«Обыкновенное чудо» — двухсерийный советский художественный музыкальный телефильм 1978 года режиссёра Марка Захарова. Это вторая экранизация одноимённой пьесы (1954) Евгения Шварца, первая была снята в 1964 году Эрастом Гариным. Телепремьера на ЦТ СССР состоялась 1 января 1979 года.
Главный герой фильма – Волшебник, который, чтобы развлечь себя и свою жену, выдумывает сказки. Герои сказок оживают, приходят в его дом и начинают жить своей жизнью.
Итак, много лет назад Волшебник придумал «сказку наоборот»: превратил медведя в человека и решил, что тот вернётся в исходное состояние, когда в него влюбится принцесса и поцелует его. И вот юноша, бывший медведь – возвращается к Волшебнику и встречает в его доме прекрасную девушку, которая ему очень понравилась. К его ужасу, она оказалась принцессой. В все потому, что Волшебник сделал так, чтобы король, проезжавший мимо с дочерью и свитой, свернул к его усадьбе. Медведь и принцесса встретились, и когда та захотела поцеловать Медведя, он убежал, чтобы не превратиться в зверя на её глазах. Сбежала от короля и двора и сама принцесса.
Ну а дальше вы все знаете. Спустя годы принцесса и Медведь снова встретились (принцесса уже инкогнито в виде мальчика, ученика Охотника) и тот ей рассказал свою историю, что если поцелует ее, то превратится в страшного зверя. И в итоге она женилась на «первом встречным», которым оказался жуликоватый, циничный и гениально исполненный Андреем Мироновым, министр-администратор.
Спустя много лет принцесса тяжело заболела и Медведь снова вернулся к ней, а вместе с ним и Охотник, мечтающий «застрелить своего сотого медведя». Между Медведем и Охотником была сделка, что как только Медведь вернется в свой прежний облик, то Охотник его немедленно застрелит. Так что возвращение нашего героя была добровольная жертва во спасение принцессы. Медведь поцеловал принцессу, – но, к разочарованию Охотника, остался человеком. Волшебник объяснил, что это – «обыкновенное чудо». Любовь победила колдовство.
Вот такая история. И поучительная и грустная одновременно.
В этом фильме две глубоких составляющих:
- Гениальный текст произведения, самая пьеса Евгения Шварца.
- Музыка Геннадия Гладкова.
Про текст пьесы можно сказать, что в ней великолепные, филигранные диалоги, отточенный мощный сюжет и три событийных кольца:
- первая встреча Медведя с Принцессой и побег Медведя;
- вторая встреча наших героев и саморазоблачение Медведя;
- добровольная жертва Медведя ради спасения жизни принцессы, что дала в итоге чудо.
Все три события увязаны в жесткую идеально работающую конструкцию без единого «рояля» внутри и играют между собой, буквально как действия происшедшие одновременно. Можно сказать, что пьеса Е. Шварца – это образец того, как нужно создавать хорошие произведения. Но самое мощное в пьесе это диалоги, они настолько четкие, виртуозно подогнанные к каждому персонажу и живые одновременно, несмотря на сам сказочный и таинственный ряд, что даже просто прослушивая их не думая о сюжете, можно получать эстетическое удовольствие. Ну как примерно от гениального музыкального произведения.
В актерской игре доминируют конечно два персонажа второго ряда: Андрей Миронов (министр-администратор) и Евгений Леонов (король). К слову Миронов всегда играл негодяев так, что в них непроизвольно можно было влюбиться, а Леонов в своей роли просто волшебен! Почему сейчас нет таких актеров… не знаю.
Главная партия: Волшебник (Олег Янковский), принцесса (Евгения Симонова) и Медведь (Александр Абдулов), сыграна на четверку. Хорошо, но не более того. В итоге непроизвольно получилось, что министр-администратор и король доминируют в сюжете, а ключевое трио как бы уходит на второй ряд.
Такая трансформация игровых рядов идет на пользу фильму, он становится зрелищней, заряжает зрителя большим объемом приятного настроения, идущего от динамичного и сатирически показанного дуэта «министр и король», но наносит серьезный урон пьесе Шварца, сильно снижая ее драматичный и почти поэтический контекст. Главную партию вытягивает полностью завязанная на нее музыка Гладкова, которая просто изумительна и по настоящему волшебна. Ключевое противостояние идет между Волшебником и юношей-Медведем, при этом Волшебника сопровождает мощнейшая композиция – «нелепо, смешно, безрассудно, безумно, волшебно…», которая перескакивает на динамичный, энергичный, а местами агрессивный ряд, когда в действие вступает Медведь. Принцесса – трансформирующиеся на экране персонаж и в каждой из трех частей дается своей музыкой: нежной в первой части, агрессивной – во второй и необычайно грустной в третей. В финале звучит как бы суммирующая все композиция: «давайте негромко, давайте вполголоса, давайте простимся светло…». В ней косвенно подаются все настроения, прозвучавшие в фильме.
В итоге, даже несмотря на проседание ключевого трио, фильм смотрится на ура и дает необычайное эстетическое наслаждение. Заряжает очень мощным положительным эмоциональным зарядом.
Все действие на экране происходят в одних декорациях (все три сюжетных кольца), которые сгорают в финале, символизируя тем самым конец сказки. На фоне этого пожара остается только один Волшебник с его магией, а все остальные – уходят.
Фильм предназначен для вдумчивого зрителя и его можно смотреть несколько раз. И всякий раз что-то будешь находить новое… Хотя не Бергман с Тарковским. Тут иной символизм.
Студия, созданная Уолтом Диснеем, подарила миру множество харизматичных персонажей и почти век ассоциируется у многих зрителей с детством и радостью. Но мало кто помнит, как создавались любимые герои и через какие испытания пришлось пройти компании, чтобы стать гигантом индустрии.
О предшественниках Микки Мауса и первом варианте Симбы из «Короля Льва» — читайте в нашем материале.
Микки Маус — результат большого конфликта
Сегодня Микки Маус — символ компании Disney и поп-культуры в целом. Но если бы не ошибка самого Уолта, плохо разбиравшегося в молодости в юридических вопросах и договорах, Микки мог бы даже не появиться.
Одним из первых харизматичных персонажей Диснея был Кролик Освальд. Герой появился в начале 1927 года и был отрисован аниматором Абом Айверксом — другом и ближайшим соратником Уолта. Освальд полюбился зрителям и очень быстро начал приносить прибыль. Но продукция, созданная компанией Диснея, распространялась Universal Pictures, да и права на героев, согласно наспех подписанному договору, принадлежали Universal.
После короткого, но серьезного конфликта Уолт Дисней остался почти без команды, которая перешла в головную компанию, и лишился своих первых наработок. Вместе с Айверксом и Лесли Кларком он попытался придумать не менее запоминающегося героя и утереть нос своим обидчикам. Так и появился Микки Маус.
Аниматоры экспериментировали с образами котенка, щенка и лягушонка, но остановились на мышонке. Со временем появилась легенда о том, что в первой студии, где работал Уолт, было полно грызунов, и он просто попытался приручить одного из них хотя бы в мультфильме, поскольку сам страшно боялся мышей. Изначально героя звали Мортимер, но имя быстро сократилось до Микки. Долгое время персонажа озвучивал лично Дисней, но из-за хронического кашля, вызванного постоянным курением, он отказался от этой работы.
Микки Маус стал настолько популярным, что в Третьем Рейхе мультфильмы о нем были запрещены, поскольку положительный образ мыши, или «крысы» (так в пропагандистских материалах называли евреев), мог изменить взгляды «истинных арийцев».
Злая королева в «Белоснежке» задумывалась как «упитанная и тронутая»
Долгое время Дисней успешно развивал свою компанию, создавая короткометражки. Но ему хотелось большего. В полном метре он смог бы реализовать свой талант рассказчика, и изначально выбор пал на сюжет «Алисы в Стране чудес». Дисней уже работал с этой сказкой в своем первом трюковом фильме «День Алисы на море» и намеревался сделать картину, сочетающую анимацию и живые съемки. Роль главной героини досталась бы Мэри Пикфорд. Но Уолта опередили Paramount Pictures c собственной экранизацией книги Кэрролла. Тогда Дисней обратился к любимому сюжету детства — сказке «Белоснежка и семь гномов».
«Для меня это был идеальный сюжет. Там были симпатичные гномы, девушка и принц, любовь, злодеи. Я решил, что это идеальный сюжет. Идеальнейший из сюжетов. Он очень простой. Вы сразу начинаете сопереживать».
Уолт Дисней
Как вспоминают сотрудники его компании, мультипликатор выдал им деньги, отправил поужинать, а затем запер в студии и несколько часов в лицах пересказывал им сказку, чтобы заразить идеей.
Уолт Дисней в 1937 году
Изначально герои задумывались более комичными. Сразу было решено, что у безликих в литературном оригинале гномов будут свои имена и характеры. Забавными должны были стать принц и даже Злая королева, которая в первых вариантах сценария рисовалась «упитанной, тронутой и самодовольной». Со временем Дисней решил сосредоточиться не на гэгах и песенках, а на истории любви, а королеву превратил в мультипликационную леди Макбет.
«Золушка» — самый рискованный проект Диснея
Несмотря на то, что «Белоснежка» и последовавшие за ней полнометражные мультфильмы имели огромный успех, к концу 40-х компания Диснея оказалась в финансовом кризисе. Уолту нужен был фильм, который полюбили бы миллионы зрителей. Выбор пал на сюжет «Золушки».
Во время создания картины Дисней снизил риски до минимума. В «Золушке» не должно было быть ничего, что бы считывалось двусмысленно или могло не понравиться зрителям. Но прототипом главной героини стала Ингрид Бергман. Тут Дисней едва не просчитался, потому что в 1949 году зрители резко разлюбили Ингрид только за то, что актриса поддалась чувствам, развелась с Петтером Линдстрёмом и вышла замуж за Роберто Росселлини. К счастью, мультфильма «отмена» Бергман не коснулась. То ли зрители не соотнесли анимационный образ с лицом живого человека, то ли картина, полная очаровательных персонажей и технических новинок, так им понравилась, что Бергман простили ее непристойное поведение.
Если бы «Золушка» провалилась, Дисней потерял бы не только студию, но и заложенный во время производства дом. Но фильм «выстрелил» в прокате, принес огромную прибыль и вытащил The Walt Disney Company из кризиса.
Рафики был гепардом, а Симба — ленивым недорослем
Уолт Дисней умер в 1966 году от рака легких. Но его компания, руководство над которой взяли на себя его брат и соратники, продолжала расти и развиваться. В 1988-м между продюсерами Джеффри Катценбергом, Роем Э. Диснеем и Питером Шнайдером состоялся разговор о том, что было бы неплохо сделать мультфильм об Африке, где главными героями стали бы львы. Так родилась идея знаменитого «Короля Льва».
Этот мультфильм стал первой полнометражной лентой компании, созданной по оригинальному сюжету. До этого студия ориентировалась на классические сказки. Возможно, поэтому сюжет «Короля Льва» так сильно изменился во время работы над проектом.
Изначально история должна была строиться на противостоянии львов и бабуинов. Шрам задумывался предводителем обезьян-антагонистов, Симба — неприятным и неопрятным недорослем, мандрил Рафики — гепардом. Сама лента походила бы на анимированный фильм BBC, так как первый режиссер проекта Джордж Скрибнер выступал за документальность. После его ухода продюсеры приняли решение превратить картину в мюзикл. В итоге мультфильм взял премии «Оскар» и «Золотой глобус» за песню Элтона Джона «Can You Feel the Love Tonight».
«Король Лев» стал самым успешным проектом за всю историю студии, сборы от его первого проката составили $968 483 777.
Анна и Эльза — это Герда и Снежная королева
История «Холодного сердца» началась еще в конце 30-х годов прошлого века, когда Уолт Дисней задумал снять анимированную ленту о жизни Ганса Христиана Андерсена. Но сценаристы компании так и не придумали, как сделать Снежную королеву интересным и актуальным персонажем для зрителей 30-40-х. Позже грянула Вторая мировая война, и идея была отложена в долгий ящик. Второй раз к ней вернулись в 90-х, но все попытки снять этот мультфильм оказались неудачными.
После успеха «Рапунцель: Запутанная история» представители Disney объявили о том, что съемки «Снежной королевы» все-таки состоятся. Режиссерское кресло в проекте занял Крис Бак, а продюсерами картины стали Джон Лассетер и Питер Дель Вечо.
Образ главной злодейки по-прежнему не давался создателям. И тогда было принято решение серьезно отступить от сюжета и сделать Герду и Снежную королеву сестрами. Так родились Анна и Эльза.
Изначально Эльза была персонажем-антагонистом, а зритель должен был сочувствовать только Анне. Но ситуацию изменила песня «Let it Go», написанная композиторами Робертом Лопесом и Кристен Андерсон-Лопес. Авторы проекта поняли, что ее не может петь злодейка, и решили не отказываться от самой песни, а поменять образ уже почти готового персонажа.
Мы обошли Европу по часовой стрелке, сказав пару слов о викингах, потом о монголах, потом об арабах — но ничего не сказали о западной окраине. Там у Европы Атлантический Океан, ласково прозываемый Море Мрака. И британские острова — вынесенный в море форпост Ойкумены.
Британию римляне осваивали долго, не слишком удачно: пикты даже умудрились расчехвостить там легион и оттяпать себе орла еще когда это не стало мейнстримом. В конце концов, римляне отгородились Стеной Адриана от набегов из будущей Шотландии и на какое-то время все устаканилось.
Когда же Рим пал — Западный Рим, имеется в виду — расквартированные в Британии легионы далеко не все решили возвращаться домой. Осталось довольно много народу, породившего в итоге римско-кельтскую цивилизацию. Ту самую, где синий плащ певца открывал двери замков и хижин. Где суровые молчаливые друиды на туманном острове Мон приносили человеческие жертвы Богине — имя ее не называлось и тогда, молчаливые же друиды.
Причем тут король Артур?
А притом, что он как раз король до-саксонской Англии, которая еще называлась тогда Британией. По легендам, Артур защищал Британию от нападений саксов. Племя это германское, жило оно в Саксонии. Англы обитали чуть южнее датчан-ютов, то есть в месте, где полуостров Ютланд примыкает к материку.
Ну юты им и говорят: тут полуостров Ютланд, фига ли вы, англы, тут забыли? Валите уже куда понравится, вон страну себе завоюйте, сейчас все так делают, типа модный тренд. И называйте Англией, если очень охота.
Англы позвали саксов, потому что про королевства бриттов — бретонцев — бретанцев уже тогда рассказывали нехорошее, и ехать в новую страну одним было как-то неловко.
Предчувствия оправдались: под натиском с востока бритты сумели организоваться, выдвинуть из своей среды не просто короля, но короля Верховного — Артура Пендрагона. Вроде как у него единственного хватило сил выдернуть из камня меч.
Как меч попал в камень, история отдельная. Про военное обучение в ней не говорится, так что интересующихся отсылаю к трехтомнику Мерлин Стюарт «Полые холмы». Там и историческая часть используется достаточно бережно, и дух эпохи… Скажем так, дух наших представлений об эпохе… Передан ровно в той степени, когда эпоха уже не выглядит нашей. Какова она в самом деле, мы не узнаем до изобретения машины времени.
С точки зрения военного обучения что королевства бриттов, что находники-саксы находились примерно на одном уровне. Бритты пытались применять строй и унаследованные от римского легиона приемы — но виноград в Британии тогдашней рос хреновато, центурионов с лозой там не водилось, а без витиса какой центурион? Главное же, что не водилось там дешевого зерна из Египта и Северной Африки. Плавать через Бискайский залив совсем не то, что по Средиземке, тем паче с зерном. Городское население Британии быстро съежилось, и вся Британия стала относительно обычной пост-римской европейской страной. Разве только удачно отгороженной от нападений кочевников и от Великого Переселения народов морем. Так что вторженцы не могли навалиться большой массой: максимум род, ну отряд. Иногда войско. Но не сплошная волна переселенцев, как мадьяры или там болгары, или там вестготы или еще какие гунны.
Так оно и шло: саксы высаживались, сжигали ближнюю деревушку. На ее дым прибегала артурова дружина, все эти рыцари Кей, Бедивер, Ланселот и какие там были еще. Дружина радостно поднимала саксов на копья. Потому что, как мы много раз упоминали, против тяжелого конника с длинным копьем устоит исключительно плотный строй. Швейцарцы и испанцы доказали на практике, что плотный строй примерно двенадцать шеренг с копьями четырехростовой длины. Во все, что меньше или защищается хуже, атакующий рыцарь входит, как молоток в масло: с чавканьем и брызгами. Но до эпохи терций-баталий оставалось еще почти тысяча лет. И даже через пол-тысячи лет положение не изменилось: конные дружины баронов и графов Карла Великого разбивали десанты викингов примерно тем же манером.
Саксы все наращивали и наращивали натиск, и скоро начали высаживать уже приличные армии, так что рыцарям короля Артура стало негде рисовать звездочки. Всего Артур выиграл двенадцать сражений, и только после этого до уцелевших саксов, наконец, дошло (помните Ательстана из романа «Айвенго»? Наследник саксонских королей, эталон, можно сказать) : ладно там англы, но у них же есть Саксония. Воевать, кому сильно хочется, можно и там. А то сперва греби, потом руби, а потом убежать не успеешь — бесприбыльный бизнес получается.
Саксы угомонились и в Британии настал, наконец, мир.
Когда война кончилась, пусть войска уходят — так рассуждает крупный бизнес во всех временах и странах. Жить нормально рыцарственному государю не дали: больно уж скор на расправу, в положение входить не хочет. Заговор, гражданская война, все дела — и вот принесли покоцанного Артура к старому другу и наставнику, колдуну Мерлину. Тот, кряхтя, отвалил люк замшелого в холмах звездолета и сказал: только не трогайте там ничего, его еще атланты сбили, потом гравизахватом пирамиды строили, потом мост фоморов, потом вообще Рльех… Батареи чуть живые, но на пару тысяч лет анабиозной камеры еще хватит.
С тех пор король Артур спит, а разбудить его можно только в особенный рыцарский рог и только если Британия будет в реальной опасности. Как определить степень опасности и где найти рог, Мерлин знал, наверное. Но он сам прячется где-то в валлийских холмах. Говорят, что знаменитые испытания 22 полка SAS в горах Уэллса проводятся именно с целью поиска того и другого, а не просто чтобы погонять кандидатов в спецназ по скользким глинистым склонам под милым английским дождичком.
Ну, а потом и анекдотов разных насочиняли.
Начало положил сэр Томас Мэлори, и начал он сбор разрозненных легенд примерно когда у нас тут Грюнвальд гремел, а на Угре татары стояли. Не точно в те годы, но в ту эпоху.
Сэр Томас Мэлори собрал песни трубадуров-менестрелей, художественно обработал, отдал на переписывание и таким образом получил первый в мире классический фэнтези-роман. С рыцарями, драконами, знамениями, тайными наследниками, куртуазией, поиском духовного смысла рыцарства — святого Грааля — и всем прочим, что с тех пор объединяется под маркой «Артуровский миф». Лично я полагаю, что в обычный боевик поиски Грааля подсказал добавить Мерлин. Типа, надо же какую-то идею, а то сплошное: «И поскакал сэр Парсифаль, и поразил, и только у ворот конь догнал хозяина.» Под Граалем хитрый Мерлин описал какую-то деталь звездолета или вообще урановую батарею. Вдруг и правда кто-нибудь найдет запчасть, так можно будет вместе с Артуром улететь нахрен с этой долбаной планеты.
Поскольку маму науки археологии тогда еще танцевать не приглашали, постольку сэр Томас Мэлори обрисовывал рыцарей короля Артура как современных ему шевалье. В пластинчатых доспехах, со сложными гербами, расшитыми попонами коней, пустотелыми пиками, турнирами — всеми приметами пятнадцатого века, вершины и заката, золотой осени Средневековья. Как бы суммировал все культурные достижения в одной книге. Что в реальности замки короля Артура, скорее, представляли собой укрепленную римскую виллу или лагерь какой-нибудь там когорты, что рыцари короля Артура носили в лучшем случае кольчугу, если не проклепаную кожаную куртку, и что про куртуазию там речи не шло по определению — это все сэр Томас проигнорировал с небрежностью гения; а скорее всего, и не знал вообще. Миниатюристы Средних Веков на голубом глазу рисовали Македонского, Цезаря и Роланда в одних и тех же пластинчатых доспехах. Ну как: они же воины. Все знают, как выглядит великий воин!
Сэр Мэллори впервые описал архетипы: Идеального Короля, Коварной Колдуньи, Верных Рыцарей, Испытания мечом-в-камне и Святым Граалем, коий дается в руки лишь чистым сердцем (снова подсказки Мерлина чувствую я — чтобы нашедший запчасть не хотел ее закрысить) — и внезапно Томас Мэллори угадал.
У Средневековья был потенциал — мощный, основательный — чему порукой неимоверное количество современных туда попаданцев. Но реальное Средневековье относительно потенциального было совсем не преданным, не везде доблестным, не во всем красивым — и уж точно оно не было чистым ни телесно, ни в замыслах. Сэр Томас Мэллори жил примерно в годы завершения Столетней Войны, когда предательства и переходы от англичанам к французам и обратно были обыденностью. И созданный им мир оказался той самой дверью в сказку, которой тогдашним людям не хватало. Хотя сюжет о спящем короле-защитнике той или иной страны есть и про Карла Великого — тот ждет своего часа вместе со всеми рыцарями, в числе коих Ожье Датчанин, например. И кто у кого позаимствовал сюжет, уверенно может сказать один только Дэн Браун. После того, как в одной из книг Дэна Брауна тамплиеры антивещество в Риме синтезировали, подумаешь, Ожье Датчанин. Не повернув головы кочан и чувств никаких не изведав, опарафинит Браун датчан, и разных там прочих шведов.
Так обстояло дело на крайней западной черте Европейской цивилизации.
Самое время спросить: а причем тут русская пехота, самая лучшая в мире?
Да при том, что саксы — а позже и викинги — это русская пехота и есть. По обучению в воинских братствах, по умению строить корабли, доплывающие не до Америки, так до Англии. Наконец, главное: по тактике. Стена щитов, под которую доспешно-оружейный комплекс: поножи, наручи, кольчуга. Броня на торсе не обязательна, пузо закрывает щит. Все потому, что в регионе вокруг Балтики и Северного моря главный транспорт не конь, а корабль. И пока шла речь о русах Рюрика, тактика дружины была пехотной — что у саксов, что у ютов, что у норвежцев, что у викингов, что у береговых немцев. Пехота могла строиться клином и вообще глубокими построениями: в отличие от скачущего коня, пехотинцы шли в атаку размеренным шагом. Это голливудские придурки показывают лихой набег одиночек, ну потому что в книжке написано: варвары.
Одиночная рубка начиналась только после распада строя. Тут есть отличие от Рима. Если римская когорта прежде всего стремилась восстановить строй, то варвары в таком случае легко переключались на индивидуальный зачет, дикий хаос личных поединков. Потому что на палубе драккара строй не поставишь, нету там столько места. Хочешь жить — умей вертеться, это именно оттуда правило.
Вот, без «личного зачета» мы видим типичных античных гоплитов. Вооружение копье-щит-меч. Главное оружие: щит. Построения а-ля «передвижная крепость», все эти хирды, «shild wall», «перегородили поле червлены щиты». Но гоплиты все же надеялись больше на строй и в итоге породили фалангу — а потому, что гоплитов было много. Средний город мог выставить 200-300 рыл в бронзе. Средняя русская дружина 20-30 человек, ведь не зря у Черномора тридцать три богатыря. Разница плодородия земли, разница экономик.
Ну и еще, дружина — тут уместно говорить о дружине циркумбалтийской провинции, то есть о всех землях Балтийского региона — неважно, русская, норвежская, саксонская, но дружина готовилась именно воевать. По меркам античных гоплитов, которые по сути ополченцы, и живы только пока держат строй, северные дружины — лютый спецназ. Собственно, в пятом-шестом веках, когда славянские рейдовые группы доходили до Коринфа, выжившие византийцы описали именно таких бойцов.
Оборотная сторона профессионализма всегда малочисленность. Саксы и англы не могли победить короля Артура малым числом; точно так и викинги много позже для завоевания что Эофорвика, что Парижа, должны были собирать многие сотни кораблей.
Но вот король Артур помер — англы же и саксы множились в числе. И до них тоже дошло, что «Большие батальоны всегда правы», что «порядок бьет класс». Они собрали много, реально много народу, и таки завоевали приличный кусок Британии — собственно, Англию. Кельтский мир был оттеснен в холмы Уэльса, плоскую Ирландию и не особо щедрую Шотландию; эти территории совокупно условно именуются «Дал Риада» по имени самого большого из кельтских королевств.
Пройдемся еще раз по хронологии.
Король Артур воевал с северной пехотой примерно в пятом веке.
В шестом-восьмом северная пехота все-таки завоевала Британию и назвала ее Англией.
Тогда же славяне проникли южнее Дуная, пользуясь общим ослабением Римского мира. Существует, опять же, гипотеза, что знаменитая Смородина-река между землей живых и мертвых это реальный Дунай и есть. Для привыкшего к воле-свободе славянина шестого века римская держава с ее очевидной мощью и совсем неочевидными законами была натурально иным миром, царством неживых. За все плати, того не делай, того не бери… Да у них даже двери на запорах, нежить натуральная! И возврат домой из набега описан в любой сказке, когда герою достаточно доскакать до текущей воды (Дуная), за которой Кощей (римский император) обычно не преследовал уходящий отряд, понимая бесполезность затеи. Оттуда же и сюжет с защитой моста богатырем: мостов мало, мосты неширокие, держать их можно даже против конных, просто навалив наскоро порубленных бревен в ноги, чтобы конь не мог взять разбег для тарана. Ну а ассоциацию вражьей армии с многоглавым Горынычем не упоминал только ленивый.
Вторая гипотеза из примерно тех лесов — обереги. Вроде как лесные рейдеры старались не трогать своих родовичей, живущих в чужих селах — ну типа девка замуж туда вышла. А узнавали по рисунку-оберегу, понятно же. Добавим еще запрет смотреть диверсанту в глаза, чтобы потом на суде честно сказать: я его не видел и не могу узнать! — и вот она картина вечнокипящей лесной войны, войны налетов и засад, вырезанных ночью заимок или поселений, где каждый может оказаться врагом; вот оно и мировоззрение, где за околицей села форменное потусторонье, земля мертвых. А так и есть: в «зеленке» невозможно избежать засады, это аксиома всех военных даже сейчас. Вышел — будь готов столкнуться с нежитью. Ну а нежить — это собственно воинские братства и есть. Без правильного оберега не суйся. А если на княжьем суде кого сдуру опознаешь, так нежеланного свидетеля и оберег не спасет. Лютичи режут бодричей, те режут лютичей; жизнь, короче, бьет ключом. А еще мечом и веслом, потому что дороги в лесу речные.
Примерно в шестом-восьмом веках на территории современной Венгрии жили самые продвинутые славяне: моравы. Они первыми достигли нормального жизненного уровня, чтобы построить города и завести письменность. Это им Кирилл и Мефодий разрабатывали азбуку.
В пятом-седьмом-двенадцатом веках на славян обрушилась Степь в лице аваров (они же обры) — болгар — мадьяр — печенегов и так далее. На Англию же обрушились викинги.
В общем, хорошо, что сэр Томас Мэллори этого не знал. Черт знает, чего бы он понаписал тогда: «Фоллаут» или «Метро».
Сэр Томас Мэллори написал красивую сказку, сказочность которой осознавалась даже современниками. И все же он попал в цвет. Люди мечтали именно о рыцарях — защитниках слабых. Рыцарях, отстаивающих справедливость. Рыцарях, взыскующих не брюха, но духа. Рыцарях смелых, не предающих сюзерена, не бегущих с поля боя.
А что книга его числила за людей только нобилей — тут буквально время было такое. Томас Мэлори начинал: «сэр Парсифаль собрался в поход» и далее живописал странствия рыцаря в гольном одиночестве, не опускаясь до пошлых материй чистки лошадей и ухода за копытами. Именно от Томаса Мэлори все эти легенды об одиночных странствующих рыцарях пошли широко в народ. Но я не раз упоминал: одиночку запросто прирежут во сне даже в трактире, в темном углу. И расследуй потом со всей мощью криминальной науки 12 века. О, ладно, 15го — большая разница?
Ладно там рыцарь, возьмем пример попроще.
Вот у нас боевой раб. Мамлюк там или гулям или русский «боевой холоп» эпохи несколько поздней. Но так или иначе — невольник с оружием. Он ведь может сбежать. Паспортов еще нет. Глобальных баз данных нет. Ни тебе системы «перехват», ни тебе всеобщего шпионства. Так почему же мамлюк или там гулям не бежит из войска?
Именно потому, что в Средневековье одиночка — ничто. Ходячий мертвец.
За купца будет мстить гильдия. За селянина род или феодал: селянин имущество, портить имущество дурной тон. За это могут и до смерти убить. Тем более, за члена воинского братства — эти не только мотив, эти и возможность имеют. Даже за вольного горожанина будут мстить. Его родная гильдия, например.
А кто будет мстить за дезертира и предателя? Да за него, напротив, награду объявят!
Сменить внешность? Хорошая идея. Только новую одежку в Средневековье на каждом углу не купишь. И даже снять особо не с кого: населения мало. Любой новый человек, особенно оборванец с разбойничьей рожей, пудовыми кулаками и следами интеллекта по всему телу, заметен как муха на тарелке. Допустим, ему известны тайные тропы, и конная погоня не перехватит его на тракте — хотя в жарких местах, где обычно водились боевые рабы, лесов не особо, колодцы наперечет, а без воды человек живет двое суток. Даже если он сам Юсуф-ибн-Айюб, которым франки пугают младенцев.
Далее. Рабов обычно клеймят, причем на видном месте: на лбу или руках, или шее. И это снова становится понятно первому же патрулю — а любой феодал рассылает патрули по своей земле. Просто чтобы сосед, такой же феодал, не таскал тихонько крепостных. Да и чтобы нищие по дорогам не рыскали в поисках чего бы скоммуниздить. Да и селянам нехрен болтаться в будние дни, пусть вкалывают. Совместный труд — на благо меня, конечно! — облагораживает.
Далее. Вот сбежал боевой раб — а что он умеет делать? С чего ему жить? Глину рубить героически? Ну нарубил, а дальше что? Печки класть умение надо, каменная кладка еще сложнее. Кругом гильдейские секреты, вступительные взносы, страшные клятвы и вот это вот все.
Устроиться в чью-либо стражу — так чем служба в страже отличается от того, что у мамлюка УЖЕ ЕСТЬ? Убить могут точно так же. Те же битвы, точно так же взятый город могут отдать на разграбление. А могут и не отдать, могут послать служить в задницу шайтана, где ни вина, ни девок. И потом, не всякий начальник стражи возьмет на службу проблемного чувака. Мало ли, отчего он сбежал с прошлой службы. Вдруг начальника зарезал — проверить никак. Ни глобальных баз данных, ни реестра несостоятельных должников в открытом доступе. Только где-то в ломбардском банке, чисто для своих; но вряд ли там беглые мамлюки учитываются. А слово «гулям» там вообще ругательное.
Ну и наконец, из мамлюков люди в султаны и халифы поднимались. Чисто братва выдвигала. И они своих верных товарищей не забывали тоже. А сбежишь ты, и как потом карьеру строить? Где? В державе франков? Так мамлюки по большей части даже тамошнего языка не знали, не говоря уж — дороги во Францию.
Но, допустим, преодолел ты все-все препоны и пришел, скажем, в Париж. А там на улице тебя останавливает мужик и говорит: я тебя узнал, падла узкоглазая! Ты в битве при Хаттине моего кореша убил. Готовься к смерти, сука!
Раньше-то ты был воин султана и за тобой незримой стеной стоял султанат. Пока с султаном мир заключен, узнавать тебя мог хоть сам король Франции — пофиг. Он даже убийц к чужеземцу не мог подослать просто так, потому что султан может и психануть. А все знали, что при Айн-Джайлуте обида султана вышла боком даже монголам, что там о Франции толковать.
Но все меняется, если человек — беглый. Безродный. За которым НИКТО не стоит.
Вот почему случаи бегства боевых рабов бывали нечасто. И бежали они туда, где точно знали: не выдадут. Скажем, на Дон в казаки. Нету в Египте казачества? Ваши проблемы, бегите в Тунис. Если, конечно, добежите. Может, и примет вас солнцеликий падишах на службу. А может, именно сегодня он решит выпендриться перед соседним падишахом, козырнуть соблюдением обычая — да и вернет беглеца обратно, в родную казарму. А там ему весь десяток люлей взвесит, потому что они за беглеца каждый день дополнительно по сто кусков глины разрубают.
Снова перевернем медаль.
Где беглый раб — а где одиночный рыцарь?
Ирония ситуации заключается в том, что одиночный рыцарь с точки зрения боевой ценности от беглого раба особо не отличается. Будь он сам ДАртаньян — сунут ему копье в ноги, оглоблей по башке и привет. Защищает рыцаря только слава стоящего за ним рода. Ну, если встречные знают, что вот это чудо с петухом на щите на самом деле баронет де Кок, и барон за него в случае чего половину деревни перевешает.
А если не знают, так мало ли, где он доспехи взял. Может, спер. Вали его, пацаны!
Поскольку литРПГ еще не придумали, таблички с извещениями в родовом замке не всплывают. О бесславной смерти одиночного путника род узнает не скоро. Если вообще узнает. Мало ли, уехал на службу Ричарду Львиное Сердце, и пошел с ним воевать Гроб Господень. Вернется через двадцать лет, покрытый шрамами, увенчанный славой, подарков привезет. В хорошее долго верить можно. Опять же, притчу о блудном сыне в Библии перечитать, если что.
Книга сэра Томаса Мэллори о странствиях рыцаря-одиночки все-таки сказка. Это не первая сказка в истории. Но, пожалуй, это первая сказка, серьезно изменившая историю.
Первая книга, провозгласившая личный идеал, личную ответственность и личный выбор; все это уже не средневековые понятия. Это уже понятия Нового Времени.
С завершением Средневековья мой цикл тоже завершается. Как я говорил в самом начале, у меня нет желания выводить его за пределы ежевечернего развлечения. Даже и случись у меня такое желание, так «ничтожный кувшин моих мыслей показывает дно». Соберу все замечания, внесу правки и оформлю все это сборником рассказов. Сорок пять текстов только на этом сайте у меня уже есть, будет еще один.
Читайте хроники, многим выдумкам романистов они дают сто очков вперед. Правда, обязан предупредить: чтение хроник может сделать для вас пресной и скучной чуть менее, чем всю историческую литературу, паче того фэнтези; но тут уж каждый выбирает для себя.
В чем и желаю вам удачи.
(с) КоТ
Гомель
Сентябрь 2021
В трилогию «Король Дарлии» вошли три книги «Король Дарлии», «Король Дарлии и призрак Синего леса» и «Король Дарлии и кровь Гекаты». Вся серия относится к жанру волшебных сказок. Каждую книгу можно читать как часть единого целого, а также и как отдельное произведение с самостоятельным сюжетом.
Главными героями сказок являются Феликс и его подруга Алиса. Феликс — обычный школьник, который не особо ладит с английским языком и побаивается школьных хулиганов. А вот Алиса — совсем другое дело. Девочка знает приемы каратэ и никакие хулиганы ее не страшат.
Король Дарлии
Однажды Феликс и Алиса чудесным образом оказываются в волшебной стране Итландии. С этого времени у них начинается совсем другая жизнь, полная загадок и опасностей. А самая главная загадка таится в магическом камне Турмалионе, от которого зависит судьба всей Итландии.
На камне лежит страшное заклятие. Чтобы ослабить силу Турмалиона, первый хозяин камня Гилмар разделил его на пять частей. Он раздал их своим сыновьям, королям пяти королевств и строго настрого запретил соединять камни. А если кто-нибудь посмеет снова создать Турмалион, Итландию ждет большая беда. Так говорилось в заклятии Гилмара.
Однако один из пяти королей Сигизмунд мечтает возродить Турмалион. Он расправляется с королем Гордионом, короля Пергуса заставляет служить при дворе, а королям Константину и Орвину приходится скрываться. В руках Сигизмунда оказываются четыре части Турмалиона и только Орвину при побеге удается прихватить свой камень с собой. Из-за этого Сигизмунд никак не может воссоздать Турмалион.
Еще один сбежавший король Константин вместе с женой Гордиона Ольгертой через портал проникает на Землю. Там у Ольгерты рождается сын Гордиона Феликс. Мальчик не знает, кто он такой на самом деле, но приходит время и Ольгерта раскрывает сыну тайну его рождения.
Феликс возвращается в Итландию и добирается до дворца Сигизмунда. Его сопровождает соседская девочка Алиса, которая попала в Итландию совершенно случайно. Однако главный враг Феликса Сигизмунд неожиданно погибает от золотого чудовища Семаргла. Таким образом исполняется пророчество прорицательницы Теи.
Однако со смертью Сигизмунда зло не кончается. Жрица и друг короля Селеста продолжает творить черные дела. Теперь она становится главным врагом Феликса. Селеста с помощью колдуньи Гекаты накладывает чары на Алису и уводит ее на Поющее болото. Когда-то в далеком детстве она жила здесь вместе со своей матерью. Туда же Селеста уносит и четыре камня.
Феликс бросается на поиски своей подруги. О Поющем болоте ему рассказывает умирающий король Пергус. По дороге Феликс встречает короля Орвина, который тоже хочет расправиться с Селестой. Орвин и Феликс добираются до Поющего болота и Красного дерева — жилища Селесты.
Пока жрицы нет дома, Феликс и Орвин ищут Алису. Однако Селеста неожиданно возвращается, и Орвину приходится вступить с ней в схватку. Селеста превращается в красного дракона и почти не оставляет Орвину шансов на победу.
Пока идет сражение, Феликс обнаруживает у Селесты тайник, в котором жрица спрятала четыре части Турмалиона. У Феликса уже есть последняя пятая часть (ее ему перед боем отдал Орвин) и он воссоздает Турмалион. С помощью силы этого камня Феликсу удается сразить красного дракона и спасти Орвина, который рассказывает ему тайну рождения Селесты.
После победы над драконом Феликс и Орвин находят в потайной комнате Алису. Однако она находится в глубоком сне, видимо, под какими-то колдовскими чарами. Феликс и Орвин с Алисой на руках возвращаются назад во дворец Сигизмунда.
Король Дарлии и Призрак Синего леса
Феликс и король Орвин возвращаются во дворец Сигизмунда. Там их уже ждут Ольгерта и король Константин. К этому времени они через портал вернулись в Итландию и разыскивают Феликса. Во дворце они сделали короткую остановку перед тем, как идти дальше. Однако неожиданно Феликс является к ним сам, и Ольгерта вне себя от счастья.
Радость встречи омрачает только злосчастный камень Турмалион и состояние Алисы. Девочка остается неподвижной и, если бы не слабое дыхание, вообще кажется мертвой. Однако ночью Алиса вдруг оживает и покидает дворец. Чья-то невидимая рука снова направляет ее на Поющее болото.
Там Алиса встречает Лукаса, который раньше верно служил королю Сигизмунду. Алиса приказывает ему принести ей камень Турмалион. Однако Лукас относится к ней с недоверием и Алисе приходится проявить себя. Она показывает Лукасу свою колдовскую сущность и обещает за Турмалион крупную награду. Лукас соглашается украсть для нее камень.
В это время Феликс обнаруживает пропажу Алисы и снова пускается на ее поиски. В то же время он лишается Турмалиона, который незаметно у сына забирает Ольгерта. Пока Феликс отсутствует, Лукас хитростью проникает во дворец и крадет Турмалион у Ольгерты. Рассчитывая на хорошую награду, он несет Турмалион в Сумрачные горы к Алисе. Туда же дорога ведет и Феликса.
Меж тем Алиса ждет Лукаса в Сумрачных горах. От прежней девочки в ней мало что осталось. В ней живет злая колдунья Геката. Тело Алисы Гекате за услуги подарила жрица Селеста. До этого щедрого подарка Геката не обладала собственным телом, а только Призраком бродила по Синему лесу, царству мертвых.
Когда Лукас наконец является к колдунье и требует награду, Геката-Алиса превращает его в груду костей и завладевает Турмалионом. Вместе с тем она варит колдовское зелье, которым хочет погубить всю Итландию.
Неожиданно в логове колдуньи появляется Феликс. Между Гекатой и Феликсом начинается борьба за камень. Камень будто колеблется между добром и злом. Но силы добра берут верх и весь замок Гекаты рассыпается в пыль. Одновременно с этим Алиса, уже прежняя, чудесным образом оказывается у себя дома на Земле.
После гибели Гекаты Феликс возвращается домой и становится королем одного из пяти королевств Дарлии. В Итландию наконец-то приходят мир и покой. Турмалион же попадает в руки прорицательницы Теи.
Король Дарлии и кровь Гекаты
После исчезновения Турмалиона Итландия живет относительно спокойно, хотя каждый из пяти ее королей нет-нет да вспоминает о камне. Особенно мечтает о Турмалионе король Роланд, который посылает своих верных слуг на его поиски. Но камень надежно спрятан в снах прорицательницы Теи.
Тея уже много лет пытается разделить Турмалион, но для этого нужна кровь Гекаты. А где же ее взять, если колдунья давно превратилась в бестелесный призрак? Феликс тоже ищет разгадку черного камня и ему вдруг приходит идея поискать кровь Гекаты в Золотой горе Семаргла. Однако по-хорошему договориться с Семарглом невозможно и Феликс с друзьями пускается в дорогу за ореховой флейтой, которая может усыпить чудовище.
С собой в путешествие Феликс берет своих друзей Лику, Марка, Тэда и Алису, которая не так давно снова оказалась в Итландии. В волшебную страну Алиса прихватила с собой из дома любимую игрушку Фриду. Фрида — не обычная кукла. Она разговаривает, танцует, смеется и в общем напоминает человека только совсем маленького.
Феликсу удается завладеть ореховой флейтой, усыпить Семаргла и проникнуть в Золотую гору. Однако в горе пусто, кто-то другой еще раньше забрал кровь Гекаты. Местные жители высказывают Феликсу свои догадки, кто бы это мог быть, и оказывается, что все ниточки ведут к Роланду.
Феликс с друзьями приезжают в гости к Роланду и незаметно ищут в его дворце кровь Гекаты. Кстати, Роланд и сам не подозревает, что колдовская кровь хранится в его сокровищнице. Когда-то давно слуга принес ему какой-то подозрительный красный пузырек, но что в нем такое Роланду неизвестно.
С помощью куклы Фриды Король Дарлии и его друзья находят кровь Гекаты и тайно от Роланда бегут из дворца. Они благополучно добираются до Дарлии и вызывают прорицательницу, чтобы отдать ей кровь Гекары. Тея является на их зов, но не одна, а со своими воинами. Она достает из своих снов Турмалион, но разделить его не успевает. Фрида, которая еще недавно всем помогала, неожиданно хватает камень и убегает из дворца.
Тея странным образом ей не препятствует, а даже приказывает воинам открыть все порталы на Землю. Феликс и его друзья ошеломлены всем происходящим. Однако позже Тея расставляет все по своим местам. Оказывается, что настоящий Турмалион остался у нее, а тот что у Фриды — всего лишь подделка. Тея наконец делит Турмалион и отдает его части законным владельцам, пяти королям Итландии.
Между тем второй Турмалион вместе с Фридой попадает к колдуньям — сестрам Гекаты. Именно они послали Фриду в Итландию за Турмалионом. Однако радость сестер была недолгой. Камень страшным образом убивает самую старшую и могущественную из них. Остальные сестры приходят в ярость и обещают расправиться с Теей. Однако порталы между Землей и Итландией уже закрыты и им вряд ли удасться выполнить свои угрозы.
Итак, приятного вам чтения!
Поделиться ссылкой:
О себе он говорил: «Писать могу всё, кроме доносов». И действительно, писал сказки, пьесы, стихи, фельетоны, киносценарии, новеллы, сатирические репризы для Аркадия Райкина и кукольные представления для Сергея Образцова, балетные либретто и смешные подписи к картинкам в детских журналах.
Обладал уникальным чувством юмора, мог рассмешить таких искушённых острословов как Михаил Зощенко и Даниил Хармс. И в то же время он выглядел человеком очень закрытым: было в его судьбе такое, о чём особенно не поговоришь. Например, у него, преуспевающего советского писателя и драматурга, было белогвардейское прошлое.
Настоящая слава пришла к нему посмертно, через 25 лет. Его пьесы-сказки были экранизированы. Нет, пожалуй, сегодня в России такого человека среднего и зрелого возраста, который не помнил бы и не любил фильмы «Золушка», «Сказка о потерянном времени», «Тень», «Убить дракона», «Обыкновенное чудо», «Снежная королева». Эти фильмы сняты по мотивам произведений Евгения Шварца.
Будущий писатель и драматург Евгений Львович Шварц родился в 1886 году в Российской империи, в Казани. Его отец, медик по профессии, был большим любителем театра. Лев Шварц играл на скрипке, хорошо пел, играл в любительском театре. Отец репетировал роли дома, мать подавала реплики, маленький сын с восхищением наблюдал за чудесными превращениями отца то в римлянина, то в русского купца.
Сын Евгений очень рано почувствовал вкус литературного слова. Слово «писатель» до конца жизни было для него священным. Уже, будучи известным литератором, в свои зрелые годы он признавался, что у него язык не поворачивается называть себя писателем. Шутил, что драматургом уже можно.
Мать запомнила эпизод из детства сына: маленького Женю как-то спросили, кем он будет, когда вырастет. Сын долго молчал, потом лёг у маминых ног на ковёр и чуть слышно прошептал: «Романистом». Уже знал такое слово.
Однако до поры до времени это признание считалось в семье просто шуткой, и повзрослевший юноша Евгений Шварц поступил на юридический факультет Московского университета.
Началась Первая мировая война, и стало не до учёбы. После революции молодой человек воевал против новой власти в рядах корниловской армии. Участвовал в легендарном Ледяном походе. Был контужен.
Ещё до октябрьского переворота Евгений Шварц набирался опыта театральной жизни в любительских спектаклях, а в 1921 году с труппой маленького ростовского театрика приехал покорять Петроград.
Театрик сгинул, актёры разъехались по домам, а Шварц остался в этом городе, как он сам выражался «на цыпочках, с робкой улыбочкой» потихоньку подбираться к миру литературы. У него уже появились друзья среди писателей и поэтов. Первыми, кто поддержал его на новом поприще, были Корней Чуковский и Самуил Маршак. Правда, для начала, начинающему литератору пришлось писать фельетоны в газетах и журналах шахтёрского Донецка.
Только с 1924 года Шварц становится сотрудником уникального авторского коллектива редакции детской литературы Госиздата под руководством С. Маршака. Коллектив авторов создал подлинные шедевры детской литературы, которые и сегодня веселят и развлекают маленьких читателей. Тем более, что даже дедушки и бабушки, а также прабабушки и прадедушки помнят многие стихи и шутки-прибаутки наизусть.
Евгений Шварц очень быстро стал популярным автором не только детских стихотворений, но и детских пьес. Например, «Сказки о потерянном времени».
Жизнь, казалось бы, удалась. Но уникальный талант Шварца требовал дальнейшего развития. В начале 30-х годов в Ленинграде был создан новый театр — Театр комедии, главный режиссёр которого, Николай Акимов, заказал молодому драматургу пьесу на современную тематику по мотивам классических европейских сказок. Замысел был непростой. Но талант, мировоззрение Шварца и особенности личности дали уникальный результат.
Одна за другой были созданы пьесы-шедевры: «Голый король», «Тень», «Дракон» и «Обыкновенное чудо». Перемешивая фабулы классических европейских сказок, драматург создал аллегории и символы современных ему проблем. Да и сегодня пьесы живы и не сходят со сцены. Можно каждый год пересматривать замечательные фильмы Марка Захарова, снятые по мотивам пьес Шварца, и находить аналогии с сегодняшним днём. А цитировать Шварца можно сегодня тоже вполне уместно.
Шварц доказал своим современникам и далёким потомкам, что сюжеты, испытанные веками, содержат в себе вечные нравственные проблемы.
Для кого писал Евгений Шварц: для взрослых или для детей? Режиссёр Акимов, который сподвиг драматурга на создание таких оригинальных произведений, очень верно подметил, что написанная для взрослых пьеса «Обыкновенное чудо», имеет большой успех и на утренних спектаклях для детей. Такое очень редко бывает в жизни театров.
Что характерно, детским драматургом себя Шварц никогда не считал и шутливо гневался на своего режиссёра:
«Вы меня три раза обозвали детским драматургом, сами Вы детский драматург, милостивый государь!»
Конец 30-х в истории страны были очень непростыми. Многие друзья Евгения Шварца бесследно исчезли в ходе репрессий. Угроза ареста не раз висела и над ним.
Чтобы «остаться в строю» и просто выжить в это опасное время, Евгений Львович стал писать без опасных сказочных аллюзий. Пьесы «Тень» и «Дракон» в сороковые годы были сняты с репертуара театра.
Драматург правильно понял это предупреждение. Шварц стал писать сценарии к мультфильмам и к художественным фильмам. Это была тоже высококлассная работа: «Золушка», «Первоклассница», «Дон-Кихот», «Марья-искусница».
В послевоенные годы в драматургии Шварца стали усиливаться психологические мотивы. В это время появилась пьеса «Повесть о молодых супругах». Евгений Львович сам имел опыт неудачного первого брака, и в своей пьесе он попытался дать некоторые советы молодожёнам.
Автор серьёзно размышляет о том, как в бытовой круговерти буден не растерять тех драгоценных чувств, которые объединили людей в семью. Сегодня мы видим, что эта проблема стала даже актуальнее, чем в 50-е годы прошлого века.
Есть в творческом наследии драматурга ещё одна книга, над которой он работал последние годы своей жизни. Многие исследователи творчества Шварца считают её важнейшей. Как её назвать? Мы в затруднении.
Слова «дневник» и «мемуары» Евгений Львович не любил. Книга большая. 700 страниц документально-мемуарной прозы. Эта книга без иносказаний и аллегорий. Это откровенные мысли о прошлом и современном. За четыре года до смерти Шварц писал о себе в третьем лице:
«Без людей он жить не может… Всегда преувеличивая размеры собеседника и преуменьшая свои, он смотрит на человека как бы сквозь увеличительное стекло… И в этом взгляде… нашёл точку опоры. Он помог ему смотреть на людей как на явление, как на созданий Божьих».
Такая жизненная позиция и объясняет, вероятно, особенности его неповторимого творческого метода. Неслучайно в сказке «Обыкновенное чудо», которую драматург считал самой главной в своём творчестве, герой говорит такие слова:
«Сказка рассказывается… для того, чтобы открыть, сказать во всю силу, во весь голос то, что думаешь».
Когда-то Бунин сказал о Чехове:
«До самой смерти росла его душа».
Эти же слова, наверно, можно сказать и о Шварце.
Какие бы проблемы драматург не ставил перед положительными героями своих пьес, с какими бы трудностями их не сталкивал, его герои всегда побеждают зло. И это вдохновляет по сей день режиссёров, актёров, зрителей и читателей.
Под конец жизни Шварц был признан классиком отечественной драматургии. Но он никогда не обольщался на свой счёт и знал, что официальному славословию доверять нельзя. Однажды он подарил другу свою книгу и подписал так: «Шварц, человек, тень».
Писатель Леонид Пантелеев оставил воспоминания о дружеских отношениях с Евгением Львовичем. Пантелееву был памятен их последний разговор.
«Испытываю судьбу, — говорил он со смущённой и даже какой-то виноватой усмешкой. — Подписался на тридцатитомное собрание Диккенса. Интересно, на каком томе это случится».
Драматург Евгений Шварц умер 15 января 1958 года в Ленинграде.
Афоризмы и цитаты Евгения Шварца
- Человека легче всего съесть, когда он болен или уехал.
- Детей надо баловать — тогда из них вырастают настоящие разбойники.
- Связи связями, но надо же и совесть иметь.
- Очень вредно не ездить на бал, когда ты этого заслуживаешь.
- Когда-нибудь спросят, а что ты можешь, так сказать, предъявить? И никакие связи не помогу тебе сделать тебе ножку маленькой, душу — большой, а сердце — справедливым.
- Эх, жалко — королевство маловато, разгуляться негде. Но ничего, я с соседями поссорюсь.
- Я встречал множество людей, которые не могут не писать, не могут не играть — и не писатели они, и не актёры.
- Лучшее украшение девушки — скромность и прозрачное платьице.
- Никому и ничему не верить — это смерть. Всё понимать — тоже смерть. А безразличие — хуже смерти.