует показать хану заморских красавиц, среди которых он найдет ту, которая ему приснилась. Иванушка поднимает свой волшебный кнут, и на стене возникают изображения красавиц, среди которых Хан узнает Царь-девицу. Иванушка обязан доставить ее хану.

Сказочный остров, где живут Царь-девицы, сестры Красного солнышка и дочери Ясного месяца. Со дна моря выплывают нереиды. Они встречают Царь-девицу, которая показывается в струях воды. По приказу Конька из земли бьет фонтан, переливающийся тысячью красок. Царь-девица бежит к фонтану. Воспользовавшись этим, Иванушка похищает ее. Послы Месяца не могут помешать этому. Опечаленные нереиды смотрят на улетающего Иванушку с похищенной им Царь-девицей.

Покои хана. Наконец появляются Иванушка, Конек-Горбунок и Царь-девица. Но она равнодушна к любви Хана. И только Иванушке удается ее развеселить. Хан опять предлагает ей руку и полцарства в придачу в качестве общего семейного бюджета. Но Царь-девица ставит условие: когда она летела через океан, то уронила кольцо в воду. Хан должен его достать, тогда она станет его женой. Хан приказывает Иванушке исполнить желание Царь-девицы. Иванушка прощается со всеми и исчезает со своим верным Коньком. Приключения Иванушки и Горбунка продолжаются.

А в ханском дворце томится Царь-девица. Но вот появляется Иванушка с кольцом. Но Царь-девица не желает идти замуж за Хана и предлагает новое условие: пусть хан омолодится путем купания в кипятке. Хан не против омоложения, его пугает лишь способ. И он решает его испробовать на Иванушке. Иванушка смело опускается в кипящий котел и выходит из него добрым молодцем необыкновенной красоты. Изумленный хан спешит окунуться в кипяток, но — заживо сварился. Но ужас такой ханский народ, очевидно, привычный ко всему, нисколько не смущает. Все праздную свадьбу Царь-девицы и Иванушки.^[9]

[править] Премьера

Премьера состоялась в бенефис Марфы Муравьевой 3 (15) декабря 1864 года в Петербурге на сцене Большого Каменного театра. Театральная энциклопедия и Энциклопедия балета ошибочно утверждают, что самое первое представление балета прошло в Мариинском театре^[10][11]. На самом деле это не так: А.Сен-Леон работал в помещении Большого Каменного театра Петербурга.

Исполнители: Царь-девица — Марфа Муравьёва, Иванушка — Николай Троицкий, Хан — Феликс Кшесинский, Мутча — Христиан Иогансон, Пётр — Николай Гольц, среди исполнителей танцев — Любовь Радина, Вера Лядова и др.

Художники Андрей Роллер, Г. Г. Вагнер, Mатвей Шишков, Альберт Бредов (декорации), Адольф Шарлемань (костюмы).

Премьера прошла с потрясающим успехом. С не меньшим успехом шли и последующие спектакли. А. А. Плещеев писал: «Успех „Конька-Горбунка“ был колоссальный; балет выдержал на петербургской сцене чуть ли не двести представлений»^[8].

[править] Значение постановки и отзывы

И хотя удача постановки не оспаривалась, к балету в русских общественных кругах отношение было двойственным, и это касалось в первую очередь интерпретации сюжета.

Официальная императорская пресса отнеслась к балету доброжелательно, а демократическая критика, для которой русские пляски не были экзотикой, увидела в их вольной интерпретации в соединении с классическими па — безвкусицу, о чём не преминула оповестить своих читателей, хотя и она признавала несомненную сценическую удачу постановщика.

В результате успех постановки привел к тому, что балет «Конек-горбунок» в постановке Сен-Леона надолго породил на русской балетной сцене сусально-лубочный псевдорусский стиль. Эта стилизация под русскость, через несколько лет получившая название «развесистая клюква» — тогда еще такого словосочетания не было, оно родилось лишь в начале ХХ века, — захватил русский балет и пошел дальше — в драму, литературу, показывая столь умильные счастливые сцены русской жизни, что вызывало — и не могло не вызвать — ответную реакцию. Русская литература, изначально со времен Пушкина носившая остро социальный характер, не могла не откликнуться гневными рецензиями, под удар критики попал не столько сам балет «Конек-горбунок», сколько следующие постановки, перенявшие ту же лубочную стилистику. Известны статьи Салтыкова-Щедрина в театральных журналах, нещадно высмеивающие балетный стиль псевдорусскости: (см. статьи «Конек-горбунок, или Царь-девица» в журнале «Русская сцена», 1864, № II; «Дебют г-жи Кеммерер» в газете «Антракт», 1867, № 4, 26 января, и др.^[12][13]. То же самое звучит в стихотворении Н. А. Некрасова «Балет» (1866 г.).

В дальнейшем уже советские балетные историки переняли позицию демократической критики XIX столетия — да и посмели бы они не перенять! — и тоже предъявили Сен-Леону, давно умершему к тому времени, список обвинений в непонимании истинного русского народного духа, совсем не считаясь с тем, что в работу главного балетмейстера Петербургской императорской труппы и не входило понимание народного духа — его должность требовала балетмейстерских знаний и умений, услаждающих в первую очередь зрителей театра.

Юрий Алексеевич Бахрушин в книге «История русского балета» (М., Сов. Россия, 1965, 249 с.) писал о постановке А. Сен-Леона, прошедшей за тридцать лет до его рождения: «…сама же сказка являлась аллегорией отмены крепостного права. Царь-девица олицетворяла желанную свободу, хан воплощал в себе силы реакции, Иванушка символизировал темный и простоватый „добрый русский народ“, и наконец, Конек-горбунок являл собою некоего светлого гения России. Никакого стройного развития драматургии, как это было у Дидло или у Перро, здесь не наблюдалось. Нагромождение картин, сменявших друг друга, преследовало единственную цель — создать беспрерывную цепь впечатлений. В этом плане и разрешался спектакль, заканчивавшийся грандиозным апофеозом Александру II. Балетмейстер представлял себе этот апофеоз следующим образом: на сцене на фоне древней кремлевской стены высится гигантский памятник „царю-освободителю“, у подножия которого лежат разорванные цепи рабства, и все народы, входившие в состав Российской империи, прославляют монарха, даровавшего им свободу. Из-за кремлевской стены всходит лучезарное солнце, освещавшее светлый новый путь преобразованной России. Но даже падкое до лести царское правительство не сочло удобным так заканчивать балет, и фигура царя была заменена вензелем с изображением его имени.
Последний акт балета был большим дивертисментом, фактически представлявшим собой инородное тело в спектакле. … Дивертисмент в „Коньке-Горбунке“ заключал в себе пляски двадцати двух народностей, населявших Россию. Эти пляски частично были разрешены средствами изобретенного Сен-Леоном характерного танца. Наблюдательность балетмейстера помогла ему довольно остроумно построить многочисленные танцевальные номера, в которых элементы отдельных народных плясок часто были верно подмечены».^[7]

Советские искусствоведы оценивали творчество балетмейстера как безыдейное, не соответствующее народному прогрессивному духу и не отвечающее прогрессивным освободительным устремлениям, а гротесковую выразительность совершенно закономерно считая не соответствующей главной эстетике соцреализма. Так, в первую очередь, писал Юрий Бахрушин, рассматривая искусство с точки зрения его прогрессивности — так, как это было принято в критике советского периода: «С этого момента петербургский балетный репертуар поневоле всецело становится на службу наиболее консервативных кругов господствующих классов и, утратив свои демократические тенденции, делается нужным лишь очень небольшому числу зрителей. Петербургские исполнители оказались не в силах отстаивать свои прогрессивные позиции. «Конек-Горбунок» Сен-Леона породил на русской балетной сцене тот издевательский, сусальный псевдорусский стиль, который заставил Некрасова обратить к М. С. Суровщиковой-Петипа, исполнявшей в дивертисментах танец «Мужичок», гневные слова: «Так танцуй же ты „Деву Дуная“, но в покое оставь мужика»».^[14].

Тут необходимо пояснение по поводу «прогрессивных взглядов» русских танцовщиц и танцоров — артисты императорских театров содержались в очень тяжелой подневольной атмосфере; в полуграмотной России балетные труппы в течение длительного времени набирались из крепостных, и в театральные училища обычно шли дети актеров императорских трупп — так возникали актерские династии^[15]. Так о каких «прогрессивных взглядах» русских танцовщиц и танцоров вообще могла идти речь? Для понимания данной позиции критика необходимо сделать скидку на то, что Ю.Бахрушин писал книгу в советское время, когда без идеологических оценок не могло быть опубликовано ни одно произведение, и автор вынужден был вставлять в книгу соответствующую информацию — дезинформацию.

Всё это важно понимать при оценке значения балета «Конек-горбунок» в постановке Артура Сен-Леона, которая, несомненна, была не просто талантливой, а выдающейся — поскольку послужила отправной точкой в создании целого стиля.

«Конек-Горбунок» Сен-Леона в различных редакциях продержался на русской сцене необычайно долго: около 100 лет — пока его не сменил в 1958 году другой — советский, с идеологически «правильной» расстановкой — балет на тот же сюжет и с тем же названием: «Конек-Горбунок» композитора Родиона Константиновича Щедрина. Но еще спустя какое-то время, даже уже после появления нового балета на тот же сюжет, прежний «Конек-горбунок» Ц. Пуни вновь стал появляться на театральных сценах.

[править] Последующие постановки

Через два года после премьеры в Петербурге, 1 (13) декабря 1866 года премьера этого же спектакля состоялась в московском Большом театре — Артур Сен-Леон перенес свою Петербургскую постановку туда, в Московскую императорскую труппу. И балет там тоже имел не меньший успех и еще долго не уходил из репертуара.

В московской постановке участвовали: художники Федор Вальц, И. Е. Куканов, Ф. И. Шеньян, дирижёр Степан Рябов; Царь-девица — Адель Гранцова (позже Анна Собещанская, Полина Карпакова, Мария Манохина, Е. Н. Калмыкова, Любовь Рославлева, Аделина Джури, Екатерина Гельцер и др.), Иванушка — Василий Гельцер, Хан — Вильгельм Ваннер.

И тем не менее, несмотря на зрелищный успех спектакля, он вызывал неприятие демократически настроенной театральной критики своим лубочным стилем. Официозная журналистика по-прежнему писала восторженные отзывы, разночинная — уничижительные. Это двойственное отношение породило ответную реакцию. Московский балет, активно разрабатывавший в эти годы реалистическую танцевальную народную тематику, вообще воспринял хореографию А. Сер-Леона с ее вычурной искусственной псевдонародной танцевальной стилистикой как издевательство над своей работой по изучению народного пляса и введению его в классические балетные па. Артист московской труппы Сергей Петрович Соколов как отклик на хореографию А. Сен-Леона задумал поставить другой балет, сохраняющий общий русский народный стиль, но при этом уходящий от лубочных «украшательств» — этим балетом стал «Папоротник, или Ночь на Ивана Купала», премьера которого прошла на сцене московского Большого театра через год после появления там «Конька-горбунка» — 27 декабря 1867 года. Балет С. П. Соколова действительно уходил от лубочности — в нем исполнялись настоящие русские плясы, в том числе камаринская пляска, — но в общей постановке, в зрелищности — а именно этому отдавали предпочтение театральные критики середины 19 века — явно уступал спектаклю А.Сен-Леона^[16][17]. А еще через десять лет, в 1876 году, С. П. Соколов сам взялся за возобновление «Конька-горбунка» — он сохранил постановку А.Сен-Леона в целом, но придуманные па и всю псевдорусскую стилистику заменил на истинно народные русские танцы.

Но славу постановки А. Сен-Леона уже ничто не могло остановить.

Во всяком случае — и спустя годы, балет «Конек-горбунок» в хореографии А. Сен-Леона в разных редакциях еще неоднократно возобновлялся другими постановщиками. И все последующие постановки балета основывали свои хореографические версии на первой, сделанной Артуром Сен-Леоном.

Среди них:

• 1876 — Большой театр, Москва, балетмейстер С. П. Соколов; используя ту же хореографию А.Сен-Леона, С.Соколов попытался уйти от псевдорусских штампов, подвергавшихся основательной критике в русской демократической журналистике^[18].
• 6 декабря 1895 — Мариинский театр, балетмейстер Мариус Петипа (по хореографии А.Сен-Леона) с добавлением собственной хореографии, художники Константин Иванов, Генрих Левот, Пётр Ламбин (декорации), Евгений Пономарев (костюмы), дирижёр Рикардо Дриго; Царь-девица — Пьерина Леньяни, Иванушка — Александр Ширяев, Хан — Феликс Кшесинский. В дальнейшем в этой постановке партию Царь-девицы на сцене Мариинского театра исполняли: Матильда Кшесинская, Ольга Преображенская, Юлия Седова, Вера Трефилова, Матильда Мадаева, Тамара Карсавина и др. Постановка М. Петипа была записана специальной графической записью танца режиссером Н. Г. Сергеевым в начале ХХ века с другими балетами репертуара Петербургской императорской труппы, а затем вывезена им заграницу после революции 1917 года. В настоящее время коллекция Сергеева хранится в Гарвардском университете (США).
• 25 ноября 1901 — Большой театр, Москва; в 5 актах, балетмейстер Александр Горский (восстановление редакции Петипа, с включением номеров на музыку Александра Глазунова, Петра Чайковского, Антона Симона и др.), художники Константин Коровин и Николай Александрович Клодт фон Юргенсбург; дирижер Андрей Арендс; Царь-девица — Аделина Джури, Иванушка — Николай Домашёв, Хан — Василий Гельцер.
• 16 декабря 1912 — эту же постановку Горский перенес в Мариинский театр; дирижер Рикардо Дриго; Царь-девица — Матильда Кшесинская, Хан — Павел Гердт, Иванушка — В. Н. Стуколкин (причем вел эту партию с таким клоунадным размахом, что вызывал живейшей интерес зрителей и непонятость профессиональной критикой; например, он хватал хана-Гердта, терявшего от неожиданности равновесие, и раскачивал его на своей шее, за которую судорожно цеплялся потерявший возможность держаться на собственных ногах уже не молодой артист^[19]). В более поздних спектаклях этой постановки партию Царь-девицы танцевали: Любовь Егорова, Агриппина Ваганова и др.
• 14 декабря 1914 — Большой театр, Москва, возобновление редакции А. Горского; Царь-девица — Екатерина Гельцер, Иванушка — Владимир Рябцев, Хан — Михаил Мордкин, Любимая жена хана — Софья Фёдорова.
• 23 сентября 1928 — возобновление по редакции Горского, на сцене Экспериментального театра при Большом театре, художник К. А. Коровин, дирижер Юрий Файер; Царь-девица — Мария Рейзен, Иванушка — Виктор Смольцов, Хан — Владимир Рябцев.

Известны и другие постановки.

Даже с появлением «Конька-Горбунка» Р.Щедрина балет на музыку Пуни, созданный Артуром Сен-Леоном, не покинул окончательно балетную сцену, он продолжал существовать. Об этом свидетельствует возобновление балета в редакции А. Горского в Кировском театре Ленинграда (Мариинка Петербурга), созданная в 1963 году балетмейстерами Михаилом Михайловым, Тахиром Балтачеевым, Борисом Брускиным и фильм-балет «Конек-горбунок», снятый по спектаклю Кировского театра в версии А. Горского с участием Николая Остальцова и Нинель Кургапкиной.

В 2008 году московский балетмейстер Юрий Бурлака поставил в Челябинском театре оперы и балета фрагменты из нескольких балетов академического репертуара, среди них — сцены из балета «Конёк-горбунок» Ц. Пуни в редакции М. Петипа и А. Горского^[20].

[править] Источники

Краткое содержание сказки «Конек-горбунок», которую написал Петр Павлович Ершов в 1834 году, помогает сократить время на прочтение произведения. Команда Литеровед.ру подготовила материал, благодаря которому вы сможете познакомиться с главными героями, а так же узнать основные моменты произведения.

Главные герои

• Иван – крестьянский сын, младший в семье.
• Конек-горбунок – волшебный конек, дружил с Иваном и помогал ему.
• Царь – Иван у него работал конюхом.
• Данило – старший сын, брат Ивана.
• Гаврило – средний сын, брат Ивана.
• Спальник – слуга царя.
• Царь-девица – пятнадцатилетняя царица, возлюбленная царя.

Краткое содержание

Часть 1

В одной деревне жил старик и было у него три сына. Они зарабатывали тем, что выращивали и продавали пшеницу. Но вот однажды посевы кто-то вытоптал. Начали они поочередно вести караул, чтобы узнать, кто вредит их полю. Данило и Гаврило ушли со своего дежурства, а сами соврали, что ничего не увидели.

Третью ночь дежурил Иван. Ровно в полночь он увидел белую лошадь, у которой была золотая грива. Ивану удалось оседлать её. Лошадь тщетно старалась сбросить своего наездника – Иван очень крепко за неё держался. Когда она очень устала, то сказала Ивану, что он теперь должен следить за ней три дня, после чего она подарит ему двух жеребцов и маленького конька, спину которого украшали два горба, а на голове были огромные уши. Так вот двух жеребцов он смело может продавать, но конька путь оставит себе и не под каким предлогом никому не отдает.

Спустя время, старший брат вошел в сарай, в котором стояли два прекрасных жеребца и конек-горбунок. Договорившись со средним братом, они тайно едут продать коней.

Когда Иван увидел это, то едва не заплакал. Но конек очень быстро его успокоил и им удалось догнать братьев. Пока они  ехали – увидели вдалеке что-то светится. Братья отправили Ивана посмотреть что там. Он увидел там перо Жар-птицы. Конек старался убедить Ивана, что перо брать не стоит, но тот не послушался и спрятал перо в шапке.

На рынке их лошадей покупает царь. Но довести до конюшен они их так и не смогли. Кони вырвались и прибежали обратно к Ивану. Царю ничего не оставалось, как сделать Ивана начальником конюшни. Братья вернулись домой.

Часть 2

Жизнь при дворе Ивану нравилась. Но через некоторое время спальник увидел, что Иван с конями ничего не делает, а они чистые и вычесанные. Ему стало интересно, поэтому он решил спрятаться в конюшне и посмотреть. Ночью в конюшне появился Иван, который достал перо Жар-птицы, которое осветило все вокруг. Он убрал у животных, вычесал их и заплел. После чего лег спать.

Спальник украл перо у Ивана и отнес царю. Так же слуга рассказал правителю, что Иван обещал достать Жар-птицу для царя. Царь дал конюху три недели для того, чтобы он доставил птицу во дворец.

Иван очень расстроился, но конек сумел его утешить. Конек посоветовал Ивану взять с собой необходимые вещи, а утром они отправились в дорогу. Когда они приехали на место, Иван в одном тазу смешал зерно и вино, а под вторым сам укрылся. Когда на зерно слетелись Жар-птицы, Иван быстро схватил одну из них. Царь был очень раз и повысил Ивана до стременного, чем очень сильно расстроил спальника.

Некоторое время спустя, спальник услышал разговор слуг, которые говорили о Царь-девице. Спальник тут же сказал царю, что Иван хвастался, что сможет привезти девушку. Царь тут же отдал приказ, чтобы Иван выполнил свое обещание в оговоренный срок.

Конек снова рассказал Ивану, что ему необходимо взять с собой. Когда они приехали на место, Иван поставил шатер, а сам укрылся за ним. Днем появилась Царь-девица, которая принялась играть на гуслях. От этой игры Иван уснул. На следующий день Иван смог не уснуть и схватил девушку, после чего доставил её во дворец.

Царю очень понравилась девушка, что он решил утром с ней обвенчаться. Но девушка сказала, что даст свое согласие только после того, как ей с океана достанут её перстень. Времени она дала три дня. Царь отправляет Ивана привезти перстень.

Часть 3

Направляясь к океану, Иван видит Чудо-юдо Рыбу-кит, которая лежит поперек моря. Верху на рыбе расположилась деревня. Рыба-кит очень хотела узнать, как скоро закончатся её мучения.

Иван отправился к Месяцу – матери царевны. Месяц ответил, что они с Солнцем в печали, от того, что не могут найти царевну. Что же касается Рыбы-кит, то его вина в том, что он проглотил тридцать кораблей. Освободиться он сможет лишь тогда, когда выпустит их на свободу. Рыба-кит освободил корабли, после чего отблагодарил Ивана и достал перстень.

Царь очень хотел пожениться, но девица опять ответила отказом. Она не хотела идти под венец со стариком. Для этого царю было необходимо окунуться в три котла. Первый котел был со студеной водой, второй – с вареной, а третий – с молоком. Царь отправил первого окунуться Ивана. С помощью конька Иван окунулся в три котла и вынырнул красавцем. Царь, когда увидел такие изменения, тут же прыгнул в котел, где и сварился.

Царь-девица сказала, что выйдет за Ивана. Все долго праздновали свадьбу и радовались новому царю и царице.