ВОЛШЕБНОЕ ЗЕРКАЛО
— Так смотри же, принеси мне хороший подарок! — кричала О-Мати-Сан своему мужу Ки-Ку, который в первый раз отправлялся в город.
— Принес мне подарок? — встретила она его вопросом, когда Ки-Ку вернулся.
В городе удалось отлично заработать, и Ки-Ку принес с собою много хороших вещей для хозяйства.
— А это тебе! — сказал он, передавая Мати сверкавший металлический кружок. — Посмотри-ка сюда.
О-Мати-Сан даже вскрикнула от испуга, когда из хорошенькой рамочки, в которую был отделан металлический кружок, на нее взглянуло смеющееся женское лицо.
— Кто это? — с испугом спросила она.
— Ха, ха, ха! — залился хохотом Ки-Ку. — Кто это? Да это ты сама!
Вслед за ним залилась, словно маленький серебряный колокольчик, звонким смехом О-Мати-Сан.
— Как велика премудрость человеческая! — восклицала она, глядя в зеркало. — Они умеют там, в городе, рисовать портреты людей, которых никогда не видали!
И находя женщину, которая глядела из рамки, очень хорошенькой, говорила, что портрет чрезвычайно похож.
С этих пор дом Ки-Ку стал похож на клетку, в которой живет очень веселая птичка.
Целые дни О-Мати-Сан прыгала, пела, глядя на этот чудесный портрет, который улыбался и радовался, как она.
Но всему свое время. Среди забав и утех О-Мати-Сан родила дочку О-И-Сан. В семье стало трое — настало время труда и забот. Великолепная игрушка, как драгоценное сокровище, была спрятана в самый низ сундука, и О-Мати-Сан отдалась труду и заботам. Дочка росла.
Казалось, жизнь О-Мати-Сан переливалась в 0-И. Чем больше вваливались и бледнели щеки Мати, тем больше румянец разливался по щекам О-И-Сан.
И когда ей минуло 14 лет, Ки-Ку смело мог сказать, обнимая обеих:
— Теперь у меня две маленьких Мати — старая и молодая. О-И-Сан была вылитая Мати.
Теперь она щебетала в маленьком бумажном домике, делая его похожим на клетку с веселой птичкой.
Но очередь приходит всему. Приходили и уходили радости, приходил труд, пришла и смерть, как она приходит ко всем. О-Мати-Сан умирала.
— Неужели я тебя никогда не увижу? — рыдала у ее изголовья бедная О-И.
— Дитя мое! — отвечала ей О-Мати-Сан. — Ты будешь меня видеть всегда, когда захочешь. Я всегда буду с тобой. И ты меня будешь видеть не такой, как я теперь, старой, больной, а такою, какою ты, помнишь, видала меня, когда была маленькой: веселой, смеющейся, молодой, красивой, как ты теперь. Когда я умру, открой сундук, и на дне ты найдешь мой чудесный портрет. Он был сделан, когда я была молода…
Сказала и умерла.
Поплакав по матери, О-И-Сан вспомнила о портрете, открыла сундук, достала со дна хранившийся там, как драгоценность, блестящий кружок, оправленный в красивую рамку, — взглянула и вскрикнула от радости, счастья, восторга.
На нее, улыбаясь счастливыми глазами, смотрела ее мать, не старая, не больная, а молодая, веселая, какою О-И видала ее только давно-давно, в детстве. О-И запрыгала от радости.
Теперь она целые дни проводила с волшебной игрушкой, любуясь на дорогое лицо матери. Она разговаривала с нею, и хотя мать ничего не отвечала ей, но по движениям губ, по улыбке, по блеску глаз О-И-Сан видела, что та ее понимает.
Когда О-И-Сан была радостна, улыбалась и мать. Когда О-И-Сан была грустна, грусть ложилась и на дорогое лицо, и О-И-Сан спешила улыбнуться, чтоб развеселить милую мать. Так жила О-И-Сан.
Однажды через их деревню проходил премудрый жрец великой богини Каннун.
— Что ты делаешь, дитя мое? — спросил он, увидев О-И-Сан, которая смеялась и болтала, глядя в зеркало.
— Я разговариваю с покойной матерью, — отвечала О-И-Сан, — смотрю на ее лицо и радуюсь, что она сегодня такая веселая и счастливая.
— Да разве это лицо твоей матери, неразумное дитя? — покачал головой мудрый жрец. — Разве это портрет? Это зеркало, и оно отражает твое лицо. Понимаешь, твое? Дай мне зеркало, я посмотрю, и оно отразит мое лицо.
О-И-Сан со страхом подала ему зеркало и с ужасом увидела среди хорошенькой рамочки старое, желтое, мудрое лицо жреца. — Это был твой портрет!
— Мой? — воскликнула О-И-Сан и с рыданиями упала на землю. — Я опять потеряла свою мать! И она рыдала, рыдала неутешно, лежа на земле. И сказала богиня Каннун, богиня милосердия: — Проклятый жрец! Счастье в незнаньи. Зачем ты знаньем отравил счастье человека? Да будешь ты проклят с твоим знаньем! И прокляла она премудрого жреца. ДОЖДЬ
Сын неба, — пусть его имя переживет вселенную! — император Ли-О-А стоял у окна своего фарфорового дворца. Он был молод и потому добр. Среди роскоши и блеска он не переставал думать о бедных и несчастных. Шел дождь. Лил ручьями. Плакало небо, лили за ним слезы деревья и цветы.
Грусть сжала сердце императора, и он воскликнул:
— Плохо тем, кто в дождь не имеет даже шляпы!
И повернувшись к своему камергеру, он сказал:
— Я хотел бы знать, сколько таких несчастных в моем Пекине?
— Свет солнца! — ответил, падая на кольни и наклонив голову, Тзунг-Хи-Тзанг. — Разве есть что-нибудь невозможное для повелителя царей? Еще до заката солнца ты будешь знать, отец зари, то, что тебе угодно!
Император милостиво улыбнулся, и Тзунг-Хи-Тзанг побежал быстро, как только мог, к первому министру Сан-Чи-Сзну.
Он прибежал, едва переводя дух, и второпях не успел даже отдать всех почестей, которые следовали первому министру.
— Радость вселенной, наш всемилостивый повелитель, — задыхаясь проговорил он, — в ужасном беспокойстве. Его беспокоят те, кто ходит в дождь без шляпы в нашем Пекине, и он хочет знать сегодня же, сколько их числом!
— Да есть-таки бездельников! — отвечал Сан-Чи-Сан. — А впрочем…
И он приказал позвать Пай-Хи-Во, начальника города.
— Плохие новости из дворца! — сказал он, когда Пай-Хи-Во склонил голову к земле в знак внимания. — Владыка наших жизней заметил непорядки!
— Как? — с ужасом воскликнул Пай-Хи-Во. — Разве но существует прекрасного тенистого сада, который закрывает дворец от Пекина?
— Уж не знаю, как это случилось, — ответил Сан-Чи-Сан, — но его величество ужасно беспокоят негодяи, которые ходят в дождь без шляпы. Он желает знать сегодня же, сколько такого народа в Пекине. Распорядись!
— Позвать ко мне сейчас же эту старую собаку Хуар-Дзун-га! кричал через минуту Пай-Хи-Во своим подчиненным.
И когда начальник стражи города, белый от ужаса, дрожащий, повалился ему в ноги, мандарин обрушил на его голову целый водопад проклятий.
— Негодяй, бездельник, подлый предатель! Ты хочешь, чтоб нас всех распилили пополам вместе с тобой!
— Объясни мне причину твоего гнева, — колотясь от дрожи у ног мандарина, сказал Хуар-Дзунг, — чтоб я мог понимать утешительные слова, которые ты мне говоришь. Иначе, я боюсь, я не пойму языка твоей мудрости!
— Старая собака, которой следовало бы смотреть за стадом свиней, а не за самым большим городом на свете! Сам повелитель Китая обратил внимание, что у тебя в городе беспорядки, — по улицам шатаются негодяи, у которых даже в дождь нет шляпы, чтоб надеть. Чтобы к вечеру ты мне дал знать, сколько их останется в Пекине?
— Все будет исполнено в точности! — ответил, три раза ударяясь лбом об пол, Хуар-Дзунг, и через мнговенье ока он уже кричал и топал ногами на стражей, которые были собраны оглушающими звуками гонга.
— Негодяи, из которых я повешу половину только для того, чтобы остальных изжарить на угольях! Так-то вы смотрите за городом! У вас в дождь ходят по улицам без шляп! Чтобы через час[20] были переловлены все, у кого нет шляпы даже из тростника!
Стражи принялись исполнять приказание, — и в течение часа на улицах Пекина шла настоящая охота.
— Держи его! Лови! — кричали стражи, гоняясь за людьми, не имевшими шляп.
Они тащили их из-за заборов, из-под ворот, из домов, куда те прятались, как крысы, которых преследует повар, чтобы сделать из них рагу.
И через час без одной минуты все, кто в Пекине не имел шляп, стояли во дворе тюрьмы. — Сколько их? — спросил Хуар-Дзунг.
— Двадцать тысяч восемьсот семьдесят один! — отвечали, кланяясь в землю, стражи. — Палачей! — приказал Хуар-Дзунг.
И через полчаса[21] 20 871 обезглавленный китаец лежал на дворе тюрьмы.
А 20 871 голова была воткнута на пики и разнесена по городу в назидание народу.
Хуар-Дзунг пошел с докладом к Пай-Хи-Во. Пай-Хи-Во — к Caн-Чи-Сану. Сан-Чи-Сан дал знать Тзунг-Хи-Тзангу.
Наступил вечер. Дождь кончился. Пробегая, ветерок трогал деревья, и дождь бриллиантов летел с деревьев на благоухающие цветы, которые искрились и горели в лучах заходящего солнца.
Из блеска и благоухания был создан весь сад, — и сын неба Ли-О-А стоял у окна своего фарфорового дворца, любуясь чудной картиной.
Но, молодой и добрый, он и в эту минуту не забывал о несчастных!
— Кстати! — сказал он, обращаясь к Тзунг-Хи-Тзангу. — Ты хотел мне узнать, сколько народу в Пекине не имеют даже шляпы, чтоб накрыться во время дождя?
— Желание владыки вселенной исполнено его слугами! — с низким поклоном отвечал Тзунг-Хи-Тзанг.
— Сколько ж их? Смотри, говори только правду!
— Во всем Пекине нет ни одного китайца, у которого не было бы шляпы, чтоб надеть во время дождя. Клянусь, что я говорю чистейшую правду!
И Тзунг-Хи-Тзанг поднял руки и наклонил голову в знак священной клятвы.
Лицо доброго императора озарилось счастливой и радостной улыбкой.
— Счастливый город! Счастливая страна! — воскликнул он. — И как счастлив я, что под моим владычеством так благоденствует народ.
И все во дворце были счастливы при виде счастья императора. А Сан-Чи-Сан, Пай-Хи-Во и Хуар-Дзунг получили по ордену Золотого Дракона за отеческие попечения о народе. БЕЛЫЙ ДЬЯВОЛ
Мудрец Туиг-Са-О был ученейшим из людей. Он знал все, что делается на земле, под землей, в водах, среди звезд. Спокойно и неторопливо он делал теперь те несколько шагов, которые отделяли его от могилы, вырытой в его саду, среди цветов.
«Сегодня я еще сам иду к ней, а скоро!.. — улыбаясь, думал он, каждое утро идя посмотреть на свою могилу. — Я знаю многое, а здесь узнаю остальное!»
И он улыбался могиле, которая улыбалась ему среди цветов. И вот однажды, когда Тунг-Са-О стоял и смотрел в свою могилу, к нему подошел дух человеческий.
— А хорошо бы пожить еще раз! — сказал дух человеческий.
— Зачем? — воскликнул мудрец. — Только глупец, кончив тяжкий и утомительный путь и стоя перед дверью, возвращается назад и снова делает весь путь!
— А хорошо бы пожить! — ответил на это дух человеческий.
— Человек, как сурок, выскакивает из люльки, чтобы спрятаться в могилу. Я кончил это презренное существование! — воскликнул Тунг-Са-О.
А дух человеческий вздохнул и сказал:
— А хорошо бы пожить!
Долго и мудро говорил еще Тунг-Са-О о тщете человеческой жизни, о страданьях, лишеньях, болезнях, а дух человеческий вздыхал и повторял в ответ на все:
— А хорошо бы пожить!
— Знать и вечно жаждать знанья. И чем больше знаешь, тем больше мучишься этой палящей жаждой. Жизнь — неизреченное мученье! Жизнь это вечная жажда, и только могила сразу утолит ее!
— А хорошо бы пожить! — вздохнул дух человеческий.
И Тунг-Са-О закончил свои рассужденья:
— А хорошо бы, действительно, пожить! — со вздохом сказал он.
И в ту же минуту перед ним предстал дьявол, с белым, белым лицом. Он не носил нашей священной косы, и короткие волосы его были светлы и мягки, как шелк.
— Привет мудрому! — воскликнул белый дьявол. — Люди пред тобой, Тунг-Са-О, как трава перед вековым дубом, и я готов служить тебе. Я возвращу тебе юность, и всеми радостями наполню твое существование. Я дам тебе такие знанья, и научу тебя таким искусствам и ремеслам, что ты будешь волшебником и радостью наполнишь жизнь свою и жизнь кругом.
— А какой потребуешь ты за это платы? — спросил боязливо Тунг-Са-О. — Моей души? Жизни?
— Нет! О, нет! — воскликнул белый дьявол. — Про нас рассказывают глупости, будто мы отнимаем у людей душу, жизнь. Это клевета. Это незнанье. Ты пройдешь всю свою жизнь без страха, без опасений, — а я только буду идти всегда на один шаг впереди тебя.
— Иди! — сказал мудрец.
И они пошли через дремучий лес, заросший непроходимой чащей. Белый дьявол шел впереди и раздвигал колючие ветви, так что мудрец шел за ним по очищенной дорожке, спокойно, не получая ни одной царапины.
«Какой глупый этот белый дьявол! — улыбаясь, думал Тунг-Са-О. Пусть всегда идет впереди. Это даже очень хорошо, если приходится идти зкмой по глубокому снегу или там, где много волчьих ям».
Так пришли они к жилищу могущественного дракона, который коснулся своим жалом Тунг-Са-О, — и Тунг-Са-О вдруг стало опять 18 лет.
Помолодел но только он, а весь мир кругом. Он увидел в мире много цветов, которые чудно пахли, и среди этих цветов резвились птицы, певшие песни, которых он еще не слыхал, когда был стариком.
И Тунг-Са-О захотелось весь мир обратить в цветы. Тунг-Са-О проходил мимо лавки искусника, который делал из драгоценных камней побрякушки на радость людской пустоте.
— Я знаю чудные искусства и ремесла, которые не снились тебе! сказал Тунг-Са-О. — Дай мне обделать твои камни, и я превращу их в дивные цветы.
— Преврати, если ты такой искусник! — сказал ювелир. И так как Тунг-Са-О знал необыкновенные искусства и необыкновенные ремесла, то он принялся придавать драгоценным камням невиданную форму. Он принялся вытачивать цветы из цельных камней. Огромные бриллианты расцвели пышными розами, на лепестках которых солнце зажигало золотые, голубые, красные горящие точки. Большие изумруды приняли форму сверкающих листьев. А из сапфиров выросли незабудки.
Потрудившись так до вечера и страшно устав за работой, Тунг-Са-О пошел к хозяину, чтоб получить заработок.
— А у меня только что был белый человек, с волосами, как шелк, и получил все, что следовало, за тебя! — воскликнул хозяин. — Только что! Я удивляюсь даже, как вы не встретились в дверях.
— При таких условиях но стоит и работать! — проворчал очень недовольный Тунг-Са-О и стал думать только о наслаждениях.
Как раз навстречу Тунг-Са-О несли в паланкине 14-летнюю девушку, дочь самого богатого и самого знатного мандарина. Она была хороша, как благоухающий несорванный цветок. Ее ножки были так малы, что не могли бы сделать и шагу, — и это придавало ей прелесть ребенка, и счастлив тот, кто будет ее мужем: сколько радостей! Ее робкие, неуверенные шаги будут вызывать восторг и нежность в его сердце, как первые шаги ребенка.
Ее маленькие глазки смотрели на все кругом — деревья, дома, людей — с удивленным видом, словно спрашивали:
— Что это такое?
Так она была невинна.
А крошечные ручки с испугом держались за край паланкина, словно боялись, что ветер вот-вот подхватит этот цветок земли и унесет в воздух, и не отдаст его земле. Словом, красавица очень понравилась Тунг-Са-О. А так как ему помогал дьявол, а может быть, просто потому, что Тунг-Са-О было 18 лет, и он был красив, — сердце крошки-красавицы забилось сильнее, забилось желанием.
Мандарин с восторгом согласился выдать свою дочь за самого ученого человека и величайшего искусника в стране, и свадьба была отпразднована с величайшей пышностью.
Свадебный пир приходил к концу, и Тунг-Са-О, сопровождаемый нескромными шутками, которые еще больше зажигали горевшие желания, оставил гостей.
Он шел в покой своей жены, чтоб там, среди цветов, сорвать лучшую из лилий и горящими устами коснуться маленького алого цветка — уст своей невесты.
И на пороге покоя он встретил выходящего оттуда белого дьявола:
— Я это сделал за тебя!
Зарыдал Тунг-Са-О, и мир показался ему садом, в котором росли цветы без благоухания, и, без песен, бестолково прыгали пестрые птицы.
Так жил Тунг-Са-О долгую, долгую, серую жизнь, пока однажды он не очутился на берегу глубокого ручья.
Через ручей был переброшен мостик, такой легкий и такой непрочный, что по нем мог перейти только один человек. Первый же, кто прошел бы по нем, расшатал бы его так, что следующий упал бы в ручей и утонул.
И в ту минуту, как Тунг-Са-О хотел поставить ногу на мостик, впереди него проскользнул белый дьявол и перешел по мостику. За ним, вторым, пошел Тунг-Са-О. Мостик упал, и Тунг-Са-О утонул.
Утонул, радостно приветствуя смерть — избавительницу. Вот и вся сказка.
Сын неба! Бойся белых дьяволов! Они не отнимают ни души, ни жизни, но они оскверняют все, что есть лучшего в первой, берут себе все, что есть хорошего во второй.
Äàâíûì-äàâíî, â òå âðåìåíà, êîãäà íè âàñ, íè ìåíÿ íå áûëî íà ñâåòå, â îäíîé äàëåêîé ñòðàíå æèë ìàëü÷èê. Áûë îí êðàñèâ è çäîðîâ, òîëüêî î÷åíü ëþáîçíàòåëåí: õîòåë çíàòü îòâåòû ñðàçó íà âñå âîïðîñû. È åñëè äðóãèå äåòè óäîâëåòâîðÿëèñü îòâåòàìè ðîäèòåëåé, òî ó ýòîãî ìàëü÷èêà èíòåðåñ òîëüêî ðàçãîðàëñÿ.
Êîãäà îí âûðîñ è ïðåâðàòèëñÿ â ïðåêðàñíîãî þíîøó, îí çàäàë ñàìûé ñëîæíûé âîïðîñ: «Êàêîâ ìîé ïóòü íà Çåìëå?» Íà ýòîò âîïðîñ äàæå åãî ðîäèòåëè íå çíàëè îòâåòà. Îíè ïðîñòî æèëè, ñòàðàÿñü ñïðàâëÿòüñÿ ñ òÿãîòàìè æèçíè è ïîëó÷àòü óäîâîëüñòâèå îò êàæäîãî äíÿ. Íî «ïðîñòî æèòü» èõ ñûíà íå óñòðàèâàëî. Îí õîòåë íåïðåìåííî çíàòü ñâîé ïóòü è ïðèéòè èìåííî òóäà, êóäà ñóæäåíî.
Îäíàæäû, ðàçìûøëÿÿ îá ýòîì, îí çàáðåë òàê äàëåêî îò äîìà, ÷òî ïåðåñòàë óçíàâàòü ìåñòíîñòü. Ïåðåä íèì îêàçàëîñü ñðàçó íåñêîëüêî òðîïèíîê, êàæäàÿ âåëà â ñâîþ ñòîðîíó. Êàêóþ èç íèõ âûáðàòü, îí íå çíàë. Âîêðóã øóìåë ëåñ è ïåëè ïòèöû.
Âäðóã çà ñïèíîé þíîøè ðàçäàëñÿ ãîëîñ:
— Çäðàâñòâóé, ìèëûé ÷åëîâåê!
Þíîøà îáåðíóëñÿ è óâèäåë ñòàðöà. Äëèííàÿ áåëàÿ áîðîäà ïî÷òè âîëî÷èëàñü ïî çåìëå, ñàì îí îïèðàëñÿ íà ïîñîõ è ïðèáëèæàëñÿ ê þíîøå íåñïåøíûì øàãîì.
— Çäðàâñòâóé, äåäóøêà. ß çàáëóäèëñÿ. Èùó äîðîãó äîìîé.
— Ïåðåä òîáîé âñå äîðîãè, — îòâå÷àë ñòàðåö, — òû ìîæåøü èäòè ïî ëþáîé èç íèõ.
— Â òîì-òî è äåëî, — ïðèçíàëñÿ þíîøà, — ÷òî ÿ íå çíàþ, ïî êàêîé èäòè. Îíè âñå âûãëÿäÿò îäèíàêîâî. Êàêàÿ æå èç íèõ ìîÿ?
— ß óêàæó òåáå ïóòü, — ñêàçàë ìóäðåö. È ÷òîáû òû íèêîãäà íå áëóæäàë â ïîèñêàõ ñâîåé äîðîãè, ÿ äàì òåáå âîëøåáíîå çåðêàëî.
— Î, áëàãîäàðþ òåáÿ! ß âñåãäà õîòåë çíàòü ñâîé ïóòü. Åñëè áû ÿ çíàë, êóäà ìíå èäòè, ÿ íå áëóæäàë áû ïî ëåñó, à øåë çà ñâîåé ìå÷òîé!
Ñòàðåö óëûáíóëñÿ è ïðîòÿíóë þíîøå çåðêàëüöå.
— Ïîäûøè íà íåãî è, êîãäà òóìàí ðàññååòñÿ, çåðêàëî îòðàçèò ìåñòî, êóäà ëåæèò òâîé ïóòü. Ýòî ìåñòî òåáå ïðåäñòîèò îòûñêàòü. Êîãäà òû åãî íàéäåøü, òû áåçîøèáî÷íî åãî óçíàåøü. Ýòî è åñòü öåëü òâîåé æèçíè.
Ñêàçàë è èñ÷åç, ñëîâíî åãî íå áûëî. À íà îäíîé èç òðîïèíîê âäðóã çàèãðàë ëó÷ ñîëíöà. Þíîøà ïîíÿë, ÷òî ýòî çíàê, è ïîøåë ïî ýòîé òðîïèíêå. Âñêîðå îí âûøåë íà äîðîãó, êîòîðàÿ âåëà ê äîìó.
Þíîøå áûëî î÷åíü ëþáîïûòíî óçíàòü, êàêîâ æå åãî ïóòü, êóäà äîëæíà ïðèâåñòè åãî äîðîãà æèçíè. Îí ïîäûøàë íà çåðêàëüöå è îíî îòðàçèëî ïðåêðàñíûé ñàä, ïîäîáíîãî êîòîðîìó îí íèêîãäà íå âñòðå÷àë: äèêîâèííûå öâåòû è ñïåëûå ôðóêòû êà÷àëèñü íà çîëîòèñòûõ âåòâÿõ, âñå áûëî çàëèòî ñîëíöåì. Ýòî áûëà êàðòèíà, ïëåíÿþùàÿ ãëàç. «Òàê âîò êàêîâ ìîé ïóòü!» ïîäóìàë þíîøà è áûñòðåå çàøàãàë ê äîìó.
Ðîäèòåëè, êîíå÷íî, îãîð÷èëèñü ïðåäñòîÿùåé ðàçëóêå, íî íàïóòñòâîâàëè ñûíà â äîðîãó, è îòïðàâèëñÿ îí ñòðàíñòâîâàòü ïî ñâåòó.
Îí ñòðàíñòâîâàë ìíîãî ëåò, èç þíîøè äàâíî ïðåâðàòèëñÿ â ìóæ÷èíó. Íî çà âñå ýòè ãîäû íè ðàçó íå âñòðåòèë íè÷åãî ïîõîæåãî íà òîò äèêîâèííûé ñàä, ÷òî îòðàæàëñÿ â âîëøåáíîì çåðêàëå. Îí ïîáûâàë â ðàçíûõ ñòðàíàõ, ñòàë ó÷àñòíèêîì ìíîæåñòâà ñîáûòèé, åãî æèçíü áûëà ïîõîæà íà ÷åðåäó ïðèêëþ÷åíèé è ïîäâèãîâ. Èíîãäà åìó õîòåëîñü îñòàíîâèòüñÿ è ïîñåëèòüñÿ ãäå-íèáóäü íàâñåãäà. Íî îí ïîìíèë ñëîâà ñòàðöà, ÷òî, êîãäà îí íàéäåò òî, ÷òî èùåò, òî óçíàåò ýòî ñðàçó. À ïîêà îí íè÷åãî ïîäîáíîãî íå âñòðåòèë. «Çíà÷èò, ýòî íå òî, ÷òî ÿ èùó», — äóìàë îí. È ïðîäîëæàë ïîèñêè.
Îäíàæäû, â îäíî ñåíòÿáðüñêîå óòðî, ïðîõîäÿ ìèìî íåáîëüøîé äåðåâåíüêè, îí óñíóë íà áåðåãó îçåðà. Åìó ñíèëèñü ðîäíûå êðàÿ, è ìàòü ñ îòöîì, è äåòñêèå èãðû. Ñïàë îí äîëãî, íî êîãäà îòêðûë ãëàçà òî ïåðåä íèì áûë òîò ñàìûé ñàä, êîòîðûé ïðåäñêàçûâàëî çåðêàëî. Òå æå äèêîâèííûå äåðåâüÿ ñ ïðåêðàñíûìè öâåòàìè è ñïåëûìè ôðóêòàìè, òî æå îñëåïèòåëüíîå ñîëíöå è âåòåðîê, êà÷àþùèé âåòâè òà ñàìàÿ êàðòèíà, ê êîòîðîé îí ïðèâûê ñ þíîñòè êàê ê ñâîåé ìå÷òå. Òîëüêî âåñü ýòîò ñàä ìå÷òû áûë îòðàæåíèåì â âîäå îçåðà.  ëó÷àõ óòðåííåãî ñîëíöà âîäà èñêðèëàñü è ïåðåëèâàëàñü òàê, ÷òî äåëàëà îêðóæàþùèé ëåñ ïîõîæèì íà ñêàçî÷íûé ñàä.
Îí íå ïîâåðèë ñâîèì ãëàçàì. Íå ìîæåò áûòü! Ñòîëüêî ëåò ñòðàíñòâîâàòü ïî ñâåòó â ïîãîíå çà ìå÷òîé è îáíàðóæèòü, ÷òî ìå÷òà âñåãî ëèøü îòðàæåíèå â âîäå! Îí âãëÿíóë â âîëøåáíîå çåðêàëî åùå ðàç. Çåðêàëî âûñêîëüçíóëî èç ðóê è óïàëî â îçåðî. «×òî æå ìíå äåëàòü? ×òî ìíå äåëàòü ñ ýòèì? íå íàõîäèë îí ñåáå ìåñòà. Âåäü ÿ øåë, ÿ èñêàë! È ìîÿ ìå÷òà îêàçàëàñü õèìåðîé? Çà÷åì òîãäà áûëî âñå ýòî? Íàïðàñíî, íàïðàñíî!»  îò÷àÿíüå îí ÷óòü áûëî íå áðîñèëñÿ â âîäó. Íî äåíü áûë íàñòîëüêî ïðåêðàñíûé, ÷òî õîòåëîñü æèòü, à íå óìèðàòü.
È îí ïîáðåë ïî áåðåãó êóäà ãëàçà ãëÿäÿò, ðàçìûøëÿÿ î ñâîåé íåçàäà÷ëèâîé ñóäüáå. Òðîïèíêà âûâåëà åãî ê äåðåâíå. Îí ïîïðîñèëñÿ íà íî÷ëåã â ïåðâûé æå äîì è âñþ íî÷ü ïðîâåë â ðàçìûøëåíèÿõ. Êîãäà ñîí ñìåæèë åãî âåêè, îí âñå åùå íå áûë óâåðåí, êàê ïîñòóïèòü. Íî íàóòðî çíàë òî÷íî: îí îñòàíåòñÿ çäåñü, ïîñåëèòñÿ íà áåðåãó ýòîãî îçåðà. Ðàç ñþäà ïðèâåë åãî ïóòü, çíà÷èò, çäåñü åìó è æèòü.
Îí ïîñòðîèë â ëåñó õèæèíó è, ÷òîáû ñêîðîòàòü ÷àñû îäèíî÷åñòâà, íà÷àë ïèñàòü êíèãè î ïðèêëþ÷åíèÿõ, â êîòîðûõ ó÷àñòâîâàë íà ñâîåì âåêó, î äèêîâèííûõ ñòðàíàõ è íåîáû÷íûõ ëþäÿõ. Îí íàïèñàë íåñêîëüêî êíèã, è îíè ñòàëè èçâåñòíû ïî âñåìó ìèðó. Îí èçó÷èë ñâîéñòâà ðàñòåíèé è ñòàë îïûòíûì ëåêàðåì, ê êîòîðîìó ïðèõîäèëè äàæå èçäàëåêà.
Äíåì îí ïèñàë è ïðèíèìàë ïîñåòèòåëåé, à ïî âå÷åðàì ãóëÿë ïî ëåñó, è ñêîðî òàê ñðîäíèëñÿ ñ íèì, ÷òî ìîã íàéòè ëþáóþ òðîïèíêó äíåì è íî÷üþ. Îäíàæäû, ñîâåðøàÿ ïðîãóëêó, îí âñòðåòèë þíîøó, êîòîðûé çàáëóäèëñÿ. Ïåðåä þíîøåé áûëî íåñêîëüêî òðîïèíîê, è îí íå çíàë, ïî êàêîé âûéòè ê äîìó.
Êîãäà ñòàðåö ïðèáëèçèëñÿ, þíîøà ïðèâåòñòâîâàë åãî è ñïðîñèë:
— Íå çíàåøü ëè òû, ìóäðûé ÷åëîâåê, ïî êàêîé äîðîãå ÿ ñìîãó äîéòè äîìîé?
Íî ñòàðåö ïîêà÷àë ãîëîâîé.
— Ïåðåä òîáîé âñå äîðîãè, ìîé ñûí, òû ìîæåøü èäòè ïî ëþáîé. Îäíà èç íèõ âåäåò ê äîìó, îñòàëüíûå â äðóãèå ñòîðîíû, íî, ïî êàêîé áû òû íè ïîøåë, ýòî áóäåò ÒÂÎÉ ïóòü.
Ñ ýòèìè ñëîâàìè îí ñêðûëñÿ â ëåñó, à þíîøà ñòîÿë â íåäîóìåíèè. Ïîòîì ïðèñìîòðåëñÿ ê òðîïèíêàì âíèìàòåëüíåå, ñâåðèëñÿ ñ ñîëíöåì è ñäåëàë øàã íà îäíó èç íèõ. À ñòàðûé ìóäðåö ïðîäîëæèë ïóòü ïî ëåñó ïóòü ê ÑÂÎÅÌÓ äîìó.
Один из древнейших жанров устного народного творчества — сказка. По большей части это эпическое произведение магического, бытового или авантюрного характера. Как и все народное творчество, сказки разных народов оригинальны и имеют ярко выраженный национальный колорит, однако большинство народных сказок повторяются у многих народов мира. Более того, даже волшебные предметы сказок трансформируются в соответствии с менталитетом рассказчика.
Две основные группы сюжетосложения
В цикле построения сказочного сюжета выделяются две самые распространенные истории: история извлечения волшебного предмета («Омолаживающие яблоки», «Жар-птица») и история получения сказочного предмета и его следующего использования («Волшебное кольцо» «,» Двое из мешка «). Сказки первой категории похожи на мифы о героях: персонаж отправляется на поиски волшебного любопытства, сталкивается с различными испытаниями, извлекает (иногда крадет) желаемый предмет и с победой возвращается домой. Во второй категории сюжет несколько перевернут, то есть в начале истории главный герой получает в награду сказочные магические предметы (от спасенного животного, сказочного существа и т.д.), Но потом эта жертва будет быть украденным у него антагонистом, и персонаж просто должен будет сделать это любым возможным способом.
Русская четверка
XXI век подарил человечеству множество гениальных гаджетов и других благ цивилизации, но волшебные истории изначально были наполнены не меньшим ассортиментом средств жизнеобеспечения и спасения. Русские народные сказки особенно демонстрируют находчивость и смекалку авторов. Содержащиеся в них магические предметы оригинальны и очень полезны:
1. Универсальный навигатор — Клубок. В большинстве повествований этот объект ориентируется по сторонам света лучше, чем компас, и никогда не сбивается с определенного пути. Получить его можно, пройдя некоторые испытания от мудрого, опытного персонажа (например, Бабы Яги).
2. Чудо из перьев. Сказки с волшебными предметами рассказывают множество экстравагантных мифических животных, птиц, всегда готовых прийти на помощь главному герою. Традиционно они отдают свое перо центральному персонажу, которое необходимо сжечь, а затем появится птица или встряхнет его — и тогда появится все, что душе угодно («Финист — легкий ястреб»).
3. Собранная своими руками скатерть — заветная мечта каждого второго сказочного героя, работает она по принципу «все включено». Роскошная еда и питье предстают перед жаждущим, просто посыпьте их. Перечисляя волшебные предметы из сказок, нельзя не упомянуть об этом более чем привлекательном гаджете.
4. Гусли-самогуды. Этот предмет работает полностью офлайн — они сами играют, поют и даже танцуют. Во время их звучания стоять на месте нереально: в танце ломаются сами ноги. В другой интерпретации герой мог натянуть некую веревку — и бесконечное море тут же вылилось, в другой — боевые корабли плывут по поверхности моря, а за третьей — корабли открывают огонь по противнику.
И еще три
1. Волшебное зеркало. Работает как в современном онлайн-режиме. С его помощью вы сможете узнать, что сейчас происходит в соседних королевствах-государствах. Его разновидностью, учитывая волшебные предметы сказок, можно назвать блюдце с льющимся яблоком. Который начал свою передачу в тот момент, когда сама цель начала двигаться по границе.
2. Полотенце или волшебная расческа. Чтобы безопасно избежать погони после завершения квеста, у главного героя были вышеупомянутые курьезы. Каждый из них бросился за беглецами, и сразу на пути преследователей возникла непреодолимая преграда. Можно было взять гребешок у самой Бабы Яги, а можно вытащить из уха сказочного коня. Магические предметы из сказок могут иметь такое загадочное происхождение. Список будет продолжен любопытством, позволяющим путешествовать на любые расстояния.
3. Загрузочные бегуны. В некоторых вариациях составляет «семь миль». Владелец этой вещи мог легко и со скоростью света преодолевать большие расстояния. Им могли позавидовать самые современные транспортные средства.
Чудесные помощники
Перечисленные выше курьезы не являются исчерпывающим ответом на вопрос о том, что такое магические предметы. Мир сказок гарантирует встречу со многими удивительными вещами. Между ними:
1. Ковер-самолет. Использование этого устройства встречается не только в русских сказках, но и популярно у героев легенд всего мира. Традиционно он помогает героям преодолевать внушительные расстояния в воздухе.
2. Шляпа-невидимка. Уникальный предмет, который скрывает владельца от посторонних глаз, делая его невидимым.
3. Огонь. Этот предмет запомнится из большей части одноименной сказки о великом Андерсене, потому что с его помощью герой вызвал трех огромных собак, и они выполнили его указания. Но и в славянских сказках встречается довольно часто, правда, в этом случае, используя вещь по прямому назначению, зовут коня или двенадцать товарищей.
Сколько сказок – столько и диковин
Вспоминая волшебные предметы сказок, также нельзя забывать: меч-кладенец (он же меч-саморуб), ступу Бабы Яги, волшебную иглу, летающий корабль, неумолимую волшебную булаву, сочные регенерирующие яблоки, сумку, живая и мертвая вода, русская печь, чудесное кольцо (или кольцо).
Заморские волшебные гаджеты
Не все сказки с волшебным предметом (название в большинстве случаев говорит само за себя) пользуются исключительной популярностью. Многие всемирно известные рассказчики были счастливы привнести в повествование полезные чудеса. Среди самых известных:
- Ш. Перо — «Золушка» — волшебная палочка.
- В. Гауф — «Маленькая гадость» — туфли быстроходящих, палка, с которой можно познать сокровища под землей, табакерка с волшебной пылью.
- Александр Волков — «Волшебник изумрудного города» (по мотивам книги американского детского писателя Ф. Баума «Мудрые страны Оз») — волшебный свисток и очки королевы Рамоны в изумрудном стекле.
- Г. Андерсон — «Пламя» — волшебный кремень, в других — ствол самолета и калоши счастья; из сказки «Оле Лукойе» — волшебный зонт и сказочная ороситель, оживляющая все предметы.
- Сельма Лагерлёф — «Замечательное путешествие Нильса с дикими гусями» — волшебная трубка, сделанная Нильсом.
- Братья Гримм — «Белоснежка и 7 гномов» — волшебное зеркало, показывающее правду, и удивительный горшочек с кашей из одноименной сказки.
Царь с царицею простился,
В путь-дорогу снарядился,
И царица у окна
Села ждать его одна.
Ждет-пождет с утра до ночи,
Смотрит в поле, инда очи
Разболелись глядючи
С белой зори до ночи;
Не видать милого друга!
Только видит: вьется вьюга,
Снег валится на поля,
Вся белешенька земля.
Девять месяцев проходит,
С поля глаз она не сводит.
Вот в сочельник в самый, в ночь
Бог дает царице дочь.
Рано утром гость желанный,
День и ночь так долго жданный,
Издалеча наконец
Воротился царь-отец.
На него она взглянула,
Тяжелешенько вздохнула,
Восхищенья не снесла,
И к обедне умерла.
Долго царь был неутешен,
Но как быть? и он был грешен;
Год прошел как сон пустой,
Царь женился на другой.
Правду молвить, молодица
Уж и впрямь была царица:
Высока, стройна, бела,
И умом и всем взяла;
Но зато горда, ломлива,
Своенравна и ревнива.
Ей в приданое дано
Было зеркальце одно;
Свойство зеркальце имело:
Говорить оно умело.
С ним одним она была
Добродушна, весела,
С ним приветливо шутила
И, красуясь, говорила:
«Свет мой, зеркальце! скажи
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?»
И ей зеркальце в ответ:
«Ты, конечно, спору нет;
Ты, царица, всех милее,
Всех румяней и белее».
И царица хохотать,
И плечами пожимать,
И подмигивать глазами,
И прищелкивать перстами,
И вертеться подбочась,
Гордо в зеркальце глядясь.
Но царевна молодая,
Тихомолком расцветая,
Между тем росла, росла,
Поднялась — и расцвела,
Белолица, черноброва,
Нраву кроткого такого.
И жених сыскался ей,
Королевич Елисей.
Сват приехал, царь дал слово,
А приданое готово:
Семь торговых городов
Да сто сорок теремов.
На девичник собираясь,
Вот царица, наряжаясь
Перед зеркальцем своим,
Перемолвилася с ним:
«Я ль, скажи мне, всех милее,
Всех румяней и белее?»
Что же зеркальце в ответ?
«Ты прекрасна, спору нет;
Но царевна всех милее,
Всех румяней и белее».
Как царица отпрыгнет,
Да как ручку замахнет,
Да по зеркальцу как хлопнет,
Каблучком-то как притопнет!..
«Ах ты, мерзкое стекло!
Это врешь ты мне на зло.
Как тягаться ей со мною?
Я в ней дурь-то успокою.
Вишь какая подросла!
И не диво, что бела:
Мать брюхатая сидела
Да на снег лишь и глядела!
Но скажи: как можно ей
Быть во всем меня милей?
Признавайся: всех я краше.
Обойди все царство наше,
Хоть весь мир; мне ровной нет.
Так ли?» Зеркальце в ответ:
«А царевна все ж милее,
Все ж румяней и белее».
Делать нечего. Она,
Черной зависти полна,
Бросив зеркальце под лавку,
Позвала к себе Чернавку
И наказывает ей,
Сенной девушке своей,
Весть царевну в глушь лесную
И, связав ее, живую
Под сосной оставить там
На съедение волкам.
Черт ли сладит с бабой гневной?
Спорить нечего. С царевной
Вот Чернавка в лес пошла
И в такую даль свела,
Что царевна догадалась,
И до смерти испугалась,
И взмолилась: «Жизнь моя!
В чем, скажи, виновна я?
Не губи меня, девица!
А как буду я царица,
Я пожалую тебя».
Та, в душе ее любя,
Не убила, не связала,
Отпустила и сказала:
«Не кручинься, бог с тобой».
А сама пришла домой.
«Что? — сказала ей царица, —
Где красавица девица?»
— Там, в лесу, стоит одна, —
Отвечает ей она. —
Крепко связаны ей локти;
Попадется зверю в когти,
Меньше будет ей терпеть,
Легче будет умереть.
И молва трезвонить стала:
Дочка царская пропала!
Тужит бедный царь по ней.
Королевич Елисей,
Помолясь усердно богу,
Отправляется в дорогу
За красавицей душой,
За невестой молодой.
Но невеста молодая,
До зари в лесу блуждая,
Между тем все шла да шла
И на терем набрела.
Ей на встречу пес, залая,
Прибежал и смолк, играя;
В ворота вошла она,
На подворье тишина.
Пес бежит за ней, ласкаясь,
А царевна, подбираясь,
Поднялася на крыльцо
И взялася за кольцо;
Дверь тихонько отворилась,
И царевна очутилась
В светлой горнице; кругом
Лавки, крытые ковром,
Под святыми стол дубовый,
Печь с лежанкой изразцовой.
Видит девица, что тут
Люди добрые живут;
Знать, не будет ей обидно!
Никого меж тем не видно.
Дом царевна обошла,
Все порядком убрала,
Засветила богу свечку,
Затопила жарко печку,
На полати взобралась
И тихонько улеглась.
Час обеда приближался,
Топот по двору раздался:
Входят семь богатырей,
Семь румяных усачей.
Старший молвил: «Что за диво!
Все так чисто и красиво.
Кто-то терем прибирал
Да хозяев поджидал.
Кто же? Выдь и покажися,
С нами честно подружися.
Коль ты старый человек,
Дядей будешь нам навек.
Коли парень ты румяный,
Братец будешь нам названый.
Коль старушка, будь нам мать,
Так и станем величать.
Коли красная девица,
Будь нам милая сестрица».
И царевна к ним сошла,
Честь хозяям отдала,
В пояс низко поклонилась;
Закрасневшись, извинилась,
Что-де в гости к ним зашла,
Хоть звана и не была.
Вмиг по речи те спознали,
Что царевну принимали;
Усадили в уголок,
Подносили пирожок;
Рюмку полну наливали,
На подносе подавали.
От зеленого вина
Отрекалася она;
Пирожок лишь разломила,
Да кусочек прикусила,
И с дороги отдыхать
Отпросилась на кровать.
Отвели они девицу
Вверх во светлую светлицу
И оставили одну,
Отходящую ко сну.
День за днем идет, мелькая,
А царевна молодая
Все в лесу, не скучно ей
У семи богатырей.
Перед утренней зарею
Братья дружною толпою
Выезжают погулять,
Серых уток пострелять,
Руку правую потешить,
Сорочина в поле спешить,
Иль башку с широких плеч
У татарина отсечь,
Или вытравить из леса
Пятигорского черкеса.
А хозяюшкой она
В терему меж тем одна
Приберет и приготовит.
Им она не прекословит,
Не перечут ей они.
Так идут за днями дни.
Братья милую девицу
Полюбили. К ней в светлицу
Раз, лишь только рассвело,
Всех их семеро вошло.
Старший молвил ей: «Девица,
Знаешь: всем ты нам сестрица,
Всех нас семеро, тебя
Все мы любим, за себя
Взять тебя мы все бы ради,
Да нельзя, так бога ради
Помири нас как-нибудь:
Одному женою будь,
Прочим ласковой сестрою.
Что ж качаешь головою?
Аль отказываешь нам?
Аль товар не по купцам?»
«Ой вы, молодцы честные,
Братцы вы мои родные, —
Им царевна говорит, —
Коли лгу, пусть бог велит
Не сойти живой мне с места.
Как мне быть? ведь я невеста.
Для меня вы все равны,
Все удалы, все умны,
Всех я вас люблю сердечно;
Но другому я навечно
Отдана. Мне всех милей
Королевич Елисей».
Братья молча постояли
Да в затылке почесали.
«Спрос не грех. Прости ты нас, —
Старший молвил поклонясь, —
Коли так, не заикнуся
Уж о том». — «Я не сержуся, —
Тихо молвила она, —
И отказ мой не вина».
Женихи ей поклонились,
Потихоньку удалились,
И согласно все опять
Стали жить да поживать.
Между тем царица злая,
Про царевну вспоминая,
Не могла простить ее,
А на зеркальце свое
Долго дулась и сердилась;
Наконец об нем хватилась
И пошла за ним, и, сев
Перед ним, забыла гнев,
Красоваться снова стала
И с улыбкою сказала:
«Здравствуй, зеркальце! скажи
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?»
И ей зеркальце в ответ:
«Ты прекрасна, спору нет;
Но живет без всякой славы,
Средь зеленыя дубравы,
У семи богатырей
Та, что все ж тебя милей».
И царица налетела
На Чернавку: «Как ты смела
Обмануть меня? и в чем!..»
Та призналася во всем:
Так и так. Царица злая,
Ей рогаткой угрожая,
Положила иль не жить,
Иль царевну погубить.
Раз царевна молодая,
Милых братьев поджидая,
Пряла, сидя под окном.
Вдруг сердито под крыльцом
Пес залаял, и девица
Видит: нищая черница
Ходит по двору, клюкой
Отгоняя пса. «Постой,
Бабушка, постой немножко, —
Ей кричит она в окошко, —
Пригрожу сама я псу
И кой-что тебе снесу».
Отвечает ей черница:
«Ох ты, дитятко девица!
Пес проклятый одолел,
Чуть до смерти не заел.
Посмотри, как он хлопочет!
Выдь ко мне». — Царевна хочет
Выйти к ней и хлеб взяла,
Но с крылечка лишь сошла,
Пес ей под ноги — и лает,
И к старухе не пускает;
Лишь пойдет старуха к ней,
Он, лесного зверя злей,
На старуху. «Что за чудо?
Видно, выспался он худо, —
Ей царевна говорит: —
На ж, лови!» — и хлеб летит.
Старушонка хлеб поймала:
«Благодарствую, — сказала. —
Бог тебя благослови;
Вот за то тебе, лови!»
И к царевне наливное,
Молодое, золотое,
Прямо яблочко летит…
Пес как прыгнет, завизжит…
Но царевна в обе руки
Хвать — поймала. «Ради скуки
Кушай яблочко, мой свет.
Благодарствуй за обед».
Старушоночка сказала,
Поклонилась и пропала…
И с царевной на крыльцо
Пес бежит и ей в лицо
Жалко смотрит, грозно воет,
Словно сердце песье ноет,
Словно хочет ей сказать:
Брось! — Она его ласкать,
Треплет нежною рукою;
«Что, Соколко, что с тобою?
Ляг!» — и в комнату вошла,
Дверь тихонько заперла,
Под окно за пряжу села
Ждать хозяев, а глядела
Все на яблоко. Оно
Соку спелого полно,
Так свежо и так душисто,
Так румяно-золотисто,
Будто медом налилось!
Видны семечки насквозь…
Подождать она хотела
До обеда; не стерпела,
В руки яблочко взяла,
К алым губкам поднесла,
Потихоньку прокусила
И кусочек проглотила…
Вдруг она, моя душа,
Пошатнулась не дыша,
Белы руки опустила,
Плод румяный уронила,
Закатилися глаза,
И она под образа
Головой на лавку пала
И тиха, недвижна стала…
Братья в ту пору домой
Возвращалися толпой
С молодецкого разбоя.
Им на встречу, грозно воя,
Пес бежит и ко двору
Путь им кажет. «Не к добру! —
Братья молвили: — печали
Не минуем». Прискакали,
Входят, ахнули. Вбежав,
Пес на яблоко стремглав
С лаем кинулся, озлился,
Проглотил его, свалился
И издох. Напоено
Было ядом, знать, оно
.
Перед мертвою царевной
Братья в горести душевной
Все поникли головой,
И с молитвою святой
С лавки подняли, одели,
Хоронить ее хотели
И раздумали. Она,
Как под крылышком у сна,
Так тиха, свежа лежала,
Что лишь только не дышала.
Ждали три дня, но она
Не восстала ото сна.
Сотворив обряд печальный,
Вот они во гроб хрустальный
Труп царевны молодой
Положили — и толпой
Понесли в пустую гору,
И в полуночную пору
Гроб ее к шести столбам
На цепях чугунных там
Осторожно привинтили
И решеткой оградили;
И, пред мертвою сестрой
Сотворив поклон земной,
Старший молвил: «Спи во гробе;
Вдруг погасла, жертвой злобе,
На земле твоя краса;
Дух твой примут небеса.
Нами ты была любима
И для милого хранима —
Не досталась никому,
Только гробу одному».
В тот же день царица злая,
Доброй вести ожидая,
Втайне зеркальце взяла
И вопрос свой задала:
«Я ль, скажи мне, всех милее,
Всех румяней и белее?»
И услышала в ответ:
«Ты, царица, спору нет,
Ты на свете всех милее,
Всех румяней и белее».
За невестою своей
Королевич Елисей
Между тем по свету скачет.
Нет как нет! Он горько плачет,
И кого ни спросит он,
Всем вопрос его мудрен;
Кто в глаза ему смеется,
Кто скорее отвернется;
К красну солнцу наконец
Обратился молодец.
«Свет наш солнышко! Ты ходишь
Круглый год по небу, сводишь
Зиму с теплою весной,
Всех нас видишь под собой.
Аль откажешь мне в ответе?
Не видало ль где на свете
Ты царевны молодой?
Я жених ей». — «Свет ты мой, —
Красно солнце отвечало, —
Я царевны не видало.
Знать ее в живых уж нет.
Разве месяц, мой сосед,
Где-нибудь ее да встретил
Или след ее заметил».
Темной ночки Елисей
Дождался в тоске своей.
Только месяц показался,
Он за ним с мольбой погнался.
«Месяц, месяц, мой дружок,
Позолоченный рожок!
Ты встаешь во тьме глубокой,
Круглолицый, светлоокий,
И, обычай твой любя,
Звезды смотрят на тебя.
Аль откажешь мне в ответе?
Не видал ли где на свете
Ты царевны молодой?
Я жених ей». — «Братец мой,
Отвечает месяц ясный, —
Не видал я девы красной.
На стороже я стою
Только в очередь мою.
Без меня царевна, видно,
Пробежала». — «Как обидно!» —
Королевич отвечал.
Ясный месяц продолжал:
«Погоди; об ней, быть может,
Ветер знает. Он поможет.
Ты к нему теперь ступай,
Не печалься же, прощай».
Елисей, не унывая,
К ветру кинулся, взывая:
«Ветер, ветер! Ты могуч,
Ты гоняешь стаи туч,
Ты волнуешь сине море,
Всюду веешь на просторе,
Не боишься никого,
Кроме бога одного.
Аль откажешь мне в ответе?
Не видал ли где на свете
Ты царевны молодой?
Я жених ее». — «Постой, —
Отвечает ветер буйный, —
Там за речкой тихоструйной
Есть высокая гора,
В ней глубокая нора;
В той норе, во тьме печальной,
Гроб качается хрустальный
На цепях между столбов.
Не видать ничьих следов
Вкруг того пустого места;
В том гробу твоя невеста».
Ветер дале побежал.
Королевич зарыдал
И пошел к пустому месту,
На прекрасную невесту
Посмотреть еще хоть раз.
Вот идет; и поднялась
Перед ним гора крутая;
Вкруг нее страна пустая;
Под горою темный вход.
Он туда скорей идет.
Перед ним, во мгле печальной,
Гроб качается хрустальный,
И в хрустальном гробе том
Спит царевна вечным сном.
И о гроб невесты милой
Он ударился всей силой.
Гроб разбился. Дева вдруг
Ожила. Глядит вокруг
Изумленными глазами,
И, качаясь над цепями,
Привздохнув, произнесла:
«Как же долго я спала!»
И встает она из гроба…
Ах!.. и зарыдали оба.
В руки он ее берет
И на свет из тьмы несет,
И, беседуя приятно,
В путь пускаются обратно,
И трубит уже молва:
Дочка царская жива!
Дома в ту пору без дела
Злая мачеха сидела
Перед зеркальцем своим
И беседовала с ним.
Говоря: «Я ль всех милее,
Всех румяней и белее?»
И услышала в ответ:
«Ты прекрасна, слова нет,
Но царевна все ж милее,
Все румяней и белее».
Злая мачеха, вскочив,
Об пол зеркальце разбив,
В двери прямо побежала
И царевну повстречала.
Тут ее тоска взяла,
И царица умерла.
Лишь ее похоронили,
Свадьбу тотчас учинили,
И с невестою своей
Обвенчался Елисей;
И никто с начала мира
Не видал такого пира;
Я там был, мед, пиво пил,
Да усы лишь обмочил.
1833 г.
Образ зеркала в литературных сказках
Зеркало можно смело назвать самым загадочным предметом интерьера. С ним связано множество мифов и легенд. Считалось, что зеркало является мостиком между реальной жизнью и потусторонним миром. С помощью зеркала устраивали гадания на суженого. К зеркалам относились бережно, держали его в чистоте. До сих пор существует примета: разбить зеркало – к несчастью.
Интересна история происхождения слова зеркало. Это древнее, общеславянское слово образовано с помощью суффикса —dl(o) > л(о) от глагола зьркати (в диалектах встречаются в значении «смотреть, видеть»). Слову зеркало родственно прилагательное зоркий, глагол зреть и существительное зрачок.
Существительное зеркало в современном звуковом виде отмечается в словарях с 18 века. Древняя форма zьrkadlo упростилась в результате фонетических изменений.
Образ этого таинственного предмета встречается как в устном народном творчестве, так и в творчестве писателей разных стран. Русскую поговорку «На зеркало неча пенять, коли рожа крива» взял Н.В. Гоголь в качестве эпиграфа к своей комедии «Ревизор». Русская народная загадка «И языка нет, а правду расскажет» передает способность зеркала отражать именно то, что находится перед ним. Эта же особенность зеркала показана и в другой загадке:
И сияет, и блестит,
Никому оно не льстит,
А любому правду скажет –
Все как есть ему покажет.
В некоторых загадках встречается другая способность зеркала – создание двойника, близнеца:
Есть в комнате портрет,
Во всем на вас похожий.
Засмейтесь – и в ответ
Он засмеется тоже.
Эта же особенность зеркала отмечена в загадке Корнея Чуковского:
Мудрец в нём видел мудреца,
Глупец – глупца,
Баран – барана,
Овцу в нём видела овца,
И обезьяну — обезьяна,
Но вот подвели к нему Федю Баратова,
И Федя неряху увидел лохматого.
Двойственность зеркала не давала покоя человеческому воображению. Зеркало завораживало и побуждало размышлять о таинственном.
Это стремление и отразилось в фольклоре и в литературных произведениях писателей разных стран.
Зеркало играет роль магического предмета в сказках: Г.Х. Андерсен «Снежная королева», братья Гримм «Белоснежка и семь гномов», А.С.Пушкин «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях», В.Губарев «Королевство Кривых Зеркал», Л.Кэрролл «Алиса в Зазеркалье», Дж. Роулинг «Гарри Поттер и Философский камень», «Гарри Поттер и Дары Смерти». Обратимся к самым известным сказкам и определим, какие же способности зеркала изображались в них.
-
Зеркало как магический помощник, собеседник.
Зеркало с описанной функцией встретилось в сказках: «Белоснежка и семь гномов» братьев Гримм и «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях. На первый взгляд, сказки похожи. Даже в названии содержится число 7. Но при подробном рассмотрении, мы убедились, что хоть Пушкин и позаимствовал сюжет западной сказки, все привнес в нее русский колорит. Итак, рассмотрим эти сказки.
В сказке Якоба и Вильгельма Гримм рассказывается о Белоснежке, которая рано лишилась матери. Её мачеха владела волшебным зеркалом, умеющим разговаривать, и часто выпытывала у него: «Кто здесь всех краше, кто всех милей?», всегда получая нужный ей ответ. Но однажды зеркальце ответило, что Белоснежка, несомненно, прекраснее.
Королева вздумала избавиться от девочки. Белоснежке удалось убежать, и она поселилась у добрых гномов в лесу. Зеркало все еще считало Белоснежку «всех милей и краше». Королева-ведьма решила сама отравить девочку. Но коварный план не сработал – прекрасный принц пробудил Белоснежку от заколдованного сна и женился на ней. А ведьма была жестоко наказана и умерла в мучениях.
«Сказка о мертвой царевне и семи богатырях» Александра Сергеевича Пушкина только на первый взгляд похожа на сказку братьев Гримм. У Пушкина злая мачеха сразу же противопоставляется царевне. Царевна – «белолица, черноброва» и «нрава кроткого такого», а царица хоть и «высока, стройна, бела», «но зато горда, ломлива, своенравна и ревнива».
Сведенная Чернавкой в лес, царевна попадает в дом к семи богатырям, которые приняли ее, как сестру. Зеркало продолжает говорить правду о красоте царевны, пока царица не решает избавиться от падчерицы с помощью отравленного яблока.
Но и тут нашелся спаситель, королевич Елисей, который обыскав полсвета, все же нашел царевну и спас ее от заклятия. А царица наказала сама себя, от злости разбила правдивое зеркало и с тоски умерла.
-
Зеркало как способ искажения действительности.
Способность зеркал искажать действительность использована в сказках: «Снежная королева» Г.Х. Андерсена, «Королевство Кривых Зеркал» Виталия Губарева и «Алиса в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла. Вот как писатели создают этот образ.
В сказке Ганса Христиана Андерсена «Снежная королева» злой тролль сделал себе на потеху зеркало. Кто смотрел в это зеркало, видел только негодное и безобразное. Ученики тролля зеркало разбили, и Снежная королева размела осколки по всему свету. Если осколок попадал в глаз, люди видели все хорошее плохим, а если в сердце, то люди становились бесчувственными, злыми.
Каю попал один осколок в глаз, а другой в сердце. Кай стал равнодушен ко всему, злым и гордым, но Герда, благодаря своему чистому сердцу, с помощью новых друзей отыскала его и силой своей любви и преданности помогла избавиться от осколков.
У сказки Льюиса Кэрролла «Алиса в Зазеркалье» есть подзаголовок – «Сквозь зеркало и что там увидела Алиса». Девочка Алиса всегда мечтала попасть в Зазеркалье, и вот однажды ей это удается. Алиса замечает, что зазеркальная комната «на деле совсем не такая обыкновенная и скучная». Всё, что происходит в Зазеркалье, Алисе кажется странным и непонятным. Например, чтобы приблизиться к королеве, нужно идти в обратную сторону, а чтобы утолить жажду, надо пожевать сухарь, пироги сначала раздают гостям, а потом режут.
В сказке все построено по принципу зеркала: правое там становится левым, правильное – неправильным, логичное – нелогичным. Например, Алисе в одном из эпизодов, чтобы оставаться на месте, пришлось быстро бежать. В основе этого эпизода лежит математический фокус, который описал в комментариях к этой книге Эликзендер Тейлор: «В нашем мире скорость есть частное от деления расстояния на время: s = d : t. В «Зазеркалье», однако, скорость есть частное от деления времени на расстояние. При большой скорости время велико, а расстояние мало. Чем выше скорость, тем меньше пройденное расстояние. Чем быстрее бежала Алиса во времени, тем более она оставалась на том же месте в пространстве». Простая математическая формула в зеркальном отображении привела вот к таким интересным последствиям. А еще можно путешествовать в своем воображении, оставаясь все время на одном месте. Так иногда бывает во сне.
В сказке «Королевство Кривых Зеркал» кроме способности искажать действительность Виталий Губарев использовал еще одно качество – способность удваивать.
Девочка Оля вечно не слушалась свою бабушку, капризничала, ленилась, и вот однажды, благодаря старому волшебному зеркалу, она попадает в Королевство Кривых Зеркал и встречается с собственным отражением – девочкой Яло.
В этом королевстве вообще нет обычных зеркал, потому что злые и не очень честные правители королевства желают казаться лучше, чем они есть на самом деле. Кривые зеркала показывают все наоборот: плохое – хорошим, хорошее – плохим. С помощью этих зеркал правители внушают населению, что еды на самом деле много, а исхудавший от голода юноша – упитанный мальчик.
Девочкам с помощью друзей удалось разбить все кривые зеркала и победить зло. А Оле путешествие в зазеркалье дало отличную возможность взглянуть на себя со стороны и исправиться.
-
Зеркало как отражение сокровенного желания.
Эта способность зеркала показывать желаемое использовалась с древних времен во время гаданий. Мы нашли такое зеркало в сказке Джоан Роулинг «Гарри Поттер и Философский камень».
Гарри Поттер, гуляя ночью по школе, в одном из пустых классов Хогвартса случайно нашёл магическое зеркало Еиналеж («Желание»). Своё название зеркало получило, благодаря свойству показывать самые сокровенные желания человека.
Многие волшебники, наблюдая за своим отражением в зеркале Еиналеж, теряли связь с реальным миром и забывались в мечтах. Так чуть было не произошло и с Гарри, но Дамблдор вовремя предупредил его об опасности.
-
Зеркало как средство связи.
Не секрет, что некоторым людям свойственно разговаривать со своим отражением в зеркале. Как правило, это происходит в шутливой манере. Но мы нашли сказку, где герои с помощью зеркал могли общаться друг с другом.
В сказке Джоан Роулинг «Гарри Поттер и Дары Смерти» нам попалось Зеркало Сириуса (Сквозное зеркало) – волшебный предмет, состоящий из двух, связанных между собой зеркал. С помощью этого зеркала Сириус и Джеймс, отец Гарри, во время учебы в Хогвардсе могли общаться между собой, находясь в разных комнатах.
Сириус отдал зеркало Гарри, но не успел объяснить, как им пользоваться. После того как Сириус погиб, Гарри в сердцах бросил зеркало в чемодан и оно разбилось.
Парное зеркало случайно попадает к брату Дамблдора Аберфорду, который стал присматривать за Гарри. Находясь в подземелье Малфоев, Гарри просит помощи у зеркала и получает ее. Посланный Аберфордом эльф-домовик Добби освобождает из плена Гарри и его друзей.
Ни в одной сказке зеркало не появляется просто так. Зеркало может выступать в роли правдивого собеседника, как в сказках «Белоснежка и семь гномов» братьев Гримм и «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях» А.С.Пушкина. Также оно может искажать действительность. Например, в сказке Г.Х. Андерсена «Снежная королева» оно способно показывать только дурное. Не попади осколки зеркала в сердце и глаз Каю, мы не узнали бы, на что способна Герда ради дружбы и любви. Если бы не было у мачехи слишком «правдивого» зеркала, Белоснежке и царевне не пришлось бы пережить столько бед, но, с другой стороны, они не обрели бы новых друзей.
В Королевстве Кривых Зеркал по-прежнему творилось бы беззаконие, процветала ложь, несправедливость, если бы туда не попали Оля/Яло.
Мечта Алисы побывать в Зазеркалье сбылась чудесным образом. За зеркалом оказалась целая страна, напоминающая шахматную доску. Алиса пережила замечательное приключение в стране, где все наоборот, нелогично и доведено до абсурда, который, как оказалось, рассчитан математически точно.
Не будь зеркала Еиналеж, Гарри Поттер так и не понял бы, что даже очень страстная мечта не поможет ему вернуть родителей, поэтому нельзя предаваться только мечтам, так можно потерять себя.
Благодаря зеркалу Сириуса Гарри Поттеру и его друзьям удалось освободиться из плена в доме Малфоев.
Таким образом, зеркало всегда было и остается до сегодняшнего дня самым загадочным предметом. Человеку свойственно наделять его магическими свойствами, представлять параллельный мир зазеркалья. А творческие люди, писатели и поэты, всегда стремились к непознанному. Попытаться понять природу зеркал, их свойства, особенности, домыслить и разобраться – вот главная задача всех писателей, выбравших темой своего творчества зеркала. У нас впереди целый мир литературы, с образом зеркала и его особенностями нам предстоит встретиться еще не раз. Приятного чтения!
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
-
Якоб и Вильгельм Гримм. Белоснежка и семь гномов. – М., Оникс, 2003.
-
А.С. Пушкин. Сказки. М., Детская литература, 1987.
-
Л. Кэрролл. Алиса в Зазеркалье. – М., Оникс, 2003.
-
В. Губарев. Королевство кривых зеркал. – М., Детская литература, 1998.
-
Г.Х. Андерсен. Снежная королева. – М., Азбука, 2010.
-
Д. Роулинг. «Гарри Поттер и Философский камень». – М., ЭКСМО, 2004.
-
Д.Роулинг. «Гарри Поттер и Дары Смерти». – М., ЭКСМО, 2008.