Сказки на ночь для детей незнайка на луне

Одной из популярных и любимых детских книжек в Советском Союзе были «Приключения Незнайки и его друзей». Нет, Буратино, Чиполлино и Волшебника Изумрудного города тоже любили и читали. Но веселый Незнайка был как-то ближе и роднее. Немудрено ведь это был самый что ни на есть советский сказочный герой.

 

 

Любимый Буратино» пересказан с итальянского «Пиноккио», Чиполлино из одноименной сказки Джанни Радари, а «Волшебник Изумрудного города» — с американского «Волшебника страны Оз». 

А «Приключения Незнайки» и последующие продолжения «Незнайка в Солнечном городе» и «Незнайка на Луне» это родимое совковое, написанное талантливым детским писателем Николаем Носовым.

 

Николай Николаевич Носов родился в 1908 году, в семье эстрадного артиста, правда не очень успешного, и совмещающего эстраду с работой железнодорожника. 

Детство его прошло в небольшом городке Ирпене, недалеко от Киева, где мальчик и начал учиться в гимназии. Маленький Николай любил бывать на выступлениях отца, смотреть концерты и спектакли. Родители даже думали, что мальчик тоже хочет стать актёром. А он долгие годы метался и не мог найти себя. В детстве просил скрипку, чтобы учится музыке. Недолго позанимался и забросил, увлекся химией, театром шахматами фотографией, электротехникой и даже радиолюбительством. 

А в стране бушевала Гражданская война. Недостаток продуктов, отсутствие тепла и электричества холодной зимой, болезни были обычным явлением того времени. Вся его семья переболела тифом. К счастью, никто не умер. Николай вспоминал, что, когда он выздоровел (он болел дольше всех), его мать плакала от радости, потому что все остались живы. «Так я узнал, что плакать можно не только от горя». 

Чтобы помочь семье, Николай с 14 лет был вынужден работать: был газетным торговцем, землекопом, косарём, чернорабочим на бетоном заводе. Попутно продолжал учиться в гимназии, реорганизованной в школу-семилетку. Хотел стать химиком и даже подал документы в Киевский политехнический институт, но потом увлекся кинематографом и поступил в художественный институт. В общем, нормальные метания молодого человека в поисках жизненного пути. 

После окончания Московского института кинематографии работал постановщиком и режиссёром мультипликационных, научных и учебных фильмов. В годы войны занимался режиссурой учебных военно-технических фильмов для Красной Армии.

 

 

Николай Носов с сыном

А писателем стал случайно. В 1930 году женился, вскоре родился сын Петр. Рассказывал сыну на ночь сказки и истории, которые зачастую сам и придумывал. А потом, как-то записал их на бумаге. И получилась добрая и хорошая книжка для детей. «Постепенно я понял, что сочинять для детей — наилучшая работа, она требует очень много знаний, и не только литературных…». 

Хотя первый рассказы опубликовал еще до войны, профессиональным детским писателем стал после нее. Эти рассказы вошли в первый сборник Носова «Тук-тук-тук», 1945 год. Через год издательство «Детгиз» выпустило следующий сборник рассказов Носова — «Ступеньки». Широкую популярность завоевали и повести для подростков «Весёлая семейка» (1949), «Дневник Коли Синицына» (1950), «Витя Малеев в школе и дома» (1951). В 1953 году был опубликован сборник рассказов «На горке», в 1956 году — «Прятки», в 1958 году — «Весёлые рассказы и повести». 

Николай Носов интересовался психологией детей, считал, что «к детям нужно относиться с самым большим и очень тёплым уважением», наверное, поэтому его книги находили и находят такой большой отклик у детской аудитории. А также сыграл талант и опыт режиссера научно-популярных фильмов: он не сюсюкал с детьми и подростками, коротко, ясно и весьма детально объяснял все события и все тонкости, даже волшебные и сказочные.

 

А в 1952 году случилась знаковая встреча. С делегацией советских писателей поехал в Минск на юбилей Якуба Коласа. В одном купе с ним ехал молодой писатель Богдан Чалым, в то время редактор украинского детского журнала «Барвинок». Они проговорили всю ночь, и Носов поведал о замысле «Незнайки», который родился под впечатлением от прочитанной им в детстве сказки Анны Хвольсон «Царство малюток» (1889), которая, в свою очередь, была основана на комиксах поэта Палмера Кокса. Из сказки Хвольсон было взято и имя главного героя (при этом у Хвольсон Незнайка чисто второстепенный персонаж, а на нынешнего Незнайку гораздо больше похож тот, которого у Хвольсон звали Мурзилкой). Чалый, который сам был известен, как автор стихотворной книги «Приключения Барвинка и Ромашки», буквально влюбился в образ обаятельного коротышки и предложил сразу же, как только появятся первые главы произведения, даже не дожидаясь его окончания, опубликовать их в своём журнале. 

Некоторые въедливые комментаторы начнут возмущаться: пишешь, что это наш советский сказочный герой и тут же выдаешь, что у Носова были предшественники — Кокс и Хвольсон. А всё нормально. Ни одно произведение искусства не возникало из ничего. К тому же литература Носова настолько выше, качественнее примитивной графомании предшественников, что говорить об этом просто смешно. Не забудем также, что Палмер Кокс был художником, карикатуристом (несомненно, талантливым, выдающимся для своего времени), но не писателем. Да говоря откровенно, их бы давным-давно позабыли, если бы не Носов со своим Незнайкой. 

И вот в журнале «Барвинок», который тогда выходил на двух языках, стала печататься «Приключения Незнайки и его товарищей». И быстро завоевала популярность и любовь. Детский журнал буквально расхватывался, сказкой зачитывались не только дети, но и взрослые. Кстати вспомнил прикол, случившийся со мной в детстве. Попросил я маму выписать мне популярный тогда журнал «Мурзилка». А он был жутко лимитирован, и подписка не досталась. Тогда моя мама выписала мне журнал «Барвинок», не знала: что он выходит на украинском языке. И вот я казахско-русский пацаненок целый год читал журнал на украинской мове.

 

В 1954 году в издательстве «Детгиз» уже под названием «Приключения Незнайки и его друзей» выходит отдельная книга, моментально ставшая дефицитной. Успеху сопутствуют и великолепные иллюстрация художника Алексея Лаптева. Именно Лаптев создал привычный облик Незнайки, который после этого стали использовать и другие художники. На волне успеха Носов пишет книги «Незнайка в Солнечном городе» (1958) и «Незнайка на Луне» (1964—1965). 

И опять обращается к детям как к нормальным читателям, в отличие от других детских писателей не считает их несмышленышами и даунами. Объясняет нормальным языком, без сопливого сюсюканья, описывает приборы, иногда даже дает смешные схемы. То есть коротышки из его книг, по сути, это крошечные взрослые люди с чертами характера ребёнка. Они живут, работают, собирают урожай, изобретают машины.

 

В первой книжке коротышки ездят на газированном автомобиле и изобретают воздушный шар. Вернувшись из путешествия, они стали строить мост, водопровод и фонтаны, которые видели в Зелёном городе. Вторая книга загружена подробными описаниями всевозможных технических устройств и даже фабрики и типографии в Солнечном городе, куда попадают Незнайка, Кнопочка и Пачкуля Пёстренький. Это радиолярии, циркулины и планетарки, диковинные здания, автомобили и даже электронные машины, играющие в шахматы (1958 год!). В жизни коротышек (как и в жизни советских людей) появилось также телевидение.

 

В третьей книге коротышки строят космический корабль и отправляются на Луну. А как же иначе – как раз Гагарин полетел в космос, и это нашло отражение в детской сказке. Не зря все-таки Носов до писательской стези, работал режиссером научно-технических программ. В детской книжке предсказаны многие изобретения, фантастические для тех времен и существующие сегодня: робот-пылесос, беспроводная передача энергии, автонавигаторы, автоматизированный транспорт, система телевизионного канала в общественном транспорте, принцип лазерной печати, использование солнечных батарей на крышах домов для обеспечения электроэнергией, плоские широкоэкранные настенные телевизоры. 

А еще трёх книгах о Незнайке перед детьми в легкой и доступной форме разворачивается целая мировая история политэкономии: от элементарной меновой экономики — к полному коммунизму (на всякий случай Носов обошел развитой социализм), а затем вдруг в «загнивающий» на Луне капитализм. В Солнечном городе Незнайка так описывает экономику Цветочного города: «… Значит, вы должны дать портному за брюки, скажем, грушу. Но если портному не нужна груша, а нужен, к примеру сказать, стол, то вы должны пойти к столяру, дать ему грушу за то, что он сделает стол, а потом этот стол выменять у портного на брюки»…

 

Зато на Луне товарно-денежные отношения очень похожи на нынешние — там капитализм. Роман-сказку «Незнайка на Луне» экономисты называют самым толковым и доступным учебником политэкономии. Любой ребенок, прочитав книжку отлично усвоит, что такое акционерное общество, реклама, продажная пресса, лопнувший банк, биржа, забастовка, безработица, что такое рыночные отношения. Из этой книжки можно узнать, как Пончик стал миллионером и почему разорился. Как Незнайка хотел бежать с деньгами вкладчиков, но его самого надули компаньоны. 

Хорошие были книжки. Об их популярности можно говорить по спекулятивным ценам. В госторговле они стоили рубль-два, на черном рынке влет уходили в 10 раз выше номинала. А уж к «Незнайке на Луне», без четвертака не подходи. Даже сегодня книги Николая Носова актуальны – по прежнему воспитывают в детях честность, чувство товарищества, отзывчивость, любовь к труду; в них осуждаются такие постыдные качества, как зависть, тщеславие, грубость. Так что покупайте своим детишкам книжки про Незнайку.

Источник

Неожиданное открытие

Оставшись на кухне один, Шпунтик сказал сам себе:

— Пока Винтик разыскивает котёл, я успею немножечко отдохнуть.

Он с удобством уселся на стуле, заложил ногу за ногу и принялся отдыхать. Впрочем, это только так говорилось, потому что отдыхало лишь тело Шпунтика, в то время как его деятельный ум ни на минуту не прекращал работы. Живые, юркие глазки Шпунтика всё время вертелись в разные стороны. Каждый предмет, который попадал Шпунтику на глаза, внушал ему какую‑нибудь остроумную мысль. Бросив взгляд на приколоченные к полу ботинки Винтика, Шпунтик подумал:

«Жаль, что из кухни приходится выходить босиком. Не отдирать же каждый раз от пола ботинки. Но если прибить к полу галоши, то ботинки могут оставаться на ногах. Пришёл на кухню, сунул ноги в галоши и работай сцепление будет достаточное. Гениальная мысль!»

Некоторое время Шпунтик наслаждался пришедшей ему в голову гениальной мыслью. Потом сказал:

— Но галоши можно использовать более рационально. У нас в доме шестнадцать коротышек, у каждого пара галош; всего, значит, тридцать две галоши. Если прибить вдоль комнат и коридоров все эти галоши, каждую на расстоянии шага, то можно будет с удобством ходить по комнатам: сунул ногу в одну галошу — сделал шаг, сунул ногу в другую — ещё шаг… Исключительно гениальная мысль!

Шпунтик хотел побежать рассказать о своём новом изобретении, но тут же забыл об этом, так как в его голову уже лезли новые мысли.

— Теперь, когда наступило состояние невесомости, всё будет не такое, как прежде, — продолжал рассуждать он. — Возьмём, например, самый обыкновенный стул. На таком стуле можно сидеть, лишь прибив к полу ботинки. Это неостроумно! В будущем появятся новые стулья со стременами. На них нужно будет сидеть верхом. Сел на стул, сунул в стремена ноги и работай спокойно — никуда не улетишь. Зверски гениальная мысль! Кроме того, стулья должны быть вертящимися…

Мысли так и кипели у Шпунтика в голове. Глаза его возбуждённо горели, на лице блуждала счастливая улыбка.

В это время на кухне опять появился Знайка.

— Это что же происходит такое? — закричал с раздражением он. — Где завтрак?

— Какой завтрак? — спросил Шпунтик, очнувшись от своих грёз.

— Смотрите на него! — с возмущением закричал Знайка. — Забыл даже, что завтрак надо готовить! Где Винтик?

— Винтик?.. Он пошёл за этим… за герметическим котлом.

— Так он уже час, как пошёл за котлом! Неужели так трудно котёл принести?

— Сейчас пойду разыщу его, — сказал Шпунтик и стал пробираться к выходу.

Знайке, однако, показалось подозрительным, что Винтик так замешкался. Увидев, что Шпунтик уже почти добрался до выходной двери, он закричал с испугом:

— Постой! Не смей выходить во двор!

— Почему? — спросил Шпунтик.

— Остерегись, говорят тебе! — сердито закричал Знайка. — Сейчас надо действовать со всей осторожностью. Ведь мы находимся в состоянии невесомости. Неизвестно, куда тебя понесёт, как только ты очутишься под открытым небом. Малейший толчок — и полетишь прямо в мировое пространство.

Знайка добрался до двери, уцепился руками за дверную ручку и, высунувшись во двор, стал звать:

— Винтик! Винтик!

Винтик не отзывался.

— Неужели Винтика унесло в мировое пространство? — испуганно спросил Шпунтик.

Незнайка, который в это время выглянул в коридор, услыхал слова Шпунтика.

— Вот те на! Винтика унесло в мировое пространство! — пробормотал Незнайка и тут же начал кричать во всё горло:

— Братцы, беда! Винтика унесло в мировое пространство!

Все всполошились и бросились к выходу.

— Назад! — закричал Знайка. — Не подходите к двери! Это опасно!

— Где Винтик? Что с Винтиком? — спрашивали коротышки волнуясь.

— Ещё ничего не известно, — ответил Знайка. — Известно, что он отправился в мастерскую и не вернулся оттуда.

— Надо кому‑нибудь пойти в мастерскую, может быть, он ещё там, — сказал Тюбик.

— Пойдёшь тут, когда состояние невесомости, — сказал Ворчун.

— А ну тащите сюда подлинней верёвку, — отдал распоряжение Знайка.

Приказ моментально исполнили. Знайка обвязал один конец верёвки вокруг пояса, а другой конец привязал к дверной ручке и строго сказал:

— Смотрите, чтоб никто не смел выходить из дома. Довольно с нас и того, что Винтик пропал!

Придав своему телу наклонное положение, Знайка с силой оттолкнулся ногами от порога и полетел в направлении мастерской, которая находилась неподалёку от дома. Он немного не рассчитал толчка и поднялся выше, чем было надо. Пролетая над мастерской, он ухватился рукой за флюгер, который показывал направление ветра. Это задержало полет. Спустившись по водосточной трубе, Знайка отворил дверь и проник в мастерскую. Коротышки с напряжением следили за его действиями. Через минуту Знайка выглянул из мастерской.

— Его здесь нет! — закричал он. — Да похоже, что и не было. Сейчас посмотрю в беседке.

Одним прыжком Знайка достиг беседки и заглянул внутрь. Винтика и там не было.

— Пожалуй, лучше всего взобраться на крышу дома и посмотреть вокруг. Сверху всегда виднее. Ну‑ка, тяните меня на верёвке к дому! — закричал Знайка.

Коротышки принялись тянуть верёвку и притянули Знайку обратно к дому. Знайка мгновенно вскарабкался по водосточной трубе на крышу и уже хотел оглядеться по сторонам, но налетевший неожиданно порыв ветра сдул его с крыши и понёс в сторону. Это не испугало Знайку, так как он знал, что коротышки в любой момент могут притянуть его на верёвке обратно.

— Так даже ещё лучше, — сказал сам себе Знайка. — Летая над землёй словно на вертолёте, я гораздо тщательнее разгляжу все вокруг.

Ему, однако, не удалось ничего разглядеть, так как в следующий момент произошло то, чего никто не ожидал. Не долетев до забора, Знайка вдруг начал стремительно падать, словно какая‑то сила неожиданно потянула его вниз. Шлёпнувшись с размаху о землю, он растянулся во весь рост и не успел даже сообразить, что произошло. Ощущая во всём теле страшную тяжесть, он с трудом поднялся на ноги и огляделся по сторонам.

Его удивило, что он снова твёрдо держится на ногах.

— Вот так штука! Кажется, я снова приобрёл вес! — пробормотал Знайка.

Он попробовал поднять руку, потом другую, попробовал сделать шаг, другой… Руки и ноги повиновались с трудом, словно были свинцом налиты.

«Может быть, ощущение большой тяжести — результат быстрого перехода от состояния невесомости к весу?» — подумал Знайка.

Увидев, что коротышки испуганно смотрят на него из дверей дома, он закричал:

— Братцы, смотрите! Здесь нет состояния невесомости!

— А что там есть? — спросил кто‑то.

— Здесь есть состояние весомости. На меня по‑прежнему действует сила тяжести. Смотрите, я стою… Я хожу… Я прыгаю!..

Знайка сделал несколько шагов и попытался подпрыгнуть. Правда, прыжок у него не получился: Знайка не смог оторвать от земли ног.

Как раз в это время за забором послышался чей‑то жалобный стон. Знайка прислушался, и ему показалось, что его кто‑то зовёт на помощь. Недолго думая Знайка подбежал к забору и хотел вскарабкаться на него, но это не удалось ему. Тяжесть по‑прежнему действовала на него со страшной силой. Услышав явственно, что за забором кто‑то зовёт на помощь. Знайка выломал в заборе доску и выглянул в образовавшийся пролом. Неподалёку от забора он увидел лежавшего на земле Винтика. Винтик тоже увидел его.

— Знаечка, миленький, помоги, я, кажется, ногу сломал! — закричал Винтик.

— Как ты сюда попал? — спросил Знайка, подбегая к нему.

— Я, понимаешь, хотел отворить дверь, а дверь открылась, и я как полечу, понимаешь…

— Почему же ты не отзывался? Я тебя тут зову, зову!

— А я ничего не слышал. Наверно, сознание потерял.

Знайка схватил Винтика под мышки, взвалил на спину и потащил сквозь пролом к дому. Сделав несколько шагов, Знайка почувствовал, что тяжесть как будто уменьшилась, а сделав ещё шаг, он неожиданно оторвался от земли и взвился вместе с Винтиком в воздух.

«Что за чудо! Опять попал в состояние невесомости?» — подумал Знайка.

Он растерялся в первый момент, но потом вспомнил, что привязан к верёвке, и закричал:

— Братцы, тащите нас скорее к себе!

Увидев, что Знайка с Винтиком взмывают все выше, коротышки ухватились за конец верёвки и потащили Знайку к дому. Знайка крепко держал Винтика за шиворот, чтоб он не выскользнул у него из рук. Не прошло и минуты, как они были внутри помещения. Всем хотелось поскорей взглянуть на Винтика, но доктор Пилюлькин сказал:

— А ну, расходитесь, то есть разлетайтесь отсюда все! А больного уложите сейчас же в постель, мне его осмотреть надо.

Коротышки потащили Винтика по коридору.

— Ох, братцы, тихонечко! — молил Винтик. — У меня ножки болят!

Наконец его притащили в комнату, уложили в постель и привязали к кровати верёвкой. Пилюлькин начал осматривать его. Он долго стукал пальцами по ногам, по рукам, по груди и даже по голове больного, прислушиваясь, какой получается звук. Потом сказал:

— Придётся тебе полежать, милый друг, э‑э… м‑м‑м… в постельке… Но ты не пугайся, ничего страшного нет. Ты просто, в некотором роде, ножки отшиб.

— Как это, в некотором роде, ножки отшиб? — спросил Винтик.

— Ну, так, м‑м‑м… ногами сильно ударился, значит, отчего и произошло… м‑м‑м… некоторое растяженьице жил и… м‑м‑м… некоторое сотрясеньице в суставчиках… М‑м‑да‑а! Через некоторое время боль в суставчиках у тебя утихнет, и ты снова сможешь, в некотором роде, ходить… если, конечно, понадобится.

— Почему, если понадобится? — испуганно насторожился Винтик.

— Ну, потому что если будет состояние невесомости, то ходить нам вовсе не надо будет. Будем, в некотором роде, летать.

— Ну ладно, — ответил Винтик. — А нельзя ли мне чего‑нибудь, в некотором роде, покушать? Я с утра ничего не ел.

— Слушай, как там у тебя с завтраком? — осведомился Пилюлькин у Шпунтика.

— По случаю состояния невесомости завтрак ещё не готов, — отрапортовал Шпунтик. — Но, поскольку Знайка нашёл место, где состояния невесомости нет, мы проберёмся туда и быстро сварим на костре завтрак.

— Ты, голубчик, вот что, — сказал доктор Пилюлькин. — Завтрака варить не надо, потому что теперь уже время обедать. Лучше готовь сразу обед, а больному я пока дам хлеба с вареньем.

Пилюлькин отправился за хлебом с вареньем, а Шпунтик, обвязавшись верёвкой, пробрался в конец двора. Почувствовав, что снова приобрёл вес, он привязал конец верёвки к забору и закричал коротышкам:

— Ну‑ка, тащите сюда дрова, и спички, и кастрюли, и чайник, и сковородку, и продукты тащите!

Коротышки, держась за протянутую поперёк двора верёвку, принялись таскать Шпунтику все, что могло понадобиться для приготовления обеда. Все работали очень активно, так как каждому очень хотелось есть. Не работали только больной Винтик да ещё Пончик, который по‑прежнему болтался под потолком в столовой. Знайка сказал, что Пончик, очевидно, потерял ориентацию в пространстве и не сумел приспособиться к состоянию невесомости. На самом же деле Пончик прекрасно приспособился к невесомости, но так как он был чрезвычайно хитрый, то решил это скрыть. В то время, как все коротышки работали, он летал потихоньку по комнате и уплетал манную кашу, которая вывалилась из кастрюли и плавала вокруг комьями. За небольшой промежуток времени он единолично съел целую кастрюлю каши, так что от неё и следа не осталось.

— Вот я и сыт, и ничего мне больше не надо! — говорил с удовольствием Пончик. — А остальные пусть трудятся, если им это нравится.

Пока коротышки варили себе обед, Знайка привязался к верёвке и производил во дворе наблюдения над силой тяжести. Оказалось, что состояние невесомости наблюдалось вокруг дома только на расстоянии двадцати тридцати шагов. Это была, как её назвал Знайка, зона невесомости. За ней начиналась, как её назвал Знайка, зона тяжести, или зона весомости. Пробравшись через зону невесомости при помощи верёвки, можно было проникнуть в зону весомости и, выйдя из калитки, уже без всяких опасений отправляться в любом направлении по улице.

Установив эти научные факты. Знайка сказал Пилюлькину:

— Теперь нам надо узнать, наблюдается ли состояние невесомости только у нас или оно есть и в других частях города. Сделай‑ка сейчас обход по городу и разузнай, не ощущал ли кто‑нибудь из жителей признаков невесомости, не кружилась ли у кого голова, не испытывал ли кто‑нибудь ощущения зависания вниз головой. Все эти сведения помогут нам выяснить причины этого загадочного явления. Я думаю, пока не следует никому говорить, что у нас невесомость. Как только в городе станет известно об этом, все бросятся к нам, и тогда трудно сказать, что может произойти. Хорошо ещё, что с Винтиком все обошлось, в общем, благополучно, да и я, нужно сказать, только чудом не переломал себе ног. Мы должны быть крайне осторожны с этим ещё недостаточно изученным явлением природы.

Пока Пилюлькин ходил по городу, коротышки приготовили обед и стали обедать тут же, под открытым небом. Это было особенно приятно, так как на воздухе аппетит всегда улучшается. Конечно, в первую очередь они накормили больного Винтика. Это было нелегко сделать, так как кормить его пришлось в состоянии невесомости. Для больного Шпунтик придумал сварить специальный больничный суп‑пюре. Но самое остроумное было то, что суп этот Шпунтик придумал налить в чайник, который обычно служил для заварки чая. Чайник был плотно закрыт сверху крышечкой, поэтому суп из него не выплёскивался, когда попадал в состояние невесомости. Больному оставалось только сунуть носик чайника в рот и потихоньку посасывать суп. Питание, таким образом, происходило быстро и притом без потерь.

Кашу Шпунтик придумал сделать для Винтика не очень жидкую, но и не очень густую. Такая каша хорошо прилипала к тарелке, благодаря чему её свободно можно было переносить с места на место, а также брать ложкой, не боясь, что она сползёт с тарелки и начнёт плавать в пространстве. На третье был клюквенный кисель, который так же был подан Винтику в чайнике.

Накормив Винтика, коротышки точно таким же образом накормили и Пончика, который, как уже говорилось, потерял не только вес, но вместе с ним и остатки совести, не потеряв, однако ж, при этом своего аппетита.

Вскоре вернулся с обхода Пилюлькин и доложил Знайке, что в городе больше нигде состояние невесомости не наблюдается. Жизнь коротышек, сказал он, идёт обычным порядком. Никто никаких загадочных явлений не наблюдал и никаких болезненных ощущений не испытывал.

Сообщённые Пилюлькиным факты заставили призадуматься Знайку. Ему показалось странным, что зона невесомости ограничивалась их двором.

«Должно быть, в этом кроется какая‑то причина. Но в чём она?» — ломал голову Знайка.

Приказав коротышкам вести себя осторожнее, Знайка отправился к себе в комнату, чтобы отдохнуть после обеда и поразмышлять в тишине. По привычке он хотел прилечь на кушетку, но вспомнил, что в состоянии невесомости это можно сделать, лишь привязав себя к кушетке верёвкой, что очень хлопотно да и ненужно. Растянувшись во всю длину над кушеткой и придав своему телу строго горизонтальное положение, для того чтобы вся комната представлялась ему в привычном виде и ничто не отвлекало от мыслей, Знайка принялся размышлять.

— Странно, что зона невесомости представляет собой как бы круг, в центре которого находится наш дом, — сказал сам себе Знайка. — Мы, таким образом, помещаемся как бы в центре невесомости. Может быть, как раз здесь, где я сейчас нахожусь, или где‑нибудь совсем рядом и есть этот центр? Не находится ли причина невесомости в центре?

Знайке на мгновение показалось, что он приблизился к разрешению задачи, но неожиданно его мысль совершила скачок в сторону.

— Как же наступило состояние невесомости? С чего все началось? Давайте припомним, — сказал Знайка, словно разговаривал с невидимыми собеседниками. — Началось это утром. Сначала всё было как обычно… Я убирал комнату, потом положил в шкаф лунный камень, потом… потом… Что ж было потом? Потом ведь как раз и пришло состояние невесомости!

Мысль Знайки лихорадочно заработала.

«Может быть, тайна невесомости связана с лунным камнем?» — как бы сам собой вспыхнул у него в голове вопрос.

«Что ж, такое предположение вполне допустимо, — мысленно отвечал Знайка. — Ведь что представляет собой лунный камень? Никому не известно, что он собой представляет. Известно, что это вещество с какими‑то странными свойствами… Может быть, среди его свойств имеется также свойство уничтожать вес… Но ведь лунный камень у меня давно. Почему до сих пор это свойство не проявлялось?.. Может быть, оно не проявлялось потому, что лунный камень находился не там, где сейчас. Может быть, способность лунного камня уничтожать вес зависит от его местоположения?»

У Знайки слегка захватило дух. Он почувствовал, что овладел очень важной мыслью, и напряг все свои умственные способности, чтобы удержать эту мысль в голове.

— Если так… — сказал он, стараясь отогнать все другие мысли, которые осаждали его. — Если невесомость зависит от местоположения камня, то она должна исчезнуть, как только мы удалим камень из шкафа.

Чувствуя себя на пороге великого открытия. Знайка даже задрожал от возбуждения.

— Что ж, — пробормотал он, — проделаем опыт!

Оттолкнувшись слегка от стенки и совершая руками и ногами плавательные движения, он стал пробираться к шкафчику, в котором хранилась коллекция минералов.

— Ну‑ка, проделаем опыт, проделаем опыт… — повторил он, словно боясь забыть, что именно он собирался проделать.

От волнения его движения были, однако, не очень точно рассчитаны, поэтому, прежде чем попасть, куда было нужно, он совершил целое кругосветное путешествие по комнате. Добравшись наконец до шкафа, он ухватился за его дверцу руками и повис перед ним в горизонтальном положении с болтающимися в воздухе ногами.

— Что ж, проделаем опыт! — решительно сказал он.

И сейчас же в его голове мелькнула другая мысль:

«А вдруг из этого опыта ничего не выйдет? Вдруг невесомость не пропадёт?»

Эта мысль подействовала на Знайку на манер ледяного душа. Какой‑то холодок пробежал по его спине, сердце сильно забилось в груди, и, уже не соображая, что делает, Знайка открыл шкаф и взял с нижней полочки лунный камень.

То, что произошло вслед за этим, со всей наглядностью показало, что все научные предположения Знайки были правильны. Как только лунный камень очутился у него в руках, Знайка ощутил как бы сильный толчок в спину. Упав на пол, он пребольно ушиб коленки и растянулся на животе, словно чем‑то прижатый сверху. В ту же секунду раздался грохот. Это всюду посыпались на пол предметы, плававшие до того в состоянии невесомости. Дом затрясся, как во время землетрясения. Знайка в страхе зажмурился. Ему казалось, что на него вот‑вот обрушится потолок. Когда он открыл наконец глаза, то увидел, что комната имела обычный вид, если не считать беспорядочно разбросанных вокруг книг.

Поднявшись на ноги и почувствовав, что к нему вернулось привычное ощущение тяжести, Знайка взглянул на лунный камень, который держал в руках.

— Так вот где причина! — радостно воскликнул он. — Но почему невесомость появляется лишь тогда, когда лунный камень находится в шкафчике? Может быть, состояние невесомости получается оттого, что энергия, выделяемая лунитом, взаимодействует с каким‑нибудь веществом, которое содержится в коллекции минералов. Но как узнать, что это за вещество?

Знайка наморщил лоб и снова крепко задумался. Сначала в его голове клубились какие‑то совершенно бесформенные мысли. Каждая мысль — на манер облака или большого расплывчатого пятна на стене, глядя на которое никак не разберёшь, на что оно похоже. И вдруг его мозг озарила совершенно ясная, определённая мысль:

«Надо доставать из шкафчика по очереди все хранящиеся там минералы. Как только будет удалено вещество, с которым взаимодействует лунит, невесомость исчезнет, и мы узнаем, что это за вещество».

Положив лунный камень в шкафчик и почувствовав, что невесомость появилась снова, Знайка начал вынимать лежавшие в шкафчике минералы и следить, не появится ли сила тяжести. Сначала он достал минералы, лежавшие на нижней полке. Здесь были горный хрусталь, полевой шпат, слюда, бурый железняк, медный колчедан, сера. Дальше шли пирит, халькопирит, цинковая обманка, свинцовый блеск и другие. Вынув камни из нижнего отделения, Знайка принялся за лежавшие в верхнем. Наконец все камни были вынуты, но состояние невесомости не пропало. Знайка был страшно разочарован и упал, как говорится, духом. Он уже хотел закрыть дверцу шкафчика, но в это время увидел на нижней полке, в самом углу, ещё один камешек, которого до того не заметил. Это был кусочек магнитного железняка. Уже потеряв надежду на успех своего опыта, Знайка протянул руку и достал магнитный железняк из шкафа. В ту же секунду он почувствовал, как сила тяжести потянула его вниз, и он снова растянулся на полу.

— Значит, невесомость появляется благодаря взаимодействию магнитной энергии и энергии лунного камня, — сказал Знайка.

Поднявшись с пола, он достал из ящика стола раздвижную вычислительную линейку. К одному концу этой линейки он прикрепил лунит, а к другому магнитный железняк и начал осторожно сдвигать оба конца. Когда лунный камень приблизился к магнитному железняку на такое же расстояние, на котором он находился в шкафчике, снова появилось состояние невесомости.

— Как видим… — сказал Знайка, словно читал лекцию невидимым слушателям. — Как видим, состояние невесомости появляется, когда лунный камень и магнитный железняк находятся на определённом расстоянии. Это расстояние можно назвать критическим. Как только расстояние между обоими минералами станет больше критического, невесомость исчезнет и на нас снова будет действовать сила тяжести.

Как бы в доказательство своих слов Знайка раздвинул концы линейки в стороны и в тот же момент ощутил, как сила тяжести дёрнула его книзу. Коленки у него подогнулись, и он с размаху сел на пол. Знайка, однако же, не смутился этим. Наоборот, он торжественно улыбнулся и сказал:

— Вот он, прибор невесомости! Теперь невесомость у нас в руках, и мы будем повелевать ею!

Как Незнайка и Пончик прибыли на Луну

Теперь, когда Пончик окончательно убедился, что о возвращении на Землю не может быть никакой речи, он понемногу успокоился и сказал:

— Ну что ж, поскольку мы летим на Луну и назад все пути отрезаны, теперь у нас только одна задача: пробраться обратно в пищевой отсек и как следует позавтракать.

— Мы ведь только что завтракали, — сказал Незнайка.

— Так разве это был настоящий завтрак? — возразил Пончик. — Этот завтрак был пробный, так сказать, черновой, тренировочный.

— Как это — тренировочный? — не понял Незнайка.

— Ну, мы ведь завтракали в космосе первый раз. Значит, вроде как бы не завтракали, а только как бы осваивали процесс питания в космосе, то есть тренировались. Зато теперь, когда тренировка закончена, мы можем позавтракать по‑настоящему.

— Что ж, это, пожалуй, можно, — согласился Незнайка.

Друзья спустились в пищевой отсек. Незнайке совсем ещё не хотелось есть, и он только для того, чтоб составить компанию Пончику, съел одну космическую котлетку. Но Пончик решил не теряться в создавшейся обстановке и отнёсся к делу со всей серьёзностью. Он заявил, что должен произвести в пищевом отсеке ревизию и проверить качество всех космических блюд, а для этого ему нужно съесть хотя бы по одной порции каждого блюда.

Эта задача оказалась, однако, для него не под силу, потому что уже на десятой или на одиннадцатой порции его сморил сон, и Пончик заснул с недоеденной космической сосиской во рту. В этом ничего удивительного не было, так как ночью Пончик спал мало, к тому же каждый, кто находится в состоянии невесомости, может заснуть в любой позе, не укладываясь для этого специально в постель.

Зная, что Пончик всю ночь прокувыркался в поисках выхода из ракеты, Незнайка решил дать ему отдохнуть, а сам отправился в астрономическую кабину, чтобы взглянуть, насколько приблизился космический корабль к Луне. В иллюминаторах по‑прежнему чернело небо со звёздами, с ярко сверкающим диском солнца и серебристой, светящейся Луной сверху. Солнце было такого же размера, каким оно обычно видно с Земли, но Луна сделалась уже вдвое больше. Незнайке казалось, что он замечает на поверхности Луны такие подробности, которых не замечал раньше, но так как прежде он никогда не смотрел на Луну внимательно, то и не мог сказать с уверенностью, видит ли он эти подробности потому, что подлетел к Луне ближе, или он видит их потому, что теперь стал смотреть на Луну внимательнее.

Хотя ракета мчалась со страшной скоростью, покрывая пространство в двенадцать километров в одну секунду, Незнайке казалось, что она застыла на месте и ни на полпальца не приближается к Луне. Это объяснялось тем, что расстояние от Земли до Луны очень большое — около четырехсот тысяч километров. При таком огромном расстоянии скорость двенадцать километров в секунду не так велика, чтоб её можно было заметить на глаз, да ещё находясь в ракете.

Прошло два или три часа, а Незнайка все смотрел на Луну и никак не мог от неё оторваться. Луна словно притягивала к себе его взоры. Наконец он почувствовал какое‑то мучительное посасывание в животе и только тогда сообразил, что наступила пора обедать. Он поскорей спустился в пищевой отсек и увидел, что Пончик проснулся и уже что‑то жуёт с аппетитом.

— Э, да ты, я вижу, уже принялся за обед! — закричал Незнайка. — Почему меня не подождал?

— Так это у меня ещё не обед, а эта самая… тренировка, — ответил Пончик.

— Ну, тогда кончай тренировку, и будем обедать, — сказал Незнайка. Что там у нас имеется повкусней?

— На первое могу порекомендовать очень хороший космический суп‑рассольник, на второе — космические голубцы, а на третье — космический кисель из яблок.

С этими словами Пончик достал из термостата несколько трубочек с супом, голубцами и киселём, и друзья принялись обедать. Покончив с этим занятием, Пончик сказал, что для правильного пищеварения после обеда полагается немножко всхрапнуть. Он тут же заснул, повиснув посреди пищевого отсека и разбросав в стороны руки и ноги. Незнайка решил последовать его примеру, но ему не нравилось, что во время сна в состоянии невесомости руки и ноги разъезжаются в стороны, поэтому он заложил ногу за ногу, как будто сидел на стуле, а руки сложил на груди кренделем.

Приняв такую позу, Незнайка стал делать попытки заснуть. Некоторое время он прислушивался к плавному шуму реактивного двигателя. Ему казалось, что двигатель потихоньку шепчет ему на ухо: «Чаф‑чафчаф‑чаф!» Эти звуки постепенно убаюкали Незнайку, и он заснул.

Прошло несколько часов, и Незнайка почувствовал, что его кто‑то тормошит за плечо. Открыв глаза, он увидел Пончика.

— Проснись скорее. Незнайка! Беда! — бормотал Пончик испуганно.

— Какая беда? — спросил, окончательно проснувшись. Незнайка.

— Беда, братец, мы, кажется, проспали ужин!

— Тьфу на тебя с твоим ужином! — рассердился Незнайка. — Я думал, невесть что случилось!

— Удивляюсь твоей беспечности! — сказал Пончик. — Режим питания нарушать нельзя. Все надо делать вовремя: и обедать, и завтракать, и ужинать. Все это дело нешуточное!

— Ну ладно, ладно, — нетерпеливо сказал Незнайка. — Пойдём сперва на Луну посмотрим, а потом можешь хоть обедать, хоть ужинать и даже завтракать заодно.

Друзья поднялись в астрономическую кабину и взглянули в верхний иллюминатор. То, что они увидели, ошеломило их. Огромный светящийся шар висел над ракетой, заслоняя небо со звёздами. Пончик напугался до того, что у него затряслись и губы, и щеки, и даже уши, а из глаз потекли слезы.

— Это что?.. Это куда?.. Сейчас об это треснемся, да? — залопотал он, цепляясь за рукав Незнайки.

— Тише ты! — прикрикнул на него Незнайка. — По‑моему, это просто Луна.

— Как, просто Луна? — удивился Пончик. — Луна ведь маленькая!

— Конечно, Луна. Просто мы подлетели к ней близко.

Незнайка поднялся под потолок кабины и, прильнув к верхнему иллюминатору, принялся разглядывать поверхность Луны. Теперь Луна была видна так, как бывает видна в телескоп с Земли, и даже лучше. На её поверхности вполне хорошо можно было разглядеть и горные цепи, и лунные цирки, и глубокие трещины или разломы.

— Поднимайся, Пончик, сюда, — сказал Незнайка. — Посмотришь, как хорошо видна Луна.

Пончик нехотя поднялся кверху и стал исподлобья поглядывать в иллюминатор. То, что он увидел, не принесло ему облегчения. Он заметил, что Луна теперь не стояла на месте, а приближалась с заметной скоростью. Сначала она была видна как огромный, величиной с полнеба, сверкающий круг. Мало‑помалу этот круг разрастался и в конце концов заполнил собой все небо. Теперь, куда ни глянь, во все стороны простиралась поверхность Луны с опрокинутыми вверх ногами горными цепями, лунными кратерами и долинами. Все это угрожающе висело над головой и было уже так близко, что казалось, стоит только протянуть руку, и можно потрогать верхушку какой‑нибудь лунной горы.

Пончик боязливо поёжился и, оттолкнувшись рукой от иллюминатора, опустился на дно кабины.

— Ну её! — проворчал он. — Не хочу я смотреть на эту Луну!

— Почему? — спросил Незнайка.

— А зачем она висит прямо над головой? Ещё упадёт на нас сверху!

— Чудак! Это не Луна на нас упадёт, а мы на неё.

— Как же мы можем на неё упасть, если мы снизу, а Луна сверху?

— Ну, понимаешь, — объяснил Незнайка, — Луна просто притянет нас.

— Значит, мы вроде как бы прицепимся к Луне снизу? — сообразил Пончик.

Незнайка и сам не знал, как произойдёт посадка на Луну, но ему хотелось показать Пончику, будто он все хорошо знает. Поэтому он сказал:

— Вот‑вот. Вроде как бы прицепимся.

— Ничего себе дельце! — воскликнул Пончик. — Значит, когда мы вылезем из ракеты, то будем ходить по Луне вверх ногами?

— Это зачем же ещё? — удивился Незнайка.

— А как же иначе? — ответил Пончик. — Если мы снизу, а Луна сверху, то хочешь не хочешь, а придётся переворачиваться вверх тормашками.

— Гм! — ответил в раздумье Незнайка. — Кажется, на самом деле получается что‑то не совсем то, что надо!

Он на минуту задумался и как раз в этот момент заметил, что не слышит привычного шума двигателя.

— Постой‑ка, — сказал он Пончику. — Ты слышишь что‑нибудь?

— А что я должен слышать, по‑твоему? — испуганно насторожился Пончик.

— Шум реактивного двигателя.

Пончик прислушался.

— По‑моему, нет никакого шума, — ответил он.

— Вот те на! — растерялся Незнайка. — Неужели двигатель испортился? Долетели почти до самой Луны, и вдруг такая досада!

Пончик было обрадовался, сообразив, что с испорченным двигателем ракета не сможет продолжать полет и должна будет вернуться обратно. Радость его была, однако ж, напрасна. Реактивный двигатель совсем не испортился, а только выключился на время. Как только ракета достигла максимальной скорости, электронная управляющая машина автоматически прекратила работу двигателя, и дальнейший полет происходил по инерции. Это случилось как раз в тот момент, когда Незнайка и Пончик заснули. Именно поэтому они не заметили, что двигатель прекратил работу.

Пончик снова поднялся кверху, и они вместе с Незнайкой принялись смотреть в иллюминатор, пытаясь определить, остановилась ракета или продолжает полет. Этого, однако, им определить не удалось. Неожиданно снова послышалось: «Чаф‑чаф‑чаф‑чаф!» — это включился двигатель поворота. Незнайка и Пончик увидели в иллюминатор, как нависшая над ними, словно безбрежное море, поверхность Луны покачнулась, будто её толкнул кто‑то, запрокинулась куда‑то назад и всей своей громадой начала перевёртываться в пространстве.

Вообразив, что произошло столкновение ракеты с Луной, Незнайка и Пончик взвизгнули. Им и в голову не могло прийти, что в действительности переворачивалась не Луна, а ракета. В то же мгновение центробежная сила, возникшая в результате вращения ракеты, отбросила путешественников в сторону. Прижимаясь к стенке кабины, Незнайка и Пончик увидели, как в боковых иллюминаторах промелькнула светящаяся поверхность Луны и, качнувшись ещё раз словно на волнах, ухнула куда‑то вниз вместе со всеми горными цепями, лунными морями, кратерами и ущельями.

Зрелище этого космического катаклизма до того потрясло Пончика, что он затряс головой и невольно закрыл руками глаза, а когда открыл их, увидел, что на небе никакой Луны уже не было. Со всех сторон в иллюминаторах сверкали лишь яркие звёздочки. Пончик вообразил, что ракета, врезавшись в Луну, расколотила её на кусочки, которые разлетелись в стороны и превратились в звёзды.

Всё это произошло мгновенно. Гораздо быстрей, чем об этом можно рассказать. Когда ракета повернулась хвостовой частью к Луне, двигатель поворота выключился. На минуточку стало тихо. Но вскоре снова послышалось: «Чаф‑чаф‑чаф!» На этот раз громче обычного. Это включился основной двигатель. Но так как теперь ракета была обращена хвостовой частью к Луне, нагретые газы выбрасывались из сопла в направлении, противоположном движению, благодаря чему ракета начала замедлять ход. Это было необходимо для того, чтобы ракета приблизилась к Луне с небольшой скоростью и не разбилась при посадке.

Как только ракета замедлила ход, начались перегрузки, и возникшая сила тяжести прижала Незнайку и Пончика к полу кабины. Незнайке все же не терпелось узнать, что произошло с Луной. Дотащившись на четвереньках до стенки кабины и с трудом поднявшись на ноги, он заглянул в боковой иллюминатор.

— Гляди, Пончик, оказывается, она здесь! — закричал вдруг Незнайка.

— Кто здесь? — спросил Пончик.

— Луна. Она внизу, понимаешь!

Превозмогая все возраставшую силу тяжести, Пончик тоже добрался до иллюминатора и поглядел вниз. То, что он увидел, поразило его. Внизу, во все стороны на многие километры, до самого горизонта тянулась лунная поверхность со всеми кратерами и горами, которые наши путешественники уже видели на Луне. Разница была лишь в том, что теперь всё это было не перевёрнуто, а стояло нормально, как полагается.

— Как же Луна очутилась внизу? — с недоумением спросил Пончик.

— Понимаешь, — ответил Незнайка, — это, наверно, не Луна перевернулась, а мы сами перевернулись. Вернее сказать, ракета перевернулась. Сперва ракета была повёрнута к Луне головой, а теперь повернулась хвостом. Поэтому нам сначала казалось, что Луна сверху, над нами, а теперь кажется, что она снизу.

— А! — обрадованно закричал Пончик. — Теперь понял. Ракета повернулась к Луне хвостом. Значит, она раздумала лететь на Луну! Ура! Ракета хочет лететь обратно! Молодец, ракеточка!

— Много ты понимаешь! — ответил Незнайка. — Ракета лучше тебя знает, что нужно делать. Она знает, что ей нужно лететь на Луну.

— А ты за ракету не расписывайся! — сказал Пончик. — Ракета сама за себя отвечает.

— А ты лучше посмотри вниз, — сказал Незнайка.

Пончик посмотрел в иллюминатор и обнаружил, что лунная поверхность вовсе не удалялась, а приближалась. Теперь она уже не казалась пепельно‑серой, какой кажется нам с земли, а была серебристо‑белой. В разные стороны тянулись красивые горы, между которыми сверкали, залитые ярким солнечным светом, лунные долины.

Среди долин во многих местах виднелись огромные каменные глыбы. Некоторые из них были четырехугольной формы и своим видом напоминали большие дома. Особенно много таких камней было у подножья скалистых гор, поэтому казалось, что вдоль горных хребтов расположились лунные города, населённые лунными жителями.

Незнайка и Пончик невольно залюбовались открывшейся перед ними картиной. Луна теперь уже не казалась им такой безжизненной и пустынной, как раньше.

Пончик сказал:

— Раз на Луне есть дома, значит, в них должен кто‑нибудь жить. А кому же жить, если не коротышкам? А уж если на Луне есть коротышки, то они обязательно должны что‑нибудь кушать, а раз они должны что‑нибудь кушать, то у них есть что покушать, и мы не пропадём с голоду.

Пока Пончик высказывал свои догадки, ракета совсем близко подлетела к Луне. Нагретые газы, с силой вырывавшиеся из сопла двигателя, подняли с поверхности Луны тучи пыли, которые, поднимаясь все выше и выше, окутали ракету со всех сторон!

— Что это? — недоумевал Незнайка. — Не то дым, не то пыль! Может быть, какой‑нибудь вулкан внизу?

— Ну вот, я так и знал, что мы в конце концов угодим в вулкан! — проворчал Пончик.

— Откуда ты это знал? — удивился Незнайка.

Но Пончик на этот вопрос не успел ответить. Как раз в этот момент ракета опустилась на поверхность Луны. Произошёл толчок. Не удержавшись на ногах, Незнайка и Пончик покатились на пол кабины. Некоторое время они сидели на полу и молча глядели друг на друга. Наконец Незнайка сказал:

— Прилетели!

— Вот тебе и весь… этот самый… сказ! — пробормотал Пончик.

Поднявшись на ноги, друзья принялись глядеть в иллюминаторы, но вокруг всё было затянуто какой‑то серой клокочущей, словно кипящей массой.

— Кругом какая‑то сплошная каша бушует! — с неудовольствием проворчал Пончик. — Небось в самое жерло попали!

— В какое жерло? — не понял Незнайка.

— Ну, в жерло вулкана.

Пыль между тем начала рассеиваться, и сквозь неё стали просвечивать очертания лунной поверхности.

— Оказывается, это всего‑навсего пыль или туман, — сказал Незнайка.

— Значит, мы не сидим в вулкане? — спросил Пончик.

— Нет, нет! Никакого вулкана нет, — успокоил его Незнайка.

— Ну, тогда ещё можно жить! — с облегчением вздохнул Пончик.

— Конечно, можно! — с радостью подхватил Незнайка и, протянув руку Пончику, сказал с важным видом:

— Поздравляю вас, дорогой друг, с благополучным прибытием на Луну!

— Спасибо! Поздравляю вас также! — ответил Пончик и пожал ему руку.

— Желаю вам дальнейших успехов в вашей замечательной научной деятельности, — сказал Незнайка.

— Благодарю вас! И вам желаю того же, — ответил Пончик и, шаркнув ножкой, почтительно поклонился Незнайке.

Незнайка тоже отвесил поклон Пончику и шаркнул ножкой. Почувствовав глубокое удовлетворение от своей вежливости, друзья рассмеялись и бросились обнимать друг друга.

— Ну, с чего мы начнём нашу деятельность на Луне, — спросил Незнайка, покончив с объятиями. — Я предлагаю сделать вылазку из ракеты и как следует осмотреться вокруг.

— А я предлагаю сначала покушать, а потом осмотреться, — с приятной улыбкой ответил Пончик.

— Ваше предложение, дорогой друг, принимается, — вежливо согласился Незнайка. — Разрешите пожелать вам приятного аппетита.

— Спасибо! Желаю вам тоже приятно покушать, — широко улыбаясь, ответил Пончик.

Обменявшись любезностями, друзья спустились в пищевой отсек. Там они не спеша поели, после чего поднялись в отсек, где хранились космические скафандры. Подобрав подходящие им по росту скафандры, друзья принялись надевать их.

Каждый из этих скафандров состоял как бы из трех частей: космического комбинезона, герметического шлема и космических сапог. Космический комбинезон был сделан из металлических пластин и колец, соединённых гибкой воздухонепроницаемой космопластмассой серебристого цвета. На спине комбинезона имелся ранец, в котором были размещены воздухоочистительное и вентиляционное устройство, а также электробатарея, питавшая током электрический фонарь, который был укреплён на груди. Над ранцем был размещён автоматический складной капюшон‑парашют, раскрывавшийся в случае надобности на манер крыльев.

Герметический шлем надевался на голову и был сделан из жёсткой космопластмассы, окованной нержавеющей сталью. В передней части гермошлема имелось круглое оконце, или иллюминатор, из небьющегося стекла, внутри же была размещена небольшая радиостанция с телефонным устройством, посредством которого можно было переговариваться в безвоздушном пространстве. Что касается космических сапог, то они почти ничем не отличались от обычных сапог, если не считать, что подошвы их были сделаны из специального теплоизолирующего вещества.

Нелишне упомянуть, что за спиной космического комбинезона имелся походный рюкзак, к поясу же, помимо складного альпенштока и геодезического молотка, был привешен космический зонтик для защиты от палящих лучей солнца. Этот зонтик был сделан из тугоплавкого алюминия и в сложенном виде занимал не больше места, чем обычный дождевой зонт.

Надев на себя комбинезон, Незнайка почувствовал, что он довольно плотно облегает тело, а гермошлем был настолько просторен, что Незнайкина голова свободно поместилась в нём вместе со шляпой.

Одевшись в космические скафандры и проверив работу радиотелефонной связи, наши путешественники спустились в хвостовую часть ракеты и очутились перед дверью шлюза. Незнайка взял Пончика за руку и нажал кнопку. Дверь отворилась бесшумно. Друзья шагнули вперёд и оказались в шлюзовой камере. Дверь бесшумно закрылась за ними. Теперь от лунного мира наших путешественников отделяла лишь одна дверь.

Незнайка невольно задержался перед этой дверью.

Каким окажется этот таинственный, неизведанный мир Луны? Как он встретит незваных пришельцев? Окажутся ли скафандры надёжной защитой в безвоздушном пространстве? Ведь одной небольшой трещинки, одного небольшого отверстия в скафандре было достаточно, чтобы воздух из‑под него улетучился, и тогда путешественникам грозила неминуемая гибель.

Эти мысли с быстротой молнии пронеслись в голове у Незнайки. Но он не поддался страху. Как бы желая подбодрить Пончика, он обнял его одной рукой за плечо, а другой рукой нажал кнопку у двери. Но дверь не открылась, как ожидал Незнайка. Открылось лишь крошечное отверстие, имевшееся в двери. Пространство внутри шлюза соединилось с наружным безвоздушным пространством, и воздух, находившийся в шлюзовой камере, со свистом начал вырываться на свободу. Незнайка и Пончик почувствовали, что комбинезоны, которые прежде плотно прилегали к телу, вдруг начали становиться просторнее, словно раздувались. Это объяснялось тем, что давление наружного воздуха исчезло и стенки скафандров стали испытывать лишь давление воздуха изнутри. Не поняв, что произошло, Пончик вообразил, что скафандр на нём лопнул, и это так напугало его, что он зашатался и начал валиться на бок. Незнайка заботливо поддержал его под руку и сказал:

— Стой прямо! Ничего страшного ещё нет!

В это время воздух окончательно вышел из шлюзовой камеры, и наружная дверь автоматически отворилась.

Увидев блеснувший впереди свет, Незнайка скомандовал:

— А теперь смело вперёд!

Незнайка на Луне

Глава пятая. Незнайка учится на циркача

Расклеенные по городу афиши гласили, что прибывший в город всего на один день цирк даст единственное представление вечером на большой лужайке возле Огурцовой реки. Там будет установлен большой купол-шапито, и все коротышки, желающие посмотреть представление, могут приходить к семи часам вечера.

После того, как цирковая колонна прошествовала по бульвару Васильков, коротышки Цветочного города, резонно рассудив, что до семи часов вечера ничего интересного не будет, стали расходиться по домам. Конечно, наиболее любопытные малыши остались на лужайке для того, чтобы наблюдать за приготовлением к вечернему представлению. Одним из них был Незнайка.

Он совершенно позабыл о том, что уже давно наступило время обеда и ему следовало бы подкрепиться. Впрочем, он даже не завтракал. Но это не мешало ему широко раскрытыми глазами наблюдать за тем, как артисты шумным балаганом располагаются на лужайке, затем с веселыми шутками и смехом начинают воздвигать гигантский купол. Среди прочих зевак Незнайка ходил вокруг купола, поднимавшегося на особых растяжках все выше и выше, и наконец, по своему обыкновению, почувствовал острую жажду деятельности. В отличие от других коротышек, которые просто наблюдали за тем, как идет строительство передвижного цирка, Незнайка принялся расхаживать между циркачами и давать советы.

Одним он указывал, как нужно натягивать трос, другим — как поднимать над головой высокую металлическую трубу, третьим — как при этом не покалечиться.

Цирковые артисты оказались народом добродушным и спокойным. Они просто старались не обращать внимания на бесцельно слонявшегося вокруг малыша в желтых канареечных брюках и яркой голубой шляпе. Каждый был занят своим делом, и Незнайка им не мешал.

Однако наш герой от слов перешел к делу. Незнайка то брался за конец какого-нибудь каната, то норовил схватить под уздцы лошадь, то вертелся вокруг плотников, сколачивавших помост. Никакой пользы для цирка в этом, конечно, не было. Но и вреда тоже никакого. Так продолжалось до тех пор, пока Незнайка не полез помогать мастерам, которые трудились над установкой в самом центре арены высокого стального штыря. Он должен был служить основанием для всего купола.

— Так, так! — кричал Незнайка, норовя подобраться поближе к штырю. Давайте, братцы, поднатужимся и поднимем эту штуковину!

Оттолкнув одного из мастеров, Незнайка подобрался под медленно поднимавшийся металлический штырь и схватил его обеими руками.

— Разойдитесь, разойдитесь все! Я держу! — вопил Незнайка, пытаясь подставить плечо под груз.

Надо сказать, что у него почти получилось задуманное. Но в самый последний момент Незнайка уронил конец стальной опоры себе на голову. Он просто не рассчитал сил — штырь оказался значительнее тяжелее, чем полагал Незнайка. Он даже не успел вскрикнуть и грохнулся на зеленую траву лужайки.

— Смотрите, этого бедолагу придавило! Работа тут же остановилась. Все кинулись на помощь Незнайке и принялись осматривать и ощупывать его.

— Кажется, он потерял сознание.

— Доктора, скорее доктора!

На счастье здесь не оказалось Пилюлькина. Пришел цирковой врач, который, осмотрев больного и пощупав пульс, спокойно сказал:

— С ним все в порядке. Нужно просто приложить ко лбу что-нибудь холодное, а то будет большая шишка. И больше не пускайте посторонних на цирковую площадку.

Незнайку отнесли в сторону и положили в тень. Коротышка, одетый в цирковую униформу приложил пузырь со льдом ко лбу Незнайки и стал терпеливо ждать, пока тот придет в себя.

Спустя несколько мгновений Незнайка очнулся и завопил:

— Ой! Холодно!

Незнайка попытался было освободиться, но все было напрасно — пришлось лежать и терпеть. Чтобы хоть как-то развлечься, он стал приставать к сторожившему его коротышке с расспросами:

— Скажите, вы тоже работаете в цирке? А как называется ваша профессия? Вы акробат или жонглер? Может быть, вы укротитель? У вас такой устрашающий вид.

— Нет, я не укротитель.

— А чем же вы занимаетесь в цирке?

— В цирке все профессии важны, — уклончиво отвечал коротышка, переворачивая пузырь со льдом.

Неожиданно откуда-то сбоку раздался голос:

— Эй, Дудкин, пора за животными убирать!

— Сейчас иду! — откликнулся незнайкин соглядатай и тут же, без всяких объяснений, исчез.

Все это произошло так быстро, что Незнайка даже не успел сказать ему слова благодарности.

— Да, — пробормотал он себе самому, — чудеса, да и только. Правду говорил Гвоздик. Цирк — это удивительное место.

Потирая ушибленный лоб, Незнайка поднялся и медленно побрел домой. Ему очень хотелось остаться и до конца проследить за тем, как будет построен цирк. Однако, как часто бывало в таких случаях, ему ужасно захотелось есть. К тому же, коротышки, трудившиеся на лужайке, после недавнего происшествия смотрели на него с подозрительностью и даже откровенной враждебностью — смотрите, мол, это тот самый, который везде лезет со своими советами да еще норовит головой о что-нибудь стукнуться.

К счастью, лед помог, и Незнайка отделался лишь легкой ссадиной на лбу. Натянув шляпу поглубже на голову, чтобы Пилюлькин не дай бог не заметил место ушиба, Незнайка пришел в свой дом на улице Колокольчиков и с жадностью набросился на еду.

Компанию в столовой ему составил Пончик. Хотя обеденное время давно уже прошло и все коротышки разошлись, Пончик по-прежнему сидел за столом, медленно прожевывая сдобную булку и запивая ее компотом.

— Ты чего тут сидишь? — спросил Незнайка, усаживаясь рядом с Пончиком.

— А ты чего? — спросил тот в ответ.

— Я смотрел, как строят цирк. Знаешь, очень интересное зрелище. Пончик скептически хмыкнул.

— Что там интересного? Вот цирковой спектакль смотреть — это интересно, а наблюдать за тем, как к нему готовятся — скучно. Как в любом театре.

— Много ты понимаешь. Пончик важно надул щеки.

— А вот и понимаю. Я на Луне тоже в развлекательной индустрии трудился.

Услышав такую выспренную речь Пончика, Незнайка едва не поперхнулся.

— Что, что? — рассмеялся он. — Где ты трудился?

— В развлекательной индустрии, — важно повторил Пончик. И, словно в подтверждение своих слов, проглотил целую булку. После возвращения с Луны он быстро приобрел прежний вид и привычки. Но теперь к ним, судя по всему, добавилась еще и хвастливость.

— Это ты свое чертово колесо развлекательной индустрией называешь? спросил Незнайка.

На это Пончик с гордым видом возразил:

— А что, по-твоему, чертово колесо — это консервный завод? Чертово колесо — это настоящая развлекательная индустрия, без всяких там фиглей-миглей. Уж я-то знаю.

Незнайка насмешливо посмотрел на Пончика.

— Ну да, ты знаешь. Только сам небось на этом чертовом колесе ни разу не катался.

Пончик обиженно надул щеки.

— Как это не катался? Я не только на чертовом колесе катался, я и с горок в воду съезжал, и на карусели ездил, когда богатым был. Он вдруг осекся и озабоченно посмотрел по сторонам.

— Стыдно вспоминать, что богатым был? — засмеялся Незнайка.

— А тебе какое дело? — огрызнулся Пончик. — Ты лучше ешь свой обед.

— Я и ем, — с довольным видом ответил Незнайка и похлопал себя по животу. — Мне нужно хорошо пообедать, чтобы быть бодрым целый вечер. Сейчас вот покушаю и пойду наблюдать за установкой цирка, а потом буду смотреть представление. А ты собираешься на представление?

Пончик неопределенно пожал плечами.

— Не знаю. Если настроение будет, то пойду. Незнайка опешил.

— Что значит — если настроение будет? Если ты придешь, то настроение обязательно будет, а если не придешь, то будешь сидеть здесь один и жевать свои булки.

— Допустим, один я сидеть здесь не буду, — возразил Пончик, — потому как мы с Сиропчиком можем прекрасно провести время за тарелкой с пирогами, и для этого не обязательно ходить в какой-то там цирк.

— Что значит, какой-то там? — вспылил Незнайка. — Это же цирк, настоящий цирк! Если бы меня приняли, я бы обязательно работал в цирке.

Пончик запихнул в рот очередную булку и, прожевав ее, философски заметил:

— А вот мне почему-то работать не хочется. Наверное, я на Луне перетрудился. А вот булки кушать мне хочется. Незнайка разочарованно махнул рукой.

— Тебе бы только булки жевать. А там жизнь, настоящая жизнь! Неужели ты этого не понимаешь? Пончик пожал плечами.

— А по-моему, настоящая жизнь — это когда ты сыт, обут, одет и сидишь в тепле.

Припомнив кое-какие подробности из своей жизни на Луне, Незнайка вынужден был согласиться с некоторыми утверждениями Пончика.

— Да, наверное, ты прав насчет еды, — сказал он. — Но ведь еда — это еще не все. Подумай сам, Пончик — какая интересная жизнь у цирковых артистов. Во-первых, они занимаются таким славным делом: хочешь — прыгай в свое удовольствие, хочешь — жонглируй, хочешь — публику смеши, хочешь — фокусы демонстрируй. И тебе интересно, и всем остальным. Ну, и потом — они же все время путешествуют, переезжают из одного города в другой. Так можно весь мир повидать.

Пончик совсем не разделял энтузиазма Незнайки. Услышав его последние слова, он скептически хмыкнул:

— Весь мир мы с тобой видали из окна ракеты, и ничего в нем особенного нет. Шар как шар.

— Но ведь все вокруг такое разное, — не унимался Незнайка. — На Земле так много всяких чудес, тайн и просто любопытного.

— А по-моему, лучше всего жить в Цветочном городе и не знать ни о каких тайнах, чтобы не портить себе настроение. Главное — хороший аппетит, а все остальное приложится.

Услышав такие слова Пончика, Незнайка до того расстроился, что даже отодвинул от себя тарелку с борщом.

— Какой ты скучный стал, Пончик. Мне иногда кажется, что на Луну со мной летал вовсе не ты, а совсем другой коротышка, только внешне похожий на тебя.

Пончик нравоучительно поднял палец.

— Я просто поумнел и не хочу быть авантюристом. Он тщательно выговорил это слово и, гордо подняв голову, встал из-за стола и удалился.

— Ишь ты, — недовольно пробурчал ему вслед Незнайка, — авантюристом он быть не хочет. Как будто в цирке других профессий нет. Если не хочешь быть авантюристом, становись эквилибристом или униформистом. Зачем же на чем-то одном зацикливаться?

Размышляя таким образом, Незнайка снова машинально подвинул к себе тарелку с борщом и быстро расправился с ним. Затем та же участь постигла большую тарелку каши и два стакана компота. Пару булок Незнайка на всякий случай захватил с собой, рассовав по карманам. Вечер предстоял долгий, и о желудке стоило позаботиться заранее. Все-таки кое в чем Пончик был прав — без хорошего аппетита многого в этой жизни не достигнешь.

Насвистывая что-то веселое, Незнайка шагал по улице Маргариток, направляясь к знакомому дому, в котором жил Гунька. Он не видел друга со вчерашнего вечера и решил навестить его, чтобы узнать о том, что случилось с Гунькой после его поспешного бегства с поляны.

Когда Гунька открыл дверь, Незнайка едва удержался от смеха. На лбу у Гуньки красовалась огромная шишка, а ухо распухло так, что напоминало половинку цветущего подсолнуха.

— Что это с тобой случилось? — спросил Незнайка, стараясь не слишком широко улыбаться.

— Ничего особенного, — хмуро ответил Гунька. — Столкнулся с привидением. Бежал, бежал, а оно навстречу как вылетит, да как хлопнется об меня. Я — брык и чуть сознание не потерял. Открываю глаза, а его уже след простыл. Вот так-то.

Незнайка принялся успокаивать друга как мог:

— Забудь про это поскорее, и сразу станет легче. Ты в цирк-то собираешься?

Гунька тоскливо отвернулся.

— Да какой цирк с таким ухом? Я теперь целую неделю из дому выходить не буду.

Незнайка пожал плечами.

— А что? Ухо как ухо, ничего особенного. Прикроешь шляпой, да и все.

Гунька вдруг разозлился.

— Никуда с тобой не пойду, ни в цирк, ни гулять. Иди один. Эх, ты… А еще друг называется. Вместо того, чтобы несчастью моему посочувствовать, только смеешься.

— Тоже мне несчастье! На меня вон сегодня настоящая стальная балка упала, и то я не хныкал. Ну и ладно, ну и шут с тобой. Я один в цирк пойду. И попрошу, чтобы меня на работу взяли. Вот уеду с ними путешествовать, останешься ты тут один и никто с тобой играть не будет.

— Очень надо! — завопил Гунька. — Уедешь ты на другой берег Огурцовой реки, а потом все равно вернешься. Куда ты денешься без Цветочного города?

— А уеду путешествовать, и тогда посмотришь, куда я денусь. Мне еще надо в городе ЛЕГО побывать. И ЛЕГОпарки я не видел. А ты вот сиди здесь с распухшим ухом и в зеркало на себя любуйся.

Он стал дразниться, показывая Гуньке язык. Друг ответил ему тем же, приговаривая:

— А ты — настоящий пустомеля, а никакой не путешественник. И на Луне ты не был, а все придумал. И никакого города ЛЕГО нет. Это все такой же болтун как ты Гвоздик выдумал. И в цирк тебя никто не возьмет. Очень ты им нужен. И вообще, убирайся с глаз моих долой.

Этого Незнайка снести уже не мог, а потому, размахивая кулаками, бросился на Гуньку.

Спустя минуту Незнайка кубарем выкатился с порога Гунькиного дома и, погрозив напоследок кулаком, закричал:

— Ты у меня еще посмотришь! Только попробуй приди ко мне мириться! Так взгрею!

— Очень надо! — обливаясь слезами, отвечал Гунька. — Ты вечно со мной дерешься, а потом сам мириться приходишь. Но я тебя больше прощать не собираюсь.

Он высунулся из двери и тоже помахал кулаком. После ссоры с другом второе ухо у него стало похожим на недостающую половинку подсолнуха, а на лбу кроме шишки красовалась еще огромная ссадина.

У Незнайки пострадала только шляпа. Один ее край загнулся, делая Незнайку похожим на Кота в сапогах. Поправляя головной убор, он кричал:

— Я вот завтра уеду вместе с цирком, а ты оставайся один. Еще я скажу Пилюлькину, что тебе требуется медицинская помощь, и тебя всего йодом измажут и бинтами обмотают. А если ты будешь сопротивляться, Пилюлькин напоит тебя касторкой и уложит в больницу.

Услышав про йод, касторку, бинты и больницу, Гунька разревелся пуще прежнего и захлопнул дверь.

— Вот так, — мстительно сказал Незнайка. — Ты еще узнаешь, какой я пустомеля. Я настоящий путешественник, не то что некоторые. Не хочешь в цирк со мной ходить, будешь касторку глотать.

Бормоча что-то про себя, он брел к лужайке, на которой уже возвышался высокий купол цирка-шапито. Вокруг купола стояли повозки цирковых артистов, закрытые ярко разрисованными щитами и плакатами.

Постепенно приближался вечер, и коротышки Цветочного города собирались на представление. Незнайка был одним из первых зрителей, которые оказались под куполом. Недолго думая, он сел в первый ряд, чтобы получше видеть то, что будет происходить на круглой арене, посыпанной ярко-желтыми опилками.

Наконец свет погас, и в перекрестных лучах прожекторов на арене появился директор цирка, который торжественно объявил о начале представления.

То, что происходило дальше, не имеет смысла описывать, потому что все это больше напоминало сказку, чем явь. Незнайка сидел совершенно обалдевший от яркого мелькания огней, громких звуков циркового оркестра и восторженных аплодисментов публики. Это напоминало ему разноцветный сон, в котором исполняются все желания. Да, Гвоздик действительно был прав. Цирк — это место, где мечты превращаются в реальность.

Когда представление закончилось и жители Цветочного города стали покидать свои места в шапито, Незнайка все сидел, словно оглушенный. Он и не заметил, как остался в цирке один. Артисты отправились отдыхать, зрители ушли, а Незнайка опомнился только тогда, когда за плечо его тронул уже знакомый ему униформист Дудкин.

— Эй, приятель, представление давно закончилось. В ответ Незнайка пробормотал что-то неразборчивое и, пошатываясь, направился к выходу.

— Сумасшедший какой-то, — сказал вслед ему униформист Дудкин и выразительно покрутил пальцем у виска.

Незнайка не мог заснуть до самого утра. Он беспокойно ворочался в постели, тяжело вздыхал и грезил о том, как он будет выступать в цирке, как станет великим укротителем или знаменитым фокусником, а потом вернется назад в Цветочный город, и все будут им восхищаться и аплодировать ему. Уснул он уже тогда, когда начало светать, но и во сне продолжал бормотать слова, которые никогда не слышал прежде: «алле-оп», «туше» и «сальто-мортале».

Проснулся он поздно и, наспех позавтракав, принялся выбирать для себя цирковую профессию, которая ему больше всего нравится.

— Так, — рассуждал он вслух, — силачом я, конечно, не стану, да наверное никто в нашем городе не смог бы стать силачом. Для этого надо с утра до вечера тренироваться. Правда, их очень любят малышки, но я-то. малышек не люблю. А потому мне силачом быть вовсе не обязательно. Кто там дальше? Эквилибристы. Это значит — ездить на велосипеде с одним колесом и подбрасывать что-нибудь вверх. Вроде бы не очень тяжело. Наверное, можно быстро научиться. Но вот что мне в этой профессии не нравится: надо одновременно думать и о руках, и о ногах. А если думать о чем-нибудь одном, то наверняка упадешь. Нет, не хочу я быть эквилибристом. Лучше уж укротителем зверем. У укротителей всегда такой грозный вид. А еще у них есть револьверы и кнуты.

Незнайка начал размышлять над выбором профессии укротителя, но после долгих раздумий пришел к выводу, что все-таки это занятие не для него. В своих способностях к дрессировке он не сомневался — ведь удалось же ему выучить Бульку ходить на задних лапах и танцевать. Причем на все это у Незнайки ушло всего лишь несколько кусочков хлеба. Но ведь одними собачками в цирке не обойдешься. Придется укрощать и львов, и тигров, и слонов, и жирафов. Особенно пугали Незнайку жирафы. В его представлении они ничем не отличались от удавов, которые заглатывают свои жертвы целиком и потом долго переваривают.

Почему Незнайка путал жирафов с удавами, ему было и самому не понятно. «А если боишься, — рассуждал Незнайка, — значит, придется прибегать к помощи револьвера и кнута». Поскольку Незнайка всегда любил животных и относился к ним с гораздо большим уважением, нежели, например, к малышкам, то он и представить себе не мог, как можно их бить кнутом и стрелять в этих несчастных тигров и львов.

Вобщем, на профессии укротителя Незнайка тоже поставил крест. Впрочем, ему очень нравилось наблюдать за дрессировщиками на сцене.

От мыслей о гимнастике и акробатике Незнайка отказался сразу же. В общем, причины были те же самые, которые заставили Незнайку не думать о карьере циркового силача. Излишние физические нагрузки были для него противопоказаны.

А вот идея стать мотогонщиком Незнайке понравилась. Было бы очень неплохо целыми днями кататься на мотоцикле на зависть всяким Винтикам и Шпунтикам. Правда, Незнайке не нравилось, что мотоциклист всегда привязан к своему мотоциклу, как яхта к ветру. А если Незнайке вдруг захочется полетать на воздушном шаре? Получится, что он и в корзину мотоцикл с собой должен брать? Конечно, на мотоцикле можно путешествовать куда захочешь. Но если путешествовать вместе с цирком, то это не имеет особого значения. К тому же, как, например, переехать на мотоцикле через реку? А вот на воздушном шаре или на самолете перелететь ее не составит никакого труда.

В общем, чем больше размышлял Незнайка над цирковыми профессиями, тем меньший выбор у него оставался. Конечно, можно было стать жонглером или клоуном, но это казалось Незнайке самым простым делом.

Что сложного в том, чтобы научиться подкидывать вверх несколько шариков или колечек? Несколько дней тренировок — и дело пойдет на лад. Нужно только найти что-нибудь подходящее. Например, Незнайке очень не нравилось жонглировать бутылками или булавами — слишком уж они были тяжелыми. А вот пластмассовые шарики или скажем, мячи — это другое дело.

В профессии клоуна тоже нет ничего сложного. Дергай коротышек за носы, брызгай им в лицо луковым одеколоном, чтобы слезы лились, и падай, высоко поднимая ноги — вот и вся премудрость. Если зрители смеются, только увидев на сцене размалеванного, раскрашенного клоуна в длинных ботинках с высокими круглыми носами, то придумать пару фокусов не составит никакого труда. Можно прыгать на пружинящей сетке, можно ездить на велосипеде, вертя педали не ногами, а руками, можно делать все, что угодно — зрители все равно будут смеяться. В общем, эта профессия простая, и Незнайка допускал, что будет клоуном в самом крайнем случае — если у него вовсе ничего не получится.

На этом Незнайка и решил остановиться. Поначалу нужно попробовать свои силы в жонглировании. Подходящих шаров и мячей дома не оказалось, и Незнайка уже собирался тренироваться на маленьких камешках, когда в голову ему пришла счастливая мысль.

— У меня же в кармане есть булки! — воскликнул он.

Вчерашнее цирковое представление так увлекло, захватило его, что он напрочь забыл о еде и о том, что брал с собой сдобу. Правда, булки уже успели превратиться в некое подобие камней, но Незнайку это обстоятельство не смущало.

Булок было две, рук у Незнайки тоже было две, поэтому процесс жонглирования двумя булками пошел у Незнайки весело и непринужденно. Он перекидывал сдобу из одной руки в другую и через полчаса уже считал себя почти настоящим жонглером.

Прежде чем отправиться в цирк и продемонстрировать директору свое мастерство, Незнайка решил показать его своим соседям. На беду Незнайке первым попался доктор Пилюлькин. С походной аптечкой в руках тот шагал в свою лабораторию, под которую ему отвели одну из комнат в доме на улице Колокольчиков.

— Привет, Пилюлькин, — бодро сказал Незнайка. — Как ты думаешь, могу я стать цирковым артистом? Я считаю, что у меня есть артистические способности.

Пилюлькин внимательно посмотрел на Незнайку.

— Да, пожалуй… — неопределенно сказал он. — В артистизме тебе отказать трудно. А вот что касается всего прочего, то не знаю, мне трудно судить.

Незнайка обрадованно воскликнул:

— Вот насчет прочих способностей я и хотел с тобой поговорить! Вначале мне хотелось стать мотоциклистом, но теперь я передумал, и буду жонглером.

Пилюлькин, который никогда серьезно не воспринимал слов Незнайки, слушал его вполуха. Сам он при этом занимался переливанием каких-то жидкостей из одной пробирки в другую. Потом он слил содержимое всех пробирок в одну большую колбу и поставил ее на огонь спиртовки.

Пока он возился за столом, Незнайка что-то подробно и долго рассказывал. Пилюлькин рассеянно кивал головой, занятый собственными мыслями.

— Да ты меня совсем не слушаешь, — обиженно сказал Незнайка.

— Что?

— Я хотел показать тебе, как мне удалось научиться жонглировать. Пилюлькин кивнул.

— Да-да, извини, ты что-то говорил о цирке.

Незнайка понял, что нужно переходить от слов к делу, а потому быстро достал из карманов окаменевшие булки. Сняв шляпу, он принялся ими жонглировать.

Пилюлькин удивленно улыбался.

— Гляди-ка, у тебя и вправду получается! Незнайка, набравшись храбрости, выпалил:

— Я и тремя предметами могу жонглировать. Смотри внимательно. С этими словами он схватил лежавшую на лабораторном столе Пилюлькина стеклянную пробку и попытался подкинуть ее вверх вместе с двумя булочками.

Эффект получился потрясающим. Предметов было три, а руки — две. Естественно, один из них Незнайка упустил. К несчастью этим предметом оказалась стеклянная пробка, которая грохнулась на длинную батарею пробирок и колбочек, украшавших лабораторный стол. Раздался оглушительный звон и треск бьющегося стекла. Осколки брызнули во все стороны.

Пилюлькин взвизгнул и схватился за голову от ужаса.

— Ты что делаешь? — закричал он.

Но это было еще не все. Одна из пробирок отлетела в сторону, и ее содержимое выплеснулось на горящую спиртовку. На столе вспыхнуло яркое пламя, и Пилюлькин бросился в соседнюю комнату за огнетушителем.

Незнайка начал понемногу соображать, что произошло. Он развел руками и виновато сказал:

— Извини, Пилюлькин, я хотел только показать тебе свое мастерство. Мне, наверное, нужно было взять что-нибудь другое, а не эту стекляшку. Хочешь, я попробую с резиновым шариком, который лежит у тебя в углу. И Незнайка показал на большую резиновую клизму. Пилюлькин, который вообще был коротышкой вспыльчивым и несдержанным, отшвырнул в сторону огнетушитель и заверещал:

— Я тебе сейчас покажу шарик! Ты у меня узнаешь, для чего он предназначен! А ну, брось свои дурацкие булки! Тоже мне циркач нашелся! Нет у тебя никаких артистических способностей. А жонглером ты сможешь стать, если у тебя вырастет шесть рук, да и то ты наверняка ими пользоваться не сумеешь. Тебе не жонглером быть, а клоуном! Шут гороховый, фигляр несчастный!

Обескураженный такими словами Пилюлькина Незнайка отшвырнул булки в сторону, схватил шляпу и бросился наутек.

Хотя первый опыт с жонглированием окончился для Незнайки неудачей, он не унывал. Ведь он уже мог жонглировать двумя предметами. С таким солидным багажом мастерства можно не стесняясь идти к директору цирка и предлагать ему свои услуги. Именно это, не отлагая дела в долгий ящик, и решил сделать Незнайка.

Можете представить себе его разочарование, когда придя на Зеленую лужайку возле Огурцовой реки Незнайка увидел там лишь измятую траву, следы от широких колес и нескольких коротышек, которые занимались уборкой.

— А где же цирк? — полным разочарования голосом спросил у одного из них Незнайка. — Ведь он еще вчера был здесь. Уборщик насмешливо посмотрел на Незнайку.

— Да ты, брат, долго спишь. Цирк еще утром собрался и уехал. За пару часов тут все разобрали, сложили и — ту-ту.

— Как — ту-ту? Без меня? — пролепетал Незнайка.

— Ты что, тоже циркач? От своих отстал? Что-то я тебя не помню.

— А куда же они уехали? Уборщик пожал плечами.

— Кажется, директор говорил, что куда-то вниз по Огурцовой реке. В какой-то город со странным названием: то ли Лужа, то ли Лето.

— ЛЕГО, — подсказал Незнайка.

— Может, и ЛЕГО. Мне все равно.

— Зато мне не все равно, — решительно ответил Незнайка и зашагал восвояси.

Значит, для того чтобы исполнить свою мечту и попасть в цирк, Незнайке волей-неволей придется совершить путешествие в город ЛЕГО, расположенный где-то далеко внизу по течению Огурцовой реки.

Гвоздик говорил, что он попал в город ЛЕГО после того, как почти целый день летел на воздушном шаре. Может быть, стоит попробовать добраться в город ЛЕГО по воздуху? Эта мысль понравилась Незнайке. Он уже летал и на воздушном шаре, и на космическом корабле. Никаких сложностей в управлении самолетом или вертолетом у него быть не должно, стоит только немного потренироваться.

Наверное, это ничуть не труднее, чем научиться жонглировать — решил Незнайка.

Глава шестая. Незнайка отправляется в город ЛЕГО

С недавних пор в Цветочном городе появился самый настоящий аэроклуб. На небольшом летном поле, которое располагалось за Огурцовой рекой возле леса, стояло несколько маленьких самолетов, которые издалека выглядели как разноцветные игрушки. Взлетно-посадочная полоса была сделана из толстой пористой резины, которая предназначалась для того, чтобы неопытные пилоты не боялись сажать аэропланы даже в самую плохую погоду.

Когда шел дождь, губка впитывала воду и набухала, но не теряла при этом своих пружинящих свойств. Если пилот слишком резко сажал самолет, то крылатая машина при посадке просто подпрыгивала, а потом, прокатившись по полосе несколько метров, напрочь прилипала к резине.

Это было очень удобно при обучении. В сухую погоду самолет подпрыгивал чуть выше и катился чуть дальше, но результат был примерно тем же.

Идея такого покрытия принадлежала инженеру Гайкину, который очень гордился этим. Его изобретение было внедрено уже на нескольких аэродромах, но аэроклуб Цветочного городка был первым местом, где использовалась взлетно-посадочная полоса из пористой губки.

Инструктором в аэроклубе был коротышка Курочкин. Он всегда ходил по городу в кожаной летной куртке и авиационном шлеме с гигантскими очками. Когда Курочкин опускал очки и застегивал шлем, он становился похожим на большую пучеглазую жабу, за что и получил среди острословов Цветочного города прозвище «Лягушка-путешественница».

Курочкин очень любил самолеты. Особую слабость он питал к маленькому ярко раскрашенному биплану, целиком сделанному из жести и напоминавшему формой и расцветкой шмеля. Этот самолет так и назывался: «Шмель». Все остальные самолеты аэроклуба носили такие же забавные названия, как любимый аэроплан летчика Курочкина. Здесь были одноместные и двухместные самолеты «Стрекоза» с большими стеклянными кабинами, самолет «Голубок» с полукруглыми крыльями, как у птицы.

Были еще самолеты со смешными названиями «Домовой», «Леший» и «Водяной». Они тоже принадлежали аэроклубу, но предназначались для патрулирования соответственно города, леса и Огурцовой реки. Потому их так и назвали.

Наверное, если бы прошло немного времени и страсть Незнайки к цирку улеглась, он стал бы учиться летать на самолетах. С небом он уже был знаком, а потому из него вполне мог получиться классный пилот. Но сейчас Незнайку волновало совсем другое. Он хотел освоить самолет только для того, чтобы отправиться в город ЛЕГО, найти там цирк и стать жонглером.

Не откладывая дела в долгий ящик, он отправился в аэроклуб к инструктору Курочкину. Искать не пришлось — Незнайка сразу же увидел ноги Курочкина, торчащие из двигателя «Шмеля». Рядом с самолетом возились также Винтик и Шпунтик.

Незнайка, на которого никто не обращал внимания, сначала с независимым видом прошелся вокруг самолета, а потом не выдержал и стал давать советы Винтику и Шпунтику.

— Может, масла долить? Может, искры нет?

Вначале они просто отмахивались, а потом Винтик не выдержал:

— Если ты такой умный, то сам возьми и почини. Мы, между прочим, не специалисты по самолетам. Вот машину отремонтировать — это другое дело, а в аэропланах Курочкин больше нас разбирается.

В это время пилот вылез из-под крышки двигателя и уныло протянул:

— И что за напасть такая? Не знаю, что стряслось с двигателем. Винтик взглянул на часы.

— Извини, Курочкин, нам нужно срочно съездить в город.

— А когда вы вернетесь? — спросил Курочкин.

— Часа через два.

— Боюсь, что без вас мне не справиться.

Шпунтик ободряюще улыбнулся и ткнул пальцем в Незнайку.

— Вот он тебе поможет. Он у нас советы любит давать. Может, до чего-нибудь и докопаетесь.

Когда Винтик со Шпунтиком уехали, пилот-инструктор еще раз внимательно проверил все основные узлы двигателя и, закрыв крышку, спрыгнул вниз. Кое-как вытерев перепачканное лицо, он надел очки-консервы и спросил:

— Хочешь мне помочь? Незнайка тут же кивнул.

— Тогда становись вот здесь. По моей команде будешь крутить винт.

— А ты что будешь делать? — спросил Незнайка.

— А я сяду в кабину и нажму на кнопку. Попробуем так несколько раз. Может, мотор и запустится.

Лицо Незнайки скривилось в недовольной гримасе.

— Э, нет. Так не пойдет. Ты будешь сидеть в кабине и давить на кнопки, а я стоять здесь и крутить винт. Курочкин пожал плечами.

— А что же в этом сложного? Сначала нужно несколько раз тихонько повернуть пропеллер, а потом резко дернуть его и отскочить в сторону, чтобы тебя лопастью не задело.

— Ну вот, еще и винтом задеть может. Ты хочешь, чтобы я погиб?

Курочкин озадаченно почесал затылок.

— Да, пожалуй, ты прав, — после некоторых колебаний согласился он. — Опыта у тебя никакого, еще подставишь голову под пропеллер — и поминай как звали. Что же делать-то? У меня скоро учебные полеты, а машина без движения стоит.

— А давай я сяду в кабину, — предложил Незнайка. — Ты мне покажешь, на какие кнопки нажимать, а сам будешь вертеть винт.

Видя, что Курочкин по-прежнему колеблется, Незнайка весело улыбнулся.

— Да не бойся ты, я же на космическом корабле на Луну летал. В случае чего и с самолетом разберусь.

На том и порешили. Незнайка забрался в кабину, а Курочкин стал объяснять, что к чему в кабине пилота.

— Смотри, вот эта красная кнопка — запуск двигателя. Ты должен нажимать только на нее. Все остальное тебя не должно интересовать. Но на всякий случай я расскажу. Вот это — штурвал. Если его потянуть на себя — самолет набирает высоту. Если давить на штурвал от себя — снижается. Повороты влево и вправо как в обычной машине. Нужно только крутить туда-сюда, и все.

Незнайка радостно хлопнул руками по штурвалу.

— Да тут все проще пареной репы! — воскликнул он. — У Винтика и Шпунтика в машине и то сложнее. Я ездил, знаю.

— Ты особенно не храбрись, — предостерег его Курочкин. — Чтобы стать настоящим пилотом, нужно много часов в небе летать. Это тебе не по дорогам столбы сбивать. Тут, брат, выучка нужна. Все понял?

— Все, — уверенно ответил Незнайка. — А топливо в баках есть? Курочкин несколько секунд остолбенело смотрел на Незнайку, потом хлопнул себя по лбу и радостно закричал:

— Вот, наконец-то, понял! Теперь мне все ясно! А я-то, дурак, масло проверял и зажигание.

Курочкин быстро сбегал куда-то и вернулся назад с большой железной канистрой. Пыхтя и отдуваясь, он поставил ее возле хвоста «Шмеля», где располагался бак для топлива, открыл крышку и стал заливать горючее.

Незнайка все это время сидел в кабине и вертел штурвал.

— Эй, эй! — прикрикнул Курочкин. — Не балуйся! А то ты меня хвостом собьешь.

Незнайка не понял, о чем идет речь, но на всякий случай штурвал крутить перестал.

Вскоре заправка была произведена, и Курочкин встал у винта.

— Командуй! — крикнул он.

Незнайка уверенно протянул руку к красной кнопке и, нажав на нее, истошно завопил:

— От винта!

Курочкин рванул пропеллер и мгновенно отскочил в сторону.

Однако ничего не произошло. Кашлянув несколько раз, мотор не завелся, и лишь откуда-то из-под крыльев вылетело облачко черного дыма.

Курочкин разочарованно махнул рукой.

— Давай еще раз.

Незнайка натренированным движением снова надавил на красную кнопку, сопроводив это все тем же радостным криком:

— От винта!

На сей раз двигатель аэроплана равномерно заурчал, и со всем нарастающим гулом стал раскручивать пропеллер. Незнайка почувствовал себя настоящим летчиком, которому, правда, недоставало кожаного шлема и больших очков. Но это уже не имело значения.

Вспомнив, как однажды он ездил на газированном автомобиле, Незнайка решил не нажимать ни на какие ручки и не поворачивать рычагов. Единственное, что ему хотелось сделать — потянуть на себя штурвал. Он двигался так плавно и мягко, что от него просто невозможно было оторваться.

Незнайка даже не слышал, как Курочкин закричал:

— Все, выключай мотор!

Двигатель урчал все сильнее и сильнее, и самолет незаметно двинулся с места.

— Эй, эй! — еще громче закричал Курочкин и замахал руками. — Выключай мотор!

Только тут Незнайка сообразил, что не знает, как это сделать. Как двигатель включается, Курочкин показал, а вот как его выключить — это был вопрос.

Незнайка растерялся и принялся наугад тыкать во все кнопки на приборной доске. Неожиданно двигатель взревел, и самолет покатился по взлетно-посадочной дорожке.

— Ты куда? Стой! — ошалело кричал Курочкин, бросаясь за самолетом.

От страха Незнайка вцепился в штурвал, все сильнее и сильнее прижимая его к груди. Мотор набирал обороты, и через несколько секунд самолет, высоко задрав нос, взмыл в небо.

— Братцы, — растерянно произнес Незнайка, обращаясь неизвестно к кому, да что же это такое, братцы? Я опять лечу.

Раньше, после полета на воздушном шаре в Зеленый город, Незнайке казалось, что летать по воздуху — это перемещаться над землей внутри большой плетеной корзины. Потом, после того, как Незнайка совершил путешествие на Луну в ракете, он стал представлять себе полет как способ убить время внутри большого железного сундука.

Но сейчас оказалось, что полет — это что-то совсем другое. Набрав вполне приличную высоту, Незнайка пришел в себя и успокоился. Руки его перестали судорожно сжимать штурвал, и ему удалось выровнять самолет.

Пилот Курочкин, который, затаив дыхание, наблюдал за удаляющимся от аэродрома маленьким самолетом, удивленно произнес:

— Да он настоящий летчик…

Потом Курочкин сообразил, что все-таки нужно поднять тревогу, и бросился к диспетчерской будке, где был телефон.

Тем временем Незнайка летел все дальше и дальше от Цветочного города, поначалу просто наслаждаясь полетом. Только теперь он почувствовал разницу между словами «лететь» и «летать». Покачивая крыльями, «Шмель» уверенно нес Незнайку вперед. Самолет покачивался с боку на бок, и земля внизу изменяла цвет. Вот она была густо зеленой, как разлитая по полу краска, а вот стала ярко-желтой, как лепесток подсолнуха. Вон там что-то блеснуло, и серебристый луч на мгновение ослепил Незнайку. Только тут он догадался, что это Огурцовая река. Батюшки, да как же это он сразу не сообразил? Ведь он сейчас летит на самолете, и в его руках — все пространство. Можно добраться куда захочешь. Хочешь — в Солнечный город, хочешь — в Змеевку, а хочешь — еще куда-нибудь. Точно!

Раз уж все получилось так удачно, то нужно лететь в город ЛЕГО. Следует только повернуть туда, куда течет Огурцовая река.

А куда она течет? Вот над этим надо было подумать. Незнайка решил, что нужно развернуть самолет, снова пролететь над Цветочным городом и сориентироваться.

Курочкин сказал, что самолет можно развернуть точно так же, как машину, стоит только покрутить штурвал влево или вправо.

Незнайка так и сделал. Раз — и большая голубая шляпа Незнайки упала с его головы и повисла на стекле кабины. Рядом с ней повисли камешки, высыпавшиеся из карманов брюк Незнайки, а съеденная перед этим булка попыталась выскочить наружу. Наверное, ей тоже хотелось свободно парить. Незнайка почувствовал, как его выбрасывает из сиденья, и тут же вернул штурвал в прежнее положение.

Самолет выпрямился, и впереди по курсу Незнайка увидел теснящиеся на горизонте домики и сверкающую рядом ленточку реки.

Это и был Цветочный город. Теперь Незнайка летел в нужном направлении. Огурцовая река становилась все шире и шире, постепенно превратившись в широкую серебристую полосу. Незнайка уже до того освоился в кабине самолета, что стал насвистывать какую-то веселую мелодию, с улыбкой поглядывая в окна кабины. Повнимательнее посмотрев на приборную доску, Незнайка увидел пристроенный сбоку радиоприемник и повернул ручку. Вначале из динамика доносился какой-то хрип, а потом Незнайка услышал голос пилота Курочкина.

— Тревога, тревога! — говорил Курочкин. — В воздухе необученный курсант. Просьба всем воздушным службам отправиться на поиски самолета «Шмель».

Эта передача ужасно не понравилась Незнайке и, покрутив ручку настройки, он нашел станцию, которая передавала музыку. Так было гораздо приятней лететь. Возможно, Незнайка добрался бы до города ЛЕГО, однако он совсем забыл о том, что в баках самолета очень мало горючего. К тому же, он совершенно не представлял себе, как будет садиться. А потому старался об этом не думать. Но спустя несколько минут двигатель «Шмеля» стал чихать и неожиданно умолк. Вращавшийся с ужасной скоростью пропеллер остановился, и в кабину самолета ворвалась тишина. Незнайка остался один на один с небом.

— Что же мне делать? — пробормотал он, беспокойно ерзая в кресле пилота. Ай-яй-яй, как нехорошо получилось.

Машина стала медленно планировать вниз, неотвратимо приближаясь к земле. А точнее, к воде, потому что Незнайка вел самолет над Огурцовой рекой. Горе-летчик снова стал дергать все ручки подряд, но никакого эффекта это не давало.

Тогда Незнайка изо всех сил потянул штурвал на себя, стараясь подольше удержаться в воздухе. Ему удалось на некоторое время даже выпрямить самолет, однако это продолжалось недолго, и вскоре «Шмель» скользил уже почти над самой гладью реки.

Ба-бах! И машина ударилась крыльями о волу. Если бы Незнайка пристегнулся ремнями к креслу, то падение прошло бы для него менее болезненно. От удара кабина самолета раскрылась, и Незнайку вышвырнуло на берег в густые заросли осоки. Хорошо еще, что самолет вовсе не развалился на куски.

У «Шмеля» сломалось одно крыло, которое отлетело в сторону и упало неподалеку от Незнайки. Остальная часть аэроплана болталась на воде, подобно большой консервной банке.

Незнайке повезло — он даже не потерял сознания. Отряхивая с себя воду, он кое-как выбрался из зарослей травы и огляделся. Вокруг не было видно ни одной живой души. Незнайке было неведомо, сколько он пролетел и далеко ли еще до заветной цели. В любом случае, отчаиваться не было смысла, а опыт путешественника подсказал ему, что нужно делать.

Возле берега плавало отломанное крыло самолета. Немного поразмыслив, Незнайка сообразил, что из него может получиться отличный плот. Только грести было нечем.

Побродив немного по окрестностям, Незнайка обнаружил одиноко стоявшее дерево с раскидистой кроной. Из длинного сука вполне мог получиться шест.

Итак, через некоторое время путешествие Незнайки в город ЛЕГО, начавшееся на маленьком самолете, продолжилось на плоту, сооруженном из обломков самолетного крыла. Чтобы было не скучно плыть, горе-пилот вытащил из кабины болтавшегося на воде аэроплана приемник и прихватил его с собой. Опасаясь, как бы приемник не упал в воду, Незнайка повесил его на шею с помощью двух проводов. Стараясь не отплывать далеко от берега, он направил свой плот вниз по течению.

Ярко светило солнце, в небе над головой пели птицы, и Незнайка быстро пришел в себя после падения. Он ни капли не сомневался в том, что так или иначе доберется до города ЛЕГО и попадет в цирк.

Единственное, что могло ему помешать — это недостаток пищи. Однако и здесь Незнайка быстро нашел выход. Проплывая мимо ягодных мест, он причаливал к берегу, выбирался на какую-нибудь земляничную или черничную поляну и, наевшись ягод, наполнял ими про запас свою шляпу.

Так водное путешествие Незнайки продолжалось несколько дней, до тех пор, пока наконец рано утром он не увидел на горизонте верхушки высоченных башен разного цвета. Вспомнив рассказы Гвоздика о городе ЛЕГО, Незнайка понял, что он почти достиг своей цели. Тогда он стал посильнее налегать на шест, и вскоре уже плыл рядом с городской чертой.

Здесь его путешествие было прервано появлением динозавров. Но для того, чтобы вы, наши уважаемые читатели, могли понять, что произошло, нам придется перенестись на несколько тысячелетий назад и отступить на время от основной темы нашего повествования.

Глава 7. ГЛОБАЛЬНАЯ КАТАСТРОФА

Всю ночь напролёт Кубик, Незнайка и Пончик обсуждали, как найти выход из положения. На рассвете центральный парк Цветочного города заполнился тысячами коротышек изо всех известных нам городов. На телевизионной площадке были установлены три кресла для космонавтов. Больше всего волновался Голосок. Конечно, известный певец был абсолютно уверен в том, что именно он главный организатор предстоящего действа. И так, и эдак пытался он командовать взволнованными коротышками, которые устроили невообразимую суматоху вокруг наспех сделанных подмостков. Но когда появились наши герои — Незнайка, Пончик и Кубик, коротышки так разволновались, что совсем перестали слушать команды Голоска.
— Спокойствие! Соблюдайте спокойствие! Не толпитесь у площадки! Не загораживайте освещение! — надрывался Голосок, но никто его не слушал. А когда он раскричался так, что не услышать его, несмотря на царящую многоголосицу, стало невозможно, коротышки просто схватили его за руки и ноги и силком оттащили от подмостков. Чем больше упирался Голосок, чем больше брыкался и верещал, проявляя особые музыкальные способности, тем дальше от центра событий он оказывался. В конце концов, его выпихнули из толпы, и сколько он не толкался локтями, пытаясь вернуться обратно, ему так и не удалось пробраться на площадку.
Устроившись поудобней, первым заговорил Кубик. Голос его звучал трагически:
— Друзья, с нами случилось большое несчастье. Мы погубили почти все наши земные растения, а лунные слишком малы для того, чтобы их хватило на всех…
На этом речь Кубика была прервана печальными возгласами и плачем жутко расстроившихся коротышек. Они причитали, перебивая друг друга:
— Мы все погибнем!..
— Это настоящая катастрофа!
— Что же делать?
— Во всем виноваты лунисты!..
Кубик попытался было утихомирить слушателей, но они завыли и зарыдали ещё громче. Пончик, не выдержавший этого бестолкового шума, вскочил и что есть силы крикнул:
— А ну-ка прекратите это безобразие, мямли! Как вам не стыдно? Вот сейчас бросим всё и уйдём куда глаза глядят. Будете целоваться со своими лунными растениями и поливать их своими глупыми слезами!
Коротышки испугались ещё больше, но приутихли.
— Теперь, всё-таки, давайте думать, как нам выйти из создавшегося положения, — продолжал Кубик.
— Братцы! Я думаю, что если лунных растений стало так много, что земных почти не осталось, надо разыскать оставшиеся гигантские растения, дождаться семян, снова засеять ими Землю, и дело с концом! — предложил Незнайка.
— Правильно! Молодец, Незнайка! послышались одобрительные возгласы.
Но тут в толпе телезрителей произошло какое-то замешательство, и к площадке, расталкивая всех локтями, продрался Луковка. Лицо у него было несчастным.
— Дело в том, что мы с Земляничкой уже думали об этом, но из всех известных нам городов сохранилось только одно гигантское растение — земляника возле домика Пончика в вашем городе. А вчера на телепередаче мы узнали, что и оно никуда не годится, так как Болтун с Сиропчиком серьёзно повредили землянику, теперь её осталось только доесть…
Вокруг площадки сразу стало тихо.
— Вот те на! — протянул Незнайка. — Вы что ж наделали, братцы?
Коротышки только понурили головы.
— Что ж, делать нечего, придётся питаться тем, что есть, — почесал затылок Пончик.
— Так ведь на всех лунных овощей и фруктов не напасёшься! — начал было оправдываться Сиропчик, но на него сразу зашикали.
— На Луне-то живут как-то, чем же мы хуже лунитов? Проживём уж как-нибудь!
На том и порешили.

Но уже через несколько недель стало ясно, что всё не так-то просто. Овощей и фруктов катастрофически не хватало. Дело дошло до того, что коротышки решили охранять свои садики и огородики по ночам друг от друга. А поскольку в связи с этим они перестали высыпаться, большинство из них стали раздражительными и подозрительными. Всё реже стали они интересоваться книгами и телевизионными программами. Парк с такими замечательными, красиво выстроенными площадками и телевышкой, опустел.
В редакции Цветочных ведомостей тоже стало потише, поменьше народу, сотрудники не являлись неделями, пока, наконец, в редакции не остался только Главный редактор Цветик, который, не смотря ни на что, упорно продолжал сочинять новости, стихи и рассказы для своей газеты.
Еды в Цветочном городе становилось всё меньше и меньше. То же, по слухам, происходило и в других городах. Среди коротышек всю чаще стали происходить ссоры. Большинство коротышек по этой причине совсем перестали здороваться друг с дружкой. Многие из них побледнели, осунулись, похудели.
Видя, как стремительно ухудшается жизнь вокруг, Незнайка задумался: почему на Луне худо-бедно, да всё же хватало еды, а на Земле, судя по всему, скоро разразится настоящий голод? Думал-думал он об этом, да так и не придумал ничего, что могло бы хоть чем-то помочь коротышкам. Чтобы отвлечься от печальных мыслей, а заодно и от мыслей о еде, которые не давали спокойно спать Пончику, и поэтому он без конца терроризировал ими Незнайку, Незнайка опять стал ходить в библиотеку. А поскольку все книги, которые хранились на виду, он уже прочёл, Буковка отвела Незнайку в укромное местечко в пристройке у библиотеки и показала ему ещё один шкаф со старыми книгами, о которых, вероятно, все давным-давно забыли.
— А-а-апчхи! — чихнула Буковка, открыв скрипучую дверь поржавевшим ключом.
— А-а-апчхи! — повторил за ней Незнайка и закашлялся от книжной пыли, до того старинными были эти книги.
Внимательно оглядев содержимое шкафа, Незнайка увидел на самой верхней полке огромную, толстенную книгу в замшевом коричневом переплёте, на корешке которого виднелись загадочные полуистёртые золотистые буквы: «ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ».
— Ого, какая солидная книженция! Ух ты, какое непонятное слово! — восхитился любопытный Незнайка и сразу же потянулся к книге. — Скукотища, наверное! — предположила Буковка. Она была хоть и начитанная, но больше любила всё понятное, простое и с цветными картинками.
— Давай-ка сперва снимем её с полки, а потом уж решим, скучная она или нет, — решительно заявил Незнайка и вскарабкался по складной металлической лесенке наверх.
Книга оказалась едва ли не тяжелее Незнайки, но он, кряхтя, мужественно спустился вниз, прижимая к груди свой неожиданный трофей.
— Хочешь, я помогу тебе донести её до твоего дома? — сочувственно предложила Буковка, видя, как шатается бедный Незнайка под эдакой тяжестью.
— Не надо, я сам! А-а-апчхи! — от всей души чихнул он напоследок и потащил драгоценную ношу домой. Уж такой он был упрямый коротышка.

Глава 8. ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

Всю ночь напролёт не спал Незнайка, листая заветную книгу. Недаром он так долго и упорно читал книжки без разбора. Энциклопедический словарь оказался не просто интересной, но по-настоящему волшебной книгой, которая сама всё объясняет. Чем больше страниц разворачивалось перед ним, тем проще и яснее представлялись Незнайке вещи, которые казались сложными, запутанными и непонятными раньше. Все знания и мысли, которые перепутались и нагромоздились в полнейшем беспорядке, начали сами по себе раскладываться по полочкам, и это продолжалось до тех пор, пока в незнайкиной голове не воцарился полный порядок.
Наутро Незнайка, как ужаленный, носился по улицам и неистово вопил одно единственное слово:
— Экономика! Экономика!
И слово звучало то торжествующе, то почти угрожающе, поэтому обеспокоенные коротышки решили на всякий случай позвать Укольчика, вообразив, что Незнайка опять начитался сверх меры.
Завидев направляющуюся к нему гурьбу коротышек, во главе которой бежал встревоженный Укольчик с огромным шприцем, Незнайка пулей понёсся в центральный парк. А пока коротышки соображали, что делать, он успел проворно взобраться на телевизионную площадку, где о чём-то горячо спорили Кубик и Пончик.
При виде взъерошенного и сияющего Незнайки Кубик вопросительно поднял брови вверх, а Пончик от неожиданности так и застыл с открытым на полуслове ртом. Незнайка же поднял указательный палец вверх и вдохновенно повторил:
— Экономика!
В это время гурьба коротышек под предводительством Укольчика добежала до площадки и стала ожесточённо протискиваться сквозь толпу телезрителей. Увидев это, Пончик закрыл рот, внимательно посмотрел на своего старого друга и обречённо произнёс:
— Ну вот. Всё понятно. И на тебя кусок луны упал, дружище…
— Какая-такая луна?! — рявкнул Незнайка и смешно погрозил кулаком то ли в сторону луны, то ли неизвестно в чей адрес.
— А ну-ка прекрати орать! И без тебя тут шуму хоть уши затыкай! — неожиданно резко сказал Кубик Незнайке, сделав при этом ужасно сердитое лицо, насколько это было возможно такому доброму и мягкосердечному коротышке, как Кубик.
К этому времени коротышки Цветочного города уже столпились вокруг сцены и с любопытством глазели на происходящее. Незнайка сгрёб в охапку головы Кубика и Пончика и стал что-то быстро шептать, едва успевая переводить дыхание. Чем дольше шептал Незнайка, тем светлее становились лица друзей. Наконец, Незнайка замолчал.
Первым к недоумевающим жителям города обратился Кубик:
— Дорогие мои! Мы спасены! — голос его задрожал, а глаза стали влажными, несмотря на то, что Кубик мужественно сдерживал слёзы.
— Да… Незнайка превзошёл… — восхищённо развёл руками Пончик. — Превзошёл…
Кого именно превзошёл Незнайка, Пончик так и не сообщил, поэтому оторопевшие коротышки тут же заголосили:
— Незнаечка, скажи что-нибудь! Кого ты превзошёл? Ну Незнаечка, ну миленький, расскажи!
Пришедший в себя после минутной слабости Кубик решительно заслонил смущённого таким вниманием Незнайку от наседающих коротышек и спокойным, ровным тоном заявил:
— Братцы, Незнайка нашел выход из создавшегося положения. Мы с Пончиком официально заявляем, что будем поддерживать Незнайку во всех его действиях, а кто не захочет его поддерживать пусть на глаза нам не попадается!
— А что значит официально? — спросил неугомонный Болтун. Но на него так зашикали остальные, что он и забыл о чём спрашивал.
— Уж превзошёл, так превзошёл! — авторитетно подтвердил Пончик.
— Никуда я не превзошёл! — наконец-то вымолвил Незнайка и стал рассказывать, до чего он додумался.
А додумался он вот до чего. Нужно было безотлагательно лететь на Луну, чтобы набрать там гигантских семян, а заодно узнать, почему так долго не прилетает Знайка и его экспедиция. А пока суд да дело, Незнайка придумал, как коротышкам спасти себя самих от неминуемого голода. О том, как это сделать, он узнал из словаря, когда открыл страницу на букву «Э» и прочёл, что обозначает забавное слово «экономика». Для того, чтобы не запутаться самому и не запутать других, Незнайка предложил составить оперативный план совместных действий космонавтов и остальных коротышек.
Кисточка тут же достала из письменного стола тетрадку, большими буквами написала: «ОПЕРАТИВНЫЙ ПЛАН ЧРЕЗВЫЧАЙНОГО ПОЛОЖЕНИЯ», и с этого момента записывала в тетрадку всё, о чём говорили Незнайка с Пончиком и Кубиком.
А когда обсуждение закончилось, Кубик развернул тетрадку и провозгласил:
— Уважаемые коротышки! Мы должны обсудить наш оперативный план, так как положение, в котором мы все оказались, ужасно чрезвычайное! Поэтому нам необходимо принять чрезвычайные меры! Во-первых, мы должны обсудить кандидатуры для организации полёта, — и Кубик указал на сидящих на сцене Незнайку и Пончика. — Мы решили, что полетит наш Незнайка, так как он теперь у нас стал большой умницей и хорошо ориентируется на Луне. Полетит на Луну также и Пончик, так как, во-первых, он истинный джентльмен, а во-вторых, мы должны поделиться с лунитами нашей рекламной продукцией, ведь её за это время скопилось столько, что нам и не снилось. Надо же всё это куда-то девать! И ещё полечу я, так как… — тут Кубик смутился и покраснел, ведь от природы он был очень скромным и застенчивым коротышкой. — Так как мою кандидатуру одобрили другие кандидатуры. Если кто-то против, прошу поднять руку.
Однако никто не был против, и поэтому кандидатуры стали приветливо улыбаться и кивать головами в знак согласия с коротышками.
Вдруг откуда-то раздался возмущённый писк, и из толпы выскользнул Торопыжка, который тут же поднял руку вверх.
— Вот те на… — растерялся Пончик. — Вот и доверяй после этого некоторым. Ты против кого?
— А я вовсе и не против кого, просто я тоже хочу быть вашей кандидатурой, а то всяким некоторым можно, а мне, выходит, нельзя, я, что ли, хуже?! Возьмите меня с собой, братцы! Так Луну повидать охота… А? — выпалил Торопыжка целую тираду и с надеждой уставился на Незнайку.
— Пусть себе летит, — согласился тот. Остальные коротышки тоже не возражали. Торопыжка, лопаясь от гордости, уселся рядом с остальными кандидатурами и, блаженно улыбаясь, затих.
— Ничего себе! Нет, ну надо же! — пискнул чей-то голосок рядом со сценой.
— Ну просто кто попало в космонавты лезет! Кто попало! Если уж на то пошло, то и меня записывайте!
Из-под сцены вынырнул совсем крохотный карапуз и дерзко смерил взглядом каждую кандидатуру в отдельности. Коротышки заёрзали под нахальным взглядом незнакомца, который явно пытался затеять небольшой скандал.
— А ты кто, собственно, такой, чтобы тебя вот так, с бухты-барахты, в космонавты записывать, а? — миролюбиво поинтересовался Незнайка.
— Да уж познаменитее некоторых! — заносчиво ответил скандалист, — Хоть на Луну и не летал! Чего я там не видел? Подумаешь, Луна, важность какая! А зато на Марсе был. И ни в какое сравнение ваша несчастная Луна с Марсом не идёт! Я, между прочим, знаменитый космический путешественник, и зовут меня, между прочим, Марсик. Слыхали?
Коротышки переглянулись. Из толпы раздались недоверчивые голоса:
— Ну-ну! Что-то верится с трудом! Что-то мы об этом подозрительном Марсе впервые слышим! Может, такой планеты-то и вовсе нет? А ну-ка, давай спросим у Незнайки, есть такая планета или враки всю это?!
Незнайка пристально взглянул на новоявленную знаменитость.
Знаменитость, честно говоря, особого доверия у Незнайки не вызвала. Невесть откуда появившийся претендент на роль космического путешественника вид имел крайне несерьёзный. Длиннющие, широченные зелёные штаны волочились по земле и пузырились на коленках. На рубашке не хватало верхних пуговиц. Пшеничные волосы были в страшном беспорядке, а к груди он прижимал вызывающе пёстрый, с разноцветными помпонами, огромный берет. Коротышка дерзко выдержал взгляд Незнайки, а когда пауза затянулась, деловито нахлобучил берет себе на голову, так что лица вовсе не стало видно. Из-под берета виднелся только кончик розового облупившегося носа, острый подбородок и тощая шея, утопающая в рубашке необъятных размеров.
— Марс, говоришь? Да, действительно, есть такая планета. Точно. Только вот ни о каком марсианском путешествии мы что-то не слыхали.
— Не слыхали? — искренне удивился карапуз. — Ну, это и не удивительно вовсе. Откуда же вам знать о марсианском путешествии, вы ведь в таком захолустье живёте.
— В каком таком захолустье?! — возмутились все без исключения коротышки, и даже те, кто не жил в Цветочном городе.
— А сам-то ты откуда взялся?!
— Что? Я, между прочим, из знаменитого Орехового города приехал!
— Это что ж за город такой? — не унимались недоверчивые коротышки — В первый раз слышим про такой город! А может, и города такого нет?
— Как это нет? Есть такой город. Ужасно большой и красивый. Там домов целые тысячи, и все с золотыми крышами, с серебряными лестницами. А не то, что у вас! И дерево у нас знаете какое? Особенное. Волшебное. На нём у нас дома выращивают. Прямо вместе с золотыми крышами, с посудой, с мебелью. Упал такой дом с дерева — живи не хочу! У нас такие яблоки растут, которые вам и не снились, а некоторые коротышки летом живут прямо в яблоках, так как там не так жарко, и к тому же — вкусно. А чтобы друг к другу в гости попасть — прогрызают в яблоках ходы.
— Ну и заливает! Ха-ха-ха! Это же надо выдумать такое! — шумели коротышки. — Это же просто полная чушь и чепуха! Где это видано, чтобы коротышки в яблоках жили? И чтобы дома на деревьях росли? И что это ещё за город такой, о котором никто не слышал?
— Не верите — не надо! — слабо защищался Марсик, ещё глубже забираясь в свои несуразные одёжки. — А ореховый город и вправду есть!
Тут к сцене подошла Буковка и громко сказала:
— Как вам всем не стыдно! Прежде чем не верить, проверить надо. А если он не обманывает? Вы же первые будете выглядеть, как… — тут Буковка запнулась и покраснела. — Как … Как ослы безграмотные, вот как вы будете выглядеть!
Коротышки притихли. Им вовсе не хотелось выглядеть безграмотными ослами в глазах Буковки.
— А как это проверить? — растерянно спросил Торопыжка.
— Очень просто. Нужно взять атлас и поискать этот город на карте. — Дельная мысль! — одобрительно загудели коротышки, и тут же от толпы отделилось несколько добровольцев, готовых бежать в библиотеку за атласом со всех ног. Через несколько минут Буковке принесли огромный атлас. Она торжественно его развернула и разложила на сцене.
Коротышки тотчас же облепили атлас со всех сторон, как пчёлы. Но сколько не искали на карте Ореховый город, так и не нашли.
— Никакого Горохового города нет! И никакой ты, наверное, не Марсик, а так, недоразумение какое-то!
— Не Горохового, а Орехового! — воскликнул коротышка, обидевшись, что его обозвали недоразумением, а его город Гороховым.
На Марсика было жалко смотреть. Он с отчаяньем листал атлас. — Да вот же, глядите, Огурцовая речка, вот! Вот и дерево! Ореховый город тут где-то должен быть! — искренне сокрушался Марсик. Разве приятно оказаться посмешищем в глазах стольких коротышек? Но, увы, Орехового города на карте не оказалось.
— Ах ты, врун несчастный! А ещё на Луну лететь собрался! Не нужны никому такие вруны на Луне! — раскричались коротышки.
Но неожиданно на сцену поднялся Цветик и попросил тишины. Как только все утихомирились, Цветик сказал:
— Хочу восстановить справедливость. Дело в том, что Ореховый город действительно существует. Там, правда, никаких золотых крыш нету, и яблоки там такие же, как и везде. Жители Орехового города отличаются… м-м-м… Как бы поделикатнее выразиться… очень маленьким ростом. Они живут прямо под большущим орешником, и дома строят из ореховых скорлупок. Городишко крошечный — там всего-то пять или шесть домов, и пара десятков жителей. Библиотеки нет. Развлечений никаких. Глухомань, короче говоря. Поэтому вполне может быть, что его не отметили на карте.
— Забыли, возможно. Так что не очень-то нападайте на этого как его… Марсика! — подсказала Буковка. Марсик был красным, как варёный рак, но сдаваться не собирался.
— Ну, так как же быть с Луной? Запишете меня в космонавты или нет?
— Нет, я точно буду против, — нахмурился вдруг Незнайка. — От таких беспечных, легкомысленных коротышек, как ты, одни только неприятности! Сам посуди. Вместо того, чтобы решать важные вопросы, мы уже битый час занимаемся полной ерундой, разбираем, где правда, а где неправда в этой куче полной чепухи, которую ты тут нагородил. И всё это время в центре внимания коротышек находится никому неизвестный житель никому не известного Орехового города, который к тому же отчаянный врун и любитель всяческой путаницы! Я даже не уверен в том, что тебя и взаправду зовут Марсик!
Марсик ужасно огорчился в душе, но виду не подал. Он ответил Незнайке уничтожающим взглядом, надулся и демонстративно засунул руки в карманы своих необъятных брюк. Разговор, по-видимому, был окончен.
— Ну что ж, вернёмся к нашим важным вопросам! — стал листать тетрадку Кубик. — Во-первых… Ой, нет, то, что во-первых, мы уже обсудили. Ага, вот! Нашёл! Во-вторых… Во-вторых, — Кубик ещё раз заглянул в тетрадку, так как сыр-бор вокруг Марсика очень сильно отвлёк Кубика, и теперь он никак не мог собраться. — Нужно срочно отремонтировать старую ракету, и к вопросу этому необходимо отнестись со всей серьёзностью. Ведь Знайка увёз с собой прибор невесомости, поэтому мы должны придумать новый способ передвигаться в космосе.
— Сказано — сделано! — почесал Вольтик макушку и тут же принялся за дело. Он достал блокнот и стал в него что-то записывать и чёркать.
— В-третьих, — продолжал Кубик, — нужно наладить овощное и фруктовое производство, а для этого нужно всем рано вставать, умываться, чистить зубы и делать зарядку. После чего необходимо дружно отправляться работать: засевать поле, полоть сорняки, собирать урожай. И делать это нужно каждый день! Но и этого недостаточно! Работать нужно не как-нибудь, а с умом.
— Как это с умом? — спросил Болтун, которому, положа руку на сердце, очень не нравилась вся эта затея.
— С умом — это значит не просто работать, пока не наешься, а думать и о том, что ты завтра будешь кушать, — пояснил Незнайка.
— А что для этого нужно делать?
— А для этого все выращенные овощи и фрукты надо делить на три части. Первую часть вы можете смело уминать за обе щеки, вторую нужно оставить для посадки новых овощей и фруктов, а третью часть нужно наполовину законсервировать и оставить на черный день, а вторую половину хранить в сыром виде на всякий случай.
На этом месте терпение Болтуна лопнуло. Он выпучил глаза и визгливо заорал:
— Братцы, нас объегоривают! Они завтра смоются на Луну и будут там жить, не тужить, печали не знать, да жирок наедать! А мы тут с этими сорняками куковать будем дятлами несчастными!
— И с чего это ты, Болтун, околесицу понёс? — подозрительно поинтересовался Пончик. — Уж не завидки ли тебя взяли? Так лети тогда сам, а мы тут останемся.
— Очень нужна мне ваша Луна! — взъерошился Болтун. — И что это за всякие случаи такие? И что это ещё за чёрный день такой? Знаем мы вас, хитреньких! Это, братцы, если у них ничего на Луне не выйдет, прилетят они, голубчики, на Землю обратно, и как примутся наши запасы да консервы лопать — вот вам и чёрный день!
— И что ты со своими гнусными подозрениями всех с толку сбиваешь? — рассердился Пончик. — Разболтался тут, болтаешь, что попало, болтушка!
— Так ты мне клички тут ещё приклеивать собрался?! — моментально взъерепенился Болтун и, налетев на Пончика, огрел его по шее кулаком.
— Ах, ты меня, респектабельного джентльмена, лупить? Да я тебе! А ну-ка, извинись сейчас же! — и Пончик навалился на Болтуна, пытаясь ткнуть его кулаком в нос.
Однако Болтун и не думал извиняться, а только вертел шеей, пытаясь увильнуть от пончикова кулака, шумно сопел и попискивал, ожесточённо щипая Пончика за плечи.
— Прекратите сейчас же друг друга колошматить! — вмешался Незнайка, почуяв, что запахло жареным. — Разве можно так тузить друг друга, когда нужно всем помириться? Только так вы сможете прокормиться до нашего возвращения с Луны!
На дерущихся со всех сторон навалились коротышки, пытаясь их во что бы то ни стало разнять, однако Болтун с Пончиком так крепко вцепились друг в друга, что сделать это было совершенно невозможно. Возникла самая настоящая потасовка.
— Хватит! — закричал во всё горло Кубик. — А то мы улетим на Луну насовсем! С концами! И выкручивайтесь сами, как хотите!
Коротышки тут же остепенились, растащили Пончика с Болтуном в разные стороны и утихли. Видя, что его снова слушают, Кубик заглянул в тетрадь и продолжил:
— Сейчас не драться надо, а крепко подружиться, и всем вместе помогать друг другу, потому что работы много, а еды мало. Поэтому, как это ни печально, о развлечениях нужно на время забыть… — с этими словами Кубик взглянул на взбудораженных коротышек, среди которых начался недовольный ропот, и твёрдо продолжил:
— Этот пункт чрезвычайного положения коротышками не обсуждается. Так сказал Незнайка. Чрезвычайное положение начинается с завтрашнего утра, как только покажется солнышко.
Ропот утих, однако большинство коротышек стали понурыми.
— Не печальтесь, братцы, мы скоро вернёмся и заживём по-прежнему! — смягчил Незнайка последний пункт оперативного плана.
Коротышки, видя, что делать нечего, заторопились по домам, так как до наступления чрезвычайного положения в стране коротышек оставалась всего лишь одна очень тревожная ночь.

Разойдясь по домам, коротышки ворочались в своих кроватях, раздумывая о жизни, о непонятном ещё пока будущем. На душе у всех маленьких обитателей города было неспокойно. Как-никак, катастрофа, разразившаяся на Земле, была нешуточной.
Обо всём этом думал и Незнайка, лёжа в своей постели и глядя сквозь оконное стекло на далёкую и неприветливую Луну. Снаружи, за дверью, послышались чьи-то шаги. Потом раздалось робкое шарканье, царапанье и тихий стук в двери.
— Кто там? — вскочив, спросил Незнайка и на всякий случай надел свою шляпу.
— Это я, Марсик… — послышался унылый голос. — Вернее, не Марсик, а Футик. Видите ли… Впрочем, это неважно! Откройте, пожалуйста! У меня к вам срочный разговор есть!
Незнайка рассердился.
— Ну, разве можно быть таким баламутом? Ночь на дворе, завтра вставать рано, а ты шастаешь и шастаешь.
Однако, хоть Незнайка и сердился, двери он всё-таки открыл. Если среди ночи к тебе является кто угодно, даже такой склочный тип, как этот — надо обязательно выяснить, в чём дело. Ведь коротышки по ночам просто так не ходят, только если что-то случилось, или есть какое-то важное и безотлагательное дело. К тому же манера ночного гостя называть собеседника на «Вы» чрезвычайно польстила Незнайке. Это значило, что коротышка, ломившийся к нему среди ночи со своим безотлагательным делом, был хоть и бесцеремонным, но вежливым.
Поэтому Незнайка встал с постели, покрепче нахлобучил шляпу и пошёл открывать дверь.
— Извините, конечно, помешал вам отдыхать, но дело вот какое. Возьмите меня с собой на Луну. Пожалуйста! Честное слово, никого обманывать не хотел. Просто у нас в Ореховом городе такая скука! И на Луну меня в прошлый раз не взяли.
— И поэтому ты придумал, что на Марс летал?
— Ну да! А что мне оставалось делать? Знаете, как обидно! Я, может быть, всю жизнь только и делал, что мечтал о таком путешествии!
— Вот как… — Незнайка устало вздохнул. — Тогда понятно. Тогда выходит, ты и не враль вовсе, а просто фантазёр?
— Конечно! — обрадовался Футик. — А вообще я хороший. Скромный. Сильный. Знаете, какие у меня мускулы? Во! Прям настоящие бицепсы! — и Футик продемонстрировал тщедушную мускулатуру с таким выражением лица, как будто он был тяжелоатлетом. — А ещё я умный. Честное слово! И зовут меня Футиком.
Незнайка рассмеялся. Футик, несомненно, был не только совершенно необузданным фантазёром, но ещё и порядочным хвастунишкой.
— Ах ты, метр в кепке на табуретке! Какой же ты скромный, если так себя расхваливаешь?
— Ну, насчёт кепки и табуретки это вы напрасно…Между прочим, я самый высокий коротышка в городе у нас.
— Тоже мне, город, — хмыкнул Незнайка. — Даже на карте вашего несчастного Горохового города нет.
— Орехового, а не Горохового, — с достоинством поправил его Футик. — Потому и нет нашего города на карте, что наших коротышек никто никуда не приглашает и не берёт. А вот если бы я на Луну слетал по-быстренькому, и стал бы настоящим знаменитым космонавтом, то и город бы сразу на карту нанесли. Ведь если в городе, даже самом маленьком, есть свои герои, которые что-то выдающееся сделали, такой город обязательно нанесут на карту, не забудут. И все будут знать, что Ореховый город — это Ореховый город, а не какой-нибудь… Гороховый!
Незнайка задумался. В словах Футика был здравый смысл. Выходит, он не столько о себе беспокоился, сколько о своём любимом Ореховом городе.
— Ну, а что ты умеешь? Что ты знаешь?
— Я всё умею. И всё знаю! — с надеждой глядя Незнайке в глаза, воскликнул Футик.
— Всё знаешь? Всё-всё? А ну-ка, хвастун, скажи мне, что такое — Энциклопедия?
— А, Энциклопедия! Это страна такая. Очень далеко отсюда. Надо очень долго плыть на лодке, потом перебираться через высокую-превысокую гору. Целый год надо добираться. Никто из наших коротышек в такую даль не добирался, кроме меня. Я же путешественник, мне те места хорошо знакомы! — не моргнув глазом, сообщил Футик, и взгляд его стал ещё более плутоватым. — Энциклопедия — это очень большая и красивая страна. Находится она к югу от… — тут Футик запнулся и отчаянно заморгал глазами.
— К югу от… чего? — изумился Незнайка.
— Да вот забыл, как то место называется. Из головы вылетело! Так вот, слушайте. Энциклопия…
— Энциклопедия, — терпеливо поправил Незнайка.
— Ну да, эта ваша Энциклопедия — страна очень интересная. Вы там бывали? Нет? Очень жаль! Удивительная страна! Тамошние коротышки совсем не похожи на наших. Во-первых, у них один глаз, он располагается на лбу. Зато видят они этим глазом так далеко, что нам и не снилось. У них этот глаз работает, как настоящий бинокль! Населяют Энциклопию… Тьфу! То есть Энциклопедию, конечно, помимо коренных коротышек ещё и энциклопы.
— Энциклопы? — растерянно переспросил Незнайка.
— Ну да, энциклопы! Это такие необычные животные. Их глаза светятся в темноте, как лампочки. У них восемь ног, и на каждой ноге имеется что-то вроде мохнатого колёсика. Туловище у них плоское, как стол. Поэтому энциклопы часто выполняют роль живой мебели в домах коротышек. А ещё энциклопы с успехом заменяют тамошним аборигенам автомобили. Я даже сам попробовал покататься на энциклопе.
— Да-а-а? — оживился Незнайка и широко открыл глаза от удивления, — И как?
— Да так себе… — скромно опустил глаза Футик. — Ничего особенного. Ездят медленно, да и свалиться с них можно. Тряска! Но самое удивительное то, что энциклопы могут разговаривать! Правда, не очень громко и не очень быстро. Ужасно медлительные животные. А некоторые из них — хочешь верь, хочешь не верь — ещё и поют! Правда, для этого нужно энциклопа долго дрессировать. Да и голоса у них неважные. Хриплые слишком. И гундосые. Правда, интересно? Тамошние коротышки их держат у себя в домах, катаются на них, привлекают их для освещения домов и улиц, используют их для всяких хозяйственных нужд.
— Каких нужд? Что ты плетёшь?! — прошептал Незнайка, выпучив глаза. Он был поражён нахальством Футика до глубины души. Мало того, он был в восхищении от этого самозванца! Тот молол несусветную чушь, но молол бойко и настолько убедительно, что если бы Незнайка не знал, что такое «энциклопедия», он без малейших колебаний поверил бы в сказки об энциклопах!
— Ну, всякие бывают хозяйственные нужды…
— Хватит! — Незнайка схватился за голову и неожиданно расхохотался. — Энциклопедия — это такая книга, из которой обо всём можно узнать. Понимаешь, книга, а не страна! И откуда ты всё это взял? Ну, ты, брат, даёшь! Ну, ты и выдумщик! У меня от твоих баек мозги вскипели!
— Ну и что, что Энциклопия, то есть, Энциклопедия — книга, а не страна? — с отчаяньем возразил Футик. — Это у тебя она — книга, хоть и хорошая. А у меня… — и тут на глаза Футику навернулись слёзы. — А у меня это — целая страна! Понимаешь, друг? Целая страна, с коротышками и реками, с деревьями и энциклопами. И книг там, между прочим, целый миллион. Ну, и кто из нас прав? Ты или я?
Футик от волнения даже перешёл на «ты», забыв о вежливости. Незнайка смутился. Действительно, одна-единственная книга ни в какое сравнение не шла с целой страной. А значит, какая-то справедливость, видимо, в словах Футика присутствовала.
Однако Незнайка всё же попытался настоять на своём:
— Всё равно, — твёрдо сказал он. — Врать нехорошо, хоть и слушать тебя интересно.
— Да не врал я, честное-пречестное слово! Оно само как-то… Я же без злого умысла! Подумаешь, Энциклопедия! Будь по-твоему. Книга так книга! Мне не жалко! Я, между прочим, очень великодушный. Я таких стран, знаешь, сколько понавыдумывать могу? Сколько угодно! Возьми меня на Луну, пожалуйста!
Взглянув в глаза Футику, в которых отражалось безмерное горе и надежда, Незнайка хлопнул сам себя по коленке ладошкой и примирительно сказал:
— Ладно, летим вместе. Может, тебе и вправду нужно стать настоящим путешественником, а то ты без злого умысла неизвестно ещё до чего додумаешься!
Физиономия Футика, на которой ещё секунду назад было написано такое непереносимое отчаянье, что Незнайке стало его искренне жаль, тут же победоносно засияла.
— Только я у тебя, Незнайка, переночую. До Орехового города я и до утра не доберусь. Может, каких-нибудь коврижек поедим, а?
— Нет у меня никаких коврижек, — ответил Незнайка и вспомнил, что из-за хлопот, связанных с лунными неприятностями на Земле, совсем забыл поесть или хотя бы запастись чем-нибудь съестным.
— Нету так нету. Ничего, потерпим! — ободрил его Футик.
Коротышки, наконец, улеглись. Незнайка заснул, как убитый. И ему тут же приснилась Футикова Энциклопия. Одноглазые жители Энциклопии водили таинственный хоровод вокруг Незнайки и угощали его невиданными фруктами. Энциклопы с лампочками вместо глаз, осуждающе уставившись на Незнайку, заунывными голосами пели хором: «Ну и ну-у-у… Ну и ну-у-у… Улетаем на Луну-у-у…» А потом у энциклопов откуда-то взялись крылья всех цветов радуги, и они, медленно кружась, улетели в ослепительно синее небо, при этом печально каркая, как вороны… На этом незнайкин сон кончился, а дальше ему уже снилась всякая чепуха — смотреть было, честно говоря, нечего.
А Футик до самого утра не мог сомкнуть глаз. Он не отрываясь глядел на Луну и мечтал.