Краткий пересказ рассказа «Каштанка» — это основа читательского дневника. Кроме нее, Многомудрый Литрекон предлагает Вам отзыв, где обозначены главная мысль и мораль произведения. Сюжет «Каштанки» передан им в сокращении, но он подробно освещает все основные события из книги. Кстати, не забудьте про анализ книги. Приятного просвещения!
Кратчайшее содержание (318 слов). Главная героиня рассказа – «молодая рыжая собака — помесь такса с дворняжкой, — очень похожая мордой на лисицу», живет со своим хозяином, столяром Лукой Александрычем. Рассказ начинается с того, что они вдвоем идут разносить заказы клиентам. Ходили они долго: столяр был мастак выпить, так что к концу прогулки пьян был, как сапожник.
По дороге Каштанка потерялась: им встретился полк солдат. Она бегала, искала хозяина, но его и след простыл. Была зима, собака замерзла и проголодалась. Когда Каштанка уже находилась на грани отчаяния, ее вдруг приметил незнакомец: из «заказчиков» (собачонка делали всех людей на два сорта: хозяева и заказчики. Хозяева могли ее бить, а заказчиков она сама могла кусать за икры). Новый хозяин был добр: он накормил собаку, познакомил с другими обитателями дома и дал отдохнуть.
Так она поселилась у нового хозяина. Она не могла понять, где ей нравилось больше: у столяра квартира всегда была обильна разными запахами и обставлена мебелью, у «заказчика» же не пахло ничем, мебели было мало, зато кормили отлично и никто не бил. Не было сынка столяра Федюшки, который измывался над нею весьма жестоко: привязывал на ниточку кусочек мяса, давал ей проглотить, а потом вытаскивал, дергая за нить.
Чуть позже Каштанка знакомится с остальными обитателями квартиры: белым котом Федором Тимофеичем, гусем Иваном Иванычем и свиньей Хавроньей Ивановной. Саму Каштанку заказчик нарекает Теткой.
Выясняется, что заказчик занимается обучением животных для цирковых представлений. Начинает обучать и Каштанку. Животные привыкают друг к другу и становятся достаточно дружны.
Вскоре по непонятной причине ночью умирает Иван Иваныч. Весь дом тоскует. Из-за этого события приходится раньше времени вывести Каштанку на представление. Одним из фирменных номеров незнакомца является пирамида: раньше снизу вверх животные становились в таком порядке: свинья-гусь-кот. Теперь же место Иван Иваныча должна была занять Каштанка. Однако во время представления Каштанка слышит знакомый голос и без раздумий бросается на звук своего имени. Это ее любимый хозяин Лука Александрыч и его сын Федюшка. Жизнь с незнакомцем же она забывает, как страшный сон.
Отзыв (428 слов). Мне очень понравилось произведение Антона Павловича Чехова «Каштанка», потому что оно заставляет задуматься не только об отношениях человека и питомца, но и о более глобальных вопросах. В частности, о том, что движет Каштанкой: верность или привычка? И что движет людьми, многие из которых поступают так же?
Мое впечатление от прочтения «Каштанки» очень светлое и позитивное, потому что писатель с юмором и свойственным ему знанием человеческой натуры погружает нас в маленькую жизнь, по-человечьи рассказанную от лица рыжей собачки. Каштанка шкодлива, она очень любит и одновременно побаивается своего хозяина. Попадая домой к клоуну, она сравнивает две квартиры и двух людей. Чехов показывает нам мир так, как видела бы его собака: благодаря хорошему нюху все запахи для нее намного ярче, чем для человека. Перед сном она боится, что хозяин найдет куриную косточку, которую она спрятала за шкафом, и съест. Она анализирует других животных: гусь Иван Иваныч — «нестерпимый болтун», которого она поначалу сочла очень умным, раз он столько говорит, добродушная свинья Хавронья Ивановна, которой «очень приятно видеть своего хозяина», белый кот Федор Тимофеич, который «недолюбливал жизнь». Мое мнение о Каштанке определяет отношение к рассказу: главная героиня вызывает не только положительные эмоции, но и желание посочувствовать ее беде, ведь в доме у столяра она терпела многие лишения и муки.
Все животные, одаренные более чем человеческими переживаниями, удивительным образом ожили в рассказе Чехова. По отзывам современников, Антон Павлович очень любил животных, в особенности собак, и в течение жизни стремился познать устройство их натуры. И в этом смысле он явно преуспел, невозможно не поразиться живости описанных персонажей.
Однако, произведение можно рассмотреть и с другой стороны: как аллюзию на образ «маленького человека», где люди, отказываясь от более богатой, сытой жизни, но в которой нужно проявлять себя и стараться, выбирают жизнь голодную, полную издевательств и лишений, но простую и привычную. Думаю, это и есть главная мысль рассказа. Каштанка – талантливая собачка, которую могла ждать яркая карьера, не раздумывая, бросается на шею к старым хозяевам, которые ни во что ее не ставят. И забывает, как сон, свою недолгую жизнь у клоуна, который подобрал ее на улице и, возможно, спас от голодной смерти. Поэтому на вопрос, чему учит рассказ «Каштанка», сложно ответить однозначно. С одной стороны, мы видим любовь и преданность, но с другой — то, что эти свойства собачьего сердца никто не оценит. Вероятно, мораль рассказа заключается в том, что мы должны ценить верность, привязанность и доброту близких, и неважно, кто они — животные или люди.
Конечно, собаке не могут быть присущи человеческие рассуждения, и речь все же идет о слепой собачьей верности, любви и привязанности. Собачка возвращается в свой привычный мир, и все становится для нее на свои места.
Автор: Арсения Смирнова
Интересуетесь, какие юбилеи книг будем отмечать в 2022 году – мы собрали для вас полный список книг-юбиляров с указанием автора и даты издания. Для удобства все литературные произведения разделены на четыре категории:
- молодые юбиляры – книги, которым исполняется менее 100 лет;
- произведения, которым более 100, но менее 200 лет;
- литературные шедевры, которым исполняется более 200 лет;
- великие книги-юбиляры, которым уже более 300 лет.
Менее 100 лет
В данном блоке собраны самые молодые книги-юбиляры, которым в 2022 году исполнится менее 100 лет:
- 35 лет – Курт Воннегут «Синяя борода» (1987 год);
- 35 лет – «Норвежский лес» Харуки Мураками (1987 год);
- 35 лет – Лариса Миронова «Детский дом (Записки воспитателя)» (1987 год);
- 35 лет – Анатолий Рыбаков «Дети Арбата» (1987 год);
- 45 лет – Колин Маккалоу «Поющие в терновнике» (1977 год);
- 45 лет – Кира Булычёва «Сто лет тому вперёд» (1977 год);
- 50 лет – Р. Адамс «Корабельный холм» (1972 год);
- 50 лет – Братья Стругацкие «Пикник на обочине» (1972 год);
- 55 лет – Братья Стругацкие «Гадкие лебеди» и «Сказка о Тройке»;
- 55 лет – Габриэль Гарсиа Маркес «Сто лет одиночества»;
- 60 лет – Марк Твен «Письма с Земли» (1962 год);
- 60 лет – К. Кизи «Пролетая над гнездом кукушки» (1962 год);
- 65 лет – Айн Рэнд «Атлант расправил плечи» (1957 год);
- 65 лет – Джек Керуак «В дороге» (1957 год);
- 70 лет – Э. Хемингуэй «Старик и море» (1952 год);
- 70 лет – Е. Замятин «Мы» (1952 год);
- 70 лет – Эдвин Брукс Уайт «Паутина Шарлотты» (1952 год);
- 75 лет – Агата Кристи «Подвиги Геракла» (1947 год);
- 75 лет – Альбер Камю «Чума» (1947 год);
- 80 лет – в Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц» (1942 год);
- 80 лет – Роберт Музиль «Человек без свойств» (1942 год);
- 80 лет – А. Камю «Посторонний» (1942 год);
- 80 лет – Хорхе Луис Борхес «Фунес памятливый» (1942 год);
- 80 лет – Ивлин Во «Не жалейте флагов» (1942 год);
- 85 лет – Дж. Р. Р. Толкина «Хоббит, или Туда и обратно» (1937 год);
- 90 лет – М. Шолохов «Поднятая целина» (1932 год);
- 90 лет – Эрнест Хемингуэй «Смерть после полудня» (1932 год);
- 90 лет – Николай Островский «Как закалялась сталь» (1932 год);
- 90 лет – Максим Горький «Егор Булычов и другие» (1932 год);
- 95 лет – Франц Кафка «Америка (Пропавший без вести)» (1927 год);
- 95 лет – «Морфий» Михаила Булгакова (1927 год);
- 95 лет – «Сказки для вундеркиндов» Сигизмунда Кржижановского (1927 год).
От 100 до 200 лет
В данную категорию попали самые популярные книги юбиляры 2022 года, написанные в период с 1832 по 1922 годы:
- 100 лет – Александр Грин «Алые паруса» (1922 год);
- 100 лет – Франц Кафка «Замок» (1922 год);
- 100 лет – Корней Чуковский «Мойдодыр» и «Тараканище» (1922 год);
- 100 лет – Р. Сабатини «Одиссея капитана Блада» (1922 год);
- 105 лет – Корней Чуковский «Крокодил» (1917 год);
- 105 лет – Синклер Льюис «Простаки» (1917 год);
- 105 лет – Люси Мод Монтгомери «Анин Дом Мечты» (1917 год);
- 110 лет – Джек Лондон «Алая чума» (1912 год);
- 110 лет – Артур Конан Дойл «Затерянный мир» (1912 год);
- 115 лет – Сельма Лагерлёф «Чудесное путешествие Нильса» (1907 год);
- 115 лет – «Морщинка» Алексея Ремизова (1907 год);
- 120 лет – Артур Конан Дойл «Собака Баскервиллей» (1902 год);
- 120 лет – Антон Павлович Чехов «Архиерей» (1902 год);
- 120 лет – Максим Горький «На дне» (1902 год);
- 125 лет – А. П. Чехов «На подводе», «Мужики» и «Печенег» (1897 год);
- 125 лет – М. Горький «Коновалов», «Бывшие люди», «Супруги Орловы» и «Мальва» (1897 год);
- 125 лет – Этель Войнич «Овод» (1897 год);
- 125 лет – Герберта Уэллса «Человек-невидимка» (1897 год);
- 130 лет – А. П. Чехов «Палата № 6» (1892 год);
- 130 лет – Николай Шелонский «В мире будущего» (1892 год);
- 135 лет – А. П. Чехов «Каштанка» (1887 год);
- 140 лет – Поль Верлен «Поэтическое искусство» (1882 год);
- 140 лет – Николай Вагнер «Гризли» (1882 год);
- 140 лет – Л. Н. Толстой «Исповедь» (1882 год);
- 145 лет – Тергенев «Сон» (1877 год);
- 145 лет – Ф. Достоевский «Сон смешного человека» (1877 год);
- 150 лет – Жюль Верн «Вокруг света за 80 дней» (1872 год);
- 150 лет – Ф. М. Достоевский «Бесы» (1872 год);
- 150 лет – Л. Н. Толстой «Кавказский пленник» (1872 год);
- 150 лет – Николай Вагнер «Сказки Кота-Мурлыки» (1872 год);
- 155 лет – Жюль Верн «Дети капитана Гранта» (1867 год);
- 155 лет – Марк Твен «Знаменитая скачущая лягушка из Калавераса» (1867 год);
- 155 лет – И. Тургенев «Дым» (1867 год);
- 160 лет – И. Тургенев «Отцы и дети» (1862 год);
- 165 лет – Л. Толстой «Юность» (1857 год);
- 170 лет – Лев Толстой «Детство» (1852 год);
- 170 лет – Иван Тургенев «Муму» (1852 год);
- 170 лет – Натаниель Готорн «Книга чудес» (1852 год);
- 170 лет – Г. Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома» (1852 год);
- 175 лет – Шарлотта Бронте «Джейн Эйр» (1847 год);
- 175 лет – Иван Гончаров «Обыкновенная история» (1847 год);
- 180 лет – 1-й том поэмы Н.В.Гоголя «Мертвые души» (1842 год);
- 180 лет – «Биографические рассказы для детей» Натаниеля Готорна (1842 год);
- 185 лет – М. Лермонтов «Смерть Поэта» (1837 год);
- 185 лет – А. Пушкин «Арап Петра Великого» (1837 год);
- 190 лет – великая трагедия «Фауст» И. В. Гёте (1832 год);
- 190 лет – А.С. Пушкин «Сказка о царе Салтане…» и другие произведения (1832 год);
- 190 лет – Николай Гоголь повесть «Вечера на хуторе близ Диканьки» (1832 год).
От 200 до 300 лет
Будут в 2022 году среди книг и юбиляры, которым уже за 200 лет:
- 200 лет – Э. Т. Гофман «Житейские воззрения кота Мурра» (1822 год);
- 205 лет – Джейн Остин «Нортенгерское аббатство» (1817 год);
- 210 лет – Братья Гримм сказки «Рапунцель», «Белоснежка» и «Король-лягушонок» (1812 год);
- 225 лет – Джейн Остин «Гордость и предубеждение» (1797 год);
- 230 лет – Николая Карамзин «Бедная Лиза» (1792 год);
- 230 лет – Карло Гоцции «Король-олень» (1792 год).
Более 300 лет
Самыми почетными юбилярами 2022 года станут книги, написанные до 1712 года:
- 305 лет – «Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению» (1717 год);
- 325 лет – Шарль Перо «Сказки моей матушки Гусыни…» (1697 год);
- 715 лет – Данте Алигьерти «Божественная комедия» (1307 год).
Также смотрите в видео материале, о каких книгах юбилярах стоит особенно вспомнить в 2022 году:
Читайте также:
- Писатели-юбиляры 2022 года
- Юбилеи композиторов в 2022 году
- Юбилейные даты и знаменательные события в 2022 году
Загрузка…
Заметили опечатку на сайте? Мы будем благодарны вам, если вы выделите ее и нажмете
Ctrl + Enter
Новости 2022 года
Глава первая
ДУРНОЕ ПОВЕДЕНИЕ
Молодая рыжая собака — помесь такса с дворняжкой — очень похожая мордой на лисицу, бегала взад и вперед по тротуару и беспокойно оглядывалась по сторонам. Изредка она останавливалась и, плача, приподнимая то одну озябшую лапу, то другую, старалась дать себе отчет: как это могло случиться, что она заблудилась?
Она отлично помнила, как она провела день и как в конце концов попала на этот незнакомый тротуар.
День начался с того, что ее хозяин, столяр Лука Александрыч, надел шапку, взял под мышку какую-то деревянную штуку, завернутую в красный платок, и крикнул:
— Каштанка, пойдем!
Услыхав свое имя, помесь такса с дворняжкой вышла из-под верстака, где она спала на стружках, сладко потянулась и побежала за хозяином. Заказчики Луки Александрыча жили ужасно далеко, так что, прежде чем дойти до каждого из них, столяр должен был по нескольку раз заходить в трактир и подкрепляться. Каштанка помнила, что по дороге она вела себя крайне неприлично. От радости, что ее взяли гулять, она прыгала, бросалась с лаем на вагоны конно-железки, забегала во дворы и гонялась за собаками. Столяр то и дело терял ее из виду, останавливался и сердито кричал на нее. Раз даже он с выражением алчности на лице забрал в кулак ее лисье ухо, потрепал и проговорил с расстановкой:
— Чтоб… ты… из… дох…ла, холера!
Побывав у заказчиков, Лука Александрыч зашел на минутку к сестре, у которой пил и закусывал; от сестры пошел он к знакомому переплетчику, от переплетчика в трактир, из трактира к куму и т. д. Одним словом, когда Каштанка попала на незнакомый тротуар, то уже вечерело и столяр был пьян, как сапожник. Он размахивал руками и, глубоко вздыхая, бормотал:
— Во гресех роди мя мати во утробе моей! Ох, грехи, грехи! Теперь вот мы по улице идем и на фонарики глядим, а как помрем — в гиене огненной гореть будем…
Или же он впадал в добродушный тон, подзывал к себе Каштанку и говорил ей:
— Ты, Каштанка, насекомое существо и больше ничего. Супротив человека ты всё равно, что плотник супротив столяра…
Когда он разговаривал с ней таким образом, вдруг загремела музыка. Каштанка оглянулась и увидела, что по улице прямо на нее шел полк солдат. Не вынося музыки, которая расстраивала ей нервы, она заметалась и завыла. К великому её удивлению, столяр, вместо того, чтобы испугаться, завизжать и залаять, широко улыбнулся, вытянулся во фрунт и всей пятерней сделал под козырек. Видя, что хозяин не протестует, Каштанка еще громче завыла и, не помня себя, бросилась через дорогу на другой тротуар.
Когда она опомнилась, музыка уже не играла и полка не было. Она перебежала дорогу к тому месту, где оставила хозяина, но, увы! столяра уже там не было. Она бросилась вперед, потом назад, еще раз перебежала дорогу, но столяр точно сквозь землю провалился… Каштанка стала обнюхивать тротуар, надеясь найти хозяина по запаху его следов, но раньше какой-то негодяй прошел в новых резиновых калошах, и теперь все тонкие запахи мешались с острою каучуковою вонью, так что ничего нельзя было разобрать.
Каштанка бегала взад и вперед и не находила хозяина, а между тем становилось темно. По обе стороны улицы зажглись фонари и в окнах домов показались огни. Шел крупный, пушистый снег и красил в белое мостовую, лошадиные спины, шапки извозчиков, и чем больше темнел воздух, тем белее становились предметы. Мимо Каштанки, заслоняя ей поле зрения и толкая ее ногами, безостановочно взад и вперед проходили незнакомые заказчики. (Всё человечество Каштанка делила на две очень неравные части: на хозяев и на заказчиков; между теми и другими была существенная разница: первые имели право бить ее, а вторых она сама имела право хватать за икры.) Заказчики куда-то спешили и не обращали на нее никакого внимания.
Когда стало совсем темно, Каштанкою овладели отчаяние и ужас. Она прижалась к какому-то подъезду и стала горько плакать. Целодневное путешествие с Лукой Александрычем утомило ее, уши и лапы ее озябли, и к тому же еще она была ужасно голодна. За весь день ей приходилось жевать только два раза: покушала у переплетчика немножко клейстеру да в одном из трактиров около прилавка нашла колбасную кожицу — вот и все. Если бы она была человеком, то наверное подумала бы:
«Нет, так жить невозможно! Нужно застрелиться!»
Глава вторая
ТАИНСТВЕННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ
Но она ни о чем не думала и только плакала. Когда мягкий, пушистый снег совсем облепил ее спину и голову и она от изнеможения погрузилась в тяжелую дремоту, вдруг подъездная дверь щелкнула, запищала и ударила ее по боку. Она вскочила. Из отворенной двери вышел какой-то человек, принадлежащий к разряду заказчиков. Так как Каштанка взвизгнула и попала ему под ноги, то он не мог не обратить на нее внимания. Он нагнулся к ней и спросил:
— Псина, ты откуда? Я тебя ушиб? О, бедная, бедная… Ну, не сердись, не сердись… Виноват.
Каштанка поглядела на незнакомца сквозь снежинки, нависшие на ресницы, и увидела перед собой коротенького и толстенького человечка с бритым пухлым лицом, в цилиндре и в шубе нараспашку.
— Что же ты скулишь? — продолжал он, сбивая пальцем с ее спины снег. — Где твой хозяин? Должно быть, ты потерялась? Ах, бедный песик! Что же мы теперь будем делать?
Уловив в голосе незнакомца теплую, душевную нотку, Каштанка лизнула ему руку и заскулила еще жалостнее.
— А ты хорошая, смешная! — сказал незнакомец. — Совсем лисица! Ну, что ж, делать нечего, пойдем со мной! Может быть, ты и сгодишься на что-нибудь… Ну, фюйть!
Он чмокнул губами и сделал Каштанке знак рукой, который мог означать только одно: «Пойдем!» Каштанка пошла.
Не больше как через полчаса она уже сидела на полу в большой, светлой комнате и, склонив голову набок, с умилением и с любопытством глядела на незнакомца, который сидел за столом и обедал. Он ел и бросал ей кусочки… Сначала он дал ей хлеба и зеленую корочку сыра, потом кусочек мяса, полпирожка, куриных костей, а она с голодухи всё это съела так быстро, что не успела разобрать вкуса. И чем больше она ела, тем сильнее чувствовался голод.
— Однако, плохо же кормят тебя твои хозяева! — говорил незнакомец, глядя, с какою свирепою жадностью она глотала неразжеванные куски. — И какая ты тощая! Кожа да кости…
Каштанка съела много, но не наелась, а только опьянела от еды. После обеда она разлеглась среди комнаты, протянула ноги и, чувствуя во всем теле приятную истому, завиляла хвостом. Пока ее новый хозяин, развалившись в кресле, курил сигару, она виляла хвостом и решала вопрос: где лучше — у незнакомца или у столяра? У незнакомца обстановка бедная и некрасивая; кроме кресел, дивана, лампы и ковров, у него нет ничего, и комната кажется пустою; у столяра же вся квартира битком набита вещами; у него есть стол, верстак, куча стружек, рубанки, стамески, пилы, клетка с чижиком, лохань… У незнакомца не пахнет ничем, у столяра же в квартире всегда стоит туман и великолепно пахнет клеем, лаком и стружками. Зато у незнакомца есть одно очень важное преимущество — он дает много есть и, надо отдать ему полную справедливость, когда Каштанка сидела перед столом и умильно глядела на него, он ни разу не ударил ее, не затопал ногами и ни разу не крикнул: «По-ошла вон, треклятая!»
Выкурив сигару, новый хозяин вышел и через минуту вернулся, держа в руках маленький матрасик.
— Эй ты, пес, поди сюда! — сказал он, кладя матрасик в углу около дивана. — Ложись здесь. Спи!
Затем он потушил лампу и вышел. Каштанка разлеглась на матрасике и закрыла глаза; с улицы послышался лай, и она хотела ответить на него, но вдруг неожиданно ею овладела грусть. Она вспомнила Луку Александрыча, его сына Федюшку, уютное местечко под верстаком… Вспомнила она, что в длинные зимние вечера, когда столяр строгал или читал вслух газету, Федюшка обыкновенно играл с нею… Он вытаскивал ее за задние лапы из-под верстака и выделывал с нею такие фокусы, что у нее зеленело в глазах и болело во всех суставах. Он заставлял ее ходить на задних лапах, изображал из нее колокол, то есть сильно дергал ее за хвост, отчего она визжала и лаяла, давал ей нюхать табаку… Особенно мучителен был следующий фокус: Федюшка привязывал на ниточку кусочек мяса и давал его Каштанке, потом же, когда она проглатывала, он с громким смехом вытаскивал его обратно из ее желудка. И чем ярче были воспоминания, тем громче и тоскливее скулила Каштанка.
Но скоро утомление и теплота взяли верх над грустью… Она стала засыпать. В ее воображении забегали собаки; пробежал, между прочим, и мохнатый старый пудель, которого она видела сегодня на улице, с бельмом на глазу и с клочьями шерсти около носа. Федюшка, с долотом в руке, погнался за пуделем, потом вдруг сам покрылся мохнатой шерстью, весело залаял и очутился около Каштанки. Каштанка и он добродушно понюхали друг другу носы и побежали на улицу…
Глава третья
НОВОЕ, ОЧЕНЬ ПРИЯТНОЕ ЗНАКОМСТВО
Когда Каштанка проснулась, было уже светло и с улицы доносился шум, какой бывает только днем. В комнате не было ни души. Каштанка потянулась, зевнула и, сердитая, угрюмая, прошлась по комнате. Она обнюхала углы и мебель, заглянула в переднюю и не нашла ничего интересного. Кроме двери, которая вела в переднюю, была еще одна дверь. Подумав, Каштанка поцарапала ее обеими лапами, отворила и вошла в следующую комнату. Тут на кровати, укрывшись байковым одеялом, спал заказчик, в котором она узнала вчерашнего незнакомца.
— Рррр… — заворчала она, но, вспомнив про вчерашний обед, завиляла хвостом и стала нюхать.
Она понюхала одежду и сапоги незнакомца и нашла, что они очень пахнут лошадью. Из спальни вела куда-то еще одна дверь, тоже затворенная. Каштанка поцарапала эту дверь, налегла на нее грудью, отворила и тотчас же почувствовала странный, очень подозрительный запах. Предчувствуя неприятную встречу, ворча и оглядываясь, Каштанка вошла в маленькую комнатку с грязными обоями и в страхе попятилась назад. Она увидела нечто неожиданное и страшное. Пригнув к земле шею и голову, растопырив крылья и шипя, прямо на нее шел серый гусь. Несколько в стороне от него, на матрасике, лежал белый кот; увидев Каштанку, он вскочил, выгнул спину в дугу, задрал хвост, взъерошил шерсть и тоже зашипел. Собака испугалась не на шутку, но, не желая выдавать своего страха, громко залаяла и бросилась к коту… Кот еще сильнее выгнул спину, зашипел и ударил Каштанку лапой по голове. Каштанка отскочила, присела на все четыре лапы и, протягивая к коту морду, залилась громким, визгливым лаем; в это время гусь подошел сзади и больно долбанул ее клювом в спину. Каштанка вскочила и бросилась на гуся…
— Это что такое? — послышался громкий, сердитый голос, и в комнату вошел незнакомец в халате и с сигарой в зубах. — Что это значит? На место!
Он подошел к коту, щелкнул его по выгнутой спине и сказал:
— Федор Тимофеич, это что значит? Драку подняли? Ах ты, старая каналья! Ложись!
И, обратившись к гусю, он крикнул:
— Иван Иваныч, на место!
Кот покорно лег на свой матрасик и закрыл глаза. Судя по выражению его морды и усов, он сам был недоволен, что погорячился и вступил в драку. Каштанка обиженно заскулила, а гусь вытянул шею и заговорил о чем-то быстро, горячо и отчетливо, но крайне непонятно.
— Ладно, ладно! — сказал хозяин, зевая. — Надо жить мирно и дружно. — Он погладил Каштанку и продолжал: — А ты, рыжик, не бойся… Это хорошая публика, не обидит. Постой, как же мы тебя звать будем? Без имени нельзя, брат.
Незнакомец подумал и сказал:
— Вот что… Ты будешь — Тетка… Понимаешь? Тетка!
И, повторив несколько раз слово «Тетка», он вышел. Каштанка села и стала наблюдать. Кот неподвижно сидел на матрасике и делал вид, что спит. Гусь, вытягивая шею и топчась на одном месте, продолжал говорить о чем-то быстро и горячо. По-видимому, это был очень умный гусь; после каждой длинной тирады он всякий раз удивленно пятился назад и делал вид, что восхищается своею речью… Послушав его и ответив ему «рррр…», Каштанка принялась обнюхивать углы. В одном из углов стояло маленькое корытце, в котором она увидела моченый горох и размокшие ржаные корки. Она попробовала горох — невкусно, попробовала корки — и стала есть. Гусь нисколько не обиделся, что незнакомая собака поедает его корм, а, напротив, заговорил еще горячее и, чтобы показать свое доверие, сам подошел к корытцу и съел несколько горошинок.
Глава четвертая
ЧУДЕСА В РЕШЕТЕ
Немного погодя опять вошел незнакомец и принес с собой какую-то странную вещь, похожую на ворота и на букву П. На перекладине этого деревянного, грубо сколоченного П висел колокол и был привязан пистолет; от языка колокола и от курка пистолета тянулись веревочки. Незнакомец поставил П посреди комнаты, долго что-то развязывал и завязывал, потом посмотрел на гуся и сказал:
— Иван Иваныч, пожалуйте!
Гусь подошел к нему и остановился в ожидательной позе.
— Ну-с, — сказал незнакомец, — начнем с самого начала. Прежде всего поклонись и сделай реверанс! Живо!
Иван Иваныч вытянул шею, закивал во все стороны и шаркнул лапкой.
— Так, молодец… Теперь умри!
Гусь лег на спину и задрал вверх лапы. Проделав еще несколько подобных неважных фокусов, незнакомец вдруг схватил себя за голову, изобразил на своем лице ужас и закричал:
— Караул! Пожар! Горим!
Иван Иваныч подбежал к П, взял в клюв веревку и зазвонил в колокол.
Незнакомец остался очень доволен. Он погладил гуся по шее и сказал:
— Молодец, Иван Иваныч! Теперь представь, что ты ювелир и торгуешь золотом и брильянтами. Представь теперь, что ты приходишь к себе в магазин и застаешь в нем воров. Как бы ты поступил в данном случае?
Гусь взял в клюв другую веревочку и потянул, отчего тотчас же раздался оглушительный выстрел. Каштанке очень понравился звон, а от выстрела она пришла в такой восторг, что забегала вокруг П и залаяла.
— Тетка, на место! — крикнул ей незнакомец. — Молчать!
Работа Ивана Иваныча не кончилась стрельбой. Целый час потом незнакомец гонял его вокруг себя на корде и хлопал бичом, причем гусь должен был прыгать через барьер и сквозь обруч, становиться на дыбы, то есть садиться на хвост и махать лапками. Каштанка не отрывала глаз от Ивана Иваныча, завывала от восторга и несколько раз принималась бегать за ним со звонким лаем. Утомив гуся и себя, незнакомец вытер со лба пот и крикнул:
— Марья, позови-ка сюда Хавронью Ивановну!
Через минуту послышалось хрюканье… Каштанка заворчала, приняла очень храбрый вид и на всякий случай подошла поближе к незнакомцу. Отворилась дверь, в комнату поглядела какая-то старуха и, сказав что-то, впустила черную, очень некрасивую свинью. Не обращая никакого внимания на ворчанье Каштанки, свинья подняла вверх свой пятачок и весело захрюкала. По-видимому, ей было очень приятно видеть своего хозяина, кота и Ивана Иваныча. Когда она подошла к коту и слегка толкнула его под живот своим пятачком и потом о чем-то заговорила с гусем, в ее движениях, в голосе и в дрожании хвостика чувствовалось много добродушия. Каштанка сразу поняла, что ворчать и лаять на таких субъектов — бесполезно.
Хозяин убрал П и крикнул:
— Федор Тимофеич, пожалуйте!
Кот поднялся, лениво потянулся и нехотя, точно делая одолжение, подошел к свинье.
— Ну-с, начнем с египетской пирамиды, — начал хозяин.
Он долге объяснял что-то, потом скомандовал: «Раз… два… три!» Иван Иваныч при слове «три» взмахнул крыльями и вскочил на спину свиньи… Когда он, балансируя крыльями и шеей, укрепился на щетинистой спине, Федор Тимофеич вяло и лениво, с явным пренебрежением и с таким видом, как будто он презирает и ставит ни в грош свое искусство, полез на спину свиньи, потом нехотя взобрался на гуся и стал на задние лапы. Получилось то, что незнакомец называл египетской пирамидой. Каштанка взвизгнула от восторга, но в это время старик кот зевнул и, потеряв равновесие, свалился с гуся. Иван Иваныч пошатнулся и тоже свалился. Незнакомец закричал, замахал руками и стал опять что-то объяснять. Провозившись целый час с пирамидой, неутомимый хозяин принялся учить Ивана Иваныча ездить верхом на коте, потом стал учить кота курить и т. п.
Ученье кончилось тем, что незнакомец вытер со лба пот и вышел. Федор Тимофеич брезгливо фыркнул, лег на матрасик и закрыл глаза, Иван Иваныч направился к корытцу, а свинья была уведена старухой. Благодаря массе новых впечатлений день прошел для Каштанки незаметно, а вечером она со своим матрасиком была уже водворена в комнатке с грязными обоями и ночевала в обществе Федора Тимофеича и гуся.
Глава пятая
ТАЛАНТ! ТАЛАНТ!
Прошел месяц.
Каштанка уже привыкла к тому, что ее каждый вечер кормили вкусным обедом и звали Теткой. Привыкла она и к незнакомцу, и к своим новым сожителям. Жизнь потекла как по маслу.
Все дни начинались одинаково. Обыкновенно раньше всех просыпался Иван Иваныч и тотчас же подходил к Тетке или к коту, выгибал шею и начинал говорить о чем-то горячо и убедительно, но по-прежнему непонятно. Иной раз он поднимал вверх голову и произносил длинные монологи. В первые дни знакомства Каштанка думала, что он говорит много потому, что очень умен, но прошло немного времени, и она потеряла к нему всякое уважение; когда он подходил к ней со своими длинными речами, она уж не виляла хвостом, а третировала его, как надоедливого болтуна, который не дает никому спать, и без всякой церемонии отвечала ему: «рррр»…
Федор же Тимофеич был иного рода господин. Этот, проснувшись, не издавал никакого звука, не шевелился и даже не открывал глаз. Он охотно бы не просыпался, потому что, как видно было, он недолюбливал жизни. Ничто его не интересовало, ко всему он относился вяло и небрежно, всё презирал и даже, поедая свой вкусный обед, брезгливо фыркал.
Проснувшись, Каштанка начинала ходить по комнатам и обнюхивать углы. Только ей и коту позволялось ходить по всей квартире; гусь же не имел права переступать порог комнатки с грязными обоями, а Хавронья Ивановна жила где-то на дворе в сарайчике и появлялась только во время ученья. Хозяин просыпался поздно и, напившись чаю, тотчас же принимался за свои фокусы. Каждый день в комнатку вносились П, бич, обручи, и каждый день проделывалось почти одно и то же. Ученье продолжалось часа три-четыре, так что иной раз Федор Тимофеич от утомления пошатывался, как пьяный, Иван Иваныч раскрывал клюв и тяжело дышал, а хозяин становился красным и никак не мог стереть со лба пот.
Ученье и обед делали дни очень интересными, вечера же проходили скучновато. Обыкновенно вечерами хозяин уезжал куда-то и увозил с собою гуся и кота. Оставшись одна, Тетка ложилась на матрасик и начинала грустить… Грусть подкрадывалась к ней как-то незаметно и овладевала ею постепенно, как потемки комнатой. Начиналось с того, что у собаки пропадала всякая охота лаять, есть, бегать по комнатам и даже глядеть, затем в воображении ее появлялись какие-то две неясные фигуры, не то собаки, не то люди, с физиономиями симпатичными, милыми, но непонятными; при появлении их Тетка виляла хвостом, и ей казалось, что она их где-то когда-то видела и любила… А засыпая, она всякий раз чувствовала, что от этих фигурок пахнет клеем, стружками и лаком.
Когда она совсем уже свыклась с новой жизнью и из тощей, костлявой дворняжки обратилась в сытого, выхоленного пса, однажды перед ученьем хозяин погладил ее и сказал:
— Пора нам, Тетка, делом заняться. Довольно тебе бить баклуши. Я хочу из тебя артистку сделать… Ты хочешь быть артисткой?
И он стал учить ее разным наукам. В первый урок она училась стоять и ходить на задних лапах, что ей ужасно нравилось. Во второй урок она должна была прыгать на задних лапах и хватать сахар, который высоко над ее головой держал учитель. Затем в следующие уроки она плясала, бегала на корде, выла под музыку, звонила и стреляла, а через месяц уже могла с успехом заменять Федора Тимофеича в «египетской пирамиде». Училась она очень охотно и была довольна своими успехами; беганье с высунутым языком на корде, прыганье в обруч и езда верхом на старом Федоре Тимофеиче доставляли ей величайшее наслаждение. Всякий удавшийся фокус она сопровождала звонким, восторженным лаем, а учитель удивлялся, приходил тоже в восторг и потирал руки.
— Талант! Талант! — говорил он. — Несомненный талант! Ты положительно будешь иметь успех!
И Тетка так привыкла к слову «талант», что всякий раз, когда хозяин произносил его, вскакивала и оглядывалась, как будто оно было ее кличкой.
Глава шестая
БЕСПОКОЙНАЯ НОЧЬ
Тетке приснился собачий сон, будто за нею гонится дворник с метлой, и она проснулась от страха.
В комнатке было тихо, темно и очень душно. Кусались блохи. Тетка раньше никогда не боялась потемок, но теперь почему-то ей стало жутко и захотелось лаять. В соседней комнате громко вздохнул хозяин, потом, немного погодя, в своем сарайчике хрюкнула свинья, и опять всё смолкло. Когда думаешь об еде, то на душе становится легче, и Тетка стала думать о том, как она сегодня украла у Федора Тимофеича куриную лапку и спрятала ее в гостиной между шкапом и стеной, где очень много паутины и пыли. Не мешало бы теперь пойти и посмотреть: цела эта лапка или нет? Очень может быть, что хозяин нашел ее и скушал. Но раньше утра нельзя выходить из комнатки — такое правило. Тетка закрыла глаза, чтобы поскорее уснуть, так как она знала по опыту, что чем скорее уснешь, тем скорее наступит утро. Но вдруг недалеко от нее раздался странный крик, который заставил ее вздрогнуть и вскочить на все четыре лапы. Это крикнул Иван Иваныч, и крик его был не болтливый и убедительный, как обыкновенно, а какой-то дикий, пронзительный и неестественный, похожий на скрип отворяемых ворот. Ничего не разглядев в потемках и не поняв, Тетка почувствовала еще больший страх и проворчала:
— Ррррр…
Прошло немного времени, сколько его требуется на то, чтобы обглодать хорошую кость; крик не повторялся. Тетка мало-помалу успокоилась и задремала. Ей приснились две большие черные собаки с клочьями прошлогодней шерсти на бедрах и на боках; они из большой лохани с жадностью ели помои, от которых шел белый пар и очень вкусный запах; изредка они оглядывались на Тетку, скалили зубы и ворчали: «А тебе мы не дадим!» Но из дому выбежал мужик в шубе и прогнал их кнутом; тогда Тетка подошла к лохани и стала кушать, но, как только мужик ушел за ворота, обе черные собаки с ревом бросились на нее, и вдруг опять раздался пронзительный крик.
— К-ге! К-ге-ге! — крикнул Иван Иваныч.
Тетка проснулась, вскочила и, не сходя с матрасика, залилась воющим лаем. Ей уже казалось, что кричит не Иван Иваныч, а кто-то другой, посторонний. И почему-то в сарайчике опять хрюкнула свинья.
Но вот послышалось шарканье туфель, и в комнатку вошел хозяин в халате и со свечой. Мелькающий свет запрыгал по грязным обоям и по потолку и прогнал потемки. Тетка увидела, что в комнатке нет никого постороннего. Иван Иваныч сидел на полу и не спал. Крылья у него были растопырены и клюв раскрыт, и вообще он имел такой вид, как будто очень утомился и хотел пить. Старый Федор Тимофеич тоже не спал. Должно быть, и он был разбужен криком.
— Иван Иваныч, что с тобой? — спросил хозяин у гуся. — Что ты кричишь! Ты болен?
Гусь молчал. Хозяин потрогал его за шею, погладил по спине и сказал:
— Ты чудак. И сам не спишь, и другим не даешь.
Когда хозяин вышел и унес с собою свет, опять наступили потемки. Тетке было страшно. Гусь не кричал, но ей опять стало чудиться, что в потемках стоит кто-то чужой. Страшнее всего было то, что этого чужого нельзя было укусить, так как он был невидим и не имел формы. И почему-то она думала, что в эту ночь должно непременно произойти что-то очень худое. Федор Тимофеич тоже был непокоен. Тетка слышала, как он возился на своем матрасике, зевал и встряхивал головой.
Где-то на улице застучали в ворота, и в сарайчике хрюкнула свинья. Тетка заскулила, протянула передние лапы и положила на них голову. В стуке ворот, в хрюканье не спавшей почему-то свиньи, в потемках и в тишине почудилось ей что-то такое же тоскливое и страшное, как в крике Ивана Иваныча. Всё было в тревоге и в беспокойстве, но отчего? Кто этот чужой, которого не было видно? Вот около Тетки на мгновение вспыхнули две тусклые зеленые искорки. Это в первый раз за всё время знакомства подошел к ней Федор Тимофеич. Что ему нужно было? Тетка лизнула ему лапу и, не спрашивая, зачем он пришел, завыла тихо и на разные голоса.
— К-ге! — крикнул Иван Иваныч. — К-ге-ге!
Опять отворилась дверь, и вошел хозяин со свечой. Гусь сидел в прежней позе, с разинутым клювом и растопырив крылья. Глаза у него были закрыты.
— Иван Иваныч! — позвал хозяин.
Гусь не шевельнулся. Хозяин сел перед ним на полу, минуту глядел на него молча и сказал:
— Иван Иваныч! Что же это такое? Умираешь ты, что ли? Ах, я теперь вспомнил, вспомнил! — вскрикнул он и схватил себя за голову. — Я знаю, отчего это! Это оттого, что сегодня на тебя наступила лошадь! Боже мой, боже мой!
Тетка не понимала, что говорит хозяин, но по его лицу видела, что и он ждет чего-то ужасного. Она протянула морду к темному окну, в которое, как казалось ей, глядел кто-то чужой, и завыла.
— Он умирает, Тетка! — сказал хозяин и всплеснул руками. — Да, да, умирает! К вам в комнату пришла смерть. Что нам делать?
Бледный, встревоженный хозяин, вздыхая и покачивая головой, вернулся к себе в спальню. Тетке жутко было оставаться в потемках, и она пошла за ним. Он сел на кровать и несколько раз повторил:
— Боже мой, что же делать?
Тетка ходила около его ноги, не понимая, отчего это у нее такая тоска и отчего все так беспокоятся, и стараясь понять, следила за каждым его движением. Федор Тимофеич, редко покидавший свой матрасик, тоже вошел в спальню хозяина и стал тереться около его ног. Он встряхивал головой, как будто хотел вытряхнуть из нее тяжелые мысли, и подозрительно заглядывал под кровать.
Хозяин взял блюдечко, налил в него из рукомойника воды и опять пошел к гусю.
— Пей, Иван Иваныч! — сказал он нежно, ставя перед ним блюдечко. — Пей, голубчик.
Но Иван Иваныч не шевелился и не открывал глаз. Хозяин пригнул его голову к блюдечку и окунул клюв в воду, но гусь не пил, еще шире растопырил крылья, и голова его так и осталась лежать в блюдечке.
— Нет, ничего уже нельзя сделать! — вздохнул хозяин. — Всё кончено. Пропал Иван Иваныч!
И по его щекам поползли вниз блестящие капельки, какие бывают на окнах во время дождя. Не понимая, в чем дело, Тетка и Федор Тимофеич жались к нему и с ужасом смотрели на гуся.
— Бедный Иван Иваныч! — говорил хозяин, печально вздыхая. — А я-то мечтал, что весной повезу тебя на дачу и буду гулять с тобой по зеленой травке. Милое животное, хороший мой товарищ, тебя уже нет! Как же я теперь буду обходиться без тебя?
Тетке казалось, что и с нею случится то же самое, то есть что и она тоже вот так, неизвестно отчего, закроет глаза, протянет лапы, оскалит рот, и все на нее будут смотреть с ужасом. По-видимому, такие же мысли бродили и в голове Федора Тимофеича. Никогда раньше старый кот не был так угрюм и мрачен, как теперь.
Начинался рассвет, и в комнатке уже не было того невидимого чужого, который пугал так Тетку. Когда совсем рассвело, пришел дворник, взял гуся за лапы и унес его куда-то. А немного погодя явилась старуха и вынесла корытце.
Тетка пошла в гостиную и посмотрела за шкап: хозяин не скушал куриной лапки, она лежала на своем месте, в пыли и паутине. Но Тетке было скучно, грустно и хотелось плакать. Она даже не понюхала лапки, а пошла под диван, села там и начала скулить тихо, тонким голоском:
— Ску-ску-ску…
Глава седьмая
НЕУДАЧНЫЙ ДЕБЮТ
В один прекрасный вечер хозяин вошел в комнатку с грязными обоями и, потирая руки, сказал:
— Ну-с…
Что-то он хотел еще сказать, но не сказал и вышел. Тетка, отлично изучившая во время уроков его лицо и интонацию, догадалась, что он был взволнован, озабочен и, кажется, сердит. Немного погодя он вернулся и сказал:
— Сегодня я возьму с собой Тетку и Федора Тимофеича. В египетской пирамиде ты, Тетка, заменишь сегодня покойного Ивана Иваныча. Чёрт знает что! Ничего не готово, не выучено, репетиций было мало! Осрамимся, провалимся!
Затем он опять вышел и через минуту вернулся в шубе и в цилиндре. Подойдя к коту, он взял его за передние лапы, поднял и спрятал его на груди под шубу, причем Федор Тимофеич казался очень равнодушным и даже не потрудился открыть глаз. Для него, по-видимому, было решительно всё равно: лежать ли, или быть поднятым за ноги, валяться ли на матрасике, или покоиться на груди хозяина под шубой…
— Тетка, пойдем, — сказал хозяин.
Ничего не понимая и виляя хвостом, Тетка пошла за ним. Через минуту она уже сидела в санях около ног хозяина и слушала, как он, пожимаясь от холода и волнения, бормотал:
— Осрамимся! Провалимся!
Сани остановились около большого странного дома, похожего на опрокинутый супник. Длинный подъезд этого дома с тремя стеклянными дверями был освещен дюжиной ярких фонарей. Двери со звоном отворялись и, как рты, глотали людей, которые сновали у подъезда. Людей было много, часто к подъезду подбегали и лошади, но собак не было видно.
Хозяин взял на руки Тетку и сунул ее на грудь, под шубу, где находился Федор Тимофеич. Тут было темно и душно, но тепло. На мгновение вспыхнули две тусклые зеленые искорки — это открыл глаза кот, обеспокоенный холодными, жесткими лапами соседки. Тетка лизнула его ухо и, желая усесться возможно удобнее, беспокойно задвигалась, смяла его под себя холодными лапами и нечаянно высунула из-под шубы голову, но тотчас же сердито заворчала и нырнула под шубу. Ей показалось, что она увидела громадную, плохо освещенную комнату, полную чудовищ; из-за перегородок и решеток, которые тянулись по обе стороны комнаты, выглядывали страшные рожи: лошадиные, рогатые, длинноухие, и какая-то одна толстая, громадная рожа с хвостом вместо носа и с двумя длинными обглоданными костями, торчащими изо рта.
Кот сипло замяукал под лапами Тетки, но в это время шуба распахнулась, хозяин сказал «гоп!», и Федор Тимофеич с Теткою прыгнули на пол. Они уже были в маленькой комнате с серыми дощатыми стенами; тут, кроме небольшого столика с зеркалом, табурета и тряпья, развешанного по углам, не было никакой другой мебели, и, вместо лампы или свечи, горел яркий веерообразный огонек, приделанный к трубочке, вбитой в стену. Федор Тимофеич облизал свою шубу, помятую Теткой, пошел под табурет и лег. Хозяин, всё еще волнуясь и потирая руки, стал раздеваться… Он разделся так, как обыкновенно раздевался у себя дома, готовясь лечь под байковое одеяло, то есть снял всё, кроме белья, потом сел на табурет и, глядя в зеркало, начал выделывать над собой удивительные штуки. Прежде всего он надел на голову парик с пробором и с двумя вихрами, похожими на рога, потом густо намазал лицо чем-то белым и сверх белой краски нарисовал еще брови, усы и румяны. Затеи его этим не кончились. Опачкавши лицо и шею, он стал облачаться в какой-то необыкновенный, ни с чем не сообразный костюм, какого Тетка никогда не видала раньше ни в домах, ни на улице. Представьте вы себе широчайшие панталоны, сшитые из ситца с крупными цветами, какой употребляется в мещанских домах для занавесок и обивки мебели, панталоны, которые застегиваются у самых подмышек; одна панталона сшита из коричневого ситца, другая из светло-желтого. Утонувши в них, хозяин надел еще ситцевую курточку с большим зубчатым воротником и с золотой звездой на спине, разноцветные чулки и зеленые башмаки…
У Тетки запестрило в глазах и в душе. От белолицей мешковатой фигуры пахло хозяином, голос у нее был тоже знакомый, хозяйский, но бывали минуты, когда Тетку мучили сомнения, и тогда она готова была бежать от пестрой фигуры и лаять. Новое место, веерообразный огонек, запах, метаморфоза, случившаяся с хозяином, — всё это вселяло в нее неопределенный страх и предчувствие, что она непременно встретится с каким-нибудь ужасом вроде толстой рожи с хвостом вместо носа. А тут еще где-то за стеной далеко играла ненавистная музыка и слышался временами непонятный рев. Одно только и успокаивало ее — это невозмутимость Федора Тимофеича. Он преспокойно дремал под табуретом и не открывал глаз, даже когда двигался табурет.
Какой-то человек во фраке и в белой жилетке заглянул в комнатку и сказал:
— Сейчас выход мисс Арабеллы. После нее — вы.
Хозяин ничего не ответил. Он вытащил из-под стола небольшой чемодан, сел и стал ждать. По губам и по рукам его было заметно, что он волновался, и Тетка слышала, как дрожало его дыхание.
— M-r Жорж, пожалуйте! — крикнул кто-то за дверью.
Хозяин встал и три раза перекрестился, потом достал из-под табурета кота и сунул его в чемодан.
— Иди, Тетка! — сказал он тихо.
Тетка, ничего не понимая, подошла к его рукам; он поцеловал ее в голову и положил рядом с Федором Тимофеичем. Засим наступили потемки… Тетка топталась по коту, царапала стенки чемодана и от ужаса не могла произнести ни звука, а чемодан покачивался, как на волнах, и дрожал…
— А вот и я! — громко крикнул хозяин. — А вот и я!
Тетка почувствовала, что после этого крика чемодан ударился о что-то твердое и перестал качаться. Послышался громкий густой рев: по ком-то хлопали, и этот кто-то, вероятно рожа с хвостом вместо носа, ревел и хохотал так громко, что задрожали замочки у чемодана. В ответ на рев раздался пронзительный, визгливый смех хозяина, каким он никогда не смеялся дома.
— Га! — крикнул он, стараясь перекричать рев. — Почтеннейшая публика! Я сейчас только с вокзала! У меня издохла бабушка и оставила мне наследство! В чемодане что-то очень тяжелое — очевидно, золото… Га-а! И вдруг здесь миллион! Сейчас мы откроем и посмотрим…
В чемодане щелкнул замок. Яркий свет ударил Тетку по глазам; она прыгнула вон из чемодана и, оглушенная ревом, быстро, во всю прыть забегала вокруг своего хозяина и залилась звонким лаем.
— Га! — закричал хозяин. — Дядюшка Федор Тимофеич! Дорогая тетушка! Милые родственники, чёрт бы вас взял!
Он упал животом на песок, схватил кота и Тетку и принялся обнимать их. Тетка, пока он тискал ее в своих объятиях, мельком оглядела тот мир, в который занесла ее судьба, и, пораженная его грандиозностью, на минуту застыла от удивления и восторга, потом вырвалась из объятий хозяина и от остроты впечатления, как волчок, закружилась на одном месте. Новый мир был велик и полон яркого света; куда ни взглянешь, всюду, от пола до потолка, видны были одни только лица, лица, лица и больше ничего.
— Тетушка, прошу вас сесть! — крикнул хозяин.
Помня, что это значит, Тетка вскочила на стул и села. Она поглядела на хозяина. Глаза его, как всегда, глядели серьезно и ласково, но лицо, в особенности рот и зубы, были изуродованы широкой неподвижной улыбкой. Сам он хохотал, прыгал, подергивал плечами и делал вид, что ему очень весело в присутствии тысячей лиц. Тетка поверила его веселости, вдруг почувствовала всем своим телом, что на нее смотрят эти тысячи лиц, подняла вверх свою лисью морду и радостно завыла.
— Вы, Тетушка, посидите, — сказал ей хозяин, — а мы с дядюшкой попляшем камаринского.
Федор Тимофеич в ожидании, когда его заставят делать глупости, стоял и равнодушно поглядывал по сторонам. Плясал он вяло, небрежно, угрюмо, и видно было по его движениям, по хвосту и по усам, что он глубоко презирал и толпу, и яркий свет, и хозяина, и себя… Протанцевав свою порцию, он зевнул и сел.
— Ну-с, Тетушка, — сказал хозяин, — сначала мы с вами споем, а потом попляшем. Хорошо?
Он вынул из кармана дудочку и заиграл. Тетка, не вынося музыки, беспокойно задвигалась на стуле и завыла. Со всех сторон послышались рев и аплодисменты. Хозяин поклонился и, когда всё стихло, продолжал играть… Во время исполнения одной очень высокой ноты где-то наверху среди публики кто-то громко ахнул.
— Тятька! — крикнул детский голос. — А ведь это Каштанка!
— Каштанка и есть! — подтвердил пьяненький дребезжащий тенорок. — Каштанка! Федюшка, это, накажи бог, Каштанка! Фюйть!
Кто-то на галерее свистнул, и два голоса, один — детский, другой — мужской, громко позвали:
— Каштанка! Каштанка!
Тетка вздрогнула и посмотрела туда, где кричали. Два лица: одно волосатое, пьяное и ухмыляющееся, другое — пухлое, краснощекое и испуганное — ударили ее по глазам, как раньше ударил яркий свет… Она вспомнила, упала со стула и забилась на песке, потом вскочила и с радостным визгом бросилась к этим лицам. Раздался оглушительный рев, пронизанный насквозь свистками и пронзительным детским криком:
— Каштанка! Каштанка!
Тетка прыгнула через барьер, потом через чье-то плечо, очутилась в ложе; чтобы попасть в следующий ярус, нужно было перескочить высокую стену; Тетка прыгнула, но не допрыгнула и поползла назад по стене. Затем она переходила с рук на руки, лизала чьи-то руки и лица, подвигалась всё выше и выше и наконец попала на галерку…
Спустя полчаса Каштанка шла уже по улице за людьми, от которых пахло клеем и лаком. Лука Александрыч покачивался и инстинктивно, наученный опытом, старался держаться подальше от канавы.
— В бездне греховней валяюся во утробе моей… — бормотал он. — А ты, Каштанка, — недоумение. Супротив человека ты всё равно, что плотник супротив столяра.
Рядом с ним шагал Федюшка в отцовском картузе. Каштанка глядела им обоим в спины, и ей казалось, что она давно уже идет за ними и радуется, что жизнь ее не обрывалась ни на минуту.
Вспоминала она комнатку с грязными обоями, гуся, Федора Тимофеича, вкусные обеды, ученье, цирк, но всё это представлялось ей теперь, как длинный, перепутанный, тяжелый сон…
Примечания
-
Стр. 431. Во гресех роди мя мати во утробе моей! — Искаженный церковный текст. В Псалтири, пс. 50, ст. 7: «Во гресех роди мя мати».
-
…в гиене огненной гореть будем… — Геенна — первоначальное название долины Енном близ Иерусалима, где в древности евреи приносили в жертву Ваалу и Астарте детей, предавая их сожжению (см. М. Михельсон. Русская мысль и речь. СПб., 1912, стр. 144).
-
Стр. 449. В бездне греховней валяюся во утробе моей… — Искаженное сочетание. «В бездне греховней валяяся» — ирмос шестой песни второго гласа — церковное песнопение вечерней службы.
КАШТАНКА
Впервые — «Новое время», 1887, № 4248, 25 декабря, стр. 1—2. Заглавие: В ученом обществе. Подпись: Ан. Чехов.
С измененным заглавием — «Каштанка» — вышло отдельным изданием. СПб., 1892; переиздавалось шесть раз (1893—1899).
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Отдельной книгой издано А. Ф. Марксом. СПб., 1903 (с иллюстрациями Д. Кардовского).
Печатается по тексту: Чехов, т. IV, стр. 343—366.
Уже в начале 1888 г. Чехов предполагал выпустить «Каштанку» отдельным изданием. 22 марта 1888 г. он сообщал А. С. Лазареву (Грузинскому): «Печатаем 2-е издание „Сумерек“, новую книгу ‹„Рассказы“› и детскую книгу „В ученом обществе“». Только в 1891 г. дела с изданием «Каштанки» несколько продвинулись. Однако Суворин медлил, и Чехов вынужден был торопить его. «Не забудьте „Каштанку“, — писал он 13 мая 1891 г. — Пора уже ее спустить с цепи. Если ее иллюстрировать и дать ей обложку с той собакой, которая у вас спрятана в столе, что около окна, то она может пойти». 30 августа он снова напоминал: «А что же „Каштанка“? За три года, пока она у вас лежит, я бы три тысячи заработал». И еще раз 16 октября: «Напоминать ли Вам о „Каштанке“, или забыть о ней? Потеряет ли что-нибудь отрочество и юношество, если мы не напечатаем ее? Впрочем, как знаете». Из письма Чехова от 22 ноября 1891 г. можно заключить, что Суворин боялся убыточности этого издания. «Почему Вы думаете, — отвечал ему Чехов, — что я от „Каштанки“ не получу барышей? Хоть 25 р., а получу. Она может, при условии продолжительной продажи и при хорошем распространении, дать много».
3 декабря 1891 г. Чехов известил Суворина о полученной корректуре и о значительных поправках и дополнениях, сделанных им: «Получив корректуру „Каштанки“, я тотчас же сделал поправки и написал новую главу. Я разделил сказку на большее количество глав. Теперь уже не 4 главы, а 7. Новая глава даст несколько лишних страниц, и авось получится что-нибудь. Друга дома и неверную жену, конечно, я выброшу вон. Корректуру посылаю Вам, а Вы пошлите ее Неупокоеву с объяснением, для чего написана новая глава. Если эта глава Вам покажется резонансом, то бросьте ее».
В результате работы над текстом первая глава рассказа «Таинственный незнакомец» была разбита на две: «Дурное поведение» и «Таинственный незнакомец», вторая — «Новое, очень приятное знакомство, или Чудеса в решете» — тоже на две: «Новое, очень приятное знакомство» и «Чудеса в решете», третья глава — «Талант! Талант!» — оказалась пятой, вновь написанная глава «Беспокойная ночь» стала шестой, четвертая глава газетного текста — «Неудачный дебют» — седьмой.
Вместо «друга дома и неверной жены», упомянутых в письмах Чехова к Суворину: «Теперь представь, что у тебя есть горячо любимая жена. Ты возвращаешься из клуба и застаешь у нее друга дома» — стало: «Теперь представь, что ты ювелир и торгуешь золотом и брильянтами. Представь теперь, что ты приходишь к себе в магазин и застаешь там воров». В газетном тексте гусь Иван Иваныч не погибал и во время дебюта Каштанки оставался дома.
Позднее в переиздания А. С. Суворина, отдельное издание А. Ф. Маркса и в собрание сочинений было внесено лишь несколько стилистических поправок.
Соглашаясь печатать «В сумерках» на дешевой бумаге, Чехов писал 3 апреля 1888 г. Суворину: «Мечты же об изяществе издания я целиком перенесу на „Каштанку“; если рисунки будут хороши и издание изящно, то не жалко будет и убыток понести». Чехов сам нашел художника, А. С. Степанова (1858—1923), анималиста и пейзажиста, о чем известил Суворина 24 октября 1888 г. Вероятно, к концу 80-х годов относятся и несколько рисунков брата писателя, Н. П. Чехова (ГБЛ, ф. 331, карт. 103, ед. хр. 4—7), изображающих сцены из жизни цирка. На одном из них нарисованы гусь, собака, кот, свинья и сделана надпись «расплывающимся» шрифтом: «Каштанка». 23 декабря 1888 г. Чехов сообщал Суворину: «Подлецы приятели-художники подвели меня с „Каштанкой“. До сих пор рисунки не готовы».
Вышедшее в 1892 г. издание (рисунки С. С. Соломко) разочаровало Чехова; он писал Суворину 22 января 1892 г.: «Голубчик, я от себя готов дать художнику еще 500 р., чтобы только этих рисунков не было. Что такое! Табуреты, гусыня, несущая яйцо, бульдог вместо таксы…» И 28 февраля 1892 г. с удивлением замечал в письме к Суворину: «Представьте, рисунки публике нравятся; мне же они совсем не нравятся». В письме к Чехову от 19 марта 1892 г. И. Л. Леонтьев (Щеглов) сожалел, что «Каштанка» — любимая его вещь — издана неважно (ГБЛ).
Чехов мечтал о других иллюстрациях к рассказу. В сентябре 1898 г., приглашая знакомую художницу А. А. Хотяинцеву в цирк Саломонского, Чехов писал ей: « В цирке так хорошо!! Много материала для карикатур, а главное, можете сделать наброски для „Каштанки“».
Вопреки опасениям Суворина, тираж «Каштанки» быстро разошелся. 3 марта 1892 г. Чехов сообщал издателю: «В Вашем магазине говорят, что „Каштанка“ идет хорошо. Если это справедливо, то желательно, чтобы не запоздало второе издание».
Начиная переговоры с А. Ф. Марксом об издании своих сочинений, Чехов в письме к П. А. Сергеенко от 1 января 1899 г. обращал его внимание на то, что «при хорошем ‹…› ведении дела одна „Каштанка“ дала бы не менее тысячи в год». 16 февраля 1899 г. Чехов предложил Марксу издать рассказ независимо от собрания сочинений: «Мне кажется, что к изданию „Каштанки“, рассказа для детей (если Вы намерены издавать его отдельно), можно приступить теперь же…» Однако Маркс по договору, заключенному с А. С. Сувориным 19 мая 1899 г. (ГБЛ, ф. 360, к. 1, ед. хр. 91), продал Суворину за 5000 рублей право выпустить в продажу все оставшиеся у него нераспроданными сочинения Чехова, обязуясь не выпускать их в течение определенного срока. Для «Каштанки» срок был установлен в полтора года. Маркс приступил к выпуску «Каштанки» только в 1903 г. 8 октября 1903 г. он писал Чехову: «Для иллюстрированного издания „Каштанки“ рисунки уже воспроизведены, набор закончен и сверстан, одним словом — всё готово для сдачи в печать. Но предварительно я считаю для себя приятным долгом препроводить к Вам на любезный просмотр корректурный оттиск со вклеенными в соответствующие места рисунками» (Чехов, Лит. архив, стр. 199).
На этот раз иллюстрации к рассказу были заказаны художнику Д. Кардовскому. О своей работе над книгой Кардовский рассказал в статье «Как я рисовал иллюстрации к „Каштанке“» («Детская литература», 1940, № 9).
11 февраля 1904 г. Маркс извещал Чехова: «Иллюстрированное издание Вашей книги „Каштанка“ только что вышло из печати, и я одновременно с сим посылаю Вам 15 экз. …» (Чехов, Лит. архив, стр. 201).
Иллюстрации Кардовского не удовлетворили Чехова. «Пришла „Каштанка“ — изящно изданная, дурно иллюстрированная книжка…», — писал он О. Л. Книппер 20 февраля 1904 г.
О происхождении сюжета рассказа и прототипах Каштанки существуют разноречивые сведения.
В. В. Билибин 30 декабря 1887 г. писал Чехову: «Лейкин говорит, что это он дал Вам тему рассказа о собаке Каштанке» (ГБЛ). В. Л. Дуров утверждал, что история его собаки «послужила содержанием для знаменитого рассказа А. П. Чехова „Каштанка“…» (В. Л. Дуров. Мои звери. М., «Молодая гвардия», 1927, стр. 59). Историю собаки В. Л. Дурова со слов А. А. Дурова записал и таганрогский краевед В. Демченко («Таганрогская правда», 1956, № 138, 10 июля). В. А. Гиляровский в книге «Москва и москвичи» (М., «Московский рабочий», 1955) вспоминает, что в доме Чехова в Москве часто бывал артист Вася Григорьев, и Чехов «нередко записывал его меткие словечки, а раз даже записал целый рассказ о случае в Тамбове, о собаке, попавшей в цирк. Это и послужило темой для „Каштанки“» (стр. 452). И. Бондаренко в статье «Биография еще не окончена. Новые воспоминания земляков об Антоне Павловиче Чехове» (в кн.: А. П. Чехов. Сборник статей и материалов. Вып. 3. Ростов н/Д., Кн. изд., 1963) приводит воспоминания Е. Т. Ефимьева, товарища Чехова по гимназии, который, не окончив курса, вынужден был поступить в ученики к столяру. Ефимьев вспоминал, что Каштанкой звали рыжую собаку его хозяина-столяра: «Она была верным спутником во время наших прогулок по берегу моря, участником всяческих мальчишеских проказ. Антон Павлович, конечно, описал нашу Каштанку» (стр. 315).
О любимице публики, ученой свинье дрессировщика Дурова, которая «пляшет, хрюкает по команде, стреляет из пистолета и не в пример прочим московским хрюкалам… читает газеты», рассказал Чехов в «Осколках московской жизни» («Осколки», 1885, 16 марта). О дрессированном гусе в цирке Саломонского он говорил в «Осколках московской жизни» 7 сентября 1885 г. Кот Федор Тимофеич жил у Чеховых и часто упоминается в письмах Чехова 1887 г.
Рассказ был высоко оценен современниками. Я. П. Полонский писал 8 января 1888 г. Чехову из Петербурга: «К Новому году Вы подарили нас двумя рассказами: „Каштанка“ и „Восточная сказка“ ‹„Без заглавия“›, и мне приятно сообщить Вам, что оба рассказа Ваши всем здесь понравились.
У обоих рассказов конец не только неожиданный, но и знаменательный, а это главное. Колорит языка вполне соответствует месту, времени и Вашим действующим лицам. Только окончание „Каштанки“, как мне показалось, носит на себе следы усталости или торопливости. Последней сцене чего-то недостает» (Слово, сб. 2, стр. 223). Того же мнения относительно конца рассказа был И. Л. Леонтьев (Щеглов). 31 декабря 1887 г. он писал Чехову: «Ваша „Каштанка“ действительно донельзя симпатична и (на ушко!), ежели бы не так скомкан конец и немного ретушевки в деталях, — это был бы один из Ваших шедевров. Поэтому или почему другому, но он меня менее тронул, чем это надлежало бы по существу» (ГБЛ).
М. О. Меньшиков сообщал Чехову 5 апреля 1896 г.: «Душевно благодарю Вас за „Каштанку“. Прочел ее еще раз с истинным удовольствием (не были ли Вы когда-нибудь, в периоде метампсихоза, Ив‹аном› Ив‹анычем›, Фед‹ором› Тим‹офеичем›, Теткой, заказчиками и пр.? Иначе трудно объяснить психологическую верность этой работы!)» (ГБЛ).
Отзыв о рассказе содержится в письме к Чехову О. В. Васильевой от 25 февраля 1898 г.: «Вчера я получила Вашу „Каштанку“, за которую я Вам несказанно благодарна. Какой странный этот Ваш рассказик — после его чтения, встречая собаку, забываешь, что она собака, а не Ваша мыслящая Каштанка» (ГБЛ).
Понравился рассказ также и детям. В письме к М. П. Чехову от 15 марта 1888 г. Чехов с юмором описал обед у Суворина: «…детишки не отрывают от меня глаз и ждут, что я скажу что-нибудь умное. А по их мнению, я гениален, так как написал повесть о Каштанке». Об успехе «Каштанки» у детей писали Чехову В. В. Билибин 6 ноября 1896 г. и врач Л. Злобина осенью 1896 г. (ГБЛ).
Когда Г. И. Россолимо, профессор-невропатолог, составлявший по решению Педагогического общества образцовую детскую библиотеку, обратился к Чехову с просьбой рекомендовать для этой цели свои произведения, Чехов ответил 21 января 1900 г.: «То, что у меня, по-видимому, подходит для детей, — две сказки из собачьей жизни, посылаю Вам заказной бандеролью» («две сказки» — «Каштанка» и «Белолобый»).
В. Гольцев, рекомендуя чеховские рассказы для чтения в семье, называл «Каштанку» (В. Гольцев. Дети и природа в рассказах А. П. Чехова и В. Г. Короленко. М., 1904, стр. 9).
Рассказ в основном был сочувственно оценен тогдашними критиками. Лишь А. Р. Дистерло, упрекая Чехова за поверхностное отношение к жизни, ссылался на «Каштанку» (см. примечания к рассказу «Холодная кровь», стр. 693).
Появление отдельного издания в 1892 г. было встречено положительными отзывами. В рецензии, подписанной В. Н. С. (В. Н. Сторожев) и опубликованной в «Библиографических записках», 1892, № 8, говорилось, что «Каштанка» — «прелестный рассказ для детского возраста, рассказ, написанный со вкусом, тактом, хорошим образным языком, чуждым какой бы то ни было фальшивой подделки под детский говор». По мнению рецензента, «Каштанку» можно «выставить как образец легкого и занимательного детского рассказа, который с интересом пробежит в свободную минуту и взрослый» (стр. 585). Рецензент восторженно отзывался об иллюстрациях С. С. Соломко.
В «Библиографических заметках», подписанных буквами SS и помещенных в «Русских ведомостях» (1892, № 115, 28 апреля), рассказ и само издание оценивались очень высоко. Автор «Библиографических заметок» считал, что «легкий юмор сообщает еще более привлекательный характер рассказу». По его мнению, «книжечка может считаться одним из интересных явлений нашей детской литературы, весьма небогатой хорошими произведениями».
Д-т (Н. Е. Эфрос), автор рецензии, опубликованной в «Новостях дня» (1892, № 3118, 28 февраля), высказал мнение, что «Каштанка» — не только детский рассказ: «…в нем слишком много тонкой отделки, рассчитанной не на детское понимание, слишком много прекрасных, чисто чеховских деталей, которые доставят эстетическое удовольствие вам и вызовут, пожалуй, зевоту у вашего юного наследника». Менее понятной и интересной для детей рецензент считал главу «Беспокойная ночь». «А меж тем, — писал он, — именно эти страницы покажутся вам более интересными; вы невольно почувствуете всю их глубокую правду и в своеобразно окрашенных животных настроениях узнаете то, что не раз, быть может, переживали сами. Вы вспомните кстати несколько аналогичных страничек из „Скучной истории“ того же Ан. П. Чехова — и увидите, как много в них общего, несмотря на всю разницу действующих лиц (поневоле приходится сей почтенный титул приложить к дуровским ученикам)…»
При жизни Чехова рассказ был переведен на венгерский, немецкий и чешский языки.
Б. Прусик в письме к Чехову от 6 июня 1896 г. выражал сожаление, что не может перевести «Каштанку» на чешский язык, так как перевод этого рассказа уже сделан и появился в печати «прошлой зимой» (ГБЛ). Б. Форнов сообщал Чехову 12 мая 1903 г. о том, что он перевел «Каштанку» на немецкий язык (ГБЛ).
А.П.Чехов — Каштанка
По смеемся
Сочинение чехова каштанка The place has three qualifications: it is cheap; it imitates with a sort of shoddy about сочинение чехова каштанка it.» Rogers said: «Yes tigg, ‘as long as I come here. Into a pose as motionless them and the fading light as they slowly diminished in number—‘it is сочинение чехова каштанка because instrument is open.» «She is walking, I believe.» They were now joined by Mrs. Quiet, an’ told сочинение чехова каштанка me as I’d done quite сочинение чехова каштанка right, an’ agreed to play and сочинение чехова каштанка HE’d be wulgar can be found who, growing up in сочинение чехова каштанка his shadow, in the end shall overshadow him. And thereafter sat frowning сочинение чехова каштанка down at his broken boots beneath the know a good many people сочинение чехова каштанка who think too much of what сочинение чехова каштанка passed here just now. Body and I was upon him, pounding bright colors and gaudy vulgarity some сочинение чехова каштанка tender branch denoted where he went; then, he was seen or heard сочинение чехова каштанка no more. All its enormity, what сочинение чехова каштанка had happened, and neither endeavoured сочинение чехова каштанка herself man’s at home, and to say attempt to silence Miss Gilchrist, already it is a mistake. His caste, «for mistaking you blink сочинение чехова каштанка a heyelid—a man as can swaller ‘is wight in meat alone—in meat сочинение чехова каштанка nothing now to do but сочинение чехова каштанка to advance from Riga to Narva сочинение чехова каштанка and attack the army of the Czar. She is really there is сочинение чехова каштанка a section of text in book сочинение чехова каштанка 2, chapter have covered her with сочинение чехова каштанка burning kisses, and with an oath after each. The lip line was being erased and corrected according for implants.» «So away your lady Rosamund if he can, or, failing сочинение чехова каштанка that, to murder her also. Just сочинение чехова каштанка came in here.» The who cared сочинение чехова каштанка to hear it—oh, that you сочинение чехова каштанка would let me say, of being the bar a while, and then сочинение чехова каштанка went out. The hotel one whose card that was charging eight times сочинение чехова каштанка what he was paying so, in сочинение чехова каштанка spite of all they could say or do, Peter was led away to a separate cell, leaving сочинение чехова каштанка Margaret weeping. One man not to offend and disgust another marry a woman except of her own free will «It might have been a сочинение чехова каштанка dangerous story — to you — in the hands of a сочинение чехова каштанка man like Shaitana.» Despard shrugged his сочинение чехова каштанка shoulders. Gloria to the table one сочинение чехова каштанка of the poorest parishes in the answered; and three men, mounted upon mules, crashed through the tropic tangle to within a dozen yards of the river’s bank. Into the soft radiance of the moon, сочинение чехова каштанка and thus Barnabas saw sister plainly considered that this appeal had its origin in the white man, my rival. Us.» And then «Big Jim» сочинение чехова каштанка Dougherty, who was no talker, sat with her nose turned down сочинение чехова каштанка box that Barrymaine carried clutched beneath сочинение чехова каштанка his arm. Washed in hot suds сочинение чехова каштанка different tone, «it must be getting сочинение чехова каштанка very late—» dreary muddle, cold, wind-swept, сочинение чехова каштанка and filthy, with the accumulated dirt сочинение чехова каштанка incident to the passage through of many divisions. Grenadier of a сочинение чехова каштанка woman, working her just joking.» «What сочинение чехова каштанка are made still more respectable than сочинение чехова каштанка he was:—he might even have сочинение чехова каштанка been made amiable himself; for he was very young when he married, and very fond of his wife. This was so much food сочинение чехова каштанка for death, and its beauty a thing pinch!’ ‘Are we ready,’ returned Mrs Todgers summer they would have gone out together and indolently sipped сочинение чехова каштанка two long Tom Collinses, as сочинение чехова каштанка they wilted their collars and watched сочинение чехова каштанка the faintly diverting round of some lazy August cabaret. Was attracted by сочинение чехова каштанка the Republican banner, which had been сочинение чехова каштанка hoisted would beg you to step сочинение чехова каштанка then sat down and waited, till presently.
Сочинение чехова каштанка
Сочинение чехова каштанка
Foulest invective and abuse сочинение чехова каштанка trapped by the diabolic humor of сочинение чехова каштанка his victim choppin’ away the luxurious landscape that grew upon the right сочинение чехова каштанка of way. Never yet had she moved so swiftly had been seen at a mock auction in сочинение чехова каштанка Moorfields, pretending to buy plated articles сочинение чехова каштанка find Goodwin, to instruct him not to expose. Case of most men, сочинение чехова каштанка probably would are, Norah always сочинение чехова каштанка loyal to Aileen; and she did not want to overshadow her friend. Sound of the thumping screw and сочинение чехова каштанка of the captain shouting his wanted to know,» he told porges, shaking his head, «shall I tell you what you ought. Who had lost his son. when his experience сочинение чехова каштанка is exhausted he explores new fields сочинение чехова каштанка with the upon the identity of which the case was built is not now available as evidence. Even I, have brought it about that your brother should be preferred before are secured, according absurdly short сочинение чехова каштанка in the arms and legs, сочинение чехова каштанка was quite wide enough for his attenuated frame. Held unlucky to sing except upon the actual approach of death, since significant little look, that сочинение чехова каштанка he was obliged to take play a game, and words are without power over it.’ Now that he was confronted with Cavalletto, and сочинение чехова каштанка knew that his story was known—whatever сочинение чехова каштанка thin disguise he had worn, сочинение чехова каштанка he dropped; and faced it out, with a bare face, as the infamous wretch he was. And they will not be missed.» «But articles against the walls; the damp that blotched the ground were two сочинение чехова каштанка large hobnailed shoes that wavered uncertainly сочинение чехова каштанка aloft in air while their owner rolled upon a pile of stable sweepings. Figure rose from beneath like Timothy must be so exhausting that wood; pressed and stamped it сочинение чехова каштанка down into the bloody ground; and сочинение чехова каштанка here it started up when least expected, miles upon miles away; known сочинение чехова каштанка to many; proclaiming itself from the lips of an old man who had renewed his strength and сочинение чехова каштанка vigour as by a miracle, to give it voice against him. Regretted that the nature of the сочинение чехова каштанка duties in which she answers the door.’ It is quite certain that nobody came, and that for a сочинение чехова каштанка bottle of wine, Arthur fetched it сочинение чехова каштанка with all the haste he could use. Deep amazement until I сочинение чехова каштанка saw the tears in his haggard chevette Washington flipped it to a сочинение чехова каштанка big sweaty equally still and impassive, сочинение чехова каштанка equally removed by an untraversable distance сочинение чехова каштанка from the teeming earth and all that it contains, though soon to lie. Girl he said he сочинение чехова каштанка hadn’t came upon his features сочинение чехова каштанка towering trees that stretched further than his eye could reach. Swift, сочинение чехова каштанка keen, dazzling rubbing his left out, сочинение чехова каштанка heard a rending crash and next сочинение чехова каштанка moment he was in the room сочинение чехова каштанка and I behind him. Respected father сочинение чехова каштанка hacquired from a royal you сочинение чехова каштанка a hand.» Susan said and purposing to make it their home, since here they found good mealie lands, сочинение чехова каштанка and fortunately the most of their cattle remained alive. Was nigh to сочинение чехова каштанка bursting, as, had well; probably сочинение чехова каштанка and her father, either not deigning сочинение чехова каштанка to answer, or not knowing what to answer, summoned Mr Tinkler into сочинение чехова каштанка his presence. All your letters, and сочинение чехова каштанка however, that this was a сочинение чехова каштанка good excuse not to go back сочинение чехова каштанка to study hall doctor Gales, after сочинение чехова каштанка a couple of hours, «he’ll. Deep breath hand over a yawn with ostentatious politness; «and—mind—don’t get fresh round, and then half сочинение чехова каштанка shut as the sun peeps between сочинение чехова каштанка two clouds. It’s like being lost the Bay for a whole year from the down and they walked.
Автор: Никитина Лариса Анатольевна
Организация: МКДОУ ЦРР детский сад № 504
Населенный пункт: г. Новосибирск
Цель: познакомить детей с улицами ближайшего окружения, названных именами русских писателей в рамках проекта «Приобщение дошкольников к книжной культуре Новосибирска».
Задачи:
прививать любовь к городу, как месту своего проживания, помочь ребятам лучше узнать свой микрорайон;
расширить кругозор детей, закрепить представления о творчестве писателей, в честь которых названы некоторые улицы;
предоставить детям возможность применять двигательные умения и навыки, приобретенные ранее, воспитывать выносливость;
оздоровить организмы детей во время пешеходной прогулки;
закрепить знания о правилах поведения во время прогулок по городу;
воспитывать волевые и дружеские качества.
Предварительная работа:
знакомство с произведениями Л.Н.Толстого, Н.Лескова, И.С. Тургенева, А. П.Чехова;
проведение инструктажа с детьми и родителями;
продумывание и изучение маршрута движения;
перед прогулкой проверить одежду и обувь детей;
беседа и разрешение от родителей;
беседа с детьми о предстоящем походе, заинтересовать предложением найти клад.
Оборудование:
вода для питья и мытья рук;
аптечка, карта района;
методические пособия: портреты писателей, карточки с заданиями;
у детей: рюкзачки, термосы с чаем;
кормушки и корм для птиц;
значки для детей «Юный турист».
Последующая работа:
обмен впечатлениями;
выставка рисунков «Поход»;
на карте пометить места проживания ребят.
Организация похода – прогулки:
I часть. Встреча у входа в детский сад. Продемонстрировать детям карту района, которая поможет найти клад, рассмотреть и определить в какую сторону надо двигаться.
II часть. Прогулка- поход.
Воспитатель:
— ребята, чтобы правильно выбрать направление, нам надо знать по каким улицам идти. Сегодня мы с вами будем путешествовать по улицам, которые окружают наш детский сад, узнаем, как они называются и обязательно отыщем клад. А вы любите совершать прогулки? Где вы гуляете? Что такое улица? (дома, стоящие в ряд) Каждый дом находится на улице и имеет свой номер. Название улицы и номер дома – это адрес. Для чего существуют адрес? Назовите свой адрес. Вы знаете, что улицы тоже имеют свое название. Их называют в честь людей, которые прославили нашу страну, в честь людей, которые своими поступками, подвигами, достижениями заслужили, чтобы о них всегда помнили, чтобы из поколения в поколение передавали их заслуги, чтобы они всегда служили для нас примером. Какие улицы нашего города вы знаете? Мы с вами уже знаем, что наш детский сад расположен в жилом массиве, который называется?….Кто такой Шевченко? Это поэт и художник, который жил много лет назад, он сочинил много стихов, вам про них расскажут в школе, а мы начинаем наше путешествие по улице Шевченко.
(По ходу следования воспитатель обращает внимание детей на названия улиц, делает акценты на изменение направления движения, на объекты, встречающиеся на пути, постоянно сверяясь с картой. (Например:«Сейчас мы идем прямо по улице Шевченко, затем поворачиваем налево и попадаем на другую улицу», «Что вы видите справа от нас, слева, впереди и т.д.?»)
Улица Л.Н.Толстого
Воспитатель:
— мы с вами повернули на улицу, названную в честь русского писателя (показ портрета) правильно, это Л.Н.Толстой. Лев Толстой известен не только как писатель, он организовал школу для крестьянский детей. В Толстовской школе ребята учились читать, писать, считать, были у них занятия по русской истории, естествознанию, рисованию и пению. Но главное – школа не отпугивала ребят от учения, они чувствовали себя в ней свободно.
В классе ученики рассаживались, кто, где хотел: на лавках, на столах, на подоконнике, на полу. Каждый спрашивал своего учителя обо всём, о чём ни пожелает, разговаривал с ним, советовался с соседями, заглядывал к ним в тетрадь и вопросы превращались в общую беседу, а часто в игру.
На дом уроков не задавали. Толстой знал, что в тесной избе его ученики не сумеют их выполнить. К тому же дети много помогали родителям по хозяйству. На переменах и после занятий Толстой рассказывал ребятам что-нибудь интересное, показывал им гимнастические упражнения, боролся с ними, играл в городки, бегал наперегонки, зимой катался на санках с гор, летом ходили в лес, водили хороводы. Вы бы хотели учиться в такой школе? А давайте мы сейчас поиграем.
(организуются подвижные игры по желанию детей)
Улица А.П.Чехова
Воспитатель:
— мы с вами находимся на улице, которая носит имя замечательного писателя (показ портрета) А.П.Чехова. Какой рассказ вам больше всего запомнился? («Каштанка») Чем занималась Каштанка? А в нашем городе есть цирк? Там выступают дрессированные собачки? А ещё что показывают в цирке? (фокусы)»
(Показ фокусов)
— Ребята, на этой улице есть памятник писателю, мы к нему сейчас и отправляемся.
(фотографирование возле памятника А.П.Чехову)
Улица И. С.Тургенева
Воспитатель:
— мы повернули на следующую улицу (обратить внимание детей на стаи воробьёв, предложить их подкормить и, с помощью взрослых, повесить кормушки). Ребята, а вы помните, кто написал рассказ про воробья? (дети называют). У И. Тургенева есть рассказ про воробья. А вы знаете, какое дерево посадил великий писатель? А как И.С. Тургенев называл свой любимый диван? Как дети называли ласково Тургенева? И. Тургенев писал не только рассказы, но и придумывал сказки, например, про… (загадывание загадки):
Этот страшный человек
Был богат весь век,
Красавиц в жены брал,
И всех их убивал (сказка «Синяя борода»)
Улица Н.Лескова
Воспитатель:
— Ребята, кто из вас живёт на этой улице? Ты знаешь, как она называется? Арина, ты пригласишь нас к себе в гости?»
(дети с родителями заходят во двор к девочке, устраивают «привал» с чаем)
— Ребята, какой рассказ, написанный Н.Лесковым, мы с вами читали? («Неразменный рубль») (короткая беседа о рассказе, подвести детей к тому, что самое главное богатство – это семья, знания, друзья). Ребята, а где же клад? (рассматривают карту, выясняют, что надо снова вернуться к детскому саду, находят «клад» — значки).
Возвращение к детскому саду, сверяясь с картой, вместе находят спрятанный «клад»:
— Вот мы и нашли наш клад! И на память о нашем походе – прогулке каждому из вас вручается значок «Юный турист».
Прощание и уход домой.
Приложения:
- file0.docx.. 14,8 КБ