Сказка о царе салтане читать текст полностью слушать

Актуализация
знаний.

-Какие книги вы любите читать больше всего?
— Что вы себе представляете, когда слышите слово « сказка»?
Беседа – рассказ.
— Все люди на свете любят сказки. И любовь эта начинается в детстве.
Волшебные, веселые, страшные – сказки всегда интересные. Читаешь, слушаешь –
дух захватывает. Но не только интерес, не только развлечения есть сказках.
Сказка – ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок, но урок очень мягкий,
добрый, чаще всего это дружеский совет. Сказка учит отличать добро от зла,
хорошее от плохого. Сказки бывают разные: народные, современные, авторские.
Написать сказку может настоящий поэт, художник в душе и великий мастер.
— Кого вы видите на этом портрете?
— В парах подберите слова на первую букву, которые характеризовали
А.С.Пушкина.
— Кто он?
— Каков он?
-Молодцы!
Очень хорошо.

Ответы
детей.

-Поэта
А.С.Пушкина.

П – поэт, прекрасный
У – умный, учёный
Ш – шикарный
К – красивый. классный
И – интересный, интеллектуальный
Н – необычный, необыкновенный

Ф

П

П2

К3

Применение
знаний.

Работа с текстом сказки.

Работа с текстом до чтения.

1) Обсуждение названия сказки (см. тетрадь, урок 38,
задание I.1).

– Сравните названия сказок Пушкина с названиями русских
народных сказок («Царь-девица», «Хаврошечка»). В чём разница?

– Зачем Пушкин лишний раз подчёркивает слово сказка, напоминая нам, что это вымысел?

– Что ещё необычного в названии сказки?

– Обратите внимание на имена героев. Какие они –
сказочные или реальные? Какими вы представляете героев с такими именами?

– У кого из героев нет имени?

2) Выполнение задания в тетради (I.2).

(Т) Задание I.2.

Это задание поможет учащимся обобщить
ранее прочитанные сказки А.С. Пушкина и подготовиться к чтению «Сказки о царе
Салтане…».

Самая печальная и безысходная –
известная всем «Сказка о рыбаке и рыбке». Самая насмешливая – «Сказка о попе
и о работнике его Балде». Самая лиричная – «Сказка о мёртвой царевне и о семи
богатырях».

Самая непонятная – «Сказка о золотом
петушке». Значит, «Сказка о царе Салтане…» – самая добрая и просторная.

 Работа с текстом во время чтения.

1) Самостоятельное чтение учащимися
начала сказки (с. 118–122 до слов «Мать и сын теперь на воле»).

– Какая это сказка, по-вашему?

– На что обратили внимание при первом чтении?

– Какой эпизод особенно взволновал?

2) Деление текста на смысловые части
(составление плана).

– На сколько частей можно разделить прочитанную
часть сказки? О чём они?

– Приведите пример зачина. Зачин — вступление к былине при помощи
какой-либо традиционной формулы, отчасти связанной с повествованием.

– Кто помнит, как начинаются другие сказки Пушкина?

– О чём говорит отсутствие зачина?

– Что ещё необычного в начале сказки? С чего
начинается действие?

– С торгов начинаются и другие сказки Пушкина.
Приведите пример. (Балда с попом на базаре, старуха с золотой рыбкой. Эту
национальную особенность Пушкин любил обыгрывать в своих сказках. Подобное
начало сказки ещё больше приближает слушателя, читателя к её героям.

– В чём необычность царя Салтана (с. 119)? Похож ли
он на царя в нашем представлении?

3) Комментированное чтение 2-й части.

– Каков Салтан? Можно ли его привычно отнести к
добрым или злым героям?

По ходу чтения обращаем внимание на эти
особенности царя Салтана.

– Итак, царь Салтан не похож на традиционных героев
сказки, зато похож на многих из нас.

4) Выборочное чтение 3-й части.

– Вернёмся к другим героям сказки, поневоле
отправившимся в путешествие. Вспомните, как народные сказки рассказывают о
путешествии героя.

– Прочитайте выразительно, как царица с сыном плыли
в бочке по морю. Как эти строки надо читать? (    )

– Перечитайте начало части и докажите, что у Пушкина
в этих строках есть и пейзаж, и разговор, и чувства, и действия.

– Как же спасаются герои сказки?

Работа с текстом после чтения.

1) Беседа по тексту:

– Почувствовали ли вы отношение автора к своим
героям? Какое оно?

– Настроение этой сказки тоже задаётся в самом
начале. Какое оно?

Можно ли его считать трагическим, несмотря на
события в жизни царицы и её сына?

– Можете ли вы сказать о каких-то героях сказки, что
они являются воплощением зла (добра)? Почему?

2) Творческое задание в «Тетради по
литературному чтению» (III.3 – нарисовать кадры – иллюстрации к каждой части
текста).

Ответы
детей.

-Наверное,
он хочет сказать нам, читателям, больше, чем обычно говорит сказка. Слушай,
читай, но не забывай, что это сказка!

-Герои
не просто называются, но и даётся их характеристика, фиксируется отношение к
ним автора.

-Реальное.

Читают
сказку.

-Волшебная.

Высказывают
свое мнение.

1-я часть – выбор невесты;

2-я часть – обман царя;

3-я часть – чудесное
спасение.

-Жили-были.

-И
герои, и события существуют не где-то далеко, в тридевятом царстве, а здесь, рядом
с нами, на Русской земле.

-Три
девицы прядут и ведут между собой своеобразный торг – «кабы я была…».

-Ведёт
себя он необычно, подслушивает(!) под окном, стоя «позадь забора»; один на
улице, без свиты; жену выбирает тут же и женится в тот же вечер.

—Он разный: добрый, доверчивый, любит
жену, царь-отец, но бывает несправедливый, гневный: В гневе начал он чудесить

И гонца хотел повесить,

Но, смягчившись на сей раз…

Не зря распоряжение «и царицу и приплод тайно
бросить в бездну вод» не удивило бояр.)

-Учащиеся
не просто находят подтверждение, но и обсуждают, какие пейзаж, разговор,
чувства и действия в сказке Пушкина – реальные или сказочные? Делается вывод
о реальности происходящих событий, чувств, силе и мощи пейзажа.)

-Доброе,
с улыбкой.

Ф

П1

П2

К1

Пр2

П1

Пр1

П2

К2

Л1

Л2

К2

Начните со сказок

– Леонид, как быть? Вроде и хочется почитать Пушкина, и надо бы – культурный человек, а вроде бы и ни к чему – в школе проходили, в институте повторили.

– Школа действительно довольно успешно вбивает нелюбовь к классике, и после ее окончания очень сложно перечитывать книги из школьной программы и возвращаться не только к Пушкину, но и к другим произведениям русской классической литературы. Это общая проблема.

Я предлагаю начать со сказок. Чтобы снова взяться за Пушкина, нужно убедить себя в том, что его сказки – это страшно взрослые тексты. Когда жил Пушкин, никакой детской литературы не было. И вы откроете в них массу нового, того, что в детстве просто не замечается. Просто попробуйте прочитать их взрослыми глазами.

Например, в «Сказке о мертвой царевне и семи богатырях» героиня говорит: «Не сойти живой мне с места. Как мне быть? ведь я невеста». Представьте себе ситуацию: девица живет у семи здоровых взрослых мужиков, и это совершенно нормально, что они к ней сватаются. Но она им говорит вот такую фразу, и это удивительный образец психологизма. Эта сцена не нужна ни для чего, кроме как чтобы показать, насколько Пушкин понимает реальную жизнь. И когда это изучается в пятом классе, детям это совершенно не очевидно, а вот взрослому сразу бросается в глаза.

Или обратите внимание на эпизод в «Сказке о царе Салтане», когда Лебедь говорит: «Знай, близка судьба твоя, ведь царевна эта – я». Заметьте: не «близко твое счастье», а «близка судьба твоя». И еще она говорит: «Но жена не рукавица: с белой ручки не стряхнешь, да за пояс не заткнешь». Это удивительная формула семейной жизни. «С белой ручки не стряхнешь» – это про реальную ответственность, про невозможность просто так взять и разбежаться, а «за пояс не заткнешь» — в том смысле, что невозможно управлять человеком, потому что это живой человек.

Пушкин до всяких психологий, до семейной терапии и прочих современных вещей дает нам совершенно идеальную формулу семейной жизни.

И далее: «Лебедь тут, вздохнув глубоко, молвила…». Почему она вздыхает? Потому что она фактически меняет свое волшебство, свою возможность творить чудеса на статус жены. Это, конечно, произведение про судьбу, и это очень взрослая вещь.

Не говоря о том, что «Сказка о царе Салтане» – это про возвращение блудного отца и про то, кто хозяин в семье (Гвидон с Царевной Лебедь сначала спрашивают благословения у царицы, чтобы она их благословила на брак, а потом, когда они встречают отца, царица уже на заднем плане), это про субординацию, про верность, про выбор, за который ты потом отвечаешь. Это сказка про этику и психологию семейной жизни, и она абсолютно современна.

– Но например, я так и не нашла ответа на такой взрослый вопрос: подпоили гонца и он привез царю подложное известие, он велел «ждать царева возвращенья для законного решенья», а, вернувшись, узнал, что царицу посадили с сыном в бочку и выкинули в море. Царь спрашивает: «Где царица с ребенком?» Ему говорят: «Как же? — ты сам написал: «Сбросьте в море». Он говорит: «Я такого не писал». После этого должно начаться следствие, и гонца вместе со всеми сватьями бабами Бабарихами должно ждать суровое наказание, но этого не происходит. Вот что получается, если читать эту сказку по-взрослому…

– На это есть и взрослый ответ. Это, как я уже сказал, и сказка про ответственность тоже, в том числе про ответственность в управлении: если ты окружил себя такими людьми, то бесполезно проводить следствие, кроме того, жены уже нет и сына нет. Поэтому царь Салтан и сидит «на престоле и в венце с грустной думой на лице». Можно повесить гонца, но этим ничего не изменишь.

Там другое важно: несмотря на то, что все это произошло, жена и сын постоянно живут в его сердце, и вот это «Если только жив я буду, чудный остров навещу, у Гвидона погощу». Эта нить его связи с родными не прерывается, даже если между ними встала смерть, даже если люди ничего не знают друг о друге. Конечно, это не жанр детектива, но здесь другая глубина, и не нужно в каждом жанре литературы искать голый реализм. Это другая правда жизни, которая всегда встает над всякими житейскими обстоятельствами, и здесь важно то, что Салтан ничего не забывает. Эта трагическая, но неразрывная связь между отцом и сыном существует. И это очень по-взрослому, это по-настоящему. Все остальное в каком-то смысле уже неважно.

Смешной «Евгений Онегин»

– Я поняла идею, но без вашего объяснения так и осталась бы с этим недоумением. Получается, что читать Пушкина – что в школе, что вне ее – без того, кто объяснит и покажет, не очень получается?

– Мы живем в прекрасную эпоху. Во-первых, язык Пушкина еще не устарел и мы можем его понимать. Конечно, есть нюансы, например, в одном из стихотворений упоминаются «тайные цветы», и для нас это звучит слегка странно – как цветы могут быть тайными? Но здесь тайные – это таинственные, и это понятно не каждому.

Или Ленский говорит о дуэли: «Начнем, пожалуй», и нам тоже это странно читать – как будто можно было не начинать, и мало кто знает, что «пожалуй» в те времена – это было «пожалуйста». Но по большому счету мы Пушкина понимаем без переводчика, и это очень важно.

А, с другой стороны, у нас сейчас эпоха невероятного просветительского бума, от «Арзамаса» до вашего покорного слуги, от «Прямой речи» до «Магистерии», от «Постнауки» до просто прекрасных книжек и так далее. Да, конечно, без навигатора двигаться по этому будет сложно. Поэтому что-то нужно прочесть. Например, Лотмана, который для науки, может быть, устарел, а для научпопа просто идеален. «Александр Сергеевич Пушкин: Биография писателя» – его знаменитая, прекрасная книга. В ней маленькие главки, она написана очень концептуально, структурно, и вы просто проникаетесь состоянием автора.

Еще один совет: взрослому человеку нужно обязательно открыть том писем Пушкина. Не надо читать никаких комментариев – кому он писал и в каких обстоятельствах – просто возьмите наугад первые попавшиеся письма, и вы попадете под обаяние умного человека, с которым вы как будто беседуете. Почитайте письма к жене, которой он писал по-русски, называя ее «жинка». Почитайте, как он отстаивает собственное достоинство, как пишет о литературе. Это прекрасное чтение, как мемуары, как документы эпохи, это совершенно живая вещь. Сказки и письма Пушкина открывать можно практически на любом месте и читать.

И третья, очень важная вещь, которую бы я рекомендовал прочитать взрослому человеку у Пушкина – это, конечно, «Евгений Онегин». «Евгений Онегин» — это тест на взрослость. Это страшно остроумное произведение. «Гм! гм! Читатель благородный, здорова ль ваша вся родня?» Там столько смешного!

Когда я был учителем, я говорил ученикам: «Покажите мне то, над чем вы смеялись в «Евгении Онегине», именно смеялись».

Тем, кто находил мне смешные вещи, я сразу ставил пятерку в четверти, потому что это произведение не только печальное и трагическое, оно еще и очень смешное.

Любите самого себя,
Достопочтенный мой читатель!
Предмет достойный: ничего
Любезней верно нет его.

Обратите внимание на то, как Пушкин говорит с читателем:

Но следствия нежданной встречи 
Сегодня, милые друзья,
Пересказать не в силах я;
Мне должно после долгой речи
И погулять и отдохнуть:
Докончу после как-нибудь.

(Это когда Татьяна ждет объяснения, что Онегин ответит на ее письмо). Почему это так важно? Потому что Пушкин нам показывает, что не надо углубляться в серьезность и литературщину, а нужно подняться над этим вместе с поэзией, с иронией и с каким-то простором и воздухом большой литературы, которая выше любого жанра. И тогда вы начинаете парить с «Евгением Онегиным», потому что вы понимаете, что дело не в содержании, и вы просто упиваетесь этими строками, потому что там есть и одно, и второе, и третье.

Про что этот роман? Про то, как проходит жизнь, и про то, и как сделать так, чтобы она не прошла мимо вас. Это на самом деле очень серьезный вопрос. Эта знаменитая строфа:

Блажен, кто смолоду был молод,
Блажен, кто вовремя созрел…

Хорошо быть смолоду молодым, потому что дальше вы попадаете в колею.

Кто постепенно жизни холод
С летами вытерпеть сумел.
Кто странным снам не предавался,
Кто черни светской не чуждался…

И так далее.

Мы это можем легко ассоциировать с собой, и это еще один очень важный момент «Евгения Онегина».

И, конечно, я рекомендовал бы читать стихи, причем взрослому человеку – позднего Пушкина, начиная со стихотворения «Осень». Прочитайте его полностью и задумайтесь: действительно, почему Пушкину нравится осень?

И с каждой осенью я расцветаю вновь;
Здоровью моему полезен русский холод…

Почему это так важно, почему все умирает, а он возрождается? Ему не нужна весна, потому что весной и так все само собой возрождается. Его сила в другом – осенью он слушает себя. Как нас учит современная психология, это очень важно – слушать самого себя. И Пушкин осенью слушает себя. Мир должен умереть, а он в этот момент, как позднее растение, расцветает, потому что когда все остальное умерло, он здесь главный, и дальше начинается вдохновение.

Время и настроение

– Что еще нужно, чтобы начать читать Пушкина?

– Конечно, кроме навигатора, нужно время, и нужно, чтобы не было ощущения, что я это делаю для кого-то, потому что это надо или модно. Не будет это модно, это даже не Достоевский. Пушкин – это разговор с самим собой. Вы не сможете похвастаться в компании, что читаете сейчас Пушкина. Где-то вы сможете блеснуть тем, что читаете Джойса, где-то – что Мураками, где-то – что посмотрели всего Ларса фон Триера.

А хвастаться, что вы читаете «Евгения Онегина», сложно и не нужно, пускай это будет не для тщеславия, а для внутренней жизни.

– Меня больше беспокоит не столько вопрос тщеславия, сколько момент, связанный и со временем, безусловно, и с ритмом жизни. У меня уже полтора месяца лежит томик дореволюционного издания писем Пушкина, и когда он попал ко мне в руки, я с наслаждением представляла, как буду его читать. За полтора месяца у меня ни разу не было ни одной минуты подходящего настроения, чтобы его открыть — где взять даже не столько время, сколько этот внутренний ресурс, импульс, чтобы читать Пушкина?

– Где взять ресурс на молитву? Для этого не нужно время. Нужно две минуты перед сном или три, или пять, кто как может. У нас что, нет этого времени? Фактически оно, конечно, есть. Мы же часами сидим в фейсбуке.

– Нужно не время – нужно настроение.

– Да, стихи требуют усилия. Шестисотстраничный роман прочесть можно, потому что вам будет постоянно интересно: что там дальше? Такой роман – это как ипотеку в банке взял, будто бы дело сделал.

А стихотворение – что это? Это как будто ты посмотрел на закат, и вроде бы если ты его не сфотографировал, непонятно, зачем смотрел.

Да, стихи требуют усилия, а усилие может превратиться в созерцание и потребность. Но это и есть та фундаментальная мимолетность, простите за пафос и, может, даже пошлость, которая отстраивает нашу жизнь.

– У меня был опыт печальный чтения Пушкина во взрослом возрасте: некоторое время назад я с огромной радостью обнаружила наличие в природе такого приложения, которое ежедневно высылает тебе по одному стихотворению Пушкина в почту, и ты читаешь – то есть от тебя вообще ничего от тебя не требуется, даже книжку с полки снимать. И что вы думаете? Я просто не читала их, а потом отменила подписку, потому что эти непрочитанные стихи начали меня раздражать и вызывать чувство вины.

– Это глупость. Это примерно то же самое, что взять себе за правило каждый день нюхать какой-нибудь цветок из Красной книги, потому что их много и все нужно перенюхать. Нет, так нельзя. Тут работают совершенно другие механизмы. У вас может быть одно стихотворение, которое вы повторяете, когда вам это нужно, сами про себя в течение нескольких лет, или несколько стихотворений. Здесь не действует количественный принцип, не действует принцип всеохватности. Это очень прихотливая вещь.

Представьте: вы идете, например, по карельскому лесу в июле или августе. Там россыпью черника, голубика и земляника. И вы собираете из всего этого богатства 0, 0001% того, что там есть. И только у глубоко нездорового человека возникнет желание собрать все. Обычный человек собрал себе два стаканчика в походе, и он счастлив, это уже полнота жизни.

Так и со стихами. Не нужно каждый день читать стихотворение Пушкина или подборку стихов Пастернака к Рождеству или к Пасхе. Это так не действует. Божий мир невероятно многообразен, это вселенная, в которой счесть всех этих звезд и не познать всех поэтов. Не надо гнаться за образом эрудированного человека. Задача не галочки себе ставить, а наслаждаться, находить себя в других стихах и расти вместе с этими стихами. Это как поиск идеального места на море. На свете много прекрасных мест, но вы выбираете что-то одно и ездите туда. И это невроз, если вы хотите объездить все пляжи мира. Так и со стихами: это просто не нужно.

Поэтому откройте стихотворение «Осень» и читайте направо и налево, как бы до и после, и смотрите, что вам аукается, не аукается, или вообще не надо.

Искусство показывает так, что ты этому веришь

– Как так получилось, что Пушкин действительно абсолютно универсальный? Почти каждый находит в Пушкине в какой-то период жизни что-то свое. Как так вышло? Ведь это всего лишь один человек, который прожил обычную и довольно короткую человеческую жизнь.

– Здесь можно сразу спекулятивно отвечать какими-то историософскими или мистическими вещами, но я попытаюсь ответить прозаически. Во-первых, исторический и культурный контекст в нашей стране так сложился, что Пушкин был одновременно и итогом культурных петровских реформ, и трамплином для всей последующей русской литературы. Он в некотором смысле стоит в середине, он очень многое тем наметил.

Эпоха, в которой он жил, была блестящей, полной жизни и ощущения красоты и гармонии этой жизни, несмотря на все противоречия, так сложилось. Во-вторых, национальной культуре нужен классик номер один. Это такой, если угодно, общественный договор среди читающих людей. Кому-то нужен Шекспир, кому-то Гёте, нужны такие люди, которые образуют нацию. И Пушкин продолжает жить в нашем культурном сознании. Есть книжки, авторы, которые насаждались, и где они сейчас? А Пушкин остался. Не навсегда, но остался.

– Как не навсегда?

– Конечно, нет, потому что через сто или двести лет язык изменится, и Пушкин будет непонятен. А что у нас навсегда? Навсегда ничего нет.

– А как Пушкин присутствует в вашей жизни, если, конечно, присутствует, что он сделал для вас лично?

– Мне сложно отвечать на этот вопрос, потому что отчасти это область профессиональных интересов. Но если говорить о личном, то у меня есть стихотворение, которое я очень часто про себя повторяю. Это:

Когда за городом, задумчив, я брожу
И на публичное кладбище захожу…

Это стихотворение о том, как человек переходит от городского до сельского кладбища, и городское для него ужасно, а сельское, как это ни парадоксально, прекрасно.

Но как же любо мне
Осеннею порой, в вечерней тишине,
В деревне посещать кладбище родовое…

Какая это красота, покой и простор. И это какой-то очень простой механизм преодоления смерти. Там сказано:

Где дремлют мертвые в торжественном покое…

Пушкин показывает нам свое видение смерти. Искусство вообще ничего не доказывает. Оно показывает, но показывает так, что ты этому веришь. Я часто повторяю эти стихотворение, оно мне просто нравится. Пушкин ничего не может сделать для нас, но есть ли важнее тема, чем тема смерти?

– Моя подруга Мария Климова придумала когда-то акцию #пушкинвгороде: 6 июня все желающие пишут на асфальте разные, близкие им строчки из Пушкина, причем если это делать каждый год, можно увидеть через Пушкина, как меняешься ты сам. Что бы вы написали? Очень коротко, что-то самое ваше на сегодняшний день из Пушкина?

– «И жизнь ничто, как сон пустой, насмешка неба над землей». Хотя нет, я бы написал: «Зачем крутится ветр в овраге..?»

А Достоевского когда обсудим))?
26.12.2021 16:03:19, Зимняя (р.пианистка)

Не надо было анонсировать, кмк.))
«а то мы сегодня все переделаем, а на завтра ничего не останется.» («Девчата»)

26.12.2021 15:11:58, oks024240

Я понимаю, что уже поздно. Не ругайтесь:) но меня в этой сказке все время очень удивляло навязчивое желание сына напомнить о себе папаше. Казалось бы, все есть, зачем ещё комаром оборачиваться. В общем, для меня это скорее сказка про незакрытые гештальты…
Жду обсуждения 2 январч

26.12.2021 14:13:44, Катятян

Спасибо! Фильм никогда не видела, надо посмотреть.

26.12.2021 12:48:28, Mary M.

спасибо)

26.12.2021 12:41:06, =^..^=

Не поняла тему, но постараюсь)))
26.12.2021 12:38:37, Шиповник (экс-Василиса)

Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
«Кабы я была царица, —
Говорит одна девица, —
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир».
«Кабы я была царица, —
Говорит ее сестрица, —
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна».
«Кабы я была царица, —
Третья молвила сестрица, —
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря».

Только вымолвить успела,
Дверь тихонько заскрипела,
И в светлицу входит царь,
Стороны той государь.
Во всё время разговора
Он стоял позадь забора;
Речь последней по всему
Полюбилася ему.
«Здравствуй, красная девица, —
Говорит он, — будь царица
И роди богатыря
Мне к исходу сентября.
Вы ж, голубушки-сестрицы,
Выбирайтесь из светлицы,
Поезжайте вслед за мной,
Вслед за мной и за сестрой:
Будь одна из вас ткачиха,
А другая повариха».
В сени вышел царь-отец.
Все пустились во дворец.
Царь недолго собирался:
В тот же вечер обвенчался.
Царь Салтан за пир честной
Сел с царицей молодой;
А потом честные гости
На кровать слоновой кости
Положили молодых
И оставили одних.

В кухне злится повариха,
Плачет у станка ткачиха,
И завидуют оне
Государевой жене.
А царица молодая,
Дела вдаль не отлагая,
С первой ночи понесла.
В те поры война была.
Царь Салтан, с женой простяся,
На добра-коня садяся,
Ей наказывал себя
Поберечь, его любя.
Между тем, как он далёко
Бьется долго и жестоко,
Наступает срок родин;
Сына бог им дал в аршин,
И царица над ребенком
Как орлица над орленком;
Шлет с письмом она гонца,
Чтоб обрадовать отца.
А ткачиха с поварихой,
Со сватьей бабой Бабарихой,
Извести ее хотят,
Перенять гонца велят;
Сами шлют гонца другого
Вот с чем от слова до слова:
«Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку».

Как услышал царь-отец,
Что донес ему гонец,
В гневе начал он чудесить
И гонца хотел повесить;
Но, смягчившись на сей раз,
Дал гонцу такой приказ:
«Ждать царева возвращенья
Для законного решенья».
Едет с грамотой гонец,
И приехал наконец.
А ткачиха с поварихой,
Со сватьей бабой Бабарихой,
Обобрать его велят;
Допьяна гонца поят
И в суму его пустую
Суют грамоту другую —
И привез гонец хмельной
В тот же день приказ такой:
«Царь велит своим боярам,
Времени не тратя даром,
И царицу и приплод
Тайно бросить в бездну вод».
Делать нечего: бояре,
Потужив о государе
И царице молодой,
В спальню к ней пришли толпой.
Объявили царску волю —
Ей и сыну злую долю,
Прочитали вслух указ,
И царицу в тот же час
В бочку с сыном посадили,
Засмолили, покатили
И пустили в Окиян —
Так велел-де царь Салтан.

В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут;
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет.
Словно горькая вдовица,
Плачет, бьется в ней царица;
И растет ребенок там
Не по дням, а по часам.
День прошел, царица вопит…
А дитя волну торопит:
«Ты, волна моя, волна!
Ты гульлива и вольна;
Плещешь ты, куда захочешь,
Ты морские камни точишь,
Топишь берег ты земли,
Подымаешь корабли —
Не губи ты нашу душу:
Выплесни ты нас на сушу!»
И послушалась волна:
Тут же на берег она
Бочку вынесла легонько
И отхлынула тихонько.
Мать с младенцем спасена;
Землю чувствует она.
Но из бочки кто их вынет?
Бог неужто их покинет?
Сын на ножки поднялся,
В дно головкой уперся,
Понатужился немножко:
«Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?» — молвил он,
Вышиб дно и вышел вон.

Мать и сын теперь на воле;
Видят холм в широком поле,
Море синее кругом,
Дуб зеленый над холмом.
Сын подумал: добрый ужин
Был бы нам, однако, нужен.
Ломит он у дуба сук
И в тугой сгибает лук,
Со креста шнурок шелковый
Натянул на лук дубовый,
Тонку тросточку сломил,
Стрелкой легкой завострил
И пошел на край долины
У моря искать дичины.
К морю лишь подходит он,
Вот и слышит будто стон…
Видно на море не тихо;
Смотрит — видит дело лихо:
Бьется лебедь средь зыбей,
Коршун носится над ней;
Та бедняжка так и плещет,
Воду вкруг мутит и хлещет…
Тот уж когти распустил,
Клюв кровавый навострил…

Но как раз стрела запела,
В шею коршуна задела —
Коршун в море кровь пролил,
Лук царевич опустил;
Смотрит: коршун в море тонет
И не птичьим криком стонет,
Лебедь около плывет,
Злого коршуна клюет,
Гибель близкую торопит,
Бьет крылом и в море топит —
И царевичу потом
Молвит русским языком:
«Ты, царевич, мой спаситель,
Мой могучий избавитель,
Не тужи, что за меня
Есть не будешь ты три дня,
Что стрела пропала в море;
Это горе — всё не горе.
Отплачу тебе добром,
Сослужу тебе потом:
Ты не лебедь ведь избавил,
Девицу в живых оставил;
Ты не коршуна убил,
Чародея подстрелил.
Ввек тебя я не забуду:
Ты найдешь меня повсюду,
А теперь ты воротись,
Не горюй и спать ложись».
Улетела лебедь-птица,
А царевич и царица,
Целый день проведши так,
Лечь решились натощак.
Вот открыл царевич очи;
Отрясая грезы ночи
И дивясь, перед собой
Видит город он большой,
Стены с частыми зубцами,
И за белыми стенами
Блещут маковки церквей
И святых монастырей.

Он скорей царицу будит;
Та как ахнет!.. «То ли будет? —
Говорит он, — вижу я:
Лебедь тешится моя».
Мать и сын идут ко граду.
Лишь ступили за ограду,
Оглушительный трезвон
Поднялся со всех сторон:
К ним народ навстречу валит,
Хор церковный бога хвалит;

В колымагах золотых
Пышный двор встречает их;
Все их громко величают
И царевича венчают
Княжей шапкой, и главой
Возглашают над собой;
И среди своей столицы,
С разрешения царицы,
В тот же день стал княжить он
И нарекся: князь Гвидон.
Ветер на море гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах.

Корабельщики дивятся,
На кораблике толпятся,
На знакомом острову
Чудо видят наяву:
Город новый златоглавый,
Пристань с крепкою заставой;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их он кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали соболями,
Чернобурыми лисами;
А теперь нам вышел срок,
Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…»
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
От меня ему поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
С берега душой печальной
Провожает бег их дальный;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь печально отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает,
Одолела молодца:
Видеть я б хотел отца».

Лебедь князю: «Вот в чем горе!
Ну, послушай: хочешь в море
Полететь за кораблем?
Будь же, князь, ты комаром».
И крылами замахала,
Воду с шумом расплескала
И обрызгала его
С головы до ног всего.
Тут он в точку уменьшился,
Комаром оборотился,
Полетел и запищал,
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корабль — и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце
С грустной думой на лице;
А ткачиха с поварихой,
Со сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят
И в глаза ему глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
В море остров был крутой,
Не привальный, не жилой;
Он лежал пустой равниной;
Рос на нем дубок единый;
А теперь стоит на нем
Новый город со дворцом,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами,
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду;
Молвит он: «Коль жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
«Уж диковинка, ну право, —
Подмигнув другим лукаво,
Повариха говорит, —
Город у моря стоит!
Знайте, вот что не безделка:
Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поет
И орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут».
Чуду царь Салтан дивится,
А комар-то злится, злится-
И впился комар как раз
Тетке прямо в правый глаз.
Повариха побледнела,
Обмерла и окривела.
Слуги, сватья и сестра
С криком ловят комара.
«Распроклятая ты мошка!
Мы тебя!..» А он в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Снова князь у моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?« —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает;
Чудо чудное завесть
Мне б хотелось. Где-то есть
Ель в лесу, под елью белка;
Диво, право, не безделка-
Белка песенки поет,
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Но, быть может, люди врут».
Князю лебедь отвечает:
«Свет о белке правду бает;
Это чудо знаю я;
Полно, князь, душа моя,
Не печалься; рада службу
Оказать тебе я в дружбу».
С ободренною душой
Князь пошел себе домой;
Лишь ступил на двор широкий —
Что ж под елкою высокой,
Видит, белочка при всех
Золотой грызет орех,
Изумрудец вынимает,
А скорлупку собирает,
Кучки равные кладет
И с присвисточкой поет
При честном при всем народе:
Во саду ли, в огороде.
Изумился князь Гвидон.

«Ну, спасибо, — молвил он, —
Ай да лебедь — дай ей боже,
Что и мне, веселье то же».
Князь для белочки потом
Выстроил хрустальный дом,
Караул к нему приставил
И притом дьяка заставил
Строгий счет орехам весть.
Князю прибыль, белке честь.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого:
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы конями,
Всё донскими жеребцами,
А теперь нам вышел срок-
И лежит нам путь далек:
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…»
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да скажите: князь Гвидон
Шлет царю-де свой поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь — а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Молит князь: душа-де просит,
Так и тянет и уносит…

Вот опять она его
Вмиг обрызгала всего:
В муху князь оборотился,
Полетел и опустился
Между моря и небес
На корабль — и в щель залез.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана-
И желанная страна
Вот уж издали видна;
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с Бабарихой
Да с кривою поварихой
Около царя сидят,
Злыми жабами глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо,
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит
С златоглавыми церквами,
С теремами да садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка там живет ручная,
Да затейница какая!
Белка песенки поет,
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Слуги белку стерегут,
Служат ей прислугой разной-
И приставлен дьяк приказный
Строгий счет орехам весть;
Отдает ей войско честь;
Из скорлупок льют монету,
Да пускают в ход по свету;
Девки сыплют изумруд
В кладовые, да под спуд;
Все в том острове богаты,
Изоб нет, везде палаты;
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Если только жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.

Усмехнувшись исподтиха,
Говорит царю ткачиха:
«Что тут дивного? ну, вот!
Белка камушки грызет,
Мечет золото и в груды
Загребает изумруды;
Этим нас не удивишь,
Правду ль, нет ли говоришь.
В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!»
Гости умные молчат,
Спорить с нею не хотят.
Диву царь Салтан дивится,
А Гвидон-то злится, злится…
Зажужжал он и как раз
Тетке сел на левый глаз,
И ткачиха побледнела:
«Ай!» и тут же окривела;
Все кричат: «Лови, лови,
Да дави ее, дави…
Вот ужо! постой немножко,
Погоди…» А князь в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море прилетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает-
Диво б дивное хотел
Перенесть я в мой удел».
«А какое ж это диво?»
— Где-то вздуется бурливо
Окиян, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Князю лебедь отвечает:
«Вот что, князь, тебя смущает?
Не тужи, душа моя,
Это чудо знаю я.
Эти витязи морские
Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай,
В гости братцев поджидай».
Князь пошел, забывши горе,
Сел на башню, и на море
Стал глядеть он; море вдруг
Всколыхалося вокруг,
Расплескалось в шумном беге
И оставило на бреге
Тридцать три богатыря;
В чешуе, как жар горя,
Идут витязи четами,
И, блистая сединами,
Дядька впереди идет
И ко граду их ведет.

С башни князь Гвидон сбегает,
Дорогих гостей встречает;
Второпях народ бежит;
Дядька князю говорит:
«Лебедь нас к тебе послала
И наказом наказала
Славный город твой хранить
И дозором обходить.
Мы отныне ежеденно
Вместе будем непременно
У высоких стен твоих
Выходить из вод морских,
Так увидимся мы вскоре,
А теперь пора нам в море;
Тяжек воздух нам земли».
Все потом домой ушли.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете?
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом,
И теперь нам вышел срок;
А лежит нам путь далек,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану.
Да скажите ж: князь Гвидон
Шлет-де свой царю поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь, а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Князь опять: душа-де просит…
Так и тянет и уносит…
И опять она его
Вмиг обрызгала всего.

Тут он очень уменьшился,
Шмелем князь оборотился,
Полетел и зажужжал;
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корму — и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит, весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят-
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
Каждый день идет там диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге-
И останутся на бреге
Тридцать три богатыря,
В чешуе златой горя,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор;
Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить
И дозором обходить —
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А сидит там князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Коли жив я только буду,
Чудный остров навещу
И у князя погощу».
Повариха и ткачиха
Ни гугу — но Бабариха
Усмехнувшись говорит:
«Кто нас этим удивит?
Люди из моря выходят
И себе дозором бродят!
Правду ль бают, или лгут,
Дива я не вижу тут.
В свете есть такие ль дива?
Вот идет молва правдива:
За морем царевна есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выплывает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Молвить можно справедливо,
Это диво, так уж диво».
Гости умные молчат:
Спорить с бабой не хотят.
Чуду царь Салтан дивится —
А царевич хоть и злится,
Но жалеет он очей
Старой бабушки своей:
Он над ней жужжит, кружится —
Прямо на нос к ней садится,
Нос ужалил богатырь:
На носу вскочил волдырь.
И опять пошла тревога:
«Помогите, ради бога!
Караул! лови, лови,
Да дави его, дави…

Вот ужо! пожди немножко,
Погоди!..» А шмель в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает:
Люди женятся; гляжу,
Неженат лишь я хожу».
— А кого же на примете
Ты имеешь? — «Да на свете,
Говорят, царевна есть,
Что не можно глаз отвесть.
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает-
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
Сладку речь-то говорит,
Будто реченька журчит.
Только, полно, правда ль это?»
Князь со страхом ждет ответа.
Лебедь белая молчит
И, подумав, говорит:
«Да! такая есть девица.
Но жена не рукавица:
С белой ручки не стряхнешь,
Да за пояс не заткнешь.
Услужу тебе советом —
Слушай: обо всем об этом
Пораздумай ты путем,
Не раскаяться б потом».
Князь пред нею стал божиться,
Что пора ему жениться,
Что об этом обо всем
Передумал он путем;
Что готов душою страстной
За царевною прекрасной
Он пешком идти отсель
Хоть за тридевять земель.
Лебедь тут, вздохнув глубоко,
Молвила: «Зачем далёко?
Знай, близка судьба твоя,
Ведь царевна эта — я».

Тут она, взмахнув крылами,
Полетела над волнами
И на берег с высоты
Опустилася в кусты,
Встрепенулась, отряхнулась
И царевной обернулась:
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.

Князь царевну обнимает,
К белой груди прижимает
И ведет ее скорей
К милой матушки своей.
Князь ей в ноги, умоляя:
«Государыня-родная!
Выбрал я жену себе,
Дочь послушную тебе,
Просим оба разрешенья,
Твоего благословенья:
Ты детей благослови
Жить в совете и любви».
Над главою их покорной
Мать с иконой чудотворной
Слезы льет и говорит:
«Бог вас, дети, наградит».

Князь не долго собирался,
На царевне обвенчался;
Стали жить да поживать,
Да приплода поджидать.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости,
Он их кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы недаром
Неуказанным товаром;
А лежит нам путь далек:
Восвояси на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному дарю Салтану;
Да напомните ему,
Государю своему:
К нам он в гости обещался,
А доселе не собрался-
Шлю ему я свой поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
Дома на сей раз остался
И с женою не расстался.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна
К царству славного Салтана,
И знакомая страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости.
Гости видят: во дворце
Царь сидит в своем венце,
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят,
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка в нем живет ручная,
Да чудесница какая!
Белка песенки поет
Да орешки всё грызет;
А орешки не простые,
Скорлупы-то золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Белку холят, берегут.
Там еще другое диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор-
С ними дядька Черномор.
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А у князя женка есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает;
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
Князь Гвидон тот город правит,
Всяк его усердно славит;
Он прислал тебе поклон,
Да тебе пеняет он:
К нам-де в гости обещался,
А доселе не собрался».
Тут уж царь не утерпел,
Снарядить он флот велел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят царя пустить
Чудный остров навестить.
Но Салтан им не внимает
И как раз их унимает:
«Что я? царь или дитя? —
Говорит он не шутя: —
Нынче ж еду!» — Тут он топнул,
Вышел вон и дверью хлопнул.

Под окном Гвидон сидит,
Молча на море глядит:
Не шумит оно, не хлещет,
Лишь едва, едва трепещет,
И в лазоревой дали
Показались корабли:
По равнинам Окияна
Едет флот царя Салтана.
Князь Гвидон тогда вскочил,
Громогласно возопил:
«Матушка моя родная!
Ты, княгиня молодая!
Посмотрите вы туда:
Едет батюшка сюда».
Флот уж к острову подходит.
Князь Гвидон трубу наводит:
Царь на палубе стоит
И в трубу на них глядит;
С ним ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
Удивляются оне
Незнакомой стороне.
Разом пушки запалили;
В колокольнях зазвонили;
К морю сам идет Гвидон;
Там царя встречает он
С поварихой и ткачихой,
Со сватьей бабой Бабарихой;
В город он повел царя,
Ничего не говоря.
Все теперь идут в палаты:
У ворот блистают латы,
И стоят в глазах царя
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Царь ступил на двор широкой:
Там под елкою высокой
Белка песенку поет,
Золотой орех грызет,
Изумрудец вынимает
И в мешочек опускает;
И засеян двор большой
Золотою скорлупой.
Гости дале — торопливо
Смотрят — что ж княгиня — диво:
Под косой луна блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава,
И свекровь свою ведет.
Царь глядит — и узнает…
В нем взыграло ретивое!
«Что я вижу? что такое?
Как!» — и дух в нем занялся…
Царь слезами залился,
Обнимает он царицу,
И сынка, и молодицу,
И садятся все за стол;
И веселый пир пошел.

А ткачиха с поварихой,
Со сватьей бабой Бабарихой,
Разбежались по углам;
Их нашли насилу там.
Тут во всем они признались,
Повинились, разрыдались;
Царь для радости такой
Отпустил всех трех домой.
День прошел — царя Салтана
Уложили спать вполпьяна.
Я там был; мед, пиво пил —
И усы лишь обмочил.