Сказка улитка и розовый куст читать

Сказка Андерсена о прекрасном кусте роз, который каждый год благоухал цветом, радуясь каждому дню, и об улитке, живущей под кустом и плюющей на мир вокруг…

Улитка и роза читать

Вокруг сада шла живая изгородь из орешника; за нею начинались поля и луга, где паслись коровы и овцы. Посреди сада цвёл розовый куст; под ним сидела улитка. Она была богата внутренним содержанием — она содержала самое себя.

— Постойте, придёт и моё время! — сказала она — Я дам миру кое-что поважнее этих роз, орехов или молока, что дают коровы и овцы!

— Я многого ожидаю от вас! — сказал розовый куст. — Позвольте же узнать, когда это будет?

— Время терпит! Это вот вы всё спешите! А спех ослабляет впечатление!

На другой год улитка лежала чуть ли не на том же месте, на солнышке, под розовым кустом, снова покрытым бутонами; бутоны распускались, розы цвели, отцветали, а куст выпускал всё новые и новые.

Улитка наполовину выползла из раковины, вытянула рожки и опять подобрала их.

— Всё то же да то же! Ни шагу вперёд! Розовый куст остаётся при своих розах; ни на волос не подвинулся вперёд!

Лето прошло, настала осень, розовый куст цвёл и благоухал, пока не выпал снег. Стало сыро, холодно, розовый куст пригнулся к земле, улитка уползла в землю.

Опять настала весна, снова зацвели розы, и выползла улитка.

— Теперь вы уж стары! — сказала она розовому кусту. — Пора бы вам и честь знать! Вы дали миру всё, что могли дать; многое ли — это вопрос, которым мне некогда заниматься. А что вы ровно ничего не сделали для своего внутреннего развития — это ясно! Иначе из вас вышло бы кое-что другое. Что вы скажете в своё оправдание? Вы скоро, ведь, обратитесь в палку! Понимаете вы, что я говорю?

— Вы меня пугаете! — сказал розовый куст. — Я никогда об этом не думал!

— Да, да, вы, кажется, мало затрудняли себя думаньем! А вы пробовали когда-нибудь заняться этим вопросом, дать себе отчет — почему собственно вы цветёте и как это происходит, почему так, а не иначе?

— Нет! — сказал розовый куст. — Я радовался жизни и цвёл, — я не мог иначе! Солнце так грело, воздух так освежал меня, я пил живую росу и обильный дождь, я дышал, я жил! Силы подымались в меня из земли, вливались из воздуха, я жил полною жизнью, счастье охватывало меня, и я цвёл, — в этом была моя жизнь, моё счастье, я не мог иначе!

— Да, вы таки жили — не тужили, нечего сказать!

— Да! Мне было дано так много! — сказал розовый куст. — Но вам дано ещё больше! Вы одна из глубокомыслящих, высокоодарённых натур. Вы должны удивить мир!

— Была охота! — сказала улитка. — Я знать не знаю вашего мира! Какое мне до него дело? Мне довольно самой себя!

— Да, но мне кажется, что все мы обязаны делиться с миром лучшим, что есть в нас. Я мог дать миру только розы. Но вы? Вам дано так много! А что вы дали миру? Что вы дадите ему?

— Что я дала? Что дам?! Плюю я на него! Никуда он не годится! И дела мне нет до него! Снабжайте его розами — вас только на это и хватит! Пусть себе орешник даёт ему орехи, коровы и овцы — молоко, — у них своя публика! Моя же — во мне самой! Я замкнусь в себе самой и — баста! Мне нет дела до мира!

И улитка заползла в свою раковину и залепилась там.

— Как это грустно! — сказал розовый куст. — А я так вот и хотел бы, да не могу замкнуться в самом себе; у меня всё просится наружу, я должен цвести! Розы мои опадают и разносятся по ветру, но я видел, как одну из них положила в молитвенник мать семейства, другую приютила у себя на груди прелестная молодая девушка, третью целовали улыбающиеся губки ребёнка. И я был так счастлив! Вот мои воспоминания; в них — моя жизнь!

И розовый куст цвёл и благоухал, полный невинной радости и счастья, а улитка тупо дремала в своей раковине, — ей не было дела до мира.

Года шли за годами.

Улитка стала землёй в земле, розовый куст стал землёй в земле, роза воспоминания истлела в молитвеннике… Но в саду цвели новые розовые кусты, под ними ползали новые улитки; они заползали в свои домики и плевались, — им не было дела до мира!

Не рассказать ли эту историю сначала? — Она не меняется!

Всеволод Гаршин — О жабе и розе: Сказка

Жили на свете роза и жаба. Розовый куст, на котором расцвела роза, рос в небольшом полукруглом цветнике перед деревенским домом. Цветник был очень запущен; сорные травы густо разрослись по старым, вросшим в землю клумбам и по дорожкам, которых уже давно никто не чистил и не посыпал песком. Деревянная решетка с колышками, обделанными в виде четырехгранных пик, когда-то выкрашенная зеленой масляной краской, теперь совсем облезла, рассохлась и развалилась; пики растащили для игры в солдаты деревенские мальчики и, чтобы отбиваться от сердитого барбоса с компаниею прочих собак, подходившие к дому мужики.

А цветник от этого разрушения стал нисколько не хуже. Остатки решетки заплели хмель, повилика с крупными белыми цветами и мышиный горошек, висевший целыми бледно-зелеными кучками, с разбросанными кое-где бледно-лиловыми кисточками цветов. Колючие чертополохи на жирной и влажной почве цветника (вокруг него был большой тенистый сад) достигали таких больших размеров, что казались чуть не деревьями. Желтые коровьяки подымали свои усаженные цветами стрелки ещё выше их. Крапива занимала целый угол цветника; она, конечно, жглась, но можно было и издали любоваться ее темною зеленью, особенно когда эта зелень служила фоном для нежного и роскошного бледного цветка розы.

Она распустилась в хорошее майское утро; когда она раскрывала свои лепестки, улетавшая утренняя роса оставила на них несколько чистых, прозрачных слезинок. Роза точно плакала. Но вокруг нее все было так хорошо, так чисто и ясно в это прекрасное утро, когда она в первый раз увидела голубое небо и почувствовала свежий утренний ветерок и лучи сиявшего солнца, проникавшего ее тонкие лепестки розовым светом; в цветнике было так мирно и спокойно, что если бы она могла в самом деле плакать, то не от горя, а от счастья жить. Она не могла говорить; она могла только, склонив свою головку, разливать вокруг себя тонкий и свежий запах, и этот запах был ее словами, слезами и молитвой.

А внизу, между корнями куста, на сырой земле, как будто прилипнув к ней плоским брюхом, сидела довольно жирная старая жаба, которая проохотилась целую ночь за червяками и мошками и под утро уселась отдыхать от трудов, выбрав местечко потенистее и посырее. Она сидела, закрыв перепонками свои жабьи глаза, и едва заметно дышала, раздувая грязно-серые бородавчатые и липкие бока и отставив одну безобразную лапу в сторону: ей было лень подвинуть ее к брюху. Она не радовалась ни утру, ни солнцу, ни хорошей погоде; она уже наелась и собралась отдыхать.

Но когда ветерок на минуту стихал и запах розы не уносился в сторону, жаба чувствовала его, и это причиняло ей смутное беспокойство; однако она долго ленилась посмотреть, откуда несется этот запах.

В цветник, где росла роза и где сидела жаба, уже давно никто не ходил. Еще в прошлом году осенью, в тот самый день, когда жаба, отыскав себе хорошую щель под одним из камней фундамента дома, собиралась залезть туда на зимнюю спячку, в цветник в последний раз зашел маленький мальчик, который целое лето сидел в нем каждый ясный день под окном дома. Взрослая девушка, его сестра, сидела у окна; она читала книгу или шила что-нибудь и изредка поглядывала на брата. Он был маленький мальчик лет семи, с большими глазами и большой головой на худеньком теле. Он очень любил свой цветник (это был его цветник, потому что, кроме него, почти никто не ходил в это заброшенное местечко) и, придя в него, садился на солнышке, на старую деревянную скамейку, стоявшую на сухой песчаной дорожке, уцелевшей около самого дома, потому что по ней ходили закрывать ставни, и начинал читать принесенную с собой книжку.

– Вася, хочешь, я тебе брошу мячик? – спрашивает из окна сестра. – Может быть, ты с ним побегаешь?

– Нет, Маша, я лучше так, с книжкой.

И он сидел долго и читал. А когда ему надоедало читать о Робинзонах, и диких странах, и морских разбойниках, он оставлял раскрытую книжку и забирался в чащу цветника. Тут ему был знаком каждый куст и чуть ли не каждый стебель. Он садился на корточки перед толстым, окруженным мохнатыми беловатыми листьями стеблем коровьяка, который был втрое выше его, и подолгу смотрел, как муравьиный народ бегает вверх к своим коровам – травяным тлям, как муравей деликатно трогает тонкие трубочки, торчащие у тлей на спине, и подбирает чистые капельки сладкой жидкости, показывавшиеся на кончиках трубочек. Он смотрел, как навозный жук хлопотливо и усердно тащит куда-то свой шар, как паук, раскинув хитрую радужную сеть, сторожит мух, как ящерица, раскрыв тупую мордочку, сидит на солнце, блестя зелеными щитиками своей спины; а один раз, под вечер, он увидел живого ежа! Тут и он не мог удержаться от радости и чуть было не закричал и не захлопал руками, но боясь спугнуть колючего зверька, притаил дыхание и, широко раскрыв счастливые глаза, в восторге смотрел, как тот, фыркая, обнюхивал своим свиным рыльцем корни розового куста, ища между ними червей, и смешно перебирал толстенькими лапами, похожими на медвежьи.

– Вася, милый, иди домой, сыро становится, – громко сказала сестра.

И ежик, испугавшись человеческого голоса, живо надвинул себе на лоб и на задние лапы колючую шубу и превратился в шар. Мальчик тихонько коснулся его колючек; зверек еще больше съежился и глухо и торопливо запыхтел, как маленькая паровая машина.

Потом он немного познакомился с этим ежиком. Он был такой слабый, тихий и кроткий мальчик, что даже разная звериная мелкота как будто понимала это и скоро привыкала к нему. Какая была радость, когда еж попробовал молока из принесенного хозяином цветника блюдечка!

В эту весну мальчик не мог выйти в свой любимый уголок. По-прежнему около него сидела сестра, но уже не у окна, а у его постели; она читала книгу, но не для себя, а вслух ему, потому что ему было трудно поднять свою исхудалую голову с белых подушек и трудно держать в тощих руках даже самый маленький томик, да и глаза его скоро утомлялись от чтения. Должно быть, он уже больше никогда не выйдет в свой любимый уголок.

– Маша! – вдруг шепчет он сестре.

– Что, в садике теперь хорошо? Розы расцвели?

Сестра наклоняется, целует его в бледную щеку и при этом незаметно стирает слезинку.

– Хорошо, голубчик, очень хорошо. И розы расцвели. Вот в понедельник мы пойдем туда вместе. Доктор позволит тебе выйти.

Мальчик не отвечает и глубоко вздыхает. Сестра начинает снова читать.

– Уже будет. Я устал. Я лучше посплю.

Сестра поправила ему подушки и белое одеяльце, он с трудом повернулся к стенке и замолчал. Солнце светило сквозь окно, выходившее на цветник, и кидало яркие лучи на постель и на лежавшее на ней маленькое тельце, освещая подушки и одеяло и золотя коротко остриженные волосы и худенькую шею ребенка.

Роза ничего этого не знала; она росла и красовалась; на другой день она должна была распуститься полным цветом, а на третий начать вянуть и осыпаться. Вот и вся розовая жизнь! Но и в эту короткую жизнь ей довелось испытать немало страха и горя. Ее заметила жаба.

Когда она в первый раз увидела цветок своими злыми и безобразными глазами, что-то странное зашевелилось в жабьем сердце. Она не могла оторваться от нежных розовых лепестков и все смотрела и смотрела. Ей очень понравилась роза, она чувствовала желание быть поближе к такому душистому и прекрасному созданию. И чтобы выразить свои нежные чувства, она не придумала ничего лучше таких слов:

– Постой, – прохрипела она, – я тебя слопаю!

Роза содрогнулась. Зачем она была прикреплена к своему стебельку? Вольные птички, щебетавшие вокруг нее, перепрыгивали и перелетали с ветки на ветку; иногда они уносились куда-то далеко, куда – не знала роза. Бабочки тоже были свободны. Как она завидовала им! Будь она такою, как они, она вспорхнула бы и улетела от злых глаз, преследовавших ее своим пристальным взглядом. Роза не знала, что жабы подстерегают иногда и бабочек.

– Я тебя слопаю! – повторила жаба, стараясь говорить как можно нежнее, что выходило еще ужаснее, и переползла поближе к розе.

– Я тебя слопаю! – повторила она, все глядя на цветок.

И бедное создание с ужасом увидело, как скверные липкие лапы цепляются за ветви куста, на котором она росла. Однако жабе лезть было трудно: ее плоское тело могло свободно ползать и прыгать только по ровному месту. После каждого усилия она глядела вверх, где качался цветок, и роза замирала.

– Господи! – молилась она, – хоть бы умереть другою смертью!

А жаба все карабкалась выше. Но там, где кончались старые стволы и начинались молодые ветви, ей пришлось немного пострадать. Темно-зеленая гладкая кора розового куста была вся усажена острыми и крепкими шипами. Жаба переколола себе о них лапы и брюхо и, окровавленная, свалилась на землю. Она с ненавистью посмотрела на цветок…

– Я сказала, что я тебя слопаю! – повторила она.

Наступил вечер; нужно было подумать об ужине, и раненая жаба поплелась подстерегать неосторожных насекомых. Злость не помешала ей набить себе живот, как всегда; ее царапины были не очень опасны, и она решилась, отдохнув, снова добираться до привлекавшего ее и ненавистного ей цветка.

Она отдыхала довольно долго. Наступило утро, прошел полдень, роза почти забыла о своем враге. Она совсем уже распустилась и была самым красивым созданием в цветнике. Некому было прийти полюбоваться ею: маленький хозяин неподвижно лежал на своей постельке, сестра не отходила от него и не показывалась у окна. Только птицы и бабочки сновали около розы, да пчелы, жужжа, садились иногда в ее раскрытый венчик и вылетали оттуда, совсем косматые от желтой цветочной пыли. Прилетел соловей, забрался в розовый куст и запел свою песню. Как она была не похожа на хрипение жабы! Роза слушала эту песню и была счастлива: ей казалось, что соловей поет для нее, а может быть, это была и правда. Она не видела, как ее враг незаметно взбирался на ветки. На этот раз жаба уже не жалела ни лапок, ни брюха: кровь покрывала ее, но она храбро лезла все вверх – и вдруг, среди звонкого и нежного рокота соловья, роза услышала знакомое хрипение: – Я сказала, что слопаю, и слопаю!

Жабьи глаза пристально смотрели на нее с соседней ветки. Злому животному оставалось только одно движение, чтобы схватить цветок. Роза поняла, что погибает…

Маленький хозяин уже давно неподвижно лежал на постели. Сестра, сидевшая у изголовья в кресле, думала, что он спит. На коленях у нее лежала развернутая книга, но она не читала ее. Понемногу ее усталая голова склонилась: бедная девушка не спала несколько ночей, не отходя от больного брата, и теперь слегка задремала.

– Маша, – вдруг прошептал он.

Сестра встрепенулась. Ей приснилось, что она сидит у окна, что маленький брат играет, как в прошлом году, в цветнике и зовет ее. Открыв глаза и увидев его в постели, худого и слабого, она тяжело вздохнула.

– Маша, ты мне сказала, что розы расцвели! Можно мне… одну?

– Можно, голубчик, можно! – Она подошла к окну и посмотрела на куст. Там росла одна, но очень пышная роза.

– Как раз для тебя распустилась роза, и какая славная! Поставить тебе ее сюда на столик в стакане? Да?

– Да, на столик. Мне хочется.

Девушка взяла ножницы и вышла в сад. Она давно уже не выходила из комнаты; солнце ослепило ее, и от свежего воздуха у нее слегка закружилась голова. Она подошла к кусту в то самое мгновение, когда жаба хотела схватить цветок.

– Ах, какая гадость! – вскрикнула она.

И схватив ветку, она сильно тряхнула ее: жаба свалилась на землю и шлепнулась брюхом. В ярости она было прыгнула на девушку, но не могла подскочить выше края платья и тотчас далеко отлетела, отброшенная носком башмака. Она не посмела попробовать еще раз и только издали видела, как девушка осторожно срезала цветок и понесла его в комнату.

Когда мальчик увидел сестру с цветком в руке, то в первый раз после долгого времени слабо улыбнулся и с трудом сделал движение худенькой рукой.

– Дай ее мне, – прошептал он. – Я понюхаю.

Сестра вложила стебелек ему в руку и помогла подвинуть ее к лицу. Он вдыхал в себя нежный запах и, счастливо улыбаясь, прошептал:

Потом его личико сделалось серьезным и неподвижным, и он замолчал… навсегда. Роза, хотя и была срезана прежде, чем начала осыпаться, чувствовала, что ее срезали недаром. Ее поставили в отдельном бокале у маленького гробика.

Тут были целые букеты и других цветов, но на них, по правде сказать, никто не обращал внимания, а розу молодая девушка, когда ставила ее на стол, поднесла к губам и поцеловала. Маленькая слезинка упала с ее щеки на цветок, и это было самым лучшим происшествием в жизни розы. Когда она начала вянуть, ее положили в толстую старую книгу и высушили, а потом, уже через много лет, подарили мне. Потому-то я и знаю всю эту историю.

Всплыли нелицеприятные подробности о личной жизни Армена Джигарханяна

14 ноября в возрасте 85 лет не стало звезды отечественного театра и кино Армена Джигарханяна, блистательно сыгравшего штабс-капитана Овечкина в фильмах о «неуловимых мстителях», чекиста Артузова в «Операции «Трест», судью Кригса в «Здравствуйте, я ваша тетя!», бандита Горбатого в «Месте встречи изменить нельзя» и много других ярких ролей. О том, каким знаменитый актер был в реальной жизни и как вышло, что незадолго до смерти он оказался в центре некрасивого скандала, «Экспресс газета» узнала у его давнего друга — киевского композитора Владимира Быстрякова.

— С Джигарханяном мы познакомились в конце 80-х во время работы над мультипликационно-игровым фильмом Давида Черкасского «Остров сокровищ», — вспоминает Владимир Юрьевич. — Я писал к этой картине музыку. А Армен Борисович озвучивал пирата Джона Сильвера и исполнял две песни — «Лучше быть одноногим, чем быть одиноким» и «Посадите на диету», которая в фильм не вошла.

Как любому большому артисту, ему нравилось играть в эти мультипликационные образы. И он с удовольствием наполнял их своим талантом. Это притом, что работа над «Островом сокровищ» проходила в очень непростое для него время. Тогда трагически погибла его любимая дочь. (23-летняя Елена, которую Джигарханяну родила первая жена Алла Ванновская, отравилась выхлопными газами в стоявшем в гараже автомобиле с работающим двигателем. — М. Ф.)

Я видел, как тяжело он переживал ее гибель. Больше детей у него не было. Якобы сын Степан — это все не то. Он был ему не родной (вторая жена Татьяна Власова родила его еще до брака с Джигарханяном от худрука Ереванского русского драмтеатра Александра Григоряна. — М. Ф.). И хотя в процессе всех перипетий Джигарханян его усыновил, отношения у них не ладились. Всем было известно, что Армен Борисович выгнал Степана из театра. В принципе Джигарханян был человек добрый. Старался всех близких устроить. У него и Татьяна Власова, мать Степана, в директорах театра ходила. И тоже чем-то не устроила.

С композитором Владимиром Быстровым Джигарханяна связывали долгие годы дружбы. Фото: Facebook.com

Удельный вес мудрости

— Благодаря «Острову сокровищ» у нас сложилась замечательная компания — Давид Черкасский, Валерка Чигляев, Алик Гарцман, — продолжает Быстряков. — Когда Джигарханян приезжал в Киев, он обязательно накрывал поляну и устраивал с нами посиделки. В общении Армен Борисович был очень простым и доброжелательным. Никогда не задавался и не тыкал пальцем: «Ты дурак, а я гений».

Слушать его было необыкновенно интересно. Например, он очень смешно вспоминал о своих первых шагах в Ереванском русском театре. Там ставили пьесу из жизни какого-то знаменитого героя Армении. И молодой Джигарханян должен был проходить вдоль сцены в строю воинов в кольчугах, отправляющихся в очередной поход. На спектакль пришла вся партийная верхушка Еревана. Стояла жара.

— Зачем мы одеваемся полностью? — сказал кто-то из «воинов». — Мы же проходим за тыном. Все равно снизу нас не видно. Давайте только сверху наденем кольчуги!

Все согласились. А их выводящий, который шел первым, заслушался по радио трансляцией футбольного матча с участием «Арарата». И по ошибке повел строй не за тыном, а перед ним. Их вид поверг публику в шок. У кого-то под кольчугами были брюки со спущенными подтяжками. У кого-то — подштанники. У кого-то — семейные трусы в горошек. Разразился страшный скандал. В результате чуть не сняли главрежа. Посчитали эту постановку издевательством над национальным героем.

С Арменом Борисовичем прощались в созданном им почти четверть века назад московском театре. Фото Бориса Кудрявова

Еще запомнился рассказ Джигарханяна о том, как с ним в свое время безуспешно пытались заниматься плаванием. По его словам, плавать он никогда не умел. Мог только лежать в ванной. И вот однажды его достал один модный тренер.

— Армен Борисович, у меня своя метода, — говорил он. — Давайте я вас все-таки научу!

Джигарханян выкроил несколько часов и отправился в бассейн. Зашел в воду по грудь. И тут же благополучно пошел ко дну.

— Ничего страшного! — стал успокаивать тренер. — Через неделю вы у меня будете держаться на воде, как поплавок!

Мучился с ним две или три недели. Но Армен Борисович утопал с упорством «Титаника». И, несмотря на все старания, плавать так и не научился. Услышав эту историю, я сказал:

— Знаешь, почему у тебя ничего не получилось? Потому что удельный вес твоей мудрости и твоего таланта гораздо больше, чем удельный вес воды. А что в воде никогда не тонет — ты сам прекрасно знаешь.

Он лукаво улыбнулся и согласился.

На экс-супруге Татьяне Власовой (на переднем плане) во время похорон не было лица. Фото Бориса Кудрявова

В гостях у жриц любви

— Иногда наши разговоры с Джигарханяном касались довольно пикантных тем, — улыбнулся композитор. — На них его обычно выводил Додик Черкасский — знаменитый эротоман и, как мы его называли, гуру нашего сексуального движения. Даже в 70 — 80 лет они с Джигарханяном вели себя как пацаны. Помню, Черкасский доставал Армена:

— Ты же, наверное, ни одну из девушек-актрис в театре не пропускаешь? Тебе же все дают?

— Я же памятник. Кто же памятнику даст?! — отвечал Джигарханян.

А Додик следом выдавал реплику-апарт, обращенную к нам:

— Откуда же тогда прозвище «компостер»?!

Ну, вы понимаете, на что он намекал. На самом деле Армен Борисович скромничал. Он сам рассказывал, как в Париже его принимали представители армянской диаспоры и в рамках культурной программы предложили попробовать «платную любовь». Джигарханян, по его словам, сначала смутился. А потом сказал себе: «Армен, ты же мужчина. Ты обязан это сделать». И все-таки отправился к жрицам любви.

Переболевший коронавирусом 88-летний Бедрос Киркоров пришел проводить Армена, опираясь на палки для трекинга. Фото Бориса Кудрявова

За много лет знакомства с Джигарханяном Татьяну Власову я ни разу не видел. С конца 90-х она уже жила своей жизнью в США. Когда Армена Борисовича трахнул инсульт, кроме Виталины Цымбалюк, рядом с ним никого не было. Именно Виталина его тогда вытаскивала. С ней у нас сразу сложился контакт. Она же, как и я, киевлянка. Училась в киевской консерватории на пианистку. Между прочим, на выпускном экзамене играла мой рэгтайм из «Острова сокровищ».

Как я понимаю, с Джигарханяном ее свел Давид Черкасский. Но если бы Армен Борисович не захотел, никто бы ему ее не навязал. Для Виталины он был не просто мужчина, а символ всего большого мира. Я видел, как она ухаживала за ним, обустраивала его жизнь, делала специальные поручни в душе и многое другое, чтобы ему было комфортно.

Благодаря ей Армен Борисович еще мог иногда играть в спектакле «Театр времен Нерона и Сенеки». И когда он доверил ей руководство своим театром, Виталина честно выполняла свои обязанности. На этом и обожглась. Для Джигарханяна театр был большой игрушкой. А с нее московская администрация, под юрисдикцией которой они находились, требовала показатели и цифры. И Виталина начала финансово поднимать театр. Стала делать спектакли, на которые пошел народ. Армену Борисовичу это не всегда нравилось. Приходилось его обманывать, снимать афиши, чтобы он не видел, какой идет репертуар. Это в конечном счете и привело к катастрофе.

Киевскую пианистку Виталину называют роковой блондинкой. Фото: Instagram.com

Зарубились они на постановке рок-оперы Гены Татарченко и Юры Рыбчинского «Белая ворона». Накануне премьеры Джигарханян пришел и потребовал отменить спектакль. А уже были потрачены средства, пошиты костюмы. Это же не на два человека была постановка. В ней был задействован весь театр. Тогда не очень хорошо повели себя актеры. Я знаю случай, когда в театр вовремя не поступили деньги на зарплату и Виталина из своего кармана выплатила им 600 тысяч. Возможно, это были ее последние сбережения. Но об этом все сразу забыли. И Армена Борисовича начали настраивать против нее, убеждать, что она такая-сякая и от нее нужно избавиться.

Помню, я тогда позвонил ему, чтобы поздравить с днем рождения. И мы чирикали втроем — он, Виталина и я. Все было нормально. А буквально через день неожиданно разразился скандал. Армен Борисович явно не хотел во всем этом участвовать. Да, в первый момент он покатил бочку на Виталину. Но потом молчал и ничего не комментировал. Виталина рассказывала, что, даже когда он приезжал к ней на квартиру за своими вещами, он не проронил ни слова. Молча собрал вещи и ушел. Больше они не виделись.

Палка о двух концах

— Так получилось, что я был одним из немногих, кого Джигарханян к себе допускал, — говорит Владимир Юрьевич. — Его так настропалили, что он на всех таил обиду. Даже на свою сестру Марину, хотя, на мой взгляд, для этого не было никакого повода. И мы с моей женой Олей отправились в Москву их с Виталиной мирить.

Не подумайте, что ради пиара. По нашему мнению, они очень подходили друг другу. И мы искренне хотели, чтобы их семья воссоединилась. Но когда мы приехали к Армену Борисовичу, его уже окружали друзья, которые зорко следили, чтобы с ним не было никаких лишних бесед. И с примирением ничего не вышло.

— Если ты с теми, значит, ты тоже предатель, — заявил мне Джигарханян.

Я попросил его сказать на камеру мобильника несколько слов для Давида Черкасского, у которого близился день рождения.

— Я вас всех люблю, — сказал Армен Борисович. — Я мечтаю приехать к вам в Киев. Мы должны любить друг друга.

Народный артист упокоился на Ваганьковском кладбище рядом с дочерью. Фото Бориса Кудрявова

Он был человеком ярких эмоций. На этой яркости и сыграли его друзья, которые рассорили его с Виталиной. Называть этих людей я бы не хотел. Они одновременно ему помогали и были с ним до конца жизни. Сделали все, чтобы у него было жилье, чтобы он спокойно заканчивал свои дни. Это настолько палка о двух концах, что быть здесь судьей очень сложно.

Безусловно, этот скандал существенно ускорил уход Джигарханяна. Я считаю, что, если бы с ним осталась Виталина, он бы прожил намного дольше. А когда его лишили созданного ей уютного мирка, Армен Борисович сразу стал чахнуть. У него закончились силы и вообще пропало желание жить. Думаю, в глубине души он очень сильно сожалел о разрыве с Виталиной. В нашу последнюю встречу я спросил:

— Армен, скажи, пожалуйста, может сильный человек ошибаться?

— А может сильный человек признать свою ошибку? — задал еще один вопрос я. И снова услышал: «Да».

На мой взгляд, этим Армен Борисович фактически подтвердил мои предположения. Он же прекрасно понимал, о чем я. А что перед смертью Джигарханян снова сошелся с Власовой… Понимаете, ему было нужно, чтобы кто-то рядом лежал и дышал. А с Виталиной Армен Борисович уже не мог пойти на попятную. Все-таки он был гордый кавказский человек. Если бы он отказался от ранее сказанных слов, просто перестал бы себя уважать.

История розы

А знаете ли вы историю самого прекрасного в мире цветка? Первые исторические свидетельства появились во втором тысячелетии до н.э. на Крите, где розы изображали на дворцовых стенах. В Древнем Египте этот цветок рисовали на гробницах. Однако, неверным будет утверждать, что розы ценили все древние цивилизации. Например, известно, что христианская церковь считала этот цветок символом распущенности. В древних текстах вы найдете больше упоминаний о том, как растут полевые лилии.

Восхождение розы

Но время шло, менялись вкусы и предпочтения. Приблизительно к 400 г. н.э. роза опять стала популярной. Пожалуй, первыми её стали выращивать в горшках и в садах Греции. Это увлечение охотно подхватили римляне. Из её лепестков древние лекари изготавливали лекарства и косметические средства, её плоды(шиповник) использовали как четки. Богачи спали на розовых лепестках, и даже устилали ими полы. Ранние розы привозили из Египта и выращивали в оранжереях, которые специально отапливали. Лепестки даже употребляли в пищу, а в храмах делали окна, по очертаниям напоминавшие цветки роз.

Но как известно, история правит миром. Одни династии и империи терпят крах, другие возвышаются. Меняются вкусы, мода и предпочтения. Когда пал Рим, увлеченность ими стала утихать, и в Европе остались только самые выносливые сорта.

И все же она успела распространиться по всей европейской территории, а также была завезена в Британию. До сих пор известен самый древний сорт садовых роз – французская красная роза (R.gallica), которая скорее всего была завезена крестоносцами.

Широко известны и другие древние сорта – белая роза (Roza Alba) и душистая Дамасская роза. Эти сорта ценились за необычайно долгое цветение. Именно это свойство положило начало целой группе сортов этих прекрасных цветов. В европейских парках росли раскидистые кусты, постепенно расширяя и географию, и разновидности сортов.

В 16 веке путем скрещивания были получены необыкновенные сорта, которые до сих пор украшают лучшие сады Европы. Особенно любовь к ним проявилась в Британии.

Розы на востоке

Но если Запад постепенно привыкал к этим великолепным цветам, в Китае она ценилась и использовалась намного раньше. Еще на заре возникновения западной цивилизации в Китае уже широко использовали розовое масло. Его даже применяли для защиты от злых духов. К сожалению, на востоке все же предпочтение согласно традициям, отдавали лотосу или сакуре. Поэтому многие сорта были безвозвратно утрачены. Один из известных китайских сортов, завезенных в Европу – сорт (Old Blush). Это один из первых сортов ремонтантных роз. Позже были чайные розы, известные своей красивой формой бутонов и нежным ароматом. Они положили начало выносливым и морозоустойчивым сортам. Путем скрещивания были выведены прекрасные сорта, например, целая серия плетистых роз и флорибунда.

Розы в России

В истории России есть упоминание о том, как росли махровые розы и шиповник в садах Московского Кремля в 18 веке. Их разводили в дворцовых садах при Петре 1 и при Екатерине 2. К концу 19 века появились первые промышленные хозяйства, занимающиеся разведением новых сортов. Розы выращивали в горшках и на срез. Для этого специально устраивали парники, а с наступлением тепла их высаживали в грунт. Очень популярен был ремонтантный сорт Ulrich Brunner fils. Это была роза на длинном стебле с крупными вишневыми цветками. Также встречаются упоминания о сорте Frau Karl Druschki с великолепными белыми цветками.

После революции и по настоящее время роза была и остается практически главной садовой культурой. Выводятся новые сорта для разных климатических зон нашей страны. Пожалуй, сегодня можно с уверенностью сказать, что нет такого уголка в нашей стране, где она не завоевала сады простых дачников и владельцев загородных особняков.

Роза: история и описание цветка

Пожалуй, ни об одном растении не существует столько мифов и легенд, как о розе – этот цветок появился на земле много миллионов лет назад и до сих пор пользуется повышенной популярностью у цветоводов всех стран мира. Розы почитались и в Древней Персии, и в Греции, и во Франции, а вот в России этот цветок долгое время считали языческим символом. Высокие декоративные качества этого растения воспеваются в песнях, ему посвящают оды и трактаты, многие древние рода помещают его на свои гербы.

Легенды про цветок роза: где и как появились эти растения

По свидетельствам археологов, розы существуют примерно 35 миллионов лет — так датируются находки окаменевших растений.

История цветка роза началась в Древней Индии: именно оттуда до наших дней дошло первое упоминание об этом растении.

В одном из трактатов рассказывается, что если человек принес царю розу, то по закону он может просить у царя чего угодно.

Как появился цветок роза, в этой рукописи не говорится, зато есть красивая легенда, с ней связанная:

Однажды в раскрывшемся бутоне розы, состоявшем из 108 больших и 1008 маленьких лепестков, появилась самая красивая на свете женщина — Лакшми. Охранитель Вселенной Вишну, увидев ее, поцеловал и сделал своей женой.

Согласно этой легенде про розу, Лакшми стала богиней красоты, а само растение — символом божественной тайны и божественным цветком.

Первое материальное подтверждение тому, где появились розы, было найдено в алтайских курганах (V—IVтыс. до н. э.) — в них нашли серебряные монеты с высеченными на них розами.

Особенно почиталась роза в Древнем Иране (Персии), и по названию розы — «гюль» — эту страну часто называли Гюлистан.

Здесь есть свой миф о цветах розы и истории их происхождения:

Персидская легенда о растении роза гласит: однажды к Аллаху явились дети Флоры, пожаловались на вечно сонного лотоса и попросили назначить им вместо него нового повелителя; Аллах назначил правительницей белую розу с острыми шипами; увидев новую царицу цветов, соловей в восторге так сильно прижался к ней грудью, что поранился, а лепестки стали розоватыми.

Потомки древних персов придумали новый миф про розу, согласно которому белый цветок вырос из капель пота пророка Магомета:

Когда он ночью восходил на небо, из капель пота сопровождавшего его восхождение архангела Гавриила — красная роза, а из капель пота бывшего при Магомете ишака появилась желтая роза.

Отсюда идет почтительное отношение мусульман к розе и их вера в очищающую силу розовой воды.

Откуда взялась роза: мифы о цветке

Самым ранним изображением роз в Европе являются фрески Кносского дворца на Крите, которые датируются XVI в. до н. э. Примерно в то же время роза имела большое распространение и в Египте. При раскопках египетских гробниц 170 г. до н. э. обнаружены венки из роз, которые так хорошо сохранились, что удалось даже установить их ботанический вид.

Древние греки считали розу даром богов и верили, что она появилась из белой пены, которая покрывала тело Афродиты, выходящей из моря при рождении. Оценив новый красивый цветок, боги тут же обрызгали его нектаром, благодаря чему у розы появился тончайший божественный аромат. Но нектар не сделал цветок бессмертным, потому что злые силы позавидовали его красоте.

Роза оставалась белой, пока не произошло несчастье. Афродита получила известие, что ее возлюбленный Адонис смертельно ранен вепрем. Не разбирая пути, богиня красоты побежала к месту трагедии. Несколько капель ее крови упали на розу, и из белых лепестки ее стали ярко-красными.

Другой миф о том, как появились красные розы, говорит, что этот цветок миру подарил Амур. Как-то во время пира богов Амур, порхая, опрокинул сосуд с нектаром, и эта волшебная жидкость придала цветам чудный запах и окрасила в красный цвет.

Как видите, у каждого народа есть свои легенды, откуда взялась роза, и это добавляет великолепному цветку привлекательности.

Легенда, откуда появилось название «роза»

Если говорить о том, откуда взялось название «роза», то древние греки уверены, что оно появилось благодаря богине Флору:

Согласно этому мифу о розе, Флора умудрялась довольно долго избегать встречи с Амуром, но тот все-таки настиг ее и поразил своей стрелой. Флора воспылала любовью, но теперь Амур начал ее избегать. В ответ богиня создала цветок, который бы смеялся и плакал, соединял в себе грусть и радость. Увидев цветок, она захотела посвятить его своему любимому и назвать «Эрос», но запнулась и сказала только «рос», и с тех пор все называют этот цветок розой.

Но и это еще не все версии!

Еще одна легенда о том, откуда появилась роза, также связана с Амуром:

Якобы влюбленная в него богиня охоты Диана однажды в приступе ревности к красивой нимфе Розалии убила ее, изранив колючими кустами терновника. Огорченный Амур, найдя бездыханное тело возлюбленной, заплакал, его слезы падали на терновник и превращались в удивительной красоты цветы — розы.

Древние греки любили розы, эти цветы использовали для украшения жилищ, храмов многочисленных богов (и в первую очередь, конечно, Афродиты) и общественных зданий, колесниц и улиц. Их носили на голове в виде венков как знак траура, ими убирали памятники и урны с прахом, так как верили, что запах розы предохранит останки от разрушения и будет приятен душам умерших.

Из Греции роза попала в Рим, где также стала любимым цветком. Римляне выращивали розы ради их лепестков. Лепестками наполняли ароматические подушечки, добавляли их в духи, пищу, косметику, а по праздникам усыпали ими полы. В древности уже была известна технология изготовления из лепестков роз ароматического масла.

После падения Римской империи о розе на время забыли, потому что она считалась у христиан языческим символом. В средние века популярность роз вернулась и, как свидетельствуют картины того времени, они даже стали частью культа Девы Марии. Во время молитвы монахи перебирали четки, сделанные из сухих плодов шиповника.

Сколько существует сортов роз

Многочисленные сорта роз появились в конце XVIII века.

Мало кто знает ещё один интересный факт о розах: оказывается, розоводством занимался даже Наполеон. В разведение роз он вкладывал огромные средства. Его жена в замке Шато де Мальмезон собрала по тем временам лучшую коллекцию роз.

Известно, что культурные розы произошли от дикорастущих цветов. Самый распространенный из них — шиповник, или «собачья роза», родом из Северной Европы. В XTV веке крестоносцы завезли в Европу с Ближнего Востока галльскую и дамасскую розы. Они стали прародителями, как теперь принято говорить, старинных сортов.

И только в XVIII веке во Францию, а затем в Англию попали китайские розы. Они отличались более длительным периодом цветения.

Усилия селекционеров в конце XVIII — начале XIX веков были направлены на выведение сортов с повторяющимся цветением, и эти усилия были вознаграждены получением группы новых сортов роз, так называемых ремонтантных (повторяющих цветение).

А от скрещивания ремонтантных роз с чайными и сортов чайных роз между собой были получены чайно — гибридные розы.

Эта группа роз с обильным длительным цветением, изящными махровыми ароматными цветками, отличавшимися богатством оттенков окраски, получила очень широкое распространение и занимает сейчас ведущее место в ассортименте.

Полиантовые розы с пышным соцветием мелких цветков образовались в результате скрещивания с одной из низкорослых китайских роз. Из полиантовых и чайно-гибридных сортов получились розы флорибунда с крупными цветками в соцветиях.

Сорта современных роз появляются постоянно. Селекционерами создана группа парковых (кустарниковых) роз. Среди них есть почвопокровные сорта, уход за которыми минимальный, к тому же многие из них корнесобственные.

Сколько всего сортов роз существует в мире? В настоящее время мировой ассортимент роз насчитывает около 25 тысяч сортов и форм. И, несмотря на то, сколько сортов роз уже культивируется, все новые и новые сорта добавляются к этому количеству.

Розы пользовались почетом у всех народов с древнейших времен. Римляне считали розы символом нравственности, греки разводили розовые сады вокруг храма Афродиты — богини любви и красоты, розовыми лепестками усыпали путь новобрачных. А розовая вода была одним из самых распространенных косметических средств.

Описание растения роза и его фото

Здесь вы можете ознакомиться с фото и описанием розы – одного из красивейших цветов на Земле:

Розы — это отдельный род семейства розоцветных, который объединяет различные виды культурных (розы) и дикорастущих (шиповник) видов.

Описание цветка розы не может быть однозначным, ведь внешне эти растения очень различаются: это прямостоящие или стелющиеся многостебельные кустарники, высотой от 0,3 до 2,5 м, а некоторые вечнозеленые плетистые виды достигают 10м. Деревянистые стебли и побеги почти всегда покрыты шипами различной величины и формы.

Единственная схожесть в описание растения роза – это строение их листьев: все они сложные, непарноперистые, у большинства видов состоят из 5 — 7, иногда 9—11 листочков.

Цветки разнообразной окраски, обоеполые, одиночные или собраны в зонтиковидно — метельчатые соцветия. У многих садовых видов они образуются на однолетней древесине. Цветение у них повторяется несколько раз в течение лета.

Плоды орешковидные, с плотной деревянистой оболочкой, созревают в августе—сентябре. В них бывает от 3—5 до 100 и больше семян. Широко используются в медицине.

Розы различают по форме куста, аромату и окраске цветков. Именно поэтому их используют в самых разнообразных посадках, сочетая с другими растениями, или создают сады только из роз (розарии).

Роза — представитель семейства розоцветных. На сегодняшний день этот род насчитывает около 400 видов диких роз, около 1000 подвидов и более 30 тысяч сортов. И с каждым годом сортов и гибридов становится все больше, а классифицировать их становится все сложнее. Это огромное хозяйство требует систематизации, и этот процесс идет постоянно.

Долгие годы происходила путаница в международном сообществе розоводов, так как стандарты, принимаемые в каждой стране, существенно отличались. Десятки лет шла работа по составлению единой классификации роз, и в 1976 году Всемирная федерация обществ розоводов утвердила единую классификацию роз, в основу которой была положена их декоративная и биологическая характеристика, а не происхождение.

С тех пор, конечно, происходят изменения, в список добавляются новые сорта, включаются новые группы.

Такая систематизация имеет практическое значение не только для науки, но и для каждого садовода: зная, к какой группе принадлежит тот или иной сорт, цветовод может сориентироваться, какие условия необходимы растению, где лучше его посадить и как ухаживать.

Сказка О жабе и розе

Описание: Сказка о жабе и розе, воплощающих добро и зло, — грустная, трогательная история жизни прекрасной розы и мальчика. В сказке Гаршина ярко, красочно описаны несколько дней цветения розы, которую срезали в запущенном цветнике и отдали мальчику, что стало подарком для него и смыслом жизни для розы.

Сказка О жабе и розе читать

Жили на свете роза и жаба. Розовый куст, на котором расцвела роза, рос в небольшом полукруглом цветнике перед деревенским домом. Цветник был очень запущен; сорные травы густо разрослись по старым, вросшим в землю клумбам и по дорожкам, которых уже давно никто не чистил и не посыпал песком. Деревянная решетка с колышками, обделанными в виде четырехгранных пик, когда-то выкрашенная зеленой масляной краской, теперь совсем облезла, рассохлась и развалилась; пики растащили для игры в солдаты деревенские мальчики и, чтобы отбиваться от сердитого барбоса с компаниею прочих собак, подходившие к дому мужики.

А цветник от этого разрушения стал нисколько не хуже. Остатки решетки заплели хмель, повилика с крупными белыми цветами и мышиный горошек, висевший целыми бледно-зелеными кучками, с разбросанными кое-где бледно-лиловыми кисточками цветов. Колючие чертополохи на жирной и влажной почве цветника (вокруг него был большой тенистый сад) достигали таких больших размеров, что казались чуть не деревьями. Желтые коровьяки подымали свои усаженные цветами стрелки ещё выше их. Крапива занимала целый угол цветника; она, конечно, жглась, но можно было и издали любоваться ее темною зеленью, особенно когда эта зелень служила фоном для нежного и роскошного бледного цветка розы.

Она распустилась в хорошее майское утро; когда она раскрывала свои лепестки, улетавшая утренняя роса оставила на них несколько чистых, прозрачных слезинок. Роза точно плакала. Но вокруг нее все было так хорошо, так чисто и ясно в это прекрасное утро, когда она в первый раз увидела голубое небо и почувствовала свежий утренний ветерок и лучи сиявшего солнца, проникавшего ее тонкие лепестки розовым светом; в цветнике было так мирно и спокойно, что если бы она могла в самом деле плакать, то не от горя, а от счастья жить. Она не могла говорить; она могла только, склонив свою головку, разливать вокруг себя тонкий и свежий запах, и этот запах был ее словами, слезами и молитвой.

А внизу, между корнями куста, на сырой земле, как будто прилипнув к ней плоским брюхом, сидела довольно жирная старая жаба, которая проохотилась целую ночь за червяками и мошками и под утро уселась отдыхать от трудов, выбрав местечко потенистее и посырее. Она сидела, закрыв перепонками свои жабьи глаза, и едва заметно дышала, раздувая грязно-серые бородавчатые и липкие бока и отставив одну безобразную лапу в сторону: ей было лень подвинуть ее к брюху. Она не радовалась ни утру, ни солнцу, ни хорошей погоде; она уже наелась и собралась отдыхать.

Но когда ветерок на минуту стихал и запах розы не уносился в сторону, жаба чувствовала его, и это причиняло ей смутное беспокойство; однако она долго ленилась посмотреть, откуда несется этот запах.

В цветник, где росла роза и где сидела жаба, уже давно никто не ходил. Еще в прошлом году осенью, в тот самый день, когда жаба, отыскав себе хорошую щель под одним из камней фундамента дома, собиралась залезть туда на зимнюю спячку, в цветник в последний раз зашел маленький мальчик, который целое лето сидел в нем каждый ясный день под окном дома. Взрослая девушка, его сестра, сидела у окна; она читала книгу или шила что-нибудь и изредка поглядывала на брата. Он был маленький мальчик лет семи, с большими глазами и большой головой на худеньком теле. Он очень любил свой цветник (это был его цветник, потому что, кроме него, почти никто не ходил в это заброшенное местечко) и, придя в него, садился на солнышке, на старую деревянную скамейку, стоявшую на сухой песчаной дорожке, уцелевшей около самого дома, потому что по ней ходили закрывать ставни, и начинал читать принесенную с собой книжку.

– Вася, хочешь, я тебе брошу мячик? – спрашивает из окна сестра. – Может быть, ты с ним побегаешь?

– Нет, Маша, я лучше так, с книжкой.

И он сидел долго и читал. А когда ему надоедало читать о Робинзонах, и диких странах, и морских разбойниках, он оставлял раскрытую книжку и забирался в чащу цветника. Тут ему был знаком каждый куст и чуть ли не каждый стебель. Он садился на корточки перед толстым, окруженным мохнатыми беловатыми листьями стеблем коровьяка, который был втрое выше его, и подолгу смотрел, как муравьиный народ бегает вверх к своим коровам – травяным тлям, как муравей деликатно трогает тонкие трубочки, торчащие у тлей на спине, и подбирает чистые капельки сладкой жидкости, показывавшиеся на кончиках трубочек. Он смотрел, как навозный жук хлопотливо и усердно тащит куда-то свой шар, как паук, раскинув хитрую радужную сеть, сторожит мух, как ящерица, раскрыв тупую мордочку, сидит на солнце, блестя зелеными щитиками своей спины; а один раз, под вечер, он увидел живого ежа! Тут и он не мог удержаться от радости и чуть было не закричал и не захлопал руками, но боясь спугнуть колючего зверька, притаил дыхание и, широко раскрыв счастливые глаза, в восторге смотрел, как тот, фыркая, обнюхивал своим свиным рыльцем корни розового куста, ища между ними червей, и смешно перебирал толстенькими лапами, похожими на медвежьи.

– Вася, милый, иди домой, сыро становится, – громко сказала сестра.

И ежик, испугавшись человеческого голоса, живо надвинул себе на лоб и на задние лапы колючую шубу и превратился в шар. Мальчик тихонько коснулся его колючек; зверек еще больше съежился и глухо и торопливо запыхтел, как маленькая паровая машина.

Потом он немного познакомился с этим ежиком. Он был такой слабый, тихий и кроткий мальчик, что даже разная звериная мелкота как будто понимала это и скоро привыкала к нему. Какая была радость, когда еж попробовал молока из принесенного хозяином цветника блюдечка!

В эту весну мальчик не мог выйти в свой любимый уголок. По-прежнему около него сидела сестра, но уже не у окна, а у его постели; она читала книгу, но не для себя, а вслух ему, потому что ему было трудно поднять свою исхудалую голову с белых подушек и трудно держать в тощих руках даже самый маленький томик, да и глаза его скоро утомлялись от чтения. Должно быть, он уже больше никогда не выйдет в свой любимый уголок.

– Маша! – вдруг шепчет он сестре.

– Что, в садике теперь хорошо? Розы расцвели?

Сестра наклоняется, целует его в бледную щеку и при этом незаметно стирает слезинку.

– Хорошо, голубчик, очень хорошо. И розы расцвели. Вот в понедельник мы пойдем туда вместе. Доктор позволит тебе выйти.

Мальчик не отвечает и глубоко вздыхает. Сестра начинает снова читать.

– Уже будет. Я устал. Я лучше посплю.

Сестра поправила ему подушки и белое одеяльце, он с трудом повернулся к стенке и замолчал. Солнце светило сквозь окно, выходившее на цветник, и кидало яркие лучи на постель и на лежавшее на ней маленькое тельце, освещая подушки и одеяло и золотя коротко остриженные волосы и худенькую шею ребенка.

Роза ничего этого не знала; она росла и красовалась; на другой день она должна была распуститься полным цветом, а на третий начать вянуть и осыпаться. Вот и вся розовая жизнь! Но и в эту короткую жизнь ей довелось испытать немало страха и горя. Ее заметила жаба.

Когда она в первый раз увидела цветок своими злыми и безобразными глазами, что-то странное зашевелилось в жабьем сердце. Она не могла оторваться от нежных розовых лепестков и все смотрела и смотрела. Ей очень понравилась роза, она чувствовала желание быть поближе к такому душистому и прекрасному созданию. И чтобы выразить свои нежные чувства, она не придумала ничего лучше таких слов:

– Постой, – прохрипела она, – я тебя слопаю!

Роза содрогнулась. Зачем она была прикреплена к своему стебельку? Вольные птички, щебетавшие вокруг нее, перепрыгивали и перелетали с ветки на ветку; иногда они уносились куда-то далеко, куда – не знала роза. Бабочки тоже были свободны. Как она завидовала им! Будь она такою, как они, она вспорхнула бы и улетела от злых глаз, преследовавших ее своим пристальным взглядом. Роза не знала, что жабы подстерегают иногда и бабочек.

– Я тебя слопаю! – повторила жаба, стараясь говорить как можно нежнее, что выходило еще ужаснее, и переползла поближе к розе.

– Я тебя слопаю! – повторила она, все глядя на цветок.

И бедное создание с ужасом увидело, как скверные липкие лапы цепляются за ветви куста, на котором она росла. Однако жабе лезть было трудно: ее плоское тело могло свободно ползать и прыгать только по ровному месту. После каждого усилия она глядела вверх, где качался цветок, и роза замирала.

– Господи! – молилась она, – хоть бы умереть другою смертью!

А жаба все карабкалась выше. Но там, где кончались старые стволы и начинались молодые ветви, ей пришлось немного пострадать. Темно-зеленая гладкая кора розового куста была вся усажена острыми и крепкими шипами. Жаба переколола себе о них лапы и брюхо и, окровавленная, свалилась на землю. Она с ненавистью посмотрела на цветок…

– Я сказала, что я тебя слопаю! – повторила она.

Наступил вечер; нужно было подумать об ужине, и раненая жаба поплелась подстерегать неосторожных насекомых. Злость не помешала ей набить себе живот, как всегда; ее царапины были не очень опасны, и она решилась, отдохнув, снова добираться до привлекавшего ее и ненавистного ей цветка.

Она отдыхала довольно долго. Наступило утро, прошел полдень, роза почти забыла о своем враге. Она совсем уже распустилась и была самым красивым созданием в цветнике. Некому было прийти полюбоваться ею: маленький хозяин неподвижно лежал на своей постельке, сестра не отходила от него и не показывалась у окна. Только птицы и бабочки сновали около розы, да пчелы, жужжа, садились иногда в ее раскрытый венчик и вылетали оттуда, совсем косматые от желтой цветочной пыли. Прилетел соловей, забрался в розовый куст и запел свою песню. Как она была не похожа на хрипение жабы! Роза слушала эту песню и была счастлива: ей казалось, что соловей поет для нее, а может быть, это была и правда. Она не видела, как ее враг незаметно взбирался на ветки. На этот раз жаба уже не жалела ни лапок, ни брюха: кровь покрывала ее, но она храбро лезла все вверх – и вдруг, среди звонкого и нежного рокота соловья, роза услышала знакомое хрипение: – Я сказала, что слопаю, и слопаю!

Жабьи глаза пристально смотрели на нее с соседней ветки. Злому животному оставалось только одно движение, чтобы схватить цветок. Роза поняла, что погибает…

Маленький хозяин уже давно неподвижно лежал на постели. Сестра, сидевшая у изголовья в кресле, думала, что он спит. На коленях у нее лежала развернутая книга, но она не читала ее. Понемногу ее усталая голова склонилась: бедная девушка не спала несколько ночей, не отходя от больного брата, и теперь слегка задремала.

– Маша, – вдруг прошептал он.

Сестра встрепенулась. Ей приснилось, что она сидит у окна, что маленький брат играет, как в прошлом году, в цветнике и зовет ее. Открыв глаза и увидев его в постели, худого и слабого, она тяжело вздохнула.

– Маша, ты мне сказала, что розы расцвели! Можно мне… одну?

– Можно, голубчик, можно! – Она подошла к окну и посмотрела на куст. Там росла одна, но очень пышная роза.

– Как раз для тебя распустилась роза, и какая славная! Поставить тебе ее сюда на столик в стакане? Да?

– Да, на столик. Мне хочется.

Девушка взяла ножницы и вышла в сад. Она давно уже не выходила из комнаты; солнце ослепило ее, и от свежего воздуха у нее слегка закружилась голова. Она подошла к кусту в то самое мгновение, когда жаба хотела схватить цветок.

– Ах, какая гадость! – вскрикнула она.

И схватив ветку, она сильно тряхнула ее: жаба свалилась на землю и шлепнулась брюхом. В ярости она было прыгнула на девушку, но не могла подскочить выше края платья и тотчас далеко отлетела, отброшенная носком башмака. Она не посмела попробовать еще раз и только издали видела, как девушка осторожно срезала цветок и понесла его в комнату.

Когда мальчик увидел сестру с цветком в руке, то в первый раз после долгого времени слабо улыбнулся и с трудом сделал движение худенькой рукой.

– Дай ее мне, – прошептал он. – Я понюхаю.

Сестра вложила стебелек ему в руку и помогла подвинуть ее к лицу. Он вдыхал в себя нежный запах и, счастливо улыбаясь, прошептал:

Потом его личико сделалось серьезным и неподвижным, и он замолчал… навсегда. Роза, хотя и была срезана прежде, чем начала осыпаться, чувствовала, что ее срезали недаром. Ее поставили в отдельном бокале у маленького гробика.

Тут были целые букеты и других цветов, но на них, по правде сказать, никто не обращал внимания, а розу молодая девушка, когда ставила ее на стол, поднесла к губам и поцеловала. Маленькая слезинка упала с ее щеки на цветок, и это было самым лучшим происшествием в жизни розы. Когда она начала вянуть, ее положили в толстую старую книгу и высушили, а потом, уже через много лет, подарили мне. Потому-то я и знаю всю эту историю.