Сказка джек и бобовый стебель отзыв

Жила когда-то на свете бедная вдова, и был у нее один-единственный сын Джек да корова Белянка. Корова каждое утро давала молоко, и мать с сыном продавали его на базаре,- этим и жили. Но вот как-то раз Белянка не дала молока, и они просто не знали, что делать.

— Как же нам быть? Как быть? — твердила мать, ломая руки.

— Не унывай, мама! — сказал Джек.- Я наймусь к кому-нибудь на работу.

— Да ты ведь уж пробовал наниматься, только никто тебя не берет, — отвечала мать. — Нет, видно, придется нам продать нашу Белянку и на вырученные деньги открыть лавку или каким-нибудь другим делом заняться.

— Что ж, хорошо, мама,- согласился Джек.- Сегодня как раз базарный день, и я живо продам Белянку. А там и решим, что делать.

И вот взял Джек в руки повод и повел корову на базар. Но не успел далеко отойти, как повстречался с каким-то чудным старичком.

— Доброе утро, Джек! — сказал старичок.

— И тебе доброго утра! — ответил Джек, а сам удивляется: откуда старичок знает, как его зовут?

— Ну, Джек, куда путь держишь? — спросил старичок.

— На базар, корову продавать.

— Так, так! Кому и торговать коровами, как не

тебе! — посмеялся старичок.- А скажи-ка, сколько нужно бобов, чтобы получилось пять?

— Ровно по два в каждой руке да один у тебя во рту! — ответил Джек: он был малый не промах.

— Верно! — сказал старичок.- Смотри-ка, вот они, эти самые бобы! — и старичок вытащил из кармана горстку каких-то диковинных бобов. — И раз уж ты такой смышленый,- продолжал старичок,- я не прочь с тобой поменяться-тебе бобы, мне корова!

— Иди-ка ты своей дорогой! — рассердился Джек.- Так-то лучше будет!

— Э-э, да ты не знаешь, что это за бобы,- сказал старичок.- Посади их вечером, и к утру они вырастут до самого неба.

— Да ну? Правда? — удивился Джек.

— Истинная правда! А если нет-заберешь свою корову обратно.

— Ладно! — согласился Джек: отдал старичку Белянку, а бобы положил в карман.

Повернул Джек назад и пришел домой рано -еще не стемнело.

— Как! Ты уже вернулся, Джек? — удивилась мать. — Я вижу, Белянки с тобой нет, значит ты ее продал? Сколько же тебе за нее дали?

— Ни за что не угадаешь, мама!-ответил Джек.

— Да ну? Ах ты мой хороший! Фунтов пять? Десять? Пятнадцать? Ну, уж двадцать-то не дали бы!

— Я говорил — не угадаешь! А что ты скажешь вот про эти бобы? Они волшебные. Посади их вечером и…

— Что?!-вскричала мать Джека. -Да неужто ты такой дурак, такой болван, такой осел, что отдал мою Белянку, самую молочную корову во всей округе, да к тому же гладкую, откормленную, за горсточку каких-то скверных бобов? Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе! А твои драгоценные бобы — вон их, за окно!.. Ну, теперь живо спать! И есть не проси — все равно не получишь ни глотка, ни кусочка!

И вот поднялся Джек к себе на чердак, в свою комнатушку, грустный-прегрустный: и матери жалко было, и сам без ужина остался.

Наконец он все-таки заснул.

А когда проснулся, едва узнал свою комнату. Солнце освещало только один угол, а вокруг было темным-темно.

Джек вскочил с постели, оделся и подошел к окну. И что же он увидел? Да что-то вроде большого дерева. А это его бобы проросли. Мать Джека вечером выбросила их из окна в сад, они проросли, и огромный стебель все тянулся и тянулся вверх и вверх, пока не дорос до самого неба. Выходит, старичок-то правду говорил!

Бобовый стебель вырос возле самого Джекова окна. Вот Джек распахнул окно, прыгнул на стебель и полез вверх словно по лестнице. И все лез, и лез, и лез, и лез, и лез, и лез, пока, наконец, не добрался до самого неба. Там он увидел длинную и широкую дорогу, прямую как стрела. Пошел по этой дороге, и все шел, и шел, и шел, пока не пришел к огромному-преогромному высоченному дому. А у порога этого дома стояла огромная-преогромная высоченная женщина.

— Доброе утро, сударыня! — сказал Джек очень вежливо.- Будьте так любезны, дайте мне, пожалуйста, чего-нибудь позавтракать!

Ведь Джек лег спать без ужина и был теперь голоден как волк.

— Позавтракать захотел? — сказала огромная-преогромная высоченная женщина.- Да ты сам попадешь другим на завтрак, если не уберешься отсюда! Мой муж людоед, и самое его любимое кушанье — это мальчики, изжаренные в сухарях. Уходи-ка лучше, пока цел, а то он скоро вернется.

— Ох, сударыня, очень вас прошу, дайте мне чего-нибудь поесть! — не унимался Джек.- У меня со вчерашнего утра ни крошки во рту не было. Истинную правду говорю. И не все ли равно: поджарят меня -или я с голоду умру?

Надо сказать, что людоедша была неплохая женщина. Она отвела Джека на кухню и дала ему кусок хлеба с сыром да кувшин молока. По не успел Джек съесть и половины завтрака, как вдруг — топ! топ! топ! — весь дом затрясся от чьих-то шагов.

— О господи! Да это мой старик! — ахнула людоедша. — Что делать? Скорей прыгай сюда!

И только она успела втолкнуть Джека в печь, как вошел сам великан-людоед.

Ну и велик же он был — гора-горой! На поясе у него болтались три теленка, привязанных за ноги. Людоед отвязал их, бросил на стол и сказал:

— А ну-ка, жена, поджарь мне парочку на завтрак! Ого! Чем это здесь пахнет?

Фи-фай-фо-фам,

Дух британца чую там.

Мертвый он или живой,-

Попадет на завтрак мой.

— Да что ты, муженек? — сказала ему жена.- Тебе померещилось. А может, это еще пахнет тем маленьким мальчиком, что был у нас вчера на обед — помнишь, он тебе по вкусу пришелся. Поди-ка лучше умойся да переоденься, а я тем временем приготовлю завтрак.

Людоед вышел, а Джек уже хотел было вылезти из печи и убежать, но людоедша не пустила его.

— Подожди, пока он не заснет,- сказала она.- После завтрака он всегда ложится подремать.

И вот людоед позавтракал, потом подошел к огромному сундуку, достал из него два мешка с золотом и уселся считать монеты. Считал-считал, наконец стал клевать носом и захрапел, да так, что опять весь дом затрясся.

Тут Джек потихоньку вылез из печи, прокрался на цыпочках мимо людоеда, схватил один мешок с золотом и давай бог ноги! — кинулся к бобовому стеблю. Сбросил мешок вниз, прямо в сад, а сам начал спускаться по стеблю все ниже и ниже, пока, наконец, не очутился у своего дома.

Рассказал Джек матери обо всем, что с ним приключилось, протянул ей мешок с золотом и говорит:

— Ну, что, мама, правду я сказал насчет своих бобов? Видишь, они и в самом деле волшебные!

И вот Джек с матерью стали жить на деньги, что были в мешке. Но в конце концов мешок опустел, и Джек решил еще разок попытать счастья на верхушке бобового стебля. В одно прекрасное утро встал он пораньше и полез на бобовый стебель и все лез, и лез, и лез, и лез, и лез, и лез, пока, наконец, не очутился на знакомой дороге и не добрался по ней до огромного-преогромного высоченного дома. Как и в прошлый раз, у порога стояла огромная-преогромная высоченная женщина.

— Доброе утро, сударыня,- сказал ей Джек как ни в чем не бывало.- Будьте так любезны, дайте мне, пожалуйста, чего-нибудь поесть!

— Уходи скорей отсюда, мальчуган! — ответила великанша.- Не то мой муж съест тебя за завтраком. Э, нет, постой-ка,- уж не тот ли ты мальчишка, что приходил сюда недавно? А знаешь, в тот самый день у мужа моего пропал мешок золота.

— Вот чудеса, сударыня! — говорит Джек.- Я, правда, мог бы кое-что рассказать насчет этого, но мне до того есть хочется, что пока я не съем хоть кусочка, ни слова не смогу вымолвить.

Тут великаншу разобрало такое любопытство, что она впустила Джека и дала ему поесть. А Джек нарочно стал жевать как можно медленней. Но вдруг-топ! топ! топ! — послышались шаги великана, и великанша опять упрятала Джека в печь.

Потом все было как в прошлый раз: людоед вошел, сказал: “Фи-фай-фо-фам…” и прочее, позавтракал тремя жареными быками, а затем приказал жене:

— Жена, принеси-ка мне курицу — ту, что несет золотые яйца!

Великанша принесла, а людоед сказал курице: “Несись!” — и та снесла золотое яйцо. Потом людоед начал клевать носом и захрапел так, что весь дом затрясся.

Тогда Джек потихоньку вылез из печи, схватил золотую курицу и вмиг улепетнул. Но тут курица закудахтала и разбудила людоеда. И как раз когда Джек выбегал из дома, послышался голос великана:

— Жена, эй, жена, не трогай моей золотой курочки! А жена ему в ответ:

— Что это тебе почудилось, муженек?

Только это Джек и успел расслышать. Он со всех ног бросился к бобовому стеблю и прямо-таки слетел по нему вниз.

Вернулся Джек домой, показал матери чудо-курицу и крикнул:

— Несись!

И курица снесла золотое яичко. С тех пор всякий раз, как Джек говорил ей “несись!”, курица несла по золотому яичку.

Так-то вот. Но Джеку этого показалось мало, и вскоре он опять решил попытать счастья на верхушке бобового стебля. В одно прекрасное утро встал он пораньше и полез на бобовый стебель и все лез, и лез, и лез, и лез, пока не добрался до самой верхушки. Правда, на этот раз он поостерегся сразу войти в людоедов дом, а подкрался к нему потихоньку и спрятался в кустах. Подождал, пока великанша пошла с ведром по воду, и — шмыг в дом! Залез в медный котел и ждет. Недолго он ждал; вдруг слышит знакомое “топ! топ! топ!” И вот входят в комнату людоед с женой.

— Фи-фай-фо-фам, дух британца чую там!-закричал людоед.- Чую, чую, жена!

— Да неужто чуешь, муженек? — говорит великанша. — Ну, если это тот сорванец, что украл твое золото и курицу с золотыми яйцами, он уж конечно в печке сидит!

И оба бросились к печи. Хорошо, что Джек не в ней спрятался!

— Вечно ты со своим “фи-фай-фо-фам!” — сказала дюдоедша.-Да это тем мальчишкой пахнет, какого ты вчера поймал. Я только что зажарила его тебе на завтрак. Ну и память у меня! Да и ты тоже хорош — за столько лет не научился отличать живой дух от мертвого!

Наконец людоед уселся за стол завтракать. Но он то и дело бормотал:

— Да-а, а все-таки могу поклясться, что…- и поднявшись из-за стола, обшаривал и кладовую, и сундуки, и поставцы… Все углы и закоулки обыскал, только в медный котел заглянуть не догадался.

Но вот позавтракал людоед и крикнул:

— Жена, жена, принеси-ка мне мою золотую арфу! Жена принесла арфу и поставила ее перед ним на стол.

— Пой! — приказал великан арфе.

И золотая арфа запела, да так хорошо, что заслушаешься! И все пела, и пела, пока людоед не заснул и не захрапел: а храпел он так громко, что чудилось, будто гром гремит.

Тут Джек и приподнял легонько крышку котла. Вылез из него тихо-тихо, как мышка, и дополз на четвереньках до самого стола. Вскарабкался на стол, схватил золотую арфу и бросился к двери.

Но арфа громко-прегромко позвала:

— Хозяин! Хозяин!

Людоед проснулся и увидел, как Джек убегает с его арфой.

Джек бежал сломя голову, а людоед за ним и, конечно,

поймал бы его, да Джек первым кинулся к двери; к тому же ведь он хорошо знал дорогу. Вот прыгнул он на бобовый стебель, а людоед нагоняет. Но вдруг Джек куда-то пропал. Добежал людоед до конца дороги, видит Джек уже внизу — из последних силенок спешит. Побоялся великан ступить на шаткий стебель, остановился, стоит, а Джек еще пониже спустился. Но тут арфа опять позвала:

— Хозяин! Хозяин!

Великан ступил на бобовый стебель, и стебель затрясся под его тяжестью.

Вот Джек спускается все ниже и ниже, а людоед за ним. А как добрался Джек до крыши своего дома, закричал:

— Мама! Мама! Неси топор, неси топор! Мать выбежала с топором в руках, бросилась к бобовому стеблю, да так и застыла от ужаса: ведь наверху великан уже продырявил облака своими ножищами. Наконец Джек спрыгнул на землю, схватил топор и так рубанул по бобовому стеблю, что чуть пополам его не перерубил.

Людоед почувствовал, что стебель сильно качается, и остановился. “Что случилось?” — думает. Тут Джек как ударит топором еще раз — совсем перерубил бобовый стебель. Стебель закачался и рухнул, а людоед грохнулся на землю и свернул себе шею.

Джек показал матери золотую арфу, а потом они стали ее за деньги показывать, а еще золотые яйца продавать. А когда разбогатели, Джек женился на принцессе и зажил припеваючи.

Поделиться ссылкой:

Джек и бобовый стебель

Жила давным-давно одна бедная вдова, и был у нее единственный сын Джек да корова по кличке Белянка. Корова давала молоко, и мать продавала его на базаре — с этого и жили. Но однажды Белянка перестала давать молоко. — Как же мы будем жить дальше? — сокрушалась мать ежеминутно. — Я попытаюсь найти какую-нибудь работу, — сказал Джек. — Да ты уже пробовал, только никто тебя не берет, — отвечала сердито мать. — Нет, наверное, придется продать нашу корову и на эти деньги открыть лавку. — Что ж, пусть так и будет, — согласился Джек. — Сегодня как раз базарный день, и я быстро продам Белянку.

Взял Джек в руки повод и повел корову на базар. Но не успел пройти и половину пути, как повстречался с чудным старичком.

— Доброе утро, Джек! — поздоровался старичок. — И тебе доброго утра! — ответил Джек, а про себя подумал: «Откуда старик знает, как меня зовут?». — Куда путь держишь? — спросил Джека старичок. — На базар, корову продавать. — Видать, ты только на это и годишься! — посмеялся старичок. — А ответь, сколько нужно бобов, чтобы получилось пять?- Ровно по два в каждой руке да один у тебя во рту! — ответил Джек. — Угадал! — воскликнул старичок. — Смотри-ка, вот они эти самые бобы! — и старичок вытащил из кармана горстку каких-то необыкновенных бобов. — Давай с тобой меняться — тебе бобы, мне корова!- Проходи-ка мимо! — рассердился Джек. — Да ты не знаешь, что это за бобы, — сказал старичок. — Посади их вечером, и к утру они вырастут до самого неба. — Неужели?! — удивился Джек. — Так оно и будет! А если нет — заберешь свою корову обратно. — Ладно! — согласился Джек: отдал старику корову, а бобы сунул в карман.Повернул Джек назад и поплелся домой. — Наконец-то ты вернулся, Джек! — обрадовалась мать, увидев сына. — Я вижу, коровы с тобой нет, значит, ты ее продал. Сколько же тебе за нее заплатили?- Ни за что не угадаешь! — ответил Джек. — Посмотри вот на эти бобы? Они волшебные. Если посадить их вечером, то… — Как?! — вскричала мать Джека. — Ты отдал мою любимую Белянку за горсточку каких-то бобов? За что господь наказывает меня! Дай-ка мне эти бобы! — С этими словами мать схватила бобы и выбросила их в окно. — Отправляйся спать! Сегодня ты ужина не получишь! Поднялся Джек наверх в свою комнатушку и лег спать, так и не поужинав. Вскоре он заснул.

Наутро, когда Джек проснулся и подошел к окну, он увидел, что бобы, которые мать вечером выбросила из окна в сад, проросли. Огромный стебель все тянулся и тянулся вверх, пока не дорос до самых облаков. Значит, старичок-то правду сказал, и бобы эти на самом деле волшебные!

Бобовый стебель вырос возле самого окна. Джек распахнул его, прыгнул на стебель и полез вверх, как по канату. И все лез, лез, лез, лез, пока не добрался до самого неба.Там он увидел длинную и широкую дорогу. Джек ступил на эту дорогу и пошел по ней. Шел он долго и пришел к высокому-превысокому дому. А у порога этого дома стояла высокая-превысокая женщина.

Джек очень вежливо поздоровался с ней, а потом добавил:- Будьте так добры, дайте мне, пожалуйста, чего-нибудь поесть! Джек ведь лег спать без ужина и теперь был очень голоден. — Поесть захотелось? — спросила высокая-превысокая женщина. — Уходи отсюда поскорее, если не хочешь, чтобы тебя самого съели! Мой муж людоед, и самое его любимое блюдо — это мальчики, изжаренные на вертеле. Убирайся, пока цел, а то он скоро вернется домой. — Сударыня, дайте мне, пожалуйста, чего-нибудь поесть! — продолжал твердить свое Джек. — У меня со вчерашнего утра не было во рту ни кусочка, и я так голоден, что мне все равно: поджарят меня или я с голоду умру.Жена людоеда была женщиной вообще-то доброй. Она отвела Джека на кухню и дала ему хлеба с сыром и молока. Но не успел Джек съесть и кусочек, как вдруг весь дом затрясся от чьих-то шагов. — О, Боже! Это мой муж вернулся! — ахнула высокая-превысокая женщина. — Ну-ка, полезай скорей сюда! И только она успела затолкать Джека в печь, как вошел сам великан-людоед. Он был так огромен, что казалось, будто в дом ввалилась целая гора.

На поясе у него висели три теленка. Людоед отвязал их, подал жене и сказал:- А ну-ка, поджарь мне это на завтрак! — Затем он понюхал воздух и спросил: — А чем это здесь пахнет?- А разве здесь чем-то пахнет? — удивилась жена людоеда. — Тебе показалось. Вероятно, это еще пахнет тем мальчиком, что приготовила я тебе вчера на обед. Поди-ка лучше умойся да переоденься, а я тем временем займусь твоим завтраком.Людоед вышел из комнаты. Джек хотел было вылезти из печи и убежать, но жена людоеда его остановила. — He высовывайся, а то он может тебя заменить, — сказала она. — После завтрака мой муж обычно ложится отдыхать. Когда он уснет, ты сможешь уйти.Людоед поел, потом подошел к огромному сундуку, достал из него два мешка с золотом и сел за стол пересчитывать деньги. Наконец его сморил сон, людоед захрапел, да так, что весь дом содрогнулся.

Джек потихоньку вылез из печи, подошел неслышно к людоеду, схватил один мешок с золотом и стремглав кинулся к бобовому стеблю. Скинул мешок вниз, а сам начал спускаться по стеблю. Он очень торопился, боясь, как бы не проснулся людоед. Наконец Джек оказался у своего дома. Он рассказал матери все, что с ним произошло, протянул ей мешок с золотом и промолвил:- Так прав я был насчет бобов? Как видно, они в самом деле волшебные!Джек с матерью какое-то время жили на деньги, что были в мешке. Но однажды мешок оказался пуст, и Джек решил снова влезть на верхушку бобового стебля.

Как-то раз проснулся он утром пораньше и стал карабкаться по стеблю. Он лез и лез, пока не очутился на уже знакомой дороге. Шагая по ней, добрался до высокого-превысокого дома. Как и в прошлый раз, у порога стояла высокая-превысокая женщина. Джек поздоровался с ней и как ни в чем не бывало попросил:- Дайте мне, пожалуйста, чего-нибудь поесть!- Уходи скорей отсюда! — ответила жена людоеда. — Не то мой муж вернется и съест тебя.Но Джек так настойчиво повторял свою просьбу, что жене людоеда, которая была вообще-то доброй женщиной, не оставалось ничего другого, как впустить мальчика в дом и дать ему поесть. Джек нарочно жевал медленно. Он хотел дождаться, когда людоед явится домой. Наконец послышались шаги людоеда, и людоедша опять спрятала Джека в печь. Потом все было, как в прошлый раз: людоед вошел, спросил: «Чем это здесь пахнет?» и, позавтракав, приказал жене:- Принеси-ка мне курицу, что несется золотыми яйцами!Великанша принесла, а людоед приказал курице нестись, и та снесла золотое яйцо. Потом людоед захрапел. Тогда Джек потихоньку вылез из печи, схватил золотую курицу и бросился наутек. Но тут курица закудахтала и разбудила людоеда. — Эй, жена, что ты делаешь с моей золотой курочкой! — вскричал он.Эти слова Джек услышал, когда был уже далеко от дома людоеда. Он стрелой бросился к бобовому стеблю и слетел по нему вниз. Придя домой, Джек показал матери курицу и приказал:- Несись!И курица тут же снесла золотое яичко. Каждый раз, когда Джек приказывал ей нестись, курица приносила по золотому яичку. Но Джеку и этого было мало. Он решил еще раз попытать счастья в доме людоеда. Однажды он встал пораньше и полез на бобовый стебель.

Уже знакомой дорогой добрался до дома людоеда, незаметно пробрался внутрь и спрятался в медном котле. Недолго ждал Джек; вдруг слышит знакомые шаги — входит в дом людоед с женой. — Опять я чувствую запах этого зловредного мальчишки! — закричал людоед. — Ну, если это тот негодник, что украл твое золото и курицу с золотыми яйцами, — говорит жена людоеда, — то он уж наверняка в печке сидит!И оба кинулись к печи. Но Джека там не было, ведь он спрятался на этот раз в другом месте. Сколько ни искали они мальчишку, так и не нашли. Наконец людоед сел за стол завтракать. Но он то и дело повторял:- И все-таки мне кажется, что… — и, выйдя из-за стола, обыскал снова все углы и закоулки, только в медный котел заглянуть не догадался.Позавтракав, людоед крикнул:- Жена, неси сюда мою золотую арфу!Жена принесла арфу и поставила ее перед мужем. — Пой! — скомандовал великан арфе.И золотая арфа играла так хорошо, что заслушаешься. Она все играла и играла, пока людоед наконец не захрапел.

Тут Джек приподнял слегка крышку котла, вылез из него потихоньку и дошел на цыпочках до стола. Затем влез на стол, схватил золотую арфу и бросился к двери. В этот момент арфа громко позвала:- Хозяин! Хозяин!Великан вздрогнул, проснулся и увидел, что Джек стащил его арфу. Джек бежал изо всех сил, но людоед не смог поймать его, ведь мальчуган первым оказался у двери и к тому же хорошо знал дорогу. Джек уцепился за бобовый стебель и увидел, что людоед догоняет его. Добежал людоед до бобового стебля, видит, Джек уже почти внизу. Великан уцепился за бобовый стебель, и стебель под ним затрещал. Джек тем временем спускался все ниже и ниже, а людоед за ним. Джек уже был на крыше своего дома и закричал:- Мама! Неси топор! Мать выбежала с топором в руках, кинулась к бобовому стеблю, да так и застыла на месте от страха: огромный великан спускался вниз по стеблю прямо на крышу их дома. Джек спрыгнул на землю, схватил топор и так ударил по бобовому стеблю, что едва не перерубил его.

Людоед почувствовал, что стебель под ним сотрясается, и застыл на мгновение. Тут Джек другой раз что было силы ударил топором по стеблю и совсем перерубил его. Стебель рухнул, а людоед грохнулся на землю и разбился. Джек с матерью зажили с тех пор безбедно: за деньги показывали золотую арфу и продавали золотые яйца. Когда Джек разбогател, женился на принцессе и прожил с ней долго и счастливо.

Летучий корабль

Жили-были старик да старуха. У них было три сына — два старших умниками слыли, а младшего все дурачком звали. Старших старуха любила — одевала чисто, кормила вкусно. А младший в дырявой рубашке ходил, черную корку жевал.

— Ему, дурачку, все равно: он ничего не смыслит, ничего не понимает!

Вот однажды дошла до той деревни весть: кто построит царю такой корабль, чтоб и по морям ходил и под облаками летал, — за того царь свою дочку выдаст.

Решили старшие братья счастья попытать.

— Отпустите нас, батюшка и матушка! Авось который-нибудь из нас царским зятем станет!

Снарядила мать старших сыновей, напекла им в дорогу пирогов белых, нажарила-наварила курятины да гусятины:

— Ступайте, сыночки!

Отправились братья в лес, стали деревья рубить да пилить. Много нарубили-напилили. А что дальше делать — не знают. Стали они спорить да браниться, того и гляди, друг дружке в волосы вцепятся.

Подошел тут к ним старичок и спрашивает:

— Из-за чего у вас, молодцы, спор да брань? Может, и я вам какое слово на пользу скажу?

Накинулись оба брата на старичка — слушать его не стали, нехорошими словами обругали и прочь прогнали. Ушел старичок.

Поругались еще братья, съели все свои припасы, что им мать дала, и возвратились домой ни с чем…

Как пришли они, начал проситься младший:

— Отпустите теперь меня!

Стали мать и отец отговаривать его да удерживать:

— Куда тебе, дурню, — тебя волки по дороге съедят!

А дурень знай свое твердит:

— Отпустите — пойду, и не отпустите — пойду!

Видят мать и отец — никак с ним не сладишь. Дали ему на дорогу краюху черного сухого хлеба и выпроводили вон из дому. Взял дурень с собой топор и отправился в лес.

Ходил-ходил по лесу и высмотрел высокую сосну: верхушкой в облака эта сосна упирается, обхватить ее впору только троим.

Срубил он сосну, стал ее от сучьев очищать. Подошел к нему старичок.

— Здравствуй, — говорит, — дитятко!

— Здравствуй, дедушка!

— Что это, дитятко, ты делаешь, на что такое большое дерево срубил?

— А вот, дедушка, царь обещал выдать свою дочку за того, кто ему летучий корабль построит, я и строю.

— А разве ты сможешь такой корабль смастерить? Это дело мудреное, пожалуй, и не сладишь.

— Мудреное не мудреное, а попытаться надо: глядишь, и слажу! Вот и ты, кстати, пришел: старые люди бывалые, сведущие. Может, ты мне, что и присоветуешь.

Старичок говорит:

— Ну, коли просишь совет тебе подать, слушай: возьми-ка ты свой топор и отеши эту сосну с боков: вот этак!

И показал, как надо обтесывать.

Послушался дурень старичка — обтесал сосну так, как он показывал. Обтесывает он, диву дается: топор так сам и ходит, так и ходит!

— Теперь, — говорит старичок, — обделывай сосну с концов: вот так и вот этак!

Дурень старичковы слова мимо ушей не пропускает: как старичок показывает, так он и делает.

Закончил он работу, старичок похвалил его и говорит:

— Ну, теперь не грех передохнуть да закусить малость.

— Эх, дедушка, — говорит дурень, — для меня-то еда найдется, вот эта краюха черствая. А тебя-то чем угостить? Ты небось и не угрызешь мое угощение?

— А ну-ка, дитятко, — говорит старичок, — дай сюда свою краюху!

Дурень подал ему краюху. Старичок взял ее в руки, осмотрел, пощупал да и говорит:

— Не такая уж черствая твоя краюха!

И подал ее дурню. Взял дурень краюху — глазам своим не верит: превратилась краюха в мягкий да белый каравай.

Как поели они, старик и говорит:

— Ну, теперь станем паруса прилаживать!

И достал из-за пазухи кусок холста. Старичок показывает, дурень старается, на совесть все делает — и паруса готовы, прилажены.

— Садись теперь в свой корабль, — говорит старичок, — и лети, куда тебе надобно. Да смотри, помни мой наказ: по пути сажай в свой корабль всякого встречного!

Тут они и распрощались. Старичок своей дорогой пошел, а дурень на летучий корабль сел, паруса расправил. Надулись паруса, взмыл корабль в небо, полетел быстрее сокола. Летит чуть пониже облаков ходячих, чуть повыше лесов стоячих…

Летел-летел дурень и видит: лежит на дороге человек — ухом к сырой земле припал. Спустился он и говорит:

— Здорово, дядюшка!

— Здорово, молодец!

— Что это ты делаешь?

— Слушаю я, что на том конце земли делается.

— А что же там делается, дядюшка?

— Поют-заливаются там пташки голосистые, одна другой лучше!

— Экой ты, какой слухменный! Садись ко мне на корабль, полетим вместе.

Слухало не стал отговариваться, сел на корабль, и полетели они дальше.

Летели-летели, видят — идет по дороге человек, идет на одной ноге, а другая нога к уху привязана.

— Здорово, дядюшка!

— Здорово, молодец!

— Что это ты на одной ноге скачешь?

— Да если я другую ногу отвяжу, так за три шага весь свет перешагну!

— Вот ты, какой быстрый! Садись к нам.

Скороход отказываться не стал, взобрался на корабль, и полетели они дальше.

Много ли, мало ли пролетели, глядь — стоит человек с ружьем, целится. А во что целится — неведомо.

— Здорово, дядюшка! В кого это ты целишься — ни зверя, ни птицы кругом не видно.

— Экие вы! Да я и не стану близко стрелять. Целюсь я в тетерку, что сидит на дереве верст за тысячу отсюда. Вот такая стрельба по мне.

— Садись с нами, полетим вместе!

Сел и Стреляло, и полетели все они дальше.

Летели они, летели и видят: идет человек, несет за спиною большущий мешок хлеба.

— Здорово, дядюшка! Куда идешь?

— Иду добывать хлеба себе на обед.

— На что тебе еще хлеб? У тебя и так полон мешок!

— Что тут! Этот хлеб мне в рот положить да проглотить. А чтобы досыта наесться, мне надобно сто раз по столько!

— Ишь ты какой! Садись к нам в корабль, полетим вместе.

Сел и Объедало на корабль, полетели они дальше.

Над лесами летят, над полями летят, над реками летят, над селами да деревнями летят.

Глядь: ходит человек возле большого озера, головой качает.

— Здорово, дядюшка! Что это ты ищешь?

— Пить хочется, вот и ищу, где бы напиться.

— Да перед тобой целое озеро. Пей в свое удовольствие!

— Да этой воды мне всего на один глоточек станет.

Подивился дурень, подивились его товарищи и говорят:

— Ну, не горюй, найдется для тебя вода. Садись с нами на корабль, полетим далеко, будет для тебя много воды!

Опивало сел в корабль, и полетели они дальше.

Сколько летели — неведомо, только видят: идет человек в лес, а за плечами у него вязанка хвороста.

— Здорово, дядюшка! Скажи ты нам: зачем это ты в лес хворост тащишь?

— А это не простой хворост. Коли разбросать его, тотчас целое войско появится.

— Садись, дядюшка, с нами!

И этот сел к ним. Полетели они дальше.

Летели-летели, глядь: идет старик, несет куль соломы.

— Здорово, дедушка, седая головушка! Куда это ты солому несешь?

— В село.

— А разве в селе мало соломы?

— Соломы много, а такой нету.

— Какая же она у тебя?

— А вот какая: стоит мне разбросать ее в жаркое лето — и станет враз холодно: снег выпадет, мороз затрещит.

— Коли так, правда твоя: в селе такой соломы не найдешь. Садись с нами!

Холодило взобрался со своим кулем в корабль, и полетели они дальше.

Летели-летели и прилетели к царскому двору.

Царь в ту пору за обедом сидел. Увидел он летучий корабль и послал своих слуг:

— Ступайте спросите: кто на том корабле прилетел — какие заморские царевичи и королевичи?

Слуги подбежали к кораблю и видят — сидят на корабле простые мужики.

Не стали царские слуги и спрашивать у них: кто таковы и откуда прилетели. Воротились и доложили царю:

— Так и так! Нет на корабле ни одного царевича, нет ни одного королевича, а все черная кость — мужики простые. Что прикажешь с ними делать?

«За простого мужика нам дочку выдавать зазорно, — думает царь. — Надобно от таких женихов избавиться».

Спросил он у своих придворных — князей да бояр:

— Что нам теперь делать, как быть?

Они и присоветовали:

— Надо жениху задавать разные трудные задачи, авось он их и не разгадает. Тогда мы ему от ворот поворот и покажем!

Обрадовался царь, сейчас же послал слуг к дурню с таким приказом:

— Пусть жених достанет нам, пока наш царский обед не кончится, живой и мертвой воды!

Задумался дурень:

— Что же я теперь делать буду? Да я и за год, а может быть, и весь свой век не найду такой воды.

— А я на что? — говорит Скороход. — Мигом за тебя справлюсь.

Отвязал он ногу от уха и побежал за тридевять земель в тридесятое царство. Набрал два кувшина воды живой и мертвой, а сам думает: «Времени впереди много осталось, дай-ка малость посижу — успею к сроку возвратиться!»

Присел под густым развесистым дубом, да и задремал…

Царский обед к концу подходит, а Скорохода нет как нет.

Загоревали все на летучем корабле — не знают, что и делать. А Слухало приник ухом к сырой земле, прислушался и говорит:

— Экой сонливый да дремливый! Спит себе под деревом, храпит вовсю!

— А вот я его сейчас разбужу! — говорит Стреляло.

Схватил он свое ружье, прицелился и выстрелил в дуб, под которым Скороход спал. Посыпались с дуба желуди — прямо на голову Скороходу. Проснулся тот.

— Батюшки, да, никак, я заснул!

Вскочил он и в ту же минуту принес кувшины с водой:

— Получайте!

Встал царь из-за стола, глянул на кувшины и говорит:

— А может, эта вода не настоящая?

Поймали петуха, оторвали ему голову и спрыснули мертвой водой. Голова вмиг приросла. Спрыснули живой водой — петух на ноги вскочил, крыльями захлопал, «ку-ка-реку!» закричал.

Досадно стало царю.

— Ну, — говорит он дурню, — эту мою задачу ты выполнил. Задам теперь другую! Коли ты такой ловкий, съешь со своими сватами за один присест двенадцать быков жареных да столько хлебов, сколько в сорока печах испечено!

Опечалился дурень, говорит своим товарищам:

— Да я и одного хлеба за целый день не съем!

— А я на что? — говорит Объедало. — Я и с быками и с хлебами их один управлюсь. Еще мало будет!

Велел дурень сказать царю:

— Тащите быков и хлебы. Будем есть!

Привезли двенадцать быков жареных да столько хлебов, сколько в сорока печах испечено.

Объедало давай быков поедать — одного за другим. А хлебы так в рот и мечет каравай за караваем. Все возы опустели.

— Давайте еще! — кричит Объедало. — Почему так мало припасли? Я только во вкус вошел!

А у царя больше ни быков, ни хлебов нет.

— Теперь, — говорит он, — новый вам приказ: чтобы выпито было зараз сорок бочек пива, каждая бочка по сорок ведер.

— Да я и одного ведра не выпью, — говорит дурень своим сватам.

— Эка печаль! — отвечает Опивало. — Да я один все у них пиво выпью, еще мало будет!

Прикатили сорок бочек-сороковок. Стали черпать пиво ведрами да подавать Опивале. Он как глотнет — ведро и пусто.

— Что это вы мне ведрами подносите? — говорит Опивало. — Этак мы целый день проканителимся!

Поднял он бочку да и опорожнил ее зараз, без роздыху. Поднял другую бочку — и та пустая откатилась. Так все сорок бочек и осушил.

— Нет ли, — спрашивает, еще пивца? Не вволю я напился! Не промочил горло!

Видит царь: ничем дурня нельзя взять. Решил погубить его хитростью.

— Ладно, — говорит, — выдам я за тебя свою дочку, готовься к венцу! Только перед свадьбой сходи в баню, вымойся-выпарься хорошенько.

И приказал топить баню.

А баня-то была вся чугунная.

Трое суток баню топили, докрасна раскалили. Огнем-жаром от нее пышет, за пять саженей к ней не подойти.

— Как буду мыться? — говорит дурень. — Сгорю заживо.

— Не печалься, — отвечает Холодило. — Я с тобой пойду!

Побежал он к царю, спрашивает:

— Не дозволите ли и мне с женихом в баню сходить? Я ему соломки подстелю, чтобы он пятки не испачкал!

Царю что? Он дозволил: «Что один сгорит, что оба!»

Привели дурня с Холодилой в баню, заперли там.

А Холодило разбросал в бане солому — и стало холодно, стены инеем подернулись, в чугунах вода замерзла.

Сколько-то времени прошло, отворили слуги дверь. Смотрят, а дурень жив-здоров, и старичок тоже.

— Эх, вы, — говорит дурень, — да в вашей бане не париться, а разве на салазках кататься!

Побежали слуги к царю. Доложили: Так, мол, и так. Заметался царь, не знает, что и делать, как от дурня избавиться.

Думал-думал и приказал ему:

— Выстави поутру перед моим дворцом целый полк солдат. Выставишь — выдам за тебя дочку. Не выставишь — вон прогоню!

А у самого на уме: «Откуда простому мужику войско достать? Уж этого он выполнить не сможет. Тут-то мы его и выгоним в шею!»

Услышал дурень царский приказ — говорит своим сватам:

— Выручали вы меня, братцы, из беды не раз и не два… А теперь что делать будем?

— Эх, ты, нашел о чем печалиться! — говорит старичок с хворостом. — Да я хоть семь полков с генералами выставлю! Ступай к царю, скажи — будет ему войско!

Пришел дурень к царю.

— Выполню, — говорит, — твой приказ, только в последний раз. А если отговариваться будешь — на себя пеняй!

Рано поутру старик с хворостом кликнул дурня и вышел с ним в поле. Раскидал он вязанку, и появилось несметное войско — и пешее, и конное, и с пушками. Трубачи в трубы трубят, барабанщики в барабаны бьют, генералы команды подают, кони в землю копытами бьют…

Дурень впереди стал, к царскому двору войско повел. Остановился перед дворцом, приказал громче в трубы трубить, сильнее в барабаны бить.

Услышал царь, выглянул в окошко, от испугу белее полотна стал. Приказал он воеводам свое войско выводить, на дурня войной идти.

Вывели воеводы царское войско, стали в дурня стрелять да палить. А дурневы солдаты стеной идут, царское войско мнут, как траву. Напугались воеводы и побежали вспять, а за ними вслед и все царское войско.

Вылез царь из дворца, на коленках перед дурнем ползает, просит дорогие подарки принять да с царевной скорее венчаться.

Говорит дурень царю:

— Теперь ты нам не указчик! У нас свой разум есть!

Прогнал он царя прочь и не велел никогда в то царство возвращаться. А сам на царевне женился.

— Царевна — девка молодая да добрая. На ней никакой вины нет!

И стал он в том царстве жить, всякие дела вершить.

Иллюстрации: Сазонова Т.П. и Прытков Ю.А…

Робин Гуд

Давным-давно, когда храбрый и добрый король Ричард отправился на войну, Англией правил его злой брат Принц Джон.

Он думал только о наживе и заставлял своих подданных платить непомерные налоги. И пока Принц Джон становился все богаче, остальные
беднели и нищали.

Любого, кто осмеливался выступить против Принца Джона, объявляли вне закона и лишали всех прав.
 
Одним из таких изгоев стал Робин Гуд. Вместе со своим другом-весельчаком Крошкой Джоном он поселился в гуще Шервудского леса. И вот
однажды два друга увидели, как через лес движется королевская карета, окружённая носорогами из королевской охраны.
— Смотри! — сказал Робин Крошке Джону. — Принц Джон опять собрался грабить Ноттингем. Эх, как бы нам прибрать к рукам его казну и раздать её бедным?
Придумал! Давай переоденемся гадалками!

Принц Джон сидел в карете, пересчитывая своё золото, а рядом примостился его советник, коварный Сэр Хисс.
— До чего же это весело — обирать бедных, чтобы потуже набить свой карман, не так ли, змея Хисс? — хихикнул Принц.
  И тут Принц услышал голоса. Выглянув в окно, он увидел двух странно одетых женщин.
— Мы гадалки! — кричала одна из них. — Всего один фартинг — и мы предскажем вашу судьбу!

Принц Джон улыбнулся. Ему очень хотелось узнать, как скоро его люди схватят этого мерзкого разбойника Робин Гуда. Крошка Джон опустил в карету через окно стеклянный шар на удочке, и Робин Гуд велел Принцу Джону смотреть на него, пока у того не закружилась голова!

Принц Джон заснул, уснула и его стража, обрадованная неожиданной передышкой. Крошка Джон быстро проделал отверстие в днище королевского сундука и ссыпал золотые монеты к себе в карманы.

А тем временем в карете Робин Гуд похватал мешки с золотом и осторожно снял королевскую мантию с плеч Принца Джона. Когда тот пришёл в себя, Робин Гуд и Крошка Джон уже улепётывали со всех ног.

— Стража! На помощь! Меня ограбили! — кричал принц.
Но было слишком поздно!

Принц Джон знал, что Робин Гуд раздаст все его деньги ноттингемским беднякам, и отправил в деревню сборщика налогов, своего шпиона, злобного Шерифа Ноттингемского.
Хитрый и жестокий Шериф увидел, как один из друзей Робин Гуда, Отец Так, заходит в дом кузнеца, и отправился за ним.

И не прогадал! Робин Гуд послал Отца Така вернуть кузнецу часть его налогов, и тот спрятал золотые монеты в гипсовую повязку на ноге. Но Шериф отыскал золото даже там и безжалостно выбил монеты из сломанной ноги.
— Ты жестокое, бессердечное чудовище! — закричал Отец Так, но Шериф только рассмеялся в ответ.

Затем Шериф направился к кроличьему дому, где праздновали день рождения одного из крольчат. Шериф заставил именинника открыть коробку с подарком от мамы. В ней оказался золотой, и Шериф недолго думая забрал и его.

Несколько дней спустя Отец Так примчался к Робин Гуду и Крошке Джону с вестью о том, что Принц Джон устраивает турнир для лучников. Приз победителю —
золотая стрела. А вручать её будет очаровательная Девица Мариан. Конечно, Робин не мог устоять. Дело в том, что Робин и Мариан были помолвлены ещё до того, как Принц Джон объявил Робина вне закона.

В день турнира Принц Джон и Сэр Хисс сидели рядом с Девицей Мариан и её фрейлиной в королевской ложе, ожидая начала.

Принц Джон и Сэр Хисс возбуждённо перешёптывались. Они знали, что Робин Гуд лучший лучник Англии и что он не сможет не принять участие в турнире. А схватить его — дело техники.
И Принц и Сэр Хисс оказались правы! Спрятавшись в кустах, Робин Гуд переоделся вороном, а Крошка Джон — старым и богатым лордом.

Турнир лучников начался. Робин Гуд в маскарадном костюме нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая своей очереди. Он знал, что легко справится с большинством соперников. Но Шериф тоже был хорошим лучником и попал в самый центр мишени. «Ворон» вежливо поздравил его.

Затем наступил черед Робина. Великолепным выстрелом он расколол стрелу Шерифа пополам и выиграл соревнование!

Под аплодисменты восторженных зрителей победитель турнира прошествовал к королевской ложе, чтобы получить приз. Когда Девица Мариан наклонилась поцеловать победителя, она узнала под маскарадным костюмом ворона Робин Гуда. К несчастью. Принц и Сэр Хисс тоже узнали его.

Принц Джон схватил свой меч, сбил им шляпу и клюв «ворона» и разрезал костюм. Девица Мариан смотрела на это с ужасом.
— Схватить его! — завизжал Принц.
Робин Гуд и Крошка Джон не собирались сдаваться и решили дорого продать свою свободу.

Пытаясь схватить Робина, бестолковые носороги только разнесли королевскую ложу. Робин успел вытащить из неё Девицу Мариан, а вот Принцу Джону пришлось выбираться из-под обломков самостоятельно.

Следующий день у Шерифа выдался беспокойным. После того, как затея с турниром провалилась, Принц приказал Шерифу арестовать всех друзей Робин Гуда в Ноттингеме. Первыми схватили Отца Така и кузнеца.

Шериф бросил Отца Така и остальных друзей Робина в темницу замка. Принц собирался объявить о повешении Отца Така на следующий день, чтобы выманить Робин Гуда из укрытия. Робин не мог не прийти на помощь другу. А в замке его поджидал «тёплый» приём.

Принц отдавал распоряжения СэруХиссу:
— Завтра все стражники должны сторожить эшафот. Когда Шериф приведёт туда Отца Така, Робин Гуд обязательно проявит себя, и стража любой ценой должна схватить его.

Вот только Робин Гуд уже побывал в замке. Переодевшись слепым нищим, он подошёл прямо к стервятникам, сторожившим помост. Сочтя его совершенно безобидным, глупые
стражники разболтали попрошайке о коварном плане Принца.
Узнав о том, что задумал Принц, Робин понял: нужно действовать немедленно.
Он переоделся в форму стражника и подкрался к Шерифу, похрапывавшему у входа в тюрьму. Затем медленно и осторожно он стащил с его пояса ключи.

Передав их Крошке Джону, Робин решил навестить Принца Джона в его покоях в башне замка. А Крошка Джон бросился открывать тюремную камеру. Там его встречали счастливые узники.

Принц Джон и Сэр Хисс спали, а вокруг горами лежало золото, отобранное у крестьян. Глянув на них в окно, Робин понял, что ему нужно делать.
Робин Гуд взял стрелу, привя зал к ней верёвку и выстрелил в окно соседней башни.

Отец Так и Крошка Джон поймали её и приготовились принимать мешки с золотом из покоев Принца. Мешок за мешком Робин переправил всё золото, после чего взялся за верёвку сам.
Сэр Хисс, почувствовав смутное беспокойство, проснулся. И увидел Робин Гуда с последними мешками золота.
— Хозяин, проснитесь! — заверещал Сэр Хисс. — Здесь Робин Гуд!
Сэр Хисс сделал всё, чтобы задержать Робина, не отставал от него и Принц Джон. Но рыцарь был умнее, проворнее и ускользнул вниз по верёвке.

Тем временем проснулась носорожья стража и принялась носиться по коридорам замка, чтобы спасти Принца от неизвестной опасности. Они так спешили ему на помощь, что едва успели затормозить и чуть не затоптали его.
На пути Робина встала новая опасность: Шериф! Он попытался достать смельчака факелом, но промахнулся и лишь устроил пожар.

Робин быстро спрыгнул с башни в ров и скрылся от Шерифа под водой.

Принц Джон был вне себя от ярости. Его замок горел, его золото пропало, и, что хуже всего, ненавистный Робин Гуд снова удрал! Кто-то должен был ответить за это, и под рукой у Принца оказался несчастный Сэр Хисс.

А вскоре после этого вернулся брат Принца Джона Ричард Львиное Сердце и вновь провозгласил себя королём Англии. Королю Ричарду рассказали о храбрых деяниях Робин Гуда, который помогал простому народу Ноттингема и защищал людей во времена правления жестокого Принца Джона.