| Раздел долгосрочного плана №3: | |||||
| Дата: 01.02.21 | Учитель: | ||||
| Класс: 5 | Количество присутствующих: | отсутствующих: | |||
| Тема урока | Герои сказки О.Уайльда «Соловей и Роза». | ||||
| ЦО, которые достигаются на данном уроке | АИ 2 — Тема АИ 5 — Характеристика АИ 7 — Отношение | ||||
| Цели урока | 5. АИ 2. 5. АИ 5. 5. АИ 7. | ||||
| Критерии оценивания | Учащийся: -анализирует -характеризует — дает О. -определяет | ||||
| Языковые цели | подобрать | ||||
| Привитие ценностей | Способствовать | ||||
| Межпредметные связи | Межпредметные связи прослеживаются с | ||||
| Навыки использования ИКТ | Презентация, использование | ||||
| Предварительные знания | На уроке учащиеся будут продолжать | ||||
| Ход урока | |||||
| Заплани- рованные этапы | Запланированная деятельность на уроке | Ресурсы | |||
| Начало урока 10мин. | I.Объявление II.Актуализация Без Работа с -Как вы
-Как вы Учащиеся П, К Ф (комментарии от одноклассников, | http://www.lib.ru/WILDE/wild_roza.txt текст сказки О. Уайльда «Соловей и роза» | |||
| Середина 15 мин. 15мин. | II. Интерпретация -В этом Учащиеся объединяются в группы для 1 группа- 4 группа- П Затем Критерии Ф Учащимся 1 группа 2 группа Примерный 1.Внешний 2.Речевая 3.Черты 4.Поступки 5.Прямая 6.Косвенная 7. Г В конце Критерии -дает -составляет Ф | http://infourok.ru/material.html?mid=87930 презентация https://www.youtube.com/watch?v=aOSfhKV6PR0 О.Уайльд | |||
| Конец 5 мин. | IV.Рефлексия. «Оцени Учащиеся 1. Кто, 2. Как 3. Звучит Ф Самооценивание | ||||
| Дифференциация | Оценивание | Здоровье | |||
| Работа в | Наблюдение, | Кабинет | |||
| Рефлексия Были ли Правильно Выдержаны | |||||
Приложение 1
«Соловей и роза» — Оскар Уайлд
Жить для того, чтобы умереть?..
банально…
— Она сказала, что будет танцевать со мной, если я принесу ей красных роз,
— воскликнул молодой Студент, — но в моем саду нет ни одной красной розы.
Его услышал Соловей, в своем гнезде на Дубе, и, удивленный, выглянул из листвы.
— Ни единой красной розы во всем моем саду! — продолжал сетовать Студент,
и его прекрасные глаза наполнились слезами. — Ах, от каких пустяков
зависит порою счастье! Я прочел все, что написали мудрые люди, я постиг все
тайны философии , — а жизнь моя разбита из-за того только, что у меня нет
красной розы.
— Вот он наконец-то, настоящий влюбленный, — сказал себе Соловей.
— Ночь за ночью я пел о нем, хотя и не знал его, ночь за ночью я
рассказывал о нем звездам, и наконец я увидел его. Его волосы темны, как темный
гиацинт, а губы его красны, как та роза, которую он ищет; но страсть сделала
его лицо бледным, как слоновая кость, и скорбь наложила печать на его чело.
— Завтра вечером принц дает бал, — шептал молодой Студент, — и
моя милая приглашена. Если я принесу ей красную розу, она будет танцевать со
мной до рассвета. Если я принесу ей красную розу, я буду держать ее в своих
объятиях, она склонит голову ко мне на плечо, и моя рука будет сжимать ее руку.
Но в моем саду нет красной розы, и мне придется сидеть в одиночестве, а она
пройдет мимо. Она даже не взглянет на меня, и сердце мое разорвется от горя.
— Это настоящий влюбленный, — сказал Соловей. — То, о чем я лишь
пел, он переживает на деле; что для меня радость, то для него страдание.
Воистину любовь — это чудо. Она драгоценнее изумруда и дороже прекраснейшего
опала. Жемчуга и гранаты не могут купить ее, и она не выставляется на рынке. Ее
не приторгуешь в лавке и не выменяешь на золото.
— На хорах будут сидеть музыканты, — продолжал молодой Студент.
— Они будут играть на арфах и скрипках, и моя милая будет танцевать под
звуки струн. Она будет носиться по зале с такой легкостью, что ноги ее не коснутся
паркета, и вокруг нее будут толпиться придворные в расшитых одеждах. Но со мной
она не захочет танцевать, потому что у меня нет для нее красной розы.
И юноша упал ничком на траву, закрыл лицо руками и заплакал.
— О чем он плачет? — спросила маленькая зеленая Ящерица, которая
проползала мимо него, помахивая хвостиком.
— Да, в самом деле, о чем? — подхватила Бабочка, порхавшая в погоне
за солнечным лучом.
— О чем? — спросила Маргаритка нежным шепотом свою соседку.
— Он плачет о красной розе, — ответил Соловей.
— О красной розе! — воскликнули все. — Ах, как смешно!А
маленькая Ящерица, несколько склонная к цинизму, беззастенчиво расхохоталась.
Один только Соловей понимал страдания Студента, он тихо сидел на Дубе и думал о
таинстве любви.
Но вот он расправил свои темные крылышки и взвился в воздух. Он пролетел над
рощей, как тень, и, как тень, пронесся над садом.
Посреди зеленой лужайки стоял пышный Розовой Куст. Соловей увидел его, подлетел
к нему и спустился на одну из его веток.
— Дай мне красную розу, — воскликнул он, — и я спою тебе свою
лучшую песню!
Но Розовый Куст покачал головой.
— Мои розы белые, — ответил он, — они белы, как морская пена,
они белее снега на горных вершинах. Поди к моему брату, что растет возле старых
солнечных часов, — может быть, он даст тебе то, чего ты просишь.
И Соловей полетел к Розовому Кусту, что рос возле старых солнечных часов.
— Дай мне красную розу, — воскликнул он, — и я спою тебе свою
лучшую песню!
Но Розовый Куст покачал головой.
— Мои розы желтые, — ответил он, — они желты, как волосы сирены,
сидящей на янтарном престоле, они желтее златоцвета на нескошенном лугу. Поди к
моему брату, что растет под окном у Студента, может быть, он даст тебе то, чего
ты просишь.
И Соловей полетел к Розовому Кусту, что рос под окном у Студента.
— Дай мне красную розу, — воскликнул он, — и я спою тебе свою
лучшую песню!
Но Розовый Куст покачал головой.
— Мои розы красные, — ответил он, — они красны, как лапки
голубя, они краснее кораллов, что колышутся, как веер, в пещерах на дне океана.
Но кровь в моих жилах застыла от зимней стужи, мороз побил мои почки, буря
поломала мои ветки, и в этом году у меня совсем не будет роз.
— Одну только красную розу — вот все, чего я прошу, — воскликнул
Соловей. — Одну-единственную красную розу! Знаешь ты способ получить ее?
— Знаю, — ответил Розовый Куст, — но он так страшен, что у меня
не хватает духу открыть его тебе.
— Открой мне его, — попросил Соловей, — я не боюсь.
— Если ты хочешь получить красную розу, — молвил Розовый Куст,
— ты должен сам создать ее из звуков песни при лунном сиянии, и ты должен
обагрить ее кровью сердца. Ты должен петь мне, прижавшись грудью к моему шипу.
Всю ночь ты должен мне петь, и мой шип пронзит твое сердце, и твоя живая кровь
перельется в мои жилы и станет моею кровью.
— Смерть — дорогая цена за красную розу, — воскликнул Соловей.
— Жизнь мила каждому! Как хорошо, сидя в лесу, любоваться солнцем в
золотой колеснице и луною в колеснице
из жемчуга. Сладко благоухание боярышника, милы синие колокольчики в долине и
вереск, цветущий на холмах. Но Любовь дороже Жизни, и сердце какой-то пташки —
ничто в сравнении с человеческим сердцем!
И, взмахнув своими темными крылышками, Соловей взвился в воздух. Он пронесся
над садом, как тень, и, как тень, пролетел над рощей.
А Студент все еще лежал в траве, где его оставил Соловей, и слезы еще не
высохли в его прекрасных глазах.
— Радуйся! — крикнул ему Соловей. — Радуйся, будет у тебя
красная роза. Я создам ее из звуков моей песни при лунном сиянии и обагрю ее
горячей кровью своего сердца. В награду я прошу у тебя одного: будь верен своей
любви, ибо, как ни мудра Философия, в Любви больше Мудрости, чем в Философии, —
и как ни могущественна Власть, Любовь сильнее любой Власти. У нее крылья цвета
пламени, и пламенем окрашено тело ее. Уста ее сладки, как мед, а дыхание
подобно ладану.
Студент привстал на локтях и слушал, но он не понял того, что говорил ему
Соловей; ибо он знал только то, что написано в книгах.
А Дуб понял и опечалился, потому что очень любил эту малую пташку, которая
свила себе гнездышко в его ветвях.
— Спой мне в последний раз твою песню, — прошептал он. — Я буду
сильно тосковать, когда тебя не станет.
И Соловей стал петь Дубу, и пение его напоминало журчание воды, льющейся из
серебряного кувшина.
Когда Соловей кончил петь, Студент поднялся с травы, вынул из кармана карандаш
и записную книжку и сказал себе, направляясь домой из рощи:
— Да, он мастер формы, это у него отнять нельзя. Но есть ли у него
чувство? Боюсь, что нет. В сущности, он подобен большинству художников: много
виртуозности и ни капли искренности. Он никогда не принесет себя в жертву
другому. Он думает лишь о музыке, а всякий знает, что искусство эгоистично.
Впрочем, нельзя не признать, что иные из его трелей удивительно красивы. Жаль
только, что в них нет никакого смысла и они лишены практического значения.
И он пошел к себе в комнату, лег на узкую койку и стал думать о своей любви;
вскоре он погрузился в сон.
Когда на небе засияла луна, Соловей прилетел к Розовому Кусту, сел к нему на
ветку и прижался к его шипу. Всю ночь он пел, прижавшись грудью к шипу, и
холодная хрустальная луна слушала, склонив свой лик. Всю ночь он пел, а шип
вонзался в его грудь все глубже и глубже, и из нее по каплям сочилась теплая
кровь.
Сперва он пел о том, как прокрадывается любовь в сердце мальчика и девочки. И
на Розовом Кусте, на самом верхнем побеге, начала распускаться великолепная
роза. Песня за песней — лепесток за лепестком. Сперва роза была бледная, как
легкий туман над рекою, — бледная, как стопы зари, и серебристая, как крылья рассвета.
Отражение розы в серебряном зеркале, отражение розы в недвижной воде — вот
какова была роза, расцветавшая на верхнем побеге Куста.
А Куст кричал Соловью, чтобы тот еще крепче прижался к шипу.
— Крепче прижмись ко мне, милый Соловушка, не то день придет раньше, чем
заалеет роза!
Все крепче и крепче прижимался Соловей к шипу, и песня его звучала все громче и
громче, ибо он пел о зарождении страсти в душе мужчины и девушки.
И лепестки розы окрасились нежным румянцем, как лицо жениха, когда он целует в
губы свою невесту. Но шип еще не проник в сердце Соловья, и сердце розы
оставалось белым, ибо только живая кровь соловьиного сердца может обагрить
сердце розы.
Опять Розовый Куст крикнул Соловью, чтобы тот крепче прижался к шипу.
— Крепче прижмись ко мне, милый Соловушка, не то день придет раньше, чем
заалеет роза!
Соловей еще сильнее прижался к шипу, и острие коснулось наконец его сердца, и
все тело его вдруг пронзила жестокая боль. Все мучительнее и мучительнее
становилась боль, все громче и громче раздавалось пенье Соловья, ибо он пел о
Любви, которая обретает совершенство в Смерти, о той Любви, которая не умирает
в могиле.
И стала алой великолепная роза, подобно утренней заре на востоке. Алым стал ее
венчик, и алым, как рубин, стало ее сердце.
А голос Соловья все слабел и слабел, и вот крылышки его судорожно
затрепыхались, а глазки заволокло туманом. Песня его замирала, и он чувствовал,
как что-то сжимает его горло.
Но вот он испустил свою последнюю трель. Бледная луна услышала ее и, забыв о
рассвете, застыла на небе. Красная роза услышала ее и, вся затрепетав в
экстазе, раскрыла свои лепестки навстречу прохладному дуновению утра. Эхо
понесло эту трель к своей багряной пещере в горах и разбудило спавших там
пастухов. Трель прокатилась по речным камышам, и те отдали ее морю.
— Смотри! — воскликнул Куст. — Роза стала красной!
Но Соловей ничего не ответил. Он лежал мертвый в высокой траве, и в сердце у
него был острый шип.
В полдень Студент распахнул окно и выглянул в сад.
— Ах, какое счастье! — воскликнул он. — Вот она, красная роза. В
жизни не видал такой красивой розы! У нее, наверное, какое-нибудь длинное
латинское название.
И он высунулся из окна и сорвал ее.
Потом он взял шляпу и побежал к Профессору, держа розу в руках.
Профессорская дочь сидела у порога и наматывала голубой шелк на катушку.
Маленькая собачка лежала у нее в ногах.
— Вы обещали, что будете со мной танцевать, если я принесу вам красную
розу! — воскликнул Студент. — Вот самая красная роза на свете.
Приколите ее вечером поближе к сердцу, и, когда мы будем танцевать, она
расскажет вам, как я люблю вас.
Но девушка нахмурилась.
— Боюсь, что эта роза не подойдет к моему туалету, — ответила она.
— К тому же племянник камергера прислал мне настоящие каменья, а всякому
известно, что каменья куда дороже цветов.
— Как вы неблагодарны! — с горечью сказал Студент и бросил розу на
землю.
Роза упала в колею, и ее раздавило колесом телеги.
— Неблагодарна? — повторила девушка. — Право же, какой вы
грубиян! Да и кто вы такой, в конце концов? Всего-навсего студент. Не думаю,
чтоб у вас были такие серебряные пряжки к туфлям, как у камергерова племянника.
И она встала с кресла и ушла в комнаты.
— Какая глупость — эта Любовь, — размышлял Студент, возвращаясь
домой. — В ней и наполовину нет той пользы, какая есть в Логике. Она
ничего не доказывает, всегда обещает несбыточное и заставляет верить в
невозможное. Она удивительно непрактична, и так как наш век — век практический,
то вернусь я лучше к Философии и буду изучать Метафизику.
И он вернулся к себе в комнату, вытащил большую запыленную книгу и принялся ее
читать.
Книга воспоминаний свт. Мардария Ускоковича (1889 — 1935) «Непостижимая Россия» – бесценное свидетельство эпохи. В 1907 году еще совсем юный иеродиакон прибыл на учебу в Россию, чтобы пробыть в ней более 10 лет, став участником многих общественных и политических и церковных событий. Эти годы жизни в России спустя много лет святитель опишет в своих мемуарах.
Их текст на английском языке под названием «Incomprehenssible Russia» был найден не так давно и датируется 1935 г. Сербский перевод, потребовавший серьезной научной и литературной работы, вышел в свет по благословению епископа Новограчаницко-центрально-западноамериканского Лонгина в монастыре Святого Саввы в Либервилле в 2017 г.
В настоящее время готовится и русское издание этого исторического наследия.
Небольшой отрывок представляет собой описание первых впечатлений молодого сербского священнослужителя по прибытии в столь любимую им Россию.
***
Спустилась ночь, и сонный стук колес начал влиять на моих попутчиков. Для меня сон был невозможен. Возбужденное ожидание все возрастало.
Наконец вошел проводник. Он объявил станцию, которая, я знал, была последней на территории Австро-Венгрии. Еще одна остановка, и мы окажемся в России.
Радость переполняла мое сердце, чистая радость ребенка, вернувшегося в объятия матери. Я с нетерпением считал телеграфные столбы, радуясь, что с каждым уходящим столбом приближаюсь к России. Я смотрел на покрытые снегом ели и березы, пытаясь угадать, которая будет первой на русской земле.
Поезд замедлил ход и остановился. Вне себя от возбуждения, я бросился к двери и спрыгнул со ступенек вагона. Я бросился на русскую землю и поцеловал ее. Я приветствовал Россию, как под предводительством Моисея евреям не было суждено приветствовать землю обетованную.
Еще в восторженном состоянии я подбежал к первому русскому, которого увидел, – бравому станционному жандарму – и, к его удивлению, приветствовал его как давно потерянного брата.
Я был в России.
Москва
Ранние сумерки быстро сгущались в длинную зимнюю ночь. Наблюдая за превращением полусвета в темноту, я ловил себя на мысли: «Ну, почему наступила ночь? Почему она наступила теперь, когда мне нужен свет, чтобы впервые смотреть на русскую землю, когда мне страшно пропустить и малейшую деталь картины заснеженных деревень или дальнего пейзажа».
Но поезд не останавливался, земля продолжала вращаться, и в скором времени ночь, которая так мне мешала, подошла к концу. С первым проблеском зари я снова был у окна. Мне казалось, мы проехали огромное расстояние. У меня сложилось впечатление, что дорога от границы до Москвы намного длиннее, чем весь путь до российской границы – столько разных впечатлений вызывала безграничная широта этой страны.
Вся расстилающаяся предо мною Россия была покрыта чистейшей снежной вуалью. И таково было мое восхищение, что, мне казалось, и жизнь в России должна быть чиста и целомудренна подобно белоснежному покрывалу, символично лежащему на земле.
Мы все приближались к Москве. Но, несмотря на быстроту поезда, мне казалось, он ехал слишком медленно. Мне хотелось спрыгнуть и подталкивать его сзади. С каждым оборотом колес чувство радостного предчувствия возрастало, и прибытие в Москву начало казаться мне единственно важным событием моей жизни.
Через несколько часов я буду на земле, свято чтимой почти всеми славянами. Святая Мать Москва, город, вокруг которого выросла Российская Империя, ее духовная, хотя уже не политическая столица. Москва – древнейшая и величайшая из славянских столиц, мать городов русских.
Мое возбуждение при мысли о въезде в Москву было, наверное, похоже на переживания благочестивых католиков, въезжающих в Рим, или правоверного мусульманина, впервые увидевшего Мекку или Медину.
С глухим шумом поезд мчался по все учащающимся стрелкам. Хорошие дороги появились вдоль железнодорожных путей. Замелькали загородные виллы. Все указывало на близость большого города.
Расстояние между домами сокращалось. Вот дома слились в типичные пригородные улицы, где кареты и телеги сновали туда-сюда. Наконец появились трамваи.
Боясь что-то пропустить, я переходил от окон на одной стороне вагона на другую и обратно. Справа от железной дороги церквей было больше, чем я видел за всю жизнь, слева – то же самое. С обеих сторон простиралось море русских куполов, которые я впервые видел не на книжных картинках. Я начал было их считать, но быстро сбился со счету.
Море куполов не оставляло сомнений: это уже Москва.
Вокзал оказался прямо в центре города.
Я никого не предупредил о своем приезде, поэтому меня не встречали на вокзале. Схватив чемодан, я вышел из вагона и начал пробираться сквозь толпу новоприезжих и отъезжающих, напоминавшую кишащий муравейник. Кое-как выбрался я из вокзала. Стоя на ступеньках лестницы, оглядел огромную площадь перед железнодорожной станцией, покрытую бесчисленными заиндевевшими телефонными и телеграфными проводами. Сотни кучеров криком приглашали их нанять.
Впервые в жизни залез я в сани. Большой, черный, чистокровный орловский рысак, позванивая бубенцами, мчал меня по оживленным улицам Москвы. Он пофыркивал, и, выходя из ноздрей, дыхание на секунду становилось паром.
Мы ехали по Лубянке. Я с трудом верил глазам. Я не мог поверить, что я в Москве. Все вокруг казалось мне волшебным – я жил в сказке «Тысячи и одной ночи».
Лубянская площадь
Неужели сбылась моя детская мечта? То, о чем я мечтал еще до того, как взобрался на Ловчен, с того самого времени, как русские студенты, гостившие в Черногории, рассказали мне, десятилетнему мальчику, о чудесах своей страны.
Мы подъехали под стенами Кремля, и кучер остановился у ворот Сербского подворья. За воротами я еще мог раздумывать, в Москве я или мне это только снится, но внутри при виде настоятеля архимандрита Михаила, лицо которого мне было знакомо еще с Сербии, сомнения исчезли, и я, наконец, поверил, что добрался до цели.
Вот что мне еще запомнилось из первого дня в Москве.
Сербское подворье в Москве
Наступил вечер. Невзирая на усталость после длительного путешествия, я служил вечерню в храме Сербского подворья. Я ожидал увидеть на службе лишь горстку соотечественников, сербов, проживающих в Москве. Каково же было мое удивление, когда при входе в церковь я увидел ее переполненную русскими, собравшимися там, как я узнал, задолго до начала службы.
Это был первый, увиденный мной яркий пример духовного единства различных ветвей славянского православия и силы объединяющего нас богослужебного церковнославянского языка. Впоследствии мне приходилось часто вспоминать об этом единстве. В русских церквях я всегда чувствовал себя как дома среди духовенства и среди мирян, так же, как и русские чувствовали себя как дома в Сербском подворье в мой первый вечер в Москве.
На следующее утро сразу по окончании литургии, позабыв о столь необходимом отдыхе, я вышел на шумные улицы. Я больше не смотрел свысока на мелодрамы улиц большого города, как приехав впервые из Цетинье в Белград. Наоборот, желание рассмотреть все изблизи преодолело усталость. Я хотел внимательно изучить черты этой древней российской Первопрестольной. И, начав, уже не мог остановиться.
Кузнецкий мост зимой. Москва
Сколько шума, сколько гвалта производит прилив и отлив человеческой жизни! Шум города ничуть не тише рева штормовой Адриатики, по волнам которой наш пароход с трудом пролагал себе путь из Котора до Фиуме, но несравнимо прекрасней, потому что в нем есть какой-то смысл.
Мне все казалось еще более удивительным по сравнению с обстановкой в Студенице, откуда я только что приехал[1]. Там, в далекой Сербии, благословенное уединение и тишину лишь изредка нарушает горный ветер, шелестящий листья. Здесь по улицам мчится стремительный поток. Тысячи, сотни тысяч разных лиц: старое, молодое, взволнованное, беззаботное. Непрекращающийся поток куда-то стремящегося человечества. Все куда-то спешат – заходят в магазины, выходят, забегают в банки и лавки. Сани скользят по улицам и площадям. Во всем мире не найдется столько извозчиков, как в Москве. Похоже, сюда собрали лучших лошадей со всего мира. Или, если хотите, здесь есть трамваи, чьи пути покрывают сетью всю Москву с непревзойденным нигде в Европе обслуживанием.
Гул тысяч голосов, крики, плач грудных детей, пронзительные возгласы торговцев. Наряду с богатыми, лучшими в мире мехами видны лохмотья нищих, таких нищих, которые незнакомы моей скромной родине.
Вот надменно прохаживаются купчихи, одетые по моде дамы, за которыми остается в воздухе легкий шлейф дорогих духов. Они, похоже, забыли, что сегодня они живут, а завтра – умрут, и, если кто-то остановил бы их и напомнил им, что все их великолепие – лишь суета сует, они, вероятно, очень бы удивились.
За ними устало бредут согбенные нищетой женщины в лохмотьях.
Здесь – разжиревшие и заспанные обжоры, там – бледные нищие алкоголики, едва стоящие на тонких ногах.
По углам улиц стоят мрачные, разочарованные мужики. В безуспешном поиске работы их не оставляет мысль о женах и детях, с нетерпением ожидающих их возвращения на чердаках и в подвалах, с надеждой на корочку хлеба и глоток молока.
Там, под аркой дома, разочарованный и потерянный мужик пьет водку из бутылки, купленной, возможно, на последние десять копеек. На тротуаре напротив такой же, как и он, бедняк смотрит на него с нескрываемой завистью, засунув руки в пустые карманы и нарочито небрежно посвистывая, будто ему принадлежит вся Москва. Не эти ли люди послужили Максиму Горькому прототипами героев книги «На дне»?
Приведу слова и другого великого русского писателя, сказавшего про весь мир: «Дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей».
Человеческий поток мчится по улицам Москвы с раннего утра до позднего вечера. Стены Кремля смотрят на происходящее внизу, как на человеческую лаву, непрестанно извергаемую невидимым вулканом.
Глядя на это, я думал о незначительности и беспомощности человека, несомого этим потоком.
Прошла похоронная процессия. Почти никто не обратил на нее внимания. Обнажившие голову перед гробом были скорее исключением. Что значит смерть одного, когда миллионы еще живут? В толпе никто не знал и не спрашивал, кого несут на кладбище.
Приближалось время вечерни. Колокола «сорока сороков» церквей мощно зазвонили, призывая человеческий поток остановиться хоть на час, забыть мирские заботы и надежды и предаться молитве и созерцанию. Внезапно от людского потока начали отделяться ручейки людей с обнаженными головами, бегущие к открытым дверям то одной, то другой церкви.
Я присоединился к одной такой струе и с ними вместе зашел под величественные своды церкви, видевшей не одно поколение молящихся.
Еще минуту назад каждый из них вносил свое в уличный шум и гам многолюдного города. Здесь же они вдруг преобразились. Частные цели и желания исчезли, их объединило чувство благоговения и мира. Хор запел, стоящие в церкви подхватили. Я был уже не наблюдателем, а составляющей этого благочестивого сообщества.
Голоса хора слились в великолепном крещендо.
Мой голос присоединился к их голосам в пении рождественского гимна: «Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение».
[1] Имеется в виду древний сербский монастырь Студеница, где святой Мардарий в 1906 г. принял монашеский постиг. – Прим.ред.
Сарья заметена снегом. В этой крошечной деревне на границе с Латвией официально значатся полтысячи человек, но многие давно уехали. И все же в любом туристическом гайде по Беларуси вы обязательно найдете сарьянский старинный костел из красного кирпича — спасибо шляхтичу Игнатию Лопатинскому и прусскому архитектору Густаву Шахту. Денис Козлов, 27-летний учитель истории, почти каждый день заводит свой старенький дребезжащий Ford и проезжает 21 километр из Верхнедвинска в Сарью. Зачем он это делает? Неужели отправился сюда, на «край света» ради тридцати мальчишек и девчонок?.. В темное декабрьское время мы приехали в деревню в поисках хорошей истории, но нашли, кажется, нечто куда более ценное — тишину и покой.
«Никогда не стеснялся того, что я из „вёскі“»
Денис родился в поселке Лиозно («Пожалуйста, напишите Лёзно, у нас только так говорят»), на родине Марка Шагала, и называет себя сельским парнем. «От одной границы переехал к другой», — шутит он. В учительской квартире в Верхнедвинске топится камин, каменную часть которого Денис собрал своими руками, и мы говорим, говорим, говорим…
— Мой отец был бульдозеристом. И я хотел стать бульдозеристом, причем уже в четвертом поколении. Отец ездил в Москву, работал на импортной технике, строил дороги и зарабатывал больше тысячи евро — по тем временам безбедное существование. Но классу к седьмому папа сказал мне: «Денис, мне кажется, у тебя есть бóльшие способности». Историю я знал, ездил на всякие конкурсы, «Что? Где? Когда?». Но чтобы стать учителем — таких мыслей не было. Отец решил действовать от обратного — показать мне изнанку. Брал с собой на работу. Представьте, зимой нужно натаскать 80 литров горячей воды, прогреть паяльной лампой все трубки, а в конце дня почистить ходовую. Летом не легче: жара 30 градусов, кондера нет, двигатель нагревается до 120, из кустов, которые ты корчуешь, в кабину залетают здоровенные оводни… Тогда я окончательно понял: если мне дано больше, почему бы этим не воспользоваться?
Моя первая учительница истории была очень строгой, всегда требовала, чтобы даты и понятия мы знали досконально. Потому у меня было негативное отношение к предмету. Но на экзамене в девятом классе, когда я скромно протянул руку к стопке билетов на 6—7 баллов, она подняла бровь: «Денис, мне кажется, вы можете больше», — и недвусмысленно указала на стопку с билетами на 8—10 баллов.
Старшие классы Денис провел, зазубривая наизусть тома энциклопедий. Новая учительница, Алла Евгеньевна, смотрела на мир иначе: «История, вообще-то, простая. Она движется по спирали. Все повторяется, лишь сменяются декорации. Но не меняются люди». Почти интуитивно, лишь раз побывав там на экскурсии, Денис выбрал Полоцк — государственный университет, историко-филологический факультет.
— Когда я поступал, было только пять бюджетных мест, и мне не хватило ровно одного балла, чтобы пройти на бесплатное. Обидно. Но в итоге те, кто эти баллы «забрал» и поступил на бюджет, работают официанткой в пиццерии и продавцом-консультантом в магазине бытовой техники. Я стал «Учителем для Беларуси», а мой друг, который тоже учился на платном, сейчас директор школы в Полоцке. Такие дела.
Полоцкий университет очень сильный. У нас было много экспедиций, археологических раскопок. Что такое этнографическая экспедиция? Приезжаешь в деревню, условно, Бочейково Бешенковичского района и месяц ходишь пешком, по двадцать километров за день, раз за разом увеличивая кольцо опрошенных бабуль и дедуль. «Тук-тук-тук, есть ли здесь старые жители? Расскажите, как жили в старину, как свадьбы гуляли…» — «Да, зайдите к Митрофановне». И ты слушаешь — час, два, пять. Песни, сказки, рассказы…
Я никогда не стеснялся того, что я из «вёскі». Все курсовые и диплом писал про Лиозненщину. У меня был высокий средний балл, и поэтому универ сделал мне скидку на обучение— 60%. На последнем курсе подрабатывал экскурсоводом в туристической фирме, получал неплохие деньги и много где побывал. После университета я поступил в магистратуру и вернулся домой. Мне предлагали частную школу в Минске и зарплату в тысячу рублей. Но что делать в Минске без жилья? Я отказался. Еще были варианты в Москве и Латвии… В тот момент я познакомился с Женей. Видел ее всего четыре раза, прежде чем понять, что это мой человек, и спросить: «А что, если нам пожениться?» Представляете, она согласилась! (Смеется. — Прим. Onlíner.) 14 августа 2016-го была наша свадьба. Через год с лишним родилась Амелия, еще через два — Аверьян. Помню, дедушка всегда говорил: «Жена — это подруга жизни». И я тоже так хочу. Хочу рассказывать детям о нас с Женей.
«Какой еще дурак поедет историком в Сарью?»
— Незадолго до свадьбы мне позвонил знакомый и предложил пожить в пустующей квартире в Верхнедвинске. А я вообще такой человек — люблю экспериментировать со своей жизнью. Говорю: «Почему бы и нет?» Так мы с Женей оказались в Верхнедвинске. Квартира была в разбомбленном состоянии, мы целый год приводили ее в порядок.
Прихожу в райисполком, открываю дверь в отдел образования: «Есть ли у вас работа?» Мне говорят: «Конечно! Замечательная школа в Сарье — новая, чистая, светлая. Всего пару километров от Верхнедвинска. Автобусов куча идет, попуток». Приезжаю первый раз в Сарью — 21 километр в одну сторону… Зато какой вид — храм прямо под окнами школы!
Мы едем из Верхнедвинска в Сарью, наблюдая, как Дрисса впадает в Западную Двину. Уже через двадцать километров она станет латышской Даугавой… Этот путь — туда и обратно — Денис Козлов проделывает уже пять с лишним лет.
Нетронутость хвой, пухлый белый снег. Отличное место, чтобы подумать: для чего я вообще живу?
В XIX веке помещик Лопатинский отвечал на этот вопрос своеобразным способом: на том месте, где в 1971 году будет стоять сарьянская школа, он построил оранжереи. Еще одно его творение — величественный костел из красного кирпича (пламенная неоготика, жест любви к умершей жене) после революции пережил судьбу большинства святынь: здесь был склад. В 1990 году храм вернули верующим. Теперь это Свято-Успенская церковь.
— В Сарье мне сразу досталось 36 часов — это максимальная ставка. Веду всемирную историю, историю Беларуси, обществоведение, искусство, географию, кружок по краеведению. Плюс я педагог-организатор. Зарплата у меня 1100—1200 рублей. Работаю с 08:00 до 15:00. Для учителя это много: дети забирают тонны энергии. Но я не жалуюсь.
Дети искренние и не такие глупые, как думают взрослые. Почему я все-таки стал учителем? Да это просто эгоистическая задумка — остаться в памяти детей как можно дольше. (Улыбается. — Прим. Onlíner.)
Так Денис стал Денисом Ивановичем — не просто историком в деревенской школе, а человеком, который основал клуб «Вандроўкі аматараў гісторыі», что-то такое затронул в душах своих учеников, что те стали ходить с ним в походы — и в дождь, и в снег, и за двадцать, и за сорок километров…
— Я считаю, отметки — это вообще не главное. Как и ЦТ. Олимпиады ненавижу. «Назовите номер вагона, в котором Ленин приехал из ссылки» — бесполезно, бессмысленно. Я считаю, главная задача учителя сегодня — научить детей находить достоверную информацию в лавине соцсетей и мессенджеров. Я не надел на себя корону, которая говорит: «Нынешние дети тупые, потому что сидят в TikTok, мы были умнее!» Конечно, те, кто вырос под Кобзона и Магомаева, считают, что «Кар-мэн» — это отстой. Как мой дед считал, что The Beatles — это отстой. И как отец входил ко мне в комнату и морщился, услышав «Сплин»: «Что это за песни вообще?» Но правда заключается в том, что каждое поколение глубокое и думающее по-своему.
Я учу примерно 27 учеников, из них 15 всегда со мной в походах. Вот вы уедете, а мы через пару дней пойдем в экспедицию в деревню — на лыжах, 15 километров в одну сторону. Дети вряд ли будут вспоминать самый лучший, методически правильный урок, но точно на всю жизнь запомнят поход с палатками в конце четверти… Я не герой. Я живу для себя и работаю в удовольствие, кайфую от походов, дети это чувствуют — и тоже со мной кайфуют. Ну скажите, какой еще дурак поедет историком в Сарью? (Смеется. — Прим. Onlíner.)
«Никто не хочет оставаться здесь»
— Скажу как есть: деревня умирает. В 2015 году в нашей школе было 100 учеников, сейчас — 52. Интеллигенции становится все меньше. Из тридцати сотрудников школы только четыре молодых учителя. Все уезжают в город — в Питер, Витебск, Минск. «Если ты остался в Сарье или Верхнедвинске, тебе не повезло», — так здесь рассуждают. А вот я не согласен. Нашел в архивах письма сарьянцев восьмидесятых годов: «Когда я вырасту, мечтаю стать свинаркой-передовиком, как моя бабушка. Или трактористом, как мой дед. Космонавтом». А нынешнее поколение пишет: «Минск, заграница, Россия, Москва». Никто не хочет оставаться здесь!
Ютубер Антон Птушкин снимает замечательные видео. Вот я смотрел недавний выпуск про Норвегию. Да, все уехали из деревень в Осло и другие крупные города, но домик прабабушки у леса сохраняют и вылизывают, проводят там каждые выходные. А что мы?.. Здесь, на Сарьянщине, был геноцид. Все как в фильме «Иди и смотри». Каратели СС охотились на партизан, согнали и сожгли сотни человек в Росице, других угнали в лагерь в Саласпилс. Цинично назвали это операцией «Зимнее волшебство». Я сумел найти бабушку, которой повезло сбежать в лес, и дедушку, который пережил Саласпилс. Выложил интервью с ними на YouTube. Дедушку (тогда еще мальчишку) забрали к себе латышские фермеры, приняли как своего. Есть фото, где он стоит рядом с велосипедом — это все равно как Maybach по тем временам. Но он вернулся обратно в Беларусь, в Сарью, на спаленную землю! Это очень трепетная история.
Мы с детьми путешествуем, и в наших походах я рассказываю им такие истории. Вот эту рубашку, в которой сейчас даю вам интервью, я нашел в шкафу заброшенного дома с ценником «1986 год». Там во-о-от такие кипы фотографий! Если их смотреть, слезы наворачиваются. Живая история! Но никому это не нужно. По программе благоустройства села заброшенные дома просто сжигают.
Похоже, в одном Денис все-таки не прав. История Сарьи нужна — как минимум ему самому.
— Я не говорю, что всем нужно вернуться в деревню и там жить. Хотя что мешает провести оптоволокно и отлично устроиться, удаленно зарабатывая в IT?.. Но сохранить память о родном доме в любом случае нужно. Хотя бы забрать старые фотографии. Иначе как ответить себе на вопросы «Откуда я?», «Кто я есть?». В Сарье, увы, не рассуждают такими категориями. Мужики днями и ночами работают на комбайне, чтобы в посевную заработать свою тысячу или тысячи и купить… огромную плазму. Красивая картинка на экране — это способ сбежать от реальности. Многие уходят в алкоголь. Деревня живет небогато. Вот мы идем в поход с ребятами на 20—40 километров, а родители дают им обувь на два размера меньше, потому что другой нет. Натирают ноги до кровавых мозолей.
Я хочу сказать, что не все так плохо. Но проблем хватает.
Главное, нет развития. «Я хочу переехать в город!» — «Почему?» — «Смогу ходить на танцы. Ведь в деревне ни одного кружка, который мне подходит». Как-то приехали на экскурсию в Витебск, дети увидели прилизанный город, KFC, ролики и велосипеды на набережной — идут и озираются. В итоге у них остается ощущение, что город — это вечный праздник. Они же не понимают, что будут работать с восьми до восьми в «Евроопте», приходить домой и вытягивать уставшие ноги у телевизора, забыв о своих мечтах… Поехали однажды с учеником в Минск на конференцию. Едем в метро, а он такой: «Сегодня какой-то праздник? Чего они все так чисто и красиво одеты?» Заняли призовое место на конкурсе, я его на радостях решил сводить в кино — первый раз в его жизни, в 3D. Сидим в кинотеатре в специальных очках, смотрим «Мстителей», на экране в зрителей летит молот Тора — и я вижу, как у моего ученика течет слеза… Уверен, в письме в будущее он напишет, что хочет жить в Минске, «в вечном празднике».
«Физрук подсел на Armani»
Душевность деревни и метафизические вопросы прошлого, будущего и самоидентификации не отменяют реальности, в которой Денис Козлов хочет зарабатывать приличные деньги. Конфликт между внутренним историком и предпринимателем он решил по-своему.
— Когда родилась моя старшая дочь, Амелия, я понял, что учительской зарплаты не хватает. Тогда я взял деньги, которые государство дает за рождение первого ребенка, и вложил в парфюмерный магазин — продавал на разлив реплики известных брендов, сделанные в Болгарии. Оформил ИП, открыл точку, посадил продавца, узнал, как работает белорусская экономика, налогообложение, бюрократизм… До пандемии приезжало много латышей. Они выигрывали на разнице курсов валют. Дома могли купить в дьюти-фри одну баночку духов за €50, а у меня за эти деньги — чуть ли не пять ароматов. До трех я работал в школе, а потом мчался в магазин. Научился неплохо разбираться в запахах. Мой любимый аромат был Invictus от Paco Rabanne. Физрук подсел на Acqua di Gio от Armani. Учительницы всегда почему-то выбирали «Императрицу» Dolche & Gabbana. Я уже мог определять характер человека по тому, какой аромат ему нравится. (Улыбается. — Прим. Onlíner.) Это был поток денег, которые постоянно нужно куда-то вкладывать, как в «Монополии». Уже начали и маникюры делать, и педикюры при магазине… Я все изучил. В голове вместе с историческими датами вертелись виды лаков, базы, топы, стразы…
Но случилась пандемия, граница закрылась, латыши приезжать перестали. Я потерял клиентов. Этот эксперимент провалился, хотя и послужил важным опытом. Пришлось закрыть магазин. Кроме того, я делил свою жизнь надвое — и не мог стать настоящим профессионалом ни там, ни там. Передо мной встал выбор: бросить школу и быть предпринимателем, который откроет несколько точек в округе, или остаться учителем? Непростой момент.
Именно тогда, выступая на очень крутой площадке EdCamp, я узнал о проекте «Учитель для Беларуси». Решил: если пройду, останусь в школе, а нет — стану водителем фуры. Пусть это будет знаком. Да, мои дети могут есть сыр и мясо, но строить дом или обновить машину — об этом невозможно думать с учительской зарплатой… Каково же было мое удивление, когда я узнал, что прошел отбор!
В итоге мне доплачивают 250 рублей в месяц плюс 150 рублей компенсации за жилье. Мало того, для моего проекта о походах нашли трех спонсоров, которые дали 5150 рублей на снаряжение и мебель для музея, где мы храним все ценное, что находим в экспедициях. А ведь мы начинали со старых истрепанных палаток!
Проект дал мне колоссальную поддержку. Даже морально — чувствуешь, что за тобой есть некая учительская сила. Ребята подглядывают, как работают в западных школах и хороших российских частных школах, щедро делятся опытом. Прямо сейчас у них стартует четвертый набор — пусть придут хорошие люди. Для участия не обязательно быть педагогом по образованию, достаточно желания стать учителем в школе, вести тот предмет, который знаете и любите.
Мы стоим на веревочном мосту, переброшенном через Сарьянку. Здесь проходят боевое крещение байдарочники перед тем, как решиться на опасный сплав в Карелии. Мост, как и положено, шатается. Но Денис уверенно ведет нас на тот берег: единственная в Беларуси канадская сосна веймутова стоит того, чтобы быть увиденной.
Наверное, он знает, куда идет.
— Каждый раз, когда я собирался бросить учительство, что-то останавливало меня. Происходили чудеса. Сломался двигатель в машине, не могу добраться до школы — нашелся человек, который бесплатно его заменил. Понадобился музей для находок из экспедиций — пожалуйста, вот спонсоры. Пока мои ученики здесь, я остаюсь здесь. И кто знает, возможно, они вырастут и поедут в Минск, будут делать бизнес или учить ваших детей. Мне важно оставить что-то светлое.
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by
|
| |
|
Фанат | Директор игры Child of Light прокомментировал информацию о второй части Ожидать Child of Light 2 не стоит
Несколько дней назад Патрик Плурд, геймдиректор Child of Light, на своей странице в Twitter отметил, что художник Томас Роллус отправил на рассмотрение «окончательный вариант следующего большого приключения Авроры и Игникулуса». Он также попросил поклонников игры дождаться начала 2022 года. Многие, конечно же, сразу подумали, что речь идет о сиквеле. Однако оказалось, что на самом деле разработчики трудятся над другим проектом. Он представляет собой кроссовер, в котором герои Аврора и Игникулус попадают в другой мир. Наработки по нему были подготовлены и одобрены авторами Child of Light, но самой разработкой занимается другая команда. Кроссовер расскажет историю Авроры после того, как она вошла в портал в зеркале на вершине башни в конце оригинальной игры. Если говорить о сиквеле, то у разработчиков имеется черновая версия сценария. К сожалению, издатель не одобрил его, поэтому этот проект вряд ли когда-нибудь увидит свет. |
|
| |
|
Гигант мысли
| Re: Директор игры Child of Light прокомментировал информацию о второй части
|
|
| |
|
Ыхало Регистрация Адрес Гильдия 10.05.2010 Ponyville Za Drots | Re: Директор игры Child of Light прокомментировал информацию о второй части |
|
| |
|
0_o Регистрация Сервер Гильдия Инфо 13.09.2007 tranquility Church Of Ripoff Hi tech, low life
| Re: Директор игры Child of Light прокомментировал информацию о второй части ну ёбана |
|
| |
|
Писaтель | Re: Директор игры Child of Light прокомментировал информацию о второй части А что, хорошая игра? Стоит в первую попробовать? |
|
| |
|
| Re: Директор игры Child of Light прокомментировал информацию о второй части
Сообщение от BillShiffer: А что, хорошая игра? Стоит в первую попробовать? Да, неплохая уж точно. Если нравится то что она выглядит как детская сказка в стихах и не смущает jrpg боевая система то можешь попробовать. |
