Сказка про лялю читать

На этой странице читайте текст Корнея Чуковского, написанный в 1924 году.

Часть первая
1

Жил да был
Крокодил.
Он по улицам ходил,
Папиросы курил.
По-турецки говорил,-
Крокодил, Крокодил Крокодилович!

2

А за ним-то народ
И поёт и орёт:
— Вот урод так урод!
Что за нос, что за рот!
И откуда такое чудовище?

3

Гимназисты за ним,
Трубочисты за ним,
И толкают его.
Обижают его;
И какой-то малыш
Показал ему шиш,
И какой-то барбос
Укусил его в нос.-
Нехороший барбос, невоспитанный.

4

Оглянулся Крокодил
И барбоса проглотил.
Проглотил его вместе с ошейником.

5

Рассердился народ,
И зовёт, и орёт:
— Эй, держите его,
Да вяжите его,
Да ведите скорее в полицию!

6

Он вбегает в трамвай,
Все кричат:- Ай-ай-ай!-
И бегом,
Кувырком,
По домам,
По углам:
— Помогите! Спасите! Помилуйте!

7

Подбежал городовой:
— Что за шум? Что за вой?
Как ты смеешь тут ходить,
По-турецки говорить?
Крокодилам тут гулять воспрещается.

8

Усмехнулся Крокодил
И беднягу проглотил,
Проглотил с сапогами и шашкою.

9

Все от страха дрожат.
Все от страха визжат.
Лишь один
Гражданин
Не визжал,
Не дрожал —
Это доблестный Ваня Васильчиков.

10

Он боец,
Молодец,
Он герой
Удалой:
Он без няни гуляет по улицам.

11

Он сказал: — Ты злодей.
Пожираешь людей,
Так за это мой меч —
Твою голову с плеч!-
И взмахнул своей саблей игрушечной.

12

И сказал Крокодил:
— Ты меня победил!
Не губи меня, Ваня Васильчиков!
Пожалей ты моих крокодильчиков!
Крокодильчики в Ниле плескаются,
Со слезами меня дожидаются,
Отпусти меня к деточкам, Ванечка,
Я за то подарю тебе пряничка.

13

Отвечал ему Ваня Васильчиков:
— Хоть и жаль мне твоих крокодильчиков,
Но тебя, кровожадную гадину,
Я сейчас изрублю, как говядину.
Мне, обжора, жалеть тебя нечего:
Много мяса ты съел человечьего.

14

И сказал крокодил:
— Всё, что я проглотил,
Я обратно отдам тебе с радостью!

15

И вот живой
Городовой
Явился вмиг перед толпой:
Утроба Крокодила
Ему не повредила.

16

И Дружок
В один прыжок
Из пасти Крокодила
Скок!
Ну от радости плясать,
Щеки Ванины лизать.

17

Трубы затрубили,
Пушки запалили!
Очень рад Петроград —
Все ликуют и танцуют,
Ваню милого целуют,
И из каждого двора
Слышно громкое «ура».
Вся столица украсилась флагами.

18

Спаситель Петрограда
От яростного гада,
Да здравствует Ваня Васильчиков!

19

И дать ему в награду
Сто фунтов винограду,
Сто фунтов мармеладу,
Сто фунтов шоколаду
И тысячу порций мороженого!

20

А яростного гада
Долой из Петрограда:
Пусть едет к своим крокодильчикам!

21

Он вскочил в аэроплан,
Полетел, как ураган,
И ни разу назад не оглядывался,
И домчался стрелой
До сторонки родной,
На которой написано: «Африка».

22

Прыгнул в Нил
Крокодил,
Прямо в ил
Угодил,
Где жила его жена Крокодилица,
Его детушек кормилица-поилица.

Сказка Чуковского Крокодил

Часть вторая

1

Говорит ему печальная жена:
— Я с детишками намучилась одна:
То Кокошенька Лелёшеньку разит,
То Лелёшенька Кокошеньку тузит.
А Тотошенька сегодня нашалил:
Выпил целую бутылочку чернил.
На колени я поставила его
И без сладкого оставила его.
У Кокошеньки всю ночь был сильный жар:
Проглотил он по ошибке самовар,-
Да, спасибо, наш аптекарь Бегемот
Положил ему лягушку на живот.-
Опечалился несчастный Крокодил
И слезу себе на брюхо уронил:
— Как же мы без самовара будем жить?
Как же чай без самовара будем пить?

2

Но тут распахнулися двери,
В дверях показалися звери:
Гиены, удавы, слоны,
И страусы, и кабаны,
И Слониха-
Щеголиха,
Стопудовая купчиха,
И Жираф —
Важный граф,
Вышиною с телеграф,-
Всё приятели-друзья,
Всё родня и кумовья.
Ну соседа обнимать,
Ну соседа целовать:
— Подавай-ка нам подарочки заморские!

3

Отвечает Крокодил:
— Никого я не забыл,
И для каждого из вас
Я подарочки припас!
Льву —
Халву,
Мартышке —
Коврижки,
Орлу —
Пастилу,
Бегемотику —
Книжки,
Буйволу — удочку,
Страусу — дудочку,
Слонихе — конфет,
А слону — пистолет…

4

Только Тотошеньке,
Только Кокошеньке
Не подарил
Крокодил
Ничегошеньки.

Плачут Тотоша с Кокошей:
— Папочка, ты нехороший:
Даже для глупой Овцы
Есть у тебя леденцы.
Мы же тебе не чужие,
Мы твои дети родные,
Так отчего, отчего
Ты нам не привёз ничего?

5

Улыбнулся, засмеялся Крокодил:
— Нет, проказники, я вас не позабыл:
Вот вам ёлочка душистая, зелёная,
Из далёкой из России привезённая,
Вся чудесными увешана игрушками,
Золочёными орешками, хлопушками.
То-то свечки мы на ёлочке зажжём.
То-то песенки мы елочке споём:
«Человечьим ты служила малышам.
Послужи теперь и нам, и нам, и нам!»

6

Как услышали про ёлочку слоны,
Ягуары, павианы, кабаны,
Тотчас за руки
На радостях взялись
И вкруг ёлочки
Вприсядку понеслись.
Не беда, что, расплясавшись, Бегемот
Повалил на Крокодилицу комод,
И с разбегу круторогий Носорог
Рогом, рогом зацепился за порог.
Ах, как весело, как весело Шакал
На гитаре плясовую заиграл!
Даже бабочки упёрлися в бока,
С комарами заплясали трепака.
Пляшут чижики и зайчики в лесах,
Пляшут раки, пляшут окуни в морях,
Пляшут в поле червячки и паучки,
Пляшут божии коровки и жучки.

7

Вдруг забили барабаны,
Прибежали обезьяны:
— Трам-там-там! Трам-там-там!
Едет к нам Гиппопотам.
— К нам —
Гиппопотам?!

— Сам —
Гиппопотам?!
— Там —
Гиппопотам?!*

Ах, какое поднялось рычанье,
Верещанье, и блеянье, и мычанье:
— Шутка ли, ведь сам Гиппопотам
Жаловать сюда изволит к нам!

Крокодилица скорее убежала
И Кокошу и Тотошу причесала.
А взволнованный, дрожащий Крокодил
От волнения салфетку проглотил.

* Некоторые думают, будто Гиппопотам
и Бегемот — одно и то же. Это неверно.
Бегемот — аптекарь, а Гиппопотам — царь.

8

А Жираф,
Хоть и граф,
Взгромоздился на шкаф.
И оттуда
На верблюда
Вся посыпалась посуда!
А змеи
Лакеи
Надели ливреи,
Шуршат по аллее,
Спешат поскорее
Встречать молодого царя!

8

И Крокодил на пороге
Целует у гостя ноги:
— Скажи, повелитель, какая звезда
Тебе указала дорогу сюда?

И говорит ему царь:- Мне вчера донесли обезьяны.
Что ты ездил в далёкие страны,
Где растут на деревьях игрушки
И сыплются с неба ватрушки,
Вот и пришёл я сюда о чудесных игрушках послушать
И небесных ватрушек покушать.

И говорит Крокодил:
— Пожалуйте, ваше величество!
Кокоша, поставь самовар!
Тотоша, зажги электричество!

9

И говорит Гиппопотам:
— О Крокодил, поведай нам,
Что видел ты в чужом краю,
А я покуда подремлю.

И встал печальный Крокодил
И медленно заговорил:

— Узнайте, милые друзья,
Потрясена душа моя,
Я столько горя видел там,
Что даже ты, Гиппопотам,
И то завыл бы, как щенок,
Когда б его увидеть мог.
Там наши братья, как в аду —
В Зоологическом саду.

О, этот сад, ужасный сад!
Его забыть я был бы рад.
Там под бичами сторожей
Немало мучится зверей,
Они стенают, и зовут,
И цепи тяжкие грызут,
Но им не вырваться сюда
Из тесных клеток никогда.

Там слон — забава для детей,
Игрушка глупых малышей.
Там человечья мелюзга
Оленю теребит рога
И буйволу щекочет нос,
Как будто буйвол — это пёс.
Вы помните, меж нами жил
Один весёлый крокодил…
Он мой племянник. Я его
Любил, как сына своего.
Он был проказник, и плясун,
И озорник, и хохотун,
А ныне там передо мной,
Измученный, полуживой,
В лохани грязной он лежал
И, умирая, мне сказал:
«Не проклинаю палачей,
Ни их цепей, ни их бичей,
Но вам, предатели друзья,
Проклятье посылаю я.
Вы так могучи, так сильны,
Удавы, буйволы, слоны,
Мы каждый день и каждый час
Из наших тюрем звали вас
И ждали, верили, что вот
Освобождение придёт,
Что вы нахлынете сюда,
Чтобы разрушить навсегда
Людские, злые города,
Где ваши братья и сыны
В неволе жить обречены!»-
Сказал и умер.
Я стоял
И клятвы страшные давал
Злодеям людям отомстить
И всех зверей освободить.
Вставай же, сонное зверьё!
Покинь же логово своё!
Вонзи в жестокого врага
Клыки, и когти, и рога!

Там есть один среди людей —
Сильнее всех богатырей!
Он страшно грозен, страшно лют,
Его Васильчиков зовут.
И я за голову его
Не пожалел бы ничего!

10

Ощетинились зверюги и, оскалившись, кричат:
— Так веди нас за собою на проклятый Зоосад,
Где в неволе наши братья за решётками сидят!
Мы решётки поломаем, мы оковы разобьём,
И несчастных наших братьев из неволи мы спасём.
А злодеев забодаем, искусаем, загрызём!

Через болота и пески
Идут звериные полки,
Их воевода впереди,
Скрестивши руки на груди.
Они идут на Петроград,
Они сожрать его хотят,
И всех людей,
И всех детей
Они без жалости съедят.
О бедный, бедный Петроград!

Часть третья

1

Милая девочка Лялечка!
С куклой гуляла она
И на Таврической улице
Вдруг увидала Слона.

Боже, какое страшилище!
Ляля бежит и кричит.
Глядь, перед ней из-под мостика
Высунул голову Кит.

Лялечка плачет и пятится,
Лялечка маму зовёт…
А в подворотне на лавочке
Страшный сидит Бегемот.

Змеи, шакалы и буйволы
Всюду шипят и рычат.
Бедная, бедная Лялечка!
Беги без оглядки назад!

Лялечка лезет на дерево,
Куклу прижала к груди.
Бедная, бедная Лялечка!
Что это там впереди?

Гадкое чучело-чудище
Скалит клыкастую пасть,
Тянется, тянется к Лялечке,
Лялечку хочет украсть.

Лялечка прыгнула с дерева,
Чудище прыгнуло к ней.
Сцапало бедную Лялечку
И убежало скорей.

А на Таврической улице
Мамочка Лялечку ждёт:
— Где моя милая Лялечка?
Что же она не идёт?

2

Дикая Горилла
Лялю утащила
И по тротуару
Побежала вскачь.

Выше, выше, выше,
Вот она на крыше.
На седьмом этаже
Прыгает, как мяч.

На трубу вспорхнула,
Сажи зачерпнула,
Вымазала Лялю,
Села на карниз.

Села, задремала,
Лялю покачала
И с ужасным криком
Кинулася вниз.

3

Закрывайте окна, закрывайте двери,
Полезайте поскорее под кровать,
Потому что злые, яростные звери
Вас хотят на части, на части разорвать!

Кто, дрожа от страха, спрятался в чулане,
Кто в собачьей будке, кто на чердаке…
Папа схоронился в старом чемодане,
Дядя под диваном, тётя в сундуке.

4

Где найдётся такой
Богатырь удалой,
Что побьёт крокодилово полчище?

Кто из лютых когтей
Разъярённых зверей
Нашу бедную Лялечку вызволит?

Где же вы, удальцы,
Молодцы-храбрецы?
Что же вы, словно трусы, попрятались?

Выходите скорей,
Прогоните зверей,
Защитите несчастную Лялечку!

Все сидят, и молчат,
И, как зайцы, дрожат,
И на улицу носа не высунут!

Лишь один гражданин
Не бежит, не дрожит —
Это доблестный Ваня Васильчиков.

Он ни львов, ни слонов,
Ни лихих кабанов
Не боится, конечно, ни капельки!

5

Они рычат, они визжат,
Они сгубить его хотят,
Но Ваня смело к ним идёт
И пистолетик достаёт.

Пиф-паф!- и яростный Шакал
Быстрее лани ускакал.

Пиф-паф!- и Буйвол наутёк.
За ним в испуге Носорог.

Пиф-паф!- и сам Гиппопотам
Бежит за ними по пятам.

И скоро дикая орда
Вдали исчезла без следа.

И счастлив Ваня, что пред ним
Враги рассеялись как дым.

Он победитель! Он герой!
Он снова спас свой край родной.

И вновь из каждого двора
К нему доносится «ура».

И вновь весёлый Петроград
Ему подносит шоколад.

Но где же Ляля? Ляли нет!
От девочки пропал и след!

Что, если жадный Крокодил
Её схватил и проглотил?

6

Кинулся Ваня за злыми зверями:
— Звери, отдайте мне Лялю назад!-
Бешено звери сверкают глазами,
Лялю отдать не хотят.

— Как же ты смеешь,- вскричала Тигрица,
К нам приходить за сестрою твоей,
Если моя дорогая сестрица
В клетке томится у вас, у людей!

Нет, ты разбей эти гадкие клетки,
Где на потеху двуногих ребят
Наши родные мохнатые детки,
Словно в тюрьме, за решёткой сидят!

В каждом зверинце железные двери
Ты распахни для пленённых зверей,
Чтобы оттуда несчастные звери
Выйти на волю могли поскорей!

Если любимые наши ребята
К нам возвратятся в родную семью,
Если из плена вернутся тигрята,
Львята с лисятами и медвежата —
Мы отдадим тебе Лялю твою.

7

Но тут из каждого двора
Сбежалась к Ване детвора:

— Веди нас, Ваня, на врага.
Нам не страшны его рога!

И грянул бой! Война! Война!
И вот уж Ляля спасена.

8

И вскричал Ванюша:
— Радуйтеся, звери!
Вашему народу
Я даю свободу.
Свободу я даю!

Я клетки поломаю,
Я цепи разбросаю.
Железные решётки
Навеки разобью!

Живите в Петрограде,
В уюте и прохладе.
Но только, Бога ради,
Не ешьте никого:

Ни пташки, ни котёнка,
Ни малого ребёнка,
Ни Лялечкиной мамы,
Ни папы моего!

Да будет пища ваша —
Лишь чай, да простокваша,
Да гречневая каша
И больше ничего.

(Тут голос раздался Кокоши:
— А можно мне кушать калоши?
Но Ваня ответил:- Ни-ни,
Боже тебя сохрани.)

— Ходите по бульварам,
По лавкам и базарам,
Гуляйте где хотите,
Никто вам не мешай!

Живите вместе с нами,
И будемте друзьями:
Довольно мы сражались
И крови пролили!

Мы ружья поломаем,
Мы пули закопаем,
А вы себе спилите
Копыта и рога!

Быки и носороги,
Слоны и осьминоги,
Обнимемте друг друга,
Пойдёмте танцевать!

9

И наступила тогда благодать:
Некого больше лягать и бодать.

Смело навстречу иди Носорогу —
Он и букашке уступит дорогу.

Вежлив и кроток теперь Носорог:
Где его прежний пугающий рог?

Вон по бульвару гуляет Тигрица
Ляля ни капли её не боится:

Что же бояться, когда у зверей
Нету теперь ни рогов, ни когтей!

Ваня верхом на Пантеру садится
И, торжествуя, по улице мчится.

Или возьмёт оседлает Орла
И в поднебесье летит, как стрела.

Звери Ванюшу так ласково любят,
Звери балуют его и голубят.

Волки Ванюше пекут пироги,
Кролики чистят ему сапоги.

По вечерам быстроглазая Серна
Ване и Ляле читает Жюль Верна,

А по ночам молодой Бегемот
Им колыбельные песни поёт.

Вон вкруг Медведя столпилися детки
Каждому Мишка даёт по конфетке.

Вон, погляди, по Неве по реке
Волк и Ягнёнок плывут в челноке.

Счастливы люди, и звери, и гады,
Рады верблюды, и буйволы рады.

Нынче с визитом ко мне приходил —
Кто бы вы думали?- сам Крокодил.

Я усадил старика на диванчик,
Дал ему сладкого чаю стаканчик.

Вдруг неожиданно Ваня вбежал
И, как родного, его целовал.

Вот и каникулы! Славная ёлка
Будет сегодня у серого Волка.

Много там будет весёлых гостей.
Едемте, дети, туда поскорей!

Примечание:

Как Чуковский написал сказку «Крокодил». Заболел его маленький сынишка, а они вместе ехали в ночном поезде. Мальчик стонал, капризничал, плакал. Чтобы хоть как-то развлечь его, отец под стук колес стал рассказывать ему сказку:

Жил да был крокодил.
Он по улице ходил.

Мальчик неожиданно затих и стал слушать. Наутро, проснувшись, он попросил папу рассказать ему вечернюю сказку. Чуковский ее уже забыл, а сынишка запомнил ее слово в слово. Так родилась первая сказка Чуковского под названием “Крокодил”.

01.04.2021 08:37

 © Мордовцев Данило
1675 г.

Глава из романа «Великий раскол» 1878

Неприглядна московская сторонка…

Тяжело, безотрадно оставаться долго мыслью все в этой суровой стороне. Томительно и невыносимо витать воображением по этой неприветливой земельке с ее мрачным историческим прошлым, носиться мыслью по земляным тюрьмам Пустозерска и Мезени да холодной Даурии либо по темным кельям монастырей: Угрешского, Ферапонтова, Кириллова, Воскресенского с их узниками, томящимися там десятки лет за свои убеждения, каковы бы они ни были… Не над чем тут отдохнуть усталой мысли, не над чем с любовью остановиться и всеживотворящему воображению… Невесело московское прошлое…

Мысль невольно тянется к жаркому югу, к яркому солнцу, к чарующей природе, к другим людям, с другими заботами, кроме трегубой аллилуйи, с другими страданиями и радостями.

Воображению хочется отдохнуть на Украине, хоть и там лилось немало слез и крови, да все не так, не из-за того…

Мы видели, как в 1668 году в Гадяч во время «русальных игрищ» привезли на возу с трупами обезображенное тело гетмана Брюховецкого, как оплакала его молодая жена-гетманша, Олена Дмитревиа, урожденная княжна Оленушка Долгорукова. Не привелось, однако, молодой вдове, похоронивши своего мужа Ивася, воротиться на свою родимую сторонку, в Москву белокаменную: Дорошенко отправил ее в тогобочную Украину, за Днепр, в Чигирин, в свою гетманскую резиденцию.

За горем и слезами, в тоске по родине и в горькой кручине по безвременно погибшем муже не видала Оленушка Брюховецкая всей красоты тех полей и цветущих долин, лесов и лугов, степей и байраков, речек и переправ, цветущих сел и городов с вишневыми садочками, вербами и левадами, по которым и мимо которых везли казаки знатную московскую полонянку с ее старою нянею Аксентьевною. Точно во сне, снился ей этот рай земной, по которому в самую роскошную весеннюю пору везли ее, горькую, осиротелую. Смутно остался ей в памяти только Киев, где они переправлялись через Днепр: на красивых горах и холмистых взгорьях, весь в цвету и зелени, с высокими печерскими стенами и церквами, весь залитый весенним солнцем, нарядный и пестрый от сновавших по улицам его чубатых и усатых черкас и черкашенок, увитых с головы до ног цветами и лентами, бряцающих монистами и серебряными подковками своих красных и желтых Черевичек; все это показалось ей чем-то вроде дивных «соний», видений во сне, и все это было так не похоже на родимую, но суровую Москву, где женское личико пряталось от людских глаз, как нечто зазорное, греховное, бесовское, и где даже дети, казалось, не смели резвиться из боязни, чтобы их игры не приняли за «бесовские игрища»…

И вот уже пятый год живет Оленушка Брюховецкая в Чигирине, в семействе гетмана Петра Дорошенко, который оставил ее у себя в качестве знатной московской заложницы. Уже и сыну ее, Грицю, которого она родила тотчас по смерти мужа, в Чигирине, пошел пятый годок, и молодая мать московка не может надивиться, как это из ее сынка Гришутки вышел такой дошлый «хохленок», который ни слова не может сказать по-московски, да не любит этой речи, родной речи матери, а так и чешет по-украински, по-черкасски, да и матери не велит называть его Гришуткой, а требует, чтобы она звала его Грицем либо Грициком и Грицьком. «Потому-де, — говорит (у смешной мальчишка!), — хлопци над Гришуткой, — говорит, — смиються та лають и в «горобейку», и в «ворона» та в «зайчика» не дають з ними гратись…» У, чудной мальчишка! И над нею, над матерью, смеется. «Яко бо ты, мамо, — говорит, — дурна московка, нашои мовы и доси не знаешь…» Да и сам в отца весь, чернявенькой, и глаза, словно вишня-владимирка… И Оленушка в нем души не чает…

И жена Дорошенко, и старуха мать очень полюбили эту тихенькую и скромную московочку, которая казалась им такою горькою сиротою на чужбине, особенно когда они от нее же узнали, каковы московские порядки и каково там невеселое житье для женщины — ни выйти из дому не смей, ни на мужчину не моги засматриваться, неволя, чистая турецкая неволя эта жизнь в Московщине. Да и в турецкой неволе женщине легче живется, чем московке в Московщине: вон там «дивка бранка, Маруся, попивна Богуславка», и из неволи уходить не хочет «ради роскоши турецкой, для-ради лакомства проклятого», вон н «волыночка поляночка», которую татары увели и которая своею «косою из золотого волоска» весь бор осветила, и «зеленую доброву, и биту дорогу», и та машет ручкою своему «батеньку», чтоб он не гнался уж за нею, вернулся бы «додомоньку»… Особенно возмущали московские теремные порядки молодую Дорошенчиху, которая была-таки порядочная «гульвиса» и об которой все знали, да и «самовидец», почтенный летописатель, в своей «летописи» записал, что она, молодая «гульвиса» Дорошенчиха, когда муж ее пошел на Брюховецкого, «скочила через плот за молодшим». Еще бы не «скочить»! Муж постоянно в отсутствии: то он с татарами и турками колобродится бог весть где, то на тот бок уходит задирать тогобочных, левобережных, гетманов, московских «попихачив», то с ляхами заведется, а молодая жена сиди себе одна да «выглядывай» своего Петруся… Ну, «выглядает, выглядает» даром да и «скочит через плот», урвется в «вишневый садочек», в «леваду», «у луг зелененький», а там уж и ждет ее «казак молоденький», «ручками обни-мае, до серденька пригортае»…

Вот теперь этот «пройдисвит» Дорошенко вместе с ханом крымским и его ордами потянули к Ладыжину, а оттуда под Каменец, к самому турецкому султану, чтобы Польшу «ускромнить» до конца, а молодая женушка сиди тут дома да скучай. Еще хорошо, что хоть с этой молоденькой московочкой можно душу отвести либо пойти посмотреть, как «парубки та дивчата» справляют «веснянские» игры на берегу Тясмина, а то хоть утопиться, так впору…

Вот и теперь они сидят под вербою у спуска от городской стены к Тясмину, а внизу от них на зеленой лужайке «дивчата» поют свои «веснянки» и играют в «Лялю».

Тихий весенний день клонится к вечеру. Но тени еще не удлинились настолько, чтобы защищать играющих от жарких лучей солнца. Девичьи голоса звенят на всю окрестность; им отвечают «парубоцькие» хоры с другой стороны, и воздух дрожит мелодиями…

— Да, недолго довелось проклятому Демке Многогришному веселить очи свои цветиками, что он вырастил на могиле моего мужа, покойного Ивана Мартыныча, — говорила задумчиво вдова Брюховецкая, прислушиваясь к пению молодежи и следя глазами за своим сынком Грицем, который играл с другими хохлятами недалеко от девичьего хоровода.

— Та так-таки, так, недовго, — отвечала Дорошенчиха, вскидывая на Оленушку своими серыми большими глазами из-под черных бровей «на шнурочку». — Козаки с того боку казали, що оце саме с середопостю старшина тогобочная, ливобережная, минуючи, же постереги змину того Демка Игнатенка Многогришного противко вашого московського царя, напали на Демка в ночи у замка батуринському на ложу, взяли его и звязали, як злодия, а потим уложили в виз, накрыли шкурою, мов кабана заризаного, и повезли на Москву… А вже ваша Москва никого не милуе, от сторонка! И як вы ии, Оленко, доси не забули, вашу темницю московську!

— Ах, кума миленькая! Как же мне забыть родимую сторонку! — грустно, но ласково отвечала Брюховецкая, не спуская глаз с своего Гриця. — Там у меня и батюшка, и матушка… Жила я в холе и радости…

— O! Яка та там холя! У тереми, мов у тюрьми…

— Я дворская была, сенная девушка, в царском дворце у царицы жила.

— От добро! Така же турецька неволя!

— Мамо, мамо, и ты Цяцю! Идить сюда! — кричал маленький Брюховецкий Гриць, весь раскрасневшись и указывая на берег. — Идить туда, мамо.

На Грице была беленькая полотняная с прямым воротом украинская сорочечка, шитая красною заполочью и завязанная у ворота красною лентою, «червоною стри-чечкою». Голубые шароварцы убраны в красные сафьяновые сапожки. Подстрижен он кругло и высоко, по-украински. Смуглое личико с розовыми щечками загорело на солнце.

— Та йдить бо, мамо! — волновался мальчик, обнимая мать и заглядывая ей в глаза. — Ты впьять по Москви плакала?

Дорошенчиха лукаво, но с доброю улыбкою посмотрела на мальчика, а мать потупила глаза.

— Плакала мама, Цяцю? — бросился мальчик к Дорошенчихе и тоже обнял ее.

— Трошки-таки поплакали, — улыбнулась гетманша.

— Ну вже ж! — И мальчик топнул ногой. — Як я буду гетьманом, я погану Москву у полон возьму, тоди мама не плакатиме…

Обе женщины засмеялись.

— Добре, Грицю, добре! — похвалила Дорошенчиха.

— Цяцю! Мамо! — снова приставал мальчик. — Йдить бо до играшки, а то я заплачу.

И Брюховецкая, и Дорошенчиха должны были повиноваться ими же избалованному Грицю. Мальчик схватил их за руки и повел к Тямсину, на лужайку, где происходили «играшки».

На лужайке, словно мак в огороде, краснелись и пестрели «дивчата», взявшись за руки и кружась то под ту, то под другую песню. Теперь они играли в «Лялю». Высокая, полненькая, белокурая, но с черными глазами и черными, точно не своими, бровями девушка наряжена была «Лялею»: белокурая, с широкою косою головка ее была перевита цветами, и шея, грудь, руки и ноги увиты зеленою рутою и барвинком. Девушка вся представляла из себя пучок цветов, оживленный веселым, улыбающимся личиком. Из-за цветов и зелени пестрели цветные ленты, белая сорочка, коротенькая ярко-оранжевая сподница и желтые сафьяновые черевички…

— Ах, хороша, хороша девушка, лепота какая! — невольно пробормотала Брюховецкая.

«Ляля», взяв несколько венков, которые ей подали другие девушки, положила их на зеленый пригорок, на котором стояло уже несколько плетенок, наполненных красными яйцами, коржиками, бубликами и разными «ласощами». Потом, подозвав к себе низенькую, смуглую, словно татарочка, девушку и положив ей руки на плечи, поцеловала ее в голову, а потом в губы.

— Оце для того, щоб голосок був тоненький та высоченький, — сказала она серьезно.

— Коли дасть святый Урай, то буде, — так же серьезно отвечала та, которую поцеловала «Ляля» и которая должна быть «запевалой» и «танок вести».

— И мене! И мене! — закричали другие девушки, приступая к «Ляле».

— Добре, добре, дивчаточка: моих губ на их достане, — отвечала последняя.

— И парубкам ще трошки зостанеться, — лукаво улыбнулась Дорошенчиха, глядя на «Лялю».

Щеки девушки так и залились румянцем…

— Яки бо вы, пани гетьманова! — потупилась «Ляля».

Перецеловав ее и посадив около венков на пригорок, девушки взялись за руки, сделали из себя живую гирлянду, и смуглая «татарочка» завела своим свежим, грудным, сильным не по росту голосом:

Та Урай матку кличе;

Та подай, матко, ключи —

Одимкнути небо, 

Выпустити росу, 

Дивоцькую красу.

Дивоцькая краса, 

Як литняя роса.

Молодые голоса звенели стройно. Несколько однообразная, как бы не песенная, а обрядовая мелодия отдавала чем-то далеким, старинным, может быть, еще языческим напевом, когда «стыдливые» — по Нестору — поляне и полянки, совершая свои игрища у воды, этими самыми мелодиями славили своих первобытных богов, и Перуна, и Дажьбога, и Стрибога, и Велеса… Оленушку Брюховецкую глубоко трогала эта мелодия, подобной которой она ничего не слыхала на своей далекой сторонке… Даже Гриць стоял безмолвно, не шевелясь и широко раскрыв свои розовые губки…

Ой, дивоцькая краса, 

Як литняя роса…

— Правда, правда, дивчаточка! — не то с грустью, не то с шуткой сказала Дорошенчиха. — Дивоцькая краса, як литняя роса: сонечко зийде, пригрие, и росоньки немае…

Хор смолк… Движущаяся гирлянда остановилась и замерла на месте. «Ляля» сидела около своих венков, такая задумчивая, и обрывала лепестки махрового мака… Задумчиво сидела на траве и Брюховецкая, вероятно, вспоминая о своей Москве далекой, о царских переходах, откуда они, сенные девушки, вместе с царевною Софьюшкою исподтишка на добрых молодцев посматривали… Что-то там теперь? И царевна Софьюшка уж поди выросла, пятнадцатый не то шестнадцатый годок пошел…

— А вы б, дивчаточка, заспивали про пани Брюховецьку, — с улыбкой сказала пани Дорошенкова.

Брюховецкая с недоумением посмотрела на последнюю…

— Про удову, дивчаточка, заспивайте, як удивонька ходила, дивкам танец водила, — пояснила пани гетманова.

— А ну ж, «татарочка», заводь «Коло млина калина», — сказала «Ляля», бросив на траву общипанную головку маку.

«Татарочка» завела, что ей сказано было, и молодые голоса опять выносили новую мелодию:

Коло млина калина, 

Там вдивонька ходила, 

Дивкам танок водила, 

Що вывде, то й стане, 

На всих дивчат погляне.

Вси дивочки в таночку, 

Тилько нема одной, 

Марусеньки молодой.

Мати Марусю чесала, 

Ще й чешучи навчала:

Не стий, доню, з нелюбим, 

Не дай ручки стискати

И перстника знимати, 

А стий, доню, з миленьким, 

Як з голубом сивеньким;

И дай ручку стиснути

И перстника изняти…

— Так-так, дивчаточка, добре! — поощряла пани гетманова, — Не стийте з нелюбим…

Гриць Брюховецкий, по-видимому что-то вспомнив, стремглав кинулся от других сверстников к «Ляле» и остановился перед нею как вкопанный в робкой нерешительности.

— Вы що, паниченьку? — ласково спросила «Ляля».

Мальчик переминался, уткнув нос в свою красную стричечку и порывисто теребя ее руками.

— Що, паниченьку любый? Що, Грицю? — еще ласковее спросила девушка.

— А «Шума», Лялю, можно? — нерешительно спросил мальчик.

— «Шума»? Можно, паничу.

Мальчик радостно поднял голову, и личико его засветилось.

— А я «Шумом» буду, Лялюсю? — бросился ей на шею мальчик.

— Добре, добре, паниченьку, — ласкала его девушка. — А мама, пани-мама здозволять?

— Мама ничого… Мамо! Мамо! — и Гриць бросился к матери. — Мамо, мамуню! Я буду «Шумом», Ляля сказала, — звенел Гриць, вешаясь на шею матери.

— «Шумом»? Ах, сынок мой! Ах, Гришуточка! Да ты упадешь, — ласково, но нерешительно защищалась Оленушка, которая уж знала, что такое быть «Шумом». — Я боюсь, сынок…

— Ах, мамо! Яко бо ты московка! — настаивал мальчик. — Я не впаду… я вже був «Шумом»…

— Ну-ну, добро, добро, только не упади…

Гриць опять кинулся к «Ляле», поцеловав по дороге Цяцю, пани Дорошенкову.

— Мама сказала, можно, я не впаду…

— Ну, добре… Дивчаточка, — обратилась «Ляля» к подругам, — Будемо грати «Шума».

— «Шума»! «Шума»! — подхватили десятки голосов.

Гриць сел на траву и тут же стал снимать с себя красные сапожки, торопясь и весь краснея от волнения и радости.

Между тем «дивчата», взявшись за руки одна другой, растянулись длинною цветною лентою по зеленой лужайке: это была действительно лента, «стричка», из веселых, молодых, улыбающихся лиц, из русых и преимущественно черных головок, украшенных разноцветными «скиндячками», из таких же разноцветных, ярких «плахт», «запасок», «сподниц» и всех цветов черевичков. Один конец этой живой ленты стал плавно заворачиваться и, пробегая мимо тех «дивчат», которые, продолжая держать друг дружку за руки, стояли на месте, скользили, как под гирлянду, под приподнятые руки двух крайних девушек. Когда вся живая лента играющих проскользнула под такую же гирлянду из шитых рукавов последней пары, эта парочка также обернулась под своими руками, и дальнейшее движение играющих представляло уже «плетение плетня», где вместо лозы и хворосту перевивались и скрещивались руками смеющиеся молодые существа… А «татарочка», а за нею и вся вереница звенели новою песенкой:

Ой, нумо, нумо!

В зеленого Шума

Огирочки жовтяки —

Женитеся, парубки.

— А мене ж, Лялю, «Шума»! — волновался Гриць, подскакивая на босых ножках.

«Ляля» схватила его на руки и стала целовать…

— «Шум» иде! «Шум» иде! — говорила она, поднося мальчика к скрестившейся живой изгороди из рук и голов, и поставила его на эти сплетенные руки.

Гриць, счастливый и смеющийся, гордо поглядывал с высоты на мать-«московку», на Цяцю Дорошенчиху, на своих сверстников-казачат, завистливо смотревших на него, смело пошел вдоль живого плетня, ступая своими босыми ножками по девичьим рукам и слегка дотрагиваясь руками до их голов, а живой плетень в это время пел хором под звонкий голос «татарочки»:

А в нашего Шума

Зеленая шуба!

Шум ходит по диброви, 

А Шумиха рыбу ловить:

Що вловила, то й пропила, 

Доцци шубы не справила…

Песня становилась все звонче и звонче, молодые голоса как бы крепли еще более, а в перебой им из-за Тясмина неслось шумное, но стройное «парубоцкое спиванье»; это «парубки» за речкою выкрикивали, как бы подзадоривая «дивчат»:

А позаду Сагайдашный, 

Що проминяв жинку на тютюн да люльку —

Необашный!

Хор парней на минуту замолкал, как бы прислушиваясь к пению про «Шума», а потом снова гремел и заливался:

Мени с жинкою не возиться, 

А тютюн та люлька козаку в дорози

Знадобиться —

Знадобиться!..

Под звон голосов как по сю, так и по ту сторону Тясмина никто не заметил, как с пригорка сходила, торопясь и спотыкаясь, повязанная по-московски и в московском одеянии старушка. Она вся раскраснелась, а на полном, старчески осунувшемся лице и в щурящихся маленьких глазках выражались и волнение, и радость…

— Ау, матушка, боярынька! Ау, Олена Митревна! — аукала она, напрасно силясь вынырнуть своим слабым старческим голоском из целого потока голосовых волн, которые неслись и переливались в воздухе по обе стороны Тясмина.

Ее никто не слыхал, а Гриць хотя и увидал ее с своего возвышения, с живого плетня из девичьих рук, но тотчас же отвернулся, боясь, что это его хотят звать или «кашку кушать», или «головку мыть», либо «почивать» и что ему ужасно надоело.

— Матушка боярыня, Олена Митревна, нам бог радость послал, — говорила запыхавшаяся нянюшка.

— Что ты, няня! Ох! — встревожилась Брюховецкая, даже побледнела.

— Точно, родимая, радость, чу, бог послал…

— Говори же, сказывай, Аксентьевна, что такое?

— Та мабуть бабушци бог сынка або дочку послав, — усмехнулась пани Дорошенчиха. — Кого вам бог дав, бабусю, москалика чи московочку?

— Господь с тобой, пания! Что ты непутное говоришь! — обиделась старушка.

— Так что же? Сказывай, няня, не томи! — тревожно спрашивала Брюховецкая.

— Гонец с Москвы, родимая, пригнал и от батюшки князя и от матушки княгинюшки поклон и благословение тебе привез, и грамотки с им…

— Ах, няня! Что ты! Ох! — скорее испугалась, чем обрадовалась, молодая боярыня.

— Истинно докладываю…, Я и свету не взвидела, как речь-ту родную услыхала… с родимой-то сторонки и собачка, чу, родная сестрица, — бормотала старушка, разводя руками.

— Вже-й сторонка! — улыбнулась Дорошенчиха.

— Так идем, няня, скорее… Гришутку взять надоть, ах, господи!

Все заторопились. Только Гриць никак не хотел расстаться с своей почетной ролью «Шума». С плачем он был стащен с девичьих рук и насильно уведен домой.

— Я не хочу москалем буть… я не хочу боярином буть… я буду козаком… у москалив бороды… я не хочу бороды, я хочу вусы… не давайте мене москалям, — капризничал Гриць всю дорогу.

— Добре, добре, Грицю, — подзадоривала его веселая Дорошенчиха, — ты у нас будешь гетьманом.

— Ни, не хочу гетьмана… я буду «Шумом»… — Так Гриць н остался при своем мнении.

Чудесный дождик Любви

Марина Владимова

 В одной далекой стране жили когда-то очень счастливые люди. Почему же они были так счастливы? У них не было особых богатств, дома были весьма скромными; они порой болели легким насморком или страдали от несильной головной боли. Но при этом были счастливы и довольны, независимо от возраста, дня недели, погоды или времени года. Отчего же?

Дело в том, что главным богатством этой страны было огромное чувство Любви. Его испытывали все жители страны, чувство любви буквально переполняло их сердца – и к своим и к чужим деткам, и друг к другу. А как сильно любили друг друга и птички, и рыбки, и цветы и деревья!

Нет, жители страны не были идеальными – иногда они ссорились почти серьезно, порой надувались друг на друга из-за какого-нибудь пустяка — аж на целых полчаса. Но долго не выдерживали – начинали смеяться и подмигивать друг другу, а потом обнимались и целовались радостно и вновь дружили и занимались какими-нибудь совместными делами.

У них были замечательные праздники: во-первых, почти все время отмечались свадьбы — на каждую свадьбу приглашались все желающие, все, кто был свободен в этот день. А надо тебе сказать, что в этой стране все так любили друг друга, что пары соединялись очень часто и свадьбы праздновали чуть ли не каждый день!

Во-вторых, в стране Счастья было принято отмечать Дни Рождения всех детишек, которые появлялись на свет, ведь жители справедливо полагали, что каждый родившийся малыш – дар Божий не только для своих родителей, но и для всех.

В-третьих, отмечались также день Дружбы и Согласия, День радуги и День Солнца, День Смеха и Классных Приколов, День Черепашек, Мишек, а также День Собачек, Коровок и Пингвинят.

Словом, каждый день отмечался чей-нибудь праздник. Причем подарком могло быть просто хорошее слово, сказанное имениннику, или танец или песня, исполненные в его честь или какая-нибудь поделка, сделанная своими руками.

Ты спросишь, а всегда ли так весело жилось в этой стране? Нет, совсем нет. Были времена, когда жители постоянно ссорились, бранились, не хотели не только вместе работать, но даже жить вместе под одной крышей.

Многие пары разводились поэтому, а некоторые – страшно даже сказать – не любили своих деток! Иные жители вроде бы нравились друг другу, но не могли понять – как же они относятся друг другу, ведь они не знали тогда о том, что такое Любовь!

В этой стране было довольно скучно, все время пасмурно и холодно, ведь природа всегда чувствует состояние окружающих ее людей и животных. Разве ты не замечала, что стоит нам улыбнуться и сквозь тучу сразу показывается солнце? Попробуй и убедишься в этом сама!

Больше всех мерзла маленькая девочка по имени Миранда. Она имела доброе сердечко, ни с кем, конечно, не ссорилась, но часто ей было одиноко, казалось, что ее никто не любит, никто не хочет с ней дружить. Порой ей хотелось плакать, пожалеть себя.

Однажды Миранда печально гуляла по лесу и увидела маленькую старушку в аккуратном платочке. Миранда увидела, что старушка собирает хворост, но она уже устала, плохо видит и хворост все время высыпается из ее рук. Не раздумывая, Миранда кинулась к ней на помощь. Она собрала весь хворост и проводила старушку домой. Та пригласила девочку зайти попить чаю.

В доме старушки Миранда заметила одну вещь, которая ее поразила – в нем было тепло и уютно. Чай принесла ухоженная кошечка, которая подошла к хозяйке и любовно потерлась об ее колени; пирожки с малиной принес, радостно виляя хвостом, лохматый пес, и получил свою порцию хозяйской нежности; в клетке от души распевалась желтенькая канарейка, тоже желая порадовать хозяйку.

Попив чаю, Миранда поблагодарила старушку и собралась уходить домой. Но та остановила ее и спросила: «А почему ты так печальна, дитя мое? Почему ничего не просишь у меня за свою помощь?» Миранда грустно вздохнула:

— Мне ничего не надо. Просто грустно, когда видишь, как у вас в доме все так любят друг друга. А у нас такого не увидишь. Вот бы у нас в стране все так любили друг друга, как у вас в доме.

Старушка улыбнулась, а надо тебе сказать, что это была непростая старушка, а добрая Фея и сказала:

— Ты добрая девочка и заслуживаешь награды. Вот тебе кувшинчик, но ты открой его только тогда, когда вернешься домой. И твое желание исполнится.

Миранда так и сделала. И когда она открыла кувшинчик, оттуда вырвался наружу теплый Чудесный Дождик. Чудесный дождик омыл землю. Там, куда попадали его капельки — вырастали волшебные цветы, внутри которых переливались капельки Любви.

И всё в стране волшебным образом изменилось: все жители страны почувствовали, как чувство любви буквально переполняло их сердца – и к своим и к чужим деткам, и друг к другу. А как сильно любили друг друга и птички, и рыбки, и цветы и деревья!

Сразу появилось много пар, которые захотели жить вместе и вскоре, конечно, народилось много детишек с радостными и веселыми рожицами! Их смех буквально преобразил всю страну – вокруг пышно расцветали всё новые и новые цветы с капельками любви и постоянно светило солнышко. Какой там туман или холод! Все даже забыли, что такое бывает. Настоящая Страна Счастья.

Вот что случилось благодаря маленькой девочке Миранде, которой захотелось, чтобы все узнали, что такое Любовь, захотелось сделать других счастливыми.

Чтобы Любовь в стране не кончалась, туда иногда залетал теплый волшебный дождик, который посылала своей любимице добрая Фея. Когда он омывал капельками всех жителей страны, они чувствовали новый прилив любви друг к другу.

Волшебная дудочка

Марина Владимова

Жила когда-то в одной стране девочка по имени Уля. Родители ее умерли, когда она была совсем маленькой и воспитывала ее старенькая бабушка Дуся. С ними жили вместе трехцветная кошка Тая и одноухая собачка Трифон. А еще у Улечки была любимая крестная мама, которая часто навещала девочку и дарила ей чудесные подарки, ведь она – мы откроем Вам маленький секрет – была доброй Феей.

К сожалению, много дел было у крестной, и порой она надолго расставалась со своей крестницей и Уля тогда очень по ней скучала.

Дружно жила Уля с бабушкой Дусей – бабушка научила Улю печь пирожки с ревенем, вышивать гладью и крестиком, гладить постельное белье, штопать носочки, а главное – спешить на помощь другими людям, особенно если помощь была необходима пожилым людям или маленьким детям. Хорошая была бабушка у Ули и Уля ее тоже очень любила.

Но время шло, подрастала Улечка, а бабушка потихоньку дряхлела: скоро она уже перестала выходить на улицу, только сидела на крылечке и любовалась своей внучкой, когда девочка, закончив прополку в огороде, принималась танцевать. Дело в том, что белокурая Улечка очень любила танцевать, а так как она была очень легкой и непосредственной, то танцевала чудесно — как маленькая беленькая пушинка, которая с легкостью вылетает из подушки при любом движении. Соседи радовались танцам Улечки — как-то всем легче становилось на душе при взгляде на нее.

Однажды Улечка прибежала с утра в бабушкину спальню и увидела, что бабушка так ослабела, что не встает с постели и лежит с закрытыми глазами.

— Бабушка, родная, что с тобой? – закричала испуганно девочка.

— Не бойся, моя милая, я просто скоро уйду от тебя. Пора мне – я очень соскучилась по моей дочке, твоей маме.

— Бабушка, дорогая, не умирай, я не хочу!!!

— Не плачь, моя ластонька, это нормально – пожилые и старые люди всегда уходят в мир иной, но так уж в природе задумано – вся наша жизнь от рождения и до ухода напоминает времена года: сначала мы рождаемся и растем, цветем, как яблоньки весной.

Потом подобно лету мы расцветаем, влюбляемся, образуем пары и рождаем деток, как яблонька рождает яблочки наливные. Осенью нашей жизни наши детки растут, учатся и становятся взрослыми, как зрелые яблочки – это наш урожай. Ну, а потом приходим время зиме – все успокаивается, жизнь потихоньку замедляется, замирает – вот и мы слабеем, теряем силы, стихаем, уходим, а жизнь вновь продолжается в наших детях и внуках.

— Нет, бабушка, нет, я так не хочу!

Бабушка Дуся поцеловала внучку, закрыла глаза и ушла навсегда к своей дочери.

К сожалению, крестной не было рядом с Улей в это время. Ее приютили дальние родственники. Они не были злыми и досыта кормили-поили Улю, не загружали работой, но у них были свои дети, и не очень-то их волновало то, что чувствовала Уля. А вот любви-то настоящей, как у бабушки Дуси у них на нее не хватало.

К тому же не стали они держать у себя трехцветную кошку Таю и одноухую собачку Трифона и отдали их другим людям, а Уля по ним очень скучала.

И постепенно напала на Улю злая тоска, стала она причитать, жаловаться на жизнь, даже стала клясть свою судьбу – мол, почему всем так хорошо, а у нее никого и ничего не осталось – никто ее не любит, она очень одинока и никому не нужна. И были теперь глаза у Улечки всегда на «мокром месте», а улыбка никогда не появлялась на ее лице. Стало ей очень скучно жить, все валилось из рук, ничего не хотелось делать.

— Улечка, милая, я просто не узнаю тебя, — услышала она однажды огорченный голос своей крестной, которая отлучилась из их страны на несколько месяцев и не знала о том, что Улечка потеряла бабушку и живет у родственников.

— Я не виновата, милая крестная, просто я никому не нужна, я так одинока – вот и стало мне скучно, неинтересно, ничего не хочется делать – да и не для кого!

— Бедная девочка, конечно, я понимаю, как тебе тяжело. Но надо встряхнуться, потихоньку возвращаться к жизни. Помочь себе только ты сама можешь. Слезами да жалобами горю-то не поможешь. Вспомни, дорогая, как ты раньше любила танцевать и петь – все пускались в пляс, только заслышав твои веселые песни.

А сейчас – посмотри, вокруг тебя только лягушки квакают, собираются и вторят своим кваканьем твоим унылым стенаниям.

— Но что же делать? Чем я могу себе помочь? Как стать снова счастливой?

— Возьми, милая – вот тебе две фигурки – одна будет тебе рассказывать чудесные истории и отвлекать тебя от грустных размышлений. Другая будет защищать в случае какой-либо опасности. И вот еще тебе волшебная звездочка. Она обладает удивительными свойствами – делает того, кто ее держит в руках – невидимым. А еще с ее помощью ты сможешь мгновенно оказаться там, где пожелаешь.

— Спасибо, дорогая крестная, — поблагодарила ее сразу повеселевшая Уля. Она приободрилась немножко, силы вновь появились у нее, снова начала она потихоньку прибираться в доме, полоть сорняки в огороде, стирать и гладить. И в душе стала надеяться на то, что вскоре случится чудо и станет она снова счастливой, как и прежде.

Однажды Уля отправилась вместе со своими родственниками на базар. Они приценивались к домотканым коврам, пёстрым платкам, да меховым полушубкам, отчаянно торговались за каждую новую покупку, а Улечка поглядывала по сторонам и все ждала, что каким-то чудесным образом жизнь ее мгновенно изменится.

Вдруг услышала она звуки веселой, очень приятной мелодии, которая как будто звала ее за собой. Она выбежала из толпы и увидела вдалеке мальчика в клоунском костюме, с дудочкой в руках. Мальчик сидел на стульчике и играл на дудочке. А вокруг него стояло много народа и заворожено слушало его игру – у всех были просветленные лица, на глазах выступили слезы умиления.

Дудочка-то была непростой, а волшебной. Мелодии, которые наигрывал мальчик, каждому напоминали о чем-то хорошем, что случалось в его жизни, Если же плохо было у кого-то на душе – дудочка исцеляла и прогоняла печаль, уносила прочь суету, тревогу и страх. Но так она звучала именно в руках у мальчика – он уже заметно устал, но самозабвенно все играл и играл, не отказывая никому в душевной помощи.

Люди подходили и тепло благодарили его за игру, говорили, что благодаря его дудочке вновь почувствовали себя молодыми и полными сил, и как хорошо, что он появился в их жизни, больше бы таких людей на земле.

— Надо же, — подумала огорченно Уля, — а мне вот что-то никто таких слов не говорит. Я вот стараюсь, стараюсь, все по дому делаю, помогаю своим родственникам, а они все как должное принимают, хоть бы кто мне такое спасибо сказал…

— Но ведь ты ждешь похвалы за свои труды, не так ли? Скажи честно, ждешь? – вдруг услышала Уля голос своей крестной, которая как все Феи обладала удивительным свойством возникать ниоткуда.

— Конечно, а разве не все этого хотят, хотят, чтобы их похвалили за добрые дела, оценили по достоинству?

— Может быть и так, но поэтому тебя так не благодарят искренне как этого мальчугана. Потому что ты стараешься для себя, делаешь все для того, чтобы тебя похвалили, а мальчик об этом не думает вовсе. Он не думает о том, как заслужить похвалу и стать счастливым. – ему просто некогда думать об этом, он занят делом, делает добрые дела для других и просто радуется жизни каждый день… Вот так, моя милая.

Во время их разговора Уля заметила собачку с больной лапкой, которая прибежала на звуки музыки. Она немного постояла возле мальчика, а потом стала пританцовывать на больной лапке, после чего радостно взвизгнула и умчалась, забыв о том, что недавно у нее болела лапка. Так что волшебная дудочка могла исцелять любые болезни, в чем Уля убедилась самолично.

Уля почувствовала, что впервые за долгое время ей стало легче на душе – она подошла к мальчику и познакомилась с ним.

— Как тебя зовут?

— Ленька. А тебя?

— Уля.

— Давай дружить.

— Давай.

Она хотела еще порасспросить Леньку о дудочке, но ее позвали родственники, и она неохотно побежала к ним. Дома она все время вспоминала мелодии волшебной дудочки и слова крестной, сказанной ей на прощанье.

Через неделю Уля вновь напросилась поехать на ярмарку с родственниками – ей не терпелось повидаться с Ленькой. Она бросилась на площадь, где в прошлый раз играл Ленька. Но мальчика-клоуна с дудочкой нигде не было видно.

Потом у торговок на базаре Уля узнала, что Ленька играл на дудочке до позднего вечера, а потом споткнулся в темноте и сильно ушиб ногу. Он не придал этому значения и на следующий день вновь собрался на площадь играть на дудочке для всех, кому нужна его музыка.

Но к несчастью дудочка исчезла – ее кто-то похитил. И теперь Ленька не мог помочь ни другим, ни себе – нога все распухала и распухала, должно быть попала в рану какая-то инфекция и уже врачи собирались отнять ногу, чтобы инфекция не распространилась по всему телу.

Уля очень расстроилась – ей так хотелось помочь маленькому клоуну с волшебной дудочкой. Она позвала свою крестную и та мгновенно пришла на ее зов. Услышав о ее просьбе, крестная подарила ей волшебное зеркальце – с его помощью можно было отыскать любого человека или любую пропавшую вещь. Уля посмотрела в зеркальце и увидела, что дудочка находится в замке короля Лапидуса.

Он был уже старый, часто болел и буквально изводил своих подданных бесконечными жалобами на здоровье. Все деньги королевства уходили на бесчисленных докторов и лекарей, которые как мухи на мед слетались на призывы короля Лапидуса – он очень любил лечиться и пробовать новые методы терапии.

Поэтому его подданные, узнав про исцеляющие свойства волшебной дудочки, решили украсть ее для него.

Уля встала на волшебную звездочку и мгновенно перенеслась в замок короля Лапидуса. Там она предстала перед королем и гневно потребовала у него вернуть дудочку, которую украли у маленького клоуна Леньки.

Лапидус ухмыльнулся и сказал, что вернет дудочку, но при условии, что получит что-нибудь равноценное в обмен.

Уля согласно кивнула головой и нажала на фигурку, которая умела рассказывать чудесные истории. Одну, вторую, третью историю выслушал король Лапидус, на лице его цвело умиротворение, и под конец он милостиво кивнул головой:

— Можешь забрать свою дудочку. Меня устраивает этот обмен. Подойди к окну, милая девочка и возьми из той резной шкатулки с королевской короной свою вещь.

Уля уже устремилась к окошку, но была остановлена громким возгласом второй фигурки:

— Стой на месте, доверчивая душа! Около окна в полу один слой паркета, ты наступишь на паркет и провалишься в яму с ядовитыми змеями!

— Ай- яй- яй, Ваше Величество, как же Вам же стыдно! Вы же слово дали, а еще пожилой человек, какой же вы подаете пример своим слугам? – воскликнула пораженная таким вероломством девочка.

— Ну, прости старика, захотелось немного повредничать – можно подумать, у тебя так не бывает? Просто пошалить…

— Ничего себе шалость!

— Жалко ведь отдавать дудочку – у меня от нее все хвори как рукой сняло! Может быть, ты еще что-нибудь отдашь за нее взамен?

— Хорошо, я отдам. Только сначала верните дудочку.

Нехотя король протянул ей Ленькину дудочку. А она ему отдала волшебное зеркальце. Вы спросите – не жалко ли ей было отдавать подарки крестной? Конечно же, жалко, но что поделаешь – бабушка Дуся учила ее, что если дал слово – надо его выполнять.

Уля быстро схватила дудочку и фигурку — защитницу от опасностей и наступила на волшебную звездочку. Мгновенно она стала невидимой и перенеслась к больному мальчику-клоуну. Она протянула ему дудочку, и он радостно схватил ее и тут же стал наигрывать одну из своих любимых мелодий.

Через пять минут он присел на кровать, через десять минут спустил ноги на пол, а еще через десять минут пустился танцевать вместе с Улей. Нога стала снова здоровой – дудочка исцелила ее!

А Уля почувствовала себя счастливой – впервые за долгое время, ведь она помогла хорошему человеку, не ожидая при этом никакой награды для себя. Ей снова было интересно жить – у нее появился новый друг, и теперь Уля была уверена – их у нее будет много!

Капелька Любви

Марина Владимова

 В одной стране был когда-то волшебный город. Чем же он был знаменит? Дело в том, что в этот город прилетали из других миров совершенно разные персонажи любимых детских сказок – и Шрэк с Феоной, и Мальвина с Пьеро, и Золушка с Принцем, и Красавица с Чудовищем, и Емеля с Царевной-Несмеяной, и князь Гвидон с Царевной-Лебедью, и много-много других, в том числе и два медведя.

Вы спросите — почему два? Сказка же существует про «Трех медведей?» Да потому, что «Три медведя» появились только после того, как они побывали в волшебном городе, обменялись букетами цветов, потом поженились и у них родился маленький Мишутка.

Вы уже поняли, что в волшебном городе все герои сказок переставали быть одинокими и становились от этого очень счастливыми. Ведь перестать быть одиноким, стать кому-то нужным, обрести друзей и любовь – это же так здорово, вы согласны?

Как же произошло это чудо? Дело в том, что один замечательный мальчишка по имени Петька – маленький, вихрастый, со слегка хулиганской, лукавой улыбкой, шныряющими по сторонам неглупыми глазами, весьма непослушный и не слишком терпеливый, зато любящий поболтать, поразить всех своими придумками и приколами, решил однажды осчастливить героев своих любимых сказок. На наше счастье Петька любил читать!

Как-то не понравилось ему, что они живут довольно скучно, не общаются друг с другом, или общаются неправильно и не очень счастливы. Вот и решил он вмешаться в содержание сказки и изменить сюжет – попытаться сделать героев сказок счастливыми. И ему это удалось…

Как? А вот как? Узнал он, что в центре земли простирается чудесное море Любви – одолжил Петька на день у знакомых ребятишек ковер-самолет и смотался к этому морю. К слову сказать, ковер-самолет есть у каждого ребенка, только с возрастом, да еще при плохом уходе он может протереться до дыр – поэтому нужно обязательно проветривать свой ковер-самолет и не летать на нем без особой надобности!

Так вот, наш Петька набрал несколько капель из этого моря, прилетел в город, посадил на главной площади прекрасный розовый куст и поместил в него капельку Любви. Почему в розовый куст? Да все просто – розу же любят все влюбленные, вы не знали?

И вот все, кто прилетали в этот город, вдыхали аромат прекрасного розового куста, смотрели на капельку Любви и чувствовали, что с их душой что-то происходит – им хочется смеяться, плакать, говорить глупости, куда-то бежать, делать потрясающие открытия – словом слегка безумствовать… И конечно же любить, жениться и образовывать пары, ведь Любовь – самое замечательное безумство на свете!

После пребывания в этом городе и поженились Шрэк с Феоной, и медведь с медведицей, и осел, который был на свадьбе Шрэка лучшим другом, вскоре тоже нашел себе пару – скромную маленькую ослицу.

Вначале капельки Любви хватало, но влюбленных героев сказок все пребывало и пребывало и ее стало не хватать. Тогда Петька придумал делать копии этой капельки. Каким образом? Просто был уговор: все, кто женились – должны были посадить на память новый розовый куст, а в нем снова сама по себе уже появлялась новая капелька любви. Все благодарили Петьку за такое прекрасное решение их проблемы, и он был доволен – у него появилось столько новых друзей!

Пройдет время, подрастет Петька и обязательно найдет себе милую девушку – подойдет с ней к розовому кусту с капелькой Любви и обязательно будет счастлив! Ведь тот, кто делает других счастливыми, безусловно, сам заслуживает такого же счастья!

Сегодня мы поговорим о воде, о соблюдении осторож­ности
при пользовании водой в доме.

Согласитесь, невозможно представить жизнь современ­ного
человека без воды в квартире. В ванной комнате и на кухне у вас есть раковины и
краны с горячей и холод­ной водой. Вспомним, когда мы открываем их и пользу­емся
водой. Когда умываемся, моем руки, принимаем ванну или душ, чистим зубы или
полощем рот. Когда еще нужна вода? Когда мы готовим пищу, хотим вскипя­тить
чай, моем посуду, стираем белье, поливаем ком­натные растения. Значит, вода
помогает нам не толь­ко соблюдать личную гигиену, но и поддерживать в доме
чистоту и порядок.

Задумывались ли вы о том, как вода поступает в наше
жилище? Из больших емкостей ее с помощью насосов закачивают в трубы и она
поднимается до самых верх­них этажей. В ванной над раковинной расположены два
крана. Если открыть один (он обычно помечен красным цветом), то польется
горячая вода, другой (помечен си­ним) — холодная. С помощью специального
смесителя можно получить теплую воду, не слишком горячую, но и не холодную.

Утренняя песенка

По утрам и вечерам

Открываю в ванной кран.

Я воды не пожалею —

Уши вымою и шею.

Пусть течет водица —

Я хочу умыться!

Посильнее кран открыла

И взяла кусочек мыла,

Пышно пена поднялась —

Смыла с рук и пыль и грязь.

Пусть бежит водица —

Я хочу умыться!

Представьте себе, что вам захотелось пить. Можно ли
пить не кипяченую воду из-под крана? Нет, лучше этого не делать. Сырую воду
нужно вскипятить. Кипячение уби­вает вредных микробов, которые содержатся в
воде. Кро­ме того, при кипячении из воды уходит газ — хлор. Воду хлорируют на
очистных станциях, чтобы обеззаразить ее. Но пить хлорированную воду не стоит.

Перед тем, как вскипятить воду в чайнике, ее можно
пропустить через специальный очищающий фильтр. Вам хочется пить, а только что
вскипяченная вода очень горя­чая. Как же быть? Кипяченую воду можно налить в
кув­шин или графин, она остынет, и у вас в доме всегда будет запас прохладной
кипяченой воды.

Подумайте и скажите, какую воду мы используем для
приготовления еды, для того, чтобы вскипятить чай, ту, которая течет из крана с
холодной водой, или ту, что льется из крана с горячей водой? Вы ответили
правильно! Для приготовления пищи, для питья мы наливаем в кас­трюли и чайники
холодную воду. Ее так и называют пи­тьевой. Горячую воду, которую по трубам
подают в наши квартиры, называют технической. Почему? Потому что ее используют
в технических целях: в батареях отопле­ния, для стирки белья, мытья полов и
посуды. Пить эту воду нельзя. В техническую воду добавляют специальные
химические вещества, защищающие трубы от разруше­ния. Эти вещества вредны для
здоровья человека.

Теперь вы уже кое-что знаете о той воде, которая течет
из кранов в вашей квартире. Давайте вместе по­вторим то, что мы узнали из нашей
беседы.

Вода в квартиры поступает из специальных боль­ших
емкостей, откуда ее закачивают мощными насо­сами по трубам в квартиры.
Предварительно на стан­циях аэрации воду обеззараживают. У вас в доме есть холодная
(питьевая) вода и горячая (техническая). Питьевую воду перед употреблением
нужно вскипя­тить. Техническую воду не пьют. Ее используют для стирки, мытья,
уборки квартиры.

Помните, что с водой нужно быть внимательным и
осторожным. Представьте себе, что в доме неожиданно отключили воду. Вы открыли
краны, а вода не течет. Что нужно сделать? Сейчас же краны плотно закрыть. Ведь
если вы забудете сделать это, может случиться неприятность. Вы уйдете на
прогулку или в детский сад, а в это время воду включат. Вода польется из от­крытых
кранов. Она перельется через край раковины, потечет на пол и начнется настоящий
потоп. Через щели в перекрытиях вода может попасть в квартиру, распо­ложенную
этажом ниже, и залить ваших соседей. Иног­да случается так, что вы мыли руки в
ванной, а в это время вас что-то отвлекло (например, зазвонил теле­фон). Вы
оставили на минутку кран открытым, убежа­ли из ванной, а потом и сами не
заметили, как увлек­лись интересной беседой и забыли о текущей воде. Как вы
думаете, к чему это может привести?

Что случилось?

Как кораблики плывут

Бабушкины тапки.

Кот рассержен:

«Где уют? Промочил я лапки!»

В коридоре ручейки

Дружно побежали.

Может майские деньки

Наконец настали?

Коврик у дверей промок,

Хлюпает водицей —

Здесь устроила потоп

Младшая сестрица:

Она куклу в ванной мыла,

Кран с водой закрыть забыла!

Теперь вы знаете, что хотя вода наша помощница, но с
ней нужно быть внимательными, нельзя допус­кать небрежность и неосторожность.

Если вода заливает квартиру всерьез (потолки или стена
стали мокрыми), нужно отключить электриче­ство. Ведь в стенах проходят провода,
может случиться короткое замыкание. При крупных авариях с водой нельзя
пользоваться лифтом. Он работает от электриче­ства и от любого сбоя может
застрять между этажами.

Вопросы

1. Как попадает вода в городские квартиры?

2. Какую воду называют питьевой, какую технической?
Почему?

3. Почему питьевую воду перед употреблением нужно
кипятить?

4. Почему техническую воду нельзя употреблять для
приготовления пищи и питья?

5. Что может случиться, если не закрыть кран с водой?

6. Почему говорят «Поплотнее кран закрой — осторо­жен
будь с водой»?

Задания

Нарисуйте и раскрасьте мыло, губку, кувшин, кран с
льющейся водой.

Загадки

Тоненькие струйки

Нам помогут вымыть руки. (Струйки воды.)

Мы с ней очень-очень дружим.

Утром моемся под душем. (Вода.)

Если пить захотим,

То ее мы вскипятим. (Вода.)

Она помогает нам чистыми стать,

И пол протереть, и белье постирать. (Вода.)

Сказка  «Наводнение
в кукольном домике»

Кукла Катя жила в красивом кукольном доме. Он был
большой и удобный. На первом этаже расположены гос­тиная и кухня, на втором —
спальня и ванная комната.

В кукольной спаленке очень уютно: кровать покрыта
шелковым розовым покрывалом, пушистый ковер. На окнах цветы. Но если бы вы
сегодня заглянули в домик Кати, непременно заметили, что куколка грустит.

Катя в розовой пижаме и тапочках с помпонами си­дела в
кресле у окна и печалилась. Да и как же ей не грустить? Ее любимая хозяйка Аня
уехала с родителя­ми к морю, и кукле оставалось только вспоминать, как весело
Аня с ней играла. Девочка разговаривала со своей любимицей, шила ей красивые
платья из лос­кутков, брала на прогулку, где красавицей восхища­лись все Анины
подружки.

«Ах, это было чудесно!» — вздохнула кукла и отверну­лась
от окна.

В это время на столике у кровати зазвонил телефон.

— Алло, Катя! Это я, Ляля! — услышала Катя голос
маленькой фарфоровой куколки Ляли.

— Доброе утро, Лялечка!

— Чем ты сегодня занимаешься? — спросила Ляля.

— Ничем не занимаюсь! Мне очень скучно, ведь Аня
уехала к морю на целый месяц, и я совсем одна, — отве­тила Катя.

— Может, мы навестим тебя? — спросила фарфоро­вая
куколка.

— Приходите поскорей, я буду вам очень рада, — сра­зу
повеселела Катя.

Она положила трубку, надела фартучек и приня­лась за
уборку. В домике должно быть чисто, ведь придут гости! Она смахнула отовсюду
пыль и реши­ла полить цветы. Катя открыла кран, стала набирать воду в лейку, но
в это время позвонили в дверь. Катя тут же скинула фартучек и, забыв закрыть
кран, побежала вниз по лестнице.

Она распахнула дверь и впустила в дом своих добрых
друзей — куклу Лялю, белого мохнатого щенка Тяфку и кошечку Мусю. Гости
поздоровались с хозяйкой, а она захлопотала вокруг стола, расставляя чайные чаш­ки,
вазочки с вареньем и печеньем. Скоро друзья усе­лись вокруг стола и стали пить
чай, болтая о том о сем.

Между тем вода в ванной все бежала и бежала из
незакрытого крана. Вот и перелилась через малень­кую розовую раковину. Быстрые
струйки потекли че­рез край, потом побежали по полу. Одна любопытная струйка
выглянула из ванной и оказалась в прихожей, ее примеру последовали и другие.
Резиновый коврик поплыл, покачиваясь по волнам, словно плот. Струй­ки, будто
весенние ручейки, вырвавшиеся на свободу, зажурчали и понеслись вниз по
лестнице.

— Ах, как весело скакать по ступенькам! — звонко пели
они.

Чуткий Тяфка первым услышал журчание воды и на­сторожил
уши. Кошечка Муса спрыгнула с кресла, лениво прошлась по полу и вдруг крикнула:
«Ой! Я промочила лапки! Откуда здесь лужа? Терпеть не могу холодной воды!»

Она вскочила на кресло и строго спросила:

— Катя, это ты пролила воду около стола?

— Нет, нет! Я ничего не проливала.

— Откуда же в гостиной вода? — продолжала допыты­ваться
Муся.

— Сейчас проверим! — решил Тяфка.

Он спрыгнул с кресла, стал ходить по комнате, приню­хиваться
и присматриваться.

— Все ясно! Вода льется с лестницы! — наконец сде­лал
вывод умный щенок.

— Может быть протекла крыша и нас заливает дождь? —
предположила фарфоровая кукла Ляля.

— Во-первых, никакого дождя нет, на улице светит
солнце. А во-вторых, дом Кати находится не на улице, а в комнате Ани, —
ответила Муся.

— Но вода льется откуда-то сверху, со второго эта­жа,
— продолжал настаивать Тяфка.

— Ай! — вдруг вспомнила Катя. — Я забыла закрыть кран
в ванной. Что же делать?

— Вот именно, что делать, когда в квартире наводне­ние?
— ворчливо передразнила куклу кошка Муся.

— Ничего страшного! — бодро ответил Тяфка. — Катя,
беги наверх и поскорей закрой кран! А мы достанем вед­ра и тряпки и вытрем
воду.

Игрушки так и сделали. Катя закрыла кран в ван­ной, а
друзья помогли ей вытереть пол на лестнице, в ванной и гостиной.

Когда все снова уселись за столом, Тяфка попросил у
Кати лист бумаги и красный фломастер. Он, высунув язык от старания, вывел крупными
буквами. Поплотнее кран закрой — осторожен будь с водой!

Этот плакат щенок отнес в ванную комнату и прикре­пил
над раковиной. Полюбовался своей работой и по­звал друзей.

— Спасибо, Тяфка! — поблагодарила щенка Катя. —
Теперь-то я не забуду закрывать краны с водой!

Вопросы к сказке

1. Где жила Катя?

2. Почему она грустила?

3. Кто пришел к ней в гости?

4. Почему кукла забыла закрыть кран с водой?

5. Что случилось в домике?

6. Кто помог Кате справиться с наводнением?

7. Какое объявление повесил щенок?