Сказка про принцессу которая не хотела учиться

Слайд 1

Астрид Линдгрен Сказка «Принцесса, которая не умела играть в куклы»

Слайд 2

Жила-была на свете принцесса. Звали ее Лисе-Лотта . Волосы у нее были светлые, кудрявые, глаза голубые, почти как у всех принцесс. А еще была у нее целая комната игрушек. Чего там только не было: и чудесная маленькая мебель, и игрушечные кухонные плиты с настоящими маленькими кастрюльками и кофейниками. Были там и всякие игрушечные звери, и мягкие игрушечные кошки, и косматые игрушечные собачки, и кубики, и коробки с красками, и альбомы для раскрашивания, и настоящий игрушечный магазин с изюмом, миндалем, сахаром и леденцами в коробочках и много-много кукол. Но принцесса не желала играть в куклы. Не желала — и все тут. Ее мама-королева всякий раз огорчалась, когда видела, как Лисе-Лотта сидит невеселая в своей красивой комнате с игрушками и все о чем-то думает да думает. — Лисе-Лотта , почему ты не хочешь в куклы играть? — Это так скучно, — отвечала Лисе-Лотта . — Может, тебе купить новую куклу? — спрашивала королева. — Нет, нет, — отвечала Лисе-Лотта , — я вовсе не люблю кукол.

Слайд 3

И тогда королева стала думать, что Лисе-Лотта захворала, и послала за собственным доктором принцессы который тут же явился и дал новое лекарство. Теперь то уж она приободрится, повеселеет и начнет играть в куклы, — решил доктор. Но не тут-то было. Лисе-Лотта , правда, попыталась успокоить свою маму-королеву. Сотни миленьких кукольных платьиц висели на маленьких-премаленьких вешалках, оставалось только выбирать. Она взяла куклу в голубом платьице и надела вместо него красное. Но тут же, едва успев переодеть куклу и взглянуть на нее, сказала: — Ты такая же противная, как и была. И, зашвырнув куклу в угол, заплакала.

Слайд 4

. Принцесса жила в необыкновенно красивом замке вместе с папой-королем и мамой-королевой. И была у них целая сотня придворных дам и столько же кавалеров. У Лисе-Лотты ни братьев, ни сестер не имелось, и других детей она не знала. Королева считала, что маленькой принцессе не подобает играть с детьми, которые родились не принцессами и не принцами. Лисе-Лотте , никогда не видавшей других детей, казалось, что на свете есть одни только взрослые, а маленькая она одна. Если иногда какая-нибудь из придворных дам пыталась поиграть с Лисе-Лоттой , девочка замыкалась, потому что считала это нелепым, садилась на стул и молчала.

Слайд 5

Замок располагался посреди большого сада, а вокруг тянулась высокая каменная стена. Заросшая колючими розами, она все равно оставалась высокой каменной стеной, так что не выглянешь на волю и не узнаешь, что за этой стеной находится. Правда, в той стене были чудесные ворота с высокими решетками, которые открывались и закрывались всякий раз, когда король выезжал в своей золоченой, запряженной шестеркой белых лошадей карете. Но у ворот всегда несли службу королевские солдаты, и Лисе-Лотта не хотела туда ходить: она была немножко застенчива. В самой глубине сада находилась маленькая-премаленькая решетчатая калитка. Ни одного солдата возле нее на страже не стояло, калитка была заперта, а ключ висел рядом на крючке. Принцесса часто гуляла у этой калитки и смотрела на волю.

Слайд 6

— Почему ты такая маленькая? — спросила Лисе-Лотта . — Не меньше, чем ты, — ответила Майя. — Так-то оно так, — сказала Лисе-Лотта , — но мне казалось, что я — единственная на свете такая малышка. — Мы с тобой, пожалуй, одинаковые, — сказала Майя. — Тебе бы нужно повидать моего братца у нас дома, он — вот такой малюсенький. И Майя показала руками, какой именно он величины. Лисе-Лотта осталась весьма довольна. Подумать только, на свете есть люди, такие же маленькие, как она сама. А может, найдутся и еще меньше. Но однажды случилось нечто удивительное. Подойдя к решетке, принцесса увидела, что за ней стоит человечек ничуть не больше ее самой. Это была просто-напросто маленькая девочка, точь-в-точь такая же маленькая, как и сама принцесса, только платье на этой девочке было не шелковое, как на Лисе-Лотте , а ситцевое, в скромную клеточку. Девочку звали Майей.

Слайд 7

— Открой мне калитку, и мы сможем поиграть, — предложила Майя. — Ну уж нет, — сказала Лисе-Лотта , — хуже игр ничего на свете нет, уж я-то знаю. А ты любишь играть? — Еще бы! И в самые разные игры, — сказала Майя. — Вот с этой моей куклой. Она протянула что-то, больше похожее на чурбанчик, закутанный в тряпки. Это была деревянная кукла. Когда-то, возможно, у нее и было лицо, но теперь нос отвалился, а глаза Майя сама нарисовала красками. Лисе-Лотта никогда в жизни не видела такой куклы. — Ее зовут Крошка, — пояснила Майя. — И она такая славная! «Может, — подумала Лисе-Лотта , — с Крошкой играть веселее, чем с другими куклами. Как бы то ни было, это очень приятно побыть с кем-то, кто такой же, как ты». Лисе-Лотта поднялась на цыпочки, достала ключ и открыла Майе калитку. В этой стороне сада были густые заросли сирени. Девочки укрылись в них, словно в беседке, и их никто не мог видеть.

Слайд 8

— Как хорошо! — сказала Майя. — Давай поиграем, будто мы здесь живем, будто я мама, ты служанка, а Крошка — маленький ребенок. — Я согласна! — сказала Лисе-Лотта . — Но тебе нельзя называться Лисе-Лоттой , раз ты служанка, — продолжала Майя. — Я буду звать тебя просто Лоттой . — Я согласна! — повторила Лисе-Лотта . И они начали играть. Поначалу игра не ладилась, ведь Лисе-Лотта не знала, что должна делать служанка, не знала, как ухаживать за маленькими детьми, но довольно быстро она научилась. «Все-таки играть довольно весело», — подумала принцесса. Вскоре «хозяйке» понадобилось пойти в город — купить провизию.

Слайд 9

И тогда «госпожа» отправилась в «город», а Лотта подмела пол веником из ветвей, которые она наломала, и Крошка поела молочный суп; Лисе-Лотта очень за ней ухаживала. Вскоре «хозяйка» вернулась домой, принесла «сахар», «шпинат» и прекрасную «телятину». Лисе-Лотта видела, конечно, что «сахар» — это просто песок, «шпинат» — листья сирени, «телятина» же — обыкновенная дощечка. Но уж очень приятно было думать, что они взаправдашние. И до чего весело! Щеки принцессы порозовели, глаза сияли. — Теперь, Лотта , ты должна подмести пол, — велела она. — И не забудь сварить Крошке молочный суп к двенадцати часам. Если она будет мокрая, переодень ее. — Хорошо, это я могу сделать, — согласилась Лисе-Лотта . — Нет, ты не так говоришь, — сказала Майя. — Ты должна отвечать: «Слушаюсь, госпожа». — Слушаюсь, госпожа, — повторила Лотта .

Слайд 10

Потом «хозяйка» с Лоттой взяли малину и отжимали ее через красивый платочек принцессы, малиновый сок стекал по ее розовому платьицу, и принцесса никогда еще так не веселилась. Зато какой переполох поднялся в замке. Придворные дамы и кавалеры повсюду искали принцессу, а королева плакала от горя. Наконец она сама отправилась на поиски и отыскала Лисе-Лотту в глубине сада за густыми зарослями. — Дорогое мое дитя, — еще не придя в себя, закричала королева, — так поступать не годится! Но тут заплакала Лисе-Лотта . — Ах, мама, не мешай нам, уходи, ведь мы играем, — попросила она. Королева увидела «сыр», «шпинат», «жаркое из телятины» и Крошку… И сразу поняла, кто научил Лисе-Лотту играть и почему щеки у принцессы порозовели… Королева была достаточно умна и тут же предложила Майе приходить к ним каждый день и играть с принцессой. Можете представить себе, как обрадовались девочки. Они взялись за руки и закружились на месте.

Слайд 11

— Но мама, почему ты никогда не дарила мне такой куклы, как Крошка, с которой можно играть? — полюбопытствовала Лисе-Лотта . Королева смогла лишь ответить, что никогда не видела подобной куклы в тех дорогих лавках, где обычно покупала игрушки для принцессы. Теперь же, во всяком случае, Лисе-Лотте страшно захотелось иметь у себя такую куклу, как Крошка, и вот королева спросила, не хочет ли Майя поменяться и взять взамен одну из кукол Лисе-Лотты . Поначалу Майя и слышать об этом не хотела. Но королева уговорила ее хотя бы сходить с ними в замок и посмотреть кукол Лисе-Лотты . Когда Майя вошла в детскую принцессы, глаза ее расширились от удивления и стали такими большими, как блюдца. Столько игрушек сразу ей никогда видеть не доводилось, и сначала она подумала, что попала в игрушечную лавку. — Ой, сколько кукол! — ошеломленно сказала Майя. — Миленькая, моя миленькая, можешь взять, какую захочешь, только отдай мне Крошку, — попросила принцесса. Майя посмотрела на Крошку и посмотрела на все этих кукол с закрывающимися глазами. У Майи никогда ни одной такой не было. — Да, — сказала она, — надо же подумать и о Kpoшкином счастье. Так чудесно, как здесь, у меня дома ей никогда не будет. Там ей придется лежать просто в старой обувной коробке. Бери ее. — Спасибо, милая, милая Майя, — прошептала счастливым голосом Лисе-Лотта . — Не горюй, ты будешь приходить и видеть ее каждый день. — Непременно, — согласилась Майя, разглядывая большую куклу с кудрявыми каштановыми волосами, в светло-голубом шелковом платьице. — Можно я возьму ее? — прошептала она.

Слайд 12

— Приходи завтра опять, — крикнула Лисе-Лотта . — Обязательно приду, — прокричала Майя. И скрылась из виду. — Мое самое красивое, милое дитя, — сказала Лисе-Лотта Крошке, — тебе пора спать. У Лисе-Лотты было несколько игрушечных колясок, но одна была гораздо красивее других. В ней уже лежала кукла, но ее Лисе-Лотта безжалостно швырнула на пол. И вот теперь Крошка лежала на розовой шелковой, вышитой цветами простынке, а накрыли ее светло-зеленым шелковым одеяльцем. Так она и лежала, с разбитым носом и нарисованными глазками, и глядела в потолок, как будто не могла поверить, что все это правда. Ей позволили. И когда Майя расправляла платьице на животе куклы, та пролепетала: «Мама». — Мне нужно пойти домой и показать куклу моей маме, — сказала Майя. И она сбежала по ступенькам и выскользнула из калитки; Майя крепко прижимала к груди куклу и была так рада, что даже забыла попрощаться .

Направленность: Нежелание учиться. Негативное, 6т-рицательное отношение к учебе.

Ключевая фраза: «Не хочу учиться!»

Жила-была царевна Люба. У нее были родители, которых она очень любила и которые баловали и лелеяли ее, как только могли, с тех самых пор, как она появилась на свет. Люба росла девочкой умной, красивой и живой, однако, привыкнув, что весь мир, который ее окружает, создан только для нее и зависит от ее желаний, она привыкла никогда и к чему себя не принуждать. К счастью, Люба не была злой или жестокой. Она любила проводить дни в играх со своими друзьями — щенками, котятами, попугаями, канарейками и, конечно, с другими детьми — сыновьями и дочерьми придворных.
Когда Любе исполнилось шесть лет, ее родители решили, что пора ей приниматься за учебу, и пригласили Любе шесть профессоров — один должен был обучить царевну письму, другой -чтению, третий — арифметике, четвертый — французскому языку, пятый — рисованию, шестой — танцам. И хотя Люба очень любила рисовать и танцевать, учиться ей не понравилось вовсе. Все профессоры показались Любе злыми волшебниками, которые только притворяются добрыми, и она пожаловалась на них родителям. Те очень удивились, так как знали сами всех шестерых с детства и сами учились у них в Любином возрасте. Родители попытались объяснить царевне, что это только кажется, что профессоры очень даже добрые, просто они строги и требовательны к своим ученикам. Но это ведь справедливо, ведь ты — царевна, и чтобы получить подобающее образование, можно потерпеть и сухость, и строгость, и серьезность, и требовательность учителей.
Но Люба терпеть не собиралась. Учение давалось ей очень тяжело. У нее испортились характер, сон и аппетит. Вскоре дурное Любино настроение стало настоящей болезнью, она перестала заниматься и слегла. Родители не находили себе места. Люба целыми днями лежала в постели, не читала, не играла, даже в окно смотрела редко, и приговаривала, что если ее еще хоть разочек заставят поучиться — «я умру совсем». Родители были безутешны. Они, конечно, больше всего на свете хотели, чтобы Люба выздоровела и была счастлива. Но они также понимали, что Люба — еще царевна, и учиться ей рано или поздно ей придется.
Тут их окликнули: «Эй, безутешные родители!» Они отвлеклись от своей печальной беседы и взглянули в окно. Там стоял незнакомый им человек с бритой головой в оранжевых одеждах. «Вы хотите, чтобы ваша царевна-дочь захотела сама постигать учение и перестала болеть? » — «Да»,- ответили удивленные и смущенные родители, ведь незнакомец, видимо, подслушал их разговор, пускай даже и случайно.
— Я помогу вам. Пустите меня к девочке.
— Но она больна. К ней нельзя.
— Пустое это. Вы ведь хотите Любе счастья, а я знаю, что нужно делать.
Тут родители уж очень сильно удивились, потому что имени Любы они не говорили, это точно. Они решили, что этот незнакомец — какой-нибудь волшебник из далеких стран за морем, и дали свое согласие.
Три дня и три ночи провел незнакомец с бритой головой у постели Любы, а на четвертое утро вышел из комнаты вместе с нею. Родители радостно бросились к царевне, не переставая удивляться блеску ее глаз и здоровому румянцу. «Что вы с ней сделали, о великий волшебник?» — воскликнули пораженные родители. «Если бы это был секрет, мы не могли бы вам его открыть, но это не секрет, и Люба сама всем все расскажет, а у меня много дел, мне нужно идти»,- сказал Великий Учитель (а это, как вы догадались, был именно он), и, попрощавшись, удалился.
Как только он ушел, Люба сказала: «Я хочу учиться. Отдайте меня в ту же школу, что и всех остальных детей отдают. Хочу учиться вместе с ними. Хочу стать такой же мудрой, как этот человек!».- «Что он сказал тебе, Люба?»- спросили родители снова.
«Во-первых, он сказал, что учение — это большая трудность, отказываться от своих трудностей — это значит обременять ими тех, кто тебя любит, но это несправедливо.
Во-вторых, учение — это доблесть, не всякий может ее проявить, но ведь я — царевна Люба, и я могу. Доблесть — это качество сильных, а я хочу быть сильной, хотя это и трудно.
В-третьих, учение — это великая радость, и почему я должна от нее отказываться, если мне будет потом радостно и хорошо?
И в-четвертых, всякое учение ведет к мудрости, потому что, когда я вырасту, мне придется управлять нашим царством-государством».
Пораженные родители отдали Любу в общественную школу, и царевна стала ходить на уроки и выполнять домашние задания, как и все ученики, и делала большие успехи. А когда ей надоедало заниматься и хотелось все бросить и пойти побегать в саду со щенками, котятами и друзьями, она вспоминала слова Великого Учителя о том, что учение — это и трудность, и доблесть, и радость, и снова садилась за учебники.

ВОПРОСЫ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ

Почему Любе не нравилось учиться? Может быть, есть еще причины, о которых не написано в сказке?

Перечисли все, что сказал Любе Великий учитель. Подумай над каждой мыслью из четырех. Как ты себе ее понимаешь? Согласен ли ты с ней?

Что бы ты сказал Любе на месте Великого учителя?

Вам нужно быстро и легко написать вашу работу? Тогда вам сюда…

©2015-2022 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-08-27
Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных

Поиск по сайту:

Мы поможем в написании ваших работ!

Ñêàçêà ïðî êðûëüÿ. Ýïèçîä 16.
“Êèíîëîã ñ ñîáàêîé ïðèáûë?” — èç êâàðòèðû âûãëÿíóë îïåðàòèâíèê.
“Ïðèáûë, — ñêàçàë Îëåã, ïðîòèñêèâàÿñü ìèìî ñîñåäåé, îáñòóïèâøèõ ëåñòíè÷íûé ïðîëåò ñâåðõó è ñíèçó. Ëþáîïûòíûå ëèöà òîð÷àëè äàæå ñ ñàìûõ âåðõíèõ ýòàæåé. — Çäåñü ìû”.
“Ãðàæäàíå, — ñ ïðèâû÷íîé ñòðîãîñòüþ, íî óæå óòîìëåííî ñêàçàë îïåðàòèâíèê, — ðàñõîäèìñÿ, êòî íå ñâèäåòåëè. Ðàñõîäèìñÿ, ðàñõîäèìñÿ, íå òîï÷åìñÿ íà ïëîùàäêå. Ñåé÷àñ ñîáàêà áóäåò ðàáîòàòü. Îñâîáîäèòå ìåñòî ïðîèñøåñòâèÿ”.
Âèäíî áûëî, ÷òî îí óæå íå ïåðâûé ðàç ïîâòîðÿåò ýòè ñëîâà è íà÷èíàåò çàêèïàòü.
“Ó÷àñòêîâûé! — îáåðíóëñÿ îí â ñòîðîíó êâàðòèðû. — Äàâàé íàâåäè òóò ïîðÿäîê”.
Èç êâàðòèðû âûäâèíóëñÿ ãðóçíûé êðàñíîëèöûé ó÷àñòêîâûé, âûòèðàÿ ïëàòêîì ïîòíóþ øåþ, è íåìåäëåííî ãàðêíóë: “Ãðàæäàíå, ïðîÿâëÿåì ñîçíàòåëüíîñòü! Ïðîøó âñåõ ðàçîéòèñü ïî êâàðòèðàì íåìåäëåííî!”
Ãðàæäàíå, ïðîèãíîðèðîâàâøèå ïðîñüáû ÷óæîãî îïåðàòèâíèêà, ñî ñâîèì ó÷àñòêîâûì ñïîðèòü íå ðèñêíóëè. Ïîíåìíîãó ëåñòíèöà îïóñòåëà.

Îëåã, âåäÿ íà ïîâîäêå Àìóðà, ìîëîäîãî ïðååìíèêà Áàéêàëà, âîøåë â êâàðòèðó.
“Ñþäà, — ïîçâàë ñëåäîâàòåëü èç ñïàëüíè, — ñþäà äàâàéòå”. Îíè îñòîðîæíî ïðîáðàëèñü ÷åðåç ðàçãðîì.
 ñïàëüíå íà øèðîêîé ðàçîðåííîé êðîâàòè ëåæàëî òåëî ñòàðîé æåíùèíû, ðÿäîì ñ ëèöîì — ïîäóøêà, êîòîðîé åå çàäóøèëè.
“Îïÿòü ýòè íî÷íèêè, — ñêàçàë êðèìèíàëèñò, — òåïåðü äî óáèéñòâà äîåõàëè”.
Çà ïîñëåäíèå ìåñÿöû â ãîðîäå ñëó÷èëîñü íåñêîëüêî íà ðåäêîñòü äåðçêèõ ãðàáåæåé: â êâàðòèðû ïðîíèêàëè ïî íî÷àì, âûáèðàÿ îäèíîêèõ, ïîæèëûõ æåðòâ, äåéñòâîâàëè òèõî è áûñòðî, áðàëè öåííîñòè, äåíüãè è èñ÷åçàëè, êàê ïðèçðàêè. Óòðîì æåðòâà ïðîñûïàëàñü è îáíàðóæèâàëà, ÷òî åå îãðàáèëè.
 ýòîò ðàç âñå ïîøëî íå òàê. Ñóäÿ ïî ñëåäàì, ñòàðóøêà ïðîñíóëàñü è îòïðàâèëàñü òî ëè âîäû ïîïèòü, òî ëè â òóàëåò, çàìåòèëà ëó÷ ôîíàðèêà â òåìíîé ãîñòèíîé è íå íàøëà íè÷åãî ëó÷øåãî, êàê âêëþ÷èòü ñâåò, çàñòàâ ãðàáèòåëåé âðàñïëîõ. Ñòàðóøêà çàêðè÷àëà, ãðàáèòåëè çàòêíóëè åé ðîò, çàòàùèëè â ñïàëüíþ è äîäóøèëè ïîäóøêîé.
Ïîòîì îáøàðèëè êâàðòèðó, îñòàâèâ ïîëíûé ðàçãðîì, è óøëè, àêêóðàòíî ïðèêðûâ äâåðü.

Àìóðó äàëè ïîíþõàòü ïîäóøêó, ïóñòèëè ïî êâàðòèðå.
“Àìóð, ñëåä,” — ïðèêàçàë Îëåã.
Ïåñ îáíþõàë êðîâàòü, êîâåð, ïîòÿíóë â ãîñòèíóþ, ïîêðóæèëñÿ òàì. Ïîòîì íàïðàâèëñÿ ê âûõîäó. Îíè ïîáåæàëè ïî ëåñòíèöå, ñîïðîâîæäàåìûå îïåðàòèâíèêîì, âûáåæàëè èç ïîäúåçäà, è Àìóð óâåðåííî ïîâåë èõ â ñîñåäíèé äâîð.
Ñðåäè ïðèïàðêîâàííûõ ìàøèí çàìåòàëñÿ, ïîñêóëèâàÿ, îñòàíîâèëñÿ è ïîñìîòðåë íà Îëåãà.
“ ìàøèíó ñåëè, — ñêàçàë Îëåã, — õèòðûå ñâîëî÷è”.
“Åñëè íàéäåì, ñëåä äëÿ îïîçíàíèÿ ïðèãîäèòñÿ, — îòâåòèë îïåðàòèâíèê, — ñïàñèáî. Ïîïðîáóåì çàïèñè ñ êàìåð ïîäúåçäîâ, ìîæåò, óäàñòñÿ ÷òî-íèáóäü ñíÿòü, õîòÿ íî÷ü, øàíñîâ ìàëî”.

Îíè âåðíóëèñü â êâàðòèðó, äîëîæèëè ñòàðøåìó ãðóïïû, è Îëåã áûë îòïóùåí.
Íà îáðàòíîì ïóòè Îëåã äóìàë ïðî ñòàðóøêó è ïðî òî, ÷òî, ðàç ïðèêîí÷èâ æåðòâó, â äðóãîé ðàç ãðàáèòåëè ñäåëàþò ýòî çíà÷èòåëüíî ïðîùå.

**
Íàòàøà ñäåëàëà âñå, êàê ñêàçàë åé Ìèõàèë. Íåñìîòðÿ íà ãóë â ãîëîâå è ðåçü â êðàñíûõ îò íåäîñûïà ãëàçàõ, îíà áûñòðî ñëîæèëà â ÷åìîäàí íà êîëåñàõ îäåæäó äëÿ ñåáÿ è Äàøè, îòáèðàÿ ïðàêòè÷íûå, óäîáíûå âåùè, òóäà æå îòïðàâèëà îñåííþþ îáóâü è êóðòêè, ïàìÿòóÿ, ÷òî ëåòî ñêîðî êîí÷èòñÿ, à õîëîä è äîæäü æäàòü íå ñòàíóò, âçÿëà ïàðó ëþáèìûõ èãðóøåê äî÷åðè, îäåëà Äàøó, íå îòâå÷àÿ íà åå òðåâîæíûå ðàññïðîñû, ïîñàäèëà â ïåðåíîñêó Ìàñèêà.
Äîêóìåíòû, äåíüãè íà òàêñè… ÷òî-òî åùå. Äà, òåëåôîí!
Îíà, ïîêîëåáàâøèñü, íàáðàëà íîìåð ñåñòðû. Òåëåôîí ãóäåë è ãóäåë, à Êàòÿ âñå íèêàê íå áðàëà òðóáêó, Íàòàøà óæå íà÷àëà îò÷àèâàòüñÿ, âðåìåíè îñòàâàëîñü â îáðåç, — íàäî åùå ñòåðåòü èíôîðìàöèþ, — è â ýòîò ìîìåíò Êàòÿ îòâåòèëà.
“Äà! — ïðîîðàëà îíà â òðóáêó. — Òû ìåíÿ ñ òîë÷êà ñîðâàëà! Åëå øòàíû íàäåòü óñïåëà”.
“Êàòÿ, ñëóøàé ìåíÿ âíèìàòåëüíî è íå ïåðåáèâàé, — áûñòðî ñêàçàëà Íàòàøà. — ß óõîæó îò Ãåíû. Íå ìîãó ñ íèì áîëüøå æèòü, ìíå ñòðàøíî äî ñìåðòè. Äàæå ñìîòðåòü íà íåãî ñòðàøíî. Èñêàòü ìåíÿ íå íàäî. Íè÷åãî Ãåíå ãîâîðèòü íå íàäî. Ìàìå ñ ïàïîé ñêàæåøü òîëüêî, ÷òîáû íå âîëíîâàëèñü, ó ìåíÿ âñå â ïîðÿäêå, ìíå ïîìîãàþò äîáðûå è õîðîøèå ëþäè, ïóñòü íå íåðâíè÷àþò. ß íå õî÷ó, ÷òîáû ìåíÿ íàøåë ìóæ, à îíè ìåíÿ îïÿòü íà÷íóò ñ íèì ìèðèòü…”
Êàòÿ ïîñëå ïàóçû ïðîèçíåñëà: “Ïîíÿëà. ×òî, âñå òàê ïëîõî?”
Ó Íàòàøè çàäðîæàë ãîëîñ: “Âñå î÷åíü ïëîõî è ñòàíîâèòñÿ âñå õóæå è õóæå. Ïîýòîìó ìû òàê è óáåãàåì, îí íàñ ïî-õîðîøåìó æèâûìè íå îòïóñòèò. Ó ìåíÿ áóäåò íîâûé òåëåôîí è íîâûé íîìåð, ÿ áóäó äåðæàòü ñ òîáîé ñâÿçü. Òû åäèíñòâåííûé ÷åëîâåê, êîòîðîìó ÿ ìîãó âåðèòü”.
Êàòÿ ñïðîñèëà: “À… ðåáåíîê? Îí åñòü?”
“Ðåáåíêà íåò,  — ñêàçàëà Íàòàøà, — è íå áûëî íèêîãäà”.
“Çíà÷èò, òåñò… âîò çà÷åì îí òåáå áûë íóæåí. À Ãåíêà çíàåò?”
“Íå çíàåò, — ñêàçàëà Íàòàøà, — è çíàòü íå äîëæåí. È âîîáùå, ïîêà ÿ ñî âñåì ýòèì íå ðàçáåðóñü, íèêòî íè÷åãî çíàòü íå äîëæåí. Âñå, Êàòü, ïîæåëàé ìíå óäà÷è. Íàì ïîðà”.
Êàòÿ çàäûøàëà â òðóáêó ñî ñëåçàìè: “Õðàíè òåáÿ âûñøàÿ ñèëà, Íàòêà! ×òîáû âñå ó òåáÿ áûëî îòëè÷íî è äàæå ëó÷øå. Íå ïðîïàäàé!”
“Íå ïðîïàäó, — çàâåðèëà Íàòàøà, — âñåõ âàñ ëþáëþ è öåëóþ”.
Çàêîí÷èâ ðàçãîâîð ñ ñåñòðîé, îíà âûçâàëà òàêñè. Äèñïåò÷åð ïðèâû÷íî ïðîáîðìîòàëà ìàðêó è íîìåð ìàøèíû, ïîâòîðèëà àäðåñ.
“Äåñÿòü ìèíóò,” — ñêàçàëà äèñïåò÷åð.
Íàòàøà âûêëþ÷èëà òåëåôîí, äîñòàëà èç íåãî ñèìêó è ñóíóëà â êàðìàí. Ïîòîì çàøëà â íàñòðîéêè è ðåøèòåëüíî íàæàëà êíîïêó “Ñáðîñèòü íàñòðîéêè òåëåôîíà”.
Äåâñòâåííî-÷èñòûé òåëåôîí îíà îñòàâèëà â ïðèõîæåé.

×åðåç äåñÿòü ìèíóò îíè ñ Äàøåé, ÷åìîäàíîì, ñóìêîé è ïåðåíîñêîé ñòîÿëè ó ïîäúåçäà, îæèäàÿ ñâîå òàêñè.
Íàòàøà èñïîäòèøêà îãëÿäûâàëàñü, ïûòàÿñü âûñìîòðåòü Ðîçàëèþ. Íà ëàâî÷êàõ ñèäåëè åå ïîäðóæêè, íî ñàìîé Ýíöåôàëèòà âèäíî íå áûëî.
Òàêñè ïîäúåõàëî, âûøåë âîäèòåëü, îòêðûë áàãàæíèê, âçÿë ó Íàòàøè ÷åìîäàí. Äàøà çàáðàëàñü âíóòðü, çàòàùèëà ïåðåíîñêó ñ ïîäðîñøèì êîòåíêîì, ïîçâàëà: “Ìàìà!”
 ýòîò ìîìåíò è ïîÿâèëàñü Ðîçàëèÿ-Ýíöåôàëèò è íåìåäëåííî âïèëàñü âçãëÿäîì â òàêñè.
Íàòàøà, ñäåëàâ âèä, ÷òî íå çàìåòèëà åå, îòêðûëà äâåðü è ãðîìêî ñêàçàëà: “Íà Öåíòðàëüíûé âîêçàë, ïîæàëóéñòà!”
Îòúåçæàÿ, îíà âñåé ñïèíîé ÷óâñòâîâàëà, êàê ïðîæèãàåò åå íàñêâîçü ðàñêàëåííûé îò ëþáîïûòñòâà âçãëÿä çàèíòðèãîâàííîé ñïëåòíèöû.

Ó ãëàâíîãî âõîäà òàêñè îñòàíîâèëîñü. Íàòàøà ðàñïëàòèëàñü. Âîäèòåëü äîñòàë èç áàãàæíèêà èõ âåùè, óåõàë.
Èç òîëïû ñíóþùèõ òóäà-îáðàòíî ïàññàæèðîâ âûøåë ìîëîäîé ÷åëîâåê.
“Âû Íàòàøà? — îáðàòèëñÿ îí ê íåé. — À òû, êîíå÷íî, Äàøà?”
Íàòàøà êèâíóëà.
“À ÿ Àíäðåé, — ñêàçàë ìîëîäîé ÷åëîâåê è âçÿë âåùè. — Ïîéäåìòå. Ó ìåíÿ ìàøèíà”.
Îíè ïðèøëè íà ñòîÿíêó, îïÿòü ñåëè â ìàøèíó è ïîåõàëè. Äàøà âíîâü ïîïûòàëàñü ïðèñòàâàòü ñ ðàññïðîñàìè, êóäà è çà÷åì îíè åäóò, íî Íàòàøà åå óñïîêîèëà, ïîîáåùàâ âñå ðàññêàçàòü, êîãäà îíè äîåäóò.

 ýòîì ðàéîíå èì íå ïðèõîäèëîñü áûâàòü. Àíäðåé, âåäÿ ìàøèíó, ðàññêàçûâàë: “Êâàðòèðà îòäåëüíàÿ. Ïðàâäà, äîâîëüíî âûñîêî, íà äâàäöàòîì, íî ëèôò ðàáîòàåò áåç ïåðåáîåâ. Âñå, ÷òî âàì òðåáóåòñÿ, â êâàðòèðå åñòü. Çàïàñ ïðîäóêòîâ íà ïåðâîå âðåìÿ, ïîñòåëè, õîëîäèëüíèê ðàáîòàåò. Ñòèðàëüíàÿ ìàøèíà, ïîñóäîìîéêà. Ïåðâîå âðåìÿ íà óëèöó ëó÷øå íå âûõîäèòå, ïðîäóêòû ìû âàì áóäåì ïðèâîçèòü. Òåëåôîí äëÿ ñâÿçè â êâàðòèðå, ìû áóäåì ïðåäóïðåæäàòü î âèçèòå, ÷òîáû âû çíàëè, ÷òî ýòî ìû”.
Íàòàøà ìîë÷à ñëóøàëà, ïîòîì ñïîõâàòèëàñü: “À êàê æå íàø êîò?”
Àíäðåé çàñìåÿëñÿ: “Îòäåëüíàÿ ëåæàíêà, ëîòîê, ìåøîê íàïîëíèòåëÿ è çàïàñ êîðìà! Áóäåò æèòü, êàê êîðîëü”.
Íàòàøà îïÿòü çàìîë÷àëà. Ïîñëå âñåõ óñèëèé, íåðâîòðåïêè, ñòðàõîâ, ñáîðîâ, îíà ÷óâñòâîâàëà ñåáÿ âûìîòàííîé, ñëîâíî âûïîòðîøåííîé. Õîòåëîñü ïîñêîðåå äîåõàòü, óïàñòü íà êðîâàòü è óñíóòü. Îíà äàæå ñòàëà äðåìàòü ïîä ïîêà÷èâàíèå ìàøèíû è ïðîñíóëàñü, ñèëüíî âçäðîãíóâ, êîãäà ìàøèíà îñòàíîâèëàñü âî äâîðå, îêðóæåííîì ìíîãîýòàæêàìè. Ñïðîñîíüÿ åé ïîêàçàëîñü, ÷òî îíè âåðíóëèñü îáðàòíî ê íèì: äîìà áûëè ïîõîæè, îãðîìíûå, áåçëèêèå, òîïîëÿ áûëè ïîõîæè, âûñîêèå, ðàñòðåïàííûå, äåòñêàÿ ïëîùàäêà âî äâîðå áûëà ïîõîæà, ó Íàòàøè çàêîëîòèëîñü ñåðäöå, íî, ïðèñìîòðåâøèñü, îíà ïîíÿëà — ìåñòî äðóãîå è äîìà äðóãèå, íàìíîãî âûøå, è ñòîÿëè äîìà ïî-äðóãîìó.
Óíèìàÿ ñåðäöåáèåíèå, Íàòàøà âûøëà èç ìàøèíû íàâñòðå÷ó íîâîìó ïðèñòàíèùó è, êàê åé õîòåëîñü âåðèòü, íîâîé æèçíè.

Àíäðåé ïðîâîäèë èõ äî êâàðòèðû, îòäàë êëþ÷è, ïîêàçàë, ãäå ïðîäóêòû, âêëþ÷èë äëÿ Íàòàøè íîâûé òåëåôîí è ñðàçó ïðîâåðèë, ïîçâîíèâ íà íåãî.
“Îòëè÷íî, — ñêàçàë îí, — âñå ðàáîòàåò. Ñåãîäíÿ âû îòäûõàéòå, à çàâòðà âàñ íàâåñòèò íàø ñîòðóäíèê, è âû ïîãîâîðèòå. Îñâàèâàéòåñü!” — îí ïîãëàäèë âûïóùåííîãî èç ïåðåíîñêè Ìàñèêà, êîòîðûé õîäèë ïî íîâîìó æèëèùó, ïðèíþõèâàÿñü è ïîäåðãèâàÿ ñïèíîé, óëûáíóëñÿ Äàøå, ïîæàë ðóêó Íàòàøå è óøåë. Íàòàøà çàïåðëà çà íèì äâåðü, ïîñìîòðåëà â ãëàçîê, êàê îí çàõîäèò â ëèôò, è ïîøëà îñâàèâàòüñÿ.

Îíà îáîøëà âñþ êâàðòèðó.  ñïàëüíå — áîëüøàÿ, óæå çàñòåëåííàÿ êðîâàòü.  äåòñêîé êîìíàòå ñ ìàëåíüêîé êðîâàòüþ è äåòñêîé ìåáåëüþ áûëè ðàññàæåíû ïî ïîëêàì èãðóøêè. Ñóäÿ ïî ìàøèíêàì, íàáîðàì Ëåãî è êîñìè÷åñêèì ìîíñòðàì, èãðóøêè ïðèíàäëåæàëè ìàëü÷èêó. Íàòàøà çàäóìàëàñü, êòî áûë ìàëåíüêèé õîçÿèí ýòèõ èãðóøåê è ÷òî ñ íèì ñëó÷èëîñü.
 áîëüøîé êîìíàòå ñòîÿë ñòîë ñî ñòóëüÿìè. Ìàëî êòî â íàøå âðåìÿ çàíèìàåò ïðîñòðàíñòâî òàêèìè ãðîìîçäêèìè è ðåäêî èñïîëüçóåìûìè ïðåäìåòàìè îáñòàíîâêè, à ýòîò ñòîë ñòîÿë ïîñðåäè êîìíàòû ãîðäî, êàê ñèìâîë ñåìåéíûõ ïðàçäíèêîâ è äðóæåñêèõ çàñòîëèé. Ñòîë ïðèâûê ëîìèòüñÿ îò âêóñíûõ áëþä, ñòîë âèäåë ìíîãî âåñåëûõ êîìïàíèé, ñëûøàë âåñåëûé ñìåõ ñ÷àñòëèâûõ, ðàäîñòíûõ ëþäåé.
Íà ñåêóíäó Íàòàøå äàæå ïî÷óäèëñÿ ýòîò ñìåõ. Îíà îãëÿíóëàñü. Äàøà ñòîÿëà â äâåðÿõ, ñìîòðåëà íà íåå áîëüøèìè êðóãëûìè ãëàçàìè, äåðæà ïîä ìûøêîé óøàñòîãî êðîëèêà.
Íàòàøà âñïîìíèëà, ÷òî îáåùàëà äî÷åðè îáúÿñíèòü ïðè÷èíû èõ ïîñïåøíîãî óõîäà èç äîìà è ñòàëà ïîäûñêèâàòü íóæíûå ñëîâà. Îíà áû õîòåëà ðàññêàçàòü åé âñþ ïðàâäó, íî Äàøà áûëà åùå ñëèøêîì ìàëà, ÷òîáû ïîíÿòü òî, ÷òî ñàìà Íàòàøà åùå äî êîíöà íå ïîíèìàëà.
Îíà ïîìàíèëà ê ñåáå äî÷ü. Äàøà âçîáðàëàñü ê íåé íà ðóêè. Íàòàøà ñåëà íà äèâàí, óñòðîèëà ðåáåíêà íà êîëåíÿõ, ïðèæàëà ê ñåáå è íà÷àëà: “Øóíÿ, òû ñïðàøèâàëà, ïî÷åìó ìû óåçæàåì è íåìíîãî ïîæèâåì çäåñü…”
Äàøà ïîäíÿëà ãëàçà: “Ïî÷åìó, ìàìà?”
Íàòàøà ïîöåëîâàëà åå â ìàêóøêó.
“Òû ïîìíèøü, êàê ïàïà ðóãàëñÿ íà òâîåãî Ìàñèêà? È îáåùàë îòâåçòè åãî íà äà÷ó, îñòàâèòü òàì íàñîâñåì?”
“Ïîìíþ, — ïîäòâåðäèëà Äàøà, — Ìàñèê åãî ïîöàðàïàë”.
“Âîò ïîýòîìó ìû è óåõàëè, — ñêàçàëà Íàòàøà, — ÷òîáû ïàïà íå çàáðàë òâîåãî Ìàñèêà è íå óâåç åãî îò òåáÿ. Ìû ïîæèâåì çäåñü íåìíîãî, ïîêà ÿ óãîâîðþ ïàïó íå òðîãàòü òâîåãî êîòåíêà…”
Äàøà ïîñìîòðåëà ìàòåðè â ãëàçà, òåðåáÿ êðîëèêà çà óõî, è ñïðîñèëà: “Ìû óåõàëè ïîòîìó, ÷òî ïàïà òåáÿ óäàðèë è íàçûâàë ïëîõèìè ñëîâàìè?”
Ãëàçà Íàòàøè íàëèëèñü ñëåçàìè. Îíà íå îæèäàëà îò ñâîåé íåñìûøëåíîé, êàê åé êàçàëîñü, ìàëûøêè òàêîãî ïðÿìîãî è êîíêðåòíîãî âîïðîñà, íî êàê ïîñòóïèòü? Îòðèöàòü? Íå ðîíÿòü â ãëàçàõ äî÷åðè àâòîðèòåò è äîáðîå èìÿ îòöà èëè ñêàçàòü âñþ ïðàâäó? Ïîäâåðãíóòü èñïûòàíèþ ëþáîâü ðåáåíêà ê ïàïå èëè îïðàâäàòü òîãî, êòî ïîñòåïåííî ïðåâðàòèë åå, Íàòàøèíó, æèçíü â ìó÷èòåëüíîå, ìåäëåííî óáèâàþùåå ñóùåñòâîâàíèå?
Äàøà ñìîòðåëà íà ìàòü òàê ñåðüåçíî è âíèìàòåëüíî, ÷òî Íàòàøà ðåøèëàñü: “Äà, Øóíÿ, ìû óåõàëè ïîýòîìó”.
Äàøà âçäîõíóëà, ïîäóìàëà è îïÿòü ñïðîñèëà: “È ìû áîëüøå íèêîãäà íå óâèäèì ïàïó?”
Ñåðäöå ñäàâèëè ëåäÿíûå ïàëüöû òàê âíåçàïíî è áîëüíî, ÷òî Íàòàøà çàäîõíóëàñü. 
Îíà ïîãëàäèëà äî÷ü ïî ëåãêèì ñâåòëûì âîëîñàì.
“Êîíå÷íî, òû óâèäèøü ïàïó. Îí æå íå ïåðåñòàë áûòü òâîèì ïàïîé. Òû áóäåøü âñòðå÷àòüñÿ ñ íèì ñòîëüêî, ñêîëüêî òû çàõî÷åøü. Ýòî ÿ íå õî÷ó áîëüøå áûòü åãî æåíîé, íî òû âñåãäà áóäåøü åãî äî÷êîé. Íàì òîëüêî íàäî íåìíîãî âðåìåíè, ÷òîáû äîãîâîðèòüñÿ, êàê ìû áóäåì æèòü äàëüøå”.
“À ìû áóäåì îïÿòü æèòü âñå âìåñòå è Ìàñèê ñ íàìè?”
“Íåò, çàéêà, — ñêàçàëà Íàòàøà òèõî,  — ìû ñ òîáîé è ñ Ìàñèêîì áóäåì æèòü âìåñòå, à ïàïà áóäåò æèòü îòäåëüíî è ïðèõîäèòü ê òåáå, êîãäà òû çàõî÷åøü. Òû ïîìíèøü ñêàçêó ïðî ïðèíöåññó? Êîòîðàÿ âûøëà çàìóæ çà ïðåêðàñíîãî ïðèíöà?”
“Ïîìíþ, îíè ñûãðàëè ñâàäüáó è æèëè äîëãî è ñ÷àñòëèâî è ó íèõ áûëî ìíîãî äåòåé,” — îæèâèëàñü Äàøà.
“À ÷òî òàêîå ñâàäüáà, òû çíàåøü?”
“Ýòî êîãäà íåâåñòà êðàñèâàÿ, â áåëîì ïëàòüå è ñ êîðîíîé, âñå åäÿò ïèðîæíûå è ðàäóþòñÿ, èãðàåò ìóçûêà è âñå êðàñèâî òàíöóþò,” — óâåðåííî ñêàçàëà Äàøà.
“À ÷òî áûâàåò ïîòîì?”
“Íóóóó… — íåóâåðåííî ïðîòÿíóëà îíà, — ïîòîì îíè æèâóò â êðàñèâîì äâîðöå, ëþáÿò äðóã äðóãà…”
Íàòàøà çàñìåÿëàñü ñêâîçü êîìîê â ãîðëå.
“À åñëè ñëó÷èëîñü òàê, ÷òî ïðèíö ðàçëþáèë ñâîþ ïðèíöåññó, ÷òî äåëàòü òîãäà?”
Äàøà íàõìóðèëà áðîâè è çàäóìàëàñü.
“Íóóóó… ÿ íå çíàþ”.
“Åñëè ïðèíö ðàçëþáèë ñâîþ ïðèíöåññó è íà÷àë åå îáèæàòü, ïåðåñòàë î íåé çàáîòèòüñÿ, ñäåëàëñÿ çëûì, êàê Êîùåé Áåññìåðòíûé, è ïðèíöåññà ïëàêàëà öåëûìè äíÿìè îò ãîðÿ? ×òî íàäî ñäåëàòü ïðèíöåññå?”
Äàøà îïÿòü çàäóìàëàñü.
“Òîãäà ïðèíöåññà ïóñòü íàéäåò ñåáå äðóãîãî ïðèíöà, äîáðîãî. ×òîáû ëþáèë åå è çàáîòèëñÿ,” — ñêàçàëà îíà íàêîíåö.
Íàòàøà ïðèæàëà äî÷ü ê ñåáå è ïîêà÷àëà.
“Ïðàâèëüíî, Øóíÿ. Íî äëÿ ýòîãî ïðèíöåññà ñíà÷àëà äîëæíà óéòè îò çëîãî ïðèíöà è ñäåëàòü òàê, ÷òîáû çëîé ïðèíö áîëüøå íå ñìîã çàñòàâèòü åå ïëàêàòü. Äà?”
“Äà, — ñîãëàñèëàñü Äàøà. — Ïðèíöåññà äîëæíà óéòè îò çëîãî ïðèíöà”.
“Ïîýòîìó ìû ïîæèâåì íåìíîãî çäåñü, ïîêà âñå íå óëàäèòñÿ, õîðîøî?”
Äàøà çàêèâàëà.
“Òîãäà äàâàé ðàçáåðåì âåùè, ïîîáåäàåì è áóäåì îòäûõàòü”.

Îíà âêëþ÷èëà Äàøå ìóëüòôèëüìû, ÷òîáû çàíÿòü åå è óñïîêîèòü, ïðîâåðèëà, ÷åì çàíÿò Ìàñèê (îí óæå îòûñêàë ïîëíóþ êîðìà ìèñêó, íàåëñÿ, ñâåðíóëñÿ íà íîâîé ëåæàíêå è óñíóë) è îòêðûëà øêàô, ñîáèðàÿñü ðàçëîæèòü âåùè ïî ïîëêàì. Íà ïîëêå ëåæàë ïóõëûé êîíâåðò. “Íàòàøå” — ïðî÷èòàëà îíà íà êîíâåðòå.
Íàòàøà âñêðûëà êîíâåðò, äîñòàëà îòòóäà ïà÷êó äåíåã, ìíîãî, îíà äàæå íà ãëàçîê íå ìîãëà ñêàçàòü, ñêîëüêî, ïðîñòî ìíîãî, è ñòîÿëà, ïðèæàâ ê ãðóäè ðóêè ñ êîíâåðòîì è äåíüãàìè, óæå êîòîðûé ðàç çà ñåãîäíÿøíèé äåíü ïëàêàëà. Íî òåïåðü ýòî íå áûëè ñëåçû îò÷àÿíèÿ, ýòî áûëè ñëåçû îáëåã÷åíèÿ è íàäåæäû.

Ëåðà è Ãðèøà, íåçðèìî íàáëþäàÿ çà Íàòàøåé, ïåðåãëÿíóëèñü. Ó Ëåðû òîæå ïîäîçðèòåëüíî áëåñòåëè ãëàçà. Ãðèøà îáíÿë åå çà ïëå÷è, ïðîøåïòàë: “Ìîëîäåö, óìíèöà ìîÿ”.

Íàòàøà ïðèãîòîâèëà íåçàòåéëèâóþ åäó èç íàéäåííûõ â êóõíå ïðîäóêòîâ, îíè ñ Äàøåé ïîåëè, óìûëèñü. Äàøà ïîïðîñèëà: “Ìàìî÷êà, ìîæíî ìíå ñ òîáîé ñïàòü?”
“Êîíå÷íî, ìîæíî, çàéêà”.
Ñ÷àñòëèâàÿ Äàøà çàáðàëàñü â áîëüøóþ, ñâåæóþ, ïàõíóùóþ ÷èñòîòîé êðîâàòü, ïðèæàëàñü ê ìàòåðè, è îáå óñíóëè, êàê ïðîâàëèëèñü.
À Ëåðà ïîñëàëà èì ïðåêðàñíûé ñîí.