Полный звук: СЛУШАТЬ
Одесса, наряду с Москвой, Ленинградом, Парижем стала городом, который занял важнейшее место и в жизни, и в творчестве Владимира Высоцкого.
На Одесской киностудии Высоцкий снимался в «Вертикали», «Коротких встречах», «Интервенции», «Опасных гастролях», в фильме «Служили два товарища» – ну, и, конечно, в роли Глеба Жеглова в «Место встречи изменить нельзя».
Нина Русланова и Владимир Высоцкий в фильме Киры Муратовой «Короткие встречи»
Одесская киностудия, 1966 год
И песню «Москва – Одесса» вспоминают всегда, когда говорят про Одессу и Высоцкого.
И хотя сама эта песня вроде бы и не про город, но какой-то лихой одесский дух в ней точно есть. И как сама Одесса не ограничивается географическим понятием, так и песня «Москва – Одесса» гораздо шире истории человека, застрявшего в аэропорту.
Новокузнецк, Драмтеатр, 4-8 февраля 1973 года. Фото Владимира Богачёва
Нам известны 78 фонограмм песни «Москва – Одесса», записанных в период с 1968 по 1980 год.
Все, кто более или менее с творчеством Владимира Семёновича знакомы, конечно, эту песню слышали – и не раз. Но были среди всех её вариантов и такие, которые многим из нас покажутся удивительными. Например, вот этот, исполненный во время концерта в московском кинотеатре «Арктика» 28 декабря 1968 года: слушать
В этом варианте Одесса есть, а никакой Москвы в тексте нет вообще: вместо Москвы – север.
Причем, это не самое ранее исполнение. В 1968 году Высоцкий пел эту песню чаще, чем в любом из последующих. И тем не менее, вот такой авторский зигзаг. При этом сам текст примерно устоялся с первых же фонограмм, хотя отдельные слова, конечно, порою менялись. Иногда эти изменения даже влияли на смысл, на что мы еще обратим ваше внимание, а пока отметим, что и само название «Москва — Одесса» утвердилось у Высоцкого не сразу: слушать
Одесский аэропорт, 1965 год. Фото А.Глазкова и Л.Штерна
Кстати, во время вот этого исполнения в январе 1968 года – одного из первых – Высоцкий не ошибался, спев всё от и до.
Но вообще – случалось всякое. Просто для примера – забавный случай с концерта в Киеве, в Институте физики (ИФАН) 24 сентября 1971 года. По хронологии – аж 40-е исполнение песни «Москва – Одесса». И вдруг: слушать
Фото с автографом, подаренное Игорю Зборовскому после выступления на заводе «Арсенал». Киев, сентябрь 1971 года
По легенде, замысел песни родился еще летом 1967 года, когда Высоцкий летел из Одессы в Минск на съемки фильма Виктора Турова «Война под крышами», а обратно вылететь никак не мог.
Александр Лукьянов, Владимир Высоцкий, Владимир Белокуров и Екатерина Васильева на съёмочной площадке фильма «Война под крышами».
Минск, 14 августа 1967 года (фото из фондов Белорусского государственного архива кино-фото-фонодокументов)
Причем, в Одессе его уже ждала жена Людмила Абрамова, прилетевшая туда на свой день рождения – 16 августа.
Помогла Высоцкому с билетом в разгар туристического сезона минская стюардесса, и в полете у Высоцкого родился набросок:
И вниз из поднебесья мне глядеть без интереса,
А прямо и вперёд пускай глядит пилот.
Лечу я Минск – Одесса — пособила стюардесса,
Изящная, как весь гражданский флот.
А в январе 1968 года история почти повторилась, и Высоцкий уже из-за нелетной погоды застрял в Москве и всё никак не мог вылететь в сторону «Жемчужины у моря».
Об этом случае сам Высоцкий вспоминал 12 июня 1976 года в Коломне, в ДК тепловозостроительного завода: слушать
Калинин, Университет, 3 июня 1976 года. Фото Александра Баринова
У песни «Москва – Одесса» сложилась очень интересная судьба.
Уже в год написания она прозвучала со сцены. Причем, это была не сцена родного для Высоцкого Театра на Таганке, а Театра сатиры. Там ставилась пьеса «Последний парад», и драматург Александр Штейн уговорил режиссера Валентина Плучека использовать в спектакле песни Высоцкого.
Андрей Миронов и Валентин Плучек в антракте спектакля «Ревизор».
Москва, Театр Сатиры, 1978 год. Фото Александра Стернина
Их исполняли звезды Театра сатиры Анатолий Папанов, Михаил Державин, Вера Васильева, Владимир Долинский, Роман Ткачук – всего прозвучало шесть песен.
Для Высоцкого, который уже был известен, но еще не был так знаменит, любой выход его песен к публике был очень важен, тем более когда столько песен исполняется такими популярными артистами одного из лучших театров страны. К слову, песня «Москва – Одесса» звучала в спектакле «Последний парад» в исполнении Михаила Державина.
Михаил Державин и Анатолий Папанов в спектакле «Последний парад»
При этом действие пьесы разворачивается на Баренцевом море – поэтому у Высоцкого в некоторых вариантах песни герой вылетал из Одессы на север.
Премьера «Последнего парада» состоялась 9 октября 1968 года, а 3 апреля 1968-го Высоцкий сам пел в стенах этого театра. И «Москва – Одесса» прозвучала в тогда в уникальном варианте, когда автор поменял куплеты и строки местами и начал почти с середины: слушать
В 1969 году Владимир Высоцкий вновь исполнит в Театре сатиры эту песню по случаю 60-летия Валентина Плучека.
Точнее от «Москвы – Одессы» останется только мотив, а куплеты будут специальными, юбилейными: слушать
На 60-летнем юбилее Валентина Плучека.
Москва, Театр Сатиры, 4 декабря 1969 года
Подчеркнем, что это было посвящение Валентину Плучеку, и больше такой вариант песни Владимир Высоцкий не исполнял ни разу.
А так мы уже говорили, что больших разночтений в тексте «Москва – Одесса» не было. Но существовал один важный нюанс. И касался он стюардессы.
Запись 1968 года. Кстати, тоже, уникальная – начинает Высоцкий со свиста: слушать
Стюардесса у Высоцкого на разных фонограммах бывала и «спокойная, как весь гражданский флот», и «похожая на весь гражданский флот».
Но основных вариантов два: «надежная» – как на этой пленке, а чаще всего «доступная, как весь гражданский флот». «Доступная» – первоначальный вариант. Но в спектакле Театра Сатиры была уже «надежная», и этот вариант время от времени возникал и у самого Высоцкого. А когда он записывал эту песню для пластинки на студии «Мелодия» в апреле 1974 года, редакторы снова попросили его спеть про стюардессу, что она «надежная, как весь гражданский флот», опасаясь, что характеристика «доступной» в отношении женщины может показаться двусмысленной и что такая строка даже «удешевляет» всю песню.
«Изящная, как весь гражданский флот»
Высоцкий после некоторых колебаний с неохотой согласился.
Но потом до конца жизни пел только так, как, например, во время концерта в Нью-Йорке в январе 1979 года: слушать
Потрясающее исполнение, великолепное качество записи.
Ну и представьте себе, как всё это звучало в 1979 году в Нью-Йорке для зала, в котором было полно эмигрантов из Союза: «Оттуда не пускают, а туда не принимают», про открытый Париж, Лондон и Дели. И, конечно, фантастическая строка «открыт закрытый порт Владивосток» – ведь за «железным занавесом» были еще и отдельные «закрытые» города, куда не то, что иностранцев – не всех советских-то граждан пускали.
Нью-Йорк, Куинз-колледж, 19 января 1979 года. Фото Игоря Высоцкого
В черновиках у Владимира Семёновича, между прочим, есть и такое четверостишие:
Я скоро буду бредить наяву:
Объявлена посадка Волгограду,
А сердце нашей Родины Москву
Закрыли вдруг, как будто так и надо.
Нью-йоркское исполнение «Москвы – Одессы» – одно из последних.
В конце жизни Высоцкий придумал продолжение этой песни, о котором мы расскажем в следующей программе. Но сперва Владимир Семёнович опробовал его на концертах фрагментами, а в Ижевске 28 апреля 1979 года представил как эпиграф к песне «Москва – Одесса»: слушать
Ижевск, за кулисами ДС «Ижсталь», 27 апреля 1979 года
Фото Сергея Соротокина
Рассказ о песне «Москва – Одесса» мы завершим той самой записью, сделанной на «Мелодии» с ансамблем под управлением Георгия Гараняна в 1974 году для пластинки, которая выйдет только после смерти Высоцкого.
Москва – Одесса: слушать
Гибкий миньон Всесоюзной студии грамзаписи «Мелодия», 1975 год.
(на обложке — фото Евгения Савалова. Москва, Ленинские горы, апрель 1974 года)
В этом и заключается гениальность Высоцкого, что, описывая тривиальную вроде бы историю с задержкой вылета из аэропорта, он на самом деле рассказывает свою собственную историю и заодно говорит обо всех нас.
«Но надо мне туда, куда меня не принимают, – И потому откладывают рейс». Везде, куда ни посмотри, и ясно, и тепло – от Магадана до Лондона, от Ашхабада до Парижа, который присутствовал в песнях Высоцкого как далекий прекрасный город еще задолго до того, как он впервые смог в нем побывать. Но герою туда не надо! Он повторяет это снова и снова! Хорошо везде, где его нет: «А я уже не верю ни во что – меня не примут, – Опять найдётся множество причин». Разве это не напоминает нам все те случаи, когда Высоцкому отказывали в ролях, не брали его песни, не хотели выпускать его пластинки и печатать стихи? Ну, и конечно, вот эти строки, которые так понятны нам сегодня: «И нас обратно к прошлому ведёт»… «И граждане покорно засыпают… Мне это надоело черт возьми, – И я лечу туда, где принимают!»
Тбилиси, аэропорт, 19 сентября 1979 года. Фото Н.Тбилели
Я благодарю за помощь в подготовке этой программы Юрия Гурова, Андрея Скобелева, Владимира Чейгина и наших друзей из Творческого объединения «Ракурс» Игоря Рахманова, Александра Ковановского, Александра Петракова, Олега Васина, Сергея Алексеева, Валерия и Владимира Басиных.
Слушайте в следующей программе: слушать
При подготовке программы использованы:
– фонограммы из архивов Александра Петракова, Валерия и Владимира Басиных;
– фотографии из архивов Сергея Алексеева, Олега Васина, Игоря Данилова, Александра Петракова и Творческого объединения «Ракурс»;
– А.В. Скобелев. «Много неясного в странной стране…» III материалы к комментированию избранных произведений В.С. Высоцкого. Воронеж, 2012.
Жуковский, физтех, 20 февраля 1980 года. Фото Игоря Козлова
Бонус
Мне туда не надо: слушать (Москва, НИКФИ, 26 января 1968 года)
На север вылетаю из Одессы
слушать (Москва, Театр Сатиры, 3 апреля 1968 года)
слушать (Москва, МИИЗ, 30 декабря 1968 года)
Москва – Одесса
слушать (Неизвестная домашняя запись, 1968 год)
слушать (Нью-Йорк, Куинз-колледж, 19 января 1979 года)
слушать (Москва, ВНИИАЭМ, февраль 1980 года — последнее исполнение)
Москва, ВНИИЭТО, 1 февраля 1980 года
Есть звук!
Друзья! У нас снова хорошие производственные новости о нашем проекте!
Канада, Morin Heights, Le Studio, июль 1976 года.
Фото Эль Брэндис (Yaёl Brandeis Perry)
© Издательство «Либрика»
Вы, конечно, не забыли, но мы всё-таки ещё раз напомним, что мультимедийная часть издания «Один Высоцкий. Том второй» состоит из двух флешек. Одна из них – с полным звуком всех глав программы «Один Высоцкий» со 101-й по 200-ю. Причём в ряде случаев главы были переработаны и дополнены для издания не только в текстовом, но и в звуковом варианте.
В прошлый раз мы уже сообщили вам, что тираж «домика», где будут эти флешки «обитать», полностью отпечатан. Сегодня мы докладываем, что полностью записаны и все флешки со звуком ста глав!
Что касается книжной части проекта, то сейчас заканчивается вёрстка буквально уже самых последних глав.
Макет вёрстки издания «Один Высоцкий. Том второй»
В ближайшее время мы сообщим вам и о том, что эту, главную часть подготовительной работы мы, наконец, завершили.
Макет вёрстки издания «Один Высоцкий. Том второй»
Спасибо ещё раз за поддержку и за терпение!
Антон Орехъ и Творческое объединение «Ракурс»
Часть 1. Черный копатель. 1
Нужно пройти через многое: отслужить в ВДВ, стать фитнес-тренером и попасть в отчаянное положение, чтобы открыть свой талант и истинное призвание. Каким-то образом я чувствую артефакты прошлого, которые не может обнаружить ни один профессиональный археолог. Это открытие дорого мне стоило – государства и преступные группировки устроили за мной настоящую охоту. А еще прошлое Земли оказалось совсем не таким, как рассказывают в школе. В своих поисках я зашел так далеко, что мне пришлось отправиться в космос, чтобы найти ответы на главный вопрос: кто я на самом деле?
1
Боец лежал в неловкой позе. То ли похоронная команда не заметила, то ли неглубокую могилу разворотило близким взрывом авиабомбы. Теперь на месте того взрыва небольшое озерцо с камышом. Летом тут лягушки орали, а сейчас тихо, как на кладбище. Впрочем, кладбище оно и есть, только неофициальное.
Я наклонился, вздохнул и начал аккуратно, щеткой убирать с погибшего оставшийся грунт. Конечно же, первым делом обратил внимание на обмундирование, которое было в удивительно хорошем сохране. Боец, как и следовало ожидать, был наш, красноармеец. На отвороте шинели красный ромб с одной полосой. Ефрейтор, не рядовой. Надо же. Ткань под руками не расползалась, как это обычно бывает. «Должно быть, из-за песка, — решил я, — влаги было мало, и почва не такая кислая».
Чуть ниже пояса была кобура, а из нее торчала рукоятка оружия. Я улыбнулся. Значит, все было не зря. Не подвело меня чутье. «Ты извини, брат, — обращался я к покойнику, осторожно отстегивая увесистую кобуру, — я обязательно добуду белый лист, и приведу сюда официалов. Похороним тебя как следует. Потерпи еще маленько».
Кобура легко поддалась, словно бы и не лежала в земле без малого восемьдесят лет. Я потянул ее на себя, и тут с тихим влажным треском часть шинели оторвалась, и повисла на остатках ржавого кольца крепления. Под шинелью был пушистый белый слой то ли плесени, то ли грибницы. Галифе в этом месте, где было влажно, истлело почти полностью, обнажив тазовые кости.
Я, тихо ругая себя последними словами, отложил кобуру в сторону, и попытался аккуратно приложить кусок шинели на место. Но материал, только что казавшийся достаточно крепким, все-таки начал расползаться. Удвоив осторожность, я наклонился совсем низко, придерживая куски старой материи. И тут заметил одну странность. Надо сказать, за годы волонтерства в легальном поисковом отряде я успел повидать достаточно скелетированных трупов. И даже изучить анатомию. Такие знания были очень нужны, когда приходилось собирать останки из поврежденных захоронений или с поля боя.
В общем, у этого бойца был такой тазобедренный сустав, которого даже в питерской Кунсткамере среди коллекций разных аномалий развития было не найти. Тазовой кости как таковой не было. Вместо нее – крепкий полый «шарнир», как в автомобильной подвеске. Этот «шарнир» упирался в еще один суставный мешок у основания позвоночника. Чего, разумеется, быть никак не могло. Дрожащими руками я приподнял уцелевшую полу шинели. Та же самая картина: двойной сустав в тазу, одна перемычка упирается в позвоночник. Чувствуя, как начинают шевелится волосы на затылке, я посмотрел на силуэт ребер под остатками гимнастерки. Чертовщина продолжалась: мощная грудная пластина упиралась нижним острым концом туда, где должна была быть диафрагма. У людей таких пластин не бывает; скорее, это было похоже на птичий киль. Я взглянул на череп, и на секунду забыл, как дышать.
Глазницы, провал носа и лоб были покрыты остатками какой-то пленки, бледно-розового цвета. На одной из них виднелось что-то, подозрительно похожее на бровь. «Сложный грим!» — догадался я; и то – только потому, что подруга когда-то работала в ночном шоу, и я видел, как она гримируется.
Сам череп был похож на человеческий. По крайней мере, отличия были не так очевидны, как в строении грудной клетки, или костей таза. Такие же глазницы, такой же провал носа. Даже челюсть — вполне человеческая на вид. Вот только на месте, где должны быть уши, виднеются две огромные выемки.
Странно: я был почти в панике, но продолжал фиксировать все эти детали. Удивительно все-таки работает человеческое сознание. Нет, в целом, конечно, у меня с нервами все в порядке. И поисковиком был, и в десантуре служил – но любая выдержка имеет предел. Вот я и не стал разбираться дальше, что к чему; не стал осматривать бойца детально. Вместо этого вылез из раскопа, погасил фонарь, быстро, как мог, закидал могилу свежей землей, сверху аккуратно присыпал все это дело дерном, ветками и опавшими листьями, и дал деру. Не забыв, впрочем, прихватить выкопанную кобуру со стволом.
Я слышал, что многие неудачливые автомобильные контрабандисты делают закладки в отсеке для запаски, или в самой запаске. Большая ошибка, конечно: такие места проверяют в первую очередь. А во вторую – пороги и пространство в салоне, под сиденьями. Поэтому перед вылазкой я устроил в багажнике более грамотный секрет: убрал часть шумоизоляции, и сделал небольшую нишу под обшивкой на боковине багажника, за колесной аркой. После чего посадил часть покрытия на широкую липучку. Со стороны казалось, что обшивка совершенно монолитна, заведена в заводских условиях под резиновый уплотнитель, и закреплена намертво.
Вроде бы бояться было нечего: машина стоит у въезда на короткую грунтовку – там, где я ее и оставил. Но почему-то меня все равно чуть потряхивало от напряжения. За каждым кустом виделся соглядатай, в каждой тени мерещилась засада. Я даже прошептал себе тихо: «Спокуха, Гришка, прорвемся!» просто чтобы услышать свой голос. Почему-то это всегда действовало на меня успокаивающе.
Осматривать кобуру, и доставать оружие я не стал. Сунул, как есть, одним грязным комком в секрет, тщательно закрыл, почистил багажник пылесосом. Потом сел за руль, и дал газу.
Домой, в город, ехать совершенно не хотелось. На въезде в Москву – посты ДПС. Не было никаких оснований думать, что меня остановят, и тем более начнут шмонать по серьезному. Но почему-то в груди все сжималось только от одной мысли, чтобы проехать мимо поста. Говорят, еще десяток лет назад все было куда проще, но в наше время с черным копательством совсем напряженка. В коммунах пишут, ребят реально сажали за солдатские пряжки от ремня, да за личные жетоны.