Сказка мелик мамед азербайджанская

Ваша оценка развития сайта Реклама: echo $sape->return_links(); ?>

Азербайджанская сказка Когда-то давно жил на свете могущественный падишах. У падишаха был прекрасный сад, в котором росла чудесная яблоня. Каждую весну эта яблоня в течение одного дня расцветала, в течение второго дня осыпалась, а на третий — приносила всего лишь одно яблоко. Всякий вкусивший это яблоко становился пятнадцатилетним юношей. Каждую весну на заре падишах приходил в свой сад, чтобы полюбоваться на чудесную яблоню и отведать яблока. Но из года в год яблока на дереве не оказывалось. Оно всегда бывало сорвано. Так проходили годы. Наконец, падишах потерял терпение и накануне вызревания яблока приказал позвать старшего из трех сыновей. Старший сын пришел к отцу и пал перед ним ниц. — Отец! — сказал он. — Да буду я твоей жертвой, повелевай! — Разве это дело, — сказал падишах, — что я, властелин мира, не могу из своего сада съесть яблоко? Ты должен этой ночью караулить яблоню и во что бы то ни стало изловить вора, которого я строго накажу. Старший сын падишаха поцеловал его руку и вышел. Он надел военные доспехи, взял стрелы, лук и пошел в сад. Царевич всю ночь караулил яблоню, но на рассвете, когда яблоко поспело, сон овладел им, и он заснул. Когда же царевич проснулся, он увидел, что яблоко сорвано. Это сильно огорчило его, и, расстроенный, он вернулся во дворец. На другой год падишах позвал среднего сына. — Сын мой! — сказал он. — Я властелин мира и не хочу, чтобы из моего сада ежегодно пропадало чудесное яблоко. Ты должен на этот раз уберечь яблоню, во что бы то ни стало поймать вора и привести его ко мне. Он должен быть наказан. Низко поклонился падишаху средний сын, поцеловал ему руку и вышел. Вечером, когда стало темнеть, царевич надел военные доспехи, взял стрелы и лук, остро наточил меч и пошел в сад. Ждал он долго ли, коротко ли, но под утро, когда яблоко стало поспевать, он заснул, а когда проснулся, увидел, что яблока на дереве уже нет. Так и вернулся царевич к отцу ни с чем. Оставим его со своим горем, а теперь я расскажу вам о младшем сыне падишаха Мелик-Мамеде. На следующий год младший сын падишаха пришел к отцу, пал перед ним ниц и сказал: — Отец мой, на этот раз поручи мне караулить яблоню. — Сын мой, — ответил ему падишах, — твои старшие братья тоже брались караулить яблоню и поймать вора, но они ничего не добились. Что же сможешь сделать ты? Мелик-Мамед долго упрашивал отца, и падишах, наконец, согласился. Юноша, радостный, вернулся к себе. Вечером, когда солнце зашло, он надел воинские доспехи, взял стрелы, лук, опоясался мечом и пошел в сад. До полуночи Мелик-Мамед ничего не заметил. Когда же сон начал одолевать его, он вытащил из ножон меч, порезал палец и посыпал рану солью и перцем. От боли Мелик-Мамед не мог заснуть. На рассвете послышался гулкий шум. Царевич спрятался за деревом, и немного спустя сверкнула молния, загремел гром и показался страшный див[1], который тяжелой поступью приближался к яблоне. Мелик-Мамед тотчас же догадался: «Вот это и есть похититель яблока!» Когда див подошел к яблоне и хотел сорвать яблоко, Мелик-Мамед выхватил меч и нанес ему такой удар, что меч переломился на две части. Раненый див с оглушительным ревом повернул обратно. Недолго думая, Мелик-Мамед сорвал с дерева яблоко, положил его на блюдо, покрыл дорогим покрывалом и понес отцу. Когда падишах увидел чудесное яблоко, он очень обрадовался и поцеловал Мелик-Мамеда в лоб. Тогда Мелик-Мамед сказал: — Отец, разреши мне пойти по кровавым следам раненого дива, чтобы найти его и убить. После того как сын проявил такую храбрость, падишах не мог отказать ему в этой просьбе. Он снарядил большой караван, дал в помощь Мелик-Маме-ду войско и благословил его в путь вместе со старшими братьями. Много ли они прошли, мало ли, но дошли до одного колодца. Кровавый след раненого дива привел их сюда. Отверстие колодца было закрыто жерновом. Чтобы спуститься в колодец, надо было отодвинуть жернов. Сперва старший сын падишаха попробовал его отодвинуть, но не смог. Потом попробовал средний сын, но и он, как ни старался, а жернова не сдвинул. Очередь дошла до Мелик-Мамеда. Он схватил жернов и одним махом ртбросил в сторону. Теперь оставалось полезть в колодец. — Вы должны спустить меня первым, — сказал старший брат. Все согласились. Перевязали его веревкой и начали спускать. — Ай, сгораю! Вытащите меня! — закричал он, когда очу тился в колодце. Его вытащили. Подошел к колодцу средний брат. Стали спускать его. Он тоже начал кричать: — Ай, сгораю! Вытащите меня! Вытащили и его. Очередь дошла до Мелик-Мамеда. — Спустите меня в колодец, — сказал он, — и сколько бы я ни кричал — «вытащите меня», не обращайте на это внимания. Так и сделали, сколько Мелик-Мамед ни кричал, на его крик никто не обращал внимания. Потом Мелик-Мамед стал чувствовать, что чем ниже он спускается, тем жара становится меньше. Наконец, он достиг дна колодца. Он отвязал веревку, огляделся вокруг и увидел дорогу, по которой тотчас же и пошел. Дорога привела его к одному дому. Он распахнул дверь и сразу очутился в пустой комнате. Открыл вторую дверь, — и опять вошел в такую же комнату; таким образом он прошел шесть пустых комнат. В седьмой он увидел сидевшую на тахте девушку неописуемой красоты. А рядом спал див, положив голову на ее колени. Красавица увидела Мелик-Мамеда и воскликнула: — О юноша! Кто ты и откуда пришел? Спасайся! Див ранен, зол, проснется и съест тебя! Мелик-Мамед ответил: — Я пришел сюда только за тем, чтобы убить этого дива. Он вытащил из ножон меч и острием его начал колоть пятку дива. Див открыл глаза и крикнул красавице: — Мухи беспокоят меня, отгони их прочь! Мелик-Мамед немного погодя снова начал покалывать дива мечом. — Не видишь разве, мухи беспокоят меня! — злобно закричал див. В третий раз, когда Мелик-Мамед стал колотить ему пятку мечом, див вскочил и яростно зарычал: — Разве не тебе я сказал, что мухи беспокоят меня! В это время Мелик-Мамед, точно лев, прыгнул на дива и схватился с ним. Сорок дней и сорок ночей бились они, и никто из них не мог одолеть друг друга. Наконец, они оба обессилели, и див сказал Мелик-Мамеду: — Поспим и отдохнем, а потом будем продолжать борьбу. Мелик-Мамед согласился на это. Див положил девушке голову на колени и сразу уснул. Тогда красавица шепнула Мелик-Мамеду: — О юноша! Там на самой верхней полке стоит стеклянный пузырек; в нем заключена душа дива. Надо разбить пузырек, и тогда ты осилишь дива. Мелик-Мамед быстро подпрыгнул, схватил с полки пузырек и разбил его; оттуда выпорхнула птичка, которую он ловко поймал. Див очнулся от сна, вскочил на ноги и начал просить Мелик-Мамеда: — Умоляю тебя, о юноша, не трогай птицу. Все, что пожелаешь на свете, я тебе дам, только не убивай птицу, в ней моя душа. Мелик-Мамед не согласился. — Это как раз то, что я искал, — сказал он и оторвал птице голову. Див с грохотом повалился и испустил душу, которая тут же провалилась в ад. Мелик-Мамед упал от усталости, положил красавице голову на колени и заснул. А когда он проснулся, то прошел в следующую комнату. Здесь Мелик-Мамед увидел девушку еще более красивую, чем первая. На ее коленях покоилась голова другого дива, более страшного, чем тот, которого он убил. Девушка увидела Мелик-Мамеда и воскликнула: — О юноша, мне жаль тебя! Сейчас встанет див и разорвет тебя на куски. Скорее уходи отсюда! — Не бойся, красавица, я убью и его! — сказал Мелик-Мамед. Он вытащил меч из ножон и начал покалывать им пятку дива. Див открыл глаза и сказал красавице: — Отгони мух, они меня беспокоят! Мелик-Мамед подождал немного и снова начал колоть пятку дива. Див опять открыл глаза и заорал: — Тебе сказано, мухи меня беспокоят! Мелик-Мамед стал в третий раз покалывать пятку дива. Тогда див вскочил и свирепо прорычал: — Разве я не сказал тебе, что мухи беспокоят меня! Тут Мелик-Мамед схватился с дивом. Борьба их продолжалась сорок дней и сорок ночей, и никто из них не мог одолеть друг друга. Наконец, див от усталости уснул. Красавица воспользовалась этим и шепнула Мелик-Ма-меду: — О юноша! Там в ларце лежит стеклянный пузырек; в нем заключена душа дива. Разбей пузырек, и тогда див погибнет. Мелик-Мамед вынул из ларца стеклянный пузырек и разбил его. Оттуда вылетела птица. Юноша поймал ее и оторвал ей голову. Див тут же испустил дух, который стремглав провалился в ад. Мелик-Мамед хорошо отдохнул и потом вошел в третью комнату. Здесь он увидел девушку еще более красивую, чем две предыдущие. Она была похожа на четырнадцатидневную луну. Не пить, не есть, а только бы любоваться на нее. Мелик-Мамед с первого взгляда полюбил эту девушку, которая тоже сразу полюбила Мелик-Мамеда. — О юноша, — воскликнула красавица, — мне жаль тебя! Беги отсюда! Див сейчас придет и тебя съест! Мелик-Мамед не послушался и сел на ковер. Вдруг сверкнула молния, грянул гром, и когда вошел див, казалось, будто ввалилась гора. Тотчас же между Мелик-Мамедом и дивом завязалась схватка. Они боролись сорок дней и сорок ночей. Наконец оба согласились передохнуть. Див повалился на ковер и тотчас же уснул. Тогда красавица шепнула Мелик-Мамеду: — О юноша, там в сундуке лежит стеклянный пузырек, а в нем находится душа дива. Разбей этот пузырек, и див погибнет. Мелик-Мамед проворно поднял тяжелую крышку сундука, вынул пузырек, ударил его оземь и оторвал голову выпорхнувшей из него птице. Див тут же испустил дух, и он тотчас провалился в ад. После этого Мелик-Мамед лег на ковер, положил голову на колени красавицы и мгновенно заснул. Отдохнув, он вместе с девушками пустился в путь. Без труда они дошли до дна колодца. Здесь он кликнул братьев, и по спущенной веревке те начали поднимать их вверх. Сперва подняли старшую девушку, затем среднюю, а когда очередь дошла до младшей, она попросила Мелик-Мамеда: — Подымайся сначала ты, а потом я: боюсь, что братья позавидуют тебе, когда увидят мою красоту, и перережут веревку, на которой будут тебя поднимать. Но сколько она ни просила, Мелик-Мамед не соглашался. Тогда красавица обратилась к нему со словами: — Слушай, Мелик-Мамед, внимательно, что я скажу. Если твои братья перережут веревку и ты упадешь обратно на дно колодца, то увидишь белого и черного барана, которые будут бороться друг с другом. Во время их борьбы постарайся вскочить на спину белого барана. Если тебе удастся сесть на его спину, то попадешь в светлый мир, а если на спину черного, то очутишься в царстве тьмы. После этого девушку подняли наверх. Когда братья Мелик-Мамеда увидели девушку неописуемой красоты, они решили между собой: «Мелик-Мамед — наш младший брат и, конечно, он возьмет себе в жены младшую сестру». От зависти к нему они перерезали веревку, и Мелик-Мамед упал обратно на дно колодца. Встал он и задумался над злодейским поступком своих братьв. Спустя некоторое время он увидел двух баранов — черного и белого, которые боролись между собой. Мелик-Мамед, по совету младшей красавицы, прыгнул на спину белого барана. Белый баран перекинул Мелик-Мамеда на спину черного, а тот бросил его в царство тьмы. В царстве тьмы Мелик-Мамед пустился в путь и дошел до одного дерева. Он решил здесь отдохнуть. Вдруг видит, что по стволу дерева ползет дракон. Когда дракон поднялся выше, сверху послышались жалобные голоса птенцов: на дереве было гнездо птицы Зумруд. Эта птица выводила здесь птенцов, но когда те начинали подрастать, дракон подкрадывался к гнезду и пожирал их. Мелик-Мамед обнажил меч и разрубил дракона на две части. Потом он лег под деревом спать. Оставим Мелик-Мамеда спящим под деревом, а я расскажу вам о птице Зумруд. Птица Зумруд улетела за кормом для своих птенцов. Когда она прилетела обратно, то увидела под деревом Мелик-Мамеда и приняла его за того, кто постоянно пожирал ее птенцов. Она улетела и принесла в когтях огромную скалу, чтобы бросить ее в Мелик-Мамеда. Птенцы увидели это и начали кричать в один голос: — Дракон хотел нас съесть, но этот юноша убил его и избавил нас от гибели! Птица Зумруд отбросила скалу в сторону и своим крылом прикрыла лицо спящего Мелик-Мамеда от лучей палящего солнца. Проснувшись, Мелик-Мамед увидел птицу и очень испугался. — Прекрасный юноша, — сказала ему птица, — я не знаю, откуда ты пришел и кто ты, но не бойся меня. Вот уже несколько лет, как я из-за этого дракона не могу вырастить своих птенцов. Ты избавил моих детей от смерти. За такое добро я сделаю для тебя все, что ты захочешь. Мелик-Мамед рассказал птице Зумруд, что с ним приключилось. — Я ничего от тебя не хочу, — добавил он, — прошу только об одном: перенеси меня в царство света. — Чтобы я перенесла тебя в царство света, — ответила птица Зумруд, — ты должен доставить мне сорок воловьих туш и сорок бурдюков воды. Мелик-Мамед призадумался. Он не мог себе представить, где и как сможет раздобыть столько мяса и столько бурдюков воды. Птица заметила это и сказала Мелик-Мамеду: — Мелик-Мамед, слушай внимательно, что я тебе сейчас скажу. Недалеко отсюда начинаются владения одного падишаха. Там поселился дракон, который преграждает реку, текущую во владения падишаха. Население умирает от жажды. Много храбрецов-богатырей пыталось убить дракона, но никто из них не возвращался обратно. Вот уже семь лет, как дракон мучает людей жаждой. Каждый день они приносят в жертву дракону девушку, которую бросают ему в пасть, и пока он съедает ее, набирают себе воду. Я вижу — ты большой силы богатырь и сумеешь справиться с ним. Пойди, убей злого дракона. Ты избавишь жителей от беды и за это получишь у падишаха сорок воловьих туш и сорок бурдюков воды. Выдерни у меня одно перо. Как только ты поднесешь его к огню, я прилечу и перенесу тебя в царство света. Мелик-Мамед выдернул перо у птицы Зумруд, поплевал себе на пятки и пустился в путь. Мало ли он шел, много ли, но, наконец, добрался до царства того падишаха и остановился у одной хижины, около которой стояла старая женщина. — Бабушка, не приютишь ли ты гостя? — обратился к ней Мелик-Мамед. Старушка ответила: — Да буду я жертвой гостя! Заходи. Мелик-Мамед зашел в хижину старушки и отдохнул. Потом он выглянул на улицу и заметил, что все прохожие были одеты в черное. — Бабушка, — спросил Мелик-Мамед, — кого оплакивают люди? — Чтобы твои невзгоды пали на меня, сын мой! — ответила старушка. — Да будет тебе известно, что у нас поселился дракон. Он преграждает доступ к воде, и нам приходится делать ему жертвоприношения. Каждый день мы бросаем дракону в пасть по одной девушке. Пока он пожирает их, мы имеем возможность набирать воду. Теперь очередь дошла до единственной дочери падишаха, которая завтра будет брошена в его пасть. Наутро Мелик-Мамед подробно узнал, где находится дракон, и пошел к нему. Он дошел до его обиталища и увидел, что горожане, одетые от мала до велика в черную одежду, несут на руках дочь падишаха. Когда толпа готова была уже бросить девушку в пасть дракона, Мелик-Мамед выступил вперед, обнажил меч и одним ударом разрубил дракона пополам. Как только люди увидели это, они побежали к падишаху, чтобы обрадовать его, и торжественно привели к нему Мелик-Мамеда. Падишах обратился к нему с такими словами: — О юноша, этот дракон погубил самых лучших и сильных моих богатырей. Ты избавил мою страну от великой беды, теперь я отдаю тебе свой шахский венец и руку моей дочери. Садись на престол и будь падишахом. Мелик-Мамед почтительно поклонился падишаху и сказал: — Да будет долговечна жизнь падишаха! Дай мне сорок воловьих туш и сорок бурдюков воды, я хочу вернуться в царство света. Падишах приказал немедленно приготовить для Мелик-Ма-меда столько мяса и воды, сколько он просил. После этого Мелик-Мамед пожелал падишаху долгой жизни и славы и распрощался с ним. Когда Мелик-Мамед вышел из дворца, он поднес перо птицы Зумруд к огню, и птица тотчас прилетела. Он сложил ей на одно крыло воловьи туши, а на другое бурдюки с водой. Сам забрался ей на спину, и птица Зумруд поднялась ввысь. Мелик-Мамед взглянул вниз и увидел землю такою, точно смотрел на нее через сито. Птица поднялась еще выше, и Мелик-Мамед снова посмотрел вниз, но земли уже не было видно. Когда птица Зумруд кричала «га», он давал ей мясо, когда кричала «гу», он давал ей воды. Птица быстро приближалась к царству света. Оставалось лететь совсем немного, но тут по неосторожности Мелик-Мамед выронил последнюю тушу, и когда нужно было дать птице мяса, его не оказалось. Тогда Мелик-Мамед, не долго думая, обнажил меч, вырезал из своего бедра кусок мяса и подал птице. Птица Зумруд по вкусу догадалась, что это мясо человеческое, не съела его и спрятала под языком. Наконец, они добрались до царства света. Здесь птица Зумруд опустила Мелик-Мамеда на землю и сказала: — Теперь можешь идти. Когда Мелик-Мамед тронулся в путь, она увидела, что он хромает, и спросила его, что с ним приключилось. Мелик-Мамед рассказал ей, что последний кусок мяса он вырезал из своего бедра, потому что нечаянно уронил последнюю воловью тушу. Птица Зумруд сейчас же достала из-под языка мясо, приложила его к тому бедру, откуда оно было вырезано, и смазала рану своей слюной. Рана мигом зажила. Птица Зумруд оставила ему несколько своих перьев и сказала: — Когда тебе будет трудно и ты попадешь в беду, зажигай перья, и я тотчас буду прилетать и выручать тебя. Птица Зумруд улетела, а Мелик-Мамед продолжал свой путь в родной город. Когда он добрался, наконец, до родного города, то зашел в мастерскую портного. — Мастер, возьми меня к себе в подмастерья, — попросил его Мелик-Мамед. Портному очень понравился Мелик-Мамед, и он согласился на его просьбу. Так Мелик-Мамед начал работать у портного, который давал ему чинить и штопать старую одежду. Однажды к портному пришел скороход от падишаха и потребовал его во дворец. Падишах хотел заказать ему платья к свадьбе старшего сына падишаха. Портной сразу понял, что получит много прибыли и подарков, схватил ножницы и побежал во дворец. После его ухода Мелик-Мамед закрыл мастерскую, вышел на улицу и поднес к огню перья птицы Зумруд. Птица тотчас прилетела. — Скажи, что случилось? — спросила она. — Немедленно доставь мне желтую одежду, меч, доспехи и быстроногого буланого коня,- попросил ее Мелик-Мамед. Птица Зумруд улетела, и в одно мгновение около Мелик-Мамеда оказалось все, что было нужно ему. Мелик-Мамед переоделся, сел на коня и, как вихрь, помчался ко дворцу. Он увидел на площади много войска и большую, толпу народа, а старший сын падишаха гарцевал на великолепном коне. Мелик-Мамед, как молния, подскакал к старшему брату, обнажил меч и одним ударом отсек ему голову. Заволновались ряды войска, и на Мелик-Мамеда посыпались стрелы, но он так же стремительно скрылся с глаз. Потом Мелик-Мамед отпустил коня, переоделся в прежнее платье и вернулся в мастерскую. Вскоре пришел и портной. Он плакал и колотил себя по голове. Мелик-Мамед спросил у него: — О мастер, да стану я жертвой твоей, скажи, что у тебя случилось, почему ты так горюешь? Портной рассказал, что к дворцу подскакал какой-то всадник на буланом коне и в желтом платье, отрубил старшему сыну падишаха голову на глазах всего народа, что воины пустились в погоню за ним, но не могли догнать убийцу, и теперь он ничего не заработает, так как ему поручили сшить только саван для старшего сына падишаха. Мелик-Мамед сделал вид, будто ему жаль сына падишаха, сел на свое место и взялся за штопальную иглу. Через некоторое время снова пришел скороход и потребовал портного во дворец взять заказ на шитье платья к свадьбе среднего сына падишаха. Портной обрадовался такому случаю хорошо заработать, схватил аршин и побежал во дворец. Мелик-Мамед подождал немного, закрыл мастерскую и вышел на улицу. Тут он поднес перья птицы Зумруд к огню, и птица мгновенно прилетела. — Чем могу служить тебе? — спросила она. — Доставь мне меч, доспехи, красную одежду и быстроногого коня такого же цвета,- попросил ее Мелик-Мамед. В одно мгновение конь, одежда и доспехи оказались возле него. Мелик-Мамед переоделся, сел на коня и поскакал ко дворцу. На площади в присутствии падишаха, народа и войска средний сын гарцевал на коне. Мелик-Мамед стремительно подскакал к среднему брату, обнажил меч и разом снял с него голову. Воины пустились было в погоню за ним, но его только и видели. Мелик-Мамед отпустил лошадь, переоделся, вошел в мастерскую и занялся своим обычным делом. Через некоторое время с плачем прибежал портной. Мелик-Мамед спросил его: — Мастер, что случилось с тобой? Когда ты шел к падишаху — радовался, а возвращаешься со слезами. Портной начал рассказывать: — Откуда ни возьмись, на площади появился какой-то всадник в красной одежде и на красном коне. И когда второй сын падишаха объезжал войско, неизвестный всадник подскакал к нему и на глазах отца и народа отрубил ему голову. Это был единственный сын падишаха, оставшийся в живых. Воины пустились в погоню за злодеем, но вернулись ни с чем. И теперь я ничего не заработаю, потому что вместо свадебной одежды должен шить саван второму сыну падишаха. Прошло некоторое время. Однажды портной и Мелик-Мамед сидели в мастерской. Вдруг Мелик-Мамед обратился к портному: — Мастер, пойди к падишаху и скажи ему, что ты нашел его младшего сына Мелик-Мамеда. — Что ты, с ума сошел? — испугался портной.- Ты хочешь, чтобы я навлек на себя гнев падишаха и чтобы он отрубил мне голову. А если падишах спросит, где Мелик-Мамед, что я отвечу? Тогда Мелик-Мамед рассказал мастеру о всех своих приключениях. Портной обрадовался, вскочил с места и без башмаков побежал к падишаху. У ворот дворца он с разбегу споткнулся и упал, а в это время падишах глядел из окна. Он  приказал слугам немедленно привести к нему портного, который, видимо, принес важные вести. Слуги падишаха схватили портного за шиворот и привели к нему. Тот упал в ноги падишаху и сказал: — Да умру я здесь перед тобой, о прибежище мира! Дай мне награду, и я скажу, где находится твой младший сын Мелик-Мамед! Падишах чуть было не лишился чувств, когда услышал это. — Мелик-Мамед погиб в колодце,- простонал он. — О прибежище мира,- ответил портной,- пока не дашь мне награды, я ничего не скажу. Падишах обещал портному дать столько золота, сколько он сам весит. Тогда портной рассказал падишаху обо всем, что приключилось с Мелик-Мамедом. — Он находится сейчас у меня в мастерской и работает подмастерьем,- заключил свой рассказ портной. Обрадованный падишах приказал: — Кто искренне относится ко мне, пусть одарит портного! Портному нанесли столько подарков, что он с трудом перевез их домой. Везир и приближенные падишаха немедленно пошли за Мелик-Мамедом. Его прежде всего повели в баню, одели в чистую одежду и привели во дворец. Падишах, когда увидел младшего сына, не знал, как исчерпать всю глубину своей радости. Мелик-Мамед рассказал отцу о том, как нечестно с ним поступили братья, как они перерезали веревку и бросили его на дно колодца, чтобы завладеть его красавицей-невестой. Падишах поцеловал сына в лоб и тут же приказал готовиться к его свадьбе. Старшую девушку выдали за сына везира, среднюю — за сына приближенного сановника, а младшую — самую красивую — за Мелик-Мамеда. Свадьба длилась сорок дней и сорок ночей. И началась у Мелик-Мамеда с женой счастливая жизнь. Они ели, пили и наслаждались жизнью. И вы ешьте, пейте, наслаждайтесь жизнью и добивайтесь желанной цели. * * * Добавить в закладки на память: ← Назад |  ↑ Наверх

Азербайджанская сказка

Жил-был шах. И был у него единственный и любимый сын, а звали его Мелик.

Однажды ехал Мелик верхом по берегу моря и вдруг видит: конюх и Кечал Мамед (герой азербайджанских сказок, умный, находчивый) о чем-то спорят, кулаки в ход пустили. Мелик подскакал, разнял спорщиков и спрашивает:

— Что же это вы не поделили? За что тузите друг друга?

Драчуны чуть-чуть отдышались, конюх и говорит:

— Господин мой, дело было так. Стоял я на берегу и увидел, что по морю плывет какой-то сундук. Бросился я в воду, с трудом вытащил сундук, а тут, откуда ни возьмись, Кечал появился, кричит, что он первым увидел и потому сундук его. Вот мы и подрались.

Мелик пожурил драчунов, дал каждому по пятерке, а сундук забрал себе. Вез, вез и вдруг подумал: “Дай-ка открою я этот сундук и посмотрю, что в нем. Может, догадаюсь, почему его бросили в море”.

Сказано — сделано. Открыл царевич сундук и видит, что внутри лежит еще один сундучок, поменьше. Открыл он этот сундучок, а там еще одна шкатулочка. В шкатулочке лежит бумажный свиток. Развернул его Мелик и прочитал: “Тот, кто хочет постичь тайну истинной дружбы, должен посетить крепость трех стариков”.

Прочитал сын шаха это послание, пошел к отцу и говорит:

— О свет очей моих, отец и государь! Разреши мне отправиться в дальнее путешествие. Шах удивился:

— Что это ты надумал, сынок? Куда собрался?

Мелик не хотел рассказывать отцу о таинственной находке, но тот так настаивал, что в конце концов он поведал и о ссоре конюха с Кечалом Мамедом, и о том, как забрал у них сундук, и о странном послании. В ответ шах рассмеялся:

— Так вот почему ты решил отправиться в дальние страны. Нет, сынок, человек не должен верить всему, что услышит. Нельзя гнаться за каждой птицей. Какой-то глупец нацарапал пустые слова, а ты готов внять его совету. Нет, не пущу я тебя одного рыскать по белу свету. Нету у меня, кроме тебя, никого, и не хочу я с тобой расставаться. Живи дома. Вся страна к твоим услугам. Разве здесь нельзя познать тайну настоящей дружбы?

Пригорюнился царевич, попробовал отца уговорить, но тот был непреклонен. Так ничего и не добившись, ушел Мелик от отца. И направился прямо в палату печали. Была во дворце такая комната. Если у кого-нибудь из приближенных шаха случалась беда какая, приходили они сюда и проливали горькие слезы. Все тут было черное — и стены, и потолок, и пол. Ни один луч света не пробивался сюда.

Мелик надел все черное и целую неделю никуда не выходил. Томился он, тосковал, и от слез его расплылись чернила на свитке.

После разговора о путешествии долго ждал шах сына к ужину, но так и не дождался. Не появился Мелик и утром. Встревожился шах, созвал всех своих слуг и отправил на поиски царевича.

Они обыскали дворец и сад, заглянули во все уголки, разослали глашатаев, но никто не мог найти беглеца. Наконец, когда прошла неделя и началась новая, сына шаха нашли в горнице печали. Тут же дали знать государю. Он вызвал своего визиря, вместе с ним отправился к сыну.

Мелик встретил их бледный и удрученный. Шах, который от волнения забыл о таинственном письме, удивился, увидев в руках сына какую-то бумагу, и спросил:

— Сынок, что с тобой, какое у тебя горе? Что это ты держишь в руке?

Мелик упал перед отцом на колени:

— О свет очей моих, отец и государь! Я испрашивал твоей воли отправиться в дальнее путешествие, чтобы узнать тайну истинной дружбы, но ты не разрешил. Этот отказ так опечалил меня, что я не смог сдержаться и пришел сюда выплакать свое горе.

Долго уговаривал шах сына, сулил ему золотые горы, обещал исполнить любое другое желание, только молил не уезжать. Увы, все было бесполезно. Мелик твердил, что ему ничего не нужно, только бы узнать тайну дружбы. Наконец, посовещавшись с визирем, шах решил отпустить сына, дав ему в сопровождение сто воинов.

Хитроумный визирь предложил коварный план.

— Мы скажем воинам, чтобы они по одному постепенно покинули царевича. В конце концов он останется один, испугается и вернется обратно.

Так и сделали. На следующий день сын шаха, простившись с отцом, выехал из дворца. Следом за ним на горячих конях направились сто храбрых воинов.

Только выехали они на большую дорогу, как навстречу попался Кечал Мамед.

Царевич остановил свой отряд и обратился к нему:

— Послушай, Мамед, в сундуке, который вы нашли, оказался свиток. Какой-то неведомый человек написал, что тот, кто хочет познать тайну истинной дружбы, должен пойти в крепость трех стариков. Вот я и отправился на поиски этой крепости. Пойдем со мной.

Подумал Кечал и согласился:

— Ладно, только подожди, я своим скажу. Испросил Мамед разрешения у отца, попрощался с матерью, которая положила в его хурджин ячменного хлеба, и догнал Мелика.

Двинулись они в путь. Шли долго. Вдруг Мелик повернул голову и увидел, что они остались вдвоем, а все воины незаметно куда-то исчезли. Кечал Мамед повернул своего коня поперек дороги и испуганно спросил:

— Как же мы пойдем одни, без войска? Что мы можем там сделать одни, без воинов, без оружия. Давай и мы вернемся.

Мелик закипел от гнева:

— Вижу, братец, ты не прочь удрать. Что ж, возвращайся, я один пойду.

Правильно говорят в народе — все кечалы сметливые и сообразительные. Посмотрел Мамед на царевича и сказал:

— О господин мой, не забудь, что если уж суждено кому-нибудь найти это место, то только мне. Я пойду с тобой.

И они продолжали путь. Ехали да ехали, то помалу, то помногу, спотыкались всю дорогу, где расспросом, где без спросу, как вдруг видят: кончились запасы еды. Мелик опечалился:

— Что же нам теперь делать? Есть нечего, умрем мы с голоду.

Но Кечал беззаботно махнул рукой:

— Мать положила мне в хурджин ячменного хлеба Давай съедим, а там видно будет.

Он достал каравай хлеба и нарезал толстые ломти. Мелик поморщился. Ему в жизни не приходилось есть такого жесткого хлеба.

Снова двинулись они в путь-дорогу. Шли днем и ночью и наконец добрались до высокой-высокой горы. Перевалили через нее, и открылась их взорам широкая долина, вся усыпанная цветами. Да такая красивая, что даже цветник в шахском саду не мог с ней сравниться. Каждый цветок переливался тысячью красок, голова кружилась от пьянящего аромата. В ветвях деревьев соловьи заливались, тут и куропатки, и фазаны, и перепелки, и попугаи, и павлины с пышными хвостами. Вдали пугливо пробегали стада ланей, газелей.

Среди долины возвышался дворец, выложенный из золотых и серебряных кирпичей. Его башни уходили в облака. Со всех сторон дворец был обнесен высокой крепостной стеной, один вид которой внушал страх.

— Как здесь красиво! — восхищенно произнес Мелик. -Вот бы где остаться…

Но Кечал Мамед не разделял его восторга:

— Рано, мой господин, говорить о том, чтоб остаться. Что-то не нравится мне это место…

И словно в подтверждение его слов, не успели они дойти до крепостных стен, как раздался страшный грохот. Путникам показалось, что небо рухнуло на землю. В ту же минуту ворота дворца распахнулись, неизвестно откуда появились две огромные руки. Одна сбросила с коня Мелика, другая опустила на землю Кечала Мамеда. Те же руки, двигавшиеся сами по себе, схватили коней под уздцы и отвели в крепость, поставили в конюшню Только здесь путники, ни на шаг не отстававшие от коней, остановились и огляделись. Это была большая конюшня, как городская площадь. Снова появились руки, задали коням корм. Потом те же руки привели Мелика и Мамеда во дворец, такой пышный и роскошный, что отцовский дворец показался царевичу жалкой хижиной.

Людей по-прежнему не было видно. Словно по воздуху подплыли к усталым путникам чаша для омовения и полотенца. На столе появилась скатерть, а на ней сто разных блюд, одно другого вкуснее. Гости только диву давались, откуда все это берется. Но недолго предавались они раздумьям. Оба были очень голодны и принялись за еду. Когда они наелись досыта, опять появились таинственные руки, убрали все со стола. Потом они повели Мелика и его друга в опочивальню. Здесь гости не мешкая разделись и легли. Сын шаха, привыкший к холе и неге, уснул, едва его голова коснулась подушки. Зато Кечал, хитрый и умный, как лиса, спал вполглаза, чутко прислушиваясь к малейшему шороху.

Было уже далеко за полночь, когда Мамед увидел, как распахнулись двери в комнату. Вошли три старика в огромных черных чалмах , длинных черных балахонах, черных башмаках с острыми, загнутыми вверх носами. Один старик держал в руках черную книгу, другой нес тяжелый черный жезл, а к поясу третьего была привешена кривая сабля с черной рукояткой. Старик с саблей заговорил первым:

— Нечего долго раздумывать. Отрубить им головы-и все. Не приведи Аллах, раскроют наши тайны.

Старик с книгой в руках возразил ему:

— Один из этих юношей царевич. Если убьем — шах пошлет на нас войско, и мы погибнем. Кечалу Мамеду смерть пока не суждена.

— Что же нам делать с ними? — растерянно спросил старик с жезлом.

Старик с книгой, по-видимому самый мудрый, ответил:

— Раз уж они попали к нам, попросили у нас приют, наш долг-помочь им.

Не успел он вымолвить последнее слово, как Мамед соскочил с постели и упал на колени:

— О старик, не откажи нам в своей помощи. Мы идем узнать тайну истинной дружбы. Укажи

нам путь.

Старик простер над ним руку и сказал:

— О юноша, мы разгневались на вас, хотели казнить, но раз ты так просишь, раз молишь о помощи, слушай и запоминай. Встаньте на заре, чуть свет. Садитесь на коней и отправляйтесь прямо по дороге, по правой стороне. Встретится вам лисица. Но это не настоящая лисица, а старуха колдунья. С утра до ночи сидит она на распутье семи дорог и следит за всеми, кто проходит. У каждого она всеми правдами и неправдами старается выведать, куда и зачем он идет. Смотрите не доверяйте ей вашу тайну, иначе горе вам… Как только отойдете от лисицы, слезайте с коней, снимите с них подковы и поставьте их наоборот. Потому что эта хитрая ведьма, не сумев выведать вашу тайну, начнет вас преследовать. А если вы подкуете коней перевернутыми подковами, она пойдет в другую сторону и потеряет ваш след.

Немного дальше вам встретится птичка-невеличка. Каждое ее перышко окрашено тысячью красок. Смотрите не смейте ее убивать! Она заколдованная. Подсыпьте ей немного корма и идите дальше. До самого моря вы не встретите больше никаких препятствий. Но вот переплыть море на своих конях вы не сможете. Снимите седла и сбрую, отпустите коней в лес. На берегу вы увидите огромный черный камень. Под ним вы найдете удила. Один конец бросьте в воду. Тотчас же из воды навстречу вам выйдет конь о трех ногах. Садитесь на него оба, он довезет вас до другого берега. Только смотрите — камень хоть и невелик на вид, но весит тысячу пудов. У вас не хватит сил сдвинуть его с места. Станьте возле камня и скажите: “О черный камень, ты упал с небес, земля помогла тебе, теперь помоги нам”. Камень сразу станет легче, ты сможешь поднять его и взять удила. На другом берегу вы увидите точь-в-точь такой же камень. Снимите с коня удила и положите под камень. О коне не беспокойтесь. По суше он ходить не может и потому вернется в море. Еще у камня вы найдете железные башмаки и посохи. Наденьте башмаки, возьмите посохи в руки и ступайте вперед. Будете идти до тех пор, пока не сотрутся башмаки и не сотрется посох. Вот тут вы и остановитесь. Сразу же перед вами появится старуха, дадите ей денег, и она покажет вам место, которое вы ищете.

Только старик вымолвил последнее слово, как все трое исчезли, а Кечал кинулся будить Мелика. Тот спал как убитый. Наконец он поднял голову и зло закричал:

— Эх, зачем ты разбудил меня? Какой сон мне снился!!! Будь ты на моем месте, вовек бы не проснулся…

Но Кечал Мамед, не обращая внимания на крик, спокойно сказал:

— Господин мой Мелик, тебе повезло, что ты спал и ничего не видел. Если бы ты только знал, как напугали меня старики.

— Какие старики, что ты болтаешь? — — удивленно спросил Мелик.

И тогда Кечал рассказал ему все, что видел и слышал. Лишь в одном погрешил он против истины.

‘Птицу,- сказал он,- надо подстрелить’.

Не зря ведь говорят в народе — нет на свете хитрее Кечала. Он подумал: вдруг по дороге они поспорят и Мелик, уверенный, что знает все сам, прогонит его и доберется до места, которое они ищут. Лучше пусть Мелик не все знает.

Потом Кечал потребовал, чтобы сын шаха пообещал в дороге слушаться его во всем. Они поклялись в вечной дружбе и скрепили клятву кровью. На заре, едва рассвело, Мелик и Кечал, как велел старик, вышли и направились к конюшне. Но те же самые руки, что встретили их вчера, уже держали оседланных коней у ворот. Сели друзья на коней и отправились в путь-дорогу.

Как предсказывал старик, вскоре встретилась им лисица. Побежала она рядом с ними, заговорила по-человечьи. Как ни уговаривала их, как ни упрашивала рассказать, куда едут, что ищут, но ничего не вышло. Молодцы наши только смеялись хитрой колдунье в ответ, а тайны своей не выдали. Отъехали немного, спрятались за деревом и оглянулись. Лисица отстала. Тут они спешились, перековали коней и поехали дальше.

Долго ли ехали, коротко ли, наконец встретили они птицу. Мелик тут же сорвал со спины лук, натянул тетиву, хотел стрелу выпустить, но Кечал схватил его за руку. Царевич удивленно спросил:

— Да ведь ты сам говорил, что птицу, которую мы встретим в пути, надо подстрелить. Почему же сейчас не даешь мне сделать это?

Мамед соскочил с коня, упал перед сыном шаха на колени:

— О господин мой Мелик, прости меня. Все проклятая хитрость. Это она виновата, что я соврал тебе. Старик велел не трогать птицу, а, наоборот, накормить ее.

Рассердился Мелик, но потом все же простил Мамеда. Пошли они дальше. Долго шли молча, пока не добрались до самого моря. Спешились они, расседлали коней, отпустили их в лес. Встал Мамед подле черного камня и повторил те слова, которым научил его старик: ‘О черный камень, ты упал с небес, земля помогла тебе, теперь помоги нам’. И вправду, камень стал таким легким, что Мамед одной рукой приподнял его, а другой достал спрятанные там удила. И в ту же секунду раздался такой грохот, словно небо обрушилось на землю. Море заволновалось, закипело, и выскочил из воды конь о трех ногах. Кечал Мамед тут же накинул на него удила и потянул к себе. Конь уперся, попытался вырваться, вернуться в море, но не тут-то было. Кечал держал крепко. Вскочили они вдвоем на широкую спину, бросился конь в пучину и в одно мгновенье вывез их на другой берег. Только Мамед снял удила, конь тут же прыгнул в море и скрылся из глаз. А Кечал спрятал удила под черный камень, как велел старик, и стал искать кованые башмаки. Они были тут же, рядом.

Мелик и Мамед обулись в башмаки, взяли в руки железные посохи и пошли. По долинам, по стремнинам, где — привал, где — перевал, то в обход, то напрямик, день — путь, сон — миг. Вдруг заметили, что башмаки продырявились, а посохи стерлись с концов. Знать, добрались они до того места, которое искали. Огляделись и видят-неподалеку хижина стоит. Направились они туда. Только хотели постучать в дверь, вышла на порог старуха. Мелик глянул в ее добрые глаза и сказал:

— Бабушка, мы устали и проголодались в пути, не оставишь ли ты нас переночевать? Старуха вздохнула:

— Места у меня есть много, сынок, оставайтесь, не жалко. Вот только накормить мне вас нечем.

— Это не беда, бабушка. Было бы где спать. А поесть найти нетрудно.

Он достал из кармана большой рубин и протянул старухе:

— Вот возьми. Променяй у менялы на деньги и купи чего-нибудь покушать.

При виде такого огромного рубина у старухи глаза на лоб полезли. Но она ничего не сказала и пошла в город к знакомому купцу. Подала ему камень и сказала:

— Братец, на-ка этот рубин, дай мне взамен еды и денег.

Купец осмотрел камень и враз смекнул, что старухе одной не унести столько денег. Поэтому он

сказал:

— Пойди приведи амбала, сама ты не управишься. Старуха подумала, что купец смеется над нею, но пошла, а про себя подумала: ‘Говорит, надо привести — приведу. Но если только этот нечестивец надо мной посмеялся, я его проучу так, что весь свой век помнить будет’.

Но купец и не думал шутить. Когда старуха вернулась с амбалом, он навьючил на беднягу два огромных мешка — один с деньгами, другой — с продуктами.

Привела она амбала домой, сложил он мешки в дом, получил за труды и ушел. А Мелик и Мамед иабросились на еду, а когда поели, поблагодарили старуху, и Кечал сказал:

— Послушай, бабушка, есть у нас одно дело. Если ты нам поможешь, дадим тебе столько драгоценных камней, что и не счесть.

Старуха в ответ рассмеялась:

— Куда мне их девать, сынок? Мне хватит и того, что вы уже дали. Скажите лучше, чем я могу

вам помочь?

— Мы пришли сюда, чтобы узнать тайну истинной дружбы. Узнать ее можно в заколдованной

крепости трех стариков. И только ты можешь показать это место.

Старуха засмеялась:

— Да ведь вы оттуда пришли. Крепость, где вы ночевали у трех стариков, и есть то самое место. Мелик удивился:

Зачем же они прислали нас сюда, почему не рассказали о своей тайне?

— Дети мои, этого я вам сейчас сказать не могу. Вы встретите стариков еще раз. И тогда они откроют вам тайну истинной дружбы. А теперь идите на окраину города. Там вы увидите высокий дом. В нем живут неразлучных два друга — Ахмед и Мамед. Может, там вы узнаете тайну.

Долго шли Мелик и Мамед, пока не прошли весь город. На самой окраине они увидели пастуха со стадом овец. Они подошли к нему:

— Братец пастух, может, ты знаешь, где живут два неразлучных друга Ахмед и Мамед?

— Как не знать? — охотно откликнулся пастух.- Их-то овец я и пасу. Вот видите этот высокий дом, там, вдали? В нем они живут.

Друзья пошли прямо к дому, который указал им пастух, постучали в дверь.

Открыл им Ахмед Мелик поклонился и сказал:

— Мы чужестранцы, никого не знаем в этом городе. Не могли бы вы приютить нас на одну ночь?

Ахмед широко распахнул двери:

— Для гостей — самое почетное место. Проходите, пожалуйста, милости просим.

Он провел гостей в парадную комнату, усадил на ковер. Поговорили о том о сем, потом слуги подали разные кушанья, одно лучше другого. Но как Ахмед ни старался, как ни уговаривал, ни Мелик, ни Мамед даже не притронулись к еде.

— Почему вы не хотите отведать моего хлеба? — наконец обиженно спросил Ахмед.

Тогда Мелик решил открыть цель их прихода.

— Братец, мы пришли сюда, чтобы узнать тайну дружбы твоей с Мамедом. Пока ты не откроешь нам эту тайну мы не станем ни пить, ни есть.

— О гость, зачем тебе понадобилась моя тайна? Скажи правду. А не скажешь — и от меня ничего не узнаешь.

И поведал Мелик Ахмеду обо всем, что с ними приключилось, о том, как нашли сундук, о письме, которое в нем оказалось, о той, что шах не хотел его отпускать, и обо всех приключениях в пути.

Пожалел Ахмед своих гостей и сказал:

— Да, братцы мои, прошли вы немало. А теперь выслушайте меня. В молодости у меня было очень много друзей. Каждый день я с кем-нибудь пировал. Так и жил. Однажды отец сказал мне:

‘Сынок, погляжу я, очень много у тебя друзей, а ты когда-нибудь испытывал их?’ Я пожал плечами и ответил:

‘Нет, отец, не испытывал. А зачем? Я и так знаю, что они мои верные друзья. Разве не видишь: они каждый день приходят ко мне, забавляют, не дают скучать, ничего худого я от них не видел’. Но отец не унимался: ‘Сынок, ты еще очень молод, нельзя называть каждого, кто тебе улыбается, другом. Все они друзья,, пока полно денег в карманах. Сейчас у нас достаток, мы богаты, и они, как мухи, слетаются на мед. Большинство из них приходит из-за еды, из-за питья. Ты думаешь, они по-настоящему любят тебя? А ты попробуй испытать их. Узнай, что у них на душе’.

Слова отца запали мне в сердце. В один прекрасный день я убил барана, положил его в мешок и завязал крепким узлом. Когда настал вечер, я взвалил мешок на плечи и пошел по очереди ко всем своим друзьям. Я постучал в первую дверь. Мой друг вышел. Я опустил мешок на землю и сказал:

‘Сегодня со мной случилась большая неприятность. Я убил шахского барана, и, как назло, самого любимого. Если шах узнает, меня повесят. Баран у меня сейчас в мешке, помоги мне спрятать’. Друг насупил брови и отвел в сторону глаза: ‘Извини, брат, мы не раз пили и ели вместе, но я не могу выполнить твою просьбу. Баран — не иголка, его не спрячешь. Боюсь, узнает шах, не сносить мне тогда головы’. Долго я умолял друга, но он был непреклонен и в конце концов захлопнул перед моим носом дверь со словами: ‘Послушай, да отстань ты от меня! Я очень сожалею, что подружился с тобой. А теперь не то что дружить, знать тебя не желаю…’

Так с мешком за плечами я обошел всех своих друзей. Меня встречали, как всегда, приветливо. Но стоило мне рассказать, в чем дело, все двери захлопывались, и меня гнали вон. В ту ночь постучался я в тридцать девять дверей, тридцать девять друзей просил о помощи. И ни один из них меня даже за порог не пустил.

Опечаленный, я возвращался домой и вдруг вспомнил, что в маленьком домике, у самой дороги, живет один мой знакомый. Мы не были с ним близки, и я хотел пройти мимо. Если друзья, с которыми я день и ночь пил и кутил, не хотели приютить меня, станет ли со мной разговаривать этот человек? Но все-таки какой-то голос шептал мне: ‘Постучи! Испытай и его’. И я, проклиная шайтана, подошел к двери. На стук вышел сам хозяин. Я робко поздоровался с ним и сказал:

‘У меня большое несчастье. Я нечаянно убил шахского барана, и теперь я не нахожу места, где бы спрятать его. Не можешь ли ты помочь мне?’ Он подумал немного и грустно покачал головой:

‘Конечно, это очень плохо, что ты убил чужого барана, тем более из шахского стада. Но теперь ничего не поделаешь. Как говорится, чему быть, того не миновать. Однако тебе грозит беда, и я должен тебе помочь. Нельзя же допустить, чтоб ты погиб из-за какого-то барана’.

Он вернулся в дом и через минуту появился снова с большой лопатой. ‘Пойдем,- сказал он.- Зароем барана на окраине города’.

Мы шли долго. Я падал с ног от усталости — ведь за этот вечер с мешком на плече я обошел чуть ли не весь город. Мой спутник вдруг остановился и сказал: ‘Ты, наверное, очень устал, дай я понесу барана’. Я не хотел отдавать ему мешок, но он насильно отнял его у меня. Наконец мы дошли до небольшого арыка. Здесь мы вырыли яму, положили в нее мешок с бараном и засыпали землей.

‘Давай немножко углубим арык,- предложил мой знакомый,- тогда вода потечет прямо над ямой, и никому и в голову не придет, что здесь может быть что-то зарыто’.

Сказано — сделано. Мы подрыли немного, так чтобы слегка изменилось русло арыка, и вода потекла над тем местом, где был зарыт баран. Когда все было кончено, я поблагодарил своего знакомого и вернулся .к себе домой.На следующее утро я опять пошел к нему, чтобы поблагодарить еще раз. Я не застал его. Мне сказали, что он пошел на свадьбу к какому-то бёку. Этот человек, которого я знал совсем мало, оказался единственным моим другом. Интересно, может ли он хранить тайны? Чтобы увериться в этом, я тоже пошел на свадьбу. Там собрались все самые знатные люди нашего города. Я вошел в комнату и увидел своего нового друга на самом почетном месте. Прямо с порога я закричал: ‘Будь ты проклят, нечестивый, пропади пропадом, ну-ка, выйди во двор, посмотришь, что я с тобой сделаю’. Он даже бровью не повел и спокойно ответил: ‘Не кричи, Ахмед, ступай себе домой. Хоть бей меня, хоть режь, все равно ни за что не скажу, над чем течет вода’. Услыхав эти слова моего друга, я раз и навсегда поверил, что мой новый друг надежен, как скала, что он никогда не выдаст тайны, не предаст меня.

С того самого дня я души не чаял в Мамеде (я и забыл сказать, что моего нового друга звали Мамед). Мы проводили все время вместе и так привязались друг к другу, что и часу не могли прожить врозь. Но счастье никогда не бывает вечным. Случилось так, что Мамеду пришлось перебраться в другую страну. Он продал все свое имущество, забрал отца и мать и переехал.

Прошли годы. Умерли мои родители. Я обеднел, друзей у меня не было, родных тоже, только одна сестра. Жили мы плохо, перебивались с хлеба на воду. Я повсюду искал работу, но ничего не мог найти. Тогда я взял сестру, и мы отправились искать счастья по свету. Деньги, которые у нас были, кончились, одежда пообносилась. Мы брели из города в город, голодные, оборванные, потеряв всякую надежду. Так мы пришли в этот город, и я случайно узнал, что мой друг Мамед живет здесь. Мы уже несколько дней ничего не ели, сестра совсем обессилела. Я решил найти друга Мамеда и одолжить у него хоть немного денег. С трудом я узнал, где находится дом Мамеда. Я отправился туда и как раз в дверях встретился с ним. Он куда-то уходил с женой. Я отозвал его в сторону и тихонько сказал: ‘Братец, со мной стряслась беда, и я пришел в этот город, где у меня нет ни жилья, ни родных. Одолжи мне немного денег’. К моему удивлению, Мамед даже не взглянул на меня. Достал горсть мелочи, сунул мне в руку и ушел. Такое холодное отношение обидело меня, я хотел вернуть ему деньги, но вспомнил, что сестра умирает с голоду, и смирил свою гордыню.

Эту ночь мы с сестрой провели в караван-сарае. Когда мы вышли на улицу рано утром, к нам подошли какая-то женщина и девушка. ‘Сынок,- сказала женщина,- вы похожи на чужестранцев. Мне кажется, вам негде жить. У нас в доме семь комнат, и все пустуют. Пойдемте со мной, будете моими детьми. Будем жить все вместе, как одна семья’.

Ее приглашение удивило и даже немного насторожило меня. Я знал — в этих краях найти пристанище не так-то легко. Может быть, она хотела заманить нас в ловушку? Но что могла взять она с двух оборванцев? У нас даже не было денег, чтобы заплатить за жилье. Но женщина говорила так приветливо, что мы с сестрой согласились и пошли с ней. С того дня женщина ухаживала за нами, как за родными детьми. А я и сестра, как могли, помогали ей в домашних делах.

Однажды я шел на базар, и вдруг какой-то старик остановил меня: ‘Сынок, я должен твоему отцу два кошелька золота. Только сейчас я узнал, что он умер, а его дети живут здесь. Возьми эти деньги, они твои’. Я не хотел брать деньги. Но старик не отставал, пришлось положить кошелек в карман. Дома я отдал деньги женщине, которая приютила нас. Так мы и жили, спокойно и счастливо. А в один прекрасный день я встретил на базаре Мамеда. Я хотел пройти мимо, будто не заметил его, но он окликнул меня: ‘Ахмед, ты обижен на меня?’ Что я мог ему сказать? ‘Конечно, обижен. Ты не похож на человека, верного в дружбе. Когда я попросил у тебя денег, ты даже не взглянул на меня, не спросил, как я живу. Разве так поступают друзья?’ Мамед нахмурился: ‘Все, что ты говоришь, правда, Ахмед. Я дал тебе деньги, не глядя на тебя. Это так. Но я не изменил нашей дружбе. Я разговаривал с тобой, как с чужим, потому что ты был похож на нищего и моя жена не поверила бы, что такой оборванец может быть моим другом. Но потом я подослал к тебе свою мать, и она взяла тебя в сыновья. А еще немного спустя я послал к тебе отца, и он отдал тебе два кошелька золота’.

Гости мои, вы знаете, что это была правда. Я понял моего друга, и с того дня наша дружба окрепла. Мы больше никогда не разлучались. Вот и все.

Когда он кончил свой рассказ, уже рассвело, запели петухи. Мелик и Кечал Мамед поблагодарили Ахмеда, сели на коней и отправились в путь. Шли они днем и ночью. По долинам, по стремнинам, где — привал, где — перевал, то в обход, то напрямик, день — дорога, отдых — миг. Чтоб попасть на родину, им надо было пересечь семь стран семи шахов. А еще надо было пройти между двух гор. На одной из них жили сорок разбойников, и каждого, кто появлялся в этих местах, они грабили и убивали.

Когда Мелик и Кечал подошли к злополучной горе, дозорные разбойников заметили их, налетели со всех сторон, окружили путников. Были у них сабли, начали они отбиваться. Увидали разбойники, что не одолеть им Мелика и Мамеда, послали к атаману с известием, что, мол, пока ты там сидишь, два чужеземца убивают твоих людей. Приказал атаман всем разбойникам сесть на коней. И живыми или мертвыми привести чужеземцев.

Увидели Мелик и Мамед, что несутся к ним сорок разбойников на быстрых конях, поняли: не устоять им. Пришпорили они своих коней и полетели, словно птицы. А разбойники за ними. Вдруг конь Мамеда споткнулся и упал. Пока Кечал поднимал коня, разбойники настигли его, схватили, скрутили руки и отвезли к атаману. Тот велел бросить пленника в темницу, а через три дня отрубить ему голову. Но пока Мамед томится в тюрьме, посмотрим, что случилось с Меликом.

Когда разбойники окружили Кечала, Мелику удалось спастись. Долго скакал он, сам не знал сколько. Наконец доскакал он до луга, но тут, сломленный усталостью, сполз с коня, отпустил его пастись, а сам лег под дерево. Но луг этот, на беду, был заповедником могучего шаха. Не успел Мелик заснуть, как стража увидела коня, поймала Мелика и отвела во дворец. Грозному повелителю доложили, что какой-то странник нарушил его приказ и пустил своего коня пастись в заповедник. Разгневался шах и приказал посадить пришельца на тридцать девять дней в подземелье, а на сороковой день соорудить перед дворцом виселицу и повесить. Мелику даже не объяснили, в чем он провинился, и заточили в темницу.

А тем временем Кечал Мамед успел осмотреться в своей темнице и увидел, что он не один. В углу лежал какой-то юноша. Он тяжело и прерывисто дышал. Поминутно останавливаясь, он рассказал Мамеду, что попал сюда семь лет назад по приказу шаха. С тех пор ни разу не видел он белого света.

Ночью юноша умер. А Мамед снял с него одежду, надел ее на себя, а мертвеца нарядил в свой костюм и усадил в углу. Сам же, притворившись мертвым, вытянулся у двери. Наступило утро. Стражник принес заключенному похлебку и увидел, что один умер. Завернули его в циновку, положили на арбу и повезли на вершину, чтобы сбросить в пропасть.

По дороге Кечал, конечно, незаметно выскользнул из циновки и удрал. Но об этом никто из разбойников никогда ничего не узнал. Потому что аробщик, обнаруживший, что потерял ‘мертвеца’, побоялся рассказать об этом кому-нибудь.

А Кечал, соскользнув с арбы, шел днем и ночью, не останавливаясь, пока не добрался до страны, где томился в неволе Мелик. Вошел он в город и услышал, как глашатаи возвещали, что на городской площади будет повешен человек. Вместе со всеми горожанами и Мамед пошел к площади. Посреди нее на высоком помосте стоял трон. На троне восседал шах, окруженный визирями, а внизу наготове стояли палачи. Перед ними под виселицей со связанными руками стоял Мелик. Увидел это Мамед, содрогнулся, но не растерялся. Пал ниц перед шахом и говорит:

— О могучий шах, я знаю очень много о человеке, которого ты собираешься повесить. Это лиходей из лиходеев, позволь мне самому повесить его.

Шах удивился, но милостиво разрешил:

— Говори, юноша, что ты знаешь о нем. Если твои слова понравятся мне, я выполню твою просьбу.

Кечал Мамед хитро улыбнулся и сказал:

— О великий и могучий шах! Этот неверный — сын шаха. Сюда он пришел, чтобы убить тебя и захватить власть. Ты правильно решил его повесить. А еще хочу сказать тебе вот что: этот собака и сын собаки когда-то поклялся, что повесит тебя на виселице верхом на коне.

Шах удивился:

— Верхом на коне? А как это делается и что это такое?

Мамед приготовил ответ заранее:

— О шах! Прикажи привести хорошего коня, и я покажу, что значит вешать верхом на коне. Мы сразу убьем двух зайцев: и тебе покажу новый способ казни, и его повесим, чтоб знал, как замышлять зло против могучего и великого шаха.

Слова Мамеда очень понравились шаху. Он приказал привести самого лучшего коня. Слуги бросились на конюшню, и через минуту на площади гарцевал стройный белый конь. Кечал Мамед подал знак, палачи надели веревку на шею Мелика, подняли его и посадили на коня. Мамед с саблей в руках вскочил на того же коня, пришпорил его и, подъехав прямо к виселице, сказал палачам:

— Натяните веревки покрепче. Я отскочу назад, а Мелик повиснет в петле. Такой способ и называется повесить верхом на коне.

Не успел он закрыть рот, как палачи натянули веревки. В то же мгновенье Мамед острой саблей перерубил веревки и пришпорил коня так, что тот полетел птицей. Когда шах понял, в чем дело, поднял шум и потребовал, чтоб беглецов поймали и привели живыми или мертвыми, было уже поздно. Все войско шаха бросилось в погоню, но так и не смогло настигнуть Мамеда и Мелика, которые благополучно добрались до берега моря.

Мамед лихо соскочил с коня, подошел к волшебному черному камню, одним духом выпалил заклинание и достал удила. Только он бросил их в воду, как из моря вышел конь о трех ногах, путники вскочили на его спину и переплыли море. Только в эту минуту увидели их шахские воины, но переплыть через море не могли.

А Мамед тем временем спрятал удила под черный камень на другом берегу. Прошли друзья немного вперед, увидели своих коней, которые мирно паслись на лугу. Вскочили они в седла и двинулись в путь. Долго ли ехали, коротко ли, наконец добрались до замка трех стариков. И опять две руки отвели коней в конюшню, а гостей во дворец, подали им обед, приготовили постель. И опять не встретили путники ни живой души.

Мелик так устал, что заснул, как только голова его коснулась подушки. У Мамеда тоже слипались глаза. Он боялся, что крепко уснет, поэтому разрезал себе палец и посыпал солью.

Далеко за полночь двери широко распахнулись. Вошли три старика. Первый держал в руках черную книгу, другой же тяжелый черный жезл, а на поясе третьего была кривая сабля с черной рукояткой. Как и в тот раз, старик с саблей заговорил первым:

— Дайте-ка я их убью, чтобы, не приведи Аллах, не раскрыли нашей тайны.

Старик с книгой решительно возразил:

— Ты, кажется, так и будешь всегда жестоким. Бедняги с трудом познали тайну истинной дружбы,

а ты хочешь их убить.

Кечал больше не мог молчать. Он соскочил с постели, упал на колени перед стариком с книгой и

горячо сказал:

— О мудрый из мудрых, мы познали дружбу: хочешь, расскажу? Старик улыбнулся:

— Не трудись, сынок, не рассказывай, мы и так знаем эту тайну. Мамед удивился:

— Но если вы знали эту тайну, почему же послали нас в такую даль?

— О мой сын, если бы тайна досталась вам без труда, если бы вы не испытали все тяготы пути

сами, наши слова пропали бы даром. Поэтому мы послали вас туда. А теперь идите с миром,

живите счастливо и дружно, как Ахмед и Мамед.

Мелик и Кечал Мамед поблагодарили стариков и двинулись в обратный путь.

Шли они от зари до зари и наконец добрались до своей страны. Шах, узнав о прибытии сына, вышел ему навстречу. Семь дней и ночей длился во дворце пир. Шах накормил всех бедняков и калек, а Мамеду подарил красивый дворец.

​​Армянские националисты продолжают поражать в нелучшем смысле этого слова. Ненависть ко всему азербайджанскому и тюркскому, навязчивая идея собственной исключительности, чувства обиды и зависти у них настолько превозобладают над здравым смыслом, что это все чаще доходит до абсурда.

Потерпевшие на поле боя сокрушительное поражение армянские националисты решили теперь повоевать с мультипликационными персонажами (это, как никак, безопаснее). Так, новым объектом для излияния потока националистической пропагандистской желчи наших соседей стала серия свежего сезона популярного во всем мире российского мультсериала «Маша и Медведь» под названием «Новые Машины сказки», героем которой стал персонаж азербайджанских сказок принц Мелик-Мамед. В анимации отражены элементы азербайджанской национальной кухни, традиций и одежды.

Едва серия была опубликована на канале мультфильма в видеохостинге Youtube, как армяне обрушились с критикой на мультик в своих СМИ, но хуже всего — опять стали массово дизлайкать и жаловаться на эпизод. Из ненависти на национальной почве представители «древнего», «многострадального» народа вновь пытаются закрыть доступ детей к мультфильму, абсолютно наплевав на труд людей, создававших анимацию.

Вот, к примеру, армянский пропагандистский ресурс, прикрывающийся российским доменом, — Инфотека 24, на своем Телеграм-канале заботится, чтобы армянские дети, не дай Бог, не росли на основах межнационального согласия:

А армянские аниматоры, которые снимают мультфильмы про тех, кого во всем мире считают террористами и фашистами, на своем ТГ-канале вообще чуть не задохнулись от собственной желчи и зависти, обвинив создателей мультсериала в продажности и попутно прорекламировав продукт своего убогого «творчества».

«Икорный бартер залетает в анимационный мир, это просто чудесно. Я не буду размахивать руками и плеваться гневом с криками «Продались гады»!», — негодуют авторы поста, при этом по факту делая то, что якобы делать не собирались. — Создателям «Маши и Медведя» по большей части плевать на наше мнение. Да что уж там, им плевать на свою аудиторию, подумаешь, культурная пропаганда тюркских братушек на самой популярной детской площадке, а вы тут со своими армянами…». Ну а завершает пост отчаянный призыв о помощи, с просьбой поддержать «отечественный продукт» (подписчики канала которого не достигают и трех тысяч): «Поддержите наш проект хотя бы вниманием, это будет отличная помощь в нашем деле. Ну или поддержите Машу и Медведя, чтобы они рассказали нам о всех прелестях межнациональной дружбы с турками». По мнению армянских аниматоров, межнациональная дружба — это что-то противоестественное человеческой природе, что нужно в обязательном порядке предотвращать.

Сопровождается этот уродливый посыл не менее отвратительной карикатурой в типичном армянском стиле. А что же снимают сами армянские аниматоры, которые так возмущены безобидным мультфильмом, отображающим элементы азербайджанской культуры, и обвиняют создателей в проазербайджанской пропаганде? Вот краткое описание одного из армянских мультипликационных «шедевров»:

«Герои»: первый эпизод — Согомон Тейлерян:

«Преступные лидеры Османской империи организовали массовые депортации и убийства армянского населения, чтобы навсегда решить, мешающий им армянский вопрос. Однако правосудие настигло этих мерзавцев и каждый из них получил по заслугам от рук благородных представителей нашей нации. Одним из таких мстителей был Согомон Тейлерян. В 1921 году он выследил и убил главного организатора «Геноцида армян» Талаата-пашу на одной из центральных улиц Берлина. Судебное дело Тейлеряна было поистине шокирующим не только для судьи и присяжных, но и для всего мира. Почему? Самое время узнать об этом более подробно из нашего нового мультфильма, посвященного Согомону Тейлеряну».

И он не единственный в таком роде. Либо же армянские мультики повествует о самой древнейшей «древности» армян. То есть, по их мнению, идеальный мультфильм — это мультфильм, пропагадирующий с малых лет ксенофобию, милитаризм, принцип национальной исключительности и вражду к тюркам. И эти люди еще имеют наглость возмущаться и жаловаться… Это просто не укладывается в голове.

Напомним, что в первый раз соседям не понравилось, что в одной из серий «Маши и Медведя», созданной на основе азерайджанской народной сказки «Джыртдан», была дана карта Азербайджана в тех границах, что и существует на всех картах мира. Отметим, что в мультфильме были показаны хлеб тандыр, пахлава, шякярбура, долма, относящиеся к национальной кухне Азербайджана, а также прозвучала известная песня «Джюджялярим» («Мои цыплята»).

Армян так напугала выпущенная в начале августа серия, что в результате очередной провокации в виде многочисленных жалоб представителей армянской диаспоры в России и граждан Армении, серия была удалена с официальной страницы мультфильма в Youtube.

На этот раз создатели мультфильма во избежание очередной армянской истерики обошлись без карты и рассказа о государстве, показав просто сказку из страны, которая идет первой по алфавитному списку для свежего сезона «Новые Машины сказки». Но снова не угодили.

Подобные неприятные инциденты — следствие того, что засилье армян в российском медиа-пространстве создало им комфортные условия для манипулирования общественным сознанием, чем они и пользуются. Их основная цель — стравить Россию и Азербайджан, озвучить как можно больше антиазербайджанской лжи и пропагандировать лишь выгодные мировому армянству идеи. Интересно только, до каких пор россияне будут терпеть то, что в их медийном пространстве верховодят представители «древнейшей нации»?

Талех Агавердиев

Культура Азербайджана — культура народов и народностей, проживавших и проживающих на территории Азербайджана и государств, существовавших на территории современного Азербайджана. Развитие культуры на территории Азербайджана отразило его насыщенную политическими и военными потрясениями историю и положение на путях, издревле соединявших Восток с Западом.

В XIV—XV вв. с началом формирования азербайджанского тюркоязычного этноса — основного народа, населяющего Азербайджан, возникает и его культура, не имевшая первоначально своих стабильных центров, и её довольно трудно для данного времени отделить от османской культуры. В XV веке формируются два центра азербайджанской культуры — Южный Азербайджан и Равнинный Карабах, которые окончательно сложились уже позже, в XVI—XVIII вв. Говоря о возникновении азербайджанской культуры именно в XIV—XV вв., следует иметь в виду прежде всего литературу и другие части культуры, органически связанные с языком. Что касается материальной культуры, то она оставалась традиционной и после тюркизации местного населения. Став самостоятельной, азербайджанская культура сохранила тесные связи с иранской и арабской. Они скреплялись и общей религией, и общими культурно-историческими традициями.

Археологические находки и сохранившиеся материальные памятники свидетельствуют о культурном развитии проживавших на территории Азербайджана народов как в доисторический (находки в Гобустане), так и в албанский периоды (храмы в сёлах Кум и Лекит). С распространением ислама на протяжении многих веков развивается мусульманская культура, строятся мечети, медресе, мавзолеи, развиваются преимущественно орнаментальные формы декоративного искусства. Вхождение в состав России в начале XIX века позволило народам, живущим на территории Азербайджана приобщиться к русской и через неё — к мировой культуре. Коренной перелом намечается в культурном развитии Азербайджана в советский период. XXI век отмечается модернизацией Азербайджана в культурной сфере.

История развития культур народов на территории современного Азербайджана

Доисторическая культура

К 8-5-му тысячелетиям до н. э. восходят ранние наскальные гравированные рисунки (сцены труда, быта, ритуальных обрядов) в Гобустане (датируются вплоть до развитого средневековья). Сохранившиеся на скалах в Гобустане изображения, отражающие магические, тотемические представления древних людей, их религиозные обряды, сцены охоты на различных диких животных и т. д свидетельствуют о первобытном искусстве в эпоху мезолита на территории Азербайджана. Здесь изображены мужчины и женщины, сцены рыболовства, различные дикие животные. Также можно встретить изображения скачущих на лошадях охотников, одинокую богатырскую фигуру жнеца с серпом, хороводы пляшущих человеческих фигур, напоминающие народный танец «яллы», лодок с гребцами и солярные знаки.

«Гавал чалан даш» — оригинальный каменный бубен из Гобустанского заповедника, благодаря которому постукиванием по установленной плашмя огромной плите можно извлекать ритмически чёткие мотивы, которыми сопровождались ритуальные пляски и обряды. Об обрядах свидетельствуют углубления в каменных глыбах, служившие для стока крови жертвенных животных. О верованиях людей в загробную жизнь в эпоху мезолита свидетельствуют обнаруженное на стоянке «Фируз» погребение. Благодаря этой находке удалось установить, что при погребении умерших, рядом с трупом укладывали различные предметы быта.

От эпохи энеолита и ранней бронзы сохранились многочисленные менгиры, дольмены, кромлехи, зооморфные керамические сосуды, украшения, глиняные и каменные фигурки людей и животных.

Культура Кавказской Албании

Каменная капитель с албанской надписью, найденная при раскопках городища Судагылан в районе города Мингечевир

На рубеже н. э. на территории северо-восточной части нынешнего Азербайджана возникло государство Кавказская Албания со столицей г. Кабала (сохранились остатки сооружений). На рубеже средневековья на северо-востоке современного Азербайджана — левобережье реки Кура проживали главным образом кавказские албаны, союз племён, по языку относившийся к нахско-дагестанской группе; говоривших, подобно современным дагестанцам, на множестве (не менее 26) языков и с трудом понимавших друг друга. С принятием христианства албанцы во многом арменизировались, часть ассимилировалась с грузинами (население междуречья р. Иори и Алазань). Известно, что уже в конце античности армянский язык служил для их разноязыких племён «общим языком» (lingua franca) на значительной части территории Албании, тогда как в прикаспийских областях таковым выступал иранский; впоследствии албанская знать была армяноязычна, албанская церковь была частью Армянской Апостольской Церкви. В начале IV века албаны приняли христианство, что было введено туда армянами.

У кавказоязычных албанцев был свой алфавит, изобретение которого, согласно армянским первоисточникам, принадлежит ученому и монаху Месропу Маштоцу, и, вероятно, литература на языке племени гаргарейцев, впрочем не сохранившаяся. В общем литературный общеалбанский язык так и не сложился. После VII века албанское письмо выходит из обихода, языком богослужения Албанской церкви становится древнеармянский, который, в свою очередь окончательно стало частью Армянской церкви. До недавнего времени науке была известна только албанский алфавит дошедший в одной армянской рукописи XV в. а также 7 или 8 албанских надписей, все до VIII в. Однако в конце двадцатого века была обнаружена албанская рукопись в Синае, получивший впоследствии название «Синайский палимпсест». Дешифровка текста подтвердила предположение о том, что агванский язык отражает древнюю форму удинского языка. Единственный уцелевший из многочисленных албанских языков — удинский язык — поныне является бесписьменным, и ещё в начале XX века делопроизводство в удинских селениях велось на армянском. Из памятников албанской архитектуры можно отметить базилику в Куме и круглый храм в Ляките, находящие аналоги среди одновременных армянских и грузинских базилик и купольных ротонд. Монументальное раннесредневековое зодчество Албании ориентировалось преимущественно на Армению.

Значительная часть албанского населения в арабское время перешла в ислам и стала использовать арабскую письменность.

Развитие культуры в мусульманский период

Мавзолей Момине хатун в Нахичевани. XII век. Архитектор Аджеми Нахчивани

После арабского завоевания Аррана и Армении (VII в.) и распространения ислама на территории нынешнего Азербайджана начала развиваться мусульманская культура — строились мечети, минареты, медресе, мавзолеи, развивались преимущественно орнаментальные формы декоративного искусства.

В IX—X вв. с ослаблением Арабского халифата на территории современного Азербайджана (в основном территории исторического Аррана и Ширвана), населённого ираноязычными народами, кочевыми тюркскими племенами, курдами, албанами, армянами, возникло множество небольших государств, в городах которых (Барда, Шемахы, Байлакан, Гянджа, Нахичевань) складывались локальные архитектурно-художественные школы, среди них — нахичеванская, характеризующаяся великолепием керамического убранства зданий, ширвано-апшеронская, отличающаяся контрастом глади каменных стен и пластичной разработки архитектурных элементов.

В XI—начале XIII веков территория современного Азербайджана находится в составе государства Сельджуков. Династия Ильдегезидов, правившие в регионе, развивались в персидско-исламской цивилизации. Выдающиеся мусульманские памятники искусства этой эпохи — мавзолеи в Нахичевани (Момине-хатун, Юсуфа ибн Кусейира, мавзолей в Джуге), Девичья башня в Баку. В первой четверти XIII века эти земли были завоеваны монголами. К XIII—XIV вв., к эпохе Кесранидов, относятся круглый замок в Мардакяне, Нардаранская крепость, Ханега на реке Пирсагат, «Баиловские камни» (рельефный эпиграфический фриз затонувшего в Бакинской бухте замка XIII в.). К этому же времени восходят различные нахичеванские изделия из металла, расписная керамика Байлакана и Гянджи.

В этот период на территории Аррана и Ширвана жили и творили видные представители персидской литературы, классики персидской поэзии Низами Гянджеви (автор пяти поэм — Хамсе), Хагани Ширвани, Муджиреддин Бейлагани, Мехсети Гянджеви, Фалаки Ширвани.

В XIV—XVI вв. с ростом городов развивается кирпичное и каменное зодчество, один из образцов которого дворец Ширваншахов в Баку, возведенный в середине XV века. Традиции местных школ нашли продолжение в башенных мавзолеях монгольского периода XIV в. в Барде и в с. Карабагляр, в 12-гранном шатровом мавзолее в селе Хачин-Дорбатлы (1314, зодчий Шахензи), в крепостной архитектуре замка XIV в. в селе Рамана. Интересна двухъярусная купольная усыпальница Дири-Баба в городе Мараза (1402, зодчий — сын устада Гаджи).

Из создаваемых в XV веке на территории современного Азербайджана миниатюр можно назвать миниатюры из Шемахи (рукопись «Антологии» 1468, каллиграф Шараф-ад-дин Хусейн Султани, Британский музей, Лондон), Баку (миниатюры художника Абд аль-Баги Бакуви в альбоме XV в., Дворец-музей Топкапы, Стамбул). Среди художественных ремесленных изделий отмечают военные доспехи работы Мухаммеда Момина (XVI в., Оружейная палата, Москва).

В XVII—XVIII вв., в период ирано-турецких войн и междоусобиц, монументальное строительство значительно сократилось; достраивался культурный комплекс Имамзаде в Гяндже, в XVIII в. был построен украшенный росписями дворец ханов в Шеки. В народном зодчестве также сохранились архитектурно-строительные традиции; в домах богатых горожан в XVIII в. стены покрывались росписями (растительные мотивы, иногда включавшие изображения птиц, зверей, людей). Народное искусство представлено украшенными узорами медной посудой и оружием из села Лагич. Разнообразны ворсовые и безворсовые ковры и ковровые изделия куба-ширванского, баку-апшеронского, гянджа-казахского, карабахского типов; художественная вышивка Шеки и других районов Азербайджана.

Развитие культуры в новое и новейшее время

Герои оперетты «Аршин мал алан» Узеира Гаджибекова. Начало XX века

Вхождение в состав Российского государства в начале XIX в. открыло перед Азербайджаном путь приобщения к русской и через неё — к мировой культуре. Подлинным родоначальником этой культуры является просветитель Мирза Фатали Ахундов (1812—1878). Ахундов — основоположник азербайджанской национальной драматургии (комедии «Ботаник мосье Жорда», 1851; «Молла Ибрагим Халил-алхимик», 1851, и др.).

Из авторов, творивших на земле Азербайджана, следует назвать поэта-сатирика Мирза Алекпер Сабира (1862—1911), писателя Джалила Мамедкулизаде, являвшегося редактором известного сатирического журнала «Молла Насреддин», армянского романиста Александра Ширванзаде (Александр Мовсесян, 1858—1935), родившегося в Шемахе и большую часть жизни проведшего в Баку. Среди авторов XX века известны представитель социалистического реализма в Азербайджане драматург Джафар Джаббарлы (1899—1934), советские поэты Самед Вургун, Сулейман Рустам, Расул Рза, армянский поэт Леонид Гурунц (1912—1982), а также бакинский уроженец писатель Леонид Зорин (см. также раздел «Современная азербайджанская литература»).

Основоположником азербайджанской национальной оперы является дважды лауреат Сталинской премии Узеир Гаджибеков («Лейли и Меджнун», 1908; «Аршин мал алан», 1913; «Кёроглы», 1936). У. Гаджибеков — также автор музыки гимна Азербайджана. В 1940 году А. Бадалбейли создал первый азербайджанский балет «Девичья башня». В XX веке появляются также обработки мугама для оркестра, принадлежащие профессиональным композиторам: А. Г. Тер-Гевондяну, С. Э. Алескерову и др. Из исполнителей Азербайджана в этот период прославились Муслим Магомаев, Рашид Бейбутов, Полад Бюль-Бюль оглы, Зейнаб Ханларова (подробнее см. раздел «Музыка»).

Бакинцами являются также Мстислав Ростропович, Лариса Долина, Владимир Меньшов, юморист Евгений Петросян. В советские годы была популярна команда КВН бакинца Юлия Гусмана «Парни из Баку», имя которой взяла одноимённая команда уже возрождённого КВН, капитаном которой был Анар Мамедханов. Заслуженные артисты Азербайджана, оперные певцы Эльчин Азизов и Динара Алиева являются солистами Большого театра. В 2009 году в Баку был открыт Музей современного искусства, в котором были собраны свыше 800 работ азербайджанских художников и скульпторов, в основном работающих в авангардном стиле.

В мае 1953 было сформировано Министерство культуры Азербайджанской ССР. С 1988 года министром культуры был певец и композитор Полад Бюльбюльоглы. Указом президента республики Ильхама Алиева от 30 января 2006 году на базе Министерства культуры было создано Министерство культуры и туризма Азербайджанской Республики. С этого же года министром культуры Азербайджана является Абульфаз Караев. В 2012 году был в Баку был открыт Культурный центр, носящий имя Гейдара Алиева, предназначенный для проведения культурных мероприятий и включающий в себя конгресс-центр, музей, библиотеку и парк.

Архитектура и изобразительное искусство

Архитектура

Девичья башня в Баку. XII век. Архитектор Мас’уд, сын Давуда

К самым ранним сохранившимся в Азербайджане сооружениям относятся храмы в цахурских сёлах Кум и Лекит и основания Девичей башни в Баку. Архитектуру раннефеодального периода на территории Азербайджана характеризуют огромные оборонительные сооружения: бешбермакские, гильгильчайские (см. также Чираг-гала) и закатальские. Старейшими исламскими зданиями можно назвать мечети VIII века в Ахсу и Джума-мечеть в Шемахе.

После присоединения Азербайджана к России (XIX в.) в азербайджанской архитектуре также сказывается влияние русской строительной культуры. В Баку, например, с элементами русского и западноевропейского классицизма сочетаются традиционные приёмы планировки и композиции, национальные архитектурные формы и мотивы декора. Стал распространяется тип городского дома с застеклёнными галереями — «шушебенд».

Из архитекторов, внесших вклад в создание современного облика Баку, следует упомянуть строителя Маиловского театра (одно из лучших зданий города, прекрасный образец стиля «модерн») Николая Георгиевича Баева. По его же проекту в 1926 году построен Сабунчинский вокзал. В те же годы архитектором Гавриилом Тер-Микеловым построены здания: Клуба Общественных Собраний (ныне Филармония), Бакинского Отделения Тифлисского банка (позднее «Детский мир»), Коммерческого училища (ныне Педагогический институт) и многие другие. Иосифом Гославским было спроектировано здание городской думы, здание мусульманской школы для девочек (ныне — здание Института рукописей АН), театр Тагиева (совместно с Павлом Когновицким). На рубеже веков в Баку работали и другие интересные архитекторы: Касым-бек Гаджибабабеков (здание музея литературы им. Низами Гянджеви), Зивер-бек Ахмедбеков (Мечеть Тезепир), Павел Залесский (здание городского училища), Александр Никитин (Клуб моряков, гостиница «Метрополь»), Иосиф Плошко (польский костёл, кинотеатр «Феномен», гостиница «Новая Европа», дворец Мухтарова) и другие.

Здание Национальной академии наук Азербайджана. 1960-е гг. Архитектор Микаэль Усейнов

В зданиях, построенных такими архитекторами и инженерами, как М. Г. Гаджинский, К. Исмаилов и Кербалаи Сефихан Карабаги, сочетаются традиционные и романтические элементы. Эта тенденция особенно заметна в работах Карабаги, который спроектировал много зданий, в Агдаме, Физули и Шуше. Для его проектов (например для мечети в Агдаме и Барде) использовались простые устройства, основанные на азербайджанских архитектурных традициях.

Большой вклад в современную архитектуру Баку внес Константин Сенчихин, авангардист, в молодости известный как «бакинский Ле Корбюзье» (жилой дом «Монолит», Азербайджанский медицинский институт, Интерьер Клуба им. Дзержинского, Спортивный комплекс «Динамо», бывший Штаб ПВО Закавказского военного округа (ныне Министерство обороны Азербайджана, Дворец культуры в пригороде Баку Локбатане и т. д.).

Наиболее выдающийся вклад в создание современного облика города Баку внес Народный архитектор СССР Микаэль Усейнов, по проектам которого было построено много зданий, являющихся визитной карточкой города. Среди архитекторов советской эпохи можно назвать заслуженного деятеля искусств Азербайджанской ССР Садыха Дадашева, заслуженного архитектора Азербайджана Талаата Ханларова.

Живопись

На территории Азербайджана в средние века художники занимались в основном каллиграфией. Единственная иллюстрация в рукописи поэмы классика персидской поэзии Низами Гянджеви «Искандер-наме» (1418; Баку) описывает разрушение храма огнепоклонников, которые по традиции пришли из Азербайджана. Традиционная иллюстрация книг продолжалась и в последующие века. Это видно в серии выразительных рисунков выполненных акварелью, тростниковым пером и чернилами, иллюстрирующих коллекцию басен — памятник санскритской повествовательной прозы «Калила и Димна» (XVIII век) на азербайджанском языке.

С XVII по XIX вв. многие азербайджанские художники, пользуясь масляными красками, принимали участие в росписях жилых домов, дворцов, бань. При этом рисовали не только декоративные мотивы, но и исторические — портреты, сцены охоты и сражений. В качестве примера можно привести росписи ханского дворца в Шеки, выполненные Гамбаром, дворцы Хусейн-Кули-хана в Баку, выполненные Наввабом росписи комнат Дворца сердаров в Эривани.

А. А. Азимзаде. «Рамазан в богатом доме». 1932

В XIX веке новое прогрессивное изобразительное искусство в Азербайджане, по сравнению с литературой, обнаруживало некоторое отставание в развитии. Крайне медленно развивалось станковое реалистическое искусство. Во второй половине XIX в. в живописи (стенные росписи, портрет) наряду с традиционной плоскостностью и декоративностью ощутимы реалистические черты, попытки объёмно-пластической моделировки форм, стремление передать портретное сходство (художники декоративного стиля Мирза Кадым Эривани, Мир Мохсун Навваб, Уста Гамбар Карабаги).

В 1900-20-х гг. выступили художники реалистического демократического направления — график А. А. Азимзаде и живописец Б. Ш. Кенгерли — первый азербайджанский художник, получивший профессиональное образование. Последние положили начало изобразительному искусству Советского Азербайджана. Основоположником современной азербайджанской живописи маслом на холсте считается художник-самоучка Алибек Гусейнзаде (1864—1940). Первой же азербайджанкой со специальным образованием художника была Кейсар Кашиева (1893—1972).

Одним из первых профессиональных художников, основавшим художественное училище в Баку, был Азим Азимзаде. Из художников второй половины XX века наиболее известны Таир Салахов, Саттар Бахлулзаде, Микаил Абдуллаев, Видади Нариманбеков, Расим Бабаев, Санан Курбанов и Тогрул Нариманбеков. Книжная иллюстрация в Азербайджане развивалась двумя путями: некоторые продолжали основы иллюстрации рукописей (Кязим Кязимзаде), другие использовали графический стиль и чёрно-белые цвета (Марал Рахманзаде).

Скульптура

В средние века на территории различных поселений ставились каменные фигуры предков, известные как баба (по-азерб. означает «праотец»). Повсюду в Азербайджане, в долинах, лесах и горах находились каменные фигуры баранов (символов богатства) и осёдланных лошадей. Надгробия и стены часто украшались рельефной резьбой, достигшей своего пика в оформлении зданий Апшеронского полуострова. «Баиловские камни» (XIII век) в музее дворца Ширваншахов в Баку с арабскими надписями украшены фигурами людей и животных, что представляет собой пример антропоморфической письменности.

Во второй половине XIX века в связи с быстрым ростом Баку и нуждой в украшении новых зданий в «историческом» стиле и скульптурами, наблюдается и возрождение резьбы по камню. В начале 20-х гг. XX века в скульптуре появляются монументальные композиции. Первым азербайджанским профессиональным скульптором считается Зейнал Абдин бек Алиев, живший с 1920 года в эмиграции. С 1920 в Баку жило несколько русских скульпторов. Первая мастерская скульптуры была организована С. Городецким. В 1923 году скульптор Е. Трипольская возвела «монумент 26 бакинским комиссарам». В период с 1920 по 1930 многие скверы были украшены скульптурами исторических лиц. Роль скульптуры усилилась в 30-50-х гг. В качестве примера можно привести памятник М. Ф. Ахундова (П. В. Сабсай, 1930), Низами Гянджеви (Ф. Г. Абдурахманов, 1949), Н. Нариманову (Д. М. Карягды, 1972), Хуршидбану Натаван (О. Г. Эльдаров, 1960), У. Гаджибекову (Т. Г. Мамедов, 1960), М. Мушфигу (М. Рзаева, 1968), К. Караеву (Ф. И. Наджафов, 2014) и пр. (см. также «Список бакинской городской скульптуры»).

С 1970 скульпторы создают свои произведения из дерева, мрамора и гранита. Сдержанные пластичные формы наблюдаются в работах Г. Г. Абдуллаева. В работах Ф. Салаева показаны каноны классической скульптуры. Известны работы З. Н. Мамедовой, первой азербайджанской женщины-скульптора.

Народные промыслы

Ковроделие

Ковёр из села Малыбейли. Карабахская школа. Начало XX века

Одним из видов декоративно-прикладного искусства Азербайджана является азербайджанский ковёр. Ковроделие было самым распространённым классическим видом ремесла в Азербайджане. Основными центрами ковроделия являлись Куба, Ширван, Гянджа, Казах, Карабах, Баку с пригородными селениями. Они выделяются сочным колоритом, построенным на сочетании локальных интенсивных тонов. В Карабахе, например, ткали шёлковые ковры высоко ценившиеся на рынках Западной Европы и Америки.

Как писал Джон Ф. Пайл, кавказские ковроделы в целом следовали персидской практике, однако «в основном использовали более выразительные и крупные элементы орнамента». П. Р. Дж. Форд в своём исследовании истории и традиционных орнаментов восточных ковров отмечал, что, «хотя ковры сейчас производят в Дагестане, Грузии и Армении, но настоящей родиной российских кавказских ковров остаётся Азербайджан, и навыки и идеи азербайджанских ткачей ощущаются по всему Кавказу». Русский исследователь М. Д. Исаев отмечал, что в конце XIX — начале XX веков ковроткачество в основном было сосредоточено в Азербайджане. По мнению советского искусствоведа М. В. Бабенчикова «азербайджанские мастера всегда особенно ценились в других странах как искуснейшие ковроткачи». Американский историк Рональд Сюни отмечает, что ковроделие одно из древних ремесел в Азербайджане, достигшее расцвета в Средние века, благодаря чему азербайджанские ковры стали широко известны в странах Азии и Европы.

Изготавливались односторонние ковры с ворсом — халы, гебе и односторонние безворсовые ковры — сумах и верни, безворсовые двусторонние ковры — зили, палаз и килим. Из безворсовой ткани изготавливали чепраки (чул) для лошадей и верблюдов, мешки (чувал), перемётные сумки (хурджун). Ковры ткутся на вертикальных станках — хана. На ковровом станке работает одна-две, а то и три женщины и больше. Орнамент азербайджанских ковров декоративен, состоит из геометрических (ромбы, квадраты, меандры), растительных мотивов, среди которых преобладает стилизованное изображение плода миндаля (бута), встречаются изображения животных и птиц.

За один 1843 год в шести прикаспийских районах Азербайджана было произведено 18 тыс. ковров и ковровых изделий. Ковры из Ширвана и Кубы продавались в Баку, а ковры Казаха и Гянджи — в Тебризе и Стамбуле. В 1850 и 1857 годах на первых международных Тифлисских выставках уникальные изделия азербайджанских мастеров были удостоены призов. Азербайджанские ковры экспонировались также на Московской политехнической выставке 1872 года и Всероссийской выставке 1882 года.

В конце XX века ковроткачество в Азербайджане становится одной из важных отраслей экономики. Сегодня во многих регионах Азербайджана успешно развивается ковроткачество, всего в Азербайджане насчитывается свыше 20 крупных и средних ковроткацких комбинатов. В частности, в Кубе, Кусарах, Кюрдамире, Гяндже, Шемахе, Шабране, Казахе, Товузе, Шеки и Баку действует ковроткаческое производство, в которых продолжают развивать старинные традиции искусства ковроделия. Известным ковроткачём являлся Лятиф Керимов, имя которого носит Музей ковра в Баку.

В ноябре 2010 года «Традиционное искусство ковроделия в Азербайджане» внесено в репрезентативный список ЮНЕСКО по нематериальному культурному наследию человечества.

Популярны были и ковры татской работы, изготавливаемые различных типов: ворсовые — халы, халиче, гебе и безворсовые — палас, сумах, килим и др. Центрами татского ковроделия являются сёла Кубинского района (Дара-Чичи, Шудуг, Рустов, Кильвар и др.) и селения в районе Апшеронского полуострова.

Национальная одежда

Традиции в одежде на территории Азербайджана сохранялись в своей самобытности благодаря разнообразию естественно-географических условий и исторически обусловленной неравномерности в развитии социально-экономической жизни и культуры. Одежда отражала особенности хозяйственно-культурного развития той или иной зоны страны.

Азербайджанская женская одежда конца XIX — начала XX в. состояла из нижнего и верхнего платья, а также покрывала — чадры. Местные различия в одежде касались отдельных детале, не меняя общего облика национального костюма. Нижнее женское платье аключало туникообразную рубаху (кёйнек), различного покроя юбки (шелте, джют-туман) и штаны — узкие (дарбалаг) и широкие (джютбалаг). Верхнее платье состояло из верхней рубахи (уст кёйнек), короткой одежды — архалыг, распространённой в основном в юго-западной зоне Азербайджана, в западных районах известен как кюляджа, а на Апшероне — дон. В районах Гянджи и Шеки носили также одежду с рукавами и вырезками под мышкой — леббаде. Поверх архалыга носили кожаный или бархатный пояс (кемер). Женщины из богатых семей носили золотые или серебряные пояса. На ноги надевали яркие разноцветные носки (джораб), орнамент узора которых сходен с местным ковровым орнаментом. При выходе из дома надевали поверх носков туфли (башмаг) с острыми загнутыми вверх носками. На шею богатые женщины надевали ожерелье из продолговатых бус в форме ячменя — арпа. Заплетая волосы в косы, женщины прятали их в парчевый узкий чехол — чутгу. Головной убор обычно состоял из невысокой шапочки с круглым плоским донышком и прямым ободком. Поверх шапочки повязывали небольшой шёлковый платок кялагаи. Волосы, ладони, ногти красили хной. Традиционное искусство и символика кялагаи, его изготовление и ношение включены от Азербайджана в список нематериального культурного наследия ЮНЕСКО.

Азербайджанская мужская одежда состояла: нижняя — из нательной рубахи (кёйнек) и кальсон (дизлик), верхняя — шалвар и архалыга. Архалыг подвязывали поясом или кушаком (гуршаг). Поверх архалыга надевали чуху, в холодных предгорных районах — баранью шубу (кюрк) или бурку (япынджы). Шаровары шили в основном из домотканой шерсняной материи (шал). Поверх архалыга молодые надевали серебряный или кожаный пояс, отделаный бляшками. Существовало три фасона чухи — со сборками, со складками и с сочетанием сборок и складок. Грудь чухи была открытой; иногда по бокам от грудного выреза располагались газыри (везне) — гнёзда для патронов. В сельских местностях обычно носили шубу с очень длинными (до земли) суживающимися к концу ложными рукавами. Горожане носили кожаные башмаки с загнутыми вверх носками — чарых, распространены были сапоги с длинным и коротким голенищем — маст. Почти все мужчины носили усы и бороду. Под шапкой (папах) носили вышитую шапочку (арахчын) из белой ткани.

В годы СССР в сельских местностях женский костюм в большей степени, чем в городах сохранял элементы национального костюма, а всё мужское население носило уже одежду городского типа. Из национального костюма сохранялись лишь папахи и изредка архалыг и шуба. Женский городской костюм уже следовал общесоюзной моде с небольшими отклонениями. У мужчин-горожан же национальный костюм совсем не сохранялся.

Сходен был с азербайджанским мужской и женский костюм живущих в Азербайджане талышей. Мужчины также носили архалыг, чарыхи, арахчын. У женщин существовал специальный костюм для работы на рисовых плантациях (из коротких, до колен, штанов и заправленной в них рубахи), вместо шёлкового платка зимой голову покрывали шерстяным платком, шалью, существовал обычай повязывать вокруг поясницы платок для тепла. Сходна с азербайджанской была и национальная одежда удин, которые после носили одежду уже городского типа. Мужская одежда будугцев, крызов и хиналугцев почти не отличалась от одежды соседнего населения Азербайджана, а женская была более своеобразной — в неё входили суконные штаны, бязевая рубаха и сверху короткий архалыг; спереди повязывали фартук (габагдык), на голову надевали чутку и шаль. Костюм татов на протяжении веков не отличался от азербайджанского; пожилые женщины носили закрывающую волосы чутку (чехол из ситца), поверх которой покрывали большой платок (чершо), в торжественных случаях надевали тяжёлые серебряные пояса (кемер).

• Грузинки-ингилойки из селения Ках в нарядных национальных костюмах (1883 г.)

• Армянка в праздничной одежде из Шемахи (1883 г.)

• Удинка в национальной одежде из селения Варташен (ныне — город Огуз) (начало XX века)

• Хиналугцы в национальной одежде (начало XX века)

Язык и литература

Язык

Азербайджанский язык является государственным языком Азербайджана, он широко распространён и на северо-западе Ирана, а также в Грузии, Турции и России (на юге Дагестана). Он относится к огузской подгруппе юго-западной ветви тюркских языков. Значительный пласт азербайджанской лексики составляют арабские и персидские слова. Арабские слова охватывают как бытовую, так и терминологическую лексику, а наличие иранизмов объясняется существовавшими в течение длительного времени азербайджано-персидскими взаимоотношениями. Также в азербайджанском языке Кавказа выделяют 4 диалектные группы: восточная (бакинский, дербентский, кубинский и шемахинский диалекты, муганский и ленкоранский говоры), западная (карабахский, гянджинский и казахский (не путать с казахским языком) диалекты, айрумский говор), северная (шекинский диалект, закатало-кахский говор), южная (нахичеванский, тебризский и ордубадский диалекты, ереванский говор).

Согласно принятому на сегодняшний день научному мнению азербайджанский язык выделился как самостоятельный в XIV веке. Н. Г. Волкова отмечает, что начиная с XVI—XVII веков начинается сближение азербайджанского литературного и разговорного языков в трудах Мухаммеда Физули, Ковси Табризи и других азербайджанских авторов. По её мнению окончательно азербайджанский литературный язык сблизился с разговорным во второй половине XIX столетия. В XVI — начале XIX веков большая часть Азербайджана была под властью Персидской империи, в которой правили шахи из тюркоязычной иранской династии Сефевидов. В Государстве Сефевидов азербайджанский язык стал почти на столетие языком двора, армии и суда (он сохранял этот статус на протяжении около столетия).

Уже в середине XIX века на базе бакинского и шемахинского диалектов оформился современный литературный азербайджанский язык. Именно в середине XIX века впервые встречается термин «азербайджанский язык». Он впервые был научно обоснован и использован профессором Мирзой Казем-беком. Однако это название тогда ещё не получило общего применения. Более широкое применение в Закавказье азербайджанский язык получил только в последней четверти XIX века, когда увеличилась общественная нагрузка языков закавказских народов. 27 июня 1918 года азербайджанский язык («тюркский» по тогдашней терминологии) был провозглашён государственным языком Азербайджанской Демократической Республики. 16 августа 1920 года Азревком издал Декрет «о преподавании языков в школах 1 и 2 ступени», установив тюркский (азербайджанский) язык одним из обязательных для преподавания с первого года обучения в школах 2 ступени (шестой год обучения) по 4 недельных часа. В 1930-х годах название языка было официально сменено с «тюркского» на «азербайджанский». 21 августа 1956 года был принят закон о дополнении Конституции Азербайджанской ССР 1937 года статьёй о государственном языке, объявившей азербайджанский язык государственным языком в республике. Ст. 73 следующей Конституции Азербайджанской ССР 1978 года также провозгласила его государственным языком республики.

После обретения Азербайджаном независимости, азербайджанский язык был объявлен государственным языком Азербайджанской Республики. Указом президента Гейдара Алиева от 9 августа 2001 года был учреждён «День азербайджанского алфавита и языка». Согласно этому Указу ежегодно 1 августа отмечается в Азербайджане как «День азербайджанского алфавита и азербайджанского языка».

Помимо азербайджанского среди жителей отдельных районов Азербайджана распространены талышский, рутульский, лезгинский, цахурский, аварский, татский и пр. языки. На талышском языке, распространённом в основном в Ленкоранском, Астаринском и Масаллинском районах, издаётся газета «Талыш седо» (Голос Талыша), ведётся трансляция радиопередач. В 2003 году приказом Министерства образования Азербайджана были утверждены учебные программы для 1-4-го классов средней школы по талышскому языку. На лезгинском издаётся газета «Самур». Центром лезгинской культуры учреждены газеты «Ени самух» и «Алпан», выходящие на лезгинском и азербайджанском языках тиражом каждая более 1000 экземпляров. В Кусарском районе на лезгинском языке печатается газета «Кусар». Кроме того, в Кусарском районе лезгинский язык преподается в школах все одиннадцать классов. Аварским культурным центром (Баку) на аварском и азербайджанском языках тиражом 300 экземпляров выпускается газета «Авар». В 1996 году в Баку была опубликована азбука на цахурском языке на латинской основе. Общество удин «Орайин», появившийся в начале 1990-х в Баку, готовит и издаёт за государственный счет литературу и учебные пособия по удинскому языку, который преподается в начальных классах школ Ниджа для его коренных жителей. Для значительной части жителей страны родным языком является русский (подробнее см. статью «Русский язык в Азербайджане»).

Фольклор

Среди произведений народного творчества можно выделить песни трудовые («Зехметин ишыги» — «Лучи труда», «Бичинчи негмеси» — «Песня косаря», и др.), исторические («Гачаг Наби», «Пияда Кёр-оглы» — «Пеший Кёр-оглы», и др.), лирические («Бу гелен яра бензер» — «Ты похожа на возлюбленную», «Ай, бэри бах» — «Глянь сюда», «Галанын дибиндэ» — «У подножия крепости», «Ай, лачын» — «О, сокол», «Сары Гялин» — «Златовласая невеста» и др.), обрядовые («Эй, лалла» — свадебная, и др.), шуточные («Ери, ери» — «Иди, иди», и др.) и др., легендарные, любовные и историко-героические эпические произведения (дастаны), сказки, юморески (лятифа), пословицы и поговорки, загадки.

Первым памятником на тюркском языке считается «Книга моего деда Коркута» — эпос огузских племён, позднее вошедших в состав туркменского, азербайджанского и турецкого народов. Эпос возник в Средней Азии, но окончательно сформировался на территории нынешнего Азербайджана, где огузы жили более компактно.

Основное место в азербайджанском фольклоре занимают дастаны Кёр-оглы (Короглу), Асли и Керем, Ашик-Гариб, Шах Исмаил и др. Во многих дастанах отражены реально имевшие место события. Лирическая народная поэзия многогранна по содержанию и представлена такими жанрами как баяти и гошма. Начиная с XVI—XVII вв. записывались стихи народных певцов — ашугов. Известны произведения Гурбани, Сары-ашуга, ашуга Аббаса Туфарганлы, ашуга Валеха и др. Предполагается, что создателями народной поэзии являлись именно ашуги. Ашугская поэзия как специфическая форма национального искусства активно влияет на культурную жизнь.

Очень популярны песни азербайджанских ашугов конца XIX—XX вв. — Алескера, Гусейна Бозалганлы, Асада Рзаева, Мирзы Байрамова, Шамшира Годжаева, Ислама Юсифова, и др. Мелодика народных песен почти всегда характеризуется нисходящим движением, вариантным развитием заглавных попевок. Исключительно богата метроритмика песен, подчинённая тактовым размерам — 6/8, 3/4, 2/4. Песни исполняются соло, реже — хором (в основном в унисон). У живущих в Азербайджане талышей есть и своеобразные трудовые и свадебные песни.

Азербайджанские сказки по своей сути и по содержанию условно делятся на три вида: «сказки о животных», «сказки о простых людях» и «волшебные сказки». Среди героев народных сказок популярны Джиртдан, Тык-тык Ханым, Мелик-Мамед, Овчи-Пирим, Гекчек Фатма и др.

Средневековая азербайджанская литература

Поэт XVI века Физули

Основоположником поэзии на азербайджанском языке и первым поэтом в азербайджанской литературе считается живший Хорасане в конце XIII века—начале XIV вв. Гасаноглы Иззеддин. Выдающуюся роль в развитии азербайджанской поэзии сыграл живший в XIV—XV веках Имадеддин Насими (называется также тюркским поэтом), который принял мученическую смерть в сирийском городе Алеппо. Юсиф Маддах написал по-тюркски эпическую поэму «Варга и Гюльша». Лирические поэмы на азербайджанском под псевдонимом Хагиги писал султан государства Кара-Коюнлу Джаханшах, а также правитель Государства Ак-Коюнлу Султан Ягуб. Ко двору Султана Ягуба был близок поэт Кишвери, автор лирических газелей в стиле Навои.

Среди авторов, живших на территории Азербайджана, следует также отметить основателя династии Сефевидов шаха Исмаила I, писавшего под поэтическим псевдонимом Хатаи, автора поэмы «Дахнаме» («Десять писем»). При его дворе жил называемый «царем поэтов» Хабиби. В тот же период в Ираке жил и творил поэт Физули, одинаково изящно писавший на родном азербайджанском, персидском и арабском языках.

В XVII—XVIII веках в Иранском Азербайджане пишут Саиб Тебризи, Говси Тебризи, Мухаммед Амани, Тарзи Афшар и Тасир Тебризи. От поэта Месихи дошла поэма «Варга и Гюльша», которая является одной из лучших романических поэм в средневековой поэзии, созданных на азербайджанском языке.

В XVIII веке пишут поэты Ширванской школы — Шакир, Нишат и Махджур. В этот период усиливается воздействие на литературу устной народной словесности, ашугской поэзии. Письменная поэзия обогащается мотивами и темами народного творчества, а поэтический язык заметно очищается от канонических норм и стереотипов. Основоположником реализма в азербайджанской литературе стал поэт и везирь при дворе карабахского хана Молла Панах Вагиф. Главной темой его поэзии являлась любовь и душевная красота человека. Творчество Вагифа оказало заметное влияние на народную стихтворную форму — гошма, которая широко стала применяться в письменной поэзии. Другой поэт Молла Вели Видади, являвшийся близким другом Вагифа, наоборот, воспевал честность, смелость, силу мудрости и разума, а также критиковал междоусобные войны и феодальные жестокости. Его пессимистические настроения нашли отражение в таких стихотворениях как «Журавли», «Послания поэту Вагифу», «Поплачешь». Творчества Вагифа и Видади стали вершиной поэзии XVIII века в азербайджанской литературе. Наиболее значительный прозаический памятник XVIII в. — «Сказание о Шахрияре», написанное анонимным автором на основе народного дастана «Шахрияр и Санубар».

Современная азербайджанская литература

После того, как в XIX веке территория нынешней Азербайджанской Республики вошла в состав Российской империи, местное население было оторвано от персидской традиции и приобщилось к русско-европейской. В этот период творят Гасым-бек Закир, Сеид Абульгасым Небати, Сеид Азим Ширвани, Хуршидбану Натаван, Аббасгулу ага Бакиханов, Мирза Шафи Вазех, Исмаил-бек Гуткашынлы, Джалил Мамедкулизаде. В середине века зарождается азербайджанская драматургия, среди видных представителей которой можно выделить зачинателя азербайджанской литературной критики Мирзу Фатали Ахундова, написавшего в период с 1850 по 1857 годы шесть комедий и одну повесть, Наджаф-бека Везирова, который в 1896 году создал первую азербайджанскую трагедию «Горе Фахреддина». В Иранском Азербайджане творят такие поэты, как Сеид Абдульгасем Набати и поэтесса Хейран-ханум. В азербайджанской литературе того периода большое место занимала также ашугская поэзия. Наиболее известными были ашуги Алескер, Наджафкули, Гусейн Бозалганлы и другие.

В начале XX века начинают своё творчество Мухаммед Хади, ставший основателем прогрессивного романтизма в азербайджанской литературе, а также Гусейн Джавид, Микаил Мушфиг, Аббас Сиххат. Среди видных литературных деятелей Советского Азербайджана можно назвать первого народного поэта Азербайджана Самеда Вургуна, Сулеймана Рустама, Расула Рзу, Мамеда Саида Ордубади, Мирзы Ибрагимова, Бахтияра Вахабзаде, и др. В это время в Иранском Азербайджане творили Мухаммад Хусейн Шахрияр, Самед Бехранги и др.

Из писателей современного Азербайджана, наибольшую известность среди русскоязычных читателей получили кинодраматург Рустам Ибрагимбеков и автор детективных романов Чингиз Абдуллаев, писавшие исключительно на русском. Поэзия представлена такими поэтами как Нариман Гасанзаде, Халил Рза, Джабир Новруз, Вагиф Самедоглы, Нусрат Кесеменли, Рамиз Ровшан, Гамлет Исаханлы, Зелимхан Ягуб и др.

Литература народов Азербайджана

Зульфугар Ахмедзаде — талышский поэт XX века

Известны литературные деятели-представители населяющих Азербайджан народов. Ряд из этих писателей и поэтой писали свои произведения как на родном, так и на азербайджанском языках. Из лезгинской среды вышло немало поэтов и писателей, произведения которых периодических издавались в Баку. В советское время здесь вышли книги Неймата Лезгина «В горах» (1964), «Улитка» (1966), «Песни о труде» (1975). Был напечатан сборник произведений лезгинских писателей Азербайджана «Свет счастья» (1970), изданы книги «Тропа» Н. Пашаева (1972), «Моя муза» 3. Ризванова (1972) и др.. В активе поэта и писателя Музаффара Меликмамедова поэтический сборник «Кӏанидакай кьве виш мани» («Двести песен о любимой») (Баку, 1998), книга «Къубадин гъулгъула» об исторических событиях XIX века и т. д. В 2000 году в Баку была издана антология лезгинской литературы «Акъата шегьредиз», а в 2004 году — сборник стихов Гульбес Асланхановой «Вун рикӏеваз» («С тобой в сердце») (Баку, 2004) и др. Уроженкой селения Каладжуг Кусарского района является лезгинская писательница Седагет Керимова, написавшая «Немой крик» на азербайджанском языке, «Лезгинкадал илига» («Сыграй лезгинку») — книгу стихов на лезгинском языке, «Къарагъ дуьнья, лезгинкадал кьуьлериз» («Вставай, мир, лезгинку пляши»), «Къайи рагъ» («Холодное солнце»), «Мад са гатфар» («Еще одна весна») и др. В 1987 году в Баку был опубликован сборник стихов, в котором включены сочинения 35 поэтов-лезгин на азербайджанском языке.

Среди армянский авторов можно назвать имена писателя и драматурга, уроженца Шемахи, Александра Ширванзаде, поэта Леонида Гурунца. Родившийся в селении Шушикенд народный поэт Азербайджанской ССР Самвел Григорян является автором таких книга как «За родину» («Айреники хамар», 1939), «Сердце матери» (1944), «Утро Каспия» («Каспиакани аравоты», 1954), «Огни заката» («Майрамути кракнер», 1973) и др.

Уроженцем удинского селения Нидж Габалинского района является Георгий Кечаари, являющий автором таких книг, как «Нана очъал» («Родная земля», сборник произведений различных авторов на удинском языке), «Орайин» («Родник», сборник удинского фольклора (сказки, легенды, пословицы, анекдоты), «Бурухмух» («Горы», авторские произведения и переводы более 150 представителей азербайджанской литературы, «Ocaq başında rəqs» («Танец у костра», сборник удинского фольклора на азербайджанском и др. Выходец из селения Хыналыг Кубинского района поэт Рагим Алхас издавал на родном хиналугском языке свои произведения (с использованием кириллицы). Среди его работ можно назвать сборник стихов «Хыналыкъ» (Баку, 1992), «Хыналыг и хыналыгцы». Уроженец села Пенсяр Астаринского района талышский поэт Зульфугар Ахмедзаде является автором многих стихотворений и поэм на талышском, азербайджанском и других языках, среди которых особенно известны поэмы «Толыши жимон» («Жизнь Талыша», 1931 год, на талышском), «Даварда ружон» («Прошедшие дни», на талышском) и «Арктика дастаны» (1934, на азербайджанском).

Исполнительское искусство

Музыка

На протяжении веков азербайджанская музыка развивалась в рамках фольклорного искусства. Существовало народное песенное творчество, многогранно отражавшая различные стороны национальной жизни. Танцевальная музыка является самостоятельной областью в азербайджанском музыкальном фольклоре. Среди музыкальных инструментов выделяют тар, саз, канон, уд, кеманча, тютек, балабан, зурна, нагара, гоша-нагара, деф и др. А азербайджанское искусство игры на таре включено в список нематериального культурного наследия ЮНЕСКО.

Ашуги на празднике Новруз в Баку

Народное искусство представлено также искусством ашугов, подчинённого определённым стилистическим правилам. Ашуги исполняют дастаны (сказания) — героические («Кёр-оглы»), лирические («Асли и Керем», «Ашуг Гариб»), песни-диалоги — дейишме (музыкально-поэтические соревнования 2 ашугов), аккомпанируя себе на сазе. В 2009 году азербайджанское ашугское искусство было внесено в Репрезентативный список Нематериального культурного наследия ЮНЕСКО. Среди выдающихся ашугов прошлого можно назвать Гурбани, Хесте Касум, Аббаса Туфарганлы, Алескера.

Возникновение мугамов связано с развитием городской культуры в средние века. Исполнители мугамов — музыканты-профессионалы, составляющие вокально-инструментальные ансамбли в составе: ханенде (певец), тарист, кеманчист. Текстами мугамов служат в основном стихи поэтов-классиков. Известны такие мугаматисты, как Джаббар Каръягдыоглу, Меджид Бейбутов, Сеид Шушинский, 3юльфюгар Адыгёзалов, Хан Шушинский, Шовкет Алекперова, Алим Гасымов, таристы Садых Асад оглы, или Садыхджан (реконструктор тара и основатель школы современной игры на этом инструменте), Курбан Пиримов и др. Большая часть мугаматистов родом из Карабаха. Мугамы были исследованы Мир Мохсун Наввабом. В 2008 году ЮНЕСКО объявило азербайджанский мугам одним из шедевров устного и нематериального культурного наследия человечества.

Фундамент современной музыкальной культуры заложен Узеиром Гаджибековым, создавшему первую азербайджанскую оперу «Лейли и Меджнун» по одноимённой поэме Физули (1908), оперетту «Аршин мал алан» (1913) и др. Среди первых артистов оперы и драмы Гусейнкули Сарабский, М. Терегулов, М. Багиров, Г. Гаджибабабеков, М. Алиев, Ахмед Агдамский.

В 1940 году композитор Афрасияб Бадалбейли сочинил первый азербайджанский балет и первый балет на мусульманском Востоке «Девичья башня».

Среди азербайджанских композиторов можно выделить Кара Караева, Фикрета Амирова, Арифа Меликова, Эльдара Мансурова, основоположника азербайджанского джаза Вагифа Мустафа-заде, создавшего новый музыкальный жанр — джаз-мугам, смешав элементы джаза с азербайджанской народной музыкой. Были популярны такие певцы как Муслим Магомаев, Рашид Бейбутов, Лютфияр Иманов, Франгиз Ахмедова, Шовкет Мамедова, Бюльбюль, его сын Полад Бюль-Бюль Оглы. Долгое время азербайджанский симфонический оркестр возглавлял дирижёр Ниязи. В 2009 году азербайджанка Айсель Теймурзаде и певец Араш с азербайджанскими корнями заняли на конкурсе Евровидение 3-е место, а спустя два года дуэт Ell и Nikki — 1-е.

Близка к азербайджанской музыкальная культура живущих в Азербайджане талышей, у которых есть и свои черты, например, талышские трудовые песни, исполняемые во время работы на рисовых полях, свадебные песни. В стране популярен талышский фольклорный ансамбль «Бабушки». У курдов Азербайджана были распространены и такие музыкальные инструменты как бэлур (род свирели), даф (барабан, по которому ударяли двумя палочками), шевеби (духовой инструмент типа гобоя) и пр. В 1996 году был создан лезгинский инструментальный ансамбль «Сувар», в репертуар которого входят народные песни и танцы.

Ежегодно в Азербайджане проводятся такие международные музыкальные фестивали как «Мир Мугама», Габалинский фестиваль классической музыки, фестиваль, посвящённый Узеиру Гаджибекову, Международный фестиваль современной музыки имени Кара Караева, Бакинский джазовый фестиваль. А в 2012 году в Баку прошёл конкурс песни Евровидение 2012.

Танцы

Женский танец

Азербайджанские народные танцы — это танцевальное искусство азербайджанского народа. Музыкальный размер азербайджанских танцев — 6/8 и 3/4. По характеру и ритму азербайджанские народные танцы делятся на весьма плавные, плавные и оживлённые. Они имеют характерный рисунок, обусловленный их ритмическим построением. Как правило, азербайджанский танец трёхчастный: первая часть — ход по кругу, вторая — лирической застывание на месте (сюзме) и третья — снова ход по кругу — уверенный, стремительный и торжественный. Многие танцы, особенно старинные, носят название наиболее любимых животных или растений: «джейрани» — газель, «лалэ» — полевой мак, «беневше» — фиалка, «иннаби» — плод фруктового дерева и др. Почти все азербайджанские танцы — сольные.

Азербайджанский народный танец, как правило, трёхчастный. Первая часть танца стремительная и представляет собой ход по кругу. Вторая — лирическая, то есть танцовщик как бы застывает на одном месте («сюзьма»), корпус танцора в это время строго и горделиво подтянут. Третья представляет собой опять ход по кругу, она — стремительная и торжественная, с большим эмоциональным порывом. Танцы обычно исполняются под аккомпанемент народных инструментов: трио зурначей (две зурны и одна нагара), трио сазандари (тар, кяманча, деф) и др. Женский и мужской танцы резко отличаются друг от друга.

Танцевальная музыка представлена женскими танцами — медленно лирическими («тураджи», «узундара» и др.) или радостно-оживлёнными («Терэкэмэ» и др.), мужскими — торжественно-величавыми («Мирзаи» — танец мудрости, исполняется стариками, и др.), зажигательно-вихревыми («Гайтагы», «Аскерани» и др.). Широко распространены коллективные танцы — яллы (праздничная хороводная пляска, исполняемая на открытом воздухе), джанги (воинственный мужской танец). Среди известных исполнителей народных танцев следует назвать народных артистов Азербайджанской ССР А. Дильбази и А. Абдуллаева, а также Р. Джалилову, Б. Мамедова и др.

У живущих в Азербайджане курдов также наиболее популярен танец яллы, помимо которого также распространены танцы сакмэ (медленные покачивания вправо и влево), джангуле нери (несколько быстрее первого), лачи бэнэ (танцующие трижды постукивают правой ногой перед левой и движутся вбок) и очень медленный шорор (лёгкое покачивание танцующих справа налево). Также в Азербайджане функционирует расположенный в Закатале «Цахурский культурный центр», деятельность которого концентрируется вокруг создания танцевальных и певческих коллективов, один из которых называется «Джейранум».

Балет

Зарождение современного профессионального балетного искусства в Азербайджане связано с развитием национальной оперы и оперетты. С 1908 в театрах Баку ставились национальные оперы и музыкальные комедии, в которых исполнялись хореографические номера. Также ставились сцены из классических балетов («Лебединое озеро» Чайковского, «Жизель» Адана).

В сезон 1924—25 создан Театр оперы и балета (ныне Азербайджанский театр оперы и балета им. М. Ф. Ахундова). В репертуаре театра 20—30-х гг. балеты П. И. Чайковского, А. К. Глазунова, Л. Минкуса, Б. В. Асафьева, Р. М. Глиэра и др. В 1940 поставлен первый азербайджанский балет «Девичья башня» А. Бадалбейли, затем «Гюльшен» С. Гаджибекова (1950), «Семь красавиц» (1952) и «Тропою грома» (1960) К. Караева, «Легенда о любви» А. Меликова (1962), «Лебединое озеро» Чайковского (1963), «Спартак» Хачатуряна (1967) и др. Балетную труппу театра возглавляет народный артист СССР Г. Алмасзаде.

В числе ведущих артистов балета: народный артист СССР Л. Векилова; заслуженные артисты Азербайджана М. Мамедов, Р. Ахундова, Р. Измайлова, Ч. Бабаева, Г. Мирзоев; артисты Т. Ширалиева и др.

С 1933 функционирует Государственное хореографическое училище.

Театр

Народное представление «Коса-коса». Худ. А. Азимзаде, 1930

Истоки театрального искусства азербайджанского народа связаны с древнейшими народными празднествами и плясками. Элементы театрального действия присутствуют во многих видах азербайджанского народного творчества — в играх («гизлянпач» — прятки, «кесалдыгач» — игра в поло), игровых песнях («кэпэнэк» — мотылёк, «бэновшэ» — фиалка), в свадебных обрядах («нишан» — обручение, «дуахгапма» — снятие вуали с лица невесты, «той» — свадьба), календарных празднествах («новруз» — наступление весны, «кэв-сэдж» — подготовка к зиме). К первичным формам театральных представлений относят коллективный мужской танец «яллы», выступления скоморохов, кяндирбазов (канатоходцев), мухрадуздов и мухребазов, представления дервишей, «заклинателей» змей. Важную роль в становлении народного театра Азербайджана сыграли такие известные в народе театрализованные сцены, как «Коса-коса», «Гаравелли», «Шах Селим», «Кечал пехлеван» («Лысый богатырь»), « Джейран-ханум» («Госпожа Джейран»), «Марал оюну» («Оленья игра»), «Кафтаркос» («Гиена»), «Хан-хан» («Повелитель — судья»), «Тапдыг чобан» («Пастух Тапдыг»), «Тенбель гардаш» («Брат лентяй»).

В отличие от народного театра в средние века (15-16 вв.) развился азербайджанский религиозно-мистериальный театр, отражавший в своих представлениях идеологию феодального общества. К таким представлениям относится театрализованный обряд «Шабих». Старинным в Азербайджане был кукольный театр «Килим-арасы» («Из-за ковра»), представления которого, происходившие на середине ковра, высмеивали уродливые явления быта, социальное неравенство, несправедливость. Этот кукольный театр был популярен в 30-х гг. и у курдов села Агджакенд Кельбаджарского района.

Возникновение профессионального драматического театра Азербайджана связано с воздействием культуры и искусства русского народа, усилившееся с присоединением в начале XIX века территории Северного Азербайджана к России. Первые спектакли начали организовываться в середине XIX века в Шуше (1848), Ленкорани (1850), Шемахе (1857-58) и в других городах современного Азербайджана. Решающую роль в развитии азербайджанского национального театра сыграли постановки комедий Мирзы Фатали Ахундова. Первый театральный спектакль на азербайджанском языке был показан 10 (23) марта 1873 года. Инициаторами спектакля были педагог реального училища Гасанбек Меликов-Зардаби) и ученик училища Наджафкулибек Везиров. На сцене Бакинского общественного собрания учащиеся реального училища сыграли спектакль по пьесе М. Ф. Ахундова «Визирь Ленкоранского ханства».

В 1858 в Шемахе было построено здание первого театра на территории современного Азербайджана. В 1899 году на средства Гаджи Зейналабдина Тагиева строится Театр Тагиева, где сегодня размещён Театр музыкальной комедии. В 1911 году на средства меценатов братьев армян Маиловых строится Маиловский театр (ныне Театр оперы и балета). В 1919 году был основан драматический театр, давший таких актёров, как народные артисты СССР Мирза Ага Алиев, Сидги Рухулла, Адиль Искандеров, народные артистки СССР Марзия Давудова и Окума Курбанова, народные артистки Азербайджанской ССР Фатьма Кадри, Насиба Зейналова, Маргарита Шамкорян, заслуженные артисты Ульви Раджаб, Константин Адамов, Александр Аллегров (отец Ирины Аллегровой). Также развивалось театрально-декорационное искусство (Р. М. Мустафаев, С. Г. Шарифзаде, Н. М. Фатуллаев, К. М. Кязимзаде).

В Баку также функционирует Русский драматический театр, а в селе Алибейли Кахского района — Грузинский драматический театр. Помимо этого в Гусаре работает Государственный лезгинский драматический театр, который в 2005 году выступил в помещении Бакинского государственного театра юного зрителя с постановкой на лезгинском языке пьесы азербайджанского драматурга Сулеймана Сани Ахундова «Скупой».

Наряду со столицей в регионах также функционируют театры. Действующий в Нахичевани с 1883 года Нахичеванский музыкальный драматический театр, в 1922 году получил статус государственного, а с 1965 года носит имя драматурга Джалила Мамедкулизаде. Кроме того в Нахичевани действует Нахичеванский государственный кукольный театр. Шекинский драматический театр был основан в 1975 году. Театр носит имя Сабита Рахмана. Гянджинский государственный драматический театр действует с 80-х годов XIX века, а Кахский государственный грузинский драматический театр был основан в 2004 году. Кроме того в Барде, Гусаре, Ленкоране, Мингячевире, Сальяне, Сумгаите действуют государствуенные театры.

Кино

В 1898 году фотографом Александром Мишоном впервые в Баку было снято несколько документальных сюжетов на местные темы, такие как «Пожар нефтяного фонтана в Биби-Эйбате», «Нефтяной фонтан в Балаханах», «Народное гулянье в городском саду», «Кавказский танец» и одна игровая юмористическая кинозарисовка, которая называлась «Попался». Зрителям эти фильмы были показаны на специально организованном киносеансе 2 августа того же года. Согласно указу президента Азербайджанской Республики этот день считается днём рождения национальной кинематографии и ежегодно отмечается как «День национального кино».

Кадр из немого фильма «Севиль», снятого по одноимённому произведению Джафара Джаббарлы. (1929 год, режиссёр А. Бек-Назаров, в роли Балаша (в центре) — А. Герайбейли)

Начало развитию азербайджанской кинематографии положил фильм «В царстве нефти и миллионов», созданный приблизительно в 1916 году известным актёром-трагиком Гусейн Ага Араблинским при поддержке части передовой интеллигенции. В первые годы существования Азербайджанской ССР (1921-24) было выпущено несколько фильмов: «Легенда о девичьей башне» и др. В 1927-28 в Баку был создан фильм «Гаджи Кара» по одноимённой повести Мирзы Фатали Ахундова. В фильме «Севиль» (1929) писателем-драматургом Джафар Джабарлы разрешён вопрос раскрепощения женщины-азербайджанки.

В фильме «Исмет» (1934) был показан рост женщины в условиях советского строя; кинофильм «Алмас» — по повести Джафара Джабарлы — рассказывал о классовой борьбе в азербайджанской деревне. Большую роль в развитии киноискусства сыграли мастера русской кинематографии, помогавшие росту молодого национального искусства Азербайджана.

Первым звуковым фильмом азербайджанского кино был фильм «Бакинцы» (1937). Вслед за этим фильмом были выпущены кинокартины: «Кяндлиляр» (1939), «Новый горизонт» (1940). Большая работа была развернута азербайджанской киностудией в дни Великой Отечественной войны. Помимо боевых киноочерков, журналов и агитфильмов, был выпущен фильм «Сабухи» (1942), основанный на биографии Мирзы Фатали Ахундова, кинофильмы: «Подводная лодка» (1943), «Одна семья» (1944). Созданная в 1945 азербайджанскими актёрами Бейбутовым, Абдуллаевым, Гусейн-Заде, Джаваншировой и др., музыкальная кинокомедия «Аршин мал алан» (режиссёры Тахмасиб и Лещенко) получила широкую известность и была удостоена Сталинской премии.

В советские годы в республике выпускалось ежегодно до 50 киножурналов и ряд киноочерков, среди которых были «Письмо на фронт», «Нефть Каспия», «Киноконцерт», «Закатали», большие документальные фильмы «Страна вечных огней» и «Земля великих прав». В 1947 Кинохроникой был выпущен документальный фильм «По ту сторону Аракса», рассказывающий о демократическом движении, о борьбе азербайджанского народа в Южном Азербайджане против иранской реакции, за свою свободу и независимость. Азербайджанской киностудией в 1946-48 выпущены первые азербайджанские цветные кинокартины — очерки о природных красотах республики («От Баку до Гек-Геля», «В садах Кубы» и «В долине Тертер-Чая»). Широкое развитие приобрело дублирование — перевод фильмов союзной кинематографии на азербайджанский язык. Число киноустановок к началу 1949 года в Азербайджане достигло 300.

Продолжали снимать и исторические фильмы: «Последний перевал» (1971, режиссёр К. Рустамбеков), «Мститель из Гянджабасара» («Гатыр Мамед», 1974, режиссёр Р. Оджагов), «Насими» (1973, режиссёр Г. Сеидбейли), который 1975 году на VII Всесоюзном Кинофестивале фильм был удостоен премии как лучший исторический фильм, «Бабек» (1979, режиссёр Э. Кулиев), «Наш учитель Джабиш» (1970, режиссёр Г. Сеидбейли), где раскрыта тема Второй мировой войны и др.

В годы независимости в Азербайджане за период 1991—1993 гг. было снято 15 полнометражных художественных фильмов, в 1994 −1997 гг. — 8. В 1998 году парламентом страны был принят закон «О кинематографии». Снятый в 2008 году фильм «Участок» был выдвинут от Азербайджана на соискание 83-й ежегодной премии «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке». В 2012 году этой чести удостоился фильм Бута.

Традиции и обычаи

Семья

Почти до начала XX века среди азербайджанцев бытовал патриархальный семейный уклад. Глава семьи являлся полновластным хозяином всего движимого и недвижимого имущества семьи, за исключением приданого супруги. Имущество при отсутствии завещания главы семьи делили по шариату. Сын, к примеру, получал вдвое больше чем дочь. Вдова умершего главы семьи получала одну восьмую часть всего имущество, а также принадлежавшее лично её согласно брачному договору имущество.

Семья азербайджанского писателя Юсифа Везира Чеменземинли в Шуше. Начало XX века

Важную роль в азербайджанской дореволюционной деревне играли старики (аксакалы), которые выступали в качестве советчиков и посредников в делах, касающихся жизни селения или отдельной семьи. Молодёжь и дети, а также женщины не имели права участвовать при обсуждениях того или иного вопроса. Лишь иногда пользовавшиеся особым уважением старухи приглашались для обсуждения того или иного вопроса. В семейных взаимоотношениях господствовало полное подчинение младших старшим; сын не имел права возразить отцу, или ослушаться его. Уважение к старшим и в настоящее время остаётся существенным элементом семейной и общественной жизни азербайджанцев.

В предреволюционные годы мужчина по сравнению с женщиной находился в привилегированном положении в семье. Девушка в родительском доме была в полном подчинении у матери и бабушки. Замужние женщины во всём подчинялись старшей хозяйке дома — свекрови или жене старшего деверя. Если молодожёны жили совместно с родителями мужа, то невестка должна была избегать всех мужчин в семье, не входить в комнату, где сидели старшие члены семьи. А до рождения первенца молодая женщина не могла обратиться к кому-либо из старших членов семьи, она обязана была закрывать лицо и волосы от всех мужчин. Громко разговаривать или смеяться считалось неприличным.

Уход за детьми всецело лежал на матери. Положение мальчика в семье сильно отличалось от положения девочек. С 6-7 лет воспитанием мальчиков начинали заниматься дедушка, отец и старший брат. С этого же возраста начиналось и религиозное воспитание детей.

Коренные изменения в азербайджанской семье произошли за годы Советской власти. Новые условия жизни породили и новый семейный быт. Патриархальные пережитки были почти полностью устранены. Позднее и в настоящее время семья создаётся, как правило, из юридически равноправных, экономически самостоятельных, любящих друг друга молодых людей. Женщины-азербайджанки работают наравне с мужчинами в сельском хозяйстве, промышленности, на строительстве, в учреждениях культуры и т. д. Воспитание детей также изменилось. Мальчики и девочки воспитываются в одинаковых условиях. Наряду с семьёй в воспитании детей принимает участие и общество через детские сады, школы и интернаты.

Вплоть до революции в условиях патриархально-феодального строя жили и народы шахдагской группы. Основная масса крестьян принадлежала к категории райятов. В XIX веке у этих народов шёл распад больших патриархальных семей, в связи с чем происходило образование небольших поселений, в которые выселялись выделившиеся из большой семьи малые семьи. К особенностям семейного быта удин относится строжайший запрет жениться даже на отдалённых и некровных родственницах. В талышской семье в прошлом наряду с моногамией имело место и двоеженство, но талышская женщина была в большей степени свободна от мусульманских предписаний, чем азербайджанка. Характерно сильное влияние религии было и в дореволюционной татской семье.

Брак

Процесс заключения брака в Азербайджане состоял из трёх этапов, которые очень часто наблюдаются и в наши дни: 1) предварительного сговора — белге, когда после согласия родителей, сваты дают кольцо, шёлковый платок и немного сладостей; 2) обручения — нишан, когда семья жениха преподносит невесте украшения, материал на платья, а её семья — сладости; 3) собственно свадьба — той, сопровождаемый свадебными подарками — той хончасы. Ко дню обручения жених дарил невесте дорогие шёлковые ткани, бархат, золотые нагрудные и головные украшения. Родственницы жениха укладывали подарки на подносы, которые покрывали красными покрывалами.

В прошлом при заключении брака редко спрашивали согласия молодых (практиковали даже похищение невесты). Невесту для юноши выбирали мать или сестра: если невеста нравилась остальным членам семьи, то к матери невесты с неофициальным визитом приходили родственницы жениха, а затем к отцу уже с официальные сваты-мужчины. Сваты приглашали с собой одного или двух почтенных стариков. После получения согласия обсуждали вопрос о выплате платы за невесту, включавшую мехр и башлыг, и которую приносили уже в день обручения. Кроме того жених до свадьбы не должен был видеть свою будущую супругу. Позже этот обычай уже был изжит, жених и невеста встречаются, ходят в кино, театр, парки. В настоящее время брак является следствием взаимной любви юноши и девушки.

Накануне свадьбы заключается брачный договор — кебин. Брак заключается в присутствии муллы и скрепляется подписями, а иногда и печатями. В первый день свадьбы в доме жениха устраивался свадебный пир, когда приглашённые по мере возможности одаривали хозяев деньгами (немер и душелге), Их усаживали в отдельной комнате и угощали пловом. Во второй день свадьбы гостей угощали бозбашем и пловом. Музыка и веселье продолжались в течение всего дня. В третий день в общем веселье участвовали почти все жители селения. В этот же день в родительский дом с факелами, музыкой и стрельбой приводили жениха. В ряде мест Азербайджана для этой церемонии две большие ветки дерева (шах) увешивали сдобными хлебными изделиями.

За несколько часов до переезда невесты в дом жениха её приводили из дома свахи в родительский дом, где наряжали в свадебный костюм. Родственники стороны матери невесты принимали участие в укомплектовании приданого (джехиз) невесты. После веселья и танцев невесту увозили в дом жениха. Брачна комната обустраивалась вещами из приданого невесты. Через несколько дней после свадьбы семья жениха устраивала угощение, после которого невестка уже могла свободно выходить из своей комнаты.

Многие торжественно-традиционные стороны свадебных обрядов сохранились и в наши дни: обручение, заботливое внимание к невесте, обряд надевания нарядов на невесту. Вышли из обычая большинство свадебных платежей, сократились сроки приготавления к свадьбе, появились новые элементы в свадебном ритуале.

У живущих в Азербайджане татов в прошлом браки были эндогамного характера, чаще между двоюродными и троюродными братьями и сёстрами, известны были обычаи особой формы левирата и сорората; в свадебных обрядах у татов сохраняются старинные элементы, общие с азербайджанскими. У удин в прошлом, также как и у азербайджанцев, невестка получала право разговаривать с отцом своего мужа, лишь родив сына. Интересны были свадебные обряды и у шахдагских народов. К примеру, за время между сговором и свадьбой (джеказе отурмаг) невеста должна была соткать ковёр, палас и коврик для седля, носки и пр; в селе Хиналуг невеста вплоть ло рождения первого ребёнка должна была ходить с закрытым лицом; перед выходом из отцовского дома невеста трижды обходила очаг; во время свадьбы проводились состязания по стрельбе, джигитовке, борьбе.

Кухня

Азербайджанская национальная пища отличается большим разнообразием, насчитывая десятки видов различных блюд: молочных, мясных, мучных, овощных и т. д. Сами способы приготовления и потребления пищи различны и многообразны. В прошлом пища различалась также в зависимости от географических условий и социального положения людей.

В пищевом рационе азербайджанцев значительное место занимает хлеб. Его выпекают различными способами. В сельских местностях его пекли большей частью на железном слегка выпуклом листе садж. Широко была распространена выпечка хлеба в тендирах, которые и в наши дни бытуют в районах и даже городских центрах республики. В тендире пекли в основном чурек, нередко и лаваш. Весной и осенью готовят гутаб — род пирожков, начинённых мясом и зеленью.

Большим разнообразием отличаются блюда из мяса. Наиболее любимым мясом является баранина. Из свежей баранины и говядины приготовляют басдырма, из которой затем делают шашлык. Наиболее распространённым блюдом является пити и бозбаш (густые супы из баранины). Популярностью пользуются кюфте бозбаш (шарики величиной с яблоко из рубленного мяса). Рубленную баранину, заправленную рисом и специями, заворачивают в капустные (это блюдо называется келем долмасы), в солёные и свежие виноградные листья (ярпаг долмасы), начиняют баклажаны и помидоры. Из мелко нарубленной баранины, смешанной с луком и пряностями готовят люле кабаб.

Распространение в Азербайджане имеют кушанья из риса, который преимущественно используют для приготовления плова, насчитывающего до 50 видов. Наиболее распространённым блюдом из мяса птиц является чыгартма.

Пахлава — сладость из слоеного теста с орехами в сиропе

Из виноградного сока, тутовых ягод и арбузов приготавляют дошаб. Из кизила, алычи, сливы готовят кислую массу — туршлаваш. В качестве приправы к жаренному мясу и рыбе употребляют гранатовый сок — наршараб. Распространены сладости в виде своеобразных конфет — ногул, набат, а также гата, пахлава и шекербура. Имеется до десятков видов халвы — типа повидла, из семян кунжута, из разных орехов и т. д.

Большую роль в пищевом рационе у азербайджанцев играет чай, сопровождающий или даже предшествующий еде. Чай считается в Азербайджане лучшим средством утоления жажды в жаркую погоду (подробнее см. статью Азербайджанская чайная культура). В качестве напитка служит и подслащённая мёдом вода — шербет.

Ряд специфических блюд можно отметить в кухне живущих в Азербайджане удин: яхни — отваренные крупные куски мяса, хуп — плов из лоби, риса и орехов, хашил — мучное твёрдое блюдо, употребляемое с маслом и мёдом и заменяющее удинам хлеб, и ряд других. У татов известны лавашана — тонкие лепёшки, изготавливаемые из алычи как кислая приправа и густая душо, получаемая при кипячении отвара из груш. Молочные продукты занимают большое место и в кухне шахдагских народов, распространены и сходные с азербайджанскими мясные блюда, в приготовлении которых однако имеются некоторые отличия: кабаб готовят без шомполов, прямо на золе, бозартму делают из заготовленного зимой вяленого мяса, в повседневный рацион входят каша из пшеничной крупы, лапша, хашил. К азербайджанскому приближается пищевой рацион талышей, который в основном молочно-растительный. В прошлом талыши вместо хлеба употребляли круто варёный рис (кизме).

Спорт

Азербайджан богат спортивными традициями. Здесь получили распространение борьба «гюлеш», шахматы, нарды, човган (конное поло) и другие виды спортивных игр.

Особенно популярны народные конные игры низаки нетум, папах оюну, кыз куумай, сюр папах и човган. Низаки нетум, сохраняющая отношение к боевому искусству всадников, в современном варианте выглядит так: всадник на полном галопе должен поднять с первой стойки копье, нанести им удар в лежащую на земле глиняную пирамиду, сбить копьем мяч на второй стойке, кинуть копье в кольцо, поднять гранату с тртьей и также кинуть её в кольцо. Игра папах оюну носит скорее шуточный характер: пять всадников, среди которых одна девушка, стремятся снять с головы соперников папаху, сохранив свою (папаху с головы девушки при этом снимать нельзя).

Игра кыз куумай (догони девушку) выглядит так: джигит и его соперница скачут на 400 метров, если всаднику (который стартует чуть позже) удается догнать девушку, он получает право обнять и поцеловать её на скаку, на обратном же пути девушке предстоит догонять джигита, догнав которого, она награждает его увесистыми ударами плётки. Игра сюр-папах несколько напоминает баскетбол: две команды играют меховой папахой, а на краях площадки устанавливаются два шеста с кольцами; цель игры — забросить большее количество раз папаху в кольцо противника (упавшую на землю папаху можно поднимать лишь, не слезая с лошади).

Широко культивировалась в Азербайджане одна из разновидностей древней игры човган (прародителя конного поло): здесь также две команды с помощью специальных клюшек стремятся загнать мяч в ворота соперников; у азербайджанских конников клюшки напоминают чабанскую ярлыгу. В азербайджанских конных играх особенно успешно используются лошади местных пород: карабахские и делибозские. В последнее время стали популярны также лошади терской породы и англо-арабские. В Азербайджане човган является национальным видом спорта. В 2013 году човган, традиционная верховая игра на карабахских конях в Азербайджане, была внесена от Азербайджана в список нематериального культурного наследия ЮНЕСКО, нуждающегося в срочной охране.

Излюбленным видом спорта в Азербайджане является борьба гюлеш, сохранившая свои типичные национальные особенности. У гюлеша есть элементы, общие с вольной борьбой, с самбо и другими видами борьбы, но много в ней и самобытных типичных особенностей. Здесь широко применяются захваты за ноги и шаровары, допускаются подножки, подсечки, мельница, броски; запрещенными считаются только захваты за горло и удары ниже живота, бросание на ковёр противника, не следуя за ним, выкручивание рук, ног и пальцев, двойной захват сзади, толчки головой. Перед началом борьбы пехлеваны приветствуют друг друга на середине ковра, а затем танцевальными шагами направляются в противоположные углы ковра. При этом они выполняют движения руками: одной рукой они проводят вверх и назад, а другой — вниз и назад, затем наоборот. Позже борцы, приняв упор лёжа, по 3—4 раза попеременно сгибают и разгибают каждую руку. Схатка начинается сразу после того, как по свистку судьи борцы, выйдя на середину ковра, подадут друг другу руки и трижды толкнутся плечами. Борьба проходит с музыкальным сопровождением, под музыку таких народных инструментов, как нагара и зурна.

Праздники и памятные дни

Один из атрибутов праздника Новруз — хонча со сладостями, крашенными яйцами и зажёнными свечами

Среди праздников, отмечаемых в Азербайджане следует назвать Новогодний праздник (1 и 2 января), Международный женский день (8 марта), День победы над фашизмом (9 мая), День Республики (28 мая), День национального спасения азербайджанского народа (15 июня), День Вооружённых сил Азербайджанской Республики (26 июня), День Государственной Независимости (18 октября), День Государственного флага Азербайджанской Республики (9 ноября), День Конституции (12 ноября), День национального возрождения (17 ноября), День солидарности азербайджанцев всего мира (31 декабря), Новруз — пять дней, Курбан-байрам — два дня, Рамазан-байрам — два дня. Дни, когда проходят эти праздники (кроме Дня независимости, Дня национального возрождения и Дня Конституции), рабочими днями не считаются. С 2006 года действует правило, по которому, если праздничный день совпадает с выходным днём, то следующий день считается нерабочим.

Одним из самых любимых праздников в Азербайджане является Новруз. Праздник в стране длится почти неделю. Люди отмечают весеннее равноденствие, которое символизирует обновление природы. В дни праздника проводятся народные гулянья и торжества, своё искусство показывают канатоходцы, борцы состязаются в силе, на площадях разыгрываются спектакли, среди которых широко распространён комический «Кос-Коса». С наступлением вечера на улицах вспыхивают костры, очищающее пламя которых, как говорят в народе, пожирает зло и все недуги. Так, люди взявшись за руки, танцуют вокруг костра, а потом прыгают над костром и говорят: «мы все свои проблемы бросаем в этот огонь». В последний вторник перед Новрузом дети стучатся в двери соседских домов, кладут шапки у порога и прячутся; хозяева же этих домов должны вернуть шапки с праздничными лакомствами. В дни праздника в домах готовятся различные кушанья, среди которых присутствуют плов, шекербура, пахлава, гогал и пр. В Новруз существует также обычай красить яйца и бить их друг о друга. Выращивается сямяни, для чего берётся и замачивается горсть пшеницы. На стол ставяться горящие свечи, украшается хонча. По традиции каждый по возможности должен справлять праздник дома, среди членов своей семьи. В 2009 году Новруз от ряда стран, включая Азербайджан, был включён ЮНЕСКО в список нематериального культурного наследия человечества (подробнее см. статью «Новруз в Азербайджане»).

Ежегодно в Азербайджане в дни сбора граната неофициально отмечается праздник граната. В дни праздника в городе Геокчай, считающегося центром гранатоводчества Азербайджана, проводятся выставки, где садоводы демонстрируют различные сорта граната, гранатовые соки, варенья и т. д. С 2000 года в городе Баку, в память о бывшем президенте страны, Гейдаре Алиеве, проводится праздник цветов, который начинается 10 мая, в день рождения Гейдара Алиева и длиться несколько дней. Традиционно в дни праздника в парке имени Гейдара Алиева перед Центральным банком Республики выставляются красочные композиции из завезённых в страну редких цветов.

Среди религиозных праздников, отмечаемых в стране на государственном уровне следует назвать Курбан-байрам — день жертвоприношений, и Рамазан-байрам, день завершения 30-дневнего поста. На государственном уровне Рамазан отмечается с 1993 года.

20 января отмечается в стране как «День всенародной скорби». В этот день поминаются люди, ставшие жертвами Чёрного января, когда в ночь с 19 по 20 января 1990 года в Баку при подавлении политической оппозиции подразделениями Советской Армии погибли более сотни мирных жителей города. В память об этих событиях тысячи людей 20 января посещают Аллею шахидов, где были похоронены жертвы трагедии, и возносят цветы на их могилы. Лица, приезжающие в Азербайджан с официальным визитом, также посещают Аллею шахидов.

Жертвы Ходжалинской резни поминаются 26 февраля. Милли Меджлис Азербайджана объявило этот день «Днём геноцида Ходжалы». Каждый год 26 февраля в 17.00 часов минутой молчания в Азербайджане чтится память жертв Ходжалы. С 1998 года на государственном уровне 31 марта отмечается как «День геноцида азербайджанцев». В этот день почитаются жертвы кровавых событий, произошедших в марте 1918 года в Баку и Бакинской губернии (подробнее см. статью «Мартовские события в Баку (1918)»).

Неофициально отмечается Ашура — день поминовения мусульмане-шиитами, составляющими большую часть населения страны, имама Хусейна, павшего мученической смертью в 680 году в Кербеле. В эти проводятся траурные церемонии.

Реформы в сфере культуры

Состояние культуры является частью государственной политики. Реформы, проведенные в государственной, экономической и социальной сферах оказали влияние также на динамику культурных процессов. В 1998 году президент Г. Алиев одобрил «Закон о культуре», в котором отражены гуманитарные принципы Совета Европы и приоритеты демократической культуры. В 2000 году Министерство культуры Азербайджана приняло участие в проекте «Культурная политика в Европе». За последнее десятилетие было утверждено более 100 законов и указов, касающихся управления культурой, которые определяют конкретные пути и перспективы развития. Также были приняты важные меры для улучшения социальной защиты профессионалов в области культуры. Новые реформы должны проводиться в соответствии с концепцией «трех Д» — децентрализации, дерегулирования и демократизации. Новый «Закон о культуре» был введен в 2012 году. Его основные принципы включают гуманизм, демократический подход, равенство, интеграцию, качество, преемственность, секуляризм, защиту талантливых людей, сбалансированный подход и эффективность. Два года спустя была одобрена Концепция культуры Азербайджана, которая включает решения по защите и поощрению национальных традиций, увеличению распределения ресурсов для культуры и её продвижению через международные организации. В целях защиты и восстановления культурных и исторических памятников была разработана и официально утверждена государственная программа мероприятий в этой области на 2014—2020 годы. Министр культуры и туризма, говоря о реформах, проведенных в этой сфере отметил, что согласно приказу Президента И.Алиева от 29 марта 2016 года наряду с 15 региональными управлениями было создано главное управление культуры и туризма города Баку. Управление начало свою деятельность с января 2017-года. По мнению министра, созданные управления, структурные реформы, проводимые в сфере культуры и туризма служат для обеспечения более гибкого управления.

23 сентября 2010 года по инициативе Президента Азербайджанской Республики И. Алиева на 65-й сессии Генеральной Ассамблеи Организации Объединённых Наций было принято решение организовать Всемирный форум по межкультурному диалогу в Азербайджане. Целью форума является рассмотрение препятствий на пути диалога и как можно более конкретно рассматривать вопрос о том, как лучше всего вести диалог в различных контекстах под лозунгом «Объединенный через общие ценности, обогащенный культурным разнообразием». В рамках Форума были проведены пленарные заседания и семинары по темам роли культуры и культурного разнообразия, образования, веры и религиозных, журналистских и социальных сетей, науки, женщин, молодежи, наследия и городов. На Форуме была создана нынешняя 5-Межкультурная платформа сотрудничества. Принимая во внимание аббревиатуру азербайджанского языка первых букв пяти континентов, представленных крупными делегациями на мероприятии — «Авропа», «Асия», «Америка», «Африка», «Австралия», новая платформа была символически названа «5 А». Правительство Азербайджана приняло решение организовать Всемирный форум по межкультурному диалогу один раз в два года в соответствии с указом, подписанным президентом Азербайджана И.Алиевым в мае 2011 года. Третий Всемирный форум под девизом «Совместное использование культуры для общей безопасности» был посвящен теме «Культура и устойчивое развитие». Тема 3-го Всемирного форума отражало значение глобальной безопасности в 2015 году и глобальное внимание, уделяемое безопасности уязвимых людей в период значительного отсутствия безопасности людей. Объединив глав правительств, министров, руководителей различных международных организаций, высших политиков, специалистов в области культуры, послов доброй воли, экспертов, журналистов, практиков, видных интеллектуалов и активистов, Всемирные форумы стали международной платформой, позволяющей и поощряющей людей, стран и организаций во всем мире предпринять конкретные действия для поддержки разнообразия, диалога и взаимопонимания между странами, повысив осведомленность о важности межкультурного диалога во всем мире.

Согласно закону об охране памятников истории и культуры, государство гарантирует охрану памятников истории и культуры, обеспечивает создание, деятельность и развитие структур, необходимых для их научного изучения и пропаганды, создает условия для рационального использования памятников. Азербайджан проводит работы для внедрения, популяризации и расширения пространства национальной культуры как в стране, так и за её пределами. Кроме того по инициативе Фонда Гейдара Алиева проводятся ряд мер по защите и реконструкции исторических памятников во Франции, Болгарии, Ватикане. Во Франции, в городе Эвиан состоялось открытие «Азербайджанского парка» и родника «Дружба» также церемония открытия памятника азербайджанской поэтессе Хуршудбану Натаван. В азербайджанском районе Исмаиллы открыт парк «Эвиан-ле-Бен», в районном музее функционирует уголок, посвященный этому городу. Данные мероприятия осуществляются в рамках хартии, подписанной между 15 городами Азербайджана и Франции.

В рамках СССР Азербайджан принимал активное участие в деятельности ЮНЕСКО в 60-х годах XX века. В 1967 году ЮНЕСКО выпустила комедии М. Ф. Ахундова на французском языке в серии «Литература народов Кавказа», затем два диска записи и две аудиокассеты азербайджанского мугама в серии «Музыка народов мира». ЮНЕСКО оказала финансовую помощь Азербайджану в проведении конференций «Язык и город» (1981) и «Искусство восточного ковра» (1983). После восстановления своей независимости 3 июня 1992 года Азербайджанская Республика стала членом ЮНЕСКО. В соответствии с Указом Президента Азербайджанской Республики Г.Алиева от 20 апреля 1997 года о праздновании 1300-летия «Книги Деде-Коркута» была учреждена Государственная комиссия по 1300-летию эпоса «Китаби-Деде-Коркут». 21 февраля 1999 года был подписан Указ о плане действий Государственной комиссии в связи с 1300-летием Деде Коркута. Указом Президента Азербайджанской Республики от 29 сентября 2004 года была учреждена постоянная делегация Азербайджанской Республики при ЮНЕСКО. Имеется список памятников ЮНЕСКО, которые известны как культурное наследие. Некоторые памятники Азербайджана также включены в этот список: «Девичья башня», которая была включена в список всемирного наследия ЮНЕСКО в 2000 году (XII век), Мечеть Мохаммеда (XI век) и Дворец Ширваншахов (XV век). Памятники, включенные в список ЮНЕСКО, считаются «памятниками универсальной ценности» и охраняются правительством.