Сказки народов мира о чем молчит амазонка

.29.

«Ñôèíêñ, Ñôèíãà, â ãðå÷åñêîé ìèôîëîãèè ÷óäîâèùå ñ ëèöîì è ãðóäüþ æåíùèíû, òåëîì ëüâà è êðûëüÿìè ïòèöû».
Ìèôû íàðîäîâ ìèðà

«È ñäåëàé äâóõ êåðóâîâ èç çîëîòà…È ñäåëàé îäíîãî êåðóâà ñ îäíîãî êðàÿ è îäíîãî êåðóâà ñ äðóãîãî êðàÿ, èç ñàìîé êðûøêè êîâ÷åãà ñäåëàéòå êåðóâîâ íà îáîèõ êðàÿõ å¸. È áóäóò êåðóâû ñ ðàñïðîñò¸ðòûìè ââåðõ êðûëüÿìè ïîêðûâàòü êðûëüÿìè ñâîèìè êðûøêó, à ëèöàìè ñâîèìè äðóã ê äðóãó; ê êðûøêå äà áóäóò ëèöà êåðóâîâ. È ïîëîæè êðûøêó íà êîâ÷åã ñâåðõó; à â êîâ÷åã ïîëîæèøü îòêðîâåíèå, êîòîðîå ß äàì òåáå. È áóäó ß îòêðûâàòüñÿ òåáå òàì è ãîâîðèòü ñ òîáîþ ïîâåðõ êðûøêè, èç ñðåäû äâóõ êåðóâîâ, êîòîðûå íàä êîâ÷åãîì îòêðîâåíèÿ, îáî âñ¸ì, ÷òî áóäó çàïîâåäûâàòü ÷åðåç òåáÿ ñûíàì Èçðàèëÿ».
Øåìîò, 25:18–22

«È ïðèâåä¸ò òåáÿ Ãîñïîäü, Áîã òâîé, íà çåìëþ, êîòîðîé âëàäåëè îòöû òâîè, è òû îâëàäååøü åþ».
Äâàðèì, 30:5 

Ïóòü Ýäèïà ëåæàë â Ôèâû, ãäå íà æèòåëåé íàâîäèëà ñòðàõ âåùóíüÿ – ñôèíêñ, çàäàâàÿ ïðîõîäÿùèì ìèìî çàãàäêó: êòî èç æèâûõ ñóùåñòâ óòðîì õîäèò íà ÷åòûðåõ íîãàõ, äí¸ì íà äâóõ, à âå÷åðîì íà òð¸õ? Íå ñóìåâøèõ ðàçãàäàòü îíà óáèâàëà. Ðàçãàäêó íàø¸ë Ýäèï: òî ñóùåñòâî – ÷åëîâåê, ÷åòâåðîíîãèì ïîëç¸ò ìëàäåíöåì, â ìîëîäîñòè õîäèò íà äâóõ íîãàõ, â ñòàðîñòè îïèðàåòñÿ íà ïàëêó.

«Çàãàäêó íå ðåøèë áû ïåðâûé âñòðå÷íûé,
… À ÿ ïðèø¸ë,
Ýäèï – íåâåæäà – è ñìèðèë ïåâóíüþ, Ðåøèâ çàãàäêó, – íå ãàäàë ïî ïòèöà셻

Ãåðîåì âîøåë Ýäèï â öàðñêèé äîì, èçáàâèâøèì ãîðîä îò ñìåðòåëüíîé íàïàñòè – ñôèíêñà. Çàæèë âñåìè óâàæàåìûì öàð¸ì Ôèâ. Îòó÷íåë â ñîçåðöàíèè ñâîèõ ïðàâåäíîñòè è ãåðîéñòâà. Êàê Èîâ.
 öàðñêîì äîìå íåðàñêðûòîå ïðåñòóïëåíèå, óáèéöà ïðåæíåãî öàðÿ Ëàÿ íå íàéäåí è íå íàêàçàí, íî ýòî íå çàíèìàåò Ýäèïà. Ïðîøëîå ñåìüè, â êîòîðîé îí ðàñòèò ñâîèõ äåòåé, åãî íå èíòåðåñóåò. Ïðîøëûé äåíü êàíóë â áåçäíó è íå â ñâÿçè ñ íàñòîÿùèì, è íå íåñ¸ò îïûò â áóäóùèé. Íåò ñâÿçè âðåì¸í, äåíü – íà÷àëî ñóùåñòâîâàíèÿ. Íåò ñâÿçè ñîáûòèé, íåò ñèãíàëüíûõ îãíåé – çíàêîâ, ïðèçûâàþùèõ ê ãîòîâíîñòè âñòðåòèòü äåíü íàñòóïèâøèé âî âñåîðóæèè ÷óâñòâ-«÷óòüÿ». «Âî âñåõ ïóòÿõ òâîèõ ïîçíàâàé âîëþ Åãî, è Îí âûïðÿìèò ñòåçè òâîè» (Ìèøëåé, 3).
Ñôèíêñ âñòðåòèëàñü òåáå, Ýäèï, íà äîðîãå, è òû ïîáåäèë å¸. ×òî îçíà÷àëà ýòà âñòðå÷à? ×òî òû îòãàäàë, îòâåòèâ ñëîâàìè îòãàäêè íà ñëîâà çàãàäêè? Âíèìàíèå îòäàíî ñëîâó, à ãäå òâîè ãëàçà, Ýäèï? Òû ìîëîäîé è çðÿ÷èé, è ïåðåä òîáîþ îáëèê Ñôèíêñà, îíà çàãàäûâàåò çàãàäêó î ÷åëîâåêå, çíà÷èò, çíàåò ðàçãàäêó òàéíû åãî. Òåëî ëüâèöû, êðûëüÿ îðëà, ëèöî è ãðóäü æåíùèíû – êòî îíà? Âåñü å¸ îáëèê, íåïî- õîæèé íè íà êîãî, æèâóùåãî íà çåìëå, òðåáóåò, ÷òîáû åãî ðàçãàäàëè. Áûëà ëè ñôèíêñ ñðåäè âîèíñòâà çåìëè, êîòîðîå Áîã ïðîâ¸ë ïàðàäîì îïîçíàíèÿ ïåðåä Àäàìîì, ÷òîáû óâèäåòü, êàêèå èìåíà îí äàñò? Êòî è êîãäà äàë ýòîìó óäèâèòåëüíîìó ñîçäàíèþ èìÿ?
Ñôèíêñ – ñàìûé äðåâíèé ìèôè÷åñêèé îáðàç: ñôèíêñû-êåðóâû – ñòðàæè ðàéñêîãî ñàäà, ïðåãðàæäàþùèå äîñòóï ÷åëîâåêó-íåâåæäå ê äåðåâó æèçíè; ñôèíêñû ñòåðåãóò åãèïåòñêèå ïèðàìèäû; ñôèíêñ ñ îáëèêîì æåíñêèì (ñôèíãà) ïàìÿòíà íàì ïî äðåâíèì ìèôàì è òðàãå- äèè Ñîôîêëà «Öàðü Ýäèï»; è îíè æå, äâà ñôèíêñà, îäèí ñ îáëèêîì ìóæñêèì, äðóãîé ñ æåíñêèì, åäèíñòâåííûå èçâàÿíèÿ â Èåðóñàëèìñêîì Õðàìå, óñòàíîâëåíû íà êðûøêå Êîâ÷åãà Çàâåòà â Ñâÿòàÿ Ñâÿòûõ. È ÷åëîâåê çíàåò î íèõ, ÷èòàåò î íèõ è ìîë÷èò. Êàê Ýäèï.
Áîã ïîêàçûâàåò ÷åëîâåêó, ÷òîáû ÷åëîâåê óâèäåë è ðàçãàäàë. Ñôèíêñ – òàéíà î ÷åëîâåêå, æàæäóùàÿ áûòü ðàñêðûòîé. Ýäèï ðàçãàäàë å¸ íà óðîâíå íîã ÷åëîâåêà, âûøå ãëàç åãî íå ïîäíÿëñÿ. Êàê è ãëàç èóäåÿ.  ýòîé òàéíå ãðåê è èóäåé ëþäè îäíîãî âîçðàñòà – äåòñòâà (âîçìîæíî, ìóäðåöû çíàëè ýòó òàéíó è çàñåêðåòèëè â ñâîèõ çàêðîìàõ, íàì îíà íå èçâåñòíà). Ñôèíêñó áûëî îò ÷åãî ïðèéòè â èññòóïëåíèå è áðîñèòüñÿ ñî ñêàëû – íåóçíàííàÿ, áåç íàäåæäû, ÷òî ðàçãàäàþò â áëèæàéøèå òûñÿ÷è ëåò.
Ñôèíêñ – çðèìîå âîïëîùåíèå òàáó çàïðåòíîãî ñîâîêóïëåíèÿ, èíöåñò – ÷åëîâå÷åñêàÿ åãî ñîñòàâëÿþùàÿ. Ýòî îá èíöåñòå îíà ïðåäóïðåæäàëà Ýäèïà, æäóùåé åãî â öàðñêîì äîìå æåíèòüáå íà ñîáñòâåííîé ìàòåðè. Ñôèíêñ – ïîðîæäåíèå îðëà è ëüâèöû, îáèòàòåëåé ðàçíûõ ïðîñòðàíñòâ, íåáà è çåìëè, ñîòâîð¸ííûõ íà ðàçíûõ ýòàïàõ Òâîðåíèÿ: îð¸ë â ïÿòûé äåíü Òâîðåíèÿ, ëüâèöà – â øåñòîé; ñàìà ïðèðîäà íå äîïóñêàëà èõ ñîâîêóïëåíèÿ. Áîã ïîñëàë ïîòîï íà çåìëþ çà íàðóøåíèå òàáó çàïðåòíîãî ñîâîêóïëåíèÿ, «êîãäà èçâðàòèëà êàæäàÿ ïëîòü ïóòü ñâîé íà çåìëå». «È ñêàçàë Ãîñïîäü: èñòðåáëþ ÷åëîâåêà, êîòîðîãî ÿ ñîòâîðèë, ñ ëèöà çåìëè, îò ÷åëîâåêà äî ñêîòà, äî ãàäîâ è äî ïòèö íåáåñíûõ, èáî ÿ ðàñêàÿëñÿ, ÷òî ñîçäàë èõ» (Áåðåøèò, 6:7). È âåëåë Áîã ïðàâåäíèêó Íîþ âçÿòü â êîâ÷åã ñàìöà è ñàìêó êàæäîãî âèäà æèâîòíûõ, ÷òîáû ïðîäîëæèëè ñóùåñòâîâàíèå âèäà â ÷èñòîòå ïåðâîíà÷àëüíîãî çàìûñëà.
È âîò, âîïëîùåíèå çàïðåòà Áîãà, äðåâíåéøåãî òàáó, åãî èçâàÿíèÿ – â Ñâÿòàÿ Ñâÿòûõ Èåðóñàëèìñêîãî Õðàìà, íà Êîâ÷åãå Çàâåòà. «È áóäó ß îòêðûâàòüñÿ òåáå òàì è ãîâîðèòü ñ òîáîþ ïîâåðõ êðûøêè, èç ñðåäû äâóõ êåðóâîâ, êîòîðûå íàä Êîâ÷åãîì îòêðîâåíèÿ, îáî âñ¸ì, ÷òî áóäó çàïîâåäûâàòü ÷åðåç òåáÿ ñûíàì Èçðàèëÿ»– ãîâîðèò Áîã Ìîèñåþ.
È ñòîèì ìû ïåðåä ýòîé êàðòèíîé, êàê Ýäèï ïåðåä Ñôèíãîé, íå ïîäíèìàÿ ãëàç âûøå íîã, íà óðîâíå âçîðà ðåá¸íêà, óïèðàþùåãîñÿ â êîëåíè âçðîñëûõ.
Î ÷åì ýòî ãîâîðèò? Î òîì, ÷òî âñ¸ Îí äà¸ò íàì: è çðåíèå (èìåþùèå ãëàçà – íå âèäÿò); è ñëîâà (èìåþùèå óøè – íå ñëûøàò); è ÷óâñòâà (ðîæä¸ííûå æèâûìè æèâóò ñïÿùèìè ëóíàòèêàìè, Åãî çàáîòàìè íå ñòóïàþò ñ êðûø). Îí îòâîðÿåò íàñ è Îí çàïèðàåò, è Îí äâèæåò âðåìÿ; îòêðûâàåò ãëàçà è óøè è áóäèò ÷óâñòâà â Ñâîè ñðîêè è ïî Ñâîåìó âûáîðó. Îí íàçíà÷àåò âðåìÿ ðàçáðàñûâàòü êàìíè è âðåìÿ èõ ñîáèðàòü.
Åñòü ñàêðàëüíîå â ñîåäèíåíèè ïåðâîïðåäêîâ.
Àäàì è Åâà, ïîðîäèâøèå ÷åëîâåêà, áûëè äâóìÿ ðàçúÿòûìè ÷àñòÿìè îäíîãî òâîðåíèÿ Áîãà.
Ïðàðîäèòåëÿìè Èçðàèëÿ áûëà îäíà ñåìüÿ Òåðàõà, îòöà áðàòüåâ Àâðààìà, Íàõîðà è Àðàíà. Àâðààì è Íàõîð âçÿëè â æåíû ïëåìÿííèö, äî÷åðåé ñîææ¸ííîãî â ïå÷è Óð-Êàñäèìà áðàòà Àðàíà. Àâðààì æåíèëñÿ íà Ñàðå, Íàõîð íà Ìèëêå. Ñûí Àâðààìà Èöõàê è âíóê åãî ßàêîâ æåíèëèñü: ïåðâûé – íà âíó÷êå Íàõîðà Ðèâêå, âòîðîé – íà åãî ïðàâíó÷êàõ Ëýå è Ðàõåëè. È òîëüêî ïîòîìêè ßàêîâà ïîêèíóëè çàêðûòûé êëàí ïðàîòöîâ. Êðîâü Ëîòà, ñûíà Àðàíà, áðàòà Ñàðû è Ìèëêè, òîæå âëèëàñü â ðîä Èçðàèëåâ áðàêîì èóäåÿ Áîàçà è ìîàâèòÿíêè Ðóò, ïîòîìêà Ëîòà. È çàâåðøåíèåì ñëèÿíèÿ âñåõ âåòâåé ñåìüè Òåðàõà áûë âåíåö åãî – öàðü Äàâèä, ïðàâíóê Áîàçà è Ðóò.
«Ìîòèâ èíöåñòà ñ ìàòåðüþ… ñîïðÿæ¸í ñ èäååé îâëàäåíèÿ è îáëàäàíèÿ óçóðïèðîâàííîé âëàñòüþ. Íî îí âûÿâëÿåò ñâÿçü íå òîëüêî ñ ñèìâîëèêîé âëàñòè, íî è ñ ñèìâîëèêîé çíàíèÿ, è ïðèòîì çíàíèÿ ñîêðîâåííîãî, çàïðåòíîãî. Åù¸ â ñî÷èíåíèè ÷åòâ¸ðòîãî âåêà äî í. ý. óòâåðæäàëîñü, ÷òî îáû÷àé ïåðñèäñêèõ ìàãîâ îáÿçûâàë èõ ñõîäèòüñÿ ñ ñîáñòâåííûìè ìàòåðÿìè è äî÷åðüìè, – à âåäü ðå÷ü èä¸ò î òåõ ñàìûõ ìàãàõ, êîòîðûõ Öèöåðîí èìåíóåò «ðîäîì ìóäðåöîâ è íàñòàâíèêîâ». Êðîâîñìåøåíèå çàïðåòíî è ñòðàøíî, íî âåäü òàéíû áîãîâ òîæå çàïðåòíû è ñòðàøíû» (Ñ.Ñ.Àâåðèíöåâ. «Èñòîëêîâàíèå ñèìâîëèêè ìèôà îá Ýäèïå»).
 
Äëÿ ÷åëîâåêà ïðàõà çåìíîãî – çìèÿ âëàñòü íàä çåìë¸é è âñåì, ÷òî íà íåé, – åãî ñòåðæåíü, âíóòðåííåé îïîðû – Åäèíîãî Áîãà ó íåãî íåò. È ïîòîìó Áîã, ñîòâîðèâ åãî, ñêàçàë: «È äà âëàñòâóåò íàä ðûáàìè ìîðñêèìè è íàä ïòèöàìè íåáåñíûìè, è íàä ñêîòîì, è íàä âñåìè ãàäàìè, ïðåñìûêàþùèìèñÿ ïî çåìëå». Òâîðåö çíàë, êîãî ñîòâîðèë.
Æèâóùèé â ÿçû÷íèêå ÷åëîâåê ïðàõà çåìíîãî ïðåñòóïèë äàííîå åìó Áîãîì ïðàâî, ðàñïðîñòðàíèâ âëàñòü íà ïîäîáíûõ ñåáå, è ïîðîäèë çëî. Çëî ïîðîæäåíî êîëîâðàùåíèåì ÷åëîâå÷åñêîé íå÷èñòîòû èçãíàííûõ èç ðàÿ, îíî – îòõîäû äåÿòåëüíîñòè îñâîáîæäàþùåãîñÿ ÷åëîâåêà. Çëî – íå Ñàòàíà (Èîâ) è íå Ìåôèñòîôåëü (Ôàóñò). Ñàòàíà (Ìåôèñòîôåëü) íà ñëóæáå ó Áîãà, îí óïðàâëÿåò Åãî äåïàðòàìåíòîì êîíòðîëÿ íàä ýêîëîãèåé ÷åëîâå÷åñêîé äóøè, íàáëþäàÿ å¸ è èñïûòûâàÿ íà ïðî÷íîñòü.
 ïîèñêàõ ïðî÷íîé îïîðû, â æàæäå «âëàñòâîâàòü», ÷òîáû «âëàäåòü», ÷åëîâåê ïóñêàåòñÿ âî âñå òÿæêèå. Âèäÿùèé ñïàñåíèå âî âëàñòè, ÷åëîâåê íàõîäèò áîãîâ ïî ìåðêå ñâîåé, âëàñòâóþùèõ íàä íèì. È ìóäðåöû, è íàñòàâíèêè åãî òîëêóþò òàáó èíöåñòà êàê èñòî÷íèê ñèëû äëÿ óçóðïàòîðà, è çíàíèå – êàê èñòî÷íèê, óòâåðæäàþùèé åãî âëàñòü.
Çëî ñäåëàëî ñòðàøíûìè è æèçíü, è òàéíû. Ñòðàõ ïåðåä áîãàìè, æðåöàìè è ïðîðèöàòåëÿìè. Ñòðàõ ïåðåä Áîãîì è Åãî òàéíàìè. Ñòðàõ ïåðåä çíàíèåì. È ýòîò ñòðàõ æèâ¸ò è áóäåò æèòü, ïîêà ÷åëîâåê íå óçíàåò æèâîãî Áîãà, îòêðûâøåãî åìó Ñâî¸ Ëèöî.
Àäàìó, êàêèì åãî ñîçäàë Áîã, âëàñòü ïðåòèò, åìó âëàäû÷åñòâî ÷óæäî, îíî áåññìûñëåííî, – âñ¸, ñîòâîð¸ííîå Áîãîì, âî âëàñòè Åãî. Àäàìó – îâëàäåíèå çíàíèåì, âîçâðàùåíèå ê Íåìó, ê äåðåâó æèçíè. Áîã ñîçäàë Àäàìà, ïîòîìó ÷òî áåç íåãî «÷åëîâåêà íå áûëî äëÿ âîçäåëûâàíèÿ çåìëè». «Âîçäåëûâàòü çåìëþ» – ïðîíèêàòü â å¸ òàéíû, âîññòàíîâèòü êàðòèíó íàøåãî ïóòè èç çåìëè, ðàñïëåñòè íèòè çåìëè, èç êîòîðûõ ÷åëîâåê ñïëåò¸í, â íàøåé ïàìÿòè, ïîçíàòü çåìëþ, âûíîñèâøóþ è ïîðîäèâøóþ íàñ, ïîçíàòü çåìëþ – Ìàòü. «È ïðèâåä¸ò òåáÿ Ãîñïîäü Áîã òâîé íà çåìëþ , êîòîðîé âëàäåëè îòöû òâîè, è òû îâëàäååøü åþ».
Òàáó èíöåñòà ñ ìàòåðüþ – æåíùèíîé àáñîëþòíî, êðîâîñìåøåíèå çàïðåòíî è ïðåñòóïíî, è çàìûêàåò ÷åëîâåêà â òåìíèöå ïëîòè.
Ïðîíèêíîâåíèå ÷åëîâåêà â òàéíû Ìàòåðè-çåìëè îñâîáîæäàåò ÷åëîâåêà, ñáðàñûâàåò ñ íåãî íàâàæäåíèå èñòîðèè è óñòðåìëÿåò åãî ïóò¸ì äóõà, òî åñòü ïóò¸ì ñâîáîäû.
Ìèô î ñôèíêñå íå ëæ¸ò, è êåðóâû Êîâ÷åãà Çàâåòà ïîäòâåðæäàþò åãî ïðàâîòó. Ñôèíêñû-êåðóâû ïðåäëàãàþò ÷åëîâåêó ðàçãàäêó òàéíû ñîòâîðåíèÿ ÷åëîâåêà: ÷åëîâåê ïðàõà çåìíîãî ïîðîæä¸í îðëîì è êîøêîé, ñîòâîð¸ííûõ èç òîãî æå ïðàõà çåìëè. Ìëåêîïèòàþùàÿ êîøêà è êîðìÿùèéñÿ ìÿñîì îð¸ë – íå îò íèõ ëè çàïðåò åñòü îäíîâðåìåííî ìÿñíîå ñ ìîëî÷íûì?
Ýäèï-Àäàì è åãî ïîòîìêè íåñóò â ñåáå íåñòèðàåìûé ñëåä âñòðå÷è ñî ñôèíêñîì. Íî íàïðàñíî îíè ñòðàäàþò «ýäèïîâûì êîìïëåêñîì», íåò âèíû Àäàìà ïåðåä íåðàçãàäàííîé ñôèíãîé. Îíà äîëæíà áûëà çàäàâàòü âîïðîñ íå ìóæ÷èíàì, à æåíùèíàì, èõ ïðèðîäà åé áëèæå. Íî êòî áóäåò çàäàâàòü âîïðîñ æåíùèíå, êîãäà ñôèíãà îáõîäèëà å¸ ñòîðîíîé?!
Òðàãè÷åñêàÿ èñòîðèÿ Ýäèïà ïðîâåäåíà ïåðåä ãëàçàìè ÷åëîâåêà, ÷òîáû ïðèêîâàòü åãî âçãëÿä ê ïàðàäîêñàëüíîé ÷åëîâå÷åñêîé ñèòóàöèè, òðåáóþùåé ðàçðåøåíèÿ. Äëÿ å¸ ðàçðåøåíèÿ – Åâà. Æåíùèíà äîëæíà ïðîéòè ïóòü çíàíèÿ, ïîäîéòè ê êðàþ áåçäíû, ñòóïèòü çà ãðàíü, ãäå âîçâðàùåíèå â æèçíü áåç îòâåòà óæå íåâîçìîæíî, è ïîëó÷èòü Åãî îòâåò – ïðîæèòü ñîòâîðåíèå ÷åëîâåêà. È âåðíóâøèñü ñ îòâåòîì, ÿäðîì ñâîåãî çíàíèÿ, óçíàâàòü åãî â îïûòå, íàêîïëåííîì ÷åëîâåêîì: â ìèôàõ, ñêàçêàõ, ðèòóàëàõ, òðàäèöèÿõ, òåêñòàõ. Îïûò ñâèäåòåëüñòâóåò: ëþäè â ïîèñêàõ ðàçãàäêè òàéíû îñòàâèëè õðàíèëèùå ñëîâà è îáðàçà.
Äî íàøåãî âðåìåíè êàðòà Ïëàíà Òâîðåíèÿ îñòàâàëàñü âî âëàñòè Àäàìà, â åãî ðóêàõ êíèãà è ñëîâî. Íî íà êàðòå Àäàìà íå îáîçíà÷åíà âûñîòà, ñ êîòîðîé Åâå äàíî óâèäåòü ìèð, è áåëûå ïÿòíà ýòîé êàðòû îñòàâëåíû åé äëÿ íà÷åðòàíèÿ. Òàéíó ñîòâîðåíèÿ ÷åëîâåêà âñêðûòü è ñêàçàòü î íåé ñëîâî íàäëåæèò åé. È âñòàòü ðÿäîì ñ Àäàìîì ëèöîì ê ëèöó íà êðàþ áåçäíû, êàê êåðóâû íà êðàþ êðûøêè, çàñëîíÿþùåé Ëèöî Áîãà îò ÷åëîâåêà. È ñëûøàòü Åãî îòêðîâåíèÿ. È âîññîåäèíèòü ðàçúåäèí¸ííîãî èçãíàíèåì ÷åëîâåêà.
Íå ïîòîìó ëè òàê çàáîòèëñÿ î ñâîèõ îáðå÷¸ííûõ äî÷åðÿõ ïîâåð- æåííûé Ýäèï, «è íå íàéòè áûëî íà âñåé çåìëå æåíùèí ïðåêðàñíåå äî÷åðåé» îäåðæàâøåãî ïîáåäó Èîâà? Âî âñå âðåìåíà äåðæèòñÿ Åâà çà ðåáðî Àäàìà, èç êîòîðîãî áûëà ñîçäàíà. Ïîðàæåíèå Àäàìà – ïàäåíèå Åâû, åãî ïîáåäà âëå÷¸ò Åâó ê å¸ âûñîòå.
Òâîðöó íå îòêàæåøü â ÷óâñòâå þìîðà, îíî áåçìåðíî, êàê è Åãî ìóäðîñòü. Êîãäà ÷åëîâåê ñîçðååò äëÿ íåãî, Áîã îòêðîåò åìó Ñâî¸ Ëèöî, è îíè áóäóò ñìåÿòüñÿ âìåñòå, ñîòðÿñàÿ ñìåõîì âñ¸ Åãî ìèðîçäàíüå. Êàê è áûëî îáåùàíî Ñàðå è óòâåðæäåíî èìåíåì å¸ ñûíà – Èöõàê – «òîò, êòî áóäåò ñìåÿòüñÿ».

18.5.2010 ã.

Мало где в России так заметно сегодня биение жизни, как в комментариях к посту Вячеслава Володина о QR-кодах.

646.242 коммента под Telegram-постом Вячеслава Володина о QR-кодах на эту секунду. Вот уже пять дней там, под репликой спикера Госдумы, не стихает крик.

Орут о личной боли отчаявшиеся бедолаги. Блажат маловеры и простаки. Надрываются пропагандисты. Безумцы строчат простыни сплошь из заглавных букв. Глумятся циники. Профессиональные украинцы выводят на чистую воду «кремлеботов», а те — «малофеевцев». Картинка воюет с картиной, воззвание — с листовкой. Посреди этого ора редкий гость напишет вдруг что-то вразумительное — и через секунду будет сметён валом новой истерии.

Случилось то, чего никто не ожидал: число откликов в мессенджере четвёртого лица в государстве превратилось в общественное явление. Вызвало вторичные волны обсуждения в соцсетях и СМИ, заставляет реагировать власть. Само нуждается в проговаривании.

647.398 комментов…

Даже если половина из них — спам и лютый бред, оставшихся достаточно, чтобы понять: народ категорически против любых ковид-кодов. Люди не верят в добрые намерения власти. Боятся закручивания гаек. Разгневаны самой идеей сегрегации на избранных и отбросы. Но больше всего люди устали от полуторагодового бардака: «Да сколько же можно!»

Интерпретаций этому много.

«Граждане пришли к Володину и высказали всё, что думают о вашей бездарной вакцинации, — утверждают одни. — Жаль, эти сотни тысяч не могут ввалиться прямо на Охотный Ряд…»

«Вы видели тех граждан? — возражают другие. — Перед нами операция западных спецслужб, натравивших на Telegram спикера Госдумы армию ботов». Спамеры ворвались в приоткрытый для комментов пост и перевернули всё вверх дном.

«Да, это спецоперация — но только наша, родная!» — осаживают их третьи. Подмигивают по-заговорщицки: это удар российских властей по шестой колонне, продвигающей ковид-повестку на радость «Биг Фарме». Володин нарочно открыл свой Telegram-канал, чтобы продемонстрировать неприятие в стране идей «цифрового фашизма». Принял удар на себя, пока Кремль всё фиксирует.

«Ах, принял? Фиксирует? Вот сейчас вас, антиваксеров, и зафиксируют», — судачат четвёртые. Заманили вас в расставленные сети — вы и клюнули. К каждому владельцу «телеги» привязан его мобильный номер, а тот у нас по паспорту выдаётся. Все как на ладони! «Ждите теперь утреннего стука в дверь».

648.674 коммента…

Что бы ни говорили конспирологи, всем не даёт покоя один вопрос: зачем вообще Володин открыл свой «телеграм» для откликов? Почему именно сейчас, когда речь зашла про коды? Не в начале ноября, когда обсуждалась тема «конструктивной оппозиции». Не в октябре, когда дело касалось федерального бюджета. Не в сентябре, когда ревакцинировался сам госдумовский спикер. И не в марте, когда он только завёл Telegram-канал, закончив первую запись фразой «Буду благодарен за обратную связь и внимание». Не просто же так вспомнил он восемь месяцев спустя про эту «обратную связь»!

Он что, рассчитывал на горячую поддержку народа? Явно не тот случай. Хотел подать «на самый верх» сигнал о неоднозначности темы? Будто там без него не знают. Стравливает пар всеобщего возмущения? Но творящийся в комментах ад работает лишь на возгонку истерики. Занят самопиаром? Но это, скорее, какой-то антипиар.

Может быть, Володин вздумал показать народу видимость обсуждения, чтобы потом никто не смел упрекнуть законодателей в глухоте ad vocem populi? Так всё равно же говорить будут именно так: не прислушались к реальным людям, нарочно нагнали троллей… Ведь это был не референдум и даже не соцопрос. По меркам социальных сетей, обсуждать в Telegram что-нибудь дольше десятка реплик — гиблое дело. Так зачем же, зачем?

Позднее Володин пообещал прочесть все комментарии под собственным постом. Точнее, «организовать работу по изучению и учёту всех конструктивных предложений». Значит будет сортировка и отбраковка реплик, десяток из которых в итоге и представят как «конструктив» от избирателей. Но какой вариант народной воли будет предпочтён?

649.153 коммента…

Уже неважно, какой. Столь великое число — само по себе послание. Какие бы комменты ни отобрали специально подготовленные люди, это число громче всяких слов сигнализирует о проблеме. Его можно печатать на футболках и вешать на билборды, раздавать на всех углах вместо предвыборных программ. Ещё немного, и партию так можно будет назвать — «Миллион рассерженных глоток».

Что бы ни задумал спикер, пять дней назад он открыл портал в народные бездны, сквозь который на него глянул, наконец, «глубинный народ». В иные времена он смирно бредёт на избирательные участки, расставляет галочки в бюллетенях, деловито опускает их в урну, поставляя Володину массовку в зал заседаний. Купив пирожок в буфете, чинно следует обратно, раскланиваясь с прохожими. В другие моменты он — в лице зарвавшихся молодчиков, конечно, — врывается в большие кабинеты, перекрывает федеральные трассы, закидывает камнями ОМОН, палит автомобили на Тверской.

Когда надо, народ идёт на войну. И даже когда войны вроде как нет, отправляется добровольцами в Донбасс. Бывает, он уходит в глухую оборону, подальше от скотства и безнадёги вокруг: пьёт, молчит, бежит от мира по миллиону в год. Вдруг меняется что-то — и всё тот же народ встаёт и заявляет на весь мир: «Крым — наш». Или держит на руках разлившуюся реку, спасая свои города. Или сам стекается в бесконечную реку «Бессмертного полка».

А в интернете бывает вот так. Ещё и не так бывает.

Как и на Прямых линиях с Путиным, с миллионами вопросов лично к президенту о выплатах и лопнувших трубах, этот божий глас вновь обращён к самому верху. Как ещё достучаться до кого-то, кто пришёл бы и молча поправил всё? Не надеяться же на простого депутата или чиновника из муниципалитета, которые ничего не решают. Этот фокус народных чаяний, наведённый на верховную власть, превращает её во всемогущее божество — до тех пор пока оптика вдруг не сменилась.

650.507 комментов. И ещё десяток. И ещё… В кручении этого счётчика больше правды, чем во всей писанине выше. В этом колёсике — биение жизни. Мало где в России она так бьётся сегодня.

То, что Украина ― страна-фантазия, давно уже стало притчей во языцех. Не в том смысле, что в незалэжной не жизнь, а сказка, а в том, что правда и реальность там давно не в почёте и, по сути дела, никого не интересуют. И это давно уже не безобидные выдумки в духе гоголевских «Вечеров на хуторе близ Диканьки», а нечто более фантасмагоричное и пугающее.

Нет, все эти вии, панночки, солохи, пацюки, черти и прочая нечисть всё ещё с избытком водятся на Украине (я был дважды женат на украинках и, поверьте, знаю, о чём говорю), но с недавних пор появилась в этой полумифической стране и иная особенность.

Как-то незаметно местные жители стали говорить о своей державе как о чём-то фантастическом, приписывая ей свойства и качества, на самом деле Украине совершенно не присущие и никак не соответствующие действительности. И что самое удивительное, они сами во всё это верят и любые попытки выразить сомнения в их правдивости отрицают с гневом и возмущением.

Особенно на ниве современного украинского мифотворчества выделяются местные политические эксперты или те, кого принято таковыми считать. Взять хотя бы небезызвестного в России Вадима Карасёва. Относительно недавно он стал ведущим политического ток-шоу на одном из украинских телеканалов. Шоу с претензией на глубокую аналитику и знание матчасти. Надо отметить, что среди гостей, приглашаемых Карасёвым, действительно попадаются люди, хорошо разбирающиеся в том, о чём говорят. Но таковых в студии бывает от силы лишь пара человек.

В основном же участниками передачи становятся те, кто, как я уже сказал, только числятся экспертами. К примеру, бывший глава украинского МИД Константин Грищенко, несмотря на статус выпускника МГИМО и карьерного дипломата, не способный трезво оценить международное положение Украины и соседней с ней России, не скатившись при этом в дремучую русофобию и тиражирование западных пропагандистских штампов. Сами понимаете, что цена подобной экспертизы невелика.

Но всё это так, антураж. Солирует в передаче сам ведущий, далеко выходящий за рамки обычной модераторской работы. Иногда возникает ощущение, что именно ради бенефиса Карасёва всё и задумывалось. И ладно бы чересчур многословный эксперт снабжал зрителей и гостей в студии важной политической или околополитической информацией, способной, так сказать, пролить свет на тёмное настоящее Украины. Так ведь нет, он с беспредельным энтузиазмом и задором распространяет оглушительную чушь в духе современных украинских легенд.

Ну вот, например, не так давно, рассуждая, зачем это Путину понадобилось (или ещё понадобится) напасть на Украину (любимая у них там нынче тема), он ничтоже сумняшеся заявил, что незалэжная всегда отличалась от стран постсоветского пространства иным мышлением, иным образом жизни и пусть и не совершенной, но демократией. В отличие от «вечно тоталитарной» России и такой же, как она, Белоруссии. По версии Карасёва, украинское общество всегда выделялось в лучшую сторону на фоне своих тёмных собратьев большей либеральностью и демократичностью институтов, а потому попытка построить в Малороссии более авторитарную модель власти (в чём Карасёв обвиняет нынешний киевский режим) приведёт, как он выразился, к «путинизации Украины». Сам же образ российского президента видится ему «простонародным», «пацанским» со склонностью к «простым силовым решениям».

Всем, кто хоть немного знаком с российской действительностью, и уж точно тем, кто не понаслышке в курсе ещё и украинской, нет нужды объяснять, какого уровня ересь несёт этот псевдоэксперт. По сути, всё, что он в очередной раз пытается рассказать, выдавая это за аксиому, не требующую доказательств, ― лишь байка об исконной приверженности украинцев к демократической модели управления, проявившейся ещё в период казатчины и Запорожской Сечи. Все эти выборы казацкой старшины, гетмана и прочие предания седой старины.

Легенда эта не новая, ей приблизительно столько же лет, сколько и похожим российским рассуждениям о Новгородском и Псковском вече, якобы представлявшим собой первые образцы истинно народной демократии, безжалостно утопленные в крови авторитарными режимами московских великих князей и царей. Наши доморощенные либералы из тех, кого такой же либерал Солженицын в своё время метко назвал образованщиной, обожают повторять эту малонаучную и псевдоисторическую глупость.

В общем, Вадим Карасёв для Украины ― фигура знаковая, в каком-то смысле выдающаяся, потому что глубоко символичная. По моему убеждению, он блестящий профан, который имеет довольно обширные знания в различных областях политологии, но всё как-то по верхам, без глубины. Помните, как у Александра Сергеевича:

Учёный малый, но педант:
Имел он счастливый талант
Без принужденья в разговоре
Коснуться до всего слегка,
С ученым видом знатока
Хранить молчанье в важном споре

Вот это как раз про Карасёва, с той только разницей, что обычно он не молчит, а строчит без устали, как из пулемёта. Правда, одно время казалось, что он на самом деле думает не то, что говорит, а всего лишь произносит соответствующий обстоятельствам текст (а какие нынче на Украине обстоятельства, полагаю, напоминать не нужно). Но, видимо, со временем «маска» срослась с лицом, и он по-настоящему начал верить в природный либерализм украинцев.

Ну а теперь по сути. Я не стану погружаться в таинственные глубины этнопсихологии и ментальной антропологии (этого просто не требуется), чтобы на пальцах доказать ошибочность украинских потуг натянуть сову демократии на глобус Украины, приведу лишь самые простые и общеизвестные примеры.

За тридцать лет существования украинского независимого (во всяком случае формально) государства единственной по-настоящему демократической процедурой, которая была там проведена, стал пресловутый референдум 1 декабря 1991 года о подтверждении Акта провозглашения независимости Украины, принятого Верховным тогда ещё Советом УССР 24 августа того же года. Вот тогда жителей Украины спросили о том, чего они на самом деле хотят, в первый и, как оказалось, в последний раз.

И даже несмотря на то, что результаты референдума прямо противоречили народной воле, высказанной на общесоюзном плебисците десятью месяцами ранее (в марте 1991-го 80 процентов жителей Украины проголосовали за сохранение республики в составе СССР или его некой обновлённой формы), обвинять тогдашнее украинское руководство в подтасовках у меня рука не поднимется.

Во-первых, это не соответствовало бы действительности, а во-вторых, причинами столь диаметрально противоположных ответов в течение столь короткого промежутка времени были глобальный бардак в стране, только что пережившей неудачную попытку государственного переворота, всеобщая апатия населения, уставшего от неопределённости, и присущая всем украинцам жажда халявы (сказки о том, как счастливо зажила бы Украина, если бы ей не приходилось кормить «голодного и вечно пьющего старшего брата», пользовались в те годы неизменной популярностью среди укрограждан).

В дальнейшем же новые хозяева Украины довольно быстро освоили один нехитрый политический трюк: неизменно обещать на выборах расширение прав русскоязычного населения, вплоть до придания русскому языку статуса государственного, и провозглашать приверженность пророссийскому вектору во внешней политике. Так Кучма дважды стал президентом, так победил на выборах 2004 года Янукович, и для того чтобы не дать ему стать во главе страны, понадобилось организовывать первый Майдан. Так Янукович победил на выборах во второй раз и, очень может быть, победил бы и в третий, если бы не Майдан номер два.

При этом ни один украинский правитель никогда и не собирался выполнять ни одного из своих обещаний, данных своему электорату на Юго-Востоке. Ну и где же здесь демократия, подразумевающая, помимо некоего набора процедур, ещё и определённый уровень ответственности перед избирателем? И этот самый избиратель, несмотря на свою «природную любовь к народовластию», из раза в раз прощал лжецов и предателей, голосуя за них, как неразумное дитя.

Глядя на подобный политический инфантилизм, древнегреческие философы Платон и Аристотель, которые и дали научное обоснование демократическим традициям, зашлись бы в истерике от настолько извращённого толкования своих философских изысканий. Впрочем, сами «маленькие украинцы» древних греков не читали, хорошо, если они вообще знают, кто это такие.

А читавшие или «проходившие» в университетах историю политологии современные эксперты типа того же Карасёва предпочитают выдавать свою версию изученного, не вдаваясь в подробности. Оно и неудивительно, ведь если внимательно ознакомиться с трудами Аристотеля, станет понятно, что демократии в её изначальном представлении в мире нет нигде от слова «совсем». А то, что нам подают под её видом, ― не более чем фикция, принимающая различные формы в зависимости от национальных традиций.

Традиции Украины со времён тех самых казаков или даже вечевого права древних русичей говорят нам лишь о праве толпы, определяемом лужёностью голосовых связок её участников. Ну а когда не хватало голоса, в ход шли кулаки. И в соответствии с духом далёких предков получается, что упомянутые выше оба Майдана и были ярчайшими проявлениями демократии по-украински. Но разве такой мы её себе представляем?

Конечно же нет. А потому не стоит путать демократию с властью улицы, развитую политическую систему с плутократией (политической властью крупного капитала), а свободу слова с противостоянием олигархических кланов. А иначе каждый раз, проводя под каким-нибудь благовидным предлогом очередной социальный эксперимент, вы будете получать лишь новые итерации недодемократии без шансов постичь истинную суть народовластия, непременным условием возникновения которого является наличие того самого народа. Народа, а не безликих народных масс. Вот только разницу между ними на Украине понимают, увы, немногие.

Алексей Белов

С.Крючков― 19 часов и без малого 7 минут в российской столице. Меня зовут Станислав Крючков. И на «Эхе Москвы» — писатель Александр Проханов. Александр Андреевич, я приветствую вас!

А.Проханов― Здравствуйте!

С.Крючков― Идет трансляция на канале «Эхо Москвы» в YouTube. Присоединяйтесь со своими вопросами в адрес гостя. Также Яндекс.Дзен работает. СМС: +7 985 970 45 45.

Александр Андреевич, почему НАТО спокойно так не дает жить российскому руководству? Почему странным, на мой взгляд, образом мы заявляем о желании получать гарантии безопасности? По сути, публикуем планы, которые до поры, до подписания всякий раз остаются не разглашаемыми. Публично представили, а теперь еще и говорим: «Хотим напрямую с Вашингтоном, не хотим третьей стороны».

А.Проханов― НАТО давно беспокоит Россию. Потому что НАТО это крупнейший мощный военно-политический блок, который смотрит на Россию через прицелы, через подлетное время ракет. НАТО, по существу, сломало все устные договоренности, заключенные между Горбачевым и Колем. НАТО не только приближает к границам России свои боевые системы. НАТО — это огромный информационный монстр, который ведет военно-политическую пропаганду на Россию, разрушая ее внутренние структуры, имитирует внутренние конфликты. То есть мы имеем дело с реальной угрозой, перед которой Россия до сих пор достаточно бессильна и беспомощна.

Ну, кроме того, что мы создаем все новые и новые системы вооружений, спускаем на воду великолепные, прекрасные подводные лодки, мы ничего не делаем. Мы эту тенденцию не можем остановить. И сейчас на Украине встретились две тенденция. Первая тенденция — это тенденция самой Украины: превращение своей страны в суверенное мощное антироссийское, русофобское государство, ведущее борьбу или войну за возвращение Донбасса и Крыма.

С другой стороны, это тенденция усиливается желанием самой Украины получить поддержку НАТО, вступить в ее ряды. А вторая тенденция — это тенденция НАТО, неуклонное, из года в год, из десятилетия и десятилетие наворачивание на себя геостратегических пространств, окружающих Россию.

И поэтому эти две тенденции, сливаясь в одну, составляют мощную и грозную для России опасность. Другое дело, отвечает ли Россия на эти тенденции, кроме ответных предупреждений бесконечных, которые внушают огромное разочарование русским гражданам и, видимо, только усиливают внутренние напоры, внутреннее давление противника.

Нельзя же бесконечно, на протяжении десятилетий грозить кулаками и не ударить. Нельзя же после того, как было сломлено украинское наступление к российским границам под Иловайском, нельзя же после этого ответного удара, разгромившего этот клин украинский, остановиться и ничего не делать. И ждать, когда все повторится в Дебальцевском котле.

А.Проханов:От слов «адекватные меры» мне хочется схватиться за пистолет

А когда Дебальцевский котел был разгромлен, разрушен ценой больших жертв ополченцев, и ополченцы вырвались на оперативный простор и пошли к Мариуполю, что влекло за собой падение Мариуполя и создание, по существу, созвездие левобережных независимых государство: Харьковского, Одесского, Николаевского и так далее. Этот порыв был остановлен.

И вот теперь в течение этих 10 лет Россия только и делает, что грозит кулаком, а там идет неуклонная, полноценная модернизация армии, оснащение этой армии новейшими системами вооружения, создание, действительно, американской, натовской структуры там.

И вот теперь, наконец, когда кончилось терпение России и Россия предложила американцам, НАТО уважать свои красные линии, мы получили в ответ тихое, спокойное, полное скрытой насмешки заявление, связанное с отказом от всего этого.

И опять на сегодняшней коллегии в присутствии звездных генералов президент говорил, что мы на это ответим адекватными мерами. От слов «адекватные меры» мне хочется схватиться за пистолет. Я не знаю, что это за адекватные меры. Мы что, разместим НРЗБ наши ракеты. Или, может быть, усилим нашу антиукраинскую, антинатовскую пропаганда на центральных каналах? Вот что внушает мне разочарование, опасение и неверие в то, что эта проблема будет каким-то образом решаться в целом и превратится в такой замороженный, мерзкий, отвратительный неразрешимый клубок.

М.Курников― Меры этой адекватности, по вашему мнению, чем должны определяться? Москва должна идти до конца и добиться, чтобы эти красные линии были учтены в соответствующем договоре — с Вашингтоном ли, с Брюсселем ли или же в чем-то ином?

А.Проханов― Эти красные линии не будут учтены ни Брюсселем, ни Вашингтоном — это ясно совершенно. Об этом сделаны официальные заявления. Если они пойдут на условия Москвы, это будет значить, что они спасовали. Это значит, что вся мощь НАТО, вся огромная мегамашина натовской экспансии, она пробуксовывает, она ничто перед 20 или 40 тысячами русских пехотинцев, которые сконцентрировались в районе Белгорода. Это невозможно. Значит, они не пойдут на это.

Но в наших угрозах и наших обещаниях ответить зашли слишком далеко. Если мы опять отступим, мы окажемся опять в положении беспомощных, многоречивых многословных, но, по существу, немногословных партнеров. Ситуация тупиковая.

М.Курников― Перспектива довольно жесткая. Потому что если подписания не будет, а идти нам куда-то нужно, то идти куда — в горячую фазу, непосредственное соприкосновение? Вы сами про подлетное время сказали. И тут уже шутки-то плохие.

А.Проханов― Ну, так подлетное время. Можно и на Кубе разместить это подлетное время и в Венесуэле. Это будет с точки зрения, может быть, Москвы адекватным ответом. Конечно, это неадекватный ответ, абсолютно неадекватный ответ. Потому что одно дело — Украина со своей военно-политической разведывательной, абсолютно приближенной к нам структурой, другое дело — наши ракеты где-через океан, далеко в Венесуэле, которые никогда не будут стрелять по Вашингтону. Так же, как, по всей видимости, американские и натовские ракеты в случае нашего нападения на Украину, они никогда не будут стрелять по Москве или по Воронежу. Также наши ракеты никогда не выстрелят по Вашингтону и Нью-Йорку.

Все будет решаться здесь, на полях сражения под Донецком и Луганском — вот здесь будет самая драма. Сможет ли Россия повторить или продлить тот оборванный порыв ополченцев на Мариуполь? Сможет ли превратить этот порыв в серьезную геостратегическую и моральную, и метафизическую операцию по возращению большей части украинского населения в лоно русского сознания в лоно панславянского сознания. Или же нет на это ни умения, ни средств, ни времени.

С.Крючков― А вы верите в большей степени в русское оружие или в русскую дипломатию? Нет ли здесь необходимости вот сейчас, не дожидаясь горячей фазы, остановиться и предпринять все возможные усилия, чтобы для того, о чем вы говорите, не произошло? Или вы говорите о том, что может произойти, как о чем-то желаемом — об этом установлении панславянского мира в ваших границах, в вашем представлении?

А.Проханов: Нельзя же бесконечно, на протяжении десятилетий грозить кулаками и не ударить

А.Проханов― Я думаю, что все дипломатические меры давно уже беспомощны. Все русские дипломаты, которые были на Украине, начиная от Зурабова — вот русский дипломат Зурабов, потом сменил его… кто, напомните.

С.Крючков― Черномырдин, по-моему, пришел на смену.

А.Проханов― Там был Черномырдин, там был бывший министр…

С.Крючков― Починок.

А.Проханов― Это все случайные люди. И, по существу, на этом фоне Украина все больше и больше отдалялась от России. На этом фоне был совершен переворот. На этом фоне после бегства Януковича была создана эта огромная русофобская пропагандистская мегамашина. И потом все дипломатические усилия давно уже исчерпаны и они бессмысленны.

Последние дипломатические усилия были предприняты Сурковым. Я думаю, что эти усилия были достаточно значительными, но недостаточными. Потому что у Суркова не было всей полноты политической власти. Теперь ни времени, ни дипломатов. Я думаю, что сейчас время силовиков наступает.

С.Крючков― А на уровне президентов договоренности какие-то возможны? Потому что есть заявление Зеленского, буквально час назад сделанное, о том, что «на уровне тет-а-тет я готов говорит с Путиным». Но, собственно, этого диалога сейчас не происходит ровным счетом ни в каком виде. Потому что не осознавать опасности в Киеве не могут.

А.Проханов― Здесь много от психологии. Психологический фактор. Что думаете, Путин пойдет на встречу с Зеленским после того, как он наговорил такого о Зеленском, после чего вообще не поворачивают в эту сторону, руки не подают. Неужели вы думаете, он пойдет на это? Я думаю, что никогда не пойдет на эту встречу.

С.Крючков― Знаете ли, судьбы государств решаются, судьбы славянского мира, как вы говорите. Почему нет?

А.Проханов― Судьбы славянского мира решаются не через рукопожатие Путина и Зеленского. Судьбы славянского мира решаются за счет народных восстаний в Харькове, в Николаеве, в Одессе. Вот если эти восстания там произойдут, если восстания будут поддержаны Россией, как это было в Донецке и в Крыму, — вот тогда это будет ответ.

С.Крючков― Скажите, а здесь, во внутреннем контуре, в Московии, скажем, в России, проблема гипотетической возможности такого восстания уже решена Владимиром Путиным? Вот сегодня он подписал пресловутый закон о публичной власти, которая разрешает губернаторам баллотироваться более двух сроков подряд, запрещает главам республик именоваться президентами. То есть здесь все в достаточной степени стабилизировано, подморожено, зацементировано так, чтобы выходить на внешний контур и ставить задачи и цели вот в таком широком ключе.

А.Проханов― Я всегда говорил, что Путин строит новую фазу своего государства. Мы находимся в позднепутинском государстве, которое выстраивается самыми разными способами. Сейчас мы видим внешние способы: усиление централизма, подавление остатков вольницы 90-х годов. По всей видимости, в недрах правительстве зреют какие-то крупные проекты, не национальные проекты, а такие, наднациональные проекты, на которые намекает Шойгу, говоря о городах-миллионниках.

А.Проханов: НАТО — это огромный информационный монстр, который ведет военно-политическую пропаганду на Россию

Мне кажется, готовится реформа управления, которая, кстати, во многом будет копировать советскую, сталинскую систему управления, которая показала свою очень высокую эффективность довоенную и послевоенную. То есть идет достраивание позднепутинского государства. Тут окончательно внедрена окончательная идеология Победы.

Идеология Победы, если ее рассматривать просто как идеологию 45-го года, как идеологию Победы побед, потому что русская история — это победная история, и русский, российский народ — это победный народ, который умудряется всегда после чудовищных поражений таких, как в 91-м году, каждый раз восставать и побеждать заново, — вот эта идеология, она сейчас цементируется, она развивается. В недрах, кстати, этой идеологии присутствует Иосиф Сталин, потому что идеология Победы без Сталина, она бессмысленна, она оскопленная победа.

А что касается внешних тенденций, мне кажется, что Путин и в силу своей исконной профессии и в силу того, что он лидер имперской России, и в силу того, что он уже слишком долго находится в кремлевских палатах, эти палаты носят такой магический, таинственный смысле. Все, кто приходят в кремлевские палаты вольнодумцем, демократом, со временем становятся авторитарными правителями, великими князьями, царями или вождями. В силу этого он будет стремиться к восстановление теми или иными способами имперский форм, имперских границ.

С.Крючков― В этом смысле Владимир Путин может не переживать, что это государство в поздней стадии его создания, есть кому подхватить после него? Потому что не вечные мы, календарь идет и дни сменяют друг друга.

А.Проханов― Я думаю, что для него это является проблемой. Но мне трудно сказать, что он об этом думает. Мне кажется, что он все-таки думает о том, что не настало время думать о преемнике, что у него много сил, жизненных возможностей, много времени впереди. Надо доделать эта планы, проекты свои. А в недрах этих крупных проектов возникнут его реальные помощники — помощники новой волны. Потому что, конечно, Шойгу для него помощник, несомненно, но Шойгу тоже не молодой человек.

Мне кажется, что он задумается о людях, которые окажутся рядом с ним во время этих новых форм имперского строительства. Там, когда все имперские формы обнаружат себя в полную меру, мы увидим «птенцов гнезда Петрова».

С.Крючков― А почему эти новые формы имперского строительства нуждаются в таких прежних, уходящих уже в историю ритуалах? Вот сегодня в очередной раз несколько сотен человек флагами Советский Союза, портретами Сталина возлагали цветы к могиле Генералиссимуса. Я, в принципе, с трудом себе могу объяснить живучесть этой памяти.

Вот молодой человек Денис Мантуров есть у нас, министр промышленности и торговли. Похвалил Сталина, говорит: «Развивал промышленность в Советском Союзе, и все, что было создано в тот период, оно живо и сегодня». Я эту живучесть наблюдаю лишь отчасти в виде трубопрокатных заводов и труб создаваемых, по которым в конечном счете на тот самые враждебный Запад мы гоним нефть, мы гоним газ. И как-то с имперскостью российской не увязывается здесь в единую картину.

А.Проханов― Например, я считаю, что сталинизм сегодня проявляется в том, что мы говорим по-русски с вами. Это сильнее, чем трубопроводы и трубопрокатные заводы. То, что сегодня русский народ говорит по-русски, а не по-немецки, — это заслуга Иосифа Виссарионовича Сталина. Об этом не очень-то говорят, но в подсознании, наверное, наш человек это знает, за это ценит.

Потом ведь со Сталиным все ясно. Он вошел в историю. И что бы с ним не делали, что бы с ним не делала пропаганда та или иная, он уже закреплен в историю в том виде, в каком он эти историю сделал. История 20-го века — это история Сталина. Сталин делал эту историю.

А.Проханов: Идеология Победы без Сталина, она бессмысленна, она оскопленная победа

И если вы не выбрасываете XX век на помойку историческую, что невозможно, в принципе, то вы должны примириться с тем, что Сталин оказывается великим русским империалистом всего XX , а, может быть, даже XXI века. Потому что все, чем мы сейчас живем, все наши достижения — это сталинские достижения. Мы живем сталинскими ракетами, сталинскими самолетами, мы живем сталинскими железными дорогами. Вся Сибирь с ее заводами — новосибирские, уральские заводы, красноярские — это все сталинизм. И главное, мы живем как сохранившиеся в этих чудовищных условиях XX века, когда с восток шла Япония, с запада шла Германия, мы сберегли свой суверенитет и свою историческую ветвь.

С.Крючков― А цена этого сбережения, на ваш взгляд, не слишком ли высокая оказалась на внутреннем контуре, на внутренних границах. Я не говорю о потерях в столкновении с гитлеровцами, а о репрессиях тех же самых.

А.Проханов― Это правомерный вопрос, конечно. Ведь он же был задан. Стоило ли, например, было защищать Ленинград…

С.Крючков― Нет, вопрос ровно не об этом. Вопрос в том, что сталинская индустриализация была осуществлена ценой тысяч жизней тех, кто был, собственно говоря, силой этой индустриализации.

А.Проханов― Если бы этой индустриализации не было, не было бы русских танков, орудий, не было бы русских самолетов, не было бы вообще этой системы, организации, которая позволила перебросить заводы с запада на восток, и этой организации, которая позволила после разгрома после разгрома советской Красной Армии в 41-м году создать вторую, резервную армию. По существу это насилие, эти репрессии — действительно, дорогая цена, но давайте другую цену заплатим.

С.Крючков― Скажите, а почему сегодня — мы, условно говоря, сходимся с тем, что эта фигура имеет место в российской истории, с этим не поспоришь; знак — это пусть историки расставляют и каждый для себя, у меня есть свое понимание, — тем не менее, почему сегодня этот разговор вновь и вновь актуализируется. Вот есть учебники. Пусть место на страницах этих учебников остается. Но нет, тащат в публичное пространство, почему-то водружают на хоругви и несут.

А.Проханов― Интерес к истории, он очень важен. Тем более, что мы находимся в исторической мясорубке. Мы до сих пор продолжаем рубить XX век. Идет чудовищных антисталинизм во всех самых разных сферах. Среди либеральной интеллигенции антисталинизм, в церковных кругах антисталинизм. Почему не бросить это, не оставить заниматься богослужением, например или заниматься, действительно, правами человека? Нет, идет камнедробилка: перемалывает советский опыт. И под эту камнедробилку попадает такая малозначительная, малоизвестная, почти незаметная фигура как Иосифа Сталина. Вы милостиво оставили ей место в истории. Это, действительно, заслуживает благодарности. Действительно, сталинские потомки должны быть вам благодарны, что вы оставляете его в русской истории.

Но на самом деле русская история продолжается в своем исконном, весьма драматическом, но неизменном порыве. Мы восстанавливаем по-прежнему государство. Мы пережили крах очередной фазы русской государственности в 91-м году. Сталинская она или романовская или Московское царство Ивана Грозного. Мы пережили этот крах, и он до сих пор делает нас народом-подранком.

До сих пор мы вымирающий народ, потерявший свои прежние русские территории. По-прежнему, около 30 или 20 миллионов русских отсечены от России. Мы народ подранок. И потом мы восстанавливаем эту историю. Нам от этой истории больно. Надо быть просто наркоманом или абсолютно бесчувственным, бессовестным человеком, чтобы не думать об этой истории.

Кстати, огромнейшее количество сегодняшних богатеев не думает об этой истории. А самые продвинутые богатеи думают о ней и боятся этой истории, потому что они прекрасно понимают: им не уцелеть в следующий политический этап. Все, что они сделали со страной после 91-го года — это им аукнется. Народ ничего не забыл. Он молчит, у него нет своих глашатаев, у него нет своих витий, он мучается, он бьется за хлеб насущный, он пьет горькую. Но в нем все это живет и откладывается. Это все вспыхнет. И тогда государство может погибнуть.

Поэтому я думаю, что для Путина, который строит свое государство, очень важны выправления этих исторических перекосов. Отсюда и этот неосталинизм, который заложен в реставрацию этой русской государственности. Она не может быть реставрирована в других формах. Она не может быть реставрирована в тех формах, о которых говорил Сокуров. Не может оно раздать суверенитеты и раздать суверенную государственность в Поволжье. Тогда от русских вообще ничего не останется. Мы и так вымирающий народ.

Надо понять, что надо сделать, чтобы народ перестал вымирать. Я все время думаю, что я писатель вымирающего народа. Рядом со мной врач, является врачом вымирающего народа. Космонавт является космонавтом вымирающего народа. Генерал вымирающего народа…

М.Курников― О судьбе народа-подранка, его писателях и врачевателях мы поговорим после новостного выпуска и рекламы на «Эхо Москвы» с писателем Александром Прохановым. Он сегодня гость на «Эхе» со своим особым мнением.

НОВОСТИ

С.Крючков― Станислав Крючков. Это «Особое мнение» писателя Александра Проханова. Александр Андреевич, Мосгорсуд оставил под арестом ректора Шанинки Сергея Зуева. Ранее его арестовали по делу о хищениях. И состояние здоровья там сложное — один аспект. И, в принципе, есть еще один. Когда была встреча Путина с СПЧ, вопрос о пребывании его в СИЗО поднимался. И тогда глава государства сказал: «Не вижу в этом смысла». А послезавтра будет пресс-конференция Путина, где, возможно, эта тема вновь будет затронута, поднята.

А.Проханов: То, что сегодня русский народ говорит по-русски, а не по-немецки, — это заслуга Иосифа Сталина

На ваш взгляд, чем здесь сердце должно быть успокоено, и как решать ситуацию? С одной стороны, глава государство декларирует одно, а, с другой стороны, наша независимая, самодостаточная судебная система выносит раз за разом свои решения, что нужно оставаться под стражей, хотя какая там необходимость, непонятно.

А.Проханов― Это ведь вызывает восхищение перед нашей судебной системой, которая не убоялась приказа и рекомендации президента…

С.Крючков― Ох, не убоялась.

А.Проханов― И пошла по пути соблюдения своих законов и представлений. Этот спектакль очень поучителен. Я думаю, что Путин этим самым хотел сказать: «Да отстаньте вы от меня! Чего вы пристали ко мне с Зуевым. Действительно, я отпускаю его на свободу. Но что я могу сделать, если закон выше меня. Такая инсценировка, которая должна разочаровать всех правозащитников, уповающих на то, что президент им поможет. Президент им не поможет. Президент будет действовать из своих рациональных представлений о стабильности и о балансах. Президент, я убежден, не закроет «Мемориал*», например.

М.Курников― Признанный иностранным агентом, должен сказать здесь.

А.Проханов― Он, может быть, снимет бирку с кого-нибудь «иностранный агент». И, например, тот, с кого сдерут эту почетную бирку, он должен возмутиться, и он должен впредь, выходя в прессу, называть себя иностранным агентом, вопреки тому, что сняли с него эту бирку. Потому что это возмутительно: сначала наградить этой медалью, а потом сорвать ее. Вот он будет носить ее на себе до той поры, пока слово «иностранный агент» не станет, наоборот, охранной грамотой, и те, кто были иностранным агентом, потом станут министрами, депутатами и губернаторами.

Это все говорит о большой постановке. Вся наша политическая внутренняя жизнь — это, конечно, режиссура. Не всегда удачная, но в целом восхитительная.

С.Крючков― А в рамках этой режиссуры, президент не культивирует ли систему двоемыслия, в том числе, и среди лояльного ему электората, лояльных ему граждан, с одной стороны, говоря о том, что «закон выше меня», а, с другой стороны, говоря: «Я выстраиваю это позднепутинское государство, которое подчинено моим чаяниям, моим велениям, моим хотениям, и закон мне не указ и красные линии я обозначу и буду говорить то, что считаю необходимым».

А.Проханов― Я думаю, что это больше, чем двоемыслие. Это очень сложная манипуляция представлениями людей, большинства людей о добре и зле и представлений президента о том, что полезно государству и что полезно ему лично.

Я все время думаю о похоронах Лужкова. Ведь, по существу, Лужкова, московский диктатор, который сложил в Москве мощнейшую, небывалую в России коррупционную систему, создал огромную московскую мафию, которая продолжается существовать и будет нарастать в своем могуществе. И он был изгнан со своего поста президентом Медведевым.

По существу он потерпел поражение. Ему не сказали: «Лужков, ты вор, грабитель. Уйди с моих глаз!» Нет. Утрата доверия. Что утрата доверия? Что, он не ту канализацию, что ли проложил — что он сделал? Он осточертел своим беспределом. При нем стреляли. При нем Измайлов кормил интеллигенцию икрой. Вся Москва была погружена в разбой, мерзость, запустение. Его прогнали.

А.Проханов: Эти красные линии не будут учтены ни Брюсселем, ни Вашингтоном — это ясно совершенно

А хоронили его как великого кумира. Путин пришел на погребение. Патриарх служил. Так кто же такой Лужков: бандит, Аль Капоне или столп русской государственности?

И таких случаев бесконечное множество. Мы за Победу. Конечно, великая Победа, но мы драпируем Мавзолей, при этом оскопляем Победу и закрываем эту трибуну, с которой совершались два великих парада — 41-го и 45-го года. Это есть не двоемыслие, а какой-то дриблинг постоянный, которые превращает сегодняшнее общественное сознание в такую непрерывную вибрацию. НРЗБ У нас нет векторов, нет ценностей. Они есть, они у вас есть, у меня есть…

С.Крючков― Как происходит складывание векторов, как происходит складывание логики, где ты, с одной стороны, бандит, а, с другой стороны, ты совесть нации, условно.

А.Проханов― Это происходит потому, что в недрах сегодняшнего государства, условно говоря, лужковцы, которые являются его духовными и материальными людьми, то есть коррупционеры, воры, грабители, беззастенчивые лжецы, весельчаки, — они все существует в сегодняшней власти. И другая часть власти, которая стремиться с этим покончить, видит в этом опасность. Кажется им, что это все кончится ужасно и плохо. Эта двойственность самой власти, которая проявляется не только по отношению к Лужкову, по отношению ко всему: и к Украине, и к горящим лесам, и к мемориалу. И к памятнику Дзержинскому, и к телу Ленина в Мавзолее, и к подарку, который Путин сделал сегодня ребенку и подарил ему гитару. Причем оказалось, что ребенок живет, чуть ли не снимает угол в квартире, нет у него собственного дома. Он будет бренчать теперь на гитаре на лестничных клетках.

Это все нетвердость этой структуры. И позднепутинское государство должно с этим покончить. Должен возникнуть государственный вектор. Если Победа является нашей идеологией, а она является, потому что вынь Победу — все рассыплется, то за Победой должны следовать эти векторы великого единства, векторы мистической победности, доминанта духовного над материальным, жертвенность — всё то, что и создавалось русскими людьми, выстраивающими свою государственность.

С.Крючков― В этом смысле ковидная история и пандемия, она вносит этот раздрай в функционирование этого шара с броуновским движением и поиском результирующего вектора, о котором вы говорите или нет? Какой-то элемент дестабилизации здесь видится.

А.Проханов― Колоссальный. Я даже не буду перечислять, какое количество противоречивых вбросов, суждений, дискуссий, распрей идет в интернете. И эта неопределенность, это множество разных, исключающих друг друга представлений. Чем более, кстати, сумасшедшее это представление, тем оно действеннее. И все это наматывается в клубки, все это создает кому ужаса и какой-то истероидности. Это все превращается уже в самозапущенную и саморазвивающуюся систему. Ее не нужно стимулировать, она стимулирует сама себя. Ее невозможно остановить.

Мои друзья из провинций, из губерний говорят, что губернаторы в растерянности, они не знают, что делать. Центр дает одно указание, потом другое. Открывать ковидные клиники, закрывать ковидные клиники, давать надбавки — не давать; делать дистанционное — не делать; устраивать локдауны — не устраивать.

И вот эта неопределенность мешает управлять губерниями, регионами, мешает управлять страной. Из этого надо выходить. Мы с этого начинали. Как выходить из этого кома нарастающей неопределенности, нестабильности? Либо по-сурковски, через войну, то есть спалить весь этот хаос, весь этот бунт на полях сражений. Либо через анонсацию великого проекта. Этот проект есть, его контуры есть. Мои коллеги, мои друзья из Изборского клуба сформулировали этот проект, сформулировали эту идеологию. Этот проект лежит на столе у власть имущих.

С.Крючков― Этот проект по технологической линии должен осуществляться или это мировоззренческая какая-то штука?

А.Проханов― Это все вместе. Это проект, который связан с идеологией Победы. И эта идеология должна быть как бутон разойтись на несколько лепестков, должна смениться политическим и технологическим.

А.Проханов: Думаю, что Путин этим хотел сказать: «Да отстаньте вы от меня! Чего вы пристали ко мне с Зуевым

С.Крючков― Идеологией Победы, укорененной в нашем совместном российском, русском будущем или в нашем советском далеком прошлом? Потому что жить прошлым до бесконечности невозможно.

А.Проханов― Я вам сказал, что это идеология Победы, она исходит из прошлого и устремляется в грядущее. Главное в этой идеологии — победность русской истории. Это та победность, которые обеспечивает каждый раз после очередного падения воскрешение и одоление. Вот эта победность, которая связана с особым русским чудом, о на является основной нашего исторического существования. И эта победность вошла в эту идеологию. Эту идеологию сейчас необходимо оформить политологическим языком, чем занимается мой Изборский клуб.

И необходимо оформить метафически, религиозно, потому что вот эта русская Победа, Победа побед, куда укладываются все победы поля брани, все победы русской иконописи, Серебряный, Золотой век, а так же самое главное — победа после 91-го года. Нам удалось перепрыгнуть эту пропасть, этот разрыв ельцинский и выстоять, и создавать новое государство. Это сверхпобеда. Это Победа побед. Нам необходимо создать еще и религиозную концепцию этой победы. То есть для идеологов, для проектантов здесь огромное поле для творчества.

С.Крючков― Писатель Александр Проханов сегодня со своим особым мнением. Благодарю Александр Андреевич, надеюсь, что вашими чаяниями да выживет Русь.

Сразу после этого эфира в 20 часов — «В круге Света». Продолжим тему мирного предложения или ультиматума, который прозвучал 17 декабря устами Рябкова в адрес США и Брюсселя. Гостями Светланы Сорокиной и Юрия Кобаладзе станут Сергей Караганов, почетный председатель президиума Совета по внешней оборонной политике. И Дмитрий Тренин, директор Московского центра Карнеги.

Я Станислав Крючков на этом прощаюсь, еще раз благодарю нашего гостя. Александр Андреевич, всего вам доброго и здоровья. До свидания!

*
«Мемориал» —
НКО, признанное иностранным агентом.