Сказка конек горбунок читать текст 4 класс

Сочинение про сказку Конек-Горбунок

Мне нравится эта сказка потому, что она в стихах написана! Вообще, пора все сказки на стихотворный язык перевезти. Например, почему не написать в стихах «Аленький цветочек»? Или «Три мушкетера»… Только без песен, а то мюзикл получится.

И ещё потому нравится, что тут есть волшебное животное – друг, который помогает герою выполнить всё. Почти кот в сапогах! Только у того был немного вредный характер, а конёк просто умный и добрый. Кот в наследство достался, оказался прямо джекпотом, а конек просто похож на Ивана – такой же бестолковый. То есть там старшие братья были умными и красивыми, сильные и деловые, а Иван – дураком. Так и кобылица волшебная подарила этой семье за вытоптанные поля жеребят: двоих нормальных, даже очень хороших (их в царскую конюшню взяли), а одного – горбатого. Но она так просто своих детей подарила, что знала, наверное, — они к ней вернуться. И сами за себя постоят!

А Иван-то с этими жеребятами и карьеру сделал в конюшне царской, и омолодился, хотя ему особо не надо было, и на принцессе женился, устранив конкурента в кипятке!.. И вроде Ваня не виноват!

Никто от Ивана такого успеха не ожидал, но дуракам, как говорится, везёт. Главное, что у Вани этого сердце доброе, он даже кобылу ту не обидел! А его братья думали, что такие крутые, поэтому плохо относились к братьям нашим меньшим, к собственному брату и женщинам. Кстати, вот тот же «Аленький цветочек» или «Царевна лягушка», в сказке про царевну-лебедь в «Шреке», хотя вот это совсем и не отвратительно, везде опять про то, что внешность – не главное. Но сказки, наверное, забываются… И кажется, что главней внешность, бренд, диплом. Хотя и в этой сказке принцесса не захотела выходить за старика – заставила его омолаживаться радикально, в котле с кипятком. Тут мне всегда казалось слишком уж это радикально, жестоко, хотя царь и был вредным, но уж варить его заживо не очень гуманно!

В сказке много всяких моментов забавных. Наверное, каждый своё находит. Но сказка-урок, это известно. Нужно стараться что-то важное из неё вынести. Тут больше про внешность… И не просто вынести, а применить к себе. Для меня, к слову, эта сказка о хорошем, хоть и горбатом, друге.

Популярные сочинения

• Сочинение Ермил Гирин в поэме Кому на Руси жить хорошо (Образ и характеристика)
  Образ Ермила Гирина особо выделяется на фоне простых русских крестьян в произведении Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Казалось бы, простой мужик, как говорится
• Сочинение на тему Весна в лесу
  Долгожданная весна приходит в каждый уголок нашего города. Она заглянет и под мостик, где начинает звенеть ручей, и пройдется по дорогам, оставив за собой следы в виде грязи. Но особые чувства от наступления весенней поры
• Футуризм в творчестве Маяковского
  Владимир Маяковский один из величайших поэтов 20 века. Споры о значении его творчества начались с момента появления его произведений и не закончились сейчас. Особенно обсуждалась связь Маяковского с футуризмом.

Вариант 4

Сказка «Конек-горбунок», принадлежащая перу русского писателя П.П. Ершова, написана в стихотворной форме. И именно это замечательное произведение, которое по праву относят к числу выдающихся шедевров отечественной литературы, навсегда обессмертило имя своего автора.

Сюжет «Конька-горбунка» создан на основе мотивов русских народных сказок. Примеров сочинений подобного жанра в отечественной литературе насчитывается немного. Можно даже утверждать, что «Конек-горбунок» — сочинение совершенно уникальное, единственное в своем роде. Есть, конечно, сказки А.С. Пушкина, которые также основываются на фольклорных мотивах. И, с какой-то стороны, сказка «Конек-горбунок» во многом близка сказкам А.С. Пушкина. Но все же в «Коньке-горбунке» и пушкинских сказках гораздо больше различий, чем сходства. Пушкин внес в свои сказки слишком много личного, индивидуального, авторского, а стиль сказки Ершова максимально приближен к фольклорному. Пушкин явно стремился олитературить язык своих сказок, в то время как Ершов, наоборот, стремился ввести в текст как можно больше просторечных выражений.

Главный герой «Конька-горбунка»– Иван-дурак – излюбленный главный герой множества русских народных сказок. Вот и выводит Ершов образ своего Иванушки с огромной любовью и с большим юмором. Иванушку окружающие считают дураком вовсе не потому, что он глуп на самом деле, а потому что он очень добрый, совершенно беззлобный, потому что он не хочет ни с кем ссориться. И не просто не хочет, а совсем наоборот, — он старается со всеми жить в мире. У него полно завистников и недоброжелателей, а он этого, словно в упор, не видит.

Своим поведением, которое окружающим кажется абсолютно нелепым, Иванушка постоянно вызывает смех. Даже братья Ивана, которые Ивана недолюбливают и которые ему завидуют, без конца смеются над ним. Посмеявшись над младшим братом, они как бы немного отходят, становятся добрее.

Кстати, надо бы заметить, что Ивану-дураку ничего не стоит нарочно всех посмешить. Он рад притворяться глупым, лишь бы всем было хорошо и весело. А еще – пусть себе смеются, лишь бы не догадались, что там у Ивана на уме, да и оставили его в покое. Такой вот он, Иван, и такого Иванушку нельзя не любить и невозможно ему не сочувствовать.

И потому и достается Ивану Конек-горбунок. Можно сказать, что Конек-горбунок – это награда, доставшаяся Ивану за эту его бесконечную доброту, а также и защита и спасение от злых сил. Конек-горбунок, как и Иван-дурак, является воплощением добра и сострадания. Его внешний вид, хрупкий, беззащитный, обманчив: Конек очень силен. Без такой защиты Ивану было бы несдобровать, но Конек с честью выполняет свою миссию, помогает Ивану, и все заканчивается, как и должно быть в настоящей сказке, торжеством и победой добра и справедливости.

Сочинение на тему «Конек-Горбунок»

Сказка П.П. Ершова «Конек–Горбунок» пользуется заслуженной популярностью вот уже почти 200 лет, будучи впервые опубликованной еще в 1834 году, не без помощи самого А. С. Пушкина. Он одним из первых прочитал это произведение, и настолько высоко его оценил, что лично помог еще неизвестному тогда Ершову с издательством книги, тем самым введя автора в поэтические круги того времени. И ведь не ошибся – эта сказка не зря вызывает большой интерес как среди детей, так и взрослых. Сюжет настолько увлекательный, что начав читать книгу, уже невозможно будет оторваться, пока не дочитаешь ее до победного конца, ведь главный герой – Иван, как будто и дня не может прожить, чтоб не попасть в очередную историю.
Очень часто Ивана называют дураком, начиная с его собственной родни -отца и двух старших братьев, заканчивая царем и придворными. Что с одной стороны и понятно, ведь в начале книги показано, что больше всего ему нравится валяться на печи и есть, не особо заботясь о других вещах. Да и найдя перо Жар- птицы, он был предупрежден Горбунком, что лучше бы его не брать, ведь оно принесет больше бед и забот, чем счастья. Но, опять же из-за своей беспечности он не обратил на это никакого внимания, за что действительно потом не раз поплатился. Но, если подумать глубже, этот персонаж не так уж и глуп. Например, когда он сторожил поле, ему не составило большого труда подкараулить и поймать волшебную кобылицу, и даже суметь с ней договориться о том, что поле она больше топтать не будет, а в награду за то, что он ее отпустит, ей пришлось пообещать родить ему двух златогривых красавцев- коней, и еще одного, неприметного с первого взгляда конька , который потом станет его лучшим другом, что она и предвидела, попросив ни в коем случае его не продавать ни за какие деньги. Мало того, он даже не рассказал об этом случае своей семье, придумав рассказ, будто изловил самого черта, чтобы те не узнали о его приобретении. Позже он, правда не без помощи конька, смог провести и царя, сумел поймать для него Жар-птицу, и заморскую красавицу Царь- девицу, ставшую в будущем его женой.

В целом же наш Иван-дурак как человек очень положительный, он не раз приходил на помощь другим, никогда не помышлял ничего лихого, и даже прощал козни против него другим, тех же братьев, которые не постеснялись украсть у него жеребцов ради собственной наживы.

Стоит отметить и Конька–Горбунка, который ради любимого хозяина не раз рисковал собственной шкурой. Он является замечательным образцом друга, бескорыстного и верного, и доказывает, что не стоит обращать слишком много внимания на внешний вид. Хоть он совсем не был похож на своих красивых братьев, а казался даже смешным из-за своего маленького роста, двух горбов и длинных, будто ослиных ушей, — именно он оказался самым ценным другом Ивану, будучи готовым в любой момент оказать ему помощь.

В общем, сказка действительно не только очень интересная, но и поучительная, ведь показывает читателям что хорошие люди, не смотря ни на какие козни, все равно рано или поздно выйдут победителями, а нечестные и плохие – сполна заплатят за все свои прогрешения, как тот же царь, сварившийся из-за своего коварства в кипящем молоке.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

«Сочинение на примере сказки П.П. Ершова «Конек-горбунок»»

Сказка понятие обобщающее. Наличие определенных жанровых признаков позволяет отнести то или иное прозаическое произведение к сказкам. Жизнь сказки – это непрерывный творческий процесс. В каждую эпоху происходит частичное или полное обновление сказочного сюжета. И на примере сказки П.П. Ершова «Конек-горбунок» мы проследим проявление народных традиций в литературной сказке. П.П. Ершов еще будучи гимназистом увлекался фольклором. «Среди стариков он внимательно прислушивался к рассказам о поверьях, обычаях, жизни русского народа». В 1834 году сказка Ершова предстала на суд взыскательной публики и до сих пор является образцом литературной обработки народной сказки. В чем же ее особенность? На мой взгляд в отношении писателя к форме повествования: здесь ощущается влюбленный в свое дело русский сказочник, а не просто писатель, интерпретирующий сказку.

Кроме того, «Конек-горбунок» состоит из ряда сказочных сюжетов, которые появляются в народных сказках. Например: Отец поручает трем сыновьям оберегать свое добро, а выполняет это младший сын (в народной сказке это вариация конфликта главного героя с социальными силами – предательство старших братьев или тема несправедливого раздела имущества).

Чудесный конь помогает положительному герою. Перо чудесной птицы приносит горе и т.п.

Все эти мотивы встречаются в сказках «Сивка-бурка», «Свинка – золотая щетинка», «Жар-птица и Василиса-царевна». Ершов в сказке удивительно точно передает мифическое мироощущение народа. Уже с первых строк мы видим не невежественный русский народ, с ограниченным кругозором, а ум способный мыслить возвышенно, величественно. Ершов не просто говорит, что в такой-то семье живет такой-то мужик, а выносит повествование за рамки обыденности на какой-то вселенский простор:

За горами, за лесами, За широкими полями, Против неба – на земле, Жил старик в одном селе.

Село – это частичка вселенной, но автор показывает и более реальную жизнь крестьянского народа:

Братья сеяли пшеницу Да возили в град-столицу: Знать, столица та была Недалече от села.

В сказке по народному показаны и праздничные стороны крестьянского труда

Чистить коней начинает, Умывает, убирает, Гривы длинные плетет, Разны песенки поет …

А убрав их в оба чана Нацедить сыты медвяной И насыпал дополна Белоярого пшена

Сказочный мир Ершова органично слит с крестьянской повседневностью и даже волшебные, сказочные образы обладают земной красотой, земными чертами. Например, Жар-птица – это ветер, облако, молния плюс жар в крестьянской печи, рыжий петух за околицей. С ней связан и образ зарницы (когда над хлебным полем вспыхивают огоньки). Царь-девица живет в сказочном золотом дворце, этот мотив тоже взят из народного фольклора, точнее периода языческих поверий о дворце бога – Ярилы .

Подъезжают; у ворот Из столбов хрустальный свод; Все столбы те завитые Хитро в змейки золотые, На верхушках три звезды, Вокруг терема сады, На серебряных там ветках В раззолоченных во клетках Птицы райские живут.

Ершовский Иванушка – типичный персонаж русского фольклора. Он дурачит окружающих, разыгрывает из себя глупца. Он не жаден, ему не нужны деньги, почести и слава. Среди других героев Иванушка-дурачок, самый свободолюбивый человек. Он простодушен, но правдив. В общении с царем он свободен и смел:

Чудно дело! Так и быть, Стану царь тебе служить. Только чур со мной не драться И давай мне высыпаться, А не то я был таков.

Образ Конька-Горбунка, можно сказать «двойник» Иванушки-дурачка. Иванушка-дурачок под своей глупость прячет качества, которые свойственны русскому богатырю, Конек-Горбунок – «паршивенький» жеребенок, который также таит все признаки могучего коня. Конек-Горбунок не только чудесный помощник (как в народной сказке), а еще и верный друг и товарищ. Ершов сохраняет традиционные повторы в сказке (братья идут сторожить хлеба), совмещает народные и литературные традиции того времени. Ершов уловил и воплотил в своей «волшебной сказке» самую суть народной культуры, которая связана с ранними языческими и с более поздними христианскими представлениями.

За горами, за лесами,
За широкими морями,
Не на небе, — на земле,
Жил старик в одном селе.
У крестьянина три сына:
Старший умный был детина,
Средний сын и так и сяк,
Младший вовсе был дурак.
Братья сеяли пшеницу,
Да возили под столицу:
Знать столица та была
Не далеко от села.
Там пшеницу продавали,
Деньги счетом принимали,
И, с телегою пустой,
Возвращалися домой.

В долгом времени, аль вскоре,
Приключилося им горе:
Кто-то в поле стал ходить,
И пшеницу их косить.
Мужички такой печали
От рожденья не видали.
Стали думать да гадать —
Как бы вора им поймать,
И решили всенародно:
С ночи той поочерёдно
Полосу свою беречь,
Злого вора подстеречь.

Только стало лишь смеркаться, —
Начал старший брат сбираться,
Взял и вилы и топор,
И отправился в дозор.
Ночь ненастная настала;
На него боязнь напала,
И со страху наш мужик
Завалился на сенник.
Ночь проходит; день приходит.
С сенника дозорный сходит,
И обшед избу кругом,
У дверей стучит кольцом.
«Эй! вы, сонные тетери!
«Отпирайте брату двери;
«Под дождем я весь промок
«С головы до самых ног.»
Братья двери отворили,
Караульного впустили,
Стали спрашивать его,
Не видал ли он чего.
Караульный помолился,
Вправо, влево поклонился,
И прокашлявшись, сказал:
«Целу ноченьку не спал;
«На мое ж притом несчастье,
«Было страшное ненастье,
«Дождь вот так ливмя и лил;
«Под дождем я всё ходил;
«Правда было мне и скучно,
«Впрочем всё благополучно.»
Похвалил его отец:
«Ты, Данило, молодец!
«Ты вот так сказать примерно,
«Сослужил мне службу верно,
«То есть, будучи при том,
«Не ударил в грязь лицом.»

Снова начало смеркаться,
Средний сын пошел сбираться,
Взял и вилы, и топор
И отправился в дозор.
Ночь холодная настала,
На него тоска напала,
Зубы начали плясать,
Он — ударился бежать,
И всю ночь ходил дозором
У соседки пред забором.
Только начало светать,
У дверей он стал стучать.
«Эй! вы, сони! что вы спите?
«Брату двери отоприте;
«Ночью страшный был мороз,
«До костей я весь промерз.»
Братья двери отворили,
Караульного впустили,
Стали спрашивать его,
Не видал ли он чего.
Караульный помолился,
Вправо, влево поклонился,
И сквозь зубы отвечал:
«Всю я ноченьку не спал.
«Да к моей судьбе несчастной,
«Ночью холод был ужасной,
«До костей меня пробрал;
«Целу ночь я проскакал,
«Слишком было несподручно.
«Впрочем всё благополучно.»
И ему сказал отец:
«Ты, Гаврило, молодец!»

Стало в третий раз смеркаться,
Надо младшему сбираться;
Он и усом не ведет,
На печи в углу поет
Изо всей дурацкой мочи:
«Распрекрасные вы очи.»
Братья ну его ругать,
Стали в поле посылать;
Но сколь долго ни кричали,
Только время потеряли ;
Он ни с места. Наконец
Подошел к нему отец,
Говорит ему:«Послушай,
«Ты поди в дозор, Ванюша,
«Я нашью тебе обнов,
«Дам гороху и бобов.»
Вот дурак с печи слезает,
Шапку на-бок надевает,
Хлеб за пазуху кладет,
И шатаяся идет.

Ночь настала; месяц всходит
Поле всё дурак обходит,
Озираючись кругом ,
И садится под кустом,
Звезды на небе считает,
Да краюшку убирает.
Вдруг на поле конь заржал….
Караульный наш привстал,
Посмотрел сквозь рукавицу
И увидел кобылицу.
Кобылица та была
Вся как зимний снег бела,
Грива точно золотая,
В мелки кольцы завитая.
«Эхе-хе! так вот какой
«Наш воришко, но постой,
«Я шутить ведь не умею,
«Разом сяду те на шею.
«Вишь, какая саранча!»
И минуту улуча,
К кобылице подбегает,
За волнистый хвост хватает,
И садится на хребет —
Только задом наперед.
Кобылица молодая,
Задом, передом брыкая,
Понеслася по полям,
По горам и по лесам;
То заскачет, то забьется,
То вдруг круто повернется;
Но дурак и сам не прост,
Крепко держится за хвост.
Наконец она устала.
«Ну, дурак, (ему сказала)
«Коль умел ты усидеть,
«Так тебе мной и владеть.
«Ты возьми меня с собою,
«Да ухаживай за мною,
«Сколько можешь. Да смотри,
«По три утренни зари
«Отпускай меня на волю,
«Погулять по чисту полю.
«Не простым корми овсом, —
«Белояровым пшеном;
«Не озерной пой водою,
«Но медовою сытою.
«По исходе же трех дней,
«Двух рожу тебе коней,
«Да таких, каких на свете
«Не бывало на примете ;
«Еще третьего конька,
«Ростом только в три вершка,
«На спине с двумя горбами,
«Да с аршинными ушами.
«Первых ты коней продай,
«Но конька не отдавай,
«Ни за яхонт, ни за злато,
«Ни за царскую палату.
«Да смотри же не забудь:
«Только кони подрастут,
«Не держи меня в неволе
«А пусти на чисто поле.»

Ладно, думает Иван,
И в пастуший балаган
Кобылицу загоняет,
Дверь рогожей закрывает,
И лишь только рассвело,
Отправляется в село,
Напевая громко песню:
«Ходил молодец на Пресню.»

Вот он всходит на крыльцо,
Вот берется за кольцо ;
Что есть силы в дверь стучится,
Так что кровля шевелится,
И кричит на весь базар,
Словно сделался пожар.
Братья с лавок поскакали,
Заикаяся, вскричали:
«Кто стучится сильно так?» —
«Это я! Иван дурак!» —
Братья двери отворили,
Караульного впустили,
И давай его ругать, —
Как он смеет так стучать.
А дурак наш, не снимая
Ни лаптей, ни малахая,
Отправляется на печь,
И ведет оттуда речь
Про ночное похожденье,
Старику на удивленье.
«Целу ноченьку не спал,
«Звезды на-небе считал;
«Месяц ровно также светил,
«Я порядком не приметил.
«Вдруг приходит дьявол сам,
«С бородою и с усам;
«Рожа словно как у кошки,
«А глаза — так что те ложки.
«Он пшеницей стал ходить
«И давай хвостом косить.
«Я шутить ведь не умею,
«И вскоча ему на шею,
«Уж носил же он, носил,
«Так что выбился из сил;
«В воровстве своем признался,
«И пшеницу есть заклялся.»
Тут рассказчик замолчал,
Позевнул и задремал.
Братья, сколько ни серчали,
Не смогли, захохотали,
Подпершися под бока,
Над рассказом дурака.
Сам отец не мог сдержаться
Чтоб до слез не посмеяться;
Хоть смеяться, так оно
Старикам уж и грешно.

Вот однажды брат Данило,
(В праздник, помнится, то было)
Возвратившись с свадьбы пьян,
Затащился в балаган.
Там увидел он красивых
Двух коней золотогривых,
Еще третьего конька,
Ростом только в три вершка,
На спине с двумя горбами
Да с аршинными ушами.
«Хе! теперь-то я узнал,
«Для чего здесь дурень спал,
(Говорит себе Данило)
«Дай скажу о том Гавриле.»
Вот Данило в дом бежит
И Гавриле говорит:
«Посмотри, каких красивых,
«Двух коней золотогривых
«Наш дурак себе достал,
«Ты таких и не видал.»
И Данило да Гаврило,
Что в ногах их мочи было,
Через кочки, чрез бурьян,
Побежали в балаган.

Кони ржали и храпели;
Очи яхонтом горели;
В мелки кольца завитой,
Хвост раскинут золотой,
И алмазные копыта
Крупным жемчугом обиты.
Любо-дорого смотреть!
Лишь Царю б на них сидеть!
Братья так на них смотрели,
Что чуть глаз не проглядели.
«Где он это их достал ?
(Старший младшему сказал)
«Но издавна речь ведется,
«Что всё глупым удается;
«Будь преумная душа,
«Не добудешь и гроша.
«Ну, Гаврило! в ту седьмицу
«Отведем-ка их в столицу,
«Там Боярам продадим,
«Деньги вместе разделим;
«А с денжонками, сам знаешь,
«И попьешь, и погуляешь,
«Стоит хлопнуть по мешку.
«А Ивану — дураку
«Не достанет ведь догадки,
«Где гостят его лошадки ;
«Пусть их ищет там и сям.
«Ну, Гаврило, по рукам! »
Братья разом согласились,
Обнялись, перекрестились,
И вернулися домой,
Говоря промеж собой
Про коней, и про пирушку,
И про чудную свиньюшку.

Время катит чередом
Час за часом, день за днем;
И чрез первую седьмицу
Братья ехали в столицу,
Чтоб товар свой там продать,
И на пристане узнать :
Не пришли ли с кораблями
Немцы в город за холстами,
И нейдет ли Царь Салтан
Бусурманить Христиан?
Вот Иконе помолились,
У отца благословились,
Взяли двух коней тайком
И отправились потом;
Удалого погоняют,
Да о деньгах рассуждают.

Вдруг дурак — часов чрез пять —
Вздумал в поле ночевать.
Дураку ли мешкать?
Дело У него в руках кипело ;
Он околицей идет,
Ест краюшку да поет.
Вот рогожу поднимает,
Руки в боки подпирает,
И с прискочкою Иван
Боком входит в балаган.

Всё по прежнему стояло,
Двух коней как не бывало,
Лишь бедняжка Горбунок
У его вертелся ног,
Хлопал с радости ушами
И приплясывал ногами.
Как завоет тут Иван,
Опершись о балаган :
«Ой, вы, кони буры-сивы,
«Мои кони златогривы!
«Я кормил-то вас, ласкал;
«Да какой вас чёрт украл?
«Чтоб пропасть ему — собаке!
«Чтоб издохнуть в бояраке!
«Чтоб ему на том свету
«Провалиться на мосту!
«Ой, вы, кони буры-сивы,
«Мои кони златогривы.!»

Тут конек его прервал:
«Не тужи Иван! (сказал)
«Велика беда, — не спорю;
«Но могу помочь я горю.
«Ты на чёрта не клепли,
«Братья коней увели,
«Как поехали из дому.
«Но что мешкать по пустому,
«На меня скорей садись,
«Только знай себе, держись.
«Я хоть роста не большего,
«Но сменю коня другого;
«Как пущусь да побегу,
«Так и беса настигу.»

Тут конек пред ним ложится;
На него дурак садится,
Крепко за уши берет.
Горбунок-конек встает,
Черной гривкой потрясает,
На дорогу выезжает;
Вдруг заржал и захрапел,
И стрелою полетел,
Только черными клубами
Пыль вертелась под ногами.
И чрез несколько часов
Наш Иван догнал воров.

Братья, видя то, смешались,
Не на шутку испугались;
А дурак им стал кричать:
«Стыдно, братья, воровать!
«Хоть Ивана вы умнее,
«Да Иван-то вас честнее;
«Он у вас коней не крал.»
Старший брат тогда сказал:
«Дорогой наш брат,
Ванюша! «Не клади нам грех на души:
«Мы, ты знаешь, как бедны,
«А оброк давать должны.
«Вот в такой большой печали,
«Мы с Гаврилом толковали
«Всю сегодняшнюю ночь —
«Чем бы горюшку помочь?
«Так и эдак мы судили,
«Наконец вот так решили:
«Чтоб продать твоих коней
«Хоть за тысячу рублей.
«Наш отец-старик неможет,
«Работать уже не может,
«Надо нам его кормить —
«Сам ты можешь рассудить.»

«Ну, коль эдак, так ступайте,
«(Говорит Иван) продайте
«Златогривого коня;
«Да возьмите ж и меня.»
Оба брата согласились,
И все вместе в путь пустились.
Стало на небе темнеть ;
Воздух начал холодеть.
Братья, чтоб не заблудиться,
Вздумали остановиться.
Под навесами ветвей
Привязали лошадей,
Взяли хлеба из лукошка,
Опохмелились немножко,
И потом, кто как умел,
Песни разные запел.

Вот Данило вдруг приметил
Огонек во тьме засветил.
На Гаврила он взглянул,
Левым глазом подмигнул,
И прикашлянул легонько,
Показав огонь тихонько.
Тут затылок почесал,
И с лукавством так сказал,
Усмехаяся: «Послушай,
«Принеси огня, Ванюша!
«Ночь темна, а у меня
«Ни огнива ни кремня.»
Сам же думает Данило:
«Чтоб тебя там задавило!»
А Гаврило говорит
Тихо брату: «Может быть,
«Там станичники пристали —
«Поминай его как звали.»

Всё пустяк для дурака!
Оп садится на конька
И схватив его руками,
Бьет в круты бока ногами,
Изо всех горланит сил…
Конь взвился и след простыл.
«Буди с нами крестна сила!»
Закричал тогда Гаврило,
Осенясь крестом святым;
«Что за бес-конек под ним?»

Огонек горит светлее,
Горбунок бежит скорее,
И чрез несколько минут
При огне конек — как тут.
Тот огонь в лугу светлеет, —
Не дымится, и не греет.
Диву дался тут Иван.
«Что (сказал он) за Шайтан?
«Много блеску, много свету,
«А тепла и дыма нету.
«Эко чудо-огонек!»

Тут сказал ему конек:
«То перо, Иван, жар-птицы
«Из чертогов Царь-Девицы.
«Но для счастья своего
«Не бери себе его.
«Много, много непокою
«Принесет оно с собою.» —
«Говори ты! как не так!»
Про себя ворчит дурак;
И подняв перо жар-птицы,
Завернул его в тряпицы,
В шапку мигом положил
И конька поворотил.
Скоро к братьям приезжает
И на спрос их отвечает:
«Как туда я доскакал,
«Пень сгорелый увидал;
«Уж над ним я бился, бился,
«Так что чуть не надсадился;
«Раздувал его я с час,
«Нет, ведь, чёрт возьми! угас.
Братья целу ночь не спали,
Над Иваном хохотали:
А дурак под воз присел,
Вплоть до утра прохрапел.

{{indent|2|Тут коней они впрягали,
И в столицу приезжали,
Становились в конный ряд,
Супротив больших палат.

В той столице был обычай,
Коль не скажет городничий, —
Ничего не покупать,
Ничего не продавать.
Вот ворота отворяют,
Городничий выезжает,
В туфлях, в шапке меховой,
С сотней стражи городской;
Рядом едет с ним брадатый,
Называемый глашатый;
Он в злату трубу трубит,
Громким голосом кричит:
«Гости! лавки отворяйте,
«Покупайте, продавайте;
«Надзирателям сидеть
«Подле лавок, и смотреть,
«Чтобы не было содому,
«Ни смятенья, ни погрому,
«И чтобы купецкой род
«Не обманывал народ!»
Гости лавки отворяют,
Покупальщиков сзывают:
«Эй! честные господа!
«К нам пожалуйте сюда!
«Как у нас ли тары-бары,
«Всяки разные товары.»
В это время тот отряд
Приезжает в конный ряд;
Но от множества народу.
Нет ни выходу, ни входу;
Так кишмя вот и кишат,
И смеются и кричат.
Городничий удивился —
Что народ развеселился,
И приказ отряду дал,
Чтоб дорогу прочищал.
«Эй! вы, черти босоноги!
«Прочь с дороги! прочь с дороги
Закричали усачи,
И ударили в бичи.
Тут народ зашевелился,
Шапки снял и расступился.

Пред глазами конный ряд:
Два коня в ряду стоять,
Молодые, вороные,
Вьются гривы золотые,
Вь мелки кольцы завитой,
Хвост раскинут золотой….
Городничий раздивился
И два раз перекрестился.
«Чуден (молвил) Божий свет!
«Уж каких чудес в нем нет.»
Весь отряд тут усмехнулся,
Сам глашатый заикнулся.
Городничий между тем
Наказал престрого всем,
Чтоб коней не покупали,
Не зевали, не кричали,
Что он едет ко Двору —
Доложить об том Царю.
И оставив часть отряда,
Он поехал для доклада.
Приезжает во дворец.
«Ты помилуй, Царь-отец!»
Городничий восклицает,
И пред троном упадает:
«Не вели меня казнить,
«А вели мне говорить.»
Царь изволил молвить: — «Ладно,
«Говори, да только складно.» —
«Как умею расскажу.
«Городничим я служу:
«Верой, правдой отправляю
«Эту должность….» — «Знаю, знаю.»
«Вот сегодня, взяв отряд,
«Я поехал в конный ряд:
«(Подъезжаю — тьма народу!
«Нет ни выходу, ни входу.
« Я отряду приказал,
«Чтоб народ он разогнал.
«Так и сталось, Царь-Надежа!
«И поехал я — и что же?
«Предо мною конный ряд:
«Два коня в ряду стоят,
«Молодые, вороные,
«Вьются гривы золотые,
«В мелки кольца завитой,
«Золотистый хвост трубой,
«И алмазные копыта
«Крупным жемчугом обиты….»

Царь не мог тут утерпеть.
«Надо коней посмотреть,
«(Говорит он) да не худо
«И завесть такое чудо.»

Колесницу запрягли,
И ко входу подвезли.
Царь умылся, нарядился,
И на рынок покатился;
За Царем стрельцов отряд.
Вот он въехал в конный ряд
На колени все тут пали
И ура Царю кричали.
Царь раскланялся, и вмиг
С колесницы к коням прыг…
Вкруг коней он ходит, хвалит,
То потреплет, то погладит;
И довольно насмотрясь,
Он спросил, оборотясь
К окружавшим: «Эй, ребята!
«Чьи такие жеребята? «Кто хозяин?»
Тут дурак, Спрятав руки за армяк,
Из-за братьев выступает
И надувшись отвечает:
«Эта пара, Царь, моя,
«И хозяин тоже — я!» —
«Ну, я пару покупаю;
«Продаешь ты?» — «Нет, меняю.» —
«Что в промен берешь добра?»
«Два — пять шапок серебра.« —
«То есть, это будет десять.»—
Царь тотчас велел отвесить,
И, по милости своей,
Дал в прибавок пять рублей.
Царь то был великодушный!

Повели коней в конюшни
Десять конюхов седых,
Все в нашивках золотых,
Все с цветными кушаками
И с сафьянными бичами.
Но дорогой, как на смех,
Кони с ног их сбили всех,
Все уздечки разорвали,
И к Ивану прибежали.

Царь отправился назад,
И сказал ему: «Ну, брат,
«Пара нашим не дается;
«Делать нечего, придется
«При дворце тебе служить.
«Будешь в золоте ходить,
«В красно платье наряжаться,
«Словно в масле сыр кататься,
« Всю конюшенну мою
«Я во власть тебе даю:
«Царско слово в том порука.
«Что согласен?» — «Эка штука!
«Во дворце я буду жить,
«Буду в золоте ходить,
«В красно платье наряжаться,
«Словно в масле сыр кататься,
«Весь конюшенный завод,
«Царь мне даром отдает;
«То есть я из огорода
«Стану царской воевода.
«Чудно дело! Так и быть,
«Стану, Царь, тебе служить.
………………………………….
Тут подкликнул он коней,
И пошел вдоль по столице,
Вслед за царской колесницей.
И под песню дурака,
Кони пляшут трепака,
А конек его — горбатко
Так и ломится в присядку
К удивленью людям всем.
Два же брата между тем
Деньги царски получили,
В шапку накрепко зашили,
И отправили гонца,
Чтоб обрадовать отца.
Дома дружно поделились,
Оба в раз они женились,
Стали жить да поживать
Да Ивана поминать.

Но теперь мы их оставим,
Снова сказкой позабавим
Православных Христиан,
Что наделал наш Иван,
Находясь во службе царской,
При конюшне государской,
Со своим лихим коньком —
Неизменным горбунком:
Как поймал Иван жар-птицу,
Как похитил Царь-девицу,
Как кольцо её достал,
Как он в небе погулял,
Как он в солнцевом селенье
Киту выпросил прощенье,
Как, по милости своей,
Спас он тридцать кораблей,
Как в котлах он не сварился,
Как красавцем учинился.

Пётр Ершов

Конёк-горбунок

Сказка в трех частях

Сказка «Конёк-горбунок» и её автор

Пётр Павлович Ершов (1815–1869) – автор весёлой сказки о волшебном Коньке-горбунке, о добром крестьянском сыне Иванушке и о глупом царе – родился в Сибири, в Тобольской губернии. Отец его служил мелким чиновником, и семья не раз переезжала из города в город. Девятилетнего Петра отправили учиться в Тобольскую гимназию, и поселился он у родственников, в большом купеческом доме. Вечерами на кухне собирались крестьяне и рассказывали сказки об Иване-царевиче и Жар-птице, о Сивке-Бурке, о Свинке – золотой щетинке, многие из которых маленький Пётр услышал и запомнил.

Отучившись в гимназии, Ершов поступил в Петербургский университет. Как раз в это время, в 1830-е годы, у многих знаменитых писателей появился интерес к русскому фольклору. Вышли в свет замечательные сказки В. А. Жуковского, В. И. Даля и А. С. Пушкина. Отголоски этих сказок встречаются и в «Коньке-горбунке», но в его основе, конечно, лежат народные сказки, с детства любимые Ершовым.

«Конёк-горбунок» напечатан в 1834 году (Ершову было всего 19 лет): сначала в журнале «Библиотека для чтения» в виде небольшого отрывка, а чуть позже отдельным изданием.

Сказка очень понравилась Пушкину. «Теперь этот род сочинений можно мне и оставить», – сказал поэт, прочитав «Конька-горбунка» ещё в рукописи. Произведение быстро принесло Ершову известность, однако вскоре печатать его запретили на долгие тринадцать лет. И всё-таки ещё при жизни автора сказка издавалась семь раз. Готовя каждое новое издание, Ершов много работал над текстом, порой заменяя целые строки.

Окончив университет, Ершов вернулся из Петербурга на родину, в Тобольск, где прожил до конца жизни. Много лет он был учителем, библиотекарем, а позже – директором Тобольской гимназии.

П. П. Ершов написал не только «Конька-горбунка». Он создал немало стихотворений, рассказов и даже писал пьесы. Однако сегодня они совершенно забыты, а волшебный конёк вот уже больше ста пятидесяти лет скачет по нашей стране. Весёлую и добрую сказку, будто от начала до конца записанную со слов народного рассказчика, по-прежнему с удовольствием слушают и читают и взрослые, и дети.

П. Лемени-Македон

Часть первая

Начинается сказка сказываться

За горами, за лесами,

За широкими морями,

Против неба – на земле

Жил старик в одном селе.

У старинушки три сына:

Старший умный был детина,

Средний сын и так и сяк,

Младший вовсе был дурак.

Братья сеяли пшеницу

Да возили в град-столицу:

Знать, столица та была

Недалече от села.

Там пшеницу продавали,

Деньги счётом принимали

И с набитою сумой

Возвращалися домой.

В долгом времени аль вскоре

Приключилося им горе:

Кто-то в поле стал ходить

И пшеницу шевелить.

Мужички такой печали

Отродяся не видали;

Стали думать да гадать —

Как бы вора соглядать;

Наконец себе смекнули,

Чтоб стоять на карауле,

Хлеб ночами поберечь,

Злого вора подстеречь.

Вот, как стало лишь смеркаться,

Начал старший брат сбираться,

Вынул вилы и топор

И отправился в дозор.

Ночь ненастная настала,

На него боязнь напала,

И со страхов наш мужик

Закопался под сенник[1].

Ночь проходит, день приходит;

С сенника́ дозорный сходит

И, облив себя водой,

Стал стучаться под избой:

«Эй вы, сонные тетери!

Отпирайте брату двери,

Под дождём я весь промок

С головы до самых ног».

Братья двери отворили,

Караульщика впустили,

Стали спрашивать его:

Не видал ли он чего?

Караульщик помолился,

Вправо, влево поклонился

И, прокашлявшись, сказал:

«Всю я ноченьку не спал;

На моё ж притом несчастье,

Было страшное ненастье:

Дождь вот так ливмя и лил,

Рубашонку всю смочил.

Уж куда как было скучно!..

Впрочем, всё благополучно».

Похвалил его отец:

«Ты, Данило, молодец!

Ты вот, так сказать, примерно,

Сослужил мне службу верно,

То есть, будучи при всём,

Не ударил в грязь лицом».

Стало сызнова смеркаться,

Средний брат пошёл сбираться;

Взял и вилы и топор

И отправился в дозор.

Ночь холодная настала,

Дрожь на малого напала,

Зубы начали плясать;

Он ударился бежать —

И всю ночь ходил дозором

У соседки под забором.

Жутко было молодцу!

Но вот утро. Он к крыльцу:

«Эй вы, сони! Что вы спите!

Брату двери отоприте;

Ночью страшный был мороз, —

До животиков промёрз».

Братья двери отворили,

Караульщика впустили,

Стали спрашивать его:

Не видал ли он чего?

Караульщик помолился,

Вправо, влево поклонился

И сквозь зубы отвечал:

«Всю я ноченьку не спал,

Да, к моей судьбе несчастной,

Ночью холод был ужасный,

До сердцов меня пробрал;

Всю я ночку проскакал;

Слишком было несподручно…

Впрочем, всё благополучно».

И ему сказал отец:

«Ты, Гаврило, молодец!»

Стало в третий раз смеркаться,

Надо младшему сбираться;

Он и усом не ведёт,

На печи в углу поёт

Изо всей дурацкой мочи:

«Распрекрасные вы очи!»

Братья ну ему пенять[2],

Стали в поле погонять,

Но, сколь долго ни кричали,

Только голос потеряли:

Он ни с места. Наконец

Подошёл к нему отец,

Говорит ему: «Послушай,

Побега́й в дозор, Ванюша;

Я куплю тебе лубков[3],

Дам гороху и бобов».

Тут Иван с печи слезает,

Малахай[4] свой надевает,

Хлеб за пазуху кладёт,

Караул держать идёт.

Ночь настала; месяц всходит;

Поле всё Иван обходит,

Озираючись кругом,

И садится под кустом;

Звёзды на небе считает

Да краюшку уплетает.

Вдруг о полночь конь заржал…

Караульщик наш привстал,

Посмотрел под рукавицу

И увидел кобылицу.

Кобылица та была

Вся, как зимний снег, бела,

Грива в землю, золотая,

В мелки кольца завитая.

«Эхе-хе! так вот какой

Наш воришко!.. Но, постой,

Я шутить ведь не умею,

Разом сяду те на шею.

Вишь, какая саранча!»

И, минуту улуча,

К кобылице подбегает,

За волнистый хвост хватает

И прыгну́л к ней на хребёт —

Только задом наперёд.

Кобылица молодая,

Очью[5] бешено сверкая,

Змеем голову свила

И пустилась как стрела.

Вьётся кру́гом над полями,

Виснет пластью[6] надо рвами,

Мчится скоком по горам,

Ходит дыбом по лесам,

Хочет силой аль обманом,

Лишь бы справиться с Иваном;

Но Иван и сам не прост —

Крепко держится за хвост.

Наконец она устала.

«Ну, Иван, – ему сказала, —

Коль умел ты усидеть,

Так тебе мной и владеть.

Дай мне место для покою

Да ухаживай за мною,

Сколько смыслишь. Да смотри:

По три утренни зари

Выпущай меня на волю

Погулять по чисту полю.

По исходе же трёх дней

Двух рожу тебе коней —

Да таких, каких поныне

Не бывало и в помине;

Да ещё рожу конька

Ростом только в три вершка[7],

На спине с двумя горбами

Да с аршинными[8] ушами.

Двух коней, коль хошь, продай,

Но конька не отдавай

Ни за пояс, ни за шапку,

Ни за чёрную, слышь, бабку[9].

На земле и под землёй

Он товарищ будет твой:

Он зимой тебя согреет,

Летом холодом обвеет;

В голод хлебом угостит,

В жажду мёдом напоит.

Я же снова выйду в поле

Силы пробовать на воле».

«Ладно», – думает Иван

И в пастуший балаган

Кобылицу загоняет,

Дверь рогожей закрывает

И, лишь только рассвело,

Отправляется в село,

Напевая громко песню

«Ходил мо́лодец на Пресню».

Вот он всходит на крыльцо,

Вот хватает за кольцо,

Что есть силы в дверь стучится,

Чуть что кровля не вали́тся,

И кричит на весь базар,

Словно сделался пожар.

Братья с лавок поскакали,

Заикаяся, вскричали:

«Кто стучится сильно так?» —

«Это я, Иван-дурак!»

Братья двери отворили,

Дурака в избу впустили

И давай его ругать, —

Как он смел их так пугать!

А Иван наш, не снимая

Ни лаптей, ни малахая,

Отправляется на печь

И ведёт оттуда речь

Про ночное похожденье,

Всем ушам на удивленье:

«Всю я ноченьку не спал,

Звёзды на́ небе считал;

Месяц, ровно, тоже све́тил, —

Я порядком не приметил.

Вдруг приходит дьявол сам,

С бородою и с усам;

Рожа словно как у кошки,

А глаза-то – что те плошки!

Вот и стал тот чёрт скакать

И зерно хвостом сбивать.

Я шутить ведь не умею —

И вскочи ему на шею.

Уж таскал же он, таскал,

Чуть башки мне не сломал.

Но и я ведь сам не промах,

Слышь, держал его, как в жо́мах[10].

Бился, бился мой хитрец

И взмолился наконец:

«Не губи меня со света!

Целый год тебе за это

Обещаюсь смирно жить,

Православных не мутить».

Я, слышь, слов-то не померил,

Да чертёнку и поверил».

Тут рассказчик замолчал,

Позевнул и задремал.

Братья, сколько ни серчали,

Не смогли – захохотали,

Ухватившись под бока,

Над рассказом дурака.

Сам старик не мог сдержаться,

Чтоб до слёз не посмеяться,

Хоть смеяться – так оно

Старикам уж и грешно.

Много ль времени аль мало

С этой ночи пробежало, —

Я про это ничего

Не слыхал ни от кого.

Ну, да что нам в том за дело,

Год ли, два ли пролетело, —

Ведь за ними не бежать…

Станем сказку продолжать.

Ну-с, так вот что! Раз Данило

(В праздник, помнится, то было),

Натянувшись зельно[11] пьян,

Затащился в балаган.

Что ж он видит? – Прекрасивых

Двух коней золотогривых

Да игрушечку-конька

Ростом только в три вершка,

На спине с двумя горбами

Да с аршинными ушами.

«Хм! Теперь-то я узнал,

Для чего здесь дурень спал!» —

Говорит себе Данило…

Чудо разом хмель посбило;

Вот Данило в дом бежит

И Гавриле говорит:

«Посмотри, каких красивых

Двух коней золотогривых

Наш дурак себе достал:

Ты и слыхом не слыхал».

И Данило да Гаврило,

Что в ногах их мочи было,

По крапиве прямиком

Так и дуют босиком.

Спотыкнувшися три раза,

Починивши оба глаза,

Потирая здесь и там,

Входят братья к двум коням.

Кони ржали и храпели,

Очи яхонтом горели;

В мелки кольца завитой,

Хвост струился золотой,

И алмазные копыты

Крупным жемчугом обиты.

Любо-дорого смотреть!

Лишь царю б на них сидеть.

Братья так на них смотрели,

Что чуть-чуть не окривели.

«Где он это их достал? —

Старший среднему сказал, —

Но давно уж речь ведётся,

Что лишь дурням клад даётся,

Ты ж хоть лоб себе разбей,

Так не выбьешь двух рублей.

Ну, Гаврило, в ту седмицу[12]

Отведём-ка их в столицу;

Там боярам продадим,

Деньги ровно подели́м.

А с деньжонками, сам знаешь,

И попьёшь и погуляешь,

Только хлопни по мешку.

А благому дураку

Недостанет ведь догадки,

Где гостят его лошадки;

Пусть их ищет там и сям.

Ну, приятель, по рукам!»

Братья разом согласились,

Обнялись, перекрестились

И вернулися домой,

Говоря промеж собой

Про коней и про пирушку

И про чу́дную зверушку.

Говоря промеж собой

Про коней и про пирушку

И про чу́дную зверушку.

Время катит чередо́м,

Час за часом, день за днём.

И на первую седмицу

Братья едут в град-столицу,

Чтоб товар свой там продать

И на пристани узнать,

Не пришли ли с кораблями

Немцы[13] в город за холстами

И нейдёт ли царь Салтан

Басурманить христиан?

Вот иконам помолились,

У отца благословились,

Взяли двух коней тайком

И отправились тишком.

Вечер к ночи пробирался;

На ночлег Иван собрался;

Вдоль по улице идёт,

Ест краюшку да поёт.

Вот он поля достигает,

Руки в боки подпирает

И с приско́чкой, словно пан,

Боком входит в балаган.

Всё по-прежнему стояло,

Но коней как не бывало;

Лишь игрушка-горбунок

У его вертелся ног,

Хлопал с радости ушами

Да приплясывал ногами.

Как завоет тут Иван,

Опершись о балаган:

«Ой вы, кони буры-сивы,

Добры кони златогривы!

Я ль вас, други, не ласкал,

Да какой вас чёрт украл?

Чтоб пропасть ему, собаке!

Чтоб издохнуть в буераке!

Чтоб ему на том свету́

Провалиться на мосту!

Ой вы, кони буры-сивы,

Добры кони златогривы!»

Тут конёк ему заржал.

«Не тужи, Иван, – сказал, —

Велика беда, не спорю;

Но могу помочь я горю.

Ты на чёрта не клепли[14]:

Братья коников свели.

Ну, да что болтать пустое,

Будь, Иванушка, в покое.

На меня скорей садись,

Только знай себе держись;

Я хоть росту небольшого,

Да сменю коня другого:

Как пущусь да побегу,

Так и беса настигу».

Тут конёк пред ним ложится;

На конька Иван садится,

Уши в загреби[15] берёт,

Что есть мочушки ревёт.

Горбунок-конёк встряхнулся,

Встал на лапки, встрепенулся,

Хлопнул гривкой, захрапел

И стрелою полетел;

Только пыльными клубами

Вихорь вился под ногами.

И в два мига, коль не в миг,

Наш Иван воров настиг.

Братья, то есть, испугались,

Зачесались и замялись.

А Иван им стал кричать:

«Стыдно, братья, воровать!

Хоть Ивана вы умнее,

Да Иван-то вас честнее:

Он у вас коней не крал».

Старший, корчась, тут сказал:

«Дорогой наш брат Иваша,

Что переться[16] – дело наше!

Но возьми же ты в расчёт

Некорыстный наш живот[17].

Сколь пшеницы мы ни сеем,

Чуть насущный хлеб имеем.

А коли́ неурожай,

Так хоть в петлю полезай!

Вот в такой большой печали

Мы с Гаврилой толковали

Всю намеднишнюю ночь[18] —

Чем бы горюшку помочь?

Так и этак мы вершили

Чтоб продать твоих коньков

Хоть за тысячу рублёв.

А в спасибо, молвить к слову,

Привезти тебе обнову —

Красну шапку с позвонком[19]

Да сапожки с каблучком.

Да к тому ж старик немо́жет[20],

Работа́ть уже не может;

А ведь надо ж мыкать век, —

Сам ты умный человек!» —

«Ну, коль этак, так ступайте, —

Говорит Иван, – продайте

Златогривых два коня,

Да возьмите ж и меня».

Братья больно покосились,

Да нельзя же! согласились.

Стало на́ небе темнеть;

Воздух начал холодеть;

Вот, чтоб им не заблудиться,

Решено остановиться.

Под навесами ветвей

Привязали всех коней,

Принесли с естным[21] лукошко,

Опохме́лились немножко

И пошли, что боже даст,

Кто во что из них горазд.

Вот Данило вдруг приметил,

Что огонь вдали засве́тил.

На Гаврилу он взглянул,

Левым глазом подмигнул,

Наконец вот так решили,

И прикашлянул легонько,

Указав огонь тихонько;

Тут в затылке почесал,

«Эх, как тёмно! – он сказал. —

Хоть бы месяц этак в шутку

К нам проглянул на минутку,

Всё бы легче. А теперь,

Право, хуже мы тетерь…

Да постой-ка… Мне сдаётся,

Что дымок там светлый вьётся…

Видишь, эвон!.. Так и есть!..

Вот бы курево[22] развесть!

Чудо было б!.. А послушай,

Побега́й-ка, брат Ванюша.

А, признаться, у меня

Ни огнива, ни кремня».

Сам же думает Данило:

«Чтоб тебя там задавило!»

А Гаврило говорит:

«Кто-петь[23] знает, что горит!

Коль станичники[24] пристали —

Поминай его, как звали!»

Всё пустяк для дурака,

Он садится на конька,

Бьёт в круты бока ногами,

Теребит его руками,

Изо всех горланит сил…

Конь взвился, и след простыл.

«Буди с нами крестна сила! —

Закричал тогда Гаврило,

Оградясь крестом святым. —

Что за бес такой под ним!»

Огонёк горит светлее,

Горбунок бежит скорее.

Вот уж он перед огнём.

Светит поле словно днём;

Чудный свет кругом струится,

Но не греет, не дымится,

Диву дался тут Иван.

«Что, – сказал он, – за шайтан[25]!

Шапок с пять найдётся свету,

А тепла и дыму нету;

Эко чудо-огонёк!»

Говорит ему конёк:

«Вот уж есть чему дивиться!

Тут лежит перо Жар-птицы,

Но для счастья своего

Не бери себе его.

Много, много непокою

Принесёт оно с собою». —

«Говори ты! Как не так!» —

Про себя ворчит дурак;

И, подняв перо Жар-птицы,

Завернул его в тряпицы,

Тряпки в шапку положил

И конька поворотил.

Вот он к братьям приезжает

И на спрос их отвечает:

«Как туда я доскакал,

Пень горелый увидал;

Уж над ним я бился, бился,

Так что чуть не надсадился;

Раздувал его я с час,

Нет ведь, чёрт возьми, угас!»

Братья целу ночь не спали,

Над Иваном хохотали;

А Иван под воз присел,

Вплоть до утра прохрапел.

Тут коней они впрягали

И в столицу приезжали,

Становились в конный ряд,

Супротив больших палат.

В той столице был обычай:

Коль не скажет городничий[26] —

Ничего не покупать,

Ничего не продавать.

Вот обедня наступает;

Городничий выезжает

В туфлях, в шапке меховой,

С сотней стражи городской.

Рядом едет с ним глашатый,

Длинноусый, бородатый;

Он в злату трубу трубит,

Громким голосом кричит:

«Гости![27] Лавки отпирайте,

Покупайте, продавайте.

А надсмотрщикам сидеть

Подле лавок и смотреть,

Чтобы не было содому[28],

Ни давёжа, ни погрому,

И чтобы́ нико́й урод

Не обманывал народ!»

Гости лавки отпирают,

Люд крещёный закликают:

«Эй, честны́е господа,

К нам пожалуйте сюда!

Как у нас ли тары-бары,

Всяки разные товары!»

Покупальщики идут,

У гостей товар берут;

Гости денежки считают

Да надсмотрщикам мигают.

Между тем градской отряд

Приезжает в конный ряд;

Смотрит – давка от народу,

Нет ни выходу, ни входу;

Так кишмя вот и кишат,

И смеются, и кричат.

Городничий удивился,

Что народ развеселился,

И приказ отряду дал,

Чтоб дорогу прочищал.

«Эй! вы, черти босоноги!

Прочь с дороги! Прочь с дороги!» —

Закричали усачи

И ударили в бичи.

Тут народ зашевелился,

Шапки снял и расступился.

Пред глазами конный ряд:

Два коня в ряду стоят,

Молодые, вороные,

Вьются гривы золотые,

В мелки кольца завитой,

Хвост струится золотой…

Наш старик, сколь ни был пылок,

Долго тёр себе затылок.

«Чуден, – молвил, – божий свет,

Уж каких чудес в нём нет!»

Весь отряд тут поклонился,

Мудрой речи подивился.

Городничий между тем

Наказал престрого всем,

Чтоб коней не покупали,

Не зевали, не кричали;

Что он едет ко двору

Доложить о всём царю.

И, оставив часть отряда,

Он поехал для доклада.

Приезжает во дворец.

«Ты помилуй, царь-отец! —

Городничий восклицает

И всем телом упадает. —

Примечания

1

Сенни́к (разг.) – сеновал.

2

Пеня́ть – укорять, упрекать.

3

Лубки́, лубо́к (устар.) – здесь: яркие картинки, в старину популярные в народе.

4

Малаха́й (устар.) – здесь: длинная широкая верхняя одежда без пояса.

5

О́чью (нар. – поэт.) – очами, глазами.

6

Пла́стью (нар. – поэт.) – пластом, вытянувшись.

7

Вершо́к (устар.) – старинная русская мера длины, ок. 4,5 см; три вершка – ок. 13 см.

8

Арши́нный (устар.) – от «арши́н» – старинная русская мера длины, ок. 71 см.

9

Бабка – косточка из ноги копытного животного; использовались в старинной народной игре; здесь: отсылка к «Сказке о Никите Вдовиниче» О. М. Сомова (1793–1833), в которой говорится о волшебной чёрной бабке, исполняющей желания владельца.

10

Жо́мы – тиски.

11

Зе́льно (устар.) – сильно

12

Седми́ца (устар.) – неделя.

13

Немцы – так в старину называли всех иностранцев.

14

Не клепли́ (прост.) – не обвиняй напрасно, не клевещи.

15

За́гребь (устар.) – горсть.

16

Пере́ться (устар.) – спорить, отпираться.

17

Некоры́стный наш живот (устар.) – т. е. бедную нашу жизнь.

18

Наме́днишнюю ночь (прост.) – от «наме́дни» – недавно, на днях.

19

Позвонок (нар. – разг.) – бубенец.

20

Немо́жет (прост.) – от «немо́чь» – болеть.

21

Естно́е (прост.) – съестное.

22

Ку́рево (прост.) – здесь: костер.

23

Кто-петь (прост.) – кто же.

24

Стани́чники – здесь: разбойники.

25

Шайта́н – чёрт, бес.

26

Городни́чий (устар.) – начальник города в старину.

27

Гость – старинное название купца, торговца.

28

Содо́м (разг., шутл.) – шум, беспорядок.

Слушать сказку Конек-Горбунок. Часть 1. Начинается сказка сказываться… онлайн:

За горами, за лесами,
За широкими морями,
Против неба — на земле
Жил старик в одном селе.
У старинушки три сына:
Старший умный был детина,
Средний был и так и сяк,
Младший вовсе был дурак.

Ночь ненастная настала,
На него боязнь напала,
И со страхов наш мужик
Закопался под сенник.

Ночь проходит, день приходит;
С сенника дозорный сходит
И, облив себя водой,
Стал стучаться под избой:
«Эй вы, сонные тетери!
Отворяйте брату двери,
Под дождем я весь промок
С головы до самых ног».
Братья двери отворили,
Караульщика впустили,
Стали спрашивать его:
Не видал ли он чего?
Караульщик помолился,
Вправо, влево поклонился
И, прокашлявшись, сказал:
«Я всю ноченьку не спал;
На мое ж притом несчастье,
Было страшное ненастье:

Братья ну ему пенять,
Стали в поле погонять,
Но сколь долго ни кричали,
Только голос потеряли:
Он ни с места. Наконец
Подошел к нему отец,
Говорит ему: «Послушай,
Побегай в дозор, Ванюша.
Я куплю тебе лубков,
Дам гороху и бобов».
Тут Иван с печи слезает,
Малахай свой надевает,

Хлеб за пазуху кладет,
Караул держать идет.
Поле все Иван обходит,
Озираючись кругом,
И садится под кустом;
Звезды на небе считает
Да краюшку уплетает.

«Всю я ноченьку не спал,
Звезды на небе считал;
Месяц, ровно, тоже светил, —
Я порядком не приметил.
Вдруг приходит дьявол сам,
С бородою и с усам;
Рожа словно как у кошки,
А глаза-то-что те плошки!
Вот и стал тот черт скакать
И зерно хвостом сбивать.
Я шутить ведь не умею —
И вскочи ему на шею.

А Иван им стал кричать:
«Стыдно, братья, воровать!
Хоть Ивана вы умнее,
Да Иван-то вас честнее:
Он у вас коней не крал».
Старший, корчась, тут сказал:
«Дорогой наш брат Иваша,
Что переться — дело наше!
Но возьми же ты в расчет
Некорыстный наш живот.

Находясь во службе царской,
При конюшне государской;
Как в суседки он попал,
Как перо свое проспал,
Как хитро поймал Жар-птицу,
Как похитил Царь-девицу,
Как он ездил за кольцом,
Как был на небе послом,
Как он в солнцевом селенье
Киту выпросил прощенье;
Как, к числу других затей,
Спас он тридцать кораблей;
Как в котлах он не сварился,
Как красавцем учинился;
Словом: наша речь о том,
Как он сделался царем.