Название этой сказки такое: Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной Царевне Лебеди. Сказка о царе Салтане.». Сказка А. С. Пушкина «О царе Салтане». Спасенная царевна-лебедь помогала князю и потом стала невестой Гвидона.
Большинство вопросов получают ответ в течение 10 минут Войди и попробуй добавить свой вопрос. Там князю Гвидону все время помогала Лебедь, которая оказалась прекрасной девушкой, заколдованной злобным чародеем. Пытаясь прокормить свою мать царевич Гвидон охотится на птиц, однажды на море он видит как коршун нападает на прекрасного лебедя. Сказка о том, как одна красна девица обратилась в лебедь белую называется «Сказка о царе Салтане».
Педагогический проект «Общение Царевны-лебеди с князем Гвидоном»
Он защищает слабых (спас Царевну Лебедь от коршуна), справедливо правит в городе на острове Буяне, гостеприимно встречает проплывающих мимо купцов. Боян же, братие, не 10 соколовь на стадо лебедей пущаше, и своя вещиа пръсты на живая струны въскладаше; они же сами князем славу рокотаху». И сами они славу князьям рокотали. Лебедь не только волшебница, в ее власти еще повелевать морскими богатырями.
Бесплатная помощь с домашними заданиями
Или помоги другим с ответом! Нет стремления к переходу на активную позицию в поиске и переработке информации, удовлетворения собственной познавательной активности. 1. Познавательно-исследовательская деятельность: познакомить детей с биографией А. С. Пушкиным и его творческой деятельностью. 2. Музыкально-художественная: знакомство с произведениями А. С. Пушкина, сформировать ценностное отношение к его сказкам, выявить их значение в жизни человека.
Дети по иллюстрации рассказывали отрывок из сказки и называли её название. Прочитали сказку «О Царе Салтане» и выбрали микротему для проекта. Мы обычно называем это произведение Сказкой о царе Салтане. Молодой царевич спасает лебедя от злого коршуна, за что лебедь ему безкрайне благодарна, но лебедь эта не просто птица, а прекрасная царица.
Почему лучше зарегистрироваться?
Высказывания Пушкина по вопросам языка многочисленны и разнообразны. Пушкин ссылается и на опыт построения других литературных языков. Защищая употребления в своем языке что в значении «как, подобно чему», Пушкин пишет: «Частица что вместо грубого как употребляется в песнях и в простонародном нашем наречии, столь чистом, приятном.
Уже в первых строках поэмы лебедь уподобляется поэтическому вдохновению: «Помняшеть бо, рече, първых времен усобице
Эта сказка издавалась много раз со времени ее написания Пушкиным. И, все художники, которым довелось ее иллюстрировать, делали это именно в русском, размашисто красочном стиле, что, кстати, не вызывало возражений и у самого Александра Сергеевича. Сам о себе он поговаривал иногда: Ай да Пушкин, ай да сукин сын! Имена Салтан и Гвидон составлены им из слов русского языка. Но не того языка, на котором мы с вами сейчас говорим.
Лебедь обладает властью над стихиями, а это уже власть совсем иного уровня, божественного
Во времена Пушкина ведущим производителем мануфактуры (полотна) в мире была Англия. Известно, какую роль сыграли они в судьбе Гвидона – Русского языка. Александру Сергеевичу сильно не нравилось засилье английской и французской речи в жизни Русского общества. Та же девица, которая в конечном итоге и родила царю богатыря, это Душа Русского Народа. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
В «Слове» соколы не терзали лебедей и те не поют предсмертную песню, «падая во мглу». Речь идет, скорее о ритуальной игре: соколы догоняли лебедушек и тогда те пели радостную песню – «славу»
Тогда пущашеть 10 соколовь на стадо лебедей: который дотечаше, та преди песнь пояше старому Ярославу, храброму Мстиславу, иже зареза Редедю пред пълкы касожьскыми, красному Романови Cвятъславличю. Казалось бы, поэт пересказал то же самое, но разница, все же, есть, и весьма существенная. Точно также и певец Боян, который не рвал пальцами струны, а лишь слегка прикасался к ним, а они сами «рокотали». Значит, лебедь может петь не только славу, но и обиду, то есть, горестную песню. Но такие девы-птицы нам хороши известны: Алконост распевала радостные птицы, а Сирин — печальные.
Уже само название сказки явно свидетельствует о трепетно любовном отношении автора к ее главным персонажам – Царю Салтану, князю Гвидону и царевне Лебеди. В «Слове» три символа всегда были рядом: Сокол, Стрела и Лебедь. На аппликации, выполнили работу «Царевна-Лебедь в волнах». На немецком лебедь – «сван». Лебедь — птица божественная. Поэтому соколы в «Слове» не бьют лебедей, ведь эти птицы – символы женской красоты.
Викторина по «Сказке о царе Салтане»
А.С.Пушкина (с ответами)
«Сказка о царе Салтане» А.С.Пушкина удивляет
напевностью и красотой стиха. Впервые она была
издана в 1832 году. Сюжет сказки насыщен
интересными событиями.
Где сестрицы занимались рукоделием? (В светлице.)
1. Сколько девиц сидело под окном поздно вечерком? (Три)
2. Что делали девицы под окном в «Сказке о царе Салтане…»? (Пряли.)
3. Кем хотела стать для царя первая девица? (Поварихой.)
4. Кем хотела стать для царя вторая девица? (Ткачихой.)
5. Что хотела сделать для царя третья девица? (Родить богатыря.)
6.
7. Почему царь взял в жены третью девицу? Обещала родить богатыря.
8.
9.
10. Какого роста родился сын у царя? (В один аршин.)
11. Кто царю привез плохое известие? (Гонец.)
12. Куда засобирался царь? (На войну.)
13. Что за остров был на пути в царство Салтана? (Буян.)
14. На каком плавательном средстве путешествовали по морю молодая царица и ее
Где стоял царь, слушая разговор девиц? (Позадь забора.)
В какое время дня обвенчался царь? (В тот же вечер.)
сын? (Бочка)
15. Какая птица атаковала лебедя на берегу моря? (Коршун)
16. Как нарекли молодого царевича? (Князь Гвидон)
17. Чем торговали корабельщикигости князя Гвидона? (Соболями, чернобурыми
лисами.)
В кого превратила белая лебедь князя Гвидона? (В комара.)
18.
19. Что делала в сказке белка? (Пела песенки.)
20. Как звали дядьку, вместе с которым вышли из моря тридцать три богатыря?
(Черномор.)
21. Сколько видящих глаз осталось у ткачихи с поварихой, с сватьей бабой
Бабарихой после того, как их покусал князь Гвидон в образе насекомых?
(Четыре.)
22. Что блестит под косой у царевны Лебедь? (Месяц.)
23. Какого цвета была даль, в которой показался флот царя Салтана? (Лазоревая)
24. Как поступил царь Салтан с ткачихой, с поварихой, с сватьей бабой Бабарихой,
когда те повинились в содеянном? (Отпустил домой.)
25. Как звали жену царя Салтана? (В сказке имя не упоминается.)
26. Что объединяет царя Салтана и князя Гвидона? (Отец и сын.)
27. Почему сестры пытались навредить царице? (Они ей завидовали.)
28. Почему царица с ребенком оказалась в бочке в океане? (Изза обмана.) 29. Как им удалось спастись? (Волна выбросила бочку на берег.)
30. Что необычного происходило с мальчиком во время плавания по океану? (Очень
быстро рос.)
31. Что за первое чудо было при выходе на берег? (Новый город со дворцом.)
32. Назовите второе чудо. (Белка песенки поет.)
33. Кто выходил из моря? (33 богатыря.)
34. Кто шел впереди богатырей? (Дядька Черномор.)
35. Как звали сына Салтана? (Князь Гвидон.)
36. Какое оружие смастерил царевич? (Лук.)
37. Какую птицу он спас от коршуна? (Лебедя.)
38. Каким был первый подарок царевичу от лебедь — птицы? (Город.)
39. Почему грустил князь Гвидон после отплытия купцов? (Хотел увидеть отца.)
40.
В каких насекомых превращала лебедь князя, чтобы он смог навестить отца? (В
комара, в муху, в шмеля.)
41. Что мечтал перенести из леса Гвидон в свой город? (Чудоель и поющую белку.)
42. Из какого материала князь построил белочке дом? (Из хрусталя.)
43. Кого прислала лебедь для охраны города? (Своих братьев33 богатырей и
Черномора.)
44. Как выглядела царевна, превратившаяся из лебедя? Очень красивая, месяц под
косой блестит.)
45. Посетил ли царь Салтан чудный город князя Гвидона? (Да.)
46. Кто был против поездки царя? (Бабариха, повариха и ткачиха.)
47. Кем они являлись для царевны? (Сёстрами.)
48. Чему обрадовался царь Салтан больше всего при посещении чудогорода? (Что
его жена и сын живы.)
49. Что стало с сестрами царицы и Бабарихой? (Их простили и отпустили домой.)
50. Как отпраздновали герои радостную встречу? (Устроили пир.)
51. От кого князь Гвидон спас царевну Лебедь? (От чародея.)
52. Кем приходится сватья баба Бабариха царю Гвидону? (Родной бабушкой.»А
царевич хоть и злится, Старой бабушки своей».)
53. Как назывался остров на пути в царство славного Салтана? (Остров Буян.)
54. Назови любимую песню белочки? («Во саду ли: «)
55. Какими словами встречала царевналебедь князя Гвидона у моря?
(«Здравствуй, князь ты мой прекрасный! Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему? «)
56. Кудa укусил шмель свaтью бaбу Бaбaриху в «Скaзке o цaрe Сaлтaнe»? (В нос.)
57. Нa кaкoм oстрoве выстрoил свoй двoрец Гвидoн, cын цaря Сaлтанa? (На острове
Буяне.)
58. Цaрь Дaдoн пeрсoнaж кaкoй скaзки? («Сказки о царе Салтане»)
59. Какие чудеса были за морем в «Сказке о царе Салтане…»? (Белка грызла орешки
золотые, 33 богатыря, Царевналебедь.)
60. Кто это говорит: « Здравствуй, князь ты мой прекрасный! Что ж ты тих, как день
ненастный?Опечалился чему?» (ЦаревнаЛебедь.)
61. Бочка с женой и сыном царя Салтана поплыла………на запад.
62. Князь Гвидон сделал себе лук из……..дуба. 63. Какими словами заканчивается сказка? («Я там был; мед, пиво пил и усы лишь
обмочил».)
«Путешествие по сказкам Пушкина» — План путешествия. Любители кроссворда. Игра – путешествие по сказкам А.С.Пушкина. Угадай-ка. Любит – не любит. Поэтическая шкатулка. Юные сказочники. «Сказка о мертвой царевне…». Внеклассное занятие для учащихся 5 класса. Мы — художники. «Сказка о царе Салтане …». Поиграем в детектива. «Сказка о рыбаке и рыбке».
«Урок по сказкам Пушкина» — Корыто. 3. Яблоко. 4. Зайчонок. 5. Месяц. 6. Лебедь. 1. Кораблик. 2 . Награждение. Узнай сказку по словам. Калиновская начальная школа. Тимошенко Надежда Анатольевна, учитель начальных классов. Урок-викторина по сказкам А. С. Пушкина. Узнай из какой строчки, продолжи. Узнай сказку по рисунку. Скажи…
«Сказка А.С.Пушкина» — Три девицы под окном Пряли поздно вечерком. Как звали пса, который сторожил терем семи богатырей? Задачи: . В кого превращался князь Гвидон, когда летал в царство Салтана? «Чего тебе надобно, старче?» – «Смилуйся, государыня рыбка!..,». Какие слова обычно кричал золотой петушок, предупреждая об опасности?
«Сказки Пушкина» — «Сказка о золотом петушке». В начале 1834 г. в Петербурге появился француз барон Дантес. Старшая — Ольга, второй — Александр и младший – Лёвушка, любимец семьи. «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях». «Сказка о попе и его работнике Балде». Мать, Надежда Осиповна — приходилась внучкой арапу Петра I.
«Викторина по сказкам Пушкина» — «И царевич Елисей,взяв коня,поехал за царевною своей». По сказкам Пушкина. Как звали царя в сказке «Золотой петушок»? Назови сказку. Что вы знаете о попе –толоконном лбе? Выполнила: Афонина Т.М. Викторина. Вводный вопрос: какие сказки А.С.Пушкина вы знаете?
«Сказка о золотом петушке» — К кому еще обращался королевич Елисей за помощью? А.С. Пушкин. Пока жареный петух в голову не клюнет… Над кем смеется Балда? Назовите автора семи волшебных сказок. Какой эпизод сказки изображен на иллюстрации? Почему баба осталась у разбитого корыта? Правда суда не боится. «Сказка о золотом петушке».
Всего в теме
25 презентаций
Òàéíûå íàì¸êè À.Ñ.Ïóøêèíà â «Ñêàçêå î öàðå Ñàëòàíå, î ñûíå åãî, ñëàâíîì è ìîãó÷åì áîãàòûðå Ãâèäîíå Ñàëòàíîâè÷å è î ïðåêðàñíîé öàðåâíå Ëåáåäè».
Àíàëèç íàçâàíèÿ ñêàçêè.
 ñêàçêàõ Ïóøêèíà èìåíà ãåðîåâ, íà êîòîðûõ íàäî îáðàòèòü îñîáîå âíèìàíèå, ïåðå÷èñëÿþòñÿ â íàçâàíèÿõ.  ðàññìàòðèâàåìîé ñêàçêå âàæíûå ãåðîè:
— Ñàëòàí,
— Ãâèäîí Ñàëòàíîâè÷,
-Ëåáåäü.
Äàíû ïîÿñíåíèÿ ê îáðàçàì ãåðîåâ:
Ñàëòàí öàðü,
Ãâèäîí Ñàëòàíîâè÷ ñûí öàðÿ, ñëàâíûé è ìîãó÷èé áîãàòûðü,
Ëåáåäü öàðåâíà, ïðåêðàñíà.
Áîëüøå âñåãî â íàçâàíèè ãîâîðèòñÿ î Ãâèäîíå. Âî-ïåðâûõ, åãî ðîäñòâî ñ öàð¸ì äâàæäû óïîìÿíóòî: îò÷åñòâîì (Ñàëòàíîâè÷) è ïðÿìûì òåêñòîì («Ñêàçêà
.î ñûíå åãî
»). Âî-âòîðûõ, òèòóëû Ãâèäîíà îòñóòñòâóþò â îòëè÷èå îò òèòóëîâ äðóãèõ ãåðîåâ. Â- òðåòüèõ, îí «ñëàâíûé è ìîãó÷èé áîãàòûðü». Èç ýòîãî ìîæíî ñäåëàòü âûâîä, ÷òî Ãâèäîí ãëàâíûé íîñèòåëü òàéíûõ íàìåêîâ. Òèòóë îòöà ïðîòèâîïîñòàâëåí áîãàòûðñòâó ñûíà. Âîêðóã ýòîãî ïðîòèâîïîñòàâëåíèÿ ñîñðåäîòî÷åí òàéíûé ñìûñë ñêàçêè.
Ðàññìîòðèì èìåíà ïåðñîíàæåé.
Öàðü Ñàëòàí.
Öàðü òèòóë ñàìîäåðæöà íà Ðóñè. Èìåíè Ñàëòàí íåò. Ñàëòàí (ñóëòàí) òèòóë ñàìîäåðæöà ó ìóñóëüìàí íà âîñòîêå. Îáúåäèíÿÿ îáà òèòóëà â îäíîì ëèöå, Ïóøêèí ïîä÷åðêèâàåò, ÷òî ðóññêèé ìîíàðõ — áîæèé ïîìàçàííèê öàðü — îòåö äëÿ âñåõ ïðàâîñëàâíûõ è ìóñóëüìàí îãðîìíîé Ðîññèè.
Ãâèäîí.
Ñëîâî Ãâèäîí èìååò åâðîïåéñêèå êîðíè. Îíî ëèáî îò åâðåéñêîãî ãèäåîí (âîèí), ëèáî îò ãåðìàíñêîãî ãâèäî («îáøèðíûé»), ëèáî ñëîâî ïðîèñõîäèò îò èòàëüÿíñêîãî guidare, ÷òî ïåðåâîäèòñÿ, êàê ïðàâèòü, óïðàâëÿòü. Òàêèì îáðàçîì, èìÿ Ãâèäîí îáîçíà÷àåò «âîåííûé îáøèðíûé ïðàâèòåëü». Ãîâîðÿ èíà÷å, Ãâèäîí âîåííûé ïðàâèòåëü, îïèðàþùèéñÿ íà îáøèðíûå ìàññû íàðîäà. Ãâèäîí â ñêàçêå îëèöåòâîðÿåò ïåðåäîâîé çàïàäíûé îáðàç ïðàâëåíèÿ òîãî âðåìåíè.
Ëåáåäü.
Ëåáåäü ñ÷èòàåòñÿ äðåâíåðóññêèì ñèìâîëîì ÷èñòîé ëþáâè è ñîâåðøåíñòâà.  ðóññêîì ôîëüêëîðå ãîâîðèòñÿ î ìóäðûõ âîëøåáíûõ äåâàõ, êîòîðûå ïëàâàþò â âîäàõ áåëûìè ëåáåäÿìè.
Áàáàðèõà.
Ñóùåñòâóåò íåñêîëüêî âàðèàíòîâ èíòåðïðåòàöèè ýòîãî èìåíè. Ïåðâûé. Áàáàðèõà — æåíà Áàáàðà. Äàííàÿ èíòåðïðåòàöèÿ íå ñîäåðæèò òàéíîãî íàì¸êà è íå ïðåäñòàâëÿåò èíòåðåñà äëÿ àíàëèçà. Âòîðîé. Áàáàðèõà — ÿçû÷åñêîå äðåâíåðóññêîå èìÿ ýïè÷åñêîé âåäóíüè, êîòîðàÿ ñâÿçàíà ñ ñèëîé ñîëíå÷íîãî ñâåòà è èñöåëÿåò áîëüíûõ ýòîé ñèëîé. Òàêàÿ òðàêòîâêà èìåíè ïîçâîëÿåò âûäâèíóòü èíòåðåñíóþ ãèïîòåçó òàéíîãî ñìûñëà ñêàçêè.
×åðíîìîð.
Èìÿ ×åðíîìîð Ïóøêèí ñíà÷àëà èñïîëüçîâàë â ïîýìå «Ðóñëàí è Ëþäìèëà». Òàì îí çëîé êîëäóí. Çíà÷èò ×åðíîìîð — êîëäóí è â ýòîé ñêàçêå, íî îí åù¸ äÿäüêà 33 áîãàòûðåé. Äÿäüêà â ðóññêîé àðìèè îïûòíûé ñîëäàò, ïðèñòàâëÿåìûé ê íîâîáðàíöàì èç ÷èñëà ñòàðîñëóæàùèõ (îáû÷íî óíòåð-îôèöåð) äëÿ íàäçîðà, óõîäà è ïîìîùè â îñâîåíèè ðàòíûì èñêóññòâîì è àðìåéñêèì áûòîì. Ïîñëîâèöà: «Áîã áàòüêà. Ãîñóäàðü äÿäüêà». Äÿäüêà ×åðíîìîð äîáðûé è çàáîòëèâûé âîëøåáíèê.
Áóÿí.
Âàæíóþ ðîëü â ñêàçêå èãðàåò èìÿ îñòðîâà. Îñòðîâ Áóÿí â ðóññêèõ ïîâåðüÿõ ïðåäñòàâëÿåòñÿ ìåñòîì, îòêóäà áåðóò ñâîå íà÷àëî æèçíåííûå è òâîð÷åñêèå ñèëû.Îñòðîâ ñâÿçàí ñ çàãîâîðàìè, â íèõ îí âûñòóïàåò êàê öåíòð ìèðà (íà íåì äóá î ÷åòûðåõ âåòâÿõ, íà íåì êàìåíü àëàòûðü, êîòîðûé ïîñðåäè ìîðÿ ëåæèò, íà íåì ãîëîâà ñàìîãî Àäàìà)1
«Íà ìîðå, íà Îêåàíå, íà îñòðîâå Áóÿíå
ñòîèò áåë ãîðþ÷ êàìåíü Àëàòûðü,
ïîä òåì êàìíåì ñîêðûòà ñèëà ìîãó÷àÿ
è ñèëå òîé íåò êîíöà
».
«Îñòðîâ-Áóÿí, ãäå æèâåò Ñòðàòèì-ïòèöà, âñåì ïòèöàì ìàòü,
Èíäðèê-çâåðü, âñåì çâåðÿì îòåö,
Êèò-ðûáà, âñåì ðûáàì ìàòü, äà èíîðîêàÿ çìåÿ Ãàðàôåíà (Ñêîðîïåÿ).
Íà çåëåíîì êóñòå ñèäèò ï÷åëèíàÿ ìàòêà, âñåì ìàòêàì ñòàðøàÿ,
è âîðîí, âñåì âîðîíàì ñòàðøèé áðàò.
Òàì Äóá ìîêðåöêèé äà Àëàòûðü êàìåíü».
Îáðàçû ãëàâíûõ ãåðîåâ.
Öàðü Ñàëòàí.
Îáðàç öàðÿ Ñàëòàíà ïðîòèâîðå÷èâûé.
Öàðü ïîäñëóøèâàåò ÷óæèå ðàçãîâîðû.
«Âî âñ¸ âðåìÿ ðàçãîâîðà
Îí ñòîÿë ïîçàäü çàáîðà;»
Öàðü â ãíåâå ìîã ïîñòóïèòü áåçðàññóäíî.
«Êàê óñëûøàë öàðü-îòåö,
×òî äîíåñ åìó ãîíåö,
 ãíåâå íà÷àë îí ÷óäåñèòü
È ãîíöà õîòåë ïîâåñèòü;»
Ëþáàÿ öàðñêàÿ âîëÿ âûïîëíÿëàñü áåñïðåêîñëîâíî.
«Äåëàòü íå÷åãî: áîÿðå,
Ïîòóæèâ î ãîñóäàðå
È öàðèöå ìîëîäîé,
 ñïàëüíþ ê íåé ïðèøëè òîëïîé.
Îáúÿâèëè öàðñêó âîëþ
Åé è ñûíó çëóþ äîëþ,
.
Öàðü çàáîòëèâûé, ëþáÿùèé.
«Åé íàêàçûâàë ñåáÿ
Ïîáåðå÷ü, åãî ëþáÿ.»
Öàðü íå æåíèëñÿ ñíîâà, ãðóñòèë ïî öàðèöå è ñûíó.
«Öàðü Ñàëòàí ñèäèò â ïàëàòå
Íà ïðåñòîëå è â âåíöå
Ñ ãðóñòíîé äóìîé íà ëèöå;».
Èíòåðåñóåò öàðÿ æèçíü çà ìîðåì è ÷óäåñà. Óçíàâ î Ãâèäîíå, öàðü Ñàëòàí çàãîðàåòñÿ æåëàíèåì ïîãîñòèòü ó êíÿçÿ, íî ïîä÷èíÿåòñÿ äàâëåíèþ ðîäíè è íå åäåò.
«Ìîëâèò îí: «Êîëü æèâ ÿ áóäó,
×óäíûé îñòðîâ íàâåùó,
Ó Ãâèäîíà ïîãîùó».
À òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé,
Ñ ñâàòüåé áàáîé Áàáàðèõîé,
Íå õîòÿò åãî ïóñòèòü
×óäíûé îñòðîâ íàâåñòèòü.»
Òîëüêî ïîñëå ÷åòâåðòîãî ïðèãëàøåíèÿ öàðü Ñàëòàí ñîáèðàåòñÿ â äîðîãó.
«Íî Ñàëòàí èì íå âíèìàåò
È êàê ðàç èõ óíèìàåò:
«×òî ÿ? öàðü èëè äèòÿ?
Ãîâîðèò îí íå øóòÿ:
Íûí÷å æ åäó!» Òóò îí òîïíóë,
Âûøåë âîí è äâåðüþ õëîïíóë.»
Ïðè âñòðå÷å ñ æåíîé öàðÿ Ñàëòàíà îõâàòèëà áóðÿ ÷óâñòâ. Òîëüêî ñåé÷àñ îí óçíà¸ò âñþ ïðàâäó.
«Öàðü ãëÿäèò è óçíàåò…
 íåì âçûãðàëî ðåòèâîå!
«×òî ÿ âèæó? ÷òî òàêîå?
Êàê!» è äóõ â íåì çàíÿëñÿ…
Öàðü ñëåçàìè çàëèëñÿ,
Îáíèìàåò îí öàðèöó,
È ñûíêà, è ìîëîäèöó,»
.
Öàðü ìèëîñåðäåí, óçíàâ ïðàâäó, íå îòäàë âèíîâíûõ ïîä ñóä.
«Öàðü äëÿ ðàäîñòè òàêîé
Îòïóñòèë âñåõ òðåõ äîìîé.»
 îáðàç Ñàëòàíà À. Ñ. Ïóøêèí ôîðìóëèðóåò ìûñëü, ÷òî öàðü îáû÷íûé ÷åëîâåê ñî ñâîèìè äîñòîèíñòâàìè è íåäîñòàòêàìè. Íåëüçÿ ãîñóäàðñòâó çàâèñåòü îò âîëè îäíîãî ÷åëîâåêà êàêèì áû õîðîøèì îí íå áûë.
Ãâèäîí.
Ìû çíàåì èç íàçâàíèÿ ñêàçêè ÷òî Ãâèäîí «ìîãó÷èé è ñëàâíûé áîãàòûðü».
Áîãàòûðü ýòî:
— Âîèí, îòëè÷àþùèéñÿ íåîáû÷àéíîé ñèëîé, ìóæåñòâîì, óäàëüþ, çàùèòíèê Ðîäèíû.
— Ðîñëûé, ôèçè÷åñêè ñèëüíûé ÷åëîâåê.
Ïîäâèã Ãâèäîíà êàê âîéíà ýòî ïîáåäà íàä Êîðøóíîì.
Ðîñëîñòü Ãâèäîíà âèäíà èç åãî ðîæäåíèÿ:
«Ñûíà áîã èì äàë â àðøèí».
Ñèëó Ãâèäîíà ìû ìîæåì îöåíèòü ïî åãî äåëàì.
«Ñûí íà íîæêè ïîäíÿëñÿ,
 äíî ãîëîâêîé óïåðñÿ,
Ïîíàòóæèëñÿ íåìíîæêî:
«Êàê áû çäåñü íà äâîð îêîøêî
Íàì ïðîäåëàòü?» ìîëâèë îí,
Âûøèá äíî è âûøåë âîí.»
..
«Ëîìèò îí ó äóáà ñóê
È â òóãîé ñãèáàåò ëóê,»
Ñûí Ñàëòàíà îáëàäàåò âåäè÷åêñêèìè âîëøåáíûìè ñïîñîáíîñòÿìè. Åãî ñëóøàåòñÿ âîëíà. Îí ìîæåò ðàñòè íå ïî äíÿì, à ïî ÷àñàì, êîãäà ýòî òðåáóåòñÿ.
«È ðàñòåò ðåáåíîê òàì
Íå ïî äíÿì, à ïî ÷àñàì».
Êîãäà öàðèöà ñ ïðèïëîäîì âûøëè èç áî÷êè âîëøåáíûé ðîñò ðåá¸íêà çàêîí÷èëñÿ.
Îí ìîæåò ÷åðåç ìîðå ïåðåëåòåòü êîìàðîì, ìóõîé, øìåë¸ì. Ñàìîñòîÿòåëüíî âîçâðàùàåò ñåáå ÷åëîâå÷åñêîå îáëè÷èå â ñâî¸ì óäåëå. Îí áëàãîðîäåí. Ñïàñàåò Ëåáåäü îò Êîðøóíà âìåñòî òîãî, ÷òîáû äîáûòü «äè÷èíó» íà óæèí.
 ñöåíå çíàêîìñòâà öàðåâè÷à è ëåáåäè ÿâíûé íàì¸ê íà òàéíûé ñìûñë. Ëåáåëü îáåùàåò:
«Íå òóæè, ÷òî çà ìåíÿ
Åñòü íå áóäåøü òû òðè äíÿ»
Öàðèöà ñ ñûíîì çàñíóëè áåç óæèíà ïîñëå äîëãîãî ãîëîäàíèÿ â áî÷êå, õîòÿ öàðåâè÷ ìîã ñäåëàòü íîâóþ ñòðåëó è äîáûòü ÷òî-íèáóäü íà óæèí. Îíè äîáðîâîëüíî ïðèíèìàþò äîïîëíèòåëüíûé òð¸õäíåâíûé ïîñò.
«Óëåòåëà ëåáåäü-ïòèöà,
À öàðåâè÷ è öàðèöà,
Öåëûé äåíü ïðîâåäøè òàê,
Ëå÷ü ðåøèëèñü íà òîùàê».
Íî÷ü ïðîøëà.
«Âîò îòêðûë öàðåâè÷ î÷è;
Îòðÿñàÿ ãðåçû íî÷è
È äèâÿñü, ïåðåä ñîáîé
Âèäèò ãîðîä îí áîëüøîé,
Ñòåíû ñ ÷àñòûìè çóáöàìè,
È çà áåëûìè ñòåíàìè
Áëåùóò ìàêîâêè öåðêâåé
È ñâÿòûõ ìîíàñòûðåé.
Îí ñêîðåé öàðèöó áóäèò;
Òà êàê àõíåò!.. «Òî ëè áóäåò?
Ãîâîðèò îí, âèæó ÿ:
Ëåáåäü òåøèòñÿ ìîÿ».
Öàðèöó ñ ñûíîì íèêòî â ãîðîäå òðè äíÿ íå êîðìèë ïî âåëåíèþ Ëåáåäÿ? Èëè òðè äíÿ îíè ñïàëè? Èëè ãîðîä ïîÿâèëñÿ íà òðåòèé äåíü? Çà÷åì àâòîð ãîâîðèò î òð¸õäíåâíîì ïîñòå ãåðîåâ? Íàâåðíî, Ïóøêèí äàåò ïîíÿòü ÷èòàòåëþ, ÷òî íà÷èíàåòñÿ íîâàÿ æèçíü èçãíàííèêîâ â ñëàâå Áîæüåé, äëÿ ïðèãîòîâëåíèÿ ê êîòîðîé íåîáõîäèì äîïîëíèòåëüíûé ñóðîâûé ïîñò.
Ñûíà Ñàëòàíà íàðîä âûáðàë ïðàâèòåëåì íà îñòðîâå Áóÿíå è íàðåê Ãâèäîíîì. Ñâîáîäíûå âûáîðû ïðàâèòåëÿ ïîä÷¸ðêèâàåò èìÿ «Ãâèäîí», åâðîïåéñêèå êîðíè êîòîðîãî íàìåêàþò íà «îáøèðíîãî ïðàâèòåëÿ» ïðàâèòåëÿ, îïèðàþùåãîñÿ íà îáøèðíûå ìàññû íàðîäà
«Âñå èõ ãðîìêî âåëè÷àþò
È öàðåâè÷à âåí÷àþò
Êíÿæåé øàïêîé, è ãëàâîé
Âîçãëàøàþò íàä ñîáîé;
È ñðåäè ñâîåé ñòîëèöû,
Ñ ðàçðåøåíèÿ öàðèöû,
 òîò æå äåíü ñòàë êíÿæèòü îí
È íàðåêñÿ: êíÿçü Ãâèäîí.»
Êíÿçü ëþáèò îòöà, íå ñìîòðÿ íà òî, ÷òî ñ íèìè ñäåëàëè ïî åãî-äå óêàçó.
«Ãðóñòü-òîñêà ìåíÿ ñúåäàåò,
Îäîëåëà ìîëîäöà:
Âèäåòü ÿ á õîòåë îòöà».
Ïðè âñ¸ì ñâî¸ì áëàãîðîäñòâå êíÿçü ñòàâ íàñåêîìûì êàëå÷èò ñâîèõ ò¸òîê.
«
êîìàð-òî çëèòñÿ, çëèòñÿ
È âïèëñÿ êîìàð êàê ðàç
Òåòêå ïðÿìî â ïðàâûé ãëàç»
«Ãâèäîí-òî çëèòñÿ, çëèòñÿ…
Çàæóææàë îí è êàê ðàç
Òåòêå ñåë íà ëåâûé ãëàç,
È òêà÷èõà ïîáëåäíåëà:
«Àé!» è òóò æå îêðèâåëà;»
Çà÷åì Ãâèäîíó õî÷åòñÿ çàïîëó÷èòü ÷óäåñà, î êîòîðûõ ãîâîðÿò ðîäñòâåííèêè? ×òîáû ïðèâëå÷ü âíèìàíèå öàðÿ Ñàëòàíà è óêðåïèòü åãî â æåëàíèè ïîñåòèòü îñòðîâ. Íå ýòî ãëàâíîå. Êíÿçü çàáîòèòñÿ î ïðîöâåòàíèè ñâîåãî ãîñóäàðñòâà. ×óäåñà ïîçâîëÿþò åìó ïîñòðîèòü ðàé íà îñòðîâå.
Áåëêà ñíàáæàåò êíÿæåñòâî çîëîòîì è èçóìðóäàìè.
«Ñëóãè áåëêó ñòåðåãóò,
Ñëóæàò åé ïðèñëóãîé ðàçíîé
È ïðèñòàâëåí äüÿê ïðèêàçíûé
Ñòðîãèé ñ÷åò îðåõàì âåñòü;
Îòäàåò åé âîéñêî ÷åñòü;
Èç ñêîðëóïîê ëüþò ìîíåòó,
Äà ïóñêàþò â õîä ïî ñâåòó;
Äåâêè ñûïëþò èçóìðóä
 êëàäîâûå, äà ïîä ñïóä;
Âñå â òîì îñòðîâå áîãàòû,
Èçîá íåò, âåçäå ïàëàòû;»
Îòêóäà áåëêà áåðåò çîëîòûå îðåõè? Íàäî ïîëàãàòü ñ åëè, ïîä êîòîðîé îíà ñèäèò. Íà åëè îðåõè íå ðàñòóò. Ìîæíî ïðåäïîëîæèòü, ÷òî ïîä åëüþ ïîíèìàåòñÿ êåäð. Íà êåäðå ðàñòóò îðåõè, êîòîðûå ìîæíî ñðàâíèòü ñ çîëîòûìè ïî èõ öåííîñòè. Ìîæåò ýòî íàìåê íà áîãàòñòâà Ñèáèðè?
Âòîðîå ÷óäî. Ó Ãâèäîíà åñòü âîéñêî, êîòîðîå áåëêå ÷åñòü îòäàåò:
«Îòäàåò åé âîéñêî ÷åñòü»;
åñòü ïóøêè ( «ïóøêè ñ ïðèñòàíè ïàëÿò»), íî êíÿçþ íàäî 33 áîãàòûðÿ ñ äÿäüêîé ×åðíîìîðîì. Èìÿ äÿäüêè ïðÿìî óêàçûâàåò íà âàæíîñòü ×åðíîãî ìîðÿ äëÿ áåçîïàñíîñòè Ðîññèè. Âîëøåáíàÿ ñèëà ×åðíîìîðà âìåñòå ñ áîæåñòâåííîé ñèëîé áîãàòûðåé, êîòîðûõ 33 ÷òî íàìåêàåò íà èõ ñâÿçü ñ Èèñóñîì, äåëàþò îñòðîâ Áóÿí àáñîëþòíî áåçîïàñíûì è èñòî÷íèêîì ìîãó÷åé ðóññêîé ñèëû. Ïîä÷åðêèâàåòñÿ, ÷òî áîãàòûðè Áîæüåé ñèëîé òîëüêî îõðàíÿþò ãîñóäàðñòâî è íå íàïàäàþò íà äðóãèå çåìëè.
«Ñòàðûé äÿäüêà ×åðíîìîð
Ñ íèìè èç ìîðÿ âûõîäèò
È ïîïàðíî èõ âûâîäèò,
×òîáû îñòðîâ òîò õðàíèòü
È äîçîðîì îáõîäèòü
È òîé ñòðàæè íåò íàäåæíåé,
Íè õðàáðåå, íè ïðèëåæíåé.»
Ïîñëåäíåå ÷óäî. Öàðåâíà Ëåáåäü çàâåðøàåò ñîçäàíèå ãàðìîíè÷íîãî êíÿæåñòâà, â êîòîðîì âñå ïðåêðàñíî. Âñå áîãàòû, ïîëíàÿ áåçîïàñíîñòü, ìóäðàÿ âûáîðíàÿ âëàñòü, çàáîòÿùàÿñÿ î ïðîöâåòàíèè âñåõ. Èäåàëüíîå ãîñóäàðñòâî.
Öàðåâíà Ëåáåäü.
Èìÿ öàðåâíû ìíîãîå îáúÿñíÿåò. Êðàòêèå íàì¸êè â å¸ îïèñàíèè óñèëèâàþò è ïîäíèìàþò íà íîâóþ âûñîòó îáðàç öàðåâíû.
Öàðåâíà îáîðîòåíü.
«Òóò îíà, âçìàõíóâ êðûëàìè,
Ïîëåòåëà íàä âîëíàìè
È íà áåðåã ñ âûñîòû
Îïóñòèëàñÿ â êóñòû,
Âñòðåïåíóëàñü, îòðÿõíóëàñü
È öàðåâíîé îáåðíóëàñü:»
Öàðåâíà èç áîæåñòâåííîãî ðîäà. 33 áîãàòûðÿ å¸ ðîäíûå áðàòüÿ.
«Ýòè âèòÿçè ìîðñêèå
Ìíå âåäü áðàòüÿ âñå ðîäíûå.»
Èíòåðåñåí âíåøíèé âèä öàðåâíû.
«Äíåì ñâåò áîæèé çàòìåâàåò,
Íî÷üþ çåìëþ îñâåùàåò,»
Ðå÷ü èä¸ò î íèìáå àóðû öàðåâíû. Ìîùíîñòü å¸ íèìáà ïðåâûøàåò íèìáû ñâÿòûõ.
«Ìåñÿö ïîä êîñîé áëåñòèò»
Ìåñÿö â äðåâíåðóññêèõ âåðîâàíèÿõ ïðåäñòàâëÿëñÿ êàê îáðàç ñìåðòè, îáðàç çàãðîáíîãî ìèðà. Êîëè ýòîò ñèìâîë áëåñòåë ïîä êîñîé öàðåâíû, òî îíà áûëà òåñíî ñâÿçàíà ñ çàãðîáíûì ìèðîì. Ìîãëà ïðèçûâàòü íà ïîìîùü óìåðøèõ.
«À âî ëáó çâåçäà ãîðèò.»
Çâåçäà âî ëáó ýòî òðåòèé ãëàç. ×åðòà áîæåñòâ. Òðåòèé ãëàç ïîçâîëÿåò èì âèäåòü ïðîøëîå è áóäóùåå, áûòü âåçäåñóùèìè, çíàòü è âèäåòü âñå, ÷òî òâîðèòñÿ â ëþáîì óãîëêå ìèðîçäàíèÿ. Ñ ïîìîùüþ òðåòüåãî ãëàçà áîã ñîçèäàíèÿ Âèøíó, ãðåçÿùèé íà âîäàõ, ïðîíèöàåò çàâåñû âðåìåí, à áîã ðàçðóøåíèÿ Øèâà, âûáðàñûâàÿ èç òðåòüåãî ãëàçà ïîòîêè ìèñòè÷åñêîé ñèëû, ñïîñîáåí èñïåïåëÿòü öåëûå ìèðû. Èçîáðàæåíèå «òðåòüåãî ãëàçà» íà ëáó áîæåñòâ ÷àñòî ìîæíî óâèäåòü â ðîñïèñÿõ è íà ñêóëüïòóðàõ èíäóèñòñêèõ è áóääèéñêèõ õðàìîâ, à îáû÷àé ñòàâèòü ïÿòíûøêî ìåæäó áðîâÿìè èíäèéñêèõ æåíùèí, à â ðåëèãèîçíûõ ðèòóàëàõ è âñåì ïðèíèìàþùèì â íåì ó÷àñòèå, âîñõîäèò èìåííî ê ýòîé òðàäèöèè.
Âîçíèêàåò âîïðîñ. Ïî÷åìó áîãèíÿ, îáëàäàþùàÿ áåçãðàíè÷íûìè ñèëàìè è çàùèùàåìàÿ 33 áðàòüÿìè áîãàòûðÿìè, ìîãëà ñòàòü æåðòâîé êîðøóíà, êîòîðûé âñåãî íà âñåãî ÷àðîäåé? Öàðåâíà èñïîëüçîâàëà êîðøóíà ÷àðîäåÿ, ÷òîáû ïîçíàêîìèòüñÿ ñ ñûíîì Ñàëòàíà â âûãîäíûõ äëÿ Ãâèäîíà îáñòîÿòåëüñòâàõ. Äàáû å¸ äàëüíåéøàÿ ïîìîùü áûëà îïðàâäàíà ÷óâñòâîì áëàãîäàðíîñòè.
Î ÿñíîâèäåíüå öàðåâíû òàê æå ñâèäåòåëüñòâóåò òî, ÷òî ëåáåäü óæå æäàëà êíÿçÿ ó áåðåãà, êîãäà åìó îíà áûëà íåîáõîäèìà.
«Ê ìîðþ êíÿçü à ëåáåäü òàì
Óæ ãóëÿåò ïî âîëíàì»
Öàðåâíà Ëåáåäü ÿçû÷åñêàÿ áîãèíÿ.
Áàáàðèõà ÿçû÷åñêàÿ âåäóíüÿ. Îíè òåñíî ñâÿçàíû. ßçû÷åñòâî îáúåäèíÿåò èõ è îáóñëàâëèâàåò èõ âçàèìîñâÿçü è âçàèìîïîìîùü â ñîòâîðåíèè èäåàëüíîãî ãîñóäàðñòâà ðàÿ íà çåìëå íà îñíîâå ðóññêîãî ÿçû÷åñêîãî äóõà â ñî÷åòàíèè ñ åâðîïåéñêèì ñâîáîäîìûñëèåì òîãî âðåìåíè.
Áàáàðèõà.
Áàáàðèõà â ïîâåñòâîâàíèè ïîÿâëÿåòñÿ â ìîìåíò ôîðìèðîâàíèÿ äâîðöîâîãî çàãîâîðà.
«À òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé,
Ñ ñâàòüåé áàáîé Áàáàðèõîé,
Èçâåñòè åå õîòÿò,»
Ãëàâíûìè çà÷èíùèêàìè çàãîâîðà ÿâëÿþòñÿ òêà÷èõè ñ ïîâàðèõîé. Î ìîòèâàõ ó÷àñòèÿ Áàáàðèõè â çàãîâîðå ñåñò¸ð íåò íè ñëîâà.
« Â êóõíå çëèòñÿ ïîâàðèõà,
Ïëà÷åò ó ñòàíêà òêà÷èõà,
È çàâèäóþò îíå
Ãîñóäàðåâîé æåíå.»
Åñëè ïðåäïîëîæèòü, ÷òî àâòîð ââåë â ñêàçêó Áàáàðèõó êàê ÿçû÷åñêóþ âåäóíüþ, ñâÿçàííóþ ñ ñèëîé ñîëíöà, òî Áàáàðèõà, èñïîëüçóÿ âîëøåáñòâî, ñèëüíî âëèÿëà íà ñîáûòèÿ. Îíà ïîìåøàëà òêà÷èõå ñ ïîâàðèõîé óáèòü öàðèöó ñ ïðèïëîäîì, ïðîáóäèëà âîëøåáíûå ñèëû ìëàäåíöà, çàñòàâèâ ñòðàäàòü åãî ñ ìàòåðüþ â áî÷êå, ïîìîãëà Ãâèäîíó ñîòâîðèòü èäåàëüíîå ãîñóäàðñòâî.
Çà ýòó òðàêòîâêó îáðàçà Áàáàðèõè ãîâîðèò òî, ÷òî:
1. Íå óêàçàíû â òåêñòå ìîòèâû íåïðèÿòèÿ Áàáàðèõîé öàðèöû;
2. Áàáàðèõà çàíèìàåò âûñîêîå ïîëîæåíèå ïðè äâîðå Ñàëòàíà. Òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé íå ìîãëè ïðîâåðíóòü èíòðèãó ñ ãîíöàìè. Íåò ó íèõ âëàñòè, ÷òîáû ïîìåíÿòü ãîíöà, çàìåíèòü äåïåøó öàðèöû, ñêðåïë¸ííóþ å¸ ïå÷àòüþ, äðóãîé äåïåøåé.
«Ïåðåíÿòü ãîíöà âåëÿò;
Ñàìè øëþò ãîíöà äðóãîãî
Âîò ñ ÷åì îò ñëîâà äî ñëîâà:»
..
Ìîæíî ïðåäïîëîæèòü, ÷òî êàê-òî îíè ñìîãëè çàâëàäåòü ïå÷àòüþ è ïîääåëàòü äåïåøó öàðèöû. Îòâåòíóþ äåïåøó öàðÿ îíè íè êàê íå ìîãëè ïîääåëàòü. Ãäå èì âçÿòü öàðñêóþ ïå÷àòü? Òîëüêî ñ ïîìîùüþ âîëøåáñòâà ýòî âîçìîæíî. Íè òêà÷èõà, íè ïîâàðèõà âîëøåáíûìè êà÷åñòâàìè íå îáëàäàëè. Ïîëó÷àåòñÿ òîëüêî Áàáàðèõà -ÿçû÷åñêàÿ âåäóíüÿ ìîãëà ýòî ñäåëàòü.
Ãîíåö öàðÿ ïîëó÷èë äåïåøó è ïðèêàç.
«Äàë ãîíöó òàêîé ïðèêàç:
«Æäàòü öàðåâà âîçâðàùåíüÿ
Äëÿ çàêîííîãî ðåøåíüÿ».
Êòî ìîã ñåáå ïîçâîëèòü îáîáðàòü ãîñóäàðåâî ãîíöà, íàïîèòü åãî òàê, ÷òî îí çàáûë öàðñêèé ïðèêàç. Ýòî èëè îäíî èç ãëàâíûõ ëèö ãîñóäàðñòâà è èëè ñ ïîìîùüþ âîëøåáñòâà.
«À òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé,
Ñ ñâàòüåé áàáîé Áàáàðèõîé,
Îáîáðàòü åãî âåëÿò;
Äîïüÿíà ãîíöà ïîÿò
È â ñóìó åãî ïóñòóþ
Ñóþò ãðàìîòó äðóãóþ».
3. Ïî÷åìó çàãîâîðùèêè ðåøèëè öàðèöó è ïðèïëîä â áî÷êå ïóñòèòü â Îêèÿí? Áîã ìîã ñïàñòè áåçâèííûõ ñòðàäàëüöåâ, ÷òî è ñëó÷èëîñü. Ìîæíî áûëî áû óáèòü èõ ïî-íàñòîÿùåìó, à íå îòäàâàòü íà âîëþ âîëí. Î÷åâèäíî, àâòîðèòåò Áàáàðèõè ñêëîíèë òêà÷èõó ñ ïîâàðèõîé ê ýòîìó ðåøåíèþ.
4. Òî ÷òî òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé ñ ñâàòüåé áàáîé Áàáàðèõîé ñèäÿò âîçëå öàðÿ Ñàëòàíà âî âðåìÿ ïðè¸ìîâ êóïöîâ ãîâîðèò î òîì, ÷òî èõ çàãîâîð íå áûë ðàñêðûò, ÷òî îíè çàíèìàþò âûñîêîå ïîëîæåíèå ïðè äâîðå.
5. Òðîèöà íå õî÷åò äîïóñòèòü ïîåçäêè Ñàëòàíà â ãîñòè ê Ãâèäîíó ïîòîìó, ÷òî Áàáàðèõà çíàÿ ïðàâäó äîëæíà óñèëèòü êíÿæåñòâî ÷óäåñàìè, à òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé äîãàäûâàþòñÿ ÷òî öàðèöà è ïðèïëîä íå ïîãèáëè. Èìÿ Ãâèäîí èì íè÷åãî íå ãîâîðèò.
6. Òðîèöà ïî î÷åðåäè ðàññêàçûâàåò î ÷óäåñàõ âðîäå áû, ÷òî áû îêàçàòü äàâëåíèå íà Ñàëòàíà, à íà ñàìîì äåëå ýòî çàòåÿíî Áàáàðèõîé ÷òî áû ïîÿâèëîñü èäåàëüíîå ãîñóäàðñòâî. Äàâëåíèå íà öàðÿ ìîæíî áûëî áû îêàçàòü äðóãèì ñïîñîáîì. Òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé ïðîñòûå æåíùèíû. ×óäåñà, î êîòîðûõ îíè ðàññêàçûâàþò, èì ìîãëà ñîîáùèòü Áàáàðèõà.
7. Òðîèöà ñîïðîâîæäàåò Ñàëòàíà â ïëàâàíèè íà îñòðîâ Áóÿí. Ñòîëü âûñîê èõ ñòàòóñ, ÷òî èì íåëüçÿ áûëî îòâåðòåòüñÿ. Áàáàðèõà õî÷åò ïîñìîòðåòü íà ðåçóëüòàò òâîðåíèÿ. Îíà çíàåò ïðàâäó è âñïûëü÷èâûé õàðàêòåð öàðÿ, íî íàäååòñÿ íà Áîãà. Áîã ñîõðàíèë çàãîâîðùèö.
«Öàðü äëÿ ðàäîñòè òàêîé
Îòïóñòèë âñåõ òðåõ äîìîé.»
êóïöû.
Îáðàùàåò íà ñåáÿ âíèìàíèå íàèìåíîâàíèå òîâàðîâ, êîòîðûìè êóïöû òîðãîâàëè:
1 êóïöû
«Òîðãîâàëè ñîáîëÿìè,
×åðíîáóðûìè ëèñàìè;»
2 êóïöû
«Òîðãîâàëè ìû êîíÿìè,
Âñ¸ äîíñêèìè æåðåáöàìè,»
3 êóïöû
«Òîðãîâàëè ìû áóëàòîì,
×èñòûì ñåðåáðîì è çëàòîì,»
4 êóïöû
«Òîðãîâàëè ìû íåäàðîì
Íåóêàçàííûì òîâàðîì;»
Ñ êàæäûì ðàçîì öåííîñòü òîâàðà âîçðàñòàåò. Ñëåäîâàòåëüíî «íåóêàçàííûé òîâàð» äîðîæå áóëàòà, ÷èñòîãî ñåðåáðà è çëàòà. Ïðè ýòîì îí «íåóêàçàííûé» òî åñòü çàïðåù¸ííûé ê ââîçó è ïðîâîçèìûé êîíòðàáàíäîé. Ïîëó÷àåòñÿ òîâàð ýòî çàïàäíîå ñâîáîäîìûñëèå.
Ñîïîñòàâëÿÿ îáðàçû öàðÿ Ñàëòàíà, êíÿçÿ Ãâèäîíà, ñâàòüåé áàáû Áàáàðèõè, ìîæíî ñäåëàòü ñëåäóþùèå âûâîäû:
1. ßçû÷åñòâî (Áàáàðèõà) ïî÷èòàåòñÿ âîñòîêîì è ïðàâîñëàâíûì ìèðîì (öàð¸ì Ñàëòàíîì)
2. ßçû÷åñòâî ïîìîãàåò ñîòâîðèòü èäåàëüíîå ãîñóäàðñòâî íà ñòûêå âîñòîêà è çàïàäà êíÿçþ Ãâèäîíó.
3. Ñàëòàí (âîñòîê) è Ãâèäîí (çàïàä) ïðîòèâîïîñòàâëÿþòñÿ äðóã äðóãó â âîïðîñå îðãàíèçàöèè âëàñòè. Öàðü Ñàëòàí ñàìîäåðæåö. Ãâèäîí âûáðàííûé íà äîëæíîñòü êíÿçÿ áîãàòûðü.
4. Ñàëòàí è Ãâèäîí ñàäÿòñÿ â êîíöå ñêàçêè çà ïèð. Ñòàðàÿ ôîðìà ïðàâëåíèÿ âèäèò ïðåèìóùåñòâà íîâîé ôîðìû âëàñòè è äîáðîâîëüíî ãîòîâà ê ïåðåìåíàì.
Âñå âîëøåáíûå ñèëû íà ñòîðîíå íîâîé ôîðìû âëàñòè öàðåâíà Ëåáåäü, Áàáàðèõà.
Âûâîä.
Ãëàâíîé èäååé ñêàçêè áûëî ïîáóäèòü âëàñòü èìóùèõ ðåôîðìèðîâàòü ãîñóäàðñòâåííûé ñòðîé ñâåðõó. Ýòîò âûâîä ïîäòâåðæäàåò òîò ôàêò, ÷òî ïåðâûì ÷èòàòåëåì ñêàçêè áûë Íèêîëàé I. Äëèíà è ïîäîáîñòðàñòèå íàçâàíèÿ ñêàçêè ãîâîðèò î òîì, ÷òî îíà — ïðîøåíèå î äàðîâàíèè ãðàæäàíñêèõ ñâîáîä îáùåñòâó.
Время чтения: 25 мин.
Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
«Кабы я была царица,-
Говорит одна девица,-
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир».
— «Кабы я была царица,-
Говорит ее сестрица,-
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна».
— «Кабы я была царица,-
Третья молвила сестрица,-
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря».
Только вымолвить успела,
Дверь тихонько заскрипела,
И в светлицу входит царь,
Стороны той государь.
Во все время разговора
Он стоял позадь забора;
Речь последней по всему
Полюбилася ему.
«Здравствуй, красная девица,-
Говорит он,- будь царица
И роди богатыря
Мне к исходу сентября.
Вы ж, голубушки-сестрицы,
Выбирайтесь из светлицы.
Поезжайте вслед за мной,
Вслед за мной и за сестрой:
Будь одна из вас ткачиха,
А другая повариха».
В сени вышел царь-отец.
Все пустились во дворец.
Царь недолго собирался:
В тот же вечер обвенчался.
Царь Салтан за пир честной
Сел с царицей молодой;
А потом честные гости
На кровать слоновой кости
Положили молодых
И оставили одних.
В кухне злится повариха,
Плачет у станка ткачиха —
И завидуют оне
Государевой жене.
А царица молодая,
Дела вдаль не отлагая,
С первой ночи понесла.
В те поры война была.
Царь Салтан, с женой простяся,
На добра коня садяся,
Ей наказывал себя
Поберечь, его любя.
Между тем, как он далеко
Бьется долго и жестоко,
Наступает срок родин;
Сына бог им дал в аршин,
И царица над ребенком,
Как орлица над орленком;
Шлет с письмом она гонца,
Чтоб обрадовать отца.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Извести ее хотят,
Перенять гонца велят;
Сами шлют гонца другого
Вот с чем от слова до слова:
«Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку».
Как услышал царь-отец,
Что донес ему гонец,
В гневе начал он чудесить
И гонца хотел повесить;
Но, смягчившись на сей раз,
Дал гонцу такой приказ:
«Ждать царева возвращенья
Для законного решенья».
Едет с грамотой гонец
И приехал наконец.
А ткачиха с поварихой
С сватьей бабой Бабарихой
Обобрать его велят;
Допьяна гонца поят
И в суму его пустую
Суют грамоту другую —
И привез гонец хмельной
В тот же день приказ такой:
«Царь велит своим боярам,
Времени не тратя даром,
И царицу и приплод
Тайно бросить в бездну вод».
Делать нечего: бояре,
Потужив о государе
И царице молодой,
В спальню к ней пришли толпой.
Объявили царску волю —
Ей и сыну злую долю,
Прочитали вслух указ
И царицу в тот же час
В бочку с сыном посадили,
Засмолили, покатили
И пустили в Окиян —
Так велел-де царь Салтан.
В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут;
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет.
Словно горькая вдовица,
Плачет, бьется в ней царица;
И растет ребенок там
Не по дням, а по часам.
День.прошел — царица вопит…
А дитя волну торопит:
«Ты, волна моя, волна?
Ты гульлива и вольна;
Плещешь ты, куда захочешь,
Ты морские камни точишь,
Топишь берег ты земли,
Подымаешь корабли —
Не губи ты нашу душу:
Выплесни ты нас на сушу!»
И послушалась волна:
Тут же на берег она
Бочку вынесла легонько
И отхлынула тихонько.
Мать с младенцем спасена;
Землю чувствует она.
Но из бочки кто их вынет?
Бог неужто их покинет?
Сын на ножки поднялся,
В дно головкой уперся,
Понатужился немножко:
«Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?» — молвил он,
Вышиб дно и вышел вон.
Мать и сын теперь на воле;
Видят холм в широком поле;
Море синее кругом,
Дуб зеленый над холмом.
Сын подумал: добрый ужин
Был бы нам, однако, нужен.
Ломит он у дуба сук
И в тугой сгибает лук,
Со креста снурок шелковый
Натянул на лук дубовый,
Тонку тросточку сломил,
Стрелкой легкой завострил
И пошел на край долины
У моря искать дичины.
К морю лишь подходит он,
Вот и слышит будто стон…
Видно, на море не тихо:
Смотрит — видит дело лихо:
Бьется лебедь средь зыбей,
Коршун носится над ней;
Та бедняжка так и плещет,
Воду вкруг мутит и хлещет…
Тот уж когти распустил,
Клев кровавый навострил…
Но как раз стрела запела —
В шею коршуна задела —
Коршун в море кровь пролил.
Лук царевич опустил;
Смотрит: коршун в море тонет
И не птичьим криком стонет,
Лебедь около плывет,
Злого коршуна клюет,
Гибель близкую торопит,
Бьет крылом и в море топит —
И царевичу потом
Молвит русским языком:
«Ты царевич, мой спаситель,
Мой могучий избавитель,
Не тужи, что за меня
Есть не будешь ты три дня,
Что стрела пропала в море;
Это горе — все не горе.
Отплачу тебе добром,
Сослужу тебе потом:
Ты не лебедь ведь избавил,
Девицу в живых оставил;
Ты не коршуна убил,
Чародея подстрелил.
Ввек тебя я не забуду:
Ты найдешь меня повсюду,
А теперь ты воротись,
Не горюй и спать ложись».
Улетела лебедь-птица,
А царевич и царица,
Целый день проведши так,
Лечь решились натощак.
Вот открыл царевич очи;
Отрясая грезы ночи
И дивясь, перед собой
Видит город он большой,
Стены с частыми зубцами,
И за белыми стенами
Блещут маковки церквей
И святых монастырей.
Он скорей царицу будит;
Та как ахнет!.. «То ли будет? —
Говорит он,- вижу я:
Лебедь тешится моя».
Мать и сын идут ко граду.
Лишь ступили за ограду,
Оглушительный трезвон
Поднялся со всех сторон:
К ним народ навстречу валит,
Хор церковный бога хвалит;
В колымагах золотых
Пышный двор встречает их;
Все их громко величают,
И царевича венчают
Княжей шапкой, и главой
Возглашают над собой;
И среди своей столицы,
С разрешения царицы,
В тот же день стал княжить он
И нарекся: князь Гвидон.
Ветер на море гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах.
Корабельщики дивятся,
На кораблике толпятся,
На знакомом острову
Чудо видят наяву:
Город новый златоглавый,
Пристань с крепкою заставой —
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их он кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали соболями,
Чорнобурьши лисами;
А теперь нам вышел срок,
Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…»
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
От меня ему поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
С берега душой печальной
Провожает бег их дальный;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь печально отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает,
Одолела молодца:
Видеть я б хотел отца».
Лебедь князю: «Вот в чем горе!
Ну послушай: хочешь в море
Полететь за кораблем?
Будь же, князь, ты комаром».
И крылами замахала,
Воду с шумом расплескала
И обрызгала его
С головы до ног всего.
Тут он в точку уменьшился,
Комаром оборотился,
Полетел и запищал,
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корабль — и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце
С грустной думой на лице;
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Около царя сидят
И в глаза ему глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье на худо,
В свете ж вот какое чудо:
В море остров был крутой,
Не привальный, не жилой;
Он лежал пустой равниной;
Рос на нем дубок единый;
А теперь стоит на нем
Новый город со дворцом,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами,
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду;
Молвит он: «Коль жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
«Уж диковинка, ну право,-
Подмигнув другим лукаво,
Повариха говорит,-
Город у моря стоит!
Знайте, вот что не безделка:
Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поет
И орешки все грызет,
А орешки не простые,
Все скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут».
Чуду царь Салтан дивится,
А комар-то злится, злится —
И впился комар как раз
Тетке прямо в правый глаз.
Повариха побледнела,
Обмерла и окривела.
Слуги, сватья и сестра
С криком ловят комара.
«Распроклятая ты мошка!
Мы тебя!..» А Он в окошко
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Снова князь у моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает;
Чудо чудное завесть
Мне б хотелось. Где-то есть
Ель в лесу, под елью белка;
Диво, право, не безделка —
Белка песенки поет
Да орешки все грызет,
А орешки не простые,
Все скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Но, быть может, люди врут».
Князю лебедь отвечает:
«Свет о белке правду бает;
Это чудо знаю я;
Полно, князь, душа моя,
Не печалься; рада службу
Оказать тебе я в дружбу».
С ободренною душой
Князь пошел себе домой;
Лишь ступил на двор широкий —
Что ж? под елкою высокой,
Видит, белочка при всех
Золотой грызет орех,
Изумрудец вынимает,
А скорлупку собирает,
Кучки равные кладет,
И с присвисточкой поет
При честном при всем народе:
Во саду ли, в огороде.
Изумился князь Гвидон.
«Ну, спасибо,- молвил он,-
Ай да лебедь — дай ей боже,
Что и мне, веселье то же».
Князь для белочки потом
Выстроил хрустальный дом.
Караул к нему приставил
И притом дьяка заставил
Строгий счет орехам весть.
Князю прибыль, белке честь.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого:
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы конями,
Все донскими жеребцами,
А теперь нам вышел срок —
И лежит нам путь далек:
Мимо острова Буяна
В царство славного Салтана…»
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да скажите: князь Гвидон
Шлет царю-де свой поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь — а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Молит князь: душа-де просит,
Так и тянет и уносит…
Вот опять она его
Вмиг обрызгала всего:
В муху князь оборотился,
Полетел и опустился
Между моря и небес
На корабль — и в щель залез.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана —
И желанная страна
Вот уж издали видна;
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с Бабарихой
Да с кривою поварихой
Около царя сидят.
Злыми жабами глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит
С златоглавыми церквами,
С теремами да садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка там живет ручная,
Да затейница какая!
Белка песенки поет
Да орешки все грызет,
А орешки не простые,
Все скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Слуги белку стерегут,
Служат ей прислугой разной —
И приставлен дьяк приказный
Строгий счет орехам весть;
Отдает ей войско честь;
Из скорлупок льют монету
Да пускают в ход по свету;
Девки сыплют изумруд
В кладовые, да под спуд;
Все в том острове богаты,
Изоб нет, везде палаты;
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Если только жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
Усмехнувшись исподтиха,
Говорит царю ткачиха:
«Что тут дивного? ну,’вот!
Белка камушки грызет,
Мечет золото и в груды
Загребает изумруды;
Этим нас не удивишь,
Правду ль, нет ли говоришь.
В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!»
Гости умные молчат,
Спорить с нею не хотят.
Диву царь Салтан дивится,
А Гвидон-то злится, злится…
Зажужжал он и как раз
Тетке сел на левый глаз,
И ткачиха побледнела:
«Ай!» — и тут же окривела;
Все кричат: «Лови, лови,
Да дави ее, дави…
Вот ужо! постой немножко,
Погоди…» А князь в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море прилетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает —
Диво б дивное хотел
Перенесть я в мой удел».
— «А какое ж это диво?»
— «Где-то вздуется бурливо
Окиян, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор».
Князю лебедь отвечает:
«Вот что, князь, тебя смущает?
Не тужи, душа моя,
Это чудо знаю я.
Эти витязи морские
Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай,
В гости братцев поджидай».
Князь пошел, забывши горе,
Сел на башню, и на море
Стал глядеть он; море вдруг
Всколыхалося вокруг,
Расплескалось в шумном беге
И оставило на бреге
Тридцать три богатыря;
В чешуе, как жар горя,
Идут витязи четами,
И, блистая сединами,
Дядька впереди идет
И ко граду их ведет.
С башни князь Гвидон сбегает,
Дорогих гостей встречает;
Второпях народ бежит;
Дядька князю говорит:
«Лебедь нас к тебе послала
И наказом наказала
Славный город твой хранить
И дозором обходить.
Мы отныне ежеденно
Вместе будем непременно
У высоких стен твоих
Выходить из вод морских,
Так увидимся мы вскоре,
А теперь пора нам в море;
Тяжек воздух нам земли».
Все потом домой ушли.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит, и поит,
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете?
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом,
И теперь нам вышел срок;
А лежит нам путь далек,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану.
Да скажите ж: князь Гвидон
Шлет-де свой царю поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь, а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Князь опять: душа-де просит…
Так и тянет и уносит…
И опять она его
Вмиг обрызгала всего.
Тут он очень уменьшился,
Шмелем князь оборотился,
Полетел и зажужжал;
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корму — и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит, весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Около царя сидят —
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
Каждый день идет там диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге —
И останутся на бреге
Тридцать три богатыря,
В чешуе златой горя,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор;
Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить
И дозором обходить —
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А сидит там князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Коли жив я только буду,
Чудный остров навещу
И у князя погощу».
Повариха и ткачиха
Ни гугу — но Бабариха,
Усмехнувшись, говорит:
«Кто нас этим удивит?
Люди из моря выходят
И себе дозором бродят!
Правду ль бают или лгут,
Дива я не вижу тут.
В свете есть такие ль дива?
Вот идет молва правдива:
За морем царевна есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Молвить можно справедливо.
Это диво, так уж диво».
Гости умные молчат:
Спорить с бабой не хотят.
Чуду царь Салтан дивится —
А царевич хоть и злится,
Но жалеет он очей
Старой бабушки своей:
Он над ней жужжит, кружится —
Прямо на нос к ней садится,
Нос ужалил богатырь:
На носу вскочил волдырь.
И опять пошла тревога:
«Помогите, ради бога!
Караул! лови, лови,
Да дави его, дави…
Вот ужо! пожди немножко,
Погоди!..» А шмель в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает:
Люди женятся; гляжу,
Не женат лишь я хожу».
— «А кого же на примете
Ты имеешь?» — «Да на свете,
Говорят, царевна есть,
Что не можно глаз отвесть.
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает —
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
Сладку речь-то говорит,
Будто реченька журчит.
Только, полно, правда ль это?»
Князь со страхом ждет ответа.
Лебедь белая молчит
И, подумав, говорит:
«Да! такая есть девица.
Но жена не рукавица:
С белой ручки не стряхнешь
Да за пояс не заткнешь.
Услужу тебе советом —
Слушай: обо всем об этом
Пораздумай ты путем,
Не раскаяться б потом».
Князь пред нею стал божиться,
Что пора ему жениться,
Что об этом обо всем
Передумал он путем;
Что готов душою страстной
За царевною прекрасной
Он пешком идти отсель
Хоть за тридевять земель.
Лебедь тут, вздохнув глубоко,
Молвила: «Зачем далеко?
Знай, близка судьба твоя,
Ведь царевна эта — я».
Тут она, взмахнув крылами,
Полетела над волнами
И на берег с высоты
Опустилася в кусты,
Встрепенулась, отряхнулась
И царевной обернулась:
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Князь царевну обнимает,
К белой груди прижимает
И ведет ее скорей
К милой матушке своей.
Князь ей в ноги, умоляя:
» Государыня-родная!
Выбрал я жену себе,
Дочь послушную тебе.
Просим оба разрешенья,
Твоего благословенья:
Ты детей благослови
Жить в совете и любви».
Над главою их покорной
Мать с иконой чудотворной
Слезы льет и говорит:
«Бог вас, дети, наградит».
Князь не долго собирался,
На царевне обвенчался;
Стали жить да поживать,
Да приплода поджидать.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости.
Он их кормит, и поит,
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы недаром
Неуказанным товаром;
А лежит нам путь далек:
Восвояси на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да напомните ему,
Государю своему:
К нам он в гости обещался,
А доселе не собрался —
Шлю ему я свой поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
Дома на сей раз остался
И с женою не расстался.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И знакомая страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости,
Гости видят: во дворце
Царь сидит в своем венце.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Около царя сидят,
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом:
Белка в нем живет ручная,
Да чудесница какая!
Белка песенки поет
Да орешки все грызет;
А орешки не простые,
Скорлупы-то золотые.
Ядра — чистый изумруд;
Белку холят, берегут.
Там еще другое диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор —
С ними дядька Черномор.
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А у князя женка есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает;
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
Князь Гвидон тот город правит,
Всяк его усердно славит;
Он прислал тебе поклон,
Да тебе пеняет он:
К нам-де в гости обещался,
А доселе не собрался».
Тут уж царь не утерпел,
Снарядить он флот велел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Не хотят царя пустить
Чудный остров навестить.
Но Салтан им не внимает
И как раз их унимает:
«Что я? царь или дитя? —
Говорит он не шутя.-
Нынче ж еду!» — Тут он топнул,
Вышел вон и дверью хлопнул.
Под окном Гвидон сидит,
Молча на море глядит:
Не шумит оно, не хлещет,
Лишь едва-едва трепещет.
И в лазоревой дали
Показались корабли:
По равнинам Окияна
Едет флот царя Салтана.
Князь Гвидон тогда вскочил,
Громогласно возопил:
«Матушка моя родная!
Ты, княгиня молодая!
Посмотрите вы туда:
Едет батюшка сюда».
Флот уж к острову подходит.
Князь Гвидон трубу наводит:
Царь на палубе стоит
И в трубу на них глядит;
С ним ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
Удивляются оне
Незнакомой стороне.
Разом пушки запалили;
В колокольнях зазвонили;
К морю сам идет Гвидон;
Там царя встречает он
С поварихой и ткачихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
В город он повел царя,
Ничего не говоря.
Все теперь идут в палаты:
У ворот блистают латы,
И стоят в глазах царя
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Царь ступил на двор широкий:
Там под елкою высокой
Белка песенку поет,
Золотой орех грызет,
Изумрудец вынимает
И в мешочек опускает;
И засеян двор большой
Золотою скорлупой.
Гости дале — торопливо
Смотрят — что ж? княгиня — диво:
Под косой луна блестит,
А во лбу звезда горит:
А сама-то величава,
Выступает, будто пава,
И свекровь свою ведет.
Царь глядит — и узнает…
В нем взыграло ретивое!
«Что я вижу? что такое?
Как!» — и дух в нем занялся…
Царь слезами залился,
Обнимает он царицу,
И сынка, и молодицу,
И садятся все за стол;
И веселый пир пошел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Разбежались по углам;
Их нашли насилу там.
Тут во всем они признались,
Повинились, разрыдались;
Царь для радости такой
Отпустил всех трех домой.
День прошел — царя Салтана
Уложили спать вполпьяна.
Я там был; мед, пиво пил —
И усы лишь обмочил.
Лебедь около плывет,
Злого коршуна клюет,
Гибель близкую торопит,
Бьет крылом и в море топит —
И царевичу потом
Молвит русским языком:
«Ты царевич, мой спаситель,
Мой могучий избавитель,
Не тужи, что за меня
Есть не будешь ты три дня,
Что стрела пропала в море;
Это горе – все не горе.
Отплачу тебе добром,
Сослужу тебе потом:
Ты не лебедь ведь избавил,
Девицу в живых оставил;
Ты не коршуна убил,
Чародея подстрелил.
Ввек тебя я не забуду:
Ты найдешь меня повсюду,
А теперь ты воротись,
Не горюй и спать ложись».
Улетела лебедь-птица,
А царевич и царица,
Целый день проведши так,
Лечь решились натощак.
Вот открыл царевич очи;
Отрясая грезы ночи
И дивясь, перед собой
Видит город он большой,
Стены с частыми зубцами,
И за белыми стенами
Блещут маковки церквей
И святых монастырей.
Он скорей царицу будит;
Та как ахнет!… «То ли будет? —
Говорит он,– вижу я:
Лебедь тешится моя».
Мать и сын идут ко граду.
Лишь ступили за ограду,
Оглушительный трезвон
Поднялся со всех сторон:
К ним народ навстречу валит,
Хор церковный бога хвалит;
В колымагах золотых
Пышный двор встречает их;
Все их громко величают,
И царевича венчают
Княжей шапкой, и главой
Возглашают над собой;
И среди своей столицы,
С разрешения царицы,
В тот же день стал княжить он
И нарекся: князь Гвидон.
Ветер на море гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах.
Корабельщики дивятся,
На кораблике толпятся,
На знакомом острову
Чудо видят наяву:
Город новый златоглавый,
Пристань с крепкою заставой —
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их он кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали соболями,
Чорнобурьши лисами;
А теперь нам вышел срок,
Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…»
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
От меня ему поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
С берега душой печальной
Провожает бег их дальный;
Глядь – поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь печально отвечает:
«Грусть– тоска меня съедает,
Одолела молодца:
Видеть я б хотел отца».
Лебедь князю: «Вот в чем горе!
Ну послушай: хочешь в море
Полететь за кораблем?
Будь же, князь, ты комаром».
И крылами замахала,
Воду с шумом расплескала
И обрызгала его
С головы до ног всего.
Тут он в точку уменьшился,
Комаром оборотился,
Полетел и запищал,
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корабль – и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце
С грустной думой на лице;
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Около царя сидят
И в глаза ему глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье на худо,
В свете ж вот какое чудо:
В море остров был крутой,
Не привальный, не жилой;
Он лежал пустой равниной;
Рос на нем дубок единый;
А теперь стоит на нем
Новый город со дворцом,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами,
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду;
Молвит он: «Коль жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
«Уж диковинка, ну право,-
Подмигнув другим лукаво,
Повариха говорит,-
Город у моря стоит!
Знайте, вот что не безделка:
Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поет
И орешки все грызет,
А орешки не простые,
Все скорлупки золотые,
Ядра – чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут».
Чуду царь Салтан дивится,
А комар– то злится, злится —
И впился комар как раз
Тетке прямо в правый глаз.
Повариха побледнела,
Обмерла и окривела.
Слуги, сватья и сестра
С криком ловят комара.
«Распроклятая ты мошка!
Мы тебя!…» А Он в окошко
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Снова князь у моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь – поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть– тоска меня съедает;
Чудо чудное завесть
Мне б хотелось. Где-то есть
Ель в лесу, под елью белка;
Диво, право, не безделка —
Белка песенки поет
Да орешки все грызет,
А орешки не простые,
Все скорлупки золотые,
Ядра – чистый изумруд;
Но, быть может, люди врут».
Князю лебедь отвечает:
«Свет о белке правду бает;
Это чудо знаю я;
Полно, князь, душа моя,
Не печалься; рада службу
Оказать тебе я в дружбу».
С ободренною душой
Князь пошел себе домой;
Лишь ступил на двор широкий —
Что ж? под елкою высокой,
Видит, белочка при всех
Золотой грызет орех,
Изумрудец вынимает,
А скорлупку собирает,
Кучки равные кладет,
И с присвисточкой поет
При честном при всем народе:
Во саду ли, в огороде.
Изумился князь Гвидон.
«Ну, спасибо,– молвил он,-
Ай да лебедь – дай ей боже,
Что и мне, веселье то же».
Князь для белочки потом
Выстроил хрустальный дом.
Караул к нему приставил
И притом дьяка заставил
Строгий счет орехам весть.
Князю прибыль, белке честь.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого:
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы конями,
Все донскими жеребцами,
А теперь нам вышел срок —
И лежит нам путь далек:
Мимо острова Буяна
В царство славного Салтана…»
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да скажите: князь Гвидон
Шлет царю-де свой поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь – а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Молит князь: душа-де просит,
Так и тянет и уносит…
Вот опять она его
Вмиг обрызгала всего:
В муху князь оборотился,
Полетел и опустился
Между моря и небес
На корабль – и в щель залез.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана —
И желанная страна
Вот уж издали видна;
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с Бабарихой
Да с кривою поварихой
Около царя сидят.
Злыми жабами глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит
С златоглавыми церквами,
С теремами да садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка там живет ручная,
Да затейница какая!
Белка песенки поет
Да орешки все грызет,
А орешки не простые,
Все скорлупки золотые,
Ядра – чистый изумруд;
Слуги белку стерегут,
Служат ей прислугой разной —
И приставлен дьяк приказный
Строгий счет орехам весть;
Отдает ей войско честь;
Из скорлупок льют монету
Да пускают в ход по свету;
Девки сыплют изумруд
В кладовые, да под спуд;
Все в том острове богаты,
Изоб нет, везде палаты;
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Если только жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
Усмехнувшись исподтиха,
Говорит царю ткачиха:
«Что тут дивного? ну,’вот!
Белка камушки грызет,
Мечет золото и в груды
Загребает изумруды;
Этим нас не удивишь,
Правду ль, нет ли говоришь.
В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!»
Гости умные молчат,
Спорить с нею не хотят.
Диву царь Салтан дивится,
А Гвидон– то злится, злится…
Зажужжал он и как раз
Тетке сел на левый глаз,
И ткачиха побледнела:
«Ай!» – и тут же окривела;
Все кричат: «Лови, лови,
Да дави ее, дави…
Вот ужо! постой немножко,
Погоди…» А князь в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море прилетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь – поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть– тоска меня съедает —
Диво б дивное хотел
Перенесть я в мой удел».
– «А какое ж это диво?»
– «Где-то вздуется бурливо
Окиян, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор».
Князю лебедь отвечает:
«Вот что, князь, тебя смущает?
Не тужи, душа моя,
Это чудо знаю я.
Эти витязи морские
Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай,
В гости братцев поджидай».
Князь пошел, забывши горе,
Сел на башню, и на море
Стал глядеть он; море вдруг
Всколыхалося вокруг,
Расплескалось в шумном беге
И оставило на бреге
Тридцать три богатыря;
Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
«Кабы я была царица, —
Говорит одна девица, —
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир».
«Кабы я была царица, —
Говорит ее сестрица, —
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна».
«Кабы я была царица, —
Третья молвила сестрица, —
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря».
Только вымолвить успела,
Дверь тихонько заскрипела,
И в светлицу входит царь,
Стороны той государь.
Во всё время разговора
Он стоял позадь забора;
Речь последней по всему
Полюбилася ему.
«Здравствуй, красная девица, —
Говорит он, — будь царица
И роди богатыря
Мне к исходу сентября.
Вы ж, голубушки-сестрицы,
Выбирайтесь из светлицы,
Поезжайте вслед за мной,
Вслед за мной и за сестрой:
Будь одна из вас ткачиха,
А другая повариха».
В сени вышел царь-отец.
Все пустились во дворец.
Царь недолго собирался:
В тот же вечер обвенчался.
Царь Салтан за пир честной
Сел с царицей молодой;
А потом честные гости
На кровать слоновой кости
Положили молодых
И оставили одних.
В кухне злится повариха,
Плачет у станка ткачиха,
И завидуют оне
Государевой жене.
А царица молодая,
Дела вдаль не отлагая,
С первой ночи понесла.
В те поры война была.
Царь Салтан, с женой простяся,
На добра-коня садяся,
Ей наказывал себя
Поберечь, его любя.
Между тем, как он далёко
Бьется долго и жестоко,
Наступает срок родин;
Сына бог им дал в аршин,
И царица над ребенком
Как орлица над орленком;
Шлет с письмом она гонца,
Чтоб обрадовать отца.
А ткачиха с поварихой,
Со сватьей бабой Бабарихой,
Извести ее хотят,
Перенять гонца велят;
Сами шлют гонца другого
Вот с чем от слова до слова:
«Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку».
Как услышал царь-отец,
Что донес ему гонец,
В гневе начал он чудесить
И гонца хотел повесить;
Но, смягчившись на сей раз,
Дал гонцу такой приказ:
«Ждать царева возвращенья
Для законного решенья».
Едет с грамотой гонец,
И приехал наконец.
А ткачиха с поварихой,
Со сватьей бабой Бабарихой,
Обобрать его велят;
Допьяна гонца поят
И в суму его пустую
Суют грамоту другую —
И привез гонец хмельной
В тот же день приказ такой:
«Царь велит своим боярам,
Времени не тратя даром,
И царицу и приплод
Тайно бросить в бездну вод».
Делать нечего: бояре,
Потужив о государе
И царице молодой,
В спальню к ней пришли толпой.
Объявили царску волю —
Ей и сыну злую долю,
Прочитали вслух указ,
И царицу в тот же час
В бочку с сыном посадили,
Засмолили, покатили
И пустили в Окиян —
Так велел-де царь Салтан.
В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут;
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет.
Словно горькая вдовица,
Плачет, бьется в ней царица;
И растет ребенок там
Не по дням, а по часам.
День прошел, царица вопит…
А дитя волну торопит:
«Ты, волна моя, волна!
Ты гульлива и вольна;
Плещешь ты, куда захочешь,
Ты морские камни точишь,
Топишь берег ты земли,
Подымаешь корабли —
Не губи ты нашу душу:
Выплесни ты нас на сушу!»
И послушалась волна:
Тут же на берег она
Бочку вынесла легонько
И отхлынула тихонько.
Мать с младенцем спасена;
Землю чувствует она.
Но из бочки кто их вынет?
Бог неужто их покинет?
Сын на ножки поднялся,
В дно головкой уперся,
Понатужился немножко:
«Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?» — молвил он,
Вышиб дно и вышел вон.
Мать и сын теперь на воле;
Видят холм в широком поле,
Море синее кругом,
Дуб зеленый над холмом.
Сын подумал: добрый ужин
Был бы нам, однако, нужен.
Ломит он у дуба сук
И в тугой сгибает лук,
Со креста шнурок шелковый
Натянул на лук дубовый,
Тонку тросточку сломил,
Стрелкой легкой завострил
И пошел на край долины
У моря искать дичины.
К морю лишь подходит он,
Вот и слышит будто стон…
Видно на море не тихо;
Смотрит — видит дело лихо:
Бьется лебедь средь зыбей,
Коршун носится над ней;
Та бедняжка так и плещет,
Воду вкруг мутит и хлещет…
Тот уж когти распустил,
Клюв кровавый навострил…
Но как раз стрела запела,
В шею коршуна задела —
Коршун в море кровь пролил,
Лук царевич опустил;
Смотрит: коршун в море тонет
И не птичьим криком стонет,
Лебедь около плывет,
Злого коршуна клюет,
Гибель близкую торопит,
Бьет крылом и в море топит —
И царевичу потом
Молвит русским языком:
«Ты, царевич, мой спаситель,
Мой могучий избавитель,
Не тужи, что за меня
Есть не будешь ты три дня,
Что стрела пропала в море;
Это горе — всё не горе.
Отплачу тебе добром,
Сослужу тебе потом:
Ты не лебедь ведь избавил,
Девицу в живых оставил;
Ты не коршуна убил,
Чародея подстрелил.
Ввек тебя я не забуду:
Ты найдешь меня повсюду,
А теперь ты воротись,
Не горюй и спать ложись».
Улетела лебедь-птица,
А царевич и царица,
Целый день проведши так,
Лечь решились натощак.
Вот открыл царевич очи;
Отрясая грезы ночи
И дивясь, перед собой
Видит город он большой,
Стены с частыми зубцами,
И за белыми стенами
Блещут маковки церквей
И святых монастырей.
Он скорей царицу будит;
Та как ахнет!.. «То ли будет? —
Говорит он, — вижу я:
Лебедь тешится моя».
Мать и сын идут ко граду.
Лишь ступили за ограду,
Оглушительный трезвон
Поднялся со всех сторон:
К ним народ навстречу валит,
Хор церковный бога хвалит;
В колымагах золотых
Пышный двор встречает их;
Все их громко величают
И царевича венчают
Княжей шапкой, и главой
Возглашают над собой;
И среди своей столицы,
С разрешения царицы,
В тот же день стал княжить он
И нарекся: князь Гвидон.
Ветер на море гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах.
Корабельщики дивятся,
На кораблике толпятся,
На знакомом острову
Чудо видят наяву:
Город новый златоглавый,
Пристань с крепкою заставой;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их он кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали соболями,
Чернобурыми лисами;
А теперь нам вышел срок,
Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…»
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
От меня ему поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
С берега душой печальной
Провожает бег их дальный;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь печально отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает,
Одолела молодца:
Видеть я б хотел отца».
Лебедь князю: «Вот в чем горе!
Ну, послушай: хочешь в море
Полететь за кораблем?
Будь же, князь, ты комаром».
И крылами замахала,
Воду с шумом расплескала
И обрызгала его
С головы до ног всего.
Тут он в точку уменьшился,
Комаром оборотился,
Полетел и запищал,
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корабль — и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце
С грустной думой на лице;
А ткачиха с поварихой,
Со сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят
И в глаза ему глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
В море остров был крутой,
Не привальный, не жилой;
Он лежал пустой равниной;
Рос на нем дубок единый;
А теперь стоит на нем
Новый город со дворцом,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами,
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду;
Молвит он: «Коль жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
«Уж диковинка, ну право, —
Подмигнув другим лукаво,
Повариха говорит, —
Город у моря стоит!
Знайте, вот что не безделка:
Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поет
И орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут».
Чуду царь Салтан дивится,
А комар-то злится, злится-
И впился комар как раз
Тетке прямо в правый глаз.
Повариха побледнела,
Обмерла и окривела.
Слуги, сватья и сестра
С криком ловят комара.
«Распроклятая ты мошка!
Мы тебя!..» А он в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Снова князь у моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?« —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает;
Чудо чудное завесть
Мне б хотелось. Где-то есть
Ель в лесу, под елью белка;
Диво, право, не безделка-
Белка песенки поет,
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Но, быть может, люди врут».
Князю лебедь отвечает:
«Свет о белке правду бает;
Это чудо знаю я;
Полно, князь, душа моя,
Не печалься; рада службу
Оказать тебе я в дружбу».
С ободренною душой
Князь пошел себе домой;
Лишь ступил на двор широкий —
Что ж под елкою высокой,
Видит, белочка при всех
Золотой грызет орех,
Изумрудец вынимает,
А скорлупку собирает,
Кучки равные кладет
И с присвисточкой поет
При честном при всем народе:
Во саду ли, в огороде.
Изумился князь Гвидон.
«Ну, спасибо, — молвил он, —
Ай да лебедь — дай ей боже,
Что и мне, веселье то же».
Князь для белочки потом
Выстроил хрустальный дом,
Караул к нему приставил
И притом дьяка заставил
Строгий счет орехам весть.
Князю прибыль, белке честь.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого:
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы конями,
Всё донскими жеребцами,
А теперь нам вышел срок-
И лежит нам путь далек:
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…»
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да скажите: князь Гвидон
Шлет царю-де свой поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь — а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Молит князь: душа-де просит,
Так и тянет и уносит…
Вот опять она его
Вмиг обрызгала всего:
В муху князь оборотился,
Полетел и опустился
Между моря и небес
На корабль — и в щель залез.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана-
И желанная страна
Вот уж издали видна;
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с Бабарихой
Да с кривою поварихой
Около царя сидят,
Злыми жабами глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо,
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит
С златоглавыми церквами,
С теремами да садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка там живет ручная,
Да затейница какая!
Белка песенки поет,
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Слуги белку стерегут,
Служат ей прислугой разной-
И приставлен дьяк приказный
Строгий счет орехам весть;
Отдает ей войско честь;
Из скорлупок льют монету,
Да пускают в ход по свету;
Девки сыплют изумруд
В кладовые, да под спуд;
Все в том острове богаты,
Изоб нет, везде палаты;
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Если только жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
Усмехнувшись исподтиха,
Говорит царю ткачиха:
«Что тут дивного? ну, вот!
Белка камушки грызет,
Мечет золото и в груды
Загребает изумруды;
Этим нас не удивишь,
Правду ль, нет ли говоришь.
В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!»
Гости умные молчат,
Спорить с нею не хотят.
Диву царь Салтан дивится,
А Гвидон-то злится, злится…
Зажужжал он и как раз
Тетке сел на левый глаз,
И ткачиха побледнела:
«Ай!» и тут же окривела;
Все кричат: «Лови, лови,
Да дави ее, дави…
Вот ужо! постой немножко,
Погоди…» А князь в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море прилетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает-
Диво б дивное хотел
Перенесть я в мой удел».
«А какое ж это диво?»
— Где-то вздуется бурливо
Окиян, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Князю лебедь отвечает:
«Вот что, князь, тебя смущает?
Не тужи, душа моя,
Это чудо знаю я.
Эти витязи морские
Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай,
В гости братцев поджидай».
Князь пошел, забывши горе,
Сел на башню, и на море
Стал глядеть он; море вдруг
Всколыхалося вокруг,
Расплескалось в шумном беге
И оставило на бреге
Тридцать три богатыря;
В чешуе, как жар горя,
Идут витязи четами,
И, блистая сединами,
Дядька впереди идет
И ко граду их ведет.
С башни князь Гвидон сбегает,
Дорогих гостей встречает;
Второпях народ бежит;
Дядька князю говорит:
«Лебедь нас к тебе послала
И наказом наказала
Славный город твой хранить
И дозором обходить.
Мы отныне ежеденно
Вместе будем непременно
У высоких стен твоих
Выходить из вод морских,
Так увидимся мы вскоре,
А теперь пора нам в море;
Тяжек воздух нам земли».
Все потом домой ушли.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете?
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом,
И теперь нам вышел срок;
А лежит нам путь далек,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану.
Да скажите ж: князь Гвидон
Шлет-де свой царю поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь, а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Князь опять: душа-де просит…
Так и тянет и уносит…
И опять она его
Вмиг обрызгала всего.
Тут он очень уменьшился,
Шмелем князь оборотился,
Полетел и зажужжал;
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корму — и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит, весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят-
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
Каждый день идет там диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге-
И останутся на бреге
Тридцать три богатыря,
В чешуе златой горя,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор;
Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить
И дозором обходить —
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А сидит там князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Коли жив я только буду,
Чудный остров навещу
И у князя погощу».
Повариха и ткачиха
Ни гугу — но Бабариха
Усмехнувшись говорит:
«Кто нас этим удивит?
Люди из моря выходят
И себе дозором бродят!
Правду ль бают, или лгут,
Дива я не вижу тут.
В свете есть такие ль дива?
Вот идет молва правдива:
За морем царевна есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выплывает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Молвить можно справедливо,
Это диво, так уж диво».
Гости умные молчат:
Спорить с бабой не хотят.
Чуду царь Салтан дивится —
А царевич хоть и злится,
Но жалеет он очей
Старой бабушки своей:
Он над ней жужжит, кружится —
Прямо на нос к ней садится,
Нос ужалил богатырь:
На носу вскочил волдырь.
И опять пошла тревога:
«Помогите, ради бога!
Караул! лови, лови,
Да дави его, дави…
Вот ужо! пожди немножко,
Погоди!..» А шмель в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает:
Люди женятся; гляжу,
Неженат лишь я хожу».
— А кого же на примете
Ты имеешь? — «Да на свете,
Говорят, царевна есть,
Что не можно глаз отвесть.
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает-
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
Сладку речь-то говорит,
Будто реченька журчит.
Только, полно, правда ль это?»
Князь со страхом ждет ответа.
Лебедь белая молчит
И, подумав, говорит:
«Да! такая есть девица.
Но жена не рукавица:
С белой ручки не стряхнешь,
Да за пояс не заткнешь.
Услужу тебе советом —
Слушай: обо всем об этом
Пораздумай ты путем,
Не раскаяться б потом».
Князь пред нею стал божиться,
Что пора ему жениться,
Что об этом обо всем
Передумал он путем;
Что готов душою страстной
За царевною прекрасной
Он пешком идти отсель
Хоть за тридевять земель.
Лебедь тут, вздохнув глубоко,
Молвила: «Зачем далёко?
Знай, близка судьба твоя,
Ведь царевна эта — я».
Тут она, взмахнув крылами,
Полетела над волнами
И на берег с высоты
Опустилася в кусты,
Встрепенулась, отряхнулась
И царевной обернулась:
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Князь царевну обнимает,
К белой груди прижимает
И ведет ее скорей
К милой матушки своей.
Князь ей в ноги, умоляя:
«Государыня-родная!
Выбрал я жену себе,
Дочь послушную тебе,
Просим оба разрешенья,
Твоего благословенья:
Ты детей благослови
Жить в совете и любви».
Над главою их покорной
Мать с иконой чудотворной
Слезы льет и говорит:
«Бог вас, дети, наградит».
Князь не долго собирался,
На царевне обвенчался;
Стали жить да поживать,
Да приплода поджидать.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости,
Он их кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы недаром
Неуказанным товаром;
А лежит нам путь далек:
Восвояси на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному дарю Салтану;
Да напомните ему,
Государю своему:
К нам он в гости обещался,
А доселе не собрался-
Шлю ему я свой поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
Дома на сей раз остался
И с женою не расстался.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна
К царству славного Салтана,
И знакомая страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости.
Гости видят: во дворце
Царь сидит в своем венце,
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят,
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка в нем живет ручная,
Да чудесница какая!
Белка песенки поет
Да орешки всё грызет;
А орешки не простые,
Скорлупы-то золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Белку холят, берегут.
Там еще другое диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор-
С ними дядька Черномор.
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А у князя женка есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает;
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
Князь Гвидон тот город правит,
Всяк его усердно славит;
Он прислал тебе поклон,
Да тебе пеняет он:
К нам-де в гости обещался,
А доселе не собрался».
Тут уж царь не утерпел,
Снарядить он флот велел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят царя пустить
Чудный остров навестить.
Но Салтан им не внимает
И как раз их унимает:
«Что я? царь или дитя? —
Говорит он не шутя: —
Нынче ж еду!» — Тут он топнул,
Вышел вон и дверью хлопнул.
Под окном Гвидон сидит,
Молча на море глядит:
Не шумит оно, не хлещет,
Лишь едва, едва трепещет,
И в лазоревой дали
Показались корабли:
По равнинам Окияна
Едет флот царя Салтана.
Князь Гвидон тогда вскочил,
Громогласно возопил:
«Матушка моя родная!
Ты, княгиня молодая!
Посмотрите вы туда:
Едет батюшка сюда».
Флот уж к острову подходит.
Князь Гвидон трубу наводит:
Царь на палубе стоит
И в трубу на них глядит;
С ним ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
Удивляются оне
Незнакомой стороне.
Разом пушки запалили;
В колокольнях зазвонили;
К морю сам идет Гвидон;
Там царя встречает он
С поварихой и ткачихой,
Со сватьей бабой Бабарихой;
В город он повел царя,
Ничего не говоря.
Все теперь идут в палаты:
У ворот блистают латы,
И стоят в глазах царя
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Царь ступил на двор широкой:
Там под елкою высокой
Белка песенку поет,
Золотой орех грызет,
Изумрудец вынимает
И в мешочек опускает;
И засеян двор большой
Золотою скорлупой.
Гости дале — торопливо
Смотрят — что ж княгиня — диво:
Под косой луна блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава,
И свекровь свою ведет.
Царь глядит — и узнает…
В нем взыграло ретивое!
«Что я вижу? что такое?
Как!» — и дух в нем занялся…
Царь слезами залился,
Обнимает он царицу,
И сынка, и молодицу,
И садятся все за стол;
И веселый пир пошел.
А ткачиха с поварихой,
Со сватьей бабой Бабарихой,
Разбежались по углам;
Их нашли насилу там.
Тут во всем они признались,
Повинились, разрыдались;
Царь для радости такой
Отпустил всех трех домой.
День прошел — царя Салтана
Уложили спать вполпьяна.
Я там был; мед, пиво пил —
И усы лишь обмочил.