Сказка как девочка наступила на хлеб

Вы, конечно, слышали о девочке, которая наступила на хлеб, чтобы не запачкать башмачков, слышали и о том, как плохо ей

Вы, конечно, слышали о девочке, которая наступила на хлеб, чтобы не запачкать башмачков, слышали и о том, как плохо ей потом пришлось. Об этом и написано, и напечатано.

Она была бедная, но гордая и спесивая девочка. В ней, как говорится, были дурные задатки. Крошкой она любила ловить мух и обрывать у них крылышки; ей нравилось, что мухи из летающих насекомых превращались в ползающих. Ловила она также майских и навозных жуков, насаживала их на булавки и подставляла им под ножки зеленый листик или клочок бумаги. Бедное насекомое ухватывалось ножками за бумагу, вертелось и изгибалось, стараясь освободиться от булавки, а Инге смеялась:

— Майский жук читает! Ишь, как переворачивает листок! С летами она становилась скорее хуже, чем лучше; к несчастью своему, она была прехорошенькая, и ей хоть и доставались щелчки, да все не такие, какие следовало.

— Крепкий нужен щелчок для этой головы! — говаривала ее родная мать. — Ребенком ты часто топтала мой передник, боюсь, что выросши ты растопчешь мне сердце!

Так оно и вышло.

Инге поступила в услужение к знатным господам, в помещичий дом. Господа обращались с нею, как со своей родной дочерью, и в новых нарядах Инге, казалось, еще похорошела, зато и спесь ее все росла да росла.

Целый год прожила она у хозяев, и вот они сказали ей:

— Ты бы навестила своих стариков, Инге!

Инге отправилась, но только для того, чтобы показаться родным в полном своем параде. Она уже дошла до околицы родной деревни, да вдруг увидала, что около пруда стоят и болтают девушки и парни, а неподалеку на камне отдыхает ее мать с охапкой хвороста, собранного в лесу. Инге — марш назад: ей стало стыдно, что у нее, такой нарядной барышни, такая оборванная мать, которая вдобавок сама таскает из лесу хворост. Инге даже не пожалела, что не повидалась с родителями, ей только досадно было.

Прошло еще полгода.

— Надо тебе навестить своих стариков, Инге! — опять сказала ей госпожа. — Вот тебе белый хлеб, снеси его им. То-то они обрадуются тебе!

Инге нарядилась в самое лучшее платье, надела новые башмаки, приподняла платьице и осторожно пошла по дороге, стараясь не запачкать башмачков, — ну, за это и упрекать ее нечего. Но вот тропинка свернула на болотистую почву; приходилось пройти по грязной луже. Не долго думая, Инге бросила в лужу свой хлеб, чтобы наступить на него и перейти лужу, не замочив ног. Но едва она ступила на хлеб одною ногой, а другую приподняла, собираясь шагнуть на сухое место, хлеб начал погружаться с нею все глубже и глубже в землю — только черные пузыри пошли по луже!

Вот какая история!

Куда же попала Инге? К болотнице в пивоварню. Болотница приходится теткой лешим и лесным девам; эти-то всем известны: про них и в книгах написано, и песни сложены, и на картинах их изображали не раз, о болотнице же известно очень мало; только когда летом над лугами подымается туман, люди говорят, что «болотница пиво варит!» Так вот, к ней-то в пивоварню и провалилась Инге, а тут долго не выдержишь! Клоака — светлый, роскошный покой в сравнении с пивоварней болотницы! От каждого чана разит так, что человека тошнит, а таких чанов тут видимо-невидимо, и стоят они плотно-плотно один возле другого; если же между некоторыми и отыщется где щелочка, то тут сейчас наткнешься на съежившихся в комок мокрых жаб и жирных лягушек. Да, вот куда попала Инге! Очутившись среди этого холодного, липкого, отвратительного живого месива, Инге задрожала и почувствовала, что ее тело начинает коченеть. Хлеб крепко прильнул к ее ногам и тянул ее за собою, как янтарный шарик соломинку.

Болотница была дома; пивоварню посетили в этот день гости: черт и его прабабушка, ядовитая старушка. Она никогда не бывает праздною, даже в гости берет с собою какое-нибудь рукоделье: или шьет из кожи башмаки, надев которые человек делается непоседой, или вышивает сплетни, или, наконец, вяжет необдуманные слова, срывающиеся у людей с языка, — все во вред и на пагубу людям! Да, чертова прабабушка — мастерица шить, вышивать и вязать!

Она увидала Инге, поправила очки, посмотрела на нее еще и сказала:

«Да она с задатками! Я попрошу вас уступить ее мне в память сегодняшнего посещения! Из нее выйдет отличный истукан для передней моего правнука!»

Болотница уступила ей Инге, и девочка попала в ад — люди с задатками могут попасть туда и не прямым путем, а окольным!

Передняя занимала бесконечное пространство; поглядеть вперед — голова закружится, оглянуться назад — тоже. Вся передняя была запружена изнемогающими грешниками, ожидавшими, что вот-вот двери милосердия отворятся. Долгонько приходилось им ждать! Большущие, жирные, переваливающиеся с боку на бок пауки оплели их ноги тысячелетней паутиной; она сжимала их, точно клещами, сковывала крепче медных цепей. Кроме того, души грешников терзались вечной мучительной тревогой. Скупой, например, терзался тем, что оставил ключ в замке своего денежного ящика, другие… да и конца не будет, если примемся перечислять терзания и муки всех грешников!

Инге пришлось испытать весь ужас положения истукана; ноги ее были словно привинчены к хлебу.

«Вот и будь опрятной! Мне не хотелось запачкать башмаков, и вот каково мне теперь! — говорила она самой себе. — Ишь, таращатся на меня!» Действительно, все грешники глядели на нее; дурные страсти так и светились в их глазах, говоривших без слов; ужас брал при одном взгляде на них!

«Ну, на меня-то приятно и посмотреть! — думала Инге. — Я и сама хорошенькая и одета нарядно!» И она повела на себя глазами — шея у нее не ворочалась. Ах, как она выпачкалась в пивоварне болотницы! Об этом она и не подумала! Платье ее все сплошь было покрыто слизью, уж вцепился ей в волосы и хлопал ее по шее, а из каждой складки платья выглядывали жабы, лаявшие, точно жирные охрипшие моськи. Страсть, как было неприятно! «Ну, да и другие-то здесь выглядят не лучше моего!» — утешала себя Инге.

Хуже же всего было чувство страшного голода. Неужели ей нельзя нагнуться и отломить кусочек хлеба, на котором она стоит? Нет, спина не сгибалась, руки и ноги не двигались, она вся будто окаменела и могла только водить глазами во все стороны, кругом, даже выворачивать их из орбит и глядеть назад. Фу, как это выходило гадко! И вдобавок ко всему этому явились мухи и начали ползать по ее глазам взад и вперед; она моргала глазами, но мухи не улетали — крылья у них были общипаны, и они могли только ползать. Вот была мука! А тут еще этот голод! Под конец Инге стало казаться, что внутренности ее пожрали самих себя, и внутри у нее стало пусто, ужасно пусто!

— Ну, если это будет продолжаться долго, я не выдержу! — сказала Инге, но выдержать ей пришлось: перемены не наступало.

Вдруг на голову ей капнула горячая слеза, скатилась по лицу на грудь и потом на хлеб; за нею другая, третья, целый град слез. Кто же мог плакать об Инге?

А разве у нее не оставалось на земле матери? Горькие слезы матери, проливаемые ею из-за своего ребенка, всегда доходят до него, но не освобождают его, а только жгут, увеличивая его муки. Ужасный, нестерпимый голод был, однако, хуже всего! Топтать хлеб ногами и не быть в состоянии отломить от него хоть кусочек! Ей казалось, что все внутри ее пожрало само себя, и она стала тонкой, пустой тростинкой, втягивавшей в себя каждый звук. Она явственно слышала все, что говорили о ней там, наверху, а говорили-то одно дурное. Даже мать ее, хоть и горько, искренно оплакивала ее, все-таки повторяла: «Спесь до добра не доводит! Спесь и сгубила тебя, Инге! Как ты огорчила меня!»

И мать Инге/и все там, наверху, уже знали о ее грехе, знали, что она наступила на хлеб и провалилась сквозь землю. Один пастух видел все это с холма и рассказал другим.

— Как ты огорчила свою мать, Инге! — повторяла мать. — Да я другого и не ждала!

«Лучше бы мне и не родиться на свет! — думала Инге. — Какой толк из того, что мать теперь хнычет обо мне!»

Слышала она и слова своих господ, почтенных людей, обращавшихся с нею, как с дочерью: «Она большая грешница! Она не чтила даров Господних, попирала их ногами! Не скоро откроются для нее двери милосердия!»

«Воспитывали бы меня получше, построже! — думала Инге. — Выгоняли бы из меня пороки, если они во мне сидели!»

Слышала она и песню, которую сложили о ней люди, песню о спесивой девочке, наступившей на хлеб, чтобы не запачкать башмаков. Все распевали ее.

«Как подумаю, чего мне ни пришлось выслушать и выстрадать за мою провинность! — думала Инге. — Пусть бы и другие поплатились за свои! А скольким бы пришлось! У, как я терзаюсь!»

И душа Инге становилась еще грубее, жестче ее оболочки.

— В таком обществе, как здесь, лучше не станешь! Да я и не хочу! Ишь, таращатся на меня! — говорила она и вконец ожесточилась и озлобилась на всех людей. — Обрадовались, нашли теперь, о чем галдеть! У, как я терзаюсь!

Слышала она также, как историю ее рассказывали детям, и малютки называли ее безбожницей.

— Она такая гадкая! Пусть теперь помучается хорошенько! — говорили дети.

Только одно дурное слышала о себе Инге из детских уст. Но вот раз, терзаясь от голода и злобы, слышит она опять свое имя и свою историю. Ее рассказывали одной невинной, маленькой девочке, и малютка вдруг залилась слезами о спесивой, суетной Инге.

— И неужели она никогда не вернется сюда, наверх? — спросила малютка.

— Никогда! — ответили ей.

— А если она попросит прощения, обещает никогда больше так не делать?

— Да она вовсе не хочет просить прощения!

— Ах, как бы мне хотелось, чтобы она попросила прощения! — сказала девочка и долго не могла утешиться. — Я бы отдала свой кукольный домик, только бы ей позволили вернуться на землю! Бедная, бедная Инге!

Слова эти дошли до сердца Инге, и ей стало как будто полегче: в первый раз нашлась живая душа, которая сказала: «бедная Инге!» — и не прибавила ни слова о ее грехе. Маленькая, невинная девочка плакала и просила за нее!.. Какое-то странное чувство охватило душу Инге; она бы, кажется, заплакала сама, да не могла, и это было новым мучением.

На земле годы летели стрелою, под землею же все оставалось по-прежнему. Инге слышала свое имя все реже и реже — на земле вспоминали о ней все меньше и меньше. Но однажды долетел до нее вздох:

«Инге! Инге! Как ты огорчила меня! Я всегда это предвидела!» Это умирала мать Инге.

Слышала она иногда свое имя и из уст старых хозяев.

Хозяйка, впрочем, выражалась всегда смиренно: «Может быть, мы еще свидимся с тобою, Инге! Никто не знает, куда попадет!»

Но Инге-то знала, что ее почтенной госпоже не попасть туда, куда попала она.

Медленно, мучительно медленно ползло время.

И вот Инге опять услышала свое имя и увидела, как над нею блеснули две яркие звездочки: это закрылась на земле пара кротких очей. Прошло уже много лет с тех пор, как маленькая девочка неутешно плакала о «бедной Инге»: малютка успела вырасти, состариться и была отозвана Господом Богом к Себе. В последнюю минуту, когда в душе вспыхивают ярким светом воспоминания целой жизни, вспомнились умирающей и ее горькие слезы об Инге, да так живо, что она невольно воскликнула:

«Господи, может быть, и я, как Инге, сама того не ведая, попирала ногами Твои всеблагие дары, может быть, и моя душа была заражена спесью, и только Твое милосердие не дало мне пасть ниже, но поддержало меня! Не оставь же меня в последний мой час!»

И телесные очи умирающей закрылись, а духовные отверзлись, и так как Инге была ее последней мыслью, то она и узрела своим духовным взором то, что было скрыто от земного — увидала, как низко пала Инге. При этом зрелище благочестивая душа залилась слезами и явилась к престолу Царя Небесного, плача и молясь о грешной душе так же искренно, как плакала ребенком. Эти рыдания и мольбы отдались эхом в пустой оболочке, заключавшей в себе терзающуюся душу, и душа Инге была как бы подавлена этой нежданной любовью к ней на небе. Божий ангел плакал о ней! Чем она заслужила это? Измученная душа оглянулась на всю свою жизнь, на все содеянное ей и залилась слезами, каких никогда не знавала Инге. Жалость к самой себе наполнила ее: ей казалось, что двери милосердия останутся для нее запертыми на веки вечные! И вот, едва она с сокрушением сознала это, в подземную пропасть проник луч света, сильнее солнечного, который растопляет снежного истукана, слепленного на дворе мальчуганами, и быстрее, чем тает на теплых губках ребенка снежинка, растаяла окаменелая оболочка Инге. Маленькая птичка молнией взвилась из глубины на волю. Но, очутившись среди белого света, она съежилась от страха и стыда — она всех боялась, стыдилась и поспешно спряталась в темную трещину в какой-то полуразрушившейся стене. Тут она и сидела, съежившись, дрожа всем телом, не издавая ни звука, — у нее и не было голоса. Долго сидела он так, прежде чем осмелилась оглядеться и полюбоваться великолепием Божьего мира. Да, великолепен был Божий мир! Воздух был свеж и мягок, ярко сиял месяц, деревья и кусты благоухали; в уголке, где укрылась птичка, было так уютно, а платьице на ней было такое чистенькое, нарядное. Какая любовь, какая красота были разлиты в Божьем мире! И все мысли, что шевелились в груди птички, готовы были вылиться в песне, но птичка не могла петь, как ей ни хотелось этого; не могла она ни прокуковать, как кукушка, ни защелкать, как соловей! Но Господь слышит даже немую хвалу червяка и услышал и эту безгласную хвалу, что мысленно неслась к небу, как псалом, звучавший в груди Давида, прежде чем он нашел для него слова и мелодию.

Немая хвала птички росла день ото дня и только ждала случая вылиться в добром деле.

Настал сочельник. Крестьянин поставил у забора шест и привязал к верхушке его необмолоченный сноп овса — пусть и птички весело справят праздник Рождества Спасителя!

В рождественское утро встало солнышко и осветило сноп; живо налетели на угощение щебетуньи-птички. Из расщелины в стене тоже раздалось: «пи! пи!» Мысль вылилась в звуке, слабый писк был настоящим гимном радости: мысль готовилась воплотиться в добром деле, и птичка вылетела из своего убежища. На небе знали, что это была за птичка.

Зима стояла суровая, воды были скованы толстым льдом, для птиц и зверей лесных наступили трудные времена. Маленькая пташка летала над дорогой, отыскивая и находя в снежных бороздах, проведенных санями, зернышки, а возле стоянок для кормежки лошадей — крошки хлеба; но сама она съедала всегда только одно зернышко, одну крошку, а затем сзывала кормиться других голодных воробышков. Летала она и в города, осматривалась кругом и, завидев накрошенные из окна милосердной рукой кусочки хлеба, тоже съедала лишь один, а все остальное отдавала другим.

В течение зимы птичка собрала и раздала такое количество хлебных крошек, что все они вместе весили столько же, сколько хлеб, на который наступила Инге, чтобы не запачкать башмаков. И когда была найдена и отдана последняя крошка, серые крылья птички превратились в белые и широко распустились.

— Вон летит морская ласточка! — сказали дети, увидав белую птичку.

Птичка то ныряла в волны, то взвивалась навстречу солнечным лучам — и вдруг исчезла в этом сиянии. Никто не видел, куда она делась.

— Она улетела на солнышко! — сказали дети.

Домовой и хозяйка (1988)

Опубликовано

Домовой и хозяйка (1988)

Домовой и хозяйка — советский кукольный мультфильм для детей, созданный на студии ТО „Экран“ в 1988 году режиссёром Иосифом Доукшей по одноимённой сказке Ганса Христиана Андерсена.

Мультик про домового и обычную датскую домохозяйку, возомнившую себя поэтом. И о том, как случай изменил тщеславного домового, ставшего одним из почитателей напыщенной женской поэзии.

Приглашаем вас посмотреть онлайн сказку Андерсена „Домовой и хозяйка (1988)“ (режиссёр Иосиф Доукша, производство студии ТО „Экран“) бесплатно у нас на сайте в хорошем HD качестве или скачать мультипликационный фильм на компьютер, планшет или смартфон, чтобы насладиться просмотром в любое удобное время.

История о девочке, наступившей на хлеб (1986)

История о девочке, наступившей на хлеб — советский рисованный мультфильм для детей, созданный в 1986 году режиссёром Аллой Грачёвой на студии творческого объединения художественной мультипликации Киевской киностудии научно-популярных фильмов по мотивам сказки Ганса Христиана Андерсена.

Мультик о злой девочке, которую мама попросила отнести свежеиспеченный хлеб бабушке. Переходя через лужу, девочка, чтобы не испачкать новые башмачки, положила в лужу хлеб в качестве кочки. Наступив на хлеб, девочка провалилась в болото к попала к злой болотной ведьме…

Приглашаем вас посмотреть онлайн сказку Андерсена „История о девочке, наступившей на хлеб (1986)“ (режиссёр Алла Грачёва, производство студии Киевнаучфильм) бесплатно у нас на сайте в хорошем HD качестве или скачать мультипликационный фильм на компьютер, планшет или смартфон, чтобы насладиться просмотром в любое удобное время.

Ель (1984)

Опубликовано

Ель (1984)

Ель — советский короткометражный мультфильм для самых маленьких, снятый на студии „Союзмультфильм“ в 1984 году режиссёром Анатолием Солиным по сказке Ганса Христиана Андерсена.

Рождественский мультфильм „Ель“ ‒ это грустная сказка о маленькой ёлочке, которой не терпелось стать взрослой. Она стояла на поляне, на самой середине. Здесь было много воздуха, света, вокруг бегали разные зверушки, а в небе щебетали птицы. Иногда приезжали дровосеки и рубили высокие деревья.

Но когда ёлочка подросла…

Приглашаем вас посмотреть онлайн сказку Андерсена „Ель (1984)“ (режиссёр Анатолий Солин, производство студии Союзмультфильм) бесплатно у нас на сайте в хорошем HD качестве или скачать мультипликационный фильм на компьютер, планшет или смартфон, чтобы насладиться просмотром в любое удобное время.

Дикие лебеди (1962)

Опубликовано

Дикие лебеди (1962)

Дикие лебеди — советский полнометражный мультфильм для детей, который в 1962 году на студии „Союзмультфильм“ снял режиссёр Михаил Цехановский по одноимённой сказке Ганса Христиана Андерсена.

Мультфильм для самых маленьких об одиннадцати прекрасных принцах, превращенных злой мачехой в диких лебедей. А также об их сестре принцессе Элизе, готовой на всё, чтобы снять с них заклятие. Чтобы спасти братьев, Элиза преодолевает тяжёлые испытания и чуть не погибла на костре, как ведьма…

Приглашаем вас посмотреть онлайн сказку Андерсена „Дикие лебеди (1962)“ (режиссёр Михаил Цехановский, производство студии Союзмультфильм) бесплатно у нас на сайте в хорошем HD качестве или скачать мультипликационный фильм на компьютер, планшет или смартфон, чтобы насладиться просмотром в любое удобное время.

Снежная королева (1957)

Опубликовано

Снежная королева (1957)

Снежная королева — советский полнометражный мультфильм для самых маленьких, снятый на студии „Союзмультфильм“ в 1957году режиссёром Львом Атамановым по сказке Ганса Христиана Андерсена.

Мультфильм ‒ сказка для детей о приключениях девочки Герды, пустившейся на поиски друга, которого заколдовала и похитила Снежная королева. Пройдя через множество испытаний, Герда освободила Кая из ледового плена Снежной королевы и растопила царивший в его сердце душевный холод и безразличие.

Приглашаем вас посмотреть онлайн сказку Андерсена „Снежная королева (1957)“ (режиссёр Лев Атаманов, производство студии Союзмультфильм) бесплатно у нас на сайте в хорошем HD качестве или скачать мультипликационный фильм на компьютер, планшет или смартфон, чтобы насладиться просмотром в любое удобное время.

Гадкий утёнок (1956)

Опубликовано

Гадкий утёнок (1956)

Гадкий утёнок ― мультфильм Владимира Дегтярёва, созданный на студии „Союзмультфильм“ в 1956 году по мотивам сказки Ганса Христиана Андерсена. Короткометражный советский мультик про птиц для самых маленьких.

Сказка об утёнке, появившемся на свет неказистым и отличавшемся от своих братьев и сестёр. Обитатели птичьего двора невзлюбили гадкого утёнка, из-за чего он подвергался насмешкам и незаслуженным издевательствам. Всё меняется с наступлением осени…

Приглашаем вас посмотреть онлайн сказку Андерсена „Гадкий утёнок (1956)“ (режиссёр Владимир Дегтярёв, производство студии Союзмультфильм) бесплатно у нас на сайте в хорошем HD качестве или скачать мультипликационный фильм на компьютер, планшет или смартфон, чтобы насладиться просмотром в любое удобное время.

2018 © 

headman@multi.watch

   çÁÎÓ èÒÉÓÔÉÁÎ áÎÄÅÒÓÅÎ

äÅ×ÏÞËÁ, ËÏÔÏÒÁÑ ÎÁÓÔÕÐÉÌÁ ÎÁ ÈÌÅÂ

ðÅÒÅ×ÏÄ áÎÎÙ É ðÅÔÒÁ çÁÎÚÅÎ.

  

  

   ÷Ù, ËÏÎÅÞÎÏ, ÓÌÙÛÁÌÉ Ï ÄÅ×ÏÞËÅ, ËÏÔÏÒÁÑ ÎÁÓÔÕÐÉÌÁ ÎÁ ÈÌÅÂ, ÞÔÏÂÙ ÎÅ ÚÁÐÁÞËÁÔØ ÂÁÛÍÁÞËÏ×, ÓÌÙÛÁÌÉ É Ï ÔÏÍ, ËÁË ÐÌÏÈÏ ÅÊ ÐÏÔÏÍ ÐÒÉÛÌÏÓØ. ï ÜÔÏÍ É ÎÁÐÉÓÁÎÏ, É ÎÁÐÅÞÁÔÁÎÏ.

   ïÎÁ ÂÙÌÁ ÂÅÄÎÁÑ, ÎÏ ÇÏÒÄÁÑ É ÓÐÅÓÉ×ÁÑ ÄÅ×ÏÞËÁ. ÷ ÎÅÊ, ËÁË ÇÏ×ÏÒÉÔÓÑ, ÂÙÌÉ ÄÕÒÎÙÅ ÚÁÄÁÔËÉ. ëÒÏÛËÏÊ ÏÎÁ ÌÀÂÉÌÁ ÌÏ×ÉÔØ ÍÕÈ É ÏÂÒÙ×ÁÔØ Õ ÎÉÈ ËÒÙÌÙÛËÉ; ÅÊ ÎÒÁ×ÉÌÏÓØ, ÞÔÏ ÍÕÈÉ ÉÚ ÌÅÔÁÀÝÉÈ ÎÁÓÅËÏÍÙÈ ÐÒÅ×ÒÁÝÁÌÉÓØ × ÐÏÌÚÁÀÝÉÈ. ìÏ×ÉÌÁ ÏÎÁ ÔÁËÖÅ ÍÁÊÓËÉÈ É ÎÁ×ÏÚÎÙÈ ÖÕËÏ×, ÎÁÓÁÖÉ×ÁÌÁ ÉÈ ÎÁ ÂÕÌÁ×ËÉ É ÐÏÄÓÔÁ×ÌÑÌÁ ÉÍ ÐÏÄ ÎÏÖËÉ ÚÅÌÅÎÙÊ ÌÉÓÔÉË ÉÌÉ ËÌÏÞÏË ÂÕÍÁÇÉ. âÅÄÎÏÅ ÎÁÓÅËÏÍÏÅ ÕÈ×ÁÔÙ×ÁÌÏÓØ ÎÏÖËÁÍÉ ÚÁ ÂÕÍÁÇÕ, ×ÅÒÔÅÌÏÓØ É ÉÚÇÉÂÁÌÏÓØ, ÓÔÁÒÁÑÓØ ÏÓ×ÏÂÏÄÉÔØÓÑ ÏÔ ÂÕÌÁ×ËÉ, Á éÎÇÅ ÓÍÅÑÌÁÓØ:

   — íÁÊÓËÉÊ ÖÕË ÞÉÔÁÅÔ! éÛØ, ËÁË ÐÅÒÅ×ÏÒÁÞÉ×ÁÅÔ ÌÉÓÔÏË!

   ó ÌÅÔÁÍÉ ÏÎÁ ÓÔÁÎÏ×ÉÌÁÓØ ÓËÏÒÅÅ ÈÕÖÅ, ÞÅÍ ÌÕÞÛÅ; Ë ÎÅÓÞÁÓÔØÀ Ó×ÏÅÍÕ, ÏÎÁ ÂÙÌÁ ÐÒÅÈÏÒÏÛÅÎØËÁÑ, É ÅÊ ÈÏÔØ É ÄÏÓÔÁ×ÁÌÉÓØ ÝÅÌÞËÉ, ÄÁ ×ÓÅ ÎÅ ÔÁËÉÅ, ËÁËÉÅ ÓÌÅÄÏ×ÁÌÏ.

   — ëÒÅÐËÉÊ ÎÕÖÅÎ ÝÅÌÞÏË ÄÌÑ ÜÔÏÊ ÇÏÌÏ×Ù! — ÇÏ×ÁÒÉ×ÁÌÁ ÅÅ ÒÏÄÎÁÑ ÍÁÔØ. — òÅÂÅÎËÏÍ ÔÙ ÞÁÓÔÏ ÔÏÐÔÁÌÁ ÍÏÊ ÐÅÒÅÄÎÉË, ÂÏÀÓØ, ÞÔÏ ×ÙÒÏÓÛÉ ÔÙ ÒÁÓÔÏÐÞÅÛØ ÍÎÅ ÓÅÒÄÃÅ!

   ôÁË ÏÎÏ É ×ÙÛÌÏ.

   éÎÇÅ ÐÏÓÔÕÐÉÌÁ × ÕÓÌÕÖÅÎÉÅ Ë ÚÎÁÔÎÙÍ ÇÏÓÐÏÄÁÍ, × ÐÏÍÅÝÉÞÉÊ ÄÏÍ. çÏÓÐÏÄÁ ÏÂÒÁÝÁÌÉÓØ Ó ÎÅÀ, ËÁË ÓÏ Ó×ÏÅÊ ÒÏÄÎÏÊ ÄÏÞÅÒØÀ, É × ÎÏ×ÙÈ ÎÁÒÑÄÁÈ éÎÇÅ, ËÁÚÁÌÏÓØ, ÅÝÅ ÐÏÈÏÒÏÛÅÌÁ, ÚÁÔÏ É ÓÐÅÓØ ÅÅ ×ÓÅ ÒÏÓÌÁ ÄÁ ÒÏÓÌÁ.

   ãÅÌÙÊ ÇÏÄ ÐÒÏÖÉÌÁ ÏÎÁ Õ ÈÏÚÑÅ×, É ×ÏÔ ÏÎÉ ÓËÁÚÁÌÉ ÅÊ:

   — ôÙ ÂÙ ÎÁ×ÅÓÔÉÌÁ Ó×ÏÉÈ ÓÔÁÒÉËÏ×, éÎÇÅ!

   éÎÇÅ ÏÔÐÒÁ×ÉÌÁÓØ, ÎÏ ÔÏÌØËÏ ÄÌÑ ÔÏÇÏ, ÞÔÏÂÙ ÐÏËÁÚÁÔØÓÑ ÒÏÄÎÙÍ × ÐÏÌÎÏÍ Ó×ÏÅÍ ÐÁÒÁÄÅ. ïÎÁ ÕÖÅ ÄÏÛÌÁ ÄÏ ÏËÏÌÉÃÙ ÒÏÄÎÏÊ ÄÅÒÅ×ÎÉ, ÄÁ ×ÄÒÕÇ Õ×ÉÄÁÌÁ, ÞÔÏ ÏËÏÌÏ ÐÒÕÄÁ ÓÔÏÑÔ É ÂÏÌÔÁÀÔ ÄÅ×ÕÛËÉ É ÐÁÒÎÉ, Á ÎÅÐÏÄÁÌÅËÕ ÎÁ ËÁÍÎÅ ÏÔÄÙÈÁÅÔ ÅÅ ÍÁÔØ Ó ÏÈÁÐËÏÊ È×ÏÒÏÓÔÁ, ÓÏÂÒÁÎÎÏÇÏ × ÌÅÓÕ. éÎÇÅ — ÍÁÒÛ ÎÁÚÁÄ: ÅÊ ÓÔÁÌÏ ÓÔÙÄÎÏ, ÞÔÏ Õ ÎÅÅ, ÔÁËÏÊ ÎÁÒÑÄÎÏÊ ÂÁÒÙÛÎÉ, ÔÁËÁÑ ÏÂÏÒ×ÁÎÎÁÑ ÍÁÔØ, ËÏÔÏÒÁÑ ×ÄÏÂÁ×ÏË ÓÁÍÁ ÔÁÓËÁÅÔ ÉÚ ÌÅÓÕ È×ÏÒÏÓÔ. éÎÇÅ ÄÁÖÅ ÎÅ ÐÏÖÁÌÅÌÁ, ÞÔÏ ÎÅ ÐÏ×ÉÄÁÌÁÓØ Ó ÒÏÄÉÔÅÌÑÍÉ, ÅÊ ÔÏÌØËÏ ÄÏÓÁÄÎÏ ÂÙÌÏ.

   ðÒÏÛÌÏ ÅÝÅ ÐÏÌÇÏÄÁ.

   — îÁÄÏ ÔÅÂÅ ÎÁ×ÅÓÔÉÔØ Ó×ÏÉÈ ÓÔÁÒÉËÏ×, éÎÇÅ! — ÏÐÑÔØ ÓËÁÚÁÌÁ ÅÊ ÇÏÓÐÏÖÁ. — ÷ÏÔ ÔÅÂÅ ÂÅÌÙÊ ÈÌÅÂ, ÓÎÅÓÉ ÅÇÏ ÉÍ. ôÏ-ÔÏ ÏÎÉ ÏÂÒÁÄÕÀÔÓÑ ÔÅÂÅ!

   éÎÇÅ ÎÁÒÑÄÉÌÁÓØ × ÓÁÍÏÅ ÌÕÞÛÅÅ ÐÌÁÔØÅ, ÎÁÄÅÌÁ ÎÏ×ÙÅ ÂÁÛÍÁËÉ, ÐÒÉÐÏÄÎÑÌÁ ÐÌÁÔØÉÃÅ É ÏÓÔÏÒÏÖÎÏ ÐÏÛÌÁ ÐÏ ÄÏÒÏÇÅ, ÓÔÁÒÁÑÓØ ÎÅ ÚÁÐÁÞËÁÔØ ÂÁÛÍÁÞËÏ×, — ÎÕ, ÚÁ ÜÔÏ É ÕÐÒÅËÁÔØ ÅÅ ÎÅÞÅÇÏ. îÏ ×ÏÔ ÔÒÏÐÉÎËÁ Ó×ÅÒÎÕÌÁ ÎÁ ÂÏÌÏÔÉÓÔÕÀ ÐÏÞ×Õ; ÐÒÉÈÏÄÉÌÏÓØ ÐÒÏÊÔÉ ÐÏ ÇÒÑÚÎÏÊ ÌÕÖÅ. îÅ ÄÏÌÇÏ ÄÕÍÁÑ, éÎÇÅ ÂÒÏÓÉÌÁ × ÌÕÖÕ Ó×ÏÊ ÈÌÅÂ, ÞÔÏÂÙ ÎÁÓÔÕÐÉÔØ ÎÁ ÎÅÇÏ É ÐÅÒÅÊÔÉ ÌÕÖÕ, ÎÅ ÚÁÍÏÞÉ× ÎÏÇ. îÏ ÅÄ×Á ÏÎÁ ÓÔÕÐÉÌÁ ÎÁ ÈÌÅ ÏÄÎÏÀ ÎÏÇÏÊ, Á ÄÒÕÇÕÀ ÐÒÉÐÏÄÎÑÌÁ, ÓÏÂÉÒÁÑÓØ ÛÁÇÎÕÔØ ÎÁ ÓÕÈÏÅ ÍÅÓÔÏ, ÈÌÅ ÎÁÞÁÌ ÐÏÇÒÕÖÁÔØÓÑ Ó ÎÅÀ ×ÓÅ ÇÌÕÂÖÅ É ÇÌÕÂÖÅ × ÚÅÍÌÀ — ÔÏÌØËÏ ÞÅÒÎÙÅ ÐÕÚÙÒÉ ÐÏÛÌÉ ÐÏ ÌÕÖÅ!

   ÷ÏÔ ËÁËÁÑ ÉÓÔÏÒÉÑ!

   ëÕÄÁ ÖÅ ÐÏÐÁÌÁ éÎÇÅ? ë ÂÏÌÏÔÎÉÃÅ × ÐÉ×Ï×ÁÒÎÀ. âÏÌÏÔÎÉÃÁ ÐÒÉÈÏÄÉÔÓÑ ÔÅÔËÏÊ ÌÅÛÉÍ É ÌÅÓÎÙÍ ÄÅ×ÁÍ; ÜÔÉ-ÔÏ ×ÓÅÍ ÉÚ×ÅÓÔÎÙ: ÐÒÏ ÎÉÈ É × ËÎÉÇÁÈ ÎÁÐÉÓÁÎÏ, É ÐÅÓÎÉ ÓÌÏÖÅÎÙ, É ÎÁ ËÁÒÔÉÎÁÈ ÉÈ ÉÚÏÂÒÁÖÁÌÉ ÎÅ ÒÁÚ, Ï ÂÏÌÏÔÎÉÃÅ ÖÅ ÉÚ×ÅÓÔÎÏ ÏÞÅÎØ ÍÁÌÏ; ÔÏÌØËÏ ËÏÇÄÁ ÌÅÔÏÍ ÎÁÄ ÌÕÇÁÍÉ ÐÏÄÙÍÁÅÔÓÑ ÔÕÍÁÎ, ÌÀÄÉ ÇÏ×ÏÒÑÔ, ÞÔÏ «ÂÏÌÏÔÎÉÃÁ ÐÉ×Ï ×ÁÒÉÔ!» ôÁË ×ÏÔ, Ë ÎÅÊ-ÔÏ × ÐÉ×Ï×ÁÒÎÀ É ÐÒÏ×ÁÌÉÌÁÓØ éÎÇÅ, Á ÔÕÔ ÄÏÌÇÏ ÎÅ ×ÙÄÅÒÖÉÛØ! ëÌÏÁËÁ — Ó×ÅÔÌÙÊ, ÒÏÓËÏÛÎÙÊ ÐÏËÏÊ × ÓÒÁ×ÎÅÎÉÉ Ó ÐÉ×Ï×ÁÒÎÅÊ ÂÏÌÏÔÎÉÃÙ! ïÔ ËÁÖÄÏÇÏ ÞÁÎÁ ÒÁÚÉÔ ÔÁË, ÞÔÏ ÞÅÌÏ×ÅËÁ ÔÏÛÎÉÔ, Á ÔÁËÉÈ ÞÁÎÏ× ÔÕÔ ×ÉÄÉÍÏ-ÎÅ×ÉÄÉÍÏ, É ÓÔÏÑÔ ÏÎÉ ÐÌÏÔÎÏ-ÐÌÏÔÎÏ ÏÄÉÎ ×ÏÚÌÅ ÄÒÕÇÏÇÏ; ÅÓÌÉ ÖÅ ÍÅÖÄÕ ÎÅËÏÔÏÒÙÍÉ É ÏÔÙÝÅÔÓÑ ÇÄÅ ÝÅÌÏÞËÁ, ÔÏ ÔÕÔ ÓÅÊÞÁÓ ÎÁÔËÎÅÛØÓÑ ÎÁ ÓßÅÖÉ×ÛÉÈÓÑ × ËÏÍÏË ÍÏËÒÙÈ ÖÁÂ É ÖÉÒÎÙÈ ÌÑÇÕÛÅË. äÁ, ×ÏÔ ËÕÄÁ ÐÏÐÁÌÁ éÎÇÅ! ïÞÕÔÉ×ÛÉÓØ ÓÒÅÄÉ ÜÔÏÇÏ ÈÏÌÏÄÎÏÇÏ, ÌÉÐËÏÇÏ, ÏÔ×ÒÁÔÉÔÅÌØÎÏÇÏ ÖÉ×ÏÇÏ ÍÅÓÉ×Á, éÎÇÅ ÚÁÄÒÏÖÁÌÁ É ÐÏÞÕ×ÓÔ×Ï×ÁÌÁ, ÞÔÏ ÅÅ ÔÅÌÏ ÎÁÞÉÎÁÅÔ ËÏÞÅÎÅÔØ. èÌÅ ËÒÅÐËÏ ÐÒÉÌØÎÕÌ Ë ÅÅ ÎÏÇÁÍ É ÔÑÎÕÌ ÅÅ ÚÁ ÓÏÂÏÀ, ËÁË ÑÎÔÁÒÎÙÊ ÛÁÒÉË ÓÏÌÏÍÉÎËÕ.

   âÏÌÏÔÎÉÃÁ ÂÙÌÁ ÄÏÍÁ; ÐÉ×Ï×ÁÒÎÀ ÐÏÓÅÔÉÌÉ × ÜÔÏÔ ÄÅÎØ ÇÏÓÔÉ: ÞÅÒÔ É ÅÇÏ ÐÒÁÂÁÂÕÛËÁ, ÑÄÏ×ÉÔÁÑ ÓÔÁÒÕÛËÁ. ïÎÁ ÎÉËÏÇÄÁ ÎÅ ÂÙ×ÁÅÔ ÐÒÁÚÄÎÏÀ, ÄÁÖÅ × ÇÏÓÔÉ ÂÅÒÅÔ Ó ÓÏÂÏÀ ËÁËÏÅ-ÎÉÂÕÄØ ÒÕËÏÄÅÌØÅ: ÉÌÉ ÛØÅÔ ÉÚ ËÏÖÉ ÂÁÛÍÁËÉ, ÎÁÄÅ× ËÏÔÏÒÙÅ ÞÅÌÏ×ÅË ÄÅÌÁÅÔÓÑ ÎÅÐÏÓÅÄÏÊ, ÉÌÉ ×ÙÛÉ×ÁÅÔ ÓÐÌÅÔÎÉ, ÉÌÉ, ÎÁËÏÎÅÃ, ×ÑÖÅÔ ÎÅÏÂÄÕÍÁÎÎÙÅ ÓÌÏ×Á, ÓÒÙ×ÁÀÝÉÅÓÑ Õ ÌÀÄÅÊ Ó ÑÚÙËÁ, — ×ÓÅ ×Ï ×ÒÅÄ É ÎÁ ÐÁÇÕÂÕ ÌÀÄÑÍ! äÁ, ÞÅÒÔÏ×Á ÐÒÁÂÁÂÕÛËÁ — ÍÁÓÔÅÒÉÃÁ ÛÉÔØ, ×ÙÛÉ×ÁÔØ É ×ÑÚÁÔØ!

   ïÎÁ Õ×ÉÄÁÌÁ éÎÇÅ, ÐÏÐÒÁ×ÉÌÁ ÏÞËÉ, ÐÏÓÍÏÔÒÅÌÁ ÎÁ ÎÅÅ ÅÝÅ É ÓËÁÚÁÌÁ:

   «äÁ ÏÎÁ Ó ÚÁÄÁÔËÁÍÉ! ñ ÐÏÐÒÏÛÕ ×ÁÓ ÕÓÔÕÐÉÔØ ÅÅ ÍÎÅ × ÐÁÍÑÔØ ÓÅÇÏÄÎÑÛÎÅÇÏ ÐÏÓÅÝÅÎÉÑ! éÚ ÎÅÅ ×ÙÊÄÅÔ ÏÔÌÉÞÎÙÊ ÉÓÔÕËÁÎ ÄÌÑ ÐÅÒÅÄÎÅÊ ÍÏÅÇÏ ÐÒÁ×ÎÕËÁ!»

   âÏÌÏÔÎÉÃÁ ÕÓÔÕÐÉÌÁ ÅÊ éÎÇÅ, É ÄÅ×ÏÞËÁ ÐÏÐÁÌÁ × ÁÄ — ÌÀÄÉ Ó ÚÁÄÁÔËÁÍÉ ÍÏÇÕÔ ÐÏÐÁÓÔØ ÔÕÄÁ É ÎÅ ÐÒÑÍÙÍ ÐÕÔÅÍ, Á ÏËÏÌØÎÙÍ!

   ðÅÒÅÄÎÑÑ ÚÁÎÉÍÁÌÁ ÂÅÓËÏÎÅÞÎÏÅ ÐÒÏÓÔÒÁÎÓÔ×Ï; ÐÏÇÌÑÄÅÔØ ×ÐÅÒÅÄ — ÇÏÌÏ×Á ÚÁËÒÕÖÉÔÓÑ, ÏÇÌÑÎÕÔØÓÑ ÎÁÚÁÄ — ÔÏÖÅ. ÷ÓÑ ÐÅÒÅÄÎÑÑ ÂÙÌÁ ÚÁÐÒÕÖÅÎÁ ÉÚÎÅÍÏÇÁÀÝÉÍÉ ÇÒÅÛÎÉËÁÍÉ, ÏÖÉÄÁ×ÛÉÍÉ, ÞÔÏ ×ÏÔ-×ÏÔ Ä×ÅÒÉ ÍÉÌÏÓÅÒÄÉÑ ÏÔ×ÏÒÑÔÓÑ. äÏÌÇÏÎØËÏ ÐÒÉÈÏÄÉÌÏÓØ ÉÍ ÖÄÁÔØ! âÏÌØÛÕÝÉÅ, ÖÉÒÎÙÅ, ÐÅÒÅ×ÁÌÉ×ÁÀÝÉÅÓÑ Ó ÂÏËÕ ÎÁ ÂÏË ÐÁÕËÉ ÏÐÌÅÌÉ ÉÈ ÎÏÇÉ ÔÙÓÑÞÅÌÅÔÎÅÊ ÐÁÕÔÉÎÏÊ; ÏÎÁ ÓÖÉÍÁÌÁ ÉÈ, ÔÏÞÎÏ ËÌÅÝÁÍÉ, ÓËÏ×Ù×ÁÌÁ ËÒÅÐÞÅ ÍÅÄÎÙÈ ÃÅÐÅÊ. ëÒÏÍÅ ÔÏÇÏ, ÄÕÛÉ ÇÒÅÛÎÉËÏ× ÔÅÒÚÁÌÉÓØ ×ÅÞÎÏÊ ÍÕÞÉÔÅÌØÎÏÊ ÔÒÅ×ÏÇÏÊ. óËÕÐÏÊ, ÎÁÐÒÉÍÅÒ, ÔÅÒÚÁÌÓÑ ÔÅÍ, ÞÔÏ ÏÓÔÁ×ÉÌ ËÌÀÞ × ÚÁÍËÅ Ó×ÏÅÇÏ ÄÅÎÅÖÎÏÇÏ ÑÝÉËÁ, ÄÒÕÇÉÅ… ÄÁ É ËÏÎÃÁ ÎÅ ÂÕÄÅÔ, ÅÓÌÉ ÐÒÉÍÅÍÓÑ ÐÅÒÅÞÉÓÌÑÔØ ÔÅÒÚÁÎÉÑ É ÍÕËÉ ×ÓÅÈ ÇÒÅÛÎÉËÏ×!

   éÎÇÅ ÐÒÉÛÌÏÓØ ÉÓÐÙÔÁÔØ ×ÅÓØ ÕÖÁÓ ÐÏÌÏÖÅÎÉÑ ÉÓÔÕËÁÎÁ; ÎÏÇÉ ÅÅ ÂÙÌÉ ÓÌÏ×ÎÏ ÐÒÉ×ÉÎÞÅÎÙ Ë ÈÌÅÂÕ.

   «÷ÏÔ É ÂÕÄØ ÏÐÒÑÔÎÏÊ! íÎÅ ÎÅ ÈÏÔÅÌÏÓØ ÚÁÐÁÞËÁÔØ ÂÁÛÍÁËÏ×, É ×ÏÔ ËÁËÏ×Ï ÍÎÅ ÔÅÐÅÒØ! — ÇÏ×ÏÒÉÌÁ ÏÎÁ ÓÁÍÏÊ ÓÅÂÅ. — éÛØ, ÔÁÒÁÝÁÔÓÑ ÎÁ ÍÅÎÑ!» äÅÊÓÔ×ÉÔÅÌØÎÏ, ×ÓÅ ÇÒÅÛÎÉËÉ ÇÌÑÄÅÌÉ ÎÁ ÎÅÅ; ÄÕÒÎÙÅ ÓÔÒÁÓÔÉ ÔÁË É Ó×ÅÔÉÌÉÓØ × ÉÈ ÇÌÁÚÁÈ, ÇÏ×ÏÒÉ×ÛÉÈ ÂÅÚ ÓÌÏ×; ÕÖÁÓ ÂÒÁÌ ÐÒÉ ÏÄÎÏÍ ×ÚÇÌÑÄÅ ÎÁ ÎÉÈ!

   «îÕ, ÎÁ ÍÅÎÑ-ÔÏ ÐÒÉÑÔÎÏ É ÐÏÓÍÏÔÒÅÔØ! — ÄÕÍÁÌÁ éÎÇÅ. — ñ É ÓÁÍÁ ÈÏÒÏÛÅÎØËÁÑ É ÏÄÅÔÁ ÎÁÒÑÄÎÏ!» é ÏÎÁ ÐÏ×ÅÌÁ ÎÁ ÓÅÂÑ ÇÌÁÚÁÍÉ — ÛÅÑ Õ ÎÅÅ ÎÅ ×ÏÒÏÞÁÌÁÓØ. áÈ, ËÁË ÏÎÁ ×ÙÐÁÞËÁÌÁÓØ × ÐÉ×Ï×ÁÒÎÅ ÂÏÌÏÔÎÉÃÙ! ï ÜÔÏÍ ÏÎÁ É ÎÅ ÐÏÄÕÍÁÌÁ! ðÌÁÔØÅ ÅÅ ×ÓÅ ÓÐÌÏÛØ ÂÙÌÏ ÐÏËÒÙÔÏ ÓÌÉÚØÀ, ÕÖ ×ÃÅÐÉÌÓÑ ÅÊ × ×ÏÌÏÓÙ É ÈÌÏÐÁÌ ÅÅ ÐÏ ÛÅÅ, Á ÉÚ ËÁÖÄÏÊ ÓËÌÁÄËÉ ÐÌÁÔØÑ ×ÙÇÌÑÄÙ×ÁÌÉ ÖÁÂÙ, ÌÁÑ×ÛÉÅ, ÔÏÞÎÏ ÖÉÒÎÙÅ ÏÈÒÉÐÛÉÅ ÍÏÓØËÉ. óÔÒÁÓÔØ, ËÁË ÂÙÌÏ ÎÅÐÒÉÑÔÎÏ! «îÕ, ÄÁ É ÄÒÕÇÉÅ-ÔÏ ÚÄÅÓØ ×ÙÇÌÑÄÑÔ ÎÅ ÌÕÞÛÅ ÍÏÅÇÏ!» — ÕÔÅÛÁÌÁ ÓÅÂÑ éÎÇÅ.

   èÕÖÅ ÖÅ ×ÓÅÇÏ ÂÙÌÏ ÞÕ×ÓÔ×Ï ÓÔÒÁÛÎÏÇÏ ÇÏÌÏÄÁ. îÅÕÖÅÌÉ ÅÊ ÎÅÌØÚÑ ÎÁÇÎÕÔØÓÑ É ÏÔÌÏÍÉÔØ ËÕÓÏÞÅË ÈÌÅÂÁ, ÎÁ ËÏÔÏÒÏÍ ÏÎÁ ÓÔÏÉÔ? îÅÔ, ÓÐÉÎÁ ÎÅ ÓÇÉÂÁÌÁÓØ, ÒÕËÉ É ÎÏÇÉ ÎÅ Ä×ÉÇÁÌÉÓØ, ÏÎÁ ×ÓÑ ÂÕÄÔÏ ÏËÁÍÅÎÅÌÁ É ÍÏÇÌÁ ÔÏÌØËÏ ×ÏÄÉÔØ ÇÌÁÚÁÍÉ ×Ï ×ÓÅ ÓÔÏÒÏÎÙ, ËÒÕÇÏÍ, ÄÁÖÅ ×Ù×ÏÒÁÞÉ×ÁÔØ ÉÈ ÉÚ ÏÒÂÉÔ É ÇÌÑÄÅÔØ ÎÁÚÁÄ. æÕ, ËÁË ÜÔÏ ×ÙÈÏÄÉÌÏ ÇÁÄËÏ! é ×ÄÏÂÁ×ÏË ËÏ ×ÓÅÍÕ ÜÔÏÍÕ Ñ×ÉÌÉÓØ ÍÕÈÉ É ÎÁÞÁÌÉ ÐÏÌÚÁÔØ ÐÏ ÅÅ ÇÌÁÚÁÍ ×ÚÁÄ É ×ÐÅÒÅÄ; ÏÎÁ ÍÏÒÇÁÌÁ ÇÌÁÚÁÍÉ, ÎÏ ÍÕÈÉ ÎÅ ÕÌÅÔÁÌÉ — ËÒÙÌØÑ Õ ÎÉÈ ÂÙÌÉ ÏÂÝÉÐÁÎÙ, É ÏÎÉ ÍÏÇÌÉ ÔÏÌØËÏ ÐÏÌÚÁÔØ. ÷ÏÔ ÂÙÌÁ ÍÕËÁ! á ÔÕÔ ÅÝÅ ÜÔÏÔ ÇÏÌÏÄ! ðÏÄ ËÏÎÅà éÎÇÅ ÓÔÁÌÏ ËÁÚÁÔØÓÑ, ÞÔÏ ×ÎÕÔÒÅÎÎÏÓÔÉ ÅÅ ÐÏÖÒÁÌÉ ÓÁÍÉÈ ÓÅÂÑ, É ×ÎÕÔÒÉ Õ ÎÅÅ ÓÔÁÌÏ ÐÕÓÔÏ, ÕÖÁÓÎÏ ÐÕÓÔÏ!

   — îÕ, ÅÓÌÉ ÜÔÏ ÂÕÄÅÔ ÐÒÏÄÏÌÖÁÔØÓÑ ÄÏÌÇÏ, Ñ ÎÅ ×ÙÄÅÒÖÕ! — ÓËÁÚÁÌÁ éÎÇÅ, ÎÏ ×ÙÄÅÒÖÁÔØ ÅÊ ÐÒÉÛÌÏÓØ: ÐÅÒÅÍÅÎÙ ÎÅ ÎÁÓÔÕÐÁÌÏ.

   ÷ÄÒÕÇ ÎÁ ÇÏÌÏ×Õ ÅÊ ËÁÐÎÕÌÁ ÇÏÒÑÞÁÑ ÓÌÅÚÁ, ÓËÁÔÉÌÁÓØ ÐÏ ÌÉÃÕ ÎÁ ÇÒÕÄØ É ÐÏÔÏÍ ÎÁ ÈÌÅÂ; ÚÁ ÎÅÀ ÄÒÕÇÁÑ, ÔÒÅÔØÑ, ÃÅÌÙÊ ÇÒÁÄ ÓÌÅÚ. ëÔÏ ÖÅ ÍÏÇ ÐÌÁËÁÔØ Ï éÎÇÅ?

   á ÒÁÚ×Å Õ ÎÅÅ ÎÅ ÏÓÔÁ×ÁÌÏÓØ ÎÁ ÚÅÍÌÅ ÍÁÔÅÒÉ? çÏÒØËÉÅ ÓÌÅÚÙ ÍÁÔÅÒÉ, ÐÒÏÌÉ×ÁÅÍÙÅ ÅÀ ÉÚ-ÚÁ Ó×ÏÅÇÏ ÒÅÂÅÎËÁ, ×ÓÅÇÄÁ ÄÏÈÏÄÑÔ ÄÏ ÎÅÇÏ, ÎÏ ÎÅ ÏÓ×ÏÂÏÖÄÁÀÔ ÅÇÏ, Á ÔÏÌØËÏ ÖÇÕÔ, Õ×ÅÌÉÞÉ×ÁÑ ÅÇÏ ÍÕËÉ. õÖÁÓÎÙÊ, ÎÅÓÔÅÒÐÉÍÙÊ ÇÏÌÏÄ ÂÙÌ, ÏÄÎÁËÏ, ÈÕÖÅ ×ÓÅÇÏ! ôÏÐÔÁÔØ ÈÌÅ ÎÏÇÁÍÉ É ÎÅ ÂÙÔØ × ÓÏÓÔÏÑÎÉÉ ÏÔÌÏÍÉÔØ ÏÔ ÎÅÇÏ ÈÏÔØ ËÕÓÏÞÅË! åÊ ËÁÚÁÌÏÓØ, ÞÔÏ ×ÓÅ ×ÎÕÔÒÉ ÅÅ ÐÏÖÒÁÌÏ ÓÁÍÏ ÓÅÂÑ, É ÏÎÁ ÓÔÁÌÁ ÔÏÎËÏÊ, ÐÕÓÔÏÊ ÔÒÏÓÔÉÎËÏÊ, ×ÔÑÇÉ×Á×ÛÅÊ × ÓÅÂÑ ËÁÖÄÙÊ Ú×ÕË. ïÎÁ Ñ×ÓÔ×ÅÎÎÏ ÓÌÙÛÁÌÁ ×ÓÅ, ÞÔÏ ÇÏ×ÏÒÉÌÉ Ï ÎÅÊ ÔÁÍ, ÎÁ×ÅÒÈÕ, Á ÇÏ×ÏÒÉÌÉ-ÔÏ ÏÄÎÏ ÄÕÒÎÏÅ. äÁÖÅ ÍÁÔØ ÅÅ, ÈÏÔØ É ÇÏÒØËÏ, ÉÓËÒÅÎÎÏ ÏÐÌÁËÉ×ÁÌÁ ÅÅ, ×ÓÅ-ÔÁËÉ ÐÏ×ÔÏÒÑÌÁ: «óÐÅÓØ ÄÏ ÄÏÂÒÁ ÎÅ ÄÏ×ÏÄÉÔ! óÐÅÓØ É ÓÇÕÂÉÌÁ ÔÅÂÑ, éÎÇÅ! ëÁË ÔÙ ÏÇÏÒÞÉÌÁ ÍÅÎÑ!»

   é ÍÁÔØ éÎÇÅ É ×ÓÅ ÔÁÍ, ÎÁ×ÅÒÈÕ, ÕÖÅ ÚÎÁÌÉ Ï ÅÅ ÇÒÅÈÅ, ÚÎÁÌÉ, ÞÔÏ ÏÎÁ ÎÁÓÔÕÐÉÌÁ ÎÁ ÈÌÅÂ É ÐÒÏ×ÁÌÉÌÁÓØ ÓË×ÏÚØ ÚÅÍÌÀ. ïÄÉÎ ÐÁÓÔÕÈ ×ÉÄÅÌ ×ÓÅ ÜÔÏ Ó ÈÏÌÍÁ É ÒÁÓÓËÁÚÁÌ ÄÒÕÇÉÍ.

   — ëÁË ÔÙ ÏÇÏÒÞÉÌÁ Ó×ÏÀ ÍÁÔØ, éÎÇÅ! — ÐÏ×ÔÏÒÑÌÁ ÍÁÔØ. — äÁ Ñ ÄÒÕÇÏÇÏ É ÎÅ ÖÄÁÌÁ!

   «ìÕÞÛÅ ÂÙ ÍÎÅ É ÎÅ ÒÏÄÉÔØÓÑ ÎÁ Ó×ÅÔ! — ÄÕÍÁÌÁ éÎÇÅ. — ëÁËÏÊ ÔÏÌË ÉÚ ÔÏÇÏ, ÞÔÏ ÍÁÔØ ÔÅÐÅÒØ ÈÎÙÞÅÔ ÏÂÏ ÍÎÅ!»

   óÌÙÛÁÌÁ ÏÎÁ É ÓÌÏ×Á Ó×ÏÉÈ ÇÏÓÐÏÄ, ÐÏÞÔÅÎÎÙÈ ÌÀÄÅÊ, ÏÂÒÁÝÁ×ÛÉÈÓÑ Ó ÎÅÀ, ËÁË Ó ÄÏÞÅÒØÀ: «ïÎÁ ÂÏÌØÛÁÑ ÇÒÅÛÎÉÃÁ! ïÎÁ ÎÅ ÞÔÉÌÁ ÄÁÒÏ× çÏÓÐÏÄÎÉÈ, ÐÏÐÉÒÁÌÁ ÉÈ ÎÏÇÁÍÉ! îÅ ÓËÏÒÏ ÏÔËÒÏÀÔÓÑ ÄÌÑ ÎÅÅ Ä×ÅÒÉ ÍÉÌÏÓÅÒÄÉÑ!»

   «÷ÏÓÐÉÔÙ×ÁÌÉ ÂÙ ÍÅÎÑ ÐÏÌÕÞÛÅ, ÐÏÓÔÒÏÖÅ! — ÄÕÍÁÌÁ éÎÇÅ. — ÷ÙÇÏÎÑÌÉ ÂÙ ÉÚ ÍÅÎÑ ÐÏÒÏËÉ, ÅÓÌÉ ÏÎÉ ×Ï ÍÎÅ ÓÉÄÅÌÉ!»

   óÌÙÛÁÌÁ ÏÎÁ É ÐÅÓÎÀ, ËÏÔÏÒÕÀ ÓÌÏÖÉÌÉ Ï ÎÅÊ ÌÀÄÉ, ÐÅÓÎÀ Ï ÓÐÅÓÉ×ÏÊ ÄÅ×ÏÞËÅ, ÎÁÓÔÕÐÉ×ÛÅÊ ÎÁ ÈÌÅÂ, ÞÔÏÂÙ ÎÅ ÚÁÐÁÞËÁÔØ ÂÁÛÍÁËÏ×. ÷ÓÅ ÒÁÓÐÅ×ÁÌÉ ÅÅ.

   «ëÁË ÐÏÄÕÍÁÀ, ÞÅÇÏ ÍÎÅ ÎÉ ÐÒÉÛÌÏÓØ ×ÙÓÌÕÛÁÔØ É ×ÙÓÔÒÁÄÁÔØ ÚÁ ÍÏÀ ÐÒÏ×ÉÎÎÏÓÔØ! — ÄÕÍÁÌÁ éÎÇÅ. — ðÕÓÔØ ÂÙ É ÄÒÕÇÉÅ ÐÏÐÌÁÔÉÌÉÓØ ÚÁ Ó×ÏÉ! á ÓËÏÌØËÉÍ ÂÙ ÐÒÉÛÌÏÓØ! õ, ËÁË Ñ ÔÅÒÚÁÀÓØ!»

   é ÄÕÛÁ éÎÇÅ ÓÔÁÎÏ×ÉÌÁÓØ ÅÝÅ ÇÒÕÂÅÅ, ÖÅÓÔÞÅ ÅÅ ÏÂÏÌÏÞËÉ.

   — ÷ ÔÁËÏÍ ÏÂÝÅÓÔ×Å, ËÁË ÚÄÅÓØ, ÌÕÞÛÅ ÎÅ ÓÔÁÎÅÛØ! äÁ Ñ É ÎÅ ÈÏÞÕ! éÛØ, ÔÁÒÁÝÁÔÓÑ ÎÁ ÍÅÎÑ! — ÇÏ×ÏÒÉÌÁ ÏÎÁ É ×ËÏÎÅà ÏÖÅÓÔÏÞÉÌÁÓØ É ÏÚÌÏÂÉÌÁÓØ ÎÁ ×ÓÅÈ ÌÀÄÅÊ. — ïÂÒÁÄÏ×ÁÌÉÓØ, ÎÁÛÌÉ ÔÅÐÅÒØ, Ï ÞÅÍ ÇÁÌÄÅÔØ! õ, ËÁË Ñ ÔÅÒÚÁÀÓØ!

   óÌÙÛÁÌÁ ÏÎÁ ÔÁËÖÅ, ËÁË ÉÓÔÏÒÉÀ ÅÅ ÒÁÓÓËÁÚÙ×ÁÌÉ ÄÅÔÑÍ, É ÍÁÌÀÔËÉ ÎÁÚÙ×ÁÌÉ ÅÅ ÂÅÚÂÏÖÎÉÃÅÊ.

   — ïÎÁ ÔÁËÁÑ ÇÁÄËÁÑ! ðÕÓÔØ ÔÅÐÅÒØ ÐÏÍÕÞÁÅÔÓÑ ÈÏÒÏÛÅÎØËÏ! — ÇÏ×ÏÒÉÌÉ ÄÅÔÉ.

   ôÏÌØËÏ ÏÄÎÏ ÄÕÒÎÏÅ ÓÌÙÛÁÌÁ Ï ÓÅÂÅ éÎÇÅ ÉÚ ÄÅÔÓËÉÈ ÕÓÔ. îÏ ×ÏÔ ÒÁÚ, ÔÅÒÚÁÑÓØ ÏÔ ÇÏÌÏÄÁ É ÚÌÏÂÙ, ÓÌÙÛÉÔ ÏÎÁ ÏÐÑÔØ Ó×ÏÅ ÉÍÑ É Ó×ÏÀ ÉÓÔÏÒÉÀ. åÅ ÒÁÓÓËÁÚÙ×ÁÌÉ ÏÄÎÏÊ ÎÅ×ÉÎÎÏÊ, ÍÁÌÅÎØËÏÊ ÄÅ×ÏÞËÅ, É ÍÁÌÀÔËÁ ×ÄÒÕÇ ÚÁÌÉÌÁÓØ ÓÌÅÚÁÍÉ Ï ÓÐÅÓÉ×ÏÊ, ÓÕÅÔÎÏÊ éÎÇÅ.

   — é ÎÅÕÖÅÌÉ ÏÎÁ ÎÉËÏÇÄÁ ÎÅ ×ÅÒÎÅÔÓÑ ÓÀÄÁ, ÎÁ×ÅÒÈ? — ÓÐÒÏÓÉÌÁ ÍÁÌÀÔËÁ.

   — îÉËÏÇÄÁ! — ÏÔ×ÅÔÉÌÉ ÅÊ.

   — á ÅÓÌÉ ÏÎÁ ÐÏÐÒÏÓÉÔ ÐÒÏÝÅÎÉÑ, ÏÂÅÝÁÅÔ ÎÉËÏÇÄÁ ÂÏÌØÛÅ ÔÁË ÎÅ ÄÅÌÁÔØ?

   — äÁ ÏÎÁ ×Ï×ÓÅ ÎÅ ÈÏÞÅÔ ÐÒÏÓÉÔØ ÐÒÏÝÅÎÉÑ!

   — áÈ, ËÁË ÂÙ ÍÎÅ ÈÏÔÅÌÏÓØ, ÞÔÏÂÙ ÏÎÁ ÐÏÐÒÏÓÉÌÁ ÐÒÏÝÅÎÉÑ! — ÓËÁÚÁÌÁ ÄÅ×ÏÞËÁ É ÄÏÌÇÏ ÎÅ ÍÏÇÌÁ ÕÔÅÛÉÔØÓÑ. — ñ ÂÙ ÏÔÄÁÌÁ Ó×ÏÊ ËÕËÏÌØÎÙÊ ÄÏÍÉË, ÔÏÌØËÏ ÂÙ ÅÊ ÐÏÚ×ÏÌÉÌÉ ×ÅÒÎÕÔØÓÑ ÎÁ ÚÅÍÌÀ! âÅÄÎÁÑ, ÂÅÄÎÁÑ éÎÇÅ!

   óÌÏ×Á ÜÔÉ ÄÏÛÌÉ ÄÏ ÓÅÒÄÃÁ éÎÇÅ, É ÅÊ ÓÔÁÌÏ ËÁË ÂÕÄÔÏ ÐÏÌÅÇÞÅ: × ÐÅÒ×ÙÊ ÒÁÚ ÎÁÛÌÁÓØ ÖÉ×ÁÑ ÄÕÛÁ, ËÏÔÏÒÁÑ ÓËÁÚÁÌÁ: «ÂÅÄÎÁÑ éÎÇÅ!» — É ÎÅ ÐÒÉÂÁ×ÉÌÁ ÎÉ ÓÌÏ×Á Ï ÅÅ ÇÒÅÈÅ. íÁÌÅÎØËÁÑ, ÎÅ×ÉÎÎÁÑ ÄÅ×ÏÞËÁ ÐÌÁËÁÌÁ É ÐÒÏÓÉÌÁ ÚÁ ÎÅÅ!.. ëÁËÏÅ-ÔÏ ÓÔÒÁÎÎÏÅ ÞÕ×ÓÔ×Ï ÏÈ×ÁÔÉÌÏ ÄÕÛÕ éÎÇÅ; ÏÎÁ ÂÙ, ËÁÖÅÔÓÑ, ÚÁÐÌÁËÁÌÁ ÓÁÍÁ, ÄÁ ÎÅ ÍÏÇÌÁ, É ÜÔÏ ÂÙÌÏ ÎÏ×ÙÍ ÍÕÞÅÎÉÅÍ.

   îÁ ÚÅÍÌÅ ÇÏÄÙ ÌÅÔÅÌÉ ÓÔÒÅÌÏÀ, ÐÏÄ ÚÅÍÌÅÀ ÖÅ ×ÓÅ ÏÓÔÁ×ÁÌÏÓØ ÐÏ-ÐÒÅÖÎÅÍÕ. éÎÇÅ ÓÌÙÛÁÌÁ Ó×ÏÅ ÉÍÑ ×ÓÅ ÒÅÖÅ É ÒÅÖÅ — ÎÁ ÚÅÍÌÅ ×ÓÐÏÍÉÎÁÌÉ Ï ÎÅÊ ×ÓÅ ÍÅÎØÛÅ É ÍÅÎØÛÅ. îÏ ÏÄÎÁÖÄÙ ÄÏÌÅÔÅÌ ÄÏ ÎÅÅ ×ÚÄÏÈ:

   «éÎÇÅ! éÎÇÅ! ëÁË ÔÙ ÏÇÏÒÞÉÌÁ ÍÅÎÑ! ñ ×ÓÅÇÄÁ ÜÔÏ ÐÒÅÄ×ÉÄÅÌÁ!» üÔÏ ÕÍÉÒÁÌÁ ÍÁÔØ éÎÇÅ.

   óÌÙÛÁÌÁ ÏÎÁ ÉÎÏÇÄÁ Ó×ÏÅ ÉÍÑ É ÉÚ ÕÓÔ ÓÔÁÒÙÈ ÈÏÚÑÅ×.

   èÏÚÑÊËÁ, ×ÐÒÏÞÅÍ, ×ÙÒÁÖÁÌÁÓØ ×ÓÅÇÄÁ ÓÍÉÒÅÎÎÏ: «íÏÖÅÔ ÂÙÔØ, ÍÙ ÅÝÅ Ó×ÉÄÉÍÓÑ Ó ÔÏÂÏÀ, éÎÇÅ! îÉËÔÏ ÎÅ ÚÎÁÅÔ, ËÕÄÁ ÐÏÐÁÄÅÔ!»

   îÏ éÎÇÅ-ÔÏ ÚÎÁÌÁ, ÞÔÏ ÅÅ ÐÏÞÔÅÎÎÏÊ ÇÏÓÐÏÖÅ ÎÅ ÐÏÐÁÓÔØ ÔÕÄÁ, ËÕÄÁ ÐÏÐÁÌÁ ÏÎÁ.

   íÅÄÌÅÎÎÏ, ÍÕÞÉÔÅÌØÎÏ ÍÅÄÌÅÎÎÏ ÐÏÌÚÌÏ ×ÒÅÍÑ.

   é ×ÏÔ éÎÇÅ ÏÐÑÔØ ÕÓÌÙÛÁÌÁ Ó×ÏÅ ÉÍÑ É Õ×ÉÄÅÌÁ, ËÁË ÎÁÄ ÎÅÀ ÂÌÅÓÎÕÌÉ Ä×Å ÑÒËÉÅ Ú×ÅÚÄÏÞËÉ: ÜÔÏ ÚÁËÒÙÌÁÓØ ÎÁ ÚÅÍÌÅ ÐÁÒÁ ËÒÏÔËÉÈ ÏÞÅÊ. ðÒÏÛÌÏ ÕÖÅ ÍÎÏÇÏ ÌÅÔ Ó ÔÅÈ ÐÏÒ, ËÁË ÍÁÌÅÎØËÁÑ ÄÅ×ÏÞËÁ ÎÅÕÔÅÛÎÏ ÐÌÁËÁÌÁ Ï «ÂÅÄÎÏÊ éÎÇÅ»: ÍÁÌÀÔËÁ ÕÓÐÅÌÁ ×ÙÒÁÓÔÉ, ÓÏÓÔÁÒÉÔØÓÑ É ÂÙÌÁ ÏÔÏÚ×ÁÎÁ çÏÓÐÏÄÏÍ âÏÇÏÍ Ë óÅÂÅ. ÷ ÐÏÓÌÅÄÎÀÀ ÍÉÎÕÔÕ, ËÏÇÄÁ × ÄÕÛÅ ×ÓÐÙÈÉ×ÁÀÔ ÑÒËÉÍ Ó×ÅÔÏÍ ×ÏÓÐÏÍÉÎÁÎÉÑ ÃÅÌÏÊ ÖÉÚÎÉ, ×ÓÐÏÍÎÉÌÉÓØ ÕÍÉÒÁÀÝÅÊ É ÅÅ ÇÏÒØËÉÅ ÓÌÅÚÙ Ï éÎÇÅ, ÄÁ ÔÁË ÖÉ×Ï, ÞÔÏ ÏÎÁ ÎÅ×ÏÌØÎÏ ×ÏÓËÌÉËÎÕÌÁ:

   «çÏÓÐÏÄÉ, ÍÏÖÅÔ ÂÙÔØ, É Ñ, ËÁË éÎÇÅ, ÓÁÍÁ ÔÏÇÏ ÎÅ ×ÅÄÁÑ, ÐÏÐÉÒÁÌÁ ÎÏÇÁÍÉ ô×ÏÉ ×ÓÅÂÌÁÇÉÅ ÄÁÒÙ, ÍÏÖÅÔ ÂÙÔØ, É ÍÏÑ ÄÕÛÁ ÂÙÌÁ ÚÁÒÁÖÅÎÁ ÓÐÅÓØÀ, É ÔÏÌØËÏ ô×ÏÅ ÍÉÌÏÓÅÒÄÉÅ ÎÅ ÄÁÌÏ ÍÎÅ ÐÁÓÔØ ÎÉÖÅ, ÎÏ ÐÏÄÄÅÒÖÁÌÏ ÍÅÎÑ! îÅ ÏÓÔÁ×Ø ÖÅ ÍÅÎÑ × ÐÏÓÌÅÄÎÉÊ ÍÏÊ ÞÁÓ!»

   é ÔÅÌÅÓÎÙÅ ÏÞÉ ÕÍÉÒÁÀÝÅÊ ÚÁËÒÙÌÉÓØ, Á ÄÕÈÏ×ÎÙÅ ÏÔ×ÅÒÚÌÉÓØ, É ÔÁË ËÁË éÎÇÅ ÂÙÌÁ ÅÅ ÐÏÓÌÅÄÎÅÊ ÍÙÓÌØÀ, ÔÏ ÏÎÁ É ÕÚÒÅÌÁ Ó×ÏÉÍ ÄÕÈÏ×ÎÙÍ ×ÚÏÒÏÍ ÔÏ, ÞÔÏ ÂÙÌÏ ÓËÒÙÔÏ ÏÔ ÚÅÍÎÏÇÏ — Õ×ÉÄÁÌÁ, ËÁË ÎÉÚËÏ ÐÁÌÁ éÎÇÅ. ðÒÉ ÜÔÏÍ ÚÒÅÌÉÝÅ ÂÌÁÇÏÞÅÓÔÉ×ÁÑ ÄÕÛÁ ÚÁÌÉÌÁÓØ ÓÌÅÚÁÍÉ É Ñ×ÉÌÁÓØ Ë ÐÒÅÓÔÏÌÕ ãÁÒÑ îÅÂÅÓÎÏÇÏ, ÐÌÁÞÁ É ÍÏÌÑÓØ Ï ÇÒÅÛÎÏÊ ÄÕÛÅ ÔÁË ÖÅ ÉÓËÒÅÎÎÏ, ËÁË ÐÌÁËÁÌÁ ÒÅÂÅÎËÏÍ. üÔÉ ÒÙÄÁÎÉÑ É ÍÏÌØÂÙ ÏÔÄÁÌÉÓØ ÜÈÏÍ × ÐÕÓÔÏÊ ÏÂÏÌÏÞËÅ, ÚÁËÌÀÞÁ×ÛÅÊ × ÓÅÂÅ ÔÅÒÚÁÀÝÕÀÓÑ ÄÕÛÕ, É ÄÕÛÁ éÎÇÅ ÂÙÌÁ ËÁË ÂÙ ÐÏÄÁ×ÌÅÎÁ ÜÔÏÊ ÎÅÖÄÁÎÎÏÊ ÌÀÂÏ×ØÀ Ë ÎÅÊ ÎÁ ÎÅÂÅ. âÏÖÉÊ ÁÎÇÅÌ ÐÌÁËÁÌ Ï ÎÅÊ! þÅÍ ÏÎÁ ÚÁÓÌÕÖÉÌÁ ÜÔÏ? éÚÍÕÞÅÎÎÁÑ ÄÕÛÁ ÏÇÌÑÎÕÌÁÓØ ÎÁ ×ÓÀ Ó×ÏÀ ÖÉÚÎØ, ÎÁ ×ÓÅ ÓÏÄÅÑÎÎÏÅ ÅÊ É ÚÁÌÉÌÁÓØ ÓÌÅÚÁÍÉ, ËÁËÉÈ ÎÉËÏÇÄÁ ÎÅ ÚÎÁ×ÁÌÁ éÎÇÅ. öÁÌÏÓÔØ Ë ÓÁÍÏÊ ÓÅÂÅ ÎÁÐÏÌÎÉÌÁ ÅÅ: ÅÊ ËÁÚÁÌÏÓØ, ÞÔÏ Ä×ÅÒÉ ÍÉÌÏÓÅÒÄÉÑ ÏÓÔÁÎÕÔÓÑ ÄÌÑ ÎÅÅ ÚÁÐÅÒÔÙÍÉ ÎÁ ×ÅËÉ ×ÅÞÎÙÅ! é ×ÏÔ, ÅÄ×Á ÏÎÁ Ó ÓÏËÒÕÛÅÎÉÅÍ ÓÏÚÎÁÌÁ ÜÔÏ, × ÐÏÄÚÅÍÎÕÀ ÐÒÏÐÁÓÔØ ÐÒÏÎÉË ÌÕÞ Ó×ÅÔÁ, ÓÉÌØÎÅÅ ÓÏÌÎÅÞÎÏÇÏ, ËÏÔÏÒÙÊ ÒÁÓÔÏÐÌÑÅÔ ÓÎÅÖÎÏÇÏ ÉÓÔÕËÁÎÁ, ÓÌÅÐÌÅÎÎÏÇÏ ÎÁ Ä×ÏÒÅ ÍÁÌØÞÕÇÁÎÁÍÉ, É ÂÙÓÔÒÅÅ, ÞÅÍ ÔÁÅÔ ÎÁ ÔÅÐÌÙÈ ÇÕÂËÁÈ ÒÅÂÅÎËÁ ÓÎÅÖÉÎËÁ, ÒÁÓÔÁÑÌÁ ÏËÁÍÅÎÅÌÁÑ ÏÂÏÌÏÞËÁ éÎÇÅ. íÁÌÅÎØËÁÑ ÐÔÉÞËÁ ÍÏÌÎÉÅÊ ×Ú×ÉÌÁÓØ ÉÚ ÇÌÕÂÉÎÙ ÎÁ ×ÏÌÀ. îÏ, ÏÞÕÔÉ×ÛÉÓØ ÓÒÅÄÉ ÂÅÌÏÇÏ Ó×ÅÔÁ, ÏÎÁ ÓßÅÖÉÌÁÓØ ÏÔ ÓÔÒÁÈÁ É ÓÔÙÄÁ — ÏÎÁ ×ÓÅÈ ÂÏÑÌÁÓØ, ÓÔÙÄÉÌÁÓØ É ÐÏÓÐÅÛÎÏ ÓÐÒÑÔÁÌÁÓØ × ÔÅÍÎÕÀ ÔÒÅÝÉÎÕ × ËÁËÏÊ-ÔÏ ÐÏÌÕÒÁÚÒÕÛÉ×ÛÅÊÓÑ ÓÔÅÎÅ. ôÕÔ ÏÎÁ É ÓÉÄÅÌÁ, ÓßÅÖÉ×ÛÉÓØ, ÄÒÏÖÁ ×ÓÅÍ ÔÅÌÏÍ, ÎÅ ÉÚÄÁ×ÁÑ ÎÉ Ú×ÕËÁ, — Õ ÎÅÅ É ÎÅ ÂÙÌÏ ÇÏÌÏÓÁ. äÏÌÇÏ ÓÉÄÅÌÁ ÏÎ ÔÁË, ÐÒÅÖÄÅ ÞÅÍ ÏÓÍÅÌÉÌÁÓØ ÏÇÌÑÄÅÔØÓÑ É ÐÏÌÀÂÏ×ÁÔØÓÑ ×ÅÌÉËÏÌÅÐÉÅÍ âÏÖØÅÇÏ ÍÉÒÁ. äÁ, ×ÅÌÉËÏÌÅÐÅÎ ÂÙÌ âÏÖÉÊ ÍÉÒ! ÷ÏÚÄÕÈ ÂÙÌ Ó×ÅÖ É ÍÑÇÏË, ÑÒËÏ ÓÉÑÌ ÍÅÓÑÃ, ÄÅÒÅ×ØÑ É ËÕÓÔÙ ÂÌÁÇÏÕÈÁÌÉ; × ÕÇÏÌËÅ, ÇÄÅ ÕËÒÙÌÁÓØ ÐÔÉÞËÁ, ÂÙÌÏ ÔÁË ÕÀÔÎÏ, Á ÐÌÁÔØÉÃÅ ÎÁ ÎÅÊ ÂÙÌÏ ÔÁËÏÅ ÞÉÓÔÅÎØËÏÅ, ÎÁÒÑÄÎÏÅ. ëÁËÁÑ ÌÀÂÏ×Ø, ËÁËÁÑ ËÒÁÓÏÔÁ ÂÙÌÉ ÒÁÚÌÉÔÙ × âÏÖØÅÍ ÍÉÒÅ! é ×ÓÅ ÍÙÓÌÉ, ÞÔÏ ÛÅ×ÅÌÉÌÉÓØ × ÇÒÕÄÉ ÐÔÉÞËÉ, ÇÏÔÏ×Ù ÂÙÌÉ ×ÙÌÉÔØÓÑ × ÐÅÓÎÅ, ÎÏ ÐÔÉÞËÁ ÎÅ ÍÏÇÌÁ ÐÅÔØ, ËÁË ÅÊ ÎÉ ÈÏÔÅÌÏÓØ ÜÔÏÇÏ; ÎÅ ÍÏÇÌÁ ÏÎÁ ÎÉ ÐÒÏËÕËÏ×ÁÔØ, ËÁË ËÕËÕÛËÁ, ÎÉ ÚÁÝÅÌËÁÔØ, ËÁË ÓÏÌÏ×ÅÊ! îÏ çÏÓÐÏÄØ ÓÌÙÛÉÔ ÄÁÖÅ ÎÅÍÕÀ È×ÁÌÕ ÞÅÒ×ÑËÁ É ÕÓÌÙÛÁÌ É ÜÔÕ ÂÅÚÇÌÁÓÎÕÀ È×ÁÌÕ, ÞÔÏ ÍÙÓÌÅÎÎÏ ÎÅÓÌÁÓØ Ë ÎÅÂÕ, ËÁË ÐÓÁÌÏÍ, Ú×ÕÞÁ×ÛÉÊ × ÇÒÕÄÉ äÁ×ÉÄÁ, ÐÒÅÖÄÅ ÞÅÍ ÏÎ ÎÁÛÅÌ ÄÌÑ ÎÅÇÏ ÓÌÏ×Á É ÍÅÌÏÄÉÀ.

   îÅÍÁÑ È×ÁÌÁ ÐÔÉÞËÉ ÒÏÓÌÁ ÄÅÎØ ÏÔÏ ÄÎÑ É ÔÏÌØËÏ ÖÄÁÌÁ ÓÌÕÞÁÑ ×ÙÌÉÔØÓÑ × ÄÏÂÒÏÍ ÄÅÌÅ.

   îÁÓÔÁÌ ÓÏÞÅÌØÎÉË. ëÒÅÓÔØÑÎÉÎ ÐÏÓÔÁ×ÉÌ Õ ÚÁÂÏÒÁ ÛÅÓÔ É ÐÒÉ×ÑÚÁÌ Ë ×ÅÒÈÕÛËÅ ÅÇÏ ÎÅÏÂÍÏÌÏÞÅÎÎÙÊ ÓÎÏÐ Ï×ÓÁ — ÐÕÓÔØ É ÐÔÉÞËÉ ×ÅÓÅÌÏ ÓÐÒÁ×ÑÔ ÐÒÁÚÄÎÉË òÏÖÄÅÓÔ×Á óÐÁÓÉÔÅÌÑ!

   ÷ ÒÏÖÄÅÓÔ×ÅÎÓËÏÅ ÕÔÒÏ ×ÓÔÁÌÏ ÓÏÌÎÙÛËÏ É ÏÓ×ÅÔÉÌÏ ÓÎÏÐ; ÖÉ×Ï ÎÁÌÅÔÅÌÉ ÎÁ ÕÇÏÝÅÎÉÅ ÝÅÂÅÔÕÎØÉ-ÐÔÉÞËÉ. éÚ ÒÁÓÝÅÌÉÎÙ × ÓÔÅÎÅ ÔÏÖÅ ÒÁÚÄÁÌÏÓØ: «ÐÉ! ÐÉ!» íÙÓÌØ ×ÙÌÉÌÁÓØ × Ú×ÕËÅ, ÓÌÁÂÙÊ ÐÉÓË ÂÙÌ ÎÁÓÔÏÑÝÉÍ ÇÉÍÎÏÍ ÒÁÄÏÓÔÉ: ÍÙÓÌØ ÇÏÔÏ×ÉÌÁÓØ ×ÏÐÌÏÔÉÔØÓÑ × ÄÏÂÒÏÍ ÄÅÌÅ, É ÐÔÉÞËÁ ×ÙÌÅÔÅÌÁ ÉÚ Ó×ÏÅÇÏ ÕÂÅÖÉÝÁ. îÁ ÎÅÂÅ ÚÎÁÌÉ, ÞÔÏ ÜÔÏ ÂÙÌÁ ÚÁ ÐÔÉÞËÁ.

   úÉÍÁ ÓÔÏÑÌÁ ÓÕÒÏ×ÁÑ, ×ÏÄÙ ÂÙÌÉ ÓËÏ×ÁÎÙ ÔÏÌÓÔÙÍ ÌØÄÏÍ, ÄÌÑ ÐÔÉÃ É Ú×ÅÒÅÊ ÌÅÓÎÙÈ ÎÁÓÔÕÐÉÌÉ ÔÒÕÄÎÙÅ ×ÒÅÍÅÎÁ. íÁÌÅÎØËÁÑ ÐÔÁÛËÁ ÌÅÔÁÌÁ ÎÁÄ ÄÏÒÏÇÏÊ, ÏÔÙÓËÉ×ÁÑ É ÎÁÈÏÄÑ × ÓÎÅÖÎÙÈ ÂÏÒÏÚÄÁÈ, ÐÒÏ×ÅÄÅÎÎÙÈ ÓÁÎÑÍÉ, ÚÅÒÎÙÛËÉ, Á ×ÏÚÌÅ ÓÔÏÑÎÏË ÄÌÑ ËÏÒÍÅÖËÉ ÌÏÛÁÄÅÊ — ËÒÏÛËÉ ÈÌÅÂÁ; ÎÏ ÓÁÍÁ ÏÎÁ ÓßÅÄÁÌÁ ×ÓÅÇÄÁ ÔÏÌØËÏ ÏÄÎÏ ÚÅÒÎÙÛËÏ, ÏÄÎÕ ËÒÏÛËÕ, Á ÚÁÔÅÍ ÓÚÙ×ÁÌÁ ËÏÒÍÉÔØÓÑ ÄÒÕÇÉÈ ÇÏÌÏÄÎÙÈ ×ÏÒÏÂÙÛËÏ×. ìÅÔÁÌÁ ÏÎÁ É × ÇÏÒÏÄÁ, ÏÓÍÁÔÒÉ×ÁÌÁÓØ ËÒÕÇÏÍ É, ÚÁ×ÉÄÅ× ÎÁËÒÏÛÅÎÎÙÅ ÉÚ ÏËÎÁ ÍÉÌÏÓÅÒÄÎÏÊ ÒÕËÏÊ ËÕÓÏÞËÉ ÈÌÅÂÁ, ÔÏÖÅ ÓßÅÄÁÌÁ ÌÉÛØ ÏÄÉÎ, Á ×ÓÅ ÏÓÔÁÌØÎÏÅ ÏÔÄÁ×ÁÌÁ ÄÒÕÇÉÍ.

   ÷ ÔÅÞÅÎÉÅ ÚÉÍÙ ÐÔÉÞËÁ ÓÏÂÒÁÌÁ É ÒÁÚÄÁÌÁ ÔÁËÏÅ ËÏÌÉÞÅÓÔ×Ï ÈÌÅÂÎÙÈ ËÒÏÛÅË, ÞÔÏ ×ÓÅ ÏÎÉ ×ÍÅÓÔÅ ×ÅÓÉÌÉ ÓÔÏÌØËÏ ÖÅ, ÓËÏÌØËÏ ÈÌÅÂ, ÎÁ ËÏÔÏÒÙÊ ÎÁÓÔÕÐÉÌÁ éÎÇÅ, ÞÔÏÂÙ ÎÅ ÚÁÐÁÞËÁÔØ ÂÁÛÍÁËÏ×. é ËÏÇÄÁ ÂÙÌÁ ÎÁÊÄÅÎÁ É ÏÔÄÁÎÁ ÐÏÓÌÅÄÎÑÑ ËÒÏÛËÁ, ÓÅÒÙÅ ËÒÙÌØÑ ÐÔÉÞËÉ ÐÒÅ×ÒÁÔÉÌÉÓØ × ÂÅÌÙÅ É ÛÉÒÏËÏ ÒÁÓÐÕÓÔÉÌÉÓØ.

   — ÷ÏÎ ÌÅÔÉÔ ÍÏÒÓËÁÑ ÌÁÓÔÏÞËÁ! — ÓËÁÚÁÌÉ ÄÅÔÉ, Õ×ÉÄÁ× ÂÅÌÕÀ ÐÔÉÞËÕ.

   ðÔÉÞËÁ ÔÏ ÎÙÒÑÌÁ × ×ÏÌÎÙ, ÔÏ ×Ú×É×ÁÌÁÓØ ÎÁ×ÓÔÒÅÞÕ ÓÏÌÎÅÞÎÙÍ ÌÕÞÁÍ — É ×ÄÒÕÇ ÉÓÞÅÚÌÁ × ÜÔÏÍ ÓÉÑÎÉÉ. îÉËÔÏ ÎÅ ×ÉÄÅÌ, ËÕÄÁ ÏÎÁ ÄÅÌÁÓØ.

   — ïÎÁ ÕÌÅÔÅÌÁ ÎÁ ÓÏÌÎÙÛËÏ! — ÓËÁÚÁÌÉ ÄÅÔÉ.

  

  

   éÓÔÏÞÎÉË ÔÅËÓÔÁ: çÁÎÓ èÒÉÓÔÉÁÎ áÎÄÅÒÓÅÎ. óËÁÚËÉ É ÉÓÔÏÒÉÉ. ÷ Ä×ÕÈ ÔÏÍÁÈ. ì: èÕÄ. ÌÉÔÅÒÁÔÕÒÁ, 1969.

  

  

  

  

Ханс Кри́стиан А́ндерсен – датский прозаик и поэт, автор всемирно известных сказок для детей и взрослых. Его любят не только на родине, но и по всему миру. Миллионы книг покупают молодые родители каждый год. На его сказки снимают мультфильмы, выпускают различные сборники. Количество сказок действительно впечатляет!

Полный список сказок:

  • Аисты
  • Альбом крестного
  • Ангел
  • Анне Лисбет
  • Бабушка
  • Блоха и профессор
  • Блуждающие огоньки в городе
  • Большой морской змей
  • Бронзовый кабан (быль)
  • Бузинная матушка
  • Бутылочное горлышко
  • В детской
  • В судный день
  • Вельможные карты
  • Вен и Глен
  • Веселый нрав
  • Ветер рассказывает о Вальдемаре До и его дочерях
  • Ветряная мельница
  • Волшебный холм
  • Воротничок
  • Всяк знай своё место!
  • Гадкий утенок
  • Ганс Чурбан
  • Гречиха
  • Два брата
  • Две девицы
  • Двенадцать пассажиров
  • Дворовый петух и флюгерный
  • Девочка со спичками
  • Девочка, которая наступила на хлеб
  • День переезда
  • Дикие лебеди
  • Директор кукольного театра
  • Дни недели
  • Домовой и хозяйка
  • Домовой у лавочника
  • Дорожный товарищ
  • Дочь болотного царя
  • Дриада
  • Дурень Ганс
  • Дюймовочка
  • Еврейка
  • Ёлка
  • Епископ Бьёрглумский и его родичи
  • Есть же разница!
  • Жаба
  • Жених и невеста
  • Зеленые крошки
  • Злой князь. Предание
  • Золотой мальчик
  • И в щепке порой скрывается счастье
  • Иб и Христиночка
  • Из окна богадельни
  • Истинная правда
  • История года
  • История одной матери
  • Как хороша!
  • Калоши счастья
  • Капля воды
  • Картошка
  • Ключ от ворот
  • Кое-что
  • Колокол
  • Колокольный омут
  • Колокольный сторож Оле
  • Комета
  • Красные башмаки
  • Кто же счастливейшая?
  • Лебединое гнездо
  • Ледяная дева
  • Лён
  • Лягушачье кваканье
  • Маленький Клаус и Большой Клаус
  • Маленький Тук
  • Мотылёк
  • Муза нового века
  • На дюнах
  • На краю моря
  • На могиле ребенка
  • На утином дворе
  • Навозный жук
  • Немая книга
  • Нехороший мальчик
  • Новое платье короля
  • Ночной колпак старого холостяка
  • О том, как буря перевесила вывески
  • О чем рассказывала старуха Иоганна
  • Обрывок жемчужной нити
  • Огниво
  • Оле-Лукойе
  • Отпрыск райского растения
  • Парочка
  • Пастушка и трубочист
  • Пейтер, Петер и Пер
  • Перо и чернильница
  • Пляши, куколка, пляши!
  • Побратимы
  • Под ивою
  • Подснежник
  • Последний сон старого дуба
  • Последняя жемчужина
  • Прадедушка
  • Предки птичницы Греты
  • Прекраснейшая роза мира
  • Принцесса на горошине
  • Пропащая
  • Прыгуны
  • Психея
  • Птица народной песни
  • Птица феникс
  • Пятеро из одного стручка
  • Райский сад
  • Рассказы солнечного луча
  • Ребячья болтовня
  • Роза с могилы Гомера
  • Ромашка
  • Русалочка
  • С крепостного вала
  • Садовник и господа
  • Самое невероятное
  • Свечи
  • Свинопас
  • Свиньи
  • Свинья-копилка
  • Сердечное горе
  • Серебряная монетка
  • Сидень
  • Скверный мальчишка
  • Скороходы
  • Скрыто — не забыто
  • Снеговик
  • Снежная королева
  • Соловей
  • Соседи
  • Старая могильная плита
  • Старый дом
  • Старый уличный фонарь
  • Старый церковный колокол
  • Стойкий оловянный солдатик
  • Судьба репейника
  • Сумасшедший
  • Сундук — самолёт
  • Суп из колбасной палочки
  • Счастливое семейство
  • Сын привратника
  • Талисман
  • Тень
  • Тернистый путь славы
  • Тетушка
  • Тетушка зубная боль
  • Тряпье
  • Уж что муженек сделает, то и ладно
  • Улитка и розы
  • Философский камень
  • Хольгер-Датчанин
  • Цветы маленькой Иды
  • Чайник
  • Чего только не придумают…
  • Через тысячу лет
  • Что сказал вся семья
  • Штопальная игла
  • Эльф розового куста

Кто в своем детстве не читал добрых и волшебных сказок Андерсена, кто не бежал, бросая все дела, к телевизору, чтобы посмотреть “Снежную королеву” или “Стойкого оловянного солдатика”, кто не сопереживал и не смеялся от души вместе с героями бессмертных андерсеновских историй? Наверное, нет таких людей на свете. Самые лучшие детские воспоминания, самые лучшие черты наших характеров – все это, так или иначе, связано со сказками, на которых мы выросли.

Великий датчанин родился и вырос в Оденсе – третьем по величине городе Дании, на острове Фюн, столицей которого и является Оденсе – старый, как сама Дания, город, узкие улочки которого до сих пор помнят шаги своего знаменитого уроженца. Здесь многое осталось таким, как было раньше, – Собор Святого Кнуда, находящийся неподалеку от города старый замок Эгескев, да и Фюнская деревня – музей под открытым небом – все они несут в себе прелесть старины, перед которой мы всегда испытываем почтительный трепет.

Старый Оденсе, извитый паутинкой мощеных улочек, – это одна сплошная экскурсионная программа, поскольку на каждом шагу туристов ожидает какая-нибудь достопримечательность: памятники самому известному жителю города, Андерсену, коих насчитывается 18, памятники героям его сказок – одна только собака из “Огнива” чего стоит! Старинный монетный двор Монтергарден, Башня Одина, которая когда-то была второй по высоте башней Европы, дворец Оденсе Слот.

Улицы Оденсе всегда полны туристов, приезжающих поклониться великому датскому сказочнику, бойко идет торговля сувенирами в магазинчиках и лавках, отели оденсе спешат разместить у себя новых гостей, которые, едва прибыв в Оденсе, без устали целыми днями бродят по городу, с упоением разглядывают достопримечательности, лишь к вечеру возвращаясь в гостиницу, чтобы отдохнуть и набраться сил для новых экскурсий и впечатлений.

Утомившись от долгих прогулок по старинному городу, туристы заходят перекусить в бесчисленные кафе и ресторанчики, где всегда можно попробовать национальных датских блюд: рыбу в горшочках по-орхидски, запеченного в тесте лосося, знаменитые датские сыры и, конечно же, осушить бокал датского пива, сортов которого – сотни. Датская выпечка – это тоже произведения кондитерского искусства, которые вряд ли кого могут оставить равнодушным.
Суровая природа и красота маленькой скандинавской страны имеют свою прелесть, которая навсегда остается в памяти, как добрая и милая сказка Андерсена – отголосок детства.

«Дюймовочка» — это сказка о маленькой девочке, появившейся из цветка. В самом начале бедную девочку похищает ужасная Жаба и приносит к себе на болото, чтобы потом женить на ней своего сына. Но Дюймовочке удается сбежать от них. Тогда она попадает к майскому Жуку, но его сородичам прекрасная Дюймовочка показалась некрасивой и жук оставил ее на ромашке. Скоро наступила осень и девочка ушла из леса в поле, где набрела на норку полевой Мыши. Мышь ее приютила и посоветовала выйти замуж за богатого крота. Когда она была у крота в гостях, то увидела ласточку, которую все считали умершей, но Дюймовочка накрыла ее одеялом из травы и ухаживала за бедной птицей всю зиму.

Тем временем все готовились к свадьбе Дюймовочки и Крота. Осенью все уже было готово и Дюймовочка попросилась на улицу, чтобы попрощаться с солнышком. Там она увидела пролетающую Ласточку, которую она спасла зимой, та предложила девочке лететь вместе с ней в жаркую страну и девочка согласилась.

На юге девочку увидел Принц эльфов, пленился ее красотой и предложил выйти за него замуж, Дюймовочка согласилась не раздумывая.

Главные герои

  • Дюймовочка — главная героина сказки. Она очень маленького роста, всего 2,5 сантиметра. Но зато очень красивая. Девочка родилась из цветка, который купила у ведьмы и вырастила у себя бездетная женщина.
  • Мать Дюймовочки (бездетная женщина).
  • Жаба — украла Дюймовочку из ее постельки и хотела женить на своем сыне. Описывается как ужасная и мерзкая на вид.
  • Сын жабы.
  • Майский Жук — забрал Дюймовочку с кувшинки, когда она проплывала мимо него. Ему понравилась милая девочка, но он послушал своих родственников и оставил Дюймовочку в лесу.
  • Полевая Мышь — приютила девочку, когда та пришла к ней замерзшая и голодная, оставила жить у себя и предложила выйти замуж за крота.
  • Крот — богатый сосед Мыши. Имеет большое состояние, хорошую шубу и плохое зрение.
  • Ласточка — была спасена Дюймовочкой от смерти под холодным снегом. Отблагодарила девочку, уговорив ее лететь в жаркую страну.
  • Принц эльфов — влюбился в Дюймовочку с первого взгляда и сразу же предложил выйти за него замуж.

Единственная девочка — член Клуба весёлых человечков .

Характер

Подобно Гадкому Утёнку и некоторым другим персонажам Андерсена, Дюймовочка является персонажем-«аутсайдером», ищущим своё место в обществе. Такие герои вызывают у автора симпатию.

Сюжет сказки

Одна женщина вырастила цветок, там оказалась крохотная прекрасная девочка, ростом не больше человеческого пальца, женщина назвала её Дюймовочкой ․

Девочка была очень симпатичной. Это однажды заметила лягушка. Она решила, что Дюймовочка может стать прекрасной парой для её сына. Дождавшись полуночи, лягушка выкрала девочку, чтобы доставить её к своему сыну. Сын лягушки был очарован красотой девочки. Чтобы она не смогла бежать, он поместил Дюймовочку на лист водной лилии . Однако на помощь девочке пришли рыбы, которые перегрызли стебель лилии, а мотылёк, которому понравилась Дюймовочка, впрягся в её поясок и полетел, потянув за собой лист по воде. Пока мотылёк тянул лист с Дюймовочкой, майский жук перехватил её и понёс к себе на дерево. Мотылёк остался привязанным к листку. Дюймовочка очень жалела его — ведь он не мог сам освободиться.
На том же дереве жили другие майские жуки, которые пришли посмотреть на Дюймовочку. Но девочка им не понравилась, ведь у жуков были свои понятия о красоте. Жук оставил Дюймовочку одну жить в лесу. Так она прожила всё лето, и осень, а как приблизилась зима, девочка стала замерзать. К счастью, замёрзшая Дюймовочка обнаружила норку полевой мыши, которая приютила её у себя. Затем мышь решила выдать замуж девочку своему богатому соседу — кроту. Крот был очень состоятелен и настолько же скуп. Дюймовочка понравилась ему, и он согласился подумать о женитьбе. Крот показал Дюймовочке свои подземные «дворцы» и богатства. В одной из галерей девочка обнаружила мёртвую ласточку. Однако оказалось, что ласточка была просто очень слаба. Дюймовочка втайне от мыши и крота стала заботиться о ней. Настала весна. Ласточка совсем поправилась и, поблагодарив Дюймовочку, вылетела наружу из галерей крота.

В то время, крот окончательно определился с желанием и полевая мышь приказал девочке шить приданое . Дюймовочке было очень грустно и обидно, ведь ей очень не хотелось выходить за крота. Наступил день свадьбы. Дюймовочка решила выйти в последний раз на свет и попрощаться с солнышком. В этот момент над полями пролетала та самая ласточка. Она забрала Дюймовочку с собой в тёплые края, спасши её тем самым от скупого и расчётливого крота.

В тёплых краях Дюймовочка поселилась в цветке. Она познакомилась с королём эльфов . Эльф и Дюймовочка сразу же полюбили друг друга и стали мужем и женой. Так Дюймовочка стала королевой эльфов.

Экранизации и постановки

  • Эндрю Ланг переименовал данную сказку в «Приключения Майи» в его одиннадцатом томе «Сказок оливковой Феи» (опубликована в ).
  • Первый фильм «Дюймовочка» был черно-белым и выпущен в режиссёром Гербертом M. Доли.
  • Дэнни Кэй исполнила песню «Дюймовочка», написанную Фрэнком Лессером, в фильме 1952 года об Андерсене.
  • Лотте Рейнигер в выпустил короткий 10-минутный фильм о Дюймовочке.
  • В 1964 году был снят советский мультфильм «Дюймовочка » Леонида Амальрика.
  • (Редактор: Н. Мартынова, Художник: Г. Портнягина).
  • Японская студия «Toei Animation»
    выпустила полнометражный аниме -мультфильм в , под названием «Sekai Meisaku Dowa: Oyayubi Hime»
    (World’s Famous Children’s Stories: The Thumb Princess)
    с анимацией художника Осаму Тэдзука .
  • Сериал про Дюймовочку, для домашнего просмотра, выпустила студия «Faerie Tale Theatre» (Сказочный театр)
    в , с участием Кэрри Фишер и Уильяма Кэтта.
  • История с красочным оформлением в студии «Rabbit Ears Productions»
    была выпущена в на видеокассете , аудиодиске, компакт-кассете (с рассказом в исполнении Келли МакГиллис) и в виде книги .
  • Японская студия «Enoki Films»
    выпустила в 26-серийный мультфильм, под названием Oyayubi Hime Monogatari
    (Рассказы о Дюймовочке).
  • Компания Golden Films
    выпустила мультфильм о Дюймовочке ().
  • В Дон Блут выпустил мультфильм о Дюймовочке , который имеет некоторые отклонения от классического авторского сюжета.
  • В на DVD выпущен мультфильм «Приключения Дюймовочки и Мальчика С Пальчик».
  • Дюймовочка появлялась в роли гостьи на свадьбе принцессы Фионы в мультфильме «Шрек 2 » (2004).
  • Hans Christian Andersen’s 200th Anniversary: The Fairy Tales, 2005, Denmark, The Netherlands, Jorgen Bing (Ганс Христиан Андерсен. Сказки, 2005, Дания, Нидерланды, Ёрген Бинг)
  • В 2007 году вышел фильм «Дюймовочка» Леонида Нечаева по сценарию Инны Веткиной .

См. также

Напишите отзыв о статье «Дюймовочка»

Ссылки

  1. на YouTube
Клуб весёлых человечков
Произведения, в которых встречаются отдельные весёлые человечки
Буратино
Гурвинек
Дюймовочка

Дюймовочка
(1835)

Мультфильмы

Диафильмы

Карандаш
Незнайка
Петрушка
Самоделкин
Чиполлино

Мультфильмы

Диафильмы

Произведения, в которых встречаются несколько весёлых человечков
Карандаш и Самоделкин
Все весёлые человечки
Сборники
Сказки
Романы
Связанные статьи

Отрывок, характеризующий Дюймовочка

Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж.
– Кого вам? – спросил кто то.
– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu»est ce que c»est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d»honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.

Крошечная девочка, размеров в один дюйм, попадает в различные приключения: встречает болотную лягушку, жука, крота… Добрая Дюймовочка спасает ласточку от гибели, за что благодарная птичка переносит девочку в теплые края, где живут эльфы.

Дюймовочка читать

Жила-была женщина; очень ей хотелось иметь ребёнка, да где его взять? И вот она отправилась к одной старой колдунье и сказала ей:

Мне так хочется иметь ребёночка; не скажешь ли ты, где мне его достать?

Отчего же! — сказала колдунья. — Вот тебе ячменное зерно; это не простое зерно, не из тех, что крестьяне сеют в поле или бросают курам; посади-ка его в цветочный горшок — увидишь, что будет!

Спасибо! — сказала женщина и дала колдунье двенадцать скиллингов; потом пошла домой, посадила ячменное зерно в цветочный горшок, и вдруг из него вырос большой чудесный цветок вроде тюльпана, но лепестки его были ещё плотно сжаты, точно у нераспустившегося бутона.

Какой славный цветок! — сказала женщина и поцеловала красивые пёстрые лепестки.

Что-то щёлкнуло, и цветок распустился. Это был точь-в-точь тюльпан, но в самой чашечке на зелёном стульчике сидела крошечная девочка. Она была такая нежная, маленькая, всего с дюйм ростом, её и прозвали Дюймовочкой.

Блестящая лакированная скорлупка грецкого ореха была её колыбелькою, голубые фиалки — матрацем, а лепесток розы — одеяльцем; в эту колыбельку её укладывали на ночь, а днём она играла на столе. На стол женщина поставила тарелку с водою, а на края тарелки положила венок из цветов; длинные стебли цветов купались в воде, у самого же края плавал большой лепесток тюльпана. На нём Дюймовочка могла переправляться с одной стороны тарелки на другую; вместо вёсел у неё были два белых конских волоса. Всё это было прелесть как мило! Дюймовочка умела и петь, и такого нежного, красивого голоска никто ещё не слыхивал!

Раз ночью, когда она лежала в своей колыбельке, через разбитое оконное стекло пролезла большущая жаба, мокрая, безобразная! Она вспрыгнула прямо на стол, где спала под розовым лепестком Дюймовочка.

Вот и жена моему сынку! — сказала жаба, взяла ореховую скорлупу с девочкой и выпрыгнула через окно в сад.

Там протекала большая, широкая река; у самого берега было топко и вязко; здесь-то, в тине, и жила жаба с сыном. У! Какой он был тоже гадкий, противный! Точь-в-точь мамаша.

Коакс, коакс, брекке-ке-кекс! — только и мог он сказать, когда увидал прелестную крошку в ореховой скорлупке.

Тише ты! Она ещё проснётся, пожалуй, да убежит от нас, — сказала старуха жаба. — Она ведь легче лебединого пуха! Высадим-ка её посередине реки на широкий лист кувшинки — это ведь целый остров для такой крошки, оттуда она не сбежит, а мы пока приберём там, внизу, наше гнёздышко. Вам ведь в нём жить да поживать.

В реке росло множество кувшинок; их широкие зелёные листья плавали по поверхности воды. Самый большой лист был дальше всего от берега; к этому-то листу подплыла жаба и поставила туда ореховую скорлупу с девочкой.

Бедная крошка проснулась рано утром, увидала, куда она попала, и горько заплакала: со всех сторон была вода, и ей никак нельзя было перебраться на сушу!

А старая жаба сидела внизу, в тине, и убирала своё жилище тростником и жёлтыми кувшинками — надо же было приукрасить всё для молодой невестки! Потом она поплыла со своим безобразным сынком к листу, где сидела Дюймовочка, чтобы взять прежде всего её хорошенькую кроватку и поставить в спальне невесты. Старая жаба очень низко присела в воде перед девочкой и сказала:

Вот мой сынок, твой будущий муж! Вы славно заживёте с ним у нас в тине.

Коакс, коакс, брекке-ке-кекс! — только и мог сказать сынок.

Они взяли хорошенькую кроватку и уплыли с ней, а девочка осталась одна-одинёшенька на зелёном листе и горько-горько плакала, — ей вовсе не хотелось жить у гадкой жабы и выйти замуж за её противного сына. Маленькие рыбки, которые плавали под водой, верно, видели жабу с сынком и слышали, что она говорила, потому что все повысунули из воды головки, чтобы поглядеть на крошку невесту. А как они увидели её, им стало ужасно жалко, что такой миленькой девочке приходится идти жить к старой жабе в тину. Не бывать же этому! Рыбки столпились внизу, у стебля, на котором держался лист, и живо перегрызли его своими зубами; листок с девочкой поплыл по течению, дальше, дальше… Теперь уж жабе ни за что было не догнать крошку!

Дюймовочка плыла мимо разных прелестных местечек, и маленькие птички, которые сидели в кустах, увидав её, пели:

Какая хорошенькая девочка!

А листок всё плыл да плыл, и вот Дюймовочка попала за границу.

Красивый белый мотылёк всё время порхал вокруг неё и наконец уселся на листок — уж очень ему понравилась Дюймовочка! А она ужасно радовалась: гадкая жаба не могла теперь догнать её, а вокруг всё было так красиво! Солнце так и горело золотом на воде! Дюймовочка сняла с себя пояс, одним концом обвязала мотылька, а другой привязала к своему листку, и листок поплыл ещё быстрее.

Мимо летел майский жук, увидал девочку, обхватил её за тонкую талию лапкой и унёс на дерево, а зелёный листок поплыл дальше, и с ним мотылёк — он ведь был привязан и не мог освободиться.

Ах, как перепугалась бедняжка, когда жук схватил её и полетел с ней на дерево! Особенно ей жаль было хорошенького мотылёчка, которого она привязала к листку: ему придётся теперь умереть с голоду, если не удастся освободиться. Но майскому жуку и горя было мало.

Он уселся с крошкой на самый большой зелёный лист, покормил её сладким цветочным соком и сказал, что она прелесть какая хорошенькая, хоть и совсем непохожа на майского жука.

Потом к ним пришли с визитом другие майские жуки, которые жили на том же дереве. Они оглядывали девочку с головы до ног, и жучки-барышни шевелили усиками и говорили:

У неё только две ножки! Жалко смотреть!

Какая у неё тонкая талия! Фи! Она совсем как человек! Как некрасиво! — сказали в один голос все жуки женского пола.

Дюймовочка была премиленькая! Майскому жуку, который принёс её, она тоже очень понравилась сначала, а тут вдруг и он нашёл, что она безобразна, и не захотел больше держать её у себя — пусть идёт куда хочет. Он слетел с нею с дерева и посадил её на ромашку. Тут девочка принялась плакать о том, что она такая безобразная: даже майские жуки не захотели держать её у себя! А на самом-то деле она была прелестнейшим созданием: нежная, ясная, точно лепесток розы.

Целое лето прожила Дюймовочка одна-одинёшенька в лесу. Она сплела себе колыбельку и подвесила её под большой лопушиный лист — там дождик не мог достать её. Ела крошка сладкую цветочную пыльцу, а пила росу, которую каждое утро находила на листочках. Так прошли лето и осень; но вот дело пошло к зиме, длинной и холодной. Все певуньи птички разлетелись, кусты и цветы увяли, большой лопушиный лист, под которым жила Дюймовочка, пожелтел, весь засох и свернулся в трубочку. Сама крошка мёрзла от холода: платьице её всё разорвалось, а она была такая маленькая, нежная — замерзай, да и всё тут! Пошёл снег, и каждая снежинка была для неё то же, что для нас целая лопата снега; мы ведь большие, а она была всего-то с дюйм! Она завернулась было в сухой лист, но он совсем не грел, и бедняжка сама дрожала как лист.

Возле леса, куда она попала, лежало большое поле; хлеб давно был убран, одни голые, сухие стебельки торчали из мёрзлой земли; для Дюймовочки это был целый лес. Ух! Как она дрожала от холода! И вот пришла бедняжка к дверям полевой мыши; дверью была маленькая дырочка, прикрытая сухими стебельками и былинками. Полевая мышь жила в тепле и довольстве: все амбары были битком набиты хлебными зёрнами; кухня и кладовая ломились от припасов! Дюймовочка стала у порога, как нищенка, и попросила подать ей кусочек ячменного зерна — она два дня ничего не ела!

Ах ты бедняжка! — сказала полевая мышь: она была, в сущности, добрая старуха. — Ступай сюда, погрейся да поешь со мною!

Девочка понравилась мыши, и мышь сказала:

Ты можешь жить у меня всю зиму, только убирай хорошенько мои комнаты да рассказывай мне сказки — я до них большая охотница.

И Дюймовочка стала делать всё, что приказывала ей мышь, и зажила отлично.

Скоро, пожалуй, у нас будут гости, — сказала как-то полевая мышь. — Мой сосед обычно навещает меня раз в неделю. Он живёт ещё куда лучше меня: у него огромные залы, а ходит он в чудесной бархатной шубке. Вот если бы тебе удалось выйти за него замуж! Ты бы зажила на славу! Беда только, что он слеп и не может видеть тебя; но ты расскажи ему самые лучшие сказки, какие только знаешь.

Но девочке мало было дела до всего этого: ей вовсе не хотелось выйти замуж за соседа — ведь это был крот. Он в самом деле скоро пришёл в гости к полевой мыши. Правда, он носил чёрную бархатную шубку, был очень богат и учен; по словам полевой мыши, помещение у него было раз в двадцать просторнее, чем у неё, но он совсем не любил ни солнца, ни прекрасных цветов и отзывался о них очень дурно — он ведь никогда не видел их. Девочке пришлось петь, и она спела две песенки: «Майский жук, лети, лети» и «Бродит по лугам монах», да так мило, что крот прямо-таки в неё влюбился. Но он не сказал ни слова — он был такой степенный и солидный господин.

Крот недавно прорыл под землёй длинную галерею от своего жилья к дверям полевой мыши и позволил мыши и девочке гулять по этой галерее сколько угодно. Крот просил только не пугаться мёртвой птицы, которая лежала там. Это была настоящая птица, с перьями, с клювом; она, должно быть, умерла недавно, в начале зимы, и была зарыта в землю как раз там, где крот прорыл свою галерею.

Крот взял в рот гнилушку — в темноте это ведь всё равно, что свечка, — и пошёл вперёд, освещая длинную тёмную галерею. Когда они дошли до места, где лежала мёртвая птица, крот проткнул своим широким носом в земляном потолке дыру, и в галерею пробился дневной свет. В самой середине галереи лежала мёртвая ласточка; хорошенькие крылья были крепко прижаты к телу, лапки и головка спрятаны в пёрышки; бедная птичка, верно, умерла от холода. Девочке стало ужасно жаль её, она очень любила этих милых птичек, которые целое лето так чудесно пели ей песенки, но крот толкнул птичку своей короткой лапой и сказал:

Небось не свистит больше! Вот горькая участь родиться пичужкой! Слава Богу, что моим детям нечего бояться этого! Этакая птичка только и умеет чирикать — поневоле замёрзнешь зимой!

Да, да, правда ваша, умные слова приятно слышать, — сказала полевая мышь. — Какой прок от этого чириканья? Что оно приносит птице? Холод и голод зимой? Много, нечего сказать!

Дюймовочка не сказала ничего, но когда крот с мышью повернулись к птице спиной, нагнулась к ней, раздвинула пёрышки и поцеловала её прямо в закрытые глазки. «Может быть, эта та самая, которая так чудесно распевала летом! — подумала девочка. — Сколько радости доставила ты мне, милая, хорошая птичка!»

Крот опять заткнул дыру в потолке и проводил дам обратно. Но девочке не спалось ночью. Она встала с постели, сплела из сухих былинок большой славный ковёр, снесла его в галерею и завернула в него мёртвую птичку; потом отыскала у полевой мыши пуху и обложила им всю ласточку, чтобы ей было потеплее лежать на холодной земле.

Прощай, миленькая птичка, — сказала Дюймовочка. — Прощай! Спасибо тебе за то, что ты так чудесно пела мне летом, когда все деревья были такие зелёные, а солнышко так славно грело!

И она склонила голову на грудь птички, но вдруг испугалась — внутри что-то застучало. Это забилось сердечко птицы: она не умерла, а только окоченела от холода, теперь же согрелась и ожила.

Осенью ласточки улетают в тёплые края, а если которая запоздает, то от холода окоченеет, упадёт замертво на землю, и её засыплет холодным снегом.

Девочка вся задрожала от испуга — птица ведь была в сравнении с крошкой просто великаном, — но всё-таки собралась с духом, ещё больше закутала ласточку, потом сбегала принесла листок мяты, которым закрывалась вместо одеяла сама, и покрыла им голову птички.

На следующую ночь Дюймовочка опять потихоньку пробралась к ласточке. Птичка совсем уже ожила, только была ещё очень слаба и еле-еле открыла глаза, чтобы посмотреть на девочку, которая стояла перед нею с кусочком гнилушки в руках, — другого фонаря у неё не было.

Благодарю тебя, милая крошка! — сказала больная ласточка. — Я так славно согрелась. Скоро я совсем поправлюсь и опять вылечу на солнышко.

Ах, — сказала девочка, — теперь так холодно, идёт снег! Останься лучше в своей тёплой постельке, я буду ухаживать за тобой.

И Дюймовочка принесла птичке воды в цветочном лепестке. Ласточка попила и рассказала девочке, как поранила себе крыло о терновый куст и поэтому не смогла улететь вместе с другими ласточками в тёплые края. Как упала на землю и… да больше она уж ничего не помнила и как попала сюда — не знала.

Всю зиму прожила тут ласточка, и Дюймовочка ухаживала за ней. Ни крот, ни полевая мышь ничего не знали об этом — они ведь совсем не любили птичек.

Когда настала весна и пригрело солнышко, ласточка распрощалась с девочкой, и Дюймовочка ототкнула дыру, которую проделал крот.

Солнце так славно грело, и ласточка спросила, не хочет ли девочка отправиться вместе с ней, — пускай сядет к ней на спину, и они полетят в зелёный лес! Но Дюймовочка не захотела бросить полевую мышь — она ведь знала, что старуха очень огорчится.

Нет, нельзя! — сказала девочка ласточке.

Прощай, прощай, милая добрая крошка! — сказала ласточка и вылетела на солнышко.

Дюймовочка посмотрела ей вслед, и у неё даже слёзы навернулись на глазах, — уж очень полюбилась ей бедная птичка.

Кви-вить, кви-вить! — прощебетала птичка и скрылась в зелёном лесу.

Девочке было очень грустно. Ей совсем не позволяли выходить на солнышко, а хлебное поле так всё заросло высокими толстыми колосьями, что стало для бедной крошки дремучим лесом.

Летом тебе придётся готовить себе приданое! — сказала ей полевая мышь. Оказалось, что скучный сосед в бархатной шубе посватался за девочку.

Надо, чтобы у тебя всего было вдоволь, а там выйдешь замуж за крота и подавно ни в чём нуждаться не будешь!

И девочке пришлось прясть по целым дням, а старуха мышь наняла четырёх пауков для тканья, и они работали день и ночь.

Каждый вечер крот приходил к полевой мыши в гости и всё только и болтал о том, что вот скоро лету будет конец, солнце перестанет так палить землю, — а то она совсем уж как камень стала, — и тогда они сыграют свадьбу. Но девочка была совсем не рада: ей не нравился скучный крот. Каждое утро на восходе солнышка и каждый вечер на закате Дюймовочка выходила на порог мышиной норки; иногда ветер раздвигал верхушки колосьев, и ей удавалось увидеть кусочек голубого неба. «Как светло, как хорошо там, на воле!» — думала девочка и вспоминала о ласточке; ей очень хотелось бы повидаться с птичкой, но ласточки нигде не было видно: должно быть, она летала там, далеко-далеко, в зелёном лесу!

К осени Дюймовочка приготовила всё своё приданое.

Через месяц твоя свадьба! — сказала девочке полевая мышь.

Но крошка заплакала и сказала, что не хочет выходить замуж за скучного крота.

Пустяки! — сказала старуха мышь. — Только не капризничай, а то я укушу тебя — видишь, какой у меня белый зуб? У тебя будет чудеснейший муж. У самой королевы нет такой бархатной шубки, как у него! Да и в кухне и в погребе у него не пусто! Благодари Бога за такого мужа!

Наступил день свадьбы. Крот пришёл за девочкой. Теперь ей приходилось идти за ним в его нору, жить там, глубоко-глубоко под землёй, и никогда не выходить на солнце, — крот ведь терпеть его не мог! А бедной крошке было так тяжело навсегда распроститься с красным солнышком! У полевой мыши она всё-таки могла хоть изредка любоваться на него.

И Дюймовочка вышла взглянуть на солнце в последний раз. Хлеб был уже убран с поля, и из земли опять торчали одни голые, засохшие стебли. Девочка отошла от дверей подальше и протянула к солнцу руки:

Прощай, ясное солнышко, прощай!

Потом она обняла ручонками маленький красный цветочек, который рос тут, и сказала ему:

Кланяйся от меня милой ласточке, если увидишь её!

Кви-вить, кви-вить! — вдруг раздалось над её головой.

Дюймовочка подняла глаза и увидела ласточку, которая пролетала мимо. Ласточка тоже увидела девочку и очень обрадовалась, а девочка заплакала и рассказала ласточке, как ей не хочется выходить замуж за противного крота и жить с ним глубоко под землёй, куда никогда не заглянет солнышко.

Скоро придёт холодная зима, — сказала ласточка, — и я улетаю далеко-далеко, в тёплые края. Хочешь лететь со мной? Ты можешь сесть ко мне на спину — только привяжи себя покрепче поясом, — и мы улетим с тобой далеко от гадкого крота, далеко за синие моря, в тёплые края, где солнышко светит ярче, где всегда лето и цветут чудные цветы! Полетим со мной, милая крошка! Ты ведь спасла мне жизнь, когда я замерзала в тёмной, холодной яме.

Да, да, я полечу с тобой! — сказала Дюймовочка, села птичке на спину, упёрлась ножками в её распростёртые крылья и крепко привязала себя поясом к самому большому перу.

Ласточка взвилась стрелой и полетела над тёмными лесами, над синими морями и высокими горами, покрытыми снегом. Тут было страсть как холодно; Дюймовочка вся зарылась в тёплые перья ласточки и только головку высунула, чтобы любоваться всеми прелестями, которые встречались в пути.

Но вот и тёплые края! Тут солнце сияло уже гораздо ярче, а около канав и изгородей рос зелёный и чёрный виноград. В лесах зрели лимоны и апельсины, пахло миртами и душистой мятой, а по дорожкам бегали прелестные ребятишки и ловили больших пёстрых бабочек. Но ласточка летела всё дальше и дальше, и чем дальше, тем было всё лучше. На берегу красивого голубого озера, посреди зелёных кудрявых деревьев, стоял старинный белый мраморный дворец. Виноградные лозы обвивали его высокие колонны, а наверху, под крышей, лепились ласточкины гнёзда. В одном из них и жила ласточка, что принесла Дюймовочку.

Вот мой дом! — сказала ласточка. — А ты выбери себе внизу какой-нибудь красивый цветок, я тебя посажу в него, и ты чудесно заживёшь!

Вот было бы хорошо! — сказала крошка и захлопала в ладоши.

Внизу лежали большие куски мрамора — это свалилась верхушка одной колонны и разбилась на три куска, между ними росли крупные белые цветы. Ласточка спустилась и посадила девочку на один из широких лепестков. Но вот диво! В самой чашечке цветка сидел маленький человечек, беленький и прозрачный, точно хрустальный. На голове у него сияла прелестная золотая корона, за плечами развевались блестящие крылышки, а сам он был не больше Дюймовочки.

Это был эльф. В каждом цветке живёт эльф, мальчик или девочка, а тот, который сидел рядом с Дюймовочкой, был сам король эльфов.

Ах, как он хорош! — шепнула Дюймовочка ласточке.

Маленький король совсем перепугался при виде ласточки. Он был такой крошечный, нежный, и она показалась ему просто чудовищем. Зато он очень обрадовался, увидав нашу крошку, — он никогда ещё не видывал такой хорошенькой девочки! И он снял свою золотую корону, надел её Дюймовочке на голову и спросил, как её зовут и хочет ли она быть его женой, королевой эльфов и царицей цветов? Вот это так муж! Не то что сын жабы или крот в бархатной шубе! И девочка согласилась. Тогда из каждого цветка вылетели эльфы — мальчики и девочки — такие хорошенькие, что просто прелесть! Все они поднесли Дюймовочке подарки. Самым лучшим была пара прозрачных стрекозиных крылышек. Их прикрепили к спинке девочки, и она тоже могла теперь летать с цветка на цветок! Вот-то была радость! А ласточка сидела наверху, в своём гнёздышке, и пела им, как только умела. Но самой ей было очень грустно: она крепко полюбила девочку и хотела бы век не расставаться с ней.

Тебя больше не будут звать Дюймовочкой! — сказал эльф. — Это некрасивое имя. А ты такая хорошенькая! Мы будем звать тебя Майей!

Прощай, прощай! — прощебетала ласточка и опять полетела из тёплых краёв далеко, далеко — в Данию. Там у неё было маленькое гнездо, как раз над окном человека, большого мастера рассказывать сказки. Ему-то она и спела своё «кви-вить», а потом и мы узнали эту историю.

Наподобие сказочного Мальчика С Пальчика, Дюймовочка находит свои приключения в жизни среди обычного нашего мира — настоящих людей. Сказка (как и большинство сказок Андерсена) выдумана лично автором, а не заимствована «от народа». Совместно с Гадким Утёнком и некоторыми другими персонажами Андерсена, Дюймовочка является персонажем-«аутсайдером», ищущим своё место в обществе. Такие герои вызывают у автора симпатию.

Сказка «Дюймовочка» считается одной из наиболее популярных произведений Андерсена и практически всегда включается в иллюстрированные сборники его сказок. Кроме того, сказка имела свои интерпретации в большом количестве кинофильмов , мультфильмов , детских спектаклей, кукольных спектаклей и т.п.

История Дюймовочки

Однажды, одна женщина вырастила у себя в саду прекрасный цветок. Однажды, женщина поцеловала бутончик, после чего он лопнул и в цветке оказалась крохотная прекрасная девочка. Женщина нарекла её Дюймовочкой, потому что девочка была ростом не больше человеческого пальца и стала опекать её.

Девочка была очень симпатичной. Этот факт однажды заметила лягушка . Эта лягушка возомнила себе, что Дюймовочка может выйти замуж и быть прекрасной парой для её сына . С этой целью, лягушка дожидается полночи и крадёт девочку, чтобы доставить её к своему сыну. Сын лягушки был очарован красотой девочки. Он поместил Дюймовочку на лист водной лилии , чтобы она не смогла сбежать. Тем не менее, девочка находит помощь у рыб , которые перегрызают ствол лилии, а мотылёк , которому понравилась Дюймовочка впрягся в её поясок и полетел, потянув за собой лист по воде . Пока мотылёк тянул лист с Дюймовочкой, девочку перехватил майский жук и понёс её к себе. Мотылек остался привязанным к листку. Дюймовочка очень жалела его — ведь он не смог сам освободиться и ему грозила верная смерть .

Жук привёз Дюймовочку, чтобы показать своим знакомым и друзьям. Но девочка им не понравилась, потому что у жуков были свои понятия о красоте. Жук бросил девочку, потому что она ему сразу разонравилась. Бедная Дюймовочка осталась жить в лесу. Так она прожила всё лето . А как настала осень , девочка стала замерзать. К счастью, замёрзшую Дюймовочку обнаружила полевая мышь , которая приютила её у себя в норке. Затем, мышь решила выдать девочку замуж за своего богатого соседа Крота . Крот был очень состоятелен и, соответственно, скуп. Но Дюймовочка понравилась ему, и он согласился подумать о женитьбе. Крот показал Дюймовочке свои подземные «дворцы» и богатства. В одной из галерей девочка обнаружила мертвую ласточку . Однако, впоследствии, оказалось, что ласточка была просто очень слаба. Дюймовочка, втайне от мыши и крота стала заботиться о ней. Настала весна . Ласточка совсем оправилась и, поблагодарив Дюймовочку, вылетела наружу из галерей крота.

В то время, крот окончательно определился с желанием жениться. Мышь приказала девочке шить себе приданое . Дюймовочке было очень грустно и обидно, ведь ей очень не хотелось выходить за крота. Наступил день свадьбы . Дюймовочка решила выйти в последний раз на свет и попрощаться с солнышком . В этот момент над полями пролетала та самая ласточка. Ласточка берет Дюймовочку с собой в тёплые края, спасая её от скупого и расчётливого крота.

Дюймовочка (кадр из мультфильма студии Enoki Films)

И вот, Дюймовочка в тёплых краях. Она поселяется в цветке. Она знакомится с королём эльфов цветов, который был такой же маленький, как и Дюймовочка. Эльф и Дюймовочка сразу же полюбили друг друга и стали мужем и женой. Король назвал её Майей, так как посчитал, что имя «Дюймовочка» недостаточно прекрасно для такой хорошенькой девочки как она. Так Дюймовочка-Майя стала королевой эльфов.

thumbe 1

Дюймовочка (кадр из одноимённого мультфильма Дона Блата)

Экранизации и постановки

Wikimedia Foundation
.
2010
.

Смотреть что такое «Дюймовочка (персонаж)» в других словарях:

    Дюймовочка: Дюймовочка персонаж одноимённой сказки Ганса Христиана Андерсена Дюймовочка фильм 1964 года производства СССР? Дюймовочка мультфильм 1964 года производства СССР Дюймовочка мультфильм 1993 года производства США Дюймовочка фильм… … Википедия

    См … Словарь синонимов

  • Сказка как ворона на крыше заблудилась
  • Сказка как вид устного народного творчества
  • Сказка как волк и лиса рыбу ловили
  • Сказка как волк лису обманул
  • Сказка как вид народной прозы виды сказок 5 класс презентация