Главная новость российского интернета последней недели – то, что близкая Путину группа «Согаз» (ее крупнейшие владельцы – друг Путина Юрий Ковальчук и его семья, племянник президента Михаил Шеломов и «Газпром») получила контроль над компанией VK (бывшая Mail.ru Group, в которую также входит соцсеть «ВКонтакте»). Согласно акционерному соглашению, контроль над VK поделят «Газпром-медиа» и «Согаз». А возглавит компанию, по всей видимости, Владимир Кириенко – сын первого заместителя главы администрации президента Сергея Кириенко. Ранее VK возглавлял сын генерального директора ВГТРК Олега Добродеева Борис.
Зачем Кремлю нужен бывший «ВКонтакте» и почему директором VK было решено сделать именно сына Кириенко, который до сих пор делал карьеру в «Ростелекоме» и дорос там до вице-президента? Эксперты, с которыми поговорили журналисты Настоящего Времени, не сомневаются в том, что таким образом Кремль и Администрация президента пытаются усилить свои позиции в интернете среди молодежной аудитории. Они предполагают, что с покупкой VK соцсеть быстро превратится в инструмент государственной пропаганды и «альтернативу» иностранным соцсетям и видеосервисам, таким как Facebook и Youtube. Но также и не исключают, что Кириенко просто передает сыну «насиженное» место с высоким доходом.
«Для меня эта сделка означает, что эта интернет-контора переходит под контроль Кремля, в прямое управление», – подчеркивает экономист, бывший замминистра финансов РФ Сергей Алексашенко.
«На самом деле, интересна даже не столь смена генерального директора, хотя это тоже очень важно, но две сделки, которые прошли за последние две недели. Это продажа фактически контрольного пакета компании VK, в которой покупателями стали структуры очень близкие или контролируемые Юрием Ковальчуком. То есть фактически речь идет о том, что управляющие права над этой интернет-империей перешли в руки Юрия Ковальчука из рук Алишера Усманова, – говорит Алексашенко. – Усманов, понятно, не оппозиционер. Он лояльный, подконтрольный и так далее. Но он был больше про бизнес, и, соответственно, ему был интересен сын Добродеева, чтобы иметь связи с государственными телеканалами и пользоваться медиавозможностями государства».
«А вот Ковальчук, по доходящим до меня слухам, – это человек, который очень сильно влияет на идеологическую позицию Путина. Он своего рода такой зам. по идеологии при политбюро Владимира Путина, который [пропагандирует] все эти нравственные ценности, скрепы, духовность и так далее, – подчеркивает Алексашенко. – И Юрий Ковальчук – это человек, который по большому счету возглавляет рядом с государственной медиаимперией свою национальную медиагруппу».
«Для меня эта сделка означает, что вся эта интернет-контора переходит под контроль Кремля в прямое управление. Соответственно, ее куратор, видимо, сменился. Можно предполагать, что до этого Усманова контролировал Алексей Громов, а сейчас контролирует Кириенко. Но если контролирует Кириенко, значит, он может назначить своего гендиректора – того, кому он доверяет. Соответственно, Сергей Владиленович назначил своего сына. Видимо, другого доверенного лица он найти не смог», – замечает эксперт.
«Нужно хорошо понимать, что, помимо того, что VK становится частью кремлевской пропаганды, пропагандистской машины, это означает, что можно ожидать усиления влияния Кремля в интернете, – уверен Алексашенко. – Я думаю, что это еще связано с усилением контроля ФСБ, спецслужб над российским сегментом интернета. Одно дело, когда у тебя бизнес-компания, которую возглавляет бизнесмен, который живет по своим правилам, и с ним надо как-то о чем-то еще договариваться, чтобы он согласился. А другое дело, когда это контролируется человеком, который сам является частью этой идеологической конструкции».
Алексашенко замечает, что сделка по покупке VK – одновременно и попытка Кремля «повлиять на умы молодежи», и попытка взять интернет-пространство в России «под колпак» и его контролировать.
— Это и то и другое. Есть два подразделения. Одно – это силовики, которые хотят все контролировать: кто кому что пишет, кто о чем с кем и когда договаривается. Это одна работа. Другая работа – это, безусловно, влияние на мозги тех людей, которые не смотрят телевизор, а значит, более молодого поколения, – говорит он. – Не надо делать из Кремля дураков. Они очень хорошо понимают значение интернета. Они в интернете очень активно присутствуют и очень эффективно работают, и это еще одна дополнительная возможность – встраивание империи VK в кремлевскую пропагандистскую машину. Ковальчук будет за это отвечать».
Политолог Мария Снеговая согласна с оценками Алексашенко о дальнейшей судьбе VK, и также подчеркивает, что «Кремль хочет взять под колпак молодежь»:
«Я бы не рассматривала эту ситуацию так, что Кремль только теперь взял «Вконтакте» под контроль, потому что и до этого, как мы знаем, «Вконтакте» был под полным контролем властей, – говорит эксперт. – ФСБ постоянно сливала информацию пользователей, и в целом VK было как бы достаточно опасной соцсетью, особенно для оппозиционно настроенных пользователей. Поэтому речь, я думаю, скорее всего, идет о переделе ресурсов. VK – это ценный ресурс, который, скорее всего, активно будет развиваться. И видно, что Кремль хочет под колпак взять молодежь: там есть представление о том, что молодежь утеряна, над ней нет контроля, что она в существенной степени оппозиционно настроена. И, возможно, это одна из причин преобразований – что нужен «свой» человек, который будет контролировать такой ценный ресурс».
«Вконтакте» – это одна из самых популярных российских соцсетей. А в соцсетях, как мы знаем, сидят в основном молодые люди, так что, возможно, есть такой политический аспект контроля над молодежью, – рассуждает Снеговая. – Но в целом я просто подчеркну, что это часть более общего тренда: когда российские элиты начинают медленно передавать свои «нагретые» позиции, места, ресурсы своим молодым отпрыскам. На самом деле, речь не идет ни о какой смене элит, ни о какой регенерации, а всего лишь о такой квазимонархии, когда в авторитарном режиме элиты не сменяются, а просто передают свои насиженные места своим потомкам. Особенно такой лакомый кусок, которым, безусловно, является «Вконтакте».
Экономист, руководитель Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев, в свою очередь, считает, что VK – в первую очередь прибыльный бизнес и именно по этой причине Кириенко делегирует туда своего сына.
«Мне кажется, что назначение Владимира Кириенко в VK – просто попытка создать позицию для сына высокопоставленного чиновника, потому что пост директора VKontakte, я думаю, совершенно ни на что не влияет. Эта контора находится «под колпаком» спецслужб уже многие годы. И я думаю, что вся информация, которую можно было оттуда получить, уже давно получена: мониторинг, переписки, передвижение людей и так далее, – замечает Иноземцев. – Поэтому, кто там является генеральным директором – в этом отношении совершенно не важно. Я думаю, что это просто хорошая позиция для официального зарабатывания большого количества денег для сына Кириенко, вот и все. Это коммерческая компания. Я думаю, там и доходы, и бонусы гораздо больше, чем у любого чиновника, по крайней мере, официально».
Франтишек Глубоцкий|Фото: Jitka Slezáková, Český rozhlas
Венок Адвента можно сделать своими руками или купить готовый. Садовник и владелец цветочного магазина Франтишек Глубоцкий из города Пардубице перед праздником изготавливает сотни рождественских венков.
«Для меня это один из самых любимых периодов работы в году. С ним можно сравнить только весну, когда мы начинаем размножать, сеять и сажать растения. Но Рождество, Адвент – это уже надежда, радость будущей весны», – объясняет в интервью «Чешскому Радио» пан Глубоцкий.
Рождественские венки мастер и его помощники предпочитают делать из белой пихты. Хвойные веточки ниткой прикрепляются к соломенному кругу. Франтишек Глубоцкий напоминает, что это дерево – часть чешских традиций.
Ночь белой пихты
Франтишек Глубоцкий|Фото: Jitka Slezáková, Český rozhlas
«Сочельник называли «ночью белой пихты», так что это дерево с давними традициями. Оно обладает большими достоинствами: прекрасно пахнет, при работе с ним не колет руки, а изделия из него долго сохраняются – высыхают, это правда, однако не осыпаются».
Зелёные ветви означают жизнь, а «колесо» венка – символ вечности, и, таким образом, самого Творца.
Орех, шишка, мак и яблоко
Как правильно оформить венок Адвента? Если следовать традициям, в этом нет ничего сложного, уверен Франтишек Глубоцкий.
Фото: Jitka Slezáková, Radio Prague International
«Венок был символическим пожеланием счастья хозяевам крестьянкой усадьбы и их гостям. Там должно было быть все, что они ожидают в следующем году от плодов своего труда. Классический вариант: орешек, шишка, коробочка мака, а если есть, еще и красное яблоко. Например, орех – это плод, скрывающий внутри зародыш новой жизни. А Рождество – это и есть праздник радости от появления новой жизни. Шишка наполнена семенами. Это изобилие, размножение. А для земледельцев было важно получить богатый урожай, важно, чтобы у них множилась птица – куры, гуси. Коробочка мака всегда означала «много денег». А вот никаких цветов на венке быть не должно – ни сухих, ни, тем более, искусственных. Потому что сухой цветок символизирует конец, «консервированное»» завершение жизни. Ничего искусственного на венке быть не должно, а тут мы смотрим на кусок ткани и думаем, что видим орхидею…»
Красные свечи у протестантов, фиолетовые у католиков
Фото: Jitka Slezáková, Český rozhlas
У каждого воскресенья Адвента тоже есть свое название: «железное», «бронзовое», «серебряное» и «золотое».
Не будем забывать, что венок Адвента украшен четырьмя свечами. Причем зажигают их постепенно: по одной следующей свече в каждое воскресенье в течение четырех недель. Некоторые упаковки свечей, которые перед Рождеством продаются в Чехии, специально сделаны «по росту»: от самой длинной до самой маленькой. Это показывает, что первая свеча горит все четыре недели, а далее к ней прибавляются другие.
Хотя сейчас можно найти в продаже свечи любого цвета, обычаи диктуют здесь определенные правила. И уже ваше дело – следовать им или нет.
Фото: Jana Huzilová, Český rozhlas
«Хотя цвет решающего значения не имеет, мне нравится соблюдать традиции. Поэтому если вы принадлежите к какой-либо из протестантских церквей, то вам следует использовать красные свечи. Красный цвет – классический для Рождества. Это цвет жизни, любви, и он может сопровождать нас все праздники. А у католиков цвет Рождества – фиолетовый. Это цвет церковного обряда, раздумий – то, что должно быть присуще Адвенту. И первые две свечи на венке – тоже фиолетовые. Первая называется «Надежда», или «Свеча пророков». Вторая – «Вифлеемская», или «Мир». Она зажигается за мир. Третья свеча – «Пасторская». Она означает дружбу и может быть розовой, поскольку третье воскресенье – это уже радость, ведь от Рождества нас отделяет всего одна неделя. А четвертая свеча, согласно католической традиции, должна быть опять фиолетовой. Она называется «Ангельской» или «Свечой Любви». И у протестантов, и у католиков может присутствовать и пятая свеча – белая, которая, конечно, не помещается на венок. Все время Адвента она лежит на столе, а в Сочельник мы можем поставить ее рядом, например, на блюдце. Она называется «Свеча Христа» и означает, что свет пронзил тьму, что появится солнце, и нам есть, чему радоваться», – завершает свой рассказ о символике рождественского венка Франтишек Глубоцкий.
Рождественский календарь из тележного колеса
Пастор Иоганн Хинрих Вихерн|Фото: Wikimedia Commons, public domain
В своем теперешнем виде адвентный венок появился в 1839 году – его придумал лютеранский пастор Иоганн Хинрих Вихерн, основавший в Гамбурге школу для сирот. Дети спрашивали, когда же наконец наступит Рождество, и наставник установил на старом колесе от телеги 19 маленьких красных свечек для будних дней и 4 большие белые для воскресных, каждый вечер зажигая по одной. Позже эту идею у лютеран заимствовали католики. Католическая церковь долгое время называла венок языческим, однако в ХХ веке и католики стали украшать свои дома венками.
Первые упоминания об Адвенте встречаются в V веке в Равенне и в VI в Риме. Первоначально Адвент длился шесть недель, и лишь в конце VI века Папа Григорий Первый сократил его до четырех недель. В восточном христианстве Адвенту соответствует Рождественский пост. У православных церквей, пользующихся юлианским календарем, он начинается 15 (28) ноября.
Адвент открывает христианский литургический год. В это время верующие помогают бедным, занимаются благотворительностью, соблюдают пост, что в сегодняшнем западном христианстве означает не отказ от скоромных блюд, а, прежде всего, погружение в молитву и посещение храма.
Венец из еловых веточек, который ставят на стол в период Адвента|Фото: Martina Schneibergová, Radio Prague International
https://www.znak.com/2021-12-07/pochemu_syrovarni_po_vsey_rossii_okazalis_na_grani_razoreniya_rasskaz_fermera
2021.12.07
Крафтовая сыроварня Amandi пару лет назад стала настоящим открытием для челябинской публики. Недешевый козий сыр покупали рестораны и горожане. На выставке в Истре, где работает самый известный сыродел страны Олег Сирота, уральский козий сыр был признан лучшим в России. Основатели сыроварни Amandi, расположенной в Сосновском районе Челябинской области, строили планы развития, но в 2021 году решили, что в нынешних условиях им просто не выжить: из-за QR-кодов выручка падает, претензии проверяющих органов растут, а денег на то, чтобы запустить в работу новую партию, просто нет. Znak.com встретился Игорем Волковым — одним из основателей проекта. Фермер рассказал, как несколько лет просил поддержки властей, а получил двойной контроль, штрафы и пустые магазины.
Наиль Фаттахов / Znak.com
Игорь Волков и его семья сами стоят за прилавком на Центральном рынке Челябинска. Уже несколько месяцев платить продавцам нечем. Аренда действует до конца декабря. Потом точка закроется. Фермер говорит, что после продажи остатков сыра денег хватит на то, чтобы раздать долги по аренде и выплатить налоги. На то, чтоб запустить в работу новую партию, средств уже нет. Брать кредит — неоправданный риск.
— Принято решение закрываться. Распродаем остатки сыра, — рассказывает предприниматель. — Любой бизнес должен себя окупать, а сейчас даже на жизнь денег не приносит, не говоря уже о развитии.
У Игоря Волкова — семейный бизнес, за прилавком тоже стоят члены семьиНаиль Фаттахов / Znak.com
По словам Игоря, серьезные проблемы начались этим летом. Сошлись сразу несколько факторов: введение системы «Честный знак» (национальная система цифровой маркировки и прослеживаемости товаров. — Прим. ред.), которая по сути дублирует систему «Меркурий», действующую для животноводческой и молочной продукции. Обе требуют постоянных затрат на оборудование и программистов, а за малейшие нарушения приносят штрафы. Второй — и смертельный удар — это введение QR-кодов для ТРК и ресторанов. Сыр сразу же перестали покупать заведения общепита.
— Все это сократило выручку в два-три раза, — говорит Игорь Волков. — При этом усилилась налоговая нагрузка. Инспекция стала задавать вопросы: а почему у вас снизилась выручка, может, вы в серую стали работать? А выручка у нас просто упала! До этого нам ввели систему «Честный знак», которая дублирует систему «Меркурий». Можно было приостановить это все на время пандемии. Но нет. Система требует дополнительного оборудования: принтеров, сканеров. Когда нет заработка, покупать все это очень сложно. Плюс система постоянно сбоит, надо регулярно обращаться в поддержку, нанимать программиста. Еще один аспект — это штрафы по этим системам. Ты можешь продать сыра на 20 тыс. рублей, а оштрафуют на 50 тыс. рублей. Придраться можно к чему угодно. Мы столкнулись с Россельхознадзором летом.
Нас оштрафовали за то, что не провели партию. Так бывает, что посреди поля нет интернета. Но больше меня поразило, что нас даже слушать не хотели: «ваши проблемы»!
Нам еще повезло: штраф был 5 тыс. рублей, а там бывают и до 500 тысяч. Тогда я и задумался: как работать, если тебя в любой момент могут оштрафовать на такие суммы? Ошибся в документах, не так номер машины записал — считай, поработал впустую. А в случае с «Честным знаком» еще идет изъятие товара до суда. Его кладут на теплый склад, суд назначают через два месяца, за неделю в тепле сыр тухнет. Мы это тоже уже прошли. Более того, я стал изучать все это законодательство, и оказалось, есть уголовная ответственность за подделку QR-кодов системы «Честный знак». Это у меня в голове не укладывается: ты работаешь, но можешь попасть под уголовку. Еще один фактор — это логистика. В 2020 году в Челябинске обанкротились три логистические компании, которые могли перевозить сыр. Остались только в Екатеринбурге, и пришлось отказаться от поставок в Москву, так как цена через Екатеринбург получалась запредельная.
Наиль Фаттахов / Znak.com
— Считается, что кризис — это время возможностей. Вы их искали?
— Мы пытались перейти на прямую доставку сыров покупателям. Так же как и наши партнеры. Но в Челябинске специфический спрос на доставку. Сыр не относится к молодежному товару. Наш клиент — люди 35+. Они более настороженно относятся к доставке. Мы просчитывали вариант с отказом от розничных точек и переходом на доставку. Сын сделал сайт. Но если бы мы на это пошли, продажи бы упали еще в три раза. Сыр — это оффлайн-товар, и тут ничего нового не придумаешь, тебе надо быть в магазине.
Как живут начинающие фермеры-сыроделы на Южном Урале и почему они будут делать сыр, несмотря ни на что
— То, что произошло с вашей сыроварней, — это типичная ситуация?
— Да, сейчас отваливается много сыроделов по стране. Нас и так немного — несколько десятков, и у всех такие же проблемы. Ну ввели эту маркировку — и толку? Зайдите в магазин, отсканируйте молоко, и вам покажут ту же информацию, что и на этикетке. Чем это защитит вас от контрафакта? Только все это идет в издержки. И это уже повлияло на цены. Производители отыграют это на покупателях. Наносить маркировку на каждую бутылку — это целая эпопея, у них затраты по 20-30 млн рублей. Естественно, за это заплатят покупатели. И все это сошлось в одну точку. Когда я начинал делать эту партию, не знал, что так все обернется. Сыр вылеживается несколько месяцев. Когда начинаешь партию, не знаешь, что будет через полгода. В Италии банки берут сыр под залог, а у нас его превратили в какой-то наркотик.
Наиль Фаттахов / Znak.com
— Молоко и сыр — единственное, что пострадало от этих нововведений?
— Нет, так же будет с пивом. Для них вводят такую же маркировку к 1 декабря 2022 года. При этом ЕГАИС им не отменяют, это просто дополнительный налог. Мы бы согласились, если бы просто добавили процент к налогу, а не усложняли жизнь до такой степени.
— Вы обращались к властям? В регионе есть минсельхоз, минэкономразвития. Какую-то помощь получали от них?
— Я долго общался с «Территорией бизнеса» (областная госструктура, призванная помогать предпринимателям. — Прим. ред.), но деятельной помощи так и не получил. В итоге они сказали: мы вам проводим консультации, а денег для вас нет. В других регионах выделяют деньги на сельхозкооперативы. У нас все деньги распределяют между крупными холдингами, а нам, небольшим компаниям, — ничего. Я предлагал зайти через сельхозкооперацию, в том же нашем селе Архангельское производить и коровьи сыры, потому что коров у людей много, а молоко продавать некуда. И сыр был бы в два раза дешевле, чем сейчас. У меня сейчас 33% — затраты на аренду, а если бы это решалось общими усилиями, то цены были бы ниже. В эту воронку затянуло бы большое количество людей, все были бы с работой, с доходом.
За эти годы у нас было много переговоров и с минсельхозом, и с «Территорией бизнеса», но Челябинск — это болото.
Возможности для развития есть, но нигде в мире нет такого, чтобы предприниматель в сельском хозяйстве действовал сам, — всегда есть гранты. Мы много работали с чехами и знаем их систему. Почему-то все говорят, что хотят нас вывести из серой зоны. Да никто там не работает, все хотят заплатить налоги, тем более что они небольшие, и спокойно работать. Мне смысла нет не проводить продажи по кассе. 99% покупателей оплачивают смартфонами и часами, налоговая все прекрасно видит. Куда нас еще выводить? Я не бутлегер, чтобы из-под полы продавать товар.
В 2019 году сыр Игоря Волкова пробовал губернатор Челябинской области Алексей Текслер и обещал фермеру поддержку. Через два года фермер закрывает бизнесНаиль Фаттахов / Znak.com
— И все-таки поддержка, есть же льготные кредиты…
— Банки развития МСБ или Россельхозбанк требуют показать сумасшедший оборот за год. Я при такой выручке и коммерческий кредит спокойно возьму, и это будет проще. С другими регионами все по-другому, там власти дают деньги мелким производителям, а у нас вот так. Минсельхоз — такая вещь в себе. Им проще раздать деньги крупным предприятиям и отчитаться, чем с нами возиться. Хотя за это время на нас даже сети стали смотреть, как на людей: вели переговоры с «Магнитом», но с учетом маркировки начать с ними работу нереально.
— Уже два года идет пандемия, всем коммерсантам плохо. Ваши арендодатели шли на встречу?
— За это время нам уже два раза поднимали аренду. Я даже разговаривать не хочу на эту тему. Как плывет, так пусть и плывет.
Стадо коз Игорь распродает, чтобы заплатить налогиНаиль Фаттахов / Znak.com
— Что сейчас будет с вашим хозяйством?
— Потихоньку продаем коз, этим будем закрывать налоги. Оставим себе минимум животных, и все.
— Крафтовый сыр некоторое время назад был модной темой. Сейчас вы можете сказать, что это была ошибка?
— Люди готовы есть сыр, в том числе и козий. И его можно сделать дешевле, если бы был подход, как в Европе. Там мало того, что дают гранты, — дают гарантированные заказы в детсады, школы. Ты должен поставить определенный объем, а что произвел сверх того, можешь продать. И не с огромной арендой, а на бесплатном месте или по разумной цене. Все это может дать формат сельхозкооперации. Но мы сейчас до такой степени обезвожены, что не можем собраться и купить даже первоначальное оборудование. Просто нет 5 млн рублей. В других регионах на такие проекты дают эти деньги, у нас — нет.
Думаю, что власти нужно подвести некую черту: вот нанобизнес, он платит свои три копейки и не встает на учет по безработице. И это уже хорошо. Мы никого не травим, потому что у нас лучший контроль качества — это люди. Отрави один раз, и больше не будет покупателей. На больших предприятиях такого контроля качества нет. Ты сделал что-то в Брянске, а продал в Нягани. Кто будет проверять и предъявлять? А у нас не так, репутация копится годами.
Наиль Фаттахов / Znak.com
— Мы с вами уже час говорим о закрытии бизнеса, но вы все время улыбаетесь…
— А что еще сделаешь, если такая ситуация? Недавно пошли с женой ради поднятия настроения на бачату. Совсем без денег не останемся, пойду на работу. Да, жалко этого всего, но это наше совместное решение, мы вместе ввязывались в этот эксперимент. Все понимали.
Планы на жизнь есть. Уйду в онлайн, но, к сожалению, реального производства не будет. Участок останется, будет мой лафстайл, моя маленькая ферма. Хочу там зарегистрировать карбоновую ферму, буду выращивать углеродные единицы и за три копейки продавать. Еще с лета готовлюсь к переходу на это. Это новая тема, можно зарегистрировать лес, который поглощает углекислый газ: кто-то в мире выбросил углерод, а мы его поглотили. И за это получили деньги. Это будет приносить немного, тысяч тридцать, но это интересно.