Ридли Скотт и Дени Вильнев сняли одни из лучших своих работ, фильмы ужасов вышли на новый уровень, не меньше впечатлили и дебютанты. Корреспондент.net рассказывает о лучших фильмах года. Они расположены в произвольном порядке.
Дюна
Дени Вильнев, фантастика
Дени Вильнев, тот самый режиссер, которому — пусть и со спорными результатами — хватило духу три года назад снять сиквел культового фильма Ридли Скотта Бегущий по лезвию, взялся за еще одну неподъемную классику фантастического жанра, эпическую сагу Фрэнка Герберта Дюна, которую прежде экранизировал великий Девид Линч.
Вильнев выступил одновременно сценаристом, режиссером и продюсером картины. Он работал с киностудиями Legendary Pictures и Warner Bros. Получился удивительный блокбастер, довольно близкий к тексту первого романа из легендарного цикла.
Официальный синопсис фильма звучит следующим образом: Человечество расселилось по далеким планетам, а за власть над обитаемым пространством постоянно борются разные могущественные семьи.
Правда насладиться антично-величественным, визуально безупречным, презирающим нарративные аттракционы и угодливый юмор фильмом едва ли можно на домашнем экране.
Последняя дуель
Ридли Скотт, историческая драма
Ридли Скотт своей новой работой доказал, что он не «исснимавшийя режиссер в кризисе», поставив чарующую старомодностью, мертвой визионерской хваткой и, конечно, присущим только ему академическим слогом, причудливую смесь из Гладиатора и Расемона.
Ветеран блокбастеров создал зрелищную историческую фактуру: средневековые замки, покрытые мраком, содомские вечеринки графа и сквайера, сумрачные ландшафты и лязги тяжелых лат.
Но главное — какая энергетика сочится из актеров, балансирующих между артистическим реализмом и пародией.
Скотт остается правдорубом и феминистом, не опускаясь до самодовольной репрезентативной повестки, а действуя в аккурат заданному нарративу — вот где виден настоящий профессионализм.
Это история о том, как женский голос пытается прорваться через свирепую богословскую казуистику, виктимблейминг и примат божественной правды. История о мужчинах, использующих женщину как предлог для удовлетворения своих военных амбиций.
И главное в Скотте, конечно, его мастерское кросс-историческое чутье, где средневековые баталии ничем не отличаются от сегодняшней медийной шумихи, а истина по-прежнему требует безжалостной борьбы.
Историческое кино Скотта не служит задачи стать реликтом времени, а пробуждает моральное взаимодействие эпох, в этом, конечно, Последняя дуэль безупречное высказывание: выверенное, брутальное, находящее правильное соотношение между романными страстями и зрелищным кровопролитием.
Титан
Джулия Дюкорно, ужасы
Главный победитель Каннского кинофестиваля этого года — радикальный боди-хоррор, который рассказывает о романе девушки с автомобилем.
Это сплав из провокации, юмора, саспенса, пронизанного религиозными аллюзиями в диапазоне от древнегреческой мифологии до раннего христианства, и сентиментальности. Подробно о нем в материале Шокирующий победитель в Каннах.
Неудачный трах, или Безумное порно
Раду Жуде, комедия / драма
Скандальный лауреат Золотого медведя Берлинского фестиваля 2021 года о природе ханжества в авторитарных культурах и государствах.
Один из самых оригинальных и радикальных режиссеров нового румынского кино начинает свой фильм с порноролика, снятого в домашних условиях главной героиней — школьной учительницей истории.
А остальной фильм посвящает вопросу о том, имеет ли право на интимную жизнь человек подобной профессии и как лицемерие общества в частных случаях влияет на состояние мира и его будущее.
Агнец
Вальдимар Йоханнссон, ужасы
Самый яркий дебют года, получивший в Каннах приз с формулировкой «за оригинальность». Исландский режиссер показал себя вдумчивым и самобытным драматургом, обладающим сугубо северной чувствительностью к природе и разговору о ней.
Жутковатая и поэтичная сказка о бездетной паре фермеров, усыновившей девочку-мутанта, может быть прочитана и как всеобъемлющая притча о человеке и окружающей среде, и как остросоциальное высказывание о приемных детях, и как исследование любой инаковости и границ в ее принятии, и как приглашение к разговору о скрытой сути христианства и язычества.
Французский вестник
Уэс Андерсон, комедия
Самое изобретательное и сложносконструированное творение Уэса Андерсона. Игровое кино и анимация, комедия и трагедия, чистая политика и голая абстракция, черно-белая и цветная пленка — режиссер здесь оторвался на полную катушку.
Разумеется, вкупе с его форменной страстью к архитектурным формам и осевой симметрии от всего этого порой начинает кружиться голова — тем более что на этот раз избран жанр альманаха (поминки по несуществующему журналу Французский вестник включают в себя пролог, три спецрепортажа и эпилог).
Если оценивать новеллы, можно заметить, что, увы, планка качества падает от блестящей первой (сатиры на современное искусство) чрез неплохую вторую (зарисовку о студенческих бунтах в духе раннего Годара) к уже посредственной третьей (комиксовой полицейской истории под Мельвиля).
Иногда Андерсон уж слишком откровенно полагается на отсылки, где-то теряет нить повествования, а где-то его визуальный перфекционизм полностью подминает под себя составляющие многослойного сюжета.
В целом, это не лучшая работа Андерсона, но в ней достаточно изящества, постановочного чутья и оригинальных дизайнерских решений, чтобы назвать его главным интеллектуальным аттракционом текущего сезона.
Рука Бога
Паоло Соррентино, драма
Самый личный и лучший фильм современного итальянского классика — его свободная автобиография о взрослении в Италии 1980-х, любви к семье и футболу, первой страсти и грандиозной потере.
Экранное альтер эго Паоло — молодой парень Фабьетто, фанатеющий по Диего Марадоне и растущий в шумном и токсичном итальянском семействе с парой десятков одиозных родственников.
Именно любовь к Марадоне сыграет роковую роль в жизни Фабьетто, который только мечтает снимать кино, а пока мучается от влечения к тете и радуется встречному ветру, когда несется на скутере по набережной моря.
Аннетт
Леос Каракс, романтический мюзикл
Душераздирающий готический кинороман о любви стендап-комика и оперной дивы, плод которой, чудо-девочка Аннетт, умеет левитировать и петь. Мюзикл создан братьями Маэл из группы Sparks, но мастерски апроприирован отцом-одиночкой Караксом, обнаружившим в вымышленном сюжете немало параллелей с собственной судьбой.
Впрочем, всего этого можно и не знать. И просто наслаждаться яростными противоречиями этого «неправильного» фильма, дискомфортно исследующего самые чувствительные зоны и не отступающего ни перед чем, словно его восхитительно-отвратительный антигерой, «обезьяна бога» Генри Макгенри.
Сядь за руль моей машины
Рюсукэ Хамагути, драма
Японский роуд-муви, экранизация рассказа Харуки Мураками, в центре которого — театральный режиссер, два года назад потерявший жену. Его приглашают поставить пьесу Дядя Ваня на театральном фестивале в Хиросиме. В поездку он отправляется в компании своей старой красной машины и молчаливой водительницы. В дороге они сближаются.
Сядь за руль моей машины завоевал приз за лучший сценарий на Каннском кинофестивале и стал лучшим фильмом года по версии Ассоциации кинокритиков Лос-Анджелеса. На Rotten Tomatoes у фильма 100 процентов положительных рецензий от критиков и 84 процента «свежести» по мнению зрителей, а пользователи IMDb оценили фильм в 7,9 балла.
Прошлой ночью в Сохо
Эдгар Райт, ужасы
Самобытный реверанс с фирменной иронией Эдгара Райта, вкусным цитированием джалло и виртуозной режиссурой.
История разворачивается вокруг девушки Элли, повернутой на 1960-х. После сложного периода детства (ее мать покончила с собой, чем сломала дочери психику), Элли готова выпорхнуть из гнезда и отправиться в чарующий Лондон, чтобы выучиться на дизайнера. Город оказывается не таким уж приветливым: подозрительные таксисты, мелочные и озлобленные соседки по общага и полное отсутствие «волшебства с открыток».
Хорошо хотя бы удалось найти сносную комнату. Дороговато, зато аутентично. Там можно слушать любимую музыку и засыпать под звенящую неоновую подсветку за окном. Сладких снов… Просыпайся, ты в Лондоне 60-х, наблюдаешь из зазеркалья за становлением начинающей певицы Сэнди. И кажется она в опасности…
Фильм не портит, ни театральщина с танцами и манерностью, ни нарочитая бутафория некоторых сцен, ни читаемый поворот, ни даже Томасин МакКензи, которая многим показалась мало заметной для главной героини.
Новости от Корреспондент.net в Telegram. Подписывайтесь на наш канал https://t.me/korrespondentnet
Когда я росла в детстве, ни одно Рождество не обходилось без коричневых фломастеров, мелков и цветных карандашей, разбросанных по нашему кухонному столу на протяжении всех праздников. Задолго до того, как изобилие рождественских товаров стало обычным явлением, моя мама, как и многие чернокожие родители в 1980-х и 1990-х годах, всегда превращала рождественские фигурки с лицами цвета персика в зеркальное отражение нашей афроамериканской семьи, словно Ангус МакГайвер (герой сериала американского «МакГайвер», известный тем, что мог сделать почти что угодно из подручных средств — Прим. ИноСМИ). Мама заботливо раскрашивала коричневым маркером лица эльфов и ангелочков на елочных украшениях, детей, колядующих на рождественских открытках и, что наиболее важно, все разнообразные версии самого Санта-Клауса.
Наш Санта был чернокожим, но для меня маленькой он не был Черным Сантой. Он был просто Сантой, без прилагательного. Иногда мама говорила мне, что нам пришлось самим раскрасить его лицо из-за нехватки коричневой краски у торговцев и издателей. И я была достаточно наивна, чтобы верить в это неловкое оправдание, пока позже, когда мне исполнилось 10 лет, мне не пришло время увидеть зияющие «дыры» во всей этой истории с Санта-Клаусом.
В течение следующих двух десятилетий я мало думала о Санта-Клаусе, пока летом 2011 года не родила сына. На День Благодарения в том году нам подарили очаровательный детский костюм Санта-Клауса, и когда я засунула в него коренастое коричневое тельце моего сына, у меня кружилась голова от ностальгии по собственному детству. Готовая воссоздать ту же самую праздничную страну чудес, в которой я выросла, я пошла за рождественскими украшениями с открытым сердцем и кошельком. Оба быстро закрылись, когда стало очевидно, что, хотя со времени моего детства прошло 20 лет, образы Санты остались такими же однообразными, что и раньше.
Как и моя мама, я разрисовывала им лица коричневой краской. Но эта моя работа была сдобрена здоровой дозой негодования — той роскошью, которой была лишена моя мать, которая выросла в сельской местности штата Вирджиния, где правили законы Джима Кроу (законы Джима Кроу, Джимкроуизм — широко распространённое неофициальное название законов о расовой сегрегации в некоторых штатах США в период 1890-1964 годов — Прим. ИноСМИ). Мама росла в том же месте и в то же время, что и незаконно казненная «Мартинсвиллская Семерка» (семеро чернокожих мужчин, незаконно казненных в 1951 году за изнасилование белой женщины в городке Мартинсвилл, штат Вирджиния, и посмертно помилованных в 2021 году — Прим. ИноСМИ) и преподавала там же в сегрегированном первом классе начальной школы в день убийства Мартина Лютера Кинга-младшего. В той шкале расовых травм, пережитых ею в своей жизни, раскрашивание лица Санты коричневой краской было едва ли не самой малозначительной.
Но для меня отсутствие фигурок темнокожих Дедов Морозов показалась личной обидой, как будто выражалось пренебрежение всей моей семье. Как будто вместо #OscarsSoWhite (только «белая» премия Оскар) появился еще и #SantasSoWhite (только «белый» Санта-Клаус). И дело здесь было не только в том, что елочные игрушки оказались разочаровывающе однообразными. В фильмах, телешоу, книжках с картинками и во всех других средствах массовой информации — почти везде фигурируют только белые Деды Морозы. Причем эти серийно выпускаемые Деды Морозы совсем необязательно отражают реалии нашей жизни: актер с японскими корнями Джордж Такей (Джордж Хосато Такэй — американский актёр, известный благодаря роли Хикару Сулу в сериале «Звёздный путь — Прим. ИноСМИ)». незабываемо описал визит азиатского Санта-Клауса, когда он и его семья были насильственно и несправедливо заключены в лагерь для интернированных американцев японского происхождения.
Пройдут годы, прежде чем эти оторванные истории сойдутся в снежный ком движения за разнообразие Санты, которое ширится сейчас. Но 2011 год — год рождения моего сына, был временем, когда Instagram и Pinterest еще только зарождались, поэтому единственным источником в моем поиске темнокожих Дедов Морозов был Google. Я использовала этот поисковик, чтобы найти продавца на сайте Etsy (веб-сайт интенрнет-торговли, который специализируется на изделиях ручной работы, антиквариате и уникальных товарах ограниченного выпуска — Прим. ИноСМИ) а Атланте, который отправлял моему сыну персональные поздравления от Черного Санты. А на eBay я нашла дорогие, но изысканные самодельные украшения и одежду ручной работы.
Я часами говорила по телефону, обзванивая различные места в Лос-Анджелесе, пока наконец не нашла Лэнгстона Паттерсона, одного из немногих черных Дедов Морозов, которые работали в то время в американских торговых центрах. Сфотографировать моего сына с этим щеголеватым Санта-Клаусом было самым ярким событием нашего Рождества, и мы с нетерпением ждали этого каждый год, пока моя работа не заставила меня переехать с семьей в Нью-Йорк.
Я предполагала, что найти Черного Санта-Клауса в самом разношерстном городе мира, будет легче. Так оно и оказалось, но только потому, что исполнительным продюсером моего радио-шоу была щедрая черная мама, которая взяла меня под свое крыло и дала мне инсайдерскую информацию. Как Гарриет Табмен, которая водит людей по подземной железной дороге, (Гарриет Табмен — американская аболиционистка, борец против рабства в США в 19 веке. Сбежав из рабства, она организовала сеть активистов по борьбе с ним и убежища, известные как Подземная железная дорога — Прим. ИноСМИ) эта мама и ее дочь благосклонно сопровождали мою семью, чтобы найти секретного Черного Санту в универмаге Macy’s, которого там называют «Специальный Санта» и которого можно отыскать только с помощью «сарафанного радио».
В Macy’s мы двигались в медленной очереди к «традиционному» белому Санте, спрятанному в комнате в конце толпы людей, пока возле нас не появился настоящий «эльф». Моя мамочка-наставница наклонилась к заостренному уху эльфа и прошептала: «Мы ищем Специального Санту». Эльф кивнул и показал нам большой палец вверх. Вскоре после этого другой эльф проводил нас к другой, но такой же длинной очереди, где мы ждали, пока волшебным образом не появился веселый Черный Санта и поздравил моего двухлетнего сына с Рождеством, слегка ткнув его кулаком и попросив «дать пять».
Когда мы ехали на такси домой, а наш довольный сын спал в своем автокресле, мы с мужем размышляли над абсурдностью этого чрезвычайно необычного опыта, но я была слишком измотана, чтобы чувствовать что-либо, кроме гордости за то, что мы успешно сохранили любовь моего ребенка к Деду Морозу еще на один год.
Через два дня после нашего визита в Macy’s Аиша Харрис опубликовала в Slate веселое эссе, в котором выразила то, что я испытала на собственном опыте. «Америка становится все менее и менее белой, но белый Санта с дефицитом меланина остается обычным явлением в рекламе, кастингах в торговых центрах и фильмах, — написала она. — Не пора ли сделать так, чтобы наш образ Санты лучше служил всем детям, которых он радует каждое Рождество?»
На следующий день телеведущая Мегин Келли (известная американская тележурналистка, работала на Fox News и канале NBC. Дважды брала интервью у Владимира Путина — Прим. ИноСМИ) ответила печально известной тирадой, провозгласив, что Санта и Иисус — это белые люди. Она говорила прямо в камеру, чтобы уверить всех детей, смотрящих Fox News, что, несмотря на все, что они могли ранее слышать, Санта является абсолютно белым, и что любой, кто думает иначе, не только неправ, но и смешон.
Как мать я была в ярости. Как журналистка и радиоведущая, я была полна решимости доказать, что Мегин Келли и другие близкие ей по духу люди, которые думали, как она, неправы. И я была не одна. На протяжении многих лет я писала рукопись моей новой иллюстрированной книги «Настоящий Санта-Клаус», которая представляет собой рождественскую сказку о Черном Санта-Клаусе, которую я хотела впоследствии дать прочитать своим детям. Одновременно начали действовать некоторые редприниматели.
Теперь компания Black Santa Company бывшей звезды НБА Барона Дэвиса (известный американский профессиональный баскетболист, играл за команды «Лос-Анджелес Клипперс» и «Кливленд Кавальерс» — Прим. ИноСМИ), небольшая компания по производству подарочной упаковки с блестящим названием Wrappers Delight и другие предприятия, занятые в сфере рождественских развлечений, строят планы на будущее, в котором ни одному ребенку больше не придется раскрашивать рождественские украшения.
Наши усилия работают. Лично мое достижение — это одна из по крайней мере трех детских книжек с картинками цветных Санта-Клаусов, изданных в этом году. У всех нас очень разные взгляды на то, как он мог бы выглядеть Санта, но чем больше разнообразия, тем веселее.
Давайте отбросим представление о том, что есть только один образ Санта-Клауса, и перестанем спорить о том, чья интерпретация Новогоднего дедушки верна. Пора направить всю силу рождественской сказки на самое драгоценное и важное — собственное воображение ребенка.
__________________________________________________________________________________
Нэнси Редд — известная радио- и телеведущая, автор нескольких книг, в том числе «Перед сном» и «Настоящий Санта». Она также является обозревателем популярного сайта Wirecutter.
Комментарии читателей The New York Times
World
Довольно скоро у нас будет отдельно все для всех, так что все расы представлены-то будут, но общество окажется еще более сегрегированным. Детям было бы лучше, если бы Санта стал вообще пришельцем из космоса.
Suzan
Мои два племянника — единственные дети в нашей семье. Они выросли, отмечая Хануку и все другие еврейские праздники, вместе со своей мамой, моей сестрой. Но у них также бывало и Рождество — каждый декабрь они навещали семью своего отца. Но Санта никогда не играл в их жизни большой роли. Я всегда буду помнить тот год, когда мой младший племянник сказал моей сестре о Санта-Клаусе, как сильно он не хочет видеть «этого страшного красного клоуна»!
Curmudgeon51
Я только что проверил Amazon на предмет «Черного Санты», и там перечислены несколько сотен товаров, в том числе украшение в виде дерева «Black Santas Matter». Если общество и не согласно признать, что Санта-Клаус (и другие мифические персонажи) не являются исключительной прерогативой белых, то, по крайней мере, некоторые коммерческие предприятия признают, что это важно.
rose6
Много лет назад я водил своих детей на встречу с Санта-Клаусом в магазин Macy’s в Нью-Йорке. Когда мы вышли из лифта в зимнюю страну чудес, нас встретили указатели, направляющие к Санта-Клаусам в трех направлениях с пометками «Санта-Клаус Черный», «Санта-Клаус Белый» и «Санта-Клаус Латинос».
Dan Stackhouse
Забавно, что никто еще не догадался переосмыслить полностью выдуманного Санту и представить его как женщину или вообще бесполое существо. Ведь сегодня никто не ходит в торговые центры, чтобы навестить миссис Клаус, и на самом деле мы никогда не видим ее в торговых центрах, только эльфов.
Я думаю, что это когда-нибудь произойдет. Женщины-Санты будут вполне себе ничего, как и трансгендерные Деды Морозы. Чем больше разнообразия в этих мифологических конструкциях, тем больше людей принимает разнообразие в реальной жизни. Правда, трудно себе представить, чтобы фанаты Fox News когда-либо приняли что-либо, кроме белого расизма, гомофобии и женоненавистничества.
René
Созданный американцами, Санта — это король капитализма, великий покровитель бизнеса. У нас должны быть Деды Морозы всех цветов, чтобы максимально увеличить траты людей и вытянуть из них как можно больше денег.
Matt
Как бы там ни было, но похоже, что Америка вновь вводит и одобряет расовую сегрегацию.
Колледжи, в которых теперь есть общежития, места для учебы и мероприятий только для чернокожих. Есть попытки заблокировать расовое разнообразие.
Вы можете утверждать, что это нормально, когда так поступают меньшинства, но это не подает хороший пример остальным.
Mathilda
Неправильно. Цветным студентам нужны собственные пространства в университетах, особенно если большинство их однокашников белые. Я небелый преподаватель из рабочего класса. Все мои коллеги — представители высшего среднего класса и белые. Они понятия не имеют, что такое разнообразие на самом деле.
Сегрегация стала причиной выселения моей небелой семьи и соседей. Наш многоквартирный дом был снесен, а на его месте построен кондоминиум с дорогими квартирами.
Shawn Davis
Значит, у нас должны быть отдельные очереди в торговом центре, чтобы ждать Санта, который представляет в расовом отношении именно нас? Если у нас есть отдельные очереди для этого, почему бы не ввести расовые очереди и для других вещей? Это один из самых расистских аргументов, которые я слышал за последнее время. Национальные символы могут иметь значение только в том случае, если они соответствуют нашей расовой идентичности? Уродливо злой аргумент. Такая разнообразная нация, как наша, не сможет сохраниться, если все будут просто считать себя членами какой-то одной расовой группы, а не едиными американцами.
PL
Есть что-то тревожное в картине двух очередей, черной и белой, в универмаге, ожидающих встречи с Санта-Клаусом. Это и называется сегрегацией. Само-сегрегация, но тем не менее это сегрегация. Кредо антирасизма поставило либеральные идеалы с ног на голову. О чем говорит спрос на Дедов Морозов, врачей и других, которые «похожи на меня»? Это указывает на глубокое чувство обособленности от общества в целом, фундаментальное недоверие к белым как ни к чему иному, а только угнетателям: белые врачи не могут захотеть помочь черным людям предотвратить болезнь или вылечиться от нее; белый Санта не может порадовать черных детей. Вот чему вы учите своих детей. Универмаги могут нанимать Дедов Морозов, которые отражают национальный состав окружающих сообществ, но это обособление Дедов Морозов по этническому признаку подрывает любую надежду на единство в нашем обществе. Сейчас «разнообразию» придается такое большое значение, что страна просто разваливается на части. Это недоверие друг к другу не только усугубляет раскол, оно буквально убивает: сколько черных жизней было потеряно из-за пандемии коронавируса, потому что они недостаточно доверяли белому медицинскому персоналу для того, чтобы вакцинироваться у него?
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.