Сказка гаршина attalea princeps краткое содержание

 
Этот случай произошёл со мной летом в деревне под Новгородом. Я проснулся рано утром и выглянул в окно – светило солнце, и небо было высокое и безоблачное. Мама сказала, что сегодня христианский праздник – явление чудотворной иконы Пресвятой Богородицы в Казани. В этот день чаще всего бывает гроза и лучше не уходить далеко от дома. Я и раньше знал о таком празднике: бабушка любила рассказывать страшные истории о грозах в этих местах. Но я человек не из пугливых, да и погода стояла прекрасная: вот уже несколько дней светило солнце и было жарко. Мы каждый день ходили купаться на озеро в двух километрах от нашей деревни.
Вот и в этот день, несмотря на мамино предупреждение, мы направились к озеру.
Шли мы к нему под палящим солнцем. Постепенно стало казаться, что воздух насыщается влагой, становится липким и тяжёлым.
Наконец мы добрались до озера и с удовольствием окунулись в ольховую коричневую воду. Купались мы долго и даже не заметили, как небо постепенно стало заволакивать тучами.
Где‑то далеко зарокотал гром, и мы решили вернуться домой. Выйдя на дорогу, мы увидели, что гроза шла из‑за леса прямо на нас. Ворчливые звуки быстро приближались. Когда последние лучи солнца скрылись в грозовых облаках, нам стало понятно, что мы не успеем добежать до дома. Мы решили спрятаться под кустами у дороги, потому что на уроках ОБЖ нам говорили, что во время грозы нельзя стоять под высокими деревьями.
Гром гремел уже над нами, было очень страшно. Жутко сверкали молнии. Казалось, что они бьют в землю совсем рядом и со всех сторон. Когда они сверкали, от страха мы закрывали глаза. Стало совсем темно. Крупный дождь полил как из ведра. Мы совсем притихли. Всё слилось вокруг: шум дождя, ветра и раскаты грома.
Когда через некоторое время дождь немного стих, мы вышли на дорогу и поплелись домой, перепуганные и измученные страхом, промокшие до нитки.
Как мы жалели, что не послушались моей мамы! Этот день мне запомнился надолго.
 
Посещение питомника
 
Вот, говорят, путешествие – лучшее средство образовать себя во всём: правда, точно правда! Как многому тут научишься.
О. Уайльд
 
Как‑то в погожий сентябрьский день мы всей семьёй решили отправиться в звероводческий питомник, который расположен под Санкт‑Петербургом. Я много слышала о том, что там разводят зубробизонов, но никогда их не видела.
Сначала мы добрались на электричке до станции Токсово. Там на привокзальной площади нам объяснили, как пройти дальше. Пришлось некоторое время идти по шоссе вдоль леса. Наконец по скоплению припаркованных машин мы догадались, что достигли цели. Слева от шоссе был вход в питомник, а справа – небольшое озеро.
Питомник оказался больше, чем я думала. Он расположен в парке. В том месте, где главная дорога разветвляется, посетителям предлагается выбрать один из цветных маршрутов. Красный путь – самый запутанный и сложный, синий – более лёгкий, а зелёный – самый простой и короткий.
Спешить нам было некуда, погода была отличная, и мы решили добраться до цели самым интересным красным маршрутом. Сверять правильность пути можно по меткам на стволах деревьев: красным, синим или зелёным полоскам.
Парк очень красивый. В основном растут хвойные: высокие сосны и раскидистые ели. То тут, то там, на развилках и в укромных уголках можно встретить деревянных великанов, лесовиков и даже Змея Горыныча. Но самый большой восторг у меня вызвал подвесной мост через речку. Он выглядит как мост из приключенческих фильмов, ходит ходуном под ногами, и кажется, что вот‑вот оборвётся. Пройти по такому мостику рискованно, но настоящие искатели приключений ничего не боятся! На другом берегу стоит деревянная избушка, в которую можно зайти, а в более холодное время года и погреться.
Наконец мы вышли к вольеру с животными. В токсовском питомнике всего семь зубробизонов. Эти млекопитающие не встречаются в дикой природе и существуют только в зоопарках.
Зубробизоны – большие животные, покрытые густой бурой шерстью. Шерсть на голове более длинная и пышная, чем на туловище, и отличается по цвету. Мы взяли с собой яблоки и морковь, чтобы покормить их.
В тот воскресный день в питомнике было очень много посетителей. Наверное, поэтому, только двое зубробизонов проявляли к нам интерес, в то время как остальные чуть поодаль грелись на солнышке. Я сама скормила одному несколько морковок. Вблизи животное выглядит устрашающе, у него огромная голова и внушительные рога, но глаза умные и удивительно грустные.
Но на этом все достопримечательности питомника не закончились. Там же организована конная база, где можно научиться кататься верхом. Некоторые из лошадей просто паслись в поле, и мы угостили их оставшимися яблоками. Кроме того, нам удалось посмотреть на волка и двух хищных птиц, которых там держат в клетках.
После прогулки по парку наша семья решила устроить пикник возле озера.
Это был отличный день, полный новых впечатлений и неожиданных открытий!
 
Как однажды я ходил с друзьями за грибами
 
Лето было жаркое и грозовое. Из‑за частых и непродолжительных дождей в лесу появилось много грибов. Это очень обрадовало меня, потому что я люблю собирать грибы, особенно боровики.
В тот день мы с друзьями решили отправиться в лес. Уже с утра начались торопливые сборы. Мои товарищи запаслись плетёными корзинками. У всех было приподнятое настроение.
Вскоре мы вышли на знакомую опушку, окружённую берёзами, осинами и кустарниками, поросшую белыми ромашками и фиолетовыми колокольчиками.
Все разбрелись по лесу в разные стороны. Сначала мы сосредоточенно искали грибы, но вскоре лес наполнился нашим смехом, ауканьем и изумлёнными восклицаниями.
Мне не очень везло: изредка попадались сыроежки и подберёзовики.
Но вдруг я вышел на солнечную полянку, где росла старая берёза в окружении молоденьких тоненьких берёзок‑подружек. Мои ожидания не были обмануты. Я подошёл ближе, и сердце замерло: из низкой травы выглядывали боровики. Целое семейство! Я бережно и неторопливо срезал их перочинным ножом. Все боровики были молодые, крепкие, толстые. Недаром в народе говорят: «Боровик – царь‑гриб».
Через два часа мы с друзьями собрались на опушке. Сколько историй о замечательных грибных находках было рассказано нами по дороге домой!
Мы вернулись в деревню с полными корзинами, усталые, но очень довольные собой.
 

Самый знаменитый рассказ Гаршина. Не являясь строго автобиографическим, он тем не менее впитал личный опыт писателя, страдавшего маниакально-депрессивным психозом и перенёсшего острую форму болезни в 1880 г.

В губернскую психиатрическую больницу привозят нового пациента. Он буен, и врачу не удаётся снять остроту приступа. Он непрерывно ходит из угла в угол комнаты, почти не спит и, несмотря на усиленное питание, прописанное врачом, неудержимо худеет. Он сознаёт, что он в сумасшедшем доме.

Человек образованный, он в значительной степени сохраняет свой интеллект и свойства своей души. Его волнует обилие зла в мире.

И теперь, в больнице, ему кажется, что каким-то образом он стоит в центре гигантского предприятия, направленного на уничтожение зла на земле, и что другие выдающиеся люди всех времён, собравшиеся здесь, призваны ему в этом помочь.

Продолжение после рекламы:

Меж тем наступает лето, больные проводят целые дни в саду, возделывая грядки овощей и ухаживая за цветником.

Недалеко от крыльца больной обнаруживает три кустика мака необыкновенно яркого алого цвета. Герою вдруг представляется, что в этих-то цветках и воплотилось все мировое зло, что они так красны оттого, что впитали в себя невинно пролитую кровь человечества, и что его предназначение на земле — уничтожить цветок и вместе с ним все зло мира…

Он срывает один цветок, быстро прячет на своей груди, и весь вечер умоляет других не подходить к нему.

Цветок, кажется ему, ядовит, и пусть уж лучше этот яд сначала перейдёт в его грудь, чем поразит кого-либо другого… Сам же он готов умереть, «как честный боец и как первый боец человечества, потому что до сих пор никто не осмеливался бороться разом со всем злом мира».

Утром фельдшер застаёт его чуть живым, так измучила героя борьба с ядовитыми выделениями красного цветка…

Через три дня он срывает второй цветок, несмотря на протесты сторожа, и снова прячет на груди, чувствуя при этом, как из цветка «длинными, похожими на змей ползучими потоками извивается зло».

Эта борьба ещё более обессиливает больного. Врач, видя критическое состояние пациента, тяжесть которого усугубляется непрекращающейся ходьбой, велит надеть на него смирительную рубаху и привязать к постели.

Больной сопротивляется — ведь ему надо сорвать последний цветок и уничтожить зло. Он пытается объяснить своим сторожам, какая опасность им всем угрожает, если они не отпустят его, — ведь только он один в целом мире может победить коварный цветок — сами они умрут от одного прикосновения к нему. Сторожа сочувствуют ему, но не обращают внимания на предупреждения больного.

Брифли существует благодаря рекламе:

Тогда он решает обмануть бдительность своих сторожей. Сделав вид, что успокоился, он дожидается ночи и тут проявляет чудеса ловкости и сообразительности. Он освобождается от смирительной рубахи и пут, отчаянным усилием сгибает железный прут оконной решётки, карабкается по каменной ограде. С оборванными ногтями и окровавленными руками он наконец добирается до последнего цветка.

Утром его находят мёртвым. Лицо спокойно, светло и исполнено горделивого счастья. В окоченевшей руке красный цветок, который борец со злом и уносит с собой в могилу.

Гаршин – Красный цветок: краткое содержание, пересказ для читательского дневника – РуСтих Кратко

Памяти Ивана Тургенева

Глава 1

Весна, переполненная больница для психически больных. Сюда двое провожатых привели нового буйного пациента в смирительной рубашке. Сторожа силком заставили его принять горячую ванну, поставили ему на затылок «мушку» (пластырь, который сдирают вместе с кожей). Ему страшно и больно: «За что? Я никому не хотел зла».

Глава 2

Проснувшись среди ночи, он понимает, что последний месяц жизни довел его до сумасшедшего дома. Человек засыпает, уверенный, что утром встанет здоровым. Но этого не происходит.

Глава 3

Психиатру он заявляет, что времени и пространства не существует, все едино. Ему все равно где и как жить, главное – мыслить. Остальных несчастных безумцев ему жаль. Новый пациент отчего-то ненавидит красный цветок, сорт мака, в цветнике. И, хоть и ест, с каждым днем теряет вес.

Глава 4

Он населил больницу «людьми всех времен и всех стран», живыми и мертвыми. И считал, что призван, вместе с другими пациентами, уничтожить мировое зло. И тогда мир станет лучше. Алый цветок – вот враг. Тайком от надзирателя он срывает цветок, прячет на груди, и уверен, что теперь умрет от его «яда».

Глава 5

Опиумный (наркотический) мак для него средоточие зла. В этом цветке вся кровь невинных людей и злоба всего человечества. Он – противник Бога. За ночь все его зло должно перетечь ему в душу. И там или умереть, или победить. Он – боец за счастье всех людей, и готов за это умереть.

Глава 6

Пациент не знает покоя, он все время в движении. Он продолжает «борьбу», уничтожив второй цветок. Потом ночью освобождается от связывающих его веревок, лезет в окно, и через ограду сада. И срывает последний, нераспустившийся, цветок. Утром этого человека находят мертвым, но с выражением счастья, покоя на лице, а в его руке – красный цветок. С ним его и хоронят.

Читательский дневник по рассказу «Красный цветок» Гаршина

Сюжет

В доме сумасшедших новый пациент, одержимый идеей уничтожить зло на земле. В больничном саду символом зла, крови и горя для него становятся три красных цветка мака, из которого готовят опиум.

Ради счастья всех людей он рвет их, держит на груди, чтобы зло перешло в душу его одного – и там умерло или убило его. Он готов стать последней жертвой. Его находят мертвым с третьим цветком в руке.

На лице его радость победителя в борьбе.

Отзыв

Люди из безобидного красивого мака произвели одурманивающий опиум. Для героя этот красный цветок – символ скрытого зла. Рассказ о ранимом человеке, которого свело с ума существование зла в мире. Он жалел людей, и хотел стать их спасителем. Для него смерть – победа.

Он боролся со «злом» и победил, пусть и погиб. Он подал пример другим не смиряться со злом.

Рассказ учит быть неравнодушным человеком, испытывать сострадание к несчастным и больным, искать достойную цель в жизни, быть на стороне добра, беречь свой ум и сердце, верить в лучшее, ставить себя на место других, начинать борьбу со злом с себя.

Красный цветок. Рассказ (1883). Всеволод гаршин

• Краткие содержания
• Гаршин
• Красный цветок

В сумасшедший дом прибыл ревизор. Его тут же записали в регистрационную книгу и со связанными руками провели в ванную комнату.

Вид она имела удручающий и для нормальной психики, поэтому немудрено, что больному показалась пыточной камерой.

С удвоенными силами боролся он со своими стражами, которым едва удалось повалить его и вчетвером опустить в теплую воду.

Больному вода показалась кипящей. Крича и выкрикивая бессвязные речи, он то молился, то проклинал своих мучителей.

В соответствии с методикой лечения, пациенту хотели прикрепить на затылок лечебный пластырь, но тот так бился, что пришлось пластырь снимать. Грубое влажное полотенце сорвало и часть кожи.

Больному же эта ссадина показалась раной от топора. Думая, что ему отрубили голову, пациент упал в беспамятстве.

Утром он пришел в себя, осознавая свои действия и местонахождение. Обрадовавшись прошедшему приступу, снова уснул. Чтобы проснуться прежним безумцем.

Пришедшему на осмотр доктору пациент заявил о своем прекрасном самочувствии и трезвых мыслях: он наконец-то нашел свою великую мысль и теперь живет одновременно везде и нигде, поскольку время и пространство просто выдумка. Удивившись странной логике больного, доктор отправился к остальным пациентам.

А безумец проглотил завтрак и стал порывисто ходить по комнатам. Пришедший фельдшер стал искать новенького, чтобы провести в процедурный кабинет для взвешивания. Пациент обнаружился в саду. Не мигая, с ненавистью и злобой глядел он на цветник за стеклянной садовой дверью. Там, в стороне от остальных цветов, росло несколько алых чашечек мака.

После взвешивания обнаружили сильную, болезненную худобу безумца. С каждым днем его масса падала на фунт. Аппетит был отменным, ел больной много, но все же быстро худел. Возможно, это было следствием бесконечной ходьбы в течении целого дня. А возможно, действием изматывающих, изнуряющих мыслей о ненавистном красном цветке.

Для безумца все зло мира воплотилась в этих маках. Они словно впитали в себя пролившуюся кровь невинных. Улучив момент, он сорвал цветок, спрятав на груди.

Всю ночь он впитывал его яд, а на следующий день сорвал еще один. Он должен был совершить этот подвиг, уничтожить зло.

Оставался последний бутон. Вырвавшись из смирительной рубашки, ободранный в кровь, безумец ночью пробрался в сад за ним. С трудом вернувшись в постель, пациент умер, крепко сжимая в руке красный цветок.

Нужно быть безумцем, чтобы верить в полное искоренение зла.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

I глава

В психбольницу привозят больного. Вид его страшен: грязный, с судорогой и не спавший десять суток. Пока он говорит о том, что был тут в прошлом году, его ведут к ваннам. Это мрачная и темная комната.

Войдя внутрь, пациент теряет контроль над собой: больного охватывает ужас, он пытается вырваться, но его заталкивают в ванную. Он успокаивается, но как только его вытаскивают и ставят мушку на голову, вновь приходит в ярость. Охранник срывает мушку с головы больно, и герой падает в обморок.

II и III главы

Ночью он просыпается, чувствуя слабость и боль. Но со спокойствием засыпает. Описывается вид из окна палаты во время сна больного.

Доктор проводит осмотр героя. Тот ведет себя нормально, но говорит о том, что ему всё равно, что происходит и что с ним, ведь главное — иметь великую мысль в себе. И что его мысль такова — «я нигде и везде».

День проходит спокойно, но когда фельдшер взвешивает его, лицо больного горит безумием, однако он тут же успокаивается. С каждым днем он худеет всё сильнее, несмотря на хороший аппетит.

Популярные сегодня пересказы

• Степной волк — краткое содержание романа Гессе В книге приводится жизнеописание Гарри Галлера, написанное и опубликованное по запискам героя племянником хозяйки квартиры, где тот жил в свое время. Галлер был весьма необычным
• Звездный билет — краткое содержание романа Аксенова Произведение повествует о двух братьях Денисовых, Викторе и Дмитрии, живущих в Москве в период шестидесятых годов двадцатого века.
• Медведь — краткое содержание повесть Фолкнера Повесть Фолкнера состоит из разнообразных историй про медведя Бена, который является своеобразным повелителем леса. Он – мудрый правитель, который охраняет лес от различных ненастий и по большей части от людей
• День рождения Инфанты — краткое содержание сказки Оскара Уайльда У наследной Принцессы испанской был день рождения. Инфанте исполнилось двенадцать лет. Погода в этот день была чудесной. Даже цветы в дворцовом саду радовались этому долгожданному празднику.

IV глава

Существование героя двойственно. Ночами он осознает, где он и чем болен, но днем от избытка впечатлений он впадает в безумие. Его сознание — это смесь разумного, фантазии, мыслей и болезненного бреда.

Настала хорошая погода, и больных надзиратель заставлял работать в саду. Герой впечатлен садом, особенно маленьким, но ярко-алым маком, растущим недалеко от крыльца. Он хотел его сорвать, но сначала ему казалось, что цветок его обжигает, а потом ему запретил сторож.

В конце прогулки больному всё же удается сорвать цветок и спрятать на своей груди. До ужина он с безумством хранит его там, желая разорвать. Во время ужина он ест очень много, говоря, что ему нужно много сил. После герой прощается с надзирателем, ведь они могут завтра не увидеться, как он считает.

Он ложится спать, чувствуя, что отравлен.

«Философские мотивы в рассказе В.М.Гаршина «Красный цветок»

Тема: «Философские мотивы в рассказе В.М.Гаршина «Красный цветок»

Выполнил: Алексеева К., 9Гкл., МОУ СОШ№8

  Жуковский, “Сельское кладбище”: анализ стихотворения

Проверил: Бурцева Е.В., учитель русского языка и литературы

«Они не видели его. Я увидел. Могу ли я оставить его жить? Лучше смерть…». Это были слова героя Гаршина, героя «Красного цветка», сумасшедшего героя.

Сразу после выхода первого сборника рассказов Гаршина современники почувствовали и поняли, что Гаршин создает разные варианты единого типического образа. Это образ человека, не способного мирится с «несправедливостью и злом одряхлевшего и развращенного мира».

Рисуя духовное прозрение героя, Гаршин заостряет трагизм жизненных ситуаций. Любое происшествие перерастает бытовые рамки и становится в сознании героя Гаршина трагедией всечеловеческого значения.

Поражая единичный «цветок зла», гаршинский герой как бы вступает в борьбу со всем злом мира, в каждом конкретном проявлении зла он пытается изобличить всю «невинно пролитую кровь, все слезы, всю желчь человечества». Поэтому рассказ приобретает характер аллегории, романтических символов.

И рядом с психологической новеллой у Гаршина появляется в качестве другого излюбленного жанра аллегорическая сказка. «Красный цветок» несомненно, является шедевром, представляя собой как бы синтез этих двух жанров.

«Именем его императорского величества, государя императора Петра Первого, объявляю ревизию сему сумасшедшему дому!» – этими словами героического безумца открывается «Красный цветок». В таком начале есть нечто символическое.

«Сему сумасшедшему дому» объявлена ревизия (пересмотр чего-нибудь с целью внедрения коренных изменений). Герой отожествляет себя с Петром, великим реформатором устоявшихся порядков. Образ сумасшедшего дома тесно связан с Россией 70-х годов девятнадцатого века. И.С.

Тургенев так писал об этом периоде русской жизни: «Новое принималось плохо, старое всякую силу потеряло…весь поколебленный быт ходит ходуном, как трясина болотная…».

Герой «Красного цветка» намерен бороться, как многие революционно настроенные люди 70-х годов, он находится во власти великих ожиданий и грядущее обновление представляет себе почти как космический переворот.

«Скоро, скоро распадутся железные решетки, все эти заточенные выйдут отсюда и помчатся во все концы земли, и весь мир содрогнется, сбросит с себя ветхую оболочку и явится в новой, чудной красоте». Мир нуждается в обновлении — такова идея безумного героя. Он ведет себя как человек, сознающий свою моральную правоту, но находящийся в руках врагов. Он ходит «быстрою, тяжелою и решительной походкою, высоко подняв безумную голову».

Сад представляет собой отдельный мир, в центре которого цветет большая крупная далия, казавшаяся больному как бы палладиумом всего здания (Палладиум- статуя греческой богини Афины Паллады, охранявшая, по верованию древних греков, безопасность города). Но даже в этом идеальном мире, где все цветет и благоухает, находится место злу.

Красный цветок растет отдельно от других, на невыполотом месте, так что густая лебеда и какой-то бурьян окружали его. Они словно скрывались от окружающих, и только человек, который находится на высшей ступени духовного развития, способен разглядеть это скрытое зло. Таким человеком является сумасшедший герой.

В его сознании красный цветок есть воплощение зла. Когда больные выходили в сад им давали колпаки с красным крестом на лбу, эти колпаки побывали на войне. Больной придавал особое значение кресту. «Он снял с себя колпак и посмотрел на крест, потом на цветы мака. Цветы были ярче».

Это показывает, что такое ужасное событие как война не сравнима со злом этого цветка.

Почему герой прятал красные цветы у себя на груди? Идет противопоставление всех грехов, всего зла человечества (первый цветок ассоциируется как прошлое, второй цветок как настоящие, а третий, соответственно, будущее) и невинной, чистой души, искренне борющейся ради других с всемирным злом.

Герой называет цветок – Ариманом, (Ариман – олицетворение сил зла, божество тьмы и преисподней, часто отождествляемое в христианстве с сатаной) принявшим «скромный и невинный вид».

И чтобы победить такую силу надо быть не только простым человеком, поэтому герой сравнивает себя с противоположностью Аримана, он бог света и добра, он бог Ормузд, который «живет во всех веках, живет без пространства, везде или нигде». В последней схватке с третьим цветком герой разговаривает со звездами на равных. Он становится еще выше, сравнивая себя с первым борцом человечества, т.е. с Иисусом для него уже не существует земных преград как-то смирительная рубашка или кирпичная ограда. В конце концов, он умирает, но лицо его выражает какое-то горделивое счастье. Свой трофей он унес в могилу. Его миссия окончена и уже не имеет смысла жить на этой земле без цели.

К 1880-ому году Гаршин тяжело заболел психическим расстройством и был помещен в лечебницу для душевнобольных. В.А.

Фаусек (профессор зоологии, друг Гаршина) навестил писателя в Харькове: «Он был худ и изнурен, страшно возбужден и взволнован.

Общий строй его, тон его разговора, приветствия, которыми он обменивался с больными,- все казалось мне диким, странным, не похожим на прежнего Всеволода Михайловича. Я живо припоминал это позднее, читая «Красный цветок».

Фидлер (переводчик рассказов Гаршина на немецкий язык) вспоминал, что когда поинтересовался, был ли кто прототипом «Красного цветка», Гаршин ответил: «Я сам был объектом моих психиатрических наблюдений. Когда мне было 18 и 25 лет, я страдал расстройством нервной системы, но меня оба раза вылечили. Однажды разыгралась страшная гроза.

Мне казалось, что буря снесет весь дом, в котором я тогда жил. И вот, чтобы этому воспрепятствовать, я открыл окно, — моя комната находилась на верхнем этаже, взял палку и приложил ее один конец к крыше, а другой — к своей груди, чтобы мое тело образовало громоотвод и, таким образом, спасло все здание со всеми его обитателями от гибели».

Особенностью болезни было то, что Гаршин помнил все, что происходило с ним во время помутнения рассудка: все слова, которые он произносил, все действия, которые совершал.

Тогда в нем одновременно жили как бы два человека-тот, кто совершал безумные поступки, и нормальный человек, который наблюдал за действиями больного. В этом больном состоянии он сохранял все благородные устремления души.

Таким образом, в идеях главного героя отразились мысли писателя. Все, что описано в «Красном цветке» выросло из мучений и болезненного состояния самого автора.

Писатель настолько остро воспринимал существующее зло, что обыденные реалии становились в его произведениях символами. Гаршин вкладывал в свои произведения всю страсть своей души, писал «одними своими несчастными нервами», и «каждая буква стоила… капли крови».

Все рассказы есть что-то фантастическое, но при этом заключают в себе глубокий философский смысл. Если провести аналогию рассказов «Красный цветок» и «Attalea princeps» то мы находим схожесть ситуаций, оба произведения носят некий скрытый политический характер.

Огромная оранжерея из железа и стекла в рассказе «Attalea princeps» — место, где живут «заключенные» растения. Им душно и тесно в оранжерее, они лишены свободы. И все же смелый порыв пальмы вызывает всеобщее осуждение. На пути к свободе она преодолевает огромные трудности: «Холодные прутья рамы впились в нежные молодые листья, перерезали и изуродовали их».

Но пальма готова погибнуть во имя достижения заветной цели – свободы. В «Красном цветке» перед нами вновь темница, на сей раз – сумасшедший дом. Привезенный сюда больной ни в ком не находит поддержки. Он одержим одной мыслью, которая неотступно преследует его, мыслью о царящем в мире зле.

Ради своей цели он преодолевает все преграды в одиночестве, терпит боль и лишение. Но конец у рассказов одинаков – смерть главного героя. Это отражает ситуацию 70-х годов, когда революционеры ради призрачного счастья готовы были пожертвовать своею жизнью. Они встречали мощное сопротивление со стороны властей.

Когда, скажем, в «Attalea princeps» автор сообщал о прислужниках теплицы как о людях «с ножами и топорами», которые следили за ростом растений, то у читателя – современника в памяти возникали образы других «прислужников», которые рьяно следили за мыслью и поступками людей. И пальму как создающую угрозу для всей оранжереи вырубают, т.е.

с ней расправились как с политически не благонадежной. «Красный цветок» более пессимистичен, трагизм заключается в том, что рассказ, прежде всего выражение беззаветной жертвенности в борьбе с общественным злом, а источник болезни усматривается в условиях русской жизни гаршинской поры.

Подвиг – героический, самоотверженный поступок. Сумасшедший совершил подвиг. Он поборол зло ценой своей жизни, всего себя другим отдал. Гаршин выразил свое преклонение перед красотой «самоотвержения и героизма», перед романтикой подвига. «Красный цветок» — это гаршинский гимн «безумству храбрых». В этом заключен его глубокий философский смысл.

Поэт и критик Н.

Минский оценил Гаршина как человека, выразившего дух поколения 80-х годов девятнадцатого века: «Мне кажется, что среди писателей каждого поколения существует такая личность центральная, такой герой своего времени, и отличается он от других своих собратьев, помимо талантливости, еще главным образом тем, что литературная деятельность и личная жизнь такого писателя удивительно совпадают между собой, как две стороны одного и того же явления. Жизнь такого писателя кажется одною из созданных поэм, и каждая из его поэм кажется повторением его жизни. Не только страдания и борьба, но и смерть такого писателя кажется не случайной, а необходимой, как последняя сцена хорошо задуманной трагедии…». 19 марта 1888 года, предчувствуя приближение безумия, писатель бросился в пролет лестницы своего дома. Всеволод Михайлович умер в больнице 24 марта. В двух словах Чехов выразил причину гибели Гаршина: «Невыносимая жизнь!».

Список литературы:

1. Г.А.Бялый. Всеволод Гаршин. – М.: «Просвещение», 1969.

2. Г.И.Успенский. Смерть В.М. Гаршина. – М., АН СССР, т. 11, 1952.

  «Без души и просвещеннейшая умница – жалкая тварь»

рядовой Всеволод Михайлович И.Е.Репин

1877г Портрет Гаршина 1884г

Краткое содержание рассказа “Красный цветок” Гаршина В. М

В психиатрическую лечебницу поступает новый больной. Он очень беспокоен, сильно страдает, ему кажется, что его хотят убить. Он ищет вокруг воплощение зла и находит его в прекрасной далии ярко-красного цвета, которая растет на клумбе в саду при больнице.

На прогулке пациентам выдают колпаки с красными крестами. Колпаки уже изрядно застираны, поэтому кресты на них побледнели. Больной сравнивает интенсивность красного цвета у креста и у цветка, убеждает себя в том, что цветок “пока побеждает”, и решает избавить мир от этого зла.

Он

тайком срывает цветок и прячет его у себя на груди. Ему кажется, что яд сочится из смятого растения и впитывается в его тело. Больной постоянно лихорадочно двигается, катастрофически быстро теряет в весе.

Он просит доктора отпустить больных на свободу. За себя самого он не ходатайствует, мотивируя это тем, что он – человек мыслящий и “все познающий интуитивно”, “достигший реально всего, что было выработано философией”, “живущий во всех веках без пространства и времени”, а стало быть готов принять спокойно собственный жребий. Доктор назначает ему усиленное питание.

Состояние больного резко ухудшается. Несмотря на усиленный надзор сторожей, он срывает и уничтожает еще один цветок. Этот подвиг, кажется, отнимает у него остатки сил.

У него резко возрастает аппетит, надзиратель поражается количеству съеденного им, пытается успокоить больного, но тот только рыдает, предсказывает свою скорую смерть. Второй цветок больной сжигает в печке.

Доктор распоряжается привязать несчастного к кровати, чтобы как-то унять лихорадочное движение, на которое уходят все силы больного.

Тот пытается убедить сторожа отпустить его, чтобы он мог выполнить свой последний долг – сорвать и уничтожить третий красный цветок, воплощение мирового зла, после чего он уже сможет умереть спокойно.

Сторож надевает на больного смирительную рубашку и ложится спать на полу возле его кровати. Ночью больной не спит, методично высвобождается, бесшумно вылезает через окно в сад, срывает цветок, возвращается в палату и падает без чувств. Утром его находят мертвым.

В кулаке его зажат завядший цветок. “Рука закоченела, и он унес свой трофей в могилу”.

(2 votes, average: 5.00

«Красный цветок» за 3 минуты. Краткое содержание рассказа Гаршина

4

— Вы не понимаете, что вы делаете! — кричал больной, задыхаясь. — Вы погибаете! Я видел третий, едва распустившийся. Теперь он уже готов. Дайте мне кончить дело! Нужно убить его, убить! убить! Тогда все будет кончено, все спасено. Я послал бы вас, но это могу сделать только один я. Вы умерли бы от одного прикосновения.

— Молчите, паныч, молчите! — сказал старик-сторож, оставшийся дежурить около постели.

Больной вдруг замолчал. Он решился обмануть сторожей. Его продержали связанным целый день и оставили в таком положении на ночь. Накормив его ужином, сторож постлал что-то около постели и улегся. Через минуту он спал крепким сном, а больной принялся за работу.

Он изогнулся всем телом, чтобы коснуться железной продольной перекладины постели, и, нащупав ее спрятанной в длинном рукаве сумасшедшей рубахи кистью руки, начал быстро и сильно тереть рукав об железо. Через несколько времени толстая парусина подалась, и он высвободил указательный палец. Тогда дело пошло скорее.

С совершенно невероятной для здорового человека ловкостью и гибкостью он развязал сзади себя узел, стягивавший рукава, расшнуровал рубаху и после этого долго прислушивался к храпению сторожа. Но старик спал крепко. Больной снял рубаху и отвязался от кровати. Он был свободен. Он попробовал дверь: она была заперта изнутри, и ключ, вероятно, лежал в кармане у сторожа.

Боясь разбудить его, он не посмел обыскивать карманы и решился уйти из комнаты через окно.

  Анализ произведения Защита Лужина (романа Набокова)

Была тихая, теплая и темная ночь; окно было открыто; звезды блестели на черном небе. Он смотрел на них, отличая знакомые созвездия и радуясь тому, что они, как ему казалось, понимают его и сочувствуют ему.

Мигая, он видел бесконечные лучи, которые они посылали ему, и безумная решимость увеличивалась. Нужно было отогнуть толстый прут железной решетки, пролезть сквозь узкое отверстие в закоулок, заросший кустами, перебраться через высокую каменную ограду.

Там будет последняя борьба, а после — хоть смерть.

Он попробовал согнуть толстый прут голыми руками, но железо не подавалось. Тогда, скрутив из крепких рукавов сумасшедшей рубахи веревку, он зацепил ею за выкованное на конце прута копье и повис на нем всем телом. После отчаянных усилий, почти истощивших остаток его сил, копье согнулось; узкий проход был открыт.

Он протискался сквозь него, ссадив себе плечи, локти и обнаженные колени, пробрался сквозь кусты и остановился перед стеной. Все было тихо; огни ночников слабо освещали изнутри окна огромного здания; в них не было видно никого. Никто не заметит его; старик, дежуривший у его постели, вероятно, спит крепким сном.

Звезды ласково мигали лучами, проникавшими до самого его сердца.

— Я иду к вам, — прошептал он, глядя на небо.

Оборвавшись после первой попытки, с оборванными ногтями, окровавленными руками и коленями, он стал искать удобного места. Там, где ограда сходилась со стеной мертвецкой, из нее и из стены выпало несколько кирпичей. Больной нащупал эти впадины и воспользовался ими. Он влез на ограду, ухватился за ветки вяза, росшего по ту сторону, и тихо спустился по дереву на землю.

Он кинулся к знакомому месту около крыльца. Цветок темнел своей головкой, свернув лепестки и ясно выделяясь на росистой траве.

— Последний! — прошептал больной. — Последний! Сегодня победа или смерть. Но это для меня уже все равно. Погодите, — сказал он, глядя на небо: — я скоро буду с вами.

Он вырвал растение, истерзал его, смял и, держа его в руке, вернулся прежним путем в свою комнату. Старик спал. Большой, едва дойдя до постели, рухнул на нее без чувств.

Утром его нашли мертвым. Лицо его было спокойно и светло; истощенные черты с тонкими губами и глубоко впавшими закрытыми глазами выражали какое-то горделивое счастье. Когда его клали на носилки, попробовали разжать руку и вынуть красный цветок. Но рука закоченела, и он унес свой трофей в могилу.

1883

4

II и III главы

Ночью он просыпается, чувствуя слабость и боль. Но со спокойствием засыпает. Описывается вид из окна палаты во время сна больного.

Доктор проводит осмотр героя. Тот ведет себя нормально, но говорит о том, что ему всё равно, что происходит и что с ним, ведь главное — иметь великую мысль в себе. И что его мысль такова — «я нигде и везде».

День проходит спокойно, но когда фельдшер взвешивает его, лицо больного горит безумием, однако он тут же успокаивается. С каждым днем он худеет всё сильнее, несмотря на хороший аппетит.

V

Он не спал всю ночь. Он сорвал этот цветок, потому что видел в таком поступке подвиг, который он был обязан сделать. При первом взгляде сквозь стеклянную дверь алые лепестки привлекли его внимание, и ему показалось, что он с этой минуты вполне постиг, что именно должен он совершить на земле.

В этот яркий красный цветок собралось все зло мира. Он знал, что из мака делается опиум; может быть, эта мысль, разрастаясь и принимая чудовищные формы, заставила его создать страшный фантастический призрак.

Цветок в его глазах осуществлял собою все зло; он впитал в себя всю невинно пролитую кровь (оттого он и был так красен), все слезы, всю желчь человечества. Это было таинственное, страшное существо, противоположность Богу, Ариман, принявший скромный и невинный вид. Нужно было сорвать его и убить.

Но этого мало, — нужно было не дать ему при издыхании излить все свое зло в мир. Потому-то он и спрятал его у себя на груди. Он надеялся, что к утру цветок потеряет всю свою силу.

Его зло перейдет в его грудь, его душу, и там будет побеждено или победит — тогда сам он погибнет, умрет, но умрет как честный боец и как первый боец человечества, потому что до сих пор никто не осмеливался бороться разом со всем злом мира.

— Они не видели его. Я увидел. Могу ли я оставить его жить? Лучше смерть.

И он лежал, изнемогая в призрачной, несуществующей борьбе, но все-таки изнемогая. Утром фельдшер застал его чуть живым.

Но, несмотря на это, через несколько времени возбуждение взяло верх, он вскочил с постели и по-прежнему забегал по больнице, разговаривая с больными и сам с собою громче и несвязнее, чем когда-нибудь.

Его не пустили в сад; доктор, видя, что вес его уменьшается, а он все не спит и все ходит и ходит, приказал впрыснуть ему под кожу большую дозу морфия. Он не сопротивлялся: к счастью, в это время его безумные мысли как-то совпали с этой операцией.

Он скоро заснул; бешеное движение прекратилось, и постоянно сопутствовавший ему, создавшийся из такта его порывистых шагов, громкий мотив исчез из ушей. Он забылся и перестал думать обо всем, и даже о втором цветке, который нужно было сорвать.

Однако он сорвал его через три дня, на глазах у старика, не успевшего предупредить его. Сторож погнался за ним. С громким торжествующим воплем больной вбежал в больницу и, кинувшись в свою комнату, спрятал растение на груди.

— Ты зачем цветы рвешь? — спросил прибежавший за ним сторож. Но больной, уже лежавший на постели в привычной позе со скрещенными руками, начал говорить такую чепуху, что сторож только молча снял с него забытый им в поспешном бегстве колпак с красным крестом и ушел.

И призрачная борьба началась снова. Больной чувствовал, что из цветка длинными, похожими на змей, ползучими потоками извивается зло; они опутывали его, сжимали и сдавливали члены и пропитывали все тело своим ужасным содержанием.

Он плакал и молился Богу в промежутках между проклятиями, обращенными к своему врагу. К вечеру цветок завял. Больной растоптал почерневшее растение, подобрал остатки с пола и понес в ванную.

Бросив бесформенный комочек зелени в раскаленную каменным углем печь, он долго смотрел, как его враг шипел, съеживался и наконец превратился в нежный снежно-белый комочек золы. Он дунул, и все исчезло.

На другой день больному стало хуже. Страшно бледный, с ввалившимися щеками, с глубоко ушедшими внутрь глазных впадин горящими глазами, он, уже шатающеюся походкой и часто спотыкаясь, продолжал свою бешеную ходьбу и говорил, говорил без конца.

— Мне не хотелось бы прибегать к насилию, — сказал своему помощнику старший доктор.

— Но ведь необходимо остановить эту работу. Сегодня в нем девяносто три фунта веса. Если так пойдет дальше, он умрет через два дня.

Старший доктор задумался.

— Морфий? Хлорал? — сказал он полувопросительно.

— Вчера морфий уже не действовал.

— Прикажите связать его. Впрочем, я сомневаюсь, чтобы он уцелел.

IV глава

Существование героя двойственно. Ночами он осознает, где он и чем болен, но днем от избытка впечатлений он впадает в безумие. Его сознание — это смесь разумного, фантазии, мыслей и болезненного бреда.

Настала хорошая погода, и больных надзиратель заставлял работать в саду. Герой впечатлен садом, особенно маленьким, но ярко-алым маком, растущим недалеко от крыльца. Он хотел его сорвать, но сначала ему казалось, что цветок его обжигает, а потом ему запретил сторож.

В конце прогулки больному всё же удается сорвать цветок и спрятать на своей груди. До ужина он с безумством хранит его там, желая разорвать. Во время ужина он ест очень много, говоря, что ему нужно много сил. После герой прощается с надзирателем, ведь они могут завтра не увидеться, как он считает.

Он ложится спать, чувствуя, что отравлен.

I

— Именем его императорского величества, государя императора Петра Первого, объявляю ревизию сему сумасшедшему дому!

Эти слова были сказаны громким, резким, звенящим голосом. Писарь больницы, записывавший больного в большую истрепанную книгу на залитом чернилами столе, не держался от улыбки.

Но двое молодых людей, сопровождавшие больного, не смеялись: они едва держались на ногах после двух суток проведенных без сна, наедине с безумным, которого они только что привезли по железной дороге.

На предпоследней станции припадок бешенства усилился; где-то достали сумасшедшую рубаху и, позвав кондукторов и жандарма, надели на больного. Так привезли его в город, так доставили и в больницу.

Он был страшен. Сверх изорванного во время припадка в клочья серого платья куртка из грубой парусины с широким вырезом обтягивала его стан; длинные рукава прижимали его руки к груди накрест и были завязаны сзади.

Воспаленные, широко раскрытые глаза (он не спал десять суток) горели неподвижным горячим блеском; нервная судорога подергивала край нижней губы; спутанные курчавые волосы падали гривой на лоб; он быстрыми тяжелыми шагами ходил из угла в угол конторы, пытливо осматривая старые шкапы с бумагами и клеенчатые стулья и изредка взглядывая на своих спутников.

— Сведите его в отделение. Направо.

— Я знаю, знаю. Я был уже здесь с вами в прошлом году. Мы осматривали больницу. Я все знаю, и меня будет трудно обмануть, — сказал больной.

Он повернулся к двери. Сторож растворил ее перед ним; тою же быстрою, тяжелою и решительною походкою, высоко подняв безумную голову, он вышел из конторы и почти бегом пошел направо, в отделение душевнобольных. Провожавшие едва успевали идти за ним.

— Позвони. Я не могу. Вы связали мне руки.

Швейцар отворил двери, и путники вступили в больницу.

Это было большое каменное здание старинной казенной постройки.

Два больших зала, один — столовая, другой — общее помещение для спокойных больных, широкий коридор со стеклянною дверью, выходившей в сад с цветником, и десятка два отдельных комнат, где жили больные, занимали нижний этаж; тут же были устроены две темные комнаты, одна обитая тюфяками, другая досками, в которые сажали буйных, и огромная мрачная комната со сводами — ванная. Верхний этаж занимали женщины. Нестройный шум, прерываемый завываниями и воплями, несся оттуда. Больница была устроена на восемьдесят человек, но так как она одна служила на несколько окрестных губерний, то в ней помещалось до трехсот. В небольших каморках было по четыре и по пяти кроватей; зимой, когда больных не выпускали в сад и все окна за железными решетками бывали наглухо заперты, в больнице становилось невыносимо душно.

Нового больного отвели в комнату, где помещались ванны. И на здорового человека она могла произвести тяжелое впечатление, а на расстроенное, возбужденное воображение действовала тем более тяжело.

Это была большая комната со сводами, с липким каменным полом, освещенная одним, сделанным в углу, окном; стены и своды были выкрашены темно-красною масляною краскою; в почерневшем от грязи полу, в уровень с ним, были вделаны две каменные ванны, как две овальные, наполненные водою ямы. Огромная медная печь с цилиндрическим котлом для нагревания воды и целой системой медных трубок и кранов занимала угол против окна; все носило необыкновенно мрачный и фантастический для расстроенной головы характер, и заведовавший ванными сторож, толстый, вечно молчавший хохол, своею мрачною физиономиею увеличивал впечатление.

И когда больного привели в эту страшную комнату, чтобы сделать ему ванну и, согласно с системой лечения главного доктора больницы, наложить ему на затылок большую мушку, он пришел в ужас и ярость. Нелепые мысли, одна чудовищнее другой, завертелись в его голове.

Что это? Инквизиция? Место тайной казни, где враги его решили покончить с ним? Может быть, самый ад? Ему пришло, наконец, в голову, что это какое-то испытание. Его раздели, несмотря на отчаянное сопротивление.

С удвоенною от болезни силою он легко вырывался из рук нескольких сторожей, так что они падали на пол; наконец четверо повалили его, и, схватив за руки и за ноги, опустили в теплую воду. Она показалась ему кипятком, и в безумной голове мелькнула бессвязная отрывочная мысль об испытании кипятком и каленым железом.

Захлебываясь водою и судорожно барахтаясь руками и ногами, за которые его крепко держали сторожа, он, задыхаясь, выкрикивал бессвязную речь, о которой невозможно иметь представления, не слышав ее на самом деле. Тут были и молитвы и проклятия. Он кричал, пока не выбился из сил, и, наконец, тихо, с горячими слезами, проговорил фразу, совершенно не вязавшуюся с предыдущей речью:

— Святой великомученик Георгий! В руки твои предаю тело мое. А дух — нет, о нет!..

Сторожа все еще держали его, хотя он и успокоился. Теплая ванна и пузырь со льдом, положенный на голову, произвели свое действие. Но когда его, почти бесчувственного, вынули из воды и посадили на табурет, чтобы поставить мушку, остаток сил и безумные мысли снова точно взорвало.

— За что? За что? — кричал он. — Я никому не хотел зла. За что убивать меня? О-о-о! О Господи! О вы, мучимые раньше меня! Вас молю, избавьте…

Жгучее прикосновение к затылку заставило его отчаянно биться. Прислуга не могла с ним справиться и не знала, что делать.

— Ничего не поделаешь, — сказал производивший операцию солдат. — Нужно стереть.

Эти простые слова привели больного в содрогание. «Стереть!.. Что стереть? Кого стереть? Меня!» — подумал он и в смертельном ужасе закрыл глаза. Солдат взял за два конца грубое полотенце и, сильно нажимая, быстро провел им по затылку, сорвав с него и мушку и верхний слой кожи и оставив обнаженную красную ссадину.

Боль от этой операции, невыносимая и для спокойного и здорового человека, показалась больному концом всего. Он отчаянно рванулся всем телом, вырвался из рук сторожей, и его нагое тело покатилось по каменным плитам. Он думал, что ему отрубили голову. Он хотел крикнуть и не мог.

Его отнесли на койку в беспамятстве, которое перешло в глубокий, мертвый и долгий сон.

Рассказ «Трус» был написан Всеволодом Михайловичем Гаршиным в 1875 году. Автор демонстрирует читателям то, насколько ужасным является повседневное существование обыкновенного человека в период русско-турецкой войны, в произведении представлено насилие над личностью персонажа, вынужденного жертвовать жизнью в сражении вопреки своему желанию.

Всеволод Гаршин рассказ «Трус»

Повествование ведется от лица спокойного и скромного юноши, абсолютно не склонного к героизму и участию в боевых действиях.

Знакомый рассказчика Василий Львов, намеревающийся в будущем стать доктором, напоминает герою рассказа о том, что и его вполне могут призвать на фронт, невзирая на то, что молодой человек состоит в ополчении и является убежденным пацифистом. Василий проживает вместе с сестрой Марией Петровной и поклонником девушки Кузьмой.

Рассказчик испытывает сильнейшую тревогу из-за происходящего на фронте. При этом друзья откровенно считают его трусом в связи с тем, что он не стремится взять в руки оружие.

Выясняется, что Кузьма запустил образовавшийся у него флюс, и приехавший доктор диагностирует гангрену.

Маша соглашается дежурить у постели больного мужчины, самого Кузьму охватывает ужас при виде собственного отражения в зеркале, и он на протяжении всего вечера подавленно молчит.

Автору становится известно о том, что и ополчение в ближайшее время ожидает призыв. Юноша не желает пользоваться своими знакомствами и связями ради того, чтобы избежать отправки на фронт, такое поведение кажется ему непорядочным и недостойным.

Состояние Кузьмы неуклонно ухудшается, борьба за его жизнь продолжается в течение четырех дней. Гангрену вырезают, но вскоре на теле мужчины снова появляются соответствующие пятна.

Мария понимает, что спасти молодого человека уже невозможно и ему остается совсем недолго жить, она проливает горькие слезы и всячески заботится о больном.

При этом Маша упрекает себя в том, что она ранее не отвечала на чувства Кузьмы, считая, что в таком случае все могло бы сложиться совершенно иначе. Ее слова вызывают у обреченного человека улыбку, но в то же время мужчина начинает плакать.

С помощью Василия врач осуществляет еще одну операцию. Рассказчик и Мария Петровна беседуют о войне, девушка все же стремится стать сестрой милосердия и попасть на фронт. По ее мнению, уклоняться от общей борьбы недопустимо, и Маша сурово осуждает главного героя произведения за то, что он не испытывает желания сражаться.

Рассказчик все же получает соответствующую повестку. Василий Львов опасается, что его приятель либо будет убит в бою, либо добровольно расстанется с жизнью, не выдержав жестокости военной обстановки.

В то же время Кузьма замечает, что автор является далеко не самым значимым человеком для того, чтобы иметь право оставаться дома.

При этом рассказчик пытается объяснить друзьям, что он мечтает о том, чтобы никого не призывали на войну, и вовсе не думает только о собственном спасении.

Молодой человек дожидается отправления поезда, однако этот момент долго не наступает. Невзирая на просьбу не провожать его, на вокзал приходят брат и сестра Львовы, которые сообщают основному персонажу истории о смерти Кузьмы. С этого момента записи от лица главного героя рассказа прекращаются, становится известно о том, что юноша через некоторое время погиб в бою.

В произведении «Трус» писатель представляет страшную ситуацию, когда все мечты, планы и сама жизнь человека оказываются перечеркнутыми безжалостной войной, от которой невозможно скрыться.

Рассказчик понимает, что не в силах избежать превращения в одну из множества жертв боевых действий, и он старается смириться с выпавшей ему печальной судьбой, несмотря на испытываемое им отчаяние и душевную боль.

Краткое содержание Гаршин Трус

Война не давала мне покоя. Каждый день, читая сводки об убитых, я ясно видел перед глазами лежащие грудой тела. Кровавые картины преследовали мое воображение и часто я задавался вопросом: отчего все боятся вида дома, в котором убийца унес жизни нескольких людей, и совершенно спокойно реагируют на новости о сотне мертвых на поле битвы?

Я был записан в ополчение, если война затянется – задействуют и нас. Часто мой друг Львов подсмеивался надо мной, считая трусом. Так считала и его сестра Марья, за которой тенью ходил влюбленный Кузьма. Но я не боялся смерти. Страшило стать винтиком огромной системы, деталью без собственных мыслей и индивидуальности.

Кузьма вскоре заболел флюсом, переросшим в гангрену. Доктор поставил неутешительный прогноз. Марья ухаживала за больным, хоть и не любила его. Это время для Кузьмы было самым счастливым в его жизни. А я подумал о тех, кто десятками умирал на мерзлой земле в одиночестве.

Позже мобилизовали и ополчение. Отправку поезда задерживали. Прибежавший Львов с сестрой рассказали, что Кузьма умер.

На заснеженном поле лежал батальон резерва, наблюдая наступление других отрядов. Солдат насмешливо поглядывал на печального интеллигента-барина, думающего о чем-то своем.

По наступавшим враги выпустили залп, пули которого стали находить жертв и в рядах резерва. Одним из них и стал барин. 

Страшно, когда твоя жизнь станет лишь цифрой в сводке о погибших.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Гаршин. Все произведения

Трус. Картинка к рассказу

Сейчас читают

• Краткое содержание Гадюка Толстой Н. А.
  Главная героиня повести А. Толстого «Гадюка» – Ольга, которая совсем еще молодой попала на гражданскую войну. Ольга была дочерью купца, которого убили во время налета, а она сама чудом спаслась.
• Краткое содержание Обмен Трифонов
  Между свекровью Ксенией Федоровной и невесткой Еленой Дмитриевой была давняя вражда и взаимная неприязнь без каких-либо оснований. С годами она крепла и перерастала в скандалы в семье Дмитриевых.
• Краткое содержание оперы Леонкавалло Паяцы
  В один из праздничных дней в итальянскую деревню Монтальто приехал бродячий театр. Крестьяне и дети с радостью встречают комедиантов. Они рады, что те их будут смешить.
• Краткое содержание Достоевский Преступление и наказание
  Бывший студент университета Раскольников Родион Романович жил в маленькой комнатушке, боялся своей хозяйки, которой задолжал за квартиру. Мать с сестрой жили бедно, и помогать ему не могли
• Краткое содержание Крапивина Дети синего фламинго
  Это событие произошло с мальчиком Женей. По пути к своей бабушке ему встречается незнакомый человек, который излагает мальчику придуманную историю, обитателей замечательного острова Двид

Краткое содержание книги «Трус» для читательского дневника (В.М. Гаршин)

Все произведения Гаршина имеют в себе пронзительную, трагическую основу. Часто можно встретить детальное описание страданий, страха, ужасов, которые пережил и сам автор. В «Трусе» писатель показывает ужас будней и повседневности военного времени.

Сюжет повествует о насилии над личностью, которая вынуждена глупо и бессмысленно жертвовать собой на фронте. Основные события убеждают читателя, что от кровавой бойни не скрыться даже у себя дома.

Остальные мысли автора в сокращении описала команда «Литерагуру».

(424 слова) Герой размышляет о том, почему всех, кроме него, война беспокоит меньше, чем убийство нескольких человек.

Знакомый студент-медик Львов напоминает ему, что если война затянется, то даже его заберут, несмотря на то, что он в ополчении и пацифист. Львов Василий Петрович беспокоится только о том, что война мешает его учебе.

А его сестра, Марья Петровна, уезжает на фронт медсестрой. Они живут втроем с Кузьмой Фомичем, воздыхателем Марьи.

Герой прочитал о третьем плевненском бое и находится в смятении. Он не знает, трус он или нет. Но, узнав о его нежелании сражаться, собеседники ему сказали, что он и вправду трус.

Вечером он приходит к Львовым, пьющим чай. У Кузьмы флюс и нарыв, так как он отказывался идти к доктору. Приехал врач. Осмотрев Кузьму, он попросил дежурить у больного. Марья согласилась. После отъезда врача сидели все вместе. Больной попросил зеркало и, увидев своё отражение, замолчал на весь вечер.

Герой узнает, что ополчение скоро призовут. Он не хочет пользоваться связями, чтобы откосить. Ему стыдно.

  Незнайка на Луне — сбывшееся пророчество Николая Носова

Придя сменить Марью, герой узнает, что Кузьма почти мертв. Он ждет пробуждения, чтобы узнать, что произошло. Проснувшись, Фомич показывает свою грудь, покрытую гангреной.

Четыре дня идет борьба. Гангрену вырезали, каждые два часа промывания. Марья Петровна, не замечавшая Кузьму раньше, нежно заботится о нем и плачет. А герой размышляет о том, что вся эта тяжелая мука — лишь капля в море для войны.

На теле больного новые пятна гангрены. Герой и Марья понимают, что всё кончено. Девушка винит себя в том, что не приняла любовь Кузьмы. Что всё могло быть иначе, если бы она ответила ему. Слыша её слова, Фомич улыбается и плачет. Марья целует его, полуживого, и герой оставляет их одних.

Вечером доктор с Львовым проводят операцию. Кузьмич засыпает. Герой с Марьей Петровной рассуждают о войне. Она все равно хочет уехать сестрой милосердия, поскольку борьба хоть и общее горе, уклоняться от нее нельзя. За это желание девушка осуждает героя.

«Труса» призвали. Он живет в привилегированных частях, но, встретив простых солдат-хохлов, с радостью вспоминает родную слободу Марковку.

У Львовых уныние. Брат переживает, что героя либо убьют, либо он покончит с собой. Рассказывает о подобном случае. А Кузьма наоборот осуждает героя за нежелание, говоря о том, что тот не самый нужный человек, чтоб оставаться. Сам «трус» пытается донести мысль, что нужно, чтобы всех не забирали, а не именно его.

Ночь перед поездкой герой проводит с семьей дома, прощаясь. Оставив свои наброски, ложится спать.

Герой ждет отправления поезда, который всё стоит. Он просил его не провожать. Но появляется Львовы, чтобы сообщить, что Кузьмич умер. На этом кончаются записи. Описывается эпизод сражения, в котором герой убит выстрелом в глаз.

Анастасия Клюева Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Сочинение: Тема свободы в сказке Гаршина «Attaleaprinceps»

Тема свободы в сказке В. М. Гаршина «Attalea princeps»

Сказка Всеволода Михайловича Гаршина «Attaleaprinceps» — это грустная история о свободолюбивой пальме. Мир для неё поделился на две части: жизнь на родине и жизнь в оранжерее.

Произведение начинается с описания оранжереи: «Она была очень красива…». Гаршин даже сравнивает её с драгоценным камнем.

• Но далее мы понимаем, что для растений оранжерея была настоящей тюрьмой, не зря автор называет их «заключёнными».
• Рассказ о страданиях растений, о том, как «садовники постоянно обрезали ветви, под­вязывали проволоками листья», заставляет задумать­ся над тем, что красота и уют в оранжерее — это ви­димость.
• «Как ни прозрачна стеклянная крыша, но она не ясное небо» — этими строками Гаршин противо­поставляет «родной край и свободу» тесной и тёмной оранжерее.

Интересно, что главными героями в сказке явля­ются сами растения, которые могут разговаривать. С помощью такого сказочного приёма автор стремит­ся наиболее ярко, точно передать их переживания. Из диалога растений мы узнаём, что они очень раз­ные.

Однако всех их: саговую пальму, кактус, кори­цу, папоротник, цикаду, маленькую травку, Attaleaи другие растения — объединяет тоска по родине и свободе. Но лишь Attaleaи «самая жалкая и презрен­ная травка» сопротивлялись такой жизни и хотели вырваться на волю.

Остальные растения просто при­способились к тюрьме: «Что касается меня, — вме­шалась корица, — то я почти довольна своим поло­жением».

Гаршин противопоставляет и других героев: дирек­тора ботанического сада и бразильянца. Равнодушный, безжалостный директор практически не выходил из своей «стеклянной будочки» и «гордился знанием, с каким он устроил оранжерею». А бразильянец «объе­хал весь свет». Увидев пальму, он так сильно затоско­вал по родине, что даже уехал домой.

Встреча с бразильянцем стала решающей для паль­мы. Она сказала себе: «Я хочу… — и я увижу!» Несмот­ря на то, что все растения, кроме травки, отказались её поддержать, Attaleaстала бороться в одиночку, не жалея своих листьев. Она доказала себе и остальным, что способна пробить даже крышу, чтобы освободить­ся: «Молчи, слабое растение! Не жалей меня! Я умру или освобожусь!»

Читая сказку, мы видим, что пальма обречена. Она и сама это понимает, воскликнув: «Только-то?» Очень грустно представлять то, как садовники пилят паль­му и вырывают маленькую травку.

Несмотря на то что поступок пальмы привёл её к гибели, он достоин восхищения и уважения. Пусть Attaleaне смогла достигнуть своей «высочайшей цели», но она не подчинилась, не покорилась, не стала ми­риться с жизнью в неволе, а героически сопротивля­лась и боролась.

На примере поступков своих героев Гаршин учит нас не только быть мужественными, свободными, це­леустремлёнными, но и не причинять страданий дру­гим, всегда оставаться чуткими и внимательными ко всем, кто нас окружает.

Здесь искали:

• attalea princeps анализ
• чему учит сказка attalea princeps
• https://yandex ru/clck/jsredir?from=yandex ru;search;web;;&text=&etext=1825 Tabz4glmQqwN2oCniMeqjfACOtuAQ4Wq4R7zFSdnfF9j9MNV_TgLKmoGxzmwMLaG 5de1b2f7f28e27c5bbe49497366bfc97805df432&uuid=&state=_BLhILn4SxNIvvL0W45KSic66uCIg23qh8iRG98qeIXme

Источник: https://sochineniye.ru/sochinenie-tema-svobody-v-skazke-garshina-attaleaprinceps/

Краткое содержание рассказа. Красный цветок. Всеволод Гаршин :: Красный цветок краткий пересказ

Самый знаменитый рассказ Гаршина. Не являясь строго автобиографическим, он тем не менее впитал личный опыт писателя, страдавшего маниакально-депрессивным психозом и перенесшего острую форму болезни в 1880 г.

В губернскую психиатрическую больницу привозят нового пациента. Он буен, и врачу не удается снять остроту приступа. Он непрерывно ходит из угла в угол комнаты, почти не спит и, несмотря на усиленное питание, прописанное врачом, неудержимо худеет. Он сознает, что он в сумасшедшем доме.

Человек образованный, он в значительной степени сохраняет свой интеллект и свойства своей души. Его волнует обилие зла в мире.

1. И теперь, в больнице, ему кажется, что каким-то образом он стоит в центре гигантского предприятия, направленного на уничтожение зла на земле, и что другие выдающиеся люди всех времен, собравшиеся здесь, призваны ему в этом помочь.
2. Меж тем наступает лето, больные проводят целые дни в саду, возделывая грядки овощей и ухаживая за цветником.
3. Недалеко от крыльца больной обнаруживает три кустика мака необыкновенно яркого алого цвета. Герою вдруг представляется, что в этих-то цветках и воплотилось все мировое зло, что они так красны оттого, что впитали в себя невинно пролитую кровь человечества, и что его предназначение на земле — уничтожить цветок и вместе с ним все зло мира…

  Краткое содержание В. Распутин «Уроки французского»

Он срывает один цветок, быстро прячет на своей груди, и весь вечер умоляет других не подходить к нему.

Цветок, кажется ему, ядовит, и пусть уж лучше этот яд сначала перейдет в его грудь, чем поразит кого-либо другого… Сам же он готов умереть, «как честный боец и как первый боец человечества, потому что до сих пор никто не осмеливался бороться разом со всем злом мира».

Утром фельдшер застает его чуть живым, так измучила героя борьба с ядовитыми выделениями красного цветка…

Через три дня он срывает второй цветок, несмотря на протесты сторожа, и снова прячет на груди, чувствуя при этом, как из цветка «длинными, похожими на змей ползучими потоками извивается зло».

Эта борьба еще более обессиливает больного. Врач, видя критическое состояние пациента, тяжесть которого усугубляется непрекращающейся ходьбой, велит надеть на него смирительную рубаху и привязать к постели.

Больной сопротивляется — ведь ему надо сорвать последний цветок и уничтожить зло. Он пытается объяснить своим сторожам, какая опасность им всем угрожает, если они не отпустят его, — ведь только он один в целом мире может победить коварный цветок — сами они умрут от одного прикосновения к нему. Сторожа сочувствуют ему, но не обращают внимания на предупреждения больного.

Тогда он решает обмануть бдительность своих сторожей. Сделав вид, что успокоился, он дожидается ночи и тут проявляет чудеса ловкости и сообразительности. Он освобождается от смирительной рубахи и пут, отчаянным усилием сгибает железный прут оконной решетки, карабкается по каменной ограде. С оборванными ногтями и окровавленными руками он наконец добирается до последнего цветка.

Утром его находят мертвым. Лицо спокойно, светло и исполнено горделивого счастья. В окоченевшей руке красный цветок, который борец со злом и уносит с собой в могилу. Пересказала А. Н. Латынина

Источник: Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры. Русская литература XIX века / Ред. и сост. В. И. Новиков. — М. : Олимп : ACT, 1996. — 832 с.

Смотрите также

Сюжет: утиная охота краткое содержание

Действие происходит в провинциальном городе. Виктора Александровича Зилова будит телефонный звонок. С трудом просыпаясь, он берет трубку, но там молчание.

Он медленно встает, трогая себя за челюсть, открывает окно, на улице идет дождь. Зилов пьет пиво и с бутылкой в руках начинает физзарядку. Снова телефонный звонок и снова молчание.

Сказка Лягушка-путешественница

Отважная лягушка решила попутешествовать вместе с дикими утками в теплые края. Две утки несла путешественницу на прутике, но та начала хвастаться и упала в болото, где рассказывал местным жителям всякие фантазии.

Сказка Лягушка-путешественница скачать:

Сказка Лягушка-путешественница читать

Жила-была на свете лягушка-квакушка. Сидела она в болоте, ловила комаров да мошку, весною громко квакала вместе со своими подругами. И весь век прожила бы она благополучно – конечно, в том случае, если бы не съел ее аист. Но случилось одно происшествие.

Однажды она сидела на сучке высунувшейся из воды коряги и наслаждалась теплым мелким дождиком.

– Ах, какая сегодня прекрасная мокрая погода! – думала она. – Какое это наслаждение – жить на свете!

Дождик моросил по ее пестренькой лакированной спинке, капли его подтекали ей под брюшко и за лапки, и это было восхитительно приятно, так приятно, что она чуть-чуть не заквакала, но, к счастью, вспомнила, что была уже осень и что осенью лягушки не квакают, – на это есть весна, – и что, заквакав, она может уронить свое лягушечье достоинство. Поэтому она промолчала и продолжала нежиться.

Вдруг тонкий, свистящий, прерывистый звук раздался в воздухе. Есть такая порода уток: когда они летят, то их крылья, рассекая воздух, точно поют, или, лучше сказать, посвистывают.

Фью-фыю-фью-фью – раздается в воздухе, когда летит высоко над вами стадо таких уток, а их самих даже и не видно, так они высоко летят.

На этот раз утки, описав огромный полукруг, опустились и сели как раз в то самое болото, где жила лягушка.

– Кря, кря! – сказала одна из них, – Лететь еще далеко; надо покушать.

И лягушка сейчас же спряталась. Хотя она и знала, что утки не станут есть ее, большую и толстую квакушку, но все-таки, на всякий случай, она нырнула под корягу. Однако, подумав, она решила высунуть из воды свою лупоглазую голову: ей было очень интересно узнать, куда летят утки.

– Кря, кря! – сказала другая утка, – уже холодно становится! Скорей на юг! Скорей на юг!

И все утки стали громко крякать в знак одобрения.

  История создания романа Достоевского «Бедные люди»

– Госпожи утки! – осмелилась сказать лягушка, – что такое юг, на который вы летите? Прошу извинения за беспокойство.

И утки окружили лягушку. Сначала у них явилось желание съесть ее, но каждая из них подумала, что лягушка слишком велика и не пролезет в горло. Тогда все они начали кричать, хлопая крыльями:

– Хорошо на юге! Теперь там тепло! Там есть такие славные теплые болота! Какие там червяки! Хорошо на юге!

Они так кричали, что почти оглушили лягушку. Едва-едва она убедила их замолчать и попросила одну из них, которая казалась ей толще и умнее всех, объяснить ей, что такое юг. И когда та рассказала ей о юге, то лягушка пришла в восторг, но в конце концов все-таки спросила, потому что была осторожна:

– А много ли там мошек и комаров?

– О! целые тучи! – отвечала утка.

– Ква! – сказала лягушка и тут же обернулась посмотреть, нет ли здесь подруг, которые могли бы услышать ее и осудить за кваканье осенью. Она уж никак не могла удержаться, чтобы не квакнуть хоть разик.

– Возьмите меня с собой!

– Это мне удивительно! – воскликнула утка. – Как мы тебя возьмем? У тебя нет крыльев.

– Когда вы летите? – спросила лягушка.

– Скоро, скоро! – закричали все утки. – Кря! Кря! Кря! Тут холодно! На юг! На юг!

– Позвольте мне подумать только пять минут, – сказала лягушка, – я сейчас вернусь, я наверно придумаю что-нибудь хорошее.

И она шлепнулась с сучка, на который было снова влезла, в воду, нырнула в тину и совершенно зарылась в ней, чтобы посторонние предметы не мешали ей размышлять. Пять минут прошло, утки совсем было собрались лететь, как вдруг из воды, около сучка, на котором она сидела, показалась ее морда, и выражение этой морды было самое сияющее, на какое только способна лягушка.

– Я придумала! Я нашла! – сказала она. – Пусть две из вас возьмут в свои клювы прутик, я прицеплюсь за него посередине. Вы будете лететь, а я ехать. Нужно только, чтобы вы не крякали, а я не квакала, и все будет превосходно.

Нашли хороший, прочный прутик, две утки взяли его в клювы, лягушка прицепилась ртом за середину, и все стадо поднялось на воздух.

У лягушки захватило дух от страшной высоты, на которую ее подняли; кроме того, утки летели неровно и дергали прутик; бедная квакушка болталась в воздухе, как бумажный паяц, и изо всей мочи стискивала свои челюсти, чтобы не оторваться и не шлепнуться на землю. Однако она скоро привыкла к своему положению и даже начала осматриваться.

Под нею быстро проносились поля, луга, реки и горы, которые ей, впрочем, было очень трудно рассмотреть, потому что, вися на прутике, она смотрела назад и немного вверх, но кое-что все-таки видела и радовалась и гордилась.

– Вот как я превосходно придумала, – думала она про себя.

Краткое содержание гаршин трус точный пересказ сюжета за 5 минут

• Краткие содержания
• Гаршин
• Трус

Война не давала мне покоя. Каждый день, читая сводки об убитых, я ясно видел перед глазами лежащие грудой тела.

Кровавые картины преследовали мое воображение и часто я задавался вопросом: отчего все боятся вида дома, в котором убийца унес жизни нескольких людей, и совершенно спокойно реагируют на новости о сотне мертвых на поле битвы?

Я был записан в ополчение, если война затянется – задействуют и нас. Часто мой друг Львов подсмеивался надо мной, считая трусом. Так считала и его сестра Марья, за которой тенью ходил влюбленный Кузьма. Но я не боялся смерти. Страшило стать винтиком огромной системы, деталью без собственных мыслей и индивидуальности.

Кузьма вскоре заболел флюсом, переросшим в гангрену. Доктор поставил неутешительный прогноз. Марья ухаживала за больным, хоть и не любила его. Это время для Кузьмы было самым счастливым в его жизни. А я подумал о тех, кто десятками умирал на мерзлой земле в одиночестве.

Позже мобилизовали и ополчение. Отправку поезда задерживали. Прибежавший Львов с сестрой рассказали, что Кузьма умер.

На заснеженном поле лежал батальон резерва, наблюдая наступление других отрядов. Солдат насмешливо поглядывал на печального интеллигента-барина, думающего о чем-то своем.

По наступавшим враги выпустили залп, пули которого стали находить жертв и в рядах резерва. Одним из них и стал барин.

Страшно, когда твоя жизнь станет лишь цифрой в сводке о погибших.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Всеволод Гаршин – Трус

Всеволод Михайлович Гаршин Трус

Война решительно не дает мне покоя. Я ясно вижу, что она затягивается, и когда кончится – предсказать очень трудно. Наш солдат остался тем же необыкновенным солдатом, каким был всегда, но противник оказался вовсе не таким слабым, как думали, и вот уже четыре месяца, как война объявлена, а на нашей стороне еще нет решительного успеха.

А между тем каждый лишний день уносит сотни людей. Нервы, что ли, у меня так устроены, только военные телеграммы с обозначением числа убитых и раненых производят на меня действие гораздо более сильное, чем на окружающих.

Другой спокойно читает: «Потери наши незначительны, ранены такие-то офицеры, нижних чинов убито 50, ранено 100», и еще радуется, что мало, а у меня при чтении такого известия тотчас появляется перед глазами целая кровавая картина.

Пятьдесят мертвых, сто изувеченных – это незначительная вещь! Отчего же мы так возмущаемся, когда газеты приносят известие о каком-нибудь убийстве, когда жертвами являются несколько человек? Отчего вид пронизанных пулями трупов, лежащих на поле битвы, не поражает нас таким ужасом, как |вид внутренности дома, разграбленного убийцей? Отчего катастрофа на тилигульской насыпи, стоившая жизни нескольким десяткам человек, заставила кричать о себе всю Россию, а на аванпостные дела с «незначительными» потерями тоже в несколько десятков человек никто не обращает внимания? Несколько дней тому назад Львов, знакомый мне студент-медик, с которым я часто спорю о войне, сказал мне:

– Ну, посмотрим, миролюбец, как-то вы будете проводить ваши гуманные убеждения, когда вас заберут в солдаты и вам самим придется стрелять в людей.

– Меня, Василий Петрович, не заберут: я зачислен в ополчение.

– Да если война затянется, тронут и ополчение. Не храбритесь, придет и ваш черед. У меня сжалось сердце. Как эта мысль не пришла мне в голову раньше? В самом деле, тронут и ополчение – тут нет ничего невозможного. «Если война затянется»… да она наверно затянется. Если не протянется долго эта война, все равно, начнется другая.

Отчего ж и не воевать? Отчего не совершать великих дел? Мне кажется, что нынешняя война – только начало грядущих, от которых не уйду ни я, ни мой маленький брат, ни грудной сын моей сестры. И моя очередь придет очень скоро.

Куда ж денется твое «я»? Ты всем существом своим протестуешь против войны, а все-таки война заставит тебя взять на плечи ружье, идти умирать и убивать.

Да нет, это невозможно! Я, смирный, добродушный молодой человек, знавший до сих пор только свои книги, да аудиторию, да семью и еще несколько близких людей, думавший через год-два начать иную работу, труд любви и правды; я, наконец, привыкший смотреть на мир объективно, привыкший ставить его перед собою, думавший, что всюду я понимаю в нем зло и тем самым избегаю этого зла, – я вижу все мое здание спокойствия разрушенным, а самого себя напяливающим на свои плечи то самое рубище, дыры и пятна которого я сейчас только рассматривал. И никакое развитие, никакое познание себя и мира, никакая духовная свобода не дадут мне жалкой физической свободы – свободы располагать своим телом.

* * *

Львов посмеивается, когда я начинаю излагать ему свои возмущения против войны.

– Относитесь, батюшка, к вещам попроще, легче жить будет, – говорит он. – Вы думаете, что мне приятна эта резня? Кроме того, что она приносит всем бедствие, она и меня лично обижает, она не дает мне доучиться. Устроят ускоренный выпуск, ушлют резать руки и ноги.

А все-таки я не занимаюсь бесплодными размышлениями об ужасах войны, потому что, сколько я ни думай, я ничего не сделаю для ее уничтожения. Право, лучше не думать, а заниматься своим делом. А если пошлют раненых лечить, поеду и лечить. Что ж делать, в такое время нужно жертвовать собой.

Кстати, вы знаете, что Маша едет сестрой милосердия?

– Неужели?

– Третьего дня решилась, а сегодня ушла практиковаться в перевязках. Я ее не отговаривал; спросил только, как она думает устроиться со своим ученьем. «После, говорит, доучусь, если жива буду». Ничего, пусть едет сестренка, доброму научится.

– А что ж Кузьма Фомич?

– Кузьма молчит, только мрачность на себя напустил зверскую и заниматься совсем перестал. Я за него рад, что сестра уезжает, право, а то просто извелся человек; мучится, тенью за ней ходит, ничего не делает. Ну, уж эта любовь! – Василий Петрович покрутил головой. – Вот и теперь побежал привести ее домой, будто она не ходила по улицам всегда одна!

– Мне кажется, Василий Петрович, что нехорошо, что он живет с вами.

– Конечно, нехорошо, да кто же мог предвидеть это? Нам с сестрой эта квартира велика: одна комната остается лишняя – отчего ж не пустить в нее хорошего человека? А хороший человек взял да и врезался.

Да мне, по правде сказать, и на нее досадно: ну чем Кузьма хуже ее! Добрый, неглупый, славный. А она точно его не замечает. Ну, вы, однако, убирайтесь из моей комнаты; мне некогда.

Если хотите видеть сестру с Кузьмой, подождите в столовой, они скоро придут.

– Нет, Василий Петрович, мне тоже некогда, прощайте! Только что я вышел на улицу, как увидел Марью Петровну и Кузьму. Они шли молча: Марья Петровна с принужденно-сосредоточенным выражением лица впереди, а Кузьма немного сбоку и сзади, точно не смея идти с нею рядом и иногда бросая искоса взгляд на ее лицо. Они прошли мимо, не заметив меня.

* * *

Я не могу ничего делать и не могу ни о чем думать. Я прочитал о третьем плевненском бое. Выбыло из строя двенадцать тысяч одних русских и румын, не считая турок… Двенадцать тысяч… Эта цифра то носится передо мною в виде знаков, то растягивается бесконечной лентой лежащих рядом трупов.

Если их положить плечо с плечом, то составится дорога в восемь верст… Что же это такое? Мне говорили что-то про Скобелева, что он куда-то кинулся, что-то атаковал, взял какой-то редут или его у него взяли… я не помню.

В этом страшном деле я помню и вижу только одно – гору трупов, служащую пьедесталом грандиозным делам, которые занесутся на страницы истории. Может быть, это необходимо; я не берусь судить, да и не могу; я не рассуждаю о войне и отношусь к ней непосредственным чувством, возмущенным массою пролитой крови.

Бык, на глазах которого убивают подобных ему быков, чувствует, вероятно, что-нибудь похожее… Он не понимает, чему его смерть послужит, и только с ужасом смотрит выкатившимися глазами на кровь и ревет отчаянным, надрывающим душу голосом.

* * *

Трус я или нет? Сегодня мне сказали, что я трус. Сказала, правда, одна очень пустая особа, при которой я выразил опасение, что меня заберут в солдаты, и нежелание идти на войну.

Ее мнение не огорчило меня, но возбудило вопрос: не трус ли я в самом деле? Быть может, все мои возмущения против того, что все считают великим делом, исходят из страха за собственную кожу? Стоит ли действительно заботиться о какой-нибудь одной неважной жизни в виду великого дела! И в силах ли я подвергнуть свою жизнь опасности вообще ради какого-нибудь дела? Я недолго занимался этими вопросами. Я припомнил всю свою жизнь, все те случаи, – правда, немногие, – в которых мне приходилось стоять лицом к лицу с опасностью, и не мог обвинить себя в трусости. Тогда я не боялся за свою жизнь и теперь не боюсь за нее. Стало быть, не смерть пугает меня…

Вечный студент

Книжная полка

Это один из рассказов Всеволода Гаршина о войне и смерти. Один из тех рассказов, сюжеты которых ему все время подсказывала жизнь.

За два года до рождения этого рассказа один из друзей Гаршина чуть не погиб от гангрены, вовремя не залечив больной зуб. Молодого человека удалось спасти. И событие это произошло за год до начала той жестокой и кровопролитной русско-турецкой войны 1878-79 года, которая нанесла Гаршину незаживающую душевную рану.

Две смерти у порога. Одна из-за глупости, из-за страха перед зубным врачом. Другая – смерть на войне, которую Гаршин ненавидел и в бессмысленности которой был уверен. Обоих смертей удалось чудом избежать.

Весь рассказ В.Гаршина «Трус» почти до конца построен на монологе главного героя и только в конце рассказа нам становится ясно, что это страницы из записной книжки погибшего на войне.

Итак, монолог.

Объявлена война, и герой страдает от мысли о бесполезности этих будущих жертв. Люди вокруг него полны энтузиазма, ликуют по поводу победы, которая скоро должна наступить. А наш герой про себя оплакивает каждую человеческую жизнь. И пытается разобраться в себе – он трус?

Ведь если война затянется, призовут ополчение. Ему тоже придется идти и убивать или быть убитым.

А вот его друг-медик Львов относится к этим душевным страданиям героя скептически. Ему совершенно неинтересно думать о тех, кого неминуемо убьют. Ему досадно, что из-за этой войны не удастся доучиться: ушлют на фронт резать руки-ноги. Но медик Львов готов собой жертвовать.

И сестра его, Маша, тоже готова. Она собирается отправиться вместе с братом на фронт – сестрой милосердия.

И тут читатель узнает, что есть в этой истории еще один герой, жилец брата и сестры Львовых, некий Кузьма Фомич.

Брат и сестра живут вдвоем в большой квартире. Так много места им не нужно, и они без всяких сомнений и размышлений приглашают к себе жить человека, который показался им разумным и порядочным.

Но вот беда, угораздило же этого порядочного человека влюбиться в Машу. Нет-нет, он не позволяет себе никакой бестактности и грубости – он просто страдает и, кажется, наслаждается безнадежностью своей любви. А Машу вся эта неловкая ситуация очень коробит. Но она девушка деликатная, терпит.

И вот перед нами два страдания. Наш герой мучается как ненавистью к войне, так и ужасом перед собственной трусостью, в которой его упрекнула какая-то глупая дама. При этом у него есть возможность и связи, чтобы остаться в тылу.

Но он не может позволить себе этого. А Кузьма страдает от неразделенной любви и…. от зубной боли. Щеку раздуло флюсом, но он упорно отказывается от врача.

То ли боится, то ли рисуется своим страданием, которое должно привлечь к нему внимание Маши.

Брат и сестра сильно тревожатся за своего жильца и все-таки приглашают к нему врача, несмотря на его гордые отказы. Врач очень обеспокоен состоянием пациента и объявляет брату и сестре, что им придется подежурить у больного и если что, срочно звать его.

Это «если что» скоро наступает. На груди Кузьмы появляются черные гангренозные пятна.

Всеволод Гаршин – Трус

Всеволод Михайлович Гаршин

Трус

Война решительно не дает мне покоя. Я ясно вижу, что она затягивается, и когда кончится – предсказать очень трудно. Наш солдат остался тем же необыкновенным солдатом, каким был всегда, но противник оказался вовсе не таким слабым, как думали, и вот уже четыре месяца, как война объявлена, а на нашей стороне еще нет решительного успеха.

А между тем каждый лишний день уносит сотни людей. Нервы, что ли, у меня так устроены, только военные телеграммы с обозначением числа убитых и раненых производят на меня действие гораздо более сильное, чем на окружающих.

Другой спокойно читает: «Потери наши незначительны, ранены такие-то офицеры, нижних чинов убито 50, ранено 100», и еще радуется, что мало, а у меня при чтении такого известия тотчас появляется перед глазами целая кровавая картина.

Пятьдесят мертвых, сто изувеченных – это незначительная вещь! Отчего же мы так возмущаемся, когда газеты приносят известие о каком-нибудь убийстве, когда жертвами являются несколько человек? Отчего вид пронизанных пулями трупов, лежащих на поле битвы, не поражает нас таким ужасом, как |вид внутренности дома, разграбленного убийцей? Отчего катастрофа на тилигульской насыпи, стоившая жизни нескольким десяткам человек, заставила кричать о себе всю Россию, а на аванпостные дела с «незначительными» потерями тоже в несколько десятков человек никто не обращает внимания? Несколько дней тому назад Львов, знакомый мне студент-медик, с которым я часто спорю о войне, сказал мне:

– Ну, посмотрим, миролюбец, как-то вы будете проводить ваши гуманные убеждения, когда вас заберут в солдаты и вам самим придется стрелять в людей.

– Меня, Василий Петрович, не заберут: я зачислен в ополчение.

– Да если война затянется, тронут и ополчение. Не храбритесь, придет и ваш черед. У меня сжалось сердце. Как эта мысль не пришла мне в голову раньше? В самом деле, тронут и ополчение – тут нет ничего невозможного. «Если война затянется»… да она наверно затянется. Если не протянется долго эта война, все равно, начнется другая.

Отчего ж и не воевать? Отчего не совершать великих дел? Мне кажется, что нынешняя война – только начало грядущих, от которых не уйду ни я, ни мой маленький брат, ни грудной сын моей сестры. И моя очередь придет очень скоро.

Куда ж денется твое «я»? Ты всем существом своим протестуешь против войны, а все-таки война заставит тебя взять на плечи ружье, идти умирать и убивать.

Да нет, это невозможно! Я, смирный, добродушный молодой человек, знавший до сих пор только свои книги, да аудиторию, да семью и еще несколько близких людей, думавший через год-два начать иную работу, труд любви и правды; я, наконец, привыкший смотреть на мир объективно, привыкший ставить его перед собою, думавший, что всюду я понимаю в нем зло и тем самым избегаю этого зла, – я вижу все мое здание спокойствия разрушенным, а самого себя напяливающим на свои плечи то самое рубище, дыры и пятна которого я сейчас только рассматривал. И никакое развитие, никакое познание себя и мира, никакая духовная свобода не дадут мне жалкой физической свободы – свободы располагать своим телом.

* * *

Львов посмеивается, когда я начинаю излагать ему свои возмущения против войны.

– Относитесь, батюшка, к вещам попроще, легче жить будет, – говорит он. – Вы думаете, что мне приятна эта резня? Кроме того, что она приносит всем бедствие, она и меня лично обижает, она не дает мне доучиться. Устроят ускоренный выпуск, ушлют резать руки и ноги.

А все-таки я не занимаюсь бесплодными размышлениями об ужасах войны, потому что, сколько я ни думай, я ничего не сделаю для ее уничтожения. Право, лучше не думать, а заниматься своим делом. А если пошлют раненых лечить, поеду и лечить. Что ж делать, в такое время нужно жертвовать собой.

Кстати, вы знаете, что Маша едет сестрой милосердия?

– Неужели?

– Третьего дня решилась, а сегодня ушла практиковаться в перевязках. Я ее не отговаривал; спросил только, как она думает устроиться со своим ученьем. «После, говорит, доучусь, если жива буду». Ничего, пусть едет сестренка, доброму научится.

– А что ж Кузьма Фомич?

– Кузьма молчит, только мрачность на себя напустил зверскую и заниматься совсем перестал. Я за него рад, что сестра уезжает, право, а то просто извелся человек; мучится, тенью за ней ходит, ничего не делает. Ну, уж эта любовь! – Василий Петрович покрутил головой. – Вот и теперь побежал привести ее домой, будто она не ходила по улицам всегда одна!

– Мне кажется, Василий Петрович, что нехорошо, что он живет с вами.

– Конечно, нехорошо, да кто же мог предвидеть это? Нам с сестрой эта квартира велика: одна комната остается лишняя – отчего ж не пустить в нее хорошего человека? А хороший человек взял да и врезался.

Да мне, по правде сказать, и на нее досадно: ну чем Кузьма хуже ее! Добрый, неглупый, славный. А она точно его не замечает. Ну, вы, однако, убирайтесь из моей комнаты; мне некогда.

Если хотите видеть сестру с Кузьмой, подождите в столовой, они скоро придут.

– Нет, Василий Петрович, мне тоже некогда, прощайте! Только что я вышел на улицу, как увидел Марью Петровну и Кузьму. Они шли молча: Марья Петровна с принужденно-сосредоточенным выражением лица впереди, а Кузьма немного сбоку и сзади, точно не смея идти с нею рядом и иногда бросая искоса взгляд на ее лицо. Они прошли мимо, не заметив меня.

* * *

Я не могу ничего делать и не могу ни о чем думать. Я прочитал о третьем плевненском бое. Выбыло из строя двенадцать тысяч одних русских и румын, не считая турок… Двенадцать тысяч… Эта цифра то носится передо мною в виде знаков, то растягивается бесконечной лентой лежащих рядом трупов.

Если их положить плечо с плечом, то составится дорога в восемь верст… Что же это такое? Мне говорили что-то про Скобелева, что он куда-то кинулся, что-то атаковал, взял какой-то редут или его у него взяли… я не помню.

В этом страшном деле я помню и вижу только одно – гору трупов, служащую пьедесталом грандиозным делам, которые занесутся на страницы истории. Может быть, это необходимо; я не берусь судить, да и не могу; я не рассуждаю о войне и отношусь к ней непосредственным чувством, возмущенным массою пролитой крови.

Бык, на глазах которого убивают подобных ему быков, чувствует, вероятно, что-нибудь похожее… Он не понимает, чему его смерть послужит, и только с ужасом смотрит выкатившимися глазами на кровь и ревет отчаянным, надрывающим душу голосом.

* * *

Трус я или нет? Сегодня мне сказали, что я трус. Сказала, правда, одна очень пустая особа, при которой я выразил опасение, что меня заберут в солдаты, и нежелание идти на войну.

Ее мнение не огорчило меня, но возбудило вопрос: не трус ли я в самом деле? Быть может, все мои возмущения против того, что все считают великим делом, исходят из страха за собственную кожу? Стоит ли действительно заботиться о какой-нибудь одной неважной жизни в виду великого дела! И в силах ли я подвергнуть свою жизнь опасности вообще ради какого-нибудь дела? Я недолго занимался этими вопросами. Я припомнил всю свою жизнь, все те случаи, – правда, немногие, – в которых мне приходилось стоять лицом к лицу с опасностью, и не мог обвинить себя в трусости. Тогда я не боялся за свою жизнь и теперь не боюсь за нее. Стало быть, не смерть пугает меня…

Читать дальше